Так держать, Менуэт, так держать!

Глава 9

Я чувствую себя астронавтом, только что вернувшимся из долгого полета, во время которого погибли все члены экипажа, кроме меня и корабельного кота. Или, по крайней мере, у меня возникает такое впечатление, когда ранним утром я открываю дверь в особняк Арианны, и в ту же секунду меня прижимает к полу что-то быстрое, худое и слегка вонючее.

— Менуэт! — восклицает Винил, целуя меня в щеку. — Ты вернулась! Я так за тебя волновалась!

Она снова обнимает меня и помогает подняться.

— Я так волновалась, что у меня опять расстроился желудок, и я провела всю ночь, сидя в туалете...

Ну просто здорово. Винил и ее синдром раздраженного кишечника наносят ответный удар. Вообще-то, жизнь, должно быть, совсем отстой, когда ты не можешь доверять даже собственной заднице. К счастью, она оставляет меня в покое и бежит к Трикси, которая, увидев, что со мной произошло, встала поустойчивее и не дала диджейше сбить себя с ног.

— Ну, как все прошло? Вы сделали это? — спрашивает ее Винил. — Хорошо провели время?

Трикси смотрит на нее с абсолютно невыразительным выражением на морде, удерживая меч Седрика Луламуна теликинезом.

— Мы выполнили свой долг перед семьей делла Морте, — мрачно говорит она. — Веди нас к мистеру делла Морте.

— Э-э-э... Трикси? — спрашиваю я. — Ты уверена, что призрак твоего предка не овладел тобой, когда ты взяла этот меч?

— Трикси уверена, что ничего подобного не было, — отвечает фокусница, размахивая мечом и чуть не отрезая Винил голову. Несколько голубых волосков падают на пол.

— Знаешь... лучше я его заберу... — говорю я. Очевидно, Трикси так же плохо обращается с холодным оружием, как и с огнестрельным. К счастью, она отдает мне меч без всяких возражений. Я подхватываю его магией, и мой разум немедленно заполняет образ какой-то битвы.

“Иди и прелюбодействуй, Седди!” — думаю я. Образ немедленно исчезает.

“Великий и Могучий Седрик чует в тебе кровь Минуэта, прекрасная дева”, — говорит какой-то странный голос в моей голове. — “Он всегда думал, что ни одна кобыла не захочет вынашивать дитя этого сына шлюхи.”

“Да я и сама удивлена...” — громко думаю я. — “А теперь убирайся из моей головы, старый пердун. Иди и преследуй своего потомка или еще чего.”

“Как пожелаете, моя прекрасная леди.”

Я чувствую, что снова одна в своей голове. Это так хорошо... Все мои грязные мысли мои и только мои.

— Менуэт, — говорит Трикси, внезапно краснея. — Почему Трикси чувствует, что ее пра, пра, и еще пятьдесят раз прадед показал ей список твоих фетишей?

Вперехлёст тебя через клюз и трипперного осьминога тебе в зад утрамбовать. Клянусь Великим Кракеном, я найду его и убью... ах, ну да, он уже.

— Ты случайно не знаешь, где Седрик похоронен? — спрашиваю я, как можно более невинно. — Мне внезапно захотелось насрать на чью-нибудь могилу...

— Ага! А на меня ты вечно злишься, когда я хочу сделать такое на природе! — восклицает Винил. — Я слышала, что это очень полезно для здоровья и...

Она замолкает, когда я бросаю на нее самый холодный из своих леденящих взглядов.

— Можем мы продолжить этот разговор, когда вернемся в Эквестрию? — спрашиваю я холодным, как жидкий азот, голосом и направляюсь наверх, мимо Арианны, которая неуверенно смотрит на нас. По-видимому, она слышала хотя бы обрывки нашего разговора. Надеюсь, она мало что поняла, просто ради ее собственного здравого рассудка.

— Герр делла Морте спит, — произносит она, с трудом отрывая взгляд от меча в моем магическом захвате. На другой стороне коридора открывается дверь.

— Нет, — говорит делла Морте, подходя к нам. Действительно, не похоже, что он спал: на нем костюм, и хотя он похож на своего кузена Бакио, но выглядит гораздо более угрожающе. К счастью, скоро наши пути разойдутся. — Он у тебя?

— Как видишь, — отвечаю я, перемещая меч поближе к нему. Он берет его и пораженно смотрит на надпись на рукояти.

— Ну... — говорю я, думая, не дать ли им немного побыть наедине. — Мы можем идти?

Он сразу же перестает улыбаться и смотрит на меня.

— Пока нет. Если я правильно помню, вы хотели вернуться в Эквестрию, так почему бы вам не отвезти меч моему дорогому кузену?

— Я на это не подписывалась... — бормочу я, прекрасно зная, что это мне не поможет.

— Залив здесь довольно глубокий, — продолжает делла Морте. — Никто никогда не выныривал. Не хочешь испытать удачу?

— Хорошо, мы доставим меч в Эквестрию, — быстро говорю я. Знаешь, мне кажется, что моя удача и так подверглась достаточному количеству испытаний, когда меня чуть не пристрелила Трикси, я смогла выжить после клинической смерти в Филлидельфии и умудрилась испытать оргазм во время восхождения по стене замка. Я не буду проверять, насколько хорошо я плаваю. — И как нам это сделать?

— О, это просто, — говорит он. — Мисс Арианна скоро отправится в Кантерлот на своем частном дирижабле. Там никто не станет искать меч...

Судя по выражению морды Арианны, она так же рада это слышать, как и я. А это значит, что на месте делла Морте я бы остерегалась трехногого одноглазого пони, который сунет чемодан под его стол и быстро убежит. Когда он возвращается в свою комнату, Арианна поворачивается ко мне.

— Прости, — говорит она. — Они просто пришли ко мне... Я им много задолшала, знаешь ли...

— Могу себе представить, — отвечаю я. Ржавые шестеренки в моей голове продолжают крутиться, пока мы идем вниз. Флиттер и Клаудчейзер не знают, что мы собираемся забрать меч в Эквестрию. Проще всего было бы как-то сообщить им, но есть одна проблема — эти две секретных агентши, подрабатывающие порнозвездами, не сказали мне, где их искать.

— Они фас не отпустят, — говорит Арианна. — У тебя есть план?

— Ну, есть кое-какие наметки... — я понижаю голос до шепота. — Ты, случайно, не знаешь, как связаться с тремя пегасами в этом городе...

— Ты знаешь, где они шивут? — спрашивает Арианна. — У меня есть сфои способы отыскать пони...

— Да, я читала книги по истории... — отвечаю я. — Но проблема в том, что я не знаю.

— О... — она кивает и смотрит на меня с жалостью. — Zen, тебе писдец...

— Знаю, — вздыхаю я. — Мне вечно “писдец”, сколько я себя помню. А что касается Дзен, то мне нужно начать медитировать, или я в конечном итоге вторгнусь в какую-нибудь страну или типа того...

Арианна хмурится.

— Это какая-то аллюзия? Манефиц на тебя потрогала?

Я не сразу понимаю, что она имела в виду.

— Это называется “на тебя повлияла”, — поправляю ее я. — Знаешь, я не люблю, когда меня трогают другие кобылы...

Внезапно в моем сознании возникает образ крупа Трикси. Изо всех сил стараясь выбросить его из головы, я добавляю:

— Извини. Это все стресс.

— Не фолнуйся, — говорит Арианна. — Mein zeppelin дофольно удобный...

---

— Задуши меня сиськами Селестии... — потрясенно бормочет Винил. — Эта штука просто огромная...

Так оно и есть. Войдя в ангар, мы увидели большой белый дирижабль в форме сигары с четырьмя гондолами: одна для пилотов, другая побольше для пассажиров и две поменьше, в каждой из которых находился двигатель. Интересно, на чем они работают? Пар был бы слишком опасен, так как баллон наполнен водородом, не говоря уже о том, что запасы угля сделали бы его слишком тяжелым. Электричество? Возможно, хотя опять же, батареи будут тяжелыми и не очень практичными. Магический двигатель с кристаллами и серебряной турбиной? Дорого, причем настолько, что за те же деньги можно небольшую страну купить. Но, может быть, такие деньги у них есть.

Если, конечно, внутри нет большого хомячьего колеса.

