Сабрина. Начало
Глава 19. Ярмарка
Старлайт лениво поворошила кучу каких то допотопных журналов начала века, где всерьёз обсуждалась возможность парового орудия. Сама задумалась, какие технические ограничения должны быть наложены на такое орудие, мысленно же плюнула. Чай, конструкторы не полные остолопы, и если пороховые пушки до сих пор не заменены на электромагнитные, водородные, или паровые — в том есть смысл.
Покосилась на своего «напарника» — тот внимательно изучал пикантные картинки из тех же времён, разложенные на соседнем лотке. Единорожка томно вздохнула. Те, на картинках, давно померли, или уже седые старухи, а я — вот она… Гвардеец, однако, вздох проигнорировал. Старлайт подозревала, конечно, что дело в суровом внушении принцессы. Вот надо было ей испортить всю прогулку.
Продвигаясь по рядам, они наткнулись наконец на то, что искали. Донельзя предосудительного вида зебра, с капюшоном на голове, и закутанная в драную тряпку, продавала единственную, на вид очень старую, книгу. Что характерно — перевязанную проволокой крест-накрест.
Перед ней стоял, наверно шутки ради, молодой единорог. Старлайт услышала обрывок разговора:
— И сколько же вы хотите?
— Только для тебя, яхонтовый, десять тысяч…
Жеребец покрутил копытом у виска и отошел. Единорожка кашлянула: рожает же земля идиотов. Книга не просто светилась в магическом зрении — сияла так, что даже скрывала энергетический профиль самой «продавщицы». Старлайт приблизилась к ней.
— Любопытная книга, должно быть?
— Некоторые знания причиняют скорбь, юная магесса… — Как то даже недовольно буркнула зебра. — Хочешь ли ты их?
— Я оптимистка, — улыбнулась единорожка. — Но твои цены нагоняют тоску.
— Спроси меня о цене. — Предложила она.
— Итак, сколько же стоит эта книга?
— Пятнадцать битсов.
— А с того единорога ты запросила…
— Тот единорог не смог бы этим воспользоваться. — Зебра подняла голову, уперев в Старлайт невидящий «взгляд» двух жутких бельм. — А такие книги создаются не для того, чтоб умирать на полках. Ты же, я уверена, сможешь верно распорядиться этими знаниями. Даже, если нет денег, можешь заплатить когда нибудь потом.
Старлайт повернулась к напарнику.
— Жан-Бар, пройдите, пожалуйста, по ряду, осмотритесь…
Гвардеец покосился на странное «начальство» , но не стал спорить и отошёл. Единорожка наклонилась к «продавщице» и страшным шепотом спросила:
— Ваше высочество, что вы здесь делаете? Вам помощь не нужна?
— А ты что, меня узнала? — так же шепотом ответила Луна.
— Ну, вас трудно не узнать… Это какое-то испытание?
— Вобщем, да, — буркнула принцесса. — Явно запретную книгу продаёт явно ушибленная на голову зебра. И ты бы её, конечно, купила. Ну, или сначала потащила зебру на допрос, а книгу изъяла, и отнесла мне. Это правильные модели поведения… Или попыталась бы сама овладеть тайными знаниями — и это незачёт.
— А что в ней? — Поинтересовалась Старлайт.
— Да ничего. Четвёртый, так и не осиленный мной, том «Пепла и Камней». Завернула его в суперобложку, которую продают в магазинах приколов перед Ночью Кошмаров, наложила заклятье, чтоб светился, как прожектор, обвернула проволокой…
— Эх, — вздохнула Старлайт, — а я думала, там рецепт, как стать величайшей из великих, — и скромно улыбнулась, показывая, что шутит.
— Я же говорила вам, — нахмурилась принцесса, — что великой ты становишься тогда, когда жизнь твоя обретает смысл. А это далеко не всегда зависит от твоей личной силы…
Впрочем, на это проходное камлание для жеребят, единорожка не обратила особого внимания. Ты-то де сама не выносишь утки за раненными в госпитале, а напротив, определяешь то место, где они будут ранены… И это и есть величие.
— Так мы пойдём дальше?
— Да, разумеется. Я уйду минут через десять. Будет подозрительно, если вместе…
И глядя им вслед, аликорн пробормотала:
— То есть на самом деле ты, конечно, должна была пробить мою защиту… Всё же невероятный талант, жалко будет потерять, случись «недоперелёт».
Что-то заслуживающее внимания Старлайт нашла только через час. Если артефакт-обманка Луны светился яростным агрессивным светом, то этот скорее «дышал», как и положено нормальному артефакту, то превышая, то наоборот, уступая нормальному магическому фону. Но «дышал» на таком глубоком уровне, что едва ли сотня магов в стране смогла бы это распознать. Для всех прочих это был просто мраморный шарик на цепочке.
