Другая сторона
Глава 09: Копыто помощи
В скромной, даже по меркам Серого города, квартирке расположились трое синтетов. Шел неспешный разговор. Вернее, говорил в основном пожилой земнопони желтой масти, а его слушатели лишь изредка задавали наводящие вопросы, когда чувствовали, что беседа начинает уходить куда-то не туда.
— …вот и выходило, что после того, как я перешел дорогу Кноксу и его банде бездомных, появляться в трущобах Американского Гигаполиса мне не стоило.
Агнес нахмурилась: что-то в истории жеребца не сходилось. Ну да, появление в новом месте, которое живет по своим собственным правилам, всегда сопряжено с риском. Но бежать из Гигаполиса лишь потому, что не представились перед каким-то стариканом и не отдали тому долю с получаемой от прохожих милостыни, — это было дико.
— Но ведь город огромен. Можно было бы просто перебраться подальше от противного старика, разве нет?
Жеребец грустно улыбнулся:
— Именно так мы с Лесси и поступили. Перебрались в другую часть города, поселившись на Свалке…
— А нельзя было ограничиться менее, гм, грязным жильем? — поинтересовалась молчавшая до сей поры Флаттершай. Когда же Агнес и Брейберн на нее посмотрели, то желтая пегаска постаралась надвинуть серый капюшон еще глубже и тихо прошептала. — Извините.
Жеребец облокотился на стену и полуприкрыл глаза:
— Да нет, все правильно. Надо было найти жилье получше, а оптимальней всего сразу валить из Американского Гигаполиса. Но мы тогда были молодые и глупые, а потому решили испытать удачу.
— Постой, но ты же сказал, что это случилось несколько лет назад, и ты не мог быть значительно моложе, чем сейчас, — Агнес казалось, что вот оно: сейчас она поймает жеребца на лжи и тот расскажет настоящую причину своей болезни. Но не тут-то было.
— Ну так можно быть дряхлым старцем, но в душе оставаться наивным подростком, каким я и являюсь, — жеребец подмигнул Агнес. – И мы так прожили пару месяцев. С водой проблем не было, а на еду мы себе стабильно зарабатывали и даже откладывали деньги на лучшее завтра. И как-то меня заприметила одна леди. То ли не смогла устоять перед моим врожденным шармом, то ли понравилась история, что я рассказывал присутствующим, а людей и синтетов было человек двести, уж можете мне поверить. Но так или иначе, она сказала, что на скоростном монорельсе нужен сотрудник, умеющий развлекать народ. Платят хорошо, кормят бесплатно и предубеждений против синтетов не имеют. Я, уже ошпарившись на Кноксе, пообещал, что подумаю. Девушку эту не смутило, и она, написав мне адрес, пожелала удачи…
— Это была та самая врач, которая смотрела на тебя осуждающе? – просветлела Агнес.
— Джин Мириам, да. Это была она. После этой беседы я быстро свернул представление и поспешил поделиться с Лесси новостями. Вот только свою подругу я не застал. Вместо нее меня ждала очередная записка, но, в отличие от послания Джин, эта была угрожающей. Ее оставили люди Кнокса и предлагали явиться в назначенное место, если мне дорога жизнь моей подруги…
— Мерзавцы!.. – сквозь зубы произнесла Флаттершай. Перехватив же взгляды гостей, желтая пегаска вздрогнула и, извинившись, вышла из комнаты, сославшись на то, что стоит приготовить чай.
— И ты ее спас? – глаза девушки горели энтузиазмом, и она уже предвкушала невероятную историю с освобождением прекрасной девы из лап злодеевых.
Брейберн, уши которого опустились, какое-то время молчал, после чего посмотрел на Агнес. В глазах жеребца стояла застарелая боль:
— Нет… Помоги мне Селестия, я ее не спас. И даже не попытался. Я сбежал.
Агнес ошарашенно молчала. Она даже близко не знала, что сказать. Ведь эта Лесси была близким другом Брейберна, фактически единственным другом, и отвернуться от нее было бы равносильно тому, брось девушка в беде Ральфа или Руи Лин. Такое невозможно оправдать… Но спустя мгновение девушку посетило воспоминание о том, как она убегает из квартиры убийцы, не разбирая дороги и даже не удосужившись проверить, бежит ли за ней Брейберн. Что же это получается, она тоже предала доверие друга и даже не заметила этого?
Земнопони, впрочем, решил прервать неловкую паузу:
— Не волнуйся, грязный предатель получил свою награду. Вскоре выяснилось, что у меня рак легких. Но и тут жизнь сыграла со мной злую шутку. Врачи, у которых я был, говорили, что мне нужно начать лечение как можно скорее. Лечение, на которое мне никогда бы не хватило денег, разве что у меня нашелся бы какой-нибудь богатый покровитель. Прогнозы были самыми радужными, и мне давали от нескольких месяцев до полугода. Но вот минуло три года, и я до сих пор жив. Быть может, проживу еще столько же, кто знает.
— Прости, я не хотела… не хотела… — глаза девушки наполнились слезами, но не столько из-за истории пожилого жеребца, сколько из-за своих собственных поступков. Вот только Брейберн понял это превратно и приобнял Агнес:
— Не расстраивайся. Эту историю я выдумал… почти всю.
— Т-т-то есть как «выдумал»? – девушка отпрянула от желтого земнопони и, не рассчитав, упала с края кровати, на которой сидела. – Оу-у-у…
— Ты как, нормально? Вижу, что нет. Извини. Эту историю я придумал только что, дабы немного все приукрасить, — с этими словами жеребец встал с постели и стал поспешно убирать разбросанные на полу вещи обратно к себе в сумку.
Агнес, наблюдавшая за этим, не знала, что и думать. В приюте, да и после него, ее часто пытались разыгрывать, но она гордилась тем, что могла отличить правду от выдумки… ну почти всегда. Но эта история выглядела такой реальной, да и когда Брейберн говорил, у него на мордочке застыло скорбное выражение…
Взгляд девушки зацепился за стеклянную рамочку, в которой была прядь рыжих волос:
— А это? Это ведь волосы Лесси, да?
Жеребец вздрогнул, после чего поспешно, пожалуй даже слишком, убрал рамку к себе в сумку и улыбнулся:
— Нет, это клок моих волос. Раньше они были рыжими, и я хотел их сохранить, чтобы вспоминать об этом, — немного подумав, Брейберн добавил. – Дурацкая была идея.
Агнес этому не поверила и про себя решила, что как только она разыщет мать, займется поисками Лесси Джефферсон. Может быть, та до сих пор жива? Вот Брейберн обрадуется! Главное, чтобы с ним за это время ничего не случилось...
Агнес полезла за пазуху и достала оттуда свой кошелек, после чего протянула Брейберну.
— Вот, тут не так много, но я…
— Нет, — жеребец покачал головой. – Я ценю твое самопожертвование, Агнес, но нет. Не нужно. Тебе еще маму нужно найти и как-то жить до этого. Так что не тебе, а мне впору давать денег.
Щечки девушки тронул легкий румянец. Брейберн и впрямь дал кредиты Нику и Лаймстоун, дабы они не заскучали в кафе. Конечно же, Агнес и сама могла дать денег, но, признаться, у нее их было не так много и…
— Который час?! – воскликнула девушка.
