Экспедиция
Глава #4: За гранью возможного
Мда. Прошёл целый год с публикации последней главы.
Зачем же я написал еще? Зачем я потратил время и силы для еще одной главы, спустя столько времени?
Мне захотелось отдать дань тому, что занимало меня по вечерам, о чём я мог думать в перерывах, всё-таки такое творчество не только отнимает у тебя энергию. Это этакий обмен — маленькая часть твоих жизненных сил, которые всё-равно восполнятся очень скоро, на моральное удовлетворение.
В конце концов, если хочешь что-нибудь бросить, просто вспомни, ради чего всё это начиналось.
Вот я и вспомнил.P.S. Перед ознакомлением с этой главой крайне рекомендуется прочитать все предыдущие, ибо вряд ли кто-то помнит события в предыдущих главах.
P.S.S. Ах да. Глава полностью "человеческая", тапками не бить, пожалуйста.
Чувства начали возвращаться ко мне. Адреналин в крови потихоньку стихал. Ушибленная рука с порезом давала о себе знать. Холодно… Я устал. Очень устал. Но отдыхать надо было вчера.
«И черта с два я бы подписался на эту авантюру, зная, что нас ждет. Черта с два. Ну, Светлану и Андрея Александровича я уже не увижу… А что готовит для меня судьба, мне предстояло еще узнать,» — крутилось в моей голове.
Но в горах умирать я совсем не хочу.
«Серия землетрясений…» — Ага, ну, бывает. «Высокая аномальная активность…» — Ну и хрен с ней, мало что ли у нас и так проблем? «Нужно снарядить экспедицию, хотя там уже была группа…» — Ага, щас.
И ведь всё равно поехали. Интересно, на что руководство вообще надеялось, отправляя нас в такую глухомань? Нет, соглашусь, случай интересный, но… Я до сих пор не верю в это всё. Я не хочу верить во всё то, что со мной произошло за последние дни.
Сначала этот вызов. Предложение, от которого я якобы не могу отказаться. Быстрые сборы, суета, много вопросов и ни одного ответа. И теперь я здесь. Да я даже не знаю, где это “здесь”.
В моей ситуации впору бы искать виноватых. Их тут может быть много. Начиная от руководства нашей кафедры и учреждения вообще, меня, и заканчивая Матушкой Природой. А хотя, если подумать, это всё, наверное.
Но винить нельзя никого, ведь никто не знал, как всё обернется… Уж лучше сказать, когда всё пошло не так.
А пока я размышлял, шагая, куда глаза глядят, наскоро завязанный бинт успел развязаться и порез на руке опять начал кровоточить.
Остановившись у какой-то булыги, я снял гитару, единственного оставшегося друга, и перевязался еще раз. На этот раз покрепче. Мне бы нормальную медицинскую помощь, но, к сожалению, аптечка
осталась у Светланы… Наверное, надо было забрать обратно.
Ну, что же, хоть так… Мне надо выбраться отсюда. Я взглянул на часы, поднял голову в небо, обильно наполненное тучами, и вспомнил всё, что произошло…
Примерно восемь часов назад мы вошли в пещеры. Показатели приборов были в разнобой, однако наблюдалась некая прогрессия. Светлана и Андрей Александрович были взволнованы. Я видел в них азарт…
Пять с половиной часов назад очередной толчок чуть не сдавил нас и путь назад был отрезан. Никто не пострадал, но часть оборудования была утрачена, мы проверили наши запасы еды, и продолжили путь вперед, в темноту…
Четыре часа назад мы наткнулись на какую-то реликвию. Как она тут оказалась? Амулет, что ли. Андрей Александрович всерьез заинтересовался, однако, положение это наше не изменило. После ряда проверок взяли его с собой, чтобы изучить его снаружи.
Полтора часа назад мы наткнулись на довольно интересную находку – пещеру, полную светящихся кристаллов. Андрей Александрович был в восторге, говоря, что ничего подобного в жизни не видел. Мы со Светланой тоже видели такое впервые. Они светятся одним ярко-голубым светом, но выглядят все по-разному. Андрей Александрович предположил, что это обычные руды, на которые воздействовала аномалия. Взяли пару образцов. Судя по всему, они обладают довольно большой энергией.
