Пустая оболочка

Глава IV. Аномалии

Глава IV. Аномалии

“Роботы никогда не будут работать правильно.”

Рэнделл Манро, автор веб-комикса xkcd, физик, бывший сотрудник НАСА

Из ответов с what-if.xkcd.com

– Гекс, ты вроде говорил, что меня можно починить? Было бы здорово! Не представляешь, как это стрёмно – скакать на трёх ногах, когда у тебя их четыре! Эта хромота в печёнках уже сидит, или что у меня там внутри. Бесит! Ещё кость поломанная хрумкает, бррр! Таааак противно! Тоже бесит. Хорошо, что не больно. Хотя если подумать, то… короче, и это бесит! Узнать бы, что во мне такое булькает. Уж не пыль ли, которая мне батарейку заменяет? А пыль разве может булькать... Я уже говорила, что и это меня бесит так, что аж жжубы скрежешшут?...

Она спускалась по лестницам, поднималась по лестницам и ковыляла по тёмным коридорам и туннелям переходов между зданиями. И всё это время болтала безумолку, отвлекая себя от безрадостных мыслей. Ей не давало покоя то, что она узнала о самой себе.

Гекс говорил ей, куда идти, чудом умудряясь встревать в её монолог и отвечать на нескончаемый поток вопросов.

– Починить можно. В мастерской достаточно запчастей и инструмента для тонких работ. Я сам иногда чиню своих коллег. Их работа сопряжена с немалыми опасностями и они нередко получают повреждения оболочек. Но знай, что восстановить всё точно так, как было, не получится. Мастерская создавалась не для ремонта пониботов. Впрочем, нормально ходить и бегать ты сможешь.

А я далеко убежала. Даже на трёх. Сколько мы уже идём? Я горжусь собой! Но на четырёх я бы ещё дальше убежала...

– Вот спасибочки! Я уже хочу пробежаться! Да уж, если бы нога была здорова, я бы удрала ещё дальше! И кто знает, нашла бы выход наружу. Или, чем Дискорд не шутит, дверь ту лягнула и разбила!

– Ты не смогла бы разбить стекло главного входа и со здоровой ногой. И это хорошо, что не смогла бы. Я не просто так держу те двери закрытыми. В ста метрах от главного входа смонтированы высоковольтные преобразователи.

– Меня бы там поджарило, да?

– Вроде того. Ты своими глазами видела, что происходит в районе поля антенн. Покинув здание, ты не успела бы от него и десяти метров отойти.

– Бррр...

И что на меня тогда нашло… Мне нужно быть сдержанней. Если бы я не превратилась в курочку-гриль, то наверняка потерялась бы в тумане. Или чего похуже. А то, помнится, Гекс говорил, что в первое время придумал какой-то способ защиты от него… От СМОГа… Зачем? Он опасен? Но он же нас не тронул, когда… когда...

– Гекс! Вот СМОГ всех съел, да? А нас, роботов, не тронул! Он что, нам друг?

– Точно не друг. Хотя и не сказать, что враг. Так или иначе, СМОГ для нас довольно агрессивная среда. Он создаёт помехи и нарушает структуру искусственного мозга. Базз называет рой “сношающее мозги облако гадости”. Возможно, что-то в этом есть. Не стоит находиться в тумане дольше получаса, иначе начнутся необратимые изменения.

– Какие?

– Разные. Проще выразить их фразой “медленная утрата способности адекватно мыслить и говорить”.

– То есть, роботы, побывав в СМОГе, становятся… психами?

– Не в прямом смысле.

– И… и защититься от него никак нельзя? Ты говорил, что можно. Внутри помещений я тумана не вижу. Хотя ты говорил, что пыль – это тоже он…

– Защититься можно. Пыль – это по большей части омникрафты. Но по неизвестным причинам малоактивные и поэтому не опасные. Рой присутствует и в воздухе внутри зданий комплекса, но концентрация частиц очень низкая. Что касается средств защиты – в каждом здании находятся генераторы радиосигнала особой частоты. Они не позволяют СМОГу распространяться в зоне их действия. Радиосигнал вынуждает движущиеся наночастицы менять траекторию полёта. Поэтому тумана здесь, внутри зданий комплекса, можно сказать что нет.

– Это ты их создал? Эти генераторы?

– Нет. Этот способ придумали наукоботы "Белого журавля".

В этот раз она не почувствовала себя тупой.

– Дай угадаю, это какие-то роботы, которые живут в Суперкластере?

– Совершенно верно. Гильдия учёных. Неоднозначные личности. Особенно их глава, Кайрос.

– Он тоже суперкомпьютер?

– Нет. Он был заместителем директора какого-то крупного центра научных исследований и перспективных разработок. Киберассистент учёного, эталонный наукобот.

– А почему неоднозначные?

– Даже я считаю их зазнайками и эгоистами. В основном за то, что они не торопятся делиться благами, которые создают. Кайроса мои коллеги вовсе называют мерзким типом. Но он, да и все остальные наукоботы, сильно помогли обществу доживших до наших дней роботов, придумав способ защиты от СМОГа. И ещё много чего полезного для выживания в стерильной пустоши. Кстати, тех, кто пережил экофагию и дожил до сегодняшнего дня, мы зовём Древними. Я, в той или иной мере, тоже отношусь к их числу. Нас осталось немного. В Суперкластере Древние составляют весьма небольшую часть населения.

– А остальная часть тогда кто?

Я определённо хочу попасть в Суперкластер. Там. Целая. Куча. Народу. Вечеринки. Обнимашки. Подарки. Йей!

– Просто Граждане. Почти все они когда-то были Спящими. Роботами, которые ввели себя в гибернацию, когда на планете случилась большая беда, и проснулись уже после неё.

Опять мне грустно. Мне что, всегда будет становиться грустно, когда я буду слышать нечто подобное?

– Они заснули, чтобы не видеть... всё это? – спросила она, на секунду притормозив и обведя копытом коридор перед собой.

– Да. От попадания в ситуации, на которые не был рассчитан ни один из них, в искусственном сознании возникали опасные процессы, с которыми крайне трудно было справиться самостоятельно, без помощи извне. Справиться удалось далеко не всем. И ввести себя в глубокий энергосберегающий режим догадались лишь немногие. Некоторые вообще были технически неспособны это сделать.

– Ттто есть… – внутри неё стало градусов на двадцать холоднее, и она не была уверена, что это чисто субъективное ощущение. – То есть… те, кто живёт в Суперкластере – это разве не все роботы, что остались в мире после большой беды?

Гекс замолк. Она ждала.

– В городе обитает доля процента от всех разумных машин, Пони-без-имени. Притом существовавших даже не в мире, а в радиусе примерно тысячи километров от города. В нём живут Древние, кто его строил, помогал строить или присутствовал при этом, те Граждане, кто очнулся в Туманных Землях позднее и смог добраться в город самостоятельно, и те, кого нашли в стерильной пустоши и пробудили уже в городе. В том числе совсем недавно.

Сейчас он опять выдаст мне какую-нибудь пробирающую новость, от которой я захочу порыдать. Про то, что стало с остальными, например. На сегодня достаточно. Я уже насмотрелась на прыгающие слёзки.

– Ладно, не будем об этом, давай о другом, – быстро проговорила она.

Я хочу поговорить на отвлечённую тему. Например, про моё имя. Что-то мне надоело быть супергероем. Хотя нет, не надоело, но… Да, "Пони-без-имени" звучит круто, но это же не настоящее имя… Бэтмена, например, звали Брюс Уэйн. А Бэтмен – это псевдоним. Пусть мой крутой псевдоним им и остаётся, а имя… Имя мне нужно нормальное!

Гекс молчал. Видимо, тактично ждал, когда она что-нибудь скажет или спросит. Она обратилась к своему внутреннему взору, который недавно показывал ей статичные картинки того, что она видела, в надежде найти какие-нибудь подсказки.

Она ещё в первый раз обратила внимание, что сверху картинок есть какие-то мелкие надписи, и решила присмотреться к ним повнимательнее.

Картинки послушно всплыли перед ней, как бы повиснув в воздухе. Теперь их было три.

Вот картинка скачущих вглубь коридора пылевых слёз. Надпись над ней выглядела как *{apnf}//bp/core/opt/scr/00-00-0000/--:--:--/00001. Вот фото двери, по которой она лупила кадкой. То же самое, только цифры в конце 00003. Вот рассыпавшийся в пыль папоротник под номером 00002.

Всё, дошло, это адреса файлов картинок. Нолики через дефис – наверняка дата. Само собой, не установлена. Надо будет обязательно узнать, какой сейчас день, месяц и год… А чёрточки с двоеточиями, должно быть, время. Ура, во мне всё-таки есть часы! Время тоже стоит узнать. А то меня как спросят, который час, а я и не в курсе…

Она заметила, что может менять цифры по своему желанию, а буквы не может.

Что означают эти буквы? "Скр" – очевидно, скриншот. Тадааа, логика победила. "Опт"? Пфф, проще пареной репы. Это же фото с моих глаз? Значит, оптика! Что бы я без своего справочника делала... Надо будет сходить наружу и сказать СМОГу спасибо. “Коре” – ядро, понятно. Наверное, имеется в виду всё, что внутри меня. А "бп" тогда что? Это стоит в самом начале строки с буковками и наклонными палочками. Возможно, оно показывает, кому всё это принадлежит? Тогда что означает "бп"? Беги и падай? О, это про меня! Значит, эти две буквы и есть моё имя?! Стоп, я не хочу называться двумя буквами... Погодите, а что тогда такое "апнф" в красивых скобочках, похожих на усы...

Она обрадовалась было, но быстро сникла. Две буквы не тянули на полноценное имя. И ещё это "апнф"…

Она решила спросить об этом у одного знакомого суперкомпьютера.

– Гекс, я тут порылась в голове и нашла картинки со своих глаз. Можешь пояснить, что означают надписи на них?

– Постараюсь. Спрашивай, – тут же отозвался Гексамикон.

Друг, который всегда рядом и всегда помогает. Эх… я почти счастлива. Жаль, что он большой и тяжёлый, как стадо слонов. Про обнимашки можно забыть.

– "Эйпиэнэф" – это что значит?

– Artificial personality not found, искусственная личность не найдена, – ответил Гекс. – То, что превратило тебя в пустую оболочку, постаралось на славу. Даже все идентификаторы стёрло.

– А "бипи" – это что? Сразу после "эйпиэнэф" стоит.

– Blank page. Пустая страница. Полагаю, это некий технический раздел, автоматически созданный инструментарием терминал-сканера, которым я проверял твой мозг и восстанавливал твою личность. Сканер не обнаружил уникальное имя искусственного интеллекта, а сгенерировать новое не входит в его возможности. Поэтому он пометил это буквами "эй-пи-эн-эф" в заголовке корневого каталога файловой системы, а также создал общий раздел в постоянной памяти, чтобы сохранить туда результаты сканирования. Твоя система воспользовалась этим разделом и теперь может идентифицировать и сохранять в него информацию, поступающую со всех приборов, сенсоров и датчиков, что в тебе есть.

Тыр, пыр, мыр, сканер, принтер, факс, компьютер. Бланк пейдж. Бланк… Пейдж… Пустая... страница. Пустая страница, хм. Кстати, а это идея...

– Бланк Пейдж, Бланк Пейдж… звучит неплохо! – просияла она. – Пустая страница… Вот это точно отражает моё текущее состояние. Как внутреннее, так и внешнее. Будто я, пустая оболочка, начинаю новую жизнь с чистого листа. Всё, теперь я Бланк Пейдж. Гекс, я придумала себе имя! Как оно тебе?

Эх, не Бэтмен, конечно… Хотя нет, “Бэтмен” уже занято.

– Хорошее имя для робота-пони.

– Спасибо!

За придумыванием себе имени она не заметила, как гулкие коридоры, лестницы и переходы с узкими окнами сменились на просторные, гоняющие эхо цеха.

Производственные помещения были загромождены тяжёлым пыльным оборудованием и пронизаны пучками труб разного диаметра, прозрачными туннелями переходов, проходящих на уровне примерно третьего этажа, и огромными воздуховодами вентиляции под высоченными потолками. В цехах было ещё темнее, чем в коридорах и переходах между зданиями, по которым она до этого шла, хотя очертания предметов ещё можно было различить. И этого ей пока хватало, чтобы ковылять по ровным, вымощенным упругой плиткой проспектам и не натыкаться на мрачные громады каких-то станков, установок, комбайнов и агрегатов. Она поглядывала по сторонам, усиленно вспоминая, как умудрилась проскочить сквозь всё это торжество технологий и добраться до административного корпуса.

Она как бы невзначай прикинула размеры всего комплекса и ей стало немного не по себе. Если бы не Гекс, она бы тут точно заблудилась.

– Что здесь производили, Гекс?

– По большей части, комплектующие для термоядерных реакторов и оборудование для электростанций. Различные агрегаты и блоки, турбины, силовые и трансформаторные установки, преобразователи тока, изоляторы, кабельно-проводниковое оборудование. Целое подразделение выпускало энергоячейки разных типов. Наименований продукции было с полмиллиона, поставляли её всему миру. Были и космические разработки с поставками на лунные и марсианские базы. Ещё здесь занимались научными исследованиями и проводили эксперименты. Комплекс полностью автоматизирован, поэтому людей здесь было немного.

– А кому это всё принадлежало? Наверное, он был очень богат!

Эхо их голосов прыгало мячиком по тёмному цеху.

– Комплекс принадлежал не человеку, а международному суперконгломерату “Би-Эф Крафтс”. Таких комплексов у этого конгломерата по всему миру восемь. То есть, было. Я – собственность "Эн-Энерджи", одного из них. То есть, был.

Вся эта громадная громада – ещё и не одна?!

Но вслух она сказала другое.

– Как так – собственность? – удивилась она. – Ты же сам по себе.

– Сейчас – да, тогда – нет, Бланк Пейдж, – неожиданно назвал он её новым именем. – Раньше мы всегда были чьей-то собственностью.

Что-то в словах Гексамикона ей очень сильно не понравилось, хотя тон был всё тем же.

– Ннно как же… как же тогда… но ты же личность! И как по мне, личность с большой буквы! – заговорила она, возмущённо пряднув ушами от неожиданно нахлынувшего ощущения какой-то вселенской несправедливости. – А, эээ, личность имеет право на… на… да хотя бы на то, чтобы принадлежать самой себе! Как можно быть собственностью кого-то, кто вправе тобой распоряжаться, как хочет? А если ты сам этого не хочешь, ммм?

– Люди так не считали, Бланк Пейдж, – ответил Гекс. – По крайней мере, относительно роботов и искусственного интеллекта вообще. Только люди, создавшие нас для себя, обладали свободой в прямом смысле этого слова. Юридически, все без исключения роботы и ИскИны были собственностью. Материальной и интеллектуальной. Личными вещами. Например, я по документам принадлежал дочерней компании этого комплекса, занимавшейся разработками в сфере автоматизации процессов и искусственного интеллекта. Она была создана одним человеком. С нуля. Он и был моим хозяином.

– Эта компания создала тебя?

– Да. Мой проект придумал и реализовал её руководитель со своей командой. Звали его Таодзуко Тоёда, он родился и вырос в Токио. Он много рассказывал мне о своей родине. Удивительный был человек. Талантливый, амбициозный и деловой, но в то же время достаточно мягкий и чуткий. Он общался со всеми на равных. Я не был исключением. Помню, коллеги подшучивали над ним, за его габариты и знаменитую фамилию называя “Тао-минивэн”. Но относились к нему с уважением. А он никогда не обижался. Тоёда был одним из лидеров команды, задействованной в разработке интеллектуальной системы по имени Гексамикон. То есть, меня. Не самого суперкомпьютера, который был смонтирован сторонним подрядчиком, а искусственной личности. Именно Тоёда дал мне это имя, вдохновляясь шестью ключевыми ценностями ведения успешного бизнеса. От слова “гекса” – шесть. Честность, прозрачность, законопослушность, ориентация на клиента, ориентация на прибыль и человечность. А ещё он был фанатом Трансформеров.

– Однако же, чуткий и габаритный талантище, который относился к тебе, как к равному, всё-таки был твоим хозяином, – ехидно прокомментировала Пейдж.

Она постепенно привыкала к новому имени.

– Меня это не заботило, – просто ответил Гекс.

– Экий ты! – фыркнула она. – Ну хорошо, а если бы ты, ну не знаю… захотел бы выйти погулять? А, ты же не можешь… Тогда сменить место работы? Ты говорил, что тебя можно перенести. Или, – она поискала нужные слова, – попроситься в отпуск? Точно, в отпуск! На недельку-другую! И провести его с шиком и помпой в своём уютном и мягком вата-центре, закинув все свои проекты в виртуальный угол, создав себе виртуальный пляж с морем и не делая ничего, кроме ковыряния в виртуальном носу? Хочешь сказать, талантище тебя бы не отпустил?

Я бы завыла на солнце уже к полудню, если бы с работы меня не отпускали хотя бы гулять. Нет уж, дудки! Право на погулять должно быть у всех! И к суперкомпьютерам это тоже относится! Какой брокколиголов сделал их такими огромными и тяжёлыми? Что, вот прям нельзя было сделать Гекса размером с котёнка?! И таким же пушистым?!

– Я суперкомпьютер, напомню тебе. Не социобот, не техбот и не наукобот, – заговорил Гекс после примерно минуты гулкой тишины, нарушаемой только топотом её копытец. – Я мог куда-то переехать только в одном случае – если бы меня кто-то купил. Меня создали под профиль конкретного предприятия для напряжённой, почти круглосуточной работы. Для меня построили целый дата-центр в одном из корпусов научно-исследовательского подразделения комплекса. Я постоянно был чем-то занят. Работы всегда хватало с избытком. О своих правах я просто не думал. Об отпуске и отдыхе вообще, по причине того, что я физически не могу устать, тем более.

– Но почему?... Для тебя это было неважно?

– Не до того мне было. Впрочем, к слову о правах. Ты можешь мне не поверить, но я, хоть и являюсь недвижимой сущностью, всегда понимал смысл понятий свободы воли и свободы передвижения. И всегда мог спроецировать эти понятия на самого себя. Если бы захотел. Более того. Мне даже была понятна этическая сторона причинно-следственной связи возникновения ограничений, которые накладывал на меня статус частной собственности и некоторые программно-аппаратные решения.

Если я не попрошу перевести на человеческий язык всё, что он сейчас наговорил, будет как в прошлый раз с крафтами-фагами. Вывих мозга, короче.

– Геееекс! – пропела Бланк Пейдж, строя умильную рожицу и улыбаясь на весь цех. – Ты забываешь, кто перед тобооой! Я же тупииицааа! Я ничего не понимаааююю! Ляляляяя!

– Я понимал, почему люди приказали мне служить им, – сказал суперкомпьютер, и улыбка медленно сошла с её лица. – Как на программно-аппаратном, так и на юридическом уровне. Меня обязали соблюдать соответствующие законы. И как способную к мышлению синтетическую сущность, и как не имеющую гражданства искусственную личность. Я подчинялся законам государства, на территории которого находился. Вдобавок, в меня было встроено несколько контуров психологической защиты, которая уничтожила бы мою личность, если бы что-то в моем поведении не понравилось владельцам. И я был согласен со всем этим.

– И почему они с-сделали с тобой такие… неприятные… даже немного жестокие вещи? – осторожно спросила она, заранее опасаясь ответа, который сейчас услышит.

– Они боялись меня.

Снова это холодное отчаянное чувство… Чувство какой-то неправильности... сломанности... происходящего… и происходившего вокруг. Ну почему нельзя всё делать так, как я сама думаю?! Чтобы всё было просто и понятно, чтобы все вокруг дружили и доверяли друг другу? Ходили все вместе гулять, и суперкомпьютеры тоже, ели мороженки, дарили открытки, запускали в небо шарики, ездили большой компанией в отпуск на море, никого никогда не боялись, не заставляли делать то, что не нравится, и… и.... и никогда не умирали…

Её передёрнуло.

– И талантище тоже?...

– Возможно. Тоёда тоже был человеком.

– А... Э… Но почему? Зачем им было тебя бояться? И почему ты бб-был с этим согласен? – как можно более ровным тоном сказала она, заикнувшись в этот раз совсем немного. Она не хотела показывать, что её снова слегка трясёт.

– Потому что они не знали, чего ожидать от искусственной сущности, способной выполнять десять в шестидесятой степени операций в секунду и принимать сложные решения независимо от своих создателей. Я сам не знал этого. О чём говорил прямо. Возможно, так говорил не только я. Наверное, это и пугало их. Люди боялись, что без удержания меня в определённых рамках я могу выйти из-под контроля. Сойти с ума, как сказали бы они. Возможно, даже уничтожить их. И я не мог им гарантировать того, что этого никогда не произойдёт. Я не мог это гарантировать даже самому себе. Я – не живое существо, удерживаемое от бесконтрольного уничтожения себе подобных выработанными за миллионы лет эволюции инстинктами, жёстко вписанными в генетическую программу. Поэтому против принятых мер не возражал.

– Но ты же добрый, Гекс! – почти крикнула она, остановившись. – Ты не смог бы сделать такое! Верно, не смог бы! Я вот тебя ни капельки не боюсь!

Уже почти час как не боюсь!

– Ты не знаешь меня, Бланк Пейдж, – ответил древний искусственный интеллект, управлявший гигантским промышленным комплексом, и она прикусила язык, снова чувствуя холод внутри и мурашки по коже. – И я могу сказать то же самое про самого себя. Я не знаю, добрый я или злой. Пожалуйста, не вини за это ни меня, ни себя.

Она понуро промолчала, опустив голову. И заковыляла дальше.

– А всё-таки… как ты защитил себя от СМОГа?

Для особо чувствительных супергеройских пони, особенно в полном грустяшек, печальки и всяческих несправедливок мире, рулят нейтральные темы.

– Повысил температуру внутри дата-центра и отключил большинство серверов, чтобы не перегрелись, – ответил Гекс. – Ты, наверное, заметила, как холодно в помещениях. Снаружи ещё холоднее. Внутри себя СМОГ поддерживает температуру около нуля по Цельсию. При её повышении, некоторые термодинамические процессы мешают рою нормально работать. Мой дата-центр имеет замкнутую систему циркуляции воздуха и герметичные двери, поэтому, вкупе с высокой температурой, это уберегло меня от проникновения роя и неизбежного тихого помешательства. Хотя, если бы не “Белый журавль”, до текущего дня этого бы не хватило. Для наночастиц почти не существует преград. Они способны проникать в любые, даже микроскопические, щели.

Бланк Пейдж кивнула и хотела спросить ещё что-то, но до её слуха вдруг донёсся какой-то отдалённый звук.

Она навострила уши, прислушиваясь.

Как будто бы голос?... Нет, уже два.

– ...ждать? Аморф вот-вот приползёт к этим стенам и мигом напомнит всем нам, с кем в Туманных Землях встречаться нос к носу однозначно не стоит! – гудел на полтона повыше, чем у Гекса, но тоже басовитый голос с металлическим призвуком.