Есть, конечно, еще двигатели внутреннего сгорания, но те, которые я до сих пор видела, были маленькими, тяжелыми и недостаточно мощными. Может быть, через несколько лет... Заметка для себя: установить его на повозку. Эквестрия никогда не будет прежней.

Так или иначе, мы стоим здесь с Трикси, Винил, Инки, Грейс, Коко, Фото Финиш и Октавией, наблюдая, как экипаж пытается вытащить дирижабль из ангара. На его боку большой рисунок с меткой Арианны, из-за которой нас, вероятно, не пустят в большинство цивилизованных стран и постараются сбить в нескольких менее цивилизованных.

— Ну, это мне нрафитса... — говорит Фото Финиш. К нам присоединяется Арианна в летных очках, кожаной куртке и белом шарфе. Нет, она не будет пилотировать дирижабль в Эквестрию. Не дай богини. У Арианны есть команда, состоящая в основном из грифонов, которых зовут Гельмут, Сигурд, Бертольд, Карстен, Фриц и Манфред Альбрехт фон Лёвенштайн-Вёртхайм-Розенберг. Единственная пони — механик по имени Хексагон Нат, серая кобыла-земнопони с оранжевой гривой.

— Добро пожаловать, — говорит капитан воздушного судна Манфред Альбрехт фон Лёвенштайн-Вёртхайм-Розенберг. — Нам придется немного подождать мистера делла Морте, так что, думаю, лучше всего будет подняться на борт и занять места.

— Ура! — Винил начинает подпрыгивать как мячик. — Чур мое у окошка!

— Трикси хочет место поближе к туалету, — говорит фокусница. Все остальные смотрят на нее. — Трикси укачивает. Как долго мы будем лететь до Эквестрии?

— Дня три-четыре, в зависимости от ветра, — отвечает один из грифонов, Карстен или Фриц. — Крейсерская скорость около пятидесяти узлов.

Неплохо. Примерно в пять раз быстрее, чем на корабле. Чем скорее я избавлюсь от этого паноптикума, тем лучше. Кроме того, узлы? Я, конечно знаю, что дирижабль — воздушное судно, но ты же не можешь просто выкинуть шпагат с узлами из гондолы и проверить скорость! Мили в час, или, поскольку экипаж из Империи Грифонов, километры в час были бы разумнее.

Быстрые подсчеты показали, что пятьдесят узлов — это почти девяносто три километра в час или пятьдесят семь миль в час. Я, вроде как, инженер и должна знать, как пересчитывать единицы измерения. Восемьдесят четыре копыта в секунду. Восемьдесят шесть и восемь десятых версты в час, если ты из Копытского Союза. Ноль точка ноль семь Маха. Рэйнбоу Дэш сделает нас как стоячих.

— Думаешь, они оставят нас в покое? — спрашивает Инки, прерывая мои математические расчеты. Сейчас именно она носит меч, так как у нее, похоже, иммунитет к тому дерьму, которое говорит призрак Седрика.

— Надеюсь, — отвечаю я, стараясь не думать о всевозможных “несчастных случаях”, которые могут случиться с нами по пути в Эквестрию. Арианна, вероятно, на нашей стороне, но делла Морте... И у нас даже не было времени, чтобы найти Флиттер и Клаудчейзер.

Интерьер дирижабля обставлен в стиле, который Арианна, видимо, обожает: белые стены, розовые диваны — гигантская вагина, полная шампанского и экзотической еды. Грейс стоит рядом со мной, глядя на все со смесью благоговения и отвращения.

— Тот, кто это построил, был явно чем-то озабочен... — говорит она.

— В конце концов, дирижабль принадлежит Арианне, — говорю я, указывая на нашу хозяйку, которая сейчас разговаривает с Гельмутом или, может быть, Сигурдом. — Ну, знаешь, маленькие усики, маленький чл... в смысле диктатор.

— Точно, — отвечает Грейс. Мы выходим на палубу. Винил уже лежит на одной из розовых кушеток, все более и более откровенно обжимаясь с Октавией. Инки и Коко с любопытством наблюдают за ними, а Трикси выглядит так, будто ее сейчас вырвет, хотя мы еще даже не оторвались от земли. Меч Седрика лежит на столе рядом с бутылкой шампанского и подносом с арахисом. Думаю, этот старый пердун сейчас в гробу переворачивается.

Поскольку в данный момент мне не хочется сидеть с ними, а кроме того, я хочу кое-что уточнить, то я направляюсь в заднюю часть гондолы, где, окруженная трубами, рычагами, насосами и датчиками, находится Хексагон Нат — наш механик. Она стоит на задних ногах и стучит молотком по медной трубе.

— Она ведь не взорвется, да? — спрашиваю я.

Кобыла смотрит на меня, пожимает плечами и снова принимается бить молотком по разным трубам. Обнадеживающе.

— Эм-м-м... ты же знаешь, что мы полетим над океаном? У меня и так достаточно проблем с мафией, и мне бы не хотелось иметь дело с каким-то дефектом в тысяче миль от ближайшего берега...

Она поворачивается ко мне, встряхивает своей оранжевой, заляпанной маслом гривой и говорит:

— Kochana, chuja rozumiem z tego co mówisz, ale chyba wiem co na to poradzić¹...

Ого. Интересно, как она выжила на этом расово чистом воздушном судне? Пока я стою, ошеломленная, Хексагон Нат подходит к маленькому грязному шкафчику и достает два стакана, которые выглядят так, словно раньше в них хранили горчицу, и бочонок с краником и маркировкой “топливо”. Она ставит бочонок на пол и наливает в стаканы прозрачную жидкость. Затем протягивает мне один из них и выпивает свой, даже не моргнув глазом.

Я неуверенно смотрю на свой стакан. Обычно я не пью нечто с названием ”топливо", даже, если оно им не пахнет. С другой стороны, она это выпила и все еще жива. Я поднимаю стакан магией и, подражая ей, выпиваю.

O w pizdę jeża! Я имею в виду... э-э-э... Клянусь пиздой ежа! Погодь... А в Эквестрии вообще существует такое выражение, или я просто перевела что-то с языка, которого я даже не знаю... В любом случае, содержимое стакана заставляет меня почувствовать, что мои кишки вырвали, бросили на пол и тщательно на них потоптались. А потом еще и помочились вдобавок, прежде чем засунуть обратно.

Хексагон Нат с любопытством смотрит на меня, ожидая, пока я снова начну дышать.

— Теперь ты меня понимаешь? — спрашивает она.

Не знаю как, но понимаю. Думаю, лучше не спрашивать. Я просто беру еще один стакан этого ракетного топлива. Пресвятая Селестия! Не уверена, но думаю, что эта хрень запрещена в Оатстралии и не без причины.

— Да, — отвечаю я. — Что это за дерьмо?

— Мы используем его, если у нас заканчивается керосин, — отвечает Хексагон Нат. — Я им еще ржавчину чищу... Кстати, как тебя зовут?

— Менуэт, — отвечаю я, все еще моргая, пытаясь привыкнуть к тому, насколько ярок стал мир после стакана этой бурды.

— Nakrętka, — она протягивает ко мне свое копыто. — Сменила имя на Хексагон Нат, потому что все забывают про хвостик под буквой “е”. Но ты можешь называть меня Хекси.

— Круто. Слушай, Хекси, я вроде как интересуюсь техникой. Какие двигатели установлены на этой штуке?

— Два турбовинтовых двигателя с противоположно вращающимися пропеллерами. Я могу показать их тебе.

Мы идем по узкому проходу, ведущему от пассажирской гондолы к левому двигателю. На самом деле это довольно маленькое помещение, сделанное из алюминия, и в основном занятое двигателем — массивной турбиной с трубопроводом, проходящим через центр помещения к топливному баку, и еще кучей различных приспособлений, втиснутых рядом с ним. В задней части гондолы находится коробка передач и маленький круглый иллюминатор. Через него я вижу часть системы двух соосных пропеллеров. Думаю, тут будет довольно шумно, когда двигатель заработает.

Когда я выбираюсь из узкого пространства рядом с двигателем, то замечаю кое-что знакомое. Кое-что, чего я не видела снаружи, так как оно было скрыто запечатанным люком.

— Э-э-э, Хекси... Это случайно не автоматическая пушка? — спрашиваю я, указывая на что-то, очень похожее на ствол калибром 20-мм с барабанным магазином.

— Да. А почему ты спрашиваешь?

