Кнопка и я

Глава восьмая

— И думать забудьте! – чтобы эта милейшая пони наконец-то соизволила прислушаться к моим словам, мне даже пришлось повысить голос. – Я никогда в жизни не сидела ни у кого на шее и не собираюсь делать этого впредь!

— Но, солнышко, ты же наша гостья! И потом…

Усилием воли я остановила на полпути копыто, которое так и тянулось к лицу за очередным фейсхуфом. Разговор этот повторялся далеко не впервые, но все, чего мне удавалось добиться вечером, аннулировалось с приходом утра. Снова начинались уговоры повременить, отдохнуть, насладиться местной неторопливой размеренной жизнью… и за всем этим почти осязаемой тенью маячила, как мне казалось, одна-единственная истинная причина их желания во что бы то ни стало устроить мне курорт: родственники Баттона чувствовали себя передо мной обязанными за то, что я приютила жеребенка у себя дома. Причем было совершенно бесполезно доказывать, что пребывание у меня малыша было в радость мне самой. Семья земнопони вознамерилась во что бы то ни стало причинить мне добро и нанести пользу – даже против моей воли!

Мне же было прекрасно известно, что мир разноцветных пони во многом похож на наш, и одним из главных сходств был вечный закон: кто не работает – тот не ест. Пусть мама Баттона и утверждала, что я ем как птичка и что мое содержание никак не отражается на семейном бюджете, обмануть меня ей не удалось. Что ни говори, а еще один рот никак не может не быть лишней обузой для семьи, в которой двое жеребят, мать-домохозяйка и отец, который тянет трудовую лямку в гордом одиночестве.

Первым делом я потратила некоторое время на изучение местного рынка труда.

В «Сахарном Уголке» одна Пинки Пай с успехом заменяет целый полк поварят, да и десерты никогда мне не удавались…. Отнять, пусть и временно, у Спайка его должность Помощника Номер Один, которой он так гордился, было немыслимо. Магазин «Софы и перья», положа копыто на сердце, даже в свои лучшие дни не мог похвастаться бойкой торговлей, так что одного продавца хватало там за глаза. Чтобы торговать на рынке овощами и фруктами, надо для начала хоть что-то вырастить, на что, несомненно, требовалось время, а приносить пользу мне хотелось уже сейчас. Вариант с трудоустройством в погодную команду Рэйнбоу Дэш отпадал сам по себе – по понятным причинам: погодной магией я не владела ни в каком виде. Можно было, конечно, наняться батрачить на ферму «Сладкое Яблоко», но, во-первых, насколько я могла судить, лето было в самом разгаре, следовательно, Эпплджек вряд ли требовались сейчас лишние копыта. То ли дело, когда придет пора снимать урожай! Кроме того, хоть я никогда не чуралась физического труда, пахать землю или околачивать яблони было для меня чересчур – уж что-что, а трезво оценивать свои силы я умела всегда. Был еще, конечно, салон спа – но там царили его бессменные хозяйки Алоэ и Лотос, которые пустили бы меня в святая святых только в качестве очередной клиентки. И все же дело было не таким уж безнадежным, как могло показаться на первый взгляд. Оставался еще один вариант. И почему только он не пришел мне в голову сразу?

— Я уже обдумала все варианты и вынесла решение, — торжественно провозгласила я.

— Где же ты собираешься работать, золотце? – рассеянно поинтересовалась Крим Харт, помешивая в кастрюле что-то булькающее и источающее густой, пряный аромат.

— Я планирую попытать удачи в бутике «Карусель»! – торжественно провозгласила я. – Я могу, скажем, заниматься отделкой и украшением готовых платьев. У себя дома мне уже доводилось делать нечто подобное. Я, например, расшила бисером лиф своего летнего сарафана. С тех пор каждое лето хоть кто-нибудь да поинтересуется, где это мне удалось купить такую необычную вещь.

— А что, — внезапно заинтересовалась Крим Харт. – Это вполне может сработать. Но ты уверена, что сможешь при помощи своей магии управляться с иголкой и ниткой?

— Вполне, — решительно кивнула я. Всю эту неделю я тайком упражнялась в манипулировании различными предметами при помощи с таким трудом полученной магии и добилась, на мой взгляд, весьма впечатляющих результатов. Начав со, скажем, перелистывания страниц книги, я постепенно перешла к куда более мелким объектам, таким как, например, пуговицы, и, потратив вечер на то, чтобы научиться силой телекинеза вдевать нитку в иголку, на пробу расшила витиеватыми узорами ненужный кусочек ткани. Вся хитрость оказалась в том, что мне приходилось не отдавать приказ отсутствующим у меня на данный момент рукам, а мысленно во всех деталях рисовать необходимое движение, переводя свое намерение в магический импульс. Наверное, это в чем-то похоже на оставшиеся там, в моем неволшебном мире, современные научные разработки, позволяющие людям с инвалидностью управлять протезами при помощи хитроумных технологий, которые преобразуют в действие сигналы, подаваемые мозгом. Во всяком случае, я как раз чувствовала себя так, словно заново учусь ходить и обслуживать себя.

