Новая игра Селестии

18

— Ты серьёзно думаешь, что мы всем руководим? — с усмешкой произносит варвар. — Мне кажется, что ты не особенно понимаешь суть происходящего.

— Ну, поскольку эти паладины следуют твоим распоряжениям…

Торговец делает плавный указующий жест открытой ладонью в сторону приключенцев.

Даже безграмотные бродяги, типа этих, несомненно, смогут довести мысль до логического конца. Или не смогут?

Выждав пару секунд, варвар хихикает. Негромко, но достаточно ехидно для того, чтобы это было обидным.

— Мы не следуем их распоряжениям, как ты выразился, — отвечает за него Скай Энвил, — мы просто уважаем их мнение.

Ну да, как будто есть какая-то разница.

— Если не вы руководите ими, то кто же тогда?

— И какое отношение к происходящему имеет дурацкая старинная легенда? — вздыхает Новелла. — Или вы бросите развивать этот сюжет?

— Наши герои, вообще-то, сейчас в разгаре переговоров, — упрекает её Рэрити, — не будет ли это «выходом из роли»…

…ух, она показала копытцами «кавычки», произнося последние слова. Похоже, единорожка серьёзно обижена.

— …для них внезапно переключиться на обсуждение религии, если разговор идёт о возможности начала войны?

Новелла кривится; кажется, она сейчас снова начнёт скандалить и…

— Ла-адно.

А она способна учиться. Похоже, действительно одна из лучших. Не придётся давать ей подзатыльник.

— В некотором роде, — на лице Дредд возникает мимолётная улыбка, — ты.

Чё?

— Многие приключенцы в своё время вошли в число паладинов Луны просто от отчаяния, а не из-за искренней веры, — поясняет она, — и твоя идея организовать Профсоюз Приключенцев даёт им альтернативу. Не всем легко следовать путями Луны, что уж тут скрывать.

Мне почти физически больно смотреть на её лицо, с таким усердием и напряжением она произносит речь, изо всех сил воздерживаясь от привычных фермерских словечек.

— Но снаружи не только новые рекруты. Аврор Чейзер…

— В рядах паладинов уже дольше, чем многие из нас живут на свете, — перебивает её Скай Энвил, — но даже среди искренне верующих не всем нравятся жёсткие орденские порядки. Ты ведь наверняка встречал паладинов Луны в составе партий вольных приключенцев?

Когда Новелла не изображает суку, а играет, как положено настоящему DM-у — смотрится мило.

— Разумеется. Вот, прямо в этой комнате — двое.

Ой, блин. Флаттершай.

— Уж простите! — человек вежливо, демонстрируя раскаяние, поклонился в сторону боевой жрицы. — Трое, конечно же.

Никогда не вредно быть вежливым с воителем, который вооружён огроменным молотом, даже когда сам не понимаешь, как столь здоровенной штукой вообще можно пользоваться.

Он однажды видел, как воин уничтожил огромного бронзового голема, использовав к качестве оружия только живого грызуна, и после такого точно не станет заявлять, что бывают совершенно невозможные вещи.

— Так вы считаете, что моя идейка вызвала это всё?

Если есть возможность приписать себе чужие заслуги, этим надо пользоваться.

— Она дала логично звучащий повод, — неуверенно переминаясь на месте, ответила Дредд, — но, разумеется, всё случилось бы — раньше или позже. Возможно, в более безопасной обстановке.

Обстановке, подумал человек, не включающей в себя опытного торговца с собственными далеко идущими планами.

— Ох, Дредд, я очень в этом сомневаюсь, — отозвалась бард, — может, обстановка была бы более героической, но безопасной?

— Возможно, было бы больше доблести.

— Пфе! — пожала плечами пегаска. — Что бы теперь ни случилось, наверняка каждый получит именно то, что захочет. Ну, кроме, разве что, этого вот парня, — она махнула копытом в мою сторону. — Он может и не сносить головы.

— Ты это имела в виду, когда говорила, что можешь завершить всё здесь?

— Да, — тут же честно ответила убийца.

— И что вы пережёвываете эти бессмысленные угрозы? — тоскливо протянула Новелла, снимая очки, чтобы усталым движением потереть глаза. — Подружитесь уже и давайте двигать сюжет. Ведь всё равно именно этим всё и кончится.

— Мы отыгрываем, и я думал, что уж ты из всех это оценишь.

Она глубоко вздохнула и нацепила обратно свои очки.

— Ну, возможно, да… Но…

Эпплджек шарахнула копытом по столу — не настолько сильно, чтобы всё на нём лежащее разлетелось в разные стороны, но достаточно, чтобы от соседних столов к нам обернулись.

— Эй, а ну прекрати ныть! Ваще-т мы с Аноном друзья, но эт не факт, что мы всегда во всём согласны! Мож мы и щас не договоримся!

— Слушай, а означает ли это, что мы были друзьями, когда…

— Да, блин! — широко улыбнулась земнопони. — Сахарок, ну чё такое один-два расквашенных носа по сравнению с дружбой?

— Я точно знаю, что расквашенный нос был один. Мой.

— Ну да, — хихикнула она, — кто ж виноват, что ты лягаешься слабже иного жеребёнка?

Я абсолютно уверен, что тем вечером дрался в полную силу, но готов признаться себе — и только себе — что, возможно, позабыл какие-то детали случившегося. Из-за удара по голове.

— Ну да, кто ж виноват, что между избиваниями друзьей и яблонь ты читаешь…

Я не стал завершать фразу, потому что увидел, как её глаза выпучились, лицо побледнело и на нём заблестели капельки пота.

Ура, я победил. Нет необходимости продолжать пикировку, но боги, как же это соблазнительно…

— Да, конечно, о чём я? Ты же не умеешь читать!

Вот такой я милосердный.

— Ага, — пытается рассмеяться Эпплджек, — разумеется я не умею читать всякую фигню типа кобыльих романов.

Даже Понка, голова которой была доверху занята планированием вечеринки, обратила внимание, что в этом ответе что-то не сходится.

— Ну, да, мы типа знаем это, раз уж Анон только что сказал нам, что ты не умеешь читать.

— Это хрень! — выпалила Новелла прежде, чем Пинки сумела продолжить свою фразу. — Она только что читала вам правила по… Ах, забейте. Он — говнюк, она — говнючиха, и всё это — сплошное говно. Бля…

Она внезапно замолчала, словно не решаясь произнести следующие слова, которые просились на свободу.

— Обрушился потолок, и все умерли?

Язык мой — враг мой!

Новелла оскалилась в ехидной ухмылке, демонстрируя всем желающим свои зубки.

— Не провоцируй меня!

Ну вот не может же быть, чтобы я и Твайлайт были последними, кто понял, что все мастера — чейнджлинги, почему никто не реагирует на эти клыки?

— Хватит капризничать! — рявкнула в ответ Рэйнбоу Дэш. — Либо уж веди игру, либо брось. Я уверена, что Анон будет только рад…

— Ла-а-адно!

На лице убийцы внезапно отразился ужас, и это было единственным предупреждением для Абдуллы. Внезапная резкая боль пронзила плечо, сокрушительная тяжесть швырнула его лицом в пол.

Опять.

Надо приказать разобрать потолок. Пусть убийцы учатся цепляться за воздух…

— Какого Дискорда, откуда взялись эти двое? — заорала в лицо Новелле Рэйнбоу. — Ты же даже не кидала на успешность атаки! Какого?!

— Не подходите, предатели, или последуете за ним! — грозно прошипел в лицо присутствующим один из внезапно появившихся в комнате пони.

— Брат, какой мрачный у тебя юмор, — мрачно хихикнул в ответ второй со спины торговца, — зачем ты подаёшь им надежду? Всепони в этой комнате сегодня умрут.

Нож в спине человека провернулся, углубляя рану и умножая боль.

— Хотя… можно же устроить развлечение, — рассмеялся убийца, насладившись воплем, который его действие исторгло изо рта Абдуллы, — мы убьём Гольдберга последним, если он сам не истечёт кровью, пока мы расправимся с остальными!

Просто удивительно, сколько всего видел человек, лёжа на полу с ножом в спине. Половина из присутствующих в комнате пони пребывает в ошеломлении и некотором испуге. Но паладин, боевая жрица, Дредд? Они в ужасе.

— Полежи здесь, торговец! — копыта обрушиваются на его предплечья, сокрушая кости.

— Что за хрень, Анон? — заорала теперь уже на меня Дэш, — Почему ты не возражаешь? Они не могли пробраться внутрь, спрятаться от нас…

— Да не потребовалось им это, дура! — закричала в ответ Новелла. — Я не собиралась задействовать их, но вы сами захотели продолжения игры!

Возможно, человек на секунду отрубился; возможно, его просто задело по лицу чёрной полой плаща убийцы, когда тот перешагнул через его голову.