— Четверть седьмого, — отозвался голос Флаттершай с кухни.
— Мне нужно срочно к Нику! – девушка подбежала к выходу и рванула дверь на себя. Та не поддалась. Очевидно, не такой она и шаткой была, как первоначально казалось девушке.
Раздалось вежливое покашливание, и из кухни появилась Флаттершай, держа в переднем копыте поднос, отчего-то с двумя чашками.
Девушка, скорее из вежливости, взяла одну и, сделав большой глоток, закашлялась. Чай оказался обжигающе горячим. И пока девушка приходила в себя, к ним подошел Брейберн, который, сделав аккуратный глоток, поблагодарил радушную хозяйку и повторил слова Агнес про то, что им надо идти.
Флаттершай какое-то время молчала, покусывая нижнюю губу, после чего отрицательно покачала головой:
— Извините, но я вас никуда не отпущу…
На одной из улочек Серого города стояли три существа, внешний вид которых не вызывал у прохожих особого удивления. В самом деле, пони в этом квартале были частыми гостями, и пусть одна из присутствующих обладала кошачьими зрачками и кожистыми крыльями, это не вызывало лишних вопросов или желания познакомиться. Во всяком случае, пока.
Конечно же, пристальный взгляд заметил бы сильное внутреннее напряжение между этой троицей. Да вот только большинство прохожих сейчас возвращались с работы, и им было не до того.
— Вы ничего не говорили про то, что мы заблудимся, — косясь на ночную пони, произнес Ник, в то время как Лаймстоун выискивала взглядом остальных взрослых из этой странной «Паучьей плети»… или как там ее?
— Нет? – мордочка фестралки приобрела удивленное выражение, после чего, пожав плечами, она ухмыльнулась. – Ну, значит, забыла. Со мной такое бывает.
Раст покосилась на серую земнопони и тоже стала смотреть по сторонам. Впрочем, ей это очень быстро надоело:
— Че это с ней? Припадок что ли?
— Ваших подельников высматриваю, — буркнула жеребенок, не прекращая своего занятия.
Фестралочка рассмеялась:
— После того, как вы их модально… мембрально… эм-м-м, — Раст почесала затылок, явно пытаясь вспомнить слово, и тут на помощь пришла Лаймстоун:
— Морально?
— Ага. Оно самое. После того, как вы их так унизили? В общем, не парьтесь. Я тут одна.
— Значит, мы можем… — начал было Ник, но Лаймстоун перебила, задав простой с виду вопрос: «Зачем?». А вот что хотел сказать мальчишка, она даже думать не хотела.
— А я разве не сказала? Вы заблудились, и я пришла на помощь, аки герой, — «герой» после этого продемонстрировала вампирские клыки. По мнению Лаймстоун, для завершенности образа «доброй и неравнодушной прохожей» не хватало лишь рогов.
— Сами справимся, — буркнул юноша и пошел вперед, игнорируя фестралку.
— О да-а-а, до этого вы неплохо так справлялись. Спросили дорогу у одного прохожего, и он вас направил не туда. Спросили дорогу у другого, и ходили кругами долгих сорок минут. Я даже успела слетать подкрепиться, пока вы в пятый раз проходили по одной и той же улице. И все закончится тем, что вы сверзнитесь в канализационный люк, а там вас съест аллигатор.
Ник остановился и медленно обернулся:
— Неправда! В канализации нет крокодилов. Это все байка, чтобы детей пугать.
— Ну а ты проверь, — весело фыркнула фестралочка.
Юноша нервно сглотнул:
— А вот и проверю!.. Только не сейчас. Чуть позже. Нам еще ма… кое-кого найти надо.
Раст расправила крылья:
— Але! Видал? Я. Умею. Летать. Более того, я живу тут всю свою сознательную жизнь и много кого знаю.
— И что вы хотите за свою помощь? — подала голос Лаймстоун, которая смогла справиться со смущением, связанным со словами ночной пегаски о хождении кругами.
— Что я хочу? Хм… — фестралочка обошла кругом детей, после чего встала между ними и улыбнулась. – Простое «спасибо» меня вполне устроит.
— Как? И все? – недоверчиво поинтересовалась серая кобылка.
— Дык все, что мне нужно, у меня и так есть, а зачем мне двое храбрых и недоверчивых детей? Серьезно, если я захочу совершить что-то плохое, то проблем мне будет куда больше, чем пользы, а то и за решетку загремлю, как это было с парочкой грабителей в одном рождественском фильме, — видя скептицизм на лицах собеседников, Раст решила разыграть последний козырь. – Да ладно вам, будет весело!
Серая земнопони и мальчик недоверчиво переглянулись.
— Лайрис?
Пони закатила глаза. Бахвалится-бахвалится, а как дело доходит до чего-то важного, то смотрит на других. Ну как так можно?
— Ладно, хорошо. Мы сейчас направляемся по адресу улица Эстер, семнадцать…
— Вообще-то дом восемнадцать, — поправил Ник.
— Не важно. И мы сейчас проедемся с ветерком на…
В этот раз уже фестралочка прервала речь Лаймстоун, снова начав смеяться, и серая пони не выдержала.
— Да в чем вообще ваша проблема?!
— Дом, что вам нужен, находится в паре минут отсюда, а вы куда-то ехать собрались, — сквозь смех отозвалась Раст. – И как вы только шнурки на ботинках нашли?
Ник и Лаймстоун снова переглянулись, после чего на мордочке земнопони появилась ехидная улыбка:
— Значит, всегда прав, а?
Юноша недовольно надул щечки и пробурчал:
— Почти всегда, — немного подумав, он добавил. – Да и потом, может она врет, как та ящерица.
— Вру? – наигранно возмутилась фестралочка. – Да я никогда не вру!.. Ну ладно, иногда вру, но это не тот случай. Да и потом, вы так и собираетесь стоять тут и болтать до ишачьей пасхи или мы все же пойдем?
— Эм-м-м, — только и смог вымолвить мальчик, косясь на свою спутницу, которой оставалось лишь издать раздраженный рык и согласиться.
Дорога заняла далеко не пару минут, но сколько точно, жеребенок не сказала бы – часы были у Ника, а выражать нетерпение и интересоваться, который час, она не хотела. Еще удумает сообщать ей время каждые пять минут! Но тем не менее они вскоре добрались до дома, который, по мнению пони, ничем не отличался от прочих, разве что табличка свидетельствовала, что это улица Эстер, дом «восемнадцать А». Фестралочка при этом самодовольно улыбалась, а когда Лаймстоун поблагодарила ночную пони, то та и вовсе раздулась от гордости.
— Ну что, пошли? – открыв дверь подъезда, первой вошла Раст.
— Эмм, а может, мы сами? – поинтересовался Ник, входя следом, и оказался в коридоре, лампочки в котором то ли перегорели, то ли их выбили, и единственным источником света была открытая дверь, которую держала серая пони.
Фестралочка остановилась и ничего не выражающим голосом произнесла:
— О, я поняла. То есть отведи нас туда, куда нам нужно, а потом свали на все четыре стороны, да?
