Учитель заклинаний
Коварство, правда, скрытый страх
Ледяной воздух обжигал горло и легкие. Метель, имевшая в своем распоряжении всего лишь небольшую комнату, яростно хлопала снежными крыльями и выла, вздымая шапки снега, надетые на стулья и столы. Флёрри ловко лавировала между глыбами и стрелами, стремящимися задеть её, и парировала удары единорога. Её собственные заклинания набирали силу с каждой вплетенной в них ниточкой энергии, и Ксандор не мог списать со счетов мощные крылья аликорночки, придававшие сосулькам скорость порывами ветра. Флёрри остервенело била его всеми доступными ей заклинаниями из сферы вод, зажимая Ксандора в угол. Он держал водный щит, отталкивающий смертельное острие ледяного клинка. Из-за спины принцессы выплыло черное облако бурана, пронзенное сотней остроконечных снежинок. Флёрри развернулась, изумленно вскинув брови, и уже приготовилась было атаковать, как по её спине полоснуло холодом. Она перестала чувствовать свои крылья, а взгляд, мельком брошенный на них, подтвердил её опасения: ледяная корка покрывала жесткие перья, лишая её возможности летать.
Флёрри упала вниз, ловким перекатом вставая на все четыре копыта. Ксандор победно улыбался, но кобылка не собиралась сдаваться. Собрав всю мощь в одной точке, она опустила на него ледяную глыбу, погребшую под собой белоснежного единорога. Осколки льда разлетелись в сторону, крошась о кристальный пол, в воздухе звонко лопнула струна, оглушив бойцов. Бой был окончен. Флёрри осталась победительницей.
— Браво! — воскликнула Кейденс, топая копытами. Ты действительно многому научилась, Флёрри!
Шайнинг Армор не проронил ни слова, так как не мог поднять упавшую на пол челюсть. По его шерсти дыбом проносилась стая вендиго, а мурашки усеивали спину и плечи. Он чувствовал себя глубоким идиотом.
— Спасибо, мам, — улыбнулась Флёрри, но тут же обеспокоенно повернулась к всё ещё торчащей глыбе. — Ксандор? Вы в порядке?
Она подбежала к ней, чувствуя, как сердце наполняется беспокойством и страхом. Она же не могла его убить? Просто нанесла удар? Один единственный удар, который завершил битву. Не смертельную же?
Флёрри закусила губу, сдерживая непрошенные слезы. Как бы не начать копытами расшвыривать массивы холодной воды, топить их, пачкая шерсть в талом льде, чтобы найти под ними бездыханное тело, синее, с алой ссадиной на виске…
— Конечно, я в порядке, ваше высочество, — прозвучал спокойный голос Ксандора. — Ваша атака была поистине сильной, но недостаточной, чтобы убить меня. Впрочем, я буду очень благодарен, если мне принесут чего-нибудь горячего.
Он улыбнулся и смахнул с плеч иней. Его ресницы тоже покрылись снежным узором, а в волосах появились серебристые пятна.
Флёрри улыбнулась и смущенно повернулась к родителям. Кейденс ласково посмотрела на неё, а Шайнинг Армор подобрался и кивнул. Он собрал всё мужество в копыто и выдохнул.
— Отличная работа, Флёрри. Ты действительно способная ученица. Теперь я начинаю понимать, что твое обучение было не напрасным.
Последние слова он произнес, глядя на Ксандора. Единорог слегка кивнул головой в небрежном поклоне, принимая эти слова как извинение за все оскорбления принца. Шайнинг Армор улыбнулся дочери, потрепал её по голове.
— Я рад, что ты теперь способна контролировать свои силы. Это очень важный шаг для всей Кристальной Империи.
теперь ты не опасна для окружающих
Флёрри поклонилась, слегка расправив крылья и стряхнув с них лед, и взглянула на Ксандора. Он кивнул, и принцесса вышла. Показательное выступление было окончено.