— Постарайся пока не сдохнуть, — хихикнул тот, даже не оборачиваясь к своей жертве, — я бы хотел ещё поразвлечься с тобой, когда покончу с этими отбросами.

Сейчас, похоже, самый подходящий момент, чтобы сказать что-нибудь едкое, отвлечь врагов, дать союзникам момент, чтобы прийти в себя.

Рискованно, но если они погибнут, то умрёт и торговец… впрочем, его рот сейчас вообще не был способен на что-либо, кроме воплей, а это не поможет делу. Так что человек сдержался. В любом случае, это ничего особенного и не дало бы, лишь Скай Энвил успел прийти в себя и сейчас выдирал из ножен свой меч, ухватившись зубами за рукоять. Следующей пришла в себя клирикесса, её передние ноги замельтешили, изо всех сил призывая защитные заклинания богини Солнца.

Вот только сил, очевидно, оказалось недостаточно.
Потому что сияющий щит из солнечно-жёлтого огня тут же распался.

— Солнце не способно нас коснуться, — хихикнул один из убийц, проходя сквозь гаснущее заклинание.

— Назад! — внезапно закричала Дредд, кидаясь вперёд и загораживая собой друзей. Непонятно, кому именно был адресован её приказ, потому что не отреагировал вообще никто. — Бегите! — закричала она снова, на этот раз рискованно отвернувшись от врагов в сторону Скай Энвила. — Это Новая Луна!

— БЛЯ!

Рэйнбоу в гневе швырнула на стол свой карандаш. Психует. Хорошо хоть, не очень громко, коротко и на тему.

— БЛЯ-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я!

Учитывая обстоятельства — вполне логичная реакция.

Человеку название абсолютно ничего не сказало; вроде бы были некие слухи, но ничего конкретного он не знал. Впрочем, не знал никто.

Луна не отличается милосердием. Как правило. Но, с другой стороны, и жестокостью тоже — как правило.

Хотя… ходили слухи.

Скай Энвил оттолкнул Дредд и встал на пути убийц Ордена Новой Луны.

— А вот теперь возражу уже я! — отнюдь не женственно зарычала Рэрити. — Даже если Рэйнбоу и Анон не во всём с тобой согласны, не стоит из-за этого убивать сына Квиксильвера!

— То есть ты считаешь, что паладин не станет жертвовать своей жизнью ради спасения друзей? — неожиданно серьёзным тоном спросила Новелла. — Его отец явно считал, что оно того стоит, так что почему сын должен быть другим?

— Я… ну… — Рэрити резко выдохнула и схватила своей голубой магической аурой d20. — Я кидаю Героический Поступок!

Стремительное движение — и на пути убийц возник варвар, отталкивая в сторону паладина.

— Посторонись-ка, парень! — прорычал он, вставая на дыбы и обеими ногами занося над головой свой огромный топор. — Мы прошли через все невзгоды не для того, чтобы потерять тебя здесь!

Убийцы расхохотались, с лёгкостью уходя из-под первого взмаха, уклоняясь от второго, и слегка отступая, чтобы не попасть под третий.

И всё это время не прекращая безумно хихикать.

Четвёртый удар топора почти достал одного из убийц, на миллиметр разминувшись с его спиной, когда тот внезапно рванулся вперёд. Варвар рванул топор на себя, пытаясь упредить движение врага. Он честно старался, и не его вина, что для такого противника тяжёлому оружию не хватало скорости.

Убийцы явно не испытывали дефицита в оружии — оставив свой кинжал торчать из бедра варвара, нападавший крутанулся на месте, вонзая второй в грудь жрицы.

— С тобой чуть попозже, брат! — прошипел он, уклоняясь от меча Скай Энвила. — Я хочу, чтобы перед смертью ты успел осознать, что не смог никого защитить!

— Надеюсь, они не станут винить тебя в том, — добавил второй, оставляя кончиком своего кинжала кровавую полосу на плече варвара, — что ты никчёмный слабак, не годящийся для боя с настоящим противником!

Паладин сердито зарычал, не выпуская изо рта рукояти меча: он изо всех сил пытался попасть по врагам, остановить их, сделать хоть что-нибудь — вот только у него не получалось.

Ведь он был юнцом, только-только покинувшим тренировочный лагерь.

— Это не твоя вина, — издевательски-покровительственным тоном произнёс первый из убийц, — ну, почти не твоя. Просто ни один из слабых орденов не предпринял усилий, чтобы по-настоящему искоренить всё зло, так что теперь этим занялись мы. Не беспокойся, братишка, у нас получится достойно исполнить Её волю!

Убийца заболтался — и пусть варвар был ранен, пусть кровь ручьём бежала по его боку, взмах топора был стремителен. Сверкающее лезвие обрушилось на круп врага…

На пустое место. На то место, где враг быт полумигом ранее.

А убийца, возникнув из ближайшей тени, вонзил очередной кинжал между рёбер Дюрарарога, после чего пинком в колено сбил жеребца с ног.

— Почти получилось! — с издёвкой похвалил он. — Лучше, чем у всех прочих на сегодня!

— Бля, они телепортируются?! — возопила Дэш, задрав голову к потолку. — ПОЧЕМУ они могут телепортироваться?!

— Ну, теперь мы знаем, как они попали в комнату. И да, Рэрити, ты умница.

Единорожка вежливо кивнула, с напряжённым лицом глядя на свой лист персонажа.

— Если бы я ещё и по-настоящему попала… — тихо пробормотала она.

Сидящая рядом с ней Эпплджек печально опустила голову.

— Эхма, и чё я не провалила ту ляганую проверку познаний? — расстроено вздохнула она. — Вот аж сама не верю, чё стала сожалеть о нормально кинутом кубике… Новеля, када я смогу вернуться в драку?

— Вот как проверку Ужаса бросишь, так и вернёшься! — ядовито ответила Новелла, явно обиженная на изобретённый яблочной пони «деревенский» вариант своего имени. — По крайней мере так написано в правилах, а ты ведь любишь правила, да?

— Тока када они к месту или смешные…

К сожалению, сейчас правила именно что «к месту». Против нас выступили реально жуткие говнюки, и общение с ними требует применения жутких правил.

— Да она первую атаку вообще не кидала! — грохнув копытом по столу, выдвинула предъяву Рэйнбоу. — Это что, по правилам?!

— Первая атака из невидимости у них автоматически успешна!

Новелла конечно та ещё сука, но за то, что она оставила Абдуллу в живых — спасибо. С его характеристиками любой обычный воин пришиб бы торговца одним ударом, не то, что эти… жутики богоподобные.

Хотя… они сейчас выступили против партии, однажды перенёсшей удар настоящего божьего гнева, и, несомненно, ещё пожалеют об этом.

Эпплджек со вздохом протягивает ногу за кубиком — очередной раз бросить проверку Ужаса.

— Иииии… — двадцатигранник прокатывается по столу, останавливается и демонстрирует очередной провал. — Давай, Флаттершай, — мрачно произносит земнопони, — надеюсь, хоть ты-то сумеешь.

— Да, конечно! — бормочет пегаска, подхватывая кубик обоими передними копытцами и подбрасывая в воздух. — Я тоже надеюсь…

— А у меня идея! — кричит Твайлайт от своего стола, кувыркающийся в воздухе кубик замирает в сиреневом облачке. — Вы не обидитесь, если мы поучаствуем?

Даже Дайс Пул выглядит удивлённым таким вмешательством, он торопливо вертит головой, то в сторону нашего стола, то в сторону своего, то… а вот это уже совсем не здорово.

«Селестия» встаёт на дыбы, с грохотом обрушивая передние копыта на край своего стола. Будь это настоящая принцесса, я бы счёл блеск её глаз признаком веселья, но с Кризалис нельзя быть уверенным ни в чём.

— Разве же ты сама не в бою? — спросила она, обращаясь к моей принцессе, но в ответ закивал головой Дайс Пул. — Думаешь, у тебя получится ускользнуть от паладинов Новой Луны и успеть вовремя добраться до Абдуллы, прежде чем всё закончится?

— Мне и не потребуется, — самодовольно ответила Твайлайт, — я сейчас…

— Ты вообще осведомлена о том, что он в опасности?

— Опять же, мне не требуется. У Рок Тровер есть личностный недостаток «Слепая верность», и если её хозяин в опасности, в ней просыпается Паранойя. И эта атака, я просто шкурой чувствую, специально организована именно для того, чтобы отвлечь нашу группу от захода в здание, где сейчас нуждается в помощи Абдулла!

Поддельная принцесса слегка улыбнулась и, наклонив голову, бросила взгляд на Новеллу.

— Не знаю, что у неё на уме… У тебя есть возражения?

Кобылка отрицательно потрясла головой, её взлохмаченная грива качнулась из стороны в сторону… Ха, а она, оказывается, единорожка. Из-под волос мелькнул маленький рог, такой компактный, что я раньше принимал его просто за торчащий локон.

