Сентри в деле
Глава 6. Смертельные решения
Разверзся Тартар.
Похоже, что кричать “Яд!” на банкете — сродни крику “Пожар” в кинотеатре. Что, должен заменить, я однажды проделал (по совершенно оправданным причинам), но я отвлекаюсь.
— Zut alors! — Гноллполеон бросил свой бокал и опрокинул стол на меня. Он буквально пролаял приказы своим головорезам, и они начали прорываться из банкетного зала, сея хаос на своем пути. Стекло билось, мебель ломалась, и многие подменыши почувствовали на себе когти и клыки гноллов.
Не то, чтобы я мог что-то с этим поделать. Я беспомощно держал Кэррот Топ, пока она становилась все зеленее. Было неприятно видеть Специального Агента Голден Харвест без сознания — ее неуязвимость практически стала для меня вселенской константой.
— Нетнетнетнет, — бормотал я, будто это могло как-то помочь.
— Сентри, — с болью в голосе простонала Кэррот.
— Что? Что такое? — спросил я, может быть слишком быстро. — Что мне делать?!
Она единственная, кто читала документы по Королевству Подменышей — я мог лишь надеяться, что там был какой-то особый план на такой случай.
— Слушай.
— Слушаю, — сморгнул я слезы (выступившие, несомненно, от резкого запаха отравленного вина).
— Сентри, — голос Кэррот становился все более хриплым и слабым. Ее слабое копыто коснулось моей щеки. — Я…
— Да?
— Я…
— Давай, говори…
— Я сейчас…
И тут ее стошнило.
Горб, как я вскоре понял, что на входе, что на выходе сохранял запах и консистенцию. Кэррот колотилась и дергалась, вываливая содержимое желудка на пол (и мои копыта). Она тяжело вздохнула, несколько раз рыгнула и опала в моих копытах, теперь уже потеряв сознание совсем. Я уж подумал о худшем, пока не почувствовал ее сердцебиение. Я моргнул и всхлипнул, прижав Кэррот к себе, не зная, что еще можно сделать.
С другого конца зала раздался шум. Первое, что я увидел — Гноллполеон и его громилы бегут, путаясь в ногах от паники. За ними, топоча копытами и раскрыв крылья, несутся пони. Погоню возглавляла не меньше, чем принцесса Твайлайт Спаркл с принцессами Селестией и Луной на флангах. За ними следовала дюжина других пони — капитан Шайнинг Армор, принцесса Кейденс, несколько подруг принцессы Спаркл…
… и я.
На секунду мне показалось, что я испытываю нечто вроде внетелесного существования, наблюдая самого себя, несущегося по банкетному залу и выкрикивающего угрозы. Конечно, то, что “я” мчался навстречу опасности, а не от нее, лучше всего намекало, что чего-то не так.
Гноллы с воем убежали в ночь — табун наступающих, топочущих пони не стал их преследовать, остановившись у ворот и позволив им сбежать. Образ “принцессы Твайлайт Спаркл” вспыхнул зеленым пламенем, явив зеленый хитин и нелепые рога короля Торакса. Другие подменыши последовали его примеру и начали скрежетать и перешептываться между собой. Торакс раздал приказы и вскоре подменыши начали прибирать разгром и ухаживать за ранеными.
— Лейтенант, — произнес Торакс, подойдя ко мне. — Вы в порядке?
— Я в порядке, — ответил я, не отрывая глаз от бессознательной кобылы, свернувшейся рядом со мной. — Она — нет.
— Как она? — я буквально порхал вокруг подменыша, который (которая?) называл (называла?) себя врачом. Я не выпускал Кэррот из виду, опасаясь, что подменыши возьмутся за пиявок и пилы. К счастью, они выбрали не инвазивный осмотр, и Кэррот неспокойно спала в импровизированном госпитале Улья. Король Торакс стоял у дверей, беспомощно глядя на нее широко раскрытыми глазами.
— Стабильна, — ответил доктор, и я смог, наконец, выдохнуть. — Она выпила много горба, который защитил ее желудок. Это ослабило эффект отравленного вина. Но…
— Но? — поморщился я. Всегда есть “но”.
