Марсиане
Сол 551
"Амицитас". Полёт 3. День миссии 562
"Арес III" Сол 551
"Феникс". День миссии 1
– Эй. Подъём.
– Уф-ф… сколько времени?
– 04:00. Пора вставать.
– Холодно.
– В "Фениксе" будет теплее. До запуска два с половиной часа. Одевайся.
Запись в журнале – Сол 551
Я бы соврал, если бы сказал, что не готов сейчас наложить в штаны. Через два часа мне предстоит прокатиться на разобранном МВМ, лишённом всяких дублирующих систем и разгоняющемся до неслыханных скоростей при помощи едва проверенной системы магических ускорителей. Раньше я поднимался на ракетах, но ни один живой человек никогда не летал вот так.
Мы с Черри сейчас проводим предполётную проверку. На нас наши скафандры, за исключением шлемов, и мы наденем их только для взлёта, потому что, хотя у "Феникса" и будет старый добрый ящик жизнеобеспечения пони, достаточно всего одного вовремя пролетевшего метеорита размером с горошину, чтобы разметать нас по всей орбите. Кроме того, самый эффективный способ пристроить скафандры на время взлёта – это надеть их. "Феникс" был построен для коротких полётов, поэтому здесь нет стойки для скафандров, как в Доме.
Пони съели своё последнее сено ещё прошлым вечером. Мы берём с собой пятьдесят картофелин и около десяти килограммов оставшихся кварцевых чипсов для Файрбола, плюс семь дней продовольственных пакетов для меня и шесть дней для пони. (Спитфайр съела другие пакеты с едой, когда поправлялась после урагана, если вы помните).
Кроме того, мы также берём с собой Спаркл-двигатель и семь мана-батарей, установленных там, где раньше были консоли, чтобы батареи могли хоть слегка перезарядиться от нас во время полёта. Есть ещё и восьмая батарея для чрезвычайных ситуаций. Нам также выделили пятьдесят килограммов, чтобы каждый мог взять по паре сувениров, но мы их даже близко не израсходовали. Каждая пони взяла маленький медальон, сделанный из части корпуса их корабля. У Черри есть Грут, её маленькая ветвь дерева в горшке, которую она каким-то образом довезла в живом виде от зоны Эпсилон. Старлайт Глиммер взяла образцы радужных кристаллов. Файрбол решил взять с собой запасной компьютер – у него есть идея: когда он вернётся домой, скопировать все книги из него, прежде чем наши миры заключат какие-либо договоры об авторском праве.
Я взял с собой фрагмент антенны, который упёк меня сюда на полтора года, плюс мой самый маленький ключ с трещоткой. Я не беру ни одну из головок, только сам гаечный ключ. Это напоминание обо всей работе, которую я проделал за последние полтора года не без помощи этих глупых милых и странных гостей из другой вселенной, чтобы дожить до этого знаменательного дня.
Вот и всё. Если запуск пойдёт к херам, мы все, вероятно, умрём. Если мы выйдем на орбиту, но не успеем разогнаться, то мы пропустим "Гермес", а значит, нам придётся использовать ещё одну нашу возможность – прямой полёт на Спаркл-двигателе на Землю. Это единственная причина, по которой у нас на борту еды на семь дней. Спаркл-двигатель – это наш "режим отмены миссии", и никто из нас не хочет использовать его, если только не останется другого выбора.
Есть одна тема, о которой мы не говорили ни разу за всё это время: что, если ничего не получится? Что, если мы промахнёмся мимо "Гермеса", а запуск Спаркл-двигателя окончится пшиком, что тогда? Естественно, всем очевидно, что тогда произойдёт – мы умрём в космосе.
Из всех вариантов, этот – не самый мною любимый.
Если магическое заклинание просто разорвёт топливные баки и заставит ракету взорваться, может быть, это не так уж и плохо. Наверное, мы даже ничего не успеем понять. Но если мы застрянем в космосе, то мы очень медленно умрём с голоду, в течение месяца, а возможно, и раньше, в случае Драгонфлай – последние пару недель она выглядела очень больной.
Но у меня есть решение. Если голодная смерть неизбежна, я не буду её дожидаться. В медицинской аптечке Дома содержится серьёзный запас морфина для инъекций на случай серьёзной травмы, требующей оперативного вмешательства. Этого хватит для шести смертельных доз. Я проверил. Мы заснём и больше никогда не проснёмся, тихо и безболезненно.
Довольно мрачная мысль, чтобы покидать с ней планету, но я только начинаю по-настоящему осознавать, что мы вот-вот улетим. Эта промёрзшая скала была нашим домом в течение восемнадцати месяцев. Мы находили способы выжить. Мы создавали оборудование, чтобы улучшить нашу жизнь. Мы видели то, что никто прежде не видел. И мы рассказывали истории, учились готовить, используя химическую лабораторию и нагревательные элементы из системы кондиционирования, и учились по-новому любить "Подземелья и Драконы".
А затем мы проехали через немалую часть Марса в собранном на коленке доме на колёсах, ориентируясь по забитым помехами сообщениям "Гермеса" и крошечным лунам Марса. Мы превратили ракету, способную лишь выйти на орбиту, в теоретически (и не дай бог, чтобы нам пришлось это проверять) межпланетный космический корабль. И, несмотря на то, что всё это время провели в ужасной тесноте, нам удалось не поубивать друг друга в процессе.
И вот теперь всё это подходит к концу. Остался только один полёт, короткий он будет или длинный, но он завершится. Мы съели последние выращенные на Марсе продукты. Мы последний раз почитали вместе земные книги. Больше мы не оставим следов сапог, копыт или когтей на красных песках. Так или иначе мы покидаем Марс.
Чёрт, давно пора.
– Всем привет. Это CNN, а я Кэти Уорнер.
