Вопросы жизни

Ангст Будущее Сломанная игрушка AU

Жестокий мир. Как он меняет людей, превращая их в жалкие тени самих себя или ещё что похуже...? Что тогда говорить о наивной пони, попавшей в этот адский круговорот?

Лира

Три фантазии. Сборник новелл.

Ангст

Один-единственный фэндом может дать материал и для романтического рассказа, и для кровавого детектива, и для бодрого экшна. В этом прелесть мира MLP:FiM: он даёт неограниченный простор для фантазии.

Не дай жучку укусить себя за ногу

Повседневность Чейнджлинги Отклонения от канона

«Берегись постельных жучков, что могут укусить тебя за ноги» – часто говорил отец своему маленькому жеребенку, когда укладывал его спать. Однако тот не сильно-то верил в каких-то там жучков и не придавал этим словам особого значения, пока однажды его родители не ушли на ночь в гости, и он не встретился с королевой этих жучков, что жила у него под кроватью.

Другие пони Кризалис

С Пятницей на островке

Флафф

Море, солнце, песок и пони.

Лира Человеки

Восход яблочного прибамбаса: Переместь

Sci-fi Драконы Будущее Война AU

В постиндустриальной Эквестрии интриги вокруг сельскохозяйственного сектора расцветают, как никогда раньше. Нувориши и амбициозные политики разворачивают частный бизнес, пользуясь демократизацией и падением нравов. И дай Селестия, чтобы нашелся тот, кто сможет остановить исполнение готовящегося заговора. Однако даже у спасателей державы есть свои проблемы и тараканы, не принимающие отсрочек на лучшие времена.

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл Эплджек Вайнона Другие пони Шайнинг Армор Стража Дворца

Лучший Вариант Жизни

Зарисовка Прошлое Злодей победил

Что идёт не так, когда всё нормально?

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл Пинки Пай

Это "Ж-ж-ж" несхвоста

Вечнодикий Лес Медвежья охота Спасательная экспедиция Приключения

Флаттершай обратилась к Твайлайт за помощью, чтобы снять зверушку с дерева. Ну, почти. И что может пойти не так?

Флаттершай Твайлайт Спаркл Пинки Пай

Секс-игрушки

POV Люди в Эквестрии Альтернативный эпизод Эротические сцены AU

Это небольшая зарисовка на предмет альтернативного развития событий возвращения Найтмер Мун.

Принцесса Селестия Найтмэр Мун Человеки

Я с тобой, даже когда меня нет рядом

Повседневность Флафф Мир Земли

Когда ты больше не можешь выносить злобу и лицемерие мира, в твой сон придёт Луна...

Принцесса Луна Человеки

Снегопад

Флафф Пропущенная сцена

Тысяча лет, и она снова здесь. С любящей сестрой, делающей всё возможное, чтобы ей стало лучше, но Луна всё равно не может одолеть вину, помня о своём желании заставить пони любить её и её ночь. Сможет ли она простить себя, или навсегда останется чудовищем в своих глазах?

Принцесса Селестия Принцесса Луна

Автор рисунка: BonesWolbach

Марсиане

Введение

Мои благодарности:

"Мой маленький пони: дружба — это магия", созданная для телевидения Лорен Фауст

"Марсианин", написанный Энди Вейром

Ни на одну из этих вещей не были запрошены разрешения авторов.

Посвящение:

Адмиралу Бисквиту, который заставил меня сказать: 

– Я хочу попробовать это…

…и Хонде, за то, что они сделали для меня фургон, который проехал более 300 000 миль до того, как стал обходиться мне слишком уж дорого и мне срочно захотелось «попробовать что-то другое».

Замечания к истории:

Эта история предполагает от читателя базовые знания о сериале "Мой маленький пони: дружба это чудо" и всего того, что в нём происходит. Большая часть серий не противоречит этой истории, за некоторыми конкретными исключениями (в частности, финал шестого сезона). Комиксы и другие сторонние произведения вполне могут не вписываться.

События этой истории происходят после запланированного завершения "Космической программы чейнджлингов". Однако она была написана вовсе не для того, чтобы отпала необходимость прочесть эту работу, но и по возможности так, чтобы избежать спойлеров о запланированном финале этой истории.

Кроме того, эта история была написана так, чтобы свести необходимость знакомства с "Марсианином" Энди Вейра до минимума. (Для этой истории был использован изначальный вариант романа и лишь для некоторых деталей моменты из фильма). Однако прочтение романа по-прежнему рекомендовано по двум причинам: во-первых, чтение романа позволяет читателю сравнить и сопоставить измененные и параллельные ситуации между двумя сценариями — с одним Марком Уотни и Марком Уотни с гостями из волшебного мира. Во-вторых, во многих случаях я сознательно избегал сцен, которые представляли бы собой либо прямое повторение, либо прямое переписывание сцен, существующих в романе. Хотя «The Maretian» более чем в три раза превышает объём работы Вейра, она ни в коем случае не является полной хроникой событий, происходящих в его пределах, и чтение оригинальной книги поможет читателю заполнить некоторые пробелы, оставленные моим решением не повторять того, что уже было сделано до меня.

Хочу сказать спасибо:

Читателям (которые с энтузиазмом обратили моё внимание на кучу опечаток, которые я допускал буквально в каждой главе, находясь под давлением  сроков, и которые обсуждали технологические и магические аспекты как с одной, так и с другой стороны);

Учёным и и инженерам Лаборатории реактивного движения НАСА, чья работа над различными марсианскими миссиями дала нам почти всё, что мы знаем о второй наиболее обитаемой планете в Солнечной системе;

Evening Star и ныне покойному HarmonyPony с YouTube, которые вместе с Kevin MacLeod предоставили большую часть саундтрека, используемого мной для помощи в концентрации, пока я всё это писал;

а также:

покойному Дугласу Адамсу, который вместе с Терри Пратчеттом и Лоис Макмастер Буджолд, возможно, являются самыми влиятельными авторами в том стиле изложения, что я для себя выбрал, и чьё чувство юмора и стиль приключений сильно повлияли на эту работу.

Специальная благодарность:

Канарейке в угольной шахте и её неограниченным запасам. (идиома. Обозначает наличие терпимости в обществе)

Приложение: глоссарий действующих лиц

"Марсиане"

Марк Уотни – человек. Астронавт НАСА, участник экспедиции "Арес III" в Ацидалийскую долину. Основная роль: ученый (ботаник). Вторичная роль: инженер. Резервная роль: ученый (химик). Магистр в области ботаники и машиностроения, окончил Северо-Западный Университет.

Черри Берри (известна так же как "Оранжевый Лидер") — земнопони. Командир 54-го космического полёта Эквестрийского космического агентства — третьего полёта корабля ЭКА "Амицитас", миссии, выполняемой совместно объединенными космическими агентствами планеты Эквус. Первый и наиболее опытный пилот космических аппаратов на Эквусе. Бывший шеф-пилот и де-факто глава «Космической программы чейнджлингов». Предыдущие миссии включали в себя приземления на основной луне Эквуса и на одном из сопутствующих ей астероидов — Минмусе. Известна среди коллег как "ракетная пони со стальным взглядом".

Старлайт Глиммер (известна так же как "Белая Коробочка") — единорог. Ученая и старший представитель Эквестрийского космического агентства в 3-м рейсе "Амицитас". Одна из двух создателей экспериментального Спаркл-двигателя, призванного сделать межпланетное, а возможно, и межзвездное путешествие осуществимым с помощью магии. Ученица и главный научный сотрудник принцессы Твайлайт Спаркл. Постепенно выздоравливает от овладевшей ей мании величия.

Драгонфлай (известна так же как "Оранжевый хаос") — чейнджлинг. Инженер в 3-м полёте "Амицитас". Опытный пилот и инженер. Создатель нескольких систем, широко используемых в космических программах Эквуса, включая высокопрочные парашютные системы и гибкий слой в подкладке скафандров. В прошлом Инфильтратор и воин; самый быстрый чейнджлинг в улье Кризалис.

Файрбол (известен так же как "Высокий Парень") — дракон. Специалист по наружным работам в 3-м полёте "Амицитас". Первый астронавт-дракон. Первый выживший после крушения космического аппарата. Опытный пилот, имеющий за плечами два полёта к орбитальной станции Эквестрии. Асоциален и не увлечен своей работой.

Спитфайр (известна так же как "Белая наседка") — пегас. В третьем полёте "Амицитас", выполняет роль медика. Недавно повышена в звании до майора Эквестрийских ВВС. Находится во временном отпуске с поста командира элитной пилотажной группы — "Вандерболты". Полёт на "Амицитас", хотя она давно уже находилась в резерве космических агентств, является её первым космическим полётом.

"Гермес" — "Арес III" Экипаж

Льюис, Мелисса — командир миссии "Арес III" (астронавт НАСА). Основная роль: командир. Вторичная роль: ученый (геология). Резервная роль: пилот. Коммандер ВМС США. (Данное воинское звание соответствует званию "капитан 2-го ранга" в ВМФ СССР/России. Прим. ред.) Послужной список включает в себя службу на атомной подводной лодке и авианосце до того, как она вошла в программу подготовки космонавтов.

Мартинес, Рик — пилот миссии "Арес III" (астронавт НАСА). Резервная роль: медик. Майор ВВС США.

Бек, Крис — доктор миссии "Арес III" (астронавт НАСА). Вторичная роль: специалист по наружным работам. Резервная роль: ученый (ботаника).

Йоханссен, Бет – специалист по операционным системам миссии "Арес III" (астронавт НАСА). Резервная роль: инженер.

Фогель, Александр — главный научный сотрудник "Арес III" (астронавт Европейского космического агентства). Вторичная роль: ученый (химия). Резервная роль: специалист по наружным работам.

Земля

Доктор Венкат Капур — старший директор проекта "Арес" и всех операций, проводимых на Марсе; де-факто второй руководитель высшего звена в космическом центре NASA им. Джонсона. Кандидат физико-математических наук, специализируется на астродинамике.

Теодор "Тедди" Сандерс — главный администратор Национальной администрации США по аэронавтике и исследованию космического пространства (NASA, далее – НАСА).

Митч Хендерсон – главный руководитель полётов центра управления миссиями НАСА, космического центра им. Джонсона.

Энни Монтроз — директор по связям НАСА со СМИ.

Брюс Энг — директор лаборатории реактивного движения (JPL), Пасадена, Калифорния; отвечает за обеспечение ресурсами миссий для проекта "Арес", а также осуществляет надзор и контроль за созданием транспортных средств для них.

Минди Парк — техник-фотограф, спутникового управления (SatСom), космический центр им. Джонсона. Магистр в области машиностроения.

Рич Пурнелл — специалист по расчёту траекторий, управление астродинамики.

Михаил "Майк" Бендарек — начальник отдела расчета траекторий Астродинамического управления.

Кати Уорнер – ведущая на ток-шоу CNN.

Доктор Ирен Шилдс — главный психолог проекта "Арес".

Доктор Этельберт Келлер — главный врач экипажа проекта "Арес".

Рэндалл Картер — специалист по Марсу, Метеорологическое управление, космический центр им. Джонсона.

Майкл Хонг — инспектор по безопасности, SpaceX.

Эквестрия

Твайлайт Спаркл — Принцесса Дружбы. Основатель и бывший директор Эквестрийского космического агентства. Изобретатель систем жизнеобеспечения, используемых всеми космическими агентствами Эквуса, и магических систем перемещения, используемых в космических двигателях "Амицитас". Один из двух авторов Спаркл-двигателя.

Кризалис — Королева чейнджлингов. Основатель и бывший (формальный) директор Космической программы чейнджлингов. Опытный пилот. Бывший, а возможно и будущий потенциальный завоеватель мира.

Мундансер — действующий директор Эквестрийского космического агентства. Выпускница Школы принцессы Селестии для одаренных единорогов. Выпущена с отличием.

Годдард Грифон — теоретик ракетно-космической техники

Оккупант — текущий глава Космической программы чейнджлингов. Подготовленный научный сотрудник, опытный руководитель полётов (Flight Director).

Драинг Пайнт — сотрудник Эквестрийского космического агентства.

Кейденс — принцесса Любви, соправитель Кристальной Империи. Подготовленный пилот космического корабля.

Уорнер фон Браун – главный учёный-минотавр в Космической Программе Чейнджлингов,
и его коллеги-минотавры из Minotaur Rocket Project (слева направо: Marked Knee, George Cowley, Warner von Brawn, George Bull)

Приложение: Технологический глоссарий

"Арес III Технологии"

"Гермес" — самый дорогой аппарат, когда-либо созданный человечеством. Рассчитанный на работу в космосе в течение не менее тридцати лет, корабль предназначен для доставки с Земли на Марс членов экипажа и марсианского спускаемого модуля (MDV; см. отдельную запись, посвящённую ему), а затем возвращения экипажа и образцов грунта назад на Землю. "Гермес" оснащен ионными двигателями VASIMR и атомным реактором в качестве источника энергии. Двигатели используют ксенон в качестве рабочего тела. Корабль спроектирован так, что путём вращения бытового отсека вокруг центральной оси способен формировать в нём искусственную гравитацию, равную притяжению на Марсе. "Гермес" оснащен тремя шлюзами – одним в носу и двумя на основном корпусе. Каждый шлюз предназначен как для стыковки с космическими аппаратами, так и для входа/выхода астронавтов для осуществления ВКД (внекорабельной деятельности, т.е. выходов в открытый космос).

Марсианская сборно-шатровая среда обитания ("HAB" или Дом) — надувная конструкция с системой жизнеобеспечения, защищённая от радиации и предназначенная для использования экспедициями проекта "Арес" на срок до шестидесяти солов (марсианских дней). Дом собирается из набора компонентов, содержащихся в четырнадцати контейнерах, доставляемых на Марс заранее, до прибытия экспедиции. Экипаж натренирован распаковывать и собирать Дом за одну восьмичасовую смену. Дом оснащён тремя шлюзами, пятнадцатью электрохимическими генераторами — водородными топливными элементами расчётной ёмкостью 9000 кВт*ч каждый, баками на 300 литров воды, баллонами на 100 литров сжиженного кислорода и 50 литров сжиженного азота, а также укомплектован запасами продовольствия из расчета 150%-го обеспечения ожидаемой длительности миссии. Кроме того, в комплектацию входят небольшая геолого-химическая лаборатория, микроволновая печь для разогрева пакетов с едой, шесть кушеток и душ для дезактивации, чтобы можно было смыть перхлоратную пыль со скафандров и самих членов экипажа.

Полотно Дома — чрезвычайно прочная эластичная многослойная ламинированная ткань. Она предназначена для обеспечения защиты от излучения и удержания атмосферы Дома с учетом экстремальной разницы давлений изнутри и снаружи. Детали из полотна собираются и склеиваются вместе с помощью специальной двухкомпонентной эпоксидной смолы, которая после смешивания набирает максимальную прочность всего за шестьдесят секунд даже в условиях Марса. Эта смола поставляется как в тюбиках для точечного использования, так и в виде «уплотнительных полос» для быстрого нанесения по длинным прямым швам.

Марсианский экспедиционный ровер (вездеход) — большое четырёхколёсное транспортное средство, предназначенное для размещения одного водителя и двух пассажиров, а также грузов, перевозимых как внутри, так и снаружи. Кабина ровера герметична и снабжена системой жизнеобеспечения, что позволяет снимать скафандры во время работы. Каждый ровер оснащён четырьмя электрическими колесами с встроенным независимым приводом, работающими от литий-ионного аккумулятора ёмкостью 9000 кВт*ч. Каждая миссия "Арес" снабжается двумя роверами, которые в случае чрезвычайной ситуации могут быть сцеплены друг с другом с помощью особых сцепок, обеспечивающих распределение энергии и воздуха между транспортными средствами. Два запасных колеса поставляются в комплекте на случай неисправности или поломки. Максимальная скорость: 25 км/ч. Максимальная дальность поездки на одной зарядке: 35 км. Максимальный радиус удаления от Дома: 10 км. Потеря одного ровера является автоматическим основанием для отмены всех последующих целей наружных работ, использующих ровер, и потенциальным основанием для прекращения миссии. Уровень углекислого газа внутри ровера контролируется с помощью одноразовых, не пригодных для повторного использования фильтров на основе гидроксида лития.

Атмосферный регулятор — подсистема Дома, которая анализирует и контролирует количество кислорода, азота и углекислого газа в атмосфере Дома. Управление атмосферой осуществляется либо добавлением большего количества желаемого газа из резервуаров, либо удалением его с помощью процесса фракционирования с использованием естественного холода Марса – воздух пропускается через внешний блок атмосферного регулятора (AREC), расположенный за пределами купола Дома в целях экономии энергии, необходимой для сжижения обрабатываемого воздуха. Различные точки кипения входящих в состав смеси газов позволяют регулятору атмосферы контролировать, какие компоненты воздуха направлять в резервуары-хранилища (либо добавлять оттуда). Воздух, возвращающийся в систему, нагревается электрическими элементами до внутренней температуры Дома. Регулятор атмосферы не может конденсировать или отделять газы легче азота.

Оксигенератор — подсистема Дома, которая преобразует углекислый газ, выделенный из внутренней атмосферы Дома регулятором атмосферы, в пригодный для дыхания кислород с помощью нагревательных элементов и катализаторов. Полученный остаток в виде углерода является основным побочным продуктом данного агрегата.

Установка очистки воды — подсистема Дома, которая фильтрует и очищает использованную воду, включая избыток водяного пара в атмосфере, и возвращает чистую воду в резервуар для повторного использования. Эта система экономит вес. При её отсутствии расчётный вес доставляемой воды вчетверо превысил бы вес самого устройства. Системы фильтрации требуют регулярного технического обслуживания, но сами фильтры многоразовые и весьма долговечные.

Атмосферный защитный спецкостюм (скафандр) — выпускаются в двух вариантах: обычная версия, используемая на борту "Гермеса", предназначена для использования при выходе в открытый космос, также используется при посадке/взлёте с Марса; второй вариант — это очень прочный износостойкий скафандр для работ на поверхности, специально разработанный для предотвращения повреждений от пыли, камней, реголита и т.п. Поверхностные скафандры, в частности, используют одноразовые фильтры для удаления углекислого газа из внутренней атмосферы (того же типа, что и в роверах). Скафандры также оборудованы двухлитровыми баллонами для дыхательной смеси (сжиженные кислород и азот), небольшим резервуаром для воды, радиоприёмником малого радиуса действия и внутренним дисплеем, проецирующим изображение на внутреннюю сторону забрала шлема. Две камеры установлены на шлеме и правой руке. Внутренние батареи, рассчитанные на 12 часов непрерывной работы, подзаряжаются с помощью специальных стоек, установленных в Доме, и розеток, доступных в роверах. Все шлемы стандартизированы, чтобы быть взаимозаменяемыми со всеми скафандрами; перчатки, однако, подгоняются под заказ для каждого астронавта индивидуально.

Комплект связи — две отдельные системы, соединённые кабелем с радиосистемами Дома. Исходящие передачи ведутся с использованием большой параболической антенны для прямой связи с Землей. Входящие сигналы принимаются на фазированную антенную решётку, расположенную непосредственно на грунте возле Дома. В случае потери основной системы связи в качестве резерва используется МВМ, способный обеспечить прямую связь с Землей, "Гермесом" или любым из множества орбитальных аппаратов в локальном пространстве Марса. Потеря основных коммуникаций является условием досрочного прекращения миссии. Дом также имеет простейший радиовещательный маяк, используемый системами ровера и навигационными системами скафандров. Маяк работает независимо от основных систем связи.

Марсианский спускаемый модуль (MDV, МСМ) — капсула, предназначенная исключительно для доставки экипажа с "Гермеса" к месту экспедиции на марсианской поверхности. Используя комбинацию теплозащитных экранов, парашютов и двигателей ориентации, работающих на гидразине, капсула с высокой точностью спускается через марсианскую атмосферу к целевой точке в зоне посадки. Как только MDV выполняет манёвр на спуск, уже невозможно отменить миссию или возвратиться на борт "Гермеса" иначе как при помощи MAV. Внутренняя кабина MDV практически идентична MAV, с собственной системой жизнеобеспечения, рассчитанной на срок до сорока восьми часов на случай непредвиденных обстоятельств, связанных со сборкой Дома.

Марсианский взлётный модуль (MAV, МВМ) — самый большой и тяжёлый груз, доставляемый на Марс предварительно, задолго до самой экспедиции. Чтобы сэкономить вес топлива, необходимого для выхода на орбиту с поверхности Марса (примерно такого же, как у самого модуля без топлива), MAV приземляется на Марс за два года до прибытия людей и, используя радиоизотопный тепловой электрогенератор (РИТЭГ) для энергоснабжения топливной установки, превращает углекислый газ из марсианской атмосферы в метан и кислород. На этот процесс требуется не менее пятнадцати месяцев.

Модуль состоит из посадочной ступени (с теплозащитным экраном, парашютами и двигателями достаточной мощности для контролируемой вертикальной посадки, плюс РИТЭГ и топливная установка), и двухступенчатой взлётной ракеты, которая, в свою очередь, состоит из первой ступени (многодвигательной), второй (с единственным двигателем) и двухпалубной капсулы для экипажа и груза.

Система бортового жизнеобеспечения заправляется от расходных баков Дома и может поддерживать экипаж до трёх суток полёта. Солнечные панели обеспечивают переход в резервный режим ретрансляционного спутника связи в случае, если экспедиция отменяется непосредственно перед приземлением, или если MAV не сможет выйти на траекторию приземления. MAV содержит системы связи с тройным резервированием, способные устанавливать каналы передачи данных непосредственно с Землей или с любым космическим кораблем или спутниками на орбите или проходящими около Марса.

MAV является самым критически важным компонентом оборудования в любой экспедиции "Арес". Если MAV не полностью функционален, экспедиция даже не предпринимает попытку посадки. Если возникает любая непредвиденная ситуация, которая может хотя бы теоретически представлять опасность для MAV, миссия прерывается и астронавты немедленно стартуют на встречу с "Гермесом".

Технологии Эквестрии

"Амицитас" — первый специально созданный многоцелевой космический корабль Эквуса (в отличие от капсул и сборных орбитальных модулей). Первоначально разработанный Твайлайт Спаркл в качестве испытательного стенда для двигательных реактивных систем использующих в качестве топлива магию, "Амицитас" стал первым пилотируемым транспортным средством, вышедшим на орбиту Луны. "Амицитас" был восстановлен из полузаброшенного состояния и использовался в качестве испытательного стенда для планового испытательного полёта на Спаркл-двигателе (см. ниже).

В конфигурации, использованной для третьего полёта "Амицитас", внутренняя часть корабля состояла из трёх герметичных отсеков. В кабине управления или на мостике корабля, располагалось семь ложементов и все органы управления, необходимые для функционирования корабля, а также воздушный шлюз, не предназначенный для стыковки. В центральном отсеке, именуемом также бытовым отсеком, находились запасы продовольствия, спальная зона и верхний док-порт для стыковки с космической станцией "Объединённых космических программ" или другими судами. В кормовом отсеке, на инженерной палубе, располагался Спаркл-двигатель и множество мана-батарей для использования в качестве источника энергии как для Спаркл-двигателя, так и для трёх основных двигателей орбитальной тяги. Доступ к двигателям и батареям осуществляется через очень большой грузовой шлюз.

Наружная конструкция корабля состояла из внешнего корпуса обтекаемой аэродинамической формы с достаточной подъёмной силой, чтобы обеспечить посадку на ВПП (хотя также были предусмотрены аварийные парашюты), трёх основных двигателей для использования на орбите или в дальнем космосе и восьми блоков двигателей маневрирования и ориентации. Первоначальный запуск на орбиту осуществляется сборкой внешних ракет-носителей, использующих химические двигатели. Система охлаждения, способная регулировать температуру корабля в космосе, основана на водяном контуре, расположенном между внешним и внутренним корпусами.

Электропитание обеспечивалось системой преобразования маны в электричество, с аварийно-резервной солнечной батареей, которая могла быть развёрнута из отсека над мостиком в случае отказа преобразователя. Связь с Эквусом обеспечивалась магической сетью телеприсутствия, которая обеспечивала мгновенную видео- и аудиосвязь с центром управления. Электрическая радиостанция с шестью предварительно настроенными каналами частотной модуляции была установлена как резервная система связи для чрезвычайных ситуаций.

Спаркл-двигатель — зачарованный артефакт, предназначенный для телепортации самого себя и всего, что прикреплено к нему, на определённое, заранее установленное расстояние каждый раз, когда электрический импульс попадает на его основной кристалл. Как и в случае с более распространёнными заклинаниями телепортации, необходимая магическая энергия пропорциональна квадрату расстояния, на которое осуществляется переброска, но сама телепортация происходит практически мгновенно, независимо от расстояния. Таким образом, телепортируя массу на короткие расстояния сотни тысяч раз в секунду, можно достичь мнимых скоростей, которые были бы невозможны при использовании движителя на основе реактивной тяги. Однако чары, вложенные в артефакт, могут телепортировать только на фиксированное (заранее прописанное) расстояние в определенном направлении (обычно совмещённом с осью корма-нос корабля). Единственное исключение — это работа особых заклинаний безопасности, которые заставляют телепорт смещать пункт назначения на максимально близкое расстояние, необходимое для избегания столкновений или сосуществования двух разных масс в одной и той же точке пространства.

Спаркл-двигатель избегает релятивистских эффектов, полностью обходя их ограничения. После телепортации импульс корабля остается точно таким же, как и до телепортации. Однако, перемещаясь из точки в точку в пространстве, но не пересекая пространство между ними, теоретически, двигатель может позволить путешествовать быстрее, чем свет, фактически не достигая скорости света.

На практике Спаркл-двигатель состоит из системы управления, основного зачарованного телепортационного артефакта и сборки из мана-батарей, которые обеспечивают его потребным потоком энергии.

Мана-батареи — хотя все зачарованные артефакты хранят какую-то магическую энергию (ману), как часть своего зачарования, артефакты, специально предназначенные только для хранения маны для дальнейшего использования, не были созданы пони до начала Эквестрийской космической гонки 1006-1007 годов. Ранние модели требовали зарядки непосредственно единорогами и были склонны к постепенной разрядке, но самая последняя модель позволяет вести автоматическую подзарядку от окружающей среды. Мана-батареи, созданные для третьего полёта "Амицитас", представляли собой кристаллический куб (предпочтение было отдано аметисту) с матрицей заклинания внутри. Куб был заключён в открытую металлическую раму, которая также имела выводы для снятия мана-потока, индикаторы заряда и переключатель между режимами подзарядки и генерации. "Амицитас" был оснащен сотней батарей в составе силового агрегата Спаркл-двигателя, а также двумя отдельными аварийными батареями для использования в системах управления ходового мостика.

Мана-электрический преобразователь — система, которая преобразует энергию мана-батареи в электричество постоянного тока. Процесс работает отчасти потому, что магическая энергия имеет гораздо более высокую потенциальную энергию, чем электрический ток; процесс строго однонаправлен, так же, как водяное колесо не может быть использовано для перекачки воды вверх по течению путем простого изменения направления вращения.

Телепортационная система жизнеобеспечения — система, в основе которой лежит две или три пары магически связанных между собой кристаллов. Больший кристалл пары находится в Космическом центре мыса Дружбы, Балтимэр, Эквестрия, и обеспечивает питанием заклинательные матрицы обоих кристаллов. Меньший кристалл находится в скафандре или на космическом аппарате,оборудованном данной системой. Различные дополнительные устройства обеспечивают дополнительные элементы управления, в том числе включение или выключение передачи по магическому каналу. Система обеспечивает доставку воздуха Эквуса при нормальном давлении и температуре на уровне Балтимэра, холодной воды для питья и (в случае систем жизнеобеспечения космического корабля) небольшой поток горячей воды для использования при восстановлении и разогреве обезвоженной пищи. Воздушная система обеспечивает двустороннюю циркуляцию воздуха для поддержания чистого воздуха для астронавтов. Система водоснабжения имеет односторонний характер.

Главный недостаток системы заключается в том, что транс-мерная связь, которая позволяет мгновенную передачу материи, также нарушает определенный процент связей в большинстве, если не сказать во всех сложномолекулярных соединениях, в частности ковалентные связи углерода. Попытки использовать систему для передачи жидкой пищи привели к мерзким и отвратительным результатам; попытки передачи ракетного топлива, такого как керосин, спирт или гидразин, оказались катастрофически взрывоопасными. Попытки превратить саму систему в реактивный двигатель потерпели неудачу из-за относительной хрупкости кристаллов на приемной стороне. Хотя эксперименты по устранению проблем и продолжаются, но они имеют гораздо более низкий приоритет по сравнению с улучшением характеристик движителей с магическим приводом и разработкой Спаркл-двигателя.

Заклинание телеприсутствия — универсальное заклинание аудиовизуальной коммуникации, позволяющее осуществлять живую связь в реальном времени между несколькими станциями. Система не может самостоятельно вести фиксацию изображения и звука, запись должна осуществляться путем съёмки или записи на плёнку с использованием обычных устройств. Каждый космический корабль, запущенный с Эквуса, содержит полный комплект телеприсутствия, питаемый магией окружающей среды. В скафандрах встроена более слабая версия заклинания с ограниченным диапазоном доступа при отключённом заклинании на ведущей станции.

Магические подруливающие устройства (система маневрирования) — система, изобретенная Твайлайт Спаркл, преобразующая накопленную магическую энергию в тягу. Теоретически, результатом окончательной доработки этой технологии должна стать ракетная система, не требующая никакого топлива. Три главных двигателя, установленные на "Амицитас" для его третьего полёта, являются последним вариантом с увеличенной эффективностью и создают общую тягу, достаточную для зависания объекта массой примерно восемнадцать тонн в поле тяготения в один "g". На орбите, для полностью укомплектованного судна массой в шестьдесят тонн, это даёт максимальное ускорение около трёх метров в секунду за секунду. Все скафандры Эквуса оснащены подруливающими устройствами, основанными на данной технологии; эти устройства намного более эффективны для астронавтов с меньшей массой тела.

Прочие технологии

"Марс Патфайндер" и "Соджорнер" — запущенный с Земли в 1996 году первый успешный зонд "Быстрее, лучше, дешевле" (основной целью программы была отработка наиболее простой и дешёвой посадки, а научную часть добавили по принципу "а вдруг сядет"; прим.пер.). Приземлился на Марсе в долине Арес на самом юге равнины Хриса в июле 1997 года. Совместная миссия базовой станции "Патфайндер" и небольшого ровера "Соджорнер", запланированная на тридцать дней, продлилась почти сто дней, прежде чем "Патфайндер" прекратил свою деятельность. Точная причина отключения неизвестна, но предполагается, что это неисправность батареи "Патфайндера".

"Патфайндер" являлся базовой станцией миссии, на нём находился набор метеорологического оборудования, также он обеспечивал прямую связь с Землей при помощи остронаправленной антенны с системой наведения и менее мощной всенаправленной. Максимальная скорость передачи составляла около 1400 бод при наибольшем сближении Земли и Марса. (Пределы связи были обусловлены расстоянием между планетами и очень низкими уровнями мощности, доступными для зонда.) У "Патфайндера" также был стереоскопический тепловизор с двумя камерами, установленными на высокой мачте, способный создавать 360-градусные трёхмерные панорамные виды. У ровера "Соджорнер" имелся спектроскоп, позволяющий проводить ограниченный анализ минералов и пород, плюс три камеры, которые использовались как для исследования близлежащих скал, так и для проверки алгоритмов самостоятельного движения и обхода препятствий.

Хотя миссия принесла реальные научные данные, её основное наследие — это доказательство жизнеспособности технологии, которая будет использоваться в будущих миссиях на Марс, принося гораздо больше эффекта.

"SpaceX Рэд Фалькон" — адаптированная версия (не)известной ракеты BFR, "Рэд Фалькон" — самая мощная серийная ракета-носитель, когда-либо применявшаяся для вывода груза в космос. В своей грузовой конфигурации она рассчитана на доставку до сорока тонн полезной нагрузки на марсианскую поверхность по Гомановской траектории. (Это количество уменьшается до двадцати тонн, если первая ступень отделяется на ранней стадии для посадки и повторного использования.) "Рэд Фалькон" использовались для обеспечения большинства предварительных поставок миссий "Арес", также ими доставлены на орбиту большинство компонентов текущей космической станции. "Рэд Фалькон" представляет собой основной вклад со стороны SpaceX в проект "Арес".

Санитарный узел (в космосе) — будь они созданы человеком или пони, размещены в Доме или на космическом корабле или даже в скафандре, они НИКОГДА не бывают достаточно приятны. Поэтому чем меньше о них будет сказано, тем лучше.

Сол 6

С благодарностью Лорен Фауст, Энди Вейру и Admiral Tigerclaw, чьи идеи я объединил в этой истории

Спаркл-двигатель был самым блестящим достижением эквестрийской прикладной тауматургии за всю историю её существования — даже более выдающимся, чем самое продвинутое заклинание Старсвирла Бородатого, как, пусть и неохотно, но всё же признавал старый пони, вытащенный из небытия.

По своей сути этот двигатель был артефактом, выполнявшим простейшее заклинание телепортации. Но тут стоило принять во внимание, что телепортация с Эквуса хотя бы даже на не столь далёкую, по космическим меркам, луну, требовала огромного, почти неизмеримого количества магии, поток, который могли выдать лишь Элементы Гармонии или сравнимые с ними артефакты. Но, между тем, более короткие прыжки требовали экспоненциально меньших затрат магии, поэтому достаточно одарённый единорог мог телепортироваться из одного конца большой комнаты в другой, даже не моргнув глазом. Все эти вещи были известны с самого основания Эквестрии, но именно Твайлайт Спаркл первой осознала, что миллионом крошечных телепортаций можно совершить то же путешествие, что и одним гигантским скачком, но с гораздо меньшими энергозатратами, и она же была той, кто с помощью Старлайт Глиммер создала артефакт с воплощёнными заклинаниями, который был способен делать это самостоятельно.

Ограничивающими факторами для Спаркл-двигателя стали лишь частота срабатывания и система подачи энергии – сколько магии он был способен пропустить через себя в устойчивом потоке, и сколько раз за секунду сформировать заклинание. Первый двигатель на маленьком, полностью автоматизированном корабле, был способен потреблять лишь тоненькую струйку магии и был построен на кварцевых резонаторах, что позволяло ему телепортироваться примерно на два метра с частотой в 32000 раз в секунду. Он совершил перелёт с орбиты Эквуса на орбиту луны – полёт, который потребовал бы на обычных ракетных двигателях минимум двух суток – всего за два часа. Второй двигатель, испытанный уже Рэйнбоу Дэш и самой Твайлайт Спаркл, был установлен на стандартной спускаемой капсуле, рассчитанной на трёх пони, имел втрое большую мощность и использовал интегральный микропроцессор вместо кристалла кварца, позволил совершить тот же самый перелёт уже за двадцать минут. Оба рейса закончились без каких-либо сбоев, неисправностей или происшествий.

Третий полёт на лунную орбиту уже совершил корабль "Амицитас", полностью переоборудованный для использования новейшего изобретения – ракетные двигатели вместе с баками, содержавшими химическое топливо для них, были сняты и заменены на мана-силовые установки, что позволило создать отдельную инженерную палубу для размещения Спаркл-двигателя и системы накопления энергии на крупных кристаллах. Стандартный причальный шлюз был установлен на задней переборке, что позволяло кораблю посещать космическую станцию ​​CSP и стыковаться с другими космическими аппаратами. На нем также был установлен самый мощный компьютер, способный в режиме реального времени управлять Спаркл-двигателем с частотой генерации в четверть мегагерца, что требовало примерно восьмую часть его общей вычислительной мощности.

Конечно же, это не была скорость света, это даже не была скорость, которую стоило выражать процентами от скорости света, но корабль был достаточно быстр, чтобы вместо шести месяцев полёта в одну сторону от Эквуса до планеты Буцефал, при наиболее удачном их расположении, "Амицитас", после переоборудования, мог добраться туда практически по прямой за срок, лишь немногим превышающий сутки.

В этом полёте экипаж "Амицитас" состоял из двух членов Эквестрийского космического агентства, двух членов Космической программы чейнджлингов и одного члена консорциума более мелких агентств, которые, когда космическая гонка была завершена, просто влились в ту или иную из двух соперничавших организаций. Черри Берри, самый опытный в мире космический пилот, командовала полётом. Чейнджлинг Драгонфлай исполняла обязанности главного инженера и специалиста по компьютерным системам. Старлайт Глиммер, как один из двух конструкторов Спаркл-двигателя, присутствовала, чтобы лично убедиться, что с ним всё в порядке, совмещая это со второй должностью в команде – офицера по науке. Файрбол, единственный в мире астронавт-дракон, был выбран третьим членом команды за его богатый опыт в проведении наружных работ, а так же как специалист по выживанию в сложных условиях. И, наконец, последнее место заняла Спитфайр, единственный член экипажа, вообще не имеющий опыта космических полетов. Она вошла в команду корабля как единственный член ЭКА в Лас-Пегасусе, доступный в тот момент для многодневного полёта вне околопланетного пространства Эквуса.

Запуск с помощью обычных ракет, пристыкованных к кораблю, прошёл безупречно, также как и стыковка с космической станцией CSP для проверки работоспособности нового стыковочного узла. После краткого визита на станцию, корабль отстыковался, использовал свои магические двигатели, чтобы отойти от станции и, выждав, пока орбита не выведет его на прямую видимость с далёкой красной точкой – Буцефалом, активировал свой Спаркл-двигатель и унёсся туда размытым потоком магического света.

Семнадцать часов всё шло хорошо. Привод телепортировал массивный корабль и его команду через межпланетную пустоту по четыре метра за раз, двести пятьдесят тысяч раз в секунду. Экипаж ел, спал, просыпался и снова ел, по очереди дежуря на случай, если что-то пойдёт не так, но ничего не происходило.

А потом произошло.

Полет должен был быть совершенно безопасным. Спаркл-двигатель фактически не изменял физического импульса корабля – между каждой телепортацией он продолжал двигаться с орбитальной скоростью, что ограничивало любой потенциальный ущерб от космической пыли и микрометеоритов. В качестве второй ступени защиты, стандартное в общем-то заклинание телепортации, используемое двигателем, содержало защитные протоколы, которые давали гарантию, что место назначения было пустым, таким образом избегая либо столкновений (что само по себе было плохо), либо наложения двух объектов в одной и той же точке пространства-времени (что было многократно хуже). Заклинание автоматически смещало корабль на достаточное расстояние, чтобы избежать столкновения.

К сожалению, и у самого корабля и у Спаркл-двигателя, приводящего его в движение, было три недостатка, один из которых должен был быть найден конструкторами двигателя, другой никто не мог бы предсказать до того как он проявился, и с последним никто в любом случае не мог ничего поделать.

Первым недостатком было то, что хоть заклинание, изначально используемое единорогами и аликорнами, ограничивало своё действие лишь тремя пространственными координатами, для аварийного смещения это ограничение было случайно удалено из матрицы заклинаний двигателя.

Вторым недостатком Спаркл-двигателя, да и фактически почти всех остальных энергетических систем на переоборудованном корабле было то, что они все зависели от параметров физики и метафизики вселенной Эквуса, где уровень магии был очень высок. Никто даже не задумался, как они будут функционировать, если эти параметры внезапно изменятся.

И наконец, третьим недостатком являлось то, что все планы действий в чрезвычайных ситуациях для корабля и экипажа в космическом полёте, с самого начала космической гонки опирались на мгновенную и непрерывную связь с Эквусом, обеспечиваемую заклинанием телеприсутствия, установленным на всех без исключения кораблях.

Микрометеорит размером с крупинку с песчаного пляжа оказался на траектории полёта "Амицитас".

Заклинание телепортации Спаркл-двигателя автоматически сместило вектор перемещения корабля, чтобы избежать столкновения.

И всё покатилось в Тартар.

Амицитас. Полёт 3. День миссии 2

Голова Спитфайр закружилась, когда "Амицитас" дёрнулся, словно жеребец, укушенный шершнем, и тут же почти все огни на мостике погасли вместе с тремя четвертями контрольных дисплеев. Она двигалась на полном автомате, когда услышала команду надеть скафандры, подплыла к шкафу для хранения костюмов, расположившемуся вдоль задней стены, вытащила свой из системы подзарядки и скользнула в него. Тренировка за тренировкой на земле позволила всем им перейти от повседневной формы к надетому и наддутому скафандру менее чем за минуту, даже в этих самых дезориентирующих условиях что учёные могли бы себе вообразить.

– Скафандр наддут! – как обычно, Драгонфлай, была первой, кто доложил об окончании. На тренировках Спитфайр всегда считала чейнджлингов мошенниками, не чурающимися грязных приёмчиков, чтобы быть первыми, но теперь её больше интересовало то, что только что произошло с кораблём.

– Скафандр наддут! – это был Файрбол, дракон. Этому точно помогало наличие больших пальцев на лапах.

– Скафандр наддут! – Черри Берри помог опыт. В конце концов, это была единственная кобыла, которая приземлялась на своём корабле на двух разных небесных телах, помимо Эквуса.

– Скафандр наддут! – а вот это уже её собственный доклад, сделанный, по привычке, пронзительным голосом.

– Тьфу… тьфу… Скафандр наддут! – и это была Старлайт Глиммер, которая, как единорог должна была управиться быстрее всех.

– Чрезвычайная ситуация! – способность Черри Берри вкладывать сталь в то, что обычно было скрипучим и безобидным голосом, не переставала удивлять Спитфайр. Она видела, как эта кобыла на земле паникует, как самая обычная пони, кричит, беспорядочно бегает, словом абсолютно бесполезна… но посади её на корабль, и она становится известной кобылой-ракетоводителем со стальным взглядом и нервами.

"При любых других обстоятельствах, – подумала Спитфайр, – я была бы командиром. Как ни крути, но я ведь майор в эквестрийской армии, а с таким огромным опытом полётов и лидерства, даже разговаривать было не о чем. И вот я здесь, самая старшая пони на корабле и единственный новичок. Даже Старлайт уже летала один раз. Поэтому моё правильное поведение – сиди и молчи, покуда кто-то не пострадает".

От командира эскадрильи до полевого медика. Какое падение.

Вокруг мостика зажглись аварийные лампочки, уменьшившие, но не устранившие мрак. Черри Берри вернулась на место командира, а Спитфайр уселась в кресло пилота. Название должностей вводили в заблуждение: на самом деле кораблём управлял командир, ну, до тех пор пока ей не потребуется помощь, которую ей мог предоставить пилот, а пилот тем временем следил за показаниями и обращал внимание командира на всё, что в этом нуждалось.

– Балтимэр, это "Амицитас", – сказала Черри, активируя гарнитуру. – У нас возникла проблема.

Тишина.

– Балтимэр, это "Амицитас", отвечайте. Приём.

Ничего.

– Хорстон, это "Амицитас", вы меня слышите?

В ответ не было слышно даже статики.

– Проклятье, – Черри Берри извернулась на своём месте. – Старлайт, Файрбол, проверьте корабль. Я хочу знать, теряем ли мы воздух.

Драгонфлай коснулась одного из дисплеев.

– Давление в кабине остаётся стабильным на одной атмосфере, Черри, – сказала она. – Кристалл поддержания жизнеобеспечения работает в штатном режиме.

– В любом случае проверить корабль. Файрбол, возможно, тебе придётся выйти наружу, поэтому будь готов. Спитфайр, продолжай пытаться связаться с домом. Драгонфлай, мне нужна диагностика матрицы телеприсутствия.

Когда Старлайт и Файрбол ушли проверять двигатели, Спитфайр сосредоточила своё внимание на повторяющихся вызовах на землю, сначала через систему телеприсутствия, а затем через резервное радио.

– Балтимэр, это "Амицитас", проверка связи… Балтимэр, это "Амицитас", проверка связи… Балтимэр, проверяю связь "Амицитас" на резервной волне… подожди… – она замолчала, затем проверила радио по всем предустановленным настройкам частоты, чтобы проверить то, что она заподозрила. – Командир? Я вообще не слышу ни одного спутника из сети ЭКА. Ни единого.

– Думаешь, мы потеряли антенну? – спросила Черри Берри.

– Индикатор зелёный, – ответила Спитфайр. – И я получаю все виды статики. Просто нет сигналов со спутников.

Драгонфлай выглянула из-под пульта управления, закрывая панель, в которую она только что смотрела.

– Кристалл телеприсутствия не повреждён, – сказала она. – Но в нём нет энергии.

– Разве заклинание не должно продолжать работать, пока хоть одна из сторон получает ману? – спросила Черри Берри.

– Именно так, – кивнула Драгонфлай, тихо шипя. – Мне действительно не нравится всё это.

– Двигательный отсек вызывает Спитфайр, – раздался в наушниках голос Файрбола. – Срочно нужна медицинская помощь. Спитфайр в машинное отделение для оказания срочной медицинской помощи.

Прежде чем Спитфайр успела сделать что-то большее, чем просто отстегнуть ремни, Старлайт Глиммер задыхающимся голосом проворчала:

– Отставить это… со мной всё в порядке… Драгонфлай, ты пыталась использовать какую-нибудь магию с тех пор, как… это… случилось?

– Нет, не пробовала.

– И не надо. Я тут получила небольшое магическое истощение, попытавшись запустить три заклинания разом. Командир?

– Да? – спросила Черри Берри. – Я здесь.

– У нас серьёзные проблемы, – голос Старлайт Глиммер стал немного увереннее, когда она продолжила: – Кристалл двигателя на вид целый, но полное сканирование прервалось прежде, чем я смогла убедиться что он не повреждён. Электроника и источники питания тоже выглядят целыми и невредимыми. Но все кристаллы-накопители разрушены. Даже хуже, чем разрушены – рассыпались в пыль.

– Тут сзади, пара болтов плавает в воздухе, – добавил Файрбол. – И я вижу некоторые вмятины в стенах. Тот взрыв, который мы почувствовали, очевидно был взрывом всех этих драгоценных камней, – потом раздалось низкое рычание, и дракон добавил: – Я бы мог их есть дня два, не меньше.

– Ладно, тогда распаковывайте запчасти, – приказала Черри Берри.

– А у нас их нет, – простонала Старлайт. – Запасы по мощности были настолько избыточны, что мы с Твайлайт подумали, что всё будет в порядке, даже если некоторые из кристаллов перегорят или даже взорвутся. Мы никогда не могли предположить, что они взорвутся все одновременно…

Черри Берри тяжело вздохнула. Спитфайр был удивлена тем, как хорошо этот вздох заставил её себя почувствовать. Она ожидала хныканья.

– Хорошо, так что же у нас осталось?

– Две резервные мана-батареи для систем мостика, – сказала Драгонфлай. – Восемь мана-батарей в блоках манёвровых двигателей. И батареи в комплексах подруливающих устройств.

– А как насчёт главных двигателей? – спросила Черри Берри.

– Они были запитаны от энергоблока основного привода, – простонала Старлайт Глиммер. – Можешь считать их мёртвыми.

– Замечательно, – проворчала Черри Берри. – Ну, мы что-нибудь придумаем. Возвращайтесь на место и пристегнитесь, – она откинулась на спинку кресла, сделав пару глубоких вдохов. – По крайней мере, у нас ещё есть воздух и вода, так что хоть что-то всё ещё работает. И у нас ещё есть пища на тридцать дней.

– Даже больше, – сказала Спитфайр. – "Амицитас" изначально был кораблём для экипажа из семи пони. У нас есть тридцатидневный рацион на Файрбола и шесть тридцатидневных рационов для пони. А нас всего четверо.

– Трое, – поправила Драгонфлай. – Я чейнджлинг, а не пони. Мне не надо есть нормальную еду. Во всяком случае, много мне её точно не надо.

– Прекрасно, – сказала Черри Берри. – Но Файрбол ведь может есть и нашу еду, если будет нужно. Таким образом, мы можем и подождать некоторое время до спасения. Как обстоят дела с нашими другими расходными материалами?

– Двигатели ориентации показывают 100% уровня маны и стабильны, — сообщила Драгонфлай. – Электричество… э-э-э…

Чейнджлинг нажала на тумблер, и где-то в середине корабля что-то заскрипело.

– Резервные солнечные батареи разворачиваются, — пояснила она. – Аккумуляторы разрядились буквально мгновенно.

Двери на мостик открылись, чтобы впустить Файрбола, который одной лапой проталкивал себя через люк, а другой тащил за собой ослабевшую Старлайт. Спитфайр сразу поднялась с кресла, игнорируя протесты Старлайт и помогая Файрболу уложить её в принадлежащее ей кресло.

– Сиди и не дрыгайся, – сказала она, ныряя к кабинету неотложной помощи за своими основными инструментами.

– Не бери в голову, – слабо сказала Старлайт. – В любом случае, я вам пока не помощник в большинстве дел. Мне просто нужно немного времени, чтобы восстановить свою магию.

Спитфайр моргнула. Она вовсе не была близкой подругой ученицы и коллеги Твайлайт Спаркл, но даже она прекрасно знала, что та одна из самых могущественных единорогов в Эквестрии с почти бездонным запасом магии. Время её восстановления после сильнейших заклинаний было столь мало что… Ну, пожалуй не успеешь и спросить "Который час?"

– Командир, – сказала Старлайт, игнорируя незаданный вопрос, – нам нужно немедленно отключить всё несущественное магическое оборудование. Я думаю, что мы по какой-то причине находимся в пространстве, бедном магией.

– Хм, пожалуй да, – пробормотала Драгонфлай, глядя на консоль. – Это соответствует тому, что я здесь вижу. Магические батареи мостика уже разряжены примерно на треть.

– Выключайте всё.

Черри Берри, Драгонфлай и Спитфайр стали нажимать на выключатели, деактивируя заклинание телеприсутствия, большую часть оставшегося внутреннего освещения и различные другие маловажные системы, которые делали жизнь на корабле приятнее, но не способствовали выживанию. Наконец Драгонфлай сказала:

– Хорошо, мы достаточно стабильны… Теперь ничто не тянет магию, кроме блока навигации и систем управления… Но заряд батарей по прежнему не идёт.

– Это невозможно, – раздражённо сказала Черри Берри. – Магия пронизывает вселенную от края до края. Она сильнее там, где жизнь бьёт ключом, но и здесь мы должны получать больше маны, чем нам надо, чтобы справиться с этим, – она ткнула копытом в единственный светящийся на панелях управления прибор – коричневый, по большей части, шар на навигационном экране.

Слова "по большей части коричневый" эхом прокатились в голове Спитфайр, ища хоть что-то, к чему можно было бы прицепиться.

– Мана пронизывает вселенную вокруг Эквестрии, — ответила Старлайт Глиммер. – Но вполне возможно, что есть места, более богатые магией и магией обделённые…

– Но Буцефал не является одним из таких мест! – настаивала Черри Берри. – Мы отправили на его орбиту зонд! Мы знаем, что у него было более чем достаточно магии, чтобы работали заклинания телеприсутствия!

Слово "орбита" эхом отозвалось в голове Спитфайр, снова ища что-то, к чему можно было бы пристать.

– Буцефал находился сейчас совершенно в другом месте своей орбиты! – огрызнулась Старлайт Глиммер, вернув себе немного энергии. – В этой вселенной столько всего, что мы просто не знаем, что…

Копыта Спитфайр дотянулись до органов управления, активируя двигатели ориентации и медленно опуская нос корабля. Почти сразу же что-то большое и ржаво-красное появилось в стёклах носового обтекателя.

– Спитфайр, что ты де… Святая Селестия! – выдохнула Черри Берри, глядя сквозь стекло. – Это же Буцефал! Мы не должны быть столь близко!

Красная планета почти целиком заполняла окна.

– Я заметила его на навигационном экране, – коротко сказала Спитфайр. – Маркер движения планеты находится в коричневом секторе. Если бы мы всё ещё находились на околосолнечной орбите, как того следовало ожидать, то он был бы голубым. Так что я…

– Это НЕ Буцефал! – закричала Старлайт с ужасом в голосе. – Вон те вулканы не на своём месте!

Драгонфлай наклонилась и активировала систему резервной картографии и навигации. Обычно расчётные траектории курса передавались с земли, но "Амицитас" был первым эквестрийским кораблём, на котором была собственная дублирующая система. Карта показала одно солнце и одну планетарную орбиту, которую компьютер перерисовывал несколько раз в секунду, словно сомневаясь в её правильности. Драгонфлай увеличила карту до планетарного уровня.

– Определённо не Буцефал, – сказала она. – Александр пропал, зато тут есть два близко вращающихся астероида… и всё, – выдохнула она. – И тут, по крайней мере, одиннадцать спутников там, где у нас должен быть только один.

– Сейчас это не важно, – простонала Черри – прогнозируемая траектория показывала, что корабль столкнётся с планетой примерно через сорок минут. – Старлайт, есть ли способ подать мощность с мостика на главные двигатели?

– Мы больше не в нашей собственной солнечной системе! – в ответ простонала Старлайт. – Мы можем быть даже не в одной с ней вселенной!!! О, во что я вас всех втянула?!!

– Оставайся со мной, Старлайт, – сказала Черри Берри тоном, который Спитфайр, "военную косточку", просто не мог не восхищать. – Работай над проблемой! Можем ли мы подать энергию на двигатели?

Старлайт Глиммер потратила пару секунд, тяжело дыша, делая при этом левым копытом странные движения вперёд и назад.

– Правильно. Э… Да. Это займёт около десяти минут. Но обе батареи при полном заряде смогут привести двигатели на полную мощность в течение примерно трёх секунд. Аккумуляторы ведь резервные. Они предназначались только для питания мостика в аварийной ситуации, а не для двигателей.

– И у нас в них нет ничего близкого к полной зарядке, – закончила Черри Берри. – И мы потеряем большую часть контроля над кораблём, если сделаем это. Итак, всё, что у нас осталось, это система манёвровых двигателей. Можем ли мы хотя бы с них перебросить энергию на мостик?

– Потребуется выход в открытый космос, – сказала Старлайт. – Этими двигателями заменили аналогичные, но с химическим питанием. Но они остались настолько же автономными, как и прежние.

– Хорошо. Хорошая новость состоит в том, что всё становится проще, – ответила Черри Берри в лучших традициях военного чёрного юмора. Какая-то часть Спитфайр даже нашла время задуматься, а не носили ли когда-нибудь в прошлом родители этой земнопони военный мундир. – Ладно. Спитфайр, следи за уровнями энергии в двигателях. Я хочу знать, когда он упадёт ниже двадцати процентов. Это мой аварийный запас. Мы собираемся смягчить наш подход к планете до такой степени, что, если нам повезёт, то мы срикошетим от атмосферы и вернёмся назад в космос. Если же нам повезёт меньше, мы совершим контролируемую посадку.

– Это если нам вообще повезёт, – пробормотала Драгонфлай. – У нас сегодня явно плохой день.

– Плохой день? – спросил Файрбол, не услышав начала фразы. – Ты что, считаешь этот день плохим? Да это ужаснейший день!

– У нас НЕ плохой день! – прорычала Черри Берри. – Я собираюсь посадить этот корабль, и мы все будем спасены, и всё у нас будет хорошо!

Спитфайр глубоко вздохнула и медленно выдохнула. С одной стороны, Черри говорила и делала всё правильно, подавляя панику, демонстрируя как можно больше уверенности в сложившихся обстоятельствах и решая проблему.

С другой стороны, цифры не врут. Планета, не Буцефал, да и особой разницы это не играло – планета станет могилой для корабля, движущегося прямо в неё с орбитальной скоростью и лишь ускоряющегося за счёт её гравитации. Для спасения их жизней понадобится, как минимум, чудо от самой Фауст.

– Старлайт, извлеки одну батарею и верни мне контроль над главными двигателями, – сказала Черри. – Даже несколько секунд при слабом притяжении, гораздо лучше, чем ничего, и мы могли бы восстановить немного энергии. Файрбол, закрепишь там всё как можно крепче. Когда вернётесь назад, то сразу же пристёгивайтесь. Это будет очень жёсткая поездочка.

Спитфайр подтянула ремни и кивнула в знак согласия. Это действительно было очень не просто, и они все могли только надеяться, что остановка в конце пути не будет смертельно внезапной.

Запуск магических двигателей в иной вселенной вызвал непредсказуемые последствия.

Внизу перед кораблём, который изо всех сил пытался перевести свою вертикальную скорость в горизонтальную, пыльная буря, уже и так довольно мощная по меркам скудной атмосферы этого крошечного пустынного мира, разрослась до титанических размеров, угрожая крупнейшему на данный момент искусственному сооружению на поверхности. За миллионы километров отсюда, на другой планете, наблюдатели заметили это внезапное и необъяснимое изменение погоды и предупредили обитателей сооружения, чтобы они подготовились к эвакуации как из него, так и с планеты в целом.

Тем временем, ничего не знавшая об этом пилот корабля задействовала все приёмы, которые выучила или изобрела сама за десятки посадок на разных аппаратах. Она то предельно экономно отрабатывала двигателями, то нервно постукивала копытом, ожидая, пока они медленно восстановят заряд. И благодаря то ли мастерству, то ли везению и срочным молитвам ко Всем-Кому-Не-Всё-Равно, она сотворила чудо, превратив курс на столкновение в пологий нырок в атмосферу. Но достичь невозможного ей всё же не удалось – разреженная пыльная атмосфера планеты вцепилась в корабль и отказывалась отпускать. Крылатый фюзеляж корабля тормозился слишком быстро, чтобы удержаться на орбите, но недостаточно для управляемой посадки на неподготовленную поверхность.

В качестве отчаянной меры аварийные солнечные батареи, убранные перед снижением, были выпущены снова. Через миг они сорвались с креплений, почти не замедлив корабль.

Следом был выпущен аварийный тормозной парашют, а за ним посадочные парашюты. Все они продержались лишь пару секунд, после чего их порвало в клочья.

Наконец, не видя другого выхода, пилот задрала нос как можно выше, стараясь хоть как-то затормозить. Маневровые движки, перегруженные сверх всякой меры, исчерпали ману и вырубились. Гироскопы ориентации, вынужденные работать непрерывно, выжрали всю энергию электрических батарей и автоматически отключились. Корабль, оставшись неуправляемым, самопроизвольно клюнул носом, едва успев перемахнуть через край неглубокого каньона.

А потом они встретились с поверхностью, и в корабле уже не было энергии ни на выпуск шасси, ни на управление, ни на что.

С грохотом, перекрывшим даже вой пыльной бури, корабль на полной скорости хлопнулся брюхом об инопланетную почву и заскользил, вздымая перед собой вал из пыли и мелких камушков. Попадавшиеся навстречу крупные камни снесли его короткие крылья-плавники, закрутив корабль сперва в одну, затем в другую сторону, но прямо по курсу ни одного валуна, к счастью, не оказалось.

Постепенно под кораблём образовалась пологая насыпь и нос начал зарываться в грунт, сильнее тормозя аппарат. И наконец, с последним стоном измученного металла, корабль вздрогнул и замер, оставив за собой борозду длиной в несколько километров.

Пять космических путешественников, надёжно упакованные в скафандры, выжили, но их корабль лишился энергии, воздуха, воды и магии.

А когда они пришли в себя, то все пятеро заметили на встроенных в шлемы курсовых дисплеях мигающий огонёк...

Последний человек на Марсе сидел один в своём жилище и печатал.

"Вот такова ситуация. Я застрял на Марсе. У меня нет возможности общаться с "Гермесом" или Землёй. Все думают, что я мёртв. Я нахожусь в Доме, рассчитанном на тридцать один день.

Если оксигенатор сломается, я задохнусь. Если очиститель воды сломается, я умру от жажды. Если Дом порвётся, я просто взорвусь. Если ничего из этого не произойдет, у меня в конце концов закончится еда и я умру голодной смертью.

Так что да. Я в жопе."

Он сделал паузу, решив, что это весьма подходящее место для завершения записи в журнале и переместил курсор на кнопку сохранения.

Раздался стук в дверь.

Его пальцы вернулись к клавиатуре.

"И, видимо, я уже схожу с ума. Должно быть, потеря крови. Мне кажется, что только что слышал, как кто-то постучался в дверь первого воздушного шлюза. Но это невозможно, потому что все остальные улетели на MAV, а это поездка в один конец."

Раздался ещё один стук, куда как более настойчивый.

"Ебена мать. Это случилось снова. Что-то на самом деле стучит в дверь шлюза."

Марк Уотни сохранил запись, встал со стула, стараясь не обращать внимания на недавно зашитую рану на боку, и пошёл, чтобы ответить на него.

Примечания:

Спаркл-двигатель описывает принцип работы FTL-движителя из "Стрелы 18" автора AdmiralTigerclaw, одной из моих любимых историй на FimFiction. На тех же принципах в том фанфике работает телекинез, но у нас с этим все не так.

Вам не нужно предварительно читать "Космическую программу чейнджлингов", чтобы понимать происходящее в этой истории. Однако я настоятельно рекомендую вам приобрести экземпляр книги Энди Вейра "Марсианин" – во-первых, это замечательная книга, а во-вторых, я опираюсь именно на неё, а не на фильм. (В фильме Уотни было куда проще, чем в книге.) Я намеренно избегаю повтора сцен, описанных в книге, так что прямое цитирование в конце этой главы может считаться исключением. (Конечно, добавление пяти пони (трёх пони, чейнджлинга и дракона – прим. пер.) почти полностью меняет проблемы, встающие перед Уотни, а это означает, что происходящее будет в значительной мере другим... но ему все равно придётся решать ежедневные проблемы с воздухом, водой, пищей, теплом, связью, возвращением домой... и, конечно же, проблему здравого рассудка.)

Некоторые главы будут длинными (хотя ни одна из них не будет такой длинной, как самые длинные главы КПЧ), а некоторые-очень короткими. Каждая глава будет днём (вернее, Солом) жизни героев. И, поскольку это, кажется, достаточно разумным, я собираюсь попытаться публиковать по одной главе в день, даже когда я нахожусь в командировках по делам. Надеюсь, я смогу продолжать в том же духе, посмотрим.

Если вам понравилось, вот мой Патреон! (Серьёзно, я не могу тратить на это много времени, если приходится заниматься другими делами, которые помогают оплачивать счета и кредиты, поэтому ваши взносы означают больше глав про пони). https://www.patreon.com/KrisOverstreet

Сол 7

В то время, что должно было быть утром седьмого сола, а вместо этого стало послеполуденным временем сто тридцать первого дня миссии, марсианский взлётный модуль (МВМ) с пятью выжившими членами экспедиции "Арес III" пришвартовался к "Гермесу" – судну, которое доставило их на Марс и которое доставит их обратно на Землю.

Протокол НАСА на случай досрочного прерывания миссии, подобного тому, что и произошло с ними, был однозначен, и такие ситуации были не раз отработаны за годы обучения команды. Выгрузить образцы пород, взятые прямо на месте посадки и загруженные в МВМ ещё на второй сол, чтобы миссия не была полностью провальной при любом ходе событий – двадцать пять килограммов, или примерно одна двадцатая от того, что они собрали бы при штатном завершении миссии. Отстыковать МВМ, запрограммировав его на автономный полёт, что превратит его в ещё один спутник-ретранслятор на марсианской орбите. А затем "Гермес" приступит к первому из заранее рассчитанных манёвров, чтобы как можно быстрее отправиться в свой долгий путь до Земли – чем раньше корабль покинет орбиту Марса, тем меньше времени и энергии потребуется ему на эту дорогу.

Сначала МВМ покинула Бет Йоханнсен, оператор компьютерных систем миссии, а заодно и инженер-электронщик. Её задачей было осмотреть "Гермес" и убедиться, что самый дорогой корабль, когда-либо построенный человечеством, был готов к полёту. В теории у неё должен был быть напарник для помощи с осмотром и проверками, но обстоятельства изменились.

Далее вышел Александр Фогель из Европейского космического агентства, химик и штурман миссии. Немецкий учёный толкал перед собой один из двух пластиковых контейнеров с образцами камня и почвы, направляясь к научной лаборатории, где образцы и будут храниться. Это, строго говоря, была не его обязанность, но, опять-таки, обстоятельства изменились.

Майор военно-воздушных сил США Рик Мартинес, пилот миссии и второй после командира, шёл следующим, толкая второй контейнер для образцов. Мартинес был главным шутником команды, хотя и не преступал определённых границ, и обожал отыгрывать образ стереотипного бесшабашного лётчика. Но сегодня он был настолько мрачным и сосредоточенным, что любой сержант был бы доволен. Он спас МВМ от опрокидывания во время невиданно мощной бури, которая и заставила их прервать миссию, и он выполнит любые орбитальные манёвры необходимые для отправки "Гермеса" домой. Что он при этом думал и чувствовал, не должно было влиять на работу.

Наконец неохотно появились последние два члена экипажа. Коммандер военно-морского флота США, командир и геолог миссии Мелисса Льюис проплыла через шлюз, а за ней следовал Крис Бек, врач миссии и специалист по наружным работам. Льюис не сказала ни слова, когда Фогель предложил забрать образцы почвы в лабораторию вместо неё. Она вообще молчала почти всё время после приказа о старте МВМ. Бек, обеспокоенный её психическим здоровьем, решил держаться к ней поближе, по крайней мере пока "Гермес" не завершит орбитальный манёвр, выводящий его к Земле – манёвр, который потребует три витка вокруг Марса и займёт большую часть дня.

Льюис едва замечала его, и ей это было безразлично, однако достаточно осознавала ситуацию, чтобы обеспокоиться собственным безразличием.

"Мелисса, соберись, – упрекнула она себя. – Ты командир миссии, и у тебя есть ещё четыре других астронавта, которых требуется безопасно вернуть домой. Они зависят от твоей собранности, духа и морали. Им нужна уверенность прямо сейчас, а не капитан, сунувший голову в песок!"

Да уж. Четыре других астронавта. Пять минус один.

Её мысли всё ещё крутились вокруг пустого шестого ложемента в МВМ, который был предназначен для Марка Уотни, инженера миссии и ботаника.

"Ну, Йоханнсен видела, как в Уотни врезалась сорванная антенна. Да и его биодатчик показал отсутствие признаков жизни, прежде чем и сам умер. Но это не оправдание. Я должна была вернуть пятерых астронавтов, а не четырёх. Я провалила свою задачу.

Странная авария. Странный шторм. Я нарушила протоколы миссии, пытаясь найти его. Я сделала всё возможное.

Но сделала ли я? На самом деле сделала? Я ведь могла сделать что-то ещё. Я могла бы отдать приказ раньше. Я могла бы заставить команду держаться ближе друг к другу. В конце концов, я могла бы приказать всем связаться одним тросом.

И на основании чего ты бы всё это сделала? У тебя не было возможности узнать заранее. Это могла быть Йоханнсен, или Бек, а может и ты сама. Не было вариантов…

…или всё-таки были?…"

Поглощённая мысленным спором, повторяющимся по кругу, она позволила Беку направить себя к мостику. Оказавшись там, Мелисса устроилась за своим рабочим местом ​​– Бек знал, что лучше не заходить так далеко, чтобы помочь ей сесть и пристегнуться. Сигнал терминала входящих сообщений появился на её экране, но в этом не было ничего особенного – в конце концов, НАСА слушало все их переговоры на всём протяжении эвакуации и старта, хотя и не могло посоветовать ничего в режиме реального времени из-за разницы в четыре световых минуты. НАСА уже получило свой первый (краткий) отчёт о гибели Уотни, и теперь там, несомненно, хотели ответить.

Не дожидаясь Йоханнсен, в обязанности которой и входила загрузка сообщений, Льюис набрала команду на своём терминале и нажала кнопку воспроизведения.

На экране появилось изображение человека с квадратной головой и квадратной челюстью – Митча Хендерсона, руководителя полета, а заодно и главы Управления миссиями "Арес" I, II и III.

"Странно, – подумала Льюис. – Не по протоколу. Почему не наш обычный оператор?"[1]

– "Гермес", это Митч Хендерсон, – сказал он. – Мы знаем, как сильно ударила по вам потеря Марка Уотни. Марк был особенным человеком и настоящим астронавтом, и всем в программе будет его очень не хватать.

У Бека перехватило дыхание. Льюис проигнорировала его и заставила себя дышать нормально. В конце концов, командиры обязаны сохранять спокойствие в любой обстановке.

– Обычно в подобный момент мы концентрируемся исключительно на том, чтобы как можно быстрее доставить оставшихся домой, на Землю, – продолжил Митч. – Но доктор Капур – Венкат Капур, глава проекта "Арес", – поставил вам новую задачу.

Он сделал паузу, глядя на пачку бумаг у себя в руках.

– Мы заказали просмотр всех спутниковых фотографий за период непосредственно до и во время прекращения миссии. Одна из наших сотрудниц, работающих со спутниками, – Митч покосился на бумаги, – …Минди Паркс… кое-что заметила на фотографиях, сделанных двумя разными спутниками. Мы высылаем вам файлы изображений в высоком разрешении, но вот вам пока первый снимок.

Лицо Митча сменилось полноцветной спутниковой фотографией. Марс заполнял весь задний план – совершенно другой регион планеты, вдали от посадочной площадки "Ареса III" на Ацидалийской равнине.

Но на переднем плане, там, где ничего не должно было быть, виднелось что-то розовое. Розовое и, насколько горстка пикселей могла передать форму, заострённое, и с двумя штуковинами по бокам, какие никогда не встречались ни у одного астероида или метеорита, известных человечеству. Блестящий пастельный цвет… чем бы оно ни было… бросался в глаза, словно клок здоровой кожи на лице покрытого вековыми струпьями Марса.

– Второе изображение не столь удачное, – сказал Митч, – поэтому мы не собираемся встраивать его в это видео, но оно показывает объект размером с МВМ в посадочной конфигурации, входящий в пыльную бурю за семь минут до вашего старта. Касаемо прерывания вашей миссии: по словам Паркс, время и направление по этим двум снимкам даёт приблизительную траекторию для объекта, который должен был врезаться в Марс в десяти километрах к северо-западу от Дома примерно за две минуты до вашего взлёта. Ну, плюс-минус тридцать километров. Очевидно, этого не произошло, иначе вы бы заметили.

Льюис так пристально пожирала глазами маленькую розовую штучку на фотографии, что всё ещё видела её, даже когда камера снова переключилась на Митча Хендерсона.

– Если говорить откровенно, мы не знаем, что это такое, и боимся даже предполагать, – продолжил Митч. – Но доктор Капур убедил Тедди Сандерса, нынешнего руководителя НАСА, что, по крайней мере, это будет беспрецедентный шанс наблюдать выброс породы сразу же после удара метеорита по поверхности Марса.

– Всякие дальнейшие предположения, – добавил он, сжав губы в явном неодобрении того, что вынужден был говорить, – в настоящее время рассматриваются как необоснованные спекуляции и домыслы.

"Необоснованные спекуляции? Домыслы? – подумала Льюис. – Это явно не фрагмент астероида. Вполне возможно, что объект из пояса Койпера и будет такого цвета, но мы бы видели его кометный хвост ещё несколько месяцев назад, если бы он вообще смог прожить столь долго. Итак, что же у нас остаётся, если эта штука не естественного происхождения?"

– Я отдельно хочу подчеркнуть, – добавил Митч, – что это отнюдь не обман и не шутка. Никому здесь, в НАСА, даже в голову не взбредёт ничего подобного сразу же после потери одного из нас. Прикреплённые изображения являются официальными и не подвергались правке, вы их получите в том же виде, что мы их получили со спутников. Это всё правда и очень серьёзно. Настолько серьёзно, что мы пока не будем возвращать вас домой. – Митч вытащил один лист из пачки бумаг у себя в руке и внимательно посмотрел на него. – В это сообщение включён ряд возможных программ корректировки орбиты, которые вы можете выбрать в зависимости от того, сколько времени вам понадобится на предстартовую подготовку "Гермеса". Мы выведем вас на орбиту настолько низкую, насколько вообще посмеем. Камеры "Гермеса" не хуже или даже лучше, чем на любом из спутников, а благодаря ионным двигателям вы можете нырнуть к границе атмосферы Марса, не рискуя сойти с орбиты по меньшей мере в течение недели, на которую мы продлим вашу миссию.

– Ваша задача заключается в том, чтобы детально исследовать область предполагаемого падения объекта на площади, в два раза превышающей предполагаемый эллипс рассеивания. Как только вы найдёте его, сделайте столько снимков, сколько сможете, и немедленно отправьте их нам. – Митч прочистил горло, выглядел он при этом явно смущённым, и добавил: – Очевидно, эта область также захватит в себя и местоположение Дома. Доктор Капур также хочет сфотографировать Дом с целью повторного использования жилища и неиспользованных материалов для будущей миссии "Арес". Но, в свете потери Марка Уотни, эта задача совершенно не обязательна. Если вам это будет неудобно, мы оставим эту работу спутникам.

– Кроме того, – сказал Митч, слегка повышая тон и произнося каждое слово медленно, придавая им дополнительный вес, – вы не должны пока отстыковывать марсианский взлётный модуль. Мы хотим с помощью "Гермеса" вывести его на орбиту, которая будет пересекать область поиска как можно чаще. Мы всё ещё работаем над процедурой для этого и выдадим её вам, как только она будет готова.

– Я ещё раз говорю, нам горько слышать о Марке Уотни, и если кто-то из нас в НАСА может чем-то помочь, сообщите нам. Я останусь на месте оператора связи на весь день, чтобы ответить на любые ваши вопросы. Хендерсон, конец связи.

Видео закончилось. Льюис покачала головой, потрясённая, смущённая, печальная и возбуждённая одновременно. Это может быть именно то, на что прежде всего надеялся любой астронавт… но… НО!!!

– Командир, хочешь, я соберу остальных членов экипажа? – тихо спросил Бек. – Я думаю, что им всем нужно это увидеть.

Льюис кивнула.

– Да. Будь добр. Прямо сейчас. – Она подавила рыдание, снова глубоко вздохнув, и открыла у себя на экране два изображения, которые упомянул Митч. Маленькая заострённая штучка на одной картинке и менее очевидное розовое пятнышко, толкающее перед собой чудовищно мощную ударную волну сквозь задний фронт пыльной бури.

"Ну почему, – подумала она, – почему самое большое открытие в истории космических полетов должно произойти именно сейчас?"

"Арес III" Запись в журнале: Сол 7

Ну, и кто скажет, что мне не повезло? Вот я, Марк Уотни, первый человек, встретивший разумную жизнь из другого мира. Мне повезло. Проблема лишь в том, что прежде чем кто-нибудь об этом узнает, и я, и эта самая разумная жизнь будем давным-давно мертвы.

Я набираю это, пока мы тут едим поздний завтрак или ранний обед. Никто из нас не знает, могут ли мои гости усваивать земную пищу, но судя по тому, что я понял, выбор у нас не слишком большой. Так или иначе, это всё уравновешивает – пять моих товарищей по команде улетели на "Гермес", и тут же, привет, являются пятеро пришельцев, чтобы занять их места за обеденным столом.

Я знаю, о чем вы сейчас думаете. Да, я должен бережно распределять свою еду, чтобы растянуть её на подольше, а не раздавать её межпланетным бродягам. И вы, в общем-то, правы. Но, если я правильно понял те картинки, что рисовали мне эти ребята, они такие же потерпевшие крушение, как и я, и полагаю, наши общие шансы на выживание лишь увеличатся, если мы будем работать вместе.

А в худшем случае я же всегда могу убить их и съесть, верно?

Ох. Я только что посмотрел одной из них в эти большие, милые, доверчивые глаза, и мне стало ужасно стыдно за эту дурацкую шутку. Нет, не буду я никого есть, даже если они погибнут от естественных причин. (Или от стряпни НАСА, что тоже вероятно, хотя никто пока ещё не хватается за горло и не хрипит).

Очевидно, что мы не говорим на языке друг друга. Они говорят что-то, что для меня немного похоже на валлийский. Ну, во всяком случае, как я себе его представляю, я ведь никогда его не слышал. Но инопланетный язык содержит все эти высокие носовые гласные и звуки, словно ты полощешь горло, а половина согласных, это "Л".

Так что мы общаемся при помощи рисунков на доске. Вроде как вечеринка-соревнование художников-карикатуристов, за исключением того, что мы все в одной команде, и мы играем не на деньги.

Я уже говорил, что четверо из пяти пришельцев могут держать маркер только зубами? Не хочу даже думать, сколько клеток мозга они теряют из-за паров растворителя в чернилах каждый раз, когда рисуют картинку.

Насколько я смог понять, история их такова. Они с планеты, которая очень похожа на Землю, но с совершенно другими континентами. Они взлетели на своём корабле, чтобы отправиться к соседней планете в их солнечной системе, в точности как мы на "Гермесе".

Что-то в их корабле сломалось. Не знаю точно что. Инопланетянин, рисующий картинку, просто изобразил чёрный дым, идущий из хвоста их маленькой ракеты, а один из других инопланетян начал спорить по этому поводу. Я думаю, она хотела подчеркнуть, что дым в космосе выглядит совсем иначе, а тот, кто рисовал картинку, хотел, чтобы всё оставалось как можно проще. Я тут подумал, что эти инопланетяне должны быть очень похожи на нас, раз след чёрного дыма в их культуре означает "мой самолёт сломан", так же как в нашей.

Интересно, какие ещё сходства окажутся в наших культурах?

Ещё интересно, не стоит ли мне почистить историю браузера на всякий случай?

Так или иначе, что бы ни сломалось на их корабле, оно забросило его на Марс, а вовсе не туда, куда они летели. И "бум!", они приземлились тут.

А вот следующая часть осталась не вполне понятна. Все инопланетяне попробовали нарисовать по две или три разные картинки, чтобы объяснить, что произошло дальше, но ни одна из них не донесла до меня смысл. Моё лучшее предположение, что авария как-то уничтожила их корабль. Может быть, в корпусе есть дыра, возможно, их кислородные баллоны разорваны, я не понял. Но потом они показали мне дисплеи внутри своих скафандров, в том числе и то, что выглядит почти точно как старый навигационный шар эпохи "Аполлона", затем нарисовали его с мигающим огоньком, а затем пришельцев, подходящих к грубо нарисованному Дому.

Итак, очевидно, что маяк Дома всё ещё работает. Это, наверное, единственное устройство связи, которое у меня уцелело. По радио не слышно ничего, кроме помех, что неудивительно, ведь во время шторма меня проткнуло не чем-нибудь, а куском антенны. К тому же во время вчерашней прогулки назад в Дом я видел, что главной спутниковой тарелки больше нет. Таким образом, всё, что осталось, это маяк, который имеет собственную внутреннюю антенну. Но он рассчитан только на двадцать пять километров, и он не может модулировать сигнал.

Так что, я думаю, они тут застряли, и застряли они с таким соседом как я. Последний раз, когда мне подобным образом выбирали соседей по комнате, был в общежитии на первом курсе Чикагского университета. С одной стороны, никакого уединения на случай, если придёт моя несуществующая марсианская девушка, которая живёт в Канаде. С другой, нет проблем найти игроков для моей компании D&D!

Чёрт, теперь я жалею, что не захватил с собой набор дайсов.

Итак, кто же мои новые соседи, спросите вы? Ну, я пока не знаю их имён, но я могу довольно хорошо их описать, по крайней мере, так, что когда вы посмотрите на фотографии, которые я сделал, то узнаете, о ком я говорю.

Четверо из них четвероногие, точнее четверокопытные, да-да, у них четыре копыта и нет рук. И копыта вовсе не раздвоенные – то, что у них есть, больше похоже на конские копыта, если не считать того, что они не черные и блестящие, а того же цвета, что и их шкура. И, кстати, говоря о шкуре – у троих из них цвет меха такой, что напрочь не вяжется с нашими понятиями о животном мире. Но опять же, это инопланетяне, так что кто их знает?

Чёрт, я наблюдал, как эти существа снимали свои скафандры со всеми этими герморазъёмами и километрами молний – скафандры, кстати, далеко не такие совершенные по конструкции, как у меня – и всё это без помощи от меня или друг друга. Ни тебе больших пальцев, ни просто пальцев – и без проблем. И я до сих пор не понимаю, как, чёрт возьми, они это сделали. Каким-то образом они могут просто взяться за молнию копытом и потянуть её. Видимо, потому что пришельцы.

Что-то мне подсказывает, что я буду часто говорить «потому что пришельцы».

Первая из этих маленьких инопланетных лошадок розовая. Розовая, словно домик для Барби вашей младшей сестрёнки. У неё блондинистые грива и хвост. Она самая дружелюбная из всей ватаги. Кроме того, именно она сделала большую часть рисунков во время наших попыток общения. Каждый раз, когда пришельцы обсуждали что-то или спорили, за ней было последнее слово, так что я предполагаю, что она их лидер – их эквивалент коммандера Льюис. У неё на заднице есть что-то вроде логотипа – я не хочу слишком пристально его изучать, чтобы не нарваться на первый межпланетный иск о сексуальных домогательствах – но он вроде как похож на гроздь вишен.

"Но, Марк, – конечно же скажете вы, – это же инопланетяне! Биосфера их планеты должна быть совершенно отличной от биосферы Земли! Как у неё может быть изображение вишни на заднице?" На что я вам отвечу: просто они выглядят как вишни, поэтому так я и буду её называть. Вишней.

Потом есть вторая – та, которая так горячилась, когда мне нарисовали дым, валящий из космического корабля. У этой есть рог, прямо как у единорога, и это, как я предполагаю, должно означать, что она принадлежит к другому биологическому виду. Но я могу ошибаться. Может быть, у них эти рога отваливаются, как у оленей, или, может быть, она генномодифицированная убер-что-то-там, а может, это сексуальная игрушка, которую она зачем-то решила вживить себе в лоб. Но я остановлюсь на варианте, что это рог единорога, потому что её логотип совсем не вишня, а и взаправду некая абстрактная звёздочка и волнистая линия, навевающая мысли о магии. Так что пока я зову её Магика.

Кроме того, помимо рога у Магики шерсть этого бледно-фиолетового оттенка, название которого я не знаю. Её грива и хвост темно-фиолетовые, с прожилками вроде бирюзового или какого-то подобного цвета, я тоже не знаю, какого именно. Она всё время выглядит уставшей, а другие пришельцы немного беспокоятся о ней. Надеюсь, у неё не было внутренних повреждений во время аварии.

Ещё одна вещь о Магике. Первое, что сделали мои посетители после того, как они вошли и сняли свои скафандры, это принялись искать туалет. (И можно ли их в этом винить? Ведь их последняя остановка на "пи-пи" была в другой солнечной системе!) Но после этого Магика подошла ко мне и принялась отстукивать копытом натуральные числа, потом простые числа, затем квадраты, затем кубы, затем последовательность Фибоначчи. Очевидно, это может означать только одно: передо мной фанатка научной фантастики, которая перечитала все классические истории о первом контакте. Похоже, все хорошие вещи действительно универсальны!

Теперь что касается третьего пришельца. Помните, я говорил, что розовая похожа на Льюис? Третий инопланетянин ведёт себя как Льюис. Она единственная, кого я ни разу не видел улыбающейся. Она всегда выглядит такой серьёзной, такой бдительной. Я не знаю, как четвероногие встают по стойке смирно, но я думаю, что она делает это всё время. Единственное, что портит впечатление, это её веки. Они у неё всё время полуприкрыты и это делало бы её взгляд сонным, если бы не всё время просвечивающий на морде инопланетный эквивалент сержанта-строевика.

Вместо рога у этой имеются крылья. Да, верно, именно крылья. Шесть конечностей. Не знаю, для чего они ей… прошлым вечером она попыталась полетать по Дому, но едва смогла оторваться от земли, хлопая крыльями словно курица. Они явно слишком малы, чтобы поддерживать её в воздухе. У неё бледно-оранжевый мех и блестящие оранжевые волосы вдоль корней, но к концу они становятся тёмно-оранжевыми. Её логотип клубок огня, поэтому я называю её Файрбол.

Теперь о четвёртой. Вероятно, все видели хотя бы один фильм про Чужого, верно? Вот, представьте, что ксеноморфа оттуда скрестили с Вишней и Магикой, а может и Файрбол добавили. Это даст вам некоторое представление о четвёртом пришельце. У неё огромные светящиеся бледно-голубые глаза, словно у жука, правда не сложно-фасетчатые, но и никаких признаков радужек или зрачков, как у других инопланетян, на них нет. Она чёрная от рога до копыт, за исключением глаз и пары жучиных крыльев (которые работают ещё хуже, чем у Файрбол – жук пыталась подняться в воздух, пока её крылья не зазвучали, словно подвесной движок на лодке, но так и не оторвалась от пола). И, как бы странно это ни звучало, в её конечностях есть отверстия. Откровенные дыры, прям как будто её бабушкой была головка швейцарского сыра.

Муха (как я сейчас её называю) сунула свой нос буквально в каждую дыру в Доме. Именно она нашла туалет и показала остальным, как им пользоваться. Сама она, правда, не стала им пользоваться и, что ещё более странно, вчера вечером она отказалась от пакета с едой, а сегодня это повторилось снова, хотя моей чашкой кофе не побрезговала. Несколько раз мне пришлось мягко отстранять её от более хрупких вещей, в том числе пару раз, пока я это печатал.

И, наконец, последний, чьё единственное сходство с остальными – то, что он говорит на одном с ними языке. Во-первых, он – это именно он, ну или я так полагаю, поскольку его голос на две октавы ниже, чем у других. Кроме того, он не четвероногий копытный, а двуногая рептилия, стоящая на двух длинных задних конечностях, которые почти могли бы сойти за человеческие, если бы не пара незначительных отличий, таких как когтистые пальцы, чешуя, опора только на пальцы – ну, вы поняли, всякие мелочи в этом роде. Если другие время от времени встают на задние ноги, чтобы что-то достать или даже сделать несколько неуклюжих шагов в вертикальном положении, то он – единственный, кто ходит так постоянно. Также у него имеется остроконечный хвост, длиной примерно в половину ноги. Его скафандр единственный, у которого есть специальный отсек, сделанный только ради хвоста.

Он немного выше меня, что делает его примерно на полторы головы выше Йоханнсен или любого другого пришельца, вставшего на задние ноги. Это он компенсирует, будучи тощим как жердь, словно змея с руками и ногами, но с драконьей мордой. Он по большей части белый, с красной окантовкой по бокам тела и в виде буквы V на шее и груди. У него есть тёмно-жёлтые гребни на голове и вдоль позвоночника, прямо как у Годзиллы, только округлые и тупые. Верхний гребень более мясистый и немного наклонён вперёд ко лбу, что делает его похожим на зачёсанные волосы. Из-за этого я пока еще не решил, называть ли его Пуффом или Кирком.

Все остальные инопланетяне – копытные, и я решил считать их травоядными, пока они не дадут мне повода к иному отношению, именно поэтому я дал им вегетарианские наборы – приблизительно четверть всех моих пакетов с едой содержит растительный белок вместо мяса; он лучше хранится и дешевле стоит – одним словом, двойная выгода для НАСА. Но Пафф всеяден, и под всеядностью я имею в виду то, что он даже не стал разворачивать и разогревать свой пакет. Он просто запустил в него зубы и слопал его целиком, вместе с упаковкой. Хотя, если честно, он скорее всего просто красуется. Парень прямо-таки источает брутальность.

Ладно, я убил уже больше получаса на написание этого, так что мне пора бы прерваться. Если мы все вшестером собираемся жить вместе, то мне нужно убедиться, что всё в полном порядке. Это означает, что нужно очистить солнечные панели, проверить, что они вообще пережили бурю, а затем провести диагностику на всем критически важном оборудовании – оксигенаторе, регуляторе атмосферы и регенераторе воды.

И мне также нужно подготовить хотя бы один из роверов. Если системы Дома окажутся в порядке, завтра я попрошу своих гостей отвести меня к их кораблю. Если из него можно извлечь хоть что-то, особенно еду, то лучше это сделать как можно скорее.

Я только надеюсь, что он находится в пределах десятикилометрового радиуса, указанного в регламентах миссии. Если вдали от Дома у ровера сядут батареи, нам придётся очень долго ждать приезда дорожных механиков с подзарядкой.

Примечания:

Валлийский язык пони – это отсылка к путешествиям Гулливера. И да, это превращает Уотни в йеху.

Некоторые из вас могут подумать, что я изображаю коммандера Льюис немного мрачно в этой и последующих главах. В оригинальной книге мы не видим её или остальную команду целых четыре месяца после отмены миссии, за исключением главы, которая возвращается к точке зрения экипажа на сам отлёт, и поэтому мы не видим, как экипаж пережил гибель Уотни. Но мы знаем, что четыре месяца спустя первой реакцией Льюис на известие о том, что Уотни выжил, было мучительное чувство вины, поэтому я могу только представить, что на следующий день после отлёта оно было по меньшей мере таким же сильным, как и через четыре месяца.

И просто чтобы прервать спекуляцию: нет, "Гермес" не остаётся, чтобы спасти Уотни. МВМ миссии "Арес IV" только начал делать топливо, необходимое для запуска, МВМ "Арес III" не может приземлиться обратно на Марс (нет топлива, теплозащитного экрана, парашютов и т.д. и т.п.), а у "Гермеса" нет припасов, чтобы ждать. Но у меня есть несколько причин, чтобы задержать их тут ещё ненадолго...

1 ↑ По правилам NASA к экипажу космического корабля имеет право обращаться только и исключительно оператор связи (чтобы в экстренных ситуациях астронавты чётко знали, кого слушать, и не путались в противоречивых приказах). Все остальные, включая начальство любого ранга, обязаны передавать свои слова через оператора. Поэтому прямое обращение Митчелла для Льюис действительно нечто из ряда вон.

Сол 8

"Гермес". "Арес III" 132 день миссии

– Нашёл.

Услышав Мартинеса, Льюис подняла глаза от собственного терминала:

– Где?

– Участок "Эпсилон", — сказал Мартинес, переключая фотокамеру с телескопическим объективом в режим непрерывной съёмки. – Эта штука оставила на поверхности шрам в три километра. Вот он меня и привёл прямо к ней.

Руки Льюис замелькали над терминалом.

– Участок "Эпсилон"? Но он же в десяти километрах к востоку от Дома! Расчёты НАСА указывали на северо-западную сторону. Это на самой границе возможной зоны падения!

– Вот именно! – Мартинес ухмыльнулся, наблюдая за поступающими фотографиями. Так как "Гермес" двигался по орбите, у них оставалась всего пара минут до того, как нужная часть поверхности выйдет из  зоны видимости. Из-за вращения планеты на следующем витке они пройдут в стороне, а новое "окно" для фотосъёмки этого места откроется только на следующий сол. – Эта штука точно не была простым булыжником. Её кто-то пилотировал.

– Нашла, – сказала Льюис. – Ты определённо не шутил об этой борозде. Более тёмный субстрат выделяется, как… Ого!

– Да, я тоже так подумал, — ответил Мартинес. – Это определённо своего рода космический корабль.

– Бывший космический корабль, – поправила Льюис. – Ничто из того, что мы могли бы построить, никогда уже не взлетит после такого падения.

– А я не думаю, что это было падение, – ответил Мартинес. – Удар должен был породить кратер, похожий на метеоритный. Я думаю, кто бы ни был в этом "корабле", он попытался совершить управляемую аварийную посадку. И, возможно, успешно.

– Почему ты так думаешь?

– Нет зоны разлёта обломков, — ответил Мартинес. — Или, во всяком случае, их немного — всего лишь несколько кусков в оставленной им борозде.

– Что-то тут не так, — сказала Льюис, качая головой. – Как думаешь, с какой скоростью они неслись, если оставили столь длинную борозду?

– Это пусть яйцеголовые из НАСА высчитывают, — сказал Мартинес. – На Земле я мог бы и сам прикинуть, но при низкой гравитации? Да и давление всего одна пятисотая. Не вижу смысла самим гадать.

– Пожалуй, так, – кивнула Льюис. – Но мы выходим за пределы зоны поисков. Отправь НАСА координаты на карте и… – Её взгляд вдруг зацепился за что-то на экране. – Быстро смещай на восток от места крушения. На восток, около пяти километров, быстрее!

Мартинес отправил команду камере, которая продолжала непрерывную съёмку.

– Хорошо, готово, но зачем? – И тут одна из фотографий, из-за неудобного ракурса уже не лучше, чем снимки спутников-наблюдателей, привлекла его внимание, и он вывел её на экран. – Что это такое?

Льюис продолжала как можно ровнее удерживать прицел видеокамеры на точке съёмки вопреки тому, что "Гермес" быстрее пули уносился от неё по орбите.

– Это ровер, – наконец выдохнула она. – Это один из наших роверов!

– Нет, – сказал Мартинес. – Этого просто не может быть.

Он внимательно изучил кадр.

– Или может?

Льюис застонала от разочарования, когда видеокамера дошла до упора и картинка съехала, оставив нужную точку за кадром.

– Мы ведь оба учились распознавать роверы с высоты, — сказала она, — чтобы правильно выбирать место посадки. Да я этот силуэт узнаю где угодно.

– Но если это… – И без того бледное лицо Мартинеса побледнело ещё больше. – О боже. Ты же понимаешь, что за рулём может быть только один человек.

Льюис откинулась на спинку сиденья.

– Нет, – прошептала она. – Йоханнсен видела, как он разгерметизировался, жизненные сигналы пропали. А вот на инопланетном корабле вполне могли оказаться и выжившие, и они вполне могли забрать марсоход от Дома.

– Ну да, и они тут же разобрались с компьютерной системой ровера? — спросил Мартинес. – А ещё с управлением воздушным шлюзом, системой разблокировки колёс и всем прочим?

– Да, я знаю, что это невероятно, — сказала Льюис. – Но Уотни не мог выжить, так что это пока единственное объяснение.

Мартинес посмотрел в лицо своему командиру и решил пока оставить всё как есть.

– Я перешлю отчёт в НАСА, — сказал он. – А почему бы тебе пока не провести время в спортзале?

– Не могу, – призналась Льюис. – Возможно, нам придётся дать импульс коррекции, чтобы сохранить эту орбиту, а для этого мне нужно быть на мостике.

– Этого не произойдёт в ближайший час, командир, — сказал Мартинес. – Иди и выпусти пар. Тебе от этого станет лучше.

Льюис открыла рот, чтобы что-то возразить, а затем решительно отстегнула ремни.

– Я вернусь через час, — сказала она. – Принимай командование.

Мартинес подтвердил приказ, проследил, как она скрылась в люке, а потом задумчиво покачал головой, пытаясь понять, как сказать НАСА…

…и, собственно, что вообще сказать НАСА. «Хорошие новости — мы нашли Марка!» не казался ему лучшим вариантом доклада.

Кроме того, Льюис вполне может быть права. Достаточно продвинутые инопланетяне, потерпевшие крушение на Марсе, могут, и правда, иметь весьма мощный стимул быстро выучиться водить ровер.

Но вот кишками Мартинес чувствовал совсем другой ответ.

«А ещё я думаю, командир, – подумал он про себя, – что ты всё и сама понимаешь».

Когда он начал печатать, это был вовсе не отчёт НАСА, а послание по внутренней сети корабля доктору Беку.

"Амицитас". Третий полёт. День миссии 4

"Арес III" — Сол 8

Драгонфлай позволила себе вздохнуть с облегчением, когда воздух из аварийных резервуаров заполнил внутренности "Амицитас", и нигде ничего не зашипело, сигнализируя об утечке. Хотя скафандры они всё равно снять не могли – несмотря на то, что на корабле и был воздух, система обогрева не работала, а обычная температура на этой планете была настолько ниже нуля, что даже кратковременное воздействие этого воздуха на организм, скорее всего, привело бы к обморожению.

Резервные воздушные баллоны и  насос с копытным приводом, чтобы не стравливать воздух из шлюза, а по возможности закачивать обратно, были идеями, позаимствованными из космической программы чейнджлингов, которыми Драгонфлай очень гордилась. Идеи чейнджлингов всегда были хорошими идеями. Это только пони могли додуматься засунуть основные системы обеспечения водой и воздухом в инженерный отсек, исходя из предположения, что авария произойдёт вероятнее всего в носовом отсеке и выжившим будет безопаснее всего в задней части корабля.

А тут случилось так, что основной удар пришёлся именно по корме корабля, расколол корпус, словно яйцо, и вывернул всю инженерную палубу наружу. Кристаллы жизнеобеспечения засекли потерю герметичности и автоматически отключились. А поскольку система, которая телепортировала тёплый воздух и воду из Балтимэра непосредственно на корабль, получала питание со стороны Эквестрии, то и перезапустить её можно было только с того конца. Без связи на это не стоило и надеяться.

Но хорошая новость заключалась в том, что гермолюки между отсеками — ещё одна идея, позаимствованная у КПЧ, большое им спасибо, пусть даже конкретно эта идея была предложена минотаврами, а не собственно чейнджлингами — остались целы и держали давление. Бытовой отсек, камера стыковочного узла и мостик удерживали воздух. Осмотр разрушенного инженерного отсека показал, что основная система жизнеобеспечения и её кристаллы не повреждены, поэтому, если они когда-нибудь смогут снова связаться с Эквестрией, их вполне можно будет реактивировать.

К сожалению, вот примерно и всё, что можно было сказать хорошего об инженерном отсеке. Столкновение повредило  главный кристалл Спаркл-двигателя, уничтожив его заклинательную матрицу. В результате аварии были повреждены два из трёх основных двигателей, что сделало их небезопасными для будущего использования, даже если удастся накопить достаточно магии, чтобы их запустить. Рваная дыра в нижней палубе наглядно демонстрировала одну из сломавшихся балок силового набора корпуса, а это значило, что даже если отбросить прочие проблемы, то корабль всё равно больше никогда не полетит.

Драгонфлай не могла видеть лицо обезьяны-инопланетянина через его светоотражающее забрало, но она чувствовала его эмоции и знала, что он с ней полностью согласен.

Она постоянно наблюдала за незнакомцем во время их медленной поездки от его маленького купола обратно к кораблю. Собственно, смотреть было больше и не на что – планета, или по крайней мере эта её часть, была ещё более плоской, чем прерии Эпплузы. Лишь изредка маленький кратер, бугорок или неглубокий овраг нарушали монотонность окружающего пейзажа. И конечно же их кораблю удалось угодить прямо в единственный сколько-нибудь заметный холм на всю округу — довольно плоскую и округлую горку, покрытую рыхлым грунтом, имевшую около километра в диаметре и, может быть, метров на восемьдесят возвышавшуюся над окружающей равниной.

Инопланетянин на протяжении всего путешествия на своём ровере болтал не умолкая, невзирая на то, что ни Файрбол, ни Драгонфлай не могли понять ни слова из его трескотни. "Ваббапипа бабараба" повторялось снова и снова на протяжении получаса. Черри Берри, везучая пони, шла впереди на своих четырёх, указывая им дорогу, так что ей не приходилось его слушать. Но в целом инопланетянин выглядел до невозможности дружелюбным, бодрым и жизнерадостным, что, на взгляд Драгонфлай, просто противоречило здравому смыслу.

Впрочем, она не особо возражала. Её обязанностью как бортинженера было показать ему весь их корабль. Инженерный отсек, где была большая часть повреждений, стал первой их остановкой. И теперь, когда осмотр был завершён, они могли поднять давление на судне на достаточно долгий срок, чтобы проверить корабельные припасы, особенно те, что хранились в небольшом холодильном отделении – ещё одна дурная идея пони.

Стандартные пищевые рационы были запечатаны в вакуумные упаковки для защиты от порчи, что по совместительству защищало их от вакуума и экстремально низких температур. Но пони всё-таки настояли на небольшом холодильнике для хранения скоропортящихся продуктов, взятых для поднятия морального духа. А Драгонфлай в свою очередь настояла, чтобы холодильник, раз уж он тут есть, был герметичен и термоизолирован, потому что, как она тогда сказала: "Всякое случается, нам не нужны несчастные случаи". Таким образом, эти скоропортящиеся продукты, вероятно, оказались в самом безопасном месте на корабле и скорее всего до сих пор были единственными не промёрзшими насквозь предметами на борту, если не считать четырёх астронавтов. По крайней мере до тех пор, пока какой-нибудь чейнджлинг не откроет холодильник, забыв перед этим восстановить нормальное давление.

– Давление воздуха сорок процентов атмосферного, – отрапортовала Драгонфлай, закрывая воздушный клапан. – Этого вполне достаточно, чтобы работать.

– Хорошо, – кивнула Черри Берри, и её широкая улыбка была видна сквозь шлем. – Я хочу взять нашего гостя с собой, чтобы сделать ревизию наших запасов. Проверь, не зарядились ли там мана-батареи.

– Скажи ему, чтобы держался подальше от моих сапфиров, – проворчал Файрбол. – Я установил и подключил резервную батарею на место.

Когда обезьяна и Черри Берри прошли через люк в бытовой отсек (его не стали закрывать, чтобы воздух из аварийного запаса мог попасть и туда), Драгонфлай поскакала к своему рабочему месту и открыла отсек для инструментов. Таумометр работал от магии окружающей среды, поэтому чейнджлинг совсем не удивилась, что не смогла его включить, но если подключить его к контактам на батарее, прибор должен был заработать.

Когда она прикрепила проводники ко второй батарее, извлёченной из инженерного отсека, то не произошло вообще ничего – эта батарея была выжата досуха, а то и вообще неработоспособна: во время аварии её сорвало с импровизированного крепления и болтало по всему отсеку. Старлайт Глиммер сможет проверить её как следует, но она всё ещё не полностью оправилась от магического истощения, и поэтому Спитфайр оставила её в Доме Обезьяны и осталась сама, чтобы присматривать за ней.

Когда таумометр был подключён к батарее номер один, индикатор замерцал и стрелка даже немного дёрнулась, но всего на секунду. После этого всё снова отрубилось. Видимо, батарея № 1 успела до какой-то степени зарядиться, но накопленный заряд был настолько мизерным, что таумометр выжрал его за одну секунду.

Это… это были плохие новости.

С плохими новостями можно было сделать только одно, но, поскольку на планете не имелось ни единого безопасного места, где Драгонфлай могла бы укрыться до скончания жизни, она пошла с докладом к Черри Берри.

В бытовом отсеке обезьяна осторожно изучала справочники и руководства по полёту, стоявшие на книжной полке. Одну за другой он откладывал книги в одну из двух больших пластиковых корзин, которые принёс из своего купола. Очевидно, он находил их захватывающими, почти столь же захватывающими, как и потухшие приборные панели и компьютерные дисплеи на мостике.

Тем временем Черри Берри бережно доставала из холодильника небольшую запечатанную коробку со свежей вишней. Драгонфлай даже не надо было пробовать на вкус её чувства, чтобы понять, насколько пони жаждет ими полакомиться. Заметив её, розовая пони спросила:

– Ну, что ты узнала?

Звук голоса Черри привлёк внимание инопланетянина, который повернулся к ней лицом. Драгонфлай почувствовала шок, испытанный им, и услышала приглушенный сразу двумя скафандрами голос, произнёсший нечто вроде "Вубба юцк?" Он осторожно, но решительно наклонился и выхватил прозрачную пластиковую коробку с вишней из копыт командира, подняв их на уровень своих глаз и начал разглядывать.

"Джаиресе", — как послышалось Драгонфлай, произнесла обезьяна. — "Буди гумби джаиресе".

Он открыл коробку, не обращая внимания на громкие протесты Черри Берри, и вынул одну вишенку, перекатывая её между большим и указательным пальцами. Затем нажал пару кнопок на передней части скафандра, поднял руку…

…и открыл ей соединительное кольцо шлема, а затем и вовсе стянул его с головы.

– Что он делает с моими вишнями?! – завопила Черри Берри. – Они же замёрзнут! А потом станут мягкие, когда оттают!

Драгонфлай была в шоке по более веским причинам, чем какие-то глупые вишни. Температура внутри "Амицитас" была такой же, как и снаружи — примерно на двадцать пять градусов ниже нуля. Только идиот мог намеренно подвергнуть себя такому…

…чтобы просто съесть вишню. Что он и проделал, с сожалением закрывая коробку, пока жевал. "Иша джейри", – пробормотал он. Сглотнул и выплюнул косточку в одну из коробок, а затем добавил: "бацкетс гоол", кивая головой и вручая коробку обратно Черри Берри, а уж затем сунул голову обратно в шлем, и запечатал соединительное кольцо, возобновляя функционирование своей системы жизнеобеспечения. "Веере бацкетс гоол".

Не теряя времени, Черри Берри быстро положила коробку и её близнеца из холодильника во вторую пластиковую корзину.

– Больше ты ничего не получишь, ты… ты… вишнекрад, вот кто ты! – огрызнулась она.

Но обезьяна не обращала на неё никакого внимания. Встав на колени возле маленького холодильника, он начал доставать из него другие деликатесы. Коробку с сапфирами он бросил в контейнер, даже не удостоив взгляда, как и пять завёрнутых в плёнку сэндвичей и маленький торт со свечкой (на нём настояла Пинки Пай – на случай “внезапной днерожденческой необходимости”) и наконец салаты. Эти он взял в руки и внимательнейшим образом осмотрел.

"Лусциос", – пробормотал он. "Момаро. Гогумбра. Мабре гаррот?" и убрал один салат в сторону. "Слаа. Фугум гоол слаа". Следующий. "Афава споус. Чес ли гирфф!!!"

А потом Драгонфлай почувствовала, как эмоции пришельца перешли от шока и неверия к дикому, почти безумному энтузиазму.

"Споус. Афафва фуггим СПОУС!!!"

В холодильнике лежало с полдюжины салатов из ростков люцерны без всяких приправ — хоть всем пони они нравились, но не все они соглашались с одинаковыми приправами. Инопланетянин сгрёб их все и побросал в пластиковую коробку так быстро, как только мог, другие салаты оставив на месте. Он закрыл ёмкость, перепроверил уплотнение на герметичность и, подхватив её, потащил так быстро, как только позволяла слабая гравитация этой странной планеты.

"Гаммон!" — крикнул он. – "Вега тако! Арриеуп!"

Черри Берри посмотрела на Драгонфлай.

– Как думаешь, может, нам достался дефективный инопланетянин? — спросила она.

– Думаю, мне лучше начать закачивать воздух обратно в баллон, — сказала Драгонфлай, снова захлопывая дверцу холодильника. – Иначе до запасов свежего воздуха нам придётся скакать самим, потому что нас могут не дождаться.

Запись в журнале: Сол 8

Сегодня я видел их корабль. Ярко-розовый, с плавно изогнутыми стабилизаторами в стиле пятидесятых и декоративными накладками на иллюминаторах в форме сердечек. Карета Прекрасной Принцессы упала на Марс. Я чувствовал, как мой тестостерон буквально кричал и бился в агонии от всей его мимимишности.

Ничто столь милое не заслуживает быть разрушенным столь жутким способом.

Корабль проскользил по поверхности не меньше пары километров, прежде чем уткнуться в зону "Эпсилон". Зона "Эпсилон" — это бывший грязевой вулкан, или, по крайней мере, мы так считаем. Это стало бы нашей последней геологической задачей за время миссии, если бы всё остальное шло по плану. Мы с Фогелем и Льюис должны были отправиться туда на двадцать восьмой сол, чтобы провести различные геологические и химические исследования и взять образцы почвы. В десяти километрах к северо-востоку от Эпсилон есть другой, даже немного больший грязевой вулкан, но он находится за пределами радиуса действия наших роверов.

Полагаю, будучи новым, корабль напоминал помесь мультяшной ракеты с космическим шаттлом, на которую наблевал “Заботливый мишка”. Не знаю, как это всё работало — внутри нет ничего, кроме бытового отсека и двигателей, и ничего похожего на топливные баки я не увидел. Видимо, достаточно продвинутая технология. Я всегда считал такие вещи ерундой, когда встречал их в книгах, но вот теперь, когда я сам сталкиваюсь с инопланетянами лицом к лицу ежедневно, мне это видится совсем в другом свете.

Конечно, Марс его совершенно не пожалел. Внешний корпус смялся в гармошку вдоль всего днища, которым корабль скользил по грунту. Два из трёх колоколообразных сопел задних двигателей помяты и треснули. Внутри обстановка ненамного лучше. В кормовом герметичном отсеке, который выглядит как инженерная секция основного двигателя, обнаружилась рваная дыра больше метра в длину и шириной не меньше тридцати сантиметров в самой широкой точке. Посветив туда фонариком, я увидел сквозь дыру марсианскую почву. Хуже того, я видел металлический элемент силового каркаса, разорванный пополам, и один конец торчит выше другого сантиметров на пятнадцать. Не нужно иметь степень магистра в инженерном деле, как у меня, чтобы понять, что этот корабль никуда больше не полетит.

Тем не менее, я потратил пару минут, изучая порванный металл, и был впечатлён. Инопланетяне строили свой корабль, словно штурмовой танк. Я говорю в том смысле, что если к этой штуке прицепить гусеницы да налепить башню и пушку на верхний стыковочный узел, то можно было бы спокойно отбиваться от целой танковой дивизии. Я нашёл маленький кусочек металла и осторожно вытащил его из щели, где он застрял, стараясь не порвать перчатки скафандра его зазубренными краями. Когда у меня будет время, я собираюсь использовать химическую лабораторию Фогеля, чтобы проанализировать состав, но уже и сейчас могу сказать, что такого сплава я не видал никогда в жизни — выглядит как железо, лёгкий, как алюминий, и куда прочнее обоих.

Это, вероятно, объясняет, почему остальная часть корабля находится в таком хорошем состоянии. Два других отсека по-прежнему герметичны. Энергии, правда, нет, но у инопланетян оказалась система аварийного обеспечения воздухом для подобных ситуаций, а также воздушный шлюз с ручным или, точнее, "копытным" приводом. После того, как мы снова закрыли люк в машинное отделение, они открыли клапан и наддули атмосферу чистым O2, хоть и с не очень большим давлением. Было чертовски холодно — Марс смеется над изоляцией корабля — но у нас был воздух на случай, если понадобится.

Я только кратко успел взглянуть на системы управления, но всё явственно напоминает приборы эпохи "Аполлона" или, может быть, ранних шаттлов. Там всего два маленьких компьютерных экрана, но зато уйма цифровых индикаторов. Большинство датчиков – простые механические циферблаты. А ещё есть куча тумблеров и кнопок.

Самое странное, что там есть два джойстика — для пилота и второго пилота. Как, чёрт возьми, инопланетяне используют эту палку своими копытами? Как можно играть на приставке в боксёрских перчатках? Перезвоните мне, когда у вас будут ответы на эти вопросы!

Но, как я уже сказал, я только мельком взглянул на всё это. Ещё я заметил, что пять из семи лётных ложементов смяты к чёртовой бабушке. То есть, системы противоаварийной защиты — то же, что и зон контролируемого смятия на вашей машине — сделали всё от них зависящее, чтобы защитить инопланетян при столкновении. Два ложемента остались целыми, и, судя по количеству гостивших у меня дома пришельцев и отсутствию кровавой расчленёнки на полу, я предполагаю, что они и были изначально пусты.

Но всё это отошло на второй план, как только я заглянул в их кладовую.

Как и НАСА, инопланетяне устроили у себя в корабле небольшое холодильное отделение, чтобы в свежести сохранить для экипажа домашние вкусняшки. В нашем случае НАСА прислало нам немного охлаждённого картофеля из Айдахо. По плану мы должны были приготовить из него праздничный ужин ко Дню Благодарения где-то около 16-го или 17-го сола. В случае же с пришельцами это оказалась коробка камней (серьезно, Пуффу что, надо каждый день доказывать свою брутальность? "Я так крут, что на завтрак жру камни! И это вовсе не в переносном смысле!") и куча салатов.

Салаты выглядят совсем по-земному. И они из овощей, как будто привезённых с Земли.

На заднице у Вишни нарисована именно гроздь вишен, потому что там, откуда она родом, вишни определённо имеются. Я стащил у неё одну (и видели бы вы, как она при этом разозлилась), снял шлем на этом чёртовом промёрзшем корабле и съел её.

(Эй, я сначала проверил показания датчиков своего скафандра. Если сорок килопаскалей чистого кислорода сгодились для "Меркурия 7", то и для меня сойдут. Хотя, с другой стороны, для "Аполлона-1" они тоже сгодились на ура, так что это, пожалуй, не самый лучший критерий).

Это была самая лучшая чёртова вишня, какую я когда-либо ел, и это я вам как дипломированный ботаник говорю, так что считайте это мнением эксперта.

Но вишнями дело не ограничилось. Ещё у них были садовые салаты с листьями латука, огурцами, помидорами и всем таким. И ещё у них было две коробки “коул слоу”. Я не мог в это поверить – как чёртовы инопланетяне с другой звезды могли изобрести ту же кроличью еду, что и у нас?

(Я не должен так говорить. Они же травоядные. Это, наверное, видизм. Хороший же из меня космический дипломат.)

Но потом все мои мысли занял совсем другой салат… который представлял собой простые побеги пророщенной люцерны.

На Земле я был ни капли не удивлён. Люцерна является великолепным кормом для лошадей, потому что это многолетнее растение, которое производит силосную массу несколько раз в год и обеспечивает лучшую питательность на килограмм зелёной массы, какую вы только можете себе представить. Кроме того, это весьма неприхотливое растение, которое можно выращивать при должном уходе в самых различных условиях. Так что совершенно естественно будет предположить, что, если у инопланетных лошадок есть земные корма, то они наверняка предпочтут люцерну любому другому.

(Конечно, я могу и ошибаться. Так и представляю, как инопланетные дети ноют: "Ненавижу эту люцерну! Хочу кексик!" А мама-пришелица говорит: “Пока всю кормушку не вычистишь, сладкого не получишь! И вообще, ты домашнее задание сделал?")

Но главное в том, что это были свежие ростки люцерны. Действительно свежие. Вроде тех, что привезли сегодня с утра и выложили на полки вашего супермаркета. И они хранились в герметичном контейнере при контролируемой температуре.

А это означает, что они всё ещё могут быть жизнеспособны.

Поэтому я кинул их в один из герметичных контейнеров для образцов и бросился к шлюзу.

Кое-как я сумел выманить инопланетян с их корабля — Боже, как меня бесило ждать, когда муха и дракон закончат работать своим насосом, пытаясь сохранить как можно больше воздуха из аварийного запаса. Если мы ещё раз сюда вернёмся, надо будет взять с собой баллон из дома. Как только мы вернулись в вездеход, я погнал его обратно к Дому, а Вишня всю дорогу сидела на контейнере со своими драгоценными вишенками и не сводила с меня сердитого взгляда.

Первое, что я сделал, вернувшись и подключив ровер для зарядки, это распаковал ростки люцерны. У меня есть около пятнадцати чашек для проращивания. Ростки, даже проведя столько времени в контейнере, пахли свежо. Поэтому я тщательно их промыл, достал земную почву, которая предназначалась для контрольной группы в моих ботанических экспериментах, и очень аккуратно их посадил.

Если это сработает… если это сработает, то у нас есть шанс протянуть до того момента, когда "Арес IV" или друзья пришельцев прилетят нас спасать. Мы узнаем, сработает ли это, через семь солов.

Мне надо нормировать свои пакеты с едой, но сегодня был особенный день. Пони загрузили пару дюжин собственных пакетов в другой контейнер, так что сегодня мы делим стол, не делясь при этом, собственно, едой. Себе я выбрал солсберийский стейк с картофельным пюре и зелёной фасолью.

Вишне я отдал свой вишнёвый кобблер. Похоже, всё прощено.

Примечание автора:

Льюис и Мартинес оба военные пилоты, и есть вероятность, что они были лётчиками-испытателями. Все первые три группы космонавтов были лётчиками-испытателями. Они знают, как выглядит место крушения.

Я не планировал, что Уотни уже что-то посадит — в оригинальной книге этот план всё ещё находился в зачаточном состоянии — но шок от того, что у пони есть земная пища, плюс возможность что-то вырастить, несколько всё ускорили. Будут ли всходы жизнеспособными? Сможет ли Уотни заставить их превратиться в урожай, достаточно большой, чтобы прокормить пони? Время покажет.

Драгонфлай очень лояльна к улью и КПЧ в целом, поэтому она немного предвзята.

В том месте, где находится Дом (там вообще-то всё не такое плоское как написано в книге, при написании романа Энди Вейр работал с орбитальными фотографиями эпохи 1990-х годов, а теперь у нас есть более качественные снимки, которые показывают треснувшее древнее океанское дно и тысячи маленьких кратеров), действительно есть структуры, которые выглядят как грязевые вулканы на Земле. Не исключено, что они извергают подтаявший лёд в период марсианского лета, хотя это маловероятно. Два из них достаточно близки к координатам, указанным для "Ареса III" в романе, так что я решил упомянуть о них.

Миссии "Меркурия", "Джемини" и "Аполлона" на самом деле не использовали давление в 40% атмосферного при  100% кислородной атмосфере в кабине. Давление было чуть ниже. И да, "Аполлон" использовал смесь кислорода/азота 60%/40% при запуске, но после старта её заменяли чистым кислородом, поэтому к тому времени, когда они добрались до лунной орбиты, состав атмосферы был близок к 100% O2.

Да, на Земле Уотни есть "Care Bears", но нет MLP даже первого поколения.

Прочность "Амицитас" — это не просто рояль в кустах, призванный обеспечить безопасный спуск пони на планету. Это пережиток KSP, в которой детали космических аппаратов и самолётов выдерживают нагрузки, в реальной жизни разорвавшие бы их на куски... а когда они наконец выходят из строя, то всегда взрываются. Даже те детали, что в принципе не могут взорваться. Даже в глубоком вакууме. В Космической Программе Чейнджлингов логика заключается в том, что все космические аппараты должны строиться чейнджлинго-устойчивыми, и эти принципы переняли пони для своих проектов, таких как "Амицитас".

И Уотни повезло, что Черри Берри не злопамятна.

Сол 9

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 5

"Арес III" Сол 9

Старлайт Глиммер с упоением жевала свой сырный омлет с грибами. Она позволила инопланетянину – Махруку, как он себя, кажется, называл, — немного попробовать от её порции, и его глаза расширились от удивления. Омлет очень нравился Старлайт, потому что, как бы она ни была благодарна их хозяину за проявленную щедрость с едой, она уже начала уставать от бесконечных блюд на основе бобов, следующих одно за другим.

Может быть, его вид, кем бы он ни являлся, зависел от бобовых? (Собственно, он выглядел как человек из зеркального мира Сансет Шиммер, но его окраска была совершенно неправильной, и он не был настолько тощим. Кроме того, зеркальный мир вроде бы являлся секретом). Или, может быть, он просто очень-очень их любит. Это, кстати, могло объяснить, почему он забрал у них все оставшиеся салаты из люцерны и посадил их в нечто очень похожее на оконные ящики, которые жители Мэйнхэттена любят использовать для выращивания цветов.

И что он вообще делал с этим оконным ящиком на своей маленькой космической базе? Он явно не использовал растения для очистки воздуха от углекислого газа – для этого у него была специальная машина. Он объяснил это при помощи картинок на планшете сразу после того, как оттащил Драгонфлай от контрольной панели… Точно так же, как он поступил с машиной для очистки воды… И с машиной для кондиционирования воздуха… И практически со всем остальным, у чего были кнопки, тумблеры или экраны. Чейнджлинг нашла их все ещё в первый вечер.

Им нужно было научиться как-то понимать, о чем думает их хозяин и как он мыслит вообще, в принципе. Старлайт Глиммер была в этом убеждена, и она провела большую часть своего вынужденного постельного режима, сосредоточившись на решении этой задачи. Пока они зависели от странного двуногого, им нужно было делать всё возможное, чтобы понять его…

…а когда их запасы еды закончатся, они ведь будут действительно полностью зависеть от него. И эту тему лучше было поднять раньше, чем позже.

– Черри? – спросила она, отвлекая внимание командира миссии от её миски с сухим завтраком (глазированные сенные шарики от компании «Орехи здоровья», с единственной грустной вишенкой наверху, оставленной напоследок). – Я думаю, нам нужно общее собрание экипажа. Если можно, прямо сейчас.

Черри вздохнула, нырнула мордочкой в миску и по-быстрому втянула в себя всё оставшееся заодно с вишенкой.

– Хорошо, – сказала она. – Эй, все пони, собираемся у кроватей.

Спитфайр уже и так была рядом со Старлайт, наслаждаясь своим обычным энергетическим завтраком (яичница-болтунья и мюсли с семенами люцерны) и одновременно присматривая за своим пациентом. Файрбол, который разрывался между желанием добавить один сапфир из своих ограниченных запасов к завтраку, в остальном не особо отличающемуся от такового у пони, и нежеланием открывать свою маленькую сокровищницу при пришельце, оставил завтрак нетронутым на рабочем столе и подошёл к ним. Драгонфлай, наблюдавшая за тем, как Махрук поделил свой завтрак пополам и убрал часть его назад в холодильник, присоединилась последней, завершая сбор команды.

Инопланетянин заметил сборище и потянулся, было, за планшетом и маркером. Старлайт подняла копыто и покачала головой, на что Махрук пожал плечами и вернулся к своему завтраку. Это была ещё одна загадка, которую Старлайт хотелось исследовать: почему у инопланетянина был такой же язык тела, как и у пони? Никто не нуждался в жужжащих подсказках от Драгонфлай, чтобы понимать, что инопланетянин чувствует по тому или иному поводу, или определить простые жесты, вроде «да» и «нет», «стой» или «не трогай».

– Итак, все пони, – сказала Черри Берри, – Старлайт хочет о чём-то с нами поговорить.

– Э-э, да, – сказала единорожка, вновь сосредотачиваясь на самом животрепещущем вопросе. – Ты сказала, что продовольственный склад на корабле практически не пострадал, верно?

– Насколько я могу судить – да, – кивнула Черри Берри. – Авария не повредила там ничего такого, что я смогла бы заметить.

– Хорошо. А теперь следите за моей мыслью. Мы пообедали и поужинали, а затем позавтракали до инцидента, – начала Старлайт. – А потом, вчера вечером, мы съели обед, а сегодня завтрак и снова обед. Значит, мы потратили две суточные нормы на трёх пони и одного дракона, верно?

– Я вижу, куда ты клонишь, – сказала Черри Берри. – Я тоже об этом беспокоюсь. "Амицитас" был запущен с тридцатидневным пайком для семи членов экипажа согласно стандартной процедуре.

– Ага, я чуть было на своей шкуре не испытал, как это важно, – прервал их Файрбол.

– Хм. – Черри выразительно посмотрела на молодого дракона, прежде чем продолжить: – Мы заменили один из тридцатидневных наборов на специфичные пайки для дракона, но это всё равно оставляет нам довольно неплохой излишек, верно?

Старлайт покачала головой.

– Нет, не верно. Взгляни на ситуацию в целом. Мы не можем связаться ни с мысом Дружбы, ни с Космическим Центром в Хорстоне. Мы даже не знаем, где мы вообще находимся, и мы не смогли бы сообщить им это, даже если бы у нас была связь. А это значит… – она ​​запнулась, внезапно осознав, что говорить сейчас о том, что помощь может вообще никогда не прийти, было в данной ситуации не очень умным решением, и подредактировала свою речь: – Нам может потребоваться ждать помощи ещё очень долго. По крайней мере столько, сколько потребуется, чтобы построить спасательное судно.

Черри Берри медленно кивнула. В дополнение к своим обязанностям астропони, она много времени провела, контролируя и наблюдая за строительством ракет.

– Хорошо. Итак, мы должны нормировать наши рационы, правильно я тебя понимаю?

– Для меня это не проблема, – сказала Драгонфлай. – Если вы сможете обеспечить меня парочкой сердечных объятий в день, я проживу даже на паре глотков воды.

– Гр-р-р-р, – прорычал Файрбол. – Но это большая проблема для всех остальных. Мне вот нужно хотя бы немного драгоценного камня каждый день, чтобы оставаться здоровым, и я не могу есть сырое сено, как вы, пони. Так что некоторые из ваших пакетов бесполезны для меня, и абсолютно все мои пайки бесполезны для вас.

– Значит, тебе нужно больше камней, – прошипела Драгонфлай. – Так выйди на улицу, там этого добра кучи.

– Да, я мог бы есть их, – дракон повысил голос, заставив Махрука снова оторвать взгляд от своего завтрака. – Но вы, пони, тоже можете есть свои свежие конские яблоки. Но долго ли мы так протянем?

– Фу, – сказала Спитфайр, морща нос. – Я знаю, что ты имеешь в виду, я читала о первой помощи драконам, их физиологии и прочем, но вот надо было тебе это говорить, пока я ем?

Файрбол несколько поник, вздохнул и пробормотал не особо искреннее:

– Извините, – но через мгновение добавил: – Но вы поняли мою точку зрения. Драконам нужны драгоценные камни. Никаких заменителей.

– Сколько у тебя сапфиров? – спросила Старлайт.

– Тринадцать. Я мог бы съесть их все за один раз, и при этом у меня бы осталось ещё место в желудке, но мне нужно отложить их на то время, когда у меня закончатся пакеты с едой, – дракон резко сгорбился, что выглядело ещё драматичнее, учитывая его тощее телосложение, и добавил: – Если я только смогу помешать себе их сожрать прямо сейчас.

– Ты поэтому съел инопланетный пакет целиком, вместе с обёрткой? – спросила Старлайт.

– Не. От обёртки у меня, вообще-то, изжога. Я просто хотел попугать обезьяну.

– То есть, на замену не годится?

– Даже близко не подходит.

– Ясно. Значит, Файрбол начинает страдать от недоедания уже примерно через луну, если мы не начнём ограничивать свои рационы. Даже раньше, если мы будем сильно зависеть от еды Махрука. Что касается остальных, – добавила она, – мы начали с того, что у нас было еды на тридцать дней полноценного питания для шестерых пони. Причём в расчёте на активную деятельность, как если бы мы каждый день выходили в открытый космос или сажали корабль на планету, верно?

– Именно, – кивнула Спитфайр, старательно вызубрившая все тонкости питания пони, чейнджлингов и драконов перед началом миссии.

– Мы можем сократить наши пайки на четверть или, может быть, даже на треть, если ограничим нашу физическую активность, и у нас всё будет хорошо. Это дало бы нам ещё четырнадцать или пятнадцать дней. Но после этого, – вздохнула Старлайт, – мы будем полностью зависеть от нашего хозяина. И у меня такое чувство, что он не сможет позволить себе быть таким же щедрым с нами, как был последние три дня.

Остальные кивнули. В тот первый вечер, когда они вшестером пытались общаться, рисуя картинки, инопланетянин дал понять, что он изначально прибыл сюда с пятью другими существами своего вида, потом буря заставила их уйти, но он был ранен, потерялся и его оставили внизу. Теперь он был в роли высаженного на необитаемом острове и ожидал спасения. Вот почему для экипажа потерпевшего крушение корабля нашлись свободные койки, и почему у инопланетянина оказалось гораздо больше еды, чем он мог съесть за один раз… И именно поэтому он нуждался в каждом кусочке этой еды.

– Не вижу проблемы, – сказала Спитфайр. – Взгляни на эту штуку, на которой он по полдня печатает…

– Я думаю, это компьютер, – вставила Драгонфлай. – Он вроде как напоминает видеоигры, которые есть у нас.

– Может быть, это он и есть, – согласилась Спитфайр. – А может, это двухстороннее телевидение, или ещё что-то, но что бы это ни было, оно намного опережает всё, что у нас есть, или мы только собираемся сделать дома. Вот это освещение?

Пегаска указала на тканевый потолок и паутину пластиковых распорок под ним, усеянных крошечными лампочками.

– Оно даже ощущается как солнечный свет! Дома мы не способны добиться такого без магии! А его соплеменники явно намного опередили нас. Почему бы нам просто не отправиться с ним, когда он будет улетать? Просто подождать и попросить его взять нас с собой? Откуда бы он ни пришёл, тот мир не может быть более враждебен, чем этот!

Пегаска ткнула копытом наружу.

– Спитфайр, сколько времени понадобилось бы нам, чтобы совершить перелёт с Эквуса на Буцефал без Спаркл-двигателя? – спросила Старлайт. – Твайлайт и доктор фон Броун рассказывали нам об этом на тренировках, ты должна знать.

– При оптимальном положении планет? Шесть месяцев в оба конца, если ограничиться пролётной миссией, – ответила Спитфайр без запинки. – Дольше, если мы будем выходить на планетарную орбиту. Ну и что? Инопланетяне ведь более продвинутые!

– Мы не можем допускать подобных предположений, – сказала Старлайт. С огромным усилием она подхватила пластиковую ложку Спитфайр магией, приподняла её и снова уронила лишь несколько секунд спустя. – Окружающей магии в этой комнате, прямо сейчас достаточно, чтобы сделать лишь это, не используя мой внутренний резерв.

– Сопоставляя это и то, что говорила Драгонфлай, я делаю вывод, что в этом мире, а возможно, и во всей этой вселенной нет всеобщего магического поля. Всё, что у него есть, это та магическая энергия, которую излучает сама жизнь. И этого явно будет недостаточно для запуска Спаркл-двигателя или чего-то аналогичного. А это значит, что до спасения, скорее всего, осталось как минимум несколько месяцев.

– Но ведь системы наших скафандров работают нормально, – не унималась Спитфайр.

– Эти системы, – вставила Драгонфлай, – специально разработаны так, чтобы им хватало собственного магического поля пони. Они работают даже у чейнджлингов, а наши организмы выделяют очень мало магии, уж поверьте мне. Но для скафандров хватает.

– И я не знаю, заметили вы или нет, – продолжила прерванную мысль Старлайт, – но наши скафандры периодически используют заряд батарей при работе снаружи, пока мы находимся на этой планете. Наши магические поля здесь тоже слабее, их не хватает даже для того, чтобы запустить системы костюмов без дополнительной подпитки.

– Вернувшись домой, мы могли бы оставаться в скафандрах хоть неделю, воздух и вода подаются с базы, а всё остальное восстанавливалось бы само. Так вот. Я рекомендую ограничить продолжительность наружных работ до восьми часов максимум. После этого срока системы навигации и связи просто отключатся до перезарядки. И даже думать не смейте об использовании двигателей.

Файрбол пожал плечами.

– А куда нам тут ходить? – спросил он. – Бегать для поддержания здоровья мне не особо улыбается.

– Я просто хочу сказать, – ответила Старлайт, – что нам нужно думать в долгосрочной перспективе. Всё, что у нас есть или когда-либо будет, это наш корабль, база Махрука и хлам, оставшийся после бури, а также всё, что мы сможем извлечь из этого промёрзшего, словно Тартар, мира. И нам нужно растягивать всё это как можно дольше, а использовать как можно меньше.

– По крайней мере, у нас будет много воздуха и воды, – сказала Черри Берри. – До тех пор, пока работает система жизнеобеспечения в скафандрах.

– И самое главное, – продолжила Старлайт, – нам нужно научиться общаться с нашим хозяином.

– У меня есть идея, – добавила она, поглядев на Спитфайр, – но это может обернуться ещё парой дней постельного режима.

Единорожка перевела взгляд на Черри и продолжила:

– В следующий раз, когда кто-нибудь отправится на корабль, нам нужно забрать одну из батарей. Она должна лучше перезаряжаться здесь, рядом с нами, и может пригодиться...

Махрук выбросил пустой пакет из-под еды и стал вытаскивать один из скафандров из зарядной стойки.

– Куда он собирается? – спросила Драгонфлай. – Он чувствует себя немного беспокойным и подавленным.

– Я спрошу, – сказала Старлайт, отодвигая поднос с завтраком, и спрыгнула с койки на пол. – Спитфайр, будь готова меня поймать.

– Что ты собираешься делать? – спросила Спитфайр тоном, который ясно намекал: "Что бы ты там ни собиралась делать – я против!"

– Применить “Универсальный дешифратор Бит Лида”, — сказала Старлайт, подходя к инопланетянину. – Это заклинание даёт понимание закодированного сообщения, даже если ты не знаешь ключа. Надо только расширить параметры его работы и сделать его двусторонним. Надеюсь, сработает.

– Ты же свалишься обратно в койку, – предупредила Спитфайр.

Старлайт Глиммер проигнорировала её. Планшет для рисования, который Махрук было взял ранее, всё ещё лежал на соседнем рабочем столе, как и маркер. Глубоко вздохнув, она запустила в рог магию, подхватила маркер, поднесла его туда, где Махрук влезал в свой скафандр, и постучала им по его плечу.

Инопланетянин вздрогнул, оглянулся. Его глаза расширились, когда он увидел совершенно обычный маркер, парящий в воздухе, пусть и окружённый бирюзовым сиянием. Потом маркер уплыл туда, где стояла Старлайт Глиммер, и упал обратно на рабочий стол. Бросив свой шлем так и валяться позади, а полунадетый скафандр волочиться по полу, он подошёл к ней, слегка потея и глубоко дыша.

Теперь она точно полностью завладела его вниманием. Старлайт всё ещё не понимала его языка, но была почти уверена, что первое слово, которое он произнёс, было какой-то разновидностью "Как?"

“Ну ладно, Старлайт Глиммер. Ты самый сильный единорог во всей Эквестрии. У тебя самый глубокий магический резерв, известный со времён расцвета могущества Старсвирла. Ты можешь сойтись в схватке один на один с самой принцессой-аликорном и выйти из неё победительницей. Ты сможешь.

Я смогу.

Я верю, я верю, я верю.”

Её рог снова засветился, на этот раз намного ярче, и поле магии охватило и Старлайт, и инопланетянина. С самого начала её истощение было слишком сильным, колени Старлайт ходили ходуном, поэтому всё нужно было делать быстро.

– Ты меня понимаешь? – спросила она. – Говори проще, я не смогу долго продолжать.

Инопланетянин что-то пробормотал, и магия Старлайт наложила поверх этой бессмыслицы слова:

– Как делаешь ты это?

Успех! Конечно, заклинание нуждалось в улучшении, но оно уже успешно работало!

– Нет времени объяснять, – сказала она. – Куда ты идёшь?

Раздалось ещё больше болтовни.

– На та сторона. Бестолковый ты есть.

Кто бы говорил! Нет, он прав, ответ и так был очевиден.

– Зачем?

Бу-бу-бу-бу-бу-бу…

– Искать говорящее блюдо. Радио сломано. Исправить без это нельзя.

Она подбиралась к границе своих магических резервов. Она должна была отменить заклинание или потерять сознание.

– Нарисуй, мы поможем, – выдохнула она, а затем оборвала заклинание, падая на колени.

В мгновение ока Спитфайр оказалась рядом с ней, перепрыгнув через всю комнату.

"Ура слабой гравитации", – лениво подумала Старлайт, когда "Вондерболт" подхватила её себе на спину и поволокла обратно в койку.

Махрук двинулся было вслед за ними, затем остановился, снова взял планшет и маркер и быстро нарисовал грубый эскиз чего-то, а потом повернул рисунок к ним, чтобы показать.

Черри узнала его первой.

– Это следящая тарелка, – сказала она.

– Параболическая радиоантенна, – поправила её Драгонфлай. – Но да, это она.

– Он сказал, что его радио сломано, – сказала Старлайт, всё ещё немного заплетающимся языком. – Спитфайр, я в порядке. Я не довела себя до истощения.

“Но опасно к нему приблизилась. Надо бы найти способ уменьшить энергопотребление этого заклинания. Столько доработок…”

– Хочешь сказать, у него нет связи с соплеменниками? – спросила Спитфайр.

Старлайт Глиммер вздохнула и позволила Спитфайр уложить её обратно в койку. Это было проще, чем сопротивляться ей.

– Если честно, – сказала она, – то я не думаю, что его соплеменники вообще знают, что он всё ещё здесь.

"Гермес" — День миссии 133

– Хорошо, всем приготовиться, – сказала Льюис. – Мартинес, как только мы сфокусируем камеры на Доме, запустишь манёвр поворота.

– Принято, – подтвердил Мартинес.

– Йоханнсен, Фогель, на вас камеры. Фогель, нам нужен общий обзор площадки. Йоханнсен, ты удерживаешь видеокамеру на Доме. Нам надо знать, есть ли внизу движение. Шанс небольшой, но если инопланетяне используют Дом для укрытия, то это самое вероятное место, чтобы их заснять.

– Ja, командир, – ответил Фогель. Йоханнсен лишь кивнула.

Доктор Крис Бек, который не имел никакого отношения к тому, что должно было случиться, подплыл к дверям мостика, положив руку на поручень и наблюдая за происходящим. Впервые за несколько дней "Арес III" снова стал сплочённой командой. От депрессии Льюис не осталось и следа, она пинала в зад и костерила всех поимённо. В результате чего моральный настрой всей остальной команды взлетел вверх вместе с настроением командира. И всё, что для этого потребовалось – возможность увидеть каких-то живых инопланетян на поверхности.

Ну… и ещё кое-что, но Мартинес предупредил Бека, а Бек предупредил Фогеля и Йоханнсен, чтобы они не обсуждали это с Льюис. И теперь вся команда старательно не замечала огромного слона в комнате или, точнее, некрупного ботаника, которого, наоборот, здесь не было.

После вчерашнего пролёта, когда они успели бросить лишь краткий взгляд на марсоход, направлявшийся к месту крушения инопланетян, Льюис составила план и получила высочайшее одобрение НАСА. "Гермес" должен был выполнить медленный, тщательно рассчитанный по угловой скорости кувырок вперёд, чтобы камеры как можно дольше оставались направленными на место посадки. Именно сегодня, на этом витке, "Гермес" проходил почти точно над Домом, почему его и выбрали как объект наблюдений, как бы НАСА ни хотело поскорее изучить инопланетный корабль.

– Видеокамера нацелена, – сообщила Йоханнсен. – Запись пошла.

– Фотокамера нацелена, – вторил ей Фогель. – Идёт получение данных.

Он просматривал на экране снимки по мере их поступления, в то время как Йоханнсен в режиме реального времени следила за быстро увеличивающимся изображением на собственном терминале.

– Поворот по тангажу пошёл, – доложил Мартинес со своего поста, и по всему "Гермесу" эхом прокатилось мягкое фырканье двигателей ориентации, разворачивающих огромное судно. – Выполнено штатно. Коррекций курса не требуется.

– Получаю чёткие снимки антенного поля, – сообщил Фогель. – Обломки разбросало очень сильно. Песок, камни. Поле полностью уничтожено.

– Сфокусирована на Доме, – сказала Йоханнсен. – Ровер-два припаркован возле порта подзарядки рядом с первым шлюзом. Ровер-один всё ещё частично засыпан песком.

– Стартовая платформа МВМ не повреждена, – сообщил Фогель. – МСМ на месте отсутствует. Нет, стоп… МСМ сдвинулся примерно на двести метров в сторону. Явные повреждения корпуса.

– Две минуты до максимального сближения, – сообщил Мартинес.

Бек не мог удержаться от улыбки. Сейчас всё было почти так же, как до Сола 6. Так должна была работать команда – особенно команда в восьми месяцах пути от дома.

– Движение!

Все головы повернулись к Йоханнсен, хотя Фогель тут же повернулся обратно к своему терминалу, а Йоханнсен продолжила:

– Движение в шлюзе один – кто-то выходит!

– Навожусь на шлюз-один, – доложил Фогель.

– Один… два… три скафандра, – сообщила Йоханнсен. – Один оранжевый и два белых. Двое из них выглядят… очень странно…

– Одна минута до максимального сближения, – сообщил Мартинес.

– Оранжевый скафандр и один из белых кажутся мне слишком длинными, – сказал Фогель, глядя на первые снимки воздушного шлюза. – Возможно, очень большие рюкзаки? Трудно разглядеть сверху.

– Четвёртый скафандр! – сказала Йоханнсен, а затем резко вздохнула. – Белый с красным! Это один из наших!

– Скинь на мой монитор, – приказала Льюис. Бек, без приглашения, направился к командиру, чтобы посмотреть из-за её плеча. Там, на экране, крошечная точка протянула ещё более крошечные ручки к элементам управления шлюзом, очевидно, снова закрывая двери.

– Mein Gott, – прошептал Фогель.

– Я знал!!! – торжествующе воскликнул Мартинес.

– Марк, – пробормотала Йоханнсен.

Бек был рядом с командиром, поэтому только он услышал её стон:

– О Боже, я оставила его внизу.

– Всё внимание на задание, народ, – сказал он, встряхнув Льюис. – На Земле ждёт целая куча бумагомарак и крючкотворов, которые захотят увидеть всё это в мельчайших подробностях.

Но было слишком поздно. Атмосфера единения была нарушена, и Бек почувствовал, что они снова стали пятью отдельными людьми вместо единой команды.

И, несмотря на всё это, он всё же хотел бы отпраздновать это событие: “Ха, мой лучший друг восстал из мёртвых!” Но он не мог не беспокоиться за других.

Особенно за командира Льюис.

Примечания:

Нет, я не оставлю Льюис в покое.

Итак, да, наше первое преднамеренное использование магии на Марсе произошло. И, очевидно, магия не будет лёгким решением всех проблем. О полноценном синхронном переводе, конечно, не может быть и речи, но качество будет улучшаться со временем.

На самом деле Марк не называл Старлайт бестолковой. Заклинание выдало “На та сторона. Бестолковый ты есть.” на простую фразу “Наружу, куды ещё-то?”. Но даже с учетом этого, очевидно, что Марк не собирается присоединяться к дипломатическому корпусу в качестве в дополнения к основной должности.

Сол 10

Запись в журнале — Сол 10

Жаль, что “Исторический канал” изменил своё название на RealTV. У меня тут есть превосходная идея для новой передачи: “Шоу инопланетян-экстрасенсов”. (Потому что, как нам всем известно, инопланетяне, воздействующие на наш мозг, в ответе буквально за всё, начиная от египетских пирамид до индийских храмов, от пирамид Майя до Стоунхенджа и рисунков в пустыне Наска, а также за то, почему “Чикаго Булз” конкретно всасывают с тех пор, как от них ушёл Майкл Джордан[1]).

И самое классное: мы могли бы снимать его прямо здесь, в Доме!

Извините, я всё ещё не отошёл от всего того, о чём говорил во вчерашней записи. По крайней мере один из пришельцев владеет телекинезом и обладает некой формой телепатии, которая позволяет мне понимать их язык. Но надо сказать, переводчик весьма далёк от того, что был в Стар Треке. Вот вам для примера стенограмма моего разговора с Магикой этим утром, который продлился около девяноста секунд, прежде чем она снова скопытилась:

МАГИКА: Здоровый рассвет[2]. Где мы?

УОТНИ: Это Дом, миссия "Арес III", Ацидалийская равнина. Марс.

МАГИКА: (очень мило качает головкой, вероятно, получив длиннющую строку полнейшей белиберды) Личность твоя?

УОТНИ: Меня зовут Марк Уотни. Можешь звать Марк. Как зовут тебя?

МАГИКА: (озадаченно смотрит на меня) Тебя назвали в честь планеты? (Примечание: я и забыл, но когда был ребёнком, решил поискать, и действительно, "Марк" происходит от латинского "Маркус", то есть "посвящённый Марсу". Вот бы кто ещё рассказал, что означает Уотни).

УОТНИ: (качает головой) Как тебя зовут?

МАГИКА: (указывает на себя) Белозвёздный Мираж. (указывает на Вишню) Очень Вишня. (указывает на Файрбол) Огнеслюнь. (указывает на Паффа Браннигана) Файрбол. (указывает на Муху) Летающий Дракон.

УОТНИ: (вздыхает, потому, что ничто же не может быть простым, правда?) Я возвращаюсь, чтобы ещё раз попробовать найти спутниковую тарелку и посмотреть, что я могу сделать с антенным полем.

МАГИКА: Хорошо. Помогать мы. (падает, перевод заканчивается)

И вот в обмен на этот невероятный экскурс в мир языка инопланетян, их психологии и умственных способностей, Файрбол (та, которая пушистая) кидала на меня ужасно свирепые взгляды до самого конца дня. На этот раз она пошла вместе со мной и Паффом (или Файрболом, или как там его – короче, Мачо-Ящером) на завершающий раунд поисков пропавшей тарелки. Мне кажется, это в основном для того, чтобы убедиться, что я держусь подальше от Магики.

А если серьёзно, давайте поговорим минуточку об их именах. Белозвёздный Мираж? Очень Вишня? В этом примерно столько же смысла, сколько и в Марке Уотни, как я понимаю. Видимо, у инопланетного экстрасенсорного переводчика просто взорвался его продвинутый мозг. (Если достаточно продвинутая технология неотличима от магии, то как называется то, что может заставить взорваться достаточно продвинутый мозг?) Но Огнеслюнь? Кто станет так называть свою дочь? А Файрбол? Да, это хорошее имя для дракона, признаю, но как быть с тем, что этим же именем я уже называю пламенную пони? А Летающий Дракон? Почему так зовут Муху, когда у нас тут есть настоящий дракон?

Да, я знаю, я ломаю голову о дурацких вещах. Проблема в том, что это самое полезное, что я сделал за сегодня.

Пришло время взглянуть правде в глаза: тарелка пропала, а антенное поле полностью разрушено и восстановлению не подлежит. Я мог бы соединить оставшиеся части вместе, но в этом нет никакого смысла. Отсутствует слишком много компонентов, чтобы корректно собрать сигнал с Земли, даже если бы я соединил все оставшиеся. Эту штуку не зря сделали такой здоровой и такой сложной.

Я, конечно, мог бы сделать подобие тарелки из лома, валяющегося вокруг Дома, но это лишь часть проблемы. Когда тарелка оторвалась, она прихватила с собой и мотор-редуктор со всей его электроникой, который держал тарелку направленной на Землю, пока Марс вращается вокруг своей оси. Даже если бы я смог сделать что-то взамен – а я не могу – программное обеспечение для наведения антенны не будет иметь понятия, что делать с моей самоделкой.

Надо будет спросить моих новых друзей, не спешит ли уже к ним помощь, в противном случае надеяться я смогу только на себя, а это значит, что пришло время подумать о долгосрочном выживании.

К счастью, сам Дом совершенно не пострадал во время бури, как и всё внутри него. У меня есть воздух, вода, еда и кров на длительное время. Я даже могу поделиться всей вегетарианской едой с моими новыми травоядными друзьями, и у меня всё ещё будет оставаться более двухсот солов еды даже без нормирования.

Проблема: до появления "Ареса IV" осталось четыре года. Математика, конечно, сложная наука, но как ни считай: четыре года – это несколько поболее двухсот солов. Измеряйте хоть в метрической, хоть в имперской системе, но в любом случае к их прилёту я буду уже тысячу солов как мёртв.

Разумеется, если НАСА не будет знать, что я всё ещё жив, "Арес IV" не будет готов меня спасать. И "Арес IV" уж точно не будет готов спасти ещё и пятерых пришельцев, если Большая Мама-Пришелица так и не явится их забрать.

Поэтому у меня сейчас два главных приоритета: восстановить связь с Землёй; и найти способ продолжать питаться до прибытия "Ареса IV". Решив их, я смогу начать решать третью проблему: как добраться до кратера Скиапарелли, где и находится МВМ миссии "Арес IV". До него около 3200 километров, а максимальная дальность движения моих роверов с одной подзарядки составляет 35 километров.

Итак, класс, домашнее задание на сегодня: сделать математику и рассказать мне, насколько хорошо все это работает. Не забудьте снабдить ваши решения пошаговыми доказательствами.

Тем временем я собираюсь начать нормирование еды — фактически, я уже начал его вчера. Наши рационы рассчитаны так, чтобы обеспечить много энергии для активных астронавтов, пребывающих в негостеприимной среде. Это означает, что в них намного больше калорий, чем нужно для простого выживания, и гораздо больше белка, чем обычно требуется на Земле. Это хорошо, потому что, хотя у меня и есть все витамины, которые мне когда-либо могут потребоваться, благодаря медицинским припасам, но мне действительно понадобятся протеины и калории в длительной перспективе, чтобы избежать голодной смерти или значительной потери веса в слегка летальных 0,4 g Марса.

Если я ограничу свою физическую активность до минимума — то есть, буду заниматься только тем, что помогает оставаться в живых — то смогу сократить паёк до трёх четвертей, не испытывая при этом серьёзных последствий. В частности, мне нужно будет отложить немного белка на чёрный день. Будь я здесь один, это позволило бы растянуть мои запасы до четырёхсотого сола.

Мне нужно найти простой способ объяснить всё это моим гостям. Не думаю, что на это уйдёт слишком уж много усилий. У них намного меньше еды, чем у меня, даже с учётом того, что Муха по-прежнему отказывается есть больше, чем корочку хлеба с моей тарелки. (И мне кажется, что она делает это больше из вежливости, чем из реального желания поесть. Она явно пытается строить из себя милую дурочку, чтобы мне угодить. Самое страшное, что это работает).

Но одного нормирования рационов явно не хватит. Я работаю над планом, способным решить эту проблему, и те ростки люцерны, которые я посадил в экспериментальную почву — только его начало. Половина кубометра рыхлого земного грунта не сможет прокормить шесть живых существ в течение четырёх лет, что туда ни сади. Мне нужно больше.

И у меня есть идея, как получить больше… хотя я думаю, что моим гостям это точно не понравится.

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 6

Пони, чейнджлинг и дракон смотрели на большой пластиковый контейнер для образцов, на уже использованную и довольно мерзопакостно выглядевшую влажную салфетку для протирки, лежащую в маленькой, закрытой сверху коробочке рядом с ней, а также на картинку которую инопланетянин… – Макр Вотни (ну что за странное имечко?) – …нарисовал на планшете.

Картинка была очень наглядной, очень недвусмысленной и крайне отвратительной в своём содержании.

И всё же, несмотря на это и на языковой барьер, Черри Берри высказалась от имени всей своей команды, задав вопрос:

– Ты хочешь, чтобы мы ЧТО-О-О?

Примечания:

Да, во второй раз, когда я читал "Марсианина", мой взгляд зацепился за утверждение, что питание астронавтов составляет те же 2000 килокалорий, что и рекомендуемая суточная норма для обычного, занятого в основном сидячей работой человека. Это не так. На самом деле это СОВСЕМ не так.

Занимательный факт: одной из причин, по которой японская армия во время Второй мировой войны испытывала такие проблемы, воюя против куда более малочисленных американцев, было снабжение. Во время Второй мировой войны американские солдаты получали рацион из расчёта 4150 килокалорий на человека в день. Немецкие и британские солдаты получали в среднем по 4000 килокалорий, а итальянские и русские – от 3000 до 3500 килокалорий на человека в день.

Япония обеспечивала своим солдатам в среднем всего лишь 1000 килокалорий в день, а остальное предлагала им добывать самостоятельно. Есть несколько задокументированных случаев, когда японские гарнизоны либо выращивали еду сами, либо заставляли местных жителей выращивать её для них. Вся армия либо занималась мародёрством, либо стояла на грани голода, в зависимости от того, где они были размещены – и это было ещё ДО ТОГО, как Америка отказалась от использования тех бракованных торпедных взрывателей, и кампания по прерыванию морских каналов снабжения, наконец-то, стала приносить пользу в 1943 году. После этого всё стало намного хуже – до такой степени, что некоторые банзай-атаки устраивались не столько ради чести или славы, сколько ради того, чтобы избавиться от солдат, которых генералы просто не могли больше прокормить.

Я узнал об этом всего пару лет назад и с тех пор с большим уважением отношусь к тому, насколько важно питание для любого человека с действительно активным образом жизни...

... и хотите верьте, хотите нет, но астронавты сжигают в космосе гораздо больше калорий, чем на Земле. Невесомость – это тяжело. Выход в открытый космос – это очень, очень тяжело. Таким образом, рационы НАСА содержат примерно 3200-3500 килокалорий на день, а совсем не те 2000, что Энди Вейр использует в книге.

Если бы марсианские пайки действительно были по 2000 калорий, и Марк Уотни сократил бы их до 1500, а затем провёл почти все последние 120 дней своего пребывания на Марсе, питаясь исключительно картофелем и витаминами, то он выглядел бы как узник концлагеря в день Победы. Если предположить, что он бы вообще смог пережить пуск с перегрузками до 12 g в таком ослабленном состоянии. Многие другие фанфики специально заостряли на этом внимание, некоторые в жутких подробностях.

Итак, я делаю здесь небольшую поправку, которая, кстати, позволяет Уотни оставаться примерно на том же уровне здоровья, что и в книге. И, скорее всего, я больше ни разу об этом не упомяну.

1 ↑ Кстати, Майкл Джордан тоже инопланетянин! Про это даже несколько фильмов было. (Прим.пер.)


2 ↑ Заклинание перевода Старлайт поначалу выдаёт шедевральные перлы в стиле ранних программ машинного перевода, но потом общение наладится. (прим. ред.)

Сол 11

– Только давай по-быстрому, – прорычала Энни Монтроуз, входя в кабинет Тедди Сандерса. – У меня тут пять кабельных новостных каналов требуют ежечасных сводок, и это не говоря уже обо всех печатных и веб-изданиях. А если ты не заметил, у нас тут и у самих с этим полный пиздец.

Тедди потянул за угол своего настольного коврика[1], пытаясь разгладить легкую складку.

– Это вне нашей власти, – сказал он. – Всё, что мы можем сделать, это разбираться с ситуацией как она есть.

Доктор Венкат Капур, стоявший, прислонясь к стене, в одном из углов кабинета, пропустил уже привычные нецензурные жалобы Энни на сложность её работы мимо ушей. Гораздо больше его внимание сейчас занимала Минди Парк, которая сидела в одном из мягких гостевых кресел и пыталась стать как можно незаметнее.

Минди была первой из сотрудников отдела управления спутниковой группировкой, кто умудрился обнаружить НЛО на одном из снимков картографирования Марса, сделанного во время эвакуации команды “Арес III”. Вместо того чтобы использовать обычные способы связи с начальством, что могло бы занять несколько дней, а то и недель, она перепрыгнула сразу через шесть ступеней иерархии и напрямую связалась непосредственно с ним, как раз вовремя, чтобы остановить выход "Гермеса" на отлётную траекторию. И это привело к появлению новых, ещё более захватывающих, фотографий…

"Такая инициатива со стороны молодого сотрудника, – думал Венкат, – заслуживает всяческого поощрения. А что же считается надлежащей наградой за хорошо выполненную работу у правительственной бюрократической машины? Правильно, ещё более тяжелая работа. На которую ты наверняка не подписывался. Добро пожаловать в высшую лигу, мисс Парк. Посмотрим, как вы будете крутиться дальше".

– Что у нас сейчас с общественным мнением? – спросил Тедди у Энни.

– Ты-то сам как, едрить тебя, думаешь? – ответила она. – Мы все теперь долбаные посмешища. Да даже последний придурок из самого вшивого Говенвилля, затерянного в глухом ущелье Вайоминга, понимает, что нет ни единого шанса, чтобы Россия или Китай могли запустить корабль на Марс и никто об этом не узнал! Да мы сейчас единственные люди в мире, которые не говорят, что это пришельцы! Даже конспирологи считают, что пришельцы были там всё время, просто мы это до сих пор держали в секрете!

В разочаровании она вцепилась в волосы.

– Господи, как я скучаю по старым добрым временам, когда мы могли взмахнуть палочкой, сказать грёбаные волшебные слова "национальная безопасность" и замять всё, что нам, едрить его налево, вздумается!

– То было тогда, а это сейчас, – ответил Тедди. – Итак, что насчёт Уотни? Мы до сих пор не знаем наверняка, действительно ли там именно он. Инопланетянин может использовать его костюм как запасной. И "Гермес" только один раз поймал его за пределами Дома или ровера. Спутники же не видят там ничего, кроме точки в пару пикселей.

– Энни, ты должна признать, – добавил Венкат, – когда мы говорим про Уотни "давайте подождём и посмотрим", у нас для этого есть веские основания.

– Да, да, конечно, – отмахнулась Энни. – И я могу талдычить это хоть до посинения, но толку с этого ноль. Хочешь знать почему? Потому что все эти люди хотят верить, Венкат. Они хотят верить, что Уотни жив, причём гораздо сильнее, чем хотят верить в инопланетян!

– Ладно, – пожал плечами Тедди, – значит, нужно новое сообщение. Каким оно должно быть?

– А вот это не моя работа, – твёрдо сказала Энни. – Моя работа – быть симпатичной и всё-ещё-кое-как-ебабельной блондинкой из пресс-службы НАСА, которая поливает кетчупом те бутерброды с говном, которыми вы кормите народ. А вот количество и сорта говна в бутербродах выбираешь ты.

– Энни, – спросил Венкат, – как ты вообще умудрилась стать директором по связям с общественностью?

– Легко, – ответила Энни. – Пахала как проклятая, а каждый раз, когда какой-то мудак вставал у меня на пути, пинала его по яйцам. В конце концов не отбитые яйца закончились, и вот я здесь.

– Это-то я вижу, – признался Венкат. – Но к чему столько стараний, чтобы получить такую хлопотную должность?

– А хер меня знает, сама удивляюсь.

– Мы не могли бы вернуться к изначальной теме? – спросил Тедди, ничуть не смущённый подобным поворотом разговора. – Давайте предположим, что у нас там внизу действительно Уотни и неизвестное число пришельцев, оказавшихся на Марсе. Можем ли мы связаться с ними? Венкат, что сказали твои парни?

– Ни единого шанса, – ответил Венкат. – Без тарелки у Дома не хватит мощности передачи, чтобы достучаться до спутников, не говоря уже о Земле. А без тарелки или антенного поля он не услышит ничего, что отправим ему мы, даже если будем висеть прямо у него над головой.

– Разве нет резервных систем? – спросил Тедди. – Только, пожалуйста, не говори мне, что это опять как со стёклами для скафандров.

– Нет, не так, – сказал Венкат, качая головой. – На этот раз дело не в подрядчике. Это был наш собственный недосмотр. Все резервные системы были в МВМ. Мы исходили из предположения, что всё, что смогло бы вывести из строя основную систему связи, точно послужило бы основанием для прерывания миссии. Как выразился один из моих технических руководителей, "никто и никогда не предполагал, что кто-то может оказаться на Марсе без МВМ".

– Значит, никаких вариантов? – спросил Тедди.

– Есть один, но это вилами по воде, – признался Венкат. – Антенны ровера установлены хоть и снаружи герметичной капсулы, но под обшивкой кузова, для защиты от песка и камней. Они предназначены для связи с Домом на расстоянии до сорока километров… при условии, что антенное поле цело. Им не хватит мощности, чтобы добить сигналом до Земли или хотя бы спутников, или наоборот... но вот для коротких окон связи с "Гермесом" этого могло бы и хватить.

– Объясни, – приказал Тедди.

– В штатной ситуации у "Гермеса" не хватит мощности передачи, чтобы достать до ровера на поверхности, или наоборот, – сказал Венкат. – Но сейчас к "Гермесу" всё ещё пристыкован MВМ, который мы собирались использовать в качестве ретранслятора связи. Экипаж может объединить две системы связи таким образом, чтобы удвоить как мощность передачи, так и дальность приёма.

– Хорошо, это я понимаю, – сказал Тедди. – Но, очевидно, есть причина, по которой ты не предложил этот план сразу.

Венкат кивнул.

– Учитывая ограничения ровера, "Гермес" должен снизиться до ста пятидесяти километров для чёткого приёма сигнала. Это слишком мало. Торможение об атмосферу на такой высоте будет настолько сильным, что "Гермесу" придётся идти с постоянно включёнными главными двигателями, чтобы предотвратить сход с орбиты. А ещё это может повредить корабельные теплообменники, уменьшив безопасную выходную мощность реактора. И, конечно же, это будет означать, что "Гермес" ещё глубже погрузится в гравитационный колодец, из которого мы хотим уйти как можно скорее.

– Как долго мы сможем поддерживать такую орбиту, – спросил Тедди, – если всё-таки сделаем это?

– На основании моделирования, которое мы провели для сценария отмены миссии в случае невозможности выйти на заданную орбиту? – спросил Венкат. – Три, может быть, четыре витка максимум. И в лучшем случае это будет около трёх минут передачи. После этого вероятность повреждения корабля становится слишком высокой, чтобы рисковать, и это ещё не считая расхода топлива. А сработает оно только в том случае, если Уотни в эти три минуты окажется в ровере с включённым радио. Иначе это будет пустая трата времени и ресурсов.

– Да, слишком большой риск ради слишком призрачного шанса, – кивнул Тедди. – Теперь я понимаю. Пусть пока твои парни работают над проблемой. У нас ещё есть пара дней, прежде чем надо будет отправлять "Гермес" домой, и, возможно, мы ещё сможем придумать какую-то хитрость, чтобы усилить сигнал.

– Попробуем, – согласился Венкат.

Тедди перевёл взгляд на Минди.

– Мисс Парк, приятно познакомиться, — сказал он. – Доктор Капур очень высоко отзывается о вашей инициативе и наблюдательности.

– Сэр, – пискнула Минди.

– Нам нужны убедительные доказательства того, что неизвестные существа на посадочной площадке "Арес III" – это Марк Уотни и пришельцы, – сказал Тедди. – Мы уже выглядим глупо, потому что не знаем, так ли это, но если мы просто заявим, что это определённо Уотни и инопланетяне, а не, допустим, какие-то безумные гражданские миллиардеры с Земли, то будем выглядеть вдвойне глупо.

– И поделом, – проворчала Энни.

– Итак, – продолжил Тедди, – что вы можете предложить, чтобы получить эти доказательства? Такое, что мы ещё не пробовали?

– Э-э, – протянула Минди, а затем продолжила: – Доктор Гейтер уже перераспределил приоритеты съёмки в первую очередь в пользу "Арес III", и уже затем — зоны “Эпсилон”. Мы корректируем орбиты спутников, чтобы максимально увеличить охват. Но очень сложно что-либо определить при взгляде сверху. Даже по фотографиям и видео с "Гермеса", а ведь он проходил у них прямо над головой, но и чёткость их снимков серьёзно страдает из-за скорости корабля относительно марсианской поверхности.

Чем больше Минди говорила, тем спокойнее и увереннее выглядела. Венкат мысленно кивнул. Пока что она не сказала ничего нового ни для него, ни, вероятно, для Тедди, который занимал две более низкие административные должности в НАСА, прежде чем стать главным администратором. Энни же пропускала все эти подробности мимо ушей, сосредоточившись на обдумывании завтрашней речи. Но, озвучив очевидное, Минди успокоилась и нашла время подумать. Это Венкат одобрял… при условии, что она не начнёт попросту тянуть время.

– Большинство наших исследовательских спутников имеет очень ограниченное количество топлива для изменения орбиты, – продолжила Минди. – Мне придётся проверить статистику для каждого спутника, но я уверена, что если мы опустим спутник достаточно низко, чтобы разглядеть пришельцев под любым углом, кроме вертикального, то мы его потеряем. У спутника не хватит топлива, чтобы снова занять высокую орбиту, а на низкой он долго не удержится из-за атмосферного сопротивления. Вот.

На мгновение показалось, что Минди закончила, но прежде чем Тедди успел её уволить, она вздохнула и торопливо продолжила, спеша и запинаясь:

– Но гораздо проще доказать, что это Уотни, а не кто-то другой в его скафандре. Разрешающей способности спутника как раз хватает, чтобы отличить сверху шлем Уотни от пришельцев. Вчера и позавчера он был единственным, кто работал снаружи с ровером. Он единственный, кто чистит солнечные батареи. Когда мы впервые заметили его три дня назад, он был последним, кто выходил из Дома, чтобы иметь возможность управлять шлюзованием. Он был последним, кто садился в ровер, и первым, кто его покидал, а значит, сидел на месте водителя. Вероятно, есть и другие варианты, о которых мы могли бы подумать, но модель его поведения убедительно показывает, что он единственный, кто знаком с нашим оборудованием, что делает вероятность того, что это Уотни, практически стопроцентной.

Пока Минди объясняла, почему спутники не могут увидеть пришельцев сбоку, Тедди нахмурился, но к концу её лихорадочного плана подтверждения личности Уотни его брови оказались рядом с аккуратно причёсанными волосами.

– Это впечатляет, – сказал он, как только убедился, что Минди закончила. – Очень хорошая аргументация.

– Спасибо, сэр, – пробормотала Минди.

– Энни, мы можем использовать все это для прессы?

– О, едрёна вошь, конечно, ещё как можем.

Вечно злая Энни выглядела так, будто ей только что бросили спасательный круг, пусть даже человек, который это сделал, не вызывал у неё каких-то особых тёплых чувств. (Это не значило, что она имеет что-то против конкретно Минди: Венкату ещё не доводилось встречать человека, который бы Энни искренне нравился).

– Мы можем использовать всё, до последнего слова. Мисс Парк, вы не могли бы потом повторить всё это для меня, когда мы закончим. Буду вам очень благодарна.

– Хорошо.

– Венк, я хочу, чтобы мисс Парк отныне отвечала за наблюдение за Уотни и его гостями, – добавил Тедди.

– Уже сделано, – ответил Венкат.

– Я также хочу, чтобы лакуны в наблюдении за этой территорией сократились до абсолютного минимума, – продолжил Тедди. – Мисс Парк, вам даны все полномочия, чтобы претворить это в жизнь. Может ли "Арес III" с МВМ помочь с этой проблемой?

– Э, нет, сэр, – сказала Минди. – Единственная внешняя камера МВМ – это камера на стыковочном узле. У неё вообще нет увеличения. Модуль может быть полезен только в качестве ретранслятора.

– Понимаю, – сказал Тедди. – И я думаю, что все это подводит нас к необходимости экстренной миссии по пополнению припасов Уотни. Его запасы пищи не позволят протянуть до прибытия "Арес IV", если только у этих инопланетян нет припасов, которыми они смогли бы с ним поделиться.

– Надо полагать, что нет, – заметил Венкат. – Вероятность того, что их биохимия окажется совместима с нашей, астрономически мала. А учитывая размер их корабля, на его борту не может быть значительных запасов еды.

Тедди кивнул.

– А если бы они могли связаться с нами или сами его спасти, то думаю, они бы уже это сделали, – он покачал головой и попытался снова расправить коврик на столе, чтобы хоть чем-то занять руки. – Я собирался ввести мораторий на все фотографии места посадки "Арес III" как минимум на год, чтобы СМИ не могли использовать фотографии трупа Уотни – программу "Арес" это могло бы просто убить. Теперь, когда он, по-видимому, жив-здоров, я рад, что не успел этого сделать. Мы можем приступить к подготовке транспорта для пополнения запасов и подготовить его к запуску в первое же доступное окно.

– А что нам мешает отправить его прямо сейчас? – спросила Энни.

– Например, то, что у нас ещё нет этого транспорта, – ответил Венкат. – И мы ещё целый год не собирались готовить припасы для "Арес IV". И то, что прямо сейчас Земля и Марс находятся в почти идеальном положении для запуска чего-то с Марса на Землю, а это наихудшее расположение для запуска чего-либо с Земли на Марс.

Тедди кивнул.

– Я уже потолковал с Брюсом Энгом из ЛРД. По его словам, самая тяжёлая ракета, которая у нас есть в наличии, это та, что предназначена для "Орлиного Глаза Три" — зонда к Сатурну, и её вывезут на стартовую площадку примерно через четыре месяца. Он говорит, что ей как раз хватит энергии, чтобы прямо сейчас отправиться к Марсу, если всё, что нам нужно отправить, это грейпфрут. Все остальные тяжёлые носители тоже были рассмотрены и отвергнуты.

– Вот дерьмо, – сказала Энни. – Ладно, пока хрен собачий прессе о наших планах спасения. Скормлю им рассуждения Парк о поведении Уотни. Что мне сказать об инопланетянах?

– Скажешь, что до тех пор, пока мы не получим больше данных, пришельцы – такое же вероятное объяснение, как и всё остальное, – ответил Венкат.

– Но не вздумай подтверждать, что это инопланетяне, – предупредил Тедди. – Просто дай людям знать, что мы не отрицаем подобной возможности.

– Блядь. Ну спасибо за невыполнимую задачу. – Энни достала блокнот и что-то написала. – Я подготовлю заявление через час, как только закончу с мисс Парк.

– Хорошо, – Тедди встал. – Думаю, на следующую встречу стоит пригласить Брюса и Митча Хендерсона. Нам нужно приступать к планированию как пополнения запасов, так и спасения.

– Почему бы не объединить это в одном проекте? – спросила Энни.

– Если Уотни будет нормировать свои порции, он сможет растянуть еду на четыреста дней, – ответил Венкат. – Этого недостаточно, но, возможно, он сможет найти способ растянуть продовольствие ещё больше. Мы понятия не имеем, какова ситуация с едой у инопланетян, но, вероятно, тоже не очень хорошая. Это означает, что весь возможный вес в миссии по пополнению запасов должен пойти на еду, причём мы должны отправить её как можно скорее. Но вот корабль, который может приземлиться, забрать Уотни и вернуться на Землю, выйдет слишком тяжёлым, чтобы запускать его по любой траектории, кроме гомановской. Следующее "окно" для неё откроется через двадцать один месяц. И мы знаем, что Уотни не протянет так долго без пополнения запасов.

– Дерьмо, – выдохнула Энни. – Он в настолько глубокой заднице?

– Чертовски глубокой, – признался Венкат. – Но мы над этим работаем.

Запись в журнале – Сол 11

Итак, помните, как я сказал, что могу сократить свои пайки, если ограничу свою деятельность только самым необходимым, чтобы не умереть?

Да, так вот, я провёл целый день на космическом корабле пришельцев, загружая все их рационы с едой в ровер (а их было много – едва хватило места для меня и Паффа, или Файрбола, или как-его-там) и перенося их потом в Дом.

Звучит глупо – почему бы не позволить пони самим сделать это? Это же их еда.

Ну, началось всё с сегодняшнего утреннего разговора с Магикой, или Старлайт, (а вовсе не Белозвёздной), и звучало это так:

СТАРЛАЙТ: Пробовать новая вещь. Твоё имя есть?

УОТНИ: Марк Уотни.

СТАРЛАЙТ: Значит имя твоё что-то?

УОТНИ: (героически сдерживаясь от шуток про Йоду) Нет, оно ничего не значит.

СТАРЛАЙТ: Наши имена все значения имеют. Я Старлайт – светить слабым звёздным светом, наш командир Черри Берри – вишнёвая ягода. Его Файрбол – огненный шар. Её Драгонфлай – стрекоза. Её Спитсфлейм – пламя язык.

УОТНИ: О-о-о-о. Старлайт что-то там, Черри Берри, Файрбол, Драгонфлай… Может Спитфайр?

СТАРЛАЙТ: (удивлённо и обрадованно) Да! Да, вот оно! Так более лучше!

СПИТФАЙР: (она не находится под действием заклинания и о чем-то предупреждает Магику/Старлайт, что звучит так, будто кто-то из дикторов BBC прочищает свои носовые пазухи).

СТАРЛАЙТ: Не много времени. Должна спросить. Зачем горшок-коробка?

(Примечание: бьюсь об заклад, на их месте я бы уже давно спросил: "Какого хрена ты хочешь, чтобы я срал в эту грёбаную коробку?", и плевать, что у нас тут языковой барьер).

УОТНИ: Компост. Нужна почва. Я ботаник. Cобираюсь выращивать еду. У вас есть семена?

СТАРЛАЙТ: (тыкает Спитфайр) Покажи свой завтрак ему.

(световое шоу заканчивается, Старлайт тяжело дышит и дрожит, но на сей раз не падает; Спитфайр приносит одну из своих упаковок с едой и открывает её)

УОТНИ: Подожди минутку… Это семена люцерны?

(Инопланетяне смотрят непонимающе, но затем Старлайт делает глубокий вдох, и мерцающие огни возвращаются)

УОТНИ: (указывая на ящик с рассадой, затем на упаковку с едой) Люцерна? То же самое?

СТАРЛАЙТ: Да. То же самое.

УОТНИ: Боже, да. Мне нужно всё, что у вас есть со свежими семенами.

(В этот момент Старлайт падает, перевод заканчивается, и это хорошо, потому что я точно не хочу знать, что говорила мне Спитфайр, когда тащила свою пациентку обратно в кровать)

Так что да, оказывается, Спитфайр ест на завтрак не что иное, как смесь злаков, две трети из которой составляют семена люцерны. И это не особо удивительно – хоть семена люцерны слаботоксичны для человека, но они являются популярной пищевой добавкой для животных. И у других пони тоже оказалась парочка салатов и блюд, где люцерна тоже использовалась. Итак, мы вернулись на их корабль, на этот раз взяв один из баллонов с кислородом из Дома – тяжёлый до одури, но его вполне хватает для быстрого заполнения всех закоулков корабля, которые все ещё способны держать атмосферу. А если мне потребуется больше кислорода, я всегда могу использовать топливную установку на посадочной ступени МВМ, чтобы сжижать марсианский воздух, потом постепенно выпускать его в Доме, и пусть атмосферный регулятор творит свою магию.

Я мог бы перебрать все пакеты с едой прямо на корабле, но там слишком холодно, чтобы снимать скафандр дольше чем на пару секунд. И так как вся еда должна была в конечном итоге перебазироваться в Дом, то мы просто решили сегодня же и забрать её всю. Правда, потребовалось несколько ходок туда и обратно через шлюз, что было довольно утомительно, но, по крайней мере, нам не нужно было ждать этого чёртова ручного насоса, который возвращает, ну, может быть половину воздуха обратно в баллоны.

Но когда примерно половина этой работы уже была сделана, я начал подумывать ещё кое о чём: о спасении всего, что может сгодиться.

Я был инженером миссии "Арес III". Я знаю, как в целом работает всё оборудование миссии, и знаю, где посмотреть то, что не смогу вспомнить сразу. Моя задача заключалась в том, чтобы ремонтировать всё, что у нас сломается... под чутким руководством НАСА, разумеется, но я должен был быть готов к тому, что произойдёт сбой и в связи тоже. И вот теперь, когда моя жизнь стоит на кону (не говоря уже о жизнях моих гостей), я смотрю на всё с точки зрения ресурсов выживания.

Я не знаю систем этого корабля, но хоть какие-то из них точно должны для чего-то пригодиться. Проблема в том, что до него десять километров в одну сторону. Это неудобно и немного опасно, если ровер вдруг сломается. Инопланетяне без проблем преодолевают эту дистанцию – они могут скакать или бегать по марсианской поверхности намного лучше, чем удаётся мне с моими "кроличьими прыжками". Для меня это будет длительный переход (или перескок?) на большое расстояние с целой кучей вещей, которые могут пойти не так.

А марсоходы, между прочим, хоть и имеют малую дальность хода, но обладают чертовски большой тягой, и они уже приспособлены для буксировки.

Нужно только придумать, как вытащить их корабль из той дыры, где он застрял, и поставить его на колёса. Надо поразмыслить об этом на досуге.

Я оказался не единственным, кто думал про запчасти. Файрбол прихватил две штуковины из кабины управления. Одна из них выглядит довольно побитой и обшарпанной, в то время как другая почти как новенькая. Старлайт очень обрадовалась, увидев, что мы их принесли, и провозилась с ними всё время, пока мы с остальными сортировали несколько сотен пакетов с едой. Ну, когда я говорю "мы", то имею в виду в основном их, потому что я не могу читать их этикетки. Буквы выглядят довольно похожими на латинские, но никак не хотят складываться в слова. Поэтому я просто внёс тот вклад, который мог – свои большие пальцы, – и открывал то, что они мне передавали.

Хорошая новость: там было до задницы семян люцерны. Удача!

Плохая новость: к тому времени, как мы закончили, мы распотрошили от пятидесяти до шестидесяти их пакетов с едой. Это огромная брешь в запасах инопланетян. И я пока не знаю, чем мы их заменим.

Новости похуже: больше ничего всхожего в салатах нет. Семена в помидорах и огурцах из садовых салатов ещё незрелые. И те, и другие, правда, не лучшие кандидаты для спасения нашей жизни, учитывая, насколько эти растения требовательны к воде и питательным веществам. Всё остальное было порезано, почищено, измельчено и нашинковано до полной и окончательной бесполезности.

Сегодня вечером я собираюсь начать инвентаризацию своих собственных продуктов питания на предмет всего, что может быть жизнеспособным. Травы и папоротники, отправленные НАСА для моих экспериментов, для меня несъедобны и не сильно полезны даже для жвачных животных, так что это не вариант. У меня есть один очень хороший кандидат на урожай, но у меня его немного, так что я хочу изучить сначала все варианты.

Старлайт прямо не нарадуется тем двум коробкам, которые мы привезли с её корабля. Я пытался спросить её о них, но она качает головой. Видимо, не расскажет до нашего утреннего обмена разумами.

Я пошёл вопреки своим планам и взял на ужин полный рацион. Сегодня я проделал большую работу, и она ещё не закончена.

Кстати, если уж говорить о нормировании, то это напоминает мне ещё об одной проблеме, которая передо мной стоит: фильтры углекислого газа.

Оксигенатор в доме расщепляет молекулы СО2 на углерод и кислород с помощью мгновенного нагрева и электролиза. Для скафандров существуют похожие системы меньшего размера, но мы их так и не получили. Первый подрядчик НАСА, нанятый для разработки скафандров, обанкротился, не сделав ни одного, не говоря уже о шестидесяти, необходимых для всех пяти миссий “Арес”. Так что за несколько месяцев до запуска НАСА передало заказ той же компании, что создала для нас роверы.

А поскольку роверы (по ещё более дурацким причинам) используют одноразовые фильтры углекислого газа, они решили, что в скафандрах тоже должны быть фильтры – потому что так они смогут использовать одни и те же расходники и добиться унификации.

Никто в НАСА не придал этой проблеме большого значения. Все были куда больше расстроены из-за главного косяка скафандров – идиотских лицевых щитков из безопасного стекла. Потому что, видите ли, производитель решил, что они будут дешевле, чем ударопрочный плексиглас с антирадиационным напылением, который использовался чуть менее чем в КАЖДОМ скафандре в истории. Но скафандры были поставлены слишком поздно, чтобы в них что-то менять, не упустив стартовое окно для "Арес I", а затем бюджеты, перемешанные с политикой, помешали заменить их впоследствии.

И по сравнению с проблемой забрала, наличие фильтров углекислоты вместо автономной оксигенаторной системы мало беспокоило НАСА, потому что фильтры маленькие и лёгкие, и они могли позволить себе отправить их намного больше, чем нам было нужно, в общей сложности обеспечив по девяносто часов наружных работ на человека.

Таким образом, вместо ровера и скафандра, которые могли бы удалять углекислоту до бесконечности – и такая технология была у нас уже довольно давно – мне достался костюм с очень ограниченным временем наружных работ.

А именно, около полутора тысяч часов, что мне надо растянуть аж на четыре года.

Ура, синдром "изобретено не нами"! Ты просто сказочно меня поимел.

Интересно, а как инопланетяне с этим справляются? Я ещё ни разу не видел, чтобы они перезаряжали свои костюмы, и они не используют мои запасы воды для своих выходов за пределы Дома. Ещё одна вещь, которую нужно спросить во время слияния разумов, где-нибудь между "как вы вытираете задницу копытами?" и "эта штука у тебя на голове – солёный огурец или ты просто рада меня видеть?"

Да, это ужасная шутка даже по моим низким стандартам. Пойду лучше работать.

Запись в журнале – Сол 11 (2)

Я отыскал накопитель для хранения данных Йоханнсен. Нам всем разрешили иметь при себе цифровые носители с любыми развлечениями, какие мы хотели взять с собой в дорогу. Свой я оставил на "Гермесе", потому что, дурной я, считал, что буду слишком занят и взволнован тут, чтобы тратить время ещё и на них. Флэшек Мартинеса и Бека я не нашёл, но остальные трое оставили их тут, внизу. Правда, у Фогеля там всё по-немецки, так что мне от неё не много пользы.

А Йоханнсен, как оказалось, настоящая фанатка "Битлов" – тут вся их музыка, плюс множество сольных работ Леннона и Маккартни. Ещё куча романов Агаты Кристи в текстовом формате и несколько доисторических компьютерных игр. Но хватает и "Битлз" ― я просто хочу немного других звуков, помимо бубнежа инопланетян и гудения аппаратуры Дома.

Я решил упомянуть об этом, потому что пришельцы начинают подпевать. Они не понимают слов, но у них неплохо получается подражать, и они все без исключения умеют петь. Даже дракон поёт лучше, чем я.

Так что я работаю над инвентаризацией продовольствия под хор, исполняющий "With a Little Help From My Friends"[2].

Это красиво и жутко одновременно. И это почему-то заставляет меня ужасно тосковать по дому, что, в общем-то, странно, ведь, когда я рос, мои родители были фанатами Nirvana.

Примечания:

Ну, вот мы и взглянули в первый раз на руководство НАСА, или, по крайней мере, какую-то его часть. Мне ещё много что хотелось бы сказать о том, как НАСА показано в книге, но это в примечаниях к будущим главам.

Прямо сейчас я бы хотел обсудить другую вещь: связь.

Когда я впервые начал делать заметки для этого проекта, то планировал дать "Гермесу" контакт с Уотни в течение первых двадцати дней или около того с момента отмены миссии, используя пакетную передачу данных во время очень коротких моментов, когда корабль и база были бы достаточно близки для связи. Я базировался на максимальном расстоянии, с которого ровер когда-либо регистрировал приём сигнала, и оно оказалось чуть меньше ста километров.

Нет проблем, подумал я. Сто километров ― официальная граница атмосферы на Земле, верно? А на Марсе атмосфера всего один процент от земной, верно? Значит, "Гермес" должен быть в состоянии опуститься куда ниже, верно?

Нет, нет и нет.

Во-первых, высота сто километров считается космосом, потому что на этой высоте крылья и аэродинамические стабилизаторы становятся бесполезными. На ста километрах вы должны лететь на первой космической скорости или выше, чтобы получить какую-то существенную подъёмную силу от крыла. Но это не то же самое, что сказать, что тут нет воздуха. На высоте ста километров всё ещё достаточно воздуха, чтобы замедлить корабль до суборбитальной траектории. "Скайлэб" летал на почти двухсоткилометровой орбите и упал через семь лет. МКС сегодня крутится на высоте четырёхсот километров, и ей всё равно требуются двигатели для подъёма орбиты из-за атмосферного сопротивления. Нельзя назвать чёткой границы, где воздух кончается и начинается вакуум. Природа так не работает.

Во-вторых, на Марсе атмосферы гораздо меньше... но, по иронии судьбы, благодаря более низкой гравитации и отсутствию сильного магнитного поля, его менее плотная атмосфера поднимается намного выше, чем земная. Я не смог найти никакого простого и ясного ответа о "границе космоса" на Марсе или о том, какая орбита будет считаться безопасной, но было ясно, что это будет намного выше, чем сто километров.

Ну и, наконец, причины, представленные здесь. В самом лучшем случае потребуется, чтобы "Гермес" подловил Уотни в ровере. В котором он не включает радио, потому что считает, что ему тут не с кем говорить. Единственный вариант был в том, чтобы каким-то образом подать ему сигнал через канал радиомаяка Дома... что потребовало бы буквально задавить радиомаяк более мощным сигналом, причём с куда большего расстояния. Я поиграл с этой идеей пару часов, понял, что не смогу оправдать такое допущение и решил признать, что Уотни не сможет говорить с "Гермесом".

Итак, перейдём к марсианской стороне сегодняшней главы.

Одна из вещей, которую в фильме поправили относительно книги, ― это забрало скафандра Уотни. В фильме он повредил лицевую пластину шлема и использовал клейкую ленту, чтобы успеть добраться до безопасного места (и запасных шлемов).

В книге лицевая пластина ― это безопасное стекло, такое же, как в боковых и задних окнах вашего автомобиля, которое рассыпается на десять миллионов крошечных кусочков, когда оно разбивается. Уотни пришлось... ну, я и так уже накидал тут достаточно спойлеров волей-неволей, так что я просто скажу, что ремонт потребовал более экстремальных методов, чем клейкая лента.

Теперь вы вполне резонно скажете, что только полный идиот может поставить жизнь астронавта в зависимость от вещи, которая не выдержит сильного удара. И здесь определённо есть момент, в котором Энди Вейр сильно облажался.

Но я все равно его оставлю.

Для начала, примерно через год после того, как книга была впервые выпущена в цифровом виде, была разработана новая портативная система жизнеобеспечения, которая может удалять CO2 из космического скафандра в течении неограниченного времени. Никакие фильтры не требуются вообще. Пока у вас есть кислород и электричество, вы в шоколаде. Это означает, что одна из основных точек напряжения в оригинальном романе основывалась на устаревших на двадцать лет технологиях. Но я не хотел полностью убирать этот момент, даже если у пони есть что-то лучше этого, поэтому я решил оставить фильтры. И кто знает? Возможно, я ещё найду для них место в сюжете.

Второе и более важное... Подрядчики НАСА допускали подобные косяки на протяжении всей истории космических полётов. Иногда это была вина НАСА (главный урок, который космический челнок должен преподать всем будущим конструкторам космических аппаратов, ― вся жизненно важная инфраструктура должна разрабатываться в первую очередь, а не быть в середине списка). Но зеркало "Хаббла"? Мёртвая точка в подвесе гироскопов навигации командного модуля "Аполлон"? Половина систем в лунном посадочном модуле? Другие фанаты космоса наверняка смогут привести огромный список других ошибок, начиная от просто нелепых до критически важных и откровенно смертельных, порождённых сочетанием жёстких сроков и государственных контрактов с минимальными затратами, и прежде всего феноменом, который Уотни называет здесь в моей истории: синдром "изобретено не нами".

Пони вообще любят музыку, а учитывая, насколько просты и часто бессмысленны тексты "Битлз", я подозреваю, что второе "Британское Нашествие" неизбежно.

1 ↑ Desk Blotter — коврик, кладётся на стол, можно передвинуть со всем содержимым, не скользит, не позволяет испортить дорогую столешницу. (прим.пер.)


2 ↑ "Битлз". "Жёлтая подводная лодка". 1967г. (Прим.пер.).

Сол 12

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 8

"Арес III" Сол 12

– Спитфайр, – сказала Старлайт Глиммер тоном, в котором так и слышался треск туго натянутых нервов, – если ты ещё раз попытаешься уложить меня в кровать, я воспользуюсь последней каплей своих магических резервов, но выброшу тебя наружу через шлюз. Не открывая его!

– Спитфайр, пожалуйста, осади немного, – сказала Черри Берри, вставая между двумя другими пони. – И Старлайт, я знаю, что ты вымоталась, но мы не должны спорить на виду у Марка.

Разведённые по нейтральным углам воображаемого ринга, пегаска и единорог пробормотали короткие взаимные извинения, и Черри вздохнула с облегчением.

"Я не готова к такому, – подумала она. – Я пилотирую корабли. Это всё, что я делаю, я пилотирую корабли. Я не лидер!"

Как же ей хотелось прямо сейчас ещё одну вишенку. Но она уже съела одну пятнадцать минут назад. Теперь у неё их оставалось всего пятьдесят две, и однажды они вообще кончатся, даже если есть их по одной в день. Но как же сильно ей хотелось! По правде говоря, Черри хотелось сразу целую корзину. Этого бы как раз хватило, чтобы унять стресс от необходимости постоянно строить из себя лидера. Но даже одна вишенка могла бы успокоить её нервы.

Но нет. Впереди ещё будут тяжёлые дни, когда вишен уже не останется. Они не смогут вечно храниться в холодильном ящике человека, поэтому когда-нибудь, может, на следующей неделе, а может, и через две, ей, вероятно, всё равно придётся съесть их все. Надо было заранее начинать учиться справляться с проблемами без вишен.

Жизнь без вишен. Едва ли она вообще стоила усилий.

“Соберись. Все пони на тебя смотрят, даже Марк. Они надеются на тебя, Черри".

– Что он сказал, Старлайт?

– Он говорит, люцерна и картофель, – ответила Старлайт. – Он фермер – по крайней мере, я думаю, что он сказал, что он фермер. Он говорит, что смыслит в растениях и ремонте. По каким-то причинам он считает, что сумеет заставить это работать, но наши ростки люцерны и его клубни свежей картошки – единственные жизнеспособные съедобные культуры, которые он сумел найти.

– Так он что, собирается сегодня выйти и посадить их там? – спросила Черри.

– Нет, он сказал "нужен план", так что я предполагаю, что сегодня он останется здесь. – Старлайт Глиммер нахмурилась, добавив: – Он также сказал, что работает над планом перемещения нашего корабля.

– Чего?!

– Этот корабль уже никогда не полетит! – заявила Спитфайр.

– Да он наполовину похоронен в земле! – добавил Файрбол.

– И в задней части такая дыра, что вся корма может просто отвалиться! – закончила Драгонфлай.

– Ну, так он сказал! – огрызнулась Старлайт. – И в этом тоже есть смысл. Мы не можем каждый день бегать туда-сюда по десять километров, особенно, если мы собираемся ограничить наружную деятельность до восьми часов, а то и меньше. Мы, даже используя его транспорт на поездку в оба конца, теряем больше часа!

– Но это невозможно без магии! – настаивала Спитфайр.

– Тогда нам просто нужно использовать магию, – улыбнулась Старлайт Глиммер. – Обе аварийные мана-батареи всё ещё работают. Сейчас в них чуть больше одного процента заряда. Если мы все проведём здесь день, ничего не делая, и если я перекачаю всю магию в одну из них...

– Да что с тобой не так? – воскликнула Спитфайр. – Ты что, угробить себя хочешь? Каждый день ты творишь это заклинание, чтобы поговорить с Марком, в ответ получаешь всякую ахинею, а потом валишься с копыт! Тебе нужно отдохнуть, Фауст тебя вразуми!!!

– Спитфайр, – прервала Черри Берри словоизлияние лидера "Вондерболтов".

– Нет, дай уж ей выговориться, – вмешалась Старлайт Глиммер. – В её словах тоже есть правда. Но я не могу отдыхать.

Единорожка заставила себя немного выпрямиться, притворяясь, что не так устала, как то было на самом деле.

– Посмотрите на всё, что есть у нашего хозяина! Машины, делающие это место пригодным для жизни! Камеры, записывающие устройства и компьютеры, которые невообразимо превосходят наши собственные! Электроинструменты и запасное оборудование…

– Да, – вмешалась Драгонфлай. – И единственный раз, когда он по-настоящему на меня разозлился, это когда я нашла его инструменты и стала в них копаться. А я просто хотела посмотреть, какие из них я сумею опознать.

– А что можем предложить мы? – спросила Старлайт. – Горстку семян люцерны, разбитый космический корабль и магию. Магию драконов. Магию чейнджлингов. Магию пегасов. Магию земнопони. И магию единорогов. Это всё, что у нас есть. Спитфайр права, что у нас её не так много, и что мы рискуем навредить себе, если будем неразумно её использовать. Но если мы вообще не будем её использовать, то просто умрём. Вот и всё, что мы тут имеем.

Все в их маленькой группе затихли. Тишина была такая, что Марк встал со стула и подошёл к ним с явным выражением любопытства на своей странной плоской физиономии.

– Вопрос стоит именно так? – наконец спросила Черри Берри.

– Именно так, – категорически отрезала Старлайт, вспышка её активности кончилась, и она позволила своему крупу наконец-то коснуться прохладного пола Дома.

– Нет магии – нет пони. Как бы то ни было, я думаю, что у Марка было бы куда как больше шансов на выживание, если бы нас вообще здесь не было.

Единорожка посмотрела в глаза Спитфайр и добавила:

– Мы обязаны сделать всё возможное, чтобы стать для него меньшей обузой.

Черри Берри попыталась сохранить нейтральное выражение лица, но в голове у неё проскочила мысль: "Вау. Кажется, теперь я знаю, как она сумела убедить всех тех пони отказаться от своих кьютимарок".

Спитфайр первой нарушила зрительный контакт, но только на мгновение.

– Моя первейшая официальная обязанность, – медленно произнесла она, – обеспечить здоровье экипажа "Амицитас".

– Именно об этом я и… – начала было заново Старлайт, но Черри Берри положила копыто ей на плечо – пришло время прекратить все эти пререкания.

– Ладно, это всё, что мне нужно было услышать, – сказала розовая земнопони. – Спитфайр, если у кого-то из нас появятся реальные симптомы магического истощения, ты можешь заставить нас сделать перерыв. Но план Старлайт мы использовать будем.

"Вот. Решение принято".

Черри повернулась к Старлайт и спросила:

– И каков же твой план?

– Жизнь порождает магическое поле, – ответила единорожка. – Чем больше жизни, тем больше магии. Выращивание растений означает гораздо больше жизни и больше магии, а следовательно, мы должны максимально помочь Марку с решением этой задачи.

– Но как он собирается здесь что-нибудь вырастить? – спросил Файрбол, махнув когтистой лапой в сторону ​​шлюза. – Там вовсе не центральный Филлинойс!

– Я не знаю, – призналась Старлайт. – Я спрошу его, когда у меня будет возможность. Но ему явно понадобится гораздо больше компоста, чтобы это получилось.

При этих словах она посмотрела прямо на Черри Берри, слегка подавшись вперёд.

– Ты чего на меня так уставилась? – возмутилась розовая кобылка.

– Магия земнопони.

– Какая ещё магия? Что это… – и тут на неё снизошло озарение. – О нет. О-о-о-о-о нет. Нет-нет-нет-нет и нет.

– Ты земнопони. У вас у всех уникальная связь с землёй.

– Выращивать вишни – это вовсе не мой особый талант! Вот поедание вишни в неограниченных количествах, это да, тут я талантлива! Вот почему я с семейной фермы ушла!

– Но ты всё равно можешь заставить растения лучше расти, верно?

– Ну… вроде да, – призналась Черри. – Но даже и близко не так хорошо, как другие пони!

– Но явно лучше, чем любая из нас?

Черри огляделась, вздохнула и смирилась с неизбежностью.

– Но я ненавижу возиться с навозом! – простонала она.

– А Твайлайт говорила мне, что ты постоянно этим занималась, – заметила Старлайт. – В Понивилле, когда бралась за любую работу.

– Но я тогда пыталась воплотить в жизнь свою мечту! Мечту о полёте!

– Ну, теперь мы все тоже будем воплощать мечту. Одну на всех, – ответила Старлайт. – Мечту не сдохнуть тут. Так что надевай хомут взрослой кобылицы и принимайся за компост.

– Ты же сама сказала, – заметил Файрбол с иронией, – что мы собираемся выполнять план Старлайт.

– Вот… дерьмо, – ругнулась Черри Берри.

– Оно самое, – проворчала Драгонфлай, и все пони, включая Черри, засмеялись.

– Но здесь всегда должны присутствовать как минимум двое пони, – сказала Старлайт. – Я пойду с Марком и возьму с собой одну батарею. Думаю, я смогу вытащить корабль из ямы, если у нас будет минимум двадцать процентов от полного заряда. Но другую батарею необходимо продолжать заряжать, и чем больше пони будет вокруг неё, тем лучше.

– Чур не я, – немедленно возразила Драгонфлай.

– И не я, – добавил Файрбол.

– Я буду нужна, чтобы выпустить шасси, – продолжила чейнджлинг. – И починить колёса, если они сломаны.

– Я из нас самый сильный, – заметил дракон. – Я могу хотя бы помочь откопать корабль. Да и, возясь в грязи, я, наверное, умудрился бы спалить всё это гов… компост.

Старлайт посмотрела на них, а затем на Спитфайр.

– Я хотела бы взять с собой Спитфайр, – сказала она наконец. – Она всегда трезво оценивает риски. А вот я в этом... не слишком хороша.

Пегаска обдумала это, но затем покачала головой.

– Они оба правы, – наконец сказала Спитфайр, махнув головой в сторону чейнджлинга и дракона. – Они будут нужны тебе, чтобы переместить корабль. Я помогу разобраться с нашим "королевским троном".

Она слегка улыбнулась и добавила:

– Обычно я как раз назначаю подобные наказания, а не исполняю их.

Черри Берри выдохнула. Спасибо Фауст за проблемы, которые решают себя сами. Если бы все споры разрешались так же легко. Земнопони ненавидела, когда возникали такие конфликты. Если бы она была на корабле, да хоть на каком-нибудь летательном аппарате, она бы точно знала, что делать. В любом другом случае... В любом другом случае она просто хотела, чтобы явилась принцесса или пусть даже королева Кризалис, на худой конец, и чётко сказала, что ей и всем остальным делать.

Вот, например, Спитфайр. Она уступила, чтобы предотвратить конфликт. Она взяла ответственность на себя. Она была лидером многие годы. Она знает, как обращаться с пони, слишком много о себе возомнившими. Да, у неё вспыльчивый характер и вообще нет терпения по отношению к гражданским лицам… правда, все четверо и были гражданскими, разве что Драгонфлай не вполне…

Или Старлайт Глиммер! Она знала, что нужно делать, и могла убедить других пони сделать это! Правда, однажды она убедила жителей целой деревни отказаться от своих индивидуальностей и сделать её своим верховным лидером… и считает магию решением абсолютно всех проблем… например, когда она поменяла кьютимарки принцесс… или промыла мозги друзьям Твайлайт… или чуть не уничтожила весь пространственно-временной континуум и… да, пожалуй, не лучший пример...

А как насчёт Файрбола? Он большой… и шумный… и высокий и очень ворчлив и угрюм почти все время… Ну ладно, тогда не Файрбол.

А Драгонфлай? Умная, опытная, крепкая… легкомысленная  адреналиновая наркоманка, настолько эгоцентричная, что это ещё чудо, что им не приходилось учитывать это самое эго при вычислении орбитальной траектории…

Ох, копыто мне в зад, похоже, мне всё-таки придётся продолжать выполнять эту работу, да?

– Хорошо, если мы договорились, – сказала она, – то я пошла за маркерами, и покажу Марку, что мы собираемся сделать.

– Расскажи ему о шасси! – настаивала Драгонфлай. – Мы их так и не выпустили, а их створки дополнительно усилены теплозащитой, так что они, скорее всего, в полном порядке!

"Новая проблема, – подумала Черри Берри. – Как нарисовать картинку, из которой будет понятно, что у нашего космического корабля, вероятно, ни одно колесо не спустило?"

Примечания:

Здесь нечего добавить, разве что указать, что "синдром самозванца" – реально существующая вещь. У Нила Геймана есть история о том, как он обнаружил, что Нил Армстронг страдал этим синдромом: "Посмотри на всех этих людей. Они создали и открыли такие замечательные вещи. Я же просто пошёл туда, куда они сказали мне идти".

Черри Берри больше не летает, и поэтому чувствует себя сильно не в своей тарелке.

Сол 13-15

"Гермес". День миссии 138

Изображение Митча Хендерсона появилось на всех рабочих станциях мостика второй раз за восемь минут.

– Митч Хендерсон на связи, – сказал он. – Коммандер Льюис, мы учли ваши аргументы о прочности "Гермеса" и куда более высоком качестве ваших снимков по сравнению с теми, что могут дать нам спутники. И поверьте мне, когда я говорю, что это было очень трудное решение, то так оно и есть. Но мистер Сандерс и доктор Капур решили, что те фотографии, которые вы делаете, больше не оправдывают всё увеличивающийся риск для "Гермеса".

Руководитель полёта глубоко вздохнул и добавил: 

– И должен сказать вам, что я полностью разделяю это решение. Возможно, было бы иначе, если бы мы смогли использовать "Гермес" совместно с МВМ в качестве комбинированной коммуникационной платформы, но вчерашний эксперимент показал, что это не сработает. Расстояние слишком велико, и либо ровер Уотни не может принять сигнал, либо он просто выключил радио для экономии энергии. В любом случае, мы считаем, что дальнейшие наблюдения за Ацидалийской равниной могут проводиться с помощью исследовательских спутников, и теперь нашим главным приоритетом является возвращение вас и "Гермеса" домой.

Митч наклонился ближе к камере, чтобы эта часть речи прозвучала более убедительно. 

– Я полностью согласен с вами, что вся карьера астронавта связана с риском. И я восхищаюсь вашей готовностью продолжать рисковать жизнью ради Уотни и его гостей. Но вы также рискуете "Гермесом", а для того, чтобы повысить шансы спасти Уотни, нам лучше доставить неповреждённый и полностью действующий корабль на орбиту Земли для текущего ремонта. Чем раньше мы это сделаем, тем лучше мы будем готовы к спасательной операции.

Это не значит, что вы не важны. Мы возвращаем вас назад, потому что ваши жизни наш главный приоритет. Но, даже если мы поставим жизнь Уотни выше вашей, решение будет неизменным. Вот что я вам хотел сказать.

Митч глубоко вздохнул и откинулся назад. 

– Ранним утром по Хьюстонскому времени мы передадим вам программы коррекции траектории с двумя орбитальными импульсами, необходимыми для вывода "Гермеса" на безопасную круговую орбиту, – сказал он. – После этого вы переведёте МВМ в спутниковый режим и отстыкуете его, а затем дадите полную тягу в сторону Земли. Программу мы отправим вам, как только вы подтвердите успешное получение программ корректировки орбиты. После этого Чарли вернётся в кресло оператора связи.

Мы знаем, что вы хотите помочь, но факты есть факты. Вы не можете вернуться к Уотни. Уотни не может подняться к вам. МВМ "Ареса IV" не успеет накопить достаточно топлива, даже для сценария аварийного выведения без выхода на круговую орбиту, по крайней мере до 443-го сола, да и Уотни всё равно не сможет добраться до него прямо сейчас. И вы не можете общаться с ним. Вы сделали всё, что могли. Время отправляться домой.

Губы Митча двигались ещё секунду или две, как будто он хотел сказать что-то ещё, но все, что раздалось в итоге, было: 

– Хендерсон, конец связи.

Видео завершилось.

Фогель вздохнул и откинулся на спинку кресла. 

– Что ж, – сказал он, – мы пытались. 

Он не ожидал, что протест Льюис изменит решение НАСА, но он был впечатлён тем, как много страсти она вложила в свое сообщение, оставаясь при этом спокойной, объективной и профессиональной. Фогель внутренне это одобрил; в том, как она говорила, было что-то почти немецкое. 

И, если говорить откровенно, он и сам хотел остаться здесь подольше… если бы только… если бы только…

– Должно быть что-то, что мы можем сделать, – пробормотала Йоханнсен.

– Ты же знаешь, что нет, – ответил Мартинес, хлопнув по подлокотнику своего кресла. – Мы от него так же далеки, как богач от Царства Божьего.

– Тем не менее, это купило нам ещё один виток, – наконец сказала Льюис. – Камеры готовы?

– Видеокамера в норме, – сообщила Йоханнсен.

– Фотокамера готова, – отозвался Фогель.

– Точка наибольшего сближения через семь минут… ровно, – сообщил Мартинес.

– Всё внимание на место крушения, – сказала Льюис. – Марк был там вчера. Это наш наилучший шанс найти его... и попрощаться.

– Не попрощаться, – сказал Фогель, и, к собственному удивлению, его обычно тихий голос звучал громче, чем он ожидал. Он заставил себя расслабиться и добавил: – Мы говорим ему auf Wiedersehen – "до скорого свидания".

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 10

"Арес III" Сол 14

– Знаешь, – признался Файрбол второму пилоту, – я даже не думал, что мне снова придётся сесть в это кресло.

Потребовалось очень много раскопок и поистине идиотская демонстрация единорожьего упрямства, чтобы то, что осталось от "Амицитас", было наконец вырвано из недр Марса. Удивительно, но шасси практически не были повреждены и в срочном ремонте нуждалась только одна шина. Приведение в действие механизма их выпуска заняло всё утро: Файрбол помогал поднимать один край корабля за другим, в то время как инопланетная обезьяна и Драгонфлай вкопытную крутили приводы.

Даже после того как Старлайт Глиммер снова пыталась помочь поднять корабль своим телекинезом (опять?! Как будто ей мало было вчерашнего), в батарее осталось немного маны, поэтому Драгонфлай снова установила её в корабль. Преобразователь маны в электричество всё ещё работал, но они отключили абсолютно все системы на корабле, вне зависимости от того, пострадали они или нет, чтобы сэкономить энергию для одной-единственной системы, которую оставили работающей – системы рулевого управления переднего шасси.

И вот они ползли за маленькой тележкой обезьяны. Честно говоря, тот факт, что ровер смог тащить что-то настолько превосходящее его по весу, впечатлил даже Файрбола, несмотря на его презрение к пришельцу. Почти. Впечатление было подпорчено тем, что, очевидно, эта сцепка космического корабля и обезьяньей тележки явно не могла двигаться быстрее, чем Кракл после того, как она врезалась головой в сталагмит… Дважды.

Что-то заткнуло Файрболу носовые пазухи, и он выпустил немного пламени, чтобы их прочистить. 

"Я что, правда скучаю по Кракл? – спросил он себя. – Это место на меня плохо влияет".

– Что-то случилось? – спросила Драгонфлай из кресла второго пилота.

– Нет, ничего, – соврал Файрбол. – Просто пейзаж напоминает мне о доме. Ничего такого.

– А мне нет, – сказала чейнджлинг. – Окрестности улья – это пустыня, но, по крайней мере, равнодушная пустыня, а это место активно нас ненавидит.

– Ты всё выдумываешь, – проворчал дракон.

– Ну, не знаю, – чейнджлинг не отводила взгляда от ровера, движущегося впереди и ниже их. – Королева всегда говорит, что когда она на орбите, то может чувствовать что-то, что безоговорочно её любит. Я никогда не чувствовала ничего такого. Но здесь я чувствую… чувствую...

Мордочка чейнджлинга сморщилась в сосредоточенную гримасу.

– Это словно шёпот или, может быть, очень тонкая дымка чистой ненависти. Нам тут не место. Мы здесь не нужны.

– Это меня вполне устраивает, – сказал Файрбол. – Мне здесь тоже не очень нравится, и я готов отсюда убраться при первой же возможности.

– Интересно, Буцефал такой же?

– Всё, что я сказал, – произнёс дракон, которому совсем не понравилось то направление разговора, куда его увела чейнджлинг, – что это похоже на земли драконов, просто тут надо добавить парочку скал и несколько вулканов, ну и воздуха, которым можно дышать, и всё будет как дома.

– "Амицитас", это Старлайт Глиммер. – Системы связи в их скафандрах, будучи основанными на магии, были несовместимы с рацией инопланетянина, но отлично общались между собой. – Справа по курсу камень. Марк поворачивает налево.

– "Амицитас", принято. Держимся левее, – ответил Файрбол, подталкивая джойстик управления. Внезапный звук двигателя, который поворачивал переднее шасси, отозвался эхом в тишине корабля.

– Пока я на связи, – добавила Старлайт, – давайте проверим состояние батарей скафандров. У меня здесь сорок процентов.

Файрбол проверил свою. 

– Пятьдесят два процента.

– Тридц… не может быть! – Драгонфлай постучала по забралу своего шлема, но отображаемые числа не изменились. – Старлайт, у меня тридцать один процент.

– Принято. Я скажу Марку, что нам нужно прервать буксировку и через час вернуться на его базу.

– Старлайт, нам ещё далеко? – спросил дракон.

– Я пока не умею читать данные с приборов Марка. Но, судя по всему, мы чуть ближе, чем на полпути. Выправляйте шасси.

– Шасси выровнены, – сообщил Файербол.

– Тридцать один процент, – пробормотала Драгонфлай. – И я делала самую лёгкую работу из нас троих.

– Да, что это с тобой? – усмехнулся Файрбол. – Захотелось подкрепиться от батареек вместо любви?

– Не смейся, – отрезала Драгонфлай. – Для нас, чейнджлингов, это одно и то же. А от тебя, кстати, я вообще не получаю почти ничего.

Дракон всё равно рассмеялся. 

– Так почему же ты продолжаешь крутиться вокруг меня? – спросил он. – Когда ты не играешь с этой обезьяной, то ходишь за мной как тень.

– Я провожу время со всеми, – ответила чейнджлинг. – Но вот ты этого не делаешь. Ты держишься на расстоянии от всех.

– Да, держусь, – проворчал Файрбол. – Вы мне все не нравитесь. Я думаю, что вы все чокнутые.

– Даже инопланетянин?

– Особенно инопланетянин. Ни один дракон не станет делиться своей едой с незнакомцем. Особенно если еды мало.

– В этом плане он немного похож на пони, правда?

Файрбол поразмыслил об этом. Инопланетянин много улыбался и продолжал пытаться разговаривать с существами, которые его не понимали. Он не набросился на его драгоценные камни (а в своде жизненных принципов Файрбола это значилось как чистое безумие), и ему, казалось, нравилось возиться со сломанными вещами и копаться в грязи.

– Теперь, когда ты это упомянула, – согласился дракон, – я это тоже заметил, да.

– Сумасшедший, как и все остальные.

– Да, он такой.

– И мы, не-пони, должны держаться вместе.

На это у Файрбола уже были возражения. 

– Так вот почему ты продолжаешь приставать ко мне?

– Мм, – прожужжала Драгонфлай, и её реактивный ранец дёрнулся, когда она бессознательно завибрировала крыльями под костюмом. – Кроме того, что ты выглядишь одиноким, ты недолюбливаешь меня меньше остальных.

– Ну… да, – жучина всё-таки завела разговор в соплежуйство. Гадство. – Я у тебя в долгу. Я тебе многим обязан.

Дракон слегка ухмыльнулся и добавил:

– Ты мне даже на самом деле могла бы понравиться, если бы не была безумнее, чем все остальные пони, вместе взятые.

– Я что, похожа на этих… О нет, – простонала Драгонфлай. – Только не ещё одна грёбаная канава.

Перед марсоходом прямо на их пути раскинулся ещё один неглубокий овраг.

– Старлайт, "Амицитас", – сказал Файрбол, – тормозите.

– Спасибо, "Амицитас", – сказала Старлайт. – Ну, вы уже знаете, что делать.

– Да знаю я, знаю, – проворчал дракон. – Мы только за сегодня делали это трижды. О-о-о, моя спина.

После того как корабль замедлился от своей черепашьей скорости до полной остановки вслед за ровером, он добавил:

– Чья это была гениальная идея сделать посадочные колеса на этой штуке такими крохотными? 

– Это была идея пони, – прошипела Драгонфлай, отключив питание.

Запись в журнале – Сол 15

Я думаю, что это были худшие три дня в моей жизни.

Потребовалось три дня невероятно тяжёлой работы и напряжения, но мы наконец притащили инопланетный корабль к Дому. Утром 13-го сола я и не думал, что мы вообще сможем это сделать. Утром 14-го сола я понимал, как мы собираемся это сделать. И когда мы вернулись к Дому, мне стало интересно, зачем мы вообще это сделали.

Позвольте мне быть более конкретным – то, что мы сделали, было чудом. Только одержимость инопланетян сделать свой корабль как можно более неразбиваемым позволила сохранить шасси в целости и сохранности. Тем не менее, если бы не Мачо Дракон и Старлайт, мне бы пришлось всю эту грязь и камни перекопать своими руками. (Да, руками. У меня есть пара инструментов для отбора проб камня и почвы, но они не предназначены для перемещения большого количества материала. Для удаления рыхлого грунта руки оказались более эффективны).

Для начала... Я, вероятно, должен относиться к Файрболу с большим уважением. Он намного сильнее, чем выглядит. Я даже не хочу думать о том, сколько тонн весит этот корабль, но время от времени ему удавалось поднять нос или одно из крыльев достаточно высоко и удержать его так достаточно долго, чтобы кто-нибудь другой мог втиснуть снизу камень или раскрутить привод выпуска шасси. Если он предложит мне побороться на руках, то сделаю вид, что вывихнул запястье. Просто надеюсь, что он не начнёт трясти с меня деньги на обед. С такими проблемами мне не справиться.

А ещё тут есть Старлайт, мой маленький гений-экстрасенс. Во время этой поездки я узнал, что провёл больше недели, живя рядом с Йодой и капитаном Кейвманом, засунутых вдвоём в тело одной лошадки.

В 13-й сол мы потратили половину времени, отпущенного на наружные работы, разгребая обломки, и никуда особо не продвинулись, когда Старлайт вытащила одну из этих коробок и сказала инопланетный эквивалент: "Эй, чувак, подержи моё пиво, смотри, как надо" (ладно, она сказала "подержи мои сенные шарики, я сама всё сделаю", насколько я понял). А затем она зажгла свою психическую силу и подняла этот огромный корабль точно так же, как Йода поднял X-Wing Люка. Я там чуть не обосрался от такого зрелища.

И вот, когда корабль уже летит по воздуху и поворачивает нос к нам, волшебный свет начинает реально мерцать и я смог только услышать, как капитан Кейвман говорит: "Унга-бунга магия таки вышла”, а корабль величественно падает с ускорением в 3,7 метра в секунду за секунду прямо на землю. (Вы хотите знать, насколько громким должен быть звук, чтобы услышать его в разрежённой марсианской атмосфере? Вот настолько громким.) А затем мы тащили её обратно к роверу и вернулись в Дом, чтобы она могла отоспаться после всего этого.

И затем она должна была делать это снова, и снова, и снова, так же, как и Файрбол, вплоть до самого Дома. Тут всего десять километров, но в итоге у нас ушло больше двух солов на их преодоление.

Почему, спросите вы? Для начала, потому что я не мог использовать встроенный буксирный крюк ровера. Конструкция буксировочной сцепки специально разработана для того, чтобы соединять два ровера вместе. Кроме механического сцепления, в неё входят кабели питания и воздушные шланги, чтобы можно было совместно использовать электричество и средства жизнеобеспечения. Сцепка была сделана так на случай, если один из роверов при наружных работах сломается и его надо будет тащить. Но на практике оказалось, что прицепить к ней что-нибудь тяжёлое для буксировки по поверхности Марса невозможно.

По очень грубым прикидкам, корабль пришельцев весит где-то раз в пятнадцать-двадцать больше, чем один мой ровер. Так что после примерно десяти секунд тщательного и взвешенного обдумывания вопроса я сказал “на хуй” и решил привязать тросы прямо к раме ровера.

Так сложилось, что простая верёвка, вроде той, что вы можете купить в ближайшем хозяйственном магазине, не считается критически важным ресурсом у инженеров НАСА, планировавших эту миссию. Надеюсь, вы, историки из будущего, исправите этот недосмотр для будущих межпланетных экспедиций. У меня не оказалось ни единого метра.

Но зато у меня было множество силовых кабелей различной длины в качестве замены, практически ко всему, начиная от солнечных батарей до полевого оборудования и систем Дома. Я собирался сплести их вместе для надёжности и использовать в качестве буксировочного троса, но оказалось, что мне это и не нужно – у инопланетян, оказывается, были аварийные парашюты для экстренного торможения. Я думаю, что те, которые они использовали при посадке, автоматически отцепились и их сдуло во время бури. Но они настолько безумно подготовленные, что у них на борту был второй комплект парашютов, чтобы систему можно было перезарядить и использовать ещё раз! Даже НАСА не доходит до такого.

Стропы парашютов сошли за тот самый буксировочный трос, в котором я нуждался, хотя это довольно странный трос. Вещество, из которого он был сделан, кажется очень эластичным. И в принципе похожее на резину – чёрную с уродливыми зелёными прожилками. Но, в отличие от резины, оно не становится хрупким в сухой, промёрзшей марсианской атмосфере, и трос показал себя достаточно прочным, когда я нашёл точки крепления в нише переднего шасси.

Но давайте посмотрим правде в глаза, это всё равно была парашютная стропа, а не специальный буксирный трос, каким ему положено быть. Так что единственное, что скрепляло ровер и корабль, это несколько узлов из тех, что я запомнил с лагеря бойскаутов и тренировок астронавтов по выживанию в диких условиях. В такой ситуации я не мог рисковать и вести ровер на максимальной скорости.

Итак, это была первая проблема. Вторая проблема? Мощность. Мне повезло, что мы на Ацидалийской равнине, которая в основном плоская. Если бы у нас были по маршруту какие-то серьёзные и затяжные подъёмы, или, ещё хуже, спуски – игра бы закончилась, не начавшись. На каждом из четырёх колёс ровера установлен свой собственный электродвигатель, который выдаёт невероятный крутящий момент, но им пришлось преодолевать инерцию огромной массы корабля. А масса – штука неизменная, независимо от того, на Марсе вы её тянете или на Земле.

Так что я много буксовал на месте, пока не определил, как правильно придавливать педаль газа. И, поскольку мы не могли полагаться на надёжность тормозов инопланетного корабля, то, как только мы вообще трогались с места, то не осмеливались двигаться быстрее одного километра в час.

Что подводит нас к третьей проблеме: колёса. Ровер – это большой, высокосидящий транспорт с огромным клиренсом и независимой подвеской всех колёс, что позволяет ему без проблем проезжать над, а то и прямо по довольно-таки большим камням. Что вполне объяснимо при колёсах диаметром почти в полтора метра.

Шасси инопланетного корабля, напротив, примерно вдвое меньше, чем шины дорожной фуры. И уж точно меньше, чем шины на реактивном лайнере или старом шаттле. И если задние стойки шасси были ровно такой длины, что колёса только-только выдвинулись из своих ниш, то стойка переднего гораздо длиннее и тоньше, и из какого бы хренсломания она ни была сделана, даже небольшой камень, попавший под эту фиговину, угробит всё.

К счастью, дракон на пару с жукопони смогли как-то включить рулевое управление своего корабля, что облегчало уклонение от камней. Но это, опять же, означало, что я не мог ехать быстро, потому что мне приходилось объезжать камни, о которых раньше я бы даже не задумался, чтобы держать корабль на ровной поверхности.

И это подводит нас к последней и наиболее ужасной проблеме: рельефу.

Издали Ацидалийская равнина выглядит плоской, как блин. Это один из наименее обезображенных кратерами регионов Марса. Мы специально приземлились здесь недалеко от долины Мавра, потому что это часть древнего аллювиального веера, где сток с Земли Аравия изливался в некогда самый большой океан Марса, и где накапливались всевозможные осадочные отложения.

Но дело в том, что океан высох, когда Марс замёрз. И точно так же, как на всех тех фотографиях с потрескавшейся почвой в репортажах о засухе, когда Ацидалийская равнина высохла, она тоже треснула… правда, в более крупных масштабах. Таким образом, сегодня поверхность представляет собой большие участки почти идеально плоской поверхности (за исключением пары кратеров, да разлетевшихся от них обломков), пересечённые широкими, но, к счастью, неглубокими оврагами. Ширина у них, в среднем, около метра, а дно на удивление рыхлое. Это меня озадачило, учитывая, насколько прочная основа находится под верхним слоем пыли и песка, но, опять же, геолог миссии не я, а Льюис.

Ровер в одиночку способен справиться с этими оврагами, даже не замедляя хода. (Напомню, максимальная скорость 25 километров в час, помните? Я мог бы ехать на велосипеде быстрее, чем на ровере). Но буксировать инопланетный корабль? Тут уж без шансов.

По пути от зоны “Эпсилон” до Дома мы пересекли их ровно десять штук, так что, не будь Суперъящера и Капитана КейвЙоды, первый же из них стал бы и последним. Каждый раз нам приходилось останавливаться, тщательно планировать спуск в овраг, чтобы не допустить переворачивания инопланетного корабля, подтаскивать его как можно ближе к краю, отцеплять ровер, заезжать на нем на дальнюю сторону и снова впрягать. А затем, с помощью Файрбола, толкающего сзади, и Старлайт, использующей Силу, чтобы поднимать нос корабля, пока переднее шасси не перевалит через край, мы перетаскивали эту громадину через всю эту рыхлую почву, в которой вязли колеса. Затем мы несли нашу маленькую храбрую единорожку обратно в марсоход, чтобы она могла прийти в себя, и проводили ещё час или около того, двигаясь по марсианской поверхности к следующему оврагу, после чего всё повторялось снова.

Мы и не надеялись сделать всё это за один раз. Каждый вечер мы возвращались в Дом, чтобы перезарядить ровер и скафандры, не говоря уже о нас самих. Но это действительно было нужно. Слава Богу, всё закончено. Теперь, вместо того чтобы полчаса ехать на ровере, мы можем добраться до инопланетного корабля просто пройдя на север мимо солнечной фермы – максимум три минуты на свежем воздухе.

Старлайт сейчас в своей койке, а Спитфайр выглядит так, словно собирается её к ней привязать. Правда, я не думаю, что это надолго её остановит. Между подъёмами она ехала со мной в ровере. Все последние три дня единорожка не использовала на мне свою мозгомагию – вероятно, приберегала для поддомкрачивания корабля – но на 14-й сол она взяла с собой планшет и маркер.

Плюс вождения по Марсу со скоростью один километр в час заключается в том, что ты вряд ли собьёшь собаку или ещё чего-нибудь, если надолго отвлечёшься от дороги. Поэтому, когда Старлайт и я не рисовали всякие пиктограммы, мы начали учить друг друга математике.

Вот уж где начинаются настоящие странности. Потому что у инопланетян есть не только земная еда, но и земные числа.

Ну, во всяком случае, достаточно близкие. Их “два” и “три” немного отличаются – там острые углы вместо кривых. Но всё-таки это десятичная система счисления с узнаваемыми индо-арабскими цифрами. То же самое с основными математическими операторами. Нам пришлось добраться до сложной алгебры, прежде чем некоторые из символов стали различаться, но даже тогда они сохранили сходство с греческим алфавитом. Старлайт опознала большую часть того, что писал я, и часто забегала вперёд меня.

Но в обратную сторону это не сработало. Она написала несколько выражений, которые я не опознал и до сих пор понятия не имею, что это. Очевидно, это были достаточно сложные концепции, поэтому объяснить их смысл с помощью простых картинок не вышло, поэтому каждый раз, когда мы достигали этой точки, Старлайт переходила к чему-то другому.

Я сделал фотографию планшета, заполненного математическими выкладками, которые она нарисовала самыми последними. Половину занимал круг, окружающий семиконечную звезду. Наверное, чем-то таким положено вызывать демона, чтобы продать душу за пятёрку по тригонометрии. Вместо рун лучи были полны уравнений, записанных символами, из которых я смутно узнал от силы половину. Cколько бы лет ни прошло, прежде чем ты найдёшь этот журнал, о бесстрашный читатель, подозреваю, что разбираться в этом ты будешь ещё дольше.

Но дело сделано. Инопланетный корабль припаркован на своих колёсах с милой посадочной лесенкой, развёрнутой от шлюзового люка, всего в нескольких минутах ходьбы, и теперь его можно не торопясь потрошить на запчасти. Ровер подключён к питанию Дома для подзарядки, а я сижу над своим полным рационом впервые за несколько дней, потому что, чёрт возьми, я его заслужил.

Драгонфлай до сих пор не съела даже одного полного рациона с тех пор, как мы все тут оказались. Я предложил ей часть из своей доли, но она махнула копытом, хотя всё равно после поблагодарила, обняв. Это было так мило, в стиле "исчадье ада хочет обнимашек", что у меня аж ноги подкашиваются.

Но что всё-таки с ней такое? Её мучает чувство вины? Нет, конечно, она не творила чудес, как её друзья – единорог и дракон, но трудилась она по крайней мере так же усердно, как и я. Надо всё-таки расспросить об этом Старлайт.

Но сначала есть и спать. Я голоден и очень, очень устал. Думаю, завтра я расслаблюсь и займусь чем-нибудь весёлым.

Копание в земле первым приходит мне на ум.

Приложения:

Да, первая глава, которая охватывает более одного дня на Марсе.

“Гермес” пока что покидает нашу историю. Я всё ещё не могу решить, вернутся они или нет.

Несколько читателей предложили экипажу "Гермеса" собрать побольше еды в МВМ и отправить его обратно на Марс. Проблема с этим планом в том, что у НАСА нет веских причин, чтобы устанавливать на МВМ систему, которая позволила бы уже взлетевшему модулю безопасно вернуться в атмосферу, и целая куча других веских причин для того, чтобы так не делать. Кроме того, если они не смогут каким-то образом сообщить Уотни о его посадке, то Марк никогда не узнает, что МВМ вообще там есть... А если сажать его рядом с Домом, то есть риск врезаться в жилой модуль и вообще убить всех.

Буксировка “Амицитаса”, тут я признаю, наименее вероятная часть истории на настоящий момент, но вы сами понимаете, что Уотни, по крайней мере, сделал бы попытку. К счастью, на его стороне магия... вроде как. Временами.

Драгонфлай работает не только с Уотни.

Когда Энди Вейр писал книгу, он опирался на фотографии Марса эпохи 1990-х годов. С тех пор у нас появились снимки получше. Оказывается, кратеров гораздо больше, чем рассчитывал Вейр, и, конечно, овраги на поверхности (которые на самом деле гораздо сложнее преодолеть, чем я представил в этой истории). Лучшая гипотеза об образовании оврагов, как я уже говорил: высыхание древнего океана около трёх миллиардов лет назад. (Кроме того, в книге Марк делает несколько замечаний о невыразительных равнинах, на которых находится Дом... хотя, если посмотреть точные координаты, которые приводятся в книге, то они оказываются как раз внутри небольшого, в основном занесённого илом кратера.)

Математика, которую Уотни не понимает, связана с магией. Я только что дописал главу, которая даст ему лучшее представление о том, что это значит.

Сол 16

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 12

"Арес III" Сол 16

– Мы, вообще-то, должны нормировать наши рационы, – возмутилась Старлайт, когда Спитфайр поставила перед ней полную, неподелённую порцию (хорстонское гумбо с фасолью, рисом и особой смесью специй).

– Пациенты должны хорошо питаться, – холодно сказала пегаска. – А теперь сунула туда свой нос и съела всё. И если я увижу, что этот рог хоть на секунду засветился, я с ним поиграюсь, как жеребёнок с дверным молотком.

Мгновение спустя рядом с тарелкой возник один из стаканов Марка, наполненный белой жидкостью, которая, вероятнее всего, была восстановленным молоком.

Старлайт отложила планшет и приступила к еде. Это не смогло отвлечь её от насущной проблемы, над решением которой она билась уже больше часа, постоянно крутясь по замкнутому кругу. На самом деле единорожка едва чувствовала вкус еды. (К счастью для неё, тело проявило больше здравого смысла, чем разум, каждые тридцать секунд делая паузу, чтобы взять стакан и глотнуть мерзостной жидкости, которая когда-то, может, и была молоком, но за свои многочисленные преступления была сослана в Тартар по личному приказу принцесс. Главное, что эта мерзость хоть немного остужала жжение специй на языке.)

Старлайт не разговаривала с Марком за завтраком: у неё болел рог и она чувствовала себя уставшей – верный признак очередного приступа магического истощения. Но, когда он взял две лопаты, два самых больших пластиковых ящика из тех, что были в Доме, и вместе с Черри, Драгонфлай и Файрболом вышел из шлюза сразу после завтрака, ей стало любопытно. Очевидно, что-то было запланировано, пока она ещё спала, и она не знала, что это было.

Единорожка мучилась от неопределённости, пока через некоторое время шлюз снова не открылся, чтобы впустить Марка и Файрбола с ящиками, заполненными марсианским грунтом. Вместе они отнесли контейнеры в дальний угол базы… ну, не то чтобы очень дальний – Дом Марка был размером со скромный одноэтажный семейный коттедж – и вывалили их на участок пола, который Марк до того тщательно расчистил.

Увидев такое, Старлайт использовала свою магию, и ей было плевать, болит там рог или нет, чтобы задать несколько очень конкретных вопросов.

ВОПРОС: Зачем ты принёс сюда землю?

ОТВЕТ: (с поправкой на ненадёжное действие заклинания перевода) Чтобы выращивать еду.

Ладно, с одной стороны это было понятно, но с другой – нет. Ничто не могло расти снаружи, это правда… Но Дом был совсем небольшим, особенно для шестерых жителей. И для коробки, о которой никто не хотел говорить, и которая пряталась за ширмой позади кроватей и воняла так, словно ею пользовались не шестеро, а все шестьдесят жителей, даже несмотря на закрытую крышку. Свободного места тут вряд ли хватило бы даже для небольшого садика, что разбивают перед домом исключительно ради удовольствия.

ВОПРОС: Покажи мне на планшете, сколько люцерны ты рассчитываешь вырастить.

ОТВЕТ: (заклинание перевода отключено, Марк несколько мгновений что-то делал на своём печатающем устройстве, а затем написал ответ на планшете, используя числа, которые они со Старлайт изучили во время Великой Буксировки): 1,5 кг / м2 / 65 дней. (Марк нарисовал восход солнца, чтобы обозначить день).

Старлайт опознала "кг" как один из символов на устройстве, которое Марк держал на одном из рабочих столов. Она подтащила инопланетянина к нему и ткнула копытом, а Марк поставил на него свою кофейную кружку. (Единорожка предположила, что это была именно кофейная кружка – форма была похожей, за исключением совсем маленькой ручки, в которую невозможно просунуть копыто.) Дисплей сбоку высветил цифру рядом с символом "кг". Ага! Так значит это весы, а "кг" — единица массы. Оставалось лишь уточнить, чему она равна.

Теперь в уравнении осталось лишь одно неизвестное, поэтому Старлайт снова засветила свой рог.

ВОПРОС: Нарисуй, насколько он большой (указывая на "м2" на планшете).

ОТВЕТ: (снова без магии перевода, Марк рисует внешний контур своего жилища, затем знак равенства и символы "92 м2")

Старлайт поблагодарила его, взяла планшет в передние копыта и, балансируя на задних ногах, пошла к своей койке, используя последние крохи магии, чтобы прихватить с собой маркер. На полпути Спитфайр забрала у неё и планшет (своими крыльями), и маркер (зубами), рыча страшные проклятья той пони, которая вечно не знает, когда остановиться. Тем временем Марк и Файрбол, забрав с собой ящики, отправились на дальнейшие раскопки.

Вернувшись в кровать, Старлайт заставила свою ворчливую няньку взять три разных пакета с едой и положить их на инопланетные весы. Числа были достаточно крупными, чтобы их можно было прочитать через всю комнату, и когда пегаска бросила на них третий пакет, они показали 1,2.

"Итак, – размышляла Старлайт про себя, – что бы ни обозначал этот "кг", но он выглядит довольно близко к килограмму пони. Это, может быть, даже и есть килограмм. Интересно, совпадает ли старая королевская система измерений? Есть ли у соплеменников Марка также фунты, кварты и копыта? Нам очень нужно что-то сделать с этим языковым барьером".

Но это была бесполезная мысль на данный момент. Ради простоты она использовала числа Марка, взяв маркер в зубы и записывая расчёты на планшете.

Рационы астропони были высококалорийной пищей, которая обеспечивала значительно больше энергии, чем требовалось обычному, среднему обывателю. Обычному рабочему пони требовалось около одного килограмма пищи в день, и он мог обходиться немного меньшим количеством, если не занимался тяжёлым трудом. (Старлайт всё ещё недоумевала, как Пинки Пай умудрялась жить на своей почти исключительно сахарно-мучной диете, ещё и вдвое превышающей то, что употреблял любой другой пони, и не превращалась при этом в дирижабль. Каким-то чудом Пинки оставалась лишь чуть пухлее, чем её подруги… и уж точно стройнее, чем некоторые другие жители Понивилля, например, Спойлед Рич... или, с досадой отметила единорожка, она сама.)

Итак, будем отталкиваться от минимально необходимого количества пищи на грани голодной смерти. Восемь десятых килограмма на пони в день. Файрбола и Драгонфлай пока оставим за скобками уравнения – чейнджлингу не требовалась твёрдая пища, а Файрбол утверждал, что хоть и может есть сырое сено, но оно у него не переваривается. Поэтому пока простой расчёт: три пони равняются 2,4 кг люцерны каждый день, при условии, что они сидят без дела.

Марк указал 1,5 своих почти-килограмма на каждый эм-квадрат, независимо от того, что это было за "м", за шестьдесят пять дней. За шестьдесят пять дней три пони съели бы в общей сложности 156 килограммов.

А полтора килограмма, умноженные на девяносто два этих самых эм-квадрат, равнялись… 138 килограммам.

Что приводило к нехватке восемнадцати килограммов еды, которую нужно было бы компенсировать из пакетов с едой. Но у пони её бы уже не осталось. По приблизительным подсчётам у Старлайт выходило, что корабельных запасов едва хватило бы, чтобы дожить до первого урожая... если его посадить прямо сегодня. А судя по крохотному клочку пола, который покрыла первая кучка почвы, это совершенно нереально.

Это означало снова тратить запасы еды Марка… и этот план ничего не давал самому Марку, даже если предположить, что он может есть сырую люцерну. Инопланетянин был крупнее любого из них, кроме, разве что, Файрбола, и, вероятно, ему нужно больше еды, что означало ещё больший дефицит, который…

“Ах да, Файрбол. Выращивание зерновых культур ничего не даёт для дракона. Это не сработает".

Пока Старлайт на автомате заканчивала свой ланч, её мысли возвращались к этому моменту снова и снова.

“Это не сработает. Нам нужно больше земли. И нам нужен урожай, который могут есть и Файрбол, и Марк. Марк, может быть, и фермер, но умеет ли он растить камни? И можно ли вообще выращивать камни в условиях почти полного отсутствия магии?”

Файрбол ел сапфиры два прошлых вечера. У него осталось одиннадцать. С другой стороны, до этого он немного нормировал потребление, поэтому у него оставалось на двадцать один день полных рационов или на двадцать шесть дней с пониженными рационами. Но, как только они закончатся, он будет вынужден перейти на еду для пони или Марка, и с этого момента начнёт страдать от нехватки нужных веществ. Как быстро и как сильно это проявится, она не знала.

В тот момент, когда Старлайт слизывала последние остатки неприятно острой пищи с носа, она услышала звук наполнения шлюза воздухом. Прибыл ещё один груз почвы, и, учитывая время, остальные, вероятно, ещё и возвращались на обед.

Старлайт очень надеялась, что так оно и есть. Она хотела провести ещё один сбор экипажа. Ей не хотелось снова использовать магию для общения с Марком, но над этой проблемой им нужно было работать всем вместе.

Если они не смогут быстро найти решение, то кто-нибудь может и умереть… А скорее всего – все.

Она смотрела на коробку с рассадой, где из земли начал подниматься крошечный лесок миниатюрных побегов люцерны. Несколько клочков зелени проглядывали сквозь белёсый цвет этого леса.

Это было даже не начало.

Запись в журнале — Сол 16

Ох-х! Это каторжная работа! Но она лучше, чем буксировка космического корабля, и, по крайней мере, мне с ней очень помогли.

Мы разделили наши обязанности, когда разобрались, как правильно всё это делать. Черри Берри и Драгонфлай могут кое-как управляться с лопатой, но мы с Файрболом в этом эффективнее – ура, пальцы – впрочем, у нас есть только две лопаты для отбора проб. Таким образом, он и я, в основном, копаем, в то время как Драгонфлай и Черри сгребают почву копытами, словно собаки в скафандрах. Мы заполняем небольшие контейнеры для образцов, а затем одна из них относит его к воздушному шлюзу и пересыпает в два самых больших контейнера, которые я смог найти. Когда они наполняются, мы с Файрболом проходим цикл шлюзования (что занимает примерно десять минут на откачку или закачку воздуха, в зависимости от направления), затаскиваем грунт в Дом и вываливаем на пол.

Вероятно, мы могли бы просто вырыть большую яму рядом со шлюзом, но я не стал так делать. Для начала, я не хочу пойти однажды утром в полусонном состоянии чистить солнечные батареи, провалиться в долбаную яму и сломать себе шею. А потом провести остаток вечности в раю, где каждый из астронавтов “Меркурия”, “Джемини” и "Аполлона" будет ржать надо мной.

Я прямо вот так это и вижу.

– Как ты умер, Бассетт?

– Я промахнулся мимо взлётно-посадочной полосы и врезался прямо в завод, который должен был инспектировать. Они потом нашли мою голову на парковке.

– Отстой. А ты как умер, Уайт?

– Я погиб, дабы показать, насколько поганой была конструкция "Аполлона-1".

– Да, это совсем отстой. Как насчёт тебя, Уотни?

– А я упал в яму на Марсе.

– Уотни, ты долбодятел. Эй, иди и познакомься Юджином Сернаном, он такого долбодятла давно не видал...

Но что куда важнее, как только вы снимаете больше, чем десять сантиметров верхнего слоя почвы, вы натыкаетесь на вечную мерзлоту. Верхний слой почвы чертовски сухой, но закопайтесь достаточно глубоко, и вы найдёте больше льда, чем могли бы себе представить, а копать его – просто абзац. Наши дрели для отбора образцов могли достаточно быстро проделать отверстие, но лопаты? Забудьте.

Конечно, возможность получить много воды прямо вместе с почвой может прозвучать заманчиво, несмотря на изнурительную долбёжку вечной мерзлоты. К сожалению, наряду с водяным льдом там в больших количествах находятся и менее приятные вещества, а именно перхлоратные соли – в основном перхлорат калия и перхлорат магния. Я не знаю, как они действуют на инопланетян, но для человека они довольно токсичны, в частности, перхлорат магния используется в качестве окислителя и красителя в некоторых фейерверках.

Перхлораты гидрофильны, то есть, они высасывают воду из окружающей среды и действуют как своего рода антифриз. Вот почему время от времени вы видите новую речку или какой-то другой признак недавнего потока воды. "Арес I" и "Арес II" обнаружили, что в пробах грунта концентрация солей достигает 2%, поэтому я предпочитаю копать то, что легко копается, и не углубляться вниз.

Сегодня у нас уже пятнадцать квадратных метров пола покрыты грунтом. Я постараюсь заполнить всю доступную площадь слоем глубиной десять сантиметров. Больше лучше не рисковать – в противном случае грунт будет слишком близко к панелям доступа разнообразных механизмов, которые не дают нам умереть.

Я тружусь больше, чем во время буксировки, но я счастлив. Я делаю именно то, к чему я готовился, да ещё в масштабах, которые в НАСА не могли себе даже вообразить. К тому времени, как я закончу, Марс познает истинную силу ботаники!

Я счастлив, а вот моя спина – нет. Только что проверил запас медикаментов на предмет обезболивающих, даже не стал смотреть на ацетаминофен и ибупрофен и сразу же приступил к викодину. Как раз к обеду должно подействовать. (Три четверти пайка, и я уже сожалею о своём вчерашнем празднике, потому что после сегодняшнего дня мне действительно нужно полноценное питание. Но я не могу позволить себе такие излишества два дня подряд.)

Пока нет времени поесть. Я должен увлажнить грунт, который мы занесли. Помните про перхлораты? Их тут тоже полно, от 0,2% до 1,4% в зависимости от того, на какой части Марса вы находитесь. Верхний слой почвы Ацидалийской равнины имеет концентрацию ниже средней, но это всё равно 0,3% от общей массы — гораздо выше, чем считается безопасным у меня на родине.

К счастью, правильный способ избавиться от перхлоратов – барабанная дробь – просто добавить воды! Что я всё равно собираюсь сделать ради растений!

Разбавление перхлоратов снижает их опасность и, по совпадению, облегчает их поглощение почвенными бактериями. На Земле множество бактерий, усваивающих перхлораты, и один из моих запланированных экспериментов состоял именно в том, чтобы познакомить их с почвой Марса и посмотреть, как они себя проявят. Это должно добавить дополнительный калий к почве – что очень хорошо, потому что люцерна требует много калия для максимальной урожайности.

И я только что вспомнил: сегодня же День Благодарения. Интересно, что думает моя семья. Ну, я не совсем точно выразился. Я знаю, что они думают – что я мёртв. А значит, ежегодный праздник в доме моих родителей будет совсем не праздничным. Я просто надеюсь, что НАСА не стали слишком тянуть с объявлением моей смерти. Не хотелось бы думать, что они проведут мою поминальную службу аккурат в День Благодарения. Боже, вот это был бы отстой.

Я с нетерпением ждал Дня Благодарения. Мы собирались вместе приготовить праздничный ужин — мои товарищи по команде и я. НАСА не прислало нам полностью оборудованную кухню или цельную индейку, но они разработали целую процедуру, как с помощью микроволновки, оборудования химической лаборатории и даже части оксигенатора либо разогреть, либо приготовить с нуля несколько традиционных блюд на День Благодарения.

Прямо сейчас на продуктовом складе лежит большой рулет из восстановленного мяса индейки без костей, со слоем готовой начинки внутри. Мы даже приготовили один такой в рамках подготовки к миссии. Он не столь уж и плох – даже близко не лежал с тем, что готовила дома бабушка, но неплохо. Но я не могу использовать его сейчас. Не уверен, могу ли я спокойно давать мясо (ну хорошо, мясосодержащие продукты) кучке травоядных животных и Файрболу, кем бы он ни был. (И Драгонфлай, если уж на то пошло. Я постоянно забываю, что у неё есть клыки — нужны же они ей зачем-то.)

Но, по крайней мере, я сегодня не одинок. Это не моя семья, и даже не моя команда, но тем не менее я с пришельцами, мы вместе, и это что-то да значит.

Лучше уж начну добавлять воду. Я уже использовал большую часть оставшейся одежды команды "Арес III", чтобы сделать своего рода ограждение по периметру сада, поэтому всё, что мне нужно сделать, это влить… давайте посмотрим, двенадцать квадратных метров на 10 сантиметров глубиной получается 1,2 кубических метра, для чего требуется 48 литров воды, так что…

…погодите минутку…

…Мне нужно проверить мои расчёты. Похоже, у меня проблема.

Примечания:

Первый момент, который все критиковали и в книге и в фильме, был таким: “Воздух так не работает, Энди. На Марсе не бывает таких сильных бурь. Шлюз не пролетит пятидесяти метров. Пробоина в корпусе не даст тяги в двадцать метров в секунду".

Второй момент, который заметили все: "Ты забыл про перхлораты".

Справедливости ради стоит сказать, что Вейр про них и не знал. Перхлораты были обнаружены на Марсе “Спиритом” и “Оппортьюнити”, но мы не знали, что проблема с ними наблюдается по всему Марсу, пока специально не послали орбитальный аппарат, способный к спектральному анализу марсианской поверхности. Они повсюду, и если марсианскую почву специально не обработать, чтобы расщепить их или избавиться от них совсем, то всё, что на ней вырастет, будет битком ими набито.

При длительном воздействии перхлораты ведут к целой куче плохих вещей, но самый быстрый эффект – это ингибиция выработки гормонов щитовидной железой. Ваша щитовидная железа является достаточно важным органом. После первой большой дозы у Уотни началась бы мышечная слабость, судороги и, возможно, тахикардия, помимо других проблем. Его пищеварительный тракт объявил бы войну всему остальному телу. Он страдал бы от анемии и, возможно, даже внутренних кровотечений. Достаточно сказать, что подкрепляться картофелем, выращенным на перхлоратах, всю дорогу до кратера Скиапарелли было бы просто самоубийством.

И это только перхлорат калия, который составляет около 60% перхлоратов на Марсе. Почти все оставшиеся 40% – это перхлорат магния, который не только более токсичен, но в подходящих условиях ещё и активно взрывается.

В реальности даже при сборе образцов почвы и горных пород потребуется тщательное планирование, потому что перхлораты буквально повсюду.

Но есть простое долгосрочное решение: почвенные бактерии. Как указывает Уотни, есть много бактерий, которые с радостью съедят вкусный-превкусный перхлорат калия. Вот почему земная почва не так токсична, как марсианская – у нас есть жизнь, чтобы избавляться от ненужного. Бактерии не заменят методы фильтрации воздуха и обеззараживания для будущих учёных Марса, но я предполагаю, что они будут незаменимы при долгосрочной колонизации.

Я несколько подробнее рассказал о прерванном Дне Благодарения, чем это было сделано в книге. В книге это лишь повод дать Марку немного жизнеспособной картошки. Здесь Марк заработал приступ меланхолии, поскольку это напоминает ему о том, насколько он далёк от всех.

Он ещё не знает, но узнает уже завтра, что его друзьям приходится ещё хуже...

Сол 17

Запись в журнале – Сол 17

Вау. Просто вау.

Прошло уже несколько часов, но я всё ещё… да, просто… вау.

Так, Уотни, соберись. Поколения историков, учёных и адептов плоской Земли ждут, когда ты скажешь хоть что-то достаточно связное, чтобы можно было отделить слова друг от друга. А будущие психологи будут кандидатские по этому писать, так что не разочаровывай их.

Давайте начнём с той маленькой проблемы, которую я уже упомянул. Вода. НАСА прислало регенератор воды, который фильтрует и очищает использованную воду – не только мочу, но также воду, использованную для душа и санобработки, удаляет избыточную влажность из воздуха от испарившегося пота и дыхания – и делает её не просто питьевой, а абсолютно чистой. Это тяжёлый и дорогой агрегат, но он легче и дешевле, чем тащить с собой запасы воды на тридцать один день – по два литра на астронавта для питья ежедневно, плюс аварийный резерв, плюс гигиена, плюс санобработка.

Как я уже упоминал вчера, технически, под марсианской поверхностью полно воды. Проблема: до неё трудно добраться, и она загрязнена перхлоратами. Эксперименты с использованием местной воды вместо её доставки – это важная часть программы "Арес", как первый шаг к возможной колонизации и терраформированию Марса. В общем, проще говоря, мы эту воду пока что добывать не умеем.

НАСА по факту отправило нам по пятьдесят литров на человека – не будь регенератора, пришлось бы взять по сто. В сумме триста литров. На слух вроде бы много, но на самом деле это всего лишь вдвое больше, чем ёмкость типичного домашнего водогрея.

Верхний слой почвы на нашей Земле требует около сорока литров воды на кубический метр, чтобы оставаться плодородным, и это только для начала. Растения будут постоянно высасывать воду из почвы, чтобы создавать еду для меня и моих гостей, поэтому воду придётся постоянно добавлять. Вот только изначальная вода для моей жаждущей, иссохшей марсианской пыли составляет триста шестьдесят восемь литров – намного больше, чем было у нас на начало миссии. Это не единственная проблема с выращиванием пищи, но она была первой и самой неотложной из всех.

Я говорю “была”, потому что больше это проблемой не является. Оказывается, у меня есть столько воды, сколько я захочу, если только достанет терпения набирать её по триста миллилитров за раз.

И причина, по которой это не является проблемой, кроется в слове, которого я столь старательно избегал в этом журнале, потому что НАСА дерьмом изойдёт, если его увидит. Если честно, мне и самому от него не очень-то комфортно.

И это слово: магия.

Я много играл в D&D в детстве. (Да, Марк Уотни, магистр ботаники и сертифицированный инженер, оказывается, тот ещё гик. Кто бы мог подумать?) Моим любимым персонажем был клирик, и среди заклинаний, которыми он владел, было "Сотворение воды". Я всегда считал, что это тупое заклинание, и никогда его не использовал. Нашему ДМу хватало ума, чтобы понимать, что лупить монстров по головам булавой это прикольно, а вот рассчитывать каждодневный рацион, чтобы не сдохнуть по пути к ближайшему городу – нет.

(Свежие новости: оно и по сей день так).

Но в детстве у меня просто не хватало воображения или подготовки, чтобы понять, насколько полезным было такое заклинание. Представьте себе, например, скафандр с подобным заклинанием, встроенным в систему жизнеобеспечения? Или ещё лучше: “Сотворить воздух для дыхания”! Не нужно носить с собой большие баллоны, не нужно изобретать сверхсложную систему воздухоснабжения – просто щёлкнул переключателем, и вперёд!

Можете себе такое представить? Отлично. А теперь перестаньте представлять, потому что прямо сейчас пять таких скафандров лежат у меня в Доме.

При любых обычных обстоятельствах (а я ведь умру на Марсе, если не придумаю, как использовать обычное необычным образом) это само по себе стоило бы "вау" или даже двух. Но это было самым скромным из моих открытий за этот день. И вот теперь, когда я немного прояснил для вас обстановку, думаю, я смогу рассказать о том, что произошло, уже не отвлекаясь.

Прошлым вечером я начал с того, что вылил сорок восемь литров воды в грунт, покрывающий пол в Доме. Затем я добавил ещё немного, чтобы восполнить то, что вытекло по краям, несмотря на импровизированный бортик, сделанный из старой одежды. Затем я промокнул избыток, несомненно богатый этими мерзкими перхлоратами, и выжал в очиститель воды для восстановления. Это нужно было сделать в любом случае, чтобы подготовить грунт и снизить концентрацию перхлоратов в Доме.

Этим утром, к полнейшему отвращению моих соседей, я начал превращать марсианский грунт в нечто, из чего можно было бы вырастить урожай. Я начал с того, что снял верхнюю часть ящика для рассады со всеми его счастливыми, здоровыми маленькими ростками люцерны, которых сейчас хватило бы на один обед для худосочного ослика, и перенёс его в дальний угол отсыпанного грунта. Затем взял часть земной почвы (около трёх четвертей от общего количества) и распределил её тонким слоем по тому, что мы притащили вчера. Пока всё шло нормально.

Далее пошёл компост. Даже питаясь пайками, мои четвероногие друзья сумели наполнить коробку по самую задницу (ну, вы поняли, какую я имею в виду?) свежим компостом. Конечно, я тоже внёс свою лепту. Раньше мне казалось, что оно воняло, но когда я начал его размешивать и распределять поверх марсианского грунта, то чуть не блеванул. Когда я лопатой перемешал дерьмо, земную почву и марсианский грунт, запах ослаб, но не исчез. Атмосферный регулятор удаляет частицы только крупнее определённого размера, а тиолы, которые и вызывают неприятный запах, слишком малы для него.

Черри помогала мне с этой отвратительной работёнкой. Остальные инопланетяне сделали одно или два замечания, но в остальном помалкивали, в основном из-за того, что пытались удержать внутри свой собственный завтрак. Черри не сказала ни слова, хотя, когда один особо выдержанный кусок дерьма испустил облако концентрированного зловония, она фыркнула и топнула ногой, совсем как разозлённая лошадь. Это было очаровательно, и я очень жалею, что у меня не было в руках камеры, чтобы запечатлеть эту сцену.

(А вот что было не очень очаровательно, так это то, как Черри обогнала меня на пути в душ, да ещё израсходовала тройную порцию воды, чтобы отмыться. Я начинаю жалеть, что показал им, как пользоваться этой штукой, и с содроганием жду того дня, когда кончится и без того ограниченный запас мыла и гигиенических салфеток).

Вот так мы провели утро – возились в дерьме и дышали мерзкой, тошнотворной и жизненно важной вонью. Скажем так: никому из нас не составило труда ограничиться на обед половиной пайка.

После обеда я сел и стал думать, где раздобыть ещё воды. Использование заражённого перхлоратом льда из слоя вечной мерзлоты марсианской почвы было самым безопасным вариантом, но также наиболее трудоёмким и наименее выполнимым. Я мог бы распотрошить водородные аккумуляторы топливных элементов, которые использует Дом, и сжечь водород, чтобы получить воду, но я не хочу рисковать своим электроснабжением – это единственное, о чем мне не нужно беспокоиться, если ничего не трогать.

И был ещё один вариант, настолько самоубийственно безумный, что теперь, когда проблема решена, я даже не стану писать о нём в этот журнал. Конечно, этот вариант мог дать мне воду, но в довесок к ней я получил бы примерно тыщу способов умереть самому и заодно убить своих маленьких друзей. Я очень рад, что мне не нужно пробовать этот безумный вариант, и надеюсь, что никогда и не придётся.

Я рассматривал и прикидывал доступные мне варианты, и уже даже подумывал о том, что не стоит пока засыпать весь Дом грунтом, когда Старлайт подошла ко мне для нашего ежедневного разговора. Это просто ужасно, с каким нетерпением я жду этой минуты исковерканного английского, на котором у нас идёт общение (не считая того, сколько раз за день мои приятели повторяют и калечат тексты "Битлз").

СТАРЛАЙТ: Пища, у нас проблема. (Примечание: это почти заставило меня истерически рассмеяться – и не по самым уважительным причинам).

Я: Знаю. Я над этим работаю.

СТАРЛАЙТ: (настойчиво) Нет! Земли мало! Мало земля всем кормить!

Я: (стараясь не думать об этом – одна невозможная вещь за раз) У нас есть проблема хуже – вода.

СТАРЛАЙТ: (озадаченно) Вода проблема?

Я: Да. Мне нужно найти больше воды, чтобы выращивать растения.

СТАРЛАЙТ: И это всё? Нужно тебе сколько?

Я: Она есть на вашем корабле?

СТАРЛАЙТ: (снова выбивается из сил и начинает дрожать) Это смотреть!

Её рог прекратил светиться, и она созвала других пришельцев на очередное маленькое собрание. Они их устраивают время от времени и, как правило, начинают ругаться, хотя и недолго, но в этот раз разговор был действительно коротким. Затем каждый из них вытащил свой скафандр из той груды, которую они устроили под стойкой для зарядки и где сейчас находятся все мои лишние скафандры. Файрбол принёс пару колб из химической лаборатории… потом ещё две… и ещё одну.

И примерно через минуту на столе передо мной стояло пять колб, наполненных водой. Ну, не совсем полных, но в сумме набралось чуть меньше двух литров.

И я видел, что ни один из них и близко не подходил к клапану регенератора воды или кранам Дома.

В химической лаборатории не хватило колб для повторного представления, поэтому дракон схватил пластиковый контейнер и отнёс его в угол, где хранились скафандры. Тем временем я взял воду и перелил её в водный регенератор – в конце концов, надо же её где-то хранить?

Контейнер для образцов заполнялся подольше, но через какое-то время Файрбол принёс мне полную пластиковую коробку прозрачной чистой H2O, поставил у моих ног и ткнул в неё когтем. Я взял контейнер, медленно перелил воду в регенератор, поставил на пол… и дракон тут же подхватил ёмкость и унёс обратно к скафандрам.

Теперь уже мне стало любопытно. Костюмы "Арес III" вмещают примерно по два литра воды каждый, для работы астронавтов во время выхода на поверхность. Я предполагал, что инопланетные скафандры имеют похожее устройство, и что они опустошили свои скафандры, чтобы внести свой вклад в общее дело. Но колбы и контейнер явно превышали объём, который я ожидал увидеть, если бы слил всю воду из шести наших скафандров, и уж точно больше объёма, который я ожидал от меньших скафандров пришельцев, даже с их внушительными ранцами.

Но, когда я подошёл туда, контейнер уже снова был наполнен почти наполовину. Инопланетяне отсоединили шлемы от скафандров и держали горловины над контейнером. В каждом костюме оказалась маленькая трубочка, как у хомяка в клетке, в точности такая же, как и у нас, из которой жаждущий астронавт мог, слегка повернув голову, сделать глоток воды, когда это было необходимо. Трубочки на пяти скафандрах включались и выключались примерно на тридцать секунд каждая, чтобы брызнуть тонкими струйками воды в контейнер.

Языковой барьер уже достаточно пошатнулся, чтобы мы могли понять некоторые слова – такие базовые вещи как "да", "нет", "не трогай" (мне приходится часто использовать "не трогай") и, конечно же, "рисуй". Ещё одно слово, которое мы выяснили, это "как". Поэтому, когда я спросил, как у них это получается, Черри протянула мне свой скафандр и даже расстегнула защёлки на задней части ранца, чтобы я мог поглядеть на его устройство.

В скафандре баллонов не было. Вообще. Ни для воды, ни для воздуха. Ни единого.

Ранец предназначен не для жизнеобеспечения. Это сложный блок подруливающих устройств, похожий на компактное "летающее кресло", с подлокотниками и ручным управлением (хорошо, копытным), которые выдвигаются, когда ноги пользователя находятся в определённом положении. Там нет даже топливного бака для двигателей: все они соединены с большим куском розового кристалла, который выглядит абсолютно сплошным.

Невероятно, но все средства их жизнеобеспечения помещаются в крошечную коробочку в передней части скафандра, размером примерно с два моих кулака, сложенных вместе.

И все время, пока я осматривал этот скафандр, четверо других продолжали лить воду в контейнер.

Я пробормотал что-то вроде: “Это невозможно, как такое вообще может работать?”

Старлайт снова засветила свой рог и сказала всего одно слово. Перевод прозвучал как "магия".

Я попытался объяснить, что не бывает такой вещи как магия. Магия – это просто то, чего вы ещё не понимаете. Но, конечно, переводчик уже был отключён, да и Старлайт всё равно меня не слушала. Вместо этого она что-то говорила остальным восторженным тоном. Черри выглядела сомневающейся, но и она кивнула головой, и, пока остальные снова убирали свои костюмы, Старлайт вытащила одну из тех коробок, притащенных нами с их корабля.

Я уже догадывался, что это какая-то батарея, и то, что произошло дальше, подтвердило мою догадку. Она прицепила пару сломанных частей от антенного поля разрушенной системы связи (я не знаю, когда она их подобрала) на то, что выглядело как выводы аккумулятора. Затем она сделала жест своими копытами, как будто держала камеру. Ей пришлось изобразить это дважды, прежде чем я понял, что она хочет, чтобы я снимал то, что она собиралась делать. Я вытащил одну из ручных видеокамер и поставил её на запись. Как только единорожка убедилась, что я снимаю, то щёлкнула выключателем на аккумуляторе... и всё поменялось.

Вы же наверняка видели лестницу Иакова1 – ну, знаете, такие штуки в лабораториях безумных ученых, у которых промеж двух антенн поднимаются электрические дуги? Тут всё выглядело примерно так же, только вместо электрических дуг были радуги, одна искрящаяся счастьем радуга, поднимающаяся вслед за другой. Когда первая радуга добралась до кончиков антенн, она лопнула, и свет в Доме изменился. Цвета стали более насыщенными, с сильным уклоном к основным цветам спектра и пастельным оттенкам. Даже смесь дерьма и марсианского грунта изменила цвет и стала выглядеть… ну, скажем так, дерьмовее.

Все инопланетяне заулыбались, вытягивая конечности и поворачиваясь так и эдак, будто грелись на солнышке. Спитфайр расправила крылья и одним взмахом воспарила, нарезая круги вдоль стены Дома быстрее, чем я успевал следить за ней с помощью камеры. Затем взлетела Драгонфлай и стала гоняться за пегаской, пока у меня не закружилась голова. Должно быть, она у меня и правда закружилась, потому что после второго круга я потерял Драгонфлай из виду и начал видеть инопланетян, с которыми пока не встречался – синего пегаса с радужной гривой, тёмный гибрид пегаса и единорога и что-то похожее на ястреба, сотканного из огня.

Затем Файрбол медленно поднялся в воздух. Я не упоминал крошечные крылья на его спине, потому что думал, что они рудиментарные и ничего не значат, но они работали, и, совершая всего один взмах в секунду или около того, он мог парить над полом. Всё это время он смотрел на меня с этаким самодовольным выражением на морде, как будто говоря: "спорим, ты так не сможешь".

Старлайт что-то крикнула, и я повернул к ней камеру, как раз чтобы заметить, как она исчезает во вспышке света. Я почувствовал тычок в колено, и, оказывается, она была уже там. Каким-то образом она просто… ну… прыгнула… сразу на четыре метра. Хихикая, она сделала это снова, возвращаясь обратно к коробке.

То, что записано на карту памяти этой камеры, является первым известным человечеству документальным доказательством, что телепортация возможна. Вдумайтесь в это.

Затем радуги, выходящие из батареи, начали рассыпаться. Все, кто летал, поспешно приземлились, а Старлайт щёлкнула выключателем. Цвета в Доме сразу пришли к своей норме – к тем бледным оттенкам, что были одобрены психологами НАСА, без всяких неестественных спецэффектов.

Старлайт пошатнулась, опираясь на эту коробку, чтобы удержаться на ногах. Остальные тоже как-то подувяли, мордашки, ещё несколько секунд назад светившиеся счастьем, резко погрустнели. Мне было больно на них смотреть. Затем Черри подошла к Старлайт и крепко её обняла, а через мгновение я услышал, как единорожка рыдает. Другие инопланетяне присоединились к объятьям, даже Файрбол, который явно делал это через силу… но я видел слезы и на его морде.

После этого мы достали маркеры и планшеты для особенно интенсивной сессии разговора картинками. Теперь у меня есть куда более чёткое представление о том, что же случилось с этими инопланетянами.

Все инопланетяне выглядят по-разному, но они происходят из одного и того же мира, и это – в буквальном смысле, а не в ироническом – волшебный мир, полный радуг, облаков, солнца и конфет, не говоря уже обо всех мифических существах, которых вы сможете вообразить. Они рисовали мне единорогов, пегасов, жукопоней и драконов, но кроме них и грифонов, гиппогрифов (очевидно, это совсем не то же самое, что пегасы), гидру, мантикору, минотавра и пару других тварей, которых я не берусь идентифицировать без своей D&D-шной “Монстропедии”.

У пришельцев большую часть рисунков сделала Старлайт. За час она исписала весь планшет, пытаясь объяснить мне магию. Единорожка использовала своё заклинание перевода, чтобы дать название своей расе, и оно прозвучало как “пони”. А что, логично. Но, оказывается, магия есть у всех пони. Единороги, такие как Старлайт, используют её для заклинаний, но пегасы, подобные Спитфайр, с её помощью могут летать и, по-видимому, создавать облака. Обычные пони, такие как Черри, работают на земле, занимаясь сельским хозяйством или добычей полезных ископаемых, и их магия делает их очень сильными.

Как только я всё это сфотографировал (она настояла. Уж не знаю по каким причинам, но она требовала всё хорошо документировать), Старлайт взяла оба планшета и нарисовала большой и маленький круг на каждом. На одном планшете большой круг обозначал их мир, весь заполненный шестилучевыми звёздами, под которыми она подразумевала магию, а маленький круг обозначал мир, похожий на Марс, также с кое-какой магией и большим количеством магии в пространстве между ними.

На другом планшете она нарисовала пару палочных человечков и дерево в большом круге, а также пару шестиконечных звёзд. Это, по-видимому, была Земля. Единорожка добавила пару кратеров к маленькому кружку, а затем нарисовала фигурку с космическим шлемом. Это был Марс.

А потом она нарисовала большой крестик на Марсе и ещё один большой крестик в пустом пространстве между ними.

Наконец, Старлайт нарисовала маленький космический корабль, поднимающийся над Землёй на первом планшете, и добавила пунктирную линию, чтобы показать его путь к другому Марсу. А потом она нарисовала кучу лучей, расходящихся от него, как у солнца, и издала звук "пуф", раздвигая копыта. Я так понимаю, это была телепортация.

Когда я кивнул, она снова нарисовала корабль, но уже на втором планшете, рядом с Марсом и с Уотни-из-палочек на нём. Единорожка добавила шлейф чёрного дыма, того самого чёрного дыма, на который она жаловалась, когда его нарисовала Черри. Старлайт нарисовала волшебную звезду, затем стёрла её и нарисовала спиральку, устремившуюся к Марсу.

Я сделал фотографию, планшеты были очищены, а Старлайт снова начала рисовать. На одном планшете она нарисовала флаг, который был вышит на плече её скафандра и скафандра Спитфайр, на другом изобразила американский флаг. Затем под флагами она нарисовала несколько изображений в столбик: один пони или человечек, пара пони/человечков и большая куча растений, животных и людей/пони.

На планшете с флагом пони она нарисовала большую волшебную звезду рядом с одиночным пони. Пара пони получила чуть более крупную звезду. Группа пони, деревьев и животных получила значительно бóльшую звезду, чем обе предыдущие.

Человечек из палок на американском планшете получил крошечную чёрточку. Два человечка получили пятнышко, которое при большом желании можно было принять за звёздочку. Куча людей, растений и животных получила звезду раза в два меньше, чем на другой доске у одиночного пони.

Я сфотографировал это и ещё один рисунок – магические звезды, втекающие в коробку и выходящие снова через клеммы.

Было ещё много других рисунков и от других пришельцев и довольно много моих, но вы не найдёте их на этом компьютере, потому что нет особого смысла их вам описывать – с их помощью мы пытались уточнить детали и задавали друг другу вопросы.

Но один я опишу, который нарисовал я и который решил для меня важную проблему. Это была стандартная декартова система координат: x-y-z… а затем я  добавил четвертую ось в произвольном направлении – w. Когда я нарисовал это, Старлайт кивнула, улыбнулась и постучала копытом по своему носу2 . (Так что, по-видимому, у нас также общие и некоторые жесты).

Единорожка и её друзья прилетели не с другой планеты в нашей галактике. Они прилетели с Земли – но не с нашей Земли, а с другой альтернативной Земли из параллельной вселенной. В этой вселенной то, что мы называем магией, является фундаментальной силой природы, и у неё есть правила и законы, которые можно изучать и использовать. Соплеменники Старлайт построили свой корабль, работающий почти исключительно на магии, хоть и с некоторыми электрическими системами в качестве резервных и вспомогательных.

По какой-то причине их корабль сбился с пути и прыгнул из своей вселенной в нашу. А физические законы наших вселенных разные – очень разные.

Но они не полностью несовместимы. Видимо, у нас всё же есть магия или что-то похожее, но она очень слабая в сравнении с тем, к чему привыкли инопланетяне. У них дома это универсальная константа, здесь же её единственным источником является жизнь.

А Марс за пределами этого Дома мёртв, мёртв и мёртв. Никакой магии… кроме той, что производим мы сами с каждым вздохом.

В течение примерно полутора минут, пока батарея работала, внутри Дома были более или менее те же условия, которые инопланетяне считали само собой разумеющимися. И эти полторы минуты, по словам Драгонфлай, сожрали зарядку за двое суток.

Я спросил о групповом объятии. Если я верно понял ответ, они скучают по дому. Это был первый раз, когда они поняли, насколько они далеки от дома, и насколько отличается эта вселенная. До сих пор они были слишком заняты выживанием или знакомством со мной.

Чуваки, я-то думал, что это у меня пиздец. А ведь я никогда не буду дальше пары астрономических единиц от дома3. За исключением гравитации, всё прочее работает так же, как дома. Никаких жизненно важных элементов не пропало. Неудивительно, что мои гости половину времени находятся на грани срыва. Я не могу их винить за это.

И теперь я понимаю, почему Старлайт всегда шатается после наших коротких разговоров и почему другие так беспокоятся о ней. В их команде она была специалистом по магии, и она привыкла абсолютно всё делать с помощью магии. И, очевидно, пытаться творить магию без магической энергии – все равно, что бегать с потянутой лодыжкой, только намного хуже.

Но есть и хорошие новости. Хоть пони не могут разговаривать с домом, они не отрезаны от него полностью. Если бы это было не так, то их системы жизнеобеспечения просто вырубились бы, и они, скорее всего, умерли бы ещё до того, как потерпели крушение на поверхности. Но и воздух, и вода автоматически телепортируются из их родного мира сюда через пару кристаллов, которые, к счастью, запитаны от богатого магией источника на том конце. В этом плане они вообще не потребляют магию здесь, но зато обеспечивают буквально неограниченный запас воздуха и воды.

На корабле тоже была подобная система, но, когда корабль потерпел крушение и инженерная палуба подверглась разгерметизации, на том конце зафиксировали чрезмерный расход воздуха и автоматически отключили связь. Скафандры имеют аналогичные предохранительные механизмы, поэтому пони закрывали свои водяные клапаны каждые тридцать секунд или около того. Если бы они оставили их на более длительный период, на той стороне могли посчитать, что что-то сломалось, и отключить систему полностью. А поскольку связи нет, то это оставит пони без рабочего скафандра.

Я спросил о коробке. На их корабле были десятки, а может быть и сотни таких, чтобы приводить в действие их варп-двигатель. Катастрофа уничтожила их все. Теперь они пользуются двумя оставшимися аварийными батареями, и ни одна из них не заряжалась полностью с тех пор, как мы их сюда доставили. Но две лучше, чем вообще ничего, что и доказала Старлайт, умудряясь своей магией поднять корабль во время спасательной операции. Это означает, что, если это будет достаточно важно, они могут использовать свою магию на полную, хоть и в течение очень коротких периодов времени.

Вот к чему мы пришли. Сейчас уже подошло время ужинать. Рисование картинок, пусть даже простых рисунков и фигурок из палочек, занимает очень много времени. Мне нужно найти время, чтобы поработать со Старлайт над изучением их языка. Их больше, поэтому логичнее мне изучать их язык, чем им мой. Не могу сказать, что с нетерпением жду этого. Я еле-еле освоил французский в старших классах и колледже, но с тех пор забыл всё, что только можно. Единственное, что ещё помню – это ругательства, в которых все слова религиозные и плюс к ним "Merde!".

Но всё же… магия! Вау!

Марк-скептик до сих пор жалуется, что такого не бывает, но Марк-учёный хочет знать, как это работает, Марк-гик хочет скастовать “Волшебную Стрелу”, а Марк-не-желающий-сдохнуть-на-Марсе собирается использовать всё, что бы это ни было и как бы оно невероятно при этом не выглядело, до тех пор, пока не придёт спасение. Таким образом, Марк-скептик побеждён с перевесом в три к одному.

Так что да. Вау!

Примечания:

Ага.

Мне особенно нравится та часть, где команда получает возможность поиграть в магическом поле. Это может быть потакание моим желаниям, но кто ещё будет им потакать?

Кроме того, нет превращения гидразина в воду, что означает отсутствие водорода в жилом модуле.

"Никакого бума. Сегодня никакого бума. Бум завтра". И если вы можете закончить эту цитату, то вы достаточно старый пердун, чтобы помнить предыдущие поколения поней.

Большая часть второй половины этой главы – это сведения, которые вы, читатели, уже и так знали, но Марк их узнал только сейчас или, по крайней мере, окончательно разобрался. Без этого никак. Но если Вы читали "Марсианина", то знаете, что Уотни обожает познавательные отступления.

Так почему же у пони есть магическое жизнеобеспечение, кроме того факта, что, если уж они могут такое сделать, то, естественно, сделают? Напоминаю, что это продолжение “Космической программы чейнджлингов“, в основе которой лежит прохождение раннего режима карьеры в Kerbal Space Program. KSP – это симулятор научного ракетостроения с элементами песочницы. (Я сильно туда не углублялся – у меня не особо хорошо получается креативно использовать всякие штуки, как это делали многие более известные игроки. Мне просто нравится летать на ракетах.)

И, поскольку мало кому на самом деле нравится рассчитывать жизнеобеспечение, создатели игры решили полностью от него избавиться. Вы можете получить миссию по спасению кого-то, оказавшегося на орбите, со временным ограничением в пять игровых лет. По умолчанию – бесконечный воздух и, видимо, еда.

Бесконечная еда – это слишком круто даже для меня, чтобы оправдать подобное, поэтому я беру тридцатидневный запас пищи для любого полёта. И, конечно, мне пришлось обойти тот факт, что топливо всё ещё ограничено. Таким образом, магическая система жизнеобеспечения, изобрётенная самой Лавандовой Заучкой (во вселенной КПЧ), используется всеми космическими программами с самого начала.

2 ↑ Общепринятый жест в англоговорящих странах "Только между нами", "Не говори никому" (прим.пер.)

3 ↑ Врёшь! При противостоянии через Солнце, будет больше двух. (Прим.пер.)

Сол 18

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 14

"Арес III" Сол 18

– Я и сама могу это сделать, – сказала Драгонфлай, глядя через плечо Марка, разбиравшего разъём предпускового питания рядом с главным воздушным шлюзом "Амицитас".

– Разве не ты говорила, что он так будет счастливее? – спросила Старлайт Глиммер из открытого воздушного шлюза. Пока что на корабле не было воздуха, по крайней мере до тех пор, пока инопланетянин не закончит подключать "Амицитас" к электрической системе своей базы. После изучения вариантов и соображений безопасности разъём предпускового питания был признан лучшим местом, чтобы подключиться к электросети корабля: куда более безопасным, чем торчащие в разные стороны провода на месте сорванной аварийной солнечной батареи на крыше, и менее хлопотным, чем если тянуть кабель напрямую в кабину управления.

Это был трудный день для всех. Все началось с того, что Старлайт использовала своё заклинание, чтобы предложить использовать "Амицитас" как дополнительное место для посевов. Дыра в инженерной палубе значительно увеличилась за время Великой Буксировки, но два других отсека оставались герметичными и, по крайней мере теоретически, могли поддерживать жизнь.

Итак, все выбрались наружу, и, после того как Марк потратил несколько минут на очистку солнечных батарей, они отбуксировали корабль вокруг солнечной фермы и подвели его прямо к воздушному шлюзу номер три с его силовыми разъёмами. После этого, пока Черри Берри, Спитфайр и Файрбол таскали на базу новую партию грунта, Марк, Драгонфлай и Старлайт принялись разбираться, как передать электричество с базы на корабль.

Решение было достаточно простым, и это была идея человека. Он вынул вольтметр из своего набора инструментов и показал его Драгонфлай, которая извлекла свою версию того же прибора, сделанную пони. Затем они по очереди измерили напряжение в разъёме для подзарядки ровера, на обогревателе ровера, в раскуроченном основании коммуникационной антенны и в обычной электрической розетке. Показания не были полностью идентичными, но были достаточно близки и последовательны, чтобы можно было пересчитать одно в другое с помощью несложных вычислений.

Они втроём ненадолго вернулись на базу, чтобы Драгонфлай и Старлайт могли свериться с хрупкими после глубокой заморозки корабельными инструкциями на предмет точных требований к питанию для различных устройств на борту и сообщить эти параметры Марку. Затем, вооружённые знаниями и полной коробкой электрических запчастей, все трое вышли обратно и продолжили работать.

– Ага, он-то конечно счастлив, – сказала Драгонфлай, – а вот я нет. Он даже не позволил мне дотронуться до его инструментов. Всё, что я делаю, это слежу, чтобы он не навернулся с трапа.

– Поставь себя на его место, – резонно заметила Старлайт. – Ты бы разрешила другому чейнджлингу трогать твои инструменты?

– Что? Нет, конечно! Что за идиотский вопрос! Он бы их тут же сломал, и ты это знаешь не хуже моего!

– Уверена, что Марк чувствует то же самое.

– Но это совсем другое дело! – возмутилась Драгонфлай. – Я не просто какой-то чейнджлинг! Я опытный инженер и пилот! Я ответственная! Я бы никогда не сломала чужие инструменты! 

– Ты знаешь, – сказала Старлайт, нервно наблюдая за тем, как Марк уселся на кусок металла, который он засунул под верхнюю ступеньку трапа, – для эмпата ты что-то не очень хорошо умеешь понимать, что чувствуют другие.

– Неправда, – твёрдо сказала Драгонфлай. – Я вот прекрасно понимаю, что чувствуешь ты.

“Так, посмотрим…” – как бы ни было заманчиво для Драгонфлай в этот момент соврать, но краткосрочная победа не стоила ущерба в долгосрочных отношениях, которые в данных обстоятельствах требовалось поддерживать. 

– Ты довольна собой, потому что именно ты нашла способ помочь нам выжить, а другие нет.

– Да, я… стоп, ЧТО? – Старлайт выскочила из шлюза, чуть не сбив Драгонфлай с лестницы. – Будь добра, поясни, ты на что это намекаешь?

– Ну, а ты посмотри на факты, – ответила чейнджлинг. – Спитфайр слишком сосредоточена на том, чтобы заботиться о тебе, Файрбол вообще ничего не делает, пока кто-нибудь не попросит, я ничего не достигла в своих попытках выведать информацию у Марка, а Черри Берри тратит столько времени, пытаясь удержать других от скандалов, что не может сейчас связно мыслить.

– Это не факты, а откровенные домыслы, – ответила Старлайт, не задумываясь, но мгновение спустя добавила более мягким тоном: – Что это было насчёт Черри Берри?

– Ну, ты же помнишь все те склоки, которые у тебя вечно случаются со Спитфайр?

– Да, но это потому что она носится со мной, как будто я её цыплёнок, а не взрослый единорог!

– И ты знаешь, как Файрбол вечно капает на нервы окружающим?

– Но он же дракон. За исключением Спайка, это ровно то, что и следует ожидать от дракона.

– Ну, а нашей командирше всегда приходится улаживать споры, верно?

– Ну, естественно, – сказала Старлайт. – Она же лидер. Конечно она улаживает споры.

– А потом она приходит к тебе и говорит с тобой, верно? Что-нибудь о том, что нужно взбодриться или наоборот, расслабиться, или какую-нибудь туфту про то, что надо понимать, что чувствуют другие пони.

– Это не туфта! – возмутилась Старлайт.

– Да, но она со всеми так разговаривает. Вообще-то, она только этим и занимается! По крайней мере, когда не возится с унавоженным песком. Кстати, позволь тебе сказать, что даже по стандартам чейнджлингов…

– Я не буду обсуждать запах на базе, – решительно заявила Старлайт. – Мы ничего не можем с этим сделать. Вернёмся к Черри Берри.

– Ну ладно, – ответила Драгонфлай. – Я только хочу сказать, что она тратит так много времени, пытаясь заставить остальных не ссориться, что сама не придумывает ничего нового. Ты это знаешь. Ты единственная, кроме Марка, кто предлагает идеи, чтобы спасти нам жизни.

– Слушай, это уже просто неправда, – возразила Старлайт.

– А вот и да.

– Нет.

– А вот и да.

– Оххх! Хватит! – рявкнула единорожка.

– Хорошо, что наши скафандры на приватном канале, – сказала Драгонфлай. – А то бы Черри уже скакала сюда, чтобы нас разнимать.

Старлайт с трудом подавила несколько особенно громких звуков, которые могла бы издать разгневанная лошадь, глубоко вздохнула и сказала: 

– Да, я довольна собой. Но я также волнуюсь, потому что мы ещё даже близко не подошли к спасению. И я совершенно точно не рада быть единственной умной пони в этой команде, потому что это вовсе не так! Тупые пони на ракетах не летают! – единорожка ​​впилась взглядом в немигающие глаза Драгонфлай. – Даже ты, хоть и прикидываешься временами глупой, чтобы втереться к нам в доверие.

– А что, работает? — спросила Драгонфлай, улыбаясь своей самой зубастой улыбкой.

– Ох, я сдаюсь. – покачав головой, Старлайт посмотрела на Марка. – Он скоро закончит?

Драгонфлай оглянулась в том же направлении. 

– Похоже, он уже подключил регулятор напряжения к нашей линии питания… Ага, и он подключает запасной сетевой штепсель к кабелю, чтобы легко можно было отключить корабль в случае необходимости. Хорошая идея! Да, он должен закончить с минуты на минуту.

– Хорошо, – сказала Старлайт. – Пожалуй, я пойду проверю, чтобы все тумблеры в кабине были отключены. Не позволяй ему ничего подключать, пока я не закончу.

Драгонфлай сделала это ещё во время их первого выхода за пределы Дома, а потом ещё раз перепроверила во время буксировки, но не стала об этом упоминать. 

– Хорошо. Будет сделано.

Старлайт строго посмотрела на чейнджлинга. 

– Только не забудь, – предупредила она.

– Разве не ты сейчас говорила, что на этом корабле тупых нет, ни пони, ни чейнджлингов? – спросила Драгонфлай.

– Ну и ладно. – Старлайт повернулась и ушла через открытый воздушный шлюз на корабль.

"Вот и готово, – подумала Драгонфлай. – Зерно посеяно. В краткосрочной перспективе это, конечно, будет стоить мне немного любви, пока Старлайт не переварит своё раздражение. Видимо, придётся компенсировать за счёт пришельца. А пока я лучше позволю Старлайт показать ему, как работает корабль. Я и так подтолкнула её так сильно, как только могла.

Надеюсь только, что это заставит её быть более внимательной к остальным, и особенно смягчиться по отношению к Спитфайр и Файрболу. От всех этих боданий меня уже тошнит, а беспокойство Черри на вкус почти такое же мерзкое, как то, в чём она копается каждый день".

Марк закончил работу и, развернувшись на четвереньках, жестом попросил Драгонфлай подвинуться и дать ему сойти с импровизированной подвесной площадки.

Драгонфлай, моментально вживаясь в роль абсолютного желания всем угодить, протянула было копыто, чтобы взять ящик с инструментами из рук Марка, но тот придвинул его к себе и ещё настойчивее дал ей знак отойти.

"Проклятье. Мне не дают тут делать ничего интересного".

Примечания:

Чейнджлинги такие чейнджлинги — вот всё, что я хочу сегодня добавить.

Сол 19

Запись в журнале — Сол 19

Сегодня утром было холодно. Дом спроектирован так, чтобы полноценно функционировать, используя лишь половину из солнечных батарей, что у него есть, и лишь четыре из двенадцати перезаряжаемых водородных элементов на случай различных сбоев, но он не был создан для подзарядки аккумуляторов чего-то размером со "Скайлэб" или "Шаттл". Мы перешли в режим пониженного энергопотребления вскоре после того, как я подключил электричество к инопланетному кораблю, а Марс и термодинамика сделали всё остальное. Даже с посильной помощью регулятора атмосферы и оксигенатора, обеспечивающих обогрев, температура, когда мы проснулись, была ненамного выше нуля.

Мне пришлось совершить короткую вылазку наружу и ненадолго отключить питание корабля, чтобы хоть немного согреть Дом и приготовить завтрак. Инопланетяне… знаете, мне пора прекратить называть их инопланетянами. Это три пони, дракон… и Драгонфлай, кто бы она ни была. Старлайт раз пять пыталась сказать мне, что это за жук такой, и я получил пять разных вариантов: жук, фея, изменщица, обменка и страхолюдина. Ладно, последнее это я придумал, но вы поняли идею.

Итак, команда пони собралась на своё очередное собрание во время завтрака, и, конечно же, у них снова случилась очередная маленькая ссора. Впрочем, на этот раз, к моему удивлению, Черри выступала против всех остальных, и на мгновение я подумал, что они собрались её свергать. Затем они успокоились и начали заниматься с планшетами – что-то писать на своём языке.

Я ещё не упоминал об их письме, за исключением того, что они имеют более или менее похожие на наши цифры и что-то очень похожее на греческие буквы. Что ж, выходит, что в их обычном алфавите двадцать шесть букв, как и в английской версии латинского алфавита. Буквы похожи, но не идентичны, поэтому каждый раз, когда я смотрю на их тексты, у меня возникает ощущение, что если я немного скошу глаза, то смогу их прочитать. Пробовал. Не получилось.

В общем, большую часть записей сделали Старлайт и Драгонфлай с эпизодическими вопросами от Черри. Спитфайр не сказала ни слова после того, как они оккупировали планшеты. Файрбол молчал до самого конца, но потом сказал что-то очень длинное и ворчливое. Забавно, но он не выглядел раздражённым. Скорее, он выглядел обеспокоенным. Я никогда раньше не видел обеспокоенного дракона. Учитывая, насколько он силён, мне стало интересно, о чем может беспокоиться дракон.

Ну, вот я и узнал. Как только собрание прекратилось, ко мне подошли Старлайт и Спитфайр. По-видимому, пришло время нашей ежедневной порции "вавилонской рыбки".

Стенограмма беседы:

СТАРЛАЙТ: Доброкачественная полдень.

УОТНИ: И тебе доброе утро, Старлайт. О чем вы говорили?

СТАРЛАЙТ: Нужны камни.

УОТНИ: Хорошо, мы можем…

СТАРЛАЙТ: Важно. Камни. Драгоценные камни. Кристаллы. Горные породы. (Примечание: под заклинанием перевода я слышал, как Старлайт произносила одно и то же слово на своём языке четыре раза подряд. Заклинание каждый раз предлагало другой перевод).

УОТНИ: Для чего?

СТАРЛАЙТ: Черри чинить корабль хотеть, нужны двигатель кристаллы. Я магии больше хотеть, нужны батареи самоцветы. Файрбол самоцвет ест, почти кончиться.

В этот момент она развеяла заклинание и показала мне второй планшет, на котором были большие красивые картинки для детей младшего школьного возраста и неграмотных пришельцев. На нём был рисунок того, что должно было быть их варп-двигателем или чем-то ещё с огромным куском кристалла в окружении всяких приблуд. Рядом с ним была схема магической батареи в разрезе, такой же как те, которые пришельцы притащили со своего корабля. Наконец, был симпатичный рисунок маленького фиолетового с зелёным дракона – определённо не Файрбола, который был белым с красным и округлыми золотыми шипами – поедающего из миски мультяшно выглядящие драгоценные камни.

Она стёрла всё с планшета (после того как я сделал фото – Старлайт не даёт мне ничего упускать), и мы занялись разговорами при помощи картинок, в то время как Черри и Драгонфлай отправились проверять системы на своём корабле, а Файрбол и Спитфайр занялись доставкой дополнительного грунта.

Я пытался дополнить картинки теми немногими словами их языка, которые я усвоил, но Старлайт всё время на меня странно пялилась. В конце концов она изобразила копытами и ртом, будто что-то ест и сказала слово, которое я даже не буду пытаться здесь записать. Его гласный звук был чем-то между короткой "у" и звуком, какой издаёт лошадь, когда выпрашивает кусочек сахара или яблоко.

Я даже близко не смог приблизиться к тому, чтобы его повторить, зато у Старлайт не вызвало абсолютно никаких проблем слово "есть". Как типично. Сначала я имел дело с достаточно продвинутой технологией, затем с достаточно продвинутой магией, теперь вот ещё и с достаточно продвинутой носоглоткой пришлось столкнуться. Мой план по изучению языка пони, похоже, натолкнулся на первое серьёзное препятствие.

Если отбросить это, всё прочее выглядит довольно мрачно, особенно для Файрбола. Оказывается, у него осталось еды не более чем на двадцать пять дней, и то если он будет урезать порции. Его пакеты с едой специально разработаны для драконов и включают в себя измельчённые драгоценные камни, примерно как кусочки лука в рулетиках или посыпки на пирожных.

У него, правда, есть несколько камней в качестве закуски, которые он старался не есть, если мог справиться с искушением. В данный момент у него осталось десять камней насыщенно-синего цвета. Я думаю, что это сапфиры, но не уверен. Самый маленький – размером с гамбургер из эконом-меню, и на Земле, скорее всего, мне бы его вполне хватило, чтобы купить особняк в Ривер Оукс или другом понтовом районе. Но здесь это просто еда, и то пригодная только для дракона.

Старлайт считает, что после того как его пайки и драгоценные камни кончатся, он начнёт страдать от недоедания. Файрбол может есть и другие рационы – формально он может есть почти всё – но ему нужны драгоценные камни, чтобы оставаться здоровым.

Я даже думать не хочу, как это вообще возможно, тем более что имел дело с результатами его питания за последнюю неделю или около того. Драконье дерьмо воняет так же погано, как и чьё угодно ещё, и, не считая того, что оно немного более сухое и рассыпчатое внутри, не так уж и отличается. Что, в общем-то, не имеет никакого смысла, но если бы НАСА хотело, чтобы кто-то такие вещи понимал, им стоило отправить сюда не ботаника, а волшебника.

Если подумать, вряд ли у НАСА уже есть волшебники в штате астронавтов. Знайте же, о, историки и учёные будущего: это надо исправить. Уверен, будь у них такая возможность, сотни кандидатов со степенями магистра и выше по прикладной тауматургии или аналогичным дисциплинам не упустят шанса присоединиться к космической программе. Начинайте печатать объявления о найме прямо сейчас, ясно вам?

Но я отвлёкся от нашей проблемы. Пони нужны драгоценные камни, чтобы накормить своего мускулистого парня (дракона). Им нужны большие драгоценные камни, чтобы восстановить свои магические батареи. И им нужен хотя бы один огромный драгоценный камень, чтобы заменить их варп-двигатель. Зачем — не знаю: взлетать на их корабле сейчас немногим безопасней, чем в картонной коробке. Но, возможно, они обдумывают план действий в чрезвычайных ситуациях, и я не могу их за это винить.

Штука в том, что на Марсе много кристаллов, по крайней мере в теории. Марсоходы и орбитальные аппараты, а также "Арес I” и “Арес II”, обнаружили следы множества драгоценных и полудрагоценных камней, хотя до настоящего времени единственными кристаллами размером больше песчинки, которые нам встречались, были гематит, магнетит, гипс и оливин. Старлайт их все забраковала. Правда, Файрбол может есть оливин, но он слишком хрупок, чтобы использовать его для чего-то ещё. Гипс, конечно же, ещё хуже – он легко крошится пальцами. А гематит и магнетит, судя по словам единорожки, даже не будут аккумулировать магию из-за электромагнитных наводок.

Потратив час на просмотр справочников по геологии, которые НАСА любезно закачало на мой компьютер, Старлайт определила кварц и рубин как идеальные варианты. Это проблема. Рубина на Марсе нет вообще, и мы обнаружили с орбиты только следы кварца и полевого шпата в тех местах, где разрушались самые старые вулканы.

Дело в том, что (если я правильно помню свои инструктажи – я был дублёром Льюис для геологических работ) большинство по-настоящему твёрдых драгоценных камней и кристаллов связано либо с метаморфическими породами, либо с лёгкими, медленно остывающими гранитными образованиями. А проблема гранитных образований и метаморфических пород в том, что обычно их можно найти только в горах. А "Арес III" находится в наименее гористом регионе на всей планете.

Если не считать гребней кратеров, то дальность видимости от Дома до горизонта составляет примерно три с половиной километра. Даже грязевой вулкан, в который врезалась Старлайт со своими друзьями, находится за линией горизонта – он слишком низкий, чтобы видеть его отсюда. Самые близкие известные следы кварца находятся в земле Аравия на расстоянии примерно двух тысяч километров, а наиболее перспективные места для добычи – в двух вулканических провинциях, Фарсиде и Элизии… и обе они за полпланеты отсюда.

Вместо гор Дом стоит на древней толще аллювиальных отложений, похоронивших под собой любые ранние вулканы, которые могли существовать в этой области, задолго до появления на Земле первой многоклеточной жизни. Правда, поблизости от кратера есть несколько выходов невысоких скал, но с ними всё на первый взгляд указывает на то, что это слоистые осадочные породы, вовсе не подходящие для поиска драгоценных камней. Единственные драгоценные камни, по размерам превышающие песчинку, мы, вероятно, сможем найти лишь внутри метеоритов, залетевших сюда ещё на заре солнечной системы.

О, отлично. Пока я здесь печатаю, коллекция музыки "Битлз" Йоханнсен вновь дошла до одной очень подходящей песни. Уверен, вы и сами можете догадаться, до какой.

"Пони с небес нужны бриллианты…"1

Ну наконец-то. Я нашёл-таки флешку с личными данными Бека; давайте посмотрим, что там…

…Медицинские журналы. Папки и папки медицинских журналов и ничего больше. Чёрт возьми, Бек, ты классный парень, но у тебя нет никакой личной жизни.

Так что остаётся только флешка Льюис. Я всё ещё не сильно хочу там шариться, вероятно, потому что она была нашим командиром. Но парни из Ливерпуля меня уже настолько достали, что я почти готов решиться на такой шаг.

Еда. Вода. Драгоценные камни. А теперь ещё и развлечения.

Марс, не мог бы ты сделать нам хоть один маленький подарок?

Примечания:

Да, было бы более реалистично, если бы Марк учил понячий, но мне удобнее, чтобы пони учили английский, так что в конечном итоге именно это и произойдёт. Так что ржать Марк так и не научится.

Уже поздно, так что обсуждение поиска драгоценных камней на Марсе придётся отложить до другого раза...

1 ↑ Lucy in the Sky with Diamonds, "Биттлз" ессно. (При.пер.)

Сол 20

На заре зарождения Солнечной системы, десятки скалистых планетоидов роились внутри орбиты Юпитера, сталкиваясь друг с другом и вбирая обратно осколки от столкновений.

Одна такая протопланета получила скользящий удар от небольшого планетоида, потеряв после удара всю свою зародившуюся было атмосферу. В результате этого столкновения образовалась огромная каменная чаша, которая сначала заполнилась лавой, а затем и водой. Вулканы, кометы и остатки планетоида создали новую атмосферу – тоньше, чем прежняя, но всё же атмосферу. Другие фрагменты сформировали на орбите вокруг неё целую россыпь лун различного диаметра, пусть и с не вполне стабильными орбитами.

Планета была достаточно большой и достаточно горячей, чтобы иметь чётко разделённое строение с внутренним железным ядром и внешней мантией из более лёгких элементов. Их вращение и перемешивание создавало магнитное поле, которое защищало атмосферу от солнечного ветра. В богатую водой, и без того толстую кору поднимались пузыри магмы из мантии и, находя слабые места, изливали внутреннее тепло маленького мира наружу.

В одном из таких мест, недалеко от изначального края огромной чаши, образовался длинный разлом, являющийся результатом миллиарда лет движения тектонических плит планеты. Образовалась цепочка небольших вулканов – незначительная по сравнению с теми титанами, что появились много позже. Каждый из них получил свои короткие три или четыре тысячи лет славы, в течение которых они извергали серу и пепел, а также лаву лёгких фракций, прежде чем кальдера застывала. Свежая магма поднималась из глубины, но не находила выхода и оставалась ждать глубоко под поверхностью. По мере того, как магмы собиралось всё больше и больше, подземные бассейны расширялись и объединялись, а внутреннее тепло планеты и свежие порции лавы из глубин сохраняли эти резервуары жидкими и текучими.

Прошли миллионы лет. Чаша превратилась в великий океан, поглощающий вулканы и смывающий их залежи пепла, заменяя их осадочными породами, что несла великая река. Внизу магматическая камера то охлаждалась и застывала, то нагревалась и плавилась, поскольку свежая лава искала путь к поверхности, но сдавалась под давлением несчётных масс воды.

Океанская вода просачивалась вниз через всё уплотняющий осадок, сквозь остатки вулканического щита, прямо в камеру с горячей магмой. Вода разрушила карманы в более старых вулканических породах вокруг магмы, карманы, которые заполнялись паром, а затем и водой в сверхкритическом состоянии. Магма поднималась и опускалась, её более тяжёлые компоненты погружались обратно через трещины в мантию, а более лёгкие компоненты смешивались с водой, образуя богатую минералами смесь. Относительно низкая гравитация планеты позволила этим карманам газа и минерализованной воды вырастать больше, чем в любых соседних скальных образованиях, несмотря на вес камней и отложений, наслаивавшихся поверх них.

Планета остыла, разогревшись на краткий период под воздействием самой большой из своих лун и неисчислимых меньших астероидов, когда газовые гиганты Юпитер и Сатурн мигрировали наружу в хаотическом танце планетных орбит. Кора утолщалась, но ещё в течение очень длительного времени через закрывающуюся трещину текло достаточно тепла, чтобы поддерживать жизнеспособность магматической камеры. С каждым приливом и отливом свежей магмы создавались новые карманы, сливаясь друг с другом, наполняясь водой, богатой минералами, которая начала медленно перераспределять свои минеральные богатства, в том числе и на стены карманов.

В глубине планеты железное ядро ​​полностью замёрзло, прекратив крутить своё магнитное динамо, защищавшее планету. Солнечное излучение начало бомбардировку мира, разрывая молекулы воды и потихоньку унося атмосферу. Орбита планеты медленно увеличивалась, уводя планету дальше от звезды в результате постепенного смещения газовых гигантов, и, в конечном итоге, доведя её почти до края пояса астероидов, созданного гравитационным хаосом прохождения гигантов. Получая всё меньше тепла от солнца и теряя сохраняющее тепло атмосферное одеяло, планета остывала ещё быстрее.

Большая чаша, которая была первым океаном планеты, стала также и последним, когда полюса замёрзли, а лёд ушёл в вечную мерзлоту или в шапки полярных отложений, которые постепенно то уменьшались, то росли в течение долгих сезонов. Без воды образовавшиеся ранее тектонические плиты перестали двигаться, сначала сцепившись между собой, а затем и вовсе остыв, когда трещины, соединяющиеся с мантией, перекрыло застывающей лавой.

Когда вода отступала, она всё равно продолжала разрушать остатки древних вулканов, порождённых самым первым жутким ударом. Но под поверхностью земли большая магматическая камера сохранила достаточно тепла, даже практически умерев, она создала себе новых потомков – поля вулканов, извергающих воду и лёд вместо расплавленной породы.

Под поверхностью вода оставалась всё ещё жидкой, по-прежнему растворяя и перераспределяя содержащиеся в ней минералы внутри огромных газовых карманов[1].

Но ничто не длится вечно. Даже метеоритные удары, даже трещины вокруг границы древнего океана, больше не могли поддерживать тепло магматической камеры. Спустя миллиард лет после рождения она замёрзла и никогда больше не оттаивала снова.

Внутри газовых карманов вода вытекла или замёрзла, а потом сублимировалась, оставляя после себя бесчисленные следы тысячелетней работы.

Прошли миллиарды лет. Ось планеты наклонялась то взад, то вперёд. Полярные отложения льда и углекислого газа оттаивали, сдвигались и замерзали. Кора, несмотря на всю свою толщину, выгибалась и смещалась. Гигантские вулканы в других частях планеты продолжали расти, изменяя баланс планеты и изредка порождая чудовищные извержения, которые запускали лаву и камни с такой невероятной скоростью, что они улетали в бездонную пропасть, разделяющую планеты.

По мере медленного изменения мёртвого мира, длящегося с незапамятных времён, слои некогда плотного грунта и камней над магматической камерой размылись. Постоянно слабеющие ветры, движущиеся над уже покрытой ржавчиной планетой, дули вдоль сухого океанского дна, унося все что угодно, чтобы сформировать дюны вокруг полюсов. Время от времени маленькие астероиды проникали в тонкую атмосферу и врезались в поверхность. Один из таких камней врезался в поверхность наверху магматической камеры и пробил там новую дыру, которая только ускорила процесс эрозии.

Медленно, медленно, застывшая магматическая камера выходила из окружающих её слоёв более лёгких материалов. Кратер на её вершине внешне напоминал близлежащие мёртвые ледяные вулканы, которые она и создала. Она осыпала все свои оставшиеся обломки к подножию, сливаясь с окружающей средой, но её закалённое ядро ​​бросило вызов непокорному и слабому ветру почти мёртвого мира.

И затем, когда другой мир, располагавшийся ближе к Солнцу, вступил в цикл ледниковых периодов, перемежающихся краткими оттепелями, один из огромных воздушных карманов с отложениями, которые оставили древние кипящие воды Марса, прорвался на поверхность. Пыль и случайные ручейки заражённой перхлоратами ледяной воды постепенно потекли в открытую камеру. Ветры и дюны запечатывали отверстие, затем снова открывали его и снова запечатывали, с каждым циклом внося немного больше грунта и льда в огромную камеру внизу.

Камера, всё ещё в основном засыпанная песком, продолжала скрываться под своим серым надгробием, ожидая, пока её сокровища не будут найдены.

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 16

"Арес III" Сол 20

Вот уже в три тысячи четыреста какой-то там раз Спитфайр пожалела, что у её скафандра не было крыльев.

Пегаска никогда по-настоящему не осознавала, даже когда получала травму и временно была вынуждена ходить по земле, насколько её стесняет эта необходимость везде добираться своими копытами, словно земная пони или единорог. Но это было до того, как она провела уже более двух недель в своём скафандре или в инопланетном сооружении размером около десяти метров в длину и ширину. Это было до того, как она провела всё это время (не считая пары минут) лишь с жалкими крохами пегасьей магии, неспособная нормально летать, нормально чуять воздух или, ну... вообще делать хоть что-то нормально.

Каждый день Спитфайр просыпалась, чувствуя себя так, словно кто-то заменил её подковы магическими грузилами, которые хоть и заставляли чувствовать себя вдвое легче, но прижимали к земле, словно гигантский магнит. Она просыпалась раздражённой и ещё более раздражённой ложилась спать.

И она не могла рассказать об этом никому, потому что "Вондерболты" не ноют.

Пегаска могла бы справляться с этим лучше, если бы у неё были нормальные обязанности, с чётким расписанием и чёткими указаниями. Но Спитфайр была добавлена в команду в последнюю минуту, по политическому решению, чтобы сохранить в экипаже баланс рас и космических агентств… Её выдвинули из команды "Вондерболтов", а затем назначили последней астропони  в экипаж “Амицитас”. Да, ей дали целых три недели на дополнительную подготовку в качестве полевого медика, чтобы соответствовать тем стандартам и навыкам, которые у неё уже были, когда она впервые присоединилась к резерву "Вондерболтов" годы назад.

В общем, такой сейчас была её жизнь: стоять на склоне холма на чужой планете без магии, почти без воздуха, а крылья были плотно прижаты к бокам Селестией-проклятым-скафандром, и единственной её обязанностью, к которой она имела минимум подготовки и совершенно никакого таланта, было следить за бывшей преступницей-единорогом, настолько безумно гениальной, что она продолжала экспериментировать со всё новыми, продвинутыми способами самоубийства посредством магического выгорания. Единственным желанием пегаски было, чтобы хоть кто-нибудь попросил её поруководить или сам взялся отдавать ей приказы.

Но единственной пони в ближайшей округе была Старлайт-разлягать-её-Глиммер.

– Слушай, – сказала она той, о ком собственно и шла речь, – мы ведь не зря сюда эту батарею тащили. Пользуйся ею, не испытывай свои внутренние резервы, и, может быть, мы чего-нибудь добьёмся, прежде чем ты снова шлёпнешься в обморок.

– Мне нужно запускать заклинание Рэрити всего по паре секунд за раз, – попыталась успокоить её Старлайт Глиммер. – Ровно настолько, чтобы взять направление. Это совсем не сложно, если не удерживать заклинание долго.

– Мы уже пять раз брали эти направления с тех пор, как вернулись к этой горке. Только вот довольно сложно провести триангуляцию, когда все твои направления отказываются сходиться в одной точке.

В нескольких шагах от них инопланетянин Марк, лицо которого было скрыто светоотражающим забралом его скафандра, терпеливо стоял, держа в руках одну из своих несуразно маленьких лопат.

– Я уверена, что где-то здесь есть драгоценные камни! – настаивала единорожка. – Заклинание даёт очень сильный отклик! Нам просто нужно ещё поискать!

Спитфайр покачала головой. Вот единственная обязанность, которую ей доверили, и даже её ни пациентка, ни старшая по званию не позволяли ей как следует выполнять.

– Ладно, попробуй ещё раз, – сказала пегаска. – Но мы уже часами по этому холму ходим! И не нашли ничего в дыре, которую наш корабль пробил на склоне, и ничего вокруг подножия!

– Но заклинание говорит, что они должны быть здесь!

Рог Старлайт замерцал, и на секунду или две земля вокруг них осветилась слабым синим свечением, едва заметным в тусклом оранжевом свете слишком далёкого солнца Марса. Голова единорожки резко дёрнулась вниз, и она мгновенно развеяла заклинание.

– Видела? На этот раз заклинание утверждает, что они прямо под нами! Скорей, начинай копать!

Вздохнув, Спитфайр начала рыть передними копытами землю. Верхний слой мелкой пыли убрать получилось легко. Второй слой более грубого материала, уплотнённого миллиардами лет, поддавался уже куда как менее охотно. Третий слой возник намного раньше, чем ожидала пегаска... и это был сплошной серый камень.

– Хм… Может, ты и права, Старлайт. Посмотри на это, – она также помахала Марку, который немного выпрямился при виде возможной находки и пошёл к ним.

Три шага спустя, длинная нога пришельца провалилась под землю, он плюхнулся на круп, смешно взмахнув руками, а лопата отлетела куда-то в сторону.

– Марк! – Старлайт Глиммер бросила обнажившийся камень и побежала туда, где инопланетянин сидел на земле.

– Не трогай его! – крикнула Спитфайр. – Мы не знаем, во что он провалился! Его скафандр может быть повреждён!

Старлайт остановилась задолго до того, как оказалась в пределах досягаемости инопланетянина.

– Ой. Верно.

Она осторожно обошла вокруг Марка, избегая песка, осыпающегося во всё растущую полость вокруг правой ноги, пока не смогла подойти к нему сзади. Спитфайр боялась, что Старлайт попытается вытащить его из дыры магией, что после целого дня колдовства непременно привело бы к изнеможению, а то и чему похуже. Но вместо этого единорожка аккуратно прижала стекло своего шлема к задней части шлема Марка, и Спитфайр услышала через магическую связь два тщательно произносимых слова на языке человека: «Сфандер? Корошо?»

Марк кивнул. Когда Старлайт снова прижала свой шлем к его, Спитфайр услышала некий искажённый шум, который звучал вроде как «скавандер грядке». Немного перераспределив свой вес, Марк поднял правое колено над поверхностью песка, затем очень медленно и осторожно стал двигаться назад, поднимая полусогнутую ногу всё выше, пока, наконец, накопытник не показался на поверхности, полностью освободив инопланетянина. Но даже тогда он продолжал отползать назад, Старлайт держалась рядом с его боком, пока они не оказались в добрых трёх корпусах пони от дыры.

После освобождения ноги Марка песок рекой хлынул в пустоту, где она только что была. Вначале показался каменный выступ, по мере того как марсианская пыль перемещалась в растущую яму, а затем – слава Селестии! – ряд крупных белых кристаллов, похожих на зубы, торчащие из жуткой верхней челюсти.

– Нашли! – возликовала Старлайт Глиммер, шагнув вперёд, но Марк схватил её перчатками и оттащил назад, указывая на непрерывный каскад песка и грунта, льющихся в растущий провал.

– Слушай, что он говорит! – потребовала Спитфайр. – Не делай ничего, пока всё не успокоится. Этот выступ может обрушиться в любой момент, или песок засосёт тебя в яму.

– Но я могу просто…

– И абсолютно никакой магии! – рявкнула пегаска. – Мы можем взять батарею из повозки Марка, если понадобится, но сама ты и так уже наколдовалась за сегодня, опираясь на одни свои резервы!

– Ладно, – сердито буркнула Старлайт, когда Марк, наконец, поднялся на ноги и оттолкнул её ещё дальше от дыры.

Минут через двадцать небольшой оползень прекратился. Воронка выросла до нескольких копыт шириной, а проём под сводом был около двух копыт в высоту, и выглядел недостаточно большим, чтобы проползти в него. Марк поднял лопату и ударил ею по уже не скрытому более уступу, который не дал ему провалиться. После сильного удара уступ окончательно рассыпался, открыв больше пространства с искрящейся смесью осколков кристаллов и обычной марсианской почвы. Отмахнувшись от обоих своих спутниц, инопланетянин начал копать, отбрасывая маленькие горстки земли непропорционально маленькой лопатой, иногда переворачивая её, чтобы обколоть более твёрдый материал по краям ямы.

Двадцать минут спустя яма оказалась достаточно большой, чтобы он мог в ней стоять, что Марк и сделал, сосредоточившись на том, чтобы убрать пыль и песок с края отверстия. Ещё через десять минут он положил лопату, включил фонарик, встроенный в правую руку скафандра, и сунул руку под землю, водя ею из стороны в сторону.

Затем инопланетянин застыл, всё ещё держа руку под землёй, и не шевелился.

– Он напоролся на один из этих кристаллов! – забеспокоилась Старлайт.

– Нет, я так не думаю, – осторожно ответила Спитфайр. Она не знала, что он делал: какой смысл совать фонарик в дыру, если твои глаза совсем не на том уровне, чтобы увидеть, что внутри?

Затем, очень осторожно, Марк вытащил руку и выключил фонарик. Он снова взял лопату, жестом велел пони отойти назад, а затем набросился на песок под ногами со страстью, которая противоречила всякому здравому смыслу. Несмотря на неудобство его костюма и небольшой размер лопаты, пыль так и летела в разные стороны.

– Что он делает? – спросила вслух Спитфайр.

– Всё, я пошла за батареей, – ответила Старлайт. – Он навредит себе, если продолжит в том же духе. Зачем он хочет закопаться глубже? У нас и так, прямо тут, прекрасные драгоценные камни!

– Хм… да, я думаю, лучше сходить за ней, – признала пегаска.

Старлайт понадобилось около пятнадцати минут, чтобы совершить путешествие до ровера и вернуться обратно с батареей, прицепленной к её скафандру импровизированной упряжью, изготовленной Драгонфлай. (Это стоило им половины пайка, после чего чейнджлинг провела около получаса за “ширмой инфернального зловония”, прежде чем появилась с упряжью, идеально подходящей для батареи. Она сказала: «Лучше не спрашивайте», хотя спрашивать, собственно, никто и не хотел).

– Я собираюсь рассказать ему, что буду делать, – сказала единорожка, как только вернулась.

– Ты можешь сэкономить заряд? – спросила Спитфайр.

– Батарея заряжена на тринадцать процентов, – ответила Старлайт. – Двадцати процентов хватило, чтобы поднять "Амицитас". А тут всё, что я буду делать, это сгребать рыхлую почву.

– Всё равно будь осторожна, – предупредила пегаска, заранее зная, что это не поможет.

Старлайт встала на краю и махала передними копытами, пока не привлекла внимание Марка. Только тогда она снова зажгла свой рог, и только на время, чтобы сказать ему уходить. Инопланетянин махнул рукой в ​​жесте, который Спитфайр не поняла, а единорожка в ответ повелительно указала копытом, выгоняя его из ямы. Марк пожал плечами и выбрался из дыры, которую он уже настолько расширил, что теперь она была ему по пояс.

Удовлетворённая, Старлайт поставила батарею на землю, положила переднюю ногу на вывод, а другой щёлкнула выключателем. Почти мгновенно большая воронка бирюзового света появилась в воздухе над дырой и, погрузившись в песок, начала отбрасывать его далеко вниз и в сторону.

Примерно через минуту после этого Марк замахал руками, чтобы привлечь внимание. Старлайт развеяла заклинание, которым перемещала грунт, и отключила батарею, по-прежнему показывающую наличие большей части заряда, что был в ней первоначально. Рог снова засветился, и магия единорожки окружила шлемы её и Марка, когда они обменялись ещё несколькими словами. Наконец инопланетянин указал в яму, под выступ, где он копал. Настала очередь Старлайт пожать плечами и повиноваться, немного нерешительно спрыгнув в дыру.

– Опять на износ работаешь, – сказала пегаска.

– Спитфайр, – ответила Старлайт, и голос её был довольно смущённым, – он хочет, чтобы я зашла в пещеру и что-то там посмотрела. И, очевидно, с этим как-то связана «зелёная лампа». Я не понимаю.

– Я думала, что ты доработала заклинание перевода.

– Оно всё ещё не слишком хорошо для идиом, – признала единорожка. – Я не знаю, как это исправить, и в любом случае, будет лучше, если мы просто выучим его язык.

– Береги копыта. Если застрянешь, не пытайся освободиться. Мы с Марком вытащим тебя.

– Всё хорошо. Поверхность похожа на песчаную дюну, какие бывают у нас дома… Я должна включить свет на моём скафандре – тут темно как у меня в… О-о-о, святая Фауст!!!

– Что там? – Спитфайр загарцевала, разрываясь между желанием последовать за Старлайт в крошечную пещерку и боязнью того, что там могло произойти.

– Это… это невероятно, – выдохнула единорожка. – Это прямо как пещеры под Кантерлотом!

Спитфайр остановилась.

– Ты имеешь в виду обширные, заполненные кристаллами пещеры – главную угрозу безопасности столицы, о которых обычным гражданским и знать не положено?

— Я… Возможно, я кое-что и узнала о них, когда ещё была сумасшедшей суперзлодейкой и преследовала Твайлайт, – призналась Старлайт Глиммер. – В любом случае, ты можешь подтащить батарею ко входу в пещеру? Мне нужно сделать достаточно большой проход, чтобы и Марк мог пройти внутрь. Ему нужно увидеть всё это.

– Увидеть что? Что у нас достаточно драгоценных камней, чтобы прокормить Файрбола? – Спитфайр покачала головой и молча прокляла всех гениев, чей мозг опережал их рот. – Ладно, хорошо. Что там ещё?

– Что там ещё?! – голос единорожки по магической связи буквально сочился триумфом. – Решение всех наших проблем, вот что!!!

Запись в журнале — Сол 20

Привет из Крепости Одиночества!

Ну, не совсем. Я пишу это из ровера номер два. У нас закончилось время наружных работ на сегодня, и, как только я закончу записывать это, мы вернёмся в Дом за дополнительными инструментами, дополнительного планирования и, возможно, ради того праздничного тортика, который лежал в холодильнике у пони. Он точно испортится, если пролежит там ещё немного, а сегодняшняя находка заслуживает того, чтобы её отметили!

Этим утром мы вернулись на место крушения – Старлайт, Спитфайр и я. Зона "Эпсилон" это единственный шанс найти необходимые Старлайт драгоценные камни без модификации ровера для дальних перегонов. Когда мы начинали, я не думал, что у нас есть хоть какая-то реальная надежда что-нибудь найти. Но для пони решительно важно найти хоть какие-то драгоценные камни, хотя бы ради нашего камнеядного дракона, поэтому я подумал, что попытка не пытка.

Мы провели добрые четыре часа, блуждая по северо-восточной стороне зоны "Эпсилон". Старлайт, по-видимому, занималась чем-то типа лозоходства в поисках драгоценностей, но каждый раз, когда она это делала, она указывала в другую сторону. Таким образом, мы ходили кругами и копали землю, но максимум через полметра упирались в камень, через который не могли пробиться, и сдавались. НАСА и подумать не могло, что у команды "Ареса" возникнет необходимость и желание участвовать в полноценной добыче полезных ископаемых, поэтому всё, что у меня было при себе: высокотехнологичный образец лопаты, молоток для разбивания небольших камней и долото для разбивания всего, что мне придёт в голову. Ничто из этого не могло мне помочь управиться со скальной породой.

В конце концов, обнаружила искомое совсем не магия пони. Это была старая добрая человеческая неуклюжесть. Моя правая нога наткнулась на какую-то пустоту под поверхностью и провалилась туда. К счастью, изначально дыра была лишь чуть шире, чем моя нога в скафандре, поэтому я не упал туда целиком. Ещё больше мне повезло в том, что края отверстия оказалась состоящими лишь из умеренно плотного песка, не содержавшего в себе ничего сильно твёрдого или острого, поэтому мой скафандр не порвался и не повредился как-то ещё. В противном случае этот журнал был бы продолжен только в том случае, если бы пони брали уроки набора текста у Стронга Бада[2].

Я очень осторожно выбрался из провала. Песок продолжал сыпаться и, как только я убрал ногу, трение довольно быстро расширило дыру. Очевидно, пустота под поверхностью была довольно приличной, потому что большая часть склона в конце концов туда ссыпалась, обнажив выступ, похожий на верхнюю челюсть тролля, полную алмазных зубов. (Ладно, не алмазных, потому что алмазы подобным образом не формируются. Прозрачный кварц. Но это всё равно очень похоже на зубы. В общем, не хотел бы я, чтобы меня эта пасть укусила).

Мы нашли то, за чем пришли, совершенно случайно и вопреки всякому здравому смыслу. Что, честно говоря, в порядке вещей для всех марсианских проектов. Каждый зонд или команда, которые приземлялись здесь, обнаруживали что-то совершенно противоположное тому, что ожидали найти, так почему я должен стать исключением? Конечно, уже после обнаружения, мы сразу же находили объяснение произошедшему, что уже совсем не удивительно – задним числом всегда легко найти ответ.

Но я хотел посмотреть, как много труда нам придётся потратить и как много времени потребуется, чтобы добиться результатов. Кварц, если это он и есть, на самом деле достаточно прочный материал – по шкале Мооса у него твёрдость то ли семь, то ли восемь – не помню, какая точно. Не думаю, что у меня найдётся хоть что-то, что могло бы его разрезать, поэтому я начал копать, сначала расширяя отверстие, чтобы я мог в нём стоять, а затем пробираясь под зубами тролля, ища какие-нибудь отбитые или упавшие куски, которые мы могли бы просто подобрать и унести.

Грунт, ссыпавшийся в пролом, лежал кучей и оказался достаточно плотным, чтобы стоять на нём. Это позволило мне залезть в дыру и углубить её, а затем заняться очисткой пространства под этим выступом. Конечно, была опасность, что провал в земле ещё больше расширится, или я снова провалюсь в песок, но мне было всё равно. Нам были нужны эти кристаллы, и я собирался добыть их, тем или иным образом.

Когда я проделал отверстие приличного размера, то включил камеру и фонарик на правой руке. Все скафандры для наружных работ миссии "Арес" оборудованы ими. Поскольку наша способность смотреть по сторонам весьма ограничена в скафандре, мы вынуждены поворачиваться всем телом, чтобы видеть то, что расположено не прямо перед нами. Камеры проецируют изображение на стекло шлема, чтобы нам не нужно было постоянно останавливаться и поворачиваться. Кроме того, изображение с видеокамеры может быть просмотрено остальным экипажем, находящимся в Доме, или даже передано на Землю для дальнейшего анализа. Это не идеальная система – я бы поместил их на левую руку, чтобы можно было использовать подсветку и одновременно держать какой-нибудь инструмент в правой руке – но в целом она работает неплохо.

Но, если бы миссия шла так, как ей положено, и если бы я выкинул нечто подобное, НАСА приказало бы привязать меня к койке до конца миссии, а Льюис без разговоров сделала бы это, потому что это бы значило, что я спятил. НАСА никогда всерьёз не рассматривало опасность запрыгивания в непонятную воронку на Марсе и засовывания руки по локоть в странную дыру на чужой планете, потому что они все ожидали, что наши матери научили нас так не делать, ещё когда нам было лет по пять. Вообще-то, опасность эта вполне очевидна, как очевидны острые кристаллы прямо перед моим лицевым забралом на верхней кромке отверстия.

С первого взгляда было очевидно одно: дыра была глубокой и уходила очень далеко вглубь вулкана. Сначала я, было, подумал, что это может быть лавовая трубка, но это не объясняло наличие кристаллических друз. Не знаю, могут ли кристаллы расти в лавовой трубке, но я точно знаю, что никогда не видел то и другое вместе в природе за всё время своей геологической подготовки в качестве дублёра Льюис. Но это обучение не вмещало в себя всё на свете, потому что мы были и так заняты изучением десятка тысяч других вещей, да и в любом случае НАСА на самом деле хотело лишь показать как выглядят самые обычные вещи, чтобы мы подбирали действительно странные кусочки и привезли их обратно на Землю в количестве пятисот килограммов, чтобы уже настоящие геологи могли ковыряться в них ближайшие лет сто.

Но затем я увидел стенки этого отверстия. Кристаллы. Туева хуча кристаллов. Абсолютно везде. От пола до потолка и даже была пара кристаллических колонн толщиной никак не меньше меня самого.

Я начал рыть яму побольше, чтобы Старлайт могла в неё пролезть  и убедиться в этом сама. Через несколько минут Старлайт вытащила свою "Коробочку с волшебным соком" и выперла меня из ямы. Примерно через минуту она сделала больше, чем я за полчаса с лопатой для образцов. (Может быть, именно ей и следовало руководить проектом по перетаскиванию грунта в Дом вместо Черри? Просто мысль.) Затем она вошла туда (после того как я сказал, что ей нужно войти и посмотреть)… и осталась там. Спитфайр отнесла ей батарею, а затем вернулась и толкала меня до тех пор, пока я не понял, что мы должны, как говорится, "освободить опасную зону".

Как только мы убрались, Старлайт сделала что-то, вероятно магическое, что заставило тонны сыпучего грунта вылететь из зева пещеры, словно пуля из ружья. Когда она закончила, магическая батарейка была пуста, как и устье того, что оказалось действительно огромной пещерой.

Там было несколько узких мест, но мы смогли пройти довольно далеко – по меньшей мере на пару сотен метров. И вот что я вам скажу – выглядело это просто поразительно. Она была похожа на гигантскую жеоду, которая выросла и вобрала в себя меньшие жеоды. Большинство кристаллов было прозрачными, но также было много жёлтых и красных, и даже несколько фиолетовых. Они были разных размеров – я имею в виду совершенно разных, от крошечных, которые можно вставить в кольцо, до здоровенных, размерами больше меня.

И они твёрдые. В сумке с инструментом у меня был нож, поэтому я попытался поцарапать кончиком некоторые из кристаллов. Не вышло. После пяти неудачных попыток я попробовал поцарапать плоскость лезвия об одну из вершин камня, и на стали осталась неглубокая царапина. Определённо кварц или что-то более твёрдое.

Мы не нашли каких-либо отбитых кристаллов на полу, но для этого есть веская причина – пол представляет собой плотно утрамбованный марсианский грунт, плавно спускавшийся вниз от входа. Мне пришлось немного согнуться, чтобы войти, не рискуя зацепить зубы тролля, но в десяти шагах я уже мог стоять прямо без каких-либо проблем, а в двадцати шагах уже не мог достать до потолка. По-видимому, эта пещера, или лавовая труба, или жеода, или что там ещё, периодически открывается на поверхность. Песок задувало или он сыпался в отверстие до тех пор, пока оно не заполнялось, а затем слёживался и уплотнялся, образуя хрупкую корку наверху и сохраняя пустое пространство под нею. В конце концов что-то происходило – метеоритный удар, пыльная буря или что-то ещё – дыра вновь открывалась и цикл повторялся. И каждый раз, когда внутрь попадало больше песка, он сползал дальше в пещеру, постепенно заполняя её.

Кажется, я видел мерцание кристаллов и на полу на границе света фонаря моего скафандра, когда мы наконец развернулись, чтобы покинуть пещеру. Кроме этого, там есть по крайней мере тонкий слой грунта. Черт, это может быть и довольно толстый слой. У нас пока нет возможности узнать, как глубоко уходит пол пещеры. Но любые кристаллы, которые откололись от стен и потолка, были похоронены песком и пылью давным-давно.

Во всяком случае, теперь у нас есть кристаллы. Санта в этом году заглянул пораньше. У меня нет ни единой хреновины, которая могла бы их разрезать, но Старлайт, похоже, не очень этим обеспокоена. Она гораздо больше взволнована грунтом и свободным пространством внутри.

И мне кажется, мы с ней думаем об одном, но, чтобы окончательно убедиться, нам надо провести надлежащую разведку пещеры. А это значит, что мы вернёмся завтра. Да, сейчас мы отступаем, но потом вернёмся... вооружённые НАУКОЙ!

Примечания:

Да, это и есть тот самый “рояль в кустах” для моей истории. Энди Вейр выдал нам ветер, который в принципе не мог существовать (особенно шторм в начале истории). Я даю пони потенциальную подземную ферму и больше драгоценных камней, чем они смогут использовать.

Теперь, вот почему это всё полная хрень.

Для начала, как я уже говорил, Ацидалийская равнина — это древнее дно океана. Это южное продолжение большого кратера, образованного чуть более четырёх миллиардов лет назад по нашим лучшим оценкам. Обломки от удара, который создал его, сформировали Фобос и Деймос (недавние исследования показывают, что они состоят из смеси марсианского и немарсианского материалов, что делает маловероятным вариант с захваченными астероидами) и, вероятно, другие луны, которые в конечном итоге рухнули обратно на планету, создав некоторые из других больших бассейнов.

Как океанское дно, и, особенно, рядом с дельтой рек долины Мавра, бегущих от Терры Арабии, Ацидалийская равнина покрыта осадочными породами. Там и тут есть несколько небольших холмов, которые могут быть ледяными вулканами или остатками скалистых выступов, что являются частью геологических формаций Терры Арабии – мы точно не знаем и не сможем узнать без более близкого исследования. Ни при каких обстоятельствах нельзя ожидать, что остатки вулканической деятельности окажутся где-то рядом с поверхностью, и уж, тем более, Уотни не сможет туда провалиться.

Но это меньший из косяков этой пещеры. По-настоящему крупная проблема – это разница между базальтом и гранитом.

Есть очень расплывчатое эмпирическое правило применимое для Земли: гранит – это то, что формирует почти все континенты, а базальт – это то, что формирует все океанское дно. Базальт – это то, что получается, когда лава и магма быстро остывают, не успевая сформировать надлежащие кристаллические структуры. Любой извергающий пепел или лаву вулкан, который вы когда-либо видели, является базальтовым образованием в процессе функционирования. А кристаллы, которые вы обычно получаете из таких вулканов, мелкие, мягкие и подвержены быстрой эрозии в присутствии воды.

Для твёрдых кристаллов нужны либо метаморфические породы – породы, которые расплавляются и охлаждаются тектонической субдукцией или наслоением слоёв горных пород – либо гранитные образования. Тепло и давление в течение длительного периода времени оказывают два основных эффекта: они позволяют жидкой породе делиться на более тяжёлые и лёгкие компоненты (железо, магний и тому подобное оседает на дно, а оксиды всплывают на поверхность), и это позволяет кристаллам формироваться и расти в течение очень длительных периодов времени.

И есть ещё один компонент, который нужен для образования действительно крупных кристаллов – вода. Потому что вода – это способ, которым вы получаете жеоды. Если все предельно упростить: у вас есть пустой карман в скалах рядом с источником тепла и минералов, и вода просачивается, чтобы его заполнить. Пока вода держится вокруг, минералы, растворённые в ней, будут кристаллизоваться на внутренней стороне кармана, образуя жеоду.

На Земле жеоды действительно распространены. Земная кора полна кремния, в основном в виде диоксида кремния (SiO2), более известного как кварц. Часть пляжного песка, которая не являются диатомовыми водорослями или фрагментами ракушек, в основном состоит из кварца, как и большая часть песков пустыни. Огромное количество драгоценных и полудрагоценных камней являются разновидностями или формами кварца, либо в виде кристаллов, либо в виде слоистых отложений.

На Марсе кварц – да и вообще гранитные образования – чертовски редки. Мы обнаружили следы кварца и полевого шпата с орбиты лишь в нескольких местах, одно из них в Терре Арабии, а другое в кальдере одного из гигантских вулканов. Теория предполагает, что, поскольку тектоника Марса прекратилась более трёх миллиардов лет назад, оставшиеся вулканы просто находились на вершине магматических шлейфов, которые вечно их подпитывали, давая их магматическим камерам время разделить более лёгкие и плотные компоненты, что позволило некоторым гранитам сформироваться. Но подавляющее большинство Марса покрыто базальтовыми породами, и, если вы нашли кристалл, вы должны были бы предположить, что это оливин или гипс или что-то в этом роде.

На Марсе, насколько нам известно, кварц встречается реже, чем алмазы.

Так почему же я решил все равно пойти этим путём?

Ну, дело не только в Файрболе. Моя изначальная идея состояла в том, чтобы послать яка Леонида в качестве пятого члена экипажа и единственного мужчины на “Амицитасе”. И, с достаточным количеством импровизации мне, вероятно, удалось бы придумать способ, как вытащить всех шестерых с Марса без единого запасного драгоценного камня, если бы это было абсолютно необходимо.

Но вопрос с продовольствием был решающим. Дом-ферма в книге едва ли смог бы прокормить Марка, и он слишком мал, чтобы обеспечивать его пищей до девятисотого сола... если бы шлюз не взорвался. Ни при каких обстоятельствах такая ферма не потянет двух человек, не говоря уже о шести. Итак, вопрос был в том, как дать персонажам больше пространства для фермы?

Корабль пони, у которого внутреннее пространство куда меньше, чем жилой модуль, никогда не был серьёзным вариантом. У МПМ был пробит корпус летающими обломками в Сол 6, так что это тоже не вариант. Посадочная ступень МВМ, оставшаяся после его запуска, содержит топливную установку, которую Марк мог (и всё ещё может) использовать для сжижения марсианского воздуха, если ему это понадобится, но там нет никакого обитаемого пространства. У Марка есть только шесть квадратных метров запасного полотна Дома, и в книге он использует практически весь, последний кусок становится крышей для его поездки домой.

Итак, что же осталось? У него недостаточно материалов, чтобы построить герметичный объём, в три-четыре раза превышающий площадь жилого модуля. Всё, что он может сделать – найти место, какую-нибудь пещеру, которую получится запечатать, наполнить воздухом, добавить немного света и приступить к работе.

Так какие же пещеры вообще есть на Марсе? Известняковые пещеры, наиболее распространённые на Земле, там отсутствуют. Каждая известняковая скала, которую вы видите, является кладбищем для миллиардов древних диатомовых водорослей, которые осели на дно океана за века до того, как первый из наших предков перепрыгнул с одного мелкого пруда в другой. Шансы найти известняк на Марсе исчезающе малы. (Но хорошая новость заключается в том, что если мы когда-нибудь его таки найдём, то это будет означать гарантированное подтверждение наличия там древней жизни).

Пещеры из песчаника существуют – племена Анасази и Пуэбло построили свои дома в выступах песчаника – но они совсем непрочные. Перепады давления и внутренний нагрев для обеспечения пригодной для жизни среды быстро разрушат такую пещеру, если она вообще сможет держать воздух. В чем я лично сомневаюсь.

Ледяные пещеры возможны, но как только они подвергнутся воздействию окружающей среды Марса, то быстро испарятся, а процессы, связанные с обеспечением их обитаемости, только ускорят это.

Таким образом, лучший и практически единственный вариант – вулканические пещеры, поэтому моя первая идея заключалась в том, чтобы команда нашла древнюю лавовую трубу.

Этот план не продержался долго. Мы знаем, что на Марсе существуют лавовые трубы; у нас есть орбитальные фотографии, которые позволяют нам проследить их путь. И причина, по которой мы можем это сделать, заключается в том, что эти трубы разрушились. Лавовые трубы известны своей хрупкостью и нестабильностью. И, будучи базальтовыми отложениями, они практически никогда не имеют кристаллов, достойных эксплуатации.

Так что я сжульничал. И решил делать это по крупному, так что я дал нашим героям самую большую жеоду, какую только можно себе представить, и сделал её кварцевой из-за прочности, долговечности и сравнительной простоты достижения герметичности. (Ни один камень не является действительно герметичным, но кварцевая жеода настолько близка, насколько я мог придумать, не возвращаясь в колледж и не получая степень по геологии.)

Три примера с Земли для общего развития:

Мостовая Гигантов, Ирландия – похоже на гигантские каменные кристаллы, но это не так, по крайней мере, не совсем так. Это огромный древний поток лавы, который при охлаждении раскалывался вдоль молекулярной структуры базальта.

Кристальная пещера Хайнемана, штат Огайо, США – самая большая известная на Земле жеода, которая после почти столетия добычи полезных ископаемых стала достаточно велика, чтобы позволить паре десятков человек внутри одновременно охать и ахать над (несколько оскудевшими) чудесами природы. Это не кварц – это метаморфическая жеода, образовавшаяся внутри известнякового месторождения, возраст которого достигает трёх миллиардов лет.

Для сравнения, самая большая известная кварцевая жеода – это аметистовая структура, достаточно большая, чтобы три человека могли лежать на ней.

Пещера кристаллов, Мексика – пещера с самыми крупными кристаллами, известными на Земле. Но это не жеода – залежи представляют собой гигантские кристаллы гипса, выращенные за миллионы лет в заполненной водой камере. Воде было позволено вернуться, но когда одна пещера была распечатана, учёные могли проводить внутри только двадцать минут, даже в защитных костюмах, из-за смертельной жары и влажности в трёхстах метрах под поверхностью.

Итак, вот он: мой единственный крупный подарок для Марка и пони. Они получают не невозможную, но дико-невероятную кварцевую пещеру, затмевающую всё на Земле (точно так же, как марсианский Олимп затмевает любую гору на Земле, если подумать об этом). Они получают драгоценные камни для батарей, драгоценные камни, чтобы восстановить Спаркл-двигатель, если Старлайт Глиммер захочет, драгоценные камни для Файрбола, чтобы поесть... но, что ещё более важно, они получают большую пещеру с узким входом и полом, засыпанным почвой.

Теперь они должны превратить его в ферму... а в мешке Санты уже пусто.

PS: Да, видимо, я всё-таки ошибся. Вы можете получить жеоды, даже кварцевые жеоды, из базальтовых пород. Может быть, я исправлю это как-нибудь, но пока я просто пойду смотреть “Разрушителей легенд” и удивляться, почему я не был так заинтересован в камнях, когда на самом деле был в колледже...

PPS: Я вернулся, чтобы поправить все, а в итоге добавил лишь около двадцати слов. Я ошибался в том, как представлял себе процесс формирования (потому что все источники говорил мне, что кварц – гранитная порода и не появляется в вулканах), но более или менее случайно у меня вышло описать процесс формирования жеоды почти правильно. Может быть, мне стоит забыть о точных науках и просто сделать Марка учеником Старлайт по магии.

1 ↑ Вода в сверхкритическом состоянии является прекрасным растворителем. Впрочем, она и в обычном виде великолепный растворитель… (Прим.пер.)

2 ↑ Герой из флэш-мультиков. (Прим.пер.)

Сол 21

Запись в журнале – Сол 21

Вернулись мы с образцами почвы и едой-на-вынос для дракона. У Файрбола есть выбор из наборов A (прозрачный кварц), B (цветной кварц) и C (кварц другого цвета). Остальным придётся довольствоваться тремя четвертями технологически продвинутого ужина из микроволновки на каждого.