И прежде чем мальчишка не сболтнул еще какую глупость, заговорила Лаймстоун:
— Да нет же. Ник имел ввиду, что у вас есть и другие дела и…
— Да шучу я, разбойники. Пошли уже, вас ждет ваша Ма, — пони махнула копытом и стала подниматься по лестнице, а Лаймстоун же спешно огляделась и нашла грязную деревяшку, валяющуюся рядом, которой и подперла дверь, дабы та не закрылась, после чего поспешила следом.
Оказавшись же у нужной квартиры, Ник отчего-то медлил.
— Эй, шкет, мы пришли. Звони давай.
— Да, Ник, мы же за этим здесь.
— А вдруг, — юноша сглотнул. – Вдруг мы и впрямь ее нашли?
— Не поняла, а в чем проблема? – озвучила Раст мысли серой земнопони.
— Больше всего найти маму желала сестра, и без нее это не имеет смысла… — попытался объяснить Ник, но, похоже, фестралочку это не впечатлило, и, недолго думая, она постучала в дверь.
— Значит, будет сюрприз, — подмигнула ночная летунья.
За дверью послышались шаги, и тоненький детский голос поинтересовался: «Кто там?».
— Походу твоя сестра уже нашла вашу маму, — задумчиво произнесла Раст.
— Нет, моя сестра старше меня. Она – взрослая!
— Хреново… — перехватив взгляд Ника, фестралочка закашлялась. – Я хотела сказать — плохо. Да, плохо. Выходит, у тебя есть еще одна сестра.
— Как так?!
— Кто там? – в детском голоске по ту сторону двери послышались настойчивые нотки.
— Извините, а Аманда Фолкнер дома? – поинтересовалась Лаймстоун, которую начали терзать плохие предчувствия.
На какое-то время воцарилась гнетущая тишина, после чего тонкий голосок произнес:
— Это я. А вы кто?
— Это что, шутка? – тут же спросила фестралочка. – Эта шмакодявка не может быть вашей матерью даже если предположить… аргх, — пони взъерошила себе и без того растрепанную гриву. – Нет, не может!
— Нет, нет! Это не наша мама, у нас есть список из семнадцати адресов с именем…
— Тихо, — прервала Ника фестралочка. – То есть вы просто ищите одного муравья в громадном муравейнике, ориентируясь на кличку?
— Имя и фамилию, — поправила Лаймстоун.
— Да без разницы, — раздраженно ответила Раст. – Не удивительно, что у вас двоих проблемы…
— Эмм, что вам нужно? – раздался голос за дверью.
— Отстань, — беззлобно отозвалась фестралочка. – Значит так, вы мне говорите все, что знаете о вашей Ма, а я свяжусь с кем следует, и мы найдем пропажу в мановение ока!
Раст, покосившись в сторону лестницы, скривилась:
— Не, ну нафиг! Слушайте, вы спускайтесь как хотите, а я — своим ходом, — фестралочка открыла окно и под ошарашенные взгляды Ника и Лаймстоун выпорхнула на улицу.
Серая земнопони, ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла:
— Эх, почему у меня нет крыльев и крутых друзей?..
— То есть как это не выпустишь?! – выкрикнула Агнес. – Там мой младший брат и маленькая кобылка. Одни. Уже без малого шесть часов!
Флаттершай стала скрести копытом пол, и пусть часть мордочки скрывал капюшон, не составляло труда догадаться, что глаза пони грустно опущены:
— Я понимаю. Но нельзя.
— Нельзя? Да ты… — на плечо девушки легло копыто пожилого жеребца, и тот мягким, но настойчивым голосом произнес:
— Флаттершай, можешь объяснить свои мотивы? Или мы подумаем что-нибудь плохое.
— Ммм, хорошо. Брейберн нуждается в медицинской помощи и отдыхе. Ему нельзя бегать по улицам ночного Гигаполиса в поисках приключений. Агнес сбежала из-под ареста полиции, и те будут ее искать, — голос Флаттершай дрожал. – Делайте, что хотите, но я вас не пущу!
Агнес, которая всерьез подумывала, а не запустить ли кружку в пони, после чего, забрав ключи, отправиться за Ником и Лаймстоун, ошарашенно смотрела на пегаску. Ее ищут? И не кто-нибудь, а полиция? Скорее всего, фоторобот уже отправлен всем патрулям, а любое попадание на камеру повлечет мгновенный арест? Ее затрясло.
— Нет... Этого не может быть… Не должно… Я не преступница! Я лишь хотела, чтобы того психа задержали и помогли Брейберну! – выкрикнула Агнес, и Флаттершай испуганно попятилась. Девушка почувствовала, как ее глядят по спине, говоря успокаивающие слова, которые она попросту не слышала. – Это невозможно… Я всего лишь хотела найти маму. Хотела, чтобы Ник был счастлив, — понизив голос до едва различимого шепота, она произнесла. – Чтобы я была счастлива…
— Агнес тебе стоит присесть, — Брейберн указал в сторону дивана, и девушка поплелась в комнату походкой, которая больше подошла бы пьяному. Пожилой жеребец шел рядом на случай, если девушка вдруг упадет, но нет — упала лишь кружка, на которую гости не обратили внимания. Разве что Флаттершай бросила на нее взгляд, но поднимать не стала. – Вот молодец. Побудь пока здесь, а я отправлюсь за детьми.
Флаттершай хотела было возразить, но Брейберн наградил ее хмурым взглядом, и та осеклась:
— Предлагаешь оставить их одних?
— Нет-нет-нет-нет, но…
— Ну вот и договорились. А теперь выпусти меня, добрая пегаска, и вы не успеете глазом моргнуть, как я вернусь с двумя сорванцами. Я обещаю.
Агнес никак не отреагировала на слова жеребца, все глубже погружаясь в мрачные мысли, а вот Флаттершай явно не собиралась сдаваться без боя. Желтая пегаска топнула копытцем, что по ее меркам было сорваться на крик, и ровным голосом произнесла:
— Если с вами что-то случится на улице, то прохожие могут вызвать скорую, а могут и не вызвать, но это детям в любом случае не поможет.
— Вот только я прожил три года со своей болезнью и чувствую себя… неплохо, — парировал Брейберн.
— И если случится что-то плохое, не подумайте, я не хочу сказать, что случится, но если вам станет хуже, то это будет не пятиминутный дискомфорт, а нечто более ужасное…, — жеребец открыл рот для возражений, но Флаттершай продолжила. – Кроме того, вашей подруге вы сейчас тоже нужны.
Земнопони перевел взгляд на Агнес, что сидела на краю дивана и, обхватив руками плечи, пыталась справиться с подступившими слезами.
— Пожалуйста, оставайтесь, а я все сделаю. Только скажите мне, где остановились дети и… ум-м-м, — пегаска замялась. – Есть ли у вас что-то из их вещей?
— С адресом проблем не будет, а вот насчет вещей… Агнес, у тебя есть что-нибудь из вещей Ника? – девушка никак не отреагировала, продолжая смотреть в одну точку и беззвучно плакать. – Агнес, прошу, скажи что-нибудь.
Жеребец тяжело вздохнул и стал рыться в сумке девушки, и вскоре нашел искомое — с виду ничем не примечательный платок, если бы не инициалы «Н.Ф.»