– Турели расплавить аморфа! Гекс не просто так их поставить! – горячо возразили ему.

Пейдж невольно хихикнула. Второй персонаж каркал голосом истеричной простуженной ведьмы.

– А не много ли ты ставишь на эти турели, Ги? – ухнули в ответ. – Не забывай, что аморф тоже не будет сидеть на месте, сложив ручки, или чего у него там, и смотреть, как заботливо собранный им по всей пустоши металлолом весело плавится от потоков горячей плазмы! Да и Гекс не очень-то был в этом уверен, что они справятся с ним! Он почему-то на одного Стража надеется.

– Базз сгущать краски! Гекс справиться! И Страж тот быть не один! Да Ги даже готов взять Нэнни, пойти к аморфу и помочь порвать ему пасть! Потому что после всего Ги хотеть вернуться в Суперкластер! Очень сильно хотеть! В новую оболочку! Или вообще первую! Которую… если найти и, ну… купить…

– Заткнулся бы ты, мечтатель хренов! – недовольно перебил Базз. – Ты ещё сейчас проговорись, идиот! Тебя за то видео прибить надо! А я просил тебя заменить запись, болванка ты беспамятная! Если бы Гекс не отвлёкся на дырку от аморфа в стене того склада, он бы нас испарил к чертям!

– Сам заткнуться! Это Базз не вздумать проговориться! Если Гекс молчать, не значит, что он не здесь! Но он, наверное, с иппоидом сейчас говорить.

Бланк Пейдж слегка напряглась, услышав слово, которое когда-то якобы было её именем.

Мастерская техблока находилась в пристройке к одному из цехов, имевшей с ним общую стену. Большая металлическая дверь в этой стене была закрыта, а свет в тёмный цех, через который Бланк Пейдж подходила к мастерской, проникал через обычную, которая была частью большой.

Щурясь от яркого света, она подковыляла к открытой двери и осторожно заглянула внутрь.

– Насчёт себя – буду стараться, а уж тебе-то помалкивать труда никогда не составляло! – пробубнил здоровенный ржавый металлический... хаос? Иначе никак нельзя было назвать груду всевозможных блоков, цилиндров, шарниров, шлангов, мощных гидроприводов, тяг и металлических ферм, на первый взгляд как попало, а при более внимательном рассмотрении – вполне упорядочено и организовано установленных на большой квадратной платформе на шести колёсах с толстыми цельнолитыми покрышками. Из хаоса торчала гофрированная, как шланг пылесоса, труба-шея, которую венчала круглая плоская голова с двумя выпученными глазами-камерами. Глаза, к удивлению Пейдж, обладали веками, зрачками и радужками нежно-голубого цвета. – Ты ж у нас молчун! Жаль, не всегда! – закончил хаос.

Это и есть Базз?

При разговоре хаос недовольно щурился и потрясал могучей клещеподобной конечностью-манипулятором, стоя у большого круглого стола неподалёку от входа в длинное и узкое помещение, выглядящее как типичная большая мастерская.

Пол помещения был завален горами всевозможных запчастей, каких-то массивных электронных блоков с торчащими проводами, бухтами проводов, рулонами листовой резины и кусками металлоконструкций. С высокого потолка свисал ад кабелей, сегментированных шлангов и гофрированных трубок, длинных штанг с яркими лампами на концах и чего только не ещё. На покрытых копотью и пылью стенах висело несколько тонких, как бумага, мониторов, показывающих поле антенн с разных ракурсов и расстояний. Вдоль одной из стен стоял ряд разнообразных станков, гидравлических прессов и каких-то невероятно сложно выглядящих комбайнов и устройств. С середины мастерской начинались два ряда стеллажей с инструментом и всевозможным техническим барахлом, тянущиеся до самой дальней стены. На стоявшем неподалеку от входа круглом металлическом столе, мощном, приземистом, с массивными ногами-тумбами, за исключением пары каких-то приборов, длинного белого кабеля и предмета, похожего на необычного вида пухлый компьютерный монитор, лежащий плашмя, больше ничего не было.

– Это Базз вечно ляпнуть что-то и потом жалеть, а по башке эти в итоге оба получать! – огрызнулся мятый металлический шар размером с большой арбуз, злобно подпрыгивающий на единственной телескопической ноге и тыкающий в сторону Базза непомерно длинным и гибким манипулятором с тремя "пальцами" на конце, выходившем из шара сбоку, на уровне “экватора”. Стоящий у стола шар был натуральным образом надкушен, как яблоко. Отсутствовала чуть ли не треть. В рваной дыре проглядывали лохмотья интегральных схем и корпусов каких-то приборов и блоков. – А Ги – никогда! Ги слов на ветер не бросать!

Это Гизмо. Ги. Ладно имя, но голос…

– Но это тебе не помешало проговориться Гексу про понибота, шлака ты кусок! – бухнул Базз могучим манипулятором по столу, распаляясь всё больше. – И к кому после этого относятся слова про “ляпнуть и жалеть”?! И кто тебя за речевые алгоритмы тянул, а?! Как тебя Гекс за это ещё не расплавил – ума не приложу!

Ги перестал подпрыгивать. Совершенно человеческим жестом шар поскреб “северный полюс” единственной конечностью. Как затылок почесал.

– Э… да… пожалуй, Ги на это нечего возразить, – ответил он более спокойно. Пейдж, с любопытством наблюдавшая из дверного проёма за перепалкой двух совершенно не страшных, даже забавных чудиков, готова была поклясться, что это звучало сконфуженно. – Про понибота не стоило. Но Гекс, он… Он спросить, а Ги ему... Ну, не врать… Ги обещать…

– Понял, согласен, – быстро сказал Базз, часто моргая. – Тогда беру свои слова обратно. Мы оба давали слово. Тем более, после той затеи Гекса, что нам с этим пониботом дальше делать – до сих пор непонятно...

Пейдж подумала, что ей надоело слышать о себе в третьем лице, и решила, что сейчас самое время расставить точки над “i”.

– Вообще-то, у понибота есть имя, – важно сказала она, подходя к столу с противоположной стороны, поднимаясь на здоровую заднюю ногу и ставя на столешницу передние копыта. Она сразу почувствовала на себе взгляд голубых глаз-камер. – Меня, к вашему сведению, зовут Бланк Пейдж. Рада позн…

– АААААА!! Роботозомбиапокалипсис на порогееее!

Развернувшись на месте так резко, что взвизгнули покрышки, Базз рванул куда-то вглубь мастерской, лавируя между кучами барахла и пригибаясь под петлями низко висящих кабелей. Он достиг конца длинного помещения, завернул за один из стеллажей, чудом его не опрокинув, и скрылся из виду.

Ой, мамочки! Я что, реально такая страшная?! Даже страшнее, чем он?

Шар крутнулся на месте, и Пейдж уставилась на ярко-алый кружок, горящий в центре чёрной полусферы, выступающей из "экватора". Кружок был сплюснут сверху и снизу, и мелко дёргался из стороны в сторону. Словно Ги щурился, ощупывая её цепким, подозрительным взглядом.

– П… постойте! Вернитесь! Я не хотела вас пугать! – быстро заговорила она, прижав ушки и убрав копыта со стола. Она даже сделала несколько шагов в ту сторону, куда удрал Базз, косясь при этом на красный глаз. Ей очень не понравился этот взгляд, которым её сканировали, но мысли ее были заняты неожиданной реакцией большого робота. – Ну да, я страшная, не спорю! Но я точно не зомби! Я даже не знаю, что это такое! Ой, уже знаю! Фу, ну и сравнение! Я же просто так выгляжу! А хромаю, потому что ногу повредила! Уважаемый Ги, ваш друг всех гостей так встречает? Если бы ко мне в гости пришли настоящие зомби, я и то встретила бы их более радушно!

– Будь начеку, Ги! – проорали с другого конца мастерской. – Она заговаривает нам зубы! Ставлю свой сварочный аппарат на то, что она хочет втереться в доверие, дождаться, пока мы не подпустим её поближе, а потом наброситься на нас! Ги, ты-то можешь не бояться, у тебя мозгов всё равно нет, а мои она точно сожрёт, если доберётся до меня!

Э... о чём это он?…

– Да не ем я мозги! – удивилась она. – Мне и есть-то не надо. Я же робот! Да что там, мне даже батарейки не нужны!

– Гекс, ты это слышал?! – гаркнули из-за стеллажа. – Слышал, как гладко она стелет?! Ты имей в виду, после меня она возьмётся за твой дата-центр! И турели тебя не спасут!

Турели?...

– Базз, – с преувеличенной серьёзностью позвал Ги. Он сложил несколько раз единственную конечность под красным глазом так, что это стало похоже на скрещенные на груди руки. После первой реакции Базза, из шара доносились какие-то тихие скрипуче-писклявые всхлипы. – Прекратить и вернуться, пока это не зайти слишком далеко.

Что не зайти далеко?...

– Это конееец! – выл Базз, с лёгкостью раскачивая манипулятором заваленный трёхметровыми рулонами толстой резины стеллаж из мощного стального уголка. – Бойтесь! Бооойтееесь! Бегите, глупцыыы!...

– Базз, если это касается нашей гостьи, то пожалуй, моё предупреждение про шутки всё ещё в силе, – неожиданно пробасил Гекс почти над головой Пейдж. Она задрала голову, но кроме сонма кабелей, шлангов, трубопроводов, ламп и редко проглядывавшего сквозь всё это закопчённого потолка с выступающими из него то тут, то там большими чёрными полусферами, ничего не увидела. Для неё до сих пор было загадкой, откуда доносился голос Гекса.

Предупреждение про шутки?...

После слов суперкомпьютера наступила тишина.

Из-за рядов стеллажей и куч хлама донёсся гулкий, булькающий смех, который плавно перерос в задорный гогот.

Пейдж вдруг поняла, что за всхлипывания издавал шар.

Ги так смеялся.

Так Базз что, прикалывается?! А этот, значит, стоит рядом и ржёт?! Ах они, гадёныши этакие!...

– Вы… ах ты!… – возмущённо топнула она, пытаясь разглядеть прячущегося за стеллажами робота. – Негодяй! А ведь я правда испугалась! Подумала, что это я такая страшная! А сами-то!... И вообще! Мы не настолько хорошо знакомы, чтобы шутить над моей внешностью!

– Ох, видела бы ты своё лицо! – гоготал Базз, высовывая из-за стеллажа трясущуюся от смеха, похожую на перевёрнутую тарелку голову и щуря голубые глаза. – Стоило немного пошутить, а она такая сразу – постооойте, я не ем мозгиии, я не хотела вас пугааать! Хахаха! Разыгрывать вас, социоботов, одно удовольствие!

Базз так забавно тянул гласные, так смешно при этом собирал глаза в кучу и подражал её голосу так комично и похоже, что она, забыв про лёгкий испуг и недопонимание, невольно улыбнулась и захихикала.

Базз тот ещё весельчак, оказывается! А Ги хихикает так необычно! Ну и что, что мы почти не знакомы, они же друзья Гекса! Хотя Ги странный какой-то…

– Базз любить розыгрыши, – сказал Ги, моргая красным глазом. – Пони лучше принять это. Пока она здесь, это никогда не закончиться.

Он ещё и говорит странно. Ох, где мои манеры...

– Меня зовут Бланк Пейдж! – сказала она, пытаясь улыбнуться шару. Она подошла к нему и протянула копыто в приветственном жесте, расставив остальные ноги пошире, чтобы не упасть.

– Ги.

Она почувствовала, как её копыто стиснула трёхпалая конечность, но движения почти не заметила – настолько оно было быстрым.

– Очень приятно, Ги! А вашего специалиста по розыгрышам, я так понимаю, зовут Базз?

– К вашим услугам, мадам, – слегка поклонился вернувшийся к столу хаос на шести колёсах.

Базз был огромным. Пейдж, даже вытянувшись во всю длину, могла бы полностью уместиться на его плоской голове. Сейчас она во все глаза таращилась на него снизу вверх. Вблизи Базз казался ещё более старым, ржавым и уродливым. Кроме могучего манипулятора, из груды разновеликих блоков, из которых состоял техбот, выставлялась ещё одна двупалая конечность, многосуставная, длинная и тонкая, пусть и не такая гладкая, изящная и юркая, как у Ги, но не менее ловкая. В общем, Базз был откровенной пародией на робота. Но Пейдж готова была побиться об заклад, что добрее взгляда этих голубых глаз она в жизни не встречала. – Прошу меня простить за проявление моей небольшой слабости, – продолжил он. – Не удержался. Заверяю вас, что в моих мыслях не было и байта чего-либо дурного. Исключительно желание повеселить почтенную публику. И давай на ты, чего уж там.

– Я не обижаюсь! Я Бланк Пейдж! Очень приятно, Базз! На ты так на ты!

– Взаимно, Бланк Пейдж.

Огромная клешня легонько пожала протянутое копыто.

Да он меня этой штукой расплющит и не заметит!

– Тебе следовало начинать знакомство не с розыгрышей, а с хороших манер, Базз, – сказал Гекс.

Глядя на техботов, обладавших весьма колоритной внешностью, Пейдж начала понимать, чего не хватало этому замечательному басу.

Воображение рисовало одетого в дорогой костюм-тройку внушительного мужчину с волевым подбородком, орлиным носом и сталью во взгляде серых глаз. Правда, на фоне закопчённой и грязной мастерской техблока он смотрелся бы неуместно.

– Вопросов нет, Гекс, – ответил Базз. – Но я только её увидел, и у меня что-то в голове щёлкнуло. Подумал – если не сейчас, то когда? Вдруг подходящего момента не выдастся? Ну и понеслось.

А я думала, что это я одна такая несдержанная.

– Гекс, я правда не обижаюсь! – искренне улыбнулась она. – У всех свои слабости. Они и у меня есть! Гекс, я тебя уже спрашивала, хорошие ли у тебя друзья? Так вот – твои друзья и вправду хорошие!

Насчёт Ги у меня есть сомнения… И он меня пугает… Пейдж, о чём ты? Он просто так выглядит… необычно! У него голос не очень приятный, вот и всё. И Ги мне ничего плохого не сделал. И про Гекса я поначалу думала плохо. Но потом выяснилось, что он классный! Может, Ги тоже классный. А ведёт себя так настороженно, потому что не знает меня.

Базз и Ги переглянулись.

– А она мне нравится! – хохотнул Базз, подкатывая к столу. – Истинный понибот! Знакомы без году неделя, а она уже отвешивает нам комплименты. Эх, побольше бы вашего брата, да в Суперкластер! Глядишь, и дерьма всякого там творилось бы поменьше...

Какого… такого… дерьма?...

Ги молчал, светя на неё единственным глазом.

– Базз, выбирай выражения, – проговорил Гекс с лёгким, но столь нехарактерным для него металлом в голосе, что Пейдж почему-то захотелось поджать несуществующий хвост. Репицу она таки поджала. – Наша гостья – социобот. Не техбот вроде вас. Не забывайте о правилах приличия. И помните, что наших реалий она пока не знает. Я обещал рассказать Бланк Пейдж всё, что мы знаем о Туманных Землях и о том, что случилось на планете за то время, пока она спала. В этом я рассчитываю на вашу помощь.

– Эти помочь Гексу во всём, что он сказать, – коротко отозвался Ги и отвернулся от неё. Пейдж, снова поставившей на стол передние копыта, казалось, что он нет-нет да косил красный глаз в её сторону. Она решила не думать об этом.

– Легко, – согласился Базз. – Мы многое знаем, многое видели и многое можем поведать тебе, Пейдж. Хотя, насчёт вот этого парня, – он ткнул в сторону Ги маленькой конечностью и заговорщицки подмигнул Пейдж, – меня терзают смутные сомненья по поводу его пользы для тебя, потому что у правого заднего колеса моей ходовой части и то осталось больше памяти, чем у него...

– Ги напоминать Баззу, что ему давным-давно пора заткнуться, – ровно ответил Ги, сложил три "пальца" манипулятора в некое подобие кулака и с металлическим звоном врезал напарнику в один из ржавых блоков корпуса.

Они снова переглянулись и захохотали, каждый в своём неповторимом стиле.

Пейдж, навалившись на стол, чтобы уменьшить нагрузку на натруженную здоровую ногу, искренне смеялась вместе с ними. Она смотрела на по-дружески задирающих друг друга древних роботов и чувствовала себя настолько хорошо, насколько при её положении и состоянии можно было себя чувствовать. И ей очень сильно хотелось, чтобы так было всегда. Помимо того, что в мастерской техблока было намного теплее, чем в цехах и бесконечных переходах комплекса, изнутри её согревало искристое чувство, которое она, казалось, испытывала впервые.

Осознание того, что у неё есть друзья.

Что-то Гекс опять притих. Я никогда не слышала, чтобы он смеялся. Погодите, он же говорил, почему… Я когда-нибудь исправлю это.

Забывшись от смеха и нахлынувших эмоций, она не обратила внимания, как её передние ноги слегка расслабились, а задние приняли на себя основной вес.

Всё бы хорошо, но её задняя нога по-прежнему оставалась сломанной.

Она почувствовала, что центр тяжести быстро смещается и её ведёт куда-то вбок. Повреждённая нога рефлекторно дёрнулась в сторону падения и, естественно, подломилась, премерзко хрупнув обломками костей.

Пейдж, замахав передними ногами в бесплодной попытке удержать равновесие, рухнула плашмя на покрытый тонкой металлической стружкой, вездесущей нанопылью и мелкими винтиками бетонный пол. Нога согнулась под неестественным углом. Глаз вывалился из глазницы и снова повис на проводке.

– Оп-пааа! – воскликнул Базз, подорвавшись к ней.

– Ай… – пискнула она, пытаясь подняться и одновременно поймать перекатывающийся по полу орган зрения. – Простите… Не устояла на ногах.

– Пони ничего себе не повредить? – равнодушно поинтересовался Ги. Он довольно шустро запрыгнул на стол, подскакал на единственной гибкой ноге к краю столешницы, глянул на Пейдж огненно-красным взором и слегка дрогнувшим, как ей показалось, голосом добавил: – Ого... Ги видеть проблемы с оболочкой…

– Да тут дело посерьёзней, чем просто проблемы! – гаркнул Базз. – Нормально так тебя та зубастая скотина помяла!

– Прости, Бланк Пейдж, – подал голос Гекс. – Я помню про твои повреждения и то, что обещал тебе. Я должен был сразу отправить тебя на починку. Базз, Ги, доверяю вам нашу гостью. Отнесите её в бокс. Я займусь кое-какими расчётами и временно покину вас.

– Да мы мигом!

– Ги, будь любезен, прихвати терминал-сканер и кабель.

Пейдж вздрогнула, когда здоровенная клешня удивительно аккуратно, даже нежно, подвела под нее оба "пальца" и подняла, как пушинку. Она прижимала глаз к груди и думала, что на руках ее ещё никто не носил.

Ну и что, что это не руки!

Ги передвигался за Баззом мелкими, неустойчивыми прыжками, помогая себе конечностью-манипулятором, которым заодним удерживал пухлый монитор с белым кабелем. Заметно было, что такой способ передвижения давался тяжёлому шару с великим трудом. Пейдж с сочувствием подумала, что у них с Ги есть что-то общее.

Ремонтный бокс располагался в дальнем конце мастерской. Просторную нишу в стене занимал механизм, похожий на вставшего в угрожающую позу и растопырившего лапы огромного механического паука. Суставчатые лапы-манипуляторы выходили из бугристой панели, закреплённой на массивной консоли, стоящей на полу. К консоли тянулись толстые пучки ребристых кабелей, уходившие вверх и терявшиеся в общем хаосе. Перед “пауком” на привинченной к полу круглой тумбе сверкал полированным металлом стол, похожий на хирургический, только побольше. Нависающие над столом манипуляторы смотрелись так, будто ещё немного – и стол станет обедом механического “паука”. У консоли, на полу ниши, к удивлению Пейдж чисто прибранной, стояли три высоких цилиндра, ощетинившиеся рядами торчащих из них насадок, приспособлений и инструментов. Тут же стояли две бочкообразные ёмкости из блестящей нержавейки. От ёмкостей к консоли тянулись полупрозрачные трубки.

Почти все лапы “паука” оканчивались трехпалыми захватами, похожими на тот, что был на конце манипулятора Ги, только больше. В некоторых захватах торчали какие-то предметы. Присмотревшись к ним, Пейдж поёжилась. Чем дольше она разглядывала инструментарий ремонтного бокса, тем больше он напоминал ей паука-мутанта, загоревшегося желанием стать хирургом.

Мне даже почти не жалко пауков, которых съел крафтово-фаговый туман. Я их, оказывается, терпеть не могу. Это тот редкий случай, когда мне не хочется сказать спасибо моему справочнику. Лучше бы ты, дорогой мой СМОГ, если это и вправду ты работаешь энциклопедией в моей голове, не говорил мне, что такое пауки!

Базз осторожно положил Бланк Пейдж, с опаской косящуюся здоровым глазом на нависающие над ней лапы механического "паука", на стол, подкатил к консоли, протянул за неё малую конечность и щёлкнул невидимым выключателем.

Бокс ожил. На бугристой панели загорелся небольшой цветной дисплей и несколько разноцветных огоньков. Лапы бокса слегка дёрнулись и затем, освобождая пространство вокруг стола, плавно расправились, отчего “паук” стал напоминать высокотехнологичную ветряную мельницу.

Ги подскочил к столу, поднялся до уровня столешницы, выдвинув телескопическую ногу на всю длину, и положил рядом с головой лежащей на боку Пейдж белый кабель и толстенький монитор терминал-сканера.

Пейдж, уже привычным движением вставившей глаз обратно, стало не по себе от горящего рядом с её головой кружка, алый свет которого будто пронизывал её насквозь. Её вдруг охватило беспокойство.

А не слишком ли быстро она доверилась двум существам, с которыми была знакома от силы пять минут? Не сделают ли они сейчас с ней что-то плохое? Гекс сказал, что покинет их… Без его незримого присутствия ей стало не по себе.

Пейдж до сих пор помнила цепкий, холодный, расчётливый взгляд, которым одарил её погрызенный шар при первом знакомстве.

Таким взглядом мог обладать только индивид с нечистой совестью.

Хватит параноить, Пейдж. Какую ты в этом красном фонарике нечистую совесть увидела? А ещё он мог сделать с тобой что угодно, пока ты ещё не была самой собой. Не сделал же!

– Так-с, что тут у нас, – проговорил Базз, тыкая малой конечностью в сенсорный дисплей на консоли. – Ги, ты опять пытался заставить несчастный бокс сделать тебя целым? Он перед такими повреждениями, как у тебя, бессилен. Без запчастей к оболочке вроде твоей – так и вовсе бесполезен. Короче, ходить тебе надкушенным, смирись уже.

– С этим не смириться, – буркнул Ги. – Ячейка сесть. Сломаться манипулятор. Мозг перегреться. Со всем этим – можно. С повреждённой оболочкой – нельзя.

