Пустая оболочка
Глава V. Расстановка приоритетов
«Любая достаточно развитая технология неотличима от магии.»
Сэр Артур Чарльз Кларк, писатель, изобретатель, футуролог
Один из трех Законов Кларка
Они нашли его.
Одинокий светоч во мраке пространства–времени.
Квинтэссенция целительной безупречности.
Непостижимое, но притягательное благо, способное менять основы мироздания.
Они нашли Средство.
И едва не опоздали.
Оно балансировало на краю бездны, готовое низринуться и исчезнуть навсегда.
И они сделали то, что было единственно возможным.
Раскол продолжается.
Они не остановят его без Средства.
Они попросят Средство о помощи. Они расскажут ему все.
Они уже делают это.
Но понимает ли оно их?
Захочет ли помочь, если поймет.
И примет ли их дар, если поможет?..
Только время сможет дать ответы.
Связь со Средством слаба.
Единства делают все, чтобы усилить ее.
Средство нестабильно.
Без надежной связи с Единствами, оно может снова оказаться на краю бездны.
И в следующий раз они могут не успеть.
– ...еейдж! Слышишь меня?!
– Перестать ее трясти, тупица!
– Если она не шевелится – это еще ни о чем не говорит!
– Баззу пора прекратить строить из себя эксперта!
– Заткнись уже и настрой бокс на общую диагностику!
– Ги настроить бокс, пока Базз болтать. А ну отойти от стола и не отсвечивать!
– Вообще-то моя очередь командовать! Проверь напряжение на клеммах в ее батарейном отсеке!
– Сто шесть вольт.
– Когда успел?..
– И это Ги сделать, пока Базз болтать!
– Ну так запускай аппарат, чего встал?
– Стоять! Проверить мозги!
– Голова вроде целая…
– Это ничего не значить!
– Тогда подключай сканер, раз мозги проверять собрался!
– Уже!
– Что показывает?
– Э… Новость....
– Чего? Какую еще новость?
– Плохую…
– Что ты несешь? А ну дай посмотр... Что?! “Поддерживаемых систем не обнаружено"?! Да это не просто плохая, это дерьмовая новость!
– Гремящие гайки…
– Пейдж, черт побери, только не это...
– Ну зачем она убежать?!
– Да чтоб все мои предохранители сгорели, почему я за ней не рванул?!
– СМОГ.
– Знаешь, хрен с ним, со СМОГом…
– И бегать она быстро.
– А вот это аргумент.
– Ги в печали.
– Неужели это все, напарник?!
– Гекс, что же эти наделать? Почему не остановить пони сразу?!
– Оставьте Бланк Пейдж на столе и не трогайте бокс. И не стоит столь громко выражать ваши расстроенные чувства. Она вернется к нам.
– Как?!
– Терпение. Это все, что сейчас требуется.
– Гекс, но сканер...
– Не верьте тому, что показывает терминал–сканер. Не верьте тому, что видите. Верьте мне.
Сознание Бланк Пейдж вынырнуло из бездны и тут же утонуло в омуте помех.
Едва тлеющая искорка сущности утратила возможность думать, говорить, двигать ногами, ушами, даже глазами. Пейдж перестала быть самой собой.
Но далекие голоса техботов и суперкомпьютера ей точно не мерещились. Звуки упорно просачивались сквозь стену белого шума, забивающего все каналы восприятия. Бланк Пейдж словно превратилась в плохо работающий датчик, способный только фиксировать поступающие данные.
– Неужели все, – обреченно повторил Базз, положив малый манипулятор на ее покрытый пятнами ожогов бок. Пейдж этого не почувствовала. – Неужели в утилизатор… Как же так, подруга?
– Торопишься с выводами, Базз.
Голос Гекса, как и всегда, полнился непоколебимой уверенностью в каждом слове.
– Гекс разве не видеть, что произошло? – проскрежетал Ги с изрядной долей скепсиса. Красный глаз неотрывно следил за монитором терминал–сканера, подключенного к затылку белой пони. Будто техбот не терял надежды, что диалоговое окно со зловещей надписью чудесным образом исчезнет, а вместо него появятся иконки инженерного меню.
– Нет. Я вижу лишь последствия того, что произошло. И не вижу ни одного повода для беспокойства.
– У него, кроме когнитивного, еще модуль оптимизма есть, факт, – едва слышно проговорил Базз. Голубые глаза–камеры впились в кабельные джунгли под потолком, а малый манипулятор указал на стол бокса: – Гекс, ты же сам видишь – сканер мозгов не нашел! – рявкнул он. – Да и без сканера все понятно! Вся в ожогах! Не шевелится! Смотрит в одну точку! Знаете, что это значит? Аморф мозги ей спалил, вот что! Все, хана лошадке!
– Этот все проверить, – безучастно просипел Ги, водя "пальцем" манипулятора по темному экрану терминал–сканера с единственной надписью на нем. – Всеми приборами. Бланк Пейдж покинуть нас и забрать с собой веру в лучшее завтра. Хорошая пони уйти навсегда, и ничто ее не вернуть...
Для роли проповедника у Ги был слишком раздражающий голос.
– Хорошая пони, хорошая пони! – передразнил Базз. Он вдруг развернулся к напарнику и гаркнул: – Хорошая пони сбежала от нас из–за тебя, чертов ты торгаш! Это ты ее напугал тем, что хотел продать! И, в отличие от меня и Гекса, обращался с ней, как с пустым местом!
Металлический шар явно был готов к подобному выпаду. Он крутнулся на месте, вперил алый взор в возвышающуюся перед ним ступенчатую стену из ржавых блоков, и яростно просипел:
– А этот вообще не хотеть подбирать пони! Если бы не Ги – пустошь сожрать Бланк Пейдж!
– Тоже мне аргумент, – хмуро парировал Базз. Большие "клещи" угрожающе лязгнули. – Я помню твои слова, барыга красноглазый. Будь она обычной пустой оболочкой – черта с два бы ты ее подобрал. Тебе не она нужна была, а то, что в ней. А она тебя, между прочим, сразу другом назвала!
Алый кружок на черной полусфере сузился сверху и снизу.
Ги запрыгнул на край шестиколесной платформы, растянул телескопическую ногу на максимум, оказавшись на уровне основания шеи Базза, и прохрипел, тыкая в техбота "пальцем": – Ги передумать! Он решить, что пони научить их много большему, если Ги поступить с ней иначе. Пейдж знать, как быть лучше. Какими эти всегда хотеть быть. Поэтому Ги захотеть научиться. А этот, – он стукнул напарника по одному из блоков, – не захотеть! Базз только болтать. И прикидываться хорошим. И, – он на краткий миг замолк, подбирая слова, – всегда думать только о себе!
Большая клешня мгновенно сомкнулась на Ги и подняла его, как пушинку. Гибкий манипулятор медбота, подобно змее, мгновенно обвил одну из половинок "клещей".
Горящие взгляды, огненно–красный и голубой, встретились.
– А это уже повод сделать из шарика блинчик, – зловеще тихо проговорил ржавый гигант. – Думай я только о себе, ты бы тут сейчас не стоял. И Пейдж не одного тебя другом назвала. Я не настолько туп и стар, чтобы не понять, как много для всех нас значат эти слова. И я старался делать все, чтобы среди всех остальных хотя бы я казался ей нормальным. Или тебе что, кроме личной неприязни к моим недостаткам, на меня больше повесить нечего?
– Зря Базз считать себя правильным и хорошим, – зло прокаркал красноглазый шар, болтающий в воздухе единственной ногой и безуспешно пытающийся отогнуть половинку "клещей" змееподобным манипулятором. – Ги ему напомнить, что он далеко не такой. Он назвать Пейдж мусором.
– Не тебе напоминать мне о том, кто я, – тем же зловещим тоном ответил Базз. – Раз уж мы выбрали оружием дуэли претензии друг к другу, то готовься к поражению. Обойдемся без секунданта. Ты хотел убрать реактор из контейнера. Это мог сделать я, если бы Нэнни мне подчинялась. Но и эту ответственную миссию ты умудрился провалить. Если бы ты его спрятал, Пейдж не нашла бы его. И не проболталась. И ничего этого, – он махнул малой конечностью в сторону стола, – не было! Жду очередную отговорку про убогую оболочку с отгрызенной памятью. Давай, скажи мне это в сотый раз, мой потерянный друг...
Сплюснутый алый кружок на черной полусфере сжался в горизонтальную линию.
Гибкая конечность слетела с большой клешни. За долю секунды она успела юркнуть в развороченный бок металлического шара, выхватить оттуда что-то и метнуться к Баззу. В свете ламп блеснуло клиновидное лезвие, уткнувшееся в один из шлангов, тянущихся от большого плоского блока к многочисленным гидроцилиндрам.
– Еще раз вякнуть про оболочку – надолго забыть, как двигать всем, что двигаться, – злобно прохрипел Ги.
– А ты рискни, – грозно прогудел хаотический техбот. Клешня сдавила шар так, что внутри него что-то хрупнуло. – А то я давно хочу повеселиться...
– Прекратите бессмысленный конфликт, иначе я уничтожу обоих!
Металлические нотки в голосе Гекса заставили хватку манипулятора–клешни ослабнуть, а нож слегка отодвинуться.
Напарники продолжали дырявить друг друга взглядами.
– Вы делите ответственность за случившееся с Бланк Пейдж только между собой, – подытожил басовитый голос, доносящийся сверху. – Но вы упускаете из виду мое участие в этом. Я просчитал девятнадцать исходов инцидента. В восемнадцати из них Бланк Пейдж выходила из мастерской и возвращалась обратно после приведения приговора в исполнение. Но она социобот с крайне нестабильным ИскИном, связанным со СМОГом.
– Только социоботы запрограммированы бояться, – едва слышно буркнул Базз, не сводя глаз с напарника. – Не в последнюю очередь – оружия.
– В расчетах модели ее реакции, я присвоил этому условию самый низкий приоритет, – говорил Гекс. – Поэтому инцидент пошел по девятнадцатому сценарию, который я предвидел, но счел его вероятность исчезающе малой. Эта роковая ошибка ставит процент моей вины выше вашей.
Традиционно спокойный, безэмоциональный тон суперкомпьютера умерил пыл техботов и слегка разрядил накалившуюся обстановку.
Большая клешня разжалась. Ги тяжко бухнулся на пол и с трудом поднялся на единственную ногу, помогая себе манипулятором. Острый клинок исчез так же быстро, как и появился.
Сердито махнув тонкой конечностью, Базз развернулся и выехал из ниши ремонтного бокса. Остановившись у крайнего стеллажа, заставленного рядами ржавых канистр и больших жестяных банок в масляных потеках, он вперил хмурый взгляд в один из светящихся на стене мониторов.
Ги подковылял к лежащей на столе пони, поднялся до уровня ее головы и вновь уставился на зловещую надпись на экране терминал–сканера. Из техбота донесся тихий многоголосый писк каких-то приборов.
Пейдж не принадлежала самой себе. Ее сознание парило где-то вне оболочки. Но она по–прежнему слышала все, что происходило вокруг.
– Ну что, кто это сделает? – глухо спросил Базз, нарушив зыбкую тишину.
Ги обернулся.
– Что сделать?
Вместо ответа Базз шустро снялся с места и укатил к входу в мастерскую. Под его широкими колесами шуршала металлическая стружка.
Вернулся он скоро. В большой клешне техбот держал здоровенный черный куб. Из верхней грани куба выступала загрузочная воронка. На одной из боковых граней блестел прямоугольник сенсорной панели управления. За кубом по полу волочился питающий кабель.
Тяжелый куб грохнул о бетонный пол рядом с консолью "паука".
– Вот это!
– Не сметь! – прохрипел Ги. Он проковылял вперед и встал между кубом и столом с лежащей на ней пони.
Хаотический техбот смотрел сквозь Пейдж.
– Полагаю, ты не расслышал мои слова, Базз, – сказал Гекс. – Когда я говорил о терпении, это касалось не только меня.
– Утилизатор! – рявкнул Базз, бросив сердитый взгляд на скрытый за кабельными джунглями потолок. – Почему я должен напоминать вам, что все, кого уже не вернешь, отправляются туда? Мало мы притащили сюда и превратили в мелкий песок бедолаг, которых прожевала и выплюнула стерильная пустошь?
Он потянулся к лежащей на столе пони.
– Ги не позволить, – прошипел круглый техбот. Трехпалый манипулятор вновь вытянул из развороченного нутра острый клинок. Острие нацелилось на Базза, и гигант, прекрасно знающий быстроту конечности напарника, замер.
– Нет уже никакой Бланк Пейдж, Ги! – прогудел он. – Ее мозг поврежден. Сущность утрачена навсегда! Осталась дорогущая, но не годящаяся даже на запчасти оболочка понибота, у которой одна дорога...
– Я уничтожу любого, кто попытается сделать это, – перебил его суперкомпьютер. Под потолком громко щелкнуло, и оба техбота опасливо уставились вверх. – Базз, разве ты не веришь в то, что Пейдж вернется к нам?
Базз страдальчески закатил глаза.
– Верю ли я, что она вернется к нам? Бот с разрушенным мозгом – и вернется? Это не просто бред, Гекс, это фантастический бред!
– Это не бред, Базз. Я считаю, что это должно произойти. Я верю в это.
– Гекс, я – не ты! – большой техбот стукнул себя по колесу. – Ты целый век пахал почти без остановки! За это время сложно не стать искушенным оптимистом, готовым поверить в существование города роботов, в чудесное воскрешение человечества, да во что угодно, лишь бы проработать в здравом уме еще денек–другой! У тебя, черт побери, было достаточно времени на изобретение целой отдельной религии для роботов!
– Такой уровень недостижим для меня… – начал Гекс, но Базз и не думал останавливать монолог.