Красная аура заполнила комнату, возвращая на свои места парты и стулья. Ксандор лихо управлялся с последствиями локальной метели, придавая комнате соответственный ей вид. Кейденс ласково потерлась щекой о шею мужа и тоже вышла, оставив двух единорогов наедине. Шайнинг Армор собирался с духом. Он должен был объясниться.
— Я могу поговорить с вами? — спросил единорог, пока Ксандор заканчивал уборку.
— Конечно, ваше высочество, — Ксандор погасил рог и повернулся к принцу, всем видом выражая вежливую готовность к диалогу. — Вы хотели обсудить дальнейшее обучение вашей дочери?
— Не совсем. Я бы хотел извиниться перед вами за свое недостойное правителя поведение. Вы показали мне, на что способна моя дочь, а ведь я не верил в то, что она сможет контролировать свои силы. Мы с супругой боялись её мощи, и именно поэтому не рисковали обучать боевой магии, концентрируясь на защитной. Но вы… ваши методики смогли обеспечить безопасность окружающих и её самой в первую очередь.
— Я рад, что приношу пользу вашим высочествам, — Ксандор усмехнулся и опустил взгляд. — Придет день, и принцессе Флёрри придется взять правление в свои копыта. Её звезда будет одной из самых ярких. Оставим наши разногласия в прошлом, принц, ибо они не имеют под собой никаких оснований, кроме вашего уязвленного самолюбия.
— Вы правы, — Шайнинг Армор выдохнул сквозь зубы. — Можно сказать, я ревную дочь к вам. Но я не могу научить её тому, что знаете вы, и поэтому вынужден остужать себя. Мне жаль, что я позволил себе столь низкое поведение.
Он хотел было ещё что-то сказать, но замолк и вышел. Ксандор не смог сдержать улыбки. Вкус победы был пьяняще сладким.
Ему досталось всё. Власть над судьбой Кристальной Империи была в его копытах. В его ногах была дочь его врагов, готовая ради него на всё — подростковая бунтарская влюбленность возводила его в абсолют, лишала порочных качеств. Без него она не сможет дышать. От него одного будет зависеть, улыбается она или плачет.
Над Кристальной Империей нависла тень, и он был этой тенью. Скоро тьма накроет блестящий город, а потом и всю Эквестрию. Селестия и Луна оставили всё на одну лишь Твайлайт Спаркл. Да, она выстояла против альянса Тирека, Кризалис и Кози Глоу, но сделала это не одна. В одиночку она уязвима, слишком неопытна и неуверенна в себе. Довести её до отчаяния и лишить поддержки друзей — так можно победить Твайлайт Спаркл.
А если она узнает, что её родная кровь вступится за него яростнее, чем за собственных родителей? Предательство племянницы, имеющей все права на стратегически важную территорию, выбьет землю из-под копыт и воздух из-под крыльев принцессы. Каково же будет Шайнингу Армору и Ми Аморе Кадензе знать, что их любимая дочь греет постель их заклятому врагу?
Ксандор расхохотался. Да, Флёрри Харт исполнит все его желания, ублажит его так, как он захочет. Мысль о том, что Флёрри будет ласкать его ртом, а он заставит Шайнинг Армора и Кейденс смотреть. Смотреть, как их дочь задыхается и впускает его в свое горло всё глубже, как текут слезы из её глаз, как она захлебывается его семенем, пока он долбит её глотку, упирясь копытом в затылок. И ей будет нравиться то, что он с ней сделает. Сначала дочь — ведь Шайнинг Армор не поверит, он будет думать, что это изнасилование, — потом жена. Его кристаллы не позволят ему защитить их, и он будет сидеть в клетке. Беспомощный, жалкий, сидеть и смотреть, как всё, что он любит, всё, что ему дорого, разрушается на его глазах. Как из глаз дочери плывет пламя скверны, как жена против воли берется другим жеребцом. Большего унижения нельзя и придумать. То, что он испытывал, лишь малая часть грядущего.