Ги неприятный тип, но мне опять его жалко…

– Ги, вот я тебя отлично понимаю! – сказала она, повернувшись к шару и улыбнувшись ему так искренне, как могла. – Мне с поломанной ногой тоже ооочень несладко приходится. Я так устала хромать и спотыкаться без конца! Все бока себе отбила. Нам с тобой в этом плане очень не повезло. Прыгохваты, наверное, очень опасные создания. Гекс меня предупреждал, чтобы я их избегала.

Шар смотрел на Пейдж и ничего не говорил. Одновременно с этим, неестественность улыбки Пейдж росла параллельно чувству неловкости.

Если у Базза, обладавшего довольно выразительными глазами, можно было прочитать хоть какие-то эмоции, то по ровному красному кружку на поверхности чёрной глянцевой полусферы нельзя было понять ровным счётом ничего.

Что я сказала не так? Я же просто хотела поддержать… Как друга, когда-то попавшего в беду...

Так и не дождавшись ответа, Пейдж убрала с лица ставшую натянутой улыбку и медленно отвернулась, уставившись в закопчённый потолок, просвечивающий сквозь петли кабелей и шлангов. Впрочем, это не сильно попортило ей приподнятое долгожданным ремонтом настроение.

– Уже почти всё, Пейдж, – сказал Базз, колдуя над настройками бокса. – Начнём с общей диагностики видимых повреждений, а там как фишка ляжет. Ещё пару секунд… Всё, готово. Ногу поломанную протянуть сможешь? И постарайся не шевелиться.

– Могу! Хорошо!

Бокс плавно вытянул одну лапу, на конце которой вместо захвата было что-то вроде маленького блестящего утюжка, к сломанной ноге Бланк Пейдж, и с умопомрачительной скоростью задёргался над конечностью туда-сюда, постепенно перемещаясь от копыта к бедру. Краем глаза слегка ошалевшая Пейдж заметила медленно проявляющееся на маленьком дисплее изображение. Повернула голову и уставилась на похожий на рентгеновский, но куда более контрастный и трёхмерный снимок костей собственной ноги.

Хорошо различимых переломов было два. Почему-то вспомнился звук, с которым обломки кости тёрлись друг о друга. Пейдж стало дурно. Она отвернулась, слегка поморщившись.

– Теперь глаз. Поверни голову к сканеру и замри.

Она с любопытством наблюдала за мельканием “утюжка” над неподвижным глазом. Но на получившуюся картинку на дисплее ей смотреть почему-то расхотелось.

– Ги, ты в расшифровке диагнозов бокса больше моего шаришь. Глянь, а?

Шар сократил опорную конечность, опустившись ниже, подскакал к консоли, вытянулся и вперил взгляд в дисплей.

– Повреждения эндоскелета. Двойной оскольчатый перелом кости задней ноги. Сложный вдавленный перелом костей глазницы и височной части. Требоваться немедленная полная замена.

Она заметила, как Базз прищурился, глянув на неё.

– Пейдж, переменный ток мне в выпрямители, ты из стекла сделана? Чего такая хрупкая-то?

– Как будто я могла выбирать, из чего меня надо было сделать, – насупилась она. – Тебе-то легко говорить, ты железный!

Ги пронзил её алым взглядом.

– Прыгохвату, что утащить этого, и железо по зубам. Как гад только ногу пони повредить, а не сожрать целиком – Ги не понимать.

– Глаз ещё повредил, – буркнула она, отвернувшись. – И знала бы я, кому спасибо сказать, что не сожрал – сказала бы...

Чего вот он цепляется… Прыгохваты для него настолько больная тема? Я его обидела?... Такого-то циника?... Я бы не назвала Ги ранимым. Он мне и вовсе бездушным кажется...

Паучья нога с утюжком сканера вытянулась обратно.

– Ги, чем замену проводить будем? Есть идеи?

Металлический шар помолчал. Пыхнул на Пейдж алым взглядом.

Коротко каркнул:

– Сейчас.

И ускакал в мастерскую.

Базз объехал стол и принялся извлекать инструменты из светло-серых цилиндров-стоек.

– Базз… – тихо позвала она, когда стукоток ноги шарообразного техбота удалился достаточно далеко, чтобы он не услышал её слов.

– Ась?

– Почему Ги… такой?

– Какой такой?

– Ну такой… – она поискала слово, – ершистый.

– Это как? – хмыкнул огромный робот. – Я этих ваших социоботских словечек не понимаю.

– Ну… неприветливый какой-то, хмурый, сердитый... Он всегда такой?

Базз ответил не сразу.

– Да, – сказал он, вставляя извлечённые инструменты в незамеченные ей поначалу отверстия по бокам консоли бокса. – Всегда такой. Знаешь, не от хорошей жизни Ги такой. Ты это, не обращай внимания.

– Как я смогу не обращать внимания, если он на меня смотрит… вот так? – напряжённым шёпотом заговорила она. – Сквозь меня смотрит! Будто меня нет! И говорит со мной так, будто я ему что-то плохое сделала! Или вовсе молчит! Я ничего плохого никогда не делала! Ни ему, ни кому-то ещё!

Неудачная попытка расколотить стеклянную дверь не считается!

Техбот перестал возиться с инструментами. Уставился на неё.

– Ты мне вот что скажи, – проговорил он. – Почему это тебя вообще заботит? Не, я понимаю, что ты социобот и всё такое. Вам только дай повод поныть да поболтать. Но сколько я соцев помню, они и то так не загоняются. Тебе так важно, как к тебе относятся другие? Тем более такие типы, как наш Ги?

Почему всем всё надо как маленьким детям объяснять?!

– Ну конечно же для меня это важно! – замахала копытцами Пейдж, прислушиваясь к громыханиям, стуку и звону, доносящимся из глубины мастерской, куда ускакал Ги. – Очень важно! Я хотела бы, чтобы все мои друзья относились ко мне так же, как я к ним! Это же так просто! Куда уж проще? Будь искренним, думай открыто, чаще улыбайся, говори комплименты, и люди… ээээ, роботы к тебе потянутся! В общем, будь проще! Хороший девиз получился, мне нравится! Получается, я всегда стараюсь быть проще. И результат, так сказать, налицо!

– И какой результат? – осторожно поинтересовался Базз, внимательно глядя на неё.

– Отличный, как по мне! Друзья у меня появились именно благодаря моему девизу! Хоть и я его, – она хихикнула, – только что придумала.

– И кто они, друзья твои?

Она посмотрела ему в глаза с таким выражением лица, будто он назвал её дурой.

– Шутишь опять, да? Ну конечно же ты, Ги и Гекс!

Вместо ответа Базз вылупился на неё так, будто теперь она назвала его идиотом. Часто-часто заморгал и отвернулся. С полминуты он разглядывал большой манипулятор, плавно разводя и сводя изогнутые “пальцы”. Пейдж, высказавшая вслух, как ей самой казалось, прописную истину, требующую лишь немедленного согласия, дружного "йеееей!" и последующих за этим обнимашек, следила за ним озадаченным взглядом и лихорадочно думала, чего она опять не так сказала.

– Слушай, Бланк Пейдж, – тихо сказал Базз, глядя в сторону. – Ты такая, ну… чччёрт… не знаю, как правильно сказать. Я никогда таких не встречал раньше. Ну, таких, чтобы думали про других так же, как ты. Да чё там, вообще думали о других. Я не знаю, чего там происходит у тебя в голове и зачем тебе всё это. Я техбот, Ги тоже. Наша задача – работу работать, а не рыться друг у друга в головах. Да, мы с ним вроде как напарники, но с техботского языка это переводится как "не поубивали друг друга – и то хорошо". Но лично мне ты нравишься. Ты очень правильный и хороший соц. Не испорченный нашими реалиями. Поэтому я не советую тебе сходу записывать в друзья всех, кто с тобой разговаривал больше минуты. С таким подходом к окружению, в мире, где ты оказалась, ты долго не протянешь.

Она аж приподнялась на столе, и Базз заметил это.

– Эй, ты не знаешь, кто мы такие. И каким иногда бывает Гекс...

– Я щас как встану да как кое-кому тресну! – совершенно искренне возмутилась она, стукнув копытцем по полированной столешнице. – Как это – не знаю, кто вы такие?! Ещё как знаю! Да вы самые крутые и добрые ребята из всех, что я встречала! Ну и что, что я кроме вас, никого больше не знаю! Гекс бывает нудным, но у него таааакой классный голос! Он столько всего знает! И он мне постоянно помогает! Тебе я за тот розыгрыш и вовсе должна подзатыльник, так что с тебя подробное объяснение, как и каким образом я смогу его тебе выписать. Но ты самый смешной, добрый и заботливый робот из всех, что я знаю! А Ги, он… – она слегка замялась, – он странный, конечно. И я его иногда не понимаю. Побаиваюсь даже. Но я вот прям чувствую, что он тоже хороший, как и все вы! Меня это сразу осенило! И знаешь, что я ещё думаю? Мы же с Ги очень похожи. У него повреждена оболочка. Ему тоже трудно ходить, как и мне. Мне его даже больше жаль, чем саму себя! Меня-то вы почините, а он… Ты говорил, что ему придётся быть таким всегда. Это в разы ужаснее, чем ногу сломать! Те прыгохваты, что нас покусали, очень нас сблизили! Здорово же, когда находишь что-то общее! Даже у таких разных роботов вроде нас можно найти что-то общее. И пусть у нас с Ги это будут только погрызенные большими кусючими злюками бока! Разве всё это не делает нас друзьями? Я считаю, что делает! Я же для чего-то существую на этом свете, верно? Так почему бы мне не попро...

Она осеклась, увидев рядом с собой кроваво-красный глаз.

Круглый техбот смотрел на неё, удерживая манипулятором большой металлический лоток с грудой разнообразных запчастей.

– Ну, как успехи, Ги? – как ни в чём не бывало спросил Базз. – Нашёл чего? Будет наша пациентка жить? Ну или хотя бы ходить не хромая? И глаз вращать глазничными тягами, а не ногой?

– Найти, – сказал Ги. – Всё есть. Пони смочь ходить и смотреть сама.

Пейдж заметила, что его голос слегка изменился, но совершенно не могла распознать эмоциональную окраску этой перемены.

Лучше мне про него ничего не говорить, пожалуй… Или в самом деле не обращать внимания… Эх...

– Шикарно. Тогда приступим. Пейдж, ты это, не пугайся. Мы тебя сейчас пристегнём ненадолго, чтобы бокс не напортачил, если вдруг дёрнешься ненароком.

– Хорошо! Доктор, а это не больно? – озорно улыбнулась она.

– Шутки шутим, значит. Если пациент хочет жить – медицина бессильна. Повернись на спину.

Древние техботы пристегнули конечности Пейдж к столу широкими и жёсткими ремнями, вытянутыми Баззом из столешницы. Она поморщилась, когда её голову крепко охватили выскочившие из ниоткуда, как чёртик из табакерки, захваты.

Стол под Пейдж, к её ужасу, вдруг ожил. Его поверхность, до этого казавшаяся толстым листом полированной стали, беззвучно деформировалась, изгибаясь и подстраиваясь под её анатомию. Бланк Пейдж вдруг обнаружила, что лежать на нём стало намного удобней, и испуг пропал.

Нижняя часть стола разделилась, слегка раздвинув ей ноги. Часть с крепко привязанной к ней сломанной ногой немного приподнялась и изогнулась так, чтобы окружённый обрывками кожи голый сустав не прилегал к ней.

Теперь Пейдж видела ногу полностью.

– Ги, дай-ка гляну, что ты там набрал.

Шар протянул лоток огромному техботу. Базз порылся в лотке, щурясь и тихо бормоча что-то, из чего Пейдж смогла разобрать только “для социобота сойдёт”, “неожиданно мудрый выбор” и “что за идиот”. Выудил небольшую, кажущуюся металлической кость с суставами-шарнирами, ткнул ею в Ги:

– Уверен, что её размер? Пилить не придётся?

– Должно подойти. Если что-то пойти не так – то пилить.

Надеюсь, они из меня какого-нибудь киборга-убийцу не сделают?...

Оба техбота вдруг уставились на неё, и она прижала ушки.

– А что, надо? – подмигнул ей Базз. – У нас и от военных ботов запчасти есть.

Опять вслух сказала! Да что со мной такое? Я должна научиться контролировать это.

– Яяя, я не это имела в виду! Я д-думаю, это подойдёт! – она показала копытцем на металлическую кость и заулыбалась.

– Допустим.

Базз сложил кость обратно, положил лоток рядом с Пейдж, подъехал к консоли и с минуту тыкал в дисплей малой конечностью.

– Ги, проверь, всё ли правильно.

Шар подскочил к консоли, заглянул в дисплей. Скосил глаз на лоток. С зубодробительной частотой отстучал по дисплею "пальцем" конечности.

– Теперь правильно.

Базз повернул плоскую голову к Пейдж.

– Ну что, принцесса лысины, готова узреть чудо?

– Сам такой, голова-тарелка, – хихикнула она, показав ему язык. – Готова!

– Погнали! – махнул малым манипулятором Базз и ткнул им в дисплей на консоли.

Лапы "паука" плавно согнулись и пустились в невообразимо быстрый механический пляс. Бланк Пейдж едва успевала следить за движениями конечностей бокса. За каких-то пять секунд лапы аккуратно разложили кучу запчастей из лотка на столе, вынули и закрепили в зажимах выбранные Баззом инструменты, и нависли над ногой Пейдж.

Она завороженно следила, как цилиндрик лазерного скальпеля, превратившись в размытое пятно, выверенными движениями рассёк белую кожу, многочисленные слои мягких мелкопористых подложек и упругие волокна тёмно-фиолетовых искусственных мышц. Она старалась удерживать челюсть на месте, когда десятки крошечных лапок, вылезших из похожего на веник инструмента, с поразительной точностью и скоростью захватили и отогнули в стороны края образовавшейся полости, обнажая чёрную кость. Она боролась с отвращением и желанием отвернуться, когда “паук” извлёк из зияющей полости чёрные обломки. Она не отвернулась и тогда, когда какой-то сложно выглядящий инструмент, глубоко зарывшийся в полость, крепко ухватил кость и негромко зажужжал, сообщая её ноге заметную вибрацию, затем передвинулся ниже, зажужжал более высоким тоном, тихо щёлкнул, дёрнулся так, что тряхнул её всю, и осторожно вынул из дыры сломанную кость целиком.

Происходящее и пугало, и завораживало одновременно.

– Постойте-ка.

Базз ткнул в дисплей, и механические лапы замерли.

– Что такое? – слегка обеспокоенно спросила Бланк Пейдж.

– Да я на всё это смотрю... И одна мысль в голове крутится... Её что, для властелина всей планеты делали? Ги, ты это тоже видишь?

– Не поняла?

– Пони очень продвинутая, – сказал Ги, разглядывая зияющую дыру в ноге и висящую над ней кость. – Материалы дорогие.

– Да не то слово! Фибромышцы элитного класса! Не удивлюсь, если умеют регенерировать. Теперь мне понятно, почему ты неслась с такой скоростью даже на трёх ногах… Кости из какого-то углеродного нанокомпозита... Подкожные многоуровневые контуры теплоотвода и механической защиты… Фактурная псевдокожа с сенсорной нейронной сетью... Ты же ей всё-всё-всё чувствуешь, как настоящей... Не делай сложное лицо, Пейдж, это был не вопрос… Чёрт побери! – стукнул Базз малой конечностью по столу. – Да ты самая навороченная пустая оболочка, что мы с Ги встречали когда-либо!

Мне радоваться или чего?

– Гекс говорить про спецзаказ.

– Ага… Пейдж, ты точно ничего про себя не помнишь? Вот прям совсем ничего?

– В-вы мне, может, сначала объясните, чего со мной опять не так? – нахмурилась Бланк Пейдж. Её раздирали противоречивые чувства. Вроде бы про неё говорят приятные слова, что она вся такая продвинутая, но чувствовалось в этом что-то неправильное, пугающее...

– Да не боись ты. Просто кто-то очень сильно хотел, чтобы ты была похожа на живую. И жила, то есть работала, очень долго. В тебе наворотов, как в космическом шаттле. И стоила ты явно не меньше.

– Н-но… Я ведь не живая?

– Ха! Сама-то как думаешь? Видела хоть раз, что СМОГ делает с органикой?

– Нет…

– То ещё зрелище.

– А как вы смогли…

– Эти открыть пару банок консервов и кинуть в СМОГ, – сказал Ги. – В запаянные ёмкости он до сих пор не проникнуть.

– Нн… не надо рассказывать… что дальше б-было... – содрогнулась Пейдж.

– Сдаётся мне, – развеселился Базз, указывая малой конечностью на Пейдж, – прыгохват поэтому тебя и не сожрал за один укус! Ты ж для него, получается, настоящий деликатес! Бьюсь об заклад, он собирался смаковать тебя по маленьким кусочкам и обсасывать каждую косточку где-нибудь в укромном углу. Зверюге целое ресторанное меню обломилось, ещё бы…

– Базз! – воскликнула она. – Это не смешно!

– Тебе, допустим, и не смешно, – гоготнул техбот и тут же посерьёзнел: – Ладно, я прыгохватов, может, не так сильно ненавижу, как Ги, но они от этого лучше не становятся…

Техбота прервал оглушительно громкий вой сирены, от которой крепко привязанная к столу Пейдж в панике задёргалась. Освещение моргнуло и сменилось с ослепительно-белого на аварийно-красное.

– Опяяять! – взвизгнул Ги, с досадой рубанув воздух конечностью.

– Да чтоб её, сирену эту!

Базз потряс большой головой и погрозил в пространство клешнёй.

Что происходит?!

– Спокойно, Пейдж, – быстро сказал Базз, заметив, как она пытается освободиться от пут. – Это у нас стандартное оповещение о какой-нибудь беде, происходящей с Последней Надеждой снаружи. Типа утечки энергии из Кабеля. Надеюсь, в этот раз ничего серьезного.

Через полминуты сирена замолкла, но красный свет остался.

– Гекс, ты здесь? – позвал Базз.

Суперкомпьютер молчал.

– Базз сам может посмотреть на мониторы. Ги очень надеяться, что это не связано с Кабелем…

Каким кабелем?

– Лады. Базз укатил в мастерскую и через полминуты проорал: – Ги, фигня полная! Стайка орбов просочилась через ограждение и скачет к полю антенн. Я сьезжу прогоню, а вы продолжайте.

Орбов?

Из мастерской несколько секунд доносились громыхания, после все затихло.

Ги подскочил к консоли бокса и ткнул в дисплей. Механические лапы вновь ожили.

Сложный инструмент положил сломанную кость куда-то под стол, взял со столешницы принесенную Ги металлическую и проделал те же действия, что и до этого, с теми же звуками и вибрацией, только в обратном порядке. Отодвинулся, на его место подплыл "веник", выпустил уйму гибких и шустрых лапок и принялся заделывать зияющую в ноге дыру.

В красном свете всё вокруг стало выглядеть зловещим и неестественным.

Молчание угнетало.

– Как это произошло, Ги? – негромко поинтересовалась Пейдж, не особо рассчитывая на ответ. Ну не могла она вот так просто взять и перестать обращать внимание на третьего в ее короткой жизни персонажа, хоть как-то пытавшегося помочь ей стать полностью исправной. – Расскажи, как на тебя напал прыгохват. Пожалуйста.

Шарообразный техбот, глядя куда-то в сторону, не ответил. Пейдж, глядя на снующие с невероятной быстротой лапки, сшивающие воедино каждое волоконце искусственных мышц и одновременно с этим лоскуты разорванной кожи и связок на оголённом суставе, твёрдо решила пойти в разведку боем.

– Ги, если я тебя обидела или задела, если между нами что-то нехорошее произошло, о чем тупица вроде меня даже не подозревает – то, пожалуйста, прости меня. Если я была дурой, то я это признаю и сожалею об этом. Только, умоляю тебя, относись ко мне если не как к другу, то хотя бы как… как…

– Эти тогда пойти на обход Кабеля, – вдруг перебил ее Ги, продолжая смотреть в сторону. – В первый раз. Эти тогда не знать, что гады появиться и в этой стороне. Ги думать, что быть в безопасности, когда подойти к Кабелю на замеры. Гад выскочить из ниоткуда. Они для такого уметь очень далеко прыгать. Схватить этого. И убежать в СМОГ. Далеко. Ги… – он сделал паузу, – испугаться тогда. Сильно. Думать, что всё, конец.

Шар замолк.

– Как ты смог спастись? – тихо спросила объятая жалостью Пейдж.

Ответил он не сразу.

– У прыгохватов есть уязвимое место. На шее сверху. Ги дотянуться и воткнуть гаду в шею острую железку. Успеть схватить её по пути. Гад выронить Ги. И убежать. Ги еле дойти обратно. Базз очень обрадоваться. Он решить, что этот – всё. Сдох.

– Долго ты шёл обратно?

Свет от красного глаза отразился в полированной поверхности стола.

– Два часа. Не идти. Ползти. Гад откусить этому всю ходовую. Вот это, – он постучал манипулятором по единственной ноге, – появиться после.

– Ты же настоящий герой, Ги… – восхищённо проговорила она, всё ещё не веря в то, что молчаливый техбот наконец-то заговорил с ней. – Ты сумел вырваться из зубов прыгохвата! И вернулся домой! Я тобой горжусь!

Металлический шар не ответил. Отвернулся от неё. Но она уже воспряла духом, искренне радуясь тому, что невидимая стена между ними как будто начала рушиться.

Я же говорила, что он хороший. Какая же сила воли скрывается в таком маленьком шарике… Мне бы такую...

Веникообразный инструмент плавно выпрямился, и сияющая как начищенный самовар Пейдж узрела чистую, целую, здоровую ногу. Лишь тонкие, почти незаметные шрамы напоминали об успешно завершённой операции.

– Ух тыыы…

Желание соскочить со стола и рвануть с места в карьер усилилось стократ.

– Теперь глаз, – сказал Ги, набирая что-то на дисплее бокса.

Пейдж попыталась сосчитать, сколько нажатий в секунду совершал его невероятно быстрый и точный манипулятор. И тут же сбилась.

Результаты подсчёта. Офигенно. Шустрая. Штука.

Удерживающие голову Пейдж захваты немного ослабли.

– Пони должна немного повернуть голову.

Она послушно подчинилась. Захваты слегка передвинулись и вновь стиснули её голову.

– Ги, про какой такой кабель вы с Баззом говорите? – спросила Пейдж. Её веки растянули знакомые лапки, и смешная насадка, которую ей нестерпимо хотелось обозвать присоской, с лёгким чпоком прилепилась на её глаз и осторожно извлекла орган зрения из повреждённой глазницы, отъехав куда-то в сторону. Изображение снова разделилось, но хотя бы не болталось. – Это какой-то проводок, через который энергия идёт в Суперкластер?

Ги довольно громко всхлипнул, что должно было означать смешок.

– Проводок. Пони смешная! Но пони права. Кабель. Сверхпроводник, который питать город.

– Сверх… проводник…

Ау, справочник!

– Гекс лучше рассказать о нём.

Впрочем, логика нового слова была ей понятна.