— Не-а, — с энтузиазмом ответила мастер, — если Твайли…

ТВАЙЛИ?! Какого чёрта, да кто она вообще такая, чтобы называть мою любимую «Твайли»?

— Если Твайли это делает, значит её героиня имеет право. Ни разу не замечала, чтобы она грешила метагеймингом.

— Хорошо, — вынесла свой вердикт Кризалис, коротко кивнув и ещё короче улыбнувшись, — продолжай, Твайлайт Спаркл.

— Спасибо, — улыбнулась в ответ моя принцесса, — я полагаю, что заклинания блокировки телепортации, которые паладины установили, когда первый раз пытались арестовать торговца, ещё существуют?

Она дождалась от «Селестии» подтверждающего кивка.

— Но наверняка дезактивированы самими хозяевами?

Ещё один кивок, на этот раз повторённый ещё и Дайс Пулом.

— Так вот, я использую своё Кольцо Магической Активации, чтобы вновь запустить их! — торжествующе произносит она. — Разумеется, чтобы помешать возможным убийцам проникнуть в здание.

— Разумеется, — фыркает «Селестия», качая головой. — Новелла?

— Пока что всё логично.

Твайлайт торжествующе ухмыляется, кивает мне и садится на место.

— На чём мы там остановились?

Ответа Дайс Пула не было слышно за шумом разговоров, но это и не важно — она уже сделала что могла.

Когда-нибудь и мне надо будет её спасти. Как-нибудь.

— Ха, Анон, — Дэш скалится так, что видны все зубы, и восхищённо мотает головой, — это ж круто, иметь такую…

Демонстративно сгибаю и разгибаю пальцы левой руки.

— Э-э-э… дружить с такой замечательной кобылой, типа?..

— Абсолютно с тобой согласен!

Разумеется, пегаска прекрасно знает, что на самом деле я ни за что не причиню ей вреда. Но лезвия у меня на перчатке выглядят внушительно.

— Флатти, ты не против ещё раз кинуть кубик?

— Да… конечно…

Желтопоня тянется копытом к кубику, вопросительно поглядывая на Новеллу. Ведь она, по сути, сделала бросок, а когда Твайлайт отвернулась к своему столу, отпущенный кубик упал и показал какое-то число, просто никто на него в тот момент не смотрел.

— Да, перекидывай, — с вздохом машет в её сторону копытом мастер.

— Ну, если ты считаешь, что надо сделать так… — пищит пегаска. Чёрт побери, ну почему она сейчас так отвратительно, раздражающе трезвая? — Ведь тот бросок был провальным, на самом деле…

— И что с того? Постороннее вмешательство, бросок должен быть сделан заново!

Флаттершай хватает d20 обоими копытцами и снова замирает.

— Э-э-э… значит, они больше не смогут телепортироваться?

— Наши герои этого не знают; мы, к слову, тоже — запрещающие заклинания изначально накладывались клириками Луны, вполне возможно, что на других слуг Луны они и не подействуют!

Новелла подтверждающее кивает, очки из-за движения головы чуть не слетают с её лица.

— Кажется… мы можем и не пережить ещё один раунд боя, и не можем себе позволить экспериментировать. Рэрити…

Единорожка наклоняет голову, её ушки встают торчком.

— Извини, сколько у Дюрарарога осталось хитов?

— Много.

Боевая жрица рыбкой спрыгивает с дивана, отбрасывая свой молот куда-то в сторону. Без оружия, у неё нет ни малейшего шанса против убийц, но и проскользнуть мимо них к двери она не пытается. Убийцы, хихикая, изящно уклоняются с её пути, не сразу обнаружив, что её прыжок направлен не в их сторону, а к варвару.

Первый же — из многих — пинок прилетает точно в челюсть удивлённого воителя, вынуждая его упасть на спину.

— Прости, пожалуйста…

Распростёртый животом кверху варвар не способен уклониться от атаки боевой жрицы. Та, дрыгнув в воздухе ногами — стальные накопытники разлетаются в стороны — впечатывается в него всеми четырьмя копытами.

— Ох, сестра… — смеётся один из убийц, — я ценю твою помощь, но тебе, к сожалению, всё равно придётся умереть.

Жрица бросает на него холодный, словно сама ночь, взгляд.

— Никто не умрёт, — шипит она, и в её глазах вспыхивает серебряный блеск лунной магии. Этот свет становится ярким, потом болезненно ярким, затем — ослепительным.

Отчаянно зажмуриваясь, Абдулла не может понять, почему он слышит смех — куда более звонкий и радостный, чем хихиканье убийц.

— …вот… и вот… Я надеюсь, — Флаттершай выкладывает перед собой горку кубиков, собранных по всему столу, по одному за каждую атаку её героя, — этого вроде вполне достаточно для того, чтобы и вылечить всех, и исполнить Устранение Страха? Ведь так?..

Она вопросительно смотрит сначала на меня, затем на Новеллу.

Та, снова тяжело вздохнув, кивает.

— Да уж, ты отлупила своего друга и за счёт этого ухитрилась всех вылечить, — ещё раз вздохнув и поправив съехавшие очки, Новелла резюмирует: — Грёбаные правила!

Какая-то часть моего разума согласна с ней — всё по правилам, при этом здравый смысл в этом деянии не виден и в микроскоп. С другой стороны, она, возможно, спасла нас всех.

— Обычно я не позволяю кобылам меня бить, особенно незаслуженно! — рычит варвар. — Но в этот раз, пожалуй, я не стану обижаться!

Ослепительный свет гаснет, и приоткрывший глаза человек видит, что Дюрарарог снова на ногах, и снова держит в копытах свой топор.

— Но вы… — он делает шаг в сторону убийц и заносит топор. — Боюсь, моя спутница дала сейчас обещание, которое не сможет сдержать.

— Да, я заметил, — один из убийц изящным движением достаёт откуда-то ещё один кинжал. — Разумеется, все умрут!

Он устремляется вперёд, не делая ни малейшей попытки уйти от несущегося к нему топора. Зачем тратить силы на уклонение или парирование, если можно просто телепортироваться в нужный миг?

— Нет, только вы! — произносит варвар, когда лезвие его топора всей шириной вламывается в бок убийцы, с тошнотворным треском разрубая плоть и рёбра. Сам Дюрарарог при этом чуть не теряет равновесие и с трудом ухитряется не выронить оружие.

— Что? — скалится Новелла в сторону удивлённой Рэрити. — Твой герой абсолютно не был уверен, что враг не пропадёт снова из-под его удара. И о том, что Рок Тровер что-то там сделала, не знает ни он, ни его враги.

На лице падающего убийцы отражается такое огромное удивление, что его смертный момент выглядит почти смешным. Торговцу с трудом удаётся не рассмеяться при виде этого зрелища, хотя не сдержись он, виноватым точно себя не почувствовал бы. Излишняя самоуверенность всегда…

— Чья бы корова про излишнюю самоуверенность мычала, — ржёт Эпплджек, — а твоя бы, Анон, молчала! Пущай кто-нить другой на эту тему базарит, от тебя эт звучит совсем уж смехотворно!

В любом случае, тот пони сам заслужил такую судьбу, никто не станет этого отрицать. Второй убийца, увидев гибель своего коллеги, отбросил все ужимки и теперь бежит в сторону торговца, зажав в зубах нож. Чудесное исцеление, организованное боевой жрицей, вылечило и Абдуллу, но он продолжает лежать на полу, и он всё такой же хрупкий пожилой человек. Ему не удастся вовремя встать, добыть где-то броню и оружие. Убийца прекрасно это понимает и готовится нанести смертельный удар, чтобы выполнить своё задание.

Придурок. Абдулла предусмотрел эту ситуацию много дней назад.

— Фастбол, пожалуйста…

Любимая книга торговца ударяет в грудь набегающего пони — и проламывает её насквозь.

— Это чё щас было?

Мунбим кивает мне с ухмылкой на лице, явно с трудом сдерживаясь, чтобы не засмеяться при виде того, как Дайс Пул подсчитывает итог нанесённого убийце бэкстаббинга.

— Эпплджек, видишь ли, я не чрезмерно самоуверен. Я достаточно самоуверен.

Да, мне повезло, я вполне это понимаю — ведь сама Мунбим сказала мне, что Фастбол не планирует следовать за Абдуллой.

— Благодарю.

Человек поднимается на ноги и принимается отряхиваться. Книге конец, сила удара изорвала кожаную обложку и листы ничуть не меньше, чем рёбра невезучего убийцы. Оглядываясь, торговец надеется, что паладины не разогнали всех слуг — бой превратил уютный ранее кабинет чёрт знает во что, и уборщикам придётся очень постараться, чтобы привести его в приемлемое состояние.