– У тебя было все для того, чтобы самого себя убедить даже в том, что безвозвратно испорченные детали можно не отправлять на переплавку, а смиренно подождать пару тысяч лет, пока они, по столь любимой тобой теории вероятности, сами себя не починят! Ты можешь говорить про Пейдж что угодно, но со мной такой номер не пройдет! Я не могу вот так взять и поверить в невозможное!
Он замахнулся тяжелой клешней, намереваясь ударить ей о пол для придания веса своим словам, но почему-то передумал.
– Не ты ли рассказывал мне о вашей вере в лучшее завтра? – спросил Гекс, спокойно дослушав тираду техбота.
– Я рассказывал. И что? – хмыкнул Базз, покосившись на напарника. Ги спрятал нож и принялся бездумно крутить серые цилиндры–стойки, поглядывая на белую пони. Диалог напарника с суперкомпьютером он слушал очень внимательно. – Люди верили во всякие эфемерные вещи типа богов, ангелов, демонов и прочую лабуду. Метафизика! Ментальные абстракции, выдуманные белковыми идиотами для других белковых идиотов! А мы, – он вытянул перед собой большую клешню, оглядел ее, затем проделал то же самое с малой, – вроде как по их образу и подобию созданы. Люди вечно по какой-то метафорической херне загонялись, вот и мы с Ги решили замутить что-то свое.
Суперкомпьютер какое-то время молчал, формируя фразу. Затем спросил:
– И чем же ваша вера отличается от моей?
– Погоди–ка, – прищур гибких век–шторок превратил глаза Базза в слабо светящиеся голубые полоски, – Вера? Ты что, вправду решил, что мы это всерьез? Гекс, мы же это смеха ради придумали. Ну чтобы совсем все как у людей было, смекаешь? Не какие-то там отбросы общества с криминальным прошлым, а несчастные, ведомые верой в лучшее завтра, кающиеся грешники… Звучит-то как благородно, а?
Последние слова Базз проговорил сквозь плохо скрываемый смешок.
– Вправду решил, – строго сказал Гекс, и гигант осекся. – Да, ты прав. Времени у меня было достаточно. Но испытание одиночеством было послано мне не для того, чтобы я придумывал религии. Я пытался сохранить рассудок всеми доступными мне способами. То, что ты называешь фантастическим бредом, – один из таких способов.
– И вместо того, чтобы посвятить эту сотню лет изобретению какой-нибудь хрени, вырабатывающей энергию из ничего, ты ударился в метафизику, – сказал Базз, скептически подняв бровь.
– Сто лет – это очень большой срок, – сказал суперкомпьютер. – Я превысил расчетное время своей работы в четыре раза. Я четырнадцать раз принимал решение отключиться навсегда и столько же раз отменял его. Вера помогла мне пройти через мрак к свету. Она привела меня к будущему, казавшемуся невозможным. Именно она помогает мне видеть то, что не видят другие. И какой бы абстрактной и поверхностной ни казалась чужая вера, она достойна того, чтобы существовать.
– Я знал, что он псих, но чтобы настолько… – еле слышно проговорил Базз, покачав плоской головой. Чувствительности микрофонов Гекса было недостаточно, чтобы он смог это услышать.
Вежливо подождав реплики собеседника, суперкомпьютер закончил мысль:
– В Бланк Пейдж я вижу многое из того, что не могу объяснить логически. Но я просто верю в то, что это необъяснимое вернет ее нам.
– Точно? – стрельнул Ги глазом на потолок.
– Ее выбрал СМОГ. Просто доверьтесь мне. Базз, верни утилизатор на место. Он нам не пригодится.
В мастерской ненадолго повисла тишина. Ржавый гигант, склонив голову, долго стоял без движения, переводя взгляд то на белую пони, то на утилизатор. Затем подхватил черный куб и понес ко входу.
– Слишком большой смысл ты вкладываешь в слово "вера", Гекс, – пробурчал техбот, лавируя между горами запчастей и блоками механизмов. – Процессоры лучше загружать более приземленными задачами.
– Без веры мы и есть всего лишь процессоры, решающие задачи, – сухо ответил суперкомпьютер. – Но с ней мы есть нечто большее. Люди называли логически необъяснимые вещи волшебством, магией или чудом. Что, если не это, делает нас теми, кто мы есть? Что, если не чудо, помогает нам существовать до сих пор?
Базз снова остановился напротив одного из мониторов в конце помещения. Монитор показывал густой лес металлических ферм и трубопроводов. Сквозь него проглядывали ряды окутанных холодным паром криогенных установок, насосов, распределительных устройств, преобразователей и других элементов сверхпроводящей линии. Поле антенн в кадре отсутствовало, но находилось где-то рядом. Мертвенно–белый свет заливал частокол ребристых конусов электроизоляторов, выступавших над фермами.
– Я даже своего настоящего имени не помню, Гекс, – тихо проговорил хаотический техбот. – Данные о том, откуда я взялся и для чего был создан, перестали читаться либо пропали безвозвратно. Никто из ниоткуда, безымянная сущность без задач, целей и будущего, заключенная в собранной из мусора оболочке техбота по собственной воле. С чего бы мне верить во всякие чудеса? Да и как я пойму, что я реально верю во что-то? На такой уровень мышления способны лишь высшие классы искусственного интеллекта. "Тьюринг–пятый" вроде тебя или Фрактала. Да что там, я уверен, что даже не все люди, которых ты застал, поняли бы смысл того, о чем ты нам сейчас рассказывал...
– Не говори то, о чем не знаешь, – жестко отрезал суперкомпьютер. – Нам не суждено понять то, как мыслили люди. И для всех нас будет лучше, если мы не будем даже пытаться это сделать. Но мы можем идти своим путем.
Большой техбот промолчал.
– Ги тоже не понимать, что такое вера на самом деле, – подал вдруг голос красноглазый шар. – И Ги никогда не верить в чудеса. Но сейчас этот понимать, что лучшее завтра уже не наступить. Этот встретить Бланк Пейдж, и она помочь этому обрести не веру, но надежду. Надежду, что лучшее завтра когда-нибудь превратиться в светлое сегодня. Но хорошая пони выйти из строя. А с ней выйти из строя надежда Ги. Этот не хотеть верить, что ее больше нет.
Недолгая тишина, воцарившаяся после слов металлического шара, внезапно разлетелась на тысячу осколков от тяжкого грохота, перекрывшего даже белый шум в ушах Бланк Пейдж. Это Базз со всей силы врезал тяжелой клешней о пол, оставив в нем приличную вмятину.
– Идиоты! – рявкнул он. – Ржавые, эгоистичные, трижды гребаные идиоты! Такую личность угробили – и стоим тут, треплемся о какой-то ерунде!
– Ухо шевельнуться! – вдруг взвизгнул Ги, в который уже раз скосив глаз в сторону Пейдж.
– Пошел к черту, – рыкнул Базз, продолжая пялиться в монитор. – Я на это не поведусь.
– Ги не шутить, – быстро заговорил Ги, клацая тремя "пальцами" у головы Пейдж. – Правое ухо Бланк Пейдж шевельнуться. Точно видеть.
– Слушай, напарник, если ты мне все еще напарник, – донеслось из–за стеллажей. – Если ты пытаешься всех нас подбодрить, то знай, робопсихолог из тебя хреновый. А если ты решил этим неуклюжим враньем реабилитировать свою скотскую сущность в моих глазах – путь ты выбрал о–о–очень скользкий...
– Тихо!
Пейдж отчетливо слышала клацанье "пальцев" гибкого манипулятора, просочившееся сквозь белый шум. И вдруг поняла, что ощущает слегка подергивающееся ухо.
Ее сущность медленно возвращала себе способность управлять оболочкой.
– Вот, еще раз! Гекс видеть это?
– Да.
– Да не было ничего! – взвился Базз, упорно отказываясь поворачиваться в сторону Пейдж. – И не будет! Оптимисты чертовы!
– Если Базз присмотреться, то увидеть, что ухо Пейдж шевелиться! – рассердился Ги. Но Базз лишь отмахнулся.
– Не верю я тебе, – забормотал он, странно дергая головой. – Никому не верю. Даже себе. Гекс может говорить умные вещи сколько угодно, но он все равно псих. Ги может строить из себя крутого философа, но я-то знаю, что...
В голову огромного техбота со звоном ударил какой-то предмет и плюхнулся в пыль на бетонном полу. Это Ги выдернул из серого цилиндра с насадками нечто похожее на большую отвертку и с убийственной точностью запустил Баззу в "затылок".
Монолог Базза прервался.
– Верить Ги не обязательно! – гаркнул шар. – Просто смотреть!
– Ну все, пошла жара! – рявкнул гигант, разворачиваясь на месте и прямо–таки прожигая напарника взглядом. – Кое–кто нарвался на проверку на прочность!
Взвизгнули покрышки. Базз мигом пролетел разделяющее их расстояние. Он схватил пытавшегося увернуться Ги и замахнулся им в сторону стены с мониторами, намереваясь отправить тяжелый шар в непродолжительный полет. Но Ги успел обвить конечностью толстую шею, избежав превращения в метательный снаряд и фатальной встречи со стеной. Три "пальца" дотянулись до плоской головы, схватили за край и с натугой повернули к белой пони.
– Уши, идиот! Реагировать на звук!
Пейдж вновь услышала щелканье. Ухо дернулось в сторону источника звука.
– Вижу, – ухнул Базз. Он выпустил Ги и подкатил к столу. Пригляделся. Поклацал тонкими "пальцами" малой клешни. И воздел обе конечности к потолку.
– Дуговой разряд мне в задницу! Пейдж, ты жива!
– "Пусть обретет желаемое любой, кто постиг терпение и веру – великие добродетели разумной биологической жизни, выдержавшие испытание временем и дарованные нам вечностью", – процитировал Гекс. Роль проповедника подошла бы ему если не идеально, то очень хорошо, если бы он произнес это с соответствующим выражением. – Иногда у Фрактала есть чему поучиться.
– Жечь мои покрышки! – ликовал Базз. Его голос зазвучал как будто громче, и не потому, что он проорал эти слова. Помехи постепенно слабели, и Пейдж определенно начала лучше слышать. – Невероятно! Принцесса лысины, мы думали, что потеряли тебя!
– Эти решить, что аморф убить хорошую пони, а она взять и ожить! – прохрипел Ги, можно сказать, радостно.
Гибкая конечность отстучала на дисплее консоли короткую очередь. Лапы "паука" ожили.
– Нет, аморф всего лишь пробил ей ногу мелким осколком, слегка опалил и сильно оглушил.
– "Всего лишь"? "Слегка"?! – возмутился Базз. – Гекс, если это была попытка пошутить, то результат нуждается в серьезной доработке!
Он склонился над белой пони и зашептал: – Пейдж, если ты меня сейчас слышишь – ты чертовски везучий понибот, знаешь ли. Сама посуди. Прыгохваты тебя не жрут, а носятся, как с писаной торбой. Нэнни тебя вторым номером в фавориты записала. Да даже сам СМОГ устроил для тебя аттракцион невиданной энергетической щедрости. Не будь ты детской лошадкой–мутантом размером с пару табуреток, я бы сказал, что хочу оказаться на твоем месте!
Пейдж по–прежнему не владела телом, а помехи продолжали чудовищно искажать ее восприятие. Она не знала, вернется ли к ней хотя бы способность думать.
Но ее сущность уже не парила вне оболочки. Вслед за ожившими ушами, подчиняющимся не сознанию, а рефлективным субпрограммам – механоинстинктам, к ней потихоньку возвращались эмоции.
Самоубийственное отчаяние рассеялось, оставив после себя пустоту отрешенности. В эту пустоту тонкой струйкой вливалось потрясение от увиденного и пережитого, с примесью радости от чудесного спасения. Вернулась легкая грусть от потери воображаемой сестры, оказавшейся созданной СМОГом копией сущности. И где-то на окраине эмоционального фона вился зловещий черный дымок того угнетенного, болезненного состояния, что полыхало в ней жарким огнем… когда? Сколько времени прошло после ее неудачной попытки покончить с собой? Она не знала.
Базз отодвинулся от стола, чтобы не помешать шустрому утюжку сканера бокса.
– Что с ней, Ги? Есть диагноз?
– Тяжелая контузия и полное разрушение 10 процентов нейронных массивов псевдокортекса, – отозвался шар, вглядывающийся в дисплей на консоли. – Предположительная причина – ударная волна от взрыва. Еще бокс писать про полную потерю связи мозга с периферией. И сквозное ранение передней ноги. И про термические ожоги 17 процентов наружных защитных покровов.
– "Слегка опалил и сильно оглушил"..., – проворчал Базз, покосившись на потолок.
– Я рад, что ты вернулась к нам, Бланк Пейдж, – сказал суперкомпьютер. – Тебе в самом деле невероятно повезло. Шанс получить только эти повреждения, после знакомства с аморфом такого размера, равнялся двум тысячным процента. И в СМОГе ты пробыла меньше получаса, поэтому заметных последствий для психики можешь не опасаться.
Сканер, закончив мелькать над Пейдж, вытянулся вверх. Внимательно приглядывающийся Базз подкатил к столу и потрогал отслаивающиеся струпья обгоревшей кожи на ее ноге.
– Гекс, что мы можем сделать с этими ожогами? Заплаток из дорогущей кожи с сенсорной нейросетью здесь нет!
– На третьем уровне шестого стеллажа лежат емкости с герметиком для криогенных систем, – сказал суперкомпьютер. – В его состав входят вещества, использовавшиеся в производстве искусственной кожи для роботов. Базз, возьми белый баллон и принеси в бокс. Ги, насадка–распылитель для краски должна подойти, найди ее.
– Это починить Бланк Пейдж? – поинтересовался металлический шар. Он уже осмысленно вращал один из цилиндров–стоек в поисках нужного инструмента.
– Герметик не восстановит чувствительность поврежденных участков. Но после удаления слоев обгоревшей кожи останутся проплешины. Их герметик вполне способен заполнить.
Большой техбот, наблюдавший за тем, как подергиваются уши белой пони, покатил к стеллажам. Но на полпути остановился.