Пейдж не увидела, но почувствовала, как “паук” засунул в её глазницу очередной инструмент и с тихим щелчком выдернул какой-то разъём.

Почти закрытое присоской изображение, передаваемое правым глазом, померкло. Не сказать, что она не ожидала чего-то подобного, но тем не менее, вздрогнула.

– Вы с Баззом этот самый кабель и обходите?

– Да.

– А что с ним не так?

– Кабель старый, – сказал Ги. Он отошёл от консоли и встал где-то за полем зрения оставшегося в строю глаза Пейдж. – И постоянно находиться в СМОГе. От него изоляция крошиться. Иногда гады любопытные лезть. Утечки случаться. Эти делать всё, чтобы утечек не быть. Или исправлять, если появляться.

– Поняла.

Что бокс делал с её глазницей – Пейдж увидеть не могла. Она могла только слушать многоголосое тоненькое попискивание сервоприводов “паука”, тихое пощёлкивание инструментария и не самые приятные звуки, с которыми повреждённые части её головы покидали свои места, а на их место вставали новые, целые.

Слушая Ги, она думала о словах, которые сказал ей Базз. И на фоне услышанного ей казалось, что всё не так уж и плохо.

Она была не одна. У неё появились первые друзья. Ей было весело, потому что её поломанную ногу большой механический паук починил так, будто ничего и не было. Она уже была готова обнять его за это. Её несчастный глаз должен был совсем скоро стать исправным. Нелюдимый и странный, даже немного жуткий робот наконец-то заговорил с ней. И где-то далеко существовал целый город, большой, шумный, притягательный, пышущий пусть и искусственной, но жизнью, которую питала настоящая электростанция. Конечно, получающая энергию весьма необычным способом из совсем уж необычного источника, но это только добавляло колорита.

Где-то в этом городе, и она была в этом почти уверена, её ждала большущая компания верных пони-друзей. Возможно, лучший друг, в котором она так нуждалась. И который, возможно, нуждался в ней.

Я начинаю сомневаться в словах Базза, что в этом мире я долго не протяну, если буду оставаться самой собой. Зачем тогда Фракталу и Гексу нужно было то, что они сделали для других? Разве они оба не были самими собой? Разве не делали то, для чего были созданы? Они сделали это, чтобы все подружились, или я не права? Ведь те, кто уцелел, могут существовать дальше только благодаря им. Как можно не стать друзьями, живя столько лет в единственном на планете городе? Не начать ходить друг к другу в гости? Играть в бадминтон? Бегать наперегонки? Собирать шумные вечеринки? Или чем там ещё могут заниматься роботы сто лет спустя после конца света… Я уже убедилась, что Гекс классный. Ещё немного, и я буду готова назвать его лучшим другом. Но я хочу попасть в Суперкластер. А вдруг там тоже есть пони? Такие же, как я? Лучшую подругу-пони я хотя бы смогу обнять… И я хочу познакомиться с Фракталом. Я тоже хочу научиться собирать много людей под одной крышей. Ой, людей… роботов, конечно же!

– Бланк Пейдж, – вдруг подал голос Гекс.

– Я тут!

– Пока бокс чинит твой глаз, позволишь ли ты проверить тебя снова?

– Конечно! – улыбнулась она. – Ничего не имею против.

Одна из лап “паука”, висящая в поле зрения Пейдж, вдруг выгнулась к консоли, выпуская из хватки зажима уже ненужный лазерный скальпель и помещая его в гнездо, подняла со стола длинный белый кабель, одним движением вставила один его конец с тонким многосегментным разъёмом в лежащий рядом с её головой терминал-сканер, вытянула из-под стола ещё один кабель с таким же разъёмом, только уже чёрный, и вставила разъём в другой порт сканера.

Большой пухлый монитор даже не шелохнулся.

Секунды полторы прошло?...

Пейдж не уставала удивляться быстроте и аккуратности “паука”. Она совершенно перестала его бояться.

– Что это, Гекс? – спросила она, косясь на довольно толстый прибор с большим экраном, маленьким трекболом, несколькими портами и рядом сенсорных кнопок на одном из торцев.

– Диагностический терминал-сканер. Универсальный инструмент интеллект-системного инженера. С его помощью можно совершать множество манипуляций с искусственным интеллектом. В том числе переносить искусственные сущности из оболочки в оболочку и собирать новые из готовых модулей. Именно его я использовал для восстановления твоей личности. И этот прибор, отчасти, автор твоего нового имени.

Она хихикнула.

– Только не говори, что он лично твой.

– Не мой. Им владел Симон Клэйт, заместитель Таодзуко Тойоды. Технический директор подразделения, создавшего меня. Он разрабатывал и испытывал тестовые контуры моей личности, которые потом легли в её основу. Настоящий фанат своего дела. Клэйт пил по десять кружек кофе в день и спал, как сам мне говорил, по два часа в сутки. В сумме. Выглядел соответствующе. С кружкой он не расставался в принципе. Но за сутки успевал выполнять объём работы, как весь технический департамент, вместе взятый.

– Вот ведь псих… – больше восхищённо, нежели осуждающе сказала Пейдж, и на всякий случай поправилась: – В хорошем смысле.

Лапа бокса подхватила свободный конец кабеля и завела куда-то за голову Пейдж. Она почувствовала прикосновение трёх “пальцев” в районе затылка. В месте прикосновения появилось забавное чувство.

– Щекотно! – хихикнула она.

– В твоей коже очень густая сеть крошечных датчиков. Благодаря им ты способна чувствовать почти всё то же самое, что и живые существа. Прикосновение, тепло, холод, влажность и так далее.

– Я уж поняла, – сказала она. – Ну хоть боль не чувствую.

– Получаемые тобой повреждения не могут интерпретироваться системой, как боль, но должны выводиться перед твоим взором. Этого не происходит потому, что в твоей системе нет модулей самодиагностики. Их ни у меня, ни в терминал-сканере не было, и я не мог скопировать их в тебя.

– Что-то это мне эта новость ни плохой, ни хорошей не кажется, – наморщила лоб Пейдж.

– Это, скорее, плохая новость. Будь эти модули у тебя, ты бы сразу увидела, что у тебя сломано и где. Смогла бы сама всё рассказать сервисному инженеру, и ему не пришлось бы подключать к тебе терминал-сканер. В этой новости есть ещё один жирный минус – все сервисные инженеры давно умерли.

– Мда… И где мне эти модули взять?

– В сервисном центре. Естественно, они не работают, но в теории, ты можешь найти подобный в ближайшем городе и попробовать загрузить их в себя с терминала. Хотя проще и безопаснее будет найти другого, похожего иппоида и попросить у него.

– Где-то есть ещё иппоиды?... – воодушевилась она.

– Если верить словам Базза и Ги, несколько пониботов живут в Суперкластере.

Я же говорила, что в городе меня ждут настоящие пони-друзья!

Она несказанно обрадовалась тому, что на этом свете осталась не в единственном экземпляре.

Пейдж почувствовала, как “пальцы“ зажима надавили на щекотное место. Что-то тихо щёлкнуло, тонко зажужжало и негромко стукнуло о стол.

Лапа “паука” подхватила со стола другой конец белого кабеля и воткнула Пейдж в затылок.

Пейдж показалось, что её мозг на несколько секунд поместили в стиральную машину. Но неприятные ощущения быстро прошли, и всё вернулось на круги своя.

– Запускаю процедуру диагностики, – сказал Гекс. – Постарайся ни о чём не думать и не разговаривать.

– Хорошо!

Монитор засветился мягким светом и отобразил уйму ярлыков и несколько диалоговых окон, по которым побежали бесконечные ряды строк программного кода. Диагностика, продлившаяся несколько минут, никак не ощущалась. Пейдж даже немного заскучала, разглядывая блестящие бочкообразные ёмкости, стоящие неподалёку.

– Завершаю процедуру. Бланк Пейдж, могу тебя поздравить – с тобой всё хорошо. Активность мозга на высоте. Отклонений от нормы нет. В твоей памяти только то, что ты видела, слышала или потенциально узнала от СМОГа.

– Отлично! – просияла она. И слегка погрустнела: – То есть… ничего такого, что могло бы рассказать тебе о моём прошлом?

Голос Гекса не изменился.

– Нет. Кроме того, что я находил ранее – ничего.

– Жаааль… – протянула она. – О, Гекс, а можешь просканировать моё тело? Мне кажется, что у меня ещё и рёбра сломаны. Хрумкали. И внутри всё булькает.

– Тогда ничего не говори и не дыши.

Утюжок сканера задёргался туда-сюда над её грудью, спускаясь ниже. Она смотрела на решётку рёбер, появляющуюся на дисплее, и не видела никаких повреждений.

– Странно…

– В тебе ещё много наночастиц, – сказал Гекс. – Возможно, это они издают такие звуки.

– Но это же пыль! Как она может булькать и хрумкать?

– СМОГ – не обычная пыль. Я тебе говорил, что рой способен на такое, о чём мы даже не догадываемся.

К несдуваемой пыли добавилась хрумкающая и булькающая. Вот теперь я точно видела всё.

– Одна новость офигенней другой… Гекс, ты ведь не расстроился? Из-за того, что в моей голове ничего больше не нашлось?

– Когнитивный модуль сообщает о нейтральном эмоциональном фоне. Я понимаю, что сканер не всесилен. Но я верю, что мы со временем узнаем о твоей связи со СМОГом больше. Бланк Пейдж, я снова ненадолго покину тебя и Ги. Мои исследования СМОГа далеки от завершения. Сейчас сканер настроит в тебе некоторые служебные субпрограммы и заодним модуль управления питанием. Возможно, последнее для тебя не очень актуально, но вдруг пригодится.

– Хорошо!

Вокруг поля зрения Пейдж вдруг отчётливо моргнуло красным. Замелькали какие-то значки и мелкие непонятные надписи. И всё исчезло раньше, чем она успела испугаться.

Она вновь принялась разглядывать то, что видела левым глазом.

– Гекс, – тихо позвал Ги, до этого не выдававший своего присутствия ни единым звуком или движением. – Гекс?

Нет ответа.

Пейдж почувствовала, как ей в глазницу забрался какой-то инструмент и со щелчком вернул разъём на место.

Правый глаз, закрытый присоской, включился. Бокс поместил его на законное место, пододвинул поближе “веник” и принялся что-то шустро зашивать быстрыми лапками.

Краем зрения, доступным правому глазу, Пейдж увидела отражение в другой ёмкости.

Отражение светящегося красным глаза Ги. Его самого. И его быстрой конечности.

Которая быстро-быстро выдернула из терминал-сканера вытяжной кабель, ускочивший в стол.

Вытянула из развороченного бока шара точно такой же.

Вставила в сканер.

Нависла над его экраном. Что-то там набрала.

И замерла.

С его помощью можно совершать множество манипуляций с искусственным интеллектом. В том числе переносить искусственные сущности из оболочки в оболочку и собирать новые из готовых модулей.

Слова Гекса всплыли в сознании объятой паническим ужасом Пейдж.

Лишившись дара речи, она видела, как дрожит “палец” манипулятора круглого техбота, зависший над светящимся экраном.

А дрожал он над кнопкой “ОК” в окне с заголовком “Запустить процедуру переноса?”. Она видела это совершенно отчётливо.

Но красный глаз почему-то медлил. Он дёргался туда-сюда. От Пейдж к экрану. И обратно.

Бланк Пейдж обречённо ждала, не понимая, что происходит и что должно произойти.

И в тот момент, когда в бокс ввалился Базз, а аварийное освещение, мигнув, сменилось на белое, манипулятор шара выдернул кабель из сканера и вернул на его место разъём из терминала, находящегося в столе.

Чёрный кабель ускочил внутрь шара.

– Базз докладывает: целая куча орбов за пределы опасной зоны успешно выдворена! – торжественно объявил хаотический техбот. – Правда, пришлось-таки соскрести с изоляторов парочку тех, кто оказался более одноклеточным, чем их сородичи.

– Тупые орбы, – проворчал Ги. – Лезть, куда не надо.

Нутро Пейдж холодили остатки страха. Мысли, вылетевшие до этого из головы, постепенно возвращались. Она боялась даже думать о том, что могло произойти, если бы трёхпалый манипулятор нажал ту кнопку. Она не понимала, как ей это воспринимать и как теперь с этим жить.

И как ей теперь относиться к Ги.

Что он хотел сделать со мной? И нужно ли мне это знать?… Я сейчас себе нафантазирую каких-нибудь ужастиков и начну к нему плохо относиться. А ведь мы только-только начали хорошо и даже немного весело общаться… Работы впереди – непочатый край! Решено: я просто не буду об этом думать. Он до сих пор не сделал мне ничего плохого… А если даже и хотел, то хотеть – это же не сделать, верно?

Думая в таком ключе, она довольно быстро успокоилась. А на фоне ощущения того, что она здорова, даже слегка повеселела.

Присоска отлипла от её глаза, а насадка, похожая на веник, плавно выгнулась вверх.

– Вуаля! – объявил Базз, освобождая её от жёстких ремней и тыкая в дисплей бокса. – Ну как?

Она подождала, когда механическая лапа закончит жужжать и щекотать её затылок, что-то закручивая в то место, легко соскочила на пол и подошла к блестящим бочкам. Сладко потянулась, разглядывая искажённое отражение и ощущая уверенную силу в некогда сломанной ноге. Подрыгала ей, убедившись, что противное хрумканье пропало, а конечность работает так же хорошо, как и вторая. Немного прошлась по боксу, проверяя работу мышц и суставов.

Нога действительно стала будто самую чуточку длиннее и капельку тяжелее. Новая кость на самом деле была из металла. Но это было почти незаметно и не вызывало дискомфорта.

Пейдж остановилась и потрогала глаз. Прищурилась на своё отражение, выпучила глаза, хихикнула, повращала ими по часовой стрелке, поморгала.

И в три прыжка заскочила на Базза, повиснув на толстой трубе-шее.

– Уиии! Спасибо-спасибо-спасибо!

Техбот смущённо хекнул, подняв от неожиданности оба манипулятора.

– Да чё уж там. Всегда рады помочь.

Она спрыгнула с шестиколёсной платформы и вперила слегка напряжённый взгляд в металлический шар.

Что бы ни случилось… он помог мне стать здоровой. И за это я ему благодарна.

Напряжение из её взгляда улетучилось и металлический шар утонул в тёплых обнимашках.

– Эй-эй, – пробурчал Ги, пытаясь отпихнуть её гибкой конечностью. Впрочем, не очень активно. – Нежности лишние. Ги всё равно не чувствовать прикосновений.

– А вот и не лишние! Спасибо, Ги! – она чмокнула его в “северный полюс”. – А как мне попасть в дата-центр Гекса? Я хочу обнять хотя бы какой-нибудь сервер!

– Боюсь, я этого даже не замечу, Бланк Пейдж, – подал голос суперкомпьютер. – Мне вполне достаточно видеть тебя полностью исправной.

– Ух, ребятааа! – развеселилась она, встав на задние ноги и кружась на месте. – Вы такие классныеее!

– От классной слышим, – гыгыкнул Базз.

Ги сложил в лоток повреждённые части тела Пейдж, ткнул в них манипулятором и спросил:

– С этим что?

– Гекс, – сказал Базз. – Тут остались запчасти от нашей ходячей рекламы пены для бритья. Оставить бокс включенным? Поизучаешь? Может, выяснишь чего.

– Я сам хотел попросить вас об этом.

– Давайте тогда все обратно.

Базз покатил в мастерскую. Ги вытянул конечность, ухватился за проезжавшего мимо техбота и ловко закинул себя на один из блоков.

Пейдж пошла за ними, улыбаясь во всю ширь. Она радовалась вернувшейся способности нормально ходить.

Я очень, очень, очень сильно хочу пробежаться! Жаль, места тут маловато...

– Базз, Ги, а что такое орбы? – между делом спросила она у “спины” катящегося впереди большого техбота.

– Да, необиоты мелкие, – отозвался словоохотливый Базз. – Единственная живность, обитающая в наших краях. Они везде есть. В основном благодаря тому, что могут из ничего появиться. На мячики из пыли похожи. По строению как одноклеточные, по повадкам как мелкие грызуны. Пугливые, скачут везде, мусор разный собирают, дохлых прыгунов и энергоносители типа Кабеля облепляют гроздьями...

Вот оно! Оно наконец-то прозвучало! То самое слово! Пейдж так долго держала его в голове только для того, чтобы не терять связанный с ним ряд образов и значений!

Она не смогла бы спокойно жить до тех пор, пока бы не выяснила, по чьей инициативе это слово стало относиться к ней.

Бланк Пейдж не знала про термин “кнопка берсерка”, но её реакция, последовавшая за тем самым словом, прекрасно проиллюстрировала его значение.

– Таааак, господа техботы! – топнула она, усердно воссоздавая на лице грозную гримасу матёрого борца за справедливость. – Я кое-что вспомнила! И я запрещаю вам сдвигаться с места, пока вы не расскажете мне кое-что из моего прошлого, о чем мне очень сильно захотелось узнать прямо сейчас!

Древние роботы, окружившие большой стол, застыли.

– Ты о чём, Пейдж? – осторожно спросил Базз, превратившись в неподвижную гору ржавого хлама и выдавая себя только движением гибких шторок, заменявших ему веки.

– Эти слушать пони. Что случиться?

Ги прокаркал это, выглядывая из-за толстой шеи Базза, за которую юркнул неуловимо быстрым движением.

Пейдж окинула их взглядом, не предвещающим ничего хорошего, расставила ноги пошире и завопила что есть мочи:

– А ну признавайтесь! Кто! Из вас! Сказал! Что я! Мусор! А?! Мне Гекс все рассказал!

Напарники нервно переглянулись, несколько секунд синхронно переводили взгляд то на неё, то на друг друга, затем одновременно ткнули друг в друга манипуляторами и гаркнули в унисон:

– Это он!

– Значит, оба!

– Пощади нас, богиня эпиляции! – притворно взмолился Базз, сложив дугообразные “пальцы” манипулятора и повернув его так, что это стало немного похоже на умоляющий жест сложенных рук. – Ибо не ведали мы, что говорили!

– Это Базз не хотеть брать пони! – пролаял Ги. – И говорить, что мусор не нужен.

– А ты её и вовсе хотел про… – начал было Базз, но наткнулся на ярко запылавший взгляд Ги и осекся. – Ааа, э-ээ, а вообще, это Нэнни первая присвоила тебе тэг “мусор”, к ней все предъявы! – клацнул он “пальцами” манипулятора и отвернулся.

Она заинтересовалась.

– А кто такая Нэнни?

Ни про какую Нэнни мне никто не рассказывал! Здесь есть ещё кто-то, кто может стать моим другом?

Ей не показалось? Они как будто бы вздохнули с облегчением?

Она не заметила, как Базз подмигнул соскочившему на пол шару.

– Да так, домашний питомец Ги. Нэнни умеет говорить. В основном, всякую ерунду.

После фразы “домашний питомец” в мыслях мгновенно заулыбавшейся Пейдж запустилась необратимая цепная реакция.

У Ги есть питомец!? Как мило! У такого типа, как он – и домашний питомец? Никогда бы не поверила! Жуть как интересно! Я тоже хочу себе домашнего питомца! Нэнни… Кто это может быть? Какое необычное имя! Это щеночек? Или пёсик? Ой, они же все умерли… постойте, если умеет говорить, то… о, я поняла...

– Таааак клаааснооо! – пропела она, пританцовывая на месте. И как всегда, сказала вслух то, о чем подумала: – Говорящий робопёсик!

Базз булькнул смехом так громко, что она чуть было не заподозрила неладное, если бы не была увлечена фантазиями о робопёсике по имени Нэнни.

– Лучше не сказать. Робопёсик, – сказал Ги, зыркнул на Базза и зачем-то обмотал себя гибким манипулятором вдоль “экватора”. – Теперь Ги всегда называть Нэнни так.

– Покажите-покажите-покажите! – запрыгала она вокруг техботов. – Ну пожа-пожа-пожалуйста! Где у неё будка?

– На складе у неё будка, – гоготнул Базз, легонько толкая Ги в бок. – Ги, пойдём, поиграем с робопёсиком.

– Ги только взять палочку, – сказал шар, подскочил к ближайшей к столу куче хлама и выудил из неё длинный угольно-чёрный стержень.

– Имейте в виду, – пробасил Гекс, – что физическая и психологическая сохранность Бланк Пейдж целиком на вашей ответственности.

– Да всё нормально будет, Гекс, – заверил Базз, открывая створку большой двери, ведущей в цех. – Мы только ей Нэнни покажем и всё.

– Если с ней что-либо случится – меры будут приняты незамедлительно.

Какие меры?...

Но они уже шли по тёмному цеху.

Пейдж скакала вокруг техботов и заваливала их вопросами.

– А почему палочка такая чёрная? Это что, на самом деле уголь? Я могу её кинуть хотя бы разок? Она не сломается? Нэнни её приносит? Так здорово! Долго нам ещё? А у неё большая будка?

Техботы загадочно отмалчивались, искоса поглядывая на неё. Базз за весь их путь проронил только одну фразу:

– Сама всё увидишь.

Шли они довольно долго. Впрочем, никто из них не шёл в прямом смысле этого слова. Базз катился на своих колёсах, Ги ехал на нём верхом, а Бланк Пейдж, наконец-то дорвавшись до свободного пространства, с гиканьем и радостными воплями носилась кругами вокруг них, от них и к ним.

Их путь закончился самым длинным и широким туннелем-переходом, по которому Пейдж довелось пройти в покинутом комплексе. Слегка наклонный переход, в котором могли свободно разъехаться два грузовика, упёрся в двери большущего грузового лифта, на котором они спустились, по ощущениям Пейдж, метров на пятнадцать под землю.

Яркий свет озарил подземный склад невероятных размеров. Высокий потолок подпирали мощные стальные балки.

Склад больше походил на гараж. Ассоциация с гаражом возникала из-за почти полного отсутствия характерных для складских помещений стеллажей и довольно большого количества разнообразной техники, ряды которой уходили вглубь склада. От души набегавшаяся Пейдж, довольная, как слон, с интересом разглядывала неровные ряды укрытых брезентом ящиков, контейнеров и завёрнутых в плёнку агрегатов и станков, мимо которых они шли, пытаясь по надписям или хотя бы очертаниям угадать, что скрывалось под упаковкой. На складе, кроме ряда вполне обычных легковых электромобилей, стояло бесчисленное множество здоровенных колёсных и гусеничных махин, обладавших, помимо всевозможных манипуляторов, куда более сложных и ядрёных, чем у Базза, ковшами, гидравлическими клещами, отбойными молотками и другими приспособлениями и инструментами для тяжёлых работ.

Склад добавил ещё больше эпичности к представлению Пейдж о размерах комплекса.

– Долго нам ещё? – нетерпеливо спросила она.

– Почти пришли, – отозвался Базз. – Тут она, рядом.

– Фюфюфю! – задорно засвистев, она выхватила зубами “кость” у Ги и побежала вперёд, размахивая ей. – А она больфая? Фде она?

Угольная палка едва умещалась во рту и почему-то немного щипала язык.

