Обретенная Эквестрия. Часть 3. Хранители
Глава 4. Мать всех пони
Не знаю, что находилось в этом зале раньше, но сейчас здесь размещалась научная лаборатория. Столы, заставленные химической посудой, массивные вытяжные шкафы, приборы непонятного назначения и устойчивый запах реактивов не давали шанса ошибиться. Впрочем, в первую очередь нас интересовала хозяйка всего этого богатства.
Она вышла навстречу: высокая молодая женщина, не старше тридцати лет. Взглянув на нее, я вздрогнул от неожиданности – лицо новой знакомой было чернее ночи. Признаться, раньше мне доводилось видеть негров только на картинках книг и журналов.
Внешность незнакомки отвечала всем признакам, присущим представителям чёрного континента – густые курчавые волосы, широкий, чуть приплюснутый нос, пухлые губы. Её нельзя было назвать красавицей или уродиной, просто она была совершенно другой, непривычной и чужой. Таким же, наверное, необычным казался индейцам Америки облик европейцев, приплывших с Колумбом. И вот что странно – лицо негритянки выглядело молодым и свежим, но глаза… Глаза светились спокойствием и мудростью пожилого человека. Похожий взгляд был у отца в последние годы жизни. Одного этого было достаточно, чтобы понять, кто стоит перед нами, но мне всё же не верилось. Пока не верилось.
— Доктор Зекора Кванг, полагаю? — спросила Твай голосом Стэнли, нашедшего-таки Ливингстона среди непроходимых африканских джунглей.
— Разумеется. Рада тебя видеть, Твайлайт Спаркл, — невозмутимо ответила та. — Признаться, не ожидала, что ты когда-нибудь посетишь нас.
— Лучше поздно, чем никогда.
— Ну, вы тут болтайте, а я побежала! — встряла в разговор Дэши. — Кванг, у нас сегодня намечается вечеринка, и мы будем очень признательны, если ты её посетишь.
— Конечно, приду. Не могу пропустить такое событие.
— Отлично! Только не забудь прихватить несколько бутылочек своего чудесного нектара! Пока-пока!
И голубая пегаска выскочила за дверь.
— Что за нектар? — не удержавшись, спросил я.
— Морошковый самогон, — усмехнулась Зекора. — Чувствую, что мне скоро придется бросить исследования и целиком заняться производством алкоголя в промышленных масштабах.
Мы рассмеялись, и возникшее было ощущение неловкости исчезло. Хозяйка предложила нам с Алевтиной стулья, а поняшам тёплые подстилки.
— Значит, вы действительно Зекора Кванг – создательница пони? — не без трепета спросила Искорка.
— Я была одной из многих, — пожала плечами женщина, — но в некоторой степени… да. Не буду скромничать.
— Как вы оказались здесь? Ведь, насколько мне известно, после закрытия проекта вам пришлось уехать, — поинтересовался я.
— Не уехать, а бежать. Новым хозяевам очень не нравилось моё отвратительное поведение, нарушающее все неписанные законы «корпоративной этики».
— А как вернулись? Мой отец несколько раз пытался попасть сюда, но без толку…
— Твой отец… Ты ведь сын Егора, верно?
— Да. Как вы догадались?
— У тебя его глаза. Он жив?
— Нет, недавно умер.
— Понимаю. Железа отказала?
— Точно. А ваша ещё работает?
— Как видишь.
— Но почему?
— Потому что мне её вшили на несколько лет позже. Кроме того, Егор носил экспериментальный образец, а я получила более долговечную модель… Твой отец был очень хорошим человеком, настоящим другом Эквестрии. Мы втроём – он, я и Андрей Савельев – организовали нечто вроде заговора, в случае удачи которого поняши смогли бы вновь обрести потерянный дом. К сожалению, нашим планам помешала война. Андрей погиб, Егора призвали на фронт, а мне пришлось бежать и несколько лет скрываться от убийц, подосланных «ТФМ». Затем война закончилась, но жизнь пони не стала лучше, наоборот, их превратили в рабов. Окончательно поняв, что не хочу жить среди людей, я вернулась сюда.