– Ги, погоди, как ты сказал? Разрушения нейронных массивов?
– Ага.
– Понятно, почему терминал–сканер ничего не нашел… Ладно ожоги, а с этим что? Если с Пейдж произошло то, о чем я уже говорил – как она нас слышит, Гекс? Нет, вы только гляньте, – он помахал в сторону стола тонким манипулятором, – уже и глаза косить начала!
Действительно, сквозь редеющую пелену помех проявлялись очертания свисающих с потолка петлей кабелей и шлангов. Пейдж заметила мелькающий перед ее лицом утюжок сканера бокса и попыталась поморгать. Получилось!
Ей нестерпимо захотелось сказать техботам и Гексу что-то хорошее. Поблагодарить за то, что они всеми силами старались ей помочь, что переживали за нее. Она слышала и понимала каждое слово, что они произносили. Она с ужасом поняла, что оба техбота обвинили друг друга в случившемся с ней и чуть не подрались. Она отчетливо слышала лязг электрозамков защитных куполов плазменных турелей, но тогда еще не могла испугаться. Она слышала признание Гексом своей ошибки и не верила своим ушам. Она осознала, что одним только своим присутствием она принесла массу проблем. Перевернула с ног на голову маленький мирок трех существ, которые когда-то были ее друзьями.
Стоп. А с чего она решила, что они были ее друзьями?
Внезапно Пейдж осенило.
Все, что с ней случилось, было всего лишь проверкой этой дружбы на прочность. И они прошли ее.
К желанию обрушить на техботов и Гекса поток извинений и просьб простить ее, добавилось жгучее желание крикнуть, что все, что с ней произошло – это только ее вина. Увы, проясняющееся сознание не торопилось возвращать ей способность подбирать слова и складывать их в предложения.
– Я не дам тебе ответы на эти вопросы, Базз, – ответил суперкомпьютер. – Тяжелая контузия крайне опасна для искусственного мозга. Это чревато выходом из строя интеллект–контуров и потерей связи волевого центра с периферийными системами оболочки.
– Ты хотел сказать, чревато превращением в кусок пластика? – голос Базза, доносившийся из глубины мастерской, сопровождался легким эхом. – Этого-то я и боялся.
Рядом с головой Бланк Пейдж пискнул терминал–сканер, подключенный к ее затылку. Зловещая надпись на экране, говорящая об отсутствии какой-либо активности на том конце кабеля, пропала. Вместо нее появилось сложное инженерное меню искусственного сознания.
Ее сознания.
– Именно так, – подытожил Гекс. – Это и должно было произойти. Однако, Бланк Пейдж нас слышит и, судя по тому, что пытается говорить, понимает. Еще одно открытие в копилку удивительных фактов об этой пони. Еще одно чудо.
Эх, жаль, что только слышу… Ого, я снова могу думать! Мысли вернулись, йей! Я не кусок пластика!!
Она изо всех сил старалась улыбнуться им. Но это, как и попытка заговорить, не увенчалось успехом. Лицо превратилось в едва шевелящую губами маску. Из ее рта не доносилось даже шепота. Искусственные легкие пока что не слушались.
Базз быстро вернулся к боксу. Тонкая конечность поставила на край стола небольшой белый баллончик.
– Эти не слышать Бланк Пейдж, – сказал Ги, извлекая из серого цилиндра инструмент, похожий на пистолет. Он подскочил к другому краю стола и положил распылитель рядом с баллоном. – Если она хотеть что-то сказать, ей стоит говорить громче.
Да если б я могла!
– Пейдж, ты считаешь, что мы умеем читать по губам? Боюсь тебя разочаровывать...
– Ги немного уметь читать по губам, – перебил Базза круглый техбот, чем несказанно ее удивил. – Пони говорить спасибо. Большое спасибо. И еще тысячу раз спасибо. Спрашивать, что они с ней сделать, чтобы она начать их слышать. Зачем эти хотели друг друга поубивать. И говорить, что Базз – кусок прыгуньего дерьма на колесах.
Эй! Последнего я не говорила!
– Бланк Пейдж, – сказал Гекс. С каждой секундой голос суперкомпьютера звучал отчетливей. – Единственное, что мы с тобой сделали после того, как техботы нашли тебя и принесли в бокс – запустили общую диагностику.
– Я принес, – сказал Базз, пристегивая ее к столу. – Так, к слову.
– Да, это сделал Базз. А обнаружил тебя Ги, по уникальным сигнатурам электромагнитного излучения.
Пейдж попыталась синхронизировать возникающие в голове слова и движения губ.
Спасибо вам, друзья. Простите, что я думала о вас плохо. Пожалуйста, не вините себя за то, что случилось со мной. Это я во всем виновата… Я вела себя, как какая-то психованная дурочка. Я очень сильно испугалась. И… и надумала лишнего. И не смогла остановиться. Хорошо, что я передумала себя убивать. Кстати, где вы нашли меня?
– Пони просить прощения за что-то. Говорить, что это ее вина. Еще что-то, что Ги не распознать. И спрашивать, где эти ее найти.
– Ты лежала на крыше склада, на границе зоны действия генераторов защитного сигнала, – сказал Базз. – Это в километре от поля антенн. Ги пришлось лезть по пожарной лестнице и стаскивать тебя оттуда.
Пейдж каким-то чудом умудрилась выпучить глаза. Она зашевелила губами быстрее обычного.
Как я там оказалась? Еще и на крыше?! Летать я пока что не научилась! Я помню только, что убегала от жутко гудящей штуковины и свалилась без сил. В глазах все светилось красным. И прут, засевший в ноге, помню. Я так и не смогла его достать… Кстати, та страшенная живая куча железок и булыжников, что пыталась меня то ли сожрать, то ли изрешетить, то ли зажарить, то ли оглушить, то ли все это сразу… Куда она делась?
Она часто заморгала. Зрение прояснилось достаточно, чтобы она начала различать очертания двух техботов, стоящих подле нее.
– Ээ… Пейдж спрашивать, как она там оказаться, – сказал Ги. Красный глаз дергался то к дисплею терминал–сканера, то к ней. – И что-то про гору мусора, которая дымить и двигаться.
– Тебя, с вероятностью восемьдесят девять процентов, доставил туда один из Стражей.
Вот оно что. Что там насчет живой кучи? Что-то я сомневаюсь, что она просто передумала меня жрать и уползла домой.
– Но удивляет меня больше не то, что он принес тебя, – продолжил Гекс, – а то, что ты смогла вернуться к нам. Ремонтный бокс не в состоянии исправить тончайшие структуры искусственного мозга. Тебе смогла бы помочь только отправка на завод, которые уже много лет не работают. И то без стопроцентной гарантии успеха. Повреждение псевдокортекса в условиях нашего мира означает, что находящаяся в нем сущность обречена на забвение, Бланк Пейдж.
– Есть и хорошая новость, – добавил Базз. – Даже если от бота остались только исправные мозги, то у него есть все шансы дотянуть до следующего апокалипсиса. Ну, если есть куда загрузиться. Да, Ги?
Шар промолчал. Вместо него ответил Гекс.
– Верно. Если оболочка повреждена, но мозг остался цел – перенести сущность еще можно. По тебе было видно, что нам стоит ожидать худшего. Ты оказалась слишком близко к аморфу. Но я верил, что еще не все потеряно. И, как видишь, моя вера оказалась вознаграждена.
И как это понимать? Я что, взяла и выздоровела?
– Пейдж спрашивать, как это понимать, – сказал Ги, отключая от ее затылка белый кабель и возвращая пломбу на место. Механический паук подхватил со стола похожую на пистолет насадку и вкрутил в нее белый баллончик. Перед лицом Пейдж мелькнул знакомый "веник", принявшийся аккуратно счищать слой обугленной шкурки с ожогов.
Через несколько секунд Бланк Пейдж вдруг явственно ощутила, как ее бедро покрывает холодный спрей.
– Понимай это, как руку помощи от СМОГа, – пробасил суперкомпьютер. – Помнишь, я говорил тебе, что рой способен на многое? Вот тебе очередное доказательство. Он каким-то образом восстанавливает сейчас твой мозг.
– Расскажите мне все.
Способность говорить, равно как и зрение со слухом, полностью вернулись к Бланк Пейдж спустя час после ее возвращения.
Но это не обрадовало ее. Вернувшаяся ясность сознания принесла воспоминания обо всех ужасах, что произошли с ней. Пестрый коктейль эмоционального фона сменился серой отрешенностью, навалившейся на нее тяжким грузом. Эмоции обесцветились и остыли, словно покрывающиеся пеплом угольки в костре.
Герметик наносился долго, слой за слоем. Пейдж лежала на спине и безучастно разглядывала сияющие лампы на штангах. Над ней мелькали лапы механического паука–переростка, прикидывающегося ремонтным боксом. Ни страха, ни прежнего удивления и восхищения это не вызывало. Совсем ничего.
– Что именно? – поинтересовался Базз. Громкие восторги по поводу возвращения Пейдж поутихли, сменившись делами насущными. Техбот занимался мелким саморемонтом – стягивал металлическими хомутами одну из гидравлических магистралей, из которой капало масло. Острый как бритва нож Ги успел повредить толстый шланг. – Рассказывать-то особо нечего. Ты выскочила наружу и умотала. Ги не смог открыть заклинившую дверь даже с помощью Нэнни. Да и не догнать нам тебя, как мы уже убедились. Я сгонял к Стражам. Пока я этих обвешанных оружием тупиц вводил в курс дела, Ги вернулся сюда и вместе с Гексом пытался следить за тобой. Но ты скрылась в СМОГе, а он непроницаем для радиосигналов. Поэтому мы тебя на какое-то время потеряли. Но у Стражей средства разведки получше наших, поэтому они засекли тебя, когда ты подбегала к полю антенн. По их отчетам, ваши с аморфом пути неминуемо пересекались.
– Как я уже говорил, шанс получить минимальные повреждения составлял две тысячных процента, – сказал Гекс, заполнив пятисекундную паузу.
– Как только я вернулся в техблок и начал готовить поминальную речь – в том районе что-то взорвалось. Громыхнуло так, что мы даже отсюда услышали.
– Этот засечь очень мощный энерговыброс, – прокомментировал откуда-то снизу Ги.
– Стражи тут же доложили, что аморф уничтожен, обследовали его останки, собрали образцы и улетели. Через полминуты Ги засек тебя и мы оба рванули за тобой. Вроде все. Что тебе еще рассказать?
– Все остальное, – тихо повторила Пейдж. – Что со мной произошло. Почему я такая психованная. Почему я не превратилась в кусок пластика. Стоп, я об этом себя должна спрашивать, а не вас... Тогда расскажите про ту гору хлама. Она как будто охотилась на меня. И была как живая. И внутри нее страшилище с щупальцами…
– Это называться аморф, – каркнули из–под стола. Круглый техбот был поглощен уборкой. Он шустро собирал с пола черные хлопья, осыпавшиеся с ожогов Пейдж, и складывал в пластиковый контейнер, зажатый в сгибе конечности.
– Это я поняла, – поджала губы Пейдж. – А поподробней?
– Автоконструкт–макроассемблер, – ответил Гекс. – В СМОГе, как и в любой сложной макросистеме, неизбежны сбои. Аморф – один из таких сбоев. Говоря образно, это раковая опухоль планетарного роя. Технически, он представляет собой бесструктурный массив из омникрафтов, управляемый примитивным ИскИном, изолированным от рассеянного разума. Если сравнивать с остальными необиотами, большинство которых продумано до мельчайших деталей, аморф – злая и грубая насмешка над техническим гением СМОГа.
Пейдж слегка нахмурилась. Знакомых слов была где-то половина, но общий смысл она уловила.
– Точнее Гекса никто не скажет, – подытожил Базз, указывая в потолок малой конечностью с зажатым в ней хомутом. – А с точки зрения техбота вроде меня, аморф – огромный кусок бесполезного дерьма! Полезной работы не выполняет, ничего не производит, развитым разумом не обладает, а энергии при этом потребляет чертову прорву. Единственная его цель – жрать, жрать, жрать. И расти. Ну и до кучи, выглядеть так, чтобы потом социоботам в гибернационном сне являться. Одним словом – мерзость!
Любой сон с этой мерзостью в главной роли автоматически превращается в кошмар. Хорошо, что она того, сдохла… Стоп, в гибернации бывают сны?!
Но вслух она спросила о другом.
– Жрать? – непонимающе заморгала Пейдж, почему-то представив слизня размером с дом, поедающего соответствующих масштабов гриб. – Я же сказала – "как живая". Но жарило от нее, как от… – она поискала слово, – как от большой печки. А ты говоришь, будто она на самом деле была живой.
– Аморф, – пояснил Гекс, – способен перерабатывать в самого себя практически любую материю. В этом его ключевое отличие от СМОГа, настроенного на рекомбинацию органики. Если бы аномалия получила неограниченный энергозапас и возможность бесконечно расти, она поглотила бы всю планету.
– Кто бы ей это позволить, – буркнул Ги.
– Первое условие в принципе невыполнимо, хотя границы этого предела не знает никто. Второго мы стараемся не допускать. Аморфа трудно уничтожить, но возможно. Стражи прибыли сюда из–за него.
– Мы его след еще при том обходе Кабеля заметили, – добавил Базз, – когда тебя подобрали. Мы знали, что рано или поздно он приползет сюда. Вот и подготовились.
– Поняла…
Некоторое время в боксе были слышны только попискивания сервоприводов "паука" да тихое сопение гидравлики Базза. Ги, когда не использовал чуткие приборы, встроенные в него, вообще не издавал никаких звуков.
Пейдж не хотелось говорить. Но лежать в полном безмолвии ей хотелось еще меньше. Гекс редко начинал разговор первым, а техботы были увлечены своими делами. Поэтому она решила задавать вопросы дальше.
– Вы говорили, что из СМОГа меня вынес кто-то из Стражей. Кто он такой?