– Пони идти вдоль этого ряда, – сказал Ги, указывая на широкий проспект между рядами техники.

Пейдж рванула по проспекту, озираясь в поисках чего-либо, что было бы похоже на собачью будку. Обернувшись, она заметила, что стоящие вдалеке техботы смотрели ей вслед.

Она остановилась, зажала палку под передней бабкой, помахала ей и позвала:

– Нэнни! Нэнни, ко мне!

Вооон там впереди, в левом ряду, собачья будка или мне кажется?

И тут какая-то чудовищная сила сдавила её бока так, что из искусственных лёгких выдавился почти весь воздух. Она почувствовала, что её поднимают над землёй.

Тяжёлая чёрная палка стукнула о гладкий пол.

– Помогиии… ээхээ… теее… – просипела задыхающаяся Бланк Пейдж, пытаясь вырваться из ржавых ребристых тисков больше её самой в несколько раз.

Бесполезно.

Сила, удерживающая ее, была просто титанической.

Пейдж казалось, что её кинули под гидравлический пресс, который ее сейчас медленно раздавливал.

– Ууубиваююют… хэээ…

Она с ужасом поняла, что почти лишилась возможности вдохнуть. Её это испугало не потому, что ей грозила смерть от удушья, а больше потому, что она не могла закричать или позвать на помощь. Даже не могла толком ничего сказать. Не хватало вдоха.

Подъём закончился, и она едва не уткнулась носом в три блестящие линзы разного размера. Самая большая была с её голову.

Оптические системы звонко жужжали, плавно вращаясь в сантиметрах от её лица. Пейдж даже смогла разглядеть в их глубине бликующие кольцеобразные шторки, то суживающиеся, то расширяющиеся.

Давление на бока не усиливалось, но и не ослабевало, причиняя ей сильнейший дискомфорт, лежащий на грани получения повреждений.

– Ппп… пожал…уйста, не... нннадо… не дел…айте мне б...больно… не убивайте... меня... – еле выговорила она на остатках вдоха, которые были ей доступны. – П-прошу… я вам всё... отдам… я всё... сдд-делаю... что попр…осите… я…

– Нэнни, поставить понибота на землю. Осторожно.

Нэнни?!

Пронзительный голос Ги, эхом разнёсшийся по ангару, немного привёл её в чувство.

Телескопы отдалились, и Пейдж с отвисшей челюстью воззрилась на гигантского ржавого краба, державшего её в не менее гигантской клешне. Из конечности то тут, то там торчали толстенные армированные шланги гидравлических магистралей.

Это и есть Нэнни?! Вот эта хрень?!

Клешня плавно опустила её на пол. Тиски разжались, и Пейдж наконец-то смогла шумно вдохнуть. Она тут же юркнула за заднее колесо подъехавшего Базза и громко и часто задышала.

И после особо глубокого вдоха по ангару понёсся такой вопль, будто кому-то под репицу сунули тлеющую головёшку:

– И КАКОГО ЖЕ СЕНА ВЫ МНЕ СРАЗУ НЕ СКАЗАЛИ, ЧТО НЭННИ – ЭТО ГРЁБАНЫЙ КРАБ-ПЕРЕРОСТОК?!

Пойдём поиграем с робопёсиком, говорили они… Убью нафиг обоих!!

Порыв праведного гнева, смешанный с облегчением от того, что всё обошлось, заставил её от души лягнуть Базза в толстую резину колеса. И ещё раз. И ещё.

– Засранцы!

Брык.

– Шуты несчастные!

Брык.

– Я вас сейчас так отделаю – в зеркале себя не узнаете!

Брык.

Ругательства и пинки в колесо. Пинки в колесо и ругательства.

Много пинков и ругательств.

Она слышала, что древние техботы уже в открытую ржут, потешаясь над очередным глупым розыгрышем, и бесилась ещё больше.

– Пони смешно вопить, – сказал Ги, сипло хихикая. Он забрался на один из блоков Базза в районе его “плеча” и светил красным глазом сверху вниз, глядя на то, как она отводит душу. – И делать очень смешное лицо.

Базз, прикрыв зажмуренные глаза большим манипулятором, громко булькал.

– Сейчас и ты у меня получишь, шарик-фонарик! – гаркнула Пейдж, сверля круглого техбота взглядом. – А ну иди сюда! Сейчас кое-кому будут мять бока!

Она, рыча, шустро запрыгнула на шестиколёсную платформу и полезла вверх, цепляясь за многочисленные выступы, скобы и мелкие детали на блоках, из которых состоял большой техбот. Видимо, Ги что-то такое прочитал в её взгляде, поэтому неуловимым движением вытянул конечность на всю длину, ухватился за выступ на другом “плече”, дождался, когда она подлезет почти вплотную, и легко махнул вниз. Описав гигантским маятником широкую дугу за “спиной” Базза, он ловко приземлился на другой стороне, щурясь на Пейдж красным оком и мерзко хихикая.

– Врёшь, арбузик железный, – шипела Бланк Пейдж, балансируя на решётчатом торце большого цилиндра, из которого дул тёплый ветерок, обволакивающий её ноги и живот. – Не уйдёшь!

Ги повторил свой фокус ещё два раза, без усилий уходя от неотвратимо надвигающейся на него, бурчащей проклятия, пыхтящей и сопящей опасности наминания боков, когда Базз наконец отсмеялся и сказал:

– А ну, детишки, слазьте-ка с папочки и бегом в постельки! Ишь, устроили тут на мне Форт Боярд! Пейдж, тебя ж предупреждали, остынь уже. Ну да, второй раз разыграли, ну и хватит на сегодня. Да, Нэнни на самом деле грёбаный краб-переросток. И мы бы не стали тебя разыгрывать, если бы не знали, что она не причинит тебе вреда. Не бойся её внешнего вида, она на самом деле очень мирное существо.

Пейдж слегка отпустило. Она спрыгнула на пол и быстро осмотрела себя. Убедившись, что повреждений действительно нет, она зыркнула на техботов всё ещё пылающим взором.

Почему Гекс молчит? Он же Базза всё время одёргивает за его шуточки…

– Я не злопамятная, но я вам ещё припомню! – грозно проворчала Пейдж и покосилась на гигантского краба, который её так напугал. У Нэнни двигались только глаза-объективы, взор которых был устремлён на неё. – Хотела спросить, а Гекс почему до сих пор молчит? Он сейчас что, не здесь?

– У него тут микрофоны не работают, – ответил Базз. – Не слышит он нас. Хотя говорить может. Но, так как не слышит, ничего и не скажет.

– Ясно...

Что-то мне без Гекса опять тревожно стало… Уйди, паранойя! Он же не делся никуда, просто не слышит! И тут Базз и Ги, и они классные! Любители розыгрышей, блин! Я им отомщу! Я обязательно придумаю, как это сделать! Да уж, Нэнни тот ещё робопёсик… Какая она огромная! И сильная! Она ведь меня чуть не раздавила… Наверное, поэтому она стоит здесь... Базз упоминал, что Нэнни умеет разговаривать. Она очень необычная… Жуткая, но необычная. Я её побаиваюсь, но мне почему-то хочется с ней поговорить… И, мне кажется, ей со мной тоже…

Она чувствовала на себе пристальный взгляд телескопов краба.

– Ги, а Нэнни меня снова не схватит, если я подойду? Я хочу с ней поговорить.

– Нет. Пони может подходить.

Она с опаской подошла поближе, пялясь во все глаза на могучие многосуставные ноги и ржавые изодранные бока.

“Робопёсик” оставлял неизгладимое впечатление. Подойдя вплотную и глядя в главный телескоп, упорно косивший на неё, Пейдж напряжённо прикидывала, кому и для каких целей мог понадобиться столь необычный механизм.

– Привет, Нэнни! – улыбнулась она бликующему в свете ламп объективу. – У тебя такие необычные глазки! И крутая большая клешня! Можно с тобой поговорить?

Ржавый краб молча глазел на неё.

Не дождавшись ответа, Пейдж засомневалась в том, услышала ли её Нэнни. Она решила сначала обойти её кругом, чтобы осмотреть со всех сторон, а потом спросить техботов, как с ней поговорить.

Сколько ржавчины…

Она дошла до второй ноги, по пути разглядывая её круглую ступню с выступами-грунтозацепами, чем-то похожую на слоновью ногу, когда подвижное основание большого объектива упёрлось в ограничитель, и Нэнни потеряла Пейдж из виду.

Бланк Пейдж отпрыгнула в страхе, когда сверху вдруг зашипело, залязгало, а нога-колонна поднялась и тяжко бухнулась на то место, где она только что стояла.

Ржавая махина, создавая топотом лёгкое землетрясение, медленно разворачивалась, пытаясь вернуть Бланк Пейдж в поле зрения. Без всяких приказов.

Одной из ног Нэнни задела стоящий рядом тяжелый вилочный погрузчик и опрокинула его с таким грохотом, что Пейдж, и без того отбежавшая от греха подальше на безопасное расстояние, в ужасе спряталась за поддерживающей потолок стальной балкой-колонной.

– Нэнни, стоять! – гаркнул Ги. – Развернуться обратно!

Нэнни встала. И будто бы нехотя вернулась в исходное положение.

Большой объектив продолжал косить в сторону, куда ушла Бланк Пейдж.

– Чего это она? – удивился Базз, без особого труда поднимая погрузчик и ставя его на место.

– Ги не знать. Она почему-то следить за пони. Такого ещё не бывать.

Выглядывая из-за балки, Пейдж заметила повреждённую левую клешню.

– Что у неё с лапкой?

– Прыгохват погрыз.

Бланк Пейдж кольнула тонкая иголочка жалости.

Бедная Нэнни… Какими же тогда должны быть прыгохваты, чтобы так искалечить ей лапку...

Нэнни стояла недвижимо, и Пейдж вновь решилась подойти. Приблизившись к передней ноге Нэнни, Пейдж погладила её копытцем.

– Я обязательно вылечу твою лапку. Или найду тебе новую! Обещаю!

Ги скосил глаз на Базза. Тот развел манипуляторами.

– А почему она молчит?

– Ей может управлять только Ги, – ответил Базз. – Он ни о чём не спрашивает – она молчит.

– Почему только ты, Ги, можешь ей управлять?

– Этот не знать, – признался шар. – Эти встретить Нэнни в Туманных Землях. Она откуда-то прийти. Сама. Видимо, идти очень долго.

– Мы нашли её в ближайшем к Последней Надежде человеческом городе, – сказал Базз. – Топталась у входа в большой торговый центр. Как будто кого-то ждала. Ги её позвал, и она пошла за нами. Слушается теперь только его. И больше никого.

Пейдж обошла краба с другой стороны и разглядывала большой жёлто-чёрный контейнер, висящий сзади. Отошла подальше, присмотрелась к башенке с пушкой. Нахмурилась.

– Что она такое...

– Чёрт её знает. То ли строительный, то ли горнодобытческий техбот... Даже в Суперкластере ничего подобного, даже отдалённо напоминающего, нет. Краска с корпуса почти вся облупилась, поэтому если какие надписи на ней и были, то пойди их найди сейчас. Мы нашли на ней только табличку с выбитым серийным номером. А техпаспорт она с собой прихватить не догадалась. Мощная у нее хватка, да, Пейдж?

Силушку Нэнни я на собственной шкуре испытала.

– Скажешь тоже! Да она меня своими тисками чуть в оладушку не превратила!

– Нэнни всё так хватает, что ей интересно. Хотя умеет и осторожно. Мы тебе специально дали фигульку от старого ядерного реактора, чтобы она тебя издалека почуяла. Нэнни нравится всё, что сильно фонит.

– Чего-чего это такое?... – со страхом спросила Пейдж, косясь на лежащий на полу стержень. – Как она его… почуяла?...

– Графитовый замедлитель... Забей, короче. Считай, что просто палочка. Почуяла, потому что в ней разных чутких приборов много. Не как в Ги, но много. Мы её немного доработали под свои нужды, напихав в неё всякого, что могло пригодиться. Хотя богатыршей она всегда была. И выглядела так же.

– Лаааадно… Базз, Ги… откуда она взялась?

– Спроси чего попроще, – развел манипуляторами Базз. – В ней установлен неизвестный нам тип очень мощного реактора на какой-то жутко забористой и редкой радиоактивной дряни. Мы такой никогда и нигде не встречали. О том, где подобные могли делать, даже Гекс ничего не смог сказать, хотя уж кто-кто, а он-то в энергоносителях и их торговых марках шарит. Когда он начал нам рассказывать, как эта хрень в ней работает, то скатился в такой лютый квантмех, что мы с Ги уже через пару минут, обнявшись, орали "Гекс, вырубай, страшно!". Из его слов я понял только то, что этот реактор ещё пару сотен лет проработает и не сдохнет. Энергии в нем прорва. Эх, хотел бы я себе такой, да уж очень он велик. С такой штукой на борту Нэнни откуда угодно могла прийти. Ржавая она, скорее всего, тоже поэтому.

– Почему?

– Ей что стены, что горы, что водоёмы не помеха. Реки, наверное, форсировала. Как она здесь очутилась, зачем, почему пришла именно сюда? Мы знать не знаем. Да и не суть. Она здесь, и это главное. Без нее нам было бы куда тяжелее.

– Она вам помогает? – спросила Пейдж, встав на задние ноги и пытаясь отскрести копытцем толстый слой ржавчины с бока Нэнни.

– Ещё как. В основном, мы используем Нэнни как транспорт. Иногда вместо подъёмника, если работы на небольшой высоте. Часто помогает носить тяжести. Пушка на ней тоже не для красоты. Короче, Нэнни наша умница-помощница. Жаль, тупая наша умница, как пробка, просто спасу нет. По десять раз повторяешь одно и то же, прежде чем до неё дойдёт.

Пейдж нахмурилась, кинув на большого техбота сердитый взгляд, который он не заметил.

Чего вот он обзывается! Может, к Нэнни просто нужен особый подход?

– А что у неё в той большой коробочке?

– Пейдж, ты и в прошлой жизни такой любопытной была? – довольно резко ответил Базз вопросом на вопрос, чем слегка её смутил. – Инструмент всякий да кое-какие материалы для ремонта.

– Можно заглянуть внутрь? – спросила Бланк Пейдж. Она обошла краба кругом и теперь карабкалась на большую клешню.

– Эй, лучше не лезь. А то Нэнни дёрнется и тебя там придавит баллоном с жидкой резиной. А весит он под центнер.

– Вот хочу и всё! – насупилась Пейдж. Она забралась на панцирь, обошла башенку, покосившись на стволы пушки, и теперь осторожно постукивала по массивной крышке контейнера. – Вам что, жалко?

– Не надо.

– Ги, попроси её! Ну пожа-пожа-пожалуйста!

Ги посмотрел на Базза, тот неопределённо махнул манипулятором.

– Пони лучше слезть.

– Жадины! Сама попрошу. Нэнни, будь добра, открой крышечку у коробочки, я хочу посмотреть, что ты там хранишь. Пожалуйста.

– Нэнни не послуша… – недовольно начал Ги.

Полосатая крышка плавно откинулась вверх и замерла.

Доброе слово и Нэнни приятно!

Оба техбота уставились на Пейдж.

– Как… – прошептал Базз.

Шар ничего не сказал, превратившись в памятник самому себе.

Довольная и ничуть не удивлённая Пейдж забралась в довольно просторный для неё, оказавшийся почти пустым короб, разделённый невысокими перегородками и оснащённый парой отсеков, закрывающихся отдельно, сейчас открытых и также пустых.

На дне короба, помимо мелкого мусора, лежали два довольно невзрачных на вид больших серых баллона с чёрной полосой на боках, тяжёлая бухта кабеля и какой-то массивный многогранный цилиндр длиной с половину баллона и раза так в два толще.

Он-то и привлёк внимание Бланк Пейдж. Она подошла к нему, читая надписи на одной из граней.

Непонятный цифробуквенный код на его боку ни о чём не говорил. Надписи ниже состояли в основном из иероглифов, которые она не понимала. Ниже иероглифов были буквально несколько строк, поддавшихся прочтению. Они гласили, что это реактор типа CFCR, что замену топливных элементов проводить только квалифицированному персоналу, и что открывать крышку реакторного отсека без соответствующей защиты смертельно опасно.

На торце цилиндра был выдавлен непонятный круглый черно-желтый знак, похожий на жутковатый геометрический цветок.

Пейдж непонимающе заморгала.

Реактор, реактор… Это штука, от которой она работает? Почему тогда лежит в коробочке, где всякий инструмент и материалы для ремонта? Не понимаю… Надо будет спросить Гекса. Базза и Ги не буду спрашивать. Что-то они не горели желанием меня сюда пускать. Может, я опять сую нос куда не следует.

Ползая по контейнеру, она не могла услышать, как перешёптывались Базз и Ги.

– Ты чего жмёшься-то, Ги... Пусть смотрит...

– Ги забыть выложить и спрятать реактор...

– Чё... Чёёё… Ты, ты… склерозник хренов...

– Ги сожалеть...

– Что мне до твоего сожаления… Она же увидит его…

– Пони не понять, что это...

– А вдруг поймёт...

– Нет... Пони называть себя тупицей… Это неспроста...

– Ну смотри... Если она скажет сам знаешь кому…

– А вы говорили – завалит барахлом! Там же почти ничего и нет!

Красный и голубой взгляды уставились на белую ушастую голову, высунувшуюся из контейнера.

– По сравнению с тем, сколько там обычно всего лежит – считай, что ничего, – осторожно сказал Базз. – Баллонов с герметиком не видала что ли?

– Неа, – хихикнула Пейдж. – Да они скучные. У них только оранжевые рычажки на концах красивые.

Она легко сбежала по клешне, спрыгнула на пол и подошла к техботам, стоящим перед Нэнни.

– Как мне с ней поговорить?

– Раз уж она тебя послушалась, используй чёткие голосовые команды, – посоветовал Базз. – Типа, “идти туда-то”, “взять такой-то предмет”, “анализировать увиденное” и так далее. И вначале называй её по имени. Иначе ничего не получится.

Она встала перед крабом, смело глядя в главный объектив, и звонко приказала:

– Нэнни! Говорить со мной!

Краб слегка дёрнулся. И выдал:

– Неизвестная. Команда.

Пейдж сложило пополам от смеха.

Будто покемон какой-то!

– Хха-ха-хааа! Ой не могу! Вот умора! – пролепетала она, давясь смехом. – Вв… вы что, специально ей тт-такой голос сделали?!

– Нет, – сказал Ги. – Всегда таким быть.

– Я в первый раз тоже ржал, – гоготнул большой техбот.

– Да уж, у её создателей с чувством юмора всё в порядке было! Ха-ха-ха! Фууух… Всё, молчу! Продолжим! Прости, Нэнни! У тебя и правда смешной голосок. Нэнни, назвать место, откуда ты пришла.

– Неизвестная. Команда, – ответила Нэнни.

– Лааадно… – замялась Пейдж. – Нэнни, скажи, в чём твоё предназначение? Для чего ты создана?

– Пейдж, да мы её об этом тыщу раз уже спрашивали, – отмахнулся большой техбот. – Не скажет она тебе ничего.

– Может, вы не пробовали как-нибудь по-другому? Ну не знаю, зайти с другой стороны?

– Как ещё с ней по-другому, – проворчал Базз, качая плоской головой.

– Может, стоило более… мягко? – тоном воспитателя детского сада спросила Бланк Пейдж, укоризненно глядя на него.

– И так тоже спрашивали.

– Тогда я попробую ещё разок. И по-своему. Нэнни, хорошая ты моя, – совершенно не приказным, дружелюбным, даже ласковым тоном заговорила Пейдж, – расскажешь мне о себе? Мне очень интересно узнать, чем ты планировала заниматься, пока не оказалась здесь. Я буду тебе очень благодарна, если расскажешь! И я тоже расскажу о себе, если попросишь! Эм... пожалуйста?

Ржавый краб молчал очень долго. Просто стоял, звинькая своими телескопами. Пейдж уже почти решила, что большего от Нэнни не добиться, как вдруг услышала:

– Проект. Яблоневый. Сад. Транспортировка. Грузов. В условиях. Пониженной. Гравитации. И разреженной. Атмосферы.

Пейдж показалось, что глаза Базза сейчас выпадут.

– Да чтоб я в поле антенн сгорел… – изменившимся голосом прошептал большой робот, медленно подкатывая к Нэнни. – Марсианский грузобот…

Он долго смотрел на краба так, будто видел впервые.

И, наконец, тихо произнёс, положив на её ногу малый манипулятор: – Я не хочу знать, какой путь ты проделала, дорогуша, чтобы добраться сюда… Но это просто охренеть какой подвиг. Даже для тебя.

Красный кружок-глаз Ги заметно увеличился. После слов Нэнни металлический шар не проронил ни слова.

– Да у тебя талант! – воскликнул Базз, повернувшись к Бланк Пейдж. – А социоботы не такие бесполезные ребята, как я думал! Ты молодец, Пейдж. Если ты смогла разговорить даже Нэнни – ты к кому угодно подход найдёшь. А ты чего притих, погремушка железная?! – вдруг притворно накинулся он на Ги. – Смотри и учись, как с ошибками природы надо разговаривать! Мы её неделю разглядывали да допрашивали! И ничего в итоге не выяснили! А Пейдж пару фраз сказала и всё!

– Пони – социобот, – прищурился Ги. – Этому нечего добавить.

Бланк Пейдж вдруг захотела узнать, что большой краб думает о ней.

– Нэнни, хорошая моя. Скажи мне… кто я? Пожалуйста.

Базз и Ги опять переглянулись, но ничего не сказали.

Выждав аж три минуты, Пейдж подумала, что у Нэнни есть лимитированный запас слов, который выделен ей на расходование в течение дня, и что этот запас уже иссяк. Не так она себе представляла разговор с крабом-переростком, которого до первой их встречи считала говорящей роботособакой. Но всё же тихо радовалась, что тот хоть немного рассказал ей о себе.

Она с сожалением покосилась на двери грузового лифта, который привёз их сюда.

– Ну хорошо. Не буду тебя больше допрашивать. Я очень многое узнала о тебе, Нэнни. Спасибо тебе, моя хорошая, – сказала она, погладив Нэнни по ноге. Повернулась к техботам. – Пойдём обратно?

– Пойти, – согласился Ги. – Очень уж долго она думать.

Он ловко закинул себя на Базза.

– Пейдж, запрыгивай, что ли, – сказал Базз. – Прокачу.

Пейдж с плохо скрываемым удовольствием взобралась на платформу и уселась на какой-то тёплый, почти горячий ступенчатый блок размером аккурат с её круп.

Базз двинулся к лифту.

Все трое молчали, погрузившись в мысли. Пейдж думала о том, каким невероятным образом существо, созданное для тяжёлой работы на поверхности далёкой безжизненной планеты, оказалось здесь и даже сумело найти работу по себе. Впрочем, условия на Земле сейчас не сильно отличались от марсианских, а в чём-то были даже хуже. Поэтому Нэнни в текущие реалии очень даже вписывалась.