— А зачем вам что-то из их вещей? – отдавая платок желтой пегаске, поинтересовался Брейберн.
— Мой друг найдет их по запаху. Нет, не подумайте ничего. Это на всякий случай.
После этих слов, Флаттершай стала медленно пятиться к двери, поглядывая на жеребца, будто бы считая, что он рванется следом и отправится на поиски детей. Но тот остался на месте и стал рассказывать Агнес очередную историю из своей жизни. О том, как он оказался один в центре развлечений и стал разыскивать свою «приемную семью». А может быть, то была очередная выдумка, придуманная только что. Как бы то ни было, Флаттершай слабо улыбнулась, понадеявшись, что хотя бы у этих двоих все будет в порядке, и вышла за дверь.
Оказавшись на улице, Ник и Лаймстоун застали следующую картину: их спутница, надев на голову гарнитуру, о чем-то говорила на повышенных тонах. При этом ответы ее собеседника также были отчетливо слышны: то ли фестралка забыла отключить громкую связь, то ли сделала это специально.
— …сперва одна, теперь вторая, достали уже! – раздался раздраженный голос собеседника Раст, и дети, не сговариваясь, навострив уши, стали вслушиваться в разговор двух взрослых.
— Хорош ныть, Финник! Для тебя это пара пустяков, — в тон собеседнику отозвалась фестралочка.
— Даже если и так, назови мне хоть одну причину это делать?
Раст, обернувшись, заметила Ника с Лаймстоун и помахала им передним копытом, после чего ответила:
— Побыть немного добрым самаритянином, и тебе это зачтется, когда умрешь?
— Тронут твоей заботой о моей бессмертной душе, но, знаешь ли, как-то не вдохновляет.
— Вот попросишь ты у меня что-нибудь, — мрачно пробурчала Раст, — хрена-с два получишь.
— Попрошу у тебя? – казалось бы, в голосе Финника появилось удивление. – Когда это ты что-то делала для меня?
— Никогда не поздно начать, — фестралочка обворожительно улыбнулась, вот только ее собеседник не мог этого видеть, а дети больше были поглощены самой беседой.
— Угу, но не тебе. Эгоистка.
— Альтернативно одаренный.
— Пустышка.
— Бесхребетный слизняк.
— Наркоманка.
Фестралочка зарычала, после чего на собеседника посыпался поток отборной брани. Раст даже забыла, что ее слушают дети, а когда вспомнила, резко осеклась.
— Эм-м-м, дети, забудьте последнее, что я сказала.
— Это после шланга или после бревна? – невинным голосом поинтересовался Ник, чьи щеки при этом пылали.
— Мдя, — ночная пони пожала плечами. – Вот видишь, что ты наделал? Я детей плохому научила!
В ответ раздался издевательский смех:
— Почему я не удивлен, а?
— Так ты помогать будешь? – как ни в чем не бывало поинтересовалась Раст. – Очистишь мне карму и все такое прочее?
— Твою то? Боюсь, ее уже не очистит и ваша солнечная богиня… Ладно, давай имя. Посмотрю, что можно сделать.
— Мать зовут… — фестралочка многозначительно посмотрела на двух детей и, получив ответ, назвала его. – А детей… Агнес и Ник Фолкнер из… Австралийской Аркологии, приюта «Этлингера»? Далеко же вас занесло.
— Угу. Если что-нибудь найду – дам знать.
— Погоди.
— Ну что еще? Хочешь сказать мне спасибо?
— Не-е-е. Я хотела с тобой поговорить про Мультопию и твою им помощь…
В ответ раздались короткие гудки.
— Ну и пожалуйста, — недовольно пробурчала Раст. – Все равно я своего добьюсь!
Фестралочка самодовольно улыбнулась:
— Вот как надо вести переговоры. Учитесь, пока я тут!
Лаймстоун, про себя повторив ряд слов, услышанных от взрослой пони, ответила, стараясь не рассмеяться:
— А по-моему, он сжалился.
Хвост фестралочки раздраженно дернулся, но это не сказалось на ее беззаботном тоне:
— Это одно и то же, — Лаймстоун открыла было рот, чтобы возразить, но Раст продолжила. – Будешь спорить – оставлю вас тут одних.
Кобылка недовольно фыркнула, но возражать не стала. Уже привыкла, что взрослые, как бы они не притворялись, всегда видят в ней ребенка. Ник же, в привычной для себя манере, предпочитал помалкивать, когда появлялся кто-нибудь, чей авторитет был несоизмеримо больше его собственного. Ну а Раст, явно довольная собой, махнула своим спутникам копытом, веля следовать за ней, и объявила:
— Вперед, разбойники. Нас ждут настоящие приключения… Ой, да не смотрите вы так! До этого у вас были дурацкие приключения, а я обещаю веселые.
— Может потом? Когда найдем маму Ника? – предположила кобылка.
Фестралочка, идя впереди, закатила глаза:
— Слушайте, Финник хоть и волшебник, но он не бог. Да и потом, я готова поставить сотню кредитов против банановой кожуры, что сейчас он тралит какой-нибудь по… сайт для взрослых.
Реакция детей была единогласной – оба скривились.
— И потому, — как ни в чем не бывало продолжила фестралочка, – самое время хорошенько оттянуться.
— А как быть с Агнес? Она будет волноваться, — поинтересовался мальчик, который хоть и не был до конца уверен в сказанном, но сам за сестру переживал, пусть с ней и был Брейберн.
— Аргх! Ну сколько можно? То одно им не нравится, то другое! – фестралочка резко развернулась, и Ник отшатнулся. А вот Лаймстоун осталась на месте и даже какое-то время играла в гляделки со случайной попутчицей. Первой, как ни странно, не выдержала Раст и отвела взор. – Ладно, я поняла. Вы волнуетесь, но оно того стоит? Как я поняла, вас где-то оставили и сказали ждать, так?
— Угу, в кафе, — нехотя согласился Ник.
— Ну, вы сбежали, посчитав, что сами сможете разыскать мать, так? – дети кивнули. – Хорошо. И пока все свидетельствует о том, что выбранный вами путь верен. Так какого хрена вы уперлись рогом и ноете сейчас? Ну вернется Агнес, ну и ладно. Пусть она вас ждет, а не вы ее. Я всегда так делаю и еще ни разу не была не права.
Лаймстоун вспомнила беседу фестралочки по гарнитуре, а также предыдущую, и у нее бы нашлось, что возразить, но она решила промолчать. Все-таки вдруг эта Раст и впрямь обидится и улетит?
— Я согласна.
— Лайрис?! – недовольно воскликнул Ник.
— А что? Она тебя не навещала в приюте долгое время, ну так пусть подождет немного.
— Вот! Правильный подход, — фестралочка, одобрительно кивнув, пошла дальше, напевая какой-то веселый мотив, ничуть не сомневаясь, что дети последуют за ней. Так и произошло. Вот только Ник неохотно переставлял ноги, опустив голову.
— Мы ведь ненадолго? – спустя пару минут поинтересовался юноша, но в этот раз Раст будто бы и не услышала вопроса. Знай себе шла с гордо поднятой головой и отчего-то расправленными крыльями. Пришлось повторить вопрос.