Приветствия раздались из толпы людей, собравшихся за открытой сценой CNN. Пóзднее послеполуденное хьюстонское солнце нещадно жарило наблюдателей. Но никто, казалось, не возражал против жары, кроме Кэти, которая изнемогала даже в одежде с короткими рукавами.
– Менее чем через час Марк Уотни и его пять товарищей-инопланетян стартуют в модифицированном МВМ миссии "Арес" – "Фениксе", используя свой единственный шанс встретиться с остальной командой "Арес III" на "Гермесе". Если эта попытка не удастся, их единственным запасным вариантом будет полёт прямо на Землю, используя непроверенную копию той же экспериментальной двигательной системы, которая изначально и привела к тому, что инопланетяне застряли на Марсе.
Дела во всём мире замерли, поскольку миллиарды людей ждут, что же произойдёт. Здесь, в Хьюстоне, была отменена домашняя игра "Астрос", чтобы в "Минут-Мейд-парк" и на стадионе Релайант можно было разместить более ста тысяч человек, чтобы посмотреть запуск на экранах стадионов. Десятки тысяч людей забили всю территорию вокруг Космического центра Джонсона. Ещё больше собралось на мысе Канаверал, на Таймс-сквер, на Трафальгарской площади, на площади Тяньаньмэнь, на Красной площади, а также на стадионах, в барах, офисах и домах по всему миру. Мировые фондовые биржи закрылись, почти вся розничная торговля остановилась, и даже многие государственные школы сегодня отпустили учеников пораньше, чтобы родители могли забрать своих детей до запланированного времени старта.
Кэти указала через плечо на ворота космического центра Джонсона.
– А внутри штаб-квартиры НАСА стоят и ждут десятки тысяч учёных, инженеров, космонавтов и администраторов. Они трудились изо всех сил, чтобы шансы на успех были максимально возможными, так же как они работали, чтобы помочь экипажу "Феникса" выжить. Но теперь их работа окончена. Поскольку радиосигналам требуется двенадцать минут, чтобы добраться от Земли до Марса, НАСА не сможет предоставить им больше никакой помощи или советов. Отныне они могут только смотреть… и молиться.
Из наблюдательной галереи Венкат смотрел вниз, на центр управления полётами, где Митч Хендерсон стоял, внешне спокойный и уверенный, на подиуме руководителя полёта. Посты управления вокруг него были забиты, так как все контрольные смены, дежурная и отдыхающая, собрались сегодня здесь, чтобы воочию увидеть результат своих трудов.
Несколько других видных деятелей можно было разглядеть в толпе. Рич Пурнелл, отмытый до почти презентабельного состояния, стоял среди контроллеров траектории, готовый подключиться, если потребуется помощь с непредвиденными обстоятельствами со Спаркл-двигателем. Дженнифер Лоуренс, инженер, которая взяла на себя ответственность за команду "тигров Сириуса" и разработала то, что стало называться "Виннибаго", поддерживала EECOM. И Минди Парк, которая однажды назвала себя самым квалифицированным космическим папарацци во вселенной, заняла участок стены неподалёку от станции слежения за траекторией.
Слева сидел Тедди Сандерс, зажав портфель между ног. Справа от него сидела Энни Монтроуз, которая только что завершила итоговый брифинг для прессы и последнее обхаживание других присутствующих VIP-персон, включая вице-президента, посла Китая, губернаторов Флориды и Техаса и представителей более половины подкомитетов Палаты представителей и Сената, что курировали НАСА.
Они пришли ждать, волноваться и молиться, как миллиарды других людей в своих домах по всему миру. Венкат для своих молитв мог выбирать из целого индуистского пантеона, но в данный момент его мучал один иррациональный вопрос: кто из них, в одиночку или сообща, мог быть достаточно силён, чтобы помешать древнеримскому богу войны и крови?
Марс много раз подбирался к тому, чтобы забрать жизни шести потерпевших крушение. Найдёт ли Марс способ закончить дело сейчас, в последнюю минуту?
Если это и было так, то сейчас доктор Венкат Капур не смог бы сделать ничего, кроме как молиться и надеяться, что весь его труд, вся работа НАСА, космических программ пони и самих шестерых потерпевших крушение окажется не напрасной…
В двенадцати световых минутах от Земли команда "Гермеса" сидела на своих постах на мостике корабля. Никто сегодня не оглядывался на опустевшее кресло Марка. Если всё пойдёт по плану, сегодня это место будет снова занято.
– Давление топлива в зелёном секторе, – произнесла Йоханссен от своей консоли. – Выравнивание двигателей идеальное, карданные подвески полностью работоспособны. Связь пять из пяти. Мы готовы к предполётной проверке, командир.
– Принято, – сказала Льюис с центрального места. – Связь с экипажем?
– Есть, – ответила Йоханссен.
– Управление.
– Есть, – снова ответила Йоханссен.
– Дистанционное резервирование.
– Есть, – произнёс Мартинес.
– Пилот.
Голос розовой пони ответил из динамиков:
– Есть, "Гермес".
– Сисоп.
Слегка хриплый голос прозвучал по радио:
– Всё порядок, командир, есть.
– Связь от экипажа.
Мужской, явно человеческий голос сказал:
– Есть.
Льюис позволила себе сделать паузу, чтобы улыбнуться, но только на мгновение.
– Звёздный двигатель? – спросила она.
Слегка нервный женский голос сказал:
– Есть, "Гермес".
– Ускорители.
Слабый и немного похожий на жужжание голос произнёс:
– Есть, мэм.
Двенадцать минут спустя, когда прозвучали голоса четырёх инопланетян и один человеческий, миллионы людей по всей планете Земля разразились радостными криками.
А двенадцатью минутами ранее контрольный опрос продолжался.
– Телеметрия.
– Есть, – ответила Йоханссен.
– Ремонтник-спасатель.
– Есть, – ответил Бек по радио со своего поста в первом шлюзе.
– Дублёр спасателя.