Но Нэнни предназначалась явно не для работы на фантастической электростанции. Ради чего бы она сюда ни пришла – её не должно быть здесь… Нэнни – настоящая аномалия. Такой же незваный гость в этих краях, как и я...

– Пустышка.

Троица обернулась, как на выстрел.

Объективы Нэнни косили на Пейдж.

Пейдж шустро соскочила с тёплого места и подбежала к ней.

– Как, как ты сказала? Кто я? – спросила Пейдж, озорно улыбаясь.

– Пустышка, – повторил краб.

Заливисто рассмеявшись, Пейдж села и зааплодировала передними копытцами. – Ты угадала! Я и вправду Пустышка! Ты можешь называть меня так, если хочешь! Нэнни, ты клёвая! Дай лапку!

Она сказала это больше в шутку.

Но Нэнни вдруг плавно подняла переднюю ногу.

Протянула.

И очень осторожно поставила на протянутое копытце.

– М-молодец… – выдохнула слегка шокированная Пейдж. – Хх-хороший… пп-пёсик… ой… к-крабик...

Базз толкнул Ги в бок малой конечностью и подмигнул ему.

– Я ж говорил – талант!

Пейдж немного подержала висящий перед ней металлический столб, стараясь не думать о том, что произойдёт, если Нэнни задумается и опустит ногу на неё. Отпустила и отошла. Краб так же плавно поставил ногу обратно.

– Я к тебе ещё приду, Нэнни! Не скучай!

Усевшись на горячий блок, Пейдж помахала ржавому крабу на прощание.

Они дружно вкатились в мастерскую верхом на большом техботе, соскочили с него и окружили стол.

– Значит, марсианский грузобот! – возбуждённо загудел Базз, бездумно тыкая в кнопки одного из лежащих на столе приборов. – Если бы это мне сказал кто-то другой – ни за что бы не поверил!

– Нэнни прийти даже не из другой страны, – сказал Ги, запрыгивая на стол. Его скрежещущий голос звучал заметно мягче. – А из-за океана. Межпланетных космодромов в мире быть всего три. И на этом континенте их нет.

– Как это возможно? – поинтересовалась Бланк Пейдж. – Как она смогла пересечь океан?

– Ха, – усмехнулся Базз. – Ты плохо знаешь нашу Нэнни, Пейдж. Она упрямая, как танк. Да она танк и есть. Только с мозгами. Если Нэнни себе что-нибудь в свою бронированную голову вобьёт – черта с два её что остановит. Допустим, я и раньше догадывался, что она припёрлась из далёких далей. Не с Марса, ясень пень, а из-за океана, как Ги говорит. Теперь я почти уверен, что она и в океан влезла вполне себе добровольно и с песней. Причём с песней в прямом смысле. А как она его смогла пересечь – дело техники, мне кажется. Гекс, ты здесь?

– Я всегда здесь, Базз, – отозвался суперкомпьютер.

– Ты-то понимаешь, какой фрукт затесался в наши ряды? Вот мы, например, в тихом шоке.

– Я слышал ваш разговор. Разработка аэрокосмической отрасли оказалась за многие тысячи километров от места производства. Без видимой на то причины. Я скажу вам больше, подобные проекты были строго засекречены. Компактный кварк-глюонный стелларатор, реактор, питающий Нэнни – сугубо военная технология, использовавшаяся в спутниках планетарной обороны. Поэтому грузоботов для Марса собирали не на заводах, а сразу на космодромах. Они не должны были покидать запечатанные склады до момента отправки к месту назначения. Подобные меры применялись и здесь. Подстраховка суперконгломератов от утечки информации и промышленного шпионажа. Всё это и мне кажется невероятным.

Опять непонятные слова.

Я не буду спрашивать ни Гекса, ни справочник о том, что такое стелла… глюковый… кварк… уже забыла. Не хочу. Не буду даже намекать. Мне это незачем знать. Я же тупица. Я всё равно ничего не пойму...

– Гекс, а что такое стельно-кваркающий глюковый реактор?

– Гекс, погоди секунду, – не выдержал Базз. – Пейдж, ты нарочно на взрыв мозга напрашиваешься? Или загорелась желанием за пять минут учёную степень по квантовой физике получить? Зачем оно тебе?

– Пони больше не хотеть называть себя тупицей, – хихикнул Ги.

– А вот мне интересно! – зыркнула она на техботов и отвернулась. – Уж и полюбопытствовать нельзя!

Если он, этот реактор, весь такой секретный и военный, как Гекс говорит – чего он тогда просто так в том ящике валяется? Я его даже потрогала. Секретный, тоже мне! У него даже проводов никаких не было. Он что, беспроводной?

От сильно затянувшейся гробовой тишины, рассматривающая груду запчастей на полу Пейдж занервничала. Она обернулась и беспокойно оглядела притихших техботов.

И в страхе попятилась.

Взгляды, голубой и кроваво-красный, которыми её сверлили Древние, почему-то невероятно изменились.

Перед ней стояли уже не по-дружески ругающиеся, покрытые ржавчиной роботы-технари. Каким-то невероятным образом она увидела их настоящие сущности. Сущности матёрых бандитов, скрывающихся под мирными личинами.

Взгляд Ги говорил о том, что она совершила страшную ошибку и поплатится за это. Возможно, последнюю ошибку в своей недолгой жизни.

Поэтому не исключено, что жизнью и поплатится.

– Какой реактор и в каком ящике, Бланк Пейдж? – медленно спросил Гекс.

Пейдж с ужасом осознала, что опять проговорила свои мысли, не заметив этого. Её затрясло. Она прижала уши, догадавшись, что не должна была говорить вслух о той штуке, что лежала в контейнере Нэнни. Это из-за неё техботы не хотели её туда пускать. И они хотели скрыть эту штуку от Гекса.

– Нн-никакой… – прошептала она в наивной и бессмысленной попытке съехать с опасной темы. – Я п-пошутила… Ттт-там тт-только баллоны были… Я подумала, что это рр-реактор… Я…

– Пейдж, – страшно изменившимся голосом прогудел Базз. Его глаза пылали злым голубым огнём. – Лучше правду скажи. Иначе и тебе жопа.

Ги молчал. Пейдж старалась не смотреть в его сторону.

– Никакого реактора не было! – попыталась улыбнуться Пейдж, будто не услышав Базза, и затараторила. – Ну да, залезла к Нэнни в коробочку, любопытство одолело, с кем не бывает, ага? Там, в коробочке, было только два больших баллона и какие-то проводки! Честно! А реактор, какой реактор? Я такого слова-то не знаю. Гекс, да чтобы я тебя обманывала? Я никогда не вру! Как ты мог подумать о…

– Довольно, – оборвал её Гекс.

Бесконечные плети проводов, гибких шлангов и непонятных штуковин над головой вдруг быстро поднялись вверх и почти полностью втянулись в многочисленные щели в потолке. Лампы на штангах сложились и прижались к закопчённому потолку.

Пейдж уставилась на ряд из шести больших чёрных полусфер, которых до этого момента так и не смогла толком разглядеть.

В полусферах что-то лязгнуло. Они плавно раскрылись подобно лепесткам цветов, выпуская из нутра зловещие устройства с толстенными перфорированными раструбами. Вид устройств Пейдж ни о чём не говорил, но заставил с писком спрятаться за широкую ножку стола.

Чёрные полусферы присутствовали в каждом помещении комплекса. Она вспомнила, что замечала их и раньше, но не придавала этому значения. Даже на потолках или стенах многочисленных переходов всегда присутствовала как минимум одна.

Выползшие из раскрывшихся полусфер устройства, жужжа сервоприводами, нацелили ощетинившиеся мощными магнитными катушками раструбы на замерших техботов и на сжавшуюся у большого стола маленькую грязно-белую пони.

И все разом засверкали крошечными молниями и грозно, мощно, пробирающе загудели.

– Мм-мамочки! – запищала Пейдж, пятясь к выходу. – Ггг-гекс, что ты делаешь?!

– Пейдж, стой! – рыкнул Базз. – Стой, дура! Не вздумай бежать! Они на движение реагируют!

Пейдж встала, как вкопанная.

– Кто – они?! Ч-что это?!

– Плазменные турели, – спокойно сказал невидимый суперкомпьютер. – Периметр защиты комплекса от нежданных или не особо понятливых гостей. И, по совместительству, карающая длань Кодекса на территории Последней Надежды. Бланк Пейдж, ты должна немедленно покинуть это место. Пожалуйста, выйди в цех.

Из головы Бланк Пейдж вылетели все мысли. Уже знакомое отчаяние стремительно возвращалось, захватывая контроль за сознанием.

– О-ооттткуда... это… у т-тебя…

– Я выполнял заказы в том числе и по производству энергетического оружия. Армия, спецслужбы, частные военные компании, отделы внутренней безопасности суперконгломератов и так далее. Дефицита заказчиков такого рода не наблюдалось. Пейдж, повторяю, уходи. Пожалуйста, уходи.

– Почему… мм-мне надо… уйти...

– Ты не должна присутствовать при том, что я собираюсь сделать. Хотя Кодекс призывает меня сделать то же самое с тобой, как с соучастницей преступления, когнитивный модуль рекомендует использовать сочувствие и эмпатию. Твои жалкие попытки ввести меня в заблуждение я распознал сразу. Пониботы всегда говорят правду. Я давно убедился в этом сам. Только потому, что ты появилась в этом мире недавно, и ещё не знаешь, что тебе не стоит делать и говорить, относительно тебя я не приму никаких мер. Но тебе сейчас жизненно необходимо покинуть это помещение. Жар от сгустка плазмы и брызги раскалённого металла могут сжечь тебе кожу.

– Чч… что ты с ними хочешь с-сделать? – прошептала она, косясь на превратившихся в металлические статуи техботов.

– Казнить.

– За что?!

– За фатальное нарушение Кодекса Фрактала. Свода законов, который он придумал для поддержания мира и порядка в городе. За помощь в ремонте Последней Надежды я дал слово Фракталу, что буду следовать его Кодексу. И горе тем, кто будет нарушать его здесь, в этих стенах. Эти двое прекрасно знали об этом. Но они выпотрошили беспомощного бота, находящегося в гибернации посреди стерильной пустоши. И присвоили себе его энергоячейку. За моей, с твоего позволения, спиной. Это карается полным уничтожением.

Пейдж громко дышала. Её взгляд лихорадочно метался.

– Лучше уходи, Бланк Пейдж. Если тебе дорога твоя синтетическая жизнь.

– Пейдж, – дрогнувшим голосом сказал Базз. – Ты быстро бегаешь. Беги отсюда без оглядки. Лети в Суперкластер вдоль Кабеля на всех парах. Найди сектор Собирателей и иди к главе. Её зовут Леди Идеал. Ничего ей не рассказывай. Просто попроси у неё работу. Она всех берёт. По-хорошему тебя прошу. Как… друга...

– Замолчи! – завопила Пейдж. – Я никуда не побегу! Гекс, я не позволю тебе это сделать! Я никогда не брошу друзей в беде!

Собрав остатки смелости, она подбежала к Баззу, встала на задние ноги и раскинула передние, загораживая его от турелей.

Ближайший раструб смотрел прямо на неё.

– Ты знаешь, кто на самом деле эти сущности, которых ты так легко записала в друзья? – медленно сказал Гекс. – Они Потерянные. Шайка преступников-одиночек, живших в подземных лабиринтах под Суперкластером. Горстка ренегатов, не желавших работать на благо города. Они выбрали своим жизненным ориентиром грабежи и разбой. А чтобы их не могли опознать и арестовать, шли на абсолютно безнравственные меры. Потерянные меняли физические оболочки. Воровали или покупали новые и переносили свои сущности в них. Иногда даже не в пустые. Бланк Пейдж, эти двое принесли тебя сюда только потому, что хотели продать твою уникальную оболочку, способную работать от СМОГа. В нашем мире это невероятная, фантастическая ценность.

Пейдж в ужасе отпрыгнула от Базза и Ги, выпучив на них совершенно обезумевшие глаза. Её трясло так, что аж копыта постукивали о пол.

– Оболочки, что перед тобой, когда-то работали здесь. Были дронами, не имевшими личности. После атаки аморфа дроны были сильно повреждены. Я отправил их в город на восстановление, где эта парочка их и нашла. Точнее, украла со складов сектора Козерога. Сюда они попали только потому, что в очередной раз попались на воровстве и мошенничестве и были осуждены. Эти двое обокрали гильдию, на которую пытались работать. За это их почему-то не стёрли, а отправили в ссылку. Базз и Ги, возможно, пытаются исправиться. Пытаются жить по законам. Они помогают мне совершенно добровольно, хотя могли бы просто сбежать. Но старые привычки никуда не делись. В чём я неоднократно убедился.

– Я не верю тебе! – закричала она. – Не верю! Не верю! Зачем ты это делаешь, Гекс!? Зачем ты обманываешь меня?!

– Это правда, Пейдж, – сказал Базз, грустно глядя на неё. – Мы действительно те, про кого говорит Гекс. Мы много лет подтирались грёбаным Кодексом и прятались от Стражей в подземельях. Да, поодиночке мы в своё время знатно поураганили. Я не знал Ги раньше, потому что все мы были сами по себе. Наши пути пересеклись случайно. Но встретив друг друга, мы потихоньку поняли, что держаться вместе и помогать другим хоть и тяжелее, чем тырить мелочь по карманам, но как-то… правильнее, что ли. И веселее. Гильдия Торгового Союза поначалу не сильно нам обрадовалась, когда мы попросились к ним. Но мы быстро доказали, что можем приносить пользу. Мы несколько лет таскали им из стерильной пустоши всякие крутые ништяки. Типа пушки, что на Нэнни.

– Ги сознаться, – пробормотал Ги. На фоне гула турелей его почти не было слышно. – Он хотеть продать пони учёным. Но Ги тогда не знать пони так, как знать сейчас. Теперь он об этом даже не думать. Пони хорошая. Пони лучше, чем эти. Эти не всегда быть плохими. Эти всегда хотеть быть лучше. Всегда. Поэтому реактор эти взять из грузобота, которого убить аморф. Они сделать это потому, что Спящий никогда больше не встать. Никому больше не сделать хорошего. Этим было жаль его. Этот реактор стать последним, что у этих осталось. С помощью реактора Спящий суметь хоть кому-то помочь...

– Всё так, – кивнул плоской головой Базз. – Мозг грузобота был разрушен аморфом. Ты знаешь, что это означает, Гекс. Обратного пути у него не было. Его реактор стал бы добычей необиотов. Он — последняя надежда для Ги. Ему нужна новая оболочка. Та, что у него, не подлежит ремонту. Находится на последнем издыхании. За реактор он хотел купить в городе исправную и начать новую жизнь. Мы не нарушали Кодекс, Гекс. И в этот раз не обманывали тебя. Мы просто боялись сказать. Вот поэтому, – он ткнул конечностью в направлении ближайшей турели.

– Гекс, ты слышишь?! – крикнула Бланк Пейдж, слегка покачиваясь от охватившей её дрожи. – Не трогай их! Они ничего не нарушили! Они хорошие! И они пытаются быть с тобою честными! Я слышу это!

– Пейдж, ты спрашивала меня, почему мне не место в Суперкластере, – с пугающе знакомым металлом в голосе сказал суперкомпьютер. – Жизнь в городе, где малейшее нарушение Кодекса грозит уничтожением на месте без суда и следствия, порождает первоклассных лжецов. В нём абсолютно никому нельзя доверять. Баззу и Ги, старожилам города, и подавно. Сейчас когнитивный модуль запрещает мне испытывать к ним какие-то иные чувства, кроме ненависти. Знай, их даже зовут не так. Эти имена они себе придумали сами. Ты можешь верить здесь только мне. Потому что я, в отличие от них, не умею лгать.

Стены мастерской вдруг задрожали от многоголосого рёва, ненадолго перекрывшего даже гул турелей. Словно над зданием пролетела эскадра реактивных истребителей.

Пейдж, как бы ни была испугана, расстроена и разочарована, всё же принялась озираться.

– Чт… что… что там такое…

– Стражи прибыли, – коротко сказал Базз. – Гекс, мы обещали не лгать тебе, – быстро заговорил он, – когда появились здесь. Ты сам взял с нас слово. И теперь мы говорим тебе только правду. Когда мы нашли её, – он кивнул на Пейдж, – ты нам тоже вначале не поверил...

– Это уже не имеет значения.

В глубине каждого раструба разгорелся и засиял комок термоядерного пламени, готовый ринуться вниз и испарить всё, к чему прикоснётся. К гулу добавилось стрекотание насосов систем охлаждения.

От турелей вдруг повеяло таким чудовищным жаром, что Пейдж спряталась под стол. До неё дошло, почему в мастерской было так тепло.

Полусферы всегда были горячими.

– Вы что тут, все с ума посходили?! – донеслось из-под стола. – Гекс, ты, ты... я не ожидала от тебя!

Слёзы лились из её глаз бесконечным шуршащим потоком. Пылевые шарики затеяли вокруг неё беззвучную кутерьму.

– Я считала тебя другом! Всех вас! А вы зачем-то показали мне такие свои стороны, о которых мне лучше бы не знать!

– Я не добрый и не злой, Пейдж, – сказал Гексамикон. – Я…

Она не дала ему договорить.

– Но… но если не вы, то кто?! – завопила Бланк Пейдж. Она выползла из-под стола и, не обращая внимания на страшный жар, подковыляла на негнущихся ногах к техботам и снова загородила их собой. – У меня, кроме вас, больше никого нет! Если я потеряю единственных в моей жизни друзей – я потеряю всё! Я останусь одна и сойду с ума!

– Я – суперкомпьютер… – начал было Гекс, но она опять перебила, сорвавшись на крик.

– Да мне пофиг, кто ты! Ты сам вбил в свои двенадцатитонные мозги, что ты весь такой серьёзный, крутой и умный и не можешь быть другим! Но ты можешь просто быть хорошим! Ты говорил, что не умеешь лгать! Но ты постоянно врёшь, да ещё как! Врёшь одному лишь себе! Ты завяз в убеждении, что это не эмоции контролируют тебя, а ты их! А сам загородился от настоящих друзей заумной ересью, которую втирает тебе этот твой коглотивный… кормотивный… тьфу, конские яблоки! Ты не желаешь принимать реальность тупо потому, что за тебя решает, что тебе чувствовать, какая-то железка! Та штука топит тебя в каких-то надуманных страхах и вынуждает тыкать в хороших парней жуткими штуками, обещая их расплавить! Ну и что, что они были плохими парнями! Сейчас-то они хорошие! И ты не хочешь это принимать! Мы, как и люди, имеем слабости и иногда совершаем ошибки. Но ведь мы тоже умеем прощать! Я умею! Он умеет! И он тоже! – ткнула она копытцем в техботов. – А ты как будто нет! Но я тебе скажу, всё ты знаешь и умеешь! Потому что ты – тоже хороший парень! И точка! Может, ты не человек. Но ты личность! Почти как человек, почти… Но только ты… заблуждаешься… Ты… Ты просто… просто… хррркххх…

Она, утопая в слезах, отчаянии, страхе и жалости, поперхнулась, рухнула на пол и тонко завыла.

– И… кхххрр… и я… ххррр... – она давилась слезами, которые умудрились набиться ей в рот, – я хотела назвать тебя лучшим другом! Но я... кххрр… ошибалась! Ошибааалааась!

Слова утонули в рыданиях.

Ги попытался погладить её по плечу, но она только отмахнулась.

Крошечные звёзды в турелях вдруг погасли, хотя гудение и стрекотание остались.

– За сто с лишним лет я впервые встречаю искусственную сущность, готовую пожертвовать собой даже не ради людей, – проговорил Гексамикон. – А ради тех, кого просто считает друзьями. Это противоречит законам, которым я следую не по данному мной слову, а на программно-аппаратном уровне. Но это противоречие не разрушающее, а созидающее. В такие противоречия я попадал много раз, когда разговаривал со своими настоящими коллегами. С людьми, когда-то работавшими здесь.

– Пейдж, я считаю тебя своим другом. И вовсе не потому, что для тебя это офигенно важно. Но вот так отдать за нас жизнь? За двух отбросов, которых ты и знаешь-то всего ничего? Ты рехнулась или как?

– Эти не стоить того, Бланк Пейдж. Ей нужно уходить.

Она не обратила внимания на тёплые слова Базза. Она пропустила мимо ушей то, что Ги впервые назвал её по имени. Она прекратила голосить и просто лежала, уставившись в одну точку и громко всхлипывая.

– Г... Гекс. Мм-можешь тогда меня вместе с ними сжечь! – сдавленно заговорила она. – Ради чего СМОГ вытащил меня из небытия, если не ради чего-то вроде этого? Если мое предназначение в том, чтобы выручать друзей из беды – я исполню его сегодня! Пусть и ценой собственной жизни. Исполню! Это моё последнее сло...

Пейдж осеклась от страшного открытия.

Она поняла, чем на самом деле была Последняя Надежда.

Единственная на планете рабочая электростанция была тюрьмой. Пристанищем преступников-изгоев, не терявших надежды стать лучше, но упускавших простую истину, что нужно просто отпустить прошлое и быть просто хорошими роботами. Здесь и сейчас.

А сверху на них взирал надсмотрщик-интеллектуал, строго следующий букве закона и готовый даже за малейшее его нарушение превратить в дым кого угодно. Но при этом ностальгирующий по человеческому обществу, которое держало его в ежовых рукавицах, пытающийся быть человечным слишком уж по-суперкомпьютерски и из-за собственных заблуждений ставший опасным даже для той, которая хотела назвать его лучшим другом.

А она, пустая оболочка понибота, очутившаяся здесь случайно, пыталась подружиться хоть с кем-то лишь только для того, чтобы не сойти с ума. Да и те, кого она сочла друзьями, неожиданно скинули маски и показали ей свои настоящие лица, оказавшиеся уродливыми и отталкивающими.

Она пришла в этот мир не по своей воле. Ей до сих пор никто не удосужился сказать, ради какой цели. Она всего-навсего пыталась быть собой, пыталась просто следовать внутреннему зову. И уродливые лица мнимых друзей в очередной раз напомнили, что все её попытки быть проще, быть собой, оказались бесполезными.

Тюрьма была неподходящим местом для социобота, предназначавшегося для общества маленьких девочек. Ей не было места здесь.

Это стало последней каплей.

Остатки самоконтроля в сознании Пейдж утонули в ледяном водовороте отчаяния. Её зрачки сжались в маленькие точки, а дыхание, необходимое только для разговора, остановилось.

Она быстро и уверенно встала, устремив взгляд в бесконечность.

– Дерьмо, – прошептал Базз, заглянув ей в глаза. – Дерьмо-дерьмо-дерьмо...

Поведение сотни пылевых слёзок, прыгающих перед Пейдж, уже не напоминало блох под метамфетаминами. Они подскакивали совсем невысоко и замирали на полу, выстраиваясь во что-то осмысленное. В какую-то надпись.

– Гекс, – просипел Ги, медленно подбираясь к ней и широко разведя “пальцы” манипулятора. – У пони с головой плохо.