Смеха ради Старлайт приложила к нему заклинание промера кривизны… Лоб чуть кольнуло, но это было в порядке вещей. А вот то, что заклинание показало десять в минус десятой степени метра погрешность обработки, было совершенно ненормально. Превозмогая головную боль, единорожка попробовала датировать предмет, но мозг резануло так, что она отказалась от этой идеи.
Продавала артефакт странная личность, немного похожая на пони, но с кричащей расцветкой, и ветвящимся рогом. Старлайт идентифицировала её скорей как кобылу…
— Скажите, что это за предмет?
— Я сама не знаю, это осталось от деда. Он говорил, что это очень могущественный артефакт. Но я носила его к магам, и они не смогли сказать, что он делает… И вообще сказали, что это не артефакт. Сама-то я в этом не очень…
Да, Старлайт видела. Очень слабые задатки, но впрочем, у большинства и таких нет. И ей понравилась честность продавщицы. Поэтому она, не торгуясь, за сорок битсов купила «кулончик», хотела надеть на шею, но поразмыслив, убрала в сумку. Шарик-то явно не обычный, и делал его кто-то, минимум, не уступавший по могуществу ей самой…
Луна развернула в воздухе «схему» артефакта. Ученица внимательно смотрела, потом мотнула головой.
— Я ничего не понимаю.
— Ты знаешь, я тоже… Оно очень старое. В прежнее время было модно создавать многокомпонентные артефакты, так что одна часть бесполезна без другой. Думаю, здесь что-то подобное. И его делал кто-то очень сильный… Видишь эти два пассажа? Чтоб их записать нужна энергия нескольких локомотивов, тогда как можно было пройти легче и проще… Вобщем, маг не заботился о сбережении сил… У кого ты купила его?
— Я точно не знаю, — сказала Старлайт, — я таких раньше не видела. — И описала внешность продавщицы.
Луна хмыкнула:
— А мне иногда кажется, что ты знаешь всё… Это кирина. Довольно малочисленный вид, но не настолько. Ну да захочешь — почитаешь про них.
— И что мы будем делать с этим?
— Покажу Селестии, может, она что-то поймёт, а нет — то отдам его тебе. Он безопасен, разве только может «стрельнуть» при разрушении. Но ты же не будешь бить его молотом?
— Нет, — улыбнулась единорожка, — тогда я пойду?
Луна молча покивала, и буквально через пару минут в кабинет вломилась Сабрина.
— А у меня вот что есть!
В воздухе перед ней возник воронёный прямой клинок.
— Ого! Рано у тебя… У меня-то появился уже когда я… Гм, об этом тебе тоже рано. — Пробормотала аликорн. — Но это у всех по разному, а у большинства магов вообще никогда… Ты поосторожнее им маши, а еще лучше — убери вовсе, пока не научишься контролировать свои чувства. Эта штука прорубает почти любые защиты и материальные предметы, в том числе стальные мечи. И ты можешь кого-то ранить, просто стукнув клинком по клинку.
— Ладно, — Сабрина убрала оружие, но тут же сцапала со стола телекинезом принесённый единорожкой артефакт, перехватила его копытом. — Кулончик!
— Разве я не говорила тебе, — вздохнула принцесса, — ничего не брать на моём столе?
— Нет, не говорила.
— Хорошо. Теперь говорю: ничего не бери на моём столе без спросу. Это может быть опасно.
Сабрина кивнула.
— А можно, я его заберу?
— Нет. Мне надо показать его твоей матери. Потом отдам Старлайт. Это её кулон.
— Этой вредины?
— Почему вредины? — удивилась Луна.
— Да ходит, и потолок носом царапает…
— Странно. А мне казалось, что она вполне скромная.
— Это она с тобой скромная, и с другими учениками, а слуг, например, в упор не видит, а ещё…
— А еще ты ябеда, — заметила Луна. — Но ладно, я поговорю с ней… А кулон верни.
Сабрина надулась, но протянула ногу над полом, «отключив» копытокинез. Шарик, однако, не упал.
— Отцепись, противный! — кобылка резко дёрнула ногой, и кулончик оторвался от копыта, совершив полет по красивой дуге, и стукнул бы Луну, если бы она не перехватила его в воздухе.
— Ой.
— Да. Вот так и с мечом может быть. Приложишь кого-нибудь, а он окажется не принцессой, а обычным пони, и подарят ему деревянный ящик…
Когда Сабрина вышла, Луна задумчиво пролеветировала артефакт, приложила с своему плечу, потом убрала заклинание. Шарик остался висеть, но когда она дёрнула мышцей, упал.
— Загадочно, — пробормотала Луна.
Иногда, примерно раз в месяц, Кеура приходила в зал с дверью, и таращилась на неё, словно надеясь просверлить взглядом дыру. «Глаз бури» так и торчал в гнезде, куда его уже почти десять лет назад вложил Немой, а дверь всё так же непоколебимо хранила свою тайну.
Примерно через месяц после того фиаско был изготовлен робот с металлической стрелой — зажимом. Он сгорел, едва коснулся артефакта. Сгорел в буквальном смысле: язычки огня пробежали по стали, после чего механизм развалился на куски.