– Есть, – ответил Фогель после Бека.
Льюис глубоко вздохнула.
– Центр управления, – произнесла она громко и чётко, – это "Гермес" на прямой передаче. Мы приняли решение на старт и продолжаем движение по расписанию. До старта восемь минут десять секунд… – она взглянула на часы миссии, посмотрела на них пару секунд и сказала: – Марк!
– МВМ, Земля, приём, – ответил Марк.
– Что? – спросила Льюис.
– МВМ, Земля, приём, – повторил Марк. – Экипаж готов, и не прочь начать отсчёт.
– Марк, что ты…
Затем Черри Берри начала петь, и на фоне её голоса Льюис различила слабые звуки музыки.
МВМ, Земля, приём
Контрольный тест систем прошёл
Мы так долго шли и с пути нам не свернуть
– Откуда эта музыка? – спросила Льюис. – Нам нужен этот канал…
Пони, не обращая на них внимания, запели вместе, а музыка за их голосами становилась всё громче.
"Гермес", это "Феникс", как дела?
Нам в путь домой пора
Время Марсу нам сказать прости-прощай
Дружно крикнем: "Феникс" в небо улета-а-ай!
Затем послышался голос Марка:
Это Уотни Марк, Земля, приём,
Мы ждём сигнал на взлёт.
И, наверное, так долго ждали мы
Вот поэтому наши чувства так сильны-ы
Все шестеро, включая Драгонфлай и Файрбола, запели вместе:
И вот мы сидим в своей жестянке
Под куполом из звёзд
И Драгонфлай одна:
Не спрашивайте, что за хрень,
У пони это каждый день
И примерно минуту по радио звучали звуки гитар, барабанов и даже скрипок.
– Хм, – сказала Йоханссен, – это не особо похоже на ту версию "Space Oddity", которую мы им присылали. Да и, судя по телеметрии, музыкальное приложение на компьютере МВМ вообще не запущено.
– Это не она, – произнесла Льюис, знавшая эту композицию намного лучше, чем кто-либо ещё на "Гермесе". – Но откуда звук?
– Драгонфлай сказала, чтобы мы не спрашивали, – сказал Мартинес. – Главное, чтобы запуску это не мешало.
Теперь запела Старлайт Глиммер:
И хоть ещё сто миллионов миль нас ждёт
Но отступать нельзя
И я верю, знает дело наш пилот
В этот момент вступил голос Файрбола:
Передайте Марсу, что он…
…нас не прё-ёт!
– прожужжала Драгонфлай, слабым голосом, но ехидно.
А потом все вместе:
МВМ, Гермес, приём!
На Марсе жизнь нас не влечёт.
Начинайте же отсчёт!
Начинайте же отсчёт!
Но вот мы сидим в своей жестянке
Под куполом из звёзд
"Гермес", ждём ваш ответ
Взлетать нам или нет
– До старта три минуты, отсчёт продолжается, – ответила Льюис, пытаясь перекричать музыку, которая не стихала ни на секунду.
– "Феникс", принято, три минуты, – произнесла Черри Берри обычным голосом. – У нас случился внезапный магический всплеск. Аккумуляторы показывают полный заряд. Все системы в норме.
А потом присоединились остальные:
Сидим, поём в своей жестянке,
Готовые взлететь
Удалось нам всё успеть
И осталось только петь
– Приближаемся к двум минутам, – отчиталась Йоханссен. – Отправка команды на активацию "Соджорнера".
На некотором удалении от МВМ древний маленький марсоход получил указание: проехать восемьдесят сантиметров вверх по металлической пластине, на которой он стоял. Медленно и осторожно, его колеса начали поворачиваться.
Магическая музыка на "Фениксе" изменилась, переключившись на более быстрый, энергичный ритм, и Марк снова начал петь:
Поздно отступать, "Соджорнер" едет
Аппарат готов
Голос Спитфайр:
– Ты уверен?
Черри ответила:
Условия сложны
Но "Гермес" не сможет подождать
И Марк добавил нервным тоном:
"Гермес" не ждёт… пошёл отсчёт...
Старлайт доложила:
Спаркл-драйв готов, и батареи,
Успех нам нужен непременно
Драгонфлай добавила:
Расслабься и лежи, смотри в окно
Взлетим мы в небо, оседлав огонь
Отсчёт пошёл!
И все объединились, чтобы пропеть:
Марс под нами,
Вниз уходит,
"Гермес", "Феникс",
Мы летим домой
– "Т" минус одна минута, – крикнула в микрофон Льюис. – "Соджорнер" работает как ожидалось.
Черри Берри щёлкнула тумблером и сказала:
Шестьдесят секунд, готовность к старту
Кислород, метан — полон бак
Батарей заряд горит зелёным
Можно начинать
Нам свой полёт
Отсчёт идёт
Спитфайр сообщила:
Двадцать пять секунд до зажиганья
Топливный насос, ключ на старт
Черри Берри ответила:
Экипаж готов отдать швартовы
Время помахать:
Злой Марс, прощай
"Гермес", встречай
На несколько мгновений, сквозь грохот двигателей "Феникса", голос Льюис произнёс:
– Четыре… три… два… один…
Средняя пара колёс "Соджорнера" прошла над рамой, заставляя металлическую пластину опуститься и замкнуть цепь, соединявшую гигантские батареи и их встроенные ускорители.
Пятнадцать магических лучей врезались в три целевых кристалла, установленных на дне первой ступени взлётного модуля.
– По-е-ха-ли! – едва слышно прожужжала Дрэгонфлай.
"Феникс" оторвался от посадочной ступени МВМ и устремился в небо как пуля, ускоряясь всё быстрее и быстрее, покуда маленькие струйки пламени, вырывающиеся из двигателей, разгорались в стремительные потоки огня.