Час назад все приборы, которые у нас остались, будто с ума сошли. И мы все это чувствовали. Пространство будто… искажалось. Свет фонарика то погасал, то становился ярче. В какой-то момент мы обернулись и увидели тупик. Светлану чуть не охватила паника. Когда мы вышли из зоны аномальной активности, появилось предположение, что мы уже не в Сибири…
Полчаса назад мы нашли выход. Но увидели мы совсем не то, что ожидали. По расчетам, должно было быть другое время, другое время года… Да вообще всё. Мы не поняли, где оказались. Но мы стали свидетелями катаклизмов и разрушений на двух громаднейших горах. Я порвал рукав куртки и разодрал руку, остальные отделались испугом. Наспех перевязав мне рану мы пошли дальше.
Одиннадцать минут назад. Очередной обвал отделил меня от остальной группы. Я даже не знаю, живы ли они. Со мной осталась лишь моя гитара, мой рюкзак и моя голова, которая напрочь отказывается верить в увиденное.
Сейчас. Уставший, наполовину замерзший и голодный, я продолжаю идти дальше. Рука ноет, вокруг творится хаос и бардак, грохот, и у меня нет выбора. Нет, ну, есть конечно, пойти сбросится во-о-он с той скалы, но мне пока что этот вариант мне не по душе.
И продолжал бы я вот так вот бесцельно идти, но внезапно понял, что вокруг стало… тихо.
Ни грохота обвалов, ни грома с небес, ничего. Лишь ветер завывает между скал. А ведь буквально полминуты назад тут был кавардак, и теперешняя тишина резала по ушам.
И тут я увидел. Увидел возможную причину такой тишины. И как во всё со мной произошедшее, я не хотел в это верить. Но я видел.
Видел, как недалеко от меня в вверх, в высь, поднимается радужный столб, беззвучно и быстро. Радужный Армагеддон, и у меня билет в первом ряду… Я видел, как в какой-то момент он остановился, и повернувшись, с огромной скоростью полетел в направлении горы, из которой вышла наша группа.
Меня переполняло странное чувство. У меня будто появилась цель, и я должен к ней идти, быстро и решительно. Я был словно… вдохновлен свыше.
И затем я увидел видение. Перед моими глазами за доли секунд пронеслись события великого сражения, проходившего, видимо, между этими горами. Я видел армии, я видел толпы существ, и я будто… сам участвовал там. Но, как внезапно видение появилось, так оно и исчезло. А этот радужный луч уже достиг своей цели.
И только хотел я сделать шаг ему навстречу… И тишину в клочья разорвал шум, как будто от взрыва. И правда, от места, куда попал луч, исходило очень яркое сияние и волны, как при ядерном ударе. На понимание этого у меня ушло секунды три, прежде чем я понял, что ударная волна сейчас меня накроет. И времени у меня уже не было. Она неслась вперёд, как всадник самой Смерти, сметая всё на своём пути. Радужная Смерть. Как Чингисхан, облитый ванильным мороженым…
Когда я закрыл глаза, я уже был в воздухе. Меня подкинуло вверх и назад и…КХАА!...
Даже перед глазами всё не пронеслось, боже… Неужели я всю жизнь провёл впустую? Ох… Да нет, я вроде жив… Вроде. Попытался пошевелить конечностями – всё тело отозвалось болью. Но я должен идти, должен…
Кое как встав, я осмотрел себя. Штанина разорвана, висок рассечён, связки на левой лодыжке, кажется, растянуты, в рюкзаке явно что-то разбилось, одна гитара была цела. Ну, могло быть и хуже…
Наконец подняв голову, я увидел свечение.
Это оттуда ударил радужный луч.
Я поспешил, а точнее похромал туда. Это было моё единственное спасение. Единственный возможный вариант.
