Холод в сердце

Глава 3

Джесс настороженно смотрел, как Лухман вытащил из сумки прозрачный кристалл, похожий на обычную ледышку из лужи. Но он был уверен, что хрупкая на вид штука выдержит удар и электромагнитного молота в пару тонн.

О таких вещах Джесс раньше только слышал, видеть не приходилось. От «ледышки» отчётливо веяло тяжелой магией очень, однако, сложного плетения. Воспроизвести такое Джесс бы не смог, и не знал никого, кто сможет. В глубине кристалла «плыли» буквы, непостижимым образом, под любым углом зрения, складывающиеся в слова: «выполнять распоряжения носителя знака, словно я сама приказываю.»

Отобрать такую штуку у хозяина было нельзя, она тут же бы стала непрозрачной, а по непроверенным данным, ещё и убила бы похитителя.

Так же, если носитель начал бы наглеть, или выходить за рамки порученного ему, «мандат» бы тоже потемнел, придя в негодность.

— В общем, — сказал Лухман, — считай, что ты рекрутирован на имперскую службу. Если у нас всё получится, вручат тебе орден и премию, а твоему королю укажут «откуда надо», что такого ценного кадра ни в коем случае нельзя увольнять, и зарплату до гроша надо выплатить. Ну а если не получится, то я просто никому ничего не скажу. Ты ничего мне плохого не сделал, зачем я тебя буду с собой на плаху тащить?

Джесс крякнул:

— Сурово у вас.

— Ладно, насчёт плахи я пошутил. Но вышибить из рядов могут запросто. И куда я пойду? У меня ведь не то что диплома, даже свидетельства о рождении нет. Меня не существует, я стёрт из жизни… И какой работодатель захочет такого мутного типа брать? Сдохну я от голода под забором.

— Сколько тебе на самом деле лет?

— Это важно? — Уточнил Лухман.

— Для меня — да.

— Двадцать четыре. Это не магия, просто хорошая наследственность… И для ясности: я не пытался «подкатить» к твоей жене. И так задание почти провалил, мне ещё служебного романа не хватало.

Джесс чуть смутился.

— Я не…

— Ладно, — гость махнул копытом, — мы неплохие психологи, нас учат. Я понял, к чему этот вопрос, и ответил на него сразу и открыто.

— Так что за задание? — спросил придворный маг, чтоб сменить тему.

— Да всё то же: найти распроклятый накопытник, а теперь еще и ручку.

— Поясни…

Лухман задумался.

— Для начала ты должен понять вот что… Наша великая императрица очень стара. Ей много-много тысяч лет. Поэтому она не проявляет особого интереса к управлению страной. И вобщем… Несколько впала в детство. Когда я сказал, что правительственный агент, я несколько покривил душой, так как строго говоря никакого правительства — то есть механизма для проведения в жизнь её решений — у нас нет. Так как нет и самих решений. Начальник нашей службы, это да, может получить её подпись под любым практически документом… Поэтому выборы нового главы всякий раз превращаются в серьёзный геморрой, чтобы, чего доброго, на этом месте не оказался честолюбец, или просто дурак… Но это, согласись, не правительство. А поскольку вся магическая сила по прежнему при ней, то задача нашей службы — хранить императрицу от всяких раздражений и печалей — ибо представь, что будет, если её разгневать; и исполнять её капризы. К счастью, капризничает она редко. Обычно, она сидит у окна, смотрит вдаль и перебирает свои воспоминания. Но не так давно она вдруг вспомнила какую-то свою тыщу лет назад ушедшую подругу. Немного даже всплакнула, и приказала найти что-то, напоминающее о ней. Путём осторожных расспросов выяснили, что у подруги был золотой парадный полудоспех и любимый канцелярский набор. Как ты, наверное, уже догадался, пресловутый напястник и ручка — оттуда… То есть мы перешерстили списки частных коллекций, и музеев, и сокровищниц… И о радость! Нашли этот накопытник. Про ручку тогда ещё никто не знал. Задача выглядела проще некуда. Мы с моей «псевдотёткой» взяли мандаты, и выехали к вам. Надо было всего лишь явиться к королю, объяснить ситуацию, выписать вексель на казначейство для компенсации стоимости побрякушки, а саму побрякушку отвезти грозной императрице. Она бы умилилась, потрепала меня по голове, велела бы всех наградить. Мир и счастье в Эквестрии были бы восстановлены.

— Тетка тоже агент? — уточнил Джесс.

— Ну а кто же еще?.. Однако, сокровищницу уже обокрали. Что тут будешь делать? Фрея «превратилась» в идиотку, скупающую изделия старины, не спрашивая ни происхождения, ни цены. Так как вы наверняка напугали городское «дно» до икоты, такая «наживка» могла оказаться кстати… А я выяснил, кто ведёт расследование. Набиться к тебе в ученики было нетрудно. — Лухман потёр переносицу. — Тут ещё вот какое дело. Хрен бы с ним, с накопытником. Другие агенты ищут сейчас другие детали доспеха, а если даже не найдут, уже рождается на свет недурственного качества подделка. Благо описания и рисунки накопытника у нас имеются. Магии в нём нет, изотопно его «состарят», а слишком глубоко проверять она не будет — не в том состоянии. Хуже другое. Утечка пошла от кого-то из нас. И кто-то плетёт интригу, цель которой мне не ясна. Но она в любом случае угрожает миропорядку. В этот раз интрига закончится ничем. Уже закончилась ничем, ибо в сложные аргументы, а-ля «возможно, вам подсунули подделку» императрица вникать не станет. Но он может закрутить новую. И наша задача — его поймать… Понимаешь, Джесс, мы с тобой как два супергероя, должны спасти мир.