Не стану утомлять лишними подробностями, но, когда я пришла к ней наниматься, Рэрити охотно приняла меня на должность своего помощника со словами, что как раз сейчас она готовит к показу очередную коллекцию и лишние руки… то есть копыта и рог придутся как нельзя более кстати. Правда, задания, выполнить которые для начала поручила мне Элемент Щедрости, не отличались особой сложностью и важностью, но я была этому даже рада: как-никак, сама еще сомневалась в недавно обретенной магии и, чего греха таить, опасалась браться за совсем уж ответственную работу. Оставшиеся до показа дни стремительно пролетали в упорном труде — трудилась, разумеется, в основном Рэрити, я же бегала по ее поручениям, проводила ревизию имеющихся в наличии тканей и фурнитуры и готовила для новой начальницы кофе и бутерброды — в запале, а тем более перед зловещим лицом маячившего на горизонте дедлайна швея, как и все творческие личности, то и дело забывала о том, что нужно перекусить. Впрочем, все это было мне не в тягость — я с радостью окунулась в новую работу, а мысль о том, что отныне я не сижу на шее у мамы Баттона, а сама зарабатываю себе на кусок хлеба, только подогревала мой трудовой энтузиазм. Если кто-то и был недоволен сложившимися обстоятельствами, так это Баттон — с тех пор, как я устроилась на работу, мы и правда стали проводить вместе меньше времени, но я утешала себя и его тем, что небольшая разлука пойдет нашей дружбе только на пользу.

День накануне показа выдался настолько изматывающим и напряженным, что мы засиделись в мастерской допоздна, и Рэрити предложила мне заночевать там же, в бутике "Карусель" — вставать нужно было с первыми лучами солнца. Предугадав подобный поворот событий, я заранее предупредила Крим Харт, чтобы та не ждала меня к ужину и не волновалась по поводу моего исчезновения. Но когда на следующий вечер я, до крайности уставшая, но удовлетворенная благополучно состоявшимся мероприятием, на едва сгибающихся после целого дня беготни ногах наконец-то доползла до ставшего уже родным домика, меня там ждал неприятный сюрприз.

Свет в окнах не горел, хотя уже смеркалось, а внутри, по всей видимости, никого не было. Подергав входную дверь, я убедилась в том, что она заперта, ключа же у меня не было — я как-то не задумывалась о том, что он может мне понадобиться, ибо в доме постоянно кто-то да находился. И только тут я увидела записку, криво пришпиленную к двери при помощи канцелярской кнопки. Неровными, явно впопыхах написанными буквами записка гласила: "Мы в больнице".

Заледеневшее сердце моментально провалилось куда-то в копыта. Я сразу поняла, что с Баттоном случилось что-то скверное. Тут же припомнился недавний инцидент в амбаре Эпплов. "Неужели всех предпринятых мер оказалось недостаточно, и все-таки началось заражение крови?" — стучало у меня в висках, пока я на всей возможной в моем состоянии скорости уже знакомой дорогой неслась в больницу.

Я, Крим Харт и Гибсон в мрачном молчании сидели под дверью палаты.

— Я должна вам кое в чем признаться… Баттон просил меня ничего вам не говорить, но вдруг это имеет отношение к его болезни… — и я наскоро пересказала Крим Харт то, что, как выяснилось, все эти дни подспудно меня мучило. К моему великому удивлению, та слабо улыбнулась.

— О, я знала об этом. Или, вернее сказать, догадывалась. — В ответ на мой удивленный взгляд Крим Харт поспешила пояснить: — Вы оба настолько старались вести себя так, словно ничего не произошло, что, пожалуй, несколько в этом переусердствовали. И потом, я же мать Баттона, я просто обязана знать, что происходит с моим сыном. Нет-нет, не вини себя, тот случай ни при чем, рана прекрасно заживает. Ты поступила совершенно правильно, к тому же уж кому-кому, а мне-то замечательно известно, как сложно заставить Баттона обратиться к врачу. — Она снова погрустнела.

— А, собственно… что с ним сейчас? – шепотом спросила я у земнопони.

— Врачи пока не могут сказать ничего внятного, к сожалению, — так же шепотом ответила та, пряча от меня глаза. – Ступай к нему. Я уверена, тебе он будет рад.

На непослушных ногах я прошагала в палату и села рядом с кроватью Баттона. Жеребенок лежал с закрытыми глазами, густая челка намокла от пота и прилипла ко лбу, грудь тяжело вздымалась.

— Кнопка… эй, Кнопка! Ты меня слышишь? Я здесь, — тихо позвала я.

— Нита, — шепнул он, приоткрывая мутные глаза.

— Да, это я, — я сглотнула, прикоснулась к его лбу. Лоб был обжигающе горячим. – Как ты? Хотя о чем это я… Очень тяжело, малыш, я знаю…

— Если я… короче, мой ДжойБой я оставляю тебе… — Баттон хрипло, надсадно закашлялся.