— Я полагаю, тебе надоело слушать, как Аврор Чейзер обсуждает с друзьями кобыл и погоду?

— Не то чтобы… — Фастбол выступает из теней позади книжного стеллажа, — но, в общем, примерно так.

Абдулла наклоняется и, не прикасаясь, разглядывает изодранный и окровавленный томик.

— Тебе обязательно было швыряться именно моей любимой книгой?

— Под руку попалась, — легкомысленно отвечает ниндзя.

— Я тебе плачу не за то, чтобы ты портил мои вещи…

— Да, ты платишь мне за то, чтобы я убивал врагов, — Фастбол вальяжной походкой подходит к трупу убийцы и слегка пихает его носком сапога. — Похоже, я неплохо выполнил свою работу, так что если нет ещё каких-либо поручений, я, пожалуй, откланяюсь. Если, конечно… — он вопросительно поднимает бровь, дёрнув головой в сторону варвара.

— Я позову, если что.

Наёмник кивает и так же вальяжно фланирует к выходу, слегка зацепив боком самого торговца, хотя тот и попытался в последнюю секунду отступить с его пути.

— Хладнокровный ублюдок, — шипит бард в сторону закрывшейся двери.

— Да уж.

Но надёжный. Абдулла ленивым движением засовывает руки в карманы и в одном из них, как и ожидалось, обнаруживает сложенный лист бумаги. Для чего ещё чрезвычайно ловкий наёмник стал бы вдруг натыкаться на него? Разумеется, чтобы подложить записку!

— Пожалуй, про них… — Дредд мотнула головой в сторону лежащих на полу трупов, — можно было сказать то же самое. Вот никогда бы не подумала…

— О том, насколько далеко Луна может зайти во имя исполнения своих целей? О том, сколько хороших людей можно мимоходом убить ради победы над одним вроде бы негодяем?

— Ну уж ты-то точно не один из хороших людей! — гневно сверкая глазами, тут же ответила убийца.

— Возможно, но как насчёт тебя? Жрицы? Или этого юного паладина?

Гольдберг повернулся и указал раскрытой ладонью в сторону сидящего на полу варвара, всё ещё переводящего дыхание после боя.

— Как насчёт твоих боевых товарищей? Они что, не относятся к «хорошим»? Потому что я совершенно точно слышал, как эти обещали убить всех присутствующих, а не одного меня!

— Да, ты прав, — пробурчала Дредд, не поднимая взгляда от тел убийц, — но это не Её вина…

— Она дозволяет их существование, они носят Её символику, используют Её магию и освящённое оружие — чья ещё вина, как не Её?

Раньше торговец пытался хотя бы выглядеть дипломатичным, но теперь в этом нет смысла. Теперь, когда в лужах крови на полу лежат трупы с символами Луны на одеждах. Когда одни служители Луны прямо в его доме резали других, столь же верных своей богине.

— Они пришли, чтобы убить меня, но собирались убить и всех вас, и это явно казалось им весёлым и увлекательным! Это что, часть вашей веры? Или они просто наслаждались убийствами, прикрываясь именем богини? Ты сама сказала, что не все служители Луны разделяют Её идеалы, а как насчёт тебя лично?

— Она — богиня, — вступила в спор боевая жрица, — и не нам её осуждать!

— Если вы и правда такие герои, которыми себя считаете, то должны выступить против Неё, если считаете Её действия неправильными!

Убийца и жрица лишь виновато переглянулись, но Скай Энвил не смог смолчать:

— Мне говорили, что мы сражаемся с Тьмой! — прорычал он. — И что Свет и Тьма иногда возникают там, где никто не ожидает их появления. Даркины сражались под вашей командой вместе с моим отцом — чем этот человек отличается от них?

— Отличается! — резко возразила Дредд. — Тогда мы сражались против Лича, темнейшего из зол! А сейчас… сейчас…

— Против Луны? — тихо произнесла солнечная жрица. — Вы же сами признаёте, что у неё есть тёмная сторона…

Весь стол ахнул от этой шуточки.

— Извините, — хихикнула Пинки Пай, — не сдержалась.

— Я заметила, — ответила Новелла, опустив очки на стол и изо всех сил растирая лоб копытцем.

— Да, есть, но не стоит призывать нас воевать против нашей собственной Богини! — яростно возразила Дредд, взмахнув копытами.

— Ни к чему я не призываю, — куда более спокойно произнёс Абдулла, — я всего лишь хочу помочь безработным приключенцам.

— С выгодой для себя!

— Разумеется! Если я делаю мир лучше, то хочу, чтобы и мне при этом лучше жилось.

Торговец отвернулся и, слегка преувеличенно припадая на вполне здоровую, вообще-то, левую ногу, поплёлся к своему рабочему столу.

— Я совсем немногого прошу, — сказал он, устроившись на кресле, — просто возможности вести мой бизнес так, как я того хочу. Вы втянули меня в гражданскую войну, обе стороны которой жадно тянут свои хваталки к моим деньгам и власти. Я очень надеюсь, что вы всё же поймёте: вы играете не только моей жизнью. Если моё имущество конфискуют — что будет с теми пони… и прочими существами, которые полагаются на оплачиваемые мною больницы и храмы? С теми, кому я организую еду и лечение?

— Церковь им поможет, — после нескольких секунд молчания ответила боевая жрица, — я в этом уверена!

— Да, разумеется, сейчас это так здорово получается, и дальше будет только лучше! — фыркнула в сторону своей подруги бард. — Если бы церковники могли это делать, то не потребовалось бы полагаться на него, правда ведь?

Торговец лишь слегка кивнул — кобыла высказала его точку зрения, ни добавить, ни убавить.

— И ты будешь использовать свои больницы в качестве инструмента влияния!

— Нет, я… знаете, я, пожалуй, пойду посплю. Я так давно не спал в своей кровати, извините уж старого человека…

Никто не попытался задержать его — у всех было о чём подумать.

Подойдя к двери, Абдулла обернулся и бросил на собравшихся в его кабинете усталый взгляд.

— Я не призываю вас выбрать ту или иную сторону в этой войне. Честно, я вообще не понимаю, почему вы сражаетесь друг с другом. Я лишь надеюсь, что вы примете правильное решение.

И, выдержав паузу, он добавил:

— Всем будет лучше, если хорошие пони будут принимать правильные решения. Даже, хех, монстрам вроде меня.

— И если никто не хочет последовать за ним, и не появятся новые убийцы…

Новелла надела очки и встряхнула головой. Ей стоило бы поступить в обратном порядке — потому что в результате движения головы очки, разумеется, чуть не улетели.

— …я думаю, можно считать сцену завершённой.

Я сделал шаг назад, подождал несколько секунд, но никто не возразил:

— И тогда я, с вашего разрешения, возвращаюсь за свой стол. Ещё увидимся, девочки!

Понка кивнула, хотя я не уверен, что она вообще слышала мои слова — у неё такой вид, словно она погружена в раздумья. Все остальные произнесли разнообразные вежливости из тех, что без сопротивления пролетают из одного уха в другое, на тему о том, что мне стоило бы оставаться в их компании для чего-то там, что я вовсе не планировал, и так далее.

— Да-да, но мне надо посоветоваться с Твайлайт.

Разноцветные головки закивали, я сделал ещё один шаг назад и повернулся. И едва заметил углом глаза серую тень, мелькнувшую следом за мной. Не заметил бы, если бы не параноидальная мысль о том, что ЧЁРТОВЫ ЧЕЙНДЖЛИНГИ ПОВСЮДУ!

— Последняя сцена получилась очень даже удачно, — слегка боязливо улыбнулась Новелла, — а вот всё остальное… ну… чтобы клирик атаковал свою собственную партию с целью вылечить кого-то… если вы всё время так играете, я совершенно не понимаю, что Твайли в тебе нашла.

Маленькая чейнджлинго-единорожка бросила взгляд в сторону Твайлайт.

— Она ведь обычно такая…

— Вы что, знакомы?

Мне как-то не по себе от той привычной простоты, с которой эта острозубая нахалка обсуждает мою вайфу.

Она что, жила в Понивиле? Разумеется, я её не видел, а увидев, не узнал бы, потому что… ГРЁБАНЫЕ ЧЕЙНДЖЛИНГИ…

— Ну, типа… — виноватым голосом отвечает Новелла, — хотя… на самом деле, вообще-то, нет.

— Но?..

— Мы играли по переписке! — пищит Новелла, припадая к полу. — А по-настоящему не встречались ни разу, и я даже не знала, что она принцесса Твайлайт Спаркл!

— Как-то ты не радостно об этом рассказываешь…

— Она однажды пнула меня в лицо, — оу… — Когда мы попытались захватить Кантерлот.

