Другая сторона
Глава 03: В добрый путь, пилигримы
В директорской раздался звонок, звук которого в любой другой ситуации был бы приятен и мелодичен, но сейчас вызывал лишь раздражение. Хотя бы потому, что владелица телефона решила немного поспать на рабочем месте после ночного бдения и ожидания новостей от старого друга.
Данетт, не отрывая лица от такого притягательного стола, попыталась нащупать источник раздражения, что у нее получилось далеко не сразу. Первыми под руку попались антистрессовые магниты, которые вопреки своему назначению прищемили палец директрисе «Этлингеры», после чего тут же полетели на пол. Следующая попытка оказалась чуть более удачной: чашка чая, опрокинутая неловким движением, намочила одежду, что заставило бывшую Эпплджек все же разлепить глаза и нащупать элемент беспокойства.
— Если это очередной рекламщик, то тебе лучше сразу завернуться в белый саван и идти подыскивать место на кладбище, — усталым голосом произнесла она.
Но это был не рекламщик, не журналист, не кто-то из совета директоров и даже не очередной сумасшедший, вещающий о том, что вот-вот наступит новый мир, где все встанут равны. Звонил Орлок, что мгновенно сбило с Данетт всю сонливость.
— Ты их нашел? Да-да, приветкались с тобой уже. Ну так что?.. Ну нет, и ты туда же. Орлок… Орлок! Я люблю детей и мне нравится играть с ними в загадки, но ты-то на ребенка совсем не тянешь. Разве что донельзя уродливого и вымахавшего выше крыши…. – она вздохнула. – Я всю ночь не смыкала глаз, а когда наконец решила вздремнуть, позвонил ты. Так что да, я немного раздражительна. И да, не надо мне про хорошую и плохую новость, начинай сразу с плохой.
Сказанное Орлоком окончательно испортило настроение директрисы. И как только собеседник замолчал, мисс Барнз резко бросила:
— Когда?
Услышав ответ, она уже собралась повесить трубку, но все же поблагодарила старого друга. Он то был не виноват в том, что сейчас все было против директора приюта.
Орлок ещё что-то говорил, но Данетт не стала слушать и отключила связь.
Старый друг и впрямь смог найти беглецов. Вот только обнаружил он их, когда трое детей, в сопровождении какого-то минотавра, вошли на вокзал Трансконтинетал-5, двадцать минут назад.
А это означало, что они уезжают. Может быть, не прямо сейчас, но уезжают. И единственный вариант, который у нее был – это сообщить в полицию, чтобы те перехватили детей на перроне, но она медлила. Звонок бы решил все проблемы, но сколько бы жизней это сломало? Досталось бы и Агнес Фолкнер – девчонке без царя в голове, и её могучему спутнику, который явно не понимал во что влезает, одно слово – бычара, и Джоэлу Рамсееру — проявившему некомпетентность, да и Нику с Лаймстоун. О себе Данетт подумала в последнюю очередь.
А делать что-то было надо, и женщина начала набирать номер, но не полиции, а такси. Если ей повезет, то оно приедет в течение пары минут. Если ей сильно повезет, то минут через двадцать дети все еще будут на вокзале. И наконец, если ей очень сильно повезет, то удастся перехватить беглецов перед тем как они сядут на поезд.
Вот только Эпплджек Барнз никогда не везло…
— Ну вот и все, — Ральф, стоя на перроне, аккуратно приобнял Агнес и до сих пор не мог поверить в происходящее. Все четверо спокойно миновали таможенный контроль без всяких проблем. Ну действительно, трое детей, пусть одна из них и была совершеннолетней по меркам Гигаполисов, должны были вызвать вопросы. Но нет, все прошло без проволочек.
«Неужели тело приютского сторожа до сих пор не нашли? Или нашли, но вместо того, чтобы проверять камеры, стали приводить мужчину в чувство и провозились всю ночь? Да нет, бред какой-то…» — Ральф окинул взглядом махину, на которой предстояло ехать Агнес, и хмыкнул.
Вакуумные пути были старше Гигаполисов. Еще до того, как исполинские города возникли в своем привычном виде, несколько таких проектов было реализовано в разных уголках мира.
Герметичные тоннели низкого давления, конечно, стоили недешево, но окупались достаточно быстро за счет экономии: для того, чтобы поезд развил сверхзвуковую скорость, теперь не требовались колоссальные затраты.
Шли годы, совершенствовались материалы, источники энергии и финансирования, но, в конце концов, сформировались лишь две сферы применения: высокоскоростное метро и сообщение между Гигаполисами.
И меж исполинскими городами протянулись поднятые над землей на ажурных опорах прочнейшие трубы, внутри которых с неимоверной скоростью проносились контейнерные или пассажирские капсулы. Никаких поворотов в пути, никаких препятствий. И даже воздух почти не стоял на пути стремительного транспорта…
— Эм, а может, стоит уже отпустить Агнес? – раздался голос Лаймстоун, что вырвал минотавра из размышлений.