— Как вам это удалось? Отец не смог, а у вас получилось…
— Думаю, что причина в мотивации. У Егора была семья, и ему было что терять, потому он не мог себе позволить идти на очень большой риск. Я же не имела за спиной ничего и никого, моё место было здесь, среди своих детей. Да, не удивляйтесь, я действительно считаю пони своими детьми, раз уж люди отняли у меня возможность стать настоящей матерью.
— Как это – отняли? — удивилась Искорка, — Не понимаю.
— Что вам известно о моём детстве?
— Ну… Вы рано потеряли родителей, жили на улице, были ранены… От смерти вас спас французский врач из католического госпиталя. Затем он…
— Всё правильно. Вот только в клинике, где я лежала, существовало одно негласное правило, неукоснительно соблюдавшееся докторами – пациенты, не имевшие возможность оплатить лечение, подвергались стерилизации. Все без исключения.
— Селестия… — в один голос протянули Искорка и Твайлайт.
— Меценат, финансирующий этот и многие другие фонды в Африке, считал, что «черномазых тварей развелось слишком много». Разумеется, с трибун он вещал совсем другое, но разве можно верить официальным заявлениям политика? Так что цена спасения жизни одной бездомной девчонки оказалась высока. На мой взгляд, даже слишком. Я и генетикой занялась в первую очередь для того, чтобы иметь возможность создавать новые живые организмы. Впрочем, главной моей работой конечно же были и остаются пони.
— А Зекора? — тихо спросила Твайлайт. — Я имею ввиду мою подругу-зебру.
Негритянка сжала губы, её лицо исказила гримаса боли.
— Моя маленькая девочка, — тихо проговорила она. — Я вложила в неё всю душу. Фауст не разрешил мне продолжать работу над новым видом, так что ей было суждено жить и умереть в одиночестве.
— Умереть?! — воскликнула Твай. — С ней что-то случилось?
— Да. Она погибла несколько лет назад.
— Как это произошло? Её убили люди?
— Её убила природа. Зекора жила одна, в домике на краю поселения. Как-то зимой во время страшной пурги она вышла на улицу. Полагаю, девочка решила, что в больнице требуется помощь – её сумки были набиты зельями от обморожения… Зимой мы всегда натягиваем между домами верёвки, чтоб не сбиться с пути во время бури, но на этот раз ветер оказался настолько сильным, что канат лопнул, и Зекора потерялась буквально в двух шагах от собственной хижины.
— Что? — недоверчиво сказал Череп. — Она умудрилась заблудиться рядом с домом?
— Ты не знаешь, что такое настоящая пурга, мальчик. Ветер несёт настолько плотные тучи снега, что ничего не видно на расстоянии вытянутой руки. К тому же он постоянно меняет направление, из-за чего ты мгновенно перестаёшь ориентироваться в пространстве. Девочка оказалась обречена в тот самый момент, как порвался канат. Мы нашли её только весной, когда сошёл снег…
— Ужас, — прошептала Твай. — Такая нелепая смерть…
— Она часто вспоминала о тебе. Ей очень недоставало ваших совместных посиделок за чашкой чая.
— Мне тоже, — единорожка опустила голову.
Зекора вздохнула и внимательно осмотрела нас.
— Могу я узнать, что привело вас сюда? Зачем вы проделали такой тяжёлый путь?
— Мы хотим вернуть Эквестрию пони! — волнуясь, ответила Искорка.
— Правда? И каким образом?
— У Максима есть смартфон, в котором записаны коды доступа, позволяющие снять защитный барьер.
— Любопытно, — негритянка с интересом взглянула на меня. — Можно посмотреть?
— Да, пожалуйста.
Я вытащил из рюкзака плоский пуленепробиваемый кейс и, щёлкнув замком, извлёк гаджет. Зекора взяла его, осмотрела со всех сторон, затем, положив на стол, встала и подошла к высокому несгораемому шкафу. Звякнула ключами, сняла что-то с полки и вновь вернулась к нам.