— Какого хрена вам нужна автопушка на круизном дирижабле? — спрашиваю я, совершенно ошеломленная. Зная склонность пони к симметрии, во второй двигательной гондоле наверняка есть еще одна. И, может быть, еще десяток спрятанных по всему цеппелину, на случай внезапной необходимости в автопушках. Почему бы и нет? Ведь всегда может понадобиться проделать двухсантиметровую дырку в каком-нибудь ублюдке.

— Из-за налогов, — отвечает Хексагон Нат. — Он был зарегистрирован в Империи Грифонов. Гораздо дешевле зарегистрировать там дирижабль в качестве военного корабля, так как правительство всегда может использовать его в случае войны. Но, естественно, он должен быть вооружен.

— Но почему автоматические пушки? — не, я, конечно, знаю, что закон, что дышло — куда повернул, так и вышло, но подобное кажется мне перебором. — А вы не могли поставить сюда несколько пневматических ружей?

— Нет, это должны быть по крайней мере крупнокалиберные пулеметы. Кроме того, экипаж вооружен энергетическими лучеметами, и у нас есть бомбовая палуба.

— И что у вас там? Тактическое мегазаклинание?

— Нет, — отвечает Хекси. — Около сотни бочек пива.

Ну это еще куда не шло. И все же меня что-то беспокоит:

— А почему экипаж вооружен этими кристальными игрушками?

Если вдруг не знаешь, то большинство энергетических лучеметов содержат два кристалла, которые, будучи подвергнуты воздействию электрического тока, испускают луч, убивая или оглушая цель. Одной батареи хватает примерно на десять выстрелов, не говоря уже о том, что луч куда медленнее и заметнее пули, так что увернуться куда проще. Кроме того, это не так удобно, как стрелять магией самостоятельно, особенно, когда ты можешь, как я например, прицелиться точно в яйца противника.

— Случайные выстрелы не повреждают оборудование.

Угу... Интересно, как часто команда стреляет в своих пассажиров? Я определенно должна предупредить остальных моих... подруг? Ладно, всех этих странных пони, которые считают меня своей подругой. Звук сирены прерывает мои размышления о семантике. Хекси показывает мне дорогу обратно в пассажирский отсек, и я несусь туда, чтобы занять свое место. По крайней мере, Винил и Октавия держат свои копыта при себе. Трикси пьет виски — она боится высоты или как? Необходимо дальнейшее изучение. Коко спит в объятиях Инки. Грейс читает газету и смотрит на Арианну, которая сейчас разговаривает с нашим старым другом, мистером делла Морте. Разговор, похоже, не клеится — она орет на него по-пфердски. К сожалению, "топливо", которое дала мне Хекси, тут не работает. Я сажусь рядом с Грейс, и вскоре к нам присоединяется Арианна. Делла Морте уходит в другое помещение.

— Мне это не нрафится, — шепчет нам Арианна. — Mein экипаш фыполняет приказы этого ублюдка.

— Просто замечательно, — бормочет Грейс. — Они нас по доске прогуляться не заставят?

— Я поговорила с механиком, — решаю добавить свои пять бит. — Команда вооружена. Арианна, не знаю, в курсе ли ты, но на твоем летающем ведре есть автоматические пушки...

— Ja, я знаю, — отвечает Арианна. — И eine Haubitze спереди...

— Чего? — переспрашиваю я, на случай, если неправильно поняла. Может, и для пфердского есть какое-нибудь “топливо”? Это бы произвело революцию в изучении языков.

— Гаубица, — говорит Грейс. — Но мы в безопасности, ведь из нее нельзя стрелять по нам, пока мы внутри.

— Ага, если только они не выстрелят во что-нибудь важное и не сбегут, оставив нас на произвол судьбы... — мой голос тонет в звуке двух заработавших двигателей. Несмотря на то, что мы в другой гондоле, шум просто оглушительный. Я слышу шипение водорода, и мы начинаем медленно подниматься над зеленым полем. Скорость мы тоже набираем, оставляя ангар позади.

Вообще-то мне нравятся дирижабли. Они не качаются так сильно, как морские корабли, и более устойчивы к ветру, чем вертолеты Черри Берри. Я пытаюсь вспомнить, как выглядели двигатели. Черри, вероятно, сможет провести их реверсинжиниринг. Кстати, если уж мне будет суждено добраться до денег спрятанных рядом с каменной фермой, то думаю потратить их на разработку летательных аппаратов.

Лететь конечно круто, но все же не очень быстро. Мы с Грейс начинаем разгадывать кроссворд — ее газета на пранцузском, так что особых успехов у нас нет, но хоть какое-то время потратили. Через несколько часов мы покидаем Пранцию и, оставив побережье внизу, летим теперь над Северной Зебрикой. Под нами пустыня, а мы быстро движемся по безоблачному небу. Лучи солнца падают сквозь иллюминаторы и отражаются от лезвия меча. Я беру его со стола — против энергетического оружия он не поможет, но живой они меня не возьмут.

Трикси по-прежнему не блюет. Может, ей даже понравится летать? Кто знает. Винил напевает какую-то мелодию, глядя в окно. Вдруг, она поворачивается к нам и спрашивает:

— Вы знаете какую-нибудь рифму к слову “звезда”?

— Кроме самой очевидной? — спрашиваю я. — Хм-м-м... Таинственный город Мезда. Это вроде из романов про Дэринг Ду...

Винил кивает.

— Если бы это был роман про Дэринг Ду, то дирижабль бы точно не долетел до места назначения...

— Эй! — восклицает Арианна. — Никаких Дэринг Ду на mein Zeppelin!

— Ладно, не волнуйся, — говорит Грейс. — Я очень надеюсь, что это путешествие пройдет без происшествий...

— Ну, я бы не возражала, если бы какой-нибудь красивый жеребец спас нас от опасности, — Октавия смотрит в окно и вздыхает.

— Разве тебе меня недостаточно? — спрашивает Винил. — Кроме того, если какой-нибудь жеребец попытается нас спасти, Менуэт наверняка отхватит ему яйца этим мечом, а Трикси потом поджарит их своей магией. Вы, подруги, вечно все портите...

Трикси холодно смотрит на нее.

— Если бы не мы, ты была бы мертва. Трикси не помнит, чтобы ты вообще делала что-нибудь, кроме как ломала ноги и гадила в кустах...

Винил откашливается.

— Что? Может, мне напомнить, кто из нас напился, потому что ковпони-гей в Эпплузе не захотел ее трахать?

— Мне стоит это знать? — тихонько спрашивает Грейс у меня. Я качаю головой.

— Кроме того, я спасла жизнь Менуэт! — восклицает Винил.

— Ковпони-гей? — спрашивает Арианна. — Мне нравятся ковпони-геи...

— Он в Эпплузе живет, — отвечаю я. — В остальном городок довольно скучный. Пустыня и яблоки...

— Я бы хотела его посетить, — бормочет Арианна, кивая головой.

— Дам тебе адрес кобылы, у которой есть вертолет, — говорю я. — Он слегка запачкан кровью, но ей, скорее всего, удалось его восстановить...

Арианна снова кивает. За окном медленно садится солнце. Теперь мы над океаном. Рев двигателей стал тише, а может, мы просто привыкли. Арианна зевает.

У меня начинает болеть голова. Может, это побочный эффект той гадости, что я выпила. Видя, что все задремали, я встаю, беру меч и иду к задней двери. Хочу найти бомбовую палубу и все спрятанное там пиво. Может, и не лучший способ избавиться от похмелья, но определенно достаточно веселый.

Удерживая меч телекинезом, я пробираюсь сквозь лабиринт труб и проводов рядом с двигательными гондолами. Интересно, где эта бомбовая палуба? Если потеряюсь, то просто пойду и найду Хексагон Нат.

Вдруг я замечаю какое-то движение. Поднимаю меч и вглядываюсь в темноту. Сияние моей магии отбрасывает жуткие тени на стены дирижабля. Между трубами я вижу что-то похожее на тень крыла.

— Блоссомфорт? Это ты? — спрашиваю я.

— Как ты меня узнала? — в голосе пегаски слышится легкое разочарование.

— У Флиттер и Клаудчейзер круп бы точно не пролез в такую щель. К тому же я надеялась, что вы таки сообразите, что все пошло не так, даже, если я об этом вам не сообщила, — отвечаю я. — Что ты здесь делаешь, ну, кроме того, что притворяешься фигуркой из тетриса?

