Обитель тьмы

Глава 4

Едва аликорн очутился один на один с темнотой, как ему в морду ударил резкий запах гнилой, затхлой сырости. Он чихнул. Этим действием он поднял слой многовековой пыли, осевшей на стенах, которая облаком мгновенно окутала его с ног до головы. Бедняга зачихал так рьяно, что казалось, у него вот-вот лопнет череп. Наконец, отчихавшись, он зажег заклинанием на кончике рога зеленый огонек и огляделся. Его взору предстала картина, что еще не представала ни перед одним живым эквестрийцем, будь то хоть пони, драконом, или даже чейжлингом.

Он стоял посредине широкого, длинного коридора. Сам коридор имел форму узкой трапеции, у которой боковые стороны тянулись вверх, в небо, но в последний момент будто бы натыкались на преграду и повернув, соединялись воедино, тем самым и напоминая трапецию. Стены и потолок, как и снаружи, были покрыты сетью трещин, некоторые из которых были настолько широки, что туда запросто могло поместиться копыто. Пол (если это конечно можно было назвать полом) также покрывали многочисленные трещины. В некоторых из них располагалось несколько широких, неровных выбоин, которые, как понял аликорн, были результатом эрозии. Внизу и вверху, в углах, где стены стыковались с потолком и полом, росла зеленая, отвратительная плесень, из которой каплями сочилась вода, скапливаясь в выбоинах на полу в зловонные лужи. В каждой из стен было выбито углубление овальной формы. Эти самые углубления были покрыты изнутри тонко прокатанными листами какого-то неизвестного металла, который, однако, когда незнакомец поднес свой рог к листу, оказался абсолютно нетронутым коррозией. В каждом из этих самых углублений были наполовину вставлены круглые чаши с низкими бортиками. В чашах были закреплены ромбовидные кристаллы, и от того места, где кристалл был закреплен в чаше, расходились 10 блестящих, металлических трубок, расходившихся в разные стороны; далее они спускались вниз по тонким каменным столбикам, и далее уходили куда-то в глубину, под землю. При том, что даже будучи созданными в древнейшие эпохи доэквестрийской истории, чаши и крепления блестели и переливались на свету, как будто только что созданные, и в этом и заключалась главная суть того вопроса, из какого же все-таки металла сотворены сии предметы, нетленные и неразрушимые, совершенно нетронутые ржавчиной и плесенью; которые по возрасту превосходили все мыслимые пределы.

— Судя по тому, как лучи уходят под землю и то, как они расположены, — мысленно рассудил аликорн, — указывает на то, что эти загадочные стержни, несомненно, являются проводниками энергии. Вот только какой? Для чего были созданы эти кристаллы? И что за источник энергии их питает?

Внезапно, будто в ответ на его вопрос, один из кристаллов, находившийся ближе всего к аликорну, будто по мановению волшебной палочки загорелся, мигая и потрескивая, белым спиритическим светом, то освещая бледную, взволнованную мордочку аликорна, то вновь погасая каждые полмгновения, как будто угрожая незнакомцу, что вот-вот окончательно погаснет.

Аликорн с необычайной проворностью ринулся к кристаллу, чуть было не споткнувшись об неровную выбоину, наполненную вонючей, густой водой. Слишком быстро приблизившись к источнику яркого света, не успев привыкнуть, глаза аликорна сильно заслезились, полностью закрыв ему обзор беловатым, расплывчатым туманом. Аликорн отчаянно зажмурившись, замотал головой и, приблизившись к источнику света слишком близко, случайно задел его кончиком своего рога…

Раздался громкий треск. Незнакомец испуганно отшатнулся. Кристалл, отчаянно завибрировав, не переставая быстро мерцать, вдруг покрылся сетью мелких трещинок, и, осветив напоследок допотопный коридор, взорвался (при этом раздался звук битого стекла) разлетевшись на много мелких, острых осколков.

Когда аликорн пришел в себя, вокруг вновь царил мрак. В голове царил бесконечный, протяжный звон, а в глазах стоял туман. С трудом приподнявшись на передних копытах, он бросил злобный взгляд на кристалл-светильник, от которого теперь остались лишь неровно торчащие осколки, из которых медленно, постепенно угасая, поднимался светящийся белый дымок.