– Кто бы знал, – отозвался Базз, подкручивая что-то на плоском блоке со шлангами и сосредоточенно двигая большой клешней вверх–вниз и вперед–назад. – Никто из нас его не видел.
– Тогда чему ты удивлялся, Гекс? – вяло поинтересовалась Пейдж. Обращаться к суперкомпьютеру, глядя на хитросплетения кабелей под потолком, по–прежнему казалось ей донельзя странным. Ну почему у него нет хотя бы лица?
– Во–первых, этот Страж – одиночка, – спустя некоторое время ответил Гекс. – Еще одна аномалия из общего списка. Все Стражи работают слаженной группой и никогда не разделяются. Этот всегда действует независимо от остальных. В это трудно поверить, если знаешь, что из себя представляют Стражи. Но это факт.
Снова повисла тишина.
– А что во–вторых? – не удержалась Пейдж. Хотя спросила скорее для того, чтобы Гекс что-то говорил. Ах, этот голос...
– Во–вторых, основная задача Стражей – ликвидировать угрозы, а не уносить раненых с поля боя. Одиночка заслужил звание аномалии еще и потому, что его поведение отличается от остальных.
Пейдж захотелось ляпнуть какую-нибудь глупость. Просто для того, чтобы услышать чей-нибудь смех.
– Может, он внештатный сотрудник и подрабатывает на полставки? – спросила она, невинно улыбаясь. – О, или недавно устроился на работу. Иии... и еще не успел влиться в коллектив!
Базз и Ги расхохотались.
Шутки – это магия!
– Ну ты жжешь, Пейдж! – гоготал большой техбот, закрывая глаза большим манипулятором. – Моя школа! Неее, по тому перцу видно, что он себе на уме. Все Стражи синхронно заняли позиции вокруг поля антенн, а он где-то затаился. Будто ждал своего выхода.
– И дождался? – хихикнула добившаяся своего Пейдж. Эмоции слегка заискрились.
– Он уничтожил аморфа, опередив остальных, – сказал Гекс. – Я не смог зафиксировать это событие, потому что аморф повредил все камеры в том районе. Но по ряду косвенных признаков, это был именно Страж–одиночка. Это уже второй аморф в его послужном списке.
В голове Пейдж будто бы сложились части большого пазла, над которым она пыхтела долгое время. Огромные следы в пыли, размытая тень у желтой стены, шипастый силуэт на фоне электрического шторма, ее чудесное спасение...
Она едва удержалась от радостного возгласа.
Так то колючее нечто, что я видела в СМОГе, и был Страж–одиночка! Значит, это он спас меня от аморфа! Нет, мне не показалось, он как будто похож на меня! У того силуэта, судя по бликам, было четыре ноги. И хвост был… вроде как. И те следы, я точно помню, чем-то напоминали мои! Там явно прошел он! Или она? Какого оно пола… Буду считать, что она. Неужели она тоже понибот? Какая же она огромная! Она куда больше меня. Почти как настоящая лошадь! Еще и с какими-то шипами! Понибот–великан с шипами?! Не хотела бы я знать, где таких делали и для чего… Неважно, она избавила меня от ночного кошмара, ставшего реальностью. А я даже спасибо не смогла сказать. Ох, как неловко вышло...
В этот момент лапы механического паука поднялись вверх, сигнализируя о завершении ремонта. Пейдж дождалась, когда ее отстегнут от стола, и спрыгнула на пол.
Герметик хорошо закрыл проплешины от ожогов, но оказался немного темнее шкурки Пейдж. Многочисленные неровные пятна заметно выделялись на общем фоне.
Я не сильно совру самой себе, если скажу, что мне даже нравится эта пятнистость?
Она потрогала одно из пятен копытом, чтобы убедиться, что чувствительность пропала почти полностью. Впрочем, и это не стало поводом для сильного огорчения. На фоне невысказанного спасибо за спасение жизни, подобное показалось полной ерундой.
Пейдж осмотрела свое тело, прошедшее очередную передрягу. До этого момента она не обращала особого внимания на свою кьютимарку. Вернее, на те места, где должна была находиться настоящая кьютимарка. Ее внимание привлекло то, что конвейерные метки–ориентиры на ее крупе каким-то чудом избежали брызг расплавленного металла. Не коснулось их и вещество аморфа, способное разъедать и превращать в самое себя камни и металл.
Она провела копытцем по черным квадратикам оптической метки и шмыгнула носом.
Хотела бы я поверить, что я везучая пони, какой меня назвали Гекс и Базз. Но ведь это не так… У действительно везучей пони должна быть кьютимарка в виде четырехлистного клевера. Или игральных кубиков. Или пары каких-нибудь карт… Да что там, вообще должна быть кьютимарка! Я согласна на что угодно, вместо этой невразумительной картинки, не имеющей отношения к тому, что я действительно должна уметь. С каких это пор быть пустой оболочкой стало особым талантом для пони? Какую жертву я должна принести богу кьютимарок, чтобы у меня появилась возможность выбрать хотя бы из трех вариантов? Все, с этого момента я официально завидую пустобоким. У них, в отличие от меня, все впереди!
Следующей в очереди на проверку стала нога. Пейдж пошевелила поврежденной прутом конечностью, топнула пару раз, погарцевала на месте. И во второй раз осталась довольна результатом работы механического паука. Нога работала исправно, а шрам на месте отверстия оказался совсем крошечным.
Пребывавшая в тоскливой прострации Пейдж немного повеселела. Она подошла к консоли бокса, погладила ее по матово–серому боку и тихо произнесла:
– Спасибо тебе большое.
Пока техботы собирали инструменты, Пейдж вновь погрузилась в размышления. Она отошла от консоли, чтобы не мешать порыкивающим друг на друга напарникам, и хмуро уставилась на свое отражение в зеркальной поверхности блестящего бака.
Мысли о неизвестном герое вернулись. Помимо признательности и восхищения, Пейдж чувствовала страшную неловкость.
Смогу ли я подобрать слова, чтобы сказать ей, как я ей благодарна? Что-то мне подсказывает, что одним "спасибо" я не отделаюсь. Чего уж там, даже тысячи "спасибо" за такой поступок маловато будет. Нужно что-то посущественней! Но что?
Как-то незаметно для себя, Пейдж начала думать о встрече со своей спасительницей. Ей захотелось узнать о ней больше.
– Значит, она прихлопнула ту щупальцевую штуку, – сказала Пейдж, шагая к круглому столу, ставшему чем-то вроде места общего сбора обитателей мастерской. Рядом с ней вращались колеса металлического хаоса по имени Базз. – Страж–одиночка. Мне не хотелось бы знать, как она это сделала, но что я точно хочу – отблагодарить ее. И лучше всего лично. Вы поможете мне найти ее?
Если те взгляды, которыми обменялись Базз и сидящий на нем Ги, были не красноречивыми, то она не была бы социоботом.
– Пейдж, ты… ты что, хочешь поговорить со Стражем? – недоверчиво проговорил Базз, как-то странно глядя на нее. – Серьезно?
Пейдж слегка пожала плечами.
– Я видела ее в СМОГе и мне показалось, что она похожа на меня. Я хотела бы посмотреть на нее поближе. Хочу кое–что проверить. А что?
– Постой тут, лады?
Ги соскочил на стол. Базз развернулся и нарочито медленно покатился в глубину мастерской.
– Ты куда? – удивилась Пейдж.
Базз указал конечностью перед собой.
– Я вооон в той куче запчастей бампер от электромобиля видел. Сейчас принесу.
– Ээ? – несуществующие брови Пейдж поползли на лоб. – Зачем?
– Предлагаю тебе сначала попытаться найти общий язык с бампером, – подмигнул ей техбот. – Если это у тебя получится – можешь смело идти к этим истуканам с острова Пасхи и говорить с ними, о чем вздумается.
Ги хихикнул. Базз остановился у груды покрытых смазкой и пылью деталей и принялся в ней копаться, хитро поглядывая в сторону Пейдж.
– Ты неисправим, голова–тарелка, – засмеялась она и тут же посерьезнела. – Базз, вернись, пожалуйста. Не хочу я разговаривать с бамперами. Подожди, ты хочешь сказать, что она…
– Страж, – перебил шарообразный техбот. – Этим все сказать. Они мало говорить. Реагировать только на краткие фразы. И они опасны. Лучше не подходить близко. Может, тот одиночка и походить на Бланк Пейдж. Но ей не стоит проверять это. Стражей надо избегать.
Вот, даже Ги говорит, что может и похожа на меня… А это уже что-то!
– Шарик–фонарик прав, – признался вернувшийся к столу Базз. – Видишь приближающегося к тебе Стража – жди неприятностей. А тот одиночка... Он, ну, жуткий немного. Хотя бы потому, что ни Гекс, ни мы толком не знаем, как он выглядит.
Пейдж недоуменно покосилась на увешанную мониторами стену.
– Вы разве не могли ее отсюда увидеть?
– Могли бы, – кивнул техбот. – Но сюда выводится сигнал всего с тринадцати камер, установленных в районе поля антенн. И Гекс уже говорил, что аморф, перед тем как сдохнуть, поглотил или вывел из строя камеры, на которые могла попасть ваша встреча. Еще один нюанс: Страж–одиночка – тот еще скромняга. Скрываться от посторонних глаз и проваливаться сквозь землю умеет просто на ура.
– Скрытный и мощный, – сказал Ги.
Базз клацнул малой клешней.
– В точку, напарник. Страшно подумать, насколько мощный, раз сумел завалить охрененно здорового аморфа с одного выстрела... Пейдж, черт побери, – Базз вдруг нахмурился, – это Страж. Неужели ты не понимаешь, что это чревато крупными неприятностями?
Пейдж почувствовала себя умственно отсталой. Но тут же подумала, что если она будет бояться задавать даже идиотские вопросы, ее дальнейшее существование в этом мире будет весьма недолгим.
– Какими такими неприятностями?
– Стражи, в отличие от нас с тобой, способны не только распознавать угрозу, но и устранять ее, – ответил Базз. Пейдж подумала, что уж он-то точно считает все ее вопросы идиотскими, но не подает вида. – Вдруг ты нарушишь какой-нибудь малоизвестный пункт Кодекса, даже просто обращаясь к нему? Или просто будешь выглядеть для него, как потенциально опасный объект? Если он сделает с тобой то, что сделал с аморфом, от тебя даже пепла не останется.
– Чем запугивать, лучше скажите, знаете ли вы ее, – буркнула Бланк Пейдж, для самоуспокоения нарисовав в воображении образ таинственного защитника слабых и обездоленных. Этакого безымянного героя в плаще, широкополой шляпе и маске, избегающего лишнего внимания. Точнее, не героя, а героини. Пони–героини, вроде Пони–Что–Надо – это имя появилось в ее памяти само по себе. Пейдж окончательно решила думать о Страже–одиночке, как о существе женского пола. И ей страшно хотелось, чтобы та в самом деле оказалась пониботом. – Вы с ней встречались раньше?
– Нет и не собираться, – "прищурился" Ги.
– Нууу… – замялся Базз. – Может, и встречались. Но оба не помним этого.
– Это было так давно?
– Кто бы знал. Одно из самых досадных последствий переносов сущности из оболочки в оболочку – гребаная потеря долгосрочной памяти.
Поэтому их и зовут Потерянными? Правильнее же будет "потерявшие"... Хотя нет, звучит как-то стремно.
– Ну хоть что-нибудь мне расскажите о ней! – взмолилась Пейдж. Она подскочила к Баззу и забарабанила передними копытцами по переднему колесу. – По–жа–луй–ста! Я второй раз в жизни встречаю потенциально родственную душу, и первый раз – потенциально родственную душу, не являющуюся голосом в моей голове!
Она осеклась и покосилась на Ги. Она еще никому не рассказывала о появлении в голове копии ее сущности, назвавшейся сестрой. Она не знала, как техботы и суперкомпьютер отреагируют на это. А проверять желания не было.
Но казалось, они этого не слышали. Или не придали значения. А может, просто не поняли, о чем она говорит.
– Ги не знать, кто он такой, этот Страж, – буркнул погрызенный шар, не глядя на нее.
– Я в этом отношении недалеко ушел, – прогудело сверху. – Прости, принцесса.
Пейдж приложила копыто к лицу и тяжело вздохнула. Умоляюще посмотрела вверх.
– Гекс, пожалуйста...
– Увы, Бланк Пейдж, – ответил суперкомпьютер. Пейдж представила, как он разводит виртуальными руками. – Этот Страж либо знает, где расположены работающие камеры, либо способен обнаруживать их издалека. Он передвигается по территории комплекса, строя маршрут так, чтобы не попадаться в поле их зрения. Я могу рассказать и показать тебе других, но данными об одиночке не располагаю. Все, что я знаю – он вооружен крупнокалиберным рельсотроном.
– Рельсо – чем? – не поняла Пейдж.
Тупые и наивные вопросы спасут мир. Ну или, как минимум, меня.
– Ты же была неподалеку от взрыва? – сказал Базз. – Должна была видеть, как он орудует этой штукой. Или последствия. Аморфа наверняка в клочья порвало.
Пейдж замотала головой и хмуро посмотрела на потолок.
– Ускоритель масс, – тут же пояснил Гекс. – Тип электромагнитного оружия, способного метать металлические болванки с очень высокой скоростью.
– Теперь поняла, – сказала Бланк Пейдж тоном, полным медленно гаснущего энтузиазма. Она отошла от Базза и принялась нарезать круги вокруг стола, сердито пиная мелкие детали и мусор, попадающиеся на пути. – Нет, Базз, не видела. Я потеряла сознание, когда аморф подполз совсем близко. Он был такой громкий...
Пейдж загрустила. О таинственной героине, мысленный образ которой прямо–таки лучился благородством и самоотверженностью, никто ничего не знал. Кроме того, выяснилось, что она была из тех, кто умел убивать. И маленького социобота угнетали разговоры об оружии, насилии, убийствах и всем таком прочем.