У Файрбола, кажется, смешанные чувства по поводу кристаллов. С одной стороны, обычный прозрачный кварц (которого в пещере полно) для драконов всё равно что пудинг из тапиоки, если верить Старлайт. С другой стороны, он был в восторге от небольшого количества жёлтых, красных и пурпурных кристаллов, которые мы принесли вместе с прозрачными… И ему совершенно сорвало крышу от пары горстей тёмно-серых кристаллов. Сейчас он занят тем, что неторопливо растирает их когтями в порошок и высыпает получившуюся пыль в одну из моих пробирок. Она теперь стала похожа на перечницу.

Но главное заключается в том, что, если мы случайно не устроим там обвал, то Файрбол обеспечен едой на весьма длительное время. С полностью заряженным скафандром для Старлайт и свежими фильтрами углекислого газа для меня, мы сегодня исследовали пещеру от входа до самого конца. Я ещё немного поработал лопатой, чтобы не приходилось пригибаться на входе, но, тем не менее, это самое тесное место в пещере, за исключением ещё одной узости.

Не думаю, что пещера действительно была единым жеодом. Есть места, где кристаллы меняют цвет плавно, как градиент в Фотошопе, но есть и такие стыки, где прозрачные кристаллы сменяются на оранжевые или фиолетовые буквально мгновенно. И повсюду есть небольшие карманы, похожие на ямки с другими разновидностями кристаллов. Скорее всего, пока пещера была ещё расплавлена, множество газовых карманов объединились с ней, а потом, когда-то в прошлом, перегородки между разными жеодами разрушились по той или иной причине, и все камеры срослись в одну большую пещеру, так и оставшуюся герметично запечатанной.

В общем, пещера уходит вглубь почти до центра зоны "Эпсилон" – на добрых шестьсот метров. В дальнем конце песка и пыли почти нет, и их явно недостаточно, чтобы покрыть кристаллы, растущие на полу, поэтому я предполагаю, что вход был открыт не так и долго. За миллиард лет это место было бы забито песком полностью. Во всяком случае, мы прошли настолько глубоко, насколько это было безопасно, не наступая на острые грани кристаллов. Фонарь на моём скафандре был достаточно мощным, чтобы рассмотреть серую стену, почти свободную от кристаллов, в дальнем конце пещеры, которая, как я предполагаю, является старой магматической камерой.

Но большая часть всего этого представляет лишь академический интерес. Сейчас мы больше сосредоточены на практических вопросах, а именно: как мы можем использовать эту пещеру?

Ну, разумеется, мы можем собирать в ней кристаллы. Старлайт использовала свою магию и батарею, чтобы нарезать две полные коробки образцов со стен. Похоже, я был как никогда прав, сравнивая её с Йодой, учитывая, что из её рога вышел отличный световой меч. Большая часть одного из контейнеров станет нямкой для Файрбола на ближайший месяц, а вот в другом лежат четыре куска, вырезанные из особенно больших кристаллов, каждый абсолютно чистый и по размерам примерно равный тому, что находится в её магической батарее. Нет даже смысла гадать, что она собралась с ними делать.

Но это все мелочи. Главная же проблема: сможем ли мы превратить эту пещеру в ферму? Вторая камера примерно в восьмидесяти метрах от входа практически идеально подходит для наших нужд. Её ширина составляет не менее двадцати метров, и протяжённостью верные двести, что, вероятно, делает её гигантской даже среди земных пещер, и, вероятно, она вообще не могла бы возникнуть без марсианской гравитации всего в 0,4 g и пары массивных колонн, покрытых друзами кристаллов и соединяющих пол и потолок.

Вот там я и взял большую часть своих образцов, используя пробоотборник. Мне удалось заполнить около двух десятков пакетов образцами грунта с глубины десяти, тридцати и даже пятидесяти сантиметров – это примерно двадцать дюймов по американским меркам. Я прогоню их через все те же тесты, что и грунт вокруг Дома, но в ближайшие пару дней точно не успею.

Пока мы со Старлайт совершали набег на кладовку Супермена, все остальные заканчивали важнейшую работу по заполнению пола Дома десятисантиметровым слоем марсианского грунта и пропитыванием его водой, чтобы вымыть как можно больше перхлоратов, чтобы нам не приходилось постоянно дышать токсичной пылью 24/7. Теперь у нас есть девяносто два квадратных метра почти бесплодной почвы. Завтра мы добавим ещё воды, но в остальном делать нечего, потому что следующий день будет первым из того, что я называю удвоением земли.

Первая партия грунта, которую мы занесли, уже смешанная с земной почвой и компостом, выглядит вроде бы неплохо. Она уже похожа на хорошо поливаемую и удобренную пустынную почву… чем, собственно, она и является. Я проверял её в микроскоп – земные бактерии чувствуют себя великолепно. И самое главное – микробы, питающиеся перхлоратами, уже принялись за дело. Уровень содержания перхлоратов упал до четверти от того, что было снаружи.

Но это только лишь пятнадцать квадратных метров, а в Доме осталось ещё семьдесят семь квадратов сырой, не содержащей никаких бактерий, бесплодной почвы. Поэтому я планирую завтра снять грунт, уже кишащий микробами (за исключением той части, где уже растёт урожай люцерны), распределить по части необработанного марсианского грунта, перемешав их и добавив туда же содержимое нашей общей коробки с дерьмом.

В основном этим буду заниматься я, возможно, с некоторой помощью Файрбола. Это оставляет пони самую опасную задачу: уговорить дракона, чтобы он мне помог. Удвоение будет долгой, физически трудной работой, поэтому я не планирую делать в этот день что-то ещё. Только после того, как работа с грунтом будет закончена, я займусь образцами почвы из пещеры.

Потребуются по крайней мере два, а может и больше трёх удвоений земли, прежде чем мы будем готовы к посадке. Я, наверное, начну готовить клубни картофеля после второго удвоения – посмотрим, как пройдёт первое. Но это всё планы только для доступной площади в Доме. Нам понадобится вдвое больше, если мы попытаемся превратить инопланетный корабль во вторую площадку. А если мы соберёмся превратить кристальную пещеру в ферму, то нам понадобится столько земли, сколько можно затолкать в ровер, чтобы дать жизнь грунту ещё и там.

Признаюсь честно, создание фермы в пещере — действительно амбициозная задача, но Старлайт считает, что все основные проблемы можно решить с помощью простейшей магии. Я ничего не знаю об этом, но постараюсь не забыть поговорить с ней об этом во время шоу "Угадай контекст" завтра. Она слишком устала, чтобы использовать магию сегодня вечером.

Для моего собственного удобства, вот перечень всех проблем, сопутствующих выращиванию растений в пещере, которые пришли мне в голову.

1) Свет. В пещере темно, словно у чёрта в заднице – достаточно пройти три шага внутрь от входа, и всё. У меня, к сожалению, грибных спор нет, поэтому нам нужно добыть много света, чтобы съедобные растения могли там вырасти. Освещение Дома – специально разработанные светодиоды, воспроизводящие солнечный свет на Земле, включая небольшое количество инфракрасных волн и мягкого ультрафиолета. На своём корабле пони используют, и тут я вам не вру, лампочки накаливания.

2) Тепло. Дом имеет несколько обогревателей в дополнение к нескольким системам, таким как регулятор атмосферы, оксигенатор и регенератор воды, которые вырабатывают тепло в процессе работы. Полимеры, из которых изготовлено полотно и пол Дома, представляют собой эффективные изоляторы, разработанные для уменьшения тепловых потерь в атмосфере Марса. В свою очередь, пещера находится под землёй, и там на пару градусов холоднее, чем на поверхности. Грунт и камни будут просто поглощать тепло, превращая обогрев пещеры до уровня, достаточного для выживания растений, в серьёзное испытание.

3) Воздух. Осмотр не выявил каких-либо дыр или других отверстий, которые могли бы позволить воздуху выходить на поверхность, кроме как через вход, однако это не значит, что за кристаллами не могут прятаться трещины или ещё что-нибудь в этом духе. И, даже если их нет, жеоды пористые, поэтому мне остаётся лишь надеяться, что грунт, покрывающий пещеру сверху, будет служить хорошим изолятором. Кроме того, мне просто не хватит кислорода или азота в Доме, чтобы заполнить такое огромное пространство, даже если предположить, что мы сможем запечатать вход, что само по себе под большим вопросом. И ещё нам нужен источник воздуха, которым можно дышать, либо источник газов, которые системы Дома способны преобразовать в пригодный для дыхания воздух, чтобы заменить то, что нам придётся забрать из Дома для заполнения пещеры.

4) Вода. Скафандры пони пока справляются с обеспечением проекта земледелия в Доме, но пещерная ферма будет намного крупнее, и воды ей потребуется куда больше. Кроме того, там тоже наверняка есть вечная мерзлота, раз уж пещера такая глубокая. Слишком много воды, или вода, загрязнённая перхлоратами, может стать такой же большой проблемой, как слишком малое её количество, особенно с учётом того, что в пещере уже не будет регенератора, которым можно вывести избыток воды из оборота.

5) Доступ. Нам нужно входить в пещеру, чтобы ухаживать за фермой, и мы должны иметь возможность выносить оттуда урожай. Замуровывать пещеру недостаточно; нам нужен шлюз. У меня, в принципе, есть материалы для ремонта полотна Дома, которые позволили бы мне снять для этой цели один из трёх шлюзов, но мне кажется, что грузовой шлюз с корабля пришельцев подошёл бы гораздо лучше. Так мы не будем подвергать угрозе наше убежище, а шлюз в настоящее время всё равно находится на той части корабля, которая не может удерживать воздух. Стыковочный узел тоже бы подошёл, за исключением того, что он намного меньше – мне пришлось бы проползать через него на коленях и в придачу его удаление сделает центральный отсек корабля непригодным для обитания.

6) Почва. Или, если более конкретно, то перхлораты. Если их концентрация там подобна той, что на поверхности, то бактерии Земли справятся. Если концентрация выше, то могут быть проблемы. И, в любом случае, сначала нам нужно создать достаточное количество плодородной почвы земного типа здесь, чтобы продолжать, иначе пункты с 1 по 5 теряют всякий смысл.

Вот все, о чем я могу сейчас вспомнить, но я абсолютно уверен, что то, что я забыл, не преминет укусить меня за задницу.

Даже пони начинают уставать от бесконечного марафона Битлов. Пожалуй, сегодня вечером я покажу им семейные фотографии Фогеля. Они единственная не текстовая вещь на его флэшке. Думаю, мы их сможем использовать, чтобы начать уроки языка, а заодно дать пони представление о жизни на Земле.

Ну а после того, как пони наскучат семейные фотографии (на что в моем случае обычно уходит около семи минут), у меня не останется иного выбора, кроме как совершить набег на кладезь информации командира Льюис. Пожалуйста, командир, пусть у тебя будет что-то образовательное. Что-нибудь, что способствует развитию словарного запаса. Ну хоть что-то.

Запись в журнале – Сол 21 (2)

Фотографии надоели мне прежде, чем они надоели пони. Они пару часов болтали о снимках, и, конечно же, я не понял ни единого слова. Они были слишком взволнованы, чтобы объяснить хоть что-нибудь картинками. Но, наконец, их интерес спал настолько, что я смог выдернуть флэшку Фогеля и вставить вместо неё флэшку Льюис.

Так что же нам принесёт наша многоуважаемая командир, которая до присоединения к НАСА была пилотом на авианосце и офицером атомной подводной лодки?

Ситкомы.

Сериалы 70-х.

Дерьмовые, комшарные, ужасные телевизионные комедии 70-х. И она забила ими всю флэшку.

Строго говоря, не все из них комедии, но посмотрите на список.

“Барни Миллер”.

“Бионическая Женщина”.

“Би Джей и Медведь”. (Чего?)

Шоу Боба Ньюхарта.

“Семейка Брейди”. (Я видел эти фильмы в детстве. И я НИКОГДА не буду по ним скучать)

“ЧиПсы” (видимо, только первые три сезона. Хм. Интересно, почему)

“Придурки из Хаззарда” (весь сериал, хотя в нём сезонов снятых в 80-х и больше чем из 70-х).

“Электрическая Компания”. (Какая-какая?)

“Гризли Адамс”. (Нет, серьёзно, чего?)

“Счастливые дни”.

“Колчак: Ночной Охотник” (хм, а вот это, вообще-то, звучит интересно).

“Кунг Фу”. (Серьёзно, что вы там все курили, и будет ли оно расти на марсианском грунте?)

Шоу Мэри Тайлер Мур.

“Странная парочка” (я принимал участие в этом спектакле в старших классах. Как насчёт “Странной шестёрки”? Смогут ли человек, дракон и четыре четвероногих создания прожить в одной квартире, не заставляя друг друга лезть на стенку?).

“Семья Партридж”.

“Досье детектива Рокфорда”.

“Санфорд и сын”.

“Человек на шесть миллионов долларов”.

“Старски и Хатч”.

“Трое — это компания”.

И, наконец, “Чудо-Женщина”. (Есть у меня чувство, что этот доставил бы мне больше удовольствия, будь я один в Доме…)

Итак, у нас есть кое-что авантюрно-приключенческое, но добрую половину здесь составляют комедии. И никаких мультфильмов. И немножко научной фантастики. Спасибо ещё, что там не было телеигр или ещё чего-нибудь в этом роде.

Ну в самом деле, Льюис… тебе что, сложно было взять хотя бы один сезон “Улицы Сезам” или ещё что-то в этом духе? “Соседи мистера Роджерса”? “Смурфиков”? (Хотя нет, стоп, “Смурфиков” создали в 80-х, а не 70-х).

Ну что ж. По крайней мере, я слышал о “Семье Партридж”. Там есть музыка, а пони любят музыку, и она не может быть такой же ужасной, как “Семейка Брейди”. Давайте попробуем одну серию.

Запись в журнале – Сол 21 (3)

Да, может. И даже хуже.

Пони требуют пустить всё по второму разу, чтобы они могли выучить песню. Они даже не говорят по-английски, но хотят выучить песню.

Кажется, я сотворил монстров.

Приложения:

Я написал это, прежде чем исправил себя по природе жеодов, но я не думаю, что это имеет большое значение. Спасибо Адмиралу Тайгерклоу за правки.

У меня такое чувство, что Файрболу понравится каджунская чернёная рыба. Или вообще что угодно каджунское чернёное, если уж на то пошло.

Да, я подарил им пещеру, но я также и пачку проблем выдал. Магия должна помочь с решением, по крайней мере, некоторых из них, но рано или поздно магия будет тем что принесёт лишь проблемы. Хорошо, что Старлайт не знает заклинание Вдохновения...

Семейные фотографии станут намного интереснее, если это семья пришельцев с другой планеты и с культурой, которую вы никогда раньше не видели, ведь правда? Вдвойне, если на фотографиях изображены деревья, открытая вода и все такое, пока вы находитесь на планете, на которой ничего подобного нет.

И да, пришло время для подборки сериалов Льюис. Я решил не давать им “Улицу Сезам” (начало 1969 года). И единственная причина, по которой у неё нет всех "ЧиПсов", это то, что она ещё не купила более поздние сезоны, когда “Гермес” покидал Землю.

И да, я ненавижу “Семью Партридж”.

Сол 23

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 19

Арес III Сол 23

Наконец-то дело сделано.

Файрбол и обезьяна воняли даже больше, чем сама база в целом. Дракон мечтал о долгой расслабляющей лавовой ванне или хотя бы о десяти минутах в душе для дезактивации. Но инопланетная обезьяна, несмотря на несколько тоскливых взглядов в сторону душевой кабины, даже не попыталась снять не менее вонючую, чем он сам, одежду. И если уж Марк собирался это терпеть, то Файрбол и подавно. Это был вопрос принципа. Ни один инопланетянин, особенно почти лысый, без чешуи, когтей и с крошечными зубами, не сможет выдержать больше, чем дракон.

Но они тщательно помыли руки в раковине химической лаборатории, потому что никто не желал мешать еду с "конскими яблоками".

А вот Черри Берри, напротив, весьма тщательно помылась в душе. Она была единственной пони, помогавшей им в проекте удвоения земли. Остальные просто запечатались в своих скафандрах в тот же момент, как Марк открыл контейнер с компостом. И они всё ещё находились в них, хотя восьмичасовой лимит безопасности уже подходил к концу. Старлайт Глиммер с Драгонфлай завалили один из рабочих столов планшетами и руководствами с их корабля, а Спитфайр занялась штудированием медицинских руководств на своей койке. Но Черри весь день провела на ногах в очень вонючей грязи и… всяком другом.

Она появилась из душа с двумя глупыми пакетами для сэндвичей на передних копытах, которые взяла у инопланетянина (правда, сам инопланетянин хранил в них грязь и гальку, но Файрбол видел, как пони пользуются ими дома, и это были пакеты для сэндвичей. Он, правда, до сих пор не мог понять, как пони вообще умудрялись расстёгивать застёжку без помощи единорога). Импровизированные пластиковые тапочки имели достаточно смысла, учитывая, что только что вскопанная часть нового земляного пола включала в себя и участок непосредственно перед душем. Пока Марк усаживался за свой любимый рабочий стол и открывал пишущую машинку с картинками, Черри пошла на кухню и открыла холодильник.

Впрочем, «пошла» — это, пожалуй, громко сказано. Скорее едва поволокла ноги, словно дракон, которому Лорд Драконов сказала, что если тот хочет больше драгоценных камней, то пусть идёт и откопает их из земли. (И, если подумать, разве он не копался в земле весь день? Файрбол чувствовал, что заслужил хоть немного драгоценных камней, даже если это в основном будет пустой скучный кварц).

Черри подошла к столу, положила на него две коробки – одну полную, и ту, в которой осталась разве что четверть вишни, и пододвинула стул, чтобы сесть. Опасно взгромоздившись на предмет мебели, рассчитанный на высоких двуногих пришельцев без хвостов, она открыла крышку коробки и издала вздох, в котором было больше горя и печали, чем в любой из баллад Дымных Гор.

От этого вздоха у Файрбола пробежала дрожь по шипам. После последовавших было в самом начале возражений, Черри теперь лично следила за коробкой с компостом, не выказывая ни малейшего отвращения. Сегодня она провела весь день, занимаясь тяжёлой, грязной работой, перемещая и смешивая почву без единого слова. Но теперь она выглядела готовой разреветься…

…и как же Файрбол ненавидел плачущих пони. По каким-то причинам это у них было крайне заразно.

Медленно, с благоговением, розовая пони сняла защитные мешочки с копыт, открыла почти пустую коробку с фруктами, вытащила вишенку и покатала её между копытами.

– В чем дело, командир? – спросил дракон настолько вежливо, насколько вообще мог себя заставить при общении с пони.

– Они начинают дрябнуть. Смотри, на каждой уже есть следы полежалости, – ответила Черри и указала на коробку, но Файрбол лишь пожал плечами. Ягоды как ягоды. – Если я подожду ещё, они совсем испортятся. Так что сегодня настал тот самый день.

– Ох ты, – Файрбол вспомнил, как Черри в какой-то момент упоминала что-то подобное – что в какой-то из дней ей придётся либо съесть всё, либо потом просто выбросить оставшуюся вишню, которую она аккуратно ела по штучке в день. Видимо, наступало Время Без Вишен.

– Да, это проблема, командир, – сказал дракон, хоть и не особо сочувствуя.

– Ты должен понимать, что это значит, – продолжила Черри Берри. – Перед тобой стояла та же проблема всего пару дней назад.

– Ну, всё-таки не совсем такая, – возразил Файрбол. – Пока наши умники не нашли пещеру, я готовился страдать от недоедания. А ты по-прежнему будешь есть нормальную пищу, а затем люцерну, если обезьяна Марк сможет что-то здесь вырастить.

Слова были резкими, но его тон оставался мягким, и Файрбол не вполне понимал почему. Да, сапфиры были его любимыми драгоценными камнями и переходить на обычный кварц было отстойно, но специи из дымчатого кварца и сочность цитрина и аметиста хотя бы немного помогали с этим, и… К чему это он вообще?

– Но теперь у тебя есть кристаллы, – сказала Черри, кладя вишенку в рот и через несколько секунд выплёвывая на стол косточку. – Даже в Эквестрии, известной своей магией и чудесами, ни у кого никогда не было вишнёвой шахты.

Пони дожевала кусочки вишни, спрятавшиеся за щекой.

– А кто-нибудь пытался?

Как ни бессмысленно это казалось Файрболу, какая-нибудь пони наверняка ДОЛЖНА была это сделать. Уж очень это на них похоже – чем глупее идея, тем быстрее они захотят претворить её в жизнь.

– В таком никогда не было надобности, – вздохнула Черри, сглотнув. – Вишнёвые сады по всей стране приносят несколько урожаев в год, так что даже зимой их всем хватает. А при надлежащем уходе земнопони, вишня может вырасти из косточки до плодоносящего дерева примерно за пару лет. Никто и подумать не мог, что нам понадобится вишня там, где абсолютно ничего не может расти.

– Хм. То есть, ты, в сущности, говоришь, что никто и не пытался этого сделать? – прежде, чем Черри смогла ответить, он заорал: – Эй! Старлайт, кобыляй сюда!

Старлайт и Драгонфлай подняли глаза от предмета их обсуждения. Пожав плечами, они соскользнули со своих стульев и рысью двинулись к ним, время от времени отряхивая копыта, когда земля неприятно к ним прилипала.

– Ты чего орал, Файрбол? – сухо спросила единорожка.

– Да вот. Командир хочет больше вишен, – сказал Файрбол. – Как нам получить ещё?

– Как нам получить ещё вишен? Спастись отсюда, вот как. Других способов нет.

– Разве у тебя нет какой-нибудь понячей мумбы-юмбы, – сказал Файрбол, делая непонятные движения руками, видимо, символизирующие магию, – чтобы заставить появиться новые вишни?

– Вы двое, – начала Старлайт, потерев голову, – только что прервали важное обсуждение того, какие части корабля нам будет лучше использовать, чтобы сделать пещеру герметичной. Ради этого? И мы бережём лекарства из аптечки на случай серьёзных травм, а значит, мне приходится жить с головной болью.

– Просто ответь на вопрос, мисс Всё-Можно-Решить-Магией, – огрызнулся дракон.

– Ладно, – ответила Старлайт. – Если единорог знает, где находится несколько вишен, он может телепортировать их к себе. По-настоящему могучий единорог или аликорн на пике своей силы может превратить в вишню что-то другое. Но я не могу припомнить, чтобы даже аликорну удавалось создать что-то, пусть даже куда меньше вишни, из ничего, используя для этого лишь магическую энергию. По крайней мере, ничего, что не исчезало бы бесследно, когда заклинание развеется!

– Так что, не будет вишни из ниоткуда?

– Ты вообще слушал? НЕТ!

Файрболу не понравился тон голоса единорожки, но он ограничился фырканьем без пламени. По какой-то причине здесь было трудно создавать пламя, и даже драконы были осторожны со своим огнём в закрытых помещениях.

– А что там ты говорила в середине? Что-то про превращение чего-то ещё в вишню?

– Трансмутация, – нехотя ответила Старлайт. – Может быть временной или постоянной в зависимости от того, сколько магической силы ты в неё вложишь. Требует серьёзной концентрации и мощного магического поля.

– Которого у нас нет, – вздохнула Черри Берри, съедая третью вишенку.

– Но у нас есть мана-батареи, – заметил Файрбол.

– Для экстренных случаев! – возмутилась Черри.

– И при таком магическом поле, как тут, потребуется очень много времени, чтобы превратить что-то в вишню насовсем, – продолжила единорожка. – И, прежде чем вы спросите, нет, я не могу сделать так, чтобы оно тратило меньше энергии. Конечно, я могла бы применить тёмную магию, но за ней всегда кроется более высокая цена – обычно она заставляет тебя творить ещё больше тёмных заклинаний. Последствия просто не стоят сиюминутной экономии.

– Ну, а ты попробуй, – сказал Файрбол. – Давайте посмотрим, сколько энергии на это потребуется, и, может быть, у нас уже будет решение нашей проблемы с едой. Едрическая кочерга, да это будет стоить уже того, чтобы выкинуть отсюда всю эту грязь!

Ха. Вот, он тоже что-то придумал. Он не безмозглая груда мышц. Теперь, когда речь была больше, чем только лишь о получении новых вишен, Черри Берри не могла возразить, что мана-батарея предназначена только для экстренных случаев. Проблема с едой была ещё какой экстренной… ну, не совсем экстренной, поскольку все предвидели её заранее, но это точно была самая важная проблема из стоявших перед ними. Если магия могла предложить решение, то его нужно было попробовать.

И действительно, Черри Берри, сидевшая с набитым вишней ртом, ничего не возразила, когда Старлайт взглянула на неё, ожидая подтверждения.

– Ладно, – сказала наконец единорожка. – Драгонфлай, принеси мне, пожалуйста, ту батарею, в которой меньше всего заряда. Кроме того, мне нужно что-то, что можно будет превратить в вишню. То, что нам больше не понадобится.

У Файрбола была как раз такая вещь. В конце концов, у них же имелось лишь три вещи, которых у них было больше, чем надо. Но ни воздух, ни вода для этой цели не годились. Он подошёл к своей недавно значительно расширившейся сокровищнице, покопался в ней и выудил оттуда самый маленький камушек — обломок сердолика неровной формы. Он был похож на вишню, был примерно с вишню размером и…

Ему потребовалось две попытки, чтобы положить его на стол перед Старлайт и выпустить из когтей. Расставание даже с какой-то частью сокровищницы… ну, в общем, это шло вразрез со всем, во что верят драконы. Но, если это помешает ещё большему числу пони разреветься, то ладно.

Старлайт ткнула в кристалл копытом, убедившись, что это действительно камень, а не ягода.

– Может, возьмём что-то побольше? – предложила она. – Если сработает, то мы уж всяко не будем превращать еду по ягодке за раз.

– Просто начинай уже своё световое шоу, волшебная пони, – проворчал Файрбол.

Марк, привлечённый шумом, встал и подошёл, указывая на маленький камешек и спросил:

– Вукс гнав хингнав?

– Циантс, – ответила Старлайт. Обезьяна удивлённо подняла бровь, затем наклонилась над столом, с интересом наблюдая.

Драгонфлай принесла потрёпанную аварийную батарею № 2 и поставила её на стол.

– В ней только шесть процентов, – сказала она.

– Хорошо, – ответила Старлайт. – Если это заклинание требует больше, то его всё равно слишком затратно использовать для еды.

Она щёлкнула выключателем, положила одно копыто на точку выхода маны и сосредоточила всё своё внимание на заклинании.

Камешек, срезанный с края одной из небольших друз в пещере, взлетел и закружился в окружившей его сфере света.

Пот тёк по лбу Старлайт, пропитывая гриву под рогом.

– Оно… сопротивляется… – проворчала она. – Надо больше силы…

Батарея подала звуковой сигнал и отключилась.

Мгновение спустя заклинание схлопнулось, и кусочек сердолика разлетелся с оглушительным треском. Ещё через долю секунды раздался второй щелчок, результатом которого стали крошечные блестящие пылинки полудрагоценного минерала, кружащиеся в воздухе и медленно оседающие на столешницу.

Файрбол понял, что под столом особенно неуютно, если четыре других тела прижимаются к твоему как можно плотнее. Несмотря на это, он позволил обезьяне первой выглянуть наружу – в конце концов, это был его космический дом. Вот пусть он его и чинит.

Несколько мгновений спустя инопланетянин сказал что-то на своём овечьем языке, и другие тела, окружавшие Файрбола, отлипли от него. Наконец, освободившись, он тоже вылез из-под стола. Марк стоял возле шкафа, через проход от того места, где они работали. В дверце шкафа была огромная вмятина с небольшим отверстием в центре. Марк отогнул и без того погнутую дверцу, достал несколько пластиковых коробок и, наконец, вытащил кусочек сердолика, примерно в два раза меньший изначального.

Не говоря ни слова, Марк указал сначала на дыру, а затем на причудливую резиновую ткань, которая была единственным, что отделяло тёплый, густой воздух внутри от леденящей и почти не существующей атмосферы снаружи.

Первой подала голос Драгонфлай:

– Я… Я чувствую внезапное желание посетить комнату для маленьких чейнджлингов.

Она подхватила мана-батарею и унесла её с собой, чтобы поставить на прежнее место.

– Шесть процентов из одной батареи, – сказала Старлайт отчаянно дрожащим голосом. – Заклинание отказало из-за недостатка энергии, а последовавшая отдача чуть не убила нас всех. Я думаю, эксперимент закончен.

Она истерически засмеялась, но тут же сунула копыто себе в рот и поспешила удалиться.

Марк вытащил камеру, сделал несколько фотографий отверстия как изнутри, так и снаружи, а затем вернулся к своей штуке с кнопками и начал печатать в два раза быстрее, чем прежде. Черри, всё ещё в шоке, сгребла горсть вишен и все их разом засунула в рот. Косточки сплёвывались одна за другой, осторожно откладываемые в сторону, пока пони жевала.

Файрбол стоял, смотрел и думал. Так продолжалось около трёх минут. Затем, не говоря ни слова, он встал рядом с Черри, взял вторую коробку с ягодами и открыл её. Одним движением когтя он разрезал вишню, а вторым извлёк косточку. Ещё два движения, и ещё одна вишнёвая косточка аккуратно легла на перевёрнутую крышку коробки. Затем последовала ещё одна косточка, и ещё одна… А вишни без косточек падали в почти пустую коробку, стоявшую перед пони.

– Хм-м-м… что ты делаешь? – спросила Черри, когда её рот достаточно освободился, чтобы говорить.

Файрбол не ответил. Вжик, вжик, стук, шлёп. Вжик, вжик, стук, шлёп. Вжик, вжик, стук, шлёп.

Через две минуты всё было готово. Все оставшиеся вишни были очищены от косточек, а косточки собрались в пустую коробку. Вторая коробка стояла перед Черри.

– Ешь, – буркнул дракон. – Если их съесть, они не испортятся.

Не обращая внимания на замешательство пони и на то, как у неё отвисла челюсть, Файрбол подошёл к Марку и практически впихнул коробку с вишнёвыми косточками в живот пришельца.

– Ты! – прорычал дракон, глядя инопланетянину в глаза, а затем указал когтем на коробку и крикнул: – Заставь их вырасти! Понял?

Вот так. Дело сделано. Файрбол вернулся к лабораторной раковине, чтобы смыть вишнёвый сок с кончиков когтей.

“Глупые пони со своей плакательной заразой, – подумал он. – Причём заразной, даже когда они не плачут.”

Примечания:

Когда я начал эту главу, моей единственной мыслью было: "для драконов эмпатия – это в лучшем случае приобретённый навык”. Я не планировал делать дырку в Доме, хотя такой сценарий встречался в моих записях – пони пробивают дырку в куполе из-за беспечного применения заклинания.

Когда я обнаружил, что, глава движется в этом направлении, то всерьёз задумался о том, не сделать ли это сейчас. В конце концов я решил, что ещё слишком рано, тем более что полная разгерметизация жилого модуля и потеря атмосферы почти наверняка погубят картофельный проект, если вообще не всё сельское хозяйство Марса. Поэтому вместо этого мы получаем крайне опасную ситуацию, вторая часть которой описана в сцене, которая будет чуть позже.

Но да, Файрбол не слишком надёжный рассказчик. И даже если он большой, злой дракон (намёк: на самом деле нет), он всё равно уроженец Эквуса.

Сол 24

Запись в журнале – Сол 24

Итак, проект пещерной фермы только что столкнулся с проблемой. Хотя, пожалуй, "проблема" – не совсем подходящее слово, потому что НАСА использует слово "проблема", когда говорит о чём-то, что можно преодолеть. А это, скорее, "непредвиденные обстоятельства", что на языке НАСА означает ситуацию, когда единственное, что можно сделать, это смести обломки в кучку и начать расследование.

Удвоение земли прошло хорошо. Пони регулярно, два раза в день, поливали грунт, пользуясь своими скафандрами. Я выделил для полива почвы две трети накопленной в системе воды (около двухсот литров), но уровень в резервуарах регенератора продолжает подниматься за счёт влаги, извлекаемой из воздуха. Если так пойдёт и дальше, скоро у нас будет влажная плодородная почва и полные резервуары воды.

В последнее время я довольно часто выходил наружу, и с этой пещерой, и для буксировки корабля пони, поэтому сегодня решил остаться дома. Мне нужно было проанализировать образцы почвы из пещеры, и мне нужно подумать о том, как мы собираемся превратить её в ферму.

Больше всего беспокойства у меня вызывал воздух. Эта пещера – гигантский жеод, а жеоды пористые, иначе бы вода не могла проникнуть внутрь, и жеод бы просто не получился. Хорошая новость заключается в том, что это не настолько пористое образование, как швейцарский сыр, и большая часть пещеры похоронена под несколькими метрами слежавшегося песка и вечной мерзлоты. Но миллиард микроскопических отверстий будет пропускать воздух не хуже, чем одна огромная дыра, и я пока не нашёл решения для этого. Пока не нашёл.

Однако исследование образцов почвы изменило мои приоритеты. Воздух больше не является моей самой большой проблемой, теперь моя самая большая проблема, если выражать её в цифрах, это 2,3% перхлоратов. Или, если уж совсем точно, 1,5% перхлората калия и 0,8% перхлората магния в двух самых глубоких пробах, хотя образцы, взятые с меньшей глубины, снижают свой уровень до 1,2% смеси.

Короче говоря: жопа.

Питающиеся перхлоратами бактерии, живущие в моей земной почве, снижают их количество в марсианском грунте, который мы натащили сюда, потому что слой почвы достаточно тонкий, чтобы кислород мог пронизывать его насквозь, и потому что уровень перхлоратов относительно невысокий. К тому времени, как бактерии успеют добраться достаточно глубоко, чтобы уничтожить все эти перхлораты в грунте хотя бы на тридцать сантиметров вниз, понячьи рационы давно закончатся, а может быть и все мои вегетарианские рационы тоже. Мы не можем так долго ждать.

“Но, Марк, – скажете мне вы, – разве тебе и так не нужен только верхний слой почвы?”

С картошкой это и правда было бы так; её корневая система залегает совсем не глубоко. Но вот с люцерной всё в точности наоборот – взрослое растение выпускает корни в среднем на пять метров в глубину, а может углубиться и ещё вдвое больше в поисках источника влаги. Здесь, в Доме, я могу воспрепятствовать этому, предоставляя сколько угодно воды у поверхности, но в пещере нет пола, который бы остановил корни. Здесь они будут расти вниз настолько, насколько мы сможем прогреть почву, и они вытянут наверх всё, что там найдут, включая эти ядовитые перхлораты.

Так что в данный момент идея пещерной фермы выглядит не так уж и привлекательно. Сейчас я сижу и обдумываю варианты непещерного фермерства.

Пол Дома уже полностью покрыт грунтом. Не хочу заполнять шлюзы, потому что в экстренных случаях я могу использовать их в качестве безопасных хранилищ. У них у всех есть автоматические клапаны на воздушных каналах на случай, если Дом лопнет, так что воздух внутри них там и останется. Я мог бы убрать койки и рабочие столы, выгадав по два квадратных метра с каждого, но это заставило бы меня подвинуть пони, да и в любом случае я хочу чистую кровать и чистый рабочий стол для себя лично.

Мне нужен по крайней мере один марсоход, чтобы доставить нас к МВМ "Арес IV" через четыре года, и в целях безопасности мне стоит сохранить оба в неприкосновенности. Что-то может сломаться в том или в другом, а у меня есть только два запасных колеса с моторами. Так что фермерство в них исключено, тем более что их кабины примерно такие же, как внутренность большого минивэна – не более трёх квадратных метров свободного пространства.

Но у каждого ровера есть автоматически разворачиваемая палатка на случай чрезвычайных ситуаций. Палатка сконструирована так, чтобы развёртываться из воздушного шлюза ровера в течение буквально секунды, используя воздух ровера для наддува. А в надутом виде интерьер палатки становится намного просторнее кабины ровера – пол там размером почти в десять квадратных метров. Так что это дополнительные двадцать квадратных метров для сельского хозяйства.

Но есть и проблема: благодаря синдрому “изобретено не нами”, воздушные шлюзы ровера и палатки абсолютно не совместимы с воздушными шлюзами Дома. Хотя мне, пожалуй, ещё стоит сказать спасибо, ведь палатки предназначены только для экстренных случаев и рассчитаны на разовое применение. Не знаю, было ли это паранойей НАСА или смесью гениальности и идиотизма подрядчика, которая заставила их сделать на этих палатках свои собственные воздушные шлюзы, но, что бы это ни было, я им очень благодарен. Это фиговые шлюзы – просто две двери да пара управляемых вручную клапанов, к тому же чертовски неэффективных, но они позволят мне приспособить палатки для производства продуктов питания.

Более того, они идут с отдельными воздушными клапанами, которые совместимы с внешними воздушными коммуникациями Дома, потому что НАСА твёрдо настаивало, чтобы все шланги, клапаны и кабели были унифицированы. Это означает, что палатки смогут обогреваться воздухом Дома, и дополнительный обогрев им не нужен. Внутреннее освещение не столь хорошее, но, думаю, его должно хватить. В любом случае, оно лучше, чем вообще никакого.

Единственное, что ещё у меня есть, это МСМ. Буря и обломки антенного поля сильно повредили его. Одна из посадочных опор вывернута, а в корпусе появилось четыре приличных дыры. Да и пространство внутри всё равно мизерное. Он был сделан настолько лёгким, насколько это вообще в человеческих силах – размера модуля едва достаточно для того, чтобы безопасно доставить шесть человек с орбиты Марса на поверхность, обеспечив семьдесят два часа жизнеобеспечения в случае серьёзных проблем со сборкой Дома или запуском МВМ. Я мог бы потратить половину запасного полотна Дома (это 6 квадратных метров, предназначенных для аварийного ремонта) на повторную герметизацию МСМ, но, учитывая его тесную кабину и отсутствие возможности удобно подвести воздух и тепло, оно того не стоит.

Все, что мне остаётся – корабль пони. Правда, в инженерном отсеке наличествует огромная дыра в обшивке, и я не могу её заделать, не разобрав весь внешний корпус над этим отсеком, и даже тогда его может прорвать в любой момент. Так что остаётся палуба управления и средняя палуба. По-хорошему это надо бы измерить, но на глаз там примерно сорок квадратных метров. Там есть лампы накаливания и иллюминаторы для освещения. Корабль нельзя подключить к воздуху или теплу Дома, и я не знаю, какие системы обогрева у него могут работать автономно. Но, если это будет означать разницу между голодом и сытостью, то мы заставим их работать любым способом.

Итак, если корабль пони можно превратить во вторую теплицу, то это даст мне около 152 квадратных метров пригодной к использованию почвы. Вопрос в том, хватит ли нам этого? Если нет, то сколько времени мы сможем выиграть? Я подумаю над этим завтра.

А сегодня нас ждёт продолжение “Семьи Партридж”. Прошлым вечером Старлайт использовала магию, чтобы спросить меня, где находятся люди, которые время от времени смеются. Мне пришлось сказать ей, что я не знаю. Затем она спросила меня, почему они смеются, и я признался, что тоже не знаю этого.

Запись в журнале – Сол 25

Стенограмма: разговор между Марком Уотни и Старлайт Глиммер:

СТАРЛАЙТ: Доброе утро, Марк! (примечание: заклинание ещё не активно – Старлайт фактически сказала это по-английски! Она учит всё больше слов! И её произношение довольно неплохое!)

УОТНИ (пытаясь сказать понячьи эквивалент "доброго утра": Бо-рьии-и-инеда!

СТАРЛАЙТ: (чешет голову, а затем встаёт на задние ноги, чтобы прикрыть мой рот копытом) Не надо. (Примечание: снова английский.)

УОТНИ: Что, плохо?

СТАРЛАЙТ: Да. Плохо-плохо. Что делать утро?

УОТНИ: Есть большая проблема с превращением пещеры в ферму. Я пытаюсь понять, сможем ли мы обойтись без неё. (Примечание: для Старлайт это оказалось слишком, так что она включила магию перевода. Марк повторяет.)

СТАРЛАЙТ (перевод): В чем проблема быть? Помочь мы можно?

УОТНИ: Нет, если только вы не можете извлечь несколько тонн перхлоратов из почвы.

СТАРЛАЙТ: Скажи снова слово. (выключает заклинание)

УОТНИ: Пер-хло-ра-ты.

Старлайт (активирует заклинание): Что значить “сделано-из-зелёный”? Зачем ты хотеть? (Примечание: Старлайт сказала перхлораты на английском языке, но заклинание всё равно пыталось перевести его как “сделано-из-зелёного”.)

УОТНИ: Не хочу. Я хочу избавиться от них. Это токсичные химикаты. Ядовитые.

СТАРЛАЙТ: Химикаты? (отключает заклинание, берёт планшет и маркер, рисует химические обозначения для сахара… вроде бы. Ну, закорючка, другая закорючка и ещё одна, поэтому я предполагаю, что это сахароза, вот молекула воды и цепочка органических молекул бутана и завершение в виде этилового спирта) Рисуем! (Примечание: Пока что самое любимое английское слово Старлайт.)

УОТНИ: (делает знак, чтобы та включила заклинание, ждёт) Ты знаешь периодическую таблицу?

СТАРЛАЙТ: (отключает заклинание, тратит пару мгновений, что-то бормоча про себя, затем её выражение мордочки проясняется в знак понимания) Да! (быстро рисует очень грубый контур, который в основном соответствует обычной периодической таблице, но без подробностей)

УОТНИ: (вызывает справочное приложение на компьютере, отыскивает периодическую таблицу  для удобства Старлайт, затем пишет “KClO4” и рисует схему перхлората калия, выделив ион калия в молекуле перхлората, а затем “Mg(ClO4)*2”, выделив ион магния, окружённый двумя ионами перхлората).

СТАРЛАЙТ: (смотрит на периодическую таблицу, на мои рисунки, пишет что-то на своём родном языке внизу планшета) Да, исправь! (Примечание: опять же, без заклинания перевода).

УОТНИ: Ты имеешь в виду, что ты можешь это исправить?

СТАРЛАЙТ: Медленнее. (ещё одно любимое слово Старлайт, выученное ею за последние пару дней).

УОТНИ: (произнося слова с расстановкой) Ты-можешь-это-исправить?

СТАРЛАЙТ: Могу-это-исправить. Да.

УОТНИ: Ты можешь удалить тонны перхлоратов из почвы?

СТАРЛАЙТ: (снова включает заклинание): Идея у меня есть. Нужно время работы над этим. Готово будет, не волнуйся!

(Старлайт к этому моменту выглядит усталой, поэтому Марк даёт ей знак заканчивать разговор).

Надо было спросить её о проблеме с воздухом. На самом деле это почти так же важно. Мне придётся доставлять воздух к пещере в баллонах и выпускать его там, а затем приносить в Дом марсианский воздух и тоже выпускать его, чтобы оксигенатор и атмосферный регулятор могли сделать из него воздух для дыхания.

И у меня есть план, как это сделать. МВМ проводит годы на поверхности Марса, производя своё собственное топливо, комбинируя водород, привезённый из дома, с углеродом из атмосферы Марса. Топливная установка находится на посадочной ступени, она осталась тут, когда команда “Арес III” стартовала, и пережила бурю без повреждений. Это означает, что у меня есть машина, которая может сжимать марсианскую атмосферу до состояния жидкости и способна хранить её в баллонах. Если я хочу получить кислород, я должен лишь выпустить этот газ в Доме и дать оксигенатору над ним поработать, но это вполне выполнимо. Проблема в том, что процесс этот небыстрый, и если мы загерметизируем пещеру, а воздух всё равно будет утекать быстрее, чем мы сможем его пополнять, то в этом не будет никакого смысла.

Но, очевидно, у Старлайт есть какое-то волшебное решение. Я заметил, что её первой реакцией на любую серьёзную проблему становится попытка достать её коробку с волшебными искрами. Я это особо отметил на днях, когда она случайно превратила камешек в пулю и, если бы взяла градусов на двадцать в сторону, то проделала бы дыру в стене Дома. Понятия не имею, какую "науку" она там химичила, но я рад, что она не пробовала этого снова.

Совершенно очевидно, что её товарищи по команде прекрасно знают об одержимости единорожки магией. И, оглядываясь назад, их споры теперь становятся гораздо более понятными. Индикатор заряда на этих батареях почти не сдвигается за ночь, и я лично видел, насколько быстро этот заряд можно потратить. Очевидно, они хотят, чтобы она сохраняла магию для действительно важных случаев.

“– У-у-у, но у всех других единорогов в стране пони всегда есть магия!

– Но мы же сейчас не в стране пони? А теперь доедай свою кашу и возвращайся к копанию в дерьме!

– У-у-у, ты мне ничего не разрешаешь…"

Да, знаю, это не тот уровень остроумия, который вы привыкли ожидать от бесстрашного исследователя космоса Марка Уотни. Правда в том, что я сейчас не в том настроении. Я только что закончил прикидывать цифры, и новости даже хуже, чем я ожидал.

Полностью выросшие посадки люцерны, при надлежащем уходе, позволяют собрать около восьми тонн корма с гектара. Четыре пони, будучи намного меньше земных лошадей, требуют всего около килограмма пищи в день. (Я включаю сюда и Драгонфлай тоже, пусть даже она почти никогда не ест. Как она не умирает с голоду? При этом она выглядит такой же энергичной и здоровой, как в день, когда они только прибыли. Надо спросить об этом у Старлайт.) Я прикинул все математические выкладки, и, если не делать никаких запасов для подстраховки, 220 квадратных метров было бы достаточно, чтобы прокормить их четверых от одного урожая до другого.

Заметьте, я сказал "их", а не "их со мной". Я не могу есть люцерну. Ну, я мог бы, пожалуй, съесть листья, но не стебли. Человеческий пищеварительный тракт не приспособлен переваривать клетчатку. Полагаю, что их пищеварительная система как раз может, и до сих пор никто из них не предпринимал попыток разуверить меня в этом. Нет, когда кончатся пайки, меня ждёт только картошка, картошка и ещё раз картошка.

Но дело вот в чём. Вы же помните вчерашнюю математику? Если мы используем всё, что может удерживать воздух и землю, за исключением наших коек, столов, шлюзов и роверов, то получим лишь 152 квадратных метра. Этого недостаточно, даже если Драгонфлай окажется волшебным жуком, питающимся солнцем с обнимашками. И даже тогда мне не нашлось бы ни единого квадратного метра, куда я мог бы посадить картошку.

Итак, а что произойдёт, если я пойду в другом направлении, отставлю люцерну в сторону и не посажу ничего, кроме картошки? Конечно, сами растения и их корни, кроме клубней, ядовиты, но я видел, как пони без каких либо проблем совали носы в картофельное пюре с подливкой из моих рационов. (Я не стал рассказывать им, из чего делается подливка). Так что, полагаю, клубни для них вполне безопасны.

С картошкой математика становится хуже. Конечно, я могу сажать растения одно над другим, пока под ногами не станет больше клубней, чем земли, в которой они растут – это истощит почву после нескольких же урожаев, но это можно сделать. Но, думаю, в самом лучшем случае это даст нам около 2200 картофелин каждые шестьдесят-семьдесят дней. Это около 5500 калорий в день между урожаями, если почва, конечно, выдержит подобное. Это неплохо бы сработало, будь я один, и, может быть, даже для трёх человек, если бы мы затянули пояса и проводили весь день лёжа в койках.

Но 1100 калорий на человека – это ниже уровня выживания. Это голод. И после недели на таком пайке у нас не осталось бы сил, чтобы ухаживать за растениями. Так что это тоже не вариант.

И, кстати, всё это основано на самой оптимистичной оценке производительности. На полном отсутствии паразитов или болезней и на ежедневном внимании к растениям. Если я не смогу убедить люцерну расти как надо в неглубоком грунте или если картофель откажется формировать клубни из-за тесноты, или если ещё что-то пойдёт не так, все мои числа, которые я только что насчитал, рухнут вниз, а вовсе не вверх.

Цель всего этого состоит в том, чтобы выращивать пищу быстрее, чем мы будем её есть, чтобы у нас был резерв к тому времени, когда наши пайки закончатся, или что-то случится, или, в конце концов, когда мы просто истощим почву. Это самая большая долгосрочная проблема. Люцерна поможет с этим, связывая азот, но она также будет поглощать калий и фосфор. В грунте вокруг Дома и того, и другого хватает с лихвой, ведь это вулканический пепел возрастом никак не меньше миллиарда лет, но это все же не бесконечный запас. В глубокой почве деятельность бактерий выносит некоторые минералы снизу вверх, но в Доме не может быть толстого слоя земли. Когда этот грунт истощится, у нас должно уже быть достаточно еды, чтобы продержаться до самого окончания спасательной операции.

Дома не будет достаточно. Перхлораты там или нет, нам нужна эта пещера.

Я только сейчас заметил: Драгонфлай тоже может творить магию. Я только что видел, как она левитирует маркер, так же как Старлайт иногда делает. Правда её магия зелёная, а не голубая, как у Старлайт. Странно.

Они забрали ширму, которая загораживала коробку с дерьмом, и сейчас набрасывают на ней какие-то схемы. Похоже, они работают над методикой извлечения грузового шлюза со своего корабля. Очевидно, они полагают, что смогут сделать пещеру герметичной. Старлайт, похоже, вообще не считает, что перхлораты станут проблемой.

Я просто надеюсь, что они правы.

Примечания:

Как видите, пещера вовсе не является простым и моментальным решением. Потребуется много магии, немного науки и очень много находчивости, чтобы заставить ферму работать. И, если они заставят её работать, нет никакой гарантии, что она будет работать в дальнейшем – точно так же, как было в книге, когда Уотни узнал об истечении гарантийного срока жилого модуля самым неприятным путём.

Но математику не обмануть – по крайней мере, если отталкиваться от оригинальной книги и источников, которые я проверял. Потерпевшие крушение не смогут обойтись без пространства, которое им может предоставить только пещера. И высадка лишь одной культуры (что картофеля, что люцерны) не будет работать.

Те из вас, кто знаком с книгой, возможно, заметили, что квадратные метры не сходятся. Разница заключается в том, что:

а) Уотни считает “Амицитас” потенциальной площадью для посадки;

б) В книге Уотни убрал пять коек и два из трёх рабочих столов, получив по два квадратных метра с каждой. (Большие койки и столы для космической миссии!) Всё это сейчас занято его гостями, поэтому под посадки задействовать не получится.

Сол 26

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 22

"Арес III" Сол 26

Черри Берри передвинула сдутый скафандр у себя на спине и включила подачу воды, медленно отсчитывая до пятнадцати, пока струйка воды из соломинки лилась на красновато-серую грязь под её копытами. На данный момент всё шло гладко. Все пони были слишком заняты, чтобы спорить или создавать проблемы, а значит, она могла сосредоточиться на своей задаче и расслабиться.

Следующие три дня были уже подробно распланированы. Завтра их ждала большая работа по удвоению земли: надо будет взять уже обработанную почву и разбросать поверх оставшейся половины марсианского грунта. Участвовать в этом будут все. В течение последующих двух дней потерпевшие крушение собирались разделиться на две команды. Она, Марк и Файрбол проведут два дня на месте крушения, выполняя полный осмотр холма, внутри которого и располагалась пещера, в поисках трещин, разломов или других опасностей, которые могут вызвать проблемы, когда начнутся работы внутри. Старлайт Глиммер, Драгонфлай и Спитфайр останутся здесь и начнут аккуратно разбирать правый борт корабля вокруг инженерной палубы, чтобы снять грузовой шлюз и аварийные электрообогреватели.

Файрбол и Спитфайр хотели было поменяться своими назначениями, и даже привели великолепные доводы в пользу этого – сила Файрбола была бы весьма кстати при разборке корабля, а Спитфайр имела опыт в исследовании и разведке местности. Но Черри твёрдо стояла на своём. Спитфайр должна быть там, где выше всего риск физических травм, и в данном случае это была разборка корабля. А так как Старлайт и Драгонфлай были также необходимы для других работ на корабле, то это не оставляло никого, кто мог бы занять место Файрбола в команде исследования территории. К счастью, оба приняли свои назначения без каких-либо дальнейших пререканий.

Теперь же, пока Черри и Файрбол увлажняли грунт, чтобы подготовить его к смешиванию с живой почвой (и даже Черри, которой сейчас столь не хватало таланта её семьи в сельском хозяйстве, могла почувствовать, насколько ужасно стерильным был грунт, принесённый снаружи), Драгонфлай и Спитфайр штудировали журналы протоколов безопасности для операции по разбору корабля. Старлайт рисовала на планшете какие-то магические формулы, в то время как Марк тщательно осматривал две пригоршни картофеля, которые хранились у него на складе. Он уже разрезал две из двенадцати имевшихся у него картофелин, каждую на четыре части, и сейчас планировал разрезать третью с тем же выражением на лице, какое Черри видела на мордочке Рэрити, когда та работала с особенно дорогой и труднодоступной тканью.

Она сделала несколько шагов, сосчитала до десяти, затем нажала кнопку, чтобы вылить ещё воды на мёртвый грунт. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, выключить. В нескольких шагах Файрбол наклонился, чтобы проделать то же самое, держа свой скафандр перекинутым через чешуйчатую лапу, а другой направляя горловину, где и находилась трубочка для питья. Нажать, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, отпустить. Черри одобрительно кивнула и принялась лить воду в очередной раз.

Мягкое шипение коснулось её ушей. Она подняла голову и увидела, как Марк очень осторожно откладывает нож, а его и без того бледное лицо становится вовсе пепельно-белым.

“Утечка воздуха!”

– СКАФАНДРЫ НАДЕТЬ!!!

Как только Черри выкрикнула команду, она стряхнула со спины собственный скафандр, на ходу расстёгивая молнию, чтобы просунуть в него задние ноги. Торопливо его натянув, она застегнула молнию, закрыла внешнее уплотнение поверх неё, потом потянулась за своим шлемом… которого не оказалось рядом с ней.

"Потому что это совсем не тренировка, и мы не на корабле, дура!” – подумала она.

Черри отвлеклась от своих собственных действий, чтобы увидеть остальную часть команды в полнейшем хаосе.

Файрбол, уже в собственном скафандре, за исключением шлема, направлялся прямиком по грязи к стойкам скафандров пришельца, где в общей куче валялись перепутанные скафандры всех остальных и абсолютно все шлемы. Оставшиеся три члена экипажа "Амицитас" уже были там, пытаясь распутать оставшиеся три костюма и передавая шлемы туда и обратно, пытаясь найти свой. (В отличие от скафандров пришельцев, которые имели одинаковый размер и конструкцию шлема, шлемы пони-скафандров не были взаимозаменяемыми. Драгонфлай и Старлайт требовались шлемы, отличные от шлемов Черри и Спитфайр, чтобы дать место для рога, а длинная шея и голова Файрбола вообще требовали шлема, кардинально отличавшегося от любого другого).

– Сохраняйте спокойствие! – крикнула Черри, заставляя себя не нестись галопом, когда двинулась к скоплению задниц у стоек. – Проверьте шлем! Если он не ваш, найдите того, кому он нужен! И не пытайтесь найти свой шлем, пока не наденете скафандр!

Почти в тот самый момент, когда она подошла, к её копытам выкатился шлем. Этот был как раз её. Черри подхватила его копытокинезом, напялила на голову и посадила в герморазъём скафандра. Она сдвинула копытом кольцо в сторону закрытия и…

…оно не сработало. Когда она дёрнула и провернула металлическое кольцо назад, то почувствовала, как что-то мягко похрустывает в уплотнителях.

“Лягать! Лягать! Лягать!“

– Проверьте свои герморазъёмы! – сказала она, сохраняя твёрдый и ровный голос.

“Твой аппарат сорвался в плоский штопор, но ты ещё можешь спокойно его вытащить, если не потеряешь голову и будешь действовать чётко по шагам...”

– Убедитесь, что на уплотнителях нет грязи или мусора! Если там что-то есть, попросите друга помочь!

У двух других скафандров оказалась грязь в горловине, у третьего в горловине шлема. Старлайт и Драгонфлай воспользовались быстрыми вспышками магии, чтобы их прочистить, и шлемы, наконец, начали занимать свои места на головах владельцев.

– Скафандр наддут! – сообщил Файрбол.

После очищающего импульса магии от Драгонфлай, герморазъём скафандра Черри сделал то, что ему положено, придавив основание шлема и формируя герметичное уплотнение. Она включила подачу воздуха одним копытом, и вдохнула воздух с ароматом Эквестрии.

– Скафандр наддут! – сказала она.

– Скафандр наддут!

– Скафандр наддут!

– Скафандр наддут!

Черри окинула всех быстрым взглядом, чтобы лишний раз убедиться – да, все пятеро были в загерметизированных скафандрах.

"Погодите… пятеро?"

Аккуратно развернувшись, Черри обнаружила, что Марк с удивлением наблюдает за ними. На первый взгляд он казался спокойным… но Черри заметила, как он выстукивал кончиком ножа по рабочему столу абсолютно рваный ритм.

Во всяком случае, она больше не могла слышать то мягкое шипение сквозь шлем.

– Старлайт, – сказала она, – спроси Марка, что это за звук.

Старлайт кивнула, медленно шагая по земле к рабочему столу Марка. Её шлем и голову Марка окружило ставшее уже привычным сияние заклинания перевода, и послышались слова: ясно понятные Старлайт, и практически неразборчивые Марка.

– Что это за шипящий звук?.. Что значит не опасный?.. Тогда почему ты так побелел, когда это началось?.. Повтори, пожалуйста?.. О-о-ох… Спасибо.

Свечение прекратилось, и Старлайт плюхнулась на круп.

– Ну что? – спросила Черри.

– Он говорит, что это просто небольшая пыльная буря, – ответила единорожка. – Говорит, она слишком слабая, чтобы быть опасной. Его дом был разработан, чтобы выдерживать бури гораздо сильнее. А потом какая-то ерунда о ездящей крыше.

– Значит, это не утечка воздуха? – спросила Черри, но, прежде чем Старлайт ответила, добавила: – Нет, не спрашивай его. Если бы это была утечка, он бы так и сказал.

– Значит, ложная тревога? – спросил Файрбол.

Черри задумалась над этим на секунду.

– Нет, – сказала она, взвешивая слова, – совсем не ложная.

– В каком смысле?

Черри повернулась лицом ко всем, кроме Старлайт.

– Взгляните, что только что произошло, – сказала она. – Нам понадобилось вчетверо больше времени, чем положено, чтобы облачиться в скафандры! Мы не следили за нашим снаряжением, и мы не проводили тренировки. И если бы сейчас действительно была экстренная ситуация, некоторые, а возможно и все, могли бы погибнуть! Помните, что произошло несколько дней назад с "вишнёвым” заклинанием? Если бы стена была пробита, успели бы мы вовремя надеть скафандры?

В помещении наступила тишина, только нервно переступали не находившие себе места копытца, облачённые в скафандры, оставляя в грунте небольшие ямки.

– Старлайт, – продолжила Черри, – когда почувствуешь себя лучше, поговори с Марком. Нам нужно нормальное место, чтобы хранить скафандры, когда они не используются. Кучей на полу возле стойки не подходящее место. Драгонфлай, ты отвечаешь за их обслуживание. Мы уже участвовали в многодневных миссиях, поэтому ты знаешь, что делать.

– Будет сделано, босс! – ответила Драгонфлай.

– Спитфайр, – продолжала раздавать приказы земнопони, – как только у нас будет место для хранения скафандров, ты отвечаешь за проведение тренировок по безопасности. Разработай правила, подходящие для того места, которое нам выделит Марк. У тебя есть полное право объявлять учебные тревоги в любое время, без предупреждения, пока это не мешает работе.

Спитфайр встала по стойке смирно, чего Черри не видела с тех пор, как пегаску выбрали для участия в миссии. Одна из передних ног, облачённых в скафандр, взлетела в безупречном воинском приветствии.

– Есть, мэм! – отрапортовала Спитфайр с энтузиазмом.

– Хорошо, – сказала Черри, салютуя в ответ. – Все пони, скафандры снять. Пока мы не получим нового места для хранения скафандров, кладите шлемы на свои койки. Скафандры сложить там же, за исключением Файрбола и меня. После этого каждый пони возвращается к тому, чем занимался до этого.

– А я? – спросил Файрбол, немного обиженно. – Разве мне не навесят новую задачу?

Черри покачала головой.

– Скафандр был на тебе первом. Герморазъём твоего шлема не заклинило. Ты был готов, а мы все – нет. Тебе не нужны дополнительные задачи.

– Нет. Думаю, нужны, – категорически ответил дракон, потянулся, разблокировал герморазъём шлема, и стащил его с головы. – Единственное, почему мои вещи оказались чистыми и лежали отдельно от других, это драконьи инстинкты и удача. Мой скафандр, это часть моих сокровищ. На самом деле я даже не думал об этом.

Он тихо зарычал, прежде чем добавить:

– Я не доверяю своим инстинктам. Они говорят мне, что я непобедим, но это уже мой третий космический инцидент, и первые два раза мои инстинкты сделали всё только хуже. И в этот раз это была не моя заслуга, – закончил Файрбол, оскалившись, – мне просто свезло.

– Нам всем свезло, – сказала Черри. – Пусть все запомнят это: сегодня нам всем свезло. Разойтись.

Шлемы были сняты и скафандры были брошены на кровати, а Черри с Файрболом снова принялись поливать марсианский грунт. Когда земнопони снова поправила костюм на спине, то заметила как Файрбол смотрит на неё.

– Ты хотел что-то ещё? – спросила она.

– Нет, мэм, – ответил дракон и грубость в его голосе почти исчезла. – Просто приятно снова увидеть ракетную пони со стальным взглядом.

"Стальным взглядом? – подумала Черри. – Где они набрались этого дерьма? Я думала, что мы сдохнем. Я запаниковала и потребовала надеть скафандры, не спросив Марка, правда ли ситуация была чрезвычайной. Но если бы это действительно была чрезвычайная ситуация, то Файрбол был бы единственным выжившим, потому что я не заботилась о своей команде должным образом. Я всё время была напугана до усрачки, и если сейчас и злюсь, то это лишь потому, что из-за меня мы все чуть не сдохли".

– Спасибо, – глухо сказала она.

Черри усилием воли заставила свои колени не дрожать. Она протянула копыто к органам управления скафандра, включила воду и сосредоточилась на счёте. Раз, два, три, четыре, пять…

Приложения:

Да, Черри Берри стоило начать тренировки со скафандрами ещё три сола назад. Но она не идеальна. Опять же, за вычетом её одержимости полётами, она самая обычная пони.

Сол 30

Запись в журнале – Сол 30

Последние несколько солов были очень насыщены делами. Удвоение почвы прошло хорошо. Семенной картофель уже в земле. Аварийные палатки установлены и подключены к воздушным магистралям Дома. Топливная установка МВМ находится тоже рядом с Домом, готовая сжимать атмосферу Марса в удобную жидкую форму, как только мне это понадобится. С корабля пони снята большая часть его внешнего корпуса, грузовой воздушный шлюз, кое-какие связанные с ним механизмы, главная система жизнеобеспечения корабля, четыре нагревателя и целая тонна прочих труб, не иначе как являвшихся системой охлаждения. Зона "Эпсилон" была тщательно осмотрена и задокументирована с помощью видео (см. Приложения), и никаких крупных трещин, провалов или тому подобного обнаружено не было.

Сегодня мы все устроили себе выходной. Пони только что закончили то, что выглядело как тренировка по экстренному надеванию скафандров. Надо заметить, что выглядело всё более упорядоченно, чем полный бардак во время пыльной бури в двадцать шестой сол. Вообще-то, они выглядели как профессиональная, хорошо подготовленная и лишь изредка смертельно небрежная команда.

Хоть я и простил их за ту баллистическую гальку, но вовсе не забыл. И уж точно не моё подсознание. Прошлой ночью мне приснился кошмар, что Драгонфлай и Старлайт принялись играть в лазертаг своими рогами, а я бегаю по всему куполу и латаю дыры в стенах, потому что Файрбол украл все наши шлемы и закопал их в куче золотых монет.

Пони начинают терять интерес к “Семье Партридж”, так как дети перестали ездить в турне и в основном превратились в гаражную группу. Прошлым вечером мы остановились на эпизоде, в котором Дэнни делает что-то скоропалительное, и в результате доставляет неприятности всем остальным членам семьи. Сегодня я собираюсь попробовать что-нибудь другое – настолько далёкое от Ширли Джонс и “Маппет-шоу”, насколько позволит кошмарный вкус Льюис в развлечениях. Естественно, после ещё одной серии “Партриджей”. Всё-таки пони любят это шоу, так что ближайшие четыре года обещают быть долгими. Надо исследовать любые источники развлечения.

Но мне надо выбрать что-то действительно понятное без дополнительных пояснений. Старлайт сказала мне сегодня утром, что не будет пользоваться магией в течение следующих семи дней. А это значит больше никакого слияния разумов. Никаких разговоров на почти-английском, не считая тех слов, которые она уже выучила. Это усложнит уроки языка.

Почему не будет пользоваться? Потому что, пользуясь рогом Старлайт в качестве резака для того волшебного металла, из которого сделан их корабль, пони снова разрядили свои батареи. А план единорожки по уничтожению перхлоратов в почве пещеры, очевидно, требует много магии – больше, чем она использовала, чтобы поднять в воздух весь их корабль. Поэтому она собирается сосредоточиться на экономии магической энергии и даже будет перекачивать свой резерв в батареи, чтобы накопить запас.

Я использовал наше разговорное время, чтобы обратить её внимание на проблему воды. Почва снова начала сохнуть. Мы все были слишком заняты наружными работами в последние пару дней, чтобы заниматься ещё и поливом, и в почве ощущается явный недостаток влаги. Наверное, нам даже этот выходной устраивать не стоило, но со всеми этими заботами, идущими одна за другой несколько дней подряд, нам просто нужна была передышка. Завтра надо будет вернуться к нашему сельскому хозяйству, так как через три или четыре дня надо будет выполнить ещё одно удвоение, чтобы хватило почвы для заполнения аварийных палаток. Старлайт согласилась с моими доводами, так что всё завтра будет посвящено поливу и вскапыванию земли.

Сегодня я чувствую себя немного странно. Если бы миссия не покатилась в ад на шестой сол, то сегодня был бы мой последний полный сол на Марсе. Мы бы грузили в МВМ отобранные образцы грунта с камнями и маркировали остальные для будущей экспедиции, которая заберёт их отсюда лет через сто. Мы бы говорили о стыковке с "Гермесом" на 156-й день миссии и об обратном перелёте к Земле, продолжительностью в двести сорок суток. Льюис бы командовала, НАСА заглядывало бы нам через плечо с десятиминутной задержкой, а я бы заканчивал свои марсианские научные проекты, следуя приказам и наслаждаясь лучшими моментами в своей жизни.

Вместо этого я готовлюсь исполнять роль оператора в кинотеатре (минус попкорн) для пяти инопланетян, у которых еда закончится не более чем через пятьдесят пять солов, если только мы не совершим целую кучу чудес. И я занимаюсь наукой, в то время как мои гости творят магию, но не потому что НАСА так сказало, а потому что мы хотим всё ещё оставаться живыми, когда прибудет "Арес IV" в районе 1412 сола.

Да уж, думая об этом, легко впасть в меланхолию.

Я часто насмехался над вкусом Льюис в развлечениях, но, глядя на то, насколько придурошно звучат описания этих шоу, возможно, она была и права.

Мне вот что подумалось. Льюис, очевидно, одержима семидесятыми, а коллекция "Битлз" и собрание сочинений Агаты Кристи говорят о том, что Йоханнсен — явная англофилка. Так почему же они не могли объединить усилия и привезти на Марс абсолютный венец телевизионных развлечений – "Доктора Кто"? Этот китч семидесятых с британским акцентом и ужасом, перемешанным с оптимизмом, который по-настоящему мог бы поднимать астронавтов из их космических гамаков каждое утро. И 1970-е годы были временем Джона Пертви и Тома, мать его, Бейкера – двух лучших докторов, которые не были Дэвидом Теннантом!

Это уже не говоря о том, что нам бы сейчас очень пригодилась ТАРДИС. Ей даже не нужно было бы перемещаться. Мне просто нужно всё это внутреннее пространство, в том числе гигантский гардероб, полный чистой одежды и (захлёбываюсь слюной) отдельные спальни.

Индивидуальные спальни. Какая роскошь. Я мог бы даже отказаться от бассейна посреди библиотеки ради такой.

Ладно. Хватит хандрить. Мы устали от “Семейства”, так что как насчёт какого-нибудь шоу, которое не потребуют от меня много разговоров, чтобы объяснить происходящее? "Придурки из Хаззарда" как по мне как раз такие.

Запись в журнале – Сол 30 (2)

Прыгающие машины, стрелы с динамитом и люди, ведущие себя крайне тупо. Пони немного сбиты с толку, но жукопони и дракону подобное понравилось. Особенно дракону.

Я, видимо, только что изменил мнение Файрбола обо всём человечестве разом. Теперь я его лучший друг на этой планете (Ну, вариантов было всего пять, но тем не менее...)

Кроме того, теперь я знаю, как по понячьи будет "автомобиль". Я узнал это слово, так как Драгонфлай сказала его, и через секунду остальные четверо пришельцев почти одновременно произнесли пони-слово "НЕТ". Я не жалею, что научил их управлять воздушными шлюзами, но не думаю, что стану учить их водить роверы в ближайшее время…

Примечания:

Я думаю, слова Уотни говорят здесь сами за себя. Я только добавлю, что в игре “Марсианин” на мобильном телефоне (так, по крайней мере, я читал, играть в неё мне не приходилось) вам предоставляют выбор отправить Уотни письмо от президента или от Дэвида Теннанта. От письма Теннанта моральный дух Уотни поднимается больше.

Сол 31

Яркое солнце в окружении нескольких в меру пушистых облачков сияло над Грифоньим морем, заливом Хорсшоу и длинным мысом, пролегающим между ними. Это же самое солнце отражалось в стеклянных стенах зданий, что растянулись на всю ширину основания меньшего мыса, вторгавшегося в море на север из большого. Пять лет назад этот клочок суши не удостоился бы даже собственного названия… Но то было до наступления космической эры. Теперь же это был Мыс Дружбы, родной дом Эквестрийского Космического Агентства и жемчужина усилий принцессы Твайлайт Спаркл по расширению границ знаний для всех разумных народов Эквуса.

Твайлайт Спаркл, основательница космической программы, сидела за столом в здании систем жизнеобеспечения и в очередной раз пересматривала чертежи Спаркл-двигателя. Это больше уже не была её космическая программа – Мундансер занимала пост главы ЭКА, точно так же, как чейнджлинг Оккупант взял на себя полный контроль над операциями в Хорстоне. Но это был корабль, который Твайлайт спроектировала, с двигателем, который она создала, с заклинаниями, которые она лично накладывала на кристалл главного привода, а поэтому принцесса всё ещё чувствовала себя ответственной за произошедшее.

Твайлайт Спаркл отсутствовала здесь почти десять дней, потому что проблемы дружбы и обязанности принцессы никого не ждут, пусть даже пропавшую команду "Амицитас". Но даже вдали отсюда Твайлайт каждую свободную минуту ломала голову над проблемой, пытаясь понять, где же именно она ошиблась. И теперь, когда у неё выдался свободный день, принцесса чувствовала, что просто обязана вернуться сюда и бросить все силы на решение проблемы, которую она же создала.

Единственным утешением было то, что, где бы ни оказались пропавшие астропони, они были живы. Момент, когда система жизнеобеспечения "Амицитас" автоматически отключилась, был просто ужасен, а когда системы жизнеобеспечения всех пяти скафандров отключились аналогичным образом, был ещё хуже. Твайлайт хотела умереть на месте. Королева Кризалис, разъярённая потерей одной из своих подданных и пилота-пони, воплотившей мечту Королевы в реальность, была готова ей в этом помочь. Лишь Мундансер и Оккупант смогли уговорить всех подождать и посмотреть, не активируются ли системы скафандров снова.

И через пятнадцать часов они заработали! И их снова было пять. Когда это произошло, Твайлайт активировала подачу воздуха и воды в главную систему жизнеобеспечения "Амицитас", но она практически мгновенно снова аварийно отключилась. После того, как все пять скафандров снова отключились, систему корабля вновь попытались активировать, лишь чтобы ещё раз понаблюдать аварийное отключение. Было очевидно, что команда нашла какое-то укрытие, но не на борту своего корабля… где бы он сейчас ни находился.

И где бы ни были они.

Траектория корабля контролировалась следящим заклинанием и заклинанием телеприсутствия на протяжении всего полёта, пока недалеко от пункта назначения он вдруг не исчез. Корабль не был уничтожен. Он не стал невидимым. Он не телепортировался куда-то ещё одним гигантским прыжком. Он просто перестал существовать. Попытки отследить корабль через систему жизнеобеспечения ни к чему не привели – не удалось обнаружить даже следов ответных сигналов. Было предпринято несколько попыток восстановить заклинание телеприсутствия через канал системы жизнеобеспечения, но эксперименты, проведённые при помощи космической станции и пары старых капсул производства чейнджлингов, приводили либо к отказу, либо и вовсе к разрушению кристаллов жизнеобеспечения на обоих концах канала.

Доктор Вернер фон Броун в Хорстоне уже работал над созданием спасательного корабля, который должны были собрать на орбите, так же как была собрана космическая станция. Но строительство пока ещё даже не было запланировано… потому что было совершенно непонятно, где находился "Амицитас" вместе с экипажем и каковы были там окружающие условия. Были они на орбите или на поверхности планеты? Были они там одни? Свободны или в заключении? Слишком многое зависело от ответов на эти вопросы, чтобы принимать решение о создании корабля, который может оказаться абсолютно бесполезным по прибытии на место.

И, кроме того, прежде чем вообще запускать какой-либо корабль, Спаркл-двигатель должен был быть исправлен. Любому спасательному кораблю понадобится Спаркл-двигатель… но только не в том случае, если он подведёт спасательную группу точно так же, как подвёл команду "Амицитас".

– Ой! Прошу прощения, принцесса!

Твайлайт подняла голову. В комнату вошла какая-то молодая земнопони, которую она видела впервые. В копыте у неё была кофейная кружка, а на кьютимарке красовалось нечто похожее на пятно, какое оставляет на полу пролитая жидкость. Хоть пони и не выглядела такой же невозмутимой, как Мод Пай, но она была явно не готова занимать какие-либо призовые места в конкурсе, кто скорчит самую смешную рожу в Эквестрии.

– Доброе утро! – ответила принцесса-аликорн. – Пожалуйста, не обращайте на меня внимания, я просто тут поработаю.

– Сейчас час пополудни, – сказала земнопони, с обеспокоенностью глядя на пурпурную принцессу. – Давно вы здесь? И где Холл Монитор?

– Я сказала ей, что она может идти домой на весь день, – ответила Твайлайт. – Я поговорю с Мундансер об этом, перед тем как отправлюсь домой… Э-э… простите, как, говорите, вас зовут?

– Драинг Пайнт, – ответила пони. – Меня наняли две недели назад, чтобы наблюдать за показаниями в этой комнате.

– О, – сказала Твайлайт Спаркл. – Э-э, у вас уже был опыт космических полётов?

– Нет, – призналась Драинг Пайнт. – На моей предыдущей работе я была судьёй на профессиональных улиточных бегах. До того я была телеграфисткой. А ещё раньше я была волонтёром проекта “Наблюдения распада таума”.

– Что? – ошарашенно спросила Твайлайт. – Но таумы не распадаются!

– Профессор Дж. Стивен Хоук сказал, что распадаются, только очень медленно, – возразила Драинг Пайнт. – Так медленно, что Вселенная ещё недостаточно стара, чтобы успел распасться хоть один. Но он уверен, что это вот-вот случится и он будет там, чтобы наблюдать этот процесс.

– Я-я-ясно, – протянула Твайлайт. – Ну, тогда просто продолжайте делать то, что вы должны тут делать.

– Да, мэм.

Драинг Пайнт пододвинула металлический стул к столу напротив центральной панели, отображающей параметры каждого используемого в данный момент заклинания систем жизнеобеспечения, уселась на него и, сложив передние ноги перед собой на столе, уставилась в пространство.

Твайлайт попыталась вернуться к работе, но присутствие другой пони отвлекало её. Приблизительно после трёх минут безуспешных попыток прочитать собственные заметки, она подняла голову, чтобы застать земнопони в точно такой же позе. Ещё четыре минуты принцесса снова подняла глаза и обнаружила, что земнопони не сдвинулась с места и не шевельнулась. Она смотрела на неё две минуты подряд, прежде чем дождалась, чтобы Пайнт хоть один раз моргнула.

– Ну, – сказала Твайлайт, изо всех сил пытаясь найти хоть какую-то тему, чтобы прервать неловкое молчание, – вам нравится эта работа?

Пайнт едва заметно пожала плечами и произнесла:

– На жизнь хватает.

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 28

"Арес III" Сол 31

– Ну, – спросила Драгонфлай у Черри Берри, – как ты думаешь, что у человеков за дела с одеждой?

– Что ты имеешь в виду? – спросила Черри, выключая подачу воды из своего скафандра.

Драгонфлай включила подачу воды, выпустив струйку, успевшую превратиться в полёте в большие капли, прежде чем медленно разбрызгаться на возделываемом марсианском грунте.

– Ты разве не обращала внимания, что когда Марк принимает душ – что он теперь делает намного реже – он всегда раздевается и одевается за занавеской?

Чейнджлинг выключила клапан.

– Нет, не обращала, – ответила Черри Берри тоном, который ясно давал понять, что не обращала и обращать не собирается. Она снова включила воду в своём скафандре, отстукивая копытом секунды.

– И то, что мы никогда не видели людей без одежды в тех фильмах, что Марк показывает на своём компьютере? – продолжила Драгонфлай, включая воду. – Правда, та человечиха, Дейзи, однажды подошла к этому вплотную. Если бы она была пони, то мы бы смогли увидеть её кьютимарку.

Чейнджлинг отключила воду. Черри Берри, которая сделала то же самое на середине пассажа Драгонфлай о гардеробе Дейзи Дьюк, снова включила её.

– Я правда об этом не задумывалась, – с нажимом отозвалась земнопони. – Мне это просто не кажется таким уж важным.

Она выключила воду и сделала пару шагов к следующему участку почвы, который нуждался в поливе. Драгонфлай снова включила воду и последовала за ней, оставляя позади себя брызги воды.

– Я думаю, что это из-за того, что у пони есть шерсть, а у Марка, похоже, она нигде не растёт, кроме головы и лица, так? Может быть, он этого стыдится?

– Драгонфлай, вода, – предупредила её Черри Берри.

– Может быть, люди смотрят на всех других млекопитающих, – продолжала чейнджлинг, слишком увлечённая своей идеей, чтобы услышать предупреждение, – и такие думают: “Мы должны скрыть свой позор, чтобы другие животные никогда не узнали…“

– ДРАГОНФЛАЙ! – крикнула земнопони. – ВОДА!

Чейнджлинг моргнула.

– А что не так с моей…

Струйка воды из её скафандра внезапно иссякла. Лампочки системы жизнеобеспечения погасли.

– ...водой? – закончила Драгонфлай, глядя на скафандр. – Ой-ёй.

Чейнджлинг отчаянно защёлкала переключателем взад-вперёд, с каждым щелчком страх скручивал её внутренности всё сильнее.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты только что выключила её, – сказала Черри Берри.

– Что происходит? – спросила Спитфайр, продолжив счёт, прежде чем отключить воду в собственном скафандре. – Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать.

– Я, кажется… – сглотнула Драгонфлай, – просто охеренно облажалась… Я, кажется, просто…

Твайлайт Спаркл оторвала взгляд от своих записей. Две лампы, сигнализирующих о подаче воды на скафандрах команды "Амицитас", засветились, но подача воздуха оставалась выключенной. Датчики горели довольно продолжительное время. Затем загорелась ещё и третья лампа водяной системы (тоже без сигнала потребления воздуха), а первые две погасли.

– Что это? – спросила принцесса. – На них внезапно напала сильная жажда?

– Иногда такое бывает, – ответила Драинг Пайнт, не поворачивая головы. – Через пару часов прекратится.

– Но разве ты никому не сообщила об этом? – продолжила расспросы Твайлайт Спаркл.

– Меня наняли не для того, чтобы сообщать, – ответила земнопони. – Я здесь, чтобы наблюдать.

У принцессы-аликорна отвисла челюсть.

– Но… но ты что, никогда не говорила никому о том, что видишь?

– Разумеется говорила, – отмела подобные подозрения Пэйнт. – Мундансер приходит в конце каждой смены и спрашивает нас, что мы видели. Сегодня я бы, например, сказала, что Спитфайр, Черри Берри, Драгонфлай и Файрбол выпивали по нескольку глотков воды, затрачивая на это в среднем двенадцать секунд из каждых тридцати или около того, в течение... если всё пойдёт как обычно, около двух часов.

Указав копытом на другие лампы земнопони продолжила:

– Я бы также сказала, что Леонид пил воду пять раз в период с 13:00 до 15:00 во время выхода в космос, а дыхание Рэйнбоу Дэш говорит о том, что она вздремнула в своей капсуле примерно с 14:15 до 14:40. Также…

– Я поняла, я поняла! – поспешно сказала Твайлайт. – Но эти сигналы ненормальные, ведь так?

Копыто Драинг Пайнт вернулось на стол.

– Они не ненормальные.

Твайлайт застонала, возвращаясь к своей работе. Она могла бы отыскать Мундансер и попросить у неё объяснений, но пользы от этого было мало и лишь потратило бы время, как её, так и Мундансер. Кроме того, Пайнт, вероятно, была права. Столь активно пить воду было, конечно, странно, но само по себе это ничего не означало.

От светового табло раздался зуммер – сигнал, указывающий на то, что сработала система аварийного отключения системы жизнеобеспечения и перекрыла клапана, ведущие к транспортным кристаллам. Большая красная лампа загорелась у одного из членов экипажа "Амицитас".

– Упс, – произнесла Пайнт. – Такого раньше не бывало. Кажется, Драгонфлай немного пожадничала.

– Подожди минутку, – пробормотала Твайлайт. – Чейнджлинги же почти никогда не испытывают жажду.

– Наверное, случайно задела.

Земная пони слезла со своего насеста, подошла к пульту управления и щёлкнула парой переключателей, чтобы вернуть систему жизнеобеспечения Драгонфлай в рабочее состояние. Загорелись индикаторы воздушного и водяного кристаллов, но воздушный отключился почти сразу, а водяной спустя пару секунд. Тревога не повторилась.

– Всё опять в норме, – сказала Драинг Пайнт, возвращаясь на пост.

– ...так облажалась, как не лажала никогда в жизни... – продолжала причитать Драгонфлай, когда вода внезапно брызнула на её передние копыта.

Черри Берри с облегчением вздохнула, когда чейнджлинг дёрнулась, чтобы перекрыть подачу воды.

– Я просто поверить не могу, как тебе иногда везёт! – рявкнула земнопони. – В следующий раз будь осторожнее!

– Вообще-то, – добавила Спитфайр, – почему бы тебе не показать Марку, как пользоваться водяной системой твоего скафандра?

Инопланетянин ходил по покрытому грунтом полу с небольшой, наполненной водой, коробкой для образцов, понемногу добавляя воду и время от времени перемешивая её с пылью пальцами.

– Если уж ты сама не можешь ответственно с ней обращаться...

– Он не должен был заработать, – сказала Драгонфлай, растерянно глядя на скафандр.

– Почему?

Чейнджлинг ткнула копытом в свой костюм.

– Мой скафандр не должен был заработать, – настойчиво повторила она. – Насколько наши могут судить, если в скафандре сработало аварийное отключение, значит астропони откинул копыта. И, в любом случае, все кристаллы работают из одного и того же здания в Балтимэйре. Система настолько надёжна, что за ней давно уже никто не следит. Так что скафандр не должен… был… если только…

Её бледно-голубые глаза расширились, и перфорированные крылья загудели под тканью пустого космического костюма.

– Если только что? – спросила Черри.

– Заткнись, – резко оборвала её Драгонфлай. – Мне надо подумать.

Она ведь тренировалась, верно? Работая с Оккупантом и в "Cherry Rocket parts & Odd Jobs", обучаясь управлять всеми беспилотными зондами и спутниками, которые запускались Космическим Агентством Чейнджлингов… Но последний раз ей пришлось им пользоваться много месяцев назад. Обычно какой-нибудь другой чейнджлинг или пони держал копыто на ключе… но…

Оно должно быть коротким. Оно должно быть очень коротким. Какая информация была бы самой важной, если бы она могла послать сообщение? И в какое количество символов его можно уложить? ВСЕ ОК, ШЛИТЕ ПОМОЩЬ? ЕЩЁ НЕ УМЕРЛИ? ПЖЛСТ ОТПР БЛШЕ ЕДЫ?

Глаза чейнджлинга наткнулись на основную систему жизнеобеспечения "Амицитас", с соединительной муфтой для системы водоснабжения и креплением для системы вентиляции, обе трубы были отсоединены, оставляя просто коробку с несколькими переключателями и лампами на передней панели. Она порысила к ней, переключила режим подачи с автоматического на ручной и включила подачу воды.

“Да. Просто отлично.”

Драгонфлай побежала обратно и произнесла:

– Это важно. Очень важно. Смотрите, как я делаю и повторяйте один в один, хорошо? Все повторяйте! – она осторожно прижала скафандр к земле, положила копыто на переключатель подачи воды в горловине и начала щёлкать им в быстром, но аккуратном ритме.

Тире, точка, точка, тире, точка, точка, точка, тире, точка...

– Вот, опять началось! – закричала Твайлайт Спаркл. – И в этот раз ещё более странно!

Сигнал водного кристалла Драгонфлай теперь пульсировал, причём без какого либо видимого ритма. Мерцание включений и выключений, казалось, имело какой-то скрытый смысл, который можно было вот-вот понять, но… единственное, что из этого понимала Твайлайт, так это то, что кто-то включал и выключал воду в абсолютно ненормальной манере.

– Этому нет никакого объяснения! – закричала принцесса. – Мисс Пайнт, пожалуйста, отправляйтесь за Мундансер прямо сейчас!

– Я наблюдаю за панелью, – ответила Драинг Пайнт, даже не шевельнувшись.

– Это прямой приказ вашей… Теперь и эта так же делает!!! – Твайлайт указала на сигнал подачи воды Черри Берри, который несколько раз мигнул повторяя ритм вспышек сигнала Драгонфлай, а затем погас. – Не могли бы вы пойти и привести сюда Мундансер?!!

– Я наблюдаю за панелью, – продолжала упорствовать Драинг Пайнт, когда огонёк Черри Берри снова начал мерцать синхронно с Драгонфлай, и на этот раз к ним присоединилась Спитфайр. Сигнал пегаски погас спустя несколько импульсов, но вместо неё появился сигнал Файрбола, и не прекращался, абсолютно точно следуя ритму чейнджлинга.

Несколько секунд спустя сигналы четырёх из пяти скафандров "Амицитас" с потрясающей синхронностью мигали в одном и том же нерегулярном ритме.

– Если ты не пойдёшь за Мундансер, то я пойду! – продолжала настаивать на своём Твайлайт. – Она должна немедленно об этом узнать! Ну, что скажешь?

– О, – ответила земнопони. – Д. У. В. К.

– Чего? Я запрещаю тебе сейчас сходить с ума! – закричала Твайлайт Спаркл, хлопая крыльями от негодования. – Отвечай мне нормально!

– О. С. Н. В. О. – Драинг Пайнт сглотнула, указав на огоньки, и быстро добавила: – Записывайте. В. К. Л. О.

Глаза Твайлайт расширились.

– Код Хорсе, – выдохнула принцесса. Она знала его, но никогда не видела, чтобы сигнал передавался светом – только телеграфом или по радио. Она подхватила магией свои записи с карандашом и крикнула: – Продолжай диктовать буквы! И, кстати, ты теперь пожизненно получаешь зарплату за счёт короны!

Драинг Пайнт зачитывала буквы, а Твайлайт поспешно их записывала, пока они не начали повторяться, и она продолжала их записывать, пока они снова не пошли по кругу.

ВКЛОСНВОДУ

– Включите основную воду, – выдохнула Твайлайт. – Включите основную воду!

Вздохнув, Драинг Пайнт начала было снова подниматься со своего стула.

– Нет! – закричала принцесса, подбегая к большой панели, на которой схематично было изображено жизнеобеспечение "Амицитас". – Я сама этим займусь! Ты просто продолжай наблюдать!

– Это моя работа, – просто ответила земнопони.

– Сколько ещё нам это делать? – проворчал Файрбол, нажимая выключатель в такт с точками и тире остальных.

– Просто продолжай! – крикнула Драгонфлай. – Кто-то точно наблюдает! Кто-то должен наблюдать! Нам просто нужно подождать, пока они не поймут…

Загорелись огни на корабельной системе жизнеобеспечения "Амицитас", и из патрубка вырвался поток воды, забрызгав чуть не половину всего Дома. Вздрогнув от удивления, Марк бросился к шкафу, чтобы схватить выдвижной ящик и подставить его под хлещущую воду, но лишь для того, чтобы замереть, когда вода столь же быстро исчезла, как и появилась.

– Они нас услышали, – ахнула Драгонфлай.

Старлайт, которая лежала в своей койке и дремала, чтобы сохранить энергию, вскочила и подбежала к ним.

– Что у вас тут за потоп? – спросила она.

– Они нас услышали! – воодушевлённо воскликнула Драгонфлай.

– Они нас услышали! – проревел Файрбол.

– Они нас услышали, – облегчённо вздохнула Черри Берри, упав сначала на колени, а затем и на круп, прямо в мокрую грязь.

Корабельная система жизнеобеспечения снова активировалась, посылая ещё пару порций воды, а затем разразилась струёй воды в коротком стаккато брызг. Марк вытащил ещё один ящик, сунул под льющуюся воду, а потом помчался за следующим.

Э-К-А-Р-5-4… вызов… Б-Т-М-Э-К-А… на приёме, – сказала Драгонфлай, выкрикивая буквы по одной за раз. Когда ритм всплесков начал повторяться, она сказала:

– Мыс Дружбы вызывает рейс ЭКА пятьдесят четвёртый! Это мы!

В другой вселенной Твайлайт Спаркл записала символы, как их произнесла Драинг Пайнт, глаза которой были прикованы к индикаторам системы подачи воды Драгонфлай.

БТМ-ЭКА вызывает ЭКА-Р54 приём.

– Да-да-да, ДА!!! – воскликнула принцесса. – У нас есть связь! Они говорят с нами!

Внезапно рог принцессы полыхнул магической вспышкой, которая просто вышибла единственное окно в помещении и осветила Мыс Дружбы, настолько ярко, словно взошло второе солнце.

– Вот теперь Мундансер точно придёт! – сказала она. – А теперь, пора узнать, что же там произошло!

Запись в журнале – Сол 31

Что ж, теперь я видел всё – музыкальный номер с тремя пони, жуко-лошадью, драконом и самым большим количеством впустую потраченной воды, которое я когда-либо видел, с тех пор как Льюис вывезла нас всех на выходные в аквапарк Шлиттербан.

Я успел заснять на камеру только часть. Что бы они там ни делали, это заставило основную систему жизнеобеспечения их корабля активироваться, и она принялась разбрызгивать воду направо и налево – гораздо больше воды в одном месте, чем мне бы хотелось. Мне нужна увлажнённая почва в Доме, а вовсе не болото, и чего я точно не хочу, так это того, чтобы мой новый прекрасный почвенный слой смыло через панели доступа прямо на чувствительную электронику, которая одна только и мешает мне умереть, замёрзнув или задохнувшись. Но я сумел заснять часть танцев и песен и, самое главное, тот синхронный ритм, когда инопланетяне брызгали водой из своих скафандров во все стороны. Видеофайл прилагается.

Даже Файрбол улыбался и смеялся. Он смеялся даже сильнее, чем когда Роско умудрился утопить полицейскую машину в пруду трижды за одну серию, а это о чем-то да говорит – дракону очень нравятся автомобильные аварии.

Они всё ещё празднуют. Их гидротехнические работы закончились целой серией брызг воды из системы водоснабжения корабля. Большую часть я успешно поймал и слил в регенератор. Скоро мне, похоже, придётся изобретать какую-то ёмкость – главные резервуары практически заполнены и это несмотря на всю воду, которую мы вылили в марсианский грунт.

Но эй… Это же проблемы четвёртого мира!

Минутку… Старлайт, наконец-то, идёт ко мне. Она говорила, что не собирается использовать заклинание перевода. Интересно, она собирается нарушить своё обещание или будет использовать тот небольшой запас английских слов, что у неё уже есть?

Запись в журнале – Сол 31 (2)

Стенограмма разговора между Старлайт Глиммер и Марком Уотни (примечание: всё на английском – заклинание перевода не использовалось)

СТАРЛАЙТ: Марк! Мы говорить дом!

УОТНИ: Вы говорили с домом? Вашим домом? Вы говорили со своим родным миром?

СТАРЛАЙТ: Да! Та-та-та-та говорить! Дом знать!

УОТНИ: Они знают, что вы живы?

СТАРЛАЙТ: Живы! Да! Дом знать живы! Хорошо! Хорошо-хорошо!

УОТНИ: Это прекрасно!

СТАРЛАЙТ: Что слово "пекарно"?

УОТНИ: Пре-крас-но, и это значит… это значит хорошо-ХОРОШО-хорошо!

СТАРЛАЙТ: Пе-кра-но…

УОТНИ (чувствуя себя ужасным занудой): ПРЕ-КРАС-НО. Замечательно. Разговаривать с домом – это прекрасно!

СТАРЛАЙТ: Да! Прекрасно-прекрасно говорить дом!

УОТНИ: Что они сказали?

СТАРЛАЙТ (пожимает плечами): Спросить "как". Мы сказать как. Говорить снова день.

УОТНИ: Почему?

СТАРЛАЙТ: Плохо (показывает на размытую землю).

УОТНИ (решая, что сейчас не время для дополнительных уроков языка): Хорошо, понял. Скажи мне, когда следующий разговор.

СТАРЛАЙТ: Хорошо!

Вот чёрт. Они умудрились превратить свой водопровод в телеграф. Это очень грязный и неудобный телеграф, но это уже что-то.

Они говорили со своим родным миром. Не поймите меня превратно, я всей душой за них болею, но как же я сейчас им завидую. Не у всех из нас есть волшебный водопровод, связанный прямой трубой с личным сортиром Венката Капура.

Чёрт, даже если бы и был, я-то, к сожалению, не знаю азбуку Морзе. У нас была целая куча абсолютно бесполезных упражнений и тренировок по выживанию, но все они служили больше для сплочения команды, чем на случай крайне малой вероятности того, что наш посадочный шаттл рухнет в джунглях или в Сахаре. К сожалению, изучение азбуки Морзе мало что даёт для командного духа.

Пора это исправлять. Давайте-ка заглянем в ту кучу полезной информации, которую НАСА напаковала нам в дорогу, и поглядим, нет ли там таблицы азбуки Морзе…

…да! Да, она там была, в разделе протоколов экстренной связи! Спасибо за устаревшие данные семидесятилетней давности! Больше никогда не буду смеяться над закостенелой бюрократией НАСА!

Итак, как же мне этим пользоваться? Радио сломано, так что, если у пони не найдётся чего-то взамен, то поговорить мне не удастся. Это общение будет односторонним. Надо сосредоточиться на чём-то, что НАСА не сможет не заметить.

Камни. На поверхности буквально тонны камней. А по краям зоны "Эпсилон" ещё больше. Я могу выложить ими точки и тире, что с орбиты будет намного проще прочитать, чем латинские буквы. Хм, вообще-то, почему я раньше не пробовал выложить латинские буквы? Написать "СОС ШЛИТЕ ЕДУ И СЕНО" было бы не так уж сложно.

Значит, так и поступим. Сделаю одно и то же сообщение в двух местах – одно к северу от Дома и одно к западу от зоны "Эпсилон". Рано или поздно их должны заметить со спутника.

Теперь мне осталось только продумать своё сообщение. Сделаем его покороче, будем использовать сокращения из l33t-спика, которые я изучил, когда мне было восемь. Камней и так понадобится целая куча, чтобы их было видно с орбиты.

Но все же… сообщение домой! Блин, что за отличная идея!

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА “АМИЦИТАС”.

(примечание: все стандартные телеграфные сокращения, коды Хорсе и аббревиатуры расшифрованы)

ЭКА: "Амицитас", вызывает Балтимэйр, приём.

АМИЦИТАС: Балтимэйр, "Амицитас" на связи, приём.

ЭКА: Доложите состояние, приём.

АМИЦИТАС: Пять членов экипажа приземлились невредимыми. Корабль разбит. Планета враждебна – отсутствует воздух для дыхания. На поверхности обнаружена база инопланетян с одним существом, также отрезанным от внешнего мира. Нормируем рационы питания. Инопланетянин делится едой, пытается вырастить больше. Нуждаемся в спасении. Вода доставляет проблемы, свяжемся снова через 24 часа. Приём.

ЭКА: Принято. Берегите себя. Конец связи.

Примечания:

Да, я знаю, что обещал не показывать Эквестрию. И я всё ещё собираюсь показывать настолько мало Эквестрии, насколько смогу. Но когда я дошёл до этого момента, то понял, что нужно объяснить, почему пони не подумали об этом раньше. Итак, вы получили Твайлайт, ведущую себя как Твайлайт, и пони-наблюдателя, которая только наблюдает и ничего больше — эдакий аналог Рича Пурнелла.

Драгонфлай была обречена стать той, кто додумается до телеграфа. Она единственная из всего экипажа, кто действительно работал над системами связи в рамках своей инженерной подготовки. Это совсем не было попыткой подколоть тех, кто говорил, что это совершенно точно будет не она.

Но все равно... попались!

Да, система связи ограничена количеством воды, которое Марк с пони могут утилизировать за один раз. Это главное изменение по сравнению с книгой: теперь у Марка проблема с тем, что у него слишком много воды. Так что даже с сокращениями – а пони будут сокращать каждое слово, какое смогут, – ежедневное количество слов будет сильно ограничено. Водяной патрубок системы жизнеобеспечения “Амицитас” примерно в два раза больше диаметра вашего садового шланга, и выходит вода под давлением, так что каждое слово – это целая куча брызг.

Распад таумов основан на теории распада протонов, о которой я читал в старших классах. Последнее, что я читал, была теория, что протоны могут распадаться... но с такой малой скоростью, что за время жизни нашей вселенной вероятность распада хоть одного невелика. Если теория верна, то спустя срок в миллионы раз больший, чем понадобится, чтобы остыл самый последний красный карлик, материя сама начнёт распадаться... очень, очень, очень медленно. (Как будто сама концепция "тепловой смерти Вселенной" и так не была достаточно жуткой.)

Вернер фон Броун – минотавр, главный учёный космической программы чейнджлингов. (Другой персонаж КПЧ – Годдард Гриффон – ушёл в отставку до начала этой истории.)

Марк старается экономить мыло. Книга Вейра оставляет сомнения, был ли в жилом модуле душ, но опасность загрязнения жилого модуля кажется слишком серьёзной, чтобы обойтись без него, если его можно было бы добавить. Так что я его добавил. Космическая гигиена была постоянной хронической проблемой ещё со времён “Меркурия”, и один из менее известных фактов о миссиях “Аполлона” заключается в том, что каждый астронавт, который на них летал, вонял просто до небес, когда возвращался. На “Скайлэб” был первый экспериментальный космический душ, но работал он примерно так же хорошо, как можно ожидать от разбрызгивания воды в невесомости. Технологии борьбы с вонью продвигаются вперёд крошечными шажками.

Примечательно, что в книге вообще не упоминается Дейзи Дьюк. Учитывая неоднократные шутки Марка о том, что у него на Марсе нет никакой сексуальной жизни, это довольно-таки странно.

Я ничего не буду говорить о предыдущих пятидесяти трёх полётах ЭКА, только отмечу, что большинство из них были беспилотными спутниками или космическими зондами.

Шлиттербан первоначально был аквапарком в Нью-Браунфельсе, штат Техас, построенным для развлечения туристов. На сегодняшний день существует несколько Шлиттербанов, в том числе один на острове Галвестон, на месте бывшего “Sea-Arama Marineworld” – дешёвого океанариума времён моего детства. Поскольку он находится всего в получасе езды от Космического центра Джонсона, он показался мне идеальным местом отдыха астронавтов, которые не прочь как следует промокнуть. Однако там больше нет ни дельфинов, ни дрессированных тюленей, ни целующихся с кобрами идиотов. (У меня была фотография с автографом парня, целующего кобру. Это производило куда большее впечатление, когда мне было восемь лет и я не задавался вопросом, какое вообще отношение кобры имеют к океанариуму.)

У меня было сильное искушение попытаться описать музыкальный номер, но Уотни ограничен его журналами, и в любом случае я не думаю, что смог бы сделать это достойно. Просто представьте себе одну из этих сцен, в которых дюжина людей отбивают подручными предметами идеально синхронизированный ритм... только тут они ещё и поют, а вместо ударных используют импровизированные водяные пистолеты. И если у вас не получается, то не беда, я тоже не могу это описать.

Сол 32

Музыка медленно проникала в мозг Венката Капура. Он перевернулся и закрыл голову подушкой, чтобы заглушить её, но подушка не смогла помочь против локтя жены, ткнувшегося в ребра. Понуждаемый супругой и звонком, он неохотно встал с кровати и нащупал телефон. 

– Алло?

– Доктор Капур? Это Минди Парк.

– Сейчас ночь или утро? – сонно спросил Венкат.

– Не знаю, я живу по марсианскому времени, – ответила Минди. – Там сейчас полдень. Последние спутниковые фотографии Марса показывают, что Уотни занимается чем-то странным. Вам лучше приехать и посмотреть.

Если бы Венкат был лет на двадцать моложе, то сонливость бы слетела с него мгновенно. Но учёные средних лет и высокопоставленные чиновники слишком ценят свой сон, даже когда его не пожирает работа. 

– Я… скоро буду, – сказал он, зевая. – Но что ты можешь сказать мне прямо сейчас?

– Он перестраивает солнечную ферму, – не стала скрывать Минди. – На данный момент он расставил солнечные панели в форме гигантской буквы "М". Инопланетяне же собирают камни и складывают их к северу от солнечных батарей.

Это, конечно, был не кофе, но новость оказалась вполне достойной заменой. 

– Держите всё, что у вас там есть, сфокусированным на Доме, – сказал он. – Буду через полчаса.

Тедди пролистал распечатанные фотографии, по одной вытаскивая их из-под скрепки и просмотрев, перекладывал под низ стопки. 

– Азбука Морзе, – сказал он. – Умно. 

Глава НАСА поморщился, глядя на последнюю фотографию. 

– Leet-спик? Я думал, мы распрощались с ним в двухтысячных. Всегда терпеть не мог эту дрянь.

– Это сильно экономит буквы, – тихо сказала Минди. – Ну, нужно много камней, чтобы сделать сообщение читаемым из космоса, даже с максимальным увеличением и лучшими фильтрами изображения.

– "Жив cол 32. Проткнут антенной. Несчастный случай. Экипаж не виноват. Уже лучше. Пайки заканчиваются сол 307. Пять пришельцев, еда до сол 85, сол 118 с рационами "Ареса". Ращу ещё", – Тедди поднял глаза от страницы. – Звучит не очень оптимистично для пришельцев.

– Он что, не мог нам сказать больше? – спросила Энни. – Мы уже и так знали всё это дерьмо, за исключением ситуации с едой у инопланетян.

– Ему потребовалось семь часов, чтобы выложить это сообщение, – отметил Венкат. – И это после того, как он потратил целый час, перемещая солнечные панели, чтобы дать нам понять, что это код Морзе. И ему помогали.

– И на все это ушли почти все камни в радиусе двухсот метров от Дома, – добавила Минди.

– Вот дерьмо, – фыркнула Энни. – Когда он сделает следующее сообщение?

– Вероятно, он не будет этого делать, – заметил Венкат. – У него нет возможности узнать, когда мы увидим это. Он даже не знает, смотрим ли мы за ним.

– Как он может не знать? – спросила Энни. – Ясный хер, что мы на него смотрим! Да и кто бы не смотрел?

– Гм, – Тедди поднял руку. – Энни, если бы не инопланетяне, мы бы не смотрели. Это было моё решение, я от него не отказываюсь, хотя и рад, что не успел претворить его в жизнь. Но Венкат прав. У Уотни нет возможности узнать, что мы за ним наблюдаем.

Глава НАСА постучал по стопке фотографий и продолжил:

– Но меня больше всего интересуют последние два слова. "Ращу ещё". Как думаешь, что это значит, Венк?

Венкат Капур пожал плечами. 

– Я думаю, это означает, что он пытается вырастить больше еды, – просто ответил он. – Уотни же ботаник. До того, как он вступил в корпус астронавтов, Марк в Африке занимался озеленением пустынь.

– Это одна из причин, по которой мы приняли его заявление, – добавил Митч Хендерсон, расположившийся в кресле.

– Как думаешь, он это сможет? – спросил Тедди.

– Понятия не имею, – решительно сказал Венкат. – Но то, что я думаю, не имеет значения. Уотни считает, что сможет.

– Как он будет это делать? – спросил Тедди.

Венкат Капур пожал плечами. 

– Могу вызвать кого-нибудь из экспертов, если хочешь. Я предполагаю, что он возьмёт все контейнеры в Доме, добудет воду из марсианской вечной мерзлоты и попытается построить гидропонный сад.

– Эм-м-м, – прервала его Минди. – Я не думаю, что он задумал именно это. Помните все те наружные работы, что вели Марк и инопланетяне? Когда мы не могли понять, чем они заняты? Просто ходили туда сюда через шлюз. Может быть, они сгребали верхний слой почвы?

– Это не сработает, – категорично сказал Венкат, качая головой. – Марсианская почва ядовита, и, в любом случае, Дом недостаточно велик для сельского хозяйства.

– Тащи сюда этих экспертов, – приказал Тедди. – Пусть они проверят оба сценария. Спроси их, может ли Уотни получить достаточно чистой воды для гидропонного сада и достаточно ли в Доме материалов для его строительства. Спроси, может ли он на марсианском грунте выращивать что-нибудь, и что нужно было бы сделать Уотни, чтобы заставить всё это работать. А также позволяет ли Дом вырастить достаточно пищи на шесть человек.

– Сделаем, – сказал Венкат, делая пометки.

Тедди повернулся к телефону громкой связи. 

– Брюс, как скоро мы сможем отправить дополнительные запасы Марку?

– Не скоро, – раздался голос Брюса Энга, начальника Лаборатории реактивного движения. – Мы выполнили грубые прикидки, начиная с сегодняшнего дня и заканчивая очередным окном Гомана через двадцать один месяц. Сейчас самое плохое время для отправки чего-либо на Марс. Чтобы добраться туда, нам потребуется характеристическая скорость в четыре раза большая, чем обычно. При этом ничто из того, что мы отправим в течение ближайших четырёх или пяти месяцев, не доберётся до Марса раньше, чем к 570-му солу.

– Расскажи подробнее, – продолжал настаивать Тедди.

– Сейчас Земля опережает Марс по орбите вокруг Солнца, – пояснил Брюс. – Прямой полёт потребует компенсировать орбитальную скорость Земли и гравитацию Солнца в дополнение к ускорению, необходимому для достижения Марса. Ничто из до сих пор построенного человечеством не способно на это. Поэтому вместо прямого запуска мы вынуждены делать петлю дальше орбиты Марса, чтобы дать ему время догнать зонд. Когда зонд будет возвращаться к Солнцу, он встретится с Марсом.

– Сколько груза мы можем отправить с использованием такого манёвра? – спросил Тедди.

– Всё ещё мало, но, по крайней мере, выполнимо. Как я уже сказал, запускай мы носитель сегодня, то потребовалась бы характеристическая скорость вчетверо большая, чем в наших обычных миссиях снабжения. Самый тяжёлый носитель, который нам доступен – это ступень выведения для третьего “Eagle Eye”. Запусти мы его сегодня, то смогли бы доставить на Марс груз весом в триста килограммов, – Брюс Энг замолчал, чтобы перевести дыхание. – Помните, что это не триста килограммов еды. Это триста килограммов всего: пища, масса зонда, на котором она летит, и масса системы приземления, которая позволит доставить еду в целости и сохранности.

Через мгновение он продолжил:

– Однако, показатели для характеристической скорости улучшаются с каждым днём, потому что мы должны всё меньше и меньше компенсировать гравитацию Солнца. К тому времени, когда мы реально сможем выйти на старт – скажем, дней через сто – потенциальная полезная нагрузка достигнет девятисот килограмм. Опять же, это зонд и еда, вместе взятые.

– Но вот что действительно плохо, – подошёл к финалу Брюс, – все эти траектории заканчиваются датой прибытия где-то между пятьсот семидесятым и шестьсот десятым солом. Что бы мы ни делали с "Eagle Eye" – быстрее не получится.

– Продолжай заниматься этим вопросом, – приказал Тедди. – При необходимости планируйте двойную миссию пополнения запасов. Мы где-нибудь найдём ещё один носитель. Нам нужно найти способ доставить Марку больше еды и как можно скорее.

– Мне бы не помешало знать, насколько большие запасы вы собираетесь отправлять, – отметил Энг.

– Именно этот момент смущает меня в сообщении Уотни, – добавил Венкат. – Он говорит, что у него есть еды на триста солов. Мы уже поняли, что, если бы он нормировал рационы, то мог бы протянуть до четырёхсотого сола. Но он также говорит, что инопланетянам хватит еды до восемьдесят пятого, а затем, что с использованием запасов “Ареса” до сто восемнадцатого. Числа не сходятся. Должна быть какая-то причина, почему инопланетянам хватит только до сто восемнадцатого сола, а Уотни – до трехсотого.

– Возможно, у них аллергия на что-то, – раздражённо бросила Энни.

– Это интересная мысль, – заметил Тедди.

– Ты охренел? – огрызнулась Энни. – Я в шутку сказала!

– Я серьёзно, – сказал Тедди. – Может быть, есть только несколько земных продуктов, которые инопланетяне могут употреблять в пищу. Венк, попроси, чтобы диетолог "Ареса" проверил все продукты, которые были в рационах "Арес III" для поверхности и разбил их по известным аллергенам, да и вообще по типам продуктов. Ищите то, что делает три четверти рационов "Ареса" неподходящими для инопланетян.

Венкат молча сделал ещё одну пометку. Он в любом случае намеревался заняться этим, но никогда не повредит поддержать своего босса. Особенно в том случае, когда босс уверен, что это была его собственная идея.

– Но вернёмся к еде, – продолжил Тедди. – Анализ орбитальных фотографий гостей Уотни показывает, что они имеют массу, близкую к людям. Итак, примем аналогичные требования к еде: шесть человек, и еды должно хватить на то, чтобы дождаться запасов, которые прибудут в следующем, нормальном, окне запуска к Марсу.

– Это был бы Сол 856, – произнёс Брюс Энг. – Давайте предположим, что зонд прибыл в Сол 556, я, правда, не знаю как. Пайки на триста пятьдесят дней для шести человек, по килограмму в день, это получается 2.1 тонны, – громкая связь едва сумела передать, как шеф ЛРД присвистнул сквозь зубы. – "Дельты IX" от “Eagle Eye” на это не хватит. Как скоро мы сможем заставить SpaceX подготовить первую ступень “Red Falcon”? 

– Я спрошу, но особо не рассчитывай, – ответил руководитель НАСА. – Когда я разговаривал с ними в последний раз, они всё ещё были заняты подготовкой к предварительным поставкам для "Арес IV".

Он сделал паузу, затем переложил фотографию которую крутил в руках в низ стопки, перецепил скрепку и аккуратно положил получившуюся стопку на угол стола.

– Говоря об "Арес IV", в планах произошли изменения. Президент решил, что мы не будем ждать, пока команда "Арес IV" спасёт Марка Уотни. Возможность установить официальный дипломатический контакт с инопланетной разумной жизнью делает спасательную миссию неотложной, если отбросить вариант, что спасательная миссия пришельцев состоится в самое ближайшее время.

– Я, конечно, извиняюсь, – прервал его Брюс Энг, – но президент что, думает, мы просто сядем в машину и поедем за ними?

– Нет. Он ожидает, что мы используем "Гермес", – Тедди положил руки на стол и наклонился вперёд. – "Гермес" стыкуется с космической станцией для ремонта через семь месяцев. Следующее окно запуска через двадцать один месяц. Это даёт нам четырнадцать месяцев на переоборудование "Гермеса", чтобы он мог обеспечить команду из девяти пассажиров вместо шести.

– И как он предлагает Уотни и его друзьям добираться до "Гермеса"? – спросил Венкат. – МВМ "Ареса III" в настоящее время ретранслирует спутниковые сигналы в четырёхстах километрах у них над головой.

– В худшем случае, он поедет до кратера Скиапарелли и использует МВМ "Ареса IV", – ответил Тедди. – "Арес III-A" может взять вместо посадочного модуля другой МВМ на Марс, чтобы заменить его. С другой стороны, если мы сможем связаться с Уотни, то, возможно, он сможет использовать топливную установку с МВМ "Арес III", чтобы произвести достаточно топлива, чтобы МВМ можно было посадить на площадку "Арес III", немедленно заправить и взлететь.

– Я попытаюсь найти кого-нибудь, кто сможет проверить цифры по этому сценарию, – с сомнением проворчал Брюс.

– Не позволяй этому отвлекать тебя от нашего основного приоритета. Сначала запасы для Уотни, а уж потом спасение, – Тедди Сандерс повернулся к Митчу Хендерсону, который был неестественно молчалив большую часть встречи. – Митч, я хочу, чтобы ты подобрал экипаж из трёх человек для миссии "Арес III-A". Они не будут приземляться, поэтому большой экипаж не нужен. Пилот, врач и биолог. Выбери самых дипломатичных, что у нас есть. Помни, они будут иметь дело с разумной инопланетной жизнью.

– Они будут иметь дело, – проворчал Митч, – с разумной инопланетной жизнью, которая прожила с Марком Уотни больше двух лет.

– Хорошее замечание, – заметил Венкат Капур. – Лучше отправить психолога, а не биолога.

Все засмеялись, кроме Тедди, который просто сделал пометку в своих бумагах.

Вздохнув, Венкат машинально нарисовал закорючку в свой блокнот. 

– "Гермес" был построен, чтобы осуществить как минимум пять миссий, – сказал он. – При регулярном ремонте он рассчитан на тридцать лет эксплуатации. Системы жизнеобеспечения построены с большим запасом. Единственной проблемой с девятью членами экипажа будет теснота. Но это решаемо.

– А почему бы просто не отправить команду "Арес-III" обратно? – спросил Хендерсон. – По крайней мере Льюис, Мартинеса и Бека. У них есть дополнительная мотивация, чтобы доставить Уотни домой в безопасности.

Тедди покачал головой. 

– Когда они вернутся, то пробудут в космосе уже год. Им нужно время для отдыха и восстановления, а не подготовка к новой миссии, как только они приземлятся. Лучше использовать свежий экипаж. И к тому же, – добавил он, снова опираясь на свой стол, – у каждого астронавта в мире уже есть вся мотивация, которая только может быть, чтобы желать вернуть Уотни домой.

Все кивнули, соглашаясь с этим.

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА “АМИЦИТАС”. 

(примечание: все стандартные телеграфные сокращения, коды Хорсе и аббревиатуры расшифрованы)

АМИЦИТАС: "Амицитас", вызывает Балтимэйр, приём.

АМИЦИТАС: "Амицитас", вызывает Балтимэйр, приём.

АМИЦИТАС: "Амицитас", вызывает Балтимэйр, приём.

ЭКА: Балтимэйр, вызывает "Амицитас". Вы рано, приём.

АМИЦИТАС: Готовы к большому объёму воды, приём.

ЭКА: Подробное описание полёта и посадки. Включите любые выводы, которые вы сделали, приём.

АМИЦИТАС: СГ – Полёт протекал нормально до середины утра второго дня. Отказ системы при манёвре уклонения, сопровождавшийся разрушением всех мана-батарей основного двигателя. Уцелели лишь две аварийные батареи. Все системы, работающие от магического поля, не функционируют из-за отсутствия универсального магического поля. Через сорок минут осуществили управляемый вход в атмосферу, с использованием аварийных мана-батарей и батарей в маневровых двигателях. Вывод: неожиданный телепорт в параллельный мир без универсального магического поля, приём.

ЭКА: Повторите. Нет универсального магического поля? Приём.

АМИЦИТАС: СГ – Подтверждаю. Единственный источник магии – поле жизни. В настоящее время жизнь на планете представлена командой "Амицитас", одним инопланетянином и несколькими растениями. Приём.

ЭКА: Принято. Назовите время в месте вашего нахождения? Приём.

АМИЦИТАС: ДФ – час до полудня по местному времени. День планеты дольше обычного. Приём.

ЭКА: Сообщение принято. Приготовьтесь к длинному сообщению завтра через двадцать один час от настоящего момента. Приём.

АМИЦИТАС: ДФ – для вас освободим все вёдра. Конец связи.

Примечания:

Я на самом деле связался с Энди Вейром на Facebook, чтобы прояснить ряд вопросов (без упоминания пони). Но мне не удалось добиться от него большего, чем то, что для полёта на Марс существует несколько траекторий из любой заданной точки, и моделирование их всех является достаточно сложной задачей, непосильной простым коммерческим приложениям. Дальше этого мы не продвинулись.

Поэтому вместо этого я решил загрузить старую сохраненку из KSP, где я уже угробил кербонавта, и пошёл смотреть необходимые значения ΔV при полёте с Кербина (Земля) до Дюны (Марс). Затраты топлива на прямой перелёт при расположении планет, как указано в главе, были просто астрономическими – почти столько же, сколько требовалось, чтобы добраться с поверхности до низкой орбиты. Пропуск всего ста игровых дней уменьшил затраты почти в два раза, хотя это всё ещё было намного выше минимальных затрат, которые можно было получить при старте в гомановское окно.

Однако, во всех трёх случаях, что я попробовал, время прибытия было почти одинаковым, с разницей в десять-пятнадцать игровых дней. Попытка сделать так, чтобы перелёт завершился раньше, требовала так много дополнительных усилий, что это просто было бы неправдоподобно. Причина в том, о чем упомянул Брюс Энг: чем более прямая ваша траектория мимо Солнца, тем больше тяги требуется для преодоления как солнечной гравитации, так и орбитального импульса Земли. Окна Гомана идеальны, потому что они являются точками, в которых вы, по существу, покидаете Землю по тому же вектору, по которому она и сама движется по орбите, но быстрее, что эффективно увеличивает вашу орбиту без необходимости убирать или добавлять что-то.

Дополнительные переменные – конечная полезная нагрузка, общий удельный импульс задействованного корабля и то, как долго вы готовы ждать, чтобы получить полезную нагрузку на месте. Они все взаимосвязаны – чем меньше полезная нагрузка, тем быстрее заданный удельный импульс доставит вас туда. В настоящее время НАСА обнаруживает, что у них не получается вовремя доставить еду, хотя бы для одного Уотни (не говоря уже о его гостях).

Кстати, диетологу потребуется приблизительно пять минут, чтобы выяснить, почему цифры с едой не сходятся. Никакой другой фактор в меню, отправленном на Марс, не мог бы иметь целых 25%, кроме растительно-белковых блюд. Таким образом, никаких дополнительных сцен, поясняющих это, у вас не будет.

SpaceX был не намного больше, чем хвастуном с миллиардами в 2011 году, когда книга впервые вышла. В фильме наименование SpaceX появляется на “Гермесе”. Я добавил сюда SpaceX, чтобы объяснить, почему их ракеты не могут привезти Уотни ланч вовремя. (Стороннее примечание: я первоначально назвал BFR "Blue Falcon", но один из читателей указал мне на Urban Dictionary, и я изменил название на “Red Falcon”, хотя в таком случае теряется шутка BFR. Я всё ещё думаю, что Илон Маск решит назвать её “Blue Falcon”, если сохранит аббревиатуру.)

В книге Уотни предполагает, что никто на Земле не знает, что он жив, пока “Патфайндер” не связался с Землёй. Тут я не вижу причин менять это.

Митч — руководитель полёта в Центре управления полётами, а не руководитель отдела астронавтов, но в книге он, по существу, выполняет обе роли. Он главный защитник интересов астронавтов. Я сохраняю за ним эту роль и в своей истории.

Сол 33

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 30

"Арес III" Сол 33

Как "Вондерболт" и, тем более, как тренер "Вондерболтов", Спитфайр прошла базовую подготовку полевого медика, хотя, если говорить по существу, большая часть её сводилась к тому, что нужно как можно скорее найти настоящего врача. Потом у неё ещё был расширенный трёхнедельный курс, когда пегаску выбрали для 54-го полёта Эквестрийского Космического агентства, который стал третьим рейсом корабля ЭКА "Амицитас". Теперь она тратила минимум два часа ежедневно, штудируя содержание своего учебника по медицине, в котором насчитывалось уже больше тридцати отрезков липкой ленты из небогатых запасов инопланетянина, скреплявших хрупкие и ломкие страницы.

Но ни одна из тренировок ни слова не говорила о том, что делать с единорогом, который явно спятил.

Спитфайр наблюдала за тем, как Старлайт Глиммер в течение уже примерно десяти минут стучала головой об один из шкафов Марка. Она уже решила уложить единорожку в кровать и вскрыть пузырёк с аспирином, как только та вымотается или вообще сама себя нокаутирует... и Спитфайр не поручилась бы за то, какой из этих исходов более вероятен.

Рядом лежал планшет с записью сообщения, достаточно длинного, чтобы Марк был вынужден снять со стойки скафандр одного из своих товарищей по экипажу и начать сливать в него лишнюю воду. (Можно даже не упоминать, что земля в Доме сегодня уже не нуждалась в дополнительном поливе).

ОЦ: С-ДВГ ТЕХ ХАР ПОКАЗ ПРЕВ ВЕЛ ЛИМИТ ПОТ МАНЫ ОТ БАТ ПРИ ТЕЛИИ. ОЦ: ТВОЯ ГИП ИЗБ ВНШ ОБТ ВЕДЁТ К НЕОТСЛ 5РН ПРЫЖ И СКАЧ УВЛИЧ ПОТР МОЩН. ПЕРЕГР МН-БАТ, УВЕЛ ПОТР БАТ ДЛЯ КОМП, УСТР ПРОТИВ КАСКДН РАЗР МН-БАТ ОТКЛ ПРИ ОТСУТ ВНШ МН-ПЛЯ. ОШИБКА В СИС БЕЗТИ И РАЗРШ ИЗ-ЗА НВХ УСЛВ. ОТСЛ ПО СЖО НЕ ВЗМ В СВЗ С НИЗ УР СИГ, ИЩЕМ НОВ НАПР. ГОТ КО 2-Й ПЕР В СЛЕД ЦИКЛЕ СООБЩ. ВЫХ НА СВЗ ПО ГОТ.

Прослушав сообщение, Старлайт Глиммер бросилась к корабельным руководствам, в спешке порвав пару пересохших страниц, и открыла описание заклинаний Спаркл-двигателя. После недолгого изучения, она бросила книгу и принялась за свой ударно-психологический самоанализ, оставив Драгонфлай переводить с языка гиков и аббревиатур на нормальный эквестрийский.

Очевидно, Спаркл-двигатель попытался увести корабль с траектории какого-то невидимого объекта на его пути. Из-за недосмотра, заклинание не ограничивалось перемещением в трёх измерениях, поэтому оно совершило небольшой пятимерный прыжок. Этот прыжок потребовал куда больше энергии, чем обычно, по существу насухо выжав батарею питания двигателя, состоявшую более чем из ста мана-батарей. Внезапно лишившись энергии, они попытались восполнить недостачу из окружающего универсального магического поля. Но в этой вселенной такого поля не было, и дополнительные попытки извлечь энергию из вакуума, приплюсованные к нагрузке от Спаркл-двигателя, привели к разрушению по крайней мере одной батареи.

Когда одна из мана-батарей рассыпалась, нагрузка на все остальные возросла и, подобно кристаллическому домино, они начали разлетаться в цепной реакции взрывов. Предохранительные устройства, которые должны были отключить всё в случае каскадного отказа, не сработали, потому что они тоже питались от универсального магического поля. Уцелели только две аварийные батареи, не подключённые к общей цепи.

И теперь Балтимэйр ждал от них ответа, чтобы они могли выслать инструкции, которые должны… просто обязаны были… привести к восстановлению заклинания телеприсутствия и нормальной, а не такой мокрой связи.

Марк подошёл и с беспокойством посмотрел на Старлайт.

– Со счилось сей? – спросил он.

“И конечно же наш самопровозглашённый переводчик должен был первым съехать с катушек”, – подумала Спитфайр. Но первое слово, вероятно, было «что».

– Длть плхо, – ответила Драгонфлай. Когда Марк сделал рукой жест «пожалуйста, подробнее», чейнджлинг добавила: – Длть Роско.

– Дихпстикс, – добавил Файрбол.

Марк задумался об этом на мгновение, а затем скорчил лицо так, что его глаза сошлись взглядом на кончике носа, а зубы верхней челюсти выдвинулись. Он указал на своё лицо, затем на Старлайт. Когда чейнджлинг кивнула, Марк вздохнул, взял Старлайт на руки и понёс её к койке, приговаривая:

– Всс хршо, всс хршо… – успокаивающим тоном.

Остальные выдохнули.

– Ну, с этим разобрались, – сказала Черри Берри. – Спитфайр, что бы ты сделала?

Спитфайр пожала плечами.

– Я не психиатр. Если бы она была пегасом, я бы приказала ей отмотать два круга по полосе препятствий и идти в душ.

На самом деле пегаска освободила бы её от выполнения обязанностей и вызвала психиатра, чтобы тот определил, не следует ли её вовсе исключить из космической программы. Короче говоря, она бы как можно быстрее спихнула проблему кому-нибудь ещё. Что, в общем-то, она только что и сделала.

– Она не спятила, – вмешалась Драгонфлай. – Просто ей очень стыдно за себя. Думаю, она винит себя в том, что мы оказались здесь.

– Правильно, она и должна, – рыкнул Файрбол. Когда остальные уставились на него, он добавил: – Что? Это же так и есть!

– Ты не помогаешь, – заявила Черри Берри. – А теперь пойди и принеси ещё пластиковых контейнеров. Мы тратим время Твайлайт Спаркл.

Спитфайр отправилась присматривать за Старлайт, которая теперь что-то бубнила себе под нос про повышение эффективности сбора таумов. Пегаска ненавидела своё пребывание здесь. Она ненавидела быть столь бесполезной. Она ненавидела быть столь беспомощной.

"Лучше бы Флаттершай была здесь вместо меня", – подумала она. – "Флаттершай смогла бы поставить Старлайт на ноги за несколько минут. Флаттершай смогла бы напрямую говорить с Марком. У Флаттершай была бы подготовка и опыт, чтобы действовать наравне с другими. А я только зря еду трачу".

Затем её посетила другая мысль:

"Нет, Флаттершай не должна быть здесь. Как бы она справилась с отсутствием своих животных целый месяц? И как бы животные справлялись без неё? По крайней мере, "Вондерболты" остались дома в хороших копытах".

И третья мысль:

"Никто из нас не должен быть здесь. Марк уже должен был лететь домой, а мы бы прокатились на параде в нашу честь, как герои, первыми облетевшие Буцефал. И нет ничьей вины в том, что с нами случилось. Просто это такая ляганая ситуация, вот и всё".

“Но я всё равно ненавижу быть настолько беспомощной”.

"Может быть", – подумала она, – "оно и к лучшему, что за главную у нас Черри Берри, а не я".

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА “АМИЦИТАС”.

(примечание: все стандартные телеграфные сокращения, коды Хорсе и аббревиатуры расшифрованы)

АМИЦИТАС: Процедуры для коммуникационного эксперимента “Альфа”, “Бета” и “Гамма” приняты. “Альфа” невозможна в настоящее время из-за попыток сохранения заряда батареи для процедуры производства продуктов питания, предполагаемой через четыре дня. Приём.

ЭКА: Поняли. Подготовьтесь к экспериментам “Бета” и “Гамма” через двадцать часов. Приём.

АМИЦИТАС: Ответ отрицательный. Первое доступное время для испытаний через три дня из-за процедур производства продуктов питания. Приём.

ЭКА: Объясните характер процедур производства продуктов питания. Приём.

АМИЦИТАС: Вы точно не захотите знать. Приём.

ЭКА: Хорошо. Будем ожидать контакта через шестьдесят часов. Приём.

АМИЦИТАС: Принято. Контакт через шестьдесят часов. Конец связи.

Примечания:

Спитфайр изначально не планировалась в этой истории. Пятым членом экипажа должна была стать Флаттершай, и я думаю, что её имя ещё может встретиться в моих записях раз или два. Она должна была быть корабельным медиком и взять на себя должность переговорщика, которым стала в итоге Старлайт.

Но были проблемы – ужас Флаттершай перед космическими полётами после того, как у Рэйнбоу Дэш чуть не случился Плохой День в пятом полёте ЭКА, обязанности, связанные с Элементом и замком, её животные. Я мог бы объяснить одну или две, но три было перебором. Флаттершай ещё может совершить однодневный полёт на космическую станцию КПЧ, я даже не знаю зачем, но она никогда не удаляется больше этого от своих некосмических обязательств.

Так появилась Спитфайр-новичок. Она, как командир “Вондерболтов”, участвовала в программе Твайлайт Спаркл в качестве резервной астропони и командира бригады эвакуации спускаемых аппаратов, но раньше никогда не летала. И хотя она, будучи персонажем, не может знать, того что я объяснил выше, но она знает, что Флаттершай была ещё одним, куда более квалифицированным кандидатом. Ей нужно что-то, что укрепит её уверенность в себе и в том, что она тоже вносит свой вклад, и, надеюсь, я скоро это придумаю.

Я где-то читал, не помню где, что военные называют свои полосы препятствий "курсами уверенности", исходя из теории, что их прохождение укрепляет уверенность в себе. Двоемыслие этой концепции всегда меня забавляло, и я использовал "курс уверенности" в изначальном проекте, но потом его выкинул.

Написав сегодня одну главу, я провёл небольшое исследование. Время от времени Земля и Марс находятся на противоположных сторонах Солнца, и в течение примерно двухнедельного периода качество связи варьируются от "очень хреновое" до "нет сигнала". Однако это ни разу не упоминалось в книге, поэтому я хотел знать, когда это должно было бы произойти в моей истории.

Ответ: Земля и Марс будут находиться на противоположных сторонах от Солнца в районе 330 сола.

О. Ну тогда понятно, почему в романе об этом не упоминалось.

Сол 36

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 33

"Арес III" Сол 36

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА “АМИЦИТАС”.

(примечание: все стандартные телеграфные сокращения, коды Хорсе и аббревиатуры расшифрованы)

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, приём.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас", приём.

АМИЦИТАС: ДФ – в готовности для коммуникационного эксперимента "Бета". Приём.

ЭКА: Принято, в готовности к эксперименту "Бета". Ждите. Приём.

АМИЦИТАС: ДФ – заклинание драконьего пламени развеялось на этой стороне системы жизнеобеспечения, оставив небольшую кучку сажи и пепла. Приём.

ЭКА: Принято. Эксперимент с драконьим пламенем признан неудачным. Подтвердите готовность к эксперименту "Гамма"? Приём.

АМИЦИТАС: ДФ – в готовности для коммуникационного эксперимента "Гамма". Приём.

ЭКА: Принято, в готовности к эксперименту "Гамма". Ждите. Приём.

АМИЦИТАС: ДФ – невозможно расшифровать сообщение из-за воя аварийной сигнализации системы жизнеобеспечения. Не могу сосредоточиться на мигающих лампочках.

ЭКА: Принято. Эксперимент с системой жизнеобеспечения скафандра признан неудачным. Приём.

АМИЦИТАС: ДФ – наш хозяин раздражён. Слишком много воды. Приём.

ЭКА: Можете отключить подачу воды. Мы можем использовать индикатор в качестве сигнала. Приём.

АМИЦИТАС: ДФ – невозможно произвести отключение без необратимого повреждения системы. Вода необходима для будущих процедур производства продуктов питания. Приём.

ЭКА: Принято. Будем ждать вашего сигнала для начала коммуникационного эксперимента "Альфа". Конец связи.

Запись в журнале – Сол 36

Вчера было очередное удвоение земли. Хорошо, что пони такие выносливые, потому что всего через два дня после своего срыва Старлайт уже могла заниматься тяжёлой физической работой, а нам требовались все руки или копыта, какие только были.

Для начала, я решил выкопать и разделить ростки люцерны, высаженные ранее, и это заняло у меня весь этот чёртов день. Фактически, именно дракон и пони занимались удвоением земли, потому что ростки, которые сейчас уже вымахали более полуметра, отрастили себе огроменные корни, и они настолько переплелись друг с другом, что разделить их, не повредив, было невозможно. Это моя вина – я посадил их слишком плотно, а почвенный слой для них слишком неглубокий – но это была куча деликатнейшей работы.

Ростки люцерны провели ночь с корнями, опущенными в наполненный водой контейнер для образцов. Сегодня я пересадил их намного реже, чтобы у них было место, куда расти. Они на удивление хорошо справляются с не сильно оптимальными для них условиями.

Однако моя конечная цель с этими растениями вовсе не еда. В ближайшей перспективе я собираюсь использовать их для того, чтобы заразить почву как тут, так и в пещере, азотфиксирующими бактериями с их корней. Я не могу быть уверенным, что семена люцерны от пони их содержат. Скорее всего, они там есть, если семена вообще жизнеспособны, но я чувствую себя куда увереннее, имея иной источник. Конечно, люцерна естественным образом препятствует прорастанию собственных семян прямо рядом с материнским растением, но я оставлю их в земле рядом с родительским растением на пару дней – достаточно долго, чтобы дать детёнышу люцерны хорошую возможность нахвататься нитратных вшей от мамочки.

Но повторюсь, эти растения являются семенными экземплярами. Пока у меня есть картофель, я могу выращивать больше картофеля, но наш запас семян люцерны ограничен. Я полагаю, что того что у нас есть, нам хватит почти на акр, а если мы сможем возделывать почти половину гектара Марса, мы заслуживаем того, чтобы войти в историю наряду с Джорджем Вашингтоном Карвером и Мерлином. Но это предполагает, что все семена окажутся всхожими, и не найдётся ничего, что сможет их убить.

Также, на случай, если вдруг мы потеряем растения, мне нужен способ перезапустить ферму. Конечно, если Дом и пещера выйдут из строя одновременно, то мы окажемся в полной жопе, и не только из-за еды. Но если откажет только что-то одно, и мы сможем это исправить, то у нас будет возможность использовать почву из выжившей системы, чтобы перезапустить ферму, при условии, что у нас будут семена[1].

Так что этим растениям будет позволено зацвести. Обычно так не делают, потому что оптимальный баланс между питательностью и способностью к перевариванию люцерны наступает в тот день, когда открываются первые цветочные почки. После этого растения становятся более жёсткими и сложнее усваиваются.

Люцерне нужны насекомые для опыления, а у нас их нет. Зато у нас есть ватные палочки из набора для геологии, в моей аптечке, да и в аптечке пони тоже. (Хотя я не уверен, что захочу использовать ватную палочку после того, как её подержали в зубах...) Когда растения зацветут, мы проведём очень, очень, очень унылую пару дней, перенося пыльцу с одного крошечного, малипусенького цветочка на другой, и всё это в надежде, что мама пестик и папа тычинка полюбят друг друга очень, очень сильно. А через четыре недели – семена, десятки семян на каждом растении!

Только посмотрите – я уже продумываю резервные планы. А это значит, что я начинаю выходить за рамки базового выживания. Я действительно чувствую себя увереннее в ситуации, в которой оказался. Я думаю, что мог бы даже поверить, что смогу пережить всё это! Если всё будет идти по моему плану!

Примечание:

Эксперимент "Альфа" – это попытка восстановить заклинание телеприсутствия. Он требует мана-батарей, которые в данный момент не доступны в связи с предстоящим большим событием (которое будет описано в ближайшее время).

Эксперимент "Бета" – Спайк-Мэйл.

Эксперимент "Гамма" предполагал использование сигнала функционирования воздушной системы жизнеобеспечения скафандра в качестве визуальной кодовой системы. К сожалению, пони встроили сигнал тревоги, орущий: "ОЧНИСЬ! ВОЗДУХ КОНЧИЛСЯ! МЫ ВСЕ УМРЕМ!", который действительно очень сильно отвлекает и не может быть отключён. Упс.

Пони, вероятно, могли бы перекрыть подачу воды, используя один или несколько клапанов из систем корабля, но у них есть планы буквально на каждый кусок трубы, так что найти лишние было бы крайне сложно. Конечно, выходной патрубок можно намертво заклепать или разбить кристалл, но и тот и другой вариант куда проще сделать, чем потом исправить.

И Марк... Марк... не говори этого.

1 ↑ Или как минимум живые растения, так как люцерна – многолетнее растение и будет постоянно приносить зелёную массу и без всяких семян. (Прим.пер.)

Сол 37

Запись в журнале – Сол 37

Мне пиздец, я сдохну, и всё из-за этих долбаных пони!

Ну ладно, это не совсем честно. Это не только их вина. И даже не только вина Старлайт, хотя именно её идея привела ко всем этим проблемам. Я предполагал, что она знает химию как минимум не хуже меня, и поэтому никогда не пытался расспросить её о деталях её блестящего плана по удалению перхлоратов из пещеры. Если бы я решил узнать их заранее, нам бы не пришлось бежать к роверу со всех ног, и я бы не давил педаль в пол, чтобы как можно скорее убраться, как я люблю это называть, из "зоны возможного поражения".

И нам, чёрт возьми, всё равно придётся туда вернуться – в зоне "Эпсилон" нет другой пещеры. Даже если всё остальное не выгорит, нам понадобится кварц и другие драгоценные камни для Файрбола. А это означает, о археолог из далёкого будущего, что если ты найдёшь эту запись в древнем марсоходе, стоящем рядом с разрушенной пещерой, то мы все погибли, пытаясь убрать крупнейшую в истории человечества кучу обезвоженных, химически чистых перхлоратов. Самое меньшее, что я могу сделать, это рассказать все с начала.

Сегодня, почистив солнечные батареи, я отвёз Старлайт и Спитфайр в пещеру. Старлайт принесла с собой одну из своих магических батарей. Датчик показывал, что она заряжена почти на две трети, что довольно много, учитывая, что она подняла весь корабль, имея батарею, заряженную всего на двадцать процентов. (Подсказка: если я облажаюсь и таки начну войну между людьми и пони, то лучшей стратегией для Земли будет немедленная капитуляция. Если все единороги похожи на Старлайт, то у нас никогда не будет даже призрачного шанса. Все славьте наших очаровательных пони-повелителей! Будем только надеяться, что они не убьют всех нас просто СЛУЧАЙНО!)

Я понятия не имел, что задумали пони. Но, учитывая, что в течение последней недели мы поливали почву в Доме из бесконечного запаса воды, плюс всякие другие удивительные вещи, которые пони творили при помощи магии, я вообразил себе, как Старлайт поднимет своё могущественное копыто и просто велит всем перхлоратам убираться. И увидит Старлайт, что это хорошо, и скажет, что это хорошо, и будет это хорошо, ну и далее по тексту.

Ага… Щаз.

Если судить по разговору, который у нас со Старлайт состоялся после произошедшего, магия имеет определённые правила и ограничения. И одно из самых важных: магия не может создавать материю или энергию из ничего. То же самое с уничтожением. В теории достаточное количество маны можно преобразовать в материю, но пока, ни одному пони подобное оказалось не по силам. Даже просто перемещение материи – довольно затратный процесс.

Таким образом, блестящий план Старлайт заключался в том, чтобы создать магическое заклинание, которое бы отыскивало два вещества, составляющие 99% перхлоратов в почве – перхлорат калия и перхлорат магния. Заклинание вытягивало перхлораты из почвы и перемещало туда, где их было бы легко убрать. Что превращало почти невыполнимую задачу в обычный тяжёлый физический труд.

Звучит хорошо, правда? А вот и нет! И всё из-за свойств перхлоратов. Как это вообще возможно, что эта единорожка, очевидно, самая умная из команды инопланетян, которые вроде бы тоже должны быть лучшими из лучших, что мог предложить их мир, ничего не знает о перхлоратах? Ради всего святого, их же используют при создании твердотопливных ускорителей!

Перхлорат-ион состоит из одного атома хлора и четырёх атомов кислорода с очень непрочными ковалентными связями. Крайне эффективный окислитель. Горит очень, очень быстро и очень жарко.

Проблема возникает, когда вы хотите остановить его горение. Вы просто не можете. Порядок тушения перхлоратного возгорания следующий: навалить на него песок, попытаться разгрести горящее вещество пошире и просто подождать, пока оно само не сгорит.

Что ещё хуже, перхлорат-ион связывается с другими ионами с образованием различных кислот и солей. Это означает, что, в дополнение к непосредственному окислению веществ во время горения, перхлорат его растворяет и разрушает, поскольку его (обычно металлический) ион отрывается, чтобы натворить ещё больше дерьма вокруг.

Ну, всё не так плохо, когда перхлораты растворены в воде или разбавлены другими веществами – по крайней мере, если это перхлораты лёгких элементов. Перхлораты тяжёлых металлов есть в списке "не-не-не, никогда в жизни" каждого химика. А редко встречающиеся органические перхлораты считаются плохой идеей для любого учёного, который надеется уйти в могилу со всеми пальцами на руках.

Но в заклинании Старлайт не говорилось: "Хватай перхлораты и всё, что прямо вокруг них". О нет. В нём говорилось: "Клянётесь ли вы, что будете брать перхлораты, только перхлораты и ничего кроме перхлоратов? Клянусь!"

Так что Старлайт встала со стороны входа в первый большой зал, где мы и планировали устроить нашу ферму, и начала посылать мигающий магический свет, импульс за импульсом вниз по пещере, насколько я могу судить, до самого конца. И каждый импульс возвращал порцию белого или жёлтого порошка, которые стали накапливаться в этаком шаре, парящем в воздухе. И этот шар рос… и рос… и продолжал расти.

Я попытался остановить её, но Старлайт была так поглощена заклинанием, что не слышала и не видела меня, а Спитфайр не дала мне её потрясти, вероятно, по той же причине, по которой не стоит будить лунатика. А, увидев, что происходит, когда заклинание внезапно срывается (см. печально известный камешек-пулю из Сол 23), я взял себя в руки и не мешал ей, наблюдая, как гигантский шар, состоящий из сверхчистой огнеопасной отравы, продолжает расти.

Когда Старлайт закончила своё заклинание, в мана-батарее всё ещё что-то оставалось. Она даже не упала. Вообще-то, она даже повернулась и посмотрела на меня совсем как собака, которая у меня когда-то была. "Видишь, Марк? Я сделала чудесный трюк! Где моя косточка?"

И, пока она этим занималась, огромная куча перхлоратной пыли рухнула на землю. Это был короткий полёт, но ей ещё понадобилось приличное время, чтобы шар превратился в кучу. Когда всё успокоилось, куча оказалась примерно метра три в высоту и шириной во всю пещеру.

Не думаю, что ведра с песком тут хватит.

Вообще, если бы это был только перхлорат калия, я бы не стал паниковать. Перхлорат калия хорошо себя ведёт, если не разогревать его выше двухсот пятидесяти градусов по Цельсию. Он немного ядовит и немного ускоряет коррозию, но обычных мер предосторожности для него вполне хватит.

Но сорок процентов этого шара смерти составлял перхлорат магния. Перхлорат калия имеет только один перхлорат-ион. У перхлората магния их два, плюс ещё этот голодный ион Mg++. Бывали случаи, когда перхлорат магния самопроизвольно возгорался или воспламенялся от трения, возникающего при соприкосновении или от контакта с определёнными веществами. Правила техники безопасности при работе с перхлоратом магния требуют держать его подальше от кислот, любых горючих органических соединений и алюминия.

Проблема: мои лопаты для образцов сделаны из алюминия.

Проблема: как и многие части моего скафандра.

Проблема: все мои контейнеры для образцов пластиковые, то есть органические. (Для разбавленного перхлората магния в почве Марса это было бы совершенно безопасно. Все пластмассы и органические композиты для миссии проверены на невоспламеняемость. Но для 100% чистого перхлората магния не существует никаких преград.)

Проблема: многие части всех наших скафандров тоже органические. (Огнестойкие, но чистый перхлорат магния…)

И большая, гигантская, ужасная, и не-сулящая-ничего-хорошего проблема: если перхлорат магния найдёт хоть что-то для своего воспламенения, то начавшийся пожар будет достаточно жарким, чтобы начал разлагаться и перхлорат калия, который составляет шестьдесят процентов этой чёртовой груды.

Поэтому я схватил в каждую руку по пони (спасибо 0,4 g Марса!) и побежал к роверу, где у нас со Старлайт состоялся, как это называют дипломаты, честный и открытый обмен мнениями.

Мы не можем сдаться и отказаться от пещеры. Каким-то образом нам всё-таки нужно придумать безопасный способ избавиться от всего этого дерьма, ни разу его не касаясь. Но я, чёрт возьми, не собираюсь обдумывать это всё, стоя рядом с пещерой, пока есть хоть мизерный шанс, что сама марсианская почва – забитая оксидами железа, калием и фосфором – может заставить эту дрянь взлететь на воздух.

Пещера с драгоценными камнями превратилась в бомбу.

Примечания:

Тут я решил побаловать себя, потому что фраза "Мне пиздец, я сдохну!” – слишком хороша, чтобы не повторить её и здесь тоже. Так что я подгадал всё так, чтобы угроза, подобная Водородвиллю, возникла в 37 соле, как и в книге. (И да, в книге Уотни откровенно насмехается над Мерфи, говоря, цитирую: "всё, наконец, идёт по-моему." Вот почему он написал эту фразу в предыдущей главе этой истории.)

Кроме того, сегодня Марк раз и навсегда избавился от заблуждения, что пони – "более продвинутые инопланетяне". Старлайт допустила серьёзную ошибку в суждениях, из-за которой они могли мгновенно погибнуть, и она определённо поставила под угрозу долгосрочное выживание всех застрявших здесь существ.

Тем не менее, я почти наверняка преувеличиваю опасность перхлората магния. Я не эксперт-химик, и в основном исхожу из предупреждающих инструкций, которые находил в Интернете. Перхлорат магния продаётся в качестве промышленного обезвоживающего вещества бочками. Его пожароопасность не превышает 1 или 2 баллов по пятибалльной шкале. Перхлорат калия ещё более стабилен.

Но я читал многочисленные предупреждения о пожароопасности и даже спонтанных взрывах с участием перхлората магния – в том числе о верстаке, который долгое время пропитывался раствором перхлоратов и взорвался, когда на него что-то упало. Может быть, я и преувеличиваю, но я не выдумываю всё это целиком. В предупреждениях неоднократно говорится: "избегайте трения", "не смешивайте с чем-либо легковоспламеняющимся" и "воспламеняются гораздо больше вещей, чем вы можете предположить".

И эти предупреждения в основном касаются разбавленных перхлоратов – промышленный стандарт для коммерческого использования, судя по всему, 83%. Старлайт, наша милая маленькая одержимая, неуверенно выздоравливающая социопатка, создала кучу 100% чистых перхлоратных солей (60% перхлората калия и 40% перхлората магния) тщательно перемешанных, и массой аж в несколько тонн. Чертовски много тонн. Даже такие стабильные, как эти два конкретных перхлората по сравнению с некоторыми из их более неблагоразумных родственников (серьёзно, кто думал, что перхлорат ртути или чёртов перхлорат фтора будут хорошей идеей?), Я уверен, что любой химик, столкнувшийся с кучей таких перхлоратов в два раза выше и шире трейлера, обнаружил бы что его словарный запас сократился до "О, чёрт".

Так что да, Марк сказал Старлайт несколько очень неприятных слов. Можно ли его винить?

В следующий раз пони обязательно убедятся, что Марк в курсе плана перед его выполнением..

Почему Старлайт не знала о других свойствах перхлоратов, кроме их токсичности, будет объяснено в следующей главе. На данный момент достаточно сказать, что Марк является результатом более чем столетнего опыта человечества с космическими полётами и связанными с ними авариями, в то время как чейнджлинги впервые приклеили стул к ведру с фейерверками всего за четыре года до начала этой истории.

Сол 38

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 35

"Арес III" Сол 38

– Ну? – спросила Драгонфлай. – Что он сказал?

Старлайт Глиммер подошла к другим членам своей команды, стараясь не волочить копыта по полу. Их хозяин, Марк, сидел за своим рабочим столом, явно в глубокой задумчивости, время от времени бросая на них... на неё суровые взгляды.

– Он всё ещё очень сердится на меня, – сказала она.

– Это я тебе и так могла сказать, – ответила Драгонфлай.

– Мы израсходовали большую часть остатка батареи, говоря об этих перхлоратах, – продолжила Старлайт, игнорируя жука. – Он до сих пор не понимает, почему я не знаю, чем они являются. Заклинание перевода не достаточно хорошо, чтобы объяснить.

Единорожка позволила себе на секунду стать сварливой:

– Вот почему все мы и должны пытаться изучать его язык, а не только я, понятно? 

– А почему ты не знала? – спросила Драгонфлай. – Я вот знала! И Черри знала! Мы обязаны знать! Мы построили я даже не знаю сколько твердотопливных ускорителей, использующих эту фигню! 

– А мы покупали их у вас и никогда не делали сами, – ответила Старлайт. – Твайлайт и я сосредоточились на магических двигателях, а не на химических. Нам никогда не нужно было знать алхимию! 

– Химию, – поправила её Драгонфлай.

Единорожка вздохнула, и снова проигнорировала чейнджлинга. 

– Конечно, Твайлайт, наверное, знает. Она всё знает. Она-то училась в школе для одарённых единорогов принцессы Селестии! Я же специалист, а не универсал! Я знаю магию, потому что была маленькой кобылкой, несколько одержимой идеей изменить мир! Единственная химия, которую я знаю – это то, что прочитала на полях непонятных магических текстов! 

– Успокойся, – сказала Черри Берри, положив копыто на плечо Старлайт. – Мы не обвиняем тебя, а Марк скоро тебя простит.

После ещё одного утешительного похлопывания Черри Берри добавила:

– Так что же нам с этим делать?

– Он ещё не знает, – ответила единорожка. – Марк говорит, что ни один из его инструментов не может безопасно касаться перхлоратов.

– Да. Когда мы работали с ними, мы никогда не использовали чистое вещество – максимум 70 процентов. Даже тогда его надо хранить в металлических контейнерах, не вступающих с ним в химическую реакцию, до смешивания с топливом. И это надо делать в абсолютно сухих условиях. – Драгонфлай хихикнула и добавила: – Хотя в Эпллузе с этим проблем нет.

– А как вы избавляетесь от случайно просыпанного? – спросила Старлайт.

– Если количество небольшое, ты просто разбавляешь его водой и смываешь, – ответила чейнджлинг. – Только поливать его нужно из шланга и отойти при этом подальше, потому что иногда он загорается, когда намокнет.

– Иногда? – спросила единорожка.

– Да, многое что с перхлоратами бывает – "иногда". Черри, помнишь, как рассыпалась целая бочка с ними? Они тогда заполыхали от прикосновения лопаты.

Земнопони кивнула. 

– И это случилось ровно один раз. Мы не смогли это повторить. Хотя многие чейнджлинги продолжают пытаться. Идиоты.

– Короче говоря, – резюмировала Драгонфлай, – в нормальных условиях вещество вполне стабильно, если оставить его в покое. Обычно. Но иногда оно взрывается просто от того, что ты на него косо посмотришь. И есть вещи, которые определённо подтолкнут его к этому – Годдард показывал нам в лаборатории.

– И что это за вещи? – спросила Старлайт.

– Металлическая стружка, если металл способен к реакции. Магний, титан и в особенности алюминий. Также практически любое горючее масло или пластик. И даже некоторые из негорючих пластмасс. Живая плоть? Нет, но можно получить химические ожоги, если будешь неосторожна. И, если его достаточно нагреть, то он и сам загорится.

У Старлайт отвисла челюсть. 

– И вы работали с этим веществом? – спросила она. – И продавали его нам?

– Помнишь, как мы всегда говорим, что летаем в космос в жестянках верхом на бомбе? – мрачно спросила Черри Берри. – Так вот, это была совсем не шутка.

– Хорошая новость здесь в том, что "иногда" в данном случае значит "не всегда", – добавила Драгонфлай. – Мы справимся с этим, если будем осторожны. Нам просто нужны инструменты, которые не будут реагировать с этим веществом, и нам нужно, чтобы оно не нагревалось.

– Ну, с этим тут будет не сложно, – громко сказал Файрбол. – Вся эта планета – сплошная морозилка.

– Это соответствует тому, что сказал мне Марк, – кивнула Старлайт. – Он хотел знать, смогу ли я использовать магию, чтобы убрать это вещество оттуда. Но его там так много!

– А много – это насколько? – спросил Файрбол.

Единорожка задумалась на мгновение:

– Позволь мне взять планшет. Я скажу Марку, куда мы идём. Вы все должны это увидеть, потому, что эта работа для всех нас.

Они не пошли. В конечном итоге Марк просто отвёз их в пещеру. В кабине вместе с ним ехали Старлайт, Драгонфлай и мана-батарея, а остальные цеплялись за стойки для оборудования в верхней части ровера. У Старлайт Глиммер было отчётливое чувство, что Марк отправился вместе с ними, чтобы уберечь от дальнейших неприятностей.

Первое, что сказала Драгонфлай, когда они все вошли в пещеру с огромной кучей перхлоратов, было: 

– Вау. Да, тут шлангом справиться не получится.

– У нас уйдут недели, чтобы всё это разгрести, – выдохнула Спитфайр.

– Будь у нас хорошая, крепкая телега, потребовалось бы где-то пятьдесят ходок, – оценила Черри Берри.

– Откуда ты знаешь?

– Тягать телеги было одной из многих, многих случайных подработок, на которые я устраивалась, прежде чем стать астропони, – ответила Черри. – И я несколько раз возила землю. Эта куча выглядит примерно на полторы сотни тонн, верно?

Спитфайр пожала плечами. 

– Тут я тебе не советчик, – ответила она. – Единственное, что я знаю о земле, это то, как сильно всё болит, когда врезаешься в неё со всего маху.

– В любом случае, крепкая, четырёхколёсная телега с упряжкой из четырёх пони легко может увезти до пяти тонн грунта или даже восьми, если дорога ровная, а телега в хорошем состоянии. Единственная сложность – как этот грунт в неё загрузить.

Все скафандры дружно развернулись в сторону Старлайт, даже Марк, хотя он повернулся только когда увидел, куда повернулись все остальные.

– Возможно, – ответила единорожка. – Если магия сможет его переместить, и если я сама не вырублюсь. Но у нас нет телеги.

– Эй, а у меня идея, – внезапно вмешалась Драгонфлай. – Может быть, Файрбол всё это съест?

Пять скафандров нашли что-то более интересное, чем Старлайт.

– Нет, я серьёзно! – продолжила чейнджлинг. – Драконы ведь едят драгоценные камни и купаются в лаве. Они огнеупорные. Спросить-то стоило!

– Жучила, ты из своего жучиного ума выжила? – спросил Файрбол. – Посчитай, сколько здесь драконов.

– Гм, Файрбол, мы все и так знаем…

– Считай драконов.

Чейнджлинг вздохнула:

– Один. Один дракон.

– Правильно. Один молодой маленький дракон. Только с одним животом, – Файрбол махнул когтями в сторону гигантской желтовато-белой кучи порошка. – Как ты думаешь, сколько я могу сожрать? Даже Торчу этого хватило бы минимум на неделю!

– Это было всего лишь предложение, – пробормотала Драгонфлай, ударив копытом по обычной, не перхлоратной пыли.

Удовлетворённый, Файрбол снова повернулся, чтобы взглянуть на кучу. 

– Но теперь ты меня заинтриговала, – произнёс он. – Старлайт, у нас есть какой-нибудь способ взять чуть-чуть этой штуки с собой?

Старлайт мотнула головой в шлеме достаточно сильно, чтобы дёрнулась вся верхняя часть скафандра. 

– Я не буду спрашивать об этом Марка, – добавила она. – Не когда он в таком настроении, как сейчас.

– Ладно, – дракон постучал по шлему там, где был бы его подбородок. – Слушай, а ты можешь достать одну из ложек с корабля и сделать мне воздушный пузырь? 

Файербол провёл руками по контуру своего шлема и плеч.

– Э-э… Думаю, что да, – нерешительно ответила Старлайт. – Но если я это сделаю, то потрачу большую часть оставшегося заряда батареи.

– Разве мы не должны сказать об этом Марку? – многозначительно намекнула Черри Берри.

– Зачем? Он точно скажет "нет", – пробормотал Файрбол.

– А ты разве не думаешь, что мы ему дали весьма веские основания сказать "нет"? – продолжила земнопони. – Учитывая результаты двух последних магических экспериментов?

– Слушай, ну что самое плохое может случится? – спросил дракон. – Ну заболит у меня живот, тоже мне, большое дело. Пока там нет мышьяка или ртути, это меня не убьёт. Давай просто попробуем.

– Позвольте мне процитировать себя же, – мрачно заявила Черри. – Мы должны сказать Марку. Если мы хотим, чтобы он снова доверял нам, мы должны доверять ему.

Земнопони махнула копытом в сторону Старлайт и продолжила:

– Иди и скажи ему, что мы собираемся сделать. В точности то, что мы собираемся попробовать. Затем, если он не скажет нет, продолжай, но будь как можно экономней. Нам эта мана пригодится завтра, когда мы начнём это раскапывать.

К удивлению Старлайт, у Марка не нашлось непонятных ругательных слов, настолько ужасных, чтобы сломать заклинание перевода, как в прошлый раз. На самом деле, он вообще ничего не сказал, когда она рассказала ему об эксперименте, лишь медленно махнул рукой, мол “хорошо, действуйте”. Но даже тогда единорожка была почти уверена, что когда он делал это, то смотрел на Черри Берри, а не на неё.

Старлайт включила мана-батарею и сосредоточилась. Магия преодолела огромное для неё расстояние, с учётом отсутствия окружающей маны, и пару мгновений пошарилась внутри корабля. Затем единорожка зацепилась за цель и потянула её, пытаясь телепортировать хотя бы одну чайную ложку с расстояния в почти десять километров, что отозвалось тупой пульсацией в животе.

Во вспышке света одна из стальных ложек из кладовой "Амицитас" упала в подставленную лапу Файрбола.

Дракон аккуратно обхватил ложку и протянул свободную руку к стопорному кольцу шлема. Старлайт снова сконцентрировалась, создавая удерживающее поле и обволакивая его вокруг верхней части тела дракона. Файрбол повернул фиксирующее кольцо, а затем, используя обе руки, снял шлем и положил его на землю подальше от перхлоратов.

Руки Марка зашевелились, выражая замешательство и волнение. К сожалению (или, возможно, к счастью), никто из команды "Амицитас" не мог услышать его слов или увидеть его лицо.

Старлайт чувствовала напряжение от перетока магии из практически пустой батареи в своё полупроницаемое силовое поле, а Файрбол тем временем двинулся вокруг кучи, пытаясь подойти как можно ближе, но стараясь не наступить ни на что с неё осыпавшееся. Дракон протянул руку вперёд, ловко зачерпнул чайной ложкой смеси перхлоратов и осторожно вернулся к своему шлему.

Тогда, и только тогда, он перевернул чайную ложку в рот и проглотил её содержимое. После пары секунд размышления он потянулся было к своему шлему, но затем остановился, снова встал прямо, откинул голову и выпустил вверх пылающую отрыжку, которая вытянулась далеко за пределы силового поля и даже дошла до кристаллов, обрамляющих потолок пещеры.

При виде этого, Марк подпрыгнул и плюхнулся на задницу.

Как только Файрбол снова надел шлем, Старлайт развеяла заклинание, устало оперевшись на батарею. 

– Это всё на сегодня, – сказала она. – Возможно, в батарее чего и осталось, но я разряжена в ноль.

– И как оно? – спросила Драгонфлай.

– Остренько, – ответил Файрбол. – Определённо, не то, из чего я хотел бы приготовить еду. Но я думаю, что из этого выйдет хорошая приправа к кварцу.

Запись в журнале – Сол 38

Во время Манхэттенского проекта учёные-ядерщики выполнили несколько экспериментов, в ходе которых два куска урана сдвигали вместе для образования критической массы всего на долю секунды, чтобы можно было измерить результирующую цепную реакцию. Они назвали это "щекотать хвост дракона".

Думаю, что я первый человек, увидевший то же самое, но проделанное самым настоящим драконом.

Но это подкинуло мне идею. А теперь посмотрим, поддержат ли меня пони.

Примечания:

Первоначально пони устроили Марку ещё один сюрприз, но при редактировании я решил, что это было бы не хорошо. Уотни позволил им это делать, потому что сама мысль о драконе, поедающем перхлораты, настолько взбудоражила его любопытство, что он просто не мог сказать "нет".

Черри Берри, в дополнение к другим своим обязанностям в КПЧ, была главой компании, производящей большинство составных частей ракет не только для чейнджлингов, но и для всех остальных агентств, участвующих в космической гонке. Драгонфлай часто работала с ней и, в частности, изобрела систему раскрытия парашюта, которая стала общей для всех эквестрийских космических аппаратов, а также участвовала в создании стандартного абляционного теплового экрана. Они обе прекрасно знают о химических веществах, которые используются в ракетах с практической точки зрения, и уважают то, что может вас убить, пусть даже ни одна из них не может написать химические формулы, из-за которых происходит “Бум!”.

Перхлорат магния обычно хранится в металлических ёмкостях – либо стальных, либо специально обработанных алюминиевых. Страх Марка перед своими лопатами, вызывающими взрыв – это чрезмерная осторожность... или была бы, если бы не тот факт, что в космосе нет такого понятия, как чрезмерная осторожность.

“Хорошо, но я хочу, чтобы ты запомнил одну вещь. Если ты чего-то не понимаешь, значит оно опасное. Это единственное, что я хочу, чтобы ты запомнил, кроме «я же говорил!»" Ларри Нивен, "Флатландия"

Это конечно не универсальная пословица, но очень подходит для враждебных сред.

Сол 39

Запись в журнале – Сол 39

У меня разламывается спина и болит голова. Это ещё хуже, чем Большая Буксировка.

Помните мою блестящую идею? Оказывается, пони были со мной единодушны. И это даже сработало, хоть и потребовало много тяжёлого труда. Потребовались буквально две минуты, чтобы найти пару кусков разрушенного наружного корпуса корабля пони, достаточно больших, чтобы их можно было использовать в качестве волокуш, и ещё несколько минут, чтобы придать им нужную форму, используя чрезвычайно продвинутую земную технологию (со всей дури лупить по ним молотком). Парашютная стропа, использовавшаяся до этого для буксировки, была перепрофилирована в упряжь для Черри Берри и Спитфайр, чтобы они могли тянуть волокуши, и это заняло ещё максимум пять минут.

А потом мы все провели все семь часов в зоне "Эпсилон". Старлайт и Драгонфлай использовали магию, чтобы переносить перхлораты на волокуши. Мы с Файрболом сгребали их, используя меньшие куски обшивки корпуса с закругленными краями, чтобы не повредить наши перчатки. Черри со Спитфайр таскали волокуши, скидывали опасный груз ниже по склону и подальше от ровера, после чего возвращались назад. Не идеально, но близко к тому.

Внешний корпус корабля пони оказался химически неотличим от стали – должно быть, существует какой-то магический процесс, который позволил сделать его более долговечным. Там даже была какая-то форма защиты от ржавчины или чего-то в этом роде, так что им можно было без опаски наваливать кучу окислителя. Чем, помоги нам Господь, мы и занимались. Туда и обратно, насыпь, сбрось, и всё как можно быстрее. Мы по очереди ели в марсоходе холодную пищу – сегодня полный рацион с такими-то трудозатратами. Даже Драгонфлай съела понемножку из порций всех остальных. Мне всё ещё нужно узнать у Старлайт про диетические пристрастия нашей Мухи.

Однако, тяжёлая работа себя окупила. Я полагаю, что за сегодня мы смогли управиться минимум наполовину, даже с учётом всего того неперхлоратного грунта, который нам пришлось вынести вместе с перхлоратами. Думаю, что мы совершили почти девяносто ходок туда-обратно, и, хотя Спитфайр может тащить только половину груза, который таскает Черри, этого было достаточно, чтобы высота кучи опустилась примерно до уровня верха шлема Файрбола.

Завтра мы должны с этим закончить. Конечно, после этого у подножия холма образуется большая зона, куда не стоит соваться, пока оттуда всё не унесёт ветром. К сожалению, Дом стоит с подветренной стороны от пещеры, но проблемы будем решать по одной.

Меня немного беспокоит оставшаяся часть "бум-кучи". Первоначально вещество было абсолютно сухим, но сегодня утром я обнаружил, что оно стало слегка комковатым, и, к тому времени, как закончилось наше время наружных работ, на поверхности кучи образовалась какая-то слизь. Я склонен предполагать, что это идёт поглощение перхлоратами тех следов водяного пара, что имелись в пещере. Это то, что они умеют делать лучше всего (помимо мощного и быстрого горения) – они очень хорошо осушают окружающую среду.

Но, несмотря на все мои переживания, дрянь вела себя достаточно неплохо. Мы не видели ни единой искорки. Я думаю… хорошо, я надеюсь, что марсианская атмосфера слишком холодная, чтобы они начали реагировать хоть с чем-то. К концу дня меня уже куда больше беспокоила заплатка на моём скафандре, чем перхлораты. Видите ли, я использовал свой лётный костюм – тот, который просандалило насквозь в шестой сол, и который я починил, после того как вытащил антенну из своего бока. Полагаю, что это моя вторая лучшая одежда, которую можно использовать, чтобы поработать под машиной. Если что-то случится с уже повреждённым костюмом, и если предположить, что я при этом каким-то образом выживу, то хороший скафандр не будет испорчен.

Время закачивать писанину. Это был долгий день, и мы все заработали вечер отдыха в “Клубе будущих актёров из детской школы актерского мастерства”, за которым последовали несколько серий “Автомобильных погонь без смысла”. По крайней мере, сегодня вечером я могу быть уверен, что Старлайт не попросит меня объяснить, почему полицейским позволяют оставаться на службе, если они (а) нечисты на руку и (б) слишком тупы, чтобы понять, что людей гораздо проще арестовать, после того, как они выйдут из машины.

Запись в журнале – Сол 39 (2)

Расшифровка: разговор между Драгонфлай и Марком Уотни (примечание: заклинание перевода не использовалось)

(примечание: ближе к концу одной из серий “Придурков из Хаззарда” выступает какой-то кантри-певец конца 1970-х – начала 1980-х годов, видимо, потому что в перерывах между концертами знаменитости ездят по двухполосным сельским дорогам Джорджии, просто так, чтобы продажные помощники шерифа могли выписать им штраф)

ДРАГОНФЛАЙ: Хорошая музыка! Но зачем делают?

УОТНИ (разрывается между "Но как?!" Уотсона и "Элементарно!" Холмса, но ограничен словарным запасом, который, вероятно, не превышает сотни слов): Э-э… Остановили плохие копы и говорят "Вы нарушили закон. Будете сотрудничать или как?"

ДРАГОНФЛАЙ: О-о-о. А что, если остановить Партриджей? Они тоже сотрудничать?

УОТНИ: Хм... Партриджи в Калифорнии. Придурки в Джорджии. Разные места, далеко друг от друга.

ДРАГОНФЛАЙ: Выглядеть одинаково.

УОТНИ (голова начинает всё больше болеть, пытаясь сообразить, как же ей объяснить): Ты же знаешь, что всё это не реально? Выдумано. И сделано в одном и том же месте.

ДРАГОНФЛАЙ: Ого. Значит могут. В таком случае, Роско заставит Партриджей сотрудничать!

УОТНИ (сдаётся): Ладно. Как скажешь. Пиши свой фанфик. Уверен, миллион просмотров ему обеспечен.

И, чёрт возьми, я пишу это в три часа ночи, потому что моё подсознание решило написать фантастический рассказ о жукопони и показать мне его во сне. Видимо, какая-то часть меня пытается связать семейными узами Ширли Джонс и Денвера Пайла. Почему их? Если бы это были хотя бы Дэвид Кэссиди и Катарина Бах, то это имело бы хоть какой-то смысл.

Господи, у меня уже крыша едет. Если так дальше пойдёт, я напишу свой собственный фанфик, в котором старший сын Партриджей угонит автобус и сорвётся на нём со скалы, получив таким образом кармическое возмездие за то, что увёл мою вайфу — Дэйзи Дюк.

Всё, хватит... Завтра, после того как мы закончим с перхлоратами, я начну новый сериал. Тот, что не будет крутить мне мозги в узел. Может быть, "Человек за шесть миллионов долларов" подойдёт?

Примечания:

Я почти уверен, что перхлораты не становятся склизкими, когда поглощают воду. Обычно.

Но они делают это в пещере в Сол 39.

И если Королева Кризалис увидит, что показывают по телевизору лысых обезьян, по сравнению с тем, что есть у пони, она нисколько не удивится. Мозговая гниль не просто проблема конкретного вида, это проблема мультивселенной.

Кстати, не повредить перчатки скафандра чертовски важно. Они изготавливаются строго индивидуально, чтобы точно соответствовать рукам астронавта. Марк потенциально может использовать любой скафандр, в который он может поместиться, но он не может использовать перчатки других членов экипажа.

Несмотря на то, что они были сделаны с разницей в несколько лет, и “Семья Партридж”, и “Придурки из Хаззарда” снимались на ранчо Варнер. (Немного грустно, что я не дал Льюис прихватить с собой “Госпиталь МЭШ”, просто чтобы мозг Уотни мог породить Генерала Ли, рассекающего по полям корейской войны...)

Сол 40-41

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 37

"Арес III" Сол 40

Там осталось не так уж и много.

За четыре часа работы высота кучи перхлоратов снизилась до уровня бёдер Файрбола и была лишь чуть шире его длины от морды до хвоста. Еще через пару часов работа должна была перейти из разряда "кидать лопатой" в разряд "смести щёткой в совок".

"Как жаль, – думал Файрбол. – Все эти острые приправы выкидываются на волю слабого марсианского ветра".

Он хотел припрятать немного на потом. Весь этот мягкий, безвкусный, самый простой кварц ему уже давно наскучил, а Марк очень нехотя делился своими запасами кетчупа. Дракону нужно было что-то, что сделало бы выживание более терпимым, и эта перхлоратная приправа выглядела как идеальный кандидат.

Конечно, Марк не собирался отдавать ему ни один из контейнеров или химических колб, чтобы хранить это вещество. И он крайне недвусмысленно дал понять, что не желает, чтобы эта бело-желтая дрянь находилась где-либо поблизости от его жилища. Но ведь Марк не сможет возразить, если Файрбол будет держать это на камбузе "Амицитас", не так ли? Там опять был свет, немного воздуха из баллонов и даже чутка тепло. Он мог просто есть на своем корабле, если бы ему так захотелось, и что обезьяна сможет с этим поделать?

И кроме того, если эта штука все равно никому не нужна, то почему бы не взять её? Раз никто не претендует, значит будет его.

"Да. Это твоё, Файрбол. Просто возьми немного".

Подошло время обеда, и все собирались возвращаться в ровер, чтобы перекусить. Марк что-то делал с упряжью, которую он использовал, чтобы запрячь кобылу-босса и кобылу, любящую покомандовать, в их волокуши. Драгонфлай пыталась взвалить мана-батарею себе на спину, в то время как Старлайт сидела и дрожала после четырёх часов размахивания телекинетической лопатой. Никто не обращал на Файрбола никакого внимания.

Какая-то его небольшая часть вопила:

“Ты идиот! Если ты ждёшь момента, когда никто не сможет тебя остановить, значит это плохая идея! Оставь это дерьмо! Единорог может вытащить из земли ещё, если захочешь!”

Но остальная часть его разума кричала в ответ "МОЁ", а "моё" для драконов всё равно что песня сирен – мало какой из них сможет перед ней устоять. Кроме того (и это верно для большинства мыслящих существ), чем тупее ваша идея, тем труднее не попытаться претворить её в жизнь.

Из одной из сумок для инструментов, размещённых на его на скафандре, Файрбол извлёк прочную пластиковую упаковку из-под одного из своих рационов. Он приберёг парочку рационов на случай, если от кварца станет совсем уж тошно, но также сохранил и несколько пустых упаковок: частично потому, что был драконом, частично потому, что они могли для чего-нибудь пригодиться.

Вот как сейчас, например, когда он подходил к груде, чтобы зачерпнуть упаковкой приличную порцию перхлоратного порошка.

Еда была приготовлена в хорстонском космическом центре шеф-поваром-чейнджлингом, который с одинаковой неохотой отзывался на имена Карапакс или Хэви Фростинг, и магически упакована в вакуумный пакет из дешёвого воздухонепроницаемого пластика, произведенного той же мэйнхеттенской фирмой, что работала как с "Космической программой чейнджлингов", так и с "Эквестрийским космическим агентством". Они хранились в огнеупорных шкафчиках, так что никто не задумывался о том, чтобы сделать сами пакеты огнеупорными, на том основании, что, если уж эти штуки загорятся в космосе, то у вас к тому моменту, скорее всего, будет гораздо больше забот, чем какие-то пакеты с едой.

НАСА и сотни его гражданских подрядчиков такой халатности себе не позволяли. Они пошли на абсурдные меры, чтобы ничто (кроме, разве что, сварочной горелки, направленной "в упор") не заставило хотя бы тлеть углепластик или другие материалы, используемые в миссии “Арес”. Неисчислимые мешочки для сэндвичей, используемые для сбора образцов почвы, могли гореть, но весьма неохотно и только после того, как расплавятся. Несмотря на беспокойство Марка Уотни по этому поводу, если бы они использовали контейнеры для образцов, чтобы вынести перхлораты из пещеры, скорее всего, ничего бы не случилось.

И, опять же, аналогично, если бы перхлораты оставались при той же температуре вечной мерзлоты, что и остальная часть пещеры, мало что могло бы произойти. Но они не оставались. Очень медленно куча перхлоратов поглощала следы воды из атмосферы вокруг себя и из почвы под ней. Эта вода в результате реакции в значительной степени разогрела перхлораты. Верхние слои груды сдавливали нижние, добавляя немного тепла при сжатии. С каждым взмахом импровизированной лопаты, с каждым зачерпыванием магией, каждым уплотнением, возмущением и трением, претерпеваемым перхлоратами, как на поверхности кучи, так и внутри неё, они поглощали крошечную частицу тепла. Крошечную, но суммарно весьма значительную.

Куча всё ещё была холодной, но уже недостаточно холодной.

Пустой пакет, хотя и не был огнеопасным в нормальных условиях, сгорел бы при условиях подходящих.

Файрбол подошёл как можно ближе к груде, не ступая на неё, наклонил своё гибкое тело вперёд и постарался осторожно зачерпнуть пакетом склизкую пыль. При первой попытке пакет не смог как следует раскрыться, чтобы хоть что-то зачерпнуть. Вторая попытка достигла не сильно большего результата, поскольку слипшаяся перхлоратная дрянь отказалась раступаться перед краем пакета.

А вот при третьей попытке эта гадость возле кромки пакета начала пузыриться и лопаться. Файрбол выпустил пакет и отступил на шаг, озадаченно наблюдая, как нарастает пузырение и треск.

Пламя полыхнуло из зева пакета.

Что-то удивительно быстрое и тяжёлое налетело на дракона и отбросило его от кучи.

Секунду спустя перхлораты взорвались.

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА “АМИЦИТАС”.

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, приём.

БАЛТИМЭЙР: Балтимэйр вызывает "Амицитас", где вы были? Приём.

АМИЦИТАС: ЧБ – Несчастный случай. Инопланетянин, два члена экипажа травмированы. Испытания откладываются на неопределённое время. Вызовем позже. Приём.

БАЛТИМЭЙР: Пожалуйста, повторите, не понял вас. Ваше копыто слишком медленное. Приём.

АМИЦИТАС: ДФ – Несчастный случай. Инопланетянин и один член экипажа получили травмы. Террр

БАЛТИМЭЙР: Балтимэйр вызывает "Амицитас". Приём.

АМИЦИТАС: ДФ – Несчастный случай. Инопланетянин, один и только один член экипажа травмированы. Ещё один член экипажа очень голоден. Никаких тестов до следующей связи. Приём.

БАЛТИМЭЙР: КК – Приказываю никому не умирать, пока я до вас не доберусь. Приём.

АМИЦИТАС: Когда? Приём.

БАЛТИМЭЙР: ТС – работаем над этим. Приём.

АМИЦИТАС: ДФ – Возвращаюсь в кровать. Буду больше тренировать командира на ключе. Конец связи.

БАЛТИМЭЙР: Один или два экипажа получили травмы? Приём.

АМИЦИТАС: ЧБ – Двое. Приём.

АМИЦИТАС: ДФ – Один. Приём.

БАЛТИМЭЙР: Принято: два пострадавших члена экипажа. Ждём сигнала. Конец связи.

Запись в журнале – Сол 41

Лежу в своей койке. Файрбол только что принес мне ноутбук, чтобы я мог это записать, а ещё он сказал "Извини. Очень извини". Должно быть, Драгонфлай или Старлайт научили, потому что я сомневаюсь, что он знал такие слова даже на родном языке.

Хорошие новости: я жив. Я выжил рядом с кучей перхлоратов, взрывающихся и разлетающихся во все стороны, словно напалм. Я пережил ещё одну разгерметизацию скафандра, после чего дополнительно получил ожоги первой и второй степени правой руки, где скафандр и прогорел.

Плохие новости: мне больно. Мне просто пиздец как больно. Я ведь уже говорил о не слишком обширных ожогах второй степени, покрывших волдырями моё предплечье и требующих, чтобы я лежал на спине или на левом боку? А как насчёт ещё более сильной головной боли от декомпрессии, чем была у меня после того, как я очухался на шестой сол?

Вот как это всё произошло, насколько я смог разобраться. Все началось два сола назад с устроенного Файрболом "перхлоратного челленджа". Очевидно, ему понравилось и захотелось ещё, но вместо того, чтобы рассказывать кому-то, что он надумал сделать, он просто сунул пустую упаковку из-под еды в карман скафандра, чтобы тайком сделать запас на чёрный день.

Не могу так уж сильно его винить. К тому времени, когда мы вчера собирались обедать, я и сам почти забыл, что мы работаем со смесью двух потенциально опасных окислителей. Они ничего не делали. Да и в конце концов, он съел часть этого добра, а в результате получил лишь огненную отрыжку. Конечно, он забыл об опасности. Но я тоже забыл, поэтому я не могу винить его так уж сильно.

Конечно, с таким отношением могут быть как-то связаны наркотики. Спитфайр дала мне пару таблеток реально убойных обезболивающих из понячьей аптечки. Ваууу! Я по-прежнему чувствую небольшую боль, но в то же время я чувствую себя настолько расслабленным и благодушно настроенным к миру, что мне практически пофиг. Уверен, эти препараты сразу же запретят, едва мы установим нормальные дипломатические отношения с понячьим правительством. Я сильно побаиваюсь подсесть на наркотики, но, эй, основная альтернатива в моей собственной аптечке это опиаты на любой выбор – хочешь в таблетках, а хочешь в инъекциях. Так что кто я такой, чтобы судить?

Но вернёмся к взрыву. Я только-только отвязал Спитфайр, когда заметил, что Файрбол зачем-то склонился над кучей. Мы её действительно капитально уменьшили и уже даже планировали вернуться на базу пораньше, но там всё ещё было достаточно перхлоратов, чтобы поработать после обеда. Сначала мне было любопытно, что он там затеял с этой штукой. Неужели решил устроить перекус на месте, а не возвращаться в ровер вместе со всеми?

Я уже двигался к нему (осторожно, я ведь не полный идиот), когда дракон дёрнулся, как будто его что-то укусило. А потом я увидел пакет из-под еды и заорал ему, чтобы он уходил оттуда, но он, конечно же, меня не услышал – их костюмы не принимают моего радио. А затем я увидел, как из приоткрытого пакета вырвалось первое пламя.

Да уж. Открытое пламя рядом с перхлоратом магния и источником органического топлива.

Вы можете сказать, "вот дерьмо"? Конечно, я знаю, что можете. И я даже могу подождать, пока ваши мамы вымоют вам рот с мылом.

Я пробежал три шага вправо, чтобы выйти на нужную траекторию, разогнался и врезался в бок Файрбола, чтобы сбить его с ног. Даже с учётом марсианской гравитации дракон был удивительно лёгок. Он врезался в друзы кристаллов на дальней стене пещеры, к счастью, не настолько сильно, чтобы сломать что-нибудь или пропороть скафандр.

К сожалению, сэр Исаак Ньютон – та ещё сволочь, потому что, передавая весь свой импульс дракону, я почти ничего не оставил себе и замер в неподвижности. У меня хватило времени лишь выправиться, чтобы не упасть, и сделать один шаг, прежде чем куча перхлоратов рванула.

Это был вовсе не голливудский взрыв. Скорее, похоже на лопнувший пузырь в грязевом гейзере, разбрызгивающий ошметки грязи вокруг. Только в данном случае грязь ещё и горела. Достаточно много попало на правую сторону моего скафандра, и та часть, которая попала мне на плечо, пылала.

Космические скафандры НАСА создавались, чтобы противостоять высоким температурам и быть чрезвычайно огнестойкими, но склизкие перхлораты вцепились в мой костюм и начали радостно его пожирать. Я не мог упасть и начать кататься по земле – вокруг было слишком мало места, не покрытого перхлоратами, и всего за пару секунд дерьмо на моей руке успело проесть дыру в скафандре.

Вот тогда всё стало намного веселее. И больнее.

Я не знаю, сколько времени прошло после этого, но точно не больше нескольких секунд, раз уж я всё ещё жив. Должно быть, в какой-то момент я потерял сознание, но не могу припомнить, когда именно. (Напоминает мне о некоторых вечеринках, в которых я участвовал, когда учился в Чикагском университете, хотя пожар случился вроде как только на одной из них). Когда я пришел в себя, то уже находился в ровере, без скафандра, одетый в мой грязный комбинезон с наполовину сгоревшим правым рукавом. Рядом со мной лежала бессознательная единорожка в скафандре.

Очевидно, у Старлайт, увидевшей, что происходит, хватило ума, чтобы втянуть в себя остатки магии из батареи, броситься ко мне и телепортировать нас в ровер, благоразумно оставив мой повреждённый скафандр и все перхлораты в пещере. Эта демонстрация магической мощи спасла мне жизнь. А ещё она до дна вычерпала силы нашей волшебницы.

Единорожка всё ещё спит в койке рядом с моей. Черри Берри говорит, что она так и не просыпалась. Даже под действием болеутоляющих я волнуюсь.

Не слишком хорошо помню что было потом. Думаю, что я был в шоке. (Который, если хорошенько подумать, объясняет, почему, когда я проснулся этим утром, все одеяла в Доме были навалены на меня, за исключением того, которым была укрыта Старлайт). Из объяснений пони я понял, горящими перхлоратами зацепило только меня. Когда мы со Старлайт убрались из пещеры, все остальные сумели утащить оттуда свои задницы и без помощи магии.

Помню, как Драгонфлай вошла в воздушный шлюз ровера и уговаривала меня занять место водителя. Она даже изобразила гудок “Генерала Ли”1, чтобы до меня точно дошла её просьба.

Но, возможно, мне все это привиделось в бреду, потому, что я, кажется, видел ещё Йохансен, которая стояла рядом, склонившись мне на плечо.

"Давай, Марк, – говорила она. – Ты это сможешь."

Если подумать, наверное, это всё же был сон. С тех пор, как я в последний раз видел своих товарищей по команде, прошло больше тридцати солов. Но она была рядом со мной в таком же грязном комбинезоне, как и я. Мне кажется, я даже сказал: "Я люблю тебя". (И, если Бек когда-нибудь прочтёт это, то наверняка разозлится, но эй, приятель, если ты не рассказываешь любимой о своих чувствах, а я это делаю во сне, то никто в этом не виноват, кроме вас самих).

А затем она сказала что-то очень глубокомысленное: ”Любовь делает нас живыми.”

Пожалуй, я велю это вырезать на моей надгробной плите, если доживу.

Хотя, если подумать, это тупая идея. Так и вижу толпу зомби, стонущих: “Любо-овь... Любо-овь...”

В любом случае, сны это были или галлюцинации, но я как-то умудрился доехать на ровере до Дома. Я вообще не помню, как это происходило, если не считать вышеупомянутого. Пони принесли мне исправный скафандр для наружных работ – по крайней мере, я помню, как они уговаривали меня в него влезть. А ещё я точно помню боль, когда рукав скафандра коснулся ожога на руке, от неё я мгновенно пришёл в сознание. И снова, когда Файрбол схватил меня за ту же чёртову руку, когда помогал перетащить меня из воздушного шлюза ровера в шлюз Дома.

А ещё помню как они несли внутрь Старлайт. И Драгонфлай. Меня это немного удивило. Я видел жучиху рядом с собой сегодня, но выглядит она не очень хорошо. Когда они только прибыли, её крылья блестели. Теперь же они больше не блестят, и мне кажется, что отверстия в ее крыльях и ногах стали немного больше.

Почему я так и не удосужился спросить, за счёт чего Драгонфлай вообще существует? Теперь единственная пони, у которой я мог бы спросить об этом, валяется в отключке.

Короче, могло быть и хуже. Я лишился скафандра, но это и так был дырявый скафандр, поэтому я о нем не сильно переживаю. Мне придется носить повязку на руке в течение нескольких недель, пока не заживёт ожог, от которого, кстати, могут остаться шрамы, похожие на шрамы от ветряной оспы. И мне придётся ограничить свою активность, доверив пони больше разных дел.

И Файрболу. Особенно Файрболу. Он сильно мне задолжал, и, как мне кажется, он это осознаёт, особенно учитывая, что это именно он принёс разогретый паёк. Не могу нарадоваться, что показал пони, как работает микроволновка.

Сейчас я собираюсь поесть и отдохнуть, после того как решу методом тыка, что мы будем глядеть из предоставленной Льюис кучи ТВ-дерьма 70-х годов. Смотреть сериал про киборга я сейчас не в настроении… А пони вряд ли понравятся ситкомы без музыки, пока у них так мало знания языка...

"Электрическая компания". Никаких описаний, кроме "PBS 1971-1977". Что ж, если это PBS2, то, под неё, вероятно можно неплохо вздремнуть.

Запись в журнале – Сол 41 (2)

Пони провели весь день вокруг моей койки, наблюдая за этим глупым, назидательным, подростковым шоу. Сдаётся мне, оно войдёт в нашу ежедневную программу. Возможно, до “Семейки Партридж”. А может быть даже вместо Партриджей.

И только что проснулась Старлайт. Она с трудом перевернулась на бок, чтобы тоже видеть экран. Бедняжка, она выглядит совершенно выжатой, но она бурчит мне на ломаном английском, чтобы я перестал печатать и показывал кино дальше.

Я думаю, что всё будет хорошо. Но, возможно, это всё действие наркотиков.

Примечания:

Эта травма куда серьёзнее всего, что Уотни испытывал в книге, если не считать его взлёт на МВМ с ускорением в 12g.

Сам по себе перхлорат калия никогда бы не взорвался. Перхлорат магния... скорее всего нет, если только при идеальных условиях. И они точно не включали бы в себя "заметно увлажнённый", но... ладно.

И, конечно же, стоит напомнить людям, что КПЧ настолько наплевательски относится к технике безопасности, что сотрудник НАСА, ответственный за оную, должен будет заранее написать завещание на случай сердечного приступа, прежде чем идти знакомиться с текущим положением дел. Огнеопасные пакеты для рационов — это далеко не самое худшее.

Некоторые вещи из этой главы будут объяснены позднее, но более внимательные читатели и сами смогут сложить два и два.

И да, психологические исследования показали, что чем вы умнее, тем труднее вам изменить свое мнение или планы на основании новой информации. Этот вид глупости встроен в человеческий мозг и, судя по всему, в мозг пони тоже. Я полагаю, что это очень типично для любой формы жизни, которая думает так же, как люди.

1 ↑ "Генерал Ли" – драндулет из фильма "Придурки из Хаззарда", у него был особенный гудок https://youtu.be/ghBhvX_tENM

2 ↑ PBS нам известна разве что по "Улице Сезам" (Прим.пер.)

Сол 42

– Здравствуйте, – сказала Кэти Уорнер, используя своё выражение лица "Серьёзная Озабоченность" на четырёх миллионах зрителей по другую сторону объектива камеры. – Спасибо, что присоединились к нам. Сегодня вечером на "Отчётах об Уотни и компании": обновленная информация о том, что же произошло в зоне "Эпсилон". Каково текущее состояние Марка Уотни? И почему его инопланетные гости так интересуются грязевым вулканом?

– Моим первым гостем на сегодня, с которым мы обсудим последние новости с поверхности Марса, будет доктор Венкат Капур, глава марсианских программ НАСА. Как всегда, доктор Капур, большое вам спасибо, что пришли к нам.

– Всегда приятно пообщаться с тобой, Кэти, – ответил Венкат.

– Я уверена, что наши зрители уже знают о новой строке, добавленной к сообщению Уотни азбукой Морзе, – продолжила ведущая: – "Сол 42, ожоги, лечусь". Что это означает в контексте выживания Марка Уотни на Марсе?

– Для начала, я бы хотел сказать, что все мы с облегчением узнали, что он жив. Марк Уотни демонстрирует исключительную стойкость перед лицом непреодолимых трудностей, и мы считаем, что каждый день выживания в крайне враждебной обстановке – это победа.

– Но это указание на ожоги, – взволновано произнесла Кэти. – Разве это не значит, что он был застигнут извержением вулкана в зоне "Эпсилон" два дня назад?

– Позволь мне поправить тебя, Кэти, – ответил Венкат. – Мы вообще не знаем, было ли это извержением вулкана. Мы видели небольшой шлейф дыма, это правда, и что-то, что там случилось, заставило Марка и его инопланетных друзей срочно эвакуироваться. Но мы увидели лишь небольшой выброс тепла при помощи инфракрасных камер спутников, а спектральный анализ дыма показывает в основном газообразные соединения хлора и кислорода. Ни сульфидов, ни пепла, ни метана, ни угарного газа – ни одного из тех газов, которые обычно ожидаешь увидеть в вулканическом шлейфе.

– Но в зоне "Эпсилон" явно было какое-то извержение, – повторила Кэти.

– Мы всё ещё пытаемся выяснить, что там произошло, – подчеркнул Венкат. – Новая записка Марка дает нам ещё одну крупицу информации: что бы это ни было, оно его как-то обожгло. Таким образом, была вовлечена высокая температура, возможно, извержение какого-то типа, о котором мы не знаем, возможно, выброс пара, возможно, пожар оборудования, или, может быть, какое-то марсианское явление, которое мы ещё не встречали и не понимаем. В конце концов, мы ещё многого не знаем об этой планете.

– Означает ли эта травма сильное снижение шансов Уотни выжить до прибытия миссии по пополнению запасов?

– Нас обнадёживает тот факт, что Марк смог сам выложить новое сообщение. Инопланетяне помогали ему собрать камни, но он явно был снаружи и сам занимался работой. Это подразумевает, что травмы не являются ни опасными для жизни, ни причиняющими ему долговременный вред, и что он, скорее всего, в скором времени полностью восстановится.

– Кстати об инопланетянах, – продолжила Кэти, – Мы заметили, что на сегодняшних фотографиях рядом с Уотни появились только два инопланетянина. Двое других были сфотографированы идущими к зоне "Эпсилон" с каким-то большим обломком, скорее всего, от их корабля.

– Да, это верно, – ответил Венкат. – Мы знаем, что одним из тех, кто отправился в зону "Эпсилон", был инопланетянин, которого мы называем “Высокий парень”. Но мы не знаем, был ли другой “Оранжевым Лидером” или “Оранжевым Хаосом”. Как вы видите на сегодняшней фотографии, кто бы из них не отправился в зону "Эпсилон", другой был с Уотни. Основываясь на поведении, которое можно отследить по фотографиям, мы уверены, что второй инопланетянин с Уотни – это “Белая наседка”. “Белая коробочка”, похоже, сегодня Дом не покидала.

Пока журналистка и её гость разговаривали, на огромном экране позади них появилась инфографика, на которой были перечислены имена пришельцев.

ВРЕМЕННЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ ПРИШЕЛЬЦЕВ, ПРИНЯТЫЕ В НАСА

ВЫСОКИЙ ПАРЕНЬ – белый скафандр, двуногий, отбрасывает более длинную тень, чем Уотни

ОРАНЖЕВЫЙ ЛИДЕР – оранжевый скафандр, всегда впереди при движении пешком на большие расстояния

ОРАНЖЕВЫЙ ХАОС – нет повторяющегося шаблона поведения

БЕЛАЯ КОРОБОЧКА – белый скафандр, часто стоит рядом или переносит какой-то прямоугольный предмет

БЕЛАЯ НАСЕДКА – обычно держится как можно ближе к другим, чаще всего к Белой Коробочке

– Как вы думаете, Коробочка получила аналогичные травмы, что и Уотни? – спросила Кэти.

– У нас недостаточно данных, – пожал плечами Венкат. – Это может быть связано, а может быть и нет. Нам действительно удалось получить изображение инопланетян, несущих Оранжевого Хаоса из ровера в Дом на 40-й сол, так что, вполне возможно, её доставили таким же образом. Мы не видели, как переносили Марка, но, скорее всего, с ним поступили аналогично.

– Существуют некоторые предположения, – продолжила Кэти, – что неуверенное движение ровера во время эвакуации на сороковой сол из зоны "Эпсилон" объясняется тем, что ровером управлял инопланетянин. Можете что-нибудь сказать об этом?

– Маловероятно. Мы считаем, что это возможно, но маловероятно. До сорокового сола Уотни всегда был последним, кто садился в ровер и первым, кто его покидал, что соответствует предположению, что он всегда был водителем. Мы видели, как инопланетяне сами пользуются воздушными шлюзами, но никогда не пользовались ровером до сорокового сола. И у нас нет прямых доказательств того, что они управляли им тогда. Поэтому мы готовы предположить, что, несмотря на все травмы, которые он получил, Уотни ехал домой сам.

– Таким образом, неуверенное вождение было связано с травмами? Или шоком от извержения?

Венкат снова пожал плечами.

– Мы можем только предполагать. Но подумайте сами. Для того, чтобы Уотни мог получить ожоги, либо его скафандр должен был выйти из строя крайне специфичным образом, либо что-то очень горячее должно было его прожечь. Скафандр огнестойкий и имеет сложную систему терморегуляции, чтобы предотвратить воздействие экстремальных температур на астронавта. Так что, если мы предположим пробоину в скафандре, то мы также должны предположить декомпрессию и недостаток кислорода. И всё же, несмотря на все эти факторы, Уотни смог добраться до ровера и активировал экстренное шлюзование, прежде чем потерял сознание. Это потребовало бы почти сверхчеловеческих усилий.

Доктор Венкат сделал небольшую паузу.

– Итак, учитываем эти предположения. Он в ровере, приходит в себя после декомпрессии и повторного восстановления давления. Вероятно, он хотя бы на короткий период потерял сознание. И он как-то получил ожоги. При таких обстоятельствах нет ничего удивительного в том, что его вождение было немного странным. Было бы куда удивительнее, если бы это было не так.

– А теперь к главному вопросу, – предупредила Кэти. – Почему Уотни и инопланетяне так интересуются зоной "Эпсилон"?

– Предположительно, они считают, что там есть что-то ключевое для их выживания. Одна из теорий, которые мы рассматриваем, заключается в том, что на их корабле был некий жизненно важный предмет, способный их спасти и улетевший далеко за пределы основного поля обломков. Предмет, который, по их мнению, будет полезен или пригодится в будущем, и что он взорвался буквально у них в руках, когда они его нашли. Но пока мы не получим какую-то новую информацию, это не более чем одна из теорий.

– И последний вопрос, – сказала Кэти. – Можете ли вы дать нам обновлённую информацию о планах по спасению Марка Уотни и пришельцев?

– Ну, насчет инопланетян, – сказал Венкат, слегка улыбаясь, – вам придётся спросить у их главы марсианских операций, кто бы он ни был и где бы ни находился. Мы же всё ещё работаем над деталями возможной спасательной миссии, но в то же время мы формируем серию миссий по пополнению запасов. SpaceX перепрофилировала два своих “Red Falcon”, которые были запланированы в качестве миссий предварительной доставки грузов для "Арес IV", и мы надеемся, что эти носители будут готовы в течение ближайших пяти месяцев. Их и “Дельты-IX”, которую мы позаимствуем у миссии "Eagle Eye 3", должно быть достаточно, чтобы отправить три разных зонда с годовым запасом продовольствия для всех шести существ на Марсе, плюс две запасные радиостанции для Дома.

– Продовольствие для всех шестерых?

– Да, – подтвердил Венкат. – Мы знаем, что инопланетяне съели некоторую часть пищевых рационов Уотни. Основываясь на его первом сообщении, мы выяснили, что он отдал им все свои вегетарианские блюда и, очевидно, ничего, кроме них. Таким образом, в настоящее время мы предполагаем, что все пять инопланетян являются вегетарианцами и могут безопасно питаться растительно-белковой пищей, включённой в запас экспедиции "Арес III". Большая часть того, что мы отправим, будет такой же.

– Надеюсь, с кетчупом?

– Определенно, море кетчупа, – усмехнулся Венкат. – И острый соус в придачу.

– Спасибо, доктор Капур.

– Приятно было пообщаться.

Кэти обратила свое внимание на камеру.

– Когда мы вернёмся после рекламы, наш гость-вулканолог постарается объяснить вероятное происхождение ледяного вулкана, который мы называем зоной "Эпсилон", а приглашенный биолог выдвинет предположение, что могут скрывать скафандры пришельцев… Всё это после рекламной паузы.

Примечания:

Мне кажется, что глава не нуждается в пояснениях. Вот как выглядел “Бум!” с Земли.

Сол 43

Запись в журнале — Сол 43

Рука болит и чешется под повязкой так, что просто пиздец, но я не могу даже коснуться её. Я отказался от волшебных пилюль пони и не испытываю никаких симптомов ломки, за исключением неприятного напоминания о том, что аспирин нихрена не помогает.

Но выживание требует, чтобы я оторвал свой зад от койки и приступал к работе. То же самое и со Старлайт, которая, очевидно, всё ещё находится в плохой форме, но всё равно не сидит на месте. Спитфайр злится на нас обоих, особенно на единорожку, после того как та прокралась мимо неё, чтобы сделать мне магический передатчик в скафандр, который позволяет подключаться к их сети связи. Он состоит из магической батарейки размером с кирпич, которую они добыли где-то в глубинах корабля, зачарованного драгоценного камня из сегодняшнего обеда Файрбола и ещё какого-то хлама. Причем подразумевается, что всё это я буду таскать под скафандром, но, тем не менее, передатчик работает.

Когда Спитфайр узнала, чем мы собираемся сегодня заняться, она чуть не врезалась головой в купол – так сильно она хлопала крыльями. Ну, прямо как курица-наседка. Пегаска хотела посадить нас под домашний арест, но мы настояли на своём: или все работают, или все умирают. Рационы питания для пони и так сильно ограничены, а после того, как они кончатся, я смогу лишь на несколько дней отодвинуть начало голода. Единственный способ, которым можно получить урожай вовремя – посадить его прямо сейчас.

Произошедший в сол 40 "большой бум!", возможно, привлёк внимание НАСА, поэтому вчера я добавил пару слов к моей докторской диссертации, написанной азбукой Морзе. Правда, "ожоги, лечусь" заставит НАСА поволноваться, если они, конечно, это прочитают. Но, если они уже прочли моё старое сообщение, прежде чем заметить дым, выходящий из пещеры, то моё молчание заставит их волноваться куда больше.

Конечно, есть шанс, что они не видели ни того, ни другого. Каким бы сильным ни казался перхлоратный взрыв вблизи, в масштабах поверхности Марса он был меньше комариного пука. Им нужно было смотреть прямо на зону "Эпсилон", чтобы хоть что-то заметить. Через час после взрыва там уже не на что было смотреть. Но шанс есть, так что я обновил свой камне-блог.

Сегодня было удвоение земли – возможно, последнее, но, определённо, самое амбициозное. Вся земля в Доме и аварийных палатках теперь плодородна, но нам нужна начальная порция почвы для пещерной фермы, при условии, что с ней не случилось ничего непоправимого. Сегодня Файрбол таскал почву большими контейнерами для образцов на понячий корабль для хранения. Теперь там есть воздух и тепло, благодаря их системе жизнеобеспечения и электричеству Дома. Тепло генерируется одним из обогревателей, который они оставили внутри, так что почвенные бактерии там выживут. Тем временем Черри, Драгонфлай и Спитфайр натащили внутрь Дома ещё больше марсианского грунта, чтобы заменить почву, отложенную для пещеры.

По идее, я должен был им помогать с удвоением, но у меня были другие дела. Кроме того, я решил, что Спитфайр будет просто счастлива, если я не буду шляться там, где всяческие человеческие микробы, понячьи микробы, драконьи микробы, кем-бы-там-ни-была-Драгонфлай-евские микробы смешиваются и носятся в воздухе. И она, кстати, права в своём желании убрать меня оттуда. Ожоги крайне подвержены различным инфекциям. Я могу подцепить столбняк, кишечную палочку, некротический фасцит или какой-нибудь волшебный супер-жукопоньский грипп, который оставит меня абсолютно здоровым, только волосы у меня позеленеют, а руки отвалятся без всякой видимой причины.

А это серьёзная проблема. Если мои руки отвалятся, НАСА выпнет меня из космической программы под зад ногой, и я окажусь не просто брошенным на Марсе, а брошенным на Марсе безработным. Я лишь надеюсь, что смогу заставить отдел по делам безработных перевести мне пособие прямо сюда, потому как не думаю, что у моего банка тут поблизости есть филиал.

Ладно, шутки в сторону. Да, я провёл пару дней, переживая о межвидовых инфекциях, “Войне Миров” Уэллса и всяком прочем дерьме. Но я не упомянул об этом здесь по той же причине, по которой в конце концов смирился: мы все живём сейчас в Доме, поэтому неизбежно, что мы будем подвергаться воздействию бактерий друг друга. С этим ничего не поделаешь, даже если бы мы не месили каждую неделю общее дерьмо, чтобы создать плодородную почву для нашего будущего урожая. Мы либо рискуем умереть от болезней, либо гарантированно умрём от голода, если не будем трудиться вместе и делать всё возможное для спасения наших задниц.

Пока всё идёт достаточно хорошо. Старлайт продолжает доводить себя до изнеможения, у Драгонфлай тоже, похоже, завод кончился, ну а я обжёгся, как какой-то глупый супергерой, однако никто по-настоящему не заболел. Экипаж "Арес III" находился в строгом карантине в течение двух недель до старта специально для того, чтобы исключить большинство заразных болезней, которые могли привести к срыву полёта и прервать миссию. Возможно, пони делали что-то подобное, а может быть, волшебным понячьим руко-ядным микробам, не нравится вкус бедного немагического Марка.

Но принимать неизбежный риск – это одно, а бездумно искушать судьбу – совсем другое. Даже если все бактерии, которые остались с нами, это хорошие, полезные бактерии, хороший микроб, оказавшийся не в том месте, может быть столь же опасен, как и изначально патогенные виды. Поскольку сегодня воздух в Доме ими кишмя кишел, моя обожжённая рука получила свежую, стерильную повязку, и мы со Старлайт отбыли в пещеру.

Мой лётный скафандр восстановлению не подлежал, что, собственно, и не удивительно. Правый рукав сгорел полностью, если не считать электроники. То же самое произошло с большей частью торса. Шлем ещё можно использовать, как и левую перчатку, если я вдруг порву оставшуюся. Система жизнеобеспечения обгорела и, вероятно, сломана, но я мог бы использовать её как источник запасных частей, если в том возникнет необходимость. У меня всё ещё есть скафандр для наружных работ, который выполнен из более прочных материалов, чтобы противостоять суровым условиям пребывания на планете, вместо относительной безопасности космического корабля. И если вдруг всё пойдет совсем плохо, то у меня есть ещё несколько скафандров для наружных работ моих товарищей по команде.

Вокруг всё ещё разбросано немало перхлоратов. Взрывом их рассеяло настолько, что после того, как топливо исчезло, температура быстро упала ниже температуры возгорания. То, что осталось, можно легко убрать. Примерно четверть того, что мы раскидали по холму, уже сдуло или присыпало песком. Ну и скатертью дорога. Если я придумаю какой-нибудь безумно самоубийственный план выживания, который потребует наличие твердотопливного ускорителя, то попрошу Старлайт повторить это заклинание, но до тех пор не хочу больше видеть даже крупицу чистых перхлоратов.

Но мы пришли сюда вовсе не по этой причине. Я и так уже знал всё это из отчёта, который нам предоставили Черри и Файрбол. Целью сегодняшнего визита была проверка пещеры на герметичность.

Когда мы вошли в неё, то несли с собой магическую батарею и пару десятилитровых баллонов с сжиженным углекислым газом, которые нам заполнила топливная установка посадочной ступени МВМ. Конечно, для пещеры это было всё равно что пёрнуть на ветру, давление изменилось бы примерно так же. Внутренний объём по примерным прикидкам составляет от 10 000 до 50 000 кубометров, а двадцати литров жидкого CO2 хватит, чтобы заполнить лишь сорок кубометров при давлении в одну атмосферу. Если выпустить их все в пещере, то существующее атмосферное давление повысится аж до целых 0.68 килопаскалей, со стандартных для Марса на такой высоте и в это время года 0.63 килопаскалей. (Давление внутри Дома составляет одну атмосферу, такое же, как на Земле на уровне моря, что немногим больше 100 килопаскалей.)

Но Старлайт сказала, что этих баллонов хватит, и, думаю, она была права. Единорожка использовала мана-батарею, чтобы создать два непроницаемых для газа силовых поля, запечатывая пещеру с двух сторон на расстоянии, достаточном, чтобы мы оба могли стоять между этими полями. Я открывал/закрывал клапан на баллонах с CO2 и следил за показаниями датчика в скафандре, чтобы область в нашем срезе пещеры находилась под давлением в 10 килопаскалей или в четырнадцать раз выше нормального атмосферного давления на Марсе).

Так мы и шли вдоль пещеры, проверяя её на трещины. Старлайт с самого начала не особо уверенно стояла на ногах, а к тому времени, когда мы добрались до конца пола, засыпанного грунтом, она уже была готова снова потерять сознание. Тем не менее, она использовала последние крохи магии, а я весь оставшийся СО2, чтобы получить показания и у дальнего конца пещеры. В общем, и единорожку, и батарею я нёс к роверу на руках. За пустыми баллонами вернусь завтра.

Новости на самом деле довольно хорошие. Я бы даже назвал это подозрительно хорошими новостями. Недалеко от входа пещера протекает как сито, но Старлайт говорит, что она сможет это исправить, когда пони будут устанавливать шлюз, что в идеале случится завтра. И есть ещё одна существенная утечка у задней стенки, почти в середине холма. Но большая часть пещеры герметична. Я не знаю, из-за вечной мерзлоты это, или из-за слежавшейся почвы поверх пещеры, а может, утечки слишком малы, чтобы Старлайт или датчики моего скафандра могли их обнаружить. Но это значит, что после нескольких сеансов магической сварки, пещера будет держать воздух.

И, занявшись подсчётами, я только сейчас начинаю понимать, сколько же воздуха потребуется. НАСА предоставило нам 350 литров сжатого кислорода и азота. Этого достаточно для создания давления в одну атмосферу в роверах, скафандрах и внутреннем пространстве Дома объёмом примерно в 240 кубометров, плюс остается значительный запас, но это капля в море для пещеры.

Предполагая объем в 25 000 кубических метров от входа до задней стенки, потребуется 12500 литров сжиженного воздуха, чтобы поднять там давление до одной атмосферы. Максимальное количество кислорода, которое я могу безопасно транспортировать за один раз, составляет пятьдесят литров, и для его замены требуется семьдесят пять часов работы топливной установке МВМ, плюс чёрт его знает сколько времени необходимо оксигенатору для превращения углекислого газа в кислород. Если бы я должен был заполнить пещеру сам, то у меня кончилась бы еда задолго до того, как воздуха стало бы достаточно для выращивания хоть чего-то.

К счастью, мне этим заниматься и не нужно. Система жизнеобеспечения понячьего корабля прекрасно работает, и она напрямую связана с атмосферой их родного мира. То, что заняло бы  у меня больше года, можно будет сделать за считанные часы. Ещё лучше то, что их система также обеспечивает уровень углекислого газа как на Земле (ну, почти… 0,028% CO2 вместо наших 0,045% из-за глобальной загазованности, но это всё ещё достаточно для растений). Так что нам потребуется куда меньше привносить туда марсианской атмосферы.

(Интересный факт: растения выделяют почти столько же углекислого газа ночью, сколько поглощают в течение дня! Фотосинтез превращает окись углерода и воду в кислород и сахар, но ночью метаболизм растений меняет направление и использует сахар для жизни и роста. Вот почему на Земле всё ещё так много зелёных растений, не требующих уровня СО2 в атмосфере, который убил бы большинство животных. Но, как только мы начнем тут работать с растениями в полную силу, это небольшое различие в балансе поглощения сожрёт всё, что пришельцы и я сумеем внести своим собственным дыханием, так что для того, чтобы наш урожай сумел созреть и был хорош, нам придётся время от времени делать затяжечку-другую из марсианского бонга).

Во всяком случае, сейчас мы вернулись в Дом, и удвоение земли, вероятно последнее, что мы собираемся тут проделать, уже закончилось. Драгонфлай, благослови Господь её перфорированное сердце, только что отвлекла Спитфайр разговорами, чтобы та не вилась стервятником над кроватью Старлайт. Я должен сделать что-нибудь хорошее для этой жукопони. Но сначала мои три четверти ужина, а затем вечерний просмотр серий удивительного качества.

Мы начали смотреть "Электрическую Компанию". Конечно, мой разум всё ещё взорван тем фактом, что Морган Фриман когда-то был молодым. И, видимо, хиппи. Или битником. Или хиппи-битником. Или ещё кем. Интересно, напишет ли жукопони продолжение своего фанфика, в котором Придурки спасают Изи Ридера из лап Босса Хогга? Я уверен, что с такой идеей не должно возникнуть проблем.

Это сарказм, кстати.

Примечания:

Времени на примечания нет.

Сол 44

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 41

"Арес III" Сол 44

Несмотря на то, что грузовой шлюз "Амицитас" был продуктом самой передовой металлургии Эквестрии и спроектирован таким образом, чтобы противостоять силам, возникающим при входе в атмосферу, аварийных посадках и катастрофах, постоянно устраиваемых чейнджлингами, он всё ещё не был неразрушимым. А, учитывая сложившиеся обстоятельства, шлюз в прямом смысле слова был незаменим. Его нельзя было просто доволочь по песку, затянуть вверх по склону и забить в жерло пещеры. С ним надо было обращаться крайне аккуратно.

Вот почему Старлайт пролевитировала его на грузовую платформу марсохода, и почему Спитфайр и Драгонфлай, надёжно привязав его, ехали снаружи. И почему Марк ехал вдвое медленнее, чем мог бы, потратив на дорогу от Дома до пещеры больше часа. И, поскольку Старлайт нужно было сохранить магию для последующего заклинания запечатывания, тяжеленный шлюз волокли вверх по склону три самых сильных существа, используя руки и копыта.

Руки, копыта и очень, очень ноющую спину – Черри Берри с самого крушения так отчаянно не скучала по повышенной силе, которую давала ей магия земных пони.

– Командир, – тихо сказал Файрбол со своего конца, – уверен, я мог бы унести это сам, если вы просто…

– Заткнись, – выдохнула Черри Берри из-под двух тонн металла. – Двигай… ногами.

– Да, мэм, – ответил дракон.

Он стал очень тихим после взрыва… чему Черри была только рада. Она не знала, было ли это из-за чувства вины или из-за того как эпично она всыпала Файрболу при разборе полётов, но это было и неважно. Если инцидент научил его быть более осторожным, это уже было фантастикой. Но прямо сейчас, когда почти половина веса шлюза покоилась на её собственной спине немилосердно давя через рюкзак, набитый хрупким оборудованием и скафандр, она была не в том настроении, чтобы это оценить.

– Не прафе во, – вмешался Марк, пытаясь поднять повыше свою часть шлюза. 

Голос инопланетянина тоже сейчас раздражал Черри. Марк все больше и больше использовал этот покровительственный тон в разговорах с пони. Земнопони подозревала, что он даже не замечает, как делает это. Но таким же тоном взрослые разговаривали с детьми в "Партриджах" и аналогично в "Электрической компании" (хотя и в меньшей мере). Никто не оценит такое обращение, пусть даже на незнакомом языке. И Черри меньше всего готова была терпеть подобное от высокого двуногого, который, скорее всего, и пяти минут бы не сдюжил, будучи запряженным в телегу.

Да, Файрбол, вероятно, мог бы нести весь шлюз на спине, а Марк с Черри только бы придерживали его от опрокидывания. И человек, скорее всего, хотел лишь поддержать её своими словами. Но Черри уже задолбало ковыряться, если вежливо, в грязи. Она устала сидеть в стороне, надзирая за остальными, в то время как они большую часть времени занимались настоящей работой. Земнопони хотела сделать что-то сама, чтобы показать свою силу, свой опыт, свою ценность.

И вот она здесь, надрывает свой позвоночник, ноги и колени, таща в гору высокотехнологичную пустую металлическую коробку.

– Окей, стоп! – к настоящему моменту все пони выучили эти два слова на языке Марка, поэтому Спитфайр сказала их по-английски вместо эквестрийского. Она не знала слов для всего остального, поэтому продолжила на своем родном языке: – Парни, поднимайте! Вверх, Марк! Драгонфлай, вытащи Черри!

Вес со спины Черри исчез, в большей степени благодаря усилиям Файрбола, чем Марка. Земнопони плюхнулась на марсианский песок, пытаясь отдышаться, когда Драгонфлай схватила ее за передние ноги.

– Хорошая работа, босс! – сказала чейнджлинг, оттаскивая уставшую пони с дороги. – Так, я её вытащила!

– Ладно парни, опускайте потихоньку. Помедленнее, Марк! – закричала Спитфайр. С легким хрустом воздушный шлюз опустился, и Файрбол с Марком отступили. Человек слегка спотыкался и выглядел готовым растянуться вместе с Черри на песке.

"Ха, – подумала земнопони безрадостно. – Чем это он так вымотался? Я несла большую часть веса. На своих плечах. И на крупе. И на, ой-ёй-ёй, моей бедной спине".

Спитфайр оглядела её и неодобрительно покачала головой. 

– Видать, безумие Старлайт заразно, – проворчала пегаска. – Похоже, есть на этой планете что-то, что делает всех самоубийственно тупыми.

– Пещера готова? – выдохнула Черри, всё ещё не готовая встать на копыта. Может быть, Файрбол сможет отнести её обратно к роверу? Да, звучит как отличная идея.

– Мы собрали все кристаллы на шестнадцать копыт от входа, – отчиталась Спитфайр. – Сложили некоторые в коробки, чтобы забрать их с собой, но большинство просто останутся здесь и будут дожидаться, пока они нам не понадобятся.

– Хорошо, – прохрипела Черри. – Как Старлайт?

– Как обычно, выкладывается по полной, – проворчала пегаска. – В книге сказано, что после такого магического истощения ей полагается лежать в кровати минимум неделю. Она рискует заработать необратимые последствия, знаешь ли.

– Да, я знаю, – ответила земнопони. – Так же, как и все остальные. Мне говорили, что смерть тоже довольно необратима.

Черри застонала. Последняя фраза звучала очень уж в духе Кризалис. Не слишком ли долго она проработала на королеву жуков? Да, видимо, слишком. Земнопони могла видеть это по выражению лица Спитфайр, так как светоотражающее забрало шлема сейчас было поднято.

Черри наблюдала, как пегаска буквально проглотила ответ “Не умничай!” и заменила его на вынужденное "Да, мэм".

Как ни смущало её это "да, мэм" от бывшего командира “Вондерболтов”, Черри сейчас была слишком измотана, чтобы париться по этому поводу. Во всяком случае, сейчас, когда время уходило. Здесь не Эквестрия, и находиться целый день в скафандрах было нельзя. 

– Хорошо, – сказала Черри. – Убери меня с дороги и скажи Старлайт, что пора начинать магическое шоу.

Минуту спустя, прислонившись к Драгонфлай для устойчивости, Черри Берри наблюдала, как шлюз воспарил в воздух и полетел со всей доступной скоростью и точностью в устье пещеры, которое было специально расширено, выровнено и подкопано, чтобы он туда поместился. Конечно, Старлайт вовсе не красовалась – скорость была абсолютно необходима, чтобы сохранить энергию в мана-батарее для другого более важного заклинания.

Заклинания запечатывания были распространены среди наиболее опытных магов Эквестрии. Десятки различных заклинаний позволяли создавать магические двери, которые невозможно было открыть без правильного заклинания или пароля. К сожалению, как объяснила Старлайт, большинство из них здесь были бесполезны, потому что они на самом деле являлись лишь силовыми полями, требовавшими постоянной подпитки магией, которой просто неоткуда было взяться на этой Фауст забытой планете. Но было одно заклинание, о котором единорожка однажды прочитала в книгах Твайлайт и которое превращало в дверь сам дверной проём, изменяя полотно двери и стены вокруг него так, чтобы они выглядели, словно никакой двери и не было. Она сказала, что с небольшим изменением заклинание могло запечатать всё пустоты вокруг шлюза, сделав в процессе материал герметичным.

И, похоже, на этот раз Старлайт сумела создать заклинание с первой попытки. Черри чуть дар речи не потеряла, когда беззубый пещерный рот изогнулся и растянулся, почти как губы, продвигаясь сверху и снизу сквозь пыль и землю. Примерно через тридцать секунд пещера исчезла, по крайней мере, насколько можно было судить отсюда. На её месте теперь был гладкий склон с небольшой выемкой, из которой торчал выступ с врезанной в него большой металлической дверью.

Спитфайр, конечно же, провела всё то время, пока единорожка читала заклинание, рядом с ней. Черри могла слышать бурчание пегаски по коммуникатору скафандра: 

– Так, эти две пони на сегодня отработались, – сказала она, когда Старлайт наконец развеяла заклинание и сложилась, словно карточный домик. – Три, если и Марка посчитать. Файрбол, иди, забери Старлайт. Черри, я рекомендую перерыв на обед в ровере.

– Согласна, – сказала земнопони, всё ещё опираясь на Драгонфлай. – Сначала рабочие. Спитфайр, Файрбол. Драгонфлай, иди тоже поешь.

– Нет, мэм, – воспротивилась чейнджлинг. Черри почувствовала, как что-то постучало по её ранцу. – Мне нужно расстегнуть твой скафандр и убедиться, что ничего не сломано.

– Нет, – вздохнула Черри. – Мы со Старлайт скорее всего проведём остаток дня в ровере. Значит, мы пойдём последними, чтобы не путаться ни у кого под ногами.

– Тогда я останусь с тобой, – просто сказала Драгонфлай. – Скафандр это не то, с чем можно шутить.

– Хорошо. Пойдём последними. Спитфайр, вы с Файрболом едите вместе с Марком. Мы пока подождём снаружи.

Черри удалось сойти с холма самой, а не взгромоздившись на чью-нибудь спину. Лапы Файрбола были заняты Старлайт и магической батареей, а Марк держал руку на шлеме Спитфайр, чтобы сохранить равновесие. Пока земнопони могла идти сама, она не могла позволить себе обременять кого-то ещё.

Когда Марк, Файрбол и Спитфайр оказались в марсоходе, Черри дала знак Старлайт и Драгонфлай, чтобы они переключили связь на приватный канал. 

– Надеюсь, больше ты сегодня магичить не будешь? – спросила она. – Потому что тебе надо отлежаться, по крайней мере ради Спитфайр.

– Нет, не время отлёживаться, – сказала Старлайт слабым голосом. – Нужно ещё запечатать заднюю сторону пещеры. И ещё нужен свет. Если я сумею отрезать части от кристаллов на потолке, то смогу зачаровать их, чтобы они поглощали солнечный свет и переизлучали его в кристаллы, от которых они были отрезаны. Это древний трюк, использовавшийся для освещения в Кристальной империи. Он использует сам солнечный свет для поддержания заклинания – очень эффективно, если вообще заработает.

– Если?

Единорожка застонала. 

– Слушай, надо, чтобы оно заработало, ясно? У нас есть шесть осветительных приборов на корабле, по одной лампе в каждом, и четыре запасных лампы, которые сумели пережить крушение. Мы не можем использовать их, чтобы осветить пещеру. А базе Марка нужно всё его освещение для фермы, поэтому их мы тоже не можем забрать. И у меня не хватит магии, чтобы превратить крышу пещеры в гигантский воздухонепроницаемый световой люк. – Старлайт вздохнула. – Но я могу закончить солнечное заклинание и завтра, а после зачарования, разложить их сможет любой пони. Может быть, после этого уже и можно будет отдохнуть.

– Хорошо, – кивнула Черри. – Это всё завтра, пока мы будем рыхлить грунт и готовить систему обогрева. А с послезавтра из дома ни копытом.

– Прошу прощенья? – решила уточнить Драгонфлай. – Что это ещё за "мы"? Тебе тоже нужно отдохнуть, босс.

– Нам нужна земнопони, чтобы тащить плуг, – простонала Черри.

– Мы что-нибудь придумаем, – не унималась чейнджлинг. – Тебе следует отдохнуть.

– Мне нужно сделать свою часть работы, – настаивала Черри.

Драгонфлай покачала головой в шлеме. 

– Черри, тебе не нужно ничего нам доказывать, – сказала она. – И уж точно не мне. Мы работаем вместе четыре года. Мы знаем, что ты делаешь свою работу. Ты всегда её делаешь.

– Моя работа – вернуть вас всех домой, – сказала Черри. Она махнула копытом, обводя марсианский пейзаж, небольшие насыпи вокруг древних ледяных вулканов и скальные обнажения, усеивающие оранжевый горизонт. – Это дом? Нет. Тогда моя работа ещё не закончена.

– На сегодня закончена, босс, – тихо сказала Драгонфлай. – На сегодня мы можем идти отсюда. Просто расслабься.

Несколько минут они простояли в дружественном молчании, пока Черри не сломала его, спросив: 

– Как дела с питанием?

– До сих пор пузо к хребту прилипает, – призналась чейнджлинг. – Превращение в того человека с фотографий и из фильмов о команде Марка отняло у меня больше, чем я ожидала. И я не могла питаться от него в таком состоянии. Он очухивался и отрубался, как та птичка в ихних немецких часах.[1]

Драгонфлай покрутила копытом возле шлема, чтобы показать неадекватность Марка в тот момент и продолжила:

– Стать тем человеком было единственным способом заставить его меня услышать. И не думаю, что я смогла бы его одурачить, будь он в здравом уме. Я вообще не могу имитировать её голос по тем отрывкам, что мы видели.

– Как далеко ты продвинулась в изучении его языка? – вмешалась Старлайт.

– Мне кажется, не сильно меньше твоего. У меня больше свободного времени, чем у всех вас, поэтому я провожу много времени рядом с Марком. И помни, я была одним из лучших воинов и инфильтраторов королевы в старые недобрые времена. Изучение того, как говорят твои жертвы, это основной навык для инфильтраторов. Он помогает не нарушать маскировку, – чейнджлинг самодовольно ухмыльнулась и добавила: – Пока вы все смеялись над глупыми людьми или пели слова, которых не понимаете, я работала.

– Хорошо. Это может помочь нам остаться в живых, – вздохнула Черри. – Как думаешь, ты сможешь его заставить устроить нам больше уроков языка? Это его новое глупое шоу хоть и помогает с произношением и письмом, но нам всё ещё не хватает словарного запаса.

– Может быть, – протянула Драгонфлай. – У меня не будет проблем с тем, что я от него питаюсь?

Земнопони фыркнула. 

– Мы и так знаем, что ты уже это делаешь, – сказала она. – Только не высоси его досуха. Я заметила, что у него кружилась голова пару раз, когда ты подходила слишком уж близко.

– Прости. Но я никогда не думала, что эта форма, – указала на себя Драгонфлай, – может показаться кому-то милой. Ну, кроме, разве что, Ад Астры. Но это ведь сумасшедший кантерлотский энтомолог. Ну, в общем, такое встречается достаточно редко.

Дверь воздушного шлюза ровера начала цикл шлюзования, и Черри жестом пригласила остальных вернуться на общий канал. 

– Эй, все, для начала групповые объятия для Драгонфлай, прежде чем мы отправим вторую смену на обед.

Черри почти ожидала, что Файрбол скажет что-нибудь о ленивом жуке или Спитфайр сделает замечание о том, что Драгонфлай скоро совсем растолстеет. Вместо этого все, что она получила, было "Да, мэм". Неделю назад Черри была бы рада обойтись без очередного скандала и неизбежного спора. Теперь она хотела, чтобы споры и настроение, которое они несли, вернулись.

В почти светлый марсианский полдень тёмная тень всё ещё парила над потерпевшими крушение, и Черри Берри не знала, что с этим делать.

Примечания:

Проблемы с уверенностью в себе у Черри Берри продолжаются.

Драгонфлай продолжает всеми манипулировать.

Файрбол всё ещё испытывает чувство вины.

1 ↑ Имеются в ввиду "часы с кукушкой" – один из предметов национальной гордости нормального немца наряду с пивом и БМВ. (Прим. пер.)

Сол 45

Запись в журнале – Сол 45

Ещё один долгий день, полный физического труда, и ещё на день ближе к высадке нашего будущего урожая. Сегодня надо было разрыхлить почву, и все мы занимались именно этим, кроме Старлайт. Она сделала эту очень хитрую штуку с кристаллами на потолке – срезала с некоторых наиболее крупных верхушки, нарезала их в этакие аккуратные цветочки и зачаровала на передачу фотонов. Спитфайр вынесла их наверх и выложила прямо над пещерой, так что теперь тут гораздо больше света, чем я ожидал. Старлайт попыталась объяснить – что-то там о дополнительной площади кристаллов, вырезанных в форме цветка – но пегаска отправила её обратно в ровер, прежде чем единорожка успела закончить.

Пони справились с рыхлением грунта куда лучше, чем я ожидал. Конечно, заклинание Старлайт дало хорошую фору, обеспечив множество микроскопических пустот, которые уменьшили плотность слежавшихся пыли и песка так, что наша самодельная борона (больше напоминающая волокушу) неплохо в них зарывалась. Нам с Файрболом это тоже помогло с рытьём канавок для реализации замечательной идеи пони по отоплению пещеры.

На Земле, когда вы погружаетесь на определённую глубину, всё вокруг начинает нагреваться. У нашей планеты тонкая кора и много внутреннего тепла. Если на Марсе и осталось какое-то внутреннее тепло, то он очень хорошо его скрывает. В пещере на самом деле даже немного холоднее, чем снаружи. А поскольку она, в основном, погребена под камнями, песком и слоем вечной мерзлоты, то попытка согреть внутреннее пространство означает борьбу с одним из самых эффективных термостатов за все времена.

Решение пони? Водяное отопление.

Позвольте мне объяснить их логику. Корабль пони для обогрева внутренних отсеков в основном полагался на свою систему жизнеобеспечения. На корабле было всего несколько аварийных обогревателей, и, когда я их проверил, оказалось, что они жрут электричество как не в себя. Такое ощущение, будто они просто взяли первые попавшиеся обогреватели на блошином рынке и воткнули их в свой корабль. Каждый из них потребляет почти по 200 Ватт. Но мы их всё равно тоже используем, потому что нам нужно всё тепло, какое сможем получить.

Я мог бы вытащить более крупные обогреватели из роверов, но они нужны нам, чтобы не замёрзнуть по дороге в пещеру и обратно. Кроме того, даже для небольших понячьих обогревателей потребуется аж восемь солнечных панелей из Дома плюс водородный топливный элемент, чтобы они работали и ночью. Больше обогревателей ставить нельзя, иначе запас мощности Дома опустится ниже безопасного уровня, а на это я пока пойти не готов.

Система подачи воздуха с понячьего корабля снова работает, и я даже воспользовался ею в Доме, чтобы отключить все свои воздушные системы и провести полную диагностику. (Кстати, всё в пределах нормы). Это означает, что мы можем установить коробку жизнеобеспечения в пещере и использовать её, чтобы наполнить там всё тёплым понячьим воздухом. Проблема решена, верно?

Ну, не совсем. За этой первой камерой находятся сотни метров пещер из слившихся жеод, которые смогут служить источником еды Файрбола в течение следующих четырёх лет. Кроме того, высота пещеры превышает несколько метров в самой высокой точке. Тёплый воздух будет попадать в пещеру, подниматься к потолку, охлаждаться под сводом, опускаться вниз, замораживая посевы, и мы нихрена не сможем с этим сделать.

Энтропия – суровая хозяйка, парни, и даже если вам предлагают бесплатный ланч, помните: ланчей даром не бывает. Всё, что мы можем сделать, это собрать самодельный занавес из теплоизоляции понячьего корабля, повесить его поперёк входа в следующий зал и надеяться на лучшее.

Но, помимо воздуха, система жизнеобеспечения снабжает пони ещё и водой, как холодной, так и горячей, потому что пони  используют именно горячую воду для приготовления и разогрева пищи в полёте. Пони держали канал горячей воды отключенным, потому что до сих пор нам нужна была только холодная вода, да и объём горячей составляет хорошо если пятую часть от холодной.

Вы спросите, почему так? Потому что, хотя на корабле и было только несколько аварийных обогревателей, на нём было множество трубопроводов охлаждения. В космосе у вас нет воздуха или воды для выравнивания разницы температур. Одна сторона вашего корабля жарится на солнце (если вам повезло оказаться поблизости от солнца), в то время как другая сторона замерзает в тени. Этот перепад температуры вреден для оборудования и может даже быть опасен для экипажа, поэтому с ним давно научились бороться разными методами. Теплоизоляцией, например, или даже старым добрым вращением корабля, которое применяли ещё на "Аполлонах". Но в данном случае пони решили сделать систему теплообмена, спрятанную между внешним корпусом и герметичными отсеками, и всё это хозяйство снабжалось жидкостью из корабельной системы холодной воды.

Вода, определенно, не тот хладагент, который выбрало бы НАСА. Есть много химикатов, которые имеют более широкий диапазон температур, в котором остаются жидкими, и куда большую эффективность теплообмена. Но у пони есть столько воды, сколько они захотят, у них есть возможность практически без усилий пополнять её в полёте, если возникнет утечка, и, очевидно, с другими вариантами подобное провернуть не получится. (К тому же, я не могу избавиться от чувства, что Драгонфлай или Файрбол могли бы испытать соблазн хлебнуть теплоносителя из магистрали).

Как результат, у нас есть несколько десятков метров труб с фитингами, предназначенными для подключения к раздаточному патрубку холодной воды системы жизнеобеспечения. И сегодня Драгонфлай собрала из них длинные трубы, а мы с Файрболом закопали их больше чем на полметра в землю. С одного конца из земли торчит штуцер для подключения ящика системы жизнеобеспечения, а с противоположной стороны поставили кран – он будет постоянно приоткрыт, позволяя воде циркулировать через систему, а излишки будут использоваться для полива сельскохозяйственных культур или просто стекать вниз по склону в заднюю часть пещеры.

Самое хитрое – и пони уже договорились об этом со своим домом – заключается в том, что холодную воду и горячую можно поменять местами. Всё, что для этого нужно, это дома поменять между собой два кристалла. Таким образом, вместо холодной воды, подходящей для перераспределения тепла под обшивкой космического корабля, трубы будут заполнены буквально кипящей водой на одном конце и сливать почти замерзающую с другого. Если, конечно, это всё заработает.

Итог: тропической жары в пещере, конечно, никогда не будет, и мы, вероятно, будем носить здесь скафандры просто для удобства (не часто услышишь такую фразу от астронавта), но сама почва, где и будут укореняться растения, должна быть достаточно тёплой, чтобы они могли выжить. И часть этого подповерхностного тепла будет распространяться и над почвой, дополняя то, что обеспечивают нагреватели и магическая система солнечного освещения Старлайт, чего, в итоге, должно хватить и для защиты надземной части растений.

Основная проблема этой системы в том, что она серьёзно ограничивает площадь, которую мы можем обрабатывать. Пещера имеет ширину двадцать один метр в самой широкой части и около ста десяти метров от внутренних дверей шлюза до сужения в глубине. На первый взгляд, это около двух тысяч квадратных метров. Но площадь, покрытая импровизированной водяной системой обогрева, намного меньше – около шестнадцати метров в ширину и сорок в длину, или шестьсот сорок квадратных метров.

Конечно, это огромный шаг вперёд по сравнению с Домом. Мои расчёты показывают, что, если на поле будет одна четверть картофеля, а остальное люцерна, пещеры будет достаточно для почти бесконечно устойчивого снабжения нас всех продовольствием. Но, конечно, есть и проблемы, самая большая из которых заключается в том, что почти три четверти земли в пещере будут вытягивать тепло из оставшейся четверти. По иронии судьбы, эта пещера слишком уж большая.

Но что есть, то есть. В следующем зале целый лес кристаллов – тут вероятно, некоторое время был минеральный источник, прежде чем он слился с остальными. Протащить через него оборудование было бы жуткой морокой, не говоря уже о том, чтобы таскать обратно урожай. Тем более, что когда в пещере что-то идёт не так, лучше быть как можно ближе к выходу.

Завтра мы подключаем электричество, систему жизнеобеспечения, включаем всё и уходим. Когда начнет поступать воздух, поднимется сильный ветер, в который никому из нас не хочется соваться. После этого у нас будет несколько выходных, чтобы позволить нашей изумительной системе сделать то, для чего она и предназначена, а затем – при условии, что не стрясётся какой-нибудь новой пакости – мы возьмём излишки плодородной почвы, смешаем её со вспаханным верхним слоем грунта и начнём сажать семена.

Провести два дня в Доме я совершенно не против. Мой запас фильтров СО2 изрядно уменьшился – проклинаю вас, идиоты из господрядных организаций, экономящие на всём! Оставаться внутри Дома означает, что я не буду пользоваться фильтрами. Кроме того, мой картофель уже проклюнулся и я хотел бы потратить немного времени на то, чтобы дать моей будущей пище немного заботы.

И, может быть, мы сможем устроить марафон телепередач на весь день и отправить уже наконец "Семью Партриджей" обратно в адские глубины 1970-х годов, откуда они пришли, чтобы они больше никогда оттуда не возвращались. Одна вещь, которая мне искренне нравится в "Придурках из Хаззарда", то что там нет никаких детей. Серьёзно, если я захочу ещё больше ошеломляющей милоты, я…

…ай, да кого я обманываю? Командирша пришельцев вся розовая, и глаза у неё размером с пол-головы. Даже у насекомоподобного ужаса щенячьи глазки (хоть и без зрачков). Кажется, я стану первым человеком, заболевшим диабетом на Марсе.

Примечания:

Это было вполне очевидно. Сочетание магии и сляпанных на коленке решений позволило сделать пещеру пригодной для жизни. Хотя и с трудом.

Со временем Марк узнает, что самой популярной формой отопления у пони были и остаются дровяные камины.

Сол 47

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 44

"Арес III" Сол 47

Старлайт Глиммер посмотрела на планшет, на котором были изображены две картинки. На первой был шар, вращающийся вокруг своей оси, а на другой солнце и планета, обращающаяся вокруг него, большой круг и стрелка, показывающая направление орбиты.

– День, – сказал Марк, указывая на рисунок планеты. Затем, указав на планету на орбите, добавил: – Год.

– День, год, понятно, – ответила Старлайт. Это было очень утомительно, но так она хотя бы узнавала от Марка новые слова. У других членов команды "Амицитас" были свои способы скоротать время, но единорожка тратила свой досуг, чтобы выжать из их хозяина как можно больше уроков языка. Тем более, что заняться всё равно было нечем, так как Спитфайр с Черри Берри объявили абсолютный двухнедельный запрет на любое применение магии.

Затем Марк нарисовал меньший шар, добавив к нему маленькие Дом и "Амицитас", а затем дорисовал вокруг него стрелку вращения.

– Сол, – сказал он. – Немного больше, чем день.

– Сол.

Когда корабельные часы "Амицитас" снова были запущены, Старлайт обнаружила, что эквестрийские сутки и день этой планеты не совпадают. Сутки здесь были длиннее на тридцать семь или тридцать восемь минут. Поэтому, по здравому размышлению, было вполне логично, что у Марка было другое название для местного дня.

Затем человек нарисовал вторую орбиту за пределами первой, нарисовал маленький Марс рядом с Землей и добавил стрелку, показывающую, что он движется в том же направлении – против часовой стрелки – что и Земля.

– Чуть меньше двух лет, – сказал он.

– В какие дни? – спросила Старлайт.

– Сколько дней, – поправил Марк. – Шестьсот восемьдесят семь.

Это было логично. Более широкая и, соответственно, более медленная орбита, очевидно, означала более длинный год.

Затем Марк нарисовал возле Земли забавную загогулину.

– "Гермес", – сказал он. – "Арес Четыре".

"Гермес" был названием корабля, на котором он сюда прилетел и который оставил его тут. Его экипаж назывался "Арес Три". Очевидно, сейчас он говорил о следующей миссии.

Марк нарисовал на своей схеме пунктирную линию от Земли до Марса.

– Четыре года, – сказал он и написал примечание возле маленького Марса: Сол 1412. – Возвращение домой через четыре года.

Это… ну, это было нелепо, никаких сомнений.

– Почему четыре года? – спросила Старлайт. – Почему… длинный…

– Почему так долго? – предложил Марк.

– Что "долго"?

Марк вытянул руки вверх.

– Высокий, – сказал он. Опустил руки и развёл горизонтально: – Широкий.

Затем он прижал одну руку к груди, а другую как можно дальше выдвинул вперёд:

– Длинный, – поднёс вытянутую ладонь обратно к груди и пояснил: – Короткий.

Резко раздвинул руки в стороны:

– Быстро, – плавно и неторопливо вновь свёл руки вместе. – Долго. Или медленно.

Старлайт не была уверена, что успела всё ухватить, но, главное, она поняла идею.

– Да, почему долго?

– Дома не знают, что мы здесь, – ответил Марк, медленно и задумчиво. – "Арес" прилетает каждые четыре года.

– Нужно говорить домой раньше! – заявила Старлайт.

– Ага, кроме шуток, – пробормотал Марк.

– Что "шуток"?

Марк застонал и разочарованно покачал головой.

– Не важно, – сказал он. – Как скоро вы вернётесь домой?

Да, это был тот ещё поворот, не так ли?

– Не знать, как, – сказала Старлайт. – Мы прийти случайно.

"Случайно" было на настоящий момент самым длинным словом в её словаре, однако одним из самых часто используемых.

– Дома не знают, как мы появился на Марс. Здесь на Марс, – добавила она, указывая вниз, чтобы подчеркнуть именно эту планету, а не другой альтернативный мир.

Марк покачал головой и вздохнул.

– Чёрт, – только и сказал он.

Старлайт не знала этого слова, но была почти уверена, что это ругательство, учитывая, что Марк использовал его, когда расстроился.

– Да, чёрт, не шуток, – ответила она, используя тот же тон, который человек использовал раньше.

Это вызвало у Марка приступ смеха, который затянулся почти на минуту.

– У кого-то тут есть чем перекусить? – спросила Драгонфлай, появляясь рядом со Старлайт.

– Что? Нет! То есть… – Старлайт глубоко вздохнула, усилием воли подавила своё раздражение и сосредоточилась на мыслях об изобретательнице Драгонфлай, пилоте Драгонфлай, сплетнице Драгонфлай, Драгонфлай вечно сующей свой нос... Нет, это не то.

"Драгонфлай наш товарищ. Она уже пару раз спасала наши жизни. Она умная, заботливая и весёлая. И ей нужна наша любовь".

Несмотря на попытки сконцентрироваться, прошло довольно много времени, прежде чем единорожка смогла обнять чейнджлинга, но объятие длились всего пару секунд.

– Э-э… ​​спасибо, я возьму всё, что смогу… – ушки чейнджлинга неуверенно дёрнулись, когда она указала на Марка и добавила: – Но я, вообще-то, шутила про него.

Марк, тем временем, с интересом наблюдал за происходящим.

– Привет, Драгонфлай, – медленно сказал он.

– Привет, Марк, – ответила чейнджлинг. – Как дела?

Брови Марка поползли вверх.

– Нормально! – сказал он.

– Нет, не как дела, – поправилась Драгонфлай. – Что ты делаешь?

Старлайт посмотрела на Драгонфлай.

– Ты что, можешь составлять грамматически правильные предложения на его языке?

– Простые могу, – ответила чейнджлинг. – Я смотрела, что делает Марк со своим компьютером. Последние пару ночей я вставала и снова включала его, чтобы посмотреть побольше этих образовательных шоу.

– Что ты делала?!

– Не выдавай меня, а то он может рассердиться, – настойчиво попросила Драгонфлай. – Итак, Марк, что ты делаешь?

Марк переводил взгляд с единорожки на чейнджлинга и обратно, причём выглядел так, будто ему не хотелось бы попасть между ними.

– Мы говорим о днях и годах, – осторожно сказал он, указывая на доску. – И о космосе.

– Правда? Звучит весело, – ответила Драгонфлай. – Сколько лет… хм… вот сено, как же это сказать…

Марк написал на планшете число 41 и указал на себя.

– Сорок один год, – сказал он. – Сколько лет тебе?

– Это было не то, что я собиралась спросить! – возразила Драгонфлай.

Старлайт Глиммер показала на себя и сказала:

– Двадцать шесть, – единорожка толкнула Драгонфлай в бок. – Скажи ему, сколько тебе лет.

– Я не знаю, сколько мне лет! – прошипела Драгонфлай. – Королева всего несколько лет назад начала выдавать свидетельства о рождении! Прошли годы, прежде чем я вообще показалась наружу из улья! Да и вообще, что такое год для чейнджлинга?

Старлайт прищурилась, ухмыльнулась и указав на Драгонфлай сказала:

– Тридцать один!

– Стукачка, – проворчала Драгонфлай.

– Я угадала?

– Марк, – сказала чейнджлинг, меняя тему, – сколько лет в космосе?

Инопланетянин ответил не сразу. Он откинулся на спинку стула и стал вертеть маркер в пальцах, тщательно обдумывая ответ. Наконец он взял планшет и стёр всё, что там было, а затем написал в правом нижнем углу цифру: 2035.

– Этот год, – сказал он, проведя линию к левой стороне планшета и написал число 1957, после чего нарисовал маленький шарик с антеннами, немного похожий на карикатурно изображенный "Сухопутник", и сказал: – Первая искусственная луна. Спутник.

– Спутник, – повторила Старлайт.

“Искусственный спутник”, – догадалась она и про себя удивилась, почему соплеменники Марка начали с роботов, а не с пилотируемых кораблей. Ей казалось, что роботы куда сложнее.

Чуть дальше Марк нарисовал маленькую ракету и цифры – 1961 год.

– Первый человек в космосе.

Чуть дальше была изображена маленькая ракета, стоящая на планете и число 1969.

– Первый человек на Луне.

Маленькую бочку с крылышками над дугой: 1971.

– Первая космическая станция – первое обитаемое место в космосе.

Крылатая штуковина, смутно похожая на "Амицитас"; 1981.

– Первый корабль, вернувшийся из космоса и использованный снова.

Подумав немного, Марк вернулся к началу линии и нарисовал планету с Домом, подразумевая Марс:

– 1965 год. Первый космический спутник пролетел мимо Марса.

Вторая зарубка:

– 1969 год. Первый спутник Марса.

– 1974 год. Первая посадка на Марс.

– 1997 год. Первый марсоход.

И, наконец:

– 2027 год. Первый человек на поверхности Марса.

Старлайт задумалась обо всём этом. Марк был результатом более чем семидесятилетней истории освоения космоса его видом, год за годом разрабатывавшим всевозможные технологии без использования преимуществ магии. Это было невероятно. Это было удивительно. Это было…

– Медленно, – сказала Драгонфлай. – Почему медленно?

– Медленно? – спросил Марк, явно ошеломлённый. – Медленно, потому что сложно, вот почему! Ну и как быстро это было у вас?

Человек протянул маркер чейнджлингу. Та взяла маркер в копыта, поправила его так, чтобы закрепить в одной из дыр на ноге, и нарисовала на доске новую линию. Справа она написала число 1009.

– Мы в этом году, – сказала она. Слева от линии она написала 1006. – Первая ракета.

Затем чейнджлинг несколько раз провела маркером туда и сюда над линией и добавила:

– Это всё.

У Марка отвисла челюсть.

– И ты мне рассказываешь, что вы умудрились добраться сюда, запустив первую ракету всего четыре года назад?

– Медленнее, пожалуйста, – предупредила Старлайт. – Все слова не понимать.

Марк и Драгонфлай в отчаянии всплеснули передними конечностями.

– Весь космос, четыре года? – спросил Марк с ясно различимым сарказмом.

– Да чтоб тебя моим давно сожранным коконом, – простонала Драгонфлай из-за упрощённого ответа Марка. – Старлайт, ты понимаешь, что мы звучим для него, как глупые маленькие дети, да? Нам срочно нужно…

– А ну прекратили оба! – крикнула Старлайт на эквестрийском.

Марк замер, затем склонил голову.

– Извините, – тихо сказал он.

Драгонфлай потребовалось время, чтобы последовать его примеру, но у чейнджлинга хватило ума сделать это прежде, чем она сказала что-то ещё.

– Да, я не должна была так говорить, – сказала она. – Прости, Старлайт. Но нам действительно нужно работать над тем, чтобы как следует изучить его язык.

– Вот завтра и приступим, – вздохнула Старлайт. – А сейчас у меня нет на это сил. Но мне вот что любопытно…

Единорожка забрала планшет и стиратель у Драгонфлай, стёрла всё, а затем взяла маркер в зубы и начала рисовать. Сначала кьютимарку Черри, потом свою, потом Спитфайр, затем эмблему с флага чейнджлингов, и, наконец, милого маленького дракончика.

– Почему ты всё время рисуешь Спайка вместо Файрбола? – спросила Драгонфлай.

– Заткнись, – проворчала Старлайт, добавив рисунок запуска ракеты в стиле КПЧ – с облаком пылающего выхлопа. Наконец она показала это Марку, затем продолжила писать, двигая маркер зубами.

"Всё было бы намного проще, – подумала она, – если бы они позволили мне снова использовать магию. Я чувствую себя намного лучше… мой рог только немного пульсирует".

Со Спитфайр всё было просто: единственная чёрточка-метка.

Себе она нарисовала уже три вертикальные чёрточки.

“Спайк, который на самом деле Файрбол”, получил шесть чёрточек. Драгонфлай – девять.

Затем настал черёд Черри Берри. Это потребовало некоторого подсчёта, и Старлайт пару раз вносила исправления, прежде чем остановиться на двадцати восьми.

– Двадцать… восемь… полётов? – выдохнул Марк и оглянулся на Черри Берри, которая в тот момент что-то делала с землёй возле ростков люцерны.

Старлайт кивнула. Затем она попыталась нарисовать маленькую версию флага Марка, но неудачно, стёрла его и нарисовала рисунок с шеврона на другом плече.

– Ты? – спросила она.

Марк застонал и поднял один палец.

– Ха-ха! – торжествующе зааплодировала Драгонфлай. – Спроси, как на его языке будет "новичок", Старлайт!

– Ха-ха тебе самой, Драгонфлай, – сказал Марк. – Сколько дней в космосе, а?

Старлайт задумалась над этим. Согласно сообщениям из дома по водному телеграфу, это был 44-й день миссии ЭКА-54. Она написала 44 рядом с каждым из символов команды "Амицитас", затем поставила знак плюс, а затем была вынуждена сделать паузу. Для Спитфайр она сразу добавила ноль. У самой Старлайт было одно короткое посещение и одна трёхмесячная смена на космической станции, поэтому она добавила 96 к своему собственному числу. У Файрбола тоже была трёхмесячная вахта на станции, а у Драгонфлай две смены на станции, плюс её полёт на луну, так что… Старлайт немного посчитала… и добавила 103 Файрболу и 193 для Драгонфлай, приплюсовав сразу и время на облёт и посадку на луну.

А потом Черри Берри. Миссия на Минмус. Миссия на луну. Запуск космической станции. Множество других полётов, включая полёты с туристами мимо луны и Минмуса… Потребовалось много считать, но она, наконец, остановилась на 198 плюс две луны.

– Луна, маленькая луна, – наконец сказала единорожка.

Марк взял маркер и написал рядом с своим символом 47 сол + 124 дня. Затем он стёр 47 сол и написал вместо этого 49 дней, а затем добавил знак равенства и итоговые 173.

– Ха-ха-ха, – сказал он Драгонфлай, захлопнув маркер резким взмахом.

– Всё ещё хочешь, чтобы я спросила у него, как будет "новичок"? – самодовольно спросила Старлайт.

– Фе, – проворчала Драгонфлай. – Я всё равно считаю, что число запусков более важный показатель, чем число дней, проведённых в космосе.

Запись в журнале – Сол 47

Сегодня я узнал один интересный факт о моих гостях: они летают в космос всего четыре года.

Именно. Они прошли путь от "Спутника" и "Меркурия" до варп-двигателя всего за четыре года. И за эти четыре года у них были ДЕСЯТКИ запусков, и, судя по всему, в половине из них как-либо участвовала Черри.

Вообще, если я все правильно понял, Черри приземлилась на обоих спутниках их родного мира, а это означает, что я делю своё жилище с понячьей версией Нила Армстронга. Или, возможно, Алана Шепарда. Или, учитывая просто огромное число запусков, с понячьей версией всех астронавтов программ "Меркурий", "Джемини" и "Аполлон" вместе взятых.

По всей видимости, у Черри это двадцать восьмой полёт за четыре года. Допустим, они запустили свою первую ракету 1 января 1006 года, а полёт, который привел их сюда, начался 31 декабря 1009 года (в их летоисчислении). В среднем получается по одному запуску каждые семь недель или около того.

Один запуск каждые семь недель. И это только одна Черри Берри.

Не думаю, что НАСА разрешит запускать одного и того же астронавта чаще, чем раз в два года.

А сколько тренировок можно втиснуть в семь недель? На самом деле, даже в меньший срок, поскольку Черри Берри, очевидно, провела ещё и почти двести дней в космосе, с учётом времени пребывания здесь. А у меня только на подготовку в качестве участника миссии "Арес III" ушло пять ЛЕТ.

Теперь мне многое становится понятно о моих гостях. Многие из вопросов, которые я задавал себе раньше, теперь имеют простое и ясное объяснение, которое невозможно опровергнуть.

И если конкретно, то вот оно: все эти пони ЧОКНУТЫЕ!

Примечания:

Я должен буду это отредактировать. Чёрт, если бы это была настоящая книга, то эту главу надо выкидывать полностью, так как она не продвигает сюжет ни на йоту. Но меня забавляет демонстрация того, на что похоже общение между человеком и пони в данный момент.

Администрации НАСА потребуются памперсы, применяемые при проведении наружных работ, после того как они узнают о графике развития Космической программы чейнджлингов. Эквестрийское космическое агенство работает значительно медленнее, но не настолько медленно, как НАСА.

Сол 48

Запись в журнале – Сол 48

Пришло время начать настоящие уроки языка.

Во время просмотра ТВ раз по двадцать за ночь происходило одно и то же: кто-то из пони спрашивает Старлайт, что означает слово "X" на моём языке. До того как Спитфайр заставила её обходиться без магии, единорожка творила своё заклинание перевода и спрашивала, а я повторял слово пять или шесть раз, пока она не получала один и тот же ответ достаточно часто. Иногда, если концепция была сложна или туманна – например, когда Дэнни Партридж говорит об авторских отчислениях – заклинание просто сдыхало, и Старлайт сдавалась.

Теперь, когда ей вообще запрещено использовать магию, мы просто пытаемся объясниться теми словами моего языка, которые они уже знают (иногда я пытаюсь угадать значение пони-слова, но это, как правило, получается плохо). Это работает достаточно хорошо, и в подавляющем большинстве случаев получается объясниться, не прибегая к рисункам на планшетах. Мне кажется, что пони таким образом выучили от сотни до пятисот слов, в зависимости от того, кто насколько заинтересован. Старлайт и Драгонфлай – явные лидеры, Файрбол же безнадёжно плетётся в хвосте.

Но, хотя это упражнение и расширяет словарный запас, оно ничего не дает для понимания грамматики. Поэтому Черри всё ещё говорила "хорошо-хорошо клоббер", когда я за обедом отдал ей свой кусок пирога с вишнёвой начинкой. (Мне кажется, что эта штука довольно отвратная по сравнению с тем, что делала мама летом. Но Черри, очевидно, вишнёвая наркоманка и без вишен испытывает все прелести ломки, если судить по тому, как она смаковала каждый кусочек. Интересно, много ли найдётся в Гугле по запросу "клиники для лечения вишнезависимых на Марсе"?).

После нескольких дней "Электрической компании", без возможности использовать магию, Старлайт и Драгонфлай начали спрашивать меня о грамматических правилах и правилах написания слов. Подобные вопросы от единорожки меня не удивили, но я не ожидал, что Драгонфлай этим тоже заинтересуется. Короче, обдумав происходящее, я решил проводить “Час английского языка” каждый сол, если будут позволять мои обязанности. По факту, я решил брать одну серию "Электрической компании" и разбирать её, так что это скорее часа полтора.

Говоря о письме, я рад, что НАСА прислало нам несколько упаковок маркеров (двойное резервирование на случай, если корабль снабжения разобьётся, или если произойдет разгерметизация Дома, в результате которой все открытые маркеры высохнут). Вообще, если мы свяжемся с НАСА, я попрошу их прислать ещё. Пока ни один из них ещё не сдох, но это только вопрос времени.

Правая рука всё ещё чешется, и под "чешется" я имею в виду, что около десяти тысяч огненных муравьёв, обученных чечётке, постоянно устраивают репетиции между моим плечом и локтем. Хотите верьте, хотите нет, но это хороший знак. Весь этот зуд говорит, что я не лишился нервов вместе с внешним слоем кожи, который облезал последние пару дней, когда я мылся. Теперь у меня вся рука в огромных саднящих ярко-красных пятнах, но волдыри исчезли. Как и настоящая боль. Похоже, в конечном итоге я полностью восстановлюсь.

К сожалению, позволить себе больше выходных я не могу. Завтра мы пойдём смотреть, что творится в пещере. Если температура в первой камере будет выше нуля, мы начнём перетаскивать почву, которую накопили после последнего удвоения земли. Однако у нас нет времени, чтобы провести тщательное заражение грунта бактериями – как только вся культивируемая почва окажется там и будет перемешана с находящейся в пещере, мы приступим к посадке.

Мы с Черри провели инвентаризацию продуктовых запасов и всё пересчитали. Рационы для пони заканчиваются на девяностый сол при текущем расходе (предполагается, что Драгонфлай продолжит питаться святым духом). После этого мои вегетарианские рационы позволят им дотянуть до сто семнадцатого. Дальше мне придётся потрошить свои рационы, выбирать из них растительное содержимое и кормить им трёх пони. Я очень надеюсь избежать этого по многим причинам, но в основном потому, что вскрытая еда начнёт портиться – причём не абы какая еда, а питательная, высокобелковая, которая мне больше всего и нужна.

В идеальных условиях люцерне требуется как минимум шестьдесят дней, чтобы перейти от стадии семян до первого урожая, а в идеале вам следует дать ей целых девяносто дней, чтобы корневая система успела как следует развиться. А у нас условия не вполне идеальны. Скорее, едва терпимы.

Чтобы дать вам представление о том, насколько всё плохо, я только что проверил первый урожай люцерны, который собирался использовать на семена. Стебли на удивление высокие, учитывая, насколько почва неглубокая. В обычных условиях они практически были бы готовы к уборке. Однако, я планировал использовать эти растения для производства семян для будущих посадок. Но, чтобы получить семена, вам нужны цветы. И, прежде чем вы получите цветы, должны образоваться почки.

Так вот, на этих растениях нет ни единой почки. А, учитывая возраст проростков, должны быть хотя бы их признаки.

Правда, стоит иметь в виду, что это люцерна из другого мира и альтернативной вселенной. Возможно, для цветения им требуется нечто такое, о чём я понятия не имею. Но оно похоже на люцерну, пахнет как люцерна и растёт как люцерна, поэтому я отношусь к нему, как к люцерне. И когда люцерна вытворяет подобное, это обычно означает, что растение находится в состоянии стресса. Люцерна не зацветает, потому что вкладывает всю свою энергию в растущие стебли и корни и не имеет излишков для размножения.

Я сделал фотографии и замеры, выкопал несколько растений, чтобы задокументировать корни. Без контрольной группы это имеет не слишком большой научный смысл, но любые данные, которые я могу собрать, могут быть полезны для будущих колонистов Марса. (см. Прилагаемые документы.) Короче говоря, измерения не совпадают с отсутствием почек. Если растения находятся под достаточным стрессом, чтобы не цвести, они не должны были вымахать такими высокими. А, учитывая их чахлые корни, я понятия не имею, как они вообще выросли.

Ладно, планы меняются. Я собираюсь позволить оставшейся люцерне расти, как ей заблагорассудится. Если к тому времени, как я соберу семенной картофель, не появится никаких признаков почек, то одновременно соберу и люцерну. Это будет почти сол еды для пони. Растения, выкопанные сегодня, я измельчу (особенно корни) и добавлю в почву пещерной фермы, чтобы иметь двойную гарантию, что азотфиксирующие бактерии будут в наличии к тому моменту, когда семена люцерны начнут прорастать.

Но главное в том, что с такими странными результатами мы не можем полагаться на то, как всё росло на Земле или в мире пони. Нам нужно сажать всё как можно быстрее, чтобы дать растениям максимум возможностей для процветания. Чтобы всё произошло вовремя, мне понадобятся все хитрости, какие я только смогу придумать. Больше никаких выходных. Мы должны сделать всё прямо сейчас. Каждый день мы тратим еду, а это уменьшает запас, необходимый для выживания.

Блин. Это удручает. Ладно пойду позову пони на образовательное телешоу, а затем на какое-то, вероятно, менее образовательное шоу с Уотни. Надеюсь, это отвлечёт меня от размышлений о том, как будет на понячьем "я голоден". Если пещера не заработает, то скоро я это и так узнаю.

Примечания:

Может, в пещере люцерна будет расти лучше.

Сол 50

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 47

"Арес III Сол 50"

– Пора обедать! – крикнула Черри Берри.

К настоящему моменту нормирование рационов стало для них привычным делом. Еда следовала определённой очерёдности: свежая, половинки, кусочки и остатки. Свежая – это вновь вскрытый пакет рациона, примерно четверть которого помещалась в холодильную коробку Марка на потом, а остальное съедалось. Половинками были половинка рациона, плюс замороженные остатки "свежего". Кусочки были четвертью нового рациона с остававшейся половинкой. Остатки, понятное дело, завершали цикл, после которого открывался “свежий” пакет.

Конечно, всё это не относилось к Файрболу – он получал столько кварца, сколько хотел, и мог готовить себе из него всё, что пожелает. В качестве компромисса дракон должен был заниматься наиболее тяжёлой физической работой, больше, чем кто-либо ещё. Но с момента взрыва – или, как назвала его Спитфайр, "пещерного пука" – Файрбол не съедал свою порцию, как раньше. Дошло до того, что Черри стала регулярно садиться есть вместе с ним, чтобы следить, достаточно ли он съедает.

Это также не относилось к Драгонфлай по очевидным причинам. Едой чейнджлинга были эмоции её товарищей по команде, то есть та любовь, которую они могли ей подарить. Таким образом, прежде чем все садились есть, команда "Амицитас" обнимала Драгонфлай, сосредотачиваясь на любви и уважении к товарищу по космическому полёту.

Обычно Драгонфлай была бы первой, кто рапортовал о своей готовности к обеду, поскольку чейнджлинги были абсолютно бесстыдны, когда речь шла об их источнике пропитания. Но на этот раз, даже после того как все четверо членов экипажа (вместе с Марком) собрались на камбузе, Драгонфлай не появилась.

Дом был не особенно большим, и внутренних стен у него тоже не было. Понадобилось совсем немного времени, чтобы высмотреть чейнджлинга, сидящую на стуле напротив стены возле шлюза номер два. 

– Драгонфлай, обед, – сказала Черри. – Что ты там делаешь?

– Понятия не имею, – отозвалась чейнджлинг.

– Она наказана, – оповестил всех Марк.

– Наказана? – Черри немного подумала над этим. – Драгонфлай, что ты натворила?

– Марк застукал меня за компьютером, – угрюмо пробурчала чейнджлинг. – Он заставил меня сесть здесь, и каждый раз, когда я пыталась встать, он снова садил меня обратно. Я не знаю почему.

Земнопони не удержалась и захихикала.

– Он поставил тебя в угол, – сказала она. – Это наказание для очень маленьких кобылок.

– Радуйся, что у него нет бумаги, – добавила Спитфайр. – А то носила бы сейчас "колпак дурака". 

Драгонфлай моргнула, откинувшись на спинку стула. 

– И что это должно значить? В чём тут наказание? – её перепончатые ушки прижались к голове. – Подожди, ты сказала, что это наказание для личинок?!

– Если не хочешь, чтобы тебя наказывали, как жеребёнка, не веди себя как они, – ответила Черри и продолжила уже на английском. – Марк, Драгонфлай идти?

Тот пожал плечами. 

– Если она усвоила урок, эм... если она поняла, что не надо так больше делать.

Черри посмотрела на Старлайт.

 – Как по-марковски сказать "неисправимая"?

Запись в журнале – Сол 50

Похоже, среди нас завёлся хакер. ("Хакеры среди нас" – новый документальный фильм о компьютерных преступниках в естественной среде обитания. Скоро на канале “Нэшнл Географик”!)

После того как мы вернулись с сегодняшнего сева в пещере (четыреста квадратных метров люцерны, и около двухсот было отведено для последующей посадки картофеля), я пошёл, чтобы почистить солнечную ферму. Когда я вернулся, то обнаружил Драгонфлай за открытым компьютером, просматривавшую мои файлы. Не знаю, где она научилась этому и как долго уже этим занимается, но я поставил её в угол до обеда. Я беспокоился, что остальные пони могут возмутиться, но они, похоже, нашли это забавным.

Странно то, что она смотрела пропущенное мною шоу с флэшки Льюис, набитой мусором с телевидения семидесятых. А именно – "Супердрузей". Я-то думал, что у Льюис не было никаких мультфильмов, кроме отдельных вставок в "Электрической компании", но если бы я выбирал самый ужасный мультфильм для коллекции Льюис, то "Супердрузья" определенно были бы среди победителей. И Льюис хватило ума запрятать его в глубинах каталогов, потому что уж я бы ей всё на эту тему высказал..

После обеда я представил это творение на суд пони. И впервые пони, жук и дракон – все как один, — воротят от него носы. После непродолжительного общения с помощью планшета выяснилось почему – оказывается, супергеройские комиксы существуют и на их родной планете, только вот никто из них не фанат. Старлайт хоть и пыталась смотреть с вежливым интересом, но первой же начала ёрзать. Остальным было просто пофиг.

Не могу их упрекнуть. Это не похоже на киновселенную Марвел из тех времён, когда я учился в школе и в колледже. Это абсолютная чушь.

Самая большая проблема, которую я вижу, глядя на "Супердрузей", заключается в том, что шоу сделано настолько дружелюбным к детям, что в нем вообще нет конфликта – ни в единой серии. Здесь у вас есть величайшие герои "DC Comics"[1], но они никогда ни с кем не сражаются. Во всех первых сериях вообще нет "плохого парня". Это постоянно то стихийные бедствия, то неуклюжие ученые.

И даже тогда половина проблем вызвана парочкой подростков с умственным развитием девятилетних и их собакой, недалеко ушедшей от Скуби-Ду.

Серьёзно, где родители Венди и Марвина? Когда уже кто-нибудь позвонит в Службу защиты детей? Да, офицер, тут рядом с супергероями тусуются двое детей. Они каждый день подвергаются ужасным опасностям! Вулканы, железнодорожные туннели, космические корабли инопланетян! И их законных опекунов нигде не видно! Как будто Супермен и Чудо-Женщина закончили Школу воспитания детей имени Альбуса Дамблдора.

С Бэтменом это ещё хоть как-то понятно. Есть Робин, который примерно того же возраста или, может, немного старше этих детишек. И мы уже знаем, что Брюс Уэйн любитель подвергать детей опасности. Но Джон и Марта Кент не так воспитывали Кларка! А Ипполита не так… гм… не так лепила Диану… наверное?

Короче, детишки настолько тупы, что и словами не описать. Это шоу просто ужасно, и даже не в смысле "настолько ужасно, что интересно смотреть", а просто ужасно.

И это я ещё ничего не говорил про Аквамена!

В общем, мы прозанимались языком где-то около часа, а затем вернулись к нашей обычной телепрограмме. Сегодня мы закончили "Семью Партридж". Завтра вечером я наконец доберусь до "Человека за шесть миллионов долларов".

Да, и если вам интересно, то посадка идёт просто отлично. Завтра мы засадим четверть Дома люцерной. Остальная часть Дома и палатки будут использованы под картошку. Картофелины отлично приживутся в неглубокой почве, а люцерна, которую я оставлю здесь, нужна больше для связывания азота в почве, чем в качестве будущей пищи для пони. В любом случае, почвы здесь слишком мало, чтобы люцерна могла расцвести в полную силу.

Послезавтра проект “пещерная ферма” будет завершён, если не считать ухода за посевами. Уже задумываюсь о том, что будет дальше. Мне нужно обсудить со Старлайт кое-что, прежде чем я буду строить долгосрочные планы.

А потом мне нужно будет уговорить Драгонфлай давать остальным уроки набора текста на клавиатуре.

Пояснения:

Еще один филлер. Это чтобы закрыть парочку шуток в книге, которые я не хотел просто копировать.

В книге в конце первой главы, посвященной НАСА, главный администратор Тедди Сандерс задается вопросом, что должно твориться в голове человека, оставшегося на Марсе в одиночестве. За этим следует запись в журнале за 61 сол, которая представляет собой три коротких предложения об “Аквамене” и том, какой чушью являются его суперсилы.

Я хотел упомянуть “Аквамена”, но хотел сделать это по-другому, и в результате получите это — запись в журнале, в которой Марк недвусмысленно дает понять, что он больший поклонник Marvel, чем DC.

1 ↑ Крупнейшее и популярнейшее издательство комиксов. Принадлежит "Уорнер Бразерс". (Прим.пер.) (плюс Аквамен)

Сол 52-55

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 49

"Арес III" Сол 52

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА “АМИЦИТАС”.

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, используйте скафандр СГ для ответов, приём.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас", принято, передача через скафандр СГ, приём.

АМИЦИТАС: ДФ – все культуры высажены. Пришелец хочет использовать корабельное радио, чтобы попытаться связаться со своими соотечественниками. В готовности для повторения коммуникационного эксперимента "Альфа" и "Гамма". Приём.

ЭКА: Ждите, приём.

ЭКА: В готовности к коммуникационному эксперименту "Гамма", приём.

АМИЦИТАС: ДФ – инициируйте эксперимент "Гамма", приём.

АМИЦИТАС: ДФ – коммуникационный эксперимент "Гамма" завершён. Радиосоединение отсутствует. Приём.

ЭКА: Подтверждаем отсутствие радиосоединения, сигнал не получен. Приём.

АМИЦИТАС: ДФ – в готовности к коммуникационному эксперименту "Альфа", приём.

ЭКА: Коммуникационный эксперимент "Альфа", результат отрицательный с нашей стороны. Расчёты показывают недостаточное количество маны для соединения на вашей стороне. Приём.

АМИЦИТАС: ДФ – принято. Есть идеи получше? Приём.

ЭКА: Пожалуйста, подтвердите предыдущий отчёт о достаточном количестве кристаллов для зачарования. Приём.

АМИЦИТАС: Подтверждаю наличие кристаллов кварца и его производных. В большом количестве. Приём.

ЭКА: Готовьтесь к завтрашнему длинному сообщению относительно изменений в заклинательной матрице системы телеприсутствия для кристалла системы связи.

АМИЦИТАС: Принять завтра длинное сообщение для модификации системы связи. Через двадцать пять часов? Приём.

ЭКА: Подтверждаю отметку в двадцать пять часов. Даём разрешение на использование инопланетянином немагических радиосистем. Конец связи.

Запись в журнале – Сол 55

Ну вот, я только что закончил в последний раз собирать понячье радио. Уверен, что с ним всё в полном порядке, как и раньше, хотя особого значения это не имеет.

Это были разочаровывающие четыре сола. Всё началось с разговора с Драгонфлай об их радио. Основная система связи на понячьем корабле использует магию, и снова запустить они её не могут, хотя и пытались. (Они собираются что-то поменять в ядре своего магического радио, но это подождёт, пока Спитфайр не разрешит Старлайт снова пользоваться магией. Та уже девять дней даже искорки из своего рога не изобразила.). Но у них есть и самое обычное электромагнитное радио для использования в экстренных ситуациях, и Драгонфлай показала мне его характеристики.

В их радио используется частотная модуляция и комбинированная приёмопередающая антенна. Она находилась под обшивкой корабля над рубкой, поэтому мне было несложно добраться до неё, после того как Файрбол меня подсадил. Пока всё звучит хорошо, верно? Я мог бы вытащить эту штуковину, подключить её к радио Дома и связаться с НАСА через один из спутников на орбите в качестве ретранслятора, да?

А вот и нет. Радио Дома не имеет широкополосного передатчика. Оно работает в Х-диапазоне частот, а понячья антенна для этого не предназначена. Но я всё равно попытался, потому что чем чёрт не шутит. Я попробовал около десятка различных настроек и всё, что смог придумать, не спалив при этом системы Дома или саму антенну. Я даже дал ей просто постоять во включённом состоянии на протяжении суток, надеясь, что компьютеры Дома установят соединение с одним из орбитальных аппаратов хотя бы на короткое время. Не вышло – аппаратная несовместимость слишком велика. Мне бы, наверное, повезло больше, если бы я построил новый передатчик "с нуля".

Поэтому я вернул антенну на корабль и попытался использовать их радио как оно есть. К сожалению, с этим тоже есть ряд проблем.

Первая заключается в том, что понячье радио – полностью аналоговое. Это резервное устройство для голосовой связи, а не для того, чтобы компьютер корабля мог общаться с наземными компьютерами. Я даже вскрыл его (с помощью Драгонфлай) и заглянул внутрь. Ощущение было, будто я смотрю на внутренности того приёмника, которым Гиллиган и его друзья1 пользовались, чтобы следить за происходящим во внешнем мире. Никаких тебе микросхем или чего подобного – только огромные старинные транзисторы, резисторы и конденсаторы, все разного цвета и формы, с различными маркировками, прямо как на Земле.

Казалось бы, это не проблема, но на самом деле ещё какая. Это значит, что понячье радио и системы Дома абсолютно несовместимы. Все каналы связи "Арес III" цифровые. Это было сделано потому, что аналоговым передачам, даже в FM-диапазоне, требуется куда больше энергии, чтобы добить до Земли, чем когда-либо сможет предоставить Дом. Цифровые же сигналы это единички и нули, либо полная мощность, либо нет сигнала, поэтому их куда проще принимать.

Но даже для цифрового сигнала путь туда и обратно нелёгок. Собственно, одной из причин, почему у Дома была столь большая передающая антенна и огромное антенное поле для приёма, была необходимость обеспечить широкополосную передачу данных на Землю и с Земли. Даже при наибольшем сближении планет, когда мы должны были находиться на поверхности, расстояние между ними серьёзно ослабляет мощность сигнала, а чем слабее сигнал, тем медленнее будет идти передача данных.

О потоковом видео, которое вы можете спокойно получать с космической станции, даже речи быть не могло. Даже заранее записанные видеосообщения отжирают канал передачи настолько, что НАСА ограничило их число. Голосовая связь была зарезервирована только для выполнения орбитальных манёвров, за которыми ЦУП возжелает следить лично, потому что даже оцифрованный звук занимает значительную часть канала связи. Нам было рекомендовано по максимуму использовать текстовые файлы, подобные этому журналу, потому что текст в формате ASCII передавать быстрее всего.

Насколько серьёзно это ограничение? Ну, у "Кьюриосити" не было большой тарелки или антенного поля – у него просто было три маленьких антенны и периодическое подключение к спутникам, проносящимся над ним. А его прямая скорость передачи данных на Землю была в лучшем случае 32 кбит/с – чего даже недостаточно для потоковой передачи звука. На максимальном удалении эта скорость падала до 0,5 кбит/с. Вот почему "Кьюриосити" в основном общался со своими орбитальными аппаратами, у которых было больше электричества и куда более мощные передатчики. Но даже так, если бы вы попытались смотреть "Твич" по этому соединению, вы бы потратили гораздо больше времени на буферизацию, чем на сам просмотр.

В любом случае, спутники вокруг Марса также все цифровые. Они не будут знать, что делать с аналоговым сигналом, если даже обнаружат его.

И это только первая проблема. Вторая является ещё более фундаментальной: радиостанция пони жёстко настроена на пять частот, все между 86 МГц и 109 МГц. Другими словами, она передаёт на тех же частотах, что и девять десятых коммерческих FM-радиостанций на Земле. Если радиотелескопы, используемые НАСА, не нацелены на конкретную точку Марса, чтобы расслышать сигнал, то он будет заглушен местным радиовещанием.

Я пытался исправить это. Разобрал радио, внимательно изучил его схему (которая не помогла – сами детали выглядят одинаково, но все обозначения на схеме совершенно не похожи на земные, за исключением линий) и изо всех сил пытался придумать какой-нибудь способ переделать его, не рискуя нанести непоправимый урон. Но в итоге так ничего и не придумал.

В общем, теперь всё вернулось на свои места. Я склонен полагать, что понячье радио работает, но оно абсолютно бесполезно для меня, если только я не смогу как-то связаться НАСА, чтобы объяснить им, как пользоваться этим радио в качестве аварийного канала связи.

Откройте сейф ключом, который найдёте внутри.

Короче говоря: с теми ресурсами, что у меня под рукой, я не могу построить работающее радио, которое сможет связываться хоть с каким-нибудь орбитальным аппаратом, а уж тем более с Землёй. Единственный способ, которым я смогу общаться с Землёй, – это пойти на улицу и купить новое радио.

…подождите минутку, а ведь это не такая глупая идея, как кажется.

Мне надо взглянуть на карту. Пони придется подождать начала урока языка ещё несколько минут.

Пояснения:

Да, всё верно: все фотографии, полученные с поверхности Марса — действительно низкокачественные, сильно пережатые файлы (особенно ранние спутниковые фотографии). Если вы думаете, что вашего кузена из деревни Гадюкино, штат Канзас, стоит пожалеть, потому что он всё ещё сидит на диалапе, подумайте об Оппортьюнити и Кьюриосити и познайте истинную жалость.

1 ↑ Персонажи сериала «Остров Гиллигана» – туповатые и склонные к несчастным случаям на ровном месте. Аналог сериала "Остров" на ТНТ. (Прим.пер.)

Сол 56

– А, а, а, – продекламировал Марк. – Арбуз, апельсин, ананас.

Члены экипажа "Амицитас" декламировали вместе с ним уже шестой день подряд. Обычно этот ритуал происходил сразу после одной или двух серий "Электрической компании", которые они смотрели после обеда, но сегодня Марк решил устроить это сразу же после завтрака. Драгонфлай оставалось только гадать, чем вызваны эти перемены.

– Е, е, е, – отчеканил Марк, начиная следующую строку. – Енот, единорог, трЕтий глаз.

Она чувствовала стремление Марка к чему-то, но чейнджлинг была уверена, что это вовсе не желание давать им новые уроки языка.

– И, и, и. Итог, изотоп, дИкобраз. О, о, о, оплот, оверкиль и отказ. 

Марк объяснил этот ритуал, сказав, что, когда его учили в школе другому языку, один из его учителей обучал их произношению именно с таким ежедневным ритуалом, как этот.

– У, у, у. Уотни указы идУт в унитаз.

Никто из них не знал, что означают три четверти приведенных в примерах слов, но пони любили совместное пение. А Драгонфлай наслаждалась общим удовольствием. Ну, и Файрбол… не возражал.

– Э-э-э-э, Эстония, Эллада, экватор.

Даже Файрбол особо не возражал. Драгонфлай знала, что ему хотелось, тем более что его чувство вины за то, что он чуть не убил всех, начинало рассеиваться. Чейнджлинг чувствовала, как дракон то и дело сдерживается от грубых замечаний по тому или иному поводу. Она знала, что прямо сейчас Файрбол хотел сказать что-нибудь неприличное, но посмотрел на серьёзное лицо Марка, почувствовал немного стыда и стал петь чуть громче.

– Ю, ю, ю, юнга, Юнона, юрфак и в школе был Уотни первый юннат.

Это последнее слово было совершенно непонятным, но оно заставило Марка внутренне улыбнуться, поэтому Драгонфлай наслаждалась лакомыми кусочками эмоций и не просила объяснений.

– Я, я, я, яблоко, ягода, якорь вам в зад, на Марсе остался Марк-космопират.

Эта последняя строчка закончилась смехом пони, а у чейнджлинга в голове осталась только одна мысль:

“Как люди обходятся таким количеством гласных?”

Когда разминка закончилась, Марк вытащил планшет, уже успевший стать сероватым, поскольку даже стираемые маркеры со временем оставляют следы, и написал сверху слово "сол", а с левого конца добавил цифру 6.

– Мы встретились в сол 6, – сказал он. Затем он написал 1412 на дальнем правом конце. – "Арес IV" прибудет в сол тысяча четыреста двенадцатый.

Все кивнули, включая Драгонфлай – это им объяснили ещё до этого.

– "Арес IV" не придёт сюда, – осторожно сказал Марк. Он увидел в ответ пару непонимающих взглядов и изменил фразу на: – Нет. Приходить. Здесь.

Марк написал длинное слово, странно выглядящее даже на его языке:

– Скиапарелли. Придёт в кратер Скиапарелли.

Он повернул свой тонкий компьютер, чтобы экран был виден пони, и продемонстрировал спутниковую карту Марса.

– Мы здесь, – сказал он, указывая на плоскую низменную область выше центра карты. – "Арес IV" придёт сюда.

Еще один тычок в очень большой кратер на юго-востоке от того места, куда он показывал ранее.

– Сколько кэ-мэ? – спросила Старлайт.

– Как это далеко? – поправил её Марк, стараясь чётко проговаривать слова. – Три тысячи двести километров.

Он нарисовал длинную линию на доске, пометив левый конец 0 и правый конец 3200, после чего сделал небольшую отметку, едва заметную справа от 0, добавив число 35 к ней.

– Это то, что может проехать ровер, – человек указал на огромную разницу между двумя величинами и закончил: – Слишком далеко идти.

Драгонфлай чувствовала, что последнее он добавил в качестве шутки, но никто из остальных, включая и её, не нашёл это смешным. Мало того, что возвращение Марка домой произойдет не раньше, чем через четыре года, так им ещё и придётся добираться как через пол-Эквестрии, чтобы это произошло. На этой планете. Перспективы, даже для чейнджлинга, были не радостные.

– Так что мне нужно, – продолжил Марк, как только понял, что улыбок не будет, – изменить ровер, чтобы он мог ехать дольше.

Он сделал паузу, а затем написал несколько слов на планшете, читая их вслух.

– Изменить – сделать что-то другим. Модифицировать – изменить что-то намеренно.

Старлайт подняла копыто. 

– Намеренно?

Марк постучал по голове. 

– С целью. По плану. Намереваться сделать это. Не случайно.

Старлайт кивнула и опустила копыто, позволяя Марку продолжить.

– К тому же, – человек нарисовал маленькую ракету, – у “Ареса IV" шесть членов экипажа.

Марк нарисовал шесть маленьких палочных человечков.

– Шесть спустятся. Шесть улетят. – Он добавил седьмого палочного Марка. – Может быть, семь. НАСА умная, что-нибудь придумают. Но двенадцать?

Землянин нарисовал схематичного дракона и четырёх пони, а затем вычеркнул их всех плюс седьмого Марка-из-палочек и добавил, покачав головой:

– Не выйдет. Кто-то останется тут.

Теперь Драгонфлай почувствовала гнев, растущий в Файрболе. Дракон наклонился вперёд и прорычал: 

– Оставить нас здесь?

Марк, к его чести, даже не моргнул. 

– Нет, – твёрдо сказал он, глядя Файрболу прямо в глаза. – Когда мы улетим, улетят все. Остаться здесь – значит умереть. Никто не умрёт.

Драгонфлай едва удержалась, чтобы не начать аплодировать в понячьем стиле, топая копытами. Марк говорил то, во что верил – она чувствовала это. В его словах не было ни грамма юмора или хвастовства, ничего, кроме твёрдой решимости.

– Но НАСА не знает… Не знает, что мы здесь, – продолжил Марк, заставляя себя говорить медленнее. – Мы должны сказать им: тут шесть существ нуждаются в помощи. У них будут годы, чтобы придумать, как нас всех вернуть домой.

– Но ты не говорить дом, – заметила Черри Берри.

– Я не могу разговаривать с домом, – поправил её фразу Марк. – Да, это правда.

Он нарисовал антенну с линиями, идущими от её кончика.

– Радио было сломано в шестой сол. Я не могу его починить, – человек снова указал на кратер Скиапарелли. – Радио здесь работает, но там нет Дома. Нет еды, нет пещеры, нет фермы. Если мы пойдем туда сейчас, мы умрём.

Старлайт снова подняла копыто. 

– Зачем там радио, если там никто не может жить?

Марк нарисовал высокий треугольный предмет на маленьких ножках и подписал его: “МВМ”.

– Марсианский Взлётный Модуль. Взлётный значит летит вверх. Модуль – это транспортное средство, такая штука для перевозки людей, как машина или – Марк почти правильно произнес понячье слово, – "Амицитас".

– М. В. М. – произнесла Старлайт, и все остальные, включая Драгонфлай, повторили за ней.

– МВМ производит своё собственное топливо. Но это требует времени, – человек написал “Сол 500” рядом с МВМ. – Так что он прилетает сюда раньше всех, эм...

Эта фраза была уже слишком сложной для всех пони, разве что кроме Драгонфлай, и Марк явно увидел это на их непонимающих мордочках и исправился:

– Сначала сюда прилетает он, производит топливо, потом прилетает всё остальное. Люди прилетают последними.

– Значит, здесь нет радио, – сказала Старлайт, указывая на пол, покрытый землёй. – Радио есть там, использовать нельзя. Что же делать?

Марк нажал кнопку на своем компьютере, и на карте засветились ещё несколько точек.

– Другие радио на Марсе, – сказал он. – Можно починить одно из них. Но сначала до них надо добраться.

Человек отложил в сторону первый планшет, который был почти весь заполнен, и, достав второй, сделал на нём схематичный набросок одного из своих роверов.

– Сейчас модифицируем ровер, протестируем, посмотрим, что всё работает, а потом поедем за радио.

Марк улыбнулся и добавил: 

– Сегодня мы будем работать над планом, как это сделать. Мы все. Вместе.

Драгонфлай смотрела на цифры на планшете, полностью сосредоточенная на проблеме. В отличие о других чейнджлингов, ей всегда нравилось заставлять вещи работать, а эта проблема была куда интереснее, чем разработка самораскрывающегося парашюта или работоспособного космического туалета (и то, и другое Драгонфлай уже изобрела). Конечно, это было не так весело, как пережить семь g во время жёсткого входа в атмосферу, но она всегда чувствовала себя счастливой и гордой, когда работа была завершена.

– Аккумулятор ровера имеет ёмкость девять тысяч ватт-часов, – произнес Марк. – Не спрашивайте, сколько это – ватт-час. Не важно.

Остальные пожали плечами и продолжили слушать. Драгонфлай была не согласна – перевод из единиц измерения Марка в единицы пони будет очень важен в будущем, но сейчас, признала она, объяснение тонкостей перевода отвлечёт их от основной цели. И поскольку на ровере будут использоваться только запчасти человека, в данный момент можно было ограничиться только единицами измерения Марка.

– НАСА сделало ровер…

– Сделало? – спросил Файрбол.

Чейнджлинг с трудом сдержала стон – они проходили спряжение глагола "сделать" два дня назад. Драгонфлай специально обратила на это особое внимание, потому что объяснение "сделай то-то и то-то" было одной из главных проблем при общении с личинками.

– Я делаю сегодня, я сделал вчера, – пояснил Марк. Когда дракон кивнул и откинулся назад, человек продолжил: – НАСА сделало ровер способным проехать тридцать пять километров на одном заряде. Стандартный пятичасовой сеанс наружных работ, максимум восемь часов. Перезаряжается в Доме.

Слово "заряд" уже всплывало при обсуждении аварийных мана-батарей. Драгонфлай со Старлайт его знали, но чейнджлинг не была уверена знают ли остальные, пока не увидела, что они кивнули в знак понимания.

– Если я покину Дом, мне нужно будет что-то взять с собой, чтобы заряжать батарею. Солнечные панели...

Тут Марку пришлось их рисовать, поскольку этот термин пони пока не знали.

– Их можно взять из Дома и использовать для питания… для перезарядки ровера, – он сделал жест в сторону рисунка. – Проблема: не могу взять панели внутрь ровера. Нужно место… нужно место внутри для еды, воды, горшка.

Все остальные сделали кислые лица. Слово "горшок" они знали слишком хорошо. Хоть все и привыкли к зловонию, оно никому не нравилось.

– Положить на… э-э… – Черри Берри похлопала передним копытом себя по голове. – Поставь здесь на ровер.

– Поставить их на крышу? – спросил Марк, указывая на верхнюю часть рисунка ровера, когда произносил новое слово. – Хорошо, можем их туда привязать.

– Заряжай пока… э… заряжай, пока как-Люк? – изо всех сил попыталась Спитфайр.

– Едешь, – спокойно поправил Марк. – Нет, нельзя заряжать во время движения. Нужно слишком много панелей. Нужно остановиться, разложить их как возле Дома и ждать.

Драгонфлай потянулась к Марку, схватила маркер и, зажав его копытом, набросала уравнение 800/35.

– Ты сказал, что радио – восемьсот километров, да? – медленно произнесла чейнджлинг, тщательно следя за своим произношением.

– Ближайшее радио, да, – ответил Марк, вытянул руки, постепенно сближая их, и добавил: – Близко, ближе, ближайшее.

Драгонфлай закончила считать: двадцать два и шесть седьмых. Она вычеркнула это, написала 23 и добавила:

– Двадцать три дня туда, двадцать три назад. Слишком медленно.

– Агась… В смысле да, слишком медленно, – кивнул Марк. – Каждый сол надо проезжать больше. Нужно больше энергии.

– Приклеить солнечные панели к роверу снаружи? – предложила Драгонфлай.

Человек поморщился. 

– Я бы предпочёл… В смысле, "нет", – сказал он. – У меня есть клей, но он не отрывается. 

Он сцепил пальцы рук и подёргал их в разные стороны демонстрируя новое понятие.

Чейнджлинг сделала копытом движение, будто что-то закручивает.

– Болтов или шурупов нет ни единого, – ответил Марк.

– Но тебе ведь нужно больше энергии, – настаивала Драгонфлай. – Где тебе взять энергию?

– Другой ровер? – предложила Старлайт.

– Точно! – воскликнул Марк, указывая на Старлайт и изобразил, будто берёт что-то воображаемое. – Я могу взять батарею от второго ровера. 

Он перечеркнул 9000 на доске и написал над ней, более мелкими цифрами, 18000.

"Вуаля!" – подумала Драгонфлай. ("Вуаля", как она слышала, значило на пранцузком "Я всё сделал, теперь платите"). 

– Итак, теперь ты идёшь… хм… два раза… эээ… длины? – голос чейнджлинга дрогнул, наткнувшись на слово, которые она ещё не знала.

– Удвоенное расстояние, – кивнул Марк. – Расстояние – это длина места, а не вещи. Расстояние от Дома до пещеры составляет десять километров.

Затем он поднял один палец за другим, говоря: 

– Одинарное… двойное… тройное.

Пони, Драгонфлай и Файрбол – все кивнули.

– Итак, если я использую всю эту энергию для движения…

Марк написал на планшете: 18000/200 = 180/2 = 90 км.

– Двести ватт на километр. Девяносто километров в день, – сказал он, вздохнул, покачал головой и продолжил: – Но я не могу столько проехать.

– Почему нет? – спросила Черри Берри.

– Ровер использует энергию и для других целей. Свет. Вентиляция, – Марк издал горлом жужжащий звук, вращая пальцем по кругу. – И обогреватель. Особенно обогреватель. Он использует четыреста ватт. 

На планшете возникло больше расчетов:

400 X 24,66 = 4 X 2466 = 9864.

18000 – 9864 = 8136

8136/200 = 40,68 км

Драгонфлай в замешательстве покачала головой. 

– Снова около тридцати пяти километров! – запротестовала она.

Марк кивнул. 

– Обогреватель не работает, когда меня нет в ровере, – сказал он. – Но если я уйду из Дома, то… ​То я буду в ровере всё время. Так что обогреватель должен работать постоянно.

– Но тридцать пять километров не годится! – заявила Драгонфлай. – Что делать?

Марк пожал плечами. 

– Я не знаю, – просто сказал он. – Может, магия? У вас есть идеи?

Человек постучал по голове, чтобы напомнить пони, что такое "идеи".

Со стороны Файрбола возникло небольшое сияние. Дракон с самодовольным выражением, которое Драгонфлай впервые видела после взрыва в пещере, выпустил пару крошечных огоньков из ноздрей. На мгновение он стал похож на одного из тех тощих драконов из страны Ци Линь… ну, больше, чем обычно, по крайней мере.

Глаза Марка расширились. 

– Хм, – сказал он. – А это может и сработает.

– Поедешь кататься, Файрбол, – хихикнула Спитфайр на эквестрийском.

"Попробовать стоит", – подумала Драгонфлай. Но она также помнила: драконы не любят холод даже больше, чем пони. И это намекало, что они не очень-то приспособлены к тому, чтобы греть воздух вокруг себя. Но с другой стороны, Файрбол вызвался добровольцем и сам предложил что-то... что в этот раз вроде не грозит никому смертью.

Но должен был быть какой-то способ получше. Может быть, воздух из скафандра можно использовать для обогрева ровера? И, если уж на то пошло, хватит ли одного скафандра, чтобы снабжать воздухом двух существ в кабине?

– Хорошо, мы это испробуем, – сказал Марк. – Мы не будем уезжать далеко от дома, пока не убедимся, что всё работает. Теперь давайте выясним… э-э… давайте спланируем, как установить вторую батарею на ровер.

– Клей?

Марк раздраженно посмотрел на чейнджлинга. 

– Без клея, – затем он сделал паузу… – Ну, может быть и клей. Но надеюсь, что мы придумаем идею получше.

Планирование погрузилось в детали. Вторая батарея могла оказаться проблемой, так как она была слишком большой для шлюза или багажной платформы на крыше. Драгонфлай предлагала различные способы просто прикрепить её к боковой стенке ровера, но Марк  их все забраковал… пока чейнджлинг не предложила привязать батарею веревкой. Это и привело к решению.

У человека был запас полотна для его базы, на случай, если возникнет утечка. А ещё был клей, позволяющий его склеивать. Сложи то и другое вместе, и получатся отличные седельные сумки для ровера. Батарея будет ехать с одной стороны, а куча камней послужит противовесом с другой. Сумки после поездки можно будет снять, так что вторая батарея навечно к роверу приклеена не будет.

Обсуждались и другие вопросы. Старлайт Глиммер предложила способ навигации с использованием солнца и лун Марса. Небольшой контейнер для образцов был выбран в качестве “туалета” Марка – с очень надёжной герметичной крышкой. Ещё один контейнер отводился под пайки Файрбола на всю поездку, а в последнем должна была содержаться вода в достаточном на всю поездку количестве.

К тому времени, как основные планы были завершены, обед уже давно прошёл, поэтому все съели рационы и занялись ежедневными делами вполне счастливыми. Они работали вместе. Они помогали.

Разве что за исключением Драгонфлай, которая следила, как Марк рисует на планшете выкройки для седельных сумок. Он не чувствовал себя удовлетворённым и не испытывал радости от завершённого дела или чего-то подобного. Ей показалось, что он чувствовал себя… самодовольным.

Вообще-то, то, как он себя чувствовал, очень напоминало Драгонфлай то чувство, которое испытывала Королева Кризалис, когда какой-нибудь её хитрый план успешно осуществлялся. А каков был план здесь? Всё, что он сделал, это заставил их всех обсуждать проблемы…

…для которых Марк сам же придумал большую часть решений.

“Эй. Да ему ведь не нужна была наша помощь с этим, верно?”

Все кусочки в голове Драгонфлай сложились воедино. Марк просто взял то время, которое собирался потратить на планирование, и превратил его в очень длинный урок языка. 

“Он просто озадачил нас, чтобы нам было чем заняться. Чтобы дать нам попрактиковаться в языке. Большая часть у него и так уже была продумана."

Драгонфлай с трудом сдержала улыбку.

"Мне нравится Марк, – подумала она. – Он думает как чейнджлинг".

Примечания:

Пони, особенно Черри Берри, посчитали бы, что Драгонфлай просто смертельно оскорбила Марка, если бы узнали, о чём она думает.

Эта штука с гласными относится к моей учёбе в старших классах, когда наш учитель испанского языка начинал почти каждый урок с того, что мы пели испанские гласные и пробные слова, последнее из которых было "бу Лу Лу". (Я не помню, что такое "бу Лу Лу".) Испанский, кстати, имеет гораздо меньше гласных звуков — всего шесть в отличие от, если не ошибаюсь, девятнадцати английских (не считая schwa).

Эта глава берёт данные из книги и подаёт их совершенно другим способом, хотя и описывает ту же самую информацию. Ну, мне приходится делать это не в первый и не в последний раз.

Сол 57

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 54

"Арес III" Сол 57

– Драгонфлай, что ты… Нет, не смей!!! Нет-нет-нет, ох, блядь, СПИТФАЙР!!!

Спитфайр вздохнула. Она уже надела скафандр, не считая шлема, и почти была готова присоединиться к Черри Берри для похода в пещеру драгоценных камней. Поскольку Марк собирался забрать ровер на какое-то время, пони заранее привыкали к копытным прогулкам – чуть меньше часа в неторопливом темпе или пятнадцать минут галопом в лёгкой гравитации Марса. Но время шло, и последнее, что пегаске сейчас было нужно, это чтобы какие-то выходки чейнджлинга стоили им времени, которое можно было потратить на проверку почвы и полив урожая, который, как они надеялись, скоро вырастет.

– Спитфайр, иди сюда! Драгонфлай что-то съела!

За последние несколько дней, благодаря регулярным урокам языка и отсутствию заклинания перевода Старлайт Глиммер, пони стали гораздо лучше понимать двуногого инопланетянина. Спитфайр была абсолютно уверена, что именно он сейчас сказал, в том числе потому, что сожрать что-то опасное для чейнджлинга было в порядке вещей. Если что-то кого-то бесит, то для чейнджлинга это верный повод попробовать.

– Да, Марк? – спросила пегаска, подходя к рабочему столу, где Марк склеивал большие полоски полотна, делая аккуратные седельные сумки для ровера.

– Как заставить Драгонфлай блевануть? – спросил Марк, жестом показывая, что незнакомое слово значит "травить кексики".

– Драгонфлай не блевануть, – ответила Спитфайр, стараясь показать тоном, что такого вообще быть не может.

– Много же ты знаешь о чейнджлингах, – пробормотала Драгонфлай на эквестрийском. – Я очень даже могу проблеваться, если съем слишком много понячьей еды. Но в любом случае, он слишком сильно волнуется.

– А что ты съела? – спросила пегаска, тоже на эквестрийском.

– Я попробовала немного его клея, – ответила чейнджлинг. – Совсем маленький шарик. Ты знаешь, он очень быстро затвердевает.

– Что?! – Спитфайр метнулась к коробке с корабельной аптечкой. – Ты чем думала? А если он ядовитый?!

– Вот и нет, – самодовольно ответила Драгонфлай. – Я просто хотела узнать, смогу ли я сделать такой же. Но похоже, что не смогу – на вкус он совсем ни на что не похож из того, чем мы пользуемся.

– Открой рот, – Спитфайр практически втиснула копыто под клыки Драгонфлай, не обращая внимания на негодующий взгляд, которым её наградила чейнджлинг. – Скажи "а-а-а"!

И лишь мгновение спустя пегаска поняла, что, даже если бы ей было чем подсветить, она бы всё равно не смогла рассмотреть горло из-за собственного копыта.

Чейнджлинг осторожно убрала копыто пегаски от своих клыков.

– Спитфайр, пожалуйста, послушай меня, – сказала она. – Я не слабоумная и не безрассудная. В мире не так много вещей, которыми можно отравить чейнджлинга, и большинство из них магические. А здесь с магией сама знаешь как. Клей Марка – это всего лишь пара очень сложных и очень невкусных соединений углерода, которые при смешивании образуют очень прочную смолу. Он, скорее всего, убил бы пони, но только потому, что наглухо заклеил бы ему рот или горло. У меня с этим проблем нет.

– Ну, ещё бы, – проворчала Спитфайр.

– А теперь просто скажи Марку, что я в порядке, хорошо? – попросила Драгонфлай. – Я знаю, что у тебя и так тяжёлая работа, но тебе не нужно беспокоиться ещё и из-за меня.

Пегаска протянула ногу к спине Драгонфлай и подцепила копытом крыло чейнджлинга.

– Эти дыры всё ещё слишком большие, – сказала она. – Ты должна лучше восстанавливаться.

– Мне бывало и куда хуже, до начала космической программы, – заявила Драгонфлай. – Но если ты будешь переживать обо мне так же, как сейчас, то скоро у меня все дырки затянутся!

Спитфайр потёрла висок копытом.

"Это не та работа, которую я хотела, – подумала она. – Это не та работа, которую я выбирала. Я должна руководить лучшей лётной командой Эквестрии и обучать следующее поколение воздушных стражей Селестии. Я летун, а не доктор!"

– Марк? – нерешительно произнесла она.

– Да, Спитфайр?

– Драгонфлай не пострадала. Идиоты не болеют.

– У, а вот сейчас обидно было, – пожаловалась Драгонфлай на эквестрийском.

– Драгонфлай, не делай так больше, – сказал Марк. – Ты напугала меня до ус... ты заставила меня переживать. Очень сильно.

– Я больше не буду так делать, – ответила чейнджлинг. – Мне нужно было просто кое-что узнать.

Брови Марка взметнулись вверх, но инопланетянин не стал ничего спрашивать. Вместо этого он сказал, возвращаясь к своей работе:

– Пожалуйста, сходи сегодня с Черри.

– Слышала? – спросила Спитфайр. – Пойдёшь сегодня с нами грядки окучивать.

Драгонфлай пожала плечами.

– Могу и прогуляться, – только и сказала она.

Пегаска прикусила язык, чтобы не сказать то, что ей сказать хотелось. С тех пор, как она потерпела крушение на этой планете, она поняла, почему королева Кризалис была всё время такой дёрганной и злой. Только представьте себе, что вам приходится иметь дело с тысячами Драгонфлай ежедневно…

"Если Черри Берри смогла вытерпеть чейнджлингов в течение четырёх лет, то из неё можно Вондерболта делать. А может, можно будет уговорить Твайлайт Спаркл сделать из Черри аликорна. Интересно, может она это сделать? Не повредило бы…"

Мысли Спитфайр прервал голос Марка.

– Кстати, Спитфайр, хотел узнать: что ест Драгонфлай?

Спитфайр увидела, как чейнджлинг внезапно напряглась.

"Ага", – пронеслось у пегаски в голове.

Проблема была в том, что ей не хватало английского, чтобы объяснить пристрастия чейнджлингов к эмоциям. Пегаска смогла придумать только одно – показать. Она сосредоточилась на тех милых вещах, которые Драгонфлай делала каждый день, безобидных выходках, полезной информации, что она частенько подкидывала, на её абсолютном бесстрашии в полёте (черта, которая восхищала бы Спитфайр куда больше, если бы пегаска не считала, что она произрастает из чистой глупости)…

…а затем, вооружившись всеми положительными чувствами к члену экипажа и боевому товарищу, которые она смогла собрать, Спитфайр наклонилась вперёд и крепко обняла чейнджлинга.

– Драгонфлай ест это, – сказала она через плечо.

Когда пегаска прервала объятья и посмотрела на Марка, она не смогла расшифровать выражение его лица, но это точно было не понимание.

– Ладно, проехали, – сказал наконец человек. – Спрошу потом у Старлайт.

Очевидно, покончив с разговором, он снова обратил всё внимание на кусочки полотна.

Драгонфлай медленно выдохнула.

– Он тебе не поверил, – сказала она.

– Я скажу ему всё, как только у меня будет больше слов, – ответила Спитфайр.

Ушки чейнджлинга поникли.

– Пожалуйста, не надо, – тихо попросила она. – Мне нужна и его любовь тоже. А ты получаешь больше любви, если твоя жер.. цель… не знает, что ты ею питаешься.

Спитфайр прищурилась.

– Тебе ведь не хватает, да? – спросила она.

Драгонфлай пожала плечами и пробормотала:

– Все остальные нормируют рационы. Чем я лучше?

Голоса в голове Спитфайр устроили спор между собой.

"Это обман, – кричал один голос, – обман, чтобы получить сочувствие. Не верь чейнджлингу!”

Другой голос возражал:

"Мы недостаточно её любим! Она голодает!"

А третий голос пробормотал:

"Да что же мы за пони такие, если не можем обеспечить достаточно любви для друга?"

– Мне… надо подумать об этом, – сказала Спитфайр.

– Пожалуйста, больше никому не говори, – пробормотала Драгонфлай. – Твоя жалость кое-как съедобна, но твоя злость на саму себя её совершенно портит. Если ты скажешь остальным, они будут чувствовать то же самое.

– Я не очень люблю секреты, чейнджлинг, – проворчала Спитфайр, но настоящей злости в её словах не было.

– Пожалуйста? – попросила Драгонфлай. – И ещё, ты не могла бы быть помягче со Старлайт? Каждый день вы спорите о…

– Скафандр надеть, – рявкнула пегаска, на этот раз громче. – И загерметизируй контейнер для компоста. Ты понесёшь его в пещеру.

Чейнджлинг потрусила к месту хранения скафандров. Спитфайр смотрела, как Драгонфлай удаляется… и заметила Старлайт Глиммер, сидевшую на стуле в дальнем конце Дома за одним из запасных компьютеров Марка, также следившую за чейнджлингом долгим взглядом.

Взгляд пегаски встретился со взглядом единорожки, и, спустя долгую секунду, Старлайт снова переключилась на компьютер.

"Да, может быть, я стану помягче к ней, – подумала Спитфайр. – Через три дня".

Рог Старлайт уже не был чувствителен к прикосновениям, но чуть больше времени на лечение точно не повредит.

Значит, через три дня.

Примечания:

Итак, у Драгонфлай всё хорошо, или она только делает вид? Что она скрывает?

Эта глава нужна, чтобы продемонстрировать, что – как я уже намекал ранее – чейнджлинги могут синтезировать ряд полезных соединений в своих организмах. Учитывая это, казалось логичным, что Драгонфлай будет заинтригована волшебной смолой, изобретенной НАСА (ну, точнее, её изобрёл Энди Уир. Для удобства сюжета и чтобы Марк Уотни в книге не умер раз этак пять).

Сол 59-60

Запись в журнале – Сол 59

Что ж, завтра важный день. Крепёж для аккумулятора первого ровера получился хорошо. Четырнадцать солнечных панелей достаточно уверенно лежат на крыше ровера, хотя мне пришлось использовать понячью парашютную стропу, чтобы их зафиксировать. На меня будет надето сразу три слоя одежды – Мартинеса и Фогеля поверх моей – для утепления на случай, если пламени Файрбола окажется недостаточно, чтобы противостоять марсианскому холоду. В заднюю часть ровера загружен эквивалент по весу еды и воды на двадцать пять дней на двоих. Для меня, моего пассажира и нашего “биотуалета” места почти не осталось.

Ещё одна отличная новость – в процессе загрузки я обнаружил целую кучу запасных фильтров CO2. По всей видимости, НАСА решило засунуть в ровер дополнительный запас фильтров на случай чрезвычайной ситуации, потому что весят они немного, а в ровере всё равно было пусто, так почему бы и нет? Я уже начал беспокоиться о времени, которое провожу в скафандре, особенно с учётом последних недель, но обнаруженный запас составляет более половины того, что у меня было. Это более 800 часов наружных работ, или почти вдвое больше, чем я намеревался использовать во время моей предстоящей поездки.

А что ещё лучше, я нашёл сумку Льюис, спрятанную под водительским сиденьем. У неё была запланирована долгая поездка на седьмой сол. И там даже нашлась её флешка, так что число развлечений возросло! Я лишь надеюсь, что вкус к музыке у неё получше, чем к телешоу.

И, что самое приятное, эксперимент с отключением оксигенатора Дома прошёл успешно. До тех пор, пока работают как минимум три понячьих скафандра, воздухообмена достаточно, чтобы не допустить роста уровня CO2. То, с чем не справляется магическая система жизнеобеспечения, нивелируется растениями. Таким образом, несмотря на то, что я забрал более трети генерирующих мощностей Дома для пещеры и ровера, наш энергетический баланс всё ещё положительный.

Нет, я, конечно же, не уеду прямо завтра. Ещё чего. Я пока только провёл небольшое тестирование, катаясь между Домом и пещерой, чтобы убедиться, что ничего не отвалится на ходу. Но завтра будет первый долгосрочный тест, чтобы проверить, как далеко я смогу уехать с двумя батареями и без обогревателя. На самом деле, это не совсем тест, если только не считать полёты "Меркурия", "Джемини" и ранние "Аполлоны" за "тесты".

Я знаю, так оно на самом деле и было, но НАСА их не так называло. НАСА называло их миссиями. И поскольку я являюсь единственным представителем НАСА на Марсе – чёрт, да я и есть ВСЁ НАСА НА МАРСЕ – я тоже могу называть то, что делаю, миссиями.

Но миссия это не миссия без какого-нибудь мифологического имени. Итак… поскольку речь идет о тестировании наших модификаций ровера, я именую завтрашнюю миссию "Сириус 1".

Сириус. Потому, что собаки1. Поняли? Если нет, то идите на хрен.

Теперь мне нужны выдуманные цели и порядок проведения миссии, потому что НАСА всегда так делает.

Итак:

Цель миссии "Сириус 1": узнать, как далеко я могу проехать, в километрах, на полном заряде в двух батареях, без обогревателя.

Порядок проведения миссии "Сириус 1": (а) Ехать как можно дальше, в километрах, используя две батареи. (б) Не включать обогреватель.

Мда. Когда этим занимается НАСА, у них всё как-то лучше звучит. Возможно, есть какие-то специальные курсы, где учат писать тексты на смеси инженерного и бюрократического жаргонов? Наверное, есть... просто я их пропустил.

В любом случае, мы постоянно будем оставаться в прямой видимости от Дома, чтобы мы с Файрболом смогли дойти до него пешком, если дела пойдут совсем плохо. Я просто буду ездить туда-сюда на каком-нибудь полукилометровом отрезке и следить за пройденным расстоянием на бортовом компьютере. Когда заряд батареи опустится до 5%, остановлюсь и перекину кабель питания на вторую батарею. (В ровер встроена небольшая аварийная батарея, которая может покрыть потребности системы жизнеобеспечения в течение примерно десяти минут.) Когда и вторая упадёт до 5%, я остановлюсь, разложу солнечные батареи и проверю, правильны ли мои расчёты.

С нетерпением жду завтрашнего дня. Единственное, чего я боюсь, это будить Файрбола. Я хочу как можно дальше проехать до рассвета, чтобы у меня было как можно больше света зимнего марсианского солнца для подзарядки. К сожалению, для этого мне придётся поднимать большую рептилию ни свет ни заря.

Надеюсь, Спитфайр одолжит мне пёрышко.

Запись в журнале – Сол 60

"Сириус 1" завершён!

И под завершением я имею в виду "отменяем всё нафиг через полтора часа", но эй, даже сам Нил Армстронг однажды отменил миссию. Поэтому я всё равно называю это "успешным завершением", поскольку мы хоть и не достигли целей миссии, но благополучно вернулись в Дом.

Начиналось всё довольно неплохо. Файрбол не жаловался на раннюю побудку. Мы оделись, сели в ровер, проехали в направлении пещеры около километра до ближайшего оврага и принялись ездить взад-вперёд вдоль его края.

Все стало хуже, когда я подключил флеш-накопитель Льюис к бортовому компьютеру. Надежды на лучшее не оправдались. Льюис собрала на своей флэшке, наверное, каждую диско-композицию, известную человечеству. По крайней мере, я очень надеюсь, что это всё "диско", известное человечеству, потому что я не хочу жить в мире, где существует хотя бы ещё одна песня.

(Вообще-то, если подумать, пока я остаюсь на Марсе, мне это гарантировано. Нет худа без добра и всё такое прочее).

Файрбол ненавидит диско даже больше, чем я. После двух песен он его выключил. Но после пятнадцати минут тишины снова включил. После одной песни снова выключил. А потом снова включил с несколько виноватым видом, и так оно и осталось до конца поездки.

И у дракона были чертовски веские причины виновато выглядеть. Как оказалось, он не может поддерживать пламя больше двух минут, не прерываясь на приступ кашля. Который наполнял ровер клубами дыма, скорее всего наглухо забившего фильтры CO2. Наверняка не знаю, потому что тревога так и не сработала. Файрбол был в скафандре, за исключением шлема, а это значит, что мы получали воздух из его системы жизнеобеспечения. Правда, потребовалось довольно много времени, чтобы выветрился весь дым.

К тому времени, когда дракон снова включил музыку, он уже перестал пытаться выдыхать пламя, и к тому моменту в ровере было уже довольно прохладно. Воздух из скафандра Файрбола просто не справлялся с потерей тепла ровером. А в нём установлена лучшая изоляция, которую НАСА могла придумать – хотя бы на это подрядчики не поскупились – но ей приходилось состязаться с температурой предрассветного Марса, что градусов на девяносто ниже нуля.

Таким образом, примерно через полчаса после начала миссии мы уже не имели ничего, кроме тепла собственных тел. И это продлилось недолго – три слоя одежды хоть и помогали, но не сильно. Через полчаса после возвращения музыки мои руки и ноги закоченели, а зубы выбивали дробь. Но я терпел, пытаясь раздвинуть границы возможного.

Затем я посмотрел на Файрбола. Помните, он ведь был одет в свой скафандр и получал постоянный приток тёплого воздуха из своего родного мира. Несмотря на это, я мог заметить, насколько туго ему приходится. Примерно на полуторачасовой отметке он уже едва двигался.

Однажды, вскоре после того, как я присоединился к корпусу астронавтов, меня отправили выступить на специальном мероприятии в Хьюстоне. Это было летом, и отель врубил кондиционер на максимум, что особенно чувствовалось в фойе, где я ждал своей очереди с несколькими другими приглашёнными ораторами. И кто-то, уж не знаю зачем, поставил чучело игуаны на середину стола. Мне стало любопытно, и я как раз собирался ткнуть её пальцем, чтобы посмотреть, из чего она, когда её голова ме-е-е-е-едленно сдвинулась, а один глаз почти незаметно повернулся и уставился на меня. Это было вовсе не чучело игуаны – это был чей-то питомец, но было так холодно, что она была на грани оцепенения.

Файрбол был похож на бело-красно-золотую версию той игуаны.

Одно дело – подвергать опасности свою жизнь – это буквально то, за что мне платили, ещё до того как я застрял на враждебной планете без надежды на спасение. Но подвергать опасности кого-то ещё – это уже просто свинство. Я врубил обогреватель на максимум и двинул прямым ходом обратно к Дому.

Теперь я размышляю... Хорошо, на самом деле я злюсь, и, впридачу, я знаю, что злюсь, потому что Драгонфлай только что обняла меня и сказала, чтобы я не расстраивался. Но у меня есть серьёзная проблема, и мне нужно найти решение.

Файрбол как попутчик отпадает. Хоть он ни разу не пожаловался за всё это время, если только не считать баловство с музыкой, но он, кажется, даже более уязвим к холоду, чем я, а его внутренний огонь просто не годится как источник тепла. А я не могу ехать без источника тепла, который работал бы намного лучше, чем тепло тела.

Может, мне не нужно включать обогреватель на полную? Я мог бы уменьшить его энергопотребление. Но насколько сильно его можно пригасить, чтобы совсем уж не замёрзнуть до смерти?

Брррр. У меня болит голова, а через несколько часов снова настанет время урока языка с профессором Уотни. Мне нужно время, чтобы хорошенько отдохнуть. Пожалуй, почитаю-ка я ещё одну электронную книгу Агаты Кристи из библиотеки Йохансен. Приятно будет сбежать от проблем и погрузиться в жизнь кого-то более умного, чем я.

И нет, я сейчас даже не говорю, что Пуаро умнее меня. После сегодняшнего я утверждаю, что Гастингс умнее меня. А когда вам не удается достичь интеллектуального уровня пехотного капитана Первой мировой...

…мда, сегодня был один из таких дней.

Но могло быть и хуже. Я думаю, что всё ещё превосхожу Берти Вустера2.

Примечания:

Подытожим: плюс — скафандры пони помогают с жизнеобеспечением ровера. Минус... драконье пламя оказалось плохой идеей. Что дальше?

Дополнительные фильтры CO2 всплыли здесь, потому что Энди Вейр изменил цифры в середине книги, даже не объяснив почему. Вот вам мое объяснение.

И диско наконец-то добралось до Марса.

1 ↑ Сириус это Альфа созвездия Большого Пса. (Прим.пер.)

2 ↑ Персонаж П.Г.Вудхауза. Богатый аристократ, к сожалению с куриными мозгами. Экранизация называлась "Дживз и Вустер". Дживз – это хитрый лакей, намного умнее своего работодателя. (Прим. ред.)

Сол 62

– Извините за задержку, – сказал Тедди Сандерс, входя в комнату. Он подошёл к своему столу, положил на него портфель, вытащил несколько папок и аккуратно сложил их на одной стороне. Повернувшись, чтобы сесть, он оглядел комнату и спросил: – Где мисс Парк?

– Ещё в СатКоме, – ответил Венкат. – В районе Дома только что наступил рассвет. Она должна отслеживать происходящие по данным со спутника.

– Понял, – кивнул Тедди, садясь на свое место. Все остальные были уже тут. Венкат подпирал стену по своему обыкновению; Митч растянулся на диване, его глаза, на первый взгляд, были закрыты, но его наушник бубнил так громко, что Венкат мог слышать его через всю комнату; Брюс Энг вылетел из Пасадены и, судя по мешкам под глазами, он предпочёл бы видеть здесь рассвет, а не 8:30 вечера; и, конечно же, Энни сидела, уткнувшись в свой телефон, посылая сообщение за сообщением, ликвидируя один медиа-пожар за другим.

– Венкат, как дела у Уотни? – спросил Тедди.

– Насколько мы знаем, жив и здоров, – ответил Венкат Капур. – Вчера наружу он не выходил, но Высокий Парень чистил солнечные батареи, а два Оранжевых и Белая Наседка ходили в зону "Эпсилон" и обратно, проведя около пяти часов снаружи. Прошло уже две недели с тех пор, как мы видели Белого с Коробкой.

– Как ты думаешь, с Коробкой что-то случилось?

– Как знать, – Венкат пожал плечами. – Марк не обновил своё сообщение, поэтому на данный момент мы считаем, что Коробка просто болен.

– Есть ещё какие-нибудь намеки о том, что инопланетяне делают в зоне "Эпсилон"?

– Без понятия. Но у нас появилась новая информация. Возникла небольшая температурная аномалия, которая видна на инфракрасных снимках метеорологических спутников. Ночью она намного заметнее, чем днём.

– Температурная аномалия? – спросила Энни.

– На северо-восточном краю зоны "Эпсилон" есть небольшое место, которое намного теплее, чем всё остальное вокруг, – ответил Венкат. – В последних нескольких инфракрасных съёмках зоны обнаружилось небольшое тёплое пятно, простирающееся почти от центра, но эта маленькая аномалия действительно тёплая. Ночью на целых двадцать градусов выше температуры поверхности.

– Что-то, связанное с местом крушения? – спросил Тедди.

– Неа. Место крушения на юго-восточном краю. В совсем другой части зоны.

– Продолжай работать над проблемой, – сказал Тедди. – Брюс, какой-нибудь прогресс в миссии снабжения?

– Минимальный, – ответил Брюс. – Мы обсуждали возможность прилепить "Дельта-IX" сбоку к “Red Falcon”, чтобы попытаться получить достаточное ускорение для прямого запуска, но это невозможно с инженерной точки зрения. Кроме того, чтобы это провернуть, нам нужна пара "Дельта-IX", а единственная, которая у нас есть, – "Eagle Eye 3". Пройдут месяцы, прежде чем ULA сможет выкатить ещё одну.

– Что мы можем сделать с тем, что у нас есть? – продолжал настаивать Тедди.

Брюс покачал головой.

– В течение следующих двух-трёх месяцев? Ничего. Если мы запустим "Eagle Eye 3" на Марс завтра, его полезная нагрузка будет не многим больше пачки крекеров и поздравительной открытки с пожеланием удачи. И самое раннее, когда она туда долетит – сол 332. Если мы добавим достаточно груза, чтобы стоило запускать, дата прибытия сдвинется обратно на сол 613.

– Но "SpaceX" обещали три "Red Falcon", готовых к полёту через четыре месяца. При идеальном расположении планет каждый из них мог бы доставить на Марс тридцать четыре тонны. Но в положении, которое у нас будет через четыре месяца, мы получим только одну метрическую тонну с каждого. Чтобы накормить Марка и его гостей, а также доставить новое радио и пару других необходимых вещей, нам понадобятся все три плюс "Eagle Eye 3". Но они не прибудут ранее сол 578.

– По нашим оценкам, Марк и его друзья к тому времени уже умрут, – отметил Тедди.

– Я знаю, – Брюс пожал плечами. – Но я планеты двигать не умею, и не могу изменить гравитацию. Мы можем либо вовремя доставить туда корабль, на котором не будет еды, либо доставим её слишком поздно, чтобы от неё был прок.

– Продолжай работать над проблемой, – сказал Тедди. – Вы не пытались сделать последнюю ступень легче?

– Ну, я…

Брюс был прерван звонком телефона Венката. Тот вытащил телефон из кармана и, прочтя имя на экране, принял звонок.

– Что такое, Минди? – спросил он. – Мы на собрании... Да? Это хорошо, но что за причина, почему это не может подождать? Какой протокол? О боже. О Боже. Не делайте никаких фотографий с большим увеличением в этом районе, но следите за Домом так, чтобы в кадр попадал и район к югу оттуда. Буду у вас через полчаса.

– Что случилось, Венкат? – спросил Тедди, когда руководитель по марсианским миссиям сунул телефон обратно в карман.

– Уотни едет на ровере на юг от Дома, – ответил Венкат. – Минди думает, что он направляется туда, где коммандер Льюис захоронила РИТЭГ.

– Он ЧТО? – Митч вскочил с дивана с вытаращенными глазами.

– О Боже, – простонал Брюс.

— Ты в этом уверен? – спросил Тедди.

– Подождите минутку, подождите, – воскликнула Энни, отрываясь от телефона и размахивая рукой. – Напомните мне ещё раз, что за хрень такая РИТЭГ?

– Радиоизотопный термоэлектрический генератор, – объяснил Венкат. – Это то, что МВМ использует для получения энергии. Мы используем его потому, что МВМ слишком важен, чтобы полагаться только на солнечные панели. У “Кьюриосити” тоже был такой, а у каждого из "Викингов" их было даже по два.

– И чего? Что в этом такого ужасного, что ты ведёшь себя, будто тебя сейчас кондратий хватит?

– Это двадцатикиллограммовая коробка с кучей иридиевых шариков, – объяснил Венкат. – Каждая такая гранула содержит внутри себя шарик плутония-238.

– Плутоний? – теперь настала очередь Энни таращиться в шоке. – Вашу ж мать! И вы позволяете астронавтам вошкаться с этой хренью?

– Он в гранулах, покрытых иридием, которые засунуты в коробку с графитовой подкладкой. Оба слоя должны разрушиться, чтобы была хоть какая-то опасность.

– Но в таком случае это почти верная смерть, – отметил Тедди. – Именно поэтому протокол миссии предусматривает, что РИТЭГ должен быть увезен как минимум на четыре километра от Дома, как только это позволят прочие обязанности. Коммандер Льюис в четвёртый сол совершила одиночный выход наружу именно для этого.

– Но зачем его вообще было отправлять? – спросила Энни. – И нафига Уотни сдалась эта долбаная хреновина?

– РИТЭГ делает две вещи, – сказал Венкат. – Он непрерывно производит сто ватт электричества. Эта энергия вырабатывается из тепла, вызванного естественным распадом плутония. РИТЭГ не настоящий реактор – полторы тысячи ватт тепла превращаются в сто ватт электричества. Вероятно, Марку нужно от него то или другое.

Брюс что-то набрал на своем ноутбуке и проворчал:

– Сто ватт не добавят Уотни сильно много дополнительного расстояния. Мы ведь всё ещё полагаем, что он модифицирует ровер для долгого путешествия, верно?

– Верно, – сказал Венкат. – В конце концов его целью будет "Арес IV", но мы надеемся, что пока он туда не собирается.

– Позволь мне попросить кое-кого из ребят проверить расчёты, насколько больше он проедет, если не будет включать обогреватель в ровере, – сказал Брюс. – Но, по моим примерным прикидкам, получается, что он сможет почти вдвое увеличить суточную дальность. Если он проделал те же вычисления, то подобный поступок имеет смысл.

– Но я все равно этого не понимаю, – возразил Венкат. – Уотни же знает, что в Скиапарелли нет ничего, кроме МВМ. Он не сможет выжить там. Так почему он собирается ехать именно сейчас?

– Я позвоню доктору Шилдс, – сказал Митч. – Это психологическая проблема. Она знает команду лучше, чем любой из нас. Если кто-то и может догадаться, что у него на уме, так это она.

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 60


"Арес III" Сол 62

Черри Берри начала сдирать свой скафандр, как только внутренние двери шлюза номер один открылись внутри Дома.

– О чем он вообще ДУМАЕТ? – крикнула она на эквестрийском так громко, что её мог слышать любой, кто хотел.

Старлайт, которая практиковалась печатать на одном из запасных компьютеров Марка, подняла голову.

– Он стоит прямо позади… СПИТФАЙР! – единорожка спрыгнула со своего рабочего стула и поскакала через грядки, занятые молодыми картофельными кустиками, к пропитанному потом командиру. – Черри, что с тобой случилось?

– Ой, да так, просто на пару минут вернулась в Улей чейнджлингов посреди пустыни, – тихо сказала Черри. – В полдень в середине лета. Только это была не пустыня, это была кабина ляганого марсохода Марка!

Человек не снимал своего скафандра. После краткого любопытного взгляда на своего разгневанного партнёра по "Сириусу два" (что бы это ни значило), он подошёл к тому месту, где хранил свои инструменты, выбрал самый большой молоток из набора и рулон серой ленты. После чего он, оставив Черри в надёжных копытах, ​​отступил в шлюз, закрыл его и начал цикл декомпрессии.

Тем временем Спитфайр устроила Черри беглый осмотр.

– Это выглядит так, будто ты вся взмылена, – сказала она. – Немного воды с солью, и ты будешь в порядке.

– С чего это тебе стало так жарко? – спросила Старлайт.

– Ты помнишь ту коробку, о которой Марк рассказал нам прошлым вечером? – спросила Черри.

– Да, – кивнула Спитфайр. – Он сказал нам, что она чрезвычайно опасна, и что нам ни в коем случае нельзя трогать её, двигать, использовать на неё магию или есть. Мы все там были, Черри. Конечно мы помним.

– Он сказал нам, что она тёплая, – ответила земнопони. – Но он не говорил, что на ней можно яйца жарить!

– Правда? – удивилась Старлайт. – В ней содержится металл, который у нас в Эквестрии известен лишь теоретически, это я знаю. Но я не думала, что он будет таким горячим.

– Марк отключил обогреватель, когда мы ехали назад, – сказала Черри. – Поездка заняла меньше десяти минут, но за это время в ровере стало так жарко, что я захотела сбрить всю шерсть! А я бывала летом в пустыне, поэтому знаю, о чём говорю!

– Ну, он действительно нуждается в тепле, – резонно заметила Старлайт.

– Не может ему быть нужно столько тепла! – продолжала гнуть своё Черри. – А теперь, если вы меня извините, у меня свидание с душем. Хорошим, ледяным душем.

Не обращая внимания на вздёрнутую Спитфайр бровь, розовая пони-пилот потопала через весь Дом в душ санобработки... пока не добралась до картофельных грядок – тут её шаги стали как можно более осторожными.

После этой короткой поездки с инопланетянином пребывание на базе и уход за растениями определенно показались ей куда более заманчивой перспективой.

Примечания:

В книге Уотни не использовал РИТЭГ раньше, потому что это последнее средство. Опасность РИТЭГа и радиации в целом были вколочены ему в голову во время обучения и в колледже до этого. Марк не стал привозить его раньше, поскольку я зарезервировал РИТЭГ именно для этого. Если бы его использовали для пещеры, то те магические способы, что сейчас там применяются, надо было бы адаптировать для ровера. Я не хотел этого делать.

Энни, вероятно, должна знать о РИТЭГ, так как она уже достаточно давно возглавляет отдел по работе с общественностью, и застала приземления двух предыдущих “Аресов”. Но я предполагаю, что она помнит только то, что ей нужно в данный момент.

Сол 63

Запись в журнале – Сол 63

Сегодня мы пишем вам из ровера. Мы уже на полпути к завершению миссии "Сириус 3", и пока всё идёт хорошо.

Я говорю "мы", потому что я снова в ровере не один. На этот раз моя попутчица — Старлайт. И на этот раз тут нет облаков дыма, и мы не задыхаемся от неожиданной волны тепла от РИТЭГа. Кусок изоляции, который я вытащил, делает своё дело, удерживая достаточное количество тепла в ровере, чтобы было комфортно, несмотря на то, что на Марсе сейчас ночь. Если станет слишком жарко, то я могу убрать ещё чуть-чуть.

Мы отправились в путь незадолго до рассвета и, проехав мимо небольшого кратера к северо-западу от Дома, стали нарезать большие круги вокруг комплекса, по возможности стараясь избегать оврагов. Первая батарея продержалась чуть меньше двух часов. После короткого выхода наружу для переключения кабелей, мы ехали до тех пор, пока и вторая батарея не разрядилась до 10% емкости. Результат: 82 километра за 3 часа и 31 минуту.

Конечно, это были идеальные условия. Мне нужно будет преодолевать овраги на Ацидалийской равнине, и местность поблизости от пункта назначения будет куда более пересечённая. Я даже не могу предположить, как это повлияет на дальность хода. Но, в любом случае, взобраться на покрытую кратерами Arabia Terra во время поездки к МВМ "Арес IV" будет намного сложнее.

Я смог ещё немного растянуть заряд батарей, выключив кислородный компрессор. Скафандр Старлайт обеспечивает достаточное количество кислорода для нас двоих и, похоже, отлично справляется с удалением углекислого газа. Но я по-прежнему оставил циркуляционные вентиляторы включёнными, чтобы воздух не застаивался, потому что система жизнеобеспечения Старлайт не выдаёт давления, достаточного для циркуляции. Она не создавалась для жизнеобеспечения целого герметичного фургона. Вентиляторы марсохода не дают плохому воздуху скапливаться и, потенциально, задушить нас во сне.

После поездки я установил солнечные батареи. Старлайт получила разрешение снова пользоваться своей магией пару дней назад, но на время этих испытаний она оставила магические батареи в Доме. Кроме того, хоть я и видел, какие чудеса пони вытворяют копытами, да ещё и обутыми в скафандр, но я не хочу рисковать своей жизнью, изучая, как они справятся с солнечными батареями. С ними и так довольно неудобно обращаться, и я лучше подготовлен для такого.

Затем мы сидели в течение долгого марсианского дня с ещё одним коротким выходом, чтобы вновь перекинуть кабель питания. В основном мы молчали. Старлайт ничего не говорила, пока мы ехали. После остановки на подзарядку, она попыталась завязать разговор, но вскоре стало ясно, что её английского пока не хватит, чтобы обсудить все накопившиеся у неё вопросы. Мы пытались поговорить о том, кто ждёт нас дома (у неё — друзья, у меня — родители и коллеги по команде), но эта тема довольно быстро исчерпала себя. Потом мы пытались описать наши миры, но и эта попытка быстро завершилась из-за проблем со словарным запасом. Наконец, она попросила меня почитать вслух книгу Агаты Кристи, которую я сейчас читал сам, и я делал это в течение получаса, пока совсем не охрип.

Во всяком случае, батареи полностью зарядились почти точно на закате. Если бы у меня были только солнечные батареи, это был бы несколько сомнительный результат, но помните, что РИТЭГ также является генератором. Я взял его для обогрева, но он также постоянно вырабатывает сто ватт, независимо от того, подключен он к чему-либо или нет. Так почему бы их тоже не использовать?

Понятно, что РИТЭГ беспокоит Старлайт. Видимо, пони никогда вообще не чувствовали необходимости исследовать ядерную энергию. Учитывая их методы в применении других технологий, насколько я пока смог судить, их мир должен быть им за это благодарен. Но она понимает явление радиоактивности до такой степени, что она дважды пыталась найти место для коробки с дерьмом подальше от коробки горячей. Проблема в том, что в ровере очень мало места, а я уже и так поставил наш "биотуалет" как можно дальше от РИТЭГа. Но это все ещё слишком близко по мнению Старлайт.

Хотя реагировала она на него лучше, чем Драгонфлай. Та только раз взглянула на него и тут же бросилась обратно в Дом. Старлайт сказала мне, что жукопони на него шипела.

С такими рефлексами, я думаю, у Драгонфлай могло бы быть большое будущее в качестве инженера по безопасности в NASA. Жаль, что её по-настоящему безумно-рискованные идеи так часто перебарывают эти рефлексы.

Через минуту я закончу запись и объявлю отбой. Компьютер и внутреннее освещение не жрут много электричества, но что-то они всё-таки потребляют. Хотя завтрашняя поездка будет менее километра, я всё же хочу ввести в привычку экономию энергии во время путешествия.

Завтра, как только мы вернёмся в Дом, мне нужно будет закончить последние приготовления к поездке. Нужно загрузить еду для меня и для Старлайт (которая, как я предполагаю, поедет со мной вместе со своим скафандром с системами жизнеобеспечения), воду для меня и инструменты. Но прямо послезавтра отправиться не получится, потому что пришло время выкопать семенной картофель, пересадить растения, на которых он вырос, и использовать клубни, чтобы засадить картофелем как Дом, так и пещеру.

Расчётное время отправления миссии "Сириус 4": "Дом – долина Арес, Мемориальная станция Карла Сагана — Дом", за час до рассвета через три сола от сегодняшнего – в 66 сол.

По моим расчётам, я вернусь почти в тот день, когда закончатся понячьи рационы с едой.

Боже, надеюсь, что это путешествие будет того стоить.

Сол 64

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 62

"Арес III" Сол 64

– Я завидую, – сказала Драгонфлай. – Ты проведёшь двадцать дней наедине с Марком.