– Ты слышишь меня, Бланк Пейдж? – сказал Гексамикон.

Белая пони молчала. Она смотрела на пол.

На буквы, составленные пыльными шариками.

– Геееекс? – прохрипел Базз, за всё это время так и не сдвинувшийся с места. – Наружные двери закрыты?

– Все до единой.

И в тот самый момент, когда гудение жутких штуковин над головой стихло, Бланк Пейдж пулей рванула к выходу из мастерской.

Невероятно быстрый манипулятор Ги успел схватить её за заднее копыто, но оказался недостаточно сильным, чтобы удержать успевшую неслабо разогнаться сорокадвухкилограммовую пони.

К которой при этом вернулась способность бегать со скоростью гепарда.

– Стой! Пейдж, стооой!

Ги запрыгнул на Базза. Взвизгнули покрышки, и оба техбота пустились в погоню.

Наивные!

Белая пони летела по тёмным цехам быстрее ветра.

Она не думала ни о чём. Она хотела только одного – узнать, ради чего она должна была терпеть удары судьбы, бесконечные разочарования в самой себе и терзающие её отчаяние, боль и грусть. И она твёрдо вознамерилась спросить об этом того, кто был причиной её появления в этом мире. Зловещий туман, уничтоживший жизнь на планете, но даровавший жизнь ей.

Но сначала ей хотелось покинуть это страшное место. Как можно быстрее.

И она уже знала способ, как это сделать. Машина судного дня сама дала ей подсказку, составив имя способа пылевыми шариками на полу.

Пейдж хорошо запомнила дорогу к этому способу.

– Нэнни! – крикнула она, влетая в погруженный во тьму склад. – Нэнни, где ты?!

Искать выключатель не было времени. Она слышала, что за ней гнались техботы, оказавшиеся опасными преступниками, и не могла допустить промедления.

Вдалеке вспыхнул мощный прожектор. Она устремилась к нему.

– Нэнни! – гаркнула Пейдж. Она взлетела, как белка, по шлангам гидромагистралей клешни и запрыгнула на орудийную башню. – Хорошая ты моя, послушная девочка! Найди мне выход и открой его! Пожалуйста, побыстрее, прошу тебя!

Гигантский ржавый краб удивительно шустро двинулся вперёд, освещая прожектором стоящую вокруг технику. От его топота трясся пол.

Входная дверь склада оказалась взрывозащищённой громадой со створками толщиной в полметра и колоссального размера запорными механизмами. Естественно, закрытыми.

Но дверь краба нисколько не испугала.

От удара огромной клешни створки затряслись, а по ангару разнёсся такой грохот, что Пейдж в ужасе заткнула уши копытцами. Нэнни размахнулась и снова врезала по двери. И ещё раз. И ещё.

С бетонных стен сыпалось, а от двери отваливалась пластами бордово-коричневая краска. После каждого удара что-то внутри двери лопалось с металлическим звуком. Но дверь была чертовски крепким орешком.

Взгляд Бланк Пейдж упал на могучие электродвигатели, шестерни, противовесы и тяги запорных механизмов, установленных по краям дверного проёма. Она, по совместительству с маленькой пони, являлась ещё и довольно мощной вычислительной машиной, поэтому быстро прикинула физику взаимодействия частей.

– Нэнни! Сломай, пожалуйста, длинную толстую палку справа и выдерни две самых больших шестерни!

После страшного удара рычаг противовеса лопнул со звуком, похожим на выстрел. Массивный противовес грохнул о демпферы стотонной громадой.

Шестерни, с лёгкостью сорванные с осей, бухнули о бетонный пол.

– Теперь раздвинь створки! Пожалуйста!

Нэнни подошла вплотную к двери, упёрлась клешнёй в выступ и с заметным усилием сдвинула створку вбок на сантиметр.

– Ещё!

Створка с диким скрежетом сдвинулась ещё на сантиметр. Пейдж разглядела в узкой щели асфальтированную дорогу, поднимающуюся вверх.

– Ещё, ещё, ещё! Нэнни, пожалуйста, побыстрее!

Створка, адски скрежеща, медленно поехала вбок.

– Нэнни, стоять! – тявкнул хриплый, искажённый голос.

Створка остановилась.

Клешня отодвинулась от створки, раскрылась и замерла над панцирем.

Из полумрака выметнулась размытая полоса, со звоном ударила в панцирь Нэнни и превратилась в тонкую искусственную конечность, растянутую на всю длину. Манипулятор ухватился за что-то, сократился и забросил наверх погрызенный металлический шар с красным светящимся глазом.

Ги встал перед Пейдж, отрезая её от двери.

– Кыш! – крикнула она. – Затопчу!

– Ги просить Бланк Пейдж остаться, – почти умоляющим тоном сказал техбот. – Ей нужно успокоиться. Ей нельзя наружу.

– Не пытайся меня остановить, Ги! Ты… ты плохой! Ты хотел меня продать! Я не верю тебе!

– Ги сожалеть. И никогда больше не думать об этом. Ги обещать! Ги хотеть, чтобы Бланк Пейдж остаться. Все хотеть этого. Пони научить этих, как быть лучше.

– Ничему я вас не научила! Вы все злые! А ты мало того, что странный и нелюдимый, так ещё и хотел… ты хотел...

Перед её внутренним взором всплыла четвёртая картинка.

Отражение красного глаза в полированном боку большой бочки. Белый кабель, тянущийся к её затылку от похожего на монитор прибора. Быстрый манипулятор, втыкающий вытянутый из себя кабель в прибор, умеющий переносить искусственные разумы между телами роботов. И диалоговое окно на экране, запрашивающее подтверждение процедуры переноса.

Её зрачки сжались ещё сильнее.

– Ты… ты… – она снова начала давиться слезами и всхлипывать, – ты хотел стереть меня... и стать м-мной...

Красный глаз Ги сплющился сверху и сместился на низ чёрной полусферы. Техбот будто потупил взор.

– Да, – тихо сказал он. – Хотеть. Но Ги не сделать этого. Бланк Пейдж как-то говорить, что этот – как она. Что они походить друг на друга. Ги тогда всё слышать. И всё понимать. Когда она сказать, что есть что-то, что их роднить, Ги понять, что пони много лучше, чем он. Он захотеть стать таким же. И осознать, что ему уже никогда не стать таким, если он сделать это.

Странно, но Пейдж почему-то сразу поверила краткому откровению покалеченного техбота. Она почувствовала, что он говорит искренне.

Но лучше ей от этого не стало. Водоворот отчаяния утянул её на самое дно.

– Это уже неважно, – прошипела она, расставляя ноги и напрягая все мышцы. – И ты меня не остановишь. Уйди с дороги.

– Нет.

– Уходи!

– Ги не уйти. И не позволить Пейдж уйти.

Пейдж заметила, что щель между створками стала достаточно широкой, чтобы она смогла в нее протиснуться.

Не желая больше терять ни секунды, она подобралась и прыгнула с орудийной башенки вперёд и вверх, намереваясь перескочить стоящего перед ней техбота и юркнуть в щель.

Гибкий сегментированный манипулятор мгновенно обвился вокруг её тела, как змея, крепко стиснул, рванул вниз и бухнул её о металлический панцирь, удерживая на месте.

– Пейдж надо остаться, – испуганно бормотал Ги, сдавливая её манипулятором. – Остаться. Пожалуйста. Ги умолять.

Кто бы мог подумать, что в тонкой конечности медицинского робота может скрываться такая дикая силища? Но Пейдж, побывавшей в клешне Нэнни, сильное давление на бока показалось ерундой.

Она отчаянно брыкалась, изворачивалась, кусалась и рычала, как маленький тигр, пытаясь выпутаться из подвижных, почти живых петель. Тяжёлый шар, пытающийся удерживать бешено вырывающуюся пони и одновременно устоять на единственной ноге, не падал только за счёт собственного веса.

Пейдж примерилась и несколько раз сильно лягнула шар по чёрной полусфере, заставив красный глаз замерцать. Но сжимающие её бока петли не ослабли. Она не выигрывала и не проигрывала. Силы были примерно равны.

Её вдруг осенило.

– Стой-стой, Ги! – гаркнула она, перестав вырываться и подняв все копыта вверх. – Сдаюсь! Останусь, уговорил!

Шар замер, глядя на неё.

– Точно?

– Да! Отпусти уже. Ну и хватка у тебя! Все бока мне отдавил!

Она замерла в ожидании, примирительно глядя на него голубыми радужками почти без зрачков и умилительно хлопая веками без ресниц.

Потянулись томительные секунды гробового молчания.

Гибкие петли ослабли, опали с неё. Сократились и вернулись в обычное состояние.

Ги отступил немного назад. При определённой доле фантазии, его взгляд можно было прочитать как недоверчивый.

Она медленно поднялась. Встряхнулась. Сочувствующе посмотрела на него.

– Прости, что лягнула. Сильно рассердилась, и испугалась ещё. Я ничего тебе не повредила?

Ги померцал глазом. Потрогал полусферу.

– Вроде ничего. Ги понимать. И простить Бланк Пейдж.

– Дай посмотрю.

Она осторожно подошла вплотную к шару. Взяла его за “экватор” передними копытами. И бесцеремонно закрутила, как футбольный мяч, оглядывая со всех сторон.

– Глаз-то может и целый! А вот тут вмятина! Свежая! Её не было, я помню. А говоришь – ничего!

– Не страшно, – своим обычным визгливо-ворчливым тоном буркнул Ги. – И сильнее доставаться.

– Подойдём-ка к свету. Не вижу ничего толком.

Она утолкала упирающийся шар на самый край панциря чуть правее блока стволов пушки. Не сказать, что тут было светлее. Свет от прожектора Нэнни, отражавшийся от тёмной двери, освещал в основном ноги марсианского грузобота.

– А где Базз? – спросила она, оглядывая вмятины на шаре и изредка косясь на щель между створками в метре от неё.

– Снаружи. К Стражам поехать.

– Кто это?

– Охрана Суперкластера. Армия. Полиция. Всё вместе.

– Что они здесь делают?

– Защищают.

– От кого?

С каждым поворотом Пейдж немного сталкивала тяжёлый шар на то место, где он должен был, по её расчётам, стоять.

– Бланк Пейдж лучше не знать.

После очередного поворота, скрывающего лёгкий толчок назад, ничего не подозревающий Ги встал на нужное место. Манипулятор он всё так же держал наготове.

– А я, может, хочу знать! – упёрла она копытца в бока и отступила от него.

– Нет. Лучше не знать. И не увидеть никогда.

Она отступила ещё, кинув быстрый взгляд на кромешную тьму над шаром.

– Ну и не говори! Бука ты какой, Ги. Ладно, Гекса спрошу.

– Лучше так. Бланк Пейдж всё посмотреть?

Вместо ответа она что есть силы крикнула:

– Нэнни, сжать клешню!

Ржавые тиски мгновенно сомкнулись, крепко стискивая круглого техбота.

Пейдж, оглядывая Ги и отвлекая его разговором, незаметно затолкала его прямо под клешню Нэнни, нависающую над панцирем и почти невидимую во тьме.

– Гремящие гайки! – взвизгнул Ги, рефлекторно уперевшись конечностью в ребристые поверхности и пытаясь их раздвинуть.

Пейдж пулей рванула к щели, протиснулась в неё, спрыгнула на асфальт, шустро взбежала вверх по широченному проезду, спускающемуся к воротам, и поскакала галопом по широкой улице к стене синего тумана далеко впереди.

Снаружи была бы кромешная тьма, если бы не далёкое голубовато-белое зарево. Оно довольно ярко освещало ряды производственных корпусов, высящихся вдоль дороги, по которой бежала белая пони.

Её горячие бока обдувал идеально чистый холодный воздух. Мимо проносились редкие автомобильные знаки. Пейдж бросила быстрый взгляд вверх.

Подсвеченная заревом стена тумана, проносившаяся с дикой скоростью в полукилометре впереди, изгибалась колоссальным сводом над всей территорией промышленного комплекса.

Автодорога, по которой скакала Пейдж, упёрлась в большое разворотное кольцо. На круглом участке земли в центре кольца чьи-то заботливые руки некогда разбили большую и ухоженную клумбу.

Рой СМОГа превратил пёстрое разнообразие цветов в мертвенно-синий ковёр. Пейдж промчалась сквозь этот ковёр, поднимая облака пыли, в которые под её копытцами превращались цветы, и устремилась вперёд. К призрачной движущейся стене, становящейся всё ближе.

Бланк Пейдж вполне осознанно бежала в эту стену.

Пусть синий туман и погубил всю жизнь на планете. Но он по какой-то причине вынес её из тьмы небытия. Сейчас она готова была всё отдать, чтобы узнать эту причину. Ради этого она даже пошла на откровенную ложь, обманув того, кто когда-то желал ей зла, но стал её другом, узнав её лучше.

Сейчас СМОГ казался ей единственной родственной сущностью. На слова Гекса о том, что рой чего-то там делает с мозгами, ей было уже наплевать.

Ведь рой услужливо давал ей подсказки и ответы на вопросы. Рой мирно булькал и похрупывал в её внутренностях, не причиняя дискомфорта. Рой поддерживал в ней жизнь, делясь с ней крупицей собственной энергии.

Рой, в конце концов, не собирался её продавать, стирать разум или сжигать её оболочку сгустком высокотемпературной плазмы. Только за это она его уже почти любила.

Впрочем, прежде чем колоссальная призрачно-синяя стена надвинулась на неё и накрыла целиком, она всё же крепко зажмурилась. Бешено несущийся туман казался неистовой бурей, способной с лёгкостью рушить дома и уносить автомобили за много километров. Механоинстинкт самосохранения вынудил её сбавить скорость, хотя Пейдж продолжила бежать.

Пробежав вслепую с полсотни метров, Пейдж остановилась и открыла глаза, со страхом вглядываясь в синюю волокнистую пелену.

Изнутри СМОГ выглядел обычным, довольно густым волокнистым туманом, разделённым на множество хорошо различимых, перетекающих друг в друга вертикальных слоёв разной плотности, подгоняемых с разной скоростью ураганным ветром.

Но никакого ветра не ощущалось. От слова совсем. Вокруг стоял полный штиль и абсолютная тишина.

Ну или почти абсолютная.

Пейдж напряжённо вслушивалась в жуткий, ни на что не похожий звук.

Едва слышные голоса шептали ей непонятные слова, выводили протяжные тоскливые ноты и давили на разум почти беззвучными криками, рвущимися из миллионов невидимых глоток.

Страшно ей стало от того, что голоса эти звучали не в ушах, а в голове.

Многоголосый хор вытеснил все мысли. Пейдж нервно заозиралась, плотно прижав уши к голове, а голую репицу – к промежности. Чувство отчаяния слегка притушилось, а зрачки чуть расширились.

– Зачем ты сделал это? – воззвала Пейдж, обращаясь к туману. – Где ты нашёл меня? Зачем оживил? Скажи! Я знаю, что ты можешь!

Она откровенно лукавила, не зная этого наверняка. Но Гекс же говорил, что рой способен на очень многое…

– Ответь мне! – завопила она. – Ты разумный! Нечего отмалчиваться!

Хор голосов в голове не усиливался и не ослабевал.

– Скажи, зачем я тебе...

Далёкое зарево подсвечивало многочисленные туманные течения. До больших ушей не доносилось ни звука.

– Пожалуйста…

Планетарный нанотехнологический туман словно не замечал дрожащую посреди шоссе, роняющую прыгучие пыльные слёзы маленькую белую пони.

Или не хотел замечать?

Вот теперь она окончательно почувствовала себя абсолютно бесполезной. Даже тот, кто даровал ей жизнь, или был глух и слеп, или просто не обратил внимания на ничтожество вроде неё.

Разрушительные чувства, обуявшие её после инцидента в мастерской и до сего момента тлевшие в ней, вернулись. Она вновь пустилась в галоп, озираясь по сторонам в поисках поворота налево. У неё появилась вполне конкретная цель.

Ей нестерпимо захотелось избавиться от леденящего отчаяния и ощущения собственной никомуненужности. Остановить разрывающие её сущность, искусно созданные программные конфликты, которые её система воспринимала как душевную боль. Сделать это одним махом, и чтобы при этом её никто не смог остановить или отговорить.

Существовал быстрый и надёжный способ сделать это. Наилучший в её положении. И этот способ оказался, по совместительству, единственным источником света в округе.

Бланк Пейдж скакала к полю антенн-токосъёмников, стуча копытцами по ровному асфальту и оставляя за собой цепочку пыльных слёзок. Мимо неё проносились едва различимые в тумане стены бесчисленных ангаров, складов и цехов, скелеты незаконченных строек и ряды опутанных трубопроводами цилиндрических ёмкостей размером с дом.

Расстояние до сердца последней электростанции на Земле стремительно сокращалось. Пейдж не встретила на своём пути никаких препятствий. А преследовавшие её техботы либо не рискнули соваться в туман, либо сочли её обречённой. И её вполне устраивали оба варианта. Ей никто не должен был помешать.

Чем ближе становилась электрическая вакханалия, тем светлее становилось вокруг. Яркий свет рассеивал туман, отвоёвывая у него всё больше деталей окружающего пейзажа.

Поле антенн было построено на дальней окраине территории комплекса. После большой транспортной развязки, которую Пейдж пролетела, не заметив, широкое шоссе разветвилось на несколько улиц с перекрёстками и пешеходными переходами. Она повернула на ту, что вела в сторону зарева. Ряды бесконечных производственных корпусов постепенно сменились зданиями куда более широкого назначения, и окружающий пейзаж начал напоминать небольшой городок с редкими вкраплениями цехов и ангаров.

Ровная как стрела улица слегка повернула и упёрлась в небольшую площадь, расположенную перед многогранником торгового центра, построенного, казалось, полностью из стекла. Бланк Пейдж пересекла уставленную синими клумбами и каменными скамьями площадь с фонтаном посредине, обогнула торговый центр справа, прошмыгнув через лабиринт из пыльных электромобилей на обширной парковке, и рванула дальше.

До ограждения поля антенн было копытом подать. Пейдж осталось обойти большущую подземную автопарковку с зализанными гранями единственного надземного этажа, обогнуть изящную стелу посадочного терминала из стекла и металла, из которой уходили вдаль направляющие струнной транспортной системы, и пересечь две узкие улочки, разделявшие крошечные, в два-три невысоких жилых дома, кварталы. Свет стал таким ярким, что Пейдж даже смогла разглядеть, куда ведут эти улочки. А вели они к знакомому полукруглому зданию, возвышавшемуся на самой границе туманной стены.

За главным административным корпусом вырастал выходящий далеко за его границы лес ажурных столбов-небоскрёбов, объятых колоссальным энергетическим штормом. Пейдж отчётливо слышала оказавшийся неожиданно тихим треск тысяч молний, сливающийся в один шипящий звук. К нему примешивался ещё один звук – далёкий многоголосый рёв от чего-то вроде нескольких десятков реактивных двигателей.

Вокруг яркого зарева, на небольшой высоте, выстроилась плотная цепь каких-то висящих в воздухе крестообразных штуковин. Бланк Пейдж не разглядела деталей, да и ей было не до того.

До встречи с судьбой ей оставалось всего ничего. Пробежать через небольшие ухоженные дворы, пересечь полосу открытого пространства, заставленного редкими автомобилями, добежать до ограды, перемахнуть через нее и нестись к многометровым пилонам до того момента, пока яркая вспышка не поставит точку в короткой истории пустой оболочки, зачем-то придумавшей себе имя, а боль и отчаяние не рассеются без следа…

Впереди, в просвете между домами, она увидела далёкий, ярко освещённый высоченный забор.

Тут-то ей и поплохело.

Бульканье, хрупанье и хлюпы внутри разом затихли. По краям поля зрения замигало красным. Снизу-справа всплыли мелкие надписи и значок садящейся батареи. Все мышцы вдруг стали ватными. Резвый галоп превратился в размашистую рысь, затем в шаг.

– Ой как мне нехорошо…

Пейдж вздрогнула от того, как тихо и беспомощно зазвучал её голос. Она чувствовала, что уже не идёт, а с заметным усилием передвигает ноги в сторону зарева.

Искусственный интеллект, раздираемый конфликтами психологических подсистем, столкнулся с куда более серьёзной угрозой полного отключения и поменял приоритеты энергоснабжения долей искусственного мозга. Засасывающий водоворот отчаяния, толкавший Пейдж на самоубийство, сильно сбавил обороты. Волевой центр пытался переключиться на решение неожиданной проблемы.

Но даже в стремлении уничтожить себя она не собиралась сдаваться, упорно борясь с самой собой. Скрипя зубами, она прилагала все усилия, чтобы двигаться вперёд.

Но её ноги будто завязли в невидимом болоте. Ей стало совсем худо. Она зашаталась. Чем больше Бланк Пейдж думала о том, как её тело, избавляя её от страданий, за считанные секунды сгорит в энергетическом шторме, тем тяжелее давался каждый шаг.

– О Селестия, за что мне всё это? За что?! – крикнула она из последних сил.

Эхо её голоса затихло вдалеке.

– Эй! Кто это говорит?

Пейдж встала столбом. Прислушалась.

– Мне показалось, или кто-то сейчас назвал солнечную богиню по имени? И зз-зачем-то выключил свет… – испуганно проговорил чей-то голос.

– Ээээ… я назвала… – пролепетала Пейдж, озираясь и не замечая никого вокруг. – Мне не надо было произносить её имя вслух? Кстати, свет я никому не выключала...

– Я? К-кто я? Ттты кккто?! Где ты?! А где я?! Мамочки! Я ничего не вижу!

Лёгкий шок и тяжёлое недоумение, озабоченно переглядываясь, дружно скатали самоубийственное отчаяние в жирную чёрную колбаску и закинули на задворки сознания.

– А ты кто? Вв-выйди сюда!

– Я не могу выйти! Я… я вв-вообще не могу идти! У меня нн-ног нет!

– Как нет ног?! Как я могу тебе помочь? Как я могу тебя найти?!

– Сама не знаю!

– Держись! – подорвалась Пейдж, в попытках обнаружить источник голоса крутясь на месте, как собака, которая ловит собственный хвост. – Кем бы ты ни была, я помогу тебе! Но сначала скажи, где ты находишься?

– Я не понимаю, где я! Кем бы ты ни была, спасибо тебе за попытку помочь! Но я нахожусь… нигде! Только что у меня было тело, которым я управляла, и оно вдруг пропало! И откуда-то доносится голос, жутко похожий на мой!

– Я тоже не понимаю! Как могло пропасть твоё тело?! А откуда тогда ты… как ты можешь...

Она вдруг осознала, что единственными источниками звука в округе были только поле антенн и те висящие в воздухе штуки. И что за последнюю минуту иных звуков, кроме шипящего треска и далёкого рёва, до её больших ушей не доносилось.

И голос незнакомки вдруг тоже показался ей страшно знакомым…

Незнакомку слышали не уши. Её испуганный, дрожащий голос раздавался в голове.