— Это ты сейчас пошутил, или в самом деле — глупый мальчишка, а мандат наморозил в холодильнике?

— Пошутил, конечно, — улыбнулся Лухман. — Но в каждой шутке… Доля шутки.

Джесс потёр копытом подбородок.

— Думаю, роют сейчас так или иначе все. К контрразведчикам ты не обращался?

— Нет. Это не их профиль. И они по-любому дали бы знать королю, а он отозвал бы тебя. Потом смотри пункт первый: я прихожу с мандатом, и говорю: «пожалуйте предмет сюда».

— Кстати, как ты думаешь, каким образом это было сделано? Я декаду целую голову ломаю…

— Я думал об индоктринации.

— О чём?..

— Ну, ты не знаешь, это запрещено еще с гиппарион ведает каких времён… Но в наших архивах есть. Короче, можно загрузить в голову пони команду. Например, пойти убить соседа, замести следы и забыть об этом. И потом он искренне будет утверждать, что ни сном ни духом. То есть, если бы злоумышленник, который это всё затеял там, у нас, был бы магом, на порядок сильнее тебя или меня, и дней за шесть до вскрытия пропажи , без всяких поездов телепортировался сюда, индоктринировал бы хранителя, охранника и повара, то у него бы получилось. Но… История с этим доспехом закрутилась всего за четыре дня до последней пересменки. А в прошлое, насколько я знаю, даже императрица наша телепортироваться не может, иначе сбежала бы от нас давно в свою юность. Там ей, наверно, было хорошо, — Лухман печально вздохнул.

— Так что же тогда? Кто-то в самом деле прошёл через защиту? И как мы такого арестовывать будем? Он же нас расшвыряет, как слепых щенят.

— Это может быть, — не стал храбриться юноша. — Но во-первых, я, если что вызову помощь, главное, чтоб было кого хватать, а во-вторых, может, возможен еще какой-то вариант?

— Ну, отвести глаза страже не так трудно, но дверь… Она ведь не вскрывалась. Я даже подумал, не мог ли у того, другого, тоже быть такой же кристалл, как у тебя?

— Гм, ну наверное, мог… Это я отобью депешку, чтоб это выяснили. А дверь… Ладно, её невозможно вскрыть без двух хранителей. А вот закрыть её можно, чтоб не было следов? Хотя бы в первом приближении?

— Я проверю ещё раз, — кивнул Джесс, — хотя опять придётся воз запросов написать.

— А я попрошу, чтоб у императрицы уточнили аккуратно, не выдавала ли она третий мандат. Это тоже небыстрое дело… Но хоть мы с мёртвой точки сдвинулись вместе… И знаешь еще я подумал, если всерьёз рассматривать эту версию, то тот, другой, мог рекрутировать этого, Ольвина, как я тебя. Ну, чтобы быть в курсе расследования. Поэтому, ты встреться с ним… Да, я знаю, что это против традиций, но до традиций ли нам сейчас? И скажи невзначай, что по твоим данным, из самой главной столицы проявили интерес к этому делу, и приехал какой-то эмиссар… Он, конечно, тут же доложит своему напарнику. Не то, чтоб это была для него новость, но вдруг он допустит какую-нибудь ошибку?

Джесс кивнул и спросил:

— А мне всегда было интересно, как вы там живете с этим вечным холодом?

В глазах Лухмана мелькнуло недовольство, но тут же погасло.

— Не очень хорошо. В помещениях у нас, конечно, не минус. Но работа эта слишком важна, чтобы обращать внимание на бытовые неудобства.

Вечером Фрея поинтересовалась у «племянника»:

— Что, маленький негодяй, ославил нашу императрицу? И ничем она не правит, и из ума выжила?

— Тётушка! — с чувством ответил Лухман, — я глубоко уважаю нашу императрицу в целом, а также её крашенные седины, и больную поясницу по отдельности. Но во-первых, это отчасти правда, а во-вторых, я же пользы дела для…

Она немного посмеялась:

— Ты ужинать будешь?

— Погоди. Это ты что-ли сама готовила? Блин, уже боюсь.

— Не дерзи. — Фрея сделала движение ложкой, словно собираясь стукнуть юношу по лбу. — Я нормально готовлю, еще никто не жаловался.

— Ну разумеется! Покойники обычно лежат тихо, и не приносят свои жалобы кому бы то ни было… Впрочем, беру свои слова обратно. Когда я еще смогу попробовать твою стряпню?

Она посерьёзнела:

— Надеюсь, ты сделал правильные ставки. Мне уже поднадоело играть идиотку. Вдруг, привыкну или понравится? Как-то ты очень издалека заходишь, я даже не знаю: завидовать твоим любовницам, или сочувствовать?

— Завидовать. Только завидовать. — Твёрдо сказал Лухман, — игры разведок это штука довольно труднопредсказуемая, но кого императрица могла назначить присматривать за всеми этими королями не семи пядей во лбу? Волшебника разумеется. Или кооптировать уже готового. Здесь их четверо, но двое это так, почётные пенсионеры. Джесс, я уверен, двойной игры не ведёт, а если и ведёт — я мандат ему показал, куда уже дальше. А Ольвину он не сегодня-завтра всё расскажет.