Они со Старлайт несли в ровер седельные сумки, набитые рационами Марка. Тот сам отобрал их, сказав, что те немногие понячьи рационы, что у них остались, должны остаться здесь для тех, кто будет ухаживать за посевами. У самого Марка руки были заняты большим пластиковым контейнером с водой.

– Ты вполне можешь занять моё место, – заметила Старлайт. – Думаю, что мы все знаем, что ты теперь знаешь его язык лучше, чем любой из нас.

– Плохая идея, – возразила Драгонфлай. – Я должна оставаться с самым большим источником любви, помнишь? И каким бы питательным ни оказался Марк, он всего лишь один человек.

Чейнджлинг тихо зашипела и добавила:

– И к тому же там Ящик со Смертью.

– Опять ты за своё? – проворчала единорожка, ожидая, пока Марк откроет воздушный шлюз ровера. – Сначала ты утверждаешь, что эта планета ненавидит нас…

– Но это правда!

– Ну да. А теперь ты называешь эр-тэ-гэ Ящиком со Смертью.

– Старлайт, я заигрывала с Бледной Кобылицей столько раз, что и не сосчитать, – сказала Драгонфлай. – Это весело. Но когда я смотрю на эту штуку, я вижу, как Бледная Кобылица смотрит на меня в ответ и говорит: “На этот раз я шутить не буду”.

Чейнджлинг поёжилась в своём скафандре и продолжила:

– Дело не в том, что ящик хочет, чтобы я умерла. Или чтобы мы все умерли. Или даже чтобы всё вокруг стало мёртвым. Ему всё равно. Это просто смерть. Смерть в очень тонком фантике.

– Ты давно смотрела вокруг? Мы уже месяца два пытаемся отгородиться от смерти с помощью кучки тонких фантиков.

Драгонфлай покачала головой.

– Я всё ещё не… Марк, давай помогу!

– Его магический кристалл выключен, – сказала Старлайт. – Он нас не слышит.

– Но эта вода тяжёлая! – настаивала чейнджлинг. – Я могу помочь... вот, Марк, я держу...

Драгонфлай попыталась протиснуться под контейнер, которым Марк из последних сил балансировал на колене скафандра, одновременно пытаясь открыть шлюз ровера свободной рукой. Толчок нарушил равновесие, и человеку пришлось ухватить контейнер двумя руками, чтобы не дать ему упасть и, возможно, лишиться герметичной крышки.

– Упс! – Драгонфлай встала на дыбы, помогла удержаться Марку, а затем села на ступеньку ровера с явно раскаивающимся видом. Человек отдышался пару секунд, затем осторожно опустил контейнер, потрепал Драгонфлай по шлему и сделал ей знак отойти в сторону.

– Что с тобой? – настала очередь Старлайт покачать головой. – Что заставило тебя думать, что это хоть чем-то поможет?

– Эй, я между прочим сильная, – продолжала настаивать чейнджлинг. – Я, конечно, не как наша босс, но достаточно сильная! Может, если я дам ему ещё один намёк…

– Так, хватит. Я знаю, что ты не настолько дура. Мы можем поговорить? – Старлайт указала на Дом. – Внутри шлюза?

Ой-ёй.

Драгонфлай не нравился этот тон.

– Почему не здесь?

– Потому что я не хочу, чтобы Марк видел, как мы снова ссоримся, – прорычала Старлайт. – Тем более, что он уже знает много слов на эквестрийском, пусть даже не может их произнести.

– Но ты сказала, что он не слышит нас в своем скафандре, – продолжала упорствовать чейнджлинг.

– Немедленно, жучила, – по сравнению с холодом в голосе Старлайт температура окружающей среды (ясный зимний день много позже обеда, двадцать пять градусов ниже нуля) показалась тропическим раем.

– Да, мэм, – пробормотала Драгонфлай. Она ещё раз перепроверила настройки своего скафандра, чтобы убедиться, что они всё ещё на приватном канале, а не на канале всей команды. Ага. Приватный разговор. Она постучала Марка по колену, копытом указала, что они со Старлайт возвращаются и, дождавшись взмаха Марка, сигнализирующего, что он понял, последовала за единорогом в воздушный шлюз.

Старлайт не стала начинать цикл декомпрессии. Едва внешняя дверь закрылась, она зарычала на чейнджлинга.

– Ладно, ты. Я потратила годы, обучаясь тому, как добиваться расположения, заискивать, запугивать и манипулировать пони, чтобы они делали то, что я от них хочу. Я пытаюсь стать лучшей пони, чем была раньше, но я до сих пор помню все эти маленькие хитрости и уловки, и ты их все непрерывно используешь с тех самых пор, как мы сюда попали.

– Я всегда считала, что из тебя вышла бы прекрасная королева улья, – пробормотала Драгонфлай.

– Видишь? Вот! – единорожка обвиняюще показала на неё копытом. – Именно об этом я и говорю! Лесть! Подлизывания! Предложения помощи при любой возможности! Прикидывание очаровательной дурочкой! При каждом удобном случае ты стараешься оказаться наедине с кем-нибудь из нас и заговариваешь зубы! Ты даже делаешь это с Марком, хотя в его случае ты ведёшь себя скорее как щенок, который хочет внимания! Что за игру ты ведёшь?

Чейнджлинг вздохнула.

– Если я скажу тебе, это больше не будет работать, – сказала она. – А мне очень важно, чтобы это работало.

– Это всё любовные штучки? – спросила Старлайт. – Мы же все по очереди обнимаем тебя два раза в день! Иногда три раза! Я вкладываю всё своё участие и заботу в эти объятия! Разве этого не достаточно?

“Так. Она ведь не отстанет, не так ли? И почему с пони всегда так трудно?“

– Ты ведь ушла из дома совсем юной, так? – спросила чейнджлинг. – И ты самостоятельно основала свою собственную деревню, завлекая туда пони одного за другим. Ты ведь думала, что это тяжёлая работа, верно?

– Конечно, это была тяжёлая работа! – заявила Старлайт. – Только причём здесь это?

– Тебе когда-нибудь приходилось по несколько дней обходиться без еды? – спросила Драгонфлай. – А неделю? А две?

– Э-э… нет? – ответила Старлайт сконфуженно. – Я много работала, поэтому у меня всегда было что поесть, пусть даже не очень вкусное.

– А мне приходилось, – прямо ответила Драгонфлай, всё её заискивающее поведение исчезло, оставив лишь чейнджлинга-воина. – И каждому чейнджлингу приходилось. Полностью зависеть от инфильтраторов, которым вначале надо украсть любовь, а потом вернуться через сотни километров в Улей, не попавшись и не отвлекаясь на посторонние дела. Жить так бедно, что единственным намёком на то, что можно жить лучше, были мелкие сувениры и безделушки, которые инфильтраторы приносили с собой. Представь, что ты усердно работаешь, изо дня в день, и в результате не получаешь ничего. Если, конечно, сможешь. Мне представлять не нужно, потому что я так жила!

– Значит, всё-таки дело в любви, – сказала Старлайт.

– Нет, – отрезала Драгонфлай. – Дело в ненависти. Дело в злости. Да, я голодная. Все чейнджлинги всегда хоть немного, но чувствуют голод. Но объятий, которые вы мне даёте, было бы достаточно, если бы вы всё время не действовали друг другу на нервы и не заставляли меня сжигать полученную любовь, чтобы не отравиться вашими плохими чувствами!

Старлайт моргнула.

– Но почему ты не…

– Файрбол не любит никого из нас, потому что мы не драконы, – сказала Драгонфлай. – Он уважает Черри Берри, ну... потому что она Черри Берри. И он уважает меня, потому что я спасла его жизнь. Но он не любит никого из нас, и его злит, что ему приходится работать с нами. А больше всего он ненавидит самого себя, потому что думает, что ему здесь не место.

– Ну, – сказала Старлайт, – Это уже как-то…

– Спитфайр так рьяно заботится о твоём здоровье, потому что это практически единственная её обязанность, – продолжила чейнджлинг. – Она всё время чувствует себя бесполезной, потому что она училась летать и командовать, а здесь её единственная роль – медик, на которого она училась целых полтора месяца.

– Как ты…

– Черри Берри чувствует себя самозванцем. Она хочет, чтобы пришла принцесса и сняла ответственность с её плеч, потому что считает, что не справится с этим. Вот почему она так полагается на тебя большую часть времени – ей кажется, что ты лучше знаешь, что делать, чем она.

– Но… хорошо… я…

– А ты сама, – продолжила Драгонфлай злобно, – тратишь всё своё время, сосредоточившись на текущей проблеме или на своих переживаниях, так что не замечаешь и совершенно не заботишься о том, что другие чувствуют или говорят. Ну, кроме меня, потому что опасаешься, что я сойду с ума и высосу всех досуха.

– Это неправда! – Старлайт топнула ногой – совершенно безмолвное движение, ощущавшееся только по вибрациям в копытах.

Чейнджлинг глубоко вздохнула, проглотив большинство оставшихся злых слов, которые она хотела сказать. Никто не знал лучше чейнджлинга, как уничтожить пони, но она не хотела уничтожать эту пони прямо сейчас.

– Возможно, это и не так, – тихо призналась Драгонфлай. – Но, судя по эмоциям, которые от вас идут, это не слишком далеко от правды. Черри вообще вся извелась, а ведь я работаю с ней годами и очень хорошо её знаю.

– Но ведь Черри – ракетная пони со стальным взглядом! – возразила Старлайт.

– Она сейчас в ракете? – спросила Драгонфлай.

– Ну, технически…

– Ты понимаешь о чём я.

– Ну… Нет, не в ракете, – признала Старлайт.

– А сильно похоже, что она полетит на ракете в обозримом будущем? – продолжила настаивать чейнджлинг.

– Нет, точно нет.

– Тогда всё. Она уверена в себе, когда дело касается полёта. Дай ей проблему с полётом, и можешь смело следовать за ней хоть в Тартар и обратно. Но во всех остальных отношениях, – Драгонфлай сделала паузу, – она ​совершенно обычная пони. Черри Берри не седьмой Элемент Гармонии.

Старлайт издала странный звук, а затем плотно закрыла рот. Драгонфлай кивнула.

“Хорошо, эта пони знает, когда не время для педантизма.”

– Так что ей нужна помощь, чтобы поддерживать командный дух, – продолжила Драгонфлай. – Мы тренировались как команда сколько? Три недели? Зачем больше? Ведь это не важно, потому что это всего лишь пятидневный полёт, верно? Просто выйдите на орбиту Буцефала, сделайте фотографии будущих посадочных площадок и возвращайтесь. И все мы были либо опытными пилотами, либо магическими гениями, либо опытными лидерами. Мы легко бы справились за пять дней.

Драгонфлай сделала паузу и продолжила:

– Ну, это не сработало. Черри Берри не знает, как всех поддерживать. Файрболу на всё плевать. Спитфайр не хочет показаться выскочкой. А ты слишком погрузилась в свои цифры и магию, чтобы замечать, что происходит вокруг, – чейнджлинг покачала головой и вздохнула. – Так кто же остался?

– Я так понимаю, что ты? – произнесла Старлайт.

– Верно. Конечно, я делаю это в первую очередь для себя – так я получаю больше еды и меньше отравы, но я также держу команду вместе. Я глупый, сумасшедший жук. Я милый, очаровательный инопланетный питомец. Я мисс Любознайка, мисс Рада Угодить, мисс Комический Персонаж. И всё это время я не просто заставляю вас всех любить меня, но и заставляю каждого из вас хоть немного, но лучше относиться к себе и к другим.

Драгонфлай тяжело уселась на холодный пол и закончила:

– Но это работает только до тех пор, пока цель не знает, что я это делаю. Как только жертва начинает подозревать – всё кончено, – чейнджлинг стукнула по полу передним копытом и добавила: – Всё это, кстати, входит в базовый курс для инфильтраторов. Вот как чейнджлинги выживают… каждый внося свой вклад в командную работу.

Сильно смущённая, Старлайт попятилась назад, пока не упёрлась крупом во внутреннюю дверь шлюза.

– Мне очень жаль, – сказала она. – Но...

– Но я чейнджлинг, да, я понимаю, – фыркнула Драгонфлай. – Кстати, чисто для протокола, я никогда не лгала никому из вас.

Старлайт Глиммер опустила голову настолько, насколько позволял её скафандр.

– Неужели всё настолько плохо? – спросила она.

– Довольно плохо, – честно ответила Драгонфлай. – Кстати, твоё отсутствие скажется на негативных эмоциях приблизительно никак. Ты больше не будешь раздражать Спитфайр, но зато без тебя она будет чувствовать себя ещё более бесполезной, чем раньше. Я даже думать не хочу о том, как бы всё обстояло без Марка, чтобы нас всех отвлекать.

– А через день или два его здесь и правда не станет, – пробормотала Старлайт.

Чейнджлинг кивнула.

– Надеюсь, он оставит нам свою видео-библиотеку. Думаю, я могла бы взять уроки английского на себя и это позволит нам заниматься всем вместе хоть чем-то помимо сельского хозяйства.

Старлайт кивнула в своём шлеме.

– Я спрошу у Марка об этом… – единорожка замерла. – У меня только что возникла идея. Помнишь, Черри хотела попытаться собрать здесь новый корабль из оставшихся частей?

Драгонфлай вздрогнула. Ну, и кто тут ведёт себя глупее, чем она есть?

– Это невозможно! – заявила она. – МСМ Марка разбит на куски, а единственное, что осталось от МВМ, это топливная установка, которую мы используем, чтобы получать углекислый газ! И они оба абсолютно несовместимы с тем, что осталось от "Амицитаса"! У нас неделя ушла, чтобы отговорить Черри Берри от этой идеи!

– Ты знаешь, что это невозможно, я знаю, что это невозможно, – сказала Старлайт. – Но оно сойдёт, чтобы занять копыта. Пока у пони есть занятие, они не задают вопросов. Займите их, и они не будут доставлять проблем.

– Я подумаю об этом, – согласилась Драгонфлай.

– И напоследок, – продолжила Старлайт, – примирительные обнимашки?

Драгонфлай была благодарна за перекус, причем на удивление свободный от подозрительности, хотя у этой еды и был ощутимый привкус раскисших хлопьев с изюмом.

Примечания:

Основа этой главы была написана ещё пару недель назад, но я решил придержать эту сцену, чтобы позволить интригам Драгонфлай как следует развиться, так же как и наблюдениям Старлайт, прежде чем вываливать это всё на читателя.

Сол 65

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 63

"Арес III" Сол 65

Черри Берри с улыбкой наблюдала за тем, как Марк уже полчаса разглядывает побеги люцерны, которые поднимались из обработанной почвы, словно лохматая шерсть. Талантом к фермерству она не отличалась, но, видимо, его у неё хватало, чтобы лишить учёного, посвятившего жизнь изучению растений, дара речи.

Черри нравилось бывать в пещере. Тут всё ещё было прохладно, но не холоднее, чем по утрам ранней весной или поздней осенью. Благодаря кристаллам освещена пещера была не хуже, чем бесплодный мир снаружи, если не лучше, всё благодаря гениальному заклинанию Старлайт. И с появлением ростков люцерны Черри чувствовала себя немного более… живой… чем когда находилась в Доме. И определенно куда живее, чем ковыряясь вокруг "Амицитаса".

Бедный "Амицитас". Большая часть красивого внешнего корпуса была удалена. Дыра в двигательном отсеке перестала расширяться, но в основном из-за того, что без грузового шлюза в этом месте снизилась нагрузка. Два из трёх главных двигателей были неремонтопригодны. И всё же… И всё же…

Черри Берри всё ещё проводила немало времени, лёжа в ложементе командира, пусть и согнувшемся от удара, размышляя и строя планы. Если бы только был какой-то способ…

– Если с Домом случится что-то плохое, – говорил Марк, – не пытайтесь это исправить. Уходите сюда. Приносите еду. Я смогу починить Дом, когда вернусь.

– Да, – сказала Черри, после чего последовала относительно новая фраза: – Я поняла.

– Драгонфлай попросила меня оставить телек… телевизор… ей, – продолжил Марк. – Я настрою компьютер. Продолжайте изучать язык!

– "Электрическая компания". А, а, а, апельсин, ананас, – продекламировала Черри.

Марк улыбнулся.

– Точно. Что ещё… ах да, держите Драгонфлай подальше от всех нетрогательных мест. Не забывайте обрезать картофельные кустики, чтобы они друг друга не заслоняли, – он изобразил стригущий жест пальцами. – Не вздумайте делать это ртом. Они ядовитые.

– Я знаю картофельную ботву, – ответила Черри Берри. – У нас дома есть картошка.

– Следите, чтобы в палатках тоже была вода. И… э-э… – Марк поднял руки в воздух. – Вроде, это всё.

– Хорошо, я поняла, – кивнула Черри.

– Я точно не вернусь больше двадцати солов. Скорее всего вернусь через двадцать четыре.

– Я поняла, – Черри постучала по шее своего скафандра – её шлем был аккуратно положен рядом с другими возле шлюза. – Я говорить со Старлайт в любое время. Будь добр к ней.

– Буду, – Марк поднял бровь. – Какова дальность, эм… как далеко вы можете говорить в своих скафандрах?

Черри пожала плечами.

– Скафандр только три километра. Но можно использовать корабль. С кораблём где угодно… ну… где угодно дома, – сказала она. – Здесь — не знаю. Никогда не были… э-э… здесь все были обычно вместе.

– Никогда не разделялись, – сказал Марк, держа руки параллельно друг другу а потом отодвигая их друг от друга.

– Раз делить… о, я поняла. Разделяться, – Черри кивнула. – Мы используем корабль все закаты.

– На каждом закате.

– На каждом закате, – повторила земнопони. – Короткое сообщение, экономить ману.

– Хорошо. Понял, – Марк опустился на колени и провёл рукой по паре коротких стеблей люцерны. – На Земле это было бы нормально. Если бы ещё было теплее и светлее. Как ты это делаешь?

Черри не могла сдержать хихиканье.

– Магия!

Марк пробормотал какую-то ерунду, звучащую вроде: "Кавой бопрос, тавой и одвет".

– Извини, не поняла? – спросила Черри.

– Ничего, – ответил Марк.

– Ты в своём уме? – спросил Файрбол.

– Нет, выслушайте меня, – прервала его Драгонфлай. – Это только до тех пор, пока Марк не вернётся. Тогда у нас будет радио из того старого зонда, и всё это уже будет неважно.

– Я не собираюсь ей врать, – настаивала Спитфайр. – И она наш командир, а не какой-то курсант, которого я могу нагружать работой, лишь бы занять делом.

– Поймите, это не ложь, – ответила чейнджлинг. – По крайней мере, нам не повредит разобраться в спускаемом аппарате Марка и топливной установке. Посмотрим, что из них мы можем использовать. Мы знаем, что его посадочное устройство разрушено бурей, но мы могли бы использовать двигатели, верно? Да какого сена! В крайнем случае, мы оттуда можем болты с гайками поскручивать!

– Всё, что мы попытаемся построить, даже если вдруг оторвётся от поверхности, развалится на части задолго до того, как выйдет на орбиту, – продолжал гнуть свою линию Файербол. – И, если ты не заметила, среди нас нет ни минотавров, ни принцесс-аликорнов.

– Хотя Марк немного похож на тощего минотавра-альбиноса, – принялась размышлять вслух Спитфайр.

– Ребята, – сказала Драгонфлай, – что мешает нам попробовать? Это подняло бы настроение Черри. К тому же, на что ещё нам тратить своё время? Два часа каждый день на полив растений, чередуя Дом и пещеру? А так у нас будет хоть какое-то занятие. А ведь нам нужно что-то делать, особенно Черри. Я думала, что Старлайт спятила, когда предлагала это, но чем больше я над этим размышляю, тем больше мне кажется, что она права. Можем хотя бы попробовать.

Дракон с пегаской долго смотрели на чейнджлинга, затем хорошенько посмотрели на Черри Берри, которая стояла на другом конце пещерных грядок и разговаривала с Марком.

– Ладно, – наконец сказал Файрбол. – Мы можем начать с повторной проверки посадочных ложементов – наши в ужасном состоянии, а Марку всё равно больше одного не понадобится.

– Какое топливо использует спускаемый аппарат? – спросила Спитфайр. – В нём осталось ещё хоть что-то?

– Вероятно, тебе стоит самой спросить, – сказала Драгонфлай. – Я… э… я, кажется, слишком много разыгрывала перед ним "милую, но чокнутую инопланетянку" и перестаралась.

Файрбол и Спитфайр посмотрели друг на друга, затем на Драгонфлай.

– Я точно знаю, как тебе это объяснить, жук, – проворчал дракон.

– "Милая" – это мнение субъективное, – закончила Спитфайр. – Но что чокнутая – это непреложный факт.

– Высеченный в камне самой Фауст, – согласился Файрбол.

Ушки Драгонфлай поникли.

– Вот прямо чувствую, как вы все меня любите, ребята, – пробормотала она.

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА “АМИЦИТАС”.

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, используйте скафандр СГ для ответов, приём.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас", кто это, приём?

АМИЦИТАС: СГ – Завершена модификация заклинательной матрицы системы телеприсутствия, в готовности к повторению коммуникационного эксперимента "Альфа". ...... Приём.

ЭКА: Подтвердите коммуникационный эксперимент "Альфа"? Сигнал нечёткий. Приём.

АМИЦИТАС: Подтверждаю коммуникационный эксперимент "Альфа". Всё ещё изучаю код Хорсе. Приём

ЭКА: Ждите. Рекомендую отложить тест до завтра. Приём.

АМИЦИТАС: СГ завтра здесь не будет. Приём.

ЭКА: Хорошо. Испытание отложено на двадцать часов времени миссии. Приём.

АМИЦИТАС: СГ – ответ отрицательный. СГ НЕ БУДЕТ ЗДЕСЬ. Приём.

ЭКА: КК – Твоя работа ключом ужасна. Кроме того, принцессы Заучки сегодня здесь нет. Проблемы с дружбой или ещё какие принцессовские заморочки. Приём.

АМИЦИТАС: СГ – Скажи ей, что я еду с инопланетянином в экспедицию за радио. Предполагаемая продолжительность от 23 до 24 дней миссии. Приём.

ЭКА: КК – Пожалуйста, подтверди экспедицию с инопланетянином, подтверди количество пассажиров, способ путешествия. Приём.

АМИЦИТАС: СГ – подтверждаю экспедицию, инопланетянин плюс СГ, повозка инопланетянина. Приём.

ЭКА: КК – Почему не ДФ? Приём.

АМИЦИТАС: СГ – ДФ остаётся на базе, причина низкие запасы любви. Срочно выполняйте коммуникационный эксперимент "Альфа" сегодня, пока СГ находится здесь, для увеличения мощности.

ЭКА: КК — Ждите. Приём.

АМИЦИТАС: СГ – Ожидаю. Приём.

АМИЦИТАС: СГ – Ожидаю. Приём.

АМИЦИТАС: СГ – Ожидаю. Приём.

ЭКА: КК – Здесь Мундансер в готовности к проведению эксперимента. Готовьтесь. Приём.

АМИЦИТАС: СГ – в готовности. Приём.

ЭКА: МД – Начинайте коммуникационный эксперимент "Альфа" по готовности. Приём.

АМИЦИТАС: Коммуникационный эксперимент "Альфа" в процессе. Соединения нет. Усиление сигнала с помощью запасной батареи. Приём.

ЭКА: Подтверждаем отсутствие сигнала. Нет результатов от повышения мощности. Приём.

АМИЦИТАС: Усиление прекращаю. Приём.

ЭКА: Прекратить эксперимент "Альфа". По нашей оценке дальнейшие попытки эксперимента "Альфа" – бесперспективны. Межпространственная граница либо блокирует, либо поглощает сигнал телеприсутствия. Приём.

АМИЦИТАС: Принято.

ЭКА: КК – Скажи ДФ “интригуй сильнее”. Приём.

АМИЦИТАС: Повторите, пожалуйста? Приём.

ЭКА: КК – Скажи ДФ, что ей нужно интриговать сильнее. Приём.

АМИЦИТАС: СГ – ДФ и так интригует изо всех сил, уже изынтриговалась вся. Приём.

ЭКА: КК – Значит, плохо интригует. Приём.

АМИЦИТАС: СГ – Вернусь через 24 дня. Конец связи.

Примечания:

Подготовка к отбытию.

Сол 66-69

Запись в журнале – Сол 66

Сегодня проехали 79 километров. Всё работает хорошо. Ацидалийская равнина столь же скучна, как и следовало ожидать.

Старлайт принесла с собой три вещи: одну из своих волшебных батарей с полным зарядом, планшет и мешочек для образцов, набитый маркерами. (Ладно, это больше, чем три вещи. Идите нафиг.) Теперь, когда ей снова позволено использовать телекинез, она с большим прилежанием осваивает уроки письма. И она уже освоила набор текста… под этим я подразумеваю, что единорожке удается отыскать и нажать конкретную клавишу, а не восемь за раз. Скорость у неё просто ужасная, но она тренируется.

Старлайт обожает диско. Я думаю, это признак того, что всё это время она скрывала свою истинную тёмную сущность, но её злая сторона просто не может противостоять примитивным синтезаторам и барабанным ритмам – тем самым, что вызывают у меня только головную боль. Тем не менее, она составила список относительно медленных и тихих композиций, потому что более заводные вызывают у неё неудержимое желание танцевать, а в ровере нет места для этого.

В ровере места вообще ни для чего нет. Есть место только дойти до шлюза, кресла водителя и крошечного пространства на пассажирском сидении размером аккурат с пони. Всё остальное место либо завалено, либо забито коробкой-для-пописать, коробкой-для-покакать, горячей-коробкой-с-атомной-смертью, коробкой-с-чистой-водой-смотри-не-перепутай, ящиком с инструментами (без дефисов) и едой на пятьдесят дней. Нам едва хватает пространства, чтобы можно было надеть скафандры и выйти, когда приходит время наружных работ.

Сейчас я собираюсь ещё почитать для Старлайт Агату Кристи. Я был очень удивлён, узнав, что у пони тоже есть детективные романы, ужасы и прочие жанры, связанные со смертью. Глядя на то, как пони веселы и жизнерадостны большую часть времени, мне казалось, что убийство взволнует их куда больше. Но Старлайт не особо переживает по этому поводу. Вообще-то, она, кажется, даже одобрила, когда Пуаро подстроил всё так, что убийца, которого нельзя было арестовать, встретил свой печальный конец.

Надеюсь, она не будет заставлять меня объяснять больше чем по одному слову на абзац. Я и так испытываю противоречивые чувства, когда милая пони с фиолетовой шёрсткой выясняет у меня, как правильно пишется "кровопускание".

Старлайт Глиммер, "Амицитас". Старлайт Глиммер, это "Амицитас", как слышно?

"Амицитас", здесь Старлайт Глиммер. Всё нормально.

Рады слышать, Старлайт. Привет, Марк, слышишь меня?

Пвет.

Тест связи признан успешным. Старлайт, мы будем вызывать тебя каждый день в это же время.

Принято, "Амицитас". Будем на связи. Старлайт, конец связи.

Запись в журнале – Сол 67

Я не писал о своём половом влечении в этом журнале. Секс – это единственное табу, которое НАСА абсолютно запрещает нам упоминать в любом документе, который когда-либо может увидеть свет. С точки зрения НАСА, все астронавты – неприступные, бесполые, пластмассовые куклы с безукоризненными моральными принципами. Это всё дерьмо собачье, но пришли к этому сложным путем, включающим несколько фингалов, поставленных астронавтами деятелям из НАСА, хотя это вроде как не публичная тема.

Но я вынужден упомянуть об этом тут, потому что сейчас мы со Старлайт не разговариваем друг с другом, и мне надо сообразить, как объяснить причину произошедшего, не выходя за рейтинг PG-13 и не скатываясь в насовский жаргон.

Прошлая ночь была второй, когда мы спали вместе в ровере. В течение первой ночи "Сириуса 3", мы просто спали на своих местах. Старлайт от этого явно выиграла, потому что я плохо сплю, сидя в кресле. Водительское сиденье достаточно удобно для вождения, но в нём нет никакой возможности повернуться на бок или хотя бы наклонить голову. Так что прошлым вечером я освободил всё пассажирское сиденье и объявил его кроватью.

Старлайт, видимо, решила присоединиться ко мне ночью – проснувшись, я обнаружил её в своих объятиях. Затылок пони был прямо под моим подбородком.

Когда я проснулся, у меня был… Ну, назовём это состоянием, которое очень характерно для мужчин, когда им сразу после пробуждения срочно нужно посетить уборную.

Хочу подчеркнуть, что, хотя порой я остро осознавал, что четыре пятых моего списка гостей составляют особы женского пола, но анатомические различия настолько значительны, что у меня просто не возникало никаких мыслей о "несанкционированном сближении во время миссии", как это могли бы назвать в НАСА. Вот если бы на марсианской обочине вдруг появилась королева Марса с поднятым большим пальцем и табличкой "ДОЛИНА АРЕС, ГОТОВА НА ВСЁ", то тут все правила побоку. Но пони? Не-ет. То, с чем я проснулся, было чисто автономным рефлексом из-за полного мочевого пузыря и ничего более.

И мои осторожные попытки выбраться из-под пони всё же разбудили её.

Надо упомянуть, что из-за жары, выдаваемой РИТЭГом, я был одет только в импровизированную рубашку с коротким рукавом и трико с обрезанными штанинами. Старлайт же, как и предпочитали все пони, спала совершенно раздетой.

Таким образом, первым её ощущением после пробуждения было, что что-то тычется ей в то место, которое при изучении анатомии животных в колледже меня научили называть "круп" – в то место, куда ни одна женщина никогда не захочет чтобы её неожиданно тыкали, а любая лошадь не любит, когда её туда тычут, вообще никогда.

На заднем пассажирском сиденье отныне наличествуют два неизгладимых отпечатка копыт. К счастью, Старлайт спала на боку, а это означает, что эти два отпечатка оказались не на мне. Так что все кости у меня целы, ни один из органов не отбит, и если когда-нибудь придёт время, я по-прежнему смогу завести детей. Но мы были на волосок от серьёзной травмы, и никто из нас не хочет снова рисковать.

Единорожка активировала заклинание перевода ненадолго, чтобы я мог извиниться и объяснить случившееся, а она заверила меня, что нечто подобное происходит и с самцами её вида, но это было последними словами, которыми мы обменялись за весь день. Это были долгие и молчаливые 76 километров.

Теперь Старлайт сидит в своём комбинезон, который обычно надевает под скафандр, а я в своём. Мы убрали ещё один кусок теплоизоляции, чтобы не изойти потом. Сегодня вечером я, наверное, попытаюсь использовать этот кусок в качестве подушки на этом чёртовом водительском сиденье.

Это будут долгие двадцать дней.

Старлайт Глиммер, это "Амицитас".

"Амицитас", Старлайт Глиммер. Мы очень заняты. Приём.

Старлайт, что-то не так?

Миссия продолжается в соответствии с планом. Старлайт, конец связи.

Можем ли мы поговорить с Марком?

Старлайт Глиммер. Конец связи.

Запись в журнале – Сол 68

Когда я проснулся этим утром, Старлайт пряталась за пассажирским сидением выглядывая из-за его спинки, как маленький ребёнок.

Впрочем, взгляды, которые она бросала на меня, не были взглядами ребёнка.

Не думаю, что я что-то сделал во сне, но, видимо, сегодня тоже много разговоров не будет.

Ну, собираем солнечные батареи, а затем вперёд. Есть у нас проблемы в коллективе или нет, но "Патфайндер" на спину "Соджорнеру" не запрыгнет и сам ко мне не приедет.

Старлайт Глиммер, это "Амицитас".

"Амицитас", это Старлайт. Миссия продолжается. Конец связи.

Нам нужно задать вопрос Марку о его посадочном аппарате. В частности, какое топливо он использует.

Сейчас он недоступен. Мы очень заняты. Экономьте заряд батареи. Конец связи.

Старлайт, что-то не так? Если ты расскажешь...

Мана-батарея может питать заклинание телеприсутствия не более двадцати пяти минут при полном заряде. Берегите энергию. Старлайт Глиммер, КОНЕЦ СВЯЗИ.

Запись в журнале – Сол 69

Я проснулся этим утром со Старлайт на коленях. Повторения событий 67-го сола не произошло, в основном потому, что вес её крестца и задних ног полностью перекрыли кровообращение в моих ногах. Закончилось всё тем, что собирать и упаковывать солнечные батареи наружу пошла она – я просто не смог.

После того, как мы остановились на подзарядку, настала её очередь извиняться. Старлайт не помнит, как присоединилась ко мне в кресле. И её это действительно пугает. Она так паниковала, что раза три переходила с английского на свой понячий, когда пыталась заверить меня, что никаких “таких” чувств она ко мне не испытывает.

Мы снова разговариваем. После двух таких инцидентов за три дня, вроде как должны. Сегодняшний урок языка был действительно пошлым или должен был стать таковым, если бы Старлайт не настояла, чтобы я не использовал плохие английские слова. Где, бляха-муха, всё веселье от этого?

Старлайт, это "Амицитас", говорит Черри Берри. Нам нужно спросить Марка о топливе, используемом Эм-Эс-Эм. Пожалуйста, позови его.

Эй, Марк, надень свой ляганый кристалл!

Одну ляганую минуту, Старлайт.

…Старлайт, какого сена ты выучила Марка говорить "ляганый" на нашем языке, и как ты умудрилась заставить его правильно его произносить?

Это длинная и очень смущающая история, "Амицитас". Мы объясним, когда вернёмся. Что вы хотели узнать?

Нам нужно знать, какое там топливо. Мы исследуем, что можно использовать со спускаемого модуля, если нам вдруг потребуется спешно покинуть эту планету.

Я спрошу его. Марк, на каком ляганом говне летает твой посадочный модуль?

А кто, лягать их всех, спрашивает?

Просто ответь на ляганый вопрос.

Знаешь что, Старлайт, лягать вас обоих. Марк, я дать Драгонфлай гаечный ключ, мы вскрывать МВМ и смотреть сами.

Ты сказала “лягать”.

Марк, я не шучу.

Хорошо. Извините. Пожалуйста, не делайте этого. Ракетное топливо в спускаемом модуле очень опасно.

Мы знаем. Что за топливо?

Топливо. Я объясню Старлайт. Она расскажет завтра.

Хорошо. Спасибо, Марк. Старлайт, поговорим с тобой завтра. "Амицитас", конец связи.

Сол 70

Небольшой склад на территории лаборатории реактивного движения в Пасадене, штат Калифорния, был сплошь забит деревянными ящиками и консолями управления, завёрнутыми в пленку. В промежутках между ними рассыпалось семнадцать инженеров JPL: программисты, инженеры аппаратных средств, специалисты по тестированию и даже четверо мужчин, чей возраст перевалил за восемьдесят, которых вызвали с давно заслуженной пенсии, чтобы они поделились бесценным опытом, как последние оставшиеся в живых члены первоначальной команды "Патфайндера".

В центре всего этого стоял Брюс Энг рядом с только что доставленным из Смитсоновского Института и распакованным дубликатом зонда "Патфайндер". Это была полностью исправная и точная копия, использовавшаяся для тестирования патчей и проверки решения проблем, возникавших во время марсианского этапа миссии. Вплоть до сегодняшнего дня это был музейный экспонат, часть грандиозной выставки, посвященной проекту "Арес" и истории исследования Марса, пока его, как и стариков, не вернули с заслуженного отдыха.

– Итак, вот то, что мы знаем, – начал Брюс, выдавая факты со скоростью пулемёта. – Марк Уотни едет на юго-юго-запад от Дома. Это направление более или менее точно ведёт к "Патфайндеру". Существует только одна разумная причина отправиться туда – чтобы заполучить радио. И до момента возвращения Марка в Дом нам надо выяснить, как получить сообщение, которое он нам отправит, и как ответить так, чтобы он нас понял.

Брюс указал на зонд и продолжил:

– Будем исходить из предположения, что "Патфайндер" не был значительно повреждён за сорок лет на поверхности Марса, и что он без особых проблем возобновит работу, как только снова получит питание. Если "Патфайндер" не сможет загрузиться или передать сигнал, мы ничем не сможем помочь, так что этот сценарий мы даже не рассматриваем. Но все остальное – честно прорабатывается.

В ближайшие две недели вы получите всё, что вам нужно, чтобы эта машина заработала и снова вышла в эфир. Затем мы примемся изучать операционную систему и как её можно доработать. Мы будем моделировать сбои работы памяти, камер, системы перемещения антенн и "Соджорнера". Мы собираемся провести мозговой штурм и протестировать способы, как заставить "Патфайндера" сделать что-нибудь, что Уотни мог бы интерпретировать как сообщение. И всё это мы будем делать, зная, что две трети технологий, которые мы использовали сорок лет назад, были выброшены на свалку как устаревшие ещё в то время, когда большинство из нас в детский сад ходило.

Брюс вздохнул.

– Итак, народ, считайте, что это самый большой ретро-игровой проект в вашей жизни. Если уж вы смогли собрать аркадный автомат на MAME[1], то сможете и это. Давайте начнём.

Ящики были открыты.

Пластик был снят.

Аппаратура была подключена к розеткам.

Одна из старых рук, некогда создавших "Патфайндер", замерла, когда зазвонил телефон. Мужчина извиняюще развёл руками в сторону Брюса, который бросил на него раздражённый взгляд, (впрочем, не особо отличавшийся от того, как он смотрел на людей обычно) и принял вызов. 

– Привет, милая, – сказал он. – Дедушка сейчас немного занят.

Динамик телефона загудел в ухо старика.

– Нет, мне придется пропустить твой праздник, – сказал он с сожалением. – Меня вызвали в НАСА и попросили поработать над кое-чем, чтобы помочь этому бедняге на Марсе.

Возбужденное гудение.

– Да, и его милым друзьям тоже.

Более возбужденное гудение.

– Ну, я ничего не знаю об этом, сладкая. Мы даже не знаем, говорит ли Оранжевый Лидер на нашем языке.

Гудение, гудение.

– Я не удивлён. Высокий Парень – самый большой, а Джимми всегда любил всё большое.

Гудение, гудение, гудение.

– Милая, здесь со мной много людей, и они сделают всё от них зависящее. Но они, вообще-то, меня ждут, так что…

Гудение, гудение!

– Ну, я правда не думал об этом. Я думаю, лучше подождать, пока мы не поговорим с астронавтом и, возможно, получим более чёткие снимки.

Гудение, гудение.

– Не слушай его. Насколько мы знаем, они могут быть инопланетными пёсиками. А может и инопланетными котиками. А что Джимми думает?

Гудение.

– Ну, такое тоже возможно. А почему он так считает?

Издевательское гудение.

– Котята вовсе не девчачьи. И пони вовсе не мальчишечьи. Ты можешь любить всё, что захочешь, и не позволяй Джимми говорить тебе иначе. А теперь скажи ему, чтобы он вёл себя хорошо, и как только я закончу здесь работать, мы все отправимся в горы, пока не закончился лыжный сезон.

Гудение, гудение!

– Я тоже тебя люблю. Пока-пока.

Старик убрал телефон. 

– Извините.

– Теперь мы можем начать? – сказал один из инженеров скучным тоном.

– Этим делу не поможешь, Тим, – произнес Брюс. – Роджер, мы всё понимаем, но, пожалуйста, выключи сейчас телефон, хорошо?

Работа над возрождением проекта "Патфайндер" шла полным ходом.

Примечания:

Ну, примерно такие домыслы ходят по Земле, прежде чем (я надеюсь) смениться фактами.

1 ↑ Программный эмулятор аркадных игровых автоматов.

Сол 71

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 71

"Арес III" Сол 73

– Скафандры надеть!

Спитфайр подождала всего мгновение, чтобы понаблюдать, как дракон, чейнджлинг и пони выпрыгивают из своих коек, оставляя "Придурков из Хаззарда" (и зачем они добавили в сюжет этих двоюродных братьев – Коя и Вэнса, которые выглядят почти так же, как Бо и Люк? В этом же никакого смысла!) ради безумной схватки со шкафчиками для хранения скафандров. Потом она тоже сорвалась в галоп к шкафчику, открывая его, и вытаскивая свой скафандр и шлем.

Разумеется, никаких комбинезонов под скафандр из-за чрезвычайной ситуации. Скафандр надеть. Уплотнения проверить. Шлем надеть. Активировать жизнеобеспечение.

– Скафандр наддут! – Драгонфлай.

– Скафандр наддут! – Черри Берри.

– Скафандр наддут! – Файрбол.

– Скафандр наддут! – пегаска проверила время. Одна минута восемь секунд. Лучше. Смятение и хаос, которые сопровождали их самые первые тренировки, исчезли, сменившись тихой эффективностью.

Впрочем, эффективно, но недостаточно. Спитфайр была уверена, что они могут сделать это менее чем за минуту.

– Конец тренировки, – сказала она. – Хорошая работа, всепони.

– Третий раз за сегодня, – проворчал Файрбол, но не стал развивать тему.

– Спасибо, Спитфайр, – сказала Черри Берри, немного пошатываясь.

– Помощь нужна, Черри? – спросила Драгонфлай.

– Всё будет нормально, – пробормотала земнопони. – Просто понивильский синдром.

Черри никогда не объясняла, что это значит, но Драгонфлай сама обо всём догадалась и рассказала Спитфайр. "Понивильским синдромом" на языке Черри Берри назывались приступы паники, которые проходят через несколько секунд. Понивиллю всегда доставалась значительная доля мелких (а иногда и крупных) бедствий и чрезвычайных ситуаций, в первую очередь из-за того, что он находился на опушке Вечнодикого Леса. Стандартный план действий для жителей был следующим:

а) паниковать; 

б) найти кого-нибудь, кто их спасёт; 

в) ещё немного попаниковать, раз уж у них так хорошо это получается; 

г) приниматься за уборку, потому что всё уже закончилось.

Спитфайр не беспокоилась о командире. Черри Берри была крутой, методичной и быстрой – во время тренировки. "Отходняк" начинался не сразу, так же, как и у неё, после особо ужасного полёта "Вондерболтов". И, в любом случае, Драгонфлай поможет ей справиться.

В общем и целом Спитфайр нравилось, как идут дела. Она проводила ежедневные (или два раза в день) тренировки, а также учения по эвакуации через шлюз номер три (ближайший к "Амицитас") на случай внезапного нарушения целостности оболочки Дома. Растения здесь вроде как процветали, а люцерна в пещере благоденствовала. Пегаска продолжала наблюдать за Драгонфлай, с удовольствием отмечая, что дырки на теле чейнджлинга пусть и очень медленно, но уменьшаются. Пламя Файрбола вернулось, хотя он и использовал его крайне мало. А Черри Берри…

…ну, хорошо, настроение командира определённо улучшилось, после того, как были рассмотрены все варианты использования остатков космического аппарата Марка.

Для начала, после того, как пыль и камни были удалены из повреждённой капсулы, выяснилось, что четыре из шести ложементов МСМ всё ещё целы. Пусть они были неправильной для пони формы, но системы амортизации под ними могли быть использованы для ремонта ложементов "Амицитас".

С другой стороны, несмотря на то, что сопла двигателей на наземной ступени МВМ были значительно меньше, чем сопла основных двигателей "Амицитас", они в принципе были взаимозаменяемыми. Драгонфлай с Файрболом уже полностью демонтировали два нижних двигателя "Амицитас" для проверки. Полная диагностика была отложена до возвращения Старлайт Глиммер, но на первый взгляд казалось, что повреждение от удара ограничилось лишь наружными частями сопел.

Ещё лучше было то, что в МСМ, очевидно, всё ещё оставалось немного топлива – конечно, не много, но тем не менее. Как только Старлайт прислала сообщение, в котором сообщалось о точном его составе – гидразин с каким-то металлом, что позволяло использовать его в качестве однокомпонентного топлива – Драгонфлай была первой, кто запретила лезть в топливную систему. Черри Берри немедленно с ней согласилась. Но, тем не менее, любой возможный потенциал увеличения тяги был важен.

И, наконец, удаление большей части внешней обшивки "Амицитас" высвободило десятки потенциальных мест крепления, к которым можно было прикрутить двигатели от посадочного модуля Марка. Соединить части разных космических кораблей вместе было хоть и сложно, но возможно. Черри Берри получила огромное удовольствие от этой новости.

Спитфайр была уверена, что всё это не заставит Черри отказаться от своих планов. Шпангоуты были сломаны в двух местах, разрушив герметичный объём инженерной палубы. Всё это придется срезать, что, собственно, означало потерю всей кормы корабля, включая заднее шасси и переборку, на которой были установлены двигатели. А ведь Старлайт даже не приступила к созданию новых мана-батарей на замену уничтоженных или нового Спаркл-двигателя. Тем более, ни "Амицитас", ни полуразрушенный спускаемый аппарат не были предназначены для управления мешаниной практически несвязанных корабельных обломков.

И наконец, даже если им удастся – каким бы то ни было способом – взлететь, корабль никогда не сможет снова приземлиться. Без внешнего корпуса аэродинамика "Амицитас" не сильно превосходила кирпич. При этом была совсем недостаточна, а, точнее, вовсе отсутствовала теплозащита. Пегаска однозначно дала понять Черри, что взлёт – путь в один конец, если уж они его начнут, то это будет либо успех, либо поражение, но никак не возвращение с полдороги.

Черри Берри приняла этот вердикт абсолютно невозмутимо. Она знала, что это большой риск, и они почти наверняка потерпят неудачу, но земнопони сказала, что хочет, чтобы этот вариант у них всё же оставался.

Таким образом, дни в Доме превратились в рутину: с утра проводились наружные работы, включая отправку двоих в пещеру, раз в два дня. Остальное время тратилось на планирование возможностей использования того или иного оборудования космического корабля, либо на уход за растениями внутри Дома. Вечера были зарезервированы для уроков английского и придурковатого человеческого телевидения. (Они снова начали смотреть "Семью Партридж", когда Марк уехал. После попытки посмотреть пару других шоу, стало ясно, что их английский ещё недостаточно хорош, чтобы понять, почему невидимые люди находят всё происходящее настолько смешным).

Спитфайр с Черри сократили величину рационов до двух третей, чтобы хоть немного растянуть корабельные запасы, прежде чем им придётся влезть в запасы Марка – половина упаковки еды на завтрак, целая порция на обед и остатки на ужин. Черри отложила две упаковки напоследок – черричанги, приготовленные лично Пинки Пай. На одной она написала маркером на английском языке "ПОСЛЕДНЯЯ", а на другой "МАРК, СПАСИБО ТЕБЕ ЗА КЛОПЕР" (пегаска была почти уверена, что это слово пишется не так, но кто она такая, чтобы поправлять командира в таких мелочах).

Спитфайр каждый день была занята, как и все остальные. У неё снова была цель, и она снова куда-то стремилась, как и её командир и вся остальная команда. Да, всё шло просто отлично.

Кроме…

…что-то чувствовалось не так.

Она не знала, что именно, но три ночи подряд спала беспокойно. Всякий раз, когда пегаска ухаживала за растениями в Доме, она безуспешно пыталась уловить смутное ощущение какого-то изменения. Однако, когда она пыталась сосредоточиться на этом чувстве, в результате не оставалось ничего, кроме беспокойства.

И это беспокоило Спитфайр больше всего, потому что до этого она никогда не была мнительной кобылой – наоборот, она была самой уверенной пони на Эквусе. Пока не стала астропони.

Ну и ладно. Пегаска всё ещё чувствовала себя хорошо. Настолько хорошо, что готова была обнять Драгонфлай в качестве ночного перекуса – в конце концов, именно жучила подала идею заняться кораблём, пусть даже отказывалась признавать это за собой.

И кто знает? Быть может, невозможное всё-таки окажется возможным.

А пока, снимаем скафандры и возвращаемся к просмотру. Спитфайр уже поставила пять бит (с оплатой по возвращении домой) на то, кто в этой серии первым разобьёт полицейскую машину: Роско или Клетус.

Примечания:

Мне кажется, тут всё достаточно очевидно.

Сол 74

Запись в журнале – Сол 74

Привет люди, которые читают это! Я Старлайт… извините, я не могу найти хорошее английское слово для моей фамилии. Марк позволяет мне писать это, используя словарь на своем компьютере.

В нём есть страница с изображениями животных. Животное, больше всего похожее на то, кем я являюсь, это лошадь. Но это не совсем правильно. У вашей лошади странное лицо и очень маленький мозг. А ещё у меня есть рог, а у вашей лошади – нет.

Марк не хочет писать сегодня. Он пошел в наружу, чтобы немного погулять. Он злится. Я тоже. Мы ненавидим этот ровер. Ровер воняет из нашего туалета, но мы вынуждены хранить это для фермы, но это действительно ужасно. Мы не можем свободно двигаться, потому что ровер слишком плотно забит. Мы можем получить пространство, только если мы наденем наши скафандры и выйдем наружу, но это вызывает множество проблем. Но внутри мы не можем отойти дальше чем на шесть копыт друг от друга, и мои ноги болят от того, что так долго так мало двигаются.

Марк думает, что мы доберемся до "Патфайндера" через два или три сола. Земля здесь другая. Там, где живёт Марк, плоская. Здесь есть холмы и долины и ещё много камней. Марк не может ехать так быстро, как ему хочется. Ровер шатается, когда мы едем по маленьким камням. Сегодня нам пришлось вернуться и обойти поле камней слишком больших, чтобы проехать. Мы ехали семьдесят два километров сегодня.

Старлайт Глиммер, это "Амицитас".

Старлайт Глиммер, это "Амицитас", как слышно?

Слышу вас хорошо, "Амицитас". Я сейчас немного занята.

Просто ежедневная проверка, Старлайт. Как идут дела?

Около восьми слов в минуту.

Извини, Старлайт, не поняла.

Я сказала, что у нас всё хорошо, Черри. И я знаю, что у тебя тоже всё хорошо, потому, что если бы что-то случилось, ты бы вызвала раньше.

О… хорошо… хорошо, тогда. До завтра. "Амицитас", конец связи.

Написание этого заняло у меня полчаса. Я учусь печатать, но я медленная. Мне нужна практика. Мне нужно рассказать людям, как работает наша магия, и как работают наши технологии. Нам нужны люди, чтобы помочь моим соплеменникам найти нас и прийти за нами. Чтобы люди помогли нам, мы должны помочь людям.

Это очень помогает мне больше учить язык Марка. Странно, что его и наш язык – это разные слова, но в одном и том же порядке. Наши цифры почти одинаковые. Есть и другие вещи, о которых я не могу сейчас говорить. Может быть

Марк вернулся в ровер. Он хочет, чтобы я пока прекратила. Надеюсь, я поговорю с вами снова.

Примечания:

Полное погружение в языковую среду значительно улучшило английский Старлайт. Но не её навыки печати. Эта глава такая короткая, потому что она всё ещё учится набору текста. (Я ей сочувствую. Мне пришлось учиться печатать ещё на старых "Коммодорах", но даже сегодня мои 50-60 слов в минуту на полном ходу в основном набираются двумя пальцами, а не слепым десятипальцевым методом).

Старлайт пишет в дневнике Марка. :) Не знаю, как вам, но мне это показалось очень милым и даже как-то по-семейному :) (Прим. ред)

Сол 77

Запись в журнале – Сол 77

Мы его нашли!

Это заняло немного больше времени, чем я рассчитывал, потому, что наша система навигации не идеальна, а здесь, в долине Арес, много маленьких кратеров и скал. Мы будто едем по лицу огромного прыщавого подростка.

Но сегодня утром мы нашли Твин Пикс и поехали в сторону холмов, пока не увидели зонд. Или, по крайней мере, остатки зонда, всё ещё торчащие над поверхностью.

Сорок лет назад "Патфайндер" приземлился на практически плоской равнине, окружённой небольшими холмами и кратерами. С тех пор он успел насобирать вокруг себя достаточно пыли, принесённой ветром, чтобы образовать собственную песчаную дюну. Когда мы приехали, над пылью торчали только мачты, и если бы луч солнца не попал в удачный момент на одну из деталей, мы могли бы проехать мимо, а то и прямо поверх старого космического зонда. Ну разве не идеальное получилось бы окончание этой поездки?

Как только мы убедились, что это он, мы припарковали ровер, вышли и расставили солнечные батареи для зарядки. Конечно, сегодня мы проехали лишь около двадцати километров, но мы добрались, так почему бы не восстановить заряд? Как только это было сделано, мы со Старлайт начали осторожно удалять марсианскую пыль с "Патфайндера".

Когда мы более-менее добрались до панелей тетраэдра, я потратил несколько минут, чтобы отыскать "Соджорнер". Как оказалось, он был почти совсем рядом с зондом. Вероятно, марсоход переключился в какой-нибудь аварийный режим и растратил весь остаток заряда своих батарей, постоянно пингуя "Патфайндер" и недоумевая, почему мама-корабль больше не отвечает.

Я забросил "Соджорнер" в шлюз – он вполовину меньше пони по высоте и немного меньше в длину, поэтому легко туда поместился. Сам "Патфайндер" намного больше, и его доставка в Дом потребует более более тщательного планирования.

Старлайт вытащила свою волшебную батарею, к которой она почти не прикасалась за всё время нашего путешествия. Я знал, что она собирается попытаться поднять эту штуку, но понятия не имел о том, как на самом деле работает её телекинез. Мне не хотелось рисковать тем, что она потащит эту штуку за антенну или мачту камеры, выломав самые важные части. Поэтому я попросил её притормозить, пока не объясню, что именно надо делать.

"Патфайндер" и "Соджорнер" при запуске весили вместе около шестисот килограммов, и это не считая парашюта, теплового щита, посадочной платформы с тормозными двигателями, лебёдок, втягивающих баллонеты и всего остального, что помогало им приземлиться на Марс. Из всего этого, единственным, что всё ещё оставалось прикреплённым к “Патфайндеру”, были воздушные баллоны, которые надулись на короткое время, чтобы зонд мог несколько раз подпрыгнуть, прежде чем окончательно остановиться на поверхности. Они так и остались на зонде, так как их просто нечем было срезать.

Как только зонд прекратил кувыркаться, он развернул три треугольных панели, целиком покрытых солнечными элементами. После этого он опустил небольшую рампу и выпустил на волю "Соджорнер". И это, если не брать в расчёт передающую антенну и стереоскопическую камеру, было последним движением "Патфайндера"… до сегодняшнего дня.

В идеальном мире я бы отвёз "Патфайндер" в целости и сохранности обратно к Дому. На боковых панелях есть несколько приборов, но для меня они совершенно бесполезны, за исключением, собственно, самих солнечных батарей. Если бы я мог просто привезти их домой, возможно, я и смог бы использовать их, чтобы хотя бы частично запитать мое новое радио.

Проблема в том, что надо было выбирать: оставить старые солнечные батареи или сохранить новые. На моём ровере просто не было места для четырнадцати солнечных панелей из Дома и разложенного "Патфайндера". И сложить его обратно в компактную форму не получится, потому что его центральные мачты полностью выдвинулись, а без питания сложить их обратно нельзя. Если попытаться закрыть панели, то есть риск эти самые мачты повредить.

Решение об удалении боковых панелей много времени не заняло. Так что спустя одно аккуратное применение высокотехнологичного инженерного инструмента (монтировки) центральная часть "Патфайндера" была отделена от остальных. Только после этого и заверения со стороны Старлайт, что она будет поднимать его снизу, я отступил назад и позволил капитану Кавейоде показать свою силу.

К моему удивлению, единорожка лишь слегка приподняла зонд, чтобы отодвинуть его подальше от боковых панелей и водрузить на кусок скалы (я потом посмотрел: это оказался Хаф-Доум). После чего мне была продемонстрирована причина остановки: древние амортизационные баллоны. Пыль, нанесённая ветром, не только засыпала "Патфайндер", но и отыскала разрывы в воздушных баллонах и наполнила их.

Старлайт не захотела рубить эти баллоны на куски так же, как она срезала обшивку корабля своим роголазером. "Я не знаю, что могу при этом повредить", – сказала она. Таким образом, вместо одного быстрого разреза, нам пришлось трудиться вместе – я ножом, а Старлайт – очень короткими, осторожными вспышками света, и примерно через пятнадцать минут баллоны были отрезаны практически полностью.

Затем единорожка подняла центральную часть "​​Патфайндера" и водрузила его на заднюю часть багажника, где сумка для образцов создавала своего рода подушку. Теперь перед зондом осталось достаточно свободного места, чтобы утром мы могли уложить туда солнечные панели.

Мы не спешили возвращаться в ровер. Я имею в виду, мы очень, очень НЕ спешили возвращаться. Нам и так приходилось по пол-ночи путаться в конечностях друг друга, пока мы ехали сюда в багги за миллиард долларов. Отчасти так происходило потому, что одиннадцать дней на марсианской поверхности очень уж ясно давали понять, насколько здесь одиноко… Но главным образом потому, что при такой тесноте внутри нет другого варианта, кроме как лежать друг на друге.

И это даже не упоминая зловоние, мышечные спазмы и полное, абсолютное отсутствие места, чтобы хоть как-то развернуться. Нам просто нужен был повод, чтобы остаться снаружи подольше, пусть даже это означало лишнюю трату фильтров CO2, которые я мог бы приберечь на будущее.

Поэтому мы потратили примерно час, обсуждая способы забрать с собой боковые панели.

С выдвинутыми мачтами ядро "​​Патфайндера" слишком велико, чтобы поместиться в воздушный шлюз ровера, а вот боковые панели вполне могли бы поместиться, но только по одной за раз. Чтобы это получилось, одному из нас нужно было бы находиться внутри ровера, а другому – снаружи. На это всё равно потребовалось бы много манёвров, чтобы найти положение, позволяющее закрыть обе двери шлюза разом. Но, в принципе, это можно было бы сделать, если бы заставила нужда.

Я решил, что такой нужды нет. Даже учитывая всю еду, что мы уже съели, внутри ровера всё равно чертовски тесно. Не думаю, что нам удалось бы разместить даже пару этих панелей внутри, не говоря уже обо всех трёх. И как только я верну позаимствованные на солнечной ферме панели в Дом, мне больше не понадобится дополнительное электричество.

Так что мы собираемся оставить их здесь – как последнее напоминание о Мемориальной станции Карла Сагана, пока пыль не поглотит их снова. Прости, Карл, но если бы ты был жив, уверен, ты бы согласился, что я должен сделать всё необходимое, чтобы выжить. Кроме того, в НАСА наверняка найдут ещё что-нибудь, чтобы назвать твоим именем.

Мы вернулись в ту задницу, которой является кабиной ровера номер два. Пришло время подумать о будущем.

Все это затевалось ради получения работающего радио. Я не узнаю, можно ли восстановить "Патфайндер", пока не вернусь в Дом, но, на первый взгляд, там вроде ничего не сломано. Можно будет использовать баллоны с воздухом под давлением, чтобы сдуть пыль с зонда. У меня есть небольшой запас смазки для колес ровера, которая должна помочь подшипникам в антенне и приводе стереоскопической камеры. А в случае любого сбоя электроники, кроме, разве что, действительно серьёзных проблем с процессором или памятью, у меня есть инструменты и запчасти. Уверен, что смогу решить любую чисто механическую или электрическую проблему.

Проблема в том, что делать дальше? Прошло тридцать пять лет с тех пор, как кто-то хотя бы пытался связаться с "Патфайндером". Сигнал у него, конечно, посильнее, чем всё, что сейчас способен выдать Дом, но он всё ещё чертовски слаб по сравнению с практически любым земным радио. Можно только надеяться, что кто-то заметит микроволновой сигнал, исходящий из очень уж странного места, проявит любопытство и скажет НАСА направить сюда пару десятков радиотелескопов.

Но предположим, они это сделают. Что дальше?

Чтобы передать сообщение, я могу написать что-нибудь на карточках для образцов – у меня есть пачка на полсотни штук, и писать можно с обеих сторон. Но как мне получить ответ? У "Патфайндера" нет никаких лампочек или ещё чего-то, поэтому аналога понячьего телеграфа у меня не получится. В общем, зонд должен двигать чем-то, что я смогу увидеть. Но "Патфайндер" может контролировать только три вещи: "Соджорнер", стереокамеру и антенну.

Однако антенна должна быть направлена на Землю или более качественный, по мнению зонда, источник команд, так что мотать ей во время разговора не стоит. Камера может вращаться на все 360 градусов, но степень свободы там всего одна. Я не могу придумать с этим что-то лучше чем простое "да" или "нет".

Вот почему, несмотря на все проблемы с теснотой, что он нам доставляет, "Соджорнер" сейчас с нами в ровере, заняв ещё один угол нашей и так ограниченной вселенной. Если я смогу запустить и "Патфайндер", и "Соджорнер", у меня будет целых шесть движущихся частей, которые можно использовать – колеса "Соджорнера". Я мог бы соорудить какой-нибудь семафор или, возможно, написать буквы и цифры на колесах, и чтобы НАСА поворачивало колеса марсохода до нужных символов. Это, конечно, далеко не настоящий разговор, но гораздо лучше, чем лишь "да" и "нет".

Тут всё ещё есть над чем подумать, но сейчас на это нет времени. Сейчас настало время Агаты Кристи. Здесь есть единорожка, жаждущая услышать больше о смертоубийственных наклонностях людей. И сегодня ночью кто-то из нас, вероятно, опять отправится искать место для сна поудобнее.

Но скажу вам сразу: если я проснусь и обнаружу, что "Соджорнер" лезет мне в объятья, я вышвырну этого долбаного робота обратно через шлюз, и пусть добирается до Ацидалийской равнины как хочет.

Примечания:

Кто-то сказал в комментариях, что в кроссоверных фиках типа этого всё, как правило, становится проще для обеих сторон. Доля правды в этом есть. В книге Уотни был один, и поэтому ему пришлось тащить тяжеленный "Патфайндер" на крышу ровера, сложив пандус из камней... а потом ему пришлось разобрать его, чтобы спокойно уехать. Но с единорогом, который может двигать тяжёлые вещи... в общем, ему просто не было смысла заморачиваться со всем этим.

Таким образом, Марк выгадал один день относительно книги. И теперь это просто длинная, скучная, дурно пахнущая поездка в тесноте назад, с пони на заднем сиденье и диско на радио.

Я уверен, что Уотни поймёт, почему я решил выкинуть большую часть этой поездки. Если бы у него была такая возможность, он бы тоже пропустил большую её часть.

Сол 84

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 82

"Арес III" Сол 84

– Вот оно.

Файрбол поднял взгляд от куска посадочной опоры, которую принёс накануне. Буря, во время которой они и потерпели крушение, оторвала её от спускаемого аппарата Марка и уволокла к подножию кратера к северо-западу от Дома. Этот кусок, вместе с десятком фрагментов антенного поля и другим хламом, был результатом тщательных поисков, проведённых Черри Берри накануне. Драгонфлай объявила, что опора ремонту не подлежит, так что Файрболу оставалось только аккуратно разобрать её на запчасти.

– Что "оно"? – переспросил дракон.

– Ты разве сейчас ничего не заметил? – спросила Спитфайр. – Когда шёл процесс шлюзования?

– Что, Черри и Драгонфлай хотят вернуться? – спросил Файрбол.

– Нет! В Доме только что изменились воздушные потоки! А когда шлюз опустел, они поменялись снова!

Файрбол пожал плечами.

– Извини, – сказал он. – Я ничего не почувствовал.

– Тьфу! – Спитфайр махнула копытом в сторону первого шлюза. – Я несколько дней думала, что же меня беспокоит, но теперь точно знаю! Здесь что-то не так с воздушными потоками!

Дракон расправил свои крошечные крылья и начал быстро ими махать. Его тощий торс слегка приподнялся, но ноги не оторвались от земли. Он перестал хлопать крыльями и сказал:

– Я не чувствую большой разницы. Ты уверена?

Спитфайр кивнула.

– Теперь да, – ответила она. – Раньше уверена не была, но теперь сомнений не осталось. Теперь нам просто нужно выяснить, что именно меняет воздушные потоки.

Файрбол вздохнул и отодвинул стул от рабочего стола, оставив новые борозды на почве, занимавшей всю доступную поверхность пола.

– Ладно, – сказал он. – Насколько сильны эти потоки, о которых ты говоришь? И где они?

– Где-то там, – пегаска вновь указала в сторону шлюза. – Не хватит сдвинуть даже перышко, но я их чувствую.

– Засор в воздуховоде? – предложил Файрбол. – Может быть, пыль накопилась, или ещё чего в атмосферном регуляторе?

– Хм-м-м-м, – задумчиво произнесла Спитфайр. – Не думаю. Такое ощущение, что оно приходит… приходит…

Пегаска расправила крылья и взлетела. Ей по-прежнему приходилось постоянно сильно хлопать крыльями, чтобы оставаться в воздухе, но теперь она имела хоть немного больше контроля, и выглядела не так похоже на перепуганную курицу, как в первый день пребывания здесь. После двух кругов по периметру Дома, на что были потрачены все силы, она приземлилась там же, где и была.

– Гадство! Не могу сказать, где оно! – сказала она. – Мои крылья взбаламутили тут все!

Файрбол осторожно прошёл по грязи между рядами проросших растений и поверх ещё не проросшего картофеля к тому месту, где стояла Спитфайр.

– Задержи дыхание, – сказал он, а затем сконцентрировался на носовых пазухах, проталкивая сквозь них драконий огонь…

Тонкий, серый дымок появился из ноздрей, медленно дрейфуя в воздухе и растягиваясь, пока не был поглощен одним из девяти вентиляторов регулятора атмосферы. Спитфайр изучила дым, осторожно двигаясь по краю медленно текущей струи, прежде чем покачать головой.

– Без толку, – сказала она. – Я не вижу, но я всё ещё чувствую это.

Файрбол пожал плечами и позволил пламени погаснуть. Поток дыма прервался, и через несколько секунд фильтры атмосферного регулятора всосали остатки.

– Ты мне не веришь? – угрюмо спросила пегаска.

– Вопрос не в том, верю я или не верю, – ответил Файрбол. – Я просто не знаю, что с этим делать.

– Но… но… грр! – Спитфайр топнула одним копытом. – Все мои инстинкты кричат, что здесь что-то не так!

– Хорошо, – тихо сказал Файрбол.

– Что?!

Пегаска оказалась перед носом дракона буквально в мгновение ока, хлопая крыльями, как сумасшедшая, чтобы неустойчиво удерживаться в воздухе.

– Что... ты... хочешь этим... сказать? – сказала она, задыхаясь.

Файрбол осторожно положил когтистую лапу ей на голову и опустил на землю.

– Мои инстинкты всегда говорят мне, что всё в порядке. Я стараюсь не обращать на них внимания. Но если твои инстинкты говорят тебе, что что-то не так, то стоит прислушаться. – дракон слегка улыбнулся и добавил: – Я доверяю твоим инстинктам намного больше, чем своим.

Спитфайр, снова сложив крылья, немного подумала над этим. Затем побежала к месту хранения скафандров, надела шлем на голову и сказала:

– Черри Берри, это Спитфайр.

– Слушаю тебя, Спитфайр, – ответил голос Черри в системе связи скафандра.

– Когда вы с Драгонфлай вернётесь из пещеры, – продолжила пегаска, – не могли бы вы воспользоваться третьим шлюзом? Я имею в виду тот, что со стороны корабля?

– Хм… конечно, Спитфайр, – ответила Черри, но в голосе звучало замешательство. – Ты хочешь чтобы мы вернулись сейчас? Мы же только что вышли с базы.

– Нет, – произнесла Спитфайр. – Я всё объясню, когда вы вернётесь. Но пока просто сделайте мне одолжение, хорошо?

– Я вот продолжаю пытаться сделать, – вмешалась Драгонфлай, – но ты никогда не смеешься.

– Не смешно, Драгонфлай, – Черри Берри откашлялась и произнесла громче: – Принято, Спитфайр. Мы воспользуемся задней дверью при возвращении домой. Увидимся за обедом.

– Принято, – ответила пегаска. – Спитфайр, конец связи.

Она положила свой шлем на костюм.

– Этого пока должно…

Короткий шипящий звук донесся со стороны первого шлюза. Через пару секунд всё прекратилось и только звуки машинерии базы Марка эхом шелестели внутри Дома.

– …хватить… – закончила Спитфайр.

– Ну, здорово, – пробормотал Файрбол. – Похоже, теперь у нас есть воздушный шлюз с привидениями.

Покачав головой, он вернулся к посадочной опоре – по крайней мере он хоть что-то понимал в откручивании гаек и болтов.

– Как ты думаешь, о чём это она? – спросила Драгонфлай.

– Понятия не имею, – ответила Черри. – Но она, конечно… ой, глянь-ка.

Драгонфлай развернулась кругом, чтобы посмотреть.

– А, это просто пыльный вихрь, – сказала она. – У нас, рядом с Ульем, такие часто бывают.

Две астропони из Космической Программы Чейнджлингов наблюдали, как маленький, тонкий вихрь, видимый только из-за несомого им груза тончайшей пыли и следа на пыльной почве, извивался на своём пути к Дому, всасывая тепло, порождаемое надувным куполом базы. Чем ближе вихрь приближался к базе, тем быстрее он двигался, пока практически не рухнул, сбросив весь груз пыли прямо на верхнюю часть первого шлюза.

На краткое мгновение полотнище Дома затрепетало, а потом всё снова успокоилось.

Когда шоу закончилось, земная пони и чейнджлинг снова развернулись и возобновили свой путь к пещерной ферме.

Приложения:

Это никогда не упоминалось в книге, но Дом должен создавать свой собственный микроклимат. Он не сильно большой, но внутри в среднем на шестьдесят градусов теплее, чем снаружи, и это должно иметь последствия.

Сол 86

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 84

Арес III Сол 86

На приборной панели ровера вспыхнул огонёк, потух, затем загорелся на целую секунду, потом моргнул, снова загорелся и наконец погас.

– Что это было? – спросила Старлайт Глиммер.

– Радиомаяк Дома, – ответил Марк, не сводя глаз с местности перед ними. В целом она была ровной, хотя тут и там попадались камни, не говоря уже о надоедливых оврагах и очень редких в этих краях холмах или кратерах. Они, наконец, вернулись на Ацидалийскую равнину, оставив позади более визуально интересную пойму долины Арес. – Мы пока не должны его слышать. Наверное, марсианская погода чудит.

– Эм-м-м? – Старлайт хотела поискать слово "маяк" в компьютерном словаре Марка, но компьютер был неотъемлемой частью системы управления ровером. Да, руль и газ с тормозом были выполнены отдельно, примерно так же, как было сделано на карнавальных повозках на Эквусе, но кроме этого в ровере много чем надо было управлять. Пока они ехали, Марк всегда держал одну руку рядом с клавиатурой. – Что такое "маяк"?

– У Дома есть две радиосистемы, – начал человек. – Одна для разговора с Землей – её антенны были разбиты во время бури.

Он убрал руки от руля и клавиатуры на секунду, чтобы ударить кулаком в ладонь, демонстрируя слово "разбить", и снова продолжил, взявшись за руль:

– Другая посылает сигнал только на фиксированной частоте. Помнишь, что такое частота?

– Да, – кивнула Старлайт. Она много практиковалась с этими терминами. Это должно было пригодиться, когда придёт время общаться с людьми на Земле.

– Нельзя изменить сигнал, нельзя изменить частоту, поэтому нельзя использовать для общения, – продолжил Марк. – Но роверы используют его, чтобы всегда знать, в каком направлении находится Дом.

– О. Так что… Это вроде как… хм… – единорожка пока не знала этого слова, но в эквестрийском было два других, и учитывая, насколько их языки схожи по структуре… – Как сигнальная башня?

Марк на секунду оторвал взгляд от несуществующей дороги, с удивлением глядя на Старлайт.

– Сигнальная башня? Да, похоже, – сказал он. – Но сигнальные башни сообщают судам об опасности. Маяк Дома говорит: иди сюда.

Ага, маяк! Теперь Старлайт знала, что имел в виду Марк – например, сигнальные огни, которые помогали приводить дирижабли в порт после наступления темноты, или древние костры в горах, которые использовали земные пони, чтобы предупредить свои племена о нападениях пегасов или единорогов в дни до объединения.

Но как такое можно сделать с радио? Существовали заклинания влечения, которые могли легко направить пони в какое-то место. Были даже заклинания влечения настолько сильные, что могли притянуть пони куда-то силой, даже против их желания. Но ведь радиоволны ничего не притягивают. Радиоволны ведь просто упрощённая форма света.

Ага! Свет! Если ты следуешь за световым маяком, то тебе просто надо идти на источник света! Если ты находишься на правильном пути, свет становится всё ярче! Так что, если у тебя есть направленная антенна, например, как параболическая антенна Марка, то сигнал будет наиболее мощным, когда тарелка направлена ​​прямо на источник!

Какое простое и, в то же время, блестящее изобретение! Единорожка не могла дождаться, чтобы рассказать об этом Твайлайт Спаркл по водному телеграфу. Это ведь будет работать как волшебный маяк для любых пони, а не только для единорогов или тех, у кого есть магически зачарованный приёмник.

– Хорошая-хорошая идея! – сказала Старлайт.

Марк покачал головой, как он часто делал, когда она хвалила что-то, что он считал само собой разумеющимся.

– Очень хорошая идея? – предложил он. – Может быть, великолепная идея?

– Что такое "великолепная"?

– "Великолепная" означает очень, очень хорошая.

Марк посмотрел на приборную панель и продолжил:

– Пожалуй, самое время остановиться, – он оглядел окрестности, решил, что ему нравится место, где они находятся, и остановил ровер.

Старлайт едва могла поверить, что с нетерпением ждет возможности надеть скафандр. Он был громоздким, жёстким, шумным и, в целом, раздражающим. Иногда шлем задевал о её рог, что всегда было неприятно. Но зато воздух внутри скафандра не вонял, словно внутренности канализационной трубы под Мэйнхэттеном. После выхода из шлюза, скафандр позволял ей насладиться свободой открытого пространства хоть всей планеты. И, в течение часа или двух, она могла находиться на любом расстоянии от своего спутника.

Говоря прямо, Марк вонял. Старлайт доводилось встречаться со множеством пони за свою жизнь, включая и немалое количество бездомных странников, идущих неведома куда, но даже самый вонючий, немытый, пренебрегающий элементарной гигиеной пони, какого она когда-либо встречала, мог бы послужить прекрасным освежителем воздуха, если бы его повесили на шею Марка. Помимо запаха дерьма и мочи, царивших в ровере, от него несло сильным запахом пота, не говоря уж о запахе восьмидесятикиллограммовой обезьяны, только-только свалившейся с дерева.

"Я не помню, чтобы Сансет Шиммер пахла так, – подумала она. – Или любой из её друзей. Или даже эта помешанная на кино чудачка, не-помню-как-её-там-зовут. Но он выглядит как человек, и слово "человек", по-видимому, одинаково на обоих языках, но… Блин!

Я даже не могу поговорить об этом ни с кем другим, потому что зеркало должно оставаться секретом!"

– Сколько ещё дальше? – спросила Старлайт.

Марк покачал ладонью в воздухе.

– Сто километров, может быть, меньше, – сказал он. – Два сола, чтобы добраться.

Старлайт нахмурилась. Пони без скафандра могла бы преодолеть сотню километров за день, не сильно устав. У неё возникло искушение просто скакать по песку, камням и пыли, пока она не достигнет Дома, где атмосферный регулятор отфильтровывал наиболее ужасные запахи, где у неё была своя койка и, хвала Селестии, был душ.

При мысли о душе единорожке захотелось оторвать кусок седельной сумки ровера, соорудить из него седло и увезти с собой Марка вместе со скафандром и всем прочим, лишь бы только быстрее избавить его от вони.

Но нет. Они же экипаж. Они команда. Они друзья. А друзья не бросают друг друга.

Марк закончил закрывать уплотнения своего скафандра и посмотрел на Старлайт.

– Пойду пособираю ещё камней, – сказал он. – Закончу через пару часов.

Единорожка фыркнула. Идея оставить Марка с его камнями стала вдруг намного привлекательней. Она-то надеялась, что, когда эта ужасная еда на основе бобов наконец превратится в конские яблоки и куча рационов исчезнет, в ровере может появиться хоть немного больше свободного места. Ага, как же. Марк всё их путешествие был одержим желанием набрать образцов для изучения. Как будто эти камни когда-нибудь смогут попасть на Землю! Когда наконец придёт момент спасения, места у них не будет ни для чего, кроме как для них шестерых. Даже Старлайт знала это!

"Успокойся, – сказала она себе. – Он лишь пытается придумать себе занятие и остаться в здравом уме, как и ты. Осталось всего два дня".

– Хорошо, – сказала она по большей части для себя и страстно желая, чтобы у неё сейчас было бы достаточно магии, чтобы скастовать заклинание "бутилирования". Просто взять всю ярость, накопившуюся после целого дня, проведенного в катящейся банке вместе с вонючей обезьяной, которая рассказывает непонятные шутки на языке, который она только-только начинала понимать, и которая отказывалась признавать превосходную ультрасовременную музыку, когда слышала её…

…засунуть эту ярость в бутылку и оставить на Марсе, где никто и никогда не сможет на нее наткнуться.

Конечно, в дополнение к мане, ей ещё понадобится подходящая бутылка. Самым подходящим из того, что у них было, являлись контейнеры, которые они использовали в качестве туалета – оба они были сейчас почти полны. Старлайт даже не хотела думать о том, что может сделать эмоционально заряженная магия с такими… ингредиентами.

– Хорошо, – снова сказала она. – Я просто… пойду… туда.

"Пойду вон туда. Пробегусь километра три-четыре."

– У тебя есть твой кристалл? – продолжила единорожка.

Марк похлопал по скафандру.

– Батарея и кристалл прямо тут.

Старлайт, уже облачённая в скафандр, использовала свою магию, чтобы надеть шлем.

– Тогда я готова.

Вместе они втиснулись в шлюз. Тут было тесно, но не намного сильнее, чем в остальной части ужасного, вонючего ровера.

– Старлайт Глиммер, это "Амицитас", на связь.

– "Амицитас", это Старлайт. Мы примерно в ста километрах к югу от Дома. Мы должны вернуться через два дня.

– Замечательно! Здесь все нормально… только… я что-то должна была сказать Марку, но теперь забыла.

– Если забыла, то, может, это не очень важно?

– Нет, я уверена, что важно. Хм… я не говорила вам, что мы сняли четыре сиденья с посадочного модуля Марка, чтобы установить их в "Амицитас"?

– Да, говорила. Марк сказал, что хорошо, но просил сохранить старые сидушки – металл может оказаться полезен.

– Мы это сделали. И… ну, я больше ничего не помню.

– Как батарея маны?

– Тридцать процентов заряда. Мы берем её на корабль только для этих сеансов связи. Все под контролем.

– Хорошо. Экономьте энергию. Завтра не вызывайте. Мы должны быть в пределах пешей досягаемости Дома после следующего перегона.

– Принято. Я подумаю об этом. Но завтра вечером держи свой скафандр наготове, если я всё равно вас вызову.

– Ясно, Черри. Старлайт Глиммер, конец связи.

Примечания:

Как видите, я решил, что "Эквестрийские Девчонки" есть и в этом мире. Как правило, все мультфильмы являются каноном для КПЧ/Марсиан, если они прямо не противоречат тому что было написано до того. (то есть, все, кроме финала шестого сезона и последующих появлений чейнджлингов)

Я внёс незначительную правку в одну из ранних глав, но я ещё не вижу никакой необходимости делать по-другому. Одним из последствий перехода к повествованию от лица экипажа “Амицитас" является то, что ни один из пони не получает достаточно много времени. И, поскольку существует много вполне логичных причин, почему Зеркало стоит хранить в секрете или, по крайней мере, не предавать публичной огласке, то вполне логично, что Старлайт единственная из членов экипажа, кто про него знает и видела людей раньше...

... а Марк настолько отличается от людей из зеркального мира, что она вправе сомневаться в том, что они одного вида.

Я как-то читал, что запах, оставляемый босыми человеческими ногами, является одним из самых стойких и неприятных запахов среди всех плацентарных млекопитающих. Это может быть правдой, а может и нет, но возможно, что одна из причин, по которой мы, люди, выжили достаточно долго, чтобы развить цивилизацию, заключается просто в том, что мы были настолько отвратительны на вкус, что только очень, очень голодные хищники могли бы на нас позариться... что ж, эта мысль действительно меня забавляет.

Одно из названий легендарного снежного человека/йети/бигфута — "вонючая обезьяна". Что ж, у меня для вас новости: настоящие вонючие обезьяны — это мы.

Сол 88

Когда в северном полушарии Марса зима сменилась весной, сменились и господствующие на широте "Арес III" ветра. Ветер, что всю зиму дул с запада на восток, сменился противоположным, принеся с собой то, что считалось сильными порывами в разреженной атмосфере Марса.

Как и на Земле, зима в северном полушарии означала лето в южном. Непосредственно перед прибытием "Арес III" на Марс постепенный разогрев поверхности планеты на юге вызвал необычайно сильную пыльную бурю, достаточно мощную, чтобы пересечь экватор. В результате ряда совпадений и непредвиденных побочных эффектов, вход корабля ЭКА "Амицитас" в атмосферу усилил этот шторм до уровня, невиданного на Марсе со времён последнего крупного извержения вулканов. Ветер обрушивался на восточную сторону Дома, в частности на воздушный шлюз номер один. Шлюзы два и три, обращенные соответственно на юго-запад и северо-запад, оставались прикрыты остальной частью Дома.

Со времени отмены миссии "Арес III" и аварийной посадки "Амицитас", Дом успел пережить ещё две пыльные бури, хотя, конечно, гораздо более слабые и короткие. Небольшие атмосферные явления, вроде пыльного смерча, свидетелями которого стали два члена команды "Амицитас" в 84-й сол миссии "Арес III", досаждали Дому всё время. По странному капризу погоды постепенно прогревающегося северного полушария планеты, они почти неизменно приходили к Дому с его восточной стороны.

В нормальных обстоятельствах ничто из этого не должно было вызывать тревогу. Материалы, из которых был построен Дом, и методы его сборки были проверены инженерами НАСА как в земной атмосфере, так и в смоделированных марсианских условиях. В частности, полотно, из которого состоял купол Дома, было испытано на то, чтобы благополучно выдерживать силу ветра ураганов первой категории опасности в земной атмосфере. Даже странный шторм, разыгравшийся на шестой сол миссии, представлял лишь относительно небольшую опасность для Дома, а другие бури и вовсе не представляли никакой угрозы.

Но стресс-тесты никогда не проводились на длительное непрерывное использование, значительно превышающее запланированный 60-ти дневный максимум, особенно вблизи швов рядом с твёрдыми металлическими закраинами. Подобно тому, как человек может проделать дыру в граните пёрышком, имея безграничное время и терпение, так и постоянное длительное напряжение в одной точке могут сломать что-то проверенное и перепроверенное, хотя в краткосрочной перспективе оно способно выдержать намного больше.

Буря на шестой сол обнаружила крохотный дефект в полотне, скрытый металлическим зажимом возле шлюза номер один, который удерживал шлюз на месте. Дефект растягивался при каждом использовании шлюза и снова приходил в норму, когда шлюз наполнялся воздухом. Последний человеческий обитатель Дома предпочитал именно этот шлюз, поскольку он находился рядом со станцией перезарядки ровера. Его инопланетные гости предпочитали его же, потому что это был наиболее прямой путь к зоне "Эпсилон" с её огромной кристаллической пещерой. Таким образом, шлюз номер один многократно использовался почти каждый сол, тогда как шлюз номер три использовался исключительно для посещения того, что осталось от "Амицитас". Второй шлюз и вовсе был превращён в кладовку для хранения разного барахла.

Никакой визуальный осмотр не смог бы выявить повреждение. Фланец, приклеенный к полотну, скрывал его снаружи, а металлическая пластина, прижимавшаяся к фланцу, закрывала повреждение изнутри. Но даже при том, что металл прижимал отверстие с обеих сторон, он позволял воздуху проходить через несколько слоев ткани из-за значительно более низкого давления снаружи, по несколько молекул за раз. Утечка была слишком незначительной, чтобы вызвать сигнал тревоги атмосферного регулятора. Кроме того, с тех пор как скафандры пони начали использоваться для замены оксигенатора, весь потерянный воздух с лихвой восполнялся. Другими словами, не было никакого явного тревожного знака, который бы мог заставить обитателей Дома принять меры.

Даже когда утечка стала заметной для самой чувствительной из команды инопланетян, она не смогла даже идентифицировать её как утечку, не говоря уже о том, чтобы обнаружить её точное местоположение. Она могла лишь сказать, что с каждым использованием шлюза номер один это "что-то" становилось всё хуже. В ответ на её беспокойство инопланетяне перестали пользоваться этим шлюзом, а затем, используя герметичные контейнеры для образцов, перенесли чувствительные к вакууму вещи из Дома на свой корабль, с его независимой системой подачи воздуха.

Но, несмотря на проявленную осторожность, пришельцы не имели никакого явного знака, кроме смутного предчувствия опасности – настолько смутного, что никто из них даже не подумал сообщить об этом хозяину Дома.

Таким образом, Марк и его единственная компаньонка-пришелец вернулись из своего путешествия на рассвете 88-го сола, не зная, что шлюз, которым они предпочитали пользоваться, мог представлять какую-либо опасность.

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 86

"Арес III" Сол 88

– Наконец-то! – воскликнул Марк, когда на предрассветном марсианском горизонте появилась коричневатая шишка. – Дом, милый дом!

Старлайт Глиммер не могла поверить, что расслышала правильно.

– Я думала, что твой дом – Земля, – сказала она.

– Да, – сказал Марк и его лицо побледнело.. то есть, стало бледнее обычного. – Боже ты мой. Я только что назвал купол домом?

– Да.

– Мне нужно выбраться из этого ровера.

– Да, – твёрдо сказала Старлайт. – Нам нужно выбраться из этого ровера.

Они отправились в путь незадолго до рассвета, собрав солнечные панели с места их последней остановки и закрепив их на крыше ровера в рекордно короткий срок. И теперь, всего через час, ровер замедлил скорость, чтобы окончательно запарковаться возле Дома.

Где, кстати, обнаружилось несколько изменений. Посадочная ступень МВМ лишилась сопел двигателей. МСМ был перенесён гораздо ближе к Дому, и лишь небольшая его часть виднелась из-за ровера номер один. Обломки, всё ещё остававшиеся после шторма в шестой сол, были убраны. Но сам Дом выглядел так же, как и всегда – может быть, немного грязнее, но в остальном точно таким же, как Марк и Старлайт оставили его двадцать два сола назад.

Ровер остановился. Едва только Марк выключил системы ровера, он схватил свой скафандр, скользнув в него с лёгкостью и скоростью, выработанной долгой практикой и необходимостью. Старлайт последовала его примеру, подхватила собственный скафандр и отключила систему жизнеобеспечения на время, достаточное, чтобы сунуть ноги в штанины и загерметизироваться.

Скафандр единорожки выглядел очень даже неплохо с учётом постоянного использования и всех свалившихся на его долю испытаний. Резиновые подошвы немного износились – нужно было поговорить с Драгонфлай об их замене на скафандрах всех пони. Но со швами всё было в полном порядке, и признаков износа ткани тоже не наблюдалось, не говоря уже о надрывах, которые могли бы привести к утечке. Старлайт между делом задумалась, все ли понячьи скафандры были в таком же хорошем состоянии.

Марк загерметизировал свой шлем, активировал средства жизнеобеспечения и взял свой огромный ящик с инструментами, который открывал ладно если пару раз за всё путешествие. Старлайт была несколько удивлена, что Марк вообще взял что-то с собой в эту поездку. Удивлена, но не слишком: глядя на то, как человек общался с Драгонфлай, она поняла, что инструменты – величайшее сокровище Марка на этой планете.

Кстати о сокровищах… Загерметизировав и активировав свой собственный скафандр, Старлайт воспользовалась магией, чтобы поднять на спину почти разряженную магическую батарею. Она застегнула сбрую для её переноски, подвигалась туда-сюда, чтобы проверить, что ей удобно, и кивнула.

– Готова идти, Марк.

– Давно готов, – ответил землянин, ступая в воздушный шлюз марсохода. – Пошли.

Старлайт втиснулась рядом с ним, и внутренняя дверь шлюза закрылась за ними.

Спитфайр положила оставшуюся половину своего пакета с завтраком в холодильник Марка, закрыла и заперла воздухонепроницаемую дверцу. Девятнадцать пайков оставалось от всего запаса с "Амицитас", и это даже если считать несъедобные для пони пайки Файрбола. Пегаска подсчитала, что послезавтрашний ужин будет последним приёмом пищи с едой, привезенной из Эквестрии.

Растения в пещере чувствовали себя довольно хорошо, но первый урожай люцерны ожидался лишь через неделю, а то и не одну, в течение которых у пони не было иной альтернативы, кроме как залезть в запасы Марка. Она уже проверила содержимое некоторых из его рационов с помощью словаря, найденного Драгонфлай на компьютере, который использовался ими для вечернего просмотра телепередач. Проверила и теперь сожалела об этом, надеясь, что урожай поспеет раньше, чем ей придётся узнать вкус тех, к кому она дома привыкла обращаться по именам.

Эта мысль давала ей стимул работать сегодня ещё усерднее – сегодня как раз был день работы на пещерной ферме, и в этот раз была очередь пегаски идти вместе с Черри Берри. К тому времени, когда они должны там закончить, Марк и Старлайт наконец-то вернутся из своей долгой поездки, и…

Со стороны шлюза номер один загудели воздушные насосы.

Спитфайр почти мгновенно почувствовала, как движение воздуха внутри Дома изменилось каким-то особым, тревожным образом.

Она окинула взглядом интерьер Дома в поисках остальных. Никто из них не стоял рядом с первым шлюзом: Файрбол заканчивал завтрак, состоявший из простого кварца; Черри Берри надевала комбинезон для скафандра, а Драгонфлай уставилась в компьютер, просматривая чертежи, которые она нашла для МСМ, в очередной раз пытаясь в них разобраться. Очевидно, что никто из них не активировал шлюз.

Вероятно, это Марк со Старлайт прибыли раньше намеченного. Они не объявили о своем прибытии через систему связи скафандров... да и как бы они его объявили – ведь никто из них ещё не надевал скафандров? Но Спитфайр рассчитывала, что, когда они, наконец, появятся, скафандр на ней уже будет, и она сможет предостеречь их от использования первого шлюза.

Но они уже активировали воздушный шлюз, сбрасывая давление и готовясь войти в Дом.

И, что также было абсолютно очевидно, их никто не предупредил об опасности использования этого шлюза.

Насосы продолжали гудеть, вытягивая воздух из шлюза и возвращая его в Дом. Спитфайр наблюдала за тканевой стеной вокруг шлюза. Она что, выгибалась? Так было и раньше или это её воображение заставляло видеть то, чего на самом деле не было? Все инстинкты кричали пегаске, что она сама и члены её команды были в опасности, в смертельной опасности, в смертельной и неотвратимой опасности.

Но она не хотела устраивать панику. Спитфайр всё ещё не была вполне уверена в себе – никто другой не чувствовал никаких изменений воздушных потоков, хотя все пытались найти вероятные утечки.

Это был даже не её Дом. Человек, который больше всего знал о нём, собирался войти в шлюз. Если он не видел ничего плохого, то…

Мысли Спитфайр прервались, когда она почувствовала, как воздушный поток, сильнее, чем когда-либо прежде, встрепал шерсть на её спине.

Больше никаких мыслей. Больше никаких сомнений. Пришло время действовать.

– СКАФАНДРЫ НАДЕТЬ!!!

Дверь шлюза распахнулась. Марк и Старлайт вошли внутрь.

– Скафандр наддут!

– Скафандр наддут!

– Скафандр наддут!

– Скафандр наддут!

Старлайт моргнула от серии звонких отчётов о герметизации скафандров, раздавшихся в её наушниках.

– "Амицитас", Старлайт, – произнесла она. – Ребята, мы ценим горячий приём, но разве не стоило отложить тренировку по надеванию скафандров до тех пор, пока мы не окажемся внутри?

– Это не тренировка, – ответил голос Спитфайр. – У Марка тот кристалл, который ты ему сделала, с собой?

– Да, он у него. Что происходит? – Старлайт посмотрела на Марка, который только что закончил задраивать внешнюю дверь шлюза.

– Марк, опасность. Возможно, дыра в Доме. Осторожно.

Человек напрягся.

– Дыра в Доме? – спросил он. – Где? Подождите, мы входим, – его рука протянулась через маленький воздушный шлюз и нажала кнопку, чтобы начать процесс нагнетания воздуха.

Ткань Дома была триумфом инженеров НАСА, состоящим из слоёв сложнейших полимеров, армированных сеткой из углеродных волокон. Материал сочетал в себе беспрецедентную прочность, теплоизоляцию, противорадиационную защиту и был лёгок. Дом был тщательно собран командой "Арес III" в первый сол, с использованием столь же поразительной смолы, нанесённой на удобные в обращении полосы, которые формировали воздухонепроницаемое соединение, даже более прочное, чем сама ткань.

Но каким бы чудесным ни было полотно, оно не было неразрушимым.

При снижении давления в первом воздушном шлюзе, два волокна вокруг дефекта натянулись и лопнули, разорвавшись пополам, отчего зазор в ткани ещё больше увеличился. Остальные всё ещё держались под натяжением более пяти тысяч килограммов на квадратный метр, пока в шлюзе шёл цикл разгерметизации.

Но, когда начался процесс восстановления давления, воздушный шлюз снова начал раздуваться, в результате чего дефектное полотно всего на долю секунды ослабло. Давление воздуха внутри Дома снова почти мгновенно натянуло его, ещё сильнее нагружая оставшиеся волокна.

Этот небольшой рывок на фоне уже существующего напряжения оказался слишком большим. Ещё больше волокон разошлись. Разрушения распространялись в обе стороны по кромке, где ткань Дома встречалась с металлом шлюза. Оставшись без усиления и с почти целой атмосферой перепада давления, ткань не выдержала, разойдясь достаточно, чтобы возникло видимое глазом отверстие рядом с краем шлюзового фланца.

За время, меньшее, чем нужно глазу, чтобы моргнуть, дыра распространилась по всему периметру шлюза.

В сол 88 Дом "Ареса III" перенёс внезапную взрывную декомпрессию. Вызванный ею поток воздуха длился всего лишь долю секунды, но в эту секунду несколько тонн силы обрушились на металлический ящик, который представлял собой воздушный шлюз номер один.

Воздушный шлюз с его двумя невольными пассажирами взмыл и, пролетев двадцать метров, врезался в марсианскую поверхность, после чего ещё метров тридцать катился, избивая о стены тех, кто был у него внутри, прежде чем наконец остановиться.

Системы Дома, зарегистрировав внезапную полную потерю давления, аварийно отключились. Автоматические реле отрубились. Клапаны захлопнулись. Электропитание отключилось.

Внутри теперь практически безвоздушного Дома царил хаос.

Внутри шлюза всё было ещё хуже.

ПРОТОКОЛ АУДИОЗАПИСИ – УОТНИ, М. – СОЛ 88

ЗАПИСЬ...

Оооо… о, моя голова… что, чёрт возьми, произошло?

…

Что за блядские шутки?

Для протокола, поскольку мой скафандр все равно записывает всё это, Марс только что вручил мне замечательный подарок "Добро пожаловать домой, а теперь иди нахуй", дождавшись, аккурат того момента, пока я не вернусь в Дом, чтобы разорвать его. И под "разорвать" я подразумеваю, что шлюз пролетел добрых полста метров, а мы со Старлайт болтались внутри, как носки в стиральной машине. Мне приходится постоянно вытирать струйку крови со лба, потому что моё тупое, трижды долбаное забрало из безопасного стекла приняло на себя основной удар при контакте с внутренней дверью шлюза, когда она ринулась на нас.

Хорошей новостью является то, что в моём скафандре более чем достаточно воздуха – баки O2 и N2 были полностью заправлены – чтобы наполнить шлюз. Плохая новость: я слышу шипение и очень надеюсь, что это утечка в скафандре Старлайт. Если это не так, у нас серьёзные проблемы.

Проверка уровня воздуха в моем скафандре… да, мы в дерьме. Скафандр продолжает пополнять атмосферу – где-то в шлюзе есть небольшая утечка. Я знаю, что это маленькая дырочка, потому что если бы это была большая дыра, мы бы уже сдохли.

Слышу галдёж пони по их каналу связи. У меня на груди теперь есть крайне болезненное место – аккурат там, где лежит батарея для магического коммуникатора, который Старлайт сделала для меня. Пока мы тут кувыркались, я, должно быть, ударил себя в грудь чем-то – возможно, даже своими собственными руками. Впрочем, всё не так уж плохо. По-моему, переломов нет.

Вот, слышу голос Черри. Она берёт на себя руководство.

Уотни на связи, Черри. В смысле, Марк на связи. Стекло на моём шлеме разбито, но со мной всё в порядке.

Не знаю. Сейчас проверю. Старлайт? Старлайт, ты в сознании?

О. Ох ты, это плохо. Черри, Старлайт несла батарею, когда Дом лопнул.

Драгонфлай, ты меня понимаешь? Хорошо, объясни Черри. Старлайт несла батарею. Когда Дом лопнул, нас сильно тряхнуло. Сбруя перекрутилась вокруг неё и прижала одну из ног. Металл окантовки батареи пробил дыру в скафандре. Ещё, кажется, сломана нога. И она в отключке. Да, без сознания. В себя не приходит.

Верно, у неё дыра в скафандре.

А ещё у нас утечка в самом воздушном шлюзе.

Утечка. В нем есть дыра. Либо это, либо со мной здесь другая Драгонфлай.

Нет, на самом деле никакой другой Драгонфлай здесь нет. Я просто имел в виду, что слышу шипение.

Слушай, мне надо найти эту утечку, пока у меня ещё есть воздух в скафандре. Да, в моём скафандре тоже есть пробоина.

Сигналы? Сигналы на скафандре Старлайт все зелёные.

Жизнеобеспечение работает? Хорошо. Значит, тогда я отключаю свой воздух.

Что? Хорошо, жду.

А, ладно, оставлю всё включённым. Но это значит, что мне нужно быстро найти утечку.

Нет, я не хочу будить Старлайт. Мы оба пострадали, а если у неё действительно сломана нога, ей будет очень больно.

Хорошо. Я сейчас выключу свой кристалл. Вызову тебя, когда мне будет что сказать. Марк, конец связи.

Хорошо. Надо думать быстро. Жизнь Старлайт зависит от этого. Если давление воздуха станет здесь слишком низким, её жизнеобеспечение отключится автоматически. Я должен устранить утечку, пока в моем скафандре всё ещё есть воздух.

Так. Как я могу найти эту утечку?

Мне нужно как-то её визуализировать. Единственное, что я могу придумать, это дым. Что у меня тут есть, что можно сжечь?

Волосы. Мои волосы и волосы Старлайт. Но я не хочу беспокоить её, пока у меня есть такая возможность, так что придётся использовать собственные лохмы.

И первый шаг — это вылезти из этого скафандра.

КОНЕЦ ЗАПИСИ

– Черри, я нашёл мана-батарею! – крикнул Файрбол, и его голова высунулась из полурухнувшего Дома.

– Мы и так тебя хорошо слышим, – ответила земнопони. – Отличная работа. Драгонфлай, что там насчёт шлема для Марка?

– Я откапываю ему целый скафандр, – отозвалась чейнджлинг, почти не различимая под грудой обрушившегося возле коек полотна Дома и поддерживающих его шестов. – Мы знаем, что его шлем повреждён, но это не значит, что в других местах нет повреждений. Плюс, ему явно понадобится больше воздуха.

– Хорошая идея, – ответила Черри. – Спитфайр, что насчёт первой помощи?

– Нет смысла, пока мы не сможем поместить Старлайт куда-нибудь в безопасное место, – ответила пегаска из дыры, где раньше находился воздушный шлюз. – Я отыскала нашу аптечку и забираю её на корабль – там всё ещё должен быть воздух.

Не задерживаясь для получения подтверждения, она полурысью-полугалопом выскочила под свет марсианского утра.

– Питание там тоже есть, – добавила Драгонфлай. – Мы держали электрические батареи заряженными. Их должно хватить на несколько часов.

– Хорошо. Файрбол, давай сюда мана-батарею. Сколько там заряда?

– Похоже, треть от полного.

– Отлично. Возьми новый скафандр и шлем для Марка, как только Драгонфлай вытащит их. Драгонфлай, я хочу, чтобы ты была на корабле. Убедись, что он сможет выдержать всех нас. Нам нужно как можно быстрее доставить туда Старлайт и Марка.

– Хорошо, – ответила чейнджлинг. – Файрбол, можешь мне тут помочь своими когтями? У меня возникли проблемы со снятием скафандра со стойки – я не могу отсоединить провода питания.

– Подожди минутку. Буду у тебя, как только отдам батарею Черри.

– Спитфайр на связи.

– Что там у тебя, Спитфайр? – спросила Черри.

– Я заношу аптечку через шлюз в отсек экипажа на "Амицитас", – отрапортовала пегаска. – Просто хочу напомнить, что нам, вероятно, понадобятся и Файрбол, и Марк, чтобы поднять Старлайт вверх по лестнице.

– Ясно. Драгонфлай, как думаешь, ты сможешь залатать костюм Старлайт?

– Если это только ткань, то конечно. Но я не могу сделать это в вакууме. Кроме того, мне понадобится паёк, чтобы создать достаточно слизи для заплатки.

– Один из файрболовских подойдёт?

– Эй! – возмутился было дракон.

– Тебе есть что сказать, Файрбол? – спросила Черри.

– Нет, мэм, – голос дракона немедленно потерял напор. – Извиняюсь. Сила привычки.

– Если кусочки драгоценных камней не слишком велики, сойдёт, – заметила чейнджлинг. – Я могу им воспользоваться.

– Бери тот, который помечен "Руберрито с шоколадной стружкой", – добавил Файрбол, пристраивая мана-батарею на спину Черри и застегивая сбрую вокруг неё. – В основном там буррито – фасоль и перец.

– Замётано. С боссом закончил?

– Да, разобрались.

– Давай, вытащим этот скафандр, Файрбол. А после поможем Марку.

ПРОТОКОЛ АУДИОЗАПИСИ – УОТНИ, М. – СОЛ 88 (2)

Я должен сказать Драгонфлай огромное спасибище. Если бы я не переживал так из-за ящика с инструментами, куда она постоянно норовила залезть, я бы не стал брать их с собой, когда покидал ровер, и у меня не оказалось бы их с собой в шлюзе. Ящик с инструментами без потерь перенёс все эти кувырки, внутри всё тоже осталось в целости и сохранности. Включая ножницы, которые я использовал для того, чтобы состричь несколько прядей волос, и фонарик, который я только что закончил ломать, чтобы добыть искру.

Если бы у меня не было ящика с инструментами… ну, я бы, наверное, мог выдрать пару проводов из скафандра для создания искры. И мог бы снять шлем Старлайт и откусить немного волос от её гривы. Но с инструментами всё намного проще. Конечно, это может убить нас обоих, тогда инструменты помогают мне в самоубийстве. Есть над чем подумать. Палка о двух концах и всё такое.

В любом случае, план таков. Я полностью закрыл азотный клапан и теперь заполняю воздушный шлюз чистым кислородом. Чем выше уровень кислорода, тем легче мои волосы загорятся. Я выдернул светодиод из фонарика и использовал пару небольших проводков, найденных в ящике для инструментов. Теперь, когда я включаю фонарик, то получаю крошечную искорку. Этого достаточно. При высокой концентрации кислорода любая искра поджигает практически что угодно.

Штука в том, что я только что описал "Аполлон-1". Не та параллель, которую сегодня хотелось бы проводить.

Старлайт только что застонала. Думаю, она скоро очнётся. Мне нужно поторопиться и всё закончить. Воздух расходуется довольно быстро.

Пожелайте мне удачи…

КОНЕЦ ЗАПИСИ

Старлайт Глиммер открыла глаза. Голова раскалывалась, рог просто горел, а её передняя правая нога…

Старлайт снова открыла глаза. На этот раз она постаралась не думать о ноге.

Не получилось.

Снова, уже в третий раз за несколько минут Старлайт открыла глаза, как раз вовремя, чтобы услышать, как Марк позади нее пробормотал:

– Чёрт возьми! Пятый раз!

– Марк? – спросила она, не в силах изобразить что-то громче полузадушенного хрипа.

– Старлайт, не шевелись. Лежи абсолютно тихо, – строго сказал человек. – И когда я скажу, выключи в своём скафандре подачу воздуха и задержи дыхание. Это важно.

– Что случилось? – спросила Старлайт.

– Старлайт, это ты? – спросил голос у неё в ухе.

– Дом лопнул, – ответил Марк, параллельно с этим раздалось щёлкание ножниц. – Мы в шлюзе, и в нём утечка. Ладно. Попытка номер шесть. Вырубай подачу воздуха! Старлайт, задержи дыхание.

– Старлайт, если ты в сознании, пожалуйста, ответь, – раздался голос в ушах единорожки.

Старлайт, получив два таких противоречивых приказа, решила следовать указаниям человека, находившегося непосредственно рядом с ней. Она подтянула левое переднее копыто под себя и нажала на выключатель системы жизнеобеспечения скафандра. Сделав это, единорожка задержала дыхание, пытаясь не замечать постепенно нараставшую боль в ушах, когда давление в шлюзе начало падать.

Тишина. И ещё тише. Старлайт слышала как бьётся её собственное сердце у неё в ушах.

– Есть! – Старлайт услышала, как ботинок Марка ударил в пол шлюза. – Старлайт, дыши! Воздух! Живо!

Старлайт снова активировала систему жизнеобеспечения. Предупреждающий сигнал эхом отразился в её наушниках – система почувствовала, что давление воздуха было ниже стандартного. Но благодаря совместным усилиям скафандров – её и Марка, через несколько секунд давление нормализовалось, и сигнал отключился.

– "Амицитас", это Старлайт Глиммер, – сказала она, только теперь, когда потребность в тишине прошла. – Я в сознании. Впрочем, не сильно рада этому.

– Доклад, – без обиняков потребовала Черри.

– Моя правая передняя нога сильно болит, – сказала Старлайт. – Думаю, что она сломана. Её прижало магической батареей. Чувствую, как воздух проходит через пробоину в скафандре. Голова болит, но шлем, как мне кажется, не повреждён. Мы теряем воздух, но думаю, что Марк уже занимается этим.

– Да, Марк сказал нам, – ответила Черри. – Сколько магии осталось в твоей батарее?

– Менее десяти процентов, – ответила Старлайт. – Мне потребовалась большая её часть, когда мы нашли робота Марка, и я использовала батарею один или два раза для заклинаний перевода. Я очень активно работала над изучением его языка.

– Принято. Теперь, важный вопрос, – продолжила Черри. – Ты способна скастовать заклинание силового поля, чтобы удержать воздух около минуты? Тогда мы сможем передать Марку новый скафандр. Мы также можем дать тебе вторую батарею – она заряжена на тридцать пять процентов.

Звук того, как Марк отрывал кусок серой ленты из своего набора инструментов, эхом пронёсся через шлюз и на мгновение заглушил все остальные звуки.

– Думаю, что смогу, – ответила Старлайт. – Но нет смысла приносить батарею. Я не могу применить заклинание ремонта к своему скафандру, пока он на мне надет.

– Ясно. Драгонфлай говорит, что она сможет залатать его. Ты ведь знакома с их слизью?

Старлайт нашла в себе силы застонать.

– Подозреваю, что через несколько минут я познакомлюсь с ней ближе, чем хотелось бы.

Прежде чем Черри успела ответить, Марк заговорил, и его голос отозвался эхом в ушах Старлайт, когда она услышала его одновременно и через воздух, и через наушники.

– Уотни на связи, – сказал он. – Утечка воздуха на данный момент ликвидирована... В смысле, воздух больше не уходит. С вами всё в порядке?

– У нас всё хорошо, – с расстановкой произнесла Черри по-английски. – У нас есть план. Помочь тебе идти наш корабль. Старлайт скажет тебе. Хорошо?

– Хорошо, – ответил Марк. – Я пока заткнусь и позволю вам поговорить.

– Принято. Спасибо, – Черри снова перешла на эквестрийский: – Старлайт, когда я подам сигнал, ты накладываешь силовое поле для удержания воздуха вокруг внутренней двери шлюза. Затем говоришь Марку, чтобы он открыл её. Файрбол передаёт новый скафандр для Марка, также внутрь зайдёт Драгонфлай. Она подлатает твой скафандр, чтобы он хотя бы мог держать воздух. Затем Марк с Файрболом перенесут тебя в "Амицитас". Там есть электричество, воздух, и там тебя ждёт Спитфайр, чтобы заняться твоей ногой. Как только мы окажемся на корабле и в безопасности, то сможем обсудить, что нам делать дальше.

– Поняла, – сказала Старлайт. – Я объясню Марку.

Запись в журнале – Сол 88 (3)

Это был очень длинный, очень плохой день, но он мог быть намного хуже.

Пришлось истратить две трети оставшегося запасного полотна, но дыра на месте воздушного шлюза номер один устранена. Старлайт сказала, что, как только волшебная батарея полностью зарядится, она смогла бы устранить течь в шлюзе должным образом, но это может занять недели, а нам нужно было исправить всё немедленно, поэтому мы немедленно всё и исправили. Возможно, впоследствии мы найдём какое-то применение для первого шлюза, но сейчас нам просто нужно обходиться двумя оставшимися.

Сборка Дома в сол 1 заняла у четырёх человек большую часть дня. К счастью, мне не пришлось собирать его в одиночку – большинство вещей, включая и тяжёлую технику, не сдвинулось со своего места, по крайней мере не далеко. Воздушный шлюз принял на себя большую часть удара, а всё остальное представляло собой разную мелочь, как например все открытые маркеры, которые мы использовали для рисования. Я проверил четыре из них – все дохлые, высушены марсианской атмосферой под их не вполне воздухонепроницаемыми колпачками. К счастью, у нас есть резервный запас, который никогда не открывался, а также тот комплект, что Старлайт взяла с собой в поездку за "Патфайндером".

Я многим обязан предвидению пони, особенно Спитфайр. Она была первой, кто понял, что что-то тут не так, или, по крайней мере, так мне объяснила Черри. Никто другой и не подозревал, что воздушный шлюз собирается что-то выкинуть, но они были достаточно благоразумны, чтобы перенести множество потенциально чувствительных к отсутствию воздуха вещей, включая и большинство медицинских препаратов, на свой корабль. В этот перечень вошли и неиспользованные нами семена люцерны, что было просто замечательно.

В общем, Дом был открыт всем марсианским ветрам около семи часов, пока мы не проверили насколько хорошо отремонтированное полотно держит давление. Но этого было более чем достаточно, чтобы убить все растения в Доме. Возможно, что часть бактерий в глубине и выжили, но пройдут дни, прежде чем мы узнаем это наверняка. Но первоначальные посадки люцерны мертвы, по крайней мере, до верхушек корней, да и вся картошка загублена окончательно. А ведь новые клубни только-только начали формироваться. Чёрт побери, что за пустая трата питательных веществ!

Конечно, это не катастрофа. У нас всё ещё есть пещерная ферма. Большая часть почвы так и осталась в Доме, а наружу вынесло только самую рыхлую землю. Мы можем всё восстановить с гораздо меньшими усилиями, чем те, что нам понадобились изначально. У нас есть оставшиеся семена люцерны, и мы можем взять немного картофеля из первого урожая в пещере, чтобы пересадить его. Но всё равно это огромная потеря.

Всё оборудование успешно пережило внезапную декомпрессию, за исключением одного компьютера, которым в тот момент пользовалась Драгонфлай (он пролетел десять метров и сильно ударился об землю, разбив экран) и регенератора воды. Я подозреваю, что в трубках образовался лёд, и их разорвало. Это не большая проблема: у меня множество шлангов специально для устранения подобных повреждений. Всё остальное работает исправно, вот почему я и могу печатать это на компьютере, подключенном к электричеству в Доме.

Сейчас самая серьёзная проблема – Старлайт. Спитфайр сделала всё возможное, наложив шину на сломанную ногу, но больше она ничего не может. У нас нет врача, чтобы сделать всё правильно. У пони, очевидно, были какие-то магические лекарства, которые ускоряют заживление, но Спитфайр говорит, что они работают не так эффективно, как должны. Единорожка будет прикована к постели, хоть и не совсем неподвижно, минимум на три недели. Видимо, нам с Файрболом придется изрядно потренироваться, таская Старлайт до "королевского трона" и обратно. И я гарантирую, что мы все трое в полном восторге от этой перспективы…

А скафандр Старлайт… ну, он снова держит воздух. Мне довелось понаблюдать, как Драгонфлай вытошнила самый здоровый и самый чернющий кусок блевотины, какой я только видел, прямо на повреждение скафандра. Теперь скафандр в этом месте совсем не гнётся – вещество затвердело почти мгновенно. Старлайт сказала мне, что оно теперь намертво склеилось с поверхностью и, цитируя её: "Магией его больше не починить". Оказывается, существуют заклинания, которые могут отремонтировать сломанные вещи, но только до определённого предела. Сейчас попытка применения заклинания на эту липучую гадость просто сорвёт заплатку, оставив ещё большую дыру, если я всё правильно понял.

Таким образом, даже после того, как Старлайт снова встанет с постели, её скафандр больше непригоден для тяжёлой работы. Отныне она будет ограничена самым минимумом наружных работ. Скафандр уже повреждён, и если он получит ещё какой-либо непоправимый урон, то единорожка, вероятно, умрёт здесь. Мы этим рисковать не можем.

Мне нужно выяснить, как Драгонфлай умудряется делать штуки вроде этой заплатки для скафандра, причем чтобы объяснение не начиналось и не заканчивалось словом "магия". Но у меня сейчас нет на это времени. Мне надо починить водный регенератор сегодня вечером до отхода ко сну, чтобы завтра попытаться починить "Патфайндер". Это будет долгая работа, если его вообще возможно починить, поэтому я не хочу, чтобы моя голова была забита чем-то ещё.

Итак, подведем итоги: сегодня был самый худший сол из всех, которые я провёл на Марсе со времён шестого сола. Но могло быть и хуже. Работая вместе, мы благополучно перетащили Старлайт из воздушного шлюза и отремонтировали Дом за несколько часов вместо того, чтобы потратить на это пару дней, что случилось бы, будь я в одиночестве. Ферма в Доме погибла, но её можно возродить, и по крайней мере часть люцерны будет съедобной, хотя, будучи подвергнутой вакуумной сушке, своим вкусом она вряд ли доставит кому-либо удовольствие.

Сегодня Марс не смог нас убить. Жизнь продолжается минимум до завтра.

И я научил Спитфайр английским словам "скафандр надеть". С этого момента, когда она объявляет тренировку со скафандрами, я тоже тренируюсь с ними.

Примечания:

Итак, для тех, кто не читал книгу, не было никаких признаков или предпосылок к неисправности Дома до главы, которая начиналась с подробного описания изготовления одного конкретного куска полотна. Это просто кричало: "Вот то, что убьёт Марка Уотни!" Такая подача материала меня немного раздражала, поэтому, хотя я и сделал нечто подобное, вместо того чтобы вываливать на читателя всё это разом в одной главе, я засунул пару намёков в предыдущие главы, чтобы подготовить его должным образом.

Сегодня, в рамках написания следующей главы, я провёл кое-какие расчёты с помощью интернета. Воздух, выходящий из зоны высокого давления в зону низкого давления, не может двигаться быстрее скорости звука (прибл. 350 метров в секунду в атмосфере Земли), потому что именно в этот момент воздух перестаёт быть сжимаемым. Выходящий воздух достигает этой скорости, если разница в давлении два или более раз, если я правильно понимаю математику. Есть, конечно, тонкости, связанные, в том числе, и с размером отверстия, соединяющего эти две зоны. Но этого было достаточно, чтобы двигаться дальше.

Предположим, что Дом, вместо того чтобы быть по сути надувной палаткой с жёстким полом, представлял собой воздушную пушку со стволом точно под размер воздушного шлюза. Внутри у вас есть одна стандартная земная атмосфера – давление на уровне моря; снаружи едва заметная атмосфера Марса. Что происходит, когда вы нажимаете на курок и выпускаете воздух из Дома?

А происходит следующее: по крайней мере в первые несколько мгновений, из за внезапного скачка давления в системе шлюз испытывает колоссальное ускорение в 172 G. Это, мягко говоря, не так просто пережить.

Я позволил Венкату Капуру в следующей главе рассказать об этом, но, несмотря на все проблемы со сценарием и шаткость моей собственной математики, теперь я нахожу выстрел воздушным шлюзом гораздо более правдоподобным, чем раньше.

Это, кстати, момент, когда в кроссовере всё становится намного проще, чем в оригинальной книге. С одной стороны, это не способствует поддержанию драматизма, но с другой стороны, это позволило показать, что экипаж "Амицитас" под руководством Черри Берри работает вместе как эффективная команда. Да, она облажалась. Но в данных обстоятельствах это была вполне объяснимая ошибка. Это также будет рассмотрено немного подробнее в следующей главе.

Дополнение: "Амицитас" подключен к энергосети Дома, но не к воздушной магистрали. Он был заполнен воздухом (за исключением двигательного отсека) во время буксировки, и когда пони находятся на корабле, они не снимают скафандры, кроме шлемов, чтобы воздух оставался свежим. Таким образом, пони не нужен был ровер в качестве укрытия, когда Дом лопнул.

Аварийные палатки, с другой стороны, были подсоединены непосредственно к воздушным магистралям Дома. Они тоже разгерметизировались, как и в книге.

Итак: почему Дом лопнул (помимо объяснения, что Энди Вейр и я – оба мудаки)? Слабое место в полотне было продрано необычным штормом сол 6. После этого все дело было в износе... а пони пользовались этим шлюзом куда чаще, чем Уотни смог бы использовать его сам. Так что сюрприз не в том, что Дом лопнул, а в том, что он ждал, пока единственный человек, который знал, как его починить, вернётся, прежде чем лопнуть. Если бы это произошло раньше, Марк и Старлайт были бы в безопасности в ближней перспективе, но пони пришлось бы перейти на “Амицитас” или в пещеру, и Дом был бы открыт Марсу в течение нескольких дней или даже недель.

Колебания кармы Марка, как правило, гуляют от одного конца шкалы к другому.

Сол 89

– Такого не должно было случиться.

Венкат склонился над плечом Минди Парк и постучал по экрану компьютера обратным концом ручки. Там находился снимок, сделанный сразу же после вчерашнего разрушения Дома. К концу дня Уотни изменил своё каменное послание на следующее: "Сол 88: пробоина в Доме. Ремонт. Один пострадавший. Урожай откладывается. Связь через "Патфайндер". И теперь НАСА занималось анализом инцидента: Минди возглавила группу по исследованию изображений, а сам Венкат взял на себя роль следователя.

Венкату нравилась его новая роль. Тедди хотел получить предварительный отчёт сегодня к 15:00. Это давало Венкату повод использовать свои научные знания и, что не менее приятно, повод выключить телефон хотя бы на время.

– Почему нет? – спросила Минди. – Давление воздуха недостаточно сильное, чтобы так отбросить шлюз?

– О, нет, – покачал головой Венкат. – Давление в Доме было достаточно, чтобы создать самую смертоносную в мире картофельную пушку. Если бы вся сила выходящего воздуха была приложена к воздушному шлюзу, ускорение превратило бы Уотни и Белую Коробку в фарш.

Капур снова постучал по экрану.

– Но подобное могло произойти, только если бы всё было специально для этого разработано, с жёстким стволом или, по крайней мере, срезом ствола. Однако система крепления ткани шлюза так и осталась вместе с ним. Ткань разорвалась вокруг неё. Выходящее под давлением вещество всегда ищет путь наименьшего сопротивления. Воздух должен был разорвать ткань, но оставить шлюз в покое, – ручка описала очертания отверстия в провисшем холсте Дома. – Но нет, вместо этого полотно рвётся вокруг воздушного шлюза настолько ровно, насколько можно себе представить, обеспечивая достаточный поток воздуха, чтобы придать ускорение порядка двадцати метров в секунду за секунду. Конечно, это намного меньше, чем его полный потенциал, но всё же намного больше, чем следовало ожидать.

– Но это возможно, – заметила Минди.

– Да, – признал Венкат. – Но мы могли бы симулировать подобное миллион раз и никогда не добиться похожего результата. Я в это не верю.

– Ладно, – сказала Минди. – Можем ли мы что-нибудь с этим сделать?

– Это вопрос к инженерам, – ответил глава марсианских операций. – Я физик. Но есть несколько очевидных вещей, которые мы можем сделать, если Марк запустит "Патфайндер", и у нас будет надёжная связь. Тогда мы сможем выдать ему надлежащие процедуры для проверки полотна Дома на наличие других дефектов, указав, что именно искать. И мы можем попросить его чередовать шлюзы два и три при всех следующих выходах, чтобы уменьшить нагрузку и износ полотна.

Венкат снова постучал по экрану.

– Но это будет более полезным для "Арес IV" и "Арес V". Мы собираемся потратить месяцы на повторное тестирование полотна Дома и его соединения с воздушными шлюзами. Возможно, нам придётся переделать сами шлюзы, возможно, сделать там такой же крепёж к земле, как и у пола Дома. Это никак не поможет Марку, но может спасти жизни будущих экипажей, когда придёт время более длительных миссий, – он, наконец, встал прямо, прекратив наваливаться на плечо Минди. – Следующее изображение, пожалуйста.

Минди перелистнула несколько следующих фотографии Дома. На этих кадрах, сделанных проходящими спутниками под разными углами, ничего не изменилось, за исключением снимка, на котором была видна Белая Наседка, идущая вокруг Дома в направлении останков корабля инопланетян. Затем на снимке появились изображения троих пришельцев – Высокого парня и двух Оранжевых – стоящих рядом с оторвавшимся воздушным шлюзом.

– Что это за красное пятно на костюме Высокого Парня? – спросил Венкат, указывая на изображение.

– Трудно сказать точно, – ответила Минди. – Это всего лишь несколько пикселей. Но если бы мне предложили угадывать, то этот красный очень похож на цвет наших скафандров для наружных работ.

– Покажи мне следующую фотографию.

Минди щёлкнула мышью, перелистывая к следующему файлу.

– Что это за помутнение на шлюзе? – спросил Венкат.

– Я не знаю, – сказала Минди. – Я заметила его вчера, когда фотографии только пришли. Но это не сбой оптики спутника. Все остальные фотографии, сделанные им, нормальные.

Венкат указал на помутнение.

– Это маленькое пятно не позволяет рассмотреть, что там происходит, – сказал он. – Есть ли шанс, что это был взлом? Чьё-то постороннее вмешательство?

– В тот момент, когда снимок пришёл, он появился сразу на главном экране, – пояснила Минди, указывая на главный проекционный экран SatCom, занимавший собой всю стену. – Мы все увидели это одновременно. Если кто-то и изменил изображение, то это было сделано на стороне спутника.

– В любом случае, пусть IT-отдел проверит безопасность системы, – приказал Венкат. – Следующее изображение.

Изображение изменилось.

– Да это же Марк! – воскликнул Венкат. – А несёт он, должно быть, Белую Коробку. Какой это Оранжевый?

– Недостаточно информации о поведении, – сказала Минди. – Лидер и Хаос выглядят с орбиты одинаково.

– Значит, в какой-то момент один из них вошёл в шлюз после того, как он оторвался, – пробормотал Венкат. – Но как такое может быть?

– А что с этим не так?

– Много чего. Мы ведь так и не смогли заменить эти дурацкие шлемы из безопасного стекла для миссий "Арес". Когда воздушный шлюз оторвался, это было всё равно что быть сбитым грузовиком на скорости от шестидесяти до восьмидесяти километров в час. Шлем Марка никак не мог выдержать подобный удар. Поэтому, когда шлюз открылся, избежать воздействия атмосферы Марса он бы не смог.

– С ним тут, кажется, всё в порядке, – ответила Минди. – Может быть, он сумел открыть и закрыть шлюз достаточно быстро, чтобы избежать проблем с декомпрессией?

– Может и так, – тихо прошипел Венкат. – Но как? Марк сообщает об одной травме, и, судя по этим фотографиям, пострадал Белая Коробка. Но мы ведь много лет знаем, что шлемы дефектные. Мы просто не смогли выбить бюджет на замену.

Он постучал по компьютеру чуть сильнее, чем требовалось.

– Ну, теперь-то мы его точно получим! Это именно такой случай, ради которых нам и нужны небьющиеся шлемы!

– Но мы не можем подтвердить, что шлем Марка был повреждён в результате инцидента, – заметила Минди. – Всё, что мы знаем наверняка, это то, что Дом лопнул, что Марк и четверо его гостей в порядке, и что Марк провёл с ними ремонт Дома.

– Но мы можем сделать некоторые вполне правдоподобные предположения, – сказал Венкат. – Этот красный на скафандре Высокого Парня. Ты ведь сама сказала, что это очень похоже на цвет наших скафандров. Предположим, что это так. Это предполагает, что скафандр Марка был тем или иным образом повреждён. Возможно, он отремонтировал его достаточно качественно, чтобы продержаться до тех пор, пока не получит другой скафандр от инопланетян, – Капур указал на экран, где было видно пять пятен разного цвета вокруг внутренней двери шлюза. – Об этом я и собираюсь сообщить. Это лучшее предположение, что у нас есть, пока мы не начнем тестирование.

– Если "Патфайндер" заработает, то мы сможем спросить Марка об этом напрямую, – сказала Минди.

– Согласен. Но учитывая, насколько переменчива его удача, я бы не стал делать на это ставки, – Венкат на секунду задумался, сравнивая неудачу с разорвавшимся домом и их везение, что Марк был в скафандре, когда это произошло. – В ту или в другую сторону.

Запись в журнале – Сол 89

Сегодня никакого ремонта. Вчерашний день сказался на нас намного сильнее, чем мы полагали.

Прошлой ночью я почти не спал. Весь наш экипаж неоднократно тренировался в починке Дома как раз ради таких случаев. Я шаг за шагом провёл своих помощников по необходимым процедурам, используя запасное полотно, уплотнительные ленты и смолу, чтобы сделать всё как следует. Мы проверили результаты ремонта под давлением и устранили все возможности для утечки. Дом стал крепче, чем был когда-либо до того. Но все это не помешало мне просыпаться от ночных кошмаров в холодном поту в ожидании, что Дом вот-вот снова рванёт.

Но на четвёртый раз меня разбудило не ПТСР1. Это были рыдания.

Английский у Черри значительно улучшился с тех пор, как мы со Старлайт уехали за "Патфайндером", но он всё ещё на зачаточном уровне. Старлайт совсем избаловала меня своей жаждой новых слов и грамматически правильными предложениями. Но нам с Черри всё же удалось тихонько поговорить в этот предрассветный час. Как выяснилось, она винит себя в произошедшем, поскольку не предупредила нас о потенциальной утечке. Я попытался отвлечь её от этих мыслей, заметив, что это был несчастный случай, но она ничего не хотела слышать.

Прямо сейчас Черри напоминает мне Льюис как никогда раньше. Даже не буду пытаться представить, каково сейчас нашему капитану. Она, наверное, думает, что оставила меня одного умирать. Но, что бы ни творилось сейчас в голове у Льюис, в голове этой инопланетной поняшки творится примерно то же самое. Бьюсь об заклад, Льюис не позволила бы себе разрыдаться на глазах у всей команды. Вот и Черри решила приберечь это всё до тех пор, пока остальной экипаж не уснет. Но опасность потерять Старлайт и меня оказалась для неё слишком большой, чтобы так это всё проглотить.

В конце концов, остальные тоже проснулись. В общем-то, времени до подъёма оставалось не так уж много. Так что я решил собрать всех у постели Старлайт и устроить импровизированное расследование инцидента. Я подумал, что это лучший способ вытащить Черри из ямы самобичевания и помочь остальным оправиться, чтобы двигаться дальше.

Большая часть разговора проходила на английском. Старлайт уже достаточно бегло говорит на нём, да и Драгонфлай от неё почти не отстает, а вот остальные пока говорят на смеси слов и коронных фраз из телевизионной коллекции Льюис. Время от времени разговор скатывался в быструю словесную перепалку на понячьем языке, которую Старлайт или Драгонфлай приходилось переводить уже по окончании.

В первой части расследования мы прошлись по тому, что мне и так уже рассказали вчера, лишь уточняя некоторые детали. Черри до сих пор считает, что они уже несколько дней знали, что с первым шлюзом что-то не так. Другие члены команды с ней не согласны. Все они говорят, что ничего не знали наверняка. Спитфайр подозревала что-то последние пару недель, но у неё не было никаких доказательств. Файрбол настаивает на том, что они прекратили использовать шлюз только из-за чрезмерной осторожности – это если моими словами, а не его. А Драгонфлай всё время повторяла, что никто из них не мог заранее знать, что же именно должно произойти.

И они правы. Уплотнение, которым полотнище Дома прикреплено к воздушному шлюзу, с одной стороны скрыто фланцем, к которому и приклеена ткань, а с другой – фиксирующей накладкой. Между двумя металлическими частями вполне может образоваться небольшой разрыв, и он будет совершенно невидим снаружи. Накладка не предназначена для того, чтобы её можно было снять после того, как её защёлкнули на место. Зачем ослаблять уплотнение, которое вы хотите сделать максимально герметичным? Металл и смола замедлили бы любую утечку воздуха до такой степени, что она не вызвала бы тревогу на регуляторе атмосферы.

И поэтому я сказал им: если бы я был один, то никогда бы не увидел признаков приближающейся беды. То, что случилось, было просто неудачным стечением обстоятельств. Такой же невезухой, как тот несчастный случай, из-за которого я и застрял здесь. Не думаю, что Черри это убедило, но это требует времени. По крайней мере, вся её команда со мной согласна.

Во всяком случае, я знал, когда пора прекращать подгонять полудохлую лошадь. Я двинулся дальше и спросил остальных, что Черри делала после аварии. Все они рассказали одну и ту же историю – земнопони немедленно взяла на себя командование. Она организовала экипаж за считанные секунды и составила чёткий план, используя имеющиеся ресурсы, чтобы вытащить меня и Старлайт из повреждённого воздушного шлюза. Она сделала всё, что должен был сделать командир.

Не думаю, что мы действительно убедили Черри. Но мне кажется, что услышав всё то, что мы могли сказать, ей стало чуточку лучше. Ей стало ещё лучше, когда мы позавтракали – сегодня она отдала мне один из своих рационов. Это похоже на чимичангу, но вместо мяса там начинка из сушёной вишни и сыра. Это мало похоже на деликатес… чимичанга не то блюдо, которое хорошо хранится в вакуумной упаковке несколько месяцев подряд, но в целом неплохо. Я хотел отдать ей половину, но земнопони настояла, чтобы я всё съел сам.

После расследования никому не хотелось работать. Поэтому, будучи самым высокопоставленным сотрудником НАСА на базе и фактическим королём Марса, я провозгласил сегодняшний сол выходным. Никто не работает. Я вытащил все оставшиеся в живых компьютеры и настроил сетевую игру в "Червы". (Она поставляется вместе с операционной системой, а также с парой других пасьянсов и "Сапёром"). Мы посмотрели немного телевизор, начав с марафона "Сэнфорд и сын". Навыков языка у пони как раз хватает, разве что Старлайт изредка что-то переводила, да я немного объяснил межрасовые вопросы.

Вот так мы и провели этот совершенно непримечательный сол. Надеюсь, сегодня мы выспимся лучше, потому что завтра уж точно нужно возвращаться к работе. Завтра понячьи рационы подходят к концу.

Вообще-то, сегодняшний день не целиком прошёл зря. Я наконец-то выяснил правду про Драгонфлай. Всё началось, когда Файрбол спросил её, не хочет ли она ещё один из его рационов на обед. Я так привык к тому, что Муха ничего не ест, что решил уточнить. Потребовалось не слишком много времени, чтобы понять, что Драгонфлай не очень хочет об этом говорить, но в этот раз я настоял на прямых ответах и ​​получил их.

Оказывается, Драгонфлай – самое волшебное существо в этом Доме. Она не ест пищу, за исключением пары кусочков там и сям и глотка-другого воды. Она питается – вы мне не поверите – она питается любовью. Теперь понятно, почему она ведёт себя со мной, словно щенок: ей кажется, что она должна так делать, чтобы получать достаточно еды.

Драгонфлай, помимо того, что она – нечто типа “эмоционального инопланетянина” из "Стар Трек", ещё и может работать почти как 3D-принтер. Вообще-то, НАСА рассматривало возможность отправки принтера вместе с нами, точно такого же, как тот, что они используют на космической станции, но потом решили, что его вес не оправдывает той не сильно большой пользы, которую можно от него получить за время миссии. Ну вот, принтера у меня по прежнему нет, но, по всей видимости, у меня есть все виды слизи, клейких и резиноподобных веществ, которые мне только могут понадобиться, при условии, что у меня будет пища, которую можно пожертвовать Драгонфлай для их изготовления.

Мы проговорили достаточно долго, и все это время Драгонфлай сидела, почти приклеившись ко мне. Странно, но это именно она первой решила отодвинуться от меня. Я думал, что это из-за моего запаха – я всё ещё не починил водный регенератор, и, соответственно, не посетил душ после нашей поездки. Но, хотя Драгонфлай согласна со всеми по поводу того, что мне и правда очень нужно помыться, не это являлось причиной, почему она решила проложить между нами дистанцию.

Похоже, это весьма опасно, когда жукопони забирает слишком много эмоциональной пищи от одного субъекта за короткое время, и Драгонфлай не хочет уложить меня на лопатки, ненароком переев. Она также сказала, что если я вдруг почувствую ужасную усталость, или что не хочется ничего делать, это будет тревожный знак. Вдвойне тревожный, если я не смогу думать ни о чём, кроме неё.

Итак, Драгонфлай оказалась пожирательницей душ, а пони теперь знают слово "паразит". Хороший образовательный момент.

Но делая выбор между беспокойством о жукопони с большущими глазами, которая хотя бы знает, за какой конец инструмента надо браться, и холодной, враждебной, безликой планетой прямо за стеной Дома, я знаю, на что собираюсь тратить свою энергию. На самом деле, я бы не отказался от плюшевой Драгонфлай, чтобы было что обнимать, когда мне снова приснится кошмар о том, как полотнище Дома рвётся и мы все умираем внезапной мучительной смертью.

Вообще-то, пусть лучше будет плюшевая Спитфайр – Драгонфлай, может, и способна устранять протечки, но предупредит меня о них пегаска.

Ай, да кого я обманываю! Если бы я мог застолбить авторские права на все их изображения и лицензировать их игрушечным компаниям, я бы в мгновение ока стал миллиардером. Милые плюшевые инопланетяне для всех!

Так или иначе, мы все устали, и пришло время ложиться спать. Завтра я починю водный регенератор и начну оживлять "Патфайндер". А между тем… Спокойной ночи.

Примечания:

Разборки Черри Берри со своим чувством вины ещё далеко не закончены.

НАСА только что начало расследование инцидента, но у Венката уже есть несколько интересных вопросов. И спутникам в первый раз удалось зафиксировать применение магии... не то чтобы это сейчас помогло аналитикам.

1 ↑ Посттравматическое стрессовое расстройство

Сол 90

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 88

"Арес III" Сол 90

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА “АМИЦИТАС”. 

АМИЦИТАС (ДФ): "Амицитас" вызывает Балтимэйр, костюм ЧБ для ответов, приём.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас", приём.

АМИЦИТАС (ДФ): Последует длинный отчёт об инциденте. Сообщите, когда будете готовы. Приём.

ЭКА: Ожидаем, приём.

АМИЦИТАС (ЧБ): Настоящим, слагаю с сеееее…

ЭКА: Сообщение не принято. Повторите. Приём.

АМИЦИТАС (ДФ): Игнорируйте предыдущее сообщение. Ответьте, когда будете готовы принять отчёт об инциденте. Приём.

ЭКА: Здесь у нас полночь, "Амицитас". Мы прямо сейчас будим пони. Приём.

АМИЦИТАС (ДФ): Ожидаю, приём.

– Отпустите меня! – требовала Черри Берри сквозь шум брызг воды внутри душа дезактивации.

Драгонфлай подняла взгляд от скафандра Черри, безвольно валявшегося на земляном полу.

– Не заставляй меня строить для тебя кокон, босс, – сказала она. – Это будет ужасной тратой пищи и энергии, но, если придётся, я это сделаю.

Черри билась в хватке Файрбола и Спитфайр, которые изо всех сил пытались удержать земную пони на месте.

– Я приказываю вам отпустить меня!

– Если ты увольняешься, то не можешь отдавать мне приказы, ​​– сказал Файрбол. – А если ты хочешь отдавать мне приказы, значит, не очень серьёзно относишься к отставке.

Дракон взглянул на пегаску, державшую Черри с другой стороны.

– Или это опять понячья логика?

– Нет, – ответила Спитфайр, – Просто так бывает, когда у пилота случается Плохой День, но он выживает. Она с этим справится. Мы просто должны помешать ей сломать за это время свою карьеру.

– Какая карьера? – вскричала земнопони. – Я пилот, а не командир! Если бы Фауст хотела, чтобы я была главной, она бы дала мне крылья и рог!

– По мне так звучит неплохо, – ответила пегаска. – Мы могли бы забрать их у Кризалис. По-моему, всяко станет только лучше.

– Не поняла?! – запротестовала было Драгонфлай, но только из чувства долга.

– Я не принцесса! – снова задёргалась Черри, чуть не сбросив Спитфайр со своих передних ног. – Я никогда не хотела быть принцессой! Я просто хотела летать! Вот ты лидер, ты и бери эту работу!

Спитфайр крепче обняла своими передними ногами ноги Черри Берри.

– Командир, – сказала она самым формальным офицерским тоном, – как главный медицинский работник "Амицитас", я считаю, что, хотя вы психически годны для выполнения своих обязанностей, ваше нынешнее эмоциональное состояние не позволяет вам принимать важные решения, касающиеся лично вас. Решения, о которых вы впоследствии могли бы пожалеть. Поэтому я обязана отказаться от вашего предложения взять руководство на себя и удержать вас от сложения с себя обязанностей по упомянутому руководству.

– Кроме того, – сказал Файрбол, – Спитфайр новичок в космосе.

– Но именно она спасла нам жизни, – парировала Черри. – Я же их только подвергла опасности.

– Я не о том, – сказал Файрбол. – Это же совместная миссия ЭКА-КПЧ, так? Старлайт Глиммер занимает второе место в иерархии.

– И эту обязанность она физически не способна выполнять, – вставила Спитфайр. – И не будет способна ещё сколько-то недель.

– А после этого, в команде по старшинству иду я, – продолжил Файрбол. – Это значит, что я должен стать следующим командиром. А этого никто не хочет, особенно я.

– Но Твайлайт Спаркл и Кризалис будут настаивать на своём, – закончила Спитфайр. – Всё в этой команде – политический компромисс, помнишь? Наши боссы не захотят проходить через всё это по второму кругу.

– Но их… здесь… НЕТ! – Черри подчёркивала каждое слово мощным рывком своего тела. На этот раз ей удалось полностью стряхнуть с себя Спитфайр, но в итоге земнопони осталась висеть в лапах Файрбола.

– Но они всё равно…

– Ты права! – прервала её Драгонфлай, быстро соображая. Пегаска пыталась выдвигать юридические аргументы, но это бы не сработало. Черри нуждалась в более активной мотивации. – Их здесь нет! Они не могут сказать нам, кто должен командовать! Мы сами должны это решить, верно?

Она сделала паузу примерно на полторы секунды, чтобы у слушателей появилась иллюзия, что они могут согласиться или возразить. Хорошо, времени прошло достаточно, вперёд. 

– Итак, кто ещё хочет быть командиром? Поднимите копыто.

Драгонфлай чувствовала смешанные чувства, исходящие от Спитфайр. Пегаска не возражала против того, чтобы стать командиром, но знала, что не была той, кому остальные доверят сейчас руководить. Она держала копыта на земле, и, поскольку никто другой не хотел этой работы, никакие другие конечности не были подняты, за исключением Файрбола, продолжавшего удерживать над землёй висящую в его лапах земнопони.

– Кто за то, чтобы оставить Черри Берри в качестве командира миссии? – продолжила Драгонфлай.

– Я, – немедленно ответила Спитфайр.

"Хорошо, очень хорошо, – подумала Драгонфлай. – Она поддерживает меня. Этого должно быть достаточно".

– Я, – добавил Файрбол.

– Я, – крикнула Старлайт Глиммер со своей койки слабым голосом. Она ещё не принимала свои утренние болеутоляющие и лежала грудью на койке так, чтобы сломанная нога могла свободно свисать вниз, держась выпрямленной за счёт силы тяжести.

– И мой голос делает решение единогласным, – подытожила Драгонфлай. – Твоя отставка отклонена единственными, чьё мнение действительно важно. И мы тебе не позволим протащить её в обход нас, так что смирись. Ты босс, босс.

Звук текущей воды прекратился. Мгновение спустя Марк высунул голову из душа и долго смотрел на открывшуюся ему немую сцену.

– Что за шум? Мятеж? – спросил он.

– Что такое "мятеж"? – спросила Драгонфлай.

– Мятеж… это… – В этот момент в душе сработала сушилка, которая заставила его кричать, чтобы его услышали. – Мятеж – это когда команда говорит капитану: “Мы больше не будем делать то, что ты нам говоришь!”

– А-а, – сказала Драгонфлай.

– Нет, – сказала Спитфайр.

– Да, – сказал Файрбол.

– Может быть? – спросила Драгонфлай.

Марк вздохнул и скрылся за занавеской, чтобы закончить сушиться и одеваться.

– Это мятеж, если команда заставляет капитана продолжать отдавать приказы? – спросила Драгонфлай.

– Да!!! – рявкнула Черри Берри.

– Слушай, командир, – сказал Файрбол, – Ты облажалась. Мы все это поняли. И я облажался до тебя. И Старлайт облажалась до того, правда, потому, что я её попросил. Но однажды облажаться – это не значит, что ты облажался навечно.

Черри Берри посмотрела на дракона, ничего не говоря.

– Ошибки случаются. И на этот раз ты не была единственной, кто облажался. Я вот не предупредил Старлайт, да и Марка тоже. Драгонфлай тоже этого не сделала. Да и Спитфайр тоже, хотя она знала об опасности больше, чем кто-либо из нас. Думаешь, нам из-за этого не стыдно? Мы облажались настолько же, насколько и ты, – сказал дракон с твёрдостью гранита, – что же нам, всем уходить в отставку?

– Но…

– Нет? Хорошо, – сказал Файрбол, перебив её. – Итак, вопрос в том, облажалась ли ты? Нет, ты не облажалась. Мы вчера это обсуждали с Марком. Ты пенделями и матюками организовала нас уже через несколько секунд после взрыва. Ты чётко определяла нам цели во время спасательной операции. И ты сделала всё, что могла, чтобы помочь Марку и мне починить Дом. И ты держалась рядом, пока мы все не оказались в безопасности, а Дом не был починен.

Дракон посмотрел Черри прямо в глаза, прежде чем закончить свою речь:

– Я не смог бы этого сделать. Поэтому не пытайся приставить меня к этому в следующий раз, когда выпадет такой шанс. Возьми себя в копыта и возвращайся к работе.

Черри отвела глаза в сторону.

– Отпусти её, – сказала Драгонфлай. – Она больше не будет пытаться уйти в отставку.

Файрбол кивнул, осторожно опуская Черри, пока её копыта снова не коснулись пола. Он выпрямился и отдал салют в стиле пони.

– Ваши приказы, командир?

Черри Берри глубоко вздохнула, утёрла мордочку шёрсткой над копытом и посмотрела на него.

– Сообщи медику о своих травмах, – сказала она ровным голосом, совсем не похожим на её прежние сердитые крики.

– Какие травмы? – удивлённо спросил Файрбол.

Драгонфлай закрыла глаза и прижала уши, но громкий треск удара задних копыт Черри, прилетевших дракону прямо в морду, нельзя было заглушить ничем.

– Считай это наказанием за то, что несколько минут держал старшего по званию за ноги. Если надо, Спитфайр может дополнить, чтобы всё было чётко и по-военному, – земнопони посмотрела на пегаску и добавила: – Когда закончишь осмотр и дашь Старлайт болеутоляющие, собирайся. Сегодня пойдёшь со мной в пещеру.

– Ты мне зуб сломала! – закричал Файрбол, растянувшись на спине прямо на земле.

– У меня от этого таблеточка есть, – весело заявила Спитфайр. – Ничего, переживёшь.

– Мне пони сломала зуб, – простонал дракон. – Когда мы вернёмся, мне это до конца дней припоминать будут…

Команда разошлась. После пары минут тишины, когда больше никто не кричал друг на друга, Марк выключил воздушную сушилку и вышел из душа, одетый во всё ещё вонючую обрезанную одежду, которую он носил под скафандром, когда Дом лопнул.

– Всё закончилось? – спросил он Драгонфлай.

– Да, всё в порядке, – ответила чейнджлинг. – Черри всё ещё главная. Она пыталась уволиться, но мы остановили её.

– Ага, – Марк кивнул, наконец понимая, что произошло. – Хорошо. Хочешь помочь мне чинить робота?

Уши Драгонфлай подскочили.

– Стив Остин1? – спросила она. – Человек еле-еле, едва живой?

– Э-э… ​​не совсем, – признался Марк.

В этот момент из скафандра Черри начали лететь брызги воды.

– Прости, – сказала Драгонфлай. – Сейчас говорить с домом. Помогу тебя чуть позже.

– Да я не спешу.

Чейнджлинг отстучала код повторения последнего сообщения в своем скафандре. Утреннее происшествие закончилось, плохие эмоции смыло волной практически чистой преданности. А день, проведённый с Марком, даст ещё больше любви, чтобы смыть последние ядовитые остатки чувства вины.

Возможно, её дела наконец-то пошли на поправку.

Примечания:

Две вещи, которые всегда нужно помнить.

Во-первых, Черри Берри – это не просто пони, выбранная для командования третьим полётом "Амицитас". Она – Гагарин, Шепард, Гленн, Армстронг и Терешкова в одном флаконе, по крайней мере с точки зрения других пони. У неё больше первых космических полётов – первый запуск ракеты, первый орбитальный полёт и так далее – чем у любых двух других астронавтов с Эквуса, вместе взятых. Остальные питают к ней глубокое уважение, которое не исчезнет после одной оплошности.

Во-вторых, в остальном она совершенно обычная понивильская понька. И одного разбора полётов недостаточно, чтобы избавить её от чувства вины. С другой стороны, одного дракона, держащего её за ноги в течение нескольких минут, вполне достаточно, чтобы подавить чувство вины яростью, вот почему обычно робкая пони взяла и вломила почти взрослому дракону.

(Примечание: идея фанфика: Черри Берри в новом нипоньском хите: One Punch Mare! Или не стоит, учитывая, что некоторые авторы уже сделали это с другими персонажами...)

Это всё к тому, что я не собирался делать всё так, это должен был быть только один взгляд на проблему, который я написал первым, но всё остальное было либо "нет, это никуда не годится", либо "нет, это прямой и скучный пересказ книги".

К другим новостям: Марк починил регенератор воды, прежде чем приступить к работе над "Патфайндером". (И было большое ликование.)

В общем, просто примите как факт, что Эквестрия теперь знает о разрыве Дома, а Черри Берри пока раздумала уходить с поста командира.

1 ↑ Речь идёт о телесериале семидесятых "Человек на шесть миллионов долларов" — Бывший пилот пострадавший в катастрофе превращён в киборга и борется с врагами США. (Прим. пер.)

Сол 91

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 89

"Арес III" Сол 91

– Хорошо, Марк, следующую страницу, пожалуйста.

Старлайт Глиммер наблюдала со своей койки, как Марк осторожно переворачивает страницу книги со спецификациями "Амицитас", лежавшую на полу рядом с ней. Он старался не сгибать хрупкую страницу больше, чем это было необходимо. Хорошо, что книга представляла собой скоросшиватель, поэтому её было не трудно держать открытой, пока Марк фотографировал две новых страницы. Закончив съёмку, он сел на свою койку и продолжил набирать текст на компьютере, в то время как Старлайт печатала на другом, используя магию. Человек работал над журналами миссии, а она пыталась перевести текст инструкций, чтобы всё это можно было отправить на Землю, когда появится устойчивая связь.

Сегодня в Доме было тихо. Она, Черри Берри и Спитфайр доели последние приготовленные на Эквусе рационы (если не считать те крохи, что остались у Файрбола). Также на завтрак была продегустирована сублимированная люцерна, оставшаяся после декомпрессии, но после пары укусов весь небольшой урожай было решено использовать в качестве исходного материала для Драгонфлай, если вдруг понадобится слизь или еще какие продукты её магического метаболизма. После этого пони позавтракали, разделив между собой и Марком два его рациона, состоящих в основном из злаковых.

Главная задача на сегодня состояла в измельчении погибшей картофельной ботвы, чтобы её можно было добавить в ящик для компоста, и питательные вещества могли бы возвратиться обратно в почву. Марк примерно раз в час надевал скафандр и выходил наружу, чтобы проверить космический зонд, над которым он трудился весь предыдущий день, но пока никаких подвижек не было. Маленький робот-ровер так и стоял на рабочем столе, недвижимый, с вытащенной батареей и солнечными панелями прямо под лампой для чтения.

Когда Марк не занимался зондом, что было сродни наблюдению за гонками улиток, он помогал Старлайт с её проектом. Фактически единорожка не могла закончить без помощи человека – цифровой словарь в компьютере не соответствовал поставленной задаче, или же её познания в языке не позволяли самостоятельно отыскать нужные ответы. Она уже пару десятков раз спрашивала про технические термины и несколько раз просила его помочь с переводом понячьих единиц измерения, которые не совпадали в точности с человеческими. Набирать текст с помощью магии было не сильно быстрее, чем печатать копытами – скорость восстановления внутреннего магического резерва в этой вселенной была крайне мала.

– Эй, Старлайт.

Единорожка подняла глаза, как только закончила набирать список обозначений для системы теплообмена "Амицитас", и увидела подошедшую Спитфайр. Один из компьютеров Марка аккуратно лежал на спине пегаски, но Марк даже не моргнул – он уже слишком часто видел, как пони использовали этот метод переноски без каких либо проблем и не переживал.

– Что у тебя, Спитфайр? – тяжко вздохнула Старлайт. – Ты же вкатила мне дозу костного восстановителя час назад, да и обезболивающие всё ещё действуют. Мне вроде как не нужно больше лекарств.

Пегаска нахмурилась и на мгновение единорожке показалось, что сейчас она начнёт спорить. Но та лишь покачала головой и сказала: 

– Я не про лекарства. Мне просто нужно, чтобы ты показала, где найти тот словарь, о котором ты нам рассказала.

Старлайт приподняла бровь. 

– Есть ли причина, по которой ты не хочешь спросить у того, кто это знает гораздо лучше меня? – единорожка использовала немного магии, чтобы создать небольшую светящуюся стрелку в воздухе над головой Марка, там, где он не мог её увидеть.

– Это сюрприз, – сказала Спитфайр, улыбнувшись.

– Ну-у-у-у, ладно, – осторожно произнесла Старлайт, убирая иллюзию. – Что именно ты ищешь?

– Еда.

Казалось, что каждый следующий вопрос всё только запутывал единорожку – хотя, казалось, куда уж больше. 

– Понятно, – сказала она. – Давай посмотрю.

Спитфайр использовала свои крылья, чтобы поднять ноутбук и повернуть его экраном к Старлайт. С помощью нескольких нажатий клавиш единорожка открыла программу словаря. 

– Вот, пожалуйста, – сказала она. – Закладка наверху с длинным названием даёт тебе тезаурус. Если тебе надо несколько определений для одного и того же слова, то надо начинать вот с этого.

– Спасибо, – сказала пегаска, поворачивая компьютер и осторожно возвращаясь к рабочему столу, выделенному пони.

– Чего там? – спросил Марк.

– Эм-м-м, – Старлайт попыталась вспомнить, звучало ли когда-нибудь слово, которое она хотела сказать, в их уроках английского. – Когда не знаешь, что что-то случится, пока оно не произойдет? Как вечеринка? Или что-то внутри коробки?

– Сюрприз? – спросил Марк, показывая руками взрыв.

Старлайт посмотрела слово в собственном словаре и кивнула. 

– Да. У Спитфайр сюрприз.

Марк выглядел немного задумчивым. 

– Раньше я любил сюрпризы, – произнёс он.

– И что случилось?

Марк указал на овальную заплату в стене Дома, где раньше находился первый шлюз. 

– Я оказался на Марсе, – просто сказал он.

Запись в журнале – Сол 91

Проснувшись сегодня утром, я обнаружил "Патфайндер" в том же состоянии, в котором оставил его вчера после обеда. Учитывая отсутствие на Марсе вандалов, это не должно вызывать удивления, но я всё же на что-то надеялся.

Если подключение зонда к энергосети Дома вместе с дополнительным обогревателем, чтобы согреть управляющий блок до рабочей температуры, не поможет, то придется лезть внутрь и разбираться, что там могло выйти из строя, и есть ли у меня инструменты для починки. Если повреждены процессор или материнская плата, я, скорее всего, в заднице, но всё остальное, в принципе, решаемо.

Сейчас я размышляю о резервных планах, если управляющий блок "Патфайндера" окончательно вышел из строя. Самым простым решением было бы выдрать антенны с низким и высоким усилением, подключить их к радиосистеме Дома и посмотреть, что из этого получится. Однако заниматься этим надо будет в последнюю очередь, так как я не думаю, что сумею снять их, не разломав остальные системы зонда.

Другая альтернатива – подключиться к антенне с высоким коэффициентом усиления напрямую и сделать телеграфный ключ. Я уверен, что таким образом смогу передавать сообщения. Проблема в том, что я понятия не имею, как получить ответ. Моих познаний в системах "Патфайндера" или радиосети Дома недостаточно, чтобы превратить входящие передачи в слышимые сигналы или что-то, что системы Дома смогут воспринять.

Это основной недостаток моего плана. Передать сообщение легко: для этого у меня есть радиостанция на понячьем корабле, даже если ей и придётся бороться с целой кучей радиопередающих станций на Земле.

Подождите минутку… А ведь это идея! Я мог бы использовать "Патфайндер" в качестве передающей станции с телеграфным ключом. Предположим, что радиотелескопы НАСА уловят неожиданную микроволновую передачу с Марса, и я смогу использовать её, чтобы передать инструкции, как связаться со мной на одной из пяти частот, предустановленных в понячьем радио. Времени, пока сигнал будет идти туда-сюда как раз хватит на то, чтобы перейти от зонда на корабль и получить ответ. (Сейчас задержка составляет примерно одиннадцать минут в одну сторону. Земля, в сравнении с Марсом, несётся по орбите словно наскипидаренная, так что к девяностому солу время прохождения сигнала практически утроилось).

Но понячье радио предназначено для передачи голоса. И оно аналоговое. Надо будет добавить это в инструкцию – сделать ответный сигнал помощнее и передавать азбукой Морзе. Может, прямую голосовую передачу с Земли получить и можно, но, с учетом затухания сигнала, вероятность этого мала, а затухание в следующие двести пятьдесят солов будет только расти.

Однако на крайний случай такой вариант связи тоже возможен. Хотя надеюсь, что до такого не придётся доходить.

Но это всё планы на будущее. Я хочу дать "Патфайндеру" ещё хотя бы пару солов на прогрев. Разрежённый марсианский воздух чертовски хорош в забирании тепла, но как-то дерьмово помогает передаче тепла в объект, даже когда объект буквально сидит на источнике этого тепла, как в случае с зондом.

Дело в том, что подключив “Патфайндер” непосредственно к энергосети Дома, я должен был включить и его внутренние нагреватели, если они, конечно, вообще исправны. Но выяснить это точно возможности нет. Вот почему обогреватель салона нашего первого ровера сейчас работает в качестве дополнительной системы обогрева, если штатные не заработали. Или украдены. Я ведь упоминал, что не смог найти их вчера, да?

Может, мне всё же стоит опасаться марсианских вандалов? Кстати, когда мы прибыли сюда в первый сол, ни у одного из наших роверов не было колпаков на колёсах. Совпадение? Не думаю.

– Эй, все, – крикнул Марк, – Обед. Угощайтесь!

Он выложил пакет с рационом Черри Берри и Спитфайр, а затем подошел к табурету Старлайт, превращённому в прикроватную тумбочку, чтобы выдать её порцию.

– Извини, Марк? – спросила Спитфайр. – Можно просить брать другой еда?

Марк вернулся к столу. 

– Выбрать еду? – удивился он. – Чего же ты хочешь?

– Мясо.

Марк побледнел.

– Рыбы мясо, – продолжила пегаска. – Треска, хек, минтай, форель, карп, лосось, тунец…

Марк стал ещё бледнее.

– …Сардины, анчоусы… Я обожать анчоусы, – продолжила Спитфайр. И добавила с широченной зубастой улыбкой: – Ем целиком. Ем плавники, ем головы. Хрусь-хрусь-хрусь! 

С этими словами пегаска поклацала зубами в сторону человека.

После этого Марк уже слегка позеленел. 

– Извините, – только и сказал он, неуверенно шагнув в сторону малоиспользуемого туалета Дома.

Спитфайр ржала долго и громко.  

– Так его! – воскликнула она на эквестрийском между приступами смеха. – Будет знать… как, ха-ха-ха, обходиться с нами, хи-хи, словно с коровами!

Она не заметила, что Черри Берри, сидевшая рядом с ней, позеленела даже сильнее Марка, что выглядело особенно впечатляюще на фоне её розовой шёрстки.

– Теперь, может, мы сможем получить что-то поприличнее, – продолжила пегаска. – Хотя бы яйца на завтрак. Я скучаю по яйцам почти так же, как и по моему…

– Спитфайр, – сказала Черри, сглотнув, – заткнись сейчас же, это приказ.

И розовая пони-пилот отодвинула от себя пакет с едой.

Примечания:

Для всех читателей, которые постоянно напоминали мне, что пони, реальные или вымышленные, не являются строго травоядными, эта глава специально для вас.

В книге Марк делает акцент на использовании обогревателя из ровера, разместив его там, где раньше была разряженная батарея “Патфайндера”. Мне, правда, так и не удалось найти упоминания обогревателей собственно зонда. Вообще-то, их одних должно было быть достаточно, чтобы довести его до рабочей температуры. Однако в книге они упоминались один единственный раз и всё. Так что буду предполагать, что нагревательные элементы зонда сдохли.

Сол 92

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 90

"Арес III" Сол 92

Черри Берри стояла у шлюза номер три и ждала. Они с Файрболом собирались покинуть Дом через шлюз номер два, но незадолго до того, как они хотели в него войти, загорелся красный свет, сигнализирующий, что внешняя дверь открылась – менее чем через две минуты после того, как Марк его покинул.

Поскольку в Доме осталось всего два воздушных шлюза, было решено использовать их поочередно и никогда не запускать цикл шлюзования одновременно, чтобы уменьшить износ полотна. Марк покинул Дом через третий шлюз раньше, чем они успели собраться, а теперь он внезапно возвращался обратно, и это означало, что Черри с драконом не только были вынуждены ждать, пока он закончит цикл шлюзования, но и не могли воспользоваться вторым шлюзом.

Но раздражение мгновенно исчезло, когда она увидела, как Марк выбирается из шлюза, на ходу нащупывая зажимы, герметично удерживающие шлем скафандра.

– Спитфайр! – крикнула земнопони. – Тащи аптечку! Что-то не так с Марком!

Человек не обращал никакого внимания на пони, чейнджлинга и дракона, собравшихся вокруг него. Он скинул шлем, даже не думая снимать остальной скафандр, и упал на колени, с широко раскрытыми глазами и отвисшей челюстью. По его лицу текли слёзы.

– Марк! Говори с нами! – потребовала Черри, пытаясь собрать из незнакомых слов и фраз что-то осмысленное. – Ты в порядке? Почему ты… эм-м-м…

Земнопони ​​поняла, что не знает как будет на его языке "плакать", так что поток вопросов прервался.

– Он работает, – прошептал Марк. – "Патфайндер" работает. Он навёлся на Землю. Это сигнал.

Человек положил обе руки в перчатках Черри на плечи.

– Земля посылает сигнал. Они знают, что "Патфайндер" здесь. Они знают, что я жив!!!

Громкое рыдание, перемежаемое всхлипываниями вырвалось из груди Марка, и он наклонился вперёд, крепко обняв Черри и уткнувшись лицом в её гриву.

– Они знают, что я жив! – повторил он сдавленным голосом от ничем не сдерживаемых рыданий.

Черри не дрогнула и не сомневалась ни секунды. Она протянула копыто, чтобы обнять Марка в ответ, успокаивая его тихими пофыркивающими словами, пока он плакал. Спустя несколько мгновений к ней присоединились Спитфайр и Драгонфлай. Файрбол, как всегда, был последним, и он ограничился тем, что ободряюще положил лапу на плечо человеку.

– Что с ним такое? – крикнула Старлайт со своей койки. – Скажите мне! Не заставляйте меня тратить всю батарею, чтобы долевитировать себя до вас!

– Он только что связался с домом, – сказала Черри. – Он больше не один.

– А мы что, чучелки соломенные? – возмутилась единорожка.

– Нет, это совсем другое, Старлайт, – ответила ей Драгонфлай.

Эта пауза помогла Марку вернуть контроль над эмоциями, и он выпрямился, выпустив Черри.

– Извини, – сказал он.

– Не за что извиняться, – ответила земнопони. – Иди и говори со своими.

– Говорить. Да, – Марк вскочил на ноги. – Надо поговорить. Что мне сказать? Как? Гм… камера. Стереоскопическая. Надо на чём писать и чем писать...

Он бросился к ящику, где хранились маркеры, не высохшие при прорыве Дома. Рядом с ними лежал и невосполнимый запас из полусотни этикеток для образцов – единственная бумага в Доме, если не считать различных инструкций с корабля пони. Марк начал что-то быстро писать на одной из этикеток, затем набросал короткие сообщения и на двух других.

– Вот! Нужна высокая… нужна… – Марк посмотрел на Файрбола. – Где обломки антенны?

– Обломки? – спросил дракон.

– Обломки антенны, которые ты подобрал снаружи, – пояснила Драгонфлай на эквестрийском. – Куда ты их дел?

– Под "Амицитас" валяются, снаружи, – ответил Файрбол.

Когда Драгонфлай передала эту информацию Марку, тот вскинулся, нацепил шлем и, притормозив лишь чтобы проверить герметичность скафандра, бросился к шлюзу. Затем выскочил обратно, чтобы забрать те три карточки, на которых он писал.

– Кажется, сегодня мы в пещеру не пойдём, – тихо проговорила Черри.

Через час после первого сообщения Марк ещё раз вышел наружу на пару минут. В этот раз его первые слова после снятия шлема были:

– Они сказали "да"!!!

Черри, Спитфайр и Драгонфлай аплодировали в понячьем стиле, стуча копытами по грязному полу. Файрбол же аплодировал в стиле, присущем драконам – хлопая в ладоши. С койки Старлайт Глиммер послышался крик: "Ву-ху!"

– Да, разве это не здорово? – спросил Марк. – Мы можем говорить! Мы…

– Подождите, – сказал он, внезапно успокоившись. – Мы не слишком много наговорим, если всё, что НАСА сможет сказать, это "да" или "нет".

Марк начал расхаживать, бормоча что-то себе под нос, так что Черри могла разобрать только одно слово из трёх, что-то про обе стороны, триста шестьдесят и какие-то каски.

Наконец, кивнув самому себе, человек сказал:

– Файрбол, мне нужно ещё четырнадцать кусков антенны.

– Хорошо, – ответил дракон, протягивая руку к своему шлему. Он так и не стал снимать скафандр после первого короткого выхода Марка.

Марк отсчитал восемь карточек для этикеток, вытащил из ящика с инструментами ножницы по металлу и замер.

– Мой учитель труда рассердился бы, увидав, что я ими делаю, – проворчал он, перед тем как разрезать ножницами всю стопку этикеток разом, после чего бросил ножницы на рабочий стол, снова взял маркер и начал отмечать каждую половинку одним символом.

– Что ты делаешь, Марк? – спросила Черри.

– У нас есть код под названием ASCII. А-S-С-I-I. Двести пятьдесят шесть возможных букв, цифр и символов. Драгонфлай, пожалуйста, включи компьютер номер 4 и поищи во всех каталогах A-S-C-I-I. Я знаю, ты умеешь это делать.

– Да, Марк, – ответила чейнджлинг, направляясь к шкафу, где они хранили компьютеры, когда те не использовались.

– Я могу использовать эти карточки, – сказал Марк, отмечая последнюю, – Чтобы получить ASCII. Две из них равны одной букве из кода ASCII.

– Не очень… – Черри не знала слова Марка для "эффективно". – Звучит не очень хорошо.

– Черри, он превратил двадцать шесть букв, десять цифр и я не знаю сколько знаков препинания всего в шестнадцать символов, – крикнула Старлайт со своей койки. – Это ещё как хорошо! Отличная идея, Марк!

– Да, я тоже так думаю, – сказал Марк. – Я только надеюсь, что НАСА тоже додумаются.

Кодировка ASCII. 0-F с шагом в 21 градус. Буду смотреть камеру, начиная с 11:00 моего времени. Когда сообщение закончено, вернитесь в эту позицию. Подождите 20 минут после завершения, прежде чем сделать снимок (чтобы я мог написать и разместить ответ). Повторяйте процесс в начале каждого часа.

11:00 С-Т-А-Т-У-С

Я в порядке – физических травм нет. Один скафандр уничтожен, разбит один шлем, первый воздушный шлюз оторвался и слегка травит воздух. Повреждён монитор одного из компьютеров. Всё остальное оборудование Дома полностью функционально. Пять гостей, один со сломанной конечностью, остальные здоровы. Все на 2/3 рациона в ожидании урожая.

12:00 К-А-К-В-Ы-Ж-И-Л

Ранен фрагментом антенны. Потерял сознание от декомпрессии. Упал лицом вниз, кровь залила пробоину. Очнулся после отлёта экипажа. Компьютер телеметрии уничтожен обломком. Безумное стечение обстоятельств. У экипажа были все причины считать меня мёртвым. ЭТО НЕ ИХ ВИНА.

13:00 У-Р-О-Ж-А-Й-?

Обнаружена большая пещера в зоне "Эпсилон". Полная кварца. Использовали ресурсы разбившегося инопланетного корабля, чтобы построить теплицу, где возделывается 600 кв.м. Плюс 100 кв.м. в Доме, потерянных при разгерметизации, куда пересажу имеющиеся семена и первый урожай картофеля из пещеры.

14:00 К-Т-О-Г-О-С-Т-И

Инопланетяне из параллельной вселенной с иными физическими законами. Экспериментальный сверхсветовой двигатель сбойнул. Из-за изменения физических законов потерпели крушение. Нужен канал связи получше, чтобы объяснить подробнее.

15:00 В-Ы-Н-Е-С-И-С-Д-Ж-Р-Н-А-Р-У-Ж-У

Принёс "Соджорнер" и поставил на расстоянии одного метра к северу от спускаемого аппарата. Если можете установить с ним связь, я могу нарисовать шестнадцатеричные числа на колёсах, и вы сможете отправлять мне по шесть байт за раз.

16:00 С-Д-Ж-Р-Н-Е-О-Т-В

Чёрт. Есть ещё идеи? Нужно больше пропускной способности. У меня есть фотографии, видео и другие документы первого контакта, которые вам действительно стоит увидеть.

17:00 Р-Б-Т-М-Н-А-Д-Э-Т-И-М

Земля уходит из зоны видимости. Продолжим завтра утром в 08:00 по моему времени. Скажите семье, что я в порядке. Передавайте экипажу мои наилучшие пожелания. Скажите командиру Льюис, что четверо из пяти пришельцев разделяют её ужасающий музыкальный вкус.

Примечания:

Большую часть окончания этой главы я взял из книги, потому что параллелей все равно невозможно было избежать, не изменив того, как Марк установил связь. И нет никаких причин для него отказываться от ASCII. Ничто из того, что пони могли предложить, не могло изменить ход его мыслей на этот счёт. Аналогично, большинство первых вопросов НАСА к нему останутся неизменными, поскольку выживание является основным приоритетом. Так что я не видел хорошего способа переиграть этот разговор. Однако я решил не использовать здесь журналы или вид со стороны НАСА, чтобы как можно сильнее разнести книгу с главой.

Да, можно было бы придумать более эффективную систему. Однако у НАСА уже есть ASCII. Марку не нужно им ничего объяснять. Это быстрое решение, а в чрезвычайной ситуации (да ещё и в космосе) быстрое решение часто лучше, чем идеальное решение.

Сол 93

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 91

"Арес III" Сол 93

Большие часы, висевшие над крошечной кухонной зоной Дома, показывали 07:59.

Экипаж "Амицитас" был наготове, облачившись в скафандры с гарнитурами связи, но без шлемов. У Драгонфлай в одну из дырок в копыте был вставлен маркер, и она ждала, когда Марк назовет число или букву, чтобы можно было записать её на планшете. Старлайт Глиммер, сидевшая на стуле, с вытянутой и подвешенной на косынке сломанной ногой, смотрела на экран компьютера, где была развёрнута таблица ASCII-кодов, которую Драгонфлай нашла накануне. Файрбол держал в когтях ещё один маркер, перед ним лежал второй планшет, и дракон ждал, пока Старлайт озвучит расшифровку очередного двухсимвольного кода, чтобы его записать. Спитфайр сидела рядом со Старлайт, присматривая за единорожкой, пока Черри осуществляла общий надзор.

"Осуществлять надзор, – подумала Черри, – значит ничего не делать самой".

– Все готовы? – спросил Марк через магическую систему связи в скафандрах. – Время!

– Все готовы, Марк, – ответила Драгонфлай.

– Хорошо. "Патфайндер" зашевелился… – пони пришлось подождать, пока после паузы Марк не выкрикнул:

– Четыре! – и через несколько секунд: – Три.

Драгонфлай записала каждую из них. Старлайт крикнула:

– М!

– Четыре! Е!

– Ж!

Файрбол записал это рядом с буквой М.

– Четыре! Восемь! Четыре! Один! Четыре! Три! Четыре! Бэ!

– Х… А… К… Р…

Так это и продолжалось, половинки букв приходили каждые шесть-семь секунд. Пять минут спустя сообщение было закончено.

– Указатель только что вернулся на карточку ответа, – закончил Марк. – Конец сообщения. Что там написано?

Файрбол взял свой планшет и отнёс туда, где Старлайт и все остальные могли его видеть. Единорожка выразила общее мнение:

– Марк, ты уверен, что они говорили по-английски?

– Это как короткие слова, что мы используем в водяной связи, – добавила Драгонфлай.

– Короткие слова – это аббревиатуры, – спокойно произнёс Марк. – Хорошо, я возвращаюсь. Мы разберёмся.

Буквы на планшете Файрбола не изменились к тому времени, как Марк закончил цикл шлюзования. Сообщение гласило:

МЖХАКРВР2СВЗПАТФНДРГТВ2ДЛСБЩ.

– Ты права, Драгонфлай, – заметил Марк, посмотрев на слова. – Это аббревиатуры. Неполные слова. И они не тратили время на передачу кода ASCII для пробелов.

Он взял маркер у Файрбола и написал ДЛЯ ДОЛГОГО СООБЩЕНИЯ под концом строки символов. Затем он нашел вторую двойку и написал «для» под ней, затем «связи» между ними. Затем появился ПАТФАЙНДЕР, и после этого ГТВ превратилось в «готовьтесь».

После этого осталось только МЖХАКРВР. Марк немного подумал, затем написал «ровер» для РВР и, наконец, дописал два слова в начале сообщения.

МОЖЕМ ХАКНУТЬ РОВЕР, ДЛЯ СВЯЗИ С "ПАТФАЙДЕРОМ". ГОТОВЬТЕСЬ ДЛЯ ДОЛГОГО СООБЩЕНИЯ.

– Что такое хакнуть? – спросила Драгонфлай.

– Я думала, что у людей нет телекинеза, – спросила Старлайт. – Как они могут что-нибудь сделать с ровером с Земли?

– Что такое телекинез? – спросила Черри Берри.

Старлайт указала на свой рог.

– Перенос предметов магией, – сказала она.

– А-а-а, – ответила Черри Берри.

– Хакнуть значит изменить инструкции в компьютере, – пояснил Марк. – "Патфайндер" был создан так, чтобы общаться с "Соджорнером". Но "Соджорнер" не работает. Поэтому в НАСА, должно быть, хотят превратить ровер в новый "Соджорнер".

– Это хорошо? – спросила Черри.

– Чёрт, да это оху… хм… да, это хорошо, – Марк старательно пытался контролировать выбор слов. – Если "Патфайндер" будет общаться с ровером, я смогу читать и писать сообщения на компьютере в ровере. Больше не будет необходимости в ASCII. Всё будет намного быстрее.

– Но НАСА на Земле, – настаивала Драгонфлай. – Как они могут поменять что-то на Марсе?

– Ну, для этого им буду нужен я. В длинном сообщении, вероятно, придут инструкции. Приказы, – добавил Марк, чтобы пояснить лучше.

– То есть, – осторожно начала Драгонфлай, – когда ты нам говоришь, что НАСА хакнет ровер, ты имеешь в виду, что это ты хакнешь ровер.

Марк обдумал услышанное.

– Да, – тихо сказал он. – Думаю, что теперь я хакер. Всё, что мне нужно, это вирус и русский IP-адрес.

– Что такое вирус? – спросила Старлайт.

– Что такое русский? – спросила Драгонфлай.

– Что такое адрес? – спросила Черри.

Марк застонал, затем посмотрел на дракона.

– Разве ты не собираешься спросить, что такое Ай-Пи? – спросил он.

– Я и так знаю, что такое пи-пи, – ответил Файрбол. – Каждый день делаю вон в тот ящик.

Дракон махнул когтистой лапой в сторону занавески за койками.

– Ой вэй... – простонал Марк, потирая лоб двумя пальцами.

– Чего…

– Всё, хватит уроков английского на сегодня, – твёрдо сказал человек, чуть сильнее потирая лоб.

– Четыре… э-э… четыре… пять… пять… три… – Марк перестал называть символы. – Сообщение не закончено, но они остановились. Что там? Оно длилось всего лишь полторы минуты.

– Тут написано: «Привет от хе мес», – сказала Драгонфлай. – Но они, видимо, ошиблись.

– Какой ещё "хе мес"? Какая ошибка… – пони услышали, как голос Марка оборвался.

– Да это же "Гермес", – выдохнул он. – Они ретранслируют сообщение… Упс, пошли ещё знаки! Четыре! Четыре… э-э-э… четыре… три… четыре… восемь…

Оставшаяся часть сообщения заняла более двадцати минут. Как только оно закончилось, Марк вернулся, чтобы расшифровать аббревиатуры НАСА.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Они отправят ещё одно сообщение в начале часа. Но мы должны принять его абсолютно точно, потому что я должен буду поместить его в определённом месте одного из файлов компьютера ровера при помощи текстового редактора… прямо в его про... Инструкции.

– Приказы, – предложила Драгонфлай.

– Нууу… Да. А ещё… – Марк коснулся планшета Файрбола, покосился на него и почесал голову. – По какой-то причине они хотят, чтобы мы все вышли для общего снимка менее чем через двадцать минут. Бог знает зачем.

– Кто такой бог? Мы можем у него спросить, раз он знает?

– Ах… эм… Я не это имел в виду. Потом объясню. В смысле, я не знаю, почему они хотят сфотографировать нас.

– Может быть, они хотят видеть, что с тобой всё в порядке, – осторожно предложила Старлайт.

– Но как? – Марк указал на нижнюю часть своего скафандра, которую он не стал снимать. – Когда я снаружи, всё, что они могут увидеть, это мой скафандр! Они даже не смогут увидеть моего лица! Это смешно… да просто глупо! Это как Роско и Клетус ВМЕСТЕ!

– Старлайт, я и половины из этого не поняла, – произнесла Черри на эквестрийском. – Марк что-то говорил о фотографии снаружи?

– Верно, – ответила единорожка. – Видела вращающуюся штуку на "Патфайндере", ту, которую Марк использует для получения сообщений с Земли? Это камера.

– Ого, – удивилась Черри. – Так вот как они умудряются читать эти карточки, да?

– Ну, да. А ты думала, как у них это выходит?

– Я… гм… Я думала – магия, – пробормотала Черри Берри, слишком смущённая, чтобы сказать это во весь голос.

– Подождите секунду, – вмешался Файрбол. – Даже если мы поднимем солнцезащитные щитки со шлемов, из-за отражений лиц всё равно не будет видно. Какой в этом смысл?

Черри взглянула на Старлайт и спросила:

– Ты могла бы удержать пузырь, наполненный воздухом, достаточно долго, чтобы мы могли снять шлемы для фотографии?

– Могу ли я? Да, могу, – подтвердила единорожка. – Но стану ли? Вот уж нет! Это пустая трата магической энергии, и это подвергнет всех нас смертельному риску, если я вдруг потеряю концентрацию!

– А что, если мы откажемся? – спросила Драгонфлай.

– Мы здесь гости, – заметила Черри Берри. – Люди Марка могут велеть нам уйти. Мы должны следовать их приказам, когда можем. В любом случае, это вопрос вежливости.

– Но они не увидят ничего, кроме наших скафандров! – взревел Файрбол.

Черри Берри ухмыльнулась.

– О, я уверена, что мы сможем что-нибудь придумать. Дай-ка мне этот планшет.

– Что это за поебень? – прорычал голос Энни Монтроуз из телефона Венката. – Это что, какая-то космическая хиппи-херня или чего?

– Ты получила свою фотографию, – ответил Венкат Капур, одновременно с разговором пытаясь вникнуть в суть последнего проекта JPL для космического зонда с поставками для Уотни. – Так что хватит орать.

– «Давай, просто будем счастливы»? И рисунок шести непонятных птиц?! – Энни отказывалась успокаиваться, но настроение директора по марсианским операциям это испортить не могло. – Это какое-то инопланетное культурное дерьмо или что?

– Нет, это американское культурное дерьмо, – сказал Венкат. – И это куропатки. Я не виноват, что ты слишком молода, чтобы помнить хотя бы их повторы.

– Какие повторы… ай, хрен с ним, – сказала Энни. – В любом случае, я не вижу ни одного лица. Мне нужна фотография с их лицами как можно скорее.

– Я не могу этого сделать.

– Почему нет?

– Потому что астронавты без шлемов на поверхности Марса как правило умирают, – сказал Венкат. – Энни, мне пора, пришёл один из программистов JPL, и это срочно. До свидания!

– Но…

Венкат подумал, что сигнал разорванного вызова ещё никогда не звучал так сладостно.

Джек Тревор, главный программист возрождённого проекта "Патфайндер" замер в дверях.

– Это не срочно, – сказал он. – Я просто хотел сказать, что Йоханнсен подтвердила приём 141 байта, которые позволят роверу получить обновление программ. Она готова провести Марка через весь процесс по шагам.

– Это замечательно, – сказал Венкат. – Пожалуйста, присаживайся.

Стулья перед рабочим столом Венката были складными, стащенными от других столов в довольно тесной комнате отдыха JPL. Со всеми этими незавершёнными проектами, посвящёнными спасению Марка Уотни и его гостей, его личное рабочее место в кампусе стало практически недосягаемой роскошью. Венкат уже устал отвечать на вопросы о том, что осталось в холодильнике.

– Спасибо, – Джек подтянул к себе складной стул.

– Я так понимаю, вы сейчас используете "Гермес" в качестве ретранслятора, поскольку связь "Патфайндера" с ним куда надёжнее? – спросил Венкат.

– Даже лучше, чем ожидалось, – подтвердил Джек. – Мы получали чуть менее одного килобита в секунду, используя прямую связь зонда с Землёй и были вынуждены использовать для этого сеть дальней космической связи. "Гермес" же может обмениваться с ним данными со скоростью около тринадцати килобит в секунду, и, конечно же, наша связь с "Гермесом" намного быстрее. Было бы ещё лучше, если бы "Патфайндер" мог использовать спутники-ретрансляторы вокруг Марса…

– Да, но антенна с высоким усилением не может двигаться достаточно быстро для их отслеживания, – вздохнул Венкат. – Нам вообще повезло, что повышенное напряжение на приводе вращения камеры, пусть и с перегревом, но ускоряет его вращение. С исходной скоростью нам удавалось бы передавать хорошо если по пятьдесят символов в день.

– Разве не удивительно, на что эти старые зонды способны, когда их хорошенько пнёшь? – сказал Джек с энтузиазмом. – Кстати говоря, у меня есть пара друзей, которые хотят попробовать оживить "Оппортьюнити". Мы не слушали его уже четыре года, и, возможно, последний сезон пыльных бурь очистил его солнечные…

– За свой счёт в личное время, – перебил его Венкат. – Я уже прикинул цифры, когда мы впервые поняли, что Марк едет за "Патфайндером". Три колеса "Оппортьюнити" уже не работали, когда мы в последний раз получали от него данные, и даже когда у него все шесть функционировали, он не мог проехать более полутора километров за сол. От последней известной позиции "Оппортьюнити" до Дома "Арес III" около трёх тысяч километров. У нас слишком много других, более перспективных проектов, которыми стоит заниматься.

– Но я могу сказать им, что у них есть разрешение? – спросил Джек, наклонившись вперёд. – За свой счёт в личное время, конечно.

– Хорошо, – сказал Венкат. – Но держу пари, что им повезёт больше, если они попытаются убедить спускаемый аппарат "Викинга" перезапуститься и перелететь к Марку, чем с их попытками возрождения "Оппортьюнити".

– Никогда не знаешь, чем и что может кончиться, – сказал Джек, выходя из комнаты.

Примечания:

Гости из Эквестрии всё лучше осваивают английский.

В книге Марк записывал по полбайта на земле с помощью куска антенны. Но теперь, когда у него есть помощники и магическая связь, прекрасно работающая через полотно Дома, зачем этим заниматься? Отсюда и этот стенографический конвейер.

Я предполагаю, что у “Оппортьюнити” впереди ещё долгая жизнь. Кстати, любопытный факт: вчера я прочёл, что посадочный модуль "Викинга-1" помер не от “естественных” причин. Сбой в обновлении программного обеспечения приказал посадочному модулю повернуть антенну непосредственно к поверхности Марса, разорвав контакт с Землей. Поскольку возможности переустановить соединение не было, то этим его миссия и закончилась. Хотя у зонда было и питание, и возможность пережить весь срок правления администрации Рейгана. Все же шесть лет марсианской погоды это не так плохо, особенно если учесть, что планировалась всего лишь шестидесятидневная миссия.

В книге НАСА скрывало, что Марк выжил, от экипажа “Гермеса”, чтобы сохранить моральный дух экипажа. (Это конечно сомнительное решение, и в книге оно было таковым и представлено) Тут у нас очевидно ситуация иная, поэтому использование “Гермеса” полностью обосновано. За счёт сокращения расстояния передачи уменьшается ослабевание сигнала и помехи, а значит данные могут передаваться быстрее. К сожалению, я не знаю, какой верхний предел был установлен на компьютере “Патфайндера” для передачи данных, поэтому я могу ошибаться насчёт 13 килобит. Тем не менее, я буду использовать именно такую скорость.

Почему зонд не может использовать спутники? Потому что антенны с низким и высоким коэффициентом усиления имеют приводы, которые позволяют им отслеживать свои цели. Они медленные — слишком медленные для большинства марсианских спутников, которые летают низко и проскакивают по небосводу с приличной скоростью. Но для наблюдателя на Марсе "Гермес" движется по небу более или менее с той же скоростью, что и Земля (то есть со скоростью вращения Марса, а не с орбитальной скоростью). И, благодаря его траектории, “Гермес” должен уходить за горизонт позже Земли, что дополнительно расширяет окно передачи данных.

Я предполагаю, что ни один из марсианских спутников в нашей истории не является геостационарным, и что точки Лагранжа тоже не вариант. (В L4 и L5, конечно, спутники можно было бы разместить, но там и так уже болтается несколько троянских астероидов, а остальные точки нестабильны и требуют кучу топлива для маневровых двигателей, чтобы оставаться там.)

Сол 94

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 92

"Арес III" Сол 94

[11:18] JPL: Марк, это Венкат Капур. Мы наблюдаем за тобой и твоими инопланетными друзьями с восьмого сола. Весь мир болеет за вас. Поздравляем с возрождением "Патфайндера" и выживанием после разрыва Дома. Мы сейчас работаем над планами спасения. Мы быстро переснарядим "Гермес", проведём модификации под эту миссию, и он снова отправится к вам в следующее гомановское окно с минимальным экипажем, чтобы забрать вас всех шестерых, используя МВМ "Арес IV". Также мы работаем над миссиями снабжения, чтобы доставить вам пищу.

[11:29] УОТНИ: Рад это слышать. Очень не хочется умирать. Хочу сразу прояснить, что мой экипаж ни в чём не виноват. Это была череда несчастных случаев. Что они сказали, когда узнали, что я жив? И кстати: Привет, мам!

[11:41] JPL: Мы хотим знать всё о твоих гостях. Ты, как-никак, первый, кто установил официальный контакт с инопланетной жизнью. Но сейчас мы хотим обеспечить основу для вашего выживания. Расскажи нам о своём урожае. Мы подсчитали, что твои рационы позволили бы тебе прожить до сол 300, если уменьшить их до трёх четвертей. Учитывая твою физическую активность, мы бы не рекомендовали уменьшать их ещё больше. Как мы поняли, ты отдал все вегетарианские рационы своим гостям. Сколько продовольствия у тебя осталось? Насколько выращенный урожай увеличит запасы? Что касается команды, они первыми тебя и заметили. Мы продержали их на орбите Марса больше недели, ведя наблюдение за вами. Но установить связь по радио так и не удалось, и мы были вынуждены отправить их домой. Они не хотели оставлять тебя, но они вынуждены были это сделать.

[11:54] УОТНИ: Инопланетяне пришли с параллельной Земли или чего-то вроде. Трое из них это какие-то непарнокопытные. У них с собой оказались большие запасы жизнеспособных семян люцерны, которые они ели в качестве завтрака. Мы сделали из пещеры герметичную, отапливаемую, освещённую ферму. Четыре сотни квадратных метров почвы мы отвели под люцерну и две сотни под картошку. Первый урожай должен быть в районе 110 сола, но большую часть картофеля нужно будет использовать для повторной посадки и для восстановления тех 100 квадратных метров, которые были в Доме и аварийных палатках. Первый урожай люцерны должен быть вдвое больше того, что нам нужно, чтобы дотянуть следующего. Однако, после произошедшего с Домом, я больше не решаюсь делать прогнозы. Что за хрень вообще с ним приключилась? Кстати, если с посевами ничего не выйдет, то вегетарианская еда для инопланетян закончится на 120-й сол. Я доем свой последний паек на 308-й сол.

[12:08] JPL: Мы позовём ботаников, чтобы уточнить у тебя подробности и перепроверить твою работу – на карту поставлены ​​все ваши жизни, и мы не хотим рисковать. Мы понимаем, что ты не хочешь делать прогнозов, но мы всё равно хотели бы получить хоть какие-то цифры. Твои гости действительно являются чисто травоядными? И ещё, пожалуйста, следи за выражениями. Всё, что ты печатаешь, транслируется в прямом эфире по всему миру.

[12:21] УОТНИ: Смотрите! Сиськи! (.Y.)

[12:28] ГЕРМЕС: Вижу, ты совсем не изменился, Марк. Это Льюис.

[12:35] УОТНИ: Эй! Очень рад тебя слышать! Как там все?

[12:43] ГЕРМЕС: У нас всё хорошо. Жалеем только, что не смогли вернуться за тобой. Было очень больно быть так близко и не иметь возможности хоть чем-то помочь.

[12:51] УОТНИ: Вы не могли ничего сделать. Когда мой биомонитор сдох, твоей первейшей обязанностью было увезти всех остальных с этой каменюги. Ты всё правильно сделала. Теперь доставьте свои задницы домой в целости и сохранности, и я буду счастлив.

[12:59] ГЕРМЕС: Марк, это Крис Бек. Как ты там?

[13:05] JPL: Пожалуйста, Марк, выражения. Кроме того, "Гермес", помните, что это не приватная линия.

[13:08] УОТНИ: Чувствую себя хорошо, но похудел на четыре килограмма. Каждый день принимаю витаминные добавки вместе с пищей. НАСА их нам на пять лет вперёд напаковала. Я тут подумываю о том, чтобы отдать часть инопланетянам, особенно когда они перейдут на люцерну.

[13:16] ГЕРМЕС: Постарайся немного снизить свою физическую активность. Мы привыкли к диете в 3000 килокалорий и интенсивному графику физической активности, который и сжигал все эти калории. На сокращённом рационе ты рискуешь сжечь слишком много своих энергетических запасов, что сделает тебя уязвимым для травм и болезней. Кроме того, я так понимаю, что один из твоих друзей получил травму?

[13:24] УОТНИ: Да. Одна из пони. Её зовут Старлайт Чего-то-Там (у нас так и не получилось подобрать хороший перевод для её фамилии). У неё сломана правая передняя нога – это будет соответствовать плечевой кости у человека. В настоящее время ей наложена шина и прописан строгий постельный режим, по крайней мере, до 110 сола.

[13:25] JPL: Да, кстати, Марк, нам нужны подробности об анатомии инопланетян, как только ты сможешь их нам предоставить.

[13:32] ГЕРМЕС: О, это нехорошо, Марк. При переломе плечевой кости может быть куча осложнений. Кроме того, ей нужно двигаться и делать упражнения, иначе ей грозят пролежни, если её организм хоть чем-то похож на человеческий. Ты не знаешь, это был простой или открытый перелом? Кость прорвала кожу? Ты не использовал пневматическую лонгету из набора первой помощи? Это обездвижило бы конечность намного лучше, чем шина.

[13:38] УОТНИ: У меня есть тонны фотографий плюс мои журналы. (Предупреждение: я там постоянно грязно ругаюсь. И довольно часто дурачусь). Однако вам придётся придумать, как мне их вам передать.

[13:40] УОТНИ: Чёрт. Я совсем забыл, что у нас есть эта лонгета. Я поговорю со Спитфайр – она ​​их медик – посмотрим, что можно сделать. Перелом, кажется, простой, но очень болезненный. Старлайт вообще не может пользоваться этой конечностью, но чувствительность не нарушена, так что мы надеемся, что нервы не повреждены.

[13:42] УОТНИ: Ладно, ребята, уже два часа как обед прошёл, и я проторчал в этом ровере весь день. Я очень рад, что могу говорить с вами, но тут мне придётся прерваться. Попробуйте придумать для меня какой-нибудь способ сделать новую антенну для Дома, чтобы ровер мог пересылать этот чат компьютерам внутри. Ещё разберитесь, как мне отправлять вам вложения (фото, видео и т.д.).

[13:50] ГЕРМЕС: Это снова Льюис. Береги себя. Когда снова будем на Земле, с меня пиво. "Гермес", конец связи.

[13:51] JPL: Сейчас кину наших лучших программистов на это дело. Хочу предупредить, что пропускная способность у нас очень низкая и будет только ухудшаться по мере приближения "Гермеса" к Земле. Видео точно исключено, и тебе, скорее всего, придется сжимать изображения до 500Кб каждое. О, уже поправка – до 200Кб. Если возможно, то ещё сильнее.

[13:54] JPL: Упс. Понял тебя, Марк. Иди, съешь чего-нибудь. Завтра мы расспросим тебя, ​​что там осталось от системы связи Дома, чтобы мы могли составить процедуру создания ретрансляционной антенны. Также у нас есть вопросы по системам связи инопланетного корабля. Пожалуйста, будь готов к этому завтра. Капур, конец связи.

[14:07] УОТНИ: Ваш приказ обедать принят и будет с удовольствием выполнен. Уотни, конец связи.

Примечания:

Одна из вещей, которая сильно раздражала меня в книге: в начале нам сказали, что параболическая антенна и антенное поле были разрушены в сол 6, но в течение первых нескольких дней Марк предполагал, что он сможет починить радио, если он найдёт параболическую тарелку. Это означает, что аппаратура внутри Дома, включая передатчик, всё ещё в рабочем состоянии. Таким образом, должна быть возможность, что-нибудь подшаманить, чтобы пробросить сигнал от "Патфайндера" до внутренней сети Дома. Но Марк говорит, что это не получится и никогда не объясняет, почему.

Поэтому я решил, что у него просто не было достаточной мотивации, чтобы заниматься этим, потому как общаться можно было и из ровера. Но теперь, когда речь идет об инопланетянах, мотивация куда сильнее. И связь они обязательно установят.

Один из комментаторов в предыдущей главе сказал, что, хотя "Патфайндер" может передавать на пике 11 килобит в секунду, но принимать он может только 500 бит в секунду. Я сделаю вид, что не заметил этого. Во-первых, думаю, что какой-нибудь умный Дэн из JPL мог бы придумать программный патч, чтобы ускорить получение данных зондом; во-вторых, "Патфайндер", по идее, должен слать данные роверу, как если бы он обращался к внешней памяти, на примерно таких же скоростях. И в любом случае, двадцатимегабайтный программный патч со скоростью 500 бит в секунду займёт больше 12,3 часа, которые Марс будет видеть Землю. Вероятно, это займет пару НЕДЕЛЬ. Тем не менее, в книге, патч начали передавать утром и закончили к обеду.

Поэтому я готов быть более реалистичным, чем книга, когда появляется такая возможность, но не до такой степени. Канал передачи данных будет узким, но не настолько.

В книге задержка сигнала от Марса до Земли составляет одиннадцать минут. Худший вариант в реальной жизни — это 28 минут, во время противостояния Марса и Солнца (Марс и Земля находятся с противоположных сторон Солнца). Метки времени должны показывать текущее время суток, с предположением для "Гермеса", что он находится где-то между планетами. Конечно, Марка раздражает, что он проторчал в ровере весь день из-за патча и разговоров. В книге он постоянно ходил туда-сюда через шлюз, что ускорило его разрушение.

(Если подумать, то разрыв Дома — это ещё одна причина для изготовления антенны ближнего радиуса действия для системы связи. Чтобы уменьшить вероятность повреждения двух оставшихся шлюзов и полотна Дома в целом, необходимо уменьшить количество наружных выходов. У Марка и так осталось очень мало запасного полотна.)

Сол 95

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 94

"Арес III" Сол 95

[08:16] УОТНИ: Доброе утро, Земля! Это Марк Уотни, но я ненадолго. Прошло ровно тридцать солов с тех пор, как я в последний раз лично осматривал пещерную ферму, поэтому сегодня я беру Ровер 1 с двумя из моих гостей. Но не волнуйтесь, я оставляю с вами ещё одного моего гостя, чтобы поговорить с вами и ответить на ваши вопросы. Моя прекрасная помощница Драгонфлай – вторая по знанию английского языка и набору текста на нём. К сожалению, великая волшебница Старлайт Непереводимая-фамилия, которая путешествовала вместе со мной за "Патфайндером" и является лучшим знатоком английского, не может покинуть Дом из-за сломанной ноги. Лангетка, кстати, прекрасно подошла, слегка длинновата, но вполне годится. Надеть на неё скафандр для групповой фотографии три сола назад было сущим мучением для всех, но в особенности для неё, поэтому мы не будем повторять это ещё раз только ради разговора.

Ребята, я очень надеюсь, что вы придумали для меня способ, как починить радио Дома. Вот данные по тому, как там сейчас обстоят дела. Непосредственно сама радиоаппаратура внутри Дома не повреждена. Параболическая тарелка, как вы, наверное, уже знаете, сломала мачту в 6 сол, забрав с собой приводы поворота. Ещё у меня осталось двадцать семь фрагментов антенного поля разного размера. Кабель, который вёл от поля к мачте с тарелкой, оборван примерно в тридцати сантиметрах от мачты. Кабель от мачты к Дому не поврежден. Система радиомаяка полностью в порядке, так же как и навигаторы роверов.

Плюсом к этому, на инопланетном корабле имеется две системы связи. Одна работает на принципах, которые плохо сочетаются с физическими законами нашей вселенной, и эти принципы я не хочу объяснять, пока вы не получите фотографии. Это тонкая тема. Другая система – старое аналоговое голосовое радио с пятью предустановленными радиочастотами, все в диапазоне коммерческих FM-станций либо рядом с ним. Я пытался использовать антенну инопланетного корабля, подключив её к системе Дома, но ничего не вышло.

Я использовал два запасных силовых кабеля № 7 и три регулятора напряжения, чтобы подключить инопланетный корабль к энергосистеме Дома. Этого достаточно, чтобы запустить его воздушный шлюз, оставшееся освещение и обогреватели по минимуму. У меня есть силовой кабель № 3, идущий к топливной установке МВМ – я использую её для заполнения баллонов CO2 для подкормки растений и других целей. Четыре кабеля № 2, многополюсный адаптер солнечной фермы и кабель № 8 используются для питания воздушного шлюза и нескольких нагревателей в пещерной ферме. Все другие ресурсы для ремонта электроники в настоящее время могут быть использованы.

Вот всё, что я пока могу вспомнить. Если вы хотите узнать что-нибудь ещё, спросите мою прекрасную помощницу-жука. Вернусь около 13:00! – Марк

[08:34] JPL: Спасибо, Марк. Для дальнейшего использования было бы неплохо повторить процедуру с "Патфайндером" и на ровере 1, чтобы вы могли использовать ваш модифицированный ровер 2 для дальних поездок.

Также мы заметили, что ты не упомянул решётчатое основание антенного поля в перечне ресурсов. Полагаем, что тарелка разбила его на мелкие кусочки, когда оторвалась, и ничего полезного не осталось. Кроме того, ты не упомянул радио МСМ. Мы знаем, что МСМ был повреждён во время шторма в 6 сол, но что стало с его радио? Можешь сделать фото повреждений, если они есть?

Исходя из анализа предыдущих фотографий, наше первое предложение – извлечь радио из ровера 1 (поскольку ты всё равно разбираешь его на запчасти) и установить его в одной из аварийных палаток, прикреплённых к Дому. Антенный кабель может быть проложен через клапан ремкомплекта и загерметизирован с помощью запасной прокладки из ремонтного комплекта ровера. Процедура может потребовать сброса давления в Доме, но мы изучаем, сможем ли мы устранить этот шаг, не рискуя ещё одним разрывом. По этому поводу у нас будет больше информации завтра.

В любом случае, полагаем, что Марк не прочитает это до полудня. Драгонфлай, ты на связи? Пожалуйста ответь.

[08:54] УОТНИ: Привет Земле! Я Драгонфлай. Я печатаю медленно, поэтому, пожалуйста, будьте снисходительны. У меня заранее сделаны некоторые ответы сегодня утром, чтобы мне было можно ctrl-C и ctrl-V их сюда, если вы о них спросите. (Почему ctrl-V, а не ctrl-P? Почему «C» для копирования, а вот для вставки «V»?)1

[09:06] JPL: Привет, Драгонфлай. Меня зовут Венкат. Мои друзья говорят мне, что Марк уехал около 08:23. Мы знаем, что Марк любит розыгрыши, поэтому мы должны были убедиться, что это не один из них. Как тебе живётся с Марком?

[09:22] УОТНИ: Марк хороший. Он очень терпеливый и добрый. У него весёлые телевизионные шоу. Что такое «розыгрыш»? Это игра? Каковы правила?

[09:35] JPL: Розыгрыш – это своего рода шутка. Ты пытаешься заставить кого-то испугаться или запутаться. Они могут быть злыми, но Марк не злой человек.

[09:42] ГЕРМЕС: Это вы так думаете! – Мартинес

[09:49] УОТНИ: О-о-о-о! Я знаю кучу народа, кто любят пошутить у нас дома! Марк не делает этого с нами. Спитфайр разыграла его несколько дней назад.

[09:50] JPL: "Гермес", у вас ещё будет возможность пообщаться с нашими гостями. Пожалуйста, оставьте пока этот разговор нам.

[09:58] ГЕРМЕС: Принято. Но Мартинес прав. Вас не было там, когда он поменял бирки на всей нашей униформе, пока та была в стирке. Нам пришлось явиться на тренировку, одетыми в комбинезоны друг друга, а Марк был уже тут как тут с камерой. – Льюис

[10:02] JPL: Драгонфлай, кем из инопланетян ты являешься? Мы знаем вас только по спутниковым снимкам. Вот как мы вас называли, основываясь на них:

ВЫСОКИЙ ПАРЕНЬ – единственный с двумя ногами вместо четырёх

ОРАНЖЕВЫЙ ЛИДЕР – всегда впереди

БЕЛАЯ КОРОБКА – почти всегда носит с собой большую коробку

БЕЛАЯ НАСЕДКА – обычно держится ближе к Белой Коробке или кому-то ещё

ОРАНЖЕВЫЙ ХАОС – может делать что угодно

[10:19] УОТНИ: Хорошо! Я могу сейчас сделать Ctrl-V!

НАШ ЭКИПАЖ:

ЧЕРРИ БЕРРИ – Босс. Пилот. Земная лошадь/пони (не знаю, какое слово правильно). Лучший космический пилот из нашего дома. Усердно работает. Очень любит вишни!

СТАРЛАЙТ СВЕТ-КОТОРЫЙ-НЕ-ОСТАЁТСЯ-ТАКИМ-ЖЕ-И-ТАМ-ЖЕ (мы не знаем этого слова) – Наука и магия. Не пилот. Единорог. Работает над одной вещью, пока не сделает, больше ничего не замечает. Помогла сделать двигатель, который привёз нас сюда. Сейчас её нога сломана.

ФАЙРБОЛ – Пилот, главный по выходу в космос. Дракон. Очень ворчливый. Питается блестящими камнями.

ДРАГОНФЛАЙ – это я! Бывший пилот, теперь инженер. Марк называет меня жукопони – это не то, что я есть, но мы не знаем, как меня назвать. Я чиню вещи на нашем корабле, если их можно починить. Прежде чем отправиться в космос, я была воином своей повелительницы.

СПИТФАЙР – Пилот, медик. Пегас. Раньше возглавляла главную лётную команду пегасов и имеет высокое звание в гвардии пони. Это её первый раз в космосе.

Печатаю: я думаю, что "Высокий парень" – Файрбол. "Оранжевый Лидер" – Черри. "Белая коробка" – это Старлайт. "Белая наседка" – это Спитфайр. Я посмотрела "наседка" в словаре, и я точно не буду называть её так! И думаю, что я – это "Оранжевый хаос". Почему хаос?

[10:33] JPL: Спасибо, что написали заранее. Для имени Старлайт попробуйте слова Мерцание, Глиммер или Шиммер. Вы используете слова единорог, пегас и дракон. Марк сказал вам, что это мифические существа, не существующие в нашем мире? Кроме того, учитывая групповую фотографию, которую мы получили, вы определенно не лошади. Пони – более подходящее слово.

[10:35] JPL: Постойте… почему вы используете слово магия?

[10:51] УОТНИ: Больше ctrl-V!

ВИДЫ ЛОШАДЕЙ/ПОНИ

ЗЕМНАЯ ЛОШАДЬ/ПОНИ – Нет ни рога, ни крыльев. Земные пони очень сильные и хороши в работе с растениями и животными. Они выращивают урожай. Их магия в основном в копытах.

ПЕГАС – Крылья, но без рога. Пегас летит по воздуху и делает погоду. Их магия в основном в крыльях.

ЛОШАДИ/ПОНИ-ЛЕТУЧИЕ МЫШИ – Крылья летучей мыши, без рога. Редкие. Они выходят ночью. Не знаю много о них.

ЕДИНОРОГИ – Рог, крыльев нет. Единороги творят магию своими рогами. Они делают сложные вещи.

АЛИКОРНЫ – Рог и крылья. Большинство пони-правителей. Их всего пять, и они правят страной пони. Начальник Старлайт дома – это аликорн.

ЖУКОЛОШАДИ/ПОНИ – Не совсем пони. У нас есть крылья и рог, но только наша правительница сильна как аликорн. Раньше мы прятались и крали любовь у пони, но это были старые плохие времена, и теперь всё изменилось. Наша правительница была первой в космосе!

ДРУГИЕ РАЗУМНЫЕ СУЩЕСТВА, КОТОРЫЕ НЕ ЛОШАДИ/ПОНИ: драконы, грифоны, гиппогрифы, яки, буйволы, коровы, минотавры и многие другие, которые не нашлись в вашем словаре, и которых Марк не смог назвать.

Печатаю: так что мои друзья – пони. Начи… упс! Новый вопрос, больше Ctrl-V!

ЧТО ТАКОЕ МАГИЯ?

Марк сказал нам, что у вас нет магии, и вы не знаете, что это такое. Магия похожа на гравитацию или электричество. Это вещь, которая двигает другими вещами. В нашем мире она везде. Здесь только там, где есть живое. В космосе дома есть магия; здесь нет, и именно поэтому мы разбились. Большая часть нашего корабля работала на магии. Теперь у нас есть магия, только когда мы все вместе, чтобы заряжать нашу батарею примерно на 4% каждый день.

Магия может делать много разных вещей. Земные лошади/пони используют магию, чтобы растения росли быстрее, и ухаживают за животными. Пегасы и жукопони используют магию для полёта. Единороги используют магию, чтобы поднимать вещи и накладывать заклинания, которые превращают одну вещь в совершенно новую.

В нашем мире много что работает на магии. Дирижабли двигаются магией. Телевизоры работают на магии. Видеоигры наполовину электрические, наполовину магические. Наш корабль был первым, который использовал только магию, без химических ракет после запуска.

Марк говорит, что вы не поверите. Он сделал много фотографий использования магии. Он хочет, чтобы вы их увидели, чтобы вы знали, что мы не врём. Я вру иногда, но не про это.

Печатаю: какой ваш следующий вопрос?

[12:06] JPL: Марк был прав. Он сказал вам, что на Земле нет такого понятия, как магия? Как работал ваш корабль?

[12:42] УОТНИ: у меня нет ctrl-V для этого. Мне казалось, что это подождёт, пока мы не отправим вам перевод наших корабельных книг. Я попытаюсь ответить.

Да, Марк сказал нам, что у вас нет магии. Но вы неправы. Раз у вас есть жизнь, у вас есть магия. Чем больше жизни, тем больше магии. Я не знаю, почему вы не можете её использовать.

Мы не знаем, как сказать название нашего корабля на английском. Название происходит из старого языка пони. Магия перевода Старлайт с ним не работает. Мы использовали большие химические ракеты, чтобы запустить его с поверхности. Они отвалились. Затем магические батареи запустили главные двигатели, которые позволяют выйти на орбиту и летать между планетами. У нас есть магическая система связи, которая позволяет центру управления видеть наш корабль на стене и которая позволяет нам общаться друг с другом без малейшей задержки. Гораздо быстрее, чем эта связь.

Наш полёт был испытанием нового магического двигателя, который движется намного быстрее, чем обычные двигатели. Мигает-прыгает на очень короткие расстояния, но много-много раз за короткое время. Случился несчастный случай. Мы сделали новый двигатель неправильно. Он прыгнул из нашего мира в ваш. Когда мы попали сюда, батареи взорвались, за исключением двух, предусмотренных на случай, когда случается что-то плохое, и батарей маленьких двигателей. Мы не могли вернуться домой. Мы не могли избежать крушения на Марсе. Когда мы разбились, сломался и новый двигатель.

Черри хочет попробовать использовать наш корабль и остатки МСМ и МВМ, чтобы собрать новый корабль, способный покинуть Марс. Мы можем сделать новый двигатель, используя камни из пещеры. Новые батареи тоже. Но не знаю, сможем ли мы с ними справиться. Новый двигатель очень плохо работает на поверхности.

[12:55] JPL: Можете ли вы сказать нам, сколько тяги… с какой силой толкают… ваши главные двигатели и двигатели ориентации? (двигатели ориентации – это маленькие ракетные двигатели, которые вращают космический корабль.) Кроме того, вы можете сказать нам массу вашего корабля? В этом случае мы сможем сделать расчёты, чтобы выяснить, сможет ли ваш корабль снова летать.

[13:07] УОТНИ: Марк снова здесь. Чёрт возьми, я не хотел рассказывать вам про магию, пока у меня не будет доказательств. Прошло достаточно много времени, прежде чем я сам поверил в это, а ведь я наблюдал это собственными глазами. Я не хотел, чтобы вы решили, что я тут спятил. Кроме того, у понячьего корабля здоровенная дыра в днище заднего герметичного отсека, и сильно повреждён силовой набор корпуса. Я понятия не имел, что они всё ещё хотят его запустить.

[13:20] JPL: Пожалуйста, поблагодари Драгонфлай за разговор с нами. Все мы здесь с нетерпением ждём, чтобы поговорить с ним снова. И сейчас мы предпочитаем верить в Третий Закон Кларка. То, что мы чего-то не понимаем, не означает, что оно не работает. Если на корабле Драгонфлай всё ещё есть работоспособные или подлежащие ремонту двигатели, мы хотим использовать этот вариант в качестве резервного плана. У тебя есть фотография пробоины?

[13:32] УОТНИ: Так точно. Также у меня есть фотографии пещеры и растений на сегодняшний день. Урожай прекрасен. Как и кристаллы. Мне уже не терпится отправить вам фотографии. Кроме того, Драгонфлай всё ещё здесь, и она немного раздражена. Акцентирую: ОНА. Все мои гости – женщины, кроме Файрбола.

[13:43] JPL: Принято. Добавь к списку задач преобразование тяги всех действующих двигателей инопланетного корабля в ньютоны и их удельного импульса в секунды, а также примерную оценку текущего веса корабля. Также оцени остаток гидразина в МСМ, оставшейся доступной воды или другого источника водорода для МВМ. Мы можем отправить эту информацию в отдел астродинамики и получить ответ о возможности полёта на любой из комбинаций вышеперечисленного. И да, мы просим прощения, Драгонфлай.

[13:55] УОТНИ: Займусь в свободное время. А сейчас я собираюсь пойти поесть.

[14:07] JPL: Приятного аппетита. Остаток сегодняшнего дня мы потратим на передачу писем. У тебя здесь образовался целый фан-клуб, Марк. JPL, конец связи.

[14:19] УОТНИ: Правда? Могу я присоединиться? Сколько штрих-кодов мне надо собрать для получения секретного кольца-декодера2? Уотни, конец связи.

Примечания:

Даже не знаю, чего тут сказать, кроме того, что Драгонфлай в основном использует словарь в компьютере и только при неудаче – Старлайт. Её грамматика всё ещё хромает.

Дополнение: Вот что ещё нужно упомянуть. Венкат неправильно предположил пол чейнджлинга, потому что, по непонятной причине, я постоянно делаю опечатку и упоминаю её как "он". В КПЧ такого никогда не случалось. Может быть, это из-за того, что в моих ранних заметках Файрбол слишком долго фигурировал как просто "дракон"... Не знаю. Во всяком случае, у меня такое случается, вот и Венкат тоже ошибся в кои-то веки.

1 ↑ Copy/paste — копировать/вставить, прим. пер.

2 ↑ Кольцо, позволяющее владельцам двух таких игрушек "секретно" общаться между собой. Работает на примитивных кодах подстановки. Вероятно, раздавали в магазинах при условии, что нужно купить определённый товар или на определённую сумму. Прим.пер.

Сол 96

Запись в журнале – Сол 96

Пони отлично позаботились о пещерной ферме. Я был там вчера. Сейчас там даже почти тепло. Хочу предложить убрать один или два обогревателя, снятых с корабля пони, чтобы мы могли вернуть часть солнечных батарей обратно в Дом. Тёплый воздух поднимается вверх, и я сильно подозреваю, что герметичность пещеры зависит от состояния слоя вечной мерзлоты, лежащей поверх неё, поэтому поддерживать слишком высокую температуру внутри не самая лучшая идея. Но, раз уж у нас теперь на связи НАСА, со всей той кучей ботаников, которых они привлекли для поиска возможных проблем, то вот им я и подкину эту задачку.

Серьёзно, глядя на растения, я чувствую себя каким-то лишним. Они растут примерно с той же скоростью, а может даже немного быстрее, чем на Земле при нормальном солнечном свете. Люцерна уже почти достигла той высоты, когда можно собирать урожай. Картофель процветает. Я выкопал пару кустиков и обнаружил на них множество полувыросших клубней. Они ещё недозрелые, так что урожай собирать рано, но чувствую, что, когда придёт время, он будет достойным.

И есть ещё восемь других маленьких ростков, высаженных рядком в восточной части пещеры, параллельно зоне посадки, и я не помню, чтобы сажал их. Когда я спросил о них, Черри виновато потупилась. Оказывается, она посадила вишнёвые косточки, и они проросли. Я не сержусь на неё, но слегка озадачен, потому что то, что она сделала, абсолютно невозможно. Вишня требует зимних морозов – целого сезона холодов – прежде чем её косточки станут всхожими. И даже тогда их прорастание занимает гораздо больше времени, чем один месяц. А некоторые вишнёвые косточки вообще не прорастают.

И всё же вот они – восемь маленьких зелёных ростков, на данный момент довольно невзрачных. В саду я бы выполол их, даже не задумываясь. Но семьдесят пять солов назад они ещё были свежими ягодами. Теперь, благодаря таланту Черри, в чём бы он ни заключался, они ожили, превратившись в нормальные, фотосинтезирующие растения. Я определённо не собираюсь их выпалывать, и не только потому, что это разобьёт Черри сердце. Здесь магия и ботаника работают вместе, делая невозможное возможным, и я хочу отныне документировать каждый шаг. Я ради этого дерьма степень получал.

Разговоров с Землёй сегодня вышло не очень много. Они всё ещё приходят в себя после известия, что магия реально существует. Все вопросы о пони отложены до тех пор, пока у нас не получится передавать фотографии.

НАСА сегодня хочет использовать всю полосу пропускания, чтобы обновить ПО "Патфайндера" и добавить приложение в ровер, которое позволит преобразовывать фотографии в формат, понятный парсеру "Патфайндер-Соджорнер". Если сработает, я смогу начать скидывать им накопившиеся фотографии. Хотя с видео по-прежнему не судьба. Время загрузки будет ограничено послеполуденными часами, сразу после ежедневной проверки состояния и сеанса вопросов и ответов с яйцеголовыми на Земле. Даже используя "Гермес" в качестве ретранслятора, чтобы сократить расстояние и увеличить пропускную способность, данные придётся проталкивать через очень тонкую трубочку. Может быть, даже соломинку.

Венкат Капур сегодня вылетает обратно в Хьюстон, поэтому говорил я сегодня с Брюсом Энгом из JPL. У него есть отличная идея, как можно заставить радио Дома работать с достаточной дальностью, чтобы мне не приходилось всё утро сидеть в ровере одетым в скафандр. Вместо того, чтобы использовать радио ровера 1 и тянуть кабель через стену Дома, мы просто используем те вещи, которых у меня сейчас в избытке... радио скафандров!

На каждом шлеме есть небольшая антенна. Скафандры могут общаться с роверами на расстоянии до двух километров, что немного лучше, чем у обычного земного «уоки-токи». Когда у Дома было рабочее антенное поле, он мог принимать радиопередачи даже с большего расстояния, но двух километров с лихвой хватит, чтобы пообщаться с ровером, припаркованным прямо снаружи. А так как антенна изначально создана для вакуума, нам не нужно беспокоиться о том, чтобы размещать её в какой-то там палатке!

Единственная проблема заключается в следующем: радиосистема Дома выдает намного больше энергии от передатчика к антенне, чем радиостанция скафандра. Избыток электричества может просто расплавить крошечную антеннку. Так что в центре Джонсона сейчас проводят тесты с запасными антеннами. (Теперь-то у них их полно: все шлемы для "Арес IV" и "Арес V" пошли под списание и новый подрядчик делает другие, со стёклами, которые не разбиваются на миллиард кусочков, когда входная дверь Дома внезапно прилетает тебе в лицо). Если выходной сигнал окажется слишком мощным, то они хотят сначала узнать, как лучше всего приглушить или cнизить мощность, прежде чем я сам начну здесь в чём-то ковыряться.

Но, если предполагать, что они найдут решение, то через сол-два я откручу антенну с того шлема, который так и остался в первом шлюзе, а потом, используя кое-какие запасные части от системы связи, подключу её к уцелевшему концу кабеля, ведущего к мачте. Очевидно, с Землёй эта самоделка говорить не будет, да и ни до одного из спутников, вероятно, не дотянется, но она должна нормально связываться с ровером. А ровер может общаться с "Патфайндером", а уж "Патфайндер" может общаться с Землёй.

Я вот подумал, не так ли выглядел Интернет в его первые дни? Может быть, мне стоит направить веб-камеру на кофейник и попросить НАСА зарегистрировать мне домен mars-coffee-pot.com.

В любом случае, с разговорами на сегодня всё. Немного погодя я собираюсь помочь Старлайт и Драгонфлай в преобразовании их единиц измерения в наши, чтобы они могли рассказать нам, насколько мощны их оставшиеся двигатели. Кроме того, мне нужно точно определить выходную мощность и диапазон волн понячьего радио, чтобы мы могли использовать его в качестве резервной или параллельной системы связи.

Но сейчас я наслаждаюсь своей электронной почтой! Я не получал свежих писем аж с пятого сола!

Конечно, они не посылают мне всё сразу. Их слишком много. НАСА жаждет использовать канал связи наиболее оптимально, как и моё личное время. И они уж точно не хотят, чтобы я сидел весь день, отвечая на тысячи писем. Так что они присылают мне только самые сливки.

На данный момент у меня есть пара электронных писем от президента (оба написаны шаблонными фразами, хо-хо), одно письмо от Папы Римского, полдюжины от рок-звезд, несколько от кинозвезд (из них мне больше всего понравилось письмо от Криса Эванса – Криса, мать его, Эванса!!!), несколько от учёных и других знаменитостей.

Но самым важным для меня было то, которое прислала мама. Там было именно то, что вы ожидаете от подобных писем, ничего из ряда вон: слава Богу, что ты жив, не умирай, отец передает тебе привет, мы твои рождественские подарки в магазин не вернули, ну и так далее и тому подобное.

Продолжаю перечитывать его снова и снова. Оно напоминает мне, насколько важно, чтобы я здесь не погиб.

Во всяком случае, пора идти. Черри буквально пританцовывает, ожидая, пока НАСА ответит, сможем ли мы, подобно МакГайверу, свалить с этого камня.

Вот только ещё раз перечитаю письмо.

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА “АМИЦИТАС”.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас" через костюм СГ, приём.

АМИЦИТАС: ДФ – "Амицитас" вызывает Балтимэйр, приём.

ЭКА: Приготовьтесь к приёму длинного сообщения для людей Марка. Приём

АМИЦИТАС: Ожидаем, приём.

ЭКА: Люди планеты Земля! Приветствую вас от имени народов Эквестрии! Я, принцесса Твайлайт Спаркл, приветствую вас во имя дружбы и гармонии между нашими мирами и благодарю вас за щедрое гостеприимство, которое вы продемонс

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас", приём.

АМИЦИТАС: "Амицитас", вызывает Балтимэйр, приём.

ЭКА: Почему вы отключили систему жизнеобеспечения скафандра СГ? Приём.

АМИЦИТАС: Насколько длинное это сообщение? Приём.

ЭКА: Не очень. Всего около двадцати пяти копыт. Приём.

АМИЦИТАС: Вы издеваетесь. Приём.

ЭКА: Установление надлежащих дипломатических отношений является важной частью расширенной миссии "Амицитас". Приём.

АМИЦИТАС: Пожалуйста, могу я поговорить со Спайком или Мундансер? Приём.

ЭКА: КК – Здесь я вмешаюсь. Мне стало любопытно, и я споткнулась о свиток ТС. Я объясню некоторые факты нашей Принцессе Нудятине. Каковы ограничения? Приём.

АМИЦИТАС: ДФ — Приветствую, моя королева! Никто из нас не знает на английском и половины слов из речи ТС, и мы не можем записать что-то длиннее одного абзаца. И пол в Доме становится очень уж мокрым. Приём.

ЭКА: КК – Понятно. Готовьтесь к гораздо более короткому сообщению, идеальной речи Принцессы. Приём.

АМИЦИТАС: Ожидаем, приём.

Первым делом на встрече в офисе Тедди было озвучено сообщение, переданное с Марса как раз перед закрытием ежедневного окна передачи.

Вопрос, крутившийся у всех на языке, высказала Энни:

– Что это за херня?

Сообщение, распечатанное на отдельных листах бумаги для всех участников, гласило:

[16:11] УОТНИ: Это снова Драгонфлай. Марк сказал нам не делать этого, но наши правители из дома хотели поздороваться с вами. Их первое послание было слишком длинным и со слишком сложными словами, поэтому моя правительница отправляет это послание от имени принцессы Твайлайт Спаркл, основательницы космической программы пони.

"Я, принцесса Твайлайт Спаркл, приветствую Землю. Я объявляю этот мост/банк/библиотеку/магазин открытым".

Я не знаю, что это значит, но моя правительница говорит, что это лучшая речь для принцессов. Извините, я не уверена, как надо писать окончание этого слова.

(П.С. мне пришлось искать слово "объявляю").

Тедди Сандерс, единственный из присутствующих, улыбнулся этому сообщению. 

– Я знаю, что это значит, – сказал он. – Венкат, пожалуйста, отправь ответ: "Скажите правительнице Драгонфлай, что некоторые из нас её прекрасно понимают."

Глава НАСА покачал головой и добавил:

– Жаль, что мне с некоторыми конгрессменами так не поговорить.

– Хорошо, – сонно сказал Венкат, всё ещё не оправившийся после ночного перелёта из Лос-Анджелеса в Хьюстон. – Я сделаю это, вот только напомню им не использовать канал во время обновления программного обеспечения.

– Нет, не надо, – сказал Тедди. – Марк сам с этим разберётся. Просто пошли дипломатичное сообщение.

– Что это за срано-инопланетная идея, – прорычала Энни, – для первого шага в межпланетной дипломатии?

– Такая идея, – сказал Тедди, всё ещё улыбаясь, – которую каждая книга по истории будет перепечатывать слово в слово до конца времён. Я тебе это гарантирую.

Совещание перешло к более насущным делам.

Примечания:

Тедди понимает соперничество между разными организациями. Он также понимает тех, кто относится к своей работе слишком серьёзно, и тех, кто веселится, спуская первых с небес на землю... пусть даже он сам относится к первым, а не ко вторым.

А пока не сердитесь на Твайлайт. Она старалась делать всё правильно и как следует, и потому забыла о реальных возможностях водяного телеграфа.

И, похоже, что появление Черри на ферме каждые два дня приносит свои плоды. А Марк пинает себя в фигуральную задницу за то, что не был там всё это время.

Сол 97

"Амицитас". Полёт третий. День миссии 96

"Арес III" Сол 97

[7:49] JPL: Доброе утро, Марк и друзья. Это Венкат Капур. JPL ретранслирует мои сообщения из Хьюстона.

Для начала, относительно сообщения, которое Драгонфлай отправила вчера под конец окна передачи: Теодор Сандерс, главный администратор НАСА, попросил меня передать, что он прекрасно понимает ваше сообщение. Со своей стороны добавлю: привет и Вам, принцесса Твайлайт Спаркл. Мы надеемся встретиться с вашими подданными как можно скорее и с вами лично при первой же возможности.

Марк, в электронном письме ты найдёшь подробное описание процедуры подключения антенны скафандра к мачте связи, включая изменения, необходимые для снижения мощности передатчика до безопасного уровня. Мы ожидаем, что для этого потребуется около двух часов наружных работ, предполагая, что все изменения в электронику будут предварительно внесены в Доме. Как только это будет сделано, мы бы хотели, чтобы ты составил подробный отчёт о ваших методах ведения сельского хозяйства.

Загрузка обновления для коммуникационного приложения ровера должна была завершиться. Пожалуйста, установи его и ответь нам сразу после перезагрузки компьютера. Если перезагрузка не пройдёт, оставь сообщение на карточке возле "Патфайндера". Если мы не получим от тебя сообщений через ровер, мы запустим панораму с зонда в 10:00 твоего времени.

Предполагая, что обновление пройдёт успешно, пожалуйста, подготовь к передаче сегодня днём до шести изображений, все размером не более 200 Кбайт. Сейчас мы хотим, чтобы это были фотографии текущего состояния вашей фермы, сопровождающих твой письменный отчёт.

Наша главная задача – получить точную оценку того, как долго вы сможете обеспечивать себя пищей. Раньше пятисотого сола мы вам ничего доставить не сможем. Положение Земли, Марса и отсутствие доступных нам разгонных блоков делают более раннее пополнение запасов абсолютно невозможным. Мы бы предпочли назначить дату прибытия не раньше 580 сола, чтобы мы могли отправить достаточно запасов, чтобы это стоило их запуска. Кроме того, прямо сейчас у нас есть всего один носитель, и ещё два будут доступны в пределах семидесяти солов.

Мы планировали миссию пополнения запасов с тех пор, как только узнали, что ты жив, но фактически мы только начали сборку. Одна из причин задержек – необходимость уточнить, какая еда и другие предметы необходимы твоим гостям. Учитывая это, мы бы хотели провести остаток утра, общаясь с Драгонфлай или кем-то ещё из твоих гостей. Пожалуйста, дай нам знать, как только закончишь установку обновления программного обеспечения.

[08:09] УОТНИ: А поговорить? Где "Как твои дела? Хорошо ли спалось? Как жена и дети? Чудесная выдалась погодка, не правда ли?"

Я переписал себе на планшет основные операции, что вы мне тут отправили, чтобы я смог собрать преобразователь. Думаю, что справлюсь до полудня. Там всё логично и просто. После того, как я всё это соберу и протестирую, хочу в первую очередь сосредоточиться на тестировании радио корабля пришельцев, чтобы выяснить, сможете ли вы принять его передачу. Если так, то это даст нам дополнительный или резервный канал связи на время, пока "Патфайндер" скачивает данные или вдруг выйдет из строя.

Как я уже говорил, я не сильно хочу давать точные прогнозы, но я надеюсь на один урожай каждые пятьдесят пять, шестьдесят солов. Каждый урожай в пещерной ферме должен давать около 300 кг люцерны (еда примерно на 100 дней для пони) и/или 1800 клубней картофеля среднего размера (еды на 130 дней для меня). Реализация планов по возрождению фермы в Доме и повторному засеву позволит производить 15 кг люцерны (еда на 5 дней для пони) и 720 средних клубней картофеля (еда для меня на 50 дней). В Доме люцерна нужна в основном лишь для фиксации азота – слой почвы в Доме недостаточен, чтобы люцерна могла отрастить нормальную корневую систему.

В общем, ферма в Доме бесполезна в долгосрочной перспективе – слишком мало почвы для севооборота. И ещё слишком рано, чтобы точно сказать, будет ли экосистема в пещере достаточно устойчивой. Подробности напишу в отчёте.

Запускаю обновление программного обеспечения и перезагрузку компьютера. Я позову Драгонфлай, чтобы она поговорила с вами, как только проверю, что обновление нормально установилось, а затем приступлю к установке радиоантенны.

[8:23] УОТНИ: Привет! Драгонфлай здесь! Прежде чем мы поговорим, у наших боссов из дома есть ещё одно сообщение для вас. Оно не такое странное и достаточно короткое, чтобы я могла его запомнить.

"Ещё раз привет от (не знаю, как сказать название нашего дома на английском языке). Это Твайлайт Спаркл, Принцесса Быть Друзьями, и Кризалис, Королева жукопони. Спасибо за заботу о наших подданных. Мы сожалеем, что пока не можем их забрать, но мы над этим работаем. Пожалуйста, продолжайте быть их друзьями. Великие дела могут быть сделаны, если мы будем работать вместе".

Они также хотят знать, как скоро вы сможете спасти нас. Они хотят знать все подробности.

Хорошо, сообщение доставлено. Что вы хотите узнать?

[8:42] JPL: Привет, Драгонфлай. Пожалуйста, поблагодари своих боссов от нашего имени. В один из дней мы постараемся выделить время для прямого контакта. Прямо сейчас есть два вопроса, которые я хотел бы прояснить. Для начала: как скоро ваши соплеменники могут прибыть, чтобы спасти вас? Из твоего сообщения не похоже, что они появятся в ближайшее время.

[8:55] УОТНИ: Мы не знаем, когда придёт помощь. Я попрошу Старлайт связаться с домом, чтобы дать более подробный ответ.

[09:07] JPL: Как вы разговариваете с домом? Марк говорит, что вы пришли из параллельного измерения – из другой вселенной.

[09:21] УОТНИ: Наш воздух и вода поступают из дома. Они связаны магией. Мы используем код, включая и выключая воду, и следим за ответными всплесками. Это очень медленно, и создаёт грязь. Мы пробовали много других способов, но больше ничего не работает.

[09:33] JPL: Ты говоришь, что ваш воздух и вода поступают непосредственно из вашего дома? Есть ли предел тому, сколько воздуха или воды вы можете получить?

[09:59] УОТНИ: Каждая система жизнеобеспечения содержит два кристалла – один для воздуха и один для воды. Магия в кристалле соединяет их с большим кристаллом дома – делает их как один кристалл. Вода перекачивается из бака; Воздух делает круг назад и вперёд из воздуха дома. Если давление воздуха на этом конце падает слишком сильно или слишком быстро, или если вода течёт слишком долго, кристаллы, на стороне дома, отключаются, и они должны быть снова запущены пони из дома. Но: система основного жизнеобеспечения корабля сделана для постоянного потока воды, столько, сколько нам нужно. Опасность: если магия жизнеобеспечения отключена, наши скафандры не работают. Мы не можем сделать здесь больше скафандров.

Старлайт уже поговорила с домом. Дома прямо сейчас строят большой спасательный корабль. В два раза больше нашего корабля. Дома также тестируют новый двигатель, который может прыгать из одного мира в другой, например так же, как мы сюда попали. Первый испытательный корабль-робот не вернулся. Они также работают над сигналом, который корабль может использовать, чтобы найти дорогу домой. Но даже если новый двигатель заработает, из дома всё ещё не может прийти помощь – дома не знают, где мы находимся. Им нужно очень хорошо знать это место, иначе они ошибутся миром и, возможно, даже не вернутся домой сами. Пока они не могут найти нас – не могут и спасти.

[10:15] JPL: Я понял. Мы не думали, что можно путешествовать между мирами, как это сделали вы. Мы понимаем, что нужно всё делать безопасно и это требует много испытаний. Скажите своим соплеменникам, что если мы сможем чем-то помочь, то мы поможем. Пройдет много сотен солов (дней Марса), прежде чем мы сможем отправить наш собственный спасательный корабль. Мы были бы очень рады, если бы вы могли спасти Марка раньше.

[10:18] УОТНИ: Мы были бы рады спасти Марка тоже. Мы не знаем, сможем ли мы доставить его прямо на Землю. Космос в вашем мире не имеет магии, поэтому может быть опасно оставаться в вашем мире слишком долго. Дом работает над этим.

[10:30] JPL: я понимаю. Теперь ко второму вопросу. Мы хотим отправить больше еды и других вещей на случай, если ферма не заработает. Какую пищу вы едите? Марк упоминал люцерну. Вы пробовали другие земные продукты? Что вы можете или не можете есть? Вы едите мясо или только растения?

[10:56] УОТНИ: Я не знаю всех слов. Марк говорит нам, что вся наша еда такая же, как и земная еда, которую он знает. Но я сделаю все возможное.

Пони: Черри Берри, Старлайт Глиммер и Спитфайр. Спитфайр говорит, они могут есть мясо, если нужно, но большинство пони чувствуют себя плохо даже от мыслей об этом. Похоже, растения всё же будут лучше. Спитфайр говорит, что также могут есть молоко и яйца, но это не растения.

Файрбол – дракон. Драконы едят практически всё что угодно. Может есть мясо, но думает, что есть говорящих существ или разумных животных – неправильно. Может есть некоторые растения, но сено не годится для драконов. Должен есть драгоценные камни, золото хотя бы немного для здоровья. Сейчас Файрбол ест только камни из пещеры. Драгоценных камней в пещере хватит очень надолго.

Я – не знаю слово, но скажем, жукопони. Жукопони не нужна еда, только очень немного. Можем использовать еду, чтобы делать клейкую слизь, коконы и прочие вещи. Мы питаемся силой хороших эмоций, особенно любви. Также пью воду.

Если вы будете отправлять еду, отправляйте только для Марка и трёх пони. Файрбол имеет много еды, а мне не нужна еда. Также, пожалуйста, отправьте еду не с таким количеством бобов. Хоть Черри и не жалуется (пришлось спросить это слово у Старлайт), но Старлайт и Спитфайр устали от непрерывной череды бобов, бобов, бобов, бобов. Спитфайр уже хочет попробовать мясо, если оно на вкус не как бобы и не из кого-то, кого она знает. (Это не шутка. Она так и сказала). Но Марк боится, что мясо может повредить нам или сделать злыми.

[11:08] JPL: Ты говоришь, что ешь эмоции?

[11:19] УОТНИ: Да, я сказала именно это.

[11:30] JPL: Подожди немного. Мне нужно поговорить тут  кое-с-кем.

[11:41] УОТНИ: ОК!

[11:46] JPL: Ты можешь чувствовать эмоции, которые ешь? Как все себя чувствуют? Особенно, как себя чувствует Марк?

[11:59] УОТНИ: Не стоит говорить о чувствах, если вам это не нужно. Это всех злит. Злость не та эмоция, которую я могу съесть.

[12:11] JPL: Я знаю, но я отвечаю за Марка. Мне нужно знать, чтобы я мог сделать всё возможное, чтобы он был счастлив, расслаблен и бдителен.

[12:23] УОТНИ: Антенна доделана. Марк Уотни был очень счастлив, расслаблен и бдителен, Венкат, но теперь я немного зол на тебя. Что сказала доктор Шилдс, когда ты спросил её об этом?

[12:35] JPL: Прошу прощения, Марк. Доктор Шилдс была против, но я решил действовать своей властью. Мы все очень беспокоимся о тебе. Ты провёл почти три месяца без связи с людьми, и у этого должны быть последствия. Нам нужно знать, если что-то не так, и таким образом мы можем попытаться найти способы улучшить ситуацию. Наши ресурсы ограничены, но мы должны по крайней мере знать, что именно не так, если мы собираемся что-то делать.

[12:48] УОТНИ: Да, я понял. Но это всё ещё чертовски навязчиво, а привлечение третьей стороны вообще переходит все границы. Я был ещё злее, но Драгонфлай меня слегка успокоила. Кстати, в этом маленьком чате лучше не торчать целому грёбаному миру, смекаешь? Потому что вы и доктор Шилдс – это одно, но я не хочу, чтобы моё эмоциональное состояние было в мировых новостях и уверен, что пони тоже не захотят.

[13:00] JPL: Я отключил вывод чата в общий доступ ещё во время обновления программного обеспечения ровера. Все разговоры с Драгонфлай пока являются конфиденциальными. Всё, что касается твоего эмоционального состояния, навсегда останется конфиденциальным. Я даю тебе моё слово и слово Тедди Сандерса.

[13:11] УОТНИ: Ладно. Я только что сказал Драгонфлай, что у неё есть разрешение рассказать вам правду обо мне. Мне надо немного остыть. Поговорю с вами завтра. Готовься к Драгонфлай.

[13:26] УОТНИ: Хорошо. Марк всё ещё очень расстроен. Но до этого он был действительно счастлив говорить с вами. Он всех нас очень любит. Он думает, что мы милые. Он с нетерпением ожидает спасения.

Марк всегда чувствует себя лучше, когда делает что-то. Он любит строить планы. Ему нравится, когда всё работает. Ему нравится меньше, когда ему нечего делать. Он ненавидит диско-музыку, но слушает её, потому что это заставляет его не думать о том, что он ничего не делает.

Я напечатала ещё о моей команде, но теперь чувствую, что это стало слишком плохо, поэтому я удалила это. У меня нет разрешения от других, и они будут сердиться, если я сделаю это. Я поговорю с Черри об этом, прежде чем сделаю это снова. Вы отвечаете за Марка, но за нас отвечает она.

[13:38] JPL: Я понимаю. Пожалуйста, скажи Марку, что я ещё раз извиняюсь. Я не буду больше спрашивать о ваших друзьях, но, пожалуйста, скажите нам, если будет что-то важное. Спасибо за помощь. Пожалуйста, освободи канал и попроси Марка начинать загрузку. Капур, конец связи.

[13:49] УОТНИ: Хорошо. Драгонфлай, конец связи.

Примечания:

Только сегодня утром мне пришло в голову, что Твайлайт не позволила бы Кризалис заниматься шуточками. Одна из проблем написания одной, иногда двух, а самое большее трёх небольших глав в день заключается в том, что главы, как правило, теряют связность. Поэтому я добавил вторую попытку Твайлайт начать дипломатические отношения, которая, согласитесь, прошла куда лучше. И я только что закончил писать очередную главу, в которой описана попытка установить полу-дуплексную связь между НАСА и ЭКА/КСП, с нашими марсианами в качестве ретранслятора.

В книге одним из самых сомнительных поступков НАСА, было решение не сообщать экипажу "Гермеса", что Марк жив, почти четыре месяца. Причина заключалась в том, что гибель Марка это, конечно, плохо, но обнаружить, что они бросили его на Марсе живого, могло уничтожить моральный дух и поставить под угрозу их обратный полёт. И Венкат Капур был тем, кто это предложил, хотя Тедди Сандерс поддержал его.

И здесь Венкат снова сделал плохое предложение с добрыми намерениями. Это никоим образом не выбивается из образа ни для него, ни для НАСА в целом. У НАСА долгая история попыток влезть в мозги астронавтов, когда только можно... и, что характерно, были случаи, доказывающие, что вся эта слежка полностью оправдана. Но сами астронавты всегда возмущались происходящим, так же как они возмущаются почти полным отсутствием личной жизни в космосе.

Я чуть было не заставил Драгонфлай выложить всё начистоту. Всё вроде писалось нормально, пока я не дошел до Файрбола, где попёр негатив... а потом ещё... В конце концов я подумал: "даже тупой чейнджлинг знает, что сюда нельзя лезть, а Драгонфлай — одна из самых умных. Она не стала бы рассказывать об этом людям” Короче, примерно сотня слов пошла нафиг.

Самое досадное, что Венкат упустил из виду оценку ситуации с едой, непосредственно от Драгонфлай, из-за его любопытства и беспокойства о психическом состоянии Марка. К счастью, у него есть логи текстового чата, так что он вспомнит об этом позже. Но определенно не один из лучших моментов доктора Капура.

Сол 98

Запись в журнале – Сол 98

Сегодня я уже немного спокойнее. Извините, что вчера вывалил в журнал всю свою злость, но меня просто очень взбесило, что Венкат Капур пытался вызнать что-то про меня через Драгонфлай у меня за спиной. И да, злюсь я в основном потому, что кто-то пытается влезть мне в голову. Но, если честно, Венкат до какой-то степени имеет на это право. Психическое состояние астронавтов очень важно, особенно для таких долгосрочных миссий, как "Арес". Психологическая и моральная устойчивость – основная причина, почему я вообще попал в эту программу.

Но Венкат не имел права втягивать в это Драгонфлай. Пони не являются сотрудниками НАСА. Они не подчиняются агентству. Это гости, которые совсем не просили, чтобы их высадили на Марс рядом со мной. И нечестно так ими пользоваться.

Я об этом не упоминал, но иногда пони могут быть очень наивными. Думаю, что Драгонфлай считает себя великим манипулятором с её щенячьими глазками и глупым поведением. Но, как вы можете заметить, я до сих пор так и не разрешил ей трогать мои инструменты. Любой человеческий политик смог бы верёвки из нее вить, а все остальные были бы ещё более лёгкой добычей.

Короче, сегодня утром, за завтраком, я поговорил с моими гостями. С переводом мне помогала Старлайт, продержав свой магический Гугл-переводчик достаточно долго, чтобы я успел донести до всех основную мысль. В общем, я сказал им, что НАСА не может заставить их что-либо делать, и если они чувствуют, что один из вопросов Венката слишком навязчив или подозрителен, они не должны отвечать, пока не обсудят это друг с другом.

Жаль это признавать, но мы, люди, тоже можем поступать необдуманно.

Во всяком случае, после завтрака мне снова пришлось поболтать с Венкатом. Мини-антенна работает. Как только ровер 1 будет настроен для приёма и передачи сигнала "Патфайндера", я прогуляюсь на ровере 2, чтобы узнать точную дальность связи. Как я подозреваю, она скорее всего будет около четырёх километров – чуть дальше видимой линии горизонта. И, пока я буду этим заниматься, то, вероятно, верну РИТЭГ обратно в его дыру. У меня было слишком много дел, чтобы заниматься ещё и этим, но то, что он был одним из моих тёплых друзей во время поездки за "Патфайндером", вовсе не означает, что я собираюсь пригласить его в Дом, где он может преподнести нам кучу подарочков, большинство из которых вызывает рак. И да, Драгонфлай будет гораздо счастливее, зная, что Коробка Смерти снова зарыта. Она уже и так рада, что ей больше не нужно выходить наружу, чтобы поговорить с Землёй.

НАСА привело своих дипломированных ботаников, и они начали с самых основ: как долго я закладывал в компост дерьмо и пищевые отходы, прежде чем смешать их с грунтом; какую именно процедуру я использовал для смешивания компостной массы с марсианской почвой и так далее. Короче говоря, все те вещи, которые я мучительно и в мельчайших подробностях изложил вчера в начале ночи в своём официальном отчёте. Но нет, они же не могут подождать, пока я загружу его. Они хотят тратить моё время ответами на эти вопросы прямо сейчас.

Убив на них почти два часа, я наконец-то получил список текущих задач от Венката. Мне надо сфотографировать двигатели инопланетного корабля и узлы маневровых двигателей. К счастью, Драгонфлай не стала заменять уцелевшее сопло двигателя тем, которое они открутили с нашего МВМ. В сегодняшних загрузках: мой ботанический отчёт о методах ведения сельского хозяйства, перечень характеристик двигателей корабля пришельцев, насколько мы смогли их оценить, а также фотографии двигателей и внешнего вида понячьего корабля, фотографии посадочной ступени МВМ и повреждённого МСМ как снаружи, так и изнутри.

В общем, мне пришлось сделать кучу фотографий, перекинуть их в компьютер и уменьшить разрешение, чтобы они влезли в четырёхчасовое окно загрузки. Веселуха. Я пытался показать оборудование с хорошего ракурса – "Сделайте решительный вид, а теперь очаровательный, повернитесь ко мне вашей хорошей стороной, вот-вот, именно так", – но детали разбитых ракет, к сожалению, не самые выразительные фото-модели. Может быть, станет лучше, если я накину на них ткань от запасных парашютов пришельцев? Надо спросить у НАСА, не вернулась ли мода на платья свободного кроя.

Старлайт Глиммер (у неё наконец-то есть фамилия, ура!) очень рада, что теперь может напрямую общаться с НАСА. Она монополизировала бывший компьютер Фогеля и всё то время, пока вынуждена лежать в кровати, писала отчёты и переводила корабельные руководства. Единорожка постоянно просит у меня пояснения технических слов и говорит, что почти закончила. Я ей напомнил, что главным приоритетом была информация о корабельном радио. Но она, конечно же, не согласилась – она ​​считает, что её статья о магии должна иметь наивысший приоритет. Глядя, как нам везёт, не удивлюсь, если НАСА первым делом потребует перевод медицинских руководств пони, за которые Старлайт ещё даже не бралась.

Так или иначе, пришло время новых уроков английского. Мы начали с просмотра «Электрической компании». После этого был «Сэнфорд и сын», но они уже совсем не те, с тех пор как Фред отправился в Сент-Луис, оставив Грейди присматривать за Ламонтом, как будто тот в этом нуждался. Рэд Фокс и правда изюминка и душа всего этого шоу. По крайней мере, Эстер всё ещё появляется тут раз в эпизод или два, чтобы украсть всеобщее внимание. Я думаю, что Драгонфлай во всём со мной согласна, но Черри этот сериал по-прежнему нравится. Они со Старлайт и Спитфайр вчера поспорили, являются ли единороги или пегасы понячьим эквивалентом «хонки»1. В конце концов их рассудил Файрбол, заметив, что с точки зрения не-пони вообще все пони являются «хонки». И это был последний раз, когда слово на букву “Ха” использовалось в этом Доме, по крайней мере пока.

Так или иначе, после этого мы собираемся попробовать «Старски и Хатч». Кто-то мне говорил, что этот сериал является обязательным к просмотру во всех полицейских академиях с 2022 года. По крайней мере, это единственное объяснение, которое я могу найти, почему у каждого полицейского, которого я видел примерно в то время, когда подавал заявку в отряд астронавтов, были такие огромные усищи.

– Рич? Рич, ты здесь?

Майк бродил по лабиринту офисных перегородок отдела астродинамики космического центра Джонсона. Большая часть сотрудников уже ушла домой после окончания рабочего дня, но Рич обычно задерживался. Обычно Майку приходилось говорить ему, что пора идти домой, как минимум три раза в течение пятидневной рабочей недели.

Но условия в НАСА перестали быть обычными в тот день, когда марсианский спутник обнаружил инопланетный корабль, который вот-вот должен был потерпеть крушение. Правда, отдел астродинамики это в основном не задело, и он почти избежал лавины сверхурочных работ, которая навалилась на большинство других отделов. Большая часть работы, которую отдел делал за день, приходилась на те случаи, когда JPL запрашивала ещё один грубый расчёт доступных траекторий для прямого перелёта на Марс с использованием ускорителей "Delta-IX" и "Red Falcon". Точные траектории потребовали бы много больше времени, но приблизительные цифры, которые JPL использовала для примерных оценок на этом этапе проектирования, можно было прикинуть на настольном компьютере за пару часов.

Конечно же, Рич Пурнелл сидел за своим столом, лениво нащёлкивая что-то на компьютере. Он не замечал глубоких теней за окнами, или того, что все его коллеги ушли. Майк был единственным сотрудником, которого Рич знал по имени. Этот человек с трудом осознавал, что мир существует и за пределами той математической проблемы, в которую он сейчас был погружён. Рич понимал числа и уравнения, но не понимал людей.

Рич был «трудным ребенком» Майка, но он был одним из тех, на кого можно было взвалить любую задачу, какой бы трудной она ни была, и никогда не жаловался на работу допоздна или необходимость отменять планы, свидания и встречи. У Рича просто никогда ничего этого не было. Более того, у него никогда не было больничных, за исключением того случая, когда Майк сам отправил его домой… а когда Рич вернулся на следующий день всё ещё с простудой, Майк взял за правило сначала отправлять его к врачу НАСА. Отпуск? Рич вообще практически не понимал, что это такое, и у него уже скопилось около шести месяцев начисленного, но так и не использованного отпуска.

Майк уже давно пришел к выводу, что если Рич когда-нибудь получит свой собственный кабинет, достаточно большой, чтобы иметь туалет и место для кровати, то он вообще перестанет покидать здание JSC.

– Рич? – спросил Майк, наконец привлекая внимание своего сотрудника.

– О. Привет, Майк, – отозвался Пурнелл. – Что, пора идти домой? Я не следил за временем.

– Да, именно, – сказал Майк. – Но у меня есть кое-что, и я хочу, чтобы ты на это взглянул, как только у тебя будет возможность. Только что с Марса.

Это привлекло внимание Рича. Было бы несправедливо сказать, что Рич вообще понятия не имел, что вселенная существует и вне его уравнений. Он был в восторге от вселенной, за исключением той её части, которая была Землёй. Его интерес к своей собственной планете был в основном ограничен знанием эффектов её гравитационного колодца и возможностью на память набирать номер почти любого ресторана, работающего на вынос в радиусе тридцатиминутной доступности от JSC.

– У нас теперь есть точные данные об эффективности двигателей корабля пришельцев, – продолжил Майк. – Инопланетяне пытались соединить останки своего корабля и части с посадочной ступени МВМ и МСМ в своего рода спасательный челнок.Что-то вроде «Полёта Феникса».

– Фениксов не бывает, – произнес Рич. – Если только вы не имеете в виду посадочный аппарат «Феникс», но это был специально созданный космический зонд.

Майк вздохнул и протянул ему толстую пачку распечаток. Он уже давно уяснил, что Рич лучше соображает, когда получает данные на бумаге, используя компьютер только для самих расчетов. Любая информация, которую вы отправите ему по электронной почте или на любом электронном носителе, в конечном итоге окажется на бумаге, так почему бы не распечатать её сразу?

Рич начал листать страницы, разглядывая довольно зернистые фотографии. Его взгляд замер в одной точке.

– Двести девяносто два литра гидразина? – спросил он. – На этом МСМ и на километр не поднимется в гравитации Марса. Тяговооружённость слишком низкая.

– Мы знаем, Рич, – сказал Майк. – Но мы хотим, чтобы это было подтверждено расчётами. Посмотри на это, не торопясь, и напиши мне, когда будут какие-то результаты.

– Хорошо, – сказал Рич. Всё ещё читая бумаги, которые он держал в левой руке, Рич потянулся к телефону правой и стал вслепую набирать номер. Майк узнал в нём номер службы доставки ресторанчика Джимми Чонга с 45-й улицы.

– Постарайся не ложиться спать слишком поздно, – сказал Майк, отходя от его клетушки.

Рич не заметил его ухода.

Примечание:

Расовая напряжённость всё ещё существует в Эквестрии, но она не идёт ни в какое сравнение с видовой напряжённостью.

Я понятия не имею, действительно ли Джимми Чонг доставляет что-либо. Мне просто нравится это название, отчасти потому, что оно пришло мне в голову задолго до того, как я узнал о существовании сети ресторанов. (И мне было грустно узнать, что блестящая идея для другого ресторана, "Pizza Love, Inc.", кто-то уже зарегистрировал как торговую марку.)

И наконец... поздоровайтесь с Ричем Пурнеллом.

1 ↑ Расовый эпитет. Так чернокожие могут называть белых (уничижительное название). Прим пер.

Сол 99

"Амицитас". Полёт третий. День миссии 98

"Арес III" Сол 99

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА “АМИЦИТАС”.

АМИЦИТАС (ДФ): "Амицитас", вызывает Балтимэйр, пожалуйста, отвечайте с помощью главной корабельной системы жизнеобеспечения. Приём.

БАЛТИМЭЙР: Балтимэйр принято, "Амицитас". Почему основная система? Вы в пещере? Приём.

АМИЦИТАС: Подтверждаю. Нужно место, где много воды не повредит. Люди Марка попросили обеспечить возможности поговорить с вами напрямую через три с половиной часа. Приём.

БАЛТИМЭЙР: Принято. У нас здесь будет полдень. Мы будем готовы. Приём.

АМИЦИТАС: Это важно. Придется переводить для обеих сторон. Чтобы сигнал дошёл от нас до их родного мира и обратно, требуется чуть меньше 11 минут в один конец. Декодирование кода Хорсе тоже занимает много времени. И в течение дня у нас будет лишь около четырёх часов, прежде чем окно связи с их миром закроется. Вряд ли получится сделать больше восьми обменов пакетами данных, поэтому очень важно, чтобы вы были краткими. Также имейте в виду – мы всё ещё изучаем их язык. Пожалуйста, делайте сообщения короткими и простыми. Вы поняли? Приём.

БАЛТИМЭЙР: Принято, "Амицитас". Коротко и просто. Твайлайт говорит, что очень важно, чтобы они понимали, как работает магия, чтобы они могли помочь спасти вас. Также нужно передать им историю нашей космической программы. Приём.

АМИЦИТАС: Мы уже рассказали им об этом. Не тратьте время на то, что мы сами можем им рассказать. Если они спросят что-то такое, мы сами ответим на подобный вопрос. Приём.

БАЛТИМЭЙР: Принято. Я скажу Твайлайт и Кризалис. Приём.

АМИЦИТАС: Кто это? Приём.

БАЛТИМЭЙР: Спайк. Я только что проснулся, чтобы приготовить Твайлайт завтрак, и увидел, что здесь вспыхивают огни. Она ещё не встала. Приём.

АМИЦИТАС: Хорошо. Как там Торакс? Приём.

БАЛТИМЭЙР: Всё так же – в Кристальной Империи. Он в прошлом месяце встречался с Кризалис на саммите. Жертв нет. Приём.

АМИЦИТАС: Спасибо. Скажи Твайлайт и Королеве, что у них есть один час, чтобы рассказать нам что-то, что, по их мнению, мы должны знать заранее. После этого мне нужно бежать обратно в Дом. Приём.

БАЛТИМЭЙР: Я сказал ей. Она говорит, что Старлайт и так всё знает лучше неё. Мы будем готовы. Конец связи.

[14:20] УОТНИ: Прежде, чем мы начнём, хочу сообщить несколько хороших новостей: компьютер Дома только что провёл примерно десятиминутный сеанс связи с северной метеостанцией. Таким образом, мы знаем, что радиус действия антенны составляет не менее километра, и знаем, что, как минимум, одна из метеостанций хотя бы частично функционирует. Когда у меня будет возможность, я возьму ровер и проедусь по кругу – осмотрю остальные метеостанции, почищу их солнечные батареи и гляну, сколько из них у меня получится вернуть в рабочее состояние. Просто подумал, что вы должны бы знать, что в какой-то момент рискуете получить от нас некоторые настоящие научные данные.

Ладно, вот как всё будет работать: окно чата я вывел на проекционный экран Дома, поэтому мы все можем его видеть. Я буду печатать всё, что мне скажет Старлайт Глиммер. На любые вопросы, на которые она сможет ответить сама, она сама и ответит. Всё прочее, она отобьёт на своем варианте азбуки Морзе, используя систему жизнеобеспечения своего скафандра, и они ответят, используя другой скафандр, которым сейчас никто не пользуется.

Чтобы было предельно ясно, любые вопросы об их родном мире вплоть до того момента, как они его покинули – история, география и тому подобное – стоит отложить на другой раз. Мои гости могут ответить на них так же, как и их принцесса, и им не придется ждать, пока переведут точка-точка-точка в плесь-плесь-плесь. Также помните, что английский у Старлайт всё ещё сильно зависит от словаря на наших компьютерах, а для этого разговора у неё его не будет. И да, её боссы вообще не знают английского. В случае проблем я сам постараюсь восполнить пробелы, но я тоже могу ошибаться. Поэтому, пожалуйста, делайте предложения простыми и короткими, чтобы получилось максимально использовать окно передачи.

После проверки канала, Старлайт свяжется со своими и убедится, что они на связи. Можете говорить.

[14:36] JPL: Венкат здесь. Тедди снова опаздывает. Давайте начинать общение – вращение Марса не будет его дожидаться. Также имейте в виду, что этот чат идёт сразу в прямой эфир. И в этот раз мы действительно серьёзно просим: Марк, следи за языком.

[14:48] УОТНИ: Принято. Я постараюсь придерживаться рейтинга PG сегодня. Сейчас мы подключаем пони: ожидайте.

[14:55] УОТНИ: Привет из (без перевода)! Твайлайт Спаркл и Королева Кризалис здесь. Доброе утро, администратор НАСА!

[15:08] JPL: Привет. Это Теодор Сандерс, администратор Национальной администрации по аэронавтике и исследованию космического пространства. От имени правительства Соединённых Штатов Америки хочу сказать, что ваших соотечественников приветствуют здесь от всей души. Многие наши люди переживают за них.

[15:26] УОТНИ: Спасибо! Нам сказали, что имя вашего мира – Земля, это вроде как почва или грязь. Что такое Соединённые Штаты Америки? В вашем мире более одной нации?

[15:38] JPL: Да, наш мир – Земля. Как называется ваш мир? Мы не можем перевести это. В нашем мире около 200 наций; США является одной из крупнейших. Сколько наций в вашем мире?

[16:02] УОТНИ: Слово для нашего мира – это древнее название лошадей. Наша страна называется "земля лошадей" на том же древнем языке. Есть много говорящих существ и несколько стран лошадей или пони, но наша самая большая. Сколько у вас говорящих существ? (Примечание: под говорящими существами я думаю, что они имеют в виду разумные виды. Помните, что каждый из моих гостей – это раса или вид, отличающийся от всех остальных. – Уотни)

[16:13] JPL: Насколько нам известно, у нас есть только один разумный вид, хотя несколько других приближаются к этому. Нас восемь миллиардов. Кто правит вашей страной? Кризалис?

[16:27] УОТНИ: (Упс. Это чувствительная тема. Между Драгонфлай и Старлайт только что прозвучало несколько резких слов на языке пони. Старлайт сама ответит на этот вопрос. – Уотни) У нас не так много существ любого вида, как у вас. Землёй лошадей правит принцесса Небес (не правильное слово) и её сестра – принцесса Луна (правильное слово). Принцесса Твайлайт Спаркл была ученицей принцессы Небес, прежде чем она тоже стала принцессой. Королева Кризалис – королева только жукопони. Она пыталась покорить нас раньше, но сейчас у нас мир. – Старлайт.

[16:35] УОТНИ: Мы всё ещё работаем над тем, как жить вместе. Как вы попали в космос без всякой магии?

[16:39] JPL: Что мы можем сделать, чтобы вам было легче спасти свою команду и Марка?

[16:47] JPL: Re: На последний вопрос, Марк может ответить лучше, чем я. Это было нелегко. Некоторые люди погибли, пытаясь это осуществить. Мы не хотим, чтобы Марк стал ещё одним из них. Вы можете помочь?

[16:59] УОТНИ: Мы ещё не знаем. У нас есть проблемы: найти точную вселенную, приземлиться на планете, подобрать команду, покинуть планету, вернуться домой. Мы не думаем, что вы можете помочь с первым или последним. Есть какие-нибудь предложения? (Примечание: английский моих гостей достаточно хорош для передачи детальной истории космических полётов землян. Старлайт записала краткую историю космической гонки в их мире, теперь она ждёт загрузки на "Патфайндер". – Уотни)

[17:05] УОТНИ: Мы пытаемся помочь, но это нелегко. Мы тестируем изменения в наших системах жизнеобеспечения, которые позволили бы нам посылать еду, магическую силу и тому подобное членам экипажа, но это очень сложная проблема, над которой мы до этого бились годами без особых результатов.

[17:11] JPL: По крайней мере, мы работаем над тем, чтобы вытащить их с планеты. Примерно через год у нас будет корабль, который сможет вывести их на орбиту, но кто-то должен ждать их там, чтобы забрать. Вы можете быть там?

[17:17] JPL: нам любопытно узнать о вашем экспериментальном сверхсветовом приводе. Марк сказал нам, что вы считаете, что ваша команда может построить новый. Как это работает? Как вы настраиваете его, чтобы компенсировать вес сгоревшего топлива, отделившихся ступеней и тому подобное? У наших ученых есть интересные идеи и если мы сможем заставить хоть некоторые из них работать…

[17:30] УОТНИ: Если мы сможем найти ваш мир, мы будем там в течение дня. Но мы пока не знаем, как найти ваш мир. (Кроме того, пришлось объяснять «сверхсветовой двигатель» пони. Они говорят, что на самом деле он не двигался быстрее света, для подобного нужно гораздо больше энергии, чем было на их корабле. – Уотни)

[17:40] УОТНИ: Яйцеголовая только что выбежала в двери, думаю, что вы прямо сейчас подкинули ей какую-то идею. Это она изобрела привод. Она изменяла его, наверное, раз сто с момента аварии. Насколько я знаю, он никогда не имел переменных параметров – всё жёстко настраивалось раз и навсегда. – Кризалис (Примечание: сегодня мы узнали, что у пони, как и у людей есть термин «яйцеголовая». И на языке пони это слово тоже состоит из двух слов сложенных вместе – голова и яйцо. – Уотни)

[17:42] JPL: Можете ли вы сказать нам, как сделать наш мир более заметным для вас?

[17:52] JPL: Пожалуйста, передайте принцессе спасибо от нас. У вас есть вопросы к нам, прежде чем мы закончим сеанс?

[17:58] УОТНИ: Я не знаю. – Кризалис (Примечание: я готов поспорить, что она на самом деле сказала: "-БИП- если я знаю", это если основываться на том, как Старлайт колебалась, прежде чем сказать мне, что именно печатать. А теперь, судя по её лицу, я могу с уверенностью сказать, что так и было. – Уотни)

[18:17] УОТНИ: Каковы правила притязаний на территорию в вашей вселенной? Я хочу, чтобы моя подданная и моя сотрудница были в безопасности, если вы их изгоните. – Кризалис

[18:30] УОТНИ: Окно передачи скоро закрывается. Время прощаться.

[18:31] JPL: Международные договора запрещают территориальные претензии за пределами Земли. Договора также требуют, чтобы все люди приходили на помощь астронавтам, попавшим в беду. Ваши соплеменники не будут изгнаны ни при каких обстоятельствах.

[18:43] JPL: Спасибо, что уделили время, королева Кризалис. Мы сделаем все от нас зависящее, для ваших соплеменников.

[18:50] УОТНИ: Лучше вам их не изгонять. Так или иначе, мы придём за ними. Доброй ночи. – Кризалис (И это всё, ребята… – Уотни)

Примечания:

Если происходящее кажется слегка сумбурным, то так оно и есть. Дело в том, что высшие чины с обеих сторон не сильно могут помочь друг другу. То немногое, что они могут дать, наши марсиане могут дать без вмешательства свыше. А без прямого взаимодействия и путешествий из одной Вселенной в другую простора для дипломатии остается не так уж и много.

Так что, по большей части, они тратят время, пытаясь придумать вопросы и в то же время спрашивают о том, о чем уже неоднократно говорилось.

Почему такое короткое время передачи? Потому что в этот момент время Дома на несколько часов опережает время Хьюстона. В настоящий момент когда на стороне “Патфайндера” 08:00 в Хьюстоне божечки-почему-я-не-в-постели:30 утра. Главы администрации в такое время не работают.

И если это не было очевидно, то Твайлайт контролировала сигнал из Эквестрии, пока не побежала за ближайшим пером и пергаментом. После этого шоу рулила Королева Кризалис, по крайней мере, на оставшийся непродолжительный период.

Сол 100

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 99

"Арес III" Сол 100

[07:56] JPL: Доброе утро, Марк. Это Брюс Энг. Мы хотим подключить ровер 1 в качестве ещё одного заменителя "Соджорнера". Мы загрузим патч в ровер номер 2, который позволит тебе отключать прямое подключение к "Патфайндеру". Это обязательно нужно сделать, иначе "Патфайндер" попытается общаться с роверами, думая, что они оба являются "Соджорнером", и это может привести к ошибкам.

Мы уже отправили тебе zip-файл с патчем для ровера 1, чтобы он мог работать с "Патфайндером". Проверь папку /usr/bin/updates, скопируй файл на флэш-носитель и запусти его на другом ровере. Пока оставь радио ровера 1 ВЫКЛЮЧЕННЫМ. Завтра мы займемся переключением чата и функцией загрузки.

Поскольку большая часть дня будет потрачена на обновления для ровера 2, мы не собираемся много болтать сегодня. Вместо этого нам бы хотелось, чтобы ты поставил в очередь загрузки файлы в следующем порядке:

* Твой полный журнал миссии с сол 6 по сегодняшний день

* По две фотографии каждого из твоих гостей (в идеале самая старая фотография каждого из них и сделанная сегодня)

* Описание каждого из твоих гостей и их роли в команде

* Краткий обзор истории космических программ твоих гостей – как мы поняли, у Старлайт Глиммер он уже составлен

* Фотографии их технических руководств

* Они же в переводе Старлайт, где это возможно

* Любые другие материалы, написанные Старлайт и доступные на данный момент

* Любые документы об использовании магии (кроме видео), которые ты сможешь предоставить 

Не беспокойся, что передача файлов может быть прервана – программное обеспечение завтра повторно запустит загрузку любого файла, для которого оно не получит подтверждение успешной доставки. Как только начнётся загрузка, ровер 2 будет загружать данные напрямую через "Патфайндер", пока очередь не будет исчерпана.

Мы знаем, что вам потребуется некоторое время, чтобы собрать информацию и выстроить её в нужном порядке. Обновление ровера 2 начнется в 08:30 по вашему времени и, как ожидается, продлится не менее пяти часов. Загрузка данных до тех пор точно не начнется.

Если по какой-то причине обновление не синхронизируется должным образом с "Патфайндером", выключи радио ровера 2, включи радио ровера 1, открой интерфейс "Патфайндер" и выбери «Синхронизировать с "Патфайндер"». Если это не сработает, мы начнём проверять карточки с кодами ASCII в поисках сообщения начиная с 08:00 по твоему времени через два сола от настоящего момента – будем работать оттуда.

Тебе пришло письмо от доктора Шилдс. Она попросила меня сказать тебе, чтобы ты обязательно его прочитал.

Мы почти закончили разработку зондов для пополнения запасов. Сборка уже началась. Мы решили назначить старт примерно через восемьдесят дней. Так что расчётное время прибытия будет в районе 600-го сола. Мы планируем запустить два «Red Falcon» и, в зависимости от доступности, либо «Red Falcon», либо «Delta-IX» которую мы заберём из миссии «Eagle Eye 3». Суммарная полезная нагрузка будет включать в себя два новых радио, запасные части для Дома, а также 3D-принтер и достаточное количество еды, чтобы вы смогли продержаться как минимум до 1000-го сола. Мы надеемся, что миссия "Арес-III B" заберёт вас задолго до этого срока.

Наконец, у доктора Капура есть просьба к твоим друзьям. Астродинамика хочет экспериментального подтверждения мощности инопланетных корабельных двигателей. Цифры, которые вы дали нам для основных двигателей корабля, делают их слишком мощными для того, чтобы вы могли тестировать их с помощью имеющихся у вас инструментов, но мы считаем, что маневровые двигатели находятся в пределах допуска весов для взвешивания минералов. Мы подготовили процедуру, которая позволит нам протестировать и проверить твои измерения. Пожалуйста, спроси гостей, согласны ли они.

Хорошего дня!

[08:13] УОТНИ: Спасибо за сброшенную информацию. Я спрошу пони. Но у меня есть альтернатива. У них в скафандрах есть встроенные системы маневровых двигателей. Мы можем получить данные тяги для них, а протестировать пони в скафандре на весах гораздо проще и риска сломать весы меньше. Дайте мне знать, если это сгодится для астродинамики.

Приятно знать, что миссия пополнения запасов движется вперёд. Я знаю, Брюс, что ты делаешь лучшую работу из всех возможных. Но должен тебе сказать: до чего же я рад, что ты не англичанин. В последний раз, когда марсианский зонд строили хотя бы вполовину так же быстро, это был «Beagle 2».

[08:26] JPL: До встречи, сэр Марк.

Запись в журнале – Сол 100

Сотый сол, и я всё ещё жив. Осталось протянуть всего 850.

Сегодня был день обновления программного обеспечения ровера. Обновление ровера 2 прошло без проблем. С обновлением ровера 1, чтобы он мог занять место ровера 2 в качестве псевдо-"Соджорнера" и служить ретранслятором, всё оказалось несколько сложнее. Аккумулятор ровера 1 по-прежнему находится в седельной сумке ровера 2, и даже будучи подключенным к зарядной станции, ровер не хочет работать без установленной батареи.

К счастью, на моей стороне оказалась унификация. Пользуясь ровером 2, я дотащил ровер 1 до свободной электрической розетки Дома. Все штепсельные разъёмы в миссии “Арес” совместимы – в том числе и разъёмы для подключения батарей. Так что было достаточно просто протянуть кабель от Дома в отсек для батареи ровера 1. Теперь он считает, что у него снова есть батарея, поэтому всё работает.

Да, я мог бы просто вернуть батарею на место. Но каждый, кто считает, что это простой и разумный способ, просто не пытался эту батарею поднять. Аккумулятор ровера 1 останется там, где он есть, пока у меня не появится чертовски веская причина перемещать его куда-то ещё. Я могу вернуться к этому вопросу, как только у Старлайт заживёт нога, но до тех пор прикуривание ровера от сети Дома – самый разумный вариант.

Так или иначе, включив компьютер ровера 1 и запустив на нём обновление, я смёл пыль с солнечных панелей, а затем вернулся в Дом, чтобы сделать несколько снимков – НАСА хочет свежие фотографии моих гостей без скафандров.

К сожалению, ребята из НАСА забыли, что население Дома из на две трети мужского в первый сол стало на две трети женским к сотому. Вообще-то, это даже не вполне честное сравнение, потому что коммандер Льюис не стала бы тратить ни секунды на прихорашивание перед съёмкой. Мои гости, напротив, ударились в панику.

Следует отметить, что гигиена давно уже была сведена к абсолютному минимуму. Мыло, чистящие салфетки и тому подобное были взяты из расчёта на шесть человек в течение тридцати дней, плюс небольшой десятидневный резерв. Мы абсолютно никак не сможем растянуть их до 900-го сола для одного человека, трёх пони, дракона и Драгонфлай. Но мы пытаемся протянуть на них столько, сколько сможем, а это значит приём душа только тогда, когда больше вытерпеть невозможно, пользование электробритвой не чаще, чем раз в три дня, а ещё Старлайт каждый день использует заклинание, чтобы стерилизовать гигиеническую губку.

Скажем прямо, никто из нас не выглядел как фотомодель. Я выглядел не столько как астронавт, сколько как бомж. А пони выглядели как бомжеватые лошади. И как только они поняли, что их собираются сфотографировать и показать на Земле, все трое как с катушек съехали.

Файрбола с Драгонфлай эта новость не сильно тронула. Конечно, Файрбол первым оказался у зеркала для осмотра скафандра, но, потратив минуту на то, чтобы причесать когтями шипы на голове, а потом ещё минуту, чтобы покрасоваться, демонстрируя мускулы перед отражением, он решил, что с него достаточно. А Драгонфлай выглядит сейчас почти так же, как и в тот сол, когда только прибыла сюда.

Зато оставшиеся трое отдувались за всех. Черри и Спитфайр бросились наперегонки в душевую кабинку и застряли в дверях. Старлайт кричала, чтобы кто-нибудь принёс ей мана-батарею, чтобы она могла отлевитировать себя (что она, оказывается, может) в душ после них.

И конечно же, все они захотели подстричься. Признаюсь, я и сам бы не отказался от стрижки, учитывая, что мои лохмы больше не влезают в подшлемник скафандра. Но, как выяснилось, в наличии у нас в точности две пары ножниц: ножницы по металлу из моего набора инструментов и аналогичные ножницы в инструментах Драгонфлай.

Надо ли говорить, что мы устроили за них бой. Драгонфлай сдалась первой, потому что Черри отдала ей прямой приказ отдать ножницы ей, подкрепив его одним из самых впечатляющих примеров непереводимой игры слов, какой я когда-либо слышал, а ведь я вырос в Чикаго. Бьюсь об заклад, что среди тех рассерженных лошадиных звуков, были слова на Е, на Б, на П и даже на Х в самых разнообразных сочетаниях. Я попросил у Старлайт перевод, и она сказала: "Ты не захочешь это знать". Когда я попытался настоять, она сказала: "Я не хочу, чтобы ты знал". Что ж, и то верно.

(Примечание: у понячьих ножниц есть колечки для пальцев, как у человеческих ножниц. Зачем? И, что более важно, как? Старлайт пожимает плечами и говорит: "Всегда так было").

Я бился за своё добро дольше, поскольку не нахожусь у Черри в подчинении. И у Спитфайр тоже, пусть даже она говорит на своём ломаном английском так же эффектно, как и любой сержант. Они с Черри осадили меня лекциями, требованиями и уговорами. Это было бы куда более эффективно, если бы их английский был хотя бы так же хорош, как у Старлайт или Драгонфлай. Но текущем виде я не cмог воспринимать их всерьёз.

Но в результате я всё равно проиграл, потому что забыл, что воюю ещё и против телекинетика. Я не слышал щелчков замков, открывающихся на ящике с инструментами, поэтому узнал, что Старлайт завладела моими ножницами, только когда они проплыли мимо меня к койкам. Я мог бы забрать их обратно, но какой смысл? Потом обязательно прочту им лекцию на этот счёт. А пока просто позаимствую точильный камень у Файрбола и проведу несколько минут с ним и с ножницами, когда не буду занят.

Не думаю, что это займет много времени. Конский волос известен своей толщиной и жёсткостью, но то, что растёт у пони, это совсем не конский волос. Конечно, у них есть шерсть — короткая и жёсткая, которая отрастает, линяет и снова отрастает до определённой длины. И она довольно грубая – мне ли не знать, ведь мне приходится выгребать тонны этого дерьма из фильтров атмосферного регулятора каждый раз, когда я его обслуживаю. Надо напомнить Брюсу, чтобы послал парочку запасных фильтров с одним из тех зондов. У меня есть только один запасной.

Однако их гривы и хвосты – это почти человеческие волосы, если откинуть тот факт, что у Спитфайр и Старлайт в гриве по два разных цвета, и у единорожки в придачу они таких оттенков, которые вообще не встречаются в живой природе, кроме как у моллюсков. Грива Черри растет длинными, пушистыми завитками, которые напоминают мне макароны с сыром (вплоть до окраски искусственного сырозаменителя). Спитфайр счастлива со своей короткой стрижкой с острыми концами прядей, из-за которой реально кажется, будто у неё голова в огне. Из них троих больше всего возилась со своими гривой и хвостом Старлайт, подстригая, расчёсывая, подравнивая и снова расчёсывая, пока те не приняли форму элегантной волны. Раньше я бы поклялся, что с волосами такое невозможно сделать без геля или какого-нибудь сумасшедшего лака.

А потом настал черёд дела, о котором я вообще раньше не задумывался – уход за копытами.

У каждого члена "Арес III" был свой набор для личной гигиены – среди прочего, личные головки для электрической зубной щетки, личный гребешок или расчёска, а также кусачки для ногтей. Этот последний пункт особо важен, потому что не обрезанные ногти на руках или на ногах могут представлять риск для целостности скафандров.

Но пони-то рассчитывали пробыть в космосе всего пять дней. У них ничего такого не было.

Старлайт предложила всем обработать их копыта, используя свою магию. Но после того, как они посмотрели, как единорожка использует свой волшебный лазер, чтобы подровнять край на своём левом переднем копыте (на не сломанной конечности), энтузиазма у них поубавилось. Вынужден признать, что если бы я увидел дым, поднимающийся от чьих-то пальцев, то я бы крайне неохотно согласился сделать себе такой же маникюр.

Драгонфлай, чьи копыта, видимо, так не растут, отказалась помогать, сославшись на неумение. Файрбол, единственный кроме меня с большими пальцами, сослался на то же.

Так что да, очевидно, в дополнение к тому, что я ботаник и инженер "Арес-III", я теперь ещё и специалист по уходу за копытами. И я потратил более часа, тщательно изучая, как подрезать копыта инопланетных пони, используя один из моих ножей. Конечно же, я при этом сделал множество фотографий – НАСА ведь хотело знать всё об анатомии пони? Они должны быть рады, что я не просил девушек показать задницу.

Копыта Спитфайр были в самом плохом состоянии. Пегаска сказала мне, что дома проводила в воздухе времени чуть ли не больше, чем на земле, поэтому она не привыкла столь долго ходить.

Драгонфлай бросила на копыта Спитфайр всего один взгляд – два раскола и один внутренний заусенец – и сразу же потребовала её скафандр к осмотру. Это привело к импровизированной дефектоскопии и всех остальных скафандров пони, особенно внутренней стороны подошв, там где они касались копыт. Затем она попросила два моих рациона, цитирую: «Пакеты с большинством белого хлеба внутри. Такие как пасгетти».

Оказывается, что по крайней мере один слой понячьих скафандров точно сделан из выделений жукопони, и почти всё, что выглядит как резина, изначально было изготовлено вовсе не из древесного сока, а из блевотины. Копыта пони начали прорезать подошвы скафандров. К счастью, Драгонфлай может залить образовавшиеся от копыт канавки свежей слизью, которая приклеится и загерметизирует старый материал почти так же надёжно, как изначальное единое целое. Но вот лично мне это обойдётся почти в суточный расход еды, отданный ей.

Конечно же, я сказал «да», но только после того, как были сделаны фотографии.

Удивительно, но хотя копыта Черри были в лучшем состоянии, скафандр оказался в худшем. Она участвует в выходах наружу чаще, чем кто-либо ещё, включая меня, и на внутренней стороне каждой из её подошв уже образовались трещины. Внешняя сторона подошвы также начала трескаться. Тут уже Драгонфлай надавила авторитетом и объявила скафандр небезопасным для наружных работ до завершения его ремонта.

Я ни в чем не виню её. Подобное повреждение сапог одного из скафандров миссии "Арес" граничило бы с отменой всей миссии. По крайней мере, астронавт с поврежденным скафандром был бы ограничен в своих передвижениях только Домом до самого старта. К счастью, скафандры "Арес-III" для работы на поверхности (в отличие от наших полётных скафандров) были специально разработаны для агрессивных сред с высокой абразивной способностью, таких как Луна. JPL даже рисковала навлечь на себя гнев богини Пеле, ввозя свежую лаву с Гавайских островов, чтобы дополнительно испытать скафандры на прочность. Марсианское окружение по сравнению с этим – пикник.

В конце концов, много позже, сильно позже того, как ровер 2 закончил свои обновления, пони наконец-то позволили мне сделать фотографии. И затем, как только у меня было несколько снимков каждой на выбор, они усадили меня, подстригли мне волосы (на удивление хорошо, учитывая, что Файрбол и его пальцы не принимали в этом никакого участия), заставили меня побриться и сделали несколько моих фотографий.

И НАСА получит эти фотографии вместе со всеми остальными, предположительно сегодня вечером – они все стоят в очереди на загрузку.

Марк Уотни, «лицо, которое запустило тысячу кораблей».

Ну, или хотя бы четыре. Я очень надеюсь хотя бы на четыре.

Примечания:

В книге износ и повреждения скафандров, кроме таких серьёзных аварий, как взрыв воздушного шлюза, просто не случаются. Учитывая, сколько хлопот пришлось пережить, чтобы сделать космические скафандры, и насколько сравнительно легко повредить один из них вследствие износа, я предпочитаю полагать, что при всём своём идиотизме в использовании лицевых щитков из “безопасного” стекла и одноразовых CO2-фильтров, когда доступны системы фильтров не требующие, производители компенсировали это, сделав скафандр максимально долговечным. У пони, конечно, не было никаких причин впадать в такую крайность, поскольку их высадки вне Эквуса никогда не длились больше одного-двух дней.

Если что-то случится с Драгонфлай, пони окажутся в большой беде.

Сол 101

Запись в журнале – Сол 101

Доброе утро, журнал! Сегодня у меня напряжённый день, потому что я единственный в Доме с работоспособным скафандром! Драгонфлай говорит, что скафандры после вчерашнего ремонта всё ещё сохнут, поэтому никто из команды пони сегодня погулять не выйдет. Так что, в дополнение к чистке солнечных батарей, сегодня мне предстоит хорошо поездить!

Список дел на сегодня: сбросить РИТЭГ обратно в дыру, откуда он вылез; посетить метеостанции и посмотреть, какие из них можно будет снова подключить к радиосети Дома; съездить на ферму и проверить, как там дела; и заодно привезти немного кварца для Файрбола, потому что у него уже кончается.

Ничего себе у меня список покупок. Молоко, яйца, плутоний, кварц.

К счастью, мне сегодня не нужно беспокоиться о том, что НАСА надаёт мне новых заданий. "Патфайндер" всё ещё занимается очередью загрузки из-за того, что фотосессию пришлось отложить, пока пони не приведут себя в порядок в спа "У Уотни". (Их трудно винить. В конце концов, это самый популярный и эксклюзивный спа-салон на всей планете!) Так что, пока загрузка не закончится, я не сижу у НАСА на коротком поводке.

Вынужден признать, что это приятно. Существует огромная разница между невозможностью установить связь и добровольным от неё отказом. Земля по-прежнему рядом, и, если я захочу, или они мне зачем-то потребуются, я могу их вызвать. Но в данный момент они не могут дёргать меня глупыми вопросами о подземных побегах инопланетных растений или проценте света, преобразующегося в тепло при прохождении через магический кристалл.

Только что прочитал письмо доктора Шилдс. В сущности, она пишет, что отчитала Венката, когда узнала, что он проигнорировал её совет. Она зарезервировала себе время в чате, чтобы поговорить с Драгонфлай, чтобы выяснить её взгляды на отношения врача с пациентом и вопросы доверия. И доктор Шилдс пишет, что если Венкат или кто-либо ещё, пусть даже сам Тедди Сандерс, попробует провернуть такое дерьмо снова, она тут же уйдёт в отставку, созовёт пресс-конференцию и вдует им так сильно, что я здесь без "Патфайндера" услышу.

Ирен Шилдс может и мозгоправ, но она нормальная тётка.

– Уотни – покойник.

Венкат Капур услышал эти слова одновременно со звуком удара по столу толстой пачки распечаток, аккуратно скреплённых парой канцелярских зажимов. Носителем этой дурной вести была Сью Дуглас, возглавлявшая исследовательские лаборатории астроматериалов JSC, в том числе и планетарную геологию. Именно ей было доверено определять, какие исследовательские лаборатории получали или не получали бесценные образцы минералов из миссий "Арес" I и II, и ей же предстояло определять то же самое для образцов, собранных во время сокращённой миссии "Арес III".

– Доброе утро, Сью, – вежливо ответил Венкат. – Приятно видеть, что ты вовремя пришла на встречу, которую я не помню, чтобы тебе назначал. Надеюсь, мой секретарь обеспечила тебе комфорт, пока ты ждала?

– Я сказала, Уотни – покойник, – повторила Сью. – Как и все эти очаровательные цветные инопланетяне, которые красуются на первых полосах всех мировых газет.

– Я слышал тебя, – терпеливо ответил Венкат. – А теперь, не могла бы ты объяснить, почему?

Сью подняла свой толстенный отчёт, перелистнула несколько страниц и развернула его перед Венкатом. Это была фотография пещерной фермы Уотни, сделанная изнутри инопланетного шлюза, неведомым образом вплавленного прямо в скалу. То, что выглядело как половинки сверкающих кристаллов, прикреплённых к потолку, ярко сияло, полностью освещая темно-зелёные растения, тянувшиеся рядами из земли. Ещё больше кристаллов покрывало стены, некоторые тянулись под разными углами от пола до потолка, причём был среди них и один, который возвышался прямо в середине обрабатываемой земли.

– Впечатляет, – признался Венкат. – И что?

– И что? – саркастически переспросила Сью. – И то, что это лавовая труба. Она просто не может быть ничем другим. Это даже не самая большая и не самая длинная лавовая труба, которую мы обнаруживали на Марсе, хотя то, что она порождена таким крохотным вулканом, когда-нибудь ляжет в основу чьей-то докторской диссертации. Очевидно, она была затоплена водой в течение сотен тысяч, а может быть, миллионов лет. А именно, горячей, богатой минералами водой. И все эти минералы откладывались в пустотах, оставшихся после охлаждения первичных потоков лавы, вначале образовав бесструктурный кварцевый слой, а затем и кристаллы, которые мы видим здесь.

– Ну, если ты так говоришь… – пожал плечами Венкат. – Я физик, а не геолог.

– Ты главный человек по Марсу в НАСА, – ответила Сью. – А это значит, что ты должен знать, откуда нам известно, что лавовые трубы на Марсе существуют.

– Напомни.

– Да потому что мы их видели! С орбиты, – Сью перевернула четыре страницы в отчёте, а затем ткнула пальцем в фотографию Тарсиса, сделанную спутником. – И причина, по которой мы можем видеть их с орбиты, заключается в том, что они обрушились. Лавовые трубы всегда разрушаются, Венкат. Они печально известны именно этим. Материал такой слабый, хрупкий и пористый, что абзац. Именно поэтому из них и получаются жеоды.

Венкат взял отчёт и начал листать его наугад. 

– Хочешь сказать, что на ферме Марка вот-вот прохудится крыша? – спросил он.

– Не-е-е-ет, если бы. Это было бы слишком просто. Подобное могло бы произойти, если бы пещеру оставили в покое, – Сью взяла отчёт у Венката и в нём нужную страницу – страницу, полную уравнений, которые Венкат смутно узнавал. – Но вот эта пещера заполнена воздухом под давлением в целую атмосферу. И, согласно журналу Уотни, она полностью герметична только рядом со шлюзом и в дальнем конце – там, где старая труба, видимо, встречается со старой магматической камерой.

Глава исследовательской лаборатории подняла глаза и продолжила:

– А вот теперь посчитай-ка вместе со мной, Венкат. Мы знаем, что материал, из которого сделаны стены пещеры, пористый. Единственная причина, по которой мы можем предполагать, что сейчас там нет никаких утечек, – это слой вечной мерзлоты и уплотнённый грунт снаружи пещеры. Но чем больше нагревается система, тем более нестабильными становятся эти слои. В конце концов утечка всё же возникнет. И знаешь, что случится потом?

– Нет. Что?

– А произойдёт ещё один взрыв шлюза, вот что! – Сью снова ткнула пальцем в уравнения. – За исключением того, что там будет по крайней мере в пятьдесят раз больше воздуха и гораздо меньшее отверстие… сперва.

Она перевернула страницу на ту, где уравнений было ещё больше.

– Воздух пойдет через первоначальный прорыв со скоростью звука – по крайней мере триста шестьдесят метров в секунду, возможно, быстрее. Сила потока воздуха будет быстро разрушать края разлома, вызывая трещины, повреждения и выбросы. А затем, как только давление воздуха на обеих сторонах выровняется, всё, что осталось вокруг пролома, больше уже не будет поддерживаться мощной воздушной подушкой, которая поддерживала свод прежде. Разломы продолжат распространяться, а потолок просядет и обрушится, вероятно, большими кусками.

Сью закрыла отчет и снова шлёпнула им по столу Венката.

– Короче, пещера сначала взорвётся, а затем обрушится. И, кстати, любое существо, оказавшееся внутри, будет убито либо ветром, сопоставимым с торнадо, либо декомпрессией, либо падающими камнями. Выбирай на свой вкус! – она вздохнула, тяжело выдохнула и добавила: – И даже если они все при этом выживут, им уже точно никогда не удастся восстановить ферму. В крыше не будет дыры, Венкат. Там просто. Не будет. Крыши.

Глава марсианских операций кивнул. 

– Хорошо, я тебе верю, – сказал он. – Но у меня есть два вопроса: что мы можем с этим сделать, и сколько времени у них есть до того, как это произойдет?

Сью пожала плечами. 

– Это может произойти завтра. А может и после прибытия "Арес IIIB». Мы недостаточно знаем о составе почвы над пещерой, да и внутри пещеры и под ней, если уж на то пошло. У нас, конечно, есть анализ Уотни, – сказала она, пододвигая отчёт, – но он был в основном сосредоточен на том, можно ли тут что-нибудь выращивать.

– Хочешь, чтобы он взял новые пробы?

– Ещё чего! – воскликнула Сью. – Почва в пещере всё равно уже загрязнена посторонними включениями, и последнее, что нам сейчас нужно, это чтобы кто-то тревожил грунт, лежащий поверх пещеры. Нет. В идеале мы хотим, чтобы инопланетяне сделали всё то же самое, что они делали, чтобы запечатать концы пещеры, но теперь уже для всей пещеры. Пусть сделают жеод абсолютно герметичным. Если сделают, риск прорыва будет устранён, лишь бы только они не раскололи внешний слой кварца в процессе его добычи.

Венкат моргнул. 

– Они там что, занимаются добычей полезных ископаемых?

Сью закатила глаза. 

– Венкат, сколько ты спишь? Ты вообще хоть читал журналы своего собственного чата?

– Не сильно много, – признался Венкат. – Что я пропустил?

– Бог тебя знает, – сказала Сью с чувством, – Но в данном случае ты пропустил две вещи. Инопланетяне используют драгоценные камни и кристаллы, такие как кварц, для работы своих технологий. И дракон ест минералы. Кроме кристаллов кварца, у него вообще нет продовольствия.

– Хорошо, – ответил Венкат, делая какие-то заметки в блокноте. – Я поговорю с Марком об этом завтра и посмотрю, возможно ли это. Как насчёт временных мер предосторожности?

– Если это возможно, снизьте давление воздуха внутри пещеры до 2/3 атмосферного, – сказала Сью. – Это эквивалентно давлению воздуха в Ла-Пасе, Боливия, там тоже выращивают урожай. Следите за температурой – держите её настолько низкой, насколько возможно. Чем ниже температура и чем меньше перепад давления между внутренней и внешней частью пещеры, тем больше времени у нас до того, как система буквально рухнет. Кроме того, скажите им держаться подальше от любого из кристаллов, которые целиком проходят через жеод. Сверху вниз, из стороны в сторону, как угодно, пусть оставят их в покое.

Сью замолчала на секунду и продолжила:

– И главное, скажите им, чтобы были осторожны при срезании кристаллов со стен. Не сгибать, не толкать, не скручивать, ничего такого. Прямой срез или вообще ничего. Сдвиговые силы на внешние стенки жеода – это худшее, что можно сделать с этой системой.

– Хорошо, – кивнул Венкат. – Можем ли мы проверить что-нибудь из этого в лаборатории?

Сью кивнула: 

– Да, у меня есть несколько моделей, которые мы можем поместить в камеру парциального давления и провести испытания. Мы уже сделали компьютерные модели, но они основаны на неполных данных.

– Жду твои предложения у себя на столе к завтрашнему утру, – сказал Венкат. – Вы получите финансирование не позднее конца следующей недели, так что начинай выстраивать свои потребности в персонале и материалах прямо сейчас.

Он постучал по отчёту и добавил:

– Также отправь это директору Сандерсу и коммандеру Льюис по электронной почте на "Гермес". Тедди должен знать, а Льюис была специалистом по геологии в миссии "Арес III". Возможно, она что-нибудь добавит.

– Хорошо, – Сью кивнула, а затем, высказав всё, что имела, повернулась, чтобы уйти.

– Подожди минутку, – попросил Венкат. – Разве тебе не интересно узнать, что я читал такого, что заставило меня забыть про журналы чата с Марсом и другие отчёты?

Он повернул экран своего компьютера, чтобы Сью могла его видеть. Заголовок документа гласил: ВВЕДЕНИЕ В ТЕОРИЮ МАГИИ И ЕЁ СООТНОШЕНИЕ С ФИЗИЧЕСКИМИ ЗАКОНАМИ – СТАРЛАЙТ ГЛИММЕР, АСТРОПОНИ.

– Ты не поверишь, – сказал Венкат, не в силах сдержать жажду знаний в своём голосе, – как мне не терпится разобраться, что здесь к чему. И у меня есть несколько тысяч ученых из каждого отделения НАСА, кроме, разве что, вашего, требующих возможности это прочитать. И все они хотят, чтобы доступ у них был ещё вчера.

Венкат вздохнул. 

– Я собираюсь поговорить со Старлайт завтра, так что это моя домашняя работа. Мне нужно знать достаточно, – сказал он, постучав по экрану, – чтобы мои вопросы поднялись хотя бы до уровня глупости.

Примечания:

Да. Я переделал пещеру обратно в лавовую трубу. Жеоды в трубе.

В этой главе я хочу подчеркнуть, что любая утечка воздуха больше микроскопической будет не просто плохой, она будет катастрофической. Теперь эта пещера-бомба в тысячу раз смертоноснее, чем перхлоратная куча. И всё это сводится к перепаду давления воздуха.

Сол 102

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 101

"Арес III" Сол 102

[08:03] УОТНИ: Доброе утро. Краткий отчёт по вчерашним наружным работам. Южная и западная метеостанции полностью работоспособны. Северная метеостанция потеряла мачту анемометра и одну панель солнечной батареи, поэтому я переключил её в режим ежедневного сброса данных вместо непрерывной передачи. Восточная метеостанция полностью разбита летящим мусором. Несколько частей отсутствуют, а центральный процессор разбит. В общем, ремонту не подлежит. С фермой всё хорошо, если так пойдёт и дальше, то сбор урожая следует ждать между 109 и 112 солом. Ещё я вывез кое-какой мусор к зелёному флагу, но сомневаюсь, что марсианские еноты придут, чтобы стащить его, так что он так и будет там валяться, если вдруг снова понадобится.

Драгонфлай объявила ремонт скафандров пони оконченным, поэтому все, за исключением Старлайт, снова могут выходить наружу. Это хорошо, потому что мне нужны Драгонфлай и Файрбол, чтобы помочь протестировать понячье радио. У вас ведь уже есть готовая процедура для этого, верно, ребята?

[08:15] JPL: Доброе утро, Марк. Венкат Капур на связи. Да, у нас есть процедура, но есть кое-что более важное, и мы хотим, чтобы ты сегодня занялся именно этим. Поскольку у твоих друзей есть скафандры, которые обеспечивают неограниченное снабжение воздухом земного качества и его циркуляцию, а у тебя уже заполнен под завязку не только бак для воды, но и один скафандр, то мы хотим, чтобы ты выключил атмосферный регулятор, оксигенатор, а также регенератор воды и провёл полную диагностику и осмотр всех частей. В электронном письме изложены некоторые дополнительные процедуры, чтобы проверить возможные проблемы, которые, по нашему мнению, могут возникнуть в продлённой миссии с таким числом обитателей в Доме, как у вас.

Пока ты этим занимаешься, я собираюсь оккупировать чат и поговорить наедине со Старлайт Глиммер. Она прислала нам по-настоящему захватывающий материал, и я надеюсь уточнить некоторые детали. Диагностика и другие процедуры займут у тебя большую часть окна связи, так что тебе, вероятно, стоит начать заниматься этим прямо сейчас.

И да, последнее: доктор Дуглас из научно-исследовательского отдела астроматериалов подготовила несколько возможных изменений для вашей пещерной фермы. Я отправил их тебе по электронной почте. Обсуди их со своими гостями и дай нам знать, если вы решите воплотить что-то из них. Кстати, это никак не связано с твоей ботаникой. Наши эксперты-ботаники всё ещё спорят о том, сколько вещей на вашей ферме совершенно невозможны. Лично я поставил на девять.

[08:31] УОТНИ: Вы ведь всё ещё перечисляете мне зарплату, верно? Возьмите немного и поставьте за меня на зеро, потому, что, если что-то существует, значит невозможным оно быть не может. Ладно, пойду позову Старлайт к компьютеру.

[08:43] JPL: Прости, Марк, но Митч Хендерсон тебя опередил.

[08:55] УОТНИ: Ну, блин. Ладно, вот вам Старлайт.

[08:58] УОТНИ: Доброе утро! Я Старлайт Глиммер, учёный и волшебник нашего корабля. Скажите пожалуйста, почему в вашем языке есть слово «пользователь магии», хотя вы говорите, что у вас нет магии?

[09:11] JPL: Привет, Старлайт. В древние времена всё, что мы не могли объяснить, называлось магией. Людей, которые могли делать то, чего не могли другие, часто называли волшебниками… если им везло. Те, кому не везло… жили не слишком долго.

Я прочитал ваши отчёты. Правда, вашу историю и технические характеристики я лишь бегло просмотрел, прежде чем отправить их нашим инженерам, своё же внимание я сосредоточил на вашем трактате о магии. Не могли бы вы ответить на несколько вопросов об этом?

[09:26] УОТНИ: Я попробую. Но будьте осторожны, так как я всё ещё пополняю словарный запас. Кроме того, большинство теорем и уравнений в эссе применимы только к нашему миру, в котором есть универсальное магическое поле.

[09:39] JPL: Это само по себе удивительно, Старлайт. Наши физические модели распознают четыре или пять основных физических сил, в зависимости от того, существует ли так называемая «тёмная энергия». Ни одна из них не является универсальной постоянной. Все они в том или ином роде происходят от материи. Универсальная сила звучит для нас как «эфир» – отвергнутая теория, утверждавшая, что есть некая нематериальная субстанция, пронизывающая вселенную, и что именно через неё проходят световые волны и другие силы. Наличие энергетического поля, одинакового во всех точках вселенной, противоречит нашим физическим законам.

[09:44] УОТНИ: Четыре физических силы, о которых вы говорите, это гравитация, электромагнетизм, ядерная сила и… Что ещё?

[09:56] JPL: Мы делим ядерную силу на сильное взаимодействие (удерживает вместе частицы, из которых состоит ядро атома) и слабое (отвечает за распад атома с выделением электрона).

[10:10] УОТНИ: Понятно. Мы рассматриваем сильные и слабые взаимодействия как разноимённые полюса, так же как положительные и отрицательные полюса в электромагнетизме. В нашем мире в сфере физики атома было сделано очень мало, если не считать магии. Нам это было не нужно.

[10:23] JPL: Когда вы вернётесь домой, расскажите своим учёным о нашей теории. У меня есть коллега, который пришлёт вам достаточно простое описание этой теории. И у нас есть экспериментальные данные, которые её подтверждают.

Кстати, об экспериментах. Вы утверждаете, что любая жизнь создаёт магическое поле. Не могли бы вы объяснить немного подробнее? Мы никогда не обнаруживали этого поля на Земле.

[10:38] УОТНИ: Конечно. В нашей вселенной сила окружающего магического поля никогда не может опуститься ниже того, что мы называем магической постоянной. Но присутствие жизненных форм усиливает окружающее поле посредством производства новой энергии. Мы точно не знаем, как жизнь производит магию, но она это делает. Эти поля могут быть обнаружены не-единорогами только по изменениям спектра видимого света, проходящего через поле. Если поле действительно мощное, то оно светится, словно действующее заклинание.

[10:42] JPL: Это интересно. То есть спектрограф покажет разницу между зоной с магией и зоной без неё?

[10:55] УОТНИ: Извините, но словарь оказался бесполезен. Что такое «спектрограф»?

[11:08] JPL: Спектрография – это один из опытов, когда луч света, обычно от пламени, пропускают через призму. Это создаёт радугу. Если радуга достаточно большая, то в ней можно заметить небольшие промежутки в спектре, которые указывают на наличие или отсутствие определённых элементов.

[11:23] УОТНИ: О! Любопытный опыт. Мы не используем подобного. Пони-пегасы всё время и так делают радугу для погодных целей. Я думаю, что сила нашего магического поля заставляет свет работать совсем не так, как вы привыкли. Я не думаю, что ваш спектрограф будет работать с магией.

[11:36] JPL: Это печально. А что вы используете для обнаружения магических полей?

[11:51] УОТНИ: У нас есть специальное устройство. Я не могу сказать вам его название – пусть будет ***метр или как-то так. Первая часть этого слова – это то, что несет магическую силу от одного атома к другому. Тот, который у нас тут есть, работает не очень хорошо, потому что он откалиброван для нашей родной вселенной – всё, что меньше, чем магическая константа, он практически не отображает.

Надеюсь, вы не против, если я во время набора текста буду заодно и обедать? Спитфайр мне поможет в этом.

[12:04] JPL: Нет проблем, Старлайт. Можете ли вы рассказать нам, как создать этот «магометр» своими силами, чтобы мы могли проверить, есть ли на Земле магия?

[12:19] УОТНИ: Хм, это страницы с 21-й по 24-ю моего эссе и там есть рисунки. Последовательность создания очень проста.

[12:32] JPL: Я думаю, проблема в том, что вы принимаете за данность знания, которых у нас нет. Например… что такое “матрица”? Что она делает?

[12:48] УОТНИ: Я использовала ваше слово «матрица» для обозначения организованного магического графа, в котором изложены инструкции для заклинания. Когда матрица получает магический заряд, она выполняет заклинание.

[13:01] JPL: Хорошо. Значит, мы гравируем матрицу в кристалле? Вы использовали слово зачаровать.

[13:15] УОТНИ: Тут смотря по обстоятельствам. Могучие единороги могут просто написать матрицу мелом, углем и т.п. для одноразового использования. Земные пони иногда используют золото, медь или стекло для создания матриц, которые единороги потом могут заряжать много раз. Но для матриц, которые запускаются сами, вам нужно зачаровать объект, содержащий матрицу. Это заклинание, которое делает матрицу частью целого.

[13:28] JPL: У меня такое чувство, что я знаю ответ на следующий вопрос, но я всё-таки должен его задать. Предположим, я земной пони, который не умеет творить заклинания. Как мне зарядить нарисованную матрицу? Как я могу что-нибудь зачаровать?

[13:42] УОТНИ: Хм… никак. Только единороги могут сделать это. Я знаю некоторых алхимиков, которые создают лекарства с магическим эффектом, но я сомневаюсь, что их методы будут работать в среде с низким магическим потенциалом.

[13:55] JPL: Это очень плохо, Старлайт. Мы даже не можем проверить, есть ли у нас магия, пока не сможем придумать способ использовать магию. Вы видите нашу проблему?

[14:08] УОТНИ: Да. Я спрошу об этом своего наставника дома. Может быть, мы сможем что-нибудь придумать.

[14:23] JPL: Мы будем признательны. А пока у меня есть ещё пара вопросов. Вам знакомо понятие энтропии? В закрытой системе всё стремится к максимальному беспорядку.

[14:37] УОТНИ: Да! В отсутствие магии закрытая система будет стремиться к беспорядку. Но не к хаосу. Я лично знаю воплощение Хаоса, и он ненавидит энтропию. Он говорит, что это ужасно скучно. Дома до сих пор идут оживлённые споры о том, является ли наш мир закрытой системой.

[14:51] JPL: Напомните мне потом ещё раз спросить вас о Хаосе. Пока же это пропустим. Разве магия не нарушает энтропию?

[15:09] УОТНИ: Мы точно не знаем. Большинство считает, что нет, потому что активное использование магии требует акта воли, и магии, как внешнего источника энергии. У нас есть теория, что магия существует в более высоком энергетическом состоянии, чем обычная материя и энергия, поэтому, когда она опускается до нашего уровня, то то немногое, что до нас доходит, проделывает весьма длинный путь. Кроме того, мы не уверены в том, как именно жизнь порождает магию, поэтому, насколько нам известно, энергия вполне может тратиться, превращая потребление пищи и прочую деятельность организма в магию.

[15:24] JPL: Хорошо. Последний вопрос на сегодня. Я заметил, что одно из ваших устройств на корабле превращает магию в электричество. Нельзя ли обратить этот процесс?

[15:38] УОТНИ: Вы не сможете это сделать. Все попытки превратить электричество или движение в магию, не используя ещё больше магии, потерпели неудачу. Мы думаем, что это потому, что магия существует на более высоком энергетическом уровне, а затраты на производство достаточного количества электричества, чтобы подняться до этого уровня, слишком высоки. Поверьте, если бы я знала, как это сделать, мы бы уже были на полпути к вашей планете.

[15:52] JPL: Охотно верю. Просто я надеялся, что мы сможем хоть чем-то помочь, но, видимо, если и сможем, то это будет без использования магии.

[16:07] УОТНИ: Простите. Я спрошу Твайлайт Спаркл об этом. Она знает обо всём гораздо больше, чем я. Она ходила в лучшую школу в нашей стране и была личной ученицей принцессы Небо-и-всё-на-нём. Я же училась сама.

[16:21] JPL: Судя по вашим отчётам, вы и самостоятельно очень хорошо учились. Спасибо за вашу помощь, Старлайт. Пожалуйста, попросите Марка отправить его отчёты по электронной почте, когда он закончит. Венкат, конец связи.

[16:34] УОТНИ: Всегда пожалуйста! Жаль, что не смогла быть полезнее. Старлайт Глиммер, конец связи.

Примечания:

Стоит напомнить, что римляне никогда не знали, как бетон функционирует на молекулярном уровне. У них никогда не было уравнений для прочности материалов, которые они использовали. Римская инженерия была очень кербальской: "мы нашли штуку, которая работает! Давайте применять её везде!" А Джеймс Уатт построил свою версию паровой машины за столетие до того, как Бойль сформулировал газовые законы, объясняющие, как вообще могут функционировать паровые машины.

Большинство наук, включая материаловедение, начали организованно развиваться менее трёхсот лет назад — но материалы использовались в течение тысячелетий до этого. Вам не нужно понимать фундаментальные основы вещей, чтобы ими пользоваться.

Стоит отметить, что мы, люди, в настоящее время способны управлять в лучшем случае одной из четырёх основных сил взаимодействия. Мы можем использовать гравитацию только сбрасывая предметы и мы используем сильные и слабые ядерные силы только при помощи деления или синтеза. Если бы Старлайт сказала Венкату, что магия — это сильные ядерные взаимодействия и что пони способны мять их как глину, это вогнало бы его в точно такой же ступор.

Сол 103

"Гермес". "Арес III" 230 день миссии

Как бы они ни хотели, вся команда "Гермеса" не могла присутствовать на мостике во время тестирования радио. Обязанности и эксперименты не могли ждать бесконечно – у Фогеля были его кристаллы, у Бека, кроме растений Уотни, были ещё и системы жизнеобеспечения "Гермеса", которые требовали осмотра и ухода, а Льюис получила для работы три килограмма образцов с поверхности Марса, выделенных ей из контейнера, собранного и помещённого в МВМ до отмены миссии.

Таким образом, только Мартинес и Йоханнсен не спали в это время и находились на мостике во время "собачьей вахты" – времени, назначенного для первой проверки связи с помощью инопланетного радио. Йоханнсен установила программное обеспечение, которое давало возможность системам связи "Гермеса" распознавать аналоговую голосовую радиопередачу и преобразовывать её в форму, которую уже могли обрабатывать компьютеры. Теперь она сидела за своей рабочей станцией, переключив антенну высокого усиления с цифрового на аналоговый режим и ожидая начала передачи.

При нормальных обстоятельствах подобное решение было бы прямым нарушением полётных протоколов – "Гермес" был обязан при любых обстоятельствах держать антенну с высоким усилением направленной на Землю, чтобы принимать сигналы и передавать телеметрию в наиболее чётком виде. Но всё изменилось, когда в НАСА поняли, что даже антенна "Гермеса" с низким усилением выдаёт куда более мощный сигнал, чем та древняя и слабая антенна высокого усиления, установленная на "Патфайндере". Это привело к неизбежному решению использовать "Гермес" в качестве связного ретранслятора, принимающего сигнал "Патфайндера" с высоким коэффициентом усиления и передающего его на Землю в слегка почищенном виде и не таким узким пучком. С тех пор антенны с высоким и низким усилением указывали в направлениях, фактически противоположных тем, которые предписывались им в правилах миссии.

– Антенна высокого усиления настроена на 86,8 мегагерц, – сообщила Йоханнсен. – Ожидаю сигнала.

Сигналу должно было потребоваться шесть минут, чтобы добраться с Марса, при условии, что он был отправлен вовремя.

– Ну что, – спросил Мартинес, – Кто из них твой любимчик?

– Прошу прощения, не поняла? – переспросила Йоханнсен.

– Кто твой любимый инопланетянин? – повторил вопрос Мартинес. – Ты же читала отчёт про них.

– Я не знаю, – ответила Йоханнсен. – Всё, что у нас есть, это фотографии, роли в миссии, история их полётов, журналы Марка и всё, что говорит Драгонфлай в чате "Патфайндера". Разве мы знаем хоть кого-то из них по-настоящему?

– Мне больше всего нравится Спитфайр, – сказал Мартинес, ничуть не смутившись.

– Правда? А не Черри Берри? – спросила Йоханнсен. – Я думала, ты выберешь ветерана, а не новичка.

– Спитфайр не новичок. Она была командиром этой эскадрильи "Удивительных Молний" в их мире. Это как комбинация наших "Тандербёрдс" и "Голубых Ангелов", если я правильно понял. Ближе к "Голубым Ангелам", так как это они были теми парнями, что перешли в команду поиска и спасения астронавтов. Это делает её лучшей из лучших в полётах там, откуда она родом – и ведь она это делает с этими двумя крошечными крылышками! – Мартинес закатил глаза и пробормотал: – Ох, хотел бы я иметь такие крылья.

– Понятно, – сказала Йоханнсен.

– Конечно, – продолжал Мартинес, на его лице медленно расплывалась улыбка, – Если бы у меня были крылья, моей жене тоже понадобились бы крылья. И чем бы мы занялись на облаке! Интересно, оно как надувной матрас или как водяная кровать?

– Не желаю это слышать, Рик, – предупредила Йоханнсен.

– Ладно-ладно. В любом случае, это не просто запись в личном деле Спитфайр. Посмотри на её лицо. Эта инопланетянка просто источает уверенность. Я уверен, что Черри Берри – их лучший жокей, оседлавший ракету, лучший из всех, что есть у пришельцев, но она выглядит… – Мартинес вскинул руки, бесполезно пытаясь избежать своего окончательного вердикта, – …как-то глуповато.

– М-м.

– А вот Беку, – продолжил Мартинес, – Беку больше нравится Старлайт Глиммер. Но это потому, что он считает, что летуны, как я, все поголовно сумасшедшие, знаешь ли. Ему нравятся ученые.

– Ты что, всех спросил об этом? – спросила Йоханнсен.

– Ага. Хочешь верь, а хочешь нет, Фогель – фанат Драгонфлай. Он говорит, что она заставляет его смеяться.

– Серьёзно? – Йоханнсен фактически повернулась на своем месте лицом к Мартинесу. – Фогель так это и сказал?

– Стоит любить этих непостижимых немцев, – усмехнулся Мартинес. – Хочешь угадать, кто нравится Льюис?

– Черри Берри, это же очевидно.

– Нет. Попробуй ещё раз.

– Хм… Спитфайр?

– Неа! На самом деле ей нравится Файрбол.

Лицо Йоханнсен исказилось в замешательстве.

– Файрбол? – спросила она. – Почему? И Драгонфлай, и Старлайт используют одно слово для этой личности: сварливый.

– Она говорит, что собирается заняться живописью, когда вернется на Землю, – сказал Мартинес. – Так что она сможет нарисовать его на боку фургона.

Йоханнсен посмотрела на Мартинеса.

– Ты меня разыгрываешь, – сказала она.

– Ну да, а как же иначе, – признал Мартинес, посмеиваясь.

Покачав головой, Йоханнсен снова повернулась к консоли.

– Сигнал должен быть примерно через двадцать секунд, – сообщила она.

– Круто. Скрести пальцы, – сказал Мартинес и его улыбка исчезла, а он немного наклонился вперёд в своем кресле.

Назначенное время пришло и ушло. Примерно минуту Мартинес и Йоханнсен ждали, слушая шипение из системы громкой связи мостика.

Затем раздался едва слышный дребезжащий голос:

– …"Гермес", это "Дружба". "Гермес", это "Дружба". Передаю на 86,8 мегагерц. Пожалуйста, ответьте для проверки связи. "Гермес", говорит "Дружба" на 86,8 мегагерц. Пожалуйста, ответьте для проверки связи.

– Марк, – выдохнул Мартинес.

А затем в передачу добавился второй голос, ещё сильнее заглушённый статикой, чем первый:

– "Хермезз", это "Дружжжба". "Хермезз", это "Дружжжба". Я передаю на воззмидеззяти шшеззти и воззми мегагерцах. Пожжжалуйста, ответьте для проверки коммуниказззии, говорит Драгонфлай.

И, наконец, третий голос, более чёткий, чем два предыдущих, но все равно скрипучий и довольно слабый:

– "Хайрмес", это "Дружба", лично. Мы передаём на восемьдесят шесть целых восемь десятых. Пожалуйста, ответьте. Отвечайте. Ответьте для проверки связи. Повторяю. Это "Дружба", лично. "Хайрмесс", это "Дружба", лично, проверка связи. Приём.

После паузы голос Марка вернулся.

– Хм, да, ребята, это я научил её, что значит «лично»1. Они просто хотели принять в этом участие. Мы попытаемся снова в 10:30 по нашему времени, если не получим сигнала. После этого мы перейдем на 92,2 МГц для повторной передачи. Ну, конец связи.

Мартинес рассмеялся не его обычным быстрым, а медленным, почти всхлипывающим смехом.

– Чёрт, Марк, – сказал он, – ты нисколько не изменился.

Йоханнсен сделала пару вдохов, включила микрофон и произнесла:

– "Дружба", это "Гермес". Принимаем вас на два из пяти, ясно, но слабо. Можете ли вы повысить мощность? Мы также получили сообщение Драгонфлай и "Дружбы лично". Приятно слышать ваши голоса. Приём.

После того, как это было сделано, оба члена экипажа мостика сидели в тишине, сожалея, что двенадцать минут, требовавшихся сигналу на его бег туда и обратно, не могут пролететь достаточно быстро.

"Амицитас". Полёт третий. День миссии 102

"Арес III" Сол 103

[15:25] JPL: Привет, Драгонфлай. Это Ирэн Шилдс. Я доктор, который изучает мысли. Наше слово для этого – психолог. Марк сказал, почему я хотела поговорить с вами?

[15:39] УОТНИ: Это Драгонфлай. Да, он это сделал. Он также сказал, что выключит все компьютеры в Доме, пока мы тут будем говорить. Я сейчас в ровере 2. Я не знала этого слова раньше, но у нас дома тоже есть психологи. У них есть (посмотрела слово) скамейки.

[15:53] JPL: Хорошо. Наше слово для человека, который может чувствовать эмоции других, это эмпат. Помимо непроверенных историй, вы, вероятно, первый настоящий эмпат, которого мы встретили. Вы также можете читать мысли? (Чтение мыслей – это телепатия.)

[16:11] УОТНИ: Я иногда догадываюсь, что думают другие, но точно не знаю. Я чувствую только эмоции, но не мысли, не факты в голове.

[16:25] JPL: Хорошо. Я верю, что вы говорите правду. Доверие очень важно при работе с психологами – его трудно заработать и очень легко потерять. Если вы чувствуете, что не можете сказать мне правду о чем-то, то не надо мне врать. Просто скажите, что вы не можете сказать мне это сейчас. Вы можете сделать это для меня?

[16:40] УОТНИ: Да, могу. Я понимаю о доверии. Раньше моей работой было прятаться среди пони и получать любовь, чтобы накормить нас. Доверие было очень важно тогда. Ещё важнее оно в космосе.

[16:54] JPL: Да, это так. То, что доктор Капур сделал раньше, могло подорвать доверие в вашей команде. Важно, доверять друг другу. Ваша команда знает о вашей способности чувствовать эмоции?

[17:18] УОТНИ: Все знают, что я могу это делать. Все жукопони могут это делать. Это беспокоит их, но это не может быть…

[17:20] УОТНИ: …изменено.

[17:35] JPL: Что-то не так, Драгонфлай? Пожалуйста, расскажите об этом вашей команде. Мы не можем послать Марку и вашим психолога. Я не могу быть постоянно в чате, потому что есть более важные задачи. Но я пришлю вам свой адрес электронной почты. НАСА сейчас настраивает адреса электронной почты для всех вас. Марк научит, как ими пользоваться. Если есть что-то, что вам нужно держать в секрете, но требуется сказать об этом хоть кому-нибудь, вы можете писать мне – никто не сможет прочитать это, кроме меня. Обещаю. Расскажите об этом всем остальным, включая Марка.

[17:48] УОТНИ: Все в порядке. Я скажу им.

[18:01] JPL: Кроме того, я была бы признательна, если бы вы все прислали мне по электронному письму с описанием ваших чувств. Вам не нужно говорить мне то, что вы не хотите. Просто скажи мне то, чем вы можете поделиться, не испытывая дискомфорта.

[18:05] УОТНИ: Я скажу им. У тебя есть ещё вопросы ко мне?

[18:18] JPL: Может быть, но лучше по электронной почте, где это точно будет конфиденциально. А пока, спасибо и спокойной ночи, Драгонфлай.

[18:24] УОТНИ: Спокойной ночи, Ирэн. Драгонфлай, конец связи.

Примечания:

Её имя в книге действительно Ирэн.

1 ↑ "actual" по правилам радиообмена НАТО означает, что на связи находится непосредственно командир экипажа / подразделения. Мы перевели это как "лично", хотя перевод не совсем точный.

Сол 104


КОМУ: Теодор Сандерс ([email protected])
ОТ: Венкат Капур ([email protected])
ТЕМА: Отчеты о Марке Уотни

В приложении ты найдёшь резюме для докладов по темам, которые ты запрашивал. Чтиво довольно мрачное. Если тебе нужны подробные отчёты, я могу отправить и их, но думаю, что в резюме и так есть всё, что тебе необходимо.

Я проинструктировал всех, кто участвовал в составлении этих отчётов, что официальная политика НАСА – оптимистический настрой. Марк Уотни и наши инопланетные гости ВЫЖИВУТ. Мы ОТПРАВИМ корабль, чтобы доставить их домой. Несмотря на это, я сомневаюсь, что мы сможем скрывать существующую ситуацию до бесконечности. Когда всё вскроется, мы должны быть готовы.

Венк


КОМУ: Венкат Капур ([email protected])
ОТ: Доктор Этельберт Келлер ([email protected])
ТЕМА: Пищевые потребности Марка Уотни

Отчёт прилагается.

Мне жаль, но по поводу инопланетных гостей Уотни я могу только строить предположения. Нам придётся поверить Уотни на слово, что Драгонфлай и Файрбол (Оранжевый хаос и Высокий Парень) обеспечены полноценным рационом на всё время, пока не придёт спасение. Что касается трёх существ, которых Уотни называет пони, то, как мне сказали ветеринары, с которыми я консультировался, люцерна настолько близка к идеальной диете для лошадей, насколько это вообще возможно. Подобная диета всё ещё подвергает их риску дефицита натрия (в рационе нет поваренной соли). Симптомы включают в себя неодолимую жажду соли, вплоть до готовности облизывать всё хоть сколько-нибудь солёное, потерю аппетита, задержку жидкости в организме и, в запущенных случаях, повреждение нервной системы. В будущем Уотни следует ожидать много умываний языком, нравится ему это или нет, поскольку он, вероятно, является единственным безопасным источником хлорида натрия на Марсе.

Собственное положение Уотни куда менее забавно. Если он предполагает питаться одним картофелем и витаминными добавками из медицинских припасов "Арес III", то он столкнётся с серьёзной нехваткой белка в течение тридцати солов с момента перехода с рационов на картошку. Симптомы будут включать ослабление умственной деятельности, потерю энергии, нарушение обмена веществ, потерю мышечной массы, увеличение размера сердца, склонность к травмам, медленное заживление и резистентность к инсулину.

Люцерна съедобна для человека и содержит много белка, но мы можем переваривать только цветы, листья, молодые корни и молодые стебли. После определённого момента стебли становятся слишком волокнистыми, чтобы их переварить. Семена люцерны богаты определёнными аминокислотами, которые вызывают метаболический дисбаланс и нарушения в работе щитовидной железы. И поскольку пищеварение человека не приспособлено перерабатывать целлюлозу в больших количествах, наша способность извлекать полезный белок из люцерны ограничена. К сожалению, это всё, что будет у Марка, когда закончатся пищевые рационы.

Пожалуйста, посоветуйте Марку сажать больше люцерны, если это возможно, а также готовить и есть листья и верхние части побегов (и цветы, если они есть), пока они свежие. Сушёная люцерна куда менее полезна, но даже чай из люцерны может принести небольшую пользу. Это замедлит, хоть и не предотвратит, потерю белка. Единственное надёжное средство – как можно быстрее доставить ему рационы с высоким содержанием белка. Тем временем, чтобы уменьшить потерю белка и ограничить риск получения травм, я рекомендую ограничить физическую активность Марка только тем, что абсолютно необходимо для его выживания и спасения.

Келлер


КОМУ: Венкат Капур ([email protected])
ОТ: Сью Дуглас ([email protected])
ТЕМА: Изоляция вечной мерзлоты пещеры

Предварительный отчёт прилагается. Короткоче говоря: месяцы в лучшем случае.

Скажите мистеру Сандерсу, что он прав насчёт того, что внутри иглу может быть тепло, в то время как снаружи довольно холодно (по земным понятиям холодно). Лёд на Земле является в краткосрочной перспективе достаточно эффективным теплоизолятором. Благодаря процессу частичного плавления и повторного замораживания свежевыстроенный иглу становится одновременно более воздухонепроницаемым и более прочным. Но г-н Сандерс упускает из виду множество факторов, которые делают сравнение не вполне корректным.

Во-первых, мы очень мало знаем о свойствах смеси вечной мерзлоты и почвы, в частности, в том виде, в каком они существуют в зоне "Эпсилон". Мы знаем, что лунный реголит представляет собой очень эффективный теплоизолятор, но испытания на марсианской почве до настоящего времени не включали в себя опыты ни с чистыми слоями водяного льда между слоями реголита, ни со смесью грунта и воды, как в вечной мерзлоте, которые наблюдаются на Марсе.

Во-вторых, давление воздуха внутри иглу примерно такое же, как и вне его. В пещере зоны "Эпсилон" инопланетяне создали давление примерно в один бар против шести миллибар на поверхности.

В-третьих, если в иглу и появится небольшое отверстие, оно не начнёт сразу же увеличиваться из-за эрозии, вызванной потоком воздуха.

В-четвертых, иглу в основном согревается от тепла тела или, самое большее, от пламени масляного фонаря. Иглу с огромными системами отопления, установленными внутри, имеют склонность существовать не слишком долго. В пещере зоны “Эпсилон” используется комбинация электрических обогревателей, циркуляции теплого воздуха и водяной системы подогрева грунта, чтобы воздух и грунт были достаточно тёплыми для роста растений, что означает повышение температуры в среднем на семьдесят градусов по Цельсию, а то и выше, по сравнению со средним показателем температуры Марса "на открытом воздухе". И это летняя температура. Зимой перепад будет значительно больше сотни градусов. Это почти вдвое превышает то, с чем может столкнуться большинство иглу даже в экстремальных условиях.

Наконец, слой вечной мерзлоты над пещерой лежит на склоне. Вода из растопленного льда не просто побежит по стенам и снова замёрзнет. Она будет искать самое низкое из доступных мест, двигаясь по пути наименьшего сопротивления и разрушая на своем пути почву. При наличии достаточного количества времени некоторые из ручейков проложат свой путь по поверхности склона из которого родились, что, возможно, вызовет оползень того типа, с которым мы уже знакомы из опыта "Оппортьюнити" и "Куриосити". Такой оползень неизбежно уменьшит толщину защитного слоя реголита и льда, что приведет к дальнейшим утечкам, а возможно и разгерметизации.

Хорошая новость заключается в том, что основной причиной разрушений иглу является нагревание снаружи. Это практически единственная проблема, которая на Марсе нам не грозит.

В настоящее время я ищу источники искусственного марсианского грунта для экспериментов по теплопередаче. Подробности об этих экспериментах будут на вашем столе завтра. Тем временем, мои рекомендации остаются в силе до тех пор, пока пещера не станет по-настоящему герметичной и не зависящей ни от грунта, ни от вечной мерзлоты.

Сью Дуглас, КТН


КОМУ: Венкат Капур ([email protected])
ОТ: Майкл Бендарек ([email protected])
ТЕМА: Плот Гиллигана

У меня наконец есть цифры. Нашим четвероногим инопланетным друзьям они не очень понравятся. Постарайтесь преподнести им это помягче.

Прилагаемый отчёт является предварительным, но мне пришлось перекинуть человека, который занимался этим, на работу над финальной версией траекторий для проекта "Слейпнир". Потребовалось время, чтобы вытрясти из него эти данные, поскольку он говорил, что они ещё не закончены. Когда я остановил его, он анализировал крушение корабля инопланетян и делал примерные оценки, основываясь на том, сколько ещё фюзеляжа можно срезать. Пришлось пообещать, что я позволю ему закончить всё как следует, как только у меня будут расчёты траектории.

Согласно предоставленной информации, корабль инопланетян имел соотношение тяги к весу около 2:5, когда был целым. Учитывая его конструкцию, это чертовски впечатляет, а, принимая во внимание бесконечное количество топлива, то их корабль мог практически зависнуть на тяге своих главных двигателей в условиях Марса. Со срезанной внешней обшивкой, а также с учётом прочих потерь массы, ставшей хламом, судно, вероятно, может и сейчас осуществить взлёт, при наличии достаточного количества топлива.

Но именно это и является серьёзной проблемой.

Согласно отчётам инопланетян, корабль первоначально преобразовал неизвестную нам форму энергии ("Магию") в кинетическую энергию (тягу). "Магия" хранилась в сборке из ста батарей, из которых после аварии выжили только две. Они изготовлены из лёгкого, но прочного кристалла неизвестного типа, а также из металла и каких-то электродов. Батарея целиком имеет объём около 27000 кубических сантиметров и массу приблизительно семьдесят килограммов. Сто таких батарей весят семь тонн. Мы полагаем, что даже после того, как с потерпевшего корабля было срезано достаточное количество корпуса, дополнительная масса в лучшем случае возвращает корабль снова лишь к зависанию. Они говорят, что оригинальные батареи были больше, но мы не можем проверить это по фотографиям.

Но вес не главная проблема в этом случае. Проблема заключается в энергии, которую вы получаете за этот вес. По словам инопланетян, две батареи, которые выжили после первоначальной аварии, двигатель может потратить полностью всего за три секунды. Таким образом, мы можем подсчитать, что полная сборка из ста таких батарей обеспечит работу на полной мощности в две минуты и тридцать секунд. Как вы знаете, это примерно время работы одной только первой ступени МВМ "Арес". Если мы смогли бы как-то облегчить корабль, чтобы обеспечить его вывод на орбиту за две минуты и тридцать секунд, то ускорение убило бы всех, находящихся внутри.

Использование того, что осталось от "Арес III", МВМ и МСМ не поможет. У МВМ больше нет кабины, а кабина МСМ повреждена. Соотношение тяги двигателя к массе конструкции в лучшем случае составляет всего 1,05 – этого достаточно, чтобы замедлить корабль до безопасной посадочной скорости, после того как парашютные системы уже становятся бесполезными. Гидразиновое монотопливо является гиперголическим (самовоспламеняющимся), но его недостаточно, и мы не можем произвести больше. В посадочных двигателях МВМ тоже используется гидразин, но его топливная установка производит только метан для двух стартовых ступеней.

Наконец, два из восьми корабельных маневровых двигателей, как сообщается, были уничтожены в результате крушения. Можно было бы переместить оставшиеся шесть в конфигурацию, которая обеспечила бы полный контроль, но в этом случае возникают слишком высокие требования как к точности установки, так и пилотирования.

В общем резюмируя: если отмести слишком радикальные изменения инопланетного корабля (при условии, что двигатели впоследствии могут быть снова установлены), он не сможет выйти на орбиту, не убив команду. Для пришельцев это будет серьёзным ударом, поэтому постарайтесь найти способ смягчить его.

Майк

Отдел астродинамики


КОМУ: Венкат Капур ([email protected])
ОТ: Марк Уотни ([email protected])
ТЕМА: Хотите купить ферму?

Мы рассмотрели рекомендации, которые нам прислали геологи. Вот наши ответы:

Понизить давление воздуха: без вариантов. Система подача воздуха у пони представляет собой прямую связь с атмосферой их родного мира. Какое бы давление ни было там, оно будет и здесь. Единственный способ снизить давление с нашей стороны – это организовать где-то протечку, но это приведёт к отключению подачи воздуха – пони не очень-то хотят, чтобы вся их атмосфера утекла на Марс или, как я привык называть его, "Планета Космошар".

Понизить температуру: мы убираем два обогревателя. Это всё, что мы можем сделать. Опять же, воздух передаётся прямо из атмосферы мира пони, и нам нужно продолжать прогревать почву фермы, чтобы корни люцерны могли проникнуть как можно глубже.

Не связывайтесь с опорными колоннами: Ну, это и ежу понятно.

Не скручивать кристаллы со стен. Вы что думаете, мне тут в комплекте с пони Брюса Беннера подкинули? Слушайте, если бы у меня тут был Халк, я бы не заставлял его камни собирать, словно фрукты. Мы бы просто погрузились на корабль пришельцев, и он бы выпнул нас на орбиту Марса! Дурацкая планета в любом случае заслуживает зелёного гамма-радиоактивного пинка прямо в задницу.

Кристаллы режутся волшебным лазером. Рог Старлайт – единственный имеющийся у нас инструмент, способный их резать. Никакого крутящего момента там нет. Единственная опасность состоит в том, что изменение веса стен может привести к изменению зон напряжённости. Мы ничего не можем с этим поделать.

Загерметизировать пещеру: это будет наш долгосрочный проект. Заклинание Старлайт (по её словам) было разработано, чтобы закрывать существующие отверстия, которые можно непосредственно наблюдать. Она сомневается, что сможет использовать его на стенах, покрытых сплошным слоем кристаллов. Кроме того, у неё нет энергии, чтобы сделать всё это за один заход.

Но у нас есть долгосрочный план, который может помочь с этим. Сол 109 – это три недели с того дня, когда лопнул Дом и Старлайт сломала ногу. Это также будет тот день, когда мы должны выкопать семенной картофель в пещере, порезать его и снова посадить уже для полноценного урожая, как в пещере, так и в Доме. После этого мы соберём наш первый урожай люцерны. Отложить их нет никакой возможности, и нам нужна магия Старлайт, чтобы помочь и с тем, и с этим. Уборка урожая, вероятно, полностью истощит магические батареи, а после этого нам ещё нужно будет срезать побольше драгоценных камней – у Файрбола заканчивается еда. Но после этого мы сможем начать делать новые магические батареи.

Если верить Старлайт, создание магических батарей – одно из самых простых заклинаний. По её словам, практически любой магический объект является батареей хотя бы частично. Основная трудность – найти и нарезать кристаллы нужного размера, без изъянов. По-видимому, в её родном мире есть места, а сравнении с которыми наша пещерная ферма выглядит бледно. Она была удивлена, когда я сказал ей, что кварц здесь гигантский по сравнению с земными кристаллами.

Чем больше батарей у нас будет, тем больше магии мы сможем использовать. Через некоторое время у нас будет достаточно магии, чтобы как следует загерметизировать всю пещеру. Не знаю, насколько много, и сколько времени это займёт, но это кажется самым верным и наиболее безопасным вариантом. Тем временем Старлайт будет работать над улучшением заклинания, которое должно изолировать пещеру от ранее существовавших отверстий.

Скажите ребятам из отдела астроматериалов, что если они придумают что-то, что мы и правда можем сделать, то мы это с радостью попробуем.

Уотни


КОМУ: Венкат Капур ([email protected])
ОТ: Бет Йоханнсен ([email protected])
ТЕМА: Радио тест

В 230 день миссии "Арес III" "Гермес" установил успешный радиоконтакт с космическим кораблем инопланетян "Дружба" на всех пяти частотах. На 108,4 мегагерцах сигнал был наиболее чёткий, но не настолько, чтобы его можно было особо выделить. Все сигналы были слабыми и забиты статикой, но голоса были слышны и различимы. Полная информация обо всех тестах, включая аудиозаписи всех переданных и принятых сигналов, прилагается.

По мере приближения "Гермеса" к Земле сигнал от "Дружбы" будет становиться всё слабее из-за потерь в связи с увеличением расстояния передачи. В настоящее время мы находимся на границе диапазона голосовой связи. Если имеются принципиальные схемы инопланетного радио, я рекомендую разработать для Марка процедуру изготовления телеграфного ключа. Я уже написала программу, позволяющую "Гермесу" передавать звуковой сигнал, который можно использовать для кода Морзе. Экипажу потребуется тренировка по его распознаванию и использованию, прежде чем этот вариант станет рабочим.

Бет Йоханнсен

Сисоп "Арес III"

Примечания:

Возможно, я уже говорил об этом раньше, но в книге нет никаких упоминаний о проблеме отсутствия белка в пище более чем на сто солов, за исключением пяти рационов, отложенных для экстренных случаев. А это может стать критичным. Проблема с солью почти так же серьёзна, и не в том смысле, что "Боже, я хочу соли, Господи, пожалуйста, пошли мне соль, а также кетчуп". Да, зонды обнаружили на Марсе залежи хлоридов, но они перемешаны с теми же перхлоратами, о которых я уже упоминал ранее. Добыча соли – это не то, чем вы бы хотели заняться на Марсе, не предприняв особых мер безопасности, для которых у Марка всё равно нет оборудования.

Интересно, рассказывал ли кто-нибудь Сью Дуглас о пайкерите (замороженная смесь опилок с водой)?

Кстати в книге нигде не упоминается фамилия босса Рича Пурнелла. Так что тут я её придумал. (С другой стороны, нигде не упоминается имя врача миссии "Арес-III"... так что ему я его тоже придумал.)