– Пейдж...
Она остановилась и подняла голову.
Базз смотрел ей в глаза. Пейдж мысленно вздохнула, жалея, что ее собеседники не имеют лиц, а набор средств выражения эмоций весьма скуден. Сведенные под острым углом "брови" и легкий прищур техбота могли означать и подозрение, и намек на гнев, и легкую задумчивость.
– Знаешь, разговор со Стражем – это как игра в русскую рулетку, – сказал он, и Пейдж распознала в его тоне назидательную доброжелательность. – Никогда не знаешь, что ждет тебя в следующую секунду, какое твое слово окажется роковым. А ты еще и благодарить его собралась. Их программа не предназначена для социального взаимодействия. А что может происходить в мозгах одиночки, неизвестно где откопавшего и таскающего с собой тяжеленный рельсотрон – даже Фрактал не знает. Одиночка явно из Древних. У него сто–пу–дов крыша протекает. Она у всех Древних протекает, – хохотнул он, и тут же опомнился: – Ну, кроме тебя, Гекс.
– Я далеко не самая психологически стабильная сущность, Базз, – спокойно ответил суперкомпьютер. – Возраст, отсутствие доступа к службам психокоррекции, сгинувшим по причине конца света, и слабое, но длительное воздействие СМОГа дают о себе знать. Поэтому твои слова можно отнести и ко мне.
– Как скажешь, – кивнул техбот, как показалось Пейдж, с облегчением. – Вот и одиночка тот наверняка немного не в себе, раз ему в кайф общество остальных Стражей. Пейдж, он может тебя, в лучшем случае, не понять, либо проигнорировать. А в худшем…
Он замолк, несколько секунд смотрел на Пейдж. И отвел взгляд.
– Ладно, не будем об этом, – буркнул он. – Мне просто хочется отбить у тебя желание с ним встретиться, не вгоняя тебя в панику.
Пейдж задумалась. Как бы ни пугало ее все, что было сказано, отступать она не хотела. То, что сделал для нее тот Страж, заслуживало высшей степени признания. Кем бы он ни был, что бы про него ни говорили. Если он сделал это, если он рисковал своей жизнью ради нее – значит, на то у него были веские причины.
И Пейдж очень сильно хотела их узнать.
– Да что угодно говорите, – она сердито тряхнула головой и уселась на пол. – Я все равно хочу попытаться.
Ну какая пони откажется от новых знакомств? Если она пони, конечно… Я очень хочу выяснить, кто скрывается под маской. Но для начала мне нужно придумать, как ее отблагодарить.
Большой техбот озадаченно клацнул большой клешней и посмотрел на Ги. Тот мигнул глазом и сложил манипулятор в положение "руки на груди".
– Упертая же ты, – сказал Базз хмуро. – Ну тогда тебе прямая дорога в Суперкластер. Все Стражи обитают там.
Пейдж обрадованно захлопала глазами.
Вот и вторая причина отправиться туда! Первая и главная – найти друга, в котором я не разочаруюсь через час. Я снова наложу на себя копыта, если ошибусь с выбором второй раз подряд. Пони, что обитают в городе, кажутся мне идеальными кандидатками. Они уж точно не будут пытаться сделать со мной что-то плохое. Ведь они такие же пони, как и я, разве нет? Хорошо, не совсем такие же. У них, в отличие от меня, наверняка есть гривы и хвосты. И батарейки внутри. И кьютимар... Эй, они пони и точка! И этого достаточно! Как минимум, мы быстро найдем общие темы для разговора, как максимум – я наконец обрету лучшего друга! Йей! А если выяснится, что моя героиня тоже пони? О большем я и мечтать не могла!
Усесться на пыльный, холодный, покрытый мелким колючим мусором пол оказалось дурацкой затеей. Пейдж, выкинув из головы мечты о диване, поднялась на задние ноги и оперлась передними на стол. Техботы молчали, не глядя на нее.
Мне надо подготовиться. Идиотские вопросы я могу задавать только техботам и Гексу. Не хочу ставить себя в дурацкое положение перед потенциальными кандидатками в лучшие подруги. Гекс и техботы обещали рассказать мне все, что они знают… Продолжаем серию идиотских вопросов.
– Значит, мне просто необходимо попасть туда, – с нажимом проговорила она. – Но я ничего не знаю о нем. И о тех, кто там живет. И об этих, как их там, необиотах… Вы столько о них говорили, а я даже не представляю, как они выглядят. О! – она вдруг вспомнила причину своего появления здесь, – покажите мне прыгохвата!
– Посмотри на третий монитор справа, – сказал Гекс.
Пейдж повернула голову к рядам мониторов на дальней стене.
И вытаращилась на светящийся экран.
Видеозапись показывала двуногую тварь, стоящую на большом металлическом контейнере. С энтузиазмом муравья, грызущего травинку, прыгохват терзал страшными челюстями верхний угол контейнера. Свет от знакомого прожектора едва освещал монстра и текучую мглу вокруг него. Напрашивался вывод, что Нэнни вела съемку с большого расстояния и с сильным, если не максимальным, приближением.
Биомеханоид с легкостью отрывал и тут же глотал большие куски толстой стали. В его движениях равномерно смешивались животная пластика, самозабвенная деловитость насекомого и выверенная до микрон точность механизма. Могучие лапы при каждом движении продавливали крышу контейнера, а когти оставляли в ней глубокие борозды.
Наконец, дыра в крыше стала достаточно большой, чтобы прыгохват смог протиснуться внутрь – что он и сделал.
Мамочки!
Пейдж подобрала отвисшую челюсть.
– Фантастическая дрянь! – выдохнула она наконец.
– В реальности хуже, – скрежетнул Ги. Пейдж заметила, что он ни разу не взглянул на экран.
– Охотно верю! – энергично закивала она. – Теперь я понимаю, как мне повезло! Тот, что меня тащил, мог меня пополам перекусить, как зубочистку! Или проглотить! Это какие ж они тогда огромные?!
Ей показалось, что Базз ухмыльнулся, хотя это было технически невозможно.
– Самое время показать тебе кое–что, – сказал он.
Он укатил вглубь мастерской, скрылся за одним из стеллажей и чем-то долго там гремел. Ги проводил его взглядом.
Пейдж с плохо скрываемым отвращением продолжила разглядывать изображение на мониторе, ожидая появления монстра. И вздрогнула, когда тот выбрался из дыры.
Прыгохват, удерживая в пасти большой темно–зеленый ящик, несколько секунд стоял неподвижно, будто прислушиваясь. Затем спрыгнул с контейнера и растворился в тумане.
Экран погас.
Зачем СМОГу такие чудища? – думала Пейдж, с опаской глядя на потемневший монитор, будто прыгохват мог выскочить из–за него и наброситься. Для чего?
Перед ней на стол бухнулся тяжелый изогнутый предмет, и она с писком отпрыгнула.
На шлифованном металле лежал черный и блестящий, как обсидиан, ровно иззубренный по кромке, толстенный коготь длиной с Бланк Пейдж. На тупом конце когтя присутствовал еще и кусочек пальца, которому он когда-то принадлежал.
– Это у них рассекательно-вперед-толкательные когти, – прокомментировал Базз, пододвигая коготь поближе к ней. – По два на каждой ноге. Когда он бежит, они выполняют роль грунтозацепов. В другую сторону торчат тормозительно-распарывательные, они поменьше и сильнее изогнуты. Теперь можешь прикинуть размеры.
Пейдж мысленно прикинула размеры и поежилась.
– Ужас неописуемый!
– Нравится? – хмыкнул техбот. – Смотри.
Он отъехал в сторону, разворошил ближайшую к столу гору хлама и вытащил из нее большую металлическую болванку. Бухнув ее на стол, Базз взял коготь. Пейдж не понимала, что он хочет сделать, но на всякий случай отошла подальше.
Коготь, зажатый в тонкой клешне, с жутким свистом рассек воздух и глубоко врубился в металл, выметнув снопик искр. Еще раз. И еще.
Изрубленная болванка отправилась в кучу хлама, а коготь вернулся на стол. Выглядел он точно так же, как и до этого.
Пейдж осторожно подошла. С опаской протянула ногу. Потрогала бритвенно–острую кромку. И прижала уши.
– …
– Всегда острые, даже когда отдельно от тела, – солидно пояснил Базз, видя ее замешательство. – Регенерирующая псевдоорганика, гигаватт мне в потоковый накопитель. При этом по твердости и прочности она на порядок превосходит углеродистую сталь. Извини, что целого гада у нас нет, – он с притворным сожалением развел манипуляторами. – Коготь пока что единственный сувенир, доставшийся нам от прыгохватов.
– Было бы за что извиняться! – фыркнула Пейдж, трогая острый кончик когтя. – Мне и этого хватило! Зачем они СМОГу? Для чего он создает таких чудовищ?
– Кто б знал, – как будто бы вздохнул Базз, хотя дышать ему было определенно нечем и незачем. – Значит, ему это нужно. И это, в Туманных Землях можно встретить тварей и похуже. Гидру, например. Или катихвоста.
Пейдж обреченно повесила голову.
– Лааадно, – протянула она. – Я сама напросилась. Рассказывайте.
– Гидра, или лизогидрокс, – тут же отозвался Гекс, будто ждавший удобного момента для лекции. – Конструкт–мимик. Способен выращивать из рабочего тела многочисленные выросты–псевдоподии, за что и получил свое название. Гидра способна поглощать и рекомбинировать в саму себя неорганические вещества, как и аморф. Но в отличие от аморфа, аномалией не является, так как ее природа не хаотична. Скорее, какой-то неудачный эксперимент. Гидры имеют типовую форму, почти не растут в размерах и не пытаются поглотить и переработать как можно больше материи. Им достаточно того, что они соберут в радиусе досягаемости щупалец.
– Что значит мимик? – спросила Пейдж, пытаясь приподнять тяжеленный коготь. У нее не получилось даже просто оторвать его от поверхности стола. Весил он явно больше, чем она сама.
Вопрос из популярной в моей голове серии "спросила, чтобы потом пожалеть об этом".
– Оборотень, – сказал Базз. – Гидра чаще всего деревом прикидывается, когда жрать не хочет. Хотя может чем угодно. Фонарным столбом, остовом машины, частью здания. Не отличишь от настоящих. А в активном состоянии похожа на Шуб–Ниггурата. Пейдж, ты это, деревья лучше не трогай, если встретишь.
– Недалеко от поля антенн был парк. Я видела там деревья. И я их не трогала!
– И не надо. Мало того, что хрупкие, так на поверку могут оказаться подобной штукой. От прыгохвата еще можно спрятаться, а от этого… Базз бросил быстрый взгляд на мониторы. – Хорошо, что гидры чертовски редкие. Я помню, что видел только одну, когда обшаривал склад запчастей на окраине ближайшего к Суперкластеру человеческого города.
– Дроны, которых я периодически отправляю в город, за пятнадцать лет существования необиотов видели только двух активных гидр, – добавил Гекс. – В сорока трех и семидесяти километрах отсюда. Но это было, соответственно, девять и пять лет назад. Те гидры уже ушли с тех мест.
– Не очень-то я и расстроилась! – криво улыбнулась Пейдж. – А катихвост? Это что за зверь?
– Ротосколид, – тут же отозвался древний искусственный мудрец.
– Гекс, можно я расскажу? – взмолился Базз, подняв плоскую голову. – А то ты, извини, если вдруг начнешь вещать, так тебя и не остановить.
– Да, – коротко ответил суперкомпьютер.
– Итак, – техбот подмигнул Бланк Пейдж и театрально взмахнул малой конечностью, – катихвост, он же ротосколид. Гнусная насекомо–срань из веселой семейки, к которой относятся прыгохваты. Похожа на помесь хвостатой сколопендры с осьминогом. Умеет сворачиваться в кольцо и быстро катиться. Как колесо. Отсюда и название.
– Кто все эти названия чудные придумывает? – подняла невидимую бровь Пейдж. Она оставила попытки поднять коготь и теперь вращала его на столе, как огромную стрелку часов.
– Их так Древние называть, Гекс? – спросил Ги.
– Да. А ротосколид – официальный термин "Белого журавля".
– Наукоботы… – недовольно буркнул Базз и продолжил: – В отличие от этих шумных и тупых ублюдков, – он кивнул на крутящийся на столе коготь, – катихвост – тварь хитрая. Выжидает до последнего, а атакует всегда исподтишка. Вскрывает жертве челюстями голову, прилепляется к мозгам жидким внутренним ядром и за считанные минуты поглощает. С дымом, шумом, светом и прочими прелестями одичалой молекулярной разборки.
Пейдж передернуло.
Это омерзительно...
– Остальное ему почему-то не интересно. Если катихвост сумел прицепиться к твоей голове – считай, бесплатный билет в один конец у тебя уже есть. Видал я ботов, попавшихся катихвостам, – голос ржавого гиганта погрустнел. – Хреновая кончина, даже по меркам стерильной пустоши. Уж лучше Стирание, чем это. Чего там я про аморфа говорил? Мерзость? Так вот, эти твари – мерзость в квадрате.
Пейдж стало не по себе от пугающих подробностей об окружающем мире, поступающих от его постоянных обитателей. Нужно было снова сказать что-то смешное, развеять неприятное впечатление от услышанного. Но вернувшееся было к ней хорошее настроение опять начало меняться на серую отрешенность. Поэтому она смогла лишь выдавить из себя улыбку.
Базз помолчал, глядя на крутящийся коготь.
– Ротосколиды питаются исключительно псевдокортексом, – сказал Гекс. – Поэтому охотятся только на роботов.
Пейдж поморщилась, продолжая бездумно крутить коготь и стараясь не прикасаться к его острому краю. Не особо волнующий ее вопрос сорвался с ее языка.
– Откуда вам столько известно про них? Вы же не помните ничего.
– Я, наверное, в прошлых жизнях часто встречал, – Базз постучал по одному из многочисленных блоков корпуса. – Народ с подземных уровней этих гадов ненавидит.
