Марсиане
Сол 450
"Амицитас". Полёт 3. День миссии 458
"Арес III" Сол 450
– "Дружба", "Гермес". НАСА даёт добро миссии "Сириус 8", по крайней мере до верховьев долины Маурт. Эта часть пути займёт у вас пятнадцать солов. После выхода из долины мы рассчитываем провести вас по переднему краю песчаной бури, которая к тому времени уже должна начать наползать на вас. В настоящее время шторм имеет ширину около шестисот километров и движется на запад со скоростью четыре километра в час.
К другим новостям: мы решили, что вам будет интересно узнать, что доктор Бек вчера сделал Йоханссен официальное предложение. Они попросили меня провести церемонию, но мне пришлось напомнить им, что военно-морские капитаны не уполномочены заключать браки, тем более командиры миссий, назначаемые НАСА. Так что с этим придётся подождать по крайней мере пока мы не сядем и пока не закончится карантин. Бек просит меня передать, что он хочет, чтобы ты был его свидетелем на свадьбе. Можешь себе представить, что сказал об этом Мартинес.
Наконец, короткое обновление статуса нашей миссии: "Гермес" только что пересёк орбиту Земли на исходящем участке нашего полёта. Мы быстро возвращаемся на Марс и готовы к встрече с вами на 551 сол – по календарю "Гермеса" это будет 689 день миссии. Если Спаркл-двигатель не заработает, то "Арес III" превзойдёт рекорд космического полёта Геннадия Падалки в 879 дней. И даже если кто-либо посчитает наше время на Марсе разрывом в цепи, то через несколько дней мы превзойдём рекорд Валерия Полякова – 438 дней в космосе. Да, я специально проверяла. Просто хотела сказать, что ты не единственный, кто попадёт в книги рекордов по итогам.
Увидимся через сто четыре дня. "Гермес" передачу закончил.
Драгонфлай проснулась от неприятного холода. По сравнению с температурой снаружи, на полночной поверхности Марса, в пещере было всё ещё тепло и уютно, но с точки зрения контролируемой среды, к которой она привыкла с тех пор, как закончились Старые Недобрые Дни, Которые Закончились, здесь было холоднее, чем ей бы хотелось. Она хотела поспать ещё, но для этого ей требовалось больше тепла.
Сол 450 потребовал довольно много тяжёлой работы в скафандрах. Каждую из пятнадцати гигантских батарей, по триста килограмм весом, нужно было аккуратно перенести в воздушный шлюз пещеры, вынести на поверхность и затем дальше вниз по склону того, что Марк теперь называл "горой Амицитас", к роверу. Там каждую из них надо было тщательно продеть через сложную систему ремней седельной сумки, чтобы они могли свисать с них, не стукаясь о большие металлические опорные балки, идущие вверх от шасси.
Пока Файрбол, Марк и Черри Берри проводили эту операцию, остальные вынесли двадцать одну магическую батарею нормального размера, оставив девять в пещере, чтобы ограничить ядро заражения радужными кристаллами. Дальше пришёл черёд ядра Спаркл-двигателя, которое они как можно аккуратнее зафиксировали в мягком крепеже на мостике "Амицитаса".
Затем настала очередь личных вещей. Ветку вишнёвого дерева, пересаженную в небольшую пластиковую коробку, засунули в запасной скафандр Марка и бережно перенесли на корабль. За ней последовали ещё две коробки, заполненные вишнёвыми листьями, чтобы готовить чай, заваривая его горячей водой, подаваемой из системы жизнеобеспечения. Следом ещё одна коробка с восемью маленькими радужными кристаллами, которые Старлайт хотела забрать домой для изучения. Ну и так далее и тому подобное.
И наконец, когда всё остальное было сделано, Спитфайр вытащила диск из металла, позаимствованный с "Амицитаса", а с ним и ещё один большой кусок того же материала.
– Медали миссии, – сказала она, – на всех шестерых, чтобы крошечный кусочек корабля смог вернуться домой.