— Оу, прости, ты как? – Ральф разжал объятия и даже отошел на пару шагов.
Девушка в ответ рассмеялась. Как казалось – искренне.
— Да все нормально, здоровяк. Я тоже буду по тебе скучать, — Агнес прикрыла глаза и вздохнула полной грудью. – Поверить только, получилось.
— Да-а-а, получилось, — задумчиво протянул минотавр, глядя при этом не на девушку, а на двух детей, стоящих позади нее.
Пони хорохорилась, пока они шли по вокзалу и даже пыталась шутить. Столь плохо, что смеялась лишь она одна, да и то вымученно. В глазах Лаймстоун мелькало беспокойство. Оно и понятно — не каждый раз сбегаешь из дома, чтобы уехать на сверхскоростном поезде на другой континент. Ник же бросал неодобрительные взгляды в сторону пони, при этом сжимая и разжимая кулачки. Да и на сестру он поглядывал явно не с братской любовью. Впрочем, фингал, который Ник поставил Агнес, почти сошел, спасибо заживляющему гелю, что был у минотавра. Сейчас же юноша слегка покачивался на мысках сапог, при этом насвистывая какую-то мелодию и демонстративно не смотря в сторону своих спутников. Пожалуй, даже слишком демонстративно.
— Это будет та еще поездочка… — Ральф не заметил, как произнес эти слова вслух.
— Да все будет нормально, — девушка сжала ладонь в кулак и шутливо ударила своего друга в плечо. – Вакуумный поезд – самый безопасный вид транспорта.
— Раз ты так говоришь…
Из динамиков раздался механический голос, сообщающий, что поезд, на котором должны ехать дети, через несколько минут отправляется.
— Ну что ж, стало быть пора прощаться, а? – Ральф улыбнулся своим спутникам.
— Пока, — буркнул мальчик и вбежал в поезд.
Агнес удивленно уставилась вслед брату:
— Ник! Ник, постой! – тон девушки стал извиняющимся. — Ральф он не хотел…. Я уверена, что не хотел.
— Все нормально, Агнес.
— Нет, ненормально! Мы уезжаем, а Ник… — девушка притопнула ножкой и со словами «я сейчас», вбежала в вагон.
Минотавр поднял было руку и хотел окликнуть Агнес, но в последний момент передумал. Ей и впрямь сейчас лучше побыть с братом. Внимание Ральфа переключилось на пони, которая ковыряла копытом землю.
— Ну вот мы и остались одни.
Лаймстоун вздрогнула, после чего оторвалась от своего занятия и с серьезным видом посмотрела на могучего синтета:
— Вам стоит научиться разговаривать с детьми. Ведете себя хуже Тирека!
Ральф понятия не имел, кто такой этот «Тирек», но предположил, что это какой-то очень плохой пони из мира Лаймстоун.
— Извини. Я не хотел, — ответил минотавр первое, что пришло на ум, на что жеребенок лишь фыркнула. – Просто не умею общаться с детьми.
Кобылка нахмурилась, но уже через секунду у нее на мордочке заиграла улыбка. Она извлекла из куртки полученную от минотавра конфету и протянула ему:
— Сладкое позволяет взрослым и детям быть на одной волне, — немного подумав, Лаймстоун добавила. – Так говорила наша директриса.
Ральф с улыбкой принял подарок и отправил его в рот. Пони же продолжила:
— Хотя, как по мне, это глупость, — но сама при этом достала еще одну конфету и съела ее.
— Ну-у-у, глупости в этом мире хватает, — философски заметил Ральф.
— Это уж точно!
Из динамиков вновь раздался механический голос, сообщающий, что всем провожающим необходимо покинуть поезд.
— Лаймстоун, можно тебя попросить об услуге? – прежде чем пони успела ответить, Ральф продолжил. – Присмотри за Фолкнерами, хорошо? Агнес лишь с виду взрослая, а Ник…
— Дурак, — перебила пони с ухмылкой. – Присмотрю. Прощайте, травоядный минотавр.
С этими словами пони вбежала в двери вагона, откуда помахала копытом. Спустя пару минут поезд тронулся в сторону воздушного шлюза, провожаемый печальным взглядом Ральфа…
Маша на прощание могучему, но при этом дружелюбному минотавру, Лаймстоун раздумывала, а как собственно она сможет приглядеть за Фолкнерами, если их разделяет несколько вагонов.
«Может, машинист разрешит использовать громкоговоритель?» — пони представила себе эту картину. И то, как Агнес и Ник, особенно Ник, подпрыгивают в своих креслах и испуганно вслушиваются в слова серой пони. Вышло смешно.
Впрочем, хихиканье очень быстро сошло на нет, а глаза испуганно уставились на мисс Барнз, что спешила по платформе в сопровождении пары охранников из приюта.
Лаймстоун стала пятиться назад, пока не натолкнулась крупом на что-то мягкое, но крайне грубое:
— Эй, смотри куда прешь… лошадь!
