Сентри в деле

Глава 7. Этикет завоевателя

Я вернулся в Улей немного более скрытно, чем его покинул — Гноллполеон не спускал с меня глаз и фокус с низколетящим облаком не проходил. Маленький маньяк притащил с собой взвод самых злобных гноллов, и эти ублюдки не переставали перехихикиваться между собой, как будто проворачивали какой-то розыгрыш, а не тайную военную операцию. Но учитывая, что гноллы считали смешным, разница была невелика.

Вернуться в Улей было просто — как во всех уважающих себя крепостях, в его основании была большая канализационная труба. Самые здоровые головорезы Гноллполеона вырвали решетку, и мы вошли. Канализация была достаточно высока, чтобы я мог расправить крылья и лететь, избегая все те неописуемые жидкости, которые сочли отвратительными даже подменыши. То, что нелетающим гноллам пришлось пробираться там по колено (в случае Гноллполеона — по грудь) было приятным добавлением.

— Вот это подойдет, — сказал я, когда мы подошли к какому-то люку для обслуживания, ведущему в тоннель. — Вы можете пролезть тут — и теперь давайте мне антидот.

— О non, monsieur Сентри! Вы не в том положении, чтобы требовать, — возразил Гноллполеон, и глаза его подручных заблестели в темноте. — Вы получите противоядие для своей кобылки — но лишь в день моей победы. Вы ведь можете вести меня в ловушку, non?

Я сжал зубы и сделал мрачную рожу — хоть и целая стая гиеноподобных тварей считали меня своим обедом. Проигнорировав комок страха в животе, я глубоко вдохнул. Учитывая ароматы канализации подменышей, это была ошибка — и вскоре я разразился кашлем от вони.

— Отлично, — прокашлял я. — есть еще кое-что, что вам стоит знать.

— О? Поделитесь, — Гноллполеон выжидательно потер ладони.

— Подменыши не станут с вами драться — по крайней мере, пока у руля король Торакс. Он боится, что насилие сделает их такими, какие они были — и этого не хочет никто. Если вы войдете и начнете резню, это может вернуть их в черный хитин. Но…

— … если мы сработаем спокойно, то до таких крайностей не дойдет. Хм, — потер подбородок Гноллполеон. — Если бы я не знал вас лучше, monsieur Сентри, то решил бы, что вы защищаете les changelings.

— Мне плевать на проклятых жуков, — покачал я головой. — Я о Кэррот Топ беспокоюсь. Если вы сделаете подменышей снова злыми, то что им помешает ей закусить?

Я даже поежился от этой мысли.

— Monsieur Сентри, вы tres romantique! — Гноллполеон хихикнул, и бойцы за его спиной последовали примеру. — Но хорошо. Вы слышали пони, mes amis! Les changelings брать живьем! А теперь вперед — к победе!

Гноллполеон прищелкнул пальцами, и самый большой его головорез посадил его к себе на плечи. Двое других открыли люк, и вся стая ворвалась в Улей.

Несмотря на эготизм и мегаломанию, Гноллполеон обладал навыками тактика. Он с примечательной эффективностью направлял свои войска, посылая небольшие группы на захват ключевых позиций Улья и подавляя любую охрану на пути. Сам же Гноллполеон возглавил команду, захватившую короля Торакса. В течение часа команда гноллов открыла ворота Улья настежь, и вошла колонна войск, закрепляя победу.

Гноллполеон запер где-то Торакса и подменышей, и обосновался в тронном зале. Или зале, где был трон королевы Кризалис, пока он не сломался. За отсутствием такой впечатляющей мебели, Гноллполеон разместился на высоком походном кресле, которое принес один из гноллов. Он даже переоделся в свежую униформу, хотя все же распространял вокруг себя легкий запах канализации. В центре тронного зала разместился стол с картами из его палатки, но теперь на нем стояли маленькие фигурки.

— Вы хорошо мне послужили, monsieur Сентри! — отвлекся от построения стратегий Гноллполеон. — Вы более, чем выполнили свою часть сделки — и пусть никто не скажет, что я не гнолл слова!

С этими словами он вынул из кармана маленький синий фиал с противоядием и бросил его мне.

Я поймал (едва) его трясущимися копытами и глянул на жуткое маленькое создание.