Встав и тщательно встряхнувшись, аликорн машинально скосил глаза вправо и непритворно содрогнулся. Причиной этого послужил довольно порядочных размеров осколок кристалла, на четверть застрявший в стене всего лишь в нескольких миллиметрах от его шеи; теперь же он издевательски поблескивал в свете магического фонаря. Что бы произошло, попади такой осколок одним сантиметром левее, аликорн решил даже не задумываться. К остальным «фонарям» он тоже решил не притрагиваться, разумно рассудив, что вероятней всего и остальные светильники при таких обстоятельствах представляют собой бомбу ускоренного действия. Прихрамывая на одну ногу, незнакомец медленно, с опаской побрел в глубь коридора, то и дело настороженно поглядывая по сторонам.

Внезапно проем коридора повернул влево, и взор незнакомца уперся в древнюю, мшистую стену. Это насторожило аликорна. Он знал из археологических дневников великих исследователей минувших цивилизаций Эквестрии, что на подобных поворотах, как правило, встречаются ловушки и другие хитроумные приспособления, доставляющие немало хлопот искателям приключений и исследователям. Поэтому, прежде чем переступить порог следующего коридора, незнакомец долго приноравливался и осматривал стены и пол, прежде чем войти.

— Сооружение подобного размера, — вслух предположил аликорн, – Возможно, могли возвести для того, дабы хранить здесь предмет необычайно ценный. Однако… Столь длинный коридор… пирамида циклопических размеров… и чтобы ни одной ловушки? Как то это нетипично… судя по резьбе на камне и искусно высеченным помещениям, строители были настоящими мастерами, а значит, отлично понимали, что золотом и прочим драгоценным добром могут поживиться воры и черные копатели! Допустимо, что все ловушки находятся в сокровищнице… Однако, это как-то неестественно… Хотя… Кто знает, может за такой срок они уже давно вышли из строя.

Быстро ступая и бормоча таким образом, аликорн не заметил, как пребольно стукнулся головой об видавшую виды преграду. Произнеся в сердцах нехорошее слово на букву «л», потирая ушибленное место, аликорн поднял голову. И застыл в ступоре.

Тем препятствием, об которое он ударился, оказалось массивной, покрытой от периферии к центру загадочными письменами каменной плитой, впервые встретившимся ему преградой на пути вглубь строения.

Но аликорна поразило совсем другое – плита была сдвинута. Из образовавшейся щелочки, как волны, накатывающие на песчаный берег, лился по потолку и стенам, то мерцая, то угасая, яркий, призрачный свет. Древний дух запустения и безмолвия, незримо витавший в пирамиде, лишь усиливал ту атмосферу жути и мистики при виде неведомого фантомного сияния, невесть откуда взявшийся в пирамиде доэквестрийских эпох, древних полов которого еще ни разу не касалось копыто или лапа понибудь из ныне живущих.

Незнакомец, оправившись от удивления, решительно шагнул вперед. Вплотную подойдя к двери, передним копытом он легко прощупал на самом верху двери, там, где косяк встречался с потолком, малюсенькую потайную кнопку, замаскированную среди сложных витиеватых орнаментов, уже порядочно потрескавшуюся, но все же, как предполагал аликорн, рабочую. Но едва тот, приноровившись, хотел осторожно надавить, дабы узнать, какие тайны скрывает сие потустороннее свечение, внутренне сжавшись и приготовившись ко всему, как внезапно был поражен тем самым чувством, что подстерегало его еще возле самого входа в храм.

Это чувство довольно трудно описать словами, не испытав его. Оно было подобно яркой вспышке грома; настолько яркой, что даже после нее перед глазами стояли радужные пятна, как от долгого взгляда на солнце. Сие чувство было подобно тому, что испытывают страстно влюбленные в свое дело биолог, открывший новый вид животных, астроному, узревшим звезду, которую никто до него не видел, географу, что занес на карту мира открытый им первым остров. К этому непонятному чувству, что парализовало аликорна на пути к величайшему открытию, примешивалась также царящий в голове сумбур и та печать мистики и загадочности, смешанная со страхом и одновременно непонятной тягой ко всему сверхъестественному и необъяснимому. Вихрь самых невероятных теорий и вопросов закружил аликорна в безумном хороводе, не давая опомниться. КТО… Какая таинственная, поглощенная Забвением древняя раса могла возвести эти титанические сооружения в те эпохи, когда сам великий и непостижимый Ониверсент, Великий Созидатель, был почти младенцем? Какое наследие минувших времен таила за собой допотопная плита? И самое главное – кем были ее творцы? Далекими предшественниками? Общими предками? Или же некими неизвестными нынешней науке существами, прибывшими из темных, далеких глубин мироздания? Этого аликорн как не жаждал, увы, сказать не мог.