Не прекращая таращиться в окно, пони нервно сглотнула и бросила:
— Сам дурак.
Мисс Барнз остановилась на перроне, тяжело дыша. Время как будто замерло, и пони боялась даже вздохнуть, думая, что вот сейчас поезд остановится и их приключение окончится, едва начавшись. Но нет. Поезд стал быстро набирать ход, оставляя позади мисс Барнз, Ральфа, вокзал и привычный мир Лаймстоун Пай Харрис. А впереди ее ждала неизвестность, которая пугала ничуть не меньше, чем возвращение в приют.
— А вот я сейчас вырву твой поганый язык. Посмотрим, как ты после этого запоешь, — раздался позади неприятный голос.
Резко обернувшись, пони встретилась взглядом с фигурой, что носила клетчатую рубашку причудливой красно-зеленой расцветки. Причем верхняя пуговица держалась на одной ниточке, и создавалось чувство, что она вот-вот оторвется. Пони подняла взор чуть выше, дабы разглядеть грубияна, которым оказался мужчина достаточно невысокого роста и с копной черных, давно немытых волос. Был он явно немолод, о чем свидетельствовало покрытое морщинами лицо. Взгляд пони привлек шрам, пересекающий правый глаз мужчины. По мнению Лаймстоун, подобные «боевые раны» должны сделать человека или синтета особенным. Ведь ты получил тяжелую рану и выжил, а следовательно все должны слушаться тебя. Вот только шрам мужчины нисколько его не облагораживал, а наоборот – делал еще более уродливым.
— Ну чего уставилась? Взяла копыта в… э-э-э копыта и побежала отсюда, — угрожающе протянул незнакомец и топнул ногой. – Бу-у-у!
И пони припустилась бегом, сопровождаемая злым смехом человека.
Несмотря на то, что поезд уже тронулся, некоторые пассажиры еще не заняли свои места, а потому приходилось лавировать между ними. Впрочем, для жеребенка это не составляло особого труда, разве что вслед неслись недовольные возгласы, а вскоре раздался и топот. Пони рискнула обернуться, но запуталась в ногах и растянулась на полу. Ковролин смягчил падение, но не то чтобы сильно.
Впрочем, не об ушибах сейчас думала пони, а о низкорослом мужчине, что гнался за ней. Наверняка ведь это был он. Но нет. Вместо взрослого грубияна Лаймстоун увидела маленькую светловолосую девочку в голубом платьице, которая, сунув большой палец в рот, с любопытством глядела на большеглазую лошадку.
Пони встала на ноги и поморщилась. Задняя левая нога отозвалась болью.
— Еще и синяк, — пробурчала поняша. Раз уж она остановилась, то можно было осмотреться и понять, куда же ей идти.
По всему выходило, что надо было пройти еще четыре вагона. С больной ногой это было то еще приключеньице, ну хоть поезд не трясло, и в коридоре были перила, предназначенные как для взрослых, так и для детей, а стало быть и жеребенку вполне подойдут.
Собравшись уже идти, пони почувствовала, как кто-то ее взял за хвост.
Этим кем-то оказалась маленькая девочка, которая, поборов удивление, решила рассмотреть незнакомку поближе.
— Отпусти, — пони посмотрела на ребенка с серьезным видом, и последняя послушалась, после чего стала медленно пятиться, но неловко покачнулась и села на попу. При этом девочка не расплакался, а продолжил смотреть на серую поняшу, явно чего-то ожидая.
— Нравится мой хвост?
В ответ девочка кивнула, а на ее лице появилась радостная улыбка.
— Тогда отрасти себе свой.
Пони отвернулась и с довольной улыбкой пошла в сторону необходимого ей вагона. Жеребенок даже не обращала внимания на боль в ноге, ведь, по ее мнению, она дала ребенку бесценный совет, и раздумывала о том, что может и с Агнес и Ником так получится. Уж кто-кто, а она могла найти язык с кем угодно.
Как только пони скрылась в соседнем вагоне, маленькая девочка расплакалась…
Агнес догнала брата в коридоре и потребовала извиниться перед Ральфом. Возможно, она в тот момент немного повысила голос, но нервы уже были на пределе. Еще бы, младший брат готов был нагрубить всякому, с кем девушка поговорила хотя бы пару минут. Вслух она, правда, ему этого не сказала, но Ник, бросив «дура», вбежал в купе. Агнес оторопела от такой наглости и пару минут стояла, дожидаясь того, что брат выйдет и извинится, но этого не произошло. Зато другие пассажиры с любопытством поглядывали на нее, и ничего не оставалось, как последовать за Ником.
Тот, сложив руки на груди, смотрел на проносящийся за окном пейзаж. В купе также сидела женщина, чей приблизительный возраст на глаз определить было сложно. Облаченная в черную юбку до пят, такого же цвета рубашку, она баюкала на руках малыша лет трех-четырех. В отличие от матери, тот был одет довольно ярко. Ребенок при этом спать явно не собирался: радостно смеялся, хлопал в ладоши и пытался что-то сказать на своем, понятном лишь другим малышам языке. Женщина улыбнулась, как показалось самой Агнес – с грустью. Хотя, возможно, причиной было то, что сейчас она видела перед собой не незнакомую женщину, а маму, что так же баюкала на руках Ника после похорон отца.