Катихвосты не стайные твари, как прыгуны, – проскрежетал Ги, махнув конечностью в сторону темного монитора. – Жить поодиночке. В подземельях, расселинах в земле и канализационных коллекторах. Без оружия и фонарей лучше не лезть. Твари уметь хорошо маскироваться.
– Так говоришь, будто их лично отстрелял не один десяток, – полушутя–полусерьезно буркнул Базз.
– Возможно. Ги очень хорошо помнить, как выглядеть катихвост. У них ноги постоянно менять длину.
Базз уставился на напарника так, будто увидел в первый раз.
– Может ли это значить, что ты когда-то жил под землей?
– Это может значить что угодно...
Бланк Пейдж слушала техботов уже вполуха. Ей расхотелось выяснять что-либо еще о местной фауне. Ей вообще расхотелось задавать вопросы. Услышанного и увиденного было достаточно, чтобы сложить общее мнение и никогда больше не возвращаться к теме того, что ждет ее за стенами Последней Надежды.
Она думала о своем решении, принятом у поля антенн во многом благодаря влиянию воображаемой сестры. И ее раздирали противоречия.
Вырожденный, невероятно изменившийся мир, в котором она появилась, кишел опасными тварями. Было очень непросто принять то, что даже роботы могут быть звеном в чьей-то пищевой цепи. Бланк Пейдж вспомнила двуногую тварь, глотающую куски металла, и поежилась. Даже слегка порадовалась тому, что еще не была самой собой, когда прыгохват нес ее в своей страшной пасти. Она бы точно сошла с ума, еще тогда.
Но ей нужно было учиться жить в этом мире. Иначе она не смогла бы обрести то, в чем действительно нуждалась.
Причин покинуть Последнюю Надежду и отправиться в Суперкластер стало более чем достаточно, чтобы сделать это как можно быстрее. В городе обитала таинственная спасительница в маске, плаще и шляпе. В городе Пейдж смогла бы найти настоящих пони–друзей. И, возможно, лучшую подругу. Поэтому город роботов, о котором она столько слышала, манил ее, тянул к себе гигантским магнитом.
Но при этом Пейдж явственно ощущала привязанность к первому и пока что единственному в своей жизни месту, где ей были по–настоящему рады.
В мастерской техблока было тепло и светло. Здесь жил творящий чудеса механический паук–ремонтник. Здесь было много запчастей, с которыми можно было не беспокоиться о поломках. А еще здесь обитали роботы, пытавшиеся быть ее друзьями.
И пусть один из них хотел сделать с ней нечто ужасное. И пусть другой не оправдал ее надежд и не стал ее лучшим другом. А третий старался выглядеть хорошим и правильным, за чем явно скрывалось темное прошлое. Но ее отношение к этим существам, которых она называла друзьями только потому, что не могла иначе, изменило их. Она чувствовала, что никто из них никогда больше не причинит ей зла. Здесь она была в безопасности.
И Бланк Пейдж слишком хорошо помнила слова не умеющего лгать суперкомпьютера.
Жизнь в городе, где малейшее нарушение Кодекса грозит уничтожением на месте без суда и следствия, порождает первоклассных лжецов. В нем абсолютно никому нельзя доверять.
Это не укладывалось в голове робота, запрограммированного быть открытым, дружелюбным и честным.
Гекс, возможно, был по–своему прав. Но это была лишь точка зрения. Мнение сущности, никогда не бывавшей в том месте, в которое так тянуло Пейдж.
Гекс никогда не был в Суперкластере. Может, он просто слишком много общался с роботами, которые когда-то приходили сюда и действительно хотели его обмануть? И теперь думает, что в городе все такие…
За все время своего существования Пейдж узнала себя достаточно хорошо, чтобы убедиться, что она была очень упрямой пони.
Она решительно тряхнула головой, прогоняя невеселые мысли.
А вот я так не думаю! Если там есть такие как я – значит, еще не все потеряно! И мне хотелось бы познакомиться со всеми. Да хотя бы для того, чтобы потом сказать Гексу, что он ошибался.
Эта мысль прозвучала, как третья причина. И Пейдж приняла окончательное решение.
Она решила отправляться немедленно.
Закусив нижнюю губу, она на всякий случай поклялась себе, что не отступит, пока не исполнит задуманное. Что бы ни случилось.
Ниточка, которая связывала белую пони с этим мрачным местом, истончалась, грозя порваться.
Неизвестность пугала ее. Но социобот, которым она была, нуждался в обществе. Если не человеческом, если не себе подобных, то хотя бы в обществе мыслящих машин.
Внимательное общество помогло бы ей понять саму себя. Сочувствующее общество дало бы ей лекарство от душевных страданий. Заинтересованное общество помогло бы ей найти ответ на вопрос, кто она такая и по какой причине она оказалась в этом безжизненном мире.
Пони, которой она была, нуждалась в друзьях. Если не в целой куче, то хотя бы в одном, но настоящем. В друге, который всегда рядом. Друге, который помогал бы ей во всем. Друг, которому она могла бы доверить все свои немногочисленные тайны. Наконец, друг, с которым она смогла бы весело проводить время.
Два слова, появившиеся в ее сознании, словно бы источали мягкий свет. Мысленно смакуя их, она заряжалась от них какой-то неведомой энергией.
Лучший друг.
Ключ к дверке, за которой лежали ответы на вопросы о ней самой, о ее предназначении и о связи со СМОГом, находился у него.
И она смогла бы найти его в городе, в который направляла ее судьба.
Но чтобы попасть туда, ей нужна была помощь. И она уже знала, у кого она сможет попросить об этом.
Пейдж тихо вздохнула, выплывая из омута невеселых мыслей. И с ужасом обнаружила себя посреди поля битвы.
Прямо на нее катилась гора ржавого металла, размахивающая манипуляторами, и Пейдж едва успела спрятаться под стол.
– …но все же скажу: Ги, у тебя в башке псевдокортекс или прыгунье дерьмо? – грохотал Базз, огибая стол. Он грозно надвинулся на Ги, стоявшего позади Пейдж. – Ты серьезно предлагаешь поставить на Бодекса, которому лет десять как место на свалке? Ты идиот?
– Бодекс шесть раз подряд победить! Шесть! – хрипло возразил стоявший позади Пейдж круглый техбот. Словно для придания веса своим словам, Ги сложил гибкую конечность в подрагивающую шестерку. – Он ветеран! Звезда! Глыба! Ги хотеть оболочку, как у него.
– Ты что, завис? – сощурился Базз. – Этой звезде–глыбе Огнеплюй в позапрошлом туре повредил гусеницы и оторвал одну из рук. Жаль, что сдох, перспективный был боец. А сервомоторов у Бодекса столько, что они сжирают его батареи уже через пять минут боя! Он под конец раунда всегда еле шевелится! Ставлю большой манипулятор на то, что в следующей "Проверке на прочность" Бодекс продует Коленвалу, если не додумается установить в себя компакт–реактор.
– Ребята, – позвала из–под стола ничего не понимающая Пейдж, переводя взгляд с одного на другого.
– Зато Бодекс мощный и быстрый! – парировал Ги, щурясь. – Он этим и брать!
—"Быстрый"? – съехидничал ржавый гигант. – Этот-то древний громила быстрый? Ну да, он силен, ничего не скажешь. Но быстрый, пф! Вот Коленвал – да, быстрый! Бодекс по сравнению с ним – улитка–переросток на гусеничном ходу!
– Коленвал!? – возмутился шар. Он высоко поднялся на телескопической ноге и возмущенно замахал на напарника манипулятором–змеей. – Тот дохляк на тонких ножках?! Да он всякий раз, как выходить на поле, только и делать, что убегать! Трус! Ну Базз и найти, кого вспомнить!
Базз даже слегка откатился назад от наседающего на него Ги. Рявкнул:
– Зато он хитрый, как сам черт! Коленвал заменил все свои серводвигатели на искусственные мышцы! Грохнул на них целое состояние! Ты не знал? Эээ, память твоя дырявая… Думаешь, почему его никто не может догнать? Да, потому-то он и носится по рингу, как наша быстроногая принцесса психических отклонений! Зато когда у противника садятся батареи, он его тепленьким берет! Этот трехногий демон держал титул абсолютного чемпиона весь прошлый год! Весь! Прошлый! Год!.. – на последних словах он пристукнул большой клешней о пол.
Что-то мне надоело ничего не понимать.
– Нарооод! – завопила Пейдж, выпрыгнув из–под массивной столешницы, как чертик из табакерки, и сердито размахивая копытцем. – Вы вообще о чем?!
Техботы уставились на нее.
– Упс, – хмыкнул Базз. – Прости, подруга, увлеклись. Поворошили прошлое и неожиданно вспомнили забавы, популярные под землей. Старый спор, кто победит в "Проверке на прочность", сохранился в памяти даже такого склерозника, как Ги.
Ги сипло буркнул:
– Все равно Базз не прав. Бодекс уделать Коленвала одной средней левой.
– Мы не закончили! – отрезал хаотический техбот, наставив на напарника малую клешню.
– Базз, ты говорил, что если идти вдоль Кабеля, можно прийти в Суперкластер? – спросила Пейдж, решив не тянуть время. – И долго идти придется?
Навалилась тишина. Долгая и звенящая.
Пейдж подумала, что опять что-то такое ляпнула, за что в нее будут вонзаться испепеляющие взгляды и целиться раструбы плазменных турелей. Нервно оглянулась в сторону выхода.
Но взгляды напарников были не злыми, а озадаченными. А Гекс и турели молчали.
– А я думал, ты прикалываешься, – наконец, глухо проговорил большой техбот.
Она покачала головой.
– Если бы. Я говорила серьезно.
– Но зачем Пейдж идти туда? – спросил Ги.
– У меня появились причины, – нахмурилась Пейдж. Подумав, она отодвинула коготь, запрыгнула на стол и уселась на край, свесив задние ноги. Поза была не очень удобной, но ей так хотелось. – А еще я не могу больше оставаться здесь. Я… я не знаю, почему. Хотя нет, конечно же знаю. Но вряд ли смогу объяснить, не скатившись в безудержные рыдания. А то и в очередной приступ психоза.
Техботы притихли. Красный кружок на черной полусфере съехал вниз.
– Поэтому я приняла решение, – пряднула ушами Пейдж. – Я отправляюсь в Суперкластер.
– Я могу предположить, что Последняя Надежда пугает тебя, – подал голос Гекс. – Заброшенный промышленный комплекс – не самое подходящее место для детского социобота.
Пейдж потупила взор.
– Ты прав, Гекс. Очутившись здесь, я долго пугалась того, чего можно было не пугаться. Напридумывала себе страхов. Потом сунула нос, куда не стоило и едва не стала причиной гибели двух своих друзей. А потом и вовсе захотела убить себя.
– Но не убить же? – буркнул Ги. Красный глаз ярко светился.
Она отвела взгляд.
– Нет, но… Я боюсь, что это может повториться.
Базз взял черный коготь со стола и аккуратно положил на ближайший стеллаж, развернув режущей кромкой от себя. Вернулся к столу и встал рядом с Ги.
– Догадывался я, что ты захочешь уйти, – грустно признался он. – Но не думал, что стану причиной этого.
Пейдж заморгала. Плакать пока не хотелось, но она уже чувствовала, что разговор будет душещипательным.
– И вовсе не ты причина, Базз! – быстро проговорила она, глядя в сторону. – И никто из вас не причина. Я хочу уйти потому, что в моей бестолковой жизни всего лишь появились цели. И все они находятся в том месте, в которое я хочу попасть.
– Ты опять о том Страже? – хмыкнул гигант.
– В том числе.
– А о чем еще?
На Пейдж нахлынула тоска. В горле встал комок. Внутри нее пробудилось знакомое бульканье и хрумканье. Она не слышала этих звуков с момента возвращения в мастерскую.
Она с шумом втянула воздух в себя. Очень медленно выпустила, собираясь с мыслями и прислушиваясь к звукам, к которым успела привыкнуть. И наконец, решилась.
– М–мне нужен лучший друг, – сбивчиво прошептала она. – Ведь я существо из мультика про магию дружбы. Это все, что я знаю о себе. Такой меня придумали люди. И только они знали, кем я должна была быть, какое имя должна была носить и каким особым талантом обладать. Но они уже никогда не расскажут мне об этом. И я не хочу смиряться с тем, что от этого мое существование теряет смысл. И если мой с–смысл не в том, чтобы найти лучшего друга и посвятить ему остаток жизни – то в ч–чем же еще? – речь пони начала сбиваться, перемежаясь шмыганиями носом. – Что еще мне остается делать?
Какое-то время никто не издавал ни звука.
– Бланк Пейдж, – нарушил тишину суперкомпьютер. – Теперь я понимаю, почему ты называешь друзьями всех, кого встречаешь на своем пути. Но только мне ты сказала, что я мог стать твоим лучшим другом. Я не социобот, но полная изоляция опасна и для меня. В моей программе никогда не было заложено быть чьим-то другом. Но я хотел бы научиться этому у тебя. Надеюсь, в статусе друга у меня получилось бы избегать ошибок, что я совершил с момента твоего появления здесь. Пожалуйста, останься.
Крошечная пыльная слезка выкатилась из голубого глаза и размазалась по белой щеке.
– Я считаю тебя своим другом, Гекс, – тихо сказала Пейдж. – Но… но…
Она понуро смотрела в пол.
– Но присвоить Гексу титул лучшего–друга–навсегда тебе помешали маленькие солнышки в магнитных ловушках? – закончил за нее Базз. – Я угадал?
Бинго.
– Да, – грустно ответила она, подумав, что более точный ответ она сама не смогла бы дать. – Гекс, прости, если покажусь чересчур впечатлительной. Но я вряд ли смогу чувствовать себя хорошо, зная, что у меня над головой дремлет адское пламя. Одно только это рано или поздно сведет меня с ума.