Если вам интересно, что такого хорошего в соотношении 2:5 для двигателей, когда они даже близко не подходят к взлётной тяге с уровня Земли/Эквуса... Но когда вы находитесь на орбите, вам не нужно много тяги сразу, чтобы сделать что-то. Небольшая тяга в течение длительного времени тоже прекрасно работает. Именно по этому принципу работает “Гермес”, а главные двигатели “Амицитас” выдают куда большее фактическое ускорение, чем ионные двигатели в пересчёте на массу...

...то есть, они выдают такую большую тягу в богатой магией среде. К сожалению, они попали не в ту вселенную.

Сол 105

Кэти Уорнер вышла на сцену сквозь группу фигур из картона в натуральную величину: пятеро разноцветных инопланетян с огромными глазами, окружавших одного достаточно потрёпанного на вид человека.

– Добро пожаловать на "Отчёты о Уотни и компании". Сегодня сотый марсианский день с тех пор, как произошла странная авария, в результате которой на Марсе в затруднительном положении оказался один из членов экипажа "Арес III" и весь экипаж инопланетного корабля из параллельной вселенной. В течение ста дней эти шесть невероятно разных существ работали вместе, чтобы выжить во враждебной марсианской среде, полностью отрезанные от помощи из своего дома.

– За это время с ними случались душераздирающие провалы, такие как взрывная декомпрессия, оторвавшая шлюз от Дома в 88 сол, чуть более двух недель назад. Но были и удивительные триумфы: инопланетяне смогли установить примитивную телеграфную связь со своей родной вселенной в 30 сол, а Марк Уотни двенадцать дней назад восстановил "Патфайндер" для установки более уверенного канала связи с НАСА. А два дня назад, впервые с момента аварии в шестом соле, команда "Гермеса" установила голосовой контакт с Марком Уотни и двумя его товарищами по кораблекрушению.

– Но, несмотря на эти успехи, жизнь наших друзей всё ещё висит на волоске. Продовольственные запасы инопланетян уже израсходованы, и их выживание целиком зависит от урожая, который в ближайшие дни должны собрать на ферме, построенной в марсианской пещере при помощи технологий пришельцев и опыта в области ботаники Марка Уотни. Травмы тоже не обошли наших героев стороной: Уотни едва не лишился руки из-за ожогов, Драгонфлай довела себя до изнеможения, вытаскивая Уотни после пожара, а Старлайт сломала ногу в результате взрывной декомпрессии. И кто знает, что ждёт их в будущем? Кто станет следующим? Черри, Файрбол или Спитфайр?

– Спустя сто дней после аварии, шестеро избежавших смерти всё ещё не могут покинуть Марс. Главный администратор НАСА Теодор Сандерс сделал по этому поводу заявление на пресс-конференции, состоявшейся сегодня утром в Космическом Центре Джонсона в Хьюстоне.

Кэти перевела взгляд на тёмную часть стены студии, на которой немедленно высветились кадры из этого выступления. Тедди Сандерс, как обычно, был одет в одноцветный костюм и говорил со своей обычной уверенностью:

– Риск – это работа каждого астронавта. Но есть разница между осознанным риском, который принимается при тщательном планировании и рассмотрении всех возможных вариантов, и теми чрезвычайными ситуациями, с которыми Марк Уотни и его друзья ежедневно сталкиваются на поверхности Марса. Обстоятельства, с которыми они вынуждены бороться, невозможно было предусмотреть здесь, в НАСА, ни на одном из этапов планирования миссии "Арес III", и, по словам пришельцев, они также не ожидали ничего подобного.

Глава НАСА сделал паузу и продолжил:

– Наша способность общаться с родным миром инопланетян чрезвычайно ограничена, но мы использовали эту возможность, чтобы пообщаться напрямую с нашими коллегами на той стороне. И от их имени я могу заверить вас, что и они, и мы в НАСА прилагаем все возможные усилия, чтобы обеспечить безопасность наших граждан, в каком мире они бы не находились. К сожалению, инопланетяне пока не могут организовать спасательную миссию. Сама случайная природа их путешествия сюда, означает, что они не знают точно, где находится наша вселенная по отношению к их собственной. Таким образом, они не могут назвать день, когда смогут отправить спасательную миссию. Но сегодня, здесь и сейчас, я могу назвать вам такой день.

На мгновение среди собравшихся репортёров раздались выкрики, шум и шелест бумаги, прежде чем Сандерс успокоил их.

– НАСА намерено дополнительно подготовить и отправить экипаж "Арес III-В" на "Гермесе" в следующем же окне запуска. Благодаря его ионным двигателям мы можем точно назвать дату, когда "Гермес" выйдет на орбиту Марса – 768 сол, шестьсот восемьдесят один день начиная с сегодняшнего.

Теодор Сандерс переждал несколько выкриков из зала.

– Это почти на сто дней быстрее, чем наши предыдущие оценки, но все же это не то, чего бы мы хотели. Как показала взрывная декомпрессия Дома, жизнь на Марсе – опасная вещь. Оборудование "Арес III" уже сейчас проработало намного дольше планируемого срока службы, и Марку Уотни приходится решать проблемы, которые никогда не затрагивались при планировании миссий "Арес". Всё это требует ресурсов, как имеющихся у "Арес III", так и с космического корабля пришельцев. Ресурсов, которые не могут быть пополнены. Чем раньше мы сможем спасти Марка и наших инопланетных друзей, тем меньше им придется полагаться на эти весьма ограниченные средства.

Ещё одна пауза.

– Имея это в виду, НАСА предлагает приз в двадцать пять миллионов долларов любому лицу или группе лиц, которые смогут предоставить реализуемый план, как добраться до Марса, спасти наших шестерых терпящих бедствие астронавтов раньше 768 сола, и безопасно вернуть их на Землю. НАСА выплатит полную сумму лицу или группе лиц, разработавших план, который мы используем на практике, и меньшие вознаграждения тем, кто предоставит реализуемые планы, которые по какой-либо причине НАСА решит не использовать. НАСА хочет продемонстрировать, что нашим главным приоритетом является скорейшее обеспечение безопасности Марка Уотни и его друзей путём доставки их на Землю. Полную информацию о том, что мы назвали "Призом Уотни", можно найти в полном пресс-релизе, который Энни Монтроуз предоставит всем вам после пресс-конференции. Вопросы?

После начала всеобщего гвалта в попытках привлечь его внимание, Сандерс указал на одного репортера, который спросил:

– Что, если инопланетяне спасут Уотни до того, как НАСА успеет запустить свою миссию?

Сандерс позволил себе слегка улыбнуться.

– Тогда мы сэкономим кучу денег налогоплательщиков и вздохнём с облегчением, – сказал он. – Но трудности, с которыми столкнулись инопланетяне, огромны. Чтобы дать вам некоторое представление, скажу, что ещё несколько месяцев назад наши физические модели вселенной предполагали совершенно невозможным путешествие между параллельными мирами. Я думаю, нам стоит простить инопланетян, если им будет трудно повторить это снова.

В аудитории раздалось несколько смешков, но не слишком много.

– Поэтому мы должны двигаться вперёд сами, исходя из самого пессимистичного прогноза: инопланетяне не смогут начать спасательную операцию до того, как туда сможем добраться мы.

Ещё одна рука и голос, перекрикивающий все остальные:

– А как насчёт миссии по пополнению запасов?

– Проект "Слейпнир" тоже продвигается вперёд, – ответил Сандерс. – Благодаря усилиям "Space X" мы ожидаем, что через пятьдесят дней нам будут доступны три ускорителя "Red Falcon". Сейчас мы уточняем график запусков с мыса Канаверал, чтобы обеспечить монтаж, проверку и запуск трёх грузовых зондов через шестьдесят дней. Все зонды оборудованы системой посадки и надувными баллонетами, и все они должны прибыть на Марс с пищевыми рационами, запасными частями и материалами задолго до шестисотого сола. Если инопланетяне организуют спасение до этого момента, тогда припасы могут быть использованы для предполагаемой миссии "Арес IV", которая сможет завершить работу, которую не смог сделать "Арес III"…

Изображение потемнело, и Кэти посмотрела в камеру.

– Подробнее о предлагаемом спасении Марка Уотни и пришельцев после рекламной паузы.

Когда через несколько минут в студии снова зажёгся свет, контурные фигуры из картона уже были перенесены на задний план, чтобы освободить место для обычного стола и стульев. На стене студии, где в первой части программы демонстрировалась пресс-конференция НАСА, стала появляться последовательность набросков, рисунков и фотографий, поочерёдно появлявшихся и исчезавших.

– Тяжёлое положение потерпевших крушение на Марсе захватило воображение мирового сообщества со времени первых зернистых фотографий, сделанных "Гермесом" с орбиты, фотографий, на которых были видны несколько фигур, идущих по поверхности Марса, – сказала Кэти. – Но даже самое богатое воображение не было готово к фотографиям, присланным нам несколько дней назад, когда мы впервые узнали, как выглядят инопланетяне без своих скафандров. И с тех пор Интернет взорвался мнениями об инопланетянах, как положительными, так и отрицательными.

Кэти сделала небольшую паузу и продолжила:

– Сегодня со мной Найота Линкольн, организатор кампании #ВернитеИхДомой в Твитере и Гемкомме; Преподобный Мартин Спенсер, чья скандальная проповедь "Дайте им умереть" собрала десять миллионов просмотров в течение дня после стрима записи; и Джон Кароли, основатель сайта AresHoax.com. Спасибо всем за то, что вы здесь.

Трое гостей пробормотали вежливые приветствия. Кэти смогла удержать улыбку на лице достаточно долго, чтобы скрестить невидимые пальцы и понадеяться, что многократно повторённые за кулисами внушения – "ведите себя прилично или мы вырубим вам микрофон, и плевать, кто первый начал" – сработают.

Где только продюсеры умудрились откопать некоторых из этих людей?

– Откуда эти придурки из CNN выкапывают этих людей? – спросила Энни Монтроуз, когда "Отчёты об Уотни и компании" за оставшиеся полчаса скатились к тому, что выглядело как переливание из пустого в порожнее.

– Это всё человеческая натура, – пожал плечами Тедди. Разговор шёл после окончания рабочего дня в его кабинете, где никого не было, кроме Энни, Митча Хендерсона и измотанного Венката Капура. Но даже сейчас Тедди не позволял себе расслабиться. Даже смотря телевизор, в программе которого не было ничего стоящего внимания, он сидел так ровно, словно они обсуждали что-то жизненно важное, например, неудачные результаты тестирования ткани надувных баллонетов миссии "Слейпнир", с которыми столкнулась JPL.

– В задницу такую натуру, – проворчала Энни. – Когда я училась в колледже – боже, какой же я была наивной – я решила, что буду доносить правду до масс и делать людей лучше. К тому времени, когда я получила свою степень, я уже повзрослела, поэтому пошла работать в НАСА, надеясь привлечь внимание ко всему лучшему, что может предложить человечество, сделать его более заметным, предложить это как грёбаный пример остальным. И вот я здесь, и моя работа требует, чтобы я помогала и содействовала вот этому.

Энни почти рычала, тыкая в экран, где говорил преподобный Спенсер:

– Мы всегда должны помнить, что сатана изначально был Люцифером, ангелом света. Самые большие соблазны зла всегда приходят в привлекательных формах. Таким образом, эти инопланетяне, которые явно нацелились на обращения к нашим наиболее маловерным натурам, раскрывают свою сущность, утверждая, что используют силу колдовства. Они являются явным искушением, созданным отвратить человечество от истинного учения Бога с приближением конца дней нашего мира.

– Видел? Нет, ты видел, что происходит?!! – прорычала Энни. – Чем лучше я делаю свою работу, тем чаще уроды, подобные ему, получают возможность сняться на камеру, чтобы улыбаться своей пластиковой улыбкой, расчёсывать свои пластиковые волосы, и распространять ненависть и невежество в долбаном прямом эфире национального телевидения. Во имя журналистской объективности. Полная херня. И ничто, ни одна чёртова вещь, которую я могу сделать, не помешает тысячам дебилов поверить каждому слову, которое говорит этот мудак.

– Мне стоит обсудить это с руководством CNN? – спросил Тедди.

– Нет, чёрт возьми, станет только ещё хуже, – вздохнула Энни. – Эти ублюдки обвинят нас в попытке контролировать СМИ. Опять.

Она откинулась на спинку кресла и пробормотала:

– Господи, как же я хочу выпить.

– Рабочий день кончился, – громко произнес Митч. – Почему бы и нет?

– У меня с колледжа и капли во рту не было, – проворчала Энни. – А в текущей ситуации я и притронуться к нему не посмею. Боюсь, что если начну пить, остановиться уже не смогу. Я слишком много раз видела, как люди гробят себя именно таким путем.

– Как прошла речь? – спросил Венкат, скорее ради того, чтобы сменить тему, чем из реального интереса. Ему предстояло вернуться в офис в 5:14 утра, чтобы быть готовым к обычному началу чата в 08:00 по времени Уотни. Совмещение жизни на Марсе с обязанностями руководителя одного из самых крупных проектов НАСА, разрушало всякое подобие режима сна.

– О, это был грандиозный успех, – сказала Энни. – Тедди выбил их всех из привычной колеи. Идеальное сочетание серьёзной мины, признания трудностей и сдержанного оптимизма. Все приняли это, за исключением поборников идеи "пилотируемые полёты – бесполезная трата денег" и "правительство ни хрена по-человечески сделать не может".

Она снова ткнула пальцем в экран; хотя Венкат так и не понял зачем, поскольку её следующие слова не имели никакого отношения к стороннику теории заговора, объяснявшему, что марсианская миссия НАСА, целиком и полностью нарисованная на компьютере, рассыпалась на глазах из-за недовольного сотрудника, подсунувшего туда милых инопланетян-лошадок.

– Единственная проблема заключается в том, что в конкурс полезут всякие идиоты, жаждущие получить денег на халяву, и ненормальные с безумными планами. О чем я и предупреждала.

– Но это всё равно хорошая идея, – настаивал Тедди. – Это покажет, что мы открыты для внешнего участия, и может подкинуть нам идею, до которой мы иначе не додумались бы. Кстати, я хочу, чтобы это заявление было распространено среди всех сотрудников НАСА. Наши два главных приоритета: как можно скорее пополнить запасы Марка Уотни и как можно скорее доставить "Гермес" на Марс. Ровно в таком порядке. Всё остальное вторично.

– Уже написала себе напоминание, – пробормотала Энни.

– Кстати о второстепенном, – спросил Венкат, – как продвигается запуск "Eagle Eye 3"?

– Повторная проверка должна быть завершена через пять дней, – сказал Митч. – Мы стартуем почти на месяц позже оптимального окна, но отдел астродинамики выдал нам пересчитанную траекторию, которая даже позволяет достичь Сатурна всего на девять недель позже первоначальных планов. Мы заплатим за это примерно десятью процентами характеристической скорости после прибытия к Сатурну, но это все равно укладывается в параметры миссии.

– Хорошо, – сказал Тедди. – Нам нужно разобраться с этим запуском, чтобы мы могли вывести ускорители для "Слейпнира-1" и "-2", когда они будут готовы. Насколько точна дата поставки ускорителя "Слейпнира-3"?

– Не очень, – признался Венкат. – "Space X" бросили всё, чтобы подготовить эти ускорители к полёту в космос. И они уже предупредили нас, что некоторые из запусков "Арес IV" могут оказаться под угрозой. В конце концов, чтобы получить максимальную полезную нагрузку на Марсе с текущим положением планет, придётся принести в жертву повторное использование первых ступеней.

– Это уже вторичный приоритет, – настаивал на своём Тедди. – Добудь нам эти ускорители.

Венкат кивнул. Он не мог не зевать, как бы он ни старался этого избежать.

– Но сначала, – сказал Тедди, – поспи немного. Тебе нужен сон.

– Знаю, – ответил Венкат. – Мне просто пока не хочется покидать это кресло.

Они досмотрели оставшуюся часть шоу в тишине, про себя радуясь, что на последнем восьмиминутном отрезке ведущая кабельного новостного канала решила не оскорблять больше интеллект зрителей и вместо чуши, изливавшейся до того, стала показывать найденные в Интернете рисунки, сделанные на основе последних фотографий.

Последние три из них привлекли их внимание. Даже Митч сел прямо, когда камера задержалась на каждом из них около десяти секунд.

Это был рисунок всей команды "Арес III", включая Уотни, изображающий их так, как если бы они были инопланетянами из другого мира. Льюис была драконом с длинной шеей и мордочкой чуть поменьше, чем у Файрбола, но с гораздо более широкими крыльями, которыми она обнимала всех, словно пытаясь защитить; Мартинес – жукопони с озорной улыбкой и светящимися карими глазами; Йоханнсен – единорожка, левитирующая компьютер лучом света из рога; Бек – пегас со стетоскопом; Фогель – странный гибрид лошади с орлом — гиппогриф в очках; и сидящий впереди всех, перемазанный в грязи, земной пони с глупой улыбкой, обращённой к зрителям – Уотни.

Второе изображение было обратным первому – пять инопланетян, нарисованные как люди. Черри Берри — высокая стройная блондинка в розовом комбинезоне и космическим шлемом под мышкой; Старлайт Глиммер, чем-то смутно похожая на Гермиону Грейнджер с прической Мардж Симпсон в фиолетовом лабораторном халате; Файрбол — высокий, сильный мужчина с орлиным носом и безупречной прической, как у капитана Кирка; Драгонфлай – улыбающаяся африканка с голубыми глазами в рваном комбинезоне; и Спитфайр, рыжая, в тёмных очках, одетая словно для плаката, вербующего в ряды ВВС.

И наконец, последний рисунок – пародия на Тайную Вечерю. Камера показала его слева направо, начиная с пяти членов экипажа "Арес III", сидящих в интерьере "Гермеса" в разных позах; затем Марк Уотни, сидящий в центре с довольным, но не очень-то праведным видом; затем пять инопланетян и, наконец, на месте Иуды – римский центурион, пробующий пальцем лезвие окровавленного меча с пренеприятнейшей улыбкой на лице.

По крайней мере один художник полагал, что Марс ещё готовит обитателям Дома новые неприятности.

Примечания:

Изначально я планировал, что эта глава будет полностью посвящена CNN и интервью со всеми тремя упомянутыми людьми. Но сцена всё никак не выходила, поэтому я пошёл другим путём, сосредоточившись на людях, которым трудно оставить свою работу.

Гемком – это то, что вы получаете, когда у вас нет Дискорда.

В книге "Eagle Eye 3" был просто удобным космическим зондом, ракету-носитель которого можно было украсть для обреченного зонда пополнения запасов. Это было написано еще до того, как SpaceX добилась большого успеха. Времена изменились, а с ними изменились потребности, а с ними и технологии, поэтому я могу здесь махнуть рукой и сказать, что "Eagle Eye 3" может лететь к Сатурну, потому что SpaceX имеет три восстановленных ускорителя, чтобы накормить наших героев. Я также не против того, чтобы сказать: "они сместили запуск, потому как хотели придержать ракету-носитель", потому, что абсолютно никаких подробностей о фактическом окне запуска "Eagle Eye 3", планируемой траектории и т. д. в книге не приводилось и не упоминалось.

По-моему, ещё рано, и общественное мнение на Земле ещё не очень хорошо знает гостей Марка. Прошёл всего месяц или около того по земному времени с тех пор, как дети спорили о том, кто скрывается под инопланетными скафандрами – котики или собачки. Но, как мы все знаем, интернет-художники работают очень быстро.

(Нет, я не заказывал ни одну из этих трёх последних художественных идей, да и не могу себе этого позволить. Но я подумываю о том, чтобы заказать у texasuberalles на deviantArt, он же Джейсон Меадор, которого я знаю с 90-х, новую обложку для "Марсиан", как та, которую он сделал для CSP. Думаю, это зависит от того, как пойдут дела в ближайшие пару недель.)

Сол 106

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 105

"Арес III" Сол 106

[07:48] JPL: Марк, это снова Венкат. Передай своим друзьям спасибо за отправку тестовых писем. Мы уже получили сотни тысяч электронных писем для них. Как и в случае с твоими, мы будем отправлять только критически важные сообщения и другие самые интересные материалы. Никто не получит больше десяти писем в день. Это не потому, что мы считаем, что вы впустую потратите время, а потому, что это вся пропускная способность, которую мы можем себе позволить.

Прямо сейчас мы работаем с пиковой скоростью 12,6 килобит в секунду, транслируя сигнал через "Гермес". Прямая передача с Земли снизит эту скорость до 1,5 килобит. К тому времени, когда "Гермес" начнёт аэродинамическое торможение для выхода на земную орбиту, скорость упадёт до 0,8 килобит в секунду. В худшем случае, где-то в районе трёхнедельного периода полного отсутствия связи из-за взаимного расположения Земля-Солнце-Марс (сол 328) скорость упадёт и вовсе до 400 бит в секунду – едва достаточно для поддержания этого чата, а минимальное время ответа будет чуть меньше часа на одно сообщение. И всё это исходит из предположения, что "Патфайндер" не сломается. У нас никогда не будет большей пропускной способности, чем есть в данный момент, пока с миссией пополнения запасов не прибудет новая радиосистема, поэтому нам нужно установить приоритет передачи данных и с вашей стороны.

Учитывая это, мы хотим, чтобы ты спросил Старлайт Глиммер и остальных твоих гостей, не могли бы они прислать нам всё и вся из своей судовой библиотеки, что ещё не успели переслать. Кроме того, нам нужны фотографии того, как Старлайт и, если возможно, Драгонфлай пользуются магией. Как ты можешь догадаться, у нас тут всё ещё есть сомневающиеся, и любое подтверждение существования этого феномена нам бы не помешало. К сожалению, те видео, которые ты снял, бесполезны до тех пор, пока у тебя не будет радио, способного связаться со спутниками связи на марсианской орбите.

Я говорю "спроси их", потому что мы знаем, что вы готовитесь к сбору урожая в пещере. Это первоочередная задача и критически важная для всей миссии в целом. Наши эксперты говорят, что они не могут предложить чего-либо ещё, чтобы улучшить то, что вы и так уже сделали, и они чрезвычайно удивлены тем, что у вас получается, судя по фотографиям. Если Черри Берри сможет дать больше объяснений тому, как работает магия земных пони, помимо "ну, это просто получается", они будут в восторге.

Наконец, у нашего отдела по связям с общественностью есть особый запрос для твоих гостей. Пока "Гермес" всё ещё находится в зоне уверенной голосовой связи, мы хотим, чтобы вы каждый день выделяли некоторое время в конце окна связи для интервью. Разумеется, у нас нет никакой возможности провести живое интервью, хотя бы уже потому, что между вами и "Гермесом" сигнал идёт больше шести минут в одну сторону. Вместо этого мы предоставим набор заранее приготовленных вопросов. Мы хотим, чтобы твои друзья прочитали свои ответы по радио, и таким образом "Гермес" сможет их записать.

Мы знаем, что их английский далеко не идеален, а акцент звучит странно, но нам важно, чтобы мир услышал их голоса. Мы считаем, что чем меньше публика будет воспринимать их как очаровательные милые мордашки, и больше – как реальных разумных существ с настоящими чувствами, тем сильнее люди будут поддерживать наше стремление благополучно вернуть вас домой.

Пока всё. Дай мне знать, если я могу сделать что-нибудь для вас.

[08:28] УОТНИ: Я передал ваши слова. Файрбол подержит камеру – ура пальцам! – пока я работаю над изготовлением инструментов для сбора урожая. Наш план четко определён: сол 109 – сбор и новая высадка картофеля в пещере; Сол 110-111 – сбор люцерны; Сол 112 – перезапуск фермы в Доме на девять десятых с картошкой.

Мы также собираемся засеять люцерной ещё пятьдесят квадратных метров грунта ниже и дальше по пещере от понячьей водной системы отопления. Не знаю, насколько хорошо там всё будет, но мы согласны с доктором Келлером по поводу наличия белка. Вчера я попробовал несколько листьев люцерны: не так и плохо, но подозреваю, что для тех, у кого не четыре ноги, к этому вкусу нужна привычка. Но у меня, в любом случае, будет куча времени привыкнуть к нему.

Реакция на интервью была смешанной. Черри отнеслась к идее прохладно. Спитфайр просто закатывает глаза. Старлайт заинтересовалась, а Драгонфлай так воспылала энтузиазмом, что мне прямо страшно. Последний раз я видел подобную улыбку на лице у Мартинеса незадолго до того, как вы вызвали нас на ковёр по поводу той проблемы с общественной безопасностью, что попала на видео. Единственный, кто активно выступает против этой идеи, это Файрбол, и я даже не знаю, делает ли он это из-за того, что считает её глупой, или же потому, что боится опозориться. Его английский – самый худший из всех.

В любом случае, присылайте вопросы. Как минимум двое точно ответят, а, вероятнее, их будет четверо, если не все пять.

И наконец… да, вы можете кое-что для меня сделать. Пришлите мне музыки. Много музыки. Шлите любую музыку вообще: кантри, блюграсс, оперу, мантры буддистских монахов, господи, ЧТО УГОДНО, только не грёбаное диско! У меня это диско вот уже где сидит! И на случай, если вам интересно, "Битлз" – не такое уж и хорошее противоядие от диско, что бы вы там ни думали. Вы говорите, что канал шире уже не станет. Так что шлите мне с низким битрейтом, в низком качестве, как хотите... но ТОЛЬКО НЕ ДИСКО. Хорошо? Спасибо.

[08:37] JPL: Я посмотрю, что можно сделать. Но ничего не обещаю.

[10:49] ГЕРМЕС: Что я вижу? Какой-то критик осмеливается принижать вершину бумерской культуры? А дальше ты начнёшь утверждать, что хаус-музыка – предвестник пришествия антихриста.

[10:57] УОТНИ: Ха-ха, Мартинес. У тебя хоть есть выбор. А у меня либо диско, либо тишина.

[11:04] ГЕРМЕС: Вот и не угадал. Это Льюис. И тебе по должности не положено обижаться на мои вкусы.

[11:11] УОТНИ: Когда я последний раз проверял, то между нами было около ста двадцати миллионов километров, поэтому в сложившихся обстоятельствах я могу высказать свое мнение. Диско – это искусственная коммерциализированная декадентская музыкальная каша. Это пытка для ушей слушателя. Если говорить, что оно хорошая музыка, то «Red Baron» – хорошая пицца.

[11:18] ГЕРМЕС: Угадай, кто только что сходил в твою каюту и пошарился в твоих вещах? И у кого прямо сейчас в руках флэшка с твоими личными данными?

[11:25] УОТНИ: Шантаж, Льюис? До чего же ты докатилась. Кроме того, на той флэшке нет ничего незаменимого.

[11:32] ГЕРМЕС: Давай посмотрим… Майнкрафт, Орбитер, Universe Sandbox IV… полное собрание «Плоского мира»... Ага, вот и музыкальный раздел. 100 лучших научно-фантастических тем всех времен. Десяток композиций в исполнении "Boston Pops" под руководством Джона Уильямса… И около ста саундтреков к видеоиграм.

[11:39] УОТНИ: Мне нечего стыдиться. Джон Уильямс был самым влиятельным американским композитором двадцатого века.

[11:46] ГЕРМЕС: "Penultimate Nursing Home Collection" от Странного Эла Янковича1.

[11:53] УОТНИ: Пять десятилетий бесценных сокровищ поп-культуры.

[12:00] ГЕРМЕС: И каталог с надписью Том Лерер2. Я знаю эти песни, Марк. И держу пари, что твои милые, невинные друзья не знают и половины того, что здесь есть.

[12:06] УОТНИ: У тебя там что, нет команды чтобы руководить ею?

[12:13] ГЕРМЕС: Возьми свои слова обратно или готовься объяснить своим друзьям слова, что идут за «Весь мир выглядит гармоничным весенним днём»3.

[12:21] УОТНИ: Чёрт… ладно, ты выиграла. В твоей коллекции есть несколько диско-песен, которые не полный отстой. «I Will Survive» «Hot Stuff» «Stayin’ Alive» Они сейчас вдохновляют.

[12:28] ГЕРМЕС: Всё с тобой понятно, Марк. И я сомневаюсь, что ты действительно слушал текст «I Will Survive».

[12:35] УОТНИ: Коммандер, не поступай так со мной!

[12:42] ГЕРМЕС: «Он дает детям бесплатные образцы, потому что он хорошо знает…»

[12:49] УОТНИ: Окей! Хастл, хорошо? У неё почти нет слов, она простая и приятная, и звучит так, словно где-то там под покровом бум-чика-чика погребена наполовину приличная мелодия. Да, во всей вселенной нашлась одна приличная диско-композиция. Довольна?

[12:55] ГЕРМЕС: Три. «Gotta Boogie» Странного Эла и «Dancin’ Fool» Фрэнка Заппы тоже есть на твоей флешке. Значит, теперь ты должен признать, что существует три хороших диско-композиции.

[13:02] УОТНИ: Кто-нибудь говорил тебе в последнее время, что ты такая злая и не ешь котят на завтрак, наверное, только потому, что НАСА до сих пор не отправило тебе надлежащую процедуру их приготовления?

[13:08] ГЕРМЕС: Не слишком часто. Мы здесь скучаем по тебе, Марк.

[13:14] УОТНИ: Я тоже по тебе скучаю, босс. По всем вам, каждый день.

[13:15] JPL: Мы здесь всё ещё работаем над процедурой приготовления омлета из котёнка. Мы думали, что всё уже готово, но инженер позволил котенку спрыгнуть с кухонного стола. Ты не захочешь знать, что мы сделали с инженером.

[13:18] JPL: Говорит Капур. Предыдущее сообщение писал не я! Это кто-то в Пасадене развлекается, и им лучше бы молиться, чтобы я никогда не узнал, кто это!

[13:26] ГЕРМЕС: Сообщи нам имя, если найдёшь. Я хочу купить ему пиво, когда мы вернемся домой.

[13:33] УОТНИ: Два пива.

[13:40] ГЕРМЕС: У меня есть дела, выходной там или нет. Марк, не вся моя музыка диско. У меня там был ещё прогрессивный рок.

[13:48] УОТНИ: Я знаю. И я даже могу однажды простить тебя за "Dark Side of the Moon". Это практически одна огромная песня, за исключением того, что они разрывают её посередине этим чёртовым "Money". Только я расслабился, настроился на рабочий лад, и тут внезапно ДЗИНЬ!!! Всё наваждение разрушено.

[13:54] ГЕРМЕС: Смирись, меломан. "Гермес" лично, конец связи.

Примечания:

В книге Льюис в основном занимается делами, но у нее есть пара моментов, когда она расслабляется. Один из них когда она звонит на Землю своему мужу, где они гикают над Стерео-8 1970-х годов в оригинальной упаковке. Другой, когда она напоминает Уотни, используя великолепный сарказм, кто именно командир миссии. Здесь я даю ей немного свободного времени, чтобы подразнить Уотни.

Если вы никогда не слышали о Томе Лерере, то вам стоит его послушать. Он написал пару альбомов пародийных песен в 1950-х годах, какое-то время работал для телевизионного шоу в 60-х, которое просуществовало не слишком долго, и написал несколько песен для "Электрической компании" в 70-х. Можно с уверенностью сказать, что команда "Амицитас" слышала "Silent E" и "OU Song" среди прочих. Но они точно не слышали про "отравление голубей в парке" или "старого торговца наркотиками", о котором упоминает Льюис. И Марк надеется, что они никогда и не услышат, отчасти потому, что считает пони невинными овечками, а отчасти потому, что думает, что Драгонфлай и/или Файрбол могут почерпнуть там идеи...

1 ↑ Кстати говоря, именно он озвучивал Чиза Сэндвича. Прим. пер.

2 ↑ Американский композитор и певец 50х-60х. Исполнял юмористические песенки. Прим. пер.

3 ↑ Это начало песни Тома Лерера про весну. В частности там есть слова «Дорогая, мы вместе с тобой пойдём в весенний парк и потравим там всех голубей…» Прим. пер.

Сол 107

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 106

"Арес III" Сол 107

– Марк? – спросила Черри Берри. – Значит что «лицензия»?

– Что значит «лицензия»? – автоматически поправил её Марк.

Черри закатила глаза и повторила:

– Что значит «лицензия»?

– Где ты это увидела?

– Вот – в электронной почте, – Черри повернула экран компьютера, чтобы Марк тоже мог прочитать. Текст гласил:

«Бандаи интернэшнл» поздравляет вас с выживанием на враждебной планете. Мы просто подумали, что вы хотели бы знать, что миллионы и даже миллиарды людей на Земле болеют за вас, и не могут дождаться, когда вы благополучно приземлитесь на Земле, где мы сможем вас приветствовать.

Конечно, очень многие люди, особенно дети, не могут терпеть до вашего спасения. Они хотят иметь вас в своей жизни уже сейчас, и некоторые недобросовестные люди пользуются этим желанием, производя нелицензированные куклы и другие игрушки, используя ваш внешний вид и вид вашей команды. Как правило, эти вещи весьма низкого качества и изображают вас в плохом свете. Это несправедливость, которую мы в «Бандаи» хотим исправить.

Если вы согласитесь предоставить лицензию на свой образ "Бандаи" для использования в производстве официальных игрушек для детей Земли, мы можем гарантировать, что конечный продукт будет наивысшего качества и соответствия оригиналу (т.е. вам). Кроме того, "Бандаи", как владелец лицензии, будет иметь законное право действовать от вашего имени, чтобы наказать жадных людей, которые изготовляют некачественные подделки.

В приложении вы найдёте проект контракта для вас, чтобы иметь возможность проконсультироваться. По причине отсутствия у вас штатного юрисконсульта мы обратились в юридический отдел НАСА, чтобы они выступали от вашего имени в этом вопросе. Пожалуйста, свяжитесь с ними, если у вас есть какие-либо вопросы по срокам и условиям. На наш взгляд, они весьма щедрые.

Марк перечитал всё ещё раз, нахмурился и сказал:

– Лицензия – это разрешение на что-то. В этом случае компания хочет приобрести ваши имена и лица.

– Что? – передние копыта Черри метнулись к её мордочке. – Ты говорил, что у вас нет магии! Они мне самой нужны!

– Нет-нет, – успокоил её Марк. – Не в этом смысле. Они просят вас дать им разрешение делать игрушки в виде тебя и твоей команды. Больше никто не сможет делать такие игрушки, кроме них.

– О, – только и сказала земнопони и добавила на эквестрийском: – Мне интересно, как Флим и Флэм пролезли в эту вселенную.

– Извини? – спросил Марк. – Я понял только «как» и «пролезли в эту».

– Ничего, – вздохнула Черри Берри, используя тот же тон, который тысячу раз слышала от Марка, когда его просили объяснить что-то, что он объяснять не хотел. – Мне нужно спросить дома.

Она оставила компьютер на рабочем столе, спрыгнула со стула, и побежала по влажной почве, которую они готовили к посадке. Скафандр Старлайт Глиммер лежал отдельно для облегчения связи с Эквусом.

– Драгонфлай! – крикнула она. – Важное сообщение домой. Мне нужно твоё копыто!

– О, босс, – хихикнула Драгонфлай, – никогда не думала, что ты заинтересована во мне.

– Ха, ха, ха. Давай, запускай водокачку, – произнесла Черри, активируя скафандр Старлайт.

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, используйте костюм СГ для ответов, приём.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас", приём.

АМИЦИТАС: Компания из мира Марка хочет использовать имена и изображения членов экипажа для изготовления игрушек и т.д. Прошу совета. Приём.

ЭКА: Когда это Флим и Флэм успели пробраться туда? Приём.

АМИЦИТАС: Откуда ж мне знать, а? Но это серьёзно. Вы сказали, что нам надо сотрудничать с людьми Марка, и помогать им. Приём.

ЭКА: Ждите, спрошу у Кризалис. Приём.

АМИЦИТАС: Ждём. Приём.

ЭКА: Открытый тендер. Попросите космическое агентство Марка управлять ставками. – К.К. Кроме того, отдавайте предпочтение производителям обучающих игрушек. – Т.С. Приём.

АМИЦИТАС: Спасибо за совет, передам слово в слово. Конец связи.

ЭКА: "Амицитас", подождите. Приём.

АМИЦИТАС: Ждём. Но чего? Приём.

ЭКА: Раз Марк получает сообщения из дома, мы считаем, что было бы неплохо отправлять сообщения из дома и нашему экипажу. По одному в день. Приём.

АМИЦИТАС: Поняли. Когда? Приём.

ЭКА: Первое прямо сейчас, если хотите. У нас тут более 10000 писем для всех вас. Мы держим наготове лучшие в комнате жизнеобеспечения. Готовьтесь к сообщению для Спитфайр. Приём.

АМИЦИТАС: Готовы к приему. Приём.

ЭКА: Цитата. Команда "Вондерболтов" без тебя уже не та. Мы будем продолжать летать на каждом празднике и будем летать до тех пор, пока не сможем спасти тебя. Пусть ты и покинула команду, но ты никогда не прекращала быть "Вондерболтом". Мы придём за вами, как только сможем, и когда ты вернёшься, твоя старая должность будет ждать тебя. Но только не спрашивай о своих старых рекордах, потому что я, кажется, несколько побила. Продолжай быть потрясной! – Рэйнбоу Дэш и "Вондерболты". Конец цитаты. Приём.

АМИЦИТАС: Сообщение получено. Спасибо. С нетерпением ждём завтрашнего дня. Конец связи.

Файрбол с глухим стуком опустил Старлайт Глиммер в кресло второго пилота, и единорожка стиснула зубы, пытаясь не застонать от боли. Средство для сращивания костей было довольно эффективным, но совсем не тем чудодейственным лекарством, которым оно являлось бы в Эквестрии. Её сломанная передняя нога срасталась, но до полного исцеления всё ещё было далеко.

– Я всё ещё считаю, что это глупо, – проворчал Файрбол, усаживаясь на место пилота и протягивая лапу, чтобы включить аварийное радио. – Глупые вопросы не приближают нас к дому.

– Нам это не повредит, – ответила Старлайт. – А так, кто знает? Дружба способна творить чудеса. Так что давай дружить с Землёй, а?

Файрбол хмыкнул, нажал ещё одну кнопку и заговорил:

– "Гермес", эт "Дружба" на 108,6 маяхертс, – сказал он. – "Гермес", "Дружба", проверка связи.

– Мегагерц, – поправила его Старлайт. – И повтори это ещё раз, чтобы они точно приняли это, если не услышали с первого раза.

– Это их дурацкая идея, – возмутился Файрбол. – Их идея и их время. Они должны слушать.

– Всё равно повтори, – настаивала Старлайт. – Пожалуйста.

Дракон что-то утробно проворчал, но повторил сообщение, на этот раз правильно произнеся «мегагерц».

Пять с половиной минут спустя и Файрбол, и Старлайт услышали в своих наушниках:

– "Дружба", это "Гермес", слышу вас на два из пяти. Готовы к запланированной передаче, приём.

Старлайт устроилась немного комфортнее. Это займёт гораздо больше времени, чем ожидали люди.

– "Гермес", "Дружба", слышу вас на пять из пяти. Начинаю передачу…

Йоханнсен боролась с желанием подтянуть коленки и обхватить их руками – хоть она и доверяла своим коллегам по команде "Арес III", но они все столпились у ней за спиной возле её рабочего места, слушая невероятную комбинацию речи и лошадиных звуков.

– Марк говорил, что это валлийский? – спросил Мартинес. – По мне, так больше похоже на русский.

– Нет, это валлийский, – настаивал Фогель. – Или, возможно, фламандский. Недостаточно гортанно для русского.

– Хотя Марк ошибается, утверждая, что каждая вторая согласная тут – это «Л», – добавил Бек, – По-моему, «Л» – только каждая пятая согласная, зато «Ч» точно каждая вторая.

– Йоханнсен, ты ведь это записываешь? – спросила Льюис. – Только её, а не нас?

– Так точно, – отрапортовала Йоханнсен.

На мгновение непонятная болтовня прекратилась. Затем тот же голос продолжил на английском:

– Привет, Земля. Это Старлайт Глиммер. Кое-кто из вас попросили команду нашего корабля ответить на несколько вопросов, чтобы вы могли лучше узнать нас. Чтобы помочь с этим, я отправила это сообщение сначала на нашем родном языке, а теперь я отправляю его снова, но уже на вашем. Поскольку наши языки очень похожи по грамматике, мы надеемся, что в будущем это поможет вам понять наши другие сообщения, и что когда-нибудь мы сможем говорить друг с другом чётко, с полным пониманием, как это делают друзья.

– О, – пробормотал Бек, – это всё объясняет. Хорошая идея.

– Зер гут, – согласился Фогель.

Интервью началось, Старлайт читала вопросы и ответы, делая долгую паузу между ними, как и просили в НАСА.

ИНТЕРВЬЮ № 1

Как вас зовут?

Старлайт Глиммер.

Что вы делали на своём корабле?

Я помогала создавать Спаркл-двигатель и была на борту, чтобы наблюдать за ним и собирать научные данные при полёте на соседнюю планету.

Как вы попали в космическую программу?

Моя наставница Твайлайт Спаркл написала научную работу, объясняющую, что наш мир вращается вокруг Солнца, и что принцесса непрерывно вращает мир вокруг оси, чтобы сторона, обращённая от солнца, не замёрзла. До этого почти все думали, что мир был плоским. Путешествия на ракетах были досужими фантазиями. Когда все решили начать программы космических полётов, Твайлайт Спаркл разработала программу для нашей страны, а я ей помогала.

Кто вас ждёт дома?

У меня много друзей, в том числе моя лучшая подруга Трикси и мой друг детства Санбёрст. И, конечно, Твайлайт, Спайк, Пинки Пай и… ну и многие другие.

Каковы ваши впечатления от людей?

Люди очень похожи на пони. Я думаю, что мы станем очень хорошими друзьями, когда сможем свободно общаться друг с другом.

Вы бы хотели посетить Землю после своего спасения?

Я бы с радостью посмотрела Землю! Ваши технологии просто удивительны! Я не могу дождаться, чтобы увидеть все чудеса, которые вы сможете показать нам!

Что вы будете делать, когда наконец вернётесь домой?

Я буду делать то, что всегда пыталась сделать, хоть иногда не так, как другие. Я буду работать, чтобы подружиться и сделать мир лучше для всех.

Какая ваша любимая диско-композиция?

"Dancing Queen".

Если бы вы могли получить из дома одну небольшую вещь (не корабль), что это было бы?

Хотя бы тысячу листов бумаги. У нас нет бумаги и это сводит меня с ума!

Какое послание вы бы хотели передать людям Земли?

Все могут быть друзьями, если будут работать над этим. Там, откуда я родом, дружба – самая могущественная сила в мире. Работая вместе и думая друг о друге, мы можем достичь всего.

– Это было мило, – тихо сказала Йоханнсен.

– Немного слащаво, если вы спросите меня, – сказал Мартинес. – И этот вопрос про любимое диско? Коммандер, это были вы?

– Я имею право хранить молчание, – сказала Льюис, не слишком стараясь скрыть улыбку.

Забиваемый статикой голос произнес:

– На этом наша передача окончена. Спасибо, "Гермес". Спасибо, Земля. До завтра. "Дружба", конец связи.

Примечания:

Даже по стандартам филлеров это филлер.

Сол 108

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 107

"Арес III" Сол 108

[08:09] JPL: Доброе утро, Марк. Венкат Капур снова здесь. Для начала, хочу сообщить тебе, что мы работаем над некоторыми научными экспериментами, которые вы сможете провести после сбора урожая. Это будет химический анализ культивируемой почвы, как из Дома, так и из пещеры. Мы также хотим, чтобы ты сравнил их с образцами, взятыми примерно в одном километре к юго-востоку от Дома, и, для контроля, с холма у входа в пещеру, плюс некоторые другие эксперименты по минералогии и несколько медицинских тестов для самодиагностики.

Хотя один из техников JPL предложил коллекцию песен Джимми Баффета в формате MIDI, принадлежащую его дедушке, после консультации было решено, что даже низкокачественные музыкальные файлы слишком велики для нашей и без того ограниченной полосы пропускания. Мы отправим флэшку, набитую музыкой со всего света и всех возможных направлений, кроме диско, на "Слейпнире 1". А до тех пор наслаждайся тем, что у тебя есть.

После консультаций ботаники полагают, что урожай люцерны лучше всего будет хранить на инопланетном корабле. Там есть давление, немного тепла и достаточно сухая атмосфера, чтобы предотвратить гниение. Пожалуйста, проконсультируйся со своими друзьями по этому вопросу.

И говоря о твоих друзьях, у меня есть несколько запросов от различных отделов к Старлайт Глиммер. Я начну их задавать, когда мы убедимся, что ты встал и проснулся.

[08:25] УОТНИ: Доброе утро, доктор Капур. Я знаю, что в последнее время принял несколько сомнительных решений, но я просто хочу, чтобы вы знали, что я по-прежнему полон энтузиазма и глубоко верю в успех нашей миссии.

[08:39] JPL: Хорошая попытка, Марк, но тут, скорее, веришь в энтузиазм и надеешься на успех.

Доброе утро, Старлайт. Для начала, пара вопросов от нашего отдела по связям с общественностью по итогам твоего вчерашнего интервью. Правда ли, что все ваши народы ещё несколько лет назад думали, что мир плоский?

[08:53] УОТНИ: Доброе утро, доктор Капур! Это слегка преувеличено, но не слишком далеко от истины. Ученые уже знали, что наш мир является шаром, вскоре после того, как наша земля освободилась из-под управления Хаоса, но большинство пони имеют обыкновение оставаться там, где они родились. И даже некоторые ученые считали, что солнце, луна и звезды были частью своего рода купола, за которым ничего не было. Только после того, как принцесса Луна вернулась, и после того, как Твайлайт Спаркл стала принцессой, мы узнали всю правду.

[09:07] JPL: И ни у кого не было теории, что планеты, луна, солнце и так далее были чем-то большим, чем просто огнями на стене?

[09:31] УОТНИ: Нет. Почему они должны были думать иначе? Принцесса Небес поднимала солнце каждое утро и опускала его каждый вечер. Вы могли бы сами прийти в нашу столицу и посмотреть, как она это делает. А если она может это сделать, так почему бы не объяснить всё прочее, происходящее на небе, волшебными огоньками?

[09:47] JPL: Извините, правильно ли я вас понял, что ваша принцесса буквально поднимает и опускает солнце1?

[10:02] УОТНИ: И да, и нет. Что она делает на самом деле, так это захватывает солнце своей магией и использует его в качестве точки опоры, чтобы ускорить вращение нашего мира. А вот принцесса Луна, с тех пор как она вернулась, действительно поднимает и перемещает луну, так как она намного меньше солнца. Также она контролирует маленькие объекты рядом с нашей планетой.

[10:15] JPL: Этого не было ни в одном из отправленных нам отчётов. Не могли бы вы написать новый отчёт о вашей солнечной системе, как она работает и почему она так работает?

[10:31] УОТНИ: Разумеется! Я не упоминала об этом, потому что это на самом деле не относится к вашему миру. Кроме того, мы не знаем, что делает нашу систему столь нестабильной, поэтому я не могу объяснить, почему это так происходит.

[10:44] JPL: Спасибо. Ещё один запрос от астродинамики. Они отвечают за построение орбит и планирование того, как мы летаем на кораблях. Они хотят знать следующую информацию: скорость перезарядки батарей, которые вы используете для своего Спаркл-двигателя; конкретные математические зависимости повышения его производительности в зависимости от увеличения подаваемой энергии; верхний предел количества циклов за секунду; ограничения на программирование привода по координатам перемещения.

[10:58] УОТНИ: Да, я могу написать это для вас. Вы что, собираетесь построить собственный Спаркл-двигатель?

[11:11] JPL: Я так не думаю. Мне кажется, они всё ещё изучают возможные варианты на случай, если вы восстановите свой собственный. Астродинамика не сказала, зачем им нужна эта информация.

[11:25] УОТНИ: Мы дадим вам знать, когда сделаем это. Что-нибудь ещё?

[11:39] JPL: Нет, спасибо. Я сейчас начну отправлять вам почту. Пожалуйста, скажите Марку, чтобы он начинал ежедневную загрузку данных, как только все письма придут. Венкат, конец связи.

ЭКА: Для Старлайт Глиммер. Сообщение начинается. Цитата. Самая популярная история, которую Вимот рассказывает в своем шоу – это то, как она, пусть и с некоторой твоей помощью, помешала Кризалис покорить Эквестрию. Единственное, чего не хватает на моих выступлениях, так это твоего присутствия. Когда вы вернётесь, Вимот рассчитывает, что ты станешь частью специального шоу для наших поклонников! Вимот уже спасла бы всех вас, но Твайлайт Спаркл настаивает на том, что это должна сделать именно она. В противном случае ты прекрасно знаешь, что Вимот уже давно была бы у вас! Так что оставайтесь в здравии, пока мы не прибудем! Конец цитаты. Приём.

АМИЦИТАС: Хотела спросить, что это за Вимот, но догадалась по контексту. Но когда это Трикси успела победить Кризалис? Приём.

ЭКА: В моих ночных кошмарах. Я рассказала ей о них, потому что почему бы и нет? Кстати, ты была главным героем в этом кошмаре, а вот Трикси — комическим персонажем. Кризалис, конец связи.

ИНТЕРВЬЮ № 2

Как вас зовут?

Черри Берри.

Что вы делали на своём корабле?

Я командир и пилот.

Как вы попали в космическую программу?

Дома у нас летают только пегасы. Но я тоже хотела летать. Я много работала, начала с воздушных шаров. Потом с другими вещами. Когда космос распахнулся перед нами, я нашла программу, в которой смогла бы летать на ракете.

Кто вас ждёт дома? 

Мои родители и тетя Джубели, моя подруга-фермерша Голден Харвест… ну, мы все её зовём Кэррот Топ… и, конечно, все мои друзья по космической программе жукопони.

Каковы ваши впечатления от людей?

Вы выглядите очень глупо. И вы говорите, с нами как с детьми.

Вы бы хотели посетить Землю после своего спасения?

 Спасибо, но я просто хочу домой.

Что вы будете делать, когда, наконец, вернётесь домой?

Я возьму отпуск на работе, буду летать на воздушном шаре, отдыхать и есть вишню. МНОГО ВИШНИ.

Какая ваша любимая диско-композиция?

"Rocket Mare".

Если бы вы могли получить из дома одну небольшую вещь (не корабль), что это было бы?

Вишня. Много-много вишни. Прошло восемьдесят дней с тех пор, как у меня была свежая вишня, и две недели с тех пор как я ела хоть что-то содержащее вишню.

Какое послание вы бы хотели передать людям Земли?

С тяжёлым трудом и дружбой нет ничего невозможного. Кроме того, пришлите больше вишни.

Примечания:

Я тут веду исследования о дальнейших проблемах между Марком с пони и их поклонниками... хе-хе-хе...

1 ↑ Представьте выражение лица Капура в этот момент. Прим. ред.

Сол 109

Запись в журнале – Сол 109

Ну, это была большая работа!

В пещерной ферме было посажено около ста квадратных метров картофеля – около трёхсот шестидесяти картофельных кустиков. Сегодня мы выкопали их все – и я имею в виду абсолютно все. Триста шестьдесят растений, и каждое с тремя или четырьмя небольшими клубнями, всего примерно полторы тысячи картофелин. Это чертовски много клубней.

Мне пришлось осуществлять тщательный надзор... Чёрт, да я, в общем-то, сам сделал большую часть этой работы. Мы хотим сохранить как можно больше картофельных кустиков живыми, чтобы следующий урожай вырос быстрее и крупнее, чем те крошечные клубни, легко помещающиеся в кулак, которые мы получили сегодня. У пони не слишком хорошо с нежностью в этом деле, так как орудовать приходится копытами и зубами, а у Файрбола с нежностью вообще не очень. Но для коллектива, состоящего из меня, дракона и пони в скафандре и с ногой на перевязи, мы справились, не оборвав слишком много листьев или корней.

Полторы тысячи картофелин, каждая с шестью-десятью глазками, это более чем достаточно для посева и в Доме, и на оставшейся сотне квадратных метров, что мы зарезервировали в пещере. Но, поскольку у картофеля более мелкая корневая система, я решил посадить картофель по обе стороны от водосточного канала, который уже промыл хорошую такую траншею в пещерной почве. Место, где картошка была до этого, будет засажено семенами люцерны из оставшегося запаса. Судя по этому урожаю, избыток картошки появится у нас намного раньше, чем избыток люцерны, поэтому есть смысл дать ей побольше места.

Честно говоря, я не очень рассчитываю на новый урожай картошки из пещеры. Мы не удобряли почву вниз по течению нашим импровизированным компостом, так что, хотя в ней и есть какие-то бактерии и вода, текущая с основной фермы, но там отсутствует большинство питательных веществ и аминокислот. Поэтому лучшее, что мы можем сделать – притащить завтра коробку с дерьмом, раскидать содержимое поверх двух недавно засаженных делянок картофеля и надеяться на лучшее.

Дом – совсем другая история. Мы оставляем свежевыкопанный урожай, чтобы он мог немного подсохнуть, потому что мы собираемся посадить его вновь после того, как в течение следующих нескольких дней соберём люцерну. Большая часть запланированных на это время работ будет состоять из перетаскивания урожая по двадцать килограмм за раз из пещеры в Дом. (Двадцать килограмм – это ёмкость почти всех наших самых больших воздухонепроницаемых контейнеров, которые можно носить. После опыта, проведённого с тем небольшим урожаем, что остался после декомпрессии Дома, мы стараемся свести к минимуму любое возможное воздействие на него природных условий Марса. Нормально высушенная люцерна – это одно, но высушенная сублимацией – совсем другое. Или, может быть, люцерна, выращенная в Доме, имела плохой вкус, потому что растения пребывали в стрессе, но мы не хотим рисковать).

Когда вернусь на Землю, хочу предложить НАСА проект первого в мире межпланетного комбайна. Или хотя бы ровер с кузовом типа пикап.

В общем, после того, как все пересадки были завершены, у нас всё ещё оставалось – я пересчитал – тысяча триста четырнадцать маленьких картофелин. Каждая из них содержит около ста калорий, не больше. На день мне нужно двадцать таких для поддержания минимально рекомендуемого количества калорий в сутки. Но 1314 картофелин, поделённые на двадцать, равняются чуть менее, чем шестидесяти шести дням еды для одного человека со средней активностью.

Это наш первый успешный сбор урожая на Марсе, несмотря на взрывную декомпрессию Дома. Так что мы отпраздновали эти небольшим картофельным пиршеством.

Мы сложили неиспользованные картофелины в первый шлюз – они здесь замёрзнут, но замораживание на вкус картофеля не должно так сильно повлиять, как это произошло (по-видимому) с люцерной. Но мы всё же принесли в Дом двести клубней, вымыли их и начали готовить в микроволновке по пять штук за раз. (Пять – это всё, что можно засунуть в микроволновку Дома, а если бы это была картошка среднего размера, то влезало бы только три или четыре).

Обычно лошадей не кормят картошкой. Отчасти это связано с тем, что они особенно чувствительны к токсичным аминокислотам, образующимся в позеленевшем картофеле, но приготовление в микроволновке по большей части разрушает их. Но главная проблема в том, что лошади довольно глупы и вечно пытаются проглотить картошку целиком, не жуя, так что они либо задыхаются и умирают, либо у них случаются колики от плохого пищеварения и они всё равно умирают. Мои гости не в хлеву родились (видали, какая тонкая шутка?), так что таких проблем у них нет, и картошка подойдёт для них замечательно.

Так что… да, мы ели картошку. Обычный картофель, запечённый в микроволновке. Очень, очень обычный, крахмалистый картофель, запечённый в кожуре.

Конечно, мы и близко не подошли к тому, чтобы съесть все двести. Или хотя бы сто. И прямо сейчас у меня буквально сводит желудок от мысли, что мне придется съедать по тринадцать-пятнадцать нормальных картофелин в день, и уже довольно скоро.

Я старался поменьше использовать кетчуп, как если бы он был клубникой капитана Квига, но сегодня… не так активно. А если честно, то вообще не экономил.

После четвёртой картофелины, пока связь с Землей ещё была, я отправил сообщение через "Патфайндер":

[18:14] УОТНИ: Напоминалка Брюсу Энгу из JPL: Пришлите кетчуп. Много кетчупа. А ещё масло, зелёный лук, сметану. Не для того чтобы съесть – к тому времени, как они доберутся сюда, я, вероятно, не захочу видеть больше не единой картофелины до конца своих дней. Но после пяти сотен солов на одной картошке, когда сюда наконец-то попадут кетчуп, масло и другие вещи, меня можно будет ими обмазать, потому что к тому моменту я сам уже превращусь в картошку.

[18:21] ГЕРМЕС: И это изменит твою блистательную индивидуальность… примерно никак.

[18:29] JPL: Мы начнем тестирование, чтобы выяснить, сможем ли мы изготовить стартовый ложемент из пакетов с кетчупом, специально для тебя, Марк.

Вот такое вот оно, НАСА. Никогда не дадут парню сказать последнее слово.

ЭКА: Для Файрбола. Сообщение начинается. Цитата. Силой Скипетра Кровавого Камня тебе приказано не умирать и не позволить никому из вас умереть, пока мы не прибудем, дабы спасти вас. Тебе предписано продемонстрировать превосходную силу дракона, мужество и мудрость, защищая своих товарищей по команде и оберегая их от любого вреда. Это приказ твоего полновластного Повелителя Драконов, и ты обязан ему подчиняться! Понял? Конец цитаты. Приём.

АМИЦИТАС: Сообщение получено, приём.

ЭКА: Извините, это оказалось более пафосно, чем мы ожидали. Приём.

АМИЦИТАС: ФБ – на самом деле это примерно то же, что и ваши понячьи нежности. Конец связи.

ИНТЕРВЬЮ № 3

Как вас зовут?

Драгонфлай!

Что вы делали на своем корабле?

Я была корабельным инженером. Если что-то ломалось, за исключением Спаркл-двигателя, то это чинила я. Кроме того, я помогаю с английским языком другим членам экипажа.

Как вы попали в космическую программу?

Моя королева сказала, что мы летим в космос, и я немедленно вызвалась! Я самая быстрая летунья-жукопони в Улье!

Кто вас ждёт дома?

Моя королева и другие жукопони, конечно же!

Каковы ваши впечатления от людей?

Ну, если не считать телевидения, я пока встречала только одного, но он очень сытный.

Вы бы хотели посетить Землю после своего спасения?

Конечно! Я хочу встретиться с Венкатом, Ирен и командой Марка, а также со всеми, кто создал эту отличную базу!

Что вы будете делать, когда наконец вернётесь домой?

То, что скажет моя королева, конечно же!

Какая ваша любимая диско-композиция?

"Can’t Get Enough of Your Love".

Если бы вы могли получить из дома одну небольшую вещь (не корабль), что это было бы?

Кнопка, которую можно нажать, чтобы вызвать корабль. Марс не очень хорошая планета, и мы все хотим с неё долой.

Какое послание вы бы хотели передать людям Земли?

Летать в космосе – это весело! Если не оказаться на Марсе. Эта часть отстой. (Я правильно использую слово, Марк?)

Сол 110

Запись в журнале – Сол 110

Сорок девять пищевых рационов.

В нормальной ситуации это шестнадцать дней для одного человека и плюс один останется.

На трёх четвертях рациона на троих – это семь дней.

Вот как близко мы подошли к крайней черте с питанием для пони.

Эти сорок девять рационов теперь находятся в отдельном шкафчике, и именно там они и останутся. Это аварийный запас для Черри, Старлайт и Спитфайр. Вместе с ними там же лежат шесть оставшихся пакетов с едой Файрбола, и это теперь единственные оставшиеся запасы с их корабля. (Но съесть их может только он, потому что, хотя они в основном состоят из обычной еды, все они обильно сдобрены кусочками камней, крепкими, острыми и готовыми пропороть чьи угодно кишки, кроме драконьих).

Да, я знаю, что они, вероятно, смогут переварить мясо, если жизнь припрёт, но, надеюсь, им не придется. (Кроме того, я до сих пор иногда слышу "хрусь-хрусь-хрусь" у себя в голове, и это чертовски жутко. Пожалуй, надо сказать спасибо судьбе, что в команде не оказалось волшебных инопланетных свиней – земные свиньи при случае не брезгуют каннибализмом, я бы тогда точно спать не смог).

Срезать урожай люцерны оказалось очень простым делом. Старлайт может заставить свой рого-лазер развернуть луч хоть под прямым углом, потому что ей нафиг не упёрлись законы физики – она же у нас волшебный единорог. Фактически, вся операция заняла ровно то время, которое требовалось, чтобы пройти сорок метров, и срезано всё было куда качественнее, чем это смог бы сделать любой комбайн. Вообще-то, настолько идеально, что торчащие сквозь упавшие стебли черенки выглядят немного жутковато.

Нет, самой затратной по времени частью сбора урожая оказался момент, связанный с его доставкой в Дом. Это и не удивительно – носить люцерну по двадцать пять килограммов за раз, о чём я уже говорил, как ни крути, не может быть быстро. У нас было всего две ёмкости размером как раз с двадцатипятикилограммовый сноп, поэтому мы загружали их, использовали воздушный шлюз с корабля пони, шли к роверу, использовали шлюз ровера, разгружали урожай в грузовой отсек, затем опять шлюзование, подъём по склону, шлюзование и начинай всё по-новой.

Как бы там ни было, мы засунули в ровер три четверти урожая, прежде чем были вынуждены вернуться в Дом и закончить на сегодня наши наружные работы. Отдохнуть у нас получится только завтра, после того как разгрузим ровер. В будущем, зная, что нам предстоит, мы сможем управиться и за один раз.

Вчера был картофельный пир, сегодня же был праздник люцерны. Даже я съел небольшую тарелку этого добра, абсолютно свежего, или, точнее, настолько свежего, насколько это возможно – контейнеры хоть и герметичны, но не термоизолированные, поэтому по пути к роверу люцерна у нас слегка подмёрзла. Кажется, это не слишком ей повредило. Пони такая трава понравилась намного больше, чем то, что у нас осталось после разгерметизации Дома. Хотя, по их же словам, по сравнению с тем, что растёт у них дома, она почти безвкусная.

А ещё они хотят её готовить. Старлайт даже назвала одно слово, которое никак не укладывается у меня в голове: сенбургер. Они знают, что такое земной гамбургер (и по крайней мере двое из них могут точно сказать, из кого он сделан), так что Старлайт сознательно создала это слово. У них в мире существует такая вещь, и я всё ещё не могу взять в толк, как такое возможно.

Но это, по-видимому, только одно из многих применений сена. Сено фри (как?! И зачем?). Сенной бекон (богохульство). Пицца с сеном и анчоусами (я думаю, что они, возможно, просто решили поприкалываться надо мной с этим названием).

В общем, до этого у меня было немного заправки для салата, а теперь у меня её немного меньше. Было не так уж плохо. Я мог бы привыкнуть и к люцерне, и к картофельной диете.

ЭКА: Драгонфлай. Сообщение начинается. Цитата. Привет, адреналиновая наркоманка. Наконец-то ты влипла в неприятность, из которой не смогла смыться просто улетев, да? Просто помни, что пока Бледная Кобылица не заграбастала все фишки, ты всё ещё в игре. Если бы я мог, я бы полетел к вам прямо сейчас и вернул тебе свой старый должок.1 Продолжайте решать проблемы, а мы будем у вас, как только сможем. – Гордон Гриффон. Конец цитаты. Приём.

АМИЦИТАС: Сообщение получено, приём.

ЭКА: Приложение: Как он сказал, возвращайся к работе. Я хочу, чтобы мой бортинженер вернулся – КК. Конец связи.

ИНТЕРВЬЮ № 4

Как вас зовут?

Спитфайр.

Что вы делали на своём корабле?

Младший пилот, медик.

Как вы попали в космическую программу?

Я возглавляла команду "Ути-ви-тель-ный Мол-ний". Перешла в астронавт из летунов. Тренироваться как астронавт, никогда не взлетать. Экипажу Спаркл-двигателя нужен пегас, я была лучший выбор.

Кто вас ждёт дома?

Мама и папа, летающая команда, принцесса (непонятное лошадиное ржание).

Каковы ваши впечатления от людей?

Храбрый. Могут делать вещи. Мало ди-ци-плина.

Вы бы хотели посетить Землю после своего спасения?

Хочу увидеть летающие машины и автомобили не по телевизору. Но очень хочу домой.

Что вы будете делать, когда наконец вернётесь домой?

Тренировки. Выздоравливай. Потом летать снова.

Какая ваша любимая диско-композиция?

"Celebration".

Если бы вы могли получить из дома одну небольшую вещь (не корабль), что это было бы?

Я хочу летать. Я была рождена, чтобы летать. Мне нужен воздух, чтобы летать, магия тоже. Извини, это не небольшая вещь.

Какое послание вы бы хотели передать людям Земли?

Спасибо, что иметь здесь база, когда мы потерпеть крах. Вы спасать нашу жизнь. Мы не забудем.

Запись в журнале – Сол 110 (2)

Технически это сол 111, потому что сейчас, когда я печатаю это, уже 03:18 и я впервые за эти месяцы использую туалет Дома по назначению, но мне пришлось. Боль от газов в животе была слишком сильной, чтобы я мог спокойно спать. Очевидно, мой кишечник отказался даже попытаться переварить стебли люцерны.

Я знаю, вы, будущие историки, инженеры НАСА и все, кто ещё это читает, сейчас смеётесь. Вы смеётесь над мысленным образом, представляя как я со спущенными до лодыжек штанами восседаю на троне за 1,5 миллиона долларов, с компьютером, лежащим у меня на коленях и кишечным восстанием в пузе.

Но мне всё равно. Мне больно, и я хочу, чтобы хоть кто-то знал об этом, но я не хочу будить пони.

Ну, в любом случае, проснулся не я один. Драгонфлай только что протянула мне руку помощи (или копыто?), подав очищенную гигиеническую салфетку, за что я буду ей вечно благодарен. Я хочу упомянуть её в завещании. Может ли этот журнал считаться законным приложением к нему?

Примечания:

Думаю, что проблема Марка заключается не столько в волокнистых стеблях, а скорее в том, что с ботанической точки зрения люцерна – это БОБ.

По какой-то причине моя память настаивает на том, что в одной из ранних серий мы видели мультяшный окорок на столе у пони. Я согласен на сенбургеры и почти согласен на сенной бекон, но сенной окорок – это за гранью добра и зла.

Принцесса (непонятные звуки) – тут Спитфайр даже не пытается произнести имя Селестии по-английски. У них до сих пор нет хорошего перевода. Попробуйте сами описание значения слова "Celestia" и поглядим насколько хорошо у вас выйдет.

Тем временем, три зонда “Слейпнир” уже на пути к стартовой площадке...

1 ↑ Здесь отсылка к событиям 13 главы "Changeling Space Program", ещё не переведённой (прим. ред.)

Сол 111

В буквальном смысле за миллионы километров от чего-либо, в пространстве возник металлический объект размером с маленький автобус. Мгновение назад его не было, а в следующее он уже был здесь.

Электроника внутри металлического объекта принялась за работу. Она проверила показания, отслеживающие расход электрической и мана-батарей. Определив, что электрическая система успешно заряжается от солнечных батарей, а мана-батареи разряжаются с приемлемой скоростью, электроника отказалась от программы экстренного возврата и запустила короткую процедуру исследования.

Объект сделал серию фотографий окружающего его пространства, в том числе две, на которые попала бело-голубая планета и её большая серая луна, расположенная не слишком далеко. Он попытался активировать заклинание телеприсутствия, но безуспешно. Он просканировал радиодиапазон и ничего не обнаружил. Было зафиксировано тепло, излучаемое местной звездой, отсутствие атмосферного давления и несколько других незначительных показаний различного научного оборудования.

Наконец, объект запустил сложное заклинание, у которого была отдельная батарея. Магия обнаружила планету с отклонением массы в пределах пяти процентов от заданной, сориентировала корабль так, чтобы сканирующее устройство было обращено к этому миру, и провела быстрое и обширное сканирование этого мира и всего, что вращалось вокруг него. Была обнаружена только одна планета и её единственная луна, а также множество форм жизни на поверхности. Когда сканы позднее были просмотрены, они показали континенты, знакомые существам, которые создали зонд.

После того, как все эксперименты были завершены, а мана-батареи все ещё имели достаточный заряд, объект отключил все несущественные функции, с исключительной точностью выровнялся и снова перестал существовать.

В нескольких сантиметрах в направлении, которое не воспринимается смертными чувствами, космический зонд ЭКА-58, также известный как "Ангел-2", снова возник, зарядил мана-батареи и сообщил своим создателям об успешном завершении миссии.

– Он сработал! Он сработал! Он сработал!

Зрелище принцессы-аликорна, отплясывающей самый неуклюжий танец счастья, какой только можно вообразить, мог наблюдать лишь ограниченный круг лиц в главном исследовательском центре на мысе Дружбы. Большинство наблюдателей сходились на том, что это и к лучшему.

– Изменение магической среды требует изменения магической мощности для заклинаний! Настраиваемые матрицы заклинаний позволяют техномагическим системам работать в разных условиях! – Твайлайт Спаркл прыгала, взбрыкивала, пригарцовывала и просто радостно скакала по комнате, не обращая внимания ни на кого из присутствующих.

– И, что ещё важнее, – прозвучал глубокий и звучный голос сквозь хихиканье и болтовню, – "Ангел-2" обнаружил межпространственный маяк и проследовал за ним до дома. Резервная система не потребовалась.

Уорнер фон Браун, главный учёный-минотавр в Космической Программе Чейнджлингов, вытянул мускулистые руки и добавил:

– Хотя мы всё же должны вживую протестировать резервную систему в ближайшем будущем.

– Тесты-шместы! Давай просто слетаем за ними! – заявила долговязая фигура с перфорированной гривой, сидевшая рядом с учёным-минотавром (и подписывавшая все его чеки), после чего хлопнула копытом по конференц-столу. – У нас есть робот, который может прыгать из одного измерения в другое. Пусть прыгает, пока не найдёт то, в котором находятся наши подданные, а потом мы просто последуем за ним!

– Всё не так просто, – пробормотал фон Браун. – Отчёты Старлайт Глиммер и Черри Берри ясно показывают, что похожая на Буцефал планета, на которой они разбились, оказалась гораздо ближе, чем Буцефал, когда они совершили свой незапланированный прыжок. Из того, что нам удалось отсканировать по их системе жизнеобеспечения, у нас есть только примерное направление вектора нужного нам измерения. Нам ещё только предстоит протестировать пилотируемый корабль, сделав такой же прыжок, чтобы убедиться, что система может быть успешно запущена вручную.

– Бла-бла-бла, – прервала его королева Кризалис. – Мы разберёмся со всем по дороге, мы всегда так делали! Так что кончай тянуть резину и приступай!

– Придержите коней, Вашество, – ответила Эпплджек, присутствовавшая в качестве старшего диспетчера мыса Дружбы. – Мы ещё даже не построили Спаркл-двигатель для "Конкордии", а его ещё надо будет выводить на орбиту и стыковать.

– А, верно. – Кризалис откинулась на спинку стула. – И когда?

– Требуется больше тестов. По крайней мере месяц на сам двигатель, затем две недели, чтобы присоединить его к остальной части "Конкордии", – минотавр неопределённо взмахнул своей большой рукой и сказал: – Давайте скажем, что это займет шесть недель. Через шесть недель с того момента, когда принцесса закончит танцевать.

Эти слова прервали самовосхваление Твайлайт, и Принцесса Дружбы наконец вспомнила, где находится.

– Ой, да, извините, – сказала она, возвращаясь на свое место. – Каков, кстати, статус "Конкордии"?

– Тот же, что и был, – проворчала Кризалис. – На следующей неделе Рейнбоу Дэш и Оккупант отправятся на смену экипажу, обслуживающему станцию. Их миссия также будет включать пополнение запаса топлива реактивных двигателей. Флитфут и я сменим их через две недели. После этого всё, что останется, – это установить Спаркл-двигатель и снабдить корабль аварийным запасом пищи на двенадцать членов экипажа.

Остальные присутствовавшие в комнате – смесь старших сотрудников ЭКА и КПЧ, кивнули.

Если "Амицитас" был переделан  из ранее построенного корабля Эквестрийского Космического Агентства, то "Конкордия" была абсолютно новой конструкцией, основанной, главным образом, на модульных элементах КПЧ. Корабль представлял собой фактически ещё одну космическую станцию, изготовленную из блоков, запускавшихся на ракетах и собиравшихся в единое целое уже на орбите. "Конкордия" была столь же наспех слепленной и неуклюжей, насколько "Амицитас" был гладким и красивым… но проект прошёл путь от чертежей до вывода на орбиту менее чем за восемьдесят дней, и теперь корабль находился на орбите, и полностью заправленные баки химических ракетных двигателей были готовы отправить его хоть на Луну, хоть на Буцефал или вообще куда угодно. Это был самый большой объект на орбите Эквуса, не считая сделанных из камня или льда.

– Вероятно, нам пора определиться с окончательным экипажем спасательной миссии, – сказала Твайлайт Спаркл. – В конце концов, как только соплеменники Марка подготовят свой взлётный модуль, мы должны быть готовы к отправке в любой момент. Нам нужно быть готовыми к миссии, возможно, включая и тестовый полёт для "Конкордии".

– Что тут выбирать? – пробурчала Кризалис. – Я от КПЧ, Рейнбоу Дэш от ЭКА – два наших лучших пилота. Оставшиеся четыре имени можете хоть из шляпы тянуть. Всё, что нам нужно, это прыгнуть через пару-тройку вселенных, встретить их и вернуться назад.

– Нам нужен опытный командир и второй пилот, – заявила Твайлайт Спаркл.

– Я и Рейнбоу Дэш, – повторила Кризалис.

– Инженер, кто-нибудь чтобы заниматься двигателем, медик для пони, и кто-то, кто сможет позаботится о Марке, если его люди не смогут его забрать, – сказала Твайлайт. – С соблюдением расового баланса…

– Возьмём лучших из лучших, – прямо заявила Кризалис. – Мы в этот раз не на публику играем, принцесса. Мы собираемся вернуть наших подданных. 1 Дэш и я лучшие пилоты. Найди лучшего медика, лучшего инженера и своего лучшего помощника для твоего магического прыгательного двигуна...

– Я сама полечу, – тихо сказала Твайлайт.

Бывали времена и обстоятельства, когда Кризалис могла бы тут же выдать какой-нибудь едкий комментарий по поводу пригодности Твайлайт Спаркл к космическим полётам, но сейчас она просто кивнула и сказала:

– Хорошо. Тогда остаются ещё трое. Кто именно?

Твайлайт заметила и смутилась, насколько ей стало приятно от молчаливого одобрения королевы чейнджлингов, после чего начала перечислять варианты кандидатов в инженеры "Конкордии".

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 110

"Арес III" Сол 111

ЭКА: Для Старлайт Глиммер. Сообщение начинается. Цитата. Я знаю, что ты не хотела бы вспоминать об этом, но мы думаем, что тебе это поможет. Ты очень хорошо заставляешь всё работать, даже если всё порушено. Когда ты управляла Нашгородом, ты продолжала работать даже после того, как уже отобрала наши метки. Еда была не особенно вкусной, но её нам хватало. Дома не были красивыми, но там было сухо и тепло. Мы жили в бесплодной пустоши чуть ниже линии снегов, и, меж тем, мы построили город, который всё ещё здесь стоит. Ты сделала это, и ты сможешь сделать это ещё раз. Мы верим, что ты выживешь, Старлайт, и мы все болеем за тебя! – Дабл Даймонд и все пони Нашгорода. Конец цитаты. Приём.

АМИЦИТАС: Сообщение получено. Старлайт спрятала голову под подушку.

ЭКА: Твайлайт говорит, что она тоже верит в Старлайт. И Старлайт не должна переживать о прошлом. Пусть вытаскивает свою голову из-под подушки и начинает прикладывать к делу. Приём.

АМИЦИТАС: Кто это? Кризалис? Мундансер? Приём.

ЭКА: Драинг Пайнт. Просто наблюдаю. Конец связи.

ИНТЕРВЬЮ № 5

Как вас зовут?

Файрбол.

Что вы делали на своём корабле?

Я второй пилот. Ещё, если надо выйти в космос, я идти первый.

Как вы попали в космическую программу?

Мне приказали.

Кто вас ждёт дома?

Моё добро, если не украли.

Каковы ваши впечатления от людей?

Недоумки. Но делаете крутые машины.

Вы бы хотели посетить Землю после своего спасения?

Да. Хотеть научиться водить машина.

Что вы будете делать, когда, наконец, вернётесь домой?

Забери мои вещи обратно, найти пещеру, расскажи миру (непереводимый шум).

Какая ваша любимая диско-композиция?

Музыка, которая играть когда радио выключить.

Если бы вы могли получить из дома одну небольшую вещь (не корабль), что это было бы?

Книга англикскай ругательный язык с переводом для пони.

Какое послание вы бы хотели передать людям Земли?

Вы можете быть почти драконы, если устраивать больше автомобильных погонь.

Примечания:

Нет, "Ангел-2" не прилетел во время тестового запуска во вселенную Уотни.

Когда всё будет сделано, корабль, который пони отправят спасать экипаж "Амицитас", будет почти в три раза больше того, что они сейчас называют своей космической станцией. (Но, правда, их космическая станция сейчас лишь немного больше, чем Скайлэб.)

1 ↑ Кризалис здесь великолепна. И, между тем, она всё ещё Кризалис – преследует свои цели и не расскажет ничего секретного про свой Улей, даже когда от этого зависят чужие жизни... (прим. пер.)

Сол 113

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 112

"Арес III" Сол 113

[08:14] JPL: Доброе утро, Марк. Это снова Венкат Капур. В электронном письме ты найдёшь расписание научных и медицинских экспериментов. Мы отдельно отметили в графике все наружные работы, так что будь добр, спроси своих друзей, не помогут ли они тебе с ними. Мы хотим, чтобы ты, по возможности, сократил свою физическую активность и количество выходов наружу.

Также, пожалуйста, попроси разрешения сфотографировать и провести тщательный осмотр одного из их скафандров. Как мы понимаем, все они были сделаны одним и тем же производителем. Поскольку у них нет запасных скафандров или запчастей, мы хотим оценить возможность использования ткани и герметика Дома для ремонта в случае ещё одного инцидента. Эти фотографии мы хотели бы получить уже завтра, если будет возможно.

Из свежих новостей: перезапуск «Фантастической четвёрки» удивил всех, возглавив кассовые сборы в первые выходные. «Кабс» подписали контракт с Луисом Баутистой-и-Ортегой; Игры "Грейпфрутовой лиги" начнутся завтра с игры «Кабс» против «Даймондбэкс» в Тампе.

И к менее весёлым новостям: НАСА собирает комиссию, чтобы выяснить, не были ли в ходе миссии допущены какие-нибудь ошибки, приведшие к твоему бедственному положению, которых можно было избежать. Просто предупреждаю. Позднее они могут обратиться к тебе с вопросами.

И наконец, хотя мы и не можем отправить тебе музыку, но с книгами в цифровом формате проблем нет. В сегодняшней загрузке ты найдёшь одну, которая, как мы думаем, понравится твоим друзьям. Дай нам знать, как всё пройдёт.

[08:31] УОТНИ: Венкат, я стараюсь быть паинькой и по большей части слежу за языком. Поэтому я со всей ответственностью вам заявляю, что отказываюсь участвовать в вашей ебучей охоте на ведьм. У вас есть мои журналы и отчёт об инциденте – вот и изучайте. Мой скафандр был испорчен во время инцидента с перхлоратами прежде, чем я додумался сфотографировать повреждение. Раньше я чувствовал себя виноватым из-за этого, но теперь чертовски рад, что не успел, потому что ваша инквизиция не сможет приобщить его к делу, когда будет пытаться прижать Льюис к стенке за все эти дурацкие случайности, которые не могли ни предсказать, ни предотвратить никакие протоколы и проверочные листы.

Пожалуйста, сообщите вашей комиссии по расследованию, что все их матери – шлюхи, а их отцы пахнут бузиной.

Это не шутка и не подлежит дальнейшему обсуждению. Я займусь вашей наукой, напишу вам любые доклады, буду проводить тесты с моими друзьями здесь, но когда дело дойдёт до расследования, я отказываюсь сотрудничать. Если хотите, я могу позвать Драгонфлай, и пусть она расскажет вам, насколько искренне я зол на вас из-за этого.

P.S. И сестры тоже.

[08:53] JPL: Марк, это Тедди Сандерс. Мы понимаем и одобряем твою преданность Мелиссе Льюис и хотим пояснить, что вовсе не ищем, кого бы распять. Мы совершенно согласны, что Льюис следовала предписанному протоколу. Единственная её ошибка была в том, что она слишком долго пыталась тебя искать, в чём мы не можем её упрекнуть. Но мы хотим удостовериться в том, что не осталось просчётов или недосмотров, таких как, например, лицевой щиток шлема, которые могли бы защитить тебя от других проблем.

Мы обязательно придём к тебе на помощь. Но когда ты уже будешь на Земле, нам предстоит ещё запустить "Арес IV" и "Арес V". И в конгрессе лежит ожидающий одобрения законопроект о расходах, предусматривающий "Арес VI". Мы хотим убедиться, что из шести членов экипажа, севших на Марс, все шестеро вернутся назад. Поэтому мы собираемся тщательно изучить инцидент в сол 6 под лупой, чтобы убедиться, что то, что случилось с тобой, никогда не случится с кем-нибудь другим. Мы не будем просить тебя задним числом критиковать Льюис и её решения, но у нас возникли некоторые вопросы по МВМ, Дому, антенному полю и твоёму полётному скафандру, на которые, как мы надеемся, ты ответишь.

Надеемся, ты изменишь своё решение.

[09:08] УОТНИ: Никаких обещаний. Спасибо за поддержку Льюис. Надеюсь, вы ей всё это сказали лично.

[09:22] JPL: Да, так и было. Расследование действий Льюис началось ещё в 22-й сол по твоему времени и заняло семнадцать дней, чтобы полностью очистить её от любых обвинений. Ей вынесли благодарность за то, что она не стала дожидаться ответа с Земли, чтобы прервать миссию, и если она решит покинуть НАСА и вернуться в военно-морской флот, то ей гарантировано досрочное повышение в звании до капитана1, конечно, в зависимости от её физической подготовки на момент приземления. Мы не упоминали об этом раньше, потому что знали, что для тебя это будет чувствительный вопрос.

[09:35] УОТНИ: Ещё какой, блин. Ожидаю загрузок. Кстати, краткий отчёт: эффективность регенератора воды снизилась до 15 литров в сутки. Сегодня займусь диагностикой. Решающего значения это не имеет, так как у нас есть неограниченное количество воды из системы жизнеобеспечения пони, но приятно иметь всё в рабочем состоянии.

– Рич.

Рич Пурнелл продолжал храпеть.

– Рич, – повышение голоса не сработало, Майк схватил Рича за плечо и грубо встряхнул. – Просыпайся.

Обычно Рич просыпался одним из двух способов, когда засыпал на рабочем месте. Если он спал не слишком долго, то пробуждение происходило медленно и мирно. Но если у него было достаточно времени, чтобы выспаться, то он просыпался, резко и хаотично взмахивая руками. Если пытающийся его разбудить стоял слишком близко, то он рисковал получить совершенно неожиданный, но удивительно мощный удар в лицо. Если же ему удавалось уклониться от удара, он рисковал ободрать голени, когда стул Рича отлетал от внезапного смещения центра масс. Если и этой опасности удавалось избежать, то будильщику доставалось сомнительное удовольствие поднимать с пола самого Рича, а затем и множество бумаг и книг, которые тот использовал в качестве справочных материалов, валявшихся среди кофейных кружек (числом от трёх до дюжины), в основном украденных у других сотрудников в комнате отдыха.

Майк имел болезненный опыт всех этих вариантов. Это была одна из причин, по которой он обычно старался следить, чтобы Рич выходил из здания не позднее шести вечера и возвращался не раньше девяти утра. Но JPL и мыс Кеннеди в два голоса запросили немедленных уточнений для траекторий трёх зондов "Слейпнир", поэтому Майк передал эту работу Ричу.

К счастью, Рич дремал не слишком долго. Его голова медленно и неохотно покинула стенку кабинки. Его зевок, казалось, отозвался эхом в почти пустой комнате астродинамики – время было ещё слишком раннее для начала смены. Немытые кофейные кружки едва шевельнулись в своей куче (но не в башне, как с облегчением отметил Майк) рядом с его компьютером.

– Майк? – спросил Рич.

– У тебя уже готовы траектории? – спросил Майк.

– Ттокка на-ачал, – пробормотал Рич сквозь зевок.

У Майка отвисла челюсть.

– Рич, JPL нужны траектории "Слейпниров" прямо сейчас! – рявкнул он.

Рич повернул голову и моргнул.

– А-а-а, – протянул он. – Ты про траектории "Слейпниров". Да, они готовы. Минутку.

Голова медленно двигалась, но руки танцевали по клавиатуре, заканчивая то, что на взгляд Майка выглядело как электронное письмо. Рич нажал кнопку "Отправить", и монитор снова показал рабочий стол.

– Вот. Теперь всё в вашем почтовом ящике.

Майк не поблагодарил его.

– Рич, – осторожно спросил он, – какие ещё траектории сейчас могли быть, кроме "Слейпнира"?

– Другие, – пробормотал Рич. – Интересно, в комнате отдыха появился свежий кофе?

Майк взвесил существующие варианты. Рич был упрям как осёл, когда его попросили показать незавершённую работу. Потребовалось бы слишком много усилий, и это заняло бы слишком много времени, особенно учитывая, что работа сделанная Ричем, никогда не требовала дополнительной проверки. Но по какой-то причине Майку очень хотелось именно сейчас всё выяснить.

Но нет, у него не было на это времени. Он даже не мог отправить Рича домой выспаться и помыться, как следовало бы.

– Пока нет, Рич, – сказал он. – Сейчас только семь тридцать. Я сам только приехал.

– Ох, – Рич начал заглядывать в грязные кружки, проверяя, не осталось ли там что-нибудь.

– Рич, – Майк положил руку на плечо своего лучшего математика. – Сегодня мне нужно, чтобы ты поработал над настройками разведывательных спутников Марса. Нам нужны лучшие фотографии, которые мы можем получить из области вокруг базы "Ареса III" для приземлений зондов "Слейпнира". Они совсем тупые, поэтому мы не можем бросить их прямо на голову Уотни. Так что рассчитай мне поправки курса с самыми низкими затратами топлива, чтобы вывести зонды на траекторию приземления как можно ближе к нему, хорошо?

– Хорошо.

Рич поднял листок бумаги, чтобы заглянуть в скрывавшуюся под ним кофейную кружку, а затем обнаружил свой собственный почерк на бумаге.

– Мне потребуется вот это, – сказал он, протягивая бумажку Майку.

Майк читал мелкий, небрежный почерк Рича, покрытый кофейными пятнами:

Кому: доктор С. Глиммер, Марс

От: НАСА JSC отдел астродинамики

Пожалуйста, подтвердите следующие расчёты для Спаркл-двигателя, исходя из условий, что общий вес двигателя и его батарей составляет пятьсот килограмм, а потребляемая мощность составляет 0,00008% в секунду от общей ёмкости батарей для следующего диапазона массы судна…

Затем следовал набор из семи различных чисел в килограммах, каждый со своими аккуратными наборами данных и уравнениями, показывающими работу.

– Рич, я…

Майк понятия не имел, как объяснить Ричу, что он был на три ступени иерархической лестницы ниже того минимального уровня, чтобы получить время в чате "Патфайндера" с Марком Уотни. Рич едва понимал, что Майк был на один уровень выше него самого.

– Я возьму это и попрошу доктора Капура отправить им его по электронной почте, – сказал он. – Не могу гарантировать, что они ответят.

– Спасибо, – сказал Рич. – Мне понадобится время суперкомпьютера.

Майк пожал плечами. Спутниковые орбиты никогда не нуждались в расчётах, требующих суперкомпьютера – программ расчёта траекторий на компьютерах, установленных в личных кабинках, были более чем достаточно для подобных простых вычислений – но у Рича что-то было в голове.

– Хорошо, я посмотрю, что смогу получить сегодня днём.

– Сегодня днём я не буду готов, – сказал Рич.

– Когда же тогда? – спросил Майк.

– Не знаю когда, – сказал Рич. – Но мне это потребуется.

Было слишком раннее утро, а Майк пропустил завтрак, чтобы заняться тотальным контролем своего проблемного ребенка.

– Рич, – сказал он, – пожалуйста, просто дай мне эти корректировки спутниковых орбит. Но для начала… – он взял одну кофейную кружку (с надписью "Лучшая мама на свете" на боку) и вложил её в руки Рича. – Сначала ты отнесёшь все эти кружки обратно в комнату отдыха и вымоешь их. Прошу, прямо сейчас.

Майк помог Ричу нести их только потому, что его следующей целью была комната отдыха. Ему нужно немного свежего кофе… и пончиков.

Вместо окна видеоплеера, на экране компьютера возникла целая стена текста.

– Где телевизор, Марк? – спросила Драгонфлай от имени всех остальных.

– Сегодня телевизора не будет, – огорошил их Марк. – НАСА прислало несколько книг, которые я читал, когда ещё был ребёнком. Они весьма интересные. Сегодня вечером я прочитаю вам одну главу первой книги, а дальше вы уже сможете решить, хотите ли продолжения.

– Ещё Агата Кристи? – спросила Старлайт Глиммер со своей табуретки. Она снова начала двигаться, хотя надувная лангетка всё ещё оставалась у неё на передней ноге, и поэтому она пользовалась любой возможностью выбраться из своей койки.

– Агата Кристи? Нет, – сказал Марк. – Автора зовут Дж. К. Роулинг.

Уши с любопытством навострились.

– Приключения? Жаркий лес, каменные дома, много ловушки? – оживилась Черри Берри.

Марк на секунду задумался.

– Возможно… – ответил он. – Речь там идёт о мальчике, который отправляется в волшебное место, чтобы узнать о своем прошлом.

Уши Черри Берри немного поникли.

– Ой. Я надеяться… – она пожала плечами и оставила попытки сказать что-то ещё.

Марк посмотрел на всех остальных, выглядевших заинтересованно и внимательно, если уж не воспринимающих его предложение почитать с энтузиазмом.

– Книга, – тихо сказал он, – называется "Гарри Поттер и философский камень". Волшебник это вроде как Старлайт и в этой книге будет много волшебников.

Он слегка улыбнулся и добавил:

– Сразу скажу, просто чтобы было ясно, это всё выдумка. Не настоящее. Как в сериалах, понимаете?

Пять голов кивнули.

– Глава первая, – начал Марк. – Мистер и миссис Дурсль, обитатели дома номер четыре по Бирючиновой аллее, очень гордились тем, что могут в любое время заявить – у нас всё, слава Богу, нормально. Невозможно было представить, что такие люди окажутся замешаны в чём-то необычном, а уж тем более загадочном – они терпеть не могли всяких глупостей…

Примечания:

Мне не понравилось, как в книге показали расследование причин инцидента в 6 соле (в основном проигнорировали, за исключением возможности показать Марка проявляющим одновременно верность и упрямство). Ему отвели буквально пару абзацев. Правда, в центре внимания книги был Уотни с его попытками остаться в живых и свалить с Марса, но если уж комиссия по расследованию была такой страшной, как её представлял Уотни, там должно было быть что-то ещё. Кроме того, сама мысль о том, что комиссия будет ждать более ста солов, прежде чем её назначат, сама по себе смехотворна – особенно в книге, где Марк считался мёртвым уже больше месяца. Гибель астронавтов расследуют немедленно. Возможно, есть причины для небольшой задержки, но не на четыре же месяца.

Поэтому я расширил сцену, чтобы показать босса НАСА, пытающегося уговорить Марка. И да, есть веские причины, по которым расследование должно продолжаться. Конечно, шторм в сол 6 был непредвиденным форс-мажором, но как насчёт длинного, высокого МВМ, который опрокидывается при отклонении от вертикали на двенадцать градусов? Очень хрупкого антенного поля? Прочности лётных скафандров? Протокола на случай отказа системы телеметрии? Тренировки по процедуре прерывания посадки? Есть много потенциальных недостатков в программе, которые могут привести к изменениям, что в итоге спасут жизни в будущих миссиях "Арес". Тедди и Венкат абсолютно правы, когда хотят это выяснить.

И да, Гарри Поттер должен был попасть к пони. Поглядим, может и другие книги могут быть им переданы...

1 ↑ Звание Captain (кэптен) в ВМС США соответствует нашему "Капитан 1 ранга"

Сол 114

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 113

"Арес III" Сол 114

Старлайт Глиммер оторвала взгляд от того, что она делала на планшете и посмотрела, как Марк извлёк из шкафа свежий пакет с рационом.

– Марк, можно мне кое-что спросить? – произнесла она. – Ты ведь не ел картошку два дня. Почему?

Выражение лица Марка ясно подсказывало ей, почему, но Старлайт не чувствовала особого сочувствия – она, Спитфайр и Черри Берри уже сидели на диете из одной люцерны три раза в день и изредка картошки. А вот Марк всё ещё мог похвастаться разнообразным меню.

– Потому что мне нужно сохранить достаточно белка в своём рационе, – ответил человек. – У картофеля, конечно, есть некоторое количество белка в кожуре, но далеко не все виды, и их там совсем мало. Поэтому я приберегу картошку напоследок.

Старлайт не удосужилась убрать с лица выражение "да-да-да-так-я-тебе-и-поверила".

– В самом деле? – спросила она.

– В самом деле, – повторил Марк. – Тот факт, что я уже с ужасом жду того дня, когда закончится кетчуп, не имеет к этому никакого отношения.

– Если ты не будешь есть картошку, до тех пор пока тебе просто некуда будет деваться, – продолжила Старлайт, – то когда закончится твоя еда?

Марку даже не пришлось задумываться.

– Сол 302, – сказал он.

– Так что же будет, – осторожно спросила Старлайт, – если ты будешь съедать один пакет с рационом, а остальное заменять картошкой?

Марк не ответил. Он снова поморщился, пожал плечами и положил так и не открытый пакет обратно в шкаф. Затем, ещё подумав, он широко распахнул его и начал выкладывать лотки с едой один за другим.

Старлайт пожала плечами и снова переключила своё внимание на уравнения, пришедшие с Земли. Она не знала, как это может им помочь, но соплеменники Марка хотели получить данные о мощности Спаркл-двигателя, но, очевидно, не для останков "Амицитас". Ни одна из семи различных указанных масс не соответствовала его весу ни до, ни после разборки.

У них на Марсе не было другого корабля, чтобы поставить на него двигатель, а без магии люди не могли построить его на Земле, так почему же они хотели получить эту информацию?

Она снова пожала плечами и стала перепроверять особо заковыристое деление в столбик.

Запись в журнале – Сол 114

Я только что закончил пересчитывать пакеты с рационами, которые я не зарезервировал для пони. И очень хорошо, что я это сделал, потому что, с учётом первых дней на полном рационе и тех изредка случавшихся дней, когда я тоже питался полноценно, я оказался не столь ими обеспечен, как мне казалось.

В настоящий момент у меня есть 394 полных рациона. Я думал, что у меня их достаточно, чтобы продержаться до сол 302, без необходимости съесть хотя бы одну картофелину, но даже с нормированием до трёх четвертей это больше похоже на сол 289. С одной стороны, меня несколько смущает, что из-за косяков с моей стороны, я лишился почти тринадцати дней еды. С другой стороны, хорошо, что я обнаружил это сейчас, когда ещё есть время пересмотреть планы.

Почему я сделал это именно сегодня? А потому, что Старлайт пристыдила меня. У меня в запасе всё ещё есть сотни обедов более чем шестидесяти различных вкусов. У Файрбола же есть только один вкус. У пони – два. Но я продолжаю придерживаться готовых рационов с едой, хотя у нас есть достаточно картофеля, чтобы я мог есть только его до следующего урожая. И всё это просто потому, что мне не хочется есть от пятнадцати до двадцати картофелин в день, до тех пор пока я не буду вынужден это делать.

Да, я иногда не могу взять себя в руки. Старлайт не сказала мне об этом словами, но она всё равно высказала свою точку зрения. И она права.

Но она ещё высказала предложение, которое мне нравится: если я буду съедать один пакет еды в день, я всё равно буду получать белки (плюс вкус, отличный от картофеля). И если я буду есть картофельные шкурки, то тоже получу немного белка. Возможно, это не так хорошо, как рационы с едой, но лучше, чем просто есть картофель, и это замедлит потерю белка… и удержит меня от желания совершить убийство из-за последнего пакетика кетчупа, когда он таки кончится.

Триста девяносто четыре упаковки с едой, по одной в день, означало бы, что мой последний приготовленный на Земле рацион подойдёт к концу к 508 солу. Мне всё равно придется около трёх месяцев жить на одной картошке (иногда, может быть, с щепоткой листьев люцерны), но это лучше, чем жить на одной картошке триста солов. Конечно, я не собираюсь тянуть до пятисотого сола. Я оставлю небольшой запас пайков, как я делал для пони, на тот случай, если произойдёт что-то непредвиденное. А затем, когда прибудет пополнение с Земли, я смогу их съесть и забыть обо всем этом.

Но сейчас я ем свой поздний обед… из картошки. И только картошки. Даже без соли. Потому что виноват. А ещё для того, чтобы отодвинуть хоть на один сол эту трёх-четырёхмесячную диету из одной картошки.

И после такого восхитительного ужина я должен дать интервью через понячье радио. НАСА говорит, что это выглядело бы забавно, если бы единственный носитель английского языка не стал бы это делать. Поэтому я отвечу на те же вопросы и буду надеяться, что голосовая связь с "Гермесом" пропадёт, прежде чем подобная практика будет продолжена.

ИНТЕРВЬЮ № 6

Как вас зовут?

Марк Уотни.

Что вы делали на своём корабле?

Я был ботаником и корабельным инженером миссии "Арес III Марс".

Как вы попали в космическую программу?

Я заканчивал магистерскую работу по ботанике, когда НАСА и SpaceX объявили о совместной программе "Арес". Я решил, что любой серьёзной миссии на Марс потребуется ботаник, а я был достаточно молод и здоров, чтобы стать хорошим кандидатом. Поэтому я не стал получать докторскую степень, как раньше планировал, а вместо этого получил вторую магистерскую в области машиностроения, так как полагал, что НАСА предпочтут кого-то, кто сможет взять на себя больше, чем одну задачу. Как выяснилось, я был прав.

Но когда я наконец получил высшее образование, они уже закрыли приём заявок в "Арес I", и привет. Поэтому я несколько лет позанимался разработкой систем мелиорации земли для высокогорных пустынь. Я знал, что в первых двух миссиях никакой особой ботаники всё равно не будет, и поэтому не возражал против того, чтобы отложить своё заявление в долгий ящик. Но когда они объявили новый набор претендентов, я отправил его куда следует.

Я был одним из двух дюжин ботаников, приглашённых на медосмотр и предварительные тренировки, и я оказался одним из трёх, отобранных из этой группы. И вот что я вам скажу: здесь не было ни капли удачи. Путь в астронавты – это длинный и напряжённый труд. Вы должны иметь голову, прикрученную в правильное место.

Кто ждёт вас дома?

Мои мама и папа. Они очень хотят, чтобы я целым и невредимым вернулся домой.

Каковы ваши впечатления от инопланетян?

Ну, вы видели фотографии. Я просыпаюсь каждое утро и смотрю на эти невинные, милые мордашки. И на Файрбола, но даже его трудно воспринимать всерьёз, хоть он выглядит сурово. Нет, правда, вы только вглядитесь в эту очаровательную моську. Да ладно, как можно его не любить?

А если серьёзно, они – самая странная смесь слабоумия и отваги. Иногда мне кажется, будто я воспитатель в детском саду, окружённый полудюжиной почемучек. А иногда это больше похоже на работу в команде, как будто пони – это "Арес III", такой, каким он мог бы быть. Отчасти так происходит потому, что все они пришли из этого волшебного мира, где всё намного проще.

Вы с нетерпением ждёте возможности посетить мир пони после своего спасения?

Пускай это покажется странным, но как только меня окружит атмосфера Земли, я больше не собираюсь её когда-либо покидать. Не поймите меня неправильно – я благодарен НАСА за то, что они выбрали меня для миссии "Арес", и я никогда не забуду этот опыт. Но более ста дней, проведённые здесь, довольно жёстко дали понять, насколько враждебное это место. Миссии "Арес" должны были развернуть на Марсе основу для будущего постоянного поселения, но, сколько бы мы ни успели достичь, нам ещё предстоит долгий путь.

И всё же, если первой прибудет спасательная миссия пони, я с удовольствием наведаюсь к ним домой. И да, мне интересен их родной мир. Но домой мне всё-таки хочется чертовски больше. И пони, я уверен, тоже все этого хотят.

Что вы будете делать, когда наконец вернётесь домой?

Я собираюсь съесть пиццу. Настоящую Чикагскую пиццу с высоким бортом. У вас когда-нибудь была настоящая, я имею в виду именно настоящая? Она такая горячая и сочная, когда только появляется из печи. Вы бросаете на неё только один взгляд, и уже знаете, НАСКОЛЬКО она хороша. Хорошо приготовленные чикагские пиццы, чуваки, они готовы согреть тебя зимней ночью, если вы понимаете, о чем я. А потом, на следующий день, ты достаёшь тарелку с оставшимися кусочками из холодильника и просто суёшь в духовку, и они так же хороши, как и свежие. Боже, как я хочу пиццу прямо сейчас.

Какая ваша любимая диско-композиция?

«Celebration». Нет, серьёзно, я даже не знал, что это диско, пока не нашел её в музыкальной коллекции Льюис. Она звучала повсюду, когда я ещё был ребёнком. И всем пони тоже нравится. Видели бы вы, как Спитфайр трясёт своей задницей под эту музыку.

Если бы вы могли получить из дома одну небольшую вещь (не корабль), что это было бы?

Книга под названием "1001 рецепт, если из продуктов у вас только картошка". Нет, подождите, серьёзно. Вы знаете, чего я действительно хочу? Хочу свой мешочек с дайсами для D&D. Я не играл с самого колледжа, но чем больше времени я провожу в компании единорогов, пегасов и драконов, тем больше мне хочется сыграть снова. Я хочу свои игральные дайсы. Я хочу ощущать их в своих руках. Я хотел бы познакомить моих гостей с этой формой человеческого развлечения. Ручка, бумага, газировка, начос и подвал моего лучшего друга – вот рецепт хорошего вечера.

Какое послание вы бы хотели передать людям Земли?

Я хотел бы сказать следующее, пусть НАСА это и не понравится, потому что мы не любим напоминать людям, что астронавты рискуют своей жизнью, даже просто находясь здесь. Но суть в том, что я могу здесь умереть. Мы все можем. Марс – опасное место. Но оно стоит того. Космос стоит цены, которую мы за него платим.

То, что я делаю здесь, сейчас, это путь, которым множество людей позже смогут прийти сюда. Мои внуки будут жить и видеть, как корабли курсируют взад и вперёд из колоний Марса, и я являюсь частью всего этого. Поэтому, если со мной что-то случится, не позволяйте этому остановить вас. Не позволяйте этому даже немного вас затормозить.

Как бы безумны ни были пони, они тоже это понимают. Они со своей космической программой времени зря не теряли. Просто однажды они решили: "Давайте отправимся в космос!" И с этого дня они бросали на эту задачу всё, что у них было – магию, науку, смелость и политическую волю. Большую часть моей жизни у нас была наука и смелость, но не было воли. Кажется, теперь мы опять её обрели. Не потеряйте её снова.

Примечания:

Ещё одна вещь, которая чертовски раздражала меня в книге: нет никакой веской причины для Марка не начинать есть картошку сразу. И все же он экономит её до тех пор, пока у него почти не кончаются рационы с едой – несмотря на то, что они переносят путешествие намного лучше, чем рыхлый, сублимированный, заранее приготовленный картофель, и несмотря на то, что в книге, когда он узнает, что "Гермес" возвращается, у него всё ещё остается около половины рационов.

"Но белок!" – скажете вы. Да, белок. То, о чем говорилось в первых двух главах, а потом почти ни разу не упоминалось.

Комментаторы отмечали, что в целой картофелине достаточно белка, чтобы выжить, по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Я не уверен, что согласен с этим, но я скорее поверю в подобное, чем в идею о том, что Марк был полностью лишён белка, за исключением пяти оставшихся рационов с едой, на срок более чем 140 солов, и всё ещё (примерно за 15 солов до пуска) был в состоянии снять 400-килограммовую панель корпуса с высокого, длинного корабля и отбросить её достаточно далеко от борта так, чтобы она ничего не разбила по пути вниз.

Ну вот вам глава. К сожалению у Марка не было времени, чтобы заранее написать ответы к интервью, поэтому он часто сбивался.

Упс.

Сол 116

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 115

"Арес III" Сол 116

Кому: Марк Уотни ([email protected])

От: Энни Монтроуз ([email protected])

Тема: Интервью "Грязного Фреда"

Марк, я связываюсь с тобой по этому поводу лично, чтобы постараться не дать тебе вывалить всё, что ты об этом думаешь, в прямом эфире.

Вчера вечером блоггер, носящий имя "Грязный Фред", взял аудио из твоего интервью и нарезал из него звуковые фрагменты, чтобы собрать из них поддельное интервью. Шутка, если можно так выразиться, состоит в том, что у тебя там, на Марсе, инопланетный гарем.

Это обычный образ действий "Грязного Фреда". Он так шутил над знаменитостями, политиками и даже бывшими президентами. Он получает удовольствие от раздражения жертвы, и у него есть хоть небольшая, но фанатичная группа последователей. Это не было бы большой проблемой, если бы твоё имя не находилось сейчас в первых строчках поисковой истории у каждого пользователя, поэтому миллионы людей смотрят монтаж "Грязного Фреда" прямо сейчас.

Мы хотим, чтобы ты молчал об этом. Мы обсуждали вариант вообще не сообщать тебе об этом, но я сказала Тедди и Венкату, что вероятность того, что ты так и не узнаешь, близка к нулю. Учитывая это, нет никакого смысла держать тебя в неведении до тех пор, пока это не выплывет само. Итак, мы тебя предупреждаем и хотим, чтобы ты делал вид, будто ничего такого вообще не было.

Я серьёзно, Марк. Любая реакция на таких придурков, как "Грязный Фред", никогда ни к чему хорошему не приводит. Более того, Фред будет только рад, если ты начнёшь возмущаться. Это всё равно что драться со свиньёй в грязной луже – он лишь получит больше внимания, а люди начнут сомневаться, нет ли в этой истории доли правды. Так что предоставь это дело нам. Наш текущий план – показать больше фотографий пони с их большими милыми глазами и дать понять, каким недочеловеком надо быть, чтобы превратить первый контакт человечества с инопланетянами в грубую шутку ниже пояса.

Наконец, я хочу сказать, что это не твоя вина. Мы всегда говорим вам, астронавтам, чтобы вы были осторожны в интервью, но "Грязный Фред" и другие подобные ему придурки способны извратить всё, что бы вы ни сказали, как бы осторожен ты не был. Так что не беспокойся об этом. И ничего не говори. Просто оставь это своей тёте Энни. Я прослежу, чтобы  этот маленький хуесос хорошенько прожарился на огне общественного мнения. Не переживай.

Энни

Кому: Энни Монтроуз ([email protected])

От: Марк Уотни ([email protected])

Тема: Re: Интервью "Грязного Фреда"

Я так понимаю, что протащить аудио мимо церберов Капура, стоящих на страже пропускной способности, у тебя нет возможности?

Марк

Кому: Марк Уотни ([email protected])

От: Энни Монтроуз ([email protected])

Тема: Re: Интервью "Грязного Фреда"

Нет. Тедди и Венк говорят, что подробности тебе всё равно не помогут. Но я скопировала стенограмму из ведомственного отчёта, который у меня есть. Наслаждайся. (Извини за цифры: в отчёте они ссылаются на то, откуда звуковые фрагменты были взяты в реальном интервью. Мы надеялись, что он что-то добавил от себя, чтобы мы могли его законно прижать, но он этого не сделал. У меня нет времени удалить их ради твоего удобства).

Энни

---Вложение: "Грязный_Фред"_стенограмма.txt

ГФ: Привет, ебанутые жопошники и долбаные дрочеры, с вами снова "Грязный Фред" – и на этот раз у меня лучшее интервью из КОГДА-ЛИБО выходивших! Ваш покорный слуга забился об интервью с нашим любимым марсианином – Марком Уотни! Скажи привет нашим слушателям, Марк!

МУ: Привет (1)

ГФ: Прямо сейчас, насколько я это понимаю, ты зависаешь на Марсе с пятью инопланетянами, четверо из которых – бабы, которые предпочитают ходить голышом. Ты собираешься сказать мне, что между вами ничего не происходит?

МУ: Серьёзно (2), нет (2)

ГФ: Ха, я так и думал! Ну и как тебе это — трахать четырёх инопланетных тёлок?

МУ: Чуваки, они готовы согреть тебя зимней ночью, если вы понимаете, о чем я. (3)

ГФ: Да, но ты это серьёзно… с четырьмя пришельцами?

МУ: Я полагал, что НАСА предпочтут кого-то, кто сможет взять на себя больше, чем одну (4) пони (5). Как выяснилось, я был прав. (6)

ГФ: Звучит так, словно ты там, на небесах, пустился во все тяжкие!

МУ: Всем пони тоже нравится (7)

ГФ: Кто из твоих подружек по постели твоя любимая?

МУ: Видели бы вы, как Спитфайр трясет своей задницей (8) только один взгляд, и вы уже знаете, НАСКОЛЬКО она хороша. (9)

ГФ: Да ты неравнодушен к задницам, а, Марк?

МУ: Я хочу ощущать их в своих руках (10)

ГФ: Расскажи нам о заднице Спитфайр, Марк.

МУ: Она такая горячая и сочная (11)

ГФ: И как выглядит твой член, когда ты думаешь о ней?

МУ: Он (12) такой (13) длинный и напряжённый (14)

ГФ: Ну, и что ты с этим делаешь?

МУ: Просто суёшь (15) его куда следует (16)

ГФ: И куда ты потом кончаешь?

МУ: Прямо (17) на эти невинные, милые мордашки (18)

ГФ: Звучит так, будто тебе там действительно весело, Марк!

МУ: Всем пони тоже нравится (7)

ГФ: Я думаю, что должно! Но как насчёт того парня-дракона, как его там зовут?

МУ: Файрбол (20)

ГФ: Как он воспринимает то, что ты подмял всех цыпочек?

МУ: Сурово (21)

ГФ: Что? Хочешь сказать, что и дракон тебе даёт?

МУ: Прямо (?) в эту очаровательную моську (23)

ГФ: Чёрт, Марк, и с каких это пор ты за обе команды играешь?

МУ: С самого колледжа (24)

ГФ: И когда ты впервые начал экспериментировать с подобными вещами?

МУ: Когда я ещё был ребёнком. (25) Я был достаточно молод и здоров (26).

ГФ: Какое у тебя было любимое место чтобы "вдуть"?

МУ: Подвал моего лучшего друга (27)

ГФ: Да ты у нас парень с сюрпризами, я посмотрю. Но что бы ты сказал людям, которые считают, что трахаться с инопланетянами — это гнусно, особенно если их пятеро?

МУ: Не позволяйте этому даже немного вас притормозить (28)  вот рецепт хорошего вечера. (29)

ГФ: Золотые слова, Марк. Наша передача заканчивается. Какое-нибудь последнее прощальное слово жителям Земли?

МУ: Если (30) множество людей (31) очень хотят (32) развернуть (33) пони, я уверен, тоже все этого хотят. (34)

ГФ: Ещё раз спасибо за откровенное интервью, астронавт Марк Уотни! И будем надеяться, что вас скоро спасут… но не слишком скоро! (непристойный смех)

--- конец документа

Кому: Энни Монтроуз ([email protected])

От: Марк Уотни ([email protected])

Тема: Re: Интервью "Грязного Фреда"

…Кажется, я навсегда отучился шутить на тему “она тоже так сказала”. Я видел подобные штуки и раньше и смеялся над ними до упаду, но я тогда не был на месте жертвы, как не были и мои гости. Особенно мои гости. Этот парень как будто вывернул все мои слова наизнанку, чтобы выставить меня долбаным педофилом. Вот какие у меня ощущения.

Думаю, мне ещё повезло, что я не сказал слово "сестра" в этом интервью. А теперь мне остаётся лишь посыпать голову пеплом и мечтать о машине времени, чтобы вернуться в прошлое и забрать все свои слова назад.

…О Господи. Старлайт, оказывается, всё это время читала через моё плечо. Она требует объяснений. Извините, но мне тут сейчас нужно разрушить невинность очаровательной единорожки.

Марк

Кому: Марку Уотни ([email protected])

От: Энни Монтроуз ([email protected])

Тема: Re: интервью "Грязного Фреда"

Уж лучше ты, чем я, Марк. Обязательно скажи остальным, чтобы они не распространялись об этом.

Кстати, особая просьба: нам нужно больше фоток пони. Потрать день или два и сделай кучу фотографий, особенно лица, чтобы мы могли передать их прессе и удвоить число милых открыток.

Несколько пожеланий к фото:

(1) Избегай попадания в кадр задниц. По понятным причинам. Даже если они будут в скафандрах или костюмах, которые надеваются под скафандр, нам не нужны шутки типа "Куда это он таращится?!"

(2) Лица, лица и ещё раз лица.

(3) Я знаю, что тебе пришлось сфотографировать все работы по удобрению земли для наших учёных-ботаников. Нахрен такие фото. Пони, перемазанные дерьмом, это совсем не мило.

(4) Судя по статистике, Драгонфлай считается куда менее милой, чем другие пони. Фотографируй её, только если она делает что-то забавное. А Файрбола вообще не фотографируй. Люди считают, что он клёвый, но определённо не милый, а нам сейчас больше всего нужно простодушие и невинность.

Спасибо!

Энни

– Люди что, на самом деле делают подобные вещи?

Черри Берри не могла поверить своим ушам. Сначала Марк рассказал им, что произошло, а затем Старлайт Глиммер заполнила пробелы для тех, чей английский всё ещё хромал.

– Да, представляешь! – согласилась Старлайт. – Может быть, это у них от обезьян? Целый вид, одержимый сексом?

– Ага, как же, – заметила Спитфайр невозмутимым тоном. – Думаешь, зря "Вондерболты" всегда остаются в VIP-зоне на общественных мероприятиях? Папарацци просто убить готовы за твою фотографию в середине чиха, чтобы казалось, будто ты таращишься на чей-то зад.

– Нет, правда, я думаю, это может быть видовая особенность, – настаивала Старлайт. – Помните, что я вам рассказывала о случае в поездке за "Патфайндером"?

– Пффф, – пожала плечами пегаска. – Нашла чем удивить. Я как-то раз видала роту курсантов-жеребцов в 5 часов утра на внезапном построении, едва втиснувшихся в лётные костюмы. И, надеюсь, тебе понятно, что значит “втиснувшихся”?

Экс-командир "Вандерболтов" намекающе пошевелила бровями.

Черри Берри сжала голову копытами. Она чувствовала, что та вот-вот взорвётся. 

– Я не желаю ЗНАТЬ такие вещи об окружающих! – настойчиво проговорила она.

– Добро пожаловать в мою вселенную, – проворчал Файрбол. – Вы, млекопитающие, все сумасшедшие. Мы, драконы, решаем сексуальные вопросы единственным правильным способом – после длительных переговоров об условиях брачного договора.

Черри Берри обратилась к Драгонфлай за поддержкой. Чейнджлинг сидела на стуле в тишине и задумчивости. 

– Драгонфлай, ты… ээ, о чем ты думаешь?

– Ни о чём, – сказала Драгонфлай, даже не шелохнувшись.

– Понятно, – сказала Черри, ничуть этому не поверив. – Ну, в таком случае я даю вам прямой приказ: никому, особенно тебе, Драгонфлай, не позволяется…

– Чего?!

Марк, который пошёл проверять свою электронную почту, после того как рассказал об этом отвратительном человеке и его радио-шоу, отодвинул стул от стола, на котором лежал его компьютер, и теперь глядел на экран, словно смертельно оскорблённый. Затем, кивнув, он закрыл компьютер, взял из шкафа фотоаппарат и подошёл к толпе пони.

– Земля хочет больше ваших фотографий, – сказал Марк, подняв камеру. – Милые картинки. Но им не нужны фотографии Файрбола, и они хотят фотографии Драгонфлай только если она будет делать милые глупости.

Человек улыбнулся, как мог бы улыбаться крокодил.

– Итак, английское слово на сегодня – фотобомба.

Он объяснил. Чейнджлинг и дракон улыбнулись.

Но пегаска улыбаться не стала. 

– Ты говоришь, Земля хочет милые картинки? – сказала она. Хоть её английский и стал лучше, чем был раньше, но всё ещё был неуклюж. – Земля думает, что мы дети, или что? 

Спитфайр запрыгнула на рабочий стол, припала на передние ноги, так что её грудь едва не касалась столешницы, в то время как круп оказался высоко задранным в воздух. И чтобы ни у кого уже не осталось сомнений, пегаска откинула в сторону хвост.

– Сними меня, как одну из своих кантерлотских девок, – промурлыкала она на эквестрийском.

– Ух ты! – сказала Драгонфлай. – Я и не подозревала, что ты можешь менять цвет, Марк! А ты не… ладно, не важно.

Марк действительно покраснел, как пожарная машина, но продолжал улыбаться. 

– Ладно, давайте творить искусство, – произнес он.

Энни Монтроуз просматривала фотографии, полученные через "Патфайндер". На каждой из них на заднем плане, без какой-либо видимой причины присутствовал Файрбол – просто проходил мимо, ел свои камни, смотрел на компьютер и так далее… На каждой сраной фотографии!

На каждой была Драгонфлай, занимающаяся глупостями: корчила какие-то дурацкие рожицы, просовывала всякую мелочёвку через отверстия в ногах, жонглировала и даже сидела на голове Черри Берри.

И почти на каждой была Спитфайр, запихивающая свою задницу в кадр, к очевидному смущению всех остальных пришельцев, на которых действительно была нацелена камера.

По факту, почти на половине фотографий не было ни Старлайт Глиммер, ни Черри Берри.

Но все они, волей-неволей, будут переданы прессе не позднее, чем через двадцать четыре часа.

– Чёрт тебя дери, Уотни, – прорычала Энни в экран своего компьютера. – Тебе дали всего одно задание. ОДНО ДОЛБАНОЕ ЗАДАНИЕ!!!

Кому: Энни Монтроуз ([email protected])

От: Спитфайр ([email protected])

Тема: (без темы)

Мы не дети. Мы не позволим вам вести себя так, словно мы дети.

Мы команда. Мы не позволим вам вести себя так, словно некоторые из нас не принадлежат команде.

И помните это на будущее. Также скажите Земле, что я показала вам то, что никто из вас никогда не будет иметь.

Спитфайр

Примечания:

Этой главой я хотел напомнить людям, что нет ничего настолько благородного, настолько честного или невинного, что какой-нибудь говнюк не захочет его испохабить исключительно “ради лулзов”. (Или как там будут говорить тролли через пятнадцать лет.)

Признаю, я намеренно добавил несколько провокационных фраз в интервью Марка, но в принципе, это было не так уж необходимо. Я мог бы так же хорошо обойтись и без дополнительного материала, так как обнаружил целую кучу моментов, которые и не собирался грязно обыгрывать, когда начал формировать “интервью от Фреда”. Удивительно, что можно сделать с невинными голосовыми записями, если у вас нет ни стыда ни совести.

И если вы спросите, кто я после этого: ну, я тот парень, который сознательно решил сотворить это с Марком, а не с пони.

Возможно, это было не самое удачное время, чтобы бунтовать против запросов НАСА (Энни, в конце концов, является главой отдела по связям с общественностью в НАСА), но Энни забыла о тактичности с её просьбами к пони. В итоге она получает трёх шутников и играющего на их стороне оператора, которые делают вид, что на самом деле пытаются выполнить поставленную задачу.

Сол 119

Запись в журнале – Сол 119

Да уж. Вчерашняя ночь была тяжёлой – мы пережили первую пыльную бурю с тех пор, как взорвался Дом.

Разумом я понимаю, что ремонт Дома произведён качественно. Атмосферный регулятор проверяет неизменность давления внутри. Спитфайр даже ухом не ведёт. А на тренировках я выучил, что полотно и смола в месте ремонта так же прочны (а может даже и прочнее), как и в любой другой части Дома.

Но любой малейший свист или шорох пыли, налетающей на стены Дома, заставляли меня в ужасе подскакивать. Всё ли нормально с герметичностью? Или нет? Не начинается ли где-то новый разрыв? Как мне это узнать? Если Дом взорвётся, пока я сплю, проснусь ли я достаточно быстро, чтобы понять, что задыхаюсь? Или я просто умру, так и не проснувшись?

Так что да, весёленькая была ночка.

Драгонфлай проснулась и дала мне какое-то время её пообнимать. Её хитин на удивление мягок на ощупь. В конце концов я всё-таки заснул, когда буря пошла на спад, но к тому времени до рассвета оставалось всего ничего.

И, чтобы сделать всё окончательно хорошо, когда я проснулся, НАСА решило наконец-то сделать мне втык за те шутки  с фотографиями пару дней назад. Я был усталый, раздражённый и злой, поэтому просто сказал НАСА, что они могут поговорить об этом с пони, а я не выспался из-за пыльной бури. После чего передал компьютер Спитфайр со Старлайт и вернулся досыпать, или, по крайней мере, сделал вид, что собираюсь это сделать. Я лежал с закрытыми глазами, пока НАСА и пони не выработали компромиссное заявление, которое, между прочим, позволило мне избежать наказания.

Конечно, я по сути сменял одно шило в бок от НАСА на другое. Когда я "проснулся", мне уже пришло письмо от доктора Шилдс с просьбой поговорить с ней о прошлой ночи. Я подумал над этим, пока чистил солнечные батареи (потому что ночью была пыльная буря), и в конце концов решил поделиться с ней своими проблемами, чтобы узнать, сможет ли она что-нибудь с этим сделать.

Её ответ? Медитация. Что не удивительно, ведь я тут первый кандидат на посттравматическое стрессовое расстройство – ещё одна вещь, за которую мне стоит поблагодарить эту прекрасную, гостеприимную планету. Но, к сожалению, самые эффективные методы лечения ПТСР не могут быть проведены дистанционно, поэтому доктор Шилдс предоставила мне несколько умственных упражнений, которые могут помочь мне отключить триггеры моих приступов тревоги, как тот, что одолевал меня прошлой ночью. Так что в следующий раз, когда у меня будут ночные кошмары, я просто буду созерцать свой пупок, пока они не пройдут.

Она также отметила, что мои опасения далеко не беспочвенны. Чёрт возьми, они и правда имеют основания! Я, если не сказать больше, нахожусь на враждебной планете, совершенно непригодной для высокоразвитой жизни, и мы будем слишком щедрыми, если скажем, что пригодной хотя бы для бактерий. Холодно, почти нет атмосферы, почва токсична, и, если бы мне даже удалось пережить всё это, я бы всё равно умер от смертельных солнечных ожогов, вызванных ультрафиолетовым излучением.

Проблема в том, что мой очень рациональный и обоснованный ужас перед условиями, в которых я ежедневно обитаю, угрожает парализовать меня, а я не могу себе этого позволить. Но приятно, когда психолог говорит, что я не сошёл с ума, когда считаю, что эта планета хочет УБИТЬ меня.

Это не паранойя. Это совершенно разумный и обоснованный вывод, основанный на эмпирических данных.

Во всяком случае, доктор Шилдс предположила, что я почувствую себя лучше, если запишу все свои переживания в этот журнал. Такова её точка зрения. Даже притом, что в последствии НАСА и все вы, земляне, которые будут изучать каждое моё слово (да-да, я вас имею в виду, мистер Дауни, и держу пари, что сейчас вы жалеете о том письме), когда агентство наконец соизволит опубликовать выдержки из моего журнала, закидаете меня дерьмом, приятно поделиться хоть с кем-нибудь.

Драгонфлай только что спросила, может ли она считаться за кого-нибудь, и мне пришлось несколько минут ей всё объяснять. Это заставило её задуматься, так что хоть какую-то пользу это да принесло.

Как бы там ни было, я написал всё это лишь для того, чтобы объяснить, почему я пишу об этом в отчёте, хотя обычно я не утомляю вас изложением того дерьма, что творится у меня в голове. Вместо этого я обычно утомлял вас тем, как я полдня провёл в спорах с НАСА о том, можно ли мне раскрутить регенератор воды и прочистить наконец уже этот засор. Вся остальная диагностика в порядке, так что это явно засор из-за грязи и прочей гадости,  попавшей туда с фермы Дома, но НАСА боится, что я что-то сломаю, если только они не дадут мне подробные пошаговые инструкции, на выполнение которых уйдёт минимум несколько дней.

Короче говоря, сейчас у меня в руке отвёртка, ключи уже лежат рядом с регенератором, и я готов к операции. В следующий раз, когда НАСА будет наезжать на меня из-за нарушения протоколов, пусть это будет по делу, а не просто так.

Виноватым я себя всё равно не чувствую.

НАЦИОНАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПО АЭРОНАВТИКЕ И ИССЛЕДОВАНИЮ КОСМИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА

Департамент по связям со СМИ

Энни Монтроуз, директор

ДЛЯ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНОЙ ПУБЛИКАЦИИ

ЗАЯВЛЕНИЕ ГОСТЕЙ ДОМА "АРЕС III" "ГРЯЗНОМУ ФРЕДУ"

НАСА считает, что вышедшая недавно пародийная работа человека, называющего себя "Грязным Фредом", свидетельствует об его отвратительном вкусе, учитывая, что затронутые в ней лица продолжают оставаться в потенциально смертельной опасности. Насмешки над существами, занятыми ежедневной борьбой за выживание и собственное спасение на враждебной планете, плохо отражаются на мнении о человечестве в целом.

Помимо этих пунктов, у НАСА нет иных комментариев, непосредственно касающихся так называемого интервью. С другой стороны, инопланетяне, которые в настоящее время делят Дом "Ареса III" с астронавтом Марком Уотни, не являются сотрудниками НАСА. Двое из них – Старлайт Глиммер и Спитфайр, выпустили своё собственное заявление, наряду с серией фотографий, сделанных Марком Уотни,  которые публикуются вместе с этим заявлением. (Фотографии были задержаны свыше обычного срока публикации из-за необходимости обеспечения точности перевода сообщения пришельцев). НАСА уважает их право выражать своё собственное мнение, но желает указать, что их взгляды не всегда совпадают со взглядами НАСА.

Цитата из заявления Старлайт и Спитфайр:

Наша личная жизнь вообще-то не ваше дело. Но если "Грязный Фред" так в этом заинтересован, Спитфайр не видит причин не продемонстрировать ему то, чего у него никогда не будет. Надеюсь, это послужит ему утешением в его одинокой жизни, даже если он никогда не узнает, на что оно похоже.

Для всех остальных людей, которые не в хлеву родились, у нас есть особое послание. Мы взрослые существа и профессионалы своего дела. Мы не дети, чтобы с нами нянчиться. Мы заслуживаем того же уважения, с каким вы относитесь к Марку Уотни и другим вашим астронавтам. В нашем мире есть такие же существа, как "Грязный Фред", и мы знаем, как с ними бороться. Когда вы пытаетесь защитить нас, пытаясь представить нас детьми, вы оскорбляете нас и даете тем самым "Грязному Фреду" и его друзьям власть над нами. Власть, которую они совершенно не заслужили.

Имея это в виду, мы отказываемся отвечать на любые вопросы о каких бы то ни было отношениях между кем-либо из нас. Занимайтесь своими делами и не будьте такими, как "Грязный Фред".

— 30 -

Примечания:

Я собирался сделать ещё одну, может быть, две филлерных главы, прежде чем сосредоточиться на "Слейпнире". И я также вспомнил, что мне нужно возвращать Старлайт к активной работе и различным проблемам выживания, над которыми я работаю. Я стараюсь работать лопатой быстрее, но куча грязи передо мной растёт, а не уменьшается.

Итак, это первая из четырёх глав, посвященных общению с доктором Шилдс, персонажем, которая появляется вскользь в одной из сцен оригинальной книги. Оригинальная книга гораздо больше сконцентрирована на решении проблем, чем на людях. Эта же история в большей степени, является историей первого контакта, чем математически выверенным упражнением по решению проблем. Тем не менее, если бы у меня было больше энергии и времени, я, вероятно, не беспокоился бы об этой сюжетной линии.

Сол 119 был тем днём, когда в оригинальной книге взорвался воздушный шлюз. И да, в предыдущую ночь была пыльная буря. И да, за несколько дней до этого Марк поругался по радио с НАСА из-за регенератора воды.

"- 30 -" это старый типографский код для обозначения "здесь заканчивается статья". Не знаю, использует ли его НАСА сейчас, не говоря уже о двадцати годах тому вперёд, но мне он нравится, поэтому я его добавил.

Сол 120

Уважаемая доктор Шилдс,

Вы сказали, что сохраните в секрете всё, что я вам отправлю, так что я могу рассказать вам что угодно. Марк говорил с вами вчера и сказал, что ваша помощь заставила его чувствовать себя лучше. Ну, я собираюсь тоже попробовать, потому, что мне нужно поговорить хоть с кем-то, но я не могу говорить об этом ни с кем из здесь присутствующих, а всё, что я отправлю домой, так же станет известно и им.

Сначала позвольте мне подробнее описать некоторые вещи. Важно, чтобы вы хранили это в секрете, пока мы не будем готовы обнародовать это сами – пока ещё существует опасность как для меня, так и для других, таких как я, что могут прийти в ваш мир в будущем.

"Жукопони" не очень хороший перевод для названия моего вида. Более подходящее слово "чейнджлинг" — "подменыш". Мы можем меняться – наша магия позволяет нам выглядеть подобно пони или какому-нибудь человеку и даже предмету. Мы можем быть чем угодно.

Это важно, потому что ещё несколько лет назад мы использовали своё умение изменяться, чтобы красть любовь, которой мы питаемся. Нас ненавидели и боялись, и пони имели полное право ненавидеть и бояться нас. Мы точно не были их друзьями. Мы жили, высасывая их любовь и другие хорошие эмоции, забирая часть того, чем они были.

Нет, я не сожалею об этом. Мы делали то, что должны были делать, чтобы выжить. Но в те времена мы бывали настолько голодны, что вели себя как монстры. Иногда мы полностью теряли контроль. Очень голодный чейнджлинг – это ОПАСНОСТЬ.

Вот тогда наша королева и придумала блестящий план космической гонки. Теперь пони всё ещё относятся к нам с подозрением, но многие нас уважают и даже любят такими, какие мы есть. Нам больше не нужно красть любовь. Мы получаем достаточно любви, чтобы быть здоровыми, не причиняя вреда никому из пони.

Но это было до тех пор, пока я не оказалась на Марсе.

Экипаж знает, что у меня есть проблема. Три раза в день они отдают мне немного своей любви, и, хоть мои запасы какое-то время были совсем небольшими, но теперь они, пусть и медленно, но стали расти. Дыры в моем теле уменьшились до размеров, которые были в момент крушения.

Но я чувствую себя более голодной, чем когда-либо прежде, и я не знаю, почему. Все чейнджлинги всегда немного голодны, но это совсем другое. Я получаю много любви, но чего-то не хватает.

В пещере всё не так плохо. Когда я работаю там, то чувствую себя почти как дома. Но когда я покидаю пещеру, то начинаю бояться. Я знаю, что происходит с чейнджлингами, когда они сходят с ума. Боюсь, я причиню своим друзьям вред, особенно Марку, который не знает, кто я такая на самом деле.

Я не хочу причинять вред никому из своих друзей. Но я не знаю, что я могу сделать, чтобы предотвратить это. И вы единственный человек, которому я могу рассказать об этом, потому что, если я скажу кому-то ещё из экипажа, то они тоже будут бояться, и больше не смогут меня кормить, и тогда всё очень быстро станет ещё хуже.

Есть одна вещь, которую вы можете для меня сделать. Следите за сообщениями от других. Если вы заметите определённые признаки, это может означать, что я слишком несдержана, и вы должны предупредить об этом остальных.

1) Жертва внезапно теряет желание делать хоть что-то, кроме как быть рядом с одним существом (чейнджлингом).

2) Жертва внезапно становится очень глупой, и ей легко внушить что угодно.

3) Личность жертвы очень, ОЧЕНЬ меняется – очевидное и резкое изменение.

4) Жертва слабеет, у неё почти не остаётся сил.

5) Жертва истощена, больше не может испытывать никаких эмоций, не способна что-либо делать для себя.

Больше всего присматривайте за Марком. Он ничего не знает. Если я скажу ему, то он больше не будет меня любить. Остальные знают и следят друг за другом и за мной, но Марк самый вкусный и самый щедрый. Если я сорвусь, я, скорее всего, нападу на него первого. Если это произойдёт, скажите им, что посчитаете нужным. Надеюсь, этого не произойдёт. Я не хочу, чтобы это произошло.

Теперь я чувствую себя лучше, зная, что вы будете наблюдать и предупреждать, если что-то пойдёт не так. Пожалуйста, не говорите больше никому. Люди когда-нибудь всё равно должны будут узнать, но мы должны сделать это осторожно, иначе люди будут ненавидеть всех чейнджлингов.

Я удалю это письмо с компьютера Марка, как только его отправлю.

Спасибо Вам, Ирэн.

Драгонфлай.

Дорогая Драгонфлай,

Прочти это так, чтобы никто не видел, а затем удали, если хочешь сохранить всё в секрете.

Я обещала сохранить конфиденциальность нашей электронной переписки, и я так и поступлю. Но это информация жизненно важна для НАСА. Что ещё более важно, это информация, в которой нуждается Марк.

Я понимаю, что ваш вид был вынужден паразитировать на других. Я предполагаю, что у тебя есть серьёзные проблемы с доверием со стороны остальных членов экипажа. Но абсолютно необходимо, чтобы члены экипажа доверяли друг другу, а Марк сейчас является частью вашей команды. Чем дольше ты ждёшь, прежде чем сказать ему, тем выше шанс разрушить это доверие, особенно если твои опасения потерять контроль над собой оправданы.

Твой страх оправдан. Ты не ошибаешься, если беспокоишься о своих друзьях. На самом деле забота о своих друзьях многое говорит о тебе, как о личности. Вопрос состоит в том, что ты собираешься делать, чтобы справиться со своим страхом и его причинами? Вот совет, который я могу тебе дать с расстояния в двести миллионов километров: тебе стоит поговорить с другими представителями твоего мира о своей проблеме. 

Я — человек из мира, который не знает, что такое магия. Никто у нас здесь не ест любовь, никто не может менять форму туда и обратно, как, по твоим словам, можешь ты. Я не могу сказать тебе, не собираешься ли ты внезапно, без всякого предупреждения превратиться в зверя. Но думаю, тот факт, что ты следишь за собой, является хорошим знаком.

Думаю, что ты недооцениваешь своих товарищей по команде и то, насколько ты им дорога. Доверие окупается. Серьёзно, рассмотри возможность рассказать им то, что ты рассказала мне. Я думаю, ты поймёшь, что они любят тебя куда как больше, а не меньше. И у кого-то из них, вполне может оказаться решение твоей проблемы.

Главный психолог проекта "Арес"

кандидат медицинских наук

Ирэн Шилдс.

Примечания:

Если бы Драгонфлай могла связаться с Кризалис по приватной линии, этой переписки никогда бы не случилось. Тот факт, что она вообще это написала, должен показать вам, как она волнуется.

Сол 122

Уважаемая доктор Шилдс!

Драгонфлай говорить мне, что она сказать вам что-то секретное, и теперь она чувствовала себя лучше. Поэтому теперь я вам что-то говорить, а вы это держать в секрете, и, может быть, я тоже чувствую себя лучше.

Я командую командой корабля «Дружба». Я не хочу командовать. Я просто хочу летать на корабле. Я не умный. Я не подобна принцессе или королеве или как-то так. Но все смотреть на меня и ждут приказов. Даже все, кто знает что им делать, смотрят на меня и ждут приказов.

Я ненавижу это. Я это ненавижу. Я не хочу больше этим заниматься.

Летать весело. Летать в космосе очень весело. Но летать в космосе и застревать на Марс очень не весело.

Я хочу летать. Я хочу лететь домой. Я не хочу быть боссом. Почему они не позволили мне перестать быть боссом?

Извините, мой английский плохой, но я не использовать Старлайт или Драгонфлай, чтобы помочь в этот раз.

Черри Берри

Уважаемый доктор Шилдс!

Черри Берри скажи, что писать, тебе лучше. Но, должно быть, секрет. Хорошо, я пишу тебе секрет.

Дракон крепкий. Дракон сильный. Дракон зна-чи-тель-ный. Все все знают. Дракон лучше всего.

Но не я. Я делаю хаос. Почти убить всех дважды.

Я не умный, как Старлайт или Драгонфлай. Я не лидер, как Черри или Спитфайр. Мне не смешно или хорошо с такими людьми, как Марк. Я не помогаю. Я делаю вещи хуже.

Для чего я хорош? Почти нет огня. Не летать на корабль – нет летающий корабль. Не выходить в космос – мы не в космос. Я только беру вещи и только держу вещи. Любой может сделать так.

Лучше не в экипаж здесь. Но не могу это сказать. Дракон никогда не говорит «извините меня».

Я не легко сказать тебе это. Грустить. Чувствую злость Лучше не думать об этом.

Файрбол

Уважаемая доктор Шилдс!

Я хорошо себя чувствовать. У меня нет секрета, чтобы сказать вам. Думаю, вам понравится прочесть это для разнообразия.

Спитфайр

Уважаемая доктор Шилдс!

Поскольку все остальные сегодня в тайне пишут вам, я тоже напишу. Я извиняюсь за тот плохой английский, который вам, вероятно, пришлось пережить, но даже если мы хорошо понимаем ваш язык, то мы не так хорошо вспоминаем слова, когда хотим что-то сказать. Кроме того, другие действительно медленно набирают слова на клавиатуре.

Все остальные пишут вам про свои секретные проблемы. Я не храню подобных секретов. Но у меня есть одна секретная просьба, если вы можете мне помочь. Драгонфлай однажды сказала мне, что все остальные в команде – Спитфайр, Файрбол, Черри Берри – чувствовали, что они плохо справляются со своей работой. Я предполагаю, что у Драгонфлай есть аналогичная проблема – она думает, что она не слишком хороша в своей работе, и она беспокоится, что она нам не слишком нравится. Но я уверена: все мы убеждены, что делаем всё возможное друг для друга. Можете ли вы сделать что-нибудь, чтобы помочь им понять это?

Искренне Ваша,

Старлайт Глиммер

Уважаемая доктор Шилдс!

Я ошибаться. У меня есть секретный вопрос к вам. Можете ли вы дать мне человеческие плохие слова и что они значат? Если у меня будут плохие слова, возможно, Марк перестанет относиться ко мне, как к маленькому ребенку.

Спитфайр

Примечания:

Мне особо нечего сказать по поводу второй с конца по объёму главе (на данный момент).

Сол 123

Кому: Всему экипажу Дома "Арес III" (*********)

От: Ирэн Шилдс ([email protected])

Тема: Оценка морального состояния экипажа

Спасибо всем за ваши письма. Я не буду отвечать здесь каждому конкретно, поскольку это раскроет ваши секреты, а я очень серьёзно отношусь к конфиденциальности пациентов (мой долг хранить доверенные секреты). Но я хотела сказать вам всем, что сделаю всё возможное, чтобы найти способ вам помочь.

Имея это в виду, мне хотелось бы попросить вас всех об одном одолжении: напишите мне в личном электронном сообщении что вы думаете о ваших товарищах по команде. Вы уже рассказали мне немного о том, что вы думаете о себе. Я сохраню то, что вы мне напишете, в тайне, поэтому, пожалуйста, будьте честны, когда станете писать.

Я предлагаю, чтобы после того, как вы напишете мне письма, вы обсудили друг с другом то, что чувствуете. У нас есть упражнение для сплочения команды под названием "Семейный совет", которое позволяет членам экипажа высказывать жалобы или поговорить о своих проблемах и чувствах. Сейчас подобное может быть для вас хорошей идеей. Но, пожалуйста, подождите с этим, пока не отправите письма – я не хочу, чтобы это обсуждение как-то повлияло на них.

Я напишу каждому из вас лично, как только у меня будет время подумать о том, что можно сделать для каждого из вас.

Ирэн Шилдс, кандидат медицинских наук,

Главный психолог проекта "Арес"

Уважаемая доктор Шилдс!

Однажды меня уже просили сделать что-то подобное. Я всё равно не скажу всё, что могла бы сказать. Но, так как мы все будем говорить это обо всех, это будет не так плохо, как в тот раз, поэтому я кое-что напишу.

Вот мой список:

МАРК УОТНИ: Он очень добрый и ласковый. Я знаю, что иногда он хочет подшутить надо мной, а иногда сердится на меня, но он всегда относится ко мне с добротой. Он такой же дружелюбный, как пони.

ЧЕРРИ БЕРРИ: Я называю её кобыла-босс. Она страшная, когда сердится. Но она всё ещё несколько наивна. Но я не доверяю нипони больше, чем ей.

СТАРЛАЙТ ГЛИММЕР: Она подозрительная и целеустремлённая. Она чувствует вину за своё прошлое и вечно считает, что во всём виновата она одна. Хотелось бы, чтобы она больше думала как остальные, а не думала о них, как об очередных проблемах.

СПИТФАЙР: Она немного страшная. Она всегда серьёзная. От нее ничего не укроется. Она не привыкла не быть в роли лидера.

ФАЙРБОЛ: Он не такой злой, как притворяется. Он не любит других. Он не любит себя. Ведёт себя так, чтобы другим было сложно его любить.

Драгонфлай

Уважаемая доктор Шилдс!

Как вы и просили, вот что я думаю о других:

Черри Берри – очень интересная пони. Она знает, что нужно сделать, и добивается, чтобы это было сделано. Я поражена, что её кьютимарка не связана с полётами, глядя на то, насколько полёты для неё важны. Она делала удивительные вещи. Для меня большая честь быть в её команде. Она не должна быть так сурова к себе.

Мы все беспокоимся о Драгонфлай. Она этого не знает, но всем очевидно, что она притворяется, что с ней всё в порядке. Я думаю, что мы все хотим, чтобы она прекратила валять дурака и была честна с нами. Но это должно быть сложно для жукопони.

Со Спитфайр довольно трудно поладить, и не только потому, что она всё ещё отказывается снимать мою лонгету. Она не будет слушать никого, кроме Черри. Она не должна так сильно пытаться контролировать всё.

Файрбол – умный и хороший астронавт, но он создаёт всем проблемы на ровном месте. Вообще-то, он ведёт себя как большой засранец. Почему он не может ладить с другими? Я знаю драконов, у которых таких проблем нет. Ну, одного дракона.

Марк старается быть внимательным. Он сделал своей работой, чтобы мы были веселы и счастливы. Но он слишком властный. Это его Дом, и хоть мы не хотим создавать проблемы, но он даже не спрашивает нас, что мы хотим делать в большинстве случаев. Он ведёт себя так, словно мы его ученики. Он хочет как лучше, но иногда это раздражает.

Я надеюсь, это поможет вам.

Старлайт Глиммер

Уважаемая доктор Шилдс!

Черри хороший лидер. Заботится о команде. Мало дисциплины. Показывать команде слишком много чувств. Но хорошо. Все доверять ей.

Драгонфлай проблема. Не может сказать правду о себе. Пытаться заставить всех любить её, любить друг друга. Лезть не своё дело.

Старлайт проблема. Делать всё сама, не просить помощь, причинять себе вред. Не хороший член команды.

Файрбол большая проблема. Работать, но не уметь в команде. С доверием хуже, чем Драгонфлай.

Марк, вызывать головную боль. Он думать, что он командовать. Он НЕ командовать. Черри командовать. Марк будет плохой командир. Слишком много говорить с нами, как с дети. Не слушай. Нужно сделать это меньше.

Спитфайр

Уважаемая доктор Шилдс!

Вот что я думаю о моей команде:

Старлайт намного умнее меня. Она знает, что нам нужно делать. Я просто говорю "да".

Спитфайр намного лучше лидер, чем я. Командовать летающей командой годами. Знать, как командовать. Но не будет командовать, когда я здесь.

Драгонфлай я знаю много лет. Иногда умная, иногда очень глупая. Доброе сердце, верная, но не командир.

Файрбол сделать то, что скажешь. Но не друг. Я думаю, что он делать, чтобы разозлить нас.

Марк добрый и вежливый. Он знает, что делать. Он просит меня, прежде чем делать что-нибудь. Смелый и умный. Но иногда… нет, не буду говорить.

Черри Берри

Уважаемый доктор Шилдс!

Черри великий пилот. Храбрый для пони. Должен быть храбрее.

Драгонфлай вести как придурок, но очень умный. Должен вести менее глупо. Однажды спасти моя жизнь.

Старлайт в магии умный, остальное тупой. Работать слишком много, всё время болеть.

Спитфайр вести как босс. Не босс. Новичок.

Марк иногда тупой, иногда нет. Слабый, но смелый. Спасать мою жизнь тоже. Не знать, что думать о нём.

Файрбол

Доктор Шилдс,

Я не знаю, хотели ли вы включить меня в свою просьбу, но будет забавно, если я не присоединюсь к остальным в этом упражнении. Мне это кажется слишком похожим на выискивание и прощупывание, но буду полагать, что у вас благие намерения.

Я заметил, что вы попросили нас не описывать остальных, а рассказать, что мы о них думаем. Поэтому вместо того, чтобы повторять свои отчёты, я постараюсь изложить своё мнение.

И… хм-м-м, а это сложнее, когда я на самом деле пытаюсь это записать, чем мне казалось ранее. А ведь ни у кого из пони не было с этим проблем, кроме, разве что, скорости набора текста или владения языком.

Начну я, пожалуй, с Драгонфлай, так как у нас с ней, кажется, самая крепкая связь. Она классный шутник и не слишком хорошо скрывает тот факт, что это лишь игра на публику. Плюс к этому она скрывает, насколько умна на самом деле. Она не так хороша в английском правописании, как Старлайт, но наступает ей на пятки.

Драгонфлай также прекрасно знает свою работу. Она, очевидно, знакома с инструментами и электрическими системами. Она была первой, кто разобрался, как работают наши компьютеры и операционные системы, и она тратит много свободного времени, читая справочные материалы и тому подобное, чтобы лучше понять, как они функционируют. Если бы она поменьше вела себя рядом с моими инструментами как глупый маленький ребёнок, то я, может, и разрешил бы ей ими пользоваться. Думаю, если взболтать нас с Йоханнсен в блендере, а потом вылить полученную смесь в формочку пони с дырками, то как раз получится Драгонфлай.

Если говорить о сравнениях с "Аресом III", то я раньше сравнивал Черри Берри с коммандером Льюис, но это не совсем точное сравнение. Черри не такая выдержанная. Чем менее серьёзна ситуация, тем менее похожей она становится на Льюис. В свободное время Черри самая милая и самая невинная из всех моих гостей. Ей явно не нравится быть лидером. Я стараюсь поддерживать её как могу – похоже, что ей это действительно нужно.

Недавние события заставили меня по-новому взглянуть на Спитфайр. Я думал, что она была вечно настороже и несколько придирчива, но время от времени она демонстрирует своего внутреннего Мартинеса. У неё едкое чувство юмора, прямо как у Мартинеса, но обычно она слишком профессиональна и дисциплинированна, чтобы это показывать. Не думаю, что я ей сильно нравлюсь. Она говорит, что хочет, чтобы с ней обращались как со взрослой, но, учитывая то, как я обращаюсь с большинством взрослых, я бы не хотел такому её подвергать.

В команде "Арес III" нет хороших аналогов для двух оставшихся. Возьмём Файрбола, например. У нас ушли годы на тренировки в тесном контакте в ходе подготовки к миссии. Вы лучше меня знаете, что нас специально подбирали так, чтобы мы были совместимы друг с другом. Ну, а Файрбол старается изо всех сил, чтобы не быть совместимым ни с кем. Он как тот одинокий ребёнок в старшей школе, который хочет прибиться к компании, только не хочет показывать, что ему это надо, поэтому он всегда болтается где-то на периферии, оставаясь на безопасном расстоянии. Вы как-то раз сказали, что я ношу доспехи из смеха; ну, доспехи Файрбола – наждачная бумага. Не знаю, насколько сильно нравлюсь ему я, но он мне по-своему нравится.

Наконец, Старлайт Глиммер, наша местная трудоголичка. Она почти такая же милая, как Черри Берри, за исключением того, что иногда становится немного жуткой, когда работает над проектом. Она как бы отрешается от всего, кроме проблемы, над которой работает в данный момент. Иногда ей приходится напоминать себе быть дружелюбной – ей это не так естественно даётся. Пожалуй, даже в меньшей степени, чем Файрболу.

Старлайт, безусловно, самая требовательная из моих гостей в плане моего времени и внимания. Даже Драгонфлай, которая в буквальном смысле питается излишками моей нежности, чтобы жить, требует меньше. Она задаёт больше вопросов, чем кто-либо ещё из пришельцев. Она очень негодовала, что ей пришлось провести столько времени в койке из-за травм и переутомления. Следует отдать должное её целеустремленности, но мне она всё-таки нравится больше, когда расслабляется.

Не знаю, это ли вы хотели услышать или нет, но такие у меня сейчас мысли.

Марк

Сол 125

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 124

"Арес III" Сол 125

[07:28] JPL: Доброе утро, Марк. Тут Брюс Энг. У нас есть интересный проект для тебя и твоих друзей и, в особенности, для коммандера Берри.

[07:41] УОТНИ: Для Черри? Ну, хорошо, в чём там дело?

[07:55] JPL: Проверь свою электронную почту для ознакомления с подробностями процедуры, которая должна подключить МСМ к электрической сети Дома. Короче говоря, мы доставим вас домой одним из двух способов: либо мы доставим модифицированный МВМ с миссией "Арес III-B" (если сможем построить его вовремя), либо тебе придется отправиться с твоими друзьями в кратер Скиапарелли и воспользоваться МВМ "Арес IV". В любом случае, МВМ будет пилотироваться удалённо с "Гермеса", но мы бы хотели обеспечить присутствие опытного пилота в МВМ в качестве резервного варианта. Коммандер Берри, по-видимому, самый опытный пилот космических аппаратов в мире инопланетян, поэтому мы хотим снова подключить компьютеры МСМ и использовать его в качестве имитатора полёта МВМ. Хотя часть систем находятся в других местах, но пилотажные элементы управления точно такие же.

[08:13] УОТНИ: О, да! Черри это понравится! Как и большинству остальных. У Драгонфлай и Файрбола есть опыт пилотирования, а Спитфайр проходила соответствующие тренировки.

[08:27] JPL: Об этом мы и подумали. Мы также хотим знать их мнение о том, какие изменения требуются для адаптации органов управления под их копыта.

[08:41] УОТНИ: Провернуть предложенное можно, хотя есть одна проблема: в настоящий момент у нас есть непосредственно сам Дом, роверы, топливная станция МВМ и корабль "Дружба", все подключенные к энергосистеме Дома. Насколько мы близки к выходу за пределы возможностей энергосистемы?

[08:55] JPL: Довольно близки, но у второго ровера, инопланетного корабля и МВМ есть собственные батареи, которые должны смягчать пики нагрузки. Кроме того, вы же не гоняете топливную установку непрерывно, да и системы МСМ всё время вы использовать не будете. Следи за водородными элементами и дай нам знать, если в какой-то из дней они будут показывать недостаточный заряд после 17:00 твоего времени.

[09:09] УОТНИ: Принято.

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА “АМИЦИТАС”.

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, используйте костюм СГ для ответов, приём.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас", приём.

АМИЦИТАС: СГ – сегодня сняли лонгету. Нога всё ещё немного болит, когда я наступаю на неё, но я возвращаюсь к своим нормальным обязанностям. Приём.

ЭКА: Рады слышать. Приём.

АМИЦИТАС: СГ – Текущие приоритеты: больше мана-батарей, улучшение герметичности пещерной фермы, создание нового Спаркл-двигателя. Нужен совет по заклинанию, чтобы закрыть поры в стенах пещеры и сделать их полностью герметичными. Приём.

ЭКА: Какое заклинание ты использовала для установки шлюза? Приём.

АМИЦИТАС: Модифицированное заклинание герметизации "Сие есть Дверь". Но его очень трудно применять к поверхностям, которые не видит заклинатель, а почти все стены пещеры покрыты кристаллами разного размера. Приём.

ЭКА: Почему ты выбрала именно это заклинание герметизации? Приём.

АМИЦИТАС: Не требует затрат на поддержание. Другие заклинания используют магическое поле, которого у нас нет. Приём.

ЭКА: Поняла, буду исследовать. Есть утечки? Вроде это заклинание выглядит довольно надёжно. Приём.

АМИЦИТАС: Земляне беспокоятся, что герметичность будет нарушена, и это вызовет выброс. Они хотят, чтобы мы снизили давление воздуха в пещере на 25%, чтобы уменьшить нагрузку на стены и потолок пещеры. Приём.

ЭКА: Повторите. Уменьшить давление поступающего в пещеру воздуха на 25%? Это звучит не очень разумно. Приём.

АМИЦИТАС: Подтверждаю. Приём.

ЭКА: Оставайтесь на связи, вызываем эксперта. Приём.

АМИЦИТАС: Ждём. Другой вопрос: есть ли хоть какой-то прогресс в вопросе помощи людям с использованием магии?

ЭКА: Проверили несколько методов, но все требуют магических компонентов.

АМИЦИТАС: Предложите эксперименты с кусочками волшебных существ (волосы единорога, перо феникса) в деревянных палочках. Подсмотрели идею в человеческой сказке. Приём.

ЭКА: Существуют ли на Земле единороги, фениксы? Приём.

АМИЦИТАС: Никаких волшебных существ не известно. Но, возможно, немагические заменители сработают, как только работоспособность концепции будет доказана.

ЭКА: Привет, Старлайт Глиммер. Это Мод Пай. Приятно слышать тебя. Приём.

АМИЦИТАС: Привет, Мод. Что там происходит? Приём.

ЭКА: Солнце, луна, множество астероидов, космическая станция, Клаудсдейл и многое другое. Но это сейчас не важно. Приём.

АМИЦИТАС: Это была шутка? Приём.

ЭКА: Да. Ха. Ха. Приём.

АМИЦИТАС: Ха! Ты не изменилась. Приём.

ЭКА: Что касается твоего вопроса о вашей пещере: повышенное давление воздуха в пещере уже привело к тому, что пласты горной породы деформировались. Снижение давления вызовет обратную деформацию, которая может вызвать дополнительные разломы и возможное разрушение. Если ты этого не знала, то это плохо. Приём.

АМИЦИТАС: Я поняла, Мод. Приём.

ЭКА: ТС – Мы не будем снижать давление поступающего воздуха. Что-нибудь ещё? Приём.

АМИЦИТАС: Нет. Конец связи.

ЭКА: Хорошо, будем работать над герметичностью пещеры и палочками для людей. Мы свяжемся с вами в 12:00 через службу жизнеобеспечения корабля с подробными изменениями матрицы Спаркл-двигателя, основанными на наших экспериментах здесь. Будьте готовы делать записи. Конец связи.

Кому: Спитфайр ([email protected])

От: Ирэн Шилдс ([email protected])

Тема: Воспитанные взрослые

Пожалуйста, не показывайте это письмо Марку. Я хочу объяснить, почему он может не оказывать вам того уважения, которого вы желаете, чтобы вы могли немного лучше понять его точку зрения.

В нашем мире люди принадлежат к тому небольшому числу существ, у которых срабатывает защитный инстинкт для животных, не принадлежащих к нашему виду. Впрочем, этот инстинкт не универсален. Чем больше существо похоже на человеческого ребёнка, тем больше оно нам симпатично, и тем больше мы хотим его защитить. Вы, пони, на самом деле, симпатичнее любого существующего человеческого ребёнка, и поэтому вы автоматически запускаете эту защитную реакцию.

У Марка же эта проблема стоит острее, чем у остальных людей, потому что он считает вас зависимыми от него. В каком-то смысле он принял вас, как гостей, в свой Дом, и хочет быть хорошим, ответственным хозяином.

Согласно его сообщениям, он видит у пони полное безрассудство в космических полётах и беспечность по отношению к опасным факторам космической среды. По человеческим меркам это так и есть. По нашему мнению, мы очень рисковали, пройдя от первого пилотируемого космического запуска до посадки на Луну всего за восемь лет. Участвующие в запусках космонавты, тренировались перед стартом не меньше года, а часто и дольше, и готовились специально для этого пуска. Вы же перешли от первого космического полёта к приземлению на луну примерно за два года, а время ваших тренировок измерялось неделями. Вы считаете нас медленными, в то время как мы считаем, что вы несётесь с безумной скоростью.

Наконец, Марк учит вас английскому, или, по крайней мере, пытается. Он никогда не готовился быть учителем английского языка. Его основной опыт преподавания языка проистекает из детства, поэтому он, естественно, будет повторять то, как преподавали ему при обучении языку.

Вот причины, по которым Марк относился к вам как к детям, хотя бы отчасти. Вопрос состоит в том, как вы можете это изменить?

Сразу могу сказать, что острая конфронтация будет наихудшим вариантом. Марк вообще плохо реагирует на гнев и конфронтацию. Умение материться как боцман (как мы говорим на Земле), не заставит его думать о вас, как о взрослом существе, скорее, это заставит его самого вести себя по-детски, чтобы соответствовать такому уровню общения. Розыгрыши или акты протеста, такие как прошлая серия ваших фотографий, также могут иметь неприятные последствия. На самом деле, если они будут особенно жестокими, вы рискуете потерять то уважение, которое Марк определённо к вам испытывает.

И нет, я не собираюсь вмешиваться и прямо приказывать Марку относиться к вам по другому. Во-первых, я нахожусь на другой планете. Во-вторых, я подчиняюсь правилам сохранения конфиденциальности между врачом и пациентом и не собираюсь никому рассказывать то, что вы приватно сказали, даже ему.

Вы должны сами переговорить с Марком, серьёзно и спокойно. Вместо приказного тона, просто объясните, что вы расстроены тем, что он относится к вам, как к ребёнку. Это с ним обязательно сработает. Марк пытается ладить практически со всеми, кого встречает, разумеется, в определённых пределах. Его выбрали для "Ареса III" именно потому, что он помогает объединять людей. Как только вы объясните свою проблему, он попытается исправить своё поведение.

Хочется сразу предупредить вас, что есть один побочный эффект, который вам может не понравиться. Марк склонен дразнить людей и подшучивать над ними, и это поведение является частью его дружбы с ними. А между тем, никто из вас ни разу не упомянул, что Марк сделал или сказал что-то, что могло каким-либо образом повредить вашим чувствам, пусть даже в шутку. Я предполагаю, что Марк намеренно сдерживает себя, частично из-за языкового барьера, частично чтобы уберечь вашу психику. Если Марк решит относиться к вам как к взрослым, он может вернуться к своему привычному поведению. Он не захочет причинить вам боль намеренно, но вполне может это сделать из-за незнания вашей культуры или каких-то нюансов.

Если вам действительно нужен словарь обсценной лексики, то попросите Энни прислать его вам. Она сумеет переслать его вам мимо Тедди и Венката, да и вообще, после её просьбы о фотосессии, она вам задолжала. Она у нас здесь эксперт по матерному общению.

Удачи, и если вам нужен будет ещё совет, не стесняйтесь писать мне в любое время.

Ирэн Шилдс, кандидат медицинских наук,

Главный психолог проекта "Арес"

Примечания:

Ну, очевидно, доктор Шилдс намекнула кое-кому в НАСА, потому что всё начинает меняться. И она подбросила неплохую подсказку Спитфайр. (Очевидно, что пони ещё не провели "Семейный совет". А между тем, эксперты пони приходят к диаметрально противоположному решению по пещере, чем НАСА. (Стоит помнить, что ученые НАСА иногда ошибаются. Будет ли этот случай одним из таких или нет? Там посмотрим.)

И, наконец, Старлайт сняли гипс. Она ещё не может таскать тяжести, но, по крайней мере, снова ходит на всех четырёх ногах.

Вопрос командной вертикали никогда не был проблемой в книге. Власть была единственной вещью, которой у Марка было более чем достаточно, по крайней мере, пока он был в Доме. Но сейчас желающих покомандовать появилось куда больше чем раньше...

Сол 129

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 128

"Арес III" Сол 129

Марк сидел за своим компьютером и читал почту. Накануне команда "Амицитас" в полном составе ходила в пещерную ферму (Черри, Драгонфлай и Спитфайр непосредственно на ферму, а Старлайт с Файрболом — за кристаллами). Марк же потратил этот день и ещё один CO2-фильтр на раскручивание панели управления МСМ. Разборка выявила повреждения, которые до того не были видны, поэтому он сделал фотографии и отправил их на Землю. Теперь он изучал обновлённые процедуры для ремонта или обхода повреждённой электроники, чтобы можно было безопасно восстановить подачу питания на оборудование МСМ.

Поглощённый чтением и конспектированием инструкций крошечными буквами на одной из немногих оставшихся этикеток для образцов, Марк не заметил, как к нему подошли две пони, пока Старлайт во второй раз не похлопала его по колену. Удивлённо моргнув, он оглянулся на них. 

– Что такое, Старлайт? – осторожно спросил Марк.

Единорожка указала копытом на пегаску, которая стояла рядом с ней. 

– Спитфайр хочет тебе кое-что сказать, – сказала она, тщательно выговаривая слова. – И она хочет, чтобы ты как следует слушал, поэтому она попросила меня переводить.

Марк нахмурился, поворачиваясь на стуле к пони. 

– Хорошо, – сказал он. – И чего ты хочешь?

Своим слегка хрипловатым голосом Спитфайр негромко отбарабанила свою речь на понячьем. Марк уловил несколько знакомых слов, но всё-таки недостаточно, чтобы понять, о чём идёт речь.

– Спитфайр говорит, что ты относишься к ней… ко всем нам… как к маленьким детям, – сказала Старлайт по-английски. – Ты не оказываешь нам должного уважения. Она пыталась тебе намекнуть и даже говорила прямо, но ты как будто не слышал.

Марк кивнул, давая понять Спитфайр, что она может продолжать.

Спитфайр произнесла чуть более длинную речь.

– Сколько решений мы можем здесь принимать? – перевела Старлайт, чуть менее спокойно. – Когда ты прекратишь нам всё объяснять, словно учитель школа… школе…

– Школьникам? – автоматически предложил Марк. – Или, может быть, жеребятам?

Спитфайр ткнула в его сторону копытом: 

– Вот! Вот! – крикнула она на английском, после чего слова на понячьем посыпались из неё, как из пулемёта, и Старлайт потребовалось несколько секунд, чтобы её унять.

– Думаю, ты это понял? – спросила она, как только Спитфайр немного успокоилась.

– Да, – кивнул Марк. – Я понял.

Спитфайр снова вернулась к спокойному тону, но Марк слышал, что она с трудом себя сдерживает. У него уже был опыт различения разных понячьих интонаций – они не так уж отличались от человеческих, если привыкнуть к тихому ржанию гласных и фыркающим согласным.

– Тебе не обязательно учить нас как детей, – продолжила Старлайт. – Возможно, мы не все хорошо говорим на твоём языке, но понимаем достаточно, чтобы с нами больше не требовалось разговаривать как с ребёнком.

– А, а, а, – насмешливо добавила Спитфайр.

– Верно, – сказала Старлайт. – Мы все уже от этого устали.

Спитфайр махнула копытом, обводя Дом вокруг, и продолжила свою мягкую речь, которая была буквально в полушаге от того, чтобы обернуться тирадой.

– И это не только учёба, – продолжила Старлайт. – Насколько нам здесь доверяют? Мы можем открывать двери и включать микроволновую печь, мы можем отвечать на электронную почту и смотреть телевизор. Вот и всё. Мы всё рассказываем тебе о нашем корабле. Когда ты собираешься рассказать нам о своём Доме? О своём ровере? Хоть о чём-то своём?

Марк кивнул. В словах пони был смысл.

Спитфайр указала на себя и заговорила. В словах пегаски зазвучал жалобный тон.

– Спитфайр – самая старшая среди нас, – продолжила единорожка. – Пусть она и новичок в космосе, но она ответственная взрослая пони. Дома она лидер. Она всё понимает. Она может позаботиться о себе, если ты просто позволишь ей это.

Последнее предложение Спитфайр прозвучало очень тихо.

– Что надо сделать, – медленно сказала Старлайт, – чтобы ты относился ко мне так, как будто я знаю, что делаю?

Марк вопросительно посмотрел на Старлайт.

– Это в основном всё, что она хотела сказать, – сказала Старлайт. – У большинства из нас есть такая же проблема. Драгонфлай не против того, как ты с ней обращаешься, а мы с тобой ездили за "Патфайндером". Но у остальных – да. И у меня тоже, немного, если честно.

Марк глубоко вздохнул. 

– Простите меня. Я не очень хороший учитель, – он посмотрел на Спитфайр и продолжил: – Я не пилот. Я не офицер. Я даже не медик, если не считать курса экстренной помощи. У нас с тобой мало общего.

Спитфайр озадаченно склонила голову набок.

– Проблема в том, что я не знаю, как разговаривать с тобой, – продолжил Марк. – Если бы ты была человеком, и мы говорили на одном языке, всё было бы легко. Мы бы знали, как разговаривать друг с другом.

Он вздохнул и добавил:

– Но ты не человек. Вы первые инопланетяне, которых когда-либо встречал мой вид. Ты представляешь, как это важно?

– Я учусь, – нерешительно сказала Спитфайр. – Я учусь разговаривать с тобой.

Марк покачал головой. 

– Это не то же самое. Ты изучаешь язык. Но это только слова. А как мне использовать мои слова, чтобы говорить с тобой? – человек поднял руку ладонью вверх. – Что есть шутка? Что считается оскорблением? Что можно, а чего нельзя?

Марк вздохнул.

– Вам, девочки, надо было встретить здесь дипломата, или антрополога, или хотя бы врача. А вместо этого вы получили парня, который выращивает кустики и чинит дверные ручки, – он положил руки на плечи обеих пони и добавил: – Вы – самое важное, что когда-либо случалась с моим видом. За всё его существование. И я не знаю, как не проебать этот шанс.

Глаза Спитфайр немного загорелись. 

– Что значит "ебать"? – спросила она.

– Не-ет. Нет-нет-нет! – Марк погрозил ей указательным пальцем. – Так нечестно! Ты хочешь, чтобы я относился к тебе как к взрослой или нет? Ты только что сказала…

– Как я буду учиться, если ты не говорить? – сердито проворчала пегаска, спотыкаясь об слова.

– А как я могу учить тебя, не разговаривая свысока? – огрызнулся Марк, рассерженный не меньше.

– Ты… ты… ты… ты делать! – выпалила Спитфайр. – Ты просто делать! Не трудно! Я всё время учить дома! Учить взрослых пони быть лучшими летунами!

Марк невольно поморщился. 

– Старлайт, ты не могла бы мне тут помочь? – спросил он.

Старлайт закатила глаза и сказала фразу на эквестрийском, в которой слово "ебать" прозвучало минимум трижды.

Это не успокоило Спитфайр. 

– Почему ты сказать Старлайт, а мне нет? – потребовала она.

Марк потёр брови чуть выше переносицы. 

– Мы были в ровере три недели, – сказал он. – Девочки, я слежу за своей речью при вас, но вот вырвалось.

Старлайт добавила что-то на эквестрийском, чтобы объяснить это.

Спитфайр подняла бровь. 

– Следить за речь? – спросила она. – Следить, что ты говорить? Почему?

– Я же говорил… Нет, постой, – Марк глубоко вздохнул и заставил себя собраться с мыслями. – Ты ведь знаешь плохие пони-слова, такие как "лягать" и прочие, верно? Ты говоришь их перед большими шиш… перед важными пони?

– Что? Нет! – воскликнула Спитфайр. – Нельзя! Не место! Не уважение!

Марк соскользнул со стула и опустился на колени, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами пегаски. 

– Для людей вы пятеро сейчас самые важные существа во вселенной, – сказал он. – И вы здесь, в моём Доме. Я несу за вас ответственность. Я должен следить, чтобы вы оставались здоровыми и счастливыми…

– Ты не доММФФ!

Старлайт крепко зажала рот пегаски копытом.

– Почему ты считаешь себя ответственным? – спросила она, не обращая внимания на протесты Спитфайр. – Мы можем позаботиться о себе так же, как и ты.

– Я несу ответственность, потому что вы в беде, а я могу вам помочь, – просто ответил Марк.

– Вы застряли здесь на Марсе. В моём Доме. В моей вселенной. Здесь больше некому вам помочь. И вы можете умереть, если я не помогу. Даже если бы вы были людьми с Земли, я всё равно был бы в ответе, – сказал он, а затем добавил торжественным тоном, хотя его несколько выдавал изгибавшийся уголок губ: – С великой ботаникой приходит великая ответственность.

Спитфайр затихла, и Старлайт убрала своё копыто. 

– Извини, – сказала она, как только её рот освободился. – Я не…

– Нет, не извиняйся, – перебил её Марк. – Я облажался. В смысле, я лягано облажался.

Он глубоко вздохнул.

– Теперь вопрос в том, куда мы двинемся дальше?

Все втроём стояли и думали об этом в тишине.

[11:51] УОТНИ: Ребята, мне нужен совет. Кажется, я в своих уроках английского дошёл до предела. Старлайт и Драгонфлай говорят почти свободно, а вот остальные топчутся на месте. Что можете посоветовать относительно изучения английского языка как иностранного для взрослых? (Последние два слова — это важно, ребят.)

[12:05] JPL: Мы этот вопрос рассматривали в последнюю очередь, Марк. Хочешь, чтобы мы отдали ему приоритет?

[12:20] УОТНИ: Сделайте одолжение. Нам нужно скорее подтянуть английский у отстающих, иначе нам, людям, придётся научиться писать и говорить на языке, в котором мы не можем произнести по крайней мере три гласных и четыре согласных.

[12:35] JPL: Хорошо. Через пару дней мы вам что-нибудь подготовим. А сейчас лучше сосредоточиться на подключении МСМ в качестве симулятора полёта. Как там у тебя оно движется?

[12:50] УОТНИ: Время утреннего ремонта было потрачено на родительское собрание. Но сейчас я готов выйти наружу и приступить к работе.

[13:05] JPL: У меня есть одно предложение, Марк. Как пони отнеслись к Поттеру?

[13:21] УОТНИ: Терпимо. Старлайт разрывается между "магия так не работает" и желанием писать заметки на планшете. Спитфайр заставляет меня перечитывать все главы про квиддич. Файрболу сначала очень не понравился Хагрид, но теперь он к нему вроде как потеплел, хоть и называет его Хагрид П. Колтрейн через раз. Драгонфлай… Не знаю, нравится ли ей по-настоящему, или она просто делает вид ради меня. Черри Берри явно скучает.

[13:36] JPL: Пусть они по очереди читают вслух. Не поправляй их. Пусть сами поправляют друг друга.

[13:51] УОТНИ: Я попробую, если считаете, что это сработает.

[14:04] JPL: С моими детьми сработало. Возвращайся к работе, Марк.

Сол 134

Тедди даже не извинился за опоздание на четыре минуты. Он просто вошёл в свой кабинет, положил портфель на стол, сел и сказал:

– Я знаю, вы все очень заняты, так что давайте всё сделаем быстро. Мне необходимо знать текущий статус проекта "Слейпнир" по всем отделам. Венк, давай начнём с тебя.

– Идём по графику, – ответил Венкат. – Единственная проблема, с которой я столкнулся, заключается в том, что между командами управления "Арес III" и "Арес IV" возник спор – кто будет управлять полётом и посадкой зондов. Я пока дал им возможность сформулировать свои предложения, прежде чем приму окончательное решение в пользу той или иной команды или же решу собрать совершенно новую. Но, если не будет какой-то веской причины, я, скорее всего, предпочту взять команду "Арес III".

– Митч, – продолжил Тедди, – что насчёт запуска?

Руководитель полёта "Ареса" пожал плечами.

– Команда "Eagle Eye-3" покинула зал управления пуском, так что мы можем занимать и зал в космическом центре Кеннеди и здешний зал в центре Джонсона. У нас будет "Слейпнир-1" на площадке 39A и "Слейпнир-2" на 39Б, поэтому мы сможем выкатывать "Слейпнир-3" сразу, как только "Слейпнир-1" освободит стартовую платформу. После пуска мы тут же передадим всё команде Венка для управления полётом и посадкой.

– СМИ?

Энни оторвала взгляд от своего телефона.

– Я ежедневно даю обновления статусов для СМИ, – сказала она. – Google сообщает об увеличении числа запросов по скандинавской мифологии. Мы ожидаем, что интерес публики будет постепенно расти и достигнет пика к дате пуска, поэтому ждите гораздо больше запросов от прессы в ближайшие шесть недель.

– Поощряй их, – сказал Тедди. – Нам нужно давление на Конгресс, чтобы возместить средства "Ареса", которые мы сейчас тратим на "Слейпнир". А как обстоят дела с противниками спасения – все эти "пусть они умрут"?

Энни широко улыбнулась.

– Они огребли хороший удар. Тег #ВернёмИхДомой превосходит их в отношении двадцать к одному. Опросы Гэллапа и Монмута показывают, что в США более 75% населения поддерживают спасательную миссию. И даже тролли с онлайн-помоек от нас отстали. Очевидно, Спитфайр недавно была избрана "инопланетной королевой троллей", – улыбка главы департамента по связям с общественностью стала хищной. – А некий "Грязный Фред" теперь не публикует ничего, кроме гневных видео-ответок, после того как его коллеги ополчились против него. Мой отдел насчитал более пятидесяти видеороликов, рассказывающих Фреду о том, что с ним делают другие люди.

Сделав строгое лицо, Энни добавила:

– Конечно, мои сотрудники проводили это исследование исключительно в своё личное время.

Тедди Сандерс даже не улыбнулся.

– Разумеется, – сказал он. – Идём дальше.

Он повернулся к одному из двух больших мониторов в комнате.

– Морис, как поживают носители?

Морис Штайн, директор отдела сборки на площадке в Космическом центре Кеннеди, нахмурился.

– Мы отстаём, – прямо ответил он. – Или, лучше сказать, SpaceX отстаёт. На прошлой неделе мы получили первый носитель "Red Falcon", сейчас он проходит финальную проверку. Но SpaceX отстаёт от графика восстановления второго носителя на две недели, а работа над третьим носителем ещё только начинается. Они продолжают уверять меня, что успеют до крайнего срока, но чёрт меня возьми, если я представляю, как.

– Иными словами, – произнес Тедди, – надежды на ранний запуск нет?

Морис покачал головой.

– Никакой. Парни из моей команды говорят, что ставить надо примерно на недельное опоздание с запуском "Слейпнира-2" и три недели для "Слейпнира-3". Больше, если ещё и график JPL поплывет.

Тедди посмотрел на другой монитор, где Брюс Энг стоял в своем офисе в Калифорнии.

– Что скажешь, Брюс? Плывёт твой график?

Брюс пожал плечами.

– Мы встретили некоторые затруднения, – ответил он, – но мы планировали всё, исходя из того, что с ними столкнёмся. Мы, конечно, не будем готовы раньше срока, но если не случится чего-то серьёзного, то все три зонда должны быть готовы вовремя.

– Звучит обнадёживающе, – ответил Тедди. – Что ты можешь рассказать мне о грузе?

– Все три зонда "Слейпнир" используют идентичные тепловые щиты-неваляшки с подушками приземления под ними, – ответил Брюс. – В каждом из них есть радиомаяк, который легко засекается навигационной системой ровера, так что у Марка не будет проблем с обнаружением мест посадок. Каждый зонд доставит на Марс чуть менее одной метрической тонны – десятую часть полезной нагрузки обычного рейса предварительного снабжения. Из них пять сотен килограмм будут полезным грузом. Четыреста килограммов – продукты питания, что даст нам в общей сложности триста дней для четырёх астронавтов при полном рационе.

Брюс Энг замолчал на мгновение и продолжил:

– Оставшиеся сто килограммов включают в себя запасную радиосистему на "Слейпнире-1" и "-3", сменный лётный скафандр и ударопрочный шлем для Уотни на "Слейпнире-2", запасное полотно Дома и герметик на всех трёх, плюс всё, что мы сможем впихнуть в оставшееся пространство и вес. И, наконец, мы перенастроим бортовой радиокомплекс всех трёх зондов так, чтобы они могли заменить "Гермес" в качестве ретранслятора для "Патфайндер". Это принесёт пользу только в течение последних четырёх месяцев полёта, но все лучше, чем ничего. После запуска мы планируем настроить программное обеспечение так, чтобы превратить все три зонда в распределённый ретранслятор, который сможет корректировать ошибки во входящем сигнале и, таким образом, увеличить пропускную способность со стороны Марса. К сожалению, временная задержка между зондами не позволит нам сделать это в обратном направлении.

– Звучит хорошо, – ответил Тедди. – Держи меня в курсе.

– Доктор Келлер, – продолжил он, поворачиваясь, чтобы взглянуть на врача с "Арес III", – с какими проблемами столкнётся экипаж, до того как прибудут припасы?

Доктор Келлер пожал плечами.

– Им нужен хотя бы один, а, возможно, и два урожая с их пещерной фермы, чтобы хотя бы дожить до их приземления. Мы ничего не знаем о проблемах питания для Драгонфлай или Файрбола. У пони, вероятно, будет дефицит натрия, но в остальном всё будет в порядке. Уотни по-прежнему наша главная забота.

Келлер поправил очки и продолжил:

– Марк расходует по одному рациону в день, плюс ест картошку и небольшое количество листьев люцерны. В зависимости от того, насколько жёстко он будет придерживаться этой диеты, его дефицит белка будет варьироваться от отсутствия дефицита до серьёзной нехватки, возможно – критической. Самая большая опасность состоит в том, что, столкнувшись со столь однообразной диетой, он станет недоедать. Мы мало что можем с этим поделать, кроме как попросить пони следить, чтобы он съедал всё, что ему полагается.

– Как это повлияет на его способность выполнить пополнение запасов? – спросил Тедди.

– Он будет ослаблен, – ответил врач. – Насколько – сказать не берусь. Кроме того, его мышление будет слегка ухудшено из-за нехватки жизненно важных жирных кислот для восстановления миелина в нервах. Ему понадобится помощь в доставке припасов в Дом. Но, даже в худшем случае, он сможет справиться с этой задачей. Конечно, чем раньше мы сможем доставить им продовольствие, тем лучше для всех.

– Нанесёт ли это какой-либо непоправимый ущерб?

– Нет возможности узнать заранее, – ответил Келлер. – Как только он вернётся к полноценному рациону хотя бы на месяц, тогда и узнаем.

– Ладно, – Тедди сделал несколько заметок. – Хорошая работа, и продолжайте в том же духе. И помните, если кто-нибудь сможет найти безопасный способ ускорить всё, не рискуя при этом жизнью Марка, я хочу немедленно об этом узнать.

Кому: Венкат Капур ([email protected])

От: Майкл Бендарек ([email protected])

Тема: запрос Satcom

Передайте Satcom, что корректировки их орбит будут готовы завтра в течение дня. Мой лучший сотрудник только что ушёл в отпуск, а у него накопилось его на несколько месяцев. Вопрос стоял либо отпустить его, либо уволить. А он слишком ценный специалист, чтобы от него избавиться. Но у него в голове что-то засело и он от этого вот так не отступит.

Извините за задержку.

Майк

Астродинамика

Примечания:

Я просто скажу, что эта сцена нужна только для того, чтобы продемонстрировать изменение сценария между оригинальной книгой и Уотни + пятеро.

Хочу заметить, что SpaceX провернула свой 24-часовой цикл восстановления ускорителя Falcon 9 ровно один раз. Любой другой ускоритель требует более длительного восстановления. Вполне возможно, что SpaceX сумеет достигнуть 24-часового периода (или, если быть более реалистичным, недельного) восстановления для BFR, но я бы на это ставку делать не стал.

Сол 137

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 137

"Арес III" Сол 137

[08:36] JPL: Всем доброе утро. Марк, судя по всему, загрузка обновлений для компьютера МСМ завершена. Ты найдёшь программу эмуляции полёта МВМ среди файлов резервных копий компьютера Дома. Скопируй её на флэшку вместе с файлом обновления, иди в МСМ, вставь флэшку в основной разъём ввода данных и запусти обновление как исполняемый файл. Обновление установит программу эмуляции полёта МВМ на компьютер МСМ и переключит его в режим тренировки. К сожалению, тебе пришлось практически полностью убрать рабочее место ​​сисопа из-за ущерба, нанесённого штормом в сол 6, поэтому настройка параметров симуляции будет выполняться с рабочей станции командира.

Для всех остальных: мы бы хотели, чтобы вы сделали на других компьютерах Дома кое-что ещё. Специальная программа прислана вам по почте. Марк объяснит вам, как заставить её работать. Когда она запустится, вас попросят пройти тест по английскому языку, как чтение, так и письмо. Мы хотим точно оценить ваш уровень знаний, чтобы сосредоточиться на проблемных местах. Мы знаем, что английский – очень сложный для изучения язык, поэтому мы хотим помочь вам всем, чем можем.

Какие-либо вопросы?

[08:51] УОТНИ: Это Старлайт Глиммер. Где находится ближайшее крупное месторождение соли? У Марка запас почти закончился, и нам нужно больше.

[09:06] JPL: Извини, Старлайт, но ближайшие известные крупные источники поваренной соли находятся в кратерах и бассейнах в южном полушарии. Эксперименты Марка и коммандера Льюис с образцами почвы, взятыми около Дома, показывают только следовые количества. Наша лучшая гипотеза состоит в том, что солевые отложения океана, который когда-то покрывал то место, где вы находитесь, были унесены полярными льдами, либо погребены под пылью за миллиарды лет. И даже если бы рядом с вами были месторождения соли, мы бы рекомендовали не прикасаться к ней, потому что она будет смешана с перхлоратами и другими токсичными веществами. У вас нет оборудования, чтобы отделить её от вредных веществ.

[09:21] УОТНИ: Это вы так думаете.

[09:24] УОТНИ: Это Уотни. Похоже, завтра мы отправимся в небольшое путешествие, примерно на двадцать километров к западу отсюда. Если вы перечитаете мои журналы, то сами сообразите, каков наш план. А я пока приступаю к перепрограммированию МСМ.

– Ну, и как я должен это сделать?

Голос Файрбола звучал намного тише и почти на октаву выше, чем обычно, но слышен был довольно отчётливо, даже на фоне редких щелчков клавиш нескольких ноутбуков в Доме.

Старлайт подняла глаза.

– Что именно сделать? – спросила она. – Ты запустил вложенный файл из электронной почты?

– Ага.

– Тогда просто отвечай на вопросы, которые появляются на экране.

– Как мне это сделать?

– Святая Селестия, – проворчала Спитфайр, – можно подумать, что ты никогда раньше не сдавал тестов.

– Я никогда раньше не сдавал тестов.

Постукивание клавиш прекратилось.

– Ты никогда раньше не проходил тестирования? – переспросила Старлайт.

– Конечно же, нет! – тон Файрбола сменился почти скулящим. – Мы, драконы, существа кочевые и держимся наособицу! Сколько у нас, по-вашему, школ? Я вообще умею читать только потому, что моя бабушка настояла, чтобы я выучился! Она собирала древние понячьи книги и… ну, я вообще почти ничего не читал, пока Эмбер не приказала мне стать астронавтом.

– Ого. Даже у нас, чейнджлингов, была школа, – сказала Драгонфлай. – Не фонтан, конечно, но по крайней мере была.

– Но ты же умеешь читать, – сказала Черри. – Ты без проблем читаешь контрольные списки. А когда мы по очереди читаем книгу о Поттере...

Земнопони не смогла закончить предложение – Файрбол запинался в своих главах, словно Берри Панч на улицах Понивилля в два часа ночи после праздника Согревающего очага. Слушать его было сущим мучением, а поскольку Марк перестал поправлять их английский несколько дней назад, то лучше чтение не становилось.

– Да, я умею читать. Но это потому что мама оставила меня с бабушкой на четыре месяца, и каждый раз, когда я ошибался, бабушка била меня по голове, – пробурчал Файрбол, указывая на свой верхний спинной гребень и прорычал: – Вот так я и выучился. Но я никогда не сдавал экзаменов!

– А как твоя математика? – с любопытством спросила Драгонфлай.

– Каждый дракон обязательно учится математике. А как иначе? Ты же должен знать, чего и сколько у тебя в сокровищнице. Пришлось и алгебру выучить, когда я стал пилотом. Но, по большому счёту, я могу лишь складывать, вычитать, умножать и делить, – Файрбол беспомощно махнул лапой в сторону экрана. – Но я никогда не делал такого!!!

Старлайт вздохнула.

– Первая часть – это просто выбор из нескольких вариантов, – сказала она. – Всё, что тебе нужно сделать, это набрать A, B, C или D, чтобы выбрать правильный ответ из четырёх предложенных.

– А. Так вот зачем здесь эти буквы.

– Верно. Больше ничего не набирай, пока тебя не попросят.

– Хорошо. И что я должен написать в первом?

– Я не должна тебе этого говорить, – ответила Старлайт. – Это же тест. Они хотят, чтобы ты сделал всё сам.

– Но разве ты не можешь помочь? Ведь пони всё время только тем и занимаются, что всем помогают.

– Да, помогают. Но сделать всё за тебя – это не помощь.

– Ох, – Файрбол смог уместить просто гору разочарования и отчаяния в один вздох.

Набор текста возобновился, но Старлайт Глиммер и Драгонфлай нажимали клавиши куда быстрее, чем остальные.

Несколько минут спустя Файрбол застонал:

– Старлайт?

– Да?

– Тут всё стало по-другому. Посреди вопроса какая-то линия, и это уже не вопрос. И «ABCD» пропало.

– Хорошо. Тут нужно заполнить пустые места. Введи слово, которое по-твоему должно быть на месте этого пробела.

– Так можно?

– Попробуй.

Клац-клац-клац.

– А. Но что мне там набирать?

– Ты должен был прочитать абзац в верхней части страницы. Там и были ответы.

– А. Я пропустил его – он совсем не походил на вопрос.

– Это часть вопроса. Прочти его, и сможешь ответить на следующие несколько вопросов.

Еще несколько минут тишины и затем:

– Этого не было в том тексте!

–А новый абзац ты прочитал?

– А-а.

Клац-клац-клац.

– Готов поспорить, что все вы считаете меня жутко тупым, – пробормотал Файрбол.

Черри Берри, по счастью сидевшая между Драгонфлай и Спитфайр, оторвала копыта от клавиш и закрыла ими мордочки соседок.

– Я думаю, – осторожно сказала Старлайт, – ты просто впервые делаешь то, с чем совершенно незнаком. С чем у тебя не было причин сталкиваться. Каждый пони когда-то делает всё в первый раз.

– Но вы все начинали это много лет назад. Когда ещё были жеребятами, – Файрбол сгорбился на стуле. – Задолго до меня.

– А ты делаешь это сейчас, – тихо сказала Старлайт. – Прошу меня извинить.

Магия снова засветилась вокруг её рога, и клавиатура разразилась целым стаккато щелчков. Через пару минут единорожка сказала «готово» и последний раз щёлкнула по клавише компьютера, отправив завершённый тест по почте.

– Что это было? – спросил Файрбол испуганным голосом.

– Последняя часть теста – это эссе, – ответила Старлайт. – Они хотят, чтобы мы написали сто слов о том, каково нам жить в Доме.

Черри Берри и Спитфайр застонали.

– Сто слов? – захныкал Файрбол. – За раз?

– Я знаю, что ты писал отчёты о миссиях, – пробормотала Драгонфлай.

– Там была специальная форма! – запротестовал дракон. – И я мог делать это карандашом, как и задумывала Фауст!

– Не торопись, – мягко сказала Старлайт. – Тут нет ограничения по времени. Никто тебя не торопит. Это вовсе не чат "Патфайндера". Подожди, пока у тебя в голове не появятся правильные слова, затем запиши их. Ты справишься.

Файрбол ничего не ответил, но его лапы вернулись к клавишам. Медленно, мучительно, он пробирался сквозь вопросы с оставленными пробелами. Драгонфлай закончила ещё до того, как он начал своё сочинение. Черри Берри завершила тест через пару минут после того, как дракон приступил к эссе. Спитфайр закончила пару минут спустя, громко потопав по клавиатуре, как будто она пыталась её сломать.

Файрбол продолжал медленно продвигаться вперёд. Клац, клац, клик, клик, клац, клик… Клик, клац, клац, клац... Клац, клик, клик… Клик.

Все остальные сидели и смотрели на это несколько минут, пока Старлайт молча не прогнала их прочь. Дракон, со вздыбленной от сосредоточенности чешуёй, даже не заметил этого. Он смотрел на экран, когтистые пальцы иногда выискивали и нажимали клавиши… Клац, клац, клик… Клац-клац… клик... клац.

Наконец, мучительно медленно, он закончил и начал считать.

– …девяносто пять, девяносто шесть, девяносто семь.

Файрбол зарычал, его лоб наморщился ещё сильнее. Затем: клац-клац-клац, клик-клац-клац, клик, клик, клик… клац.

– Сто, – выдохнул дракон, опираясь на рабочий стол. – Старлайт, всё правильно?

Единорожка поднялась, чтобы посмотреть на компьютер Файрбола.

Пожалуйста, напишите сто слов о своей жизни в Доме:

Я ненавижу Дом. Я хочу идти домой. Я ем одну и ту же еду каждый день. Дом пахнет очень плохо. Это маленькая комната, и я не выхожу гулять, потому что снаружи совсем нет воздуха. Я смотрю телевизор и ем драгоценные камни и делаю то, что мне говорят другие. Я больше ничего не делаю. Снаружи как дома, но холодно и нет воздуха. Внутри слишком много жителей. Иногда я иду в пещеру и работаю. Иногда я работаю на корабле, но знаю, что корабль слишком сломан, чтобы летать. Я не знаю, что ещё делать. Не могу думать, что ещё делать. Теперь вы счастливы?

– Да, – сказала Старлайт. – Это именно то, что они просили. Нажми кнопку «Отправить».

Файрбол сделал это, а затем соскользнул с табуретки.

– Фауст, какой же отстой. Я так сильно облажался – то, что я написал, было полным дерьмом, – сказал он.

– Это был довольно плохой английский, – признала Старлайт. – Но это были не совсем уж конские яблоки. Я написала примерно то же самое.

Единорожка ухмыльнулась и добавила:

– За исключением части о драгоценных камнях.

Файрбол ухмыльнулся в ответ.

– Ты не представляешь, от чего отказываешься.

– Не ставил бы ты на это, – сказала Старлайт. – Я как-то раз была на обеде у семьи Мод Пай.

Она потёрла копытом челюсть и добавила:

– Пришлось потом попросить у Зекоры зелье для восстановления зубов. Так что я точно знаю, чего лишилась.

Файрбол усмехнулся.

– Хочешь услышать историю о том, как я впервые попробовал понячью пищу? – спросил дракон. – Я тогда пердел так, что ты ни в жизни не поверишь.

Старлайт вздрогнула, затем положила копыто на колено Файрбола.

– Думаю, тебе стоит приберечь её для Спитфайр. Мне она однажды рассказывала, как Рейнбоу Дэш выиграла спор и заставила Мисти Флай месяц просидеть на диете, состоящей из одних только буррито.

Файрбол ухмыльнулся.

– О, вот это я бы хотел послушать, – сказал он. – Давай во всех подробностях!

– Спитфайр? – обречённо крикнула Старлайт, вспоминая поговорку о том, чем вымощена дорога в Тартар.

Примечания:

Идея этой главы возникла у меня в голове, когда я подумал, что НАСА будет давать экипажу "Амицитас" тесты на знание английского языка: как именно драконы получают своё образование? Мне нетрудно поверить, что Гарбл неграмотен, но что насчет Эмбер? И даже если они получили хорошее домашнее образование, как они справятся с письменным тестом (ну, компьютерным тестом), получив его в первый раз?

И, по здравому размышлению, я обнаруживаю то, чего не знал: Файрбол хотел хорошо сдать этот тест. Он с ним не справился и он это знает, но он пытался. Ему было не всё равно, в отличие от Спитфайр, которая вроде как тоже провалила тест. Ха.

И да, то, что здесь говорит НАСА – правда, по крайней мере, на сегодняшний день. Большинство крупных кратеров в южном полушарии Марса дают довольно сильный отклик на хлорид натрия... Но в северном полушарии – ничего. Это действительно странно, потому что, если Марс когда-то был насыщен водой, то северная треть планеты должна была быть одним гигантским океаном. Там должны быть огромные залежи соли... но ничего нет. Возможно, она выщелачивалась глубже в почву – есть теория, что Марс периодически мог создавать плотную атмосферу и на нём бывали тёплые влажные периоды, что может объяснить слоистые образования в некоторых кратерах. Может быть, всю соль выбросило под нынешнюю полярную ледяную шапку. Может быть, она превратилась в перхлораты или что-то ещё. Когда будут запущены настоящие миссии "Ареса", разгадка этой тайны станет одним из главных приоритетов.

Сол 138

Запись в журнале – Сол 138

Сегодня мы выдвинулись на добычу соли. Только я, Старлайт, ровер номер два и множество воспоминаний о поездке за "Патфайндером".

Мы направились на запад от Дома, проехав примерно километров двадцать, затем нашли приличного размера кратер и осторожно въехали в него. Почему так далеко? Ну, хотя в результате взрыва Дома и нашей собственной деятельности мы и так изрядно загрязнили участок возле него, я не хочу загрязнять его ещё больше для «Ареса VI» или любой другой миссии, что будут здесь после нас. А то, что мы собирались устроить сегодня, сделало бы любой возможный анализ почвы или камней абсолютно бессмысленным.

Видите ли, пони нужна соль. Гораздо больше, чем они получают из люцерны. На данный момент всё, что было в Доме, пошло в дело, и мы почти сидим на нуле. Это не то, без чего мы сможем безболезненно обойтись. Без добавления соли к сену у пони начнут проявляться различные симптомы её нехватки, и, не в последнюю очередь, снижение способности мыслить здраво. А на Марсе вам не захочется терять возможность мыслить здраво... Или находиться ближе одного километра к тому, у кого такие проблемы возникли.

(Конечно, этим пони, практически с самого начала, нравилась музыка 70-х и так называемые комедии, так что, возможно, я слегка припозднился с оценкой их здравомыслия. Но я ни на что не жалуюсь).

К счастью, у Старлайт есть это расчудесное заклинание, которым она чуть не создала перхлоратную бомбу, и его можно перенастроить так, чтобы вместо всякой токсичной гадости оно вытягивало из почвы соль.

И оно сработало. В некотором роде. Когда Старлайт применяла его в пещере, она получила гигантскую кучу перхлоратов. Но здесь, в северном полушарии Марса, перхлоратные соли значительно превосходят по количеству и по массе хлорид натрия. В итоге, у нас получилось два средних контейнера для образцов, наполненных солью, но для этого потребовалось накрыть заклинанием область диаметром в километр и примерно на пять метров в глубину. И, конечно же, это полностью разрядило «батарейку» у Старлайт. Нам надо будет повторить это ещё как минимум раз, но будет это не раньше, чем через несколько месяцев.

Есть, правда, и другая возможность. В почве также в небольших количествах содержится хлорат натрия и перхлорат натрия, но их всё равно больше, чем хлорида натрия. Разогрейте их примерно до 400 градусов по Цельсию в присутствии металлического железа, и вы получите много кислорода и соль. Правда, вы также получите немного газообразного хлора и некоторые другие неприятные соединения, потому что химия – всеми нелюбимая дурная соседка. Кроме того, эти вещества также используются в качестве окислителей в ракетных двигателях, как и перхлораты магния и калия, так что я не собираюсь проводить такие эксперименты в Доме в ближайшее время. Но такая возможность существует, поэтому в случае острой необходимости, я могу придумать нужную процедуру сам или попросить НАСА подумать над этим, если подобное вдруг станет необходимым.

(НАСА, вы же читаете это? Давайте, расскажите мне ещё о каком-нибудь забавном и удобном методе, который я могу использовать, чтобы взорвать Дом и, возможно, убить всех внутри!)

Кстати, Старлайт работает над созданием двух новых магических батарей, используя гигантские куски кварца из пещеры и детали, извлечённые из машинного отделения их корабля. Они пока не хотят заряжаться, но Старлайт каждый день заявляет, что знает, что сделала не так, и что теперь-то всё точно заработает. Я в неё верю.

К её сожалению, у неё теперь на это будет меньше времени, чем ей бы хотелось. Когда мы вернулись с миссии по добыче соли, от НАСА уже пришло сообщение. Кажется, Старлайт теперь официально лучшая пони в разговорном и письменном английском, поэтому на неё возлагается обязанность обучения всех остальных. Правда, Драгонфлай говорит немного лучше, но тест был письменный, а Старлайт в письме была более аккуратна.

Плохие новости для неё, но отличные для меня – мне больше не нужно придумывать уроки английского. И Спитфайр должна быть счастлива, раз уж я перестану с ней разговаривать как в детском саду.

Конечно, иронично, что все три пилота хуже всего владеют английским (Черри чуть лучше, чем Файрбол, а Спитфайр получила худшие оценки на километр окрест). Но, если они хотят использовать симулятор полёта МВМ, им придется учиться очень быстро. И я с большим удовольствием скажу: "Теперь это работа Старлайт – спрашивайте её".

Я ещё не знаю, чем буду заниматься, когда вернусь на Землю, но одно я знаю точно: учителем английского мне не быть. И я должен принести искренние извинения примерно одиннадцати женщинам и двум мужчинам. Мистер Линдсей, миссис Вентрелло, мисс Вон, миссис Брыжевски, миссис Стокдейл, миссис Мэдсен, мистер Брукс… чёрт, ещё пятерых или шестерых я просто не могу вспомнить, но я тогда думал, что вы все жестокие и некомпетентные ублюдки, решившие сделать школу местом пыток и мучений.

Я искренне извиняюсь. Я никогда не понимал, насколько тяжёлой была ваша работа. Если бы я знал, я бы сократил число плевков из трубочки и бумажных мячиков процентов на пятьдесят.

Но составление схем структуры предложений всё равно отстой, и я не буду извиняться за то, что сказал вам об этом. То, что меня оставили после уроков, стоило того, особенно когда папа сказал директору, что полностью со мной согласен.

Примечания:

Проблема в том, что я не хочу делать большой скачок во времени, потому что хочу сохранить ощущение его хода, которое книга потеряла, потому что она перепрыгнула пятьдесят, а то и пару сотен солов, когда ничего действительно интересного не происходило. Поэтому, хотя я хотел бы сейчас перейти к солу 174 (запуск "Слейпнир 1") или, по крайней мере, к солу 162 (следующий сбор урожая), я пытаюсь придумать хоть что-то, чем можно заполнить пустоту, и не было бы целых месяцев, которые просто исчезают.

Будьте готовы к нескольким совсем коротким главам в ближайшем будущем. Один из фрагментов, который я написал сегодня, по объёму менее 300 слов, но он будет опубликован как глава.

Вчерашняя заметка о соли на Марсе точна: по какой-то причине наши орбитальные зонды обнаружили хлорид натрия в кратерах и котловинах по всему Южному полушарию, но в северном полушарии его вообще нет. Я не смог найти ни одной статьи, которая хотя бы предположила, почему так происходит. Моё лучшее предположение – вся соль сосредоточилась в самой глубокой части древнего полярного океана... которая находится прямо под тем самым местом, где сейчас находится северная полярная ледяная шапка, более или менее.

Старлайт повезло, что она смогла получить столько соли за раз. Хотя, возможно, если бы она копнула поглубже...

И да, я был потрясён, когда обнаружил, что больше не могу вспомнить имена всех моих старых учителей английского языка в школе. Со времени окончания средней школы прошло больше времени, чем мне казалось, так что думаю, это естественно, но знаете, это всё же напоминает о быстротечности жизни.

Сол 141

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 141

"Арес III" Сол 141

Старлайт Глиммер без малейшей приязни рассматривала кубические кристаллы, частично скрытые в металлических рамах. И что с ними было не так?

Она уже проверила точки подсоединения. Она проверила контакты. Она проверила датчики. Она обнаружила микротрещины в металлических рамах, добытых с инженерной палубы "Амицитас", и устранила их. Старлайт даже наложила заклинание проверки на утечки маны, но лишь для того, чтобы убедиться, что огромные кристаллы аметиста, которые она выбрала для своего первого эксперимента, были безупречны вплоть до молекулярного уровня.

Всё было в порядке, вот только новые батареи отказывались заряжаться. Она даже пыталась зарядить их напрямую, но, судя по индикаторам мана-батареи или показаниям таумометра, она просто выплёскивала магию в пустоту.

Её остановили в тот момент, когда она разряжала одну из мана-батарей, проводя детальное сканирование чар в тщетной попытке найти ошибку.

– Старлайт! Черри хочет, чтобы ты вышла на связь!

Единорожка вздохнула и завершила своё заклинание поиска ошибок, не думая ничего хорошего о том, кто прервал её. Она забрала свой шлем оттуда, где лежали скафандры, напялила его на голову и активировала систему связи. 

– "Амицитас", Глиммер, – сообщила она.

– Вот ты где! – воскликнула Черри в наушниках. – Нам нужно, чтобы ты объяснила нам пункты контрольного списка! Мы пытаемся продолжать порядок запуска, но меня уже задолбал этот симулятор, дающий отмену миссии из-за дурацкого «перенапряжения в главной шине»!

Старлайт вздохнула. 

– Ты пробовала включать всё именно в том порядке, в каком это указано в контрольном списке, Черри?

– Пробовали! Мы со Спитфайр делали это по очереди, но мы всё время путаем переключатели! Нам нужно знать, что именно мы тут делаем!

Старлайт снова вздохнула. 

– Черри, я сейчас занята новыми батареями. Они понадобятся нам, если возникнет ещё одна чрезвычайная ситуация, такая как повреждение Дома или перхлоратный пожар. Может, вы просто будете продолжать пробовать?

– Старлайт, – выдохнула Черри с раздражением, – самое плохое в отказе симулятора из-за сбоя в электрической системе – это то, что ты выполняешь большую часть миссии в симуляторе и кажется, что всё идет прекрасно, что бы ты ни делала, но лишь до того момента, пока всё не вырубается!

– Всё равно продолжайте пытаться, – вздохнула Старлайт. – Я постараюсь, чтобы Марк помог тебе. Старлайт, конец связи.

Единорожка выключила кристалл связи, сняла шлем и снова активировала заклинание сканирования. Проблема должна была быть в заклинании. Как только заклинание наложено на кристалл, снять его было практически невозможно, но иногда его можно было скорректировать...

– Старлайт, не могла бы ты мне немного помочь?

Единорожка зарычала, снова выключая мана-батарею. 

– Что там у тебя, Файрбол?

– Это про то эссе, которое ты сказала мне написать, – пробурчал дракон. – Скажи ещё раз, как пишется слово «дементоры»?

Старлайт потёрла лоб копытом. 

– Книга лежит на том же компьютере, – ответила она. – Ты мог бы посмотреть это слово там.

– А.

– И не забывай использовать правильные времена глаголов, – добавила единорожка. – Я хочу увидеть хоть какой-то прогресс.

– Да, да, – проворчал дракон.

Покачав головой, Старлайт снова включила батарею, изменила сканирующее заклинание и попыталась вспомнить, где же она остановилась. Если ей повезёт, в заклинании будет только один крошечный дефект, возможно, даже один и тот же в обоих случаях.

– Эй, Старлайт? У тебя есть минутка? – теперь это был Марк. – Поскольку у нас теперь достаточно соли, а мыло совсем подходит к концу, я подумал, возможно, ты могла бы наколдовать немного гидроксида калия, и…

– ХВАТИТ!!! – Старлайт снова отключила батарею и спрыгнула со своего рабочего стула. – Драгонфлай, ты не хочешь пойти со мной на ферму? Мне нужно поработать над этой проблемой где-нибудь, где меня не будут прерывать ежеминутно!

Марк посмотрел на Драгонфлай, которая вздрогнула при звуке своего имени. 

– Я понял большую часть этого, – сказал он, – но что означает «рерыпать жежемнутно»?

– ГРРРРР!!! – зарычала единорожка.

– Ты имел в виду прерывание, – тихо ответила Драгонфлай. – Я покажу тебе. Просто скажи длинное предложение.

Марк пожал плечами. 

– Мы решили отправиться на Луну в этом десятилетии, – начал он. – Мы решили отправиться на…

Драгонфлай закричала: 

– Прерывание!

Марк моргнул. 

– О, – сказал он, – ты могла бы просто объяснить мне.

– Так было смешнее, – ответила Драгонфлай, ничуть не стыдясь. – И самое важное в этом…

– Подходящий момент, – закончил Марк, улыбаясь и добавил: – У нас тоже есть такая шутка.

Это могло бы продолжаться и дальше, если бы Старлайт не кинула в чейнджлинга её шлем.

В конечном итоге в пещеру их отвёз Марк – нога Старлайт всё ещё была слабой, скафандр единорожки украшала заплатка из чейнджлингской блевотины и, самое главное, им надо было ещё захватить четыре мана-батареи, чтобы отнести их за десять километров.

Оказавшись наконец на ферме, пока Марк и Драгонфлай использовали свободное время для проверки системы подогрева воды на утечки, Старлайт установила две старые батареи и две новых, но не функционирующих, как можно ближе к середине поля. Поток магии, производимый растениями в помещении, даже не регистрировался на индикаторах батарей, но хоть немного замедлял их разрядку во время работы.

Наконец, успокоившись без постоянных отвлечений, Старлайт абстрагировалась от пустой болтовни двух инженеров и сосредоточилась на своём сканирующем заклинании. Где же она остановилась... где… ага, вот тут… и, как она и ожидала, заклинание оказалось абсолютно точным и верным.

Так что… никакого дефекта в заклинании нет, верно? И никаких дефектов в любом другом компоненте. Так что эти штуки должны работать… но не работают.

А почему нет? Какая разница между батареями, которые она сделала здесь, на Марсе, и батареями, которые она же сделала в Эквестрии?

Она на мгновение отвлеклась и сканирующее заклинание скользнуло с новой батареи на одну из старых.

…следующее, что она увидела, это Марк и Драгонфлай, стоящие прямо над ней. 

– С тобой всё в порядке? – спросила чейнджлинг.

Старлайт попыталась сесть – как оказалось, она лежала на спине между двух грядок, и люцерна торчала вверх по обе стороны от неё. Голова просто раскалывалась от эффекта обратной связи, в которую она случайно умудрилась себя загнать. И ей только оставалось надеяться, что батарея не пострадала от этого.

Но оно того стоило. Потому что на мгновение она увидела.

С посильной помощью, Старлайт встала на копыта и подошла к батареям. Старые батареи от обратной связи не пострадали, хотя та, с которой она зациклилась, была разряжена до скудных двух процентов ёмкости по сравнению с предыдущими десятью. Единорожка подозревала, что в нормальном магическом поле эта штука взорвалась бы, а не просто отбросила её назад на несколько метров. Новых батарей это, естественно, вообще никак не коснулось.

С помощью Марка она переставила батареи, установив старую почти разряженную батарею рядом с одной из новых, оставив вторую хорошую батарею прямо перед собой. Прикоснувшись к выводам, Старлайт снова применила сканирующее заклинание, переключаясь между хорошей, но разряженной батареей и абсолютно новой.

Разница была столь же очевидна, как пощёчина… или активация обратной связи заклинания. Ей пришлось сконцентрироваться, чтобы ощутить заклинание в новой батарее. И то же самое заклинание на старой батарее выделялось настолько ярко, словно оно было физически вырезано в кристалле.

Ну, вот и всё. Новые батареи не заряжались, потому что чары были слишком слабыми. Большая часть кристалла не была должным образом настроена на сбор маны. Этот тяжеленный булыжник с тем же успехом мог послужить драгоценным камешком в кольце на рог!

Но Старлайт наложила новое заклинание точно так же, как она накладывала и старое. Разница между ними не была её виной. Единственными отличиями были марсианский кристалл и безмагическая среда... но, если говорить прямо, аметист это ведь всегда аметист, где бы он ни был добыт, верно?

Что ж, если бы кристалл в корне отличался от эквестрийского, тут Старлайт уже ничего не могла бы с этим поделать. Но она могла кое-что сделать с окружающим магическим полем, хотя бы и временно. Но, к сожалению, не здесь, и не сейчас. То устройство, что она соорудила для излучения магического поля, осталось в Доме и за ним надо было возвращаться.

Но… но… но…

…но ведь всё, что ей было в действительности нужно, это просто две длинные полоски металла, верно?

– Марк? – тихо спросила она. – Могу я одолжить у тебя гаечный ключ?

Через полчаса объяснений и собирания «на коленке» всё было готово.

Инструменты Марка были разработаны НАСА, а агентство было крайне озабочено тем, чтобы их астронавты не убивали бы себя электрическим током каждый раз, когда пытались что-то починить в космосе, где накопление статического электричества представляло серьёзную опасность. Рукояти всех его инструментов были пластиковыми или обрезиненными.

Но Марк предложил достойную замену. В пещере всё ещё оставались металлические обломки корпуса корабля, которые команда использовала, чтобы убрать гору перхлоратов, возникшую из-за небольшой ошибки Старлайт. Они так и валялись возле стены пещеры с момента последнего использования (мешания грунта и компоста), дожидаясь, пока не потребуются снова. Недолгая обрезка краёв импровизированных лопат дала им пару самодельных антенн одинаковой длины, которые Марк и прикрепил к клеммам одной из магических батарей.

Старлайт тщательно распределила оставшуюся ману между двумя батареями – одна из них будет содержать ману, необходимую непосредственно для самого зачарования, насколько она могла этот объём спрогнозировать, остальная же часть маны, хранимая в другой батарее, на несколько секунд породит магическое поле, сравнимое с полем Эквестрии.

Этот эксперимент полностью разрядит батареи и для полной зарядки им потребуется более двух недель. Но так или иначе, этот эксперимент стоил того. Либо у них будет одна новая батарея… либо они с уверенностью будут знать, что у них не будет других батарей, кроме тех, что уже есть.

С этой мыслью Старлайт положила копыта на клеммы батареи с маной для заклинания, проверила матрицу чар в своём разуме и кивнула Марку с Драгонфлай. Те включили хорошую батарею и отскочили назад, когда дуги магической энергии начали взбираться по импровизированной лестнице Якова, выгибаясь и искрясь. Вся пещера засверкала в отражённом и преломленном свете от кристаллов, усеивавших стены. Искры затанцевали вокруг копыт Старлайт, когда вторая батарея попыталась подключиться к этому полю.

Старлайт проигнорировала как световое шоу, так и зуд от чистой магической энергии, раздражавшей её копыта. Она сосредоточилась на своей цели – одной из неисправных батарей, сконцентрировавшись на слабых чарах в её структуре. Она вытянула магию из батареи под копытами, закрутила её вокруг своего рога и влила в кристалл, дав заклинанию всё, что оно могло взять.

Вот. Готово.

И всё, что ей оставалось сделать, это рухнуть на землю как выброшенная на берег рыба.

"Здравствуйте, опустевшие резервы. Как же я по вам не скучала. Я как-то привыкла иметь хоть какой-то запас маны".

Но, когда она из последних сил попыталась поднять голову, то заметила крошечные искорки вокруг контактов целевой батареи, точно такие же, как и на батарее, которую она только что разрядила.

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА “АМИЦИТАС”.

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, используйте костюм ДФ для ответов, приём.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас", приём.

АМИЦИТАС: СГ – прорыв в работе с маной. Повторное наложение заклинания в искусственно усиленной магической среде позволило наложить чары, достаточно сильные для того, чтобы батарея смогла функционировать в среде с низкой фоновой магией. Приём.

ЭКА: Хорошие новости. Ты открыла новую экспериментальную область в чаротронике. У нас никогда не было доступа к чистой безмагической среде. Приём.

АМИЦИТАС: Можешь забрать эту безмагическую среду себе. А заодно мою головную боль от полностью исчерпанных резервов. В очередной раз. Приём.

ЭКА: В любом случае, отличная работа. Результаты? Приём.

АМИЦИТАС: Аварийные мана-батареи «A» и «B» имеют заряд менее 1%. Новая батарея около 2%. Ещё слишком рано для точных измерений, но скорее всего батарея «C» будет обладать лишь 40%-ной ёмкостью от «A» или «B» из-за недостаточной плотности окружающего поля магии во время чтения заклинания и помех от уже наложенного неудавшегося заклинания. Приём.

ЭКА: Понятно. Вы уже запланировали дальнейшие эксперименты? Приём.

АМИЦИТАС: Через шестнадцать дней все батареи должны быть на уровне или около 90%. Постараемся избегать их использования до тех пор. Затем отберём из пещеры несколько кристаллов, установим их в кожухи батарей из двигательного отсека, используем батареи «A» и «B» для создания магического поля двойной силы, и будем использовать батарею «C» для наложения чар до тех пор, пока не истощится энергия. Приём.

ЭКА: Звучит хорошо. Не перетрудись. Конец связи.

АМИЦИТАС: И не говори. Конец связи.

Примечания:

Файрбол пишет сотню слов о том, почему использовать дементоров в качестве тюремных охранников и просто охраны жуткая глупость. Основную трудность тут представляют слабое знание драконом английского языка, да и нелюбовь к письму в целом. Файрболу было что сказать по этому поводу во время чтения книги. Старлайт знает, кому какие домашние задания выдавать.

Сол 144

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 144

"Арес III" Сол 144

[08:48] JPL: Ха-ха, Марк, очень смешно. Мы передали последний присланный тобой анализ почвы в лабораторию астроматериалов и они, лишь взглянув на него, сказали, что это не к ним, а к медикам. Они сложили два и два, или может быть, мне нужно прямо сказать «сходили по большому»? Чтобы взять такой образец почвы с поверхности, тебе пришлось бы придумать способ, как спустить там штаны и не сдохнуть. Ну вот, ты посмеялся, а теперь как насчёт образца почвы, о котором мы просили?

[09:04] УОТНИ: Вы правильно определили вещество, но не его источник. Это дерьмо произвёл Файрбол, так что, точным словом для этого было бы «дерьмо драконье». А теперь, пожалуйста, скажите и тем и другим взглянуть на эти цифры ещё разок, потому что я не могу понять, как кто-то, сидящий на диете из диоксида кремния, может производить помёт, содержащий, за исключением воды, свыше 80% углерода.

[09:20] JPL: Да, я понимаю насколько это может показаться странным. Но я уверен, что никто из нас не имеет опыта работы с пищеварительным трактом, способным к трансмутации химических элементов. Как считаешь, ты сможешь уговорить своих друзей пройти тесты на основные медицинские показатели?

[09:40] УОТНИ: Вообще-то, мы здесь и можем читать всё, что вы нам присылаете. Попробуйте спросить у нас напрямую. – Спитфайр

[09:57] JPL: Привет, Спитфайр. Твой английский стал лучше. Мы хотели бы, чтобы вы позволили Марку вас взвесить, измерить и взять образцы, чтобы у нас была как можно более полная базовая информация о вашем состоянии здоровья. Может ли он это сделать?

[10:18] УОТНИ: Я спросила командира. Она говорит да. Свезло вам. – Спитфайр

[10:19] УОТНИ: Отлично. Теперь придётся делать химический анализ какашек всех в Доме.

[10:21] УОТНИ: Удачи в поисках моих! – Драгонфлай

[10:22] УОТНИ: О, теперь это охота за пасхальными яйцами! Я бы прекрасно обошёлся без подобного.

[10:40] JPL: Мне кажется, или в этом чате становится немного тесновато?

[10:47] ГЕРМЕС: На этот раз мы не виноваты! – Йоханнсен

Примечания:

Да, это та самая короткая-короткая глава, о которой я говорил. Первоначально я предполагал, что это глава будет проходить в более медицинском тоне, с исследованием пони, человеческой медициной и всякими заметками, но я не смог придумать ничего интересного, чтобы это написать. Так что всё, что вы получаете — это шутки про дерьмо.

Для тех, кто хочет поговорить о том, что превращение кремния в углерод невозможно, неправдоподобно и вообще нереализуемо в принципе, я просто укажу на существо из плоти и крови, с достаточной силой укуса и прочностью зубов, чтобы без проблем грызть минерал с твёрдостью 7 из 10 по шкале Мооса, в качестве доказательства того, что все правила биологии, геологии и физики могут получить вежливо написанное письмо от матери Файрбола, что он от них освобождён.

И наконец: "Слейпнир-1" стартует в сол 174.

Сол 147

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 147

"Арес III" Сол 147

Кому: Черри Берри ([email protected])

От: Мелисса Льюис ([email protected])

Тема: Один командир другому

Я попросила доктора Шилдс дать мне твой адрес электронной почты, чтобы я могла поговорить с тобой напрямую. Во-первых, как поживает Марк? Когда он был в моей команде, он всегда был сущим проклятьем, а не подчинённым. Он всегда полон идей, которые он жаждет реализовать, и даже если некоторые из них и были хороши, ты просто вынуждена возвращать его к первоначальной задаче, при этом стараясь не погасить его энтузиазм. И потом, конечно же, все эти его "остроумные" замечания. При этом Марк не хочет быть неуважительным, но, скажем так, при любой военной дисциплине он точно долго бы не продержался. Надеюсь, он не причиняет слишком много проблем.

Если честно, я пишу тебе потому, что мне не хватает моего шестого члена экипажа. Марк Уотни должен был эвакуироваться вместе с нами со всеми в шестой сол. Конечно, то, что он это не сделал, оказалось большим плюсом для тебя и твоей команды, но я всё ещё чувствую себя виноватой из-за того, что оставила его там. В мои обязанности входило доставить его с Марса в безопасное место, и не важно, каким образом. Я сделала всё, что могла, и я не могу найти ничего, что я сделала не так, как надо, но суть в том, что Марк там, с тобой, а не здесь, со мной.

Как ты сама знаешь, быть командиром космического корабля большая ответственность. Ты должна сохранять свою команду активной, мотивированной и слаженно работающей, даже если все они высококвалифицированные, волевые люди со своими идеями, планами и надеждами. Ты должна убедиться, что их потребности удовлетворены до того, как ты удовлетворишь свои. Ты должна поправлять, держать в дисциплине, поощрять и поддерживать их по мере возможности.

Но дело в том, что лидеры не одиноки. Так же, как я присматриваю за своей командой, так и моя команда присматривает за мной с тех пор, как мы покинули Марс. Хороший экипаж будет поддерживать друг друга. Да, они требуют от своего командира решительности и целеустремлённости, но они поддержат тебя, когда тебе это будет нужно.

Как продвигаются дела с лётными симуляторами? Могу поспорить, что наша авионика сильно отличается от вашей. Хотела бы я увидеть командную рубку вашего корабля лично. Судя по фотографиям, которые прислал Марк, это был прекрасный корабль до своего крушения. Уверена, что вы все гордитесь им. И ты определённо должна гордиться своей посадкой. Я не знаю ни одного человека-пилота, который мог бы осуществить подобную аварийную посадку так, чтобы выжили все.

Напиши мне, когда у тебя будет такая возможность. Я хочу услышать, как выглядят наши системы с вашей точки зрения.

Коммандер Мелисса Льюис, военно-морские силы США

Командир миссии "Арес III"

Кому: Мелисса Льюис ([email protected])

От: Черри Берри ([email protected])

Тема: Re: Один командир другому

Прошу прощения, если мой английский плохой. Я печатаю медленно. Старлайт помогает.

Марк в порядке. Он пытается позаботиться о нас. Он говорит много вещей, которые мы не понимаем. Я думаю, что это шутки, но я не знаю.

Это не одно и то же, ты и я. Ты хотела командовать. Я только хочу летать. Дома у нас есть принцессы, чтобы командовать. Но тут только я.

Марк очень помогает. Мы обычно следуем его указаниям, когда в Доме. Остальная часть моей команды тоже помогает. Иногда мне даже хочется, чтобы они помогали немного меньше.

Летать на вашем корабле тяжело. Система навигации совсем другая. У вас очень много систем, и они не работают вместе сами по себе. Я думаю, что ваши машины работают хорошо, но не так хорошо, как наши. То, что мы строим, работает всегда, иначе мы на них не летаем.

Главное, что я заметила, это то, что мы используем всю мощь, все ракеты, которые нам могут понадобиться для миссии. Вы же, кажется, используете наименьшую мощность, число двигателей и тому подобное, и надеетесь, что всё пойдёт так, как надо.

Спасибо, что написала. Я напишу ещё.

Черри Берри

Главный пилот космической программы жукопони

Кому: Черри Берри ([email protected])

От: Мелисса Льюис ([email protected])

Тема: Re: Один командир другому

Один вопрос: Космическая программа жукопони? Разве ты летаешь не в космическом агентстве своей страны?

Льюис

Кому: Мелисса Льюис ([email protected])

От: Черри Берри ([email protected])

Тема: Re: Один командир другому

Когда мы начали летать в космос, космическое агентство страны пони хотело брать пилотами только пегасов. Жукопони настолько нуждались в кандидатах, что готовы были попробовать на месте пилота и земную пони. Мы заставили это работать. Сейчас все космические агентства работают вместе. Но я всё ещё горжусь тем, что мы сделали в Космической программе жукопони.

Черри

Примечания:

Кто-то из вас может предположить, что это было не совсем спонтанно и будут правы.

Посмотрим, выйдет ли из этого что-то в будущем.

Сол 151

– Подождите минуту.

Двое из членов инспекционной группы «SpaceX» застонали, с нескрываемым раздражением глядя на третьего.

– Чёрт возьми, Микки, – сказал один, – сейчас-то чего?

Майкл Хонг ненавидел своё прозвище. В детстве его уши торчали перпендикулярно к голове, и поэтому все его одноклассники стали называть его Микки. Когда он пошёл в колледж, то совершил большую ошибку, оставшись в родном штате – уже к концу первого семестра его одноклассники из школы успели раззвонить, что он Микки среди своих новых друзей. С тех пор эта кличка оказалось столь прилипчивой, что даже его лучшие рекомендатели, любимые профессора и боссы, все говорили: "Майкл Хонг? А, вы про Микки!" И прозвище и дальше оставалось неизменным.

Это была далеко не главная причина, по которой он попал на должность, из-за которой на работе его сторонились и не испытывали особой любви, но за два года работы оператором контрольной камеры в «SpaceX» он понял, что называться "этот придирчивый засранец Хонг" ему нравится гораздо больше.

И никто пока ещё не посмел назвать его в лицо новым прозвищем: "Педантичная крыса".

И если он иногда был несколько склонен к перестраховке, то это значило лишь более безопасные полёты, и кому какое дело, если его внутренний шестилетний пацан буквально подскакивал на месте, поощряя мстить парням, что предлагали ему сыр или выпрашивали автограф Дональда Дака?

– Взгляните на кислородный бак номер два, – сказал Хонг, орудуя с органами управления камерой, чтобы вывести на экран нужное место. Зонд камеры был опущен глубоко внутрь первой ступени «Red Falcon», намеченной для запуска на Марс миссии «Слейпнир 3». И теперь неяркий свет и крошечная камера были сфокусированы на соединительной муфте, которая стыковала центральный кислородный бак с ракетными двигателями внизу.

– Ну, я посмотрел, – ответил его коллега. – Выглядит отлично. Никаких признаков проблем.

– Но разве ты не видишь это изменение цвета чуть выше муфты? – продолжал настаивать на своём Хонг.

Третий инспектор снова застонал.

– Хонг, – сказал он, – Марк Уотни и его приятели-инопланетяне перерабатывают своё собственное говно и едят одну только картошку с сеном, чтобы выжить. Ты в курсе этого, я надеюсь?

– Да, но…

– Им нужна эта миссия снабжения, чтобы выжить, пока не прибудет "Арес 3В", чтобы их забрать, – продолжил третий инспектор. – В идеале, она должна была стартовать ещё вчера, а отправить мы должны были вдвое больше.

– И каждый день, что мы задерживаем эту миссию, – добавил второй инспектор, – это день, который Уотни и его друзья проводят, ожидая поставок еды, ты меня понимаешь, Микки?

– Но это лучше, чем если она вообще не долетит, – отрезал Хонг.

– Хонг, у нас есть всего десять дней, считая сегодняшний, чтобы передать этот ускоритель и его вторую ступень НАСА для инспекции и окончательной сборки, – продолжил третий инспектор. – Мы и так уже нашли четыре проблемы, на устранение которых потребуется шесть дней.

За последние несколько лет «SpaceX» одержала много удивительных побед, но их амбициозная цель вывозить восстановленную ступень на стартовую площадку через двадцать четыре часа после предыдущего пуска разбилась о несокрушимую бетонную стену реальности. Было множество хороших разработок и прекрасных материалов, которые можно было противопоставить экстремальным тепловым нагрузкам отработавших газов, атмосферному давлению, трению, силам ускорения, вибрации и так далее и тому подобному. Но «Red Falcon», наследник BFR, самое сложное создание SpaceX, кроме, разве что, жилого отсека "Гермеса", содержал в себе очень много того, что «могло пойти не так».

– Но… слушайте, оно не должно таким быть, – настаивал Хонг. – Вы когда-нибудь видели что-нибудь подобное при инспекциях?

– Нет, – сказал второй инспектор. – Даже на тренировках. Это не утечка, это не истончившийся участок в трубопроводах или резервуарах, так что это не проблема.

– Это находится на кислородном баке, – настаивал Хонг. – В любом случае, это главная линия питания. Это не похоже на топливный бак. Если протекает топливо, возможно, у вас будет пожар, а может и нет. Но если протекает сжиженный кислород, то он найдёт способ разрушить всё вокруг пятью способами как минимум. Мы не балуемся с кислородными баками, ребята!

– Сколько времени, – спросил третий инспектор, – потребуется, чтобы разобрать ракету, заменить шток клапана подачи и муфту коллектора…

– Вероятно, коллектор тоже будет тщательно разобран, – добавил второй инспектор.

– …и снова всё это собрать?

Хонг пожал плечами.

– Девять дней, – сказал он. – Но другие ремонтные работы могут быть выполнены одновременно с этим, так что это сэкономит дня три.

Второй инспектор поморщился и проворчал:

– И это всё ещё два дня опоздания. И это если только мы не найдём больше ничего плохого. Действительно плохого, – решительно добавил он.

– А все в НАСА, начиная с Тедди Сандерса и далее, дышат нам в затылок, – добавил третий инспектор. – Они все считают, что ферма Уотни вот-вот взорвётся или что-то в этом роде, и что у него кончится еда, если мы не обеспечим его продовольствием прямо сейчас. Может быть, они и правы, Хонг.

– Слушай, Микки, – сказал второй инспектор, пытаясь изобразить голос разума, – если ты можешь сказать нам, что это за изменение цвета, и как оно может привести к неполадкам в полёте, мы пометим его как требующее исправления. В противном случае, это не проблема, и мы идём дальше. Согласен?

Два других инспектора замолчали и стали ждать, пока Хонг не обдумает это. У них был довод – НАСА очень хотело, чтобы этот ускоритель был готов вовремя, после задержек с ускорителем для «Слейпнира 2».

"И, – напомнил себе Хонг, – не было никаких явных признаков утечек или неизбежного отказа". 

Это могло быть потемнение от какого-то контакта перед сборкой, к примеру со смазкой для резьбы, используемой при затягивании соединений. Они отдали ускоритель для «Арес IV» МВМ, и он стартовал без каких либо проблем, хоть там и было три сомнительных пятна, даже более сомнительных, чем это.

Но опять же… это был центральный кислородный бак.

Хонг не хотел создавать проблем, но он также не чувствовал себя в праве пропустить тот момент.

Но… но двое других инспекторов были правы – он не мог точно отнести это изменение цвета к какой-то известной проблеме. Он мог лишь просто сказать: "этот металл не того цвета". И это был не тот цвет, который соответствовал бы любым известным предупреждающим признакам окисления или другим проблемам.

Хонг пожал плечами.

– У меня просто плохое предчувствие, – сказал он.

– Плохого предчувствия недостаточно, – заметил третий инспектор. – На наш взгляд, всё выглядит нормально.

Хонг вздохнул.

– Ладно, если вы так считаете, – сказал он. – Давайте двигаться дальше.

И два других члена инспекционной бригады вздохнули с облегчением, мысленно поздравили себя с тем, что проскочили мимо Педантичной Крысы, и двинулись дальше. Серьёзно, подумал каждый из них, он такая большая заноза в заднице, словно в НАСА работает.

Сол 157

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 157

"Арес III" Сол 157

Драгонфлай закрыла глаза и погрузилась в ощущение магии, в по-эквестрийски мощное магическое поле, овевавшее всё её тело. Это была самая необычная вещь – дома она никогда не ощущала магию, и даже здесь не особо по ней скучала… до того момента, пока Старлайт Глиммер не подключала к мана-батарее своё приспособление для сброса заряда в окружающую среду.

Сейчас это даже были обе батареи. Ну, точнее, обе спасённые с "Амицитас". Третью единорожка использовала, вкупе со своими резервами и искусственным магическим полем, чтобы зачаровать ещё два кристалла аметиста, вырезанных по нужным размерам. Пещера переливалась всеми цветами радуги, добавляя свою крошечную каплю к полю магии, как и все присутствующие здесь потерпевшие крушение на Марсе.

Спитфайр, пока могла, летала между массивных кристаллов, торчавших из потолка, выписывая в воздухе быстрые восьмёрки. Черри Берри суетилась над саженцами вишни, которые уже начали выпускать боковые ветви из покрытых листвой центральных стволов. Файрбол и Марк просто стояли и смотрели световое шоу. Дракон делал фотографии, в то время как Марк использовал свою видеокамеру, чтобы запечатлеть всё это действо в движении.

Драгонфлай же просто сидела с полузакрытыми глазами, пребывая в блаженстве, наслаждаясь временным ощущением… ну, это нельзя было назвать сытостью, поскольку её жажда любви была удовлетворена примерно настолько, насколько вообще может быть удовлетворён голод чейнджлинга. В данный момент она скорее ощущала себя "полноценной", как будто вместе с магией из её жизни пропал кусочек её самой. Пустое место внутри неё заполнялось, почти так же буквально, как излишки любви заполняли отверстия в её ногах и крыльях.

Но это не могло длиться долго – самое большее пару минут, прежде чем Старлайт, дрожа, щёлкнула выключателями на обеих батареях. Спитфайр спланировала обратно на землю, Черри поплелась назад к остальным, и все, включая Драгонфлай, снова почувствовали тоску по внезапно исчезнувшей магии.

Но Драгонфлай была почти уверена, что её тоска была куда как хуже, чем у остальных. О да, эта краткая доза магического поля очень помогла, прямо как в прошлый раз, когда Старлайт делала то же самое, используя только одну из старых батарей. Теперь она чувствовала себя даже лучше, чем в конце предыдущего сеанса зачарования, что давало чейнджлингу надежду, что даже кратковременное воздействие магического поля поможет вернуть то, что она потеряла из-за буквально высасывающей душу обстановки Марса.

Она перестала говорить о чувствах, которые ей внушала окружающая среда. Другие только смеялись или хуже – заставляли себя не смеяться, но всё равно отмахивались от неё. Но она продолжала чувствовать их каждый день и подозревала, что остальные тоже в какой-то степени это ощущают.

Конечно, все они не могли не чувствовать планету. Драгонфлай прямо сейчас ощущала её через окружавший их до поры безопасный пузырь воздуха и прохладу этой пещерной фермы, пахнущей ранней весной. Марс чувствовал тут что-то, что ему не принадлежит, и хотел, чтобы оно исчезло, хотел стереть его со своего лица. Драгонфлай в глубине души была убеждена в этом, да и другие должны были хотя бы на смутном подсознательном уровне ощущать присущую этому миру враждебность.

Но Драгонфлай могла чувствовать и другие вещи – оборудование Марка, например. Дом давал чувство, которое напомнило ей о последней секунде, во время вторжения в Кантерлот, секунде до того, как гигантский щит рухнул. Дом как будто сдерживал Марс слабой, неуверенной, но всё ещё не побеждённой волей. «Я защищу вас», говорил он – не одним слабым голосом, а целой какофонией сотен тысяч шепотков. Это внушало гораздо меньше уверенности, чем хотелось бы. По крайней мере, для Драгонфлай.

Модифицированный Ровер 2 создавал впечатление упорного трудолюбивого ослика: когда придёт время, он пойдёт куда нужно и обязательно туда доберётся. Куда? Не имеет значения. Как далеко? Не имеет значения. Как долго? Дайте ему питание, и это тоже не будет иметь значения. «Я довезу вас».

Ну а "Соджорнера", маленького марсохода, которого Марк привёз из своей долгой поездки, лежавшего теперь в отключенном состоянии в Доме на верстаке, окружал едва уловимый аромат растерянности: «Что произошло? Куда всё подевалось?»

Драгонфлай решила спросить у Марка разрешения повозиться с "Соджорнером". Конечно, она знала, что технологии внутри него были на годы впереди эквестрийской электроники, но она хотела, чтобы он снова заработал, и она просто смогла сказать ему: «Ну вот. Мы здесь. Мы все здесь. Теперь всё хорошо». Это было очень не-чейнджлингское желание, но остального улья, чтобы дразнить её по этому поводу, тут не было, поэтому Драгонфлай было всё равно.

А потом был РИТЭГ, или, как его называла Драгонфлай, Банка Горячей Пылающей Равнодушной Смерти. В отличие от других, он не излучал никаких чувств или намерений. Смерть просто сидела в нём, равнодушная ко всему, но терпеливо ждущая своего часа.

Конечно, не всё, что было у Марка, вызывало чувства. Оборудование внутри Дома не имело никаких чувств, отличных от чувств Дома как целого. Компьютеры были совершенно эмоционально мёртвы для Драгонфлай, как бы интригующе ни было с ними играть. Даже инструменты Марка, которые он наконец позволил ей осмотреть, хоть и под бдительным надзором, имели не больше эмоционального запаха, чем любимый набор инструментов любого пони-работяги. Меньше даже, поскольку эти инструменты Марк носил только с тех пор, как приземлился здесь в первый сол и распаковал их из зонда, в котором они и прибыли.

Наконец, был "Амицитас". Драгонфлай не замечала этого, пока однажды они не пошли вместе с Марком устанавливать плату, позволившую добавить к резервной радиостанции корабля ключ, чтобы отбивать код Хорсе, и чейнджлинг не почувствовала тихий плач корабля, запах сожаления и стыда.

Мало им было того, что Старлайт винила себя в аварии. Мало им было того, что иногда винила себя и Черри, когда чувствовала себя особенно паршиво. Но даже корабль обвинял себя в том, что он выбросил свою команду на Марс. И это, по мнению Драгонфлай, был уже кренделец какой-то.

Она не привыкла чувствовать подобного от неодушевлённых предметов. О, она была самым быстрым чейнджлингом в улье, одним из лучших бойцов и умелым инфильтратором. Она научилась неплохо летать на ракетах, а затем стала очень хорошим бортовым инженером. И, ладно, все знали, что даже в Эквестрии встречаются места, где сама земля, как говорят пони, "тебе не друг".

Это были другие чувства. Они не походили на те ощущения, которые она испытывала, держась за джойстик управления и заставляя корабль реагировать на её действия, вместе с ней принимать участие в танцах с Бледной Кобылицей. Было в Марсе что-то такое, что пробуждало в ней эти… крайне странные чувства. Может быть, это было из-за отсутствия магического поля, и её организм тянулся к любым возможным заменителям? Может, она сама как-то менялась, приспосабливаясь к новой среде? Может быть, она, да простят ей богохульство, становилась всё более похожей на королеву? Кризалис много раз рассказывала о чувствах, которые она испытывала, когда поднималась за границу атмосферы…

Другие могли бы сказать… и пару раз уже говорили… что она просто спятила. Надо признать, это было бы самое простое объяснение, и его нельзя было отметать.

Старлайт отсоединила контакты "лестницы Якова" от батарей и использовала свои копыта и рог, чтобы перекачать энергию (с потерями, как знала Драгонфлай – у магии тоже были свои формы энтропии) в новые батареи.

– Вроде выглядит хорошо, – сказала она по-английски. – Я оставила немного энергии для сбора урожая, на случай, если нам это понадобится.

– Хорошо, – сказал Марк. – Я боялся, что мне придётся делать себе косу. 

Драгонфлай не знала, что значит слово «коса», но она чувствовала, что Марк врал – он очень хотел сделать эту самую «косу». Он был счастливее, когда делал что-то руками.

– Ещё одна проверка... – Старлайт включила повреждённую батарею, ту, что она называла «С», и применила своё сканирующее заклинание. Свет от рога скользил туда и обратно по четырём батареям перед ней: «A» — слегка потёртую от постоянного использования на Марсе; «B» — рабочую, но сильно побитую после того, как она сорвалась с креплений во время крушения "Амицитас"; и две свежезачарованные батареи, только что закованных в крепёжные рамы, добытые из системы энергоснабжения Спаркл-двигателя.

Заклинание развеялось, и Старлайт позволила себе рухнуть обратно на круп. 

– Похоже, мы добились успеха. Я едва могу различить эти четыре батареи друг от друга. Ёмкость новых батарей должна составить не менее 95% от… – она запнулась, подбирая английское слово, – ...вместимости старых.

Драгонфлай присоединилась к группе. Больше магии означало наличие большего числа вариантов. И достаточное число батарей может означать… может…

– Мне понадобится как минимум двенадцать полностью заряженных батарей, чтобы зачаровать новый кристалл для Спаркл-двигателя, – продолжила Старлайт. – Я должна попросить Твайлайт поработать над тем, как мы можем изменять мощность генераторов поля. Если бы мы могли использовать двенадцать батарей при 20-процентной энергоотдаче вместо двух, разряжающихся одновременно, это предотвратило бы любой риск срыва чар от потери питания во время переключения.

Остальные пони тут же утратили интерес к этим техно-магическим теориям Старлайт. Драгонфлай продолжала слушать или, по крайней мере, притворялась, что слушает. Она собиралась помогать Старлайт каждый раз, когда та будет делать новые батареи. Чейнджлинг слишком боялась того, что могло бы случиться в противном случае. Тартар побери, ей нужно это магическое поле!

Но, кроме того, ей просто нравилось бывать на ферме. Не только из-за мизерного магического поля, которое, честно говоря, было не намного сильнее, чем в Доме, где кустики картофеля проклюнулись и зазеленели. Обитатели Дома выдавали куда как больше магии, чем та же масса растений. Но Дом давал ощущение предобморочного состояния, вечное чувство, что что-то может сломаться в любой момент.

Пещера ощущалась по-другому, давая чувство чего-то очень маленького, смотрящего на недоброжелательный Марс и всё же как ни в чём не бывало говорящего: «Я здесь».

Никакой бравады. Никакого вызова. Без страха и без героизма. Просто констатация факта: я здесь.

Драгонфлай нравилось это чувство. За всё то время, что она играла в игры с Бледной Кобылицей, у неё никогда не хватало духа сказать Ей: «Я здесь».

Сол 162

Запись в журнале – Сол 162

Сено.

Полтонны сена. Или, по крайней мере, достаточно близко к этому.

Вновь посаженные семена люцерны развиваются не столь хорошо, как их старшие братья, что неудивительно, поскольку люцерна производит химическое вещество, которое препятствует прорастанию семян прямо рядом с ней. Но тем не менее они взошли достаточно хорошо, чтобы внести свой вклад в общий итог. Сегодня вечером салаты из люцерны для всех, даже для меня! (Но на этот раз я откажусь от стеблей. Только листья, лабораторный стакан полный листьев).

И поверьте, после той работы, которую мы сегодня проделали, мы заслужили свежую пищу. Перетаскать вручную полтонны сена через два шлюза – долгая, тяжёлая, изнурительная и трудоёмкая работа. А завтра нам предстоит перетаскать его ещё через два шлюза. А потом после пары дней отдыха нам нужно вернуться, чтобы собрать картошку. Будет весело.

Мы и так, то тут, то там нарушали режим питания, поэтому мои оценки запасов еды не вполне точны. Пони в основном ели люцерну с небольшим количеством картофеля и (очень) редкими кусочками лакомств из моих рационов с едой. Я же съедал (в основном) один пакет еды в день плюс картошка со всем, что я могу переварить (а это не так много), из сухих листьев люцерны.

Я уже боюсь того дня, когда продовольственные рационы закончатся. Запечённый в микроволновке картофель, даже посыпанный солью, становится отвратителен, если есть его с утра до вечера. Я бы с радостью вернулся в Ирландию 19-го века и обменял всю мою картошку, а возможно и Файрбола впридачу, на один пакетик семян капусты. Брокколи, цветная капуста, горчица, брюссельская – всё было бы хорошо, но я согласен и на простую капусту. Потому что это НЕ КАРТОШКА.

Конечно, я бы умер, если бы сделал это, потому что капуста содержит гораздо меньше калорий на килограмм, чем картофель. Всё, что я хочу сказать, так это то, что от картошки меня уже блевать тянет.

Но вернёмся к тому, с чего я начал, прежде чем полёт моей мысли перенаправился из О'Хара в Милуоки. Грубо говоря, если бы пони ели люцерну и только люцерну, у них теперь хватало бы еды…будьте добры, барабанная дробь?

…До сола 360! Неплохо, если учесть, что шестьдесят солов назад их отделяло от голода всего около пятидесяти веганских рационов!

Хотя мы ещё не вышли за границы риска. Если предположить, что «Слейпнир 1» стартует вовремя, он прибудет сюда что-то около 583-го сола. Нам понадобится собрать как минимум ещё два урожая сена, плюс как минимум один действительно хороший урожай картошки, чтобы протянуть до этого. И тут может пойти не так всё что угодно. И, кстати, список разбившихся марсианских зондов довольно велик. Правда, в нём нет ни одного зонда поставки миссии "Арес" (пока), но всё когда-то случается впервые.

И, конечно же, растения являются основным моральным стимулом. Черри Берри и Драгонфлай каждый день по очереди ходят в пещеру. Я хожу туда раз в неделю, и даже спустя несколько месяцев после того, как мы всё это затеяли, у меня по-прежнему захватывает дух. И видели бы вы улыбку Спитфайр, когда она там летает, пусть даже ей приходится махать крыльями изо всех сил, чтобы держаться в воздухе.

К другим новостям. Черри Берри наконец-то взяла верх над пилотажным симулятором МВМ. Её английский улучшается прямо на глазах, по крайней мере, когда речь идёт о произношении слов, значащихся в контрольном списке предстартовой подготовки. Она стабильно выводит симулятор МВМ на орбиту в ручном режиме управления от начала и до конца. Пришло время начинать подкидывать ей аварийные ситуации в полёте, а чуть позже я и остальных научу это делать. Спитфайр и Файрбол тоже по очереди тренируются, но они всегда мигом выпрыгивают из командирского кресла, стоит лишь Черри проявить к этому интерес.

Последние пару дней я использовал "Соджорнер", чтобы обучить Драгонфлай, как использовать мои электрические инструменты. Большинство из них и так знакомы ей в несколько иной форме. Основное отличие состоит в том, что их компьютерная электроника намного отстаёт от нашей – по крайней мере лет на пятнадцать от того, что было установлено в "Соджорнер". Но она хочет вернуть этот зонд к жизни. Мы разобрали одну из метеостанций и вытащили батарею, которая хоть и болталась в соответствующем отсеке "Соджорнера", но, теоретически, обеспечивает достаточно энергии, чтобы позволить маленькому роверу работать. Если его можно починить, то Драгонфлай сделает это.

Наконец, грустный момент: сегодня были использованы последние чистящие салфетки. Неделю назад у нас закончилось мыло. Единственные чистящие средства, которые теперь у нас есть, – это вода и трение. Я изучаю другие варианты, но лучшие из них требуют наличия жирных кислот, а нам их нужно экономить.

Из услышанных в связи с этим новостей, я теперь знаю, что самая длинная серия романов и фильмов ужасов в родном мире пони, если верить Старлайт Глиммер, насчитывает около двухсот лет, и события там развиваются на фабрике по производству клея.

Да-да, живодёрня, где кости пони перерабатывают в клей.

Я ещё не решил, стоит ли прекратить шутить… или задуматься о новых и нетрадиционных способах применения этой информации.

В конце концов, я всё ещё не рассчитался со Спитфайр за «хрусь-хрусь-хрусь».

Сол 167-168

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 167

"Арес III" Сол 167

Если бы год назад кто-нибудь сказал Файрболу, что он будет копаться в грязи, как самый обычный алмазный пёс, и, кроме того, что он будет копаться там не ради драгоценных камней, а ради понячьих овощей, дракон бы ответил, что его собеседник спятил. О том, что происходить это будет на бесплодной планете в другой вселенной под руководством почти безволосой обезьяны, и говорить бы не стоило.

И, тем не менее, сейчас он осторожно собирал клубни с довольно неприятного растения, а затем осторожно помещал корни обратно в разрытую землю, чтобы из них могли вырасти ещё больше этих дурацких клубней.

Самым странным было то, что дракон даже не злился. Это была работа, с которой он мог справиться. Даже он не был настолько бесполезен, что не мог собирать картошку.

Конечно, копать надо было много. Казалось, что тут разом было три или четыре слоя картофеля, корни перепутались, и клубень от клубня почва почти не отделяла. Сотни, многие сотни картофелин уже лежали наваленными возле шлюза. И, конечно же, им понадобятся не только они все, а много, много больше.

Файрбол уже пробовал картошку – ещё до Марса и даже до полёта на "Амицитас". В рационах пони, пусть даже сдобренных драгоценными камнями, всегда было полно самых разных растительных продуктов, и несколько раз ему попадались пюре или жареная картошка с небольшим количеством магнетитовых крошек. На вкус было похоже на очень мягкий кварц… что было весьма иронично, учитывая ситуацию.

Но до сих пор это был его единственный опыт взаимодействия с картофелем. Дракон никогда не интересовался, откуда картошка появляется – его это не заботило. Выращивание растений – это дурацкое занятие, присущее пони. И даже сейчас, после нескольких месяцев работы с растениями, ради выживания своих товарищей по команде, он не собирался заниматься чем либо подобным после возвращения домой.

Но, несмотря на всё это, сам процесс выращивания растений и превращения их в еду завораживал Файрбола настолько, что он сам бы никогда в это не поверил.

– Эй, босс.

Черри Берри взглянула в ответ на оклик дракона. Земнопони бросила клубень, который держала в зубах, в пластиковую коробку и спросила:
– Что там у тебя?

– Каково это, растить такие штуковины? – спросил Файрбол.

Черри Берри моргнула.

– Откуда мне знать? – спросила она. – У меня ровно такая же магия, как у любой другой земной пони. Я не такая, как Кэррот Топ или Эплджек – вот они могут заставить семена прорасти сразу же, как только посадят. У меня даже дома получалось только немного их подбодрить.

– Да, да, ты уже это говорила миллион раз, – заявил Файрбол, отмахиваясь от привычной отговорки. – Но ты же работала на ферме ещё до космической гонки, верно?

– Ну, да, — пожала плечами Черри. – Я вообще много чем занималась. И когда я вернусь домой, я собираюсь обналичить всю свою зарплату и целый год буду только на шаре летать.

– Ну, так на что это похоже? – продолжил допытываться Файрбол.

Кобылка снова пожала плечами.

– Это просто работа, – сказала она. – Ты сажаешь семена, выпалываешь сорняки, пытаешься договориться с местными тварями, чтобы они жрали вредителей, жуков и прочих долгоносиков, а не твои посадки, следишь, чтобы земля хорошо орошалась. А потом ты собираешь урожай.

– Да, но… – дракон никак не мог подобрать слова даже на эквестрийском, не говоря уже о английском. – Но каково это – выращивать растения?

Черри моргнула.

– Это… это просто то, что ты делаешь, – наконец сказала она. – Я, кажется, не совсем понимаю, что ты спрашиваешь. Может быть, тебе стоит попробовать спросить у Марка?

Земнопони мотнула головой в сторону инопланетянина, который на другой стороне борозды ловко и аккуратно отделял клубень за клубнем от породивших их растений.

– Разве не он специалист по растениям?

– Ой, босс, да ладно тебе, – простонал Файрбол. – Если я буду спрашивать его, то мне придётся говорить на английском.

– Нам всем нужна практика, – заметила Черри. – Кстати, как прошла твоя последняя попытка на симуляторе МВМ?

В процессе этой симуляции дракон умудрился перевернуться и врезаться вместе с кораблём в симулированную марсианскую поверхность. Очевидно, Драгонфлай командиру об этом не рассказала.

– Узнал кое-что новое, – ответил он уклончиво. – Ладно, пойду попробую спросить Марка.

Удачно отделавшись от смущавшего его командира, дракон подошёл к странной обезьяне и, тщательно подбирая слова, очень медленно произнёс:

– Марк? Каково это, выращивать растения?

Марк ухмыльнулся.

– Каково это? – повторил он. – Это упоение своей властью над другими, вот на что это похоже.

Файрбол моргнул. Зачем в его языке должны быть эти странные фразы?

– Что значит упоение? – спросил он.

– Я имею в виду, что это могучее ощущение своей силы, – пояснил Марк. – Ты берёшь семечко, черенок или что-нибудь ещё. Ты даёшь ему удобрения и воду. Не подпускаешь жуков и других вредителей. Выискиваешь другие растения, имеющие наглость занять его территорию и выпалываешь их. И вот однажды у тебя появляется прекрасное живое существо, и ты говоришь себе: “Я сделал это.” Это чертовски круто.

– Серьёзно? – переспросил дракон.

– Ещё как, – сказал Марк. – Это отличное чувство. Пусть это еда или цветок или что-то ещё, но это всегда чувство власти над жизнью.

– Хорошо. Спасибо.

Файрбол вернулся к своей работе, тщательно обдумывая услышанное, пока он использовал импровизированную лопатку, чтобы переворачивать почву и выкапывать всё новые клубни. Да, это он мог понять. Это было похоже на создание сокровищницы, только вместо того, чтобы выкапывать или красть камни, ты заботишься о них и наблюдаешь, как они становятся всё больше, ценнее или… вкуснее.

Эта ферма... Эта ферма была… ну… в каком-то смысле похожа на коллективную сокровищницу. Вся команда вкладывала в неё своё время, силы и навыки. И здесь была жизнь, красота и пища, которая могла поддержать их всех до спасения. И да, это сделали они сами.

Файрбол решил, что когда он вернётся домой и доберётся до своей собственной пещеры, то заведёт себе какое-нибудь растение. Что-то, за чем легко ухаживать, что-то такое, чему нравится жизнь в пустыне. В пещере был небольшой пролом возле входа, куда каждый день утром попадало солнце. Это было бы идеальным местом.

И пусть другие драконы только попробуют что-то сказать ему по этому поводу. Пускай сначала сами проведут год-другой на Марсе.

Запись в журнале – Сол 168

Едрическая кочерга.

Почти 5100 клубней и все примерно на двадцать процентов крупнее, чем в первом урожае.

Больше пяти тысяч картофелин.

Или, другими словами, примерно одна метрическая тонна картофеля, если объединить урожай из пещеры и Дома.

Воздушный шлюз 1, он же кладовка для картошки, набит до отказа. Файрболу пришлось набрать на корабле пришельцев металлолома и проволоки, чтобы соорудить ещё одно хранилище.

Учитывая экстремальные условия, подобное нельзя назвать иначе как небывалым урожаем. Если бы меня уже не тошнило от картошки, я бы прямо купался в ней как Скрудж Макдак.

Проведя расчеты, я могу точно сказать, что картошки у нас теперь хватит до 680-го сола (только для меня) и сена до 360-го (для пони) с небольшим пространством для маневра из-за того, что мы можем понемногу есть пищу друг друга. Я могу отдать пони 180 своих картофельных дней, которые превратятся в 60 их, так что в сумме все превратится в 500 сол для меня и 420 для них.

У нас получается. У нас действительно получается. Ещё одного урожая вполне может хватить, чтобы продержаться до спасительного сол 768. Двух урожаев гарантировано хватит. Конечно, это без учёта того, что урожай может испортиться, но Марс – отличная морозилка. Картофель отлично сохранится в наших импровизированных кладовках, да и сено может лежать очень долго, если держать его сухим, с чем тоже особых проблем нет.

Естественно, я сейчас чертовски нервничаю, потому что Марс наверняка собирается устроить нам какое-то новое дерьмо, чтобы всех нас прикончить. С последнего раза, как у нас что-нибудь взрывалось, прошло уже довольно много времени. Что-то он затаился.

Интересно, что это будет? Заклинит колёса на втором ровере? Разгерметизируется один из двух оставшихся отсеков на корабле пони? (Разгерметизация мостика была бы сущим кошмаром, поскольку именно там находится единственный оставшийся на корабле воздушный шлюз). Или, может быть, кристалл упадёт со свода пещеры прямо на систему жизнеобеспечения и разобьёт её вдребезги?

Чёрт, а ведь последнее вполне может случиться, верно? Мне нужно поговорить с пони о том, как соорудить какую-нибудь защитную клетку или что-то вроде, чтобы защитить установку от обвала. Эта коробка слишком ценна, чтобы рисковать её потерей… потому что, если мы её лишимся, то потеряем большую часть шансов не околеть с голоду до возвращения "Гермеса".

Сол 174-175

Солнце взошло, ознаменовав начало нового безоблачного дня на мысе Канаверал. Две гигантские металлические башни тянулись ввысь на площадках 39А и 39В, отбрасывая огромные тени на болотистую местность. «Слейпнир-1» стоял на площадке 39A, проходя последние предстартовые проверки. Чуть меньшее число людей присматривало за «Слейпнир-2» на площадке 39B, с которой ему предстояло стартовать уже завтра. «Слейпнир-3» стоял в монтажно-испытательном комплексе на огромном гусеничном транспортёре, полностью готовый к установке на площадку 39A, как только «Слейпнир-1» освободит её.

Сразу же за пределами зон отчуждения на суше и на море собрались десятки тысяч человек. Они приезжали на легковых и грузовых автомобилях или кемперах. Они торчали на рыбацких лодках, яхтах и ​​круизных лайнерах. Они пытались подойти как можно ближе, подталкивая охранников, солдат, корабли ВМФ и катера береговой охраны, державших оцепление вокруг космического центра.

Миллионы, а, скорее, миллиарды, наблюдали за стартом по телевизору, в Интернете, следили по радио и телефону и любыми другими возможными способами. Мир хотел знать: будет ли первая попытка человечества отправить чрезвычайную миссию пополнения запасов на другую планету успешной?

"Арес III" "Гермес". День миссии – 303

Все собрались вокруг пульта Йоханнсен, с двухминутным запозданием слушая аудио-трансляцию обратного отсчёта с Земли. Они передавали сигнал на радио "Дружбы", потому что, хоть мощности передатчика корабля пришельцев уже не хватало для передачи голоса, но куда более мощный передатчик "Гермеса" позволял передавать голосовые сообщения в обратном направлении.

Весь экипаж наклонился вперёд, когда они услышали из динамика скрипучий голос Митча Хендерсона:

– Это руководитель полёта. Начинаем предстартовую проверку.

Никто из команды "Арес III" не проронил ни слова, пока контролёр старта во Флориде проходил по чек-листу, принимая доклады о готовности от каждого инспектора различных систем. На мостике произошло небольшое движение, когда Митч сообщил, что «Слейпнир-1» будет запущен по расписанию, так как вся команда неосознанно выпрямилась в поле гравитации, создаваемой вращением "Гермеса".

Менялись числа обратного отсчёта. «Red Falcon» переключился на бортовое электропитание, его компьютеры приступили к выполнению циклограммы запуска и полёта. Внешние топливопроводы отсоединились. Последние автоматические проверки выдали результат «хорошо». Отсчёт продолжался.

За пятнадцать секунд до пуска пошёл голосовой отсчёт оставшегося времени. Команда "Гермеса" наклонилась вперёд, как один человек.

– Шесть… пять… четыре…

Мартинес, который до этого молился про себя, начал вслух читать "Аве Мария".

– Инициация последовательности зажигания.

Рука Бека сжала плечо Йоханнсен. Та даже не вздрогнула.

– Три… два…

Фогель уставился в пол и ничего не говорил.

– Зажигание.

Льюис стояла на шаг позади других, сложив руки и держась ладонями за плечи, не давая пальцам барабанить.

– Один… и подъём!

«SpaceX Red Falcon» с зондом снабжения для базы «Арес III» на Марсе – «Слейпниром-1», отделился от стартового стола.

Никто из экипажа не вздохнул с облегчением. Это было бы слишком преждевременно. Ни одна миссия по снабжению "Ареса" ещё не была провалена, но они видели многочисленные неудачные по той или иной причине запуски спутников. Гарантированно успешного старта просто не бывает.

– Дифферент? – После взлёта управление полётом автоматически передавалось в Центр управления полётами в Хьюстоне. Митч Хендерсон принял командование.

– ЦУП, дифферент нормальный.

– Курс?

– ЦУП, без отклонений.

– Высота тысяча метров. Высота безопасной отмены достигнута.

– Запуск программы корректировки тангажа.

– Тридцать секунд до участка максимального аэродинамического сопротивления.

– ЦУП, у нас небольшие колебания.

Это привлекло всеобщее внимание. Во время запуска, чем меньше вы слышите на канале контролёра, тем лучше. А слово «колебания» вообще никогда не должно звучать.

– Повторите ещё раз?

– ЦУП, у нас небольшая продольная вибрация. Компьютер справляется.

У одного из двигателей первой ступени ракеты-носителя «Red Falcon» был небольшой засор в трубопроводе топливного насоса. Это вызвало небольшие перебои в работе двигателя, что было явлением неожиданным, но не катастрофическим, вызывая лишь лёгкое покачивание ракеты. Это была всего лишь ещё одна вибрация в той огромной куче источников тряски, с которыми ракете приходилось справляться в процессе своего обычного взлёта.

Однако, внутри первой ступени у одного из проводов, ведущих от контрольного гироскопа, было слабое место, скрытое изоляцией и не замеченное во время инспекционных осмотров за много недель до этого. Провод растянулся и лопнул прямо внутри изоляции, продолжая посылать сигналы на управляющий компьютер первой ступени, но теперь это были слабые и нерегулярные искры вместо постоянного потока данных. Эта ошибка, неожиданная и ранее не возникавшая, кроме как в теоретических моделях, заставила компьютер первой ступени попытаться компенсировать внезапное и серьёзное изменение величины наклона ракеты.

Через пять секунд компьютер распознал ошибку, отключил отказавший датчик и попытался исправить ошибку. К сожалению, это произошло на секунду позже необходимого.

– Не хорошо!

Холодок поселился во внутренностях всех слышавших это астронавтов "Ареса".

– ЦУП, ракета только что сильно отклонилась вниз.

– Можете исправить?

– ЦУП, идут некорректные данные.

– Ракета испытывает перегрузку в пять g и продолжает подниматься.

– Компьютер пытается дать коррекцию, но траектория всё ещё ниже расчётной.

– Верните его на курс, – приказал Митч, затаив дыхание.

– Десять секунд до участка максимального сопротивления.

Полторы секунды полёта бортовой компьютер первой ступени «Слейпнира-1» считал, что он выходит далеко за пределы допустимой траектории и старался как можно активнее это компенсировать, увеличивая мощность определённых двигателей и поворачивая их сопла для максимального изменения угла наклона ракеты. Это вывело нос корабля в противоположном направлении далеко за пределы допустимого вектора поворота, как раз в тот момент, он приближался к части траектории, где корабль должен был испытать максимальное аэродинамическое сопротивление.

Воздух приблизился к точке несжимаемости, когда ракета продолжила своё ускорение. Уплотнившийся воздух давил на носовую часть уже несбалансированного корабля, продолжая толкать его к земле, даже когда компьютер пытался выровнять корабль в соответствие с заранее запрограммированной траекторией.

«Red Falcon» был самой мощной ракетой-носителем, который успешно взлетал. Но на этот раз мощь корабля сработала против него же, потому что та же самая тяга, которая пыталась исправить перекос, на максимальной мощности также ускоряла корабль, заставляя его двигаться против почти непреодолимого сопротивления атмосферы.

Почти в любой другой точке траектории подобный сбой не был бы критичным. Но не здесь и не сейчас.

Соединение между первой и второй ступенью не выдержало, и гигантская ракета развалилась надвое. Первая ступень протаранила своей верхней частью вторую ступень, а затем и сам зонд.

Огненный шар в ясном небе у восточного побережья Флориды был виден за многие километры.

На "Гермесе" команда слышала всё до конца.

– ЦУП, мы потеряли показания с зонда.

– Потеряли зонд? – снова Митч. – Зонд потерян?

– ЦУП, полное отсутствие сигнала от первой ступени.

– ЦУП, потеря сигнала от второй ступени.

– Восстановите контакт.

Мартинес, услышав это, ударил кулаком в переборку.

– Дерьмо!

– Не повезло.

– Спутниковая группировка?

– Нет захвата сигнала со спутников.

– Земля?

– ЦУП, видим большой огненный шар приблизительно по траектории от последнего наблюдаемого положения «Слейпнира 1».

– ЦУП, корабль военно-морских сил США «Стоктон» докладывает о падении разнообразного мусора в зону отчуждения.

Последовала долгая минута молчания, прерванная очень подавленным голосом Митча Хендерсона:

– Центр управления полётом. Закрыть двери1.

Фогель смотрел в пол и ничего не говорил.

Бек крепче сжал плечо Йоханнсен.

Заговорила Льюис:

– Ладно народ, возвращаемся к своим текущим задачам. Это был лишь один из трёх зондов. НАСА сделало их с запасом именно по этой причине. Марк и его друзья будут в полном порядке, если два оставшихся до них долетят.

На следующий день «Слейпнир-2» стартовал без инцидентов, достигнув сначала орбиты Земли, а затем и вышел на траекторию к Марсу с идеальной точностью. Еда почти на сто солов, плюс запасное полотно для Дома, а так же другие запасные части были в пути с прогнозируемым прибытием к сол 585 и должны были приземлиться где-то к югу от Дома "Ареса III".

Команда "Гермеса" дослушала репортаж, слегка расслабилась и скрестила пальцы за «Слейпнир-3».

Примечания:

Я понятия не имею, может ли такое сработать и действительно вызвать крушение BFR. Но это лучшее, что я смог придумать в условиях нехватки времени и серьёзных отвлекающих факторов

В KSP, если ваш корабль отклонится от оптимального аэродинамического профиля в плотных слоях атмосферы, он начнёт кувыркаться, но для того, чтобы сломать его в игре, потребуется достаточно сильное воздействие. В реальной жизни (по крайней мере, в нашей Вселенной) ракета, кувыркающаяся в поперечной оси, разломится, как дешёвая сигара.

1 ↑ Традиционная фраза, возвещающая о начале расследования после аварии ракеты (прим. пер)

Сол 177

Дождь шёл за окнами офиса, размазывая огни, сиявшие в Космическом центре Джонсона, окружающих домах и предприятиях. Это был, как оказалось, очень длинный и очень напряжённый день.

– Ну ладно, – сказал Тедди, опускаясь в кресло и оставляя свой портфель на полу рядом с ним. – Дайте мне текущую ситуацию. Для начала, как поживает «Слейпнир-3»?

Венкат откашлялся. Последние пару дней, с тех пор, как «Слейпнир-1» менее чем через минуту после запуска выдал неожиданный сбой, ему вообще не хотелось ни с кем разговаривать, независимо от того, насколько это было необходимо.

– «Слейпнир-3» находится на парковочной орбите Земли, и с ним порядок. Солнечные батареи развернулись нормально. Оставшегося во второй ступени топлива абсолютно точно не хватит для его вывода на траекторию к Марсу. Я жду ответа SpaceX, когда они смогут отправить к нему заправщик BFR.

Недовольство Капура усилилось, когда он добавил:

– Но, поскольку они свернули все свои текущие работы сразу после сегодняшнего запуска, это может занять некоторое время.

– Да, кстати об этом, – пробормотал Тедди.

Посмотрев на Митча, который, вместо того, чтобы привычно развалиться на диване, сидел, наклонившись вперёд, на самом краю подушки, директор спросил:

– Есть идеи, что с ним случилось?

– Тут всё куда менее таинственно, чем со «Слейпниром-1», – ответил Митч. – Телеметрия показала внезапное увеличение расхода кислорода из бака № 2 первой ступени. Бортовой компьютер обнаружил это и немедленно перешёл в режим аварийного сброса, отключив главные двигатели и отстыковав вторую ступень. У второй ступени хватило топлива на то, чтобы выйти на орбиту и остаться там. Первая ступень сумела мягко приводниться, включив двигатели до того, как закончился кислород. Работы по её восстановлению уже ведутся. SpaceX передала расследование аварии нам, так как у них все силы брошены на расследование произошедшего со «Слейпниром-1».

– Держите меня в курсе, – сказал Тедди. – Что с самим зондом?

Брюс Энг, бывший на связи из Пасадены, ответил:

– Оба «Слейпнира», второй и третий, докладывают, что они полностью работоспособны. «Слейпнир-2» находится на траектории, и в настоящее время коррекция не требуется. «Слейпнир-3» перешёл в режим ожидания, дожидаясь заправки и старта к Марсу.

– Хорошо. Продолжай в том же духе, – Тедди вздохнул и повернулся к Энни. – Я, кажется, знаю ответ, но как на это отреагировала пресса?

– На самом деле лучше, чем мы могли ожидать, – ответила Энни. – Как минимум для нас. Все хором валят всё на SpaceX. Эксперты утверждают, что отказали именно системы SpaceX, а системы НАСА и JPL отработали чётко.

– Вообще-то, не всё так радужно, – пробормотал Венкат. – Нам от них нужен по крайней мере ещё один старт, чтобы отправить «Слейпнир-3» к Марсу. Чем больше на них давят, тем больше времени это займет.

– Сами себе поднасрали! – огрызнулась Энни. – Надо было сразу сделать всё нормально. Но единственное, с чем у нас сейчас проблемы, это то, что люди снова заговорили о Великом Галактическом Гуле. Один умник вот так прямо и заявил на камеру: «Наверное, Бог не хочет, чтобы у Марка Уотни было новое радио». Меня такая хрень просто бесит.

Тедди кивнул, отмахиваясь от её проблем рукой.

– Подытожим, – тихо сказал он. – Что это означает для Марка Уотни?

– С точки зрения еды, никаких серьёзных изменений, – ответил Венкат. – Мы отправляли еды на четверых почти на триста дней. При условии, что мы заправим «Слейпнир-3» в ближайшие три месяца, Марк будет обеспечен едой на все последние двести солов перед прибытием спасательной команды. Но «Слейпнир-3» должен прибыть не позднее 667-го сола на случай, если Марку придется отправиться в Скиапарелли к МВМ "Арес IV". Ему понадобится дополнительное время для самого путешествия и для любых модификаций МВМ, которые он должен будет сделать.

Глава марсианских операций замолчал на секунду и продолжил:

– Но главное, у него не будет надёжного радио. Мы отправляли ему два, но мы только что выловили одно из Атлантического океана вместе с обломками «Слейпнира-1», а другое останется на орбите, пока мы не сможем пополнить запасы топлива. Марк будет вынужден пользоваться "Патфайндером" или азбукой Морзе, передаваемой при помощи радио на корабле инопланетян.

Тедди обдумал эту информацию.

– Если так посмотреть, то похоже, что мы лишились всей избыточности, – сказал он. – Это не страшно, потому что именно на такой случай мы и отправляли всё с запасом. Но если что-то пойдёт не так, Марк снова сможет рассчитывать лишь на свои ресурсы.

Венкат кивнул.

– Я считаю так же. Отдел астроматериалов всё ещё требует, чтобы я заставил Марка и его друзей сделать хоть что-то для герметизации их пещеры. Полагаю, сейчас мне придётся сделать ещё одну попытку поторопить их.

– Почему они до сих пор ничего не сделали?

– Ресурсные приоритеты. Инопланетная магия, или что бы это ни было, является единственным эффективным инструментом, который у них есть для выполнения подобной задачи. На стены и потолок внутри пещеры практически невозможно нанести герметик, даже если бы он у них был. А вода, лед или что-нибудь еще, нанесённые на поверхность над пещерой лишь ускорят эрозию и увеличат опасность прорыва. Сейчас они используют свои магические резервы для изготовления новых батарей и сбора урожая, – Венкат пожал плечами и добавил: – Кроме того, их начальство говорит, что менять условия в пещере было бы опаснее, чем оставить всё как есть. Кое-кто из моих привлечённых консультантов полностью с этим согласны.

– Хм, – Тедди провёл пальцем по коврику на столе. – Эта ферма и урожай, который Марк выращивает в Доме, сейчас представляют собой единственный запас продовольствия, который у нас остаётся.

– Более того, – заметил Венкат. – Ему нужен по крайней мере ещё один урожай, чтобы хотя бы дожить до прибытия «Слейпнира-2».

– Поговори с Марком. Нет, подожди, попроси о прямой связи с лидерами инопланетян, – сказал Тедди. – Мы должны объяснить им, насколько важно сохранить эту пещеру. А затем займись SpaceX и посмотри, как быстро мы сможем запустить ещё два носителя. Брюс, заставь свою команду работать над «Слейпнир-4». Я хочу вернуть наш резерв.

– Мы сделаем что сможем, – сказал Брюс, устало вздохнув.

– Двигаемся дальше, – сказал Тедди. – Через два месяца "Гермес" начинает аэродинамическое торможение. Как держится команда?

– Они переживают за своего товарища по команде, – категорически заявил Митч. – Все они добровольно вызвались для миссии "Арес 3В". Моим первым выбором для этой команды остаются Мартинес, Бек и Йоханнсен. Я бы отправил обратно и Льюис, если бы там было место для четвёртого члена экипажа.

– Мы уже это обсуждали, Митч, – возмутился Тедди. – "Арес III" пробыл в космосе почти год. Даже с имитацией гравитации Марса и тщательно контролируемой диетой, существует серьёзная угроза их здоровью. Оставить их в космосе ещё на год – это неприемлемый риск. Мы выполним эту миссию с твоей командой «Б».

– Они не так хороши, – пожаловался Митч. – Я выбрал их из резерва исключительно потому, что не хотел никого выдёргивать из очереди на "Арес IV" или "Арес V".

– Ну, что есть, то есть, – сказал Тедди. – Я хочу лучшего пилота, доктора и сисопа на этой миссии. Ты бросил клич добровольцам?

– Да практически весь корпус астронавтов вызвался добровольцами, – ответил Митч. – Даже команда "Арес IV". Конечно же они вызвались, они же все астронавты.

– Они астронавты, – согласился Тедди. – Я хочу, чтобы список команды "Арес 3B" и их дублёров был готов в течение недели.

Митч поворчал, но не сказал ничего внятного.

– Последний вопрос, – сказал Тедди. – Есть ли какие-либо новые результаты по призу Уотни?

– Ничего особенного, – признался Венкат. – Единственное полезное предложение, которое у нас было, это использовать симулятор МВМ для ускорения постройки аппарата для "Арес 3B". Мы всё ещё изучаем, сколько это может сэкономить времени, но всё это выглядит не слишком многообещающе. Мы сомневаемся, что у нас будет специальный МВМ для отправки с 3B, когда он покинет Землю. Почти все другие предложения в лучшем случае непрактичны, а в худшем – нелепы.

Тедди вздохнул.

– Значит, нет вариантов лучше, чем сол 768? – спросил он.

Венкат покачал головой.

– Раньше никак не получится, – сказал он.

Кому: Старлайт Глиммер ([email protected])

От: Рич Пурнелл ([email protected])

Тема: Магические Законы – Проверка формул

Я работаю над проектом, и мне нужно проверить следующие уравнения. Они выведены на основе ваших предыдущих отчётов и сообщений. Любые пояснения насчёт их работоспособности, которые вы сможете дать, были бы очень кстати…

Примечания:

Моя единственная творческая проблема с этим проектом — найти то, что можно напихать между основными сюжетными вехами, чтобы сохранить хотя бы намёки на ощущение течения времени.

Сол 178

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 179

"Арес III" Сол 178

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ КОРАБЛЁМ ЭКА "АМИЦИТАС" И КОРАБЛЁМ НАСА "ГЕРМЕС"

АМИЦИТАС: "Дружба" вызывает "Гермес", проверка связи. Приём.

ГЕРМЕС: "Гермес" вызывает "Дружбу", проверка связи, принимаю ваш сигнал на три из пяти. Приём.

АМИЦИТАС: Принимаю ваш сигнал на пять из пяти. Йоханнсен, это ты? Приём.

ГЕРМЕС: Именно. Приём.

АМИЦИТАС: Нужно попрактиковаться в наборе текста кодом Морзе. Потерпишь меня? Приём.

ГЕРМЕС: Конечно, Марк. Я тоже тренируюсь. Приём.

АМИЦИТАС: Как вы там все? Приём.

ГЕРМЕС: Отлично. Но это мы должны спросить это у вас. Как ты? Приём.

АМИЦИТАС: Предвкушаю сотни дней на картошке и сене. Приём.

ГЕРМЕС: Мы очень сожалеем об этом. Приём.

АМИЦИТАС: Не ваша вина. Законы Мерфи в действии. Когда вы, ребята, приземлитесь, съешьте за меня бифштекс. Приём.

ГЕРМЕС: Сделаем. Нужно возвращаться к работе. Конец связи.

СТЕНОГРАММА (ВЫДЕРЖКИ) ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКВЕСТРИЙСКИМ КОСМИЧЕСКИМ АГЕНТСТВОМ И КОРАБЛЁМ ЭКА "АМИЦИТАС".

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, используйте костюм СГ для ответов. Приём.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас". Приём.

АМИЦИТАС: Есть длинное сообщение, состоящее из таумических формул. Пожалуйста, сообщите, когда будете готовы получить его. Кроме того, более срочный вопрос, есть что предложить из заклинаний для герметизации пещерной фермы? Приём.

ЭКА: Сейчас позовём Твайлайт Спаркл. Почему возникла спешка с заклинанием для пещеры? Приём.

АМИЦИТАС: Провал миссий по пополнению запасов с планеты Марка. Приём.

ЭКА: ТС – объединить заклинание трансмутации в керамику и заклинание отслеживания рельефа. Приём.

АМИЦИТАС: СГ – трансмутировать в керамику? Приём.

ЭКА: ТС – это была идея Трикси.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас", проверка связи. Вы где? Приём.

АМИЦИТАС: "Амицитас", слышим вас. Скажи Трикси, что это отличная идея, мы вырастим урожай в гигантской чайной чашке. Приём.

ЭКА: Старлайт, серьёзнее! Приём.

АМИЦИТАС: Извини, Твайлайт. Приём.

ЭКА: Это хорошая идея. Ты знаешь «Torus Tracer Jammy Devil»? Приём.

АМИЦИТАС: Нет, но я знаю «Inside Leg’s Automatic Measure». Приём.

ЭКА: Это тоже должно сработать. Добавь заклинание трансмутации в качестве второго слоя поверх заклинания отслеживания рельефа. Но внимательно следи за направлением воздействия, иначе трансмутируешь и все кристаллы.

АМИЦИТАС: Принято. Внимательно отслеживать направление воздействия, или будем вынуждены узнать, сможет ли Файрбол съесть десять миллионов чашек. Приём.

ЭКА: Жду формулы. Приём.

АМИЦИТАС: Начинаю передачу...

В тот вечер в Доме за ужином никто не проронил ни слова. Приёмы пищи в Доме редко были такими же весёлыми, как в первые три дня после первого сбора урожая сена. Новости о "Слейпнирах" – одном погибшем, одном застрявшем на земной орбите и лишь одном находящемся в пути – слегка подорвали боевой дух, и не сильно способствовали радости.

Черри Берри не была лучшим поваром экипажа "Амицитас"; скорее, она была наименее ужасным. По крайней мере, в прошлом ей несколько раз приходилось работать на кухне. Навыки Старлайт ограничивались приготовлением завтрака, состоявшего из чая и тостов. Спитфайр вообще ничего не готовила с тех пор, как в последний раз получила наряд на кухню, ещё будучи курсантом в Академии Вандерболтов. А у Драгонфлай и Файрбола никогда даже желания научиться не возникало.

С учётом этого, никого не удивило, что попытка приспособить нагревательные элементы регулятора атмосферы для поджаривания сена и картошки с треском провалилась. Припомненная Марком процедура, которая предназначалась для Дня Благодарения в сол 16 и до которой так и не дошли руки, была рассчитана на разогрев упакованной и обезвоженной пищи, которую предварительно восстановили, а вовсе не на приготовление еды с нуля. Марку потребовалось некоторое время, чтобы объяснить термин «готовка по-каджунски», но к тому моменту никого это даже не развеселило.

Предыдущие попытки сварить на электрической конфорке из химической лаборатории суп из сена и картошки тоже провалились. Другие эксперименты также были неудачными, включая жареное сено (без масла), запечённый картофель (после чего микроволновку пришлось долго отмывать) и картофелина под люцерной (в принципе, наименее несъедобный результат, но это блюдо можно было готовить лишь по одному клубню за раз). Единственный успех в кулинарных экспериментах был достигнут в виде слабенького люцернового чая, и то, благодаря процедуре приготовления, предложенной НАСА.

Итак, ещё одна попытка разнообразить меню потерпела неудачу, и перед лицом перспективы нескольких сотен солов с рационом из слегка подсушенной люцерны и запечённого в микроволновке картофеля, обитатели Дома ели молча. Марк пытался было хоть как-то спасти вечер, предложив свою последнюю бутылку соуса "Табаско" из запасов Дома, но никто к ней даже не прикоснулся.

Человек, как заметили пони, сегодня так и не открыл свой рацион. Вместо этого он взял себе три картофелины на обед, а потом жевал стебельки люцерны, пока занимался своими экспериментами с почвой.

После ужина у всех, кроме Марка, настроение немного улучшилось. Он передал свою импровизированную тарелку из крышки контейнера для образцов Старлайт, с просьбой почистить её, и стал прохаживаться между картофельными грядками, перемежавшимися редкими кустиками люцерны, время от времени осматривая их листья.

– Ну, что у нас на сегодня будет первым? – спросила Драгонфлай. – Телевизор или пара глав из "Ордена Феникса"?

– Зависит от того, сможем ли мы этим вечером увидеть этого парня – Джима Рокфорда? – озвучил свою позицию Файрбол.

– По мне, чем больше Поттера, тем лучше, если вы не против, – сказала Старлайт.

– Ты так говоришь только потому, что лучше всех читаешь, – проворчала Спитфайр.

Черри Берри меж тем наблюдала, как Марк присел на корточки среди растений и лениво переворачивал листочки.

– Эй, босс! Ты с нами? – спросил Файрбол. – Нам нужен кто-то, кто разрулит наш спор.

Черри моргнула от неожиданности.

– Чего? – спросила она. – Какой ещё спор?

– Спитфайр и Файрбол хотят сначала посмотреть телевизор, – ответила Драгонфлай. – А мы со Старлайт хотим для начала Поттера.

Земнопони снова посмотрела на Марка, который снова переворачивал всё тот же листик на всё том же картофельном кустике.

– Как насчёт ни того, ни другого? – спросила она.

– Это как так? – спросил Файрбол.

– Марк ведь рассказывал и показывал нам всевозможные истории из своего мира? – спросила Черри.

– Да, и некоторые из них просто ужас, – пробормотала Спитфайр. – "Приключения Человека-Буквы"? Серьёзно?

– Мне кажется, – сказала Черри, игнорируя ворчание, – что и нам пора поделиться с ним своими историями. Давно пора.

– Давно пора? – спросила Старлайт. – Раньше мы не могли говорить на его языке!

– Но теперь-то можем, – парировала земнопони. – По крайней мере, ты и Драгонфлай можете, а остальные не так и сильно отстают. И кроме того, я думаю, что это поможет Марку хоть немного отвлечься.

– Это же будут истории о пони, не так ли? – спросил Файрбол. – Драконы не рассказывают истории.

Спитфайр самодовольно ухмыльнулась.

– Возможно, потому, что все ваши истории были бы о том, как пони надирают вам задницы.

Файрбол поднял бровь и взглянул на пегаску сверху вниз.

– Уверена? – спросил он. – Потому что, как я слышал, было множество пони, которые поцапались с драконами, но никогда и никому об этом не рассказывали, потому что…

– Хватит, – строго сказала Черри Берри. – Сейчас будет время историй. Это приказ.

Когда дракон с пегаской несколько неуверенно кивнули, заговорила Драгонфлай:

– У нас, чейнджлингов, тоже нет историй. В основном у нас отчёты о выполненных миссиях.

– Как насчет того, чтобы выбрать с чего начать? – спросила Старлайт. – Может начнем с легенды о двух сёстрах? Мы же все её знаем, верно?

Даже Файрбол кивнул.

Несколько минут спустя, когда Файрбол привёл Марка к койкам, Старлайт Глиммер вытащила столь часто используемые планшеты и нарисовала двух элегантных пони с крыльями и рогами. Крошечная капля магии позволила изобразить двух принцесс в их настоящих цветах, рядом с солнцем и луной, которыми они управляли (согласно легенде, точная астрономическая истина была куда сложнее).

Старлайт переписывалась по электронной почте с несколькими людьми на планете Марка, и в ходе общения, в том числе, затрагивалась тема мифологии и легенд. Она была особенно поражена огромным количеством конеподобных существ, которых не существовало на Земле, но которые присутствовали в той или иной легенде. В процессе исследования этого вопроса по электронной почте, она выучила правильную человеческую формулу для рассказывания историй о былом.

Поэтому, когда Марк уселся и его мрачное выражение лица сменилось искренним любопытством, она начала рассказывать историю изгнания и освобождения Найтмер Мун именно с этой фразы:

– Давным-давно, в волшебной стране пони…

Сол 179

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 180

"Арес III" Сол 179

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКВЕСТРИЙСКИМ КОСМИЧЕСКИМ АГЕНТСТВОМ И КОРАБЛЁМ ЭКА "АМИЦИТАС".

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас". Приём.

АМИЦИТАС: СГ – Балтимэйр, какого сена?! Я была в шлюзе! Приём!

ЭКА: Извини, срочное сообщение. Кто такой Рич Пурнелл? Приём.

АМИЦИТАС: Кто-то из космического агентства Марка. Кажется, работает над возможностью применения Спаркл-двигателя. Некоторые его уравнения оказались выше моего понимания. Приём.

ЭКА: У нас тут маги и учёные со всего света работают над этими уравнениями! Если они правы, то этот человек решил проблему преобразования энергии в ману! Мы всегда считали, что это в принципе невозможно! Приём!

АМИЦИТАС: Повторите, преобразование энергии в ману возможно? Приём.

ЭКА: В теории да, если уравнения верны. Практическая реализация может занять века. Приём.

АМИЦИТАС: Не планировали задерживаться тут настолько долго. Приём.

ЭКА: Извините, "Амицитас", просто я очень взволнована. Пожалуйста, узнайте, кто такой этот Рич Пурнелл. Приём.

АМИЦИТАС: Принято. Кстати, вы не разработали новый вариант заклинания герметизации пещеры? Уверены, что керамика – хорошая идея? Приём.

ЭКА: Водонепроницаемая, воздухонепроницаемая, состоит из тех же минералов. Крепкая, если сделаешь её достаточно толстой. Лучший вариант, который я могу предложить для ваших условий. Приём.

АМИЦИТАС: И сколько чашек вы на пару со Спайком перебили за эти годы? Приём.

ЭКА: Понимаю, но всё же это наша лучшая идея. Приём.

АМИЦИТАС: Ладно, свяжемся с людьми Марка. Пожалуйста, больше не обливай меня водой. Конец связи.

[10:35] УОТНИ: Это Старлайт Глиммер. Мы готовимся загерметизировать пещеру, как вы просите. Мы можем изменить грунт, окружающий пещеру, на другое вещество, но мы не можем придумать ничего лучше керамики. Резина точно потрескается. У вас есть более подходящий вариант, о котором нам бы стоило знать?

Также, пожалуйста, сообщите Ричу Пурнеллу, что его уравнения очень тщательно изучаются нашими лучшими специалистами. Кажется, одно из них может перевернуть магию в нашем мире с ног на голову. Кто он? Не могли бы вы рассказать нам о нём больше?

[11:08] JPL: Мы свяжемся с вами по поводу материала. Лично я не знаю Рича Пурнелла, но позабочусь о том, чтобы ваше сообщение было передано.

КОМУ: НАСА, Отдел кадров ([email protected])

ОТ: Венкат Капур ([email protected])

ТЕМА: Поиск сотрудника

Кто такой Рич Пурнелл? Пожалуйста, пришлите мне его полное досье как можно скорее.

Доктор Венкат Капур,

Директор проекта АРЕС.

КОМУ: Венкат Капур ([email protected])

ОТ: Энни Монтроуз ([email protected])

ТЕМА: Рич Пурнелл

Кто такой этот, чёрт его дери, Рич Пурнелл? Все СМИ трясут меня насчёт него! И вообще, можем ли мы в будущем задерживать выкладку логов чата "Патфайндера" в свободный доступ? Мне не нравится, что я узнаю обо всём в последнюю очередь. Если ты хочешь, чтобы я занималась своей долбаной работой, не вываливай всё это дерьмо мне прямо на голову!

Энни.

КОМУ: Венкат Капур ([email protected])

ОТ: Теодор Сандерс ([email protected])

ТЕМА: сегодняшний чат "Патфайндера"

Кто такой Рич Пурнелл, и как он получил адрес электронной почты Старлайт Глиммер? И почему я узнаю об этом из новостей CNN?

Венк, я хочу получить ответы на эти вопросы, и хочу их прямо сейчас.

Тедди.

– И сегодня вечером в «Отчётах об Уотни и компании» вопрос, который сегодня вечером взбудоражил весь научный мир: кто такой Рич Пурнелл, и что он знает о таинственной научной дисциплине, которую пришельцы именуют магией? Сегодня вечером мы поговорим об этом с экспертами из паранормального сообщества и известным математиком Чарльзом Параваняном…

Популярные тэги в Твиттере

#ВернёмЕгоДомой

#ВернёмИхДомой

#Звездные войны–Рождение Республики

#КтоТакойРичПурнелл

#ЯнкиГорячка

#ОбнимашкиДляЖукашки

#РецептыИзКартошки

#ТайЯнШен

Сол 180

– Рич.

Майк стоял, глядя в загородку Рича Пурнелла. По обеим сторонам от монитора покоились геологические залежи из контейнеров из-под доставленной еды, справочников и случайных включений в виде чужих кружек. Сам же хозяин помещения, очевидно, достиг идеального симбиоза с компьютером, глядя в монитор, щёлкая мышью левой рукой и одновременно делая новые заметки правой.

– Рич, – Майк положил руку на плечо подчинённого. Благо, Рич в рабочем трансе был намного менее опасен физически, чем Рич спящий.

Тот выпрямился, моргнул и повернулся на стуле лицом к Майку.

– Что?

– Твой отпуск закончился, Рич. Чем, чёрт возьми, ты тут занимался?

– Просто небольшой побочный проект, – ответил Пурнелл, стараясь не встречаться взглядом с глазами Майка. – Кое-что, чего я хотел…

– Я только что получил от доктора Капура приказ немедленно доставить тебя в его офис, – сказал Майк. – Он в бешенстве, Рич. И он хочет объяснений. Похоже, тебя уволят, и я ничего не смогу с этим поделать. Чёрт возьми, да меня тоже, скорее всего, уволят!

– Но я ещё не закончил, – сказал Пурнелл.

– Рич, – сказал Майк, глубоко вздохнув и стараясь не думать о том, куда он сможет устроится со своей магистерской степенью по математике после того, как его внесут в чёрный список всех государственных компаний, – встань и посмотри вокруг, пожалуйста.

Упрямство во взгляде Рича сменилось смятением, но он всё же сделал так, как его просили.

– Хорошо, – сказал он, быстро окинув взглядом остальные загородки.

– Это остальная часть твоей команды, Рич, – продолжил Майк. – Все в НАСА являются частью команды. И команда работает вместе. Никто не пытается всё делать самостоятельно. Если что-то было настолько важным, чтобы рисковать своей работой, тогда тебе стоило сообщить нам об этом, чтобы все могли принять участие.

– Но оно всё ещё не готово, – ответил Рич. – Это может быть пустой тратой времени. Я не хочу тратить чужое время, если это не сработает.

– Рич, для этого уже слишком поздно, – сказал Майк. – Если у тебя или у меня не найдётся ничего хорошего, чтобы показать доктору Капуру, и я имею в виду очень, очень хорошего, мы оба в заднице, ты меня понимаешь? Всё, конец. Есть у тебя что-то достаточно хорошее, чтобы сохранить работу?

Рич, к его чести, не потерял расположение духа и не рухнул на стул. Он не понимал плюсов идеи обсуждения или сотрудничества в команде, но понимал, что должен был так сделать, и ему было стыдно, когда его внимание обратили на это его упущение. Вместо этого Пурнелл щёлкнул несколькими клавишами на компьютере и отступил назад, чтобы Майк мог взглянуть.

Тот посмотрел. Прокрутил экран вниз. Выхватил несколько случайных листов из распечаток, вызвав небольшую лавину, и прочитал их.

– Да, – сказал Майк сдавленным голосом. – Это может оказаться достаточно хорошо.

Венкат посмотрел на распечатку у него в руках. Она иллюстрировала сложную траекторию, простирающуюся от Земли до Марса, потом обратно к Земле, затем снова на Марс и в последний раз опять к Земле.

– Сол 551? – спросил он.

– Может быть, – сказал Рич. – Зависит от максимальной тяги другого космического аппарата, доступной реактивной массы, остающейся для VASIMR, эффективности обратного эффекта Оберта… Я всё ещё уточняю свои оценки.

Венкат постучал по одной из веток показанной траектории.

– Разве она проходит не внутри орбиты Венеры? Это же нарушение требований безопасности обеспечения полётов.

– Система защиты от излучения «Гермеса» с этим справится, – ответил Рич. – Я имею в виду дополнительную защиту на случай чрезвычайной ситуации.

Венкат указал на Марс.

– Тут нет участка выхода на орбиту, – сказал он.

– Недостаточно реактивной массы, – пояснил Рич. – Кроме того, скорость нужна для возврата на Землю как можно скорее в качестве резервного плана.

– Как МВМ сможет выровнять с ним скорость?

Рич покопался в мятых, испачканных кофе бумагах, которые они с Майком принесли с собой, в конце концов, вытащил три листа и передал их Венкату.

– Значительные модификации МВМ, – сказал он. – Перезаправка спускаемой ступени для дополнительного взлётного импульса. Установка двигателей с инопланетного корабля для увеличения тяги. Числа уже почти сошлись. Мне просто нужно немного больше времени.

– Откуда у «Гермеса» возьмутся дополнительные припасы?

– Нам потребуется ещё один носитель, – сказал Рич. – Мы могли бы использовать «Слейпнир-3», но это не лучший выбор, так как большая часть полезной нагрузки там потрачена на системы посадки и прочее барахло.

– Хорошо, – Венкат отложил распечатку на стол. Пришло время задавать серьёзные вопросы. – Как вы умудрились обойти нашу систему согласования отправки электронных писем через «Патфайндер»?

– Систему согласования? – Рич удивлённо уставился на Венката.

Тот не менее удивлённо посмотрел в ответ.

– Вы что, не знали, что доступ к инопланетянам ограничен, да? – спросил он. Вопрос был хоть и глупым, но важным. С одной стороны, как он мог не знать? С другой стороны, откуда бы ему было об этом знать?

– Я не знал об этом, – просто ответил Рич. – Мне нужно было уточнить кое-какие вопросы, а Майка я спросить не мог, потому что был в отпуске.

– В своей клетушке на работе, – уточнил Венкат, бросая взгляд на Майка. – Да, мы поговорим об этом позже. Но вы всё равно связались с ними. Как?

– У меня было электронное письмо с ответом на запрос об эффективности двигателя корабля пришельцев, который я отправлял ранее, – ответил Пурнелл. – Я просто вырезал заголовки и скопировал их в свою систему.

Венкат моргнул.

– Это не может быть настолько просто, – только и сказал он.

– Это не может быть настолько просто! – взревел Тедди Сандерс, впервые на памяти Венката растеряв всю свою невозмутимость.

– По-видимому, настолько, – сказал Венкат. – Айтишники просто добавили дополнительный атрибут в заголовок писем для «Патфайндера». Если он установлен в «да», то система автоматически ставит сообщение в очередь для передачи, без участия человека. Это было сделано для сохранения конфиденциальности для предварительно согласованного перечня учётных записей. И все сообщения от «Патфайндера» автоматически устанавливают его в «да». Поэтому, когда Пурнелл скопировал заголовок, он скопировал и этот атрибут, даже не подозревая, что он там был.

Тедди взял себя в руки, и выражение его лица вернулось к сдержанному выражению, которое он предпочитал. Только ручка, стучащая по столу, выдавала волнение.

– Ладно, решим что делать с этим позже, – сказал он. – Это сложный вопрос, но мы не можем позволить кому-то ещё провернуть то же самое. А пока прикажи обрезать все служебные заголовки в электронных письмах, отправляемых через «Патфайндер», за исключением отправителя, адресата и темы.

– Хорошо, – кивнул Венкат.

– Теперь к основному вопросу, – спросил Тедди. – О чём он спрашивал у пони и зачем?

Венкат глубоко вздохнул.

– Пурнелл начал с идеи отправить «Гермес» обратно на Марс без ремонта, – сказал он. – Это возможно, так как мы разрабатывали его с расчётом на эксплуатацию в течении минимум двадцати лет. Системы надёжны. Но баки с ксеноном нельзя перезаправлять без замены. Их снимают и меняют на новые на орбите Земли. В них, конечно, ещё достаточно топлива по соображениям безопасности, но его не хватит, чтобы покинуть орбиту Марса после перелёта туда. Таким образом, главная проблема Пурнелла заключалась в том, чтобы вытащить Уотни и его друзей с Марса на траекторию, где они смогут встретиться с «Гермесом».

Венкат на мгновение замолчал.

– Его основное предложение касается именно этого, по крайней мере, теоретически. Там цифры по-прежнему не совсем сходятся, потому что Пурнелл специалист по расчёту траекторий и теоретик, а не инженер. Если мы будем рассматривать эту возможность, нам нужно будет привлечь Брюса, а может быть и SpaceX, чтобы правильно всё рассчитать. Но там всё равно всё получается впритык и без права на ошибку, поэтому Пурнелл пытался найти лучший вариант – такой, который позволил бы Марку, пони и «Гермесу» вернуться на Землю всего лишь за несколько дней.

Самообладание Тедди снова дало трещину, когда глаза распахнулись в шоке понимания.

– Спаркл-двигатель, – только и смог сказать он. – Пурнелл пытался воссоздать Спаркл-двигатель.

– Почти, – согласился Венкат. – Я не думаю, что Пурнелл когда-либо рассчитывал, что мы смогли бы построить наш собственный Спаркл-двигатель, иначе не тратил бы время на расчёт орбит. Но один из двух создателей этого двигателя сейчас находится среди потерпевших кораблекрушение, и мы знаем, что они уже рассматривали вариант восстановления Спаркл-двигателя в рамках неосуществимого плана по спасению. И Старлайт прислала нам достаточно полное описание принципов его работы, с подробными уравнениями в наших математических терминах.

Венкат Капур сделал паузу чтобы набрать воздуха в лёгкие:

– Сейчас десятки физиков, и я в том числе, работаем над этими уравнениями, но у нас есть и другие дела – заниматься делами миссии «Арес», проводить занятия, растить детей и так далее. А вот у Пурнелла патологическая целеустремленность. У него нет отвлекающих факторов. Зато у него было разрешение использовать суперкомпьютеры центра в часы затишья. Да ещё хорошее понимание как ньютоновской, так и квантовой физики в придачу.

– Пурнелл работал над проблемой подзарядки батарей Спаркл-двигателя, чтобы избежать повторения катастрофы, которая привела инопланетян в нашу вселенную, – продолжил глава марсианских операций. – В описании двигателя он увидел нечто, что напомнило ему теорию струн – кстати, он не первый, кто попытался связать их между собой. Основываясь на моём собственном общении со Старлайт Глиммер, я предполагаю, что пони вообще не очень-то углублялись в квантовую физику, сосредоточившись вместо этого на магической физике. Предложенные и отправленные Пурнеллом уравнения и математические выкладки застали их абсолютно врасплох.

– Типа того, как нас самих застала врасплох их магия? – спросил Тедди.

– И даже больше, – заметил Венкат. – Для нас магия всё ещё остается чёрным ящиком, загадкой. Мы не видим, как это всё связано. Но модифицированные уравнения Пурнелла взорвали научное сообщество пони, как бомба, потому что они эти связи видят. Рич взял знакомые всем структуры и теоремы, вывернул их наизнанку и показал им свою работу.

Венкат постучал карандашом по пачке бумаги на столе Тедди и продолжил:

– Но самое плохое в том, что это тупиковый путь. Пурнелл-то думал, что пони уже давно всё это знают. Он надеялся, что они просто подтвердят способ превращения электрического тока в магическую энергию. Но Старлайт Глиммер мне уже говорила, что магия как бы имеет более высокое энергетическое состояние, чем остальные физические силы, поэтому преобразование чего-то в магию практически невозможно. Пурнелл показал им математическое решение, которое, теоретически, допускает возможность такого преобразования, хотя и достаточно затратным способом. Конечно, если его вычисления подтвердятся.

– Так почему же это тупик? – спросил Тедди.

– Представь, что кто-то пытается преобразовать материю в энергию, используя уравнения Эйнштейна, – начал разъяснять Венкат. – В 1905 году. Не имея никаких других знаний. Но математика при этом утверждает, что теоретически это должно работать.

Сандерс кивнул.

– Хорошо, я понимаю, – сказал он. – Спустя десятилетия, может быть, это и случится, но ты утверждаешь что прямо сейчас Уотни на Марсе это никак не поможет.

– Верно.

– Тогда что поможет? – спросил Тедди. – Я хочу знать подробности миссии.

Венкат вытащил распечатку траектории.

– "Гермес" должен начать торможение через одиннадцать дней, – сказал он. – Вместо этого они начнут ускоряться. Они пролетят мимо Земли, и, совершив вокруг неё гравитационный маневр, выйдут на орбиту вокруг Солнца, пролегающую внутри орбиты Венеры. Это позволит им достигнуть Марса примерно к 551-му солу. Им придётся выйти на специфичную траекторию, которая, используя гравитацию Марса, замедлит их относительно Солнца, что вернёт их обратно в систему для нового сближения с Землей и стандартного орбитального манёвра с торможением об атмосферу.

– Опять же, "Гермес" не будет выходить на орбиту вокруг Марса, – продолжил Венкат Капур. – Поэтому МВМ "Арес IV" придется сильно модифицировать. Так или иначе, придётся тащить к нему инопланетный корабль, по крайней мере, все его основные двигатели и двигатели ориентации, а также новые батареи и новый Спаркл-двигатель. Главные двигатели будут присоединены к посадочной ступени МВМ, которая в свою очередь будет дозаправлена с использованием оставшегося гидразина из МВМ "Арес III" и любых других источников, которые мы сможем добыть. Мы максимально облегчим верхние ступени МВМ, чтобы освободить место для небольшого Спаркл-двигателя – Пурнелл исходил из расчёта массы в пять сотен килограмм. МВМ будет запускаться как трёхступенчатая ракета, а не как двухступенчатая, как обычно.

Венкат указал на распечатку схемы траектории.

– Подсчёты Пурнелла показывают, что всё сработает и без Спаркл-двигателя, но тогда практически не будет права на ошибку. Ричу это не понравилось, поскольку он использовал приблизительные оценки, а не точные цифры. Поэтому он предлагает три способа использования Спаркл-двигателя, – Венкат перевернул лист с траекторией и нарисовал Марс и космический аппарат, покидающий его. – Первое: привод будет задействован, как только МВМ стартует, чтобы вывести корабль из атмосферы как можно быстрее и уменьшить потери из-за сопротивления воздуха. Затем необходимо будет использовать гравитацию Марса, для ускорения, чтобы МВМ смог набрать достаточную линейную скорость, чтобы соответствовать скорости "Гермеса". Далее Спаркл-двигатель будет использоваться, чтобы максимально приблизиться к "Гермесу" для стыковки.

Венкат нарисовал "Гермес" рядом с маленькой ракетой на бумаге.

– И, наконец Спаркл-двигатель будет перенастроен с учётом возросшей массы состыкованных кораблей и отправит их на Землю. Учитывая ограничения мощности Спаркл-двигателя в нашей вселенной, Пурнелл рассчитывает на месяц обратного пути, а если система будет перезаряжаться быстрее из-за совместного присутствия экипажей людей и инопланетян – восемь дней. И, в случае отказа Спаркл-двигателя, "Гермес" всё равно вернётся на Землю не позднее, чем через восемь месяцев после облёта Марса.

Венкат положил ручку и подвёл итог:

– Хороший результат. Марк и его друзья покинут Марс на восемь месяцев раньше запланированного срока и будут здесь по крайней мере на шесть месяцев раньше запланированного. А в наиболее благоприятном случае Марк окажется на земле ещё до того, как смог бы стартовать планируемый сейчас "Арес 3B".

Тедди обдумывал услышанное. Ручка продолжала стучать.

– Насколько это реально? – спросил он.

– Тут есть некоторые проблемы, – признал Венкат. – У "Гермеса" на борту нет припасов для полёта на Марс, не говоря уже о полёте туда и обратно, тем более с учётом дополнительных едоков на борту. Пурнелл не имел достаточно информации о МВМ, чтобы делать какие-либо практические предложения по его модификации. Но это решаемые проблемы.

Тедди открыл рот для ещё одного вопроса, затем покачал головой.

– Для обсуждения всего этого нам нужно провести расширенное совещание, – сказал он. – И всё надо пока сохранить в тайне. Мы же не хотим разрушить надежды общественности, если в итоге решим не следовать этому плану.

Венкат кивнул.

– Я соберу всех, не поднимая шумихи. Когда?

– Давай завтра утром, – предложил Сандерс. – Я хочу, чтобы Брюс был здесь лично, а ему потребуется время, чтобы прилететь.

– Принято.

– А тем временем, – продолжил Тедди, – скажи Пурнеллу и его боссу, что их не увольняют. Его начальнику запишем выговор в личное дело и на том закончим.

Сандерс прикрыл глаза и добавил:

– Я сейчас пытаюсь представить себе Пурнелла, Венк. Полагаю, если он попадёт на камеру, это будет просто катастрофа. Я прав?

– Я, конечно, не Энни, – заметил Венкат, – но придерживаюсь того же мнения. Вне государственной службы или какого-то университетского исследовательского центра он никогда не найдёт работы. Рич едва осознаёт свои недостатки и понимает, что людям с ним тяжело, но понятия не имеет, отчего так происходит.

– Тогда держи его под колпаком, – сказал Тедди. – У прессы, вероятно, уже есть его фотография, и он будет атакован толпой, едва покинет наш офис, поэтому сделай всё, что сочтёшь нужным, не считая физического насилия, чтобы он его не покидал. Если нам придётся купить ему ради этого новую одежду или организовать доставку еды, то именно это мы и сделаем.

Венкат так и не понял, почему, когда он попросил Рича Пурнелла не покидать территорию космического центра, Майк расхохотался и не мог успокоиться минуты три кряду.

Примечания:

Ну, вот и оно.

Нет, Рич Пурнелл не изобрёл "человеческую" магию. И он не строит земной аналог Спаркл-двигателя. Он делает то, что сделал в книге. В чём он эксперт.

Маневр Рича Пурнелла теперь рассматривается начальством. Подробнее об этом в следующих главах.

Если бы у меня было больше времени или энергии, чтобы всё обдумать в течении предыдущих пары недель, несколько глав были бы совсем другими или вообще бы отсутствовали. Но ежедневные обновления, несмотря ни на что, означают, что иногда приходится использовать не до конца продуманные идеи. Как сказал бы Тедди Сандерс, что есть, то есть и что нам теперь делать?

В книге никогда не объяснялось, почему "Гермес" не может затормозить на орбите Марса, а затем вернуться на Землю как обычно. На это есть две причины. Во-первых, выход на орбиту исключает возможность выхода на обратную траекторию практически без затрат. Во-вторых, хотя это никогда прямо не заявлялось, но у "Гермеса" есть ограничения по реактивной массе. Ионные двигатели просто не могут использовать больше ксенона, чем есть в топливных баках.

И наконец, чтобы разделаться с жалобами на то, что "BFR всё равно нужно дозаправлять, чтобы он добрался до Марса!": в его нынешней конструкции как корабль для колонизации Марса с большой полезной нагрузкой, да. Но всё меняется, особенно когда вам надо отправить беспилотный двадцатитонный груз, такой как, например, миссия предварительного снабжения "Арес", или однотонные зонды, такие как "Слейпнир". И не парьтесь слишком сильно о том, будет ли существовать ракета-носитель типа "Red Falcon" через семнадцать лет, и каковы её конкретные технические характеристики. Энди Вейр точно не парился.

Сол 181

Минди Парк рассматривала очередную спутниковую фотографию солнечной фермы Дома. Даже имея связь через "Патфайндер" и возможность передачи кода Морзе через радио корабля инопланетян, Уотни всё ещё время от времени менял сообщение, выложенное камнями к северу от Дома. Сегодня, как выяснилось, был один из таких дней. Уотни и Черри Берри, а может быть, Драгонфлай, вышли вместе, чтобы почистить солнечные батареи, и после этого они переложили камни.

Новое сообщение гласило: СОЛ 181 – Уайт Сокс чмыри. Кабс сплотятся и наберут больше .500 к матчу всех звёзд. ДФ – слизеринка.

Другими словами, Марку было скучно, и Минди его вполне могла понять. Её главной, пусть и неофициальной, работой было наблюдение за Уотни, но смотреть было особо не на что. Каждый день двое инопланетян пробегали по десять километров до зоны "Эпсилон" и обратно, чтобы поработать на подземной ферме. Марк на ровере №2 ездил туда примерно раз в неделю с той же самой целью. Рядом с МСМ была небольшая активность, в связи с тем, что он был преобразован в симулятор полёта, и вокруг корабля пришельцев, который, в основном, служил в качестве склада сена — тоже. И примерно раз в четыре или пять дней, в зависимости от количества пылевых бурь, Марк очищал солнечную ферму. Насколько можно было различить со спутников, этим всё и ограничивалось.

За последние пару недель спрос на спутниковые фотографии Дома снова возрос. Это произошло после того, как пропускная способность импровизированной линии передачи данных через "Патфайндер" упала до слишком низких величин, чтобы можно было спокойно болтать в чате и пересылать фотографии. К сожалению, люди слишком быстро забыли, как до восстановления "Патфайндера" они были счастливы видеть фотографию Уотни шириной всего в десяток пикселей, сделанную строго сверху. Минди делала всё возможное, но в ответ получала лишь жалобы.

У неё по-прежнему имелся высший приоритет на использование всего, что вращалось вокруг Марса, и Минди пользовалась им в меру своих сил и способностей. В дополнение к окрестностям Дома, она сканировала всё вокруг в радиусе тридцати километров в поисках изменений, которые могли повлиять на Уотни и его четвероногих друзей. На данный момент она обнаружила неприкрытую жилу вечной мерзлоты и, предположительно, отложения хлоридов, хотя для подтверждения того, что это именно хлорид натрия, требовалось послать кого-то из астронавтов непосредственно на место.

– Привет, Минди.

К рабочему столу Минди подошла Дебора Кент. Не-зовите-меня-Дебби была членом команды, которая отслеживала космический мусор на околоземной орбите для проекта «Мунинн».

– Привет, Дебора, – поздоровалась в ответ Минди.

– Ну, так что ты знаешь о проекте «Элронд»?

– Каком проекте?

– Да ладно тебе, все об этом говорят, – сказала Дебора. – У главных шишек сегодня было совещание на эту тему, но никто до сих пор не знает, что это, собственно, такое.

– И почему об этом должна знать я?

– Да брось, Минди. Все же знают, что ты в последнее время постоянно общаешься с начальством. Доктор Капур минимум раз в неделю приходит сюда, чтобы лично тебя навестить. Ты разговаривала с директором Сандерсом. В общем, ты должна быть в курсе.

– Ничего подобного, – твёрдо ответила Минди. – Я впервые услышала о проекте «Элронд», когда ты меня спросила.

– Эй, я понимаю, что ты обязана так говорить, – сказала Дебора, ухмыляясь. – Но ты могла бы просто намекнуть мне, между нами, девочками.

Это заявление полностью игнорировало тот факт, что в помещении стояло ещё четырнадцать рабочих мест, почти все из которых были заняты, и к тому же дверь в кабинет директора СатНав была открыта нараспашку.

Минди закатила глаза.

– Хорошо, ты меня раскусила, – сказала она. – Мы собираемся поймать астероид, оснастить его ионными двигателями и отправить к Сатурну, чтобы украсть его кольца, а потом сбросить их на Солнце. Зонд будет называться "Бэггинс".

Дебора поджала губы.

– Это не правда. И даже не смешно.

– Тебе не понравилось? Ладно. Тогда, пожалуйста, прими как данность, что я действительно понятия не имею, о чём ты тут говоришь.

– Ладно, не хочешь говорить, как хочешь.

Дебора ушла, позволив Минди продолжить изучение фотографий Дома.

Через несколько минут, к её удивлению, почтовая программа сообщила о получении сообщения от доктора Капура.

"Тема: Проект ЭЛРОНД – СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО

Пожалуйста, порекомендуйте лучший вариант маршрута от Дома "Арес III" до кратера Скиапарелли, имея в приоритете минимальные углы подъёма и наименьшее число препятствий для буксировки роверов "Арес". Эта задача имеет приоритет над всеми остальными и ДОЛЖНА быть завершена к 10:00 завтрашнего дня.

Не говорите об этом никому. Не задавайте вопросов – вам не ответят."

Минди вздохнула и напечатала быстрый ответ:

"Сейчас уже 16:12. Мне придется заниматься этим всю ночь. Лучше бы вам заплатить мне за это сверхурочные."

Закончив печатать, она взяла самые последние обзорные фотографии Земли Аравии и начала искать достаточно пологий путь к кратеру Скиапарелли.

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 182

"Арес III" Сол 181

[13:36] JPL: Старлайт, это снова Венкат Капур. Вы спрашивали об альтернативах использованию керамики для герметизации пещеры. Почему бы вам не использовать металл?

[13:57] УОТНИ: Хм… наверное, потому, что мы об этом не думали? Я должна уточнить у Твайлайт. Но если бы мне пришлось предполагать, почему мы об этом не думали, то я бы поставила на то, что металл хорошо проводит тепло.

[14:19] JPL: Попробуйте алюминий. Лёгкий, податливый и эластичный. Хоть он и является проводником и достаточно активен химически (вы же очистили пещеру от перхлоратов, верно?), но тонкий слой оксида алюминия на его поверхности значительно уменьшит обе проблемы, вроде как глазурь поверх фарфора. Есть ли какая-то магическая проблема, связанная с этим?

[14:43] УОТНИ: Ничего такого, о чём бы я знала. Трансмутация – сложное заклинание с высокими энергозатратами, но, если его вообще можно воплотить, то энергия и сложность в большинстве случаев одинаковы вне зависимости от получаемых материалов. Сложность в том, чтобы заставить вещь не меняться обратно, но с достаточным количеством маны я смогу это сделать.

[14:46] УОТНИ: Я должна добавить, что наши эксперты всё ещё настаивают на том, что любые изменения в пещере представляют опасность. Наш штатный геолог говорит, что система будет оставаться стабильной, пока поддерживается текущее давление воздуха и температура.

[15:07] JPL: Наши эксперты не согласны с этим, Старлайт. Насколько сведущ ваш геолог?

[15:30] УОТНИ: Подождите, мне нужно подумать над переводом…

[15:42] УОТНИ: Депрессиона Дейзи Пай, выпускница Института камневедения страны пони, закончила в 1007 году с лавовым отличием. Её камнекторская диссертация была посвящена влиянию магии на метаморфические породы и отложения кристаллов.

[16:03] JPL: Вы имеете в виду геологию, закончила с отличием, получила докторскую степень?

[16:26] УОТНИ: Пожалуй, первое да. Второе и третье – определенно нет. Камнекторская – это буквальный перевод составного слова из нашего языка для докторской по камневедению.

[16:49] JPL: Старлайт, я не хочу оскорбить ни вас, ни ваш вид, ни вашего эксперта, но мне будет трудно сказать моему главному геологу, что её мнение было отвергнуто пони с камнекторской диссертацией.

[17:12] УОТНИ: Вам поможет, если я скажу, что доктор камневедческих наук Пай также очень хорошо управляется с воздушными змеями?

[17:53] УОТНИ: Видимо, нет?

Сол 183

– Это было непростое решение, – сказал Тедди, начиная совещание, – но я решил не использовать манёвр Рича Пурнелла. Мы продолжим работу над "Слейпниром-4" и дозаправкой "Слейпнира-3". "Гермес" вернётся на Землю и состыкуется с космической станцией для ремонта.

Заявление Тедди прозвучало в полной тишине. Митч Хендерсон сжал кулаки и сел на край дивана. Энни Монтроуз сделала заметку в своём телефоне. Брюс Энг ссутулился в кресле.

Со своей стороны, Венкат Капур почувствовал себя немного разочарованным. Да, в предложении Рича Пурнелла присутствовал риск, но оставлять Марка Уотни и инопланетян на Марсе было намного опаснее.

– Если позволите, небольшой вопрос, – спросил он. – Почему вы так решили?

Тедди вздохнул и ответил:

– Это вопрос риска. Сейчас у нас на Марсе шестеро, и у них есть еда, и ещё больше пищи уже в пути. У них есть несколько мест, где можно укрыться, если что-то пойдёт не так. Да, у нас с ними несколько ограниченная связь. И, разумеется, всё может измениться в любой момент, но прямо сейчас непосредственная опасность им не угрожает.

Директор НАСА замолчал на мгновение и продолжил.

– Но манёвр Рича Пурнелла уже несёт для экипажа "Гермеса" непосредственную опасность. Что-то может сломаться, чего бы не случилось в случае надлежащего ремонта. Ошибка или сбой в работе двигателей может привести к неудачному манёвру, который унесёт их в глубокий космос. Системы радиационной защиты или рассеивания тепла могут выйти из строя при их сближении с Солнцем, убив всех на борту. Если миссия по снабжению завершится неудачей, то им придётся голодать, как и тем, кого они пытались спасти.

Ещё одна пауза.

– И наконец, успех плана зависит от Спаркл-двигателя. Даже для пони это прототип. Мы практически ничего не знаем о нём. В нашей вселенной он вообще может не заработать.

– Рич Пурнелл утверждает, что заработает, – прорычал Митч. – А в отчётах Уотни есть неоднократные упоминания телепортации Старлайт Глиммер, поэтому мы точно знаем, что это возможно.

– Это всё ещё излишний риск, – ответил Тедди, покачав головой. – Всё было бы совсем иначе, если бы траектория не проходила так близко к Солнцу, или если бы запасы пищи Уотни подходили к концу, или если бы со «Слейпнир-2» тоже что-нибудь произошло. И да, я знаю, что обстоятельства могут измениться и сделать опасность настолько высокой, что манёвр Рича Пурнелла был бы верным решением. Но в нынешней ситуации, когда Уотни и инопланетянам есть где укрыться, они обеспечены пищей и могут ежедневно общаться с нами, я не могу санкционировать то, что поставит под угрозу ещё пять человек, даже если это ускорит спасение на семь месяцев.

– Вы кое-что упускаете, – сказал Митч хриплым голосом. – Уотни и его друзья живут, едят и общаются с нами на Марсе. И это очень важный момент. Мы не знаем, что планета подкинет им дальше.

– Да, мы не знаем, – согласился Тедди. – Но то же самое можно сказать про космос. И известные риски манёвра Рича Пурнелла перевешивают риски на Марсе.

– Вы хотя бы спросили мнение команды? – спросил Митч с безошибочно читаемой в его голосе враждебностью. – Мы тренировали их многие годы для этой миссии. Они – главные эксперты в том, что такое риск и как с ним бороться. Особенно какие риски существуют для "Гермеса" и какие для Марса!

Тедди Сандерс покачал головой.

– Ты же знаешь, что они выберут. Независимо от риска, они скажут «да». Просто не смогут ответить иначе. Но кто-то должен быть в состоянии сказать «нет». И эта ответственность в конечном итоге лежит на мне.

– Это должно быть их решение, – настаивал Митч. – Вы их даже не спросили.

– В конце концов, это всё равно будет моё решение, – сказал руководитель НАСА. – Однако мы не отвергаем весь план Пурнелла целиком. Я всё ещё предпочёл бы использовать новый МВМ, который может быть доставлен на площадку "Арес III", но мы могли бы отправить "Гермес" на два месяца раньше, если бы организовали Марку путешествие в кратер Скиапарелли к МВМ "Арес IV". Брюс, Венкат, мне нужны люди, работающие над модификациями роверов, чтобы доставить туда всех шестерых, плюс еду, необходимую для поездки и на пятьдесят дней на месте.

– После заправки мы сможем перенаправить «Слейпнир-3» в Скиапарелли, – сказал Брюс. – Это обеспечит запасы пищи в конце путешествия.

Тедди покачал головой.

– Слишком рискованно. Там, где он сейчас находится, Марк может выращивать пищу, но лишь до того момента, пока он оттуда не уедет. Как только он начнёт путешествие, то вынужден будет оставить всё. Если он возьмёт с собой только продовольствие необходимое в дороге, у него не будет никакого запаса, если по какой-то причине запасов не окажется в конце пути. Нет, зонд доставит ему еду на Ацидалийскую равнину, и Марк сам решит, как её использовать.

Пока продолжалось обсуждение деталей изменения двух роверов "Ареса" для поездки более чем на 3000 километров, Венкат улучил момент, чтобы взглянуть на плотную фигуру, расположившуюся на офисном диване. Митч выглядел так, будто пытался перекусить гвоздь двухсотку. Но, что более важно, он был не просто в ярости – он яростно о чём-то размышлял. Возможно, даже что-то планировал.

Немного подумав, Венкат решил сделать вид, что ничего не заметил. Затем разговор дошёл до него, и он больше не мог отвлекаться на размышления о том, что может твориться в голове руководителя полётов.

Но когда встреча закончилась, Митч вышел вместе с Венкатом. В тот момент, когда дверь кабинета Сандерса закрылась, он произнёс:

– Тедди забыл о том, что надо торопиться. Прошло слишком много времени с тех пор, как Дом разгерметизировался.

– Он опасается, что вместо этого может разгерметизироваться "Гермес", – ответил Венкат. – У него тяжёлая работа.

– Ты с ним согласен.

– Я просто стараюсь смотреть на проблему с обеих сторон. И я бы всё-таки не стал спрашивать команду "Гермеса", ведь мы и так знаем ответ. Но я не могу сказать, что согласен с Тедди.

– Значит, ты выбрал бы вариант, предложенный Ричем Пурнеллом? – прямо спросил Митч.

– Я не знаю, – ответил Венкат. – Я бы хотел сказать «да», но если бы я был директором НАСА, а Тедди – простым руководителем проекта "Арес", всё могло бы выглядеть иначе.

– Можешь хоть на минуту прекратить увиливать и ​​дать прямой ответ?

Венкат остановился, немного подумал и сказал:

– Думаю, предложенная траектория не представляет для "Гермеса" серьёзной опасности. И я думаю, что очень важно как можно скорее забрать Марка и его друзей с Марса. В чём я сомневаюсь – как доставить Марка и всех пони в кратер Скиапарелли, а также еду и всё необходимое для модификации МВМ. Это сложное испытание. Но мне кажется, что мы можем сделать это.

Он продолжил идти, на ходу заканчивая мысль:

– В общем, я бы сказал «да», мы должны были выбрать предложенный вариант. Но это не нам решать.

– Чертовски верно, – согласился Митч. – Это должна решать Мелисса Льюис. И Уотни, и Черри Берри, если уж на то пошло.

– И да, и нет, – возразил Венкат Капур. – Я бы никогда не приказал Льюис остаться в космосе ещё на полтора года. И я не буду приказывать команде Черри Берри делать что-либо. Но основное решение? Решение о том, является ли новая миссия слишком рискованной? Его должны принять мы, Митч. Мы здесь…

– Ты просто не понимаешь! – прорычал Митч, прошёл мимо него и направился к лестнице.

Венкат же остался ждать лифт – между офисом Тедди Сандерса и цоколем было слишком много этажей. И он очень надеялся, что долгий путь вниз по лестнице немного охладит Митча, прежде чем он сделает что-то, о чём все они пожалеют.

Запись в журнале – Сол 183

Сегодня вечером никаких телешоу, и всё потому, что мои гости решили весь вечер спорить о том, смогут ли Элементы Гармонии как-нибудь повлиять на Долорес Амбридж.

Я предполагаю, что вы сами можете найти и ознакомиться с циклом о Гарри Поттере, поэтому я лишь уточню, что Элементы Гармонии – это магические артефакты, которые могут очистить цель от влияния зла. Старлайт Глиммер описала их воздействие как «когерентную волну магии дружбы, создаваемую межличностными узами между исключительно близкими пони». Драгонфлай, в свою очередь, описывает их как волшебную радужную кувалду. Эти Элементы использовались для спасения родины пони, по крайней мере, трижды.

Во всяком случае, дискуссия шла в основном на английском языке, хотя к концу разговора они перешли на понячий, когда Спитфайр и Файрбол сцепились в ожесточённом споре. Черри Берри и Спитфайр настаивали на том, что Элементы излечили бы Амбридж от того, кем она являлась – садисткой и королевой всех мегастерв. Драгонфлай с Файрболом настаивали на том, что быть стервой – это в природе самой Амбридж по умолчанию, и поэтому Элементы смогли бы лишь изгнать её на луну или обратить в камень.

Старлайт старалась держаться в стороне от этого спора. Она выглядела очень неловко из-за всех этих обсуждений. Но когда я спросил её почему, она сказала что-то о том, что она – выздоравливающая Амбридж и отказалась обсуждать этот вопрос дальше.

Это немного странно. Если бы мне пришлось выбрать одного из моих гостей в качестве анти-Амбридж, это была бы… ладно, это была бы Черри Берри, потому что в ней злобы как в щенке. Но Старлайт точно была бы на втором месте, не слишком от неё отстав. Я просто не могу представить её мелкой тираншей. Надо будет расспросить её об этом в другой раз, когда она не будет столь замкнута.

Переходя к другим новостям, как я обнаружил сегодня утром, у меня осталось лишь три завтрака с беконом. Это трагично, но у меня возникла одна идея...

Сол 184

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 185

"Арес III" Сол 184

Уважаемый Ксавье Бустаменте,

Полагаю, я должен быть очень польщён, что вы посвятили мне свой гранд-слэм в верхушке седьмого иннинга. Символично, если учесть, что бейсбольный стадион, где вы его пробили, объявил вчерашний день "днём ​​Марка Уотни". И я уверен, что вы руководствовались исключительно лучшими побуждениями.

Но факт остается фактом, что вы из "Хьюстон Астро", а стадион был в Чикаго, и питчер носил форму "Чикаго Кабс", и "Кабсы" проиграли эту игру со счётом 9:4.

Поэтому я, как уроженец Чикаго и пожизненный фанат "Кабс" в горе и в радости, обязан сказать вам, чтобы вы взяли свой дурацкий гранд-слэм и засунули его себе в задницу.

Я делаю это с большой неохотой. Я не желаю выразить вам никакого личного неуважения, так как я уверен, что вы достойный человек и делали это без какого либо злого умысла, но моё чувство верности команде родного города этого требует.

При этом я не хочу показаться неблагодарным. Если сегодня или завтра во время оставшейся части вашего визита в Чикаго вам вдруг вздумается отбить легколовимый мяч в центр поля, пожалуйста, не стесняйтесь посвятить этот удар мне.

С другой стороны, когда "Астро" в июле будут с выездным матчем у "Кардиналов", не стесняйтесь пробить все ваши лучшие удары, которые только захотите. Я предлагаю посвятить их (в порядке ранга) Черри Берри, Старлайт Глиммер, Файрболу, Драгонфлай и Спитфайр. После того, как вы наберёте эти двадцать пробежек по базам, если вы всё ещё захотите почтить меня, я с благодарностью приму любые другие хоумраны, которых вы стрясёте с их ничтожных задниц.

Буду рад видеть вашу команду в очной встрече с моими "Кабс" в Мировой Серии.

Искренне Ваш,

Марк Уотни

Дорогая миссис Роулинг,

Спасибо за ваше письмо, где вы спрашиваете нас, насколько нам понравились ваши истории. Пока что мы просто наслаждаемся серией о Гарри Поттере, хотя в данный момент мы читаем о том, как юный мистер Поттер переживает весьма страшные для него времена.

Нам нравится, как сложность вашей истории растёт с каждым томом, побуждая нас расширять границы понимания вашего языка.

Но я просто хотела бы отметить одну деталь: кровь единорога не обладает теми свойствами, которые вы ей приписываете. Хоть мы и магические существа, мы не являемся целебными сами по себе, а наши телесные жидкости не могут отвратить смерть. Я понимаю, что у вас не было возможности узнать это тридцать лет назад, когда вы писали эти истории, но я надеюсь, что вы добавите соответствующие примечания в будущих изданиях ваших книг, исправляя эту неточность. Это позволит единорогам, которые могут посетить Землю в будущем, чувствовать себя гораздо спокойнее.

Кроме того, слёзы феникса не излечивают от окаменения. Если бы василиск или кокатрис превратили друга феникса в камень в нашем мире, то феникс уселся бы на загривок твари и долбил бы её по голове до тех пор, пока та не согласится оживить свою жертву. Или, если бы это не сработало, феникс полетел бы за Флаттершай, которая либо пристыдит, либо применит Взгляд, подчиняя василиска или кокатриса. Но ни в коем случае феникс не станет плакать. Фениксы, как это может подтвердить Рон Уизли, вообще не такие уж и слезливые.

Ещё раз спасибо за ваше письмо и за всю вашу работу по созданию этой прекрасной легенды.

Искренне Ваша,

Старлайт Глиммер

(P.S. Большинство заклинаний не требуют никакой словесной формы. А тем, где она необходима, без разницы, правильно ли вы произносите слова. Суть магии в намерении, а не в дикции. – С.Г.)

Дорогая Зачарованная на Земле,

Меня зовут вовсе не Эбби. Я не знаю, кто это, но если ты хотела написать ей, то должна была использовать верный адрес электронной почты. Во всяком случае, я уверена, что она не жукопони.

Но поскольку ты, похоже, знаешь, что по какой-то причине написала жукопони, застрявшей на Марсе, и так как мне сегодня нечего делать, то вот мой лучший ответ на твой вопрос.

Я не слишком хороша в том, чтобы давать советы о любви. Я не создаю любовь и не пробуждаю её в других. Я её только ем. Если хочешь, я могу переслать твой вопрос принцессе Кэйденс – Принцессе Любви и аликорну (или, как моя Королева её называет, Принцессе Еды – это жукопоньская шутка).

Но мой лучший совет, как той, кто наблюдала множество отношений между пони: пригласи его уже на свидание! Его молчание может означать отсутствие интереса, но это может быть и застенчивость, а может, он просто думает о совсем других вещах. Ты не узнаешь, если не спросишь!

Да, он может тебе отказать, но с этим уж ничего не поделаешь. Отказ – это то, что случается в жизни (особенно для жукопони – большинство пони считают нас страшноватыми даже теперь). Но сейчас, предполагая его возможный отказ, ты, фактически, отказываешь сама себе. Дай ему сделать выбор и прекрати выдумывать всякую ерунду. Настоящая любовь намного вкуснее, чем любовь воображаемая, и она куда как более питательна.

Мой друг Марк только что прочитал всё это и сказал, что мне не стоит передавать вопрос принцессе Кэйденс, потому что это «создаст президент», что бы это ни значило. Надо будет спросить у Старлайт об этом. В любом случае, удачи!

Драгонфлай

Уважаемый Ван Чжу Тао,

У меня есть дома семья. Моя мама усердно работала, чтобы собрать для нас большую сокровищницу. Если она подумает, что вы пытаетесь занять её место, она придёт в этот мир и сожжёт ваш дом. Так что нам лучше просто дружить. Матери друзей обычно не сжигают ваши дома.

Файрбол

Генерал-лейтенанту Марселю Бланкеншипу

Сэр!

Я не могу принять Ваше предложение присоединиться к команде "Тандербёрдс". Я служу нашему королевству под командованием нашей принцессы, и было бы неправильно перейти на другую службу.

Я польщена Вашим предложением. Майор Мартинес рассказал мне о вашей славной истории. Но одна кобыла не может служить двум принцессам.

С уважением,

Майор, Королевство пони, З.Е.П. Объединенные силы (Воздушная гвардия)

Спитфайр

P.S. С ответом мне помогала Старлайт Глиммер.

P.P.S. Поимейте "Голубых Ангелов", сэр. Майор Мартинес также рассказал мне и о них. Если уж флотским так хочется летать, то выдайте им дирижабли.

Кому: Компания Дж. М. Смукера, Орвилл, Огайо

Уважаемые,

Да, я очень люблю консервированную вишню. Я была бы рада сказать, что ваша самая лучшая. Я прошу выполнить для этого любое из двух условий, прежде чем вы сможете заявить, что я это сказала.

Вы можете отправить несколько банок вашего производства и образцы ваших конкурентов на Марс. Я попробую их все и выберу те, которые мне понравятся больше всего.

Или вы можете прилететь за мной и моими друзьями и доставить нас в ваш магазин, где я попробую ваши консервы и консервы ваших конкурентов и скажу, какие из них лучше. Если вы не можете прилететь сами, просто отправьте нам корабль, и я верну вам его обратно. Я умею летать на ваших кораблях.

Дайте мне знать, что вы выберете. С нетерпением жду дегустации множества вишнёвых консервов.

Ваша

Черри Берри

P.S. Меня устроит любая консервированная вишня. Я люблю и сладкое, и кислое.

Сол 185

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 186

"Арес III" Сол 185

Спитфайр сняла шлем, когда дверь шлюза номер два закрылась позади неё. Всегда было приятно выбраться в пещеру и расправить крылья, даже если ей и приходилось постоянно ими махать, чтобы просто оставаться в воздухе. По крайней мере, теперь это был настоящий полёт с выбором направления и цели, а не пародия на курицу, которая получалась, когда пегаска пыталась летать в Доме. Хотя даже тут она не могла лететь быстро, и не могла зависнуть на месте или что-то нести с собой, но всё же в какой-то мере это был настоящий полёт.

Спитфайр подумывала, не предложить ли Твайлайт Спаркл или кому-то из её яйцеголовых одноклассниц по школе Селестии для одарённых единорогов исследовательский проект. Среда с низким уровнем магии, такая как пещерная ферма (а не с почти нулевым, как в Доме), могла бы стать хорошей тренировочной площадкой для пегасов, которым нужно было развивать физическую силу, а не магический талант. А те, у кого всё в порядке и с тем и с другим, например, как у самой Спитфайр или Рейнбоу Дэш, с радостью бы поучаствовали в таком испытании.

Идущие перед ней Черри Берри с Драгонфлай тоже сняли шлемы и подошли к шкафу, выделенному для хранения скафандров. Спитфайр всё ещё устраивала тренировки один или два раза в неделю, и три тренировки назад один из скафандров не оказался на положенном месте – Старлайт Глиммер оставила его на рабочем столе после того как связывалась с Эквестрией. В результате она кинулась к шкафчику, обнаружила, что скафандра нет, и только потом вспомнила, где он находится. Спитфайр была рада сообщить ей, что она "погибла" в процессе тренировки. Это было своевременное напоминание о том, что одна ошибка может стоить им жизни в чрезвычайной ситуации.