— Смотрите, — сказала она, демонстрируя смартфон, как две капли воды похожий на отцовский, только более потёртый и покрытый царапинами. — Ничего не напоминает?
— Откуда он у вас? — изумлённо спросил я.
— Оттуда, откуда и у Егора. Наше руководство не скупилось на презенты и часто одаривало ведущих сотрудников качественными и дорогими новинками. Твой отец говорил, где взял коды доступа?
— Да. Ему их передал Андрей Савельев.
— Я так и думала. В тот день Андрюша поделился ими не только с Егором, но и со мной. Мы сидели в открытом кафе на Воробьёвых горах, пили отличное тосканское кьянти и обсуждали дальнейшие планы. Андрей как всегда в своей неподражаемой шутливой манере рассказывал, как ему удалось проникнуть в Центральный командный узел, запустить протокол отражения внешней угрозы, а затем замести следы. Ищейки «ТФМ» так и не смогли установить, кому обязаны столь неожиданным подарком на новогодние праздники. Тогда-то он и сбросил на наши смартфоны всю необходимую информацию.
— Но отец говорил, что коды есть только у него…
— Ничего удивительного. После начала войны мы больше никогда не встречались. Уверена, Егор считал, что меня давно уже нет в живых.
— Хорошо, но почему вы сами не открыли Эквестрию? Зачем не даёте моему народу обрести родину? — кипя от гнева, воскликнула Искорка.
— Умерь свой пыл, девочка, — холодно ответила Зекора. — Ты так ничего и не поняла? Разумеется, оказавшись здесь, я первым делом кинулась к ближайшему терминалу, но… Коды доступа заблокированы, система отказывается их принимать. Вы проделали столь долгий путь абсолютно напрасно.
Её слова оглушили нас. Мы сидели неподвижно, молча глядя друг на друга, пытаюсь осознать масштаб катастрофы. Все наши планы и помыслы оказались перечёркнуты этими несколькими словами. Плевать на деньги, потраченные на экспедицию, плевать на трудности и опасности, которые довелось пережить в пути. Но крушение надежд о создании свободного государства четвероногих изгоев… Такой удар пережить было тяжело.
Зекора с печалью глядела на нас, отлично понимая, какой ад сейчас творится в наших душах.
— Я шла не одна, — медленно сказала она. — Со мной было больше двух сотен пони. Бродяги без дома и будущего, жеребята из питомников, никогда не знавшие родителей, клейменые рабы, чья кожа бугрилась от шрамов, оставленных хозяйскими бичами… Они доверились мне. Поверили в то, что я смогу вернуть им утраченную родину. Вы даже не представляете, сколько трудностей пришло преодолеть за два года пути. Когда мы добрались до Гипполиса, нас осталось около сотни, остальные погибли по дороге. Сотня измученных, едва переставляющих ноги полутрупов. Флаттершай, добрая душа, завидев нашу компанию, чуть не свалилась в обморок, а потом несколько дней рыдала, врачуя раны и ухаживая за тяжёлыми больными. Впрочем, самое страшное случилось, когда Зекора отвезла меня на своей крепкой спине к ближайшему терминалу…
Негритянка замолчала и вытерла глаза.
— Но почему? — с мукой в голосе спросила Твайлайт.
— Не знаю, я не специалист. Подозреваю, что кто-то сменил коды, после того как Андрей покинул комплекс.
— Если так, то получается, внутри остался человек или… пони?
— Возможно. Но этот неизвестный, кем бы он ни был, не пожелал вступить с нами в контакт.
— Может, не всё так плохо, как мы думаем? — неожиданно сказала Аля. — Возможно, дело в вашем смартфоне?
— Не исключено, — кивнула Зекора. — Видите, какой он потрёпанный? Ему, как и хозяйке, пришлось многое пережить, несколько раз я собирала его буквально по кускам. Вполне возможно, что в какой-то момент данные, хранящиеся в памяти, оказались повреждены.
— Тогда это надо проверить!
— Конечно проверим. Завтра, а лучше послезавтра, после того как вы хорошо отдохнёте, мы сходим к терминалу.