Женщина перевела свой взгляд на попутчицу и охнула:
— Девонька, с тобой все в порядке?
— А? – только и смогла вымолвить Агнес, у которой перед глазами все стало расплываться.
— У Агнес все всегда в порядке, — пробурчал Ник не оборачиваясь. – Знай себе хихикает да умничает.
Девушка после слов брата вздрогнула, будто бы юноша отвесил ей смачную пощечину.
Женщина же осуждающе посмотрела на Ника:
— Как тебе не стыдно! Твоя мама…
— Она мне не мать! – выкрикнул Ник, отчего ребенок на руках у женщины расплакался и та стала его успокаивать. Юноша же все же удостоил сестру взглядом. — Ты мне не… Агнес, ты чего?
Девушка вместо ответа развернулась и выбежала в коридор, едва не налетев на низкорослого мужчину. Она успела на ходу бросить извинения, и в ответ ей донесся рассерженный голос:
— Эй! Эй!.. Да что тут, все в конец охренели?..
Агнес не знала, куда бежит, ведь поезд-то уже тронулся и сойти с него не удастся. Взгляд зацепился за надпись «туалет», и девушка вбежала туда, чуть не налетев в проходе на дородного вида женщину, которая пробурчала нечто нелицеприятное в адрес носящихся сломя голову детей. Заперев кабинку, Агнес уткнулась лицом в ладони и заплакала.
Ник попытался выбежать вслед за сестрой, но не тут-то было. Мужчина, которого чуть не сбила Агнес, перехватил паренька за ворот:
— Тпру, малец.
— Отвали от меня, — юноша рванулся вперед, но без видимого эффекта.
— Нет, это просто праздник какой-то! Я за неполные двадцать минут встретил трех детей, и все они оказались грубиянами и задирами. Я бы твоему отцу сказал пару ласковых, знаешь ли.
— Я бы тоже, будь он жив! – Ник попытался вырваться из хватки, и на этот раз ему это удалось. Едва не упав, он побежал за сестрой, выкрикивая ее имя.
Мужчина не стал его преследовать, а только поморщился:
— И все равно это его не оправдывает.
— Ох, Маркус, прекрати. Они всего лишь дети. Когда-то и ты был таким, — отозвалась женщина, качая на руках хныкающего ребенка.
— Нет не таким!
— Угу, ты был еще более невыносимым, уж я-то помню. Иди лучше возьми на ручки Кевина.
Мужчина вздохнул и недовольно пробурчал:
— Дети…
…Сколько Агнес просидела в запертой кабинке, она бы не взялась сказать. Неожиданно тишину нарушил характерный стук, после чего приглушенный дверью мужской голос поинтересовался:
— Мэм, с вами все в порядке?
Агнес, в очередной раз утеревшись рукавом, попыталась ответить спокойно и даже беззаботно:
— Да, конечно. Мне просто нехорошо. Наверное, что-то не то съела.
За дверью раздался шепот. Очевидно, переговаривались двое или больше человек, но слов девушка разобрать не могла, да и не стремилась подслушивать. Наконец, придя к какому-то решению, мужчина произнес:
— У нас в поезде есть врач на случай экстренных ситуаций, и я могу проводить вас к ней.
— Эмм, нет, не надо. Мне уже стало лучше, — Агнес понадеялась, что этого будет достаточно, дабы проводник, или кем он там является, ушел, но не тут-то было.
— Тогда не могли бы вы открыть дверь, пожалуйста, — прозвучало это не как просьба, а скорее требование.
Девушка сглотнула, но ничего не оставалось делать, как открыть дверь и увидеть перед собой… пони. Жеребец с желтой шерсткой и рыжей гривой с изрядной толикой седины, облаченный в черный костюм с поднятым воротником и эмблемой транспортной компании на груди, пристально изучал пассажирку, вызвавшую всеобщий переполох. Убедившись, что она не представляет опасности ни для себя, ни для окружающих, земнопони поинтересовался:
— Вы можете встать самостоятельно?
— Эмм, да. Думаю, да, — девушка попыталась подняться, но покачнулась, то ли от эмоционального напряжения, то ли оттого, что уезжали они от Ральфа второпях и она второй день уже ничего не ела. К счастью, пони успел поддержать ее.
— Не волнуйтесь, мэм, я спасу вас от скользкого пола и иных опасностей, что могут скрываться в этой комнате! – жеребец после этих слов улыбнулся, давая понять, что это не более, чем шутка.
— Спасибо. Я обычно… более ловкая, — опираясь на копыто земнопони, Агнес медленно вышла из кабинки.
Она обратила внимания на группу зевак, что собрались у двери туалета. К сожалению, а может и к счастью, Ника среди них не было.