— И свободный проход в Эквестрию.

— Ну конечно же.

---

Я не побежал в госпиталь.

Лететь было быстрее.

---

Кэррот Топ была все там же, бледная и бессознательная. Я открыл фиал с противоядием, поднес к ее губам и влил содержимое в ее горло. Через мгновенье зелье подействовало — на ее щеки вернулся цвет, а зеленые глаза приоткрылись, одарив меня знакомым взглядом, сочетающим в себе равные доли раздражения и смущения.

— Сентри? — простонала она, натягивая простыни на себя. — Что ты на этот раз натворил?

Я облегченно рассмеялся — определенно, ей было лучше, если у нее нашлись силы злиться на меня.

— Я спас тебе жизнь, и это первое, о чем ты спрашиваешь?

— Это справедливый вопрос.

— Это вопрос не по существу.

— Говори. Последнее, что я помню — меня выворачивало на твои копыта.

— Из-за яда. Да. Так, эм, исходя из обстоятельств, я… вроде как заключил сделку с Гноллполеоном и помог ему захватить подменышей в обмен на противоядие.

— Что?

— А что мне было делать?

— Может, что-то кроме продажи самого нового союзника Эквестрии жадному до власти маньяку?

— Типа чего? Мне приходилось додумывать на ходу. Некоторые из нас — не тренированные специальные агенты, знаешь ли, — тут меня настигло осознание. — К слову, как ты не догадалась, что вино отравлено?

— У меня… были подозрения, но я не могла ничего поделать, не потеряв прикрытие. Поэтому я выпила отравленное вино до того, как это сделал кто-то важный. Это было единственное, что я смогла придумать.

— И я после этого идиот, — проворчал я. — По крайней мере, у меня есть чувство самосохранения.

— Ты сам сказал, что ты не специальный агент. Ты не поймешь. если бы вино выпили ты или Торакс, то все было бы хуже — или, по крайней мере, мне показалось, что было бы хуже — так что это пало на меня. Я — расходный материал.

— Не для меня, — слова сорвались с моих губ быстрее, чем я это осознал.

Кэррот мягко ахнула и ее щечки порозовели. Она отвернулась и начала поправлять простыни на ногах.

— Я… ты… у нас нет сейчас на это времени. Мы должны что-то сделать.

— Ага. Свободный проход в Эквестрию был частью сделки, но я бы отправился побыстрее, пока Гноллполеон не передумал, — я попытался помочь ей встать с кровати, и это было ошибкой. Молниеносно-быстрым движением она прижала меня лицом к полу, а одна из моих передних ног была вывернута под углом, определенно для нее не приспособленным. Мое плечо пронзила боль, и какая-то глупо-оптимистичная часть моего разума заметила, что Кэррот Топ определенно лучше, раз уж у нее есть силы выворачивать мне суставы.

— Мы не уходим. — сказала Кэррот. — Пока не исправим это.

— Как? Нас только двое, и не думаю, что мы можем толкать Гноллполеону лекции о дружбе, пока… — и тут меня настигло озарение. — Стоп. Думаю, у меня есть план.

— Ты. И план, — сухо ответила Кэррот. Она не выглядела убежденной, но хотя бы отпустила мою ногу.

Уже начало.

---

— Гноллполеон! — влетел я в тронный зал, обратившийся в штаб, промаршировал к столу с картами и опустил бутылку красного вина прямо на Эпплузу. — Я должен вам выпивку.

— Это le revenge ironique? Вы же не думаете, что я совсем дурак?

— Нет, конечно, — я открыл бутылку и глотнул прямо из горла. Не лучший способ наслаждаться летним красным, но мы в отчаянном положении. — Вы же сами сказали, если бы я хотел вас убить, я бы подготовился лучше.

— Ох-хо-хо! Так почему вы тут, monsieur Сентри? Почему вы не со своей возлюбленной пони?

— Она спит — противоядие сработало, но она еще слаба. Я велел ей отдохнуть прежде, чем мы отправимся в Эквестрию.

— Вижу. Так почему же вы тут?

— Как я уже говорил, я предлагаю вам выпить. И не только эту бутылку.

— О? — Гноллполеон щелкнул пальцами и один солдат принес пару бокалов. — Но почему?