— Конечно ненадолго, как же иначе, — не оборачиваясь, бросила ночная пони и, кажется, ускорила шаг.
Лаймстоун решила подбодрить юношу и тихо прошептала тому на ухо:
— Только ее друг может знать, где сейчас ваша мама. Ну же, подыграй мне.
Ник в ответ лишь кивнул, но как-то без энтузиазма. Серая земнопони же понадеялась, что эти самые «развлечения» фестралочки будут не только законными, но и безопасными для двух детей, что были столь глупы и доверились той, друзья которой их чуть не увезли в неизвестном направлении…
— …и все закончилось разбитой коленкой, парой ушибов, да выбитым зубом, но оно того стоило, — закончил свою историю Брейберн и посмотрел на спутницу, которая за время рассказа не проронила ни слова. – Агнес?
— Я неудачница, — безэмоциональным голосом произнесла та. – За что бы я ни взялась, все идет наперекосяк. Я… из-за меня погиб папа. Если бы я не попросила у него тот чертов кофе, он бы не поехал и не разбился. Я хотела объединить семью, но Ник смотрит на меня, будто я для него чужая, а мама… я даже не знаю, жива ли она. И самое плохое – я теперь преступница, и если мы не найдем маму, то я не смогу устроиться на работу хоть кем-то, чтобы обеспечить жильем и едой себя, брата и маленькую пони, которая из-за моей глупости и легкомыслия поехала с нами. И единственный, на кого я могла бы рассчитывать, сейчас медленно умирает, — девушка вытерла подступившие слезы. – Прости, я, наверное, выгляжу как форменная эгоистка…
— Нет, не выглядишь. Скорее, ты похожа на молодую девушку, утратившую ориентир. Агнес, ничего если я спрошу – а сколько тебе лет?
Девушка слегка покраснела:
— Шестнадцать. Почти семнадцать.
Агнес с вызовом посмотрела на собеседника, ожидая услышать, что она еще слишком молода и взялась за дело, которое ей не по зубам. В самом начале, когда все это только планировалось, девушка рассказала обо всем подруге Руи Лин, и та сказала именно это. После этого общение как-то сошло на нет. И если сейчас Брейберн скажет то же самое, то она… она… Агнес не знала точно, что сделает. Но что-нибудь такое, чего от нее точно не ждут. Казалось бы, даже сердце перестало стучать в груди.
— Семнадцать? – в голос Брейберна звучало удивление. – Я думал тебе не меньше двадцати.
Девушку будто бы окатили холодной водой. Былое возмущение и вовсе пропало, что заметно разгладило черты ее лица. Пробормотав благодарность, Агнес смущенно отвела взор. Брейберн же решил не заострять на этом внимание и продолжил:
— Агнес, ведь никто не говорил, что будет легко. Но способность не сдаваться и идти к намеченной цели делает тебя той, кто ты есть. Я вот так не умею.
Не поворачиваясь, девушка пробурчала:
— Я только умею втравливать всех в неприятности.
— Неужели? От Ника и Лаймстоун я слышал несколько другое. Как ты бесстрашно проникла в приют и вызволила их из плена.
Перед глазами Агнес встала сцена побега от уборщика, а также ползанье по крышам, в результате которого маленькая пони чуть не упала, о чем она и сказала собеседнику.
— Все верно. Это было опасное мероприятие. Но вы справились, потому что ты принимала трудные решения. За всех. А это отличительная черта настоящего лидера.
Девушка снова всхлипнула, после чего бросилась к Брейберну на грудь и разрыдалась в голос.
Пожилой жеребец неловко погладил Агнес по голове, но говорить ничего не стал ни сейчас, ни спустя несколько минут, когда замок входной двери издал характерный щелчок и в квартиру тихонько вошла Флаттершай. Пегаска, бросив взгляд на гостей, все поняла без слов и, одобрительно кивнув, скрылась на кухне.
Девушка вскоре задремала. Как предположил Брейберн, сказалось сильное эмоциональное напряжение. Он остался сидеть неподвижно, дабы не потревожить чуткий сон девушки, лишь с улыбкой смотрел на свою спутницу:
— Все будет хорошо, Агнес. Ты справишься…
Первоначальные сомнения Ника Фолкнера касательно их спутницы рассеялись, как только Раст предложила зайти в ближайший торговый центр «Вавилон» и одеться так, чтобы окончательно стать похожими на банду чудовищ. Скептическое замечание Лайрис о том, что Хэллоуин наступит только через неделю, было проигнорировано. Маленькая пони недовольно надула щечки, но спорить не стала. Хотя бы потому, что в ее глазах появился озорной блеск. Такой же, какой был и у Ника.
В торговом центре на троицу потенциальных покупателей стали коситься, и взоры эти выглядели осуждающими. Скорее всего, дело было в Раст и Лайрис, ведь в магазине находились сплошь люди, ну или человекоподобные синтеты, и ни одной пони тут не наблюдалось. Тем более выглядящей столь специфично, как, к примеру, их спутница из ночного народа.
Но Раст не замечала этих взглядов, знай только себе улыбалась во всю ширину рта, в то время как Лаймстоун, чьи уши прижались к голове, недоверчиво косилась на проходивших мимо людей.
— Эй, Лайрис, ты что, думаешь на нас тут нападут? – зашептал Ник, который хотел придать голосу беззаботное выражение, как это делала фестралочка, но у него это не очень-то получилось.
— Нет, — также шепотом ответила серая пони. – Жду, когда появится первый охранник, который выкинет нас взашей. Это слишком дорогой магазин для нас. О, а вот и он.
И действительно, в сторону двух пони и одного маленького мальчика шел охранник, одетый так же, как и окружающие люди, в костюм и галстук бабочку. Единственное, что портило впечатление, так это разрядник, висевший на поясе, да подозрительный взгляд, коим он одаривал всех без исключения.
Поравнявшись со странными посетителями, охранник наградил троицу пристальным взором и нахмурился.
Ник, сглотнув, произнес:
— И вовсе нас никто не выгонит. Мы – уважаемые покупатели.
— Угу. А лицо у меня побледнело, — провожая охранника взглядом, отозвалась Лайрис.
Юноша машинально потер лицо.
— И вовсе не побледнело. Это… освещение. Оно тут бледное, во!
— Как скажешь, — машинально ответила пони и продолжила смотреть по сторонам, мигом потеряв интерес к беседе. А вот Раст, напротив, решила заговорить:
— Чей-то я вас не пойму. Вы в шикарном магазине, где на витринах красуются такие вещи, которые стоят с меня, а то и дороже, — немного подумав, фестралочка отмахнулась. – Не-е-е, дороже меня ничего быть не может. Но при этом ведете себя как пара зайцев, даром что друг к дружке пока не жметесь.
Лаймстоун и Ник машинально отошли друг от друга на пару шагов, при этом оба слегка покраснели.
Ночная пегаска недоуменно посмотрела на своих спутников.
— Вы охренеть какие странные. Вроде бы вместе путешествуете, а…
— Мы не вместе! – не сговариваясь, выкрикнули дети, чем привлекли внимание людей даже с верхних ярусов.