— Аля у нас гений по части электроники, может, ей удастся добиться успеха там, где не повезло вам? — предположил я.
— Если так, то буду только рада, — сказала Зекора, вставая. — Давайте считать, что ещё не всё потеряно.
Мы переглянулись. Утешение было, конечно, слабым, но всё же…
— Послушай, Искорка, — обратилась учёная к моей подруге, — можно взять пробу твоей крови?
— Зачем? — изумилась та.
— Для исследования. Не бойся, это не больно.
— Я и не боюсь… Берите, пожалуйста.
— Отлично!
Зекора поставила на стол штатив с чистыми пробирками, затянула резиновый жгут вокруг правой передней ноги поняшки, достала из стерилизатора длинную тонкую иглу и аккуратно ввела в надувшуюся вену. Затем убрала жгут и поднесла к игле пробирку. Густая, почти чёрная кровь потекла тонкой струйкой.
Заполнив две пробирки, учёная подошла к большому агрегату, стоящему на полу, и откинула тяжёлую прозрачную крышку.
— Это лабораторная центрифуга, — пояснила она. — Как видите, внутри находится ротор с гнёздами для пробирок. Сейчас я вставлю в них образцы твоей крови, девочка, включу мотор, и ротор начнёт вращаться…
Ловко выполнив все вышеперечисленные операции, она закрыла крышку и нажала на кнопку пуска. Центрифуга загудела. Мы как зачарованные наблюдали за её действиями.
— Зачем это нужно? — поинтересовалась Искорка.
— Кровь, как известно, состоит из плазмы, в которой плавают эритроциты и тромбоциты. После сепарации все ненужные частицы осядут на дно, а сверху останется так называемая сыворотка, которая нам, собственно, и нужна.
— Зачем?
— Сейчас увидишь.
Центрифуга остановилась, Зекора достала пробирки. В нижней части стеклянного цилиндрика образовался плотный тёмно-красный сгусток, зато сверху плескалась светло-жёлтая, почти прозрачная жидкость.
— Вот это и есть сыворотка.
Она достала два стеклянных шприца и осторожно их наполнила.
— Надеюсь, вы, молодые люди, не боитесь уколов? — весело поинтересовалась негритянка, глядя на меня с Алей.
— Что вы хотите сделать? — с подозрением спросила девушка.
— Ничего страшного, уверяю вас. Все люди, живущие в нашем поселении, раз в месяц проходят эту процедуру. Она очень способствует укреплению здоровья.
— Каким образом?
— Дело в том, что пони, при всех прочих достоинствах являются… как бы это сказать… ходячими фабриками по производству эликсира долголетия.
— Что?
— Вы не ослышались. Ежемесячной инъекции трёх кубиков сыворотки достаточно для полного омоложения организма. «Железа Мафусаила», вшитая в мой организм, действует по схожему принципу.
— Не может быть… Но почему об этом никто не знает?
— Это был один из важнейших секретов проекта «Эквестрия». Кровь пони не только прекращает старение, но и является панацеей от многих заболеваний. Причём, как видите, инъекции можно делать напрямую, практически без обработки.
— А всякие там отрицательные и положительные резусы?
— Без разницы. Человеку подходит кровь любого пони.
— Ведь это было сделано не случайно? — спросила Твайлайт. — Вы с самого начала собирались использовать нас как… фабрики здоровья?
— Фауст считал, что такой симбиоз сплотит две расы, даст гарантию сотрудничества и мирного сосуществования.
— Сумасшедший идеалист! — взорвалась единорожка. — Если люди узнают о секрете, мой народ навсегда останется в рабстве!
— Согласна, — вздохнула Зекора. — Я не раз пыталась ему это объяснить, но без толку. Он был упрям, как ребёнок. Жестокий ребёнок. С одной стороны, Леонардо ненавидел людей, с другой – пытался их облагодетельствовать. В любом случае сейчас уже ничего не исправишь.