— Ты что несешь? – опешила я. – Баттон, ты же сильный. Ты скоро выздоровеешь. Так что ДжойБой тебе еще пригодится, — я улыбнулась сквозь слезы. – Хочешь пить? – спросила я, заметив, как он судорожно проводит по губам сухим, как наждак, языком.

— Ага…

Я магией подхватила с прикроватной тумбочки стакан с водой, поднесла к его губам.

— Спасибо, — утолив жажду, Баттон снова прикрыл глаза.

— Устал? – участливо спросила я — должно быть, даже такой кратковременный визит утомил малыша.

— Да, немного… Только… не уходи, пожалуйста, посиди… со мной… мне… страшно… — копытце вслепую скользнуло по одеялу, очевидно, в поисках меня. Я протянула свое.

— Конечно, посижу. Отдыхай. Не бойся ничего. Я буду рядом.

Он едва заметно кивнул и со вздохом повернулся на бок.

— Он заснул, — сообщила я матери Баттона, бесшумно покинув палату спустя некоторое время. – Неужели ни у кого нет даже малейшего предположения о том, чем он может быть болен?

— Увы, — вздохнула бежевая земнопони, ее голубые глаза потемнели от горя. – Все врачи только копытами разводят, в то время как… как мой сын…

— Так. – Я решительно встала. – Теперь разговаривать с врачом буду я. Где его кабинет?

— Уверяю вас, дамы, мы и так делаем все, что можем, — главврач, пожилой земнопони с некогда черной, а сейчас пепельной из-за сверкающих в ней седых волосков гривой, устало снял очки, положил их на стол. – За все годы моей практики я не встречал ничего подобного. У малыша жар, который никак не удается сбить. Остается лишь молиться Сестрам. И надеяться на лучшее.

— Ну ничего себе! – я просто кипела от злости. – И что, у вас нет совсем никаких идей?

— Без эмоций, пожалуйста, — строго попросил врач.

— Извините, — смутилась я. – Но как же…

— Я не сказал, что у меня нет догадок. Я сказал всего лишь, что ни разу не сталкивался с подобным. От отчаяния я взял почитать «Легенды Эквестрии», — копыто врача легло на толстый потрепанный фолиант. – Так вот, здесь сказано о чудесном растении, которое исцеляет любые болезни, именуют его Луноцветом.

— Где оно растет? – нетерпеливо перебила я.

— Это самое интересное, — промолвил врач. – Растет оно в Вечнодиком лесу, что само по себе невесело. Но, кроме всего прочего, оно зацветает лишь в полнолуние и открывается лишь тем, чьи помыслы чисты…

— Та-ак… когда у нас ближайшее полнолуние? – я сощурилась, рассматривая висевший на противоположной стене календарь. – О… оно сегодня? Так чего зря время терять?

— Детка, ты же не собираешься… — начала мама Баттона.

— Собираюсь, миссис Мэш, — решительно заявила я. – Надеюсь, мои помыслы достаточно чисты.

— Но там же столько опасностей! – принялась пылко возражать земнопони. – Древесные волки… мантикоры… даже василиски, говорят, попадаются…

— Ох и не повезет им, если они мне попадутся! Послушайте, миссис Мэш, я не могу просто сидеть здесь и ждать у моря погоды, пока Баттон… Он мой друг, я не могу позволить, чтобы с ним что-то случилось.

— Стоп, стоп, леди! Вы, должно быть, не совсем верно меня поняли, — замахал на меня копытами главврач. – Я же сказал, что это легенда! То есть никто не может сказать совершенно точно, существует ли такое растение в природе. А если и существует, обладает ли оно всеми теми свойствами, которые ему приписывают…

— Ну так это хороший повод проверить, не правда ли? Тем более что другого способа помочь Баттону нет…

— Ни за что! Нита… то есть Нит Стич! Как будто мне мало того, что Баттон… в общем, не создавай мне лишних проблем, хорошо? – Крим Харт так умоляюще смотрела на меня, что я была вынуждена буркнуть:

— Не буду…

«И ведь, если хорошо подумать, я ей даже не соврала!» — невесело усмехнулась я на полпути к своей вечносвободной цели. Потому что что бы ни случилось со мной там – это уже мои личные проблемы. А свои личные проблемы я, как взрослая девочка… то есть пони… привыкла решать самостоятельно. Выскользнуть из дома незамеченной под покровом темноты не составило труда – мама Баттона осталась в больнице, дежурить у постели сына, отец, как это часто бывало, снова находился в одной из своих бесконечных рабочих поездок и о происходящем в Понивилле и знать не знал, а Гибсон, переживая за брата, закрылся у себя в комнате, так что останавливать меня было некому.

Еще раз обернувшись на сияющий огнями Понивилль (честное слово, он так и звал меня назад!), а потом – на темную стену Леса, я тяжело сглотнула… и сделала первый шаг по тропинке, ведущей куда-то в черноту чащобы.