— Ничего страшного. Я и сам порой запутываюсь в ногах, когда пытаюсь встать с кровати, — не прекращая улыбаться, ответил жеребец. – Но вы нас всех страсть как перепугали. Видите, сколько людей о вас беспокоятся?
— Обо мне или пришли посмотреть шоу? – словно невзначай поинтересовалась Агнес.
— Из двух вариантов лучше выбирать наилучший, тогда по утрам вставать будет легче.
Девушка понизила голос:
— Да, но не всегда выходит…
Почувствовав настроение Агнес, жеребец объявил:
— Господа и дамы, спасибо за ваше беспокойство. Как видите, с этой милой барышней все хорошо и нет причин для волнений. Сейчас я ее отведу к доктору, а вы можете возвращаться к своим делам. Еще раз спасибо.
Люди стали нехотя расходится, при этом в глазах некоторых из них Агнес заметила разочарование.
«Да-а-а, беспокойство…»
— В иной ситуации я бы предложил отнести вас на копытах, но боюсь, что при нашей разнице в росте впору вам нести меня, а не наоборот. Так что обопритесь на меня и пойдемте.
— Да я могу идти самостоятельно, — возразила Агнес.
— Охотно верю. Но если вы поскользнётесь и упадете, то доктор Мириам уши мне надерет, и не скажу, что будет не права.
— Так вы за свои уши больше всего печетесь?! – воскликнула девушка, но в глазах у нее блестели веселые искорки.
Жеребец кивнул:
— Ну разумеется. Мои уши мне дороги, как память. Где я еще такие найду?
Агнес критически осмотрела уши жеребца:
— А как по мне они уже изрядно поношенные. Уверенна, можно найти и поновей, а главное недорого.
— Угу. Слоновьи. И я на них смогу летать, — судя по всему, жеребца эта беседа забавляла не меньше, чем его спутницу, но он старался сохранить серьезный вид.
— А чем плохо? Заменим еще хвост на более яркий, скажем…
— Павлиний.
— Точно! – девушка щелкнула пальцами. – И станете вы…
— Генофриком?
— Чудом природы, — Агнес бросила на земнопони укоризненный взгляд.
— Эх, а ведь почти угадал.
Пока продолжалась эта неторопливая беседа, девушка и жеребец шли по коридору, все дальше отдаляясь от купе, где остановились Фолкнеры. Куда они идут, Агнес не спрашивала, но предполагала, что к той самой Мириам. И пусть она себя чувствовала уже лучше и в помощи врача не нуждалась, но возражать не стала. Ей не хотелось возвращаться к брату, которого она не видела несколько лет и который отвечает грубостью на любые проявления чувств. Пусть немного успокоится, и тогда можно будет с ним нормально поговорить… если он сам этого захочет.
— Ну вот мы и пришли, — объявил жеребец и указал на дверь, на которой не было нарисовано ярко алого креста или змеи, обвивающей шприц — по мнению девушки, достаточно пугающие символы. Была лишь табличка: «Ваш доктор: Д.С.Мириам». Это… даже разочаровывало.
– Входите, не бойтесь.
— А вы не пойдете со мной?
Пони улыбнулся:
— Ну я уже спас прекрасную деву из жу-у-уткой башни и теперь мне следует…
Агнес перебила:
— Жениться на ней.
Жеребец рассмеялся, но вскоре его смех перешел в кашель. Он даже отвернулся от девушки, очевидно не желая заразить:
— …отдать ее на попечение королеве-матери я хотел сказать.
Агнес вздохнула:
— Стало быть прощаемся?
Пони все же посмотрел на девушку, но уже без характерной улыбки, и в глазах у него не была даже намека на веселье:
— Да, мэм. Но если скажете расположение вашего купе, то я смогу навестить вас чуть позже.
Девушка открыла было рот для ехидного замечания, но пони продолжил:
— Вино и цветы не обещаю, но приятную компанию смогу составить.
— Я не одна, а с братом, — тут же ответила Агнес.
— Ну, значит будет не скучно, — жеребец подмигнул.
— Семнадцать.
Пони кивнул, но не двинулся с места, что поставило Агнес в тупик.
— Эмм, а вам разве не надо идти по делам?
— Надо, — не стал спорить жеребец, — но я жду, когда вы перешагнете порог кабинета, а то вдруг стоит мне отвернуться, как вы убежите в неизвестном направлении, спасаясь от иголок, таблеток и припарок? – он хитро прищурился. – Вы ведь этого не собирались сделать?
— Не собиралась, — не моргнув глазом соврала Агнес и, так как выбора у нее не оставалось, постучала в дверь и вошла.
…Лаймстоун Пай Харрис надеялась, что как только она переступит порог своего вагона, все неприятности останутся позади и можно будет наконец отдохнуть и расслабиться, но похоже у судьбы на её счет были иные планы.