Белая шерсть начала надоедать. Ксандор закрыл глаза и вздохнул. Он был бы счастлив вновь почувствовать себя тенью, а не призраком, мерцающим в ночной тишине, но пока что было слишком рано. Он и так совершил недопустимую ошибку, которая, впрочем, была даже на копыто. Флёрри сохранит его секрет, но темная магия ей знакома. Она помнила его, и это даже льстило бы, если б не отягощало ситуацию. Ему нужно быть осторожнее. Если она раньше времени всё поймет, если узнает его истинное лицо, действовать придется быстро. Он уже пытался убить её.
Почему же не вышло?
Дни текли незаметно и быстро. После демонстрации силы в замке наступила тишина. Шайнинг Армор больше не вылавливал Ксандора в темных углах, в попытках уличить его в шарлатнстве или неблагопристойности и разврате. А зря — именно им он и занимался с его дочерью, почти каждую ночь проникая в её покои тенью. Ксандор был доволен. Всё складывалось как нельзя лучше. Флёрри с каждым днем влюблялась в него всё сильнее и сильнее, и ему не нужно было даже припасенное на случай любовное зелье. Аликорночка исполняла любую его прихоть, хоть ей было страшно и стыдно. Даже когда он милостиво спрашивал, чего хочет она сама, Флёрри молчала, стыдливо улыбаясь и пряча глаза. И Ксандор продолжал упиваться её покорностью, её невинностью и бесконечной преданностью.
Флёрри же за великую радость считала удостоиться его взгляда, ласкового жеста и похвалы, и больше ей было ничего не надо.
После уроков она часто оставалась с ним, помогала убирать класс. Обычно он представлял из себя последствия побоища, и приведение его в порядок затягивалось надолго. Впрочем, если бы учитель с ученицей тратили больше времени на плетение заклинаний, а не на переплетение друг друга, управлялись бы они быстрее.
Флёрри обнимала Ксандора задними ногами, чувствуя, как упираются в поясницу резные края стола. Передними копытами она гладила его плечи, выцеловывая белую шерсть, пока он в буквальном смысле долбил её нутро. Ксандор тихо рычал ей на ухо, зажигая и гася рог. Флёрри едва слышно постанывала, сжимая губы в плотную линию. Ксандору нравилось смотреть на её лицо, особенно когда она не молчала. Он заставлял её говорить, выпытывал признание, и раз за разом впивался в нежные податливые губы, чтобы сдержать порыв разорвать её плоть. Она была нужна ему живой, и Ксандор всеми силами старался не реализовать все свои страшные желания, особенно когда Флёрри не сопротивлялась.
Он хотел взять её так жестко, как никогда до этого. Хотел, чтобы она ласкала его ртом вместе со своей матерью. Драть их обеих в глотки, а затем в подхвостье, чтобы визжали от боли и экстаза.
Флёрри под ним рвано вздохнула и выгнулась на столе. Она сжалась изнутри, и Ксандор едва успел отойти в сторону. Пока Флёрри умывалась, он пытался прийти в себя. Сердце билось так сильно, что причиняло боль, пока аликорночка не обняла его спину крыльями.
— Всё хорошо? — спросила она чуть виновато. Ксандор улыбнулся.
— Да, любовь моя. Ты восхитительна.
Флёрри расплылась в улыбке.
— Что мы будем проходить на следующем занятии?
— Твое обучение почти окончено. Осталось лишь несколько разделов огненных заклинаний и дальше мы перейдем на стихию Земли. Ты сможешь выращивать кристаллы и сокрушать врагов камнепадом.
— А что будет потом?
Он услышал в её голосе беспокойство. Ксандор погладил её копыто и поцеловал его.
— Я не знаю. Скорее всего, я уеду отсюда учить другого одаренного единорога.
Флёрри убрала копыта. В комнате словно потемнело, и Ксандор удовлетворенно улыбнулся, пока аликорночка не видела его лица. А потом, придав ему нужное выражение, повернулся к принцессе.
Лицо Флёрри было похоже на разбитую мозаику. В нем смешались гнев и ярость, ревность и страх, отчаяние и мольба. Она не могла определиться, что чувствовать в первую очередь, поэтому вымолвила лишь: «То есть, как уедешь?»