— Тем более нужно как можно скорее распечатать Эквестрию, — хмуро сказала Искорка. — Может статься, что она окажется единственным островком спасения для поняш.
— Не спорю, — кивнула негритянка. — Мы сделаем всё, что в наших силах… Ну что, молодые люди, кто первый на укол?
Праздник получился что надо. Погода стояла отличная, так что гуляли прямо на улице. Играла музыка, пахло жареным мясом и специями. Гвоздём программы стали маффины, испечённые из взятой в дорогу муки. За ними выстроилась огромная очередь – всем хотелось попробовать экзотическое лакомство. Каждому досталось по половинке на нос, но два десятка кексиков Твайлайт всё-таки припрятала для Дёрпи, которая прикатила ближе к вечеру, когда пиршество стало подходить к концу. Её нелепый драндулет ворвался на площадь, чуть не зацепив несколько танцующих пар, и резко затормозил.
Из него пулей вылетела Флаттершай, которая, визжа от избытка чувств, кинулась к Твайлайт обниматься. Примчалась Дэши, и три подруги ушли гулять подальше от толпы. Им было что рассказать друг другу.
К этому времени мы успели изрядно «нагрузиться» чудо-настойкой, которую Рейнбоу важно называла «морошковым бренди». Не то чтобы я очень хотел выпить, просто ароматная огненная вода помогла заглушить чувство тревоги и разочарования при мысли о том, что наше путешествие оказалось напрасным. Мне не верилось, что послезавтра произойдёт чудо и коды, хранящиеся в отцовском смартфоне, отомкнут зачарованные врата. Похоже, нам придётся искать иной способ попасть в Эквестрию, но сколько на это уйдёт времени – одному богу известно…
— Ну и погодка, — пробормотал Череп. — Мы не напутали, и сейчас действительно лето?
— Погода как погода, — философски ответила Дэши. — Здесь всегда так неуютно. Привыкай.
Небо было обложено низкими облаками. Шёл мелкий холодный дождь, а ледяной ветер с океана выдувал остатки тепла. Мы шли по широкой тропинке к циклопической стене, опоясывающей Эквестрию, и настроение у всех было подстать погоде.
Великая Стена подавляла. На фоне её коричневой громады все наши планы и мечты казались мелкими и неосуществимыми. Жалкие козявки у престола богов, разве в наших силах было что-то изменить? Разве можно совладать с этой равнодушной, неприступной мощью? Чёрные тучи, гонимые ветром, разбивались в клочья о невидимый купол силового поля, и это выглядело по-настоящему страшно.
— Такое впечатление, что мы попали в Чистилище, — проворчала начитанная Искорка. — Обстановка весьма соответствует.
— Леонардо Фауст действительно был безумцем? — спросил я у Зекоры, которая с невозмутимым видом шла рядом.
Негритянка пожала плечами.
— И да, и нет. С точки зрения обычного обывателя он был ненормальным. Ну скажи, какой человек, находящийся в здравом рассудке, станет тратить всё своё состояние на создание заповедника, населённого разноцветными лошадками? Вот если бы он покупал яхты, дворцы, политиков, журналистов и прочих шлюх – тогда другое дело. Тогда понятно. А так…
— Меня интересует не мнение рядового обывателя, а ваше.
— Моё? Что ж, могу высказать и своё собственное. За всю жизнь я не встречала более разумного и целеустремлённого человека. Да, он был увлекающейся личностью и иногда перегибал палку, но никакого безумия в его действиях никогда не было. Деньги и власть служили лишь средством достижения конечной цели.
— И что это была за цель?
— Не знаю. Леонардо был очень скрытным человеком. Полагаю, нечто масштабное и непостижимое.
— Да? Интересно, человечество выиграло или проиграло из-за его неожиданной смерти?
— Насчёт человечества не знаю, а вот пони точно выиграли.
— Почему? — изумилась Искорка.
— Потому что вы вышли из-под купола в большой мир. Да, это принесло и принесёт ещё много горя, но в перспективе – то явная удача. Если раньше поняш можно было уничтожить всех до единого, просто залив резервацию напалмом, то теперь погубить ваш род уже невозможно. Думаю, лет через сто ситуация изменится и доминирующей расой на планете станет раса разноцветных лошадок, а люди… Люди превратятся в вымирающий вид.