Купе, в котором ей предстояло ехать, не обладало излишними удобствами. Так, четыре койки, две сверху и две снизу, а также маленький столик, явно обеденный. Не то чтобы пони смущала теснота. В конечном счете, всю свою сознательную жизнь она провела в приюте, а там всегда тесно, даже когда в одиночестве сидишь у окна и смотришь на соседние дома, мечтая о том, чтобы побыстрей вырасти и покинуть стены этого заведения. Скорей дело было в том, что пони досталась верхняя койка, лестница к которой была не предназначена для четвероногих, а потому это могло стать проблемой в будущем.
Впрочем, Лаймстоун хватало проблем в настоящем. Ее соседями оказалась семья из четырех человек, одетых достаточно простенько, если не сказать бедно, и от которых шел неприятный запах пота, заплесневелого сыра и чего-то еще, что пони не могла определить, но явно неприятного. Плюс ко всему, самый маленький член этой семейки сейчас лежал на месте, которое было предназначено Лаймстоун, и беззаботно дрых.
И потому ничего не оставалось, как сесть на нижнюю койку и пялиться в окно, надеясь на то, что новоявленные соседи вместе со своим запахом исчезнут. И если вонь очень быстро выветрилась благодаря системе кондиционирования, то с самими пассажирами было сложнее, и они всячески пытались завязать с Лаймстоун беседу, задавая ей наводящие вопросы о том, куда она едет, чем увлекается и о чем мечтает.
Односложные ответы лишь раззадоривали соседей по купе, и те продолжали бомбардировать пони вопросами, которые начинали порядком раздражать.
От того, чтобы накричать на людей, Лаймстоун уберег стук в дверь и появившийся вслед за ним Николас Фолкнер собственной персоной.
— Здрасьте. Лайрис, ты свободна?
— Да! – пони вскочила с места и буквально вытолкала паренька в коридор. После чего вышла сама и, закрыв дверь, рассмеялась.
— Ну и чего смешного? – нахмурился юноша.
Отсмеявшись, пони пояснила:
— Вот уж не думала, что буду рада видеть тебя, — сделав ударение на последнем слове, она не выдержала и вновь захихикала.
— Ха-ха, очень смешно. А если я тебе пальчик покажу, ты тоже будешь смеяться? – и действительно, Ник не удержался и показал средний палец, отчего смех пони очень быстро сошел на нет.
Земнопони раздраженно фыркнула:
— Что тебе нужно, Фолкнер?
Паренек опустил руку, а вслед за ней и взгляд:
— Агнес она… ушла.
У пони сердце екнуло в груди. Эта девушка обещала, что увезет их в другое место на встречу взрослой жизни, и вот она… ушла?
— С поезда? – спросила пони первое, что пришло на ум.
Ник вздрогнул и поднял взгляд, в котором застыл испуг:
— Я… я не знаю. Нет! Она же не могла?.. Наверное, где-то прячется… да, точно, прячется!
Дверь купе открылась, и грузный мужчина, который по совместительству был соседом Лаймстоун, поинтересовался именем друга поняши.
— Это Ник и у нас… дела. Да! Очень важные дела, — выпалила жеребенок и стала подталкивать юношу, уходя как можно дальше от любопытного человека.
Отойдя на приличное расстояние, пони облегченно вздохнула, а Ник недоверчиво произнес:
— Быстро же ты согласилась помочь.
— Быстро же ты довел сестру, — парировала Лаймстоун.
— Я ее не доводил! – выкрикнул мальчишка. – Она сама взяла и убежала. Сама!
— И после этого еще я Лайрис, — пони закатила глаза.
— Да! Именно ты!.. Постой, ты о чем?
— Да так, ни о чем. Ладно, пошли искать Агнес. В туалетах смотрел?
Щечки юноши покраснели и он отвел взгляд.
Лет сто назад приняли закон, упразднивший разделение туалетов и душевых комнат на мужские и женские. Протесты недовольных встретили аргументом, что подобное было сделано дабы избавиться от гендерных стереотипов и живые существа могли чувствовать себя естественно вне зависимости от того, где находились. Вот только Ника, росшего в семье, где личное пространство было не пустым звуком, подобное смущало.
Лаймстоун, глядя на зардевшегося мальчишку, стоило большого труда не рассмеяться.
— Вот с них и начнем.
— Э-э-э, — только и смог произнести Ник, который покраснел лишь сильнее.
Пони вздохнула:
— Хорошо, я там осмотрюсь, а ты посторожишь, — после чего тихо прошептала, — трусишка…
Вопреки ожиданиям Агнес, доктор Мириам не стала задавать лишних вопросов и интересоваться прошлым девушки. Видимо, ей было просто все равно.
Убедившись, что с пациенткой все в порядке, врач спешно выпроводила ту вон.