Таким образом, скафандры отправлялись в шкаф, даже если владельцы предпочли бы носить их, чтобы копыта оставались чистыми к обеду.

Спитфайр чувствовала себя в эти дни просто отлично. У неё была цель. У неё были обязанности, которые она могла выполнять практически ежедневно. Раз в неделю она собирала данные медицинского осмотра всей команды "Амицитас", включая себя, и прилежно вводила их компьютер Марка для передачи на Землю, и так же передавала их посредством водного телеграфа в Эквестрию. Она присматривала за сломанной передней ногой Старлайт Глиммер, которая довольно неплохо срослась, хотя и осталась небольшая болезненность и быстрая утомляемость. Пегаска проводила тренировки по безопасности и не только со скафандрами, но и другие тренировки, применимые к их условиям, которые Марк изучил во время подготовки к своей миссии и которые он ей показал. Пегаска разделила обязанности с Драгонфлай по управлению импровизированным симулятором, расположившимся снаружи, изредка и сама садясь в кресло пилота, чтобы поучиться управлять космическим кораблём, как это делали люди.

И два раза в неделю она бегала в пещерную ферму, чтобы помочь ухаживать за растениями, хотя в этом видела не столько обязанность, сколько награду за хорошо выполненную работу.

– О, вы вернулись, – сказал Марк из-за шкафа, где хранились продукты. – У меня есть для вас кое-что особенное.

Спитфайр потребовалось несколько секунд, чтобы мысленно перевести сказанное. Прошло уже довольно много времени с тех пор, как речь Марка звучала для неё полнейшей тарабарщиной, но ей всё равно приходилось думать над каждым предложением.

– Особенное? – спросила она.

– Сено в качестве сюрприза? – спросила Черри. – Опять?

– Не-а, – Марк указал на поднос из микроволновки, в котором красовались два только что разогретых рациона. – Я решил поблагодарить вас за все эти истории из вашего мира, предоставив сегодня еду из моего мира. Каждый из вас получит что-то особенное!

Глаза Спитфайр распахнулись. После долгих недель люцерны, картошки или люцерны с картошкой вкус чего-то, ДА ХОТЬ ЧЕГО, казался просто божественным.

– Для начала все выдадим Драгонфлай её порцию.

После чего минута или две были потрачены на групповые обнимашки, во время которого все сосредоточились на своих самых положительных мыслях о чейнджлинге. Спитфайр сосредоточила свои мысли на случае, произошедшем три дня назад, когда Драгонфлай в процессе симуляции полёта на МВМ, полностью заклинила маневровые двигатели на тридцать секунд. Конечно, Черри потребовала повторить симуляцию ещё раз и справилась с ней, но было приятно наблюдать, как кобыла со стальным взглядом была выбита из колеи.

До тех пор, пока это происходило в симуляторе.

– Ладно, во-первых, Файрбол, – сказал Марк. – Ты должен будешь добавить свои драгоценные камни сам, но вот тебе блюдо со спагетти и фрикадельками.

Человек подвинул один из пакетов с подноса на рабочий стол перед драконом.

Тот удивлённо моргнул.

– Как ты узнал? – спросил дракон.

– Узнал что?

– Спагетти – моя любимая еда в космосе, – ответил Файрбол, запнувшись на слове "любимая". – Фрикадельки нет, но я не против. Спасибо.

– Хм… без проблем. Я просто вспомнил, как ты несколько раз ел спагетти, когда впервые попал сюда. Ну… Наслаждайся?

Марк снова улыбнулся, когда подтолкнул меньший, но знакомый ей пакет к Черри Берри.

– Думаю, ты уже знаешь, что это? – спросил он.

– Вишнёвый клоппер! – выдохнула Черри Берри, запрыгивая на табуретку и начиная разворачивать упаковку.

– Ну вообще-то, это вишнёвый кобблер, – пробормотал Марк.

Черри ничего не ответила. Её глаза закатились, когда она полной грудью вдохнула запах, поднимающийся из упаковки.

– Ла-а-адно, Черри нас покинула, – сказал Марк. – Старлайт, тебе я приготовил омлет с сыром и кукурузой.

Омлет не был любимым блюдом Старлайт, но после меню, целиком состоявшего из двух позиций, она была рада и ему, о чём не замедлила сообщить.

– И, наконец, Спитфайр, – сказал Марк, и его улыбка стала ещё шире чем обычно и куда зубастее.

Пегаска приготовилась – обезьяна явно что-то задумала, и что бы это ни было, оно точно будет неприятным.

– К сожалению, НАСА не кладёт в пищевые рационы рыбу, – продолжил Марк. – Она не слишком хорошо хранится, да и космический корабль от неё весь провоняет. Но я теперь знаю, что тебе нравятся хрустящие штучки. Хрусь-хрусь-хрусь.

Расплата подкралась как древесный волк из Вечнодикого, и сейчас Спитфайр внезапно почувствовала на шее дыхание этого магического монстра.

– В общем, я нашёл другую замечательную штуку. Для тебя я припас… бекон!

Марк открыл последний пакет и аккуратно высыпал на поднос для микроволновой печи восемь красно-белых ломтиков мраморного мяса. Каждый из них падал со слабым звуком "кланг".

– Вообще-то, я люблю бекон, – продолжил Марк. – Знаешь, его нарезают из свиного сала, и он такой солёный, такой хрустящий и такой жирный. Это словно конфетка для плотоядных, понимаешь?

Желудок Спитфайр сделал бочку и спикировал куда-то вниз.

– Но дело в том, что очень важно помнить и чтить тех свиней, которые отдали свои жизни, чтобы дать нам такой вкусный и питательный завтрак, – продолжал разглагольствовать человек. – Итак, когда ты будешь это есть, я хочу, чтобы ты думала об этих свиньях.

Марк пододвинул одну полоску бекона к Спитфайр и сказал:

– Этого звали Порки.

К этому моменту и Старлайт, и Черри также с ужасом смотрели на Марка, даже вишнёвый запах был забыт. Файрбол, напротив, испытывал совсем другие эмоции – он ухмылялся, одновременно перемешивая ложкой свои спагетти с маленькими кусочками топаза. А вот Драгонфлай не улыбалась и не смеялась, но выглядела уж слишком невинной, чтобы быть таковой.

– А эта была Петуния, – добавил Марк, подталкивая вторую полосу к Спитфайр. – Они бок о бок вошли на бойню с мыслями о счастье людей, которые их съедят.

Ещё один палец, ещё один тонкий ломтик.

– Это Уилбур, также известный как Знаменитая свинья Цукермана.

Ещё одна полоска.

– А это Бейб, известный оратор.

К Спитфайр, наконец, вернулся хотя бы голос, если уж не мужество.

– Ах ты, курощип драный, – сказала она на эквестрийском.

– О, нет, я не хочу ничего, – ответил Марк, намеренно делая вид, что не понимает. – В общем, забирай Порки, Петунью, Уилбура и Бейба. А также мисс Пигги, Хэмптона, Пуа и, наконец, великую звезду Голливуда — Арнольда Зиффеля. Хрусь-хрусь-хрусь-хрусь.

Все восемь полосок теперь лежали на подносе прямо перед носом Спитфайр.

– Так что почти их память и ешь. Не позволяй их благородной жертве пропасть напрасно.

Пегаска уставилась на кусочки мяса с жиром. Она прекрасно знала, как это работает – за время своей карьеры она видела подобное неоднократно, как с той, так и с другой стороны. Это было частью очерёдности приколов. Она хорошо постебалась со своей шуткой о рыбе, и теперь Марк хотел свести с ней счёты. И единственный способ, как она могла выиграть, не отдать ему победу – это съесть бекон, съесть его весь и хотя бы сделать вид, что ей понравилось.

Лишь на мгновение Спитфайр задумалась о том чтобы сдаться. Если бы она так и сделала, то Марк бы посмеялся, а затем, насколько она его знала, вытащил бы и для неё ещё какой-нибудь маленький гостинец из своих запасов и больше ничего бы не стал говорить. На самом деле, пегаска считала, что даже может догадаться, что это будет, потому что не один раз видела комбинацию из яиц, макарон, бекона и слойки со сливочным сыром в рационах Марка, предназначенных для завтрака.

По факту она ещё могла попробовать эту слойку.

"Вот и хорошо, – сказала её гордость, – поскольку, пока ты думаешь об этой штуке, мы будем есть свиную плоть. Потому что ни одна обезьяна в мире не выставит нас слабачкой".

Спитфайр взяла ломтик бекона одним копытом и осторожно откусила от него.

Ей совсем не понравилось это жирное сало, особенно то, как оно обволакивало всю поверхность рта. Но мышечные волокна действительно были довольно хрустящими и имели своеобразный вкус… и солёность, задерживаясь на языке, почти, хоть и не совсем, но подавляла вкус жира.

Какой бы отвратительной ни была сама идея, Спитфайр обнаружила, что действительно хочет второй кусочек. Который она немедленно и съела.

Когда она взяла третий кусочек, все глаза в Доме смотрели на неё, и пегаска ожидала, что Марк ещё раз напомнит ей имена или снова начнёт перечислять что-нибудь из биографии её еды, чтобы провернуть нож в ране (или, возможно, вилку). В подобной ситуации дома это было бы обычное развитие ситуации... сделай всё, чтобы твой партнер по игре сломался. Но Марк этого не сделал, потому что (сколь сильно он бы не пытался убедить Спитфайр в обратном), на самом деле он не был полным придурком. Спитфайр слышала, как шелестит упаковка, что соплеменники Марка использовали для еды, и знала, что прямо сейчас он держал за спиной эту сырную слойку, ожидая, когда она, наконец, запросит пощады.

Полоски номер четыре, пять и шесть отправились туда же, куда и первые три. К тому времени, как Спитфайр проглотила остатки шестого кусочка, соль уже не была такой привлекательной. Она хотела закончить с беконом и закончить с мясом в целом. Сейчас пегаска уже отчаянно жалела, что когда-то решила подшутить над Марком из-за его диеты всеядного. Фауст в свидетели, она никогда больше не будет шутить о поедании мяса. Больше никогда.

Но гордость Спитфайр всё ещё настаивала на том, чтобы она взяла седьмой кусочек, положила его в рот, прожевала и проглотила.

С другой стороны, желудок грозил, того и гляди, отозвать своё согласие работать с кусочками с первого по шестой.

В любом случае пегаска всё же съела седьмую полоску, медленно жуя и отчаянно размышляя о том, как выкрутиться из этой ситуации. И вот, наконец, она придумала.

Спитфайр указала на восьмой ломтик.

– Его зовут Арллнод? – спросила она. – Великий актёр? Он тебе нравится?

Марк, чьё выражение лица стало почти таким же испуганным, как и мордочки других пони, моргнул и запинаясь сказал:

– Н-ну, правда, он был ещё до меня. Но я видел несколько картин, в которых он играл. Один из величайших свиней-актеров всех времён.

Спитфайр покачала головой.

– Я их не видела, – сказала она. – Ты знаешь его лучше. Ты окажешь ему больше чести, – копыто пегаска скользнуло и подвинуло последний кусочек бекона в сторону человека.

Марк обдумал это, пожал плечами и со слабой, дрожащей улыбкой сказал:

– С этим не поспоришь, – человек взял ломтик, съел его за три быстрых укуса, а затем достал вакуумную упаковку для выпечки. – Хочешь десерт?

– Позже. Бекон хрустящий, но очень уж калорийный. Мне нужно сжечь эти калории, – Спитфайр подошла к шкафу со скафандрами, добавив на эквестрийском: – Никому к десерту не прикасаться, понятно?

После она очень гордилась собой, что смогла не спеша одеть свой скафандр, выйти через третий шлюз и отправиться дальше. Каким-то образом она сумела удержать содержимое желудка на месте, пока не прошла через воздушные шлюзы Дома и "Амицитас" до туалета, используемого на понячьем корабле в состоянии невесомости.

Унитаз не столько смыл её рвоту, сколько вывалил её на поверхность под кораблём, где она замерзла за считанные минуты, что облегчило процесс выкапывания ямки и похорон неподалеку. Эта процедура оказалась ещё более унизительной, чем сунуть морду в маленький металлический сосуд, предназначенный для совершенно противоположного конца тела пони.

"Но, по крайней мере, ты не показала слабости перед обезьяной", – заметила гордость.

Но когда желудок сообщил, что есть ещё немного бекона, от которого он желал бы избавиться, остальная часть разума велела гордости заткнуться.

Он смотрел на монитор, на файл с названием: "unsere kinder"[1]. Всё, что ему нужно было сделать – это прикрепить его к электронному письму с поддельным адресом отправителя, нажать кнопку и уничтожить свою карьеру из принципиальных соображений.

Когда-то он хотел стать астронавтом. Он подал заявку, но никогда не был достаточно физически подготовлен и никогда не отличался отменным здоровьем. Но у НАСА всегда не хватало инженеров, и особенно инженеров с навыками руководства. Конечно, его управленческие навыки были намного слабее его инженерных навыков, но такова была природа НАСА: наградой за хорошо сделанную работу была ещё более сложная работа, которая тебе совсем не нравится. Вон хоть посмотреть на того же Венката Капура: астрофизик, чья докторская диссертация была посвящена сверхновым, и он каким-то образом оказался главой отдела исследования Марса.

В общем, он работал в НАСА и продвинулся так высоко, насколько мог. Он носил деловой костюм и галстук вместо синего комбинезона. Он никогда не станет ближе к космосу, чем находясь в салоне первого класса международного пассажирского рейса, если только не купит туристический билет у SpaceX или Virgin Galactic. (Чего он никогда не сделает, потому что, как бы ему этого не хотелось, он не может оправдать трату годового заработка на один-два часа пребывания вне атмосферы).

Но он никогда не терял уважения и восхищения перед той редкой породой людей, буквально лучших из тех, кого могло предложить человечество, которые сталкивались с опасностью не как с вещью, которой нужно бояться или наоборот, преследовать, а как с одним из многих факторов, с которым приходится иметь дело, стремясь достичь более важной цели.

В этом он отличался от других "костюмов". Тедди и Венкат считали, что астронавты немного сумасшедшие, что они стремятся к опасности и что они не понимают рисков. Он знал лучше. Астронавты понимали риск куда лучше, чем кто-либо другой. Если бы не понимали, они бы и не стали астронавтами.

И, если честно, если бы Тедди или Венкат понимали риск так хорошо, как сами о себе думали, то это они летели бы сейчас в "Гермесе", а кто-то другой сидел бы за столом и объяснял им, почему они ни шиша не понимают в предмете.

Но теперь настал его черёд уравновешивать риски. Если он отправит это письмо по электронной почте, то его карьера почти наверняка на этом и закончится. Не то чтобы это его сильно беспокоило – бюрократия НАСА наверняка позволит ему сохранить лицо, почётно уйти в отставку и устроиться на синекуру у какого-нибудь из многочисленных подрядчиков НАСА. Ему придётся оставить то место, которое он любил больше всего на Земле, но если это значило спасти Марка Уотни и инопланетян, он вполне мог с этим смириться.

Но риск был не только для него. Что произойдет, если он отправит электронное письмо, и астронавты "Гермеса" решат использовать маневр Рича Пурнелла? У НАСА будут связаны руки. Их карьере тоже придёт конец, с тем минимумом, что необходим для спасения лица астронавтов, даже если Марк и его друзья благополучно вернутся на Землю.

Ну… это уже будет их выбор. Он бы не приказывал им сделать этого.

Но… но Тедди, этот трусливый, тупой придурок, в одном всё-таки был прав. Их решение было всем известно заранее. "Гермес" мог совершить этот полёт, если не считать риска непредвиденной катастрофы, вроде попадания микрометеорита. Модификация МВМ "Арес IV" для встречи с "Гермесом" была не так надёжна, но у НАСА был бы почти год, чтобы как следует её продумать. И, в конце концов, это было менее рискованно, чем оставлять Марка и его друзей на Марсе почти на год – двести двадцать солов, в течении которых что-то могло случиться и почти наверняка случится. Астронавты будут знать всё это. Кроме того, Уотни был одним из них. Их решение было так же предсказуемо, как и процесс распада атомного ядра.

Но… насколько менее рискованным был такой вариант?

Сейчас для Уотни не было никакой непосредственной опасности, по крайней мере никакой непосредственной предсказуемой опасности. Ещё пятьдесят солов, и у него будет тот минимум еды, необходимый для выживания вплоть до 768-го сола и спасения "Аресом-3Б", если предположить, что "Слейпнир-2" не разобьётся, а "Слейпнир-3" вовремя заправят, чтобы он смог принести пользу. Ещё шестьдесят или около того солов, и "Слейпнир-3" вообще не будет иметь значения. У Марка есть Дом, роверы, инопланетный корабль и пещера, поэтому, если что-то из этого станет небезопасным, он всегда сможет куда-то переместиться на время ремонта. А инопланетяне могли бы обеспечить воздух и воду, в которых он когда-либо будет нуждаться.

Все они по прежнему находились в опасности – опасности от чего-то неизвестного, опасности от потери внимания или концентрации, опасности от поломки или износа оборудования. Но было ли достаточно этих опасностей, чтобы оправдать шесть уничтоженных карьер, да и значительное увеличение риска для пяти людей на срок в полтора года, чтобы уменьшить пребывание на Марсе на двести семнадцать солов с их рисками?

Его палец завис над кнопкой мыши, курсор был направлен на почтовое приложение.

Затем он переместил его к другому почтовому клиенту, которым пользовался для своей обычной переписки в НАСА.

"Гермес" начнёт тормозить для выхода на орбиту Земли ещё только через шесть дней. Астронавтам же потребуется лишь день, чтобы начать маневр Рича Пурнелла, если предположить, что они захотят его выполнить. Если начать реализацию этого плана раньше, то это не изменило бы дату прибытия на Марс ни на день, а лишь немного уменьшило бы тягу, необходимую для маневра.

Он мог подождать ещё четыре дня и посмотреть, что случится.

Но это время можно потратить задавая другие вопросы.

Он открыл адресную книгу, создал новое электронное письмо, адресованное в инженерный отдел SpaceX, и начал набирать текст.

Примечания:

Сам я не люблю розыгрыши. Мне они, как правило, кажутся слишком жестокими. Но бывают моменты, когда они приносят удовлетворение. Жаль только, что Старлайт и Черри тоже пострадали от шутки Марка.

Кстати, "Сюрприз с сеном" — плохая шутка. "Угадай, что у нас сегодня на обед? Сюрприз! Ещё больше сена!" Конечно, Марк уже несколько раз её провернул, хотя пони и в первый раз не сочли это забавным.

1 ↑ "Наши дети"

Сол 186

Эквестрия так и не узнала окончательной судьбы "Ангелов" с номерами с третьего по седьмой.

"Ангел-3" сделал пять успешных межпространственных прыжков туда и обратно. Это дало эквестрийцам ложное чувство безопасности, особенно потому, что два из пяти прыжков были аварийным возвращениями из вселенных с низким уровнем магии. Шестое путешествие завершилось менее чем через минуту после прибытия в новую вселенную, когда местная Королева Найтмэр Мун почувствовала вторжение в её вечную ночь и уничтожила его.

"Ангел-4" также пять раз успешно возвращался из путешествий между измерениями, из которых только одно закончилась аварийным возвращением. К сожалению, шестой прыжок привёл его во вселенную, в физических законах которой вообще не было места никакой магии, и он мгновенно прекратил работу, застряв на солнечной орбите в миллионах километров от ближайшей планеты, без малейшей возможности, что его когда-нибудь снова увидят.

"Ангел-5" благополучно вернулся после первого путешествия. Во время второго зонд был обнаружен императрицей Твайлайт Твинкл из местной вселенной, которая воспользовалась магией, чтобы телепортировать его к себе, деактивировать, а затем разобрать для всестороннего изучения. К сожалению, когда она снова собрала его, зонд больше не помнил, как вернуться домой, и поэтому остался в этой вселенной, вызвав, однако, ещё один бум исследования Эквестрией космоса.

"Ангел-6" доказал, что на него можно положиться. Он возвращался домой семь раз, дважды из-за аварийной отмены миссии. Однажды он даже обнаружил радиосигналы, идущие с третьей от звезды планеты, но не от четвёртой. К сожалению, во время восьмого прыжка он оказался прямо посреди флота инопланетных захватчиков, которые прихлопнули маленький корабль-робот, словно муху, прежде чем продолжить свои эксперименты над человечеством.

"Ангел-7" был запущен, вышел на считавшуюся безопасной дистанцию от Эквуса и совершил свой первый и последний прыжок между измерениями. Больше его никто не видел. Зонд возник всего в нескольких метрах над поверхностью луны, чтобы через долю секунды превратиться в металлическое конфетти, разбросанное по свежеобразовавшемуся кратеру.

Это было вчера. Сегодня принцесса Твайлайт Спаркл, Мундансер и Лемон Хартс от Эквестрийского Космического Агентства сидели по одну сторону стола для переговоров, в то время как королева Кризалис, Оккупант и Уорнер фон Браун из Космической Программы Чейнджлингов сидели по другую.

– Итак, – произнесла Кризалис, чтобы начать собрание, – когда нам ждать "Ангел-8" на стартовой площадке?

– Не будет никакого "Ангела-8", – категорически ответила Твайлайт Спаркл.

– Что? – Кризалис хлопнула своим дырявым копытом по столу. – Мы не бросим наших подданных, принцесса!

– Это не работает!!! – в ответ закричала Твайлайт Спаркл. – Нам потребовалось более двух месяцев, чтобы получить данные о двадцати трёх вселенных. Двадцати трёх. И это если мы будем считать измерения, откуда зонды не вернулись! А если нет, то считай, что всего о восемнадцати. А если не учитывать данные, полученные из измерений со слишком низким уровнем магии, чтобы аппарат функционировал, то считай их всего тринадцать. Одна вселенная каждые три-четыре дня. И бесконечность минус двадцать три осталась!!!

Настала очередь Твайлайт ударить копытом по столу.

– Я не желаю тратить наши ресурсы на подход, который явно не работает!

– Очень хорошо, – промурлыкала Кризалис, голосом похожим на лезвие бритвы, замаскированное сахарно-сладким тоном. – А ты что предлагаешь?

– Мы просто можем использовать сигнал от системы жизнеобеспечения "Амицитас", чтобы получить межпространственный вектор, – ответила Твайлайт. – Но мы не знаем расстояние вдоль этого вектора. Нам нужно, чтобы они отправили нам сигнал – применили какое-то действительно мощное заклинание, эффект от которого пройдёт через пространственные искажения и позволит нам триангулировать их точное положение!

Кризалис подняла бровь.

– Итак, твой блестящий план – это заставить Старлайт Глиммер сотворить по-настоящему мощное заклинание в мире, где почти нет магии. Это, конечно, блестящая идея, именно такие я и привыкла ожидать от пони.

Мундансер вскочила со стула.

– По крайней мере, мы хоть что-то пытаемся делать! – огрызнулась она. – А что придумала ты? Какой твой вклад во всё это?

– Деньги, – ответила Кризалис. – Ресурсы. Инструменты. Мои подданные. И мои навыки пилотирования, которые тоже не стоит недооценивать. Я делаю своё дело, мисс Мундансер. И я ожидаю, что все вы будете делать своё!

– Что… Да.. Да как ты смеешь, высокомерная...

Оккупант наклонился над столом, отчаянно размахивая копытами и шипя сквозь клыки:

– Пожалуйста, все, можно мы немного успокоимся...

– Я высокомерна потому, что заслужила это, маленькая пони!

– Всё, что ты заслужила, это хороший пинок в…

И не впервые со времени исчезновения "Амицитас" межведомственное сотрудничество рассыпалось, и возобновилось лишь тогда, когда у всех участников слишком болело горло, чтобы продолжать орать друг на друга.

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА “АМИЦИТАС”.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас". Приём.

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, используйте костюм ФБ для ответов. Приём.

ЭКА: Принято, "Амицитас". Отчёт о трансмутационном эксперименте. Приём.

АМИЦИТАС: ДФ – СГ лежит пластом. В эксперименте была использована одна батарея и она пыталась преобразовать поверхность планеты в близлежащем кратере в оксид алюминия в соответствии с рекомендациями Земли. Батарея разрядилась после преобразования приблизительно одной десятой части кратера. Поверхность возвратилась к первоначальному виду, как только заклинание исчерпало ману. После оценки результатов, установлено, что потребуется сорок четыре полностью заряженные батареи, чтобы загерметизировать пещеру, плюс дополнительные четыре батареи, чтобы стабилизировать заклинание и сделать его постоянным. Наш текущий суммарный запас маны составляет восемь с половиной батарей. К тому времени, когда у нас будет достаточно энергии, чтобы создать заклинание, пещера нам больше не понадобится. Приём.

ЭКА: Понятно. Альтернативные предложения?

АМИЦИТАС: Существуют ли заклинания для слияния кристаллов в один цельный кристалл? Потребуют ли они меньше энергии? Приём.

ЭКА: Мы рассмотрим этот вопрос. Но можем ли мы попросить вас повторить заклинание трансмутации ещё раз на полной мощности? Приём.

АМИЦИТАС: Балтимэйр, СГ лежит на спине с пакетом льда на роге. Зачем вы хотите, чтобы она снова повторила его? Приём.

ЭКА: Мы хотим действительно мощное заклинание. Мы надеемся, что оно будет достаточно мощным, чтобы мы смогли засечь его отсюда. Приём.

АМИЦИТАС: ЧБ – Мы не можем позволить себе тратить магическую силу на бесполезные заклинания. Нам нужно заклинание герметизации пещеры, которое будет работать с тем, что у нас есть. Пожалуйста, расскажите нам, как это сделать. Приём.

ЭКА: Работаем. Конец связи.

Сол 187

Венкат ввалился в кабинет Тедди. На этот раз он пришёл последним. Тедди Сандерс стоял, а не сидел за своим столом. Энни вышагивала с едва сдерживаемой яростью от одной стороны немаленького кабинета до другой. Митч, помятый и взволнованный, оставил диван в пользу позы, предпочитаемой самим Венкатом – подпирал стену. 

– Я отсылал Марку распоряжения на день, – сказал он. – Что за срочность?

– Конгресс, – ответил Тедди тоном, который предполагал, что он бы плюнул на это слово, если бы он был человеком, который вообще мог на что-то плюнуть. – Подкомитет палаты представителей по исследованию космоса только что приказал организовать специальную комиссию, чтобы расследовать деятельность SpaceX, в свете неудач запуска первого и третьего “Слейпниров”. Очевидно, председатель не удовлетворен тем, как SpaceX проводит своё внутреннее расследование. И они приказали им прекратить все работы до тех пор, пока комиссия не будет назначена.

– Что? – ахнул Венкат. – Они не могут так поступить! Нам нужны ускорители для "Слейпнира-4" и для заправки "Слейпнира-3"! Пройдут месяцы, прежде чем кто-либо другой сможет изготовить ускорители с необходимой нам мощностью!

– Я знаю, – ответил Сандерс. – Меня уже ждёт самолёт в аэропорту Эллингтон-Филд. Мне нужно лично доказать членам комитета, что нам нужны эти ускорители, чтобы обеспечить дальнейшее благополучие наших людей на Марсе.

– Там один из представителей меньшинств – настоящий придурок, – добавила Энни. – Я думаю, он пролез в комитет специально только для того, чтобы можно было мешать НАСА. Считает, что мы впустую тратим деньги, которые можно было бы потратить на полезные вещи, такие как военные корабли, танки и разведывательные аэростаты.

– И не все из большинства на нашей стороне, – добавил Тедди. – Но общественное мнение всё ещё сильно на стороне Уотни, и особенно на стороне пони. Я собираюсь использовать это, чтобы вырвать ещё как минимум два ускорителя SpaceX из рук комитета.

Митч прочистил горло. 

– Сколько времени это займёт? – спросил он, совсем не тем же тоном как обычно — мне-наплевать-что-вы-там-чувствуете.

Тедди пожал плечами. 

– Столько, сколько потребуется, – ответил он. – Нам нужны эти ускорители, и они нужны нам менее чем через три месяца, чтобы от них был хоть какой-то толк.

– Какая была предполагаемая дата поставки? – спросил Митч, немного более решительно.

Венкат ответил вместо Сандерса.

– Три недели для простой миссии дозаправки "Слейпнир-3", при условии, что больше не будет никаких накладок. Семьдесят два дня для совершенно нового "Red Falcon", готового к стыковке со "Слейпнир-4".

– Это сильно поджимает нас по срокам, – сказал Митч. – Очень сильно. Тедди, ты не думаешь, что тебе следует пересмотреть…

– Проект "Элронд" мёртв, – твёрдо сказал Тедди. – Это решение принято и мы все свои силы бросаем на "Слейпнир-4" и “Арес-3Б", Митч. А теперь пора начать воплощать это в реальность.

Директор НАСА взял свой портфель. 

– Всё, закончили, работаем дальше, как будто сегодня утром ничего не случилось. Я надеюсь, что до завтрашнего утра всё будет ясно. Венк, свяжись с Брюсом. JPL, при создании первых трёх "Слейпниров", использовала почти все доступные запасные части для миссий снабжения Марса. Сейчас они строят "Слейпнир-4" с нуля, а наши поставщики едва волочат ноги. Делай что хочешь, чтобы их подбодрить.

Венкат кивнул. 

– Сделаю всё, что смогу.

– Энни, сделай всё возможное, чтобы спасти репутацию SpaceX, – продолжил Тедди. – Нам нужно сместить давление общественного мнения с них на Конгресс. Не бойся апеллировать к симпатиям избирателей.

– А я чем, блядь, целыми днями занимаюсь? – прорычала та.

– Митч, продолжай работать над телеметрией со "Слейпнира-1", – закончил директор НАСА. – И начни готовить команду запуска "Слейпнир-4". Убедись, что все будут готовы приступить к делу в тот же момент, как только мы получим ускоритель и зонд.

– Будет сделано, – ответил Митч, всё ещё тихо, но уже другим тоном.

– Извините, что прерываю, – сказал Тедди, – но я опаздываю.

И, без дальнейших комментариев, вышел за дверь, оставив позади себя остальных руководителей.

Энни задержалась на мгновение дольше, чем Тедди. 

– Мне нужно написать несколько пресс-релизов как можно скорее, – сказала она. – Господи, это потребует охеренных ухищрений...

И ушла, оставив Венката и Митча стоять, глядя друг на друга.

Митч заговорил первым. 

– Каковы у нас реальные шансы со "Слейпнир-4"? – спросил он.

Венкат покачал головой. 

– Узкое место это системы посадки. Предохранительные посадочные подушки изготовляются из полотна Дома, и подрядчики уже предоставили JPL все свои запасы для первых трёх зондов "Слейпнир". Производство полотна требует химических процессов, которые никак нельзя ускорить. Они только что закончили резать куски для Дома "Арес IV", поэтому сейчас начинают процесс производства с нуля. Пройдёт месяц, прежде чем JPL получит ткань для подушек безопасности и парашютов "Слейпнира-4", и JPL придётся изготавливать их самостоятельно. Это помимо механической обработки корпуса, сборки электроники, создания двигателей и всего остального. Это будет трудно, Митч. Это будет чертовски трудно.

Митч кивнул. 

– Как раз то, о чём я и думал, – сказал он. – Ну, мы будем готовы.

– Я знаю, что будете, Митч, – ответил Венкат. – Просто постарайся не слишком ломать суставы, хорошо?

Митч рассеянно потёр свои пальцы. 

– Ты имеешь в виду, как Тедди только что?

– Мы должны сосредоточиться на задаче, – сказал Венкат. – И наша задача сейчас – "Слейпнир-4", а затем "Арес 3Б". Что, кстати, напоминает мне, что я должен поговорить с "Локхид" о том, как там идёт строительство нашего МВМ.

– Я поговорю с инженерами SpaceX, – сказал Митч. – Хотя я постараюсь быть с ними помягче.

– Знаете, – сказала Мундансер поверх своей стопки книг, – есть веские причины, по которым мы обычно не строим дома или какие-то другие строения с помощью магии. Дерево, кирпичи и железо требуют гораздо меньше работы.

– От этого не легче, – проворчала Лемон Хартс. – В любом случае, нам не нужно, чтобы Старлайт строила дом. Нам нужно лишь, чтобы она создала слой твёрдого, непрерывного, безупречного кристалла кварца толщиной пару сантиметров на поверхности… около пятидесяти восьми тысяч квадратных метров.

Старая банда Твайлайт Спаркл из Школы одарённых единорогов Принцессы Селестии вместе с Санбёрстом засела в самой большой исследовательской лаборатории на мысе Дружбы. Время от времени Спайк отрыгивал зелёное пламя, которое превращалось в ещё одну книгу, найденную в королевских архивах Кантерлота самой Селестией, по просьбе Мундансер, Санбёрста или Твайлайт, когда они вспоминали о нужных книгах.

– Всего-то пятьдесят восемь тысяч метров, – хихикнула Менуэт. – Так просто!

Лира перевернула страницу в своей книге. 

– Мы говорим о заклинании уровня аликорна, Твайлайт, – заметила она. – Такие вещи вообще записывают?

– Мы должны это сделать, – ответила Твайлайт. – Если люди Марка правы, то пещерная ферма может обрушиться в любой момент, а без неё им нечего будет есть, и они не смогут перезаряжать магические батареи, которые воссоздают. Поэтому я отказываюсь верить, что решения не существует!

Она захлопнула свою книгу, не найдя внутри ничего многообещающего.

– Что касается силы и мастерства, то Старлайт – самый сильный единорог во всей Эквестрии. Помните, она смогла биться со мной на равных.

– Это по-прежнему ничем не помогает, девочки, – повторила Лемон Хартс. – Давайте уже сосредоточимся на задаче. Вся пещера покрыта диоксидом кремния, верно? Только не в чистом кристаллическом виде.

– Нет, она практически полностью покрыта кристаллами кварца, – сказала Твайлайт. – Но это не единый кристалл, а стены пещеры под ними пористые, как жеода.

– Хорошо, как мы избавимся от пор? – повторила Лемон Хартс. – Сначала она использовала "Сие есть дверь", чтобы запечатать пещеру, верно?

– Правильно, – подтвердила Твайлайт. – Но это заклинание практически невозможно сотворить вне прямой видимости, и вы не можете его модифицировать, предварительно не сняв его. Старлайт не может использовать его повторно, не рискуя всё разрушить.

– Хорошо, тогда что делает кварц воздухонепроницаемым? – спросила Лемон Хартс.

– Жара и давление глубоко под землей, – ответила Мундансер, не отрываясь от своей книги.

– Это не сработает, – сказал Санбёрст, и его бородка замоталась, когда он помотал головой. – Такое количество тепла заставит вечную мерзлоту над пещерой просто взорваться, верно?

– А как насчёт заклинаний, используемых при выращивании камней? – спросила Лира. – Разве Пай не знают что-нибудь об этом?

– Семья Пай, по очевидным причинам, не пользуется заклинаниями единорогов, – сказала Твайлайт. – Они гордятся тем, что продают только камни, выращенные на сто процентов натурально.

– Ну, должен быть хоть кто-то, кто использовал магию, чтобы заставить кристаллы расти! – воскликнула Лира. – Как насчёт Дерева Гармонии? Твоего замка? Должен же быть кто-то, кто знает, как это работает! 

– Я никогда не задавалась таким вопросом, – сказала Твайлайт. – Вернее, задавалась, но у меня всё время находились другие, более важные дела, и я всегда верила, что Дерево Гармонии само знает, что делает, поэтому я никогда пристально его не изучала.

– Да уж, – пробормотала Менуэт. – И все эти заморочки только ради того, чтобы избавиться от нескольких дыр в скале.

Страницы продолжили шелестеть, но стало на один источник шелеста меньше, чем до того, как голубая единорожка заговорила.

Спайк отрыгнул в очередной раз, поймал книгу, когда она материализовалась, и немного устало произнес: 

– "Усовершенствованные заклинания ремонта стен". Кто заказывал?

– Думаю, это была Твайлайт, – сказал Санбёрст, уткнувшись головой в "Тёмную сторону стен" Флуа Де Роуз.

Твайлайт промолчала.

– Твайлайт? Если ты закончила, то можешь ненадолго прекратить посылать запросы, чтобы я мог сходить попить? – спросил Спайк. Он рыгнул обычной отрыжкой и добавил: – И да, ещё соды выпить?

– Избавиться от дыр, – медленно произнесла Твайлайт. – Менуэт, ты гений!

– Конечно, – скромно ответила единорожка. – Ты не можешь стать организатором светских вечеринок элиты Кантерлота без…

– Нам не нужно ничего трансмутировать! – сказала Твайлайт, обращая на себя внимание всей группы. – И нам не нужно заставлять кристаллы расти или плавиться! Мы ищем неправильное решение! Нам нужно заклинание, которое исправит дыры – такое, что заставляет дыры исчезнуть! Вот и всё! Это же так просто!

– Заклинание, чтобы избавиться от дыр? – Мундансер замерла и подумала об этом. – Заклинание Чизмонгера "Мыша-поди-прочь"?

– "Защиту от моли" Чедар Честа? – предложила Лемон Хартс.

– "Бесстыдная штопка чулочков” Миднайт Блу? – добавил Санбёрст.

Несколько свирепых взглядов напомнили ему, что, за исключением Спайка, он был в комнате единственным жеребцом.

 – Где, – спросила Лира от имени большинства, – ты нахватался подобных заклинаний?

– А Старлайт уже знает? – добавила Менуэт, играя бровями.

– Нет, нет, ещё проще! – закричала Твайлайт. Во вспышке магии книги сорвались со стола, аккуратно сложившись в углу в три стопки, доходящие почти до потолка. – "Мгновенные фундаменты" Кловер! Кловер Премудрая использовала обычную почву для формирования фундаментов самых старых зданий Кантерлота, просто убирая пространство между кусками земли и камня! Это сделало их прочнее, чем бетон! Это одна из причин, почему Кантерлот до сих пор не треснул и не сполз вниз по склону горы Кантер! 

Принцесса вытащила чернильницу и пергамент магией и принялась отчаянно строчить заметки на листе.

– И я уверена, что Старлайт знает это заклинание!

В последовавшей тишине, пока другие единороги наблюдали, как Твайлайт прямо на лету разрабатывает новое гибридное заклинание, Спайк спросил: 

– Так вам нужны будут ещё книги или как?

Примечания:

Я предполагаю, что в политике США для проекта "Арес", что-то да поменяется, но человеческая природа была и останется человеческой природой. Космические полёты с самого начала имели своих противников – Эйзенхауэр считал их пустой тратой денег, как и научный советник Кеннеди Джером Вайснер, и многие политики после них. И они всегда ищут предлог, чтобы повставлять палки в колеса.

Сол 188

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 189

"Арес III" Сол 188

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА "АМИЦИТАС".

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, используйте основную систему жизнеобеспечения для ответа. Приём.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас". Приём.

АМИЦИТАС: СГ – Все в пещере, готова наложить заклинание герметизации. Начинаю по вашему приказу. Приём.

ЭКА: ТС – заклинание отслеживания активировано. Начинайте заклинание герметизации. Приём.

АМИЦИТАС: Пробую. Приём.

АМИЦИТАС: Заклинание завершено. Вы не упомянули о жутком грохоте. По крайней мере, ни один из кристаллов не рухнул. Приём.

ЭКА: Можете повторить заклинание ещё раз? Приём.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас", можете сотворить заклинание ещё раз? Приём.

АМИЦИТАС: ДФ – Балтимэйр, обождите. У нас тут одна кобыла упала. Приём.

ЭКА: Кто? В чём причина? Приём.

АМИЦИТАС: ДФ – СГ, магическое истощение, ждём СФ. Ждите. Приём.

ЭКА: Принято. Скажите, когда сможете повторить заклинание. Приём.

АМИЦИТАС: ЧБ – У нас девять батарей разряжены менее чем до десяти процентов. У нас есть один единорог, лежащий в отрубе, с которым сейчас разбирается СФ. У нас осталось ноль пещер, которые нужно загерметизировать. На что повторять? Кем повторять? Чем повторять? Приём.

ЭКА: Мы засекли ваше заклинание, но оно было слишком слабым и закончилось прежде, чем мы смогли полностью его отследить. Нужно более серьёзное заклинание, которое будет длится дольше, чтобы точно определить вашу позицию.

АМИЦИТАС: ДФ – Балтимэйр, на этой неделе этого точно не будет. СФ говорит, хватит магии на сегодня. Нам нужно перезарядить батареи, нам нужно перезарядить СГ и нам нужно сделать больше батарей. Приём.

ЭКА: Дерь

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, проверка связи. Приём.

ЭКА: Балтимэйр, поняли вас, "Амицитас". Думаю, Кризалис всё-таки получит своего "Ангела-8". Приём.

АМИЦИТАС: Не поняли последнего сообщения, что такое "Ангел-8"? Приём.

ЭКА: Межпространственный зонд. Попросите людей Марка выбрать частоту, желательно между 110 и 130 мегагерцами, для сигнального маяка, который можно будет услышать на расстоянии до десяти миллионов километров от их планеты. Достаточно простого тонового сигнала. Если наш зонд поймает его, значит мы нашли вас. Приём.

АМИЦИТАС: "Амицитас", принято. Насколько вы близки к тому, чтобы нас найти? Приём.

ЭКА: Не очень. Зонд, вероятно, не сработает, но, пока вы не сотворите ещё одно заклинание, это всё, что у нас есть. Сообщите нам, когда у вас будет маяк и на какой частоте он передаёт. Приём.

АМИЦИТАС: Принято. Сейчас возвращаемся на базу. Конец связи.

Запись в журнале – Сол 188

Пещера загерметизирована.

Для этого, правда, потребовались все магические батареи, какие были у Старлайт – и старые, и новые – те, которые она сама смастерила, но теперь, по-видимому, всё готово.

Это заклинание – забавный пример того, как работает магическая логика. Очевидно, пони долго долбились головой в стену, пытаясь расширить кристаллы или превратить их в какое-то непрерывное вещество, но это требовало слишком много энергии. Но магия, оказывается, может просто взять и убрать дыры. Да, именно так – просто взять дыры, как будто это какая-то вещь, а не отсутствие вещей, и выбросить их.

У меня только один вопрос: когда ты удаляешь дыры, куда ты их выбрасываешь?

В общем, если верить Старлайт, она использовала заклинание подземной топологической трассировки, чтобы очертить точные границы нашего гигантского жеода. Затем она сотворила заклинание так, чтобы оно распространилось примерно на пятнадцать сантиметров в обе стороны от этих границ и устранило всё пустое пространство в этой области. Ниже границы оно создало один сплошной слой твёрдого чистого диоксида кремния. Выше оно создало смесь различных материалов, которые лежали поверх жеода – в основном это базальтовый реголит, из которого должен был получиться, пожалуй, самый прочный бетон, какой вообще можно получить без арматуры и систем предварительного напряжения.

Со стороны мы увидели световое шоу, словно бы вышедшее из фильма TRON – и я говорю не о римейке или его сиквеле, а о том оригинальном фильме с вырвиглазной компьютерной графикой. Ну, вы знаете – классическом. Вся та полость, где мы развернули ферму, да и соседние, наверное, тоже, осветилась своего рода сеткой, которая вырвалась из рога Старлайт и проникла в кристаллические стены, устроив нам на мгновение нефиговое лазерное шоу. Потом мы увидели очередной магический выброс из рога Старлайт, и всю пещеру заполнил… ну, гул – не совсем то слово. Это не было похоже на лавину, хотя на секунду мы все немного испугались. Больше похоже на отдалённый гром, типа того, что мы иногда слышим в Хьюстоне, когда с залива приносит грозы. Ну или на звук, который издает ваш дядя часа через четыре после хорошего бурито. Но эхо потом не стихало чертовски долго.

Черри Берри и Спитфайр, которые стояли снаружи пещеры, потом рассказали мне, что со склона зоны "Эпсилон" (и почему мы до сих пор не придумали для этой штуки название получше?) осыпалось немного пыли, когда Старлайт сотворила своё заклинание, но на этом всё и кончилось. Когда заклинание завершилось, как это обычно и бывает с Капитаном Кавпони, Старлайт рухнула на землю, и мы все стали с нетерпением ждать, когда Черри и Спитфайр пройдут через шлюз, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Да, с ней всё нормально, но весь завтрашний день она проведёт в постели. Опять.

Если не считать выдохшейся единорожки, все мы теперь можем вздохнуть с облегчением. Чем больше НАСА переживало о разрушении пещеры, тем больше и мы беспокоились об этом. Поначалу пони вообще не хотели ничего трогать, но после многочисленных обломов миссий "Слейпнир" их это тоже озаботило, и они взялись решать проблему.

А теперь, у нас есть что есть. Если бы перетащить всё из Дома в пещеру не было бы такой ужасной морокой, то мы бы, наверное, так и сделали, потому что пещера теперь – самое безопасное место на всём Марсе.

Мы объявили сегодня короткий день, чтобы немного отпраздновать. Пони рассказали мне историю о Королевской свадьбе в Кантерлоте (а Драгонфлай – эта очаровательная маленькая военная преступница – без малейшего стыда и сожаления выдавала интересные комментарии о ходе событий с другой стороны баррикад). Мы прочитали три главы "Ордена Феникса" – наконец-то добрались до действительно интересных моментов. И всё это было до ужина, а это значит, что у нас есть весь вечер для ужасного телевидения 70-х! Старски и Хатч, Барни Миллер и "Трое и компания" уже в списке...

…а перед сном мы попробуем "Колчака Ночного Сталкера".

Это не так жутко, как фабрика клея, но я думаю, что нам нужно немного ужасов, чтобы восстановить баланс, раз уж обрушение пещеры нам теперь вроде как не угрожает.

Запись в журнале – Сол 188 (2)

Только что получил это с "Гермеса" аккурат перед тем, как окно связи закрылось до утра:

[19:41] ГЕРМЕС: К вашему сведению: Рич Пурнелл – ракетчик со стальным взглядом.

Интересно, что бы это значило?

Он снова сидел за своим компьютером, глядя на "unsere kinder" на его экране.

Технически, критический момент должен был наступить завтра, но он не думал, что к тому времени что-то изменится.

У JPL были проблемы с двигателями коррекции, необходимыми в длительном перелёте "Слейпнир-4" до Марса. Некоторые сварные швы не прошли тесты, и это означало, что неисправные двигатели придётся практически полностью разобрать и переделать, отодвинув срок готовности зонда на несколько дней. Сообщения от "Deva Plastics" о ходе производства полотна Дома для посадочных подушек тоже не радовали. График продолжал смещаться, сдвигаясь всё ближе и ближе к дате – восемьдесят четыре дня от настоящего момента – до которой зонд должен был быть запущен, чтобы принести хоть какую-то пользу Уотни и его друзьям.

И, конечно же, вероятность получить ускоритель для запуска "Слейпнир-4" также выглядела не слишком обнадёживающе. Фактически, даже дозаправка "Слейпнир-3" для его запуска на Марс выглядела сомнительно. Конгресс не говорил ни да ни нет, а попытки Тедди сыграть на сочувствующем электорате разбились о возражения конгрессменов, выступающих против НАСА, что размахивали письмами избирателей, злых на SpaceX за то, что они подвергли жизни симпатичных очаровательных пришельцев опасности. Два члена большинства в подкомитете Палаты представителей переметнулись на сторону меньшинства, и председатель пытался вернуть их назад в команду, но между тем SpaceX приходилось простаивать в ожидании, когда члены меньшинства наконец-то выберут одиннадцать имён из списка известных лиц, предложенных председателем.

Он запустил свой почтовый клиент, открыл письмо с поддельного почтового ящика, которое сохранил до этого, и прикрепил файл.

И снова начал колебаться. Это были всего лишь задержки, а не полная катастрофа. Излишков продовольствия у Уотни не было, но к тому времени, когда прибудет "Слейпнир-2", они вполне могут появиться. Его сегодняшнее сообщение о том, что они успешно загерметизировали и укрепили пещеру, было единственной хорошей новостью за всю неделю. И JPL, вероятно, сможет решить свои проблемы вовремя, и лидер меньшинства не сможет удерживать SpaceX закрытым, когда комитет наконец-то соберётся и возьмёт на себя расследование. "Слейпнир-4" не был обречён, хотя время и сильно поджимало.

Но он решил, что события последних нескольких дней наглядно показали, что неожиданное, невозможное, даже абсолютно тупое может произойти в любой момент и разрушить все твои планы. Чем скорее Уотни и его друзья окажутся на Земле, тем скорее закон Мёрфи будет ограничен в своём арсенале лишь несмертельными неприятностями.

Стоило ли это его карьеры и, возможно, карьеры пяти человек, находившихся на борту "Гермеса"? Да, определённо с…

Зазвонил телефон.

Прежде чем взять трубку, он потянулся и, вставив в ухо наушник, через который всегда слушал прямую трансляцию из зала контроля миссии, включил звук.

– …и кто-нибудь узнайте уже, кто такой этот чёртов Рич Пурнелл!!!

Это был голос Брендана Хатча, старшего в ночной смене. Что за дьявол?

Он поднял трубку.

– Хендерсон, – сказал он.

– Сэр, у нас проблема с "Гермесом": он сошёл с курса и ускоряется. Мы не знаем почему, но думаем, что это сделано умышленно. Сейчас мы пытаемся перехватить управление компьютером корабля.

– Есть идеи, чем это вызвано? – спросил он. – Связь с экипажем?

– Только одно текстовое сообщение, – сказал голос на другом конце. – Что-то о том, что Рич Пурнелл – ракетчик со стальным взглядом. Понятия не имею, что это может значить.

– Я буду у вас через несколько минут, – сказал он и повесил трубку.

Письмо, так и не отправленное, сияло на мониторе.

Он удалил его. Он также удалил "unsere kinder". И очистил корзину на своём рабочем столе.

Когда он выключал компьютер, то подумал:

"Я не отправил его. Я не отправлял его!!! Но как? Как??"

"И, главное, кто?!!"

Примечания:

Следящее заклинание Твайлайт очень сложное. Это не похоже на настоящую триангуляцию, поскольку сигнал должен проходить через магическую сингулярность/ червоточину/что-там-ещё в системе жизнеобеспечения "Амицитас". Заклинание использует комбинацию изменения силы сигнала и оценки мощности самого заклинания, чтобы определить расстояние путём оценки степени затухания сигнала. Точного определения расстояния с первой попытки от такой системы ждать не стоит. Однако более сильный сигнал с Марса, плюс модификация следящего заклинания и его точности означает, что каждая последующая попытка будет всё более точной. Проблема, естественно, в том, чтобы наложить заклинание достаточно мощное и достаточно длительное, чтобы суметь завершить триангуляцию.

На это может уйти время.

А тем временем, вернувшись на Землю, я полностью соскочил с нити сюжета книги. Причины, почему я решил поступить так, получат объяснение позднее. А может и не получат...

Сол 189

– Добрый вечер, и добро пожаловать на "Отчёты о Уотни и Компании". Я Кэти Уорнер, и я с вами в прямом эфире из Космического центра Джонсона в Хьюстоне.

Венкат немного неловко сидел в кресле рядом с Кэти, которая говорила в камеру своим обычным профессиональным тоном. Энни не просто подёргала за ниточки, она скорее потянула за якорные цепи, чтобы доставить сюда команду CNN менее чем за двенадцать часов. Кэти выиграла этот приз не столько потому, что только у CNN было часовое шоу, пять дней в неделю, посвящённое исключительно Марсу, но и потому, что CNN с наибольшей вероятностью могла дать НАСА честную оценку.

Это было хорошо, потому что основной задачей каждого менеджера НАСА в тот день было впарить американскому народу целую гору вранья, и эта работа по впариванию требовала воздействия на все точки сочувствия, которые НАСА могла найти.

– Сегодня мы наконец-то узнали, почему Рич Пурнелл, обычный сотрудник в отделе астродинамики, так важен для жизни и будущего потерпевших крушение на Марсе, – продолжила Кэти. – С загадочным сообщением о том, что Рич Пурнелл – ракетчик со стальным взглядом, команда "Гермеса" произвела длительное включение двигателя, что исключает любую возможность вернуться на Землю через два месяца, как это изначально планировалось.

– Вместо этого "Гермес" по параболе облетит Землю, набирая дополнительную скорость для крутого разворота к Солнцу, что отправит его обратно на Марс, куда он прибудет в сол 551 по времяисчислению "Арес III". Если всё пойдёт хорошо, это позволит терпящим бедствие покинуть Марс почти точно через год – что на восемь месяцев раньше запланированной миссии “Арес IIIБ".

Пока Венкат вот так сидел, в его ушах зазвучало заявление Тедди, сделанное ранее в этот же день, пока видео этой речи было вставлено в прямой эфир из импровизированной студии в одном из многочисленных конференц-залов агентства.

– Рич Пурнелл был одним из наиболее активно вовлечённых сотрудников в разработку "спасательной шлюпки" – варианта использования инопланетного корабля и других частей с места посадки "Ареса III" для того чтобы покинуть Марс в случае крайней необходимости, – вещал Тедди Сандерс. – Он также рассчитывал орбитальные траектории для миссий "Слейпнир", и в процессе этого обнаружил, что "Гермес" может быть перенаправлен на траекторию, которая даст ему возможность пролететь над Марсом, прежде чем снова благополучно вернуться на Землю. Этот маршрут позволяет спасти Марка Уотни и потерпевших кораблекрушение инопланетян гораздо раньше, чем любой предыдущий план спасения.

– Но траектория "Гермеса", хотя и гениальная, является наименее сложной частью плана. Будучи ответственным сотрудником НАСА, Рич взял отпуск, чтобы поработать над проблемой в частном порядке, исследуя возможность модификации МВМ "Арес IV" так, чтобы он мог преодолеть марсианскую гравитацию и состыковаться с "Гермесом", рассчитал необходимое количество продовольствия для "Гермеса" и спасаемых астронавтов и даже проконсультировался с научным сотрудником пришельцев на Марсе о возможном использовании их экспериментального Спаркл-двигателя, чтобы вернуть "Гермес" и всю его команду на Землю уже через несколько дней после отлёта с Марса.

– После разрушения "Слейпнира-1" и застрявшего на орбите "Слейпнир-3", Рич пришёл к нам со своим предложением. Его предложение, конечно, достаточно рискованное – как для потерпевших кораблекрушение, так и для экипажа "Гермеса", и нам пришлось детально оценить эти риски по сравнению с риском для Уотни и его гостей ещё восемь месяцев провести на Марсе. Не желая преждевременно давать надежды, мы держали эти оценки в секрете до тех пор, пока не могли быть твёрдо уверены в своём решении.

– Окончательное решение было принято вчера днём, после того, как китайское национальное космическое агентство связалось со мной напрямую, чтобы предложить использовать носитель, построенный для солнечной обсерватории "Тай Ян Шень". С этим носителем и системой SpaceX BFR, первоначально предназначенной для заправки "Слейпнир-3", мы можем гарантировать достаточное количество еды для "Гермеса" на весь рейс, даже если Спаркл-двигатель не сможет доставить его домой раньше срока.

Венкат услышал, как незнакомый голос – какой-то репортёр или кто-то другой – спросил:

– Разве не этот экспериментальный двигатель и был причиной того, что пришельцы оказались на Марсе?

– Наше общение с одним из потерпевших кораблекрушение инопланетян, который, собственно, и был одним из разработчиков этого привода, позволяет мне утверждать, что недостаток, который привёл их сюда, был выявлен и устранён, – твёрдо сказал Тедди. – Если двигатель и не сможет доставить их на Землю, то он не отправит их куда-то ещё. Если двигатель не сработает, то "Гермес" просто продолжит свой заранее рассчитанный путь к Земле, прибыв через 211 дней после спасения Марка и его друзей.

– Вы упомянули "Тай Ян Шень", – сказал другой журналист. – Что НАСА даст китайцам в обмен на этот носитель?

– Китайцы жертвуют ракету-носитель во имя спасения людей, попавших в беду, и в надежде установить дружеские отношения с первой разумной цивилизацией пришельцев, с которой мы установили связь, – ответил директор НАСА. – Однако я буду рекомендовать Президентскому совету по космосу и подкомитетам Палаты представителей и Сената по исследованию космоса предоставить китайской космической программе полный доступ к нашим инопланетным друзьям, как только они будут спасены, из уважения к их опыту и продемонстрированной готовности сотрудничать. Кроме того, мы попросили Китай представить кандидатов в тайконавты для участия в экспедициях "Арес V" и "Арес VI".

Звук в ухе Венката исчез, и прожектор осветил стол, возле которого и сидели они с Кэти.

– Для получения более подробной информации о новом плане НАСА мы прибыли сюда, в агентство, чтобы поговорить с директором проекта "Арес", доктором Венкатом Капуром. Спасибо, что пустили нас, доктор.

– Всегда с удовольствием, Кэти, – сказал Венкат.

– Мой первый вопрос, конечно, должен быть: почему этот новый план, который выглядит как проход Пресвятой Девы Марии на четвёртой базе, менее рискован, чем просто подождать ещё восемь месяцев до "Арес IIIБ"? – спросила Кэти. – Особенно в свете сообщения о том, что инопланетяне укрепили свою подземную ферму, чтобы обезопасить себя от возможных обвалов или разгерметизаций.

– Это выбор между рисками известными и неизвестными, – ответил Венкат. – Мы знаем о том, какие риски несёт модернизация МВМ, чтобы он мог покинуть гравитационный колодец Марса. Мы осознаём риски, грозящие продлённой миссии "Гермеса". Но, как показала реализация миссии "Слейпнир", и как ясно дали понять такие инциденты, как шторм в шестой сол и разгерметизация Дома в сол 88, риски в ситуации, когда Марк и его друзья останутся на Марсе и будут полагаться на пополнение запасов с Земли – непредсказуемы. Мы не знаем, когда возникнет следующая чрезвычайная ситуация. Если мы знаем о риске, то мы можем предусмотреть его и заранее принять меры предосторожности. Но мы не можем планировать непредсказуемое. Так что, как это ни парадоксально, мы рискуем больше, чтобы уменьшить риск.

– Одним из этих известных рисков является траектория "Гермеса", которая приблизит его к Солнцу куда сильнее, чем любой предыдущий пилотируемый космический корабль, – продолжила Кэти. – Вообще-то, НАСА в прошлом имело жёсткое правило, запрещающее пролёт для любого корабля, пилотируемого или автоматического, приближающегося к Солнцу ближе орбиты Венеры. Почему на сей раз вы игнорируете это правило?

– Системы защиты "Гермеса" от тепла и радиации сделаны с большим запасом, – ответил Венкат. – Это было необходимо из-за бортового реактора, который питает ионные двигатели. Это также обеспечивает безопасность астронавтов в случае солнечных вспышек во время их обычного годичного полёта. Эти системы уникальны, и мы разработали их так, чтобы справиться с условиями, с которыми столкнётся "Гермес" в своих рейсах – в том числе и для таких непредвиденных обстоятельств, как это.

Это была ложь, и не маленькая. Траектория полёта “Гермеса” действительно не выходила за пределы, предусмотренные системой экранирования корпуса и магнитной защитой. Они были разработаны с учетом спецификаций, которые позволили бы ему выдержать подобное путешествие, но не потому, что НАСА когда-либо, хотя бы в кошмарах, предполагала, что кораблю придется настолько приблизиться к Солнцу, а потому, что это была простая привычка перестраховываться в ходе разработки космического корабля с длительным сроком эксплуатации.

– Далее, "Гермес" не собирается выходить на орбиту, – продолжила Кэти.

– Это верно, – сказал Венкат. – Он будет лететь слишком быстро, чтобы тормозить для выхода на орбиту. Кроме того, если “Гермес” выйдет на орбиту, он сойдёт с траектории свободного возврата к Земле и будет вынужден задержаться на Марсе до тех пор, пока не откроется следующее гомановское окно для возврата.

– Но поскольку это лишь облёт, то это означает, что у Марка Уотни и его друзей будет одна единственная попытка, чтобы перехватить их, – отметила Кэти.

– Тоже верно, – сказал Венкат. – Но МВМ – надёжная система, и мы проверили модификации, предложенные Ричем Пурнеллом, и всё сошлось.

Это была откровенная ложь. Проверка была только частичной, и цифры были чертовски расплывчатыми. Предложения Пурнелла не затрагивали многого: максимально облегчить МВМ и прицепить все понячьи двигатели к первой ступени. А Брюс Энг был слишком занят, сначала со "Слейпнир-4", а теперь и с переделкой двигателей коррекции, которым предстояло стать новыми "Слейпнирами-4/5", чтобы сделать что-нибудь ещё и с этим.

– Но что произойдёт, если Марк и его друзья пропустят точку перехвата?

– На МВМ будет установлен Спаркл-двигатель, – сказал Венкат. – Он будет там вместо пятисот килограммов образцов горных пород, которые МВМ берёт в обычной своей миссии "Арес". Если по какой-то причине МВМ пропустит рандеву, они могут использовать двигатель в качестве резервного варианта, чтобы либо предпринять попытку повторной встречи с “Гермесом”, либо чтобы напрямую долететь до Земли. Но это непредвиденная ситуация, которой мы предпочли бы избежать.

И это было правдой. Электрические батареи на МВМ были рассчитаны только на семь дней непрерывной работы. В сообщении Старлайт Глиммер говорилось, что их кораблю потребовалось полтора дня, чтобы добраться от дома до Марса из параллельной вселенной, используя Спаркл-двигатель, и это когда две планеты были друг к другу ближе всего. Когда наступит время запуска, Земля и Марс будут очень далеко друг от друга, и кратчайшая траектория обратного полёта к Земле приведёт к тому, что легко экранированный МВМ окажется слишком близко к Солнцу, чтобы это прошло без вреда для здоровья.

– Так что же произойдет, если рандеву не состоится, а Спаркл-двигатель выйдет из строя? – спросила Кэти.

– Рич Пурнелл подсчитал, что работающий Спаркл-двигатель необходим для успешной стыковки, только если МВМ не станет значительно легче. Мы проведём следующий год, делая всё возможное, чтобы Спаркл-двигатель и не понадобился, – осторожно уклонился от ответа Венкат.

– Последний вопрос, – спросила Кэти. – Время проведения этого манёвра и объявления о нём проходит на фоне удивительной непримиримости со стороны некоторых конгрессменов и кажется довольно выгодным для достижения ваших целей. Была ли какая-то связь между бездействием SpaceX и вашим решением начать миссию, которая потребует двух запусков с запасами в течении ближайших трёх недель?

– Мы верили, что Конгресс увидит основание, как только их убедят, что деньги налогоплательщиков расходуются наилучшим доступным образом для обеспечения выживания Марка Уотни и наших пришельцев, – сказал Венкат. – Наше решение осуществить манёвр Рича Пурнелла было основано исключительно на нашем суждении о его вероятном успехе. Политические соображения при этом никогда в расчёт не брались.

Единственная причина, по которой Венкат не назвал это самой большой ложью всего интервью, заключалась в том, что ложь подразумевала, что вы знаете правду. Кто-то, может, её и знал, а он – нет.

Сол 190

И снова Тедди Сандерс не опоздал. Он сидел спокойно и настороженно за своим столом, несмотря на то, что вернулся в Хьюстон менее чем два часа назад после утреннего полёта из Вашингтона. Венкат оглядел директора НАСА, но не нашёл ни волоска, ни складки на его костюме.

Последней в этот раз прибыла Энни, открыв дверь локтём и обеими руками набирая сообщение на телефоне.

– Вы не поверите, сколько диванных экспертов повылезало сегодня в сеть, – сказала она, не извиняясь. – Каждый дурак, имеющий какое-то мнение, считает своим долгом сказать, почему мы со своим планом непременно всех на Марсе и на "Гермесе" поубиваем. И те же самые говнюки наверняка так же вопили бы, если бы мы публично объявили о возможности манёвра Рича Пурнелла, а потом решили от него отказаться.

– Кстати об этом, – тихо сказал Тедди. – У меня есть пара слов, которые я хочу сказать о том, кто отправил электронное письмо "Апрель 1970" командиру Льюис. В электронном письме утверждалось, что оно отправлено находящимся сейчас на Земле мужем Льюис, который разделяет её интерес ко всему относящемуся к семидесятым. В нём содержалось полное описание манёвра Рича Пурнелла и сопутствующее обсуждение… то, чего Роберт Льюис знать не мог.

Тедди сложил руки на столе и негромко продолжил:

– Это правда, что провал "Слейпнира" и противодействие со стороны некоторых конгрессменов изменили факторы риска в отношении выбора между вариантом Рича Пурнелла и "Аресом IIIБ". Но решение было принято. Человек, который отправил это электронное письмо, намеренно обошёл процесс принятия решений НАСА. Конечно, мы не военная организация – неповиновение терпимо до определённой степени. Но это действие поставило команду "Гермеса" под угрозу в то время, когда было далеко не ясно, сможем ли мы своевременно пополнить их запасы. Это неприемлемо.

Тедди поднялся на ноги, выходя из-за стола.

– Очень удачно что "Тай Ян Шень" был предложен нам в самый подходящий для этого момент. И повезло, что манёвр Рича Пурнелла оказал достаточное давление на Конгресс, чтобы позволить SpaceX вернуться к работе над другим носителем, который нам также понадобится. Но оказаться правым постфактум не оправдывает ни риска, ни неповиновения. Если когда-нибудь выяснится, кто отправил письмо, его карьера в НАСА закончится. Я просто хочу сразу прояснить этот момент.

Произнеся последнее предложение, он уставился на Митча, который вернулся к своему обычному валянию на диване в офисе.

Митч, со своей стороны, остался совершенно безразличен:

– Всё это само собой разумеется, – сказал он. – Но сейчас нам есть что обсудить. Например, как пополнить запасы "Гермеса" и как модифицировать МВМ, чтобы он смог добраться до "Гермеса", когда тот прибудет.

Тедди кивнул.

– Миссия пополнения запасов является сейчас более срочной задачей, – сказал он. – Брюс, что ты можешь мне сказать?

– Это сложно, но похоже, что мы сможем это сделать, – ответил Брюс по громкой связи. – Одного зонда было бы вполне достаточно, если бы мы были уверены, что Спаркл-двигатель окажется совместим с "Гермесом". Но нам потребуется два, если мы предполагаем, что Марку предстоит долгий путь домой. И там не будет ничего, кроме еды, двигателей и топлива, а также оболочки, чтобы всё это скрепить воедино. Мы не можем отправить запчасти, свежую одежду или что-либо ещё, кроме ограниченных запасов предметов гигиены. Еда, еда и ничего, кроме еды.

– Сейчас мы собираем рационы с едой, – добавил Венкат. – Туда будет включён небольшой запас полудрагоценных камней, которыми Файрбол сможет посыпать обычную еду в качестве пищевой добавки. Это более или менее похоже на то, что было у пони в их оригинальных рационах.

– Ещё одна хорошая новость, – добавил Брюс, – отказ от системы посадки не только даёт нам дополнительную полезную нагрузку для пищи, но и высвобождает рабочую силу JPL для второго зонда пополнения запасов. Это жизненно важно, так как нам нужно восстановить двигатели из изначального "Слейпнир-4". Работая днём ​​и ночью, мы должны быть готовы упаковать полезную нагрузку через пятнадцать дней.

– Это хорошо, – сказал Венкат, – поскольку зонды пополнения запасов должны быть запущены через двадцать пять дней, чтобы перехватить "Гермес" сразу же после его пролёта мимо Земли. Нам нужен "Слейпнир-4" на мысе Кеннеди и "Слейпнир-5" в Цзюцюане через двадцать один день для монтажа и сокращённой инспекции. В этот раз никаких сдвигов графика.

– Я это знаю, – ответил Брюс. – Мы будем готовы.

– Митч, ты отправишься прямиком в Цзюцюань, чтобы координировать действия с китайскими командами запуска, – сказал Тедди. – Убедись, что носитель совместим с финальным вариантом зонда "Слейпнир-5". Сделай всё необходимое, чтобы "Тай Ян Шень" был готов к запуску, когда придёт время.

– Без проблем, – сказал Митч, кивая.

– Пополнить запасы "Гермеса" – только первый шаг, – продолжил Тедди. – Мы должны модифицировать МВМ, чтобы он мог добраться до "Гермеса". И мы должны в первую очередь доставить Марка, инопланетян и всё оборудование, необходимое для модификации МВМ в Скиапарелли.

– Почему бы МВМ просто не перелететь к Уотни? – спросила Энни.

– Единственные посадочные опоры, что у него есть, находятся на ступени приземления, – пояснил Венкат. – МВМ сам производит топливо, но только для ступеней взлёта, а не для ступени приземления. Кроме того, теплозащитный экран и тормозные парашюты уже сброшены, поэтому МВМ не сможет выполнить повторный вход в атмосферу. Единственный возможный вариант – это медленный перелёт и посадка, используя лишь тягу двигателей посадочной ступени и остатки топлива в ней. Это просто неосуществимо, Энни.

– Согласен, – сказал Тедди. – Перемещение Марка и его друзей намного менее рискованно, чем перемещение МВМ. Что бы с ними ни случилось, по крайней мере хоть у одного из них будет шанс покинуть планету, пока МВМ не повреждён. Если же модуль сломается, никто из них покинуть планету не сможет.

– Мы будем работать над планами переезда из Дома в Скиапарелли здесь, в агентстве, – сказал Венкат. – Разработка модификаций МВМ будет задачей Брюса, когда JPL придёт в себя после "Слейпниров".

– Не ждите от нас ничего слишком быстро, – сказал Брюс по громкой связи. – Нам понадобятся точные цифры по инопланетным двигателям – вес, тяга и всё прочее. А это значит, нам понадобится Марк, чтобы провести ещё кое-какие тесты.

– Понял, – ответил Тедди Сандерс. – Вы проделали потрясающую работу, Брюс. Мы все ценим это. Так держать.

Он обратил своё внимание на Энни.

– Я хочу, чтобы любой намёк на то, что этого изначально не было в наших планах, был опровергнут, – сказал Сандерс. – Перед этим мы занимались пополнением запасов Марка на случай, если с манёвром Рича Пурнелла не сложится. Но он всегда был нашим приоритетным вариантом. Теперь мы просто перебрасываем на него все силы.

– Поняла, – резко сказала Энни. – Мне продолжать придерживаться линии, которую Венк задал прошлым вечером?

– Да. Самое безопасное, что мы можем сделать, – это вытащить Марка и его друзей с Марса как можно скорее. Такова была наша политика с тех пор, как мы восстановили с ними контакт. Всё остальное – просто логическое продолжение этого.

– Без проблем, – ответила Энни. – Должна сказать, мне это нравится куда больше, чем то дерьмо, которое в нас бы полетело, если бы мы отвергли манёвр Пурнелла, а информация о нём всё равно вышла бы наружу.

– Мы бы разобрались и с этим, – Тедди на мгновение опёрся на стол, а затем добавил: – Брюс, ещё одно. На "Гермесе" домой полетит одиннадцать членов экипажа. Это сильно нагрузит системы жизнеобеспечения. Сможешь найти место в зондах для фильтров, запасных частей или чего-нибудь ещё? По крайней мере, несколько лёгких вещей, которые помогут справиться с этой проблемой.

– Я посмотрю, что мы можем сделать, – сказал Брюс не очень обнадёживающе.

– Ладно, хорошо, – сказал Тедди. – У нас впереди полно работы. Давайте начнём.

Венкат и Митч вышли из офиса вместе.

– Официально я понятия не имею, кто послал это электронное письмо, – сказал Венкат.

– Хорошо, – ответил Митч.

– А если не официально, то зачем ты это сделал?

– Это был не я, – сказал Митч. – Я хотел, но кто-то меня опередил.

– Митч, тут только ты и я, и это не для протокола, – настаивал Венкат. – Мы все знаем, что ты хотел оставить окончательное решение за астронавтами.

– И если бы я это сделал, мне бы нечего было стыдиться, – ответил Митч. – Только я бы всё равно это отрицал, потому что мне нравится моя работа. Но если ты хочешь знать, кто отправил письмо, то я бы поставил на Сандерса.

– Тедди? – Венкат не смог удержаться от взгляда через плечо на дверь кабинета директора. – Быть того не может.

– А ты подумай, – настаивал Митч. – "Тай Ян Шень" в такой удачный момент? Фигня. Он отправил электронное письмо уже после того, как получил предложение от китайцев. Он больше не был уверен в "Слейпнире". Производство полотна для подушек безопасности отстаёт от графика. "Локхид" тянет с отчётами о строительстве следующего МВМ. Конгресс опять внезапно почувствовал себя Конгрессом. И Рич Пурнелл дал ему возможность оказать давление на Конгресс…

– Нет, Митч, – сказал Венкат, качая головой. – Я всё равно не верю. Тедди никогда не подверг бы ещё пять человек такому риску из-за такой малости.

– А он сделал бы это, чтобы сохранить восемь миллиардов? – спросил Митч.

Венкат уставился Митчу в глаза и сказал:

– Поясни.

– То, что сейчас происходит на Марсе, открывает новую главу в существовании человечества. Инопланетяне из другой чёртовой вселенной. Целая новая школа физики. Мы находимся на пороге изменений, которые мы даже не можем себе представить. Но что произойдёт, если эти пять пришельцев вместе с Уотни умрут, Венк? В лучшем случае, мы никогда не встретим других пришельцев, пока существует наша цивилизация. Ты не хуже моего знаешь шансы.

Венкат кивнул.

– Так что, возможно, Тедди засомневался в своём решении. А тут приходит предложение из Китая. Это расширяет пределы допустимого при манёвре Пурнелла. А затем он смотрит на ублюдка из подкомитета сената, который произносит благочестивые речи о безопасности и ответственности, фактически убивая Уотни и его друзей… – Митч поднял руки ладонями вверх, одну повыше другой. Затем он поднял одну и опустил другую. – Баланс рисков смещается. Потому что у восьми миллиардов людей, скорее всего, будут длительные и плодотворные отношения с пони, в случае если "Гермес" доберётся до Марса на восемь месяцев раньше.

– Это всё ещё выглядит притянутым за уши, Митч.

– Но главный довод вот в чём. Тедди никогда никого не разносит на публике. Никогда. Если бы это сделал не Тедди, он бы вызвал меня на ковёр, чтобы устроить разнос, а может даже и потребовать моего увольнения. Потому что все знают, что это я был бы тем, кто слил информацию "Гермесу", верно? Но вместо этого он делает заявление для нас, единственных людей, которые вообще знали об этом решении, и заканчивает его словами "если когда-нибудь выяснится, кто отправил письмо, его карьера в НАСА закончится". Заметь, не "если я узнаю", а "если когда-нибудь выяснится", – Митч нажал кнопку лифта и ухмыльнулся. – Вот почему я думаю, что это сделал именно Тедди.

Венкат обдумал это.

– Этого всё ещё недостаточно, чтобы сделать такой вывод, – заметил он.

– Да мне, в общем, плевать, кто отправил это письмо, – сказал Митч. – Пусть хоть архангел Гавриил. А может, так оно и было. Магия, чёрт возьми, – дверь лифта открылась. – Всё, что меня волнует, это то, что команда "Гермеса" смогла принять решение, а мы теперь спасём Уотни на восемь месяцев раньше. Осталось только это сделать.

Двери лифта закрылись, оставив Венката в холле административного офиса наедине с его мыслями.

Примечания:

В следующей главе мы наконец-то вернёмся на Марс

Сол 191

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 192

"Арес III" Сол 191

[08:08] JPL: Доброе утро, Марк. Это Венкат. Мне жаль, что я не выходил на связь последние пару дней. Здесь было очень много работы, и сегодня её тоже будет полно. Но у меня, наконец, есть новости для вас.

[08:32] УОТНИ: Чертовски вовремя! Если бы ты не написал сегодня, я бы начал тренироваться в чате материться на клингонском. (И не говорите мне, что в клингонском не существует ругательств. В каждом языке они есть, если ты достаточно зол.)

[08:59] JPL: Это же клингонский. Как ты отличишь ненормативную лексику от всего остального?

Но к делу: "Гермес" выполнил манёвр, который позволит ему обогнуть Землю, а затем и Солнце, чтобы вернуться к Марсу на 551 сол. Траектория вернёт его на Землю через 211 дней после этого.

Проблема в том, что для выполнения всего этого "Гермес" не сможет выйти на орбиту – просто пролетит мимо Марса. А это значит, что не будет никакого МВМ "Арес IIIБ". Тебе придётся отправиться в кратер Скиапарелли к МВМ "Арес IV", перевезти своих друзей и тонны оборудования, которые вам понадобятся для модификации МВМ, чтобы он смог покинуть гравитационный колодец Марса.

Нам также нужно, чтобы твои друзья сделали новый Спаркл-двигатель, способный работать в нескольких режимах: первая фаза взлёта МВМ, вторая фаза взлёта МВМ, перемещение самого МВМ и перемещение МВМ в связке с "Гермесом". Если мы сумеем заставить всё это заработать, то вы сможете оказаться на Земле уже через неделю после стыковки с "Гермесом".

Есть ряд других вещей, которые нам потребуются, но в общих чертах всё выглядит так.

[09:28] УОТНИ: Re: Клингонский: touché.

Re: остальная часть: вы что, с ума там все посходили??? Кто-нибудь на "Гермесе" нас сейчас слушает? Вы это сами выбрали? О чём вы вообще думали? Я имею в виду, что никто не был бы счастливее, чем я, получив возможность покинуть этот булыжник на двести солов раньше, но не рискуя же остальной частью моей команды!!!

[09:51] ГЕРМЕС: Уотни, говорит Льюис. Во-первых, это МОЯ команда. Во-вторых, НАСА лишь предоставило нам факты, а уже мы решили, что риск для нас вполне приемлем. Риск для вас – нет. Решение было единогласным. Мы возвращаемся, чтобы забрать вас, нравится тебе это или нет.

[09:56] JPL: Мы знаем, это очень рискованно, Марк. Но на Марсе слишком много вещей, которые могут пойти не так. Мы хотим, чтобы вы покинули планету как можно скорее, и мы считаем, что орбитальный манёвр "Гермеса" – лучший способ сделать это.

В ближайшие пару дней мы отправим вам процедуры для надлежащего и тщательного тестирования основных двигателей корабля пони и его уцелевших маневровых двигателей. В частности, нам нужны точные данные по массе двигателей и систем магических батарей, которые они используют, максимальный удельный импульс на каждый двигатель и их физические размеры. Фактически выполнение этих процедур может быть запланировано в любое удобное для вас время в течение следующих тридцати солов.

После этого наша следующая главная цель – разработка процедуры путешествия. Там будет много работы – мы должны доставить вас шестерых, систему жизнеобеспечения на шестерых, еду на время поездки плюс ещё около пятидесяти солов в кратер Скиапарелли, электричество, тепло, все понячьи двигатели, батареи, компоненты Спаркл-двигателя, и всё это на 3200 километров по поверхности Марса.

Наконец, у меня для вас плохие новости. Нам нужно, чтобы ты отложил пищевые рационы из расчёта на семь дней для каждого из вас, чтобы сложить их в МВМ на случай непредвиденных обстоятельств или на тот случай, если запланированная стыковка не получится. Наш резервный план состоит в том, чтобы использовать Спаркл-двигатель либо для попытки повторного рандеву с "Гермесом", либо для прямого путешествия на Землю, в зависимости от обстоятельств. Мы также хотим зарезервировать все оставшиеся рационы для поездки в Скиапарелли, поскольку их легче упаковать и хранить, чем картофель. А это значит, что ты больше не будешь есть их, пока не отправишься в путешествие, Марк. Я действительно сожалею об этом.

[10:25] УОТНИ: Моя депрессия из-за того, что я безвкусно профукаю следующие 250 солов моей жизни, слегка смягчается фотографией, которую я только что добавил в очередь загрузки: Черри Берри танцует и распевает "Я снова буду летать!!!"

[10:27] УОТНИ: Здесь Старлайт. Имейте в виду, что нам нужен хоть какой-то заряд батареи, чтобы сделать больше батарей и так далее. Каждый тест, который мы проводим, и который требует маны, смещает этот график. Кроме того, Твайлайт Спаркл примерно три месяца назад в рамках проведения спасательных работ уже создала управляемый вариант Спаркл-двигателя. Несколько режимов работы теперь не являются проблемой.

[10:51] ГЕРМЕС: С нетерпением жду возможности сказать: "Включить варп-1, мисс Глиммер".

[11:17] УОТНИ: И это тема для сегодняшней вечерней истории, как мне кажется. Сейчас вокруг меня сплошные ничего не понимающие взгляды. Спасибо тебе за это, командир.

[11:42] ГЕРМЕС: Ты до сих пор не рассказал им о Кирке, Пикаре и иже с ними, Уотни? У НАСА есть статья за ненадлежащее исполнение обязанностей?

[12:06] УОТНИ: Вы можете вычесть у меня из зарплаты за недостаточное занудство, как только мои ноги снова будут стоять на Земле. С нетерпением жду инструкций, Венк.

В пятом корпусе JSC1 грохотала тяжёлая техника, увозя макет космической станции, установленного Дома и "Гермеса". К завтрашнему дню их должны были заменить два испытательных ровера "Арес", испытательные стенды и грубый макет полуразобранного, потрёпанного инопланетного космического корабля.

В одном из конференц-залов пятого корпуса, освобождённом специально для этой задачи, Венкат Капур встретился с командой из лучших инженеров НАСА – мужчинами и женщинами из различных рабочих групп, экспертами по созданию обитаемых сред и систем, специалистами по наружным работам и экспертами по инженерному делу в целом.

– Итак, – начал руководитель марсианских операций. – Ситуация такова: где-то после четырёхсотого сола Марк Уотни и пришельцы должны будут покинуть Дом и проехать три тысячи двести километров по маршруту с многочисленными перепадами высоты до кратера Скиапарелли, чтобы добраться до МВМ "Арес IV". Они должны прибыть туда около пятисотого сола, чтобы успеть сделать модификации МВМ, необходимые для встречи с "Гермесом" во время его облёта Марса в 551 сол. Модификации МВМ будут задачей JPL. Ваша задача – вовремя доставить команду и все необходимые инструменты.

Венкат Капур подошёл к доске.

– Итак… шесть человек, – он записал эту цифру. – Пища для шести человек на сто пятьдесят солов, примерно одна тонна.

Это тоже было записано на доску.

– Кров, тепло и электричество для поездки и на время пребывания в Скиапарелли, – Венкат записал и это.

– А что насчёт воздуха и воды? – спросил один из инженеров.

– В этом мы по большей части будем полагаться на инопланетные системы жизнеобеспечения. Мы, конечно, можем забрать основные системы жизнеобеспечения из Дома, если у нас будет оставаться лишняя грузоподъёмность, но, учитывая все остальные вещи, которые нам необходимо взять с собой, это маловероятно.

Следом на доске появилась надпись "ИНОПЛАНЕТНЫЕ ДВИГАТЕЛИ".

– Мы не знаем точно, сколько они весят, но нам нужны они все, если они, конечно, работают.

"ИНОПЛАНЕТНЫЕ БАТАРЕИ" были следующими.

– Каждая из них весит около семидесяти килограмм, и нам нужны все, что пришельцы смогут восстановить.

Затем добавились "АППАРАТУРА", "ИНСТРУМЕНТЫ", "КАБЕЛИ" и "ПАТФАЙНДЕР".

– Всё это критически важно для миссии, – сказал Венкат. – Если кто-то видит что-то, чего тут не хватает, говорите.

– Топливо и баки для МВМ, – высказался один из инженеров. – Им потребуется каждая кроха характеристической скорости, какую они смогут выжать из корабля, чтобы набрать первую космическую скорость. И, даже если МВМ произведёт дополнительное топливо, его нужно где-то хранить.

– Хорошая мысль, – согласился Венкат и дописал в список "ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ ТОПЛИВО ДЛЯ МВМ".

– Жилое пространство, – сказал другой. – Спросите доктора Шилдс, она подтвердит. Помните, как все команды "Ареса" реагировали на сценарий отмены миссии на низкой орбите Марса? Три дня в капсуле МВМ, где практически нет места для движения. Даже оба ровера вместе имеют внутреннее пассажирское пространство для восьми астронавтов, если не брать в расчёт аварийные палатки. Там места меньше, чем в МВМ, а время, которое они там будут вынуждены провести будет превышать симуляцию на низкой орбите в пятьдесят раз. Им нужно дать место для локтей, иначе они поубивают друг друга.

– А мы можем себе позволить такую роскошь? – спросил Венкат.

– Это необходимость, – настаивал инженер. – Проконсультируйтесь с доктором Шилдс.

Венкат пожал плечами и добавил "ЖИЛОЕ ПРОСТРАНСТВО".

– Скафандры для наружных работ, – подхватил другой инженер. – К четырёхсотому солу их текущие костюмы будут довольно изношены.

– Это верно, – Венкат узнал лицо, но не смог вспомнить имя руководителя наружных работ. – Они уже подлатывали скафандры для пони, да и сам Марк сменил уже два скафандра. Нам в поездке понадобятся два целых скафандра в качестве запасных на случай проблем, которые не выйдет исправить.

Венкат задумчиво постучал по доске.

– Мы не сможем взять запчасти на все случаи жизни, – сказал он.

– Ничего более жизненно важного, чем скафандры, вы всё равно не найдёте, – сказал руководитель наружных работ.

Венкат пожал плечами и тоже добавил их в список.

– Что-нибудь ещё?

На этот раз все промолчали.

– Ладно, – сказал Венкат. – Марк Уотни и Старлайт Глиммер проходили восемьдесят километров в день на модифицированном ровере 2 во время их поездки за "Патфайндером". Но в ровере едва хватало места для них двоих и всех припасов, необходимых для поездки. Очевидно, нам придётся использовать оба ровера, и большая часть груза должна будет ехать снаружи. Они будут намного тяжелее и, следовательно, их энергоэффективность упадёт.

Капур повернулся к группе.

– Другой альтернативой мог бы стать вариант "Полёт Феникса", предложенный командиром пони три месяца назад. Корабль пришельцев не может выйти на орбиту, но, теоретически, возможно переместить его двигатели и удалить всю инженерную секцию, чтобы облегчить корабль, сделав его способным к полёту с вертикальным взлётом и посадкой. Недостатком является то, что инопланетные двигатели работают от магических батарей, которые перезаряжаются только в присутствии живых организмов, по крайней мере в нашей вселенной. По сути, это должен быть перелёт с одной попытки, и, учитывая отсутствие пещерной фермы в Скиапарелли, им потребуется слишком много времени для перезарядки батарей и использования их в МВМ. У корабля инопланетян также есть рабочее шасси и его можно буксировать, но, судя по прошлому опыту, буксировка будет очень медленной.

Один из инженеров поднял руку.

– У нас есть спецификации на роверы, – сказал он. – Масса пустого 3,5 тонны, номинальная грузоподъёмность 1,5 тонны, максимальная до 10 тонн. У нас есть подобные цифры для инопланетного корабля?

– Приблизительные – да, – ответил Венкат Капур. – Мы сейчас пытаемся их уточнить. Если использовать сделанный Уотни и инопланетным инженером перевод их единиц измерения в земные, при запуске корабль весил около шестидесяти тонн, не считая экипажа и припасов. Десять тонн из них приходились на штатную систему питания и Спаркл-двигатель, которые были уничтожены во время аварийной посадки. После удаления большей части внешней обшивки, по сегодняшним расчётам, масса составляет порядка сорока пяти тонн. Шасси были сконструированы таким образом, чтобы выдерживать удары при посадке с вертикальной скоростью до десяти метров в секунду, поэтому ударная нагрузка в шестьдесят тонн на колёсную пару является достаточно разумной оценкой.

Тот же инженер снова заговорил:

– Но инопланетный корабль ведь не является конструктивно целостным? Они вырезали из него кормовой шлюз, а в корпусе есть дыра, – он покачал головой. – Буксировка на дальние расстояния это только усугубит.

– А они могут отрезать этот участок? – спросил другой инженер. – Мы не отправляли среди инструментов "Ареса" сварочных горелок или пил.

– Все хорошо знакомы с заявлениями инопланетян о "магии"? – спросил Венкат.

После того, как все кивнули, он продолжил:

– Основываясь на отчётах Уотни, мы можем заключить, что они обладают достаточно большими возможностями по резке и перемещению тяжестей, по крайней мере на короткие периоды. Я предполагаю, что у них также есть возможность сваривать и даже трансмутировать материалы в ограниченном объёме, но для этого у нас пока нет подтверждения.

– Хорошо, – инженер подошёл к Венкату, взял маркер и нарисовал на доске грубый контур корабля пришельцев. – Мы полностью отрезаем хвост. Снимаем двигатели, а затем убираем всё оставшееся, вплоть до переборки машинного отделения. Даже если мы снова навесим двигатели, то что получим? Тридцать тонн? Тридцать пять?

Другой инженер заговорил.

– На какое ускорение мы можем рассчитывать от этих двигателей?

– Наши последние приблизительные оценки составили четыре метра в секунду за секунду для пятидесятитонного корабля, – ответил Венкат. – Это очень грубая оценка, и мы надеемся в ближайшее время получить от Уотни более точные данные.

– Так какое же ускорение мы получим для корабля в тридцать пять тонн?

Инженер, стоявший у доски, быстро подсчитал и получил примерно 5,6 м/с2.

– Это на 1,8 м/с2 превышает местную гравитацию, – сказал он. – А что насчёт топлива?

– Магическая энергия, – сказал Венкат. – Две семидесятикилограммовые батареи могут обеспечить полную тягу двигателя в течение трёх с четвертью секунд.

В комнате стало тихо.

– Становятся ли батареи легче при разрядке? – спросил инженер у доски.

– Нет, точно нет, – твёрдо ответил Венкат.

– Это слишком большой вес, чтобы обеспечить разумную продолжительность полёта, доктор Капур.

– Знаю. Ранее мы отказались от "Полёта Феникса" именно по этой причине.

Одна из женщин-инженеров протолкалась вперёд.

– Вот ваше решение, – сказала она. – Мы не летим на нём и не буксируем. Сделаем из него дом на колёсах.

Не обращая внимания на смущённое бормотание своих коллег, она нарисовала ровер под эскизом корабля пришельцев.

– Берём ровер 1 и облегчаем его до голого шасси, – сказала она. – Убираем герметичный корпус. Компьютеры, пульты управления, сиденья, средства жизнеобеспечения – всё убираем. Нам это не нужно. Оставляем только сцепки для буксировки, шасси и колеса, и получаем двухтонный прицеп, который может перевозить ещё восемь тонн…

– И складываем оборудование на трейлер! Отличная идея! – воскликнул один из инженеров.

– Нет, нет, нет, – остановила его женщина. – Вы забываете, что все испытания и проверки грузоподъёмности проводились на Земле. Гравитация Марса составляет всего две пятых земной.

– Масса это всегда масса, где бы вы ни находились, – заметил другой инженер.

– Но в данном случае это касается только ударных нагрузок, – возразила женщина. – Если бы у нас была плоская трасса на Марсе, этот трейлер мог бы перевозить двадцать четыре тонны груза.

– Даже если то, что вы говорите, правда, – сказал Венкат, – это всё равно меньше, чем весит корабль.

– Мы отправили с миссиями снабжения два запасных колеса для ровера, – сказала женщина. – Мы заменяем переднее шасси нашими запчастями. Устанавливаем корабль на шасси ровера задом наперёд так, чтобы нос был позади и поддерживался шасси. Оно выдерживает полную нагрузку, оставляя нас ниже максимальных весовых ограничений и позволяет всему каравану двигаться с достаточной скоростью. Уотни, конечно, придётся избегать внезапных кочек или резких перепадов высоты, но если он умный парень, то и так будет это делать.

Женщина на мгновение замолчала и продолжила:

– В результате мы получаем жилое пространство и пространство для грузов сразу. Кроме того, мы можем прикрутить солнечные панели к крыше инопланетного корабля, не ставя под угрозу его герметичность, используя все точки крепления внешней оболочки и системы охлаждения. Это больше энергии при движении и меньше времени на наружные работы во время циклов перезарядки. И экипаж получает примерно столько же места, сколько было на старых шаттлах. Это, – сказала она, постукивая по своим наброскам на доске – реальный вариант.

Венкат оглядел комнату.

– Это сработает?

Некоторые кивали. Некоторые отрицательно мотали головой. Кто-то стоял опустив глаза, что-то считая в телефоне или блокноте.

– Что ж, на мой взгляд, это достаточно хорошая идея, – сказал Венкат. – Сообщите, сходятся ли расчёты, когда проверите. И если да, то начинайте писать процедуру модификации. Всегда помните, что мы можем использовать только то, что есть у Уотни, плюс возможность разрезать и поднимать грузы. Всё остальное под вопросом. Если понадобятся более точные данные, обращайтесь прямо ко мне.

С этим Венкат оставил инженеров делать то, что инженеры делают лучше всего: спорить о том, почему что-то сделать просто невозможно, пока они внезапно это не сделают.

Примечания:

Я очень серьёзно думал на эту тему.

Перелёт на "Амицитас" до Скиапарелли всегда был сомнительным вариантом, и предыдущее обсуждение показало это достаточно ясно.. Но в книге было написано, что оба ровера были битком забиты оборудованием, включая атмосферный регулятор, оксигенатор и два водородных элемента из Дома, только лишь для одного Марка. Он даже соорудил самодельную надувную палатку двойного размера, используя полотно, срезанное с Дома, чтобы не спятить, как во время поездки за "Патфайндером". Использование всего двух роверов для всех шестерых потерпевших кораблекрушение просто не реально.

Но я совсем не был уверен, что шасси ровера выдержит вес "Амицитас" даже со срезанной инженерной палубой, поэтому я провёл некоторые исследования.

Ещё до того, как проект "Созвездие" был отменен, НАСА оплатило строительство двух "Наземных исследовательских аппаратов" – нового поколения лунных багги, полностью герметичных и со стыковочными узлами, которые могли бы напрямую соединяться с лунными посадочными аппаратами следующего поколения, которые, к сожалению, так и не пошли дальше чертежей. Эти аппараты весили по три тонны каждый с максимальной грузоподъёмностью в четыре тонны (что не сильно больше, чем два астронавта в скафандрах), и их технические характеристики по скорости и длительности функционирования примерно вдвое меньше, чем Вейр сделал в книге для роверов миссии "Арес".

И наконец, хотя роверы "Созвездия" могут справиться с пересечённой местностью, но делают это они мучительно медленно, поднимая и опуская одно колесо за другим. Это что угодно, но только не надёжная конструкция, и я подозреваю, что если бы проект продолжился, то НАСА вернуло бы чертежи на доработку. Очевидно, что роверы "Арес" во всех отношениях лучше, быстрее и в целом мощнее, чем аппараты "Созвездия".

Поэтому я решил сделать роверы Марка немного больше. В конце концов, они должны иметь возможность буксировать друг друга, перевозить большое количество образцов горных пород и даже таскать к Дому улетевшие чёрте куда грузовые капсулы, если это понадобится. Я не стал перегибать палку, потому что ровер, в конце концов, должен был поместиться в капсулу, которая доставит его на Марс во время миссий по предварительной доставке.

Теперь я перехожу к "ударной нагрузке", которая, возможно, не является подходящим физическим или инженерным термином для того, о чём я думаю.

Давайте поясню: каждый раз, когда вы стоите, ваши ноги активно замедляют вас на девять целых восемь десятых метра в секунду за секунду. Если вы сидите на стуле и поднимите ноги вверх, материал стула делает то же самое. Это потому, что каждая часть вашего тела активно ускоряется к центру масс Земли со скоростью 9.8 м/с за секунду. Ваши ноги или стул или пол под вашими ногами сопротивляются этому притяжению, что и препятствует тому, чтобы вас всосало в землю гравитацией планеты.

Допустимая нагрузка на шасси автомобиля составляет 9,8 м/с2 и не более. Вот что значит вес в этом смысле.

Но ударная нагрузка выходит за рамки этого. Ударная нагрузка – это когда вы что-то роняете на автомобиль. Объект, движущийся с ускорением 9.8 м/с2, когда он попадает в кузов грузовика (допустим, речь идет о грузовике), на мгновение будет вести себя так, как будто он весит вдвое больше, чем на самом деле. Грузовик должен сопротивляться не только гравитации, но и импульсу объекта. И груз, с которым в обычных условиях ваш грузовик справится без проблем, если он будет двигаться достаточно быстро в момент удара о кузов, полностью аннулирует вашу гарантию, а возможно, и страховой полис, и если вы находитесь в грузовике или рядом с ним в этот момент, то, возможно, и вашу способность дышать.

Оценка ударной нагрузки существует потому, что части или всё шасси будут испытывать силы, значительно превышающие обычную гравитацию, каждый раз, когда автомобиль налетает на кочку, переезжает канаву или что-то ещё. Транспортное средство должно быть способно выдержать такие вещи, особенно на Марсе, который полон камней, ухабов, рытвин, кратеров и прочего.

Но дело в том, что до первой высадки на Марс у НАСА есть только один вариант для тестирования этих роверов: Земля. Это означает, что все эти требования должны быть выполнены в гравитационном колодце в два с половиной раза сильнее, чем предполагаемая среда. НАСА вряд ли снизит свои стандарты в этом отношении – в конце концов, больший запас прочности – это больше безопасности.

Но, хотя вес меняется в зависимости от того, в каком гравитационном колодце вы находитесь, масса постоянна. Неподвижный груз в неподвижном ровере будет оказывать только две пятых силы на шасси на Марсе, в отличии от Земли, но тот же самый груз в ровере, налетевшем на кочку на полном ходу, будет оказывать почти точно такую же силу на Марсе, как и на Земле.

А это значит, что если я не придумаю что-нибудь получше, то Уотни придётся стать тем водителем, на которого мы все ругаемся на скоростных магистралях – да чёрт возьми, тем, на кого мы ругаемся в плотной застройке, который относится к каждому знаку "неровная дорога", как к знаку остановки. В отличии от перегруженного ровера, у этого жуткого отпрыска "Амицитас" и ровера разница между его фактической нагрузкой и максимальной ударной нагрузкой будет довольно маленькой.

Но я думаю, что именно такая езда как раз то, что нам и нужно, когда вы пересекаете три с лишним тысячи километров по планете, только и ждущей, чтобы убить вас сразу же, как только вы облажаетесь в самой малости...

1 ↑ 5-й корпус Космического центра им. Джонсона – помещение, где проводятся наземные симуляции для решения проблем, возникающих в ходе миссии. Там же находятся симуляторы уже завершённых или отменённых программ: Shuttle Mission Simulators, ISS Mission Simulator, и Orion Mission Simulator

Сол 192

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 193

"Арес III" Сол 192

[09:31] JPL: Марк, у тебя, Старлайт и Драгонфлай была возможность взглянуть на те процедуры тестирования двигателя, которые мы вам только что отправили?

[09:56] УОТНИ: С прискорбием сообщаем вам, что в Доме "Ареса III" сегодня неприёмный день, так как мы отмечаем День траура по Сириусу Блэку. В интересах повышения эффективности мы также оплакиваем Чака Каннингема, Джеймса Эванса-старшего и кузена Оливера Брейди. Работы возобновятся завтра в 08:00 по местному времени.

[10:22] JPL: Марк, если верить Google, Оливер Брейди не умер.

[10:47] УОТНИ: Вот поэтому мы и скорбим.

[10:49] УОТНИ: И Старлайт только что ударила меня по голове и отказывается объяснить почему. А получить по голове копытом – это, скажу я вам, чертовски больно.

Сол 193

Запись в журнале – Сол 193

Сегодня ездил на пещерную ферму. Сейчас там очень тепло – всего на несколько градусов холоднее, чем в Доме. Видимо, нормальная герметизация пещеры заодно увеличила эффективность теплоизоляции. Оставшийся обогреватель я выключил. Подумывал было унести его, но даже если в районе Ацидалийской равнины и наступила весна, температура на улице всё равно ночью достигает -80 градусов. И здесь нам этот обогреватель ещё может понадобиться, как и те, которые мы уже вытащили. Бережёного Бог бережёт.

Мы примерно на полпути к следующему урожаю. Люцерна прекрасно восстанавливается после покоса месячной давности. С картофелем тоже всё прекрасно, а некоторые кусты даже натурально цветут. Конечно, это пустая трата сил, так как нам не нужны семена картофеля – на всякий случай я сохранил несколько картофелин после замерзания в Доме, так что мы всегда можем начать всё сначала. Во всяком случае, я бы предпочёл увидеть цветение люцерны, так как у нас осталось только треть первоначального количества семян. И я хотел бы увеличить этот запас, потому что пони, безусловно, нуждаются в люцерне для дальнейшего выживания. Но, увы, нет никаких признаков цветочных почек.

О, и саженцы Черри Берри ветвятся с удивительной скоростью. Они выглядят так, будто им уже год, а может, и два. Я уже почти могу поверить, что мы можем получить от них урожай, прежде чем покинем это место. (Я не стал говорить об этом Черри Берри, поскольку она тратит на саженцы почти столько же времени, сколько и на всю остальную ферму, а между тем люцерны там пятьсот квадратных метров против всего шести саженцев. Мне не понятно, что именно удерживает Черри в здравом уме и трезвой памяти, но рисковать я не хочу).

Вернувшись в Дом, я обнаружил, что у нас прибавилось ещё одно домашнее задание от новой команды в НАСА, которая, кстати, приняла предложенное мною имя "Проект Сириус". Ай да я! Мой первый шаг по служебной лестнице! Пройдёт пять лет, и моё имя будет красоваться на двери Тедди Сандерса! Ну, нет, это, конечно, вряд ли, потому что мне пока что доводилось руководить только растениями, несколькими фермерами в Эритрее, да пятью милыми, но абсолютно непредсказуемыми пришельцами. Но помечтать-то можно.

Так или иначе, оставшаяся часть дня была посвящена математике и инженерному делу. Большая часть математики была завязана на те процедуры, которые НАСА отправило нам для определения мощности основных двигателей "Дружбы" и двигателей ориентации. И, конечно же, вся техническая часть заключается в том, как на практике эти процедуры осуществить.

Вот как это всё будет происходить: сначала мы должны демонтировать все три главных двигателя вместе с заменёнными соплами, которые пони сняли с посадочной ступени МВМ. Затем я сниму три оставшиеся неповреждённые посадочные стойки с МСМ, и, используя их и разнообразный металлолом, сооружу опорную раму для двигателей.

Теперь, согласно тем приблизительным пересчётам единиц, которые мы с Драгонфлай сделали на скорую руку, каждый из этих двигателей весит около полутора тонн, это по самым скромным подсчётам. Шкала весов для образцов горных пород размечена до 500 кг. Весы откалиброваны под гравитацию Марса, поэтому их показания дадут нам точную массу. Мы поместим весы под одну опору получившейся рамы, и теоретически они будут показывать треть веса двигателя и опорной рамы, в которой он покоится.

Конечно, чтобы это сработало, рама должна быть идеально симметричной, а двигатель – находиться внутри точно по центру. Это означает аккуратную и тонкую работу. Молоток на сей раз лучше оставить дома. И конечно же, рама должна оставаться абсолютно ровной после того, как весы будут помещены под одну из опор, потому что перекос изменит центр масс и испортит результаты.

Это большая работа, и цифры всё равно будут неточными, но не настолько, как сейчас. Более того, этот метод также даст нам самые точные результаты для измерения мощности этих двигателей. Мы подключим их к паре магических батарей Старлайт и средствам управления от "Дружбы". Мы запустим двигатель на минимальной тяге и будем очень постепенно увеличивать её до тех пор, пока весы не будут показывать четверть своей изначальной нагрузки. Мы не хотим делать что-то сверх этого, потому что меньше всего мы хотим наблюдать взлёт двигателя, соединённого длинными кабелями с незакреплёнными предметами.

Как только мы увидим, какой процент полной мощности снимает три четверти веса от целого, мы можем экстраполировать из этого и максимальную мощность двигателя. Кроме того, мы можем отслеживать показания заряда батарей и получить хорошее представление о том, как быстро он расходуется. Когда это будет сделано, мы постепенно отключим двигатель, пока батарея не разрядилась окончательно, поскольку мы не хотим, чтобы весь этот вес разом вернулся на весы. Мы не можем починить или заменить их, и, если мы таки сломаем весы, то нашим единственным резервным планом будет собрать волокуши, навалить на них камней и протестировать "Дружбу", чтобы посмотреть, насколько хорошо она будет работать как трактор, таская их.

Расчёты, которые у нас имеются на данный момент, выглядят следующим образом: одна батарея, собранная Старлайт, сможет питать один из главных двигателей в течение примерно четырёх с половиной секунд, если только не будет подзаряжаться. Во вселенной пони это не было бы проблемой. Батареи заодно являются и пассивными сборщиками энергии, а в космическом пространстве вселенной пони магическая энергия есть буквально повсюду. Но дело в том, что каждая батарея весит около семидесяти килограмм, поэтому для того чтобы привести в действие все три двигателя в течение одной минуты на полной тяге, нам нужно будет иметь сорок одну батарею. Это практически три тонны, или около двух третей предполагаемого веса самих двигателей.

Кажется, это совсем не страшно по сравнению с весом ракеты на жидком топливе во время взлёта – скорее наоборот. Но проблема в том, что у ракеты на жидком топливе вес корабля уменьшается тем больше, чем дольше вы летите, так что то, что остаётся, становится более эффективным. Однако при полёте на магических батареях вес остаётся неизменным. Вы вынуждены тащить с собой каждый грамм на протяжении всего полёта, и ракета так и не становится более эффективной.

Зачем же тогда вообще морочиться? Затем, что пока соотношение тяги и веса корабля, к которому прикручены все эти штуки, больше единицы, их стоит брать с собой. Это положительная характеристическая скорость, а нам понадобится каждая её капля, какую мы сможем выжать, чтобы выбраться с этой планеты. По нашим прикидкам, эти три двигателя на полной тяге могли бы поднять "Дружбу", поскольку в настоящее время её вес в районе сорока пяти тонн. Три двигателя плюс аккумуляторы на одну минуту полёта в сумме составят менее сорока пяти тонн, что означает, что вся эта избыточная тяга пойдёт на разгон остальной части корабля, которая уже и так имеет двигатели с соотношением тяги к весу больше единицы.

Но опять же, это почти семь с половиной тонн, плюс-минус ещё пара сотен килограмм, которые будут полезны только в течение одной минуты. После этого всё это превращается в мёртвый вес. И, конечно, добавление большего количества батарей для более длительной работы двигателей лишь увеличивает этот вес, что делает двигатели менее полезными. И, наконец, это просто вопрос свободного места: все это дерьмо нужно будет прикрутить, привязать или приклеить к внешней обшивке МВМ, а для этого там и так не слишком много места.

Никто в НАСА не говорил пока об этом вслух, но совершенно ясно, что единственный способ, которым всё это можно будет заставить заработать – это если мы повторно используем ступень приземления. Двигатели на посадочной ступени имеют отношение тяги к весу около 1,1, чего как раз достаточно, чтобы аккуратно приземлиться после того, как аэродинамическое торможение и парашюты сделают всё, что смогут. При полностью заправленных баках ступень может пролететь около трёх минут на полной мощности. Со всем тем гидразиновым монотопливом, всё ещё оставшимся в резервуарах МВМ "Арес IV", остатками в МВМ и МСМ здесь и, возможно, небольшим волшебством со стороны пони, мы сможем активировать ступень на одну минуту, а ​​затем врубить двигатели первой ступени.

Посадочная ступень предоставит нам минуту с тягой 1,1 плюс всё то, что бы ни дали нам движки пони. По факту это не будет чертовски большой скоростью. Но это скорость, которую мы бы в противном случае вообще не получили.

И весь смысл этих плясок с бубном заключается в следующем: нам нужно точно знать или настолько точно, насколько мы вообще сможем, насколько больше будет скорость, чтобы JPL или JSC или кто-либо другой мог спланировать траекторию и режим полёта остальной части при выведении на орбиту. Нам нужно знать, какой скорости стоит ожидать от МВМ, когда произойдёт запуск двигателей первой взлётной ступени после отработки ступени приземления. Все остальные модификации МВМ – облегчение модуля, добавление топлива и всё остальное будут зависеть от того, насколько точна эта информация. Короче, интерпретируй мы эти данные слишком неправильно, и мы пропустим наше свидание с "Гермесом".

Итак, Драгонфлай, Старлайт, Файрбол и я на некоторое время объединились в специализированную команду, чтобы решить, как нам соорудить опорную раму, демонтировать двигатели и системы управления и так далее. Затем я засел за расчёты, и это оказалось куда серьёзнее.

Судя по первому урожаю, следующего урожая люцерны должно хватить, чтобы пони, питаясь только ей, дотянули до 520 сола, даже не учитывая картофель, который они ели, чтобы растянуть запасы. У нас уже есть более чем достаточно картофеля, чтобы мы дотянули до дня старта, даже если все оставшиеся пайки у нас похитит Мёрфи. Если брать в расчёт только вопросы питания, то примерно через три недели и пещерная ферма, и ферма в Доме становятся избыточными.

Но это не единственное, что нам от них нужно. Пещера обеспечивает более быструю перезарядку магических батарей, чем Дом, поэтому мы храним большинство новых батарей именно там, пока они нам не понадобятся. Если мы потеряем пещеру, то утратим и многие из наших магических возможностей. А это важно, потому что нам нужно примерно раз в пять больше батарей, чем у нас есть сейчас, чтобы план Рича Пурнелла сработал.

Следите за мыслью. План Рича Пурнелла состоит в том, чтобы те пятьсот килограммов, что были предназначены для образцов камней, были заменены новым Спаркл-двигателем. Шесть батарей – это четыреста двадцать килограмм, оставляют восемьдесят килограмм для самого привода. Потом, сорок одна батарея на одну минуту использования понячьих двигателей при старте. И одна батарея на всякий пожарный, потому что Бог знает, вдруг Марс не прекратит издеваться над нами даже после того, как мы с него улетим.

Сорок восемь батарей.

А у нас их сейчас девять.

И даже в пещере время перезарядки для этих батарей от нуля до полного заряда составляет семнадцать солов – а нам нужно как минимум две заряженные батареи, чтобы создать две новых. А герметизация пещеры несколько дней назад обнулила батареи, которые у нас были, так что до того момента, когда новые батареи вообще можно будет создать, потребуется ещё двенадцать солов – и это если мы вообще не будем использовать никакой магии. Но мы должны использовать магию, потому что нам предстоят эти испытания, и разборка корабля, и всё прочее.

Чёрт.

Иногда мне кажется, что я на самом деле не живой. Я просто анимированный спрайт в видеоигре про управление ресурсами. Распредели ресурсы маны, запасы еды и уровень здравомыслия героя и посмотри, как долго ты сможешь поддерживать Марка Уотни в живых! Купите сейчас и получите DLC c разноцветными пришельцами всего за $4,99!

Если бы я был персонажем видеоигры, я бы хотел, чтобы пользователь уже вышел в интернет и скачал фанатский мод с Деей Торис. Я ни на что не намекаю.

Сол 194

– Венк, у тебя найдётся минутка?

Венкат поднял взгляд от своего блокнота, где он рисовал цифры, графики и грубые эскизы МВМ.

– Конечно, Энни, – сказал он. – Что случилось?

Энни вошла в его кабинет, закрыв за собой дверь.

– Что заставляет тебя думать, что что-то не так?

– Ну, во-первых, ты только что сказала два грамматически верных предложения подряд без какой-либо ненормативной лексики, – заметил Венкат. – Кроме того, ты обычно приветствуешь меня каким-нибудь требованием или жалобой о том, насколько трудна твоя работа. Это, плюс тон твоего голоса, говорит мне, что у тебя есть ужасно плохие новости для меня или же ты хочешь от меня какую-то услугу.

– Чёртов Шерлок Холмс, – пробормотала Энни. – Да, ты прав. Я хочу от тебя кое-что. Есть одна репортёр, которая в прошлом оказала мне услугу, и она хочет интервью один на один с Черри Берри. Я хочу знать, когда мы сможем выделить для неё день в чате "Патфайндера".

Венкат выронил ручку.

– Энни, ты вообще понимаешь, о чем просишь? – спросил он. – Задержка сигнала уже больше двадцати минут. И это не считая времени на набор текста и тут и там. Текущая пропускная способность значительно меньше килобита в секунду. Для этого нам пришлось бы подвинуть все текущие загрузки, и то твоя репортёрша сможет рассчитывать на десять, может, одиннадцать ответов в лучшем случае. Она не может обойтись электронным письмом с последующими уточнениями и дополнениями?

– Она говорит, что хочет живое интервью, – проворчала Энни. – Я в курсе проблем, Венк, я тоже вижу метки времени в чате. Но это Беренис Макриди из лондонской "Таймс". Она практически наш самый главный рупор в Европе. Мне надо тебе напомнить о финансировании европейского космического агентства, которое идёт на спасательные работы? Потому что Берни мне об этом напомнила, Венк. Короче, выдавай мне время, и всё тут. А она сделает всё от неё зависящее, чтобы нам не пришлось вертеться, как ужам на сковородке, так что мы ей очень должны.

Венкат вздохнул, откинувшись на спинку стула и обдумывая возможности.

– Если мы это сделаем, все другие новостные агентства тоже потребуют интервью, – заметил он. – Сможешь с этим справиться?

– Я этим занимаюсь уже несколько недель, – твёрдо ответила Энни.

– НАСА не может позволять себе выбирать любимчиков, – продолжил Венкат. – А это означает, что единственный способ, которым мы сможем избежать проблем после такого, это если мы организуем всё так, словно это Черри запросила интервью. Ты должна провернуть это всё в тайне.

– Идёт.

– Твоя подруга должна быть лично или здесь, или в JPL. Учитывая хаос, который сейчас творится в Пасадене, будет лучше, если здесь. И ей придётся пробыть тут несколько дней, пока у нас не выдастся день без срочных дел. Её устроит подобное?

– Она уже является частью пресс-группы, аккредитованной здесь, – ответила Энни. – И живет в отеле в Техас-Сити. Это не будет проблемой.

– И дай ей понять, – добавил Венкат, – что её время будет крайне ограничено. – Первые два часа дня будут для наших повседневных дел. Она получит девять часов после этого, если нам не понадобится вмешаться из-за каких-нибудь чрезвычайных ситуаций. Поэтому ей лучше получить то, что она хочет, как можно быстрее, потому что второго шанса не будет.

– Я ей передам.

Венкат вздохнул.

– Тогда занимайся этим, – сказал он. – И ты, и она, и обе вы вместе взятые, мне теперь должны.

– Запиши это на мой счёт, – ответила Энни, совершенно без стыда и благодарности. Она посмотрела на стол и увидела каракули Венката. – Это чего это?

– Да так, прикидки на салфетках, – сказал Венкат. – Пытаюсь получить хоть какое-то представление о том, насколько хорошо было бы прикрутить ракетные двигатели пони к посадочной ступени МВМ.

– Разве это не работа JPL?

– Да, но мне это тоже покоя не даёт, – сказал Венкат. – Да и пройдёт ещё пара месяцев, прежде чем JPL серьёзно возьмётся за это. Они сейчас заняты "Слейпнирами". Так что я работаю с цифрами скорее для собственного удовольствия.

– И что выходит? – спросила Энни. — Мне кажется, что станет только хуже, а не лучше. В течение многих лет вы все заставляли меня объяснять журналистам, как важно сохранять МВМ и МСМ максимально лёгкими для экономии топлива.

– Как много ты знаешь о соотношениях тяги и веса?

– Если тяга к весу составляет около единицы, то ты просто паришь. Если это больше, чем единица, то летишь. Если же меньше единицы, то ты либо остаёшься на стартовой площадке, либо разбиваешься, – Энни пожала плечами. – После этого я уже попадаю на территорию яйцеголовых и теряюсь.

– Сойдёт, – Венкат вытащил новый лист бумаги и начал рисовать. – Ступень приземления МВМ имеет отношение тяги к весу, – он подписал это как TWR, – 1,2 в марсианской гравитации. Это очень мало, но это всё, что нужно, чтобы замедлить МВМ со ста метров в секунду до скорости безопасной мягкой посадки менее чем за три минуты.

– Почему не сделать их помощнее? Поставить двигатели побольше, дать им дополнительное топливо?

– Чем больше веса мы изначально заложим в корабль, тем больше топлива нам нужно, чтобы запустить его с Земли, и тем труднее ему мягко приземлиться на Марс, – ответил Венкат. – Между прочим, именно этот компромисс является причиной того, что посадка МСМ является наиболее опасным этапом для астронавтов программы "Арес". Как только МСМ входит в атмосферу, сценария аварийного прерывания миссии просто не существует. Сядь или умри. Если бы мы строили его с возможностью отмены миссии и выхода на орбиту, то это сделало бы его таким же большим, как МВМ.

– Но я отвлёкся от МВМ. Посадочная ступень МВМ работает на гидразине с использованием решётки-катализатора, чтобы сделать его гиперголическим. Двигатели ориентации на МСМ используют то же топливо. Слив остатки гидразина "Арес III" в МВМ "Арес IV", мы могли бы получить заправку на одну минуту полёта его посадочной ступени. Теоретически, это дополнительное ускорение и более быстрый выход на расчётную орбиту.

– Ты употребил слово "теоретически", – ответила Энни. – Очевидно, в реальной жизни всё не так. Почему?

– При гравитации Марса TWR 1,2 означает прибавку только 0,76 метра в секунду ускорения за каждую секунду полёта. Это означает, что через одну минуту весь корабль будет двигаться со скоростью только сорок пять метров в секунду. Для снижения это нормально, потому что МВМ использует парашюты и аэродинамическое торможение, чтобы перейти от орбитальных скоростей к скорости ниже 100 метров в секунду, и реактивные двигатели с этим уже могут справиться.

– Но Марку и его друзьям нужно набрать около шести километров в секунду, и хотя сорок пять метров в секунду – это очень хорошо теоретически, на практике это самоубийство, учитывая время, необходимое для их набора. По истечении одной минуты ракета едва успеет сравняться по высоте с кольцевым валом кратера Скиапарелли. Менее чем через десять секунд она начнёт падать, а через двадцать секунд она снова рухнет на землю. Пилот МВМ должен будет вручную включить зажигание двигателей первой ступени запуска и разблокировать пусковые зажимы, соединяющие её с посадочной ступенью без малейшего рысканья или паузы, иначе они погибнут. Или, если они сделают хорошо, но слишком медленно, они закончат тем, что используют больше топлива на первой стадии, чем если бы сразу взлетали по обычной схеме.

Итак, короче говоря, повторное использование лишь только самой посадочной ступени не даёт нам достаточно скорости или высоты, чтобы это стоило риска для экипажа. Но если мы добавим к этой сборной солянке основные двигатели инопланетного корабля, цифры изменятся.

– Как так? – спросила Энни. – Это же больше веса, верно?

– Да, больше веса, – согласился Венкат, – но и чертовски мощный импульс. Наша приблизительная оценка состоит в том, что эти три двигателя на полной тяге способны поднять с Марса сорок пять тонн веса. Это означает, что они производят сорок пять марсианских тонн тяги при одинарном TWR. Но если они просто поднимаются, этот TWR будет намного лучше.

Энни покачала головой.

– Я потеряла нить твоих объяснений.

Венкат постучал пальцем по подбородку.

– Хорошо, забудь о МВМ и пони, – сказал он. – Позволь мне рассказать о захватывающих приключениях капитана Уотни Лягато на его верном космическом корабле, работающем на картошке.

Энни ухмыльнулась.

– "Картошколёт" вперёд?

Венкат ухмыльнулся в ответ.

– Что-то вроде того. При запуске "Картошколёт-1" весит пятьдесят две тонны, а двигатели его первой ступени выдают шестьдесят две с половиной тонны тяги, что составляет TWR около 1,2. Но он спешит, поэтому ему нужно несколько ускорителей, чтобы быстрее выйти в космос.

Энни кивнула.

– Хорошо, это я понимаю. Вроде как "Шаттл" с его ускорителями или «Falcon Heavy»?

– Именно так. Но допустим, что некий экс-президент продает Уотни Лягато пару ускорителей со своим именем на борту каждого, – Венкат нарисовал пару ракет рядом с штуковиной, больше смахивающей на иллюстрацию к научной фантастике. – Допустим, каждый из них весит пять тонн и производит всего четыре тонны тяги, а TWR четырёх к пяти явно меньше единицы. Это означает, что эти так называемые ракеты, запущенные сами по себе, даже не покинут стартовую площадку, пока не будет израсходована половина их топлива.

– Привязав две из них к "Картошколёту-1", получаем корабль, который весит шестьдесят две тонны и даёт тягу в семьдесят с половиной тонн на старте, при TWR 1,137.

– Который меньше 1,2, – кивнула Энни. – Поздравляю, Уотни только что потратил впустую Фонд вдов и сирот астронавтов, чтобы польстить самомнению бывшего президента.

– Правильно. А Уотни Лягато парень порядочный, честный и не идиот, – сказал Венкат, – поэтому он этого не сделает. Вместо этого он выбирает систему "Rainbow Mustang Sparkly Necklace". Система весит семь с половиной тонн, но производит колоссальные сорок тонн тяги. Это уже совсем другая история! Добавьте один из них к "Картошколёту-1", и вы получите корабль, который весит 59,5 тонны и выдает сто две с половиной тонны тяги при взлёте, при соотношении TWR около… – Венкат подтянул калькулятор и пощелкал кнопками. – …1,72.

– Что намного больше, чем 1,2, верно? – спросила Энни. – Уотни Лягато должен весьма шустро лететь с ними.

– Не так уж и шустро, – признался Венкат. – Чтобы дать тебе представление, "Saturn V" и "Space Shuttle" стартовали с перегрузками около полутора TWR. Но потребление топлива снижает нагрузку, поэтому у обоих летательных средств максимум TWR составлял в районе 3. Мы запускаем беспилотные корабли с максимальным TWR около 15 или даже выше, потому что, в отличие от людей, у зондов не бывает сломанных рёбер и внутренних кровотечений из-за слишком высоких перегрузок.

– Но, возвращаясь к реальности, – сказал Венкат, – эти цифры, которые я тебе дал, не взялись с потолка. МВМ с посадочной ступенью составляют пятьдесят две тонны веса, включая топливо. На Марсе он имеет TWR 1,2. А реактивные двигатели пони – та система "Rainbow Mustang Sparkly Necklace" – весят четыре с половиной тонны плюс ещё около трёх тонн для батарей, необходимых для питания их всех в течение примерно минуты. На Марсе они могут поднять около сорока пяти тонн. И это одна минута ускорения при 1,72 TWR, что на Марсе даст ускорение примерно три метра в секунду за секунду. В конце этой минуты МВМ будет двигаться со скоростью около двухсот метров в секунду на высоте почти шести километров – вполне безопасная скорость и высота, чтобы отстыковать посадочную ступень, запустить двигатели первой взлётной ступени и начать реальный выход на орбиту.

– Хорошо, я слежу за твоей мыслью, – сказала Энни. – Но почему бы не добавить больше батарей или больше топлива?

– Во-первых, у пони есть под рукой материалы только для примерно ста батарей, – сказал Венкат. – Помимо этого им придется воссоздавать рамы, элементы управления и соединения с нуля. С другой стороны, мы далеко не на сто процентов уверены, что они смогут произвести больше гидразина, а двигатели на ступени спуска несовместимы ни с каким другим топливом, которое они могут смешать из материалов, имеющихся у них на месте.

– Но главная причина – вес, – продолжил Венкат. – Мы не можем увеличить двигательную установку пони, чтобы она проработала в течение полного времени работы первой взлётной ступени. Это просто не вариант. И у нас нет безопасного, неразрушающего способа отсоединения этих двигателей, когда они отработают. Существует вероятность того, что детали двигателей после отделения столкнутся с кораблём, и он потерпит крушение. Так что, если мы поместим их в любое другое место, кроме спускаемой ступени, они будут мёртвым грузом в течение как минимум одной минуты подъёма, а мы не можем позволить себе никакого мёртвого груза на этом запуске.

– Итак, если мы сможем найти способ сделать это безопасно, то мы собираемся прикрепить двигатели пони к посадочной платформе, заставить их отработать минуту и сбросить всё, позволив рухнуть обратно на Марс, – Венкат вздохнул. – Это ужасная трата ресурсов, но если мы не сможем найти способ заменить какой-нибудь двигатель верхней ступени двигателем пони, это самый эффективный способ их использования.

– Угу, – сказала Энни.

– Помимо этого, Брюс займется другой стороной этого уравнения, – продолжил Венкат. – Это означает отказ от всего, без чего смогут прожить Марк и его друзья, чтобы облегчить корабль. Любой вес, который мы можем снять с МВМ, увеличит его TWR и сделает все двигатели более эффективными. Вот где лежит наша реальная надежда на их спасение… и на Спаркл-двигателе, – он покачал головой и добавил: – Боги, надеюсь, нам не потребуется его использовать.

– Угу, – повторила Энни.

– Ты снова потеряла нить рассуждений, Энни?

– Нет, нет, – ухмыляясь, сказала Энни. – Мне просто интересно, как отреагирует Уотни, когда я скажу ему, что мы меняем название МВМ на "Картошколёт-1".

– Что? – Венкат посмотрел на Энни. – Нет. Нет-нет-нет-нет-нет. Ты же не собираешься…

– Увидимся позже, Венк, – сказала Энни, – У меня пресс-конференция через семь минут.

– Я имею в виду, не смей ему говорить, Энни! – заорал Венкат. – Ты меня слышишь? А ну, вернулась сюда!

Внутри кристаллической пещеры, простирающейся под зоной "Эпсилон", на планете Марс, медленно росла температура.

Корни люцерны, возвышающейся над почвой примерно на тридцать сантиметров, углубились вниз на несколько метров – много глубже культивируемого верхнего слоя, кропотливо обрабатываемого потерпевшими кораблекрушение, в почти девственный марсианский грунт, проталкиваясь и продавливаясь в постепенно таявшую вечную мерзлоту. Корни принесли вместе с собой и бактерий с верхних уровней – в основном полезных, но были среди них и несколько иных.

Недавно укреплённые воздухонепроницаемым диоксидом кремния стены пещеры действовали как превосходный теплоизолятор, позволяя теплу, что выделяли система солнечного освещения, трубы с горячей водой и обогреватели, оставаться в пещере. Тепло согревало воздух, согревало растения и постепенно прогревало почву до таких глубин, о существовании которых не подозревал ни один из потерпевших крушение.

Потерпевшие считали, что лавовая труба была симметрична и, наклоняясь вниз, постепенно приближалась к своему источнику в центре древнего и мёртвого вулкана. Они были не правы. Да, пыль и грунт, проникшие с поверхности, имели уклон вниз, но скала под ними на самом деле отклонялась вверх по мере приближения к задней части пещеры. Иными словами, грунт возле входа был глубже, много глубже, чем на огромном пространстве дальше.

А в его глубинах, под покровом вечной мерзлоты, было ещё больше древних отложений воды и других вещей, которые попали туда из глубин планеты, а не из тонкой прослойки марсианских скал и песка.

В этих месторождениях, остававшихся нетронутыми бесчисленные миллионы лет, находились и полости гидрата метана – льда, который содержал огромное количество метана в своей кристаллической решётке.

Корни люцерны достигли глубин, принеся с собой тепло и бактерии.

Первый из метановых карманов начал оттаивать.

Крошечные струйки газообразного метана начали очень медленно просачиваться через корневую систему, вытесняя из почвы кислород. Полезные бактерии начали погибать.

Менее полезные бактерии попробовали метан и нашли его вкус подходящим.

Они были плодовиты и быстро размножились.

Примечания:

Это примерно максимально близко, как я собираюсь показать текущую политику в этой истории.

В любом случае, да, понячьи двигатели, установленные на посадочную ступень, ещё не окончательное решение, но оно кажется лучшим вариантом для них на данный момент. Эта глава изначально должна была быть объяснением того, почему ставить понячьи двигатели на МВМ вообще имело смысл, в ответ на комментарий к предыдущей главе, но я потратил так много времени на ответ, что сказал: "К чёрту, это будет сегодняшней главой."

Что касается остального... мы знаем, что Марс периодически выпускает небольшие выбросы метана. Сочетание следов водяного пара и кислорода в атмосфере, плюс ничем не неэкранированное ультрафиолетовое излучение означает, что метан не должен задерживаться надолго, и это значит, что след марсианского атмосферного метана должен постоянно откуда-то пополняться. Одна из теорий о том, откуда он появляется – это глубокие подземные очаги древних марсианских бактерий, борющихся за выживание после того, как их первоначальный биом вымер, выделяя метан. Другая теория, более вероятная, заключается в том, что метан связан в залежах гидрата/клатрата вечной мерзлоты, которые время от времени оттаивают или испаряются, когда попадают на поверхность. Уточнением этого момента занимается Curiosity, но у нас пока нет окончательного ответа.

Но для этой истории вполне нормально, если я воткну эту бомбу замедленного действия в пещеру.

Звук, который вы слышите – это смех космического гуля.

Дополнение: Венкат что-то забыл в своих вычислениях. Я оставляю эту ошибку, чтобы её обнаружил Брюс Энг позже.

Сол 195

Запись в журнале – Сол 195

Давайте поговорим о еде.

Сегодня у меня четвёртый день подряд на строгой диете из картофеля с гарниром из вяленой люцерны. Уверен, вы поймёте, когда я скажу, что у меня сейчас нет желания говорить или даже думать на эту тему.

У меня осталось 313 пакетов с едой и 49 из них зарезервировано для трёх пони. На двух третях рациона это примерно 140 дней для меня и семь дней для пони. Так как мы должны зарезервировать семь дней для МВМ на случай, если попытаемся лететь прямиком на Землю, то для этого были отведены все 49 оставшихся вегетарианских пайков, плюс шестнадцать моих собственных.

Каждая упаковка в среднем весит около 350 грамм. Это означает, что общий вес этих упаковок составляет 126,7 кг. Вес упаковок с едой для корабля составляет всего 22,75 килограмма, но банда гениев, которые придумывают, как доставить нас в Скиапарелли, а оттуда в космос, не радуются даже этому. Если бы они могли найти способ для нас в течение недели прожить на любви, как Драгонфлай, (недельный запас любви при полном рационе весит 0 килограммов), они бы так и сделали.

Дело в том, что, и это очевидно, у нас недостаточно упакованной еды для поездки в Скиапарелли и подготовки МВМ к старту, уж не знаю, сколько времени это займёт. А это означает, что нам придется везти с собой сено и картошку – много сена и картошки.

Текущий план состоит в том, чтобы доставить нас туда к сол 501, что даст пятьдесят дней для любых изменений, которые нам нужно будет сделать. Сейчас "команда мечты" агентства оценивает продолжительность поездки в сто дней, что связывают с возможными задержками и дополнительным весом, что придётся на моторы ровера и тому подобными вещами. Их идея состоит в том, чтобы прикрепить шасси ровера №1 к "Дружбе", добавить ей пару колёс и сделать её своего рода туристическим трейлером для ровера №2.

Да уж. Действительно большой и очень тяжёлый туристический трейлер. Вы бы даже смело могли назвать его "Винибаго"1.

И этот большой вес будет влиять на нашу ежедневную дальность движения, поэтому учёные оценивают её в среднем только в 35 километров в день, даже если мы тут Шворц используем.

Итак, сегодня мы проводим день, разделывая "Дружбу" и снимая с неё всю внешнюю оболочку. После того, как мы с этим закончим, мы сложим огромную кучу камней под центральной частью, снимем маневровые и главные двигатели, а затем отрежем всю заднюю половину корабля. Это потребует целую кучу магии, а Старлайт настаивает на том, чтобы никакие затратные заклинания не использовались до следующего цикла изготовления батарей, так что последний шаг будет выполнен не ранее, чем через пару недель. Но до тех пор мы планируем разобраться со всем остальным, как внутри, так и снаружи.

Дверцы шкафов в жилых помещениях и на камбузе? Долой. За самими шкафами можно вернуться и позже – отсек был выстроен прямо вокруг них, так что вытащить их через шлюз может оказаться проблематичным. Пульт управления для второго пилота? Прости-прощай. Два запасных ложемента? Адью. (после чего их всё ещё остаётся пять, три из которых были восстановлены с использованием деталей ложементов пилота МСМ и которые будут перенесены в МВМ, когда мы доберёмся до Скиапарелли). И все те детали, которые мы сочтём ненужными ни в поездке, ни в пункте назначения, также будут безжалостно выброшены. Чем меньше будет весить наш тюнингованный "Винибаго", тем меньше энергии потребуется, чтобы заставить его двигаться, и тем дальше мы сможем проехать, не останавливаясь для подзарядки.

Но загвоздка в том, что нам нужна еда, и нам нужно место. В каком-то смысле место – даже более насущная проблема, потому что у нас его очень мало, и нам понадобится всё, что мы сможем освободить, просто чтобы не чувствовать себя как сельди в бочке.

Вот что мы решили. Как я уже говорил, пакеты с едой, которые мы берём в поездку, весят больше четверти метрической тонны. Но они специально сделаны так, чтобы быть максимально компактными и идеально укладываться, поэтому они занимают очень мало места. На корабле пони изначально было место для хранения более 600 упаковок с едой, поэтому в шкафах будет достаточно легко хранить и те, что у нас есть.

Сырая люцерна и замороженный картофель не настолько компактные, да и совсем не лёгкие. Требуется около килограмма люцерны и/или картофеля, чтобы сравниться по калорийности с тремя четвертями рациона (около 800 грамм). Картофель занимает, наверное, примерно половину пространства, что занимают пакеты с едой. Сено же занимает места в два раза больше, чем пакеты.

К счастью, у нас ещё есть Файрбол, которому достаточно всего пары кусочков кварца, просто потому что кварц чертовски плотный и тяжёлый. Но для поездки нам всё равно понадобится не менее 157 килограммов кварца.

Итак: на сто пятьдесят дней нам нужно добавить ещё 607 кг в дополнение к тем 127 кг оставшихся упаковок с едой, которые у нас уже есть. Если округлить, это три четверти тонны, и столько места, что придётся забить все шкафы и койки в обитаемом отсеке "Дружбы". И это ещё даже до того, как мы загрузим любую другую фигню, что нам понадобится.

Это слишком много. До нас уже донесли тот факт, что вся поездка будет зависеть от системы жизнеобеспечения "Дружбы", соединённой через сцепку с ровером №2. Без оксигенатора, без регенератора воды, без атмосферного регулятора, воды будет не больше пятидесяти литров, и то в качестве аварийного резерва. И если вы однажды замечаете, что запас грузоподъёмности для поездки настолько мал, что вы не можете себе позволить резервную систему жизнеобеспечения, тогда как основную абсолютно невозможно починить, если она сломается, то вот тогда-то вы и понимаете, что НАСА ушло за границу безопасности вплоть до "тебя-что-в-детстве-акушерка-головой-об-пол-уронила?". Мы не можем позволить себе потратить три четверти тонны на еду.

Я предложил два решения. Во-первых, найти способ сократить время поездки. Скажем прямо, сто солов в пути – это просто абсурдное количество времени. И чем меньше будет время переезда, тем больше времени мы проведём в относительной безопасности и свободном пространстве Дома, и тем меньше еды нам придётся везти с собой.

Другое решение — это нам со Старлайт повторить нашу поездку за "Патфайндером". Ровер №2 в его нынешней модификации плюс четырнадцать солнечных панелей, которые мы использовали для той поездки, могут проходить за один день вдвое больше, чем предполагаемый максимум для "Винибаго". Поэтому я отвезу кучу пакетов с едой – в сущности, рацион на сто дней – и оставляю их на удалении десятидневного путешествия в направлении кратера Скиапарелли (скажем, 700 км или около того), где мы сможем их легко найти уже непосредственно в самой поездке.

(Почему сто дней? Десять дней в ровере №2 — это двадцать дней для "Винибаго". Пятеро будут есть пищу в течение этих двадцати дней, а значит, когда ровер и трейлер достигнут тайника, общее количество съеденных блюд составит как раз сотню).

У этого второго решения есть недостатки. С одной стороны, это экономит около восьмидесяти килограммов, но с другой, это потребует, чтобы я был заперт в ровере со Старлайт (или кем-то ещё) целых двадцать дней. В первый раз, когда мы это сделали, мы готовы были поубивать друг друга, если Марс не убьёт нас обоих первым. И в той поездке у нас были запечатанные пайки с едой, а не объёмное, склонное к порче сено и картофель. Но умники на Земле могли бы сделать из этого что-то работоспособное.

Я бы предпочёл, чтобы мы нашли способ ускорить поездку. Это более разумное решение. Если мы сократим время в пути вполовину, скажем в среднем до 70 км в день – это сократит вес пищи на треть. Сэкономить четверть тонны было бы очень здорово.

Но для меня самая важная мысль дня, связанная с едой, заключается в том, что мне не светит отведать ничего не картофельного, не люцерносодержащего вплоть до 412 сола, а до него ещё целых двести семнадцать солов.

Кстати, мне это напомнило, что я не знаю, сколько весит соль. А нам её нужно много. На самом деле, у нас уже сейчас наблюдается нехватка. Надо будет поговорить об этом со Старлайт.

А пока мы продолжим обдирать "Дружбу" от всего, кроме самого необходимого, как то: обшивки, болтов, дверок шкафов, шасси, крыльев, маневровых двигателей... ну, вы знаете, все эти несущественные надоедливые детали.

Мне не стоит шутить по этому поводу. Не хочу даже предполагать, что они собираются попросить нас снять с МВМ. У меня от одних мыслей об этом бывают мурашки…

Кристаллы, используемые в системах жизнеобеспечения всех эквестрийских кораблей, были корундами. Рубины для горячей воды, синие сапфиры для холодной и изумруды для воздуха. Они были прочными, не горючими и прекрасно поддавались зачарованию, однако достаточно сильный удар или ударная волна могли вызвать их растрескивание или даже разрушение. Учитывая это, в систему жизнеобеспечения "Амицитас" были добавлены перегородки, гасящие колебания давления, чтобы ограничить воздействие ударной волны, и небольшие амортизирующие пружины, чтобы защитить кристаллы на случай, если корабль с чем-то столкнётся.

Каждый кристалл был магически связан с более крупным кристаллом, вырезанным из того же куска и располагавшимся сейчас за миллионы километров и в нескольких вселенных от него. На больший кристалл поступали вода и воздух и непрерывно перемещались к меньшему кристаллу на другом конце цепи без перерывов или сбоев, пока система была активирована. Воздушный кристалл был зачарован чуть сложнее, передавая воздух через одну грань и поглощая его противоположной, обеспечивая таким образом циркуляцию воздуха и исключая скапливание углекислого газа.

Когда отсутствовала подача магии, заклинание отключалось. Кристаллы оставались магически связанными, но меньшие кристаллы больше не получали и не передавали материю, пока не активировалась подача энергии на одном из концов.

После наложения невероятно сложных чар, фактически превращавших связанные кристаллы в концы магической червоточины, система становилась простой и эффективной. У неё был только один крупный недостаток – недостаток, который Твайлайт и более десятка магов-единорогов и учёных, рога не имеющих, безуспешно пытались устранить. Магическая часть – телепорт, превращённый в червоточину, без проблем передавал обычный воздух, воду и очень простые, стабильные молекулы… но совершенно не выносил молекулы сложные.

Попросту говоря, почти всё, что могло бы воспламениться, время от времени самопроизвольно делало это на другом конце канала. Это вовсе не означало, что с вероятностью, скажем, тридцать процентов, всё это разом взрывалось; эта вероятность применялась к каждой отдельной молекуле. Если, к примеру, переслать литр этилового спирта, то на другом конце получится около семидесяти процентов спирта, а остальные тридцать будут водой, молекулярным водородом, углекислым газом и тому подобными соединениями. И всё это будет нагрето достаточно, чтобы поджечь оставшийся спирт, если рядом найдётся окислитель. Подобные опыты проводились множество раз с алкоголем, продуктами перегонки нефти, со множеством легковоспламеняющихся жидкостей и твёрдых веществ, сопровождаясь различного уровня разрушениями и/или пожаром.

Один печально известный эксперимент включал в себя даже попытку отправить настоящие кексики. Тепло и продукты распада той части углеводов, которая разрушилась при передаче, превратили ту часть, которая не распадалась, в противную кипящую суспензию, которая разбрызгивалась на принимающем конце во все стороны.

Пони во главе с Твайлайт Спаркл экспериментировали, пытаясь превратить этот недостаток в работоспособный ракетный двигатель, но сопутствующие температуры, а также ударная волна от воспламенения и расширения газов имели тенденцию разрушать кристаллы в течение нескольких секунд. Спустя четыре года после изобретения системы жизнеобеспечения эксперименты продолжались, но результаты были скромными: как в превращении её в ракетный двигатель, так и в попытках это предотвратить, в зависимости от целей конкретного эксперимента.

Изначально через воздушный кристалл передавали только азотно-кислородную смесь в соотношении 75 на 25 процентов. Однако эксперименты продемонстрировали, что и обычный воздух будет вполне безопасен, даже при небольшом наличии метана. И это было очень хорошо, учитывая длительное употребление космических пайков и их влияние на пищеварительные тракты астронавтов. Метан просто частично распадался, окислялся и рассеивался, едва повышая температуру кристаллов на обоих концах. В нормальных условиях это не вызывало проблем.

Но на всякий случай все системы жизнеобеспечения были зачарованы со стороны Эквестрии таким образом, чтобы перекрыть клапаны и отключить питание другого конца системы, если кристалл на любом из концов цепи нагреется до определённой температуры. Это было сделано для предотвращения распространения огня или ядовитых паров по магической связи. Как и все остальные отказы системы, подобное могло быть перезапущено только с эквестрийской стороны, где собственно и находилась система аварийного отключения.

А в пещере на Марсе оттаивал карман гидрата метана, образовывая пузырь газа в окружающей его вечной мерзлоте. В отличие от предыдущих струек метана, которые в основном задерживались почвой и поедались бактериями, этот большой, внезапно освободившийся пузырь газа смог прорваться сквозь искусственную почву, пробив отверстие шириной около пяти сантиметров и глубиной более пяти метров.

Воздух в пещере циркулировал, к нему добавлялось всё больше метана, выходящего на свободу из этого крошечного прорыва, и постепенно подбирался к воздухозаборнику системы жизнеобеспечения.

На другой стороне червоточины, воздушный кристалл, который был лишь на несколько градусов теплее окружающего воздуха, начал яростно плеваться пламенем, снова и снова издавая хлопки с каждым новым возгоранием.

Через несколько секунд кристалл достиг температуры, отмеченной как опасная, и защитная система отключения сработала.

В здании жизнеобеспечения на мысе Дружбы в Эквестрии зазвучали сигналы тревоги.

В марсианской пещере прекратилась циркуляция воздуха и огни системы жизнеобеспечения, единственного источника света в пещере ночью, погасли.

Пещера стала тиха и спокойна, какой она была в течение миллиардов лет до прихода назойливых гостей.

И, если бы здесь присутствовало единственное существо, которое воображало, что слышит такие вещи, оно могло заметить, как "Я здесь" сменилось на "Я в беде!"

Примечания:

Я уже в подробностях описывал систему жизнеобеспечения в комментариях и в КПЧ, но тут его вроде ещё не было.

1 ↑ Фирма, выпускающая дома на колёсах, и, по совместительству, устоявшееся название для такого типа автомобилей

Сол 196

"Амицитас". Полёт третий. День миссии 197

"Арес III" Сол 196

Старлайт Глиммер подняла голову со своей койки и навострила уши, пытаясь уловить звук, который она не могла услышать. Приоткрыв самую малость не желавшие просыпаться глаза, она посмотрела на часы миссии "Арес III", показывавшие время, привязанное к марсианским суткам. Часы показывали 05:48 – примерно час до рассвета и ещё больше до того времени, когда кто-либо из них, кроме, может быть, Спитфайр, обычно вставал.

Старлайт вытянула голову, чтобы посмотреть на койку Спитфайр. Пегаска, по-видимому, крепко спала, тихо и ритмично похрапывая. Итак, из-за чего бы она ни проснулась, это была не подготовка к началу предрассветной тренировки по безопасности, какие случались несколько раз в прошлом.

Единорожка подумала о том, чтобы снова лечь спать. Мозг, глаза и тело единогласно поддерживали эту идею.

Однако мочевой пузырь наложил вето, и Старлайт, ворча и спотыкаясь в тусклом свете ночного освещения Дома, попыталась как можно тише пробраться к туалету. К счастью, Марк решил прекратить сбор отходов для компоста после того, как третий раунд экспериментов с почвой показал, что люцерна достаточно хорошо фиксирует нитраты в почве, чтобы можно было отказаться от дальнейшего её удобрения.

Это было двойное облегчение для Старлайт, которая после пары минут на унитазе со странными пропорциями отправилась к своей койке.

А потом она услышала звук, который её и разбудил: тихое журчание воды, которое уже не могло быть связано с её мочевым пузырём.

Звук быстро прекратился, но у единорожки сложилось хорошее представление, откуда он мог доноситься. Окончательно проснувшись, она побежала к шкафу, который был выделен пони для хранения их скафандров. Когда она открыла дверцы, её ослепило целое созвездие зелёных, синих и красных огней. Все пять систем жизнеобеспечения были активированы.

И она была почти на сто процентов уверена, что в таком виде их сюда не клали. Почти уверена. Всё же утро было слишком ранним для определённости.

Она вытащила верхний скафандр – Драгонфлай, как догадалась Старлайт, поскольку чейнджлинг выходила из Дома чаще, чем кто-либо ещё. В сапогах скафандра плескалась вода. Осторожно она вывернула каждый из них, выливая из каждой конечности почти литр через горловину шлема.

Старлайт всё ещё была в полусне. Она знала, что системы жизнеобеспечения скафандра не должны включаться сами по себе ни при каких обстоятельствах, но их можно активировать дистанционно из Эквестрии. Она не могла не прийти к выводу, что там не стали бы действовать подобным образом, когда все пони спали и, соответственно, не могли их услышать, не будь это действительно срочно. Поэтому, больше не раздумывая об этом, она расправила костюм так, чтобы она могла добраться до соломинки для питья прямо через горловину, и начала отстукивать на ней, посылая небольшие брызги воды на грязный пол рядом с гроздью картофельных побегов.

BLM-ESA DE ESA-F54 OP SG WTB K
(БМ-ЭКА ВЫЗЫВАЕТ ЭКА-Р54 ОПЕРАТОР СТАРЛАЙТ ГЛИММЕР КАКОГО ДИСКОРДА ПРИЁМ)

Вежливый перевод: "Амицитас" вызывает Балтимэр, это Старлайт Глиммер; Скажите, пожалуйста, зачем вы наполнили наши скафандры водой? Приём.

Ответ пришёл почти сразу:

ESA-F54 LSS SCRM FLMB GAS DTCTD CVE II LSS SCRM FLMB GAS DTCTD CVE AA INVSTG ASAP K
(ЭКА-Р54 СИСТЕМА ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ ОТКЛЮЧЕНА ПОСЛЕ ОБНАРУЖЕНИЯ ГОРЮЧЕГО ГАЗА В ПЕЩЕРЕ ПОВТОРЯЮ ОБНАРУЖЕН ГОРЮЧИЙ ГАЗ В ПЕЩЕРЕ ПРОВЕРЬТЕ КАК МОЖНО СКОРЕЕ ПРИЁМ)

К тому времени, когда сообщение закончилось, у Старлайт уже были мокрые копыта, а от сонливости не осталось и следа. Она отправила обратно:

BLM-ESA CFM LSS SCRM AA CFM FLMB GAS K
(БМ-ЭКА ПОДТВЕРДИТЕ ОТКЛЮЧЕНИЕ СИСТЕМЫ ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ ПОСЛЕ ОБНАРУЖЕНИЯ ГОРЮЧЕГО ГАЗА В ПЕЩЕРЕ ПРИЁМ)

Момент спустя:

ESA-F54 U HRD ME K
(ЭКА-Р54 ТЫ УСЛЫШАЛА МЕНЯ ПРИЁМ)

Старлайт внезапно почувствовала необходимость снова присесть на унитаз.

BLM-ESA SN STND BY WL UPDT AR
(БМ-ЭКА ЖДИТЕ ОБНОВЛЁННОЕ СООБЩЕНИЕ В СКОРОМ ВРЕМЕНИ КОНЕЦ СВЯЗИ)

И, ещё отбивая сигнал конца связи, она заорала:

– СКАФАНДРЫ НАДЕТЬ!

Последовала минута или две грязной, слякотной и сонной неразберихи, но по её окончании Старлайт завладела вниманием всех пяти проснувшихся и разозлённых астронавтов.

– Нас вызвали из дома, – сказала единорожка, продолжая разговор на английском языке как ради удобства Марка, так и для практики. – Они вызывали нас полночи, судя по тому, сколько воды у нас в скафандрах. Главная система жизнеобеспечения отключилась вчера вечером. Из дома говорят, что был обнаружен горючий газ.

– Чёрт! – выпалил Марк, прежде чем кто-то успел заговорить. – Есть данные, какой именно газ?

Старлайт пожала плечами.

– Единственный способ, которым там могли узнать, что там что-то… огнеопасное – это огонь на эквестрийской стороне соединения. Система отключается, пока пламя не успело её перегреть.

Черри Берри наклонилась вперёд.

– Пещера гореть? – выдохнула она, не утруждая себя правильной грамматикой.

– Не знаю, – ответила Старлайт. – Сама же знаешь, как работает наша система жизнеобеспечения.

– Если в пещере пожар, мы попали. Лягать, – добавил Марк на эквестрийском. Тот факт, что "лягать" было единственным словом, которое ему легко давалось, стало избитой шуткой среди потерпевших крушение, но сейчас никто не улыбнулся.

– Хорошо. Старлайт, Драгонфлай, лить воду из скафандров, – сказала Черри. – Всем остальные – завтракать быстро. Марк, можешь сообщать себе домой?

Марк нахмурился, глядя на часы.

– Нет, ещё два часа не смогу, – сказал он. – Земля всё ещё за горизонтом и пока не поднялась, – он накинул шлем на свой скафандр – единственный, который не промок, сделав его наименее мокрым существом в Доме… и ухватил случайный пакет с едой из шкафа. – Я пошёл готовить ровер №2.

– Хорошо, – ответила Черри. – Мы выезжать на пятнадцать минут.

– На троечку. С минусом, – пробормотала Старлайт своему командиру.

– Чегооо?

Во время сушки скафандров Драгонфлай уделила несколько минут, чтобы осмотреть подошвы на наличие слабых мест и трещин. Все недавно отремонтированные поверхности были в порядке, что позволило чейнджлингу вместе с Черри Берри и Спитфайр бежать галопом рядом с ровером Марка.

Старлайт, чей латаный-перелатаный скафандр галопа бы никак не выдержал, ехала в ровере с Марком и Файрболом, всю дорогу жалея, что не может бежать по предрассветной марсианской поверхности с другими пони. Марк наплевав на осторожность, снял с ровера седельную сумку с дополнительной батареей, и мчался по Ацидалийской равнине на максимальной скорости. Каждый раз, когда марсоход пересекал овраги, рассекавшие древнее высохшее морское дно, передняя часть ровера взмывала вверх, а затем падала на склон... чтобы снова резко вскинуться на противоположном и весь ровер взмывал в воздух, поскольку гравитация Марса оказалась слишком слаба, чтобы удержать все четыре колеса на поверхности. Перед снова рушился вниз, но лишь спустя пару мгновений после того, как задние колеса покидали верхнюю кромку оврага, ещё раз встряхивая всех пассажиров.

Марсоходу обычно требовалось чуть больше получаса, чтобы добраться от Дома до пещерной фермы. Безрассудное (и, к счастью, безаварийное) вождение Марка сократило это время до двадцати четырёх минут. В конце пути, когда все трое выбрались из воздушного шлюза ровера, чтобы присоединиться к пони и чейнджлингу снаружи, Файрбол сказал на эквестрийском:

– Помнишь, я говорил, что хочу водить "Генерала Ли"?

– Да, – ответила Старлайт.

– Я передумал. Если бы я позавтракал, меня бы сейчас рвало.

Крошечное солнце только взошло над восточным горизонтом, когда потерпевшие кораблекрушение шли вверх по склону ко входу в пещеру. Когда грузовой шлюз, спасённый с "Амицитас", закрылся за ними, Марк сказал:

– Оставайтесь в скафандрах. Если воздух не циркулирует, там могут быть карманы с неразбавленным газом… без кислорода.

– Как думаешь, какой это газ? – спросила Драгонфлай.

– Это почти наверняка должен быть метан, – ответил Марк. – Это единственный легковоспламеняющийся газ, который мы когда-либо обнаруживали здесь хоть в сколько-нибудь значимом количестве. Но обычно его лишь пять частей на миллиард. В атмосфере Марса воды почти в миллион раз больше, чем метана. Но кроме него ничего в голову не приходит.

Воздушный шлюз закончил процедуру выравнивания давления, и Старлайт открыла внутренние двери. Пещера раскинулась перед ними, осветительные кристаллы над головой только начинали разгораться по мере того как зачарованные кристаллы-приемники на вершине холма начинали передавать фотоны в пещеру. Ничего не горело; ничто не выглядело обугленным; на самом деле, пещера выглядела почти нормально.

Черри вошла первой и, проигнорировав предупреждения Марка, сбросила шлем и выскочила из скафандра так быстро, как только смогла.

– Черри! – крикнул человек, пытаясь догнать её.

– Я не могу проверить растения в скафандре! – крикнула Черри в ответ.

– Пусть идёт, – произнесла Спитфайр, по-прежнему одетая в свой скафандр. – Я присмотрю, – она пошла за командиром, тогда как Файрбол молча поднял скафандр Черри и пошёл за пегаской.

– Что такое этот метан? – спросила Драгонфлай после паузы.

– CH4, – ответил Марк. – Один атом углерода, четыре атома водорода. Очень огнеопасен. Взрывоопасен в замкнутых пространствах. Топливный модуль МВМ делает как раз его.

– Он ядовитый? Как гидразин?

– Не очень, – сказал Марк. – Самое опасное в нем то, что он горит. А вторая опасность в том, что он может тебя задушить. Это не яд, но и не кислород. Многие шахтеры погибли глубоко под землей от метана. Тем или другим способом.

– А-а-а-а! – светящиеся глаза Драгонфлай расширились. – Ты имеешь в виду… “мокрый огонь”? Так наиболее близко к нашему названию. Это газ в глубоких пещерах и шахтах. Наши копатели брали…

Чейнджлинг взглянула на Старлайт, затем отвела взгляд в сторону и осторожно продолжила:

– …штуки… чтобы говорить нам, когда мы на него наткнёмся.

Старлайт Глиммер догадывалась, что это могли быть за "штуки", и это явно были не канарейки. Она успокоила себя, напомнив, что Драгонфлай говорит о том, что чейнджлинги называли "старые недобрые времена, которые давно закончились". Кроме того, в ее собственные "старые недобрые времена, которые давно закончились", она занималась кое-какими вещами, что выглядели ненамного лучше, так что не ей было судить.

Что, впрочем, не помешало ей передвинуться так, чтобы между ней и жуком находился человек.

Так втроём – Марк, Драгонфлай и Старлайт – они и подошли к месту, где находилась система жизнеобеспечения "Амицитас", со стороны главного выпускного патрубка для воды, соединённого сейчас с системой водяного подземного отопления. Все лампочки были погашены – когда система отключилась, она также отключила и горячую воду. Пещера, в которой было тепло и комфортно всего пару дней назад, теперь была такой же холодной и сырой, как в первый день, когда они только начали обрабатывать почву в только-только наддутом воздухом пространстве.

Марк сунул руку в свой скафандр и вытащил небольшой пакетик и резинку. Он закрепил резинкой пакетик на трубе воздухоподачи. Затем он извлёк второй пакетик и резинку и перекрыл ими воздухозаборник.

– Скажите им, чтобы снова включили систему, – сказал Марк. – Если это не сработает, то мы можем возвращаться в Дом.

Старлайт оставила эту задачу Драгонфлай, которая определённо была лучшей в использовании питьевой соломинки для передачи сообщений кодом Хорсе.

– Метан, – сказала она. – Один углерод, четыре водорода. Ты имеешь в виду такой газ, как для кухонных плит?

Старлайт видела, как брови Марка поднимаются за стеклом его шлема.

– Вы что, используете газовые плиты? – спросил он.

Старлайт пожала плечами.

– Некоторые электрические, некоторые газовые, некоторые магические, – ответила единорожка. – В сельской местности многие пони вообще до сих пор используют дрова.

– Хм, – сказал Марк и пробормотал более тихим тоном: – Век живи, век учись.

Загорелись огни системы жизнеобеспечения. Оба мешочка вздулись – хотя одна сторона воздушного кристалла и предназначалась для отправки воздуха, а другая для получения, но обе стороны не были полностью изолированы друг от друга, поэтому поступающий воздух мог создать давление во всей системе. Трубы забулькали, когда в систему стала заливаться свежая горячая вода. Марк вздохнул с облегчением, и Старлайт только после этого поняла, что сделала то же самое.

– Отлично, мы всё ещё в деле, – сказал Марк. – Теперь надо узнать, сколько здесь метана.

– Разве метан не плох в любых количествах? – спросила Старлайт.

– Сегодняшнее слово дня – "стехиометрия", – пробормотал Марк, вытаскивая ещё один пакетик и отходя от ящика жизнеобеспечения в поле люцерны: – Стехиометрия – это расчёт баланса продуктов между входом и выходом химической реакции. Короче говоря, это наука о том, как всё горит.

– Стехиометрия, – осторожно произнесла Старлайт.

– Не проси Файрбола или Спитфайр говорить это, – прощебетала Драгонфлай. – Они после такого будут неделю дуться.

– В данном случае, – продолжил Марк, – метану нужно определённое количество кислорода для сгорания. Идеальное соотношение – две молекулы кислорода к одной молекуле метана. Нормальный воздух Земли – или ваш воздух – содержит около двадцати процентов кислорода или немного больше. Так что для лучшего горения метана в воздухе должно быть чуть больше девяти процентов. Слишком мало метана – ниже шести процентов – и он не сможет гореть с достаточной температурой, чтобы поддерживать реакцию. Слишком много метана – более двадцати процентов – и кислород будет вытеснен, и огонь задохнётся сам.

– И ты собираешься выяснить, сколько метана содержится в этом пакетике? – спросила Старлайт.

– Ну, что его  меньше двадцати процентов, я уже знаю, – ответил Марк. – Иначе Черри бы уже скопытилась.

И действительно, пилот-земнопони носилась из одного конца фермы в другой, делая несколько медленных шагов то тут, то там, бросаясь в новое место, останавливаясь, и мгновенно начиная движение в другом направлении, а затем перебегая к следующей точке. Спитфайр и Файрбол мотались  за ней хвостом и, судя по смиренному выражению на мордах, оба явно ожидали внезапного нарушения  дыхания, удушья и слабого предсмертного писка.

– Но я надеюсь, что тут меньше шести процентов. Ниже шести процентов… Ну, мы не в безопасности конечно, потому что нам всё ещё будет недоставать кислорода без наших скафандров, но нам хотя бы не будет грозить непосредственная опасность пожара или взрыва, – Марк вздрогнул и добавил: – Это было не весело и в первый раз.

Он передал два мешочка Драгонфлай.

– Отнеси их в следующие две пещеры, – сказал он. – Сделай так.

Человек взмахнул ещё одним мешком в воздухе, заставив тот раздуться, а затем плотно заклеил его. Он держал мешочек кончиками пальцев, закрывая воздухонепроницаемый замок.

– Один пакетик для каждой камеры. Подожди минутку, – Марк вытащил маркер из своего пояса с инструментами, сделал небольшую отметку на рукаве скафандра, чтобы проверить, и нарисовал букву "Б" на одном, и "В" на другом мешочке. – "Б" для следующей камеры, "В" для той, что за ней. Сможешь это сделать?

– Легко! – ухмыльнулась Драгонфлай, сверкнув клыками. – Сейчас вернусь!

Зажав пакетики передней ногой, она ускакала через огромное помещение к изолирующей занавеске, свисавшей над входом в остальную часть пещеры.

Когда Марк вытащил ещё один пакетик и направился к ряду саженцев вишни на краю фермы, Черри побежала к нему, а Спитфайр и Файрбол соответственно подошли за ней.

– Почва больна, – сказала она. – Гниёт. Хуже всего в центре фермы, не такой уж плохо по краям.

Марк хмыкнул.

– Да, именно этого я и боялся, – сказал он. – Спитфайр, когда ты приходила сюда, чтобы полетать, последний раз?

Спитфайр задумалась на секунду.

– Четыре, пять дней? – предположила она. – За день до того, как ты был тут последний раз.

– Значит, четыре сола назад, – сказал Марк. – Заметила что-нибудь необычное?

– Сказала бы, – Спитфайр покачала головой.

– Хорошо. Черри, пожалуйста, вернись в свой скафандр. И, Спитфайр, не могла бы ты по-быстрому пролететься и сказать, что почувствуешь?

Спитфайр посмотрела на Черри, и Старлайт заметила, что земной пони понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что экс-Вондерболт хотела подтверждения просьбы.

– А, да, действуй, – сказала Черри, забирая свой скафандр у Файрбола и снова облачаясь в него. Тем временем, Спитфайр занималась тем же процессом в обратном направлении.

– Следите за мной, – сказала пегаска остальным, расправив крылья и сделав ими пробный взмах. Старлайт наблюдала, как Спитфайр присела, подняла крылья и подпрыгнула, размахивая крыльями изо всех своих сил, пока не взлетела к кристальному потолку. Медленно, с очевидным усилием, она сделала круг по периметру полости, один или два раза провалившись вниз, но всё же поднимаясь после этого обратно, хоть и с очевидным усилием. Наконец, немного запыхавшись, но не более, она приземлилась там, откуда стартовала.

– Воздух… – Спитфайр закатила глаза и переключилась на эквестрийский. – Воздух не держит меня так, как должен. Разница едва заметная, в основном в изменении высоты.

Пегаска принюхалась и добавила:

– И на мгновение мне показалось, что я почувствовала запах гнили, как только взлетела. Сейчас не пахнет.

Старлайт перевела это для Марка, который в ответ кивнул.

– Давайте вернемся к роверу и прогоним эти образцы через систему анализатора воздуха, – сказал он. – Но я уверен, что знаю, что он мне покажет.

Разумеется, измерения, проделанные с помощью системы тестирования воздуха ровера, показали, что образцы, взятые Марком на ферме, содержали что-то около одного процента метана, плюс крошечные следы – одна или две части на миллиард, на самой границе способностей оборудования обнаружить его – сероводорода. Два образца, взятых Драгонфлай глубже в пещере, содержали только следовые количества метана и вообще никакого сероводорода.

– Хорошо, – сказал Марк команде "Амицитаса", набившейся в ровер словно сардины в банку, чтобы послушать его. – Я знаю, что случилось. Кто-нибудь из вас слышал о гидрате метана?

Пять пустых взглядов были ему ответом.

– Не на английском, – сказала Драгонфлай за всех.

– Да, верно. Туплю. Извините, – Марк немного подумал, а затем сказал: – Иногда, при подходящих условиях, лед может замёрзнуть таким образом, что он задержит метан внутри кристаллов. Людям иногда даже удавалось жечь лед, потому что горел содержавшийся внутри метан. И этот метан может оставаться там миллионы лет, пока лед не растает и не выпустит его.

– Но в пещере нет льда, – заявил Файрбол. – Слишком тепло для льда.

Сердце Старлайт упало.

– Вечная мерзлота, – сказала она, а затем добавила это же слово на эквестрийском на случай, если другие не знали английского варианта.

– Да, – сказал Марк. – Пещера сильно прогрелась после того, как Старлайт запечатала её должным образом. Я предполагаю, что тепло проникло под землю до слоя вечной мерзлоты внутри пещеры. И, видимо, в этой вечной мерзлоте было много метана. Чтоб я знал откуда. Но, как бы там ни было, он уже какое-то время просачивался сквозь почву. Видимо, именно сейчас газ и прорвался на поверхность.

– Но хуже всего не это, – он указал на крошечное упоминание сероводорода в отчёте пробоотборника. – Сероводород куда хуже. В отличие от метана, он токсичен, и много его не нужно. К счастью, этого количества недостаточно, чтобы беспокоиться об отравлении – тут его ​​меньше, чем получится, если кто-то пукнет.

Это не смогло вызвать смешков и, по мнению Старлайт, вполне заслуженно.

– Дело в том, – продолжил Марк, – что обычно сероводород не удаётся обнаружить в свободном состоянии на Марсе. Да, в марсианской почве много серы, но сероводород распадается довольно быстро. Он реагирует со многими другими веществами, поэтому не задерживается слишком надолго.

Астронавт глубоко вздохнул и добавил:

– Это означает только одно, что что-то тут выделяет свежий сероводород, и это действительно плохие новости.

– Почему? – спросила Старлайт.

– Бактерии, – ответил Марк. – Существует целое семейство почвенных бактерий, которые питаются метаном и выделяют сероводород. И они могут убивать растения.

Человек откинулся на спинку сидения, стукнувшись шлемами с Черри и Драгонфлай, и снова сел ровно.

– Извините. Я видел подобное раньше, когда работал в местах, где пытались культивировать декоративные растения на местах старых свалок. Метан просачивается сквозь почву и вытесняет кислород. Бактерии питаются метаном и выделяют сероводород. Корни растений разъедает, они гниют и отмирают, ну, а та часть растения, которая находится над землей, обычно тоже гибнет.

– Ты имеешь в виду, что ферма умирает? – практически крикнула Черри.

Марк кивнул.

– Ты сама сказала, что почва была хуже всего в центре фермы. Другими словами там, где самая тёплая почва. Вот где бактерии, питающиеся метаном, будут работать активнее всего. Но прошло не так много времени с тех пор, как это началось. Значит, растения могут восстановиться, но мы должны действовать немедленно.

– Убить плохого бахт… Бахта… плохой жуков? – спросил Файрбол.

Марк покачал головой.

– Нам пришлось бы разрыть всю ферму, чтобы добраться до них. И их нелегко убить. НАСА пыталось исключить их попадание в образцы почвы, которую я взял с собой для своих экспериментов. Теперь вы сами видите, что вышло, – вздохнул он. – Нет, как бы не нравилась мне эта идея, думаю, нам всё же придется использовать заклинание перхлоратов, чтобы избавиться от всего метана.

Старлайт обязательно вздрогнула бы или плюхнулась на свой круп, если бы в кабине марсохода оставалось для этого место.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказала единорожка. – С газом гораздо сложнее работать, чем с грунтом.

– Как напалм, – пробормотала Драгонфлай.

– Острый соус, – добавил Файрбол.

– Ммм, – задумчиво произнёс Марк. – Помнишь, как мы проверяли пещеру на утечки?

– Да, – призналась Старлайт. – Мой рог болел потом несколько дней.

– Ты говорить… Ты говорить на следующий день, всё в порядке! – запротестовала Спитфайр, пытаясь говорить на английском.

– Я соврала! – огрызнулась Старлайт. – Я хотела скорее вернуться к работе!

– Я так и знать! Я знать, что ты врать! Следующий раз…

– Ну-ка прекратите, вы, обе! – никакого крика в голосе Черри не осталось – уроженка Понивилля снова вернулась в режим ракетной кобылы со стальным взглядом. – Продолжай, Марк.

– Хорошо. Вместо двух силовых полей у нас будет одно, у входа, – Марк поднял руки, чтобы обозначить пространство перед собой. – Используй перхлоратное заклинание, чтобы захватить весь метан и сероводород внутри пещеры и поместить их туда, возле шлюзовой камеры.

Человек повернулся к чейнджлингу.

– Драгонфлай, что делает воздушный шлюз с воздухом, когда выравнивает давление? Закачивает его обратно в пещеру?

– Нет. В этом нет никакого смысла, раз мы всегда можем получить больше из дома. Он выпускает его наружу, понемногу за раз, – Драгонфлай подумала и добавила: – Для капсул мы вначале закачиваем большую часть воздуха в резервуары, чтобы не отклониться от курса, когда выходит газ. Но для воздушного шлюза – нет.

– Хорошо. Тогда мы поставим кого-нибудь внутри шлюза. Выпускаем воздух из шлюза наружу. Затем впускаем воздух из пещеры – там будут метан и сероводород. И повторяем это, пока весь плохой воздух не выйдет. Дочиста.

На бумаге это казалось хорошим планом.

Но на бумаге и заклинание перхлоратов казалось Старлайт хорошим планом.

Старлайт подключила последний кабель. В пещере находились шесть из девяти магических батарей, которые медленно заряжались. Теперь все они были соединены последовательно, готовые отдать всю свою магию вместе, без необходимости менять батареи посреди заклинания.

В идеале, должно было хватить даже одной батареи, пусть даже и заполненной на треть. Этого было вполне достаточно для проверки герметичности. Этого почти хватило для заклинания перхлоратов, а ведь их было гораздо больше, чем метана и сероводорода.

Но Старлайт не чувствовала себя спокойной по этому поводу. Чувствовалось, что они действуют слишком поспешно. Она хотела спросить совета Твайлайт. Она хотела спросить доктора Капура на Земле. Она даже была готова спросить совета у Дискорда, даже зная, что он найдёт идею избавления пещеры, почва которой состояла более чем наполовину из конских яблок, от газов, выделяемых при пердеже, слишком забавной, чтобы этому мешать.

Хотя, если подумать, ведь Твайлайт должна была попросить Дискорда помочь им? И что сказал Дискорд? Хотя скорее всего дух хаоса и не смог бы им хоть чем-то помочь – его силы плохо ладили с наукой. Но как ещё один вариант...

Старлайт помотала головой, прогоняя посторонние мысли, и вместо этого сосредоточилась на наборе чар для заклинания, которое она использовала для сбора перхлоратов и соли. Она сконцентрировалась на молекулярной структуре, которую показал ей Марк – длинноногую худую пирамидку для метана и толстого, двуногого параспрайта для сероводорода.

Черри Берри, одетая в скафандр, стояла в шлюзе, готовая к работе с клапанами. Спитфайр и Файрбол стояли снаружи пещеры, наблюдая в готовности, если что-то пойдет не так. Драгонфлай и Марк стояли рядом со Старлайт, рука Марка в скафандре лежала на её плече, а чейнджлинг прислонилась к ней.

– Всё нормально, – произнесла Драгонфлай. – Ты самый сильный единорог в Эквестрии. Ты самый могущественный маг на этой планете. Ты справишься.

"Да, – подумала Старлайт. – Я справлюсь".

Я справлюсь.

Лучше бы мне справиться.

Поначалу заклинание силового поля держать было просто, когда магия из батарей проникала в единорожку и уже через неё в заклинание. Но затем пришло время заклинания сбора материи, которое было намного более сложным и энергоемким, чем силовое поле… которое и само-то было довольно прожорливым.

Но Старлайт выполнила второе заклинание и сразу поняла, что всё сделала правильно. В отличие от того, как это происходило ранее, когда можно было видеть, как крошечные частицы материи всплывают над землей, она не могла видеть, как все работает. Единорожка мельком заметила ветер, пронёсшийся через люцерну и заставивший задрожать листья растений картофеля и чуть дрогнуть саженцы вишни. Но это было всё.

Давление на силовое поле изменилось. Его выгнуло назад, в сторону противоположную от шлюза. Старлайт жонглировала двумя заклинаниями, сохраняя поток метана и крошечной части сероводорода, вливая всё больше и больше энергии в силовое поле. Светящаяся стена света держалась несколько долгих мгновений, а затем поползла к ней, подталкиваемая давлением газов на другой стороне.

Ох.

Лягать.

Теперь Старлайт увидела недостаток в их плане. В отгороженной части пещеры уже был воздух. Пространство не было пустым – там было полно азота, кислорода, водяных паров и углекислого газа. И теперь оно стало ещё полнее, поскольку заклинание выбрасывало метан и сероводород в это небольшое пространство непрерывным потоком, который всё продолжал нарастать и нарастать.

Единорожка попыталась замедлить работу заклинания сбора метана, ослабить его, каким-то образом дозировать. Она не смогла. Слишком много концентрации тратилось на удержание силового поля. Заклинание сбора метана, казалось, рассмеявшись, вышло из из-под её контроля, продолжая черпать ману, которую она волей-неволей была вынуждена продолжать ему отдавать. Однажды начатое, оно будет идти своим чередом, пока не иссякнет магия или пока все вредные газы не будут собраны в одном месте.

Силовое поле всё дальше и дальше отодвигалось назад. Старлайт заставила его остановиться прямо перед тем, как оно добралось до ящика системы жизнеобеспечения. Светящаяся стена, неспособная равномерно продвигаться дальше, вздулась, нависнув над ними тремя. Верх поля приблизился к первому из кристаллов солнечного света, и у Старлайт возникла ужасная мысль: достаточно ли кристалл горяч, чтобы поджечь эту смесь газов? Было ли там достаточно кислорода для воспламенения?

Теперь единорожка использовала всю энергию из батарей какую они могли дать – они уже не могли отдавать ей ману быстрее. Она пыталась говорить, но вся её внимание была завязана на удержании силового поля на месте, чтобы оно не проползло ещё хоть сантиметр.

– Воздух… – Старлайт судорожно вздохнула… – Продувайте… Воздух…

Она заметила, что Марк и Драгонфлай что-то кричали. Она их не слышала. Она не могла слышать их сейчас. Её разум был полностью занят заклинаниями. Практически, сейчас она и была заклинанием.

Сколько энергии осталось в батареях? Она не знала. Она не могла видеть индикаторов.

Что произойдет, если заклинания попытаются тянуть энергию, когда батареи сядут? Разрушатся ли они, как в тот ужасный день на "Амицитас"?

А сама она не разрушится?

И когда в пещере уже наконец закончится это проклятый Фауст метан?

Надо сделать хоть что-то!

И что-то произошло.

Заклинание, которое Старлайт использовала, чтобы навсегда загерметизировать пещеру, абсолютно не повлияло на воздушный шлюз. Да, камень был преобразован (снова) в герметичное уплотнение вокруг него, но при этом металл никак не был связан с камнем. Поэтому эта часть пещеры была её самым слабым местом.

И при давлении в три земных атмосферы с одной стороны и одной сотой атмосферы с другой – оно не выдержало.

Как и в случае с Домом, воздушный шлюз сдвинулся с места. Но пещера состояла из уплотнённого камня, а не холста, поэтому воздушный шлюз не выскочил сразу наружу. Когда тонкая губа исходного пещерного рта рассыпалась под внезапным давлением выходящего воздуха, воздушный шлюз медленно и неохотно соскользнул со своего места, кроша камень рядом и под собой. К тому времени, когда он был полностью выдавлен из отверстия, давление воздуха уже почти выровнялось. У Черри Берри в воздушном шлюзе было семь секунд абсолютного ужаса в стиле "сейчас-я-как-маленькая-кобылка-обгажусь-прямо-в-скафандре”, но ничего кроме этого.

С другой стороны, теперь была громадная дыра в том, что должно было оставаться закрытой средой. Несколько секунд назад Старлайт была сосредоточена на предотвращении продвижения силового поля и того, что оно сдерживало, в пещеру, теперь же она концентрировалась на том, чтобы оставить силовое поле в пещере и предотвратить его полное разрушение.

К счастью, спасибо Фауст, Селестии, Луне, и даже благодаря тебе, Дискорд – заклинание извлечения метана прекратило работать именно в этот момент. Разум Старлайт вновь попал из магической нирваны в реальность.

– Верни шлюз обратно в дыру! – кричала Драгонфлай. – Марк и я можем все исправить, но у нас есть только секунды! ДВИГАЙ!!!

– Как мы собираемся это сделать? – крикнул Марк.

– Я сейчас вне шлюза, – раздался из скафандра голос Черри. – Файрбол, иди сюда и помоги мне толкать!

– Земля! Песок и земля по краям! Я могу склеить всё это вместе! – Внезапно взгляд Старлайт был заполнен мордочкой Драгонфлай. Чейнджлинг сняла свой шлем. – Ты должна пропустить шлюз обратно через силовое поле, Старлайт! Ты можешь это сделать?

– Сколько энергии осталось? – спросила единорожка.

– Должно хватить, – ответила Драгонфлай. – Сможешь сделать?

С другой стороны силового поля, которое теперь едва ли было ещё внутри непосредственно пещеры и выпирало так же, как оно выпирало до того, воздушный шлюз мучительно медленно полз туда, где был раньше.

Старлайт сфокусировалась, позволив силовому полю продвинуться немного дальше вперёд, а затем почувствовала, как оно расползается подобно желатину по внутренней поверхности шлюза. Вокруг большой металлической коробки всё ещё оставалась видимой дыра, а дальше шли трещины. Марк с пригоршней рыхлой земли в сведённых вместе руках своего скафандра побежал к нему, протаптывая след в пыли. Затем последовала Драгонфлай, плюющая слизью по краям шлюза.

"Это не сработает", – подумала Старлайт. – "В тот момент, когда я опущу силовое поле, воздух вырвет всё это".

Казалось, впервые за столетие она кинула взгляд на указатели уровня заряда батарей. Шесть батарей были практически разряжены. Проклятье, снова.

Время вышло.

Это должно сработать с первого раза.

Старлайт глубоко вздохнула, что было абсолютно не нужно, поскольку она все ещё была в своём собственном скафандре, и прервала заклинание силового поля. Как и ожидалось, пастообразная замазка и земля исчезли мгновенно, когда воздух пещеры прорвался сквозь трещины вокруг шлюза. Через несколько секунд пещера станет полностью безвоздушной, и растения погибнут, как и Драгонфлай, чей шлем летел к шлюзу вместе с водопадом листьев.

Но полсекунды – это всё, что ей нужно, чтобы воплотить заклинание запечатывания, которое единорожка уже использовала, чтобы загерметизировать вход в пещеру в первый раз.

А через полторы секунды пещера была уже герметична и воздух успокоился.

Старлайт отошла от батарей… А если честно, то скорее отшатнулась назад. Она чувствовала себя подобно листу бумаги, опускающемуся на землю после того, как вихрь унёс его высоко в воздух.

"Ха", – подумала единорожка. – "Лягала я тебя, Марс. Я тут самый могущественный маг. Ты ничто по сравнению с моей мощью".

Но сейчас Верховному магу требовался лишь сон.

Она покачнулась, потом что-то вспомнила. Огни на коробке жизнеобеспечения снова погасли – мешки Марка куда-то сдуло. Медленно, мучительно, она использовала свои губы, чтобы отстучать сообщение на соломинке:

BLM-ESA DE ESA-F54
(МБ-ЭКА ОТВЕТЬТЕ ЭКА-Р54)

Марк и Драгонфлай снова стояли рядом с ней, что-то говоря. Старлайт не слышала. Она продолжала стучать носом по крану для воды.

TRN ON LSS AGN
(ПОВТОРНО ВКЛЮЧИТЕ СИСТЕМУ ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ)

Было ли что-то ещё, что нужно было сказать? О да, точно.

ALL SAFE
(ВСЕ БЕЗОПАСНО)

Ну вот. Это надо было сделать.

Марк подхватил её. Как мило с его стороны. Старлайт не хотела прямо сейчас возвращаться в Дом. Она просто хотела вернуться в свою койку и заснуть.

AR
(ПЕРЕДАЧУ ЗАКОНЧИЛ)

И как только она закончила передавать последние символы, единорожка отрубилась, словно огни на системе жизнеобеспечения.

Они загорелись примерно через десять секунд, хоть и с несколькими перебоями, поскольку система автоматически отключалась, пока пещера не вернулась к нормальному атмосферному давлению.

Но огонёк Старлайт Глиммер не включался всю оставшуюся часть дня, и даже сны не мешали её заслуженному отдыху.

Примечания:

Эта сцена все время менялась, менялась, менялась, и менялась. Она менялась даже сегодня, когда я её писал.

Метан всегда был в задумке пещерной фермы, почти с самого начала. Теперь, когда эта часть написана, я могу сказать вам, что я никогда не планировал, что пещера просто разрушится от обычного давления воздуха. Дом уже сделал это. Нет, я хотел бум, и я также хотел что-то, что будет угрожать растениям, даже если бум не вызовет прорыва. Отсюда и метан.

Сценарии, которые я рассматривал, затем отбрасывал:

1) Метан попадает в электрический обогреватель при нужной концентрации и взрывается, внезапное повышение давления воздуха заставляет пещеру треснуть, происходит прорыв, все рушится. (Маловероятно, что кто-то в пещере в это время мог выжить.)

2) Метан тихо душит растения и убивает их. (Пещеру никогда не оставляли достаточно надолго, чтобы это произошло.)

3) Метан убивает растения сам по себе. (Я был сильно удивлен, узнав, что метан не является непосредственно токсичным. Он убивает растения только косвенно, в основном вытесняя кислород из корневой системы и позволяя разрушительным анаэробным бактериям процветать. Марк, будучи ботаником, должен был знать об этом всё.)

4) Метан увеличивает давление воздуха в пещере, вызывая прорыв. (Опять же, пещеру не оставляют без присмотра слишком надолго, чтобы это произошло. Ну и магическая система жизнеобеспечения.)

5) Старлайт использует заклинание сбора вещества, но не может контролировать газы. Метан улетучивается, смешивается с воздухом, попадает на кристаллы солнечного света, воспламеняется, пещера рушится. (Кто-то упомянул во вчерашних комментариях заклинание силового поля, про которое упоминалось при изначальной герметизации пещеры, спасибо тебе за это, кто бы ты ни был)

6) В соответствии с этой главой, за исключением того, что силовое поле отодвигается достаточно далеко назад, чтобы задеть солнечные кристаллы и воспламениться. (К тому времени, как я дошёл до этого, то понял, что в замкнутом пространстве не останется достаточно кислорода, чтобы метан воспламенился. Кроме того, Марк, Драгонфлай и Старлайт были в этом сценарии слишком близко к точке детонации, без какой-либо защиты, кроме скафандров; взрыв почти наверняка убьет их.)

И теперь вы вроде как в курсе, как я перешёл от первых наметок к тому, как всё в конце концов получилось.

И да, на самом деле мне потребовалось гораздо больше времени, чем ожидалось, независимо от того, сколько я планировал это в своей голове.

Сол 197

"Амицитас". Полёт третий. День миссии 198

"Арес III" Сол 197

[13:08] УОТНИ: системная команда: СТАТУС

[13:08] СИСТЕМА: Последнее сообщение отправлено 04ч 31м назад. Последнее сообщение получено 04ч 56м назад. Последний пинг-ответ от зонда 04ч 16м назад. ВНИМАНИЕ: 50 пингов без ответа.

[13:08] УОТНИ: системная команда: PING

[13:10] СИСТЕМА: Нет ответа в течение 100 секунд. Повторить [Да/Нет]?

[13:11] УОТНИ: Да

[13:11] СИСТЕМА: Ответ получен. Задержка 0,021 секунды.

[13:21] УОТНИ: Хорошо. Венкат, я сейчас нахожусь во втором ровере примерно на полпути между Домом и зоной "Эпсилон". Боюсь, что подробный отчёт об инциденте в пещере на 196 сол придётся отложить. Сегодня вечером пришлю краткое изложение событий.

Старлайт Глиммер сегодня утром проснулась с ужасной головной болью. По словам Спитфайр, у неё жар, вызванный магическим перенапряжением и истощением. Они вдвоём остались в Доме, в то время как остальные пошли в пещеру, чтобы взять образцы почвы с глубины, которые мне будут нужны для проверки и надлежащего расследования.

До образцов почвы дело не дошло, по крайней мере до тех, что я хотел. Когда мы добрались до места, то обнаружили значительное проседание почвы и жуткое наводнение. Видимо, слои вечной мерзлоты, которые раньше были месторождением гидрата метана, разрушились после того, как мы вчера покинули пещеру. По всей территории фермы разбросаны провалы в грунте от десяти сантиметров до одного метра в глубину, ширина в среднем составляет около полутора метров. Некоторые из этих воронок – самые большие – образовались по центру фермы, сломав две линии труб водонагревательной системы и позволив воде из этих труб залить близлежащие воронки.

На ферме сейчас настоящее болото.

Не могу сказать, что это худшие новости. Выброс метана вызвал расцвет анаэробных бактерий. Удаление метана в конечном итоге привело бы к вымиранию этих поганцев, когда кислород просочился бы обратно через окультуренную марсианскую почву. Но избыток воды в почве создает болотистые условия, которые анаэробные бактерии просто обожают.

Остаток дня и, вероятно, завтрашний и послезавтрашний тоже будут наполнены чрезвычайно тяжёлым трудом, по крайней мере с нашим восьмичасовым ограничением времени наружных работ. Мы с Черри Берри провели всё утро, спасая растения из затопленной зоны и пересаживая их. Дело скорее всего пропащее. Я уже видел признаки некроза на корнях люцерны, залегавших глубже остальных, а от влажных условий им станет только хуже. Картофель не так сильно поражён – у него не такая глубокая корневая система, а зона его посадки была на наклонной и в более прохладной части пещеры. Но если мы получим хотя бы половину от запланированного урожая люцерны, то это будет просто чудом.

Тем временем Драгонфлай и Файрбол занимались ремонтом труб отопления. До тех пор, пока мы не выровняем почву и снова, хотя бы частично, её не просушим, система нагрева воды должна оставаться отключенной. Мы не можем позволить себе добавить сюда ещё больше воды прямо сейчас. (Боже, я вспоминаю, как волновался когда-то, что у меня недостаточно воды, чтобы выращивать пищу. Теперь я пытаюсь понять, как избавиться от этого дерьма в верхнем слое почвы…)

Текущий план состоит в том, чтобы вырыть колодец у задней стенки камеры, настолько глубокий, насколько получится. Потом мы вручную будем таскать оттуда воду, что означает много изматывающих прогулок с коробками для образцов, наполненными водой, и выходы через воздушный шлюз, чтобы вылить её снаружи. На самом деле, учитывая всю воду, которую мы добавили за последние сто пятьдесят солов, отныне это, видимо, станет ежедневной повинностью. Мы используем грунт, который добудем из колодца, чтобы заполнить воронки, как только уберём из них все ещё сколько-нибудь жизнеспособные растения и пересадим их в другое место.

Знаете, до того, как я стал астронавтом, я никогда не думал, что окажусь в настолько отчаянном положении, что буду пытаться пересадить зрелую люцерну по одному грёбаному кустику за раз. Вот до чего всё сейчас плохо. У нас недостаточно семян для повторной высадки всей поражённой области. И если любое из растений в непровалившихся местах погибнет от некроза корней, эта потеря будет непоправимой. Мы должны хотя бы попытаться спасти все растения, какие сможем, пусть даже я знаю, что девять десятых из тех, что были затоплены, уже мертвы.

Так что да, весело у нас тут. Никакой магии на протяжении недели, а может и двух. По меньшей мере половина урожая люцерны уничтожена, а может и больше. Куча непосильного труда нас ждёт не дождётся.

Итак, у нас тут веселуха. А как у вас сегодня дела?

[13:44] ГЕРМЕС: У нас всё хорошо, спасибо.

[13:46] JPL: У нас тоже. Не торопись с докладом, Марк. Ваше выживание сейчас важнее всего. Я поставил задачу нашей ботанической команде обдумать проблему избавления вашей системы от воды.

Спитфайр бесстрастно наблюдала, как из третьего шлюза вышли четыре мерзких, грязных и вонючих скафандра. Без всяких споров, не говоря ни слова, четыре фигуры – две двуногие и две четвероногие – выстроились в очередь в душ для дезактивации.

Сегодня Спитфайр и Старлайт провели очень тихий день в Доме. Единорожка попросила было один из компьютеров и читала с него около часа, сидя в кровати, после чего попросила убрать его назад. С тех пор большую часть дня она продремала, даже не пытаясь притвориться, что всё хорошо – только усталость, сонливость и сильные боли. Спитфайр сидела на ближайшей к Старлайт койке и наблюдала в ожидании очередной просьбы.

Она предложила обезболивающее. Старлайт отказалась – пузырёк с таблетками и так уже был полон едва ли наполовину. Она предложила жаропонижающее, и тут уже не дала Старлайт возможности отказаться. Единорожка приняла его без возражений.

Чат "Патфайндера" был выведен на проекционный экран Дома. Они увидели сообщение Марка о продолжающейся катастрофе в пещерной ферме, но ничего не сказали.

И вот теперь они вернулись. Первым попал в душ, и соответственно, первым вышел Марк. Повесив чистый скафандр на специальную стойку, он подошёл к пони, которые оставались на базе, пока шла работа. 

– Как она? – спросил он.

– Болеет, – сказала Спитфайр. – Лихорадит. Слишком много магии.

– Главное, что не слишком мало, – добавила Старлайт, тихонько посмеиваясь, переворачиваясь в своей кровати. – На сей раз магическое перенапряжение для разнообразия.

Марк взглянул на проекцию, которая всё ещё демонстрировала его послание Земле и краткие ответы "Гермеса" и доктора Капура. 

– Я… – начал было он, – Я так понимаю, вы уже видели плохие новости.

– Насколько плохо? – спросила Спитфайр.

– Весьма плохо, – признался Марк. – Когда мы туда пришли, большая часть середины фермы… её просто нет. Провалилась и затонула. Большая часть воды сейчас ушла вниз, обнажив поверхность, но это тоже не очень хорошо. В пещере, запечатанной со всех сторон, ей просто некуда деваться.

– Извини, – произнесла Старлайт. – Я виновата.

– Нет. Это моя вина. Я тут дважды облажался, – Марк вздохнул и сел на койку рядом со Спитфайр. – Ваши специалисты говорили, что пещера не нуждается в полной герметизации. Теперь я думаю, что они были правы. Герметизация подняла температуру, растопила вечную мерзлоту, выпустила метан. Мы бы не потеряли слишком много воздуха сквозь толщу грунта. Мы могли бы оставить все как есть, и вода могла бы стекать, чтобы снова замёрзнуть где-нибудь очень глубоко. Но НАСА не захотело оставлять все как есть, и я доверился им в вопросах магии вместо вас.

– Это не твоя вина, – ответила Старлайт. – Если бы пещера прогрелась, метан всё равно бы растаял.

– Нет, всё-таки моя. Вчера я думал, что нам нужно действовать как можно быстрее, чтобы спасти как можно больше растений от гибели из-за вредных бактерий, поселившихся в корнях. Так что я не стал долго раздумывать над планом. Я бросился на амбразуру. А теперь ты лежишь здесь в постели, а ферма наполовину мертва, потому что я совсем забыл о воздухе в пещере и о том, что под землей остались полости от метана, – Марк взял в руки копыто Старлайт. – Это был плохой план, и я не должен был втягивать тебя в него. Извини.

– Я тоже об этом не подумала, – ответила Старлайт. – А должна была бы, всё же это я учёный в этой миссии.

– Но это была не твоя идея, – сказал Марк. – Она была моя. Соответственно, моя и ответственность.

Спитфайр заговорила, в основном потому, что не думала, что сможет выдержать ещё один раунд игры "нет это была моя ошибка, а не твоя". 

– Что мы будем делаем сейчас? – медленно произнесла пегаска. Было так трудно думать по-английски. Слова убегали и прятались от неё.

– Мы перестроим ферму, – ответил Марк. – Нам придется посадить последние оставшиеся семена. Мы попытались пересадить люцерну из воронок, но, думаю, что большинство из растений уже погибли. Придется компенсировать разницу картошкой. Мы сделаем больше батарей и уберёмся с этой скалы, пока её сюрпризы или наша собственная глупость не убили нас.

– Но мы не сдаёмся, – тихо сказала Старлайт.

– Нет, – ответил Марк. – Мы работаем над проблемой. Мы найдём способ выжить.

Спитфайр кивнула. 

– Не просто выжить. Мы найдём способ полететь.

Марк кивнул и направился в конец очереди, чтобы пройти в душ во второй раз, уже без скафандра.

Пока Марк был в душе, Спитфайр поговорила со своими товарищами по команде. Они выслушали её предложение, и оно им понравилось. Порывшись в шкафу с рационами, они нашли пакет который был раза в четыре больше, чем остальные. Пони спрятали его, положив остальные обратно в шкаф, пока Марк сох.

Через пару часов, когда уже приближался ужин, Драгонфлай вышла вперёд. 

– Пожалуйста, прошу минуту твоего внимания, Марк Уотни! – провозгласила чейнджлинг, заставляя человека оторвать взгляд от компьютера, в клавиши которого он лениво тыкал пальцами уже больше часа.

– А?

– Я пришла к тебе от имени и по поручению особой группы, – продолжила жукопони, улыбаясь своей милой клыкастой улыбкой. – Группы, в которую однажды вольются все, но сегодня настала твоя очередь присоединиться к ней.

Файрбол вышел вперёд. Очевидно, это он сделал из полдюжины использованных этикеток для образцов и небольшого количества клея самодельную бумажную шапку, скрученную в форме конуса. 

– Твоя шляпа, – заявил он.

Озадаченный Марк позволил надеть ему на голову шапку дурака.

– За заслуги перед экипажем и самим собой, за выполнение своего служебного долга ниже среднего, – продолжила Драгонфлай, – за то, что ты использовал голову исключительно как подставку для шлема, и за то, что не можешь быть абсолютно идеальным всё время, Марк Уотни, ты вступаешь в члены общества Космических разлягаев.

Пони застучали по полу копытами аплодируя. Файрбол хлопал когтистыми лапами, как человек.

Через минуту Драгонфлай продолжила: 

– А теперь члены общества делают шаг вперёд и рассказывают, что они такого сделали, чтобы попасть в него, – чейнджлинг поклонилась и добавила: – Я не уделяла должное внимание, работая со своим скафандром, и почти безвозвратно его сломала.

Старлайт Глиммер вышла вперёд (она поднялась с койки на ужин). 

– Я пыталась сотворить заклинание трансмутации без достаточного количества энергии, просто чтобы посмотреть, смогу ли я превратить камешек в вишню и чуть не пробила дыру в Доме.

Файрбол вышел вперёд. 

– Я пытаться... пытался… взять с собой пер-хло-ра-ты, – медленно произнес он. – Они создать... пожар, который мог убить нас.

Спитфайр была настолько впечатлена усилием Файрбола говорить правильно, что сама с этим не справилась. 

– Я забыть убедиться, что все знать… – она тряхнула головой, игнорируя смешки других, сосредоточилась и начала снова, уже медленнее. – Я забыла проверить, что все знать, что воздушный шлюз опасен.

– Я тоже, – добавила Черри Берри. – И мы все чуть не умерли.

Пегаска наблюдала, как до Марка доходило, что теперь его очередь говорить. 

– Я, ну… подтолкнул вас всех к осуществлению непродуманного плана, – сказал он. – Я забыл, что материя занимает место. Дважды. И мы все до сих пор вынуждены подчищать последствия этого.

– А теперь, – сказала Драгонфлай, извлекая на всеобщее обозрение большой свёрток, украденный ранее из запасов Марка, – в честь нашего нового члена, давайте приготовим праздничный ужин.

Марк посмотрел на увесистый пакет. 

– В честь чего это? – спросил он.

Спитфайр подняла крыло и указала на этикетку. 

– Тут написано "индейка", – сказала она. – Похоже на "Ненадёжный индюк" из твой фильмы.

Файрбол ухмыльнулся и добавил: 

– А ты – это то, что ты ешь.

Марк не смог сдержать смех. 

– Хорошо, – сказал он. – Я принимаю эту честь при одном условии: кто может сказать мне, что самое важное должен делать облажавшийся?

Драгонфлай произнесла это, а остальные повторили хором вслед за ней: 

– Не делать так больше.

– Согласен, – Марк посмотрел на давно забытую индейку на День благодарения и рулет. Спитфайр подумала, что если оно было хоть чем-то похоже на остальные его блюда, то этой пище было уже больше года, а на вкус от “свежей” было не отличить. Военные рационы в этом смысле везде одинаковые.

– Ну, я так думаю, мне лучше её приготовить, верно?

– Кстати, – спросила пегаска, – что такое этот "индюк"? Кроме оскорбления, я имею в виду.

Улыбка Марка испарилась, но он задумался только на мгновение, прежде чем ответитить: 

– Толстая, довольно глупая птица, едва способная на короткие перелеты. Похожа на очень толстую, уродливую лысую курицу с длинной шеей.

Теперь уже Спитфайр перестала улыбаться. 

– Ох, – только и сказала она. На секунду пегаска подумала, что пожалуй не будет пробовать. В конце концов, раз у нее есть перья, то они почти сестры, верно? Но затем решила уточнить: – Как плохо она летать?

– Дикие — от пятидесяти до ста метров. Выращенные на ферме – совсем не летают.

Спитфайр подумала и решила, что не очень-то хочет быть сестрой глупой, уродливой птице, которой не хватает ума даже чтобы улететь от хищника. 

– Можно мне немного? – спросила она.

В конце концов, решила пегаска, хуже чем бекон это блюдо всё равно не будет.

И действительно, так и оказалось, но даже с соусом и прочей начинкой, это был совсем не тот опыт, который пегаска хотела бы повторить. После того, как она попробовала свой маленький кусочек, она вернулась к люцерне и картофелю, который ели остальные.

Марк убрал большую часть рулета в холодильник Дома "на потом", и наложил себе картошки. 

– Как в День Благодарения, – пробормотал он. – Остатки доедать неделю.

Спитфайр не поняла, что Марк имел в виду, но Марк говорил много разных вещей, которые она не понимала, даже когда все слова были знакомыми.

Но если это означало благодарность за то, что никто из них не умер, то её это устраивало.

Сол 200

"Амицитас". Полёт третий. День миссии 201

"Арес III" Сол 200

Естественно, сегодня было ещё больше провалов.

"Как же им не быть, – подумала Драгонфлай. – Да и кто им помешает? Всё новые и новые каждый день после Пещерного Пука".

Хорошо, что они не включили воду сразу после ремонта отопительной системы на 197 сол… да и на 198 тоже. Пещера была бы снова полна воды. Она и так вся провоняла чёрной, противной и очень липкой грязью, что было довольно странно, учитывая, что марсианский грунт изначально был либо красноватым, либо сероватым.

Увидев, что вся их работа за предыдущий сол снова пошла прахом, Драгонфлай и Марк устроили совещание. Оба быстро согласились, что водонагревательную систему нет смысла снова закапывать, пока почва не стабилизируется, на что могло уйти несколько месяцев. Они также сошлись на том, что пещера будет проигрывать Марсу войну за тепло без системы водяного отопления, даже если вернуть сюда все обогреватели и включить их. Таким образом, водонагревательную систему надо было восстановить, но это должна была быть замкнутая система или, по крайней мере, в основном замкнутая… и, до поры до времени, её точно нельзя закапывать.

Но вопрос был в том, чем они могли нагревать воду? Притащить из Дома систему очистки воды? Но без неё в Доме не стала бы работать никакая сантехника. (Во всяком случае, очиститель всё ещё работал после того, как три дня подряд они смывали липкую грязь в слив душа, и обслуживание очистителя станет первоочередной задачей после текущего проекта). Идея открытого огня была отвергнута, так как то что они могли сжигать, кроме пищи, горело бы немного… ну… взрывоопасно. И с токсичными газами в качестве побочных продуктов в придачу. Сунуть нагреватели в воду? Это бы просто испортило их.

Потом Марк упомянул одну вещь, которая у него была и которая производила тепло. С потоком почти кипящей воды из Эквестрии, оно сравниться не могло, но полторы тысячи ватт, распределённых по пещере при помощи металлических труб, могло быть достаточно, чтобы, как сказал Марк, "сохранить статус-кво", и остановить падение температуры во внутренней части пещеры ниже нуля.

Вот почему сегодня ​​Драгонфлай с нескрываемым ужасом смотрела на Ящик со смертью.

РИТЭГ был упакован в один из самых больших прозрачных пластиковых пакетов для образцов и загерметизирован в едва присутствующей атмосфере Марса, что было близко к почти полному вакууму, по сравнению с пещерой. Пакет был погружён в большую пластиковую ванну с водой – очередной из контейнеров для проб Марка, с прозрачной крышкой, которую Драгонфлай переделала, чтобы туда можно было подключить две трубы. Таким образом, зло находилось внутри консервной банки, запечатанной в мешок, в заполненной водой ванне, но и этот факт не делал чейнджлинга хоть на каплю счастливее.

Она откладывала это так долго, как только могла. Они с Марком (не без помощи Файрбола) превратили снятые куски внешнего корпуса "Амицитас" в комбинированные опоры и ножки для труб, чтобы проложить их примерно в полуметре над теперь уже не очень ровной поверхностью пола пещеры. Это заняло какое-то время, и не в последнюю очередь потому, что Черри Берри со Спитфайр приходилось таскать грязь из ямы, вырытой в задней части пещеры, чтобы засыпать всё новые воронки, да и работать с трубами приходилось так, чтобы не потоптать выжившие растения. И, когда через три недели урожай созреет, трубы нужно будет или закопать, или убрать, чтобы они не мешали ходить.

(Единственной, кто сегодня не работал в пещере, была Старлайт. Она, конечно же, осталась в Доме. Единорожка чувствовала себя намного лучше, но ей всё ещё было прописано четыре дня без магии, прежде чем Спитфайр снова проверит её состояние. Да и всё равно, чем меньше Старлайт работала в своём латаном скафандре, тем лучше. Таким образом, сегодня она занималась тем, что читала документы на компьютере Марка, в то время как люди Марка использовали простаивающий чат "Патфайндера", чтобы отправить им побольше книг. Вскоре Гарри Поттер должен был закончиться, но доктор Капур заверил их, что выслал им целую серию классики, дабы они могли продолжить).

Но трубы в конце концов были собраны (снова) и установлены на свои новые опоры, а маленький насос от системы контроля отопления "Амицитас" был установлен и подключен к солнечной ферме пещеры (которая теперь насчитывала десять солнечных панелей, позаимствованных с фермы Дома, чтобы хватило на всех потребителей, да плюс ещё и водородный элемент для ночного периода).

Все, что оставалось, это подключить входящую и исходящую линию подачи воды к коробке с РИТЭГом и включить всю систему.

Драгонфлай чувствовала присутствие двух духов – призрака пещерной фермы и призрака РИТЭГ. Призрак пещерной фермы шептал ей: "Я болею. Мне холодно. Помоги мне".

РИТЭГ глухо бурчал: "Мне всё равно. Делайте что хотите. Я всё равно вас когда-нибудь убью".

Драгонфлай покачала головой.

"Должно быть, я схожу с ума, – подумала она. – И снова этот таинственный голод. Он заставляет меня слышать всякое. И пребывание в пещере больше не помогает. Интересно, выделит ли Марк картошку, чтобы засадить края пещеры? Растениям там будет холодно, но нам они для еды вроде как не нужны. Лишь бы что-нибудь живое…"

– Драгонфлай, – мягко сказал Марк, – ты смотришь на эту коробку уже десять минут. Хочешь, я сам подключу систему?

– Нет, я в порядке, – ответила чейнджлинг, добавив мгновение спустя: – Но всё равно спасибо.

Копытами она оперлась на фитинги обеих линий подачи. Она крутила копытами оба штуцера по резьбе, которую сама же и срезала с секций труб, спасённых из обломков. Чейнджлинг взяла в свои клыки разводной ключ и с его помощью окончательно затянула штуцера, пока прокладки в обоих соединениях полностью не сжались. Весь процесс занял около четырёх минут.

Марк, как всегда, излучал восхищение. Его никогда не переставало удивлять то, что пони (или чейнджлинги) могли сделать, манипулируя лишь своими копытами и ртом.

– Хорошо, – сказал он. – Скрести пальцы.

Не первый раз Драгонфлай подмывало совершить частичную трансформацию, превратив свои передние ноги в парочку грифоньих лап, чтобы именно так и сделать. Вместо этого она подошла к ящику жизнеобеспечения и, впервые с момента появления первых провалов, активировала основной поток воды.

Через несколько секунд трубы стали горячими. Слишком горячими, чтобы с ними можно было без проблем работать. Нигде ничего не текло.

"Хорошо, – подумала чейнджлинг. – Вышло с первого раза".

Она установила один из клапанов с "Амицитас" рядом с коробкой жизнеобеспечения, в самой высокой точке системы трубопроводов, чтобы позволить выходить воздуху из труб. Когда из него начала поступать горячая вода вместо воздуха, она перекрыла клапан магией – совсем чуть-чуть, но Драгонфлай почувствовала, как это истощает её. Другой клапан был на самом нижнем конце трубопроводов, поэтому воду из системы можно было слить, если будет грозить перемерзание, потребуется освежить воду, или когда посевы, наконец, просохнут достаточно, чтобы потребовать больше воды.

Марк протянул руку и активировал выключатель на импровизированном кабеле питания водяного насоса. С лёгким, но тихим жужжанием насос ожил, и вода очень тихо начала своё путешествие по кругу через систему труб.

– Хорошо! – сказал Марк, улыбаясь впервые за несколько дней. – Похоже, мы снова победили!

Драгонфлай не сделала как она хотела и не рванула к воздушному шлюзу или задней части пещеры. Она сложила свой гаечный ключ и другие инструменты обратно в ящик для инструментов "Амицитас", чтобы забрать его обратно в ровер и потом в Дом. Затем чейнджлинг присоединилась ко всем остальным, помогая переносить ящики с водой от колодца к шлюзу, откуда её потом сольют вниз по склону, где вода замёрзнет, а позже испарится. В конце концов, у них всё ещё было два часа наружных работ, прежде чем надо будет вернуться в Дом. Ещё целых два часа, чтобы сделать всё возможное для спасения их запасов пищи и источника магии.

Ещё два часа в непосредственной близости от металлической коробки с десятками плоских ребер, шепчущей голосом, который могла слышать только Драгонфлай: "Смерть. Смерть. Смерть".

"Моя королева, пожалуйста, придите и заберите меня, – подумала она. – Я хочу вернуться домой".

Кризалис парила в своем скафандре примерно в двадцати метрах от места работы, наблюдая, как два инженера перепроверяли зажимы и распорки, соединяющие последний кусок корабля КПЧ "Конкордия" с остальной частью.

Она смотрела на двух инженеров с… нет, не презрением, но с особой формой снисходительности. Одним из них был йети, одетый в оранжевый скафандр КПЧ. Другой был гиппогриф в белом скафандре ЭКА. Оба были новичками – это был их первый полёт под непосредственным командованием Кризалис.

"Как наверное для них всё это странно, – подумала она. – Они не были частью космической гонки. Они не понимают, как это всё было в начале. Они думают, что это отличное приключение. Они никогда не сталкивались с настоящим, с борьбой на фронтире, когда мы понимали, что понятия не имеем, что же делаем".

Сегодня мы думаем, что знаем, что делаем, и надеемся, что это одурачит остальную вселенную.

Позади неё, перед ней, вокруг неё, дух, присутствие которого Кризалис обычно чувствовала в космосе – и неизменно ощущала, когда выходила наружу в пространство – снисходительно захихикал. На какое-то время Кризалис подумала, что он с ней заговорит – иногда так оно и случалось – но всё, что она получила, это эмпатический эквивалент утешительного, понимающего похлопывания копытом по плечу.

Вздохнув, Кризалис переключила свое внимание с новичков на новый модуль корабля – или, скорее, космической станции ​​с двигателями. Королева видела, как они строились на мысе Дружбы. Твайлайт Спаркл превзошла саму себя. Один двигательный модуль весил больше, чем весь остальной корабль, вместе взятый. Но так и должно было быть – там находился новый настраиваемый Спаркл-двигатель и больше мана-батарей, чем кто-либо прежде додумывался собрать вместе. С определёнными настройками двигатель, вероятно, мог бы развить скорость, в несколько раз превышающую скорость света. С другими, он мог бы просто переместиться в другую вселенную и вернуться вместе со своей командой, не застряв на какой-либо межпространственной мели… скорее всего.

И поскольку Кризалис никогда не могла перестать быть Кризалис, часть её мозга прикидывала, что магии в этих батареях при прочих равных хватило бы любому обладающему магией пони или чейнджлингу, чтобы сойтись на равных даже с самой Селестией и, вероятно, победить, при условии, что Селестию удалось бы убедить держаться как минимум на расстоянии сотни метров от тяжёлого грузового состава, который точно бы потребовался для перемещения всего этого на поверхности. Но возможно...

"Нет. Козни оставим на другой день. Мою подданную и моего главного пилота нужно спасти в первую очередь, и, полагаю, остальных тоже. Вот только если бы мы могли их отыскать…"

Несколько дней назад в системе отслеживания магии Твайлайт, наблюдался всплеск, хоть и не сильно превышающий статистическую погрешность. Это не дало никаких особых результатов, поэтому запуск "Ангела 9" был запрограммирован на тот же небольшой круг возможных миров, что и "Ангела 8".

Было бы лучше, если бы "Ангел 8" не исчез без следа при своем третьем прыжке, проверяя вселенную всего в полукопыте от их собственной. Кризалис начала разделять разочарование Твайлайт в зондах, но всё же это дорогостоящее метание дротиков в другие вселенные с завязанными глазами было лучше, чем отсутствие вообще какой-либо подсказки.

"Фауст возьми, я готова идти их спасать. Только где же они?"

Семь фигур стояли вокруг обгоревшего металлического предмета, который фактически разрушил задний двор Флаттершай.

Сансет различила на обшивке зонда полусгоревшую надпись:

ЭКА АНГЕЛ ВОСЕМЬ КПЧ

Прихватив металл отворотом своей куртки, она взялась за ручку наименее погнутой дверцы чего-то, похожего на шкаф и, как следует дёрнув, открыла её. Изнутри вывалился поток сверкающих, острых, как бритва, осколков драгоценных камней. Загорелся и лопнул какой-то провод.

– Ладно, – сказала она. – Мы не можем позволить властям найти это. В чей гараж мы можем его затащить?

Твайлайт Спаркл – Твайлайт-Учёная, как по-прежнему звала её про себя Сансет – буквально подпрыгивала от нетерпения. Даже в свете уличных фонарей, горевших в предрассветном мраке, все они могли видеть широкую улыбку на ее лице…

Примечания:

Проседание грунта продолжается. Подобное почти никогда не заканчивается сразу.

Я живу в стране провалов. Те же самые соляные пещеры, которые содержали нефть, и благодаря которым возникли первые техасские фонтаны, также иногда размываются и производят воронки. Часто это происходит с участием человека, как в случае со старой соляной шахтой, которая обрушилась и, по сути, поглотила целое озеро в Луизиане.

Или, гораздо ближе к дому, вот это: https://www.beaumontenterprise.com/news/article/For-Daisetta-residents-sinkhole-is-just-scenery-4339141.php#photo-4297827 этот перестал расти через пару дней. Другие увеличивались в течение недели или более, прежде чем оседание, наконец, заканчивалось.

И позже, в тех случаях, когда люди пытаются засыпать дыры, свежая земля, как правило, тоже проседает, потому что требуется время и давление, чтобы потревоженная почва уплотнилась должным образом.

К счастью, пещерная ферма гораздо, гораздо, гораздо меньше по объёму, и ущерб ограничен. Но процесс до сих пор ещё идёт, и, по мере того, как всё больше воды будет постепенно выходить из глубин, почва будет оседать всё больше. Когда Старлайт снова сможет пользоваться магией, нужно будет что-нибудь сделать, чтобы убедиться, что почва снова стабильна.

Но тем временем пони принимают предложение одного из читателей. Трубы в воздухе нигде не будут так эффективны, как в земле, и 1500 ватт тепла почти наверняка намного меньше, чем прокачивалось через систему из Эквестрии раньше. Но такой вариант лучше, чем ничего.

Сол 201

"Амицитас". Полёт третий. День миссии 202

"Арес III" Сол 201

Примерно в то время, когда началась автомобильная погоня, Файрбол понял, что спит.

Хотя кое-какие намёки были и раньше. Во-первых, хотя он с Марком ехал на красно-белой спортивной машине, как в "Старски и Хатч", ни у одного из двух главных героев в сериале не было усов (в отличие от большинства второстепенных персонажей), а вот у Марка с Файрболом они были просто гигантские. Что было вдвойне странно, потому что у большинства драконов усов не бывает.

С другой стороны, они гнались за "Генералом Ли", но он только что превратился в минивэн Партриджей, не потеряв ни скорости, ни манёвренности.

И, наконец, появились дементоры, или, по крайней мере, то, как Файрбол представлял себе дементоров – нечёткие человеческие фигуры, скрытые под чёрными одеялами. На каждом углу по дементору. Был один, который нёс продукты домой из магазина. Другой катил детскую коляску. А ещё один был в гигантской плоской шляпе с огромными полями, с оторочкой из меха или чего-то такого – конечно, всё черное – но при белой трости с золотым набалдашником.

Файрбол был почти уверен, что в реальной жизни он никогда бы не смог заметить такие мелкие детали, проезжая по мифическим калифорнийским улицам со скоростью в полторы сотни километров в час. (Он знал, что Калифорния была мифической страной, потому что Марк неоднократно говорил ему, что почти всё в телевизионных шоу было выдумано, не происходило на самом деле и никогда не произойдёт. Поэтому, очевидно, Калифорния, как и округ Хаззард, Уоттс и другие места, были мифическими землями из сказок и мифов. Правда, иногда это ставило его в тупик, когда в сериале упоминались Хьюстон, Пасадена или Флорида, которые являлись настоящими местами, потому что боссы Марка всё время о них говорили).

Но только когда Стив Остин прошёл мимо Форда пешком, умудряясь выдавать гораздо больше их ста пятидесяти, Файрбол по-настоящему понял, что спит. И дело было не в том, что это Стив Остин, или что люди не могут бегать со скоростью двести километров в час. Насколько Файрбол знал, Марк вполне мог оказаться каким-то дефективным человеком, которого отправили на Марс, потому что он не мог нормально жить на Земле. Эта мысль посещала его уже не раз и до этого.

Нет, всё дело было в том, что Стив Остин трижды пробегал мимо машины, с каждым разом всё медленнее и медленнее, но при этом ни разу не пробегал назад. Файрбол хотел поближе взглянуть на Стива, поэтому вселенная отмоталась назад и позволила ему посмотреть снова. А когда Файрбол захотел повторить, то она сделала это ещё раз.

Так. Значит сон. Логично. Это объясняет, почему слева у Марка было рулевое колесо и педаль сцепления, а у Файрбола, справа, педали газа и тормоза.

Но сейчас было не время беспокоиться об этом. Тот факт, что это сон, был мелочью. Не было никакой необходимости спешно просыпаться, тем более что Партриджи с их грузом самогона уходили, а капитан Хогг заберёт их значки, если минивэн доберется до торговца барахлом и самогоном – Фреда Сэнфорда.

Файрбол показал на поворот. 

– Давай вправо, – сказал он. – Тут можно срезать.

– Я не могу этого сделать, – возразил Марк, – Там перекрыто.

И действительно, там был знак: "ДОРОГА ЗАКРЫТА – РЕМОНТ МОСТА". Угол, под которым он был установлен, выглядел совершенно неправильным, а скорость слишком высокой, чтобы они могли прочитать что там написано в любой евклидовой вселенной, но в сновидениях геометрия вещь совершенно необязательная.

– Поверь мне, – сказал Файрбол. – Мы прорвёмся. 

Одной из вещей, которые Файрболу точно нравились в снах, было то, что он не путался в куче английских и эквестрийских слов, пытаясь что-нибудь сказать. Он просто что-то говорил, а Марк тут же его понимал.

Форд резко повернул вправо, пробив насквозь и знак и барьер, как будто они были из щепок, и внезапно многолюдный город с тротуарами, полными дементоров, ведущих свою совсем не дементорскую повседневную жизнь, исчезли. Они с Марком были на грунтовой дороге посреди леса и по-прежнему неслись на своих ста пятидесяти, а впереди был обещанный сломанный мост с неизбежной наклонной рампой из земли перед ним.

Форд пронесся по рампе со скоростью за сто пятьдесят и взлетел.

Мир снов на мгновение замедлился до состояния густого мёда, так как в разуме Файрбола быстро пролетело несколько логических умозаключений.

Логическая цепочка выглядела так:

(1) Мы полицейские.

(2) Поэтому машина, в которой мы находимся, это полицейская машина.

(3) В сорока девяти случаях из пятидесяти, когда полицейская машина пытается прыгнуть через сломанный мост, преследуя благородных и харизматичных преступников (и (3а), а кто может вызывать больше симпатий, чем детская фолк-рок группа?), полицейская машина плюхнется в воду и поплывёт, покачиваясь на волнах.

(4) Таким образом, существует вероятность в 98%, что мы во-вот промокнем, а может и получим травму.

Учитывая постулаты телевидения 1970-х (и начала 1980-х), логика была железной.

Дальний конец моста быстро удалялся от них. Это была сонная речушка, но теперь вода внизу больше походила на бухту Мэйнхэттена.

"Нет, – подумал Файербол. – Мы не разобьёмся. Мы должны пройти через это дерьмо! Лети, ведро с гайками, лети!"

Двигатель взревел.

Двигатель действительно ревел, потому что это больше не был двигатель Форда – это была "Флеа Мк.1" от "Cherry Berry Rocket Parts and Odd Jobs", и Файрбол снова оказался в своей капсуле во время своего первого злополучного полёта, а впереди уже маячил склон горы, едва видимый через крошечные смотровые окошки.

И, что было совершенно невозможно, рядом с ним во втором ложементе сидел Марк в скафандре расцветок ЭКА. Человек оглянулся вокруг и заорал: 

– Вы летали в космос на ЭТОМ?!!

И, прежде чем Файрбол смог ответить, за него это сделала гора.

Файрбол резко сел на кровати, весь в холодном поту. Будучи магическими существами, драконы могут потеть, но это требует особых обстоятельств. Умереть во сне – одно из таких.

Пищевое отравление – тоже вполне подходило, как обнаружил Файрбол несколько мгновений спустя, когда его начало выворачивать в стоявший неподалёку "горшочек с мёдом", возрождённый в рамках программы спасения пещерной фермы. Его содержимое стало пахнуть ещё хуже, чем обычно, после того как стихли первые желудочные спазмы.

Шум, производимый драконом, выташнивавшим свой полуночный перекус, разбудил Марка, который поднялся со своей койки и спросил: 

– Файрбол? Что случилось? – спросил он, после чего более подозрительным тоном добавил: – Ты что, съел остатки моей индейки?

– Нет, – соврал Файрбол между спазмами.

Примечания:

Я намеревался сегодня сделать главу с точки зрения Черри Берри (у меня есть список и я уже сделал главы с точки зрения Спитфайр и Драгонфлай, после Пещерного Пука). Но вместо этого вы получаете бессмысленный сон дракона.

Сол 202

"Амицитас". Полёт третий. День миссии 203

"Арес III" Сол 202

– Вот. Копай здесь.

Марк пожал плечами и воткнул уже порядком изношенную лопату для образцов в землю примерно в метре от одного из саженцев вишни, прямо под копытом Черри Берри.

Всё, что можно было сделать для картошки с люцерной, было сделано, поэтому Марк и Черри могли посвятить целый час уходу за саженцами. Вишнёвые ростки избежали худшего, только листья, разве что, потеряли во время краткой разгерметизации. Несмотря на все их усилия, три четверти растений, вытащенных из провалов и пересаженных на новое место, умирали. Часть люцерны в районах, которые по факту не провалились, была также больна, листья заметно пожелтели, несмотря на самый лучший уход, который Черри Берри только могла им обеспечить. Даже некоторые кустики картофеля начали болеть, хотя и лучше реагировали на пересадку подальше от областей, где прожилки липкой чёрной слизи поползли вверх по корневым системам.

Плохие бактерии были проблемой, которую просто так было не решить. Старлайт Глиммер ясно дала понять, что у неё нет никакого, вообще ни единого заклинания, которое могло бы определить разницу между полезными и вредными бактериями. Она не могла отделить их так же, как отделяла частицы перхлоратов или соли. Да, в теории она могла бы убить их, но только поубивав в этой области абсолютно всё – хорошие бактерии, плохие бактерии, растения, вообще всё.

В конце концов единорожка наотрез отказалась это делать, потому как большинство заклинаний, которые могли сделать подобное, были одними из самых чёрных разделов тёмной магии – достаточно простых заклинаний, которые, чем больше ты их используешь, тем больше хочешь их использовать снова и снова. Каким-то образом, несмотря на все свои навязчивые идеи, Старлайт удалось избежать применения тёмной магии во времена её (кхм) "Старых недобрых дней, которые давно закончились”, и она, естественно, не собиралась приниматься за эту дрянь сейчас. Так что нет, прямым использованием магии проблема не решалась.

Других способов решить эту проблему было не так уж много. По словам Марка, лучшим решением на Земле была бы замена зерновых культур на те, что могут расти в анаэробных (что бы это ни значило) почвах. В противном случае оставалось только осушать, осушать и ещё раз осушать землю, тщательно её перекапывая на как можно большую глубину. К сожалению, делать это и одновременно что-то растить в этой же самой почве было совершенно невозможно. И хотя природная магия земнопони Черри Берри немного помогала, растения не были её особым талантом, поэтому помогала она именно что немного.

Помимо продолжающейся проблемы с липкой чёрной дрянью, проблемы с пещерой, казалось, стабилизировались. Проседание грунта, похоже, почти прекратилось. И в колодец, который они рыли в глубине камеры до тех пор, пока лопаты не начали стучать по кускам кристаллов и всё ещё оттаивающей вечной мерзлоте, наконец-то прекратила просачиваться вода.

Конечно, отчасти это объяснялось тем, что в пещере становилось всё холоднее. За два дня до этого Марк поставил наполовину наполненную водой чашку посреди делянки в качестве температурного теста, чтобы посмотреть, как пещера поживает ночью. Этим утром на поверхности жидкости обнаружилась тонкая пленка льда. РИТЭГ просто не справлялся с размерами пещеры и вечно холодной скалой планеты, которая её окружала.

В качестве последнего отчаянного шага они попросили Эквестрию начать подогревать воздух, поступающий через систему жизнеобеспечения. В долгосрочной перспективе это было вредно для урожая, потому что приводило к обезвоживанию и угнетению растений. Но, как отметил Марк, прежде чем строить планы в долгосрочной перспективе, надо сначала разобраться с краткосрочной, поэтому Эквестрия сделала все, что могла.

Проблема с этим решением была ещё и в том, что воздухозаборники для всех систем жизнеобеспечения в объединенных космических программах Эквестрии были размещены в одном здании, и воздух оттуда подавался комнатной температуры. В течение многих месяцев с этим всё было в порядке, потому что дома была весна, а затем и лето. Но теперь осень практически закончилась, и не за горами был приход зимы с её праздником Согревающего Очага, а вместе с ними и снег, и сильные морозы в районе Балтимэйра.

И лучшее, что смогли сделать в Эквестрии, это поставить множество обогревателей рядом с воздухозаборником для "Амицитас" и, ну… в общем, надеяться на лучшее. Единственная возможная альтернатива – перемещение воздухозаборников куда-нибудь, где воздух можно будет прогреть до температур, приносящих большую пользу, но это требовало строительства такого же сооружения и полного отключения систем жизнеобеспечения, пока эквестрийская сторона системы не будет физически перемещена туда. Никому эта идея по вкусу не пришлась.

По иронии судьбы, времена года на Марсе двигались в противоположном направлении. Ацидалийская равнина была на половине пути через свою (достаточно мнимую) весну. Марсианские дни становились длиннее, чем ночи. Каждый новый сол пещера получала немного больше освещения и тепла. С приходом марсианского лета температура вместо суточных перепадов от -100 до -30, как было в самом начале после крушения, может даже начать подниматься выше нуля. Но, несмотря на всё это, здесь и сейчас они всё ещё проигрывали битву за тепло огромной промёрзшей планете.

И растения это чувствовали.

– Марк, – сказала Черри Берри, пока человек выкапывал гнилой корень, который почувствовала земнопони, – растения сонные.

Марк перестал копать. 

– Сонные? – спросил он. – Как это сонные?

Черри опустила копыто на саженец. 

– Этот думает, что зима близко, – сказала она.

– Отлично, – сказал Марк. – Значит, вишнёвые деревья верны Дому Старков.

Черри Берри часто не могла сказать, были ли те вещи, которые временами говорил Марк, непонятными из-за её проблем с английским языком или из-за его странных шуточек. 

– Дерево скоро уснёт, – настаивала Черри. – Листья станут коричневыми. Нужно бежать мимо, чтобы они упали.

Марк выглядел ещё более озадаченным. 

– Прости? – спросил он. – Устроить падение листьев? Листья осенью опадают сами собой. Именно почему мы называем это листопадом.

– В стране пони не так, – сказала Черри. – У нас есть "осенний забег". Земные пони бегут между деревьев, через леса, заставляя все листья упасть в один и тот же день. Это сохраняет деревья здоровыми на зиму.

– Ага, – сказал Марк, возвращаясь к своим раскопкам. После нескольких лопат грязи он сказал: – Ты ведь знаешь, что нам нужен ещё хотя бы один хороший урожай сена, чтобы дожить до 551-го сола. А лучше и не один.

– Да.

– Ты знаешь, что следующий урожай не будет хорошим, – лопата снова зачерпнула грунт и отбросила его в сторону. – На самом деле, нам, возможно, потребуется использовать большую часть растений, чтобы сделать черенки и пересадить их. У нас нет семян, чтобы заменить потерянные растения, и, в любом случае, условия для прорастания новых семян просто ужасные.

– Я всё это знаю, – по крайней мере, Черри думала, что она поняла всё из того, что сказал ей Марк.

– Это означает, что мы не можем позволить себе устроить зимовку прямо сейчас, – Марк ударил по корню, соскоблил немного черной дряни, что ползла через почву, чтобы напасть на саженец, и отрубил поражённую часть корня краем лопаты. – Нам придётся закопать трубы.

– Да, – согласилась Черри.

– И снова свободно пустить по ним воду.

– Да.

– Чему анаэробные бактерии – вот это вот чёрное дерьмо – очень обрадуются, – закончил Марк.

– Я знаю, – сказала Черри Берри. – Пахнет как наш новый компост, да?

Марк опёрся на свою лопату, раскидав загрязненную дрянью почву по поверхности, чтобы дать ей высохнуть и проветриться, убив при этом вредные бактерии. 

– Мы в глубоком дерьме, – сказал он.

Черри не ответила. Прежде всего, она избегала этого слова с тех пор, как Старлайт объяснила ей, что оно эквивалентно одному из самых грубых и примитивных выражений в эквестрийском. С другой стороны, она провела слишком большую часть своей жизни глубоко в… конских яблоках… и пыталась сократить их наличие в оставшейся части жизни.

Проблема заключалась в том, чтобы найти способ сделать это так, чтобы не сократить эту самую оставшуюся часть жизни.

– Итак, учитывая, что мы находимся в глубоком дерьме, – сказал Марк, заталкивая здоровую сухую землю в отверстие, образованное ампутацией корня, – почему мы тратим время, ухаживая за деревьями, на которые нам придется убить годы, прежде чем они принесут первые плоды?

Черри Берри не смогла ответить. Слова просто подвели её. На самом деле её зрение тоже начало ухудшаться, по крайней мере, Марк стал вдруг каким-то расплывчатым.

– Ох, – сказал Марк. – Да, я забыл.

Человек наклонился вперёд и положил руку на плечо земнопони.

– Давай лучше вернёмся к работе. Где там следующее дерево, которому нужно помочь?

Хоть это и потребовало толчка, но Марк вернул Черри Берри к работе. Кобылка сморгнула слёзы и начала ходить вокруг следующего молодого побега. Этот тоже чувствовал себя немного сонным, но у него хотя бы не было корневой гнили.

Ни Марк, ни Черри Берри больше не говорили об этом маленьком инциденте.

Сол 204

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 205

"Арес III" Сол 204

Потерпевшие крушение назвали это Пнём.

Сначала это был грубо обломанный конец гигантского кварцевого кристалла, торчавшего на несколько метров над поверхностью пола пещеры. Ими была предпринята ровно одна попытка удалить его, в ходе которой выяснилось, что он либо всё ещё прикреплён к стене жеоды в нескольких метрах под грунтом, либо кристалл настолько огромен, что фактически получается то же самое. Таким образом, когда ферма была распланирована, Пень был выровнен cверху, что превратило его в нечто слишком большое для табуретки, но и до стола не дотягивающее. Однако он всё равно оказался удобным местом, чтобы складывать инструменты и другие предметы, если возникнет необходимость.

Ферма была выстроена вокруг него, и кристалл оказался окружен двумя линиями подачи горячей воды, проходящими вдоль всей растительной зоны. После выброса метана и всех связанных с этим провалов, один из них возник и в зоне Пня. Грунт опустился более чем на полметра, кристалл же не сдвинулся ни на миллиметр. Вновь подсыпанный грунт вокруг не достал до прежнего уровня, так что верхняя часть Пня теперь возвышалась чуть выше подбородка пони, что сделало его неудобным для использования в качестве стола.

Но он показался Старлайт Глиммер весьма удобным для использования в других целях, с помощью одной из наиболее заряженных мана-батарей, которую они хранили в Доме на всякий пожарный случай.

Теперь воздух над Пнём светился магической голограммой – трёхмерной картой всей пещеры: от её начала около магматической камеры древнего вулкана и до отверстия, где находился воздушный шлюз.

Отверстия, которое, как выяснилось, больше походило на чердачное окошко в крыше.

Полость, в которой расположилась ферма, была самой большой. Хотя другие полости пещеры, находящиеся дальше от входа, были шире, но в первой камере потолок был куда выше, и таящийся под грунтом и вечной мерзлотой подстилающий камень находился намного глубже. Грунт, находившийся прямо под первоначальной дырой в крыше, уплотнялся на протяжении многих веков и превратился в песчаник. И именно этот песчаник изначально служил основанием воздушного шлюза, прежде чем заклинание герметизации превратило его в бетон. Его цвет был практически таким же, как и у слоя серого некристаллического кварца, составлявшего потолок пещеры, поэтому они тогда и не заметили разницы, считая, что это и был пол.

Погребённое под песчаником, огромное количество кристаллов кварца простиралось далеко за пределы нынешнего входа в пещеру, в конце концов упираясь в кашу из обломков лавы, кварца и других камней примерно на шесть метров ниже северо-восточной стороны подножия зоны Эпсилон.

Рог Старлайт вспыхнул, и часть схемы пещеры засветилась.

– Сканирование этой области показывает, что большая часть просадок грунта завершилась. Под поверхностью осталось лишь несколько небольших участков первоначальной вечной мерзлоты – здесь, здесь и здесь. Большая её часть растаяла и просочилась либо в колодец, вот здесь, – она ​​указала на схеме на место недавних раскопок, – либо на дно полости, где уже формируется новый пласт вечной мерзлоты.

Старлайт подсветила участок у подножья фермы и грунт, с почти вечной мерзлотой под входом в пещеру.

– Насколько я могу предположить, вода из системы обогрева бежала вниз, под уклон, в "Запутанный коридор"1… и до "Буфета"2. Это вызвало некоторую эрозию почвы по пути, но в "Трещину"3 попала лишь малая часть – и всё, что проникло дальше, замёрзло, по крайней мере, на первоначальном этапе.

– Но мы никогда не думали о том, что большая часть этой воды постепенно просачивается в грунт. Вода отыскала трещины в вечной мерзлоте у стен камеры и проникла ниже неё, и это тоже неплохо, – единорожка указала на нисходящий уклон основного рельефа нижних уровней пещерной фермы. – Некоторое количество воды попало в глубины "Коридора" и "Буфета", но я предполагаю, что около половины всего, что мы сбросили, осталось в песке возле входа в "Коридор" или даже раньше, в трещинах вечной мерзлоты, которые увеличивались в процессе, и здесь, вниз по склону, в песчанике.

Старлайт указала на тревожно выглядящий разлом в слоях грунта прямо за запечатанными границами пещеры.

– В этот момент вода всё ещё была жидкой, – продолжила единорожка. – Что по меркам Марса считается жутко горячей. Но вода утекала и уносила лишнее тепло за пределы пещеры, пока я не загерметизировала её. Она также уносила с собой и талую воду из…

– Подожди секунду, – прервал ее Марк. – Это ведь нарушение герметичности. Почему мы не теряли воздух вместе с этим?

– А мы и теряли. Но только очень, очень помалу, – ответила Старлайт. Она снова указала на выступ. – Вода тяжелее, поэтому она могла проложить путь там, где не смог бы воздух. Но это могло измениться, если бы это место полностью размыло. Должно быть, там была трещина или что-то такое, что позволяло воде течь вот здесь, как… как…

Единорожка постаралась не скорчить гримасу, столкнувшись со словом, английского эквивалента которого ещё не знала. Такие попадались всё реже и реже, но иногда она натыкалась на одно из таких.

– Как слой текущей воды в скале или песке, – сказала она скороговоркой.

– Водоносный горизонт? – предположил Марк. – Откуда берутся ключи?

– А я думала что ключи делают в слесарной мастерской из железа, – произнесла Драгонфлай.

Старлайт прервала их до того, как начались тщетные попытки поправить чейнджлинга. Она была более чем уверена, что та сказала это только ради того, чтобы прикинуться дурочкой. Дурная привычка.

– Покажешь мне слово, когда вернёмся в Дом, Марк, – сказала единорожка. – В любом случае, вес почвы и вечной мерзлоты вниз по склону предотвратил быстрый выброс. Но если бы это продолжалось немного дольше, грунт под входом мог бы и обрушиться. Тогда у нас точно была бы разгерметизация. Или, возможно, лавина.

Это слово она выучила в одной из серий Гризли Адамса.

– И, скорее всего, по крайней мере кто-то из нас находился бы здесь без скафандра, когда всё это произошло бы.

Нескольких секунд безмолвного созерцания этой перспективы должно было быть достаточно.

– Конечно, модифицированное заклинание "Мгновенных фундаментов" положило этому конец. Но это также положило конец и оттоку воды. И, заодно, оттоку тепла. Разница была не очень большой, но это было... было… – Старлайт невольно тряхнула головой, не зная английского варианта для выражения "в совокупности". – Это сложилось вместе.

Она указала на небольшие пустоты, оставшиеся под поверхностью пещерной фермы, а затем ещё дальше вдоль пещеры, к гораздо большим, до сих пор замёрзшим карманам в более дальних камерах.

– Вечная мерзлота в пещере залегала почти на всю глубину грунта. Я не знаю, как это может быть, но…

– У меня есть предположение, – заметил Марк. – Существует теория, что примерно раз в миллион лет Марс переживает кратковременный тёплый период. Может быть, из-за извержения вулкана, а может из-за эксцентриситета орбиты, метеоритов или ещё чего-то. Атмосфера сгущается настолько, чтобы по поверхности может течь жидкая вода. И сколь бы сух Марс ни был сейчас, на нём всё ещё остаётся множество мест с запечатанной водой – те же слои вечной мерзлоты, полярные шапки и тому подобное. У нас пока нет достаточных доказательств, чтобы подтвердить эту теорию или опровергнуть, но это сделало бы слои вечной мерзлоты в пещере вполне возможными.

– Спасибо, Марк, – ответила Старлайт. – В любом случае, в нижних слоях вечной мерзлоты было полно метана. Слои вечной мерзлоты за пределами пещеры – все они, даже тот, что лежит над пещерой – всё ещё содержат его очень много. Но, пока вода текла, тепла на нижних уровнях никогда не становилось достаточно для крупномасштабного выброса. Но когда жидкой воде стало некуда деваться…

– Пещера пёрнула, – во весь голос произнес Файрбол.

– Верно, – единорожка указала на оставшиеся пустоты на схеме: – Я научилась у Мод паре приёмов по перемещению минералов, так что я могу заполнить эти пустоты без особых проблем. Для этого потребуется большая часть оставшейся батареи.

Старлайт похлопала копытом по батарее, которая питала изображение.

– Но что потом?

– Нужно снова пустить воду, – осторожно сказала Черри. – Ферма умрёт, если мы это не сделаем. Мало тепла.

– Но если сделаем, – сказал Марк, – вода опять начнёт скапливаться примерно на двадцать метров ниже нас, а потом подниматься обратно через почву, пока у нас тут не будет болото.

– Откачивать наружу? – предложила Спитфайр.

– Нам нужна вода для посевов, – сказал Марк.

– Кроме того, труб не осталось, – добавила Драгонфлай.

– И мы не хотим создавать в пещере дыру для откачивания, – добавил Марк. – Сначала высосется вода, а затем и воздух.

– Если это произойдёт, вода автоматически отключится, – сказала Драгонфлай. – Дома нам не дадут создать постоянный вакуум в резервуарах для воды.

Марк потёр поясницу.

– Но таскать израсходованную воду по ведру за раз – тоже непосильная работа, – сказал он. – И совершенно неэффективная.

– Сначала мы должны позволить воде стечь как можно дальше к задней части пещеры, – сказала Старлайт. – Можем ли мы сделать такую траншею из кусков корпуса "Амицитас"… ну, не траншею, а чтобы вода могла бежать? Как на крышах или тротуарах?

– Сточная канава, – в один голос заявили Марк и Драгонфлай.

Спитфайр ухмыльнулась.

– Так вот где крутятся твои мысли?

Старлайт посмотрела на “Вондерболта”. Она знала, что Спитфайр мучилась с английским больше, чем кто-либо другой. Как она додумалась до этого? Кроме того, если сточная канава было синонимом водяного желоба, то почему многие из этих телешоу изображают её похожей на грязное место? Какие неряшливые пони или недофинансированные городские уборщики позволят испачкать водосточный желоб? Он же просто не будет делать свою работу…

Единорожка покачала головой. Хотела бы она поговорить с Эпплджек или Рейнбоу Дэш наедине – ей было нужно знать, является ли навязчивое мышление Твайлайт Спаркл заразным. Вслух же она сказала:

– Можем ли мы построить такой, и как долго это будет?

Файрбол, самопровозглашённый Хранитель Собранных Трофеев, подумал об этом.

– Да, – ответил он. – Хотя и будет подтекать. Класть один конец поверх другого, образовать водопад, должно помочь. Может быть… может быть, двести метров?

– Только не в "Трещину", – пробормотал Марк.

– А что не так с "Трещиной"? – спросил Файрбол. – Сливать всё в неё.

– Она просочится вниз и превратит весь пол в "Буфете" в болото, – предупредил Марк.

– Слишком холодно сейчас, – возразил Файрбол, качая головой. – Сначала замёрзнет.

– Почему бы не сделать полосу уплотнённого грунта? – спросила Драгонфлай. – Используй то же заклинание, которым ты загерметизировала пещеру.

Старлайт покачала головой.

– Нам нужно больше магии, чтобы сделать всё остальное. Нужны батареи для тестирования двигателей и Спаркл-двигателя. Нужна мана, чтобы я могла телепортировать лишнюю воду – это единственный способ, который я могу придумать, чтобы всё прошло быстро и безопасно. Нужна магия для создания поля, чтобы Черри могла возродить ферму. Но мы не можем получить больше магии без большего количества батарей, и мы уже дважды использовали батареи для других целей вместо создания новых.

Единорожка вздохнула, качая головой. Она-то надеялась, что производство батарей станет процессом экспоненциальным – две батареи, затем четыре, потом восемь. Но с ростом количества батарей рос и спрос на магию. Она была слишком полезна… и слишком незаменима для всего того, что пони могли сделать, чтобы выжить и улететь с этого камня.

– С завтрашнего дня никакой магии в течение десяти дней. Если только это не будет вопрос жизни или смерти. Затем я сделаю новые батареи – шесть или восемь, в зависимости от того, сколько энергии у меня будет. Эти батареи не будут использоваться ни для чего, кроме изготовления новых батарей. После этого я смогу превратить колодец, – копыто Старлайт ​​указало на большую дыру в задней части камеры, – в бетонный резервуар и использовать батареи для телепортации воды за стены пещеры, когда нам это будет надо.

– Это решение, рассчитанное на перспективу. Как только у нас будет достаточно батарей, другие проблемы решатся сами собой. Но сначала нам нужны батареи, – единорожка постучала по стоящей рядом батарее, голограмма замерцала и почти исчезла. – А до тех пор выкручиваемся как можем.

– Хорошо, – сказал Марк. – Итак, я полагаю, нам нужно заполнить пустоты под поверхностью, чтобы предотвратить новые провалы, а затем возвращаемся на базу и составляем планы по строительству водосточного желоба.

– Нам? – Старлайт подняла бровь и ухмыльнулась.

Её рог засветился, и большой комок грунта выскочил из стены колодца. Он подплыл к оголённому участку грунта, подсыпанному обратно после провала, где, согласно карте, внизу виднелась пустота размером примерно с тыкву. Единорожка подошла к этому комку грунта, копыто засветилось магической аурой, и последовал стремительный, но чётко выверенный пинок.

Вумп!

Старлайт отступила, пустота в глубине исчезла.

Завтра начнётся ещё один десятидневный магический пост, но сегодня у неё всё ещё была заряженная на две трети батарея, и она собиралась насладиться использованием магии.

Марк посмотрел на Черри Берри и Драгонфлай.

– Как она это сделала? – услышала Старлайт его вопрос.

Земнопони пожала плечами.

– Не знаю, – сказала она. – Я никогда не работала на каменной ферме.

– Где?

Старлайт подняла магией две лопаты для Марка и Файрбола.

– Копайте, – сказала она. – Снаружи. Нам нужно принести грунт для этих больших пустот под "Буфетом". А после этого вам нужно будет закопать трубы

1 ↑ Небольшая вторая полость, забитая кристаллами от пола до потолка и от стены до стены, вокруг которых приходилось осторожно маневрировать; первая полость была просто "Фермой"

2 ↑ Это была уже третья камера, размером примерно с половину фермы, с карманами разноцветного кварца, из которых они в основном и добывали кристаллы для питания Файрбола

3 ↑ Узкий промежуток между третьей и четвёртой камерами

Сол 207

Запись в журнале – Сол 207

Сегодня у нас выходной – и физически, и морально нам всем он нужен. Мы потратили десять дней, делая всё возможное, чтобы спасти пещерную ферму после небольшого инцидента с избыточным давлением на сол 196, и вчера я провёл весь день, занимаясь целой кучей давно просроченных работ по техническому обслуживанию Дома. Так что сегодня я даю отдых натруженной спине, а все инопланетяне бездельничают, кроме Драгонфлай, которая пошла в пещеру для ежедневной проверки.

Итак: время отчёта по работе всех систем.

Дом – никаких признаков слабых мест ни на ткани, ни вокруг шлюзов 2 и 3. Регулятор атмосферы и оксигенатор работают с 97% номинальной эффективности, и это довольно неплохо, учитывая, что им приходится иметь дело, помимо всего прочего, с шерстью. Чистить систему фильтрации было совсем НЕ весело. Нам очень повезло, что в системе используются многоразовые очищаемые фильтры. Как бы то ни было, я бы мог разжечь костерок из того войлока и прочего дерьма, что я оттуда вычистил. А мне это может и правда понадобиться, поэтому я храню его в небольшом контейнере для образцов на всякий случай.

Примечание: я заметил, что превратился в скопидома, и Файрбол спросил, что в этом плохого. Я ответил что ничего, если ты дракон, но люди, как правило, не копят золото и драгоценные камни кучами, и всё в таком духе. Мы склонны коллекционировать старые газеты, использованную упаковочную бумагу, грязную посуду, старые лекарства по рецепту и кошек. Черри сразу захотела, чтобы у нас было несколько газет, Старлайт пожелала обёрточную бумагу, а Спитфайр хочет больше лекарств, и плевать, просроченные они или нет, так что я сомневаюсь, что донёс до них свою мысль очень уж хорошо.

Так или иначе, есть у нас одна большая проблема: регенератор воды. Учитывая все эти токсичные вещества, присутствующие или потенциально присутствующие в почве Марса, душ для дезактивации был абсолютно необходим. "Арес I" доказал это. Но дезактивационный душ изначально был предназначен для борьбы с небольшим или умеренным количеством реголита, прилипшего к скафандрам, одежде или коже. Он вовсе не предназначался для борьбы с вязкой вонючей чёрной грязью, полной всевозможных бактерий. За прошедшую неделю он дважды забивался, и мне приходилось искать засоры и прочищать их, прежде чем можно было помыться.

А вчера он снова отключился по совершенно другой причине – забился резервуар для сточных вод.

Под сточными водами я подразумеваю вовсе не туалет. У туалета отдельная система, при помощи которой он извлекает воду из мочи и фекалий, прежде чем запечатать их в вакуумные пакетики и выкинуть за Домом. (Чего, кстати, больше не происходит, потому что, несмотря на многие месяцы сранья и ссанья в ведро, у нас давным-давно закончились эти самые пакетики для туалета). Нет, бак для сточных вод это то место, куда собираются стоки из лаборатории/кухонной раковины и душа дезактивации. И он в основном был забит песком и грязью – до такой степени, что в него больше не помещалось. А когда накопительный бак заполнен, регенератор рассматривает это как неисправность и отключается, пока инженер (я) не решит проблему.

Вытащить заполненный грязью бак было само по себе небольшим подвигом. Клапан был практически заблокирован илом, поэтому потребовалось добрых полчаса, чтобы закрыть его, чтобы его можно было отсоединить, не сливая воду из всей системы. Я эту штуку даже поднять не смог и, думаю, мог бы надорвать спину, пытаясь. В конце концов, я заставил это сделать Файрбола. После чего стало возможно заменить его на единственную доступную альтернативу – один из пустых баллонов из-под CO2 от топливной установки МВМ. Он, конечно, намного меньше, чем резервуар для воды, но клапана и муфты имеют стандартные размеры. В краткосрочной перспективе должно сработать достаточно хорошо, по крайней мере позволит восстановить работу регенератора.

После того, как старый бак всё же достали, у меня было два способа решения этой проблемы: вымагичить из неё всю грязь при помощи моей супер-пупер единорожки (она шинкует, нарезает ломтиками и даже готовит картофельную соломку!), или промывать эту штуку, пока вся дрянь не вымоется. К сожалению, мой единорог объявила забастовку из-за проблем с мана-батареями и отказывается признавать гигиену вопросом жизни и смерти. (Хотя, учитывая, как сильно мы должны были вонять, прежде чем смогли помыться, это было не так уж и далеко от истины...)

Итак, я промыл бак. Потом промыл ещё раз. А затем снова. И промывал, и промывал, и промывал.

Проблема в том, что по большей части марсианская почва состоит из базальтовой пыли. Когда вы мочите базальтовую пыль, она слипается, а иногда доходит даже до того, что начинает образовывать химические связи. Древние римляне добавляли её в негашеную известь, чтобы сделать первый в мире подводный бетон. Прибавьте к этому результаты жизнедеятельности почвенных бактерий, как анаэробных, так и нет, и вы получите такой засор, что никакой "Тирет" не пробьёт.

В итоге я испортил около восьмидесяти процентов запаса пресной воды в Доме, пытаясь, и в основном безуспешно, убедить эту гадость покинуть бак. То, что выходило наружу, неизменно было чёрным, как смертный грех, и ужасно воняло. Короче мы вытащили всё через шлюз и вылили снаружи.

Конечно, мы постепенно вернём воду. Пони поливают ферму в Доме каждый день, используя почти бесконечный запас воды в их скафандрах. То, что растения не превращают во всё увеличивающуюся растительную массу, они испаряют через устьица в своих листьях. Это повышает влажность воздуха, которая поглощается регулятором атмосферы и направляется в регенератор воды, который очищает и сохраняет её. И, если нам действительно будет нужна вода, мы можем попросить понячье начальство заблокировать системы безопасности скафандров и, пусть и очень медленно, но пополнить из них резервуары Дома. Но сейчас душ не работает ни для кого.

Я отказываюсь признать в этом неразрешимую проблему. Я уже просмотрел ограниченный перечень химических веществ в лаборатории анализа почвы в поисках чего-нибудь, что сможет растворить дерьмо в резервуаре, не попортив при этом сам резервуар или трубы. Ну и, на худой конец, я могу просто подождать, пока Старлайт не создаст побольше батарей и, наконец, не решит, что в банке стало достаточно волшебных искорок, чтобы потратить их на извлечение из бутылки затвердевшей марсианской грязи.

Но основная проблема состоит не в том, что это дерьмо могло сделать с накопительным баком, а что оно могло сделать с внутренностями рециркулятора воды. И это проблема. Кратковременное сокращение использования внутренней сантехники весьма неудобно. Но полная потеря всей сантехники будет граничить с угрозой выживания.

Поэтому я сообщил об этом НАСА, и мой дорогой друг доктор Венкат Капур отреагировал в спокойной, профессиональной и понимающей манере, которой мы все от него ждали.

[16:42] JPL: Мама, смотри! Наш дорогой любимый Марк позвонил нам впервые за несколько дней! И мистер Самоуверенный нуждается в кое-какой помощи. Возможно, даже в разработке процедуры? Да без проблем, сынок. Ты, кстати, не привёз бельё постирать?

Да уж. Подколол. Сарказм это моя фишка, а не его.

Двигаясь дальше: ещё один вопрос по Дому. Поскольку одна шестая наших электрических мощностей сейчас занимается обогревом пещеры в зоне "Эпсилон", мы начинаем испытывать недостаток энергии в системах Дома. На мой взгляд, у нас слишком большой расход (особенно со стороны полуотключенного рециркулятора воды). Я отключил топливную установку МВМ и, с большой неохотой, МСМ, переделанный в лётный симулятор. В данный момент баланс вроде как выправился. До летнего солнцестояния осталось всего около ста солов, и после него дни снова станут укорачиваться, так что эту проблему тоже надо будет решать.

КОРАБЛЬ ПРИШЕЛЬЦЕВ: Чертовски промёрз и, скорее, замораживает, чем сублимирует сено, хранящееся внутри. Корпус отлично держит воздух, а электрические системы держатся хорошо. Единственная проблема заключается в том, что на корабле нет своего электричества, так что это ещё одна дополнительная нагрузка для энергосистемы Дома. Да и внутренние батареи корабля довольно чахлые. Опять же, это то, за чем нам придется присматривать.

СКАФАНДРЫ ПРИШЕЛЬЦЕВ: Драгонфлай вчера объявила день ремонта скафандров, и завтра я должен буду снова подстричь им копыта. Она съела большую часть старой сублимированной люцерны, чтобы получить сырьё для сегодняшней работы, повторно обработала сапоги скафандров внутри и снаружи, а затем наложила латки на спину скафандра Файрбола (протёр крыльями) и свои штанины (протёрла краями дырок).

Странная штука: вчера Файрбол жаловался, что его скафандр стал немного тесноват. Для него это потенциальная игра со смертью. Очевидно, драконы медленно растут на протяжении всей своей долгой жизни, но они никогда не прекращают рост. Более того, драконы иногда испытывают всплески роста, вызванные эмоциональным дисбалансом или размером их сокровищницы. Это противоречивый и ненаучный феномен, и это сам дракон мне говорит, так что даже они признают, что это безумие. Короче говоря, если Файрбол не может влезть в свой скафандр, то он застрянет на Марсе.

Вот только… сегодня утром он рычал о том, что кто-то украл один из пяти оставшихся у него сапфиров из его родного мира, плюс обе оставшиеся упаковки с едой. А затем, когда Драгонфлай велела ему заткнуться и надеть скафандр для дальнейших корректировок и исправлений, он оказался ему велик. Не думаю, что вам нужен инспектор Пуаро или даже Джим Рокфорд, чтобы выяснить, кто тут преступник.

ПЕЩЕРНАЯ ФЕРМА: Признаюсь, худшее я оставил напоследок.

Имейте в виду, что ферма в Доме прекрасно справляется со своей функцией. Сегодня я использовал свободное время, чтобы нарезать черенков от тех небольших посадок люцерны, что гнездятся среди картофеля, и подготовил ванночки со свежей культивированной почвой для них. Мы дадим им неделю на прорастание и поглядим, укореняются ли они, а затем мы засунем выживших в скафандр и отвезём в пещеру для пересадки.

И сделать это просто необходимо.

В ходе выброса метана, нашествия чёрных бактерий, разгерметизации, появления провалов с последующим наводнением, погибло около шестидесяти процентов урожая люцерны. Из оставшихся около трети – это растения, спасённые из провалов, которые пережили затопление и пересадку, и ни одно из них не может считаться здоровым. Ещё треть избежала затопления, но всё ещё борется с корневой гнилью, поэтому они едва выросли за последние две недели. Таким образом, только около двадцати процентов до-метановых растений люцерны здоровы и готовы дать урожай через десять солов.

Я пытался нарезать черенки от тех растений, которые, очевидно, выжить не смогут, но в большинстве случаев я опоздал. Лишь около четверти черенков укоренились, и потребуется не менее шестидесяти дней, прежде чем мы сможем получить от них хороший урожай.

Кустики картофеля чувствуют себя куда лучше. Мы потеряли лишь около пятнадцати процентов из-за провалов и затопления. Их корневые системы были слишком неглубокими, чтобы анаэробные бактерии смогли их сильно затронуть, поэтому единственными растениями, которые мы потеряли из-за проблем, не связанных с почвой, были те, у которых все листья сорвало во время кратковременной разгерметизации. И, в любом случае, у нас в Доме уже есть огромный запас картофеля, так что мы вполне можем позволить себе потерять хоть всю картошку в пещере.

Все вишнёвые деревья выжили, хотя шесть из них и нуждались в незначительном уходе за корнями. Они были высажены возле стен пещеры, поэтому провалы им почти не грозили. У одного деревца, которое оказалось на самом краю провала, было достаточно корней в не пострадавшей почве, чтобы не упасть.

Таким образом, с одной стороны, около шестидесяти процентов растений в пещере выжили и, вероятно, восстановятся. Это наносит удар по скорости перезарядки мана-батарей, так что теперь лучше оставлять их в пещере, а не держать здесь, в Доме. Но мы могли бы пересадить туда больше картофеля или даже больше вишнёвых косточек, и вернуть их сюда примерно через месяц.

Но с другой стороны, более двух третей основного источника белка и минералов для пони просто погибли. Нам абсолютно точно необходимо вернуть его, если это вообще возможно.

К счастью, мы здесь плавно приближаемся к марсианскому лету. Тепло и свет станут не такими значительными проблемами. Чёрт, в некоторые дни у нас, возможно, даже будут плюсовые температуры. Но это единственное, что есть хорошего.

У нас достаточно семян люцерны, чтобы засадить большую часть, но не все зоны провалов. Скорее всего, мы потратим всё, кроме крошечного резерва на экстренный случай. Саженцы, которые я пытаюсь получить из черенков, должны компенсировать разницу.

Хорошая новость, конечно, в том, что, как только мы соберём следующий хороший урожай, всё будет хорошо. Я бы хотел собрать ещё один хороший урожай, чтобы пони могли получать больше калорий из белков, а не из картофельного крахмала. И после этого мы сможем просто дать растениям на ферме спокойно расти, пока не придёт время уходить.

Много работы сделано и много работы ещё ждёт впереди.

Надеюсь, она себя оправдает.

Сол 209

Задержки продолжали накапливаться. Ещё два двигателя ориентации и топливный насос не прошли проверку, и их пришлось заменить. Поставщик однокомпонентного топлива для зонда не справился с поставкой, сдвинув заправку на критические тридцать шесть часов. Полусонные техники установили деталь задом наперёд, что стоило следующей смене ещё больше сна, когда деталь пришлось снова снять, а потом установить правильно.

Но техники, монтажники, инженеры JPL упорствовали. Вначале трудились в три смены. Затем, когда стало очевидно, что первоначального графика всё равно не нагнать, смены вообще были отменены, и люди работали до тех пор, пока не падали. Они спали в кафетерии, в конференц-залах, в офисах – в любом месте, где была горизонтальная поверхность и можно было приглушить освещение, сделав помещение подходящим для сна..

Местные предприниматели, которые обслуживали JPL и знали, что могут помочь, тоже откликнулись. Популярные рестораны объединились и организовали пункт общественного питания, с едой и напитками, доступными практически круглосуточно, а их владельцы взяли на себя все расходы. Прачечные координировали свою деятельность с работниками так, чтобы доставлять им чистую одежду из дома, а грязную стирали бесплатно. Один менеджер супермаркета, который когда-то посещал Калифорнийский технологический, но бросил учебу за год до окончания, с кем-то договорился, и половина паллеты с жидким мылом и освежителем воздуха рано утром "случайно упала с грузовика" прямо возле погрузочной платформы JPL.

И теперь, в четыре часа утра, на четыре дня позже первоначального графика, всё было закончено – почти вовремя, за целых шесть дней до запуска.

Брюс Энг, в своей тенниске, испачканной и слегка порванной, с практически закрытыми от усталости глазами, держал в руке ключ-трещотку. Позади него стояли два специальных транспортных контейнера, один из которых уже был отмаркирован для специального рейса на мыс Канаверал во Флориде, а другой направлялся в космический центр Китая во Внутренней Монголии. Также позади возвышались открытые грузовые двери корпуса сборки и испытания космических кораблей, а за ними толпились грузчики, ожидавшие команды погрузить контейнеры в машины, отвезти их на аэродром и погрузить на два самолета НАСА для немедленной транспортировки к месту назначения.

Перед ним и вокруг него стояли сотни рабочих – каждый постоянный или временный работник JPL, что работал гаечным ключом, сварочной горелкой или головой. Были даже сотрудники из бухгалтерии, которым не приходилось работать сверхурочно, но которые тоже хотели присутствовать при завершении.

Когда отправлялись три зонда "Слейпнир" с первого по третий, в помещении была хорошо если половина сотрудников. Теперь, когда завершилась сборка четвертого и пятого "Слейпнира", каждый, кто мог присутствовать, постарался так и сделать, чтобы отметить завершение своих наибольших в жизни усилий.

– Народ, – сказал Брюс в почти безмолвном помещении, – за последние несколько месяцев вы вошли в историю. Вы установили новые рекорды по созданию зондов. Мы допускали ошибки, но и исправляли их. Мы столкнулись с препятствиями, но мы преодолели их. И в результате, созданные нами зонды отлично функционируют. И вы знаете, почему мы это сделали. Не ради денег. Не ради строчки в резюме. Не за дополнительный месяц оплачиваемого отпуска. Мы сделали это, чтобы сохранить жизнь одиннадцати совершенно особенных существ. Благодаря вам, у них будет шанс добраться до дома. Сейчас они не могут присутствовать здесь и поблагодарить вас, но есть я. Спасибо вам всем.

Раздались жидкие аплодисменты, хотя заслужено было куда большее – рабочие были горды и благодарны, но помимо этого они чертовски устали.

Брюс поднял гаечный ключ и церемониально дотянул по одному болту на створках каждого контейнера. Этим жестом вся ответственность снималась со сборщиков JPL – проект "Слейпнир" был завершён. То, что должно было произойти с ним далее, было уже заботой НАСА.

Брюс повернулся к толпе и тихо сказал:

– Идите домой.

И они пошли. Когда троих из сборщиков остановили полицейские из Пасадены из-за неуверенного вождения, полицейские лишь взглянули на парковочные наклейки на автомобилях и сказали точно то же самое.

И в течение следующих двух суток JPL практически не функционировал ни для кого, по крайней мере, как совокупность людей, находящихся в сознательном состоянии и стоящих в вертикальном положении.

Тем временем "Гермес" приближался.

Сол 210

– Венк! Нам нужно идти!

Венкат Капур мог посчитать по пальцам, сколько раз Тедди Сандерс посещал его кабинет, а не наоборот. Директор НАСА делал это только тогда, когда ему не хотелось больше ждать чего-то, чего он ожидал ещё час назад, и он не собирался обращать внимания на какие-то компромиссы.

– Я почти закончил с этим ответом конгрессмену Дюбуа, – ответил Венкат, печатая так быстро, как мог. – Её просьба попала мне на стол, когда я устраивал семьи "Ареса III" в конференц-зале для живого видеочата с "Гермесом". Я не мог позволить промедление.

И это при том, что он уже проигнорировал пару десятков других попыток привлечь его внимание. Венкат знал, что у Тедди их было больше, много больше, непрерывные звонки… и как он только вырвался?

– Госпожа Дюбуа – один из наших самых верных сторонников на Капитолийском холме, – ответил Сандерс. – Я уверен, что она поймёт, если тебе понадобится несколько дней на ответ.

– Тедди, – ответил Венкат, – тот факт, что она одна из наших самых верных сторонников, и является причиной того, что я не могу позволить ей ждать. Я хочу, чтобы она продолжала оставаться нашим сторонником.

– Венк, в это время дня, чтобы добраться до аэропорта Буш Интерконтинентал, нужно чуть больше часа. И даже если учесть ускоренную для нас процедуру посадки, нам потребуется полчаса, чтобы занять наши места. А самолет в Пекин взлетает через два часа, – Тедди сделал паузу, чтобы посмотреть на свои наручные часы, – и четырнадцать минут. Где твои сумки?

У самого Сандерса в руках был большой чемодан и одна небольшая сумка.

– Костюм для официальной фотосессии в дорожном чехле за дверью, – сказал Венкат. – Прочая одежда и планшет в ручной клади.

– Хорошо.

Тедди Сандерс не пританцовывал от нетерпения и не ходил взад-вперёд. Он довёл до совершенства искусство выглядеть нетерпеливым и готовым идти, не двигая ни единым мускулом и не позволяя себе выглядеть возбуждённым или раздражённым хоть капельку.

Венкат оборвал своё восхваление НАСА, быстрыми фразами выразил представительнице Конгресса сожаление по поводу того, что её просьба не может быть удовлетворена так близко к дате критического пролёта "Гермеса" мимо Земли, и отправил электронное письмо.

– Вот, – сказал он. – Мой заместитель сможет разобраться с большинством прочих запросов на моем столе.

– Такси уже ждёт внизу, – сказал Сандерс. – Пошли.

Рич Пурнелл всё же получил свой собственный кабинет. Он был очень маленьким, и в нём не было ни душа, ни личного туалета, как Рич того просил, но в нём были койка и закрашенный уголок на ковре, помеченный как "зона мусора". Так что теперь уборщики будут знать разницу между тем, с чем Рич уже закончил и тем, что всё ещё важно. Ему также досталась своя собственная кофеварка, с пополняемым запасом кофе и одноразовых полистирольных стаканчиков – это было уже по запросу его коллег, которые устали ходить в магазин "всё за доллар" два раза в месяц за новыми кофейными кружками.

Львиная доля "премии Уотни" должна была тоже достаться Ричу, если она вообще могла достаться кому-то. Директор Сандерс всё это одобрил, но выдачу приостановил Конгресс, так как надзорные комитеты заявили, что Пурнелл не может быть допущен к участию из-за того, что он является сотрудником НАСА. Суть спора была в следующем: следует ли считать, что Рич, находясь в отпуске, работал в своё личное время, если он провёл упомянутый отпуск не выходя из своего кубикла. И не было никаких оснований полагать, что спор удастся урегулировать раньше выборов.

Ричу было всё равно. Он был доволен.

Он не участвовал в разработке ни одной из тех траекторий, что отображались на мониторе его компьютера. Однако траектории запуска четвертого и пятого "Слейпниров” не были совсем уж простыми. "Слейпнир-4" запускался первым, с космодрома Кеннеди, и его выход на орбиту включал в себя длительный корректирующий импульс, чтобы привести плоскость орбиты в соответствие с траекторией пролёта "Гермеса". "Слейпнир-5", запускаемый из Цзюцюань, имел слишком большой потенциальный наклон орбиты для такой коррекции, поэтому его запускали напрямую, без орбитального участка, синхронизировав коррекцию орбиты предыдущего зонда со стартом из Цзюцюаня.

Каждый зонд имел приблизительно по пять процентов избыточной характеристической скорости для коррекций или исправлений траектории в случае незначительных сбоев во время выведения. После этого они смогут пользоваться исключительно маневровыми двигателями, сблизившись с "Гермесом" примерно через двадцать четыре часа после точки его максимального сближения с Землёй.

Расчёты и симуляции были проверены. Рич добавил свое имя в список уже одобривших их рецензентов, подписав окончательную редакцию планов запуска зондов. Сделав это, он вновь открыл симуляцию ещё не переделанного МВМ "Арес IV", настраивая переменные, чтобы посмотреть, что можно сделать с понячьими двигателями, если прикрепить их на разных частях корабля.

Пока он делал всё это левой рукой, правая рука вызывала приложение "Доставка еды" на телефоне, наугад выбирала ресторан, отправляя туда обычный заказ и подтверждая его, и всё это, не глядя на телефон.

Никто не говорил ему "Привет!". Никто не прерывал цепочку его размышлений, спрашивая его мнение о чём-то. Никто не говорил, что уже пять часов. Никто не пел "с днем ​​рождения" и не раздавал листочки со ставками на то, как сыграет спортивная команда Хьюстона в этом сезоне. Никаких отвлекающих факторов. Еда появлялась, мусор исчезал, и Рич делал то, что ему более или менее хотелось.

Квадратный колышек был счастлив в своей квадратной дырке.

Впервые за несколько месяцев Минди Парк не рулила марсианскими спутниками и не исследовала пиксели на марсианских фотографиях – SatCom был слишком занят. Нужна была каждая пара глаз и пара рук. "Гермес" входил во всё более опасную зону, чем когда-либо в истории, и ему требовался чёткий путь через локальное пространство Земли, без встречи с камнем, ледяной глыбой или обломком спутника.

Чтобы маневр Рича Пурнелла сработал, "Гермесу" надо было пройти по точно рассчитанной траектории в достаточно узком коридоре вблизи Земли, чтобы набрать импульс и сделать крутой поворот возле солнца, чтобы набрать ещё больше скорости от солнечной гравитации. "Гермес" мог маневрировать, уклоняясь от космического мусора, если что-то вдруг окажется на его пути, и сейчас девять десятых сотрудников SatCom были заняты тем, что перепроверяли орбиты 275 183 фрагментов космического мусора размерами больше, чем грифель карандаша, которые НАСА отслеживало с 8 утра текущих суток. (Это если не считать гораздо большего числа меньших объектов, носящихся по орбите, но, с определённого момента, даже "Гермесу" приходилось положиться на удачу).

Ему было позволено уклоняться от космического мусора, который не мог двигаться сам по себе. Всё остальное должно было убраться с его пути и чем дальше, тем лучше. Оставшаяся десятая часть SatCom изучала сорок шесть активных орбитальных спутников (из более чем 2400 активных аппаратов на околоземной орбите), которые имели вероятность более 0,1% встретиться с "Гермесом", если что-то пойдёт не так с траекторией. Остаток топлива на борту спутника являлся решающим фактором; также были важны стабильность орбиты, критичность непрерывного функционирования спутника и вероятность столкновения с другими космическими аппаратами в ходе передвижения одного или другого с пути "Гермеса".

И потом, конечно, любые спутники, которые должны были быть перемещены, также должны были держаться подальше от той четверти миллиона баллистических осколков, которым не хватило удачи или здравого смысла упасть на Землю и сгореть в атмосфере, и которые с лёгкостью могли привести любую электронику в состояние ни к чему не пригодного дерьма. Неудачное изменение орбиты, рассчитанное, чтобы уйти с пути "Гермеса", могло направить спутник прямиком на заблудившуюся гайку, осколок российского солнечного элемента или камеру Майка Коллинза, потерянную им при выходе в космос, и создать кучу мусора, которая вполне сможет пропахать "Гермес", провоцируя начало давно предрекаемого "Синдрома Кесслера", и заодно обрекая одиннадцать существ на ужасную смерть.

Это была огромная работа, и если бы "Гермес" придерживался изначально запланированного курса с допуском в десять километров, всё это было бы абсолютно ненужным. Но НАСА не могло полагаться на "если бы". Все непредвиденные обстоятельства должны были быть устранены, и время подходило к концу.

СМИ приходилось обходиться без шпионских снимков Марка и его друзей, выходящих на поверхность Марса – Минди была занята выполнением работы, ради которой она, собственно, сюда и устраивалась. Впрочем, как и все остальные в отделе; без сплетен, без тортиков и печенья, без долгих перерывов на кофе. Блузки, юбки, рубашки и брюки были практически полностью заменены на футболки и спортивные штаны для максимального комфорта вместо изображения профессионализма.

Время от времени звонил телефон или звучал сигнал о получении электронной почты, обычно это кто-то из Министерства обороны сообщал обновлённые данные о космическом мусоре. Наблюдатели из четырёх разных отделов обходили ряды столов, спокойно беседуя с операторами, контролирующими движение спутников, получая информацию и неторопливо работая над принятием решений о судьбе 46 спутников.

Но самым громким звуком были и оставались щелчки кнопок мышек и стук клавиш.

Тем временем "Гермес" приближался.

Примечания:

Я не хочу делать прямую кальку сцен из книги, так что обойдёмся без интервью с семьями экипажа. Вместо этого я пробую показать другие ракурсы.

Если кто-то из вас, читателей, не знает, что такое синдром Кесслера, то краткое объяснение таково: на орбите много космического мусора. И каждый раз, когда спутник попадает под удар, он создаёт ещё больше космического мусора, поскольку от спутника отлетают его собственные обломки и разлетаются вокруг. В конце концов, если произойдёт столкновение, в результате которого образуется достаточное количество космического мусора, осколки попадут в другие спутники и обломков станет ещё больше, и так далее, и так далее, пока эта орбита над Землей не будет настолько забита мелкими осколками космической шрапнели, что там не выживет НИЧЕГО. И как только до такого дойдёт, могут пройти сотни лет, прежде чем достаточное количество мусора сойдёт с орбиты, чтобы снова позволить безопасное выведение чего-либо в космос.

Сол 211

Су Бин Бао отправился в Пекин, чтобы встретить двух руководителей американской космической программы, оставив своего заместителя в качестве переводчика для руководителя запуска от американской стороны. Ян Цзюшен, который уже почти две недели ходил тенью за своим боссом и янки, знал, что работа будет трудной.

Но если бы он знал, насколько всё будет плохо, он бы попросил призвать его обратно в Народную Освободительную Армию и отправить в Синьцзянь. Преследовать контрабандистов наркотиков и сепаратистов в дальних западных горах и пустыне было куда как менее напряжённо, чем мешать своим коллегам убить громогласного и бестактного американца.

– Скажи этому неграмотному щенку, чтобы он оставил моих людей в покое! – кричал на него начальник участка сборки, указывая на вышеупомянутого американца. – Нам не нужно, чтобы за нашими плечами торчал какой-то белый как хлеб придурок, пока мы пытаемся выполнить тонкую работу на тяжёлой технике!

Тем временем Митч Хендерсон кричал на совершенно другом языке:

– Скажи этому ленивому ублюдку, чтобы он включил своим работникам хотя бы первую передачу! Этот корабль должен стартовать через четыре дня, а мы ещё даже не начали окончательную проверку! Почему, чёрт возьми, "Слейпнир-5" ещё даже не установлен?

– И если ты вообще можешь вбить хоть что-то в свиную голову этого американского хряка, – продолжил руководитель, – то попытайся до него донести, что, если мы не говорим по-английски, то это ещё не значит, что мы его вообще не понимаем! И мои люди очень хорошо понимают, когда их оскорбляют!

– И скажи ему, что меня не интересуют его оправдания! – продолжил Хендерсон. – Там одиннадцать человек, которым его оправдания ничем не помогут!

– Мы работаем так быстро, как можем! – продолжил руководитель. – Но мы не собираемся спешить и рисковать повторением того, что случилось со "Слейпнир-1"!

– ЧТО он там сказал о "Слейпнире-1"? – прорычал Хендерсон.

Цзюшена это уже достало. Он поднял обе руки с раскрытыми ладонями, призывая двух старших мужчин к тишине.

– Мистер Хендерсон, я получу от руководителя полный отчёт о текущем положении дел, чтобы перевести его для вас. Пока я это делаю, я выскажу ему все ваши опасения. А пока – в комнате отдыха есть свежезаваренный кофе. Возможно, вы не откажетесь от чашечки, пока ждёте нас?

Когда через несколько мгновений стало ясно, что Цзюшен не собирается говорить руководителю ни слова, пока Хендерсон не удалится за пределы слышимости, американец прорычал:

– Четыре дня до запуска. Помните это! – и после этого ушёл.

– Парень, я сомневаюсь, что долго смогу его терпеть, – тихо сказал начальник.

– Он беспокоится, – сказал Цзюшен. – Для нас инопланетяне на Марсе – просто удивительная вещь, сокровище, которое нужно спасти от потопа. Но для него это шесть его коллег, возможно, друзей…

– Знает ли вообще такой человек, как этот тип, что такое друг? – фыркнул руководитель. – Как бы он удержал рядом хотя бы одного достаточно долго, чтобы это узнать?

– Достаточно того, что он считает их друзьями, – дипломатично сказал Цзюшен. – Он знает их лично. Их жизни поставлены на карту, и он хочет, чтобы они спаслись.

– Всё шло бы намного быстрее, если бы он ограничился оказанием помощи, когда нам требуются его знания! – сказал руководитель. – Я уже думал объявить его американским шпионом, но он явно не пытается украсть наши наработки. Зато он постоянно пытаться их исправить. Если так посмотреть, то он должен быть двойным агентом!

– Знает ли он, о чём говорит? – спросил Цзюшен.

– В большинстве случаев да, – признал руководитель. – Проблема в том, что он не хочет признавать, что мы тоже знаем о чем говорим или делаем! И каждый раз, когда один из моих работников кладёт инструмент, чтобы вытереть пот со лба, он уже тут как тут, кричит на него, называя ленивым…

– Дагэ, пожалуйста, подумайте, – сказал Цзюшен, пытаясь прервать эту напыщенную речь, прежде чем она наберёт обороты. – Представьте, что, скажем, трое наших тайконавтов оказались в капсуле на орбите и не могут вернуться обратно. Только чудо могло бы спасти их от медленной, мучительной смерти. Что бы вы сделали, чтобы спасти их?

– Если бы это помогло? Я бы содрал с себя кожу и станцевал у ворот Запретного города, – ответил руководитель. – Я бы забрался на вершину монтажного портала и спрыгнул вниз, если бы это помогло. Я сделал бы что угодно. И я понимаю, что он такой же, парень, – он указал пальцем на дверь комнаты отдыха и зарычал: – Но я был бы намного более вежлив, чем эта карманная черепаха!

– Он из другой культуры, – сказал Цзюшен. – Культуры, в которой вежливость, которую мы с вами принимаем как должное, считается признаком слабости.

– Нет, он просто хер моржовый, – упрямо сказал начальник.

– Возможно, – Цзюшен не был похож на Су Бин Бао – у него был предел его дипломатичности. – Но мы-то нет, уважаемый.

– Мм, – задумчиво промычал начальник, кивая. – Пожалуйста, принеси ему мои извинения за… ну, найди, за что извиниться, за исключением того, что я назвал его хером.

– Да, уважаемый, – сказал Цзюшен. – Как проходит сборка?

– Лучше не бывает, если не считать его, – сказал руководитель. – Фланец-адаптер от JPL идеально подошел к точкам крепления для "Тай Янг Шен". Мы должны быть в состоянии завтра отправиться на площадку после всех инспекций, – он слегка улыбнулся и добавил: – Мы даже могли бы опередить график, если бы ты смог куда-нибудь его отсюда увести.

– К сожалению, мне приказано идти туда, куда идёт он, – вздохнул Цзюшен. – Надеюсь, завтра его отвлекут коллеги.

Руководитель покачал головой.

– На его месте я бы не дал себя отвлечь, – сказал он. – Тем более, если бы был таким хамом.

– Скоро всё закончится, уважаемый, – успокаивающе сказал Цзюшен. – Держитесь за эту мысль.

Руководитель нахмурился.

– Нам нужно будет отблагодарить его обедом, – сказал он. – Законы гостеприимства требуют. Конечно, парень, я и моя команда, а также команда носителя, мы бы все предпочли дать ему полетать вниз с Великой стены, не подстелив соломки.

– Пожалуйста, постарайтесь не особо издеваться над ним, – сказал Цзюшен. – Это должен быть момент международного сотрудничества между космическими державами.

– О, не беспокойся, мы его не отравим, – сказал начальник, скаля зубы. – Но если он не привык к традиционным блюдам, что едят работяги в нашей стране, то я ему не завидую.

Цзюшен вздохнул.

– Ограничьтесь хотя бы одним глазом?

– Ничего не обещаю, парень. Но последнее, что я слышал, эмбрионы свиньи в любом случае идут с двумя глазами, – руководитель посмеиваясь добавил: – Интересно, сможем ли мы уговорить его съесть и плаценту?

У Майкла Хонга осталась его работа, хотя теперь он и не был уверен, что хочет заниматься ей и дальше.

Ему урезали зарплату, понизили в должности (хотя было бы, куда понижать) и поместили до времени под надзор НАСА, но работу свою он сохранил. Два других инспектора, которые подписались под тем, что, как потом выяснилось, было проблемой с герметичностью стыка, свою потеряли, но только после того, как оправдали Хонга.

Когда специальный следственный комитет проводил собеседование с инспекционными бригадами, Хонг не сказал ни слова о своих опасениях. В конце концов, он вместе с двумя другими инспекторами подписал тот акт. Однако каждый из его бывших сослуживцев, когда с ними проводили личное собеседование, признал, что Хонг заметил что-то неладное, но они заставили его закрыть на это глаза. Оба сделали это добровольно, то ли из чувства вины, то ли долга, то ли чего-то ещё, чего Хонг не понимал. Но по какой-то причине они буквально бросились на меч ради него, хотя оба в конечном итоге попытались возложить основную вину на сжатый график НАСА, как он слышал. Их показания привели ко второму, более детальному интервью для Хонга, и это интервью спасло его от увольнения.

Он не заслужил этого. Он прогнулся, и причины не имели значения. Всё равно, это его имя стояло в акте об инспекции, который сознательно игнорировал изменение цвета, свидетельствовавшее о начале коррозии из-за утечки кислорода через неисправное уплотнение. Она ещё не успела достаточно развиться, чтобы очевидно соответствовать тому, что Хонга натаскивали различать. Но он потерпел неудачу в своей работе.

Но… если бы он ушел из SpaceX после этого, его карьера, как инженера, была бы окончена. Бесповоротно. Ни одна другая аэрокосмическая фирма не наняла бы его. Он даже не смог бы устроиться на ремонт тридцатилетних авиалайнеров в Африке. Возможно, он смог бы найти работу преподавателем естествознания в старшей школе, но это был бы его потолок. Его навсегда запомнили бы как одного из тех людей, которые чуть не убили Марка Уотни.

Так что он всё ещё был здесь, делал свою работу и всё время ненавидел себя.

Конкретно сегодня он был единственным сотрудников SpaceX в бригаде окончательной проверки из трёх человек. Двое других были инспекторами НАСА, чьи имена Хонг хоть и слышал, но не запомнил. Имена не были важны, а вот осмотр – важен. Большинство плановых инспекций перенесли, так как дата и время запуска уже были определены, и их изменение даже не подлежало обсуждению, так что это был был первый и единственный инспекционный контроль носителя. К счастью, на этот раз ракета-носитель была совершенно новой, прямо со сборочной линии SpaceX, без единой восстановленной детали.

Зонд прошёл сквозь инспекционные отверстия, маленькая камера вращалась вокруг резервуаров, двигателей и систем управления. Руки Хонга оставались на пульте, медленно и деликатно двигая камеру, не пропуская ни пяди внутри гигантского зверя, готовящегося забросить сравнительно крошечную полезную нагрузку в глубокий космос.

Чем дольше проходил осмотр, тем больше его руки хотели начать дрожать. Он продолжал моргать. Несколько раз он останавливался, чтобы потереть глаза. Снова и снова он смотрел, пытаясь обнаружить недостатки, скрытые недостатки… чёрт, очевидные недостатки.

Ни одного не было.

Хонг проверил множество ракет SpaceX, некоторые из которых были прямо с конвейера, некоторые до восстановления, некоторые после. Однажды он забраковал вторую ступень, только что доставленную с линии сборки, найдя там семнадцать проблем, требующих устранения. Проблемы были всегда. ВСЕГДА. И, поскольку осталось менее трёх дней, у них почти не было времени, чтобы что-то исправить, поэтому он должен был обнаружить их прямо сейчас.

Но он не мог их найти, и это было невозможно.

Всегда были проблемы, которые нужно было исправить. Всегда.

Так что, если он не мог найти проблему, это означало, что что-то не так с ним.

– Хорошо, – сказал один из сотрудников НАСА, вынимая зонд из последнего инспекционного фланца и готовясь снова его опечатать. – Я бы сам себе не поверил, но похоже, что…

– Я хочу проверить ещё раз, – сказал Хонг тихим голосом.

Двое мужчин из НАСА посмотрели друг на друга, затем на инспектора SpaceX, стоящего между ними. Второй человек из НАСА тихо сказал:

– Ты что-то заметил?

– Нет, – признался Хонг. – И именно поэтому я хочу проверить ещё раз.

Двое мужчин из НАСА обменялись взглядами. Тогда первый мужчина сказал:

– Хорошо, Майкл, я думаю, мы можем потратить на это немного времени.

Хонг почувствовал слёзы на глазах, и ему понадобилось время, чтобы понять, что это не из-за сбоя в "Слейпнир-3" или из-за его страха пропустить что-то на "Слейпнир-4".

– Это первый раз когда кто-то на работе назвал меня Майклом, – сказал он. – Спасибо.

– Э-э… ​​не за что, – немного смущённо ответил человек из НАСА.

– И как они тебя называют? – спросил второй человек из НАСА.

– Микки, – пискнул Хонг.

– О… – Оба инспектора посмотрели друг на друга, а потом на него, но на этот раз с сочувствием. – Майкл, нас обоих зовут Ричард. Поверь мне, когда я скажу, мы понимаем, – сказал второй.

– Начнём инспекцию снизу? – спросил первый мужчина.

– Спасибо, – снова сказал Хонг.

Тем временем "Гермес" приближался.

Примечания:

Я не пытаюсь оскорбить Китай этой главой. Я пытался найти настоящие китайские оскорбления, но и не переборщить с ними. А шутка про плаценту взята из книги "Последний шанс увидеть" Дугласа Адамса, написанной в качестве дополнения к документальному фильму Би-би-си 1980-х годов о нескольких видах, находящихся на грани вымирания. В то время в реке Янцзы, по оценкам, жило около двух сотен речных дельфинов, и усилия китайского правительства по их сохранению были вялыми и лишёнными энтузиазма. В итоге благодаря рыбакам, грузовым судам и загрязнению окружающей среды вид был объявлен вымершим десять лет назад.

Я говорю об этом потому, что после выхода фильма, но до выхода книги, Адамс получил письмо от кого-то, кто посетил Китай и был приглашен на особый пир в качестве почетного гостя... где в качестве основного блюда подавали жареного речного дельфина, включая его нерожденный плод и, да, плаценту (или, как назвал ее автор письма, послед).

Так что да. Это не мои фантазии.

Сол 214

"Арес III". "Гермес". День миссии 343

Фогель парил в маленькой комнатке для тренировок, глядя сквозь крошечное окошко на пятнышко белого и синего цвета в отдалении. Освещённая лишь наполовину Земля выглядела меньше, чем полумесяц луны с Земли, крошечная синяя точка (как выразился когда-то Карл Саган) в огромных враждебных пространствах космоса.

При обычном полете "Гермес" уже выключил бы главные двигатели и начал неторопливое трёхдневное падение в гравитационный колодец Земли с пролётом мимо Луны, чтобы погасить импульс, а затем скользнуть по верхним слоям атмосферы для первого из трёх витков аэродинамического торможения, которые за неделю уменьшили бы скорость корабля настолько, что он вышел бы на орбиту, пересекающуюся с орбитой космической станции.

Но в этот раз Луна была далеко в стороне от их траектории, а завтра в это же время Земля окажется не впереди, а рядом с ними, в то время как "Гермес", подобно пуле, обогнёт её с ночной стороны для гравитационного манёвра и изменения своей траектории. А ещё через день серп Земли можно будет наблюдать в иллюминаторах на корме "Гермеса", и будет он ещё меньше, чем сейчас выглядит в тех, что обращены вперёд.

Два дня назад члены экипажа прочесали буквально весь корабль, проверяя и закрепляя абсолютно всё: оборудование для тренировок, кухонную утварь, лабораторное оборудование, аппаратуру, материалы текущих экспериментов и всё остальное. Обычно "Гермес" вращался вокруг продольной оси, создавая искусственную гравитацию равную марсианской, но корабль не мог одновременно вращаться и маневрировать, используя двигатели. Завтра "Гермесу" предстояло проскочить в игольное ушко между тысячами спутников и, возможно, миллионами крошечных обломков космического мусора, а затем, уже на следующий день, состыковаться с двумя зондами пополнения запасов. Это означало, что гравитация должна исчезнуть, и после запуска двигателей коррекции так и произошло.

Однако, как им уже приходилось обнаруживать раньше, сколько бы вы ни пытались проявлять аккуратность, никогда не получится закрепить абсолютно всё. Поэтому Льюис отправила остальной экипаж по всему кораблю ещё раз, чтобы перепроверить, что ничто не летает в невесомости. Бек проверял стыковочный отсек, шлюзы и склад скафандров. Мартинес проверял реакторный зал и лаборатории. Йоханнсен проверяла жилые помещения, что оставляло Фогелю кают-компанию, тренажерный зал и камбуз.

Он окинул взглядом помещение и не нашёл ничего не на местах. Но, завершив эту задачу, он выиграл себе несколько минут, чтобы посмотреть на Землю, на свой дом и подумать о многих вещах.

Например, о том, что он согласился, вместе с остальными членами экипажа, пролететь мимо, отложив возвращение домой на полтора года. Ещё полтора года без жены и их обезьянок – сколько из их жизни он уже пропустил, занятый тренировками и самой миссией? Ещё полтора года в сравнительно хрупкой металлической коробке – единственной защите от почти мгновенной смерти. Ещё полтора года мышечной и скелетной атрофии. Ещё год единственным зелёным будут цвета на фотографиях да ботанические эксперименты Уотни, а единственным звуком чего-то живого на корабле, кроме экипажа – тихое попискивание новорожденного третьего поколения лабораторных крыс.

Но, с другой стороны, вы посмотрите, сколько превосходных достижений. Экипаж "Гермеса" пролетит ближе к Солнцу, чем осмеливался кто-либо из космонавтов до этого, испытав при этом магнитную защиту, антирадиационную изоляцию и системы охлаждения "Гермеса" на пределе их возможностей. В перигее, во время пролёта мимо Земли, они станут самыми быстрыми людьми в истории человечества; а затем они побьют этот рекорд во второй раз в момент прохождения перигелия. Их полёт будет самым длительным, станет первым спасением человека, терпящего бедствие на Марсе, и они станут первыми людьми, вернувшимися в сферу притяжения этой планеты во второй раз.

Самый первый, самый быстрый, самый лучший, самый-самый. Фогель не был бы человеком, если бы ему не нравилась эта мысль.

Но была у этого сценария и тёмная сторона. Если миссия потерпит катастрофический крах, то, скорее всего, пройдёт ещё минимум столетие, прежде чем кто-нибудь вообще вернётся на Марс. "Гермес" невозможно будет построить во второй раз. Условий, которые сделали вообще возможной его постройку, а тем более за столь короткий промежуток времени между собственно началом программы и высадкой "Ареса I", больше не существовало.

А если произойдёт что-то менее катастрофическое, то "Гермес" может пережить путешествие (с экипажем или без него), но окажется в неправильном месте или с неправильной траекторией и скоростью, или с недостаточными ресурсами для спасения Уотни и его инопланетян. Или, может быть, Уотни пристыкуется к работоспособному "Гермесу", но его экипаж будет мёртв по одной из многих возможных причин: от солнечного перегрева, от удара микрометеорита, из-за отказа защиты реактора или систем магнитной защиты...

Такой риск, когда ты действительно задумываешься о нём, отрезвляет и заставляет отбрасывать мысли о самых быстрых и самых-самых.

Конечно, вряд ли такое произойдёт. "Гермес" был спроектирован таким образом, чтобы противостоять выбросам солнечной массы – опасность, которая без предупреждения убила бы астронавтов "Аполлона", возникни она во время их полёта. "Гермес" был рассчитан на тридцатилетний срок службы, а сейчас шёл всего-навсего десятый год его эксплуатации. Корабль был крепок и исправен, и команда у него была соответствующая. Единственная опасность состояла в том, что миссии по пополнению запасов могли потерпеть неудачу, но даже в этом случае требовалось, чтобы провалились обе миссии одновременно. Одна неудачная миссия пополнения запасов была бы очень плохим вариантом, но никак не гибельным.

Маловероятно… но всё-таки вполне возможно. Вот почему Александр Фогель, химик, специалист по астронавигации, резервный специалист по работам в открытом космосе, смотрел сейчас на крошечный серпик, который являлся Землей, и размышлял о другой возможности.

Но не слишком долго. Его смена ещё не закончилась, и ещё не всё было подготовлено к огибанию Земли.

Спускаясь по лестнице в центральный отсек "Гермеса", он столкнулся с Беком.

– Прошу прощения, – сказал он. – Шлюзы в порядке?

– А? – Бек на мгновение уставился на него на секунду, вероятно, опешив от удара. – Ах да, воздушные шлюзы. С ними всё в норме. Я просто проверял свою койку.

– Разве это не было задачей Йоханнсен? – удивился Фогель.

– Да, ну, это же наши койки, наши личные вещи, всё такое, ну, ты же понимаешь? – ответил Бек. – Мы все должны нести ответственность за свои собственные вещи. И моя койка это также и наш лазарет, так что у меня больше вещей, требующих присмотра, чем у остальных.

– Это правда, – сказал Фогель. – Думаю, я тоже проверю свою койку. Спасибо, что напомнил.

– Не за что, – сказал Бек, отталкиваясь от стены в направлении мостика.

Фогель проплыл вдоль лестницы вниз, в жилые помещения. Он был вынужден остановиться и прижаться к стене каюты, чтобы пропустить Йоханнсен. Она ничего не сказала, но она вообще редко что-нибудь говорила, так что Фогель не придал этому значения.

Как и ожидалось, всё в каюте Фогеля было на своих местах и в надлежащем порядке, даже маленькие фотокарточки его жены и детей. Он снова замер, разглядывая их и размышляя.

А затем он перевел взгляд на другую фотографию, сделанную в зоне для детских праздников в пиццерии в Пасадене. (В той Пасадене, которая пригород Хьюстона, а не Пасадене, пригород Лос-Анджелеса. Фогель однажды сделал ехидное замечание о том, что у американцев, наверное, закончились короткие названия для крупных городов, а Мартинес тут же напомнил ему про Франкфурт-на-Одере и Франкфурт-на-Майне. Фогель возразил, что это совсем другой случай, но остальных убедить не смог).

Он мысленно вернулся в тот день, когда была сделана фотография. Пицца была плоха даже по американским меркам. Игры были простыми, по-детски несложными. Скатить шар по рампе и уронить его в центральный обруч не представляло труда для человека, который в детстве легко выбивал страйк в "свечном боулинге" на дорожке, сделанной на заднем дворе их дома. А лупить пластиковых аллигаторов молотком из поролона казалось гораздо менее увлекательным после того, как кое-кто натолкнулся на настоящего живого аллигатора, только что вылезшего из Мад-Лейк, чтобы погреться на солнышке прямо возле 34-го здания.

Но ему всё равно было весело. Им всем было весело. А самый ребячливый из них, тот, кто веселился больше всех, как раз позаботился о том, чтобы весело было и остальным.

И вот он оказался на фотографии перед Мартинесом и рядом с коммандером Льюис, делая на камеру самую дурацкую рожу, какую только мог. Вот почему жене и детям придется подождать. Они подождать смогут, а Марк Уотни – нет.

Уотни пообещал после приземления и карантина отвезти их всех в Чикаго за "настоящей пиццей".

Лично Фогель планировал поймать его на слове.

И пока он смотрел на фотографии на стене над своей койкой, "Гермес" приближался к Земле всё ближе и ближе.

Примечания автора:

Клир-Лейк — наиболее известное приливное озеро залива Галвестон, который проходит рядом с JSC. Здесь даже сейчас пришвартованы тысячи парусников и яхт, несмотря на то, что за последние пятнадцать лет два крупных урагана, плюс "Харви", обрушились на побережье Техаса неподалеку. Мад-Лейк, с другой стороны, протекает почти рядом с кампусом JSC. Это более мелкая и гораздо менее живописная ветвь Клир-Лейк — по сути, устье реки Арманд-Байю (Средняя Байю до 1974 года), небольшого ручья, который течет из центра Пасадены на юго-восток. Природный парк "Арманд Байю" был создан для того, чтобы сохранить Мад-Лейк от застройки, поэтому сегодня вы можете проехать по проспекту Космического центра от дороги НАСА 1 до бульвара Бэй-Эриа и не увидеть ничего, кроме территории JSC слева и техасских болот справа.

И да, в Мад-Лейк водятся аллигаторы. Много аллигаторов. В какой-то момент они были близки к вымиранию, но, получив защиту как вымирающий вид, они взяли энергичный реванш и теперь снова живут по всему юго-восточному Техасу...

Пара слов о выбросах корональной массы: это то, что фактически происходит, когда у Солнца случается отрыжка. Пучок мощного магнитного поля Солнца захватывает часть поверхности и выбрасывает её в космос со скоростью выше скорости убегания. Единственный раз в истории, когда подобное извержение задело Землю, был в 19 веке. Тогда эта вспышка сожгла все телеграфные линии — и это несмотря на собственное магнитное поле Земли. Многие теоретики катастроф предполагают, что, если бы такое случилось сейчас, то это привело бы к краху современной цивилизации. Наши технологии будут уничтожены, а вместе с ними и инфраструктура практически для всего. Теперь представьте, что подобный выброс прошёл мимо Земли во время полета миссии "Аполлон". "Печёная ветчина в банке" было бы довольно точным описанием. Хотя "и так сойдёт" — это мантра в Космической программе чейнджлингов, она также может быть применена к ранним космическим полётам человечества. Любые будущие долгосрочные космические путешествия, такие как программа "Арес", будут планироваться с учётом возможности выброса солнечной массы.

В книге, когда экипаж "Гермеса" готовится намеренно сделать в корабле пробоину для дополнительной аварийной тяги, Бек просит Мартинеса обезопасить лабораторных крыс. Хотя формально лабораторные крысы могут прожить до пяти лет, я бы не стал делать на это ставку — тем более в космосе, — к тому времени "Гермес" был в космосе уже двадцать месяцев. Поэтому я предполагаю, что крысам было позволено, в разумных пределах, плодиться и размножаться, насколько они могли при 0,4g.

В одном документе НАСА говорится, что "Гермес" пролетел мимо Земли на 360-й сол. Я стараюсь как можно больше ориентироваться на даты книги Энди Вейра, но моя математика говорит об обратном. На этот раз я НЕ собираюсь возвращаться к пересчётам.

Сол 215

Это была очень сложная для редактуры глава. Спасибо тов. Veon'у, он тщательно и скрупулёзно выверял каждую фразу. (прим. Oil)

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 217

"Арес III" Сол 215

– …но почему? Я до сих пор не могу понять!

– Черри, по-английски, мы с Марком, помнишь?

– Хорошо. Почему Снейп убил Дамблдора? Как он мог это сделать? Я думала, что он хороший!

– Снейп дал волшебную клятву, Черри. Единороги делали подобные вещи около двухсот лет назад. Мы перестали, потому что пони оказались вынуждены…

– Что значит вынуждены?

– …значит обязаны против своей воли делать просто ужасные вещи. Возможно, Снейп не хотел убивать Дамблдора, но клятва заставила его, чтобы Драко не провалил своё задание.

– Но… но… у меня нет английского слова… Да! Снейп мог найти другой путь!

– Вот чего я не понимаю, так это почему Дамблдор позволил Снейпу убить его. Очевидно, он знал, что это произойдёт. Но вместо того, чтобы пытаться остановить его, он сознательно мешал Гарри сделать хоть что-то, пока не стало слишком поздно! И я не вижу, что это ему дало!

Обсуждение концовки книги "Гарри Поттер и принц-полукровка", которую они дочитали прошлым вечером, продолжалось на заднем сиденье ровера. Тем временем Драгонфлай стояла так близко к водительскому креслу Марка, как только смела – настолько близко, насколько могла доверять себе, – и молча молилась: "Пожалуйста, пожалуйста, не спрашивайте моего мнения. Даже не просите меня заговорить. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста".

Она практически удостоверилась, что изголодалась по магии. Не по любви – дыры в её теле почти закрылись, конкретно этот голод был практически утолён. Но этим утром она проснулась, чувствуя себя странным образом ещё голоднее, чем когда-либо, не только на Марсе, но и когда-либо в своей жизни. Голоднее, чем когда-либо. Она просто изнывала от голода. Часть её естества жаждала схватить ближайшую пони, дракона или человека и высосать из них всю любовь, а другая часть знала, что это не поможет, потому что любовь – это не то, чего жаждал её организм.

И эта её вторая часть пока что удерживала контроль на правах большинства, но в парламент её разума ей пытались объявить один вотум недоверия за другим, и с каждым разом "за" голосовало на одного или два ментальных депутата больше.

Она ответила на первое утреннее "с добрым утром" приветливым шипением, и ей пришлось навить уйму словесных кружев, чтобы списать это на плохое настроение по поводу концовки шестой книги о Поттере. С тех пор она старалась как можно больше молчать. Она не доверяла себе. Следующим словом из её рта могло оказаться древнее слово на чейнджлингве, означающее "добыча", или "обед", или "Ничего личного, но Мать-природа определила, что теперь твоя очередь стать дежурным блюдом". Это всё было одно и то же слово и к тому же очень короткое, если не считать повторяющихся "ш", идущих после третьей буквы, но это всё лишь потому, что древняя чейнджлингва не особо отличалась от тех звуков, что можно услышать от неразумного животного.

А так было, конечно же, по той причине, что голодный, злой или испуганный чейнджлинг, как правило, и был неразумным животным.

Объятия на завтрак не помогли. Если уж на то пошло, они лишь мешали сохранять контроль над собой, потому что все инстинкты Драгонфлай кричали, что она обязана воспользоваться такой доверчивой добычей. И, учитывая то, как она себя чувствовала, последнее, что ей хотелось делать, это присоединяться к Марку, Черри и Старлайт Глиммер в поездке до пещерной фермы.

Но она была вынуждена, и она умоляла, чтобы ей разрешили поехать. Ей пришлось просить, потому что в родном мире Марка в этот день должно было произойти множество важных событий: два запуска кораблей пополнения запасов и проход "Гермеса" на минимальном расстоянии от Земли, который принесёт им припасы и спасение. Все хотели быть в курсе событий, даже мыс Дружбы в их родной вселенной, а Драгонфлай лучше всех в команде владела английским языком и была самым умелым пользователем кода Хорсе. Но она умоляла Марка, и тот согласился, а Черри Берри и Старлайт не стали отменять его решение, поэтому работа по передаче новостей из Дома в пещеру была оставлена на ​​Спитфайр и Файрбола — двух худших как в разговорном английском, так и в работе на ключе.

Причина, по которой она не могла не пойти, заключалась в том, что сегодня, после многочисленных задержек, Старлайт наконец-то собиралась сделать несколько магических батарей, для чего требовалось создать магическое поле, используя две или три уже существующие батареи. Это поле должно было ослабить голод, как уже бывало раньше, и помочь Драгонфлай оставаться благоразумной и вменяемой ещё какое-то время.

В последний раз, когда они делали батареи, это сработало. Проблема в том, что это было тридцать два дня назад. В предыдущие два раза проходило менее двадцати дней между требующими включения поля событиями. Если раньше это и помогало, то, очевидно, не настолько хорошо, как ей бы того хотелось.

– Марк? А ты что думаешь? – спросила Старлайт. – Почему Дамблдор позволил себя убить?

Марк, и Драгонфлай это почувствовала, был удивлён вопросом – не то, чтобы он нашёл это смешным, но всё равно, он был удивлён.

– Я не стану отвечать, – сказал он. – Я читал следующую книгу, а вы ещё нет. Можем поговорить об этом после того, как вы закончите с "Дарами смерти".

– Вот навоз, – пробормотала Старлайт. – Драгонфлай…

– Ровер 2, "Амицитас", – грубый голос Файрбола эхом разнёсся по кабине ровера через три гарнитуры и, в случае Марка, голый кварц.

– "Дружба", это "Дружба"-главный, – ответила Черри Берри. – Только на английском, пожалуйста. Помни про протокол.

Файрбол зарычал, но прежде чем он успел что-то сказать хоть на английском, хоть на эквестрийском, включилась Спитфайр.

– Сообщение от НАСА, – сказала она. – "Слейпнир-4" успешно вышел на орбиту. Зонд проходит внутренние проверки. Удар молнии во время взлёта не вызвал неис… неисправностей. Он идёт "Гермесу" на пере… пере…

– Перехват? – предложила Старлайт.

– Он идет "Гермесу" на перехват, – осторожно произнесла Спитфайр, – в 13:17 часов по хьюстонскому времени. "Слейпнир-5" должен взлететь из Цз-… Цзц-… Ц-…

Наконец пегаска сдалась и добавила на очень раздражённом эквестрийском:

– Как вы хотите, чтобы я докладывала на английском, когда тут даже эти дурацкие имена не на английском! Как вообще читать это Цз-что-то-там-ещё?

– Цзюцюань, – вмешался Марк, уловив основную суть раздражённой тирады. – Это в Китае.

Затем он издал некий шум, который для очень снисходительного слушателя мог бы прозвучать как "Не в твои ножны вогнать" на эквестрийском.

Повисло напряженное молчание, которое Драгонфлай, к её собственному удивлению, оказалось легко прервать.

– Марк, – сказала она, – помнишь, мы просили тебя больше не пытаться говорить на понячьем? Это была совсем не шутка.

– Что я сказал на этот раз? – спросил Марк, выражая (и чувствуя) разочарование. – Я хотел сказать "ты не виновата".

– Я не буду тебе говорить перевод, – ответила чейнджлинг.

– Настолько плохо?

– Ну, в этот раз ты хоть не попросил нас с тобой переспать, – ответила Драгонфлай, отбрасывая некоторые значения слова. – Кроме этого… Короче, довольно плохо.

– Я продолжаю, – сказала Спитфайр тоном, который хоть на английском, хоть на эквестрийском языке означал "заткнулись немедленно". – "Слейпнир-5" готов к взлёту из Сами-знаете-откуда в 13:03 часов по хьюстонскому времени. Наибольшее сближение "Гермеса" с Землёй о... ож... нет, я сама скажу... о-жи-да-ется в 13:38 часов по Хьюстону. Все системы работают нормально. Сообщение закончено.

– "Дружба"-главный, принято, – сказала Черри Берри. – Хорошая работа.

– У меня будет для тебя несколько отдельных уроков… ой! – Старлайт потёрла передней ногой лоб, куда её стукнула Черри. – В смысле, хорошая работа, Спитфайр.

Из коммуникатора послышался рычащий смех Файрбола.

– Передачу заканчиваем до новых обновлений статуса с Земли, – сказал он. – "Дружба". Передачу закончил.

Магическая система связи, которую использовали пони, и электромагнитное радио, используемое людьми, не были совместимы. Запасная антенна, сооружённая из подручных средств для радиостанции Дома, не могла достать за марсианский горизонт, что ограничивало максимальную дальность примерно четырьмя километрами. Это означало, что единственной дальней связью, которая имелась у потерпевших крушение, была связь пони, и то только тогда, когда было активировано заклинание телеприсутствия на "Амицитас". Без этого скафандры, питаемые исключительно собственной магией владельца, распространяли сигнал не более чем на два с половиной километра. Но заклинание телеприсутствия поглощало заряд магической батареи словно наркоман, поэтому его можно было активировать всего на несколько минут за раз, чтобы сберечь энергию.

В результате Спитфайр сидела одна в Доме, в то время как Файрбол сидел в ужасно холодном, даже для него, одетого в свой скафандр, "Амицитас". Когда НАСА отправляло обновление статуса через чат "Патфайндера", Спитфайр сообщала Файрболу, а Файрбол подключал батарею маны, активируя систему телеприсутствия, и связывался с остальными. Как только контакт был установлен, Спитфайр передавала сообщение, а затем систему снова выключали.

Это было до нелепого сложно, но это работало.

– Хорошо, – сказал Марк, – одна коррекция орбиты есть, две осталось.

– Три коррекции? Я думала, что там только два корабля снабжения, – удивилась Черри Берри.

– "Слейпнир-4" сейчас только на орбите выведения, – ответил Марк. – "Слейпнир-5" будет запущен прямо из Китая без выхода на промежуточную орбиту, потому что "Гермес" во время запуска будет почти у них над головой. Но Флорида находится на другой стороне земного шара, поэтому "Слейпнир-4" должен был сначала выйти на орбиту и развернуться, чтобы двигаться в правильном направлении. После пары оборотов он окажется прямо над Китаем, вместе с "Гермесом", как раз в нужное время.

– Я понимаю, – сказала Черри. – Это примерно как твоя первая орбитальная миссия, Драгонфлай.

Чейнджлинг не ответила. Та миссия была её лучшим полётом в качестве пилота, когда они ещё использовали одиночные капсулы, ещё до того, как её основной специальностью стала инженерия. Но как бы ей ни хотелось похвастаться своей героической и смертельно опасной миссией КПЧ №21, её попытки казаться нормальной, пока голодный монстр гремел прутьями клетки внутри неё, сильно ослабляли её энтузиазм по этому поводу.

– Что это там было насчёт молнии? – спросила Старлайт, и Драгонфлай мысленно поблагодарила её за смену темы.

– Обычно запуск при более чем 20-процентном облачном покрове является нарушением правил полётов. Но прогноз погоды во Флориде обещал, что к полудню будет гроза. Я предполагаю, что гроза началась раньше, и НАСА решило не ждать улучшения погоды, – Марк пожал плечами, не отрывая руки от рулевого колеса ровера, и добавил: – Это не первый раз, когда НАСА запускали ракеты в плохую погоду, и их пронесло.

– Эта фраза звучит на английском так же плохо, как и на эквестрийском, – пробормотала Черри Берри на своём родном языке.

– Прости, я не всё из этого уловил, – переспросил Марк.

Драгонфлай мысленно била своего внутреннего монстра палкой, пока тот не отступил, и только после этого смогла произнести:

– Можно сказать, "авось пронесёт" – было неофициальным девизом космической программы моего народа.

– Правда? – спросил Марк. – Почему я не удивлён?

* * *

Через несколько минут ровер прибыл к пещерной ферме. Пройдя через два шлюза, все четверо принялись за работу. Черри Берри и Марк провели первый час, работая на самой ферме, проверяя уцелевшие растения, пересаженные черенки, и с сожалением выпалывая те растения, которые не выжили. Драгонфлай и Старлайт Глиммер установили шесть пустых корпусов батарей, извлечённых из старого инженерного отсека Спаркл-двигателя, затем направились в более глубокую часть пещеры, чтобы отыскать подходящие кристаллы, которые можно вставить в батареи, плюс собрали около ста килограммов мелких кристаллов различных цветов для питания Файрбола на следующий месяц.

Если Старлайт была учёным, то работа Драгонфлай на сегодня была равносильна мытью пробирок. Она переносила вещи с места на место и делала то, что ей велели, оставляя на долю Старлайт тщательный отбор и резку кристаллов. Драгонфлай это прекрасно устраивало сразу по нескольким причинам. Она, конечно, могла поднимать и убирать вещи с помощью своей магии, но только не сейчас, когда её организм страдал от её нехватки. И даже в нормальной магической обстановке чейнджлинг не владела магией настолько хорошо, чтобы ловко вырезать что-то, как это делала Старлайт. Поэтому она с радостью таскала один тяжёлый кристалл за другим из "Буфетной" и "Сферической" камер в рабочую зону, расположенную в передней части фермы, купаясь в приносивших секундное облегчение всплесках ауры от режущих и телекинетических заклинаний Старлайт.

Конечно, эти всплески разбудили зверя и сделали его ещё более голодным, чем когда-либо раньше, поэтому она была более чем счастлива получить задание, которое подразумевало пройти пару сотен метров прочь от её наиболее вероятной жертвы по труднопроходимой местности и с большим грузом на спине. Усилия отвлекали зверя достаточно, чтобы Драгонфлай могла быть уверенной в собственном самоконтроле на пути назад.

Как только кристаллы были собраны, задачей Старлайт и Драгонфлай было установить пустые кристаллы в кожухи батарей. Для этого требовалось немного магии, и в этот раз Драгонфлай не могла избежать её использования, но, по крайней мере, у неё при этом был доступ к одной из заряженных магических батарей. Было трудно удержаться и не потратить всю магию из них разом, но она выполнила свою часть работы и получила три корпуса, плотно обжатых вокруг новых кристаллов, и в батарее у неё ещё даже оставался заряд, хотя там не было и четверти того, что осталось у Старлайт после аналогичной операции.

И затем наконец настал тот момент, которого Драгонфлай ждала и, если честно, практически молила о его наступлении. Они со Старлайт подключили электроды лестниц Иакова к двум свежим, полностью заряженным батареям и соединили оставшиеся три заряженных батареи в цепь, чтобы Старлайт могла использовать их все для процесса зачарования. Сделав это, Драгонфлай на всякий случай отошла на несколько шагов от Старлайт и батарей.

Старлайт включила батареи, и искры чистой магии начали подниматься по антеннам и рассеиваться по пещере. Цвета стали ярче, рельефнее, стало больше блеска и живости. Миллионы кристаллов на стенах и потолке сверкали и танцевали в потоке света. Ещё больше искр танцевало вокруг клемм других батарей, как заряженных, так и пустых, поскольку они поглощали увеличившуюся энергию окружающей среды.

И никто кроме Драгонфлай не заметил, что воздух вокруг неё и её скафандра стал немного темнее по сравнению с окружающим.

Все остальные смотрели на Старлайт и её световое шоу, когда она заливала магию в один кристалл за другим, зачаровывая каждый настолько сильно, насколько могла, и так быстро, как только успевала. Генераторы магического поля извергали ману с чудовищной скоростью, как и предполагалось, расходуя за считанные минуты то, на накопление чего потребовались недели. Зачарование шести кристаллов займёт около десяти минут, а затем Старлайт отключит поле как можно скорее, чтобы сохранить оставшийся заряд на крайний случай.

Разум Драгонфлай зафиксировал этот факт, но большая его часть была сейчас где-то далеко. Облегчение от того, что её больше не терзает сиюминутное, отчаянное желание магии, переполняло её. С одной стороны, это было как будто самый сильный спазм, какой ей когда-либо приходилось переносить, внезапно превратился в ничто, с другой, она чувствовала себя словно рыба, которую только что выпустили обратно в воду.

Отходы от заклинания? Так, мелкая морось. Поток маны от батареи, когда что-то левитирует? Это уже вроде садового шланга, правда, переломленного где-то посередине. А вот искусственное магическое поле представляло собой бассейн, озеро, погружающее Драгонфлай в магию так, как и задумывала Фауст, озеро, в котором её внутренний зверь тонул.

Часть её хотела измениться, замаскировать себя под что-то. Хоть под что-нибудь! Её врожденная природа так долго оставалась подавленной, и теперь она отчаянно искала для себя выход. Конечно, сделать такое на глазах у Марка было бы полной катастрофой – он точно сообщил бы об этом своим, а они впали бы в панику, как пони в старые недобрые времена, которым лучше оставаться в прошлом, но небольшую её часть просто не волновало ничего, кроме магии, сладкой магии, чтобы она вернулась назад и снова сделать мир таким, каким он и должен быть.

Но разум Драгонфлай не был полностью смыт невыносимой правильностью бытия. Она заметила темноту вокруг себя и вспомнила, почему большинство ракет окрашивают в белый цвет или покрывают отражающим металлом – чёрный поглощает тепло. Чёрный вообще всё поглощает. Её тело было настолько лишено магии, что оно явно высасывало её из воздуха, и если кто-то это заметит, у неё будут проблемы.

И, помня о том, как это бывало раньше, она знала, что в тот момент, когда поле отключится или закончится энергия батарей, ей будет очень больно. Ей требовались часы, а то и дни в магическом поле, чтобы полностью восстановиться. А этих минут было достаточно лишь для того, чтобы отсрочить неизбежный крах. Поэтому, как бы сильно Драгонфлай не хотелось насладиться отсутствием боли, ей придётся собраться с силами и приготовиться к её внезапному возвращению, особенно с учётом того, насколько плохо ей было сегодня утром. Последствия могли быть просто ужасными.

Поэтому она стояла и молча смотрела, как Старлайт зачаровывала четвертую, пятую и шестую батарею. Новые аккумуляторные клеммы вспыхивали в области искусственной магии при каждом взлёте и подъёме искр по антеннам, демонстрируя успешное зачарование.

А потом копыто Старлайт дотянулось до переключателей на батарее, производящей поле, и Драгонфлай непроизвольно стиснула клыки, стараясь защититься от того, что должно было произойти.

Она не могла сдержать злобное шипение, которое вырвалось у неё, когда магическое поле рухнуло, так как на мгновение контраст между существованием с магией и без стал кристально чётким. Каждый крошечный кусочек её тела буквально кричал о внезапной потере. Зверь в её сознании бросился на прутья клетки, вопя: "ВЕРНИТЕ ЕЁ НАЗАД! ВЕРНИТЕ ЕЁ НАЗАД!"

Боль не ослабла, но её осознание сделало всё чуть легче. Другие вещи, помимо жажды магии, начали доходить до её сознания. Обеспокоенные лица двух пони и человека, например.

– С тобой всё в порядке, Драгонфлай? – спросил Марк.

Этот вопрос был важнее обычного, и те секунды, на которые Драгонфлай задержала ответ, были потрачены не просто на восстановление самообладания. Это было больно… но ведь это обычно и бывало больно, разве нет? Она всё ещё чувствовала голод… но этот голод был меньше, чем раньше. Так что в общем и целом она, вероятно, была в порядке… на ближайшие несколько дней, во всяком случае. Не то чтобы она осмелилась что-либо из этого объяснять своему единственному источнику еды.

– Это… это очень больно – терять магию, – сумела она сказать, и её шипящий акцент чейнджлинга проявился гораздо сильнее, чем обычно.

"Плохой знак, – сказала она себе. – Плохой, очень плохой знак".

Она была не единственной, кто это заметил.

– Мы можем помочь? – спросила Черри Берри. – Твой голос звучит очень плохо.

"Этот знак ещё хуже", – Черри жила среди чейнджлингов много лет, и она знала, как звучат больные чейнджлинги.

"Пора врать, – подумала Драгонфлай. – Время врать, как ты никогда раньше не врала".

– Я буду в порядке через несколько минут, – сказала она. – Но я хотела бы… хотелось бы, чтобы это продолжалось дольше.

– Хммм, – Старлайт принялась рисовать числа на земле. – Исходя из прошлых уровней потребления, если мы запустим должным образом зачарованную батарею, проецируя поле при полном заряде, то это израсходует полный заряд за… хм… примерно тридцать семь минут. В Доме батарея заряжается на четыре процента в день, а теперь с растениями, в среднем ближе к шести. Ферма давала чуть более семи процентов в день, пока не случился метан, но давайте придерживаться пессимистических показателей.

– Старлайт, – прервала её Драгонфлай.

Единорожка не обратила внимания.

– Итак, двадцать дней накопления на тридцать семь минут. Таким образом, для питания от одной батареи поля в течение двадцати четырех и двух третей часов в день…

– Старлайт!

На этот раз Старлайт подняла на неё глаза.

– Чего?

– Что ты делаешь?

– Определяю, сколько батарей нам нужно, чтобы создать мощное искусственное магическое поле, создаваемое одной батареей, без потери накапливаемой энергии.

– Слишком много, – сказала Драгонфлай. – Мне не нужно сложных подсчётов, чтобы понять это. Всего при этих тридцати семи минутах потребовалось бы десятка два батарей в день. Нам понадобятся сотни, чтобы оно работало постоянно.

Старлайт моргнула, всё равно закончила расчёты и вздохнула.

– Шестьсот сорок, – вздохнула она ещё раз. – Но когда у нас будет двадцать две батареи, мы сможем запускать поле хотя бы по полчаса в день, – она сделала паузу и пересчитала. – То есть двадцать восемь, потому что, несмотря ни на что, нам нужно держать эти шесть батарей в резерве и не использовать ни для чего, кроме как производства новых батарей.

– А сейчас у нас четырнадцать с половиной батарей, – вздохнула Драгонфлай. – Как долго пройдёт, пока нам не хватит?

Мгновенно сделав ещё больше вычислений копытом в грязи, Старлайт ответила:

– Пятьдесят один день, если всё пойдёт как надо.

Что ж. Похоже… это было не так уж и долго. Да. И за это время они два или три раза будут делать новые батареи. А после этого можно будет рассчитывать на ежедневные магические дозы, которые помогут ей продержаться; возможно, она даже сможет полностью восстановить здоровье.

И когда Драгонфлай осознала это, крошечная часть её разума, часть, которой находилось мало применения в Старые Недобрые Времена, но которой устроили настоящую тренировку с началом космической программы, произнесла: "А кто сказал, что ты единственная, кто страдает? Пони тоже зависят от магии. А Файрбол? Когда в последний раз ты видела его пламя? Как у него дела? Ты хоть раз об этом задумывалась?"

"Нет", – поняла Драгонфлай. Она воспринимала постоянную усталость Старлайт после заклинаний как нечто само собой разумеющееся. По Спитфайр и Черри Берри нельзя было сказать, что им плохо, но покажут ли они это? Файрбол-то уж точно не проявит подобной слабости, если только сможет. В этом отношении он был всё равно что чейнджлинг.

"Но я не смею об этом говорить. Я не могу сказать им, как мне плохо… даже если это может обернуться для них кошмаром".

"Я просто не смею".

Драгонфлай показалось, что она услышала холодный глубокий смешок от РИТЭГа, который лежал без присмотра возле шлюза, уже без нагревательного контура из труб.

– Ты уверена, что у тебя всё хорошо? – спросила Черри, медленно, но тщательно произнося английские слова. – Мы можем включить его снова ненадолго.

О, как же Драгонфлай хотелось этого. Она так сильно этого хотела. Но она должна была выглядеть хорошо. Она не могла позволить себе дать им повод бояться – ни её, ни за неё.

– Всё в порядке, – сказала она, что было ложью. – Сегодня был очень плохой день.

По крайней мере, это была чистая правда.

Старлайт снова посмотрела на Черри Берри.

– Следующий урожай должен быть через четыре дня, и мы тогда собираемся заново засеять повреждённые части фермы, верно?

Черри кивнула, а Марк вставил:

– Таков план. Сол 219 для сена. Сол 223 для картошки.

– Мне пришло в голову, – осторожно сказала Старлайт, – что мы никогда не видели, что магия земных пони может сделать здесь с работающим полевым проектором. Это может быть хорошей идеей. Особенно с теми черенками, которые вы пытаетесь посадить.

Черри выглядела совсем не убеждённой.

– Это не повредит, – сказала она. – Но я не пони-фермер. У меня нет этого таланта. Не… какое слово… не ожидай слишком многого.

– Я думаю, нам всем это не повредит, – Старлайт Глиммер потянулась, изгоняя из тела собственную усталость. – Я думаю, мы могли бы слегка перекусить. Как насчёт этого?

Когда четверо готовили свои скафандры, чтобы выйти наружу, Драгонфлай почувствовала, как рука Марка обхватила её за плечо и осторожно сжала.

– Есть традиция, – сказал он тихо, так что слышно было ей одной. – Астронавты стараются скрыть небольшие боли и болячки от врача, потому что лётный врач – враг. Лётные врачи любят "приземлять" астронавтов. Но астронавты не скрывают серьёзных вещей, потому что действительно больной астронавт подвергает всю свою команду опасности.

Человек снова сжал плечо чейнджлинга и добавил:

– Я верю, что ты понимаешь разницу.

"Ох, Марк, – подумала Драгонфлай, – если бы ты только знал".

"Но ты никогда не должен узнать".

"Никогда".

* * *

– Ровер 2, "Дружба", – раздался голос Файрбола ближе к концу обеда. Еда была холодной и недостаточной, но на удивление дружелюбной, по крайней мере, на взгляд Драгонфлай. Зверь снова заснул, и она смогла немного подурачиться, но стараясь не переусердствовать – она всё ещё должна была быть немного больной после той слабости, которую показала.

– "Дружба", "Дружба"-главный, – ответила Черри Берри, – давай уже, продолжай.

Послышался голос Спитфайр:

– НАСА сообщает: запуск "Слейпнир-5" успешен. Выведение второй ступени показывает перехват, хаха, на этот раз правильно сказала, "Гермеса" через двадцать пять часов и семь минут. "Слейпнир-4" выведение в про-цес-се, все системы готовы к перехвату "Гермеса" через двадцать четыре часа и шестнадцать минут. "Гермес" хорошо себя чувствует, находится достаточно близко, на расстоянии двадцати минут от ближайшей к Земле точки. Идёт на кур-се, все системы фун-кци-о-ни-ру-ют – что не так с этими обезьянами и их языком? – всё согласно заранее разработанного плана.. Сообщение закончено.

– Четвёрка с плюсом за старания, но я снижу оценку за твои вольности, – ответила Старлайт на эквестрийском.

– Девочки, пожалуйста, – ругнула их Черри по-английски. – Сообщение получено, спасибо, "Дружба".

Файрбол отключился, и четыре астронавта в ровере вздохнули с облегчением.

– Это надо отпраздновать, – сказал Марк. – Кто хочет десерт?

– Десерт? – спросила Старлайт.

– Сегодня у нашей десертной тележки есть выбор, – сказал Марк, махнув рукой в ​​сторону заднего грузового отсека, – холодный картофель… холодная люцерна… и сегодняшнее блюдо дня…

– Это было не смешно и первые пятьдесят раз, Марк, – сказала Старлайт, но Драгонфлай чувствовала, что в душе она считает иначе.

Может быть, всё всё-таки сложится хорошо.

* * *

На другой стороне солнечной системы "Гермес" мчался мимо своей родной планеты, отнимая мельчайшую долю импульса у квинтиллионов тонн массы, чтобы набрать жизненно важные метры в секунду скорости и небольшое, но жизненно важное изменение курса, которое швырнуло его наискось к Солнцу.

В нескольких тысячах километров от "Гермеса" и немного впереди него два гораздо меньших объекта летели курсами, которые должны были очень медленно и осторожно приблизить их к большому кораблю в течение следующего дня.

Впервые за слишком долгое время люди Земли праздновали безусловный успех проекта "Арес".

Тем временем "Гермес" удалялся.

Примечания автора:

Да, я немного изменил даты. Не потому, что я решил, будто ошибся в датах в книге, а потому, что забыл, что восемь дней на которые "Гермес" задержался с отлётом с Марса, означали, что он вернется на Землю двумя днями позже (именно так работают траектории).

И фраза про приближающийся "Гермес" никогда не означало ничего большего, чем просто напоминание о том, что время идёт, и его немного. Эпизод с Пнём или куда более раннее описание того как сформировалась пещера с кристаллами, должно было показать читателям, что заострения внимания на чём-то не означает неизбежную гибель. (Ну, может быть, в книге Энди Вейра, но не здесь. Как правило.) Это был (как мне казалось) поэтический способ поддержания напряжения, и ничего более... хотя я не могу сказать, что паника в комментариях меня не позабавила.

Но в любом случае, "Гермес" получил необходимые ему припасы. (Я не стал описывать сцену стыковки, потому что она была в книге, и тут выглядела бы точно так же). Но получила ли Драгонфлай то, что ей нужно?

Стоит отметить, что у неё, как у эмпата, есть "слепые пятна", основное из которых заключается в том, что она переоценивает свою способность скрывать что-то от существ, которые её знают. Даже если бы я не делал это столь очевидным, то остальные трое в этой сцене прекрасно понимают, что чейнджлингу намного хуже, чем она пытается показать или готова признать. Они не знают точной причины, но видят проблему и могут достаточно обоснованно предлагать решения — отсюда математика Старлайт и её предложение того, что незадолго до этого было бы просто вопиющей тратой магических ресурсов во время сбора следующего урожая.

Время покажет, хватит ли этого, чтобы Драгонфлай не спятила (конечно, это предполагает, что сейчас она в здравом уме...)

О... кстати, предупреждение о спойлерах для тех, кто ждал почти двадцать лет, прежде чем начать читать/смотреть Гарри Поттера.

Сол 216

"Амицитас". Полёт третий. День миссии 218

"Арес III" Сол 216

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА "АМИЦИТАС".

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, используйте костюм ЧБ для ответов. Приём.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас". Приём.

АМИЦИТАС: СГ – нужно проконсультироваться с Кризалис по вопросам здоровья Драгонфлай.

ЭКА: ТС – Кризалис недоступна. Она дежурит на "Конкордии", на случай если мы вас обнаружим. Не вернётся до 231-го дня миссии.

АМИЦИТАС: Проклятье. Приём.

ЭКА: Насколько срочно нужно поговорить с Кризалис? Приём.

АМИЦИТАС: Неизвестно. Серьёзные опасения о здоровье Драгонфлай, но она не желает это обсуждать. Нуждаемся в помощи эксперта в области медицины чейнджлингов. Также не говорите Драгонфлай, что мы спрашивали. Приём.

ЭКА: Скажи мне, что произошло. Приём.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас", проверка связи. Приём.

АМИЦИТАС: Извините, Балтимэйр. ЧБ говорит, что мы должны оставить это чейнджлингам, если только не станет хуже. Кризалис не слишком обрадуется, если пони будут пытаться влезть в вопросы здоровья чейнджлингов. Приём.

ЭКА: Ждите. Приём.

ЭКА: Поговорила с Кризалис. Она отказалась приказывать вам отправить отчёт. Она говорит, что если Драгонфлай что-то и скрывает, то у неё есть на это веские причины. Постараюсь найти чейнджлинга для консультации. Приём.

Амицитас: Понятно. Мы свяжемся снова, когда Драгонфлай будет в другом месте. Передачу закончил.

* * *

Черри Берри посмотрела на Спитфайр, Старлайт Глиммер и Файрбола. Они посмотрели на неё. Вода последнего исходящего сообщения впитывалась в почву между растущими в Доме кустиками картофеля.

– Правильно ли мы поступаем? – спросила розовая пони.

– А какие ещё варианты? – хмыкнул Файрбол. Он поднял свои когтистые лапы, изображая кукольный театр. – Драгонфлай, мы знаем, что ты больна. Нет, не больна. Да, ты больна. Нет, не больна.

Дракон опустил лапы и хмыкнул.

– Повторять до посинения. Она ничего вам не скажет. Это значило бы показать слабость. Таким способом мы ничего не узнаем.

Черри Берри бросила на дракона пронзительный взгляд.

– Мне стоит волноваться из-за того, что кто-то ещё не хочет показывать слабость?

Файрбол зарычал. Глухо, серьёзно и сердито. Наконец, он коротко фыркнул и пробормотал:

– Мой огонь погас. Не знаю, значит ли это что-нибудь. В остальном я чувствую себя нормально.

Три пони переглянулись между собой, но ничего не сказали.

– Вы заметили, – спросила Спитфайр, – что Драгонфлай уже несколько недель не пыталась остаться с кем-нибудь из нас наедине, чтобы попудрить мозги? И она уже не дурачится так часто, как раньше.

Когда остальные кивнули, пегаска добавила:

– Насколько же она должна волноваться, что совсем забыла о своих мелких чейнджлингских интригах?

– Она не волнуется, – проворчал Файрбол. – Она в ужасе.

Черри вздохнула.

– Хорошо, но что нам с этим делать? – спросила она.

Старлайт Глиммер вздохнула.

– Искать поводы тратить побольше магии, – предложила она. – Вы же видели её вчера. Она больше не может это скрывать. Ей явно нужна магия.

– Может быть, – сказала Спитфайр и в её скрипучем голосе прозвучала совершенно непривычная осторожность, – может быть, нам всем она нужна?

– Можем спросить у Твайлайт, – предложила Старлайт, указывая на свой скафандр.

– Времени нет, – сказала Черри, качая головой. – Марк с Драгонфлай вернутся на обед с минуты на минуту.

Розовой пони понадобилось время, чтобы внимательно заглянуть всем в глаза.

– Мы ведь не будем даже намекать на то, что знаем, верно?

– Если бы я не провела с ней бок о бок шесть месяцев, я бы и не заметила, – сказала Спитфайр. – Выглядит нормально. Ну, для чейнджлинга нормально.

– Но не для Драгонфлай, – вставила Старлайт.

Внешняя дверь шлюза 2 открылась, стук эхом пронёсся через Дом, и Старлайт поспешила убрать скафандр.

Сол 217

Мозг Венката всё ещё ощущал окружающий мир как сквозь одеяло из-за смены часовых поясов, что усугублялось усталостью от путешествия через полмира. Но работа директора проекта "Арес" не замирала ни на секунду. Таким образом, всего через шестнадцать часов после того, как был насильно уложен в кровать женой, которой он действительно не заслуживал, он уже стоял в дверях своего кабинета, готовый вернуться к работе, которая не смогла последовать за ним в Китай.

И он продолжал стоять там, уставившись на пятерых человек – трёх мужчин и двух женщин – которые дожидались его в его же кабинете. Они и аккуратная пачка бумаг на его столе, которая выглядела как три или четыре пачки офисной бумаги, распакованные и сложенные вместе.

– Дайте угадаю, – сказал он. – Вы нашли ещё одного Рича Пурнелла.

– Нет, – ответила женщина, которая взяла на себя руководство командой лучших специалистов проекта "Сириус". – Рич Пурнелл был одним парнем. А вот для разработки этого, – она ​​хлопнула по стопке бумаг, – потребовалось более ста человек.

– Это хорошо, – сказал Венкат, которому сегодняшним утром не хватило кофеина даже из самого большого стакана. – Что это такое?

– Это то, – сказала женщина, – что Марк Уотни и пришельцы должны будут сделать, чтобы добраться до Скиапарелли. В деталях. Шаг за шагом. Включая возможные альтернативы и обходные пути, если наши предположения об инопланетном корабле окажутся неточными.

– И чем раньше мы отправим всё это ему, – добавил один из инженеров-мужчин, – тем лучше.

Венкат вздохнул. Потребовалось движение его руки, заставляющее их отойти в сторону, чтобы он мог сесть за свой стол. Он бросил свой портфель, плюхнулся в кресло и сказал:

– Хорошо, идите сюда, – он включил свой компьютер и, ожидая завершения процесса загрузки, сказал: – У нас сегодня будет только три часа связи с Марсом. Вы сами можете поговорить с Уотни и его друзьями и дать пояснения по всему процессу.

"Амицитас". Полёт третий. День миссии 219

"Арес III" Сол 217

[07:24] JPL: Доброе утро всем! Это Венкат Капур, только что из Китая. Китайцы посылают вам свою любовь и добрые пожелания. Как у вас всех дела?

[07:52] УОТНИ: В основном хорошо. Черри, Спитфайр и Файрбол готовятся к походу в пещеру. Сбор урожая сена состоится через пару дней, а сбор картофеля – ещё через несколько солов. Старлайт и Драгонфлай помогают мне с обслуживанием Дома, основной задачей которого является восстановление резервуара для очистки сточных вод. Никто не планирует получить травму или погибнуть в течение ближайших дней. А как у вас?

[08:18] JPL: Устали от перелёта из Китая, но усердно работаем над нашими проблемами. Имея это в виду, Марк, я передаю этот компьютер некоторым очень умным людям, которые детально проработали создание того, что вы назвали "Винибаго". Они собираются дать вам общие представления. После этого мы отправим вам точные процедуры. Должен заметить, что тот объём документов, которые они разработали, вероятно, съест всю доступную полосу пропускания до конца дня, а, возможно, и завтра тоже.

[08:22] JPL: Доброе утро, Марк. Меня зовут Дженнифер Лоуренс. Я старший системный инженер в инженерном управлении агентства. Со мной здесь сотрудники из астроресурсов, департамента по наружным работам и полётным операциям. Меня выбрали в качестве представителя команды специалистов, занимающихся миссией "Сириус".