После короткого спора (который Старлайт в кои-то веки проиграла) энергию одной из батарей, которые всё равно собирались оставить, пустили на то, чтобы вырезать ещё пять дисков и выгравировать на них надписи на эквестрийском и английском языках:
Ч. БЕРРИ – С. ГЛИММЕР – ФАЙРБОЛ – ДРАГОНФЛАЙ – СПИТФАЙР – М. УОТНИ
ЭКА ПОЛЁТ 54 – МИССИЯ "АМИЦИТАС 3" – РАСШИРЕННАЯ МИССИЯ "АРЕС 3"
ЭКА / КПЧ / ДКИ / НАСА
А в центре диска, вместо какого-либо символа или более возвышенного девиза, одно простое слово:
ДОМОЙ!
Когда всё это наконец было сделано, и после ужина, состоявшего в основном из значительной части сладко пахнувших цветков люцерны, они развернули свои спальные мешки у входа, устроились на них и говорили так, как никогда до этого не разговаривали. Они говорили о том, как унизительно месить дерьмо с марсианской пылью копытами, о том, как часами поливали растения по несколько капель за раз, о том, как они могли бы сделать это по-другому, если им когда-нибудь придётся взяться за это снова. Они говорили о диско-музыке, о телевидении, о книгах из маленькой цифровой библиотеки, которую им прислала НАСА. Они говорили о том, как чуть не погибали множество раз, и о красоте мира, который пытался стереть это “чуть”.
Ни слова не было сказано о поездке в Скиапарелли. Вечер был посвящён воспоминаниям – только прошлому, а не будущему.
И мало-помалу в отсутствие искусственного света, за исключением искорок света от радужных кристаллов-нагревателей, все они постепенно заснули.
Но вот Драгонфлай проснулась. В отличие от других, она могла видеть в почти полной темноте, во всяком случае, достаточно хорошо, чтобы найти кучу спящих, которая ещё три часа назад была пятью астронавтами, лежавшими каждый на своём спальном мешке. Теперь же Файрбол и Марк лежали на дне кучи, а три пони растянулись на её вершине.
Немного ворча на древней чейнджлингве (которая в этот раз звучала не как шипение, а, скорее, как тихое стрекотание), Драгонфлай тоже пробралась к куче и втиснулась между Марком и Файрболом на её дне. Там было теплее всего – между драконом с внутренним подогревом и почти безволосым человеком. И если Марк ткнул бы её чем-то в круп, ну… она была единственным членом экипажа, который точно не пнул бы его за это в живот.
Вновь оказавшись в тепле и уюте, она снова постепенно уснула… и ей приснился сон…
Спитфайр спала и видела сон.
– Скажи, кто эта пони?
– Не знаю. А что, я должна её знать?
– Выглядит немного знакомой.
– Ах, эта? Это же Спитфайр! Она раньше была летуньей.
И с этими словами две кантерлотские кобылки пошли дальше по улице, оставив Спитфайр в одиночестве под дождем, в лётной куртке, подозрительно похожей на куртку Винд Райдера.
Позади неё, на стене магазина, возвышаясь не менее чем на двадцать копыт, висел плакат: "МОЛОД? СМЕЛ? СПОРТИВЕН? ВСТУПАЙ В ВАНДЕРБОЛТЫ!" Лицо на плакате было её лицом.
Раньше было. Три года назад.
Она вроде как чувствовала, что у неё есть крылья. Они оставались сложенными на боках. Одна только мысль о том, чтобы раскрыть их, заставляла её задыхаться. Что-то удерживало её на земле, крепче любой цепи.
"Когда-то я была героем", – подумала она. "Когда-то я превращала зелёных новобранцев и самовлюблённых примадонн в самую элитную лётную команду мира. Тогда я могла получить что угодно… или кого угодно. Но всё, что я хотела, это работу, на которой я смогу летать и командовать летунами.
Я могла бы завести отношения, создать семью. Теперь же я разбита и совсем одна. А мир летит дальше, но уже без меня".
А затем внезапно группа детей… человеческих детей, в человеческой одежде и с невероятно знакомыми человеческими лицами… подбежала и обступила её.