— Перед тем как вы взлетели, этот важный ублюдок что-то положил в баллон, — отвечает Блоссомфорт. — Он также упомянул о том, чтобы прыгнуть с парашютом, добравшись до Эквестрии.

— Полагаю, без нас?

— Не волнуйся, — говорит пегаска. — Флиттер и Клаудчейзер над этим работают. Ты в безопасности...

— С тех пор, как они “над этим работают”, меня несколько раз чуть не убили, разок я умерла, мне пришлось вломиться в замок и объехать полмира с кучкой долбаных психопаток... Что-то я не чувствую себя в безопасности...

— Ну, бывают накладки... — бормочет Блоссомфорт.

— Это мое второе имя.

— Нет, твое второе имя "Романа", — пегаска странно на меня смотрит. — Ты же не думаешь, что мы не проверили это в нашей базе данных?

Гадство. Принцесса Селестия следит за тобой. Всегда.

— А что еще есть в вашей базе данных? Не то чтобы мне было интересно...

Блоссомфорт ухмыляется.

— Принцессе Селестии чуть больше десяти тысяч лет. Когда ты была в Мэнаусе, у тебя были проблемы с одним бэтпони. Зеленый сойлент делают из...

— Я не желаю этого знать, — быстро говорю я. — Кроме того, ты просто гадаешь, как Трикси, когда она пытается предсказать будущее. Я никогда не была в Мэнаусе. И даже не знаю, где это...

Блоссомфорт только загадочно улыбается.

— Ладно... Я, конечно, не должна это говорить, но, может быть, тебя заинтересует тот факт, что отец дочери Берри Панч также является отцом маленькой Динки Хувс.

— Полнейший бред, — говорю я. — Они обе родились в один день, но Руби была зачата в Кантерлоте, а Дерпи жила в Ванхуффере, когда...

— У него был велосипед.

Я бросаю на нее странный взгляд, вернее, пытаюсь, потому что она исчезает среди труб. Не верю ни единому ее слову, но все равно, не собираюсь покупать зеленый сойлент в ближайшем будущем. Я пожимаю плечами и оборачиваюсь, чтобы пойти и найти что-нибудь выпить, так как моя голова меня просто убивает. Пройдя всего несколько шагов, я буквально упираюсь носом в одного из грифонов.

— Привет, Бертольд. Я совершенно точно ни с кем тут не говорила, — я нервно смеюсь. — Ты не знаешь, где мне можно найти пиво?

— Меня зовут Сигурд, — отвечает грифон и стреляет в меня из своего магического лучемета. Ублю...

Погоди-ка. Он выстрелил в меня. Луч был красным, так что вообще-то я должна была лежать мертвой, с большой дырой в груди и поджаренными внутренностями. Сигурд, вероятно, думает примерно то же самое, судя по паническому взгляду, который он бросает на оружие. Он стреляет еще раз, на этот раз целясь мне в голову.

Луч исчезает в миллиметре от моего рога. Глаза Сигурда расширяются от страха. Наверное, я бы выглядела нереально круто, даже не вздрагивая, когда в меня стреляют, если бы не выражение моей морды “слишком удивлена, чтобы обосраться". Я решаю контратаковать и поднимаю меч.

О да. Этот кусок старого хлама защищает своего владельца от магии. Смирись, Сигурд, или как там тебя. Скоро ты станешь куриным супом...

Он, наверное, понял, что его лучемет ни хрена мне не сделает, потому что мой первый удар грифон заблокировал куском трубы, которую подхватил с пола. То же самое со вторым и третьим. Я подпрыгиваю, избегая удара трубой, и пытаюсь достать его копытом. Ай! Он блокировал пинок и попытался ударить меня, но труба встретилась с моим мечом.

“Могу я тебе кое-что сказать?” — голос Седрика Луламуна звучит у меня в голове.

“Я тут немного занята, старый пердун,” — отвечаю я, замахиваясь мечом на грифона. Он легко блокирует удар.

“Ты смотрела слишком много пьес в театре,” — говорит Седрик, наблюдая, как я яростно замахиваюсь мечом на противника, оттесняя его в сторону двигательной гондолы.

“Что ты имеешь в виду?” — спрашиваю я, с трудом избежав удара трубой.

“Бой на мечах, это вовсе не попытки попасть по мечу противника, чтобы получился самый громкий “дзынь”. Ты явно стараешься бить по его трубе, идиотка.”

“Ой... Правда?” — я поднимаю меч как можно выше, заставляя грифона обратить на него все свое внимание. Он поднимает трубу, чтобы заблокировать его, и в тот же момент я бросаюсь вперед, нанося удар головой. Он отступает, шатаясь, и роняет трубу. Я отвожу меч и бью его по клюву навершием. Дважды, на всякий случай. Он падает на пол, и я вижу еще двух других грифонов, стоящих в коридоре рядом со входом в двигательную гондолу и целящихся в меня.

— Ну держитесь, ублюдки! — кричу я, поднимаю меч и бросаюсь к ним. Несколько лучей летят в меня, исчезая не долетев совсем чуть-чуть. Я бы чувствовала себя спокойнее, если бы магический щит был немного побольше. Слишком близко для моего комфорта.

Грифоны поняли, что что-то не так, когда я уже рядом с ними. Я замахиваюсь мечом на одного из них и разрубаю его лучемет напополам. Прыгаю на топливопровод и пытаюсь попасть в другого.

— Фриц! — кричит первый грифон, хватая меня. К счастью, меч все еще в моем магическом поле. Я сбрасываю с себя грифона. В голове словно отбойный молоток долбит, ребра горят, как будто у меня в груди жидкий огонь. Надо перевести дыхание. Я отступаю в двигательную гондолу и прислоняюсь к стене, прикрывшись мечом. Я не собираюсь снова вступать в рукопашную с грифонами. Первый, Карстен или Гельмут, пытается обойти меня с фланга, в то время как Фриц бросается к автоматической пушке. Глупый Фриц. Автопушки предназначены для стрельбы по тому, что снаружи. Никто не будет делать автопушку таким образом, чтобы из нее можно было пальнуть в двигатель. Засланный крот среди членов экипажа смог бы уничтожить весь дирижабль... Создание турелей, которые можно было бы так развернуть, явно неразумно, не так ли?

Ведь верно?

ЕБАТЬ!

Я ныряю за корпус двигателя, преследуемая потоком снарядов. Рев двигателя меняет тон, когда они попадают в турбину. В полу и топливопроводе появляется несколько отверстий. Голубой трассер пролетает в сантиметре от моей головы...

Погоди, если у них есть трассеры, то наверняка есть и...

Фвууш!

Зажигательные снаряды! Ебите меня семеро!

Стена огня встает между мной и грифонами. По крайней мере, стрельба прекратилась — Фриц, похоже, понял, насколько он туп. Я бросаю меч и колдую заклинание воды. Это не очень помогает против горящего топлива, но, по крайней мере, у грифонов с их стороны есть огнетушители. Огонь все еще полыхает, но, хотя бы в ближайшее время, стать тостом мне не грозит. Грифоны, вооружившись пожарными топорами, сбегают через люк автопушки. Вернитесь, трусы! Заканчивайте тушить огонь и примите мой гнев, жалкие цыпленки!

Бам!

Ох... А еще вы можете обрубить крепеж, связывающий двигательную гондолу с дирижаблем. Он и с одним двигателем может нормально лететь. Я, в отличие от дирижабля, могу летать только в одном направлении. Вниз.

У меня болит голова, Я наполовину оглохла от рева двигателя, и скоро мне светит приземление в океан. Учитывая высоту, разницы с приземлением на бетон не будет. Еще один поганый день.

Хватаю меч зубами и сосредотачиваюсь на образе дирижабля. Я двигаюсь, он движется, есть еще целая куча факторов, которые я должна принять во внимание...

Нахер. Я телепортируюсь. Вихрь времени и пространства пережевывает меня, глотает, и высирает обратно. Открываю глаза. Ну, я больше не в гондоле. Я на несколько десятков метров выше и все равно падаю. Ветер треплет мне гриву и хвост, но, обернувшись, я вижу веревку, свисающую с того места, где раньше была гондола.