— Может, она и не сильно отравлена, но все же отравлена. Она может впасть в кому надолго... или навсегда. Мы сделаем все, что сможем, но единственное гарантированное средство — антидот от самого Гноллполеона.
— Ну, хорошо тогда, — несвойственно решительно кивнул я. Я давно привык беспокоиться только о себе, и знал, как действовать в таких ситуациях. Но быть ответственным за чью-то еще жизнь — это уже совсем другое. — Нам надо просто найти Гноллполеона и выбить из него ответы.
— Мы знаем, где Гноллполеон — он и его, эм, орда разбили лагерь неподалеку.
— Идеально, — начал продумывать я план, в котором я, кои-то веки, был по другую сторону от армии верещащих подменышей. — Дайте мне батальон… нет, полк ваших лучших солдат, и мы притащим Гноллполеона сюда, ответить за все. Мы можем летать, гноллы — нет. Легкий бой.
— Эм. Об этом, — ответил король Торакс. — Мы… мы не можем драться с ними.
— Чушь. Гноллы могут выглядеть злобно, но я достаточно повидал вашего брата, чтобы знать, насколько злобными вы можете быть, когда понадобится.
— В том и дело, лейтенант, — поморщился Торакс. — Мы уже не те подменыши, какими были — мы теперь мирные. Нам надо быть такими. Я боюсь, что если мы будем воевать, то... снова станем, какими были. Жестокими. Голодными. Отчаянными. Как новый глава Улья, я не могу позволить такому случиться.
— Ты не серьезно.
— Боюсь, что так.
— Но вы прогнали Гноллполеона на банкете!
— Но мы не дрались — мы напугали его самыми жуткими образами, какие могли вспомнить.
Включая мой, понял я.
— И даже это, — продолжил Торакс. — Просто попытки напугать Гноллполеона было достаточно... чтобы напомнить нам старые обычаи. Вы не знаете, как это, Сентри, соблазниться просто… поддаться, стать чем-то ужасным.
— Знаешь, что? — я посмотрел на Кэррот, сжавшуюся и уязвимую на кровати, и развернулся к королю Тораксу. Раздражение разгорелось в гнев, и я обнаружил, что очень мрачно смотрю на двурогого Короля Подменышей. — Ты прав, я не знаю, каково это “поддаться” и стать чем-то ужасным. Я уже такой. Я построил карьеру на убийстве подменышей, и потому, звезды свидетели, если что-нибудь — что-нибудь, произойдет с этой кобылой, то я не успокоюсь, пока этот улей и все в нем не будет сровнян с землей. Я понятно объясняю?
— Я… эм, да, — вытолкнул Торакс. Он отступал, пока не уперся в стену, и в тот момент я уже тыкал его в хитиновую грудь копытом для весомости.
— Хорошо, — ответил я. — А теперь, если не собираешься помогать, с дороги.
Король Торакс повиновался, и я вылетел в коридор. В тот момент я сообразил, что не имею ни малейшего понятия, что делать дальше. То, что Кэррот Топ выведена из строя — уже плохо, но то, что я только что, наверное, учинил международный скандал, тоже не помогало. Конечно, если то, что Торакс сказал о пацифизме подменышей — истина, то это означало, что у меня развязаны копыта, так? До тех пор, конечно, пока ему и остальным подменышам не надоест мое хамство, и они снова превратятся в безумную орду чудовищ, и это будет исключительно моей виной.
И если это произойдет, то мне просто надо быть в другом месте.
— Лейтенант! — розовая пегаска с военной стрижкой подбежала ко мне и отсалютовала. — Команда готова и ждет ваших приказов, сэр!
— Команда?
— Воздушного корабля, сэр! — рявкнула пегаска. — В чрезвычайных ситуациях команда переходит под ваше командование, согласно приказам Селестии в папке, которую вы, несомненно, уже прочитали. Сэр!
— Эм, да. Это. И вольно, — махнул я копытом и пегаска слегка — только слегка — расслабилась. — Как быстро мы сможем вернуться в Эквестрию?
— За полтора дня на полной скорости, сэр.