И сейчас Агнес размышляла, что делать дальше. Возвращаться к брату и его ехидным замечаниям, а также грубым словам не хотелось. Почему тот так себя вел, Агнес не могла взять в толк. Когда она сама оказалась на улице и была готова опуститься до попрошайничества, ее встретил Ральф. Минотавр не прошел мимо девушки с разбитыми коленками и синяком под глазом, за что она была ему безмерно благодарна. Просто потому что оказалась кому-то небезразлична. Такой же реакции она ждала и от Ника, но вместо этого он вел себя так, будто Агнес виновата во всех его бедах. И что с этим делать, девушка даже приблизительно не представляла. Возможно, стоит поговорить с Лаймстоун? Да, эту пони Ник тоже не особо любил, но в последние годы они жили под одной крышей, и наверняка серая земнопони знает, как найти к мальчишке правильный подход. Главное придумать, как подвести разговор к этой теме, дабы не выглядеть в глазах жеребенка беспомощной.
Под эти мысли девушка открыла дверь, ведущую в соседний вагон, и нос к носу столкнулась с теми, о ком только что размышляла. Ник и Лаймстоун выглядели ошарашено — они тоже не ожидали встретить тут Агнес. Когда же первый шок прошел, то брат и сестра Фолкнер практически одновременно произнесли «Привет», после чего резко замолчали. Пони же, видя эту сцену, захихикала в копытце.
— Ник, ну же, — Лаймстоун ткнула локтем своего спутника. – Ты мне всю дорогу говорил о своей сестре и как ты стукнул того… как ты его назвал, карлика-грубияна, да? Да, карлика-грубияна, за то, что он нагрубил Агнес, а теперь стоишь, будто воды в рот набрал.
— Отстань, — отмахнулся Ник, едва не угодив ладонью по мордочке пони. — И вовсе я это не… эй!
Агнес, услышав слова Лаймстоун, не стала ничего говорить, а просто заключила протестующего мальчишку в объятия. Вскоре она перевела взгляд на пони и с улыбкой поинтересовалась:
— Присоединишься?
Лаймстоун поморщилась:
— Неа. Обжимакайтесь без меня.
— И без меня! – выкрикнул Ник, чем привлек внимание пассажиров соседнего купе, что решили выглянуть на шум. – Пусти, а не то… а не то я тебя укушу!
— Спасибо, что пришел, — тихо прошептала Агнес, после чего разомкнула объятия.
Ник спешно отвернулся, но девушка заметила румянец на его щеках:
— Я пришел, потому что голодный, вот…
— Неправда, — подала голос пони. – Ты не о еде говорил, а о сестре.
— Лайрис, я тебя сейчас стукну! – юноша с вызовом посмотрел на кобылку, и та ответила взаимностью:
— Это я тебя сейчас стукну! Как в прошлый раз.
Агнес протиснулась между спорщиками. Не то чтобы девушке доводилось отстаивать свою точку зрения с помощью кулаков, но она знавала достаточное количество людей и синтетов, которые в споре прибегали к грубой силе. Так было, например, с Руи Лин, девушкой-фурькой, с которой довелось работать в курьерской службе.
— Честно говоря, я тоже страсть как проголодалась. И если что-нибудь вскоре не съем, то тоже кого-нибудь стукну, — девушка улыбнулась, давая понять, что это шутка, но пони лишь скептически посмотрела на нее, а брат вновь отвернулся.
«Мда, это будет незабываемое путешествие…»
Цены, указанные в меню, мигом перебили аппетит Агнес, и она, заверив, что не столь голодна, как ей казалось, заказала себе тарелку каши, которую сейчас медленно ела. Дети же не были скованы никакими рамками, а потому запросили себе и первое, и второе, и по горячей булочке с киселем на третье. Это не то чтобы сильно ударило по бюджету девушки, все-таки живя в Австралийской Аркологии она экономила буквально на всем и смогла скопить неплохую сумму. Но все же оставалось надеяться, что они, как и планировалось, за два дня доберутся до другого Гигаполиса и там уж цены окажутся не столь «кусачими».
— Так что ты говорил сделал с тем грубияном, Ник? – поинтересовалась Агнес, чтобы развеять тишину и дать брату лишний повод похвастаться, благо мальчишки это любят.
— А? – паренек непонимающе уставился на сестру. Даже жевать перестал.
— Бородатый карлик, — пояснила пони и потянулась к тарелке Ника. – Ты не будешь?
Мальчишка ударил пони по копыту. Вернее, попытался. Лаймстоун быстро убрала переднюю ногу со стола, и паренек ударил столешницу. Ник демонстративно потер ушибленную руку и погрозил кобылке кулаком, а та в отместку показала язык.
Агнес откашлялась, привлекая к себе внимание детей.
— Ммм, карлик? Да он что-то начал кричать тебе вслед, а я ка-а-ак подбегу к нему! Ка-а-ак ударю по колену, и он тут же начал прыгать на одной ноге, повторяя «блин, блин, блин». Ну а я ему говорю, что нельзя себя вести так гадко, вот!
— Ага. Ник – настоящий герой, — пони ухмыльнулась, а мальчик уже надулся от гордости, но Лаймстоун не была бы собой, если бы этим и ограничилась. — Надо будет после еды сходить к тому вредному человеку и извиниться.