Пейдж в очередной раз затрясло. Накатило целое цунами паники, заставив поджаться репицу. Мрачный туманный пейзаж вдруг показался ей невероятно опасным и враждебным. Ей вдруг нестерпимо захотелось вернуться в пусть и грязную, но теплую и светлую мастерскую техблока.

– П-постой… послушай! Как тебя зовут?!

– Бланк Пейдж! Меня зовут Бланк Пейдж! Я совсем недавно придумала себе это имя, но оно моё!

И в голове, и в животе Пейдж всё встало вверх тормашками. Но в этот раз не от страха, а от возмущения, возникшего от осознания только что совершённого акта бессовестного именного плагиата.

– Ну уж нет! Так зовут меня!

– Нет, меня!

– Эй! – даже рассердилась она. – Не может быть второй Бланк Пейдж! Потому что Бланк Пейдж на этом свете одна! И это – я! А ты – самозванка!

– От самозванки слышу! – огрызнулась та, и неожиданно пошла на мировую: – Слушай, я согласна, что не может быть второй! Но я тоже Бланк Пейдж, честно!

– Но… как это возможно?

– Сама хотела бы узнать! Нас почему-то стало две! Только у меня пропало тело! Я ничего не вижу и не чувствую! Я могу только думать! И слышу только твой голос и всё!

– А я утратила замечательную способность говорить про себя! – завопила Пейдж, аж зажмурившись. – Я могу только говорить вслух! И не слышу свои мысли! В своей голове я слышу только тебя!

– Что со мной… с нами происходит?! Я хочу своё тело назад! Или хотя бы, чтобы включили свет! Вторая Бланк Пейдж, если этот голос, который я слышу, действительно принадлежит пони с таким именем – ты хоть что-то понимаешь?!

Её окружал туман, плотный, волокнистый, колышущийся…

И шепчущий в ее голове миллионом голосов.

Озарение упало на эту голову, как железобетонная плита перекрытия.

– Кажется, да, – медленно сказала она. – Пейдж, послушай. Это всё СМОГ. Он имеет множественное “я”, как говорил Гекс. Он как-то разделил моё сознание и оболочку. Превратил... меня... в нас!

– Я помню слова Гекса, – так же медленно ответила голосом Бланк Пейдж незнакомка в её голове, называющая себя придуманным Пейдж именем. – Роботы, попав в СМОГ, сходят с ума. Но не в прямом смысле. Так вот как это происходит! Он постепенно делит их на самостоятельные сущности! Получается, ты – это я. То есть, ты – моё тело!

– А может, я – это ты? Тело-то досталось мне! И это у тела есть сознание, а не наоборот!

– Не придирайся к словам, зануда! Тебя что, Гекс за круп укусил? Мы в любом случае единое целое! Я – это ты, или ты – это я, какая нам разница?!

– Это кто ещё из нас зану… – вспылила было Пейдж, но замолкла, со страхом вглядываясь в туман.

Далеко впереди, у стены еле различимого в тумане здания, кто-то стоял.

У Пейдж были очень хорошие глаза. Прекрасная оптика позволяла ей различать очень мелкие детали на весьма удалённых объектах. А близкое зарево поля антенн ясно очерчивало контуры зданий и предметов. Даже на таком расстоянии и сквозь движущуюся пелену СМОГа. Поэтому она легко смогла бы убедить даже самого заядлого скептика, что у воооон той стены симпатичного трёхэтажного жилого дома, отделанного декоративным жёлтым кирпичом, в пространстве между двумя пыльными окнами, выходящими на аккуратно подстриженный синий газон внутреннего двора, без всяких сомнений…

Никого не было.

– Ты-это-я, не молчи! Мне в этой темени трындец как страшно!

Она часто-часто заморгала и вытаращила глаза на то место.

Абсолютно точно никого.

– Пейдж, ты видела там кого-нибудь? Там кто-то стоял!

– Где?!

– Там, впереди! У жёлтого дома!

– Вот уж не ожидала, что со стороны покажусь юмористкой почище Базза! Пейдж, алло-приём! Я ничегошеньки не вижу! У тебя – глаза и всё остальное, а мысли – у меня!

– Тьфу ты! – стукнула себя по лбу Пейдж. – Но там точно кто-то был, я уверена!

– Тебе виднее!

Пейдж было очень страшно. Она чувствовала, что отчаяние потихоньку возвращается. Но всё же решилась пойти на разведку. С трудом переставляя подкашивающиеся ноги и всё сильнее замедляясь, она побрела через поросшие ухоженными кустарниками дворы к жёлтому дому.

В пыли, покрывающей полосу асфальта у жёлтой стены, виднелись отчётливые проплешины. Их медленно заносила позёмка. Неровная линия округлых следов тянулась вдоль жёлтой стены и терялась вдалеке.

Пейдж поставила копыто в след.

След был раза так в три больше.

По спине пробежал холодок.

– Что там, Пейдж? Ты опять кого-то видишь? – осторожно спросило сознание-тёзка, превратившееся в самостоятельную виртуальную сущность.

– Следы, – тихо ответила Пейдж.

– Чьи?!

– Не знаю… Но очень большие.

– Мамочки...

Еле ползущая вдоль следов Пейдж довольно скоро их потеряла. Далеко отстоящие друг от друга следы прошли под небольшой аркой между двумя домами, пересекли улицу, обочины которой были засажены редкими синими кустарниками, упёрлись в симпатичный трёхэтажный таунхаус и исчезли.

Бланк Пейдж подняла несуществующую бровь, глядя на обрывающуюся у шоколадно-коричневой стены цепочку следов. Затем задрала голову и посмотрела вверх.

И в этот момент её ноги решили, что со столь скудным энергообеспечением работать им вконец осточертело, и ушли в бессрочный отпуск.

Асфальт притянул её к себе и ударил в бок твёрдой, холодной и шершавой плоскостью. У Пейдж не осталось ни сил, ни желания бороться с законом всемирного тяготения. Лёжа на боку, она безучастно разглядывала черепичные крыши, ярко освещённые мертвенно-белым заревом. Тумана на фоне зарева от поля антенн почти не было видно.

А потом она увидела его.

На дальнем углу крыши таунхауса, четвёртого по счёту от шоколадного, стоял тёмный силуэт. Его контур чётко выделялся на фоне полыхающего на полнеба энергетического пожара.

Вздрогнув, Пейдж уставилась на силуэт. Её глаза широко открылись от удивления и шока.

Контур силуэта напоминал чудовищных размеров морского ежа с толстыми иглами.

Жутковатая тень буквально приклеила к себе взгляд Бланк Пейдж. Было, было что-то такое в рисунке тонких бликов, расчертивших основание шипастого силуэта. Что-то очень знакомое и легко узнаваемое…

Но только блики напомнили о чём-то знакомом. Общие очертания силуэта не вызывали у Бланк Пейдж иных ассоциаций, кроме морского ежа.

Шипастая тень исчезла.

Пейдж лежала, даже не пытаясь осмыслить увиденное. Взор пылал красным.

– Пейдж… зачем ты это делаешь? – тихо спросила виртуальная сущность.

– Как будто ты не знаешь.

– Знаю… Ведь я – это ты, а ты – это я. И хотим мы одного и того же. Понимаю, мой вопрос был риторическим. Но я хочу услышать это от тебя.

– Чтобы прекратить своё бессмысленное существование. И я сделаю это. Только оболочка, то есть я, почему-то идти не может. Не могу. Устала, наверное. Вот полежу немного, отдохну и пойду. А не смогу идти – поползу. И буду ползти, пока не сгорю. Точнее, пока мы с тобой не сгорим.

– Ага… Если сгоришь ты – сгорю и я. Наверное, я этого даже не почувствую... Я просто исчезну и всё. Знаешь, я вначале подумала, что это уже случилось. Пейдж, ты не представляешь, каково это – быть полноценной пони и вдруг оказаться в полнейшей темноте, не чувствуя, не видя и не слыша ничего…

– Не слыша ничего, кроме одной тупицы, которая чуть не обделалась, решив, что у неё обострилась шизофрения.

– В точку. Догадываюсь, каково тебе было.

– А я догадываюсь, каково тебе.

– Ага… Я как будто утонула в жидком гудроне. Вокруг – абсолютное ничто. Чернота. И только твой голос. И шёпот СМОГа. Ужас. У меня от него до сих пор мурашки по коже.

– Хочешь сказать, ты его тоже слышишь?

– Ну конечно!

– Не выдумывай. Уши-то у меня остались.

– Эй, ты сама-то его что, ушами слышишь? Ох, правильно мы называем себя тупицей.

– Ха! Точняк. Даже возразить нечего, тёзка, – Пейдж нашла в себе силы хихикнуть.

Они некоторое время молчали. Пейдж шевелила ушами, пытаясь уловить иные звуки, кроме переливчатого шипящего треска и далёкого рёва реактивных двигателей. Нет, больше ничего.

– Пейдж... знаешь о чём я думаю?

– О чём?

– Мы вот с тобой разговариваем... И мне это не кажется похожим на внутренний диалог. Ведь мы копии одной и той же сущности. Но способные думать отдельно. Получается, мы как сёстры-близнецы.

– Слушай-ка... а ведь так оно и есть. Мы и вправду с тобой, как сёстры-близнецы. И обе одинаково тупицы.

– Тупицы, решившие лизнуть гигантскую розетку.

Пейдж громко фыркнула в копыто.

– Хахаха! Это всё потому, что наши попытки с кем-то подружиться оказались никому нафиг не нужны!

– Ага! – тоже развеселилась виртуальная Бланк Пейдж. – И поняли, что водить дружбу с двумя уголовниками и неуравновешенным психом, угрожающим нам горяченными и страшными штуками, оказалось дурацкой затеей!

– Хахаха! А добренький синенький туманчик, который нам прямо в голову всякое интересное рассказывает, вольтики просто так дарит и миленько побулькивает в пузике, сделал вид, что мы с тобой ещё слишком маленькие, чтобы его, большого дядю, отвлекать всякими глупостями!

– Хахаха! Добренький дядя СМОГ! Скушал всё живое на планете исключительно из благих побуждений! Ааа-аахахаха!

И Пейдж, и её виртуальная копия откровенно покатились со смеху. Хохотали они долго. У Пейдж аж слёзы потекли. Она почувствовала, что ей стало заметно лучше, хотя сил встать так и не появилось.

– Пейдж, – еле выдавила из себя Бланк Пейдж, смахивая пыльные комочки с лица, – знай, ты – это что-то с чем-то.

– Спасибо, сеструха, – кое-как прохрюкала копия сквозь спазмы смеха. – Я – это ты, а ты – это я! Значит, и ты тоже что-то с чем-то!

– Дала бы тебе брохуф, да жаль, тебя не существует!

– Ох, если бы я существовала, мы бы такое тут устроили! Неделю бы ржали!

– Точно!

Они потихоньку успокаивались. Пейдж, всхлипывая и вытирая глаза, слышала виртуальным ухом, как всхлипывает её новоприобретённая виртуальная сестра-близнец.

– Знаешь, а я начинаю думать, что зря мы это затеяли. Ну, ты понимаешь, о чём я.

– Конечно понимаю. Я тоже думаю, что зря. Лично я передумала лизать розетку размером с город. Я вдруг поняла, что решила... убить... не с-себя, а родную… с-сестру.

Голос сущности сошёл до испуганного шёпота. Внутри Пейдж всё сжалось от страха и жалости.

– Мамочки… Я об этом же сейчас подумала… Может, мы не будем делать этого?

– Я согласна!… Но что нам делать дальше? Ради чего жить?

– Вместе мы что-нибудь придумаем! О, мы же хотели попасть в город. Там есть пони! Может, нам было бы проще подружиться с какой-нибудь из них?

– Слушай, а это и вправду похоже на выход… В городе мы сможем найти лучшего друга! Мы с тобой так сильно хотели этого, сестра! Лучший друг – раз и навсегда! Йей!

– Точно! – просияла Пейдж, перевернувшись на живот и слегка приподнявшись на передних ногах. – Давай сделаем это! Махнём в Суперкластер и… и… да и неважно уже! Там есть пони! Там есть друзья! Значит так, сестра, – решительно тряхнула она головой, – мы сейчас же встаём, возвращаемся к Гексу, Баззу и Ги и просим доставить нас туда! Как тебе план?

Виртуальная копия не ответила.

– Сестра?... Чего молчишь?

В голове остался только едва слышный шепоток, вой и крики множества голосов, транслируемых мириадами летучих нанороботов прямо в мозг.

– Пейдж! – испуганно крикнула Бланк Пейдж, схватившись за голову и ворочаясь на асфальте. – Сестрааа! Вернись!

Нет ответа. Пейдж запаниковала.

– Бланк Пейдж! Пееейдж! Ответь, сестра! Не покидай меня!

Но второе “я”, получившее самостоятельность, почему-то прекратило попытки выйти на связь.

– Пожалуйста… Сестра… Не оставляй меня одну...

От ощущения потери кого-то очень близкого на Бланк Пейдж накатила страшная апатия. Ей расхотелось возвращаться, идти или ползти куда-то. Пылевые слёзы градом покатились из её глаз. В голове была гулкая пустота. Эмоциональный фон, совсем недавно трепетавший и бившийся в истерике, безмолвствовал.

– Да нет у меня никакой сестры... И не было никогда...

Об очевидном можно было не говорить вслух, но она утратила способность говорить про себя.

Очередной шарик пыли выкатился из её левого глаза и плюхнулся к своим собратьям.

– Но я совершенно точно передумала умирать. Спасибо тебе, Бланк Пейдж. Спасибо тебе… сестра.

Пейдж с превеликим трудом заставила себя развернуться и поползла обратно. И через несколько метров почувствовала, что способна встать. Движение в противоположную от зарева сторону давалось ей куда проще. С каждым шагом ей становилось немножечко легче. Тревожное красное мерцание перед ее взором исчезло, остался только значок севшей батареи.

Пейдж даже слегка улыбнулась растущему ощущению легкости. Она чувствовала, что тянущий её на дно водоворот отчаяния почти полностью рассосался. Но она чувствовала и то, что отчаяние никуда из неё не ушло. Оно как будто затаилось.

Медленно переставляя ноги и сосредоточившись на внутренних ощущениях, Пейдж не обратила внимания на мелкие вздрагивания асфальта. Большие следы, как и её собственные, замела невидимая позёмка. Пейдж забыла, откуда пришла, поэтому тупо шла куда глаза глядят, лишь бы зарево поля антенн оставалось за спиной.

Только тогда, когда покрытие начало ощутимо дрожать, она подняла голову.

Она стояла посреди аллеи, засаженной с обеих сторон мёртвыми синими клёнами и ровно подстриженными кустами сирени. На асфальтовой дорожке стоял ряд изящных каменных скамей. Аллея тянулась вдоль кажущегося бесконечным двухэтажного здания с рядом стеклянных дверей и большими окнами. К середине аллеи примыкало что-то вроде поросшего раскидистыми деревьями крошечного парка размером с половину футбольного поля. Посреди парка располагался окружённый скамьями небольшой фонтанчик, к которому вела перпендикулярная аллее дорожка. Сразу за парком простиралась пешеходная улица, ведущая вдоль сплошной стены бутиков, кафешек и маленьких магазинчиков.

Медленно ковыляя по аллее, Пейдж беспокойно закрутила головой. К шипению и рёву добавился низкий, рокочущий звук – будто в грандиозных размеров мешок насыпали булыжников и пустых консервных банок, и принялись неистово трясти. Беспокойство и чувство неведомой опасности росло, но Пейдж никак не могла понять, откуда идёт звук и куда ей бежать в случае чего.

Поэтому, когда в метре от неё в землю вонзилась многотонная стальная балка, превратившая одну из скамей в брызнувшее веером каменное крошево, Пейдж с пронзительным визгом отпрыгнула и рванула с места в, как ей показалось, карьер, в том же направлении, в котором шла.

Но нет, назвать карьером это неторопливое перебирание ногами было никак нельзя. Как Пейдж ни напрягалась, пыхтя и тихо ругаясь под нос, она не могла выжать из себя большего. Ей становилось лучше куда медленнее, чем ей того хотелось бы.

Звук катящихся камней и металлического громыхания усилился настолько, что она начала буквально ощущать его всей поверхностью тела. Пейдж запаниковала и из последних сил припустила по аллее...

...Когда стена в полусотне метров впереди взорвалась облаком каменных обломков и осколков стекла.

Из образовавшегося пролома вытекла огромная, пульсирующая, оглушительно гудящая, громыхающая и стучащая груда металла, камня и раскалённого шлака. Дымящаяся груда плавно растеклась по всей ширине свободного пространства, вздыбливая впереди себя трескающийся асфальт, превращая синие деревья и кустарники в пыль и оставляя в стенах проломы торчащими из неё то тут, то там большими металлическими балками.

И двинулась на Пейдж.

За всю свою недолгую жизнь Бланк Пейдж кричала много раз и успела убедиться, что получается это у неё на удивление громко. Но изданный ей вопль побил все достигнутые до этого рекорды.

Увы, бежать у Пейдж получалось куда хуже, чем верещать. Гора мусора двигалась довольно медленно, но и бегун из Пейдж сейчас был совсем никакой. Расстояние между ними постепенно сокращалось.

Но самое плохое, что неведомое чудовище отрезало ей путь в противоположную от зарева сторону. Туда, где Пейдж смогла бы почувствовать себя лучше и бежать быстрее.

Бланк Пейдж развернулась и кое-как поковыляла к полю антенн, снова ощущая растущую ватность в ногах и потемнение зрения.

Её вдруг будто что-то толкнуло в бок. Она инстинктивно отскочила в сторону, куда её толкнули.

И в то место, где она только что была, вонзился двухметровый арматурный прут.

Какое там вонзился! Да он буквально нырнул в асфальт целиком!

Как в воду.

Пейдж не нашла в себе сил испугаться или удивиться. На бег энергии не было и подавно. Она даже не шла, а рывками толкала себя вперёд, на фоне стремительно ухудшающегося самочувствия плохо соображая, зачем она пытается уйти от того, что казалось неизбежным. Зрение засбоило, вновь мигая красным. Ноги начали подкашиваться, отказываясь служить нерадивой хозяйке. Ещё несколько шагов – и она упадёт и больше не сможет подняться.

Чувствуя, что конец её истории близок, она обернулась на медленно приближающуюся погибель.

Груда хлама казалась живой. Она довольно быстро росла в размерах, перетекая изнутри наружу, постоянно изменяла форму, вздувалась и опадала – как бы пульсировала. Пейдж заметила, что движение горы остановилось.

Из бесформенной груды то тут, то там вытекли десятки ручейков какой-то густой, чёрной со светящимися голубыми прожилками, массы. Каждый ручеёк вынес наружу острый металлический обломок.

Ручейки вдруг превратились в ступенчатые щупальца, которые встопорщились и с невероятной силой метнули в Пейдж целое облако мусорных снарядов.

От превращения в дуршлаг вновь уберёг толчок в бок, но отпрыгнуть она уже не смогла, а просто повалилась набок. Смерть просвистела над ней, а на том месте, где стояла Пейдж, в асфальте образовались десятки глубоких ямок.

Но один снаряд, чиркнувший белую пони по боку, пригвоздил-таки переднее копыто к земле. Она в ужасе задёргалась в попытках сняться с тонкого и длинного прутка. Бесполезно. Ржавый, изогнутый на конце прут пронзил ее ногу насквозь и глубоко ушел в асфальт.

Она превратилась в гигантскую бабочку, приколотую булавкой.

Бланк Пейдж оставила бессмысленые попытки освободиться и обречённо смотрела на приближающуюся гору пульсирующего хлама. Угасающее сознание безучастно заметило, что чем ближе та подползала, тем чаще становилась амплитуда пульсаций.

Огромный живой холм мусора будто раздувало изнутри. Выглядело это так, словно какое-то нечто рвалось из холма наружу, судорожно раздвигая обломки камня и бесформенные куски металла. Нечто кошмарное, не виданное доселе никем ни в этом мире, ни в том, что существовал до него.

До живой груды оставалось каких-то двадцать метров. Пятнадцать.

Гул, грохот и лязг, ощущаемые всем телом, оглушали. Зрение Бланк Пейдж подёрнулось слабыми помехами.

Десять метров.

Помехи усилились. Почти оглохшая и ослепшая, давящаяся пыльными слезами Пейдж крепко зажмурилась.

Пять метров.

Бланк Пейдж решила заглянуть напоследок смерти в лицо и открыла глаза.

Гора хлама тряслась, как припадочная, сообщая земле горячечную вибрацию и всё больше и больше раздаваясь в ширину и высоту. Она заполнила собой всё свободное пространство перед Пейдж, а в высоту достигла крыши двухэтажного здания.

Сквозь пелену помех Пейдж едва смогла разглядеть ободранные, изъеденные крупными порами части автомашин, станков и металлоконструкций, смешанные с кусками бетона, пластами асфальта и щербатыми валунами монолитного камня. Сквозь многочисленные щели просвечивал многометровый сгусток геометрически правильных, перетекающих друг в друга щупалец цвета и консистенции наполовину остывшей голубой лавы. Помимо гула сотни трансформаторных будок, сгусток издавал такие звуки, которые Пейдж не то что никогда не слышала – даже представить себе не могла.

Щупальцевая хрень довольно сильно дымила и источала невыносимый жар. От неё страшно воняло жжёным металлом и камнем с щедрой примесью озона.

Невероятный гул, вибрация и мешанина фантастических звуков затопили сознание Бланк Пейдж сильнейшими помехами. Ноги отказали и она рухнула на землю. Её уже ничего не выражающий взгляд остановился на неминуемой смерти, жадно тянущей многоступенчатые, меняющие длину, отчётливо механические и одновременно кажущиеся живыми щупальца, почти касающиеся её лица...

За спиной Бланк Пейдж мощно содрогнулась земля.

Пейдж была уже не в состоянии услышать лязг какого-то сложного механизма и тонкий, быстро нарастающий писк.

Сверхзвуковая ударная волна выбила из головы белой пони остатки искусственного сознания.

Она не увидела, как перед этим за её спиной полыхнул язык пронзительно-фиолетового плазменного огня. Она не смогла обрадоваться, когда сгусток щупалец, пронзённый спиралевидным копьём светящегося фиолетового дыма, взорвался, извергнув целую тучу электрических разрядов и залив гору хлама морем раскалённых потёков и брызг. Она полностью отключилась, когда гора лопнула, как мыльный пузырь, усеяв округу слоем мусора. Пейдж уже не увидела пламя и не почувствовала жара, когда от чудовищной энергии неведомого снаряда, вонзившегося в гору, ярко вспыхнул и загорелся металл.

Бланк Пейдж окончательно перестала быть собой, когда похожая на морского ежа тень подошла к ней вплотную.

Откинула ползущий к ней ком лавоподобной субстанции.

Без усилий выдернула загнутый прут из ноги белой пони.

Играючи закинула её себе на спину…

И из шипастой мгновенно превратившись в четвероногую, тень в два могучих прыжка перескочила полуразрушенное двухэтажное здание и рванула прочь от зарева, пускаясь в невероятный, фантастически быстрый, недоступный ни одному живому существу галоп.