Нику от такого повышенного внимания к своей персоне захотелось провалиться сквозь землю. Лаймстоун же желала, чтобы подобное произошло с фестралочкой, и наплевать на то, что она совсем недавно говорила о нужности Раст. Последняя же заговорщицки подмигнула, явно неправильно истолковав слова детей, и, насвистывая какой-то беззаботный мотивчик, пошла дальше.
Ник и Лаймстоун, стараясь не смотреть друг на друга, да и на окружающих их людей, потопали следом. Впрочем, продержались дети не больше пары минут и вскоре начали коситься на витрины магазинов, где были выставлены причудливые товары, многим из которым впору было стоять в музеях и на выставках.
— Эй, бандиты, хватит разглядывать всякий хлам. Мы пришли… на карнавал.
Дети, оторвавшись от лицезрения витрины, на которой красовались изысканные выточенные из драгоценных камней животные, перевели взор на фестралочку, а затем и на магазин, и удивленно ахнули. Прямо на входе висели кричаще-яркие костюмы и маски, в большинстве своем изображающие различных монстров. Ник даже нервно сглотнул. На его вкус уж больно натуральные были маски. Но если одеть одну такую и подкрасться посреди ночи к сестре, а лучше к Лайрис, то веселье обеспечено.
Раст, заметив озорной блеск в глазах юноши, подмигнула:
— Я же обещала, что будет весело. Ну, что встали? Вперед. На штурм! – и первой в проход вбежала сама с радостным смехом. Хмурый взгляд охранника она, как обычно, проигнорировала.
Ник же, вжав голову в плечи и стараясь не смотреть ни на мужчину, машинально поглаживающего дубинку у себя на поясе, ни на персонал, вбежал следом, едва не налетев не фестралочку. Та лишь рассмеялась и сказала, что рано еще обжимашькаться, чем окончательно смутила юношу. Лаймстоун же, напротив, улыбнулась охраннику в попытке разрядить обстановку. Но то ли он был расистом, ненавидящим пони, то ли улыбка вышла донельзя натянутой, и охранник лишь сильнее нахмурился, провожая кобылку взглядом.
Раст, толкая перед собой тележку, хватала, казалось бы, первое, что ей подвернется под копыто. Причем особое предпочтение отдавала тем вещам, цвета на которых друг с другом ну совсем не сочетались – фиолетово-оранжевая куртка, свитер в красно-зеленую полоску, бело-серое платье, которое то ли погрызла моль, то ли намеренно имело несколько дырок, причем на самых интересных местах.
— Хорош пялиться по сторонам, и начинайте уже брать все, что приглянулось, — не оборачиваясь, произнесла фестралка. – Я сюда пришла не только для того, чтобы потешить собственное эго, знаете ли.
Ник, у которого, по мнению Лаймстоун, была улыбка от уха до уха, с радостным криком бросился к ближайшей полке и стал перебирать наряды. Как только он выбрал два наиболее симпатичных, пони прошептала ему на ухо, что они женские, и указала на табличку. Мальчишка, поджав губы, положил одежду на ближайший стеллаж с масками, старательно делая вид, что так и надо. Серая земнопони же не удержалась и прыснула со смеху.
— А может, он не для себя смотрел, а для тебя, — поддела идущая впереди Раст, которая все прекрасно слышала.
— Глупости какие, — кобылка хмуро посмотрела на фестралочку, затем на Ника, который старательно отводил взор. – Она ведь не права, да?
— Что? – встрепенулся мальчик. – А! Нет. Вовсе нет. Ух ты, смотри какие клевые сумки!
Ник подбежал к рюкзаку, стилизованному под череп какого-то трехглазого существа и рогатого при этом. Вот только прикасаться он к нему не стал, ходя кругами и прицениваясь.
Лаймстоун хотела было подойти к мальчику и сказать, что отмазка неубедительна, как заметила охранника, стоявшего на входе, что как бы невзначай шел за ними по пятам, о чем серая земнопони сообщила Раст.
— Значит, жутких ящериц и темных эльфов мы не боимся, а мужик в деловом костюме, что просто пухнет от жира, внушает нам ужас? – с ехидной улыбкой поинтересовалась фестралочка. Лаймстоун хотела было сказать, что тот ее нисколько не пугает, а лишь нервирует, но ночная пони продолжила. – Расслабься. Я разберусь.
И действительно, Раст обернулась и, повысив голос, начала:
— Эй ты! Да-да, ты, педофил недобитый. Хорош присматриваться к маленькой пони и ее другу! Хартия наступила давно, и потому тебе ни хера не обломится, ясно?!
— Я просто патрулировал, — оторопело ответил охранник сиплым голосом.
— Ну так иди патрулируй сортиры или я скажу твоему начальству, что домогаешься до клиентов, — слова фестралочки привлекли и других покупателей, которые с интересом поглядывали на разразившуюся сцену.
— Послушайте, вы… — мужчина указал пальцем на фестралочку, но вместо того, чтобы продолжить, начал что-то шептать, явно перебирая небогатый арсенал слов. Заметив же повышенный интерес к своей персоне со стороны других людей, охранник, нервно сглотнув, повторил «я просто патрулирую», развернулся и пошел в противоположную сторону, периодически оглядываясь.
— Ну вот, плевое дело, — хмыкнула фестралочка. – Больше он нас не потревожит.
— Круто! – глаза Лаймстоун радостно загорелись. – А кем ты работаешь? Ну, помимо того, что встречаешься с теми стремными типами из паучьей плошки или как там его?
— Паучьей сети, — машинально поправила фестралочка. – Я учительница иностранных языков. Учу пользоваться языком так, чтобы вызывать инородные звуки.
Какое-то время две пони шли молча. Наконец та, что помладше, поинтересовалась:
— А меня научишь?
На мордочке фестралки появилась загадочная улыбка:
— Может быть. Когда подрастешь.
— Эй, смотрите, что я нашел! – обе пони обернулись к юноше, который демонстрировал костюм пони. Явно рассчитанный на ребенка. – Лайрис, как думаешь, если оденешь этот костюм, то ты станешь по-настоящему милой пони?
— Почему бы тебе самому и не попробовать? А еще лучше – почему бы не попробовать сначала думать, а потом делать, а? – серая кобылка отвернулась и подошла к ближайшему стеллажу со шляпами.
Не то чтобы последние ее интересовали, но еще одной шутки от Ника она не выдержит и точно ему врежет. Нет, ну это надо сказать – милой пони! Да она самая милая пони из всех!
Фестралочка же, глядя на юношу, покачала головой, прицокнув при этом языком:
— Может ты и первостепенный драчун, но кавалер из тебя никудышный.
— Я не… Это не то, что вы подумали! – Ник попытался спрятать неудобный костюм за спину, но оступился и чуть не упал.
— Да мне-то что, — пожала плечами Раст. – Я с вами просто зависаю, а с ней ты путешествуешь и типа должен быть более… правильным что ли. Примером, во! Так что, — Раст рассмеялась, — иди в гримерку и одевай костюм пони.
— Но я не собираюсь… — начал было Ник.