– Эй, смотрите! – крикнула самая младшая девочка. – Это пони!
– Это пегас! – воскликнул мальчик чуть старшего возраста, и в его голосе промелькнули невысказанные слова "Ты идиотка".
– Ух ты! – сказала девчушка. – А вы можете летать, мисс Пегас?
– Ну… да, – призналась Спитфайр, расправив крылья и взмахнула ими пару раз, чтобы неторопливо подняться в воздух. – Но не так хорошо, как раньше.
– Этого не может быть, – сказала одна из девочек постарше. – С такими крыльями ты должна быть просто фантастическим летуном.
– Да, – тихо сказала Спитфайр, – я была.
– Нет, не была, – сказала самая старшая девочка, подойдя ближе и погладив её оранжевую шерсть. – Будешь.
Она махнула рукой вокруг, заставив переулок превратиться в стены кристаллической пещеры, оставляющие только узкий лаз к открытому синему небу.
– Мы всё время наблюдали, как ты здесь тренируешься. Зачем бы ты это делала, если не собиралась летать?
И затем, твёрдым движением руки взяв её под подбородок, человеческий подросток запустил Спитфайр ввысь в полосе пламени. Темнота разбегалась от неё вместе со всеми кристаллами, замками и детьми. И, рассеивая облака, воздух взорвался вокруг неё.
Спитфайр воспарила.
Файрбол спал и видел сон.
Сокровищница была необъятна. И он был необъятен. Вскоре ему придется искать другую пещеру – если бы он вздумал раскопать эту ещё шире, то вершина горы, вероятно, рухнула бы на него сверху.
Жизнь была хороша – можно отправиться искать сокровища, когда хочешь, поесть кристаллов, потом прийти домой и снова завалиться спать. Спать было хорошо. Спать было весело.
– Доброе утро!
Но сон, видимо, не входил в планы.
В небольшой дыре в одной из стен пещеры (высотой и шириной достаточной, чтобы три пони могли пройти в ряд) показалась невысокая голубая фигура, похожая на дракона с бородой. Действительно, на вполне определённого дракона с определённо глупой бородой…
– Эмбер, – спросил Файербол, – зачем ты надела эту смешную бороду?
– Я ищу дракона, которого может заинтересовать приключение, – ответила неожиданная гостья.
– Приключение? Нет уж, спасибо! – твёрдо сказал Файрбол. – С меня приключений хватит! Все приключения – это либо ужасно скучно, либо ужасно страшно, либо и то, и другое! От них одно беспокойство! Ещё пообедать из-за них опоздаешь! Нет, мы тут в приключениях не нуждаемся, спасибо! Мои приключения закончились! Попробуйте у пони спросить!
– Ты разве не слышал? – спросил волшебник, похожий на Эмбер. – Приключения никогда по-настоящему не заканчиваются.
– Для меня заканчиваются, Эмбер или кто вы там ещё, – заявил Файрбол. – Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое на пару столетий. Только я и мои сокровища.
– Вот как? – Незваный гость подошел к небольшому пьедесталу, который Файрбол вырезал из сталагмита. – Тогда ты не будешь возражать, если я возьму этот мусор и…
– Отойди оттуда.
Файрбол закончил свой рёв вспышкой пламени – всего лишь предупредительный выстрел, но достаточно близкий, чтобы заставить маленькую колдунью-Эмбер пригнуться и сделать пару быстрых шагов назад.
– Но почему? – спросила она, когда огонь угас. – Это ведь просто бумага, немного понячьего металла, дешёвый сапфир и заколдованный кусок горного хрусталя. За них ты в Рэйнбоу Фоллс не смог бы выменять даже сломанного гусиного пера.
– Верно, – рыкнул Файрбол. – Не смог бы.
Он посмотрел с любовью, выходящей далеко за пределы обычного драконьего собственничества, на безделушки, разложенные на пьедестале. Слегка поржавевший стальной диск с именами и другими надписями на двух языках. Дешёвый сапфир, самый последний, который он сберегал сотни дней в чужом мире. Кусочек кварца, который, если подождать достаточно долго, переливался всеми цветами радуги. И небольшой книжный шкаф, полный книг, четыре из которых, в ярко-красных переплётах, стояли на почётном месте на самой верхней полке.