Фокусируюсь на веревке и телепортируюсь. Ах! Кровь сочится из ушей и носа, меня сейчас вырвет, но, по крайней мере, я держу эту долбаную веревку всеми копытами. Вынимаю меч изо рта и со всех сил стараюсь не сблевать.

Оглядываюсь. Грифоны кружат рядом как два стервятника, с топорами в когтях. Фриц бросается на меня и пытается ударить своим оружием. Я блокирую удар мечом и, качнувшись на веревке, пинаю грифона. Топор промахивается, но, по крайней мере, мой удар попал в яблочко. Фриц роняет топор и отлетает прочь, держась за яйца.

Другой грифон (я почти уверена, что это Гельмут) пикирует ко мне. Через пять секунд он собьет меня с веревки.

Четыре секунды. В моей голове появляется идея. Или, скорее, в желудке, где вновь назрела революционная ситуация...

Три секунды. Я судорожно пытаюсь вспомнить все, что знаю о левитации жидкостей и жидких веществ.

Две секунды. Мой желудок не выдерживает происходящего и меня рвет. Ловлю жалкие остатки своего завтрака магическим полем.

Одна секунда. Глаза грифона расширяются от страха, когда он видит странный, зеленоватый снаряд несущийся прямо ему в морду.

Ноль секунд. Гельмут промахивается и с грохотом врезается в гондолу второго двигателя, оставив на алюминиевой стене вмятину в форме грифона. Он соскальзывает с гондолы и падает вниз. К счастью для него, он успевает прийти в сознание на полпути к поверхности и вместо того, чтобы врезаться в воду, он на нее приземляется. Надеюсь мы больше никогда не увидимся, ублюдок.

Я как раз думаю о том, как добраться до пассажирской гондолы без телепортации (от одной мысли о ней меня снова начинает тошнить), когда вижу Фрица, летящего позади дирижабля и целящегося в меня из лучемета. Луч промахивается и, попав в баллон, оставляет выжженный след.

Глупый, глупый Фриц. У меня есть волшебный меч. Разве ты не видел, что ваши жалкие пукалки не способны даже поцарапать меня?

Следующий луч пролетает рядом с веревкой в которую я вцепилась. Знаешь что, Фриц? Ебать тебя в сраку! Это абсолютно нечестно!

Фриц гадко ухмыляется и целится точно в веревку. Он уже собирается нажать на спусковой крючок, как вдруг что-то кремовое сталкивается с ним, заставив выронить оружие.

— Блоссомфорт! — кричу я. Наконец прибывает кавалерия.

Ладно, я ошиблась. Без эффекта неожиданности кавалерия из Блоссомфорт получается фиговая. Вскоре Фриц в прямом смысле слова взял ее за задницу и, ухватившись когтями, пихает ее в сторону пропеллера. Пегаска едва избегает его (я почти уверена, что ей каким-то образом удалось проскользнуть сквозь пропеллер, оставшись единым целым, но мне плохо видно из-за очередного приступа тошноты). Фриц сейчас ее прикончит, а я ничем не могу помочь...

Меч. Я отвожу его так далеко, как позволяет мне моя магия и бросаю его Блоссомфорт. Драть. Она так же погано ловит, как и дерется. Меч пролетает мимо нее и разбивает одно из окон правой гондолы. Пегаска уклоняется от очередного удара, и Фриц попадает по стене позади нее. Грифон хватает ее за горло и пытается ударить снова, когда кто-то появляется в разбитом окне.

Гарпун попадает Фрицу в крыло. Он ошеломленно смотрит на него и отпускает Блоссомфорт. Наш спаситель дергает за веревку, заставляя грифона удариться о стену. Тело Фрица обмякло и повисло на веревке, как приманка для пираний. Хекси машет мне из гондолы и улыбается.

— Блоссомфорт, ты в порядке? — спрашиваю я. Она едва летит — встреча с грифоном оставила ей несколько глубоких порезов, фингалы и по крайней мере один выбитый зуб. И я позволила ей меня заломать? Стыд и позор.

— Да, — отвечает пегаска, ухмыляясь. Это выглядит немного жутко с учетом ее оковавленной морды, но думаю, она пытается казаться круче, чем есть на самом деле.

— Ты же не оставишь меня здесь болтаться? — спрашиваю я, глядя вниз. От одного вида океана мир вокруг меня начинает вращаться. Хорошо, что мне уже нечем блевать. Или, может быть, плохо — кто знает, сколько еще тут осталось грифонов.

— Не волнуйся, — отвечает Блоссомфорт. — Вот только с силами соберусь...

Она подлетает ближе и снимает меня с веревки. Почти мгновенно мы падаем на несколько метров вниз, но пегаска начинает работать крыльями активнее и летит со мной к правой двигательной гондоле. Тяжело дыша, мы падаем на пол рядом с Хекси.

— Нам нужно идти, — говорит Хексагон Нат, затаскивая внутрь бесчувственного грифона и бросая его на пол рядом с нами. — Мы должны проверить, что с остальными.

— Мы здесь! — я слышу голос Трикси с другой стороны коридора. Немедленно вскакиваю на ноги — не хочу, чтобы она видела мою слабость.

Трикси входит в двигательную гондолу. У нее на щеке длинная царапина. Следом за ней заходят Инки с подбитым глазом и Коко с взъерошенной гривой и разорванным воротничком. Позади хромает Грейс, за которой следует Арианна, тоже с подбитым глазом, сжимающая лучемет. Заметно злая Октавия, щеголяя несколькими глубокими царапинами на боку, идет вместе с Фото Финиш, чьи очки отсутствуют, а платье порвано и покрыто грифоньими перьями.

— Грифоны сбежали, — объясняет Трикси. — И прихватили с собой делла Морте...

— Коко удалось добраться до него, прежде чем он сбежал, — говорит Инки. — Не думаю, что его глазу когда-нибудь станет лучше.

— Грифонам пришлось еще хуше, чем нам, — добавляет Арианна. — Я подстрелила одного прямо в ze Arsch...

— Хорошо. — Блоссомфорт пытается встать.

— Флиттер и Клаудчейзер их арестуют... — пегаска кашляет. — За пиратство...

— Да, но что насчет Бакио? — спрашиваю я. — Нам все еще нужно поймать его тоже...

— Все просто, — говорит Блоссомфорт, указывая на меч в копытах Хекси. — Мы принесем ему это...

— Трикси думает, что это самоубийство, — заявляет фокусница. — Эти грифоны хотели нас убить...

— И все еще могут, — Блоссомфорт снова кашляет. Инки подходит к ней и начинает осматривать раны. А как же я? — Они что-то оставили в баллоне...

Внезапно весь дирижабль содрогается, когда мы делаем резкий поворот. Меня швыряет на стену, и пегаска со стоном падает сверху. После еще нескольких рывков она оказывается зажатой между мной, Арианной и Октавией. Хорошо, что нас никто не видит, а то могли бы пойти всякие слухи.

— Постойте... — бормочу я, когда мы наконец распутались и встали на ноги. — Если команда сбежала... то кто тогда управляет дирижаблем?

Все молчат. Однако то, как они переглядываются, говорит мне больше, чем тысяча слов.

— Кто из вас, идиоток, решил, что это хорошая идея?! — ору я, стремглав несясь к рубке. Голова прямо раскалывается, и у меня просто неодолимое желание кого-нибудь убить, но это все не имеет значения. Мы все в серьезной опасности. Распахиваю дверь в рубку.

— Ух ты, как светятся! — мурлычет Винил, глядя на красные индикаторы рядом со штурвалом. Из динамиков гремит дабстеп. Судя по индикации на панели управления — гаубица готова к стрельбе, и мы того гляди взорвемся и начнем терять водород одновременно. — Интересно, что это значит...

— Здесь сказано, что наш левый двигатель отключен, — отвечаю я, указывая на большую пиктограмму рядом с индикатором.

— Это наверное плохо, да? — бормочет Винил, глядя на индикатор и одновременно поворачивая штурвал. Дирижабль совершает маневр, и я едва не падаю. — Как мне его включить?

— Никак. У нас его больше нет, — отвечаю я.

— Откуда ты знаешь?

— Я там была...

— Правда? — диджейша смотрит на меня и тянет на себя колонку со штурвалом. Дирижабль начинает набирать высоту. — Я не заметила...

— Ты многого не замечаешь, — отвечаю я, садясь на место второго пилота. — Разреши?