Я их наполнил и сел в свободное кресло.

— Я привез… немало вина с собой из Эквестрии. И не хочу его оставлять. А еще не люблю пить в одиночку, поэтому я тут. Ваше здоровье.

И звякнул бокалом о бокал Гноллполеона.

— Салют! — Гноллполеон понюхал вино (из подозрительности или для оценки, уж не знаю) и затем выпил. Его брови поднялись от удивления, и он потянулся за бутылкой. — У вас отличный вкус, monsieur Сентри.

— И там, где я ее взял, есть еще, — ответил я. — На самом деле, я, кажется, взял вина достаточно, чтобы хватило всей вашей орде.

Я замолчал и посмотрел на многочисленных адъютантов и охранников в зале.

— Или… на большую их часть. Зависит от того, кто доберется до ящиков первый.

Среди гноллов послышалось бормотание, но сам Гноллполеон расхохотался и ударил по столу.

— Очень хорошо! Ты! — указал он на гнолла в высоком кивере. — Найди ящики о которых говорит monsieur Сентри и доставь их сюда. Мы отпразднуем победу как подобает, и не пойлом les changelings!

Гноллы заликовали и вскоре началась попойка.

---

Если исключить запах и клыки, попойка с гноллами ничем не отличалась от попойки с любой другой компанией негодяев. Хотя и немного получше, чем бухать с драконами – даже если увернешься от основанных на лаве коктейлей, надо еще о сернистой отрыжке беспокоиться.

Было больно смотреть, как тщательно отобранное вино уходит в глотки гноллов, но я напомнил себе, что на такой работе иногда приходится идти на жертвы. По крайней мере, гноллы лакали вино, а не мою кровь, так что это могло сойти за оптимизм.

Ночь стала утром, утро перешло в полдень, а гноллы и не показывали намерения прекращать празднование. Пелись песни (обычно громко и нестройно), произносились тосты (обычно громко и безвкусно), и резкий смех гиеноидов звучал в каждой комнате Улья.

Я держался, оставаясь немного более трезвым, чем Гноллполеон и его подручные. К счастью, в загулах у меня был большой опыт – более трезвенные пони отрубились бы уже после четвертой бутылки Пино-нуар.

Где-то в середине дня (помню, поморщился болезненно-яркого от солнечного света) я обнаружил себя смотрящим на карты и фигурки, которые Гноллполеон разложил на теперь залитом вином столе. Я склонил голову в сторону, а потом протянул копыто к голубой нитке реки.

— Знаете, Гноллполеон, а у вас есть шанс, — лениво произнес я. – Невеликий, но все же.

— Pardonnez moi?

— Ой, да ладно, — ответил я. – Мы оба знаем, что рано или поздно вы положите глаз на Эквестрию.

— Ох-хо-хо! Вы знаете меня слишком хорошо, monsieur Сентри! C'est vrai – моя судьба соответствовать имени, и завоевывать все, что я вижу! Конечно, однажды я поведу свою орду на север, к славным битвам с маленькими пони. И в те дни я надеюсь повстречать вас на поле битвы. Vive la guerre! – и он звякнул своим бокалом омой.

— Не думаю, что вы будете биться со мной, Гноллполеон.

— Non? – склонил он голову набок. – Вы же не говорите о желании присоединиться ко мне, не так ли?

— Проклятие, нет, — покачал я головой. – Я о том, что при нападении на Эквестрию я стану наименьшей вашей проблемой. Для начала — принцессы. Их четыре. Или четыре с половиной, если считать малышку.

— L'enfante?

— Скорее, инфант террибль. Ума не приложу, как действует аликорнизация, но малявка, вроде как, полна мощи детской невинности или вроде того. Поверьте на слово – стоит начать, и вам приложат радугой.

— Monsieur Сентри, думаете я это не предвидел? Почему, по-вашему, я выбрал les changelings первой целью? – он махнул когтистой лапой по тронному залу. – Королева Кризалис была известна своим черным троном, ужасной штукой, которая жаждала мощи, как подменыши жаждали l'amour.

— А он не взорвался?

— Oui! Oui! – улыбка Гноллполеона стала только шире. – Поэтому-то я тут! Ради осколков черного трона, которые должны были сохраниться!