Внутри капсулы, несмотря на тяжёлые, многократные перегрузки, вжимавшие шестерых членов экипажа в лётные ложементы, пони продолжали петь:
Марс под нами,
Вниз уходит,
"Гермес", "Феникс"
Скоро будем
Марс под нами,
Вниз уходит,
Это "Феникс"
Мы летим
Домо-о-о-о-ой
Домо-о-о-о-ой
Музыка стихла, когда на мощной волне накопленной магической энергии и столь же могучем контролируемом взрыве "Феникс" помчался сквозь пыльную бурю в открытый космос.
Три тщательно вырезанных из массивных кристаллов безупречного кварца кристалла-мишени были установлены вокруг отверстия, где раньше находился центральный двигатель первой ступени. Каждый из них был скрупулёзно подогнан с использованием чертежей МВМ, включённых в компьютерные файлы "Ареса", чтобы идеально вписаться в ограниченное пространство, обеспечивая максимальную доступную поверхность контакта для распределения нагрузки при запуске.
Но факт оставался фактом – они были кристаллами кварца, материала, склонного к разрушению в непредсказуемых условиях… и теперь они несли на себе сотню тонн нагрузки от воздействия магической силы, создаваемой кристаллами-ускорителями на поверхности. Пусть эта сила была магической по своей природе, она всё ещё подчинялась опредёленным физическим законам… и заклинания, которые связывали целевые кристаллы с их соответствующими ускорителями и батареями внизу, не были способны снизить нагрузку, чтобы хоть как-то устранить или перенаправить силу, давящую на них.
Что ещё хуже, эта сила была не совсем устойчивой. Ни один ракетный двигатель не работает идеально плавно, и вибрации четырёх оставшихся двигателей первой ступени сотрясали кристаллы в креплениях. Крепления были весьма прочными, они со всей тщательностью были оснащены прокладками, сделанными из слизи чейнджлинга, чтобы предотвратить разбалтывание или смещение целевых кристаллов. Но вибрации также вызывали небольшие колебания давления на поверхности кристаллов, так как ракетные двигатели работали немного сильнее или слабее от микросекунды к микросекунде.
В толще одного из кристаллов появился дефект. Через секунду он распространился поперёк его к поверхности, преодолев половину его толщины. В следующую секунду он отломал треть всей массы кристалла прямо в его центре. Оставшиеся неповреждёнными куски кварца, неспособные больше удержаться вместе, окончательно рассыпались в разные стороны, и заклинание, содержавшееся внутри, развеялось.
Пять ускорителей, более не привязанных магией к своей цели, отключились через семьдесят одну секунду полёта и больше не обеспечивали ракету подъёмной силой.
"Феникс" вздрогнул.
– К-как-кого?!
Возглас больше походил на хрип. Несмотря на всю свою уверенность, приобретённую в симуляциях, Черри Берри забыла, что такое почувствовать пять с половиной "G". Она не пыталась пилотировать корабль с такими ускорениями с первой пары полётов на ракете, когда корабль представлял собой крошечную капсулу, приляпанную к едва отработанной Mk.1 "Flea" – полностью твёрдотопливному ускорителю. Этот полёт уже вышел далеко за пределы времени горения тех ранних экспериментов, и до этого внезапного рывка нагрузки от ускорения неуклонно увеличивались по мере того, как корабль сжигал топливо. Это требовало всего её опыта и силы земной пони, которые она могла собрать, чтобы оставаться начеку и держать копыта на пульте управления. Мысли вслух имели гораздо более низкий приоритет.
Рывок принёс некоторое облегчение, темнота по краям её зрения отступила, когда ускорение упало с пяти с половиной до четырех с половиной "G". Но это облегчение было временным, и она это знала. Её передние ноги становились всё тяжелее с каждым мгновением. Она лежала на спине на лётном ложементе, сосредоточившись на том, чтобы держать копыта поднятыми, а грудь напряжённой.
– Мы что-то потерять, – Спитфайр, хотя и страдала под той же нагрузкой, но справлялась с ней немного лучше – одно из преимуществ пегасов. – Ускорение падать один "G". Двигатели дойти до предел поворота.
"Предел поворота", то есть карданные подвесы встали на упоры… это означало что-то… что-то не очень хорошее.
На консоли появился новый сигнал. Бортовой компьютер автоматически активировал двигатели ориентации. Сигнал мигал примерно раз в две секунды.
– Мы потеряли целевой кристалл, – прорычала Черри. – Траектория отклоняется. "Гермес", подтвердите.
Позаимствованный из одного из запасных скафандров "Ареса" радиоприёмник неловко сидел на её голове под шлемом, но работал исправно. Голос Йоханссен прозвучал отчётливо.
– Подтверждаю вероятную потерю второго целевого кристалла-ускорителя, – произнесла она. – Ваш компьютер автоматически компенсирует несбалансированную тягу. Рекомендуем накренить корабль на двадцать градусов по часовой стрелке, чтобы развернуть потерянный кристалл на западную сторону. Это минимизирует использование двигателей ориентации и сделает вашу траекторию компланарной с "Гермесом".
– Готово, – Черри двинула органы управления, как только услышала про ручной поворот на двадцать градусов по часовой стрелке. К тому времени, когда Йоханссен закончила объяснение, манёвр был уже завершён. Это был первый манёвр, который она должна была выполнить до сих пор – компьютер делал свою работу куда лучше, чем дома.
– "Т" плюс две минуты, – сообщила Йоханссен. – Ускорение четыре целых семь десятых "G" и возрастает.
– Первая ступень, одиннадцать тонн топлива, – добавила Спитфайр.
– Всё в порядке, Черри, – добавил голос Мартинеса. – Вы потеряли немного дельта-V, но на второй ступени хороший запас.
– Принято, – прорычала Черри, не сводя глаз с органов управления и, когда могла уделить хоть какое-то внимание – с быстро темнеющего неба, видимого через маленькие иллюминаторы перед ней.