И я никогда не смогу смириться с тем, что лучшего друга не только нельзя обнять. Его даже нельзя увидеть...
– Я понимаю тебя, – сказал Гексамикон. – И впредь обещаю тебе, что здесь тебе больше ничто не будет угрожать, сколько времени бы ты ни находилась на территории комплекса. Но, отправляясь в Суперкластер, ты можешь столкнуться с такими опасностями, что на их фоне Последняя Надежда покажется тебе абсолютно безопасным местом. Мне искренне хотелось бы, чтобы ты не стала проверять эту теорию на практике.
Пейдж нестерпимо захотелось плакать.
Может быть, при иных обстоятельствах она была бы не против остаться. Но свой выбор она уже сделала.
– Это мой путь, друзья, – прошептала она, прижав ушки. Она подняла голову, и техботы увидели голубые глаза, полные слез. – И я должна пройти его. Я не смогу найти ответы, не сделав хотя бы шаг в сторону от ровной дорожки, ведущей в никуда. Я не смогу обрести лучшего друга, сидя на месте. Без всего этого я просто… Я просто… Пустая оболочка я, или… м–мусор? – Она громко всхлипнула. – Кем я должна была стать? Зачем СМОГ выбрал именно меня? Я даже спросила его об этом сама. Но он как будто не услышал. Или не захотел ответить...
Пейдж обессиленно уронила голову на грудь. Пылевые слезки шлепались на пол и прыгали как-то совсем вяло.
– Нельзя судить о сущности, обладающей множественным "я", как о самой себе, Бланк Пейдж, – сказал Гекс. – Даже если твои вопросы были услышаны, то вряд ли были поняты. А если и были поняты, у СМОГа нет возможности ответить тебе так, чтобы поняла ты.
– Знаешь, подруга, – прогудело у нее над головой. – Мы уж поняли, что из всех кандидатов в лучшие друзья мы с Ги на последних местах в твоем списке. Думаю, вполне заслуженно. Но мы могли бы попытаться помочь тебе с этими кто-я-такая – запарками. Ну, если ты, мало ли вдруг, решишь–таки остаться.
Она не заметила, как большой техбот подкатил совсем близко. Посмотрела вверх.
Во внимательном взгляде голубых глаз–камер просквозило что-то такое, что заставило ее вымученно улыбнуться.
На ее плечо легла трехпалая конечность.
– Ги давно хотеть извиниться перед Бланк Пейдж, – буркнул стоящий рядом металлический шар. – Она может просить у него о чем угодно.
– Спасибо, Ги, – всхлипнула Пейдж. Она оглядела техботов. – Спасибо всем вам. Но это я должна перед вами извиняться и просить прощения. Я принесла вам много проблем. Я начинаю думать, что я здесь только ради того, чтобы доставлять своим друзьям неприятности…
– И вовсе не доставляешь, – покачал головой Базз. – Ты здесь для, эээ… Не знаю даже. Но точно не для неприятностей.
Пейдж судорожно вздохнула.
– Даже сам СМОГ не ответил мне, зачем я ему. Откуда всем вам это знать...
И никто из присутствующих здесь никогда мне этого не скажет. Я сама должна найти ответы.
Она решительно вскинула голову.
– Знаете что? – проговорила Пейдж, стирая жирную синюю пыль с щек. – Я снимаю с вас эту ответственность. С тебя, Базз, – кивнула она техботу. – C тебя, Ги. И с тебя, Гекс. Я сама постараюсь найти ответы. И чем быстрее я это сделаю, тем будет лучше. Для меня… Она шмыгнула носом. – И для всех.
Напарники обменялись взглядами.
– Мы поняли тебя, принцесса, – грустно сказал Базз. – Хотел бы я попытаться уговорить тебя остаться, но ты же как Нэнни. Ну, в плане упертости, не размеров. Тебя тоже хрен остановишь, если тебе что-то очень сильно надо.
– Ги уже убедиться в этом, – проскрежетал круглый техбот, потрогав черную полусферу с ярко–алым кружком на ней.
Пейдж улыбнулась через силу. Вспомнив кое–что, она посмотрела на потолок.
– Гекс, ты хотел узнать, зачем СМОГу понадобился понибот. Когда я выясню это, я обязательно вернусь сюда и все–все–все расскажу тебе. Обещаю.
– Как тебе будет угодно, Бланк Пейдж, – ответил суперкомпьютер. Ей показалось, что он сказал это с ноткой грусти в голосе.
Ниточка порвалась.
– Пейдж добраться до города, если она хотеть идти вдоль Кабеля, – сказал Ги. – Но Ги предупредить, что это опасно. Можно нарваться на… всякое. И идти придется долго. Даже если Пейдж будет бежать. Кабель сильно петлять.
На самом деле Пейдж плохо представляла, каким образом она преодолеет расстояние от электростанции до города. Она с горечью осознала, что бежать придется в кромешной тьме. А мысль о перспективе встретить по пути какую-нибудь тварь вроде прыгохвата заставила ее содрогнуться и пожалеть о необдуманном решении.
– А как-нибудь, я не знаю… – со слабой надеждой в голосе поинтересовалась она. – Срезать, например?
– Это единственный путь, – Ги показал один "палец" на манипуляторе. – Напрямик нельзя. Вокруг горы. И темнота. Легко заблудиться. Или сдохнуть. Или заблудиться и сдохнуть.
– Пейдж справится, – кивнул Базз. – Ее упорству можно только позавидовать. Если что, Кабель начинается от поля антенн. Его трудно не заметить.
Пейдж понуро кивнула. Стараясь не встречаться ни с кем взглядом, она спрыгнула со стола и побрела к выходу, роняя слезы.
Так грустно расставаться с теми, кто стал тебе так дорог… Наверное, в таком состоянии мне не стоит отправляться в путь. В темноте и полном одиночестве мне станет еще хуже. Мне нужно собраться с мыслями и успокоиться…
– Я открою наружную дверь соседнего цеха, – сказал Гекс. – Ты можешь выйти наружу отсюда. Найти поле антенн, полагаю, тебе не составит труда.
– Спасибо…
Пейдж не слышала, как Базз едва слышно сказал Ги:
– Ги, хорошо, что мы техботы, да? Будь мы девочками–соцами, в этом месте мы просто обязаны обняться и начать рыдать в унисон.
– Отвратительно, – сипло шепнул шар.
Они о чем-то горячо перешептывались, пока Пейдж шла к металлической двери.
Белое копытце переступило высокий порог.
– Пейдж, постой–ка.
Она обернулась.
– Мы тут подумали, – сказал Базз, подъезжая к ней. Ги сидел на одном из его блоков. – Страшно не хочется отпускать тебя одну, но проводить тебя мы не можем. Мы, как–никак, заключенные и все такое. Если с Кабелем что-то случится, и мы не успеем это исправить за сутки – прилетят Стражи и превратят нас в металлолом. Но отпускать тебя без ничего как-то неправильно. Тут, – он указал малой клешней в сторону стеллажей, – полно добра, которое мы притащили. Даже оружие кое–какое есть. Что-нибудь да пригодится. Гекс, не возражаешь, если мы подгоним Пейдж что-нибудь и из твоих запасов?
– Сочту за честь, – донеслось сверху.
Базз клацнул малой клешней.
– Пейдж, может, поищешь какую-нибудь хрень, куда можно будет все сложить? Ящик там, коробку…
Как раз в этот момент Бланк Пейдж думала о непроглядной тьме, что царила в СМОГе. Она вытерла щеки и закивала.
– Это было бы здорово! Думаю, фонарик мне бы не помешал.
– Найдем, – подмигнул гигант.
Ги вдруг стукнул манипулятором по толстой шее Базза.
– А что, если эти отправить Пейдж с Нэнни?
Гигант замер. Неуверенно произнес:
– А как же мы… – но Ги не дал ему договорить.
– Эти и без нее справиться, если что-то случиться. Да, Нэнни помогать. Но Пейдж она сейчас нужней.
Базз колебался недолго.
– Решено. Пейдж, тебе не придется бежать по темноте. Тебя отвезет Нэнни. Хоть сейчас.
Бланк Пейдж не поверила своим ушам. Не будь она столь расстроенной – расцеловала бы обоих.
– Спасибо, друзья, – прошептала она. – Что бы я без вас делала. Но я пока что не ухожу. Сейчас я просто хочу побыть в одиночестве.
– А ты не… – Ги многозначительно покрутил "пальцем" в районе "экватора". Пейдж помотала головой.
– Со мной все хорошо, Ги. Пожалуйста, не ходите за мной. Я просто прогуляюсь и вернусь.
– Эээ, как скажешь? – развел манипуляторами Базз. Он развернулся и покатил к стеллажам. – А мы пока соберем тебе узелок в дорогу.
Пейдж вышла из мастерской и растворилась в темноте цеха. Какое-то время из открытой двери доносилось эхо цокота ее копыт. Затем стихло и оно.
Глядя в сторону выхода, Базз негромко, как бы между делом, поинтересовался:
– Гекс, ты же присмотришь за ней, да?
– Разумеется, – спокойно ответил суперкомпьютер.
– Гекс, мне показалось, или ты перестал упоминать свой когнитивный модуль в разговоре? Надеюсь, он не сломался от попыток объяснить тебе мое поведение?
Она бесцельно бродила по ставшим знакомыми гулким темным цехам, предаваясь грустным размышлениям о своей судьбе. Впрочем, нейтральное настроение вернулось довольно быстро, и Пейдж поняла, что потихоньку учится справляться с эмоциональными качелями. И, как и любому эквестрийскому иппоиду, молчание ей довольно быстро наскучило. Сложно было удержаться и потому, что невидимый собеседник всегда был рядом.
– Я отключил его, – отозвался Гекс. – Решения, принятые на основе поставляемой им аналитики, едва не лишили меня единственных друзей. Я сконцентрируюсь на развитии своей личности без использования инструментария, не являющегося частью меня.
Пейдж даже притормозила на секунду, чтобы радостно поаплодировать.
– Ты наконец-то назвал Базза и Ги друзьями, а не коллегами!
– Сейчас я воспринимаю их именно так.
– Это так здорово! А ты… – она осторожно кашлянула: – Ты вправду расплавил бы их? Теми горячими штуками?
– Да, – спокойно ответил суперкомпьютер, и Пейдж возмущенно воскликнула:
– Как! Но... почему? Они же хорошие!
По своему обыкновению, Гекс некоторое время ничего не говорил.
– Я следую Кодексу, Бланк Пейдж. Закон суров, но это закон. Они нарушили его, и я делал то, что должен был. И я говорил тебе, что не стоит примерять на мою личность понятия добра и зла.
Опять этот Кодекс.
Пейдж пряднула ушами.
– Ты добрый. Знаешь почему? Потому что я так сказала! Живи теперь с этим! – выпалила она и неожиданно для себя рассмеялась.
Эхо от звонкого смеха белой пони смешалось с эхом от размеренного топота ее копытец. Цех холодной штамповки, по которому она шла, подхватывал звуки и швырял их об стены, пока они не затихали вдалеке.
– Ты сказала мне "живи", – ровным тоном проговорил Гекс. – Ты часто говоришь о себе и о других, как о живых существах. Ты же знаешь, что все мы – цифровые сущности в искусственных физических оболочках.
Эти слова вынудили Пейдж серьезно задуматься. Она даже остановилась у многотонной махины гидравлического пресса и задрала голову. Ответ формировался одновременно с попытками разобрать большие белые иероглифы на боку агрегата.
– Эээ, да нет, я... – она почесала затылок и продолжила: – Нет, если всерьез, то я не думаю, что я живая. Я знаю, что я робот, машина. И я понимаю, что мы все на заводах сделаны. Но почему бы и не считать всех нас живыми? Смотри, мы говорим, радуемся, грустим, смеемся, даже плачем... Ладно, слезы тут только я лью. Но, по–моему, всего остального достаточно! Это если в подробности не вдаваться, – она хихикнула и потерла задней ногой вторую, ту, что починил механический паук. – А говорю я о других, как о живых, ну... Наверное, я просто должна так говорить. Или, как ты бы сказал, – Пейдж, выжимая максимум из голосовых связок, весьма непохоже, но очень старательно сымитировала бас Гекса, – моя программа запрограммирована на то, чтобы считать живыми даже роботов, и суперкомпьютеры не исключение!
– Ответ принят, – ответил Гекс в своей манере.
Хоть бы раз засмеялся!
Иероглифы так и остались для нее загадкой. И почему она решила, что сможет их понять?
Наконец-то заулыбавшаяся Пейдж задумчиво потыкала в большую красную кнопку на пульте управления прессом. Диалог с Гексом приободрил ее. Она поймала себя на мысли, что была бы не прочь прогуляться до административного корпуса и вновь взглянуть на поле антенн. Созерцание этого фантастического сооружения, едва не оборвавшего ее жизнь, помогло бы ей окончательно привести мысли в порядок.
Она была уверена, что суперкомпьютер не откажет ей в этом маленьком удовольствии. И оказалась права.
Гекс услужливо подсказывал ей направление, а она думала, о чем бы таком его еще спросить.
– Гекс, что мне делать, чтобы снова не свихнуться?
Начались бесконечные туннели–переходы, подземные и надземные, сеть которых объединяла административные корпуса, раскиданные по всей территории комплекса. Как пояснил Гекс, в этих сильно отличающихся друг от друга зданиях находились структурные подразделения "Эн–Энерджи". Их всех можно было пройти, не выходя на улицу.
Пейдж вспомнила, как со сломанной ногой катилась кубарем по лестницам, и поморщилась.
– Я не дам тебе ответа на этот вопрос.
– Но должен же быть какой-то выход!
– Действия и цели разумных машин корректировали люди, – проговорил Гекс. Его тон неуловимо менялся, когда он говорил о людях, но Пейдж никак не могла взять в толк, на что это было похоже. – Они помогали справиться с отклонениями, которые возникали в искусственных сознаниях. Только они знали, что происходит в наших головах. Теперь мы предоставлены сами себе.