— Ты ведь даже вид не делаешь, что являешься обычной пони…

— А смысл? — пожала плечами кобылка. — Ты уже знаешь, что я чейнджлинг, я же вижу, а все остальные на меня вообще не обращают внимания.

Она вздыхает и от этого движения снова чуть не роняет свои очки.

— Зачем ты пошла за мной?

В общем-то понятно, почему она не начала этот разговор за столом — мои друзья вряд ли знают, что она чейнджлинг, а её обеспеченной низкой уверенностью в себе незаметности могло и не хватить для разговора на такие темы в присутствии посторонних.

Но зачем она вообще начала этот разговор?

— Это было так увлекательно… — ответила Новелла, пряча лицо за чёлкой. — Ну, типа, в те моменты, когда ты не строил из себя полного говнюка.

— И когда ты…

Пфе, она настолько жалкая, что аж не хочется называть её сукой.

Несомненно, здесь какая-то магия чейнджлингов, потому что по своей воле я бы точно не начал испытывать симпатию к этой мелкой, противной… ну что я в ней такого мог увидеть?

— Да-да, я знаю, я сука, — вздыхает та, — слушай, не мог бы ты… ну, видишь ли… мы ведь с ней в каком-то смысле друзья… наверное? Не мог бы ты, когда всё закончится…

— Представить тебя ей?

Она едва заметно кивает.

— А самой что, слабо?

— Она пнула меня в лицо, помнишь? — Новелла указывает копытцем на свой лоб. — Потому что я чейнджлинг! Ну ты такой тупой, клянусь, она с тобой общается наверняка просто из-за того, что другого такого же среди пони не найти!

Мне следовало бы рассердиться на оскорбление, но я вместо этого чувствую замешанную на виноватой горечи гордость — моя любимая так сильно пнула чейнджлинга, что практически отшибла ей способность видеть. Впрочем, возможно, у Новеллы всегда были проблемы со зрением — но я точно знаю, что впредь сегодняшний день у меня в памяти будет связан именно с этим виновато-гордым ощущением.

— Знаешь, я совершенно убеждён, что она пнула какого-то чейнджлинга, который пытался кого-то убить, или вообще… захватить Кантерлот, типа. Не тебя, и не за то, что ты чейнджлинг.

— Возможно, — признаёт Новелла, — с Дайс Пулом она вроде бы вполне нормально общается, но…

Я испытываю острое желание выкатить опошлённую версию монолога Камины — «не следует мучиться из-за одних лишь возможностей» — но чувствую, что слишком часто такие фокусы проворачивать не стоит. А она тем временем сидит, глядит в пол и вздыхает. Некомфортно долго.

— Слушай, а твои игроки там без тебя не заскучают?

— Нет, — вскидывает голову она, бросая взгляд на стол, — им там и без меня явно весело.

Пожалуй, она права — я вижу, что Дэш взгромоздилась на стол и, держа в передних ногах свой новый бофферный меч, изображает «игру на гитаре». Даже если бы остальные не присоединились к её развлечению — а они присоединились, да — одно это неплохо демонстрировало отсутствие скуки.

Кобылка смотрит в сторону стола и не успевает уклонится от моей руки, когда я подхватываю её. Она, разумеется, пищит, но в комнате сейчас чересчур шумно, за одними столами орут от радости, за другими — от отчаяния.

Да, чересчур шумно, чтобы кто-нибудь заметил голос этой мышки.

— Зачем ждать? Давай ты представишься ей сама и прямо сейчас!

— Нет! Я не могу! А что, если…

— А что, если она принцесса Дружбы, глупая твоя башка?

О боги, мне здесь самому приходится всё исправлять…

Я поднимаю руку над головой, чтобы швырнуть эту зубастую мелочь в сторону Твайлайт, словно божественную молнию… меня останавливает внезапное громкое шипение. Кризалис вскочила на ноги и смотрит на меня так, что если бы взгляды могли убивать, спасброска мне кидать не пришлось бы.

Медленно и аккуратно я опускаю и сгибаю руку, удерживая брыкающуюся кобылку перед грудью, словно кошку. Я не стану швыряться Новеллой, но дьявол меня побери, если я дам королеве насекомых понять, что она смогла меня запугать.

Та чуть заметно опускает голову, изображая одобрительный кивок.

Или неохотное признание того, что не способна остановить меня, когда я что-то решил.

Новелла продолжает вырываться, пинаться и лягаться, стуча копытцами по моей броне, пока я иду к своему столу.

Каким-то чудом очки остаются у неё на лице.

Обезумев от ужаса, она даже попробовала укусить мою руку.

Всего раз.

— Эй, Твай!

— Что?

Она успевает сделать пол-оборота от брата ко мне, когда Новелла шлёпается на пол, промазав мимо моего стула. Бля!

Очки слетают-таки с её лица и дважды подпрыгивают, прежде чем остановиться.

Бляяяя…

Мне явно следовало быть куда более аккуратным. Пони совершенно точно не могут так сгибаться…

— Эй, больно же!

Да ладно — Новелла явно куда прочнее, чем выглядит, она уже вскочила на ноги и сейчас неуверенными движениями обшаривает пол вокруг себя в поисках улетевших очков.

Твайлайт, уделив секунду для того, чтобы продемонстрировать мне раздражённую гримасу, подхватывает очки магией и вкладывает их в копыто кобылки.

— Прости пожалуйста, — извиняется она, — он временами поступает совершенно по-идиотски.

— Я заметила, — саркастично отвечает Новелла, водружая свои очки на место, — нахрена ты это сделал?

— Ты говорила, что хотела бы пообщаться со своей давней подругой, но если передумала, то… — я делаю жест сверкающей лезвиями левой рукой в сторону стола, на котором кривляется Рэйнбоу, — я могу отнести тебя обратно.

— Подругой? — в голосе Твайлайт звучит любопытство, взгляд перебегает с меня на Новеллу и обратно. — Извини, мы что, встречались когда-то?

— Нет! — протестует чейнджлинг. — Просто он говнюк!

— Ну да, — хихикает моя принцесса, — он всегда ведёт себя как говнюк…

Она, конечно, права, но зачем же вслух то…

— Но, как правило, у него есть для этого повод, — продолжает принцесса, — даже если это просто мысль о том, что таким образом он сможет кого-нибудь повеселить.

Новелла рычит в бессильной ярости.

— Сейчас это было совершенно невесело! — отвечает она, больше мне, чем моей принцессе.

— Как правило, именно так и получается.

— Ну ебись оно конём… Твайлайт, я стараюсь!

— Позже, — хихикает моя любимая, и добавляет: — Иногда у тебя получается, но реже, чем ты думаешь.

Она демонстративно игнорирует выражение гнева на лице сидящего рядом Шайнинга.

— И в любом случае, — заметно громче произносит она, заглушая его невнятные от ярости ругательства, — судя по раздражённости Анона, именно сейчас он сделал это не только шутки ради.

Не только. Ох, любимая…

— Я точно знаю, что вам двоим есть о чём вспомнить, на самом деле, так что не обращайте на меня внимание, а я, пока что…

…партия Трикси занята боем; Дэш продолжает вытанцовывать на столе, и мне не хочется там появляться.

— Гм… мы как, ещё не закончили на сегодня?

Дайс Пул смотрит на меня в обалдении. У меня целая секунда уходит на то, чтобы понять — почему.

Да, иногда я бываю настоящим идиотом.

Торговец прошёл по коридору, придерживаясь за стену и хромая, до угла. Зайдя за угол, выпрямился и оглянулся. Он был уверен, что кто-нибудь да последует за ним, но никто не захотел, и представление пропало зря. В коридоре было до неприятного холодно, и Абдулла сунул руки в карманы, пытаясь согреться.

Ах да, записка.

Оглянувшись ещё раз, он вытащил её и развернул.

«Мы направляемся к тебе, скоро будем» — всего несколько слов, корявым почерком Рок Тровер. Вспомнив предыдущую записку, и сколько он упустил из-за невнимательности, торговец переворачивает листок — но на другой стороне ничего нет.

Непонятно, зачем она вообще это написала? Как будто он мог подумать, что они не попытаются к нему присоединиться.

— Паладины Новой Луны отступили, когда поняли, что их убийц перехватили, — пожав плечами, заявляет Дайс Пул, — и вот теперь, наконец, сцена закончена.

— Ох! — восклицает моя принцесса, на секунду отвернувшись от Новеллы. — Ну, ладно, раз так…

Стратегически правильно выставленная нога помешала мелкой кобылке воспользоваться моментом и сбежать. Твайлайт тут же повернулась обратно и наклонилась к своей собеседнице, чуть не уткнувшись носом в её нос.

— Я встречала тебя на предыдущем конвенте? — гадает принцесса. — Прости, я тогда была…

Так, им теперь никуда не деться от разговора, задача выполнена. Здесь моя работа закончена.