– Мартинес, можешь запустить программу Фогеля на своей консоли? – спросила Льюис. – Нам нужно начать работу над траекторией для запуска второй ступени.
– Слишком рано, – ответил Мартинес. – Компьютер МВМ дросселировал бы двигатели на последних минутах – примерно до половины мощности, чтобы сохранить нагрузку на экипаж в пределах восьми "G". В противном случае им бы пришлось вытерпеть чуть более десяти "G" к концу расходования топлива первой ступени. С исчезнувшим кристаллом он может вообще не сделать этого. Это даст немного дополнительной мощности. Мы рассчитывали время работы двигателей как шесть минут и двадцать две секунды, но сейчас расчёт изменился. Слишком много неизвестных до израсходования топлива, – на протяжении всего этого объяснения его взгляд оставался прикованным к консоли, а руки лежали рядом с пультом дистанционного управления пилота.
– Чёрт, – пробормотала Льюис. – И сколько мы проигрываем на максимальном отклонении карданной подвески? Это чертовски большое отклонение курса, если двигатели не могут достаточно вывернуться на карданах для компенсации. Что, если уменьшить тягу на трёх двигателях?
– Повышая эффективность в одном месте, потеряешь в другом, – ответил Мартинес. – Помни, компьютер всегда знает больше, чем ты.
– Компьютеры не знают ничего, чего не знают их программисты, – пробормотала Льюис.
– "Т" плюс четыре минуты, – произнесла Йоханссен. – Ускорение пять целых восемь десятых "G" и растёт.
– "Феникс", "Гермес", – вызвала Льюис. – Черри, скажи что-нибудь.
– Нормально!
Ей не было нормально, но это было слово, которое она могла произнести ясно. Самым тяжёлым ускорением, которое она когда-либо испытывала во время запуска, было 6,1 "G", и это было всего лишь около двадцати секунд ускорения. Тут же всё ещё оставалось более двух минут работы двигателей.
Черри не смела повернуть голову, чтобы осмотреть капсулу, но говорить она могла.
– Спитфайр! Перекличка!
– В норме! – ответила пегаска. – Драгонфлай отключилась.
– В норме! – рычание Файрбола было громким и ясным.
– В норме! – голос Старлайт Глиммер был намного более тихим, но ясным.
– В норме… – ответ Марка был не вполне разборчивым.
– Просто расслабься, Марк, – прозвучал по рации голос Льюис. – Всё будет хорошо.
Черри снова заметила мигание сигнала двигателя ориентации. Оно сократилось примерно до одного раза в пять секунд. На данный момент не уравновешенная тяга направляла их туда, куда они хотели, по плавной кривой, противоположной вращению Марса, по траектории, которая сначала уведёт "Феникс" от Солнца, прежде чем развернуться и направиться назад – к Земле. Но во сколько маневрового топлива им это обходилось?
– Проверка топлива двигателей ориентации.
– Девяносто один процент, – ответила Спитфайр.
Хорошо. Пока ничего срочного.
– "T" плюс пять минут, – произнес голос Йохансена. – Шесть с половиной "G" и растёт.
– Хорошо!
– Приближаемся к ожидаемому выгоранию ступени, – сказал Мартинес. – Как только это произойдёт, она полетит прямо.
– Хорошо! – напряжение в голосе Черри Берри говорило о многом.
– Кто-то рассказал ей о первом полёте Алана Шепарда? – пробормотал Мартинес.
– Первая ступень, одна тонна топлива! – голос Спитфайр стал незначительно напряжённей, но лишь ненамного.
– Хорошо!
– "T" плюс шесть минут, – сказала Йоханссен. – Семь целых пять десятых "G". Полное выгорание топлива в ускорителе приближается.
Они ждали.
– Хорошо!
– Восемь "G", – сказала Йоханссен.
А потом снова голос Черри Берри:
– ВОУ!
Первым, что она заметила, было то, что она снова могла дышать – не во всю грудь, не свободно, но могла. Тёмный туннель в её глазах постепенно стал снова расширяться.
Вторым, что она заметила, был сигнал тревоги, исходящий от компьютера.
– Общий сигнал тревоги, мы вне траектории, – на автомате сказала она.
– Первая ступень выгорела полностью, – сообщила Спитфайр.
– Выгорела? А это что? – Черри не могла этого понять. Они всё ещё были под ускорением – почти в четыре G, согласно показаниям.
– Ускорители! – ответила Спитфайр. – Должно быть, они!
В голове Черри мгновенно щёлкнуло. Магические ускорители не отключились вовремя. Теперь, без двигателей первой ступени и их карданных подвесов, чтобы противостоять силе ускорителей, единственное, что удерживало их на траектории, были двигатели ориентации, которые без своего двух- и трёхкратного резервирования катастрофически отставали по мощности.
– Ручное управление, – сообщила Черри. – Активация резервных двигателей, – она протянула копыто и щёлкнула тумблером, который активировал шесть уцелевших блоков двигателей, спасённых с "Амицитас". Их батареи не проработают достаточно долго, но металлические стенки, отделяющие эти батареи от внутренней части корабля, могут оказаться достаточно тонкими, чтобы они могли перезарядиться, как это было в случае с "Амицитас" во время крушения. Аккумуляторы меньшего размера в любом случае перезаряжались гораздо быстрее.
Показания индикаторов сместились. Положение корабля в пространстве вернулось почти туда, где оно было… но не дальше. Даже при том, что магические двигатели были добавлены к химическим, дисбаланс от бустеров был слишком велик, чтобы компенсировать его.
– "Гермес", мы не можем исправить дрейф, – сообщила она. – Большое отклонение от курса.
– Мы подтверждаем, – сказал голос Льюис по радио. – Можете отделиться от ступени и обогнать её?
– Никак нет, – ответила Черри. – Первая ступень врежется в нас. А ваши корабли не такие крепкие, как наши.