— Эм-м-м, — мальчишка перевел испуганный взгляд с пони на сестру, а потом обратно. – А может… чуть позже? Он это… плохо себя чувствовал, да!
— Вот и навестим, — улыбка на мордочке пони стала шире.
Агнес, видя браваду брата насквозь, поняла, что сейчас самое время вмешаться. А то Ник опять начнет огрызаться или вовсе захочет, как он выразился, «стукнуть пони», дабы подчеркнуть свое нежелание возвращаться в купе и расписываться в собственной лжи.
— Честно говоря, я пока не хочу возвращаться в наше купе. Лаймстоун, а может ты покажешь нам свое и заодно познакомишь с соседями?
— Нет, ни за что! – пони повысила голос, чем привлекла внимание немногочисленных людей, что здесь столовались. Уши пони прижались к голове, а сама она начала водить копытом по столу. – Это грязные, любопытные и вредные люди. Они мне не нравятся…
— Ага. Прямо как ты! – поддел Ник.
— На себя посмотри врушка-хрюшка!
Агнес вздохнула. А ведь все, чего она хотела, так это подобрать более мирную тему, но кажется эти двое могли начать спорить по любому поводу.
Девушка улыбнулась. Вот же оно решение, прямо перед носом.
— Ник, Лаймстоун, а как насчет того, чтобы сыграть в одну увлекательную игру?
Спорщики резко замолчали и с любопытством взглянули на Агнес.
— Мы все дружно выбираем какую-то определенную тему, после чего один из нас загадывает слово, а остальные пытаются его отгадать, задавая вопросы, на которые можно отвечать либо да, либо нет.
— Ску-у-ука, — пони зевнула.
— Ерунда какая-то, — тут же произнес Ник, очевидно не желая уступать Лаймстоун первенство хоть в чем-то.
— Хорошо, давайте так. Каждый загадает слово и по очереди мы попытаемся его угадать, а если и потом скажете, что вам не понравилось, то согласна выполнить по одному желанию.
Глаза у детей тут же загорелись, но Агнес предупредила:
— В пределах разумного. На месяц в «Галакси Плаза» можете не рассчитывать.
Энтузиазм несколько поугас, но не то чтобы сильно.
— А неделю? – с надеждой поинтересовался Ник.
Агнес покачала головой.
— Эммм, три дня? Это не так уж много, — со знанием дела произнесла пони.
Агнес засмеялась:
— Категорически нет.
— Какие-то… неразумные эти твои переделы разумного, — пробурчал мальчишка.
— Скорее экономные.
Ник уже открыл было рот, чтобы начать очередной бессмысленный спор, как подала голос Лаймстоун:
— Я согласна. Если мне не понравится, будешь носить меня на руках, пока не приедем в другой Гигаполис, — перехватив удивленный взгляд Агнес, пони криво ухмыльнулась и пояснила. – В пределах разумного же.
Девушка вздохнула.
— Ну хорошо же, раз наша жизнь связана с «Этлингерой», давайте начнем с него.
Пони нервно сглотнула:
— А может не надо? Мы только оттуда сбежали, и я не хочу снова туда возвращаться. Давайте лучше о том, что будет, а?
После недолгих раздумий Агнес согласилась, и троица начала играть, вскоре потеряв счет времени в попытках угадать, что же такого задумал противник. Другие пассажиры, а вместе с ними и обслуживающий персонал, изредка косились на странную компанию да перешептывались, но дети не обращали на это внимание, а старшая девушка в ответ лишь улыбалась, чем ставила окружающих в тупик.
Но все хорошее рано или поздно заканчивается, вот Ник и решил озвучить то, что уже было у всех на уме:
— Ну все, хватит.
— Сдаешься? – ехидно поинтересовалась Лаймстоун.
— Ты просто жульничала!
— Ага, — легко согласилась пони. – Агнес мне передавала записки с тем, что загадала, и потому я тебя обставила.
Ник, купившись, полез под стол, но ничего, помимо крошек, там не нашел:
— А где записки?
— Я тебя обманула, — пони захихикала в копытце.
Юноша попытался резко встать и, забыв где находится, закономерно ударился о крышку стола.
— Ау-у-у! Я вот тебе больше ни за что не поверю, чтобы ты не сказала!
— Небо синее, — беззаботно произнесла пони.
Ник, вылез из-под стола, потирая ушибленную голову, и пробурчал:
— Хорошо, что трубоход быстро едет — не придется терпеть такую язву долго.
И будто бы услышав слова молодого человека, из громкоговорителя под потолком раздался голос машиниста:
— Вниманию пассажиров. В связи с разгерметизацией ходовой трубы мы вынуждены уменьшить скорость всех поездов в ней. Просьба сохранять спокойствие. Приносим извинения за задержку и неудобства. Всем пассажирам будут предоставлены бесплатные обеды, напитки и одеяла. Время прибытия откладывается на сутки. Спасибо за внимание.
Лаймстоун разразилась издевательским смехом…