— Или твоя подруга решит, что ты в нее втрескался, — после этих слов паренька как ветром сдуло, а фестралочка, посмеиваясь, добавила. – Это будет весело.
Раст оказалась права. Ник, одетый в костюм пони и решивший, что передвигаться на четвереньках – блестящая идея, не смог пройти и десятка шагов, чтобы не врезаться в дородную покупательницу. Распыляясь в извинениях, мальчишка стал пятиться назад и наткнулся на охранника. Того самого, что следил за странной троицей. И ночной пони ничего не оставалось, как в очередной раз наорать на человека и, когда последний спешно ретировался, разразиться искренним смехом.
Произошедшее лишь подстегнуло ночную пони к дальнейшим экспериментам с нарядами, подхваченными тут и там. Ничем хорошим подобное закончиться, конечно же, не могло. Раст, запутавшись в рукавах платья, упала и сильно ударилась подбородком, отчего была вынуждена признать, что идея все же не очень и надо искать нечто более подходящее. И Ник нашел. Черный кожаный костюм, больше похожий на доспех и сделанный аккурат на подростка. Даже подвеска-амулет имелась в виде головы белого волка, которая никому из троицы ничего не говорила. Глаза мальчишки радостно горели, когда он крутился у зеркала, размахивая бутафорским мечом.
Лаймстоун же не нашла для себя ничего подходящего, отчего была несколько расстроена, но обещание купить мороженого столько, сколько кобылка сможет съесть, мигом развеяло тоску. Во всяком случае до тех пор, пока они не оказались у кассы и не услышали цены на вещи, которые собирались купить. По мнению Раст, то был грабеж средь темной ночи, о чем она не преминула сообщить всем, кто хотел ее слушать, да и кто не хотел тоже. Но ситуацию это не изменило, и появившийся охранник с радостью выпихнул назойливую фестралку, от которой дважды получал нагоняй.
Оказавшись же на улице, дети шли, повесив носы и грустно вздыхая, как вдруг Раст достала из кармана амулет в виде волчьей головы и вложила его в руку ошарашенно глядевшего на нее Ника, сообщив, что этот магазин им был немного должен.
Мальчишка какое-то время молчал, рассматривая причудливый подарок, а потом, неожиданно для всех, заключил фестралочку в объятия. Щечки Раст слегка порозовели, а может быть показалось из-за уличного освещения, и она, нацепив на мордочку ехидную улыбку, ответила, что разбойник все же своего добился и облапал фестралочку. Ник тут же отпрянул и, под беззлобное хихиканье двух пони, засунул руки в карманы, начав бурчать себе что-то под нос.
Затем был поход в кафе и поедание мороженного, которое для разнообразия не пришлось красть. Дальше из запланированного был поход в парк развлечений, да вот только коммуникатор фестралочки имел на этот счет другие планы.
— Ну что, еще не загремела в тюрьму по обвинению в сексуальных домогательствах, — ехидно поинтересовался Финник, отчего Раст, ругнувшись, отключила громкую связь, после чего, отойдя метров на пять, разразилась потоком брани.
Впрочем, перепалка очень быстро переросла в серьезный разговор, который Лаймстоун, да и Нику, страсть как хотелось подслушать, но для этого надо было подойти вплотную. Да и то не факт, что удалось бы хоть что-нибудь услышать, а потому пришлось ждать, нервно переступая с ноги на ногу.
— Хорошая новость, — громогласно объявила фестралочка, отключая средство связи и приближаясь к двум «потеряшкам». – Финник почти согласился помочь Мультопии. Правда круто?
— Эм-м-м, — замялись дети, которым это название ни о чем не говорило.
— Будем считать, что да, — отмахнулась Раст. – Ну, а еще ему удалось разыскать вашу мамашу. Теперь ее зовут Талия Валентайн, и она работает в мегамоле «Линия» в паре кварталов отсюда, так что не надо ехать через половину города в поисках этой конспираторши. Ну, че рты разинули? На каруселях покатаемся в другой раз. А пока вас ждет встреча, — фестралочка засмеялась, — с судьбой!..
Агнес проснулась вся в поту, и пока глаза привыкали к полумраку квартиры Флаттершай, она пыталась вспомнить, что же ее так испугало. Но увы, образы были размыты, и удалось припомнить разве что людей в белых балахонах, что гнались за ней. А может даже не за ней, а за той, чьими глазами она наблюдала. С этими снами ни в чем нельзя быть уверенной.
Наконец зрение привыкло к темноте, и Агнес различила Брейберна, лежащего на спальнике. Он отвернулся к стене, поджав под себя ноги, чем мгновенно вызвал в памяти девушки образ брата. Тот в детстве спал точно так же.
«Ник!» — едва не выкрикнула девушка, но вовремя одернула себя. Еще не хватало разбудить пожилого жеребца, который за день умаялся куда сильнее, чем она. Плюс еще эта болезнь. Девушка поежилась и соскочила с постели. Стараясь не шуметь, она хотела было зайти в уборную, но заметила огонек свечи со стороны кухни и тихонько прошла туда, надеясь увидеть Ника с Лаймстоун в компании Флаттершай.
Увы, детей на кухне не оказалось, да и не поместились бы они тут втроем. Узкое пространство занимали сервант, холодильник и рукомойник, ну или копытомойник. В центре же разместился круглый стол с двумя стульями. На одном из них сидела хозяйка квартиры, вглядываясь в пламя свечи. Флаттершай все еще была в своем сером плаще, но в этот раз капюшон был снят, явив миловидную желтую мордочку и розовую гриву, которая сильно отличалась от той, что привыкли видеть в шоу или на улочках города. Короткая челка, небрежно закинутая на бок. Непослушная прядь свисает сбоку. Позади длинная грива собрана заколкой, из-за чего свободно колышущаяся часть волос напоминала петлю
Пегаска не сразу обратила внимание на Агнес, а когда заметила, то, испуганно ойкнув, накинула себе на голову капюшон.
— Красивая прическа, — девушка сказала первое, что пришло в голову, и тут же пожалела об этом, так как Флаттершай лишь сильнее надвинула капюшон себе на глаза и что-то тихо прошептала. – Извини, я не хотела мешать. Просто я…
— Беспокоишься. Я тоже. Но они сейчас с Цумэ, и скоро будут здесь.
— Он звонил? – девушка подскочила к желтой пегаске, а в голосе ее слышалось возбуждение.
Флаттершай, прежде чем ответить, отодвинулась вместе со стулом от Агнес, уперевшись спиной в сервант.
— Эм-м-м, да… — в голосе пегаски не было уверенности, но девушка списала это на особенность характера пони.
— Хорошо. Я просто волнуюсь и не могу нормально спать. Они ведь там одни… ну то есть с… Цумэ, да? Но все равно одни. Не надо мне было их оставлять.
Флаттершай, облегченно вздохнув, в очередной раз заверила, что волноваться не о чем, и раз уж их обеих мучает бессонница, то самое то будет выпить по чашке чаю. Агнес хотела было расспросить, что за мрачные думы мучают радушную хозяйку, но осеклась, поняв, что они с Брейберном невольно стали причиной ночного бдения пегаски.