— Полагаю, твои родители отошлют меня, когда я перестану быть твоим учителем. Моя задача будет выполнена, держать меня при дворе нет смысла.
— Но я люблю тебя! — вскрикнула Флёрри, бросаясь вперед и вставая почти вплотную к нему.
— Ты можешь отправиться со мной.
Она опустила голову. На пол упали звонкие капли.
— Ты же знаешь, что не могу.
Её голос был мертвым. Ксандор обнял её, прижимая к груди, пока Флёрри боролась со слезами.
— Я должна стать правительницей Кристальной Империи. День коронации всё ближе, как и день моего совершеннолетия. Мама с папой ждут только того момента, когда я смогу управлять своими силами, чтобы можно было империю мне. А я… я не хочу. Я не хочу править, Ксандор. Я хочу жить с тобой, хочу быть твоей женой, а не правительницей целой древней страны.
— И ты будешь моей женой, — проговорил Ксандор, гладя её волосы. — Но что если мы будем править вместе?
— Мама с папой не допустят нашего брака, — покачала головой Флёрри. — Хоть время аристократии прошло, им нужен кто-то, кто будет достойнее простого учителя. А мне никто другой не нужен! — она расплакалась, обнимая его за шею.
— С чего ты решила, — голос Ксандора звучал на удивление угрожающе, как будто он был крайне оскорблен её словами, — что я — простой учитель?
— К-конечно, ты не простой, — запинаясь, оправдывалась Флёрри. — Ты отличный учитель, тебе нет равных. Но ты же понимаешь, о чем я говорю. Родители скорее предпочтут мне в женихи советника или министра, чем тебя.
— Или истинного правителя Кристальной Империи.
— Да хоть и так! — Флёрри вытерла глаза копытом. — Мне всё равно не дадут выбор. Такова традиция. Ещё и бои эти устроят дурацкие…
— Гладиаторский бой за рог и крыло принцессы?
— Откуда ты знаешь?
— Я хорошо знаю историю твоей страны. Значит, они уже выбрали претендентов?
— Да, — Флёрри опустошенно кивнула. — Папа был очень против. Но мама настояла. Они же восстанавливали страну из пепла, каждая традиция важна и обязательна к соблюдению.
— Тогда всё не так плохо, — утешил её Ксандор. — Не найдется воина, превосходящего меня в чем-либо. Ты будешь моей.
Флёрри улыбнулась ему и потерлась носом о белоснежную грудь. Ксандор улыбался. Всё было даже слишком просто.
— Кейденс, ты же сама прекрасно понимаешь, что это максимально глупая идея. Времена расцвета аристократических браков давно прошли! Это было традицией, когда были молоды Селестия и Луна, а сейчас на троне моя сестра! Представляешь, какой дикостью для всей остальной страны будет эта битва за рог и крыло нашей дочери?! Да даже звучит смешно!
— Любимый, — Кейденс одарила мужа мягким взглядом, заставляя его перестать ходить по комнате и раздраженно сесть на тахту. — Я понимаю и отчасти разделяю твое мнение о том, что традиция устарела. Но пойми, для Кристальной Империи важно соблюдать её же обычаи. Иначе она бы ничем не отличалась от Эквестрии.
— Здесь есть целый артефакт, служащий защитой для всего города, есть куча становящихся под его воздействием полупрозрачных пони, и есть замок, вырезанный из цельной кристальной глыбы, — негодующе перечислил Шайнинг. — Да-а, ничем не отличается от Эквестрии.
— Ты меня понял, — укоризненно произнесла Кейденс, чуть хмурясь. — Даже спустя столько лет, Шайнинг, Эквестрия только-только достигла того же уровня развития, что и Кристальная Империя. Да, моральный облик жителей мира изменился, теперь допускаются межрасовые браки, процветает дружба народов и открыты границы со всеми государствами. Но Кристальная Империя по-прежнему старше их всех, и наш консерватизм имеет право на жизнь. Вот скажи мне, если бы наша дочь влюбилась в яка, ты бы был доволен?