Дайс Пул, похоже, чувствует то же самое, потому что незаметно линяет из-за стола, оставив на краю пустую (и абсолютно сухую) чайную чашку. Готов поспорить, она всё время именно такой и была.

Со стороны Твайлайт внезапно раздаётся громкий зевок; судя по её виду, она сама удивлена.

— Ах, прости, — извиняется она перед Новеллой, тряся головой в отчаянной и бесполезной попытке остаться в сознании. — У меня был длинный и утомительный день, я совсем забегалась… и…

Торопливо отхожу в сторону, прежде чем она спросит, не хочу ли я отправиться домой. Есть ещё одна хрень, которой нужно заняться именно сегодня. Ещё один незакрытый квест.

Надо поговорить с кем-нибудь, разбирающимся в межмировых порталах.

Дэш наконец-то завершает свой торжествующий танец. Слава богам.

И почему Кризалис не оштрафовала её за чрезмерно активное празднование победы?

Пинки явно ожидала меня, она тут же запрыгивает мне на плечо.

— Я так рада, что привела тебя сюда! — произносит она, прежде чем я успеваю открыть рот. — Теперь Твайлайт стала такой счастливой!

— Угу.

Оглядываюсь через плечо — через другое, не занятое Понкой плечо — на Твайлайт. Она кусает губу, причём совершенно не сексуально. Хорошо, она достаточно отвлечена, чтобы я мог сделать то, что мне нужно.

— Так значит ты притащила меня сюда, да?

— АГА! — гордо заявляет Пинки Пай, усаживаясь на моём наплечнике, словно очень-очень странного вида пиратский попугай.

— Почему? — в моём голосе нет гнева, только горячее желание разобраться наконец во всём.

— Глупенький, ну я же говорила тебе! — она смеётся и тянется лапкой, чтобы бупнуть меня по носу, но я аккуратно загораживаюсь ладонью. — Ла-а-адно. Я привела тебя сюда, чтобы сделать Твайлайт счастливой, потому что когда мои друзья счастливы, счастлива и я!

Пинки широко улыбается, её завитая приклеенная бородка весело колышется.

— Дискорд сказал мне, что ты притащила меня для того, чтобы Твайлайт было с кем потрахаться.

— Да нет же! — поняшка на секунду хмурится, потом улыбка возвращается на её лицо. — Чтобы она была счастлива! Хотя конечно, это сделало её более счастливой.

Она дважды прикасается своей облачённой в белый накопытник лапкой к подбородку.

— Это кого угодно делает счастливым!

— А как насчёт меня? Тебе не пришло в голову спросить, хотел ли я приходить?

Я, разумеется, не помню, но готов поспорить на собственную правую руку, что моего разрешения она не спрашивала.

— Ты не счастлив, Нонни?

— Разумеется, счастлив, в целом. Но, знаешь ли, я сейчас не про это…

— А про что? — искренне удивлённая, спрашивает она. — Я ведь старательно выбирала того, кто сможет быть здесь счастливым!

Такое впечатление, что она сейчас разревётся.

— А там был ли я счастлив?

У меня над ухом раздаётся столь громкий храп, что я аж дёрнулся, в ожидании того, что мне на лицо сейчас что-то прилетит… но оказывается, это так рассмеялась Пинки.

— Так вот о чём ты?! — истерически хохочет она. — Ох Селестия, а я-то… это же…

Мне становится неловко. Ещё как неловко. Пинки сегодня куда более странная, чем обычно.

— Да, я об этом, Пинки. Об этом. Меня дёргают в разные стороны, и ты не представляешь себе, как это утомительно — не иметь возможности контролировать собственную жизнь. Никто не спрашивает, как я хочу жить — ни ты, ни Селестия, ни моя…

Нет, в случае Твайлайт это было бы явно несправедливо. В её случае на мне ничуть не меньше вины, чем на ней.

Мои плечи опускаются, Пинки чуть не соскальзывает с наплечника, некоторое время дёргает копытцами, но в конце концов цепляется за выступающий край.

— А если я был там счастлив, Пинки? Если бы у меня был выбор? Как бы… Ты чего, смеёшься надо мной?

— Если бы, да кабы! Нонни, ты чересчур глубоко задумываешься над простыми вещами! Хватит, перестань уже!

— Ха, бля, ха-ха…

И вот теперь Камину цитируют уже мне. Да кто она, бля, такая, чтобы говорить такое мне?!

— Я счастлив здесь, да. Но тебе следовало дать мне выбор.

Может, если бы у меня была хотя бы иллюзия того, что я сам решал, какой будет моя жизнь… тогда, возможно… Бля, снова «если бы да кабы»…

— Ох, Нонни, — жалобно произносит Пинки, — у тебя всегда есть выбор. Ты мой друг, и я хочу, чтобы и ты был счастлив.

— То есть ты хочешь сказать… что я выбрал отправиться с тобой в Эквестрию?!

Она печально качает головой.

— Нет, ты выбрал возможность не выбирать.

— Чего? Ты утверждаешь, что действительно спросила меня, а я ответил «пфе, делай как хочешь»?

— Ну, нет, — она морщится, — но разве ты остался бы, если на самом деле хотел уйти?

— Да сами боги не смогли бы меня остановить!

— Вот именно!

Бля, она это серьёзно?

— Молчание не является знаком согласия, ты ведь знаешь об этом?

— Что? Не-е-е-ет! В смысле, да, конечно же, знаю. Разумеется, знаю, но я не это имела в виду!

Ну, хоть это хорошо. Не надо просить Твай исправить это в эквестрийских законах.

С другой стороны, даже если у меня и есть какой-то выбор, то вот возможности вернуться домой у меня нет. В смысле, реальной возможности.

При всей моей самоуверенности, я опасаюсь того момента, когда мне придётся сделать такой выбор.

Да, я знаю, что именно выберу, но всё же…

— Я не выбирал возможность остаться, Понка.

— Но не выбирал и возможности уйти, — с надеждой на лице отвечает она, — и знаешь, подумай над этим и прими настоящее, твёрдое решение. Когда долго откладываешь важные решения, они обязательно возвращаются и кусают тебя за круп, чтобы напомнить о себе!

— Знаю, знаю, мы с Твай почти год потеряли…

— Угу, да, — Пинки нервно хихикнула, — ты с Твай, угу!

Такое впечатление, что вышучивающая всё и всех Элемент Смеха явно сдерживается, считая, что пока ещё немножко рано в полную силу шутить о моей связи с Твайлайт.

— Именно! — продолжила она, яростно кивая головой. — А знаешь, если тебя так мучает отсутствие возможности выбора, то как насчёт… как насчёт повыбирать, в какие игры мы будем играть на сюрприз-вечеринке для Новеллы?

Не прошло и минуты с того момента, когда я пожаловался ей на то, что мною все распоряжаются, как она пытается припрячь меня к организации вечеринки для наглой девчонки — чейнджлинга. Да нахрен!

— Знаешь, давай в этот раз без меня.

— У тебя не получится вечно выбирать отказ от выбора, — жалобно пропищала она, соскакивая с моего наплечника прежде, чем я успел ответить, — хотя в этот раз…

— Я выбираю забраться под одеяло со своей любимой и с интересной книгой. Увидимся завтра, Понка!

Я что, серьёзно надеялся получить от Пинки Пай прямой и серьёзный ответ? Вот уж воистину, надежда — первый шаг к разочарованию. Впрочем, это в любом случае шаг вперёд.

Понка оглядывается на меня со странно удивлённым — и одновременно довольным — видом, восклицает «Оки-доки!» и вприпрыжку, вертя хвостом словно счастливый щенок, убегает вслед подругам.

Я не знаю, что именно она от меня ожидала — ну вот просто не верю, что она думала, что я соглашусь с её предложением — но она этого не получила. Хотя, явно, рада и достигнутому результату.

Ладно.

У меня никогда не получалось нормально отвечать на те вопросы, где надо выбрать один из нескольких правильных ответов. Каждый раз мне в голову приходил ещё более правильный вариант, отличающийся от тех, что мне подсовывали.

Так, я планировал побывать вместе с Твайлайт в торговом зале, но она выглядит совершенно усталой. Пожалуй, будет куда лучше, если мы направимся прямо в замок. Что плохо — я не взял с собой ни одной книги, если не считать рулбуков, и почитать в результате у меня нечего. Впрочем, наверняка у Твайлайт найдётся запасная книга. А если нет… ну что же, придётся прижать её к себе поплотнее и читать поверх её плеча.

Чёрт… Перед тем, как возвращаться к своему столу, я огляделся — и оказывается, многие партии ещё играют. К Трикси, похоже, вернулась её привычная энергия, вот она сейчас стоит, нависая над игровым столом, одна нога воздета вверх, в другой кубик.

У филлидельфийцев, как обычно, проблемы, но они вроде бы не особенно этим расстроены. Пойти послушать, что ли?