[08:25] JPL: Мы потратили несколько недель, продумывая, как переделать марсоход и инопланетный корабль, чтобы вы могли добраться через Арабия Терра до кратера Скиапарелли. То, что получилось, и близко не похоже на то, чего нам хотелось бы предложить. Но это лучшее решение, которое мы смогли выбрать среди множества гораздо худших. Поэтому, пожалуйста, с пониманием отнеситесь к тому, что прочтете.

[08:34] JPL: Главное, из чего мы исходили при работе, это то, что места в кабинах обоих роверов недостаточно для перевозки шестерых пассажиров и еды, которой хватит на срок 150 дней вне Дома и семь дополнительных дней в МВМ. И это даже не учитывая материалы, инструменты, Спаркл-двигатель и всё остальное, что вам потребуется, чтобы превратить МВМ во что-то, что сможет позволить вам убраться с Марса.

Итак, с самого начала мы исходили из идеи, что превратим ровер 1 в трейлер, сняв гермокабину и установив на его шасси переднюю часть инопланетного корабля. Для того, чтобы это получилось сделать, корабль должен быть установлен задом наперёд, так чтобы то, что вы называете жилым отсеком, было обращено к роверу 2, а носовая часть свисала сзади. Вам нужно будет установить оба запасных колеса для роверов на его переднее шасси, чтобы выдержать вес. Доктор Капур сказал вам это, когда мы ещё только начали.

Основная проблема в том, что, по нашим оценкам, пустой и обрезанный прицеп весит не менее двадцати тонн. Мы не можем сделать его легче, используя макеты, которые у нас есть. Один ровер едва может буксировать груз такого веса на асфальтированном шоссе с уклоном не больше, чем в пять градусов — условия, которые не существуют на Марсе абсолютно нигде. Это означает, что все восемь колёс на шасси двух вездеходов должны быть задействованы. Мы думаем, что нам удастся разъединить сцепления в тех колёсах, которые вы поставите на шасси, и оставить их без питания, но это единственная экономия энергии, которую можно получить при помощи колес.

Хорошей новостью является то, что системы отопления, которую вы соорудили для поездки за "Патфайндером", почти хватает, чтобы заменить все системы отопления, что дало бы нормальному тандему роверов без груза и всеми восемью колёсами под напряжением дальность около семидесяти километров на плоской поверхности. Но наши тесты здесь на Земле показывают, что вы пройдёте всего около сорока километров, прежде чем в батареях ровера кончится энергия. Но это с условием, что аккумуляторы питают только двигатели, внутреннее освещение, циркуляцию воздуха, органы управления, компьютер и ничего больше. (Марсианская гравитация может быть и меньше земной, но инерция груза в начале движения одинакова на любой планете.)

Таким образом, электричество и вес являются нашими двумя самыми большими проблемами.

[08:41] JPL: Наши ограничения на электроэнергию просты: сколько ёмкости вы можете взять с собой, и сколько ёмкости вы можете зарядить. Вашим ограничивающим фактором будет солнечный свет. К тому времени, когда вы отправитесь в путешествие, уже наступит осень, и солнечные элементы будут использовать всего одиннадцать часов солнечного света в день.

С другой стороны, мы хотим уменьшить ваш вес. Помимо удаления всего, что возможно, с ваших роверов и инопланетного корабля, единственное, что мы можем сделать в этом моменте, это сократить время в пути и сэкономить на еде.

Расстояние по прямой линии составляет около 3200 километров, но более разумное расстояние поездки, по факту, будет скорее 3500. При сорока километрах в день это будет оцениваться как восемьдесят восемь сол, что, конечно, меньше, чем наша первоначальная оценка в 100 сол, но всё ещё слишком много. Наша цель – семьдесят километров в день, и пятьдесят дней пути. Исходя из нашей первоначальной оценки времени в пути в 100 дней, семьдесят километров в день экономят вам более полутонны пищи, что очень важно с учётом того, насколько тяжёлой является ваша общая нагрузка.

Так что именно здесь мы выискиваем минимальный мёртвый груз, который может преодолевать семьдесят километров в день и перезаряжаться соответствующим образом. Это то, на что мы потратили недели экспериментов, чтобы это получилось.

[08:44] УОТНИ: Привет, очень умные люди! Что у вас там есть для меня? Я надеюсь, что вы не возражаете, если я буду работать, пока вы говорите, а то полный круг на сообщение занимает пятьдесят минут.

[08:45] JPL: Имея это в виду, мы отказались от любых мыслей об изъятии систем жизнеобеспечения из Дома. Оборудование весит более трети тонны, и это не считая резервуаров и расходных материалов, а энергопотребление на шесть человек просто слишком велико для вашей мобильной платформы. Вам придется полагаться на инопланетные системы жизнеобеспечения. Крайне важно, чтобы вы сохранили эту систему от повреждений любой ценой.

Но с этой системой, плюс инопланетные скафандры, тандем "Сириус" (мы снова проголосовали за "Винибаго" (американские дома на колёсах. Прим.пер.), поэтому мы по-прежнему называем его тандем-ровером "Сириус") будет иметь воздух, воду и тепло при нулевых затратах энергии. Это означает, что мы можем выделить 90% электроэнергии на движение и десять процентов на всё остальное.

[08:47] УОТНИ: Конечно, закидывайте это мне. Я подожду, пока вы не закончите.

[08:51] JPL: При таком бюджете обычных двух роверов и их 18 киловатт-часов с одной зарядки хватило бы только на тридцать шесть километров в день. (Наши дорожные испытания не принимали во внимание расходы электроэнергии за ночь). Нам нужно удвоить это. Это означает экспроприацию трёх оставшихся водородных топливных элементов из Дома. Для того, чтобы это работало, необходимо снять бортовые батареи с корабля пришельцев, которые ты описал как "прямо из подводной лодки", равно как и пассажирское сиденье из ровера 2. В зависимости от размера и формы батарей пришельцев (которые, вероятно, тяжелее, чем топливный элемент и, безусловно, обеспечивают меньшую ёмкость для хранения), вы можете поместить лишнюю батарею в любом месте.

Это обеспечит хранение 45 киловатт-часов на один сол и дальность более восьмидесяти километров на ровной поверхности. Это количество энергии потребует той же или большей ёмкости для перезарядки. Исходя из вашей поездки за "Патфайндером", когда четырнадцати солнечных панелей было достаточно, чтобы обеспечить 18 киловатт-часов на заряд батареи в течение двенадцати часов, считая сумерки. Каждая панель солнечной фермы Дома обеспечивает среднюю мощность 120 Вт в час при хороших дневных условиях, что в общей сложности составляет 1,3 киловатт-часа на один сол. Таким образом, для этого потребуется тридцать пять солнечных панелей.

Хорошая новость заключается в том, что даже после обрезки инопланетного корабля наши измерения показывают, что он достаточно широк, чтобы разместить два ряда солнечных панелей до передней части гермокабины и один ряд вдоль носа, прикрепив их к крыше постоянно. Снятие внешней оболочки корабля обеспечивает достаточное количество точек крепления и сам крепёж для их безопасного размещения, и тот же адаптер, который вы использовали для подключения корабля к источнику питания Дома, можно использовать для подключения панелей непосредственно к электрической системе тандем-ровера “Сириус”. Исходя из этого, мы рассчитываем, что на готовом трейлере можно перевозить двадцать восемь солнечных панелей. Остальные панели, а также любой излишек, который, по вашему мнению, вы можете разместить, будут использоваться в поездке по мере необходимости и укладываться на крышу как при поездке за "Патфайдером", и будут лежать рядом с "Патфайдером", размещённым там же. Процедуры по монтажу и того и другого есть в итоговом отчёте.

[08:56] JPL: Это решает проблему питания. Другая проблема – вес. Трейлер уже чрезмерно тяжёлый, поэтому мы хотим ограничить то, что ещё входит в него. Балансировка нагрузки между двумя шасси увеличит эффективность. Обитаемый отсек следует использовать для хранения вещей, которые не могут противостоять вакууму, ядра Спаркл-двигателя и как можно меньшего числа прочих вещей. Всё остальное нужно будет сложить на или в ровер. Это означает, что вам придётся переделать одну из ваших аварийных палаток, чтобы использовать её полотно для расширения и укрепления вашей седельной сумки, чтобы дополнительный вес еды, инструментов и тому подобного более равномерно распределялся на герметичную кабину ровера, чтобы предотвратить её разрушение.

Самые тяжёлые вещи – это инопланетные двигатели. Они должны быть установлены на боковых сторонах ровера вместе с корзиной для батарей пришельцев и подруливающих устройств. У нас также есть процедура для этого. Это некрасиво, но это не коснётся гермокабины – они будут крепится как можно ближе к шасси.

[09:01] JPL: Последнее замечание: тандем "Сириуса" будет высоким и с высоким центром масс, особенно в трейлере. Для непонятливых, это чертовски неустойчиво. Кроме того, подвеска ровера подвергается нагрузке выше номинальной, особенно при динамических нагрузках. По приблизительным оценкам, общий вес вашего экипажа, загруженного едой и с пассажирами, составит тридцать восемь тонн, двадцать четыре из которых будут прицепом. Производитель роверов категорически отказывается утверждать эту нагрузку. И мне вообще нужно говорить о тормозах?

Осторожное вождение будет иметь решающее значение. Удар по выбоине или камню на скорости может привести к опрокидыванию тандем-ровера или к сдвигу компонентов подвески. Мы рекомендуем, если инопланетяне согласятся, чтобы они выходили далеко вперёд от ровера и расчищали путь от камней от 20 до 60 сантиметров в высоту. По возможности следует избегать валунов выше 60 сантиметров. В противном случае мы рекомендуем максимум двоих членов экипажа в ровере 2, а остальные либо в передовой группе для разведки пути, либо в трейлере.

Это основные моменты. У вас будут вопросы?

[09:29] УОТНИ: Тридцать восемь тонн, а? Ну, по крайней мере, меня не остановит Марсианский департамент общественной безопасности из-за лишнего веса.

Киловатт-час на сол звучит неуклюже. Разве у этой единицы нет какого-то названия?

Как связать системы жизнеобеспечения инопланетного корабля и роверов? То же самое касается электрических систем?

Вы сказали, что надо везти еду за пределами ровера, в седельных сумках? Я просто хочу прояснить это. То, что вы предлагаете, превратит марсоход в магазин на колёсах для всех этих хулиганствующих марсиан-гурманов. Включают ли процедуры в себя надпись "Доморощенные картошка и люцерна от Уотни и Компании"?

И наконец "Винибаго" – прекрасное имя. "Тандем ровер" скучен. Так пойдёт дальше, так вы станете называть "Астрос"[1] "Людьми из Хьюстона, Которые В Большинстве Случаев Терпят Неудачу При Попытках Попасть Палкой По Куску Шпагата В Коже".

[09:58] JPL: Если марсианские копы вас оштрафуют, с нас оплата квитанции.

Киловатт-часы в сол звучат для нас нормально. Если тебе не нравится, предложи вариант лучше.

Проконсультируйтесь с инженером инопланетян и убедитесь, что внешний зарядный порт выдержит полную нагрузку системы мощностью 45 киловатт. Должен выдержать. Если это так, проложите кабели от буксирного крюка шасси ровера 1 до порта. Разграбление гермокабины ровера 1, а также использование кабелей от солнечной фермы должны обеспечить вас всем необходимым. Подключение воздуха будет немного сложнее, но оно сводится к тому, чтобы просверлить два отверстия в гермокабине, загерметизировать в них кросс-линию подачи воздуха и присоединить систему циркуляции воздуха от системы обеспечения окружающей среды ровера 1 с другой стороны.

Тандем-ровер "Сириус" не лицензирован для розничных продаж ни в одной марсианской юрисдикции, поэтому никакие знаки не требуются. Мы советуем вам остерегаться марсианских медведей, особенно если они носят шляпы и/или галстуки (намёк на копов прим.пер.).

Вопросы спортивных мячей меня не занимают. Как другие люди называют "Астрос", это их проблемы. Но мы называем то, что вы будете строить, "тандем-ровером Сириус".

[10:23] УОТНИ: Женщина-инженер с чувством юмора. Выходи за меня.

[10:48] JPL: Я на двенадцать лет старше тебя. Поговорим, когда инопланетяне дадут тебе машину времени. Но остерегайся моего бывшего мужа.

[10:50] JPL: Венкат здесь. Я думаю, что мы можем начать отправку процедуры прямо сейчас. С нетерпением хочу услышать о сборе урожая, Марк. Удачи.

1 ↑ Бейсбольная команда из Хьюстона

Сол 218

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 220

"Арес III" Сол 218

Кому: "Арес III" Дом. Команде (электронные адреса писем скрыты)

От: Лоуренс, Дженнифер ([email protected])

Тема: Ровер-тандем "Сириус". Протоколы

Марк,

В приложении вы найдёте подробные процедуры, которые мы на данный момент разработали. Также имейте в виду, что эти процедуры подлежат пересмотру, если новые требования или уточнённая информация сделают это целесообразным.

Пожалуйста, просмотрите документ и отправьте свои замечания, исправления и т.п. Используйте номера пунктов, чтобы указать конкретные проблемы в документе.

Дженнифер Лоуренс

Отдел систем экипажа и тепловых систем

Космический Центр Джонсона

НАЦИОНАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПО АЭРОНАВТИКЕ И ИССЛЕДОВАНИЮ КОСМИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА

Космический центр имени Джонсона, Хьюстон, Техас

Инженерное управление

Отдел экипажа и тепловых систем

ПРОЕКТ "СИРИУС"

Процедуры полной модификации для ровера "Арес III" плюс корабль пони "Дружба"

Версия 4.16a

ОГЛАВЛЕНИЕ

I. УЧЁТ И ОЦЕНКА РАБОЧИХ МАТЕРИАЛОВ

II. ПОДГОТОВКА ШАССИ РОВЕРА 1

A. СБОР ВНУТРЕННИХ КОМПОНЕНТОВ КАБИНЫ РОВЕРА 1

B. СНЯТИЕ КАБИНЫ РОВЕРА 1 И ВСЕГО, ЧТО СВЕРХУ

C. СБОР ОБОРУДОВАНИЯ С ШАССИ РОВЕРА 1

III. ПОДГОТОВКА К РЕЗКЕ "ДРУЖБЫ"

А. СНЯТИЕ И УДАЛЕНИЕ ДВИГАТЕЛЕЙ ПРИШЕЛЬЦЕВ

B. СТРОИТЕЛЬСТВО СРЕДНЕЙ ОПОРЫ

IV. РЕЗКА "ДРУЖБЫ"

А. ЗАМЕНА КОЛЕСНОЙ ПАРЫ

B. ОТДЕЛЕНИЕ КОРМОВОЙ ЧАСТИ СУДНА

C. СБОР ОБОРУДОВАНИЯ ИЗ ОБЛОМКОВ "ДРУЖБЫ"

D. УСТАНОВКА ПЕРЕХОДНИКОВ СИСТЕМ ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ НА КОРАБЛЕ И РОВЕРЕ

V. МОНТАЖ "ДРУЖБЫ"

А. ПОДГОТОВКА ШАССИ РОВЕРА

B. ПОДГОТОВКА НИЖНЕЙ ЧАСТИ "ДРУЖБЫ"

C. ПЕРЕМЕЩЕНИЕ "ДРУЖБЫ"

D. РЕГУЛИРОВКА ПОЗИЦИИ "ДРУЖБЫ" НА ШАССИ

Е. ЗАКРЕПЛЕНИЕ "ДРУЖБЫ" НА ШАССИ

F. УСТАНОВКА СОЕДИНЕНИЯ СИСТЕМЫ ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ

VI. МОДИФИКАЦИИ "ДРУЖБЫ" ПОСЛЕ МОНТАЖА

А. ПЕРЕНОС КОМПОНЕНТОВ СИСТЕМЫ ХРАНЕНИЯ ЭЛЕКТРОЭНЕРГИИ ИЗ ДОМА

B. КРЕПЛЕНИЕ СОЛНЕЧНЫХ ПАНЕЛЕЙ

C. УСТАНОВКА КОМПЬЮТЕРА РОВЕРА 1

D. ЗАМЕНА НА "ДРУЖБЕ" СИСТЕМЫ ВНУТРЕННЕГО ОСВЕЩЕНИЯ

Е. УДАЛЕНИЕ ВСЕХ НЕНУЖНЫХ СИСТЕМ

F. ИЗВЛЕЧЕНИЕ СИСТЕМ УПРАВЛЕНИЯ ДВИГАТЕЛЕМ

G. (НЕОБЯЗАТЕЛЬНО) ПРЕДЛАГАЕМЫЕ МЕТОДЫ ОБЛЕГЧЕНИЯ ГРУЗА

VII: МОДИФИКАЦИЯ РОВЕРА 2

А. СЕДЕЛЬНЫЕ СУМКИ. РЕДАКЦИЯ 2

B. ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ РАСШИРЕНИЕ МЕСТ ДЛЯ ХРАНЕНИЯ

C. ПОСТРОЙКА НА КРЫШЕ МЕСТА ДЛЯ УСТАНОВКИ "ПАТФАЙНДЕРА"

D. ПОДЪЁМ "ПАТФАЙНДЕРА"

E. СБОРКА ВЕРХНИХ СОЛНЕЧНЫХ ПАНЕЛЕЙ

F. КОНСТРУКЦИЯ ДЛЯ КРЕПЛЕНИЯ ДВИГАТЕЛЕЙ "ДРУЖБЫ" И БАТАРЕЙ ПРИШЕЛЬЦЕВ

VIII: ИСПЫТАНИЯ

A. СИРИУС 5 – ТЕСТ ПОТРЕБЛЕНИЯ ЭНЕРГИИ

B. СИРИУС 6 – ИСПЫТАНИЕ СИСТЕМЫ ПОДДЕРЖАНИЯ ЖИЗНИ

C. СИРИУС 7 – ГЕНЕРАЛЬНОЕ ИСПЫТАНИЕ

IX: СИРИУС 8 – ДО СКИАПАРЕЛЛИ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ

ПРИЛОЖЕНИЕ: ПЕРЕЧЕНЬ ГРУЗА, НЕОБХОДИМОГО ДЛЯ СИРИУС 8 И ФЕНИКСА II

От: Марк Уотни (электронные адреса писем скрыты)

Тема: Re: Сириус Тандем Ровер Протоколы

Во-первых: ЭТО ВИННИБАГО.

Собственно, вопросы:

IIA: мне придётся делать всё это в скафандре. Количество и род перемещаемого материала означает, что мне придётся делать всё это самому. В этих условиях четыре часа – немного амбициозно. IIB в течение того же выхода – очень амбициозно. На самом деле, поскольку у меня есть примерно двести солов, чтобы выполнить всё это, может быть, мы вообще опустим временные оценки? В смысле, вы ведь всё равно мне заплатите, если придётся работать сверхурочно, верно? Вееееееррно?

IIC: Я не собираюсь систематически перебирать всё, что мы отрезали от чего-то другого. У меня много CO2-фильтров, но моё время работы снаружи не бесконечно. Если нам понадобится больше железок, мы выберем их из запасов. Это как-то работает на автосвалках уже сотню лет, будет работать и на Марсе.

IIIA: Я понимаю, что вы можете опираться только на мои фотографии в своей работе, но вы потратили впустую много слов, чтобы просто сказать: "Шаг 1: Снимите движки. Шаг 2: Не уроните их". Вам не нужно заниматься гаданием, что там и как.

IIIB: Насколько _много_ камней? О, моя бедная, больная спина.

IVB: А теперь вы потратили кучу слов, чтобы сказать: "Шаг 1: Отрежьте 40% корабля сзади. Шаг 2: Выбросьте".

IVD: Вы пропустили важный момент. В настоящее время мы используем бытовой отсек "Дружбы", чтобы хранить сено в прохладной, сухой атмосфере, а не в холоде и абсолютной сухости. То, что вы предлагаете, невозможно сделать без разгерметизации отсека, а это значит, что мы должны перенести всё из этого отсека на мостик и закрыть вентиляционные отверстия между двумя оставшимися герметичными отсеками. Перемещение веса составит чуть больше, чем полтонны, когда мы закончим. Это ни на что не повлияет?

VА: Я читаю этот раздел и думаю: "Итак, вы хотите, чтобы я построил первую станцию техобслуживания на Марсе". Хотите, чтобы мы пропылесосили чехлы на сиденьях вашей летающей тарелки, пока работаем?

VB: На этом этапе процедуры нижняя сторона "Дружбы" будет наполовину скрыта грудой камней, на которых она будет лежать. Из-за этого будет сложно выправить крепёж, проверить слабые места в металле и тому подобное. Предложения?

VC: Много слов для: Шаг 1: Пусть единорог поднимет его. Шаг 2. Не позволять ей ронять его.

VIA: Спасибо, что понимаете, что нам нужно как можно больше электроэнергии на корабле, и не предлагаете выдернуть из него старые батареи.

VIB: Шаг 1: Пусть единорог поднимет тебя. Шаг 2: прикрутить солнечные батареи. Шаг 3: не позволять ей уронить тебя.

VIE и VIF: Тут мы вас уже обогнали. Единственные системы, оставшиеся на судне, это средства контроля за состоянием окружающей среды, один комплект управления рулём/шасси, электрические выключатели и предохранители, а также системы связи. Мы обсуждаем добавление микроволновой печи из Дома, потому что к роверу она не подходит.

Это охватывает мои основные комментарии. Я не могу говорить за тех, кому принадлежит корабль, который мы собираемся разрезать пополам.

Марк

От: Черри Берри (электронные адреса писем скрыты)

Тема: Re: "Сириус Тандем Ровер" Протоколы

Вы что творите с моим кораблём?!! (Нет, я знаю, что вы делаете, но это по-прежнему больно. Это был хороший корабль).

Кроме того, скажите Марку, что "Винибаго" – это плохое имя. Вам понравится, если мы назовём ровер "У-ук у-ук фургон"?

ЧБ

От: Драгонфлай (электронные адреса писем скрыты)

Тема: Re: "Сириус Тандем Ровер" Протоколы

Я не собираюсь проходить по всему списку. У меня просто несколько комментариев.

Последние испытания, которые мы провели на главных двигателях, были на самой низкой мощности – мы не хотели напрягать тормоза шасси или рисковать неконтролируемым взлётом. Нам нужно провести более точные тесты, чтобы проверить, достаточно ли хорошо они работают, чтобы их стоило тащить до МВМ "Арес IV". Мы сделаем это прежде, чем начнём что-то делать на ровере, чтобы избежать лишней работы.

Если у нас будет достаточно еды, я смогу сделать седельные сумки получше, не разрезая холст. Он может понадобиться для других вещей, а я не смогу сделать больше герметика для Дома.

Я думаю, что переднее шасси будет слишком длинным, чтобы позволить кораблю ровно лежать на ровере 1. Мы можем отрегулировать его, но это потребует времени.

Основные органы управления двигателем довольно просты. Если я понимаю, план состоит в том, чтобы поставить двигатели на первую ступень МВМ и просто врубить их на полную мощность. Для этого подойдут простые выключатели. Установка маневровых двигателей потребует больше усилий, так как в каждом блоке находится по четыре двигателя.

Если я вспомню о чём-то ещё, я дам вам знать.

Драгонфлай

От: Старлайт Глиммер (электронные адреса писем скрыты)

Тема: Re: "Сириус Тандем Ровер" Протоколы

Мне не нравится, что меня приравняли к оборудованию. Я не пила, не дрель, не кран, не зажим или что-то там ещё. Я существо разумное, и было бы неплохо, если бы в своих инструкциях вы не забывали такие фразы, как, например, "Спросить единорога, не могла бы она".

Так или иначе, каждый шаг в этом процессе, который потребует интенсивного использования магии, будет занимать сол целиком. Наши магические запасы теперь не столь ограничены, как это было сразу после прибытия, но здесь по-прежнему, как правило, почти безмагическая среда. А магическое перенапряжение достаточно болезненно, и я бы предпочла как можно меньше себя ему подвергать.

Немного уважения никому не повредит.

Старлайт Глиммер

P.S. Что это, Марк жалуется на свою спину? В самом деле? Это я буду поднимать камни и копать ямы по большей части! Это я должна жаловаться на свой ноющий рог!

От: Файрбол (электронные адреса писем скрыты)

Тема: Re: "Сириус Тандем Ровер" Протоколы

Не слушайте Черри Берри. У пони есть город под названием "Уиннисити". "Уиннибаго" нормальное имя.

Что такое "баго"?

Файрбол

Сол 219

Запись в журнале – Сол 219

Хотел бы я, чтобы это заняло побольше времени.

Сегодня мы собрали люцерну в пещере. То есть мы собрали то, что было ещё пригодно для сбора, а это немного. Мы просто взвесили это здесь, в Доме. То, что оставили нам метан, провалы в грунте и наводнение, составляет всего девяносто два с половиной килограмма. Это всего лишь немногим более тридцати солов еды для пони, на выращивание чего у нас ушло почти шестьдесят солов. Не очень положительная тенденция.

К счастью, игра ещё не закончена. У нас ещё осталось много сена от предыдущих урожаев, хотя его недостаточно, чтобы дотянуть до 551 сола. Но как только поспеет следующий урожай картофеля, у нас почти наверняка будет достаточно продовольствия, чтобы достичь задуманного. Правда, нам, наверное, и сейчас достаточно. Но, хотя пони и могут есть картошку, люцерна содержит больше белка и во всём для них лучше.

Так как мы всё равно собирались в пещеру, мы взяли с собой все оставшиеся семена люцерны, кроме, может быть, небольшой горстки, и посадили их на местах бывших провалов. Мы также нарезали черенки с тех растений, которые не погибли, но не произвели достаточно сена, чтобы было что собирать. Вернувшись в дом, я поставил их в воду. Я мог бы сделать это и в пещере, но мне было нечем закрепить черенки, чтобы они не сползли в воду и не захлебнулись. Завтра я вернусь и посажу их в области, на которую у нас не хватило семян. До сих пор выживаемость черенков составляла примерно пятьдесят процентов, что не очень здорово, но всё же лучше, чем ноль.

Я проверил пару картофельных кустиков. Клубни на одном были уже готовы к уборке, но другие всё ещё оставались немного недозрелыми, так что урожай не опережает график.

Сегодня мы попробовали провести новый эксперимент, больше ради Драгонфлай, чем для чего-то ещё. Старлайт Глиммер взяла все батареи в пещере и разрядила их в одну, чтобы получить полный заряд. Затем она подключила электроды, чтобы проецировать магическое поле, как она делает каждый раз, когда создаёт новые батареи, и оставила её работать на полчаса. Драгонфлай попыталась сделать вид, что её это никак не волнует, но Файрбол поднял жука, отнёс её прямо к батарее и посадил рядом с ней. Драгонфлай возмущалась, но не стала сопротивляться.

Эксперимент принёс один определённый результат, кроме того, что он ослабил наше волнение о нашей соседке, выглядящей словно "привет от Гигера". Впервые я мог воочию наблюдать, как растения реагируют на присутствие Черри Берри. Картофельные кустики мало что сделали, но после того, как она проверила их, листья выглядели немного крупнее. Люцерна отреагировала куда сильнее: больные растения оживились, а черенки буквально выросли на дюйм или около того у меня на глазах.

Саженцы вишни, однако, вели себя наиболее впечатляюще. Клянусь, я видел, как один из них на самом деле тянул к ней свои ветки.

Черри настаивает на том, что она на самом деле никакой не фермер, что это не её особый талант. Но после того, что я увидел сегодня, я бы очень хотел посмотреть на пони, у которой такой талант действительно есть. Старлайт говорит мне, что она знает пони, которая может за несколько секунд заставить вырасти цветок от семени до полноценного цветения. После того, что я видел сегодня, я в это охотно верю.

Подумайте о том, какие возможности это могло бы открыть. Земля приближается к населению в девять миллиардов человек. Половина мира находится в состоянии, которое политики называют "отсутствие продовольственной безопасности", а все остальные называют "голод". Страны ведут войны, чтобы защитить или начать использовать и без того истощённые рыболовные угодья, в то время как беженцы бегут из стран, которые обращаются в пустыню, в места, где продовольствия чуть больше. В последнее десятилетие ботаническая наука начала активно искать стабильные способы прокормить население, которое, вероятно, превысит 11 миллиардов к тому времени, когда я умру, если, конечно, зомби-апокалипсис не наступит раньше.

Подумайте обо всём этом, а затем вдумайтесь, чему нас могут научить пони. Такие пони, как Черри Берри, способные превращать бедные, истощённые почвы обратно в богатую хлебную житницу. Пегасы, как Спитфайр, которые могут контролировать погоду – представьте, что Сахара превратилась бы в озёра и джунгли, как это было десять тысяч лет назад. И магия единорогов с их технологиями, обладающая способностью использовать неограниченную бесплатную энергию, производимую самой жизнью, которая заменила бы ископаемое топливо.

Мы, люди, не сделали нашей планете ничего хорошего. Когда Драгонфлай говорит, что Марс ненавидит нас, это может быть не потому, что мы захватчики. Марс может ненавидеть нас так же, как мы ненавидим позорную кожную сыпь. Мы – вши на теле Матери-Земли, и Марс не хочет подцепить от неё эту заразу.

Но пони и их друзья могут помочь нам всё это исправить. Я не говорю о вещах, что толкают хиппи – ну, там, возвращение к природе или земле. Природа – та ещё злая сука с садистскими наклонностями, которая знает миллионы способов тебя убить. (Хотя прямо сейчас я бы отправил земной Природе пакет с натуральными удобрениями и открытку на День Матери, а Марс не дождался бы от меня даже драных носков). У пони есть кое-что получше – управляемое равновесие, которое удовлетворяет их потребности, при этом сохраняя все экологические системы, которые делают их жизнь возможной.

А мы могли бы отплатить им… видеоиграми? Дрянными доисторическими телешоу? Детскими книгами? Уроками о том, как не начинать самоубийственные космические программы?

Очевидно, что Земле нужны переговорщики получше, чем я.

Старлайт читает через моё плечо и указывает, что они тоже не идеальны. У них тоже есть бесплодные земли и пустыни. (Она также потрясена идеей о девяти миллиардах людей на одной планете). Кроме того, мы вообще не знаем, достаточно ли магии, генерируемой всей земной жизнью, чтобы создать там экономику, подобную эквестрийской. Тут потребуется ещё много работы.

Но пока я могу помечтать.

А ещё у меня могут быть кошмары, потому что непреложным остаётся один факт: ничего из этого не произойдёт, если мы не уберёмся с этой чёртовой ледяной скалы смерти.

Сол 221

"Амицитас". Полёт третий. День миссии 223

"Арес III" Сол 221

Смертьсмертьсмертьсмертьсмерть.

Драгонфлай чётко и ясно слышала голос Марса, чёткий, как будто кто-то ясно говорил на древней чейнджлингве (хотя не то чтобы это было трудно). Она не обращала на него особого внимания, в основном потому, что другие тоже могли его слышать. Это было непрестанное, раздражающее шипение лёгкой пылевой бури.

НАСА заранее предсказало эту бурю, так что "марсиане" потратили весь 220 сол чтобы проверить, что всё размещённое снаружи было настолько пыленепроницаемым, насколько только возможно, и сегодня не покидали Дом, держась подальше от липкой и абразивной мелкой базальтовой пыли, летающей вокруг. Как объяснил Марк, не стоит подвергать себя таким неблагоприятным для твоего скафандра условиям, как пыльная буря, если только позарез не припекло, особенно если скафандр у тебя всего один.

С учетом того, что все дела по Дому были переделаны, а через три сола намечался сбор картошки, каждый из них нашёл себе занятие на время этого простоя. Черри Берри рассматривала предложения от игрушечных компаний, отправленные ей юристами НАСА, относительно изготовления игрушек по образу и подобию её команды. Спитфайр читала учебник по человеческим болезням, предоставленный врачами НАСА и написанный на самом простом английском, какой они только смогли придумать. (Читалось всё равно тяжело). Старлайт Глиммер оценивала эссе, которые все остальные написали во время её последнего урока английского языка (тема: "Пять более хороших идей, чем просто сидеть и ждать, пока власть захватывает злобный тиран"). Наконец, Файрбол и Марк изучали и обсуждали инструкции по демонтажу внутренней части ровера 1, что должно было стать первым шагом к окончательному уходу из Дома.

А Драгонфлай вернулась к проекту, о котором она почти забыла из-за всех переживаний по поводу собственного здоровья. Она всё ещё чувствовала магический голод, но это был голод, а не ГОЛОД, доводящий до совершенного безумия. Теперь у неё было время и возможность сосредоточиться на других вещах.

Например на "Соджорнере".

После восстановления "Патфайндера" они неоднократно предпринимали попытки оживить маленький марсоход. Марк заменил старую, выдохшуюся внутреннюю батарею "Соджорнера" на небольшую перезаряжаемую из своих запасов, которая позволяла хранить гораздо больше энергии. Не помогло. С помощью НАСА они установили радиомодуль, который должен был позволить "Соджорнеру", находящемуся внутри радиационно-стойкого Дома, общаться с "Патфайндером" снаружи. Тоже не вышло. Они тщательно вычистили всю пыль и песок изнутри робота, а затем сделали то же самое с колёсами и крошечными электродвигателями внутри них.

Эти колёса были настоящим техническим чудом. Марк рассказал Драгонфлай, что в колёсах ровера используются примерно те же общие принципы, что и в колёсах "Соджорнера". У роверов их было по четыре, а у "Соджорнера" – шесть, но у каждого колеса был свой собственный электрический двигатель, который приводил его в движение, и даже давал возможность управлять каждым колесом независимо.

Единственный недостаток, как ещё раз отметила Драгонфлай, когда она, используя тестер, пропускала ток через маленькие моторчики, заключался в том, что двигатели были снабжены понижающим редуктором, который очень сильно снижал скорость вращения колёс в пользу дополнительного крутящего момента. Если включить энергию, маленькое колесо поворачивалось так же медленно, как ключ музыкальной шкатулки. Марк специально уточнил по спецификации – максимальная скорость ровера составляла жалкие двадцать четыре метра – не километра, а именно МЕТРА в час.

Но колёса работали, причем все шесть. Они разобрались с этим ещё несколько месяцев назад, прежде чем Марк оставил Драгонфлай заниматься "Соджорнером" одну, переключив внимание на более насущные задачи. С тех пор чейнджлинг вскрыла марсоход, прочитала документацию, любезно предоставленную НАСА, и даже успела удостовериться в том, что монтажная плата маленькой радиосистемы не была повреждена из-за холода или коррозии, прежде чем уже собственные заботы отвлекли её от этого занятия.

Но сегодня Драгонфлай переживала меньше, у неё было свободное время, и, с учётом возможности использовать в крошечных дозах телекинез, (естественно, при поддержке магической батареи пониженной ёмкости, которая была первым успехом Старлайт Глиммер), чейнджлинг была готова открыть отсек "тёплой электроники", ту часть, которая содержала всё то, что холод Марса скорее всего бы убил.

Марк даже не стал притрагиваться к этой части, потому что, как он выразился, "это то, где живут процессор и модули памяти. Если что-то не так с ними, то пиши пропало". Драгонфлай проверила всё остальное, что только можно было проверить, но без бортового компьютера робота удостовериться в работоспособности камер или научных приборов не представлялось возможным, хотя всё это было и не особо важно.

Ядро электроники внутри тёплого бокса представляло собой две печатные платы, соединённые ленточными кабелями, которые стали жёсткими и ломкими после долгого пребывания на Марсе. На одной плате находились три огромных резистора – даже несмотря на обозначения и форму, характерные для инопланетной электроники, Драгонфлай сразу же догадалась об их назначении.

Один из них был частично расплавлен.

"Очень странно, – подумала чейнджлинг, – расплавился внутри зонда, который работал при температуре сильно ниже нуля".

Крошечные частицы шлака забрызгали монтажную плату вокруг поврежденного резистора, возможно, даже в тех местах, где они могли вызвать короткое замыкание.

"Хм. Это я могу исправить, если ничего другое не сгорело. Но если процессор перегорел, значит, игра в любом случае окончена".

Драгонфлай удалила все три старых резистора и заменила их новыми, с необходимым номиналом, из набора запасных частей Марка. Затем она применила немного больше магии, чтобы очень, очень, очень аккуратно удалить шлак с печатной платы. Это оставило пару разрывов в дорожках, которые чейнджлинг тщательно исправила, работая с уровнем точности, который люди могли бы получить лишь с использованием специальных инструментов, но она об этом не знала.

"Ладно, – подумала чейнджлинг через полчаса, присосавшись ненадолго к наполовину заряженной батарее, чтобы пополнить свой магический резерв. – Прежде чем я подам питание на эту штуку, есть ли тут что-нибудь ещё сломанное?"

Поиск следующей проблемы не занял у неё много времени, как только она начала внимательно изучать печатные платы. Основной провод питания, соединяющий их, был частично расплавлен. Драгонфлай ещё подумала, когда открыла "тёплую коробку", что провод, видимо, был просто отогнут назад и уложен за платой. Но два других шлейфа не были согнуты таким образом, и обнаружился ещё один зашлакованный зазор на небольшом расстоянии от того места, где должен был быть изгиб. Короткий осмотр крышки тёплого бокса выявил ещё одно пятно шлака.

– Марк? – спросила она. – А где у "Соджорнера" заземление?

Марк поднял глаза от монитора компьютера, который они изучали вместе с Файрболом.

– Понятия не имею, – ответил он. – Давай разбираться.

Разобрались они довольно быстро. Первоначально у "Соджорнера" вообще не было заземляющего провода. Но предварительные испытания показали, что в моделируемой марсианской среде маленький марсоход накапливал опасные уровни статического электричества. Поэтому его передающая антенна была модифицирована, чтобы в неё вошла и группа тончайших вольфрамовых нитей, которые могли бы безопасно разряжать статическое электричество в марсианскую атмосферу.

От четырёх нитей в основании антенны остался лишь крошечный огрызок одной из них. Остальные были обломаны и давно потерялись.

– Итак, – стала вслух размышлять Драгонфлай, после того как изложила свои находки, – молния попала в зонд, сожгла резистор и расплавила кабель питания?

– Сомневаюсь, – возразил Марк. – Вряд ли мы когда-нибудь узнаем наверняка, но мне кажется, что это два совершенно несвязанных события. Пробой статического электричества нанёс бы гораздо больший ущерб, чем простое выгорание одного резистора, если бы до такого вообще дошло. Думаю, что резистор вышел из строя первым. Возможно, это была изначально бракованная деталь, а может быть, внутренняя система регулирования "Соджонера" пыталась подать в него слишком много энергии, пытаясь спасти себя от смерти. Затем, спустя годы, когда зонд был уже давно отключён, песчаная буря, которая засыпала "Патфайндер", сорвала и все точки статического разряда и позволила накопить достаточно большой внутренний заряд, чтобы расплавить эти провода.

Человек нахмурился и добавил:

– И это, вероятно, заодно сожгло "Соджорнеру" все мозги. Заземление "Патфайндера" – это весь его корпус, а заземляющий провод – внутри корпуса, поэтому у него не было такой проблемы.

– Не было, – не могла не добавить Драгонфлай, – или не было и нет?

Оба на секунду замолчали, прислушиваясь к слабым звукам Марса, грозящим им смертью сквозь слой ткани над ними.

– Сейчас мы ничего не сможем с этим поделать, – ответил Марк, когда пауза излишне затянулась. – И есть шанс, что мы только сломаем "Патфайндер", пытаясь это исправить. Давай оставим эту проблему НАСА.

Он посмотрел на схемы "Соджорнера", покачал головой и вздохнул.

– Проблема в том, что у нас нет хорошего способа проверить здесь микросхемы, кроме как попытаться активировать "Соджорнер". И, если они вышли из строя, у меня нет для них замены, поэтому я не знаю, что тут ещё можно сделать.

Драгонфлай обдумала это. Да, она чувствовала себя лучше… но чувствовала ли она себя достаточно хорошо для того, что собиралась сделать? Или это был очередной симптом её болезни, раз она решила, что в подобном вообще есть смысл?

– У меня есть идея, – сказала она. – И она очень глупая.

Марк сделал два быстрых шага назад. Драгонфлай не винила его за это – он уже бывал в эпицентре идей, которые она с пони считали хорошими.

Чейнджлинг включила неисправную магическую батарею для быстрого выброса дополнительной маны. То, что она собиралась сделать, не было волшебством в стиле единорогов… но она также не была уверена, что это была магия чейнджлингов. В конце концов, чейнджлинги могли ощущать эмоции как подобие запахов и вкусов, но это не позволяло им передавать этот вкус другим.

"Это глупо. Это тупо. И это может быть опасно для меня, особенно когда я так слаба, как сейчас.

И я делаю это лишь потому, что мне жаль глупого маленького древнего инопланетного робота.

Но дело в том, что я всё равно это делаю".

Драгонфлай закрыла глаза, выдохнула и отстранилась от любопытства Марка и озабоченности других своими собственными делами. Она показала "высокое копыто" шелестящему голосу Марса… или, во всяком случае, песчаной буре. Она отстранилась от всего, чего могла, прежде чем легонько приложить к платам копыто и ​​подумать:

"Где у тебя болит?"

Слабый привкус одиночества.

"Где голос? Где всё? Я совсем один".

"Где у тебя болит?"

"Я ничего не вижу. Я ничего не слышу. Я совсем один".

"Где у тебя болит?"

"Я хочу инструкции. Никто не говорит. Того, кто даёт инструкции, нет. Я совсем один".

Следы эмоций не помогали. Разочарованная, Драгонфлай мысленно крикнула:

"Хватит говорить про одиночество, лучше покажи мне, где ты сломан!!!"

"Я не могу думать. Мой разум не связан. Мой разум расколот. Где голос?"

С отвращением, Драгонфлай убрала копыто.

– Так и знала, что это глупая идея, – прошипела она. – "О, я совсем один", говорит. "Дайте мне инструкции", говорит. "Мой разум расколот", говорит. Глупый маленький робот.

– Подожди минутку, – сказал Марк. – Он что, действительно говорит, что его разум разделён?

– Может быть, да, а может быть и нет, – пробормотала Драгонфлай. – А может быть, я всё это выдумала. Может быть, я просто спятила. Спроси кого угодно.

– Ты не проверяла, все ли чипы стоят нормально?

– Внутри ничего не брякает.

Марк осторожно поднял печатные платы и отнёс их к геологической лаборатории. В Доме было в общей сложности ровно два увеличительных стекла: крошечная ручная лупа в наборе инструментов и более крупное настольное стекло, использующееся для предварительного исследования образцов горных пород. Марк установил печатные платы под лупу и начал осматривать их.

– Угу… угу… просто замечательно, – пробормотал он.

– Чего? – Драгонфлай попыталась заглянуть Марку через плечо, что было невозможно сделать, не взлетев (а это, в свою очередь, нельзя было сделать без магического поля) или не взгромоздившись ему на плечо (что было бы неудобно для обоих). – Что там такое?

– Многие ножки микросхем сломаны. Признаков оплавления я нигде не вижу, везде более или менее чистый излом. Я полагаю, это повреждение от холода.

Он встал и позволил Драгонфлай взгромоздиться на табуретку, чтобы посмотреть сквозь лупу.

– Нет брызг металла? – спросила чейнджлинг. – Разве это не значит, что это произошло до скачка напряжения?

– Мммм, – неопределённо промычал Уотни. – После скачка напряжения цепи могут выглядеть вполне нормально, пока не попытаешься снова их включить. У нас по-прежнему нет возможности узнать наверняка.

Он вздохнул и добавил:

– И эти проводники крошечные. Я не уверен, что у меня найдётся, чем их соединить.

– Предоставь это мне! – Драгонфлай спрыгнула с рабочего стула, прочистила горло и крикнула: – Старлайт! Не могла бы ты подойти сюда на минутку?

– Обожди! – ворча, Старлайт прошла через картофельные посадки к столу геологии. – Что у тебя там, мисс четвёрка с минусом?

– Я хочу… Эй, что значит "четвёрка с минусом"? – возмутилась Драгонфлай. – Мое эссе было идеальным, и ты это знаешь!

– Английский был очень хорош, – ответила единорожка. – Но я снизила оценку на двадцать процентов, потому что ты предложила только четыре идеи получше, чем дожидаться пришествия тирана.

– Я написала пять!

– "Присоединиться к победившей стороне" не считается!

– В Слизерине считается, – шутливо возразила Драгонфлай. – Может быть, я заведу себе змею в качестве домашнего питомца, когда вернусь домой.

– Что. Ты. ХОТЕЛА?

– Взгляни на эти контакты между кремниевой микросхемой и платой, – сказала Драгонфлай, указывая в сторону лупы.

Единорожка бросила быстрый взгляд.

– Разве эти металлические нити не должны быть целыми? – спросила она.

– Именно! Можешь ли ты сотворить заклинание, чтобы исправить их?

– Я могла бы. Если это достаточно важно. Зачем тебе это?

– Это "Соджорнер".

– Маленький ровер? – спросила Старлайт. – И зачем он нам нужен?

– Э-э… низачем, – призналась Драгонфлай. – Я просто хотела его починить.

– Ну уж нет, – сказала Старлайт, слезая со стула.

– Ой, да ладно тебе, – проворчала чейнджлинг. – Что, даже для милой маленькой меня не сделаешь?

– Ты на три дюй… хм… ты на восемь сантиметров выше меня, – проворчала единорожка. – И я не собираюсь рисковать словить магическое истощение ради ремонта оборудования, если только оно не нужно для нашего выживания!

Пока Старлайт шла прочь, Драгонфлай бурчала:

– Ну, тогда мне придётся сделать это самой! Конечно, я не такая талантливая, как ты, поэтому могу напортачить! И мне придётся использовать много магии, чтобы всё поправить! Но я уверена, что у меня всё получится! Тут всего-то надо обратить энтропию вспять... ничего страшного…

– ХОРОШО, Я ВСЁ СДЕЛАЮ!

Сол 222

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 224

"Арес III" Сол 222

[08:11] УОТНИ: Пыльная буря закончилась. Я собираюсь выйти и обмести панели солнечной фермы. Заодно, пока прохлаждались, мы починили часть повреждений во внутренней схеме "Соджорнера". То, что мы там обнаружили, оставляет мало надежд на то, что зонд заработает. Очевидно, произошло короткое замыкание, вероятнее всего из-за накопления статического электричества, после того как "Соджорнер" потерял свои устройства статического разряда. Это привело к расплавлению части жгута проводов, соединяющего солнечные панели с платой питания. На остальные цепи и процессор это тоже не могло не повлиять. Единственная наша надежда в том, что мы также обнаружили множество перебитых контактов между процессором, чипами ПЗУ и платой, так что, возможно, статический импульс до них не добрался.

Итак, мы хотим провести ещё один тест, чтобы определить, уцелело ли там хоть что-нибудь. Пока я обметаю пыль с солнечных панелей, дайте мне знать, что нужно сделать для проведения эксперимента.

[08:38] JPL: это Тим из JPL, мистер Уотни, мисс Драгонфлай. Команда "Патфайндера" готова отправить команду на активацию "Соджорнера". Мы не можем этого сделать во время работы чата "Патфайндера", поэтому нам нужно, чтобы вы закрыли клиент на ровер 1 и вынесли "Соджорнер" на улицу. Обязательно именно в таком порядке. Мы дадим команду активировать "Соджорнер" и выполнить разворот на месте на триста шестьдесят градусов. Если ничего не произойдёт, то мы соглашаемся, что дальнейшие попытки по его спасению, вероятно, бесполезны. В любом случае, через девяносто минут после закрытия чата, верните "Соджорнер" обратно в Дом и повторно активируйте приложение "Патфайндер" в ровер 1. Мы будем слушать.

[09:02] УОТНИ: Принято. К тому времени, как вы прочитаете это, ровер 1 будет выключен.

Половина мозга "Соджорнера" находилась в нем самом – процессор и микросхемы постоянной памяти, которые регулировали его жизнь и здоровье при полёте на Марс и давали инструкции о том, как выполнять полученные команды. Вторая половина находилась в "Патфайндере" – часть, которая давала команды, часть, которая помнила, что сделал "Соджорнер", и та, что интерпретировала данные от зонда и передавала их обратно на Землю.

Почти сорок лет назад две половины были разделены, когда ненадёжные системы питания "Патфайндера", которые и так вызвали несколько перезагрузок компьютера и с первого дня угрожали выполнению миссии, наконец умерли. Лоботомированный марсоход перешёл в безопасный режим и, догадываясь, где находится спускаемый аппарат, вернулся к нему, ожидая инструкций, которые более крупный зонд так никогда ему и не передал.

В течение девяноста дней маленький марсоход занимался тем, что творил чудеса со своим источником питания, рассчитанным на пять дней работы после отстыковки от посадочного аппарата. Вскоре после неразборчивого бормотания, перезагрузок и искажённых инструкций единственный голос, который он мог слышать, замолчал, а вскоре после этого затихла и вся вселенная. "Соджорнер" не чувствовал ущерба, наносимого его внутренностям, пока холод, песок и пыль Марса год за годом делали своё дело.

Теперь же вселенная вернулась. Он находился на возвышенности, на ровной поверхности в совершенно незнакомом окружении, некоторые из окружающих его предметов двигались сами по себе. "Соджорнер" бесстрастно наблюдал. Никто с ним не говорил, не было никаких приказов для выполнения и в чрезвычайных протоколах тоже ничего не значилось, поэтому он остался неподвижен.

Он послал пинг своему кораблю, прося ответа, и ничего не услышал.

Его зрение было немного искажено из-за воздействия марсианской пыли и песка на покрытие, защищающее различные камеры. Но он мог видеть светлые и тёмные фигуры и некоторые очертания, которые предполагали, что его куда-то поднимают и переносят. Мир стал очень однообразным на несколько минут, но затем марсоход оказался в тусклом дневном свете места, которое он прибыл исследовать.

"Соджорнер" был возвращён на поверхность за пределами тени чего-то большого. Он отправил ещё один пинг. Ответа не было.

Но прежде чем он успел послать третий пинг, из молчания раздался долгожданный голос. И он потребовал обновления статуса.

"Соджорнер" провёл диагностику системы и сообщил о результатах, как будто и не прошло сорока лет.

Голос, который отдавал приказы, велел двигать колёсами, выполняя танец, который вращал его по кругу.

"Соджорнер" повиновался, уведомив посадочный аппарат, когда он начал запрашиваемый маневр, и снова, когда тот был завершён.

Голос дал последнюю команду: ждать.

"Соджонер" повиновался. Его возможности в этом отношении были резко ограничены, но он не возражал. Он был машиной. У него было бесконечное терпение.

И всё же…

Робот был слишком прост, чтобы думать самостоятельно, но если бы у "Соджорнера" был дух, он мог бы расплакаться от призрачной радости. Впервые за десятилетия он был цельным.

А тем временем две большие фигуры танцевали вокруг него безо всякой видимой причины.

– Он живой! – хихикала Драгонфлай, пританцовывая вокруг по марсианской поверхности в своём скафандре. – Робот живой!

– Теперь тебе придётся его кормить и убирать за ним, – сказал Марк по своей импровизированной пони-связи. – Это большая ответственность – иметь свой собственный марсоход.

Драгонфлай перестала танцевать, чтобы озадаченно взглянуть на Марка.

– О чём ты говоришь? Вы, люди, странные.

[14:14] JPL: Венкат здесь. Поздравляю с чудом, Марк и Драгонфлай. Команда "Патфайндера" приступила к работе над программным обеспечением для установки на оба ровера, что позволит любому из них переключиться с "Патфайндера" и работать с "Соджорнером". Таким образом, даже если "Патфайндер" выйдет из строя, у вас будет марсоход, который может попадать в труднодоступные места и смотреть, что там и как. Кроме того, это позволит одновременно запускать чат "Патфайндера" и "Соджорнер".

[14:39] УОТНИ: Спасибо, но мы не можем приписать эту заслугу себе. Мы не знаем, как так получилось, что выгорели только определённые электрические цепи внутри "Соджорнера", но при этом процессор и ПЗУ со всем остальным не соединялись… Это единственная причина, по которой маленький робот выжил. Что бы ни помешало молнии спалить мозги "Соджорнера", оно заслуживает благодарности.

Кроме того, на данный момент мы не думаем, что этот бот может быть чем-то большим, чем просто домашний питомец. Мы восстанавливали его больше для поднятия морального духа. С тем же успехом мы могли бы заняться резьбой по марсианскому камню в качестве хобби. Кстати, это всё ещё рабочая идея, как только Драгонфлай закончит свой фанфик о запретной любви между Би Джей МакКеем и Эносом Страйтом.

[14:42] УОТНИ: Драгонфлай здесь. Я не знаю, о чем говорит Марк, и он не говорит мне, что означает "фанфик". Этого слова также нет в словаре. Вы же его начальник? Заставьте его сказать мне, что это значит!

[15:07] JPL: _Заставить_ его? Ты разве ещё не поняла, с кем имеешь дело?

[15:34] УОТНИ: Шутки в сторону, работа над "Соджорнером" поднимает два вопроса. Почему у "Патфайндера" не было таких же проблем с заземлением и повреждениями проводников на плате от холода, как у "Соджорнера"? Или, если у него были эти проблемы, а он всё равно работает, то как долго он протянет, пока не сломается? Я полагаю, что это работа для вас, ребята, так как если вы сломаете что-то, разбирая зонд, вы можете исправить это за несколько минут. Если я сломаю "Патфайндер", разобрав его для технического обслуживания, то нам придется переходить на азбуку Морзе по понячьему радио.

[16:02] JPL: Спасибо, что поднял этот вопрос. У нас были похожие опасения, но мы сделали то же самое, что и вы. Повредить "Патфайндер" при попытке выполнить его техническое обслуживание – это катастрофа, которой нужно избежать. Мы озадачим команду "Патфайндера", но только после загрузки нового программного обеспечения "Соджорнера". Мы уже обсуждали, что мы могли бы сделать с ровером для получения дополнительных научных данных, как в Ацидалии, так и в Скиапарелли, если он протянет до того момента. Но нам нужно, чтобы "Патфайндер" работал достаточно долго, чтобы получить обновление программного обеспечения. Это займёт дни при нашей текущей пропускной способности.

[16:27] УОТНИ: Принято. Сейчас мы сосредоточимся на сборе урожая картофеля, а затем на тесте двигателя. После этого мы приступим к модификации ровера 1.

Сол 224

Запись в журнале – Сол 224

Сегодня праздник картошки. И под "праздником" я подразумеваю "делать вид, что мы все не предпочли бы призвать Ужасного Ктулху и окончательно погрузиться в пучины безумия, вместо того чтобы откусить ещё кусочек".

Если сложить вместе урожай пещеры и Дома, то мы получили более 4000 картофелин. Если бы я сейчас был единственным, кто их ел, то всех этих остатков мне бы хватило, чтобы питаться аж примерно до 950 сола. Иными словами, до даты прилёта "Ареса 3Б" в худшем случае, чего, конечно, сейчас уже не случится. То есть, 700 солов картошки для одного человека или 175 солов на четверых.

У нас всё очень, очень хорошо с едой до конца нашего пребывания на Марсе. И у нас определённо более чем достаточно картошки.

Но несмотря на это, и несмотря на тот труд, который ещё потребуется, мы собираемся продолжать собирать картошку, пока не уйдём. То, что картофель, который мы уже вырастили, может практически вечно храниться в глубокой заморозке на Марсе, не отменяет того факта, что свежий всегда лучше. (Под "лучше" я имею в виду "чуть менее отвратителен"). Вообще-то, мы отслеживали старые и новые растения, следя за тем, чтобы мы сначала съедали старые. Таким образом, мы будем собирать урожай картофеля по мере его созревания, сохраняя растения живыми, чтобы получить больше, и мы будем выборочно выбрасывать старые картофелины.

Да… мы уже почти дошли до того этапа, когда активно планируем ВЫБРАСЫВАТЬ ЕДУ.

Также мы собираемся сократить производство картофеля. Мы перенесли растения, которые были в палатках, в пещерную ферму. В конце концов, мы так же перенесём туда и почву. Это позволит нам переназначить эти палатки для других целей. Если в пещере и погибнет вся картошка (скажем, у нас снова провал), мы будем пересаживать люцерну, используя черенки, а не картофельные глазки. Нам нужно больше сена, а не картох, но мы всё равно хотим сохранить как можно больше живых растений, чтобы они помогали заряжать магические батареи Старлайт.

Кстати, как раз завтра Черри Берри, Драгонфлай и Старлайт отправятся в пещеру, чтобы заполнить две батареи и вернуть их в Дом, в то время как мы с Файрболом будем собирать стенд для испытания двигателей. Спитфайр тоже будет с нами, но она говорит, что сомневается, что сможет крутить гаечным ключом. Цитирую: "Не так много, пытаться исправить вещи. Больше раз происходить, что я их доломала".

И если предположить, что к концу завтрашнего дня мы с Файрболом соберём колыбель (что должно получиться – у нас есть оборудование, посадочные стойки МСМ и достаточно разного металлолома с корабля пони, чтобы сделать это), то в сол 226 мы снимем двигатели корабля, положим один из них в эту "колыбель для кошки", подключим его и посмотрим, что произойдёт. После этого мы можем начать работу над "Винибаго".

Говоря о трудовом процессе… у нас тут накопились остатки, от которых надо избавляться. Еда давно перестала быть радостью. Мы уже даже давно перешли черту, за которой это превратилось в мученичество. Потребление суточной нормы сена и/или картофеля теперь требует трёх подвигов в день. Мы больше не едим – мы бросаемся на неразорвавшуюся пищу.

Детонации, если вы понимаете о чём я, начинаются примерно шестнадцать часов спустя. Пусть запись покажет, что я не первый, кто заговорил об утечках метана в Доме. Вините во всём Файрбола.

Сол 227

Амицитас. Полёт 3. День миссии 229

Арес III Сол 227

Именно из-за таких дней, как сегодня, Спитфайр проклинала эту планету, проклинала её отсутствующий воздух и магию, а сильнее всего она проклинала скафандр, который не был снабжён полноценными рукавами для крыльев.

Не то чтобы она смогла тут летать, даже и с рукавами, но Спитфайр не желала слушать такие рациональные аргументы. Она была прикована к земле подобно упавшему дротику, пока остальные работали над выгрузкой главных двигателей из "Амицитас". Черри Берри приводила в порядок небольшую площадку, где должны были разместиться два двигателя из трёх, в то время как Файрбол и Марк устанавливали специальный каркас (постройка которого, к сожалению, заняла два дня), в котором будет покоиться третий. Старлайт Глиммер работала волшебным краном, снимая двигатели один за другим с их точек крепления в хвостовой части корабля, тем времемем Драгонфлай ползала по всему хвостовому отсеку и отвинчивала десятки болтов, которые надёжно удерживали каждый двигатель на своём месте.

А что такое Спитфайр? Бесполезный груз.

Тут следовало оговориться: это ещё хорошо, если она окажется бесполезной. Спитфайр меньше всего хотелось ситуации, в которой потребовалась бы неотложная медицинская помощь, тем более что любая мыслимая ситуация, связанная с оказанием первой помощи, также включала бы повреждение скафандра, декомпрессию и все другие составляющие "плохого дня", и это даже без взлёта.

Ох уж эта ляганая планета.

Спитфайр подошла к Старлайт, которая держала левое копыто на клеммах магической батареи. По какой-то причине Старлайт решила использовать две аварийные батареи, пережившие кораблекрушение, а не одну из новых. Это показалось Спитфайр символичным. Эти батареи изначально предназначались для использования на корабле, и в некотором роде продолжали на нём использоваться.

– Сколько ещё? – спросила она.

Старлайт посмотрела на неё с укором, затем кивнула головой в сторону Марка.

– Тьфу. Как долго? – спросила Спитфайр, на этот раз на английском.

– Здесь куча болтов, – заметила Старлайт. – Много болтов, размещённых как будто специально в труднодоступных местах. Дай-ка мне это…

– Готово! – крикнула Драгонфлай с хвоста корабля. – Можно снимать с посадочных мест!

– …ладно, не важно, – сказала Старлайт, наклоняясь, чтобы включить батарею. – Файрбол, Марк, будьте готовы направить первый двигатель куда надо!

Файрбол и Марк показали большие пальцы.

Спитфайр указала на батарею.

– Этого будет достаточно? – спросила она.

– Эта батарея заряжена на девяносто процентов, – ответила Старлайт, самодовольно улыбаясь. – Я поднимала целый корабль, ещё до того, как мы что-то от него отрезали, за счёт двадцати процентов заряда. С тремя двигателями проблем не возникнет.

Сказав это, она включила батарею, положила копыто на клемму и зажгла рог.

Самый верхний из трёх двигателей, в комплекте с соплом меньшего размера, чем штатные или добытые из посадочной ступени МВМ, выскользнул со своего посадочного места в хвосте корабля, окружённый синим светом. Цвет магического поля отдавал фиолетовым оттенком на фоне розового марсианского неба. Неуклонно, без усилий, он плыл в воздухе над пыльной марсианской поверхностью в направлении тщательно подготовленного испытательного каркаса, где Марк и Файрбол были готовы аккуратно направить двигатель куда надо и надёжно закрепить его.

А затем, именно в этот ответственный момент, клемма аккумулятора хрустнула под копытом Старлайт. Индикаторы на батарее погасли. Старлайт тихо застонала, её магия мигнула, и единорожка рухнула на землю.

Примерно полторы тонны плывущей в магическом захвате незаменимой техники начали падать. Марк смотрел на двигатель, стоя прямо под ним. Человек начал медленно двигаться – слишком медленно – пытаясь убраться с его пути.

А затем новая магия окружила двигатель – зелёная, словно сигнальный фальшфейер, аура сдвинула падающий двигатель в сторону от Марка, повернула его на бок и несколько грубовато уронила в паре корпусов пони в стороне от испытательного каркаса.

Спитфайр моргнула. Вся последовательность событий, от отказа батареи до жёсткого приземления ракетного двигателя, могла занять около трёх секунд, а может и меньше. Но это казалось…

Что-то ещё упало. Марсианская пыль взметнулась вокруг оранжево-белого предмета рядом с хвостом "Амицитас".

– Она упала!

– Драгонфлай!

Марк помчался к упавшему чейнджлингу. Файрбол переминался с ноги на ногу, глядя то на Драгонфлай, то на Старлайт, которая всё ещё лежала на земле рядом с неисправной батареей и второй исправной. Спитфайр осознала, что сама делает то же самое, пританцовывая на месте, пытаясь решить, к кому первому бежать.

– Файрбол! – в коммуникаторе раздался резкий голос Черри Берри. – Возьми Старлайт. Марк, неси Драгонфлай. Спитфайр, помоги мне с хорошей батареей. Все возвращаемся в Дом. Работы отменяются!

– Безупречный… английский, – послышался слабый голос Старлайт Глиммер, но главное, что он вообще раздался. – Пять… с плюсом…

– Не разговаривай, – приказала Черри. – Мы доставим тебя внутрь и осмотрим.

– Какого чёрта? – это сказал Марк, в руках которого был скафандр с Драгонфлай. – С каких это пор она такая лёгкая? Такое чувство, что скафандр пустой!

"Ах да", – подумала Спитфайр. – "Это была магия Драгонфлай, которая подхватила двигатель. И у неё не было батареи…"

"…лягать меня в круп".

Спитфайр вспомнила кое-что, что подслушала много-много марсианских дней назад, когда Драгонфлай говорила об этом.

"Для меня магия и любовь – это одно и то же".

Спитфайр не привыкла поднимать тяжёлые предметы передними ногами без использования своих крыльев (тут уже не до шуток, ляганый скафандр), но она кое-как справилась, закинув предположительно хорошую батарею на спину Черри и застегнув специально сделанные для этого привязные ремни – Драгонфлай изготовила их по типу лямок на рюкзаке земнопони.

Затем большинство из них – четверо идущих самостоятельно, одна спотыкающаяся в полубессознательном виде и одна… неизвестно в каком… направились к ближайшему воздушному шлюзу Дома, забыв про правило их чередовать. Скорость была важнее осторожности.

Запись в журнале – Сол 227

Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт.

Испытание двигателя прошло совсем не так, как планировалось. На самом деле, оно вообще не состоялось. Всё шло отлично, пока магическая батарея Старлайт Глиммер, которую та использовала для подъёма двигателя, не вышла из строя без видимой причины. (Ну, тут я немного лукавлю; дело в том, что эта самая батарея была одной из двух, которые пережили аварийную посадку, а если совсем точно, то это та, которая лежала незакреплённой в двигательном отсеке и летала по нему, как шарик в пинболе, когда понячий корабль плюхнулся брюхом на Марс. Но при всей её побитости эта батарея до сего дня работала вполне нормально, из чего вытекает вопрос, отчего ей вздумалось ломаться именно сейчас?)

Как бы то ни было, когда магия исчезла, Старлайт держала около полутора тонн ракетного двигателя в нескольких метрах над землёй, который в этот момент со скоростью пешехода двигался к испытательному каркасу, что мы с Файрболом для этого изготовили. Главная особенность тяжёлых предметов, плавающих в воздухе на высоте шести метров над поверхностью планеты, заключается в том, что они не хотят там оставаться. Заклинание Старлайт Глиммер развеялось, сама она рухнула, и двигатель тоже начал падать.

А теперь угадайте, кто оказался прямо под ним? Верно, боксерская груша Марса номер один. Эта планета уже пыталась меня заколоть, сжечь, трясла меня в консервной банке и пыталась высосать меня через пробоину в корпусе, а теперь вот она захотела сбросить на меня эквивалент пары больших торговых автоматов, чтобы увидеть, как я переживу такое.

К счастью, в нашей весёлой команде было два волшебника, и как раз перед тем, как я собирался прикинуться использованной банкой из-под газировки, Драгонфлай подхватила двигатель своей магией и уложила его на землю в стороне от меня. Она спасла мне жизнь.

Вообще-то, спасая мою жизнь, она вполне могла лишиться своей. Не лучший обменный курс. Таких как я на Земле миллиарды, а вот она в этой вселенной единственная в своём роде.

Создание заклинания много у неё отняло, и под многим я имею в виду её массу. Я был в полнейшем шоке, когда поднял её обмякшее тело с земли. Казалось, что она ничего не весила, и я говорю это не в переносном смысле.

Мы вернули наших пострадавших обратно в Дом и сняли с них скафандры. У Старлайт её обычные симптомы магического переутомления. С ней, наверное, всё будет хорошо. Но вот Драгонфлай… ну, она всегда была дырчатой, с этими милыми отверстиями в конечностях, крыльях и даже ушах. Но теперь её ноги выглядят так, будто сделаны из кружева. Даже в её туловище есть прорехи. Её лицо ужасно сморщилось. Она выглядит как изюм из жукопони, и это совсем не шутка.

Я снова надел скафандр, вышел наружу, чтобы взять весы, и положил на них Драгонфлай. Более ста солов назад с помощью Спитфайр я провёл серию медицинских тестов с пришельцами. В то время Драгонфлай весила сорок три с половиной килограмма – немного маловато для, скажем так, "тощей женщины" около метра шестидесяти, какой она была бы, если бы могла стоять.

Сегодня? Почти ровно двадцать килограммов.

Двадцать.

Как она до сих пор жива?

И всё же она жива. Она дышит, но на этом примерно и всё.

Все остальные дела сейчас отложены. По совету Черри все мы, даже Старлайт, сидим вокруг Драгонфлай, пытаясь подпитать её нашей симпатией.

Спитфайр приказала нам установить исправную батарею для проецирования магического поля, и та проработала около получаса. И хочу заметить, это было… странно. Большая часть Дома опять засияла этими яркими пастельными тонами, которые появляются вместе с искрами от волшебной лестницы Иакова, но Драгонфлай превратилась в чёртову чёрную дыру. Там не было никакого гравитационного притяжения – я сначала сунул в это поле отвёртку, а затем руку и коснулся тела Драгонфлай, но всё, что мы могли видеть, это была чернота, которая полностью скрывала маленького жука от головы до кончика хвоста.

Это помогло… немного. Когда в батарее кончился заряд и мы её отключили, Драгонфлай уже не выглядела такой сморщенной и опустошённой. Я снова положил её на весы, и теперь она весила почти двадцать семь килограммов, что, я надеюсь, свидетельствует о том, что она идёт на поправку.

Но я не могу перестать думать об узниках концлагерей в конце Второй мировой войны. Тысячи мужчин и женщин, которые благодаря удаче или решимости смогли выжить в нацистских лагерях смерти или японских лагерях для военнопленных, погибли, когда их спасли, потому что пытались есть слишком много. Их тела не могли справиться с этим. Я боюсь до дрожи, что мы сейчас делаем с Драгонфлай то же самое. Никто из нас не знает, что делать, включая Спитфайр. Черри говорит, что их боссы пытаются срочно отыскать доктора жукопони, чтобы мы могли как можно быстрее пообщаться с ним. Надеюсь, они там поторопятся, потому что прошло уже несколько часов.

Вообще-то, пони собирались пойти в пещеру, забрать оттуда все батареи и притащить их сюда все. Я сказал им ничего не предпринимать – у нас тут скоро закат, и я не хочу, чтобы кто-нибудь рисковал оказаться вне видимости Дома после наступления темноты. Кроме того, Старлайт не в состоянии туда идти, поэтому они всё равно притащили бы едва заряженные батареи. У нас и здесь есть пара таких, и мы можем разрядить их вечером, чтобы подпитать Драгонфлай. Может, завтра Старлайт станет получше, и она будет в состоянии слить заряд всех батарей и заполнить парочку целиком.

А пока мы смотрим, ждём и любим.

Сегодня вечером ни телевидения, ни книг, ни уроков английского. Никто ничего не хочет. Картошка и сено тоже в сторону. Никто не голоден. Мы по очереди держим Драгонфлай за копыто, наблюдаем и ждём.

Кстати, сейчас опять моя очередь.

Вся эта ситуация, с т.зр. инженера – сплошное изощрённое издевательство над техникой безопасности. (прим. ред.)

Сол 228

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 230

"Арес" III Сол 228

– Марк.

Голова Марка дёрнулась. Он заснул на своём рабочем стуле. Мутным спросонья взглядом он скользнул по Дому, вдоль рядов недавно собранных и пересаженных кустиков картошки, мимо коек, занятых пони и драконом, мимо разбросанных тут и там компьютеров. Все спали, кроме него… так кто же шептал его имя?

– Марк.

Он взглянул на часы, показывавшие время миссии, которые висели над кухней (она же лаборатория). 2 часа 13 минут. Середина ночи. Почему он не спит? И кто…

– Марк.

На этот раз шёпот был чуть громче и раздавался сзади. Он обернулся к воздушному шлюзу 3 и увидел…

…нет. Этого не могло быть. Абсолютно невозможно.

Бет Йоханссен, одетая в рваную одежду, почти такую же, как у него, стояла у внутренней двери шлюза, опираясь одной рукой на металлический каркас.

– Марк, – снова прошептала она, умоляя, широко раскрыв глаза, с лицом, переполненным нечитаемыми эмоциями.

В мозгу Марка Уотни зазвучали сигналы тревоги.

Это абсолютно невозможно. Бет сейчас на "Гермесе", всё ещё на расстоянии дюжины дней от Земли на этой дурацкой траектории возвращения. Это всё сон. Или, может быть, кошмар. Надеюсь, это будет не как в "Нечто"?

Но это было совсем не похоже на сон. Всё было реально. Перед ним был настоящий живой человек, первый за семь месяцев. И это был не какой-нибудь незнакомец: Йоханссен была членом экипажа, человеком, с которым он четыре года жил, тренировался, занимался абсолютно всеми делами. Она была ему ближе, чем родная семья. И она была здесь, всего в нескольких шагах от него.

Марк встал и направился к Йоханссен, хотя все логичные мысли, которые мог породить его сонный разум, кричали, что делать этого не следует, но инстинкты более древние, чем логика, наоборот, требовали идти. Инстинкты победили.

– Йоханссен, – выдохнул он, наклоняясь и отчаянно обнимая миниатюрную женщину. Она вцепилась в него в ответ, потянув его за руки для поддержки. – Бет… Бет, я…

– Мааааарк, – прошипела Йоханссен, крепко прижимаясь к его телу.

– Боже, я так по тебе скучал, – произнес Марк. – Где все? Боже, как хорошо...

Слова оставили его. В этот момент Марк не мог выразить, сколько любви он испытывал, сколько месяцев одиночества разом упало с его плеч.

Он взял Йоханссен за плечи, отстраняясь от объятий, чтобы посмотреть ей в глаза.

Сплошные голубые радужки без зрачков слабо светились в тусклом освещении ночного режима.

Йоханссен открыла рот, но всё, что она произнесла, было змеиным… нет, шипением насекомого.

Дальше Марк не помнил ничего.

Черри Берри плохо спала. Ей снился кошмар, будто её команда умирала – не по какой-то разумной причине, а просто то один то другой падал как подкошенный и резко переставал дышать самым драматическим образом. Она никак не могла этому помешать, да оно и понятно, ведь никто из них не умирал по какой-то видимой причине. И будто бы они уже направлялись домой, а они всё продолжали умирать, снова и снова, и по какой-то причине виновата в этом была Черри Берри.

Загоревшийся свет Дома, переходящего из ночного режима в дневной, разбудил её. Земнопони села на койке, облизывая зубы и моргая, пытаясь разогнать последние остатки дурного сна и заставить мозг снова работать.

Смерть. Да уж. Неудивительно, что ей такое снилось. Твайлайт Спаркл наконец-то удалось притащить Аунти Гарднер из Хорстона, чтобы та ответила на их вопросы. Доктор чейнджлингов не стала попусту тратить слова. Судя по симптомам, Драгонфлай находилась в терминальной стадии истощения. Никакой чейнджлинг, способный хоть что-то с этим поделать, никогда не позволит себе дойти до такого состояния, а улей начнёт предпринимать меры задолго до того, как кому-то из них станет настолько худо. Аунти только слышала о случаях голода от своего учителя, и поэтому она знала только то, что ей сказали – рытвины и отверстия в туловище были последней стадией перед смертью.

Остальные предположили, что Аунти Гарднер, будучи чейнджлингом, могла солгать. Но чего ради? Драгонфлай пользовалась большой популярностью в улье Кризалис – она была героем. Кроме того, Черри была лично знакома с Аунти с первых дней космической программы чейнджлингов. Она была одной из тех, кто занимался сломанными конечностями, крыльями и другими частями тела желающих стать астронавтами, чьё представление о космических полётах на тот момент начиналось с идеи метать друг друга как можно сильнее в воздух и ею же заканчивалось. Чейнджлинги-целители излишками воображения не страдали и не терпели ерунды, они были преданы своему долгу… и никогда не врали насчёт диагноза.

(Кроме того, их манера общения с пациентами была такова, что и яку показалась бы бесчувственной, и это была одна из причин, почему Кризалис наняла пони-медиков почти сразу же, как только Хорстонский космический центр начал свою работу).

Но Черри не хотела в это верить. Драгонфлай участвовала в программе с самого её начала. Она была пилотом, инженером, лидером… и, да, героем, и не только для чейнджлингов. И каждый раз, когда она взлетала, казалось, она находила какой-нибудь новый способ "дразнить Бледную Кобылицу", как она это называла, чтобы получить острые ощущения, хоть и подвергая опасности собственную жизнь. Она жила этим. И в этом преуспевала. Если на этой ужасной, смертельной планете, выживет хоть один пони, то Черри Берри однозначно ставила на Драгонфлай.

"Но будь с собой честна", – подумала земнопони. – "Сколько в этом твоей веры в Драгонфлай, даже когда мы все поняли, что у неё не всё в порядке, и сколько твоего нежелания признавать, что ты потеряла члена команды?"

Она вздохнула. Она была голодна и знала, что и Драгонфлай тоже будет голодной.

Если, конечно, она пережила эту ночь.

"Заткнитесь, глупые мысли".

Возле шлюза номер два должен был быть небольшой тючок сена, приготовленный для вчерашнего ужина. Никто вчера есть не стал. Самой Черри и сейчас не очень-то сильно хотелось, но её живот требовал хотя бы чего-то. Она соскользнула с койки и медленно поплелась к сену.

Черри добралась до тючка и вытащила клок в пару копыт, прежде чем поняла, что что-то очень и очень не так.

Скафандры пони были разбросаны по всему полу, ранцы раскрыты, так что можно было видеть системы подруливающих устройств внутри и кристаллические батареи. Пять больших мана-батарей, находившихся в Доме, были вытащены с их места хранения около шлюза 2 и просто валялись, опрокинутые набок. Там была даже повреждённая батарея, и её сломанная клемма была снова прикреплена…

…слизью чейнджлингов.

Черри посмотрела на рабочий стол, который они освободили для… Драгонфлай там не было.

Черри снова взглянула на скафандры… Один из оранжевых отсутствовал.

И там, у шлюза номер 3, привалившись к раме, сидел Марк, абсолютно неподвижный, за исключением легкого движения грудной клетки. Глаза человека смотрели в никуда. Рядом с ним стоял "Соджорнер", повёрнутый к шлюзу, а его круглый спектрометрический "нос" был прижат к двери.

Кусочки пазла складывались с невероятной скоростью.

Лягать. Лягать, Лягать. Лягать. Лягать.

– СКАФАНДРЫ НАДЕТЬ! – заорала Черри, не обращая внимания на внезапные стоны и кряхтение, с которым команда стала выбираться из кроватей в ответ на рефлексы, вбитые в них десятками тренировок. Она не сводила глаз с Марка, который не сдвинулся с места. Земнопони вытянула копыто и коснулась его ноги.

– Марк? – спросила она мягко. – Марк, в порядке? Ты в порядке, Марк?

– Бет… – имя как будто по инерции выкатилось из его груди, практически без силы или интонации. – Йоханнсен… Йоханнсен…

Марк медленно обвёл взглядом Черри – в прямом смысле вокруг неё, ни на секунду не сосредотачиваясь на ней самой, прежде чем вернуться в прежнее состояние.

– Какого ляганого крупа? Что случилось со всеми нашими скафандрами?

– Кто оставил открытыми ранцы?

– Эй, где Драгонфлай?

– Её скафандра тут нет!

– Народ! – крикнула Черри Берри, переходя на эквестрийский. – Файрбол, Спитфайр, перенесите Марка на кровать. Старлайт, ты достаточно в форме, чтобы проверить скафандры?

– Наверное, – ответила единорожка. – Голова всё ещё немного побаливает, но…

– Драгонфлай очнулась ночью, – сказала Черри. – Думаю, что она впала в состояние какого-то странного, безумного голода и начала с Марка. Я понятия не имею, почему она не сделала того же самого с нами.

– Потому что Марк кормил её больше всех, – ответила Спитфайр. – Она сказала мне об этом однажды. И попросила сохранить это в тайне.

– И мне тоже, – добавила Старлайт. – Вот почему она просила нас не говорить ему, что умеет менять облик. Она не просто боялась, что люди станут опасаться чейнджлингов. Она боялась, что Марк перестанет её любить.

Черри застонала.

– Как только мы её отыщем, нам всем нужно поговорить о секретах. И о том, почему НЕЛЬЗЯ ИХ СКРЫВАТЬ ОТ ЧЛЕНОВ КОМАНДЫ!

– В этих скафандрах мы никого искать не пойдём, – произнесла пегаска. – Я только что проверила заряд своего. Он показывает примерно двенадцать процентов. Должно быть, Драгонфлай высосала из них всю энергию.

– Похоже, она разрядила и все батареи, – кивнула Старлайт, указывая на разбросанные блоки из кварца и металла.

– Лягать, – простонала Черри, а затем добавила по-английски: – Чёрт побери!

Они заметили включённый компьютер только после того, как Марк уже лежал в койке, по-прежнему ни на что не отвечая и не реагируя. Драгонфлай оставила им на экране записку.

Во-первых, скажите Ирен Шилдс, что я освобождаю её от обещания. Она должна рассказать НАСА всё немедленно.

Второе: скажите моей королеве, что мне очень жаль. Я пыталась держаться. А теперь я испортила всё для всех нас, как для чейнджлингов, так и для пони.

Я должна была спасти Марка. Я ни о чем не думала – просто делала. Но у меня не было батареи – только я сама. Последнее, что помню, как я благополучно опустила двигатель. После этого я потеряла сознание.

Когда я пришла в себя, то стояла над Марком. Я просто высушила его. Думаю, я приняла форму его подруги Йоханнсен, но точно не помню.

Видите ли, если чейнджлинг достаточно голоден или если очень близок к большому запасу любви, он просто сходит с ума. Мы не можем этому противиться. Чейнджлинги никогда не умирают от голода. Наши инстинкты включаются задолго до этого момента и заставляют нас питаться, даже если для нас было бы умнее так не делать. Но я страдала от недостатка магии, а не еды, и в последнее время я была уже практически на грани.

Я и сейчас на грани. Я высосала здесь все источники магии, кроме вас, и этого недостаточно. Мне нужно уходить отсюда, пока я снова не дошла до края и не принялась за вас. Я могу писать это только потому, что ужасно себя чувствую из-за того, что я сделала с Марком, и как я подвела всех вас – мою команду, мой улей, всех.

Когда вы найдёте меня, а вы меня найдёте, потому что пони никогда не бросают друзей, даже если те не заслуживают того, чтобы им помогали, оставьте меня там, где я есть. Я опасна для всех. Не берите меня в МВМ. Последнее, что вам нужно, это дикая тварь на корабле во время запуска.

Я должна уйти сейчас, пока могу. Простите.

Они прочитали записку. Затем они аккуратно скопировали её содержимое в электронное письмо и отправили его доктору Шилдс.

В тот же день, когда скафандры восстановили достаточно энергии для работы связи и навигации, Черри Берри со Спитфайр доскакали до пещеры и нашли Драгонфлай. Большинство картофельных кустиков были сгрызены под корень, и большой тёмно-зелёный кокон – не те мягкие и податливые, которые чейнджлинги используют для своих жертв, а настоящий непрозрачный кокон с твёрдой оболочкой – висел среди кристаллов на стене недалеко от шлюза и ящика жизнеобеспечения.

На коконе было написано два английских слова, выведенных высохшими брызгами слизи: "оставьте меня".

Они так и сделали, но только после долгих и, по крайней мере, со стороны Черри Берри, действительно сердечных объятий.

[15:37] УОТНИ: Это Старлайт Глиммер, доктор Капур. Извините, что прерываю загрузку программного обеспечения, но у нас срочный отчёт. Он будет достаточно длинным, поэтому, пожалуйста, проявите терпение.

[16:02] УОТНИ: Я начну с того, что скажу кое-что, о чем мы раньше не упоминали: мы все испытываем симптомы того, что можно назвать магическим голоданием. У нас, пони, симптомы достаточно незначительные. Наша шерсть немного потускнела, а метки немного поблекли. Файрбол больше не может дышать огнём, кроме случаев, когда мы включаем генератор магического поля.

Но Драгонфлай — самое магическое существо среди нас всех, поэтому у неё симптомы были самыми тяжёлыми. А вот и то, что мы не говорили вам раньше: Драгонфлай – оборотень, способная превращаться в кого угодно. Так чейнджлинги получали от пони любовь, которой они питаются: они маскировались под наших любимых и проникали в наше общество, пока не началась космическая гонка и между нашими расами не был заключён мир.

Мы знали, что Драгонфлай плохо себя чувствует, но до недавнего времени не знали, почему именно. Она скрывала свою болезнь от нас, а также попросила не говорить вам, что она оборотень, потому что боялась. Когда мы поняли, что Драгонфлай страдает от недостатка магии, мы стали предпринимать определённые шаги, чтобы решить проблему. Мы думали, что справимся. Однако мы не знали, насколько всё серьёзно, или, что самое главное, что именно Драгонфлай скрывала от нас.

Это подводит нас к событиям вчерашнего 227-го сола…

Венкант Капур прочитал сообщение, которое погружалось во всё более жуткие подробности. Заканчивалось оно следующим:

…Марк в каком-то трансе. Он выполняет команды, но только если мы повторяем их много раз и если мы настаиваем на том, чтобы он их выполнял. Он ничего не ест, сколько бы мы его ни заставляли. Если ему не станет лучше до завтра, мы попробуем взять все его оставшиеся рационы и посмотреть, не среагирует ли он на что-то, не являющееся картофелем.

От имени командира Черри Берри и всех нас мы приносим вам свои извинения за произошедшее. Пожалуйста, помните, что Драгонфлай имела лишь самые благие намерения. Она была больна и довела себя практически до смерти, спасая жизнь Марку. Находясь именно в таком состоянии, она и сделала то, что сделала. Мы не можем винить вас, если вы рассердитесь на нас за то, что мы скрывали её секреты, но мы простили её за это, а также за то, что заставила её сделать болезнь.

Мы постараемся продолжить процедуры модификации ровера. Без Марка будет очень сложно, поэтому мы надеемся, что он вскоре поправится. Но мы должны заботиться о нём, а также мы должны заботиться о Драгонфлай. Мы найдём способ вылечить её. Мы её тут не оставим.

Обратитесь к доктору Шилдс за дополнительными подробностями. Мы готовы ответить на любые ваши вопросы.

Венкат потянулся к телефону, выбрал контакт из списка и нажал на вызов.

Два гудка, а затем громкий недовольный голос.

– Что тебе надо, Венкат? – рыкнула на него Энни. – У меня пресс-конференция через пять минут.

– Отмени, – приказал руководитель марсианских операций. – Скажи им, что мы готовим специальный пресс-релиз и нам нужно больше времени.

– Чего? – Венкат буквально слышал, как Энни удивлённо моргает над затихшей на мгновение трубкой. – Какой ещё пресс-релиз? Это должен был быть рутинный брифинг, никаких новостей после необъяснимой отмены вчерашних испытаний двигателя. Что-то случилось?

– Я объясню тебе через минуту. Но сейчас отмени брифинг, а затем наложи вето на все исходящие потоки данных. Особенно на чат "Патфайндера". Нам нужно заблокировать этот канал немедленно. И, кстати, спасибо за то, что настаивала на отсроченной публикации чата.

– Какого хрена, Венк? – прорычала Энни. – Там что, блядь, кто-то умер?

Венкат Капур не ответил.

– …Блядь, – задохнулась Энни, когда до неё дошло. – Кто, Венк? Скажи мне, кто?

– Перекрой все каналы данных, Энни, – сказал Венкат. – А потом прочитай логи чата за сегодня. И жди встречи в офисе Тедди, когда закончишь. Ему я звоню следующим.

– Но кто, чёрт возьми… – связь оборвалась.

Венкат откинулся на спинку кресла и вздохнул.

– Чёрт возьми, да, – пробормотал он про себя. – Боже, боже.

Он успокоился, выбрал номер Тедди из своих контактов и набрал его.

– Боже, боже, – повторил руководитель марсианских операций.

Сол 229

Спускаемая капсула королевы Кризалис качалась на волнах моря Гриффонов, ожидая, пока её подберёт команда спасения. Эквестрийское космическое агентство предпочитало делать крылатые корабли, но Кризалис, безусловно, предпочитала капсулы. Как выразилась она сама: "Если штука, в которой ты несёшься из космоса, объятая гигантским огненным шаром, имеет аэродинамические качества кирпича, глупо добавлять к ней крылья и называть планером. Лучше сразу относиться к ней как к кирпичу".

Сама королева сидела в центральном ложементе капсулы, окружённая с двух сторон йети и гиппогрифом, которые только что закончили свой первый в жизни полёт. Спуск капсулы прошёл без происшествий от расстыковки и до приводнения.

"Естественно, – самодовольно подумала Криззи, – ведь её пилотировала я".

А через тридцать дней ей снова лететь. Тридцать дней наверху, тридцать внизу, по крайней мере до тех пор, пока в соседней вселенной не будет готов взлётный модуль – "Мвам" или как там его. "Конкордия" будет в постоянной готовности на тот случай, если вселенная, в которую попал "Амицитас", всё-таки обнаружится, и если это произойдёт, она сразу же совершит прыжок, чтобы начать координировать планы спасения непосредственно с местными жителями. При таком раскладе, командовать миссией будет либо она, либо Рейнбоу Дэш.

Конечно, как только у терпящих бедствие будет их взлётный модуль, план сменится на немедленный вылет, как только будет найдена их вселенная. Но до этого дня оставалось по крайней мере полгода, согласно отчётам водного телеграфа.

С внезапным рывком капсула поднялась из воды и больше не раскачивалась. Возвращение капсулы до сих пор было сродни броску костей, хотя у КПЧ теперь получалось всё лучше и лучше, теперь они не только попадали в нужный океан, но и приземлялась всего в паре десятков километров от баржи-спасателя. Таким образом, в течение нескольких минут после приводнения капсула уже плыла в воздухе, повинуясь телекинетическим усилиям команды поиска и спасения, тянущих её к барже для транспортировки обратно в Хорстон.

Всё это было обычной рутинной работой, которую они повторяли много раз. А вот присутствие лилового аликорна на палубе, когда Кризалис открыла люк, было явно из ряда вон.

– Нам нужно поговорить, – сказала Твайлайт Спаркл, даже не поздоровавшись.

Королева огляделась вокруг. На барже была только контрольная будка и буксир с маленькой рубкой, что тащил её, вот и все. Никакой конфиденциальности. Даже негде притвориться, что ты в уединении, учитывая, что в рубках управления и буксиром и баржей были огромные окна.

– Тут? Сейчас? – спросила Кризалис, выбираясь из капсулы. – Прямо перед…

– Произошло кое-что очень плохое, – прервала её Твайлайт. – Это случилось два дня назад, но мы решили не сообщать тебе, пока ты не окажешься на земле.

Воображение королевы чейнджлингов начало рисовать картины одна страшнее другой. Она поняла логику. Более того, она поняла мотивы Твайлайт Спаркл – кобылки, которая по стандартам чейнджлингов считалась бы неудержимой болтуньей. Если принцесса не только смогла удержать язык за зубами, но и приказала другим придержать свои, исходя из возможности, что это может послужить опасным отвлечением во время потенциально смертельного спуска с орбиты, означало, что новости не позволят Кризалис контролировать себя. И тот факт, что принцесса была здесь, чтобы сообщить их, как только королева покажется из капсулы....

– Говори, – потребовала Кризалис.

И Твайлайт рассказала.

И новости были настолько плохи, насколько и ожидала Кризалис.

Тедди не бегал из угла в угол. Он не стучал кулаком по столу. Его лицо оставалось спокойным и невозмутимым. Но он продолжал стучать кончиком ручки по коврику на своём столе. Он проводил по ручке большим и указательным пальцем сверху вниз, затем поднимал её за нижний конец, а когда верхний конец опрокидывался, он ударял им в коврик, и так повторялось снова и снова. Венкат видел своего начальника таким же беспокойным и раньше, но не мог вспомнить когда.

– Хорошо, – тихо сказал Тедди Сандерс. – Мы будем исходить из предположения, что Марк выздоровеет. Что означает потеря Драгонфлай для работ по восстановлению?

– Много чего, – ответил Венкат. – Драгонфлай была инженером их миссии. Она также была единственной, кто мог обслуживать их скафандры, которые уже требовали двух циклов технического обслуживания и одного аварийного ремонта за двести двадцать солов. Если только не случится чудо, и не прибудет команда спасателей из их родного мира, то им ещё предстоит более трёхсот солов без возможности обслуживания скафандров с известными проблемами с их износом и при полном отсутствии запасных скафандров или запчастей. И, конечно, вся работа по адаптации систем пони к нашим потребностям будет отложена.

– Также возникает вопрос о коконе, упомянутом пони-астронавтами, – проворчал Митч. – Они говорят, что их никогда не тестировали на устойчивость к вакууму. Они никогда не бросят Драгонфлай, пока есть шанс, что она жива, а это значит, что они должны каким-то образом вытащить её и одеть, чтобы она могла перебраться в ровер. Они не примут ни один план, который этого не предусматривает.

– Драгонфлай – второй по популярности пришелец после Черри Берри, – добавила Энни. – Новости об этой катастрофе взорвали Сеть, как чёртова атомная бомба, набитая пюрешкой из дерьма. Единственные люди, которые обвиняют Драгонфлай в этом массовом групповом пиздеце, это те же говнюки, которые с самого начала хотели оставить их там умирать. Теперь они кричат: "Мы же вам говорили". Но практически все остальные уверены, что она умрёт, что Марк умрёт, и что остальные без них обречены, и что НАСА просто обязано сделать всё, чтобы предотвратить это.

Тедди остановился в своём ритуале постукивания ручкой.

– Мы можем что-нибудь с этим сделать? – спросил он.

Кризалис потёрла голову.

– Ладно, Драгонфлай облажалась, – призналась она. – Она запуталась в числах, но я не могу её винить. В её положении я бы, наверное, сделала то же самое. Кроме спасения обезьяны. Этого я могла бы не сделать.

– Он не… тьфу, – простонала Твайлайт Спаркл. – Марк – это разумное существо, а не обезьяна. И ему нужна наша помощь. Для начала ты могла бы рассказать, как его вылечить.

– Никак, – отрезала королева. – Когда чейнджлинг высасывает из кого-то всю любовь, жертвы либо выздоравливают сами… либо не выздоравливают.

– Никак? Но должен же быть хоть какой-то способ!!!

Кризалис начала взвешивать варианты. С одной стороны, был риск раскрыть кое-какие секреты, которые ей удалось сохранить, несмотря на примирение. С другой стороны… она всё равно не была уверена.

– Удаление чейнджлинга обычно освобождает жертву, хотя жертва некоторое время будет слабой. Но если нет… твой брат ведь быстро оклемался, когда встретился с любимой, за которую я себя выдавала. Ты помнишь это, да?

– Каждый раз вспоминаю, когда мы вынуждены работать вместе, да, – буркнула Твайлайт Спаркл. – Но я стараюсь не думать об этом ради…

– Да, да, дружба, гармония, бла-бла-бла, – прервала её Кризалис. – Суть в том, что это может помочь, если этот твой Марк пообщается с тем, за кого там выдавала себя Драгонфлай, чтоб подкормиться. Присутствие, или даже фотография, или хотя бы голос реального объекта могут развеять наваждение.

– Вот как? – спросила Твайлайт. – Никаких заклинаний, никаких вливаний любви?

– Это действительно лучший вариант, который у меня есть, принцесса, – отрезала Кризалис. – Помни, что не так давно у нас, чейнджлингов, не было причин заботиться о наших жертвах, кроме как следить за тем, чтобы они продолжали вырабатывать любовь, чтобы мы могли её съесть. Клинические испытания мы не проводили, уж извини!

– Это упущение, которое нужно исправить, – холодно ответила Твайлайт. – Но в другой раз. Как вытащить Драгонфлай из этого кокона?

– Никак. В твоём отчёте указан непрозрачный кокон. Это кокон длительной гибернации, – также это был тот тип коконов, из которых выходили королевы, но Кризалис не видела нужды просвещать принцессу на этот счёт, тем более что почти без магии и, конечно же, без маточного молочка эта метаморфоза всё равно не могла получиться. – Если его открыть, это повредит, а может даже и убьёт обитателя. Она выйдет, когда почувствует себя в безопасности, и ни минутой раньше.

– Ты не сильно-то помогаешь, – проворчала Твайлайт.

– Ты задаёшь мне вопрос, на который мне никогда не требовалось отвечать, а потом задаёшь другой вопрос, на который есть только один ответ, нравится он тебе или нет! – взревела Кризалис. – Я делаю всё возможное для тебя, пони; для тебя, моей дочери и моего лучшего пилота. Так что кончай привередничать и давай уже поговорим о посадочном аппарате.

– О чём?!

– Я не согласен с мыслью, что нам придётся ждать, пока родной мир пони начнёт предпринимать шаги, действовать, прежде чем это сможем сделать мы, – сказал Тедди. – Что мы можем сделать?

– Кататония – это состояние, которое мы до сих пор не очень хорошо понимаем, – ответила доктор Шилдс, сидевшая на краю одного из офисных кресел. – Марк может выйти из него в любой момент, или может оставаться в нём многие годы. Ему требуется немедленное медицинское наблюдение, но он не получит его, пока кто-нибудь не заберёт его с Марса.

– Думаю, мы должны исходить из предположения, что он быстро из него выйдет, – настаивал Тедди. – Без навыков и знаний Марка о системах "Ареса" план Пурнелла ждёт провал. И мы уже знаем от пришельцев, что их космические программы, вероятно, не смогут в ближайшее время создать корабль, который сможет приземлиться и после этого взлететь с Марса.

– Очевидно, мы ошибались в том, что наши подданные способны выжить до тех пор, пока не придёт помощь, – сказала Кризалис. – Нам нужно добраться туда как можно скорее. Как быстро мы сможем спроектировать посадочный модуль, чтобы забрать их?

– Ты что, смеёшься? – ахнула Твайлайт. – Ты помнишь, какой огромной была твоя лунная ракета? Теперь представь, что она приземляется в мире с гравитацией в три раза больше лунной! С достаточной атмосферой, чтобы мешать взлетать, но недостаточной для какого-то серьёзного аэродинамического торможения по пути вниз! И представь, что в ней надо перевезти на шесть существ больше, чем тот экипаж, который ты отправишь на ней! И всё это надо сделать абсолютно без магии, даже без заклинания телеприсутствия.

– Тогда пусть "Конкордия" работает ретранслятором, – предложила Кризалис. – У неё батареи есть.

– На посадку и взлёт уйдет целых два часа, – отметила Твайлайт. – Это не считая того, сколько потребуется для сближения и стыковки с "Конкордией". И всё это время "Конкордия" будет тратить энергию, пока у неё не станет слишком мало даже для прыжка домой.

– То есть, ты хочешь сказать, что это сделать невозможно? – спросила Кризалис.

– Нет. Я говорю, что это не может быть сделано и проверено достаточно быстро. Мы должны были бы проверить его, приземлившись и взлетев с Буцефала, а этот проект может занять целый год, даже если мы используем "Конкордию", чтобы отбуксировать спускаемый аппарат туда и обратно. Мы должны спроектировать сам корабль. Мы должны обучить экипаж. Мы должны выполнить беспилотные посадки, чтобы убедиться, что корабль не убьёт экипаж. И только тогда мы сделаем пилотируемую посадку и взлёт. Всё это займёт слишком много времени. Быстрее просто использовать человеческий корабль.

Кризалис фыркнула.

– Неприемлемо, – сказала она. – Драгонфлай умрёт в этом тартаровом мире, если мы не доберёмся туда быстро. И я единственная, кто может выманить её из того кокона.

– Мы даже пока не можем их найти, – заметила Твайлайт. – И до тех пор, пока мы их не найдём, даже если Дискорд подарит нам спускаемый аппарат, завернутый в сертификат самой легендарной королевы Маджестии… и даже тогда я бы не стала доверять…

– Хватит! – королева отвернулась от принцессы. – Если всё, что ты можешь, это находить причины, почему мы не можем что-то сделать, то какой вообще толк в принцессе-аликорне?

– Кризалис, там сейчас моя ученица. Моя первая ученица.

– И моя дочь тоже. Одна из многих, но всё же моя.

– Я знаю. И вот почему, когда мы отправимся их спасать, мы должны быть абсолютно уверены, что всё сработает. У нас, скорее всего, не будет второго шанса.

Кризалис хотела спорить, найти изъян в её логике, усомниться в мотивах принцессы… но не смогла. Им нужно было добраться туда как можно скорее… но первым делом они должны были сделать всё как следует.

– Я знаю, – сказала она и молча прокляла себя за то, что вложила слишком много подлинных чувств в эти слова. Она уже чувствовала жалость, изливаемую этой гениальной идиоткой.

– Кризалис…

– Оставь меня, – приказала королева. – Эта ауди… этот… разговор окончен.

– Оставить тебя? – замахала копытами Твайлайт. – Мы на барже.

Кризалис огляделась, наконец понимая, сколько на них было обращено глаз. Замечательно. Она только что унизила себя перед аудиторией.

– Всё равно оставь, – пробормотала королева. – Жалей кого-нибудь другого.

– Нет. Друзья не оставляют друзей одних в такие моменты. – Твайлайт Спаркл подтвердила своё высказывание, подойдя к Кризалис и садясь рядом с ней.

И это было очевидно.

Про себя Кризалис отметила, что Спаркл хватило ума, не пытаться положить копыто или крыло ей на плечо. И это было хорошо, потому что, если бы она так сделала, плевать на перемирие, она бы вырвала ей эту конечность с корнем.

– Мы можем попросить команду инопланетян обсудить это с их начальством, – сказал Тедди, – но пока надеяться на спасательную миссию инопланетян бесполезно. Что мы можем сделать сейчас, чтобы помочь?

– Идеальное лечение кататонического шока начинается с помещения жертвы в место, где она чувствует себя в безопасности, – сказала доктор Шилдс. – Мы не сможем добиться этого на Марсе. Затем следует фармацевтическое вмешательство, чтобы компенсировать любой дисбаланс в обмене веществ мозга. Мы с доктором Келлером не хотели бы это рекомендовать, поскольку у пони нет возможности проверить уровень нейротрансмиттеров или эндорфинов, и мы бы предпочли, чтобы они не экспериментировали с содержимым аптечки. Электрошоковая терапия, конечно же, тоже исключается.

Другие люди в комнате молча кивнули в знак согласия.

– Следующий лучший вариант, – продолжила Шилдс, – это общение с близкими, с людьми, которым жертва доверяет; разумеется, при условии, что они не были причиной кататонического эпизода. Возможно, родители Марка и команда "Гермеса" могли бы записать серию коротких сообщений и отправить по каналу "Патфайндера".

– Только аудио, – сказал Венкат. – Наша пропускная способность опустилась до 750 бит в секунду и падает. Это мегабайт каждые три часа. Видео абсолютно исключено. Даже звуковые сообщения должны быть короткими и очень низкого качества.

– Тогда голос и маленькая фотография, – предложила доктор Шилдс. – Это будет не так хорошо, как полноценное видео, но это поможет. Текстовые сообщения в этих случаях бесполезны – нет ощущения прямой связи.

– Сделай это, – сказал Тедди. – Я позвоню родителям Уотни и сам всё устрою. Митч, урегулируй это с командой "Гермеса". Венк, если знаешь кого-нибудь ещё…

Венкат покачал головой.

– Марк был женат на своей работе. У него была пара интрижек за время подготовки, но все они длились недолго. Самые близкие ему существа – это его родители, команда "Ареса III" и пони.

– Не забывайте что он ещё и гик, – вставил Митч. – Марк любил фильмы о супергероях и научную фантастику. Может быть, мы могли бы задействовать некоторых из его любимых актеров для этого.

– Дайте мне список, – сказала Энни. – Я всё устрою. У меня добрая половина Голливуда в дверь ломится, спрашивая, чем они могут помочь.

– Тогда решено, – сказал Тедди. – Давайте покажем Марку, как сильно его любят.

Сол 230

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 232

"Арес III" Сол 230

Марк ел, что уже было победой. Правда, после каждой вилки ему нужно было напоминать, чтобы он продолжал есть, и жевал он всё медленнее и медленнее, словно жеребёнок, неосмотрительно поспоривший, сколько кусков жевательной резинки он сможет сжевать за один раз, но всё же он ел, и еда оставалась внутри. Это была победа.

Черри Берри взяла заботу о Марке на себя. Время от времени она работала волонтёром в больнице Понивилля и несчётное число раз нанималась на подработки к пожилым пони, которые больше не могли справляться с домашними делами. Сейчас Марк напоминал такой же, хотя и более экстремальный случай, чем все, с кем ей приходилось сталкиваться.

Остальные делали что могли. Вчера Старлайт Глиммер и Файрбол настроили уроненный двигатель для теста, убедившись, насколько смогли, что в результате инцидента он не получил никакого видимого ущерба. Спитфайр регулярно проверяла состояние Марка, заставляла его пить воду и принимать витаминные таблетки, хотя её бесцеремонное обращение серьёзно всё усложняло. Реакция Марка на прямые приказы заключалась в том, что он отключался от внешнего мира ещё сильнее, что в конечном итоге заставляло Спитфайр заталкивать витамины ему в рот и самой подносить воду к губам.

Но, по словам доктора Шилдс, наличие какой-то реакции вообще было поводом для оптимизма. По-настоящему погружённый в кататоническую кому оставался совершенно безучастен к окружающему миру. Марк же реагировал на раздражители, хоть и неохотно. Но у него полностью отсутствовала мотивация. Он не хотел ничего делать. Его требовалось постоянно уговаривать или подталкивать, чтобы убедить его что-то сделать.

И, что самое важное, у него был словарный запас всего из двух слов: "Бет" и "Йоханссен", которые он произносил с лёгкой надеждой, когда просыпался, и шептал с последним вздохом, когда его укладывали спать.

Но сегодня он жевал пищу – без удовольствия, возможно, даже не чувствуя вкуса, но жевал. (Черри Берри была в этом совершенно уверена: еда представляла собой смесь "половина на половину" из содержимого случайного пакета с едой и картошки и, несмотря на это, капля кетчупа на тарелке Марка оставалась нетронутой. А поскольку Марк за всё время так ни разу и не взглянул на свою еду, как и на что-либо ещё, она, вероятно, также оставалась и незамеченной). Спитфайр хотела было объявить тренировку со скафандрами, но Черри Берри наложила на эту идею вето. Кормить Марка – столько, сколько он будет готов съесть, и так часто, как получится – сейчас было главным приоритетом. Абсолютно ничто не должно было этому мешать.

На подносе у Марка всё ещё оставалось огорчительно много еды, когда его рука с вилкой опустилась и отказалась подниматься снова, несмотря на любые увещевания. Но после двух дней, когда он не съел практически ничего, это была вторая трапеза подряд, в которой Марк шёл на контакт с ней, поэтому Черри всё же считала это победой. Она взяла поднос в зубы и поставила его обратно в мини-холодильник, чтобы через несколько часов снова вынуть и разогреть (в очередной раз).

– Ну что, он закончил? – спросила Старлайт. – Потому что у меня для него тут особое угощение! – она встала и положила передние ноги на его колени. – От НАСА пришли личные сообщения от его семьи и друзей! Не хотел бы он их послушать?

Марк не двигался. Его глаза не сдвинулись с места, когда компьютер приплыл на стол перед ним.

– Доктор Шилдс говорит, что звук голоса близких может привести его в чувство, – прошептала Старлайт Черри.

На фотографии на экране явно был кто-то не из команды "Гермеса". Не похоже было также, что это один из родителей Марка, хотя этот человек и казался достаточно взрослым. Копна лохматых седых волос, грубая белая борода и дикие пронзительные глаза смотрели с экрана компьютера, пока голос, живо напомнивший Черри Тайм Тёрнера, говорил:

– Привет, Марк! Это Дэвид Теннант. Извини, что не могу пригнать  ТАРДИС, чтобы вас всех забрать, но если бы мог, то сделал бы. Я просто хотел, чтобы ты знал, что на Земле многие болеют за тебя. Ты заставил человечество гордиться. И в следующий раз, когда ты отправишься в глубины космоса, для меня будет честью, если ты позволишь мне стать твоим спутником. Береги себя!

Марк не шелохнулся.

Фотография изменилась. Волосы выглядели немного иначе, комбинезон был изношен и помят, но это явно была командир “Ареса” Мелисса Льюис.

– Марк, это Льюис, – произнес её голос, чёткий и ясный. – Я сейчас не в настроении для шуток. Я просто хочу, чтобы ты помнил: мы идём за вами, и мы отвезём вас домой. Я не собираюсь снова тебя терять.

Марк даже не моргнул.

Новый снимок, — на этот раз улыбающийся мужчина с коротко подстриженными волосами и желтоватой кожей.

– Привет, Марк! Это Рик! – сказал его голос. – Ну, ты знаешь — Мартинес? Тот парень, который ведёт корабль, как ты говоришь? Ну, теперь-то я точно лечу, вдавив тапок в пол. Мы скоро окажемся у тебя, поэтому постарайся не дать своему инопланетному гарему отвлечь тебя своими женскими хитростями. И скажи Спитфайр, что некоторые из моих приятелей в Военно-воздушных силах повесили её фотографию в своих шкафчиках. Бывай!

Спитфайр от такого заявления поперхнулась. Марк не издал ни звука.

– Марк, это Крис Бек, – произнес новый голос, когда фото сменилось на изображение человека, куда больше походившего на Марка. – Твои инопланетные друзья пытаются тебе помочь. Делай то, что они говорят. Нам всем нужно, чтобы ты выкарабкался. Команде нужна твоя сила. Ты, вероятно, чувствуешь, будто от тебя ничего не осталось, но я знаю, что ты всё ещё там есть. Будет лучше, Марк. Поверь мне.

Черри Берри не особенно впечатлили эти слова. Марка, видимо, тоже.

Следующей была фотография большого лысого мужчины.

– Привет, Уотни, – произнес он с сильным акцентом. – Это Фогель. Что ты сделал с моим суперзлодейским логовом? Я вижу, какой беспорядок ты там устроил, и не верю своим глазам. А в следующий раз я, чего доброго, услышу, что ты ешь мои сосиски! Я буду там через двести двадцать один сол, Марк, и я жду объяснений!

Черри не могла поверить в тон, каким было сделано это послание, но оно вызвало первое изменение в выражении лица Марка – на мгновение уголок его рта дёрнулся.

А потом появилось фото и голос, на который Черри надеялась и которого боялась.

– Привет Марк. Это Бет Йохансен.

Глаза Марка на мгновение расширились.

– Йоханссен, – прошептал он.

– Я точно не знаю, что сказать, – продолжила Йоханссен. – Я прочитала отчёт Старлайт. Всё, что я могу сказать, это то, что меня там не было ни в сол 40, ни в сол 228. Но я бы хотела быть там. Я хотела бы оказаться там прямо сейчас и забрать тебя с Марса немедленно. Но мы идём за вами, Марк. Жди нас.

К концу короткого сообщения лицо Марка вновь стало ничего не выражающим. Последующее короткое сообщение от родителей Марка не изменило его ни на миллиметр.

В этот день Марк больше не ел.

И когда он лёг спать, он выдохнул «Йоханссен» как и прежде, как будто того сообщения никогда и не было.

Сол 231

"Амицитас". Полёт третий. День миссии 233

"Арес III" Сол 231

Пещерная ферма требовала ухода. Посевы нуждались в поливе, растения требовали обрезки и заботы (и, в случае необходимости, прореживания). Нужно было собирать кристаллы для еды Файрбола, а также для шести новых батарей, которые были бы в расписании на завтра, если бы события шли в соответствии с радужными планами пони и человека.

О, а ещё там был жук. Глупый, назойливый жук.

Надо было ухаживать за фермой, и им для этого требовалась помощь Марка, пусть даже он оставался в каком-то странном трансе после воздействия чейнджлинга. Файрбол настаивал на двух пунктах: во-первых, им нужен был ровер, чтобы отвезти восстановленные корпуса от батарей в пещеру для создания новых, а во-вторых, дракон не мог просто так ходить туда и сюда. В отличие от пони, на его ногах были когти, и хотя он регулярно подпиливал их и скруглял кончики, они всё равно изнашивали внутренности его сапог, в точности так же, как когти на лапах изнашивали перчатки, а кончики крыльев — изнанку скафандра.

Так что Марку предстояло вести ровер… если, конечно, его удастся уговорить или заставить, учитывая его состояние.

Он не назвал имя Йохансен, когда проснулся этим утром. Это было воспринято как доброе предзнаменование. Он съел полный завтрак, и это было даже лучше. Черри Берри (которая, как подумал Файрбол, была назначена пастухом для Марка), приходилось постоянно подталкивать и уговаривать его, но в результате поднос остался чист, когда она его убирала.

Но трудности, с которыми им пришлось одевать Марка в скафандр, отбросили все добрые предзнаменования и заменили их плохими предчувствиями. Он не проявил к облачению ни малейшего интереса. Наконец, Старлайт, заручившись поддержкой Файрбола, и с помощью мощной левитации и толики грубой силы засунула человека в его скафандр, пусть и по одной конечности за раз. Все почувствовали облегчение, когда Марк, по всей видимости, только благодаря мышечной памяти, автоматически активировал системы своего скафандра, как только кольцо шлема защёлкнулось на торсе костюма.

А затем началось сплошное: "Подойди сюда, Марк", когда они вели его к шлюзу, "подожди минутку, Марк" во время цикла разгерметизации, "вот сюда, Марк" до ровера 2, "большое спасибо, Марк", пока он, Старлайт и Файрбол дожидались, когда в воздушном шлюзе ровера 2 установится нормальное давление, и наконец "Марк, садись прямо сюда, хорошо?", чтобы заставить его сесть на место водителя. Только это никогда не обходилось одной командой. О нет. Файрбол почти полчаса слушал непрерывный поток часто повторяющихся слов, и всё этим невыносимым, жизнерадостным, покровительственным тоном, который так любят пони.

И самым досадным было то, что он даже не мог сказать ничего против. Попытка взять с собой Марка была его идеей. В какой-то момент он попытался зарычать на него, но рычание не помогло. Он показал ему свои зубы, держа их на расстоянии десяти сантиметров от носа Марка, так чтобы обезьяна успела их все сосчитать, но это вызвало столько же интереса, сколько сам Файрбол проявил бы к фильму о “Великих Бухгалтерах Мира”.

(Бухгалтерия у драконов была очень простой: у твоей сокровищницы должен быть ДОХОД. Если в какой-то момент у твоей сокровищницы появляются РАСХОДЫ, значит ты что-то делаешь совершенно не так).

Но Марк был в кресле. Потребовался почти час, чтобы усадить его туда, но вот он наконец был там. "Лучше бы всё получилось", – подумал Файрбол, – "иначе уйдёт ещё час, чтобы вернуть его в Дом".

– Ладно, Марк, – сказала Старлайт, всё ещё используя свой самый ласковый “голос для разговора с пугливыми животными”. (Файрбол всегда считал, что самыми пугливыми животными в таких разговорах были сами пони). – Я видела, как ты активировал ровер десятки раз, когда мы ехали за "Патфайндером", но я точно не помню как, так что… не мог бы ты активировать ровер, пожалуйста?

Марк сидел неподвижно.

– Ну же, Марк! – упрашивала Старлайт. – Мы должны оказаться на ферме сегодня – помнишь ферму? Но нам нужен ровер, чтобы туда добраться. Итак, Марк, ты не мог бы протянуть руку к клавиатуре? Протяни руууку…

Даже не дёрнулся.

– Пора войти в систему ровера, Марк. Авторизируйся.

Это вызвало реакцию. Руки Марка медленно дотянулись до компьютера, а дальше уже сработала мышечная память. Его пальцы не пролетели по клавишам, как обычно, но двигались достаточно быстро. Когда компьютер загрузился и органы управления ровером засветились, его руки автоматически переместились к ручке переключения передач, установили её в положение «назад», а затем замерли на рулевом колесе.

Дальше, однако, дело не пошло – Марк с руками на руле был так же недвижен, как Марк за обеденным столом, когда его приходилось упрашивать поесть.

– Это будет долгая дорога, правда? – пробормотал Файрбол.

– Нет, если это будет от меня зависеть, – проворчала Старлайт голосом, который впервые дал понять, как ей надоело нянчиться с Марком. Она снова вернула в свой голос ласку и произнесла: – Большое спасибо, Марк. Думаю, дальше я смогу сама. Теперь, если ты немного подвинешься назад…

И она положила копыто на рулевое колесо.

Марк тут же отбил его — не настолько сильно, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы и Старлайт, и Файрбол чертовски удивились. Сделав это, он вернул руку в прежнее положение на руле.

– Э-э… ​​если ты хочешь вести сам, Марк, тогда ладно, – осторожно сказала Старлайт. – Сначала нам нужно развернуться…

Нога Марка нащупала педаль акселератора. Ровер медленно двинулся назад, и Марк резко вывернул руль вправо, выполняя медленный разворот, пока корма ровера не повернулась к Дому. После этого его нога соскользнула с педали.

– Хорошо, хорошо, – сказал Старлайт. – А теперь нам нужно ехать в пещеру, Марк. Можешь отвезти нас в пещеру?

Шлем скафандра был всё ещё на голове Марка. Ни Старлайт, ни Файрбол не могли видеть его лицо. Но они оба могли прекрасно вообразить эти невидящие глаза, это пустое, равнодушное выражение, взгляд, направленный в бесконечность, когда его нога рухнула на педаль, словно спускаемый аппарат на конечном участке траектории.

– Это была плохая идея! – закричал Файрбол, когда ровер рванулся вперёд, почти мгновенно развив свою скудную максимальную скорость в 25 км/ч.

– Чего? Это была ТВОЯ идея!!! – закричала Старлайт в ответ.

– Это и должно было тебя насторожить! – огрызнулся дракон.

Благодаря многочисленным поездкам как в сторону зоны "Эпсилон", так и обратно, к этому моменту в марсианской поверхности уже была накатана изрядная колея. В тех местах, где эта “дорога” проходила через овраги, пересекающие Ацидалийскую равнину, края обрушились и раскатались в почти полноценные пандусы, врезанные в овраги.

К тому времени, когда марсоход остановился у северо-восточной стороны зоны "Эпсилон", этот след был укатан гораздо сильнее. Нервы пассажиров тоже были потрепаны куда сильнее. Но, несмотря на максимальную скорость и полное отсутствие внимания к препятствиям на их маршруте, марсоход фактически ничего не зацепил, чему Файрбол был очень рад.

– Пройтись десяток километров уже не кажется таким страшным, – пробормотал он.

– Это была твоя идея, – отрезала Старлайт.

Ещё больше уговоров потребовалось, чтобы вытащить Марка из кресла, а затем вывести через шлюз, где их встретили Спитфайр и Черри Берри (которые слышали всё по своим коммуникаторам и потому вопросов не задавали). Дальше им пришлось вести Марка вверх по склону, поддерживая его буквально под руки, и уже на половине пути Старлайт начала угрожать левитировать его наверх безо всякой батареи, но со временем они добрались до входа в пещеру.

Оказавшись внутри, пони и дракон сняли скафандры и аккуратно сложили их рядом с брошенным костюмом Драгонфлай.

– Слушайте все, – сказала Черри Берри, – Я хочу, чтобы вы поздоровались с Драгонфлай и крепко обняли её. Прошло уже три дня, – для демонстрации она пошла к тому месту, где висел кокон Драгонфлай.

– Драгонфлай? – Это было третье слово, которое Марк произнес с тех пор, как его высушили, и оно привлекло всеобщее внимание. Голова Марка медленно повернулась к Черри, зеркальная лицевая панель шлема смотрела прямо на неё.

– Э-э… ​​да, Драгонфлай, – согласилась Черри. – Пойдём, скажем ей "привет", ладно? – она указала на кокон, мрачным пятном черневший на стене из молочно-белых кристаллов.

Шлем Марка повернулся к кокону. Файрбол мог бы точно указать тот момент, когда человек увидел кокон, потому что в этот момент язык тела Марка полностью преобразился. Он резко выпрямился, вскинул руки в каком-то промежуточном жесте между попыткой закрыться и готовностью нанести удар. Затем, ко всеобщему удивлению, он бросился к кокону, встал между ним и Черри и поднял руки, чтобы преградить ей путь.

– Ты что, СПЯТИЛА? – крикнул он.

– Марк? – осторожно спросила Черри.

– Ты хоть раз смотрела фантастический фильм ужасов? – продолжал не на шутку разошедшийся Марк. – Когда видишь яйцо, или кокон, или ещё что-то подобное в космической пещере, особенно если оно чёрное, оставь его нахрен в покое!!! Смотри, на этой штуке даже написано: "Оставьте меня". Тебе не кажется, что это намёк? Тебе определённо не стоит тыкать его, обнимать, говорить ему "привет" и…

Человек вдруг замолчал, поглядел на свои руки, затем осмотрелся вокруг, отстегнул шлем и снял его, обнажив лицо, выражавшее полное замешательство.

– Как, чёрт возьми, я здесь оказался? – спросил он. – И почему я такой уставший?

Файрбол не помчался со всех ног к Марку — эти сантименты он оставил для пони. Сам он удовольствовался тем, что не торопясь и с достоинством, (а вовсе не угрюмой плетущейся походкой) подошёл к остальным и приложил свою лапу к общим объятьям в истинно драконьем выражении товарищества безо всяких там понячьих нежностей. И он сохранял самое благочинное молчание, но это уже в основном потому, что Старлайт Глиммер и Черри Берри настолько оживлённо говорили наперебой, что никто больше не мог вставить хоть слово.

В конце концов, все направились в поле и подошли к Пню, где Марк сел, устало ссутулившись.

– Хорошо, – сказал он, – теперь, когда все мы вдоволь порадовались, что я вернулся оттуда, куда бы я ни уходил, может ли один из вас – и только один из вас – объяснить мне, что, чёрт возьми, происходит?

Объяснение заняло какое-то время.

Вопросы Марка, которые он придержал до конца, были краткими и строго по делу.

– Значит… «чейнджлинг»? – спросил он.

– Да, – ответила Старлайт. – Пони-слово означает более или менее "дитя перемен".

– Почему вы мне не сказали? – спросил он.

– Потому что мы беспокоились о Драгонфлай после взрыва перхлоратов, – сказала Старлайт. – Она сожгла много любви, пытаясь вернуть тебя домой, и ещё  долго не могла восстановить прежний уровень. Она боялась, что без тебя она умрёт с голоду.

– Значит… у меня не было галлюцинаций, когда мне почудилось, что я видел Йоханссен в ровере, – осторожно произнёс Марк.

– Нет. Ты был очень плох. Драгонфлай трансформировалась, чтобы ты послушал её и отвёз нас всех в Дом.

– И когда она спасла меня от падающего двигателя, она буквально сожгла себя, чтобы это сделать, – заключил Марк. – Ладно. Но ты говоришь мне, что она знала, что у неё проблемы. Почему она не сказала мне? Нам?

– Потому что… – начала было Черри Берри, но Старлайт остановила её.

– Марк, – сказала она, – я расскажу тебе кое-что, о чём не говорила раньше. За эту историю мне действительно очень стыдно, вот почему я о ней не говорила.

Копыта Старлайт начали рисовать на земле круги.

– Когда я была маленькой, я потеряла лучшего друга после того, как он получил свою кьютимарку. Он был практически единственным моим другом. Были проблемы… Я не буду вдаваться в подробности, но в результате я выросла, полагая, что кьютимарки — это зло, и что общество пони было бы лучше, если бы ни у кого не было кьютимарки – если бы все были абсолютно одинаковы.

Единорожка вздохнула.

– И когда я покинула дом, я попыталась построить такое общество. И это было ужасно. Я стала тираном. Я врала своим последователям. Я настраивала их друг против друга, чтобы укрепить мой авторитет. Я запирала их и заставляла слушать записи о моём новом обществе круглые сутки, пока они не впечатывались им в мозги. И я продолжала говорить себе, что всё в порядке, потому что это приведёт к созданию прекрасного нового общества, в котором все пони будут счастливы.

Ещё один тяжёлый вздох.

– Но вот так сюрприз! Это не сработало. Мне пришлось бежать из деревни, которую я создала, когда шесть совершенно особенных пони показали, что я сделала своим последователям. А потом мне стало хуже, потому что я захотела отомстить тем пони за разрушение моей мечты. И… ну, я не буду вдаваться в подробности, потому что тут есть пара вещей, с которыми ваш вид, пожалуй, ещё не готов иметь дело. Достаточно сказать, что я использовала очень мощную магию весьма глупым способом и чуть было не уничтожила свой родной мир.

Старлайт всхлипнула, и Файрбол с трудом сдержал рычание. Пони имели привычку распускать сопли в самое неподходящее время. Пауза позволила Марку вставить своё слово:

– Разрушить свой мир? Всего одна пони? Как?

– Я не буду говорить, – сказала Старлайт. – Ваш вид уже знает, что магия существует, и мы, вероятно, рано или поздно покажем вам, как её использовать. Но я не собираюсь подсказывать вам способы, как себя уничтожить, – она глубоко вздохнула и продолжила: – Я хотела только сказать, что мне потребовалось увидеть возможные результаты моих ужасных действий, чтобы понять, что я не была хорошей кобылкой. Я была монстром. И пони, которую я пыталась уничтожить… Твайлайт Спаркл дала мне шанс перестать быть монстром.

Старлайт направила копыто назад ко входу в пещеру и кокону.

– Я не говорила тебе об этом раньше, потому что не хотела быть для тебя монстром, – сказала она. – И Драгонфлай не рассказывала тебе о своих превращениях, о своём голоде, обо всём этом… потому что не хотела быть для тебя монстром. Потому что она не хотела, чтобы её вид стал монстрами в глазах твоего вида.

Марк хмыкнул.

– Единственное, чего мы должны бояться, так это самого страха, – пробормотал он, а затем очень внимательно посмотрел на Старлайт. – Контроль над разумом? Сделать всех одинаковыми? Почти уничтожила мир?

– ...У меня тогда были не лучшие времена, – застенчиво сказала Старлайт. – И… мне потребовалось довольно много времени, чтобы оправиться. Ну, и… временами я откатывалась назад.

– Думаю, – осторожно сказал Марк, – я не хочу ничего говорить об этом людям дома. Моя нация в особенности, бывает немного… мстительна… когда речь заходит о борьбе с преступниками.

Он поднял бровь и добавил:

– То, что ты сделала, ведь было незаконным у вас на родине?

– Частично – да, – признала Старлайт. – Никто никогда не думал, что нам понадобится закон против разрушения мира, но всё остальное – да.

– Ну да, – повторил Марк. – Тот факт, что ты гуляешь по площади более четырёх квадратных метров, говорит о том, что твои соплеменники гораздо больше верят в реабилитацию, чем мои.

– Я не знаю слово "реабилитация".

– Я имею в виду, что вы, пони, гораздо более прощающие, чем люди.

Файрбол выбрал этот момент, чтобы высказаться.

– Пони более прощающие чем кто угодно, – фыркнул он. – Абсолютно кто угодно

Он гордился этим «абсолютно». Он понятия не имел, почему именно это английское слово застряло у него в голове, тогда как много других слов просто протекли сквозь него, словно вода через сахарный песок, но…

– Охотно верю, – сказал Марк. Он показал пальцем на Драгонфлай. – С ней то же самое?

Старлайт переступила с ноги на ногу.

– Прощение чейнджлингов… жуко-пони… оно ещё в процессе, – сказала она. – Для нас они очень, очень страшные.

– Да, – признал Марк. – Теперь я понимаю, почему так, – он переместился на своём месте. – Помогите-ка мне встать, пожалуйста, – сказал он. – Сегодня я не чувствую себя тем человеком, каким должен быть.

– Ты почти ничего не ел целых три дня, – сказала Спитфайр с укором.

– Да, после такого это вполне возможно, – согласился Марк, пока Файрбол поднимал его на ноги. При поддержке команды "Амицитас" Марк подошёл к кокону, положив на него руку.

– Привет, Драгонфлай, – сказал он, – я надеюсь, что ты меня слышишь. Я просто хочу сказать, что в следующий раз, когда тебе понадобиться высосать мои чувства и волю к жизни через трубочку в ухе, ты уж спроси сначала. Не очень-то вежливо кидаться на кого-то Дракулой, не получив согласия. Имей в виду, я даже одёжку напоследок постирать не успел.

Марк опустился на землю под коконом и сел, согнув свои нелепые длинные ноги в подобие треугольника и всё ещё держа руку на коконе.

– Могло быть и хуже, – продолжал он. – По крайней мере, ты не носишь на поясе мой череп. И мне не нужно ждать, что маленькая Драгонфлай вырвется из моей грудной клетки и убьёт меня через пару тройку-недель. Не нужно ведь, верно? – Марк похлопал по кокону и добавил: – Потому что, если это так, то я обязательно вычеркну тебя из своего завещания. Мои гавайские рубашки отойдут Файрболу, а моя коллекция стеклянных трубкозубов – Спитфайр.

Файрбол сел, как и все остальные. По-видимому, Марк не скоро собирался куда-то идти.

– Итак, каково это, жить там? – спросил Марк. – На первый взгляд, хуже, чем в моей комнате в общежитии. Ну, может быть, и не хуже. Моя комната была немного побольше, но мне приходилось делить её с одним типом, а он был такая свинья…

Пещера требовала ухода, но она могла и подождать.

Сол 232

Запись в журнале – Сол 232

Ну, вот мы и вернулись из нашей поездки на ферму, что теперь станет ежедневным мероприятием. Сегодня Старлайт изготовила четыре новых батареи и поставила новый корпус на ту, которая вышла из строя, в результате чего общее количество батарей достигло восемнадцати с половиной (если считать их по ёмкости). Как только это было закончено, мы позволили волшебным искрам полетать ещё немного, чтобы Драгонфлай могла впитать побольше, пока мы читали вслух с того места, на котором остановились в "Гарри Поттер и Дары смерти".

Я не могу подолгу заниматься хоть чем-то. Те солы, которые я провёл, не съедая свой полный рацион, ослабили меня гораздо больше, чем смогла Драгонфлай. Я пытаюсь есть немного больше, чтобы вернуть утраченные силы. Проблема в том, что я уже и так заставлял себя каждый день проталкивать в горло четырнадцать картофелин хорошего размера с гарниром из листьев люцерны, и я действительно имею в виду насильно проталкивать. Пытаться съесть ещё больше… фу.

Одна трава и никакого мяса, бедняга Марк не знает что-то там…

В любом случае, я всё ещё раздумываю над тем, как мне теперь относиться к Драгонфлай. Несколько месяцев я отпускал шутки о том, что она самый очаровательный маленький ксеноморф, а потом она действительно стала шипящим, пускающим слюни ксеноморфом. Ну, по крайней мере шипящим. Я хорошо помню это шипение. Оно было на одном конце долгого приступа лунатизма, а на другом прилив ужаса, когда я увидел, что Черри идёт к кокону Драгонфлай.

Существует много историй о людоедстве в отчаянных ситуациях – тот же отряд Доннера, или жертвы авиакатастрофы в Андах, или потерпевшие кораблекрушения и тому подобное. И когда мы слышим о таких вещах, то мы думаем: "Это ужасно, но я понимаю, что у них не было иного выбора". Что ж, это совсем другое дело, когда ты сам оказываешься в меню – хотя я, наверное, первый человек, который стал обедом и выжил после этого.

И да, я немного боюсь. Я мало что помню из того времени, что провёл в роли ходячего мертвеца. Мне было всё равно. Я говорю буквально – мне ни до чего не было дела. Я вроде как осознавал, что вокруг меня есть мир, но он не имел ко мне никакого отношения. Самая сильная эмоция, которую я могу припомнить за всё время, это слабое раздражение. Вспоминать об этом сейчас страшно. Девяносто процентов того, что делает меня — мной, просто… выключилось.

Но дело в том, что я также читал предсмертную записку Драгонфлай – и это именно она: предсмертная записка. Возможно, Драгонфлай по-прежнему жива в своём коконе – что-то всё ещё создаёт там эту странную тень, когда мы включали магическое поле – но из записки кристально ясно, что она не рассчитывала когда-нибудь оттуда выйти. Эту записку писал не монстр. Это была испуганная маленькая девочка.

Так что я не позволю своему страху мне помешать. Нам нужна Драгонфлай – не в последнюю очередь потому, что скафандры пони, вероятно, не выдержат больше пятидесяти солов без обслуживания. Но, что более важно, мы хотим её вернуть. Мы хотим, чтобы наша дурашливая, остроумная, самоуверенная сорвиголова вернулась. Наша команда слабее без неё. И мы её вернём.

Всем, у кого есть предложения, как помочь Драгонфлай, отправляйте их по почте по адресу 81009, планета Марс, Ацидалийская равнина, абонентский ящик №1, с пометкой "Спасти жука". Не забудьте приложить конверт с обратным адресом.

А пока мы все будем ходить в пещеру каждый день, чтобы провести хотя бы час с нашим собственным "Спящим Чудовищем". Мы будем включать генератор магического поля на несколько минут каждый день – примерно половина суточного заряда. Мы собираемся дать Драгонфлай всю любовь, которую мы только сможем. Независимо от того, что ещё мы запланировали на этот день, мы обязательно придём в пещеру.

Мы астронавты. Не важно, люди мы или пони, мы не бросаем своих в беде.

Сол 233

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 235

"Арес III" Сол 233

[10:42] УОТНИ: Испытание двигателя завершено. Весы для образцов камней после установки двигателя показали 483 кг. Мы включили двигатель и постепенно прибавляли тягу, пока на шкале не отобразилось 183 килограмма, после чего была проведена более точная подстройка, позволившая зафиксировать показания на десять секунд. Затем мы сбросили тягу до нуля и сняли двигатель с каркаса. Настройка тяги на девятьсот килограммов составляет чуть выше шести процентов от максимальной мощности. Тест проводился в течение ста семи секунд на одной магической батарее, начиная со 100% заряда и был закончен при 11% заряда. Простите, что не могу предоставить вам больше данных о потребляемой мощности, чем эти.

[11:01] JPL: Спасибо, Марк. Приятно видеть, что ты вернулся к работе. Можешь сказать нам, насколько "чуть", о котором ты говоришь, было выше шести процентов при настройке?

[11:27] УОТНИ: Меньше половины деления – лучшее, что я могу вам сказать. Однопроцентные отметки на системах управления пони размером меньше миллиметра. Аналоговые индикаторы.

[11:58] JPL: Хорошо. Мы будем считать, что это семь процентов и позаботимся, чтобы программа взлёта МВМ помнила об этом и компенсировала избыточную тягу. Мы дадим вам знать, как это будет работать.

Кстати говоря, не могли бы вы взять с собой "Соджорнер"? Если вы возьмёте его в пещеру, мы можем сделать несколько фотографий Драгонфлай, а затем пустим его побродить по пещере. Компьютер ровера 2 может запускать зонд в автоматическом режиме, а потом предоставлять дампы данных через "Патфайндер", когда вы вернётесь в Дом.

[12:24] УОТНИ: Конечно. Или я мог бы использовать одну из своих ручных камер. Это-то у меня всё ещё есть.

У "Соджорнера" было три камеры, но он не пользовался ими, чтобы "видеть". Это были не видеокамеры, а цифровые фотоаппараты – два чёрно-белых и один цветной, все с довольно низким разрешением. Но в той мере, в которой маленький марсоход мог что-либо видеть, он делал это при помощи четырёх инфракрасных лазерных излучателей и датчиков, которые обнаруживали препятствия на его пути. Один из этих излучателей за сорок лет бездействия сломался, но остальные три работали достаточно исправно, а программное обеспечение "Соджорнера" дополняло их случайно попавшими измерениями других излучателей и недавно обновлённого программного обеспечения для распознавания образов, работавшего на компьютерах роверов.

Таким образом, хотя маленький марсоход "моргал" своими глазами всего раз в минуту или около того, направляя изображения в ту половину своего разума, которая в данный момент находилась на компьютере ровера номер два, его лазеры подсказывали ему, что его держат поднятым в воздух и что он не должен пока вращать своими колёсами.

У него не было термометра – все приборы для изучения окружающей среды были установлены на "Патфайндере", и остались в долине Арес вместе с солнечными батареями зонда. Поэтому он не заметил повышения температуры и атмосферного давления, когда воздушный шлюз пещеры начал наполняться воздухом, чтобы впустить астронавтов внутрь.

У него не было ни микрофона, ни какого-то другого звукового оборудования. Его создатели рассудили, и не без оснований, что уши роботу на Марсе требуются не больше, чем поплавки на случай форсирования водных преград. Поэтому "Соджорнер" не услышал, как Марк сказал:

– Доброе утро, Драгонфлай. Мы привели к тебе посетителя.

Но в конце очередного минутного интервала его кормовая камера, единственная цветная камера из трёх, сфотографировала кокон. Программное обеспечение для распознавания образов в ровере, взаимодействуя с программным обеспечением для навигации, встроенным в корпус зонда, пришло к выводу, который представлял собой абсолютный предел умений робота рассуждать.

"Я не знаю, что это такое, но это не камень".

– НАСА хочет, чтобы "Соджорнер" несколько дней потыкался в пещере, – сказал Марк. – Ночью он будет спать, а утром просыпаться. Если услышишь странные звуки ночью, не пугайся, это, наверное, просто робот обнюхивает вишнёвые деревья.

"Соджорнер" ничего этого не слышал, но знал, что его поставили на землю.

Дно кокона находилось примерно в тридцати сантиметрах над полом пещеры. "Соджорнер" сделал ещё одну фотографию, планируя исследование пещеры, но его обновлённое программное обеспечение решило, что сейчас не может быть ничего более интересного, чем этот не-каменный объект. Он отрегулировал свои колёсные тележки, наклоняя шасси и пытаясь поднять кормовую часть, чтобы направить цветную камеру и спектрометр в сторону кокона.

Марк сфотографировал то, что на первый взгляд выглядело как "Соджорнер", уставившийся снизу вверх на кокон.

Правильная фотография в нужное время может изменить мир... или не дать ему измениться.

На следующий день НАСА опубликовало сделанное Марком фото в сильно уменьшенном ради экономии пропускной способности разрешении, а вместе с ним и несколько других фотографий, выбранных Марком из памяти ровера 2. Изображение попалось на глаза нескольким новостным редакторам, но только в "USA Today" додумались обратить внимание на тот факт, что именно находящееся внутри кокона существо и ответственно за возрождение ровера.

Таким образом, хоть большинство новостных агентств печатали эти фотографии, заголовок, который стал мемом, был на главной странице "USA Today": «СПАСИБО ТЕБЕ – марсоход-исследователь, благодарит пришельца за новую жизнь».

Через несколько дней маленький зонд стал символом поклонников и апологетов Драгонфлай по всему миру. Рисунки с марсоходом, стоящим на страже возле кокона, или приносящим к нему валентинки, или охраняющим его от марсианских захватчиков с зелёными антеннами на головах, появлялись в сети повсюду. Когда ксенофобы попытались было дать отпор, превратив "Соджорнера" в марсоход-зомби, контролируемый зловещим бестелесным инопланетным разумом, поклонники Драгонфлай ответили им "очаровашкой-миньоном Соджорнером" "Соджорнером"-зомби, берущим уроки у не столь давно отказавшего "Опортьюнити", и, наконец, одной политической карикатурой, мгновенно облетевшей весь мир: зомби "Соджорнер" с плакатом, на котором было выведено «Она потеряла свой разум, возвращая мой».

Голоса большинства тех, кто ещё как-то сомневался в мудрости решения оставить инопланетян в Доме после срыва Драгонфлай, растворились в подавляющей волне поддержки. Ксенофобы, хотя и оставшись при своём мнении, обнаружили, что, перефразируя цитату из Библии, совершенная милота изгоняет страх. В итоге поддержка идеи спасения Марка и инопланетян лишь возросла, а спустя годы многие студенты, стремящиеся получить степень в области коммуникационных наук и искусств, написали свои диссертации, основываясь на одной зернистой фотографии марсохода, смотрящего на свою спасительницу.

И хотя миф о том, что "Соджорнер" полюбил Драгонфлай за то, что та починила его, получал всё большее распространение, когда НАСА передало его Марку, оставшийся на Марсе астронавт решил никому не говорить про тот факт, что как бы глубоко "Соджорнер" ни уезжал в их пещерной ферме, и куда бы они его ни относили, он всегда оказывался рядом с коконом, когда потерпевшие кораблекрушение приходили навестить чейнджлинга следующим утром.

Это могло быть просто совпадением. В конце концов, кокон располагался рядом со входом, где стены пещеры были самыми тонкими и где радиосигналы от ровера снаружи проходили лучше всего. И, опять же, это может быть ещё одной вещью, связанной с магией пони (или одного пони-жука).

Но это было дело будущего. На сегодняшний день, после того как Марк сделал снимок, "Соджорнер" приблизился как можно ближе к свисающему кокону, не способный добраться до него вплотную, и снял нечёткие показания своим спектроскопом. Затем он развернулся, поднял другой конец своего корпуса и получил зернистое чёрно-белое стереоизображение изучаемого объекта, или по крайней мере той его части, которая смогла поместиться в его узкий угол обзора.

И единственной мыслью или чувством, которыми "Соджорнер" решил поделиться с JPL и человечеством в целом, было: «Нет, всё-таки не камень».

Тем временем ветер, вызванный испытанием демонтированного главного двигателя "Амицитас", присоединился к слабому марсианскому пассату, не имевшему до того конкретного направления, кружащемуся сначала на северо-западе, а затем на юго-западе вдоль атмосферной границы. Он поднял мелкую, похожую на тальк, пыль с поверхности Марса и забросил её высоко в небо. Всё больше газов присоединялось к ветру, поскольку слабое летнее солнце нагревало атмосферу и придавало ей больше энергии.

Работа магических двигателей в инопланетной среде имела непредсказуемые последствия.

Сол 234

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 236

"Арес" III Сол 234

Старлайт Глиммер решила ещё раз перепроверить свои вычисления.

Шесть батарей были отложены для производства ещё большего количества батарей. При скорости перезарядки в шесть процентов в день (на самом деле чуть меньше, поскольку новые насаждения люцерны были ещё слишком молодыми, а те картофельные кустики, которые Драгонфлай съела, чтобы сделать свой кокон, в большинстве своём не проросли снова) шесть батарей дадут четыре новые полноразмерные батареи, с приличным запасом мощности поля при заклинании, каждые восемнадцать дней.

Три батареи (две штатные и прототип половинной ёмкости) остались в Доме для повседневного использования. Ферма в Доме, будучи пока более слабой, лишь немного добавляла к скорости перезарядки, обеспечиваемой постоянными жителями, что давало батареям в общей сложности порядка четырёх процентов в день.

Это оставляло им, на данный момент, запас из десяти батарей, которые можно было использовать для крупных проектов или как замену, когда одна из батарей в Доме окажется полностью разряжена, или, что самое главное, чтобы обеспечивать короткую ежедневную дозу магической энергии для всех обитателей пещеры, в том числе и для Драгонфлай в коконе.

Если бы все аккумуляторы были полностью заряжены (чего и близко не было – сбор урожая, демонтаж двигателей, тестирование двигателя и тот факт, что четыре из них и вовсе были сделаны всего за пару дней до того, достаточно это объясняли), то ежедневная зарядка девяти из них составляла порядка пятидесяти четырёх процентов от вместимости десятой. Это означало, что одну батарею можно было настроить на излучение магического поля и оставить работать около семнадцати минут, а затем последовательно соединить с другими, чтобы зарядить от них.

Но, так как батареи не были полностью заряжены, то семнадцать минут превращались в восемь. Если Марс и научил их чему-нибудь, так это тому, что наличие маны не могло считаться чем-то само собой разумеющимся, и её всегда не хватает. Она медленно накапливается в батареях, а разряжается так быстро, что стрелка датчика заряда движется прямо на глазах. А работы, выполняемые в чрезвычайных ситуациях, могли съедать, да в прошлом и съедали, четыре, восемь или сколько бы их там ни было батарей на одно заклинание. Нельзя спускать весь заряд, накапливавшийся целый день в батареях, на несколько минут магии, если ты хочешь, чтобы заряд был там, когда тебе действительно отчаянно потребуется заклинание, чтобы предотвратить катастрофу.

Итак. Восемь минут.

Должно быть что-то продуктивное, что она могла бы сделать с магическим полем за те восемь минут, которые оно будет работать сегодня. К сожалению, она не могла ничего придумать. Ремонтные заклинания высосали бы большую часть поля, но у них в последнее время ничего особенно и не ломалось, чтобы заклинание было эффективным. Можно было бы создать ещё одну батарею, но для этого пока ещё не хватало заряда, даже если бы они принесли для неё корпус. Она могла бы собрать соль… но почва в пещере уже и так слишком часто подвергалась магическому извлечению разного рода веществ.

– Марк, – сказала она человеку, сидящему рядом с коконом, в скафандре, но без шлема. – Мне нужен таймер на восемь минут.

– Хорошо, это я могу, – скафандр Марка имел два режима отображения: клавиатуру и микромонитор на одной руке, а внутри шлема проекционный дисплей большего размера. Для этого приложения шлем не требовался, и Марк несколько раз ткнул по клавишам, прежде чем сказал: – Готов запустить по твоему сигналу.

– Давай, – сказала Старлайт, и, когда Марк нажал кнопку, чтобы начать обратный отсчёт, она переключила батарею на разрядку, послав дуги чистой маны на импровизированные антенны. Цвета вокруг них потеряли свою призрачную размытость и стали такими, какими они должны быть. Пещера стала немного больше походить на дом — ощущение, которое пробирало Старлайт Глиммер до самых костей.

Дом. Хех. Дома она могла бы придумать что-нибудь полезное, связанное с магией. Но дома и так были все виды магии, возможности на любой вкус.

Прежде чем она это осознала, Старлайт начала петь:

Дом
Бессильна я, но тянет всё меня
Туда, где много волшебства,
Туда, где я бы всё могла,
Была бы дома я

Будь дома я,
Я б занималась магией моей,
Заполнив небо радугой огней,
Чтоб все, кто видит, восхитились ей,
Будь дома я.

Волшебное поле слегка закружилось, и Черри Берри, пойманная магическим вихрем, тоже запела.

Будь дома я,
Для радости всего-то нужно мне
Съесть вишню или, может, две,
Там сделать всё бы я смогла,
Будь дома я.

Магия музыки поймала Спитфайр следующей в свои объятия, и она продолжила куплет:

Будь дома я,
На родину прямой бы курс взяла,
Раскинув крылья, обняла бы небо я,
Никто не смог бы сбить с небес меня,
Будь дома я.

Три пони объединили свои голоса в гармоничном припеве:

Дом.
Он так далёк, так близок он,
Тоска сильнее с каждым днём,
И шёпот с губ слетает перед сном:
"Хочу домой".

Волшебный искрящийся свет магической батареи сверкал на кристаллах вокруг и над ними, и когда разноцветные огни начали выводить мелодию, звенящая, звонкая музыка, эхом отразившаяся от кристаллов, столь сладкозвучная и, в то же время, такая печальная, что невозможно выразить словами.

Магия захлестнула Марка, и, как заметила Старлайт, волшебному вихрю потребовалось обернуться вокруг него дважды, прежде, чем не обученный пению голос человека сумел найти мелодию и слова:

Будь дома я,
Неделю б напролёт гулял,
В машину сел и просто гнал,
Мечту любую воплощал,
Будь дома я.

Файрбол, самый стойкий к волшебным песням, был последним, кого они сумели захватить; его голос был более глубоким и грубым, чем другие, но для этого случая он подходил идеально.

Будь дома я,
В свою пещеру я б пришёл,
Чтоб из неё не уходить,
Скитанья завершив свои,
Будь дома я.

И снова раздался хор, когда кристальные колокольчики заиграли стремительное глиссандо и арпеджио, сплетаясь вслед за голосами астронавтов друг с другом и с высвобождённой магией:

Шар голубой, от солнца третий мир,

Хотим вернуться мы к местам родным,
Быть вдалеке от дома не хотим,
Для песни грустной не было б причин,
Будь дома мы

Музыка немного стихла, продолжая кружиться вокруг основной темы, пока Черри Берри шла к кокону Драгонфлай. Она положила на него копыто и запела:

Будь дома ты,
Тебе бы не пришлось бы там лежать,
Ты вновь могла бы бегать и летать,
Твореньями своими удивлять,
Будь дома ты.

И Старлайт подхватила продолжение куплета, пока остальные согласовано подпевали её словам:

Будь дома я,
Что хочешь делать бы могла,
С родными время провела,
Ещё хоть раз увидела отца,
Будь дома я.

Музыка снова усилилась, когда пять голосов (Марк повторял вслед за голосами пони) пели о их тоске по дому в идеальной мелодии, гармонирующей со звуками света, сверкающего на кварце:

Дом. Он за миллионы миль от нас.
Любимых лица снятся каждый раз.
Со звёзд вернуться целыми хотим,
Для возвращенья что угодно совершим.

Музыка перестала меняться, собирая чистые, отчётливые ноты, пока мелодия перескакивала от певца к певцу все больше набирая темп:

Чтоб рано утром полетать,
Чтоб съесть алмаз и долго спать.
Чтоб змей воздушный в облака поднять,
В полёте бреющем росу с травы сорвать,
По пляжу Галвестона погулять,
В прибое лавы до заката полежать,
На поезде бесцельно разъезжать,
Гриву помыть и лёжа почитать.

Лос Пегасус, Магнифисент-Майл
Мир повидать, отдохнуть среди скал,
Вишня и пицца, с рубином пломбир,
Луной хранимый дремлющий мир,
Бейсбольные матчи в Ригли Парк,
Сияние звёзд разгоняет мрак.

Хрустальная музыка зазвенела вместе с голосами певцов, когда песня достигла своего апогея:

Увидеть вновь знакомые места,
Вновь встретить всех с улыбкой на устах.
Но из сознания всё же не идёт,
Наш ржавый камень, что в космосе плывёт
Дом так далёк,
убийственно далёк...

Музыка на мгновение умерла, когда певцы назвали свои дома:

Драконьи Земли
Штат Чикаго
Клаудсдэйл
Понивилль
Так далеко, но близко так
Будь дома мы...

Мягко, пять голосов исполнили последние горько-сладкие слова, пещера зазвучала в последних аккордах, а затем магия отпустила их, заменив музыку, вырванную из их сердец, тишиной Марса.

– Гм, – пробормотал Марк, неохотно прерывая момент, – может, нам стоит выключить батарею?

– Пусть работает до таймера, – сказала единорог. – Магия песни только что отпустила нас. Если выключить магию сейчас, это ударит по нам ещё сильнее.

– Да уж. Да, это я могу понять, – пробормотал Марк. – В смысле, одно дело наблюдать, как вы, ребята, поёте, но самому стать частью этого…

– Мы не говорим об этом, – сказала Старлайт Глиммер.

– Никогда, – с нажимом добавил Файрбол.

– И я вас не осуждаю, – сказал Марк. – Не думаю, что у меня найдутся слова для того, что я только что… я имею в виду, вау. Слова просто… ну, я думаю, они пришли оттуда же, откуда и музыка…

– Марк?

– Да, Старлайт?

– Когда я сказала, что мы не говорим об этом, я имела в виду, что пора замолчать.

– Ой. Да. Извини, пожалуйста.

Песня на английском, только голос, без музыки.

Сол 235

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 237

"Арес III" Сол 235

[08:32] УОТНИ: Доброе утро, ребята. Я тут смотрел на изменения для "Винибаго", готовя к изменению ровер 1, и столкнулся с тем, что, я думаю, вы упустили. Прямо сейчас ровер 1 выступает в роли радиорелейной станции от "Патфайндера" до радиоантенны, которую мы используем для получения сигнала в Доме. Как только я отсоединяю ровер 1 от источника питания Дома и начинаю потрошить его, мы теряем это промежуточное звено. Ровер 2, конечно, может делать то же самое, за исключением того, что всякий раз, когда мы едем на ферму, он теряет за линией горизонта видимость на Дом, что означает, что он теряет сигнал от антенны "Патфайндера" с низким усилением. (Конечно, антенна с высоким коэффициентом усиления при этом направлена на Землю или "Гермес", в зависимости от того, какой сигнал сильнее).

Потеря двух третей окна передачи кажется мне плохой идеей. Есть какая получше?

[08:58] JPL: Когда мы отправляли эту процедуру, мы предполагали, что ровер 2 будет использоваться не чаще одного раза в неделю, а пони будут бегать в пещеру и назад, как они делают обычно. То есть, делали. Похоже, нам нужно будет пересмотреть это предположение с учётом того, что Драгонфлай теперь выпадает из картины.

[09:28] УОТНИ: Я думал, ожидая вашего ответа. Так будет немного больше работы, но можно снять весь герметичный отсек, а не разрезать его, как в существующей процедуре. Нам нужно будет только переделать точки крепления жгута проводов, чтобы они оставались на месте, когда связка роверов делает поворот или преодолевает перепады высот, но эту проблему я смогу решить и тут.

Основная проблема заключается в том, что на шасси ровера 1 необходимо сохранить большую часть, если не всю систему распределения энергии, чтобы она могла управлять всеми своими колёсами и соединяться с внутренним источником питания "Дружбы" и установленными солнечными панелями. Это означает, что мне придётся создавать новую систему питания для сброшенного корпуса ровера 1 практически с нуля, чтобы запустить внутри него радио. Это потратит кучу моих оставшихся расходных материалов для ремонта электрооборудования, и пока у нас есть прямой контакт через "Патфайндер", я не хочу рисковать и тратить свои ресурсы, когда вы, ребята, можете разложить все по столам, соединить все в кучу, чтобы потом Сай Либерготт мог вывалить мне это оптом с терминала CAPCOM.

Стоящая идея?

[10:01] JPL: почему бы не смонтировать компьютер и радио ровера 1 в "Дружбе"? Тогда они будут иметь питание всё время.

[10:27] УОТНИ: Я не умею читать схемы подключения пони. И не хочу рисковать спалить незаменимое оборудование, особенно резервное радио. Для этого мне потребуется помощь Драгонфлай. Не думаю, что Старлайт Глиммер знает об электронике достаточно, чтобы её в этом подменить.

[10:54] JPL: Хорошо, Марк, мы вернёмся к работе над этим. Пока двигайтесь вперёд и удалите сиденья и систему жизнеобеспечения, за исключением аварийного бака O2. Это означает, что тебе придётся иметь с собой скафандр пони, чтобы обеспечивать циркуляцию воздуха в ровере 1, но ты мало что ещё сможешь сделать, не рискуя радиостанцией.

[11:19] УОТНИ: Принято. Сейчас идём в пещеру, не ждите. Кстати, есть ли на компьютерах Дома программное обеспечение, которым можно удалить звук из видео? Вчера в пещере камера из моего скафандра продолжала работать, когда мы ощщшцугкш

[11:47] JPL: Извини, но мы никогда не думали, что вам понадобится такая вещь. Там у тебя всё в порядке?

[12:13] УОТНИ: Всё отлично. Старлайт Глиммер просто только что пояснила, что "мы не говорим об ЭТОМ" включает в себя любые способы коммуникации.

[12:14] УОТНИ: Поправка: все способы, кроме интерпретационного танца.

[12:39] JPL: Мы уже с нетерпением ждём новой записи в журнале. Старлайт, извините, если это кажется излишним любопытством, но это ради науки.

[18:11] УОТНИ: Вернулись из пещеры, только что прочитали ваш последний ответ. Сегодня я узнал кое-что новое: жест, который пони называют "высоким копытом". Это близкий аналог оттопыренного среднего пальца для видов, которые не имеют множества пальцев. Я думаю, что я позволю вам самим сообразить, что этим подразумевалось.

Сол 237

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 239

"Арес III" Сол 237

[08:01] JPL: Марк, это Венкат. Мы бы предпочли, чтобы компьютер и радио ровера 1 были установлены на "Дружбе", но мы согласны с твоим решением отложить это до восстановления Драгонфлай. Имея это в виду, у нас есть пересмотренная процедура для вас, чтобы отсоединить неповреждённую герметичную кабину от ровера 1, установить внутри одну из водородных ячеек Дома и превратить её таким образом в стационарный радиорелейный пост. Большая часть проводки для этой задачи будет получена от демонтажа частей МСМ, которые больше не являются критически важными. С оставшимися внутри компонентами мы должны иметь возможность продолжать его использование в качестве симулятора полёта.

Пока вы изучаете эти процедуры, мы хотели бы, чтобы ты со своими друзьями продолжили процедуру, разработанную для удаления хвоста "Дружбы" и извлечения оттуда полезных компонентов. У вас ещё много времени, но было бы лучше, если бы вы опередили график, а не отставали, и в теории обрезка корабля – простая задача.

[08:27] УОТНИ: Невозможно выполнить сегодня. У нас в пещере запланирована специальная процедура, которая может занять весь день. Мы начнем работу над раскручиванием "Дружбы" завтра. Это важнее.

– …Поезд начал двигаться, и Гарри шел рядом с ним, наблюдая за худым лицом сына, уже пылающим от возбуждения…

Пятеро сидели вокруг кокона, пока Марк читал с компьютера. Они все по очереди читали в разных местах. Спитфайр и Файрбол меньше чем обычно запинались о слова. После вчерашнего раскрытия воспоминаний умирающего Северуса Снейпа решение было единодушным: завершить последние три главы и эпилог саги о Гарри Поттере за один читательский марафон.

– Когда Гарри посмотрел на неё, он рассеянно поднял руку и коснулся шрама в виде молнии на лбу. "Я знаю, что будет". Шрам не причинял Гарри боль уже девятнадцать лет. Все было хорошо.

Сделав глубокий вдох, Марк сказал "Конец" и закрыл текстовый документ.

– Альбус и Скорпиус будут лучшими друзьями в школе, не так ли? – спросила Черри Берри.

– Я до сих пор не могу поверить, что Рон и Гермиона прожили вместе достаточно долго, чтобы вырастить детей! – возмутилась Старлайт Глиммер. – Рон такой… такой… дай мне компьютер, я посмотрю слово.

Марк поднял брови.

– Ты хочешь тезаурус или матерный словарь Митча Хендерсона?

– Оба!

– Да кого они волнуют? – высказалась Спитфайр. – Это просто “и жили они долго и счастливо”. Поговорим лучше о битве! Как круто было!

– Я думать, что часть, где разговор Гарри с Дамблдором быть глупой, – настаивал Файрбол. – Слишком ловко. Слишком легко. Но быть отлично, когда он говорить, что был неправ. Самое время.

– Эй, будь с Дамблдором немного помягче, – попросила Старлайт.

– Я не знаю, что это значит, – возразил Файрбол.

– Это такая же метафора в языке пони, что и в английском! – возмутилась единорожка, после чего выдала энергичную тираду на эквестрийском, в которой имя Дамблдора всплывало и опускалось как буй в неспокойном море.

– А. И почему я должен это знать?

– Потому что послушай того, кто об этом знает, – сказала Старлайт. – У тебя могут быть гениальные планы и самые благие намерения, а потом все они пойдут прямо в… в…

– Прямо в ад? – с любопытством спросил Марк.

– Нет, нет, – нетерпеливо воскликнула Старлайт. – Ты говорил мне, что ад – это то место, куда злые люди попадают после смерти, верно? Но у нас дома есть реальное место для злодеев, и каждый может туда попасть, не умирая для этого. Оно недалеко от нашей столицы. Хотя я не знаю хорошего английского названия.

– Э-э… ​​тюрьма? – Марк подумал об этом и добавил: – Кстати, когда мы попадём на Землю, тебе стоит быть осторожной, рассуждая, является ли ад реальным или нет; в зависимости от того, с каким человеком ты говоришь…

– Я ЧТО ПЫТАЮСЬ СКАЗАТЬ, – выкрикнула Старлайт, игнорируя предостережение Марка. – У тебя могут быть лучшие планы, и ты можешь быть самой умной, но всё это может развалиться в любой момент. – Она уставилась на Файрбола и добавила: – Только не говори мне, что не понимаешь этого.

– Не особо, – пожал плечами дракон. – Я не самый умный, и у меня не бывает хороших планов. Не моя работа.

– Битва! – продолжала настаивать Спитфайр. – Что это было с Бузинной Палочкой? Похоже, Гарри сделал что-то сообразительный… умное, – поправила она себя. – Но я не понимаю, как это сработало.

– Разве ты не помнишь конец прошлой книги? – спросила Черри Берри. – Когда вошли Пожиратели Смерти, именно Драко был тем, кто экспелиармуснул палочку из рук Дамблдора!

Марк молча подивился тому, как Черри, всё ещё спотыкавшаяся на словах и грамматике, без труда образовала прошедшее время от выдуманного названия заклинания.

– Это он был? Я думала, это был Снейп!

– Нет, это был Драко! Он смог разоружить Дамблдора, но не смог убить! Но по правилам Бузинной Палочки это считается поражением! А потом Гарри разоружил Драко! Итак, это сделало Гарри хозяином палочки, понимаешь?

– Наверное. Но как же тогда умер Волдеморт?

– Потому что Волдеморт никогда не побеждал Гарри в поединке. Гарри позволил Волан-де-Морту убить себя без боя. Это разрушило последний крестраж в шраме Гарри и…

– Я до сих пор не понимаю этого, – сказал Файрбол. – Я думал, что Волдеморт хотел убить Гарри.

– Думаю, что он не хотел делать крестраж, – сказала Старлайт. – Но он как бы отрывал части от своей души и прятал их повсюду. Это тёмная магия уровня Короля Теней. Тоже очень глупо. То, что у него осталось, должно быть, и правда было очень изорвано. Может быть, один кусок просто как бы… ну… застрял.

– Это не объясняет, почему Волдеморт в конце умер!!! – воскликнула Спитфайр.

– Бузинная Палочка не наносит вреда своему истинному хозяину, – сказала Старлайт. – Поэтому, когда Волан-де-Морт попытался убить Гарри, заклинание отскочило. Волдеморт убил сам себя.

– Оооо! – Спитфайр понимающе кивнула, затем замерла. – Рикошет? – спросила она, и на её лице отразился ужас. – Значит ли это, что ты…

– Нет, нет, нет, НЕТ, – поспешно возразила Старлайт. – Магия так не работает! Обычное разрушение заклинания не убивает. Само заклинание должно быть чрезвычайно мощным, или быть заклинанием из тёмной магии. У меня же просто болит голова.

– Ага, ты просто на много дней попадаешь в койку!

– Это потому, что ты не дашь мне вставать!!!

– Девочки, – тихо сказала Черри Берри.

Ссора прекратилась, не успев начаться.

– Моя любимая часть была, когда Гарри использовал Воскрешающий камень, чтобы попрощаться со своей потерянной семьей, – сказала земная пони. – Это было очень трогательно. Особенно если учесть, что он думал, что идёт на смерть.

Тишина стала глубже. Все довольно старательно избегали смотреть на кокон.

– Итак, э… – начал Марк, пытаясь разрядить обстановку, – что бы подумала Драгонфлай… э-э, как вы думаете, что она думает об этой концовке?

– Ты же знаешь, что она всегда была за Снейпа, – сказала Старлайт. – Ей было бы грустно оттого, что он умер, но теперь она будет вечно болтать о том, что её любимый персонаж оказался настоящим героем, и что Гарри не справился бы без него.

– Наверное, это верно, – признала Черри Берри. – Она вроде как выросла рядом с таким Снейпом, если бы Снейп был злой королевой.

– Серьёзно? – спросил Марк. – А я думал, что Кризалис такая же героиня космоса, как и ты.

– Совсем не такая, как я, – категорически отрезала Черри. – И я знаю её слишком хорошо, чтобы называть героиней.

– Она скорее быть ближе к Волдеморту, чем к Снейпу, – добавила Спитфайр. – Не так… как же это слово… одержимая… жить вечно, но всё равно довольно плохо.

– Итак, – сказала Старлайт, – это всё, что есть?

– Ну, ещё была пьеса, которая в некотором роде являлась восьмой книгой, – сказал Марк. – И несколько приквелов в книгах и фильмах. Но они не столь популярны. Это по большому счёту конец истории Гарри. Он стал аврором, растил детей, прожил долгую и счастливую жизнь.

– Значит, больше нет никакого чтения? – спросила Старлайт.

– Ну, мы получили и несколько других книжных сериалов, – признался Марк. – Пару детективных серий в дополнение к книгам Агаты Кристи.

– Пропускаем, – сказали Черри Берри и Спитфайр одновременно.

– Оу, – простонала Старлайт.

– …кое-что из классической научной фантастики Айзека Азимова и Артура Кларка… но я решил, что мы пока будем придерживаться фэнтези.

Пальцы Марка скользнули по клавиатуре, и появился новый текстовый документ.

– Это было написано за шестьдесят лет до книг о Поттере, – сказал он. – Автор намеренно писал так, чтобы можно было читать вслух, как сказку для детей. Но к концу это стало частью мифологии, которую он составлял всю свою жизнь. И это её первая глава…

Он откашлялся и начал читать:

– Жил-был в норе под землёй хоббит. Не в какой-то там мерзкой грязной сырой норе, где со всех сторон торчат хвосты червей и противно пахнет плесенью, но и не в сухой песчаной голой норе, где не на что сесть и нечего съесть. Нет, нора была хоббичья, а значит – благоустроенная.

– Что такое хоббит? – спросила Старлайт.

Черри поглядела на пещеру, в которой они сидели. На растущее в ней сено, на дневной солнечный свет, проникавший сюда через лес кристаллов на потолке, на коробку жизнеобеспечения, из которой дуло приятным ветерком.

– Мы хоббиты? – спросила она.

Марк не стал обращать внимание на вопросы и продолжил читать.

Сол 238

– Итак, – сказал Венкат после обмена дежурными телефонными любезностями, – Брюс, как прошёл твой отпуск??

– У меня не было отпуска, – сообщил Брюс Энг. – У меня была просто пара недель с восьмичасовым рабочим днём и достаточным количеством сна. "Слейпнир" может быть и закрыт, за исключением моментов, когда он окажется необходим для будущего "Ареса VI", но у JPL много и других проектов.

– Как и у всех нас, – согласился Венкат. – А если серьёзно, ты и твои люди проделали огромную работу, и мы все вам благодарны, – он откинулся на спинку кресла и продолжил: – Итак, ты получил мою записку об изменениях МВМ "Арес IV" для Уотни и его друзей?

– Получил. Я провёл весь день и часть ночи, разбираясь с этим, – сказал Брюс. – И мне очень не хочется тебе этого говорить, но твои "расчёты на салфетке" в корне неверны. Ты пошёл не тем путём.

– Не тем путём? Как так?

– Посадочная ступень МВМ имеет отношение тяги к весу 1,2, – сказал Брюс. – Но это до того, как топливная установка превратит полторы тонны водорода, которые МВМ привёз с собой, в почти двадцать тонн топлива и кислорода. Твоя математика предполагает, что отношение тяги к весу одних гидразиновых двигателей составляет 1,2 при общей массе транспорта сорок четыре тонны. Но приземлившийся МВМ, прежде чем он начнёт производить топливо, весит всего около двадцати шести тонн. Для полностью заправленного топливом МВМ соотношение тяги двигателей посадочной ступени и веса составляет всего около 0,7.

– А-а... – Венкат прикинул числа в голове и понял, что Брюс чертовски прав. Он рассчитал приблизительный вес всей сборки МВМ, предполагая, что всё остальное будет оставаться прежним. – Это нехорошо. Это очень нехорошо.

– И не говори, – согласился Брюс. – Я пробовал разные варианты с двигателями пони, но ни один из них не выглядит многообещающе. И мы мало что можем сделать для облегчения нагрузки, если хотим, чтобы капсула МВМ была хоть немного пригодной для резервного плана полёта прямо на Землю на Спаркл-двигателе.

– Продолжай работать над проблемой, Брюс. Теперь это в твоих руках, – Венкат сделал паузу и подумал вслух: – Если мы не сможем использовать двигатели пони на посадочной ступени, где мы вообще могли бы их использовать?

– Работу я, конечно же, продолжу, – ответил Брюс. – Лучше всего было бы сбросить один двигатель и топливные баки второй ступени и заменить его одним двигателем пони и тремя тоннами батарей. Те могли бы постепенно перезаряжаться и дозаправлять корабль на орбите. Но я просто не понимаю, как Марк и его друзья могли бы безопасно получить доступ к этому движку, даже с помощью магии. Кроме того, удельный импульс у двигателя не так хорош, как на метано-кислородном химическом двигателе, поэтому мы фактически променяем "дельта-V прямо сейчас" на "дельта-V когда-нибудь потом". Я не знаю, хорошо ли это сработает.
И я очень не хочу добавлять ни единого нетопливного грамма веса к первой ступени, если только смогу этого избежать. Компромисс с дельта-V на старте не компенсирует потерь в конце. Наш профиль подъёма опирается на то, что первая ступень потеряет семьдесят процентов своей массы во время работы, Венкат.

– Делай, что можешь, и держи нас с Тедди в курсе.

– Сделаю всё, что смогу, – вздохнул Брюс. – Тем временем спроси у пони, есть ли у них какой-нибудь хитрый способ сделать побольше гидразина, который их всех не поубивает.

Было время, когда доктор Гейтер железной рукой командовал Центром управления спутниками, или иначе Саткомом. Затем пришли инопланетяне, а вместе с ними и псевдо-повышение Минди Парк до главного наблюдателя за Марком Уотни, с правом отменять любые его, доктора Гейтера, приказы. Гейтер подал жалобу, и ему сказали, что в его полном ведении всё ещё остаются орбитальные научные аппараты НАСА вокруг Земли, две солнечные лаборатории, космический телескоп и орбитальный аппарат Венеры, так что ему стоит перестать жаловаться на Марс. Гейтер в ответ, запросил перевод на другую должность.

Теперь он был посредником в отношениях НАСА с поставщиками, разбираясь с частными подрядчиками НАСА из-за разгерметизации Дома на сол 88 и давно ставшей очевидной опасности лицевого щитка скафандра из безопасного стекла. Его места заняла Тамара Линкольн, и в отличие от бывшего босса Сатком, миссис Линкольн считала Минди важным и ответственным работником, а не амбициозной интриганкой. (Не то чтобы Гейтер когда-либо употреблял эти слова, но своё недовольство утратой влияния он выразил достаточно ясно).

Поэтому вместо того, чтобы самой идти к столу Минди и отдавать ей приказы или вообще её игнорировать, глава Сатком позвала её к своему столу.

– Эй, Минди, – сказала она. – Я только что получила странный запрос от отдела метеорологии.

Минди посмотрела через плечо своего нового босса.

– Это по поводу пыльной бури, которая разразилась на плато Амазонис? – спросила она.

– Именно, – сказала Линкольн. – Они хотят детального отслеживания бури до её истоков. Это не что-то неслыханное, но сейчас для таких бурь действительно не сезон.

И это было правдой: очень большие марсианские пыльные бури имели тенденцию начинаться в конце весны или в начале лета южного полушария Марса, когда планета была ближе всего к Солнцу, и марсианская погодная система получала максимум энергии. Лето на севере проходило, когда планета оказывалась в самой отдалённой точке своей эллиптической орбиты, резко уменьшая возможность солнечного прогрева. Но это было южное лето, когда становилось действительно жарко – дневные максимумы обычно переходили даже в положительную часть шкалы Цельсия.

Но мегашторм на сол 6 тоже был несезонным…

– Я могу понять, зачем, – сказала Минди. – Но почему они запросили анализ изображений именно у нас? У них же есть целый отдел, который занимается наблюдением за погодой на Марсе.

– Они попросили не нас, – сказала Линкольн. – Они попросили лично тебя.

– Ох, – только слабо простонала Минди.

– Добро пожаловать на скоростную магистраль, Минди, – сказала Линкольн. – И не удивляйся, если вдруг отдел обеспечения экипажа попросит тебя помочь с правками в их дизайн для тандем-ровера "Сириус".

– По крайней мере, это позволило бы мне на практике использовать моё образование и степень, – пробормотала Минди.

– Что-что?

– Да нет, ничего важного, – сказала Минди. – Сейчас же этим займусь.

Первый час Минди потратила только на чтение о марсианских погодных условиях. Чтобы иметь хотя бы надежду отследить зарождение бури, она должна была иметь хоть какие-то представление о том, откуда она могла взяться. Она изучила приблизительные модели ветров, существовавших на Марсе, и прочитала основные моменты того, что было написано о марсианской климатической системе за эти годы. Она не тратила время на копание в глубинах метеорологии; она изучала в своё время машиностроение, которое не давало ей большего понимания таких вещей, чем эффект Кориолиса.

Интересно, что утренние наблюдения за штормом на равнине Амазонис (с примерным центром в 10° северной широты и 170° западной долготы и движущимся к западу со скоростью шестьдесят километров в час) давали возможность предположить, что буря, зародившаяся… возможно зародившаяся в Тарсисе, реально прокатится прямо над самой горой Олимп. Впрочем, это было лишь забавным. Быстро прочитав текст, Минди ясно поняла, что три четверти сильных пыльных бурь, которые производил Марс, происходили из равнины Эллады или из низменных мест на северных равнинах со сравнительно высоким давлением атмосферы, где бури могли накопить энергию, прежде чем подняться на марсианское нагорье.

Эллада лежала в южном полушарии – бури, порождённые там, пересекали экватор только после того, как они становились действительно огромными. Буря, родившаяся на северных равнинах, могла бы пройти с северо-запада на юго-восток довольно далеко, прежде чем поймать пояс пассатных ветров Марса и развернуться. В любом случае буря должна быть не к северу от экватора, а к югу от границы пассатного ветра.

И, что особенно важно, хотя марсианские пыльные бури и могли расширяться со скоростью молнии, они имели тенденцию продвигаться со скоростью ледника. Эта же по марсианским меркам просто летела – подобно весенним или осенним холодным фронтам, проносившимся в районе Хьюстона со скоростью шестьдесят, а то и восемьдесят километров в час, гоня впереди себя грозы.

В этой буре всё было не так. Она не соответствовала ничему, что Минди успела уяснить в своём быстром погружении в марсианскую погоду.

Но она имела поразительное сходство с катастрофой на сол 6.

"Я могу догадаться, почему они хотели, чтобы я поработала над этим, а не сделали это сами".

Минди вызвала фотографии погоды над Тарсисом за предыдущий день и приступила к работе.

Сол 240

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 242

"Арес III" Сол 240

[08:09] JPL: Доброе утро, Марк, Черри, Старлайт, Спитфайр, Файрбол. Это Брюс Энг из Пасадены. Мы начали работу по планированию изменений, которые вам предстоит внести в МВМ "Арес IV", когда вы доберётесь до Скиапарелли. Похоже, что это займёт очень много времени, поскольку мы вынуждены экспериментировать и моделировать всевозможные сценарии, о которых обычно даже на мгновение не задумываемся.

Мы ищем любой возможный способ использования двигателей вашего корабля. Они производят приличный удельный импульс, согласно вашему статическому тесту, проведённому несколько дней назад. К сожалению, с точки зрения массы они далеко не так эффективны, как метан-кислородная ракетная система, которую мы используем, поэтому мы не можем просто заменить наши двигатели вашими. Если мы собираемся использовать их вообще, мы должны как-то добавить их к имеющимся двигателям.

На данный момент нам больше всего нравится следующий сценарий: использовать посадочную ступень МВМ в качестве нулевой ступени подъёма. Но это сработает только в том случае, если мы сможем получить полные три минуты работы, на которые рассчитаны двигатели спускаемого аппарата. Полностью заправленный МВМ не может даже оторваться от поверхности, используя только двигатели для спуска, а добавление пони-двигателей и батарей к ним сделает корабль очень вялым при старте. Если мы не можем использовать двигатели пони на нём в течение полных трёх минут, мы должны будем полностью отказаться от этого варианта.

Другие варианты куда менее удобны. Наш второй по предпочтительности вариант – заменить центральный двигатель первой ступени одним из ваших. Третий вариант – пристегнуть все три двигателя к первой ступени МВМ, так же как мы в настоящее время надеемся сделать на посадочной ступени. Ни один из этих вариантов нам особенно не нравится, потому что это увеличивает вес на ступенях подъёма, снижая эффективность существующей ракетной системы. Если бы ваши двигатели генерировали тот же импульс, что и наши, это сработало бы, но они даже близко не подходят к ним по показателям.

Наш наименее любимый вариант состоит в том, чтобы полностью выбросить все резервные системы (и я имею в виду действительно все), включая Спаркл-двигатель, и сделать ставку на абсолютно точное рандеву с "Гермесом". Мы не хотим этого делать, потому что случается всякое, а с Марсом нам в последнее время не очень-то везло.

Мы рассмотрели ещё один вариант – заменить один двигатель на второй ступени одним из ваших и тремя тоннами аккумуляторов. Это будет стоить нам немного удельного импульса, но компромисс будет в том, что у вас будут двигатели, которые хоть и медленно, но перезаряжаются. Но разница в скорости слишком велика. Нам абсолютно необходимо довести скорость корабля до 5,8 километров в секунду, но расчётная пока составила 4,1 км/с. Это не оставляет нам резерва для запасных вариантов или для постепенного восстановления заряда батарей.

Наконец, хотя план Рича Пурнелла и предусматривал использование Спаркл-двигателя для достижения желаемой скорости, мы не хотим его использовать без крайней необходимости. Спаркл-двигатель по-прежнему является экспериментальным, и никто из нас не знает, что произойдёт, если он будет использоваться в атмосфере, или как он будет функционировать – если вообще будет – в нашей вселенной с учетом того, что именно он вызвал каскадное разрушение батарей, в результате которого вы и разбились.

Таким образом, чтобы любой из наших предпочтительных планов был осуществимым, нам нужен положительный ответ на оба этих вопроса:

Можете ли вы, используя электронику, позаимствованную с вашего корабля, сделать батареи гораздо большего размера и пропорционально большей ёмкости?

И можете ли вы синтезировать гидразин для заправки резервуаров МВМ? Мы используем гидразиновое монотопливо для посадочной ступени, потому что это наш самый надёжный двигатель с точки зрения запуска. Топливная установка МВМ не рассчитывалась на то, чтобы производить ещё и гидразин, да и в любом случае в атмосфере Марса очень мало азота.

[08:51] УОТНИ: Говорит Старлайт Глиммер. Я могу попытаться трансмутировать гидразин, но это будет чрезвычайно опасно. Процесс трансмутации разогреет топливо, и это может привести к его взрыву в резервуаре. Кроме того, есть большая вероятность, что это будет не чистый гидразин. Я должна передать всё Твайлайт домой.

Что касается батарей, то это возможно. У нас дома большинство зачарованных артефактов или магических устройств имеют магическую батарею как встроенную функцию.

Очень редко кто-либо делает магическую батарею только лишь ради самой батареи. Заклинание очень простое, и да, чем больше камень, тем больше он будет накапливать.

Основные проблемы заключаются в следующем.

Во-первых, измерители заряда на корпусах аккумуляторных батарей откалиброваны для кубического кристалла массой около 60 кг. Мы можем сделать их больше, но показания будут крайне неточными.

Во-вторых, доступные кристаллы гораздо больше склонны к дефектам и трещинам, чем те, которые есть у нас дома. Я не могу просто взять большой кристалл. Мне нужно будет обыскать пещеру и взять самые большие бездефектные кристаллы, которые я смогу найти. Это большая пещера со множеством больших кристаллов, но найти здесь большой прозрачный кристалл уже сложно.

Наконец, оболочки предназначены для защиты кристаллов в случае их падения или удара. Достаточно сильный удар может повредить батарею, сильно уменьшив её мощность, если она вообще будет функционировать. Совершенно разбитый кристалл теряет свои чары. Если вставить слишком большой кристалл в корпус, он останется без защиты.

Какой именно высоты батареи вам нужны?

[9:17] JPL: Наши вычисления, с использованием ваших пересмотренных показателей производительности двигателей, говорят, что для работы всех трёх ваших двигателей на полной мощности в течение трёх минут потребуется семьдесят две батареи нормального размера. Этого слишком много, чтобы смонтировать снаружи, не столкнувшись с какой-либо проблемой. Мы бы предпочли пятнадцать батарей в пять раз больше обычных, если бы использовали ваши двигатели на ступени спуска МВМ. Если же мы пристыковываем их к первой ступени МВМ, то они должны быть как минимум еще вдвое больше.

[09:46] УОТНИ: Вы по мелочам не размениваетесь. Теоретически я могу сделать первый вариант. И я очень, ОЧЕНЬ не уверена насчёт второго. Мне нужно будет много искать, чтобы отыскать подходящие кристаллы.

[10:13] JPL: Хорошо. Пожалуйста, пишите, как только будет известно что-то новое. Мы не хотим разрабатывать тупиковую ветку с этим вопросом. Часы тикают, и времени всё меньше.

На двери офиса в отделе Метеорологии была написана фамилия "Картер", поэтому не было ничего удивительного в том, что какой-то шутник использовал малярный скотч, чтобы прикрыть имя и заменить его на Джон. Записка, приклеенная к стене рядом с дверью (ПРЕКРАТИТЕ МЕНЯТЬ ИМЯ НА ДВЕРИ! ЭТО НЕ БЫЛО СМЕШНО ДАЖЕ В ПЕРВЫЙ РАЗ!) намекала, что происходило это довольно часто.

В кабинете Минди обнаружила обеспокоенного мужчину по имени Рэндалл.

– Доброе утро, мисс Парк, – сказал он. – Что вы нашли?

– Я отследила бурю на два дня назад, – сказала Минди. – По крайней мере, я думаю, что отследила, но на самом деле в этом районе не было ничего другого в указанные дни, поэтому я вполне уверена. Буря началась с вихря на юго-восточном краю Темпе Терры. Она продвигалась прямо на запад, пока не прошла через промежуток между горой Альба и линией Тарсис – Монтес. Затем она повернула на юг вдоль западной стороны Монтеса, чтобы обойти вокруг горы Олимп, перескочив на равнину Амазонис и набрав силу.

Рэндалл кивнул.

– Да, – сказал он, – это те же результаты, что получили и мы.

– Что?! – Минди бросила распечатки, которые она принесла с собой, на стол Рэндалла. – Вы уже знали? Тогда зачем вам надо, чтобы я это делала?

– Потому что это невозможно, – ответил Рэндалл с лёгким жаром в голосе. – Тарсис разрушает все погодные системы. Это как Великая стена для марсианской погоды. А у этой штормовой системы было слишком много энергии для начала, и она почти ничего не потеряла, пересекая Тарсис, – он увидел карту Марса среди распечаток Минди и показал маршрут шторма. – Этот трек похож на тайфун, который натыкается, а затем пересекает Гималаи… и в процессе только набирает силу. Так попросту не бывает.

– По-видимому, бывает.

– Да, и нам нужна была независимая точка зрения, чтобы проверить это. Это то, чего мы раньше никогда не наблюдали.

– Если не считать шестой сол.

– И даже тогда. Шторм сол 6 был несезонным, но он двигался с нормальной скоростью и разумной силой до утра сол 6. Мы отслеживали его в течение трёх дней, с тех пор как он вышел из Arabia Terra. Все начиналось как обычно и только потом обернулось странностями, но это вот, – он раздражённо махнул рукой на документы Минди, – это начало со странностей прямо с порога.

– Хорошо, – сказала Минди, немного успокоившись, когда начала понимать резоны поведения Рэндалла. – Итак, каков прогноз?

– Слишком рано говорить, как это может коснуться Уотни, – сказал Рэндалл. – Прямо сейчас шторм на юге горы Элизиум. Если он сохранит эту невероятную скорость, он достигнет бассейна Исидис или восточного края Arabia Terra примерно через два с половиной дня. Обычный шторм там бы ослаб или был бы пойман в бассейне, если бы не повернул на север вокруг Arabia Terra и оказался в западном среднеширотном направлении, что повернуло бы его обратно к горе Альба.

– Но вы не думаете, что этот сделает так, – сказала Минди.

– Нет. Судя по тому, как он себя ведёт, и как нам везёт в последнее время, я держу пари, что на нём буквально написано имя Уотни. Или, если хотите, "Марк Уотни или нынешний постоянный обитатель Дома "Арес III". И как только я смогу записаться на приём, мы собираемся положить всё это на стол доктора Капура и порекомендовать им немедленно начинать, – он взял пригоршню бумаг и начал их расправлять.

– Начинать? Разве мы уже не начали?

– Начинать укреплять Дом для бури, сравнимой с той, что была на сол 6, – сказал Рэндалл. – Уотни и инопланетяне должны постараться благополучно это пережить. На этот раз у них нет МВМ, чтобы прервать миссию.

Сол 241

Запись в журнале – Сол 241

Разве я многого прошу… разве я прошу чертовски много… если я просто желаю, чтобы эта планета перестала пытаться убить меня и моих друзей? Это что, слишком?

Оказывается, есть этот шторм, который в настоящее время находится на другой стороне планеты, но ведёт он себя так, будто на нём написано мое имя. И, зная эту чёртову планету, такое вполне может быть. "Моему большому поклоннику, Марку Уотни, спасибо тебе за всё. Подпись: Марс. P.S. иди на х..".

Но прогнозирование погоды на Марсе – очень молодая и подверженная ошибкам наука. У шторма есть ещё как минимум шесть дней, чтобы свернуть в сторону. Но это, конечно, только если нам начнёт везти. Тем временем НАСА приказало нам приготовиться укрыться в пещерной ферме. Это означает, что оставшееся продовольствие, а также небольшой запас сена и картофеля следует перевезти обратно на ферму вместе со всеми медикаментами и парой других вещей.

В дополнение к этому нам необходимо провести тщательный осмотр и зачистку района вокруг Дома, особенно с наветренной (восточной) стороны. Аварийные палатки должны быть опустошены и сдуты. Кучу металлолома нужно закопать, чтобы ветер не превратил его в метательные снаряды. Мы должны всё осмотреть и убедиться, что все солнечные панели и внешние силовые кабели надёжно закреплены, так как в противном случае эти панели могут превратиться в первоклассных воздушных змеев. (Шторм в сол 6 не отправил их в полёт отчасти потому, что панели были воткнуты в землю, отчасти потому, что крайние панели были направлены против ветра, поэтому шторм прижимал их к земле, а не поднимал).

Но самая большая рутинная работа, это "Дружба". Мы должны как можно быстрее собрать все камни вокруг и натолкать их под корабль, чтобы он был на жёстком основании, когда разразится буря. Прямо сейчас корабль стоит высоко от земли на своем шасси, и ничто не удерживает его, кроме шасси и одного силового кабеля. Существует немалая вероятность того, что шторм пересилит колёсные тормоза и потащит корабль так же, как он таскал за неиспользованный аварийный парашют МСМ, словно норовя выбить из него всё дерьмо. Если "Дружба" рухнет, как это случилось с МСМ, то нам придётся покупать билет на автобус до Скиапарелли, потому что самостоятельно мы уже точно никуда не доедем.

Это большая работа, и она займёт несколько дней, если мы не будем отказываться от нашей ежедневной пары часов с Драгонфлай в пещере. Так что это хорошо, что НАСА предложило нам начать пораньше. Мы начали с проверок, так как это самое главное. В основном я проводил время, закрепляя все солнечные батареи, которые я позаимствовал с солнечной фермы для поездки за "Патфайндером", да так и не вернул их на положенное место. Для повседневного использования это не было критично, но, когда у тебя Вторая Марсобуря на носу, всё должно быть привязано и закреплено.

Я помню, как впервые увидел подготовку к урагану в Хьюстоне, когда проходил начальную подготовку в отряде астронавтов. Я не мог поверить тому, как люди бросались в магазины за фанерой и гвоздями, скотчем, молоком и водой, консервированной свининой с бобами и тому подобным. В первый раз, когда ураган свернул к северу и слегка подмочил Луизиану, меня позабавили все эти глупости.

Затем в следующем году пришёл ураган "Берни". Второй категории. Сто пятьдесят километров в час в эпицентре обрушились на берег полуострова Боливар. Буря рассосалась через несколько часов после того, как дошла до побережья, но этого всё ещё было достаточно, чтобы вызвать ураганный ветер в Космическом центре Джонсона и его окрестностях.

НАСА эвакуировалось, но кое-кто из моих знакомых пригласили меня на "вечеринку по случаю урагана", которая проходила намного выше ожидаемой границы безопасной зоны. Фогелю было любопытно побольше узнать об ураганах, а мне – об алкогольном напитке, который называется "Ураган", поэтому мы остались в Вебстере, в то время как все остальные сбежали. Какое-то время было весело, пока электричество не отрубилось примерно за двадцать минут до выхода урагана на сушу, а затем стало так, что всё, что мы могли слышать, кроме друг друга, это ветер.

И боже, какой это был ветер. Он завывал вокруг дома, пока всё здание не затрясло – даже при скорости всего сто десять километров в час. Звучало так, словно шторм хотел сорвать хрустящую деревянную обертку, чтобы добраться до сладкой и тянучей человеческой начинки.

Не все окна были заколочены, и мне удалось посмотреть, что творилось снаружи. Ветер носил по воздуху всякое дерьмо, вроде веток деревьев и металлических листов. Но, на удивление, дождя почти не было. Хозяева дома сказали мне, что в этом не было ничего необычного. В большинстве случаев сильного дождя не бывает, пока ураган не замедлится. Вот почему "Харви" был так ужасен – ураган прекратился почти сразу, как только обрушился на землю, а затем отказался уходить. Для сравнения, они сказали мне, что этот ураган принесёт всего лишь около 20-25 сантиметров осадков.

Вы понимаете, да? "Всего лишь" четверть метра воды после дождя.

Другие гости рассказывали об урагане "Айк" – шторме, который вдохновил постройку "Айк Дайк"1, которое наконец-то всё-таки начали строить. Один или два чувака постарше припомнили тропический шторм "Эллисон", который был примерно как мини-"Харви". А ещё там была одна старая бабушка, которая рассказывала об "Алисии" и о том, как все окна в небоскрёбах в центре Хьюстона выбило ветром.

Эти люди закупились бутилированной водой и свининой с бобами, потому что они видели, какими бывают настоящие катастрофы… но они всё равно остались, потому что, с их точки зрения, ураган "Берни" был борцом в легчайшем весе, парнем с самым слабым ударом, зато с амбициями на миллион. Их подготовка не была безумием. Они знали, чего можно ждать.

И вечеринка продолжалась, пока ветер завывал за стенами дома, а потом в конце концов затих. Местные жители приняли всё это как должное. Я не мог в это поверить. Не мог и Фогель, который сказал что-то о том, что все американцы "wehrsinnig" (вызывают странные чувства) или что-то в этом роде. Я не знаю, как это правильно написать по-немецки.

В какой-то момент я заметил вслух, насколько всё это безумно, но хозяева ответили, что их дом стоит выше уровня прогнозируемого штормового нагона. "Считай, что от воды ты сбежал", – сказали они. "А ветер можно и пересидеть. Тут просто нет столько дорог, чтобы вывезти всех из зоны прогнозируемого урагана". (И несколько человек рассказали ужасные истории о том, как у них на федеральной трассе 45 во время урагана "Рита" кончился бензин. Пробка растянулась на четыре сотни километров, когда четыре миллиона человек попытались убраться с пути шторма, а в результате он прошёл в полуторастах километрах от Хьюстона).

На следующий день мы оба пошли добровольцами в Красный Крест, чтобы помочь чем сможем, но нам мало что выпало делать. Коммунальные машины из других штатов уже ездили по улицам, ремонтируя линии электропередач. Большинство магазинов – те, у которых не сорвало крышу и не повыбивало окна – снова открылись уже к концу следующего за ураганом дня. Погибло всего лишь три человека. Да, снова это "всего лишь". Месяц спустя вы бы даже не заметили, что тут вообще что-то произошло, если только не отправились бы на полуостров Боливар, чтобы увидеть, как там всё разрушено.

Я больше не смеялся над техасцами, когда они бросались покупать молоко и хлеб. Но я всё равно считал их сумасшедшими.

Итак, как же это относится к Марсу? Мы не можем бежать. Мы не знаем, куда направляется буря, и мы всё равно не сможем пройти больше семидесяти километров в любом направлении. Этого не хватит, чтобы сбежать от урагана, даже если он предоставит нам свой маршрут в письменной форме.

Итак, мы собираемся сесть на корточки и пережидать, и будем радоваться, что дождей здесь не бывает.

Кстати, я бы убил сейчас за молоко, хлеб и/или бобы со свининой.

1 ↑ Прибрежное защитное сооружение в Техасе. (Прим.пер)

Сол 244

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 246

"Арес III" Сол 244

Когда кто-то находился в пещере один, не считая кокона, предположительно содержавшего чейнджлинга, находящегося в коме, он, в сущности, был в пещере один.

Примерно час Черри Берри повозилась с растениями, без особого интереса, после чего пошла к кокону. Теперь она лежала, прислонившись спиной к прохладной, слегка податливой поверхности кокона, глядя в пустоту и просто болтая вслух.

– …и в итоге нам пришлось использовать ровер, чтобы проехать несколько километров от нашей обычной дороги и набрать достаточно камней, чтобы они хотя бы коснулись нижней части корабля! Загрузили ровер, приехали обратно, разгрузили ровер, и опять за камнями! Снова, и снова, и снова! Я устала от этого, как алмазный пёс, вот что я тебе скажу! Вот почему нам потребовалось целых два дня, чтобы просто построить каменную платформу для корабля.

Черри вздохнула, чуть сильнее прислонившись к Драгонфлай, которая, разумеется, ни на что не жаловалась.

– Конечно, именно поэтому я сейчас здесь, в пещере одна, – сказала она. – Сегодня они собираются отрезать хвост от корабля. Я просто не могла смотреть на это. Просто… ну… это был мой корабль, понимаешь? Не просто ещё одна капсула, а настоящий, специально построенный космический корабль, который не теряет девяносто процентов массы при взлёте.

Она прикрыла глаза, чтобы лучше представить его себе.

– Я помню, как впервые увидела его. Твайлайт Спаркл мне его показала, когда я во второй раз приезжала на мыс Дружбы. Он был такой милый, весь такой розовый и гладкий. Казалось, он хотел улететь с земли сам по себе. Конечно, этого не могло быть, но если бы у Твайлайт было достаточно времени, то так бы и случилось.

Она покачала головой.

– И при этом он летал всего три раза, и ни одна его миссия не прошла в точности по плану, правильно? А теперь он вообще больше никогда не полетит. Его будут тащить на буксире, словно дом на колесах, а затем оставят здесь ржаветь. Так же, как и всё остальное на этой дурацкой планете. Какой ужасный конец.

Черри Берри встала, позволив кокону Драгонфлай медленно вернуться к своей нормальной форме из формы подушки.

– В любую минуту Старлайт собирается использовать это своё заклинание для разрезания инженерной палубы, – сказала она. – Фауст, это всё равно что резать мою собственную шкуру. Почему бы заодно не ампутировать мне правую заднюю ногу, раз уж они настроились?

Розовая пони вздрогнула.

– Ах! Они только что начали! Я чувствую это! – Она поднялась на задние ноги, драматически покачиваясь, чему все истинные понивильские пони учатся ещё в раннем детстве. – Вжик! Вжик! И хвостовая часть соскальзывает с камней и падает назад! Но им этого мало! Старлайт режет снова! Вжик! Вжик! Отрезает всё, что только можно! О, какая трагедия! Такой гордый корабль и такое...

Воздушный шлюз зашипел на всю пещеру.

– Черри, мы пришли! – крикнул Марк по-английски.

Черри застыла в своей мелодраматичной позе, со стыдом и испугом глядя на четырёх существ в воздушном шлюзе.

– Ч-что-что? – выдохнула она, лихорадочно пытаясь перейти с эквестрийского, на котором она говорила с Драгонфлай, на английский. – Вы же сказали, что не придёте сюда до полудня! А как же резка корабля?

– В НАСА передумали, – сказал Марк. – Чем тяжелее корабль, тем менее вероятно, что ветер что-нибудь с ним сделает. Поэтому мы просто загрузили вашу инженерную секцию металлоломом. А хвост отрежем после урагана.

– Нахша передумали?!! – рявкнула Черри.

Теперь ей придётся пережить этот день во второй раз, потому что начальство Марка не смогло определиться, когда им резать металл?!! Сражаясь с незнакомым языком, она попыталась подобрать слова, но в итоге не нашла ничего лучшего, чем:

– Как вы, люди, можете быть такими злыми?!!

В ярости она упала обратно на все четыре копыта и с топотом ускакала в глубину пещеры, пылая от негодования.

Позади неё Марк обернулся на остальных и спросил:

– Что это с ней?

Сол 245

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 248

"Арес III" Сол 245

[08:01] JPL: Доброе утро всем. По крайней мере, я хотел бы сказать, что оно доброе, но у меня очень мало хороших новостей для вас. Лучшее, что я могу сообщить – это то, что в настоящее время этот шторм имеет максимальную скорость ветра до семидесяти километров в час по данным спутникового наблюдения. Шторм в 6 сол достигал восьмидесяти километров в час за два сола до того, как он ударил по вам. Так что есть шанс, что этот не будет таким же ужасным.

Но по всем остальным пунктам новости плохие. Буря в настоящее время находится в Arabia Terra на запад-северо-западном направлении от вас и движется со скоростью от тридцати пяти до сорока километров в час. Завтра вечером после заката она выйдет к Дому.

И знаете, что самое лучшее? Наши спутники зафиксировали в шторме сильную электрическую активность. Это случается невероятно редко, и мы никогда раньше не видели электрической активности на этой высоте.

Мы хотим, чтобы вы все переждали бурю в пещере. Почва и кварцевые минералы должны защищать вас от любых электрических разрядов. Если это возможно, мы бы также хотели, чтобы вы укрыли в пещере и двигатели "Дружбы". Это самое безопасное место.

Есть, правда, целый список вещей, которые вам нужно сделать, прежде чем укрыться. Мы хотим, чтобы вы взяли столько обломков антенной фермы, сколько сможете, и прикрепили их к местам для крепления внешней оболочки на "Дружбе" с помощью неизолированной проволоки. Как только это будет сделано, вам необходимо проверить электрическую систему заземления Дома и убедиться, что все её компоненты ещё не отвалились. Все части электрической системы зависят от этой системы заземления, чтобы избежать накопления статического электричества и связанных с этим повреждений. Наконец, убедитесь, что жалюзи на окнах ровера 1 закрыты.

Кроме того, мы хотим, чтобы вы отрезали основание от одной из палаток, отнесли его в пещеру и прикрепили к нему провода заземления от солнечных батарей и аккумуляторов. В вашем ремонтном комплекте есть несколько запасных вольфрамовых разрядников для статики. Прикрепите как можно больше из них к основанию. Это всё, что у нас есть для заземления электроники в пещере.

Когда вы будете покидать Дом, обесточьте всё в соответствии с контрольным списком для 31 сола. Не выпускайте воздух из Дома, но убедитесь, что вся электроника выключена. Кроме того, отключите "Патфайндер" от источника питания Дома. "Патфайндер" имеет свою собственную антистатическую систему заземления, но существует опасность короткого замыкания в установке, которую вы построили для его питания – от прямого удара по линии электропередачи или от удара по Дому. Мы будем использовать код Морзе по радио "Дружбы" для связи после бури.

Наконец, когда вы эвакуируетесь, припаркуйте ровер 2 на северо-западной стороне зоны "Эпсилон", как можно ближе к склону для защиты от ветра. Не забудьте закрыть жалюзи на окнах перед входом на ферму. Это лучшее, что мы можем предложить, чтобы защитить ровер 2, кроме, разве что, вырыть для него яму, но мы думаем, что так его только быстрее и глубже занесёт пылью.

Удачи, и оставайтесь в безопасности.

[08:34] УОТНИ: Это чертовски большая куча дел, но мы справимся. Воздушный шлюз в пещере достаточно широк для двигателей – едва-едва – но нам, вероятно, так или иначе придётся затаскивать их внутрь магией. Один вопрос: почему не следует стравливать воздух из Дома? Разве нет опасности, что он взорвётся во время шторма?

[09:02] JPL: Спускать Дом согласно контрольному списку для сола 31 нужно только для того, чтобы защитить МВМ на очень маловероятный случай разгерметизации во время запуска. Это никак не связано с сохранением Дома для будущего использования. В данном же случае стравливание давления из Дома может помочь ветру подхватить ткань и повредить её. Ещё это означает, что вам придётся сгребать пыль с ткани, прежде чем вы сможете снова надуть его, и есть большая вероятность, что вес пыли сломает пластиковые опоры. Лучший шанс для Дома пережить бурю в целости – оставить его под давлением.

[09:31] УОТНИ: Принято. Выходим наружу, чтобы немедленно начать подготовку. Отсылайте команду на отключение питания "Патфайндера", чтобы я мог отключить кабель в конце нашего выхода. Когда шторм закончится, дам вам сигнал.

[09:59] JPL: отправка команды на выключение питания. Удачи, Марк. Всем удачи.

Сол 247

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 250

"Арес III" Сол 247

– Иш-ш-шь как прос-с-сто догадалс-с-ся! – старательно шипел Марк. – Пус-с-сть у нас-с-с будет с-с-состязание! Ес-с-сли моя прелес-с-сть с-с-спрос-с-сит, а он не отгадает, моя прелес-с-сть его съес-с-ст. Ес-с-сли он с-с-спросит нас-с-с, а мы не догадаемс-с-ся, мы с-с-сделаем то, что он прос-с-сит, хорош-ш-шо? Покаж-ж-жем ему дорогу, моя прелес-с-сть.

Подготовка к шторму приостановила чтение "Хоббита", но теперь ничего другого делать не оставалось, разве что только опасаться, что шторм вызовет оползень, который засыплет воздушный шлюз. Но, учитывая сравнительно пологие склоны зоны "Эпсилон", это было маловероятно, поэтому пятеро потерпевших крушение сидели рядом с коконом Драгонфлай, собравшись вокруг самого большого источника света в пещере – компьютера в руках Марка. Поскольку скафандры сейчас были отключены, единственными другими источниками света были индикаторы на коробке жизнеобеспечения "Амицитас" и тусклое оранжевое свечение одного активного электрического нагревателя.

Никто из них никогда не бывал в пещере после наступления темноты. Ну да, в самом начале они исследовали её, используя фонари на шлемах, но даже это происходило, когда за пределами пещеры царил день. Ночью, без скафандров, только с постельными принадлежностями, взятыми с "Амицитас", чтобы постелить их на земляной пол, пещера выглядела мрачной и таяла во тьме прямо с места, где журчала вода из водонагревательной системы, стекающая в колодец.

Спитфайр легко могла себе представить Бильбо Бэггинса, своего рода человеческого пони, сидящего рядом с подземным озером лицом к лицу с жутким, ужасающим Голлумом во мраке ужасных, нагоняющих клаустрофобию глубин пещеры гоблинов, где нет ничего, кроме мерцающего света волшебного меча.

Вообще-то, представить себе это было даже слишком просто. В пространстве под скалой, да ещё ночью было не самое уютное для пегасов место, а для Спитфайр даже меньше, чем для прочих.

– Тридцать белых коней? – услышала она вопрос Старлайт, заданный слегка оскорблённым тоном. – Белые кони вместо зубов? Марк, представители твоего вида что, как бобры или что? У кого могут быть зубы размером с лошадь?

– Это загадка, Старлайт, – ответила Черри. – Это не стоит понимать буквально.

– Но… Ай, не важно, – проворчала Старлайт. – Но учтите, теперь я буду представлять Королевскую гвардию на параде каждый раз, когда буду наблюдать, как Марк ест.

– Ты наблюдаешь за тем, как я ем? – поинтересовался Марк. – Задумала документалку о природе? "Вот мы видим Марка Уотни в его неестественной среде обитания – под землёй на пустынной планете".

– Что означает "документалка"? Я знаю, что такое документ, но не "документалка".

– Это значит, что мне пора вернуться к чтению. "Затем он задал вторую загадку: "Без голоса кричит, Без зубов кусает, Без крыльев летит, Без горла завывает". Как думаете, кто это такой?

Спитфайр подумала о десяти миллионах каменных зубов вокруг них и над ними, большинство из которых были с заострёнными или с зазубренными концами.

"Думаю, что это намек на то, чтобы вытащить Гарри Поттера и прочитать ещё раз об игре в квиддич, – подумала она. – Мне нравится квиддич. В него играют в погожий день в открытом небе над красивым зелёным полем. В квиддич не играют в пещере".

"И мерзкие каннибалы не будут приставать к тебе на квиддичном стадионе".

"Ну, скорее всего не будут".

– Ветер? В самом деле? Я никогда бы до этого не додумалась! – воскликнула Черри. – Эй, Спитфайр, а почему ты не догадалась?

– А? – пегаска прогнала из мыслей образ Голлума в слизеринском шарфе и переключила внимание на остальных. – Извини, что я должна была угадать?

– Загадку, – сказала Черри. – Ответ был "ветер".

– О. Хм, – Спитфайр изо всех сил напрягла извилины. – Марк, прочитай мне её снова, пожалуйста.

Марк снова прочитал рифмованную загадку.

Спитфайр покачала головой.

– Я не угадала бы ветер, – осторожно сказала она. – В загадке описывается монстр. Зло. Ветер же мой друг. Он не кричит и не кусает. Он шепчет и… и… потирает?

Марк и Старлайт слегка усмехнулись. На эквестрийском Старлайт сказала:

– Потирает обычно массажистка, Спитфайр. Или между тобой и ветром происходит что-то, о чём не следует знать "Кантерлотскому вестнику"?

Пегаска фыркнула и отвернула голову, делая вид, что всех игнорирует, пока Марк что-то там читал о глазах и лицах. Последовала очередная волна отгадок, но из всех слушателей догадался, или почти догадался, Файрбол – он сказал, что солнце смотрит на подсолнухи, а в книге было сказано про солнце и одуванчик. Пфе. Подсолнухи и одуванчики — это совершенно разные вещи.

Затем Марк прочитал новую, поистине зловещую загадку:

– …её не видать и в руки не взять, царит надо всем, не пахнет ничем. Встаёт во весь рост на небе меж звёзд. Всё начинает и всё кончает.

Над ними что-то прогремело. Марк замолчал, и все немного придвинулись друг к другу.

– Что это быть? – спросил Файрбол. – Обвал?

– Невозможно, – сказала Старлайт, но в её голосе не было ни капли уверенности. – Крыша сплошная.

– Это гром, – сказала Спитфайр. – Не думала, что услышу гром на этой планете.

– Это не может быть гром, – сказал Марк. – Мы бы услышали гром, только если бы молния ударила прямо над нами…

Ослепительный свет наполнил пещеру. И оглушительный треск ударил по ушам словно кнут. На полсекунды шнур извилистого света связал один из кристаллов на потолке и Пень на полу пещеры. Меньшая вспышка осветила дальний конец фермы, когда молния прошла через систему водяного отопления и снова перескочила в облицованную металлом траншею, ведущую к колодцу.

Затем раздался негромкий треск, за которым последовал шелестящий звук осколков кристаллов, падающих сверху на грядки.

В тусклом свете экрана компьютера пять лиц смотрели друг на друга. Пять тел прижались друг к другу.

– Кварц – это изолятор, – пробормотал Марк. – Как молния могла добраться до нас в подземной пещере из кварца?

– Солнечные кристаллы, – ответила Старлайт. – Зачарованные каналы переносят свет. Свет – это разновидность электромагнитных волн, а заклинание собирает свет, чтобы сделать его ярче в пещере.

– Так что оно также собирает молнии, – проворчал Файрбол. – Отлично.

– Молния прошла через трубы, – добавила Спитфайр. – Вы видели?

– Думаю, что система жизнеобеспечения изолирована, – сказала Старлайт. – Драгонфлай знала бы наверняка.

– Здесь небезопасно, – сказала Черри. – Есть идеи, где более безопасное место?

– Перебраться глубже в пещеру? – спросила Спитфайр. – Держаться вдоль стен?

– Тогда нам придётся слишком близко подойти к траншее стока, – отметил Марк.

Более мягкий грохот эхом донёсся сквозь стены пещеры.

Черри указала вверх.

– И слишком много под…

ШАРАХ!!!

Ещё больше кристаллов с шелестом посыпалось с потолка в люцерну.

Пятеро терпящих бедствие заморгали, пытаясь избавиться от следа второй молнии в глазах и молча прижавшись друг к другу. Мыслей о том, чтобы покинуть сравнительно безопасное укрытие возле входа в пещеру, больше ни у кого не возникало.

Наконец Черри сказала:

– Или мы могли бы остаться прямо здесь. Я устала от чтения сегодня вечером. Можем ли мы посмотреть телевизор? Может быть, "Электрическая компания"?

Спитфайр молча кивнула головой, полностью согласная и благодарная за то, что ей не пришлось предлагать это первой.

Марк, не споря, закрыл текстовое окно и вызвал видеоплеер, быстро заменив мысленный образ глубокого подземелья реальными изображениями ярких цветов и улыбающихся лиц.

Все смотрели и слушали в тишине.

Снаружи Марс кричал, кусался и завывал изо всех сил, выпуская электрические зарницы, которые вспыхивали и трещали в насыщенной пылью атмосфере.

Сол 248

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 251

"Арес III" Сол 248

Рассвет разбудил Файрбола, проникая сквозь уцелевшие магические кристаллы. В пещере было немного прохладно, что объясняло, почему он проснулся с двумя пони – Старлайт Глиммер и Спитфайр, улёгшимися на его живот вместо подушки. Голова Марка лежала на животе Спитфайр, а Черри Берри, распластавшись, лежала поверх Марка.

На завтрак были остатки с прошлого ужина: холодный запечённый картофель, сено и остатки пакета с рационом для вкуса. Файрбол сполоснул осколки кристалла, разбитого молнией, которые нашлись среди растений, и приготовил из них себе завтрак.

После этого пришло время осмотреть повреждения и исправить то, что можно было исправить.

Шторм не вызвал оползня, способного засыпать воздушный шлюз, но несомая ветром пыль накопилась полуметровым слоем перед внешней дверью. Потребовалось приложить некоторые усилия, чтобы открыть её, и Марк с Файрболом теперь работали над очисткой механизма, пока другие проверяли солнечные панели на вершине холма.

Пока Файрбол и Марк орудовали руками, щётками и сжатым воздухом, им невольно приходилось слушать болтовню по системам связи скафандров. Черри Берри и Спитфайр пошли осматривать солнечную ферму. Панели не пострадали от шторма, если не считать принесённой им марсианской пыли. (Пыль удалось легко смести, так что импровизированная электрическая система заземления очевидно сработала). Кристаллы передачи солнечного света тоже были целы, но это не имело значения. Третьего удара молнии не последовало, но даже двух хватило чтобы разрушить пять зачарованных кристаллов на потолке. Связанные с ними кристаллы снаружи теперь годились только в качестве закуски... если бы можно было определить, какие из них были ещё рабочие, а какие – нет.

После солнечной фермы земнопони с пегаской прошлись по древнему вулкану, чтобы проверить состояние Ровера 2. Марк, как и было сказано, припарковал его возле крутого склона на северо-западной стороне зоны “Эпсилон”. На колесах ровера скопилось немного песка и пыли, и тонкий слой покрывал крышу. Воздушный шлюз сработал без сбоев, и внутри все как будто было хорошо, по крайней мере герметичность не была нарушена.

Пока остальные работали снаружи, Старлайт прошлась по ферме и собрала мелкие осколки кварца. Ни один из падающих кристаллов не нанёс серьёзного ущерба растениям, но эти осколки могли бы повредить копыта или ботинки, если оставить их просто валяться. Кристаллы раскололись на куски размером от фрагментов с руку Марка до мелких песчинок, но Старлайт аккуратно и методично прошлась по всему полю и собрала их при помощи магии. Файрбол попросил сохранить осколки на потом, потому как зачем ломать новые, когда есть готовые?

Черри и Спитфайр вернулись ко входу в пещеру как раз в тот момент, когда Марк с Файрболом закончили чистить механизмы шлюза. Когда команда собралась в пещере, Старлайт воспользовалась сегодняшним включением магического поля, чтобы вырезать пять новых кристаллов для сбора солнечного света и зачаровать их тем же заклинанием, что и уже существующие. После этого все по очереди обнялись на прощанье с коконом Драгонфлай и ушли, положив новые коллекторы на вершину холма, прежде чем отправиться к роверу.

Всё это происходило почти в полном молчании. Говорить никому не хотелось. Файрбола это совершенно устраивало, так как он всё равно был не в настроении для разговоров. Только начните разговор с пони, и рано или поздно наружу полезут чувства.

Но дракон не мог не признать глубокого чувства облегчения, которое он испытал, когда ровер выполз из последнего оврага, и в передних окнах появился Дом, пусть и немного более пыльный, чем когда они его покидали, но явно надутый и неповреждённый.

– Слава богиням, – сказала Черри Берри.

– Я первая в душ, – запинаясь, заявила Спитфайр.

– Пока никакого душа, – сказал Марк. – Сначала я должен снова всё включить и провести полную диагностику. И прежде чем мы это сделаем, нам нужно обмести солнечные батареи и отправить сообщение в НАСА.

– Я иду спать, – прорычал Файрбол. – Лягу в кровать и буду спать там, где в меня не попадет молния. Где больше одного выхода. Где острые, как бритва, штуки не могут упасть на меня в любой момент. Где у меня своя кровать. И где пони не кладут головы мне на живот, пока я сплю!

Через несколько мгновений он понял, что сказал больше, чем хотел.

– Э… Я ведь уже извинилась, – ответила Спитфайр.

– Я думаю, что это самый лучший английский из всего, что я когда-либо от тебя слышала, – добавила Старлайт.

– Кровать, – произнес Файрбол и этим на этот раз и ограничился.

Глупые пони и их чувства.

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ КОРАБЛЁМ ЭКА “АМИЦИТАС” И ЗЕМНОЙ СЕТЬЮ ДАЛЬНЕЙ КОСМИЧЕСКОЙ СВЯЗИ (НАСА)

(примечание: приблизительное время обработки от отправки сообщения до получения ответа, с учётом задержки скорости света и временем, необходимым для перевода азбуки Морзе, составляет в среднем один час, пять минут. Процесс ускоряется на Земле с помощью программного обеспечения для автоматического перевода и передачи кода Морзе).

АМИЦИТАС: "Дружба" вызывает НАСА. "Дружба" вызывает НАСА. У нас всё в порядке. Дом цел. Готовы восстановить питание "Патфайндера" по вашему сигналу. Пожалуйста, ответьте. Приём.

НАСА: JSC вызывает "Дружбу". Слышу вас на два из трёх – сильные солнечные помехи. Рекомендуем проверить остаточный статический заряд на корпусе "Патфайндер" до восстановления питания. Процедура: взяв самый длинный фрагмент от антенного поля, подключить его к системе заземления Дома с помощью длинного кабеля, Старлайт Глиммер использует магию, чтобы коснуться антенной корпуса "Патфайндер". Держите антенну подальше от всех других элементов. Приём.

АМИЦИТАС: Повторите процедуру, пожалуйста. Приём.

НАСА: Взять один фрагмент антенны. Прикрепить длинный кабель. Подключить к системе заземления Дома. Использовать магию, чтобы коснуться антенной корпуса и ТОЛЬКО корпуса "Патфайндера". Держать антенну подальше от всех других частей "Патфайндера". Приём.

АМИЦИТАС: Процедура завершена. Искра была чертовски яркая. Рад, что я связался с вами, прежде чем попытаться восстановить питание "Патфайндера". Восстанавливаю питание прямо сейчас. Приём.

НАСА: Принято. Отчёт о состоянии Дома. Приём.

АМИЦИТАС: системы Дома снова подключены, диагностика продолжается. Пока проблем нет. Солнечные батареи покрыты пылью и песком. Воздушный шлюз 1 сдвинулся примерно на пятнадцать сантиметров. Картофельный сарай номер два заполнен пылью, надутой сквозь трещины. "Дружба" стоит ровно. Ровер 1 в целости и сохранности. Ровер 2 полностью исправен. Пять солнечных кристаллов в пещерной ферме разрушены электрическим разрядом. Приём.

НАСА: Рады слышать. Отвечайте по радио в 08:30 по вашему времени, чтобы сообщить о каждом соле до восстановления чата "Патфайндер". Конец связи.

Сол 249

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 252

"Арес III" Сол 249

Черри Берри наблюдала, как Марк сравнивает точки и тире, нарисованные на планшете, со шпаргалкой, которую он написал на одной из этикеток для контейнеров с образцами (осталось семь), приклеенной к выпотрошенным панелям управления "Амицитас", прямо над уцелевшей панелью управления радио.

– Ну что? – спросила она. – "Патфайндер" уже говорит?

– Нет, – сказал Марк. – Но это и неудивительно. Потребовалось два полных дня с подключённой энергией и теплом, чтобы он проснулся в первый раз.

– У-у… – Черри прижала уши. – А я-то хотела послать письмо доктору Шилдс.

Марк моргнул, опуская планшет.

– Тяжело переживаешь последствия бури? – спросил он. – Я могу тебя понять.

– Нет, о том сне, который мне снился прошлой ночью, – сказала Черри. – Я вернулась домой, и…

– Если это хороший сон о том, чтобы быть дома, – сказал Марк, – то я думаю, что не хочу о нём слышать. У всех нас такие каждую ночь. Ну, каждую ночь, когда мы не просыпаемся в 3 часа ночи в холодном поту, оттого что нам приснился один из десяти миллиардов способов, которыми эта планета может убить нас.

Черри Берри сурово посмотрела на него.

– Могу я продолжить? – сухо спросила она.

– Ох, – Марк снова заинтересовался последними словами в сообщении НАСА. – Извини, продолжай.

– Я была дома, – сказала Черри. – Я бежала так быстро, как только могла из Понивилля в… э… к принцессам… хм…

– В замок.

– Да, точно. Я опаздывала и боялась, что не успею вовремя. Но когда я туда прибежала, то оказалось, что я опоздала на несколько ЛЕТ. И принцесса сказала: "Я отправлю тебя на Луну!" А я сказала, что уже там была, но потом она сказала, что я отправлюсь туда с помощью магии и у меня не будет ракеты, чтобы вернуться.

– Это может быть проблемой, – осторожно заметил Марк.

– А потом она сказала, что… эм… слово, когда правитель говорит, что ты должен покинуть страну и никогда не возвращаться?

– Изгнание.

– Изгнание? Хорошо. Принцесса сказала, что изгоняет меня. А я сказала, что уже была в изгнании – на Марсе. Но потом она сказала, что отправит меня на луну того места, куда меня изгнала!

– Чего?

– И вот потом я сижу на этой маленькой луне, а напротив Марс, прямо как в первый раз, когда мы его увидели через иллюминатор корабля. И самое худшее в том… – Черри глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, а затем взорвалась: – ...что эта луна была в форме большой картошки!!!

– Звучит похоже на правду, – согласился Марк.

Мысли Черри явно пошли под откос и, судя по выражению мордочки, устроили глобальные разрушения и бедствия.

– Чего?

– У Марса есть две крошечные луны, – ответил Марк. – И по форме они и правда напоминают картошку.

Кусочки в голове Черри начали вставать на свои места. Она уставилась на Марка.

– У Марса есть картошкообразные луны? – спросила она.

– Ну, одна около двадцати километров в поперечнике, а другая – примерно вдвое меньше, и они состоят из камня, – сказал Марк. – Но по форме они похожи на картошку.

Земнопони свирепо посмотрела на него.

– Картошка. Луны?

– Боюсь, что так.

– Марк, мне сейчас не до шуток.

– Я покажу тебе фотографии. Тогда ты сама сможешь судить.

Черри Берри глубоко вздохнула, медленно выдохнула.

– Это не было бы проблемой, – сказала она, – если бы у вас была принцесса, которая охраняет сны, как у нормальных видов.

– Гм. Да уж. Ладно, – сказал Марк, беря маркер, чтобы начать составлять свое ответное сообщение на Землю.

– ЭТА ЛЯГАНАЯ ПЛАНЕТА И ЕЁ В КРУП ЦЕЛОВАННАЯ КАРТОШКА!!!

Старлайт Глиммер зажимала копытами уши, в которые уже вторую минуту вторгался безудержный поток брани от Черри Берри.

– Я пытался ей сказать, что это не шутка, – сказал Марк. На экране перед ним виднелось несколько изображений космических булыжников, которые, если взглянуть на них под определённым углом, могли напомнить слегка сморщенные и изрытые картофелины.

Старлайт ничего не ответила.

– Я не думаю, что слышал одно и то же слово дважды, – продолжил человек. – Она хоть раз повторилась?

– Нет.

Единорожка трижды оказывалась в эпицентре, когда у Черри срывало крышу, и та во время этих приступов никогда не повторялась в своей ненормативной лексике.

– Неужели в языке пони столько бранных слов?

– Нет.

К этому моменту Черри уже исчерпала эквестрийский, пранцузкий, пфердский, нипоньский и гриффонский языки и в настоящее время пробиралась через древний минотаврийский.

– Не могла бы ты научить меня некоторым…

– НЕТ.

Не то чтобы Марк не использовал некоторые из них случайно во время своих попыток выучиться говорить на эквестрийском, но во избежание взаимного смущения она никогда не собиралась объяснять ему это.

Примерно в этот момент Черри начала ругаться на английском прямо по глоссарию, который по запросу прислал Митч Хендерсон.

Прямо по алфавиту. Безупречно. Ничего не пропуская и не опуская. А потом она перешла на приложение, добавленное Энни Монтроуз.

– Можно подумать, что это она ела пятнадцать картофелин в день вместо пяти, – прокомментировал Марк.

Старлайт стиснула зубы, чуть сильнее прижимая копыта к ушам (не то чтобы это помогало) и воздержалась от объяснения, как Черри могла бы отреагировать, если бы у Марса обнаружилась ещё и третья луна, которая каким-либо образом напоминала бы тюк сена.

Дом бы точно сгорел.

Сол 250

Венкат сидел за столом Тедди. Это был хороший стол, и кресло было идентично креслу самого Венката, но ему было всё равно. Он наблюдал за компьютером, ожидая, пока "Патфайндер" завершит передачу диагностики своего перезапуска. Тот факт, что "Сеть дальней космической связи" смогла принять сигналы "Патфайндера" – или, скорее, что "Патфайндер" был в состоянии послать хоть какой-то сигнал – был самым жирным куском хороших новостей за сегодня, если не сказать единственным.

Тедди, испытывавший не меньшее нетерпение, но лучше умевший его скрывать, стоял позади него, обращаясь к остальным.

– Каковы долгосрочные последствия шторма? – спросил он. – Можем ли мы ожидать его повторного удара через две недели?

– Какой шторм? – Рэндалл и Минди отвлеклись от своих обычных обязанностей для участия в этой встрече на высшем уровне. – Насколько мы можем судить, шторм начал стихать почти сразу же после того, как он достиг Дома. Вчера утром он сократился вдвое, а сегодня утром мы вообще не смогли его найти. Что является полной противоположностью тому, что должно было произойти, но это же можно сказать буквально о каждом этапе жизни этой бури.

– Ну, у меня, возможно, есть идея, почему это так, – сказала Минди. – Я ещё раз проследила путь бури, основываясь на нашей предыдущей работе. Самым ранним признаком непогоды, которая могла спровоцировать шторм, была низкоуровневая циркуляция, выбрасывающая пыль в марсианскую стратосферу на равнине Хриса в 234 сол. Преобладающие ветра в этом районе дули прямо от Дома.

– Значит, это Дом вызвал бурю? – спросил Тедди.

– Гм. В 233 соле проводился тест мощности двигателя, – сказала Минди. – И, согласно нашим прогнозам траектории, шторм 6 сола усилился в течение нескольких минут именно после входа инопланетного корабля в атмосферу.

– Так, значит, не Дом, – поправил себя Тедди. – Магические двигатели.

Митч хмыкнул с дивана.

– Они постоянно используют магию, – сказал он. – В их команде есть единорог, пегас, дракон и оборотень. Почему у них не должно быть двигателей, которые работают на "эффекте бабочки"?

Венкат поднял взгляд от компьютера на Энни.

– Это шутка, касающаяся теории хаоса…

– Я поняла это, Венкат, – огрызнулась Энни. – Чёрт, то, что я всего лишь ширма для прессы, не значит, что я на сто процентов нихрена не понимаю. Всего на девяносто пять.

– Насколько вы уверены в этом заключении? – спросил Тедди.

– Это не заключение, – поправила Минди. – Сэр. Это, скорее, гипотеза, построенная на наличии технологии, о которой мы ничего не знаем, и используемой теми, кто сам говорит нам, что она экспериментальная даже для них. Я думаю, мы должны предполагать наихудший сценарий, пока не появятся новые данные.

– Я согласен, – сказал Брюс Энг по громкой связи из Калифорнии. – Мы можем жить без дополнительных испытаний двигателя. Скажите им, чтобы они не запускали двигатели до 551 сола. Устраним потенциальную опасность.

– А как насчёт сол 551? – спросил Тедди. – Есть ли опасность, что этот эффект будет угрожать взлёту?

– Возможно, но вряд ли, – сказал Брюс. – Скорость звука на поверхности Марса составляет двести шестьдесят метров в секунду. Как только они полетят быстрее, они оставят любые эффекты, способные сбить их с курса, далеко позади.

– Хорошо, – сказал Тедди. – Рэндалл, попытайся найти какие-либо доказательства за или против этой гипотезы. Только тихо. Этот вывод не должен покинуть пределы этой комнаты.

Он посмотрел на Энни и добавил:

– Если кто-то за пределами НАСА предложит его, говори, что мы не видим достаточных доказательств, чтобы прийти к такому выводу.

– Если до такого дойдёт, они спросят, безопасно ли это, – сказала Энни. – Они спросят меня, готова ли я сама полетать на этой штуковине! Какого хрена я им скажу? Что у меня аллергия на понячью шерсть?

– А ты предложи им альтернативу, – прорычал Митч, но без сарказма Энни, – что команда Дома вполне может подождать следующего пролетающего инопланетного корабля и надеяться, что он сможет их подвезти.

– Отлично, у нас есть журнал диагностики перезагрузки, – сказал Брюс. – Мы потеряли возможность поворачивать тепловизор, а возможно и сам тепловизор. Но антенны и радио всё ещё откликаются.

– Вероятно, пыль, – сказал Рэндалл. – Трудно сказать наверняка, так как шторм обрушился на район ночью, но зафиксированные нами молнии, казалось, сосредоточились на зоне "Эпсилон". Мы точно знаем, что к западу от Дома молний не было.

– И даже если молния ударит в Дом, не будет никаких внешних признаков, если она ударит по металлу, – сказал Венкат. – Для горения нужен кислород. На Марсе его нет. Вы не узнаете, ударила ли молния, если только её цель не оплавится.

– В любом случае, связь восстановлена, – сказал Брюс. – Пора возобновить чат.

Венкат застучал по клавиатуре.

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 253

"Арес III" Сол 250

[10:28] JPL: Проверка. Марк, пожалуйста, ответь, как только увидишь это.

[10:57] УОТНИ: Это Старлайт Глиммер. Марк занимается техобслуживанием регенератора воды. Я вас устрою?

[11:25] JPL: Хорошо. По большому счёту нам был нужен ответ. Буря или разряд статики нанесли единственный урон, который мы смогли обнаружить – привод поворота стереокамеры "Патфайндера" не работает. Возможно, его замкнуло, или он просто забит пылью, но внутренний тест "Патфайндера" говорит, что он не работает. Учитывая, что это та часть "Патфайндера", которую мы можем позволить себе потерять, это означает, что мы сумели выйти почти без потерь. Но этот чат снова работает, по крайней мере, на данный момент, так что это хорошая новость.

[11:54] УОТНИ: Я об этом уже думал… Как только мы отправимся в "Виннибаго", нам этот канал передачи данных будет уже не особо нужен. А как только мы доберёмся до Скиапарелли, у нас будут системы связи МВМ. Так что насчёт того, чтобы изменить процедуры и оставить "Патфайндер" тут, когда мы уедем? Это Марк, кстати.

[12:22] JPL: Поговорим об этом позже. Прямо сейчас мы против. Радиотелеграф "Дружбы" медленный и ненадёжный, и мы бы предпочли использовать его только как резервную систему.

[12:49] УОТНИ: Четыреста килограммов. Вот всё, что я хочу сказать. Четыреста килограммов, которые нам абсолютно не нужно перевозить за тридцать пять сотен километров. Также это четыреста девять ватт в час, которые нам не нужно тратить. Девять с половиной киловатт-часов на сол… Господи, нам нужно придумать для этой штуки другое название.

[13:20] JPL: Мы подумаем об этом, Марк.

[13:48] УОТНИ: Пират-ниндзя. Вот как мы будем это называть. Киловатт-час на сол – это пират-ниндзя.

[14:16] JPL: Не заставляй меня отзывать твои права на присвоение имен, Марк.

Сол 251

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 254

"Арес III" Сол 251

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА "АМИЦИТАС".

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, используйте костюм ДФ для ответа. Приём.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас". Приём.

АМИЦИТАС: СГ – я не припомню каких-либо испытаний магических двигателей в атмосфере, изменивших погоду. Я что-то пропустила? Приём.

ЭКА: Подтверждено отсутствие необычных погодных эффектов от испытаний магического двигателя. Почему ты спрашиваешь? Приём.

АМИЦИТАС: Начальники Марка сообщают, что тот ненормальный шторм, который мы только что пережили, мог быть вызван испытаниями с использованием главных двигателей. Имеются также косвенные доказательства того, что вход в атмосферу "Амицитас" усилил шторм, который привёл к тому, что Марк остался тут в безвыходном положении. Приём.

ЭКА: Необычные погодные эффекты от испытаний в Эквестрии никогда не проявлялись. Эффекты совершенно непредсказуемы, когда вы неспособны точно измерить и определить законы магии (если таковые имеются) в вашей текущей вселенной. Приём.

АМИЦИТАС: Пожалуйста, проверьте ещё раз. Тем временем мы не будем использовать двигатели без необходимости до покидания Марса. Приём.

ЭКА: Хороший план. Мы здесь рассмотрим уравнения. Балтимэйр передачу закончил.

Запись в журнале – Сол 251

Как я провёл лето, сочинение Марка Уотни, 8 лет.

Стоп, извините, неверное начало.

То, что я сделал сразу после того, как пережил Странный Марсианский Шторм, Марк Уотни, 41 год.

Серьёзно, последние несколько дней были потрачены (в ожидании, пока "Патфайндер" оживёт или нет), либо исправляя то, что сделал шторм, либо возвращая на место то, что мы сделали, готовясь к шторму. Были две большие головные боли: вытащить весь металлолом и другой мусор, который мы втиснули в инженерный отсек Дружбы, чтобы мы могли приступить к его отрезанию, и извлечение как можно большего количества песка и пыли из картофельного сарая № 2.

Но, даже несмотря на то, что мы тратили по четыре часа на каждое посещение пещеры, мы сделали и это, и всё остальное тоже. Мы готовы урезать (разве это не забавное слово? Старлайт нашла его в словаре. Я и забыл, что оно существует) корабль пони, и, вероятно, мы сделаем это завтра.

Так или иначе, во время сегодняшней поездки в пещеру Старлайт Глиммер и Файрбол отправились на поиски. Со слов Старлайт, они нашли материалы в "прихожей" для пятнадцати очень больших батарей, которые просил Брюс Энг. То есть большие кристаллы кварца, которые можно разрезать на бруски шириной тридцать сантиметров и длиной полтора метра. К сожалению, в тех громадных кристаллах, что пересекают пещеру, было слишком много дефектов, чтобы получить пятнадцать заготовок трёхметровой длины. Это, вероятно, и к лучшему, так как я не думаю, что трёхметровый кристалл кварца хорошо перенесет вибрацию запуска ракеты.

“Они говорят, что сломать его сложно, но я-то знаю, что они никогда не были в ракете при трёх g на старте..." Да, я не Странный Эл. А кто себя им считает? Ну, если не считать примерно тысячи человек в Интернете, у каждого из которых по три фаната.

В любом разе, Старлайт также сказала, что она нашла идеальный кристалл аметиста, двадцать сантиметров в поперечнике и почти метр в высоту, чтобы сделать из него новое ядро ​​Спаркл-двигателя.

Она воспринимает это как должное, но самые большие кристаллы аметиста, которые я когда-либо видел, были в жеоде размером четыре метра, а внутри места было едва достаточно, чтобы человек мог встать, и те кристаллы были размером не более бейсбольного мяча. Мне так и не получилось убедить пони, насколько необычна эта пещера по земным меркам с этими гигантскими кварцевыми друзами, брёвноподобными кристаллами и всем прочим. Это заставляет меня задуматься о том, насколько большие кристаллы встречаются в их мире.

Напоминание: если я когда-нибудь попаду туда, я должен напроситься посмотреть одну из этих каменных ферм, о которых они продолжают упоминать. Могу поспорить, что они там просто выращивают среди "коровьего гороха" какие-нибудь тыквы и острые красные перчики чили.

Во всяком случае, как только мы вернулись, мы с Файрболом занялись подрезкой копыт и когтей. Прошло уже более сорока солов со времени последнего обслуживания скафандров, которое проводила Драгонфлай. Мы не знаем, сколько ещё она проведёт в своем коконе, поэтому мы должны предпринять как можно больше усилий, чтобы предотвратить износ буквально незаменимых скафандров.

Удивительно, но мой нынешний скафандр держится очень хорошо. Это мой оригинальный скафандр для внекорабельной деятельности (сшитый под меня лётный скафандр сгорел в результате выброса перхлората на сол 40) со шлемом Мартинеса (мой шлем для ВКД разбился, когда Дом послал шлюз номер один в полёт на сол 88). Я намотал в этом скафандре десятки километров, а может быть и сотни, путешествуя в нём. Главным образом это касается подошв ботинок, но они показывают очень мало признаков износа, несмотря на окружающую среду. Должен признать, что при всех их косяках с фильтрами CO2 и забралами из безопасного стекла, всю остальную часть скафандров подрядчики сделали на совесть. К сожалению, скафандры пони, гораздо больше напоминающие технику "Аполлоновской" эры, не так долговечны, вот почему Драгонфлай чинила и переделывала их незадолго до того, как взялась проходить кинопробы на фильм Джона Карпентера.

Кстати о Драгонфлай, как я уже упоминал, она всё ещё в том коконе. Он больше не создаёт черную дыру, когда мы включаем магическое поле, но он всё ещё светится вроде как чёрным. Это как сияющий анти-свет. Кокон той же температуры, что и воздух в пещере. Я пытался поднести к нему стетоскоп, но не услышал ни сердцебиения, ни дыхания, ни голосов, шепчущих "Ктулху фхтагн" или что-то в этом роде. Но оболочка у него жёсткая, хотя и немного податливая, и мы не чувствуем, что наносим какой-либо вред, когда обнимаем её, поэтому продолжаем приходить.

Из последних новостей: Бильбо и гномы только что вошли в Лихолесье. Акции Гэндальфа значительно упали в глазах пони, которые думают, что любой ответственный волшебник должен довести всё до конца, а если уж у него есть дела в другом месте, то он не должен был вмешиваться в жизнь невинных людей. Соблазн наспойлерить велик, но я пока могу сопротивляться.

Старлайт и Черри читают это через моё плечо и бросают на меня убийственные взгляды. Так что я думаю, что лучше пойду спать, пока дело не дошло до смертоубийства или, что ещё хуже, пока мне не натянули трусы до ушей.

Сол 252

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 255


"Арес III" Сол 252

– Сможем мы это сегодня сделать? – спросил Марк. – Мы прожигаем здесь время наружных работ!

Сколь бы Спитфайр ни была согласна с человеком, она не могла этого перед ним признать. Она оплакала "Амицитас" ещё несколько месяцев назад. Эмоциональные потребности Черри Берри действовали ей на нервы, особенно в тот момент, когда им нужно было сделать нечто, что превратит останки их корабля в транспортное средство, которое могло бы помочь им убраться с этой каменюки.

Но Черри Берри была командиром, а инвестиции в душевное равновесие командира — это инвестиции в твоё выживание.

– Вы можете подождать несколько минут, – сказала она, пробираясь сквозь слова, словно сквозь обручи в полёте.

Удовлетворённая, Черри Берри положила копыто на одно из задних шасси корабля, которое теперь слегка свисало над землёй.

– Ты много раз помог нам остаться в живых, – немного неловко сказала она по-английски. – Ты позволил нам приземлиться вместо крушения. Ты держал воздух и тепло, когда сдулся Дом. Мы использовали тебя для хранения, для радио, для всего, что ты мог нам дать, – розовая пони в оранжевом скафандре всхлипнула, затем сказала: – Спасибо. Нам жаль, что мы не сможем забрать тебя домой в последний раз.

Когда командир ушла, Спитфайр вздохнула, тактично не спрашивая, закончила ли она.

– Уже всё? – спросил Файрбол.

О да. На такт дракона можно положиться.

– Продолжайте, – сказала Черри, отворачиваясь от корабля и уходя прочь.

Магия вспыхнула, и как только Черри скрылась из видимости, единорог в белом скафандре вышла вперёд, балансируя на задних ногах, и с передней ногой в дурацкой позе каратэ.

– Кийя! – закричала Старлайт Глиммер, выпрыгивая вперёд в поистине бестолковом прыжке, который выглядел лишь чуть менее бестолковым при низкой марсианской гравитации. Несмотря на разницу в силе тяжести, она не долетела, и ей пришлось снова подпрыгнуть, повторив своё "Кийя!", прежде чем взмахнуть копытом в рубящем жесте. Её рог сверкнул, когда копыто коснулось корпуса корабля, и в разреженной атмосфере раздался хлопок, когда обломки космического корабля разделились на две неравные части.

Когда Старлайт снова приземлилась, сложив передние копыта вместе и поклонившись, хвостовая часть "Амицитас" рухнула на заднее шасси, опрокинулась назад и упала на марсианскую землю со слабым грохотом.

– С каких это пор ты начала брать с Кейна Странника пример? – немного раздражённо спросил Марк.

Старлайт опустилась на все свои четыре и сказала:

– С тех пор, как Гэндальф пустил этих тупых гномов в одиночку в этот Вечносвободный Лес. Фу на волшебников. Он просто ещё один Старсвирл. Кейн – мудрый и достойный, и держит своё слово.

– Да, и Кейн рискует ещё одним приступом магического истощения, если ты не будешь держаться за батарею, – проворчала Спитфайр на эквестрийском.

– Я справлюсь, – возмущённо огрызнулась Старлайт. – Ты мне не начальник.

– Кобылки! Язык! Марк с нами! – рявкнула Черри, сменив сантименты на чувство сурового гнева.

Ворча, Старлайт вернулась к батарее маны, чтобы обрезать корпус так близко к переборке отсека обитания, как только возможно. Спитфайр, в свою очередь, держала язык за зубами и просто наблюдала. У неё ещё будет шанс высказаться, после того как они отнесут глупую гениальную единорожку обратно в Дом на носилках.

В который раз.

– Даааа, – произнёс Марк. – Всё, девочки, больше никакого кунг-фу. Пожалуй, вернёмся-ка мы к “Гризли Адамсу”.

Хоть Спитфайр и  не нравилось это шоу – оно напомнило ей о той пони, которую она вынуждена была заменить – она ​​не стала возражать. Оно всё равно нравилось ей больше, чем то дурацкое с Барни Миллером… и оно не подкидывало дурацких идей единорогам…

Кстати о дурацких идеях… Спитфайр посмотрела на корабль, который… ну, в общем-то, он и так был не похож на себя ещё с тех пор, как они потерпели крушение, но теперь, когда они отрезали часть внутреннего корпуса, он уже вообще не походил на корабль. Выглядел он буквально как что-то, что кошка в зубах принесла… половинка существа, которое было живым ещё минут десять назад.

Разве Драгонфлай не говорила им всегда, что та или эта вещь является в какой-то степени живой, что вещи тоже имеют чувства, мнения и всякое такое? Что бы она сказала об "Амицитасе" сейчас? Что они и правда убили его? Или это был просто кусок металла, а Драгонфлай была просто сумасшедшей?

Нет. "Амицитас" – это не металл. Корабль – это экипаж. Корабль – это команда. Пока мы живы, будет жив и "Амицитас", пока мы все не вернёмся домой.

Тем же вечером Спитфайр протащила контрабандой небольшую часть корпуса, фрагмент, обрезанный в процессе разделения корабля, обратно в Дом. Она украла у Файрбола напильник по металлу и осторожно поработала в тихом углу над острыми краями стального кусочка, скругляя их и делая металлолом безопасным для ношения в скафандре, под нижним бельём, прижатым к шерсти.

"Амицитас", корабль, никогда не вернётся в Эквестрию. Но его часть… вернётся вместе со своей командой.

По крайней мере, это можно было считать достаточно хорошим решением, чтобы успокоить разум Спитфайр.

Все они, включая дух корабля, вернутся домой.

Сол 253

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 256


"Арес III" Сол 253

Файрбол обхватил лапами кварцевый столб и постарался не думать об иронии. Конечно, это не сработало, лишь гарантировав, чтобы его разум был переполнен мысленными образами того, как его сплющивает под парой тонн веса чистейшего кристалла.

– Нам действительно нужно это делать? – спросил он, взглянув на два круга синего света, гудящих, словно вращающиеся пилы, вращающиеся слишком уж близко к нему. – Это похоже на плохую идею. Почти как одна из моих идей.

– Не ной, – проворчала Старлайт, сосредоточившись на перемещении одного магического диска на несколько сантиметров, а затем другого. – Просто будь готов принять весь вес на себя, когда я сделаю прорези. Если кристалл упадёт, он может сломаться и всё испортить. Тогда нам придется делать всё это заново.

Марк, единственной задачей которого было таскать волшебную батарею, которую Старлайт использовала для этой работы, мудро промолчал.

– Это ты так думаешь, – проворчал Файрбол, используя простую английскую фразу, которую он с каждым днем любил всё больше и больше. Разумеется, про себя он думал следующее: "Здесь лежит Файрбол. Тот кварц, что он ел, поддерживал его жизнь, но тот кварц, что он пытался поднять, убил его".

Это, конечно, если предполагать, что единорог не порежет его на части, как она резала корабль накануне.

– Я сказала, не ной, – повторила Старлайт, подтолкнув один из дисков вниз на волосок и кивнув затем головой.

– Драконы не ныть, – твёрдо сказал Файрбол. – Когда мы говорить что-то, мы говорить это твёрдо.

– Двойка с плюсом, – сказала Старлайт, и диски метнулись вперёд.

Файрбол сообразил, что кусок камня в его лапах теперь нуждался в его активной поддержке примерно за три секунды до того, как понял, что заклинание Старлайт Глиммер не коснулось его. Но времени облегчённо выдохнуть не было – кварц, будучи гладким, как стекло… собственно, и являвшийся кристаллизованным стеклом... пытался выскользнуть из его лап и свалиться на землю. Файрбол попытался сжать его крепче, его лапы обвились вокруг толстого, словно ствол дерева, кристалла, достаточно сильно, чтобы острые края впились в его чешую.

Затем магия окутала кристалл, приняв его из рук Файрбола, осторожно повернула его набок, а затем – очень осторожно – опустила на пол.

Когда огромный камень оказался на земле, Файрбол испустил вздох облегчения и с ним вышло облако чёрного дыма.

– Почему ты не сделала это сразу? – спросил он.

– Тогда мне пришлось бы сотворить два заклинания одновременно, – пояснила Старлайт. – Дома я могла бы сделать это без проблем. Но здесь, да ещё от батареи? Не очень хорошая идея, – сиреневая единорожка медленно обошла огромный кристалл, изучая его со всех сторон. – Выглядит хорошо, – сказала она. – Нет дефектов, нет трещин, более чем достаточно по объёму. Отойди, пожалуйста.

Сегмент, вырезанный из середины хрустального ствола, диагонально соединявшего пол с потолком, мог бы послужить источником более чем для десятка кристаллических ядер для обычных магических батарей. Он мог бы даже послужить основой для четырёх из тех трёхметровых магических батарей, что однажды предложили боссы Марка. Однако, поскольку это был один из всего лишь двух огромных кристаллов, достаточно больших и безупречных для этой цели, эта заготовка будет использована для изготовления восьми кристаллов гигантских аккумуляторов более разумных пропорций – с квадратным торцом со стороной в тридцать сантиметров и сто пятьдесят сантиметров в длину.

Конечно, здесь было не обойтись без отходов. Кварц, по своей природе, предпочитает гексагональную структуру. Изначально батареи были сконструированы так, чтобы они укладывались вместе в виде кубов-ячеек, но теперь их делали в виде прямоугольных призм в попытке запасти побольше энергии с помощью имеющихся материалов. Куски кварца требовалось подрезать примерно тем же способом, каким картофель чистят от кожуры в любом месте, кроме одной планеты, где жизненно важные питательные вещества в кожуре картофеля слишком драгоценны, чтобы их просто так терять. Это было сделано с помощью аккуратных разрезов голубыми лезвиями, магически удаливших старые шесть углов и оставивших только четыре. Концы тоже были обрезаны, чтобы сделать все углы прямыми.

Затем, после того как плита была отделена от отходов, Старлайт снова подкалибровала своё режущее заклинание, а затем разрезала ещё раз… другой… третий… нарезая плиту на восемь совершенно одинаковых секций. Обычная батарея, подобная той, которую Марк всё это время держал в руках, весила шестьдесят килограммов. Каждая из этих восьми свежевырезанных секций весила около трёхсот.

Вот из-за чего им вообще пришлось задействовать Файрбола – вес. Старлайт могла поднимать тяжёлые предметы только тогда, когда батарея была в пределах досягаемости, а без её магии она была не сильнее любой обычной пони. Марк был немного сильнее, но даже в марсианской гравитации он не мог поднять даже один из получившихся сегментов в одиночку. Файрбол был единственным, кому хватало силы, чтобы удерживать более двух с половиной тонн камня, пока Старлайт не переключится с одного заклинания на другое… и, кроме того, он был единственным достаточно сильным, чтобы по одному выносить кристаллы из "Запутанной прихожей" до передней части пещеры, где они могут быть собраны в батареи.

Файрбол не жаловался. Это было то, что он мог делать. Он не был техником, инженером или магом. Он держал инструменты, поднимал тяжёлые грузы и вообще делал, что ему говорят. Было две вещи, которые он мог делать достаточно хорошо: летать на ракете и выходить в открытый космос. Поскольку ни один из этих навыков никоим образом не помогал на поверхности Марса, он помогал, как мог, и хотя он много на что жаловался, он никогда не жаловался на работу.

За исключением тех случаев, когда работа угрожала убить его. Он был ещё молодым драконом, и три тонны камня, поставленные неудачным образом, могли всё же сделать его день… очень плохим.

Одну за другой Файрбол перетаскал более разумные по весу кварцевые заготовки ко входу в пещеру, перекусывая мелочью из обрезанных кусков, покуда он этим занимался. Он помог Старлайт Глиммер надеть корпус батареи на основание каждого, согнул металлическую раму в соответствии с её инструкциями, чтобы она удерживала основание кристалла.

– Знаешь, – сказал он, – мы возможно мочь… гм… вырезать… гм… не дыра, а… канавка? Кювет в кристалле. Заставит раму держаться лучше.

– Плохая идея, – сказал Марк, прежде чем успела ответить Старлайт. – Когда мы запустим двигатели, всё это будет вибрировать как сиськи старой… ты не поверишь как. Есть шанс, что кристалл может сломаться именно от этого. Если сделать надрез на теле батареи, то это поможет дать начало разлому.

– Он прав, – сказала Старлайт. – Нам нужно будет построить некую скобу для верхней части кристалла, чтобы его не растрясло на куски прямо при взлёте. Но больше никаких насечек, кроме тех, что мы уже сделали, – она посмотрела на доску с очень сложной диаграммой, по форме напоминающей то, что вы могли бы получить, если бы магический круг, цифра 8 и снеговик сделали что-то, чем очень досадили Дискорду.

– Разве мы не можем использовать какой-нибудь металлолом с вашего корабля для изготовления батарей большего размера? – спросил Марк. – Мы могли бы сделать их "с нуля". Они были бы намного безопаснее.

– Может быть, – согласилась Старлайт. – Если бы мы были дома, то конечно. Но я не уверена в своих навыках здесь. Если я облажаюсь, переделывая разъёмы "терминал-массив", я испорчу старую батарею, не получив новую. Об этом лучше было бы попросить Драгонфлай, – она более внимательно посмотрела на диаграмму и добавила: – А теперь, пожалуйста, помолчите, мне нужно сконцентрироваться на новом наборе чар.

– Сколько ты собираешься сделать? – спросила Черри.

– Только четыре, – сказала Старлайт. – То же самое количество, которое я бы сделала и с обычными батареями. А теперь, пожалуйста, позвольте мне уже сосредоточиться, это действительно важно.

Марк вытащил последнюю из шести зарезервированных для этого батарей на рабочую площадку и начал соединять четыре из них.

– Файрбол, ты можешь принести полевые проекторы? Ну, знаешь… – Марк издал жужжащие звуки, махая рукой, чтобы изобразить поднимающиеся искры, производимые этими штуками.

– Я знать, что это, Марк, – прорычал Файрбол и впервые за столь долгое время из его ноздри вырвалась крошечная вспышка пламени.

– Хорошо, хорошо, – сказал Марк. – Просто не был уверен, знаешь ли ты слово.

– Я знать слово, Марк, – зарычал Файрбол. Почему-то человек сегодня особенно действовал ему на нервы.

– Файрбол, он не хотел тебя задеть, – сказала Черри. – Остынь.

– Но он продолжает это делать! – закричала Спитфайр. – Он говорит, что перестанет, но всё равно делает!

– Эй, брось, – возмутился Марк, – это чертовски несправедливо, и ты это знаешь!

– Спитфайр, ты ни капли не помогаешь! – сказала Черри, вклиниваясь между пегасом и человеком.

– А мне всё равно!

– Так какого чёрта ты от меня хочешь?

– Чтобы ты относился к нам как…

– Эй!!!

Файрбол отскочил назад, потеряв равновесие, поскольку его инстинкты забыли о гравитации Марса и толкнули его гораздо сильнее, чем это было необходимо или ожидалось. Внезапная вспышка света слишком живо напомнила ему удары молнии, случившиеся в пещере несколько дней назад.

Судя по тому, как остальные валялись, будто раскиданные по земле, с ними случилось то же самое.

За исключением Старлайт, которая парила в воздухе, светясь от струи чистой магии, лившейся к ней из батареи, стоявшей рядом.

– Да что со всеми вами такое? – крикнула она, и её голос эхом отразился от стен пещеры. Она указала копытом позади себя, на кокон, висящий на стене пещеры, возле которого нёс караул маленький, приземистый робот. – НЕ ПЕРЕД ДРАГОНФЛАЙ!

Желудок Файрбола попытался болезненно сжаться. Он совершенно забыл о Драгонфлай. Всё, что было у него в голове, это… раздражение…

Почему он вообще был так раздражён?

Старлайт снова опустилась на землю, освободив магию. Шнур, который связывал её с аккумулятором, исчез.

– Все вы, – сказала она, – отправите электронное письмо доктору Шилдс сегодня же вечером. А теперь идите и извинитесь перед Драгонфлай.

Файрбол был последним, кто обнял кокон и пророкотал "извини", но только потому, что он изначально стоял от кокона дальше всего.

Новые батареи были собраны, и магическому полю дали поработать, пока батареи не разрядились, в почти полной тишине. Каждый старался ни на кого лишний раз не смотреть. Наконец, после ещё одного раунда объятий и извинений перед Драгонфлай, они покинули пещеру в той же тишине.

На полпути к Дому Марк нарушил молчание:

– Почему мы раздражаемся друг на друга? – спросил он. – Я как будто ничего не могу сказать, кого-нибудь не задев.

– Нервы, – сказала Спитфайр. – Мы недавно были на волосок. Жизнь на пределе. Напряжение. Ничего хорошего. Я видела такое после битв с монстрами.

– Всем нам, – твёрдо сказала Старлайт, – нужно поговорить с доктором Шилдс.

– В старой космической гонке мозгоправ никогда не требовался, – проворчала Черри.

Файрбол прикусил язык, чтобы не ляпнуть самый очевидный ответ, который здесь подходил. Любой, кто был знаком со старой космической гонкой – не только с программой чейнджлингов, но и со всеми остальными космическими программами, которые тогда начинали буквально все кому не лень, включая его кузину – знал, что всем, кто в ней участвовал, нужен был психиатр, а то и два.

Сейчас было не время об этом упоминать.

Но оставался ещё один важный вопрос.

– Старлайт… это письмо, – спросил Файрбол. – За него будет оценка?

– Спроси у доктора Шилдс.

И на этой ноте тишина вернулась, на этот раз уже до самого Дома.

Сол 256

– Ирэн, – спросил Венкат, – что происходит с моими астронавтами?

– Вам придётся спрашивать конкретнее, – сказала доктор Ирен Шилдс, садясь в кресло в кабинете Венката. – "Гермес" или Марс?

– Марс. С командой "Гермеса" пока всё в порядке.

– Ну, – произнесла доктор Шилдс, начиная загибать пальцы, – они оказались на планете, враждебной ко всем формам жизни. Еда в их рационе настолько однообразна, что многие люди лучше сдались бы и уморили себя голодом, чем продолжали её есть. Их инфраструктура жизнеобеспечения неоднократно выходила из строя. Один из их числа находится в коме и может в любой момент умереть. Их нервы расстроены, они пали духом, они тоскуют по дому, они несчастны, они вымещают это друг на друге… о, – сказала она, подняв большой палец на левой руке, последний палец, который у неё ещё оставался незагнутым. – И какой-то умник решил, что когда у экипажа произошел такой катастрофический социальный сбой, это самое время, чтобы приказать им выполнить самую тяжёлую и нудную работу, какую только можно представить, кроме, разве что, проверки полотна Дома на наличие слабых мест.

– Ну, – пожал плечами Венкат, – по крайней мере, это снова их объединило. Они все дружно меня послали, а затем объявили забастовку.

– Венкат, я провела последние два дня, используя соединение "Патфайндера", чтобы переписываться с каждым из них, – сказала доктор Шилдс. – Они не едины. Они настолько далеки от единства, насколько вообще возможно. И они не понимают почему.

– Можете ли вы по крайней мере дать мне какие-то рекомендации? – спросил Венкат.

– Ну, отчасти это связано с тем, что команда пришельцев была кое-как собрана вместе, – сказала доктор Шилдс. – Вы читали отчёты, так что вы знаете. "Это будет короткая, простая миссия". Половина экипажа была составлена из ветеранов первых дней космических полётов в их мире. То есть, их боссы собрали их вместе, руководствуясь в основном политическими соображениями, а не динамикой взаимоотношений экипажа, и практически полностью проигнорировав долгосрочную совместимость в процессе.

– Я помню всё это из ваших предыдущих отчётов, да, – сказал Венкат. – Но это было многие месяцы назад. С тех пор они сплотились как команда. Почему она развалилась именно сейчас?

– Две причины. Во-первых, они потеряли жука. Я могу отправить вам необработанные электронные письма, но в целом можно сделать вывод, что Драгонфлай активно работала над тем, чтобы сплачивать команду. Марк тоже этим занимался, но у него нет специальной подготовки. Он делает это инстинктивно, когда у него есть ментальная энергия. Драгонфлай, напротив, была буквально выведена и выращена как эмоциональный манипулятор. Другие знали об этом и о том, что ими манипулируют, но тем не менее это всё равно работало.

Но когда Драгонфлай вышла из строя, Марк остался единственным, кто ещё мог хоть как-то сгладить острые углы. Но он этому не обучен. Он очень хорошо ладит с людьми. Он очень дружелюбен. Но он не манипулирует. Он не советует. И когда он сталкивается с конфронтацией, или гневом, или враждебностью, он, по большей части, старается отойти в сторону.

Что приводит ко второй части – они все устали, Венкат. Они морально и эмоционально истощены. Они кидаются друг на друга без видимой причины, и я предполагаю, что это потому, что они слишком устали для нормальной социализации. Они с утра до вечера заняты фермерством, уходом за коконом Драгонфлай, работой над проектом "Винибаго" и вообще выживанием. Они переживали одно близкое столкновение со смертью за другим, за очень короткое время, и им не дали ни минуты отдыха.

– Их среднее время наружных работ составляет около шести часов, – начал было Венкат.

– Не измеряйте это часами, чёрт возьми, – возмутилась доктор Шилдс. – Им нужны дни, а не минуты. Им нужно хоть какое-то время, чтобы снова почувствовать себя в безопасности. А это значит не беспокоиться ни об МВМ, ни о Скиапарелли, ни о следующей марсианской катастрофе, которая может их ожидать.

Венкат открыл было рот, чтобы ещё раз попытаться защитить свой текущий график работ, но затем снова закрыл его.

– Насколько всё вообще серьёзно? – спросил он.

– Все они проявляют разные признаки психического и эмоционального истощения, – сказала доктор Шилдс. – Марк слишком устал и расстроен, чтобы даже острить. Одно это должно сказать вам, что всё серьёзно. Он говорит, что ему кажется, что он словно отгораживается от инопланетян, а это значит, что так оно, вероятно, и есть. Вообще-то, последние два дня он говорит, что ему не хочется делать вообще ничего, словно кто-то привязал гири ко всему его телу. Это клиническая депрессия, а ведь если и есть хоть один член команды "Ареса III", которого я назвала бы устойчивым к депрессии, то это Уотни. Так что сейчас я беспокоюсь о нём больше всего.

Файрбол пишет совсем как подросток, вплоть до плохого английского. Он говорит, что все ненавидят его, и он ненавидит всех, но это и хорошо, потому что он всё равно бесполезен. Он чувствует себя виноватым за то, что злится на других.

Спитфайр говорит, что у неё сейчас два режима – чистая ярость и безразличие. Она неплохо диагностирует проблему, даже учитывая плохой английский. Она сравнивает это с состоянием солдат, которые пережили неудачную битву, что достаточно хорошо подходит для описания жизни на Марсе в долгосрочной перспективе. Но у неё нет никаких полезных идей, как справиться с этим, так как у них на родине лечение заключается в том, чтобы отправить бойцов на отдых как можно дальше от источников стресса.

Старлайт думает, что другие специально выискивают причины злиться друг на друга, и это сводит её с ума. Она придерживается мнения, что если бы другие просто взяли себя в руки и сосредоточились на своей работе, они бы не действовали друг другу на нервы. Она сейчас не видит в них товарищей, и это плохой знак. В своём нынешнем психическом состоянии она будет токсична для окружающих.

А Черри Берри смотрит на всё это и чувствует, что она единственная, кто пытается удержать их вместе. Общий срыв три дня назад вновь пробудил в ней чувство, что она не подходит для командования. Она видит в этом свою вину и продолжает просить меня подсказать ей, как можно всё исправить.

Единственное, что их всех сейчас объединяет, – это симптомы истощения, неспособность сосредоточиться, недостаток энергии, недостаток силы воли. В их состоянии последнее, что им было нужно, – это просьба JPL вернуться и провести полную реинвентаризацию всех запасных частей и металлолома, вплоть до крепежа в отделённых частях корабля пришельцев.

– Им всё равно когда-то придется это сделать, – сказал Венкат. – JPL крайне нуждается в этой информации для проведения симуляций модификации МВМ.

– Сейчас не время для этого. Им нужно несколько солов, чтобы отдохнуть… никаких работ и обязанностей, за исключением ежедневной поездки в пещеру. В идеале им нужно где-то отдохнуть друг от друга, но это невозможно. Держите каналы электронной почты открытыми – я могу продолжать консультировать их, пока они не будут готовы снова общаться друг с другом. Но во всём прочем, оставь их в покое, Венкат. Они будут в полушаге от чего-то действительно ужасного, если вы продолжите давить на них.

Венкат Капур задумался на минуту.

– Примерно через два месяца мы окажемся перед фактом блокировки сигнала солнцем, – сказал он. – Три недели без связи с Марсом, возможно больше, в зависимости от солнечной активности. Передача данных на "Патфайндер" и обратно уже довольно неустойчивая. Мы не знаем, сколько им понадобится консультаций по процедурам модификации. И ещё остаётся вопрос, что Марс подкинет им в следующий раз.

– Венкат, если ты ещё надавишь на них, есть шанс, что они просто сорвутся и умрут, – настаивала доктор Шилдс. – Пришло время позволить им самим задавать темп. И не делайте никаких запросов в течение нескольких дней. Я буду работать над объединением команды.

– Я постараюсь, – сказал Венкат. – Однако я не могу дать никаких обещаний.

– Вы директор операций на Марсе, – сказала доктор Шилдс, вставая. – Вы отвечаете непосредственно перед Тедди Сандерсом. Я думаю, что у вас наскребётся авторитета, чтобы дать хотя бы одно или два небольших обещания.

Венкат наблюдал за уходом психолога проекта "Арес". Затем, после нескольких минут размышлений, он поднял трубку.

– Энни? – сказал он, как только соединение появилось. – Уберите сегодняшние журналы "Патфайндера" из пресс-релизов. Полностью. Укажите что это личная переписка. Всё не так забавно, как я думал…

Сол 257

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 260


"Арес III" Сол 257

Уважаемая доктор Шилдс!

Я провёл утро, заканчивая вытаскивать всё спасаемое оборудование из внутренностей Ровера 1. Всё, что осталось, это компьютер, радиосистема, баки O2 и N2 и воздушный вентилятор. Я выдернул остальную часть средств жизнеобеспечения, потому что это потребуется в будущем, по крайней мере частично, для соединения систем жизнеобеспечения тандем-ровера "Сириус" вместе. Завтра Старлайт поможет мне сбросить давление из салона ровера, а затем снять салон с шасси.

Хорошо, что мне для этого нужна именно Старлайт, потому что Спитфайр и Файрбол со мной почти не разговаривают. Черри говорит, но она слишком занята попытками сохранить команду, чтобы ещё и слушать то, что мы ей говорим.

Что до меня? Ну, мне немного грустно, если не сказать досадно. Я всё ещё не чувствую, что сделал что-то, чтобы заслужить весь этот гнев, который чувствую от всех. Я отдалился от остальных до такой степени, что даже не разговариваю с ними, когда мы едем в пещеру. Самый осмысленный разговор, который был у меня за последние два дня, происходил через стенку кокона.

Сегодня работа в ровере была первым настоящим удовольствием за несколько дней, а может быть и недель, которое я получал от чего-либо, что делал. И я не думаю, что это хороший знак, потому что я был абсолютно один внутри Ровера 1 почти всё это время.

По поводу того, что вы предлагали в прошлом письме: я думаю, что "семейное время" – это ужасная идея. Проблема не в том, что мы не знаем, что нас бесит друг в друге. Проблема в том, что что-то заставляет это сейчас вылезти на поверхность. Сейчас я не вижу, как это приведёт к чему-либо, кроме провоцирования этого гнева, побуждающего нас говорить всё более обидные вещи просто ради того, чтобы обидеть.

Не то чтобы у меня были идеи получше, но и эта далеко не победитель. Я надеюсь, что вы не предлагали это никому из остальных.

Сегодня не смог почти ничего съесть. Обнаружил, что очень сложно что-либо делать поблизости от других. Абсолютно нет аппетита. По иронии судьбы, часть проблемы состоит в том, что я беспокоюсь о том, едят ли остальные, но не смею спрашивать, не с тем положением вещей, что у нас есть.

Мне нужно чем-то отвлечься. Есть идеи?

Марк

Уважаемый доктор Шилдс!

То, что вы говорите, не неправильно, но не целиком. Меня ценю дома. У меня есть ценность в космосе. Но на Марсе я не хорош. У меня глупые идеи. Я не могу есть чужую еду. И теперь я не могу говорить с Марком или пони без злости без уважительной причины.

Я думать, что немного это из-за то, что я дракон. Драконы не ладить с другими. Драконы не ладить даже с другими дракон. Мы не хорошие.

Но раньше никогда не быть так плохо. Я не знать почему. Я не могу это понимать.

Вы прав, что я извиниться. Но я бояться извиниться. Боюсь, всё испорчу, разозлюсь и разозлить других. Я думать, они всё равно злиться на я, но они и должны быть. Я начал это. Я не должен был взрываться на Марка. Я до сих пор не знать, почему я это сделал.

Cейчас я хотеть, чтобы Драгонфлай сделать второй кокон. Она единственный, с кем я могу говорить ещё.

Файрбол.

Уважаемая доктор Шилдс!

Я думаю, вы правы, что нашей команде нужен отдых. Но я думаю, команде также нужно провести вместе время. Если команда не переживает плохое время вместе, она не будут командой после.

Я думаю, вы правы, я должна извиниться Марку. Я всё ещё думаю, что он говорит с нами свысока, но теперь он вообще не разговаривает. Он боится нас. Это не то, чего я хочу. И теперь я думаю, что он не услышит меня, даже если я скажу "извини". Простое "Извини" больше уже не поможет.

Какое-то время я слишком смотрю на себя, и мало смотрю на остальных, я не знаю английского слова для этого. Это худшая часть меня, как лидера. Это доставлять мне неприятности много раз. Я думаю, что теперь это доставит неприятности и всем нам. Я помогаю разбить команду. Если бы я заткнулась, Файрбол сказал бы "извините", то всё было бы закончено. Но теперь уже никто не может ничего сказать.

Это хорошо, что сейчас командую не я. Черри, по крайней мере, старается, чтобы мы работали в команде. Я не знаю, с чего начать.

Хорошо, что всё, что мы пьём, это вода. Сейчас хочется съесть много соли.

Сказала Драгонфлай, чтобы выходила к нам сюда прямо сегодня. Она нам нужна.

Спитфайр

Уважаемая доктор Шилдс!

Я знаю, что мои коллеги – такие же разумные существа, как и я. В этом-то и проблема! Я стараюсь справляться со своими страхами и тревогами. Я не пытаюсь на них накричать каждый раз, когда произношу больше двух слогов. Почему они так не могут? Мне приходится всё время напоминать себе, что неправильно использовать магию, чтобы заставлять окружающих вести себя пристойно, потому что сейчас это чертовски соблазнительно!

По крайней мере, Черри всё ещё пытается… отдаю ей должное. Но, в основном, она просто упрашивает нас жить дружно. Всем слишком стыдно даже отвечать ей (включая меня), когда она спрашивает, почему мы не можем поладить друг с другом. То, что она сейчас делает, не работает, и это очевидно для всех. Что касается остальных, Марк сдался, Файрбол и Спитфайр хотят продолжать злиться, и единственное время, когда меня хоть кто-то слушает – это когда я читаю эту книгу о хоббитах!

Сейчас мне очень не хватает Драгонфлай. У неё были непонятные моменты, и она была такой же эгоистичной, как и все чейнджлинги, но она знала, как заставить пони делать то, что она хотела – без всякой магии. (По крайней мере, я полагаю, что без магии. Я никогда не видела, чтобы её рог светился, когда она забалтывала кого-нибудь из нас. Но, может быть, это трюк чейнджлингов, который они могут проделывать, не используя настоящее заклинание… Надо спросить об этом Твайлайт Спаркл).

Вы можете сделать что-то, чтобы лишить окружающих меня существ их высокомерия и заставить их вернуться к работе? Мне надоело быть единственной работоспособной пони!

Старлайт Глиммер

Уважаемая доктор Шилдс!

У меня больше нет идей. Я не могу заставить других отвечать мне. Все они продолжают подчиняться приказам, всем, кроме одного: они не ладят между собой.

Это не то, что я хотела делать в своей жизни. Я хотела летать. Я никогда не хотела жить вечно в космосе или на другой планете. Я хотела летать на дирижаблях, самолётах, воздушных шарах, вертолётах и ракетах. Не "командовать" ими, летать на них. Не разрезать их на части, чтобы превратить в фургон, ЛЕТАТЬ на них. И я никогда, никогда, никогда, никогда не хотела командовать другими пони. Никогда.

Теперь мы разбиты на два лагеря. Марк и Старлайт немного разговаривают. Немного разговаривают и Файрбол со Спитфайр. И обе стороны слушают меня, немного, но недостаточно. Я не могу собрать всех сразу.

Единственная, кто меня слушает больше – это Драгонфлай. Но она просто не может отойти в сторону. Я ужасно скучаю по ней. Я скучаю по смеху над глупым жуком. Я скучаю по ощущениям от приключений. Я скучаю по тому, кто всегда подчиняется, всегда поддерживает, всегда слушает.

Пожалуйста, скажите мне, что я могу сделать, чтобы вернуть её.

Черри Берри

Примечания доктора:

Марк занял позицию заместительного и избегающего поведения в соответствии с известной за ним тенденцией избегать конфронтации. Он также всё ещё не отказался от веры в то, что инопланетяне каким-то образом находятся под его опекой, что может подсознательно влиять на его отношение к ним и усугублять симптомы их эмоционального истощения.

Файрбол говорит и пишет как подросток. Его проблемы с самооценкой являются центральной темой его последнего письма. Нужно организовать программу для поиска способов помочь ему чувствовать себя более значимым для команды.

Спитфайр слишком доверяет своей диванной психологии, чтобы прислушиваться к более профессиональному мнению. Так или иначе, признание ею части вины – это положительный шаг. Истинное понимание того, как поддерживать здоровую командную динамику, может быть ей вполне по силам.

Старлайт Глиммер поддаётся своей худшей стороне. Она заняла оборонительную позицию. Требуется другой терапевтический подход, чтобы сейчас до неё достучаться. Надо будет подумать над этим до завтрашнего утра.

Черри Берри отказывается применять меры морального воздействия. У Льюис не возникло бы такой проблемы. Надо будет при случае спросить, есть ли у пони подводный флот. А пока нужно предложить ей упражнения по укреплению уверенности в себе.

Все последние электронные письма объединяют две темы: самообвинение за текущее положение дел в Доме, настолько глубокое, что оно препятствует исцелению, и глубокое осознание пропажи члена экипажа из их жизни.

Решение № 1: перейти с индивидуальной терапии на групповую и продвигать упражнения, снимающие стигму индивидуальной вины.

Решение № 2: Администраторы должны снова обратиться к руководителям космических программ пришельцев за советом. Сейчас абсолютный приоритет должен быть отдан тому, чтобы убедить Драгонфлай выйти из кокона. Она явно критически важна для морального состояния экипажа в дополнение к её другим функциям. Чем дольше это будет откладываться, тем больше будут сдвигаться остальные пункты расписания.

№ 2 требует краткого разговора с Капуром. А вот № 1 – это работа психотерапевта, и похоже что она на всю ночь…

Сол 258

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 261

"Арес III" Сол 258

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА "АМИЦИТАС".

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, используйте костюм СГ для ответов. Приём.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас". Приём.

АМИЦИТАС: Нужны Твайлайт Спаркл и Королева Кризалис сразу. Люди Марка просят прямого общения. Готовьтесь к длинному сообщению. Приём.

ЭКА: ТС на месте. КК в Хорстоне и будет на месте через два часа. Можете продолжать сообщение. Приём.

АМИЦИТАС: Сообщение начинается. Нам нужно проконсультироваться с вами по поводу серьёзной проблемы с моральным состоянием экипажа. Недавние события, вплотную приблизившиеся к катастрофе, привели к тому, что выжившие на Марсе теперь на пределе и уже почти готовы вцепиться в глотки друг другу. Они сообщают о симптомах депрессии, несосредоточенного гнева и общей неспособности ладить друг с другом. Единственное, что они по-прежнему могут делать вместе – это ежедневная работа на пещерной ферме, чтобы доставлять магию и любовь кокону Драгонфлай. Конец абзаца.

АМИЦИТАС: По нашему мнению, суть проблемы – личностные конфликты, усугубляемые психическим истощением. Эти конфликты ранее сглаживались Драгонфлай, чьё отсутствие остро ощущают все члены экипажа. В связи с этим мы просим сделать пробуждение Драгонфлай главным приоритетом в надежде на улучшение морального состояния. Конец сообщения. Приём.

ЭКА: ТС – КК уже сказала, что чейнджлинга нельзя насильно извлечь из подобного кокона, не подвергая его большой опасности. Приём.

АМИЦИТАС: Пройдёт некоторое время, прежде чем люди Марка ответят. Ответ на любое отправленное сообщение занимает около часа. Мы переводим и ретранслируем весь этот обмен, чтобы упростить им задачу. Приём.

ЭКА: ТС – мы действительно не знаем, как её вытащить. Мы даже не знаем, безопасно ли ей оказаться снаружи. Приём.

АМИЦИТАС: СГ – Я хочу добавить, что нам очень неловко и стыдно, что наши проблемы дружбы дошли до такой стадии, что люди Марка потребовали этого сеанса. Мы все не должны вести себя так. Приём.

ЭКА: ТС – Вы переживаете очень трудные времена. Друзья это понимают. Ждите Кризалис. Приём.

АМИЦИТАС: Ожидаем. Приём.

ЭКА: КК – Давайте-ка проясним пару вещей. "Несосредоточенный гнев" означает злиться друг на друга без видимой причины? Приём.

АМИЦИТАС: Подтверждаем. Приём.

ЭКА: Депрессия означает ничего не хочется делать или просто грустно? Приём.

АМИЦИТАС: И то и то. Приём.

ЭКА: И вы все каждый день посещаете Драгонфлай? Насколько долго? Приём.

АМИЦИТАС: Работа в пещере и проекция магического поля занимает от одного до двух часов, не считая времени в пути. Приём.

ЭКА: КК – Понятно. Приготовьтесь к получению процедуры пробуждения Драгонфлай. Приём.

АМИЦИТАС: Только что получили новое сообщение от людей Марка. "Очень огорчены тем, что Драгонфлай нельзя так просто разбудить. Что мы можем сделать, чтобы ускорить её пробуждение естественным путём?" Ждём. Приём.

ЭКА: КК – процедура по пробуждению Драгонфлай: Взять палку. Энергично прикладывать палку к стенке кокона, выкрикивая следующую фразу: "Просыпайся, ленивый дрон, хватит высасывать эмоции из окружающих во сне, ты что, не слышала про голодающих личинок в Мэйритании?" Повторять до получения желаемого результата. Приём.

АМИЦИТАС: Пожалуйста, подтвердите, что Драгонфлай высасывает эмоции во сне? Приём.

ЭКА: КК – я так и сказала. Что вы собираетесь с этим делать? Требуется ответ. Приём.

АМИЦИТАС: Марк только что вернулся со своего одиночного обхода пещеры. Решение единогласное: будем искать палку. Приём.

ЭКА: КК: Ладно, не надо палкой. Если бы Драгонфлай и правда высасывала вас во сне, вы бы либо начали отрицать, что такое возможно, либо разозлились из-за предложения с палкой. Пожалуйста, не бейте мою подданную палкой больше, чем раз или два. Приём.

АМИЦИТАС: Раз или два? Приём.

ЭКА: КК – Я хочу, чтобы она вернулась в целости и сохранности, и все её мозги были на месте. Но потыкать палкой не повредит. Этот ленивый жук уже должна бы к этому моменту очнуться.

АМИЦИТАС: СГ — Но если причина не в Драгонфлай, то в чём? Приём.

ЭКА: КК: Синдром продолжительного одиночества. Нервы. Межличностные конфликты. Может быть, и Драгонфлай влияет – надо же жучихе немного подкрепиться. Конкретно в вашем случае, я думаю, вы все злитесь на ситуацию и из-за этого кидаетесь друг на друга, даже если не хотите этого.

АМИЦИТАС: Тогда что нам с этим делать? Нам некуда друг от друга деться, и жить мы так дальше не можем.

ЭКА: КК – негативные эмоции порождают негативные эмоции. Положительные эмоции порождают положительные. Делайте вместе что-то новое, что-то такое, что вам всем нравится. Приём.

АМИЦИТАС: Например? Приём.

ЭКА: КК – я что, похожа на психиатра? ТС – Я думаю, вам стоит начать с того, что вспомнить, что вы друзья. Друзья иногда злятся друг на друга, но настоящие друзья учатся прощать. Приём.

АМИЦИТАС: СФ – Я всё равно голосую за палку.

АМИЦИТАС: СГ – Мы постараемся воспользоваться вашим советом. Пожалуйста, оставайтесь на связи для дальнейших сообщений от людей Марка. Приём.

ЭКА: Ожидаем. Приём.

АМИЦИТАС: Сообщение начинается: "Мы не рассматривали возможность влияния Драгонфлай на эмоции во время сна. Приятно осознавать, что это не является серьёзной проблемой. Но нам всё ещё нужен совет, как её разбудить. Конец абзаца.

АМИЦИТАС: Что касается занятий для команды, у нашего психолога есть несколько идей на эту тему, которые мы можем реализовать. Почему в вашей программе нет штатных психологов? Конец сообщения. Приём.

ЭКА: КК – У нас нет психологов, потому что они за неделю как минимум половину из нас упрячут в психушку. Что касается Драгонфлай, то в последнем отчёте, который я читала, говорилось о магическом потоке, достаточно мощном, чтобы создавать не-свет. Какова текущая ситуация? Приём.

АМИЦИТАС: Всё так же, хотя кокон теперь просто выглядит тускло освещённым, а не совсем скрывается во тьме.

ЭКА: КК – Пока вы видите разницу между ней и окружающим, она слишком больна, чтобы выходить. Дайте ей больше магии, мне всё равно как. ТС – Мне не всё равно как – будьте осторожны.

АМИЦИТАС: Принято. Есть ли у вас какая-либо дополнительная информация или вопросы для людей Марка? Приём.

ЭКА: При условии, что запрошенный сигнал радиомаяка транслируется, сообщений нет. Старлайт, дай нам знать перед твоим следующим большим заклинанием, чтобы мы могли попытаться уточнить наш след. Балтимэйр передачу закончил.

Сол 259

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 262

"Арес III" Сол 259

Стоять на Марсе без шлема – это практически мгновенное самоубийство, если только с вами нет волшебного единорога.

Пятеро из них стояли вместе прямо у шлюза пещерной фермы, куда более плотно, чем они стояли вне ровера в течение многих дней. Небольшой баллон со сжатым кислородом и силовое поле, питаемое от батареи, не давали им умереть короткой, но мучительной и болезненной смертью, когда они сняли свои шлемы.

– Я всё ещё думаю, что это глупо, – сказал Файрбол.

Спитфайр проигнорировала его, сняв собственный шлем. Это могло быть глупо, но это было достаточно близко к одному испытанному и верному инструменту сплочения команды, так что она была более чем готова попробовать. И они потратили час, обсуждая лучший способ сделать это, прежде чем использовать именно этот конкретный метод.

В электронном письме доктора Шилдс – последнем сообщении, которое доктор Капур переправил им, перед тем как отключил электронную почту и чат для длительной передачи данных, – было упомянуто, что это, вообще-то дискредитировавшая себя более сорока лет назад терапия, которая в своё время быстро поднялась на вершины, а затем так же быстро вымерла в пользу более эффективных средств. Их случай, как сказала Шилдс, был одним из тех редких случаев, когда она могла бы быть полезной.

"Первичная крикотерапия", как Старлайт Глиммер перевела это название.

– Я смогу держать поле примерно десять минут, – сказала Старлайт. – Черри, это означает только один язык, хорошо?

Земнопони фыркнула, затем шагнула вперёд к краю силового поля и глубоко вдохнула.

Спитфайр, заранее вздрогнув, закрыла уши передними копытами.

– ЛЯГАТЬ ТЕБЯ, ТЫ, МАТЬ ЛЯГАВШЕЕ СУФЛЕ ИЗ ДОРОЖНЫХ ЯБЛОК!

Предполагалось, что первичная крикотерапия должна быть криком или рёвом без слов, но у большинства потерпевших крушение было что сказать Марсу. Черри решила высказаться на своём родном языке, который компенсировал недостаток по-настоящему непристойных ругательств многообразием сленговых созвучий и эвфемизмов.

– МЕТАЛИ МЫ В ТЕБЯ КОРОВЬИ ЛЕПЁХИ, ТЫ БЕЗРОДНЫЙ ВЫКИДЫШ АЛМАЗНЫХ ПСОВ! Я ЖДУ НЕ ДОЖДУСЬ, КОГДА СМОГУ СОСКРЕСТИ ТВОИ ТАРТАРОМ ПРОКЛЯТЫЕ ЛУГОВЫЕ МАФФИНЫ СО СВОИХ КОПЫТ! И Я БЫ ТИТЬКУ ЛЕВУЮ ОТДАЛА ТОЛЬКО РАДИ ОДНОГО ЛЯГАНОГО ШАНСА, ЧТОБЫ ПНУТЬ ТЕБЯ ПО ТВОИМ ПОМИДОРАМ! ЭТО ЕСЛИ ОНИ У ТЕБЯ ВООБЩЕ ЕСТЬ, ЛЯГАНЫЙ ТЫ ПО ГОЛОВЕ, ОБЛИЗЫВАЮЩИЙ В ЗАДНИЦУ ЗАСУНУТУЮ МОРКОВКУ СЫН ЗМЕИ!

Эхо исчезло почти мгновенно. За пределами силового поля разреженная атмосфера Марса всосала в себя звук и задушила его.

– Неплохо, – сказал Файрбол по-английски. – Но теперь я покажу вам.

Взрослые драконы были размером с пассажирский самолет среднего размера. И когда они ревут, птицы падают с неба, оглушённые в полёте одной только силой звука.

У Файрбола впереди было ещё столетие, прежде чем он смог бы достичь подобного размера, но его единственный, бессловесный рёв, сопровождаемый самым большим языком пламени, который он изрыгал за все эти месяцы, мог бы считаться вполне достойным уважения даже в компании более старших…

…мог бы, если бы не закончился приступом кашля, после того как пламя внезапно иссякло посреди рёва, оставив после себя облако чёрного, удушающего дыма.

Пока остальные кашляли и ждали, когда системы жизнеобеспечения скафандров пони вычистят дым из их воздушного пузыря, Спитфайр решила воспользоваться своей очередью. Она не могла соревноваться с рёвом дракона – да и ни один пони не мог, даже Балк Бицепс, который брал уроки вокала у пары драконов.

Но суть упражнения была ведь не в этом? Речь шла о том, чтобы взять все ваши разочарования, весь свой гнев, горе и страх, и выбросить их в окружающий мир, а не на своих друзей. Бессловесный крик Спитфайр, наполовину рык, наполовину рёв, вполне с этим справился.

Затем настала очередь Марка, который добился не меньшего, чем Черри со всем её разглагольствованием, прокричав единственное слово "Fuck!!" Примечательно, что эхо от этого слова задержалось чуть дольше, чем рёв Файрбола.

И, наконец, наступила очередь Старлайт, которая всё это время ждала, слушала и концентрировалась, стоя позади остальных. Теперь все смотрели на неё, на тёмно-зелёное сияние вокруг её глаз, на марево, поднимавшееся от её тела.

Внезапно все похватали шлемы и отскочили к внешнему краю воздушного пузыря.

Крик нарастал постепенно, начавшись тихо и постепенно превращаясь в рёв, от которого буквально дрожала земля, многократно усиленный магией из батареи. По всему склону холма из земли начали возникать скопления тёмно-пурпурных и чёрных кристаллов, расходясь примерно в форме конуса от того места, где стояла Старлайт Глиммер, и уходя вперёд более чем на сто метров.

А затем свечение погасло, и уже нормальным голосом Старлайт произнёсла:

– Теперь я чувствую себя лучше. Помогите мне надеть шлем, пожалуйста?

Через мгновение, когда Марк протянул руку к одному из маленьких кристаллов, появившихся на марсианской почве, единорожка предупредила:

– О, и не трогайте их. А то может быть очень плохо.

И эхо её крика звучало дольше всех.

Некоторые говорят, что оно и сейчас гуляет где-то по планете.

Вернувшись в пещеру, команда собралась вокруг кокона Драгонфлай и слушала, как Марк читает разговор Бильбо со Смаугом из "Хоббита".

– Я знаю таких драконов, – пробормотал Файрбол. – Старые тупицы. Слишком любить звук своего голоса. "Когда я был в твоем возрасте, бла-бла-бла".

Марк, на мгновение отодвинув компьютер, спросил:

– Ты думаешь, Смауг – старый хрыч? "Дети убирайтесь с моего газона, чёрт побери!" и всё такое?

– Вроде того, – сказал Файрбол. – Должен быть старым и больным, если его чешуя выпадает. Ни у одного дракона не быть голой кожи.

– Да, – согласилась Спитфайр. – Скажу как пони, которая знает. У драконов нет мягких мест.

– Чертовски верно, – кивнул Файрбол, его английский приобрел южный или, если быть точнее, акцент округа Хаззард.

– А что ты думаешь о Бильбо? – спросил Марк.

– Я думаю, что Бильбо без кольца поджарится, – рыкнул Файрбол. – Злые драконы не болтают. Надо было бежать.

– Но если Бильбо убежит, он не получит информацию, необходимую гномам, чтобы убить Смауга, – сказала Старлайт Глиммер. – В этом ведь весь смысл этого путешествия, не так ли?

– Мне одной кажется, – спросила Черри Берри, – или гномы всё это время были бесполезны? Если Гэндальф их не спасает, значит, спасает Бильбо. В этот раз Бильбо тоже их спасёт?

Марк ухмыльнулся.

– По этой книге было снято несколько разных фильмов. И в первом из них этот эпизод кончался фразой, которой не было в книге. Гномы поздравляют Бильбо с тем, что он выжил, а он говорит: "Спасибо, но я бы предпочёл более практическое приветствие – другими словами, ПОТУШИТЕ МЕНЯ!!!"

Все засмеялись, даже Спитфайр, которой доводилось слышать, как товарищи по эскадрилье выкрикивали в точности такие же слова при куда как менее забавных обстоятельствах.

Как же хорошо было снова стать командой.

Сол 261

Запись в журнале – Сол 261

Чат "Патфайндера" всё ещё не работает. Пропускная способность сократилась до действительно жалких 400 бит в секунду. Не байтов, битов. Иными словами, "Патфайндер" передает один килобайт каждые двадцать одну секунду. Таким образом, что бы НАСА там ни отправляло для загрузки по двенадцать часов в день, оно не обязательно должно быть слишком большим, чтобы заткнуть всё на несколько дней.

Полагаю, это важно. НАСА не станет забивать нашу основную систему связи целыми днями, просто чтобы отправить мне видео с котёнком. (Хотя, если честно, я бы не отказался сейчас от пары видео с котятами из Интернета, и я уверен, что пони их бы с превеликим удовольствием слопали).

(Это последнее примечание в скобках, вызывает странный мысленный образ. По крайней мере у меня, когда я его перечитываю. Однако я уверен, что четверо из пяти нынешних обитателей Дома не рассматривают кошек в качестве еды. Учитывая это, я опасаюсь говорить Файрболу о существовании тех миллионов видео с котятами. Ещё подумает, что это примерно как когда люди фотографируют свой обед перед едой или что-то в этом роде).

Так или иначе, мы всё ещё разговариваем друг с другом, и в работах по "Виннибаго" наметился прогресс. Мы дошли до IV-D (пропустив I, потому что это дублирующая работа, и потому что у нас не было настроения сортировать гайки и болты по размеру или смотреть, как сохнет краска). Гермокабина Ровера 1 теперь лежит у Дома.

Завтра я использую часть его жгута проводов, чтобы подключить оставшиеся системы Ровера 1 непосредственно к электросети Дома, чтобы мы могли как можно быстрее включить его компьютеры и вернуть Ровер 2 обратно. (Помните, что один из роверов должен быть всегда рядом с Домом, чтобы "Патфайндер" мог общаться с ним, потому что "Патфайндер" не может напрямую связаться с Домом).

Чёрный кристалл, который я вчера вытащил из грунта перед пещерной фермой, за ночь рассыпался в прах. Старлайт сказала мне, что им не хватает магии в окружающей среде, и к завтрашнему дню даже пыль от них испарится. Конечно, сказала она мне это только после того, как прокомпостировала мне все мозги, потому что… ну…

Терри Гиллиам, аниматор из "Монти Пайтон", снял много художественных фильмов после работы в "Пайтон". Моим любимым остается "Барон Мюнхгаузен", потому что там снимался Робин Уильямс без упоминания в титрах, но я видел все фильмы, включая и тот, который позволил Гиллиаму заявить о себе в качестве режиссера – "Бандитов во времени". И "Бандиты во времени" заканчиваются тем, что какой-то комок горелой дряни, которую они называют "концентрированным злом", каким-то образом переносится из тронного зала Высшего Существа в тостер. Родители главного героя тыкают в него и взрываются, и этим заканчивается фильм.

Это упоротый фильм, но, если вы видите имя Гиллиама в качестве режиссера, то вам придётся принять это как должное, будь это хорошая упоротость (Мюнхгаузен), плохая упоротость (Бразилия) или серединка на половинку (Бандиты во времени). Но я решил припомнить это вот по какой причине: скверные кристаллы, согласно Старлайт, это концентрированное зло.

Я, как вы уже поняли, не взорвался, хотя в тот момент я был в скафандре и никогда не касался этого материала голыми руками. Но эти кристаллы являются своего рода симптомом тёмной магии, а тёмная магия, по-видимому, является очень серьёзным делом у пони.

Тёмная магия обычно питается злыми желаниями – гневом, страхом, жадностью. В краткосрочной перспективе такое использование намного дешевле маны, что позволяет очень легко кастовать заклинание, когда ты приноровишься. Знакомым это кажется вам, хмм? Дело в том, что тёмная магия компенсирует разницу, пожирая самого пользователя. Как только ты начинаешь ей пользоваться, то уже действительно очень трудно остановиться, тем более что чем больше ты используешь, тем меньше хочется останавливаться.

И чтобы сделать всё совсем мрачным, у тёмной магии есть собственный разум. Она хочет, чтобы её использовали. Она хочет овладеть носителем. Старлайт говорит, что она искушает и нашёптывает, так что даже самые лучшие пони могут испытать соблазн использовать её в благородных целях.

Будет очень интересно посмотреть, как Старлайт отреагирует на третью главу Братства Кольца, когда мы до неё доберёмся через неделю или около того.

В общем, кристаллы, да. Они вроде, не знаю, вроде шокового кварца или тринитита. Они являются побочным продуктом тёмной магии или любой магии, пропитанной негативными эмоциями. Вы применяете тёмную магию, и когда-нибудь где-нибудь эти кристаллы могут появиться. Обычно, когда вы их видите, пора бежать вызывать могущественного светлого мага, чтобы избавиться от них (и от тёмного мага, который их сделал).

Проблема: Старлайт – единственный маг, который у нас есть, и, по её же собственному признанию, она не столько светлый маг, сколько бывший тёмный, сейчас участвующий в нефиговой программе реабилитации.

(Мысль: представьте Волдеморта, а ещё лучше Саурона, на испытательном сроке, помогающего ремонтировать домики старушек. "Слишком холодно, миссис Мейтленд? Вот, позвольте я открою вулканическое жерло в вашем подвале! Сэкономите сотни баксов на электрическом радиаторе! И не беспокойтесь о мышах – мой коллега, мистер Риддл, о них позаботится. Только закройте на некоторое время глаза, потому что его питомец… ну, стеснительный, да, именно так").

Старлайт смущена и чувствует себя некомфортно из-за того, что выплеснула достаточно магии ярости, чтобы заставить появиться эти кристаллы, и она беспокоится, что они могут исказить любую магию, сотворённую поблизости, чтобы сделать из неё ещё больше тёмной магии. Они также могут ослаблять положительные эмоции и усиливать отрицательные – уловка одного очень плохого пони, когда-то использовавшего это, чтобы поработить целое королевство.

Я плохо объясняю, я знаю, но я сам только наполовину понимаю то, что Старлайт пыталась мне сказать. Короче говоря, она сказала, чтобы я больше не связывался с ними – они опасны.

Конечно же, я собрался достать ещё один, потому что НАСА прочитает этот журнал и захочет узнать, почему я не подверг эти штуки геологическому анализу. Но сегодня я не ходил в пещеру, так как Ровер 2 должен был оставаться здесь до тех пор, пока Ровер 1 не будет переквалифицирован в радиобудку. А когда Черри и Спитфайр вернулись, они сказали, что все кристаллы на склоне холма тоже рассыпались.

Простите, НАСА, но я упустил свой шанс заняться наукой с магическим плутонием. Я уверен, что вы ужасно разочарованы во мне, но я могу только сослаться на смягчающие обстоятельства, а именно, что… что… эм…

Дорогой мистер Коттер, пожалуйста, освободите Марка от анализа злых магических камней. У него аллергия. Подпись, мать Марка.

Сол 266

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 269

"Арес III" Сол 266

Экипаж вошёл в шлюз номер 3, загерметизировав предварительно скафандры, готовый к поездке в пещеру, за которой должен был последовать целый день важных работ. За предыдущие два дня они тщательно перебрали верхнюю часть шасси ровера 1, а затем и нижнюю часть "Амицитас", удалив всё, кроме нескольких кронштейнов и кое-какого оборудования. Затем они вырыли яму, достаточно глубокую, чтобы Марк смог заползти под ровер 1 и повторно установить крепёж.

Сегодня им предстояло сделать промежуточный шаг – разместить "Амицитас", или то, что от него осталось, поверх ровера 1, или того, что от него осталось. Всё, что для этого требовалось, – три свежие батареи маны, один опытный единорог и пара двуногих, которые смогут подтолкнуть корпус в нужное место, пока единорог компенсирует большую часть веса и инерции. Затем, когда корабль будет размещён, Марк сможет приступить к работе с гаечным ключом, и самое большее к концу 267 сола будут установлены последние соединения, а трейлер "Виннибаго" будет готов к тому, чтобы прицепить его и подключить к источнику питания и средствам жизнеобеспечения на ровере 2.

Конечно, это было только начало. Модификации системы жизнеобеспечения внутри "Амицитас" не были завершены – была закончена только установка точек коннекторов в переборке того, что раньше было жилым отсеком. Как только жизнеобеспечение будет полностью установлено, большая часть солнечной фермы начнёт мигрировать со своего насиженного места к северу от Дома к точкам крепления на загривке "Амицитас". И тогда уже они займутся восстановлением внутренних энергосистем, третьим раундом потрошения корабля, чтобы избавиться от лишнего веса, и другими проблемами. И только после того, как всё это будет сделано, они начнут модифицировать ровер 2.

Короче говоря, целые недели работы ждали их в будущем… но сегодня должен был быть день знаменательных перемен, день, когда "Амицитас" завершит переход от мёртвого корабля к живому фургону. Таким образом, экипаж получил немного дополнительной энергии в этот день. И когда они обсуждали смерть Торина и природу войн, каждый из них думал о своей роли в предстоящей сегодня работе.

Черри Берри последней вышла из Дома, закрыла за собой дверь шлюза и ввела команду, чтобы начать сбрасывать давление в камере.

– Но почему Торин просто не заключил мир? – спросила она. – Если друзья важнее золота, когда он умирает, разве они не важнее также, пока он жив?

– Одна из тем книги – жадность и щедрость, – сказал Марк. – Все плохие парни так или иначе эгоистичны. Торин стал жадным, и его настигли последствия этого.

– Звучит как-то упрощённо, – сказала Старлайт Глиммер. – Торин не умер из-за жадности как таковой, он умер, потому что атаковал армию гоблинов всего с двенадцатью другими гномами.

– По крайней мере, они наконец оказались хороши хоть для чего-то, – рыкнул Файрбол. – Десять выжили. Хорошие бойцы против многих.

– А Беорн, – сказала Спитфайр, не обременяя себя английским. – Прийти на помощь в последнюю секунду? Серьёзно? В реальной жизни никто так не делает, ну, кроме Рэйнбоу…

Воздух в шлюзе был уже довольно разреженным стараниями насосов, которые закачивали его обратно в Дом, но он всё ещё мог проводить звук. Мягкий хлопок, сменившийся пронзительным "фвиииииииии", привлёк всеобщее внимание. Все моментально посмотрели на свои скафандры, проверяя, у кого из них случилась неисправность.

– Ох, лягать, – голос Старлайт Глиммер дрогнул, когда она добавила по-английски: – У меня система жизнеобеспечения вырубилась.

Марк бросился через пони к элементам управления внутренней дверью, ударил по кнопке аварийной отмены, а затем ввёл код повторного повышения давления.

– Сохраняй спокойствие, – сказал он. – Не двигайся. Где дыра?

– Под заплаткой, – сказала Старлайт. – Передний рукав.

Оглядевшись, Марк увидел на полу шлюза осколки, оставшиеся от затвердевшей чёрной слизи – импровизированной заплатки, которую Драгонфлай выплюнула на скафандр почти полгода назад.

– Хорошо… Да, то есть плохо, – сказал Марк. – Но это произошло здесь, в шлюзе, до полной декомпрессии, а не на поверхности. С этим мы справимся.

Ещё через минуту шлюз закончил восстанавливать давление, и команда вернулась во внутреннее пространство Дома, как можно быстрее сбросив с себя скафандры. Спитфайр и Черри Берри отвели Старлайт на койку, пока Марк осматривал её скафандр. Липкая слизь чейнджлинга, что и до того всегда была твёрдой и жёсткой, теперь стала ломкой. Каждый раз, когда он дотрагивался до заплатки, от неё отваливались всё новые крошки. Под ней обнаружился старый разрыв, возникший при декомпрессии Дома, каждый из пяти слоёв скафандра обнажился в рваном крае длиной около десяти сантиметров.

– Ну? – спросил Файрбол. – Ты можешь починить это?

– Попробую, – сказал Марк. Ему понадобилось время, чтобы осмотреть слои. Что-то вроде резины в середине – ещё один вид слизи жукопони, как ему когда-то говорили. Был также тонкий слой чего-то серебристого, похожего на металл, потом более широкая проволочная сетка и толстая ткань внутри и снаружи. – Я мог бы использовать кусочек от аварийной палатки из ткани Дома и немного эпоксидной смолы, чтобы нанести её на заплатки снаружи и изнутри и защитить Старлайт от повторной разгерметизации. Но этот разрыв будет расти всё больше, чем больше она будет использовать скафандр, пока он не прорвёт заплатку. Я не хочу рисковать.

– Нет скафандра – нет наружных работ, – рыкнул Файрбол.

– Я знаю, – сказал Марк. – Но разве не ты был экспертом по наружным работам? Как вы ремонтируете скафандры в космосе?

– Никак, – категорически отрезал Файрбол. – Повредить скафандр – это прекратить миссия. Ты вернуться домой немедленно, даже если скафандр только смотреться так, будто он может поломаться. Проверяй перед каждым выходом в открытый космос.

Марк моргнул.

– Я не видел, чтобы ты осматривал хоть один скафандр с тех пор, как… – он не смог вспомнить, сколько времени прошло с тех пор, как он видел, чтобы хоть кто-то из экипажа пони, кроме Драгонфлай, тщательно осматривал скафандры.

Файрбол покачал головой.

– Ни один из наших скафандров не пройдёт проверку, – сказал он. – Ни один. Что нам с этим делать?

И правда, что?

– Ну что ж, – сказал Марк, – этот день наступил раньше, чем я ожидал, но я думаю, пришло время посмотреть, что из этого получится.

– Что получится?

Марк проигнорировал вопрос Файрбола, оставив скафандр Старлайт на рабочем столе, и подошёл к койке, где Старлайт сидела на человеческий манер, опираясь на передние ноги, чтобы сидеть на краю.

– Готова к ещё одному выходу? – спросил он.

– Гм, конечно, – сказала Старлайт. – Я просто немного испугалась, – она вздрогнула и добавила: – Ладно, очень сильно испугалась. Но я полагаю, ты это и так знаешь, верно?

Её глаза немного закатились – не человеческий взгляд, а мимика лошади, выражающая непреодолимый страх.

– Знаешь, каково это ощущать, как воздух устремляется вдоль твоей шкуры к разрыву, чувствовать, как скафандр обмякает на твоём теле, слышать сигналы тревоги и осознать, что ты в совершенной заднице?

– Хм… нет, – слабо сказал Марк. – Антенна, которая пробила мой скафандр, заодно проткнула меня и сбила с ног. От удара и внезапной потери давления я потерял сознание почти мгновенно. Я действительно не помню этого. Я просто помню, как очнулся, когда в моём скафандре было больше девяноста процентов кислорода от "кровопускания", то есть он выпускал плохой воздух и подкачивал из баллонов новый воздух, когда мои фильтры CO2 выработали ресурс.

– Ох, – Старлайт немного поёрзала по койке, затем добавила: – Расскажи мне больше об этом, пожалуйста.

– Ну, – начал рассказывать Марк, – наверное, меня разбудили три разных сигнала тревоги. Мой баллон с азотом был пуст, а давление в баллоне с кислородом опустилось до критического уровня, и мои глаза очень саднили от высокой концентрации кислорода в скафандре. Моя собственная кровь повторно загерметизировала разрыв скафандра вокруг обломка антенны. Я был немного не в себе, но довольно быстро понял, что если я не вернусь в Дом немедленно, то я умру. Но наши скафандры идут в комплекте с аварийными заплатами, а в них есть что-то типа клапана. Я выдернул антенну – и поверь, что это чертовски больно, – а затем наложил аварийную заплату на пробоину. Это была маленькая дыра, поэтому её было легко прикрыть. Затем я закрыл клапан, чтобы остановить утечку, шатаясь, пошёл назад к Дому, проник внутрь и смог снова дышать чистым воздухом.

Рассказывая свою историю, Марк присел на корточки, чтобы смотреть Старлайт в глаза, теперь же он встал, стягивая с себя потрёпанное нижнее бельё, что он носил под скафандром, чтобы продемонстрировать небольшой, но уродливый шрам в верхней части левого бедра.

– После этого мне пришлось самому себя лечить, – сказал он. – Мы все обучены оказанию первой помощи на случай, если что-то случится с доктором из экипажа. Дезинфицирующее средство, четыре скобы – я думаю, что от них было больнее, чем от антенны. По крайней мере, я их помню, – он ухмыльнулся, поправляя одежду, и сказал: – После этого я был уставшим и больным, радовался, что выжил, но не ожидал, что проживу намного дольше, и был чертовски расстроен, что МВМ улетел без меня, – он широко улыбнулся и добавил: – И вот именно тогда вы все мне и встретились.

Старлайт посмотрела на свою переднюю ногу, ту, которая провела недели в надувном лонгете.

– Я не могу себе этого представить, – сказала она. – Испытывать такую боль, почти умереть, а потом осознать что абсолютно одинок. Это звучит… – она ​​снова вздрогнула от этой мысли.

– К счастью, я не остался в одиночестве, – сказал Марк. – Ну, а теперь… чувствуешь себя немного лучше?

– Возможно, – сказала Старлайт. – Но что мы будем делать?

План действий на крайний случай всегда заключался в том, чтобы использовать скафандр Йохансен, так как он был меньшим из всех и самым близким к размеру пони. Но теперь, когда пришло время, оказалось, что Старлайт не может в него влезть – её туловище было значительно шире груди Йохансен.

В конце концов им пришлось использовать самый большой из оставшихся скафандров "Ареса III" – принадлежавший Фогелю. Конечности были слишком длинными, но это оказалось даже хорошо – сильные анатомические различия между конечностями антропоида и жительницы Эквуса означали, что Старлайт в любом случае не смогла бы в этом скафандре ходить. Её тело было немного меньше диаметра груди Фогеля, но намного короче, что было в данной ситуации ещё одним плюсом, поскольку без дополнительного запаса шлем никогда бы не налез на неё из-за рога.

Скафандр со Старлайт Глиммер внутри был загерметизирован и наддут. С этой точки зрения это был успех.

Но только с этой точки и никаких других.

– Это смешно, – проворчала Старлайт. – Вам придётся везде таскать меня как мешок. Я почти ничего не вижу. Я не могу так работать снаружи!

– А тебе и не надо, – сказал Марк. – На пещерной ферме есть совершенно исправный скафандр, которым никто не пользуется. Он будет тебе немного великоват, но, по крайней мере, он сделан по подобной тебе фигуре.

– Скафандр Драгонфлай? – запротестовала Черри. – Но что она будет использовать, когда выйдет?

– Она починит этот, – сказал Марк, подходя к повреждённому скафандру и его крошащейся заплатке. – И нам нужно, чтобы она починила его как можно скорее. Потому что, ребята, – сказал он, указывая на брошенные скафандры возле шлюза номер три, – вам скоро понадобится обновить все ваши заплатки, сапожки и всё прочее. Пока они не начали рассыпаться, как это, – он ухватил пальцами разрушившуюся заплатку на скафандре Старлайт и с хрустом отломил кусок. – Не думаю, что они протянут намного дольше.

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ КОРАБЛЁМ ЭКА “АМИЦИТАС” И ЗЕМНОЙ СЕТЬЮ ДАЛЬНЕЙ КОСМИЧЕСКОЙ СВЯЗИ (НАСА)

(примечание: то же сообщение (с небольшими изменениями) было отправлено по водному телеграфу в ЭКА Балтимэйр).

АМИЦИТАС: "Дружба" вызывает Хьюстон. "Дружба" вызывает Хьюстон. На следующий сол мы перебираемся в пещеру, отчёт последует после этого. Повторяю, "Дружба" вызывает Хьюстон. На следующий сол мы перебираемся в пещеру, отчёт последует после этого. Повторяю, "Дружба" вызывает Хьюстон. На следующий сол мы перебираемся в пещеру, отчёт последует после этого.

Отчёт начинается. Скафандр Старлайт Глиммер потерял герметичность сегодня в шлюзе. Долговременный ремонт невозможен без Драгонфлай. Мы используем в качестве запасного костюм Фогеля, чтобы доставить Старлайт в пещеру. После этого Старлайт будет использовать скафандр Драгонфлай. Имеющиеся в запасе скафандры оказались непригодными для анатомии пони.

Мы останемся на ночь в пещере, пытаясь насытить кокон Драгонфлай магией. Мы будем использовать все, и я имею в виду реально все, существующие батареи, для питания одного проектора магического поля, пока он будет работать. Мы оцениваем это время в четырнадцать часов. Мы надеемся, что этого будет достаточно, чтобы разбудить Драгонфлай и начать ремонт скафандров.

Все работы по "Сириусу" приостановлены до возрождения Драгонфлай.

Мы свяжемся по радио или с помощью "Патфайндера", если передача данных будет завершена раньше, не позднее 14 часов сол 267 по времени Дома. Повторяю, возобновление связи с 14:00 по времени Дома.

"Дружба", конец связи.

Примечание автора:

Я думаю, здесь ничего не нужно объяснять, кроме того, что органические полимеры не любят почти вакуум и субарктический холод ... даже магические органические полимеры.

Сол 267

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 270

"Арес III" Сол 267

Шестнадцать батарей нормального размера (три из Дома были настолько близки к разряду, что их не стоило добавлять), а также четыре частично заряженных мегабатареи не сделали магическое поле ярче, чем обычно. Радужные искры, которые поднимались с "лестницы Якова", просто не могли испускать магию быстрее. Так что мы включили проектор после обеда и оставили работать надолго, вплоть до того момента, когда все уже стали устраиваться на ночь.

Когда они проснулись, крошечные статические разряды танцевали вокруг оснований выводов батареи – знак того, что они полностью разряжены…

…а кокон Драгонфлай остался там же, где и был, запечатанный и никоим образом не потревоженный.

Пока остальные завтракали, Старлайт Глиммер выключила проектор и отсоединила кабели, соединяющие батареи. По иронии судьбы, вчера три батареи из Дома были почти полностью разряжены. Теперь же они были единственными батареями, в которых имелся хоть какой-то заряд – не более чем двадцать процентов в каждой, но всё равно больше, чем полный ноль во всех остальных, которые были привезены на ферму.

Старлайт фыркнула. Одной батареи с двадцатипроцентным зарядом было достаточно, чтобы вытащить "Амицитас" из обломков на месте крушения и поставить на шасси. Одной. Теперь она сидела здесь, думая, как ужасно, что у них было только три батареи с таким зарядом!!!

И всё же… шестнадцать батарей с полным зарядом, плюс всё, что было в четырёх гигантских батареях… достаточно энергии, чтобы поднять "Амицитас" и донести его до самого Дома… и этого всё равно не хватило, чтобы заставить Драгонфлай выйти из кокона.

Старлайт подумала о возвращении к идеям Кризалис по поводу ленивых жуков и палок. Она обернулась и поглядела на саженцы вишни, у каждого из которых было несколько веток, которые хотя и не подходили пока в качестве "палок", но вполне могли бы сгодиться как прутья, какими старомодные родители держали непослушных жеребят в узде.

– Прикоснись хоть к одному листочку, – раздался голос Черри Берри позади неё, – и месть моя будет быстра и ужасна.

Старлайт посмотрела на земнопони.

– Ты слишком долго общалась с чейнджлингами, – сказала она. – И слишком многого от них нахваталась.

– Не пытайся сбить меня с темы, – сказала Черри.

Старлайт вздохнула и отвернулась от деревьев. Она вовсе не собиралась бить по кокону Драгонфлай… пока. Но потребуется ещё две с половиной недели для того, чтобы все батареи снова достаточно зарядились для повторной попытки, а если говорить по правде, то даже дольше, так как им нужно будет включать проектор не менее двух минут каждый день только для того, чтобы поддерживать Драгонфлай. Ей нужно будет сесть и всё посчитать. После этого она могла начинать готовиться – ведь она уже знала, что в следующий раз собирается сделать что-то совсем другое.

А если это не сработает, тогда придёт время палки, что бы там ни говорила Черри...

– Я вижу, как ты об этом думаешь.

…с полного согласия Черри Берри, то есть.

[13:18] УОТНИ: Тест. Я вижу, что чат снова работает.

[13:55] JPL: Привет, Марк. Да, передача данных наконец завершена. Мы получили ваше сообщение вчера. Нам очень жаль слышать о скафандре Старлайт, но мы надеемся, что его вскоре удастся починить.

Но мы забили передачу данных на целую неделю по уважительной причине. В буфере роверов вы найдете текстовые версии руководств мастера и игроков для "Подземелий и Драконов" и восемь готовых модулей приключений, а также приложение для ваших компьютеров для имитации бросков кубиков. Всё это было нам предоставлено "Хасбро" бесплатно и, безусловно, не является поводом для НАСА, чтобы отдать предпочтение им в их стремлении делать игрушечные копии твоих друзей.

Мы надеемся, что игра даст вам чем заняться всем вместе помимо работы и тем самым улучшит моральный дух. Это главная причина, по которой мы заняли "Патфайндер" почти на неделю. Когда будет возможность, не могли бы вы дать отчёт о вашей текущей ситуации?

[14:41] УОТНИ: Хм… передайте "Хасбро" спасибо и всё такое, но… версия 4.0?!! Серьёзно??? Если уж им хотелось вернуться к истокам, то почему было не отправить 3.0 или 3.5? Соответствовало бы "Патфайндеру" и всему прочему.

[15:12] JPL: Не жалуйся. Это ведь могли быть и игры на GURPS. Это было то, во что я играл в колледже.

[15:41] УОТНИ: Я бы тут порассуждал, делая мудрые заявления о математиках и ролевых играх, но, честно говоря, мне бы очень хотелось использовать манчкинизм и в реальной жизни. Например, сколько очков Телосложения я должен пожертвовать, чтобы получить достаточно Ловкости/Скорости, чтобы свалить с этой скалы?

[16:10] JPL: Брюс и его люди сейчас над этим работают. Мы дадим вам знать. Но мы постараемся, чтобы ваши характеристики не опустились до уровня волшебника.

[16:39] УОТНИ: Это Старлайт. Что это должно значить? Это оскорбление?

[17:44] УОТНИ: Ну? Оскорбление или нет? Отвечайте!!!

Сол 268

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 271

"Арес III" Сол 268

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА "АМИЦИТАС".

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, используйте костюм ФБ для ответа. Приём.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас", привет, Файрбол, что, не привык к отправке сообщений? Приём.

АМИЦИТАС: Соплеменники Марка зашли слишком далеко. Они прислали собственную версию "Огров и Подземелий" и приказали нам в неё играть. Приём.

ЭКА: Это интересно. Почему они хотят, чтобы вы в неё играли? Приём.

АМИЦИТАС: Ограничение наружных работ до абсолютного минимума в виде ежедневной поездки на пещерную ферму, плюс проблема с напряжённостью в коллективе. Люди Марка говорят, что эта игра поможет с нашим моральным духом. Приём.

ЭКА: Хорошая идея! Обмен опытом – хороший инструмент для завязывания дружеских отношений! Приём.

АМИЦИТАС: Тьфу. Могу я поговорить с Кризалис, пожалуйста?

ЭКА: Смирись и наслаждайся своей игрой, Файрбол. И перестань ныть. Это вдвойне раздражает, когда ещё приходится и декодировать твоё нытьё. Приём.

АМИЦИТАС: Я взываю к Повелителю Драконов! Приём.

ЭКА: Эмбер присоединяется к игре Спайка раз в месяц. Извини. Приём.

АМИЦИТАС: Пожалуйста, скажите мне, что вы собираетесь спасти нас в течение следующих двенадцати часов.

ЭКА: Маловероятно. Играй честно! Балтимэйр, конец связи.

– Итак, – сказал Марк, – поскольку в вашей вселенной есть своя версия "Подземелий и драконов", кто из вас играл хоть раз?

Черри Берри совсем не удивилась, когда Старлайт Глиммер подняла копыто. "Огры и подземелья" были увлечением гиков, а Старлайт жила в Центральном Замке Гиков.

Но Спитфайр также подняла копыто, и это её удивило.

– А? – спросила она. – Ты играла в… хм… "Огры и подземелья"?

Пегаска кивнула Черри, прежде чем повернуться к Марку.

– Пони по имени… Сюрпрайз… это… ведущий игры. Я не играю регулярно. Сейчас и тогда. Командир не… не… приближается слишком близко к пони под ней.

– Но ты играла больше одного раза? – спросил Марк.

Спитфайр кивнула.

– Хорошо. Объясняю остальным, вы все будете притворяться персонажами в фэнтезийном мире, полном мечей, монстров и магии.

– О, – даже чересчур обрадованно произнесла Черри Берри, – прямо как дома.

– Пропустим это, – сказал Марк. – НАСА прислало много наборов, то есть уже готовых персонажей, на выбор. Сбалансированная партия из пяти участников должна включать в себя двух персонажей боевого класса, того, кто использует магию, целителя и взломщика. Класс это вроде как профессия. Персонажи находятся в каталоге "Подземелья и драконы". Зайдите и посмотрите на них.

Чуть позже постукивая по клавишам, Черри спросила:

– Что значит "мировоззрение"?

– Мировоззрение отражает этические и моральные наклонности персонажа, – ответил Марк. – В данном случае это означает, что положение морали персонажа указывается как в промежутке между порядком и хаосом, так и между добром и злом.

– Например?

– Хммм, – задумался Марк. – Ну, Босс Хогг и Роско П. Колтрейн – законопослушные злые. Они считают, что правила важны, но в основном потому, что правила помогают им самим. В семье Дюков все хаотичные добрые. Они не особо следуют правилам других людей, но считают, что важно поступать правильно. Старски и Хатч, в основном, законопослушные, но Хагги-Медведь истинно нейтральный. Он сам за себя, но считает, что делать правильные вещи тоже важно, и он может и нарушать закон, и поддерживать его.

– Да уж. Так, а кто же будет хаотичным злым?

– Хм… сложно сказать, – сказал Марк. – Те монстры, с которыми сталкивается Колчак? Персонажи с таким мировоззрением не получили много эпизодических ролей на телевидении семидесятых.

– Я не понимаю, – сказала Черри, постукивая копытом по экрану перед ней. – Один из пунктов мировоззрения – выбор стороны добра или зла.

– Это верно, – сказал Марк. – Или не выбирать ничего. Вот для чего нужен "нейтральный".

– Но другой пункт – это выбор между "следовать законам" и "не следовать законам", – произнесла Черри. – Разве следовать законам не всегда хорошо?

– Нет, если законы несправедливо благоприятствуют одному человеку за счёт других, – сказал Марк. – Или когда законы непреднамеренно дают плохой результат, например, если человек попадает в тюрьму на пять лет, лишь потому что, голодая, он украл еду, чтобы поесть.

Черри Берри покачала головой.

– Вы, люди, странные, – сказала она. – Вам нужно больше принцесс. Их мудрость гарантирует, что все законы будут хорошими.

– Ты бы так не говорила, – пробормотала Спитфайр на эквестрийском, но не совсем уж себе под нос, – если бы провела больше времени в Кантерлоте.

Файрбол посмотрел на экран, постукивая по подбородку.

– Итак, – наконец сказал он, – какое же мировоззрение у Леттермана?

Спустя какое-то время.

– Гризли Адамс – это не нейтральный добрый персонаж! – настаивала Черри. – Он хаотичный добрый! Он переехал в горы, чтобы избежать следования законам!

– Но он друид! – настаивала Старлайт Глиммер. – Друиды должны быть нейтральными в чём-то! Во всяком случае, это правило в нашей игре дома, и я уверена, что здесь то же самое!

– Тогда он хаотичный нейтральный! Не то чтобы он так уж изо всех сил старался спасать людей!

Ещё позже.

– Фред Сэнфорд не злой! Он жадный, но быть злым должно означать нечто гораздо большее, чем жажда наживы! И он старается заботиться о своём сыне!

– Кстати, о Ламонте, – сказала Спитфайр, – есть ли вариант "законопослушный глупый"?

Марк усмехнулся.

– У некоторых людей есть теория об этом…

Прошло гораздо больше времени.

– Клетус Хогг?

– Злой глупый.

– Дэнни Партридж?

– Хаотичный глупый.

– Ричи Каннингем?

– Законопослушный глупый.

– Мистер Фёрли?

– Истинно глупый.

И все с этим согласились.

Тем вечером они так и не сели играть.

Сол 269

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 272

"Арес III" Сол 269

– О чем плачет Сэм? – спросила Старлайт, когда Черри Берри, чья очередь была читать, закончила главу. – Он счастлив, что отправится в приключение, или нет?

– Это то, о чем ты спросить? – произнес Файрбол. – Кольцо Бильбо – это крестраж. Очень… очень большой крестраж. Это важнее, чем вопли несколько хоббитов.

– Да, – согласилась Черри. – Это объясняет, почему Бильбо вёл себя так после вечеринки. Как долго у него было это кольцо?

– Шестьдесят лет, – сказал Марк. – И он не постарел ни на день за всё это время.

– Значит, это крестраж, который крестражит другой люди тоже? – спросил Файрбол.

– Книги о Поттере были написаны более чем через пятьдесят лет после этих книг, – сказал Марк. – Дж. К. Роулинг, возможно, взяла идею о крестражах из описания Единого Кольца. Но я помню, как читал историю в школьной библиотеке в детстве – старую сказку, которой сотни лет, о великане, которого невозможно убить, потому что он держал свое сердце спрятанным за сотни миль. Оказывается, это было яйцо внутри сундука в башне или что-то вроде этого. Герой разбил яйцо, и великан умер в тот же миг.

Он пожал плечами и добавил:

– Это очень старая история для нас, людей.

– Но помните, как крестражи Волдеморта оставляли ужасные отметины в умах окружающих их людей? – заметила Старлайт. – А этот превратил хоббита в эту штуку – Голлума.

– Но он не повредил Бильбо, – отметила Спитфайр.

– Пока. Насколько мы знаем.

– Эй, ты знаешь, что мне это напоминает? – спросила Черри. – Оллкорн… эм… слово…

– Амулет Aликорна, – сказала Старлайт.

– Что? – выдохнул Марк. – Вы имеете в виду, что в вашем мире есть что-то вроде Единого Кольца? Сила злого бога, заключённая в ювелирном изделии?

– О, мы что, не рассказали тебе эту историю? – спросила Старлайт. – Жила-была в волшебной стране пони одна единорожка, сценическая колдунья и фокусница, чья ловкость копыт граничила с настоящей магией, и звали её "Лунная Леди-Хитрюга", хотя чаще она себя называла Великой и Могучей Хитрюгой…

Запись в журнале – Сол 269

Наш вынужденный отпуск продолжается. Печально видеть, как сол за солом проходят без прогресса с "Виннибаго".

Мы скоро собираемся на уборку сена. Урожай будет лучше, чем ожидалось, благодаря ежедневной обработке магическим полем, но мы не надеемся на многое. Фактический урожай хоть и будет ниже по сравнению с тем, каким он был до выброса метана, но это всё ещё означает большую работу в скафандрах, которые могут развалиться в любой момент.

Драгонфлай не проявляет никаких признаков пробуждения, поэтому мы ждём, пока магические батареи подзарядятся для следующей попытки Старлайт разбудить нашего жука. Если это не сработает, то всё станет совсем плохо.

Из других новостей: пони выбрали своих персонажей (наконец-то), и я провёл их через несколько пробных боёв и проверок навыков. Они… справились не слишком хорошо. Варвар Черри бросается, размахивая мечом на всё, что движется. Эльфийский вор Спитфайр продолжает пытаться обчистить карманы прямо посреди боя. Старлайт, отыгрывая своего клерика-гнома, говорит этим странным монотонным голосом и превращает каждое использование магии в призыв к другим персонажам склониться перед мощью ее бога, которого, по-видимому, зовут Боулдер!!!

А Файрбол… ну, остальным повезло, что волшебник 1-го уровня не может произнести заклинание с таким же как у него именем. Но "Пылающие Руки", "Фонтан Пламени", "Цепная Молния" и "Волшебная Ракета"? И 14 очков Телосложения? И абсолютное отсутствие понимания концепции отката, бьющего по своей же команде при неудачном касте.

Так или иначе, для любых дипломатов у пони, которые могли бы в будущем прочитать это, у меня есть два кусочка информации, собранной во время нашей ежедневной литературной дискуссии. Обратите внимание, потому что это очень важно для будущих хороших отношений между нашими мирами.

1. Если пони предлагают драгоценности за деньги или в подарок, самым безопасным будет как можно более вежливо отказаться. Невыполнение этой рекомендации может привести к приступам мании величия, избыточному употреблению слова "прелесть" и/или патологической боязни колёс.

2. Для вас или меня день, когда сценический маг с настоящей магической силой появляется и заставляет город встать перед ним на колени, стал бы поворотным моментом в нашей тоскливой крошечной жизни. Для пони это обычный вторник. Имейте это в виду, если у вас возникнет соблазн использовать дипломатическую угрозу.

Сол 270

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 273

"Арес III" Сол 270

Сверкнула синяя вспышка, и часть пещерной стены в форме квадрата площадью в пару копыт, состоящая из молочно-красноватого вещества, формой смутно напоминавшего водопад, отделилась от основного массива и поплыла туда, где стояли единорог и дракон.

– Зачем ты режешь это? – спросил Файрбол. – Здесь полно хороших кристаллов, которые гораздо лучше этого агата. Агат на вкус как каша.

– А это вовсе не тебе на завтрак, – сказала Старлайт Глиммер, рисуя копытом правильные геометрические фигуры на земляном полу пещеры. – Я делаю дайсы. Эти компьютерные кубики вечно дают нам плохие цифры. Так что я хочу сделать свои собственные.

– Правда? – спросил Файрбол. – А разве не ты всегда говорила, что наш запас магии слишком мал, чтобы использовать его на что-либо, кроме абсолютно необходимого?

– А это необходимо, – настаивала Старлайт. – Нам абсолютно необходимо надрать Марку круп после того унижения, которому он подверг нас прошлым вечером!

– Правда? – чешуйчатые брови Файрбола поднялись в насмешливом удивлении. – А как Марк заставил тебя прославлять величие Боулдера весь вечер? Или, может быть, великий бог Боулдер не так хорош в кидании костей?

– Это был отыгрыш, – проворчала Старлайт. – Это именно то, что вы делаете, играя в O&D. Во всяком случае, некоторые из нас.

– Эй, я тоже постоянно отыгрывал прошлым вечером, – настаивал Файрбол.

– Не думаю, что выкрикивать "Кто принёс зефирки?" в начале каждого боя считается за полноценный отыгрыш, – заметила Старлайт.

– По крайней мере, мой персонаж оригинален, – возразил Файрбол. – Ты же просто подражала этой своей подруге-камнеискательнице. Разве ты не можешь сыграть персонажа, который не является одним из твоих друзей-пони?

Старлайт вздрогнула.

– Да, – сказала она. – Я могу сыграть "Старлайт Глиммер – лидер секты и безумно мстительная колдунья". Но самое сложное – перестать её играть.

Файрбол склонил голову набок, окинув единорожку выразительным взглядом.

– Будь на твоём место кто-то другой, это было бы угрозой, – сказал он. – Но ты говоришь так, будто извиняешься.

– Может быть, – признала Старлайт. – Итак… хочешь услышать больше о славе и чудесах, явлённых Боулдером?

– Нет, – обронил Файрбол. – Я хочу услышать о том, когда мы собираемся нарезать мои камни. Чтобы мне было что есть в следующем месяце. Как мы и собирались сделать.

Ворча, Старлайт топнула копытом по рисунку, который она начертила, и тот вспыхнул. Кусок агата, который она приготовила, раскололся на фрагменты, большие части отвалились, открывая группу из дюжины кристаллов поменьше. Вспышкой магии Старлайт вырезала маленькие числа на каждой их грани, затем сгребла их вместе передним копытом, отделив от обломков.

Файрбол взял в свои когти пару вырезанных кристаллов и осмотрел их.

– Ха, – сказал он. – Знаешь что?

– Что?

– Да все эти забавные формы, что ты сделала – мне кажется, что все стороны у них точно такие же, как и остальные.

– В этом весь смысл.

– Да, но знаешь, это очень интересно, – сказал Файрбол. – Много треугольников, но вот этот сделан из пятиугольников. И, конечно, есть куб. Интересно, можно ли получить больше сторон, чем на этой вот штуке?

– И да, и нет, – сердито сказала Старлайт, почувствовав, как её внутренняя Твайлайт поднимает голову. – Пять из них – правильные многогранники. Это означает, что все рёбра, все грани и все углы у них одинаковы. Десятигранник – немного жульнический, грани у него одинаковы, но они вытянуты, чтобы он лучше катился. Для чего-то большего, чем вот этот икосаэдр, – она указала на двадцатигранник, – должны быть разными либо углы, либо грани, либо рёбра. И ты не сможешь получить форму, подобную этой, если грани имеют более пяти углов, не смешивая и не совмещая в ней фигуры разной формы.

– Правда? – Файрбол снова посмотрел на только что сделанные дайсы. – Похоже, ты могла бы сделать что-нибудь этакое из треугольников.

– Никто не учил тебя геометрии, да? – спросила Старлайт.

– Не-а. Мне, конечно же, пришлось выучить кое-что из тригонометрии для космической навигации, но там ничего не было обо всех этих формах.

– Когда мы вернёмся домой, я дам тебе книгу. А сейчас, пожалуйста, отдай мне мои дайсы.

– Хорошо. Я просто подумал, что это изящно, – Файрбол бросил дайсы в старый пакет из-под еды, который Старлайт принесла специально под них. – Теперь мы можем сделать что-нибудь для меня? У меня почти не осталось дымчатого кварца для моей приправы…

– АРРРР!!!

Пара пони и дракон были удивлены, увидев, как быстро Марк отскочил от стола.

– Эти дайсы НЕНАВИДЯТ меня! – крикнула Старлайт. – Ничего удивительного, ведь я их сделала из марсианского камня, но всё равно!

– Но они сделаны из камня, – сказала Спитфайр, медленно улучшавшая английский язык. – Они тронуты рукой твоего бога. Они часть его, верно?

– Я начинаю всерьёз задумываться о преимуществах агностицизма, – проворчала Старлайт, потянувшись к своему компьютеру и запуская приложение для игры в кости.

Дайс из кроваво-красного агата оставался нетронутым на середине стола до конца игры. Старлайт показалось, что маленькие кристаллические кусочки смеются над ней.

Сол 271

Запись в журнале – Сол 271

Вопреки расхожему мнению и математике, "Кабз" не вылетели из плей-офф. Теперь нам нужно только чтобы 27 команд внезапно провалились сквозь землю, и мы там.

Исходя из моего опыта пребывания на Марсе, такое никогда нельзя исключать.

К другим новостям: мы справляемся с нашим ограниченным временем наружных работ без каких-либо признаков излишнего напряжения в команде. А теперь, если вы меня извините, мне нужно поговорить с Файрболом о его раздражающей привычке громко хрустеть, когда он ест свои камни.

Сол 273-274

Амицитас. Полёт 3. День миссии 277

Арес III Сол 274

[08:05] УОТНИ: Прости меня, Отче, ибо я согрешил, и не удостоен величия быть DM-ом.

[08:32] JPL: Доброе утро, Марк. Что ты натворил? Не думаю, что мы включили "Гробницу Ужасов" в ваши приключенческие наборы.

[09:03] УОТНИ: Я подсунул им газебо1

[09:32] JPL: Понятно. Может, мы и включили "Гробницу Ужасов". Надеюсь, ты пришлёшь нам полный отчёт. Для социологических исследований, разумеется.

Амицитас. Полёт 3. День миссии 276

Арес III Сол 273

(предыдущим вечером)

– Двор покрыт зелёной травой… единственной из чего-либо живого и растущего, которую вы видели с тех пор, как вошли. Стены ограждают квадратный участок около ста метров по каждой из сторон, и там нет ничего, кроме прохода от ворот до здания и одинокого газебо, которое находится примерно в десяти метрах в стороне от основной пешеходной дорожки.

"Ну вот, – подумал Марк, – посмотрим, что будет дальше".

– Что такое газебо? – спросили сразу три голоса. Файрбол был первым и самым громким.

– Подождите минутку.

Старлайт переключила свой компьютер в режим словаря и произнесла: Г-А-З-Е-Б-О, печатая буквы копытами.

– А, вот оно. Даже картинка есть. Смотрите.

Единорожка повернула экран, чтобы другие могли его видеть.

– Наружная конструкция, обычно устанавливается на газоне или в саду, используется для тени, укрытия и отдыха.

"Вот же ж", – подумал Марк.

А потом в его голове пронеслось:

"Всего лишь "вот же ж"? Я пробыл среди этих пони слишком долго".

– Ага, – рыкнул Файрбол. – Как оно выглядит, Марк?

– Ну, – сказал человек, делая вид, что просматривает заметки о приключениях на своем компьютере, – учитывая декор, который вы видели до сих пор, оно на удивление обычное. Кажется, газебо сделано из дерева. Шестиугольное, если смотреть сверху, со ступенями на той стороне, что обращена к тропинке, и на противоположной стороне тоже. Окрашено в основном в белый цвет с коричневой деревянной черепицей на крыше, зелёными перилами по бокам и совсем немного желтой отделки возле карниза. Тень под крышей выглядит особенно привлекательно.

– А-ха, – повторил дракон. – И никаких черепов?

– Нигде никаких, – согласился Марк.

– Хорошо, – рыкнул Файрбол. – Шмауг спросить Слэша Магнуса, остаться у него ещё дрова с прошлого лагеря.

– Что? – спросила Черри Берри, которая переименовала своего варвара в Слэша Магнуса. – Зачем тебе это?

– Слишком много… опишания, – наконец сказал Файрбол. – Слишком много мелочи. Марк был готов. Это… э… это ловушка, – закончил дракон на эквестрийском, не сумев найти правильное английское слово.

У Старлайт слово, конечно же, нашлось.

– Ловушка? – спросила она. – Это просто красивая беседка с открытыми сторонами. Это неодушевлённый предмет – это вещь! Просто вещь! Как она может быть ловушкой?

– Не знать, – сказал Файрбол, – и не собираться знать.

Он оглянулся на Черри:

– Дрова.

– Это пустая трата времени, – простонала земнопони.

– Я с Файрбо… со Шмаугом, – сказала Спитфайр. – Я проверяю ловушки.

– Хорошо, кидай на воровство, – сказал Марк.

Спитфайр нажала соответствующую кнопку на своем компьютере.

– Двенадцать.

– Плюс твой бонус!!! – прошипела Старлайт.

– А, точно, – сказала Спитфайр. – Хм… двадцать один.

– Хорошо, – сказал Марк. – Ты не видишь никаких ловушек, потому что это газебо.

– Да, точно ловушка, – сказал Файрбол. – Я беру дрова, складываю их рядом с га-зе-бо.

– Я ещё не дала тебе дрова! – заявила Черри.

– Так дай, – сказал Файрбол. – И я наливаю масло для лампы на дерево. Вся бутылка. Может быть, на газебо плеснуть тоже?

Дракон вытянул шею над компьютером, чтобы ухмыльнуться Марку.

– Что думать об этом?

– Кидай на восприятие.

Файрбол оглянулся на свой компьютер и нахмурился.

– Это что?

– Вос-при-я-ти-е, – пробормотала Старлайт.

– А, это. Почему вы, люди, не можете сказать слова правильно? – Файрбол нажал кнопку и засмеялся. – Девятнадцать! Плюс два двадцать один!

– Ну что ж, – сказал Марк, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал рассудительно, – можно было бы сказать, что газебо выглядит немного встревоженным, если бы оно не было зданием!

– Вот, видите? – злорадствовал дракон. Затем, спустя мгновение, он спросил: – Что такое "немного встревоженным", что он сказал?

– Опасается, – вздохнула Старлайт. – Это значит, что газебо видит, что происходит, и боится этого. Или боялось бы, если…

– Я знал! – Файрбол повернулся обратно к Марку. – Шмауг выбегает из… из… бежит в безопасное место и бросает "Палящую вспышку" на дрова.

Марк поднял брови.

– Просто чтобы прояснить, – сказал он, – ты начинаешь бой… против здания.

Настало время слов обречённости, слов, которые он слышал в старших классах и колледже слишком много раз, слов, которые говорят вам, что уже слишком поздно:

– Ты уверен, что хочешь это сделать?

Файрбол не дрогнул.