— Вы не сможете его восстановить.

— И не надо! Non, monsieur Сентри, в этом-то вся гениальность моего плана! Каждый кусочек черного трона может до сих пор поглощать магию… хоть и не так много. Если у каждого моего гнолла будет с собой кусочек трона…

— …они получат свое маленькое личное антимагическое поле^[8].

— Oui! – с радостным смехом взвыл Гноллполеон. – Это даст им возможность покорить Эквестрию!

— А почему вы мне это рассказываете? – я снова наполнил свой бокал.

— Вы мне нравитесь, monsieur Сентри. Я думал, пони слабы и сентиментальны – но вы меня опровергли! Мой план настолько гениален, что обязан поделиться им с кем-то, кто может его оценить.

— Смотрите, Гноллполеон, — ровно ответил я. – Если та штука с антимагическими камнями и сработает, это не значит, что вы победите. Это лишь значит, что все станет… неприятнее.

— О?

— Я абсолютно уверен, что принцессе Селестии известно, что некоторые проблемы не решить тактическим применением дружбы. И на такие случаи у нее есть меры. Больше мер, чем я могу представить, — я осушил свой бокал и налил еще красного. – Должен сказать, основа более-менее хорошего плана есть. Но если магические радуги не срабатывают, дело за грязными приемами и ножами из темноты.

— Убийцы? Ха! Я плюю на них! Что пони могут знать о плащах и кинжалах?

— Больше, чем кажется, — пожал я плечами. – Но, честно говоря, до такого даже не дойдет. Вы… осознаете, что пегасы, вроде меня, могут управлять погодой, так? Как сильно продвинется ваше вторжение, если погодный корпус обрушит на вас пару метелей?

— Les blizzards? – спросил один из солдат-гноллов. Гноллполеон заткнул его генеральским взглядом, но семя уже было посеяно. Некоторые гноллы начали переговариваться между собой, вслушиваясь в разговор. Я потер подбородок – и начал говорить громче.

— О, абсолютно. Они могут подмешать туда грозу-другую, но нет ничего лучше нескольких футов снега, чтобы превратить все в полный отстой. Сложно маршировать, когда от обморожения потерял несколько пальцев, в конце концов. Фактически… — произошел редкий случай, которым могли бы гордиться мои наставники в академии, я вспомнил несколько эпизодов лекции которую, вероятно, проспал. – Разве не это произошло с первым Гноллполеоном?

Гноллполеон побледнел – настолько, насколько это доступно для пятнистой гиены с серым мехом.

— Почему вы мне это рассказываете, monsieur Сентри?

— Потому, Гноллполеон, — ответил я с примечательной (читайте – пьяной) откровенностью. – Что вы мне не нравитесь.

— Quoi?

— Вы уродливы — изнутри и снаружи. Обычно мне на это наплевать, но вы сделали неприятную поездку еще хуже. И это еще до попытки отравления. А еще вы коротышка и выглядите в этой шляпе нелепо.

— Вы смеете? – Гноллполеон встал в кресле и указал на меня когтистым пальцем. – Вы смеете говорить таким тоном с великим Гноллполеоном?

— Великим Гноллполеоном? – фыркнул я. – Едва ли. Пока что вы запугали лишь кучку безмозглых подменышей. Вы лишь четырнадцатый в длинном списке неудачников, — я осушил бокал и потянулся за бутылкой, которая оказалась пустой. – А вы знаете, что говорят о сиквелах.

Гноллполеон выдохнул и зарычал, в то время, как остальные гноллы выглядели шокированными таким неуважением к их командиру. Он отбросил бокал и вскочил на стол, в бесполезной попытке нависнуть надо мной.

— Monsieur Сентри, за эту выходку я…

— Сэр! – в двери влетел гнолл с сержантскими нашивками. – Подменыши! Они сбежали!

— Quoi? – в шоке спросил Гноллполеон – и снова уставился на меня своими глазами-бусинками. — Zut alors! Monsieur Сентри, это ваша вина! J'accuse!

— Не совсем моя, — во мне плескалось достаточно жидкой храбрости, чтобы стать на уровне Дэринг Ду. – Я просто отвлекал, пока Кэррот Топ проделала всю сложную работу. Я даже удивлен, что вы заметили только сейчас — они, наверное, уже на полпути к Эквестрии.