Господи, как же я хотел, чтобы это оказался какой-то сверхсекретный полигон, и что вся шумиха из-за них, и что оружие это новое, и что я туда приду, мне окажут помощь и сотрут память… Ох, как бы я этого хотел. Как бы я этого хотел…
Сильно закружилось голова. Черт, еще и сотрясение получил, судя по всему… Еще чуть-чуть, главное – не отключиться…
Я уже слышал голоса – все были женские, даже отчасти детские. Но мне было уже без разницы, мне нужно было добраться до людей…
И вот – последний поворот. Спасение. Скоро всё кончится.
Я появляюсь из-за булыжника и ищу взглядом помощь. Однако, всё, что я увидел, было… 8 коней.
Восемь разноцветных коней.
Я также обратил внимание на их странную анатомию, на рога и крылья у некоторых, но мой опухший мозг уже не так быстро переваривал информацию.
Хотя большинство из них были маленькими. Пони? Без разницы, в любом случае, меня интересовало лишь одно – где их наездники? И кого я тогда слышал?
Мой взгляд остановился на ненормально больших глазах одной из... пони. Она была фиолетовой. Нет, эти лошади явно отличаются от тех, что я видел раньше…
Мой разум стремительно затухал. Я изнемог, истощил себя. Единственное, что успело пронестись в моей голове затухающей молнией перед тем, как я упал, был вопрос – когда всё пошло не так?
Восемью часами ранее
Сказать, что мне надоела почти непрерывная болтовня между Светланой и Андреем Александровичем – ничего не сказать. Она настолько меня утомила, что я уже их не особо слушал.
Полчаса спустя спуска их уже как будто с цепи сорвало. Я от Светланы то и слова почти не слышал за весь наш путь, а тут её с профессором вон куда понесло. Вот, что значит “в своей тарелке”.
И я, быть может, тоже присоединился бы к их беседе, только вот моя задача в нашем внезапном путешествии всё-таки другая. Сопроводить, спуститься, проследить за тем, чтобы всё было в лучшем виде, и наконец, выбраться.
И пока что всё шло, как по маслу.
Иногда меня настораживали их встревоженные возгласы насчёт показаний приборов, но это быстро сводилось к тому, что мы ближе и ближе к эпицентру аномалии. И действительно, количество возгласов по мере нашего продвижения увеличивалось, хех. Научный задор такой научный.
Вы можете спросить – а как же развлекал себя в течение всего этого времени я, ведь в научно-технические споры я не вступал, а вокруг была лишь каменная порода с проступавшей землёй, гравием и прочим?
На уровне условных рефлексов я старался следить за обстановкой, дабы никто случайно не упал и не подвернул себе ногу, или еще чего хуже, а также искал что-нибудь интересное, что подошло бы под определение «понравится учёным».
Пока что ничего такого я не замечал. Ну, разве что пещера то расширялась, то сужалась обратно.
Пару раз нам пришлось пригнуться, но в остальном всё было в порядке.
И всё-таки, я тоже человек, и иногда, под монотонную ходьбу я погружался в собственные мысли. Шел на автопилоте.
За всё это время я загнал свои параноидальные мысли насчёт нашей экспедиции в угол, но они всё равно время от времени напоминали о себе. Недосказанности, странности, бла-бла-бла. Пока что всё хорошо, и дай Бог будет. Но, надеюсь, в конце хоть что-нибудь прояснится.
Ну а пока… А пока мы идём. По пещере, уже фиг знает на какой глубине, в поисках того, чего, может быть, вообще нет.
Единственное, что меня всё же напрягало – не было разветвлений. Или тупика. То есть, всё это время мы идём по одному и тому же тоннелю, как будто специально сделанному для нас.Сейчас параноидальные мыслишки полезут как червячки…
— … А ты что думаешь, Тимофей? – донёсся внезапно голос Светланы спереди.
Я чуть не споткнулся на ровном месте. Снова.
А вот и неловкие моменты пошли… О чём они там разговаривали? О замерах? Нужно ответить.
— Соглашусь с вами, что это необычно, но, быть может, разгадка ожидает нас впереди. – с умным
видом сказал я.