– Да будет так, – сказала волшебница. – Но знай – одним взмахом своего посоха я могу сделать так, что вся твоя сокровищница, кроме этих вещей, исчезнет. Ты сожмёшься до размеров обычного драконыша, лишь тени своей прежней мощи. Ты будешь изгнан из пещеры, возможно, даже будешь вынужден переехать в понячий дом. Или я могу просто взять этот гадкий мусор, оставшийся от твоих приключений, стереть его в порошок и оставить тебя таким, каким ты должен быть…
– Только попробуй, – прорычал Файрбол. – Если ты думаешь, что можешь взять моё золото, мои драгоценные камни и остальное моё барахло, иди и попытайся. Но ты не заберёшь сокровище, которое я заслужил своей кровью, своим страхом, своим горем. Тебе. Его. Не видать.
Файрбол поднялся в пещере так высоко, как только мог, его длинное змееподобное тело обвило маленький постамент, а его непропорционально маленькие крылья развернулись как можно шире. – И если испытание состоит в том, что я откажусь от этих вещей… – он слегка улыбнулся. – Тогда я уменьшусь и уйду в Эквестрию… и останусь Файрболом.
– Как пожелаешь, – сказала фальшивая Эмбер с фальшивой бородой, растворяясь в клубах синего дыма: – Но помни, что есть ещё приключения, которые нужно пережить, прежде чем ты сможешь насладиться сокровищами или памятными безделицами…
Старлайт Глиммер спала и видела сон.
Она сидела одна, ничем не прикрытая, кроме своей шерсти, на поверхности Марса, но это, видимо, не являлось проблемой.
Прямо перед ней стоял открытый ноутбук из запасов Марка. На его экране красовалась улыбающаяся пони, очень похожая на красновато-оранжевую Пинки Пай, рядом со словами: "Добро пожаловать в Марсианский Кликер! Чтобы сделать эту планету пригодной для обитания, щелкните левой кнопкой мыши!"
Старлайт прочитала слова, пожала плечами и нажала кнопку.
Краем глаза она уловила какой-то намёк на движение.
"Поздравляем!" – прочла она новое сообщение, – "вы только что сдвинули одну пылинку!"
Старлайт снова нажала кнопку. Прямо за пределами её поля зрения снова произошло какое-то движение.
На экране появился счетчик: "Количество передвинутых пылинок: 2".
3. 4. 5. 6. 7.
Каждый раз, когда Старлайт нажимала кнопку, она чувствовала, что что-то перемещается. Но если бы это была всего одна пылинка… всего одна на целой планете…
Появилась новая кнопка: "Купить кристалл – 20 кликов!"
Старлайт приподняла бровь. Для чего нужен кристалл? Она щёлкнула клавишей несколько раз, затем передвинула курсор к другой кнопке и щёлкнула по ней.
Счетчик кликов обнулился.
А рядом с компьютером возник маленький радужный кристалл. И он мерцал ей.
Старлайт взяла кристалл передними копытами и внимательно осмотрела его. Он менял цвет прямо на её глазах, но, похоже, ничего другого делать не собирался. Пожав плечами, она снова положила его и посмотрела на экран в поисках какой-нибудь новой подсказки.
Счетчик кликов равнялся пяти.
Нет, шести. Да что же это… уже семи! Каждые несколько секунд счетчик увеличивался на единицу!
Она ещё несколько раз нажала на левую кнопку мыши, с каждым щелчком увеличивая счетчик кликов. Появилось новое сообщение: "Стоимость следующего кристалла 200 кликов!"
Пожав плечами, Старлайт несколько секунд яростно щелкала, но задолго до того, как она достигла двухсот, появилось новое сообщение: "Позвать друга – 115 кликов!"
Она пожала плечами, щёлкнула ещё несколько раз, а затем нажала кнопку, чтобы позвать друга.
– Привет!
Старлайт оглянулась налево. Там сидела Спитфайр перед экраном своего собственного ноутбука.