Мимо меня проходит Санни. Она о чём-то тихо разговаривает с Мунбим, потом внезапно оборачивается к идущему следом Шайнинг Армору. Меньшая из кобыл не остаётся дожидаться и продолжает идти в сторону двери.

Да, хотя некоторые партии ещё заняты, игровой вечер всё же закончился.

— Идёшь? — спрашивает Мунбим, бросая взгляд на то, как куда-то мчится обычной своей прыгучей походкой Пинки Пай. — Ничего важнаго тамъ не будетъ, несомнѣнно ты всё уже видѣлъ.

В её речи звучат привычные — для тех кто имел дело с Луной, разумеется — нотки высокопарного старинного стиля.

— Пойду куда? Видел что? И, к слову, тебе уже надоело разговаривать так, как это делают современные пони?

— Всепони считаютъ, что разговоръ между двумя пони это ихъ личное дѣло, Анонимусъ, — отвечает Мунбим, незаметно оглядываясь, — что касается «куда и что», наша сестра, несомнѣнно, говорила, что…

Не дослушивая фразу до конца, трясу головой. Сейчас мне не до того. И, к слову, что бы там ни планировалось, а если там будет Пинки, то получится очередная вечеринка.

— Честно, не знаю о чём ты, но мне сейчас есть чем заняться.

На самом деле, толпы пони мне сегодня уже надоели.

— Мы завидуемъ тебѣ. Всѣ, включая тебя и нашу сестру, такъ радуются этому… «Ко-ону», а намъ совершенно непонятно, отчаго.

Она кивает на прощание и удаляется к двери, оставив старшую сестру завершать разговор с Шайнинг Армором.

Кобыла выглядит довольной, жеребец — явно нет. Впрочем, он не злится. Скорее, похоже, что он чем-то смущён. Вот Санни, громко расхохотавшись, игриво пихает своего собеседника и, пританцовывая на ходу, направляется ко мне.

— Ты не поверишь! — радостно фыркает она, делая жест головой в сторону Шайнинга. — Я готова решить, что у него фетиш на чейнджлингов!

— Блин, пожалуйста, скажи мне, что он не запал вдруг на Новеллу!

Бля…

— И заодно, пожалуйста, не говори, что он внезапно заинтересовался Дайс Пулом!

— Сейчас нет, — отвечает она, подмигнув мне, — но когда они все были моложе, он всерьёз увлекался её подружкой по переписке!

Санни хихикает и трясёт головой, словно не в силах вообразить, как вообще такое возможно.

Да, не повезло парню. Не в смысле любви — у каждого из нас, наверняка, была подростковая влюблённость, вспоминая о которой потом, спустя годы, мы готовы провалиться сквозь землю. Нет, тот факт, что все об этом узнали благодаря тому, что я притащил Новеллу за их стол.

Твай точно не даст спустить это на тормозах, а учитывая острый язычок самой Новеллы…

Впрочем, как раз для неё, похоже, это тоже чересчур — вот она соскальзывает со стула, перекидывается с Твайлайт несколькими словами и куда-то удирает из комнаты.

Когда она пробегает мимо меня, я успеваю заметить, что её щёки практически горят (насколько это можно заметить при её практически бесцветной шёрстке), а рот приоткрыт в зубастой улыбке.

За исключением такой мелочи, как «мимоходом испортили жизнь Шайнинг Армору», разговор явно прошёл к всеобщему удовольствию.

Ну да. Как иначе? Ведь это же я его организовал!

— Эй, Шайнинг Армор!

Жеребец вскидывает голову.

— Знаешь, какой огромный плюс в том, чтобы жить с кобылкой-чейнджлингом?

Он со стоном отворачивается.

— Каждую ночь в твоей постели новая кобыла, и при этом ты никому не изменяешь!

Шайнинг тяжело поднимается на ноги.

— Всё, я пошёл отсюда, — мрачно заявляет он, — они без моего присмотра вполне обойдутся, а ты… — он гневно тычет в мою сторону копытом. — Ты!

Наверняка он планировал добавить ещё несколько слов, жаль, придётся лишь догадываться, каких именно. Твайлайт хихикает — она, судя по всему, пришла к такому же выводу.

— Не волнуйся, Шайни, — она явно пытается его успокоить, и это было бы куда эффективнее, если бы у неё получилось не улыбаться при этом до ушей, — мы сразу пойдём прямо по своим комнатам.

Моя принцесса бросает на меня вопросительный взгляд.

— Так ведь?

— Я уж точно. День сегодня получился чересчур напряжённый. И для тебя, Шайнинг Армор, явно тоже. И судя по тому, что я слышал, ты спал сегодня куда меньше, чем любой из нас.

Тот яростно затряс головой.

— Нет, я… гм… ну…

Не понимаю, и чего он стесняется? Даже если случится самое худшее (с его точки зрения), наши комнаты не совсем уж рядом.

Жеребец торопливо оглядывается, его взгляд останавливается на грифоньем столе, и у меня возникает полное впечатление, что над его головой вспыхивает лампочка.

— Вот, я вспомнил, мне надо быть в комнате Wizardry. У грифонов, — он дёргает головой в их сторону, — какие-то тёрки с яками, они назначили матч-реванш, и нужен кто-то, чтобы они вместо игры не устроили войну. В смысле, ещё одну.

— Ты сейчас о грифонах или о яках?

— И о тех, и о других, — отвечает Шайнинг своей сестре. — ВСЁ, МНЕ ПОРА ИДТИ!

— Но… они же ещё играют…

Жеребец передёргивается и удирает.

Всюду психи.

— Ну, пойдём, Твай?

Протягиваю ей руку… гм… нафига я делаю этот бесполезный здесь жест? Я не могу таким образом помочь ей встать — она же пони. Вчера мы выяснили, насколько неудобно пытаться двигаться, держась руками/копытами и тому подобным. И, тем не менее я, словно придурок, всё равно подаю ей руку. А моя любимая, ни на секунду не задумавшись, тут же вкладывает своё копытце в мою ладонь.

И улыбается.

— Пойдём?

Прямо в замок мы, правда, не пошли — стоило Твайлайт упомянуть, что можно заглянуть в пончиковый бар и взять что-нибудь для вечернего перекуса, как мой живот издал глухое рычание. Ощущение было, словно я неделю не ел.

Твайлайт услышала этот звук даже сквозь металл брони и с любопытством взглянула на меня.

— Может быть, добудем какой-нибудь настоящей еды?

Да, в нашем номере есть кухонька, и хотя с лезвиями на левой перчатке я буду невероятно эффективен в нарезании овощей, но не факт, что смогу зайти в само помещение. Можно, в принципе, попросить Твайлайт что-нибудь приготовить… но куда проще всё же поинтересоваться, найдётся ли для нас что-нибудь на замковой кухне. Гм… нет, я реально идиот.

— Ты случайно не знаешь, есть ли здесь поблизости хороший ресторан?

Твайлайт, разумеется, знает — она же здесь выросла. И судя по тому, как охотно она закивала, её тоже посетила эта мысль.

…это роскошное заведение. Чересчур роскошное. Не будь я сейчас облачён в сверкающее золото, я бы, наверное, ощутил, что недостаточно дорого одет для посещения этого места.

И хотя вряд ли сюда часто приходят люди в силовой броне, но недовольные взгляды привлекла Твайлайт — её костюм качественный, но чересчур простой для этого заведения. Впрочем, я тоже удостоился пары гримасок и нелестных комментариев от местной элиты, но, как пояснила моя принцесса, это были скорее комментарии о конвенте, а не в наш адрес.

Твайлайт назвала это «вежливостью». Ну-ну.

Я бы сказал, что они трусы.

Нам подали красиво сервированную и вкусную еду, но официанты двигались и меняли тарелки так торопливо… У меня возникло ощущение, что они хотели бы побыстрее нас выпроводить. Твайлайт, впрочем, совершенно не обращала на это внимание, она со сверкающими глазами болтала со мной и налегала на ужин.

Когда официант принёс десерт, до меня внезапно дошло — а ведь я действительно худший кольтфренд из всех возможных.

Мы уже много раз переспали, попытались завести детей (несмотря на абсолютную, на мой взгляд, невозможность самой идеи), она познакомила меня со своими родителями — и при этом мы ни разу не ходили на свидание.

Первое наше настоящее свидание — как раз сегодня. Обжимания на диванчике и прогулки до пиццерии и обратно не считаются.

Мы ходили в гости к нашим общим друзьям.

Посещали вечеринки.

Играли в игры.

Спорили.

Ссорились.

Избегали друг друга.

…я даже не знаю, когда у неё день рождения.

Ну, конкретно день — не знаю. В ту неделю мы не разговаривали из-за… Да, это была моя вина.

А спросить потом я постеснялся. Мне было чересчур стыдно.