Прежде чем Винил успеет возразить, я ставлю гаубицу на предохранитель, наполовину уменьшаю тягу и делаю что-то, что, надеюсь, изменит давление газа в баллоне, и мы не взорвемся. Стрелки приборов медленно движутся, выходя из красной зоны. Я переключаю радио, чтобы вместо дабстепа слышать разговоры экипажей судов в океане под нами.

Дирижабль все еще немного перекошен вправо. Вероятно, это как-то связано с пропавшей двигательной гондолой, и я бы перекачала топливо из правого бака в левый, чтобы компенсировать дифферент, но понятия не имею, как это сделать. Эта часть панели управления совершенно не похожа на вертолетную.

Винил, однако, не видит ничего плохого.

— Коко была довольно крутой, — говорит она. — Она, типа, выбила все дерьмо из того чувака, а потом я направилась в рубку, и второй пилот, типа, меня заметил. Ну и он, типа, повернулся к первому пилоту и заорал: “Манфред Альбрехт фон Лёвенштайн-Вёртхайм-Розенберг!”, на что Манфред Альбрехт фон Лёвенштайн-Вёртхайм-Розенберг спросил: “Что?”. А потом второй пилот такой говорит: "Сзади!”, и я ударила его бутылкой...

— Винил, пожалуйста, заткнись, — прошу я. — У меня болит голова, и я, типа... э-э-э, я имею в виду, что я единственная пони, которая, может, и не знает, как всем этим управлять, но по крайней мере знает, как это все не угробить...

— Эй! — восклицает диджейша, и ее крик вонзается в мой мозг раскаленной иглой. — В кои-то веки я сделала что-то крутое! Позволь мне этим похвастаться!

— Можешь похвастаться где-нибудь еще? — спрашиваю я, глядя на датчик, который, как мне кажется, показывает температуру двигателя. Она все еще растет, хотя я уменьшила тягу до половины максимальной мощности.

— Ну, если ты так говоришь... — бормочет Винил. — Я пойду покурю и...

— Никаких сигарет, — резко отрезаю я. — Над нами здоровенный баллон, полный водорода.

Внезапно мне в голову приходит идея.

— Иди и найди Хексагон Нат. Она знает, что делать.

Винил насмешливо отдает честь и уходит, оставив меня с панелью управления, полной разноцветных мигающих огоньков. Это, типа, современные технологии? Да она меня с толку сбивает, хотя это, возможно, из-за головной боли. Мне нужна какая-нибудь выпивка, а не ускоренный курс пилотирования дирижаблей, Селестия вас подери!

— Co jest grane? — спрашивает Хекси, входя в рубку.

— Чего?

Она неуверенно смотрит на меня. Потом кивает и выходит. Через несколько минут она возвращается с бочонком “топлива” на спине.

— Что происходит? — спрашивает она, когда я начинаю ее понимать. А может, это она меня понимает? Кто знает. Такой магии не учат в “Школе для одаренных единорогов Принцессы Селестии”.

— Какая-то хрень с температурой, — говорю я, указывая на датчик. — Кроме того, все эти индикаторы мигают, и я понятия не имею, что это все означает...

Хекси смотрит на панель управления и тянет один из рычагов.

— Дополнительное охлаждение двигателя, — сообщает она мне. Затем нажимает несколько кнопок и переключателей. Примерно половина индикаторов гаснет. Температура двигателя снижается, и я слегка увеличиваю тягу. Двигатель начинает работать чуть громче, и мы ускоряемся до... 30 узлов. Быстрый расчет показывает, что если мы будем лететь с такой же скоростью, то достигнем Эквестрии через пять дней. Если, конечно, двигатель не отдаст концы раньше.

Солнце медленно поднимается из-за горизонта позади нас. Приборная панель выглядят нормально, принимая во внимание отсутствующий двигатель. Часы и компас функционируют, а это значит, что мы можем ориентироваться... Или, по крайней мере, мы могли бы ориентироваться, если бы кто-то из нас знал, как это делается. Но поскольку среди нас таких не нашлось, то мы можем только лететь на запад и надеяться на лучшее.

Грейс стучит в дверь рубки.

— Как вы тут? — спрашивает она. — Коко и Инки занимаются Блоссомфорт и Фрицем. Пегаска хочет использовать радио, чтобы вызвать Флиттер и Клайдчейзер.

— Скажи ей, чтобы сказала мне частоту и что говорить. Ей не следует переутомляться.

Грейс смотрит на меня, вернее, на мои раны и качает головой.

— Инки должна тебя осмотреть.

— Справлюсь, — отвечаю я. — Теперь нам надо поймать этого ублюдка...

Грейс выходит из рубки и вскоре возвращается.

— Блоссомфорт говорит, что ты можешь связаться с Флиттер на частотах 4721, 2791 или 11175 кГц. Сообщение следующее: “ДМ сбежал, ушел на СЗ, пиратство, SNAFU²”. Начни сообщение с "Дельта, Индия, Чарли, Кило", а затем используй азбуку Морзе.

— Азбуку Морзе? Я понятия не имею, как... — мой взгляд падает на большую таблицу с кодами Морзе, прикрепленную к стене рубки. — Ла-а-адненько...

Я включаю радио и настраиваю его на первую частоту. Тишина. Вторая частота, по-видимому, занята. Правда единственное, что там слышно, это монотонный голос, повторяющий числа “4, 8, 15, 16, 23, 42”. На попытки заговорить он не реагирует, поэтому я переключаюсь на третью частоту. Бинго! Сквозь шум помех слышен сладкий голосок Флиттер.

— Свалил с моей частоты, придурок! Это армейская частота! Если ты не свалишь, мы ебнем мегазаклинанием по твоему городу, и твои кишки найдут на сраной луне!

— Остынь, Флиттер, — говорю я, нажимая тангенту и прерывая ее. — Предположим, я просто сказала “хер”, используя международный фонетический алфавит, и хочу передать сообщение, так пойдет? Прием.

Я отпускаю тангенту.

Флиттер, вероятно, решила последовать моему совету:

— На приеме.

Я нажимаю тангенту и начинаю работать ключом, передавая сообщение. Д... М...

Через несколько минут я закончила с длинными и короткими сигналами. Интересно, сможет ли Флиттер расшифровать их? Возможно, ее этому учили. Через несколько минут я получаю ответ.

— Принято. Флиттер связь закончила.

Я снова включаю радио на частоту, которой пользуются моряки. Судя по количеству ругательств, они как раз просыпаются.

— Тебе нужна моя помощь? — спрашиваю я у Хекси.

— Не сейчас, — отвечает она. — Иди к своим друзьям, пусть они тебя подлатают.

Я встаю с кресла и направляюсь, прихрамывая, в пассажирский салон. Там я бесцеремонно плюхаюсь на один из розовых диванов и засыпаю под присмотром Коко, притворяющейся медсестрой. Жаль, что у нее нет униформы. Неудивительно, что Инки влюбилась в нее...

---

Я просыпаюсь и чувствую, что все мои мышцы затекли. Небо за окном темное, так что, похоже, я проспала не меньше двенадцати часов. Хотя, кто знает — по пути в Эквестрию мы пересекаем несколько часовых поясов, так что трудно сориентироваться. Я поворачиваюсь и нахожу спящую рядом со мной Блоссомфорт, всю обмотанную бинтами. Это месть Винил, точно говорю.

Все мышцы болят, когда я выбираюсь из своей импровизированной кровати и пытаюсь размять конечности. Уверена, что забыла о чем-то. Может быть, это как-то связано с пегаской?

Погоди. Как долго Хекси ведет дирижабль? Бросаюсь в рубку так быстро, как только возможно в моем нынешнем состоянии. Клянусь, однажды я пересеку океан, не травмировавшись в процессе. Распахиваю дверь в рубку...

— Великая и Могучая Трикси не думала, что это так просто! — восклицает фокусница. Хекси сидит рядом с ней с чашкой чая, наблюдая, как единорожка нажимает различные переключатели и ручки своей магией. Спидометр показывает сорок узлов. Думаю, это потому, что ночью нам не нужно беспокоиться о всяких пегасах, летающих не глядя по сторонам.

— Она быстро учится, — замечает Хекси, заметив меня.