Где-то с секунд 5 было странное молчание, после чего Андрей Александрович и Светлана начали смеяться. По-доброму, беззаботно смеяться, без злости. А смех Светы, кажется, врезался мне в память, в хорошем смысле.
И всё же мне хотелось бы узнать, что я сказал не так. Долго ждать не пришлось.
— Фух… Ну, не знаю, есть ли у икры какие-либо необычные свойства, но если в конце мы найдём ящик икры – я не буду против, — чуть отсмеявшись, сказала Света.
Эм.
Что?
— Икра, Тимофей. Мы говорили о самой обычной икре. Которую употребляют, — дополнил Андрей Александрович, поняв, что я запутался.
Ах. Вот оно что. Икра.
— Эм. Ну, да, ящик икры был бы кстати. Вместе с хлебом, — попытался отшутиться я, на что профессор и девушка усмехнулись, и мы пошли дальше. Однако теперь я стал чаще слушать их разговоры, ибо кто знает, в какой момент тебе потребуется ответить и не опростоволоситься…
— Результаты интересные… Но, мягко говоря, многого не дающие. Все выводы, что можно сделать сейчас, мы уже сделали по пути сюда… Но, если посмотреть по-другому…
— Поели бы, Андрей Александрович.
— Сейчас, сейчас… Нужно еще раз всё проверить.
— Остынет, Андрей Александрович.
— Еда может подождать, мы ведь, возможно, стоим на пороге какого-нибудь величайшего открытия! Понять бы поточнее, какого…
Вечно так. Уместен, наверное, был бы перефраз одной поговорки – сколько учёного не корми, а он всё к знаниям тянется. Ну, по природе такие люди, что поделать.
Наш привал продолжался уже минут пятнадцать, и почти всё это время я наблюдал эту маленькую перепалку между Светланой и Андреем Александровичем. Второй ни в какую не хотел есть после очередных замеров, и пытался выудить как можно больше информации из новых данных, что, в принципе, похвально, но обед должен быть по расписанию.
— И всё же, Андрей Александрович…
— Да иду, я, иду! – без злости, но немного раздраженным тоном выпалил профессор. Мне на секунду показалось, что в его голосе улавливается этакая детская обида на маму, когда та зовёт ребёнка из песочницы.
Ну а что, похоже.
Присоединившись к трапезе, он взял свои оставленные саморазогревающиеся консервы, которые, к слову, вправду уже успели чуть-чуть остыть, и с деловитым видом начал их есть. Однако, не торопился.
Мы бы и продолжили есть в тишине, если бы Света не решила заговорить.
— Коллеги, у меня к вам обоим вопрос. Отбросьте все научные теории и гипотезы и поделитесь мыслями. Как вы думаете, что ждёт нас там… в конце?
— Ну, в САМОМ конце нас может ждать свет, — безрадостно сказал я, акцентировав внимание на
«самом», — А то, что ждёт нас дальше… Может, тупик. Может, мы просто выйдем где-нибудь с другой части Саян. А может, найдем что-то действительно интересное. Ящик с икрой, например.
Света хихикнула.
— Если спросите меня, — пережевав, сказал Андрей Александрович, — то где-то в глубинах этих пещер нас может ожидать…
БИП-БИП-БИП
Это, кажется, его приборы.
— Эм, Андрей Александрович? – спросил я отвлёкшегося профессора, но он, кажется, не был настроен пойти и посмотреть, что к чему.
— Кажется, датчики опять с ума сходят. Это нам не навредит, ничего серьезного, так вот… -
БИП-БИП-БИП-БИП
-… Профессор? – обеспокоенно спросила Светлана.
Андрей Александрович тоже напрягся и посмотрел на разложенную им добрую половину всех взятых с собой приборов. Видимо, визуально пытался найти источник звука.
БИП-БИП-БИП-БИП-БИП
Баженин резко встал, подошел к приборам и взял тот, с помощью которого он в основном снимал многие данные.
Однако… Он молчал.
БИП-БИП-БИП-БИП-БИП-БИП-БИП-БИП
Это было что-то другое.
Андрей Александрович в спешке отложил аппарат, и вернулся к куче.