– Что ты тут делаешь? – спросила единорожка.
Спитфайр нажала левую кнопку мыши на компьютере.
– Я щёлкаю кнопкой, – сказала она. – Каждый щелчок передвигает одну марсианскую пылинку, ну, ты знаешь.
Старлайт лишь покачала головой, устав чему-либо удивляться. Количество кликов постоянно увеличивалось, уже без её участия. Примерно через минуту она потеряла терпение, быстро нажала кнопку несколько раз и купила свой следующий кристалл.
"Следующий кристалл за 540 кликов! Следующий друг за 810 кликов! Купить мешок семян люцерны – 250 кликов!"
Старлайт продолжала щёлкать. Щелчки становились всё быстрее и быстрее, а в игре открывались всё новые опции – новый жилой модуль, кристаллическая пещера, мешок почвенных бактерий, картофель, вишнёвые косточки, космический зонд, космический корабль…
Через час вместе со Старлайт уже сидели и с энтузиазмом щёлкали кнопками на своих компьютерах остальные члены экипажа "Амицитас", и рядом с ними сидел Марк. Десятки радужных кристаллов были разбросаны по земле, подмигивая и переливаясь всеми цветами. Словно картинка из объёмной книги, из земли поднялся Дом. В отдалении маленький потухший вулкан вздулся вверх, а затем сошёл небольшим оползнем, открывая знакомый воздушный шлюз.
Старлайт встала из-за своего компьютера. Теперь она действительно могла видеть, как движутся марсианские пылинки, танцуя в тонкой марсианской атмосфере, перемещаясь с места на место. Нет, подождите, это была снежинка. И ещё одна. И ещё!
Зеленые пятна начали разливаться по всей поверхности. Кустики картофеля, едва проросшие из почвы, моментально вырастали. Звук проточной воды эхом раздавался из соседнего оврага. Облака заклубились в небе, с каждым мгновением становившемся всё более синим.
Гром отозвался эхом на расстоянии. Старлайт развернулась на своих копытах, чтобы увидеть на кромке марсианского горизонта настоящую, переполненную водой грозовую тучу.
– Ну, и что ты об этом думаешь?
Рядом с ней стоял странный человек – скорее даже маленький мальчик. Но когда он посмотрел на неё, его глаза почему-то казались ей очень, очень старыми.
– Это всё не по-настоящему, – сказала Старлайт.
– Однажды будет, – сказал мальчик.
– Но я этого не делала, – настаивала она. – Я всего лишь одна пони. Я не могла всего этого сделать!
– Тебе и не нужно, – сказал мальчик. Он обвёл рукой место, где она сидела. Вокруг её сотоварищей по крушению сидели десятки, а возможно, сотни пони, людей и других существ, и все щёлкали на своих компьютерах. С неба сыпались кристаллы, наполовину втыкаясь в почву. Воздвигались всё новые жилые модули, а затем поднялся огромный купол, собранный из шестиугольных панелей чего-то похожего на стекло.
– Процесс продолжится и без тебя, – тихо сказал мальчик. – Но нужен был кто-то, кто сделает первый щелчок.
Черри Берри спала и видела сон.
Она шла между рядами вишнёвых деревьев, запряжённая в тележку. Такой теперь была её жизнь – мелкие подработки, за которые она так часто бралась, чтобы позволить себе свою страсть.
Теперь страсти больше не было. Полёты закончились. Это была её новая реальность. Земля восстановила над ней свои права.
– Доброе утро, маленькая птичка, – произнёс медленный печальный голос. Конечность, которая могла быть рукой, а могла быть веткой, протянулась, чтобы подхватить пони вместе с тележкой, и подняла её в воздух.
– Стойте… Ой-ёй-ёй-ёй, – ахнула Черри. Она посмотрела вниз и увидала лицо, покрытое бледной корой, блестящей на солнце, и окруженное белыми цветами. – Вы… вы… вы энт?
– Что ты делала там, внизу, Черри? – пророкотало вишнёвое дерево. – Разве ты не знаешь, что твоё место в небе?