— Мы получили сообщение от Флиттер и Клаудчейзер, — добавляет Трикси. — Делла Морте в настоящее время конвоируют в Пранцию вместе с грифонами. Сестренки скоро нас догонят.

— Интересно, получится ли у них, — говорю я, кивая на спидометр. — А с какой скоростью мы бы летели, будь у нас оба двигателя?

— Семьдесят пять узлов или сто сорок километров в час, — отвечает Хекси. — Один из самых быстрых в мире.

— Ну, нам бы таких штук десять... — бормочу я. — Не слишком быстро идем? Он же ведь не развалится, правда?

— Двигатель в норме, — отвечает земнопони. — Кроме того, ветер нам помогает.

— Хорошо, — киваю я. — Что с остальными?

— Арианна и Винил присматривают за грифоном, Грейс и Октавия спят, Фото Финиш скоро сменит Винил, и что бы ни делали Инки и Коко, Трикси не собирается их проверять. Они слишком шумные.

— Ладно, — говорю я. — Когда я видела ее в последний раз, Блоссомфорт спала. Думаю, пойду и помогу Фото охранять пленника.

Я направляюсь на бомбовую палубу, где мы держим Фрица. Он сидит на бочке, связанный и с забинтованным крылом. Арианна и Винил сидят на полу и пьют пиво.

— Ненавижу море, — говорит Винил. Арианна, смотрит на меня, как на спасителя, спустившегося с небес. — Я очень, очень сильно ненавижу море. Это ненормально... Там так много всяких созданий, а мы о них ничего не знаем. Кракены, Ктулху, морские пони, сирены...

— Ктулху не существует, — перебиваю я ее. — А сирены — всего лишь легенда.

— Откуда ты знаешь? — спрашивает диджейша. — Я читала, что их изгнал Старсвирл Бородатый... Значит, они настоящие!

— Не все, что делал Старсвирл, должно быть реальным, — отвечаю я, стараясь не рассмеяться над страдальческим выражением мордочки Арианны. — Они являются легендой. И, знаешь, почему? Все в этом мире движется по долбаному кругу. Если Старсвирл Бородатый действительно изгнал сирен тысячу лет назад, то теперь эти три сучки вернутся, и Твайлайт Спаркл придется иметь с ними дело. Усекаешь? Найтмер Мун — тысяча лет. Дискорд — тысяча лет. Тирек — та же тыща. По долбаному кругу.

— О... Ну, когда ты так говоришь... — бормочет Винил. — Но морские пони существуют!

— Я фидела морскую пони, когда была маленькой, — добавляет Арианна. — Она была прекрасна...

Я слышу шаги на лестнице и поворачиваюсь, чтобы увидеть Фото Финиш, идущую к нам.

— Guten Abend, — говорит она. — Ты пудешь охранять пленник со мной?

— Да, — отвечаю я. — Винил, Арианна... Можете идти. Проверьте Блоссомфорт перед сном. И если кто-то из вас пойдет в спальню Коко, сначала постучите.

— Ладно, — говорит диджейша и допивает пиво. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Фото Финиш садится рядом со мной, наливает себе пива и достает колоду карт.

— Покер?

— Конечно, — отвечаю я и поворачиваюсь к грифону. — Эй, приятель, хочешь поиграть с нами?

— Я тут, вроде как, связан... — бормочет он.

— Я буду держать твои карты, — говорю я, подхватывая колоду магией. — У тебя есть с собой деньги, Карстен?

— Я Фриц. И эта вонючка украла у меня все, когда Fraulein Арианна отлучилась в туалет, — отвечает грифон.

— Я тумать, ты ее мало бить, — замечает Фото Финиш. — Она есть софсем распущенная... Ordnung muss sein...

— Тут тебе лучше с ее родителями поговорить, — отвечаю я. — Кроме того, в отличие от некоторых грифонов, я не бью кобыл... Без причины.

— И ты мне этого не простишь, да? — спрашивает Фриц.

— Кто знает. Но Блоссомфорт точно не простит.

— Как будто меня это волнует. Скоро мы все... — он захлопывает клюв.

Фото Финиш бросается к нему и сталкивает с бочки.

— Мы фсе что? — спрашивает она, прижимая его к полу. — Гофори, или мы бросать тебя ф фоду!

— Фото, милая, у тебя слишком резкий подход, — говорю я и засвечиваю свой рог. — Я тут знаю одно заклинание... Некоторые говорят, что это мое фирменное заклинание...

Направляю рог на грифона.

— Ха, — говорит Фриц. — Меня учили терпеть боль. Твоя магия ни хрена мне не сделает...

— А как насчет ожогов второй степени на яйцах, приятель?

— В баллоне бомба, — тут же отвечает Фриц.

— Где она? — спрашиваю я.

— Внутри баллона! — в панике кричит грифон. — И еще четыре, но я не знаю где! Не стреляйте в меня!

Пять бомб? Нам пиздец.

— Я пы стрельнула, — говорит Фото Финиш. — Он знать.

— Не думаю, — отвечаю я. — Мало кто лжет, когда их яйцам угрожает молния...

— Я не лгу! — восклицает Фриц. — Это Карстен и Гельмут прятали остальные бомбы! Я понятия не имею, где! Они взорвутся через два дня, когда мы должны были добраться до Эквестрии!

— Видишь, Фото? Добрым словом и заклинанием можно добиться гораздо большего, чем одним добрым словом. Или одним заклинанием, если уж на то пошло. Я иду в рубку. Флиттер и Клаудчейзер должны поспрашивать Карстена и Гельмута.

— Гельмут был тем, кого ты сбила, — говорит Фриц. — Не думаю, что они его поймали.

Сбила? Хорошее слово для сшибания с небес на землю шаром блевотины. С другой стороны, этот грифон хотел порубать меня меня на кебаб пожарным топором, так что он определенно заслужил случившееся.

— Мы подумаем об этом позже. Теперь я должна найти Трикси...

---

Хекси и Трикси (подумать только, с такими именами они могли бы быть главными героями какого-нибудь мультфильма) все еще были в рубке, когда я туда добралась. Земнопони спит в своем кресле, а Трикси вполголоса чертыхается, пытаясь что-нибудь разглядеть в темноте. Радио включено — связистам на кораблях где-то под нами, вероятно, очень скучно, судя по тому, что они рассказывают друг другу анекдоты и загадки.

— Привет, — говорю я. — Могу я поговорить с тобой, не вызывая общей паники?

— Трикси уже немного паникует, — отвечает фокусница. — Когда ты говоришь подобное, это обычно означает плохие новости.

— Успокойся, Трикси, — говорю я, стараясь быть как можно деликатнее. — У нас есть два дня...

— Два дня до чего? — решает уточнить Трикси, неуверенно глядя на меня.

— Ну-у-у... на дирижабле спрятана бомба, — я вижу, как побледнела фокусница. — Но я знаю, где она! Без паники! Ты ведь знаешь, где твое полотенце?

Трикси кивает.

— Бомба в баллоне, и она взорвется через два дня, — говорю я медленно и четко.

— Фуф, — бормочет Трикси. — В книгах герой останавливает бомбу за секунду до взрыва.

— Почему-то меня это не волнует, — отвечаю я. — В данный момент меня больше беспокоят четыре другие бомбы... И я не знаю, где они.

— ЧЕГО?! — Трикси застывает на месте. Хекси просыпается и сонно смотрит на нас, бормоча что-то о пони, которые не дают ей спать.

— Мы будем беспокоиться о них позже, — говорю я. — Теперь ты должна помочь нам обезвредить ту, о которой мы знаем. Кого еще мы можем разбудить, не превратив это место в бордель во время пожара?

— Грейс, — отвечает Трикси. — Арианна, может быть, Октавия... Точно не Винил.

— Хорошо, — говорю я, прежде чем повернуться к Хекси. — Как мы попадем в баллон?

— Сзади есть шлюз, — отвечает земнопони.

— В пизду, — бормочет фокусница. — Трикси — единорог...

Прежде чем я успеваю остановить ее, она телепортируется. Через несколько секунд она появляется обратно, сбивает с ног Хекси и, задыхаясь, падет на пол.

— Не дыши ни на что огнеопасное! — кричу я, когда она приходит в сознание. Хорошо, что она смогла телепортироваться обратно и не промахнуться мимо дирижабля на пару миль. Фокусница моргает и смотрит на меня налитыми кровью глазами — вероятно, побочный эффект быстрой телепортации.