– "Т" плюс семь минут, – произнесла Йоханссен. – Ускорение три целых шестьдесят восемь сотых "G" и падает.
– Почему эти ускорители всё ещё работают? – спросила Черри.
– Это из-за меня, – голос Драгонфлай был слабым, но он раздался в скафандрах пони, хоть и не попал в человеческое радио. – Все аккумуляторы соединены последовательно. Пять ускорителей без цели по-прежнему работают в качестве батарей. Они приводят в действие остальные десять. Я не подумала об этом.
– Никто из нас не подумал, – простонала Старлайт. – О, Фауст всемогущая…
– Топливо двигателей ориентации на двадцать пять процентов, – выкрикнула Спитфайр. – Заряд вторичной системы – тридцать процентов.
– "Гермес", имейте в виду, что основные двигатели будут недоступны при стыковке, – сообщила Черри. – Резервные двигатели, возможно, восстановят какой-то заряд. Посмотрим.
– Принято, – ответила Льюис.
– Запрашиваю целесообразность стабилизации вращением, – произнесла Черри.
– Ответ отрицательный, – ответил Мартинес. – Вращение корабля заставит его колебаться и, возможно, даже перевернёт, как черепаху. И… в общем, не надо.
– Принято, – сказала Черри.
– Топливо двигателей ориентации на пятнадцать процентов, – сказала Спитфайр.
– Когда же эти бустеры заглохнут? – спросила Черри, не в силах сдержать раздражение в голосе.
– Когда батареи разрядятся, – сказала Драгонфлай. – Половина неиспользованного времени работы неисправных бустеров. Их сила разделена между вдвое большим числом оставшихся бустеров.
– То есть, примерно восемь минут тридцать секунд, – сказала Черри. – Двигатели ориентации столько не протянут.
– Ускорение три целых и четыре десятых и снижается, – сообщила Йоханссен. – Мощность ускорителя падает с расстоянием. "Т" плюс восемь минут… ровно!
"Феникс" дёрнулся.
– Резервные двигатели разрядились, – сообщила Черри. – Основные двигатели пять процентов.
– "Феникс" отклоняется от курса, – сказала Йоханссен.
"Феникс" дёрнулся сильнее.
– Топливо для основных двигателей кончилось, – Черри вздохнула, положив копыта на ложемент. – Всё бы сейчас отдала за гиродины, которые были у нас дома.
– Ускорение три "G" и снижается, – сообщила Йоханссен.
И затем, через восемь минут и двадцать четыре секунды после старта, магические ускорители наконец отключились, и "Феникс" вошёл в свободное падение.
– Отделение первой ступени. И… Есть сброс, – сообщила Черри, когда последний удар просигнализировал о том, что первая ступень была отделена от остальной части корабля. – Проверка экипажа. Докладывайте!
Пять "нормально", от слабых и нетвёрдых до уверенных, но обеспокоенных, подтвердили благополучие команды Феникса.
– Хорошо, – сказала Черри. – Старлайт, Драгонфлай, Марк, можете ли вы использовать аварийную батарею, чтобы перезарядить вторичные двигатели?
– Нам потребуется открыть панель консоли, – ответила Драгонфлай. – Но я думаю, что мы сможем запитать магию через цепи управления. Правда, это совсем не то, что хотелось бы пробовать на человеческой системе.
– Блин, точно нет, – угрюмо согласился Марк.
– Давайте, – приказала Черри. – Нет смысла запускать вторую ступень, если мы не сможем управлять. "Гермес", где мы находимся на траектории?
– Работаем над этим, – ответила Йоханссен. – Хм… на самом деле вы на триста сорок один метр в секунду быстрее, чем прогнозировалось, из-за более длительного горения. Траектория отклонилась на одиннадцать градусов от целевой. Вариантов перехвата нет, – последние два слова прозвучали словно навзрыд, и она повторила их более твёрдо: – Повторяю, сближение с "Гермесом" невозможно. Работаем над требованиями к импульсу двигателями, чтобы вернуть "Феникс" на курс.
– Не только вернуться на курс, – добавила Черри. – Мне понадобится топливо на второй ступени, чтобы замедлиться и выровнять наши скорости.
Она сделала глубокий вдох.
– Наземный контроль, это "Феникс". Требуются расчёты для прыжка на Спаркл-двигателе, чтобы мы оказались на орбитальном пути "Гермеса" для сближения. Полагаю, мы всё ещё компланарны?
– Подтверждаю, "Феникс", – ответила Йоханссен.
– Хорошо. Земля, нам нужен этот расчёт через полчаса. Мы отдаляемся от "Гермеса" с каждой секундой, так что приступайте к работе.
Двенадцать минут спустя эти слова эхом отдались в комнате управления полётом:
– …мы отдаляемся от "Гермеса" с каждой секундой, так что приступайте к работе.
– Управление полётом приняло, – ответил Митч Хендерсон, наклонившись над станцией связи с экипажем. – Мы работаем над проблемой, будьте готовы.
Это было правдой: при первых же признаках серьёзных проблем Рич Пурнелл открыл свой ноутбук и установил его рядом с консолью траектории, рядом с диспетчером, обслуживающим эту станцию. К настоящему времени вокруг них собралось ещё пять человек, которые указывали на какие-то моменты на экране и обсуждали варианты.
– Управление полётом, слежение.
– Слушаю, слежение.
– Спутниковое наблюдение подтверждает траекторию "Феникса", – сказал диспетчер. – Числа сходятся.
– Приятно знать, что так, спасибо, – проворчал Митч и начал расхаживать взад-вперёд, чего директор полёта никогда до этого не делал.
Находившаяся в зоне наблюдения, Энни наклонилась к Венкату.
– Так, раз уж всё пока затихло, – спросила она, – объясни, что за хрень творится?