Девушка стала извиняться, но Флаттершай с грустной улыбкой на устах заверила, что беспокоиться не о чем и если бы она хотела вздремнуть, то пол подошел бы ничем не хуже матраса. Девушку, впрочем, подобный ответ едва ли утешил, но настаивать она не стала. Во всяком случае, не сейчас, когда знает о случайно пришедшей на помощь пони столь мало… вот только случайно ли?
— Скажи, Флаттершай, а как ты оказалась у того дома?
— О-о-о, — желтая пегаска улыбнулась. – Я искала вас… Ну, сперва лишь вас троих. О Брейберне я узнала случайно, от синтета-лиса. И я даже не была уверенна, что это были вы, но других вариантов у меня не было….
Девушка вздрогнула, и в ее голове пролетели самые невероятные предположения, одно из которых она не преминула озвучить:
— Тебя послала наша мама?
Флаттершай ответила далеко не сразу. Для начала она разлила чай и достала из шкафа несколько конфет, в то время как Агнес ерзала на стуле, сгорая от нетерпения.
— И да и нет. Меня попросила о помощи Данетт Барнз, моя подруга по переписке.
— Мисс Барнз? Я… я не понимаю… Но почему не обратиться в полицию?
Флаттершай улыбнулась и пододвинула чашку поближе к Агнес. Девушка машинально взяла ее в руки, но пить не стала.
— Это было первое, о чем я ее спросила, и ответ был удивительным, как и сама мисс Барнз. Она сказала, что так разрушит твою жизнь и жизнь двух детей, что с тобой. Ведь то, что вы натворили, тянет на преступление… Оу-у-у, не волнуйся, я не считаю тебя преступницей. Ты девушка, что отчаянно стремится к мечте.
— С-с-спасибо, — сиплым голосом ответила Агнес, вызвав на мордочке Флаттершай еще одну мимолетную улыбку.
— И моя подруга попросила вас встретить на вокзале, но там было слишком много людей, и я вас проглядела, — в голосе желтой пегаски слышалась горечь.
— Твоей вины тут нет, — Агнес отставила чашку и хотела было успокаивающе погладить копыто пегаски, но та, будто бы почувствовав это, убрала передние ноги со стола. – Мы боялись, что на перроне нас будут ждать полицейские. Особенно после того, что учудила Лайрис… ох, Лаймстоун в поезде.
— А вас ждала я, — Флаттершай грустно рассмеялась. – Вечно я всех разочаровываю.
Наступила гнетущая тишина: пегаска медленно цедила чай, а Агнес пыталась подобрать правильные слова, дабы подбодрить пришедшую на помощь пони. Да только все, что приходило в голову, было донельзя глупым.
— Ты собираешься остаться в Европейском Гигаполисе? – оторвавшись от своего занятия, поинтересовалась Флаттершай, чем окончательно сбила с толку девушку, и та речь, которую Агнес собиралась произнести, попросту вылетела из головы.
— Да, конечно. Ведь ради этого я тут. Мы найдем маму, а потом… потом я устроюсь на работу, чтобы помочь заботится о Нике и о Лаймстоун. План был такой.
— План был такой… — тихо повторила Флаттершай. – Как жаль, что планы и действительность редко имеют хоть что-то общее.
— Прости?
— Это ты меня прости, Агнес. Но тебе нельзя оставаться в Европейском Гигаполисе. Не так.
Девушка почувствовала волну раздражения. Несмотря на тихий голос и повадки испуганного зверька, эта Флаттершай все больше походила не на друга, пришедшего на помощь в трудную минуту, а на тюремщика, что девушка и озвучила.
Желтая пегаска сжалась на стуле, будто ее осыпали не грубыми словами, а ударами:
— Я… я не это хотела сказать, правда! – пони слегка повысила голос, что в случае с Флаттершай вполне бы сошло за крик. – Я хочу помочь. И я могу помочь. Но нужна ли тебе помощь?
Девушка хотела было сказать нет и что она сможет найти маму самостоятельно, но перед глазами пронеслись события последних нескольких дней
— Да. Наверное, нужна, — Агнес вздохнула. – Извини, я не должна была кричать.
— Ничего страшного. Я привыкла, — Флаттершай, встав из-за стола, стала мыть чашку, причем куда интенсивней, чем требовалось, а девушка почувствовала, что ее щечки пылают.
— Я не… — начала было она, но пони, не отрываясь от своего занятия, продолжила.
— Есть один синтет, который помогает другим. Не бесплатно, но он никогда не берет все.
— Звучит не очень-то утешительно, — поморщилась Агнес.
— Да, не очень, — Флаттершай все же оторвалась от своего занятия и подошла к сидевшей гостье. – Но больше никто не поможет. Во всяком случае, я таких не знаю.
— И со мной все будет хорошо?
Несмотря на сцену, устроенную Агнес пару минут назад, Флаттершай улыбнулась и в ее голосе слышалась забота:
— Я ведь обещала позаботиться о тебе и выполню обещание, чего бы это не стоило.
— Спасибо, я правда не хотела…
Флаттершай тихо прошептала, но в этот раз девушка услышала слова пегаски: «Они тоже всегда говорили, что не хотели…» Вскинувшись, она повысила голос:
— Ну тогда – собирайся.
— Эм-м-м, сейчас? А как же Ник и Лаймстоун? Брейберн? Ему нужен отдых и врач, — в голосе девушки слышался испуг.
— Агнес, ты согласилась, что нуждаешься в помощи, и чем больше мы будем медлить, тем хуже будет потом, я знаю. Я долгое время сомневалась – нужна ли мне помощь или я справлюсь, и смогу пережить все, что жизнь мне… подкинула. Но чем дольше ждала, тем становилось хуже, и я… — пегаска замялась. – Я не хочу, чтобы ты повторила мой путь. Или кто-либо еще.
Девушка сглотнула. С одной стороны, ей хотелось узнать, что же произошло в прошлом желтой пегаски. С другой, дрожащий голос Флаттершай, в котором слышались слезы, давал понять, что воспоминания принесут боль, и после недавно устроенной сцены, будет попросту подло выспрашивать о случившемся. Поэтому она спросила о насущном, о брате и маленькой серой земнопони, и получила все тот же ответ, что беспокоиться не о чем и Цумэ приведет их домой. Одно лишь упоминание слова «дом» заставило сердце девушки биться чаще. Как же она скучает по маме, да и по двум сорванцам, которых не видела лишь день, а уже успела соскучиться. Поинтересовавшись, сколь далеко им придется ехать, и получив заверение, что не больше пары часов, девушка, поблагодарив пегаску, выбежала из кухни и стала было одевать ботинки, но вовремя одернула себя. Пусть они и уходят вроде как ненадолго, ну во всяком случае Агнес надеялась, что это ненадолго, но оставлять Брейберна в неведении не стоит. Тем более он столько для них сделал.
Тихо пройдя в комнату, девушка подошла к импровизированной постели пожилого жеребца и легонько тронула его за плечо, прошептав имя. Реакции не последовало. Агнес, списав это на то, что Брейберн умаялся за день, потрясла его сильней, но пони оставался неподвижен. И тогда девушка, перевернув жеребца на спину, приложила ухо к его сердцу. Оно не билось.
— Брейберн! — в отчаянье закричала Агнес…