— И от кого я это слышу! –всплеснул копытами Шайнинг Армор. — Кризалис, перевоплощайся, тебя раскрыли.
— Не смешно, — отчеканила Кейденс, и Шайнинг вздохнул.
— Я не был бы доволен, Кейденс, но если бы наша дочь была счастлива с этим яком, я позволил бы ей быть с ним.
— Тогда почему ты так против того, что она проявляет симпатию к собственному учителю? — усмехнулась Кейденс, цокая языком. — Ведь с ним она тоже «счастлива». Теоретически, конечно.
— Аргх, Кайди! — рыкнул Шайнинг и закрыл глаза копытами, взъерошивая волосы.
— То-то же. А она ведь правда в него влюблена, Шайни. И я не знаю, как донести до неё, что ей скоро придется с ним расстаться.
— Это только укрепит их чувства, — помотал головой единорог. — Когда мои родители попытались разлучить нас, я только и думал о том, как бы скорее тебя увидеть.
— И правда, — принцесса грустно вздохнула и посмотрела на мужа. — Может, если бы они мешали нам чуть усерднее, мы бы и не были вместе.
Шайнинг встал и обнял её, прижимаясь щекой к шее жены.
— Может, нам удастся найти компромисс? Скажем, устроим бескровные гладиаторские бои в честь принцессы, но победитель получит не право на её крыло и рог, — Шайнинг не удержался от того, чтобы фыркнуть, — а что-нибудь другое? Звание почетного гостя или жителя Империи, право на собственность?
— Или, — Кейденс задумчиво потерла подбородок крылом, — он сможет выбрать свой приз. Мы дадим ему время на общение с Флёрри, и если они приглянутся друг другу, то в дальнейшем смогут заключить брак — по обоюдному согласию. А если нет, то победитель будет просто кристаллизирован, и получит землю в Империи.
— Что ж, лучше, чем ничего. Скажем Флёрри?
— Пока нет, — принцесса помотала головой, задумавшись о чем-то, — я думаю, нужно будет провести тщательный отбор участников. В конце концов, вдруг это будет будущий правитель.
Шайнинг вздохнул, поцеловал её в щеку и вышел. Его сердце ныло из-за предчувствий и чьего-то незримого присутствия. На всякий случай он зажег рог, чтобы проверить, есть ли кто рядом, но погасил его. Это просто нервозность из-за поведения Кейденс.
«А если Флёрри действительно любит Ксандора? — подумал он и засопел от ярости. — Этого надменного, самовлюбленного гада?! Да, он красив и обаятелен, от него без ума даже Кейденс, но… но какого Дискорда от него без ума моя жена?!»
Наедине со своими мрачными и злыми мыслями он пробыл достаточно долго, чтобы выйти на улицу. Предстояло много дел, а единственное, что хотелось Шайнингу, это прийти к Ксандору и закатить скандал, может, даже избить и выгнать, но ублюдок обладал полной неприкосновенностью, а на его счет они с Кейденс уже ссорились.
Пострадавшее жеребцовое самолюбие всё ещё ныло.
— Похоже, это наш последний урок.
Слова Ксандора заставили Флёрри выпустить из телекинеза кипу тетрадей с теорией заклинаний, и листки рассыпались по всему классу. Аликорночка испуганно дёрнула крыльями, ловя уходящую из-под ног землю.
— К-как это? — спросила она, спотыкаясь на каждом слове. — У н-нас же ещё столько тем!
— Мне очень жаль, но ваша мать, принцесса Кейденс, сказала, что усвоенных вами знаний уже достаточно, — Ксандор собрал тетради и сложил их на стол рядом с Флёрри. — Наш курс окончен, вы свободны.
— Что случилось? — Флёрри дрожала от того, насколько холоден был любимый голос. — Ксандор, пожалуйста, расскажи мне.