– Магические ускорители передают всё своё усилие через три кристалла, установленных на дне первой ступени, – ответил Венкат. – Один из этих кристаллов-мишеней разрушился, что сразу вывело из строя пять ускорителей. Но выключатель ускорителей при включении связал все их встроенные батареи вместе, поэтому батареи пяти неисправных ускорителей стали питать дополнительной энергией оставшиеся десять. Так что эти десять отработали намного дольше, чем следовало.
Благодаря им и тому, что обычные двигатели не снижали тягу, "Феникс" в итоге движется быстрее, чем предполагалось – гораздо быстрее, чем "Гермес". Но так как ускорение магических ускорителей было несбалансированным – они отталкивали одну сторону корабля больше, чем другую – это столкнуло "Феникс" с курса. Черри израсходовала всё топливо в системе ориентации, пытаясь удержать его, но не смогла. Так что сейчас они идут слишком быстро и не в том направлении, чтобы встретиться с "Гермесом", и они не могут повернуть корабль. И второй ступени подъёма, вероятно, недостаточно, чтобы исправить траекторию.
– Вот же блядь, – прошептала Энни.
– О да, – согласился Венкат. – При нормальном запуске это был бы конец. Черри отключила бы двигатели системы ориентации, чтобы сохранить немного топлива. Но магические двигатели могут перезаряжаться, поэтому они, вероятно, через какое-то время вернутся в рабочее состояние. И у них есть Спаркл-двигатель, на котором можно прыгнуть в сторону так, чтобы по ходу своего движения "Феникс" и "Гермес" сближались, а не удалялись, – он нахмурился ещё сильнее и добавил: – В теории. Но они всё равно попытаются.
– А что, если это пойдёт не так? – спросила Энни.
– Используя твой лексикон, – ответил Венкат, – хер его знает.
– Дерьмо, – только и сказала Энни.
– Сейчас самое время, – сказал Тедди, сидевший по другую сторону от Венката, – для ещё одного жизнеутверждающего музыкального номера.
Через шестнадцать минут с Земли пришел ответ "Гермесу" и "Фениксу".
– Хорошо, у нас есть вектор для Спаркл-двигателя, – произнёс голос Митча Хендерсона. – Сейчас мы отправляем его на навигационные компьютеры обоих ваших кораблей. Спаркл-двигатель должен работать на двухстах пятидесяти тысячах циклов в течение двухсот секунд. Это обеспечит общее смещение в двадцать пять тысяч километров со скоростью сто двадцать пять километров в секунду. Траектория приведёт "Феникс" назад и внутрь текущего курса "Гермеса" и выведет на предварительный курс перехвата. Мы уточним траекторию перехвата, как только вы окажетесь в безопасности после работы Спаркл-двигателя. Приём.
– "Гермес" принял, Хьюстон, – произнесла Льюис.
– "Феникс" принял, – повторила Черри Берри. – Наши двигатели ориентации восстановили заряд до сорока процентов ёмкости батарей. Подготовка к выполнению манёвра на Спаркл-двигателе, – Черри Берри запустила компьютерную навигационную систему МВМ, нашла программу, отправленную с Земли, и активировала её. Компьютер начал включать магические двигатели, поворачивая "Феникс", дрейфующий в космическом пространстве, пока его нос практически не развернулся в том направлении, откуда они прилетели.
– Активация Спаркл-двигателя, – сообщила Старлайт со своей станции, запустив программу управления на перенастроенном ноутбуке Дома. – Устанавливаю режим отработки по времени. Двести секунд, – она набрала число и нажала "Enter".
– Двести пятьдесят тысяч циклов, – она набрала и это число.
Ноутбук был сконструирован так, чтобы выдерживать высокие перегрузки, вакуум и многие другие виды экстремального окружения. Но, прежде всего, он был спроектирован так, чтобы быть лёгким. Таким образом, были предприняты компромиссы в долговечности, главным образом за счёт клавиатуры, которая, в конце концов, предназначалась лишь для использования человеческими пальцами и только в течение тридцати дней. Однако эта клавиатура более года страдала от тяжёлых, хотя и на удивление ловких копыт пони.
Был ли это злой дух Марса, предпринявший последнюю попытку покушения на убийство чужаков, плохая проработка конструкции или просто неудача, но контакт под нулевой клавишей выбрал именно этот момент, чтобы залипнуть. В течение секунды ничего не происходило, но затем, как раз перед тем, как копыто Старлайт щелкнуло мышью, чтобы принять настройку, за четырьмя уже присутствующими нулями, появилось ещё больше нулей… и затем программное обеспечение, получившее число, превышающее максимальную способность компьютера передачи сигнала по проводу, сбросило значение до максимально возможного.
Старлайт нажала "Принять" для частоты циклов в 1 000 000 000 раз в секунду, не заметив изменённого числа.
– Всё готово для начала движения на двигателе Спаркл, – сообщила она.
– Вперёд![1] – приказала Черри Берри.
И Старлайт нажала клавишу.
– Что за херня? – крикнул Мартинес. – Мы только что потеряли отслеживание "Феникса"!
– Успокойся и решай проблему, – потребовала Льюис. – Почему мы потеряли отслеживание? Он что, исчез?
– Нет, как раз наоборот, – сказал Мартинес. – Наши системы радиоконтроля утверждают, что получают множество источников сигнала "Феникса". Буквально тысячи. И источники продолжают исчезать и появляться. Система перегружена. Мы не можем удержать захват на нём. Те же показания со спутников!
– Должно быть, какой-то сбой, – произнесла Льюис. – "Феникс" не может быть в нескольких местах одновременно.
– Если только "Феникс" не движется быстрее света, – пробормотала Йоханссен. – Вот.
– Выведите на экран последнюю известную позицию "Феникса", – приказала Льюис.