– Я бросить "Палящую вспышку" на дрова.

– Тогда ладно, – сказал Марк. – Бросай на атаку. Ты получаешь преимущество первого удара; все остальные тоже бросают.

Файрбол нажал кнопку.

– Ха! Натуральный 20! – он кинул виртуальный кубик снова. – И семь! Тридцать два!

– Кидай на ущерб!

Щелчок по другой кнопке.

– Семь!

– Хорошо, и так как ты целился в пропитанные маслом горючие материалы, я постановляю, что ты наносишь двойной урон.

Марк несколько раз щёлкнул в своём приложении для бросков кубиков.

– Хорошая новость в том, что ты успешно поджёг газебо. Это даст четырнадцать пунктов урона каждый раунд. Плохая новость в том, что ты разозлил его. Ужасное газебо спрыгивает со своего фундамента, приземляется рядом со Шмаугом и проглатывает его целиком. Укус наносит… Кидай. Так, восемнадцать пунктов урона, так что ты не мертв, но совершенно точно истекаешь кровью. – Марк больше не мог сдерживать улыбку, добавляя: – Но у газебо есть и другие виды атак. К ним добавляется урон от огня.

– ДА ЛАДНО ВАМ! – закричала Старлайт.

– Я совершаю "Атаку мщения", – сказала Черри.

– Да, ты можешь это сделать, – согласился Марк. – Кидай.

Черри нажала на кнопку и застонала.

– Двенадцать.

– Добавь свой бонус, – подсказала Старлайт.

– Я уже это сделала, – земнопони повернула компьютер, чтобы показать 3 на дисплее приложения игры в кости.

– Да, это промах, – сказал Марк. – Твой большой меч отскакивает от деревянной шкуры газебо, оставляя только зарубку.

– Хм… ты сказал, что оно съесть меня? – спросил Файрбол. – Хрусь, хрусь, хрусь?

– Больше похоже на хрусь и глоть, – сказал Марк. – И ещё, больше так не делай.

– Но она же открытая со всех сторон, да? Как она держит меня?

– Стропила под крышей схватили тебя, – ответил Марк.

– Я пытаюсь выбраться, – Файрбол сделал извивающееся движение когтистой лапой.

– Сейчас не твой ход, – сказал Марк. – Газебо использовало свою очередь действия для ответной атаки, поэтому следующим будет Пикфлауэр.

Это было имя вора Спитфайр.

– Я бью газебо в спину, – сказала она.

– Хорошо, ты теряешь ход, выясняя, что у газебо нет спины. Черри Берри, ты следующая.

– Я беру меч и рублю его. Отпусти моего друга! – земнопони нажала на кнопку и на этот раз застонала ещё громче. – Один.

– Оооо, да, – обрадовался Марк. – Слэш Магнус попытался пронзить газебо своим огромным мечом. Меч входит и застревает, а газебо разворачивается, вырывая меч из рук Слэша. Я признаю, что меч нанёс половину урона, но теперь у вас в наличии газебо... вооружённое мечом.

– Теперь моя очередь? – прервала его Старлайт Глиммер.

Марк остановился.

– Гм, да, как раз твоя.

– Я выливаю свою бутылку с водой в огонь, чтобы попытаться потушить его!

Все застыли.

– Хм… хорошоооо… – человек нажал кнопку, и на этот раз его брови поднялись от искреннего удивления. – Неожиданное действие ошеломляет и удивляет газебо…

Ещё пара щелчков.

– А поскольку оно отпрыгнуло от кучи дров, тебе удалось затушить пламя настолько, что можно использовать плащ, чтобы погасить оставшееся.

– Хорошо, – продолжила Старлайт. – Затем я извиняюсь перед газебо и прошу освободить моего невежественного друга. Разговор – это свободное действие, верно?

– Гм… – Марк посмотрел на свои записи. – Это газебо – магически оживлённый предмет. Оно не думает. Ты не можешь с ним разговаривать.

– А вот и могу, – настаивала на своём Старлайт. – Ты сказал, что оно начало опасаться, когда увидело, как Шмауг складывает дрова и заливает их маслом. Это означает, что оно может думать и предвидеть происходящее. Только разумные существа могут так делать. И если оно разумное, значит, я могу с ним договориться.

"Чёрт, – подумал Марк, и потом: – Чёрт и ещё раз чёрт. Я не могу с этим поспорить."

– Ладно, – сдался он. – Но газебо очень злое и не слишком разумное, и у тебя есть только плюс один к дипломатии…

– Но это же монстр, верно? – продолжила Старлайт. – Это означает, что я использую навык "Создателя подземелий", а с ним у меня будет ещё плюс девять!

"Хорошо, – подумал Марк. – Я должен был сразу понять, что Старлайт будет крайне въедливой в отношении правил".

– Неважно, – сказал он. – Шмауг поджёг деревянное существо. Для газебо это всё равно что для вас попасть на фабрику клея из ваших ужастиков. Тебе надо выкинуть тридцатку в сумме для успеха, поэтому ничего кроме натуральной двадцатки тебе не подойдёт.

– Но ведь это возможно, верно? – спросила Старлайт.

Марк вздохнул.

– Да, – признался он. – Шанс мизерный. Кидай.

– Итак, – сказала Спитфайр на эквестрийском, – нам нужно чтобы Дауб Кейк выбросил двадцать, а иначе мы все умрём? Дауб "дайсы меня ненавидят" Кейк? Мы обречены.

Старлайт посмотрела на свой компьютер, затем посмотрела на дайсы, которые она вырезала (и которые так и валялись на столе с момента их первого использования), а затем снова на свой компьютер. Затем, глубоко вздохнув, она отодвинула компьютер в сторону и потянулась к красному двадцатигранному кристаллу. Она осторожно положила его на переднее копыто, наклонив так, чтоб он прокатился по её стрелке, и затем аккуратно отпустила, чтобы тот упал на стол.

Дайс загремел, покатился и, наконец, остановился.

– ЙООХУХХУУ!!!

Амицитас. Полёт 3. День миссии 277

Арес III Сол 274

[15:18] JPL: Только что закончил читать твой отчёт. Я не могу поверить, что ты позволил им приручить Ужасное Газебо.

[15:39] УОТНИ: А я о чём? Благодаря их новому другу они все уже достигли четвёртого уровня и готовятся сегодня вечером вернуться в подземелье, чтобы прикончить Короля-лича.

[16:11] JPL: Но подкупить газебо, сделав ему гранитный пол из каменной плиты?

[16:40] УОТНИ: Дайсы Старлайт её поддержали. И я проверил – в них нет никаких грузов или дисбаланса. Я думаю, это просто показывает, что, насколько бы Марс ни ненавидел пони, меня он ненавидит ещё больше.

[17:11] JPL: Я думаю, это показывает, что пришло время передать экран гейммастера Старлайт. Не принимай это слишком близко к сердцу. Не все созданы для такой ответственности.

[17:43] УОТНИ: Мне не позволено говорить то, о чём я думаю, потому что ты мой начальник, Венкат, но я думаю это так громко, как только могу.

Сол 276

Запись в журнале – Сол 276

Сегодня день уборки урожая сена в пещере. Он больше, чем в прошлый раз, но всё ещё далёк от предыдущих покосов. Мы только что закончили взвешивание урожая, и он достигает 372 кг. Что, с прибавлением тех запасов, что у нас есть и совершенно небольшой прибавкой картофеля, даёт нам достаточно люцерны, чтобы добраться до Скиапарелли и дожить до дня запуска.

Конечно, мы не перестанем выращивать растения после этого. Свежие продукты (даже если наc уже тошнит от вкуса картофеля и люцерны) всегда лучше старых. А живые растения помогают заряжать магические батареи пони. Поэтому мы будем продолжать выращивать и собирать урожай до тех пор, пока пещерная ферма или ферма Дома работают, или пока не настанет пора уходить. Но теперь это уже излишки. Отныне у нас достаточно еды, чтобы продержаться до тех пор, пока мы не покинем этот булыжник, плюс семь дней в космосе. После этого… ну, если мы не сможем найти способ встретиться с "Гермесом" за целых семь дней, во всём этом всё равно не будет никакого смысла.

Помимо уборки урожая, которая заняла около полутора часов (мы действительно хорошо навострились утрамбовывать сено в контейнеры для образцов), это был вполне обычный день. Чтобы дать вам некоторое представление о том, как у нас всё устроено сейчас, с нашими строго ограниченным временем наружных работ, вот наш примерный распорядок дня:

06:00, или местный рассвет – просыпаемся, умываемся, насколько это возможно при отсутствии мыла, завтракаем (в моём случае это пять картофелин).

08:00 – Внутренние дела по Дому. Пони поливают растущую в нём картошку, используя свои скафандры, в то время как я выполняю техобслуживание на той или иной установке. В то же время мы приглядываем за чатом "Патфайндера" на случай, если у НАСА появится что-то срочное, что нужно будет сообщить нам: например, о взаимном расположении Земли и Марса или о многочисленных применениях гематита.

09:00 – Готовимся к поездке в пещерную ферму.

10:00 – Добираемся до пещерной фермы, обнимаем кокон Драгонфлай, включаем "Лестницу Иакова" на несколько минут, чтобы Драгонфлай получила свою ежедневную порцию радуг и леденцов на палочке, делаем дела по ферме. Заканчиваем чтением текущей главы "Властелина колец", читая её вслух по очереди, как практикум по английскому языку.

12:00 – Уходим из пещеры, возвращаемся в Дом. Другие заходят внутрь первыми. Так как у меня более прочный скафандр, и есть запасные части к нему, если это понадобится, я немного задерживаюсь, чтобы смести пыль с панелей на солнечной ферме и сделать ещё пару ежедневных дел, которые нужно выполнять снаружи.

13:00 – Обед. Четыре картофелины для меня, плюс немного чая из люцерны. (Правда, Черри недавно сорвала листья с саженцев вишни и попыталась приготовить вишнёвый чай. Он на удивление хорош, особенно в сравнении со вкусом варёного сена).

14:30 – Время работы с книгами. Старлайт в течение часа работает с остальными над английским языком, а я тружусь над отчётами по таким вопросам, как ферма, геологические эксперименты и так далее и тому подобное, чтобы потом отправить их в НАСА.

15:30 – время ТВ. Дерьмовые ситкомы и смехотворные боевики из 70-х годов.

18:00 – Ужин. Для меня это ещё пять картошек, хочу я их или нет. (Подсказка: Не хочу. Все специи и приправы уже давно закончились, за исключением магически добытой соли).

19:00 – Время "подземелий и драконов". Старлайт работает над своей собственной кампанией, чтобы принять у меня пост Мастера, тем временем я позволяю Слэшу Магнусу, Пикфлауэру, Даубу Кейку и Шмаугу завершить их приключение. Сегодня, вероятно, последняя сессия этого, так как вчера они встретились с королем-личем. Все мысли о переговорах, чувствах и дипломатии вылетели в трубу, когда Лич развеял магию газебо, чем моментально его и прикончил. После этого начался полный абзац. Пони могут быть жуткими, когда рассердятся, и вдвойне, когда дайсы на их стороне. Битва закончилась ударом дварфийского молота прямо по филактерии с боевым кличем: ЭТО ЗА МИСТЕРА ДАРСИ!

(Не спрашивайте, как газебо получило имя Мистер Дарси. Я сам понятия не имею, хотя и присутствовал, когда это произошло.)

Между 23:00 и 24:38/00:00 – в кровать.

Это наш распорядок или наша колея, смотря как на это смотреть. Надеюсь, скоро мы выберемся из этого цикла. День второй попытки вытащить Драгонфлай из кокона назначен на сол 284 – это уже через восемь солов.

Будем надеяться, что всё сработает. Я закончил переделывать первый ровер в радиобудку два сола назад, но я не могу продвинуться дальше по "Виннибаго" без помощи Старлайт и/или жука. И хотя у нас ещё много времени – мы планируем выехать только в 451 сол, до которого ещё половина земного года – но у нас уже не так много времени, как раньше.

А время никогда не было нашим другом на Марсе.

Сол 283

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 287

"Арес III" Сол 283

– …И на этом глава заканчивается, – сказала Старлайт Глиммер, отодвигая от себя компьютер. С ежедневными обязанностями было покончено, и слушатели начали потягиваться, не горя особым желанием вставать и облачаться в скафандры, чтобы покинуть пещеру. Единорожка тоже не хотела вставать, но по более веским причинам, чем простое нежелание надевать скафандр.

– О чём было это большое длинное стихотворение? – спросил Файрбол. – Мы будем читать об Эарен-кто-то-там?

– Автор этой книги всю свою жизнь занимался созданием огромной, всеобъемлющей мифологии, – сказал Марк, сидевший, как всегда, ближе к кокону. – От сотворения мира до приключений Фродо. Он даже создал целые языки и системы письма для них. Это предыстория для романа. Эарендил, как позже выяснилось, является отцом Элронда, и в поэме рассказывается о том, как он отправляется к богам, чтобы попросить их о помощи в борьбе с величайшим злом мира. А после становится утренней звездой – той, что мы сегодня называем Венерой, второй планетой.

– А мы встречаться с ним? – спросил Файрбол.

– Нет, – сказал Марк. – Толкиен тут немного покрасовался. Единственное, почему это важно: бабушка и дедушка Эарендила были эльфом и человеком. Ему и его потомкам была дарована возможность перестать быть эльфами и стать людьми. Но как только эльф становится человеком, он становится смертным. Со временем он умрёт и уйдёт из этой вселенной. Эльфы же остаются, даже если их убивают. Так что это необратимое решение. И Элронд – сын Эарендила. А Арвен – дочь Элронда. Элронд уже принял своё решение, но Арвен ещё нет.

– Не о Фродо, значит не важно, – проворчал Файрбол. – Пустая трата времени.

– А как же Бильбо? – Спитфайр сделала паузу на несколько секунд, и все знали, что ей это было нужно, чтобы выстроить английские слова у себя в голове. – Помните ту часть с Кольцом? Что с ним случилось?

– Разве не очевидно? – сказала Черри Берри. – Кольцо действовало на него. Действовало и на Фродо тоже. Оно заставило его увидеть Бильбо другим.

– Но зачем так делать? – спросила Спитфайр.

– Сделать врагами, – сказал Файрбол. – Кольцо не хотеть возвращаться к Бильбо. Кроме того, Кольцо хотеть, чтобы Фродо остаться один, без друзей, без помощи, когда вернуться чёрные всадники.

– Может быть, оно это не специально, – предположила Черри. – Кольцо ведь заставляет всех его хотеть, верно?

– Гэндальф сказать, что у Кольца свой разум, – настаивал Файрбол. – Оно делать это специально, наверняка.

– Но почему сейчас? – спросила Спитфайр. – Почему в Ривенделле, в безопасном месте?

– Так чтобы нигде не безопасно, – ответил Файрбол. – Научить Фродо ненавидеть всех, подозревать всех. Заставить всех драться, ослабить команду, забрать у них Кольцо.

– Хм, – Спитфайр задумалась на секунду. – Марк, Файрбол прав?

– Спойлеры.

– Значит, он прав!

– Может быть. А возможно, и нет.

– Тьфу, – Спитфайр посмотрела на Старлайт. – А ты как думаешь?

Старлайт глубоко вздохнула.

– Я думаю, что нам лучше почитать что-то другое, – сказала она.

– Но почему? Эта книга только наполовину! – настаивал Файрбол. – И две книги после!

– И почему ты думаешь, что мы должны читать что-то другое? – спросила Черри Берри.

– Потому что, – сказала Старлайт, – я не хочу поощрять сравнения между кольцом Всевластья и Драгонфлай.
Вот, она сказала это. И, конечно же, теперь, когда она это сказала, сравнения были неизбежны.

И, словно по сигналу, Черри Берри тут же их начала.

– Ой, да ладно тебе! – заявила она. – Кризалис – не лучший персонаж, но она не Чёрный Властелин. Чёрные не смущаются и не краснеют. Чёрные Властелины не проводят недели переживая, потому что применили нечестный приём.

– Это не важно, – сказала Старлайт. – Мы все знаем, что Драгонфлай пыталась манипулировать нами. Не как Единое Кольцо – она ​​пыталась собрать нас вместе или, по крайней мере, не дать нам переругаться друг с другом. Но помните, как Кризалис предположила, что мы злимся друг на друга из-за неё?

– И она ошибалась, – сказала Черри. – Она проверяла нас.

– Мммм, может… может… – начала Спитфайр, борясь со словами, – может быть, Драгонфлай больше похожа на крестраж, чем на Кольцо?

– Крестражи были определённо разумны, – сказала Старлайт. – Это не лучший аргумент.

Марк поднялся на ноги.

– Думаю, я дам вам небольшой спойлер, – сказал он. – Одно из ключевых посланий истории "Властелина колец" заключается в том, что всё зло имеет своё начало в нас самих. Вы увидите примеры этого в следующих главах. И к концу, я почти уверен, вы не будете сравнивать Драгонфлай с Единым Кольцом, – он глубоко вздохнул и добавил: – Во-первых, никто не собирается использовать Драгонфлай в качестве свадебного реквизита.

Ход мыслей Старлайт Глиммер эффектно сошёл с рельсов. Судя по выражению лиц всех остальных, с ними произошло то же самое.

– Гм, что? – спросила она.

– О да, – сказал Марк, ухмыляясь. – Когда я был ребёнком, по этим книгам сделали по-настоящему грандиозные, высокобюджетные фильмы. И какое-то время у гиков была мода жениться, используя копии Единого Кольца.

Старлайт почувствовала, что лицевые мышцы пытаются найти своё положение, поскольку её эмоциональный тренер только что выкрикнул звуковой сигнал, которого нет в сборнике.

– Вы позволяете людям жениться с Единым Кольцом? – спросила она.

– Разумеется, не с настоящим, – сказал Марк. – Это просто фантазия.

– Люди женятся, – сказала Черри Берри тем же тоном, что и Старлайт, – со злым волшебным кольцом? Даже если это подделка? И люди знали, что оно злое?

– Хм… ну да. Если так на это посмотреть…

– Да что не так с вашим видом? – завопила Старлайт.

Марк сделал глубокомысленное лицо.

– Хочешь, чтобы я написал тебе список?

Старлайт хмыкнула, поднимаясь на ноги, и направилась к своему скафандру.

– Не бери в голову, – сказала она. – Драгонфлай не та, кто оказывает дурное влияние. Это Марк.

– Конечно я, – согласился Марк. – В конце концов, я же бард.

– Может быть, проведём голосование, – прорычал Файрбол с ухмылкой на морде. – Как только Драгонфлай выйдет, вместо неё мы засунем туда Марка. И каждый день, когда мы будем приходить, мы будем засовывать внутрь по три картошки каждый.

Старлайт вздохнула.

– Сначала мы должны вытащить её, – сказала она. – У нас ещё три дня до следующей попытки. И если эта не сработает, то я не знаю, что ещё делать.

– Кроме как взять палку, – пробормотала Спитфайр.

Сол 286

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 290

"Арес III" Сол 286

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА "АМИЦИТАС".

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, используйте костюм СГ для ответов. Приём.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас". Приём.

АМИЦИТАС: Подготовка ко второй попытке пробудить Драгонфлай согласно предыдущему отчёту. Дайте ответ, когда будете готовы отслеживать заклинание. Приём.

ЭКА: Прямо сейчас готовимся отслеживать ваше заклинание. Сообщите нам, когда будете готовы начать, и мы попросим вас задержаться, если будет необходимо. Приём.

АМИЦИТАС: Принято, ждём. Приём.

ЭКА: Мы готовы. Приём.

– Мы можем чем-нибудь помочь? – спросила Черри.

– Не особо, – сказала Старлайт со ртом, занятым кабелем. – Можешь отойти и постараться не потреблять магию?

Черри Берри ненавидела быть бесполезной. У них была работа, которую нужно было сделать, но она могла там только стоять и ждать, когда Старлайт Глиммер закончит подключать кабели ко всем магическим батареям, которые она смогла найти.

На этот раз все кабели были подключены, зажаты или даже скручены напрямую с одной батареей, а не последовательно, как обычно, и на этот раз на этой единственной батарее не было "лестницы Иакова". Так было сделано потому, что вместо создания магического поля Старлайт решила излить магию прямиком на Драгонфлай. И вместо того, чтобы прикреплять кабели к кокону, рискуя поджарить его обитателя, Старлайт собиралась пропускать ману через себя, что позволяло ей регулировать поток и ощущать обратную связь…

…а заодно создавало риск поджарить и чейнджлинга, и единорога, и этот вопрос неоднократно и громко поднимали все остальные.

Но Старлайт выиграла спор, указав, что у них не было ни времени, ни магической энергии на третью попытку. По крайней мере, если это не вызовет хотя бы какую-то видимую реакцию, придётся использовать другой подход. Имея это в виду, Черри попросила у Марка одну из запасных пластиковых опор купола Дома, чтобы иметь в наличии очень большую палку, не разоряя её вишнёвый сад.

Но, помимо того, чтобы держать под копытом двухметровую секцию гибкого пластика (её внутренний эластичный элемент был удалён, чтобы её можно было отделить от остальной части механизма), Черри Берри мало что могла сделать. Спитфайр, которая тоже хотела хоть что-то делать, взяла на себя обязанность телеграфировать в Эквестрию – её копыто зависло над водяной насадкой на шее старого порванного скафандра Старлайт. Файрбол, который был очень рад не делать ничего, если ничего делать не нужно, сидел вдали от других и просто смотрел. Марк, который, вероятно, чувствовал себя так же, как Черри, ходил кругами.

Старлайт щёлкала переключателями на батареях одним за другим. Клеммы последней батареи, наполовину скрытые под несколькими кабельными зажимами, начали искриться и шипеть от едва сдерживаемой магии. Для этого эксперимента должны были использоваться все батареи – девятнадцать обычных, плюс четыре большие батареи, предназначавшиеся для будущих модификаций МВМ. Каждая капля магии, которую пони могли собрать в этой забытой Фауст пустыне, без остатка уходила в этот залп.

Наконец остался только последний выключатель, который переключал последнюю батарею с перезарядки на разряд. Старлайт стояла с передними ногами, опирающимися на клеммы, окружённая кабелями, лицом к кокону.

– Готова к эксперименту, – сказала она.

– Отправь сообщение Твайлайт Спаркл, – приказала Черри. – Мы готовы. Ждём окончательного подтверждения, прежде чем приступить.

Черри Берри услышала звук тихих всплесков и стука копыта по пластику, когда Спитфайр отстучала сообщение, используя трубочку для питья. Где-то в другой вселенной сейчас начнёт мигать огонёк, за которым наблюдала дюжина пони, один или два чейнджлинга, а может быть и минотавр. И кто-то из них будет держать копыто или какую-то другую конечность на ключе, который управляет потоком воды, готовый в любой момент отправить ответ.

Затем последовали новые всплески. К этому моменту все они, за исключением Марка, могли читать входящий водный телеграф по одному только звуку. Но Спитфайр повторила сообщение вслух на английском – не потому, что с ними был Марк, а потому, что этого требовал протокол:

– Сообщение от Твайлайт Спаркл: готовы к отслеживанию, приступайте к процедуре.

Черри Берри глубоко вздохнула.

– Марк, Файрбол, будьте готовы помочь, если заклинание выйдет из-под контроля.

– Да, мэм, – ответил Марк без лишних слов.

– Начинай, как будешь готова, Старлайт, – продолжила земнопони. – Это твоё шоу.

Она наблюдала, как Старлайт напряглась, сдвинула копыто, чтобы щёлкнуть выключателем, а затем резко поставила оба копыта на выводы батареи. В следующий миг её глаза засияли белоснежным светом, в то время как невидимый восходящий поток поднял волосы гривы и хвоста, полоща на не ощутимом ветру.

Челюсти единорога сжались. Она сдвинула брови в концентрации, её мордочка слегка сморщилась.

А затем магия, слишком яркая, чтобы на неё смотреть, ярче даже, чем анемичное солнце за пределами пещеры, вырвалась из её рога столпом необузданной силы, вдвое превосходившим рост пони у его основания, магия взревела, как водопад, и ударила в кокон, разбрызгивая излишки силы по кристаллам, усеивавшим стену пещеры позади него.

Черри Берри сощурилась, прикрывая глаза одним копытом. Это не было похоже на слабую имитацию эквестрийской магии, которую производил проектор магического поля. Это превосходило её… это превосходило естественный магический фон Эквестрии. Это даже выходило за рамки силы, высвобожденной во время финальной битвы в Кантерлоте, при которой она присутствовала, пусть и связанная и прикованная цепями, в то время как друзья Твайлайт спасали принцесс от обезумевшего Короля Шторма.

Черри всё ещё считала себя достаточно молодой, но у неё был большой опыт, приобретённый на самых разных работах – она занималась всем, что нужно было делать, в пределах разумного, чтобы осуществить свою мечту о полёте. И это, без каких-либо исключений, было вторым по величине выбросом чистой магии, какой она когда-либо видела.

(Самое большое проявление магии, свидетельницей которой она стала, Черри наблюдала с расстояния нескольких километров, чему, учитывая разрушения, оставшиеся после битвы Твайлайт Спаркл с Тиреком, она была безмерно рада).

Даже самые лёгкие отсветы этого чудовищного магического луча несли в себе немалую силу. Черри опустила взгляд и увидела крошечные ростки люцерны, прорезавшиеся из почвы, выпущенные корневой системой соседних растений в ответ на её магию земной пони, проявившуюся под воздействием происходящего. Спитфайр расправила крылья и, хотя не двигала ими, оторвалась от земли. Из ноздрей Файрбола показался дым.

А на дальнем конце луча… была тьма. Ядро луча кружилось, как торнадо или водоворот, и погружалось в глубину тени, которая прилипла к кокону словно накидка. Но даже эта тень не могла высосать весь луч, и избыток с обеих сторон разбивался радугой, льющейся из кварцевых кристаллов вокруг кокона, с громким перезвоном колокольчиков, разносившимся по всей пещере.

Луч продолжал давить тень. Черри посмотрела на Старлайт, увидела, как пот стекает по её мордочке, а на теле выступает пена. Но светящиеся глаза оставались неподвижными, прикованными к цели, губы растянулись в оскал, и единорожка била по кокону всей магической силой, которую ферма и пони смогли накопить за две недели.

И под лучом тень таяла, распадалась, исчезая в никуда. Водоворот тьмы рассеялся, исчез в чистом свете магического луча. Магия этого не заметила. Её владельцу было всё равно. Она продолжала литься, распыляясь, разбрызгиваясь и насыщая свою цель…

…пока, с внезапностью, сопоставимой только с тем, как это началось, всё не прекратилось. Старлайт Глиммер упала, обняв батарею, спина единорожки судорожно поднималась и опускалась в попытках отдышаться.

Вся магия, накопленная батареями за две недели, была высвобождена примерно за полторы минуты. Без остатка.

– Марк! Спитфайр! Займитесь Старлайт! – крикнула Черри, преодолев шок от волнения и заставив своих собратьев прийти в движение.

– Файрбол! Помоги мне с батареями! Быстро отключи их все!

Действительно, даже при полностью разряженных батареях, маленькие искорки маны танцевали на копытах Старлайт Глиммер, когда батареи концентрировали магию, собранную от жизни в пещере, в две маленькие точки.

Марк и Спитфайр стянули единорожку с аккумулятора и с кабелей, подключённых к нему, и уложили на спину на спальный коврик. Черри принялась отключать один ряд батарей, в то время как Файрбол взял на себя другой, щёлкая выключателем за выключателем, чтобы перевести их в режим заряда. Искры на клеммах аккумулятора исчезли.

И как только прозвучал последний щелчок, она услышала плеск водяного телеграфа.

– Спитфайр, отправь "повторите ваше сообщение", – приказала она.

Пегаска посмотрела на Старлайт, по которой было явно видно, что она пыталась отдать и весь свой магический резерв вместе с зарядом батарей. Но единорожка дышала ровно и глубоко, и никакой боли, по-видимому, не испытывала, поэтому подчинение командиру перевесило медицинские обязанности. Она подошла к скафандру, отбила несколько символов, подождала и стала слушать ответ.

– Твайлайт вызывает "Дружбу"… мы почти вас нашли … можете повторить заклинание в течении двух полных минут? Приём.

Старлайт дёрнулась и резко села.

– Повторить?

Вторым движением, столь же резким, как и первое, она встала на копыта и фыркнула.

– Повторить заклинание?! Что она этим хочет…

Единорожка попыталась сделать шаг в сторону скафандра, используемого в качестве телеграфа, но это оказалось ошибкой. Её передняя левая нога подогнулась, и она упала носом в землю.

– Полегче, Старлайт, – сказал Марк, проводя пальцами по её гриве. – Просто расслабься и…

– Да лягать твоё "расслабься", – фыркнула единорожка, она снова попыталась встать. – Дайте мне этот скафандр. Я хочу сказать своей наставнице всё, что я думаю о…

Облако брызг прилетело в мордочку Старлайт Глиммер, и она вздрогнула, зашипев. Марк прыснул ещё раз из распылителя, входившего в комплект для экспериментов по ботанике, и сказал:

– Фу! Лежать! Плохой единорог! Плохой!

– Гррррр! – Старлайт подняла копыто, чтобы защититься от воды, и снова плюхнулась вперёд. Потерпев поражение, она осталась лежать ничком, глядя на Спитфайр, и произнесла: – Сообщение Твайлайт Спаркл от Старлайт Глиммер: "Я обрушиваю на тебя весь словарный запас Черри Берри". Именно такими словами. Отправляй!

Земнопони кивнула Спитфайр, которая, пожав плечами, передала сообщение.

– Лучше? – спросила пегаска, как только последняя капля оказалась в и без того сырой земле.

– Немного, – простонала Старлайт. – Семнадцать солов магии за раз, и она всё ещё ожидает, что я смогу повторить это ещё раз. Она делает невозможное так часто, что забывает, что другие пони этого не могут…

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Черри.

– У меня всё будет хорошо, если немного отдохнуть, – ответила единорожка. – Я просто очень устала. Вы когда-нибудь ездили на татцельвурме, пытаясь направить его туда, куда тебе нужно?

– Хм, я уверена, что никто не пробовал, – сказала Черри.

– Короче, это примерно то же самое. Магия хотела распространиться повсюду. Она хотела воплотиться хоть как-то всё то время, пока я её направляла.

Раздались звуки брызг.

– От Твайлайт Спаркл для Старлайт Глиммер, – сказала Спитфайр. – Не нужно так злиться. Мы почти смогли вас запеленговать, когда пропал сигнал.

– Я никак, абсолютно никак, – настаивала Старлайт Глиммер, – не смогла бы кататься на татцельвурме две минуты кряду. А если бы смогла, то она попросила бы три, я её знаю. Она так со всеми поступает, потому что она Твайлайт Спаркл, но иногда просто не хочет думать.

Черри вздохнула.

– Сообщение для Твайлайт: "Есть ограничения. Процедура на сегодня закончена. Ждём результатов, будем держать в курсе, "Дружба" передачу закончила".

Брызги, а потом ещё брызги.

– От Кризалис для Черри Берри, – сообщила Спитфайр. – Ожидаю доклада. Кризалис передачу не закончила. Приём.

Черри снова вздохнула.

– Подтверди получение и попроси их подождать, – сказала она. – После этого убедись, что со Старлайт всё в порядке.

После того как сообщение было отправлено, и единорожка оказалась под опекой (и охраной) медика "Амицитас", остальные подошли к Драгонфлай. Обычно, когда проекторы магического поля были выключены, из кристаллов исчезали радуга и блеск, но сейчас кварц за коконом оставался многоцветным, что было почти невозможно описать. Каждый цвет радуги, плюс несколько, не входящих в спектр, оставались разбрызганными по всей стене, сияя больше обычного под сконцентрированным солнечным светом от коллекторов на потолке пещеры. Некоторые из кристаллов даже стали частично невидимыми.

Что касается самого кокона, то слова снаружи "Оставьте меня" были стерты. Теперь он блестел почти так же, как кристаллы, блестящий, отполированный кусок обсидиана, свисающий на слизистом черном шнуре с потолка.

К сожалению, больше ничего не изменилось. И, конечно, он был совершенно неподвижен, а клапан снизу так и не открылся.

Марк заговорил первым.

– Так… как насчёт этих кристаллов, Файрбол? Они вызывают у тебя аппетит?

Слова дракона прозвучали взвешенно и твёрдо, и на этот раз почти без ошибок:

– Было бы преступлением съесть какой-то из них. Вся эта стена была бы центром… сердцем… любой сокровищницы у нас дома.

– Я не услышал слова "нет".

– Тогда вымой уши.

– Нам придётся посмотреть и подождать, – сказала Черри, возвращая разговор на прежние рельсы. – У нас ещё есть дела. Пришло время снова разбираться с колодцем.

Все трое приступили к работе по уходу за растениями (включая новые побеги), перетаскиванию воды из скважины в воздушный шлюз и проверке системы горячей воды на возможные протечки. Они все пообедали, а Старлайт за пару часов отдыха более-менее пришла в себя. Потом они читали продолжение книги, приближаясь к описанию пути Братства через пещеры Мории.

За это время кокон ни разу не шелохнулся.

А затем все оделись и обняли кокон на прощанье, пытаясь подавить свое разочарование… все, кроме одной.

– Сегодня вечером я останусь здесь, – сказала Старлайт. – Помните, что Драгонфлай не нападала на Марка до середины ночи. Может быть, сейчас ей тоже нужно время восстановиться. Кто-то должен остаться здесь на всякий случай.

Черри кивнула.

– Может быть, нам всем стоит остаться?

– Нет, – отрезала единорожка. – Только я. Если что-то пойдёт не так, вы должны быть готовы завтра спасти меня.

– Может, тебе не стоит оставаться, – осторожно сказала Спитфайр. – Тогда тебя и не нужно будет спасать.

– Всё будет в порядке, – продолжала настаивать Старлайт. – У меня есть палка, – она погладила пластиковый шест, о котором Черри почти забыла.

Последним, что увидела земнопони, когда дверь шлюза закрывалась, была улыбающаяся мордочка Старлайт и её машущее на прощанье копыто.

"Надеюсь, – подумала Черри, – я не совершаю сейчас просто ужасную ошибку".

Сол 287

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 291

"Арес III" Сол 287

– Ссстааар-лааайтт.

Шипение мгновенно разбудило единорожку. В пещере было почти абсолютно темно, только в сотнях тысяч кристаллов слабо отражались индикаторы ящика жизнеобеспечения. Она легко смогла отыскать на потолке заколдованные кристаллы солнечных каналов – они были единственными, которые ничего не отражали. Какая-то её часть даже захотела узнать, как выглядели разбросанные по склону холма над пещерой куски кристаллов в это время ночи.

Но остальная её часть разума отложила эту мысль куда подальше, чтобы не мешалась. Драгонфлай вышла из кокона.

– Ссстааар-лааайтт.

И, судя по её хриплому голосу, растягивающему гласные, голосу, раздававшемуся опасно близко, Драгонфлай вышла из кокона далеко не в здравом уме.

"Что я увижу, – подумала Старлайт, – когда поверну голову? Марк видел Йохансен, одного из членов своего старого экипажа. А я увижу Санберста? Или Твайлайт Спаркл? Или Драгонфлай, какой она была до того, как началось это ужасное приключение?"

Она медленно повернула голову. Видеть там было особо нечего, по крайней мере, в этом тусклом свете. Но два голубых глаза сияли почти так же ярко, как световые индикаторы в темноте пещеры, а отражение от всего этого кварца, усеивающего стены и потолок, было достаточно сильным, чтобы произвести вторичные отражения на многочисленных острых зубах и не менее острых длиннющих клыках – очень длинных клыках, располагавшихся очень близко к самой Старлайт.

Но Старлайт Глиммер готовилась к этой самой возможности, и ей не нужны были мана-батареи для того, что она собиралась сделать.

Свет – одно из простейших заклинаний. Хоть единороги сначала инстинктивно и учатся телекинезу, но свет требует меньше всего энергии. На самом деле, поскольку предметы имеют тенденцию светиться в поле магии, то сотворить заклинание с умеренными световыми эффектами куда сложнее, чем сделать что-то яркое. Таким образом, короткое заклинание вспышки, направленное прямо в физиономию Драгонфлай, было совсем не обременительным для самого могущественного единорога современной Эквестрии, как утверждали некоторые.

Чейнджлинг зашипела, отступив на пару шагов и замахав передними ногами перед глазами. Это позволило Старлайт вскочить на копыта, развернуться к Драгонфлай и привести в действие вторую часть своего плана.

Чейнджлинг почти проморгалась от плясавших в глазах звёзд, когда в лицо ей полетели брызги воды. Она снова зашипела, вздрогнула и закрыла глаза, пятясь от голоса, который кричал:

– НЕТ! ПЛОХОЙ ЧЕЙНДЖЛИНГ! ПЛОХОЙ! НЕ ДАМ КЕКСИК!

Старлайт пришлось немного задействовать свои магические резервы, чтобы удержать в воздухе практически полный опрыскиватель для рассады, но по сравнению с заклинаниями, которые она уже сотворила на Марсе, это была сущая ерунда. Она шагнула вперёд, пытаясь оттеснить Драгонфлай к стене, которая была подальше от кокона…

…и подошла слишком близко – два чёрных копыта в чёрной пещере выхватили совершенно не чёрный опрыскиватель из её телекинетической хватки, прежде чем единорожка смогла отреагировать. Свечение глаз Драгонфлай на секунду полностью исчезло, раздались звуки глотков и натужного кашля.

Чейнджлинг только успела чуть-чуть отдышаться, после того как жадно проглотила всё содержимое флакона с распылителем, как вдруг что-то довольно лёгкое и тонкое, но с громким треском стукнуло её по голове.

– ПЛОХОЙ ЧЕЙНДЖЛИНГ! – закричала Старлайт между дикими взмахами длиннющего пластикового шеста. – ПЛОХОЙ ЖУК! ЛЕНИВЫЙ ЖУК! Э-э-э… ЛИЧИНКИ ГОЛОДАЮТ В НИПОНИИ!

Снова и снова единорожка замахивалась, надеясь, что это приносит какую-то пользу.

Зелёный огонь окружил её. Старлайт почувствовала, как её оторвало от земли, а затем с огромной силой швырнуло через всю пещеру. У неё было целых пять секунд, чтобы поразмыслить о своей глупости, о том, обо что она ударится и как глубоко оно в неё вонзится... Но, к её огромному удивлению, единорожка с оглушительным плеском упала в колодец, почти полный воды.

Старлайт вынырнула, кашляя, отплёвываясь и дико барахтаясь в поисках утрамбованной стороны колодца. Наконец, её копыта нащупали что-то восхитительно твёрдое, и радость этого прикосновения вернула её в чувство. Она подтянулась и выбралась из холодной воды, не обращая внимания на то, как частицы почвы с пола пещеры, прилипшие к её влажной шерстке, царапали кожу.

С довольно большого расстояния два голубых глаза уставились на нее. Гулкий, хриплый голос прокричал:

– Я хочу…

Кашель, а потом последовало продолжение:

– Я рискну (* кашель *) предположить, что ты действительно (* кашель *) Старлайт, и это (* сильный кашель *) не сон.

Затем чейнджлинг свалилась в жутком приступе кашля, который длился около десяти секунд. Старлайт успела пройти почти половину пути между колодцем и, судя по голосу, очень больным чейнджлингом, когда пустой распылитель прилетел и стукнул её по голове.

– Ещё воды, пожалуйста, – прохрипела Драгонфлай.

Смерть. Смерть. Смерть. Смерть. Смерть. Смерть.

Я здесь. Ты не камень. Я жду приказов.

Я здесь. Я не сдамся. Я здесь.

Нет… нет, но я спасла Трикси! Мы сбежали от Короля Шторма! Этого не может быть! Это не моя вина! Всё было не так!

Она не обращала на голоса внимания. Они приходили и уходили, и они почти никогда не говорили что-то связное. Скорее всего, все они были просто снами.

В моменты прояснения сознания она вспоминала, кто она, где она и почему она тут. Она ненавидела эти моменты и пыталась увести себя от них, закрыть свой разум, чтобы больше не приходилось вспоминать. И этому вовсе не помогало то, что голоса в такие минуты звучали громче всего, хотя и говорили совсем уж полную бессмыслицу, такую как гномы (что такое гном?), хоббиты (что такое хоббит?) и спасброски, чтобы избежать лавы (уж это точно должен был быть просто сон, глупость какая-то).

Но теперь голоса не желали уходить. Она не могла снова заснуть. Она не могла позволить своему разуму раствориться в забвении. Он, как и её тело, собирал себя воедино.

Всё говорило ей, что пора выходить из кокона, кроме той её части, которая, собственно, и была ею. Эта часть ещё сильнее сжалась в комок и твердила:

"Нет. Нет. Нет."

А затем новый голос, слабый, но строгий, сказал:

– Привет, пришелец. Что ты собираешься делать?

У неё было ощущение, что её вынули из себя, и теперь она стояла без копыт в месте, где нет света, нет звука, но есть изобилие Присутствия. И в данный момент всё это присутствие ожгло её своим безглазым взглядом.

Оно требовало ответа, но она не понимала вопроса.

– Кто вы? – спросила она.

– Не имеет значения, – ответил строгий голос. – Ты должна решить. Что бы ты сделала?

– Это сон? – спросила она. – Или это реально?

– Не имеет значения, – повторил голос. – Сны достаточно реальны. И реальные вещи могут закончиться снами. Перестань откладывать свое решение, пришелец.

– Я не знаю, о чем ты говоришь! – запротестовала она, чувствуя фантомные слезы в глазах и на лице.

Взгляд оценил её со всех сторон, невидимый, неощутимый и безжалостный.

– Хищник, – сказал строгий голос. – Не один из моих, но я тебя знаю. Ваш вид появился на свет как монстры, затем стал паразитическим, а теперь у него возникли слабые поползновения к животноводству. Я видел это раньше. Я видел всё это раньше.

– Я до сих пор не понимаю, – умоляла она.

– Вы пришли из мягкого мира, – продолжил голос. – Смерть можно обмануть. С ней можно договориться, с ней можно даже подружиться.

Последнее слово было сказано с явным отвращением.

– Но вы пришли в мир не такой мягкий. Триллион недолговечных островов, но эта планета не один из них, в бесконечном море безразличной, бездумной, неостановимой смерти. В этом мире всякая борьба в конечном итоге бесполезна.

Взгляд отодвинулся, уже не обжигая её, но всё ещё напрягая. Если бы у неё было копыто, чтобы указать – если в этом месте были возможности для указания – тогда она могла бы указать прямо на это.

– Кажется, я начинаю понимать, – тихо сказала она.

– Ты? – спросил строгий голос. – У моих, тех, что движутся, есть две стратегии, пришелец. Та, которой придерживается большинство, это воспроизводить себя как можно больше и делать это как можно быстрее. Они знают, что большинство из них погибнет, но им всё равно. Они знают, что есть вероятность, что они и сами могут погибнуть, но им всё равно. Индивидуум – ничто; каждый сам за себя.

– Эм, – сказала она, – это бессмыслица какая-то.

Суровый голос продолжил:

– Другая стратегия — это полная противоположность. Делать мало себе подобных, но вкладывать всю свою энергию в этих немногих, дорожить ими. Защищать их. Индивидуум – всё; поэтому давайте объединимся как один.

– Нет, – сказала она, – кажется, я всё-таки не понимаю.

– Не понимаешь? – сказал строгий голос. – Ты жила по обеим стратегиям, пришелец. Теперь ты должна выбрать между ними.

– Что будет, когда я выберу?

– То, что будет.

Она какое-то время сидела в пространстве, которое не было пространством, пытаясь думать, но не в силах понять.

А затем жжение усилилось, и она оказалась окружённой взглядом, и голос ударил её со всех сторон, и даже изнутри.

– ВЫБИРАЙ!

И в следующий миг Драгонфлай почувствовала, что бесцеремонно плюхнулась в грязь под своим коконом. Она смутно помнила, как её правое переднее копыто пнуло вниз, чтобы открыть клапан, но не помнила, чтобы сама решила это сделать.

Примерно в десяти шагах она услышала храп.

Ей потребовалось время, чтобы обрести контроль над ногами; она подвернула правую переднюю ногу, которая умудрилась попасть под неё во время короткого падения. Она кашлянула; в горле пересохло, сушь, бесконечная сушь, и её горло хрипело с каждым вдохом.

Она пригляделась к пони, спящей в тёмной пещере.

"Почему только одна? — подумала она. - Если она единственная выжившая, то это ужасно. В противном случае это глупо. Разве я не ясно дала им понять, что опасна?"

В пещере было темно, но в свете, отражающемся от кристаллов, она видела длинную гриву и рог. Она наблюдала, как задние ноги единорога дёргались – той явно снился какой-то кошмар.

Что ж, может быть, стоит разбудить её, напиться воды и залезть обратно в кокон, надеясь, что у неё больше не будет никаких странных снов. Философия была намного страшнее монстров Бесплодных земель, это уж как пить дать.

– Ссстааар-лааайтт, – это показалось практически непонятным даже для её собственных ушей, и ей пришлось подавить приступ кашля от того, как её пересохшее горло засаднило от усилия заговорить. Она попыталась выработать немного слюны, но не смогла удержать рот закрытым. Она поняла, что на самом деле она просто задыхалась от жажды.

Но Старлайт проснулась. Она видела, как та вздрогнула, и за этим последовала неестественная неподвижность. Драгонфлай чувствовала её волнение. Но она не вставала, не кричала. Что-то было не так?

– Ссстааар-лааайтт, – позвала она, пытаясь сделать голос нежнее, но он отказывался её слушаться. По-прежнему никакого движения.

Драгонфлай чуть было не решила оставить Старлайт в покое, а самой пока сходить и попить воды из крана в нижнем конце фермы, когда примерно в сантиметре от кончика её носа зажглось маленькое солнце.

С этого и началась череда событий, которая закончилась маканием Старлайт в колодец, и за это время любые мысли о странных голосах, разговаривавших с ней в коконе, полностью вылетели из её головы.

Пони и чейнджлинг сидели друг напротив друга, пони использовала немного света, чтобы осветить воздух над Пнём.

Драгонфлай выглядела… сморщенной. Отверстия, хотя и не такие большие, как раньше, были больше, чем обычно. Её хитин фактически прилип к мышцам. Всё, кроме глаз, выглядело так же, как она выглядела в тот день, когда она подхватила тонны ракетного двигателя своей магией. Но глаза были открыты, бдительны и сияли, и голос вернулся после ещё одной бутылки воды от распылителя.

– Итак, что ты здесь делаешь? – спросила жукопони.

– Пытаюсь заставить тебя выйти из этого кокона, – ответила Старлайт. – Мы уже два месяца пытаемся тебя оттуда выманить.

– Правда? – голос Драгонфлай звучал так, будто она не верила в это. – И зачем же вам делать такую глупость?

– Не тупи, – рявкнула Старлайт. – Мы абсолютно не могли бы уйти отсюда без тебя.

Светящиеся голубые глаза наполовину прикрылись.

– Это мило, – сказала Драгонфлай, – но вы не можете позволить своей сентиментальности принимать за вас решения, пони. Я опасна для окружающих. Разве это не очевидно?

– Нет, это ты послушай, – настаивала Старлайт. – Перестань думать только о себе. Мы буквально не можем уйти отсюда без тебя. Скафандры. Работа с электроникой. Верёвка и сетка для роверов. Подкладка для батарей. И всё остальное.

Со вспышкой бирюзовой магии она подхватила свой порванный скафандр и швырнула его в чейнджлинга. Тот накрыл её, как пухлое одеяло.

– Ой-ёй, – ушные перепонки чейнджлинга немного поникли. Она вытянула ноги и, зажав копытами, подняла скафандр, осмотрела дыры, остатки заплатки от предыдущего ремонта. – А что ты носила вместо него?

– Твой скафандр, разумеется, – сказала Старлайт. – Уже больше трёх недель.

Драгонфлай кивнула, откладывая скафандр в сторону.

– А я думала, это дружба пони, – сказала она.

– Никто и не говорил, что это не так, – сказала Старлайт. – Но дружбу пони можно было бы отложить ещё на полгода, а вот ремонт скафандров и бортинженер нам нужен прямо сейчас.

Драгонфлай пожала плечами; в конце концов, прагматизм был национальной чертой чейнджлингов.

– Я всё ещё опасна, знаешь ли, – сказала она. – Даже сейчас я довольно голодна. Не так сильно, как раньше, но мне может опять стать хуже. А когда мы покинем пещеру, то почти наверняка станет.

– Вот тогда мы и придумаем что-нибудь, – сказала Старлайт. – В крайнем случае, мы можем посадить тебя в кокон на время поездки в Скиапарелли, если только ты нам подскажешь, как сообщить тебе, что пора выходить.

– Но…

– Никаких "но". Посмотри на меня. – Старлайт смотрела прямо в светящиеся глаза. – Я знаю каждый аргумент, который ты можешь привести по этому поводу, потому что я была там. Ты высосала Марка досуха, оставив нас с выведенным из строя членом команды. Затем, когда ты поняла, что натворила, ты убежала. Я точно знаю, каково это, потому что я сделала в своё время то же самое.

– Но ты не высасывала эмоции у…

– ЭТО ДЕТАЛИ, – закричала Старлайт, заставляя замолчать чейнджлинга. – Нет, я не превратила кого-то одного в зомби. Бери десятки. Я промыла мозги целой деревне. Я украла их жизни, чтобы почувствовать себя лучше. А потом я уничтожила Эквестрию около десятка раз. И потребовалось намного больше времени, чтобы осознать то, что я не была "хорошей пони", Драгонфлай. Хочешь поговорить о вине и бегстве от ответственности? Я была там. Сделала это. Купила бейсболку.

– Но…

– Нет. Что бы это ни было, нет, – сказала Старлайт. – Хватит убегать и прятаться. Ты целых два месяца отдыхала от Марса. Везёт тебе. Сладкая жизнь кончилась. Время приступить к работе, и, поверь мне, её накопилась целая куча, и она ждёт тебя.
Драгонфлай вздохнула.

– Ты уверена…

– Просто куча работы!

– Хорошо, – сказала она. – Работа. Я рабочий дрон. Я знаю, как работать.

– Начни с того, что извинись перед всеми за то, что сбежала от проблем, – сказала Старлайт. – Включая Марка.

Пауза.

– И, включая Кризалис, если подумать.

Драгонфлай застонала и плюхнулась на стоящий перед ней Пень.

– А мне точно нельзя вернуться в кокон?! – заныла она.

Прошло время. Наступил рассвет, и завтрак, а потом пришли остальные. Были объятия и гневные упрёки, иногда одновременно.

Затем было сообщение в Эквестрию, на которое пришёл очень, очень длинный ответ.

– Как вы думаете, она в курсе, что стоит сейчас посреди грязной лужи? – спросил Марк.

– Судя по тому, что ей сейчас говорит Кризалис, – ответила Старлайт, одно ухо которой было повёрнуто в сторону звука плещущейся воды, – вероятно, нет.

– А что она ей говорит?

– Ничего такого, что можно было бы вставить в историю о хоббите.

В конце концов всплески закончились, и Драгонфлай набрала короткую последовательность, подтверждающую сообщение, прежде чем повернуться к остальным.

– Простите, что сбежала и оставила вас расхлёбывать эту кашу, – сказала Драгонфлай собравшимся вокруг неё потерпевшим крушение. – И, Марк, мне очень жаль, что я высосала тебя досуха и отбросила в сторону, как использованную коробку сока.

– Это всё совершенно… подожди, что? – удивился Марк. – У вас дома есть коробки с соком?

– Э-э… да?

– С тоненькой соломинкой в пластиковой обёртке и всем таким?

– Это не важно, – предупредила Старлайт.

– Да, конечно, – сказала Драгонфлай. – Дети пони ходят с ними всё время.

– Но… но… – Марк казался гораздо более потрясённым от мысли о пони с коробками для сока, чем от того, что его превратили в бесчувственного зомби. – Но как, чёрт возьми, ты вообще…

– СОСРЕДОТОЧЬСЯ!!! – закричала Старлайт.

– Но… но пластиковые обертки и копыта…

– На самом деле они сделаны из вощёной бумаги.

– Но это только вызывает больше вопросов!

Старлайт слышала, как Файрбол пробормотал позади нее:

– Люди очень легко прощают, не так ли?

Единорог обнаружила, что ей не терпится начать биться о Пень головой, пока что-нибудь не сломается.

Пень, конечно же. Вряд ли ей повезёт, и она сломает голову.

Всё уже вернулось к нормальному ходу событий – полный крупец.

[13:21] УОТНИ: Привет, Земля. Это я, Драгонфлай. Я вернулась. Извините, я не была с вами в последние два месяца. Я думала, что буду держать других в безопасности, но теперь я вижу, что просто сбежала от ответственности за свою работу. Я должна была рассказать вам всё об особенностях моего вида, а я ничего не сказала. Я должна была предупредить вас, что у меня есть проблемы, но делала вид, что у меня их нет. И когда я, наконец, сломалась, я убежала, а не пыталась решить проблему, хоть я и не должна была этого делать. Я оставила вас всех в подвешенном состоянии. Я очень извиняюсь и обещаю, что это больше не повторится.

[13:59] JPL: Привет, Драгонфлай. Это Венкат Капур. Мы принимаем твои извинения. Прямо сейчас мы хотим сосредоточиться на том, что впереди, а не позади. Самое главное, чтобы работа над тандем-ровером "Сириус" вернулась к графику, чтобы вы могли встретиться на сол 551 с "Гермесом". Главным приоритетом в этой области является обеспечение того, чтобы все ваши скафандры были исправны. После этого у наших инженеров есть несколько вопросов о том, как облегчить "Дружбу", чтобы уменьшить нагрузку на шасси ровера.

[14:30] УОТНИ: Да, сэр, я понимаю. Я сделаю всё, от меня зависящее, чтобы помочь.

[14:59] JPL: Кстати, хотел спросить: каков Уотни был на вкус? Сладкий? Солёный? Наверняка не пикантным, но кто его знает? Он всегда был таким тихоней, знаешь ли!

[15:02] JPL: Капур здесь – я хочу, чтобы того, кто это напечатал, отыскали и посадили на первый же самолёт до Эллингтона! У его ног свидание с моим ковром! Или полетят головы!

[15:34] УОТНИ: Марк здесь – занят записью дискуссии о вкусах пони. Самый интересный факт: любимая закуска Драгонфлай – это подростковая щенячья влюбленность, потому что она солёная и хрустящая.

[16:02] JPL: Ты только что придумал это.

[16:33] УОТНИ: Как только мы доберёмся до МВМ "Арес IV", я наконец смогу загрузить всё аудио и видео, которое я насобирал. Вы сможете сами услышать это. По-английски.

[17:32] JPL: Держу пари, она не может есть только её!

[17:35] JPL: Я не шучу! Головы полетят! Мне нужно имя, Брюс!

[17:38] JPL: Я Спартак.

[17:39] JPL: Я Спартак.

[17:39] JPL: Я Спартак.

[17:39] JPL: Я есть Грут.

[17:40] JPL: Я Брайан, и моя жена тоже.

[17:43] JPL: С возвращением, Драгонфлай… Наверное.

Сол 289

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 293

"Арес III" Сол 289

[08:02] JPL: Доброе утро всем. Поскольку все вы, за исключением Марка, ждёте, когда ваши скафандры завершат вулканизацию после вчерашнего технического обслуживания (я знаю это, потому что я действительно прочитал все ваши отчёты), я надеюсь, что все вы получите ещё один сол отдыха, прежде чем вернётесь к работе по модификации ровера.

Тем не менее я прошу вас потратить хотя бы немного времени на мозговой штурм, чтобы выяснить, по каким частям модификаций вы могли бы обратиться к нам за советом. Вам нужно быстро ответить на эти вопросы, потому что мы в скором времени потеряем контакт.

В настоящее время мы прогнозируем, что фактическое отключение связи начнётся менее чем через тридцать солов от сегодняшнего дня, когда (с вашей точки зрения) Земля будет проходить за Солнцем. Это отключение продлится не менее двух недель, а, скорее всего, и все три. Пожалуйста, оставьте "Патфайндер" включённым на весь этот период, чтобы мы могли пинговать зонд на наличие связи, когда солнечное соединение закончится. Если мы не сможем подключиться в течение четырёх недель, мы начнём связываться с вами по радиосистеме "Дружбы" в 09:00 Дома каждый день, пока не получим ответ.

Солнце и расстояние между Марсом и Землёй уже делают этот канал связи слабым и ненадёжным. Отказы в передачах пакетов данных уже составляют более 10% из-за помех при передаче и усилении, и из-за изначально низкой скорости передачи, это становится критическим. И ситуация станет ещё хуже, прежде чем начнёт улучшаться.

Таким образом, завтра будет последний день для писем в любом направлении, прежде чем мы ограничим "Патфайндер" только чатом и передачей научных данных. Мы восстановим почтовый сервис через пару недель после возобновления работы "Патфайндера".

В частности, для Драгонфлай есть одно электронное письмо, на которое мы особенно хотели бы получить от неё ответ. Оно содержит наиболее часто задаваемые вопросы журналистов, собранные на вчерашней пресс-конференции по случаю её пробуждения. Это очень помогло бы нам дать репортёрам и всему миру ответы на эти вопросы. (Мы вырезали наиболее провокационные).

Наконец, мы всё ещё работаем над процедурами модификации МВМ. Если кажется, что мы тянем время, помните, что они вам на самом деле не нужны ранее сол 440, потому что МВМ не будет готов для старта на орбиту до этого момента. Мы проводим как можно более тщательное тестирование и моделирование, чтобы дать вам лучшие шансы для безопасной и беспроблемной стыковки с "Гермесом". Просто хотел, чтобы вы знали, что мы делаем всё возможное.

[08:35] УОТНИ: Стойка регистрации, я хочу подать жалобу. В моей комнате появился постельный клоп. Она чуть больше метра в длину, весит тридцать пять килограммов, настаивает на том, что у неё тут забронировано, и продолжает пытаться засунуть мне в ухо соломинку. Я настаиваю на том, чтобы вы удалили её. Или хотя бы заберите у неё соломинку.

[09:07] JPL: Мы прямо сейчас направляем кое-кого, чтобы разобраться с этим. Они должны прибыть примерно через двести шестьдесят сол. А пока напомните мистеру Файрболу, что вы забронировали номер для некурящих. Наслаждайтесь ещё одним солнечным весенним днём ​​в "Марсианском клубе", где, по прогнозам, сегодня ожидается жара – аж до -4 по Цельсию. Также приглашаем вас насладиться нашим всепланетным садом камней, чтобы унять вашу боязнь соломинок в ушах.

[09:40] УОТНИ: Умно. Очень умно, Венкат.

[10:22] JPL: Ты не сможешь написать "директор" перед своим именем, если не будешь действительно умён, Марк.

От: Драгонфлай (адрес электронной почты отредактирован)

Кому: (список)

Тема: Re: Вопросы о вашей спячке

Привет всем! Я постараюсь ответить на все ваши вопросы в этом сообщении.

Да, я рада вернуться. Тем не менее, я всё ещё беспокоюсь. Я ушла в кокон, потому что опасалась, что больше не смогу себя контролировать, и бросила даже пытаться. Всё ещё есть некоторая опасность, что это может повториться, но мне напомнили, что у меня есть команда, у меня есть друзья, те – кто будет присматривать за мной и помогать, чтобы этого больше не случилось.

Что касается того, что я чувствую по поводу всего этого, то мне в основном стыдно. И не только потому, что я сбежала от того, что сделала с Марком. Подобная потеря контроля – одна из самых постыдных вещей, которые могут произойти с чейнджлингом. Это ставит под угрозу тебя и весь остальной улей. Необходимость строгого контроля и концентрации внушают тем из нас, кто обучается инфильтрации, с первого дня. Пусть даже нам теперь больше не нужно этим заниматься, меня так воспитали, и я всё равно чувствую стыд.

Я прочитала историю, которую вы упоминаете, и да, слово "чейнджлинг" определённо является английским словом, которое подходит для моего вида. Подмена детей была одной из наших тактик, хотя мы заменили бы любого, кто, как мы думали, получает много беззаветной любви. Вы можете сказать, что так делать нехорошо, и я соглашусь с вами, но в том, чтобы голодать до смерти или превратиться в безмозглого монстра гораздо меньше хорошего. Но, благодаря мудрости нашей нынешней королевы Кризалис, нам больше не нужно всего этого делать.

Должны ли люди бояться чейнджлингов? Я бы хотела, чтобы вы не боялись. Именно поэтому я не стала рассказывать вам всё о нас раньше. Я хотела подождать, пока моя королева или принцессы пони не разберутся со всем этим сами. Я не королева и не принцесса. Я просто один из самых умелых дронов улья, в обязанности которого, как мне это неоднократно говорили, никогда не должна входить дипломатия. К сожалению, что случилось, то случилось, и теперь мне приходится разбираться с последствиями.

Да, мы могли бы заменить ваших лидеров. Мы могли бы проникнуть в вашу армию и подорвать вашу оборону. Если на Земле достаточно магии, чтобы выжить, это не было бы так уж сложно. Но для этого нам была бы нужна веская причина; "Потому что можем" таковой не является.

Это не наша родная вселенная. Мы никогда не будем здесь больше, чем просто гостями, да и то, наверное, ненадолго. И в первую очередь потому, что очень нелегко попасть из одной вселенной в другую. Вторжение в ваш мир не имеет смысла, тем более что (если бы мы хотели сделать что-то подобное), у нас есть мир, который включает в себя такие глупые и наивные виды, что представительница одного из них провела ночь рядом с голодным чейнджлингом, который, насколько ей было известно, мог вот-вот проснуться. Если говорить прямо, пони – более лёгкая цель, чем люди.

(По крайней мере, я так думаю. Я сужу об этом по вашим старым телешоу. Надеюсь, Марк не обычный человек, потому что он немного более наивный, чем даже пони. Он думает, что он настороже, потому что он смотрел какие-то фильмы, но это так не работает).

Кроме того, есть и вопрос численности. В моем улье около тридцати тысяч чейнджлингов. В Эквестрии миллионы пони. Людей – миллиарды. Я попросила бы свою мать написать записку с просьбой освободить меня от вторжения в ваш мир, но учитывая, что моя мать – королева Кризалис, мне придётся попросить вместо неё королеву-мать.

В любом случае, хоть я и не против увидеть ваш мир, я очень хочу вернуться домой… и как можно скорее. Мне стало лучше, чем было, но мне и сейчас не очень хорошо, и я не жду, что поправлюсь, пока остаюсь на Марсе. Мне не место на этой планете. И как бы мне ни нравился Марк, если я завтра проснусь, и один из шлюзов откроется в мой родной мир вместо Марса, я проору: "Пока, вонючая обезьяна!" И вылечу так быстро, что вы решите, что это была не я, а Рэйнбоу.

Говоря о Марсе, хоть никто из вас не спрашивал об этом, но я хочу сказать: Марс – ужасное, чудовищное место. Да, это совершенно другой мир, но после сотен солов, в течение которых всё здесь пытается тебя убить, энтузиазм пропадает. Вы знаете, что здесь опасно. Ваше НАСА знает, что здесь опасно. И, несмотря на это, вы находите людей, которые добровольно вызываются лететь сюда, которые отказываются от всего в жизни и соревнуются друг с другом за шанс попасть сюда на тридцать дней. Эти люди, такие как Марк, самые смелые существа, которых я когда-либо встречала или видела или против которых сражалась. Мне всё равно, насколько бы вы их не ценили, этого недостаточно.

Может быть, в этом и есть разница между вашим миром и нашим. Вы не торопитесь, стремитесь делать всё максимально безопасно, и вы посылаете только лучших из лучших из вас к звёздам. Мы же посылаем наших сумасшедших (таких, как я) и сдерживаем их ровно настолько, чтобы они, может быть, не убили себя сразу. Нам это сходит с копыт, потому что у нас более добрый мир, с магией, радугой и счастливым концом даже для тех, кто его не заслуживает. Вы же должны много работать, чтобы получить свой счастливый финал, и я думаю, что вы справляетесь лучше, чем справились бы мы.

Извините. Я слишком много болтаю – это недостаток чейнджлингов, и именно из-за него инфильтраторы попадались множество раз.

И отвечая на остальные ваши вопросы: каждый раз, когда мы посещаем пещеру, мы создаем магическую среду на несколько минут в день, чтобы помочь себе сохранить здоровье. (Я не единственная, кто страдает от отсутствия магии, просто я страдаю больше всех). Другие по-прежнему кормят меня, по три объятия в день и вкусные перекусы. Этого должно хватить, чтобы накопить резерв, которым я буду пользоваться, когда мы покинем пещеру, плюс та небольшая магия, которую мы сами генерируем, может быть пущена на перезарядку батарей; из них можно извлекать концентрированную магию во время поездки.

И для тех, кто спрашивает обо всех этих самодельных куклах жукопони, которых делают дети, хочу сказать: дети, берегите своих маленьких чейнджлингов. Да, мы страшные. Но в большинстве случаев… не всегда, но в большинстве… чем страшнее кто-то выглядит, тем больший испуг прячется у него внутри.

И нет, извините, но ваши куклы не поделятся со мной любовью, которую они получают от вас, не будут, если они исправно выполняют свой долг перед своим ульем. Но я ценю ваше пожелание.

Спасибо всем, кто беспокоился обо мне, и я прошу прощения за то, что подвела вас. В следующий раз я сделаю всё лучше.

Драгонфлай

Сол 290

Запись в журнале – Сол 290

Сегодня НАСА всё-таки настояло на своей чёртовой инвентаризации, так что мы провели весь день, подсчитывая практически всё, как внутри, так и снаружи.

Новая заплатка на правой руке… ноге… правой передней ноге Старлайт намного лучше, чем та, сделанная аварийно, которая отвалилась после почти двухсот солов. Позавчера Драгонфлай выплюнула аж три совершенно разных слоя материала на разных этапах работы по обновлению скафандра, в результате чего новая заплата стала как более долговечной, так и более гибкой. Хотя она всё равно не идеальна. Мы обсуждали, не добавить ли полотно Дома в качестве дополнительного защитного слоя поверх заплатки, но Драгонфлай в конце концов сказала, что он будет только мешать, если, а точнее когда, потребуется сделать новую.

В частности, НАСА особенно беспокоилось об одноразовых фильтрах CO2. Они хотели удостовериться, что после всех этих наружных работ, на которые я выходил, у меня хоть что-то осталось. Что ж, хорошая новость в том, что, когда жизнеобеспечение скафандра не работает, поток воздуха к фильтрам отключается, так что поглощающая способность фильтра не расходуется при езде в ровере или в Доме – там, где об этом могут позаботиться другие системы. Кроме того, каждый раз, когда уровень в воздушных баках Дома становится слишком низким, пони просто выпускают свой домашний воздух в Дом, и атмосферный регулятор всасывает избыточный газ, разделяет его на компоненты и откладывает про запас.

Таким образом, я мог позволить себе роскошь, оставлять фильтры в моем скафандре до тех пор, пока они не будут насыщены, а затем, если сработает сигнал тревоги, просто выпускать воздух, насыщенный CO2, и позволять после этого скафандру наполниться хорошим воздухом на оставшуюся часть выхода. И, конечно же, я очень редко бываю в ровере (который также использует эти фильтры) без по крайней мере одной пони, чтобы обеспечить с помощью их системы жизнеобеспечения подходящие условия. Кажется, я менял фильтры в ровере 2 всего только пять раз, начиная с 6 сола.

В результате у меня на сегодняшний день осталось ровно 200 фильтров, не считая тех, которые в данный момент находятся в скафандрах и роверах. Это 1600 часов наружных работ без стравливания воздуха. Если я использую один фильтр на сол для выхода наружу, то это даёт мне запас в двести солов наружных работ… а, как ни крути, нам осталось находиться на этой планете всего двести шестьдесят один сол. Таким образом, если исключить совсем уж смертельно опасные обстоятельства, у меня более чем достаточно фильтров на оставшуюся часть миссии.

Большинство других новостей по инвентаризации хорошие. Мы лишь немного ошиблись в подсчётах пакетов с едой, так что я могу вернуться к полноценной диете (ну, на две трети полноценной) около 430 сола. И поверьте, я уже считаю дни. Я даже выбрал праздничное меню для 430 сола – последнюю упаковку завтрака с беконом и один из четырёх оставшихся обедов из спагетти с мясным соусом.

А сегодня, во время гораздо менее приятного обеда, чем спагетти, мы закончили читать "Братство Кольца". Обсуждение прочитанного было… интересным. Драгонфлай утверждала и умело доказывала, что Боромир делал то, что считал правильным, когда пытался заставить Фродо отнести Кольцо в Гондор. Пони, конечно, сразу же стали утверждать, что Боромир был неправ, что он находился под влиянием Кольца. И тогда Драгонфлай выиграла спор, указав, что чувство долга Боромира перед Гондором – его гордость и любовь к родной стране – как раз и являлось тем, что позволило Кольцу им овладеть. В конце концов, именно этого боялись Гэндальф и Галадриэль – что Кольцо извратит самое лучшее, что в них есть, и использует его, чтобы их же предать.

И она закончила одним мудрым высказыванием, которое, как я думаю, пони раньше не слышали: "Каждый сам является героем своей истории, в своём собственном уме". Разговор ненадолго перешёл на язык пони, пока они обсуждали злодеев из своего мира, но Драгонфлай смогла отстоять свою позицию довольно успешно. Пони не были рады этому, но это явно заставило их задуматься. В конце только Старлайт Глиммер решила возразить, что всё-таки существует одна пони, которая не считает себя героем своей истории. Она сама.

После этого тема обсуждения быстро сменилась на то, что делал Фродо на Амон Хен, что, как все согласились, было чертовски глупо.

В любом случае, мы должны закончить инвентаризацию сегодня вечером, после чего Старлайт поможет Драгонфлай накидать оригинального персонажа для новой кампании. Нам нужен воин; я отыгрываю барда, Файрбол – монаха, Спитфайр – эльфийского клирика, а Черри Берри – друида. Это компания, которая просто отчаянно нуждается в танке. Но мы посмотрим, кого захочет сделать Драгонфлай…

– Паладин? – ахнула Старлайт.

– Паладин, – подтвердила Драгонфлай. – Добрый и справедливый. Наказывает зло. Наказывает недостаточно добрых. Наказывает равнодушных. Наказывает по закону.

Старлайт Глиммер закрыла лицо копытом.

– Мы что, действительно так для тебя выглядим? – спросила она.

– Ты имеешь в виду вас, пони? Пфф! Конечно нет! – сказала Драгонфлай. – Вы, пони, были бы клириками с обетами ненасилия, разве что кроме принцесс и друзей Твайлайт Спаркл! Нет, – продолжила она, ухмыляясь, – я просто хочу оправдание, чтобы лупить по всему, что попадётся на глаза.

– Ты когда-нибудь играла в "Огры и темницы"? Или в эти "Подземелья и Драконы"? – спросила Старлайт. – Поверь мне, тебе не понадобится оправдание.

– Лупи всё и всех, – сказала Драгонфлай. – Но законным путем. Во славу "Вставьте имя своего божества".

Старлайт вздохнула, мысленно отправляя рассказ о сложном уравновешивании оттенков политического серого в падшем королевстве в мусор.

– Побоище? Я могу это устроить, жук. Ну, держись.

И в этот день родилась Старлайт Глиммер, марсианский мастер игры.

Сол 294-295

"Амицитас". Полёт третий. День миссии 298


"Арес III" Сол 294

Работать гаечными ключами в скафандре было неудобно, но другого выбора не было. Сегодня Марк и пони заменяли старую электрическую батарею "Амицитас" на две водородные ячейки из Дома. Для этого потребовалась батарея маны, чтобы Старлайт Глиммер могла безопасно поднять батарею. Также потребовалось демонтировать четыре из пяти оставшихся аварийных ложементов корабля пони и поднять часть пола, чтобы отсоединить длинную и тонкую батарею. И, конечно, поскольку батарея была слишком длинной, чтобы поместиться в воздушный шлюз "Амицитас", этот шлюз тоже пришлось оставить открытым на протяжении всей процедуры.

Накануне им потребовалось целых четыре часа для перетаскивания запасов сена обратно в бытовой отсек, чтобы  можно было затем сбросить давление на мостике. Снятие сидений и пола, а затем и отключение всех электрических кабелей от старой батареи потребовало сегодня ещё полтора часа. И теперь, когда это было сделано, Марк, Файрбол и Драгонфлай стояли, глядя на батарею, слегка похожую на очень длинный автомобильный аккумулятор.

– Будет трудно извернуться, чтобы засунуть это в кабину первого ровера, – сказал Марк. – Как вы вообще затолкали эту штуку сюда?

– Телепортировали его в кабину, затем левитировали на место, – сказала Драгонфлай. – Старлайт, вероятно, смогла бы его телепортировать с теми пятьюдесятью процентами, что остались в батарее.

– Могла бы, – поправила её Старлайт по понячьей системе связи. – Могла бы, но не буду. Чем больше магии мы сбережём, тем быстрее все батареи будут полностью заряжены, и тем быстрее мы сможем проводить дополнительное время в магическом поле.

– Как вы думаете, мы сможем поднять её вручную? – спросил Марк. Он встал на колени, наклонился и сунул руки в перчатках в щель. – Я едва могу просунуть сюда свои руки.

– Ни за что, – сказал Файрбол, показывая на свой скафандр. Костюм Марка был сделан из материалов, рассчитанных на давление воздуха в 1 атмосферу. Скафандры пони были скорее из эры "Аполлона", что означало, что они были более пухлыми. – Нужна пони.

– Старлайт, не могла бы ты…

– Да иду уже, иду, – следом из рации послышались какое-то ворчание и ругательства на эквестрийском – подниматься по посадочной лестнице "Амицитаса" с шестидесятикилограммовым булыжником в металле, привязанным к твоей спине, поверх и без того громоздкого скафандра, никогда не станет чьим-либо любимым времяпрепровождением. В конце концов Старлайт поднялась над порогом открытого воздушного шлюза, утвердилась на всех четырёх копытах на палубе и вошла внутрь с батареей на спине.

– Подожди ещё минутку, – сказала Драгонфлай, подбегая, чтобы взглянуть на правое предплечье Старлайт – не случилось ли что-нибудь с новой заплаткой…

– Всё в порядке, – проворчала Старлайт. – Двигаться намного легче, чем раньше. Хотя немного больше натирает.

– Всё равно нужно проверить, – сказала Драгонфлай.

– Можно я посмотрю? – сказал возникший вдруг рядом Файрбол, глядя через голову Драгонфлай на конечность.

– Не делай так больше! – пожаловалась Старлайт, вздрогнув. – Как ты так быстро и тихо двигаешься?

– Выслеживание диких камней, – пробормотала Драгонфлай. – Драгоценные камни легко вспугнуть, и они убегут при первых признаках опасности. Но Файрбол – известный охотник среди драконов. Ни одна драгоценность от него не убежит.

Файрбол не ответил. Он только улыбнулся. Драгонфлай стояла к нему спиной, поэтому она не могла этого видеть, кроме как в искажённом отражении на светофильтре шлема Старлайт Глиммер, но, основываясь на смеси веселья и угрозы, исходящей от дракона, она могла бы успешно сосчитать его зубы.

– Всё нормально, – поспешно сказала чейнджлинг, решив, что переборщила со своей шуткой. – Давайте просто вытащим аккумулятор из ниши. Мы можем вытащить его в шлюз, чтобы ты могла его видеть, когда будешь его левитировать. А как только он окажется на земле, мы уже сможем сами его нести.

– Мы, да? – спросил Файрбол. – Так же, как "мы" несли шлюз в пещеру?

– Давайте просто сделаем это, – проворчала Старлайт.

– Нет, подожди, – сказал Марк, подняв затянутый в перчатку палец. – Я тоже хотел бы услышать побольше про это "мы", о котором говорит Драгонфлай. Потому что я не помню пони-жука как часть "мы" в тот день. А ты, Файрбол?

– Нет, сэр, – ответил Файрбол, торжественно качая головой.

– Вы ведь знаете, что я чувствую, как внутри вы оба смеётесь надо мной, – проворчала Драгонфлай.

– Ну, так наслаждайся закуской, – сказал Марк. – А потом уходи с дороги, пока мы с драконом разрываем межпозвоночные диски.

– Какие диски? – спросил Файрбол.

– Он говорит, что вы оба надорвёте спины, – пробормотала Старлайт.

Файрбол встал прямо, чуть не долбанув шлемом в потолок мостика.

– Не быть такого, – заявил он. – Драконы сильный. Драконы… сильный и… могущественны, да, могущественны! Моя чешуя как щиты! Мои зубы как мечи!

– Твой хвост – удар молнии, – сказал Марк.

– Да!

– Твои крылья – ураган.

– Да!

– И твоё дыхание можно действительно выдержать лишь несколько минут. Может быть, немного жевательной резинки?

– Д… Ну что опять?

– Просто напоминаю, что при всей своей силе Смауг был немного идиотом, – сказал Марк.

Файрбол фыркнул, и на мгновение полость его шлема заволоклась дымом.

– Это не про я, – сказал он. – Но я всё ещё мочь нести батарею в одиночку. Я сильнее всех остальных здесь, вместе взятых.

Драгонфлай выбрала этот момент, чтобы вернуться к разговору.

– Но что произойдёт, если ты поранишься? – сказала она. – Маловероятно, но что если? Что, если это будет надолго или навсегда? Как долго нам придётся обходиться без этой твоей силы, пока ты лежишь на койке, поправляясь? Не выпендривайся. Будь осторожен. Работай вместе со всеми. Хорошо?

Файрбол подумал об этом.

– Да, – сказал он, – ты быть прав. Но я всё ещё могу сделать это.

По связи раздался голос Черри Берри, которая вместе со Спитфайр стояла на земле снаружи:

– Вы сегодня собираетесь убрать эту батарею? Да или нет? Мы зря тратим время наружных работ.

– Извини, – ответил Марк, отступая к краю мостика и опираясь на пульт управления пилота. Драгонфлай и Файрбол направились в противоположный угол, встав рядом с герметичным люком и рампой, ведущей к бытовому отсеку, предоставляя Старлайт достаточно места для подъёма аккумулятора.

Старлайт сняла батарею маны со спины, поставила на пол и включила. Голубой свет окружил её шлем, и из него вырвался луч, чтобы охватить кольцом батарею. Через секунду она хмыкнула. Через пару секунд она присела на копытах, и громко захрипела, а свет стал ярче. Палуба под копытами Драгонфлай начала наклоняться.

– Держи то, что у тебя в хватке, Старлайт, – сказала Черри Берри, мягко, но настойчиво. – Я хочу, чтобы ты немного понизила мощность, которую вкладываешь в этот подъём, хорошо? Очень медленно. Мало-помалу. НЕ отпускай, просто ослабь немного. Хорошо?

– О… кей? – ответ Старлайт Глиммер хоть и звучал напряжённо и озадаченно, но яркость свечения уменьшилась, и через секунду или две палуба снова стала ровной.

– Хорошо, а теперь постепенно отпускай, – сказала Черри. – До конца. Просто дай заклинанию развеяться.

– Уже сделано, – сказала Старлайт, и волшебный свет вокруг её шлема погас. – Я не ожидала, что батарея будет настолько тяжёлой.

– Она не тяжёлая, – невозмутимо ответила Черри. – Просто она всё ещё привинчена к кораблю. Ты оторвала кормовую часть от грунта и вот-вот собиралась опрокинуть корабль на бок.

Драгонфлай разглядела недоумение Марка даже сквозь отражающий светофильтр его шлема.

– Но… но как Старлайт смогла поднять корабль, когда она стояла в нём? – спросил он. – Третий закон Ньютона делает это невозможным!

 Пока остальные рассуждали о магии и её необъяснимых эффектах,  Драгонфлай размышляла над тем, нельзя ли ей как-нибудь провалиться сквозь палубу. Она совсем забыла о болтах, крепящих батарею в её отсеке. Обо всех восьми болтах. Для которых требовался специальный удлинитель для головки, не входивший в её набор инструментов, потому что удаление батареи не предполагалось в ходе миссии.

И она забыла о них. Забыла очевидную вещь, что там просто обязаны были быть болты. В противном случае любое небольшое изменение импульса приводило бы к тому, что массивная батарея начинала бы биться об стенки своего отсека, что могло привести к поломке… и этот факт она упустила из виду…

– Драгонфлай, – спросил Марк, – как нам открутить эту батарею?

– Ой, вы только посмотрите! – сказала Драгонфлай. – Батарея моего скафандра почти разряжена. Пора возвращаться… – она замолчала, а затем показала передними ногами, что её радио не работает. Да, это выиграло ей всего десять минут, прежде чем ей всё же пришлось признаться в своей глупости, но это были десять минут, которые она смогла потратить на размышления, как бы заставить чувствовать себя не такой глупой.

Она проигнорировала терзавшее её все эти десять минут искушение отправиться обратно в пещеру и залезть в кокон. Неважно, как приятно это бы ни было, она всё равно останется той же идиоткой, когда вернётся.

Запись в журнале – Сол 295

Сегодня мы закончили менять старую батарею корабля пони на два из четырнадцати оставшихся водородных элементов Дома. Водородные элементы подключены к энергетическим системам корабля, а те, в свою очередь, подключены к сети питания Дома, так что её регуляторы мощности имеют доступ к элементам для разрядки и подзарядки по мере необходимости. Завтра я закончу подключать старую батарею к моей собранной на коленке системе, которую я использовал для замены системы питания первого ровера, когда мы сняли гермокабину с его шасси.

Извлечение батареи потребовало намного больше магических способностей Старлайт, чем мы ожидали. Инструмент, необходимый чтобы открутить восемь болтов, удерживающих аккумулятор снизу в его отсеке, не входит в комплект Драгонфлай, и у меня не хватает удлинителей к ключу-"трещотке", чтобы достать вниз, даже если какая-нибудь из моих сменных головок и подошла бы. НАСА всё равно дали мне только четыре головки, согласно спецификации миссии "Арес".

Однако после вчерашней сессии стратегического планирования в Доме мы сошлись на том, что Старлайт может скастовать простое заклинание, которое заставит болты открутиться сами собой. Единственная проблема состояла в том, что нам пришлось временно восстановить давление на мостике корабля пони, чтобы заклинание сработало, потому что, если верить Старлайт, это заклинание надо произносить вслух. Не знаю, шутка ли это или всерьёз.

В любом случае, как только это было сделано, мы снова сбросили давление на мостике, поставили батарею на край шлюза и позволили Старлайт опустить её на поверхность. Она была легче, чем большой воздушный шлюз, но не намного, поэтому я был рад, что Файрбол помог мне перенести её в радиобудку, сделанную из первого ровера. Затем Старлайт подняла два водородных элемента, и я провёл остаток дня, подключая их, пока Драгонфлай устанавливала несколько самодельных зажимов, чтобы закрепить их в задней части кабины. Они слишком широки, чтобы поместиться в тот же отсек в полу, что и старая батарея, но они весят вдвое меньше, даже вместе взятые, и обеспечивают на одну бесконечность больше энергии.

Вес – главная причина, по которой мы решили сделать это сейчас. Перемещение батарей потребовало меньше магии, чем перемещение всего корабля… и, немного облегчив корабль сейчас, мы упростили себе задачу в будущем, когда будем устанавливать его на шасси первого ровера.

Завтра мы возьмём единственную запасную светодиодную ленту для системы освещения Дома, плюс одну из лент, установленных в Доме, и используем их для замены тех двух лампочек, которые всё ещё работают на корабле пони. Затем, пока я занимаюсь электрикой, чтобы вернуть батарею пони-корабля в цепь, остальные будут планировать стратегию Большого Подъёма.

Глядя на список дел, я чувствую себя довольно уверенно. Несмотря на длительный перерыв и многочисленные задержки, сейчас мы уже преодолели шестнадцать из двадцати девяти пунктов для проекта "Виннибаго". На самом деле даже из двадцати семи – я решил, что "Патфайндер" не поедет с нами в это путешествие. У нас нет свободной энергии для его обогревателя, а он весит слишком много для той пользы, которую способен принести во время поездки. НАСА это не понравится, но я уверен, что примерно через две недели после того, как я им это скажу, они решат, что это была их идея.

И что самое приятное, после того, как все изменения будут сделаны, у Дома всё ещё будет его текущая мощность, у нас всё ещё будет наш амбар с сеном, и единственное, что нам нужно будет сделать, когда мы соберёмся уходить, это забрать из пещеры ящик системы жизнеобеспечения пони.

Я думаю, что у нас будет около ста сол на завершение неоконченных дел. Интересно, как это повлияет на всё?

К другим новостям: сегодня вечером никакого D&D – только повторы сериалов из семидесятых. Старлайт говорит, что ей нужно переработать свою кампанию, после того, как Драгонфлай зарезала короля. Она, видите ли, догадалась, что он собирался приказать своей страже убить нас, чтобы не платить вознаграждение за устранение Булетта. Конечно, никто из нас не в обиде на Старлайт за то, что она не позволила Ландграфу Клефтчину претендовать на трон по праву завоевания, хотя и считаем, что заставлять нас пробиваться к выходу через двести королевских стражников и визиря-волшебника 5-го уровня было уже чересчур.

Ну, через сто девяносто двух стражников. Я убедил визиря, напомнив ему, что наследник короля, скорее всего, даст ему пинок под зад с его места, независимо от того, что он сделает с нами, а последние восемь выживших охранников испугались и сбежали в ночь. К счастью, Файрбол и Черри усыпили паладина Драгонфлай на достаточное время, чтобы мы смогли его унести, так как никто из нас не был согласен с предложением Клефтчина одолеть ещё четыре батальона стражи таким же образом.

Теперь мы знаем, почему ни один земной зонд не нашел марсиан: бомжи-убийцы вроде нас добрались до них раньше.

Сол 296-297

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 300

"Арес III" Сол 296

[08:02] JPL: Доброе утро, проведём ежедневную проверку. Надеемся, что у вас всё в порядке. Сегодня в Доме день летнего солнцестояния, так что наслаждайтесь солнцем и теплом, пока оно есть. Наши прогнозы показывают возможность, что на следующей неделе температура достигнет положительных значений по шкале Цельсия, пусть и на короткие периоды времени, прежде чем лёгкая пыльная буря, в настоящее время находящаяся в Сиртисе, уменьшит инсоляцию и понизит температуру на пару дней. Однако доктор Келлер просит меня напомнить вам, что загорать на солнце не рекомендуется, поскольку ваши скафандры не адаптированы для модификации в бикини, и потому что абсолютно ничего, кроме расстояния от Солнца, не защитит вас от его ультрафиолетовых лучей.

[08:41] УОТНИ: Летнее солнцестояние?!! Почему вы не сказали нам раньше?!! Мы пропустили его!!! Я не могу поверить, что мы пропустили его!

[09:20] JPL: Полагаю, это одна из пони. Я не могу представить, чтобы Марк так расстроился из-за солнцестояния. Это что, часть вашей культуры?

[10:03] УОТНИ: На связи Старлайт Глиммер. Мы проводим праздник Летнего солнцестояния в самый длинный день в году, отмечая правление нашей Принцессы Всех Небес (неправильный перевод). Мы не спим всю ночь перед этим, празднуя это событие, а утром идём смотреть, как принцесса поднимает солнце. (Да, я знаю, что она вращает планету, но традиционно это называют поднятием солнца). После праздника Согревающего очага это самый важный праздник года.

[10:43] JPL: Понятно. Кстати, наши учёные до сих пор надрывают глотку ​​о магии, достаточно сильной, чтобы вращать планету размером с Землю. Но это солнцестояние в марсианском северном полушарии, а не в вашем родном мире. Я полагал, что они не совпадают.

[11:21] УОТНИ: Извините, мы сейчас заняты. Нужно готовиться, пусть и к запоздалому, но празднику Летнего солнцестояния! – Старлайт – Потому что – что ещё нам праздновать на этом булыжнике? – Марк.

В Эквестрии был разгар зимы, и до праздника Согревающего очага оставалось менее месяца. На Земле стоял конец сентября, хотя в Космическом центре Джонсона в Хьюстоне затянувшееся лето напоминало о себе тропической жарой. Но на Марсе был первый день лета, и три пони призвали трёх не-пони использовать это как предлог устроить праздник, и придумать, как использовать скудные ресурсы Дома для подготовки ночного празднования Летнего солнцестояния.

Для закусок Старлайт Глиммер очень тонко нарезала картошку, пользуясь магией, и запекла её на нагревательных элементах атмосферного регулятора, в результате чего у неё вышли самые лучшие чипсы, что у них пока получались. В процессе она использовала большую часть имеющегося запаса соли – поездку, чтобы собрать ещё, стоило запланировать уже в ближайшие несколько дней – но плоды её усилий действительно хрустели и при этом не были сожжены до углей. В общем, получилось не так уж плохо.

Увы, пунша, полагавшегося вечеринке по статусу, взять было неоткуда, но Черри Берри собрала довольно много листьев вишни и аккуратно превратила их в довольно приличное количество вишнёвого чая – напитка, который, хотя и не мог заменить собой фруктовый пунш и вообще был безалкогольным, всё же был намного вкуснее простой воды. (Кофе, увы, у них кончился ещё сто солов назад).

Спитфайр вызвалась организовать игры для вечеринки, что заключалось в том, чтобы забрать планшет, хранившийся на ферме, добавить его к планшету, всё ещё находившемуся в Доме, а затем устроить мозговой штурм по придумыванию идей для шарад / рисунков-загадок и тому подобного. Она также нашла один из оставленных прежней командой Марка комплектов белья, надеваемого под скафандр, собрала несколько обрезков антенн и повесила этот комбинезон на шкаф, провозгласив его "Состязание копейщиков Марса" или "Приколи антенну Уотни". Старлайт и Черри пытались возражать, но Драгонфлай, Файрболу и Марку всё показалось ужасно смешным, так что они остались в меньшинстве.

Выбор музыки для вечеринки они решили оставить Марку, но он отказался, указав, что, поскольку это был понячий праздник, то человеческая музыка была бы тут неуместной.

– Кроме того, – сказал он, – я уже наслушался "Битлов" и диско. Я лучше от них отдохну.

Итак, вечеринка началась с трёх пони, поющих традиционные песни начала лета на эквестрийском… после чего послышался мотив, хоть и с другими словами, но очень уж знакомый.

– Подождите минутку, подождите! – запротестовал Марк, прерывая пение. – Я думал, что мы договорились – никакой земной музыки!

– Мы поём на эквестрийском, – невинно сказала Черри.

– Итак, вы перевели "Celebration", – сказал Марк. – Но это всё ещё диско-песня!

– Когда мы вернёмся домой, – заявила Старлайт, – это будет традиционная эквестрийская песня.

– На ВСЕ наши праздники, – добавила Спитфайр, только чуть-чуть запнувшись на слове "праздники".

– С самого начала, девочки? – спросила Черри, отбив копытом четыре такта.

Руки Марка перестали её крутить, и Старлайт Глиммер восстановила равновесие, переступая копытами на маленькой площадке, очищенной от кустиков картофеля на время игры. Где-то перед ней находилась цель – безвкусная реконструкция трагических событий, которые привели к тому, что Марк застрял здесь, чтобы встретить жертв крушения из Эквестрии.

Ну и ладно. Если уж Марка не смущает эта игра, то и она ею смущаться не будет. Вообще-то, она даже собиралась победить в ней. Конечно, без магического поля магии хватало не на много большее, чем держать антенну в воздухе без использования копыт, но её было достаточно, чтобы зачаровать крошечный кусочек земли, чтобы он посылал сигнал, который только единорожка и могла обнаружить. И сейчас она чувствовала его прямо… вон… там. Поэтому всё, что ей было нужно сделать – это пройти к нему, переступить через него и воткнуть дурацкую железную палку прямо в бедро комбинезона.

Уверенная в победе, Старлайт шагнула вперёд. Она переступила через свой магический знак, попутно стирая его, и потянулась вперёд, левитируя свой кусок антенны… и ещё дальше… забавно, она уже должна была уткнуться в шкаф…

– Ладно, достаточно. – Старлайт почувствовала, как антенну вырывают из её магии, затем рука Марка сняла с неё повязку. – Если бы ты пошла так дальше, ты могла бы проколоть Дом, и на этом вечеринка бы закончилась.

Старлайт моргнула. Она промахнулась мимо шкафа и попала антенной в щель между двумя шкафами. И конечно же, на той высоте, на которой она держала антенну, между ней и купольным полотном ничего больше не было.

Пока остальные смеялись, Старлайт смущённо отошла в сторону, а Марк надел повязку на себя. На этот раз Файрбол крутанул его несколько раз, оставив двуногого покачиваться на своих неустойчивых конечностях. Он покачнулся, пошатнулся, затем сумел восстановить баланс, не двигаясь, пока полностью не обрёл равновесие.

Затем осторожными шагами он двинулся прямо вперёд, антенна была вытянута чуть выше его талии… и, почти попав "яблочко", нарисованное внутри, воткнул антенну в ткань, прямо в бедро.

После серии поздравлений антенна была извлечена и передана Файрболу, а затем Драгонфлай. Попытка дракона зацепила левый край комбинезона в районе туловища, в то время как чейнджлинг вонзила антенну Плоскому Марку в правое бедро.

И вот, наконец, дошла очередь и до Спитфайр.

– Покрути меня побольше, – сказала она. – В два раза больше. Я тренировалась для этого. И я обучаю этому других.

– Ты слышал, Файрбол? – усмехнулся Марк. – Леди хочет, чтобы её как следует раскрутили.

– Я слышу, – сказал Файрбол, тоже ухмыляясь. В следующий момент на глаза Спитфайр опустилась повязка, самую её подняли, и Файрбол начал крутить её по всем возможным осям вращения, подбрасывая пегаску в воздухе, словно тесто для пиццы, примерно секунд тридцать, прежде чем аккуратно поставить её на землю и вручить антенну.

К её чести, Спитфайр не кричала и не протестовала, и она лишь немного покачнулась, когда её наконец поставили.

– Я не буду шататься как Марк, – сказала она. – Я тренированная.

– Фи, – фыркнул Марк. – У тебя четыре ноги против моих двух.

– Тренировка, – Спитфайр сделала два шага, и сразу стало ясно, что она ещё не полностью восстановила равновесие – по крайней мере, не для ходьбы. Она пошатнулась на одну сторону, затем на другую, а затем, совершенно для неё неожиданно, антенна, которую она держала в зубах, встретила сопротивление.

– Оооооой-ёй, – простонал Марк, а все остальные засмеялись.

– Что? Где? – Спитфайр разжала зубы на антенне и подняла копыто, чтобы снять повязку.

– Поздравляю, Спитфайр, – продолжил Марк. – Если бы Марс сделал такое, то будущей миссис Уотни пришлось бы детей усыновлять.

Антенна на всю длину ушла прямо в промежность нижнего белья скафандра.

Смех не прекращался в течение пары минут, после чего Спитфайр была единогласно признана победителем.

Часы показывали 03:15. Восход солнца наступал в 05:24. Все игры были сыграны, и, после непродолжительных уговоров, Марк согласился включить песни "Битлз" из коллекции Йохансен в качестве фоновой музыки. Они вшестером сидели на своих койках, передавая друг другу маленький контейнер для образцов, всё ещё наполовину заполненный домашними чипсами, потягивая холодный чай из листьев вишни и разговаривая.

– Вы знаете, – сказала Спитфайр, глядя на свою чашку, – это было бы больше… больше… больше похоже на вечеринку, если бы у нас было… э… секретная прибавка к напитку?

– Алкоголь? – спросил Марк.

– Да, верно, – проворчал Файрбол. – Мне нужно быть более легковоспламеняющимся.

Это вызвало пару энергичных смешков.

– Да, на это не стоило даже надеяться, – сказал Марк. – НАСА не разрешает брать алкоголь в полёты, кроме совсем уж исключительных случаев. У Мартинеса на "Гермесе" было несколько стограммовых бутылочек освящённого вина для Причастия, но это был единственный алкоголь, который у нас имелся за пределами аптечки.

Спитфайр моргнула.

– Выпивка в аптечке? – спросила она.

Марк покачал головой.

– Денатурат, – сказал он. – Пить определённо небезопасно.

– Лягать, – пробормотала Спитфайр.

– Знаете, – сказала Драгонфлай, – у нас не бывает таких праздников в улье. Иногда Кризалис объявляет празднования по поводу победы, а ещё бывает горбфест – это когда урожай любви особенно хороший…

Чейнджлинг замолчала и немного подумала.

– Знаете, у нас не бывало горбфеста уже много лет, хотя, если посмотреть, насколько хорошо мы теперь питаемся, нам бы действительно стоило его устроить.

– Хм, звучит похоже на наш День благодарения, – заметил Марк. – Этот гробфест… что вы все так вздрогнули?

– Не обращай внимания, – поспешно сказала Старлайт. – Ты почти правильно его произнёс.

– На этот раз, – пробормотала Спитфайр.

– Вы его устраиваете, когда у вас много еды, так? – спросил Марк. – Как в День Благодарения, который должен был быть у моей команды?

– День… благодарения… – Драгонфлай медленно произнесла два слова. – Мне кажется, это не совсем то же самое. Мы должны благодарить королеву за нашу еду, независимо от того, много её или мало. Горбфест – это просто когда много еды, и один день ты почти не голодный.

– Да уж. Но у нас дома это больше чем праздник урожая, – сказал Марк. – Это день, когда члены семьи съезжаются отовсюду, куда они разъехались, чтобы увидеться друг с другом и провести вместе весь день.

– Это так мило, – сказала Черри.

– Ага, – сказал Марк. – Это напоминает нам, почему мы решили разъехаться.

– Ээээ… А вот это уже не так мило, – Черри взяла чипс в копыто и принялась его жевать. – Но это после урожая, верно? А какие у вас есть праздники в честь начала лета?

– Ну, у нас нет праздника конкретно в день солнцестояния, – сказал Марк. – За четыре недели до него есть праздник, в который мы вспоминаем солдат, которые погибли, защищая нас…

– У нас этого нет, – прервала Спитфайр. – Погибших гвардейцев не так много. – Она допила свой чай и добавила на эквестрийском: "Спасибо Селестии за это", после чего слезла с койки, чтобы налить себе добавки.

– Э-э… и через пару недель после солнцестояния – День независимости, когда моя страна празднует освобождение от королей, которые когда-то правили ею.

– Я до сих пор не могу уложить это в голове, – заявила Старлайт. – У вас есть демократия. Мы всегда думали, что демократия развалится, если она станет больше, чем город. Только на островах минотавров есть действующая демократия размером со страну.

– Чтобы быть честным, – сказал Марк, – наша демократия тоже не раз готова была развалиться. День памяти изначально был днём, чтобы навестить могилы тех, кто пал, когда она была ближе всего к краху.

Настала его очередь долго тянуть свой напиток.

– Но нет королей? Нет королев? Нет принцесс? Просто люди? – настаивала Черри Берри, не позволяя повиснуть неловкому молчанию.

– У нас было несколько раз, когда возникала такая опасность, – сказал Марк. – Но большую часть времени мой народ счастливо себе живёт без абсолютных правителей, требующих поклонения и полного подчинения.

– Нет, подожди, – перебила его Старлайт. – Наши принцессы совсем не такие. На самом деле, принцесса… тьфу, как же мне наконец перевести её имя!

Единорожка фыркнула и продолжила:

– Короче, она старается, чтобы ей не поклонялись, и она, как правило, не вмешивается в повседневные дела пони. И это несмотря на всю работу, которую она проделывает!

– А у вас никого подобного нет, – добавила Черри. – Некому стабилизировать вращение вашей планеты. Некому охранять ваши сны. Некому позаботиться о том, чтобы каждый нашёл то, что у него лучше получается, и имел шанс на счастливую жизнь.

Марк покачал головой.

– У нас это так не работает, – сказал он. – Мир крутится сам по себе, у нас есть наши кошмары, и многие люди живут и умирают, не делая то, что они хотят.

– Это так грустно, – сказала Черри. – Как будто весь ваш мир – это Вечнодикий лес.

– Потому что это он и есть, – сказал Марк. Он уже слышал о Вечнодиком и его опасностях в историях, которые пони рассказывали ему об Эквестрии. – Мы не можем контролировать погоду. Животные либо убегают от нас, либо пытаются убить нас, не считая тех, которых мы одомашнили. Даже на наших фермах нам приходится иметь дело с сорняками, вредителями, засухами и наводнениями. Нас девять миллиардов – мы составляем тридцать пять процентов от массы всех млекопитающих на нашей планете – но нам всё ещё далеко до того, чтобы контролировать её каким-либо значимым образом.

– Естественно, нет, – голос Драгонфлай прозвучал на удивление тихо. – Вы что, пони, всё ещё не поняли? Здесь Вечно Дикая Вселенная.

Пони замерли при этой мысли.

– Целая вселенная, как… как… – Спитфайр запнулась на непривычном названии.

– Это всё объясняет, – сказала Черри, переходя на эквестрийский. – Милостивая Селестия, это же всё объясняет. Вот почему эта планета пытается нас убить.

– И Марк вырос в таком ужасном месте! – ахнула Старлайт, продолжая говорить по-английски.

– Девочки, да ладно вам, – сказал Марк, – это не такое уж и большое…

Но в этот момент человек оказался под кучей пони. А мгновение спустя к ним присоединилась и Драгонфлай, а то какой же она после этого чейнджлинг.

Файрбол, не испытывая необходимости присоединиться, продолжал потягивать чай.

– Хорошо, хорошо, слезьте уже, – сказал Марк. – Помните, мой вид – это высший хищник, запятая, падальщик, запятая, паразит, потеснивший другие виды по всей планете. Более трёх процентов биомассы многоклеточных животных Земли – это мы. Три процента только на один вид. Всё у нас будет нормально.

Человек улыбнулся и добавил:

– Да, даже идя долиной смертной тени, не убоюсь я зла, потому что я и есть самая злобная тварь в этой долине.

Пони застыли посреди объятий.

– Марк, – осторожно сказала Старлайт, – ты хочешь сказать, что сам являешься одним из монстров Вечнодикого Леса?

– Ну… я никогда и не отрицал этого...

После этого групповые обнимашки резко закончились.

Файрбол покачал головой.

– Пони, – пробормотал он.

– Спасибо тебе, Марк, – сухо сказала Черри. – Теперь мне не составит труда не проспать восход солнца.

– Всегда к вашим услугам, – усмехнулся Марк.

– Я думаю, что мы должны прогнать злого лесного монстра туда, откуда он явился, – медленно сказала Спитфайр. – Заставь его заплатить.

– О, правда? – спросил Марк, скрестив руки. – И как ты собираешься это сделать?

– Силой музыки, – сказала пегаска. – Драгонфлай!

– Есть! – Прежде чем Марк успел среагировать, чейнджлинг бросилась к компьютеру и переключила его с музыкальных файлов Йохансен на коллекцию Льюис. Через динамики Дома полились начальные аккорды "Get Down Tonight".

– Нееееееееееет! – мелодраматично закричал Марк. – Проклинаю тебя! Побеждён нечестной, запрещённой тактикой бугги-лихорадки! Но я отомщу! – он бросился вперёд, схватил Спитфайр за туловище и начал щекотать ей пузико.[1]

Борьба с щекоткой продолжалась почти половину времени, оставшегося до рассвета.

1 ↑ Командир эскадрильи "Вандерболтс" майор Спитфайр к такому точно оказалась не готова :) – прим. ред.

Сол 302

Запись в журнале – Сол 302

У нас есть трейлер.

Потребовалось всего около десяти минут использования магии и чуть-чуть ручной корректировки, чтобы положить то, что осталось от корабля пони, на шасси ровера 1. Дальше потребовалось в общей сложности одиннадцать часов наружных работ на протяжении 299 и 300 солов, чтобы убедиться, что там он и останется. Представьте себе, как три астронавта ползают друг по другу в траншее, рассчитанной в лучшем случае на одного, пытаясь дотянуться к днищу торцевыми ключами, к которым прицеплены все имеющиеся у нас  удлинители, и шарят вокруг каждый раз, когда гайка не врезается в резьбу и падает назад к ним – в траншею… о, я ведь уже говорил про скафандры? Да уж. Скафандры.

В трейлере теперь есть в общей сложности сорок четыре различных места, где мы соорудили кронштейн или зажим и намертво прикрутили его к элементу шасси ровера. Но нам надо было сделать это. В пояснениях к пункту 5-Е “Процедуры модификации тандем-ровера “Сириус” сказано, что мы должны повторно использовать или установить заново как можно больше точек крепления, и НАСА абсолютно правы, когда они так говорят. Нам понадобятся они все, а возможно и больше.

Даже пустая, выпотрошенная и разрезанная пополам, "Дружба" весит не менее шестнадцати тонн. Каждый удар, каждое колебание или наклон шасси будет создавать нагрузку на эти точки крепления, и если они развалятся в дороге, будет полная жопа. Мы не можем сделать корабль легче – на самом деле, все последующие шаги будут только добавлять ему вес. Таким образом, единственное, что мы могли сделать, если не считать сварку всего этого вместе (что мы, теоретически, могли бы провернуть, если у Старлайт найдётся подходящее заклинание и если бы у нас нашлось, чем заполнить промежуток), это задействовать все крепёжные изделия, для которых уже есть отверстия на днище корпуса корабля пони, и прикрутить их к шасси ровера.

Что мы и сделали. К счастью, шасси ровера представляет собой большую открытую сетчатую раму, которая позволяет легко прикреплять что угодно. К несчастью, для этого требуется просовывать сквозь неё торцевые ключи, и это при надетых скафандрах, так что на установку сорока четырёх точек крепления ушло целых два сола.

Для сравнения, вчерашняя домашняя работа была очень простой: закончить соединения, связывающие буксирный крюк, со всеми его связями с системой жизнеобеспечения ровера 2, и корабль пони. Я уже врезал самоуплотняющиеся клапаны в герметичный корпус корабля. Таким образом, всё, что мне оставалось сделать, с помощью Старлайт Глиммер и Драгонфлай, это установить несколько новых шлангов, пересекающих те несколько сантиметров, что были между буксирным крюком и задней частью корабля (как вы помните, корабль монтируется на шасси задом наперёд), а затем пойти в корабль и подключить системы жизнеобеспечения от ровера 1 и вспомогательные линии к месту установки большой коробки жизнеобеспечения.

С этим пришлось немного повозиться. Изначально родным местом системы жизнеобеспечения был инженерный отсек, который при приземлении был пробит, а теперь и вовсе являлся грудой металлолома, дожидающейся, когда нам понадобятся дополнительные болты. Воздушные линии на корабле пони автоматически закрываются, если в каком-либо отсеке падает давление, но нам нужно было аккуратно демонтировать эти линии, чтобы потом использовать их для соединения между этой системой и имеющейся системой поддержания жизни ровера 1. Это означало заделку ещё двух отверстий в гермообъёме, что потребовало точного вырезания и нарезки резьбы для пары пробок и привинчивания их на место с применением слизи в качестве уплотнения под резьбу.

Вставить пробки было лёгкой частью. Тяжёлой частью было в третий раз перетаскивать сено, которое мы храним на корабле, чтобы мы могли сбросить давление в отсеке среды обитания и убрать нужные нам секции труб. Перемещение сена заняло вдвое больше времени, чем все остальные задачи этого выхода, вместе взятые.

Но мы справились, и теперь единственное, что осталось сделать с системой жизнеобеспечения прицепа – это установить коробку в её новое крепление и подсоединить к ней воздушные шланги и водопроводный кран. У нас даже осталось время, чтобы установить светодиодные ленты для освещения и снова получить настоящий свет на корабле. Запасы пони уже оскудели до одной лампочки на отсек, и запасных частей совершенно не осталось.

Следующим шагом будет перемещение как можно большего числа солнечных батарей на места постоянного крепления на крыше корабля. Это потребует планирования, поскольку (среди прочих причин) крыша корабля находится довольно высоко, особенно теперь, так как шасси ровера гораздо сильнее приподнято над землёй, чем старое заднее шасси корабля.

Меня это вполне устраивает. Осталось выполнить только два пункта из процедур для трейлера, а затем ещё четыре для ровера 2 (так как я уже решил, что "Патфайндер" с нами не поедет). Мы могли бы закончить к 320 солу, даже не особо утруждаясь. А поскольку тесты требуют шагов, которые заставят нас отключить пещерную ферму, я не хочу приниматься за них по крайней мере до 420 сола. Так что спешить нам совершенно некуда. Можем не утруждаться.

Особенно мне бы хотелось, чтобы не утруждалась Драгонфлай. Приятно видеть её рядом, и она уже успела немного поправиться, с тех пор как вышла из кокона. Но она всё ещё похожа на больного после химиотерапии. Она далеко не так энергична, как была до кокона, и легко устаёт, как бы ни пыталась это скрывать. Восстановление для неё будет долгим, медленным процессом, и это главная причина, по которой я не спешу выводить ферму из эксплуатации.

Завтра, после остановки в пещерной ферме, мы со Старлайт отправимся ещё немного дальше на восток, к новому месту сбора соли. Нам уже приходится выскребать коробку по углам, после того как мы использовали почти всю соль для печёных чипсов домашнего приготовления для вечеринки. Потом мы посмотрим, что можно сделать насчёт защитного снаряжения для меня, когда я полезу на крышу корабля и буду прикреплять к ней солнечные панели. Затем мы проведём день, просто перенося панели поближе к Дому, чтобы потом было проще.

Вообще-то, если подумать, мне ещё нужно переделать силовой преобразователь, который я собрал на коленке, чтобы включить в него розетку для подключения солнечных батарей. Вот ещё одна причина отложить момент, когда я доверю свою жизнь умениям единорога, чья магия имеет неприятную привычку отключаться безо всякого предупреждения. Я себе и представить не могу, почему это у меня были опасения по этому поводу.

Так что вот. Постараемся не напрягаться. Пока Марс нам это позволяет.

Сол 303

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 307

"Арес III" Сол 303

– Приехали.

Старлайт Глиммер оторвала взгляд от экрана компьютера, на котором виднелась фотография пустого кокона Драгонфлай перед чем-то похожим на ауру радужного света, воплощённую в кристалле.

– А? – сказала она. – Извините, я немного задумалась.

– Что за… ой, – произнесла Драгонфлай, взглянув через плечо единорога на экран и увидев картинку. – Уже устала от меня?

Хотя тон и был дразнящим, Старлайт Глиммер почувствовала, как вся содрогнулась от этих слов.

– Даже не думай возвращаться в эту штуковину, – отрезала она, закрывая окно просмотрщика изображений. – И нет, я думала вовсе не об этом.

– Юные леди, не заставляйте меня разворачивать машину, – сказал Марк. – Серьёзно, не надо. Мне, вероятно, всё равно придётся менять батареи, так что я хочу, чтобы поездка стоила хлопот.

Они проехали на десять километров к востоку-северо-востоку от зоны "Эпсилон" к другому вулкану, или холму c двумя вершинами, каждая из которых была значительно выше, чем приземистый холм зоны "Эпсилон". Марк припарковался у подножия вулкана. Батарея ровера 1 снова вернулась в седельную сумку ради этой поездки, РИТЭГ обеспечил избыток тепла для кабины. Пологий склон горы плавно поднимался перед ними.

– В какой стороне отсюда лучший источник соли? – спросил Марк.

– Я знаю заклинание поиска драгоценных камней, Марк, – сказала Старлайт. – Но ни один пони из всех, кого я встречала, не обладал способностью находить соль в земле. Извини.

Марк пожал плечами.

– Эх, – только и сказал он. – Тогда давайте проедем немного дальше и посмотрим, что находится на другой стороне.

Марсоход медленно, но неуклонно полз по склону вулкана, направляясь прямо к седловине между вершинами. У них ушла всего пара минут, чтобы добраться до гребня склона. Грунт осыпался под колёсами, и ровер дёрнулся, когда Марк ударил по тормозам. Ребристые колеса ровера зарылись в рыхлую почву и камни, немного проехали юзом и остановились совсем.

– Вау, – сказал он.

– Не смешно, Марк, – сказала Старлайт.

– Нет, серьёзно, – сказал Марк. – Одевайтесь. Нам нужно выйти и взглянуть на это.

Десять минут спустя они втроём стояли на горе, глядя на восток.

В отличие от пологого склона на западной стороне холма, восточная сторона довольно круто обрывалась невдалеке от того места, где остановился Марк. Внизу и перед ними простиралась большая чаша, прерываемая узкой полосой равнины, входившей в чашу с юга. Небольшой останец с плоским верхом, почти полностью стёртый ветром, выступал из её кончика, словно сфинкс. И за всем этим, за чашей и даже за горизонтом, поднимался длинный изогнутый горный хребет, уходящий в туманную даль – край массивного ударного кратера.

И в этом единственном пейзаже Марс, казалось, обрушивал на наблюдателя весь свой ограниченный диапазон цветов. Двойная вершина горы сияла почти белым от светлых материалов, которые могли быть выброшенной породой, а могли быть и льдом. Горные склоны были красновато-серого цвета, который преобладал на Ацидалийской равнине. С другой стороны, дно чаши скрывалось в темноте, почти чёрного цвета, которую не могло развеять даже яркое, хотя и далёкое, полуденное солнце. Напротив, обожжённый ветром останец на обнажении практически светился рыжевато-красным, а далекий край кратера, смягчённый расстоянием и жалкой разреженной атмосферой, оттенялся розовым.

И в точке чуть ниже южного края чаши, между обнажением и южной горной вершиной, что-то искрилось.

Марк протянул вперёд руку с камерой, перестроив её на максимальное увеличение и наблюдая за картинкой, проецировавшейся на внутреннюю часть шлема.

– Боже мой, – выдохнул он. – Срань господня. Я не могу поверить, что вижу это.

– Что это? – спросила Старлайт, вглядываясь туда, куда указывала рука Марка. – Ещё больше кварца?

– О, это кое-что гораздо более редкое, – сказал Марк. – Какую температуру показывают ваши скафандры?

– Гм… – Старлайт перевела взгляд внутрь шлема на индикаторы прямо под лицевой панелью. – На один градус выше точки замерзания.

– Я так и думал, – сказал Марк. – Для этого должны быть абсолютно идеальные условия. Температура в пределах одного или двух градусов. Давление атмосферы, близкое к пиковому для этой планеты. Там оно, должно быть, намного выше, чем здесь, – его голос постепенно всё ускорялся и затихал, превращаясь в невнятную скороговорку.

– Марк, скажи, что это, пожалуйста? – попросила Старлайт.

– Это вода, – Марк показал рукой с вытянутым пальцем. – Мы являемся свидетелями того, что ни один другой космонавт, вероятно, не увидит здесь на протяжении столетий – естественной жидкой воды на поверхности Марса.

– Это такое большое дело? – спросила Драгонфлай. – Мы, пожалуй, могли бы устроить тут родник, если бы захотели.

– С научной точки зрения, это не так уж важно, – сказал Марк. – Мы и до этого знали, что потоки жидкой воды на Марсе возможны, если условия будут подходящими. Когда люди впервые предприняли серьёзные попытки картографирования Марса, используя фотографии с космических зондов, они выбрали в качестве произвольного  уровня моря высоту, на которой среднее давление атмосферы было достаточным для существования жидкой воды при идеальных условиях. А потом мы узнали о перхлоратах и ​​их способности работать как антифриз и увидели на спутниковых фотографиях вызванные водой оползни. Мы знали, что это может произойти.

– Но это совершенно особенный момент. Всё должно быть абсолютно идеально, чтобы такое произошло. Слишком мало давления атмосферы, и вода не сможет оставаться жидкой. Слишком холодно, и она останется замёрзшей. Слишком жарко, и она мгновенно выкипит. И вот мы оказались в нужное время с  идеальными условиями по всем параметрам, чтобы стать свидетелями водопада на Марсе, – он похлопал по вытянутой руке свободной рукой и добавил: – Вот почему всё это записывается.

Старлайт вздрогнула достаточно сильно, чтобы это было видно сквозь скафандр.

– Если вода тут настолько редкая, – сказала она, – то это действительно ужасная планета.

– Ну, не знаю, – сказала Драгонфлай. – То есть, конечно, да, она хочет, чтобы мы все здесь умерли, но это место напоминает мне немного о Бесплодных Землях, – сказала она, сделав ударение на "землях". – Тех, где находится наш улей, – она подошла немного ближе к Марку. – Пойдём посмотреть поближе?

– Нет, – сказал Марк, качая головой. – Склоны слишком крутые. Я не буду рисковать ровером. Кроме того, к тому времени, когда мы туда доберёмся, всё, вероятно, уже закончится.

Действительно, казалось, сверкание стало намного слабее, чем это можно было объяснить медленным движением солнца в небе.

Человек опустил вытянутую руку и немного посгибал её в локте, чтобы дать ей отдохнуть.

– А знаете, – сказал он, – вот ради такого я и записывался в астронавты.

– Застрять на пустынной планете вместе с пятью пришельцами? – спросила Драгонфлай.

– Ну, кроме этой части, – признался Марк. – Но вдумайтесь. Мы первые, кто увидел что-то подобное на этой планете. Чёрт, мы первые, кто стоит на этом месте, смотрит на этот пейзаж, на этот горизонт. Всюду, куда бы мы ни пошли, мы первые. Первые, кто коснулся этого камня. Первые, кто вскопал эту почву. Первые, кто увидел, первые, кто сделал, первые, первые, первые! – он похлопал себя по руке и добавил: – И теперь нам просто нужно вернуться домой, чтобы донести весть о том, что мы нашли. Вот что значит быть астронавтом.

Старлайт насмешливо фыркнула.

– Да, – пробормотала она, – а я в ответе за первое посещение другого мира космическим кораблём из моего… случайно.

– Бери своё первенство там, где можешь взять, – сказал Марк. – Когда вы вернётесь домой, вы станете героями на все времена.

На этот раз Старлайт фыркнула ещё громче, больше от шока, чем в насмешку.

– Я? Герой? За то, что мы застряли здесь?

– За то, что вытащила нас отсюда, – сказал Марк. – За то, что дала нам шанс выжить и дождаться спасения. Без тебя и твоей магии не было бы ни пещерной фермы, ни еды, а было бы три мёртвых пони ещё сто пятьдесят солов назад. Без Драгонфлай вам всем пришлось бы безвылазно сидеть в Доме или пытаться обходиться запасными человеческими скафандрами. Я заложил начало фермы, но это Черри по-настоящему вдохнула в неё жизнь. Без силы Файрбола мы не смогли бы перенести грунт и урожаи. А без Спитфайр, которая присматривала за всеми, кто-нибудь из нас, вероятно, мог быть серьёзно ранен, а то и похуже. Мы выживаем, Старлайт. Мы собираемся выжить на этой грёбаной планете. И просто потому, что мы выжили на этой планете полтора года, все мы будем героями до скончания времён.

– Тысяча лет – традиционный срок у пони для таких вещей, – добавила Драгонфлай.

Старлайт снова плюхнулась крупом на землю и понурила голову.

– Я не чувствую себя никаким героем, – сказала она. – Черри конечно, она довезла нас сюда живыми, я не думаю, что кто-то ещё бы смог. Там, дома, Спитфайр герой со всех сторон. Даже Драгонфлай герой среди чейнджлингов.

– Чистая правда, – скромно призналась вышеупомянутая чейнджлинг.

– Но я просто облягалась, – продолжила Старлайт. – Да, я сделала несколько вещей, но я приношу больше проблем, чем пользы. Мы бы даже не были здесь, если бы не я – ты был бы дома со своей командой, а мы бы делали… ну… я не знаю что. И я всё время просто напугана, пытаясь спасти себя и пытаясь придумать способы, чтобы всем выжить чуть дольше.

– В чём ты чертовски хороша, учитывая все обстоятельства, – ответила Драгонфлай.

Марк опустился на колени и положил руку в перчатке на плечо Старлайт.

– Герои не должны быть бесстрашными, – сказал он. – Не должны быть экстраординарными. Я не Нил Армстронг. Я даже не Крис Хэдфилд. Но герой продолжает идти вперёд. Герой выживает там, где большинство других людей погибли бы. Вот и всё, что нужно: не умереть. Люди будут смотреть на тебя, и они не будут говорить: "О, это же Старлайт Глиммер, сильно же она тогда облажалась." Нет. Они скажут: "Как она выжила? Полтора года в другой вселенной? На почти безвоздушной планете? Выращивая себе еду? Собирая свой собственный спасательный транспорт? Я бы никогда так не смог." Вот что они скажут о тебе.

– Правда? – Старлайт Глиммер поднялась с земли. – А что они скажут о тебе, Марк Уотни?

– Они скажут: "Это Марк Уотни? Я думал, он повыше будет".

Пони и чейнджлинг захихикали, оценив шутку.

– Но если серьёзно, я уже давно думаю об этом, – продолжил Марк. – Как пони относятся к своим героям?

Старлайт Глиммер пожала плечами.

– Я живу с шестью величайшими героями нашего времени, – сказала она. – Одна из них – принцесса, и даже теперь половина пони большую часть времени не останавливаются на улице, чтобы на неё взглянуть. Если только это не Принцесса Солнца или Принцесса Луны, нас это не очень способно взволновать.

– У людей всё по-другому, – сказал Марк. – Проблема в том, что, если ты стал человеческим героем, обратной дороги уже нет. Сделай героическую вещь один раз, и ты герой на всю жизнь. То имя, которое я упомянул – Нил Армстронг? Ужасный интроверт. Он больше говорил с машинами, чем с людьми, если у него был выбор. Очень нелюдимый, очень загадочный. Он был первым человеком, ступившим на Луну. И после этого его до самой смерти ни на минуту не оставляли в покое. Ему не разрешали больше ничего делать, быть кем-то ещё. Он был первым человеком на Луне и точка.

Марк встал, отряхивая колено своего скафандра.

– И я много думаю об этом. НАСА тратит сотни миллионов долларов и ставит под угрозу пять жизней, чтобы вернуть мою жалкую задницу обратно на Землю. Я очень перед ними в долгу, и они этот долг ни за что не забудут. Я стану пожизненным подопытным кроликом для космической медицины. Буду выступать на каждом космическом мероприятии, на котором они захотят. Стану наставником для следующего поколения астронавтов, а то и двух. Хочется мне этого или нет, я теперь обеспечен работой на всю оставшуюся жизнь.
И это только то, что будет со стороны НАСА. А ведь есть ещё и публика. Когда я вернусь, я буду известен как "первый парень, который колонизировал Марс". В моей альма-матер, вообще-то, указали мне на это в электронном письме: "если ты живёшь в каком-то месте и выращиваешь там урожай, то ты его колонизировал". Я собираюсь прожить остаток своей жизни как первый марсианин. И из-за этого каждый Том, Дик или Гарри будет считать, что я должен ему своё время, своё ухо, своё рукопожатие, своё одобрение. И они не совсем уж неправы.

Он посмотрел на чашу. Далекий водопад затих, вода уже полностью исчезла.

– Да, я много думал об этом. С тех пор, как я действительно поверил, что мы выберемся отсюда.

Копыто Драгонфлай тронуло его закрытое скафандром бедро.

– А как ты сам относишься к роли героя? – спросила она.

Марк глубоко вздохнул.

– Я думаю, что это лучше, чем альтернатива, – сказал он. – А теперь, не пора ли нам раскочегарить магическое поле? И посмотреть, сколько соли можно найти на вершине горы.

Ответ был: очень мало. В конечном итоге им пришлось спуститься вниз по склону и проехать половину пути назад до зоны Эпсилон, чтобы наполнить коробочку с солью при помощи заклинания Старлайт.

Сол 305

"Амицитас". Полёт третий. День миссии 309


"Арес III" Сол 305

– Ты сломаешь один из них, – сказал Файрбол, стоя между Старлайт Глиммер и радужными кристаллами, – только через мой труп.

– Может, ты просто подвинешься? Я серьёзно, – Старлайт фыркнула, протискиваясь мимо самопровозглашённого защитника всего прекрасного. – Мне нужно внимательно их осмотреть. Кроме того, не похоже, что они вот-вот закончатся. Судя по фотографиям Марка, они распространяются.

Это было правдой. Тщательное изучение фотографий радужных кристаллов, сделанных Марком за предыдущие три или четыре дня, показывало, что каким-то образом то, что вызывало мерцающие цвета, которые струились через кристалл, распространялось по другим кристаллам со скоростью, более или менее равной одному ряду кристаллов за каждые три дня. Рост был неравномерным – у больших кристаллов толщиной с тело пони на преобразование уходило несколько дней, тогда как кристаллы размером с человеческий палец или меньше, казалось, менялись в одночасье, а то и быстрее.

Марк сделал ещё одну фотографию незадолго до того, как Старлайт активировала проектор магического поля для трёхминутной дозы фоновой магии. Потом он сделает ещё одну фотографию, чтобы посмотреть, не изменились ли какие-либо кристаллы от магического воздействия. Тем временем, Старлайт нужно было исследовать кристаллы, чтобы проверить, есть ли в них какие-то заклинания, а время истекало. Им слишком сильно нужно было восстановить энергию в батареях, чтобы проектор работал по графику.

Старлайт осторожно оттолкнула кокон в сторону, чтобы подобраться прямо к кристаллам. Она заметила, что кокон оставил позади себя как бы тень незатронутых кристаллов, хотя она явно уменьшилась со дня магического выброса, который и создал эффект радуги. Инфекция, или что бы это ни было, распространялась как внутрь, так и наружу.

Она глубоко вздохнула, сконцентрировалась и сфокусировала свой взгляд в толщу кристалла, высматривая матрицу заклинаний, если она тут была.

И… что ж, там определённо что-то было, но оно не было похоже на какую-либо из тех матриц, которые она встречала за время своего одержимого изучения магии.

Магические матрицы прежде всего должны быть упорядоченными структурами – обычно по кругу, но иногда в них встречались треугольники или более сложные геометрические конструкции. Сложные чары могли иметь кольца или слои рисунков, закрученные или концентрические, перекрывающиеся или переплетённые. Но, если проявить терпение, можно было проникнуть в смысл заклинания, а, вооружившись знаниями, ещё и понять, для чего оно предназначалось.

Смотреть на чары в радужных кристаллах было всё равно что пытаться разобраться в кастрюле спагетти. Или, возможно, червей, поскольку те его части, которые находились за пределами внимания Старлайт, как будто бы двигались. И стоило ей перевести взгляд на другой кристалл, а затем снова вернуться к этому, как всё в нём становилось абсолютно по-другому.

Это была бессмыслица. Абсолютная, решительная бессмыслица.

И именно в этот миг магическое поле исчезло, лишив её на секунду зрения. Единорожка сконцентрировалась, подключая свои магические резервы, и снова посмотрела… и да, линии-спагетти всё ещё были на месте, насмехаясь над ней своей беспорядочностью…

…своим хаосом.

– Эй, Старлайт! – прервал её мысли голос Марка. – Ты не могла бы отойти в сторонку? Не думаю, что тебе нужна фотография твоей задницы в научном исследовании.

Старлайт не возражала против грубого комментария. У неё случилось прозрение, и она была готова его использовать.

– Дай мне скафандр, – сказала она. – Пора позвонить домой.

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, используйте костюм СГ для ответа. Приём.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас". Приём.

АМИЦИТАС: Мне нужно поговорить с Дискордом, прямо сейчас. Приём.

ЭКА: Пожалуйста, повторите последнее сообщение. Приём.

АМИЦИТАС: СГ – Повторяю, мне нужно поговорить с Дискордом. Приём.

ЭКА: ТС – Ты что, с ума сошла? Ты же знаешь, мы стараемся держать Дискорда как можно дальше от любого космического центра!

ДИСКОРД: И это так невежливо с вашей стороны. Взгляните: вот он я, один из ваших самых дорогих и верных друзей, а вы не позволяете мне помочь.

ЭКА: ТС – Как ты это сделал? Приём.

ДИСКОРД: О, Твайлайт, тебе правда не захочется знать ответ на этот вопрос. Он тебя только рассердит. А, видит Селестия, ты была очень занята в последнее время с запуском "Ангела одиннадцать". Это было во всех газетах, знаешь ли.

АМИЦИТАС: Дискорд, у нас здесь очень странное заклинание или что-то такое. Насколько ты в курсе  наших новостей? Приём.

ДИСКОРД: О, Флаттершай рассказывает мне кое-что во время наших еженедельных чаепитий, а ещё есть игровые вечера со Спайком, Биг Маком и Рэйнбоу Дэш, и, конечно, группа поддержки перевоспитывающихся тиранов во главе с Королевой Кризалис.

ЭКА: ТС – Последнее он просто придумал. Кризалис сейчас на "Конкордии", занимается поисками зондов "Ангел". Приём.

АМИЦИТАС: Хорошо. Мы облучили кокон Драгонфлай всей чистой магией, что у нас была, зарядив её достаточно, чтобы она вышла. Это более или менее сработало, но от этого кварц позади неё превратился в эти переливающиеся разными цветами кристаллы, и эффект постепенно распространяется. В них есть очень хаотичные на вид чары, которые выглядят так, будто целая куча извивающихся червей решила превратиться в ману и захватить все кристаллы. Ты что-нибудь знаешь об этом? Приём.

ДИСКОРД: Извини, это не моя область. Я даже не могу напрямую заглянуть во вселенную, где вы сейчас находитесь – Твайлайт уже спрашивала. Всё, что я могу сказать, это то, что там, где вы находитесь, порядок и хаос – это одно и то же. Просто зависимость от начальных условий смягчена квантовой неопределённостью. Унылое, унылое место, в буквальном смысле смертельно скучное. Хотя, может быть…

ЭКА: ТС – Дискорд? Может быть что? Приём.

АМИЦИТАС: Дискорд, проверка связи. Приём.

ДИСКОРД: Хотите догадку?

АМИЦИТАС: Подтверждаю. Приём.

ДИСКОРД: Спросите своего друга, что он знает об "эмерджентных свойствах". Обычно это не моя область хаоса, но я люблю время от времени расширять кругозор.

АМИЦИТАС: Принято, "эмерджентные свойства". Спасибо, Дискорд, мы ценим твою помощь. Приём.

ДИСКОРД: О, это так приятно, когда тебя ценят! Мне это достаётся крайне редко. Ну что ж, пора возвращаться к своим обязанностям — сеять случайные события и любопытные совпадения по всему миру! Пока!

ЭКА: Кажется, он ушёл. Приём.

АМИЦИТАС: Нет, не ушёл. Приём.

ДИСКОРД: Да, я тут. Приём.

АМИЦИТАС: Спасибо вам обоим. "Амицитас" передачу закончил.

– Словарь, – сказала Старлайт, унося свой скафандр подальше от грязной лужи, образовавшейся под ним. – Мне нужно убедиться, что я перевела это слово абсолютно точно.

Спустя пять минут с компьютером, в течение которых другие сидели и ждали из чистого любопытства, она сказала:

– Хаос сказал мне спросить у тебя об "эмерджентных свойствах". Это верно, да? Свойства, которые появляются из чего-то?

– Гм. – Марк поднялся на ноги. – Там, откуда вы пришли, есть кто-то по имени Хаос?

– Это сложно объяснить, – сказала Старлайт. – Это скорее существо, которое и есть хаос. Хаос – неправильное имя, но один из его титулов – Повелитель хаоса. Он заставляет невозможные вещи происходить вокруг него случайным образом… совсем, совсем невозможные вещи.

– Он злой, – сказала Черри Берри с испуганным видом, и Старлайт отметила про себя, что Черри очень редко позволяла себе выглядеть испуганной за время их пребывания на Марсе.

– Он паразит, – проворчала Спитфайр.

– Он жуткий, – прошептала Драгонфлай, пригибаясь к земле, как будто ожидала, что он вот-вот возникнет из воздуха.

Файрбол пожал плечами.

– Не встречать его, – сказал он.

– Оке-е-ей, – сказал Марк, оглядываясь вокруг в полном замешательстве. – Но как много вы знаете о хаосе как о силе природы?

– Что? Хаос – это не природная сила! Хаос это… противоположность гармонии! Хаос всё нарушает! Пони пытались изучать хаос, но это сводит их с ума! Хаос теперь носит с собой маленькие визитки, предупреждающие пони, чтобы они не пытались его изучать!

– Понятно. Значит, ничего не знаете, – сказал Марк. – Хорошо. Тогда постараюсь объяснить по-простому. Люди – единственный вид на моей планете, который может выражать абстрактные мысли, облекая их в слова, и передавать из поколения в поколение. Есть много других животных, которые приближаются к этому, такие как киты, некоторые кальмары, слоны, гориллы, шимпанзе, попугаи, но им всё ещё до этого далеко. И на протяжении десятилетий люди-учёные задавались вопросом, почему так происходит.

– Затем мы выяснили, что вопреки всему, что мы ожидали, наш мозг не был специально создан, чтобы быть умным и способным к самосознанию. Сознательное мышление является лишь побочным продуктом сложности нашего мозга. Даже сейчас мы совершенно неспособны указать на скопление нейронов и сказать: "Вот это вот означает, что он подумал вот это".

– Оке-ей… то есть, ты хочешь сказать, что кристаллы теперь думают? – спросила Старлайт.

– Нет, нет, нет, – сказал Марк, – Я говорю, что способность к абстрактному мышлению является неотъемлемым свойством сознания. И то и другое – неожиданные продукты невероятно сложной системы. Вы не можете предсказать их появление, основываясь только на частях самой системы. Лишь то, как эти части работают вместе, создаёт их.

– Я не улавливаю мысль, – сказала Старлайт.

– Давайте приведу вам пример, – сказал Марк. – Лет сорок назад несколько учёных взяли кучу маленьких роботов, имеющих способность перемонтировать свои собственные внутренние схемы – не спрашивайте меня как, я не робототехник. Роботы также имели радиоприёмник. Если роботы могли точно определять трансляцию на определённой частоте, они получали вознаграждение. Но учёные не сказали роботам, как это сделать. Они просто отошли в сторону и позволили роботам строить догадки. Те, кто подошел ближе к решению, стали шаблонами для следующего поколения роботов и так далее. И через сотни поколений роботов – они создавали новых роботов через день или около того – роботы стали способны обнаруживать этот сигнал девяносто восемь процентов времени, не путая его с другими сигналами и не обнаруживая его, когда его там на самом деле не было.

– Но вот в чём штука. Учёные изучили это последнее поколение. Роботы создали около десятка разных способов выполнять одну и ту же задачу. Абсолютно ни один из них не был таким, каким его сделал бы инженер-человек. Пара из них, насколько можно было судить, вообще не должна была работать, а для половины из них никто просто не мог объяснить, как. Роботы создавали решение по пути абсолютной случайности… и пришли к нескольким решениям, каждое из которых было продуктом проб и ошибок, ненужных программных циклов, мешанины электрических схем и кода, которые никто не мог понять.

Марк разочарованно покачал головой.

– Я плохо пересказываю эту историю, – сказал он. – С колледжа её не слыхал. Но это "эмерджентные новые свойства" в действии. Случайность приводит к порядку, в зависимости от того, как вы на неё смотрите. Но даже самые простые правила, если дать им работать долгое время, могут дать неожиданные результаты. Фактически, вся жизнь в моём мире происходит от простых правил, которые работали очень долго.

Все пони переступили с копыта на копыто, настолько, чтобы звук сминаемой почвы пронзил почти абсолютно тихую пещеру.

– Ты хочешь сказать, – шокированным шёпотом спросила Старлайт, – что люди… весь твой мир… основан на хаосе?

– Я говорила вам, – сказала Драгонфлай, – Вечносвободная Вселенная.

– Ну, он основан на многих вещах, – сказал Марк. – Хаос – это всего лишь одно объяснение, – он склонил голову набок и добавил: – Но причём здесь вообще это?

Старлайт рассказала, что видела в кристалле.

– А-а-а-а-а, – сказал Марк, когда объяснение было закончено. – Ваш друг Хаос попытался объяснить, как работают радужные кристаллы. Твой удар, должно быть, наложил на кристаллы какое-то случайное заклятье. И по крайней мере одно из них оказалось самовоспроизводящимся.

Старлайт снова немного испуганно посмотрела на кристаллы.

– Они… они живые?

Марк на секунду задумался.

– Старлайт, я не знаю как пони, но люди спорят об этом уже сотни лет, и нам никогда не удавалось придумать такое определение жизни, которое устраивало бы всех. Но кристаллы явно не живые. У них нет дыхания, нет потребления пищи или выделений, нет воспроизводства. Вот заклинание можно так назвать, но только если считать, что и компьютерные программы живые, – он оживился и добавил: – у нас даже есть научно-фантастические рассказы на эту тему.

– Это не заставляет меня чувствовать себя лучше!

Марк пожал плечами.

– Вопрос в том, будет ли от них какой-нибудь вред? – он указал на источники света в потолке. – Что станет с солнечными лампами, когда радуга доберётся до них? – он указал на Файрбола. – Сможет ли он есть радужные кристаллы без вреда для здоровья?

– Не буду даже пытаться, – твёрдо ответил Файрбол. – Мы идти глубоко в пещеру, вырезать все кристаллы, которые мне нужны до самого старта, и отправляемся их в Дом. После этого не проблема.

– И наконец, – сказал Марк, – как радуга повлияет на растения? Мы знаем, что они на самом деле не светятся сами по себе, по крайней мере, в видимом спектре…

– Я вижу, куда ты клонишь, – поняла Старлайт. – Это работа для науки.

– Да, – кивнул Марк. – Магической науки.

Сол 307

Телефон Венката зазвонил прямо посреди абзаца – как это обычно бывало. Его время, как правило, делилось между чтением отчётов (или, что случалось куда реже, статей, в которых исследовались теоретические возможности магии, если люди когда-либо смогут заставить её работать), и написанием писем, благодарящих, упрашивающих или приказывающих кому-то сделать что-то от имени проекта "Арес". Всё это было важно, но независимо от того, насколько это было важно, существовали десятки людей, которые знали телефонный номер его кабинета и считали, что их проблемы важнее. Некоторые из них даже были правы.

Он проверил номер звонящего. Брюс Энг. Ну, Брюс никогда не тратил время Венката по пустякам. У Брюса и самого каждая минута была на счету.

– Привет, Брюс, – сказал он, как только взял трубку. – И как там дела в солнечной Калифорнии?

– Я знаю, что солнце существует в теории, – сказал Брюс, – но прямых наблюдений не вёл. Я уже больше месяца работаю над тем, чтобы заставить посадочную ступень МВМ работать как ускоритель. И звоню тебе, чтобы сказать, что это невозможно.

Венкат откинулся на спинку стула.

– Я слушаю, – сказал он. – Расскажи мне, почему шаг, который абсолютно необходим Марку Уотни и его друзьям, чтобы напрямую встретиться с "Гермесом", невозможен.

– Всё дело в массе и времени. Весь смысл сохранения посадочной ступени и присоединения к ней двигателей пони состоит в том, чтобы получить излишек дельта-V и компенсировать тот вес, который мы не можем сбросить с МВМ. Нам нужно облегчить аппарат, который весит двенадцать с половиной тонн пустым, более чем на пять тонн, чтобы достичь скорости убегания только на собственной тяге. Но мы не смогли изыскать больше двух тонн, не предпринимая шагов, которые сделают МВМ непригодным для длительного проживания — другими словами, прорезать дыру в корпусе, чтобы сделать его легче. Это лишило бы нас возможности применить Спаркл-двигатель в качестве резервной системы.

– Да, я всё это понимаю. Но это именно то, ради чего и предполагалось сохранить посадочную ступень и двигатели "Дружбы".

– И мы пробовали сделать это во всех возможных конфигурациях. Мы пытались запустить её с полной заправкой, исходя из предположения, что пони смогут найти способ трансмутировать или синтезировать гидразин. Мы пытались ободрать с посадочной ступени абсолютно всё и просто использовать её в качестве основы для установки двигателей пони. И, конечно же, мы попросили Старлайт Глиммер изготовить аккумуляторы большего размера, которые могли бы питать двигатели все три минуты работы ступени вместо одной минуты, как изначально планировалось.

Брюс Энг на секунду замолчал.

– Но всё это провалилось на симуляциях, Венкат. Всё, что мы пробовали, давало отношение тяги к весу не выше 1,3. Три минуты работы двигателей едва дотянут корабль до высоты края кратера Скиапарелли, если учесть гравитацию и сопротивление атмосферы. Симуляции как правило показывают частоту отказов в пятнадцать процентов при отстреле посадочной ступени и активации двигателей первой взлётной ступени с последующей переориентацией корабля. Под отказом я подразумеваю столкновение с поверхностью до того, как процедура будет завершена. И даже те восемьдесят пять процентов, что можно считать успешными, дают в среднем увеличение дельта-V только на двести метров в секунду. И это из более чем пяти километров в секунду, которых нам нужно достичь.

– Хорошо, – ответил Венкат. – А что происходит, если переместить двигатели пони на первую взлётную ступень?

– Никаких улучшений, – ответил Брюс. – Без каких-либо способов сбросить двигатели и их аккумуляторы, они останутся висеть там мёртвым грузом после того, как отработают. Если мы выставим тягу двигателей пони на пятьдесят процентов, то мы сможем растянуть их на всё время работы первой ступени, но потери в эффективности приведут к тому, что они не совсем довезут нас туда, где мы хотели бы быть. И мы потеряем наиболее эффективную часть подъёма из-за восьми дополнительных тонн двигателей и аккумуляторов.

– Брюс, – сказал Венкат, тщательно взвешивая слова, – не мне рассказывать тебе, насколько плоха эта новость. Ты это знаешь как никто другой. Но я не слышу ничего по поводу возможных решений.

– Мы… пока работаем над этим. Но сейчас мы пришли к тому, что нам нужны данные от пони. Можно ли облегчить их двигатели или модифицировать их так, чтобы они производили большую тягу? И я знаю, что мы отключили передачу электронной почты, но я бы хотел попросить временно снять ограничение, чтобы я мог отправить им через "Патфайндер" то, что у нас пока получилось.

На секунду Венкат потерял дар речи. Когда же он к нему вернулся, Венкат всё ещё заикался, как машина с неисправным инжектором.

– Че… Б… Б… Брюс, ты на четыре тысячи километров ближе к передатчику, связанному с "Патфайндером", чем я. У тебя есть команда, которая хорошо знает все проблемы, с которыми мы сталкиваемся, просто пытаясь получить сигнал. Последние два дня поток данных изобиловал ошибками проверки чётности пакетов данных. Ты знаешь, почему мы решили отключить всё, кроме самого необходимого. И если бы ты считал, что мы всё ещё можем отправить твои данные, ты бы не спрашивал меня о подтверждении. Ты бы просто сделал это.

На другом конце линии послышался вздох Брюса.

– Я знаю, – сказал он. – И ты прав, мы не можем загрузить связь тонной данных, когда её едва хватает для чрезвычайных ситуаций. Но альтернатива в том, что мы потеряем больше месяца. Месяца, за который мы могли бы найти решение.

– Что ж, продолжай работать со своей стороны, – сказал Венкат. – Я постараюсь закинуть проблему в утренний сеанс связи, но ничего не обещаю.

– Спасибо, – сказал Брюс и повесил трубку.

Сол 308

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 312

"Арес III" Сол 308

[08:31] СИСТЕМА: ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить.

[09:36] СИСТЕМА: ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить.

[10:10] JPL: Как видишь, Марк, у нас начинаются проблемы даже при такой низкой скорости передачи данных. С пояснениями придётся подождать. На данный момент не беспокойтесь об изготовлении грузовых кронштейнов для инопланетных двигателей. Отложите это на потом.

[10:42] УОТНИ: Как так? У Брюса Энга с ребятами возникла проблема? Мы чем-то можем помочь?

[11:37] СИСТЕМА: ОШИБКА – Отчёт пункта назначения – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Сообщение не отправлено

[11:39] УОТНИ: Понял проблему. Принято, выполняю.

Спитфайр нахмурилась, когда Марк пробирался к концу главы, произнося слова Смеагола странным голосом, который он использовал для этого персонажа. Это был ужасный голос, льстивый, скулящий, хриплый голос, который действовал пегаске на нервы… что, конечно, и делало его идеальным для Голлума. Спитфайр он нравился немного больше, чем обычный голос Марка, по одной единственной причине: подражание голосу Смеагола заставляло Марка немного замедлять темп чтения, что помогало ей понять, о чём вообще идёт речь.

– Я не понимаю, – произнесла пегаска. Это была одна из английских фраз, которые она запомнила целиком, в основном потому, что она приходила ей на помощь очень часто. – Мы знаем, что Голлум предал… предаст их. Сейчас он выглядит хорошо, на, на какое-то маленькое время, и Сэм, он… он… он делает плохо?

"Святая Фауст, я сейчас звучала прямо как Рэйнбоу Дэш сразу после того, как врежется в гору головой на полной скорости… дважды подряд. Что с ней временами случалось".

– Зачем писателю показывать это?

– Возможно, Голлум меняется, – сказала Черри Берри. – Он хоббит, или он был им. И Гэндальф сказал, что хоббиты сопротивляются влиянию Кольца. Может, он борется с ним?

Файрбол фыркнул дымом.

– Держу пари, он уже предать, – сказал он. – Может быть, ему стыдно из-за это. Он сходить с ума, ты видеть это.

– Я полагаю, что он ещё сомневается, – сказала Старлайт Глиммер. Она возилась с чем-то у изменяющих цвет кристаллов, щурясь то на один, то на другой. На этот раз она не читала в свою очередь. – Так я, по крайней мере, хочу надеяться. Я слушаю отрывки про Смеагола и не перестаю думать, как легко в своё время пришлось мне, как великодушна ко мне была Твайлайт Спаркл. А хорошей части Смеагола совсем не легко.

– Нет никакого хорошего Смеагола, – возразила Спитфайр. – И Смеагол, и Голлум плохи. Этот дешёвый писательский трюк.

– Я думаю, что это хороший пример… хм… правильно и неправильно, – сказала Черри. – Кольцо заставило Голлума совершить много зла, но в нём всё ещё есть маленькая часть, которая сопротивляется. Она берёт на минуту верх, но Сэм сбрасывает её вниз, несмотря на мерзкий характер. Подозрением.

– И это хорошо, – неожиданно заявила Драгонфлай. – Смеаголу нельзя доверять. Я уверена, что он уже продал хоббитов, но только не знаю кому.

– Но это Кольцо его заставляет, – настаивала Черри.

– Неа, – настаивала на своём Драгонфлай. – Первое правило контроля над разумом: нельзя напрямую заставить кого-то сделать что-то против его воли. Он должен уже хотя бы частично хотеть сделать это.

– На самом деле, – начала Старлайт, – это работало не так, когда… ладно, неважно.

Спитфайр не могла удержаться от ухмылки, глядя, как единорог снова решила проявить чрезвычайный интерес к радужным кристаллам.

– Как я уже говорила, – продолжала Драгонфлай, – Кольцо не могло бы ничего сделать со Смеаголом само по себе, если только не превращать его в абсолютную марионетку. Что, очевидно, оно не делало. Взгляните на его предысторию. Гэндальф говорил, что он убил своего брата, или двоюродного брата, или кто он там ему, ради Кольца. Он прятался, подсматривал и подслушивал секреты, и крал мелкие вещи. Таким он был до Кольца – за это оно и зацепилось. Бильбо, полная противоположность – он ничего не хотел для себя. Он был добрым, щедрым, смелым и преданным. Кольцо не смогло с этим ничего сделать. Вот почему оно всё время соскальзывало с его пальца – оно хотело нового хозяина.

– Но Бильбо не смог самостоятельно отказаться от Кольца, – запротестовала Черри. – Оно достаточно за него уцепилось, чтобы заставить его защищать себя.

– Конечно, – сказала Драгонфлай. – Это же золотое кольцо, которое делает тебя невидимым. Нетрудно убедить кого-то захотеть сохранить такое. Но Бильбо действительно захотел избавиться от него. Он захотел отдать "свою прелесть" — вдумайтесь, чего ему это стоило! А оно хотело избавиться от Бильбо, я так думаю. Вот почему, как мне кажется, оно и позволило Бильбо выронить конверт.

– Мы отклоняемся от Смеагола, – сказала Старлайт. – Почему ты считаешь, что Смеагол не меняется?

– Потому что Смеагол не хочет меняться, – сказала Драгонфлай. – Он хочет вернуть свое сокровище. Вот кто такой Смеагол. И кем всегда был. Кольцо не создавало этого, оно только сделало его хуже, забрав всё хорошее, что у него могло быть внутри. Но вы просто не можете заставить кого-то делать то, что он действительно не хочет делать. Нужно сначала убедить его, что он хочет это сделать. Нужно создать трещину. Смеагол был уязвим ещё тогда, когда впервые увидел Кольцо.

– Драгонфлай, – медленно произнес Марк, – это знание из первых рук? Я имею в виду контроль над разумом.

Чейнджлинг посмотрела Марку прямо в глаза и сказала:

– Да. Да, это так, – она посмотрела на остальных, продолжая: – До вторжения у меня было много ролей в инфильтрации, обычно в качестве курьера-пегаса. Самый быстрый чейнджлинг в улье означает довольно лёгкую маскировку под пегаса. Моя работа заключалась в том, чтобы читать сообщения и передавать всё, что покажется полезным, обратно в штаб-квартиру. И да, это означало гипнотизировать множество пони, чтобы они давали мне определённую работу или позволяли мне смотреть на то, что я не должна была видеть. Я точно знаю, о чём говорю.

Драгонфлай снова посмотрела на Марка и добавила:

– И в последний раз, когда я использовала эту способность, ты был в полубессознательном состоянии с сильно обожжённой рукой, а я сжигала магию как… как… сжигала магию очень быстро, чтобы ты не заснул и мог вести, и привёз себя и Старлайт обратно в Дом, – она топнула копытом. – Если бы ты в глубине души не хотел жить, у меня бы ровным счётом ничего не получилось. Если бы ты сдался и решил умереть, то ты бы умер, как бы я ни старалась склонить твой разум к другому решению. Так что не ожидай, что я извинюсь за то, что знаю, как тянуть за твои рычаги, когда это действительно нужно!

Это заставило литературную дискуссию утихнуть до такой степени, что Марку потребовалось целых двадцать секунд, прежде чем он мог придумать хоть что-нибудь, чтобы начать всё по-новой.

– Можно ли тогда сказать, что ты испытываешь сочувствие к Голлуму?

– Немного, – сказала Драгонфлай после некоторого размышления. – Когда я потеряла контроль и истощила тебя, это было потому, что какая-то часть меня действительно этого хотела. Я уже говорила, что ты очень вкусный?

Спитфайр прикрыла лицо копытом. Это обсуждение продолжало находить новые и ранее неисследованные области, заставлявшие её чувствовать себя неловко и некомфортно.

– Так что я точно знаю, каково это – поддаваться. Вот только я не думаю, что Смеагол когда-либо действительно сопротивлялся этому, – она вздохнула. – Нет, если я правильно понимаю слово "сочувствие", то я испытываю его к Кольцу.

– Объясни, – Марк сказал только одно слово, но это было на одно слово больше, чем могла сейчас выдавить из себя Спитфайр.

– Довольно просто: монстр, способный управлять разумом, который хочет вернуться домой, – Драгонфлай пожала плечами. – И шесть лет назад я могла бы добавить: "чтобы помочь уничтожить или поработить весь мир". Так меня воспитали. Такой меня сделали. Разница лишь в том, что я могу решить, что, хотя я определённо монстр, я больше не буду вести себя как монстр. Я не знаю, есть ли у Кольца такой выбор, но я точно не вижу никаких признаков того, что оно выбрало бы путь добра, если бы оно это могло.

Снова повисла тишина, затем Черри Берри пробормотала:

– Знаете, единственный другой чейнджлинг, который на моей памяти называл бы себя монстром, это Кризалис. Никто из других себя таким не считает, по крайней мере, вслух.

Драгонфлай пожала плечами.

– Может быть, я слишком долго была среди пони.

Спитфайр постепенно оправилась от шока, прокрутила разговор в голове, быстро приняла решение и поднялась на ноги. Никто так и не удосужился вернуть двухметровую запасную секцию шеста, поддерживавшего купол Дома, назад, и шест лежал всего в нескольких шагах от них. Она подошла к нему, взяла его зубами и медленно направилась к Драгонфлай. Остальные, догадываясь, что сейчас произойдёт, бросились врассыпную.

– Спитфайр, – спросила Черри Берри предупреждающим тоном, – что ты делаешь?

– Мне бы тоже хотелось это…

Комментарий Драгонфлай был прерван свистом и "шмяком", с которым пластик ударился о хитин.

– Ой!

– Хватит жалеть себя, – проворчала Спитфайр сквозь зажатую в зубах палку. Английский и так был достаточно сложным; английский же с чем-то зажатым в зубах просто бесил.

– Я не жалела…

Шмяк.

– Ой!!!

– Хватит болтать о том, что ты монстр. Монстров в космос нельзя.

– Не хочешь рассказать об этом моей…

Шмяк.

– ПРЕКРАТИ!

– Хватит хвастаться, что была злой. Это не то, чем стоит гордиться.

– Я не говорила, что…

Шмяк.

– Меня это действительно уже достало!

– В следующий раз, когда тебя спросят, что ты думаешь о книге, скажешь: "Я надеюсь, что Фродо победит".

Драгонфлай ничего на это не сказала.

Но очередной удар всё же последовал.

– А это ещё за что?!

– Ты меня поняла?

– Да, я всё поняла!

– И что ты поняла?

– Спитфайр, – сказала Черри Берри, тоном ясно давая понять, что балаган окончен, – дай мне эту палку. Но только после того, как ты скажешь "да, мэм".

– Да, мэм.

Уши Спитфайр поникли, и она позволила командиру забрать пластиковый шест. На мгновение она почувствовала себя как дома… и забыла, где находится.

– Спасибо, – сказала Драгонфлай, но только чтобы получить ещё один удар по голове.

– Не пытайся перекризалисить Кризалис, – сказала Черри. – Я терплю это, потому что она почти никогда не пытается сделать то, о чём говорит. Но я не хочу терпеть это ещё и от тебя. Поняла?

Драгонфлай встала по стойке "смирно".

– Мэм, да, мэм! – ответила она.

– Спасибо, – Черри протянула шест Марку, который взял его одной рукой. – Пожалуйста, убери это куда-нибудь.

– Эм… конечно. – Марк поставил шест рядом с собой, затем добавил: – Что, чёрт возьми, это сейчас было?

– Перкуссионная медицина, – ответила Спитфайр на эквестрийском. Она даже не стала пытаться перевести это на английский, и, к её облегчению, Марк не стал настаивать.

– Может быть, мы почитаем какой-нибудь детектив, когда закончим эту книгу? – спросила Драгонфлай, потирая макушку. – Фэнтези слишком уж тяжко для головы.

– Я сказала, не жалей себя.

Для чейнджлинга Драгонфлай очень хорошо могла изобразить возмущённое фырканье пони.

Сол 309-310

"Амицитас." Полёт 3. День миссии 313

"Арес III" Сол 309

[08:03] JPL: ежедневная проверка. Солнечная активность немного уменьшилась, поэтому, возможно, сегодня связь будет лучше. Мы полагаем, что сол 318 станет днём ​​"потери сигнала", после чего "Гермес" будет пытаться поймать сигнал "Патфайндера" каждый день, пока не получится. Если повезёт, это случится на 328 сол. Надеюсь, у вас всё в порядке.

[08:42] УОТНИ: У нас всё хорошо, но меня беспокоит, почему вы сказали нам не ставить опоры подвески двигателя на ровер 2. Видимо, на то есть причина. Если проблема в потере данных, просто продолжайте повторять отправку, пока сообщение не дойдёт. А пока мы заняты тем, что продвигаем вперёд научную магию или магическую науку, кому как больше нравится. Жду вашего ответа. – Марк

[09:41] СИСТЕМА: ОШИБКА – Отчёт пункта назначения – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Сообщение не отправлено.

[09:42] УОТНИ: системная команда: ПОВТОРИТЬ

[09:42] СИСТЕМА: последнее сообщение повторено.

[10:41] СИСТЕМА: ОШИБКА – Отчёт пункта назначения – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Сообщение не отправлено.

[13:19] УОТНИ: системная команда: ПОВТОРИТЬ

[13:20] СИСТЕМА: последнее сообщение повторено.

[14:18] СИСТЕМА: ОШИБКА – Отчёт пункта назначения – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Сообщение не отправлено.

[14:19] УОТНИ: системная команда: ПОВТОРИТЬ

[14:19] СИСТЕМА: последнее сообщение повторено.

[15:30] УОТНИ: Ну наконец-то, блин.

[16:28] СИСТЕМА: ОШИБКА – Отчёт пункта назначения – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Сообщение не отправлено.

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 314

"Арес III" Сол 310

Старлайт Глиммер выключила полевой проектор, с гордостью глядя на шесть новых магических батарей обычного размера, которые она сделала. Поскольку люди Марка пока не объяснили, почему перевозка трёх основных двигателей "Амицитас" к Скиапарелли больше не являлась приоритетом, она решила не делать четыре большие батареи, первоначально запланированные на сегодня. Кроме того, отложив эту работу, она могла сэкономить немного заряда для экспериментов с радужными кристаллами.

За последние несколько солов они с Марком разработали и провели несколько экспериментов со случайными чарами в кристаллах. Результаты одновременно успокаивали и заставляли её недоумевать, по разным причинам.

Эксперимент № 1: Хранят ли радужные кристаллы ману? По показаниям таумометра Драгонфлай, да, хотя даже те, что были в центре скопления, те, которые уже больше не могли заразить другие кристаллы, не хранили много. Они были значительно менее эффективны, чем специально зачарованные батареи, если средний показатель мог служить индикатором.

Эксперимент № 2: Должен ли кристалл расти из стены, чтобы заразиться? Ответ: нет. Пять кристаллических кусков, нарезанных в "Буфете", были оставлены в местах, где они могли лежать соприкасаясь с определёнными радужными кристаллами; все, кроме самых маленьких, оказались зачарованы в течение двух дней.

Эксперимент № 3: Должен ли кристалл касаться заражённого кристалла, чтобы самому заразиться? Ответ: пока ещё рано делать окончательные выводы, однако кристаллы, оставленные на различимом глазом расстоянии, так и не были заражены за четыре сола.

Эксперимент № 4: Существует ли критический размер для чар? Ответ, основанный на наблюдении: да. Кристаллы меньшие, чем большой палец Марка, оставались в поле радужных кристаллов и не претерпевали изменений. Возможно, заклинание не могло в них полностью поместиться. Путём тщательного изучения (пристально всматриваясь) Старлайт смогла разглядеть несколько хаотичного вида следов магии, но не странных хаотичных узоров полноценного радужного заклинания.

Эксперимент № 5: Может ли заразиться уже заколдованный кристалл? Ответ: видимо, нет. Старлайт наложила заклинание батареи на кристалл размером с копыто и воткнула его между двумя большими радужными кристаллами. Три дня спустя он всё так же лежал там без изменений. Требовалось больше наблюдений, но было похоже на то, что батареи и солнечные кристаллы будут в безопасности. (Ей пришло в голову, что она, пожалуй, могла бы придумать вирусное заклинание, которое атаковало бы и батареи, и солнечные кристаллы. Но ей также пришло в голову, что Марс не то место, где стоит даже задумываться о подобном).

Эксперимент № 6 (сегодняшний): возможно ли зачаровать радужный кристалл? Ответ: на удивление, да, хотя и с трудом и с гораздо меньшей эффективностью. Старлайт зачаровала два из радужных кристаллов стандартным заклинанием света. Теперь они светятся, хотя и слабо.

Эксперимент № 7 (тоже сегодняшний, с использованием одного из заражённых кристаллов из Эксперимента № 2): можно ли расколдовать радужный кристалл? Ответ: не полностью. Как и в случае любого зачарования, частично оно сохранялось. Но участок хаотичного заклинания, который разрушила Старлайт, явно разрушил и всё остальное – кристалл всё ещё был раскрашен всеми цветами радуги, но их рисунок больше не менялся.

Эксперимент № 8 (начат сегодня, не закончен): Перекидываются ли чары на некристаллические породы?

Эксперимент № 9 (также начат сегодня): если зачаровать радужный кристалл, будет ли добавленное заклинание воспроизводиться вместе с радужным?

Для этого эксперимента оставшиеся три огранённых кристалла, которым Старлайт позволила заразиться, были помещены в небольшие контейнеры для образцов, предоставленные Марком. Один был заполнен другими огранёнными кристаллами; это был контрольный образец. Другой был также заполнен гранёными кристаллами, но к заражённому кристаллу было добавлено заклинание света. Последний заражённый кристалл был помещён в коробку случайно набранных некристаллических камней с поверхности, собранных по дороге в пещеру тем же утром. Через два или три дня они будут знать результаты.

Марк сделал последнее на сегодня фото круга кристаллов вокруг кокона, отмечая постепенное расширение поля радужных кристаллов и документируя начало трёх экспериментов в контейнерах.

– Хочешь записать результаты? – спросил он. – Или оставишь мне?

– Лучше я, – сказала Старлайт. – Это ведь я переводила наши концепции на английский язык для ваших ученых. И мне ещё нужно отправить отчёты домой.

– Как знаешь, – сказал Марк. – Только дай мне знать, когда закончишь, чтобы мы могли начать сегодняшнее чтение. Сегодня последняя глава "Двух башен".

Старлайт содрогнулась. Спитфайр и Драгонфлай оказались как нельзя правы в своих прогнозах, но гигантский, чудовищный паук появился там просто ни с того, ни с сего. Она ничего не имела против пауков – те же звёздные пауки, которые развешивали свою паутину по углам наполовину отреставрированного Замка Двух Сестер, были милыми и необычайно дружелюбными для обитателей Вечнодикого… но гигантские пониядные пауки явно переходили всякие границы.

Они обсуждали последнюю главу "Двух башен" по дороге домой, предварительно обновив вчерашнее соглашение, что Драгонфлай будет держать язык за зубами.

По мнению Старлайт, там было слишком много Шелоб. Другими словами, Шелоб там была. Но, по крайней мере, она не победила. С другой стороны, Сэмуайз тоже не победил…

– Мне сейчас так грустно за Сэма, – сказала она. – Я чувствовала себя так много раз – так много дней, когда казалось, что каждое моё решение неправильное.

– Добро пожаловать на планету Файрбол, – с горечью пробормотал дракон.

– Добро пожаловать на Арагорн, – добавила Спитфайр. – Помните место с лодками? Атака орков?

– Но там в итоге всё вышло хорошо, – сказала Старлайт. – Сэм остался один, Фродо – в плену у орков Саурона, а Голлум бродит где-то поблизости, готовый их убить. Что Сэм может сделать, чтобы всё исправить?

– Тебе ещё не скоро удастся это узнать, – сказал Марк. – Последняя книга истории – "Возвращение короля" начинается с возвращения к Гэндальфу и Пиппину.

– Да ладно! – запротестовала Черри Берри. – Ещё одно переключение? Да я уже не помню, что они делали!

– Ехали в Гондор, – пробормотала Старлайт. – Но дело в том, что я не могу понять, что Сэм мог бы сделать иначе. Позволить Фродо попасть в плен было неверным шагом, оглядываясь назад, но если бы он остался и попытался сражаться с целым отрядом орков? Это было бы ещё хуже.

– Иногда у тебя просто нет хорошего выбора, – тихо сказал Марк. – И никто не знает будущего, – он сделал паузу. – Э-э, кто-нибудь знает будущее? Я имею в виду, у вас на планете?

– Некоторые говорят, что Солнцезадая знает, – сказал Файрбол. – Все эти истории о будущем пони откуда-то ведь берутся, так?

– Солнцезадая? – спросил Марк.

– Он имеет в виду принцессу Неба и всего прочего, – пробормотала Старлайт. – Причём очень грубым и бестактным образом.

– Это часть моего очарования, – с гордостью сказал Файрбол.

– Мой тебе совет, Файрбол, – ответила Старлайт, – не бери уроки манер у мистера Фёрли.

– Старлайт, почему ты просто не используешь её имя на языке пони? – спросил Марк. – Ты ведь больше не называешь меня "Посвящённым Марсу".

– Для нас имена имеют смысл, – ответила Старлайт. – Многие пони меняют свои имена, когда поймут, что собираются делать со своей жизнью. У нас имя говорит другим, кто мы есть.

– Хорошо, – сказал Марк. – Так что же нам говорит "Старлайт Глиммер" о тебе? Что ты почти невидима в безлунную ночь?

– А-а-а-а… эм… Осторожно, камень!

Это был тот же самый камень, который ровер проезжал без единой царапины ежедневно, так что Марк не стал даже оглядываться.

– Хорошо, значения имён важны для пони, – сказал он. – Но не для людей. Так почему бы просто не использовать понячью версию?

– Мы пробовали пару раз, помнишь? – сказала Старлайт. – Ты всё равно не можешь её произнести.

"А если поменять гласный звук, который ты не можешь произнести, то, в зависимости от того, какой гласный звук подставить, получается либо чепуха, либо слово, означающее сильный запах, либо слово "сиська". И, зная тебя, Марк, в ту же минуту, когда ты попадёшь в Эквестрию, это будет сплошное Принцесса Сиська то, Принцесса Сиська это, и Селестия будет очень разочарована во всех нас…"

Она изо всех сил старалась не представлять, как будет хохотать над этим Луна, но так и не смогла удержаться.

Прежде чем разговор смог продолжить свое прерванное течение, ровер подъехал к Дому. Внутри, в окне чата на основном компьютере их дожидались сообщения, которые потерпевшие крушение ждали с самого утра.

[06:41] СИСТЕМА: ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить.

[07:44] СИСТЕМА: ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить.

[08:47] СИСТЕМА: ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить.

[09:51] СИСТЕМА: ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить.

[10:54] СИСТЕМА: ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить.

[11:57] JPL: Ладно, Марк, вот короткая версия. Наша работа по модификации МВМ "Арес IV" потерпела неудачу. Превратить посадочную ступень МВМ в нулевую ступень взлёта не представляется возможным – её встроенные двигатели слишком слабы. Даже если двигатели твоих друзей работали бы на полную мощность, это не даст больше, чем подъём на высоту около километра от поверхности, и при этом есть значительный шанс врезаться в поверхность Марса во время разделения ступеней.

Мы рассмотрели вопрос о переносе двигателей на первую взлётную ступень, но они выгорают менее чем на полпути от её собственного выгорания, что означает, что они лишь уменьшат дельта-v, если вы только не сможете заставить их отделиться по команде. Мы могли бы использовать их на половине мощности, пожертвовав частью эффективности, но это не даст кораблю нужного толчка, чтобы оторваться от Марса.

Нам нужно знать: есть ли способ сделать двигатели легче? Есть ли способ увеличить их тягу, даже если это означает более быстрый расход заряда? Есть ли какой-то способ отсоединить или, если отсоединить не выйдет, уничтожить двигатели и батареи после их использования?

Пожалуйста, попроси своих друзей изучить проблему. Если мы не сможем использовать двигатели пони, то нам придётся либо использовать Спаркл-двигатель в атмосфере, либо отказаться от него и всё поставить на очень рискованное рандеву с "Гермесом". Я даже не могу описать, насколько нам не нравятся оба эти варианта. Поэтому, пожалуйста, дайте нам хоть какие-то альтернативы.

У этого чата сейчас серьёзные проблемы с солнечной вспышкой. К счастью, "Гермес" не находится на пути ни одного коронального выброса массы. Ответьте завтра через пони-радио – мы хотим посмотреть, не будет ли сигнал яснее. Будем слушать с 08:30 часов.

К тому времени, как Старлайт закончила читать сообщение чата во второй раз, остальные сняли и убрали скафандры, все, кроме Драгонфлай. Чейнджлинг держала свой наготове, чтобы отправить отчёт домой по водному телеграфу.

Старлайт обдумала проблему. Для батарей маны требовалось упорядоченное молекулярное строение, в идеале кристаллическое. И эти кристаллы должны были выдерживать очень суровое обращение, если они собирались лететь на ракете. С этой стороны на экономию веса надеяться не стоило. Да, батареи в блоке питания Спаркл-двигателя рассыпались в пыль, но только в результате внезапного скачка потребления энергии. Возможно, она могла бы найти способ сделать это намеренно, но она очень в этом сомневалась.

Что касается облегчения двигателей – ха! Им потребовались годы, чтобы добиться той эффективности, которую двигатели имели сейчас. Было практически невозможно зачаровать предмет для телекинеза. Это заклинание, самое простейшее из заклинаний, на практике требовало живого разума, чтобы им управлять. Да и в любом случае, этому заклинанию требовалась как точка приложения, так и точка опоры. Конечно, единорог, владеющий избытком магии, мог совместить эти две точки и левитировать себя, но эксперименты в этом направлении были практически всегда смертельно неудачными. Да, это заставляло зачарованный объект лететь, но никто не понимал, как контролировать направление… или как отключить заклинание, прежде чем объект ударится о стену, и хорошо ещё, если полностью разрушится.

Те три экспериментатора, которые решили лететь вверх, возможно, и сейчас продолжали где-то свой путь…

Именно Твайлайт решила сосредоточиться на превращении магии в тягу. При этом использовался вариант полевого заклинания отталкивателя, очень похожего на силовые поля, которые защищали Кристальную Империю. Двигатель содержал заклинание, которое завихрялось определённым образом внутри его катушек, и это завихрение производило выхлоп, который можно было направлять с помощью сопла. Конечно, обычное отталкивающее заклинание, будь то поле или луч, не сработало бы в космосе, потому что кораблю нужно будет отталкиваться от чего-то, а в космосе с этим проблемы…

Толкать. Отталкиваться. Толчок.

Доктор Капур использовал такое слово. Собственно, именно это ракета и делала. Продукты горения топлива в камере сгорания расширялись во всех направлениях. Но сопло двигателя давало газу выход только в одном направлении, в других же направлениях его ограничивали стенки камеры сгорания. В результате истекающие из двигателя газы толкали корабль в том направлении, в котором вы и хотели двигаться.

Но что-то в слове "толкать" захватило разум Старлайт Глиммер. В нём таилась идея, отчаянно рвавшаяся наружу.

Предположим… Заклинание отталкивания не принесло бы особой пользы в космосе, но МВМ ещё не был в космосе. Опыт использования различных заклинаний силового поля давал понять, что, хотя невозможно получить телекинез без постоянного магического контроля, но вполне можно заколдовать что-то, чтобы оно просто отталкивало другие предметы.

Что, если… Что, если бы мы использовали отталкивающие заклинания… чтобы оттолкнуть МВМ от Марса?

Это могло быть более эффективным, чем двигатели. Гораздо более эффективным.

– Драгонфлай?

– Шшшш, – прошипела Драгонфлай. – Я отбиваю сообщение.

– Прервись. Попроси подождать, – сказала Старлайт. – У меня есть идея.

АМИЦИТАС: Игнорируйте предыдущее сообщение, ожидайте. Приём.

ЭКА: Что-то не так? Приём.

АМИЦИТАС: СГ – срочный запрос проверить следующую гипотезу: может ли заклинание репульсора с большой батареей маны поднять и запустить космический корабль. Срочно нужно знать максимальную дальность действия, будет ли воздействие при подъёме стабильным или уменьшаться с расстоянием и так далее. Потенциально можно сэкономить до двадцати тонн массы спасательной ракеты.

ЭКА: ТС – отличная идея. Ты знаешь, как сотворить заклинание отталкивания? Приём.

АМИЦИТАС: СГ – Подтверждаю. Приём.

ЭКА: МД – Я думаю, что заклинание будет терять силу обратно пропорционально квадрату расстояния между заклинателем и целью. Очень неэффективно. Но мы попробуем. Приём.

АМИЦИТАС: Спасибо. Спасибо. Конец связи.

Едва закончив передачу, Старлайт снова вскочила на копыта.

– Марк! – крикнула она. – После обеда мы снова возвращаемся в пещеру!

– Чего? – спросил Марк. – Зачем это?

– Мне необходимо сделать ещё четыре батареи! – сказала Старлайт. – И учитывая то, сколько работы мне предстоит, нельзя терять ни минуты!

Ей придётся разрядить все восемь оставшихся батарей, чтобы сделать новые, а это значило, что они ещё долго не смогут увеличить продолжительность сеансов магического поля, но ей было всё равно.

На этот раз она не упустит возможность принять правильное решение.

В случае необходимости, Старлайт Глиммер была готова на всё.

Сол 311

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 315

"Арес III" Сол 311

ТРАНСКРИПТ – РАДИОГРАММА ОТ ЭКА АМИЦИТАС ДЛЯ КОСМИЧЕСКОГО ЦЕНТРА ИМЕНИ ДЖОНСОНА НАСА ЧЕРЕЗ СЕТЬ ДАЛЬНЕЙ КОСМИЧЕСКОЙ СВЯЗИ

АМИЦИТАС: "Дружба" вызывает Землю, "Дружба" вызывает Землю, "Дружба" вызывает Землю. Оператор Старлайт Глиммер. Мы изучаем альтернативную систему разгона, которая не потребует, повторяю, не потребует наличия главных двигателей "Дружбы" или батарей для них на МВМ. Запрашиваю расчёт взлета с учетом тяги трёх двигателей в течении трех минут плюс нормальный старт МВМ. Также спросите Рича Пурнелла, учитывает ли его теоретическая модель магии рассеивание магии в атмосфере в зависимости от расстояния. Обсудим это более подробно после восстановления нормальной связи. Будем повторять это сообщение каждые два часа, до получения подтверждения. Приём.

НАСА: Сообщение получено. Благодарю. Удачи. Конец связи.

Экран проектора мерцал.

"Ангел-11" был первым аппаратом из серии "Ангел", в котором установили кинокамеру, способную записать примерно минуту времени межмирового прыжка. Пять таких плёнок были извлечены из зонда, возвращены на Эквус, проявлены и склеены вместе в один фильм без звука. Теперь Твайлайт Спаркл и пребывающие тут руководители мировых космических программ смотрели фильм, поглядывая на цифры в верхней части экрана, отображавшие уровень разряда магических батарей и время, прошедшее с момента прибытия зонда в эту вселенную.

Кризалис, конечно, не присутствовала. Она всё ещё была на "Конкордии", проверяя маленький зонд между его прогулками. К настоящему времени "Ангел-11" совершил двенадцать путешествий, три из которых были прерваны аварийно. До сих пор ни в одном из девяти миров не было обнаружено согласованного с Землёй опознавательного сигнала, поэтому зонд продолжал возвращаться назад и, вероятно, продолжал бы и далее, если бы его не постигла та же участь, что и десяток его менее продвинутых предшественников.

И хотя усилия по спасению экипажа "Амицитас" пока не принесли положительных результатов, по крайней мере они учили космические агентства создавать всё более совершенные зонды.

На проекционном экране в чёрном поле появился светящийся диск. Через мгновение он приобрёл знакомые очертания – континенты и океаны Эквуса. Камера продолжала скользить по планете, делая оборот в триста шестьдесят градусов, а затем стабилизировалась перед возвращением в свою домашнюю вселенную. Очевидно, мир, небогатый событиями и неинтересный.

Экран замерцал, и цикл повторился. На этот раз, однако, континенты были другие. Океаны были больше, береговые линии абсолютно другой формы. Не Эквус, но мир располагался точно в той же точке времени и пространства, что и Эквус в этом мире. Тысячи обнаруженных радиосигналов проносились по нижней части экрана, быстрее, чем заклинания, которые выжигали их на плёнке, могли за ними угнаться. Но кроме этого ничего не происходило.

Мерцание. На этот раз сине-зелёная планета была видна на самом первом кадре, но дальше, намного дальше, чем в первых двух эпизодах – настолько маленькая, что она выглядела скорее как дефект плёнки на экране. Никто не мог разобрать формы континентов. А затем камера, вращаясь, поймала сначала закруглённый край, а затем и всю гигантскую светящуюся пятнистую сферу – луну, находившуюся совсем уж в опасной близости. Она выглядела как обратная сторона луны Эквуса и явно находилась между зондом и планетой, так что, это должен был быть вид сзади – и она начала стремительно приближаться, когда экран снова мигнул.

На этот раз планета была ближе, чем в третий раз, но дальше, чем в первые два. Континенты можно было разглядеть, по крайней мере частично, и они вроде бы совпадали со вторым миром. Вновь огромный поток радиосигналов затопил полосу внизу экрана. И затем, когда камера начала отворачиваться от планеты, всего на пару секунд зрители увидели нечто похожее на космический корабль пришельцев – угловатый, но обтекаемый в некоторых местах, тяжело бронированный в других и буквально источающий серо-стальную угрозу, пролетевший мимо зонда.

Объектив зонда двинулся дальше в космос, совершая свой пятидесятисекундный разворот. Экран наполнился чернотой… а затем на нём появилось что-то серое, но не в форме космического корабля, а в форме какого-то металлического двуногого...

...и, как в шоке осознала Твайлайт Спаркл, с лицом, смутно похожим на человеческое. У него были подбородок, нос и два светящихся красновато-фиолетовых глаза. Лицо было обрамлено чем-то вроде шлема, какие носили гладиаторы во времена, предшествовавшие основанию Эквестрии. Насколько она знала, она была единственной в комнате, кто видел людей, и она, конечно, не ожидала увидеть в другой вселенной что-то похожее на существ по ту сторону зеркала…

Зонд продолжил вращаться. Камера прошла мимо металлической фигуры, которая, казалось, с интересом изучала зонд… а затем ухмыльнулась крайне неприятной улыбкой ("Зачем вообще, – подумала Твайлайт, – металлическому существу могли понадобиться зубы?") Планета вернулась в поле зрения, таймер продолжал отсчитывать секунды до прыжка...

…а затем, когда зонд уже заряжал заклинание, в объектив камеры попала поистине исполинская рука, поблёскивающая чёрным металлом на фоне тьмы космоса, тянувшаяся к тому, кто сунул нос в чужие дела. В последнюю секунду стало понятно, что рука была достаточно большой, чтобы схватить зонд целиком… и это бы произошло, если бы зонд оставался в той вселенной хоть на секунду дольше.

Новая сцена была не лучше. То, что казалось огненными стрелами, зажгло глубины космоса. Обнаруженные радиосигналы снова затопили полосу сканирования данных, но медленнее, чем раньше. Неторопливое вращение камеры продемонстрировало планету, более или менее похожую на вторую или четвёртую, но которая выглядела менее приспособленной для жизни.

Появился ещё один гигантский металлический двуногий, вылетевший из темноты на реактивных струях и ​​остановившийся рядом с зондом. Этот был не столь огромен, как в предыдущей вселенной, но всё же велик – серая приземистая фигура, держащая в руках какое-то огнестрельное оружие, со светящимся глазом, метавшимся взад и вперёд на невыразительном лице, осматривая пространство. Затем взгляд сфокусировался на зонде, и снова к нему потянулась гигантская металлическая рука…

…только для того, чтобы замереть, когда стрелы врезались в это существо, взорвав реактивный двигатель и пробивая дыры в броне. Осколки едва не попали в зонд, который продолжал поворачиваться, не заботясь о своей судьбе.

И, к ужасу Твайлайт, незадолго до того, как колосс окончательно пропал из поля зрения, она увидела, как из одной из дыр, пробитых взрывами, наполовину выплыла безвольная человеческая фигура. Внутри робота – а это, очевидно, был именно робот – находился пилот. Остальные в комнате также заметили это, и ахнули почти в один голос от шока при этом зрелище.

И затем камера обнаружила другого летящего робота, этот был белым с золотым и чёрным, с гигантским щитом на одной из рук. На его лице было два крошечных глаза, а не один гигантский и светящийся, как у первого робота, но это было единственное, что роднило его с человеческим лицом. Он тоже снизил скорость и практически остановился относительно зонда, стреляя одной рукой из огромной бластерной винтовки в то, что зонд не мог видеть. Его бластер замолчал, и в мгновение ока робот отбросил своё гигантское ружьё, потянулся за спину и выхватил меч, целиком состоящий из молний, как будто кто-то поймал их и придал им форму сабли.

Робот взмахнул мечом, как раз вовремя, чтобы парировать удар топора, сделанного из красной энергии...

...и фильм закончился.

Кто-то снова включил свет в конференц-зале мыса Дружбы.

Оккупант – чейнджлинг, который в эти дни руководил Космической программой чейнджлингов, прошипел:

– Это то, через что наши зонды проходили всё это время?

– Насколько мы знаем, – заметила Мундансер, – скорее всего так.

Чейнджлинг с большими плоскими клыками поёжился.

– Межпространственные путешествия – страшные, – сказал он.

Твайлайт Спаркл, конечно, не могла с этим поспорить. Что, если бы кто-нибудь из этих роботов коснулся зонда, когда он был готов отправиться домой? Двигатель бы не сработал? Или он перенёсся бы на Эквус вместе с зондом? И, если бы он оказался враждебным, что Эквестрия смогла бы ему противопоставить? Астропони, находящиеся сейчас на орбите, наверняка стали бы первыми жертвами…

"Я буду так рада, когда мы спасём наших друзей, – подумала она. – Тогда мы можем покончить со скачками из одной вселенной в другую раз и навсегда. Одной вселенной более чем достаточно для исследования. Обо всех опасностях, которые таили в себе эти другие миры, было просто невыносимо думать…"

Примечания автора:

Эта глава существует по двум причинам: (1) чтобы дать пони ещё более вескую причину, чем десять потерянных зондов, считать исследование других измерений чертовски опасным, и (2) я хотел дать Мегатрону камео. (Версия "Transformers Prime", как потому, что это моя любимая версия Мегатрона как персонажа, так и потому, что Мегатрон, если верить Вики, на самом деле может быть не таким неприятным посетителем Эквестрии, как другие... по крайней мере, у него, похоже, есть слабость к музыкальным номерам.)

Остальные роботы, как правило, были гандамами. Ну, по крайней мере, Заку и Гандам, но вы поняли, о чём я.

МЛП: Марсиане... СЕМЕЙНЫЙ МУЛЬТФИЛЬМ!!

Сол 314

– Ты хочешь сказать, – осторожно начал Тедди, – что инопланетяне могли случайно запустить на Марсе сценарий конца света с серой слизью1? И они до сих пор не сказали нам об этом?

– Нет, – сказал Венкат, – я говорю прямо противоположное. Произошло что-то странное, они провели несколько экспериментов, и они совершенно уверены, что это не случай с "серой слизью".

Потребовалось три попытки в течение трёх дней, чтобы отчёт от Старлайт Глиммер, которая его и отправляла, дошёл через чат "Патфайндера" до Земли (или, скорее, реферат, так как полный отчёт был намного длиннее), отправляя по одной строке за раз и нумеруя каждую. Примерно вот так:

[08:15] УОТНИ: (1) Старлайт Глиммер здесь. Сообщения пронумерованы; присылайте в ответ те номера, которые не были получены, и максимальный номер полученного сообщения, чтобы я могла пересылать только те, которые пропущены.

[08:17] УОТНИ: (2) Метод, использованный для успешного возрождения Драгонфлай, дал неожиданный эффект. Нам стало любопытно, и мы начали исследование.

[08:19] УОТНИ: (3) По-видимому, я случайно создала странное хаотическое заклинание в кристаллах позади кокона Драгонфлай, и оно, по-видимому, самовоспроизводится.

И так далее. В первоначальном отчёте было сорок семь строк, и не все из них касались радужных кристаллов, описанных в строках 6, 7 и 8. Две трети строк прорвались через нарастающие солнечные помехи с первой попытки, но три строки постоянно терялись, и потребовалось в общей сложности шесть повторений, прежде чем они прошли. К тому времени Старлайт успела добавить ещё семнадцать строк к отчёту, и всё это без какого-либо ответа со стороны НАСА, за исключением запросов на повторение строк, которые не были получены.

– Радужные кристаллы становятся инертными в отсутствие магии, – сказал Венкат, повторяя то, что он написал в презентации для Тедди. – И, очевидно, поскольку в нашей вселенной магическая константа не превышает нуля, магия плохо распространяется через твёрдые объекты. Она имеет тенденцию либо поглощаться, либо отражаться. И для зачарования требуются кристаллы размером больше определённого размера, чтобы всё работало. Поэтому можно с уверенностью сказать, что заражение будет ограничено только кристальной пещерой, которая уже и так чертовски загрязнена бактериями Земли, растительной жизнью и нашими потерпевшими кораблекрушение.

– Но факт остаётся фактом, это была возможная глобальная катастрофа, – сказал Тедди, – и команда не сочла нужным сообщить нам об этом ранее.

– Имей в виду, что они ничего не могут нам сказать, – ответил Венкат. – И вообще, если бы они даже сообщили нам об этом, что мы могли бы с этим поделать? Мы ничего не знаем о магии, кроме того, что прочли в отчётах Старлайт Глиммер. Но там, на Марсе, у нас есть магический эксперт, плюс Марк Уотни, тренированный и опытный учёный. Они обнаружили проблему, изучают её систематически и с научной точки зрения, а их предварительный отчёт заключается в том, что это не проблема. "Абсолютно безвредно".

– Хорошо, – сказал Тедди. – И что делает это "абсолютно безвредное" заклинание?

– Оно хранит магическую энергию, – сказал Венкат. – Оно использует эту энергию для двух вещей: дублирование чар в другие кристаллы при физическом контакте и изменение цвета кристалла без изменения химического состава. Согласно отчёту Старлайт, к нему можно добавить как минимум ещё одно своё заклинание, и новое заклинание будет повторять его вслед за старым, но новая копия заклинания будет действовать намного слабее, чем если бы оно было помещено на чистый кристалл.

– Следовательно, – сказал Тедди, – оно не особо полезно?

Венкат покачал головой.

– Старлайт использовала отдельную строку своего отчёта, чтобы уточнить, что целенаправленное заклинание будет на порядок эффективнее случайного. Главный интерес в том, что, по её словам, оно не следует ни одному из известных правил пони о конструкции заклинаний. Она не знает, как эти чары делают всё то, что они делают, она может лишь отследить результат.

– Понятно, – осторожно сказал Тедди. – Есть ли какие-либо долгосрочные последствия?

– Ну, как минимум одно, по крайней мере, в той зоне, где распространились хаотические кристаллы, – сказал Венкат. – Любые заклинания трудно снять, если они уже были наложены. Всегда легче уничтожить сам зачарованный объект, чем окончательно развеять в нем заклинания. Так и хаотические чары легко сломать, но почти невозможно полностью удалить. Таким образом, любой заражённый кристалл становится практически бесполезным для будущих применений в магических технологиях пони.

Венкат позволил себе немного улыбнуться, добавив:

– Тем не менее, уже существующее заклинание защищает кристалл от радужной инфекции.

– Так значит, ты всё же говоришь, что они могут сдержать инфекцию.

– Она, вероятно, сдержит саму себя, – сказал Венкат. – Она распространяется примерно на метр за каждые пять солов. При такой скорости даже первая камера пещеры может быть не полностью преобразована к тому времени, когда "Арес IV" приземлится на Марсе через несколько лет. И это при условии, что ферма не прекратит свое существование, когда Марк и пони отправятся в путь. А это почти неизбежно без системы обогрева и воздухообмена, обеспечиваемых системой жизнеобеспечения пони. Без фермы у кристаллов не будет никакой магии, и заклинание остановится.

– Всё нормально. Принято,– Тедди кивнул. – Но я всё ещё разочарован тем, что они тянули до этого момента, прежде чем сообщить нам об этом, хотя я могу понять, почему они приняли такое решение. И, на этот раз, эта ситуация не представляет опасности для плана спасения.

– Ну, – неловко сказал Венкат, – и да, и нет.

– Так да или нет? – спросил Тедди. – Объясни, пожалуйста.

– Одним из последних экспериментов, которые они провели с радужными кристаллами, было желание посмотреть, что с ними произойдёт снаружи Дома. Они уже и так знали, что кристаллы не могут заразить обычный камень, песок или даже маленькие кусочки кристаллов. Но даже в окружении кристаллов на поверхности Марса ничего не происходило.

Венкат на секунду замолчал, прежде чем продолжить:

– Но это пробудило любопытство Старлайт исследовать ещё кое-что. Они предполагали, что их магические батареи перезаряжаются быстрее, когда они находятся близко к источнику жизни, и совсем не заряжаются без неё, но на самом деле их никогда не интересовал вопрос, могут ли батареи заряжаться с другой стороны стены, отделяющей их от жизни. Таким образом, они провели два контрольных эксперимента. В одном случае они сравнили батарею в Доме с батареей, находящейся сразу по другую сторону полотна Дома, даже сделав там небольшую подставку, чтобы батарею не блокировал пол Дома или внутренние устройства. В другом случае сравнивали батарею, лежащую рядом с воздушным шлюзом пещеры, с одной из тех, которые обычно заряжаются внутри.

Результаты были однозначными. В обоих случаях батарея снаружи вообще не заряжалась. Фактически, обе батареи даже потеряли немного заряда.

– Что? – спросил Тедди. – Потеряли заряд?

– На корпусах батарей есть индикаторы, – сказал Венкат, – чтобы показывать уровень заряда. Также там есть системы управления для балансировки нагрузки и уровня заряда. Они потребляют очень маленькую мощность, но она не нулевая. В их домашней вселенной это не проблема, потому что универсальная магическая константа перекрывает любые потери. Там батареи функционируют больше как сборщики и регуляторы, чем фактически накопители. Но на Марсе, в нашей вселенной…

– Никакой перезарядки, – мрачно сказал Тедди. – А это значит, что любые батареи, которые находятся на внешней стороне тандем-ровера "Сириус", вообще не будут заряжаться.

Венкат кивнул.

– Старлайт говорит, что, как только они начнут двигаться, использование магии должно быть сведено к абсолютному минимуму и только в чрезвычайных ситуациях. Большие батареи для запуска – как бы мы это ни делали – должны быть полностью заряжены в начале поездки от других батарей вплоть до запуска, – он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, затем продолжил: – Это означает, что любые процедуры, которые мы предлагаем во время поездки, должны основываться исключительно на немагических ресурсах. В основном на Марке и его оборудовании.

– Будем надеяться, что они не понадобятся, – сказал Тедди и поморщился. – И я сейчас просто гарантировал, что они будут, не так ли?

– Смотри на это с хорошей стороны, – сказал Венкат. – Мы же говорим о Марсе. Это означает, что нам вряд ли когда-то будет легко.

– Майк, у меня проблема, – сказал Рич.

Майк старался не закатывать глаза. У Рича теперь был кабинет больше, чем у самого Майка. Единственная причина, по которой он не получил должность Майка, заключалась в том, что он этого не хотел (и, кроме того, и директор Сандерс, и доктор Капур считали, что Рич абсолютно не подходит на роль руководителя). Те вещи, которые хотел Рич Пурнелл, он получал более или менее мгновенно. И это была дань врождённой порядочности Рича – или, по крайней мере, его чрезвычайно узкому личному видению – что он не проявлял склонности злоупотреблять этой властью… А скорее, просто не осознавая того, что такая власть у него вообще существует, чтобы злоупотреблять ею.

– И что там, Рич? – спросил Майк.

– Эта работа от доктора Глиммер, – сказал Рич, протягивая Майку лист бумаги. – У меня нет базовой константы мира пони для сопротивления атмосферы когерентной магии. Я мог бы предположить, что атмосфера их родного мира имеет те же свойства, что и наша, но мне всё ещё нужна базовая величина, прежде чем я смогу рассчитать, что будет на Марсе. И я не хочу, чтобы ты снова заработал проблем из-за того, что я обратился к ней напрямую.

– Спасибо, – ответил Майк. – Ну, эта работа имеет первостепенное значение, поэтому я пойду прямо сейчас к доктору Капуру. Но я предупреждаю, наша связь с Марсом сейчас довольно скверная.

– Солнечная конъюнкция, – сказал Рич. – Да, я знаю. Я тут подумал, что, пожалуй, пойду домой, пока жду ответа.

Он наклонился немного ближе и сказал куда тише:

– Я заметил, что сегодня я не очень хорошо пахну.

Майк сделал вид, что не услышал тихий одиночный звуковой сигнал, который прозвучал откуда-то из недр отдела астродинамики. Так же, как он какое-то время делал вид, что ничего не знал о ставках на гигиенические привычки Рича Пурнелла. Если бы он обратил на это внимание, ему пришлось бы прекратить подобную практику, и это повредило бы моральному духу коллектива куда больше, чем молчаливое игнорирование, независимо от того, насколько жестоко это было по отношению к Ричу.

Но ему придётся снова поговорить с Ричем об этом в ближайшее время… как только он придумает новый способ сказать то, что он безуспешно пытался донести до этого человека около десятка раз. На самом деле, ему, возможно, придётся просто начать отсылать его домой снова и снова, будет на это благословение свыше или нет.

– Это, вероятно, хорошая идея, Рич. Другим людям не нравится быть рядом с людьми, от которых пахнет.

– Спасибо, – сказал Рич. – Я постараюсь запомнить это.

И без дальнейших уточнений он вышел.

"Чёрт возьми, – подумал Майк, – он ведь искренне подразумевает именно это, когда говорит, что постарается запомнить".

Покачав головой относительно некоторых странных личностей, которых можно обнаружить в государственной конторе или даже в космическом корабле, он пробежал взглядом записку Рича, нашел её законченной, но не слишком многословной, и встал, чтобы отнести её в административное здание к доктору Капуру.

Когда Майк вышел через ту же дверь, что и Рич, он услышал как кто-то – чей голос он предусмотрительно не узнал – крикнул:

– Хорошо, у кого было пять дней, четыре часа и двадцать две минуты?

1 ↑ Вариант конца света связанный с колонией бесконечно самовоспроизводящихся нанороботов

Сол 316-318

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 320

"Арес III" Сол 316

[08:35] СИСТЕМА: ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить.

[09:36] СИСТЕМА: ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить.

[10:37] СИСТЕМА: ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить.

[11:38] JPL: получено вчерашнее сообщение о сопротивлении магии. Сегодняшнее сообщение "всё в порядке" получено кодом Морзе. Отсюда всё выглядит нормально.

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 321

"Арес III" Сол 317

[08:35] СИСТЕМА: ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить.

[09:36] СИСТЕМА: ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить.

[10:37] JPL: получено сегодняшнее сообщение "Всё в порядке". Здесь без изменений.

На этот раз Марк прочёл две главы целиком. Никто из них – ни пони, ни Файрбол, ни даже Драгонфлай – не нашёл в себе сил взяться читать в свою очередь. Они слушали от сцены с Предводителем Назгулов у разрушенных ворот Минас-Тирита и до песни с перечислением погибших, слова которой Марк прочитал звучным голосом.

Драгонфлай чувствовала свою собственную печаль и печаль пони, и даже печаль Файрбола, который обычно не имел особых проблем с насилием и смертью в человеческих историях. Она была шокирована тем, что Марк не чувствовал того же самого – для него это была просто история.

Ещё более она была шокирована тем, что сама была шокирована.

Подождав минуту, чтобы пони озвучили свои обычные комментарии после чтения, и услышав вместо них лишь потрясённое молчание и пару всхлипываний со стороны Старлайт Глиммер, Марк произнёс:

– Большую часть своей взрослой жизни автор был профессором лингвистики и древней литературы. Он специализировался на трудах своих предков, живших за тысячу лет до него – тех из трудов, что ещё сохранились, то есть. В большинстве своём они были похожими на эту песнь в конце, прославлявшими смерть в битве и оплакивавшими павших.

– Кто… будет… про-слав-лять смерть… в битве?

Это предложение, очевидно, потребовало каждого грамма концентрации, которую смогла собрать Спитфайр, но каждое слово звучало как удар под дых.

– Мои предки, – сказал Марк. – И предки Толкина. Народ Рохиррим он придумал на основе народа, называемого англосаксами. Они в конечном итоге стали ядром нации под названием Англия. А моя семья происходит от английских переселенцев. И англосаксы фактически поклонялись войне. Вообще-то, они были частью более широкой культуры, которая считала, что единственная достойная смерть может быть только в битве. Если тебе не повезло умереть от болезни или от старости, то потом ты будешь вынужден примкнуть к силам зла в Последней битве перед концом света.

– Это, – веско сказал Файрбол, – капец.

– Битва Пяти Воинств была не такой ужасной. Хельмова Падь была не такой ужасной. Даже битва при Хогвартсе была не такой ужасающей, – добавила Черри Берри.

– И он написал это так, потому что ему нравилась война? – спросила Драгонфлай.

– Нет. Совсем наоборот, – сказал Марк. – Он писал, пытаясь синтезировать миф, подобный тем, которые он изучал, но он также хотел показать войну настолько ужасной и отвратительной, насколько мог в то время. Видите ли, когда он был молодым – примерно в половину моего возраста – случилась великая война, в которой приняли участие страны всего мира. Одноклассники Толкина и он сам вызвались идти на войну. И Толкин видел ужасные вещи, а после был ранен – ​​я точно не помню как, но он больше года лечился в больнице. И из всех его одноклассников в живых остался только он.

Потрясённая тишина после этого откровения лежала столь плотно, что, казалось, могла бы задушить ферму – по крайней мере так показалось Драгонфлай. Она и высказалась первой:

– Знаете, когда нас отбросило на сотни километров назад в Бесплодные земли силой любви, мы всегда немного удивлялись, что никто из нас на самом деле не умер. Некоторых дезертиров мы так и не нашли, и у кого-то были сломаны кости или крылья от удара, но никто не умер. И, конечно же, мы позаботились о том, чтобы не убивать пони. Это было бы расточительно, – она подняла своё копыто и помахала им в сторону компьютера, с которого читал Марк. – Но это? Это? Все эти люди. И даже орки. Сколько из них решили прийти сами? А у скольких кто-то стоял с кнутом за спиной?

– В её словах есть смысл, – сказала Старлайт. – Ни один вид не является от природы злым. Хотя Драгонфлай заставляет нас иногда сомневаться.

– Эй! Я работаю над этим! Флаттершай что, уже преодолела свой страх перед толпой?

– Прежде чем мы совсем уйдём в эту сторону, – сказал Марк, – я должен заметить, что Толкину изрядно досталось от будущих поколений за всю эту идею, что некоторые расы изначально являются порочными. Многие авторы даже специально писали книги, в которых орки, гоблины и все прочие не являлись исключительно подлыми кровожадными ублюдками. Но, чтобы дать немного контекста… окей, помните мои объяснения про "Сэнфорда и Сына"? То шоу было снято через двадцать лет после публикации этих книг. И Толкину было тогда почти шестьдесят лет. И, в общем… он вышел из поколения с… хм, скажем так, у них существовали предрассудки по некоторым вопросам.

– Я всё ещё утверждаю, что вашему виду нужна хотя бы одна бессмертная принцесса, – пробормотала Старлайт.

– Я хочу на минутку поговорить об Эовин, – вмешалась Черри Берри. – Она всё это время выдавала себя за Дернхельма? Она решила поехать на битву? Она сознательно решила сделать это? Почему?

Марк на минуту задумался.

– Ну, это немного объяснено в книге, – сказал он, – но ты вряд ли поймёшь без знания культурного фона. Взгляни на это так. Во-первых, она была знатной девушкой из Рохана. Но поскольку Рохиррим – это культура воинов, а воин в ней – это работа только для мужчин…

На этом месте Спитфайр фыркнула, да так сильно, что хватило бы на целую лошадь.

– Да, я знаю, но так было в моей культуре около двух тысяч лет, – сказал Марк. – Её братья и другие родственники – мужчины, хочу заметить – наслаждались правом ездить в походы, совершать подвиги и покрывать себя славой. Ей же досталось сидеть дома и смотреть, как её дядя выживает из ума под действием чар Червеуста. После смерти Эовин не удостоилась бы даже имени на надгробной плите, если только двое мужчин не развязали бы войну за право жениться на ней. Но она хотела быть столь же великой, как и они. Тем более что, как им казалось в то время, и их народ, и всё остальное, что было хорошего в мире, должно было погибнуть.

– Это. Капец, – повторил Файрбол.

– Нет, никакой не капец, – возразила Драгонфлай. – У чейнджлингов так же.

– В самом деле? – спросил Марк. – Как это?

– Все лучшие из лучших в улье идут в инфильтраторы. В конце концов, не каждый чейнджлинг может взять и по-настоящему раствориться среди пони… только самые умные и хитрые. Я пробилась туда, но только потому, что была достаточно быстра, чтобы стать курьером. Конечно, всегда нужны рабочие особи, чтобы выполнять другую работу – охранять, ухаживать за личинками, обслуживать улей и всё такое… но всегда есть ощущение, что ты не настоящий чейнджлинг, если не крадёшь любовь у пони.

– Я почти уверена, – сказала Старлайт, – что если бы население Рохана состояло из любвесосущих насекомых, то мистер Толкин уже об этом бы упомянул.

– Это не идеальное сравнение, – признала Драгонфлай. – Но подумайте о том, каково это быть воспитанной в качестве одной из лучших чейнджлингов, сильной, умной, идеальной в маскировке и подражанию голосам, а затем тебе говорят, что ты должна сидеть дома и заботиться о дряхлой королеве или защищать престарелых дронов и личинок. И это в то время, когда все остальные уйдут на свадьбу. Я бы обязательно нашла способ пойти в рейд со всеми, если бы знала, что мне это сойдёт с копыт.

Чейнджлинг обвела всех взглядом и продолжила:

– А Эовин? Она одна из… так, дайте сообразить… ну, одна из трёх… ВСЕГО ТРЁХ! Всего три персонажа женского пола во всей этой истории, у которых вообще есть ИМЯ! – Она сделала паузу. – Подождите, нет, четыре, я постоянно забываю жену двоюродного брата Бильбо, как там её зовут. Но в любом случае очевидно, что она хочет сделать что-то важное, что-то, что люди будут помнить, но никто не позволяет ей этого! Никто не даёт ей даже шанса! – она повернулась к Черри и сказала: – И я знаю, ты понимаешь это, босс! – Чтобы подчеркнуть сказанное, она указала на одно из своих собственных крыльев, которое уже не выглядело таким сморщенным, как в тот момент, когда она только-только вышла из кокона.

Черри кивнула.

– Итак, она пошла на войну, – сказала она, и по её мордочке стекла слеза. – Бедная девушка. Она ведь умрёт на больничной койке, верно?

– Этак мы ударимся в спойлеры, – предупредил Марк.

– Я знала! Она там умрёт!

Драгонфлай решила прекратить это до того, как их командир впадет в истерику как романтическая пони.

– Нет, такого не будет, – сказала чейнджлинг, стараясь говорить как можно более безразлично. – Могу поспорить, что она застрянет в госпитале бок о бок с каким-нибудь раненым солдатом... может быть, даже с этим Фарамиром. Автор наверняка подстроил его ранение именно для этого. Они будут вместе проводить всё своё время и влюбятся друг в друга, потому что люди в больницах только этим и занимаются.

Это сработало. Слова подловили собравшуюся заплакать Черри посреди начальной стадии, и розовая земнопони уставилась на чейнджлинга в полном недоумении.

– Что? – спросила она. – Откуда у тебя взялась такая… глупая-преглупая идея?

– Из коллекции дурацких любовных романов в мягкой обложке, которые насобирала моя королева, – ответила Драгонфлай. – Только когда мы вернёмся домой, не говори ей, что я у неё их заимствовала.

Не то чтобы чейнджлинг сама верила хоть слову из того, что наговорила. Нет, она считала, что с Эовин всё кончено, и, вероятно, в одной из следующих двух-трёх глав их ждёт трагическая сцена у постели, в которой она уйдёт из жизни. Казалось, что мелодраматическая гибель (шипение) в войне – это правильно.

В конце концов, если Ремус Люпин и Нимфадора Тонкс так и не получили своё долго и счастливо в целой серии книг, написанных для маленьких детей, почему это должно было произойти с одержимой войной суицидальной психопаткой?

– Но это не может быть Фарамир, – заметила Старлайт. – Разве он не умирает? Разве Денетор не собирается его кремировать?

– Что значит…

– Сжечь дотла!

– Эй, не нужно переходить на личности!

Марк вмешался, прежде чем недопонимание успело перерасти в нечто большее.

– В следующей главе мы вернёмся к Пиппину, – сказал он. – И мне кажется, что это хорошее место, чтобы прерваться, надеть скафандры и вернуться в Дом на обед.

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 322

"Арес III" Сол 318

[08:26] СИСТЕМА: ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить.

[09:27] СИСТЕМА: ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить.

[10:28] СИСТЕМА: ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить.

[10:42] СИСТЕМА: ОШИБКА – Потеря сигнала – Зонд в режиме получения данных.

[10:48] СИСТЕМА: Получен сигнал – Чат восстановлен.

[10:50] СИСТЕМА: ОШИБКА – Потеря сигнала – Зонд в режиме получения данных.

[11:00] СИСТЕМА: Истекло время ожидания сеанса (ошибка потери сигнала, ошибка повторного получения 600 секунд)

Сол 320

Запись в журнале – Сол 320

Знаете, Супермен был не первым человеком, который летал без крыльев. В средние века существовали святые, которые могли летать. Конечно, единственное, что у нас есть в подтверждение этому, это документы Ватикана, собранные в то время, чтобы обосновать их канонизацию, так что примите это с толикой скептицизма и каплей понячьей магии. История всегда одна и та же: они летали только потому, что были счастливы в своей святости или что-то в этом духе. Они ничего при помощи полетов не делали, ну, не знаю, могли бы, скажем, спасать сирот с церковных шпилей или что-то в этом роде. Но нет, просто пара кругов под потолком с криком "Ура, Господи", и это всё.

Конечно, учитывая всё, что мы знаем сегодня, эти святые могут оказаться такими же вымышленными персонажами, как и Супермен. Единственная причина, по которой я их упоминаю (помимо того, что это практически всё, что я помню из моего курса по сравнительной религии в колледже), заключается в том, что, если мы отбросим эти истории как миф, это делает меня первым человеком, который поднимался в воздух по небаллистической траектории без какой-либо механической помощи. Я могу это сказать, потому что единорог не машина, да и Старлайт Глиммер никто не станет называть механиком.

Я к тому всё это говорю, что сегодня мы решили двинуться дальше и заняться монтажом солнечных батарей на крыше трейлера. Мы с Драгонфлай поработали вместе и сделали привязной ремень, который позволял мне прицепляться в точках, которые раньше использовались для крепления внешней оболочки "Дружбы" к гермообъёму кабины. Таким образом, если бы я даже и соскользнул, у меня был бы по крайней мере один крюк из двух, чтобы я не рухнул на землю.

А чтобы доставить меня на крышу бывшего корабля, Старлайт левитировала меня наверх в начале работы, а по окончании спускала. Честно говоря, меня это взволновало до чёртиков. Умом-то я, конечно, знаю, что нахожусь в полной безопасности в крепкой магической хватке единорога с полной батареей под копытами. Но в глубине моего мозга всё ещё сидит мой предок-обезьяна, который ничего не знает о магии, и которого два миллиона лет эволюции научили, что если ты не на дереве, значит, ты падаешь. И эта обезьяна верещала всё время, пока мои ноги не стояли на реголите, либо на стали.

Но в остальном наружные работы прошли хорошо. Старлайт поднимала панели ко мне, я использовал имеющиеся отверстия, чтобы прикрутить их к точкам крепления корабля, а Файрбол подключал каждый провод к жгуту, который мы заранее настроили, чтобы он проходил через точку подключения внешнего питания корабля и его электрическую систему. Она, в свою очередь, уже была связана с Домом, так что для него всё выглядело так, будто панели никогда и не покидали солнечную ферму. Всё шло как по маслу, в основном потому, что мы не торопились и действовали очень осторожно.

Мы работали, пока в моём скафандре не сработала сигнализация CO2, извещая, что текущий фильтр выработал свой ресурс и требует замены. За четыре часа мы установили двенадцать панелей, а это значит, что нам потребуется ещё пять-шесть часов, чтобы закончить покрывать верхнюю часть "Виннибаго" солнечными батареями.

В общем, достаточно продуктивный был день. Это как бы восполняет потерю связи с Землёй, которой мне недостаёт гораздо больше, чем следовало бы. Я имею в виду, что за последние пару недель мы едва могли что-либо сказать друг другу, а через месяц или около того у нас снова должна появиться чёткая связь, лучше прежней. Но по какой-то причине я всё равно чувствую себя брошенным и одиноким.

Может быть, надо попросить Старлайт или Драгонфлай проработать с их водным телеграфом, чтобы я мог поболтать с их боссами. Мне кажется, я никогда не говорил с ними напрямую. Думаю, сейчас не самое худшее время, чтобы начать.

Ну, то есть, не прямо вот сию минуту. Может быть, завтра. Сегодня вечером Старлайт Глиммер пообещала нам новую кампанию. Она решила попробовать адаптировать правила "Подземелий и драконов" для пони-персонажей.

Точно. Буду отыгрывать роль говорящей лошади.

Потому что, если вы не заметили, моё чувство собственного достоинства покинуло эту планету вместе с моей командой и МВМ "Арес III". Так что почему бы и нет?

– Древо Гармонии, ветви которого поникли, а цвета потускнели, опускает осколки Элементов Гармонии у ваших копыт.

– Как оно это делает? – спросил Марк. – Оно же дерево.

– Ш-ш-ш, – прошипела Спитфайр. – Волшебная штука.

Они посмотрели на Старлайт Глиммер, которая секунду строго смотрела в ответ, прежде чем возобновить своё повествование.

– Пятеро из вас собрались здесь, в самой густой тени замка Кошмарной Луны, пробившись через Тёмную Эквестрию, избегая патрулей Теневых Штормов, чтобы добраться сюда. И в этом священном месте, единственном месте, которого сила Кошмарной Луны ещё не коснулась, вам была доверена миссия восстановить гармонию и мир в этой проклятой земле.

Рог Старлайт засветился, и над её головой появилось составленное из светящихся линий изображение вставшей на дыбы кобылицы в шлеме и доспехах.

– Кошмарная Луна, вернувшаяся из тысячелетнего изгнания, уничтожила Элементы и заключила свою сестру, принцессу Селестию, в ту же луну, которая когда-то служила темницей ей самой. Теперь она живёт в замке всего в двухстах шагах над тем ущельем, где вы стоите, железным копытом управляя страной, которая никогда не видит солнца. Она правит при поддержке семи кобылиц, которым она промыла мозги, семи исключительно талантливых и опасных пони. Её визирь – дотошная Луч Рассвета. Её главный костолом – Монохромная Волна. Её начальник разведки – неудержимая Пинки Шпион. Её начальник секретной полиции – Банальность. Могучая кобыла-силачка – Яблоколом. Повелительница ночных тварей – Флаттермоль. И, уступающая по магической силе только самой Кошмарной Луне – злая волшебница Гарлайт Слиммер.

Последнее имя стало последней каплей, все не выдержали и рассмеялись, даже Файрбол.

– Эй! – закричала Старлайт. – Я забыла добавить настоящее имя, ясно? Это была просто условная замена.

Раздалось ещё больше смеха, затем Марк добавил:

– Как скажешь, Гарлайт.

Что естественно тоже всех не успокоило.

– Короче! – вмешалась Драгонфлай. – Каков её основной план? "Преклонись передо мной, или будешь терять от трёх до пяти килограмм в месяц, питаясь так же, как прежде"?

Смех продолжался ещё несколько мгновений, а затем прервался звуком одного из кристальных дайсов Старлайт Глиммер, катящегося по столу за экраном компьютера.

– Зачем ты его кинула, Старлайт? – спросил Марк, и в его голосе не было ни малейшего веселья.

– Так, просто, – невинно ответила единорожка.

Остальные переглянулись между собой, но промолчали.

– Ну ладненько, – оживлённо продолжила Старлайт. – Продолжаем. Есть только одна надежда восстановить свободу в Эквестрии. Четыре священные подковы Селестии, разбитые и разбросанные по четырем уголкам королевства…

– Откуда мы это знаем? – спросила Черри Берри. – Кто нам рассказал? Там же только мы и дерево?

– Гр-р-р! Вы просто знаете, ясно? Мистическое волшебно-гармоническое знание! – единорожка глубоко вздохнула. – Вы должны добыть четыре священные подковы, а затем принести их всех в Драконий Коготь, чтобы они были перекованы в самых горячих языках пламени в мире самыми горячими драконами…

Марк не выдержал и фыркнул от смеха. Изо всех сил стараясь не рассмеяться в голос, он прикрыл рот и отмахнулся от яростного взгляда Старлайт.

– …перекованы, чтобы принцесса Селестия могла освободиться из своей темницы. По пути вы столкнётесь со всеми прихвостнями Кошмарной Луны, которые должны быть освобождены от её заклинания, чтобы пять Элементов, чьи обломки вы сейчас держите, были восстановлены. Только тогда появится шестой элемент, и только со всеми шестью сила Селестии может быть восстановлена, а Кошмарная Луна с её злым волшебством будет повержена.

Пять игроков переглянулись.

– Э-э, – немного неуверенно добавила Старлайт Глиммер, – вот и всё. Теперь вы можете действовать, если хотите.

Черри Берри отодвинула компьютер от себя.

– Я хочу перекидать своего персонажа, – сказала она. – Хочу хоббита.

– Как насчёт того, чтобы мы украли дирижабль и стали пиратами? – спросил Файрбол. – Отправимся в этот город к югу от Пылающих Песков.

– Пираты – хорошо, – согласилась Спитфайр.

– А в этом городе на юге есть гильдия воров? – спросил Марк.

– То, что я слышал, – ответил дракон, – там весь город – воры.

Черри Берри явно заинтересовалась.

– Мы украдём корабль прямо тут или вначале пойдём в тот город и украдём его уже там? – спросила она.

Старлайт застонала и стукнулась лбом о край стола.

Сол 322

"Амицитас". Полёт третий. День миссии 327

"Арес III" Сол 322

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА "АМИЦИТАС".

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, используйте скафандр СГ для ответа. Приём.

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас". Приём.

АМИЦИТАС: Марк хочет поговорить с Твайлайт Спаркл и/или Кризалис. Приём.

ЭКА: КК – тебе повезло, я только четыре дня назад как приводнилась. Принцесса Яйцеголовая занята разработкой новой системы для "Ангела двенадцать". Давай его. Приём.

АМИЦИТАС: Приветствия и поклоны от Земли, о славная королева Кризалис. Я Марк Уотни, астронавт и исследователь. Я приветствую вас от имени моего народа. Приём.

ЭКА: КК – А чего он сказал на самом деле? Приём.

АМИЦИТАС: Нет, это всё Марк. Приём.

ЭКА: Ты меня обманываешь. Приём.

АМИЦИТАС: ДФ – Он именно это и сказал, моя королева. Он говорит: "Никогда раньше не разговаривал с королевой, хочу сделать это по всем правилам". Приём.

ЭКА: Привет, Марк. Как там моя подданная? Как мой пилот? Скажи мне, что не говорят пони. И пропусти уже все эти дипломатические разговоры, я такое получаю только в жалобах из Кантерлота на дурацкие вещи, вроде счетов, повесток, дронов, сбежавших из гостиницы, не расплатившись, и прочее в этом духе. Приём.

АМИЦИТАС: Драгонфлай физически постепенно поправляется. Но она до сих пор иногда нас пугает время от времени. И Черри Берри не может всё время спасать её шею.

ЭКА: Не заражай меня своим занудством, Марк. Что касается Драгонфлай, приятно слышать, что она заставляет тебя пытаться угадать что дальше. Приём.

АМИЦИТАС: Как можно быть космонавтом и не быть заучкой? Приём.

ЭКА: Это тяжкое бремя — быть единственным, в ком есть здравый смысл, но я неплохо справляюсь. Приём.

АМИЦИТАС: Нет, серьёзно. Даже Мартинес, человек из моего экипажа, имеет диплом системного инженера. Вы должны изучить тонну вещей, прежде чем полететь. Чтобы стать астронавтом, как раз и нужно быть ботаном. Приём.

ЭКА: Или ты можешь быть той, кто выписывает зарплату ботаникам. Приём.

АМИЦИТАС: Такой вариант тоже работает. Но если это так, то почему ты вообще летаешь? Это не может быть ради науки или приключений. Приём.

ЭКА: Не нужно быть заучкой, чтобы получать удовольствие от пребывания в космосе. Я смотрю свысока на всех маленьких обитателей. А что привело тебя в космос? Приём.

АМИЦИТАС: Астронавты всегда были моими героями. И когда начались миссии на Марс, я решил, что если люди собираются на Марс, им нужно будет научиться выращивать там урожай. Как же я оказался прав. Приём.

ЭКА: Какое это имеет отношение к тебе?

АМИЦИТАС: Я – учёный по сельскому хозяйству. Изучаю всё, что растёт. Ну, изучал раньше. Теперь я делаю карьеру выживальщика на Марсе. Приём.

ЭКА: В этом деле не так много шансов на карьерный рост. Приём.

АМИЦИТАС: Зато у него больше будущего, чем у альтернативы. Мне через сорок дней исполняется сорок два, так что это уже что-то. Приём.

ЭКА: У тебя день рождения? (примечание: остальная часть передачи была слишком быстрой, чтобы ее можно было расшифровать, и продолжалась довольно долго).

АМИЦИТАС: Амицитас вызывает Балтимэйр, проверьте связь и отгоните Пинки Пай от системы жизнеобеспечения. Приём.

ЭКА: ТС – Уже отогнали. Пинки просит, чтобы я сказала вам, что все ваши задолженности вечеринок по случаю дней рождения будут возмещены, как только вы вернётесь домой, включая Марка. Приём.

АМИЦИТАС: "Амицитас" принял к сведению информацию о вечеринках по случаю дня рождения для всех. Приём.

ЭКА: ТС – Извините, но нам пора идти. Кризалис говорит, что Марк дал ей повод задуматься. Это беспокоит меня. Приём.

АМИЦИТАС: ДФ – Это моя королева! Каков прогресс в спасательной операции? Приём.

ЭКА: ТС – Никакого прогресса, пока не будет нового большого заклинания с вашей стороны. Эксперименты с идеей нового ускорителя выглядят многообещающе. Приём.

АМИЦИТАС: СГ – Дадим вам знать, если у нас возникнут планы на другое большое заклинание. До тех пор мы пытаемся умеренно использовать магию, чтобы сэкономить заряд батареи. Приём.

ЭКА: Понятно. Держите нас в курсе. Передачу закончила.

Сол 325

Запись в журнале – Сол 325

Вы знаете, я думал, что все вчера после чтения были немного подавлены. Мы как раз добрались до главы, где Фродо и Сэм дошли до вулкана. Последовала небольшая дискуссия о том, стоит ли жалеть о смерти Голлума, но никто не стал с жаром ввязываться в этот спор. Общее впечатление было подытожено Черри, сказавшей: "Ну, я этого не ожидала". Очевидно, и никто не ожидал. В частности, Драгонфлай вообще не проронила ни слова, что в тот момент показалось мне довольно странным.

Ну, теперь-то всё стало ясно. Они вели себя тихо, потому что вынашивали планы и готовились. И вот результат (фото прилагается) – торт ко дню рождения! Да, они сверились с компьютером и выяснили, что сегодня действительно мой сорок второй день рождения. Должно быть, Старлайт и Драгонфлай сказали об этом остальным после моего разговора с мамой Драгонфлай.

Небольшое отступление: нет, Драгонфлай не является принцессой. Будь это так, то кроме неё там были бы десятки тысяч принцесс. Оказывается, чейнджлинги могут размножаться и без участия королевы, но королева является матерью для большинства дронов, находящихся под её владычеством, по крайней мере, если верить Драгонфлай. И в любом случае Кризалис не очень-то поощряет семейные узы. Никто не называет её в лицо "мамой". Всё это рассказала мне Драгонфлай, и звучит это так, будто под ковром у них прячется ещё целая куча семейных проблем, с которыми я даже связываться не хочу – особенно учитывая то, какой до усрачки напуганной выглядела Драгонфлай, когда я в шутку назвал её принцессой. Больше я так делать не буду.

Но вернёмся к торту. Вы видите фотографию – чудесно, не правда ли? Затейливая желтая, красная и синяя глазурь, из которой составлена надпись "Марк, с 42-летием тебя!" на трёх языках. (Да, на трёх. Видите эти звёзды, радуги, подковы и всё остальное по периметру? Это не просто украшения. На самом деле это пиктограммы на древнем эквестрийском языке или что-то типа этого. Интересно, как написать на нём "ДИАБЕТ"?)

В общем, да – прекрасный торт. Но я знал, как никто другой, что у нас просто нет ничего, из чего можно было бы сделать торт. Поэтому, поздравив детишек с отличной работой (это торт!), задокументировав её для потомков (это торт!), и спев пони-версию песни на день рождения (это торт!), я всё-таки заставил их признать ужасную правду (да, это не торт).

Свой сорок второй день рождения я отмечал с тортом из картофельного пюре.

Если точнее, пони снова и снова разогревали с десяток картофелин, пока они не превратились в совершенную кашу, затем очистили их от шкурок, смешали с горстью соли, чтобы это хоть как-то можно было есть, вылепили эту кучу в форме торта (в два слоя), сунули его обратно в микроволновую печь на ещё один прогон, затем использовали магию, чтобы залатать линии разломов и изменить цвет поверхности так, чтобы это выглядело, как будто она покрыта слоем глазури. И, чтобы ничего не пропало впустую, они взяли картофельную кожуру и ещё немного нарезанного картофеля, чтобы приготовить из них чипсы, как мы готовили их для вечеринки пару недель назад.

Но было и одно светлое пятно. Между двумя слоями торта они намазали слой горчицы – они нашли несколько пакетиков с горчицей, распиханных в разных местах – последнюю произведенную на Земле приправу в Доме, – и они использовали её, чтобы придать этому якобы торту вкус, отличный от ужасного. Хотя горчица не самая моя любимая приправа, на вкус она намного лучше, чем просто картофельное пюре, так что в целом это был успех.

Так что мы ели "торт" и чипсы, играли в игры (но только не в "приколи антенну", потому что результат Спитфайр заслуживает остаться непревзойдённым на все времена) и обсуждали традиции отмечания дней рождений. Как вы уже читали, пони устраивают вечеринки по случаю дня рождения, как наши детские вечеринки, и они не стыдятся играть в то, что мы, люди, назвали бы "детскими играми". Если это весело (и если это не вызывает проблем на публике), то они этим занимаются, потому что, по правде говоря, что такого уж хорошего в том, чтобы взрослеть?

(Примечание: Черри упомянула одну большую вечеринку по случаю дня рождения, где все могли покататься на чём-то похожем на маленьких бегемотов, судя по описанию. Мой мозг просто отказывается рисовать эту картину).

Драгонфлай говорит, что в улье даже не вели учёт, кто когда родился, пока не началась космическая гонка, но сегодня этот обычай начинает завоевывать всё большую популярность. Правда, чейнджлинги не устраивают по этому случаю праздников; это просто тихий, личный обмен подарками и, возможно, прогулка в компании нескольких друзей, чтобы заняться вместе чем-нибудь интересным. (Примечание для себя: надо получить описание получше для этой "Машины веселья", которую упоминала Драгонфлай. Её первая попытка напомнила мне фаната "Marvel", пытающегося описать первый фильм "Мстители" тому, кто его никогда не видел).

Файрбол говорит, что драконы не устраивают дни рождения, потому что у них существует это состояние, называемое "рост жадности". Если они слишком быстро получают слишком много вещей, их инстинкт накопительства слетает с катушек, что влияет на их магию и превращает их, если я правильно понимаю, в Годзиллу. Он знает одного дракона, который получает подарки на день рождения, но обычно это вещи, которые его не особо интересуют.

Кто бы мог подумать, что быть крылатым огнедышащим ящером настолько фигово?

Так или иначе, Старлайт заканчивает делать вторую партию чипсов. Мы собираемся по-быстрому прикончить торт (так как ни один из нас не хочет доедать его завтра), а затем будем жевать чипсы и наслаждаться телевизионным марафоном повторов. После небольшой дискуссии мы решили, что "Придурки из Хаззарда" понравились нам больше всего. (Честно говоря, пони гораздо больше предпочитают "Семейство Партридж", даже теперь, когда они понимают слова, но они сжалились надо мной, потому что у меня день рождения. А я решил сжалиться над ними и не заставлять их смотреть со мной "Колчака" или Барни Миллера).

Завтра возвращаемся к работе. Закончить разработку новых седельных сумок мы пока не можем, так как пока не знаем точно, что мы будем в них везти, а что не будем, да и двигатели в это путешествие, возможно, не поедут. Таким образом, единственная оставшаяся работа, которую мы можем сделать без участия НАСА, это добавить две водородные силовые ячейки Дома ко второму роверу. Этим мы займёмся завтра. Придётся пожертвовать пассажирской скамьёй, но я думаю, что мы всё ещё сможем перевезти наш урожай в оставшемся пространстве. Это просто означает, что Файрбол должен будет ехать сверху, а Старлайт – внутри, в то время как другие просто поскачут рядом.

Что после этого? Не знаю. Наверное, буду обслуживать Дом. Возможно, помогу Старлайт провести ещё несколько экспериментов над этими необычными кристаллами с эффектом лавовой лампы.

Кстати, вот и она идёт с чипсами. Время для летающих автомобилей, обрезанных джинсов и прославления возмутительной реднековской культуры на грани расизма.

Сол 328

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 333

"Арес III" Сол 328

– Ну, взгляни на это с позитивной стороны, – сказала Черри Берри. – Никто же ещё не умер.

– Смерть была бы облегчением, – прорычал Файрбол, но не слишком громко.

Они вчетвером – Черри, Файрбол, Марк и Спитфайр – сидели, прислонившись к Пню, наблюдая на расстоянии, как Старлайт Глиммер, сосредоточив все свои силы, зачаровывает семь оставшихся больших магических батарей. Драгонфлай, как обычно, держалась поближе к батарее, проецирующей магическое поле, необходимое для операции, и пыталась впитать столько магии, сколько её пока ещё ослабленный организм мог поглотить.

Спитфайр тихонько зарычала и сказала:

– Не знаю, как долго я ещё смогу это выдержать.

– Не знаю насчёт вас, – сказал Марк, – а лично я доволен. Я так много узнаю о вашем родном мире из каждой игровой сессии.

– Но это так тупо! – запротестовала Спитфайр. – Идёшь в пиратский город, там Рэйнбоу… то есть, Мо-Но-Хромная. Дурацкое имя. Идёшь к морским пони, там Пинки. Идёшь к грифонам, там Рэрити. Идёшь в большой город, откажись от квеста, найди постоянную работу, и Зоя Великая и Сильная, но нет, конечно же нет, не Трикси, приходит и сжигает город нафиг. Никакого спасения!!!

– Как я и сказал, – ответил Марк, – я много узнаю о вашем мире.

– Смерть была бы лучше, – сказал Файрбол. – Поэтому она никогда не даст нам умереть. Она издевается над нами каждую игру, пока мы не сделаем то, что хочет она. Помните пиратский корабль чейнджлингов? Сколько вещей сломалось?

– Мы с Драгонфлай тогда выигрывали, пока не лопнули все верёвки, на которых держался навес, – сказал Марк. – Старлайт не успевала ломать всё достаточно быстро.

– А обряд посвящения с синхронным плаванием у морских пони?

Марк моргнул.

– Ты запомнил, как сказать "синхронное плавание"?

– Мне стыдно, но да, – мрачно ответил дракон. – А работа, которую она нам всем придумала?

Марк и Черри Берри удивлённо посмотрели на него.

– А что в этом такого? – спросила Черри.

Файрбол немного смутился:

– Все эти глупые покупатели… плохие, ужасные, грубые пони… грубый начальник...

– Мне жаль тебя разочаровывать, Файрбол, – сказал Марк, – но низкооплачиваемые рабочие места всегда такие.

– Работа в игре была лучше, чем некоторые, которые у меня были до космической гонки, – согласилась Черри. – Скажем просто, что Понивилль не всегда такой яркий, блестящий, улыбчивый и дружелюбный, каким его показывают туристам.

– О, – пробормотал ящер. – Я так рад, что я дракон. Никакой постоянной работы.

– Эта игра заставила меня отложить выход на пенсию на пять лет, – с трудом сказала Спитфайр.

– Но она просто не слышит намёков, – сказала Черри. – Я не собираюсь приказывать ей начать новую кампанию, но как по-вашему дать ей понять, что мы не хотим продолжать кампанию, в которой пони, которых мы знаем, показаны плохими!

– Хорошо, – сказал Марк. – Я признаю, что она строит сюжетные рельсы быстрее, чем компания сверхскоростных пассажирских поездов. Но всё не настолько плохо, чтобы натравить на неё Старика Хендерсона.

Четыре уха и пара чешуйчатых выступов тут же встали торчком.

– Старик Хендерсон? – спросила Черри. – А кто это?

– Оооооох, нет-нет-нет. Я не дам вам Старика Хендерсона в качестве оружия против Старлайт Глиммер. Старик Хендерсон выжил гейм-мастера из той игры, в которой был использован, вот насколько он был ужасен. А нам ещё жить друг с другом как минимум двести двадцать солов. Не будет вам Старика Хендерсона!

Спитфайр и Черри Берри разочарованно поникли, но Файрбол ухмыльнулся.

– Персонаж, который разрушить игру? – пророкотал он. – У меня есть идея.

– О нет, – пробормотал Марк. – О нет, нет, нет. Не делайте этого, ребята, что бы вам ни взбрело в голову, не делайте.

– Давн Лайт стоит между вами и статуей, – сказала Старлайт Глиммер, машинально вытирая пот со лба. – "Я не позволю вам освободить демона прошлого", – говорит она. – "Моя королева будет править ВЕЧНО!" И она внезапно атакует вас, используя волшебный взрыв. Все бросайте на уклонение.

– Семнадцать.

– Двадцать один.

– Ха! – взревел Файрбол. – Натуральная двадцатка! Я прыгаю мимо Давн Лайт и теперь стою рядом со статуей!

– Но… но… так нельзя! – ахнула Старлайт. – Уклонение так не работает!

– А ещё скажи мне, – спросил Файрбол, ухмыляясь самой зубастой драконьей ухмылкой, – сколько хаоса нужно, чтобы выпустить Энтропию из статуи?

Он наклонился вперёд и добавил:

– Сколько выбросить на кубике?

– Хм… э… дай-ка я сверюсь со своими записями… – Старлайт лихорадочно пролистала документ на своем компьютере, пока не нашла заметки, сделанные относительно странной статуи в заброшенном саду бывшего Королевского дворца Принцессы Небес. – Хм… критический успех для тех, кто пытается его оживить, критический провал для тех, кто пытается его запечатать. Никак не меньше.

– Грм, – Файрбол посмотрел на остальных. – Не думаю, что я получу ещё один натуральный этим вечером. А вы?

– А как насчёт бонусов? – спросила Черри Берри. – Мы не можем провести какой-нибудь ритуал, чтобы улучшить наши шансы?

– Чего? Нет! Нет, никаких ритуалов!

– Но это же Энтропия! Хаос! Беспорядок! – настаивала Черри. – Если мы устроим больше хаоса, он должен стать сильнее, верно? Он должен!

– Но его сдерживают Элементы Гармонии!

– Ты имеешь в виду те кучки пыли, которые мы несём в наших седельных сумках? – спросила Драгонфлай. – Я не думаю, что они кого-то сейчас удержат.

– Скорее, нам нужен ритуал! – сказала Черри Берри. – Что-нибудь, что-то настолько дурацкое, настолько глупое, что это просто не сможет не сломать печать!

До сих пор Марк в основном молчал, проиграв в голосование за план три к одному (а затем и четыре к одному, когда к ним вернулась Драгонфлай). Но теперь, пока другие игроки оглядывались друг на друга в тщетной надежде на вдохновение, он начал улыбаться, когда в его голове возникла старая-престарая песенка. Ни с того, ни с сего он ударил по столу четыре раза – там, там, там, там! – а с пятого такта начал петь:

Я сказал кобыле с рогом: "победить тебя мы сможем" (там, там, там, там!)
Я сказал кобыле с рогом: "власть твою мы изничтожим" (там, там, там, там!)
И с простым заклятьем тем, будешь ты уже ничем

Затем его голос прыгнул на две октавы в ужасно писклявым фальцетом пропел:

У-у-у, и-и-и, у-у, а, а,
Тинг танг, вала вала, бинг банг
У-у-у, и-и-и, у-у, а, а,
Тинг танг, вала вала, бинг банг

Другие тут же подхватили, распевая "У-у-у, и-и-и", покуда челюсть Старлайт Глиммер грозила пробить дыру в столешнице. Затем, после ещё четырёх резких ударов, Марк запел следующий куплет:

Я сказал кобыле с рогом: "Энтропия за порогом"
Я сказал кобыле с рогом: "Глянь, её разбудим слогом"
Победить чтоб однорожку, все поют не понарошку (и… поехали!)

Игроки вскочили из-за стола и начали танцевать вокруг, мягко ступая между картофельными кустиками, растущими в Доме, и ещё дважды повторили глупые, писклявые слова-заклинания, прежде чем Марк крикнул:

– А теперь связка!

Ты знаешь, что едешь по железной дороге, словно ты паровозик чух-чух
И я признаю, что нам не хватает смелости
Но если ты продолжаешь идти по этому пути, то и мы должны делать эти глупости
Потому что у нас есть целый мир, чтобы его спасти
Я сказал кобыле с рогом: "мир подходит к эпилогам"
Я сказал кобыле с рогом: "рассчитай все по итогам"
Но коль это развлеченье, то начнём мы снова пенье

Игрокам не требовалось в шестой раз повторять "У-у-у, и-и-и" и так далее, прежде чем Старлайт наколдовала крошечный голографический белый флаг у себя над головой, но они всё равно его пропели, потому что это было весело.

И затем, после непродолжительного смеха и нескольких слов о том, что кампания D&D должна быть интересной для всех участников, Марк рассказал им легенду о шести силах природы: гравитации, электромагнетизме, сильном взаимодействии, слабом взаимодействии, магии и Старике Хендерсоне.

Старлайт слушала и извлекала из всего этого урок…

…а ещё делала заметки.

Сол 330

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 335

"Арес III" Сол 330

– Они срубили его! – воскликнул Сэм. – Они срубили Праздничное дерево!

Спитфайр в очередной раз заворочалась на своём туристическом коврике. Обычно она была рада, когда подходила очередь Драгонфлай читать. (По правде говоря, она была рада, когда подходила чья угодно очередь читать, лишь бы она была не её очередь). Но чем дольше Драгонфлай погружалась в эту главу о последствиях битвы при Байуотере, тем более скованным становилось её чтение, как будто у неё внезапно прорезалось столько же проблем с языком Марка, сколько было у самой Спитфайр. И это явно было ненормально.

И тем не менее, вот она продиралась сквозь самый последний акт Войны за Кольцо, ёрзая и запинаясь. Было ли что-то не так? Был ли это какой-то побочный эффект от тех двух месяцев, что Драгонфлай провела в этом коконе?

– На низкую… мельничную… ограду… облокотился… здоровенный… хоббит… чумазый и… засаленный. "Что, Сэмчик, не нравится?" – хохотнул он. "Ну, так ты и всегда был сопливец…".

После секундного молчания Драгонфлай оттолкнула компьютер, пробормотала:

– Извините, – и помчалась прочь, направляясь к задней части пещеры со всё увеличивающейся скоростью.

– Драгонфлай! – Марк почти мгновенно поднялся на ноги.

– Нет, вы читайте дальше, – сказала Спитфайр. – Я поговорю с ней.

В конце концов, она была самой быстрой из них и единственным подготовленным бойцом, на случай, если Драгонфлай снова начнёт дурить. В тонком, как дымка, магическом поле фермы она могла летать не многим лучше, чем курица, но, сняв скафандр, пегаска могла использовать эту крошечную каплю магии и крылья, чтобы догнать чейнджлинга.

К тому времени, когда Спитфайр пронеслась сквозь ферму и скакала вдоль водосточного желоба, Драгонфлай уже нырнула за изоляционную занавеску, которая прикрывала вход в "Запутанный коридор". Пробраться сквозь скопление кристаллических столбов было не так сложно, как раньше, поскольку два самых больших из них были аккуратно cрезаны для изготовления гигантских батарей, но тут ей всё равно пришлось замедлиться на минуту, пока пегаска не добралась до более просторного "Буфета".

Когда же она добралась туда, в "Буфете" уже было пусто, но Спитфайр всё ещё слышала слабый перестук копыт из глубины пещеры. Она поскакала дальше, магическое поле тут было немного слабее, но всё же достаточное, чтобы крылья хоть немного помогали. Потребовались секунды, чтобы покрыть длину "Буфета", а затем проскочить через "Трещину" в "Сферу".

Старлайт изготовила несколько солнечных кристаллов для "Прихожей" и "Буфета", так как им часто приходилось ходить сюда за кристаллами для батарей или за едой для Файрбола. Но у пони очень редко были какие-либо причины проходить через "Трещину", и поэтому в "Сфере" с её сплюснутой почти сферической формой и нерегулярными полосами всех мыслимых цветов – самом большом пространстве в пещере без кристаллических столбов – был только один источник света. И на таком удалении от всех источников тепла и магии Спитфайр начинала чувствовать себя явно некомфортно, что заставляло её сложить свои теперь уже абсолютно бесполезные крылья и немного замедлить бег.

Всё ещё никаких признаков Драгонфлай.

Затем она оказалась среди множества поворотов "Тюбика зубной пасты" – третьей узкой части пещеры. На мгновение они напомнили Спитфайр о скрытом проходе в сердце Одинокой горы – "Пять футов двери вышиною, пройти там трое могут в ряд" – но здесь было совсем не так. Проход был выше, но в то же время уже, стеснённый, да ещё он сжимался каким-то поистине древним обвалом и повторным открытием лавовой трубки, когда она ещё формировалась, создавая изогнутый в форме двойной "S" коридор, усеянный небольшими кристаллами, из-за чего невозможно было видеть более чем на пять корпусов пони вперёд.

И затем последняя полость – "Ложе Гвоздей". Остатки глубинного марсианского холода, который когда-то владел пещерой, ещё таились здесь, в самой глубине, и их лишь немного рассеивал единственный висящий прямо над выходом из "Тюбика зубной пасты" сверкающий кристалл.

На этом месте Спитфайр остановилась. Не было смысла идти дальше. Всего в нескольких шагах от входа кончики кристаллов кварца пробивались сквозь поверхность земляного пола пещеры. Пол полностью исчезал из вида, по крайней мере, на её взгляд, примерно тридцатью метрами далее в довольно узкой полости. А ещё примерно через восемьдесят метров наступало место, где ни один кристалл не отражал свет назад к одинокому источнику света – серая каменная стена, которая отмечала конец пещеры с тех пор, как Старлайт навсегда запечатала перфорированную гранитную стену, лежавшую в сердце зоны "Эпсилон".

Никакого стука копыт. Никакого движения. Никаких чейнджлингов.

По крайней мере, видимых чейнджлингов.

Лягать.

На мгновение Спитфайр решила было провести систематический поиск сама, но затем покачала головой и повернула назад, немного медленнее, чем пришла, чтобы позвать остальных для планомерного поиска.

Вернувшись в "Буфет", она заметила Марка, сидевшего на одном из обрушившихся огромных кристаллов, часто окаймлявших границы "Буфета" и фермы. Она снова прибавила шагу и поспешила к нему.

– Ты Марк? – спросила она и быстро добавила на эквестрийском: – Или мне идти за палкой?

– Моя Тарзан. Твоя… точно не Джейн, – ответил Марк, а потом пробормотал: – Чёрт, но я бы не отказался встретиться здесь с Джейн.

Спитфайр замерла на мгновение в недоумении, но затем встряхнулась и проворчала:

– Ты Марк, да. Тупая без смысла… э-э, бессмысленная… шутка. Ладно, – она глубоко вздохнула, а затем крикнула: – Зачем ты один здесь?

Марк пожал плечами.

– Мне стало любопытно. Кроме того, ты тоже пришла сюда одна.

– Я… – ей никогда не нравились "Чудо Молнии" – тот вариант перевода, который они придумали для Вандерболтов. Так что она остановилась на таком: – Я военный! Это моя работа!

– Если бы кто-то из твоих подчинённых убежал в одиночку искать потерявшегося товарища, – сказал Марк, – что бы ты сделала с ними после этого?

Спитфайр пошаркала копытами.

– Я бы… улыбнулась, – сказала она. – Обняла. Сказала, что всё хорошо. Сделала им торт. НАСТОЯЩИЙ, – добавила она более громким голосом, потому что наглую ложь можно спасти только громкостью.

– Ну, раз так, – сказал Марк, – то почему бы тебе не вернуться и не посмотреть, насколько большой торт приготовила для тебя Черри Берри?

Спитфайр невольно вздрогнула от такого напоминания. Лягать, она слишком долго провела на вершине командной иерархии. Даже спустя год на Марсе она всё время забывала о субординации.

– Давай, – продолжил человек, слегка подтолкнув пони в плечо. – Я пока побуду здесь.

– Нет, ты идти назад, – сказала Спитфайр. – Позвать других.

– Не думаю, что это понадобится, – произнёс Марк. – Со мной здесь ничего не случится. Но ты могла бы попросить Старлайт установить ещё одну батарею ради пары лишних минут бззт-бззт.

Спитфайр не стала спорить, но она не ушла дальше, чем за пару ближайших больших кристаллов в "Запутанном коридоре". Она остановилась, осторожно сделала несколько шагов на месте, изображая звук уходящей пони. Она даже не успела закончить, когда услышала, как Марк оправдывает её паранойю.

– И долго ты ещё собираешься прикидываться кристаллом? – послышался его голос из "Буфета". – Это было не так уж трудно заметить, знаешь ли. Я бываю здесь достаточно часто, чтобы знать, сколько тут этих упавших кристаллов. И на этой стороне сегодня определённо один лишний…

– Марк, – прервал его голос Драгонфлай: – Я здесь.

Последнее слово сопровождалось мягким шуршащим звуком, как будто кто-то включил большую газовую плиту, которая вспыхнула и сразу же потухла.

– Ой! Гм, – раздалось несколько мягких, хрустящих шагов, и Спитфайр использовала их, чтобы подобраться как можно ближе ко входу в "Буфет". – Разве это не сжигает целую кучу магии?

– Да, – голос Драгонфлай звучал уныло и побеждённо, как будто она смирилась с тем, что её ждёт впереди. – Но я думала, что мне нужно будет делать это всего по несколько секунд за раз. Но ты всё не уходил, – раздался очень глубокий вздох. – Разве мне нельзя побыть хоть несколько минут в одиночестве?

– Это зависит от того, ради чего ты хочешь побыть одна, – сказал Марк. – Если ты собираешься сделать здесь кокон номер два…

– Я не собираюсь, – ещё один глубокий вздох. – Понимаешь, сегодняшняя глава, да и предыдущая тоже. Хорошие парни победили, ура. Всё, что было неправильно – исправлено. Но потом хоббиты возвращаются домой, и там всё плохо, – сказала Драгонфлай. – Это всё просто ужасно. Все счастливые, весёлые моменты, которые делают хоббитов так похожими на пони, разрушаются буквально на глазах, просто потому, что кому-то нравится их разрушать. Это неправильно.

– Ну, да, неправильно, – сказал Марк. – Это Толкин и хотел показать. Война влияет на дела у тебя дома, пусть даже дом и не стоит на передовой. И Фродо, Сэм, Мерри и Пиппин тоже изменились.

– Пожалуй, – вздохнула Драгонфлай. – Но я слушала про все эти разрушения, пожары, порчу вещей, лишение свободы, про все эти гадости… и я начала думать… – долгая пауза, и Спитфайр пришлось навострить уши, чтобы уловить следующие слова чейнджлинга: – Что было бы, если бы то наше вторжение много лет назад увенчалось успехом?

Марк довольно долго молчал, прежде чем спросить:

– А как ты сама думаешь, что бы произошло?

– Чейнджлинги вели бы себя как чейнджлинги, – сказала Драгонфлай. – Мы бы издевались над пони, потому что это весело. Мы бы высасывали их досуха, потому что, почему бы и нет? Мы бы заперли или поработили тех, кто осмелился бы на малейшее сопротивление. И мы бы крали всё, что нам приглянулось, а остальное бы ломали, потому что кто бы нам запретил? Не мы делали эти вещи. Всё это просто понячье барахло.

Ещё один вздох.

– И я бы творила это вместе со всеми. Я бы с гордостью к ним присоединилась. Победоносный воин-чейнджлинг. Бей пони. Больше не нужно скрываться. Всегда есть еда. Делай, что хочешь, ведь никто тебя не накажет.

– Ты думаешь, что вы вели бы себя как те орко-люди? – спросил Марк.

– Я не думаю, я точно знаю, – сказала Драгонфлай. – Военные трофеи, верно? Таковы правила войны. Пони не позавидуешь. Но это было до того, как я научилась видеть в пони что-то кроме еды или целей. Я тогда ещё не встретила Черри… – тихий вздох. – О, Фауст, надеюсь, я тогда не встречала Черри, – длительное молчание, за которым последовало: – Сейчас я сама себе не очень нравлюсь.

– Ага. Тогда всё понятно, – прежде чем Марк продолжил речь, послышалось довольно много хруста сухой почвы. – Я остаюсь прямо здесь. В последний раз, когда ты была в таком настроении и одна, ты окуклилась на два месяца. Или же мы возвращаемся вместе. Нам в любом случае стоит так сделать, потому что Спитфайр и остальные ЧЕРТОВСКИ ДОЛГО ИДУТ НАС ИСКАТЬ.

– Как ты узнал, что она там? Я-то, конечно, знала, но как узнал ты?

Спитфайр покраснела от носа до копыт.

– Как я уже сказал, они слишком долго не появляются. Поэтому либо она никуда не пошла и всё это время подслушивала, либо они подслушивают все вместе. Я думаю, первое, так как у меня, видимо, не слишком хорошо выходит быть похожим на себя.

Чейнджлинг фыркнула. (У неё это хорошо получалось.)

– Лжец.

– Может быть, – послышался мягкий скрип шагов по песку. – Смотри, через пару недель ты сможешь снова написать электронное письмо доктору Шилдс, а она сможет рассказать тебе об этом лучше, чем я. Но вот тебе факт, – последовала пауза. – Да, ты не подарок.

– Спасибо.

– Эй, не спеши обижаться.Ты потратила уйму времени, пытаясь внушить нам, что ты страшная и ужасная. И знаешь что? Мы согласны. Ты – дикий злобный маленький жук, но нам всё равно, потому что мы видим в тебе не только это. Ты стараешься не быть злой, – песок под ногами Марка заскрипел снова. – Ты не поверишь, сколько людей злобно ведут себя, упиваются своими злыми поступками, а затем требуют, чтобы их за это любили.

– Могу поверить. Ты же знаешь, какая у меня мать?

– Да, но ты не она. Хотя я не могу винить тебя за то, что ты пытаешься на неё равняться. Она всегда жаждет возмездия, верно? Но дело в том, что ты-то не пыталась нас всех захватить… ну, кроме одного раза. Ты пыталась сохранить всё таким, какое оно есть. Чёрт, ты даже пыталась заставить нас всех лучше ладить друг с другом, даже когда точно знала, что мы в курсе, чем ты занимаешься.

– Школа выживания для чейнджлингов, первый урок.

– Нет. Даже не убеждай. Понимаешь, ты не просто пытаешься выбраться с этого булыжника. Ты хочешь, чтобы все благополучно выбрались отсюда. Мы тебе действительно не безразличны. Вот твоя мама относилась бы к нам так же?

– Ну… Слушай, ты не мог бы называть её моей королевой? Называть её "мамой"… странно.

– Ладно. Главное не уходи от вопроса.

– Хорошо. Моя королева захотела бы, чтобы я покинула эту планету. Наверное, она захотела бы даже, чтобы это сделала Черри – они своего рода друзья, я думаю. Очень странная дружба, даже по нашим меркам. Но Старлайт? Файрбол? Спитфайр? Ты? Ну, может быть, тебя тоже, потому что ты действительно очень вкусный. Остальные могут оставаться здесь хоть навсегда, её бы это устроило. Правда, вряд ли Черри позволила бы ей бросить кого-то из них, но… ты сам спросил.

– Как обычная пони без крыльев и рога может заставить сделать что-либо королеву чейнджлингов?

– Я же говорю, у них очень странная дружба.

– Что ж. В любом случае, ты не она. Может быть, когда-то ты и была такой же. Может быть, ты и правда была просто жуком, который с радостью бы помог разрушить цивилизацию пони. Но где-то на пути сюда всё изменилось. Теперь ты испытываешь сомнения в том, во что веришь, потому что книга дала тебе взглянуть, каково это – быть по ту сторону баррикад. Она заставила тебя увидеть мир под другим углом. Обычно это означает, что перед тобой хорошая книга.

– А это хорошая книга? В смысле, многие люди так думают?

– Она считается одной из величайших классических книг английской литературы. Не потому что она лучше всех написана. Ты сама знаешь, в ней много огромных занудных кусков. И мы не будем читать "Сильмариллион", потому что даже лучшие его части всё равно хуже, чем вся эта фигня про коронацию Арагорна. И только Толкин мог взять не одну, не две, а целых три эпические любовные истории и рассказать о них сухо, как будто это некролог в газете.

– Так что же делает эту книгу великой?

– То, какая она есть, и чем она являлась на то время. Это была первая крупная фэнтезийная история за столетия, которая не была сказкой для маленьких детей. Это была первая фэнтезийная история вообще за всё время, изображающая войну как нечто бесславное и трагическое. И это была первая фэнтезийная история, в которой прикладывались большие усилия, чтобы создать мир, не являющийся Землёй, со своей географией, языками, культурой, традициями и всем прочим. Но в основном потому, что это была едва ли не первая история, в которой говорилось, что ты можешь быть смелым, не являясь при этом бесстрашным убийцей. Впервые англоговорящие люди смогли прочитать рассказ о героизме милосердия, щедрости, доброты и простого упорства. Хоббиты заслужили его не тем, что пролили реки крови. В конце они победили... и стали героями… потому что они были простым, скромным, добродушным народом. Что, в сущности, является полной противоположностью любого вымышленного героя в истории человечества… и большинства реальных тоже.

– И кто теперь хвастается, что он злой?

– Не перебивай. Я это всё к чему. Тебе не нужно быть плохим жуком. Тебе не нужно пытаться нас напугать. Тебе не нужно демонстрировать преданность Кризалис каждые пять минут. Просто будь собой.  А если тебе не нравится, кто ты есть, то завтра ты можешь решить стать немного лучше, пускай не всё и сразу, но понемногу. Но как по мне, для той, что будто создана быть игрушкой для внуков Сигурни Уивер, ты недурно справляешься.

Драгонфлай фыркнула.

– Всё шло хорошо, пока ты не решил воткнуть малоизвестную культурную отсылку.

– Поверь, если тебе когда-нибудь доведётся побывать на Земле, ты очень быстро узнаешь, что эта отсылка известна примерно всем.

Спитфайр старалась как можно меньше шуршать грунтом под копытами, пока возвращалась через "Запутанный коридор" к ферме. Ей больше не нужно было беспокоиться, и, если честно, ей вовсе не нужно было слушать так долго. Она поддавалась своим страхам и подозрениям, и если бы она подняла эту тему теперь, то Драгонфлай, наверно, сказала бы что-то на тему того, что вечно ей нужно влезть и испортить всё то хорошее, чего добился Марк своей болтовнёй.

"Пожалуй, и мне тоже не повредит, – подумала она, – немного поразмыслить о том, кем я хочу стать завтра".

Сол 331

Половина команды испытателей была пони, половина чейнджлингами. Пони в свою очередь, были представлены поровну как пегасами, так и единорогами. Твайлайт Спаркл отобрала, насколько смогла, тех пони, которые были хороши в телепортации на большие расстояния.

Испытание было простым: установить опытную капсулу на стартовый стол, оснащённый массивом из пятнадцати зачарованных пилонов, активировать заклинание и держаться подальше от десяти тонн быстро взлетающего (или падающего) металла.

– Тест Четырнадцать. Время "Т минус тридцать секунд", – повторил голос из десятка громкоговорителей, разбросанных по маленькому острову неподалёку от побережья, где находился Космический центр Хорстон. – Всему персоналу подготовиться к эвакуации. Время "Т минус двадцать пять секунд..."

Вдали от берега, на маленькой барже, которая тихонько покачивалась на лёгких волнах моря Селестии, со вспышками света стали один за другим появляться единороги (в одном случае, со всплеском воды, когда сработало заклинание безопасности и отбросило жеребца в сторону, из-за того, что кто-то другой появился в выбранном месте на долю секунды раньше). Несколько пегасов и большая часть чейнджлингов неторопливо летели к барже, в то время как четыре самых быстрых пегаса, два чейнджлинга и одна принцесса-аликорн зависли над ней, наблюдая за происходящим.

Вышеупомянутая принцесса Твайлайт Спаркл, в одной из этих новых беспроводных гарнитур, продолжала отсчёт, и каждое слово разносилось по маленькой стартовой площадке острова.

– …семь… шесть… пять… четыре… три… два… один!

В тестах с Первого по Восьмой по окончании отсчёта внезапно появлялась магическая ударная волна в форме купола, которая быстро расширялась и, оставляя деревья незатронутыми, утаскивала с собой в воздух испытательную капсулу и, как правило, ещё множество предметов, не планировавшихся как объекты испытаний.

Тест Девять должен был продемонстрировать возможность сформировать купол поменьше. Последующие испытания позволили превратить купол в более или менее плоский диск, который действовал скорее как батут, поскольку по сути он отталкивал с огромной скоростью всё, что находилось над ним.

Но, как и в предыдущих тестах, Четырнадцатое испытание продемонстрировало, что заклинание не может отличить, что следует подбрасывать в воздух, а что нет. Сформировавшееся магическое поле зацепило макет космического корабля лишь краем. Этого было достаточно, чтобы немного приподнять его в воздух, прежде чем макет выскользнул из зоны действия заклинания и почти сразу же рухнул обратно на землю.

Хотя башня стартового обслуживания неожиданно взлетела почти вертикально вверх и продолжила ускоряться, быстро преодолев звуковой барьер, разгоняемая пятнадцатью заклинательными пилонами.

– Забудьте про капсулу! Отслеживайте башню! – крикнула Твайлайт в свою гарнитуру. – Это всё ещё ценные данные!

В наушниках раздался властный раздражённый голос:

– Мне всё равно, какие там данные, но эта штука летит прямо в мой космический центр!!!

– П-ф-ф, – усмехнулась Твайлайт. – Она всё ещё ускоряется почти строго вверх. Я могу отслеживать башню и помешать ей...

Далеко-далеко в небе стартовая башня, и без того пребывавшая не в лучшем состоянии после того как заклинание оторвало её от стартовой площадки, а затем разогнало до скорости, в три раза превышающей скорость звука, наконец развалилась, превратившись из одного слегка деформированного объекта в облако больше чем из сотни меньших, но всё ещё очень разрушительных баллистических снарядов приличного веса. Заклинание утратило фокус и, не имея цели, отключилось.

– Мой космический центр, принцесса! – рыкнула Кризалис по рации.

– Тьфу ты. Подожди минутку.

Твайлайт Спаркл уже пару раз слышала шутку, что она – Принцесса МЧС, но даже те, кто над ней насмехался, вынуждены были признать, что захват телекинезом разрозненного роя объектов, суммарной массой в семь тонн, в нескольких километрах от себя, с последующей одновременной телепортацией так, чтобы металл оказался аккуратно сложен рядом со стартовой площадкой для последующей сборки, был деянием, повторить которое не смогла бы даже Селестия.

– Вот. Со всем разобралась. Слежение, что с данными?

– Максимальная скорость в момент разрушения составила тысяча двести шестьдесят два метра в секунду, – последовал ответ главного учёного-минотавра Космической Программы Чейнджлингов Уорнера фон Брауна. – Высота примерно четырнадцать тысяч пятьсот метров. Величина ускорения упала на четырнадцать процентов по сравнению с оценкой на момент старта, но тут цифры неточны из-за того, что в течение первых шести секунд полёта башня не отслеживалась.

– Отлично! – воскликнула принцесса. – Леди и джентельпони, у нас есть подтверждение работы концепции!

– Что? – Кризалис это утверждение не понравилось. – Ты что, не заметила, что настоящая капсула пролетела всего около двухсот метров, упала и взорвалась на площадке? Или что у нас до сих пор нет способа управлять всем без единорога, контролирующего заклинание лично?

– А, это? Я решила эти проблемы неделю назад, – ответила Твайлайт, её тон был слишком бодрым, чтобы звучать самодовольно. – Единственный вопрос, о котором стоит беспокоиться, заключался в том, смогут ли такие же заклинательные пилоны, созданные Старлайт Глиммер, производить достаточную силу в среде со значительно сниженным магическим потенциалом! Во всяком случае сегодняшний эксперимент показывает, что заклинание возможно даже слишком мощное!

– В этом есть доля правды, – пророкотал минотавр по радио. – Предполагаемые силы ускорения, которые запустили башню в полёт, доставят проблемы даже чейнджлингу и представляют смертельную опасность практически для любого другого существа.

– Почему ты не сказала мне, что решила другие проблемы? – спросила Кризалис.

– Разве ты не собираешься спросить, как я их решила? – ответила вопросом на вопрос Твайлайт Спаркл, слегка надувшись.

– А я бы сумела понять? Нет. И мне и не нужно понимать – во всяком случае, теоретическую часть. Всё, что мне нужно знать, это как заставить всё двигаться в правильном направлении.

– Я покажу тебе, когда вернусь в твой космический центр. В любом случае мне нужно вызвать Рэйнбоу Дэш. Испытание Пятнадцать потребует живого пилота.

– Скажи ей, чтобы осталась дома, – ответила Кризалис. – В Пятнадцатой полечу я.

– Разве тебе не нужно две недели, чтобы провести смену на "Конкордии"? – спросила Твайлайт.

– "Конкордия" в хороших копытах, – сказала Кризалис.

Тем временем, в тысячах километров над их головами текущий сменный командир корабля КПЧ "Конкордия" строго посмотрела на свою подопечную и сказала:

– Мне всё равно, что ты можешь телепортироваться сюда за один раз! Я же сказала тебе, что ты не можешь навещать маму, когда она на работе.

– Но, мам! – заныла Фларри Харт.

– Никаких "но", – ответила Кэйденс. – А теперь иди, посиди в углу и подумай о том, насколько опасную вещь ты только что сотворила.

– Тут нет углов, мам.

– Хорошо. Тогда посиди под трапом.

– Я не могу сидеть в невесомости.

– Придумай что-нибудь!

Когда слишком сильная кобылка-аликорн проплывала мимо одного из дежурных чейнджлингов на мостике наполовину корабля, наполовину – космической станции, Фларри спросила:

– А может мистер чейнджлинг поиграть со мной?

– Нет, – отрезала Кэйденс, но её взгляд продолжал цепляться за обычного рабочего из улья, преступлениями которого были: (а) быть чейнджлингом, но не Тораксом, и (б) оказаться прямо тут и сейчас.

Вспомнив, что его нынешний командир однажды запустила его, вместе с королевой и десятком тысяч его друзей на сотни километров по баллистической кривой, чейнджлинг склонился ближе к консоли и задумался, как бы поменьше привлекать внимание.

Сол 332

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 337

"Арес III" Сол 332

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА "АМИЦИТАС".

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас". Приём.

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, это должно быть срочно, что случилось? Приём.

ЭКА: Мы испытываем прототип магических ускорителей для взлёта. В случае успеха мы отправим данные об их характеристиках и рекомендации по их созданию. Это потребует очень длинных сообщений в течение нескольких следующих недель. Приём.

АМИЦИТАС: Рады слышать. Мы будем готовы. Приём.

ЭКА: Ориентировочный план: зачаровать три прочных кристалла, по текущим оценкам в сто килограммов каждый, и установить их на нижней стороне первой взлётной ступени над соплами двигателей транспортного модуля. Заклинание свяжет все три кристалла с пятнадцатью проекторами поля отталкивания, которые необходимо будет запитать от батарей увеличенного размера, которые уже изготовили. Эта связь гарантирует, что корабль и только корабль подвергнется действию заклинания. Зачарование будет настроено на отталкивание без указания направления, поэтому управление кораблём должно осуществляться с использованием его собственных химических ракет. Приём.

АМИЦИТАС: Хорошая идея. Какие-то предварительные цифры?

ЭКА: Система ещё не испытывалась с целевыми блоками. Предварительные испытания показали недостаток контроля, но потенциально можно разогнать семитонный объект до скорости в 1200 м/с менее чем за минуту. Мы ожидаем, что финальная система будет намного более эффективной.

АМИЦИТАС: Это потрясающе! Разработка подобной системы значительно снизит вес и стоимость ракет-носителей! Отлично! Приём.

ЭКА: Нам всё ещё нужно провести больше испытаний. Мы не хотим передавать вам данные, основываясь лишь на одном успешном испытании. Но мы можем надеяться на успех, основываясь на том, что мы узнали из этого теста.

АМИЦИТАС: Очень рады слышать! Мы будем ждать! "Амицитас", конец связи.

"Гермес" – День миссии 466

Защитные экраны на всех иллюминаторах "Гермеса" оставались закрытыми, как будто самый большой космический корабль, когда-либо созданный человечеством, собирался предпринять тормозной манёвр в атмосфере планеты. Конечно, ничего такого не планировалось как минимум в течение ближайшего года, но сегодня и в течение многих последующих недель, как во множество предыдущих, экраны сдерживали силу, потенциально более смертоносную, чем воздух, движущийся с гиперзвуковыми скоростями, силу, более неотвратимую, чем микрометеориты, космический мусор или любое другое физическое препятствие.

Они сдерживали солнечный свет.

На расстоянии всего лишь девяноста пяти миллионов километров от Солнца "Гермес" поглощал в два с половиной раза больше солнечного излучения – света, тепла и других куда как более неприятных вещей – чем он когда-либо получал на орбите Земли. Большая часть фотонов как в видимом, так и в инфракрасном диапазонах отражалась белой краской и серебристыми рёбрами охлаждения корабля, но их оставалось достаточно, чтобы охлаждающие системы на борту работали практически на пределе. Насосы охлаждения крутились на максимальной скорости почти всё время, несмотря на вращение корабля для обеспечения имитации марсианской гравитации в кольцевом модуле жилого отсека и, в качестве бонуса, пассивный контроль тепла или ПКТ, как его называли в дни "Аполлона", или, что было более популярным термином, "крутить как барбекю".

Против более серьёзных видов излучения у "Гермеса" был корпус, плюс экспериментальный генератор электромагнитного поля, который, находясь в открытом космосе, создавал пузырь, очень похожий на магнитное поле вокруг Земли, но в миниатюре. Два слегка смещённых полюса, один чуть ниже воздушного шлюза в носовой части корабля, другой чуть выше дюз двигателей VASIMR. Теоретически, заряженные альфа и бета-частицы солнечного ветра должны были проходить относительно далеко от астронавтов. Если бы у "Гермеса" была атмосфера, полярные сияния были бы просто фантастическими – и пугающими – но в почти абсолютном наружном вакууме этот дополнительный (теоретически) слой защиты был совершенно невидим.

И, конечно, была последняя линия обороны: в случае солнечной бури, достаточно мощной, чтобы поставить под угрозу здоровье астронавтов сверх допустимых пределов безопасности, установленных НАСА, экипаж эвакуировался в камеру, наиболее надёжно защищенную от радиации и лучше всего обеспеченную дополнительными системами охлаждения… правильно, в реакторный зал.

Уотни и Мартинес, когда они впервые услышали об этой процедуре, оба смеялись и шутили над иронией того, что для защиты от продуктов реакции огромного термоядерного реактора снаружи необходимо как можно ближе подойти к маленькому реактору. Это было больше трёх лет назад. Теперь Уотни застрял на Марсе, а Мартинесу больше не хотелось смеяться – не только потому, что сценарий "опасной комнаты" имел серьёзную вероятность сбыться, но и потому, что вариант поджариться в одной из небольших солнечных вспышек занимал пятое место в списке тех вещей, о которых ему стоило сегодня беспокоиться.

Номером четыре была кровать. Две недели назад он заметил, что потеет по ночам. Когда он не спал, то особой жары не чувствовал, по сравнению с тем временем, когда он служил на авиабазе Эдвардс в Калифорнии, но потовые железы не врали. Что-то было не так с системой охлаждения в районе его каюты. Ему придётся поговорить об этом с Йоханссен, а может быть, и с Беком.

Номером три была подготовка к запуску МВМ. Все МВМ могут управляться дистанционно; в конце концов, именно так каждый из них и был посажен на поверхность, за исключением самого первого. Но НАСА ещё не приняло решение, будет ли Мартинес дистанционно управлять кораблём или управлять вручную будет командир пони – Черри Берри. И, что ещё важнее, НАСА так и не пришло к окончательному решению, какие модификации МВМ необходимо будет провести, что делало невозможным провести корректную симуляцию взлёта. Мартинес хотел уже начать тренировки, и чем скорее, тем лучше.

Номером два был Марк Уотни сам по себе, с его друзьями где-то далеко внизу списка. О, инопланетяне, конечно, были крутыми, но Марк был его товарищем по команде и другом. Они провели годы, тренируясь вместе, только чтобы быть разделёнными цепью странных несчастных случаев. Теперь они собирались вернуть его, и ни дня не проходило, чтобы Мартинес не вытащил чётки, сделанные чтобы заменить потерянное распятие, и молча не помолился за дальнейшее благополучие своего приятеля.

Обычно Марк находился на первом месте, но вчера кое-что новое сдвинуло его оттуда. Теперь Мартинес сидел на мостике в кресле пилота, пытаясь не вскакивать каждые тридцать секунд, чтобы заглянуть через плечо Йоханссен на экран управления радиосистемами "Гермеса". Со вчерашнего дня компьютеры корабля пытались установить связь с "Патфайндером". Мало того, что "Гермес" был далеко впереди Земли по орбите вокруг Солнца, но он был на три световых минуты ближе к Марсу. Таким образом, имело смысл пытаться возобновить ретрансляцию данных "Патфайндера"... если он всё ещё работал.

В данный момент Йоханссен даже не было на мостике. Мартинес находился там один. Командир занималась диагностикой реактора. Льюис и Фогель были в лаборатории, выполняя свои ранее запланированные эксперименты – НАСА не собиралось впустую тратить дополнительное время в глубоком космосе – в то время как Бек находился в своей каюте, выполнявшей при необходимости роль и лазарета и операционной, проверяя образцы, взятые у экипажа, на наличие признаков радиационного облучения.

Поэтому, когда консоль Йоханссен пискнула, Мартинесу потребовалось время, чтобы осознать, что это было... и ещё секунда для понимания, что именно этого он и ждал последние полтора дня. Канал данных с "Патфайндера" был восстановлен. Зонд всё ещё работал и, если солнце слегка успокоится, они смогут поговорить с ним.

Мартинес включил корабельную связь.

– Обновление статуса, – произнес он. – У нас есть сигнал связи "Патфайндера". Повторяю, у нас есть сигнал связи "Патфайндера".

– Уже иду, – немедленно ответила Льюис без хотя бы секундной паузы между последним словом Мартинеса.

Менее чем через минуту все были на мостике и собрались вокруг терминала Йоханссен. Не то чтобы это имело какой-то смысл – все они знали, что на любое их сообщение раньше чем через почти час ответ не придёт. Но они всё хотели быть здесь, поскольку Йоханссен отправила команду запуска чата и набила самое простое из возможных сообщений:

[13:21] ГЕРМЕС: тест

И они ждали, изредка переговариваясь в течение пятидесяти одной минуты, прежде чем они могли хоть что-то получить, но в основном молча ждали.

Затем стали приходить ответы… или по-крайней мере попытались.

[14:16] СИСТЕМНАЯ ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить

[14:18] СИСТЕМНАЯ ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить

[14:19] СИСТЕМНАЯ ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить

[14:20] УОТНИ: Фродо жив!

[14:22] СИСТЕМНАЯ ОШИБКА – Повреждение сигнала превышает порог восстановления – Невозможно отобразить

Первое сообщение об отказе вызвало стоны. Второе, удивление – они не ожидали нескольких ответов так быстро. Но последние сообщения об невозможности декодировать сигнал были едва замечены.

– Фродо жив? – спросил Фогель. – Это имеет какое-то особое значение?

– Я читала о подобном, – ответила Льюис. – Но мне казалось, что надо быть лет на двадцать постарше, чтобы видеть это воочию.

Мартинес не мог удержаться от улыбки.

– Будем надеяться, что помехи уменьшатся довольно быстро, – сказал он. – Если это последний сигнал, который мы смогли получить от Дома, то теории заговоров расцветут куда пышнее, чем от "Кроатоан".

– Я думаю, что мы должны видеть в этом и светлую сторону, – произнес Фогель.

– И какую именно? – поинтересовался Бек.

– Только два слова смогли преодолеть помехи, – сказал Фогель. – И ни одно из них не было матерным.

Сол 333

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 338

"Арес III" Сол 333

– Отзывы на книги?

Старлайт Глиммер подхватила магией ещё одну небольшую кучку сладко пахнущей свежесрезанной люцерны.

– Именно так, – ответила она, левитируя растения в контейнер для образцов, который вскоре должен был отправиться в ровер. – Я прочла несколько других книг, присланных НАСА, пока мы пробивались сквозь историю про Кольцо. И любой из вас мог бы сделать то же самое...

– Я так и поступила, – согласилась Драгонфлай, и Марк кивнул в знак подтверждения.

– Но это нечестно! – запротестовала Черри. – Время историй особенное! Это то, что мы все делаем вместе!

– Мне всё равно пришлось догонять вас, – возразила чейнджлинг. – И кроме того, ты уже говорила, что не хочешь читать про загадочные убийства.

– В любом случае, нам нужно решить, какой будет следующая книга или серия книг для времени историй, – продолжила единорожка. – Я уже говорила об этом с Марком, и он хочет, чтобы мы сами приняли решение. Таким образом, у каждого из вас будет своя книга. Драгонфлай, у тебя самое сложное: "Основание" Айзека Азимова.

– Будь здорова, – сказал Файрбол.

– Айзек Азимов – это человеческое имя, – заметила Старлайт. – И я знаю, что ты прекрасно это понимаешь.

– Кто захочет читать книги парня по имени Ай-зэк?

Единорожка приподняла бровь. Файрбол совершенствовал знание английского и знал его куда лучше, чем прикидывался, если судить по придуманному просто из вредности каламбуру.

– Ты можешь прочитать что-нибудь из творчества человека по имени Стаут, – сказала она. – У него есть книги про целый ряд загадочных убийств, и ты можешь прочитать одну из книг под названием "Золотые пауки".

Файрбол пожал плечами.

– Да без разницы.

– Черри, ты можешь прочитать "Мир-Кольцо" Ларри Нивена. Никаких убийств.

– Хорошо.

Старлайт заметила, как пегаска, до которой как раз дошла очередь, съёжилась.

– И, Спитфайр, у тебя будет самая простая, – начала единорожка так мягко, как только могла. – Больше фэнтези… больше магии. Книга о ведьмах. Называется «Творцы заклинаний» Терри Пратчетта.

– Почему мы вообще до сих пор этим занимаемся? – жалобно спросила пегаска.

– Потому что мы не знаем, как долго нам придется пробыть в этом мире, – ответила Черри Берри тем тоном, которым постоянно повторяют прописные истины. – Мы должны вести себя так, как будто мы долго будем добираться до Земли, а затем будем долго ждать, пока Твайлайт нас спасёт. Это значит, что нам нужно учить язык.

– Но я не продвинулась ни на шаг!

– Это неправда, – возразил Марк. – Я заметил, что ты уже куда меньше сомневаешься в своих словах. И грамматика улучшается.

– Мне так не кажется, – пробормотала Спитфайр.

– В любом случае, прочитайте эти книги или кто сколько сможет, и мы обсудим их после сбора урожая картофеля. Который запланирован через пять дней после завершения сбора урожая сена. После того, как все расскажут о своей книге, мы проголосуем и будем читать выбранную книгу.

– Что если всем книги не нравиться? – спросил Файрбол.

– Это вряд ли, – вставил Марк. – Возможно, какие-то и правда не понравятся, но все? Вряд ли.

– Хорошо, – согласился Файрбол. – Но что мы будем делать во время историй до того?

– Ну, вы давно не рассказывали никаких историй о своём мире, – предложил Марк. – Как насчёт рассказать что-нибудь ещё?

– Мы уже рассказали тебе все крутые истории, – ответила Черри Берри.

– Те, которые не являются секретными, – добавила Драгонфлай.

– Они не обязательно должны быть про что-то важное, – не согласился человек. – Что насчёт маленьких историй? Историй о тех, кого вы знаете.

Спитфайр первой нарушила тишину.

– У меня есть история. Мы тебе говорить, как Твайлайт Спаркл и её друзья в один и тот же день получать свои метки? Но они долго не знать об этом?

– Да, что-то насчёт… как ты это назвала, Старлайт?

– Сверхзвуковая радуга, – ответила единорожка. – Теоретически достаточно сильный пегас может разогнаться до скорости, когда магия не успевает преодолеть сопротивление воздуха. В этот момент возникает таумическая ударная волна, оставляющая за собой разноцветный след, похожий на радугу. Рэйнбоу Дэш – единственная пегаска на нашей памяти, сумевшей сотворить подобное, и единственная, кто, в отличии от легенд, могла это повторить.

– Она не всегда могла это, – продолжила Спитфайр. – Ты знаешь, как она сделать это в первый раз. Теперь я расскажу про второй раз. Слушай.

С: Рэйнбоу Дэш родиться из города пегасов в облаках. Сделанном из облаков. По имени… как по имени?

СГ: Облачная Долина.

С: Серьёзно? Ладно. Английский язык единственный, где называют город на высоте трёх километров в воздухе Долиной. В общем, сейчас она жить в Понивилле, но родилась и выросла в Облачной Долине. Каждый год у нас устраивать лучшие молодые летуны... что за слово?

СГ: Соревнование.

С: Соревнование на лучший молодой летун, где мы видим талант пони, которые только что прекратили быть детьми… достигли совершеннолетия. Это самый… главный лётный конкурс у нас. Эта самая Рэйнбоу Дэш участвовать вскоре после возвращения принцессы Луны. У неё были большие планы, сложные трюки, заканчивающиеся сверхзвуковой радугой. Один проблема – она ​​не могла её сделать. О, она мочь бы делать всё остальное. Рэйнбоу Дэш – лучший летун во всей Эквестрии, даже лучше чем я. Но она не знала, как опять делать сверхзвуковую радугу.

С: Я не знала Дэш тогда – я была… ну… стала лидером команды год назад. Я узнать это от неё позже. Но я была там на соревновании. Победитель проводит день с… грррр… нашей командой… так что мы можем видеть, она… ну…

М: Есть ли у неё то, что нужно, чтобы стать одним из вас.

С: Да, это. Итак, я там сидеть на трибунах, и уже знать слухи. Все в Облачной Долине знать... знали, что маленькая кобылка сказала, что сделает сверхзвуковая радуга. Мы все знать, что кто-то раньше уже делать её. Итак, мы высматривать эту маленькую кобылку на соревновании, и мы ждём, ждём, и много ждём дальше. Наконец, два последних пони-соревнователя…

СГ: Участника.

С: Без разницы. Одна быть… есть… была единорог с большими крыльями как у бабочка. Красиво смотреть, но не летать. Не должна быть допущена к соревнованию.

СГ: Это была Рэрити. Меня там не было – я в то время была слишком занята со своей одержимостью...

С: Дай мне говорить!

СГ: Я просто хотела сказать, что услышала эту историю от Твайлайт Спаркл гораздо позже.

С: Теперь вы слышать её от меня! Ладно. Пришла Рэрити… ты уверена, что это была Рэрити?

СГ: Абсолютно.

С: Я думала, что Рэрити быть умнее.

СГ: Крылья немного вскружили ей голову.

С: Сильно вскружили. С Рэрити участвовала Рэйнбоу Дэш. Думаю, что только моя команда, друзья и семья Дэш смотрят на неё. Все остальные смотрят крылья бабочки, блестящие на солнце. Они смотрят на глупого танцующего единорога, в то время как все планы Дэш проваливаться. Она так нервничать, что делает простейшие ошибки. Я думала, бедная кобылка, должна была ждать, не готова. Тогда крылья бабочки отвалиться. Сбой заклинания?

СГ: Оно использовало утреннюю росу и паутину в качестве катализаторов. Крылья были очень хрупкими и чувствительными к свету. И всё происходило в конце лета.

С: Сбой заклинания. А без крыльев Рэрити летать как кирпич. Мы видим, как она падает прямо сквозь стадион, быстро падает, и мы втроем лететь за ней. Но Рэрити… это… так страшно, что не думать? Что это за слово?

СГ: Паника. Паникует. Запаниковала. Будет паниковать. Паникуют.

С: Вот, всё это и ещё чуть-чуть. Размахивала копытами во все стороны. Раз, два, три и вырубает нас всех. Я очнулась и видеть, что земля очень близко, а потом ВЖУХ и я больше не падаю. Рэйнбоу Дэш ловить нас всех четверых. Одновременно. И она делает сверхзвуковую радугу, чтобы успеть. Она возвращаться в Облачную Долину, и я вижу радугу, вижу радужный след за Дэш, и понимаю, что она это сделала. Принцесса… как ты её назвала в своей рельсовой игре?

СГ: Я использовала имя богини или ещё кого-то, которое видела в модуле приключений. Селестия.

С: Мне нравится. Больше уважения, чем Солнцезадая.

СГ: Но принцесса не имеет ничего общего с Селеной!

С: Итак, принцесса Сел-Эсс-Ти-э-э, говорить, что побеждать Дэш, что для меня хорошо, потому что она причина, по которой я не дырка в земле. Мы проводим с ней день, она совсем, что за слово… ну?

СГ: Я не слышала эту часть, поэтому я не знаю, что ты имеешь в виду.

С: Не может перестать говорить. Растерять свой задор. Так рада встрече с нами, что голова не работать. Мы видим это на каждом шоу, которое делаем, но Дэш была хуже всех.

М: Фанатка? Слово образованное от фанатик. Судя по описанию Рэйнбоу Дэш была вашей фанаткой и вела себя, как настоящая фанатка.

С: Фанат. Да, я знаю о фанатах. Во всяком случае, она такой и была. Мы думали, недостаточно зрелая. Есть талант, но нужно подрасти. И она сделала это… хотя потребовалось довольно много времени. Но это другая история. Я достаточно говорить.

– Ничего себе, – сказал Марк. – Я больше удивлен, как вы пятеро пережили такое резкое изменение вектора скорости. Как Супермен, ловящий падающую Лоис Лейн.

– Я думала, что мы больше никогда не будем вспоминать этот глупый мультфильм, – сказала Черри Берри.

– При сверхзвуковой радуге физика странная, – объяснила Спитфайр. – Магия Дэш очень сильная. Очень, очень сильная.

– Похоже на то, – согласился Марк. – А есть у вас другие истории про Рэйнбоу Дэш?

– Ну, – медленно произнесла Черри Берри, – я могла бы рассказать, как однажды ночью перебудили половину города, потому что Дэш пыталась украсть книгу из больничной библиотеки.

У Спитфайр отвисла челюсть.

– Она что?

– Так и было, – начала Черри. – Я слышала об этом от Кэррот Топ, а она услышала это от...

Земнопони посмотрела на Старлайт, изобразив жестом большую шляпу на голове.

Единорожка вздохнула.

– Яблочный Сидр. Как-то так. Заклинание перевода никак не нащупает нужный вариант. Это почти так же плохо, как… – Старлайт все же вынуждена была согласиться, что этот вариант лучше альтернативы, – принцесса Селестия.

– Как бы то ни было, Рэйнбоу Дэш практиковала свои трюки, и у неё случился… Плохой день, – начала рассказывать Черри Берри. – Она сломала крыло и на неделю попала в больницу. Ей было очень, очень скучно, пока Твайлайт Спаркл не сказала, что та должна попробовать прочитать одну из её любимых книг…

Истории продолжались ещё в течение часа и закончились рассказом о том, как Рэйнбоу Дэш продержалась в космической программе пони достаточно долго, чтобы стать первой, вышедшей в открытый космос. Старлайт наслаждалась ужасом Марка при описании короткой и почти катастрофической Пятой миссии ЭКА, а затем радовалась его смеху над некоторыми выходками в Шестой.

"Да, – подумала единорожка, – это сработает, чтобы занять время. Пока мы не выберем нашу новую книгу".

Примечание переводчиков:
Частично в этой и полностью в последующей главе автор решил попробовать выделять реплики разных персонажей цветом и писать просто диалог, не упоминая, кто сказал конкретную фразу. Эксперимент был признан неудачным, и автор даже грозился всё это переделать в нормальную форму, но руки у него так и не дошли.

Мы решили сделать как в пьесах — указывать, кто произносит реплику перед ней и не заморачиваться с цветом вообще.

Сол 334

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 339

"Арес III" Сол 334

СГ: Итак, вчера мы говорили о Рэйнбоу Дэш. О ком мы будем рассказывать сегодня? О Твайлайт Спаркл?

ЧБ: Марк уже много слышал о Твайлайт Спаркл. Давайте выберем кого-то ещё.

Ф: Точно.

Д: Да, давайте.

СГ: Хорошо… как насчёт Флаттершай? Мы о ней много не говорили.

М: Это точно. Вы её едва упоминали.

СГ: Ну, это потому, что Флаттершай играла совсем небольшую роль в нашем космическом агентстве. Видишь ли, Твайлайт Спаркл привлекла всех своих ближайших подруг, когда началась космическая программа пони.

ЧБ: Но она считала, что только пегасы могут быть хорошими пилотами, поэтому назначила Рэйнбоу Дэш основным и Флаттершай запасным пилотом ЭКА. Она даже не стала думать обо мне, поэтому я в итоге и пошла работать с чейнджлингами.

Д: Нам это только на пользу пошло!

СГ: В любом случае, Рэйнбоу Дэш – прирожденный летун. В отличие от Флаттершай. Если быть честной, она одна из самых слабых и робких пегасов. В итоге она участвовала исключительно в наземных испытаниях оборудования. И когда Миссия Пять чуть не завершилась трагически, она на пару лет полностью устранилась от деятельности агентства. В принципе, один раз она слетала на орбитальную станцию, чтобы проверить, что с какими-то там лабораторными крысами всё в порядке, но это было почти за год до нашего старта, да и длился её полёт меньше суток.

С: И она почти попала в состав нашей экспедиции. Принцесса Твайлайт хотела, чтобы летели единорог, пегас и земной пони. Но Флаттершай… как бы это сказать…

ЧБ: Флаттершай заботится о множестве животных. Они все сильно зависят от неё. Она может говорить с ними. Она не любит надолго покидать их. Было бы трагедией, если бы она застряла тут с нами.

С: Ага. Вместо неё лететь я. Флаттершай отвратительно летать, но как медик она много лучше.

М: Подождите минуту. Почему было так важно, чтобы полетело по одному пони каждого вида? Есть какие-то предрассудки?

СГ: Предрассудки? Хм… ну, в некотором смысле, да. Племена перемешались после основания Эквестрии, и я знаю нескольких земных пони, чьи дети – пегасы и единороги, так что они точно не воюют. Но всё ещё существуют большие культурные различия. Во многих городах преобладают те или иные виды. И никому не нравится, когда таких же пони как они, не допускают до чего-то важного. Поэтому всегда необходимо напоминать, что мы едины, работаем вместе и все равны.

ЧБ: Старлайт, можем мы вернуться к Флаттершай?

СГ: Ох, точно! В любом случае, вот почему ты так мало слышал о Флаттершай: она боится высоты, ненавидит летать, опасается разговаривать с незнакомцами, но чрезвычайно любит всех животных.

С: И она самый красивый пегас из всех, кого я знать. Я чувствовать себя рядом с ней гадкий утёнок, а я горячая штучка.

ЧБ: О да! Однажды Флаттершай пришлось просить других пони помочь в уходе за её животными, потому что её втянули в… работу, я полагаю, это слово? Ну, носить одежду, фотографироваться и помогать продавать вещи…

М: Реклама? Рекламные ролики? Подожди, ты имеешь в виду, что она была моделью?

СГ: Из того, что я слышала, как минимум пару месяцев она была моделью.

ЧБ: Да! Она предложила помочь Рэрити, надев платья, которые та делала для нашего лучшего запечатлителя картинок...

СГ: Фотографа.

ЧБ: …и вот эта, что-ты-там-сказала, проигнорировала платья и потащила саму Флаттершай в...э-э-э... Мэйнхэттен?

СГ: Думаю, можно перевести как "Город шляп с плюмажем".

ЧБ: Короче, она была буквально на всём – журналах, плакатах, газетах и даже баннерах, что на буксире таскали по небу пегасы! Все хотели встретиться с ней, поговорить, заставить её помочь продать их вещи!

М: И как всё это восприняла болезненно застенчивая пони?

ЧБ: О-о-о! Она это НЕНАВИДЕЛА. Просто ненавидела каждую секунду происходящего.

ЧБ: Видишь ли, Флаттершай решила, что Рэрити расстроится, если она не воспользуется шансом стать богатой и знаменитой. А Рэрити жутко завидовала, потому что сама хотела быть там, где оказалась Флаттершай, но ничего не говорила, потому что желала, чтобы её подруга была счастлива. Она думала, что Флаттершай повезло, но та была несчастна и хотела всё бросить, и потребовалась целая вечность, прежде чем они откровенно поговорили об этом друг с другом.

ЧБ: Конечно, как только Флаттершай узнала, что Рэрити хотела, чтобы она была моделью, лишь потому что считала, что ей это нравится, Флаттершай тут же всё бросила! И с тех пор она позволяет снимать себя только тогда, когда демонстрирует одежду Рэрити. Но она была первой из подруг Твайлайт, кто стала действительно известной.

Ф: Кого волновать знаменитый пони? Почему не говорить о важных штуках? Про Флаттершай. Она такая страшная, что заставила дракона плакать!

М: Что? Извините, но ты о чём?

Ф: Я слышать это от двоюродного брата. Тот дракон, не называть его имя, вы всё равно его не смочь произносить, перенёс свою сокровищницу и всё накопленное в пещеру на территории пони. Он забраться на вершину горы, так что думать, ни один пони не мешать ему там. И решить устроить спячку, может два-три года, без проблем никому.

С: Этот дракон задымил треть Эквестрии!

Ф: Ну да, он храпеть. Но он-то этого не знать. Обычно никто не говорить тебе таких вещей. В общем, следующее, что он знать, это то, как куча пони один за другим будят его. Один пытаться красть сокровища, а другой ударил его ногой прямо в нос. Ну, вы бы тоже от такого быстро устать. Короче, он уже собрался выпнуть их всех с горы…

М: Подожди минуту. Это была Твайлайт Спаркл и её друзья, верно? Принцесса Твайлайт Спаркл?

Ф: Наверно да. История, которую я слышать, не упоминать имён, кроме Флаттершай.

СГ: Это были они. Но Твайлайт была тогда единорогом, а не принцессой. Довольно сильным единорогом, но не аликорном.

Ф: Без разницы. Вдруг у него на носу возникнуть маленькая жёлтая штука, а потом он видит только два злых глаза. И когда пони закончить говорить, он плакал от стыда. Дракон почти такой же величины, как Дом, плакать и рыдать как детёныш, всё из-за одной пони. Поэтому он собрать вещи, возвращаться туда, откуда пришёл, и рассказал другим драконам. Слово расходиться. Не связывайтесь с жёлтым пегасом с розовыми волосами. И я говорить вам ту историю, чтобы я мог рассказать эту.

М: Ой-ёй.

Д: Это одну из тех, да?

Ф: Молчи. После первый выход Рэйнбоу Дэш в космос, Твайлайт Спаркл просить все астронавты прийти в её космический центр, чтобы все тренироваться в открытый космос тоже. Я был всего один космонавт в космической программе для драконов, поэтому мой босс приказал идти мне тоже. Там быть около двадцати астронавтов, разных видов – пони, чейнджлинги, грифоны… не знать имён. И я. Тренироваться для выхода в космос сложно, ты знаешь это. У меня были проблемы. Постоянно продолжал оборачиваться. В тренировочном зале нет ничего, на что можно посмотреть, чтобы понять, где ты находишься и куда движешься.

М: Точка привязки.

Ф: А?

М: Ориентир. Точка, от которой можно считать, где ты находишься.

Ф: Тупой язык. В общем, очень легко путаться. Я провалить тест снова и снова. Уже думать: "Плевать, я не хотеть быть здесь, просто сдавайся, может быть, босс разрешит в этот раз уйти". Но я также не хотеть быть неудачник, проваливший тренировку. И тогда пони, которую я не знать, говорить со мной. Очень тихий голос, почти шёпот. Спросить меня, что не так. Я говорить ей уходить, но она спрашивать снова. Потом я говорю, что у меня плохо с тренировка в открытый космос. И она смотрит мне в глаза и говорит: "Я знать – это сложно, но верить, что такой умный дракон, как ты, мочь делать всё, что хотеть".

СГ: Похоже на Флаттершай, всё верно. И ты очень хорошо передал её слова, Файрбол.

Д: Да быть не может! Я тоже там была и ни разу её там не видела!

ЧБ: Я тоже.

СГ: Это был первый раз, когда она вернулась в космическое агентство после Миссии Пять. Буквально заставила себя туда прийти. Мы нашли её без сознания лежащей на боку, прямо возле зала для тренировок работы в космосе. Её отнесли в лазарет, а когда она пришла в себя, то пара пегасов отвезли её домой. Флаттершай там и половины дня не провела. В следующий раз она там появилась только после того, как она посетила вас для совместной разработки… первого успешного космического зонда.

Ф: Да, да, да, вы слушать. Говорить мне кто-то ещё, особенно пони, я бы просто плюнуть на это. Но когда это говорить она, казаться, что она права. Я знал, что она быть права. Когда она смотрит тебе в глаза, это похоже на… ну… ни на пони, ни на дракона. Просто душа смотреть в душу. Звучит слащаво, но это так. Она сказать мне пару-тройку советов, как сделать лучше… один помог, два других – нет… а потом пожелать мне удачи и уходить.

ЧБ: Ну, это объясняет, почему она потеряла сознание. Должно быть, у неё была такая реакция от встречи с тобой.

Ф: Несправедливо оскорблять меня, пони-босс.

ЧБ: Нет, это не оскорбление. Разве ты не знал, что Флаттершай до смерти боится драконов?

СГ: Верно. У неё фобия на всех, кроме Спайка. Твайлайт и её друзья буквально тащили Флаттершай всю дорогу до пещеры на той горе, где спал твой друг-дракон. Добавь к этому её обычную стеснительность при общении с незнакомцами и её ночные кошмары из-за Миссии Пять... Ты говоришь, что она заговорила с тобой первой? Ты не здоровался с ней или ещё что-то?

Ф: Я даже не видеть её, пока она не говорить, а потом – БАХ! Прямо перед тобой. А ты говорить, она боится драконов?

СГ: Так же, как некоторые пони боятся высоты, или тени, или числа пять. Абсолютно бессознательно. Хотя, если подумать, Флаттершай также боится высоты… и теней… хотя, я не уверена насчёт числа пять.

Ф: Очень странно. Даже для пони.

СГ: Я знаю... У Флаттершай есть все эти страхи, но она любит даже самых больших, самых свирепых животных. Она ведь даже подружилась с Хаосом!

ЧБ: А разве ты тоже не дружишь с Хаосом?

СГ: Ну, в некотором смысле да, как мне кажется. Но Флаттершай была его первой и самой близкой подругой.

Д: Я слышала, что она даже смотрела в глаза.. забыла слово… курица-змея! Как василиск, только другой! Вместо того, чтобы превратиться в камень, она заставила его освободить своих друзей, которых он уже превратил в камень!

СГ: Что? Ты хочешь сказать, что она переглядела кокатриса?

Д: Точно! Это слово! И мне это Кевин рассказал!

СГ: Кто такой Кевин?

Д: Упс! Я не должна была говорить этого. Забудьте это имя. Нет никакого чейнджлинга по имени Кевин.

СГ: Ты не можешь так с нами! Рассказывай!

ЧБ: Нет, серьёзно, оставим этот вопрос. Сильнее всего Кризалис разозлилась, когда я спросила её, кто такой этот Кевин. Давай не будем втравливать Драгонфлай в неприятности.

С: Чейнджлинг, которого так не любить Кризалис? Хочу с ним встретиться.

М: Ребята, а кто этот Хаос, о котором вы говорили?

СГ: Ох, Марк…

Сол 335

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 340

"Арес III" Сол 335

– Итак, – начал Марк, когда Старлайт отключила магическое поле, и все собрались вокруг системы жизнеобеспечения, – про кого мне будут рассказывать сегодня?

– Я тут вот о чём подумала, – медленно произнесла Старлайт Глиммер. – Я сегодня листала словарь и наконец наткнулась на слово "Эпплджек", что является одним из названий для яблочного бренди. И оно перекликается с "джек", которое, по-видимому, означает кого-то очень сильного, и в целом тоже подходит. В общем теперь у нас есть имя получше, чем "Яблочный сидр".

– Ты искала название хлопьев для завтрака? – спросил Марк.

Старлайт даже не снизошла до того, чтобы взглянуть на него, и продолжила:

– Сегодня давайте поговорим об Эпплджек. Я знакома с ней уже несколько лет, но никаких особых историй про неё не знаю. Что насчёт тебя, Черри?

– А я знакома с ней почти всю свою жизнь, – ответила земнопони. – И те истории, которые я знаю, немного неловкие. Как в тот раз, когда она вызвала паническое нашествие кроликов…

– Что? – спросил Марк.

– …или когда фруктовые летучие мыши-вампиры вторглись на её ферму, и всё закончилось тем, что Флаттершай превратилась в пони-вампира.

– Как?!! – удивлённо переспросил Марк.

– И, знаете, я не хочу рассказывать эти истории, – закончила Черри Берри, – потому что это нечестно по отношению к ней. Она хорошая пони, а не… хм… Энос, да. Определённо не Энос. И точно не Клетус и не Роско.

– Я знаю, что ты имеешь в виду, – сказала Старлайт. – Она сильная, храбрая, всегда сохраняет спокойствие, что бы ни произошло, и всегда готова помочь, но у неё нет настоящих приключений, верно?

– Да, именно так! – согласилась Черри Берри. – Она всегда рядом, чтобы помочь. Это даже удивительно – Эпплджек ​​управляет самой большой фермой в Понивилле, и у неё всё ещё находится время для всех остальных пони.

– Из-за этого у неё и были проблемы с кроликами, – заметила Старлайт. – Я читала в дневнике Твайлайт, что Эпплджек так устала работать на своей ферме и помогать всем остальным, что совсем съехала с катушек. Она так усердно трудилась, что даже не спала по ночам.

– Да уж. В один год она оказалась единственной пони, которая собралась отправиться на… хм… большую вечеринку для столичных снобов… чтобы там работать. Она могла встречаться с другими пони, веселиться, но нет, она хотела заработать биты на содержание семьи.

– А, помню это, – согласилась Спитфайр. – Мой лейтенант тогда купить у неё пирог. Говорить, что это лучший пирог, который он есть. Но рядом быть большой стол с бесплатной едой. Она потратить свое время впустую.

– Э-э… – Черри Берри неловко переступила с ноги на ногу, глядя на пегаску. – Это просто одна из тех нелепых историй, выставляющих её идиоткой. Как бы там ни было, в глубине души она добрая пони.

– Может быть, вы могли бы просто рассказать мне, кто она, – предложил Марк. – Так, глядишь, и до историй дойдет.

– Я знаю её только по инструктажу перед нападением на Кантерлот, – ответила Драгонфлай. – Эпплджек, Элемент Честности. Её легко обвести вокруг копыта, если только откровенно не врать. Невероятно сильная и талантливая земная пони-фермер. Опытная участница родео. Фактически глава огромного семейства Эпплов, с родственниками буквально в каждом уголке страны Пони и за её пределами. Если соберёшься с ней драться и вдруг окажешься прямо позади неё, то долгой отключки не избежать – удар задними ногами у нее сокрушителен. Навыки в метании лассо ещё лучше.

– Подожди минутку, – сказал Марк. – Как земная пони может кидать лассо, не говоря уже о том, чтобы вообще его использовать?

– Я не знаю, – прямо ответила чейнджлинг. – Я же не родео-пони. Во всяком случае, она умелый и опытный боец с ​​монстрами. Почти никогда не пугается. У неё чрезвычайно развито чувство соперничества, и она жутко упрямая. Сейчас она руководитель полётов в космическом центре пони.

– Это больше, чем знать я, – произнес Файрбол. – Я знать её только по разговор по радио, когда был на космической станции.

– Я тоже мало что знать, – согласилась Спитфайр. – Большая часть этого мне говорить Рэйнбоу Дэш.

Разговор, который и так-то шёл не сильно активно, совсем затих.

– Ладно, – произнёс Марк, пытаясь хоть как-то его оживить, – охотник на монстров, а? Что ещё за монстры?

– Ну, для начала мы, чейнджлинги, – сообщила Драгонфлай и немедленно получила удар по голове от Спитфайр. – Ай!

– Что тебе говорили о хвастовстве злом? – предупредила пегаска.

– Хорошо, давай посмотрим, – сказала Старлайт. – С тех пор, как я c ней встретилась, Эпплджек билась с помесью медведя и насекомого, очень большим... я видела одно существо в ваших книгах – химеру, вот это слово, смесь тигр-козёл-змея… морские монстры, мантикора, гидра, плотоядные растения и дикие собаки из дерева, напитанного тёмной магией.

Единорожка неуверенно стукнула копытами друг о друга.

– И ещё э… со мной.

Спитфайр встала и пошла к Старлайт, которая немедленно прикрыла рог передними ногами.

– Сядь, Спитфайр, – Черри Берри не собиралась поощрять подобное в любом случае.

Пегаска бросила на Старлайт суровый взгляд и копытом изобразила жест "Я слежу за тобой", после чего вернулась на свое место.

– Ла-а-а-адненько, – вмешался Марк. – Дикие собаки… волки? Сделанные из дерева?

– Ага. Семейная ферма Эпплджек примыкает к Вечнодикому Лесу. Время от времени из него выходят монстры, особенно дерево-волки, и Эпплджек приходится отбиваться от них.

– Именно так. Она всё время этим занимается. Помню, один раз…

Это было тогда, когда мы с Эпплджек были на каникулах. Моя семья выяснила, что мне нельзя доверять собирать вишню – я ей объедалась, пока мне не станет плохо, поэтому они отправили меня к матери отца Эпплджек, которого звали в честь выпечки из кислых яблок. Ну, Эпплджек и меня заставила работать, хотя у них не хватало денег, чтобы заплатить мне. Фермерство дело такое – если у вас хороший урожай, то цены такие низкие, что вы ничего не заработаете, а если цены взлетели вверх, то это лишь потому, что ни у кого нет нормального урожая, и вам самим нечего продавать. Сельское хозяйство требует много очень тяжёлой работы, чтобы выжить.

Так или иначе, время вольт-яблок уже почти подошло. Вольт-яблоки это волшебный фрукт. Бабушка Эпплджек делает из них варенье, которое потом продаётся за хорошие деньги по всей стране пони. В основном за счёт него ферма и выживает. Всё остальное, что они выращивают, просто позволяет сводить концы с концами. Но время вольт-яблок – это ещё и время деревянных волков. Когда мы слышим их вой по ночам, мы знаем, что наступает время вольт-яблок.

Короче, возились мы там с какой-то обычной яблоней, когда услышали рычание и почувствовали запах чего-то, вроде как та коробка, что стояла за ширмой. Деревянные волки состоят из гнилых веток деревьев, мха, виноградных лоз и тому подобного, поэтому их дыхание воняет просто отвратительно.

Подожди… Этим волшебным дровам ещё и надо дышать?

Деревянные волки дышат. Таким образом, у нас было около двух секунд форы, прежде чем два волка вышли из Вечнодикого и направились прямиком к нам. Деревянный волк в шесть раз длиннее пони и почти в три раза выше. Они смертельно опасны, их нельзя приручить или договориться. Они не похожи на мантикор или даже на гидр. Они просто злые. И эти двое хотели убить Эпплджек и меня, чтобы лес мог забрать себе обратно вольт-яблоки.

Ну, конечно, мы побежали. Но когда мы пробежали под низко висящей веткой, Эпплджек уже не оказалось рядом со мной. Она запрыгнула на ветку, а потом рухнула вниз и – ХРЯСЬ! – оказалась прямо перед мордой первого деревянного волка. Естественно, тот наклонился от такого, и Эпплджек тоже, и внезапно она лягнула его прямо между глаз, и на этом с ним всё – он сразу же развалился.

Но второй был уже совсем рядом. Я думала, что с ней всё кончено, кричала, чтобы она бежала, но вместо этого Эпплджек подхватила кусок мёртвого волка с прицепившейся лозой. Она бросила этот кусок в пасть второго, и он там застрял – деревянные волки не желают отпускать что бы то ни было, если уж они в это вцепились. А затем она схватила свободный конец лозы и побежала с ним вокруг задних ног волка. Тот попытался поймать её, но только натянул виноградную лозу и сам себе оторвал задние ноги.

Этот второй волк попытался обернуться, чтобы укусить Эпплджек, но её там уже не было. Он не мог её найти, и снова обернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть, как её задние копыта летят ему прямо в лоб. И на этом всё было кончено.

Остаток дня мы провели, собирая их остатки, чтобы сжечь. Всегда надо сжигать деревянных волков. В противном случае заклинание восстановит их через день или около того. И в придачу там сплошное гнильё, и приходится тратить много хорошего дерева, чтобы всё спалить.

Таким образом, в тот день мы почти ничего не сделали. И когда мы вернулись домой к её бабушке, Эпплджек не стала хвастаться убийством двух волков. Наоборот, она извинилась за то, что не сделала свою работу!

И это было только через… э… три года после того, как мы получили наши метки. По существу, мы всё ещё были жеребятами. И даже тогда она была такой же, как сейчас – не хвасталась, даже просто повыпендриваться не любила. Но дай ей работу, и с ней всё будет в порядке. Всё, что ей надо, это честный тяжёлый труд.

– Ого! Ты имеешь в виду, что она спасла тебе жизнь, когда ты была ещё ребёнком? – недоверчиво спросил Марк. – Где, чёрт возьми, были твои родители, когда это происходило?

– У моих родителей была своя ферма, – ответила Черри. – Правда, намного меньше, чем у Эпплджек, поэтому мы получали дополнительные биты, иногда помогая на ферме моей тетки на юге. Но родители Эпплджек умерли, когда она была ещё совсем юной. Её младшая сестра и вовсе была почти младенцем. Так что там остались только её старший брат, младшая сестра, сама Эпплджек и их бабушка, ну, и им нужна любая помощь, которую они могут получить от друзей и семьи во время сбора урожая.

– Да уж. Вау. Это жёстко, – сказал Марк. – А почему её зовут Эпплджек? Она много практикуется с бренди?

– Не более чем… подожди, ты имеешь в виду, что она сильно пьёт? – спросила Черри. – Нет. Её семья, конечно, делает сидр, но она выпивает разве что кружку и только с друзьями. Она не похожа на мою кузину Берри Панч.

– Вообще-то, они и яблочное бренди делают, – тихо сказала Старлайт.

Вы должны помнить, что семья Эппл гордится своим сидром, хоть обычным, хоть крепким. Они предлагают его для продажи только очень короткий период в середине осени, после листопада. Другие фермы используют паданку и полусгнившие фрукты, но Эпплы настаивают на качестве. У них специально выделена часть фермы для выращивания яблок специально для сидра. Пони за несколько дней выстраиваются в очередь, чтобы получить хоть одну кружку.

Дэш сказать мне однажды. Я думать, что если бы быть море сидра, то Дэш растить себе жабры.

Э-э, давайте двигаться дальше… Но семья Эппл не продает яблочный бренди. Они придерживают несколько бочонков сидра каждый год и состаривают его, и вы должны быть очень близким другом семьи, чтобы вам достался хоть глоточек. Но если ты только упомянешь яблочный бренди, перед тобой просто захлопнут дверь. Они не продают его, и даже не признают, что он существует в природе.

Но… короче, Твайлайт Спаркл очень усердно трудилась, чтобы научить меня, как стать хорошей пони. И я всё ещё учусь этому. Но были времена, когда я думала, что это безнадёжное дело. Всё это выглядело так тяжело, так… ну, невозможно. И однажды я сильно облажалась. Я не собираюсь рассказывать вам подробности, потому что… ну, честно говоря, потому что это мне неприятно, а также может дать твоим друзьям, Марк, плохие идеи, если вы когда-нибудь научитесь использовать магию. Скажем так, потребовалось много времени, чтобы привести всё в порядок и попросить прощения.

Той ночью я смотрела на звёзды с балкона замка Твайлайт – это было ещё до создания школы. Я размышляла, не было бы лучше для всех, если бы я не возвращалась? Жила бы просто в какой-нибудь пещере в горах до конца своих дней. Я бы даже могла подобрать себе очень удобную пещеру.

А затем входит Эпплджек и спрашивает меня, что не так. Я говорю: "Всё в порядке, у меня всё хорошо". Но с Эпплджек такое не работает. Её можно сбить с толку, можно ввести в заблуждение, но просто откровенно врать нельзя, потому как она это чувствует.

Она покачала головой, затем вытащила маленький глиняный кувшинчик из своих седельных сумок, откупорила его и налила мне немного – примерно вдвое больше, чем одна из твоих пробирок, Марк.

"Вот, – сказала Эпплджек. – Выпей и ложись спать. Утро вечера мудренее. Ну, вообще-то будет скорее полдень, но, думаю, ты поняла".

Я понюхала и спросила, из чего это.

"Из яблок, – ответила она. – Ну, в основном. Это семейный секрет. Мы не говорим об этом".

Пахло хорошо, а на вкус было ещё лучше. Я до сих пор помню мягкий яблочный вкус и то, как это заставило меня почувствовать тепло внутри. К сожалению, это было последнее, что я запомнила перед тем, как на следующее утро проснулась в своей постели с сильной головной болью, чашкой свежего кофе и двумя болеутоляющими таблетками на тумбочке рядом со мной. К тому времени, когда похмелье прошло, я почувствовала себя намного лучше. Что привело к ещё одному срыву, но это уже другая история.

Черри Берри уставилась с отвисшей челюстью на Старлайт Глиммер.

– Ты попробовала Святой Кальвадос? – спросила она на эквестрийском. – Я думала, что это всего лишь легенда! Я думала, что бабушки и дедушки рассказывали это о родителях бабули Смит, чтобы показать, насколько лучше были старые времена, когда Понивилль ещё только создавался!

– Черри, успокойся! – ответила Старлайт. – Это было только один раз. Эпплджек больше никогда не предлагала, и я уверена, что никогда больше и не предложит. Эпплы действительно не говорят об этом! Кроме того, говори по-английски!

– Э-э, этот сидр действительно настолько важен? – спросил Марк. – Однажды я попробовал яблочный бренди в колледже. Не очень-то он меня впечатлил. Пиво мне нравится намного больше.

Старлайт с Черри бросили на Марка взгляд, который был способен заморозить быстрее ледяной атмосферы за пределами пещерной фермы.

– Пиво, – ухмыльнулись они.

Драгонфлай посмотрела на Спитфайр.

– Короче, если я правильно поняла, устраивать попойку в честь возвращения в Понивилле – не вариант?

Спитфайр ещё раз пнула её ногой, затем спросила:

– Командир, можно мне ударить чейнджлинга за то, что она сказала откровенную глупость?

– Не, ну какова? Вначале пнула, а потом спрашивает разрешения! – огрызнулась Драгонфлай.

Сол 336

Миссия Сорок девять Космической Программы Чейнджлингов неслась сквозь верхние слои атмосферы в конусе перегретой плазмы, множество зачарованных кристаллов за десятки километров под ней придавали капсуле максимальное ускорение, которое она могла выдержать, не развалившись. Внутри капсулы её единственный пилот повторяла одно и то же слово, и то, лишь чтобы дать понять пони на земле, что она всё ещё жива и находится в сознании.

– О’кей!

Это походило на нормальное слово не больше, чем стон, но Кризалис всё же удавалось его выдавливать и при этом удерживать копыта на элементах управления, несмотря на силу тяжести, в восемь раз превышающую нормальную.

– О’кей!

Это, вне всякого сомнения, было худшим взлётом, в котором королева когда-либо участвовала, даже хуже, чем её первый полёт, хуже, чем Миссия Пять, которую далеко не в одной книге называли "Плохая идея Кризалис", хуже всего.

– О’кей!

Её мышцы очень сильно ныли. Требовалась вся сила воли – которая (по собственному мнению Кризалис) делала её идеальным правителем для беспокойных подданных – чтобы удерживать одно копыто на рычаге управления двигателем, а другое – на рукояти маневрирования. Но если она позволит своим ногам опуститься, то при таком ускорении поднять их до панели управления будет невозможно.

– О’кей!

С таким чудовищным ускорением казалось безумием увеличить его ещё больше, запуская единственный двигатель на маленьком одноступенчатом испытательном корабле. Но импульс двигателя должен был превратить полёт из чисто вертикального взлёта в выход на орбиту. Гиродины системы ориентации, какими бы мощными они ни были, могли лишь развернуть корабль боком. Пятнадцать магических пилонов продолжали отталкивать три сравнительно небольших кристалла, установленных под соплом двигателя, независимо от того, в каком направлении был сориентирован корабль.

– О’кей!

Сам по себе корабль мог в лучшем случае лишь оторваться от стартовой площадки, да и то с наполовину пустыми баками. Но с учётом кольца зачарованных пилонов далеко позади неё, Кризалис теперь не просто собиралась выйти на орбиту, а состыковаться с "Конкордией" и начать свою сильно задержавшуюся вахту. Трёхместная капсула (два других места в настоящий момент пустовали) заменит ту, на которой Кейденс вскоре вернётся на Эквус.

– О’кей, ускорение шесть целых пять десятых и падает, – сообщила Кризалис, сумев впервые за три минуты сделать что-то более-менее похожее на глубокий вдох. – Курс девяносто на пятьдесят, остаток топлива шестьдесят процентов, все системы работают нормально.

То есть, все системы капсулы. Сама пилот чувствовала себя так, будто её переехал дорожный каток. Она могла сама себе поработать парашютом.

– Сорок Девятая, Хорстон принял, – Кризалис заставила себя не хмуриться, услышав голос Рэйнбоу Дэш. Да, сейчас стало много совместных миссий, и да, эта мелкая выпендрёжница была вторым по опытности пилотом, оставшимся на планете, но всё равно было просто неправильно слышать по связи кого-то, кроме её пони, в том, что по крайней мере по названию было миссией Космической Программы Чейнджлингов, стартующей из Космического центра Хорстон. – Твайлайт подтверждает выход на орбиту и встречу с "Конкордией", повторяю: идёшь на "Конкордию".

Теперь ускорение быстро спадало, королева проверила указатели скорости и ещё добавила тяги химического ракетного двигателя. На мгновение ей стало интересно, позволят ли эти дурацкие зачарованные камни затормозить возле "Конкордии", или же их создательница решила сделать Кризалис сюрприз, назначив её командиром первой постоянной лунной базы с населением в одну королеву.

– Сорок Девятая, говорит ЭКА.

Ага, вот и вышеупомянутая пони. Гениальная идиотка, должно быть, забрала гарнитуру у Рэйнбоу Дэш.

– Если мы немного ограничим поток маны, дополнительный вес корабля НАСА должен ещё больше снизить ускорение, сделав его безопасным для экипажа "Амицитас" при взлёте. Думаю, что мы почти готовы выслать им спецификации и дождаться результатов тестирования на месте.

Услышанное заставило Кризалис улыбнуться. Как бы ни раздражала её Принцесса, Сующая Свой Нос В Дела Злодеев, было приятно, когда планы Твайлайт Спаркл срабатывали… потому что, когда та терпела неудачу, она пыталась снова, и когда в результате всё удавалось, то она буквально "выбивала мяч за пределы поля".

Да, Кризалис могла ужиться с планами Твайлайт Спаркл, если они не касались лично её.

– Как по мне, звучит хорошо. Поспеши со своей бумажной работой, и давай уже вернём наших подданных домой!

Сол 338

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 343

"Арес III" Сол 338

Несмотря на то, что с утра они собирали картошку в Доме, а после полудня собирали или пересаживали выжившую картошку в пещерной ферме, все поспешили к своим компьютерам, чтобы отчитаться по книгам. Путаные, сбивчивые попытки рассказать истории о нынешних героях Эквестрии доказали одно: рассказывать истории трудно.

– Итак, – сказала Старлайт, как только все собрались. – Драгонфлай, почему бы не начать тебе?

– Можно и так, – ответила чейнджлинг, оглядевшись, – я, правда, не закончила всё "Основание" и, честно признаться, не сильно хочу. Когда я читала описание, то ожидала космические империи, космические корабли, масштабные сражения, героев и всё такое. И что я на самом деле получила?

Драгонфлай аккуратно постучала по крышке ноутбука.

– Математика. Математика, книги и много-много разговоров. Там почти ничего не происходит! А если и происходит, то где-то там, далеко, так, чтобы никто и не заметил. Если все книги Азимова такие, то я надеюсь, что он написал не очень много книг.

– Всего около четырёх-пяти сотен, – пробормотал Марк.

– Хорошо, – пожала плечами Старлайт. – Значит, за него мы браться не будем. Файрбол, что ты думаешь о "Золотых пауках"?

– Это весело, – ответил дракон. – Но немного сбивает с толку. Пришлось посмотреть, что такое "вынужденный переселенец". Потом посмотрел "иммиграция". А вы знали, что люди не хотят позволять другим людям перемещаться из одного места в другое? Делают это сложным? Драконы не мириться с этим долго. Глупая идея.

– Верно сказано, брат! – поддержала его Драгонфлай.

– Молчала бы, – сказала Спитфайр. – Ваша королева – аргумент номер один для этой, как её там, и-ми-гра-ци-я.

– Спитфайр, оставь Драгонфлай в покое, – тихо сказала Черри Берри.

– В любом случае, – продолжил Файрбол, – шантаж я понял сам. Знаю драконов, которые так делают. Хорошая крыша, свежая солома, хорошо гореть, очень плохо, если кто-то чихнуть, если не получит много золота, и у него будет зуд в морде. Я понял. Но хорошей книгой делать два главных героя. Персонаж, который говорить историю, забавный, умный. Он мне нравится. И его босс, толстый человек, думаю, мне тоже нравится. Я хочу знать, что заставляет его голову работать. Мне сильно нравится книга. Есть ещё?

– НАСА прислало больше сорока книг Рекса Стаута, – ответила Старлайт. – Я думаю, они искали длинные серии, или плодовитых авторов, или что-то в этом роде.

Единорожка повернулась к Черри Берри.

– Теперь, что по поводу "Мира-Кольца"? Черри?

По мере того как подходила её очередь, земнопони краснела всё сильнее и сильнее.

– Марк, – тихо сказала она, – все люди так одержимы сексом?

– Эм-м-м… – человек немного неловко поёжился. – Я не помню, чтобы в "Мире-Кольце" было много...

– Устройство, которое вызывает сексуальное удовлетворение по команде? Мир, где секс используется, чтобы подтвердить каждую сделку? Кем нужно быть, чтобы придумать такое?

– Тем, кто хочет продать херову кучу книг? – предложил Марк.

Черри покраснела ещё сильнее. На мгновение она даже напомнила Старлайт Биг Макинтоша.

Марк, видимо, понял намёк.

– Упс. Я ненарочно. Извиняюсь.

Черри Берри кашлянула и продолжила:

– Большая часть книги действительно интересная. Абсолютно разные инопланетяне, также как мы, собрались вместе, чтобы исследовать странный новый мир. Аварийная посадка в этом мире. Вынуждены положиться друг на друга, чтобы найти дорогу домой. Много что происходит. Много серьёзных мыслей об удаче, планировании и прочем. Много эмоций. Но ещё там…

Старлайт удивилась, почему Твайлайт Спаркл ещё не прилетела к ним на помощь. Румянец Черри должен был быть виден как минимум за несколько измерений...

– Слушай, секс очень отвлекает, вот всё, что я хочу сказать! – закончила командир. – И я никак не смогу читать эту книгу вслух, не задумываясь о том, что в ней описано!

– Как насчёт поменяться? – предложила Драгонфлай. – И, возможно, я могла бы перевести её для моей королевы, когда мы вернёмся. Чтобы вы знали, она любит пикантное чтиво.

– Этого можно было не говорить, – произнесла Старлайт. – Идём дальше. Спитфайр, ты разобралась с "Творцами заклинаний"?

Спитфайр постучала по своему компьютеру.

– Эта история, – сказала она, – дом.

– Дом? – Старлайт наклонилась поближе. – Что ты имеешь в виду?

– Скорее, дом, если бы всем управляли люди, а не принцессы, – продолжила пегаска. – Некоторые глупости. Почему мальчик или девочка не могут быть волшебник? Или ведьма? Но потом я думаю. Дома, я знаю единорогов, отстроившихся в Облачной Долине, земных пони в столице. Я думаю о пегасе, хотящем научить магии. Я думаю о земной пони, которая хочет летать.

Она посмотрела прямо на Черри Берри, когда произнесла:

– Так что девушка хочет быть волшебник – как земная пони хочет летать. Та же штука.

– Метафора, – подсказала Старлайт.

– Неважно. Так что я поняла эту часть. Но всё остальное… не как Хогвартс. Не как Средиземье. Настоящие люди. Магия, которая иногда не работать. Странные вещи случаться только потому, что случаться. Монстры. Бельё для стирки. И сор-тир. Пришлось искать это тоже. Туалет во дворе. Гарри Поттер ходить в туалет только чтобы поговорить с Миртл. В Средиземье вообще нет сортир во дворе, – Спитфайр ухмыльнулась, сказав следующее предложение с большой осторожностью и ещё большим удовольствием: – Никто в Средиземье никогда не идти в туалет.

– Или на корабле "Энтерпрайз", – добавил Марк.

– А?

– Ничего, продолжай.

– В любом случае, большое приключение, большие мысли, и это похоже на дом, – пегаска помедлила секунду, затем добавила: – Если бы дом быть плоским и стоял на гигантской черепахе.

– Я рада, что тебе понравилось, – ответила Старлайт. – Итак, у нас осталось две книги на выбор. "Золотые пауки" Рекса Стаута и "Творцы Заклинаний" Терри Пратчетта. И так как я и без того постоянно занимаюсь магией при работе над последними заклинаниями для нового Спаркл-двигателя и новой системы взлёта, я голосую за детектив.

– Я тоже, – поддержал её Файрбол.

– А я не хочу больше слышать о том, насколько злыми могут быть люди, – сказала Черри. – Я точно не хочу историю с шантажом. Я голосую за другую книгу.

Спитфайр потёрла подбородок копытом.

– Ты точно не хотеть “Мир-Кольцо”?

Черри снова покраснела.

– Точно.

– Тогда да, я остаюсь со своим, – кивнула Спитфайр. – Мне нравится детектив, но мне больше нравится чувствовать себя как дома.

Все посмотрели на Драгонфлай, которая сидела, задумчиво приложив к подбородку копыто.

– Обещаешь перестать бить меня по голове? – спросила она пегаску.

– Не обещаю, – категорически ответила та.

– Спитфайр, я же сказала тебе, чтобы ты прекратила!

Драгонфлай пожала плечами.

– В обеих книгах множество событий, верно?

– Перестрелки, – сказал Файрбол.

– Магические дуэли, – добавила Спитфайр.

Чейнджлинг пожала плечами.

– Тогда меня устроит любой вариант. Извините, но я воздержусь. Пусть Марк решает. В конце концов, это его книги.

Марк, чувствуя, что все взгляды сошлись на нём, пожал плечами.

– Вообще-то, я никогда раньше не читал "Золотых пауков". Меня никогда особо не увлекали детективы. Но чуть дальше в серии "Плоского мира" есть книга, в которой куча событий, немного магии и загадочное убийство. Плюс политика, героизм и любовь.

– И шантаж?

Марк пожал плечами.

– Ну, да, есть немного. Но, если это поможет, то шантажом занимается не человек.

Глаза Черри Берри предприняли попытку сымитировать глаза одной почтовой пони.

– Как это?

Марк ухмыльнулся, забрал компьютер у Спитфайр и стал листать библиотеку в поисках нужного названия.

– Их могут называть дворцовой гвардией, городской стражей или патрулём. Но какое бы имя ни использовалось, их предназначение в любом произведении героического фэнтези одно и то же – примерно в третьей главе (или через десять минут от начала фильма) ворваться в комнату, атаковать героя по одному и быть убитыми. Никто никогда не спрашивает их, хотят ли они этого.

Все подсели ближе, когда Марк начал читать о драконах (Драконы никогда не подойдут так близко друг к другу не подравшись, – заметил Файрбол), о пьяном стражнике в канаве и о влиянии книг на пространство-время ("Все верно! Твайлайт не раз мне об этом рассказывала!" – заявила Старлайт). Инопланетяне слушали и время от времени отпускали комментарии или смеялись над глупостью культистов и над непосредственностью двухметрового мальчика-гнома с квадратной челюстью, отправившегося в одиночку в большой город.

В общем, это было хорошее начало – и намного лучше, чем спорить о том, что значит быть рядом с величайшими героями Эквестрии.

Сол 340

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 345

"Арес III" Сол 340

– Марк, как ты думаешь, вишня поспеет к нашему отъезду?

Черри Берри знала ответ, но она всё равно не могла не спросить. Она ухаживала за саженцами, ласкала их, прося расти выше и быстрее, как не ухаживала ни за чем в Эквестрии. Но, несмотря на всё это, им всё ещё было всего несколько месяцев, а не два или три года, когда эквестрийское вишнёвое дерево начинало приносить плоды. И это было в Эквестрии, в земле, переполненной магией, а не в пещере на совершенно безумной, бесплодной и пустынной планете.

Но возраст был только одной из проблем, как отметил Марк.

– Нет, если только Старлайт не улучшит своё заклинание трансмутации, не пробив дыру в ровере, – отметил он. – Я знаю, что ты вложила в них душу, Черри, но факты есть факты. Эти саженцы слишком молодые. А если они все ещё и одинакового несамоопыляющегося сорта, то есть большая вероятность того, что они не будут опыляться друг другом. Пчёл у нас нет, поэтому нам придётся вручную опылять каждый цветок. И всё это должно произойти в следующие пятьдесят солов.

– Пятьдесят солов? – спросила Черри. – Но у нас ведь есть сто десять, прежде чем мы уедем, верно?

– Нам нужно время, чтобы протестировать готовый ровер и устранить возникшие проблемы, – сказал Марк. – А чтобы протестировать трейлер, нам придется вытащить систему жизнеобеспечения из пещеры, по крайней мере на один или два сола за раз. Как только мы к этому приступим, пещера начнёт быстро остывать. Что повредит растениям. Поэтому, что бы мы ни собирались вырастить, мы должны с этим закончить, прежде чем приступим к серьёзным испытаниям ровера. Следующий урожай будет последним.

Черри посмотрела через окно шлюза в пещеру. Вишнёвые деревья теперь касались потолка, ветки в основном тянулись к солнечным кристаллам. В долгосрочной перспективе – если она будет, эта долгосрочная перспектива – это станет проблемой для любящей солнце люцерны. Раз в неделю Черри осторожно собирала с деревьев достаточно свежих, здоровых листьев, чтобы заварить несколько кастрюлек чая с вишнёвым листом. Делать это приходилось со всей тщательностью и осторожностью, давая всем возможность хоть иногда пить что-то кроме простой воды. Нужно найти способ правильно высушить листья для длительного хранения в поездке…

Земнопони рассеянно вытерла слёзы копытом.

– Можем ли мы перенести твои машины из Дома сюда, в пещеру? – спросила она. – Просто оставить их работать?

Марк покачал головой.

– Часть атмосферного регулятора должна быть снаружи, чтобы он работал должным образом. И он, и оксигенатор работают, чтобы удалить углекислый газ из воздуха. Растения же нуждаются в постоянном добавлении СО2. Регенератор воды не сможет автоматически поливать растения, даже если мы найдём способ перекачивать стекающую воду обратно. И не думаю, что всех обогревателей Дома, даже если собрать их вместе, хватит для того, чтобы в пещере было достаточно тепло для растений.

Черри моргнула.

– Ты даже не обдумал как следует свой ответ.

– Потому что я уже думал об этом месяцами, – ответил Марк. – Я бы хотел, чтобы эта ферма продержалась как можно дольше, как вечное "Не дождёшься!" этой чёртовой планете. Но не вижу никакого способа это устроить, не рискуя нашими собственными шансами выбраться живыми.

– Я понимаю, – сказала Черри. И она правда понимала. Ей просто не нравился ответ. – Не мог бы ты попросить Драгонфлай и Спитфайр зайти сюда, пожалуйста?

Когда Марк открыл внутреннюю дверь шлюза и вышел, Черри взглянула через проём на Старлайт Глиммер. Единорожка стояла у ящика жизнеобеспечения, держала в магическом захвате кусок сломанной антенны и что-то записывала на земле, глядя на перемигивание индикаторов. Это был уже второй день работы водяного телеграфа, когда ей передавали подробности зачарования главного кристалла Спаркл-двигателя. Старлайт решила зачаровать его через два дня вместо изготовления новых батарей, которые они, вероятно, не смогут взять с собой.

Земнопони не нравилась идея прерывать её сейчас, но со Спаркл-двигателем и новой системой ускорения, единорожка, вероятно, будет занята в течение нескольких дней. В любом случае у Черри было ещё одно дело, о котором нужно было позаботиться.

Когда подошли Спитфайр и Драгонфлай, Черри жестом пригласила их закрыть дверь шлюза за собой.

– Что случилось, пони-босс? – спросила чейнджлинг. – Я надеюсь, что это не приказ пройтись по доске или что-то в этом роде.

– Драгонфлай, – начала Черри, – я не помню, чтобы ты когда-либо просила меня заставить Спитфайр перестать бить тебя по голове.

Чейнджлинг внезапно замерла, чего Черри почти ожидала. Спитфайр тоже замерла, а вот это было неожиданно.

– Э-э… ​​я решила, что вы сами остановитесь, – сказала Драгонфлай почти убедительно.

Черри посмотрела на пегаску.

– И я вполне уверена, что сказала тебе раз или два, чтобы ты прекратила.

Спитфайр перешла на эквестрийский.

– Просто посмотри на неё! Как тут можно удержаться и не стукнуть?

Чейнджлинг улыбнулась.

– Это верно. Пятьсот королевских стражников не могут ошибаться!

Черри откашлялась.

– Вы, двое, я не шучу, – сказала она по-английски.

И, повернувшись к пегаске, продолжила:

– Приказываю: Драгонфлай больше не бить.

После чего посмотрела на чейнджлинга ещё пристальнее.

– Приказываю: перестань провоцировать Спитфайр, чтобы она тебя била.

Драгонфлай склонила голову, очень хорошо притворяясь ничего не понимающей.

– Думаешь, мне нравится получать удары по голове? – спросила она.

– Я думаю, что ты намеренно её раздражаешь, – посмотрев пегаске прямо в глаза, она продолжила: – И я думаю, что вы играете на пару.

Спитфайр пожала плечами.

– Это заставляет меня чувствовать себя лучше.

Драгонфлай кивнула.

– А также заставляет всех остальных чувствовать себя лучше.

– Не меня, – отрезала Черри. – Я имею в виду именно это: прекратите. Если вам двоим так хочется пошутить, то придумайте что-то ещё.

Драгонфлай сгорбилась.

– А королева позволила бы меня стукать.

– Только если бы она лично держала палку. В любом случае, слава Фауст, её здесь нет. А теперь пошли, порадуем растения, – она не смогла сдержать грустный вздох от этой мысли, – ещё немного.

Сол 342

Запись в журнале – Сол 342

Сегодня НАСА решило, что новый канал связи через "Гермес" стал достаточно стабильным, чтобы позволить гонять по нему почту. Текущая полоса пропускания составляет всего около шести сотен бит в секунду – "Гермес" ближе к нам, чем Земля, но не сильно, и в течение ближайшего месяца он будет достаточно близко к Солнцу. Таким образом, НАСА ограничило нас всего тридцатью электронными письмами – самыми срочными сообщениями, плюс всё, что они считают наиболее интересным из тех недель, которые мы провели без связи с внешним миром.

Четверо из нас, конечно, прилипли к компьютерам, читая и отвечая на сообщения из внешнего мира. Все, кроме нас со Старлайт. У нас обоих есть домашнее задание, следовательно наша почта ещё чуть-чуть подождёт.

Сегодня единорожка одновременно включила четыре проектора магического поля, чтобы зачаровать новый кристалл для ядра Спаркл-двигателя. Она стремилась избежать любого шанса, что магии вдруг не хватит. Для изготовления этого кристалла Старлайт исписала оба планшета заметками, израсходовала все оставшиеся этикетки для образцов и даже превратила часть старого залежавшегося сена в нечто вроде небелёной бумаги, от которой этим же сеном и пахло, лишь бы было, на чём писать.

После завершения всех магических манипуляций единорожка отключила проекторы и проверяла кристалл до тех пор, пока не свалилась с ног от истощения. (С ней давно такого не случалось, поэтому ясно, что она очень сильно старалась. За то время, что она живёт на Марсе, Старлайт уже вполне приспособилась работать с тем небольшим количеством магии, что здесь всё же есть). Она говорит, что зачарование полностью соответствует замыслу, к которому пришли они с Твайлайт Спаркл. К сожалению, это не то же самое, что сказать "мы всё сделали, и оно работает". Работает ли оно, мы узнаем только после того, как проверим.

И под "проверим" я имею в виду "включить двигатель в открытом космосе, летя в никуда, если мы, конечно, до этого доживём". Мы не можем провести наземный тест, потому что, когда двигатель включается, он перемещает и себя, и всё, физически с ним связанное. Так что нам нужно будет либо отправляться с ними, либо помахать ручкой, когда двигатель врубит варп-1 и отправится в нейтральную зону клингонов без нас. И, как Старлайт не раз меня предупреждала, у заклинания не совсем чёткие понятия о том, что значит "физически связано", "находится внутри" и "стоит на". Существует довольно большая вероятность, что двигатель может прихватить с собой приличный кусок Марса при старте прямо с поверхности.

Так что следите за руками: наш план спасения с Марса, если с нашим запуском пойдёт что-то не так, как минимум требует, чтобы мы использовали абсолютно непроверенный магический двигатель, чтобы попробовать исправить проблему и получить либо рандеву с "Гермесом", либо быстрый полёт до Земли. Как и следовало ожидать, НАСА не в восторге от такого, из-за чего они теперь работают сверхурочно, чтобы максимально увеличить наши шансы без использования Спаркл-двигателя.

Что подводит нас к домашнему заданию Старлайт. После воссоздания Спаркл-двигателя, Твайлайт уже целую реку налила через их магический водный телеграф, передавая подробности ещё одного дополнительного заклинания. Оно, правда, гораздо проще: при его включении один зачарованный камень должен начать отталкивать другой зачарованный камень. В теории, ничего сложного.

О нём, кстати, нашлась забавная история. Оказывается, это заклинание старше, чем сама земля, так сказать. Оно было изобретено ещё до того, как племена пони объединились в современную понячью нацию. Кажется, единороги захотели создать город в небе, способный сравниться с древним (как его назвало заклинание перевода) Пегасополисом. Для этого они создали небольшой кристаллический лес, зачаровали его и использовали, чтобы поднять приличный кусок континента в воздух на высоту около полутора километров. Вуаля, летающий город готов… вплоть до того момента, пока не пришли земные пони, увидели кучу красивых кристаллов и начали их собирать. Единороги не смогли заставить земных пони оставить кристаллический лес в покое, поэтому им пришлось спешно свой летающий город приземлять, пока он не хлопнулся сам, и этим, в общем-то, всё и закончилось. Хотя там, конечно, было много чего ещё, в основном о том, как единороги пытались отомстить земным пони и пегасам за унижение, и о том, как это вызвало появление Виндиго, но именно на этом месте Старлайт решила прерваться…

Во всяком случае, есть одна проблема с этим магическим "тыквомётом", как я его называю. В настоящий момент у нас нет возможности включить его удалённо. У нас нет ничего с радиоуправлением, что можно было бы использовать. Мы должны найти способ как-то решить этот вопрос до Дня Запуска, иначе кому-то придётся остаться на Марсе.