— Хорошо, — посмотрел я через плечо в сторону клиники. — У вас найдется место для, эм… пациента?
Пегаска поморщилась в классическом стиле, когда надо сообщать вышестоящему плохие новости.
— Это… я бы не рекомендовала, сэр. Я не врач… но, эм, учитывая состояние вашей подруги, перелет может больше навредить, чем помочь.
— Проклятие, — потер я глаза. — Сколько пони в команде?
— Семеро, включая кока, сэр.
— Недостаточно, чтобы создать перевес, — ответил я.
— Сэр?
— Говорите, воздушный корабль готов к полету?
— Просто отдайте приказ, и мы снимемся.
— Отлично. Тогда решено. Летите в Эквестрию и сообщите принцессе Селестии, что тут происходит.
— Да, сэр! — снова отсалютовала пегаска. — Есть что, то, чего нужно погрузить перед отлетом? У нас не было возможности загрузить те ящики, которые помечены, как “провизия”.
— Не нужно, — глубоко вздохнул я. — Я остаюсь.
Корабль взлетел и все, что я мог — не взлететь и забраться на него следом. Хотел бы я поспешно отступить и оставить подменышам их проблемы с гноллами (это не мое дело, в конце концов), но я никоим образом не мог уйти без Кэррот Топ. Если пойдет слух, что прославленный Флеш Сентри, Герой Эквестрии, бросил даму в беде, то вся моя репутация рухнет. Кроме того, было у меня подозрение, что Фэнси Пэнтс выдаст что-то вроде “Еще раз вперед, Сентри!” и ушлет меня обратно, прямиком к полноценному вторжению гноллов или чему похуже.
Я наблюдал, как воздушный корабль скрывается в облаках — и мне пришла идея.
Солнце давно село, и мне было проще. Я взлетел и собрал вокруг себя немного облаков, оставив только щелочку для обзора. Это старый трюк, который я освоил еще кадетом в летной академии — полезный, чтобы пробираться в женскую общагу. Что, должен заметить, я проделывал только по приглашению. Которые, опять должен заметить, случались весьма часто — я и в юности был ошеломительно красивым парнем.
Но я увлекся.
В любом случае, несколько гноллов на часах были куда менее бдительными, чем наш старый директор, мистер Биттерсвитч. Я аккуратно пролетел над лагерем — там. на холме, были сотни, если не тысячи, гноллов, собравшихся вокруг груды палаток и костров. С юга приближалась свежая колонна гноллов, несущих пики и поющая какую-то походную песню о кнутах, путях и тому подобном. Она была и удивительно прилипчивой — годами позднее я не мог вспомнить слов, но обнаруживал, что мычу мелодию время от времени.
Я улетел от марширующих гноллов и сделал круг вокруг лагеря. Хоть мне бы уже и стоило дрожать, впав в полную бесполезность, я смог поддержать себя в рабочем состоянии, просто думая, насколько все будет хуже, если я не полезу в лагерь, полный хищных гиеноподобных созданий. И как бы я ни хотел иметь кого-нибудь (а лучше нескольких кого-нибудь) за которым можно спрятаться, я знал, что тихо пролезть проще одному пони, а не целому взводу.
Заход сверху тоже помогал — как и большинство наземных существ, гноллы не думали смотреть вверх, благодаря чему я тихо парил над их головами. Самая большая и расфуфыренная палатка была в центре лагеря — и, более того, я увидел, как оттуда вышел Гноллполеон, проверить свежие пополнения. Идеально.
Я спустил свое облако достаточно низко, чтобы дотянуться до ткани палатки. Затем достал нож и прорезал дыру размером с себя в потолке и скользнул внутрь. Облако же оставил прикрывать дыру.
Из-за плюшевой мебели. дорогих ковров и хорошо наполненного винного шкафчика (полного бутылок, подходящих для странствий размеров, конечно) палатка Гноллполеона была больше и роскошнее многих квартир, в которых я жил. Единственной военной чертой был большой стол в центре, полный карт и докладов. В поисках противоядия я как можно быстрее обыскивал жилье Гноллполеона. Несколько минут я бесплодно переворачивал подушки и открывал мебель — пока не вернулся хозяин.
