С Пятницей на островке
Глава 1: Встреча
Что-то явно пошло не так во время переброски. Сбой анализатора, неправильно обработавшего данные с просунутого в пробой пространства щупа, привёл к одному из самых неприятных сценариев. Илья выпал из портала где-то посреди океана. И даже если это был не океан, а море или просто большое солёное озеро, проще от этого не было. Собрав из переброшенных вместе с ним ящиков подобие плота, он ещё целых два дня бултыхался посреди этой большой солёной лужи, из которой даже попить нельзя было. Самое дерьмовое, что, судя по температуре и солнцу, проходящему свой круг прямо над головой, это были тропики. Тело постоянно чесалось от подсыхающей солёной воды на термобелье, но раздеваться более чем на пару часов в день Илья не мог. Обгореть на чужом солнышке было слишком просто. К вечеру третьего дня, когда бутыль с водой уже давно была пуста, а поднявший волну свежий ветерок окончательно разломал «плот», унеся с собой кусок полиэтилена, из которого невольный мореплаватель пытался сделать солнечный опреснитель, на горизонте показалась земля.
Мысли «как по заказу» и «спасение в последний момент» заставили Илью сплюнуть через плечо и постучать по своей дурной голове, за неимением дерева. Но то ли из-за того, что «дерево» оказалось ненастоящим, то ли из-за попавшей в рот «лишней» солёной воды — плевок не был защитан, формула от сглаза не помогла. Его явно уносило в сторону. Естественно, Илья не сдался. Сначала он пытался плыть, таща на буксире самые нужные ящики, потом, бросив всё, кроме тюка с одеждой. Но когда солнце ушло за горизонт, а полоска земли так особо и не приблизилась, постепенно растворяясь в сумерках, он почти поддался панике, и поплыл уже налегке, стянув с себя даже термуху. И только когда, пропахав носом песочек, Илья выполз на берег, отполз на подгибающихся от усталости конечностях от линии прибоя, только тогда он позволил себе скатиться в спасительное беспамятство.
Илья проснулся, когда солнце уже начало припекать, и поднялся со стонами от боли во всём уставшем за вчерашний сумасшедший заплыв теле. Первым делом он проверил пояс с кармашком для планшета, который, увы, не включался, и маленьким, плавучим из-за полой ручки ножом. Всё остальное уплыло в дальние дали вместе с ящиками и тюком одежды. Из последней у современного робинзона вообще остались только трусы.
Осмотревшись по сторонам, Илья понял, что полоска земли оказалась тропическим островом. Именно таким, как его и рисуют на всевозможных картинах. Песчаная коса, редкие пальмы и море… Последнее просвечивало даже сквозь ряды деревьев, подтверждая, что это действительно остров, а не часть материка. Самый настоящий необитаемый остров… Хотя нет, похоже всё же обитаемый.
Бирюзовое пятно в тени крайнего ряда деревьев оказалось живым существом. Когда Илья подошел поближе, оно даже попыталось подняться на ноги, но тут же опять обмякло, явно потеряв сознание от истощения. Присев над существом, Илья понял, что это жеребёнок, самочка бирюзового цвета с небольшим рогом на голове, умирающая от жажды. Оттащив иссохшее тельце поглубже в тень, путешественник решил поискать воду. Быстрый осмотр окрестностей подтвердил — воды нет. Совсем нет. И местная животинка, невесть как попавшая на этот одинокий остров, в этом уже убедилась. Следы раскопок в центре острова и погрызенные от безысходности стволы пальм на это как бы намекали.
Вернувшись к сестре по несчастью, с которой похоже придётся делить невзгоды, Илья нашел под ближайшей пальмой кокос. Самого обычного вида, и тоже со следами зубов на плотной высохшей шкуре. Чьи это были зубы гадать не приходилось. Перекрученный пальмовый лист, стоило обрезать с него всё лишнее, превратился в превосходную пиалку. Кое-как расковыряв волокнистую шкуру кокоса ножом, Илья ободрал с ореха всё лишнее, добравшись до скорлупы. Проковыряв в трёх мягких местах на его торце дырочки, он вытряс в импровизированную пиалку кокосовую воду, а затем несколькими ударами расколол и сам орех. Пока Илья соскребал с внутренней поверхности ореха более-менее мягкую стружку и замешивал её с ранее добытым «молоком», единорожка повела носом, и не приходя в сознание засучила копытами, пытаясь дотянуться до живительной влаги. Воспользовавшись обрезком пальмового листа как ложкой, Илья накормил мягкой водянистой кашицей животное, трижды меняя ложку, по причине её бессознательного обгрызания.