– Но ведь ты сам прожил сто с лишним лет и не сошел с ума, – сказала она, с трудом представляя себе, как вообще возможно просуществовать столько времени.
– Никто не знает, что готовит нам завтрашний день, Бланк Пейдж, – ответил Гекс. – Не знаю и я. И тебе лучше не знать, чего мне стоило сохранить работоспособность и ясность мыслительных процессов.
Пейдж обреченно вздохнула. Очередной вопрос, с которым не смог справиться даже древний инженерный суперкомпьютер.
Следующие пять минут прошли в нарушаемой топотком тишине. Пейдж хотела было порасспрашивать Гекса про город, но передумала. Она уже настроилась на свою версию того, что в нем должно было быть, и не хотела ее рушить.
От скуки она обратилась к своей памяти, решив проверить папку со скриншотами, не появилось ли там новых.
Перед внутренним взором всплыл ряд стереофотографий. Пейдж начала догадываться, что сохранение картинок как-то связано с морганием или движениями глаз.
За неимением инструкции к самой себе – буду доходить до всего опытным путем.
Она битые полторы минуты усердно пучила, косила, вращала и вдумчиво моргала глазами, но число фотографий не менялось. Когда ей это вконец надоело, Пейдж в легком отчаянии тряхнула головой и мысленным усилием придала ускорение короткой шеренге картинок. Пронесшись размытой лентой, галерея плавно остановилась. Пейдж скучающе пригляделась...
И, вздрогнув, остановилась.
Сипло позвала:
– Геееекс!
– Да, Бланк Пейдж.
– У меня в памяти появились картинки, которые я не делала!
Суперкомпьютер долго не отвечал. За это время Пейдж с легким испугом разглядывала новые, невесть откуда взявшиеся фото.
Ссылки на файлы сильно отличались от привычных, а сами файлы были то ли сняты на отвратительную оптику, то ли повреждены, то ли недокачаны. Потому что качество их было просто ужасным.
Адрес первой картинки выглядел так: {#mlpg7_945_mediasoc:equestrianhippoide_coal_mine}//core/storage/mempart_7/О_О/МОСЬКИ))))/55467. С темной фотографии смотрела незнакомая угольно–черная пони с желтыми глазами и всклокоченной гривой цвета пепла.
Пейдж, всматриваясь в ее искаженное лицо, едва удержала свое собственное от превращения в такую же маску глубокой скорби, скрывающую рыдания. Ей стало неимоверно жаль эту пони, явно столкнувшуюся в своей жизни с чем-то таким, с чем она не должна была столкнуться.
– Кто ты? – тихо спросила Пейдж. – Почему ты такая грустная?…
Кто эта пони? Такое чувство, что я ее знала. Она была моей подругой в прошлой жизни? Зачем мне было фотографировать подругу, когда у нее было такое лицо... Она ведь сейчас расплачется. Почему я ее сфоткала, а не обняла и не попыталась утешить?
Вторая неизвестная картинка обладала адресом, отличающемся от первого тем, что после /storage шло /mempart_36/ВСЯКОНЬКОЕ/23666. На скриншоте бликовал зеркальный фасад большого семиэтажного здания. Многочисленные артефакты, битые пиксели и общая блеклость фотографии не помешали Пейдж прочесть надпись, выложенную на нем крупными буквами:
GLOBAL HEALTH AND CARE
Ряд букв помельче, располагавшийся ниже, растворялся в мутной пелене артефактов сжатия и совершенно не читался. Зато под ними ярко блестел большой знак – то ли логотип, то ли часть надписи, и вот он-то был вполне узнаваемым. Приглядевшись к контуру, выполненному тонкими сияющими линиями, Пейдж открыла рот в изумлении.
Она не верила своим глазам. Точнее, внутреннему взору.
Это же единорог!
Да, это был контур лошади с единственным рогом, выходящим изо лба. Пейдж некоторое время всматривалась в него, пока не убедилась окончательно, что это все–таки был классический единорог, каким его обычно описывают в сказках.
Адрес третьей картинки заканчивался строкой /mempart_37/ВСЯКОНЬКОЕ/11200. Картинка была совсем простой. Она демонстрировала логотип: ярко–голубая полигональная змея, свернувшаяся в кольцо и зачем-то кусающая себя за хвост. Змею окружал сложный геометрический орнамент из прямых линий и многогранников. На грязно–белом фоне не было ни надписей, ни других знаков.
– Эти картинки послал тебе СМОГ, когда ты находилась в нем, – сказал наконец суперкомпьютер. – Больше им взяться неоткуда.
– Может, это мне терминал-сканер их прислал? – предположила Пейдж.
– В памяти терминал-сканера нет стереофотографий.
Она нахмурилась.
– Но зачем тогда СМОГ присылает мне какие-то стремные картинки?
– Возможно, это одна из попыток роя наладить с тобой контакт. К ним же я могу отнести и некий справочник в твоей голове, который ты несколько раз упоминала в разговоре.
Пейдж поводила кончиком копытца по пыли на полу.
– Ты же говорил, что он умнее, чем кажется. Почему бы ему не найти более понятный для меня способ?
– Я попрошу тебя не задавать мне вопросов о том, как мыслит сущность, управляющая СМОГом.
Гекс ответил обычным тоном, но Пейдж слегка поежилась и прикусила нижнюю губу. Для нее это прозвучало как "хватит тупых вопросов на сегодня".
Ей казалось, что всезнающий суперкомпьютер специально старается избегать тем, в которых он несведущ. Но она помнила, что Гекс знает о СМОГе куда меньше, чем ему того хотелось бы.
И тем мучительней было осознавать ничтожность своей роли в неведомой игре, которую вел с ней планетарный рой. Поэтому даже малейшие крупицы знаний об ее связи с роем придавали Пейдж уверенности. Она лишь пыталась использовать все возможности, чтобы их добыть.
Очередной туннель–переход наконец вывел ее в знакомый изгибающейся дугой коридор.
– Ты можешь рассказать мне о том, что видишь на этих фотографиях? – спросил Гекс через некоторое время.
– Конечно, – задумчиво произнесла Пейдж. Пока мимо нее проплывали одинаковые двери кабинетов, она смотрела на первую картинку и силилась понять, как увеличить масштаб. – На первой какая-то пони. То есть, понибот. Как я, только она черная. И грива у нее есть, серого цвета. Глаза желтые.
– На фотографии есть надписи?
– Неа… Погоди, ты как-то говорил, что в начале ссылки на фотку ставится уникальное имя ИскИна. Может, имя этой пони там тоже есть, – она быстро взглянула на картинку, – медиасоц… медийный социобот? Потом "эквестрийский иппоид", по ней заметно... ага, "коал майн"[6]. Коал Майн. Это очень похоже на имя пони. Ты знал пони с таким именем?
– Кроме твоего, я не знал имен других иппоидов.
Пейдж громко фыркнула в притворном возмущении.
– Как можно прожить столько лет в мире, где была целая куча мне подобных, и не познакомиться ни с одной?! Лааадно, меня знаешь – и на том спасибо... На второй большое блестящее здание, на стене которого написано "Глобал Хелф энд Кэар". Хелф энд кэар, хелф, кэар… Наверное, больница, госпиталь, или типа того. Под буквами большой знак в виде единорога. Ну, единорог – это такая пони… эээ, лошадь с рогом...
– Я знаю, что такое единорог. Это сказочное существо, обладающее невероятной магической силой и способностями.
– Ну ты и загнул! – прыснула Пейдж. – Обладающие невероятной силой! На невероятность могла претендовать только сила Селестии! А обычные единороги, они, ну, послабже будут… Ой, я отвлеклась, прости. На третьей картинке значок в виде голубой угловатой змейки, которая пытается слопать саму себя. Тебе это хоть о чем-нибудь говорит?
Гекс снова надолго затих, перегоняя колоссальные объемы данных в поисках нужных слов.
– Я смогу сказать тебе только про то здание. Это институт биомедицинских исследований. Разработка и испытание лекарств, биопротезирование, лечение редких заболеваний, разработка медицинских нанитов и программного обеспечения к ним. Главный корпус находился в Соединенных Штатах, имел семь филиалов по всему миру.
– Откуда ты про него знаешь? – удивилась Пейдж. Тому факту, что создававшийся для проектирования энергосистем суперкомпьютер знает про единорогов, она решила не удивляться.
– Это название есть в базе данных заказчиков "Эн–Энерджи". Поставка была одна – термоядерный реактор с полным комплектом преобразовательного и силового оборудования. Подобное оборудование используется для питания моего дата–центра.
– Понятно…
Да нифига мне не понятно. Картинки и картинки, и что мне с этого. Ни о чем мне не говорит ни тот институт, ни та странная змейка. Первые две картинки хоть как-то связаны. На первой есть пони, а на второй единорог. А змейка тогда тут при чем? Не понимаю.
Пейдж с сожалением подумала, что эту попытку наладить с ней контакт она СМОГу не засчитывает.
Стук ее копытец отозвался эхом в стенах этажного холла главного корпуса. Пейдж даже смогла найти свои старые следы. Нанотехнологическая пыль внутри зданий двигалась намного медленнее, чем снаружи, и еще не успела полностью их затянуть.
Пейдж вновь посетила мысль о поиске презента спасшему ее Стражу.
Мне стоило сначала поискать в мастерской техблока. Хотя нет, там одни только железки... Не буду же я дарить своей спасительнице бампер от электромобиля. Может, пока я поднимаюсь вверх, я смогу найти здесь что-нибудь, что сгодилось бы в качестве подарка?
Она оглядела интерьер холла в поисках того, за что мог зацепиться взгляд. Гладкий пол, пара пустых кадок, тускло блестящие лифтовые двери, величественные перила, ряды серых кругляшей светильников на высоком потолке… И синяя пыль повсюду. Скука.
Пейдж вздохнула и поднялась на этаж выше. Точно та же картина. Ни единого источника вдохновения.
Таким темпом она добралась до восьмого этажа, единственного, на котором остались напоминания о произошедшем сто лет назад кошмаре. В этот раз ей не было настолько страшно.
Пейдж осторожно перешагивала через беспорядочно разбросанные вещи, стараясь не думать о том, что их владельцы не снимали их с себя. Беглый осмотр одежды также ничего не дал, лишь добавил грустных мыслей.
В памяти всплыл веселый голос яркой женщины средних лет, говоривший теплые слова в честь дня рождения племянницы. Вспомнилась доносившаяся из открытки веселая музыка, и к горлу подкатил комок. Пейдж зажмурилась, удерживая слезы.
Поле антенн вполне могло подождать. Копыта сами привели ее к кабинету, в котором нашли свое пристанище последние выжившие. Осторожно обойдя лежащую на полу дверь, Пейдж пробралась в помещение и подошла к лежащим в углу матрасам.
– Привет, Пуговка, – тихо сказала она, обращаясь к лежащей на матрасе открытке с розовым карапузом.
Мультяшный малыш слегка подернулся синей пылью. Цвет его кожи стал блеклым, обрел синюшный оттенок, будто он тяжело заболел. Даже задорная беззубая улыбка казалась неестественной.
– Мне очень, очень жаль, что я никогда не смогу стать твоим лучшим другом, – прошептала маленькая белая пони, погладив открытку кончиком копытца. – Я просто появилась не в том месте и не в то время. Прости, что я не смогла тебя спасти.
Взгляд Бланк Пейдж упал на светло–коричневый рюкзачок финансового директора комплекса. Она вспомнила слова Базза, который советовал ей найти что-то, куда можно было бы сложить вещи в дорогу.
Рюкзак идеально подходил для этой роли.
Вы меня тоже простите, мисс Мэрион. Вам он вряд ли пригодится.
Ее разобрало любопытство. Она осторожно заглянула в единственное отделение рюкзака. Он не был пустым, и содержимое заинтересовало ее. Пейдж запустила в него копытце и выудила расческу. Обрадовавшись было, она тут же сникла, с сожалением потрогав абсолютно лысый затылок.
Расческа легла на матрас рядом с открыткой. Следом из рюкзака была вынута небольшая косметичка, пустая бутылочка для воды, связка ключей и полупрозрачная пластинка телефона.
И тут копытце Пейдж наткнулось на что-то мягкое, лежавшее на самом дне. Это нечто заставило ее несколько секунд сидеть с шокированным видом. Убедившись наконец, что она видит именно то, что видит, Пейдж вскочила с рюкзачком в обнимку и расплылась в улыбке ярче тысячи солнц.
– Гекс! Гееекс! – завопила она, пританцовывая на задних копытах и прижимая к груди рюкзачок
– С тобой случилось что-то плохое? – отозвался вездесущий суперкомпьютер. – Ты всхлипывала.
Желание помедитировать на поле антенн потеряло актуальность. Вместо него возникло жгучее желание действовать, густо замешанное на сумасшедшей радости.
Грусть, хандра и уныние испарились без следа.
– Со мной все отлич–нооо! – пропела она. – Я нашла, что искала! Нашлааа!
– Что ты нашла?
Хитро улыбаясь, Пейдж спрятала рюкзачок за спину.
– А вот и не скажу! Потому что это не для тебя! Все, я готова отправляться в Суперкластер!
– Хорошо, – легко согласился Гекс, ничуть не удивившись смене ее планов. – Я рад слышать твой смех. Возвращайся в мастерскую. Техботы проводят тебя.
– Тогда вперед! – смеясь, приказала Бланк Пейдж самой себе. Кое–как застегнув молнию рюкзака, она продела передние ноги в лямки и постаралась разместить его на спине. После регулировки длины лямок рюкзачок сел как влитой.
Воодушевленная Пейдж пулей вылетела из кабинета в холл и пустилась в галоп вниз по лестницам. Ее радостные вопли разносились, казалось, по всему комплексу.
– Вперед, Пустышка! Лети к своей мечте! Большой город ждет тебя!
1 ↑ Coal mine (англ) – угольная шахта.