— Я не собираюсь вам ничего больше рассказывать, ваше высочество, — единорог отвернулся и начал стирать с доски выведенные мелом формулы. Флёрри подбежала к нему и чуть ли не встала на задние копыта, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Ксандор, — она уперлась копытом в его плечо. Он дернулся, скидывая его, но Флёрри устояла. — Что случилось? Почему ты так… Почему ты такое говоришь?
— Я думал, ты меня любишь.
Сердце Флёрри екнуло и оборвалось. Ксандор отошел в сторону, собирая вещи, пока аликорночка пыталась осознать сказанное.
— О чем ты? — наконец вымолвила она. Единорог зло усмехнулся.
— Ты говоришь, что любишь меня, а сама строишь глазки стражникам. Занятно, Флёрри, очень занятно. Я думал, что могу тебе доверять, что ты — особенная пони, чистая сердцем и душой, но я ошибся! Ты такая же, как все! И даже ещё хуже!
— Ксандор, о чем ты?! — вскрикнула Флёрри, снова подбегая ему. — Каким стражникам?! Это вздор!
— Я видел тебя вчера, — единорог посмотрел на неё так, что шерсть встала дыбом. — Ты флиртовала со стражником, а потом так мило улыбнулась ему, как будто он тебе близкий друг!
— Святая Твайлайт! — воскликнула Флёрри, обхватывая его шею копытами и прижимаясь к ней. Единорог отдернул голову, словно её прикосновения были ему противны. — Это была всего лишь вежливость. Я люблю тебя и только тебя, честное слово!
Ксандор смерил её тяжелым холодным взглядом, но Флёрри выстояла и прижалась к нему сильнее. Он, наконец, будто бы оттаял и обнял её в ответ.
— Не ври мне, — прошептал он. — Никогда не ври мне, хорошо?
— Я и не врала никогда, — выдохнула Флёрри, целуя его. — Я люблю тебя.
— Хорошо, — кивнул Ксандор, гладя её плечи и крылья. — Хорошо. Ты восхитительная, Флёрри. Я уже это говорил, но никогда не видел никого настолько особого. Среди всех звезд ты — самая яркая, самая уникальная, самая заметная. И я хочу, чтобы ты была только моей.
— Я и так только твоя, — Флёрри нежно поцеловала его в губы, обнимая крыльями. — И ничья больше.
— Моя, — прошептал Ксандор, впиваясь губами в её шею. Флёрри мягко отстранила его и улыбнулась.
— Может быть, в другой раз?
— Ты не хочешь меня?
— Хочу, но…
Ксандор уронил её на стол, продолжая целовать плечи и грудь. Флёрри хотела было что-то сказать, но решила не сопротивляться. Только проверила, чтобы дверь была заперта.
Стоящий за дверью Шайнинг Армор кипел от злобы в прямом и переносном смысле.
— Ты знаешь, — единорог снова ходил по комнате кругами, только теперь мягкая улыбка жены его не останавливала, — что наша дочь и Ксандор тайно встречаются?!
— Что? — Кейденс изумленно вскинула брови. — Как?
— Я проходил мимо классной комнаты, где у них должно было быть занятие, — ярость Шайнинга сочилась из каждого его слова и каждого тяжелого шага, — а там — что бы ты думала! — показательная сцена ревности! Видите ли, Флёрри улыбнулась стражнику, а это значит, что она с ним флиртует!
— Боже, Шайнинг!
— Я думал, что разнесу в клочья этого напыщенного дискордового сына, но мне хватило разума уйти оттуда. Если этот кусок мусора тронул мою дочь, я выдеру его рог вместе с мозгом!
— Я поговорю с ней, — Кейденс успокаивающе погладила его по спине. — Обещаю, мы с этим разберемся.
— Знаешь, что, — выкрикнул Шайнинг ей в след, — скажи Флёрри, что победитель Кристальных игр будет её мужем! Кто угодно, только не Ксандор Валтум!
Кейденс обреченно вздохнула и закрыл дверь. В этом она с мужем была согласна.