В ту же секунду у него оказалось в руках то, что издавало непрерывный звук.
Сейсмометр. И он почти надрывался
— Профессор, пожалуйста, скажите, что это всё аномалия устроила, — с надеждой посмотрела Света на почти побледневшего Баженина.
Я же посмотрел на бульон в своих консервах. Он слегка подрагивал. Я не замерз, не устал и не был голоден. А это значит, что в этот раз сейсмометр, судя по всему, не играется с нами. Я тут же вскочил.
— Так, быстро пакуемся! Быстро! – крикнул я и начал помогать Светлане. Андрей Александрович же начал было паковать приборы, но… Нас настигла сейсмическая волна.
Нас всех сбило с ног, я услышал, как что-то из приборов разбилось. Глоу-стики, которыми мы освещали наш привал, засыпало пылью. Обвалилась стена. Однако, кавардак на этом быстро закончился.
Я достал еще светящихся палок.
— Чёрт, кха-кха, чёрт, чёрт! – кричал профессор, кашляя. Мы со Светой отделались лёгким испугом, но вот Баженин.
— Вы в порядке? – в унисон сказали мы, подойдя к нему.
— Паршиво, — честно ответил он.
Его рюкзак был порван, приборы разбиты вдребезги, однако он был жив и невредим.
— Главное… Фух, главное – это сохранить СЗУ… — сказал он и поднял руку, сжимая прибор, с которым он не расставался с начала нашего спуска.
— СЗУ? – переспросил я.
— Это короткая аббревиатура. Сканирующее Записывающее Устройство. В нём содержится самая нужная информация. Остальной, как выяснилось, нам придется пренебречь, но это мы обязаны сохранить, — он огляделся, а затем виновато посмотрел на нас, — Простите, это моя вина. Мне стоило прерваться и подойти к сейсмометру раньше. Быть может, и он, и многие другие приборы были бы целы, да и у нас было бы больше времени и…
— Не волнуйтесь сейчас по этому поводу, еще будет время, мы понимаем. Но у нас сейчас действительно большие проблемы, — сказала Светлана, смотря нам за спины.
Мы обернулись. Там была груда камней. Для того, чтобы понять, я огляделся. Да, пещера преобразилась, это точно, и… Стоп.
Один выход. И это точно не тот, откуда мы пришли.
Я посмотрел на профессора. Тот, видимо, тоже всё понял.
— Ох, ну твою же ж… Твою мать! – пнул я со злости валяющуюся у ноги консервную банку, — Вот теперь действительно всё плохо. Всё просто капец как плохо! –
Я чувствовал, как во мне закипает ярость. Параноидальные мысли превратились в гневные, и после шока начали завладевать разумом.
— Тише, Тимофей, еще не всё потеряно, — попытался заверить меня профессор.
— Не всё потеряно? Не всё потеряно?! Да я… -
ШЛЁП
Внезапная пощёчина погасила мою злость, которая толком и не успела развиться.
Сразу после этого Светлана (эта девчушка дала такую пощёчину?) отвела меня в сторону и тихо, но с напряжением стала говорить.
— Так, слушай, я знаю, куда это ведёт и это не нравится ни одному из нас. Я знаю, ты злишься, тебе многого не рассказали, и ты даже не знаешь точно, зачем мы здесь, и думаешь, что рискуешь жизнью зря. И поверь, я в точно таких же условиях, как и ты. Но я доверяю профессору и советую тебе сохранять локальность хотя бы пока наша экспедиция не закончится. А теперь – успокойся, и помоги нам, всё-таки, кто здесь инструктор по выживанию?
Я был удивлён.
Нет, я был ошеломлён.
Даже землетрясение не так на меня подействовала на меня сейчас, как она. Черт, да это было внезапнее любого землетрясения.
Мне оставалось лишь кивнуть головой, после чего Светлана подошла к профессору, копающемуся в куче металлолома, оставшегося от остальных приборов.
— Эх… Почти ничего не сохранилось. Надо собрать то, что осталось.
И девушка стала молча помогать ему.
Я не стал стоять столбом и проверять провизию, и вообще, сколько у нас экипировки для такой ситуации.