— Ты забыла о водороде, да? — спрашивает Хекси, ударяя себя в лоб копытом.

— Да, — краснея, отвечает Трикси. — У тебя здесь есть дыхательный аппарат?

— Там, сзади. На случай, если мне придется ремонтировать баллон в полете.

— Ладно, — говорю я. — Трикси, ты не собираешься попробовать еще раз?

— Нет, спасибо, — тяжело дыша, отвечает единорожка. — Трикси останется здесь и будет следить за приборами...

Я киваю, и мы идем в мастерскую Хекси. По дороге будим Грейс. В отличие от Трикси, она не делает ничего странного, когда мы говорим ей о бомбе. Наверное, как и я, она заподозрила какой-то подвох.

Наконец, мы в задней части пассажирской гондолы. Шлюз в потолке, к нему ведет лесенка. Взваливаю на спину кислородный баллон. Ребра сразу начинают ныть, но я надеюсь, что это не займет много времени.

— Помни, никакой магии, — говорит Хекси. — В баллоне не должно быть кислорода, но в воздухе, который ты выдыхаешь, он есть. Не говоря уже о том, что в оболочке может быть дырка.

Просто великолепно. Стоит мне забыть об этом, и останки моего тела будут везде. Буквально дождем выпадут...

— Береги себя, — говорит Грейс.

Я улыбаюсь под маской и поднимаюсь по лестнице. Шлюз закрывается позади меня, и через секунду открывается другой люк. Я заползаю в баллон, чувствуя, как мои барабанные перепонки протестуют против такого обращения. Они и так слегка пострадали после телепортации на веревку, но надеюсь, что сейчас я их не доканаю.

Внутри баллон выглядит как кишки огромного кита. Оболочка белая, так что в лунном свете хоть что-то видно. Я думала, что клаустрофобии не будет, но ошиблась: мне сначала надо спуститься на дно баллона, а потом еще и бродить среди элементов каркаса. Гадство. Не говоря уже о том, что у меня нет света — малейшая искра отправит меня прямо в Тартар.

Поскольку мое зрение здесь практически бесполезно, я решаю сосредоточиться на других чувствах. Запахов я не различаю из-за дыхательной маски, но, по крайней мере, что-то слышу. Правда, немного — ветер снаружи, шипение газа, скрип и треск каркаса... Я иду по балкам, надеясь, что грифон тоже не захотел тут долго разгуливать и просто кинул бомбу поблизости от шлюза.

Через несколько минут блуждания куда глаза глядят, я начинаю чувствовать холод. Эта штука огромна, а у меня воздуха всего на час. Что, если я не найду бомбу? Вздыхаю и смотрю на потолок. Потом ругаюсь себе под нос.

В нескольких метрах надо мной, прикрепленный к каркасу, лежит небольшой сверток. Я задерживаю дыхание и слышу тихое тиканье. Эврика! Но как мне до него добраться?

Я вздыхаю и забираюсь на балку. Почти мгновенно я чувствую новую волну головной боли и головокружения. Баллон сигарообразный, так что я ползу по чему-то вроде большого круга. Моему вестибулярному аппарату это определенно не нравится. Стискиваю зубы и продолжаю карабкаться к свертку. Копыта еле меня слушаются, и я почти соскальзываю, когда баллон с кислородом начинает тереть мне спину. Чувствую, что шерсть взмокла от пота, но не останавливаюсь.

Наконец, я рядом со свертком. Ничего хитрого: несколько динамитных шашек, связанных вместе, пара проводов и старый будильник. Я уже хотела подхватить его магией, но вспоминаю о водороде и тянусь копытом.

Секунду спустя я уже на дне баллона. К счастью, я не ударилась головой ни об одну из балок каркаса, а приземлилась на мягкую оболочку. Голова и ребра протестуют. Легкие вскоре к ним присоединяются, и я понимаю, что потеряла дыхательную маску. Хорошо, что баллон с кислородом все еще у меня на спине, поэтому я хватаю маску и делаю вдох, пытаясь выровнять дыхание. Оглядываюсь и вижу, что, по крайней мере, бомба упала вместе со мной. Хватаю ее дрожащими копытами, кладу на спину и быстро иду к шлюзу.

— Ты в порядке? — спрашивает Грейс, как только я выбираюсь из шлюза. Я снимаю маску и некоторое время тяжело дышу, прежде чем снова обретаю способность говорить. Потом указываю на бомбу.

— Давай посмотрим... — бормочу я. — Обычно это же, типа, зеленый провод и красный провод, да?

— Да, — соглашается Грейс. — Хотя в разных фильмах надо резать разные провода...

Хекси включает свет, и я смотрю на бомбу.

— Вот ублюдки! — восклицаю я. — Здесь семь проводов... И все розовые!

— Ku Fartzer... — бормочет Грейс. — Ну и какой из розовых проводков мы должны перерезать?

Я замираю и смотрю на Грейс.

— Пиздолиз? — спрашиваю я. — Ты слишком много времени проводишь со мной...

— Это ты проводишь со мной слишком много времени, раз смогла это понять... — отвечает Грэйс.

— Тебе надо познакомиться с моей мамой... Хотя она до сих пор злится на меня, что я не стала дантистом...

— О да, конечно... — хихикает Грэйс. — Она упустила возможность сказать своим подругам — “моя дочь — дантист...” И думаю, она еще хотела, чтобы ты вышла замуж за красивого жеребчика с квартирой в Мэйнхэттене...

— Типа того. Она очень не хотела, чтобы я от них съезжала, — говорю я. — Хотя это был единственный раз, когда отец начал с ней спорить. Он считает, что детям в возрасте трех лет следует выдать нож и выгнать в буш, чтобы они там охотились на крокодилов. Знаешь, он научил меня нескольким трюкам.

— Это многое объясняет, — Грэйс оглядывается. — Думаю, мы действительно должны что-то сделать с этой бомбой. Я знаю, что у нас есть еще почти два дня, но ведь нам еще оставшиеся четыре искать...

— Ну, мне кажется, что раз одна была в баллоне, то значит еще по одной должно быть в двигательных гондолах, — говорю я. А это значит, что от той что была в левом двигателе мы уже избавились...

Я смотрю на бомбу. А точнее на место, куда я ее положила.

— Где она? Мы должны перерезать провода!

— Я выкинула ее из дирижабля, — краснея, объясняет Хекси. — Ты была так занята разговором, а я подумала, что совсем не нужно резать провода, чтобы избавиться от нее...

— О... — я киваю головой. — Да... Так тоже можно было...

— Неважно, — говорит Грейс. — По твоим словам, нам нужно найти оставшиеся четыре. Или три, если твоя теория верна.

— Да... Интересно, где они могут быть...

— Мы можем начать с гондолы правого двигателя, — говорит Хекси. — Не такая уж она и большая... Хуже будет в пассажирском салоне...

— Гадство, они могут быть даже снаружи, — говорю я. — Как ты думаешь, Блоссомфорт сможет их найти, или нам придется ждать Флиттер и Клаудчейзер?

— Мы можем спросить, — Хекси трусит к проходу, ведущему к двигателю.

Внезапно мы слышим, как кто-то к нам приближается. Мы стоим и ждем, пока пони проберется через лабиринт труб между пассажирским отсеком и владениями Хекси.

— А вот и вы, — говорит Винил, появляясь перед нами. Несмотря на темноту, на ней солнечные очки, и она что-то удерживает полем телекинеза. — Я слышала какой-то шум. Как будто стервятник нагадил на нас сверху...

— Стервятник? Над океаном? — спрашиваю я. — Наверное, это когда я свалилась с балки...

— Зачем ты туда полезла? Ладно, плевать. Так или иначе, это меня разбудило, и я подумала, что раз я не сплю, то могу разбудить Октавию и немного с ней поразвлечься. Кстати, а вы знаете... — диджейша понижает голос до шепота, — ...что у Инки с Коко...

— Да, знаем, — сухо отвечает Грейс. — И если ты собираешься рассказать нам, как ты трахнула Октавию, то нам это неинтересно...

— Не, дело не в этом, — отвечает Винил, левитируя что-то к нам. Что-то очень знакомое. — Я заглянула под кровать, потому что думала, что оставила там банан, и хотела удивить им Окти, но нашла там этот классный будильник...

— Осталось три... или две... — бормочу я.