— Тогда зачем вся эта возня с возрождением Эквестрии? — хмыкнул я. — Давайте пустим дело на самотёк.
— Я не хочу, чтобы человечество со временем занесли в «Красную книгу», — фыркнула Зекора. — Сотрудничество двух народов сможет вывести представителей «хомо» на новую ступень развития. Но такое возможно только в том случае, если пони обретут силу. Серьёзный диалог может быть лишь меж равными, иначе никак.
— Любишь ты, Кванг, разводить философию на ровном месте, — неодобрительно сказала Дэши. — Никому не дано знать, что случится через пять минут, а ты замахиваешься на века.
Зекора пожала плечами и замолчала. Так в молчании мы вступили на широкую дорогу из зеробетона, идущую параллельно стене.
— Вот, — провозгласила Дэш. — Перед вами ЭКАД
— Что? — удивленно спросила Аля.
— Эквестрийская Кольцевая Автомобильная Дорога, — пояснила пегаска.
— Шоссе идёт вокруг всей страны?
— Агась. Прикинь, как круто. Раньше тут вовсю катались грузовики, а теперь тишь да гладь.
— Её ещё называют Дорогой Доблести, — тихо промолвила Флаттершай.
— Почему?
— Потому что каждый год в начале лета молодые поняши отправляются в поход. Они должны обойти страну предков по шоссе и вернуться в посёлок. Только те, кто преодолел весь путь до конца, получают право стать Хранителями. Им запрещено брать с собой тёплую одежду и палатки, а также еду и огнестрельное оружие. Бедняжки.
— Герои! — воскликнула Дэши. — Ничего, кроме ножей и лекарств!
— А доходят не все? — поинтересовалась Искорка.
— Увы, да, — ответила жёлтая пегаска, чуть не плача. — Редкий год обходится без потерь. В этом погиб Быстрый Коготь, а в прошлом…
— Зато остальные вернулись на двадцать процентов круче!
— Прекрати! — вспыхнула её подруга, — достала уже всех своими двадцатью процентами! Что, других цифр больше не знаешь?
— Трепещущий стыд, Флатти! — озадаченно воскликнула Дэши. — Что на тебя сегодня нашло?!
Та лишь мотнула головой и прибавила шаг.
Впереди от шоссе отходила дорога поуже, ведущая прямо к стене, а рядом с ней стоял невысокий домик с покатой крышей. Где-то примерно на полпути между домом и стеной дорогу перекрывало голубое пятно неправильной формы, словно бы висящее в воздухе.
— Что там за аномалия? — спросил Череп.
— В этом месте силовое поле подсвечено специальным прожектором, — пояснила Зекора. — Чтобы водитель или кто другой случайно в него не врезался, ведь оно совершенно прозрачное.
— А что за дом?
— Пропускной пункт. Такие здания стоят через каждые тридцать километров. Внутри есть аварийный телефон и терминал доступа.
— Понятно.
Мы приблизились к двери и, повернув ручку, вошли внутрь. Помещение было абсолютно пустым, если не считать нескольких металлических кресел и панели терминала, вмонтированного в стену. В данный момент его плоский экран был пуст и тёмен.
— Доступ к системе осуществляется отсюда, — сказала Зекора. — Сейчас мы его включим и попробуем ввести код…
Прежде чем она успела закончить фразу, монитор неожиданно вспыхнул и на нём высветились два лаконичных слова: «Добро пожаловать».
— Глядите, — неуверенно протянула Аля, — похоже, нас пускают без всяких паролей!
Несколько секунд негритянка в изумлении рассматривала пригласительную надпись, затем сорвалась с места и подбежала к окну. Мы последовали её примеру. В синем пятне силового поля теперь явно был виден прямоугольный проём входа.
— По-моему, — тихо сказала Искорка, — нам только что вежливо намекнули, что мы можем войти…