В такие моменты вспоминаются разнообразные песни. Думаю, я не один такой.
“Помирать, так с музыкой”
Times are getting hard…
Мы шли уже довольно долго. И ничего не менялось. Те же пещеры, никаких развилок, извилисто и вниз.
Все молчали. Боевой дух отряда очень сильно упал после того инцидента.
Баженин не объяснил возникновение землетрясения, но смог сказать лишь то, что «график сбился». А значит, что-то меняется.
Так или иначе, мы продолжали идти и делать замеры. Делать замеры и идти.
Хотелось икры…
— Хм, — задумчиво издал Андрей Александрович.
— Что такое? – спросила Света, чуть обогнав меня с этим вопросом.
— Если раньше данные могли очень сильно варьироваться, то по мере нашего продвижения вглубь они начинают приобретать порядок, стабильность. И по чуть-чуть возвращаются к нормам, хоть и далеки от них.
— И что это значит? – спросил я.
— А это значит, ребята, что мы, возможно, к чему-то приближаемся.
Светлана многозначительно кивнула, мне лишь осталось согласиться с этим. Ну а что, все приборы ведь у них двоих.
— Ребят, а вы бывали на Дальнем Востоке? На Камчатке, например?
— Было дело. Лет десять назад, с группой Зубрина. Ты, Светлана, вроде знаешь его, рядом с моей аудиторией его кабинет. Там была этакая командировка, мы больше видами наслаждались, чем работали. Ну и над землёй были, ясное дело. Ох, красиво там. А ты, Тимофей?
— Не, там я пока что не был. Я бывал как-то в Новой Зеландии, не по работе, и на очень короткий срок. Родственники, все дела. Было забавно побывать в местах, где снимались Могучие Рейнджеры, хех…
— Мда… Долго еще до вашего «чего-то» идти, Андрей Александрович?
— Не очень, Света. Мне кажется, что мы уже должны его наблю…
— Стоп. Я один вижу свечение? Вон там, впереди.
— Где-где? О. Вау.
— … Кажется, вы всё-таки были правы насчёт артефактов, профессор.
— Ну, это еще нам предстоит узнать.
И на этом наш маленький диалог прервался.
Свечение было не очень ярким, но достаточным, чтобы его заметить. Оно было оранжевым, что ли.
Когда мы подошли поближе, не было никаких сомнений, что некий предмет сам издаёт свет.
— Вау. Видели когда-нибудь такое? – спросил я.
— Неееет, и это главное, — с азартом сказал Андрей Александрович, — Посмотрите, всё показатели довольно близки к норме. Попробуем взять?
— А то, — поддержал я.
— Только осторожней, — предупредила Света.
Я пожал плечами.
Стоит отметить, что найденный нами предмет был какого-то рода амулетом, что ли. Узнавалось Солнце с восемью лучами в обрамлении. Странно всё это.
А еще он торчал из камня.
То есть, в прямом смысле. Однако, достать её оказалось не так трудно. Когда амулет оказался у меня в руках, свечение ослабло.
— Андрей Александрович, показания изменились?
— Никак нет. Возьмём это с собой, пожалуй.
— Согласен.
— Ребят, — сказала Светлана, — У меня один что ли вопиющий вопрос в голове? Как этот… амулет оказался здесь, здесь, где еще никого не было до нас, в месте, которое не существовало, по сути, до недавнего времени? Ей же на вид можно лет тысячу дать!
— Не преувеличивай насчёт тысячи. Но в целом, ты права, это крайне странно. Более ясные ответы мы получим, только если выберемся…
— Когда выберемся, — перебил я профессора, — Давайте надеяться на лучшее.
— Действительно, — кивнул Баженин.
Так как амулет ни по виду, ни по замерам не представлял опасности, а даже наоборот, давал чувство некой уверенности, решительности, я положил его в нагрудный карман. Почему бы и да.
Еще раз обогнув пещерку, в которой мы оказались в этот раз, Андрей Александрович сделал замеры, и мы пошли дальше.
Эх. Найти бы выход.