— Будешь моей Пятницей, — усмехнулся «Робинзон».
Повторив процедуру ещё с несколькими орехами, четыре штуки себе и три цветастой животине, Илья наконец-то слегка утолил жажду, и смог думать о чём-то кроме несуществующего журчащего родника с ледяной, ломящей зубы водой. Повторный осмотр острова ничего не добавил к уже известной информации. Почти круглый, с диаметром в самой широкой части примерно триста метров, в отлив все четыреста, пальмы нескольких видов, песок и безграничное водное пространство вокруг. Ах, да, и мусор вдоль линии прибоя. Ничего техногенного и, если честно, Илья уже не знал, стоит ли этому радоваться. С одной стороны, инструкция искателей требовала избегать миров с разумной жизнью, а с другой… куковать ему теперь на этом несчастном клочке земли до скончания веков. Но делать нечего — надо обживаться.
До вечера удалось сделать несколько небольших установок по добыче воды, из ямы во влажном песке, пальмовых листьев, по которым будет стекать конденсат, и пиалок из тех же листьев, перевязанных сплетённой из волокон кокосовой кожуры бечёвкой для придания соответствующей формы. В процессе работы приходилось несколько раз кормить Пятницу «кокосовой кашей». Под конец она даже начала приходить в себя, вновь впадая в беспамятство после кормления.
Для ночёвки Илья устроил два шикарных ложа из переломанных в труху сухих пальмовых листьев и скрученных в два валика кокосовых волокон, в качестве подушки.
Посвежевший к вечеру ветерок ласкал обгоревшее за день на солнце тело, океан тихо шелестел прибоем, перекатывая небольшие камушки и таская за собой мелкий плавучий мусор. Тишина, наступившее за эти дни смирение с обстоятельствами и наличие живого существа неподалёку потихоньку уносили путешественника в мир грёз.
— Не один… — выдохнул Илья, радуясь, что всё же есть ещё кто-то рядом. Остаться на клочке земли абсолютно одному ему совсем не хотелось.
В кромешной темноте распахнулись красные, ярко светящиеся глаза, и в беспечный шелест прибоя вплелись другие звуки: лёгкое постукивание, словно костью по камню, и шорох подтаскивания по камням тела. Что-то подкрадывалось из ночной темноты, а Илья как завороженный смотрел в приближающиеся глаза, не в силах пошевелиться. Тело словно парализовало от ужаса, как, впрочем, и мысли. Бесформенная тень нависла над ним, занося над головой зажатый в лапах тяжёлый камень, а в кромешной темноте, прямо под ярко-красными глазами, вдруг прорезалась щель: изогнутая в белом оскале острозубая пасть…
— А-А-А-А! — завопил Илья, окончательно просыпаясь.
Рядом кто-то пискнул и что-то упало. Схватившись за нож, Илья проморгался со сна. Естественно, никаких красных светящихся глаз рядом не было. Только испуганная бирюзовая единорожка пыталась отползти от ложа человека, а на песке рядом с подушкой лежал неразделанный кокос. Поняв, что человек не собирается нападать, единорожка опять подползла и, взяв кокос двумя копытами, слегка ударила им по небольшому камушку, сделав при этом просительную мордочку.
— Тьфу ты! — сплюнул Илья, расслабляясь и убирая нож. — Так бы и сказала, что пить хочешь, а то я тут уже невесть что подумал.
Пришлось вставать и идти к ловушкам для воды. Слив то, что уже успело накопиться в две плошки, Илья вернулся к жеребёнку. Напоив несчастное создание, он опять перенёс единорожку на её ложе, и вновь завалился спать.
Когда Илья проснулся в следующий раз, солнце вновь жарило песок пляжа, а под пальмами опять скопилась густая тень. Единорожка сидела на своём ложе и с интересом в глазах наблюдала за человеком. Похоже она уже вполне пришла в себя, после явно не одного дня без воды. Такому быстрому восстановлению можно было только позавидовать. А ещё, Илья вдруг осознал, что она явно разумна. Ночью-то он из-за испуга упустил из виду, что мелколошадь, будь она простым животным, никогда бы не смогла показать жестами и действиями чего она хочет. Может не на уровне человека, но точно не менее разумна чем шимпанзе.
— Ну, тут ничего не попишешь, — вздохнул Илья. — Будем уживаться, Пятница.