— Monsieur Сентри! — подпрыгнул Гноллполеон. — Чем обязан этому визиту?
Я, должно быть, потянулся к ножу или раскрыл крылья, потому что он сделал царственный жест, типа “пожалуйста, нет”.
— Мне надо лишь произнести слово, и охрана снаружи entrez и разорвет вас на куски.
— Бывало и хуже, — я не хвастался — это была лишь печальная констатация факта. — И готов поставить на то, что я достаточно быстр, чтобы убить вас до того, как ваша охрана проделает это со мной.
— Может быть. Но я не игрок. Если бы вы пришли убить меня, то, смею надеяться, солдат, вроде вас, справился бы лучше. И, говоря прямо, смерть любого из нас не приблизит другого к его целям. Поэтому расслабьтесь, monsieur — я не враг вам, — он подкатился к винному шкафчику и налил себе бренди. — Желает выпить?
— После того, что произошло в последний раз — откажусь, — проворчал я.
— Ах, да. Яд, — Гноллполеон пожал плечами и выпил. — Если вы примете оправдания, он не был предназначен ни для вас, ни вашей… особой подруги. Я целился в короля Торакса. Видите ли, подменыши не знают, как думать за себя. Без своего монарха они станут легкой добычей для моей grande armée.
Гноллполеон указал на заваленный картами стол.
— Говоря честно, мне наплевать.
— Ох-хо-хо! А знает, почему я вам это все говорю, monsieur Сентри?
— Совершенно точно — нет.
— Потому что мы очень похожи, вы и я.
— Я бы так далеко не заходил, — ответил я. — Для начала, я повыше.
— Ох-хо-хо! Не будьте мелочным, monsieur, и подумайте, — постучал Гноллполеон по виску когтем. — Мы оба солдаты — офицеры, не меньше. Мы оба ненавидим les changelings. И, что важнее всего, нас ведут наши страсти. Moi, к la guerre — а вас les amour.
— О чем вы, вообще?
— Monsieur Сентри, вы тут ради этого, не так ли? — Гноллполеон залез в карман и вынул фиал слегка светящейся голубоватой жидкости. — Это противоядие — оно сделает вашу кобылку совершенно здоровой.
Я подумал о здоровенных охранниках снаружи и удержал себя, чтобы броситься через всю палатку.
— Ну отлично, давайте ее сюда, и я не стану вас избивать до полусмерти.
— Ах, этот эликсир сделан из очень редких, дорогих ингредиентов. Я не могу отдать его без какой-то… компенсации. Видите ли, я хочу попросить вас об услуге, monsieur Сентри. Очень простой, обещаю.
— Услуге? — прищурился я.
— Вам нужно лишь открыть двери Улья и впустить моих гноллов, — Гноллполеон пинком поднял кресло и запрыгнул в него. — Если уж вы так легко проникли в мое убежище, то пробраться в Улей будет еще легче, non?
— Вы действительно ожидаете, что я помогу вам после того, как вы отравили кобылу… — я задумался над словами, прежде, чем слабовато продолжить. — … с которой я сюда прибыл?
— Я доводилось слышать истории, monsieur Сентри. Вы часто воевали с подменышами — и знаю, что в глубине сердца до сих пор считаете их врагами, несмотря на то, какими “хорошими” они себя называют. Так что вам за дело, чего с ними произойдет?
— Значит, я впускаю гноллов в Улей и получаю противоядие?
— Exactement.
— И я с Кэррот Топ сможем свободно вернуться в Эквестрию?
— Ну конечно! Мои гноллы дадут вам пройти. Может быть, нанести одну-две легкие раны, чтобы создать образ достойно героического отступления? И как только вы вернетесь в Эквестрию с ужасными новостями, вас снова объявят героем. Лишнее перо в пресловутую шляпу, нет? Одна дверь, monsieur Сентри — вам надо открыть лишь одну дверь и больше не придется беспокоиться о подменышах.
— Хорошо, Гноллполеон, — я шагнул вперед и поднял копыто. — Договорились.