— Взять его! – взвизгнул Гноллполеон, и прежде, чем я успел взлететь, на меня упал целый взвод гноллов. Гноллполеон спрыгнул со стола и остановился у моего носа, скалясь. – Это предательство не останется безнаказанным! Ваши крылья отрубят, кости – переломают, а шкуру – сдерут! Но не раньше, чем вы видите, как ваша любимая Эквестрия горит.

Гноллполеон плюнул мне в лицо и, развернувшись, начал буквально лаять приказы солдатам.

— Достаточно! Мы праздновали слишком много и слишком рано! Готовьте солдат, вскоре мы выступаем!

— Выступаете куда, позвольте поинтересоваться?

Гноллы обернулись и ахнули, увидев, как в тронный зал входит никто иная, как принцесса Луна. С ней были Гвардейцы в сияющей броне (возглавляемые самим Шайнинг Армором), а Спитфайер и несколько Вандерболтов влетели и начали нарезать круги под потолком. Солдаты Гноллполеона (по крайней мере те, кто не упился в хлам) осторожно отступили от главных дверей, испуганные неожиданной демонстрацией мощи.

— Дураки! Имбецилы! Трусы! – заявил Гноллполеон. – Вы не видите? Это не настоящие пони! Это les changelings! Очередная уловка! Не бойтесь! Ибо я, великий Гноллполеон Боун-апарт XIV развею этот обман, а потом мы разорвем этих насекомых в клочья!

С этими словами он промаршировал (пусть и неровно) к принцессе Луне и пнул ее в ногу. Его ступня столкнулась с одним из ее металлических поножей и громкое «блям!» разнеслось под сводчатым потолком тронного зала. Гноллполеон, клянусь, комично запрыгал на одной ноге – пока принцесса не наступила на него. Воздух вышел из его легких с писком, как у собачьей игрушки, и маленький гнолл мог лишь беспомощно трепыхаться под тяжестью ее копыта.

— Я не иллюзия, — глаза принцессы Луны сияли магией, когда она посмотрела на оставшихся гноллов. – Кто еще желает проверить?

Таких не оказалось.

---

— Это прошло… удивительно удачно, — произнесла Кэррот Топ. Она вытащила меня из суматохи уборки и поздравлений, и притащила на какую-то маленькую башенку, где нас никто не побеспокоит. Это оказалось вовремя, так как вино начало брать свое. Меня не стошнило, пока я кланялся принцессе, но был к тому близок.

— Ты проделала всю работу, вытащив подменышей из подземелий, — ответил я, посмотрев в окно на пустынную равнину королевства подменышей. Не тот пейзаж, который стоил всех этих трудов, но в моей карьере это уже норма.

— Еще один рабочий день Специального Агента Голден Харвест, — ровно ответила Кэррот. – Но… было бы сложнее, не отвлеки ты Гноллполеона.

— Еще один рабочий день лейтенанта Флеша Сентри, — я сумел сделать подобающую рожу прежде, чем расхохотаться.

— Поверить не могу, что ты спас Эквестрию, напившись.

— Технически, я спас Эквестрию, напоив другого.

— Я не к тому. Откуда ты знал, когда придет подмога из Эквестрии?

— Я и не знал.

— Что?

— Я осознал, что рано или поздно они будут, как только воздушный корабль принесет вести в Кантерлот. Но сверх того – ни малейшего понятия. Честно говоря, мне повезло, что принцесса Луна телепортировала свой отряд, а не отправилась своим ходом – это сократило путь на день-два. Я просто удерживал Гноллполеона так долго, как мог. А если бы и это не сработало, то поджег бы чего-нибудь и сбежал.

— Ужасный план.

— Ставший удачным с прибытием принцессы.

— Гноллполеон был готов тебя убить.

— Ну да, — пожал я плечами. – Но… ладно, даже если бы он это сделал, это все равно бы его задержало, не так ли? Ты бы все равно сбежала с королем Тораксом, как и надо было. Я же… расходный материал.

Кэррот Топ коснулась копытом моей щеки, приподняла мой подбородок и посмотрела прямо в глаза.

— Не для меня.

---

На этом заканчивается третий том Записок Сентри.