– О, – Черри пошаркала копытцем по раскрытой ладони энта. – Но я же не пегас, – грустно сказала она. – Я земная пони. Земные пони не летают.
– Хрум-хум! Раньше тебя это не останавливало! – сказал энт, явно изумлённый.
– Так то раньше! – Черри махнула копытом в сторону ряда деревьев, которые теперь стояли перед стеной из кристаллов. – Теперь я выращиваю растения! Я только этим и занимаюсь уже больше года! Может быть… может, мне следовало с самого начала именно этим и заниматься, – она посмотрела на свои копыта. – Может быть, в небе мне вовсе не место.
Одно из деревьев превратилось в ещё одного энта, поменьше и помоложе, чем могучее существо, которое держало её.
– Ну, хм-ха, давай-ка не будем спешить, – сказал он. – В конце концов, мы ведь обязаны тебе своей жизнью, не так ли?
Ещё одно дерево встало, и его черты превратились в лицо.
– Определённо, мы бы не существовали, если бы не ты, пусть даже мы существуем недолгое время.
Третье дерево ожило.
– Но кто-нибудь мог бы сказать, что наше место в саду на нормальной планете, а не в пещере, на, ха-хм, астероиде с претензией.
Большой энт, державший Черри, добавил:
– Но мы решили, что наше место будет здесь. И я придерживаюсь мнения, что вопрос о том, кому и где самое место, должен хотя бы отчасти решаться тем, о ком идёт речь. Если ты считаешь, что твоё место в воздухе, то кто я такой, чтобы тебя останавливать?
Черри оглянулась на свою тележку. Маленькая веточка вишни в пластиковом горшке не стала энтом, но она произнесла отчётливым тоненьким голоском:
– Я есть Грут.
– А, но наш коллега верно говорит, – сказал большой энт. – Всегда найдутся те, кто будет возражать против этого. Ты ведь встречала таких раньше, верно? Что ты в таком случае делала?
– Я всё равно шла вперёд, – тихо сказала Черри. – Их голоса не считаются. Но что мне делать, если голос, говорящий против, здесь? – она коснулась своей груди копытом.
– Ах, хрум-хом, – произнёс большой энт, – ну, это другое дело. С этим ты должна разобраться самостоятельно. Но помни, что где-то есть деревья, которые благодарны тебе за то, что ты, хом-ху-ум, полетела и вырастила их. – С этими словами высокий вишнёвый энт протянул другую руку и снял упряжь тележки с тела Черри. – А пока, почему бы тебе не полетать немного? Ты не обязана оставаться на земле, если не хочешь.
– Но я земная пони!
– Разве?
Что-то изменилось в ощущении на боках Черри Берри. Она посмотрела в обе стороны и ахнула от изумления, когда пара крыльев расправилась над её спиной и, почти без её воли, совершила могучий взмах.
Вопя от восторга, пегаска с розовой шерстью и соломенной гривой кружилась по вишнёвому саду, в то время как большой энт и меньшие духи деревьев недвижно стояли и наблюдали за ней с улыбкой.
Марк Уотни спал и видел сон.
Марку Уотни снилось, что его окружают гигантские картофелины с маленькими ручками и ножками. В дополнение к многочисленным картофельным глазкам у них также было по паре демонических красных глаз, нависающих над ртами, заполненными излишне большим количеством острейших зубов.
– Мы слышали, как ты говорил гадости о нас, картошке, – сказала одна из картошек.
– Мы помогали тебе выжить, – сказала другая. – Где же твоя благодарность?
– Неужели мы больше тебе не нравимся? – спросила третья.
Марк уделил две секунды тщательному размышлению над тем, как оправдаться перед разгневанными корнеплодами и склонить их на свою сторону.
Затем, доведя свою мысль до самого шлюза и выбросив её в открытый космос, он проскочил между двумя картофелинами и бросился наутёк.
Драгонфлай спала и видела сон.
Она была одна, в темноте. Она ничего не видела, ничего не слышала, но она могла чувствовать чьё-то присутствие в темноте рядом с ней. Каким-то образом она знала, где она находится, если здесь было применимо слово "где".