Неудачу потерпели и двое зебр. Первый — ни богов ни Дискорда не боявшийся офицер, альпинист, полярник, и второй — маг, но с лёгкой умственной задержкой. Эти, к счастью, отделались временным параличом ноги. Впрочем, Кеура поняла намёк, и больше никого не посылала…
Она уже повернулась спиной, собираясь уходить, как что-то звякнуло. Не веря ушам, магичка обернулась, и увидела лежащий на полу «глаз бури». На мгновение ей овладело искушение схватить артефакт, и будь что будет, но лишь на мгновение. Спешка нужна при ловле блох и при ответно-встречном ядерном ударе.
Тем более, что на двери неторопливо проступили какие-то неизвестные ей буквы…
Входя в свою приёмную, магичка приказала секретарю:
— Самых лучших филологов, криптологов, специалистов по древним языкам разыскать и пригласить ко мне…
Пожилой профессор, явно никуда не спеша, хорошо поставленным голосом рассказывал:
— Это, молодые леди, обыкновенный всеобщий язык. Очень архаичный, но ничего сложного. Алфавит, так называемый «верхний», когда каждому звуку соответствует одна или две буквы, глядя по тому, глухой звук или звонкий… Впрочем, единого мнения нет… Но так писали в Центральной Зебрике грамотные жеребцы и кобылы примерно пять тысяч лет назад, до фессоновской реформы алфавита, когда «лишние» буквы выбросили, и упростили начертание других. Для тех же, кто попроще, было иероглифическое письмо, происходящее, по сути, из обычных картинок…
— Это всё очень интересно, господин профессор, — перебила Велара, заметив как сатанеет напарница, — но что там написано?
— А… Написано: «здравствуй, молодая сестра. Приди позже.»
— И всё? — уточнила Кеура.
— Всё, — кивнул жеребец.
— Спасибо, профессор, — поспешно кивнула Велара, — вот ваш гонорар… — И чуть не силой утащила Кеуру в кабинет.
— … молодая сестра, — повторила Кеура. — Так что же, где-то в мире родился аликорн? И дверь каким-то образом об этом «знает»?
— Необязательно. С чего мы решили, что «глаз» существует в одном экземпляре? Алое могла наштамповать их с десяток, и разбросать по свету… И допустим, Селестия с Луной нашли один.
— Почему тогда они ещё не здесь? В смысле, не у двери?
— Ну, они могли просто не понять, что это. Не стоит приписывать им всезнание…
— Не, не получается, — покачала головой Кеура, — написано: «зайди попозже». Это что же, они не готовы войти в дверь? Немой был готов, а принцессы нет?
Велара кивнула, признавая ошибку.
— Тогда значит, новый аликорн. Интересно, кто — зебра или пони?.. И кстати, мы можем провести ритуал на неизвестное лицо?
— Можем, конечно, — пожала плечами Кеура, — но для этого надо убедиться, что это точно пони. Потому что если мы собственнокопытно сведём с ума молодую зебру-аликорна, это будет самый эпический провал за тысячу лет… А я думаю, что это всё-таки зебра. Не потому что мне хочется в это верить, а потому, что у нас лет до десяти выявить аликорна почти нереально: ну, он чуть крупнее сверстников, ну, сильный для своего возраста волшебник… Да мало ли таких? А у пони всё ясно с первой минуты. И какая-нибудь медсестра тут же побежит давать интервью жёлтой газетёнке, чтобы прославиться. А акушер напишет докладную в Минздрав… Разведка же нам ничего такого не доносит…
— Вот бы разыскать её, — сказала Велара, — и взять пока под защиту.
— Давай подумаем. Что аликорн может делать такого, даже в детстве, что остальные не могут?
Велара хмыкнула:
— Есть мясо.
— И что нам это даёт? — саркастически улыбнулась напарница, — будем всех молодых талантов мясом кормить? Представляю, что напишет пресса: «маги совсем охренели, и натаскивают свой молодняк на кровь.»
— Ещё они не болеют… Инфекционными болезнями.
— Это ближе. Скажем, лет через восемь запустим в СМИ такую кампанию: «вот-де говорят, что все маги заучки и задохлики. А Орден объявляет конкурс на волшебника-богатыря! И если ваш ребёнок проявляет магический дар, и с детства не болел, звоните-пишите, вас ждёт приз!»
Велара кивнула:
— Я еще подумаю… Но вот ещё что. А если сёстры найдут её раньше нас? И убьют, пока она ещё не представляет им угрозы? Вероятность ничтожна, но…
— А как они узнают? — Кеура на миг нахмурилась, — понимаю. Профессор кислых щей… Сам он ничего не понял, но может что-то ляпнуть…
— Несчастный случай?
— Нет, это всегда плохо пахнет. Всё должно быть чисто… Поэтому, сердечный приступ. Займись, пожалуйста.
Велара кивнула.
— И ограничить доступ к двери. Вдруг у кого-то хобби — древняя письменность.