Неизвестно, сколько бы он еще оставался недвижимым, терзаемым смутными сомнениями и возобновившимся подсознательным тихим воем об опасности, несмолкаемым ни на минуту, если бы нелепая случайность ни сделала выбор за него.

Незнакомец внезапно почувствовав, что одно из копыт начало каменеть от долгой неподвижности, и инстинктивно, не задумываюсь, двинул им в сторону. От толчка задняя нога уехала вбок, а по инерции аликорн, не успевший принять устойчивое положение, качнулся вперед. Одеревеневшее копыто не сразу послушалось своего хозяина, а секундой спустя стало слишком поздно. Вопреки ожиданиям незнакомца, древний механизм сработал. С глухим скрежетом , подобно винту самолета повернувшись вокруг своей оси, каменная дверь «смела» не успевшего опомниться аликорна за запретный занавес. Тот полетел кубарем на пол, снова ударившись тем самым злополучным местом. Распластавшись на брюхе и поскальзываясь на ледяном полу, сквозь собственный обреченный вздох он услышал глухой грохот задвигаемой двери. Ловушка!

Аликорн понял, что терять ему нечего и то, что могло не случится, случилось. На всякий случай он про себя припомнил заклинание для отпугивания нечисти, что учил еще на лекции в Скайфайлендском Университете Мистических Наук (СУМН) еще будучи жеребенком, однако, насколько он предполагал, еще действенное. Поднявшись (какой уже раз!?) и отряхнувшись от вековой пыли, он открыл глаза и медленно, осторожно огляделся.

Его несколько привыкшему к потрясениям взору предстал огромный, воистину гигантских размеров зал, поддерживаемый не менее большими, массивными резными колоннами, верхняя часть которых, подпирающая потолок, скрывалась в многовековой тьме. Каждая из колонн, хоть и имела довольно солидный возраст, была искусно обточена, отполирована и покрыта сверху донизу все теми же виденными аликорном снаружи и на двери-плите загадочными иероглифами, не поддающимся расшифровке. Посередине каждой из колонн были подвешены на тонких цепочках в металлических чашах те самые кристальные злополучные светильники, из-за одного из которых сам аликорн чуть не стал вечным пленником этого мира. Колонны были выстроены в два ровных ряда, они тянулись почти от самого входа вплоть до конца зала, теряясь где-то в непроглядном мраке. Между ними к центру зала тянулась дорожка из каменных плит, плотно подогнанных друг к другу. Она вела вглубь, туда, где находился источник таинственного сияния.

Аликорн, подойдя к дорожке из плит вплотную, в нерешительности остановился. Он предполагал существование ловушек, однако его отупленный несколькими потрясениями мозг отказывался принимать решение. Не зная как поступить, он затаив дыхание обратил свой взор туда, откуда исходил таинственный свет.

Там, в конце зала, стоял огромный трапециевидный каменный постамент. Его ровные, обточенные края сужались к верху, образуя плоскость, на которой стоял другой, поменьше. Оба постамента были покрыты рельефными геометрическими орнаментами, состоящими преимущественно из треугольников, точек и ромбов. Вся эта замысловатая система переплетенных фигур и угловых узоров образовывала некие сакральные знаки, неизвестные аликорну.

По обеим сторонам от постамента незнакомец увидел две статуи, высеченные из гладкого, темно-фиолетового камня и потускневшие под слоем вековой пыли. Странные твари, что были высечены в этом камне, не поддавались описанию; один их облик наводил какую-то непередаваемую жуть, что нельзя было описать никакими словами. Статуи этих непонятных существ протягивали свои трехпалые клешни вперед, как будто намереваясь схватить одинокого пилигрима, и было в этом что-то такое, что могло нешуточно напугать даже закоренелых, зачерствелых до мозга костей скептиков, что-то запредельное и потустороннее, и это был не только пугающий облик.

Но самое жуткое заключалось не в этом. На верхушке второго, малого постамента стояла подставка из металла с геометрическими узорами, все тем же не похожим не на одну древнюю цивилизацию почерком забытой расы, что возвела эти монументальные строения. А на этой подставке, что была некогда покрыта мягкой обивкой; теперь же от которой осталась лишь склизкая желтоватая плесень, лежали, испуская тот самый мерцающий мистический свет, два продолговатых, черных предмета, изрезанные непонятными символами.

Некрон узнал Их. Он даже не почувствовал, как стал тихо сползать вниз… Его морда, до этого старающаяся сохранять самое невозмутимое выражение, исказилась гримасой смертельного ужаса. Последнее, что он помнил, прежде чем отключиться, была его фраза:

— Великая королева Хэллстар!!.. Это невозможно…