– Привет? – сказала она. – Это снова я. Ты тут? Я сделала правильный выбор?
Голос не был холодным, равнодушным женским голосом, который она уже слышала до этого. На этот раз он был мужским, неимоверно древним и дрожащим от немощи и маразма.
– Тебе здесь не место, – сказал он. – Ты мне мешаешь. Ты заражаешь меня. Ты должна умереть.
– Ну… ладно, – медленно сказала Драгонфлай. – Новый голос. Жуткий угрожающий голос. Надеюсь, в комнате с мягкими стенами, которую мне дадут, когда я вернусь домой, нам всем хватит места.
– Ты должна умереть, – повторил древний голос. – Я убью тебя.
– По крайней мере, на этот раз я знаю, что готовит мой разум, – сказала Драгонфлай. – Должно быть, ты представление моей отбитой головы о Марсе. Ну что ж, уходи прочь. Мы уже отбили все твои атаки, а через сто дней мы навсегда уберёмся с твоей дурацкой поверхности. Так что просто заткнись и проваливай, ясно? У меня в голове и так достаточно голосов. Мест нет!
– Нет, – прошептал древний голос. – Ты уйдёшь – придут другие. Тут не должно быть никого. Ты должна умереть. Я убью тебя.
– Ах так? – Драгонфлай не могла ничего увидеть в этом странном сне, заполненном темнотой, но она вполне могла в нём кричать. – Ты до сих пор справлялся со своей задачей довольно паршиво, приятель! Мы пережили твои перхлораты, твою декомпрессию, твой метан, твои бури, твои экстремальные температуры, всё, что ты смог обрушить на нас! Твои атаки слабы, дурацкая ты планета!
Теперь голос утратил свои старческие тона и издавал резкий шёпот.
– Вы должны побеждать каждый раз, – сказал он. – Мне же нужно добиться успеха только один раз. У меня впереди вечность, а у вас нет. Вы умрёте.
– Не сегодня, чёрт возьми, – огрызнулась Драгонфлай. – И не завтра тоже.
– Вы умрёте, – повторил голос намного слабее, как будто усилия ослабили его настолько, что он не мог продолжать.
– Мы будем жить, – прошипела Драгонфлай. – Мы ВСЕ будем жить, ты меня слышишь? Ты слышишь? Слышишь, дурацкая планета?!
– ОТВЕЧАЙ!
Крик разбудил всю груду спящих.
– Что за… слезать с меня! – огрызнулся Файрбол, стряхивая с себя пони, лежавших поверх него.
– Ээээй! – наполовину проржала Черри. – Я же летала и ела вишни во сне! Ты хоть знаешь, как давно у меня не было снов про полёты и поедание вишни?
– Что за шум? – спросила Старлайт, моргая со сна. – И на чём я стою?
– На мне, – проворчал Марк. – Не могу дышать. Слезь, пожалуйста.
– Упс! Извини.
– Ой! Осторожней, крыло!
– Извини, Драгонфлай.
Когда куча распалась, Марк протянулся на коврике, где он спал, нащупал контрольный пульт на рукаве своего скафандра и проверил таймер.
– Нам осталось спать только сорок минут, – сказал он. – С таким же успехом можно уже…
– Марк, – голос Спитфайр был низкий, холодный и сонный.
– Да?
– Вы все. Ложиться. Молчать. Или я вырубать тебя.
– Но…
– Делайте что сказано, – это была Черри Берри, со столь же холодным голосом.
– Но…
– Летать и есть вишни во сне!
– Да, мэм.
Марк и Файрбол улеглись обратно. Драгонфлай проползла между ними. Три пони плюхнулись на них сверху, и через несколько секунд двое из них уже спали.
Третья прошептала:
– Марк?
– Да, Старлайт?
– Помнишь, когда я говорила, что "Cookie Clicker" – самая тупая игра на свете?
– Мм.
– Она ещё тупее, чем я думала.
Оставшаяся часть последней ночи, которую команда провела в пещере, прошла в тишине.