"Феникс" должен был быть слишком маленьким и далёким, чтобы его можно было разглядеть на экране без значительного увеличения. Но, когда изображение космоса и тёмный изгиб ночной стороны Марса заполнили главный экран мостика, на нём также оказалась сияющая тонкая полоска света.
И пока они смотрели, хвост полосы промчался мимо них справа налево и исчез.
Марк не особо хотел двигаться. Его грудь всё ещё болела после максимального ускорения во время взлёта в восемь "G", хотя головокружение предобморочного состояния практически прошло. Но радио его скафандра только что сошло с ума, повторяя сообщения с таким эхом, что они больше напоминали статические помехи.
Из-за шума в ушах он не мог ничего толком расслышать и только понимал, что пони сходят с ума по поводу чего-то. Он потянул защёлку на ремне своего лётного ложемента и, не без боли, сел. Потребовалось усилие воли, чтобы сосредоточиться на голосах и превратить звуки в слова, но когда у него получилось, он обнаружил, что пони всё ещё говорили – точнее, почти кричали – по-английски.
И тогда слова начали превращаться в осмысленные фразы.
– …падает, как кирпич! Уже на десять процентов! В чём дело?
– Значит, уменьши мощность двигателя!
– Я пытаюсь! Ползунок не работает! Ой, лягать! Тут установлено максимальное значение!
– Насколько это быстро?
– Слишком быстро! И компьютер не реагирует!
Сквозь радиопомехи и голоса пони, перекрикивавшие радио, Марк услышал громкий хруст. Звук повторился, а затем последовало ещё множество более тихих похрустываний. Его взгляд упал на одну из магических батарей. По её поверхности разбегались трещины, большие и маленькие, дефект за дефектом возникал в кристалле.
– Батареи перегружены! Они сейчас рассыплются!
– Вырубай двигатель! Немедленно!
– Я пытаюсь! Компьютер не даёт! Я пробовала его перезагрузить, но…
Марк услышал достаточно. Простое решение было лучшим, даже если Старлайт по какой-то причине не замечала его. Даже когда Спаркл-двигатель работал на полную мощность, они всё ещё находились в свободном падении, поэтому для него было несложно схватиться за спинку лётного ложемента Черри Берри, опереться на него, чтобы оттолкнуться от своего ложемента и пересечь проём для посадочной лестницы, отделявший его от ложемента Старлайт. Он рукой затормозился о консоль перед ней, потянулся к ноутбуку, схватил кабель, ведущий от компьютера к Спаркл-двигателю…
…и выдернул его.
Шум в его радио превратился в голоса, и – как ни странно – голос Льюис сказал:
– "Феникс" не может быть в нескольких местах одновременно!
Но Марк не стал пока обращать на него внимание, сосредоточившись на проблемах внутри капсулы.
Батареи всё ещё трещали и хрустели, но пока оставались целыми. Их показания оставались на одинаковом уровне – восемьдесят один процент заряда. Сам кристалл Спаркл-двигателя оставался чистым, безупречным и неповреждённым. Черри и Старлайт, между которыми сидела Спитфайр, как будто бы успокаивались.
– Спасибо, Марк. Я слишком зациклилась на этом, – Старлайт махнула копытом в сторону клавиатуры.
Марк посмотрел на компьютер, затем с помощью всемогущей комбинации из трёх кнопок вызвал диспетчер задач, чтобы вручную убить приложение Спаркл-двигателя. После этого появилось новое окно с сообщением об ошибке: система обнаружила потенциально ошибочный ввод (залипшая клавиша). Игнорировать или принять?
– Ну, вот твоя проблема, – сказал он.
– Потом, – перебила их Черри. – Как быстро мы двигались?
– Максимальное количество циклов, – тихо ответила Старлайт. – Один миллиард прыжков в секунду. Полметра за прыжок.
Марк посчитал в уме. Пятьсот миллионов метров в секунду. Пятьсот тысяч километров в секунду.
Чуть больше, чем одна целая шесть десятых скорости света.
– Что ж, неудивительно, что радио сошло с ума, – пробормотал он.
И они двигались на Спаркл-двигателе около минуты, что означало… тридцать миллионов километров.
Тридцать миллионов километров от "Гермеса". И от Марса.
И от чего угодно ещё.
Пока Марк замер, переваривая шокирующую информацию, Старлайт оттолкнула его с дороги.
– В аварийной батарее ещё осталось пятьдесят процентов. Мне они нужны, чтобы починить как можно больше других батарей, если смогу. Нам нужно восстановить работу двигателя как можно скорее, – она тоже выпуталась из ремней и перегнулась через ложемент, чтобы глянуть на Файрбола. – Файрбол, иди возьми свой компьютер, который ты оставил на память. Нам нужно установить новую копию программы управления двигателем. Мы не можем больше доверять этому компьютеру.
– Понял, – ответил Файрбол, всплывая со своего места.
– И старайтесь ничего тут не толкать, – добавила Старлайт. – Особенно батареи. Они могут рассыпаться в любой момент от…
– "Феникс", это "Гермес", – прозвучал в гарнитуре Марка голос коммандера Льюис. – Пожалуйста, доложите ваш статус.
Черри Берри ответила:
– "Гермес", это "Феникс". Спаркл-двигатель взяли под контроль. У нас была ошибка компьютера, которая вызвала некоторые повреждения. Сейчас делаем ремонт. Спаркл-двигатель временно отключён. Пожалуйста, подтвердите нашу позицию. Приём.
Немедленного ответа не последовало. Ну, это было и не удивительно. Теперь они были в сотне световых секунд от "Гермеса", по грубым прикидкам.
Сто световых секунд. Тридцать миллионов километров. До его ума начал доходить весь масштаб ситуации.
– Господи Иисусе, – пробормотал Марк. – Мы в жопе, да?
– Работай над проблемой, – прорычала Черри Берри. Но отрицать сказанное не стала.
Далеко, в глубоком космосе, "Феникс" плыл один, из ниоткуда в никуда.