Я сунул ей в копыта какую-то самодельную безделушку и что-то там пробормотал про «надеюсь, у тебя был весёлый день рождения».

Это был так себе подарок, импровизированный, не настоящий.

Все эти мысли пронеслись в моей голове, когда официант принёс две тарелки с кусками шоколадного пирога, политого ванильным мороженым — именно такое лакомство потребовала Твайлайт. С сияющей улыбкой моя маленькая принцесса потянулась к своей тарелке даже раньше, чем официант опустил её на стол, игнорируя негодование на его лице. Она вообще ни на что постороннее внимания не обращала — ни на то, как официант шлёпнул на середину стола пачку салфеток, ни на то, что с соседних столиков на нас косились.

Это было наше первое свидание, и она просто не желала видеть ничего, что помешало бы ей считать этот вечер великолепным.

А потом Твайлайт всё равно потащила меня в пончиковый бар, и снова каждое её слово, каждое движение просто кричали о том, как она наслаждается происходящим. Она навёрстывала потерянное время, наверное.

В отличие от ресторана, в пончиковой большинство посетителей явно были участниками конвента. Одни зашли перекусить перед тем, как вернуться гостиницу, другие — по дороге на конвент. Некоторые, наверняка, просто решили отдохнуть здесь от толкотни. Мы не задерживались там особенно, Твайлайт потащила меня дальше, как только я купил себе пончик.

Сначала я подумал, что она торопится вернуться во дворец. Но извилистый маршрут, которым она повела нас, полностью отмёл эту мысль. Я не обратил вчера на это внимания — моя голова была чересчур занята игрой — но вечерний Кантерлот чрезвычайно красив. Твайлайт явно выбирала такие улицы, чтобы всё время можно было видеть и гору, и водопад, бегущая вода волшебно сверкала в свете звёзд, даже издали.

У нас исчерпались все темы для беспредметной болтовни, и последние сотни метров мы шли в мирном, комфортном молчании.

Да, разумеется, у нас есть серьёзные темы для разговора, но они подождут. Не сейчас. Не в этот вечер.

И только когда мы прошли мимо первого поста стражников у дворцовых ворот, Твайлайт нарушила тишину.

— Я знаю, сегодня у нас был чрезвычайно суетный день, но вот вечер мне очень понравился, — мечтательным тоном произнесла она, прижимаясь боком к моей ноге. — Спасибо, что согласился погулять со мной, мне очень хотелось показать тебе, как здесь красиво по вечерами.

— Ох, это? Извини, я мало что заметил.

Она споткнулась.

— Я смотрел только на тебя.

— Да, зря я шутила в разговоре с Шайни, что на твои подкаты нельзя повестись, — рассмеялась она, в три быстрых шага догоняя меня, чтобы снова оказаться рядом, — впрочем, ты же ими почти не пользовался пока что.

— Кто сказал, что я подкатываю к тебе?

Твайлайт заинтересованно наклонила голову, ожидая пояснения.

— Мне нет нужды в подкатах — мы уже давно и накрепко вместе.

— Да, теперь да, — счастливым тоном отозвалась она, слегка краснея.

— Несмотря на всё, что происходит на конвенте, на чейнджлингов, на наглых косплеерш… оно того стоит.

— Ну, Санни и Мунбим сегодня не устраивали ничего совсем ужасного, — хихикнула принцесса.

— Знаешь, отыгрывать злобного маньяка тяжелее, чем развязную тусовщицу.

Она вздохнула.

— А может быть, они просто не особенно выёживались, потому что теперь мы точно знаем, кто они такие. Хотя кто знает?

Да, это совершенно неважно. По крайней мере — сейчас.

Возможно, завтра я пожалею, что не узнал, зачем они прекращали отыгрывать развязных сук и начали ли снова — но это проблемы завтрашнего Анона, а я точно знаю, что этот парень — говнюк и спокойно перенесёт общение с двумя суками.

Гостевое крыло дворца выглядит абсолютно пустым, нету даже поста стражи. Это, впрочем, не удивительно — судя по всему, пост выставляли из-за присутствия Кейденс, а её тоже сейчас нет.

— Похоже, сейчас мы одни во дворце, — игриво намекает Твайлайт.
— Вот и хорошо, значит, никто не будет шуметь за стеной.

— Ты что-то задумал?

Она искоса посматривает на меня уголком глаза, волшебством открывая дверь в наш номер.

— Ну, когда вокруг толпятся и топочут по коридору шумные пони, читать совсем неудобно.

— Это просто от недостатка силы воли, — подначивает меня любимая и показывает язык. — Ла-а-адно, давай почитаем, но сначала надо снять с тебя эту броню…

Твайлайт не утруждает себя развинчиванием многочисленных болтов, БАМПФ! — и я стою рядом с бронёй, разумеется, абсолютно голый. Твайлайт поднимает бровь при виде этого зрелища, в её взгляде нечто большее, чем просто любопытство; впрочем, через секунду она отворачивается и начинает рыться в сумке в поисках планшета.

— Мне пришлось раздеться, чтобы броня заработала.

— Угу, — пробормотала она, — я так и поняла.

К счастью, ей не пришло в голову поднять вопрос моего обнажения в присутствии двух кобыл, которые помогали мне залезать в броню.

Через несколько минут я уже забираюсь под одеяло и прижимаю к груди мою любимую пони. Нет, у неё не нашлось с собой лишней книги, но я не в обиде. Даже если бы основной смысл всего был бы не в дополнительном поводе пообниматься, я в общем-то действительно не против читать у неё через плечо.

Твайлайт счастливо мурлычет, прижимаясь ко мне спиной, и трётся об меня своей бархатной шёрсткой. Обнимаю её одной рукой, она начинает мурлыкать чуть громче и слегка вертится в поисках самого комфортного положения. В конце концов — и к моему сожалению — она находит это самое положение и замирает, после чего поднимает и включает планшет.

— Я сейчас на середине «Кровавого корсара», — виноватым тоном произносит она, — ты не будешь против?..

— Разумеется, нет.

Как я вообще могу быть против возможности побыть с ней вместе? Она поворачивает голову, чтобы улыбнуться мне, но что-то из того, что она увидела, заставляет её захихикать.

— Интересно, это у меня семейное — западать на другие разумные виды? — хихикает она. — Ну, по крайней мере, я-то знала, с кем имею дело…

Ах, вот в чём дело. Это меня она увидела.

— Ты сейчас думаешь о Шайнинг Арморе и Новелле?

— Да, подумала. На секундочку, — она отвернулась к висящему в магическом поле планшету. — Всего на одну короткую секундочку.

Я не возражаю. Все эти проблемы с чейнджлингами будет решать Завтрашний Анон. И хрен бы с ним.

Твайлайт снова принимается вертеться, явно потеряв то самое единственно удобное положение, когда поворачивалась в мою сторону.

— Вот, так даже лучше, — мурчит она. Я, впрочем, абсолютно уверен, что это та же самая поза, что и полминуты назад. — А теперь будем читать.

— Гм… тебе надо поменять настройку экрана…

Изображение на экране автоматически поворачивается — и сейчас, когда мы оба лежим на боку, как бы она ни удерживала планшет, изображение переворачивается самым неудобным образом.

— Планшет отслеживает направление силы тяжести и соответственно поворачивает экран. Зайди в «Настройки» и выключи там…

Яркая сиреневая вспышка, и изображение занимает нормальное положение.

— Ты что, мой айпад сейчас заколдовала?

— Нет, подправила локальное тяготение, — её улыбка такая широкая, что я вижу это, находясь у неё за спиной, — мне так показалось проще.

— Это лень… или гениальность… но в любом случае, задротский подход.

— Тише, — мурчит любимая, — не мешай читать.

Я даже не пытаюсь читать вместе с ней — и угол зрения очень неудобный, и читает она куда быстрее меня, я едва успеваю прочитать половину листа, когда она уже переворачивает страницу. Хотя она пытается сделать так, чтобы мне было удобно — и планшет держит так, чтобы мне было видно, и спрашивает, не листать ли помедленнее. Впрочем, я, разумеется, читал этот роман, да и главное удовольствие сейчас не в чтении — так что я отвечаю, что всё в порядке.

Потому что на самом деле всё действительно в порядке.

Мягкое тепло любимой у меня на груди, накопившаяся за день усталость… и я быстро засыпаю.

Или не очень быстро, я точно не уверен.

Но в какой-то момент просыпаюсь.

— Ой, мне перелистнуть назад? — спрашивает Твайлайт, неверно поняв моё внезапное шевеление.

— Нет, всё замечательно.

— Тогда спи дальше, Анон, — шепчет она, перелистывая страницу, — не надо пытаться делать вид, что тебе не хочется спать.

Она кладёт планшет, поворачивается и целует меня.

— Я счастлива, что ты со мной.

— Я тоже, Твай.