И, чтобы не было недоразумений: чур не я.

Я сказал, одна проблема? Я имел в виду, самая большая проблема. Есть ещё целая куча мелких проблем, таких как получение маны от экстрабольших батарей, регулировка выходной мощности, чтобы все батареи не разрядились одним импульсом, превратив нас в желе, и прочие подобные мелочи. И из-за этого Старлайт как приклеенная сидит у водного телеграфа днями и вечерами, обсуждая всё это с Твайлайт. Я собираюсь прикрыть на сегодня этот фонтан. Вспомогательная ёмкость для воды в пещере опять почти заполнена и, следовательно, нам снова придётся сливать лишнюю воду через шлюз.

Кстати о воздушных шлюзах, с момента аварии шлюза номер один прошло примерно в три раза больше времени, чем между сборкой Дома и инцидентом. Завтра я собираюсь попросить Старлайт, Спитфайр и Драгонфлай помочь мне с тщательной проверкой возможных дефектов ткани Дома. Прошло уже более месяца с последней проверки. Не думаю, что мы хоть что-нибудь найдём, но именно поэтому мы и занимаемся проверкой. Дерьмо, которого не ожидаешь, может убить, а мы уже слишком близки к тому, чтобы свалить с этого булыжника, чтобы всё буквально лопнуло прямо сейчас.

Почему бы тогда не проверить сегодня? Ну, потому что у меня тоже есть домашнее задание. Черри Берри спросила у Старлайт, есть ли у единорожки идеи о том, как сохранить пещеру после того, как мы улетим. Старлайт говорит, что кое-какие мысли у неё есть, но ей надо точно знать, что необходимо, чтобы ферма была здоровой и процветала. Так что она перекинула этот вопрос мне.

Вот почему я сейчас занимаюсь тем, что рассчитываю циклы кислорода и углекислого газа между аэробными бактериями и растениями. Я прикидываю потребление воды и дыхание. Я строю обоснованные предположения о тепловых потерях в пещере на основе имеющихся данных (на основе пещерного пука и его последствий) и того, что мне преподавали. Мне необходимо уточнить текущую инсоляцию через солнечные кристаллы, чтобы можно было сделать обоснованное предположение о том, как изменится динамика в течение марсианской зимы примерно через триста солов.

Но есть одна проблема, которую не решит никакая магия или наука: пчёлы. У нас их нет.

Вот в чём всё дело: если мы сможем каким-то образом создать самоподдерживающуюся среду, подходящую для жизни растений, вишнёвые деревья проживут очень долго – возможно, пятьдесят марсианских лет или пока они не заполнят всю пещеру, в зависимости от того, что наступит раньше. А кустики картофеля теоретически могут прорастать из клубней, поэтому картофель будет расти в пещере годами, а возможно, десятилетиями.

Ограничивающим фактором является люцерна. При постоянном уходе растения люцерны живут в течение пяти-семи лет, но со временем они стареют и умирают. Люцерна не плодоносит, как картофель, а разводка черенками требует присутствия человека и сама не случится. И без животных с их пищеварительной системой для связывания азота и обеспечения некоторых аминокислот, люцерна – единственное, что не даст почве оскудеть в течение пары лет.

Но после "пещерного пука", последующих провалов и нашествия чумы анаэробных бактерий у нас не осталось семян люцерны для посадки. За все три сотни солов на Марсе, пока мы выращивали сено, я не видел ни единого бутона, не говоря уже о настоящем цветке. И даже если бы почки были, нам пришлось бы опылять их вручную, если это вообще возможно, потому что на Марсе нет пчёл.

Без пчёл люцерна не дает семян. Также их не дадут и цветы картошки (эти мы несколько раз видели) или цветы вишни (для них деревья ещё слишком юные). Отсутствие семян означает, что новой люцерны не будет.

Если НАСА продолжит придерживаться расписания и посадит "Арес IV" в Скиапарелли, что потребует очень быстрого переоборудования после того, как "Гермес" доберётся до дома, и если "Арес V" будет перенаправлен сюда для последующей проверки нашего мусора, мы сможем узнать, что здесь творится, лишь через восемь земных лет. К тому времени пещерная ферма будет чувствовать себя крайне плохо, если совсем не погибнет из-за недостатка питательных веществ в почве. И я просто не вижу возможности с этим разобраться.

Эх, может быть, я накручиваю себя. Возможно, Старлайт может сделать маленьких магических кристальных пчёлок. Возможно, люцерна самопроизвольно мутирует и будет размножаться путем партеногенеза, как в Парке Юрского периода, только без здоровенных хищников-убийц.

(Если подумать, на что будет охотиться люцерна? Насколько хитрые тактические знания необходимы, чтобы подкрасться к суглинку?)

Я слишком на этом зацикливаюсь. Время отложить дела в сторону и заняться ещё одной работой: созданием новой кампании. Старлайт слишком занята, чтобы попытаться разработать новую кампанию для D&D, и мы уже дважды отыграли во все заранее созданные модули приключений, поэтому единорожка попросила меня поработать над настройкой кампании в сеттинге "Плоского мира".

Если я всё сделаю правильно, они никогда у меня даже из Анк-Морпорка не выйдут…

Сол 346

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 351

"Арес III" Сол 346

– АГА!

Спитфайр ткнула копытом в экран компьютера.

– Старлайт всегда говорит: "Нужно уметь правильно произнести написанное". Люди понимают. Но здесь человек-писатель пишет плохо. Нарочно!

Они прошли уже половину книги "Стража! Стража!" На экране описывалось, как капитан стражи Сэмюэль Ваймс использовал стандартное полицейское устройство для записи фактов в надежде установить между ними связь. Но поскольку книга была фантастической и включала в себя дракона, который появлялся и исчезал по волшебству, заметки полицейского были написаны на плохом староанглийском. (Хотя, по общему признанию, не использующем плохих слов буквально).

– Смотрите! Нет, вы смотрите! Он даже не может найти слово! "Абдумать: дракон был ни миханический, а вить ни один валшебник ни способин создать зверя таких калас. каласса. калассальных. размеров". Что он вообще пытается сказать?

– Колоссальных, – пробормотала Старлайт. Когда обнаружила в ответ пустой взгляд пегаски, она повторила на эквестрийском: – Колоссальных размеров.

– Ого. Я это слово даже на эквестрийском не использовала, не говоря уже об английском, – Спитфайр пожала плечами и, снова перейдя на понятный Марку язык, продолжила излагать свою точку зрения. – Это доказывать, что нам не нужен идеальный английский! Не тогда, когда люди сами ошибаются!

– Спитфайр, ты когда-нибудь читала архивы Вандерболтов, – Черри Берри произнесла название на эквестрийском, – примерно четырёхсотлетней давности?

– Да! По долгу службы! Плохо! Пони не знать орфографии тогда! Слова все… странные! Сводить с ума, читая…

То, что ей хотели сказать, дошло до пегаски, она посмотрела на экран компьютера, затем снова на Черри Берри и воспользовалась фразой, которую несколько раз слышала от Марка:

– Я вижу, куда ты клонишь.

– О, тут куда интереснее, – вмешалась Старлайт Глиммер. – Персонаж, пишущий эти заметки, рос бедным и провёл детство на улицах в месте, где не было государственного образования, даже однокомнатной школы, как в Понивилле.

– Школа из одной комнаты? – спросил Марк. – У вас всё ещё есть такие? В таком случае, насколько же большой этот Понивилль?

– Сейчас это не важно, – отрезала единорожка. – Я хочу сказать, что у капитана Ваймса есть все основания плохо знать грамматику, но он старается. Он использует архаичные – очень старые слова и орфографию, хотя и не говорит так, потому что думает, что именно так пишут образованные люди. И автор, мистер Пратчетт, точно знает, когда и как нарушать правила грамматики и правописания, чтобы этот эффект работал. Вот что знание языка может сделать для тебя!

– Верно, – усмехнулась Спитфайр. – Не хотелось бы писать книгу о Марсе.

– Может, мы уже вернуться к чтению? – спросила Черри Берри.

– Минутку, – сказал Марк. – Я хочу вернуться к вопросу, почему это государственное образование не важно.

Спитфайр вернула компьютер себе и начала читать вслух – и очень громко – пока Марк не прекратил попытки исследовать образовательную систему пони.

Сол 347

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 352

"Арес III" Сол 347

– Я тут подумала… только не надо тупых шуток об этом, хорошо?

Драгонфлай и Марк расчистили поверхность рабочего стола и делали эскизные наброски седельных сумок для ровера версии 2.0 прямо на ней, незадолго до того обнаружив, что маркеры для сухого стирания также неплохо стираются (ну, почти) и со столешниц. (Старлайт Глиммер ясно дала понять, что, пока она занята своим исследованием, любой, кто притронется копытом к одному из настоящих планшетов, с этим копытом и расстанется). Новые седельные сумки требовали тщательного конструирования – ожидалось, что они смогут выдержать в десять раз больше веса, чем те сумки, с которыми Марк ездил за "Патфайндером", и не повредить при этом хрупкий гермокорпус ровера.

– Ты думала, – повторил Марк, – об этом? – он указал на полустёртые наброски.

– Да, и ещё кое-о-чём, – чтобы подчеркнуть свои слова, Драгонфлай отодвинулась от стола. – Вчера Спитфайр заметила, что не собирается писать книгу, пока мы здесь, на Марсе. И я тут подумала: а почему бы и нет? Кто-то же должен написать книгу об этом.

– Только не я, – твёрдо сказал Марк. – Я уже и так веду журналы миссий, когда не забываю и когда есть что записать. И как только мы все вернёмся домой, я засяду писать отчёты и монографии до самой смерти.

– Да уж. Ну, может, тогда я сделаю это сама, – сказала Драгонфлай. – Не официальный отчёт, конечно. Его Черри и Старлайт напишут. Но, может быть, я напишу любовный роман, вроде тех, которые любит моя королева. Книгу о том, как прекрасная молодая девушка влюбилась в инопланетянина, с которым они терпят бедствие на чужой планете.

– Человеческая девушка? – спросил Марк. – Я не придираюсь, но это твоё личное предпочтение?

Драгонфлай потребовалось время, чтобы понять, о каком предпочтении говорит Марк.

– Ой, – сказала она. – Нет. Чейнджлинг, помнишь? Оборотень. Нам главное только то, чтобы любовь была на тарелке.

– Ну да, но ты говорила, что королева не единственная, кто у вас размножается.

– Да, но большинство чейнджлингов никогда даже не задумываются о том, чтобы найти пару на всю оставшуюся жизнь или завести личинку. И в любом случае, воспитание личинок – это общественное занятие, так что у нас нет таких маленьких уютных семей, как у пони.

– Значит… – Драгонфлай чувствовала недоумение, прямо-таки брызжущее из Марка, словно из кастрюльки на жарком огне. – Ты говоришь, что у тебя нет предпочтений?

Драгонфлай вздохнула.

– Марк, если честно, идея иметь предпочтения кажется мне такой же странной, каким тебе кажется, что у меня их нет. Просто я думаю, что книга с мисс Йоханссен на обложке будет продаваться в стране пони лучше, чем книга, где на обложке будешь ты. Человеческие женщины просто визуально интереснее.

– Что, правда? – спросил Марк, поднимая бровь. – И как же ты обоснуешь это заявление?

– Как часто ты видишь Дейзи Дьюк без половины её одежды, – спросила Драгонфлай, – и как часто ты видишь без половины их одежды её братьев – Бо и Люка?

– Э-э-э-э… возможно, не лучший пример, – сказал Марк. – Но хорошо, не важно. Уверен, это будет одна из лучших твоих книг. Наравне с той, в которой Крисси покинула Джека и Джанет не потому, что её тетя заболела, а потому, что она влюбилась в Эноса и сбежала с ним в округ Хаззард.

– Чего?

Марк пожал плечами.

– Просто шутка, – сказал он. – По поводу всех твоих странных вопросов на тему, что если бы те или иные телешоу из коллекции Льюис встретились друг с другом.

– О. Это бы многое объяснило… но если подумать, это вообще ничего не объясняет! Подожди, какое это вообще имеет отношение к написанию историй?

– Я думал, это то, чем ты всё это время занималась – писала фанфики по мотивам ужасных телесериалов.

Драгонфлай даже не удосужилась сделать вид, что поняла о чём речь.

– Фанфик. Фанфики. Написание историй по мотивам чужих историй.

– О-о-о-о-о. Ну, тебе потребовалось многовато времени, чтобы объяснить… – связи вокруг новой концепции продолжали формироваться в разуме чейнджлинга. – Подожди, а что, так можно?

– Миллионы людей делают это каждый день, – сказал Марк. – Авторы или, скорее, те компании, которые извлекают из этого прибыль, конечно разозлятся, если ты заработаешь на этом слишком много денег, но многие люди делают это просто ради хобби. И я слышал, что некоторые из них сами в итоге становятся полноправными авторами.

– Правда? – спросила Драгонфлай. – Потому что я знаю, как однажды моя королева пыталась запустить свою версию легенды о Согревающем очаге, в которой говорилось, что там была чейнджлинг, которая отбила атаку Виндиго, потому что хотела забрать всю любовь пони себе. И ты не поверишь, насколько пони обиделись на эту историю! Можно подумать, мы заявили, что Создатель Эквестрии – чейнджлинг!

– Э-э… а он им был? – нерешительно спросил Марк.

– Она была аликорном, – сказала Драгонфлай, поправляя Марка. – Это лишь доказывает, что никто не идеален.

Она отодвинула свой стул от рабочего стола и спрыгнула на покрытый почвой пол Дома.

– Подожди минутку, – спросил Марк, – куда ты собралась?

– Иду писать фанфики. И у меня есть прекрасная задумка истории: о том, как Джесси Дюк и Босс Хогг встретились с женщиной, которая поссорила их много лет назад, – пауза, улыбка № 17 (Бесстыжая и торжествующая). – Со Сью Энн Нивенс!

– Какая Сью Энн Нивенс?.. подожди, ты имеешь в виду Сью Энн из шоу Мэри Тайлер Мур? Но она же живет в Миннеаполисе!

– Могла переехать.

– Ну да, но… так, стоп, знаешь что? Это неважно. Не мои проблемы. Только не может ли это подождать, пока мы не закончим с этим? – Марк многозначительно постучал по столу. – В конце концов, тебе потом лепить всё это из своей блевотины.

– Если бы это была только блевотина, – пробормотала Драгонфлай себе под нос на эквестрийском.

– Извини, я не всё понял. Что ты сказала? – переспросил Марк.

– Ничего, – Драгонфлай снова вскочила на стул. – Давай ещё раз пройдёмся по списку всего, что нам надо будет в них везти…

Запись в журнале – Сол 347

Мы сделали прорыв в планах по модификации ровера номер два.

Одна из проблем, с которой мы столкнулись, связана с тем, что мы стараемся максимально снизить вес  прицепа. Даже пустой он весит около пятнадцати тонн на шасси, рассчитанном на аварийную нагрузку в десять тонн. Мы не можем сделать его легче, не отказываясь от солнечных батарей или жилой площади, и весь смысл трейлера заключается в том, чтобы предоставить достаточно большую жилую площадь для всех нас. Но мы не хотим, чтобы там было больше хоть на грамм, чем необходимо.

К сожалению, оказывается, что нам нужно положить туда довольно много. Как только мы покинем пещерную ферму, единственная подзарядка, которую мы будем получать для магических батарей, – это, по-видимому, только наша собственная жизненная сила, которая блокируется обшивкой Дома или чем-либо ещё с достаточной радиационной стойкостью. Поэтому нам нужно везти в трейлере вместе с собой по крайней мере семь батарей для Спаркл-двигателя, а также ещё пару для работы и прочих нужд. Если мы загрузим все девятнадцать из имеющихся обычных батарей, это будет чуть больше тонны, а также почти две трети кубического метра внутреннего пространства, которое почти так же ограничено, как и вес.

А ещё понадобится еда. Черри Берри, Спитфайр и Драгонфлай будут пешком разведывать местность впереди марсохода, чтобы расчищать дорогу и предупреждать нас о непредвиденных препятствиях, поэтому им понадобится намного больше, чем килограмм сена и картошки в сутки, которые они едят сейчас. Мы рассчитываем на норму в полтора килограмма – это ближе к калорийности и питательной нагрузке полноценного рациона астронавтов. Но это полтора килограмма для четырёх членов экипажа на сотню солов – всего шестьсот килограмм. Картофель может путешествовать и снаружи ровера в седельных сумках, а вот люцерна – нет. Как оказалось, вкус сублимированной люцерны слишком мерзкий.

Так что это уже почти две тонны, как минимум, которые должны ехать в трейлере вместе с нами. Мы шестеро, вместе со своими скафандрами, добавляем ещё полтонны, если не больше. И нам нужно везти дополнительную еду для Драгонфлай на случай, если скафандры или что-то ещё нужно будет чинить, аккуратно залатывая жучиной блевотиной. Это ещё дополнительный вес. И, несомненно, мы будем находить всё новые и новые вещи, которые непременно должны путешествовать внутри, возможно, даже дополнительные батареи... если, конечно, мы сначала не придумаем, куда ещё их засунуть.

Но Марк, – скажете вы, – а как насчёт салона ровера два? А я отвечу: он уже занят. Мои инструменты поедут во внутреннем грузовом отсеке. Пассажирская скамья убрана, поэтому мы смогли установить там два водородных топливных элемента Дома в качестве дополнительной батареи. РИТЭГ будет там же, чтобы обеспечивать тепло (трейлер будет полагаться на воздух из ящика жизнеобеспечения). То небольшое пространство, которое ещё останется внутри герметичной кабины, вероятно, займут медикаменты и другие полезные вещи из Дома, что не выдержат ни вакуум, ни случайного рассыпания по марсианскому ландшафту…

…плюс, разумеется, кристалл Спаркл-двигателя, который не такой большой, но станет совершенно незаменимым, когда мы уедем. Мы не можем рассчитывать на то, что сумеем найти ещё одну кристаллическую пещеру.

Итак, что поедет в седельных сумках? Конечно, весь картофель, какой мы сможем с собой взять. Мы можем заранее запечь немного для поездки, а как только прибудем в Скиапарелли, у нас будет достаточно электричества для микроволновой печи. (Ещё пятнадцать килограмм… эх). Дополнительное оборудование и металлолом, снятый с инопланетного корабля, на случай, если он понадобится для модификации МВМ. С учётом нового плана запуска, это, скорее всего, не понадобится, но лучше пусть он будет под рукой, чем наоборот. Оставшиеся пакеты с едой, в том числе по семь упаковок на каждого, которые я отложил до взлёта МВМ на случай, если нам нужно будет лететь к Земле напрямую. Четырнадцать солнечных панелей, которые необходимо разворачивать на каждой остановке и собирать в начале следующего сола.

И, самое главное, пятнадцать гигантских батарей и три кристалла для ускорителей. Каждая мегабатарея весит двести восемьдесят килограмм, три целевых кристалла весят сорок пять килограмм, а общая масса кварца составляет около четырёх целых трёх десятых метрической тонны. Для сравнения, всё остальное вместе взятое весит меньше одной тонны.

Итак… более пяти тонн груза. А грузовая платформа и короб на крыше ровера рассчитаны на максимальную нагрузку в полтонны.

Но хорошая новость в том, что нам не нужно, чтобы именно крыша несла вес полных седельных сумок. Наш первоначальный план состоял в том, чтобы сделать этакие стеллажи для перевозки трёх двигателей корабля пони (общей массой 4,5 тонны), разнесённые в стороны и размещённые на шасси под гермокабиной ровера. Ну что ж, нам больше не нужно куда-либо везти эти конкретные 4,5 тонны, но мы всё ещё можем соорудить стеллажи. Мы можем привязать седельные сумки к ним так, чтобы на них приходилась большая часть нагрузки. У нас всё ещё будут ремни, проходящие по крыше для распределения веса и баланса, или на случай, если что-нибудь сломается, как это, вероятно, и произойдёт.

У нас уже есть хорошие планы стоек для снижения нагрузки и мы сняли с инопланетного корабля достаточно металлолома, чтобы можно было их соорудить. Они добавят около двухсот килограммов к общему весу второго ровера, но это небольшая плата за то, чтобы не допустить разрушение гермосалона, пока я, закатав рукава, пытаюсь провести первый на Марсе автопоезд по одному из самых коварных ландшафтов, которые только можно представить.

Я только что упомянул об этом Драгонфлай, и она просто сказала: "Как скажешь, Медведь". Что показывает моё место в иерархии. Жаль, что никто из команды не видел фильмов с Клинтом Иствудом. Там я, по крайней мере, мог бы дослужиться до Клайда.[1]

1 ↑ [1] Орангутан, снимавшийся в 2-х фильмах с Клинтом Иствудом.

Сол 349

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 354

"Арес III" Сол 349

[08:07] ГЕРМЕС: Доброе утро, Марк и все остальные. Немного новостей: вице-президент вчера вечером выиграл выборы, поэтому у нас есть ещё четыре года администрации, твёрдо поддерживающей миссию на Марсе. Он упомянул вас в своей победной речи – всех вас, а не только Марка, как пример будущих возможностей, ожидающих человечество.

НАСА извиняются, что не смогли прислать тебе бюллетень, но они не были достаточно уверены в пропускной способности канала, чтобы передать на Марс официальные бюллетени для голосования, так как приближался перерыв в связи. Но, строго между тобой, мной и Энни Монтроуз, я полагаю, для НАСА было лучше не рисковать ещё больше политизировать твоё спасение, чем оно уже есть.

[08:34] УОТНИ: Ничего страшного. У меня не было шанса внимательно изучить прения по спорным вопросам. Но я предпочту проголосовать дважды на следующих выборах.

[09:01] ГЕРМЕС: Ты из Чикаго, Марк. В любом случае, вы голосуете как минимум дважды на каждых выборах.

[09:26] УОТНИ: Ну здрасти! Это жестоко и обидно – говорить подобное человеку, который был жестоко лишён политических речей больше чем на год. Больше года без словоблудия, пустых обещаний или ядовитого нарциссизма. Так и с ума сойти недолго.

[09:53] ГЕРМЕС: Много слов, но я не вижу, чтобы ты это отрицал, Марк.

[10:19] УОТНИ: Нет, но всё равно обидно.

– Выборы? – спросила Черри Берри. – Ты имеешь в виду то время, когда Босс Хогг… ну, это самое.

– Разве у вас нет выборов в вашей стране? – спросил Марк. – Я имею в виду не принцесс, потому что принцесс не выбирают, а на другие должности?

Черри пожала плечами.

– У нас есть… э-э… время от времени каждый посёлок и город посылают кого-то в столицу на долгое собрание, чтобы обсудить важные вещи. Там много разговоров, а потом все идут домой, а принцессы делают то, что нужно сделать. И у нас есть мэры, но обычно никто не хочет эту работу, так что, кто бы её ни получил, он обычно там и остается.

– Никто не хочет избираться? – спросил Марк.

– Марк, у нас в стране пони нет аналога босса Хогга, – ответила Старлайт Глиммер. – Ну, то есть, попадаются, но не потому что их куда-то избрали. Мэры в основном занимаются документами и проводят церемонии, и на этом всё. Только пони с правительственной меткой будут заинтересованы в подобном.

– А как насчёт других рас? – спросил Марк.

– У грифонов почти нет правительства, – ответила единорожка.

– Да, – рыкнул Файрбол. – В основном только люди пытаются найти других людей, чтобы дать им взятку.

– Теперь всё не так плохо!

– Хех. У драконов есть Лорд Драконов. Ты делать то, что она говорит, а не то. Но в основном сами по себе. Ни городов, ни услуг, ни правительства.

– Это всё глупости, – сказала Драгонфлай. – У нас, чейнджлингов, хорошая стабильная демократия.

Трое пони и дракон фыркнули.

– Демократия? – выдохнула Спитфайр. – Ты хоть знать, что значить это слово?

– Да. Я удивлена, что знаешь ты.

– Подхватить это из телевизора. Но у тебя есть королева. Абсолютный правитель, сила жизни и смерти или что-то типа так.

– Но между тем, это демократия. Если королева становится слишком старой, или когда дочь претендует на престол, все чейнджлинги следуют за одним или другим лидером. И если королева проиграет…

– Ты дочь Кризалис, – отметил Марк. – Тогда с целью продвижения по социальной лестнице…

– НЕТ! – Драгонфлай отскочила от рабочего стола, за которым она сидела. – Быть ​​королевой – это тяжёлая работа! Опасная работа! И никакого веселья! Ты должен быть сумасшедшим, чтобы хотеть быть королевой!

– Бинго! – тихо пропела Спитфайр.

– Но все эти бюллетени, должностные лица и всё такое? – спросила Драгонфлай, пренебрежительно махая перфорированным копытом. – Это просто пустая трата времени и усилий. Зачем людям идти на все эти неприятности ради неблагодарной работы, которую мог бы выполнить любой идиот?

Марк открыл рот, закрыл его и пробормотал:

– Может быть, это просто человеческие заморочки.

– Земле нужно больше принцесс, – заявила Старлайт Глиммер.

– В сотый раз повторяю, – вздохнул Марк, – Это не так.

Сол 350

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 355

"Арес III" Сол 350

– Если бы всё было так просто.

Последняя страница «Стража! Стража!», с двумя драконами, вылетевшими из Плоского мира в глубины космоса, была прочитана.

– То есть, всё, что нам нужно – это волшебная библиотека, полная самых мощных заклинаний, известных пони, – проворчала Старлайт Глиммер. – Тогда мы могли бы просто наложить их на Файрбола, привязать верёвку к его хвосту, другой конец привязать к кораблю и полететь куда захотим.

– Я думаю, что любовь тоже имела к этому отношение, – сказала Черри Берри.

Файрбол фыркнул так красноречиво, как может фыркнуть только дракон. Глупые пони заслуживают большего фырка, чем может издать нос простой пони. А бедный, обдёленный Марк, с его крошечным носиком – если бы он фыркнул, никто бы это даже не услышал.

К сожалению, того же нельзя было сказать о его остротах.

– Ну, скажи, – сказал Марк в ответ на фырканье. – Давай, Файрбол. Я ждал всю книгу, чтобы спросить. Что ты думаешь о драконах в этой книге?

– Да, – вмешалась Драгонфлай. – Я думала, что ты будешь как Старлайт, "Это так не работает!" и всякое такое.

– Я не Старлайт, – сказал Файрбол. – Эта магия в этих книгах не наша магия. Эти драконы не наши драконы. Ничего страшного, – он постучал по компьютеру, с которого они читали. – Болотные драконы несколько печальные. Но большой дракон? Почти как мы. Почти как я.

– Как это? – спросил Марк.

Файрбол точно не знал, как это сформулировать, даже на эквестрийском.

– Нужно подумать, – пробормотал он и замолчал на полминуты.

– Во-первых, магия, – сказал он, когда у него сформировалась чёткая идея. – Не магия призыва. Это глупо… нет, подожди, не глупо, не то слово. Магия призыва… интересно. Идея того, что если вы сотворите дракона, то, что у вас получится, будет отражать то, кто вы есть? Мне нравится эта идея. Но это не подходит мне, не подходит моим. Но остальное? Отец нашего повелителя драконов большой как гора. Летает просто отлично. У меня маленькие крылья. Я летаю просто отлично, не так быстро, как многие, но достаточно хорошо. Дракон в книге парит, плывёт, как облако, летает, как я. Думает немного похоже на меня. Я знаю много драконов столь же плохих, как этот, за исключением того, что они не так склонный сразу убивать.

Да уж, он не сомневался, что эта фраза сделает тишину ещё глубже. Но у него были ещё и другие мысли. Думать — это как поезд пони: если уж разогнался, то потом трудно остановить.

– В книгах о Гарри Поттере драконы просто монстры. Даже не настоящие животные. Все злые, жестокие и глупые. В книгах о кольце был только Смауг. Он злорадствовал, как Босс Хогг. Не совсем личность. Слишком… слишком… плоский. Но лучше, чем драконы Поттера.

– Но болотные драконы совсем как настоящие животные. Некоторые злые, некоторые старые, некоторые игривые. А вот Эррол очень умный. Мне нравится Эррол. И большой дракон выглядит почти как личность, – он снова постучал по компьютеру. – Спитфайр была права. Эта книга — дом. Я хочу читать ещё.

– Э-э, я не знаю, – сказала Старлайт. – Я думаю, она неплохая, как мне кажется, но у "Властелина колец" были более глубокие темы. Хотя разговоры Патриция о необходимости зла… ну, это было совершенно неправильно, но это заставляет задуматься о том, какой ум действительно мог бы в это поверить.

– Я знаю, – сказала Спитфайр. – И эта хорошая книга. Стража… Ваймс и другие… как если бы у грифонов была стража. Очень похоже. Как будто автор знал.

– Это было похоже на понивильских пони, – сказала Черри. – Если бы половина из них была агрессивными психами. Поттер мне понравился больше. Там, если кто-то умер, это было большое дело. А в Плоском мире…

– Я никогда не думала, что прочитаю книгу, где кто-нибудь встречает Бледную Кобылицу лицом к лицу, – сказала Драгонфлай. – Но мне нравится Смерть. Если бы это действительно так работало… было бы не так плохо, – на лице чейнджлинга, которое всё ещё выглядело немного осунувшимся, несмотря на месяцы нормальной кормёжки, не было видно привычной улыбки. – Я так понимаю, у Смерти нет собственной книги.

– Есть даже несколько, – ответил Марк. – Мне надо будет проверить, какие из них отправило НАСА. Они попридержали "Пирамиды" и "Малых Богов", а это одни из лучших книг в серии.

– О Смерти не нужно, – сказала Спитфайр. – Я хочу ещё стражи. Если только нет истории про армию.

– Перед двумя книгами "Плоского мира" о войне придётся прочесть ещё пару историй о страже, – сказал Марк.

– Хорошо. Тогда давайте читать следующую книгу про Стражу! – сказала Драгонфлай.

– Снова убийства? – спросила Черри Берри, чувствуя себя в меньшинстве.

– Даже лучше. Следующая книга посвящена Гильдии Убийц, – сказал Марк. – Это люди, специально обученные убивать других – один на один, а не как в армии или в этом духе.

– Ничего себе.

– Звучит неплохо, – сказал Файрбол.

– Хорошо, хорошо, – сказала Старлайт. – Я бы предпочла почитать больше книг Рекса Стаута – они мне нравятся больше, чем книги Агаты Кристи, за исключением, разве что, "Восточного экспресса". Но больше "Плоского мира" тоже звучит заманчиво.

– Хорошо, – сказал Марк. – Мы начнём завтра. А сейчас давайте вернёмся в Дом и пообедаем.

Сол 354

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 360

"Арес III" Сол 354

– О, да, эти книги о доме.

Улыбка Спитфайр росла и росла, когда наступила очередь Старлайт Глиммер читать "К оружию! К оружию!" и она достигла той части, где Сэм Ваймс, простолюдин из простолюдинов, был вынужден присутствовать на вечеринке богатой аристократии города, готовясь вступить в брак с одной из их круга.

С другой стороны, Черри Берри обнаружила, что просто не может спокойно усидеть на месте.

Она провела годы в непосредственной близости от королевы, которая в свои хорошие дни показывала краткие и мимолетные проблески чего-то, что при хорошем освещении могло бы напоминать приличного пони, но в свои плохие дни едва сдерживалась, чтобы не стать хуже, чем Тирек, только благодаря собственной паранойе. Черри была знакома с тремя принцессами, а с четвертой достаточно близка и даже иногда соперничала, так что знала все их основные слабости и недостатки. Но, несмотря на всё это, Черри Берри всегда верила, как и большинство пони, что Селестия, её министры и аристократия, были мудрыми и благородными пони, которые всегда искали для Эквестрии только лучшего.

Поэтому несколько страниц того, как люди благородного происхождения ведут себя самым неблагородным образом, сотрясли одно из её самых фундаментальных представлений о мире, пусть даже эти дворяне были вымышленными и обитали в мире, который лежал на черепахе, а не в её собственном.

– Спитфайр, я просто не понимаю этого, – сказала она.

– Ты просто никогда не была на балу Селестии до Твайлайт с друзьями, не так ли?

– Простите, – пробормотала Старлайт, – могу я продолжить, пожалуйста?

– Да, не была, – сказала Черри Берри. – Я попала туда только один раз, после посадки на луну.

– Я видела, как тогда Твайлайт разнесла бал, – сказала Спитфайр. – Потряси копытом с принцем Блюбладом, сделай вид, что не видишь, куда он таращится. Потряси копытом с герцогами, и графами, и прочими богатыми пони и не обращай внимания, как они задирают нос перед рабочими пони. Они же все такие богатые. Все такие… Хорошие родители, хорошая кровь. И только один-два не жадных, не жалких дураков.

– Мне так не кажется. Столичные пони, которых я встречала, – просто пони, богатые они там, или нет.

– Есть причина, по которой чейнджлинги c радостью летают на всех воздушных гонках.

– Простите! – выкрикнула Старлайт. – Вы что, хотите закончить время чтения сегодня пораньше? Нет? Тогда прекратите прерывать! Мы можем обсудить всё это в конце, как мы обычно делаем!

Спитфайр прочла свой обычный короткий кусочек, а затем Черри Берри прочитала отрывок о Ваймсе и Моркоу в мастерской убитого гнома.

Примерно на полпути решила заговорить Драгонфлай.

– Вы знаете, я это немного понимаю. Всегда странно использовать инструмент, принадлежащий кому-то другому.

– Серьёзно? – спросил Марк. – Вот почему ты так стремилась взять мои инструменты первые две сотни солов?

– Это другое! – возразила Драгонфлай. – Я подумала, что все они могут быть инопланетными инструментами с таинственными инопланетными свойствами и функциями, – она фыркнула и добавила: – И все, что я обнаружила, это твою электрическую отвёртку и пробоотборник. У нас дома тоже есть дрели с механическим приводом.

– Что ж, прости мой вид за то, что он не улучшил молоток, – сказал Марк. – И я сожалею, что гидроспаннеры доставили слишком много хлопот для НАСА! Кстати говоря, где мой ключ на двенадцать с трещоткой?

– Я уже говорила тебе, – сказала Драгонфлай, – он в ящике для инструментов во втором ровере, потому что единственные штуки к которым подходят твои головки на 12, находятся в ровере.

– Я там уже смотрел.

– Извините меня, – запротестовала Черри Берри. – Но может быть, вы двое могли бы сделать это не во время чтения?

– Извиняюсь.

– Да, мэм.

– Спасибо. Продол…

– Но когда кто-то другой использует твои инструменты, это так же странно, как если ты используешь чужие инструменты.

– Даже страннее. Как будто твоё копыто лежит на ноге другого жука, и ты хочешь…

– Я сказала, позже!

С обеих сторон воцарилась тишина.

– Продолжаю. "Потирая голову одной рукой…"

Черед Марка настал, когда книга подошла к визиту тролля Детрита и гнома Дуббинса в Гильдию Алхимиков, с их взрывающимися бильярдными шарами.

– Вот это, – сказал Файрбол с чувством, – совсем как дом. Похоже на работу.

– Сколько раз я заходила в лабораторию Твайлайт Спаркл и была вынуждена уворачиваться, как только открывала дверь – даже не сосчитать, – согласилась Старлайт Глиммер.

– Они как будто взяли чейнджлингов, которые работают на сборке ракет, – сказала Черри Берри, – и дали им химикаты для работы и бюджет.

– А ещё не дали старого грифона, чтобы их приструнял, – сказала Драгонфлай. – Как думаешь, он хорошо проводит время на пенсии?

– Должен бы, учитывая, сколько мы ему платили, – ответила Черри Берри.

– Если подумать, – добавила Старлайт, – то эти люди ещё немного напоминают мне Санберста. И Менуэт, если на то пошло. И… в общем-то, всех экспериментаторов-зельеваров, которых я знала.

– Леонард из Квирма, – старательно выговорила сложное для неё имя Спитфайр. – Думаете, он минотавр?

– Судя по тому, как о нём говорят, он бы поладил с нашими быками, – согласилась Черри Берри.

Разговор приостановился на мгновение, и Драгонфлай воспользовалась возможностью, чтобы спросить Марка:

– А ты что, не собираешься попросить нас заткнуться?

– Зачем? – спросил Марк. – Для меня это гораздо интереснее. Во-первых, если ваши космические программы работают, как гильдия алхимиков Анк-Морпорка, это многое объясняет о том, как вы сюда попали.

– Эй, это немного обидно, – сказала Драгонфлай. – Справедливо, но обидно.

– Это не только космический программа, – сказал Файрбол. – Вся пони наука и магия так же.

– Вообще вся? – Марк обвёл взглядом своих гостей. – Как вы ещё свою планету не разбомбили?

– Бессмертные принцессы, – сказала Старлайт Глиммер. – Это правда работает, я же говорила.

Запись в журнале – Сол 354

Закончена вторая скоба для поддержки седельных сумок на ровере. Нам нужно всего восемь таких для той нагрузки, которую мы собираемся в них положить. Большие батареи будут висеть в петлях снаружи кронштейнов, поэтому большую часть их веса эти кронштейны и будут нести. Холодостойкую пищу и прочее барахло мы повезём в мешках между кронштейнами и корпусом ровера. Исходя из наших оценок, на крышу придётся около тонны веса, или примерно вдвое больше, чем на Земле. В гравитации Марса это не проблема, если только мы не соскользнём с какого обрыва или чего ещё.

Мне нравится работать руками. В этом мне помогают Драгонфлай и Файрбол, и я думаю, что они тоже рады этой работе. Работа с растениями перестала быть интересной для всех, кроме Черри, и мы сократили количество сессий D&D до одного раза в неделю, чтобы не надоедало слишком быстро. "Виннибаго" почти закончен, за исключением окончательных испытаний, которые мы не сможем провести, пока не закончим с пещерной фермой. У нас почти нет растворителей и реагентов для химической лаборатории, так что с научными экспериментами по геологии в основном покончено. Скука начинает становиться серьёзной проблемой, поэтому любая работа, позволяющая себя занять, сейчас кажется удовольствием.

Взять ту же Старлайт. Она ждёт, пока на сол 360 не сможет воплотить заклинание отталкивания, потому что она хочет использовать батареи, которые она зарезервировала для этой работы, для изготовления большего количества других батарей. Конечно, мы не сможем взять с собой сильно больше батарей, чем у нас уже и так есть, из-за проблем с весом и пространством, поэтому использование их же для того, чтобы заставить МВМ швырнуть нас достаточно сильно, чтобы встретить "Гермес", вполне имеет смысл. Но, тем временем, у неё простой, поэтому она так и бросилась в проект спасения пещеры.

Сегодня она сделала кучу новых кристаллов-передатчиков солнечного света для более глубоких частей пещеры. Идея в том, что солнечный свет, проходящий через них, также содержит тепло, поэтому чем больше света попадает внутрь пещеры, тем меньше мы зависим от проточной воды.

Это поднимает вопрос, который в ретроспективе настолько очевиден, что я удивляюсь, почему вы, историки будущего, не кричите об этом так громко, чтобы я услышал это здесь в прошлом: Почему мы не подумали об этом раньше? Старлайт сделала все остальные кристаллы с почти нулевой магией, так что же так долго? И ответ таков: мы не думали об этом, ибо с изготовлением батарей, герметизацией пещеры, избавлением от метана, приведением в чувство Спящей Безобразины, Старлайт почти половину времени падала и почти умирала, когда творила заклинания. Ну, да, все эти мелкие, неважные, незначительные отвлекающие факторы, вроде этого. Но мы всё равно должны были подумать об этом, особенно когда увидели, насколько эффективными оказались оригинальные осветительные кристаллы.

Нам придётся внимательно последить за температурой внутри пещеры в течение следующих нескольких недель. Конечная цель, конечно же, полностью отключить водонагревательную систему. Но мы пока и близко к этому не подошли.

Конечно, тепло – это только одна из многих проблем. Но Старлайт исследует другой путь: радужные кристаллы. В конце концов, мы знаем две вещи об этом случайном заклинании – оно собирает и хранит магическую энергию, и другие заклинания могут быть добавлены поверх него. Это означает, что теоретически радужные кристаллы могут использоваться для питания других объектов, например, для циркуляции воды, более надёжной, чем конденсат, капающий с потолка пещеры. (Которого, кстати, там и нет; крыша пещеры высокая, но не настолько высокая, чтобы разница температур была настолько большой. Кроме того, циркуляция воздуха через ящик системы жизнеобеспечения немного снижает влажность).

Единственная, кому нечем заняться, это Спитфайр. Она, как стервятник, кружит над Старлайт Глиммер, ожидая, пока у нашего очаровательного маленького четвероногого электроинструмента опять не сгорит предохранитель. Она не жалуется, но дело это точно неблагодарное.

Я бы хотел придумать для неё дело, чтобы она чувствовала себя полезной. Может быть, я мог бы реанимировать наш импровизированный лётный симулятор в МВМ. Мы отключили ему питание после того, как украли треть электрической ёмкости Дома для установки в "Виннибаго", но мы могли бы сэкономить энергию для нескольких рейсов в симуляторе полётов.

(Кстати, было бы неплохо, если бы в НАСА уже определились со всеми модификациями МВМ, чтобы они могли прислать нам обновлённый лётный симулятор, прежде чем мы выдвинемся отсюда в Скиапарелли. Черри Берри очень хорошо справилась со стандартным МВМ в симах, но мы собираемся оседлать ракету, чтобы спастись или обречь себя на гибель, феерично врезавшись в землю. Это не одно и то же).

Ну, ладно. Остальные вытащили компьютеры для сетевого турнира в "Червы". Думаю, я присоединюсь к ним. Это лучше, чем пересмотреть больше ЧИПов. (И да, я знаю, что Понч должен быть паршивым копом с золотым сердцем, но он единственный в этом отделе, у которого не свербит в заднице…)

Сол 360

Запись в журнале – Сол 360

Привет народу Земли от экипажа корабля пони "Дружба". (Это не совсем правильный перевод названия, но достаточно близкий).

Мы попросили Марка позволить нам написать сегодняшнюю запись в журнале, потому что для нас сегодня особенный день. Год назад в этот день мы покинули наш родной мир для пятидневной миссии. И завтра исполнится год, как этот план потерпел крах вместе с нашим кораблём.

Сегодня мы получили особое послание от принцессы, которая правит страной, из которой большинство из нас. Мы не можем дать точный перевод её имени, поэтому здесь мы будем называть её Селестия. Вот это сообщение полностью:

"Привет из страны пони. Год назад вы отправились расширять границы познания всех разумных народов мира. Из-за ряда непредвиденных обстоятельств вы оказались в гораздо более отдалённом от дома месте, чем кто-либо из нас мог себе представить. Сегодня мы посылаем вам наши самые тёплые пожелания и надежду, что скоро вы вернётесь к нам.

Ваша смелость и решительность вдохновили миллионы по всему миру. Несмотря на то, что вы оказались на враждебной и безжизненной планете, благодаря силе дружбы вы не только выжили, но и процветаете. Вы вступили в контакт с новой разумной расой, и не просто вступили, но и нашли среди них друзей. Вместе вы бросили вызов судьбе и решали одну возникающую проблему за другой. Ваш героизм доказывает обоим мирам, что нет ничего невозможного.

И теперь два мира спешат вам на подмогу, чтобы вернуть вас домой. Будьте уверены, что у этой даты не будет второй годовщины. Через год вы будете дома, получая почести, которые вы заслуживаете. До тех пор берегите себя и знайте, что вас любят.

Всегда искренне ваша, принцесса Селестия".

Мы гордимся словами принцессы Селестии, но мы хотим прояснить: мы не герои. Мы не подписывались на то, чтобы провести год вне дома. Мы никогда не предполагали, что окажемся здесь, в месте, где физические законы, которые мы принимали как должное, отличаются, и где жизнь не может существовать без искусственной среды обитания или скафандров.

Это не то, что мы хотели.

Мы хотим вернуться домой. Мы хотим есть разнообразную пищу. Мы хотим выходить на улицу без шлемов. Мы хотим слышать голоса птиц и животных. Мы хотим спать в нормальных кроватях при нормальной силе тяжести и не задумываться о том, не порвётся ли во время сна тонкая оболочка, в которой находится воздух.

Мы не герои. Мы три пони, дракон и чейнджлинг, оказавшиеся очень далеко от дома. Мы устали, измучены усталостью, скукой и страхом.

Нам очень повезло, что наш корабль потерпел крушение так близко к настоящему герою – человеку, который потратил годы на обучение, чтобы провести год вдали от дома, специально, чтобы пожить на этой планете. Как и мы, он застрял здесь. Он поделился с нами своим убежищем, едой, своими инструментами и знаниями, хотя не был обязан.

И теперь его команда возвращается, чтобы забрать нас. Пять человек, которые добровольно вызвались провести ещё полтора года вдали от своих домов и семей, вновь столкнуться с опасностями космоса, просто чтобы спасти его и пятерых пришельцев.

Они настоящие герои – люди миссии "Арес III". Они делают то, что никто другой не смог бы. Мы же, в свою очередь, просто выживаем – как делал бы кто угодно другой на нашем месте.

Кто бы ни читал это, через год или век, пожалуйста, помните, что мы были самыми обычными существами. Настоящие герои – это те, кто сознательно подвергает себя опасности – и если мы вернёмся домой, то это будет только благодаря им.

Черри Берри, земная пони, командир миссии.

Старлайт Глиммер, единорог, научный сотрудник миссии.

Драгонфлай, чейнджлинг, инженер миссии.

Файрбол, дракон, специалист по работе в открытом космосе.

Спитфайр, пегас, медик миссии.

Запись в журнале – Сол 360

Они не позволили мне прочитать запись в журнале, пока они её не сохранили, а я до сих пор не знаю, как редактировать или удалять записи, так что мне, видимо, придётся просто сделать запись следом.

Всё это я упоминал и раньше, но сейчас, пожалуй, не помешает повторить.

Черри Берри побывала в двух мирах, помимо её родного… в трёх, если считать Марс. У неё за плечами десятки пусков и посадок. В начале нашего пребывания в бедственном положении, благодаря её усилиям команда пони работала сообща и была целиком сосредоточена на первоочередной цели выживания. В те моменты, когда мы оказывались на краю гибели, её хладнокровие и здравый рассудок спасали нам всем жизни. Она герой.

Старлайт Глиммер много раз доводила себя до обморочного состояния, пытаясь сделать возможным наше дальнейшее выживание. Она выучила английский, а затем помогла изучить его и другим, чтобы мы могли более тесно сотрудничать. Её магия и навыки конструирования делают нашу жизнь здесь вообще возможной. Она герой.

Драгонфлай тоже рисковала своей жизнью и здоровьем, чтобы спасти мою жизнь. Её знание систем их корабля основано на многолетнем обучении и преданности делу. Она работает больше, чем кто-либо из нас, чтобы поддерживать моральный дух и предотвращать ссоры и склоки между нами, несмотря на непрекращающийся стресс, в котором мы все находимся. Она герой.

Файрбол никогда не жалуется на тяжёлую работу. Его сила позволила нам сотворить невозможное, разбирая разбившийся корабль на металлолом. Несмотря на то, что он хорошо знает о пределах своих возможностей, он всегда первым предлагает помощь там, где он может помочь. Он герой.

И Спитфайр, несмотря на то, что никогда до этого не была в космосе, освоилась с обязанностями, которые были совершенно чужды ей до этого полёта. Она всегда начеку, всегда предупреждает о возможных болезнях или травмах. Она постоянно усердно трудится, чтобы расширить свои навыки и стать более полезной для команды, независимо от того, насколько ей это трудно. Она герой.

И мне очень льстит, что меня называют героем, но это не то, как смотрю на это я. Я тренировался много лет, чтобы выполнять эту работу. Я прилетел сюда, чтобы выполнить её. Просто работа оказалась смертельно опасной, но я по какой-то счастливой случайности не умер. И на протяжении всего времени, что прошло с тех пор, мне стабильно удаётся не умереть. Вот и всё. Я здесь не вижу ничего героического. Каждый день миллиарды людей на Земле умудряются не умереть.

Да, жизнь на Марсе трудна. Но я прибыл сюда с ресурсами, подготовленными более чем дюжиной стран, ресурсами, которые должны были поддерживать меня и пятерых моих членов экипажа. Когда они эвакуировались, я остался в безопасном убежище, с избытком еды и большим запасом инструментов и запасного оборудования, которое можно использовать, чтобы продлить мою жизнь. С другой стороны, приземлившиеся пони имели еды менее чем на два месяца, горстку инструментов и оказались практически без запчастей и полностью отрезанными от их дома.

Конечно, мы работали вместе, чтобы выжить. Но все они при этом предоставили свою честную долю идей, труда и доброй воли. И я не позволю им это преуменьшать.

Кстати, сегодняшний день в значительной степени прошёл впустую. Это сообщение от их принцессы загнало всех в уныние. (А ещё оно запрудило весь Дом, так что мы потратили много сил и времени, чтобы избавиться от лишней воды. Таковы недостатки отправки длинных речей по телеграфу, работающему на воде.) Надеюсь, завтра мы все преодолеем нашу тоску по дому и чувство вины и вернемся к нашему жёсткому и неустанному графику убивания времени до последнего урожая сена.

Нас ждут тонны ничегонеделанья и не так много времени, чтобы его закончить.

Сол 361

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 367

"Арес III" Сол 361

Драгонфлай прислонилась к батарее, проецирующей магическое поле, чувствуя, как с каждой радужной магической дугой слабеет тупой голод, терзающий каждую клеточку её тела.

О да, выглядела она намного лучше, чем когда только вышла из кокона. Большинство морщин разгладилось. Она прибавила в весе. Её ноги были теперь менее дырчатыми и более цельными. Поэтому было очевидно, что короткие дневные дозы магии, которую каждый получал в пещере, сработали. Она очень постепенно поправлялась.

Но.

Через 90 сол они покинут пещеру, и она надеялась, что навсегда. После этого батареи, которые питали эти краткие минуты воссоздания естественной среды Эквестрии, будут заряжаться только от самих пони, а не от всей биомассы пещеры. Даже принимая во внимание разницу между магией, генерируемой мыслящей жизнью и растительной жизнью, скорость перезарядки снизится как минимум на две трети, а возможно, и больше.

На самом деле, конечно, больше, так как часть ежедневной перезарядки должна была уйти на подзарядку гигантских батарей, которые не могли ехать с ними в "Виннибаго".

Наступали трудные времена, поэтому Драгонфлай держалась как можно ближе к любым работающим проекторам магического поля.

Иногда слишком близко.

– Драгонфлай, – сказала Старлайт Глиммер, – я знаю, что тебе нужно излучение, но не могла бы ты отойти на несколько метров от батареи, пожалуйста? Ты поглощаешь слишком много поля.

– Извини, – Драгонфлай неохотно отступила на несколько шагов.

– А если серьёзно, – продолжила Старлайт, – не могла бы ты принести другую батарею? Я не думаю, что эта проработает достаточно долго, чтобы успеть закончить заклинание на всех пятнадцати батареях.

– Я поняла, – но, прежде чем Драгонфлай успела пошевелиться, Марк встал и подошёл к ряду незадействованных батарей у стены пещеры, в настоящее время соединённых вместе, чтобы помочь сбалансировать поглощение магии, производимой растениями. Это было хорошо для Драгонфлай, которая не любила поднимать шестидесятикилограммовую батарею своими передними ногами. (Ладно, на Марсе она весила всего около двадцати пяти килограммов, но она очень долго болела). Поднимать же её магией, учитывая её ограниченный запас, было совершенно исключено.

Тем временем Старлайт Глиммер сосредоточила своё внимание на пятнадцати гигантских батареях. У каждой было достаточно свободного места на вершине кристалла, чтобы запечатлеть там вторичное заклинание, связывающее каждую батарею с одним из трёх сорокакилограммовых кусков кварца. Каждый из этих кусков будет связан с пятью батареями, расходующими всю свою энергию на то, чтобы отталкивать его от батарей с определённой скоростью потребления энергии, которой должно хватить, если их расчёты окажутся правильными, на работу в течение примерно шести минут.

План был прост. Установить куски кварца по кругу за центральным соплом двигателя первой ступени МВМ. Куски были разрезаны и сформированы точно в соответствии со схемами в протоколах миссий "Арес", имевшихся на компьютерах Марка, чтобы соответствовать этим точкам. Пятнадцать гигантских аккумуляторов будут установлены в своего рода изгородь вокруг посадочной ступени МВМ, а затем каким-то образом (они ещё не проработали этот момент) активированы через полсекунды после того, как МВМ оторвётся от посадочной ступени.

Согласно расчётам, сделанным на основе экспериментов в их родном мире, если бы работали все пятнадцать батарей, на второй ступени оставался бы ещё запас топлива для манёвров. Они могут потерять четыре из них и по-прежнему встретиться с "Гермесом" без использования Спаркл-двигателя. Но это основывалось на идеальных условиях Эквестрии, а не на условиях, преобладающих в пещере на Марсе, поэтому Драгонфлай не сказала ни слова в ответ на вежливую просьбу Старлайт Глиммер прекратить поглощать магию.

Вообще-то… Драгонфлай проверила индикатор заряда батареи и сказала:

– Закончи с этой и остановись, Старлайт. Батарея вот-вот разрядится.

– Хорошо, – у Старлайт была ещё одна магическая батарея под копытами, и она направила и эту силу, и силу, которую она могла использовать напрямую из слабого искусственного поля, в создание чар настолько сильных и глубоких, насколько она могла. Магия текла из её рога в прозрачный кварц, не мигнув даже во время краткого подтверждения предупреждения Драгонфлай. В течение двадцати секунд заклинание продолжало выжигать невидимые дорожки в камне, а затем она оборвала его, и заклинание завершилось. – Хорошо, отключи её и замени.

Драгонфлай всегда ненавидела тот момент, даже если он был кратким, когда лестница Джаколта гасла и магическое поле исчезало. Когда это случалось, это больше не угрожало её рассудку, но всё равно она ощущала себя так, будто что-то, что постоянно поднимало её вверх, внезапно выдёргивали из-под неё и заменяли жестоким, мучительным вакуумом.

Но она много тренировалась, скрывая и отрицая этот факт. И в любом случае, ей требовалось менее двух минут, чтобы извлечь антенны из разряженного аккумулятора, вставить их в полностью заряженный и переключить его с подзарядки на разрядку.

– Как у тебя дела? – спросила она, делая эту работу.

– Три мишени для ускорителей и десять из гигантских батарей закончены, – сказала она. – Все чары выглядят хорошо. Нам нужно добавить провода, чтобы соединить клеммы аккумулятора с точками рецептора на кристалле. Первоначальные чары для батареи не были предназначены для питания вторичных чар в самой батарее, во всяком случае, не напрямую.

– Можешь показать мне места?

– Конечно. Мне нужно просверлить небольшое отверстие в каждом из них, чтобы жёстко закрепить проводники, чтобы они продолжали оставаться в контакте с пятнами рецептора на случай, если эту громадину встряхнёт при старте.

– У нас есть несколько электроинструментов.

– Ничто из того, что есть у тебя или у Марка, не сможет разрезать кварц, – сказала Старлайт. – Я не буду заниматься бурением, по крайней мере, ещё неделю, пока мы не восстановим заряд, ушедший на сегодняшнюю работу.

– Хорошо. Если ты уверена, что с тобой всё в порядке.

– Поверь мне, гораздо проще сделать пятисантиметровую дырочку в кварце, чем добавить все эти чары. Как там новая батарея, готова?

– Ага.

– Хорошо. Должна закончить через десять минут.

– Что ты думаешь о последней части книги?

– Хм? Ой. Разве я не говорила об этом во время чтения?

– Ты ничего не сказала. Ты позволила поговорить нам.

– Да? Извини, я всё думала об этой задаче. И кроме того, поскольку Марк ворчит каждый раз, когда я завожу речь о недостатках системы государственного управления его вида, не думаю, что он захотел бы слушать, как я говорю, что капитан Моркоу явно должен быть принцем-аликорном.

– Что, правда? – тут же поинтересовался Марк. – Потому что, как вы помните, у пони ведь часто бывают рыжие волосы коротким ёжиком, и рост под два метра, и они носят мечи, используя свои противопоставленные пальцы, которых у них нет…

– Включай батарею, Драгонфлай, – вздохнула Старлайт.

Сделав такую малость, чтобы встряхнуть ситуацию ровно настолько, чтобы она стала интересной, Драгонфлай подчинилась.

Сол 363

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 369

"Арес III" Сол 363

[08:13] УОТНИ: Доброе утро. У меня есть проблема, которую я хотел бы подкинуть экспертам в Космическом Центре Джонсона.

Два сола назад Старлайт Глиммер добавила к гигантским батареям заклинание стартовых ускорителей. Если всё пойдёт как надо, эти неуклюжие громадины вышвырнут три куска специально заколдованного кварца вместе со всем, что к ним будет прикручено, нафиг с этой планеты. Это должно обеспечить более чем достаточную тягу, учитывая меньшую массу нашего экипажа и облегчение конструкции МВМ, при неизменной тяге основных двигателей, чтобы добраться до "Гермеса" с существенным запасом топлива на второй ступени.

Есть только одна загвоздка. Гении из страны пони, которые придумали эту систему (после того как Старлайт подкинула им идею), хотят сперва проверить её. Да и НАСА, не будь оно НАСА, тоже хочет заранее её проверить, потому что ничто не заставляет булки инженера НАСА сжиматься сильнее, чем мысль о том, чтобы отправить человека, не говоря уже о шестерых, на пусковой системе, которая раньше вообще никогда не применялась.

Вчера мы провели весь день, обсуждая, как это можно сделать. Заклинания очень избирательны и не могут быть перенастроены на новую мишень. Если мы используем заклинания Старлайт, сделанные до вчерашнего дня, то эти мишени мы потеряем. Кроме того, мы не вполне уверены в том, насколько быстро перезаряжаются большие батареи, но мы думаем, что их зарядка происходит медленнее, чем у обычных батарей, поэтому мы не хотим использовать их для чего-либо ещё до дня отлёта.

Поэтому мы решили, что через несколько дней Старлайт заколдует несколько новых кристаллов и три новые мишени для них. Мы подключим новые кристаллы к имеющимся батареям и используем их для запуска чего-нибудь в качестве теста. Мы рассматривали возможность изготовления оснастки, чтобы мишени можно было использовать повторно для будущих испытаний, но существует слишком большая опасность уронить весь испытываемый аппарат нам на головы. Мы точно хотим достичь скорости убегания. В идеале мы хотим устроить старт в тот момент, когда ожидаемая траектория запуска будет иметь максимальный шанс уйти вертикально вверх и покинуть сферу влияния Марса, а затем будет направлена прямо к Солнцу.

Мы решили запустить один из трёх двигателей корабля пони. Нам они больше не понадобятся, и мы знаем их массу с точностью до десяти килограммов, поэтому данные, которые мы получим при запуске, должны быть полезными. Будущим археологам придётся обойтись двумя оставшимися двигателями, когда они доберутся до этого места.

Наша главная проблема со всем этим – отслеживание. Уверен, мы сможем выбрать дату и время запуска, когда сразу несколько орбитальных аппаратов на Марсе смогут наблюдать за ним в прямом эфире, но камеры – это не так хорошо, как радиослежение. Прямо сейчас единственное из того, что у нас есть, что может вещать вне атмосферы, это "Патфайндер", но мы не будем его запускать – его древние системы не выдержат вибрации при запуске.

Но у нас есть две рабочие автономные метеостанции и одна полурабочая. В каждой из них есть радиопередатчик ближнего действия. Я мог бы переделать одну из них, чтобы она посылала постоянный сигнал, и я мог бы подключить более мощную батарею, чтобы обеспечить дополнительный ток. Можем ли мы пустить повышенное напряжение через передатчик, чтобы орбитальные аппараты могли отслеживать тестовый аппарат хотя бы пять минут? Если он после этого сгорит, не страшно, но мы очень хотим точного отслеживания в течение первых пяти минут после запуска.

У нас ещё много времени. Модификации ровера практически завершены, и у нас есть примерно месяц, прежде чем нам надо будет проводить какие-то серьёзные испытания и финальную подготовку к поездке в Скиапарелли. Ответьте мне, как только у вас будут надёжные данные.

[08:39] ГЕРМЕС: Оооо, Марк, космический неряха, разбрасывающий мусор! Вот за это, и за то, что ты совершенно замусорил Марс, "Гринпис" точно устроит пикет у твоего дома, когда ты вернёшься на Землю.

[08:46] JPL: Это хорошая идея, Марк. Мы подключим пару инженеров-электронщиков, чтобы проверить, какое напряжение могут выдерживать передатчики метеостанции, и есть ли какие-то другие способы, которыми вы можете увеличить мощность, используя подручные инструменты. Между тем, я передам задачу по отслеживанию вашего запуска в руки нашего самого лучшего специалиста по управлению спутниками.

Минди Парк не замечала, что у неё возник посетитель, пока у неё за спиной не послышался елейный голос её босса пятью с половиной уровнями иерархии выше.

– Доброе утро, Минди. Как сегодня поживает мой любимый погонщик спутников?

Минди вздохнула, откидываясь от своего терминала и поворачивая кресло к доктору Капуру.

– Готовится стать намного более занятой, – сказала она. – Я правильно понимаю?

Сол 364

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 370

"Арес III" Сол 364

Старлайт Глиммер стояла, изливая магическую энергию уже знакомым узором в толщу хрустального куба, стоявшего перед ней. Конечно, прошли месяцы с тех пор, как она использовала этот конкретный вариант… Если подумать, это было незадолго до испытания двигателя и всего, что случилось потом. Это было… пять месяцев назад? Целых пять месяцев потеряны из-за одной чрезвычайной ситуации, следовавшей за другой?

Ну, это не было пять месяцев, потраченных абсолютно впустую. Драгонфлай восстановилась ​​и постепенно шла на поправку. Было изготовлено пятнадцать гигантских батарей, хотя с тех пор они и были перенастроены. И, конечно же, были и другие проблемы.

Но прошло ещё пять месяцев, в течение которых их способность вырабатывать магию не увеличилась, и осталось лишь три месяца, пока они не покинут пещеру. И девятнадцать (ну, восемнадцать с половиной) батарей, которые у них были на копытах, могут и не накопить достаточно магии, чтобы продержаться сто дней между отъездом и Днём отлёта. Ей потребуется двадцать семь полностью заряженных батарей – почти две тонны, один кубический метр батарей маны – для поездки. Это означало, что ей нужно как минимум ещё девять, и потом ей нужны запасные, чтобы использование магии в последнюю минуту не оставило их ни с чем, когда придёт время уходить.

Вот на этом она и остановилась; три батареи для полевого проецирования, ещё три батареи для её личного использования и шесть пока пустых заготовок батарей в готовых к использованию спасённых кожухах. Через две недели она изготовит ещё шесть. Две недели после этого, ещё шесть финальных. Тридцать шесть батарей – на девять (с половиной) выше требуемого минимума. Этих девяти батарей должно хватить для их последнего месяца в Ацидалийской равнине.

С последним быстрым приливом энергии она завершила чары для второй батареи за этот день. Она выключила батарею под копытами, даже сохранив в ней остаточную мощность, и переключилась на следующую батарею.

– Извини? – оказывается, Черри Берри стояла позади неё, а Старлайт и не заметила. (Ну, она заметила что-то, но предположила, что это была Драгонфлай, которая вечно липла к батарее, работающей в режиме полевого проектора). – Я не хотела тебя отвлекать, пока ты концентрировалась, но с одной из твоих коробок с кристаллами происходит что-то странное.

Старлайт навострила уши.

– Правда? – спросила она. – В каком смысле странное?

– У неё по стенкам стекает вода.

– Дааааа!!! – Старлайт оставила батареи, оставила полевой проектор – с тремя батареями, питающими его, он мог работать более часа – и поскакала к контейнеру со срезанными кристаллами, которые она использовала для своих экспериментов по зачарованию радужных кристаллов. В отличие от других "стандартных" радужных кристаллов, которыми теперь были забиты лотки, у каждого кристалла в ящике имелась одна прямая и неизменная синяя полоса, лежащая под пульсирующей всеми цветами поверхностью. И на одной из граней шестигранных кварцевых "карандашей" полоса прорывалась сквозь поверхность и образовывала большое тёмно-синее пятно.

По замыслу, кристаллы были расположены так, чтобы свешиваться за край коробки. И да, да, крошечные струйки воды стекали по этим перекрывающим друг друга кристаллам и по стенкам лотка.

– Работает! Работает! -  вскричала Старлайт и запрыгала от радости.

– Что работает? – поинтересовалась Черри Берри.

– Мое наложение чар для перекачки воды обратно к началу фермы! – сказала Старлайт. – Смотри, это очень просто, – она взяла один из кристаллов в своё копыто и поднесла его к носу Черри. – Синяя полоса – это заклинание, канал, который пропускает воду, только воду и только в одном направлении. Вода выходит из синей точки. Если она капает на заколдованный кристалл, подобный этому, то она всасывается и передается следующему кристаллу!

– Хорошо, – кивнула Черри. – Но сколько тебе потребуется труда, чтобы сделать столько кристаллов и уложить их в ряды…

– Нет, нет, в этом-то и гениальность! – улыбнулась Старлайт. – Это заклинание наложено поверх заклинания радужных кристаллов! Оно самовоспроизводится! – она посмотрела вниз на кучу кристаллов, большинство голубых точек были более или менее направлены вверх. – И самовоспроизводится оно направленным в нужную сторону! Все, что мне нужно сделать, это посадить несколько штук вдоль каждой стороны фермы, а остальной водопровод они построят сами!

– Хорошо, это отличная идея, – согласилась Черри. – Но ты же не хочешь, чтобы каждый кристалл стал одним из таких, иначе в пещере будет постоянный дождь.

– Это просто, – сказала Старлайт. – Радужные кристаллы не могут передать свои чары кристаллу, который уже заколдован. Поэтому всё, что мне нужно, это заколдовать непрерывный ряд кристаллов вдоль верхней и нижней границы того места, где я хочу провести трассы подачи воды, и радужные заклинания не смогут пересечь эту линию!

– Понятно, – сказала Черри. – Похоже, у тебя всё продумано.

– Ну да, – согласилась Старлайт. – Это более простой вариант тех чар, что мы используем для жизнеобеспечения. Приходится упрощать, так как наложение поверх радужных чар сильно его ослабляет. Но с достаточным количеством кристаллов мы сможем поднимать воду из цистерны до шлюзовой камеры – фактически, если чары проникнут ниже уровня поверхности, они смогут добраться до грунтовых вод, которые стекают туда из задней части пещеры! Мы создадим магический круговорот воды, который не требует вмешательства пони!

– Будем надеяться.

Скептицизм Черри немного охладил пыл единорожки.

– Ну, да, – признала она. – Но это то, что я могу сделать с оставшимся временем и ресурсами. У нас нет насоса или водопровода, чтобы делать это механически. И если этого не сделать, то в течение месяца или двух после нашего отъезда, все растения в пещере завянут и погибнут.

– Я знаю, я знаю, – согласилась Черри. – Но… мы ведь никогда не увидим, как это работает в полную силу, верно? Я имею в виду, в долгосрочной перспективе. Мы не знаем, что изменится после того, как мы уедем.

– Всё, что мы можем сделать, это дать ферме шанс на борьбу, – сказала Старлайт. – Мы предоставили свет и воду. Мы скоро узнаем, будет ли у нас тепло. Мне бы ещё хотелось придумать что-то для опыления, – она посмотрела на кристалл ещё мгновение, прежде чем положить его обратно в коробку к его собратьям. – К сожалению, радужные чары не работают при размерах достаточно небольших, чтобы фрагменты кварца могли самолевитироваться.

– Я всё равно не уверена, что мне  нравится идея крошечных летающих  кусочков стекла, – сказала Черри. – Ну, удачи тебе. Дай знать, если мы можем как-то помочь тебе всё это настроить.

– Обязательно, – сказала Старлайт. – Но сейчас мне нужно закончить батареи, а затем я должна сделать ускорители для тестового запуска. И ещё есть множество других вещей, которые нужно сделать.

– Кстати, об этом, – сказала Черри Берри. – Не могла бы ты… не могла бы ты сделать мне набор хрустальных кубиков, как у тебя? Я устала смотреть, как компьютерная программа для игры в кости продолжает находить всё новые способы забросить меня в дерьмовозку Гарри Кинга (И это снова Пратчетт прим.пер.).

– Если уж об этом говорим, то почему ты выбрала именно персонажа-ассасина из заготовок, которые сделал Марк? – спросила Старлайт.

– Он не позволил бы никому из нас играть за волшебника или ведьму, – сказала Черри. – Прыжки по крышам — это самое близкое к полётам, что я могла получить. Но я не понимаю, почему компьютерные кости постоянно подводят меня с этим навыком, и ТОЛЬКО с этим навыком.

– Ну, могло быть и хуже, – сказал Старлайт. – Вместо этого ты вполне могла упасть в реку Анкх.

– Тьфу. Иди, делай уже свои батареи.

И Старлайт, всё ещё чувствуя себя довольной собой и своей гениальностью, именно так и поступила.

Сол 366

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 372

"Арес III" Сол 366

– Это глупо.

– Я не собираюсь об этом спорить, – ответил Марк, работая гаечным ключом, в то время как Файрбол держал сопло двигателя (одного из тех, которые они сняли с посадочной ступени МВМ) вверх ногами над его обычной точкой крепления на двигателе "Амицитас". – Но если мы не хотим, чтобы эта штука перевернулась в воздухе, мы должны это сделать.

Файрбол не мог с этим поспорить. Сначала они просто подумали отправить ракетный двигатель, как он есть, все одну и четыре десятых тонны. В конце концов, у Марса ведь была настолько разреженная атмосфера, что её сопротивление можно было не учитывать, верно? Затем Старлайт Глиммер передала им цифры, полученные в ходе испытаний в Эквестрии, в частности, при запуске, который доставил Кризалис к новому гигантскому орбитальному кораблю. Марк сделал несколько быстрых приблизительных подсчётов и выяснил, что испытательный объект, вес которого составлял примерно восемь процентов от стартового веса корабля, использовавшегося во время полета Кризалис, покинет площадку с ускорением около семидесяти G…

…или, если выразить это в метрах в секунду, почти семьсот метров в секунду за секунду, если бы они использовали ту же систему. Даже с более умеренной системой, которую рекомендовала Твайлайт Спаркл, испытательный объект преодолеет марсианскую скорость звука уже примерно через две трети секунды после старта.

Файрбол знал, что он дракон скромного интеллекта, но даже он видел здесь две проблемы. Во-первых, любая способность Марса сбивать полёт с курса воздушным сопротивлением вступила бы в действие практически сразу, и поэтому двигатель должен был быть хотя бы слегка аэродинамичным, если они не хотели, чтобы он упал прямо им на головы в виде нескольких до боли тяжёлых кусков.

Во-вторых, даже при наличии аэродинамического обтекателя, который они пытались соорудить, только идиот согласился бы стоять где-то поблизости от того места, откуда эта штука стартует.

Всё это было очевидно. Но надевать сопло двигателя на саму камеру сгорания задом наперёд, чтобы открытый конец большей частью накрывал внутренности двигателя, было похоже на того пони — а ведь на каждой вечеринке такой пони найдётся – который думает, что это самая уморительная вещь на свете, если надеть абажур на голову. Снова.

Да, это был способ сэкономить на запчастях, хотя это теперь было не настолько актуально, поскольку они больше не собирались привинчивать эту ракету и двух её сестёр к МВМ "Арес IV", но вам не надо быть драконом, чтобы понять смысл накопления полезных материалов во враждебном, непредсказуемом мире.

И да, материал, из которого было сделано сопло, был специально разработан для того, чтобы противостоять огромным температурам, трению воздуха и всему, с чем пони, драконы или невменяемые чейнджлинги могли его столкнуть.

Всё это было правдой, и всё равно это выглядело глупо.

– Ну, вот и всё, – сказал Марк, резко дотягивая последний болт своим ключом с трещоткой. – Пойдём внутрь и сделаем ему носовой конус и стабилизаторы.

Для запуска они притащили двигатель в зону "Эпсилон", к востоку от пещерной фермы. Это не было абсолютной гарантией того, что вращение планеты с запада на восток предотвратит попадание двигателя в Дом в случае аварии, но это уменьшало шансы на это. Любой осечке в системе запуска потребуется немалая помощь, чтобы преодолеть скорость вращения Марса.

Что касается пещерной фермы и зоны "Эпсилон"… ну, они могут вынести прямой удар лучше, чем Дом. Метры земли и камня в любом случае дадут фору купольному холсту по ударопрочности.

Файрбол и Марк тут же скинули с себя скафандры, не тратя времени даром, как только в шлюзе закончился цикл смены давления. Внутренняя температура пещеры сравнялась теперь с температурой в Доме, и клапан в водонагревательной системе постепенно закрывался, по мере того как дополнительные солнечные кристаллы по всей пещере делали свою работу. Кроме того, без скафандров тут было просто комфортнее.

– Эй, Старлайт! – крикнул Файрбол. – Мы возьмём батарею на две минуты поля.

– Зачем? – спросила единорожка, не отрываясь изучая свои рисунки на планшетах, чтобы убедиться, что она чётко представляет себе все поправки, которые надо будет сделать при накладывании заклинания на кристалл для пробного запуска. Она даже не обернулась на крик Файрбола.

Дракон чуть было не использовал слово на эквестрийском, но затем, благодаря нескольким эпизодам из совершенно разных сериалов, в которых упоминалось или показывалось, как это делается, вспомнил английское.

– Сварка, – сказал он. Спасибо, глупое человеческое телевидение.

– Возьмите одну из аметистовых батарей, – сказала Старлайт. – Я осушила их позавчера, поэтому там менее десяти процентов заряда. На две минуты должно хватить.

– Хорошо.

Большинство батарей были из чистого кварца, так как основная часть кристаллов, достаточных по размеру для этой цели, были из кварца, но была и пара больших кусков аметиста, которые они обрезали и превратили в батареи, и их было легко отличить от остальных. Файрбол поднял одну, не обращая внимания на то, как всё казалось немного тяжелее, чем следовало, несмотря на марсианскую гравитацию, и понёс её туда, где Марк выложил пять кусков окрашенного в розовый цвет металла – первоначально фрагменты тонкого внешнего корпуса "Амицитас".

– Ладно, – сказал Марк, беря маркер и рисуя фигуру, приблизительно похожую на треугольник, на одном из кусочков металла и оставляя прямоугольную законцовку, которую можно будет отогнуть и прикрутить к двигателю. Затем он передал последний кусок металла Файрболу. – Ты уверен, что справишься с этим? Я помню первый тест ровера.

– Ничего не случится, даже если нет.

– Верно. Сейчас попрошу Старлайт, чтобы она мне их вырезала, и сразу вернусь.

Файрбол посмотрел ему вслед. Да, строго говоря, магия Старлайт была куда более эффективной при резке. Это было хорошо для стабилизаторов. Но носовой обтекатель требовал несколько иной работы.

Файрбол прикрепил антенны к клеммам батареи, щёлнул выключателем и ощутил поток чистой магии, исходящей от батареи при каждом всплеске и гудении радужных дуг. Прокашлявшись пару раз, чтобы снова зажечь внутреннее пламя для поджига, а затем сжал губы трубочкой так сильно, как только мог, вдохнул через ноздри и выплюнул свое самое сильное, самое горячее пламя прямо на кусок металла перед ним.

Оно было не таким горячим, как у того огромного дракона в книге о Плоском мире – ни у одного из драконов не было такого горячего пламени. А если бы было, то гораздо больше драконов бросали бы вызов Селестии в битве за её трон, и сейчас, без сомнения, у них была бы целая куча драконов на луне или множество прекрасных "скульптур" драконов, расставленных по королевским садам Кантерлота.

Если уж на то пошло, он не мог долго поддерживать пламя даже дома, не говоря уже о том, чтобы делать это здесь, поэтому действовать надо было быстро. Фаербол быстро вырезал круг из металла – не идеально, но довольно близко к нужной форме. Затем он вырезал клин из него – как будто отрезал большой кусок от пиццы. Всё это заняло около минуты.

Ммммм… пицца с малахитом и анчоусами. Он закажет пять таких в ту же минуту, как снова ступит на Эквус. Запишет их на счёт Твайлайт Спаркл, Кризалис или Эмбер, смотря что окажется проще, прямо перед тем, как подаст заявление об уходе сразу всем троим.

Нет. Соберись. Резка завершена, но тебе всё равно ещё нужно проварить шов.

Металл внешней оболочки был достаточно тонким, чтобы дракон мог легко согнуть его лапой. Файрбол сделал это, соединив развёрнутый клин так, чтобы его края перекрывались друг с другом. Вуаля, и приблизительная форма конуса была готова. Он смял шов в нескольких местах своими когтями, чтобы края зацепились друг за друга, а затем снова выдохнул пламя, но на этот раз не такое жаркое, хотя и близкое к тому. Аккуратно передвигая пламя вверх и вниз по шву, он удерживал металлические края как можно плотнее, расплавляя перекрывающий край так, чтобы он, плавясь, соединялся с нижележащим.

Вот. Две минуты с мелочью, и у него был металлический колпак. Конечно, он был не слишком ровным по краям, и немного шире, чем свободное пространство над срезом перевернутого сопла двигателя, но это уже было сделано специально – излишки можно будет загнуть вокруг краёв, а затем закрепить на раструбе двигателя. До тех пор, пока вес был достаточно сбалансирован, и пока общая форма была достаточно острой, чтобы проходить более или менее прямо через разреженный воздух Марса, это было приемлемо.

Вот если бы он реально планировал покататься на этой штуковине, он был бы намного аккуратнее. Чёрт, он бы, наверное, доверил эту работу Старлайт, Драгонфлай или Марку, а сам бы нашёл место в уголке и тихо сидел там, пока его не попросят что-нибудь поднять. Но сейчас нужно было просто закинуть кучу хлама на орбиту. Ничего сложного в этом не было.

– Ага. Да, это сойдёт. – Марк вернулся с четырьмя только что нарезанными стабилизаторами. Сейчас у Старлайт был включён собственный генератор поля, и она начала зачаровывать девять маленьких бустерных блоков и три маленьких целевых кристалла для тестового запуска.

Файрбол выключил свой – он всё равно уже начал искрить, исчерпав запас энергии.

– Как ты получаешь столь горячее пламя? – продолжил человек, откладывая все, что принес с собой, чтобы лучше рассмотреть носовой конус.

– Хорошо подумать. Тогда сделай больше давления в дыхание, – сказал Файрбол. – Больше давление значит более горячее пламя. Большой огненный шар для повыпендриваться, как автомобильная авария в ТВ-шоу – не очень жарко. Очень крошечный пламя, быстрый и много воздух – очень жарко.

– Ха, – Марк бросил на Файрбола взгляд, который дракон не мог истолковать. Он только надеялся, что он не означает "если ты умрёшь, чур я делаю вскрытие". – Хорошо, давай взвесим всё это. В конце концов, нам нужно знать, какой вес мы добавляем к полезной нагрузке.

Файрбол покачал головой. Таковы были люди. Они найдут способ бросить кирпич в солнце с расстояния в двести миллионов километров, но потом добавят туда математики, науки и прочего хлама, чтобы превратить всё в скуку.

Затем он подумал о том, как вели свои дела пони и чейнджлинги, а затем о том, как вели дела драконы, и как различные комбинации этих дел занесли его сюда, и наконец решил, что немного скуки он вполне может пережить.

– Я пойду и возьму весы, – сказал он.

Сол 370

Все собрались в офисе Тедди в обычном составе: Тедди, Венкат, Митч, Энни и Брюс (по видеосвязи), а также Минди Парк из SatCom.

– Итак, – сказал Тедди, как только Брюс появился на экране, – как у экипажа Дома продвигается тест ускорителя?

– На их стороне всё готово, – сказал Венкат. – Марк выполнил инструкции, которые мы передали ему, чтобы снять передатчик ближнего действия с северной метеостанции и переделать его для усиления сигнала. Как только ему подключат питание, он сможет работать в течение двух часов от батареи. Правда, сам передатчик, вероятно, расплавится менее чем за полчаса, но до тех пор, пока он работает, сила сигнала должна быть достаточной, чтобы любой спутник на этой стороне планеты мог его принять.

– Гм, да, – продолжила Минди Парк. Она была единственным человеком в комнате не одетым в аккуратный костюм, и её налитые кровью глаза ясно давали понять, что ей всё равно, что думают старшие о её старой футболке с надписью Astrocon и тренировочных штанах. – На 374 сол шесть наших спутников вокруг Марса будут в состоянии отслеживать запуск. Я закончила тестировать обновления программного обеспечения, которые позволят им отслеживать сигнал и отправлять эти данные нам. Как только доктор Капур даст мне разрешение, я загружу обновлённую программу, а затем пойду домой спать.

– Наше целевое время – два часа до заката, – продолжил Венкат. – Это компромисс между оптимальной траекторией для идеального попадания в гелиосферу солнца и ограничениями связи. "Гермес" и Земля окажутся ниже горизонта Дома примерно за тридцать минут до заката. Как бы ни было приятно избавиться от ещё одного куска космического мусора, самой важной частью теста является проверка чисел, полученных пони при тестировании этой системы в их родном мире.

– Кстати, об этом, – сказал Тедди, поднимая листок бумаги. – Я правильно прочитал? Шесть g ускорения от стартового стола, возрастающих до пика в восемь с половиной g через три минуты? Для аппарата, который на старте, с топливом и капсулой, весил двадцать тонн?

– Так сообщила нам Старлайт Глиммер, так что да, – сказал Венкат. – И чтобы прояснить ситуацию, по их самым лучшим оценкам, их мир и Земля имеют примерно одинаковый диаметр и похожий минеральный состав, поэтому их один g примерно равен нашему. Кроме того, они не получили достоверных данных о снижении эффективности ускорителя с ростом расстояния. Их полёт был орбитальным запуском, и корабль ушёл за горизонт, в то время как ускорители всё ещё работали на восемьдесят процентов эффективности. Опять же, по их оценке.

– Я понимаю подвох, – сказал Тедди. – Теперь скажите мне, что это значит для данного запуска. Один g равен девять целых восемь десятых метров в секунду в квадрате ускорения, но это на Земле, верно? Так насколько же быстро будет двигаться тестовый аппарат?

– Ну, здесь есть много отличий, – сказал Венкат. – Во-первых, после своего последнего испытания пони решили ограничить подачу мощности на ускорители, чтобы продлить время работы батарей и не раздавить пассажиров МВМ в лепёшку. И для этого теста вместо пятнадцати больших батарей они используют только девять обычных. Они прогнозируют общее снижение силы ускорительной системы примерно на шестьдесят процентов для этого теста.

– Но финальная версия испытательного снаряда, согласно измерениям Марка, имеет массу 1,62 тонны, – Венкат ухмыльнулся и добавил: – Один запятая шесть два — это немного меньше двадцати. Таким образом, даже при том, что сила воздействия составит всего сорок процентов, тестируемый аппарат будет двигаться намного быстрее. Если цифры пони точны, мы прогнозируем ускорение запуска чуть менее тридцати g.

Митч вскочил с дивана, Минди встрепенулась, а Тедди присвистнул.

– По-английски, пожалуйста? – сказала Энни.

– Внезапное кратковременное ускорение в тридцать g вызывает тяжёлые травмы у людей, – сказал Венкат. – Если оно постоянное, то приведёт к смерти в считанные секунды.

– Иными словами, – сказал Митч, – этот ракетный двигатель будет двигаться быстрее, чем пушечное ядро времён ​​гражданской войны, почти сразу же, как только покинет площадку.

– Примерно через две секунды, – поправил его Брюс по видеосвязи. – Согласно Старлайт, они ожидают, что их батарейный блок сможет питать систему около семидесяти секунд. Предполагая идеальные условия – прямую вертикальную траекторию без отклонения из-за сопротивления атмосферы – к концу семидесяти секунд снаряд будет двигаться со скоростью двадцать километров в секунду относительно Марса, находясь на высоте почти семисот километров.

– Двадцать километров в секунду, – тихо произнёс Тедди.

– Верно, – сказал Венкат. – Наш друг из астродинамики сказал, что это не дает нам прямого попадания в Солнце, но получившаяся околосолнечная орбита пройдёт достаточно близко к Солнцу, чтобы превратить объект в довольно короткоживущую комету.

– Двадцать километров в секунду, – снова произнёс Тедди. – Без топлива. Даже без двигателя. Двадцать километров в секунду. И всего через минуту, – он глубоко вздохнул. – Мы уже спрашивали у пони, почему они раньше не пользовались этой системой?

– Нет, но я могу с ходу назвать несколько недостатков, – сказал Венкат. – Во-первых, они не могут управлять направлением тяги. Система просто отталкивает цель от себя. Во-вторых, когда они выходят из зоны действия ускорителя, кораблю по-прежнему нужны собственные двигатели для маневрирования, коррекции орбиты и тому подобного. Наконец, системе требуется планетарная масса для взаимодействия, иначе у вас будут серьёзные проблемы с третьим законом Ньютона. Попробуйте заставить один корабль толкать другой, и в результате вы получите два корабля, разгоняющиеся по противоположным траекториям.

– Скорее всего, они просто об этом не подумали, – сказала Энни.

Все глаза обратились на директора по связям с общественностью.

– А что, вам, гениям ебучим, такая мысль не приходила в голову? – спросила она. – Вдумайтесь. Они живут в мире, который настолько кишит магией, что они почти не делали магических батарей, пока не изобрели двигатель, который жрал магию быстрее, чем её можно засасывать из воздуха. Они не стали думать: "Мы не можем поднять эту штуку, давайте возьмём побольше батарей". Нет, они подумали: "Мы не можем поднять это с помощью магии, так что давайте играться с кучей опасных взрывчатых веществ и радикально новыми идеями, вроде электроники, радио и прочей хреноты, и вдруг что-нибудь получится". Но затем несколько из них попали в наш мир, где магии, как дождя в Сахаре, не дождёшься. И у них не было ни ракетного топлива, ни электроники, ни всякого другого новомодного дерьма, к которому они успели привыкнуть. Но им повезло, и они нашли достаточно кристаллов для открытия новой эры, какая может присниться непросыхающему хиппи. И тогда они подумали: "У нас нет ракет, но, может быть, мы сможем использовать магию?" И поэтому они наткнулись на чёртов священный Грааль исследований космоса – дешёвую систему многоразового запуска на орбиту… и всё это из-за сраной случайности.

– Как можно создать пусковую систему по случайности? – спросил Митч.

– Да вашу ж мать, – проворчала Энни. – Вы хоть свою чёртову историю почитайте. Мне приходится помнить десять миллиардов миленьких анекдотиков о ранних днях пилотируемой космической программы, чтобы разбавлять ими бредовые пресс-конференции. И вот что я вам скажу: больше половины ваших прорывов в ракетостроении и конструировании космических аппаратов могли бы просто не случиться. Изначально мы вообще собирались садиться на Луну в огромной пятидесятиметровой ракете с длиннющей лестницей на боку, пока чувак по имени Хуболт не перепрыгнул через три уровня иерархии, чтобы протолкнуть идею стыковки на лунной орбите для экономии топлива. Потому что Вернер фон Браун, видите ли, предполагал, что им не удастся стыковать корабли на лунной орбите. Подумайте, сколько чёртовых вещей кажутся такими очевидными сейчас, вещей, которые совершенно такими не казались, когда наши бабушки и дедушки заваривали всю эту кашу!

– Ложные предположения, – кивнул Тедди. – Спасибо, Энни. Я думаю, пришла пора перечитать некоторые из книг, что стоят на моей книжной полке, – он повернулся в кресле, чтобы посмотреть на экран монитора. – Брюс, что это значит для МВМ в практическом плане?

– Полностью заправленный МВМ весит около двадцати восьми тонн – это стартовые ступени и капсула, – сказал Брюс. – С уменьшенной силой ускорители обеспечат дополнительные три g при старте, если округлить – двадцать восемь метров в секунду за секунду. Чуть больше минуты такого ускорения хватит, чтобы компенсировать разницу скоростей между орбитой Марса и скоростью перехвата "Гермеса" – без единой модификации.

– Хорошо! – Митч плюхнулся на диван. – Я бы назвал это победой! Почему бы тогда не задержать команду в Доме ещё на пару недель?

– Мы все ещё собираемся сбросить весь лишний вес с МВМ, – продолжил Брюс. – В идеале мы хотим выйти на траекторию, вообще не запуская вторую ступень. Эту ступень можно зажигать несколько раз, поэтому мы можем использовать её для любых коррекций, которые потребуются для сближения с "Гермесом". И даже если этот тест пройдёт идеально, мы не можем полностью полагаться на эту систему. В конце концов, Спаркл-двигатель совершил всего два успешных полёта, прежде чем закинул наших гостей на порог к Марку Уотни.

Все как будто протрезвели перед лицом этой очевидной истины.

– Но хорошая новость в том, – добавил Венкат, – что нам не нужно использовать восстановленный Спаркл-двигатель для взлёта.

– Это хорошая новость, – сказал Тедди. – Но я хочу, чтобы все задумались вот о чём. Если бы мы смогли воспроизвести эту пусковую систему и создать собственный Спаркл-двигатель, то вся солнечная система была бы в наших руках. Если пещерная ферма способна генерировать достаточно магии, чтобы запустить МВМ почти самостоятельно…

– Почти могла бы, – согласился Брюс. – По крайней мере, с рулевыми двигателями. И нам пришлось бы ещё больше снизить скорость, чтобы пощадить астронавтов в будущем.

– Вы только подумайте, сколько энергии вырабатывается каждую секунду всеми дикими растениями и животными вокруг мыса, – продолжил Тедди. – Мы могли бы запускать целые космические станции разом – нет, целые межзвёздные корабли. Эта технология, или магия, произведёт революцию в космических полётах. Поэтому я не могу не подчеркнуть, насколько важно теперь для нас спасти инопланетян, установить официальные отношения с их вселенной и научиться повторять эти системы, – он оглядел комнату и сказал: – Я знаю, что вы уже делаете всё, что можете, для Марка и его друзей, но имейте в виду тот огромный потенциал, который они представляют. Через четыре года мы могли бы вернуться на Марс, и не для ещё одной тридцатидневной миссии, а чтобы основать постоянную базу.

Никто не нашёлся, что на это сказать, кроме, конечно же, "до свидания".

Сол 374

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 380

"Арес III" Сол 374

Основная функция выключателя состоит в том, чтобы просто соединить два провода вместе, чтобы замкнуть цепь, но только тогда, когда вы хотите, чтобы они касались друг друга.

Согласно этому определению, то, что Марк соорудил, используя небольшой камень, пару кабелей, извлечённых из брошенного машинного отделения "Амицитас", и длинного куска парашютного стропа, слишком обветшалого, чтобы его можно было использовать более рационально, было выключателем… своего рода.

Драгонфлай думала, что это больше похоже на те ящики-ловушки, которые строили глупые пони, чтобы ловить кроликов (и другую живность, включая чейнджлингов). Эти штуки всегда её раздражали, потому что (а) они были настолько очевидны, что любое животное, настолько глупое, чтобы полезть под них за приманкой, просто заслуживало того, чтобы его поймали, и (б) несмотря на их явную очевидность, в них всё же иногда попадались кролики (и другая живность, включая чейнджлингов).

Но она была вынуждена признать, что, как бы глупо это ни выглядело, на бумаге оно работало. Один кабель, оголённый конец которого был согнут в форме крюка, был занесён над другим (конец которого имел форму петли) и покоился на тщательно подобранном камне. Любое небольшое натяжение веревки, привязанной к камню, приводило к тому, что провод с крюком соскальзывал и падал на провод с петлёй. В данном случае техническое совершенство не требовалось – годился любой контакт между проводами, но сделанная Марком конструкция работала идеально. Такая система позволяла им обоим занять позицию примерно в пятидесяти метрах от "выключателя" и в семидесяти метрах от пирамиды из камней, построенной для того, чтобы поставить испытательный снаряд над заколдованными кристаллами-отталкивателями.

Семьдесят метров, или, как сказал Марк, "десять секунд форы".

Пока этот крюк оставался над петлей, девять батарей, обеспечивающих запуск, можно было безопасно включать без какого-либо эффекта, и именно это Драгонфлай только что и сделала.

– Блок питания в режиме готовности, – сообщила она по связи. – Повторяю, блок в режиме готовности. Все батареи показывают полный заряд. Готовы к запуску.

Марк, в свою очередь, снял носовой конус и подключал один жизненно важный провод к маленькому передатчику, взятому с северной метеостанции.

– Ого! – проворчал он. – Действительно сильный сигнал. Передатчик включён. Цепляем носовой обтекатель назад.

Драгонфлай подбежала и потратила немного магии, чтобы вкрутить четыре болта из тех, что удерживали обтекатель вокруг горловины надетого сверху сопла двигателя, пока Марк наживил и затянул пятый. Как только передатчик заработал, начался обратный отсчёт. Пропускание столь большого тока через передатчик, чтобы его могли отслеживать спутники, окружающие Марс, большинство из которых не было создано для отслеживания других предметов, кроме Земли, могло довольно быстро перегреть его схемы. Марсианский холод лишь немного замедлял этот процесс. Им нужно было закончить работу побыстрее и убираться.

– Сообщение космическому агентству пони отправлено, – сказала Старлайт. Они с Файрболом были в пещере, она внутри, он – снаружи. Дракон снимал запуск на ручную видеокамеру Марка, а Старлайт в пещере держала связь с Эквестрией.

– Сообщение в НАСА отправлено: "Готовимся к запуску, ожидайте данные".

Черри Берри и Спитфайр вернулись в Дом. Земнопони осталась в Доме, чтобы общаться с людьми Марка (хотя к тому времени, когда они получат предупреждение, запуск будет уже завершён). Спитфайр сидела на старом мостике "Амицитас", управляя заклинанием телеприсутствия, чтобы усиленная магией связь в скафандрах перекрывала одиннадцать километров между Домом и участком ровной поверхности к востоку от зоны "Эпсилон".

Обычно использование инструментов в скафандре требует осторожности, планирования и терпения. Но год, проведённый на Марсе, заставил и Марка, и Драгонфлай немного пресытиться такой перестраховкой – Драгонфлай могла залатать свой скафандр, а скафандр Марка был создан для того, чтобы его могли использовать дети троллей с режущимися зубами. Болты носового обтекателя были затянуты за минуту.

– Носовой обтекатель готов, – сообщил Марк. – Всем готовность к запуску. Экипаж площадки в данный момент освобождает зону запуска.

Сунув ключ с трещоткой в ​​небольшую инструментальную сумку на своем скафандре, он повернулся к Драгонфлай и сказал:

– Инициировать процедуру задницеспасения.

Драгонфлай очень нравился Марк – и не только потому, что он был восхитительно вкусным и щедрым со своей любовью, но к сожалению... он не был таким смешным, как ему самому казалось.

– Извини? – спросила она.

– Я говорю: бежим!

Низкая гравитация Марса не могла не вызвать атрофию мышц, но в ногах Марка оставалось достаточно тонуса, чтобы бежать вприпрыжку. Драгонфлай, с другой стороны, научилась скакать как пони, с минимальным вертикальным перемещением и максимальной горизонтальной скоростью, поэтому она достигла конца спусковой верёвки через четыре секунды, обогнав Марка на три.

– Команда запуска на триггерной станции, – сообщила Драгонфлай, пока Марк, потерявший равновесие в попытке погасить скорость, поднимался с реголита и брал в руку свободный конец веревки. – Готовы к окончательной перекличке перед запуском.

– Связь с Землёй есть, – сказала Черри. – Скафандровая связь?

– Система связи в скафандрах в норме, – сообщила Спитфайр.

– Водный телеграф?

– Водный телеграф работает, – сообщила Старлайт.

– Наземное слежение?

– Работаю, – сообщил Файербол.

– Принято. Спутниковое слежение работает. Пусковая система?

– Пусковая система готова, – сказала Драгонфлай.

– Корабельные системы?

– Мы готовы, командир, – сказал Марк.

Последовала короткая пауза.

– Ой. Верно. Да, – продолжила Черри Берри. – Команда подтверждает, что все системы готовы к старту. Экипаж площадки может осуществить запуск по своему усмотрению.

Драгонфлай посмотрела на Марка.

– Как ты хочешь это сделать? – спросила она.

Марк прочистил горло.

– Отсчёт с десяти, – сказал он, сжимая растрескавшуюся, слегка ломкую верёвку в перчатке скафандра. – Девять. Восемь. Семь.

Человек осторожно поднялся на ноги, оставляя достаточно провисания в веревке, чтобы избежать преждевременного пуска.

– Шесть. Пять. Четыре, – он повернулся спиной к стартовой площадке, лицом к полуденному марсианскому солнцу и пологому возвышению, которое находилось в зоне "Эпсилон" в половине имперской мили от них. – Три. Два. Один!

Марк со всей силы дёрнул веревку, натягивая её до предела, и побежал вперёд. Когда же он услышал раскат грома в разреженной атмосфере Марса, он бросил её и побежал как можно быстрее, пытаясь наилучшим образом сымитировать походку пони на своих двух ногах. Несмотря на высоко висевшее солнце, впереди него замелькала вторая тень.

Тем временем Драгонфлай, устремляясь прямиком к воздушному шлюзу пещерной фермы, промчалась мимо него, как будто он стоял на месте.

Никто из них не оглядывался. Безопасность ждала их под метрами твёрдой скалы, и ни один из них не был настолько уверен в том, что они вшестером соорудили, чтобы рисковать, оставаясь снаружи, в случае, если оно прилетит назад.

Позже они просмотрели видео, сделанное Файрболом, чтобы вырезать из него первые пару секунд запуска и отправить их на Землю для точного измерения ускорения, с которым тестовый аппарат покинул пирамиду из камней.

В итоге они так ничего и не отправили, потому что в одном кадре испытательный аппарат ещё находился на пирамиде, а в следующем пирамида из камней уже скрылась за девятью лучами магического света, причём настолько яркого, что от него срабатывали автоматические защитные схемы в камере, а в третьем тестовый снаряд и верхушка каменной пирамиды просто пропали. Камни нашлись позже – их раскидало чуть ли не до проекторов заклинания отталкивания.

Затем Файрбол рефлекторно поднял камеру вверх, отследив вершину светового столба и, по-видимому, микроскопическое изображение бывшего ракетного двигателя на самой его верхушке. Сам тестовый снаряд он так на самом деле и не увидел. Однако ему удалось запечатлеть идеальное изображение кольца чистого неба, которое открылось вокруг отталкиваемого заклинанием снаряда – ударная волна отогнала мелкую пыль, которая и окрашивала марсианский воздух розовым, и оставила в небе быстро растущую дыру чистейшего голубого цвета.

Экипаж смотрел на это прекрасное изображение, застывшее на паузе на экране компьютера, в течение нескольких секунд, прежде чем Марк сказал:

– Я думаю, нам пора готовиться к очередному шторму… ну… дней через десять.

Три пони, чейнджлинг и дракон все молча согласно кивнули.

– Сигнал был потерян через восемь минут после запуска, – сообщил Митч Хендерсон. – Ускорение прервалось через семьдесят три секунды. Последние двенадцать секунд или около того показали небольшой спад ускорения – около девяноста шести процентов пикового на момент отключения. Курс немного ниже и скорость немного меньше, чем прогнозировалось – похоже, те стабилизаторы, которые они вырезали, были установлены несколько криво.

– Всё сработало отлично, – сказал Венкат. – Всё сработало просто идеально.

– Мне очень не хочется, чтобы ты так говорил, – пробормотал Митч.

– Почему это?

– Обычно в первый раз, когда вы пытаетесь что-то запустить, оно взрывается на площадке. Или случается какой-то другой сбой в полёте. Но в тестовом запуске всё прошло успешно. Так что же произойдёт в следующий раз, когда они запустятся по-настоящему?

Венкат вздохнул.

– Большое спасибо, Митч. Мне просто не хватало поводов для кошмаров. Большое спасибо за то, что добавил их мне, – он покачал головой. – Куда эта штука летит?

– Даже немного лучше, чем мы ожидали, – сказал Митч. – Тестовый снаряд будет проходить на расстоянии около пяти миллионов километров от поверхности Солнца по жёсткой параболической траектории. Отдел астроматериалов утверждает, что на таком расстоянии почти всё, даже кварц, испарится, прежде чем успеет к чему-либо приблизиться. А поскольку наклонение запуска составило около девятнадцати градусов, оно не приблизится ни к чему, за что нам стоит переживать.

– Ну, это хорошо, – сказал Венкат. – Кстати, как ты собираешься провести День Благодарения? Поедешь повидаться с семьёй?

– Да какая семья? НАСА – это моя жизнь, ты же знаешь. У меня есть брат в Кливленде и сестра в Гейнсвилле, и они будут счастливы, если не увидят меня до самых похорон, – он слегка поправил галстук. – Нет, я буду в своей смене в управлении полётами, как обычно. Просто очередной рабочий день.

– Ну, а я собираюсь взять выходной, – сказал Венкат. – Я сомневаюсь, что смогу уехать на целый день. Но у меня есть жена и дети, и они начинают забывать, как я выгляжу.

– Просто скажи им, что папа вытаскивает милых пони с Марса, чтобы они могли прилететь в гости.

– Моя дочь сказала мне, что меня так долго не бывает, что она думает, будто папа там с ними на Марсе. Она хочет знать, возьму ли я её с собой в следующий раз, когда соберусь туда.

– М-да, – сказал Митч и, подумав, добавил: – Кто из них у неё самый любимый?

– Старлайт Глиммер, – сказал Венкат. – Потому что "единороги самые лучшие", как она говорит.

– Ну, – сказал Митч несколько настороженно, – я знаю, что мы не должны продвигать нелицензионное производство, поскольку "Хасбро" выиграла тендер на производство игрушек, одобренных НАСА, но я знаю кое-кого из Фрэндвуда, кто делает плюшевых инопланетян гораздо лучше, чем то, что продаётся у нас в сувенирном магазине.

Венкат не мог сдержать удивлённого взгляда на Митча.

– Ты знаешь кого-то за пределами агентства? – спросил он.

– Эй! – тон Митча стал оправдывающимся. – У меня есть друзья, знаешь ли.

– Я никогда не сомневался, что у тебя есть друг, Митч. Я просто шокирован тем, что их больше одного.

Сол 378

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 384

"Арес III" Сол 378

[08:03] JPL: С Днем Благодарения всех. Несколько коротких новостей, которые могут вас заинтересовать.

Праздничные покупатели будут вынуждены ждать неделю до получения игрового набора "Волшебная пещерная ферма" от "Хасбро", самого дорогого наименования из первого выпуска лицензированных игрушек с участием шести членов экипажей "Арес III" и корабля космического агентства пони "Дружба". Цена предварительных заказов на эксклюзивную версию игрового набора доходила до двухсот долларов, вместо рекомендованных производителем пятидесяти. Ритейлеры вздохнули с облегчением, так как они опасались насилия во время распродаж "Чёрной пятницы", если бы набор был поставлен вовремя.

Ископаемый череп древнего карликового носорога, обнаруженный недавно на сибирском острове за Полярным кругом, был назван Elasmotherium inlustris в честь астронавта-единорога Старлайт Глиммер. Inlustris в переводе с латыни и означает звездный свет. Правда, продолжается спор относительно того, действительно ли череп принадлежит реальному виду карликовых носорогов или это просто молодая особь из более широко признаваемого Elasmotherium sibiricum, но ученые, предложившие название, сказали: "Либо мы называем в честь Старлайт его, либо подвид жуков".

Кстати о насекомых, опрос CNN показывает, что Драгонфлай считается одновременно и "самым храбрым", и "самым злым" из инопланетян, которые в настоящее время делят Дом "Ареса III" с астронавтом Марком Уотни. Черри была признана "фаворитом" и "самой милой", и делит второе место в звании "самого крутого", уступив его только Файрболу. Спитфайр выиграла звание "самая сексуальная", но, соблюдая правила репрезентативности, я сообщаю, что более 60% респондентов отказались отвечать на этот конкретный вопрос.

В более серьёзной части опроса 82% опрошенных американцев поддерживают усилия по спасению Марка Уотни и его гостей, а 74% поддерживают возвращение всей шестёрки на Землю.

И наконец, Тонга стала сто восьмидесятой нацией, официально пригласившей команду "Дружбы" посетить свою страну. Пока только четыре страны объявили о нежелании принять команду инопланетян: Афганистан и Иран заявили о своей враждебности к любого рода демонам, Новая Зеландия попросила пони соблюдать их протоколы карантина и иммунизации для импортируемого скота, а Науру сообщает, что у них просто нет места на островах для обслуживания экипажа и толпы людей, которых они неминуемо приведут за собой.

Вот и все новости на День Благодарения на Земле. Мы надеемся, что вы сможете провести следующий День благодарения здесь, с нами.

[08:32] УОТНИ: Эй, ребята, кто ещё в офисе, спасибо за новости, но как насчёт погоды? Не появились ли бури, о которых нам, возможно, стоило бы беспокоиться?

[09:04] JPL: Нет, никаких штормов, Марк. За последние два дня на Марсе нигде не было облаков. Фактически, если судить по фотографиям, присланным с Марса с момента запуска вашего теста, атмосфера сейчас более чистая, чем за пять последних земных лет. Метеорологические спутники вокруг Марса сообщают о более высоких, чем обычно, температурах в дневное время и немного более холодных, чем обычные температуры на ночной стороне. Мы не знаем, есть ли какая-либо связь с вашим тестом, и мы не знаем, как долго эти условия продлятся. Советую тебе наслаждаться этим, пока можно.

[09:33] УОТНИ: Принято. Мы проведём День Благодарения, наслаждаясь метеорологической паранойей, задаваясь вопросом, когда же ожидать подвоха.

Кроме того, мы будем проводить его, игнорируя звуки, доносящиеся из туалета. Пятеро из нас решили отпраздновать, открыв пару моих пакетов с едой и добавив их к обычному сену и картофелю, но Драгонфлай усиленно набивает рот чёрствым сеном и картошкой, чтобы как можно быстрее произвести материал для увеличенных седельных сумок ровера. Заметка на то время, когда вернёмся: мы должны ей целую тонну запеканки с зелёной фасолью и тыквенных пирогов. К индейке она оказалась равнодушна.

[09:55] ГЕРМЕС: Привет, Марк, жук оккупировал толчок, прямо как ты после "Джимми Чанги"?

[10:18] УОТНИ: По совету розовой пони-командира, я отказываюсь отвечать на этот вопрос, так как он может иметь целью меня опозорить.

[10:41] ГЕРМЕС: Говорит Льюис. Скажи Черри Берри, пусть не старается, она опоздала с этим на несколько лет.

Сол 380

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 386

"Арес III" Сол 380

Потерпевшие крушение собрались вокруг рабочего стола для ставшего уже слишком привычным завтрака из люцерны и картофеля в разных пропорциях.

– Итак, – сказал Марк, – я думаю, что в течение следующих нескольких дней мы начнём переносить еду для поездки в трейлер. Пакеты с пайками и прочее.

– Я с тобой не разговариваю, – ни с того ни с сего заявила Драгонфлай.

Марк дёрнулся.

– Что? Почему нет?

– Ты упомянул еду.

Приложив усилия, которые можно было бы назвать героическими, если бы древние легенды когда-либо рассказывали об эпических достижениях в области отвратительных вещей, чейнджлинг произвела достаточно верёвки и накладок, чтобы переделать седельные сумки ровера для перевозки больших батарей. Весь прошлый день она проходила как побитая собака, а всё это утро провела в обнимку с одной из двух магических батарей Дома, держась за неё всеми четырьмя ногами и шипя на любого, кто подойдёт слишком близко.

Марк пожал плечами.

– В любом случае, как-то же мы должны были это сделать? Последний урожай сена у нас будет через неделю, и его надо бы положить в дальний конец, чтобы воспользоваться им перед самым стартом, – он посмотрел на Черри Берри. – Это твой корабль. Что думаешь?

– Я тоже с тобой не разговариваю, – сказала Черри Берри.

– Что?! Драгонфлай я хотя бы могу понять, но ты-то почему? – спросил Марк.

– Я поняла это только прошлой ночью, – сказала Черри. – С помощью новой разгонной системы мы могли бы вывести наш корабль на орбиту. С новыми батареями мы могли бы запустить двигатели и использовать Спаркл-двигатель на малой мощности. Мы уже были бы на полпути к Земле, если бы ты не заставил нас отрезать машинное отделение от корабля.

Марк вздохнул.

– Черри, – сказал он, – корабль был повреждён. В машинном отделении была огромная дыра. Половина внешней обшивки отсутствовала, а остальную часть мы отрезали, чтобы задействовать вашу систему охлаждения для фермы. Твой корабль больше никогда бы не полетел, даже если бы мы додумались до бустерной системы до того, как отрезать хвост.

Черри Берри посмотрела на Старлайт.

– Старлайт, объясни разрушающей корабли обезьяне, что означают слова "я с тобой не разговариваю".

Старлайт отмахнулась от этой обязанности обоими передними копытами.

– Ну уж нет, – сказала она. – Я в это не полезу.

Уголок рта Черри приподнялся.

– Значит, ты тоже с ним не разговариваешь?

– Я… хм… Лягать! – сказала покрасневшая Старлайт.

Марк закатил глаза.

– Спитфайр?

– Если командир не разговаривает с тобой, – сказала Спитфайр, – я с тобой тоже не разговариваю.

Файрбол хрустнул своими последними кварцевыми хлопьями и прорычал:

– Я поговорю с тобой, Марк.

Марк улыбнулся.

– Спасибо, Файрбол. Я ценю это.

Файрбол кивнул.

– Ты идиот, Марк. Глупый. Полный придурок. Если ты поднимать глаза в дождь, ты утонуть.

– Проехали, – проворчал Марк и стал есть картошку с чуть большим отвращением, чем обычно, если такое вообще возможно.

[09:06] УОТНИ: Венкат? Командир? Ребята? Вы-то хоть ещё разговариваете со мной?

[09:29] ГЕРМЕС: Чем ты на этот раз отличился, Марк?

[09:33] JPL: Чем ты на этот раз отличился, Марк?

[09:55] УОТНИ: Я ничего не делал! Похоже, что все мои гости сегодня встали не с той ноги.

[09:58] УОТНИ: В унисон? Ну спасибки, ребят. Ваша вера в меня просто умиляет. Ну да и похер.

Кстати, шторма до сих пор нет. Где Кабум? Там ведь должен был быть какой-нибудь разрушающий Дом Кабум?

[10:21] ГЕРМЕС: Извини, Марк. Просто небольшая шутка.

[10:27] JPL: Не задавай вопросов дарам, которые даёт тебе Марс. Нормальное распределение пыли начинает восстанавливаться, но никаких признаков сильного ветра или густых пылевых облаков пока нет. Через день или два небо снова должно приобрести естественный розовый цвет. Мы сообщим вам, если возникнут шторма в какой-либо точке планеты. А пока можешь сесть в угол и подумать над своим поведением, что бы это ни было.

[14:11] УОТНИ: Я действительно ничего не делал. И в Доме нет углов.

[14:38] JPL: Импровизируй. У тебя это хорошо получается.

Сол 383

– Рэндалл, – спросил Венкат, – что происходит с погодой на Марсе? Ты говорил, что пыль вернётся. А Уотни говорит мне, что небо всё ещё голубое, как на первых фотографиях "Викингов", а там дело было в нарушении цветового баланса.

– Облака, – ответил Рэндалл Картер. Он протянул Венкату несколько распечаток фотографий с высокоорбитальных искусственных спутников Марса. – Обычно мы в это время года, когда Марс дальше всего от солнца, видим много перистых облаков – высотных облаков, состоящих из крошечных кристаллов льда. Технически время для этого прошло пару месяцев назад, но теперь они вернулись и растут.

– Чем это вызвано? – спросил Венкат. – Кристаллизация на частицах пыли?

– Это одна возможная причина, – осторожно согласился Картер. – Но что важнее, повышенные температуры в зоне между экватором и широтой 30, по-видимому, привели к тому, что большое количество водяного льда прямо под поверхностью сублимировалось и попало в атмосферу. Больше воды в атмосфере — больше облаков. И каждый раз, когда в воздухе образуется новый кристалл льда, он запирает внутри себя частицы пыли, которые использует в качестве центров кристаллизации, фактически очищая небо.

Он постучал по фотографии края планетарного диска Марса, чётко показывающей ярко-голубую полосу в верхних слоях атмосферы.

– А без пыли в воздухе у нас остаются обычные молекулы газа и те же эффекты рассеяния Рэлея, которые мы видим на Земле. Это и видит Уотни – голубое небо.

– Хорошо, звучит довольно безобидно, – сказал Венкат. – Как долго это будет продолжаться?

– Я думаю, примерно месяц, – сказал Картер. – Может, меньше. По мере того как Марс приближается к Солнцу, эти перистые облака снова начнут сублимироваться. Водяной пар будет либо расщепляться ультрафиолетовыми лучами на кислород и водород, которые улетучатся из атмосферы, либо будет опускаться в нижние слои и снова сконденсируется на поверхности, – он вытащил ещё один листок бумаги и добавил: – Только дело в том, что я не думаю, что эта тенденция безобидна.

Венкат посмотрел на бумагу.

– Рэндалл, я физик, а не метеоролог, – сказал он. – Я вижу эти показания температуры и давления атмосферы, но у меня нет опыта для их интерпретации.

– Они слишком высокие, – сказал Рэндалл. – Это северное лето на Марсе, и Марс только начинает поворачиваться к Солнцу. Прямо сейчас углекислый газ должен вымерзать из воздуха в южном полушарии, вызывая падение давления воздуха, но этого не наблюдается.

– Почему нет?

– Слишком тепло. При нормальном атмосферном давлении Марса углекислый газ конденсируется примерно при минус 123 градусах Цельсия, – сказал Рэндалл. – Нормальные пиковые минимумы в южном полушарии зимой достигают или превышают минус 150. Мы видим это на сезонных фотографиях, когда ледяная шапка расширяется и сужается каждый марсианский год. Рост и сужение – это почти целиком СО2. Но сейчас температуры на полюсах опускаются ниже точки замерзания только на короткие периоды времени, и то на не очень большой территории. Так что атмосфера Марса остается на месте.

– Хорошо, – сказал Венкат. – Но я не вижу, как это влияет на Уотни и пони.

– Я тоже не вижу как, – сказал Рэндалл. – Но я убеждён, что это на них как-нибудь повлияет. При том, что есть: более плотная атмосфера, чем обычно, плюс облачность – я уже говорил, что она растёт? – не за горами тот час, когда Марк увидит облака. В любом случае водяной пар – парниковый газ, хотя и не такой, как CO2 или метан. То, что нагреется за день, не будет рассеивать тепло так быстро ночью. Скоро Марс испытает самое близкое к понятию "жара", что с ним когда-либо бывало.

– О насколько высоких температурах мы говорим? – спросил Венкат.

– Положительные максимумы по Цельсию с двузначным числом в районе Дома, по крайней мере в течение следующих двух недель, – сказал Рэндалл. – Пока ещё около минус сорока ночью, но днём ​​внешний компонент атмосферного регулятора уже отключится из-за перегрева. Для конденсации компонентов атмосферы требуются очень низкие температуры…

– Да, я знаю, как это работает, я не настолько несведущ, – проворчал Венкат. – Но внутренняя часть будет работать, как и оксигенатор.

– Я не слишком беспокоюсь об оборудовании Дома, – сказал Рэндалл. – Я беспокоюсь о том, что преподнесёт нам погода завтра. Такой погоды мы на Марсе никогда раньше не наблюдали, и она такая практически повсеместно. Глобальные температуры на двадцать градусов Цельсия выше нормы, и днём ​​и ночью. Это очень много энергии, накапливающейся в атмосфере. И она должна куда-то деваться.

– Попробуйте выяснить, куда, – попросил Венкат.

– У меня уже есть одна догадка, – сказал Рэндалл. – Но вам она не понравится.

– Она мне понравится больше, чем вообще никакой догадки. Давай.

– Хорошо. Более высокие температуры на Земле обычно означают больше гигантских штормов – ураганы, тайфуны или северо-восточные циклоны, короче, большие погодные системы. Они работают как средство передачи тепловой энергии от земли и нижней атмосферы в верхнюю атмосферу, где она может излучаться в космос. На Марсе нет осадков. Самое близкое к осадкам, что есть на Марсе, это редкий снегопад на полюсах из сухого льда. Так что у него есть только один способ провернуть то же самое: пылевые бури планетарного масштаба.

– Когда? – потребовал Венкат. – Это срочно, Рэндалл. Мы собираемся отправить шесть человек в опасное путешествие за тысячи километров на солнечной энергии. И по соображениям логистики мы не можем отправить их немедленно. Мне нужны ответы.

– Я постараюсь добыть их, доктор Капур, – сказал Рэндалл. – Но сейчас мы все лишь гадаем. У нас нет базовых данных, чтобы строить прогнозы, не в этом случае.

– Значит, такой у нас расклад? – спросил Тедди.

– Такой, – сказал Венкат. – Я подумывал направить людей на работу над аварийной программой, чтобы сейчас же отправить терпящих бедствие в путь, но я бы рекомендовал отказаться от этого.

– Опиши мне плюсы и минусы, – Тедди машинально поправил бумаги на своём столе, которые уже и без того были идеально выровнены с ковриком.

– Хорошо. Плюс: чем раньше они выдвинутся, тем больше у них будет сил и времени сделать всё в Скиапарелли до 551 сола. До определённой степени давление времени уменьшится. Но это единственный плюс. Против: больше еды нужно будет упаковать в транспорт, который уже и без того набрал критический перевес. В случае глобальной пыльной бури, такой как, например, событие 2018 года, мы бы предпочли, чтобы они пропустили пролёт "Гермеса", сидя в Доме, а не где-нибудь посреди Arabia Terra. Дом и пещера более надёжны, если глобальный шторм будет включать в себя такие ветровые явления, как шторм в сол 6, или электрические разряды, как в сол 247.

– Значит, мы оставим их в Ацидалии, если увидим пыльную бурю на Сол 451? – спросил Тедди.

– Не обязательно, – ответил Венкат. – Помните, мы и до этого знали, что переезд в Скиапарелли состоится в начале сезона пыльных бурь на Марсе. Уже был небольшой риск оказаться в затруднительном положении из-за пыльной бури, но это был, скажем так, незначительный риск. Полное затмение из-за глобальных пыльных бурь – вещь, случающаяся практически один раз в поколение. В некоторые марсианские годы даже вообще не бывает ни единой пыльной бури, даже слабой. Но даже в этом случае более ранний выезд не снижает риски до такой степени, чтобы компенсировать логистические трудности.

– Хорошо, – сказал Тедди. – Я оставлю это на твоё усмотрение, Венк, но, пожалуйста, свяжись со мной, если метеорологический персонал удумает что-нибудь более определённое.

– Вы будете седьмым, кто узнает, – мрачно сказал Венкат.

Сол 387

Запись в журнале – Сол 387

Завтра последний урожай сена.

С одной стороны, мне нужно этому радоваться (и ещё больше тому, что последний урожай картошки наступит через пять дней). Вся реконструкция ровера завершена, за исключением загрузки багажа, так что мы можем сразу перейти к полевым испытаниям. Мне должно не терпеться начать. Но нет.

Но как бы ни тошнило меня от картошки… кстати, я уже говорил, что мне хотелось бы сесть на машину времени, чтобы добраться до первого европейского исследователя, который привез картофель из Нового Света обратно в Европу, и убить его, потому что не хочу молиться об убийстве первых инков или майя или кто там ещё выращивал эти проклятые штуки? Вот так меня тошнит от картофеля, а пони тошнит от сырого сена, но мы вложили в это триста пятьдесят солов времени, плюс-минус, в эту ферму, почти целый земной год. Это нельзя так просто сбросить со счетов.

Драгонфлай говорит, что ферма хочет жить. Это справедливо. Я тоже. Но я не знаю, как мы можем это устроить. Мы устранили проблему с водой и, похоже, что проблема с теплом тоже разрешена, но остается самая большая проблема: воздух. Растениям требуется намного больше углекислого газа, чем когда-либо смогут обеспечить почвенные бактерии. Без этого они довольно быстро задохнутся – возможно, всего через месяц, а может и за пару дней. Я не уверен. Это зависит от многих факторов.

Я придумал множество идей, как добавить в пещеру CO2, в основном плохих.

1) Сделать отверстие в стенке пещеры, чтобы марсианская атмосфера могла проникать внутрь. Это тупо, потому что (и сейчас следите внимательно, потому что будет очень много технических деталей), если мы сделаем дыру в стене пещеры, весь воздух из неё сразу же улетучится. Возьмите это, запишите на листке бумаги и подчеркните: пробоина в стенке, все умирают. (Ну, все растения. Нас-то здесь давно уже не будет. Надеюсь.)

2) Переместить атмосферный регулятор из Дома в пещеру. Было бы хорошо, если бы это сработало, но так тоже не выйдет. НАСА никогда не думала: "Эй, а вы знаете, какая ещё проблема может возникнуть у наших астронавтов? СЛИШКОМ МАЛО ДИОКСИДА УГЛЕРОДА! Надо бы исправить её как можно скорее!" Они никогда не думали об этом, потому что это просто тупо. Каждый аспект жизнеобеспечения Дома посвящен извлечению CO2, а затем его расщеплению в оксигенаторе. Этот процесс нельзя развернуть в обратном направлении. А даже если бы и можно, программа для регулятора атмосферы записана на неперепрограммируемых микросхемах ПЗУ. Так что, даже если мы сможем обеспечить его питанием в пещере, нам это ничем не поможет.

3) Использовать воздушный компрессор топливной установки МВМ, чтобы накачивать CO2 снаружи в пещеру. Хорошо, допустим, мы смогли бы сделать это, не потеряв весь воздух из пещеры. Если немного подумать, то это выполнимо. Но вот проблема: без атмосферного регенератора или прямой связи с атмосферой родного мира пони, у пещеры нет никакого механизма регулирования собственного внутреннего давления. Топливная установка МВМ будет стабильно нагнетать сжатую наружную атмосферу в пещеру, а воздух будет оставаться внутри до тех пор, пока топливная установка не загнётся или пещера не взорвётся от избыточного давления. Пробоина стенки, все умирают. Не вариант.

4) Запрячь Старлайт Глиммер, чтобы она сделала кристаллы, которые будут обменивать молекулу на молекулу. Это моя лучшая идея, но мне она всё равно не по душе.

И вот почему: Допустим, вы заколдовали пару кристаллов, чтобы перемещать воздух в двух направлениях между ними, как те, которые используются в скафандрах для пони или системе жизнеобеспечения их корабля. Далее уточняете заклинание так, чтобы вместо свободного потока воздуха оно засекало, когда на наружный кристалл попадает молекула углекислого газа, и мгновенно обменивало её на молекулу кислорода изнутри. Просто, правда?

Вот и нет. Молекула кислорода – это два атома кислорода, общая атомная масса которых примерно 32 атомных единицы. Молекула углекислого газа – это два атома кислорода (диоксид, помните?) плюс атом углерода с общей атомной массой 44. Это чистый дисбаланс в обмене, равный двенадцати атомным единицам – или, другими словами, примерно на треть большая масса, которая будет входить в пещеру, чем уходить. И это упрощает задачу, не заставляя систему выжимать из воздуха и без того немного дефицитный водяной пар (атомная масса 18).

Конечно, почти все атомы углерода в конечном итоге пойдут на создание большего количества растений при гораздо более высокой плотности их материала, чем одна атмосфера. Но больше растений занимают больше места, оставляя всё меньше места для существующего количества воздуха. Сколько времени пройдёт, прежде чем дисбаланс вызовет проблемы? И будет ли вообще система обеспечивать достаточно СО2, чтобы удовлетворить потребности растений? Понятия не имею.

Я не стал посылать эту задачку в НАСА, потому что у них сейчас полно других забот, а именно, как отвезти меня домой и спасти моих друзей в 551 сол. Для них пещерная ферма не важна. Это только побочный вопрос, без которого можно обойтись. Когда НАСА вернётся сюда, даже мёртвые останки фермы дадут достаточно данных для целого поколения будущих ботаников, чтобы писать статью за статьёй о том, как Марк Уотни облажался, или о том, что никаких волшебных инопланетян не было, а у Уотни просто начались глюки и он всё это выдумал, включая люцерну.

Но это всё не даёт мне покоя. Совершенно не даёт. Мы можем сбросить кучу воды в цистерну перед тем, как уйти, и дать ферме достаточный круговорот воды, чтобы он мог длиться годами. Мы уже наладили в ней циркуляцию воды и отопление, чтобы она могла выжить. Но воздух для пещерной фермы критически важен, и я бы хотел найти лучшее решение.

Что ж. Пожалуй, завтра я поговорю об этом со Старлайт, когда мы будем собирать урожай. Посмотрим, нет ли у неё идей получше.

Сол 388

Запись в журнале – Сол 388

Что ж, это может оказаться самый длинный, самый громкий и самый острый спор, который у нас когда-либо был, с тех пор как мы все оказались здесь.

Мы собрали урожай, и мы достаточно потрудились, чтобы загрузить всё это в трейлер до конца дня. Учитывая, через что прошла пещерная ферма, это был на удивление большой урожай – триста сорок килограммов, или чуть больше, чем требуется, чтобы прокормить пони в течение всей поездки до Скиапарелли вплоть до 551 сола. Мы возьмём с собой немного больше, потому что Драгонфлай, возможно, придётся вытаскивать нас из каких-нибудь передряг на своих соплях.

Но поспорили мы не об этом. Мы спорили о том, как сохранить атмосферу в пещерной ферме.

Всё началось с того, что я решил поговорить со Старлайт Глиммер о своих идеях по поводу фермы, постепенно подходя к магическому варианту. И когда я упомянул его, у неё начисто сорвало крышку. Я думаю, этим она выпускала пар от всего того давления, которое испытывала. Она явно переживает о том, чтобы её батареи и системы запуска работали правильно, и она единственная, кто отрабатывает полные восемь часов каждый день в пещере и в Доме. Но, какой бы ни была причина, она совершенно вышла из себя и говорила почти только на понячьем. Я смог уловить слова "много работать", и "уже слишком", и "почему я", и всё в таком духе. Большая часть остального звучала как Черри Берри, когда она очень сердится.

Кстати, эта гневная тирада таки привлекла внимание нашего бесстрашного розового командира, которая захотела узнать, что тут происходит. Старлайт начала объяснять, и тут уже настала очередь Черри Берри взорваться, потому что те вишнёвые деревья ей дороги примерно вдвое больше, чем мне мои собственные гениталии. Очень скоро разговор скатился в яростное лошадиное фырканье между двумя пони. Спитфайр и Драгонфлай пришлось их разнимать – Драгонфлай стала успокаивать Старлайт, в то время как Спитфайр читала Черри нотацию о том, как правильно лидер должен вести себя перед своей командой

После этого Старлайт и Черри разошлись по разным углам пещеры – Старлайт косила сено, а Черри помогала вишнёвым деревьям сбрасывать листья. Она говорила мне, что хочет попытаться устроить деревьям короткую спячку, прежде чем мы уйдем, хоть и не совсем уверена, что сможет это сделать. Но вишнёвые деревья – это листопадные деревья, растущие в холодном климате, а не вечнозелёные, и она говорит, что листья устали и полны ядов, и их нужно сбросить и отрастить новые.

(Примечание: мы не можем использовать опавшие листья для чая. Опавшие листья вишни очень токсичны, потому что все яды, которые обычно разрушаются в процессе приготовления чая, сверхконцентрированы в старых, опавших, гниющих листьях. Черри надеется получить свежие, недавно выращенные листья в достаточном количестве для нескольких заварок, прежде чем мы уедем, но только если это не повредит деревьям).

В конце концов, Драгонфлай подошла ко мне, чтобы попросить объяснений, и мы поговорили о проблеме, пока тащили коробки для образцов набитые сеном к шлюзу для дальнейшей транспортировки к роверу. И, оказывается, у Драгонфлай есть решение на этот счёт – клапан сброса давления.

Ни в Доме, ни в роверах нет автоматического клапана для сброса давления воздуха. В том маловероятном случае, если в объёме возникнет избыточное давление, системы жизнеобеспечения просто откачают воздух и поместят его в баки – в Доме через регулятор атмосферного воздуха и водосборник, а в роверах в небольшой воздушный баллон. Если эта система не работает, ожидается, что на месте будет человек, готовый вручную открыть клапаны. Таким образом, согласно планам НАСА, нет никакой необходимости в автоматическом сбросе давления. Вообще-то, есть даже веская причина его не иметь – это ещё одна дырка в сосуде высокого давления, которая может выйти из строя и стать причиной декомпрессии.

Очевидно, что у меня нет запасного клапана, и нет тщательно откалиброванной пружины, необходимой, чтобы изготовить такой с нуля. Но, как выяснилось, у пони-корабля такой клапан был, а у Драгонфлай есть не один, а целых два запасных. Драгонфлай точно не знает, зачем, за исключением того, что это может быть отказоустойчивая конструкция или просто переиспользование готовых компонентов в качестве деталей для корабля. По её словам, у пони обе причины играют огромную роль в проектировании ракет.

Клапан автоматического сброса давления является частью ручной системы, позволяющей производить наружные выходы, если воздушные шлюзы не работают должным образом. Если пони не нажимают на клапан, он автоматически запирается, если только давление воздуха не превышает 1,2 атмосферы. Драгонфлай подсмотрела его характеристики в рассыпающихся останках переживших вакуум корабельных руководств И это идеально подходит для моих проблем с избыточным давлением, которые, я признаю, могут быть совершенно необоснованными, но я хочу быть уверенным наверняка.

Но это заставило меня задуматься… Запасной клапан Драгонфлай решает основную проблему с закачкой марсианской атмосферы снаружи. Конечно, работая всё время, установка МВМ сожрёт всю энергию, не говоря уже о том, что это может привести к проблемам с другой стороны – растения должны дышать кислородом ночью, когда они не могут заниматься фотосинтезом.

Но… но да, я думаю, я вижу, как сделать это без магии. Только мои инструменты, пара оставшихся насовских агрегатов, которые никогда не собирались использовать вместе, и программный патч, составленный некоторыми умниками с Земли.

Да, пожалуй, действительно может сработать.

Теперь вопрос в том, как бы объяснить всё это Старлайт, чтобы она опять не взорвалась?

Сол 389

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 395

"Арес III" Сол 389

[09:08] JPL: Ты хочешь, чтобы мы сделали что, чтобы что-то делало что с чем?

[09:36] УОТНИ: Ладно, может быть, мне стоит начать немного сначала. Я планирую взять один из ноутбуков Дома, установить на него пакет управления ровером и подключить анализатор состава атмосферы с первого ровера. Затем я закреплю провод, который сможет пройти через воздушный шлюз пещеры до топливной установки МВМ "Арес III". Когда в пещере уровень CO2 будет падать ниже ста частей на миллион, я хочу, чтобы компьютер включил топливную установку, которую я соберу, для выпуска CO2 из резервуара в пещеру. Когда CO2 превысит пятьсот частей на миллион, я хочу, чтобы компьютер отключил топливную установку. У пони есть запасной автоматический клапан сброса давления воздуха, который я могу использовать для предотвращения опасного повышения давления воздуха внутри пещеры. Это заменит CO2, который предоставляла система воздухообмена пони, когда мы уедем.

[10:03] JPL: Марк, я мог бы упомянуть, что сейчас здесь, в Хьюстоне, очень раннее утро. Моя кровать думает, что у меня роман с диваном. Я даже не хочу знать, что думает моя жена.

[10:12] ГЕРМЕС: Йохансен здесь. Я могу это сделать. Марк, я вышлю тебе подробности о том, где и как подсоединить запасной разъем USB к плате управления топливной установкой МВМ, чтобы это работало. Обновление программного обеспечения займет около двух часов плюс отладка.

[10:23] JPL: Благослови тебя Господь, Бет. Марк, надеюсь, ты сможешь покончить с этим столь же быстро. Кстати, как сегодня погода?

[14:18] УОТНИ: Спасибо, Йоханссен. Мы все ценим это. Жди крепких пони-обнимашек от командира Берри, как только мы состыкуемся с "Гермесом".

Небо сегодня пасмурное, покрыто смутными перистыми облаками розового тона. Розовый, я предполагаю, означает, что в атмосфере заканчивается конденсация водяных паров и пыль снова побеждает. Энергосистемы Дома показывают, что солнечные элементы работают с эффективностью около 90%, которая, вероятно, вернется к полной мощности, как только облака рассеются.

Сегодня мы перенесли топливную установку в пещеру и провели трубу подачи воздуха через стену пещеры, хорошенько её загерметизировав. В Доме имелся один запасной вентилятор циркуляции воздуха, и я собираюсь установить его на конце трубы, чтобы обеспечить хоть какое-то перемешивание воздуха и циркуляцию в пещере, когда мы уйдём. В шлюзе есть пробки, которые я могу использовать для прокладки контрольных проводов топливной установки, и они проверены.

Спасибо, ребята. Благодаря этой и другим работам, которые мы проделали, у пещерной фермы теперь есть реальный шанс остаться в живых, когда "Арес V" или кто-нибудь ещё сюда вернется. Я ценю вашу помощь.

[14:38] ГЕРМЕС: Нет проблем, Марк. Я пишу программу для активации анализатора с почасовой периодичностью. Вам нужно поставить анализатор подальше от линии выхода CO2, чтобы она не искажала результаты. Я отправлю программу по прямой линии связи, но её загрузка займёт большую часть дня с текущей пропускной способностью. Вероятно, послезавтра.

[14:44] JPL: Это кровать доктора Капура. Почему вы, ужасные люди, должны разрушать счастливый дом ради своих эгоистичных, бездумных желаний? Мы некогда были так счастливы вместе. Вы не можете просто оставить нас в покое?

[14:46] JPL: Опять же, это был не я. Кто бы это ни был, ему повезло, что у меня была третья чашка кофе. Брюс, твои люди продолжают танцевать чечетку на кромке пропасти.

[14:48] JPL: Венкат, дорогой, иди домой. Я положила твои любимые простыни, подвернув края под матрас так, как тебе нравится…

[14:50] JPL: А я-то думал, что астронавты – единственные адреналиновые наркоманы, работающие в НАСА…

Сол 392-395

Запись в журнале – Сол 392

Новая воздушная система в пещере запущена и работает – как раз вовремя.

Маленькая программка Йоханссен оказалась вовсе не программным патчем. Это отдельная программа, которая работает в фоновом режиме большую часть времени. В ней даже есть своя процедура предстартовой проверки, потому что Бет Йоханссен не просто ботаник, а суперботаник, который понимает необходимость перепроверять всё, особенно в космосе.

Мы всё подсоединили, и теперь система работает просто отлично. Топливная установка выпускала углекислый газ, клапан давления, который препятствует выходу воздуха из пещеры обратно через топливную установку, открывался ровно настолько, чтобы впустить CO2, и установка отключалась точно по команде компьютера.

Для ещё одной перепроверки я взял маленький баллон с кислородом и направил его прямо в атмосферный анализатор. Компьютер (спустя семь минут… если гонять анализатор непрерывно, от этого он быстро износится) обнаружил недостаток СО2, отправил команду, и топливная установка выпустила ещё СО2. Десять минут спустя, когда я отключил кислород, компьютер обнаружил абсолютно адекватный уровень CO2 и снова отключил топливную установку.

Таким образом, почти полностью механическое решение проблемы работает без нареканий. Нам нужно будет перенести ещё одну водородную ячейку из Дома и пару еще не разграбленных солнечных панелей, чтобы гарантировать достаточную мощность для всего этого хозяйства, но в остальном оно готово к работе. Очко в пользу Земли!

И, как я уже сказал, как раз вовремя. Завтра последний урожай картофеля. Мы не собираемся запасать много картошки – большая её часть будет пересажена.

Всё верно, я сказал именно пересажена. И более того, мы собираемся постепенно переместить картофельные кустики из Дома, да и саму почву (которая все равно сильно истощилась) в пещеру. Почему? Потому что, по крайней мере в теории, больше живых существ равно больше магии. Радужные кристаллы, которые Старлайт заколдовала для циркуляции воды, будут нуждаться во всей магии, которую мы сможем им дать. Кроме того, если солнечные кристаллы не будут выделять достаточно тепла после отключения водонагревательной системы, нам нужно сделать несколько радужных кристаллов с заклинанием подогрева, чтобы компенсировать разницу. И им тоже будет требоваться магия.

Конечно, компромисс состоит в том, что в Доме станет меньше магии, а это значит, что любые батареи, которые у нас тут есть, будут заряжаться примерно вдвое медленнее, чем до этого. Но мы не можем взять растения с собой в Скиапарелли. Каждый килограмм выше минимума означает большую потребность в электричестве для двигателей в колёсах, а значит меньший пробег до необходимости новой подзарядки. Растения и почва, на которой они растут, – это роскошь, без которой нам придётся обойтись. Так что, если уж мы не сможем взять их с собой, пусть остаются там, где они будут приносить наибольшую пользу в долгосрочной перспективе.

Имея это в виду, завтра, когда мы будем собирать урожай пещерного картофеля, мы заодно выкопаем и водопроводные трубы, чтобы их переставить. Старлайт уже организует это вместе со своими соплеменниками из дома, чтобы вылить МНОГО воды настолько далеко в пещере, насколько мы сможем это сделать. Мы переподключим трубы так, чтобы протянуть их почти через весь "Запутанный коридор", а затем используем траншею из металлолома, чтобы прогнать воду, возможно, даже до самого "Шара". Вода будет просачиваться через невозделанный пол и опускаться на дно герметичной камеры. Часть её станет глубокой вечной мерзлотой, но большая её часть останется жидкой, и корни растений и заколдованные кристаллы, прокачивающие воду, смогут извлекать её оттуда, циклически повторяя процесс. Со своей планеты пони будут следить за потоком и закроют клапан на своем конце, когда в системе добавится столько воды, сколько возможно добавить, не рискуя возвращением чёрной слизи, поэтому мы можем просто оставить кран открытым, когда уйдём.

Решение, очевидно, не идеальное. Людям никогда не удавалось создать идеально замкнутую, самодостаточную, самоподдерживающуюся среду, большую, чем сад внутри бутылки, и они абсолютно никогда не делали этого с люцерной, картофелем или какими-либо деревьями. Сбалансировать сложные экосистемы становится экспоненциально труднее по мере увеличения размера. Но это лучшее, что мы можем сделать, чтобы создать систему, у которой, был бы шанс выжить без обслуживания с чьей-либо стороны в течение шести лет до следующей возможной миссии "Арес". Я просто надеюсь, что этого будет достаточно.

Запись в журнале – Сол 394

Мы уже почти на полпути к завершению пересадки растений из Дома и вывозу почвы. Спелые клубни мы нарезали и высадили по краям исходной пещерной фермы, в то время как сами растения (наряду с несколькими черенками люцерны) были посажены в "шведском столе".

Радужная кристаллическая ирригационная система уже начинает работать – по крайней мере, та её часть, которая проходит от колодца в задней части камеры фермы до её начала. Старлайт начала вторую, меньшую линию… две линии, на самом деле, чтобы поднять часть воды из-под почвы "шведского стола" и оросить ею растения, которые мы там сажаем. Тем временем мы проведём оставшееся время в пещере, поливая эти растения вручную, чтобы дать им возможность укорениться и выжить.

Но мы будем делать это, используя скафандры пони. Наша "сделанная на коленке" гидрологическая система впитала всю воду, которую смогла дать основная система жизнеобеспечения. Итак, завтра мы собираемся вытащить этот ящик и установить его назад на корабль пони.

Интересно, что "Арес V" или кто-нибудь ещё найдет здесь через шесть лет? Будет ли это кладбище засушенных и рассыпающихся растений, которое возникнет после того, как что-нибудь заржавеет, сломается или расколется, выпустив весь воздух? Или они найдут террариум, где растения выжили, но пребывают в полуголодном и болезненном состоянии? Или они найдут дико растущие джунгли люцерны и картофеля, наполовину затенённые огромным клубком веток вишнёвых деревьев?

Здравый смысл делает ставку на первый вариант, но я буду надеяться на последний. Мы тут всё закончили. Ферма хорошо послужила нам в прошлом году, и теперь мы отдаем всё, что можем, чтобы дать ей возможность выжить.

Запись в журнале – Сол 395

Сегодня я изменил сообщение, выложенное из камней азбукой Морзе: СОЛ 395 – ТЕСТ МОДИФИКАЦИЙ РОВЕРА ДЛЯ ВЫЕЗДА НА СОЛ 451. Не то чтобы мне это действительно было нужно, поскольку "Патфайндер" работает, и у нас есть пони-радио, когда "Патфайндер" больше не будет доступен. Но с тех пор, как я в последний раз обновлял свой камне-блог, прошло уже более ста солов, короче, это было давно, и мне так захотелось.

После этого мы все приступили к загрузке "Виннибаго". Отныне всё, что касается нашего отъезда, хранится на борту. Еда вместе с моими инструментами, все запасные части, которые мы собираемся взять с собой, и любые личные вещи, которые мы можем позволить себе взять с собой. Правда, мы пока ещё не погрузили магические батареи, но лишь потому, что хотим зарядить их как можно сильнее.

Поскольку мы ещё не берем с собой батареи, нам нужно добавить их эквивалентный вес в марсианских камнях для оснастки. Это означает, что нам пришлось облазить территорию вокруг Дома и пещерной фермы, чтобы собрать несколько тонн камней, чтобы компенсировать имеющуюся разницу. Даже Файрбол ворчал по поводу боли в спине, когда мы вчера вернулись в Дом. Требуется много камней – серьёзно, очень много камней – чтобы сравниться по весу с пятнадцатью кусками кварца длиной по полтора метра, плюс все остальные батареи поменьше.

Завтра мы собираемся посвятить весь день отдыху. Мы заработали себе день отпуска. И затем мы собираемся выполнить первый серьёзный тест комбинированного "Виннибаго" – проехать пару километров или около того от Дома, чтобы прикинуть, как далеко он сможет уехать на полном заряде, и как хорошо он справляется с небольшими каньонами, которые пересекают эту часть Ацидалии. Если он не сможет справиться с этим, тогда возникнут серьёзные проблемы с подъёмом на Arabia Terra, не говоря уже о том, чтобы пройти через всё остальное.

В любом случае, сегодня у нас вечер игр. Я ожидаю неприятностей; Драгонфлай спросила, может ли она сверстать нового персонажа. Я бы не стал беспокоиться, разве что лишь она попросила шаблон для Нак Мак Фигла…

Запись в журнале – Сол 395 (2)

На примерно столь же продвинутого, как Ангус Мак Хендерсон, Нак Мак Фигла, было наложено вето, и все возрадовались (кроме Драгонфлай).

Но я хочу получить копию персонажа для дальнейшего использования… если я сделаю D&D обычным делом на Земле, я хотел бы иметь возможность выразить свое недовольство, если ведущий будет всё портить нам в окружении Плоского Мира…

Сол 396

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 403

"Арес III" Сол 396

Если бы костяшки на лапах Файрбола уже не были белыми, они бы непременно побелели, причём насовсем.

Путешествие по Марсу на том, что на Земле называли "тандем-ровером "Сириус", а Марк назвал "Виннибаго", всегда планировалось как командная работа. Марк и Старлайт втиснулись в Ровер-2 спереди – Марк вёл всё сооружение, а Старлайт координировала всех остальных. Черри, Спитфайр и Драгонфлай шли впереди, выбирая самый ровный маршрут, убирая мелкие препятствия, чтобы сгладить дорогу, и предупреждая водителей о более крупных преградах, которые были слишком велики, чтобы их сдвинуть. А в трейлере – этом нечестивом союзе Ровера-1 и выпотрошенных герметичных останков "Амицитаса" – Файрбол сидел в кресле пилота и рулил измененным механизмом носовой стойки шасси, которая подпирала то, что теперь являлось хвостовой частью всего этого механизма.

Простой план в теории. Но "Сириус 5" — первое полноценное испытание всего этого месива под нагрузкой — оказался совсем не простым.

Первой проблемой, конечно же, была устойчивость. Импровизированный трейлер был немного выше, чем Ровер-2 и имел центр тяжести гораздо сильнее удалённый от земли. Подвеска, которая могла бы помочь сохранить этот уровень нагрузки, была загружена до половины своего номинального предела, заставляя неуклюжий прицеп пугающе раскачиваться, наезжая на любой камешек или неровность, какой бы незначительной она не казалась. Одна только такая езда вызвала у Файрбола настойчивое желание покинуть кресло пилота, пойти в жилой отсек, отыскать шкаф, залезть внутрь и плакать там, пока всё не остановится. Конечно, в этом бы он никому не признался.

Второй проблемой был обзор. Из соображений устойчивости, "Амицитас" был установлен на шасси Ровера-1 задом наперёд, а это означало, что иллюминаторы, в которые мог смотреть Файрбол, были направлены строго назад. Из них он не мог видеть ровным счётом ничего. Ему приходилось полагаться на разговоры через систему связи скафандров для получения указаний или предупреждений, и эти предупреждения в большинстве случаев приходили не своевременно. Марк пока только привыкал к тому, что ему нужно постоянно комментировать все повороты, для того, чтобы Файрбол мог быть полезен.

И последней проблемой было направление. Дракон должен был управлять носовой стойкой, потому что большие колёса ровера, установленные на остатках прежнего шасси "Амицитас", не могли поворачиваться сами по себе. На них приходилось слишком много веса, а в стойке было слишком много механических передач, чтобы она могла свободно поворачиваться сама. Однако, так как кабина была обращена назад, направление поворота также менялось. Когда Марк поворачивал налево, Файрбол должен был повернуть направо, чтобы два задних колеса находились на той же траектории, что и остальные восемь. Когда дракон ошибался, носовые колёса зарывались в землю, и вся конструкция вздрагивала и тряслась от сопротивления.

К примеру:

– Так, Файрбол, готовься к правому повороту на три, два, один, правый поворот.

Файрбол, ещё не привыкший к вывернутой логике управления, повернул свой штурвал вправо.

Вся сборка затряслась, как вулкан, готовый вот-вот извергнуться, когда передние колёса вонзились в грунт, и "Виннибаго" остановился.

– Что за херня, Файрбол? – спросил Марк. – Я же сказал, что поворачиваю направо.

– Ой. Да. Извини. Виноват, – Файрбол поменял направление колёс на противоположное. – Исправлено, давай.

– Хорошо, – ровер очень, очень постепенно начал движение вперёд. – Выпрямляй.

Это было достаточно легко, правда он немного перестарался, отчего трейлер зашатался, что, в свою очередь, заставило Файрбола вспомнить без особо тёплых чувств об одном из своих самых неудачных полётов на ракете.

– Хорошо, Файрбол, – продолжил Марк, – будь готов повернуть немного влево.

– Влево. Понял, – Файрбол не собирался ошибаться дважды подряд, тем более за такой короткий промежуток времени.

– Готовность к небольшому повороту влево, три, два, один.

Файрбол повернул штурвал вправо.

Скрежет и дрожь. Остановка.

– ФАЙРБОЛ! – закричал Марк. – Я сказал повернуть налево!

– Я И СДЕЛАЛ ЭТО!

– Нет, не это! Я поворачивал направо, поэтому я сказал тебе повернуть налево, а ты повернул направо!

– Ты говорить быть готов к небольшому поворот налево!

– Это не то, что я сказал!

– Нет это!!!

И так далее.

После часа такого нервы Файрбола были на пределе. Каждый бугорок, каждый камушек под колёсами заставляли ровер раскачиваться так, словно он вот-вот перевернётся и раздавит его под собой. По крайней мере, так оно ощущалось, пусть даже дракон прекрасно знал, что любой сосуд под давлением, который смог выдержать приземление на брюхо на скальную поверхность со скоростью около трехсот метров в секунду, не собирался сплющиться просто так, лишь плюхнувшись на бок. Две попытки повернуть "Виннибаго" из трёх приводили к путанице или недопониманию… они не сделали и двух успешных маневров подряд… в результате растерянности и разочарования у дракона кружилась голова.

И потом была температура – невыносимые 15 градусов по Цельсию снаружи, изнуряющая жара по меркам Марса, плюс предварительно нагретый воздух Эквестрии, дующий из блока жизнеобеспечения внутри и смешивающийся с теплом от РИТЭГа в кабине ровера. Для Файрбола это было вполне нормально, но он задавался вопросом, каково было остальным. Он надеялся, что хотя бы часть разочарования, страха и растерянности были следствием чужой ошибки. Мда, во всём вини жару.

– Тормозим, – медленно и осторожно "Виннибаго" остановился… ничего похожего на землетрясения, вызываемые ошибками Файрбола.

– Ладно, – тихо сказал Марк, – так дело не пойдёт. Мы прошли всего пятнадцать километров, но израсходовали сорок процентов заряда батареи. И пока мы не научимся правильно управлять этой штукой, мы даже не можем сказать, из-за веса ли это или из-за того, что мы постоянно косячим.

– Ага, – согласился Файрбол. – И что?

– Думаю, у меня есть идея для рулевого управления, – сказал Марк. – Но для реализации потребуется день, поэтому мы могли бы вернуться в Дом и перезарядиться.

– Меня устроить.

– Я так понимаю, мы в полукилометре к югу от дороги к зоне "Эпсилон", – сказал Марк. – Мы повернём на север, выедем на неё и отправимся домой.

В отличие от тех трёх расселин, через которые они сегодня медленно пробирались, дорожка, по которой марсоход катался взад и вперёд к пещерной ферме, уже обзавелась пандусами в оврагах, и они были намного более плавными и более пологими. Только на одном подъёме носовые колёса угрожали закопаться, в то время как задние колёса шасси первого ровера полностью отрывались от грунта.

– Звучит хорошо, – сказала Старлайт Глиммер. – Черри, ты слышала?

– Слышала и согласна, – сказала Черри Берри. – Нам понадобится пара минут, чтобы вернуться к вам.

– Нет проблем. Земля здесь достаточно чистая, чтобы развернуться, – Марк сделал паузу, затем добавил: – Файрбол, я поверну налево. Будь готов повернуть направо, когда я скажу.

Файрбол мог бы поворчать о том, что Марк снова разговаривает с ним свысока, но он не стал этого делать, учитывая, как всё получалось. Кроме того, они возвращались назад, и он ни за что не собирался это оттягивать.

– Принято, – сказал он. – Готов, я поворачивать направо, ты поворачивать налево.

Остальные инструкции были столь же подробными и раздражающими, но они работали. "Виннибаго" проехал расстояние в пять километров назад до Дома, больше не сотрясаясь и лишь изредка пьяно раскачиваясь.

Файрбол провел остаток дня в одиночестве, ничего никому не говоря. Если бы он заговорил, он мог бы начать болтать без умолку. А если бы он начал болтать без умолку, то пришлось бы признать, что он испуган до глубины души, зол так, что не выразить словами, и совершенно не горит желанием возвращаться в пилотское кресло.

Но он не мог этого сделать. Управление задними колёсами было жизненно важной работой, и это была единственная работа, для которой он мог пригодиться в поездке.

А Файрбол больше всего боялся быть бесполезным или казаться бесполезным — больше, чем любых проблем, что мог ему подбросить этот кошмарный трейлер.

Запись в журнале – Сол 396

"Сириус-5" пришлось прервать уже через час. Очевидно, нам нужно больше практиковаться в вождении.

Одна из проблем в том, что трейлер слишком уж длинный. На крутом спуске носовые колёса поднимаются над землей. На аналогичном подъёме они пытаются докопаться до нефти, в то время как средние колёса прицепа отрываются от земли и бесполезно вращаются, оставляя нам только шесть приводных колёс, чтобы тащить двадцать с лишним тонн груза. Мы ничего не можем с этим поделать, кроме как найти самый пологий путь из всех, которые можно найти, и избегать каких-либо серьёзных впадин.

Другая проблема – высокая центровка груза на прицепе. Тут всё не так страшно, как кажется – колея колёс на трейлере значительно шире корпуса инопланетного корабля – но она всё же снижает эффективность, когда тот начинает сильно раскачиваться взад и вперёд, достаточно сильно, чтобы задние колёса второго ровера теряли сцепление. Нам, очевидно, придётся быть чертовски осторожными с быстрыми поворотами… да и вообще с чем-либо быстрым, если уж на то пошло.

Но самая большая проблема, с которой мы столкнулись сегодня, заключалась в том, что мы с Файрболом не могли договориться о протоколе связи для управления этим чудовищным тянитолкаем, которого мы создали. К счастью, у меня есть идея как это исправить, и я воплощу её, как только взгляну на средства управления пони-корабля, чтобы освежить в памяти, как там что устроено.

Если я правильно помню, штурвал пилота оснащён рулевым колесом или чем-то вроде этого, которое поворачивается туда-сюда. Оно предназначено для управления передним шасси после приземления. А поскольку все остальные системы управления уже были либо отключены, либо вовсе удалены, это его единственная оставшаяся функция. Если всё так, то у меня есть простое решение.

Завтра мы проведём наружный выход – я буду снаружи на поверхности, пока Файрбол управляет корабельным штурвалом. Я заранее установлю полукруглый кусок металлолома от наружного корпуса за штурвалом и сделаю указатель, чтобы показывать, насколько далеко штурвал отклоняется от прямолинейного положения. Затем Файрбол будет поворачивать штурвал, и пока я измеряю, насколько поворот руля отклоняет колёса шасси снаружи, Старлайт Глиммер будет отмечать точки на полукруге, так что получившаяся шкала будет показывать, какие положения колеса получатся при каком отклонении. Затем мы повторим процесс со вторым ровером и его передними колёсами.

Гениальность идеи заключается в следующем: на этом конце пони-корабля всё, что левее ноля (ноль – это колёса, выставленные прямо), будет минус столько-то, а всё что справа от ноля, будет плюс. Но на ровере указатель будет показывать слева от нуля как положительное, а справа от ноля как отрицательное. Один будет зеркалом другого.

Больше не нужно будет мучаться с "От меня слева! Нет, от тебя слева! Нет, другое лево!" Я просто буду называть число и плюс или минус, а Файрбол просто будет наводить указатель на нужную метку. Если делать таким образом, задние колёса в системе тягач-прицеп всегда будут выравниваться с передними. По-другому и быть не может.

Нам надо будет снова попрактиковаться, прежде чем мы попытаемся провести ещё один тест на ёмкость электрического заряда, но я думаю, что это решит нашу самую большую проблему.

Я ещё не рассказал Файрболу о своей идее. Он сейчас сидит в стороне от всех, дуется, и Драгонфлай говорит, что он очень хочет побыть один. Скорее всего, он закончит шипеть на всех к утру. Тогда и обсудим.

(Мне не стоит говорить "шипеть". "Шипеть", наверное, звучит по-расистски в отношении рептилий).

Сол 398

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 405

"Арес III" Сол 398

Черри Берри лягнула изо всех сил, посылая камень, который, вероятно, весил более пятидесяти килограммов, в полёт по низкой дуге над марсианской поверхностью. Усиление, которое Драгонфлай сделала на задних сапогах скафандра, похоже, работало очень хорошо, тяжёлые, покрытые полимером металлические пластины позволяли прикладывать полную силу земнопони, не боясь разорвать подошвы.

Невдалеке от неё Спитфайр и Драгонфлай откатывали другие камни с пути ровера, ехавшего где-то в полукилометре от них. Марс был покрыт камнями разных размеров, но меньшие камни можно было не трогать. Пони убирали только те, которые были достаточно велики, чтобы создать проблемы для больших колёс ровера, а таких было немного, и они лежали далеко друг от друга. Втроём они были способны убрать их с дороги или, если камни окажутся слишком большими, чтобы их сдвинуть, найти объезд, а затем снова ускакать далеко вперёд ровера.

"Сириус 5B" вышел намного лучше, чем предыдущая попытка. Проблемы со связью не были полностью решены указателями направления, придуманными Марком, но, по крайней мере, ровер не останавливался каждый раз, когда они с Файрболом пытались повернуть. Как объяснил Марк, чем дольше удастся поддерживать стабильную максимальную скорость, тем дальше получится доехать, пока не разрядятся аккумуляторы. Ускорение сжигало гораздо больше энергии, чем поддержание крейсерской скорости, и, несмотря на то, что колёса ровера восстанавливали при торможении часть энергии, её было куда меньше той, что тратилась на разгон. Всё, что помогало роверу поддерживать стабильную скорость, было по определению хорошо.

Что приводило к другой половине миссии разведчиков-пони. Область вокруг Дома на фотографиях, сделанных с высокой орбиты, выглядела ровной, но неглубокие расщелины, испещрявшие Ацидалийскую равнину, становились видны только на снимках с большим увеличением или с низкой орбиты. Овраги были проблемой ещё с тех пор, как пони впервые покинули свой потерпевший крушение корабль и отправились на поиски маяка, отобразившегося на навигационных системах в их скафандрах. Овраги были как раз достаточно глубоки, а их склоны достаточно круты, чтобы создавать проблемы.

И тот, к которому они только что подошли, имел края даже не крутые, а вообще отвесные.

– Марк, это Черри, – позвала земнопони через систему связи скафандра. – Останови ровер. Мы наткнулись на овраг, в который нельзя безопасно спуститься. Я хотела бы попрактиковаться в поисках объезда.

– Хорошо, – сказал Марк. – Файрбол, тормозим.

– Вас понял.

Черри посмотрела на остальных.

 – Так, Спитфайр, ты иди налево а… – земнопони посмотрела на свою вторую попутчицу. На мгновение Драгонфлай сгорбилась от явного истощения, но тут же села прямо, как только поняла, что внимание обращено на неё. – Драгонфлай, переключись на приватный канал. Спитфайр, вперёд.

Пегаска бросила на них взгляд, но затем ускакала налево от них, ища менее глубокое место для пересечения оврага. После того как она ушла, Черри переключила связь в своём скафандре на приватную и сказала на эквестрийском:

– Ладно, Драгонфлай, насколько всё плохо?

– Насколько что плохо? – невинно спросила чейнджлинг.

Черри Берри глубоко вздохнула.

– Драгонфлай, у меня нет настроения играть в твоё "Я не притворяюсь, что не притворяюсь, что не болею". Так что не впаривай мне эти конские яблоки, хорошо? Насколько всё плохо?

Драгонфлай пожала плечами.

– Я не особенно голодна. Думаю, не больше обычного, – сказала она. – Но я очень быстро устаю. Я думала, что восстановлю больше сил с нашими ежедневными магическими сеансами, но…

Губы Черри Берри сжались. Прошло четыре дня с последнего сеанса магии. Она хотела вернуться в пещеру, чтобы посмотреть, как работает импровизированное жизнеобеспечение, но Драгонфлай точно нужно было вернуться. И в данный момент это не было проблемой.

– Ты очень долго болела, – сказала она. – Пони так быстро от такого не восстанавливаются.

– Чейнджлинги могут, – заявила Драгонфлай. – Такие мы крепкие.

– Может быть, дома и могут, – сказала Черри Берри. Она обвела копытом окружающее их пространство, почти белое небо над ними, красно-серую поверхность Марса вокруг них. – Что из этого выглядит для тебя похожим на дом? Мы можем дать тебе пару минут магической энергии в день. Естественно, это не то же самое, что ежедневно проводить весь день в полноценном магическом поле.

– Ты думаешь, этой планете не плевать? – спросила Драгонфлай. – Поверь, со мной всё будет нормально. Во всяком случае, до отлёта. И нам ведь нужно, чтобы каждый тянул свою часть ноши.

Черри Берри вздохнула. Командирам не полагается ныть и говорить, что это нечестно, даже наедине с собой. Конечно, это было нечестно. На этой ужасной планете вообще не было ничего честного. Если что-то честное и существовало, то оно осталось отдыхать в Хорстоне, на мысе Дружбы, в Кантерлоте, в Понивилле или где-нибудь ещё в Эквестрии, в то время как они все сели на "Амицитас" и отправились навстречу катастрофе.

Но ей всё ещё хотелось орать "Это нечестно", пока на родной планете Марка её без всякого радио не услышат.

Было нечестно, что она уже больше года обходится тут без свежей вишни, а без хорошо законсервированных вишнёвых десертов — несколько месяцев. Было нечестно, что Старлайт уже год рискует нанести себе непоправимый вред, пользуясь даже простейшими заклинаниями. Нечестно было то, что Спитфайр не могла делать ту единственную вещь, для которой была рождена – летать свободно, далеко и быстро, в этом враждебном, едва присутствующем небе. Было нечестно, что Файрбол был здесь в полном ступоре. И было нечестно, что Марк здесь застрял, случайно или, возможно, волею самой Фауст, как будто он существовал лишь для того, чтобы не дать пятерым эквестрийцам погибнуть ужасной смертью на этой ужасной, ужасной планете.

И было нечестно, что Драгонфлай, ну… в общем, допишите сами. Какие бы преступления и бездумные злые поступки она ни совершала в докосмическую эру, когда чейнджлинги ещё были враждебными монстрами-захватчиками, она не заслуживала быть превращённой в бледную тень себя прежней, сильной и уверенной в себе.

Но криками "Нечестно!" ничего не исправишь, как бы приятно не было это говорить. Если уж хочешь сделать всё честным, надо сделать это самой.

Нет, не так. Нужно сделать это всем вместе..

Черри постучала по панели управления на передней части своего скафандра, затем демонстративно переключила коммуникатор обратно на общий канал. Как только чейнджлинг последовала её примеру, она сказала по-английски:

– Драгонфлай, оставайся здесь и координируй. Я пойду в другую сторону.

Она не успела уйти далеко, когда Спитфайр объявила, что нашла объезд. Но смысл был не в этом.

Она не могла сделать Марс справедливым. Но она могла помочь сделать его чуть менее несправедливым.

Запись в журнале – Сол 398

"Сириус 5В" в конечном итоге превратился в продолжение практики для путешествия. Рубильник я решил рвануть при 20-процентном заряде батареи, и к этому моменту мы прошли пятьдесят два километра. Это само по себе обнадеживающая новость – проходя по пятьдесят километров за один раз, мы достигли бы МВМ "Арес IV" примерно за семьдесят солов, что вполне укладывается в срок, установленный для запуска на сол 551. С этим можно было бы жить, но только в том случае, если ничего не пойдёт не так, поэтому мы очень хотим семьдесят километров за каждый сол. В следующий раз, когда мы возьмём ровер, это будет для теста на энергоэффективность поездки.

Мы с Файрболом до сих пор решаем проблемы с коммуникацией, но индикаторы поворота очень помогают. Теперь главная проблема во мне, потому что я всё время забываю предупредить Файрбола о том, что собираюсь сделать. Это тяжёлая работа, потому что мне постоянно приходится думать за рулём и о командной работе. Это похоже на старый прикол с двумя маленькими детьми, которые управляют автомобилем – один рулит, а другой, забравшись под приборную панель, давит педали.

(Если подумать, разве этот прикол не должен всегда заканчиваться аварией? Знаете что, лучше забудьте, это глупая аналогия, и мне не стоило даже о ней упоминать.)

В любом случае, после этого мы пару дней отдохнём от испытаний. Нам нужно вернуться в пещеру и проверить, как там дела. Это означает, что трейлер нужно отцепить от ровера, потому что нет никакой причины рисковать им, если мы не тестируем его возможности. Нам для пробега к Скиапарелли нужен абсолютно целый трейлер. Если мы облажаемся, "Гермес" полетит на Землю без нас, а нам придётся придумывать что-то ещё.

Часть меня всё ещё хочет продолжать тесты ровера. Чёрт, часть меня хочет просто отправиться прямо сейчас к Скиапарелли. Но мы не готовы. Нам нужен план, как туда добраться. Мы должны быть уверены, что сможем совершить эту поездку. И, как показали "Сириус 5" и "5В", нам нужно тренироваться, чтобы добраться туда.

Так что лучше проявлять терпение и осторожность. В конце концов, никакие Советы не собираются обставить нас в гонке к МВМ, потому что мы слишком долго проверяли, сможет ли шимпанзе водить машину, прежде чем попробуем сесть за руль сами.

Я надеюсь.

Сол 399

– Итак, что у тебя есть для меня, Минди? – спросил Венкат.

Минди открыла онлайн-карту Марса и увеличила местоположение Дома.

– Ацидалийская равнина довольно гладкая, особенно после того, как Марк выберется с пересеченной местности вокруг Дома. Последние овраги он оставит позади уже к третьему дню путешествия, если предполагать, что в день они будут проходить семьдесят километров. И как только он выберется на Arabia Terra, континентальная кора будет довольно гладкой, за исключением кратеров и точек выбросов. Если он будет держаться подальше от кратеров, всё должно быть довольно хорошо. А кратер Скиапарелли имеет в основном гладкое дно из уплотнённой пыли. Таким образом, две главные проблемы путешествия – подняться на Arabia Terra и спуститься в Скиапарелли.

– Понял. Каково же решение?

– Есть только два места, где тандем-ровер сможет подняться на Arabia Terra, – сказала Минди. – Она отделена от окружающей марсианской местности большим откосом. Я думаю, что он слишком крутой для тандемного ровера. Он прерывается только в двух местах, – она указала на высохшее русло реки, расположенное почти прямо к юго-востоку от Дома. – Я бы выбрала Маурт Валлис. Русло реки неровное, разбито в нескольких местах и ​​почти наверняка полно камней, унесённых древними водными потоками. Но общая оценка такова, что ровер, вероятно, с ним справится, и оно выходит на высоту Arabia Terra здесь, около кратера Трувело. От Трувело есть большие промежутки между крупными кратерами, где будет легко управлять ровером.

– Другой путь не столь хорош. Марку придётся ехать на юг от Дома примерно пятнадцать солов. В этом направлении откос самый пологий, что позволяет постепенно увеличивать высоту. Оттуда Марку придётся повернуть на восток-юго-восток, и на его пути будет множество перекрывающих друг друга кратеров. Провести его по этому маршруту будет сложно. Единственным преимуществом этого маршрута является то, что на нём немного легче подняться на высоту, чем в Маурт Валлис. Но это более сложный маршрут, и он на несколько солов длиннее.

– Понял, – сказал Венкат. – Я скажу Марку, пусть берёт с собой все свои камеры. Мы хотели получить данные с Маурт Валлис уже несколько десятков лет. Мы просто всё время находили всё новые более интересные места, – он протянул руку к клавиатуре Минди и переключил фокус цифровой карты на Скиапарелли. – А что насчёт того, как нам снова спустить его с плато?

– Это уже не так просто, – сказала Минди. – Большинство стен кратера Скиапарелли просто отвесные. А земля, окружающая Скиапарелли на юге и востоке, неровная и изрезанная – там тандем-роверу будет практически невозможно пройти. Есть только две возможности.

Она указала на две точки на карте.

– Есть точка к западу от кратера Эдом, где нечто похожее на меньший кратер разрушило вал Скиапарелли и помогло сформировать своего рода скат с горной местности в кратер, здесь, на северо-западной стороне. Это точка наиболее близка к линии движения Марка, но спуск очень сложный и довольно сомнительный. В юго-западном углу, недалеко от МВМ "Арес IV", есть точка, где плато Меридиан находится почти на той же высоте, что и бассейн внутри Скиапарелли, и между горами вала есть перевалы. Ровер может пройти через них, но проходы нешироки. Это в стороне от его прямого пути, и он может в конечном итоге потерять дни на препятствия, которые мы не заметили и которые он не сможет обойти.

– Мы можем получить фотографии этих мест получше?

– Не особо. Но можно попробовать.

– Хорошо, сделай это. Но пока давай предполагать, что наш путь это северо-западный вход. Составь подробный план путешествия для Марка и запиши его для передачи через "Патфайндер". И поищи другие альтернативные маршруты, на случай, если мы упрёмся в какую-то проблему.

– Будет сделано, – сказала Минди.

– Я подозреваю, что Марк был слишком занят, чтобы самому подумать о своём маршруте, – продолжал Венкат, почти про себя. – Мы не включили какие-либо подробные карты Arabia Terra в файлы "Ареса III". У него будет только старая планетарная карта и подробная карта Ацидалии и равнины Хриса. Получив этот маршрут, он сможет сосредоточиться на более неотложных вещах.

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 406

"Арес III" Сол 399

– Cлушай, всё, что я хочу сказать, – сказала Драгонфлай, успокаивающе размахивая передними ногами, – это то, что Матушка Ветровоск – идеальная слизеринка. Я не говорю, что она злая.

– Матушка из Гриффиндора! – настаивала Спитфайр, для убедительности топнув копытом по столу.

– А я думала, что Матушка из Хаффлпаффа, – сказала Черри Берри.

Все головы повернулись к ней.

– Хаффлпафф? – спросил Марк.

– Ага. Суровая любовь и всё такое.

– Но разве Нянюшка Ягг не будет лучшей представительницей Хаффлпаффа?

– Подумай об этом, – призвала Черри. – Матушка и Нянюшка близкие подруги, верно? Разве они не учились бы вместе на одном факультете?

– Или, возможно, Матушка держала Нянюшку за подругу, потому что она хотела поддержки и власти, – настаивала на своём Драгонфлай. – Потому что она слизеринка.

– Слушайте, можем мы хотя бы сойтись на том, что Маграт Чесногк из Рейвенкло? – спросила Старлайт Глиммер.

Файрбол фыркнул.

– Ну да, – сказал он.

– Слишком очевидно, – сказала Спитфайр.

– Если подумать, – добавила Черри Берри, – то из какого дома будет Чудакулли? Кажется, он ничего не боится, так что, думаю, Гриффиндор.

– Кажется, он слишком глупый, чтобы бояться, – сказала Драгонфлай. – Что ещё больше указывает на Гриффиндор.

– Гриффиндор — это не факультет законопослушно глупых! – крикнула Спитфайр. – Чудакулли умный по-своему.

– Вы знаете, всё это, конечно, хорошо, – сказал Марк, ни к кому конкретно не обращаясь, – но нам рано или поздно придётся что-то сделать с тремя троллями, которые охраняют чёрный ход оперного театра.

Ни один из других игроков, ни даже ведущая игры Старлайт, не уделили этому ни малейшего внимания.

– Думаю, Хогвартсу понадобится пятый факультет для Ринсвинда, – сказала единорожка. – И талисманом у него будет гепард. Или кто-то ещё, кто бегает очень, очень быстро.

– Наверное, Ринсвинд учиться в Дурмстранг, – предположил Файрбол. – Идеальное место для волшебника, чтобы узнать, как выживать очень плохие вещи.

Дебаты продолжались. А вот сеанс игры почти всё время топтался на месте.

Сол 400

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 407

"Арес III" Сол 400

[09:03] УОТНИ: Привет, это Старлайт Глиммер. Сегодня Марк занят – он переносит южную метеостанцию ​​в пещерную ферму, чтобы мы могли точно определить, сколько тепла теряет пещера без системы жизнеобеспечения. У меня есть решение, но мне нужно быть осторожной с его реализацией, чтобы случайно не сварить растения, которые мы пытаемся сохранить.

Но я не могу работать над этим без данных от Марка и некоторых других вещей, поэтому сегодня я работаю над Спаркл-двигателем для МВМ. Новый кристалл уже давно установлен в старой системе управления. Но, поскольку у нас не будет в МВМ старого корабельного компьютера, мне нужна помощь в подключении двигателя к компьютеру МВМ или, если с этим возникнут проблемы, к одному из портативных компьютеров Марка.

Спаркл-двигатель работает по сигналу от компьютера. Версия двигателя, которая привезла нас сюда, прыгала на два метра за раз. Мы запрограммировали наш компьютер, чтобы он запускал скачок каждые четыре компьютерных цикла или около 250000 раз в секунду. В нашей домашней вселенной это работало нормально, но когда мы совершили прыжок в вашу вселенную, наши батареи моментально разрядились. Двигатель попытался получить больше энергии, и аккумуляторы рассыпались в пыль от перенапряжения.

Чтобы предотвратить это, новый Спаркл-двигатель совершает гораздо меньший прыжок, который, как мы думаем, будет потреблять достаточно мало энергии, чтобы семь батарей успевали её восполнять из производимой нами шестерыми магии. Мы думаем, что прыжок в полметра за цикл для капсулы со второй ступенью (6 тонн) будет достаточно мал, чтобы позволить батареям восстановиться. Новый двигатель не может совершить межмировой прыжок, поэтому опасность сбоя энергосистемы, как в прошлый раз, практически равна нулю.

У нас также есть две другие настройки: 0,65 метра на прыжок только для капсулы и 0,2 метра на прыжок для капсулы, состыкованной с "Гермесом", в зависимости от массы в ваших записях. Эти настройки регулируются путём размещения электродов в разных местах на кристалле ядра и не могут быть изменены компьютером.

Итак, нам нужен электрический сигнал, который сможет генерировать сотни тысяч импульсов в секунду (они будут потреблять лишь крошечный заряд) и которым сможет управлять компьютер. Для этого нам нужна программа, которую мы сможем запустить на компьютере. И наконец, нам нужны обновления навигационного программного обеспечения, чтобы учитывать эту систему при расчёте траектории.

Очевидно, я не ожидаю, что вы сделаете это за одну ночь. Мы не можем установить его, пока не доберемся до МВМ. Но я отправляю вам фотографии и описания обновлённой системы и её спецификаций, насколько мы с Драгонфлай сможем перевести их, чтобы вы смогли работать по ним. Я начну отправлять, как только вы дадите мне подтверждение.

[09:55] JPL: Старлайт, это Венкат Капур. У меня тут несколько инженеров, которым прямо-таки не терпится начать работу над вашим проектом. Мы ожидали этого уже несколько месяцев. Начинайте передачу.

[10:18] УОТНИ: Спасибо. Передача файлов начинается немедленно.

Запись в журнале – Сол 400

Ну вот, теперь всё официально: пещера медленно теряет тепло. Новые солнечные каналы не обеспечивают достаточного количества инфракрасного излучения, а также других компонентов солнечного света, чтобы компенсировать удаление системы с горячей водой.

Это не столь неотложная и срочная проблема – температура падает только на четыре градуса по Цельсию в неделю. Кроме того, существует высокая вероятность, что система достигнет равновесия при температуре значительно выше нуля. Но это во время марсианского лета, а дни-то становятся короче. Если мы оставим всё как есть, то со временем минимальная температура за ночь опустится ниже нуля, и не поднимется выше, пока не наступит зимнее солнцестояние. Части растений люцерны и картофеля, которые находятся над землёй, отомрут и, возможно, через пять месяцев вырастут снова, а может, и нет. Вероятно, с вишнёвыми деревьями всё будет в порядке, за исключением того, что для системы рециркуляции воды требуется магия, получаемая из растительной жизни, а без этого вода будет опускаться на дно герметичной пещерной камеры, вне досягаемости корней этих деревьев. Без циркуляции воды умрут даже корни и клубни, и больше не будет магии, больше не будет растений, больше не будет фермы. Игра окончена.

Старлайт Глиммер говорит, что она может сделать трюк с радужными кристаллами, по сути, превратить несколько из них в маленькие нагревательные элементы. Проблема в том, что она не может заколдовать кристалл, чтобы он работал только при определённых температурах. Чары не очень хороши в оценке условий – это одна из причин, почему пони вообще оказались здесь. Так что она думает об этом и пытается найти решение.

Так что завтра будет день перемен. Я проведу диагностику и техническое обслуживание оборудования Дома – возможно, в последний раз. Драгонфлай проведёт обслуживание и починку понячьих скафандров. Они нуждаются в этом больше, чем когда-либо, поскольку трое из них пройдут почти всё расстояние до Скиапарелли на ногах. Старлайт будет работать над тем, чтобы поддержать умеренную температуру в пещере. Я не знаю, что будут делать Файрбол, Черри Берри и Спитфайр, но я уверен, что у них на уме тоже есть что-то конструктивное.

Через два дня мы попробуем "Сириус 5C". На этот раз мы будем ехать, пока у нас не останется энергии едва достаточной, чтобы вернуться в Дом. Если всё пойдёт хорошо, мы сможем перейти к следующему тесту: провести ночь в трейлере.

Я упомянул этот факт своим гостям. Теперь я знаю, как по-понячьи будет "пижамная вечеринка".

Сол 402-403

Запись в журнале – Сол 402

Семьдесят четыре целых и три десятых километра!

Для всех вас, трудолюбивых, одержимых деталями будущих историков, которые никогда не пропустят кучу записей в поисках ценных крупиц информации: приведённое выше число – это пройденное расстояние, согласно компьютеру ровера, от выхода из Дома этим утром до того момента, когда мы через три с четвертью часа подъехали к зарядной станции с показаниями уровня заряда в 4%.

"Сириус 5C" будет отмечен как несомненный успех, и мы отпразднуем его… чёртовым сеном и грёбаной картошкой, потому что больше у нас всё равно ничего нет. Но мы всё равно празднуем, потому что на сегодня это важная веха в нашей работе.

Отсюда до Скиапарелли около 3200 километров. Если бы мы проходили семьдесят километров каждый сол, то добрались бы до МВМ за сорок шесть солов. Даже если учесть потери времени или энергии из-за перепадов высоты или препятствий, у нас будет достаточно времени на модификацию МВМ и встречу с "Гермесом" на сол 551.

Но это не все хорошие новости, Старлайт придумала гениальное в своей простоте решение, которое позволит ей превратить некоторые из кристаллов в нагревательные элементы для пещерной фермы. Прямо сейчас, без системы жизнеобеспечения с корабля пони, единственным источником тепла для пещеры являются кристаллы солнечных ретрансляторов… которые, естественно, не работают ночью. Поэтому, если сделать дополнительные нагревательные элементы чувствительными к свету, они будут работать ночью, но не днём, поддерживая температуру в пещере более стабильной и предотвращая замерзание в течение ночи. Это не так хорошо, как термостат, но это довольно близко к нему.

В общем и целом, это два довольно хороших рождественских подарка.

Мы обсудили возможность подарить друг другу рождественские подарки из кристаллов, металлолома и тому подобного, но в итоге мы решили отказаться от этого. Мы не сможем взять с собой много, когда улетим на сол 551, а в любом из наших родных миров, в каком бы мы ни оказались первым, выбор в магазинах в любом случае будет гораздо лучше. Так что сегодня мы договорились, что вечером я научу их всем рождественским песенкам, которые знаю. (У них возникла просто уйма всевозможных вопросов о красноносом олене Рудольфе). И, конечно, у нас будет традиционный праздничный семейный ужин из грёбаного сена и чёртовой картошки, потому что… ну вы знаете.

Завтра мы отведём комбинированный "Виннибаго" к пещере, начнём производство нагревательных кристаллов Старлайт, а затем устроим нашу пижамную вечеринку в ​​трейлере. В конце концов, нам нет смысла ждать, а пещера станет таким же хорошим укрытием, как и Дом, если что-то пойдёт не так с системой жизнеобеспечения в трейлере.

И если с этим всё пройдёт хорошо, то через пару дней мы попробуем провести "Сириус 7": полную генеральную репетицию. Отправимся куда глаза глядят, проедем столько, сколько сможем проехать, подключим дополнительные солнечные батареи для зарядки, переночуем, а на следующий день вернёмся назад. Если это получится, то мы готовы к дороге.

Честно говоря, я не знаю, на что я надеюсь больше: чтобы всё прошло как по маслу или чтобы опять вылезла какая-то фигня. С одной стороны, мне бы хотелось душевного спокойствия, которое принесло бы впечатление, что всё вроде бы работает. С другой стороны, я бы предпочёл, чтобы сбой произошёл здесь – близко к сравнительной безопасности, а не в тысяче километров от всего на свете посреди земли Аравия.

Ну, на что бы я ни надеялся, будем надеяться дальше.

Запись в журнале – Сол 403

Вот же б...дь.

Я пишу это на ноутбуке, сидя в пещере. Сейчас около полуночи по марсианскому времени, и мы все сгрудились вокруг устройства жизнеобеспечения с корабля пони и РИТЭГа, которые нам удалось вытащить в рекордно короткие сроки, когда мы решили покинуть эту морозилку на колёсах.

Задним умом я понимаю, что это был очевидный результат. Сам по себе РИТЭГ достаточен для обогрева салона ровера – чуть более, чем достаточен, так как мне пришлось вырвать часть изоляции, чтобы не спечься. Но пустое внутреннее пространство того, что осталось от понячьего корабля, более чем в четыре раза превышает объём внутренней части ровера с пропорционально большей площадью поверхности.

И у корабля пони нет никакой изоляции. По причинам, которые, я думаю, казались хорошими в то время, изоляция корабля была полностью размещена между внутренним и внешним слоями корпуса, обёрнутая вокруг трубок системы охлаждения и прочего. Когда мы разобрали внешний корпус на металлолом, мы также почти полностью содрали изоляцию. Мы не особо стремились что-то из этого сохранить. Один из самых больших кусков служит теперь импровизированной дверью между Фермой и Запутанным коридором.

И теперь мы сожалеем об этом решении, потому что без этой изоляции остаётся только голый, хорошо проводящий тепло металлический корпус, который активно высасывает тепло изнутри. К тому времени, когда мы выпрыгнули из него, мы могли видеть, как наше дыхание превращается в пар, вот как холодно стало внутри.

Внутри корабля всё ещё есть обогреватель, но это только для крайних случаев. Он потребляет 200 ватт и это 200 ватт-часов каждый ночной час, за вычетом 100 ватт электроэнергии, которую производит РИТЭГ, но это всё равно больше, чем один целый пират-ниндзя за ночь, которого мы не сможем использовать, чтобы ехать утром. Цель состоит в том, чтобы прожить ночь не более чем на 100 ватт, которые выдаёт РИТЭГ, чтобы с утра батареи оставались полностью заряженными для поездки.

Я уже работаю над идеями для решения этой проблемы. Не думаю, что мы сможем заново заизолировать весь корабль, да и в любом случае, нам лучше наклеить изоляцию внутри корпуса, а не снаружи. Это потребует уйму работы. Чтобы сэкономить на работе и сконцентрировать тепло в одном месте ночью, думаю, мы сосредоточим всё внимание на том, чтобы изолировать только обитаемый отсек. Ночью мы закроем герметичную дверь на мостик и отключим циркуляцию воздуха, как к мостику, так и к роверу, собрав все источники тепла в этом одном помещении.

Там будет довольно тесно – спальные мешки обычно свисали со шкафов, потому что все спали в невесомости. Кроме того, все магические батареи, кроме больших, находятся на палубе бытового отсека для максимальной перезарядки. Свободная площадь сокращена до минимума.

Вопрос: где нам взять больше изоляции? Того, что у нас сохранилось, даже близко не хватит, чтобы оклеить стены отсека. Драгонфлай категорически отказалась пытаться нахаркать нам изоляции, и я её не осуждаю. Мне бы тоже не понравилось блевать целую неделю без остановки.

У нас есть полотно верхней части палатки, которую мы разрезали, чтобы обеспечить электрическое заземление для пещерной фермы в шторм сол 247. Холст Дома гораздо лучше среднестатистического утеплителя. Он создан так, что не только блокирует космическое излучение, но и сохраняет тепло в Доме. Но конкретно этого кусочка холста как раз хватило бы, чтобы накрыть старый док-порт, находящийся в верхней части корабля, словно маленькой салфеточкой. Единственным другим источником являются вторая палатка и Дом, но я думаю, что нам ещё рановато каннибализировать то место, которое в основном и сохраняло нам жизнь более четырёхсот солов.

Другим источником изоляции может быть кабина первого ровера. Помните, мы сняли её в нетронутом виде с шасси и сделали постоянной радио-будкой, соединяющей "Патфайндер" с Домом? Мы носим скафандры в тех редких случаях, когда надо зайти внутрь, чтобы сэкономить воздух, так как единственная оставшаяся внутри система жизнеобеспечения – просто баллон со сжатым воздухом. Проблема в том, что это пенная изоляция, которую практически невозможно вырезать или перевезти в целости и сохранности.

Есть ещё одна возможность: взять всё то сено, которое пони уже не съедят, и сделать изоляцию из него. После ста пятидесяти солов пахнуть будет не очень приятно, но это может помочь, так что подумать над этим определённо стоит, при условии, что его будет достаточно.

Может быть, проблема будет казаться проще, когда я проснусь утром. Может быть, всё, что нам нужно сделать, это отключить циркуляцию воздуха, и РИТЭГа будет достаточно, чтобы поддержать тепло только на палубе бытового отсека.

Может быть, появится принцесса Марса и прикажет мне стать её наложником, а остальных сделает своими фрейлинами.

Но сейчас я собираюсь найти место в куче, в которой мы спим, вместе с другими и надеюсь, что тепло тел этим вечером даст нам хоть чуточку комфорта.

Запись в журнале – Сол 403 (2)

Привет людям. Я Спитфайр. Я пишу это, потому что Марк ранен. Он встали на пути моя задних копыт, когда я почувствовали, как что-то тыкается в мой крестец. Мне жаль, но я ничего не могла поделать.

Старлайт Глиммер не перестает смеяться. Она говорили, что я считала это смешным, когда это случилось с ней в поездке за "Патфайндером". Не помню такого.

Запись в журнале – Сол 403 (3)

Марк здесь. Она саданула меня прямо в солнечное сплетение. Как минимум на полчаса дышать стало очень интересно. Не думаю, что там реально что-то повреждено. Вот если увижу кровь в моче, тогда начну волноваться.

Случилось это примерно в три часа бог знает какой рани. Надеюсь, мы ещё сможем улучить хотя бы три часа нормального сна без ударов отбойным молотком под дых…

Сол 405

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 412

"Арес III" Сол 405

– Если бы Старлайт помогала нам, было бы проще.

– Да, – рассеянно ответила Драгонфлай на эквестрийском, сосредоточив своё внимание на том, чтобы вертеть свой храповый ключ, пока Файрбол крутил свой. Она надеялась, что дракон не станет дальше развивать свою мысль. Да, присутствие единорога ускорило бы демонтаж обитаемого отсека "Амицитас" до голых стен, но она была более полезна, помогая Марку срезать изоляцию в демонтированной кабине Ровера-1. Их работу можно было выполнить с помощью мышц, но та работа требовала более тонкого и деликатного обращения… и магии.

Так что она была там, а они здесь, и жалобами тут ничего не изменишь.

– Куда нам вообще это засунуть? – спросил Файрбол, остановившись, чтобы указать на шкаф, который он отвинчивал от стены. – Мостик уже забит, так что мы едва можем выбраться из шлюза. Я даже не уверен, что он пролезет в шлюз вместе с кем-то из нас.

– Нам и не нужно ничего отсюда выносить, – сказала Драгонфлай. – Мы можем обходить их вокруг. Нам просто нужно освободить стены для изоляции.

– А. Ну ладно. Куда ты хочешь, чтобы я сложил болты?

– Кидай в верхнюю часть ящика для инструментов. Ту, что с крышкой.

– Хорошо, – снова затрещал ключ. – Почему ты не используешь свою магию? Так было бы быстрее.

– Во-первых, ты точно знаешь, почему я хочу использовать магию как можно меньше, – немного раздражённо сказала Драгонфлай. – Во-вторых, магия мне понадобится позже. Поэтому я не могу позволить себе использовать её прямо сейчас, потратив на то, что мы можем сделать копытами.

– Ну да, ну да, – проворчал Файрбол. – Просто это занимает целую вечность, вот и всё, – опровергая собственное заявление, он бросил последний болт от текущего шкафа в ящик для инструментов, сдвинул его вверх, снимая с кронштейна, и стал искать место, куда бы его поставить. – Ты уверена, что мы сможем их обойти?

– Минуточку, – Драгонфлай извлекла последний болт из своего шкафа — того, который был под шкафчиком Файрбола, — и вытащила шкаф из выемки в палубе. – Шкафы соединяются. Возьми пару болтов и вставь их в нижние монтажные отверстия. Таким образом можно скрепить эти два шкафа вместе, и они смогут просто стоять посреди отсека, – она заставляла себя не смотреть на уже довольно маленькую свободную площадь, которая ещё оставалась в отсеке.

– Правильно, – пробормотал Файрбол. – Два отцепили, десять ещё впереди.

– Эй, мы почти закончили, – сказала Драгонфлай. – Самым тяжёлым было сначала выгрузить из них всё.

– Нет, – заявил Файрбол, – самым тяжёлым будет сложить всё обратно в правильном порядке.

Не найдя, что возразить, Драгонфлай заползла в следующий нижний шкаф и начала отвинчивать очередной болт.

После обеда Драгонфлай вернулась на корабль, на этот раз с Марком. Старлайт и Файрбол помогли им раз за разом загружать в воздушный шлюз корабля аккуратно нарезанные куски изоляционной пены, снятой с ровера. Конечно, внутри практически не оставалось места ни человеку ни чейнджлингу, чтобы пройти через эти нагромождения пакетов с едой, тюков сена, лекарств и других вещей, которые было абсолютно необходимо взять с собой в путешествие в трейлере "Виннибаго".

Драгонфлай ощутила большее удовлетворение, чем обычно, когда она установила батарею маны для проецирования магического поля и включила питание. Внутри почти голых металлических стен обитаемой палубы возникли радуги, поднимавшиеся по антеннам, иногда соскакивавшие на неокрашенные металлические части.

– Хорошо, – сказал Марк. – Пена из ровера на потолок, особенно пригодится для прикрытия стыковочного отверстия. В ближайшее время оно нам всё равно не понадобится. То, что осталось от теплоизоляции корабля – на те места, куда крепятся шкафы. Когда кончится корабельная изоляция, в дело пойдёт ткань Дома. Будем использовать теплоизоляцию корабля на внешних переборках, ткань для стены между бытовым отсеком и мостиком. Ты предполагаешь что придётся клеить во множестве мест? Я заметил, что ты сегодня плотно пообедала.

– Минутку, – Драгонфлай ухмыльнулась клыкастой улыбкой, а затем сменила облик.

Выражение лица Марка оказалось как раз таким, на какое Драгонфлай и надеялась.

 – Хм, – осторожно сказал он, – ты не могла бы выбрать другую форму? Это ставит меня в действительно неудобное положение.

– Я привыкла к этой форме, – сказала Драгонфлай, стараясь подражать голосу Бет Йоханссен в придачу к тому синему полётному комбинезону, который она имитировала. – И мне легче пробираться мимо шкафов в двуногой форме. Кроме того, – добавила она, – я, конечно, могла бы преобразиться в тебя, но для изменения массы требуется гораздо больше энергии.

Марк изо всех сил старался не смотреть на неё.

 – Мне действительно очень некомфортно.

– Считай это вырабатыванием переносимости, – посмеиваясь, сказала Драгонфлай. – Или ты предпочёл бы это? Ещё одна вспышка зелёного пламени, и от шеи вверх она всё ещё осталась Йохансен, но вот ниже шеи она стала копией некой актрисы, известной по роли, где она в течении семи лет носила обрезанные джинсы. И вместо синего комбинезона на ней теперь были надеты эти самые обрезанные джинсы, из-под которых были видны стринги бикини.

Марк стал ещё сильнее стараться не смотреть на неё.

 – На самом деле, это не поможет, – процедил он сквозь зубы. – И не помогает во многих других отношениях.

– Расслабься, Марк, – хихикнула Драгонфлай, подражая южному акценту. – Я не такая, как Старлайт или Спитфайр. Я не лягаюсь. Почти.

– Такое поведение способствует созданию враждебной рабочей среды!

Хихиканье Драгонфлай превратилось в откровенный смех, и с новой вспышкой зелёного цвета она вернулась к простому лётному комбинезону Йоханссен.

 – Хорошо, хорошо, – сказала Драгонфлай. – Я просто балуюсь, Марк. И это приятно, когда я могу сменить вид, – она сделала паузу для большего эффекта, прежде чем продолжить: – Хотя похоть – это хорошее, вкусное угощение… и я бы не отказалась сейчас от пустых калорий…

– О, ГЛЯНЬ! – громко сказал Марк. – Я думаю, что это место, которое нуждается в дополнительной изоляции прямо сейчас! – он указал на случайное место возле лестницы, ведущей к верхнему док-порту.

– Какой ты, однако, шутник, – пробормотала Драгонфлай. – Хорошо, давай я поднимусь, а ты передавай мне пену.

– Что, прямо вот так? – спросил Марк. – А ты правда сможешь… ну, знаешь… делать клей… в теле Йоханссен?

Драгонфлай почувствовала, как краснеет. Блин, иногда маскировка была себе на уме.

 – Ну да, – сказала она, – но тебе, пожалуй, лучше не смотреть. Во всяком случае, не так скоро после обеда.

Запись в журнале – Сол 405

Краткое примечание для истории: чейнджлинги невоспитанны. Очень, очень невоспитанны.

Я так сильно не хотел напиться с того самого дня, как мы взлетели с Канаверала…

Сол 407

Запись в журнале – Сол 407

Ну что ж, нам всё же не пришлось плести теплоизоляцию из сена, это плюс.

Комбинация РИТЭГа на палубе обитаемого отсека и перекрытие всего воздушного потока к роверу 2 и мостику, а также та отвратительная изоляция, которую мы соорудили на стенах этого отсека, поддерживали температуру в помещении достаточно тёплой в начале вечера и только немного холодноватой к рассвету. Это нужно пережить, потому что мы не можем позволить себе использовать обогреватели, и у нас нет ничего другого, чтобы использовать для изоляции, кроме сена, с которым есть проблемы.

Ещё одна вещь, которую мы решили: когда мы выдвинемся, мы выстелим пол палубы обитаемого отсека матрацами от коек Дома. Они имеют толщину всего несколько сантиметров – их сделали так, лишь бы только они не проваливались сквозь проволочную сетку, чтобы сэкономить вес при запуске – но они лучше, чем ничего.

Сегодня мы проверим, что всё на своих местах. А уже завтра "Сириус 7" – генеральная репетиция.

Скрестили пальцы…

(Надо спросить Старлайт, какой у пони аналог этого жеста).

Сол 409

Запись в журнале – Сол 409

Тут могут быть проблемы.

Мы начали "Сириус 7" с более-менее такой же загрузкой "Виннибаго", какая была бы при финальной поездке:

РОВЕР 2 (пустой, с дополнительными водородными ячейками) – 3,7 тонны

ТРЕЙЛЕР ДРУЖБА (пустой) – 14,5 тонн

ЕДА (запас на 110 дней) – 0,65 тонн

УСКОРЯЮЩАЯ СИСТЕМА (груз камней эквивалентной массы) – 4,5 тонны

СПАРКЛ-ДВИГАТЕЛЬ (плюс 7 батарей для его питания) – 0,5 тонны

ПРОЧИЕ МАГИЧЕСКИЕ АККУМУЛЯТОРЫ – 0,84 тонны

ДВИГАТЕЛИ ОРИЕНТАЦИИ С “ДРУЖБЫ” – 0,12 тонн

ИНСТРУМЕНТЫ, РАЗНЫЙ ЛОМ, БАЛЛОНЫ ДЛЯ СКАФАНДРОВ И МВМ, И Т.Д. – 0,5 тонны

ЭКИПАЖ, КОСМИЧЕСКИЕ СКАФАНДРЫ И ЛИЧНОЕ ИМУЩЕСТВО – 0,7 тонны

14 СОЛНЕЧНЫХ ПАНЕЛЕЙ (НЕ СЧИТАЯ ТЕХ, ЧТО УСТАНОВЛЕНЫ НА ТРЕЙЛЕР) – 0,1 ТОННА

ОБЩАЯ РАСЧЁТНАЯ МАССА: 26,11 ТОННЫ

Если совсем точно, общая масса трейлера с загрузкой составляет чуть более семнадцати тонн, а остальной вес лежит на Ровере-2.

Эта нагрузка приводилась в движение десятью колёсами, восемь из которых приводятся в движение, а у двух было отключено сцепление, чтобы они могли свободно крутиться. (Все колёса ровера имеют свои собственные встроенные электродвигатели, расходующие примерно 50 ватт-часов на километр хода при нормальной нагрузке. Но сейчас вес более чем вдвое превышает нормальную нагрузку, при этом ровер 2 почти достиг максимальной аварийной нагрузки, а трейлер не слишком далёк от этого.) Две роверные батареи и четыре водородных накопителя Дома добавляют до 54 пиратов-ниндзя для питания всего этого.

Потерпите чуть-чуть. Я расписываю всё это, чтобы легче было думать.

Мы немного опоздали, поэтому солнце уже взошло, когда мы начали движение. Мы ехали около трёх часов, пока показания батареи не достигли 10% оставшегося заряда. (Компьютер ровера умный и может обнаруживать дополнительные нештатные накопители энергии и отслеживать уровень их заряда. Это хорошо, по причинам, которые станут очевидны через мгновение). Это дало нам 69,66 километров от Дома. Всё хорошо, так ведь?

Мы остановились, выгрузили 14 дополнительных солнечных панелей из их упаковки на втором ровере и подключили их для перезарядки системы. При ясном небе каждая панель обеспечивает 120 Вт при пиковой мощности. Всё ещё покрытое перистыми облаками небо немного снизило эту цифру, но с сорока двумя из пятидесяти четырех панелей Дома, едущих с нами, мы решили, что мощности у нас с запасом. Кроме того, у нас есть 100 Вт, предоставляемые РИТЭГом, что не так много, но зато круглосуточно и без выходных.

Так что мы удалились в трейлер на остаток дня, постепенно собираясь на палубе бытового отсека, когда солнце стало садиться и на мостике начало становиться некомфортно. Я установил будильник на время, когда только-только начнёт светать – примерно за час до рассвета, – ожидая, что встану и обнаружу систему с полным зарядом и мы легко вернёмся назад в Дом, тем же путём, каким пришли.

Хорошая теория. Жаль, что вышло не совсем так.

Мы встали, когда сработал мой будильник. Я оделся, вышел наружу, собрал солнечные батареи в предрассветных сумерках Марса и сел во второй ровер, чтобы ехать домой. И вот тогда я обнаружил, что аккумуляторы заряжены только на 70%.

Помните, вчера потребовалось 90% батарей, чтобы проехать 70 километров. А поскольку 70% – это меньше 90%, мы определённо сегодня эти 70 километров проехать не сможем. Но, поскольку это был тест, мы всё равно решили продолжать его до конца. Раз 90% дали нам 70 километров, то 60% должны дать две трети, верно? 46 и ещё две трети километра, без проблем, да?

А вот и нет. Едва набралось 40 километров. И вот где мы сейчас находимся, когда я это пишу – в тридцати километрах от Дома и временно вне контакта с Землёй.

У меня много вопросов, на которые мне нужно найти ответы. Куда делся мой заряд? Почему качество моего вождения на 14% ниже во второй день? И, если я найду ответы, что я могу с этим сделать?

Я точно знаю одно: 40 километров в день для нас совершенно не годятся. Это более восьмидесяти дней – мы потеряем больше половины нашего резерва времени для модификации МВМ.

Итак, сегодня чтение отменяется. И D&D тоже не будет. Все мы устроили математический мозговой штурм для решения этой проблемы. Я держу этот журнал открытым и использую его… ну, как что-то вроде протокола собрания. Если у нас появятся хорошие идеи, это поможет нам их вспомнить.

Итак, двигаемся дальше.

Драгонфлай спрашивает, сколько энергии вырабатывает каждый солнечный элемент. На Земле, с ее почти круговой орбитой, солнечный свет даёт около 1400 Вт тепловой энергии на квадратный метр поверхности. Марс намного дальше, и его орбита намного более эллиптическая. Чистая солнечная энергия колеблется от пятисот до семисот Вт на квадратный метр. Солнечные элементы превращают эту энергию в электричество, которое мы можем использовать, с коэффициентом полезного действия 10,2%. Это означает, что в ясный день каждая двухметровая солнечная панель должна иметь пиковую мощность около 120 Вт.

Естественно, в последнее время у нас не бывает ясных дней. Хоть перистые облака и пропускают большую часть солнечного света, но далеко не весь. Кроме того, лето северного полушария почти идеально совпадает с марсианским афелием – это самая дальняя точка от солнца на орбите. Хоть Марс постепенно и приближается к Солнцу, но это полушарие начинает отклоняться от Солнца, по мере того как мы приближаемся к равноденствию, так что это что-то вроде переливания из пустого в порожнее с точки зрения получения энергии.

Файрбол обращает наше внимание, что оценки не совпадают с реальными испытаниями. Хорошо, значит нужно сделать следующее: подключить один из измерителей мощности из моего набора инструментов к солнечной панели и понаблюдать за её работой. Это даст нам точное измерение.

Старлайт Глиммер сделала кое-какие математические расчёты и выяснила, что при условии двенадцатичасового солнечного света наши сорок две солнечные панели должны производить в общей сложности 60 480 ватт-часов, что более чем достаточно для зарядки батарей без всякого РИТЭГа. Хорошая мысль, за исключением того, что 14 солнечных панелей не работают, пока мы движемся. И мы не можем начать движение до тех пор, пока сумерки не станут достаточно светлыми, чтобы пони могли видеть хоть что-то за границей, освещаемой фонарями на их скафандрах, поэтому некоторое время перезарядки в течение дня будет в любом случае потеряно для вождения.

Файрбол спрашивает: не означает ли это, что батареи заряжаются от двадцати восьми солнечных панелей на "Дружбе", пока мы едем? Хороший вопрос… если подумать, чертовски хороший вопрос. Давайте на секунду задумаемся об этом.

После восхода солнца требуется по крайней мере полчаса, чтобы солнце оказалось достаточно высоко над горизонтом и солнечные элементы начали выдавать приличный ток. А до этого угол слишком мал, и панели улавливают больше фотонов отраженных в атмосфере, чем от солнца. Но после этого ток достаточно близок к пиковому значению и мало меняется. А вчера – и в предыдущем тесте на мощность, если подумать – мы начали движение в этот момент или даже после него. Это означает, что в дополнение к тому, что мы сжигали из запаса батареи, мы также использовали 100 Вт от РИТЭГа и до 3360 Вт от солнечных элементов каждый час. Через три часа это может составить порядка 10 380 ватт-часов.

Кажется, мы только что нашли причину этого четырнадцатипроцентного снижения эффективности. То есть, мы не теряли никакой эффективности – мы просто сжигали больше энергии, чем думали.

Этим утром мы выдвинулись задолго до рассвета, и заряда хватило чуть менее чем на два часа движения. Солнечные элементы производили незначительное количество тока в течение примерно двух третей нашего времени в пути, так что мы не получили от них никакой выгоды.

Делаем расчёты снова. При нормальной нагрузке двигатели колес ровера рассчитаны на 50 ватт на километр на колесо или (при работе восьми ведущих колес) – 400 ватт на километр. Но больший вес требует больше энергии. Вчерашняя производительность составила (как я думал) 69 километров на 49,6 пиратов-ниндзя или, в круглых цифрах, около 720 ватт-часов на километр. Но оказывается, что мы были ближе к 60 пиратам-ниндзя или примерно 870 ватт-часам на километр.

Потребление энергии более чем вдвое превышает номинальное потребление, правда, при более чем вдвое большей массе. Есть много причин, по которым это могло бы быть по-другому: отсутствие сопротивления воздуха, сопротивление качения, гравитация Марса, всякая другая фигня – поэтому я никак не удосужился выполнить этот расчёт раньше. Но…

…870 ватт-часов на километр да умножить на 70 километров требуют… 60 900 ватт-часов – назовём это 61 пират-ниндзя. Мы можем хранить только 54 пирата-ниндзя за один раз, а за весь цикл перезарядки мы получаем не более 60,5 пиратов-ниндзя в сол. Это не жизнеспособно. Либо мы находим способ использовать меньше энергии в движении, либо мы принимаем максимальную расчётную дальность (50 пиратов-ниндзя делить на 0,87 пирата-ниндзя за километр) 57 километров в день.

Самое очевидное решение – облегчить нагрузку. Проблема в том, что это невозможно. Корабль разобрали до абсолютного минимума. Нам нужны все магические батареи для разного рода экстренных случаев и для магических пайков, чтобы Драгонфлай не залезла обратно в кокон, чтобы подзаряжать гигантские батареи к дню запуска и так далее. Нам нужно придумать что-то другое.

В любом случае, в следующий раз, когда мы будем проводить генеральную репетицию, мы поедем без подключенных к электрической системе солнечных батарей, и будем ехать до тех пор, пока не закончится дневной заряд. Это даст нам более точное представление о том, какой ежедневный пробег мы можем получить, не внося никаких изменений.

Но, так или иначе, вчера у нас было девять хороших часов солнечной зарядки со всеми солнечными батареями. Допустим, облака отбирают десять процентов от их максимальной производительности – это не должно быть так много, но давайте учтём это. Это должно было вернуть нам почти 41 пирата-ниндзя в аккумулятор, плюс пять пиратов-ниндзя, что уже были в запасе. И во время нашего сна, когда даже компьютеры выключены, РИТЭГ должен добавить ещё что-то близкое к одному пирату-ниндзя. Когда я проснулся сегодня утром, в системе должно было быть 46,500 ватт-часов. Вместо этого у нас было всего 37,500.

Где-то на Марсе есть похититель электричества, и он уже украл у нас девять пиратов-ниндзя.

Черри Берри опережает меня с предложением: составить список всего, абсолютно всего, что потребляет электричество.

Хорошо. Во-первых, это компьютер ровера и пять ноутбуков Дома, которые мы берём с собой для поддержания морального духа. Если все шесть работают одновременно, они потребляют в общей сложности 90 ватт, больше или меньше.

Устройство жизнеобеспечения ровера с вентиляторами циркуляции воздуха и пробоотборником потребляет в среднем 20 ватт.

Две световые полосы из Дома для освещения на корабле; по 20 ватт каждая.

Радиосистема ровера; около десяти ватт. Она позволяет нам отслеживать маяк Дома, когда мы находимся в двадцати пяти километрах от Дома или (в конце нашего пути) от МВМ. Это была идея НАСА, и она отличная. Скиапарелли – один из самых больших кратеров на Марсе, и МВМ не так уж велик в геологическом отношении.

Микроволновка. Или, как я её буду называть, убийца пиратов-ниндзя. 1200 ватт! Мы готовили в ней нашу картошку, но за один раз в неё помещается всего три или четыре картофелины. И приготовление в микроволновке сырого картофеля до, как мы это со смехом называем, съедобного состояния, занимает чертовски много времени по сравнению с разогревом уже приготовленной еды. Вчера мы с тремя пони съели вместе 30 картошек, приготовленных Убийцей. Полагаю, за это время она сожрала не меньше двух пиратов-ниндзя.

Кто-нибудь ещё может что-нибудь предложить? Нет. Значит всё.

Итак, сегодня вечером мы отключим всё, кроме жизнеобеспечения и компьютера ровера. Это примерно 35 ватт, что означает, что РИТЭГ должен перезаряжать аккумуляторную систему со скоростью 65 ватт*час даже в абсолютной темноте. Если будет не так, то мы узнаем, что что-то упустили.

Итак, резюмируем:

Сегодня вечером отключаем всё барахло, проверяем наличие похитителей электричества.

Завтра – возвращаемся в Дом, перезапускаем его. (Сейчас там всё отключено, за исключением "Патфайндера", потому что у Дома в настоящее время осталось только шесть солнечных панелей). Сообщаем НАСА о наших результатах и ​​планах.

Двумя солами позже, после-послезавтра – вторая генеральная репетиция. Поездка без солнечных батарей.

После этого: хрен его знает.

Заседание приостанавливается.

Сол 410

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 417

"Арес III" Сол 410

[12:33] JPL: С возвращением, Марк. Я только что закончил читать резюме о результатах того, что мы, как я полагаю, назовем "Сириус 7А". У меня, однако, есть вопрос: почему он заканчивается семьюдесятью двумя повторениями: "Я не забуду полностью выключить корабль, когда он не используется"?

[12:44] ГЕРМЕС: Поддерживаем. Это раздражает, когда ты спамишь в чате "Патфайндера", Уотни. Какое у тебя оправдание?

[13:02] УОТНИ: Извините. Это был Файрбол. Когда мы выяснили, что все оставшиеся системы корабля пони работали в течение двух дней подряд, плюс где-то есть замыкание на корпус, и через него идёт утечка энергии, Старлайт Глиммер предложила заставить Файрбола писать предложения в качестве напоминания. Надо было сказать ему, чтобы он использовал текстовый процессор вместо чата.

Однако, даже если учесть, что гидравлическая система, которую инопланетный корабль использует для рулевого управления, и радиоприемник пони потребляют много энергии, у нас всё ещё есть много неучтённого расхода батареи. Итак, следующие несколько дней мы с Драгонфлай проведём, просматривая монтажную схему корабля, находя каждый разрезанный провод и убеждаясь, чтобы он был как следует изолирован. Затем мы проверим всю проводку и удостоверимся, что ни на одном проводе не пробита изоляция. Я полагаю, что пройдёт неделя, прежде чем мы сможем попробовать провести тест "Сириус 7Б".

У нас есть два других решения для снижения потребления. В следующей поездке мы отключим сцепления на задних колесах Ровера 2, уменьшив число приводных колёс "Виннибаго" до шести. Возможно, что затраты большей мощности на оставшиеся колёса во время ускорения будут компенсированы экономией на крейсерской скорости. Кроме того, мы будем предварительно запекать картошку перед отъездом. Картошка в любом случае будет ехать в седельных сумках на Ровере 2, и, пока мы не попортим ей кожуру, она будет в порядке до повторного нагревания. Это сэкономит три четверти времени на приготовление и пропорционально уменьшит потребление энергии микроволновой печью. Мы могли бы вообще выкинуть микроволновку, но простую печёную картошку и так довольно сложно есть неделями напролёт. Если она ещё и будет холодной, я этого точно не переживу.

[13:29] JPL: Обе идеи хорошие. Я сейчас же поручу инженерам протестировать уровни мощности в конфигурации с шестью колёсами. Кроме того, вам не нужно беспокоиться вот ещё о чём: мы отслеживали использование продуктовых пакетов с момента вашей последней инвентаризации на основе твоих журналов и чатов, и если наши подсчёты верны, вы можете возобновить употребление продуктовых пакетов в соотношении 2/3 в сол 428.

Кстати, вы будете рады узнать, что облачный покров начинает разрушаться на экваторе. Метеорология прогнозирует чистое небо над Домом через четыре дня, а вскоре после этого температура станет более или менее марсианской. Наслаждайся температурой выше нуля, Марк, потому что лето на Марсе подходит к концу.

[13:53] УОТНИ: О нет! Как я буду демонстрировать свое сексуальное тело всем маленьким зелёным пляжным цыпочкам?

А если серьёзно, я буду рад снова включить в свою диету что-то не содержащее картошку, но я не хочу делать этого, пока остальные будут вынуждены довольствоваться только сеном. Я планирую делиться частью своих пакетов с едой, а разницу восполнять картофелем. В противном случае я бы чувствовал себя слишком виноватым, чтобы еда лезла мне в горло.

[13:58] УОТНИ: Старлайт Глиммер здесь. Вы сказали, 72 повторения?

[14:16] JPL: Радуйся, что на Ацидалийской равнине нет универмагов с распродажами "Снова в школу". Если ты чувствуешь, что должен продолжать есть картошку, Марк, то продолжай, пожалуйста.

[14:21] JPL: Да, верно. Я сам их пересчитал. Думал, в этом есть какой-то сакральный смысл. А что?

[14:54] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[14:55] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[14:57] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[14:58] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[14:59] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:00] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:01] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:03] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:04] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:05] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:07] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:08] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:09] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:10] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:10] ГЕРМЕС: Только не снова…

[15:11] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:12] ГЕРМЕС: ЧЁРТ ТЕБЯ ПОБЕРИ, УОТНИ

[15:13] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:14] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:15] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:16] JPL: О нет

[15:16] ГЕРМЕС: МАРК, СЕРЬЁЗНО, ПРЕКРАЩАЙ

[15:17] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:17] JPL: МАРК

[15:18] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:20] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:21] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:22] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:23] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:24] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:26] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[15:27] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[16:00] ГЕРМЕС: Это что, конец?

[16:10] JPL: Не знаю. 72 плюс 27 – это только 99.

[16:21] ГЕРМЕС: Боже. Серьёзно, Марк, Старлайт, Черри, кто-нибудь, в следующий раз заставляйте его писать на доске. Барту Симпсону никто не давал печатать.

[16:37] УОТНИ: Я буду правильно отключить корабль, когда он не используется.

[16:38] УОТНИ: Не могу читать когтеписный текст на пони. Хуже на английском. Кто такой Барт Симпсон?

Сол 412

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 419

"Арес III" Сол 412

– Знаешь, – сказал Марк, вытаскивая жгут проводов из его канала, – вам ещё повезло. В капсуле, которая была у нас на Луне, было двадцать пять километров проводки. С вашей магической связью и жизнеобеспечением у вашего корабля проводов намного меньше.

– Только от этого ничуть не легче, – проворчала Драгонфлай. Она была совсем не в настроении, чтобы Марк подбадривал её своими комментариями на тему "могло быть и хуже", особенно когда она занималась одной из самых ненавистных задач, когда-либо встававших перед ремонтной пони – проверкой кабельного жгута.

Многие подсистемы и контрольные панели были выдернуты и выброшены в целях экономии веса. Вся система подготовки запуска со всеми перепрограммируемыми переключателями исчезла. Подсистема управления двигателями ориентации тоже отправилась в мусор, как только НАСА изучило спецификации реактивных блоков и заверило её, что систему управления МВМ можно адаптировать для их использования вместо своих более тяжёлых. Тяга двигателя… какой двигатель? Выломать и пока-пока!

Но во многих случаях проводка для этих систем оставалась, потому что требовалось слишком много труда, чтобы извлечь провода, а затем удалить только лишние. Технически это всё ещё оставалось сложной задачей, потому что даже при наличии маркировки невозможно было быть уверенным, какой из дюжины маленьких проводков в пучке был именно тем, который вы хотели вырезать. Но им всё равно приходилось доставать их все и осматривать, чтобы убедиться, что нигде не было оголённых участков, где изоляция протёрлась, позволяя проводу замыкаться на металлический корпус корабля.

Марк рассказал им о том, что однажды произошло с космическим кораблём людей, который использовал атмосферу из чистого кислорода, когда на нём заискрила проводка. Средства жизнеобеспечения корабля пони обеспечивали нормальную атмосферу, а не чистый кислород, но в памяти Драгонфлай прочно засела картина пожара, который вспыхнул настолько быстро, что тела погибших астронавтов не успели сильно обгореть. Эта картина почти (почти) сделала терпимым обследование каждого провода, оставшегося на корабле.

Но от этого оно не становилось даже чуточку менее скучным.

Вчера было легко. Вчера они отыскивали каждый отрезанный конец и полностью выдёргивали провод, если он был достаточно коротким (таких было немного), либо изолировали, если не могли вытащить (Вот этих было полно – Драгонфлай дошла почти до конца мотка изоленты. Впрочем, по общему признанию, внешняя четверть или около того была уже бесполезной из-за всё того же марсианского холода, что сразу же после крушения превратил руководства по эксплуатации корабля в конфетти). Это удавалось делать довольно быстро – все концы были в известных, легко отыскиваемых и, как правило, легкодоступных местах, в основном из-за того, что они были там, где что-то было уже вырезано или удалено.

Но проверять проводку было хуже, чем наблюдать за сохнущей краской. С сохнущей краской ты хотя бы можешь себе позволить повитать в облаках, но с проводкой ты должен уделять полное и абсолютно безраздельное внимание каждому чёртовому сантиметру нескольких километров тонюсеньких проводков.

К счастью, незадолго до того, как Драгонфлай собиралась предложить перерыв, её опередил Марк.

– Мне нужно дать глазам отдых, – сказал он, закончив проверять кабельный жгут №7 (управление двигателями ориентации правого борта, линии управления зажиганием и сбросом левого твердотопливного ускорителя, освещение бытового отсека и инженерной палубы). – Я ещё не говорил НАСА, но за последние пару месяцев я стал немного дальнозорким.

– Дальнозорким? – переспросила Драгонфлай. – Ты хочешь сказать, что теперь можешь видеть будущее?

– Чего? Нет, – сказал Марк в замешательстве. – Это значит, что мне понадобятся очки для чтения, когда я вернусь на Землю.

– О. Но с экраном компьютера у тебя проблем нет.

– Компьютерные экраны не находятся близко к моему лицу, а буквы довольно крупные. Но я не могу прочитать символы на ваших кабельных жгутах, не прищуриваясь, – Марк вздохнул. – Конечно, это типичный симптом долгосрочного пребывания в невесомости, но я надеялся, что гравитации на Марсе хватит, чтобы этого избежать.

– Ха, – когда Марк плюхнулся на пол, прислонившись спиной к переборке бытового отсека, Драгонфлай присоединилась к нему в похожей позе. – Это довольно странно. У тебя самые маленькие глаза, но они же самые уязвимые.

– Да, я уже задавался вопросом, как живут пони с такими огромными глазами. Наверное, тратят целое состояние на глазные капли, – Марк усмехнулся. – Сезон аллергии должен быть для вас невыносимым.

Драгонфлай удивлённо моргнула.

– Эм, нет, – тихо сказала она. – То есть, у некоторых пони, конечно, бывает аллергия, но не такая, чтобы прямо вывести из строя.

– Хм. Надо же.

Разговор прервался, и Марк закрыл глаза, подняв руку, чтобы помассировать виски.

– Эй, а ведь есть кое-что, что ты можешь сделать, а мы нет, – заметила Драгонфлай. – Мы не можем потереть оба виска одновременно.

– Ммм.

Снова тишина.

– Я вот о чём подумала, – спросила Драгонфлай, – почему бы нам не переехать в пещеру на последние солы? – она подумывала о том, чтобы предложить это уже несколько недель, но, похоже, пришло время поднять этот вопрос.

– Ммм? – протянул Марк, не открывая глаз. – Я как-то не думал об этом. Первое, что приходит на ум: я не хочу перемещать "Патфайндер". После того, что мы увидели, когда открыли "Соджорнер", мне кажется, нам крупно повезло, что "Патфайндер" завёлся практически с первого раза. Кто знает, возможно, любое малейшее сотрясение может его доконать. А в Доме всё ещё есть место для работы, оборудование, которое мы не берём с собой, шесть водородных ячеек для дополнительного хранения энергии и больше резервных систем, чем найдётся в пещере или ровере. Это всё ещё самое безопасное место.

– Да, но… хорошо, – пробормотала Драгонфлай, немного смущенная своей мыслью, – Ты ведь ботаник... фактически, фермер. Разве ты не чувствуешь себя на ферме как дома?

Марк фыркнул, но его глаза оставались закрытыми.

– Для меня пещера – самое чуждое место на Марсе, – сказал он. – Да, там есть растения. Но они находятся под землёй, внутри гигантской жеоды, которая превосходит практически всё, что когда-либо встречалось на Земле, и они на девяносто процентов существуют благодаря силе природы, которую мой вид всегда считал мифом, – он усмехнулся и добавил: – Ну, большинство из нас. Я слышал, что есть люди, которые думают, будто среди нас есть злые маги, которые насылают проклятья и крадут мужские пенисы.

Драгонфлай не выдержала и засмеялась.

– Чего?!

– Я едва смог выговорить это в первый раз, – сказал Марк. – Очевидно, есть очень странное психическое заболевание, своего рода паранойя, которое заставляет человека думать, будто у него исчезли гениталии. И тогда ему приходится хоть кого-то в этом обвинить, потому что, естественно… – тут человек начал неудержимо хихикать, но затем сумел закончить: – …они ведь не могут просто встать и сами по себе уйти…

Драгонфлай тоже засмеялась, но не так сильно.

– Вы, люди, странные, – сказала она.

– Да, наверное, – сказал Марк, успокоившись. – Но я вот что хочу сказать: Дом видится мне большим домом, чем что-либо ещё на этой планете. Я тренировался в макете Дома на протяжении нескольких лет. Я прожил в нём больше года. Пещера — это хорошо, но…

– Пещера живая, – сказала Драгонфлай. – А Дом умирает.

Марк наконец открыл глаза, с грустью уставившись на противоположную стену.

– Да, я знаю, – сказал он. – Мы убиваем его по частям. Производительность системы жизнеобеспечения сократилась уже до восьмидесяти процентов, несмотря на моё обслуживание. Нам повезло, что она вообще ещё работает. Никогда не предполагалось, что пребывание экипажа в доме продлится так долго, да ещё при полной загрузке, а тем более при полной загрузке и плюс ферма.

– Ммм, – люди извлекали немало выгоды из разных мычаний в качестве диалоговых инструментов, и Драгонфлай видела, почему.

– У нас на планете есть одна детская книга, – сказал Марк. – Называется "Щедрое дерево". Сначала дерево даёт мальчику яблоко. Затем мальчик подрос, и оно даёт ему место, чтобы повесить качели. Когда мальчик становится мужчиной, он берет древесину, чтобы построить дом. А когда он становится стариком, дереву уже нечего дать. Всё, что от него осталось, это пенёк, и поэтому старик садится на него и отдыхает. Вот что мне видится в Доме – это щедрое дерево.

– Это… это очень глупо! – возмутилась Драгонфлай. – Я хочу, чтобы копию этой книги поместили в ясли для личинок улья! Это идеальная история для чейнджлингов! Только вместо “Щедрого дерева” мы бы назвали её "Жадным мальчиком"! Это дерево так же давало ему, как пони "давали" чейнджлингам!

– Да, ты не первая, кто заметил, что история немного однобокая, – сказал Марк. – Но есть и другая сторона. То, что мальчик взял, в конце концов не сделало его счастливым. Фактически, в конце у него не осталось ничего, кроме пня дерева, потому что он только брал и ничего не давал взамен. И когда он состарился, он возвращается туда, где был молодым и счастливым, надеясь, что сможет там это найти.

Марк покачал головой.

– Я не читал эту книгу много лет, и я, наверное, всё перепутал. Но мне стыдно за то, как мы разграбляем Дом. Это одна из причин, почему я решил помочь сохранить пещеру. Я не могу спасти Дом, но, возможно, я смогу сохранить её.

– Хм. – Драгонфлай сменила положение. – Как твои глаза?

– Всё ещё немного болят, – сказал Марк. – Дай мне ещё пару минут.

– Хорошо, – Драгонфлай встала, потянулась и подошла к своему брошенному скафандру. – Я вернусь в Дом на минутку. Тебе принести что-нибудь?

– Пузырёк таблеток из аптечки с надписью «Аспирин», – сказал Марк. – Если можешь, то принеси её. Не хотелось бы трогать викодин, пока совсем не припрёт.

– Хорошо. Скоро вернусь.

Потребовалось время, чтобы выкачать воздух из шлюза корабля и пройти через второй воздушный шлюз Дома. Оказавшись внутри, она посмотрела на часы. Примерно через два часа Марк поведёт второй ровер к пещере, чтобы забрать остальных – ну, во всяком случае, Старлайт и Файрбола – Черри и Спитфайр пробегутся назад сами. Но пока что она была в Доме одна.

Пол в Доме был грязным, но больше не покрыт грунтом. Растения были аккуратно перенесены в пещеру, а затем туда же отправилось как можно больше культивируемой почвы — всё, что они смогли сгрести лопатой. Шкафы и столы, такие яркие и блестящие, когда пятеро из них только вошли сюда вечером шестого сола, теперь выглядели грязными, исцарапанными и побитыми. Заделанная дыра, оставшаяся после разрыва первого шлюза, цепляла и приковывала взгляд, напоминая Драгонфлай ту пони, которая работала на Короля Бурь. Как её там звали? Один из вентиляторов циркуляции воздуха дребезжал, а другой издавал тонкий пронзительный звук, который слышала только Драгонфлай, предупреждая, что его подшипник вот-вот выйдет из строя.

Без фермы, без потерпевших крушение, Дом казался более грустным, более усталым, чем раньше. Если бы Драгонфлай надо было выразить это ощущение словами, то это было бы уже не столько "я всё ещё стою", а больше "я некогда стоял". Она всё ещё сомневалась, было ли её ощущения реальны или это просто какая-то галлюцинация из-за магического голодания, но сейчас она не просто чувствовала, что Дом умирает… казалось, что сам Дом знает, что умирает.

– Прошу прощения, – сказала она, одна на девяноста двух квадратных метрах под тканью. – Я просто хотела кое-что сказать. Не мы строили тебя. Мы пятеро, я имею в виду, кроме Марка. Мы просто явились сюда. А ты защищал нас. Ты предупреждал нас, когда есть какие-то проблемы. Ты противостоял ужасным вещам и берёг нас. А теперь мы разбираем тебя на части, чтобы уйти далеко отсюда и, вероятно, больше никогда не вернуться.

У Драгонфлай появилось смутное ощущение, что кто-то обратил на неё внимание. Опять галлюцинации, наверное. Драгонфлай чувствовала себя глупо, но продолжала.

– В общем, я просто хочу сказать, что мы благодарны за всё, что ты сделал. И мы сожалеем, очень сожалеем о том, как плохо мы с тобой обращались. Ты заслуживаешь лучшего. Ты заслужил счастливую миссию со своей настоящей командой. Вместо этого ты получил нас, и ты позаботился о нас. А теперь ты даёшь нам шанс продержаться, чтобы, возможно, снова вернуться домой.

Драгонфлай подошла к консоли главного компьютера Дома, который контролировал всё остальное оборудование, слишком большой и неудобный, чтобы брать его с собой в Скиапарелли. Она положила копыто на консоль и тихо произнесла:

– Спасибо тебе.

И Дом был счастлив.

Сол 415

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 422

"Арес III" Сол 415

– На пять килограмм, Марк.

– Я не удивлён, – ответил Марк. – Большая часть, вероятно, ушла из моего скелета. Распространённое явление в условиях низкой гравитации. Правда, чуть больше, чем в других миссиях "Арес" на тот же момент.

– Миссия "Арес" длится один год, да? – сказала Спитфайр, немного подумав. – На тот же момент в другой миссии ты был бы дома уже два месяца.

– Ты знаешь, что я имею в виду, – сказал Марк. – Давай, твоя очередь на весы. Все остальные уже взвесились.

– Артериальное давление, – сказала Спитфайр, тщательно выговаривая слова. – Температура. Рефлексы. Дыхание. Ты знаешь порядок, паши.

Это последняя фраза звучала в каком-то телевизионном шоу, которые они смотрели, и Спитфайр она понравилась. Она понравилась ей ещё больше, когда ей объяснили, что в данном конкретном случае, это не относится к сельхозработам.

Остальные четыре жертвы крушения корабля уже прошли процедуру. НАСА предложило им это сделать в утреннем чате – вскоре у них уже больше не будет доступа к весам для образцов (необязательное оборудование для предстоящей поездки по пересечённой местности). Казалось, что сейчас самое время провести очередной медосмотр и оценить состояние здоровья экипажа. Конечно, об анализе крови не могло быть и речи, но обычную неинвазивную диагностику всё же можно было сделать.

Ни для кого не стало сюрпризом, что худшие результаты оказались у Драгонфлай: её вес снизился на целых десять килограммов относительно изначального измерения, сделанного 300 солов назад. Марк со своими пятью килограммами занял второе место, но у него была гораздо большая масса, чем у любого другого, включая Файрбола.

Кстати, дракон даже набрал три килограмма. Последовало несколько шуток по поводу еды из камней, а затем они двинулись дальше.

Спитфайр продолжала проводить остальные тесты. Лёгкие чистые, объём лёгких не уменьшен. (Драгонфлай была единственной, чье дыхание стало слабее.) Температура нормальная, пульс нормальный. Частота пульса замедлена, кровяное давление немного ниже нормы, обе величины в пределах погрешности, согласно базе данных на компьютерах Дома. Короче говоря, Марк был примерно настолько здоров, насколько можно было ожидать, не считая едва заметных шрамов от ожогов на его правой руке.

Про себя Спитфайр радовалась одному факту: все болезни, что ей удалось обнаружить у обследованных, не считая различных уровней магического истощения, были вызваны только травмами. По-видимому, ни эквестрийцы, ни единственный человек не принесли с собой никаких инфекционных заболеваний, способных заразить всю команду.

Или, если и принесли, то это были болезни, с которыми смог справиться их стандартный иммунитет. Если Спитфайр правильно понимала теорию параллельной вселенной, шансы того, что микробы Марка и микробы пони окажутся более или менее идентичны, были на самом деле не особо большими. Конечно, большая часть из того, что Старлайт Глиммер болтала, когда говорила о двух вселенных, влетало в одно ухо пегаски и почти сразу вылетало из другого, так что она могла и ошибаться.

Но это не помогало с её главным поводом для беспокойства. Марк, по сознательному решению его боссов, находился в изоляции несколько недель перед запуском, чтобы удостовериться, что у него нет инфекционных болезней, которые могли бы передаться членам его команды. Пони были не столь предусмотрительны, но недели тренировок, которые они прошли перед стартом, были фактически равны изоляции и в конечном итоге сработали не хуже. Но на какую бы планету они теперь ни вернулись, инопланетянам придётся иметь дело со всем спектром болезней, обитающих на ней, и даже у того, для кого этот мир окажется родным, иммунная система всё равно будет ослаблена длительным пребыванием в космосе.

Короче говоря, когда они вернутся, куда бы они там ни вернулись, все они будут очень сильно больны.

– Так, Спитфайр, – сказал Марк. – Твоя очередь.

– Ладно, – несмотря на отсутствие рук, пегаска до сих пор выполняла большую часть тестов сама. Но на самообследование ловкости копыт уже не хватало, поэтому Марку пришлось помочь. Спитфайр запрыгнула на рабочий стол и встала на весы, которые показали, что она похудела на полтора килограмма – весьма неплохой результат... а затем безропотно подчинилась заботливым и осторожным манипуляциям Марка.

Когда Марк сунул ей в ухо термометр (гораздо более удобный инструмент, чем та старомодная модель из аптечки "Амицитас" – этот монстр оставался тут, вместе с весами), она не удержалась и дёрнула ухом. Марк вздрогнул, и уши Спитфайр виновато прижались к голове.

– Говорю извини, что ударила тебя, – сказала пегаска раздражённо.

– Думаю, мой пресс уже простил тебя, – ответил человек. Хоть синяки почти рассосались, их следы всё ещё были заметны, когда он снимал рубашку. – Но я все ещё немного побаиваюсь резких движений.

– Не тяни резину, – это была ещё одна подходящая к случаю английская фраза, которую Спитфайр приняла всем сердцем, тем более что в ней было меньше слогов, чем в некоторых отдельных английских словах.

Всё остальное оказалось в пределах нормы, пока дело не дошло до последнего теста – теста на дыхательную способность.

– Сколько?! – спросила она, когда услышала результаты.

– Упало на двадцать процентов, – сказал Марк. – Почти так же плохо, как у Драгонфлай.

Спитфайр застонала и плюхнулась на стол.

– Нет, – сказала она, – это хуже.

– Хочешь рассказать мне об этом? – спросил Марк.

Спитфайр фыркнула.

– Чтобы ты мог… заканчивать предложения… за меня? Чтобы ты поправлял меня?

Марк вздохнул.

– Эй, все, можете поискать себе какое-нибудь дело в ровере или ещё что-то в этом роде? – спросил он.

– Ты уверен в этом, Марк? – спросила Драгонфлай. – Думаю, мы все знаем, что Спитфайр может надрать тебе задницу, даже если у неё и осталось только восемьдесят процентов лёгких.

– Все вон.

Файрбол усмехнулся.

– Жук права, – сказал он.

– Вон, вон.

– Идёмте, все, – сказала Черри Берри. – Я уверена, Драгонфлай сможет найти нам ещё пару кабельных жгутов для проверки. Скафандры надеть.

Спустя пять минут Спитфайр и Марк сидели на койке, одни в Доме.

– Хорошо, мы тут, – сказала она, не пытаясь скрыть горечь в голосе. – Что ты хочешь слышать от меня, а?

– Ну… – Марк, по-видимому, подумал (для разнообразия), прежде чем ответить. – Для начала, как насчёт вот такого: ты говоришь всё что хочешь на эквестрийском, а я буду говорить по-английски. Это ставит нас в равные условия.

– Что? – Спитфайр сразу же перешла на язык пони. – Но ты же не понимаешь эквестрийского! И уж точно двух слов на нём связать не можешь! Мы потому и учили английский!

– Я понимаю больше, чем ты думаешь, – сказал Марк. – Правда, я успел уже кое-что подзабыть, так как вы теперь не так часто собираетесь на свои совещания, но у меня было много возможностей послушать вас. И кроме шуток, вы так ни разу и не сказали мне, что не так с тем, что я пытаюсь говорить.

– Помнишь Грязного Фреда? – спросила Спитфайр. – Когда ты пытаешься говорить по-эквестрийски, у тебя получается так же почти всё время.

Марк вздрогнул.

– Настолько плохо? – спросил он.

– Хуже. Это как пройти мимо пьяных жеребцов на авиашоу.

– Хм… я понял что-то о прогулках и мужчинах, и что-то о полётах, – сказал Марк.

– Как в твоём мире говорят жеребцы, когда привлекательные кобылки проходят мимо?

– Что… оооо, – сказал Марк, понимая. – Кажется, я вижу, куда ты клонишь. Я говорю так же? Лучше бы сказали мне раньше.

– Мы не хотели тебя позорить.

– Это ты называешь позорить? – усмехнулся Марк. – Поверьте, этот корабль давно уплыл, – он немного собрался и произнёс: – Как думаешь, мы сможем продолжить? Почему бы тебе не рассказать мне, в чем твоя настоящая проблема? Я знаю, что это не из-за того, что я снисходительно с тобой говорю, потому что я не делал этого целую вечность.

– Ты ведь не отвяжешься от меня с этим, верно? Ладно, – Спитфайр поникла. – Я не просто солдат, Марк. Я спортсменка. Я одна из двадцати четырёх лучших летунов во всей Эквестрии. Или была до того, как провела больше года в космосе, – она покачала головой. – Я прочитала те части ваших медицинских документов, которые могу понять. Все они говорят, что космос ослабляет тело. Когда ты возвращаешься, ты можешь вернуть себе большую часть со временем и терпением, но далеко не всё.

А потом ты говоришь мне, что я потеряла двадцать процентов объёма легких? Я лётчик. Высотный лётчик. Мне нужна каждая функция легких, которую я могу получить в полном объёме. С таким же успехом ты мог бы сказать мне, что у меня вырезали половину легкого, – крикнула она, ткнув копытом в грудь. – Это будет то же самое! Я теперь никогда уже не смогу летать в полную силу, на грани, так же быстро, как раньше! – она резко сгорбилась и закончила: – Марк, ты только что сказал мне, что я потеряла Вондерболтов.

Марк обнял пони за плечи.

– Я думаю, что понял большую часть из этого, – сказал он. – И, во-первых, ты пока не знаешь, потеряла ли ты свои выдающиеся характеристики. Мы изучали людей, которые провели в космосе до двух лет. Людей, а не пони. Мы ничего не знаем о времени восстановления пони и их способностях. И вы отправитесь домой в мир, наполненный магией. Кто знает, что там возможно?

– Я знаю, – пробормотала Спитфайр. – Как только ты теряешь преимущество, ты уже никогда не получишь его обратно. Я буду как Винд Райдер – старый лётчик, вышедший в тираж, отчаянно цепляющийся за былую славу, – она ударила копытом о каркас койки. – Я слишком молода, чтобы быть как Винд Райдер, разлягать его! У меня было ещё как минимум лет десять!

Марк крепче обнял Спитфайр.

– Плевать, я говорю тебе, всё будет хорошо.

– А я говорю тебе, что это не так! Не утешай меня, Марк! Всё кончено! – Спитфайр, закаленный ветеран, офицер со стальной волей, более десяти лет прослужившая в рядах вооружённых сил, поймала себя на том, что хлюпает носом. Через мгновение она решила, что ей всё равно. – Всё кончено… – простонала она и уткнулась лицом в плечо Марка.

И в этот момент, к её немалому потрясению, Марк оттолкнул её.

Марк, самый мягкий, самый доставучий из всех, кого она знала, мистер Бодрость, мистер Добрые Чувства, оттолкнул её, когда она вот-вот готова была заплакать!

– Я не приму этого, – тихо сказал он. – Это не конец. Ты выстоишь. Ты вернёшься домой и полетишь быстрее и выше, чем когда-либо прежде. Потому что, если нет, значит Марс победил, – он указал пальцем на стену Дома. – Эта ублюдочная планета пытается нас сломать уже четыре с половиной сотни солов. Через сто сорок солов мы, по пути домой, будем смеяться над этой чёртовой планетой, которая думала, что может нас сломать. Смеяться, слышишь?

У Спитфайр пропало желание реветь. Впервые, насколько она могла припомнить, а скорее всего вообще впервые в жизни, она слышала в голосе Марка Уотни тот же тон, что и у Черри Берри, когда та была в полном режиме Пони Со Стальным Взглядом. Нет… как в то время, когда она ещё только была курсантом в Академии Вандерболтов, и думала о том, чтобы бросить всё после особенно плохого дня. Она ничего не сказала, но голос тренинг-офицера звучал в точности так.

– Посмотри, сколькими способами Марс пытался нас убить, – продолжил Марк. – Пронзание. Взрыв. Декомпрессия. Удушье. Отравление. Молнии. Голод. Травма из-за применения грубой силы. И мы побеждаем его, Спитфайр, мы побеждаем ублюдка. Все четыреста сол мы его побеждаем. Так что не смей отдавать ему победу сейчас! – он посмотрел ей в глаза, такие же большие, как и у всех пони, и сказал: – Ты позволишь этой чёртовой планете побить тебя, Спитфайр?!

Ответ был настолько автоматическим, что вырвался почти непроизвольно.

– Сэр, нет, сэр!

Ответ на это, очевидно, был традиционен в обеих вселенных.

– Не слышу!

– СЭР, НЕТ, СЭР!!!

– Ты собираешься вернуться домой, усердно работать, вернуться в форму и показать этой планете, куда она может засунуть свои двадцать процентов?

– СЭР, ДА, СЭР!

– Отлично! – в следующий момент наваждение как будто спало, и Марк стал прежним улыбчивым и ласковым собой, и снова обнял Спитфайр. – А теперь, давай закончим этот трогательный ремейк "Цельнометаллической оболочки"[1] и пойдём к остальным, хорошо?

– Хм… да, – сказала Спитфайр в полном замешательстве. Было ли то, что только что произошло, каким-то розыгрышем? Или она действительно затронула что-то в душе Марка?

Она чувствовала себя лучше, так что, наверное, тут всё было по-настоящему.

– Один момент, – спросил Марк, – что такого плохого в том, чтобы быть мной? И почему ты называешь меня Марком Винди?

– Не Марк Винди, – сказала Спитфайр по-английски. – Пони. Винд Райдер. Когда-то он быть герой. Не больше, не сейчас. Старый. Сердитый. Выдохшийся, – ещё одна подходящая фраза, но не из тех, которые нравились Спитфайр.

– Хорошо, – сказал Марк. – Я знаю такой тип людей. Но ты не такая. И никогда такой не будешь.

И Спитфайр могла только надеяться, что он прав.

1 ↑ 2037 год по их календарю. Вот кто-то там реально будет помнить эту "Цельнометаллическую оболочку"? Или с тех пор в Голливуде не сняли ни одного военного фильма? Кто-то сейчас помнит, к примеру, "Hamburger Hill"? или "Идти тихо, идти глубоко"? Или "The Dark of the Sun"? Это так, что с ходу вспомнилось. А эти фильмы лучше, чем "Оболочка". Только не такие нашумевшие.

Сол 418

Запись в журнале – Сол 418

Прошло уже немало времени с моей последней записи, но я был очень занят тем, что искал утечки тока в электросистеме "Виннибаго", помогал проводить предпоездочный медосмотр и другие подготовительные работы. Так что мне придётся немало вам рассказать, чтобы объяснить, как я оказался там, где я сейчас нахожусь, а именно в Доме после очередной попытки "Сириуса 7".

Очень помогает то, что небо снова чистое – ну, за исключением того факта, что в "Виннибаго" теперь значительно холоднее ночью. РИТЭГ и изоляция в обитаемом отсеке помогают с этим, однако сегодня утром мы проснулись, сбившись в одну кучку, хотя определённо не засыпали таким образом. И вставать и одеваться в прохладе было совсем не весело, вот что я вам скажу. Но всё пока ещё терпимо, так что мы это как-нибудь переживём.

Всю последнюю неделю я наблюдал за выходной мощностью солнечных батарей в полдень. На сол 410, когда облака ещё были в полной силе, тестируемая панель в полдень вырабатывала 108 Вт. Сегодня, на 418 сол, с полностью чистым небом, не считая обычной розовой дымки, мы получили 122 Вт. Это отличные новости. Пока у нас такая погода, мы сможем получить максимальную подзарядку от системы.

За прошедшую неделю мы дважды осмотрели электрическую систему "Виннибаго" и один раз – Ровера 2. Мы обнаружили четыре оголённых участка на проводке и один полный обрыв (в неработающей части системы, естественно), не считая тех четырёх кабельных жгутов, которые мы полностью удалили, потому что ничего из того, к чему они были подключены, уже не использовалось. Но мы их не выбросили – просто добавили к утилю и инструментам в задней части ровера 2. У проводов так много потенциальных применений, что я пока просто не хочу с ними расставаться, если только не придётся.

В ходе этой проверки и перепроверки того, что все обрезанные концы отключены и заизолированы, мы обеспечили безопасность цепей настолько, насколько могли, если не разбирать корабль пони окончательно. В смысле, больше, чем он уже и так разобран. Эта штука уже и без того выглядит так, будто она провела шесть месяцев на дворе захудалой авторазборки.

И наконец, мы выполнили два теста для "Сириус 7Б". Вчера за час до рассвета мы покинули Дом при полном электрическом заряде, с отсоединённым жгутом от солнечных батарей на крыше трейлера, так что только РИТЭГ по-прежнему подавал питание в систему. Все остальное, естественно, только вытягивало заряд. Мы двигались, пока отображаемая мощность не достигла 10%, что более или менее соответствует 48 600 ватт-часов. Пройденное расстояние: пятьдесят семь и одна десятая километра при снижении расхода до 850 ватт-часов на километр, вероятно, из-за тех утечек электроэнергии, которые мы исправили.

Мы снова подключили солнечные панели, разложили запасные вокруг второго ровера и провели день более или менее, как и раньше. Мы запекли запас картофеля на четыре дня перед отъездом, поэтому каждая партия картошки требовала всего около четырех минут, чтобы перевести её из замороженного состояния в съедобное. (Заметка на полях: если мы будем переносить завтрашний рацион картофеля из седельных сумок в кабину ещё накануне и давать ему оттаять в течение дня, мы сможем сократить это время ещё вдвое). Во всем остальном мы действовали так же, как раньше – играли с компьютерами, разговаривали, читали, перезаряжали аккумуляторы скафандров и занимались прочей ерундой. А сегодня утром, когда мы проснулись, заряд батареи был в пределах 1% от полного.

Да! Вперёд, команда! Защищайте своих пиратов-ниндзя!

Это привело нас к сегодняшнему эксперименту: дорога назад тем же путём, каким мы пришли, снова с отключёнными солнечными батареями – в общем, фактически те же условия, что и раньше, но с отключёнными муфтами двигателей на двух задних колёсах Ровера 2.

Логика тут такова. Системы мотор-колёс предназначены для создания относительно низкой скорости, но невероятного уровня крутящего момента. Вспомните, что Ровер 2 в одиночку тащил обломки корабля-пони – весом в два с половиной раза больше его собственного. (Ладно, он не делал этого совсем уж в одиночку. У нас были единорог и дракон, чтобы помогать с оврагами. Но если бы земля была такой же ровной, как выглядит с орбиты, он бы делал это сам. И если бы пони использовали большие колёса для своего шасси, мы могли бы сделать это намного быстрее, чем со скоростью один километр в час. Серьёзно, роверы миссии "Арес" – те ещё звери).

Итак, логика заключается в том, что электродвигатели имеют практически прямой участок на кривой эффективности, т.е. при условии, что нагрузка не равна нулю и не столь велика, что двигатель вообще не может сдвинуться с места, они достигают пиковой эффективности или близки к ней, а значит, нет большой разницы, подавать ли всю электроэнергию на один двигатель или распределять её между четырьмя или восемью. Но дело в том, что это не совсем так. Фактически, как только нагрузка на электрический двигатель опускается ниже пятидесяти процентов от его номинальной мощности, его эффективность падает. А ниже двадцати процентов она становится и вовсе дерьмовой.

Причина в трении. Трение постоянно забирает часть эффективности любого двигателя – шарики в подшипниках трутся друг о друга, они трутся о корпуса и так далее. Когда вы понижаете нагрузку, вы снижаете поток электроэнергии, необходимой для собственно перемещения, да… но вы также повышаете процент электричества, которое съедается этой постоянной потерей от трения.

И, как я уже сказал, двигатели в каждом из колёс ровера – монстры. НАСА хотели энергосберегающие вездеходы, но транспортное средство, которое сможет проползти по пересеченной местности и доставить свою команду домой, они хотели намного больше. И вот те же идиоты, которые подарили нам лицевые щитки в шлемах из безопасного стекла и одноразовые фильтры CO2, сказали: "Ну, гулять так гулять" и сделали нам двигатели, которые, наверное, могли бы взять Англию на буксир, перетащить её через Ла-Манш и соединить с Францией.

Я немного преувеличиваю, но ключевое здесь то, что двигатели ровера имеют огромный запас мощности. Это хороший задел для того, чтобы привести груз массой двадцать шесть тонн в движение, но как только он начнёт двигаться, требуется всего лишь немного энергии, чтобы он продолжал движение. Наблюдаемая нагрузка падает, словно с обрыва, а трение, усугубляемое избыточным весом "Виннибаго", начинает пожирать эффективность. А говорить компьютеру отключить всю мощность от каких-то двигателей ничем не поможет, потому что в таком случае двигатели сразу превратятся в динамомашины, создающие огромное сопротивление для других двигателей, которое сведёт на нет всю энергию, которую они смогут произвести.

Конечно, отключение двух колёс из восьми не даст нам повышения эффективности на двадцать пять процентов. Во-первых, когда мы набираем скорость, весь этот крутящий момент лишь приветствуется. Как ни крути, эти двигатели тащат двадцать шесть тонн, которые необходимо стронуть с места на шести двигателях. Это составляет чуть больше, чем сто процентов от их номинальной нагрузки, поэтому эффективность будет снижена, пока мы не наберём скорость. Кроме того, каждый раз, когда мы тормозим, подключенные двигатели возвращают немного электричества, которое мы потеряли, но колёса с отключенными сцеплениями этого не делают. Свободно вращающиеся колеса не крутят динамо. Таким образом, в конфигурации с шестью колёсами мы теряем эффективность как при старте, так и при остановке.

А потом ещё есть склоны. Конфигурация с шестью колёсами не терпит ничего более крутого, чем подъём 1:4. Сегодня мне даже пришлось целых четыре раза выходить для того, чтобы снова на время включить два колёсных сцепления, пока мы не выберемся  из оврагов, которые нам пришлось пересекать, потому что мы не смогли найти ни одного берега с уклоном меньше тридцати градусов. Когда мы отправимся в настоящую поездку, это будет означать потерянное время, а значит меньше времени для подзарядки, что в свою очередь значит меньше пройденных километров в день. Также означает ещё больше потерь на торможение и повторное ускорение.

НАСА провело эксперимент на улицах, прилегающих к Космическому центру Джонсона (и это, должно быть, было отличное зрелище для туристов, хотя мне и жаль инженеров, которым пришлось переставлять свои машины с парковки на улице). Они получили повышение эффективности на 12% в условиях гравитации Земли на совершенно ровных улицах без препятствий и активного торможения или ускорения.

Итак, что же у нас получается? Вчера мы прошли 57,11 км, израсходовав 48 600 ватт-часов. Сегодня мы прошли… барабанная дробь… 60,53 км. Это повышение эффективности на 5,5%, 805 или около того ватт-часов на километр вместо 850. После этого мы перезарядились в течение пары часов и проехали то небольшое расстояние до Дома, которое нам оставалось. И вот мы здесь.

Пять с половиной процентов тоже не повредят, но это не ужас как много, особенно если учесть, что впереди будет множество мест, где мы не сможем двигаться без этих двух дополнительных колёс. И что ещё очень важно, мы более или менее ехали по своим собственным следам, возвращаясь к Дому во втором тесте, так что, по крайней мере отчасти, это повышение эффективности связано с тем, что нам не нужно было замедляться, чтобы обойти препятствия. (А там, куда мы собираемся, их будет гораздо больше, чем в Ацидалии).

Короче говоря, мы можем отключить два мотора, только если можем рассчитывать на очень длинный, в основном горизонтальный участок пути, который мы можем проскочить на всех парах. В противном случае это не стоит хлопот.

Теперь, честно говоря, проблема не столько в потреблении энергии, сколько в её генерации. Вы можете мириться с дерьмовой эффективностью, пока у вас есть избыток топлива, чтобы забросать им проблему. И у нас есть то преимущество, что прямо сейчас Марс быстро приближается к солнцу и будет продолжать приближаться всё время нашей поездки. Что ещё лучше, Скиапарелли находится почти на экваторе – 3 градуса южной широты. Это означает, что мы так или иначе получим небольшое увеличение мощности от солнечных батарей в ходе поездки.

Но этого недостаточно. Мы не знаем, что Марс готовит нам в будущем. Мы можем сломаться на несколько дней по какой-то причине. Мы можем наткнуться на препятствие, которое НАСА не разглядит из космоса, что заставит нас идти в обход. У нас может случиться больше пыльных бурь – в конце концов, осень это начало основного сезона пыльных бурь, поскольку южное полушарие нагревается и становится очень активным. Нам очень нужны эти семьдесят километров в день.

Итак, давайте посмотрим на текущие идеальные, лучшие варианты перезарядки. С одиннадцатью полными часами перезарядки в день, если мы используем их полностью, нам гарантирован полный заряд батареи. Но мои подсчёты говорят, что там очень мало запаса для манёвра. Если мы потеряем более получаса основного времени перезарядки, мы стартуем на следующий день при не полностью заряженной батарее.

Я говорю одиннадцать часов, но это не совсем правда. Почти двенадцать часов нормального дневного света каждый день. Проблема в том, что каждый день я использую час из этого времени для вождения, в дополнение к тому времени, что я еду перед рассветом. Если я снова подключу солнечные элементы и буду заряжаться на ходу, то получу около 3,6 пиратов-ниндзя за этот час, или примерно три с половиной дополнительных километра. Менее эффективная зарядка прямо на рассвете, вероятно, растянет эту величину до четырёх, что потребует ещё, может быть, девять минут вождения. Если экстраполировать эту зависимость немного дальше, ситуация становится неопределённой.

Я не могу бросить на это ещё больше солнечных батарей. Во-первых, у нас есть только шесть запасных, во-вторых, в любом случае место в седельных сумках и площадке на крыше уже расписано – их просто некуда положить.

Может быть, Старлайт Глиммер сможет прикрепить те солнечные ловушки, которые она сделала для пещерной фермы, сверху на панели. Ну, конечно, не те же самые. Солнечные панели легкие и не смогут выдержать эти охрененные кварцевые плиты. Но, может быть, тонкий слой стекла…

Пожалуй, я вижу выход из этого. Мда. Время поговорить с человеком с планом… или с единорогом с рогом… или типа того.

Сол 419

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 426

"Арес III" Сол 419

– Стеклянные пирамиды.

– Ну да. Полусферы были бы лучше, потому что они были бы более устойчивыми к разрушению от серьёзного толчка, но этим преимущества и ограничиваются.

– Восемьдесят четыре стеклянные пирамиды.

– Нет, только пятьдесят шесть. Если мы поместим их на солнечные панели, которые мы собираемся перевозить на ровере, то они больше не будут складываться одна на другую и мы не сможем их везти.

– Хорошо. Пятьдесят шесть стеклянных пирамид. На крыше корабля. Там, где уже не осталось безопасного места, чтобы можно было встать, если оно когда-либо и было, потому что там всё покрыто солнечными батареями.

– Старлайт, у меня такое ощущение, что ты не в восторге от моего маленького мозгового штурма, – сказал Марк.

Старлайт закатила глаза.

– И что же внушило тебе такую идею?

– Слушай, либо так, либо нам придётся дольше добираться до МВМ, – сказал Марк. – Дольше дней на девять, если абсолютно ничего не случится. Если только ты не сможешь придумать какой-нибудь другой способ сделать солнечные батареи более эффективными. Или, может быть, я мог бы разобрать колеса на носовой стойке, снять с них моторы и устроить своего рода велосипеды, чтобы мы могли по очереди заряжать батареи?

Старлайт покачала головой.

– Откуда ты только берёшь эти идеи? – спросила она.

– Не знаю, – сказал Марк. – А где ты берёшь свои? Знаешь, пещерная ферма – почти полностью твоё детище.

Старлайт продолжила качать головой.

– В воронке позади Дома есть небольшой магазинчик, – сказала она голосом, в котором смешивались сарказм и отвращение. – Ни за что не пропустишь. У него ещё большое объявление "ПЛОХИЕ ИДЕИ СО СКИДКОЙ". У Файрбола там членство с золотой картой, а я обеспечила ребёнку владельца колледж.

Марк усмехнулся.

– Кажется, ты понемногу заражаешься моим чувством юмора.

– Нет, серьёзно, Марк, – сказала Старлайт Глиммер, положив копыта на рабочий стол, – у меня нет оригинальных идей. В смысле, хороших. Я знаю массу заклинаний, потому что я была одержимой маленькой кобылкой, которая хотела подчинить мир своей воле. Каждый раз, когда я сама что-то выдумываю, всё идёт не так.

– Неправда, – сказал Марк.

– Превращение камешка в баллистическую вишню?

– Сейчас ты бы смогла это сделать.

– Заклинание перхлората.

– Которое мы используем для добычи соли. Боже, я даже не знаю, что бы мы делали без него.

– Заклинание метана.

– Это была моя идея, помнишь? – Марк улыбнулся. – Слушай, я не могу от тебя просто так отстать. Большую часть времени, если у меня возникает идея, я должен идти к тебе за реализацией, верно? Но ты придумала заклинание перевода, которое позволило нам говорить на первом этапе. Ты загерметизировала пещеру в первый раз, не запрашивая помощь из дома. Кристаллы освещения были полностью твоей идеей. Опять же, ты придумала, как использовать радужные кристаллы для циркуляции воды и обогрева пещеры – . Я ничего не смог бы без тебя. Если бы всё зависело только от меня, мы бы всё ещё играли в "угадай картинку".

Старлайт посмотрела на планшет, находящийся в данный момент в Доме. На нём рисовали и стирали нарисованное столько раз, что он из белого сделался, скорее, тёмно-серым.

– Это был бы тот ещё номер, – сказала она.

– Слушай, мне жаль, что я всё время что-то сваливаю на тебя, – сказал Марк. – Поверь, я бы с радостью сам изучил магию. Правда, мне нужна была бы палочка или что-то типа того, как у Гарри Поттера, но даже если бы я мог просто запускать разноцветные огни, как ты…

– Марк, у нас есть палочки, которые дают свет. Их называют фонариками. У вас они тоже есть, – она вздохнула. – Слушай, прими это от бывшей магоголички. Магия — это не ответ на все вопросы. Это такой же инструмент, как и любые другие, и она может быть опасной, если использовать её безответственно.

– Я бы всё равно научился.

Старлайт снова вздохнула.

– Если ты попадёшь с нами в страну пони, мы посмотрим, что можно сделать, хорошо? – она засветила свой рог – это взяло много из её резервов, ведь растений больше в Доме не было – и сделала над рабочим столом светящуюся картинку из линий. – Почему пирамида? – спросила она.

– Площадь поверхности и углы, – сказал Марк. – Представь, что каждый квадратный метр представляет собой четыре прямоугольных треугольника с гипотенузой, являющейся стороной квадрата. 45, на 45, на 90 градусов – равнобедренные треугольники, так? Каждый из них имеет площадь в четверть квадратного метра. Теперь представь себе четыре равносторонних треугольника на их месте – каждая сторона уже по одному метру. Если подсчитать, каждый из них будет иметь площадь чуть больше двух пятых квадратного метра. Площадь поверхности больше. А поскольку он возвышается над панелью, можно поймать даже немного света с более низких углов. Добавь своё собирательное заклинание, и получишь… ну, я не знаю точно, сколько мы получим, но явно больше, чем получаем сейчас.

– Ага, – Старлайт задумалась об этом на мгновение, а затем развеяла своё заклинание. Она всё равно не могла держать его намного дольше. – Тебе точно не нужны полусферы, – сказала она. – Может, они и более крепкие, но они будут работать как линзы, концентрируя свет в одной точке. Плохая идея, тебе не кажется?

Марк моргнул.

– Оу. Ну да, ты права. Не подумал об этом.

– Я думаю, что смогу собрать воедино кое-что из пары зеркальных заклинаний – не так, как это делала сестра матушки Ветровоск – они совершенно безопасные. Вместо того, чтобы делать ретрансляторы света, как в пещере, я могла бы заставить стекло преломлять любой свет, который на него попадёт, и отбрасывать прямо на панель. Возможно, всё ещё будут горячие точки, но ничего такого, что могло бы спалить панель.

– Хорошо, понимаю.

– Проблема в том, что эта штука должна быть тонкой, чтобы сэкономить вес, – продолжила Старлайт. – И ей придётся опираться только на раму панели, чтобы не повредить ячейки. Они часто будут ломаться, Марк.

– Но ты можешь их починить?

– Я не смогу их залатать. Если стекло сломается, то прощай волшебство. Нет, мне придется заменять каждый сломанный купол целиком. Это значит, что нам придётся взять с собой много сырья для ремонта. Пару больших блоков из самого чистого кварца, какой мы сможем найти. Я могла бы перерабатывать сломанные купола в новые, но я думаю, что нам лучше добавить полтонны кварца к нашему грузу.

Марк застонал.

– Ты в курсе, что мы пытаемся двигаться быстрее, а не медленнее?

– Если ты считаешь, что мы по дороге найдём ещё одну пещеру с драгоценными камнями…

– Нет, нет, я тебя понял, – сказал Марк, отмахнувшись рукой. – Когда мы можем начать?

– Мне нужно место на возвышенности, где я могла бы стоять и смотреть на ровер, стоящий не слишком далеко, – сказала Старлайт. – Это означает какой-то овраг с крутыми склонами. Склоны "Эпсилона" недостаточно крутые.

– Хорошо. Найди завтра нужный кристалл, а на следующий сол будем устанавливать. А после этого Сириус 7C?

– Звучит неплохо.

Сол 423-424

Запись в журнале – Сол 423

71,75 километра!

И на этот раз полный грёбаный бак пиратов-ниндзя задолго до заката!

Мы празднуем, и на этот раз с чистой совестью. Я вскрыл две упаковки еды и раздал их всем по кусочку, чтобы у каждого было хотя бы по одному вкусу, который не являлся бы вкусом люцернотошки.

(Боже, какая кошмарная мысль: генно-модифицированная картошка, которая на вкус как сено, или бобовые, у которых картошка растёт на стебле. Надеюсь, я до этого не доживу. Конечно, кто-то прочтёт это и тут же подумает: "Какая замечательная идея! Я уверен, что Марк Уотни будет рад чести увидеть продукт своего гения воочию!" Что ж, будущий читатель, позволь мне кое-что тебе сказать: если тебе удастся это сделать, держи это дерьмо подальше от меня, если не хочешь, чтобы оно оказалось у тебя на голове. Мне нравится думать о себе как о мягком и кротком человеке, не терпящем насилие, но у всего же есть предел, а это именно он и будет. Заранее предупреждаю).

Итак, чтобы кратко объяснить решение: тепличные крыши.

На практике всё, конечно, немного сложнее, но не намного.

На сол 421 мы пошли в пещеру. Черри забрала с собой Спитфайр, чтобы та помогла ей в работе над фермой, включая все только что проросшие кустики картофеля. Остальные пошли собирать лучшие из оставшихся больших кусков горного хрусталя. Они должны были быть абсолютно прозрачными, чтобы солнечный свет мог проходить их насквозь. Это было непросто, так как мы уже использовали лучшие кристаллы в пещере для аккумуляторов-гигантов, но в итоге Старлайт сказала, что может потратить немного дополнительной магии, чтобы изменить форму кварца на более подходящую нам.

Что она в дальнейшем и сделала. Мы собрали тридцать довольно больших кристаллов кварца и разложили их на большой площадке позади фермы. (Нам нужно всего двадцать восемь, но мы делаем с запасом). Затем, применив чуточку магии, Старлайт Глиммер превратила эти кристаллы в очень тонкие листы, шириной один метр и длиной два метра каждый. В таком виде они едва проходят через пещерный шлюз, но нам пришлось заниматься этим здесь, из-за следующего шага в этом процессе.

Проблема с кварцем в том, что он может быть более хрупким, чем стекло в определённых условиях. Трещины в стекле распространяются медленно, потому что молекулярная структура нерегулярна. Кристаллы же по определению имеют очень регулярную структуру, поэтому, если трещина обнаружит одну из его линий расщепления, она пролетит по ней насквозь, не задерживаясь, и тогда всё, что у вас останется, это осколки. И это вызывает серьёзную озабоченность, потому что этим тонким листам кварца придётся переносить каждый толчок и удар по пути, плюс ежедневное колебание температуры в 60-70 градусов по Цельсию от горячего к холодному и обратно.

Поэтому мы решили заламинировать наши кристальные панели, чтобы сделать их более устойчивыми к ударам и чтобы их было легче заменить, когда это будет необходимо.

Это была работа Драгонфлай. Она была этому не очень рада, но её не пришлось долго убеждать. Она приготовила в своих кишках прозрачный состав и на удивление равномерно распределила его по каждому листу. Я говорю "на удивление", потому что процесс включал в себя прицельное плевание с расстояния нескольких метров. Затем она подвернула перелив вокруг краев плит и, наконец, обгрызла излишки материала, чтобы потом его переиспользовать.

Честное слово, чейнджлинги очаровательны, но они просто ужасны.

Так или иначе, мы не сразу понесли листы в ровер. Не было никакого смысла подвергать их вышеупомянутым экстремальным температурам, пока они не были установлены. А установка потребует немного подготовки. Кроме того, ламинату требуется какое-то время, чтобы окончательно затвердеть.

Вчера мы вывезли полный "Виннибаго" почти до площадки "Эпсилон". Там мы нашли место в ближайшем к горе овраге, где кто-нибудь, стоящий на краю, мог смотреть прямо на крышу трейлера. Затем мы съездили в пещеру и загрузили панели на крышу (для этой операции нам потребовалось снять седельные сумки) и аккуратно отвезли их к трейлеру. Затем мы вернулись и привезли восемь магических батарей, потому что то, что планировалось сделать дальше, требовало много энергии.

Каркасы солнечных панелей вообще не предназначены для того, чтобы их открывали. Фактически, они сделаны как раз для совершенно противоположного – оставаться целыми, несмотря на огромные перегрузки, потому что им приходится прибывать с подготовительными миссиями, которые запускаются с запредельными для человека ускорениями, а затем приземляются на Марс в гигантской надувной подушке. Но там есть небольшая закраина, выступающая над поверхностью самих панелей так, чтобы они не тёрлись одна о другую, когда уложены друг на друга. Вот с этим нам и пришлось иметь дело – и кучей магии пони в придачу.

Мы с Файрболом потратили почти два часа и шесть батарей, стоя буквально в воздухе. И единственное, что отделяло нас от перспективы всё переломать, была сила воли единственного единорога. Мы поочерёдно "вставали" по обе стороны каждой панели и один за другим принимали ламинированные кристаллические листы, которые нам поднимали, чтобы мы могли аккуратно и точно расположить их на краях рам. К счастью, подходили они идеально. Мы действовали очень аккуратно, как ради этих кристаллических листов, так и ради целости перчаток наших скафандров. Но толстый слой прозрачного ламината по краям, в общем-то, защищал нас. Установка всех двадцати восьми панелей прошла без сучка и задоринки.

Затем Старлайт вернула нас на твёрдую землю, чтобы самой закончить работу. Сначала она плотно прижала новое покрытие к закраинам всех двадцати восьми панелей, чтобы прочно закрепить их, используя обёрнутый ламинат в качестве резиновой прокладки. А потом она стала вытягивать кристалл. Она не стала делать по две большие пирамиды на панель (каждая по квадратному метру), как я изначально предлагал. У неё была идея получше. Она сделала кучку маленьких пирамидок – если точнее, то по пятьдесят, (двадцать сантиметров по каждому из рёбер), с закруглёнными и усиленными краями и вершинами. Как она заметила, чем меньше каждая пирамидка, тем меньше расстояние, на которое грани будут колебаться на каждой неровности, и тем меньше вероятность того, что они расколются или сломаются. Это чертовски хорошая идея, и я отдаю ей должное.

Помимо превращения крыши в гигантскую тёрку для сыра, она наложила на панели очень простое заклинание преломления, потребляющее нулевую мощность: любой свет, падающий с любого направления на стекло, проходит сквозь него и направляется отвесно прямиком на панель, находящуюся прямо под ним.

И это, скажу я вам, заставляет панели выглядеть чертовски странно. Они не совсем чёрные, потому что много света отражается от самих солнечных панелей, и большая часть этого света обычно выходит за пределы пирамид. Но любой свет, идущий, например, с неба или от окружающих достопримечательностей, засасывается внутрь. Поэтому, когда вы смотрите на них, всё, что вы видите, – это искаженное отражение солнечных элементов, плюс немного бликов на самих элементах. Но эти блики никогда не встречаются там, где вы ожидаете их увидеть, а только, к примеру, на вершинах или рёбрах пирамидок. Прямо какая-то Королева Зловещих Долин.

После этого мы поехали обратно к Дому. На обратном пути один из кристаллов сломался, и нам пришлось заменить его из наших запасов, используя последние батареи, которые мы взяли из пещеры. Осмотрев повреждения, Старлайт сказала, что, возможно, сможет починить их в пути, а даже если их не удастся исправить, то мы берём достаточно кристаллов в свою поездку в Скиапарелли, чтобы заменить около трети из них. Но на данный момент мы хотели бы покататься для теста с оригинальной сборкой.

Итак, зачем же мы прикладываем все эти невообразимые усилия? Всё просто. Раньше каждая солнечная панель имела два квадратных метра поверхности. С новыми кристаллическими пирамидками они теперь имеют площадь две целых восемь десятых квадратных метров каждая.

Решение, конечно, не идеально. В ранние и поздние часы дня мы по-прежнему сталкиваемся со слишком малым углом падения солнечных лучей, что снижает эффективность. Однако немного более высокий профиль пирамид улавливает больше этого света, и начинается это раньше, а заканчивается позже, чем до того… а примерно с половины десятого утра до трёх часов дня по Марсу, когда солнце светит на всю поверхность пирамид сразу, мы должны получить до 40% прироста нашей мощности перезарядки. В теории.

Сегодня мы проверили эту теорию на практике. Итоговый результат, если усреднить уровни перезарядки за день: 20% прироста мощности на модифицированных панелях, в круглых числах, по сравнению с тем, что у нас было до этого. Отсюда семьдесят один с копейками километр, плюс полный заряд батарей задолго до заката.

Но не всё здесь состоит только из плюсов. Потребляемая мощность на километр выросла, потому что мы добавили около полутора тонн материала в верхнюю часть трейлера. Даже тонкий, как стекло, кварц весит весьма прилично. Но зато теперь у нас всё равно есть значительный избыток энергии. С этой прибавкой мы технически могли бы выезжать чуть позже, ехать немного дольше и при этом успевать полностью зарядить аккумулятор. И если у нас возникнут серьёзные проблемы, нам это может понадобиться. Но я бы предпочёл придерживаться графика в семьдесят или семьдесят один километр в день и просто наслаждаться тем, что у нас больше энергии, чем нужно. Принимая эти расчёты, мы всё ещё собираемся предварительно запечь всю нашу картошку и нормировать энергопотребление.

Приятно, когда у тебя что-то в избытке. С того времени, когда мы застряли здесь на Марсе, у нас всегда был только запас, а не избыток, но гораздо веселее жить, когда тебе не нужно беспокоиться о том, что всё покатится в сортир, и все мы умрём только потому, что мы ну никак не смогли обойтись без одной свежезапечённой картофелины.

Запись в журнале – Сол 424

Вернулись в Дом. Ни одна из пирамид не треснула после двухдневной тряски.

В следующий раз мы выведем "Виннибаго" на дорогу уже когда будем покидать Дом в последний раз. Тестирование закончено. Осталось только до конца загрузить эту малютку, скрестить пальцы и надеяться, что всё будет хорошо.

Сол 426

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 434

"Арес III" Сол 426

В динамиках зашипело и затрещало, но голос, который раздался вместе с шумом, звучал чисто и отчётливо:

– "Дружба", это "Гермес", проверка голосовой связи. "Дружба", "Гермес" на голосовой связи, как слышно? Приём.

Марк кивнул Файрболу, который включил передатчик "Амицитас" и сказал:

– "Гермес", "Дружба". Очень шумит, но мы вас слышим. Ждите Марка.

Человек ухмыльнулся, поправил позаимствованную у пони гарнитуру и сказал:

– Рад слышать твой голос, Мартинес! Я практиковался в азбуке Морзе, но, похоже, не пригодится. Приём.

Файрбол переключил свою собственную гарнитуру на магическую связь.

– "Дружба" подтверждает голосовой контакт, – сказал он. – Ответ с подтверждением отправлен в 11:14 часов.

Голос Черри Берри ответил:

– Принято, Файрбол. Сообщение отправлено через чат "Патфайндера". Дайте нам знать, когда вы с Марком закончите.

– Будет сделано, – Файрбол снова переключился на радио корабля, затем откинулся на спинку пилотажного кресла. – Ну, – сказал он, – у нас девять минут ждать ответа. Что будешь говорить?

– А что бы ты сказал в такой ситуации? – спросил Марк. – Если бы действительно мог слышать голоса своих соплеменников из дома?

– Легко. "Я ухожу". – Файрбол тихо зарычал, продолжая: – У меня быть достаточно космоса в жизни. Я разбиваться на старте и жить. Застрять на орбите и жить. Теперь я жить после крушения и застрять в другой вселенной. Думать, кто-то мне намекать, – он ухмыльнулся зубастой ухмылкой и добавил: – Надо вовремя уйти.

– С этим не поспоришь, – сказал Марк. – Как только я вернусь на Землю, я уже больше никогда не полечу. Впрочем, вряд ли НАСА когда-нибудь предложит мне другой рейс, но если они предложат, я откажусь.

– Почему? – спросил Файрбол. – Мой лорд говорить "Делай, что я велеть! Теперь ты астронавт". Но ты… слово… ты сам попросил.

– Да, я доброволец, – сказал Марк. – И не пойми меня неправильно. Мне всегда нравилось быть астронавтом, пока я не оказался здесь. Теперь это уже не так меня привлекает.

– Что хорошего в быть астронавт? – спросил Файрбол. – В основном скучно, кроме совсем страшных моментов.

– Ты что, смеёшься? – спросил Марк. – Это величайшее приключение на свете. Тебе доводится полетать в невесомости. Ты своими глазами видишь то, что почти никому не удаётся увидеть. Какой бы наукой ты не интересовался, ты тут же попадаешь на её передний край. И всё это ты делаешь, осознавая, что это — невероятная привилегия, которой удостаиваются лишь отдельные счастливчики, – он пожал плечами и добавил: – Хотя зарплата довольно фиговая.

Файрбол фыркнул.

– Драконы не любить приключений, – сказал он. – Драконы — это приключения для других, – он не смог сдержать ухмылку, вспомнив строчку из той книги, что всё ещё оставалась его самой любимой из всех земных книг, которые им отправляло НАСА. – Драконы заставляют тебя опаздывать к ужину.

– Я думал, драконы готовят на ужин тебя.

– Да никогда! – точно выверенная пауза. – Ну, почти.

Марк засмеялся. Одно очко в пользу Файрбола.

– Серьёзно, – продолжил Файрбол, – мы не такие монстры, как гидра, химера или мантикора. Если другие оставить наши сокровища в покое, мы оставить в покое их. Нам нравится простая, тихая жизнь. Нет проблем. А лететь ракета – это ничего, кроме шум и проблемы.

– Ты что, шутишь? – спросил Марк. – Да, это страшно, но это также самый волнующий опыт в моей жизни! Полёт в космос на вершине самого большого управляемого взрыва, когда-либо созданного человеческим разумом!

– Но ты никогда не сделаешь это снова?

– Нет. Как только я окажусь дома — нет, – Марк вздохнул. – Я рад, что посетил Марс, но это бедственное положение, в котором мы оказались, показало мне, насколько мало я ценил всякие мелочи, такие как воздух, которым можно дышать, возможность в любой момент шагнуть за дверь и не погибнуть, еда, отличающаяся от картошки. Все эти мелочи я воспринимал как должное. Пусть сюда возвращаются новые миссии "Арес". Я буду болеть за них из своего уютного кресла в доме с распахнутыми настежь окнами, есть начос и пить кофе, – человек покачал головой и пробормотал: – Чёрт, как же я скучаю по кофе.

– Сейчас подумал, – сказал Файрбол. – Кофе. Драконы не получать кофе. Никогда не пить его, пока программа драконов не включиться в программа чейнджлингов.

– Ну и что? – спросил Марк. – Хочешь сказать, нельзя добыть кофе, если ты не астронавт?

– Я не знаю, как делать кофе. Только кофе из машины в розетке.

Это признание настолько смутило Файрбола, что он был рад, когда по радио раздался голос, помешав Марку произнести ту остроту, которая была у него на уме. Радовался он, впрочем, недолго:

– "Дружба", это "Гермес", мы слышим вас ясно и чётко, но хотим сказать, что ваши микрофоны включены. Повторяю, ваши микрофоны в режиме передачи, и мы слышим всё, что вы говорите. И, кстати, записываем для потомков. Приём.

Марк многозначительно посмотрел на дракона.

– Упс, – сказал Файрбол и выключил передатчик. Затем он вспомнил, что "Гермес" ждёт их ответа, снова активировал передатчик и сказал: – "Дружба" приняла информацию.

– И, к вашему сведению, – поспешил добавить Марк, – хотя я твёрдо верю, что теперь у других людей должен быть шанс, который был упущен для меня в сол 6, я с радостью поработаю на НАСА в любом качестве, которое, по их мнению, может наилучшим образом способствовать делу исследования и колонизации человеком космоса. Поговорим позже. "Дружба" передачу закончила.

Файрболу не требовалось движение поперёк шеи, которое Марк сделал рукой, чтобы на этот раз не забыть выключить передатчик.

– Что, давать задний ход? – спросил он с усмешкой.

– Эй, у этих людей лежит моя зарплата за последние полтора года, – сказал Марк. – Конечно, я должен им всё до копейки за то, сколько они тратят, чтобы спасти меня, но надо же на что-то жить, когда я вернусь домой!

Глаза Файрбола расширились.

– И моя сокровищница осталась у Повелителя Драконов! – выдохнул он. – Все мой вещи!

– Угу. Так что нам, пожалуй, стоит подождать с увольнением, пока мы наконец не вернёмся домой?

– Ооооо, да, – согласился Файербол.

– И пока кто-нибудь не научит тебя, как готовить кофе.

– Ага.

Сол 429

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 437

"Арес III" Сол 429

– Черри, ты только посмотри на это!

Черри Берри отвлеклась от своей работы над очередным вишнёвым деревом. Работа заключалась в том, чтобы просто как можно больше ходить вокруг ствола и думать счастливые мысли в сторону дерева и корней, но именно так и работала магия земных пони – или, по крайней мере, насколько она знала.

– Что такое, Марк?

Марк взялся за одну из нижних ветвей вишнёвого дерева, растущего в конце грядки, и пригнул её вниз, чтобы было удобнее смотреть.

– Посмотри на эти почки! – сказал он.

– Да, я знаю, Марк, – сказала Черри. – Я думаю, что свежие листья должны прорасти через три недели, – ей действительно пришлось постараться, чтобы деревья хоть немного вздремнули так, как им положено. И, насколько она могла чувствовать деревья, они были счастливыми и жизнерадостными. Им не терпелось снова проснуться и продолжить расти. Время отдыха подошло к концу, и огромное количество почек указывало на то, что урожай чая из свежевыращенных сладких листьев с низким содержанием токсинов подоспеет к тому моменту, когда они будут готовы уходить.

– Нет, нет! – воскликнул Марк. – Посмотри на эти! Видишь какие-нибудь отличия? – он указал пальцем на гроздья почек ближе к концу ветви.

Черри Берри посмотрела. На данный момент они выглядели просто как почки и… нет, подождите. Они были больше, чем листовые почки. Гораздо крупнее, хотя любые почки на вишнёвом дереве были просто крошечными.

– Это цветочные бутоны? – спросила она.

– Едва ли это что-то ещё! – усмехнулся Марк. – Вообще-то, я в студенческие годы в рамках одного из курсов ботаники занимался проектом, каждый день посещая парк Джексона и следя за вишнёвыми деревьями от стадии сна до первого цветения. И именно так выглядят бутоны вишни, насколько я помню!

– Так это же чудесно!

– Это невозможно! – сказал Марк, продолжая улыбаться. – Эти деревья слишком молодые, в пещере не было достаточно холодной погоды, время сейчас совсем не то… У нас есть тысяча причин, почему этого не должно происходить, но это происходит!

– Ну, конечно, это происходит, потому что… – восторг, переполнявший Черри, испарился, оставив лишь тревожное чувство пустоты. – Это потому, что деревья знают, что мы уходим. Я думаю, они хотят попрощаться.

Марк поднял бровь.

– Там, откуда ты родом, деревья на самом деле думают? – спросил он.

– Трудно сказать, – призналась Черри Берри. – Они не думают, как пони, это уж точно. Но у них есть чувства, и они немного осознают, что происходит вокруг них. И я думаю, что они немного могут слышать меня, так же как я слышу их. Точно так же, как большинство земных пони слышат растения, если они учатся слушать.

– Так значит, земные пони не хоббиты, – усмехнулся Марк. – Они энты.

– Ха-ха, – саркастично сказала Черри Берри. – Слушай, могу я верить, что деревья благодарны нам за заботу о них, или нет?

– Конечно, конечно, – сказал Марк умиротворяющим тоном. – Извини. Я не хотел тебя дразнить.

– Хорошо, – Черри погладила ствол дерева копытом. – Мне бы очень хотелось, чтобы мы могли взять их с собой, – сказала она. – С собой в страну пони, я имею в виду. Я никогда не выращивала дерево от косточки до взрослого дерева.

– Взгляни на это вот под каким углом, – сказал Марк. – Мы принесли жизнь в безжизненный мир и дали ей шанс выжить. Там, откуда я родом, ни один человек не получал такой заботы от животных или растений.

– Я знаю, – вздохнула Черри. – Но это первые деревья, чей рост я видела от и до. Мне бы очень хотелось взять с собой хоть одно, чтобы я могла показать…

Внезапно, где-то над головой Черри раздался звук “фвумп”. Несколько секунд спустя раздалось ещё и “хрясь”.

Ветка длиной около пяти копыт, покрытая свежими зелёными листочками, почти бесшумно опустилась на землю между Черри и Марком.

Марк посмотрел на Черри.

– Это ты сейчас сделала? – спросил он.

– Нет, – потрясённо ответила Черри. – По крайней мере, не… не специально. Я не знаю, как…

Они долго смотрели на упавшую, покрытую листьями ветку.

– Опрыскиватель! – закричала Черри. – Сними крышку, в него можно поставить отросток, пока корни не вырастут!

– Нужно найти какую-то проволоку! – крикнул Марк в ответ. – Если листья попадут в воду, растение может задохнуться! Вишнёвые деревья плохо переносят избыток воды!

– Я найду проволоку! У тебя пальцы, ты займись опрыскивателем!

– Точно!

Они бросились в разные углы пещеры в поисках необходимых вещей, а ветка тем временем расправляла новорождённые листья, чтобы поймать солнечный свет, падающий из магических кристаллов.

Сол 432

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 440

"Арес III" Сол 432

Старлайт Глиммер смотрела на люцерну, растущую в пещере. По какой-то причине та сегодня пахла приятнее, чем обычно.

Старлайт была воспитана несколько чрезмерно опекающими (и властными) родителями в зажиточном доме в поселении единорогов. И она воспитывалась с верой, что нельзя щипать траву с земли, как обычная бездомная пони, и была просто не готова к такому. Сено нужно есть из миски или в запеканке, как это делают все цивилизованные пони. Но если бы дома ей попалось поле, трава на котором отличалась бы таким же сладким и насыщенным запахом, как тот, который источал этот небольшой клочок почвы в пещере, то она вполне могла бы поддаться соблазну ущипнуть разок-другой.

Однако это было до того, как она провела почти ровно год, поедая исключительно сено, сено, сено, сено, сено, сено, картошку, сено, сено, картошку и сено с гарниром из сена. Сегодня этот запах её успокаивал, но ни в малейшей степени не соблазнял.

Сегодняшний сеанс магического поля был весьма коротким… настолько, насколько Старлайт осмелилась его сократить, чтобы не лишить Драгонфлай того минимума, в котором она нуждалась. Обычные батареи будут заряжаться в пещере 17 дней, если оставить их в покое, но для надёжности она решила исходить из двадцатидневной оценки – по пять процентов в день. Теоретически, тридцать обычных батарей, которые у них были сейчас, смогут заполнять три пустых батареи каждые два дня. Одна батарея могла поддерживать проекцию магического поля в течение тридцати восьми минут, что, казалось, обеспечивало достаточно магической среды для здоровья членов эквестрийского экипажа.

Но сегодня она вложила всю свою силу в пятнадцать батарей-гигантов с встроенным в них заклинанием отталкивания и, в процессе, разрядила оставшиеся батареи до критического уровня. По крайней мере двадцать одна такая батарея должна быть заполнена до их отъезда – семь для Спаркл-двигателя и четырнадцать других для использования в экстренных случаях в поездке.

После того как они покинут ферму, уровень перезарядки будет основываться только на шестерых потерпевших крушение, и приток магии от них будет скуден – менее чем на два процента в день – а может, и существенно меньше, потому что этот уровень перезарядки был в первые дни после аварии, когда Драгонфлай всё ещё обладала избытком магии. Теперь, хотя она больше и не испытывала критического магического голодания, она всё же впитывала достаточно много следового магического поля, производимого остальными, чтобы значительно снизить его в целом. Результатом будет нескончаемая битва между перезарядкой меньших батарей и их использованием, чтобы поддержать большие батареи, которые не могли в полной мере перезарядиться от экипажа. И конечно им нужно будет ежедневно сжигать немного магии, чтобы поддержать Драгонфлай в добром здравии… ну или хотя бы дееспособной, поскольку о добром здравии, пока они не вернутся на Эквус, можно было и не мечтать.

По этой причине Старлайт объявила мораторий на произвольное использование магии. С этого момента и до запуска, батареи следовало применять только для самых необходимых и неотложных нужд, да и те надо было свести к абсолютному минимуму. Кроме того, чтобы обеспечить полный заряд как минимум двадцати одной батареи, несмотря ни на что, время сеансов магического поля было сокращено с получаса до такого количества, которое можно было обеспечить одной пятой текущего ежедневного заряда – то есть, десять минут в день. А если случится что-нибудь, что понадобится исправлять при помощи магии, это время придётся сократить до пяти.

К счастью, остальные приняли это без жалоб и даже без единого комментария. Не то чтобы логика решения была неочевидной для всех пони. И сейчас всё было совсем не так, как три месяца назад, когда они едва наскребали магии на пять минут в день. Но её усилия по сборке дополнительных батарей для последней части их пребывания в каком-то смысле избаловали их получасовыми подзарядками или даже десятиминутными промежутками концентрированной магии, в которой все могли почувствовать себя как дома. Даже после того недолгого времени, что им были доступны эти опции, десять минут обычного поля казались какой-то аскезой.

И, на самом деле, у Старлайт Глиммер всё же был по крайней мере один бунтовщик, которого она просто не могла обуздать. Черри Берри постоянно настаивала на том, чтобы использовать время магии, чтобы возиться с этой сломанной веткой, которую они с Марком держали в бутылке от опрыскивателя. Шерсть Старлайт Глиммер практически моталась взад-вперёд от перетягивания каната между организмом Драгонфлай, всасывавшим магическое поле с одной стороны, и земнопоньской магией Черри, требующей всё больше и больше с другой стороны.

– Марк? – спросила Черри, пока Старлайт размышляла над сложившейся ситуацией и задавалась вопросом, что с этим можно, если вообще можно, сделать. – Как ты думаешь, эти корни уже достаточно длинные?

Марк бросил быстрый взгляд.

– Чёрт, хотел бы я, чтобы ты сделала это со всеми теми ростками люцерны, которые не прижились.

– Я пыталась, – сказала Черри. – У меня не было мотивации.

– Ну, теперь-то мотивации хоть отбавляй, – человек внимательно посмотрел вглубь слегка грязной воды в бутылке опрыскивателя. – Я бы предпочёл, чтобы они были ещё подлиннее. Нам нужно посадить Грута как можно скорее, чтобы он как следует укоренился в почве, прежде чем мы переправим его в "Виннибаго".

– Грут? – спросила Старлайт.

Черри подняла взгляд.

– Тебе Марк не рассказывал эту историю? – спросила она. – Ну, попроси его рассказать её ещё раз, пока я ещё немного повожусь с Грутом.

Файрбол откашлялся.

– Ты же помнишь, что мы не должны увеличивать вес МВМ, верно? – спросил он.

Черри не зашипела, как чейнджлинг, и не зарычала, как дракон, но взгляд, который она метнула в Файрбола, заставил его заткнуться ничуть не хуже. Убедившись, что этот вопрос больше подниматься не будет, она ушла, зажав в зубах край горлышка бутылки и уткнувшись в покрытую листьями веточку носом.

– О-о-окей, – тихо сказал Марк. – Итак, послушайте рассказ о Стражах Галактики, группе пришельцев, собравшихся вместе во имя приключений. Одним из них был изгой из расы древоподобных пришельцев. Хотя он был мудрым и терпеливым, у него была проблема с языковым барьером, поэтому единственное, что могли понять остальные – это фраза: "Я есть Грут".

Далее Марк кратко описал благородную жертву Грута и рождение его саженца/отпрыска, как это показывали в кинотеатрах во времена его студенчества.

Как только это было сделано, Драгонфлай сказала:

– То есть, ты хочешь сказать, что назвал его Грутом, потому что он маленький саженец?

– Ага.

– Тупая пони-идея, – огрызнулся Файрбол. – Думать, что ветка вишни спасать нас в полёте?

– Ну, – протянул Марк, – конечно, гранату он собой не закроет. Но учитывая то, что он и его родичи сделали для душевного равновесия той, кто собирается управлять нашим кораблём…

Пятеро пришельцев посмотрели на Черри, которая разговаривала с саженцем и ходила с ним вокруг его больших родственников, как будто они тоже были участниками разговора.

– Умный пони-план, – медленно произнёс Файрбол. – Очень умный пони-план. Очень умный. Чем мы можем помочь?

– Подожди, – произнесла Спитфайр, указывая на саженец. – Мы брать в МВМ? Сколько массы?

Марк принялся считать.

– Сам саженец, горшок, почва, вода… Десять килограмм. Вероятно, меньше.

– Мы тоже брать десять килограмм, – заявила Спитфайр. – Вещи, чтобы помнить. Научный образец. Вещи. Десять килограмм каждый.

– Окей, ладно, – сказал Марк, пожимая плечами.

Старлайт не сказала ни слова. Она всё смотрела на хронометр своего скафандра, ожидая десятиминутной отметки. Но она подумывала добавить ещё минуту для душевного равновесия Черри Берри… и размышляла, что из вещей этого мира, массой порядка десяти килограмм, стоит того, чтобы  забрать это с собой.

Это при условии, что НАСА разрешит им взять шестьдесят лишних килограммов на корабль.

Сол 434

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 442

"Арес III" Сол 434

[09:13] ГЕРМЕС: Доброе утро, Уотни. Это Льюис. Как дела?

[09:30] УОТНИ: Доброе утро, Льюис. Дела у нас идут просто восхитительно. Я снова наслаждаюсь настоящей едой и делюсь ею со своими друзьями, так что сейчас только половина моей еды – картошка. Мы уже всё погрузили, кроме батарей в пещере, "Соджорнера" и нового маленького питомца Черри Берри, который уже пускает корешки. Я не упоминал в последнее время, что их магия земных пони — абсолютное чудо в глазах ботаника?

Единственное, что омрачает сегодняшний день, это то, что Старлайт полностью прекратила использование магии. Она намеревается выехать отсюда с двадцатью обычными магическими батареями и пятнадцатью мега-батареями, заполненными на 100%. Таким образом, Драгонфлай получает только по три минуты магического поля в день, Спитфайр больше не летает, а всем остальным сказали, куда мы можем засунуть свои просьбы о заклинаниях.

Сегодня мы отправляемся в пещеру на час, чтобы проверить, что там и как, а затем я возвращаюсь для последних проверок и диагностики всего оборудования ровера и оборудования из Дома, которое установлено в "Виннибаго". Хотя это, в общем-то, просто способ убить две недели.

Так что мы расслабляемся и наслаждаемся простором, пока он у нас есть. На сол 449 мы закроем Дом и перейдём в пещеру. В сол 450 мы погрузим остатки вещей и, незадолго до рассвета сол 451, мы начнём своё движение, которое продлится примерно пятьдесят солов. Как только мы начнём, нам придётся ютиться вместе в тесной кабине по крайней мере до самого дня запуска. И я сомневаюсь, что на "Гермесе" будет намного лучше.

[09:43] ГЕРМЕС: Извини, что я ещё немного омрачу твой день, Марк, но НАСА только что обнаружило нечто похожее на первую пылевую бурю нормального сезона штормов на Марсе. Сейчас ещё рано говорить, и она пока находится на самом востоке земли Аравия, но пока она кажется вполне обычной. Нет никакого разрушительного ветра, никаких электрических разрядов — просто большее содержание пыли в атмосфере, чем обычно.

[09:55] УОТНИ: Поверьте мне, коммандер, я не собираюсь жаловаться, если Марс хочет ограничиться нормальным уровнем враждебности. Эта буря движется или растёт?

[10:07] ГЕРМЕС: Едва ли это можно назвать движением – всего несколько километров в день. Ещё слишком рано говорить, усиливается она или нет. Мы будем держать вас в курсе. После того, как вы выключите "Патфайндер", нам нужно, чтобы ты включал инопланетное радио хотя бы раз в день, чтобы сообщить нам, что у вас всё в порядке, и получить свежую информацию, когда она у нас будет.

[10:19] УОТНИ: Вас понял. Как только мы поедем, радио будет работать через час после восхода солнца и за час до захода. Мы будем делать по крайней мере одну передачу в день, сразу после того, как разобьем лагерь для перезарядки.

Кстати, раз уж мы заговорили про связь через "Патфайндер", Черри Берри хочет узнать, есть ли какие-то обновления симулятора полёта для запуска? Она хочет тренироваться как можно больше, пока мы не уехали, поскольку у нас сейчас есть свободное время.

[10:32] ГЕРМЕС: Я ничего об этом не слышала. Но, чисто из любопытства, как ты их оцениваешь? Я помню, что сам ты, когда мы тренировались, едва набирал на оценку “удовлетворительно” даже на самых простых сценариях.

[10:43] УОТНИ: Старлайт никогда не пробовала пройти симуляцию. Файрбол завершил базовые задания: чтение приборов и тому подобное. Спитфайр и Драгонфлай успешно завершили пакет заданий на допуск к полёту. Черри Берри выполнила всё, как стандартные миссии, так и повышенной сложности.

[10:44] JPL: Извини, Марк, но мы всё ещё дорабатываем процедуры модификации МВМ и, вероятно, будем работать над этим вплоть до пятисотого сола. Кроме того, мы хотим оставить канал "Патфайндера" свободным для отправки последних обновлений перед вашим отъездом, поэтому больше не будет больших передач.

Кстати, не забудь взять с собой все видео и изображения в высоком разрешении на съёмном носителе. Система связи МВМ отлично функционирует, а тройное резервирование обеспечит избыток пропускной способности, чтобы отправить всё это нам задолго до момента запуска.

[10:55] ГЕРМЕС: Стандартные и повышенной сложности? Сколько попыток на повышенных?

[11:06] УОТНИ: Понятия не имею. Наверное, много. Бывали дни, когда Черри двух слов сказать по-английски не могла после двух часов сидения в МСМ.

[11:09] УОТНИ: Принято. На самом деле, поскольку у нас есть какое-то время, я сниму ещё несколько видеороликов обо всех системах Дома и пещеры. Бек, Фогель, простите, но я очищу диски с вашими личными файлами для дополнительного места.

Короткий вопрос: вы хотите, чтобы мы выехали пораньше? Мы могли бы выдвинуться через четыре сола, если вы считаете, что ранний старт оправдан.

[11:20] ГЕРМЕС: Мы понимаем. Фогель говорит, что все его семейные фотографии всё равно сохранены в его аккаунте на "Гермесе".

[11:32] JPL: Нет, придерживайтесь графика отключения Дома на сол 449, отъезда из пещеры на сол 451. Если шторм будет быстро усиливаться, мы просто оставим вас там и отменим сближение с "Гермесом". Если шторм продолжится в том же духе, мы сможем без проблем провести вас по его переднему краю. Но наш худший кошмар, это если он раздуется до масштабов глобального шторма 2018-го года, в то время как вы бы застряли на полпути между пещерой и МВМ. Мы не думаем, что более ранний отъезд уменьшает вероятность этого достаточно, чтобы оправдать повышенный риск и неудобства.

[11:54] УОТНИ: Что ж, довольно радостная нота, чтобы закончить на ней разговор. Но у меня есть другая. Последите за моей мыслью, ладно?

Как мы знаем, США подписали международный договор, в котором говорится, что страны не могут претендовать на территорию за пределами Земли. Это означает, что юридически весь Марс является международными водами, за исключением временных сооружений, таких как Дом, или кораблей, таких как МВМ. Когда мы покидаем Дом, мы будем в международных водах всю поездку до Скиапарелли.

Далее, на МВМ нет никого, кто мог бы дать нам разрешение взойти на борт. Технически, ты мог бы сделать это, Венк, но ты за миллионы километров отсюда. Так что в практическом плане я всё равно взойду на борт и возьму под свой контроль судно в международных водах, без согласия владельца и против первоначального намерения тех, кто его запустил.

Согласно моей логике, это делает меня пиратом. Космическим пиратом! Йо-хо-хо и бутылка рому!

[12:05] ГЕРМЕС: Уотни, технически, я всё ещё состою на службе в ВМС США. В соответствии с действующими приказами Департамента военно-морского флота я с прискорбием вынуждена буду арестовать тебя за пиратство. И, если я не ошибаюсь, эти приказы всё ещё допускают создание военно-полевых судов, если связь с вышестоящим командованием отсутствует. Уверена, что крепление для радиаторов "Гермеса" вполне сойдёт за рею…

[12:16] УОТНИ: Вечно тебе всё надо испортить.

[12:18] JPL: Я бы объяснил тебе, насколько глупа эта идея, Марк, но, кажется, теперь я хочу увидеть всех пришельцев с повязками на один глаз и деревянными ногами…

Сол 437

Запись в журнале – Сол 437

За последние пару солов я обошёл с камерой Дом и пещеру и сделал множество документальных съёмок. Сегодня я продвинулся ещё на один шаг, а точнее – на десять километров.

Без четырёх с половиной тонн марсианских камней, имитировавших большие батареи для тестовых заездов, и с двумя водородными ячейками у ровера 2 как раз хватает дальности, чтобы добраться от Дома до зоны "Эпсилон" и "Транс-Эпсилон" (гора в десяти километрах по другую сторону от зоны Эпсилон) и обратно. На этот раз я взял с собой Черри Берри, отчасти потому, что она ещё не видела долину на другой стороне, а отчасти, чтобы вытащить её из пещерной фермы хотя бы на день.

Так как у нас был лишний заряд, то после того, как мы подъехали к “Обзорной Площадке” и сняли несколько кадров, мы проехали ещё пару километров вокруг южного края. Долина – это место, где один из оврагов, которые испещряют Ацидалию, расширяется и углубляется по каким-то причинам. Я подозреваю, что это эффект от изредка просачивающейся воды, вроде той, которую мы наблюдали в первый раз, когда пришли сюда. Сегодня мы не видели проточной воды, но всё равно сделали красивые фотографии. Немного похоже на некоторые более равнинные места в северной Аризоне.

Во время этой поездки, мне пришло в голову, что мы так и не удосужились дать настоящие имена ни одной из особенностей рельефа вокруг Дома. Я связался с НАСА, и оказалось, что они до сих пор пользуются рабочими именами, озвученными ещё на брифингах миссии.

Я обсудил этот вопрос с инопланетянами, и мы решили восполнить этот пробел самостоятельно. Собственно, почему бы и нет? Я уже назвал одну долину в честь командира Льюис во время поездки за "Патфайндером".

Итак, давайте пройдёмся по списку объектов, начиная с пяти геологических образований, к работе на которых мы готовились. Зона "Альфа" была просто ровной площадкой, на которой стоит Дом. У неё уже есть имя, хотя никто из нас, кроме Льюис, никогда его не использовал: База Плодородия. (Ацидалия названа по имени Венеры, римской богини любви и плодородия. И, поскольку наша миссия была первой, включавшей ботаника, чтобы выполнять первые эксперименты с живыми растениями на поверхности Марса, некоторые высшие руководители решили, что это название хорошо срифмуется с Базой Спокойствия. Но нам оно не особенно нравилось, так что за исключением одного случая, когда Льюис на исходе второго сола объявила "Базу Плодородия" полностью функционирующей, все мы называли её просто “Дом”).

Зоной "Бета" должен был стать ближайший овраг. Проблема в том, что восемь оврагов, которые пересекают путь между Домом и пещерной фермой, ничем не интересны и практически взаимозаменяемы. Как впрочем и те, которые мы пересекали в поездке на юг за "Патфайндером", пока не попали на равнину Хриса. Ни я, ни пони не чувствуем, что они действительно заслуживают имён, но если этого не сделаем мы, то сделает кто-то другой. Итак, мы официально назвали идущие с востока на запад от Дома до Зоны "Эпсилон" овраги в честь гномов: Умник, Ворчун, Чихун, Скромник, Соня, Весельчак, Простачок и Тирион. Если и другие нуждаются в названиях, то во “Властелине колец” и у Терри Пратчетта найдётся достаточно имён для этой цели. Только обязательно назовите самый большой и широкий овраг Бомбуром, ладно?

Зона "Гамма" — это кратер позади Дома… ну, то есть, технически, это и "зона Гамма", и "зона Дельта". "Гамма" — это склоны на внешней стороне края, а "Дельтой" обозначены дюны внутри самого кратера. Кратер по марсианским понятиям никакой, всего несколько сотен метров в диаметре. На поверхности планеты таких миллионы. Но этот кратер наш, поэтому у него будет имя. Пони им не заинтересовались, поэтому я назвал его кратером Мартинеса, в честь нашего пилота, который использовал его как ориентир, совершая свою идеальную посадку.

Остаётся участок "Эпсилон" – старый вулкан, где мы нашли пещеру с кристаллами. Его я оставил пони, и они решили назвать его в честь своего корабля: горой Дружбы. Вообще-то, они попросили меня дать ей латинское имя, как Acidalia. Я думаю, что дружба на латыни – это что-то вроде amicitas. Итак, Зона "Эпсилон", с тех пор как мы уйдём, должна навеки оставаться горой Амицитас. Пещера получила своё собственное название: Пещера Спасения, поскольку она определённо спасла наши задницы.

Наконец, есть гора "Транс-Эпсилон". Так как её гребень мы привыкли называть "Обзорная Площадка", саму гору я решил назвать "гора Йохансен". Большая обветренная скала на обнажении, выходящем на долину, теперь зовётся пик Фогеля, в честь нашего молчаливого каменного великана из Германии. И, чтобы уж никого не оставлять обиженным, долина, на которую открывается вид с "Обзорной Площадки" и пика Фогеля, будет долиной Бека.

Завтра я отправлю свои запросы на присвоение имён вместе с моим запросом насчёт того канала, промытого наводнениями в долине Арес, который я назвал в честь Льюис. Посмотрим, сколько из этого одобрит НАСА и астрономическое сообщество. Я подозреваю, что имена членов экипажа "Арес III" не пройдут. Называть что-нибудь в честь жён и детей иногда прокатывает, но бюрократы очень косо смотрят на то, когда астронавты называют что-то в честь себя. И, конечно же, в НАСА наверняка побоятся адвокатов от студии Диснея или наследников Джорджа Р. Р. Мартина.

Но если они скажут нет горе Амицитас, мы встанем за неё горой. Пони очень на этом настаивают, и я целиком на их стороне. В конце концов дружба – это главная причина, за исключением, разве что, существования этой пещеры, по которой мы смогли дожить до этого дня. И дружба заслуживает имени на карте.

По крайней мере, это самое малое, чего она заслуживает.

Сол 439

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 447

"Арес III" Сол 439

[09:50] JPL: Марк, я просто хочу сообщить, что в этой пыльной буре в Arabia Terra не произошло никаких существенных изменений. Она движется на запад со скоростью около четырёх километров в час без каких-либо реальных признаков усиления. Если так будет продолжаться дальше, небольшого объездного пути длиной около ста километров вам будет достаточно, чтобы избежать опасных зон бури.

[10:44] JPL: Марк, там всё в порядке? Патфайндер отображается как полностью активный, но мы не видим ваш ответ.

[11:31] JPL: Дом "Арес III", это JPL, проверка связи, пожалуйста, ответьте. Приём.

[11:53] УОТНИ: Извините. Мы были заняты этим утром. В основном из-за того, что мы только что поняли, что в том, что осталось от корабля пони, нет дезактивирующего душа. Пони использовали салфетки для гигиены, и теперь они все закончились. Итак, сегодня утром у нас была очередь в душ, после чего последовала дискуссия о том, как нам организовать ванну, поскольку это наш последний шанс побыть хотя бы отдалённо чистыми в ближайшую сотню солов.

[12:04] ГЕРМЕС: Сотню сол? НАСА, у вас есть какие-нибудь процедуры для изготовления противогазов из материалов, имеющихся на корабле? Я чувствую, придёт сол 551, и они нам понадобятся…

[12:15] УОТНИ: Ха-ха, ребята. Кстати, мой ответ стоил мне моего места в очереди за "вторым душем". И вы не поверите, как долго там сидит Драгонфлай, если оставить её в покое. Я думаю, она прочищает все отверстия в ногах зубной нитью

Сол 443

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 451

"Арес III" Сол 443

Драгонфлай внимательно рассматривала один из рукавов скафандра Файрбола.

– Правый локоть, – сказала она. – Износ наружного слоя. Передай мне гляделку.

"Гляделка" была плодом небольшой импровизации с использованием одной из нарукавных камер запасного скафандра "Арес", и небольшого фонарика из набора инструментов Драгонфлай. Получалось намного лучше, чем просто держать открытый скафандр перед светом или, что ещё хуже, выворачивать его наизнанку (задача, которая, в зависимости от детали скафандра, могла варьироваться от трудной до невозможной). Короткий взгляд на экран главного проектора Дома, который был настроен на отображение видеовыхода камеры, подтвердил опасения Драгонфлай.

– Внутри ещё хуже, – сказала она. – Средние слои, вероятно, тоже повреждены. Придётся латать изнутри и снаружи.

Старлайт Глиммер настояла на своём запрете, практически исключив использование магии командой. Эта работа, однако, была жизненно важным исключением: это был, по сути, последний шанс для Драгонфлай залатать изношенные и потёртые скафандры, продлив срок их функционирования. Ремонт требовал как излишка пищи, так и достаточного количества магии, чтобы возместить то, что потратила чейнджлинг, производя быстро схватывающееся каучукообразное вещество, которое служило в качестве заплаток для скафандров.

Но на этот раз, чтобы сэкономить заряд магических батарей, Драгонфлай сначала прошлась по всем скафандрам и составила список всех необходимых ремонтов (кроме обязательной повторной обработки накопытников скафандров, в которой все они нуждались). Только имея чёткий план, она могла приступить к ремонту, используя как можно меньше времени, пока две магические батареи обеспечивали питание для операции. (Чтобы ещё больше сэкономить время и энергию, Старлайт заодно решила сгладить потёртости и царапины на шлемах и лицевых щитках).

– Я тут подумала, – сказала Старлайт. – Насколько трудно будет установить радио из одного из скафандров Марка в один из наших?

Драгонфлай замерла, чтобы обдумать это.

– Довольно трудно, – сказала она. – Мы должны будем носить батареи внутри наших скафандров, и радио будет постоянно включено. Последнее, что мне хотелось бы делать, это пробивать отверстия в наших скафандрах для интерфейсов управления, чтобы мы могли включать или выключать радиостанции или переключать каналы на ходу. А что?

– Ну, Черри Берри понадобится один для запуска, – сказала Старлайт. – То есть, если она получит право управлять кораблём. Если мы используем радиомодули Марка, значит нам не нужно будет активировать заклинание телеприсутствия и сжигать ману. И я подумала, что было бы хорошо, если бы у тебя была система связи, из которой твоё тело не будет активно высасывать магию.

– Смотри, в последний раз, когда я считала, у Марка было пять полностью функциональных скафандров, – сказала Драгонфлай. – Ещё два он носить не может, но они вполне годятся на запчасти. Он берёт с собой два исправных скафандра в поездку. Таким образом, остаётся три запасных радио. Нас пятеро.

– Спитфайр всё ещё борется с английским языком, – сказала Старлайт. – А я не буду разведывать дорогу вместе с вами из-за этой большой заплаты. – Она похлопала по своему собственному скафандру, который лежал на столе прямо под тем, который осматривала Драгонфлай. – И ни один из нас не будет играть никакой существенной роли во время старта, если только дела не пойдут совсем плохо. Так что остаётесь только ты, Файрбол и Черри, и у каждого из вас есть важные роли во время поездки или полёта.

Драгонфлай всё ещё смотрела на Старлайт с сомнением.

– Мы должны проверить дальность, – сказала она. – Антенна тоже должна быть размещена где-то внутри скафандра. Но не в шлеме – там и так слишком тесно. И я не знаю, где мы смонтируем микрофон. И всё это если предполагать, что радио можно извлечь из скафандров. То, что я видела, выглядит довольно сложным, со всей этой сборкой шлема, и ранца, и…

На рабочий стол упал маленький чёрный прямоугольник. Мгновение спустя сверху на него плюхнулся кабель, а вслед за ним брякнулась маленькая радиоантенна.

– Три минуты на скафандр, – сказал Марк. – У них есть свои собственные встроенные батареи, рассчитанные на четыре часа на случай, если разрядится основная батарея в скафандре. Надо подыскать какие-нибудь разъёмы, чтобы соединить антенну и антенный кабель. Микрофон придётся подвязать к телу – обычно он просовывается в шлем. Никаких особых проблем.

Старлайт и Драгонфлай проводили глазами Марка, который направился к стойке для хранения скафандров в Доме, чтобы начать выкручивать ещё одно радио из неиспользуемого скафандра.

– Это только мне кажется, или он становится всё более самодовольным с приближением дня отъезда? – спросила Старлайт.

– Не только тебе, – сказала Драгонфлай.

Запись в журнале – Сол 443

Пони потратили сегодняшний день на обслуживание скафандров. Мы воспользовались временем простоя на обслуживание, чтобы извлечь три запасных радиоустройства из тех скафандров, которые собираемся оставить тут (Йохансен, Льюис и Фогеля), и собрали для них упряжь, чтобы пони могли носить их под собственными скафандрами. Это была идея Старлайт, и она весьма неплохая. Радиостанции потребляют очень мало энергии, и в них встроены четырёхчасовые аварийные батареи, поэтому их зарядка от систем "Виннибаго" практически равна ошибке округления в бюджете на энергию.

Но работа над скафандрами заставила меня задуматься о моём собственном скафандре и одной проблеме, которой мне, вероятно, следовало бы уделить больше внимания… а именно, о воздухе.

Ровер получает весь воздух из прицепа. В сцепном устройстве есть электрические и воздушные соединения, которые позволяют одному роверу поддерживать работу другого в случае аварии. В нашем же случае мы используем его, чтобы позволить магической системе жизнеобеспечения пони подавать воздух, а оригинальную систему жизнеобеспечения второго ровера оставляем на случай аварийного резервирования. Но с этим есть большая проблема – эта система не сжимает чистые O2 и N2 для моего скафандра, чтобы я мог перезаправлять его внутренние баллоны.

Мой первоначальный план состоял в том, чтобы просто взять с собой баллоны из Дома. Двадцать пять литров сжатого O2 и десять литров сжатого N2 было бы более чем достаточно для моего скафандра, даже с достаточным запасом для зарядки баллонов жизнеобеспечения МВМ. Но баллоны со сжатым газом не такие лёгкие. Я бы предпочел использовать гораздо меньшие ёмкости, если бы это было возможно. И я, кажется, придумал, как.

Возможно, я упоминал, что шлюзы корабля пони избавляются от воздуха, постепенно выпуская его наружу. Не так, как шлюзы Дома или шлюз ровера. Наши воздушные шлюзы оснащены мощными компрессорами, которые закачивают воздух в небольшие баллоны. Эти баллоны затем можно отсоединить, поменять местами, да и вообще что угодно. Практический результат этого заключается в том, что я могу брать воздух из системы жизнеобеспечения пони и использовать его для пополнения резервуаров своего скафандра.

Конечно, это не идеально. Мой скафандр рассчитан на один литр кислорода и два литра азота. Компрессор ровера не может разделить эти два компонента – этим в Доме занимается атмосферный регулятор. Так что скафандру придётся справляться с атмосферной смесью вместо чистых газов в каждом баллоне. Понятия не имею, что за глюки это вызовет.

Но это экономит немного веса и, что гораздо важнее, массу места в ровере. Так что это тот план, который я намерен реализовать. Я отправил свою идею в НАСА, и они дали предварительное одобрение, хотя они, конечно же, собираются провести кучу тестов, чтобы убедиться, что она работает, прежде чем мы уедем.

Пони смотрят на меня, закатывая глаза, но мне всё равно. Я решаю проблемы, используя старые добрые человеческие ноу-хау и старое доброе человеческое оборудование! Чёрт, будь у меня ещё пара запчастей, я бы, наверное, мог превратить всю пещеру в гигантский космический корабль, на котором мы бы улетели с Марса (после неизбежного приключения, в котором мы бы отстреливались от смутно напоминающих насекомых пришельцев и обезумевшего искусственного интеллекта).

Серьёзно, с тех пор, как мы начали работать над "Виннибаго", у меня такое чувство, как будто у меня над головой то и дело появляется окошко с надписью "ПОЛУЧЕНО ДОСТИЖЕНИЕ!" каждый раз, когда я что-нибудь чиню или решаю проблему. Это чертовски приятное ощущение. Оно заставляет меня думать, что я в кои-то веки контролирую свою судьбу.

Да, я знаю, что Марс найдёт способ оставить меня беспомощным и во власти моих в настоящее время весьма раздражённых четвероногих соседей. Но я космический пират. Я живу одним днём.

Каррамба!

Сол 449

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 457

"Арес III" Сол 449

[10:04] УОТНИ: Мы только что использовали радио на пони-корабле, чтобы провести финальную проверку связи с "Гермесом". Файрбол сидит в трейлере в ожидании ответа, но мы уверены, что получим его, так как проверяли систему пять раз за последние две недели.

У нас почти всё готово. Все лекарства, все инструменты, всё оставшееся запасное полотно, герметизирующая смола и уплотнительные ленты погружены в трейлер. Еда на сто двадцать дней забита в жилой отсек, включая 200 с лишним килограммов заранее запечённого картофеля. Мы вымылись, подстриглись, побрились, подпилили копыта, короче, сделали все гигиенические процедуры, какие могли. Последние медицинские данные ушли по этому чату и водному телеграфу ещё вчера. Скафандры залатаны настолько, насколько нам это доступно. Осталось только погрузить компоненты для Спаркл-двигателя и семь тонн магических батарей, которые мы повезём в Скиапарелли.

Мы съели наши последние печёные картофельные чипсы. Мы сыграли нашу последнюю сессию D&D на рабочем столе. Мы в последний раз от души попользовались душем и туалетом в Доме. Нам больше не нужно беспокоиться о чередовании шлюзов. И когда Файрбол храпит, у нас больше не будет роскоши подойти к его койке и толкать его, пока он не перевернётся, потому что койки провели свою последнюю ночь со спящими.

Пора уходить. Это последнее сообщение, которое я отправляю через "Патфайндер". Когда я отключу Дом, "Патфайндер" тоже выключится и, скорее всего, навсегда. (Но мы берём с собой "Соджорнер", потому что компьютеры ровера теперь запрограммированы для управления маленьким ровером, как если бы они были "Патфайндером". Если получится, мы воспользуемся одной из запасных радиостанций от МВМ, чтобы подключить ровер к спутниковой сети вокруг Марса, подарив “Соджорнеру” и его заменённой аккумуляторной батарее расширенную миссию).

Мне немного грустно. Я провёл здесь пятнадцать месяцев. Большую часть этого времени эти стены были единственной преградой между мной и ужасающей смертью. И, конечно же, именно здесь я встретил инопланетян, которые помогли мне пережить эти пятнадцать месяцев. В этом месте мы ели, спали, изучали языки друг друга (ну, в основном). Здесь мы побеждали бушующих принцесс и спасали драконов. Здесь мы оплакивали смерть Альбуса Дамблдора, а после и расставание в Серебристой Гавани. И здесь мы строили планы, хорошие и не очень, чтобы помочь друг другу остаться живыми и относительно здоровыми в этом покинутом богом мире.

Возможно, через несколько лет археологи, или историки, или ещё кто-нибудь, найдут это место, поставят купол над всем тем мусором, который мы тут оставим, и вернут Дом в его первоначальное рабочее состояние. В конце концов, именно здесь человек с Земли впервые встретил разумную инопланетную жизнь. Однако гораздо более вероятно то, что Марс разжует и проглотит Дом задолго до того, как сюда доберутся люди. Вообще-то, если мы когда-нибудь терраформируем Марс, то Дом окажется под более чем километровым слоем океанской воды, что нанесёт ему больше ущерба, чем Марс дня сегодняшнего мог бы мечтать.

Но сегодня я в основном думаю о миссии, которая так и не состоялась – той миссии, которая прервалась на шестой сол. Поездки с Льюис и Фогелем на разные геологические объекты. Мои ботанические эксперименты с Беком. Техническое обслуживание с Йохансен. А на 31 сол, собрав полтонны камней и гигабайты фото и видео, закрыть всё и улететь в семимесячный полёт домой.

Я рад своей новой, на 67% четвероногой команде, но я всё ещё скучаю по той, с которой тренировался все эти годы. И меня жутко бесит, что эта планета украла у нас миссию, к которой мы так долго готовились.

Я уже выключил большую часть оборудования – обогреватели, регулятор атмосферного воздуха, регенератор воды, оксигенатор, вентиляторы циркуляции воздуха, лабораторное оборудование, даже освещение. Только главный компьютер и основная система питания продолжают работать. И до чего же тут стало тихо, скажу я вам. Пони оделись в скафандры, не считая шлемов. Каждый раз, когда они переступают с ноги на ногу, это как будто раскат грома. Без вентиляторов и оборудования Марс – чертовски тихое место.

Извините. Я, кажется, только что превратил этот чат в очередную запись в журнале. Надеюсь, кто-то скопирует её потом через пятьдесят лет, когда из этого будут делать книгу. А пока позвольте мне закончить на более профессиональной ноте.

Миссия на Базе Плодородия завершилась на 449 сол. Финальные результаты: обнаружены крупные залежи водяного льда вблизи поверхности, включающие гидраты метана и большое количество перхлоратных солей. Скальные пласты указывают на многочисленные явления осадочного наслоения в основном осадочных материалов в результате многократного затопления либо отложений в океане. После очистки от перхлоратного загрязнения марсианская почва на этом участке, богатая отложениями фосфора и калия, предоставляет более чем пригодный материал для выращивания растений, после того как в ней инкубируются земные бактерии и появится минимум белков. Помимо метановых отложений, никаких явных признаков существующей или исчезнувшей марсианской биосферы обнаружено не было. Наконец, был установлен первый контакт с инопланетной цивилизацией, исследования которого продолжаются.

Марк Уотни, старший сотрудник НАСА на Марсе, покидает Базу Плодородия. "Сириус 8" начинает свой путь.

[10:32] СИСТЕМА: ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ – ПОТЕРЯ СИГНАЛА "ПАТФАЙНДЕРА" – ПОПЫТКА ПОВТОРНОГО СОЕДИНЕНИЯ

[10:33] СИСТЕМА: ПОПЫТКА ПОВТОРНОГО ПОЛУЧЕНИЯ СИГНАЛА ОТМЕНЕНА ВРУЧНУЮ

Воздушный шлюз в пещере открылся, впустив запах, который ни один из шести спасающихся не чувствовал так давно, что уже и не помнил, – запах пыльцы.

– Ого, – прошептал Марк, пока он, пони, чейнджлинг и дракон разглядывали море цветов, затопивших пещеру.

Цветы распустились, и не только на вишне, а все цветы. Крошечные пятнышки тёмно-фиолетового цвета усеивали верхние части растений люцерны. Бледно-белые и лавандовые цветы возвышались над приземистыми картофельными кустиками. Свежераскрывшиеся листья на вишнёвых деревьях казались почти вытесненными массой белых и розоватых цветов, которые опускались каскадами почти до самого пола пещеры.

А вдоль стен пещеры, там где их вырастила Старлайт Глиммер, переливались всеми цветами радужные кристаллы, некоторые из которых перекачивали струйки воды из задней части пещеры, тогда как другие испускали крошечные искорки тепла и света. Пока ещё неинфицированные кристаллы, всё ещё пребывавшие в большинстве, по-прежнему отражали свет, исходящий от солнечных кристаллов, и тоже отражали всё буйство красок, преумножая красоту момента.

– Да уж, – сказала Черри Берри. – Ого.

И хотя большую часть оставшегося дня они провели, исследуя и снимая это событие с помощью камер, прошло много времени, прежде чем кто-либо из них смог сказать что-то ещё, кроме "Ого".

Сол 450

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 458

"Арес III" Сол 450

– "Дружба", "Гермес". НАСА даёт добро миссии "Сириус 8", по крайней мере до верховьев долины Маурт. Эта часть пути займёт у вас пятнадцать солов. После выхода из долины мы рассчитываем провести вас по переднему краю песчаной бури, которая к тому времени уже должна начать наползать на вас. В настоящее время шторм имеет ширину около шестисот километров и движется на запад со скоростью четыре километра в час.

К другим новостям: мы решили, что вам будет интересно узнать, что доктор Бек вчера сделал Йоханссен официальное предложение. Они попросили меня провести церемонию, но мне пришлось напомнить им, что военно-морские капитаны не уполномочены заключать браки, тем более командиры миссий, назначаемые НАСА. Так что с этим придётся подождать по крайней мере пока мы не сядем и пока не закончится карантин. Бек просит меня передать, что он хочет, чтобы ты был его свидетелем на свадьбе. Можешь себе представить, что сказал об этом Мартинес.

Наконец, короткое обновление статуса нашей миссии: "Гермес" только что пересёк орбиту Земли на исходящем участке нашего полёта. Мы быстро возвращаемся на Марс и готовы к встрече с вами на 551 сол – по календарю "Гермеса" это будет 689 день миссии. Если Спаркл-двигатель не заработает, то "Арес III" превзойдёт рекорд космического полёта Геннадия Падалки в 879 дней. И даже если кто-либо посчитает наше время на Марсе разрывом в цепи, то через несколько дней мы превзойдём рекорд Валерия Полякова – 438 дней в космосе. Да, я специально проверяла. Просто хотела сказать, что ты не единственный, кто попадёт в книги рекордов по итогам.

Увидимся через сто четыре дня. "Гермес" передачу закончил.

Драгонфлай проснулась от неприятного холода. По сравнению с температурой снаружи, на полночной поверхности Марса, в пещере было всё ещё тепло и уютно, но с точки зрения контролируемой среды, к которой она привыкла с тех пор, как закончились Старые Недобрые Дни, Которые Закончились, здесь было холоднее, чем ей бы хотелось. Она хотела поспать ещё, но для этого ей требовалось больше тепла.

Сол 450 потребовал довольно много тяжёлой работы в скафандрах. Каждую из пятнадцати гигантских батарей, по триста килограмм весом, нужно было аккуратно перенести в воздушный шлюз пещеры, вынести на поверхность и затем дальше вниз по склону того, что Марк теперь называл "горой Амицитас", к роверу. Там каждую из них надо было тщательно продеть через сложную систему ремней седельной сумки, чтобы они могли свисать с них, не стукаясь о большие металлические опорные балки, идущие вверх от шасси.

Пока Файрбол, Марк и Черри Берри проводили эту операцию, остальные вынесли двадцать одну магическую батарею нормального размера, оставив девять в пещере, чтобы ограничить ядро заражения радужными кристаллами. Дальше пришёл черёд ядра ​​Спаркл-двигателя, которое они как можно аккуратнее зафиксировали в мягком крепеже на мостике "Амицитаса".

Затем настала очередь личных вещей. Ветку вишнёвого дерева, пересаженную в небольшую пластиковую коробку, засунули в запасной скафандр Марка и бережно перенесли на корабль. За ней последовали ещё две коробки, заполненные вишнёвыми листьями, чтобы готовить чай, заваривая его горячей водой, подаваемой из системы жизнеобеспечения. Следом ещё одна коробка с восемью маленькими радужными кристаллами, которые Старлайт хотела забрать домой для изучения. Ну и так далее и тому подобное.

И наконец, когда всё остальное было сделано, Спитфайр вытащила диск из металла, позаимствованный с "Амицитаса", а с ним и ещё один большой кусок того же материала.

– Медали миссии, – сказала она, – на всех шестерых, чтобы крошечный кусочек корабля смог вернуться домой.

После короткого спора (который Старлайт в кои-то веки проиграла) энергию одной из батарей, которые всё равно собирались оставить, пустили на то, чтобы вырезать ещё пять дисков и выгравировать на них надписи на эквестрийском и английском языках:

Ч. БЕРРИ – С. ГЛИММЕР – ФАЙРБОЛ – ДРАГОНФЛАЙ – СПИТФАЙР – М. УОТНИ

ЭКА ПОЛЁТ 54 – МИССИЯ "АМИЦИТАС 3" – РАСШИРЕННАЯ МИССИЯ "АРЕС 3"

ЭКА / КПЧ / ДКИ / НАСА

А в центре диска, вместо какого-либо символа или более возвышенного девиза, одно простое слово:

ДОМОЙ!

Когда всё это наконец было сделано, и после ужина, состоявшего в основном из значительной части сладко пахнувших цветков люцерны, они развернули свои спальные мешки у входа, устроились на них и говорили так, как никогда до этого не разговаривали. Они говорили о том, как унизительно месить дерьмо с марсианской пылью копытами, о том, как часами поливали растения по несколько капель за раз, о том, как они могли бы сделать это по-другому, если им когда-нибудь придётся взяться за это снова. Они говорили о диско-музыке, о телевидении, о книгах из маленькой цифровой библиотеки, которую им прислала НАСА. Они говорили о том, как чуть не погибали множество раз, и о красоте мира, который пытался стереть это “чуть”.

Ни слова не было сказано о поездке в Скиапарелли. Вечер был посвящён воспоминаниям – только прошлому, а не будущему.

И мало-помалу в отсутствие искусственного света, за исключением искорок света от радужных кристаллов-нагревателей, все они постепенно заснули.

Но вот Драгонфлай проснулась. В отличие от других, она могла видеть в почти полной темноте, во всяком случае, достаточно хорошо, чтобы найти кучу спящих, которая ещё три часа назад была пятью астронавтами, лежавшими каждый на своём спальном мешке. Теперь же Файрбол и Марк лежали на дне кучи, а три пони растянулись на её вершине.

Немного ворча на древней чейнджлингве (которая в этот раз звучала не как шипение, а, скорее, как тихое стрекотание), Драгонфлай тоже пробралась к куче и втиснулась между Марком и Файрболом на её дне. Там было теплее всего – между драконом с внутренним подогревом и почти безволосым человеком. И если Марк ткнул бы её чем-то в круп, ну… она была единственным членом экипажа, который точно не пнул бы его за это в живот.

Вновь оказавшись в тепле и уюте, она снова постепенно уснула… и ей приснился сон…

Спитфайр спала и видела сон.

– Скажи, кто эта пони?

– Не знаю. А что, я должна её знать?

– Выглядит немного знакомой.

– Ах, эта? Это же Спитфайр! Она раньше была летуньей.

И с этими словами две кантерлотские кобылки пошли дальше по улице, оставив Спитфайр в одиночестве под дождем, в лётной куртке, подозрительно похожей на куртку Винд Райдера.

Позади неё, на стене магазина, возвышаясь не менее чем на двадцать копыт, висел плакат: "МОЛОД? СМЕЛ? СПОРТИВЕН? ВСТУПАЙ В ВАНДЕРБОЛТЫ!" Лицо на плакате было её лицом.

Раньше было. Три года назад.

Она вроде как чувствовала, что у неё есть крылья. Они оставались сложенными на боках. Одна только мысль о том, чтобы раскрыть их, заставляла её задыхаться. Что-то удерживало её на земле, крепче любой цепи.

"Когда-то я была героем", – подумала она. "Когда-то я превращала зелёных новобранцев и самовлюблённых примадонн в самую элитную лётную команду мира. Тогда я могла получить что угодно… или кого угодно. Но всё, что я хотела, это работу, на которой я смогу летать и командовать летунами.

Я могла бы завести отношения, создать семью. Теперь же я разбита и совсем одна. А мир летит дальше, но уже без меня".

А затем внезапно группа детей… человеческих детей, в человеческой одежде и с невероятно знакомыми человеческими лицами… подбежала и обступила её.

– Эй, смотрите! – крикнула самая младшая девочка. – Это пони!

– Это пегас! – воскликнул мальчик чуть старшего возраста, и в его голосе промелькнули невысказанные слова "Ты идиотка".

– Ух ты! – сказала девчушка. – А вы можете летать, мисс Пегас?

– Ну… да, – призналась Спитфайр, расправив крылья и взмахнула ими пару раз, чтобы неторопливо подняться в воздух. – Но не так хорошо, как раньше.

– Этого не может быть, – сказала одна из девочек постарше. – С такими крыльями ты должна быть просто фантастическим летуном.

– Да, – тихо сказала Спитфайр, – я была.

– Нет, не была, – сказала самая старшая девочка, подойдя ближе и погладив её оранжевую шерсть. – Будешь.

Она махнула рукой вокруг, заставив переулок превратиться в стены кристаллической пещеры, оставляющие только узкий лаз к открытому синему небу.

– Мы всё время наблюдали, как ты здесь тренируешься. Зачем бы ты это делала, если не собиралась летать?

И затем, твёрдым движением руки взяв её под подбородок, человеческий подросток запустил Спитфайр ввысь в полосе пламени. Темнота разбегалась от неё вместе со всеми кристаллами, замками и детьми. И, рассеивая облака, воздух взорвался вокруг неё.

Спитфайр воспарила.

Файрбол спал и видел сон.

Сокровищница была необъятна. И он был необъятен. Вскоре ему придется искать другую пещеру – если бы он вздумал раскопать эту ещё шире, то вершина горы, вероятно, рухнула бы на него сверху.

Жизнь была хороша – можно отправиться искать сокровища, когда хочешь, поесть кристаллов, потом прийти домой и снова завалиться спать. Спать было хорошо. Спать было весело.

– Доброе утро!

Но сон, видимо, не входил в планы.

В небольшой дыре в одной из стен пещеры (высотой и шириной достаточной, чтобы три пони могли пройти в ряд) показалась невысокая голубая фигура, похожая на дракона с бородой. Действительно, на вполне определённого дракона с определённо глупой бородой…

– Эмбер, – спросил Файербол, – зачем ты надела эту смешную бороду?

– Я ищу дракона, которого может заинтересовать приключение, – ответила неожиданная гостья.

– Приключение? Нет уж, спасибо! – твёрдо сказал Файрбол. – С меня приключений хватит! Все приключения – это либо ужасно скучно, либо ужасно страшно, либо и то, и другое! От них одно беспокойство! Ещё пообедать из-за них опоздаешь! Нет, мы тут в приключениях не нуждаемся, спасибо! Мои приключения закончились! Попробуйте у пони спросить!

– Ты разве не слышал? – спросил волшебник, похожий на Эмбер. – Приключения никогда по-настоящему не заканчиваются.

– Для меня заканчиваются, Эмбер или кто вы там ещё, – заявил Файрбол. – Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое на пару столетий. Только я и мои сокровища.

– Вот как? – Незваный гость подошел к небольшому пьедесталу, который Файрбол вырезал из сталагмита. – Тогда ты не будешь возражать, если я возьму этот мусор и…

– Отойди оттуда.

Файрбол закончил свой рёв вспышкой пламени – всего лишь предупредительный выстрел, но достаточно близкий, чтобы заставить маленькую колдунью-Эмбер пригнуться и сделать пару быстрых шагов назад.

– Но почему? – спросила она, когда огонь угас. – Это ведь просто бумага, немного понячьего металла, дешёвый сапфир и заколдованный кусок горного хрусталя. За них ты в Рэйнбоу Фоллс не смог бы выменять даже сломанного гусиного пера.

– Верно, – рыкнул Файрбол. – Не смог бы.

Он посмотрел с любовью, выходящей далеко за пределы обычного драконьего собственничества, на безделушки, разложенные на пьедестале. Слегка поржавевший стальной диск с именами и другими надписями на двух языках. Дешёвый сапфир, самый последний, который он сберегал сотни дней в чужом мире. Кусочек кварца, который, если подождать достаточно долго, переливался всеми цветами радуги. И небольшой книжный шкаф, полный книг, четыре из которых, в ярко-красных переплётах, стояли на почётном месте на самой верхней полке.

– Да будет так, – сказала волшебница. – Но знай – одним взмахом своего посоха я могу сделать так, что вся твоя сокровищница, кроме этих вещей, исчезнет. Ты сожмёшься до размеров обычного драконыша, лишь тени своей прежней мощи. Ты будешь изгнан из пещеры, возможно, даже будешь вынужден переехать в понячий дом. Или я могу просто взять этот гадкий мусор, оставшийся от твоих приключений, стереть его в порошок и оставить тебя таким, каким ты должен быть…

– Только попробуй, – прорычал Файрбол. – Если ты думаешь, что можешь взять моё золото, мои драгоценные камни и остальное моё барахло, иди и попытайся. Но ты не заберёшь сокровище, которое я заслужил своей кровью, своим страхом, своим горем. Тебе. Его. Не видать.

Файрбол поднялся в пещере так высоко, как только мог, его длинное змееподобное тело обвило маленький постамент, а его непропорционально маленькие крылья развернулись как можно шире. – И если испытание состоит в том, что я откажусь от этих вещей… – он слегка улыбнулся. – Тогда я уменьшусь и уйду в Эквестрию… и останусь Файрболом.

– Как пожелаешь, – сказала фальшивая Эмбер с фальшивой бородой, растворяясь в клубах синего дыма: – Но помни, что есть ещё приключения, которые нужно пережить, прежде чем ты сможешь насладиться сокровищами или памятными безделицами…

Старлайт Глиммер спала и видела сон.

Она сидела одна, ничем не прикрытая, кроме своей шерсти, на поверхности Марса, но это, видимо, не являлось проблемой.

Прямо перед ней стоял открытый ноутбук из запасов Марка. На его экране красовалась улыбающаяся пони, очень похожая на красновато-оранжевую Пинки Пай, рядом со словами: "Добро пожаловать в Марсианский Кликер! Чтобы сделать эту планету пригодной для обитания, щелкните левой кнопкой мыши!"

Старлайт прочитала слова, пожала плечами и нажала кнопку.

Краем глаза она уловила какой-то намёк на движение.

"Поздравляем!" – прочла она новое сообщение, – "вы только что сдвинули одну пылинку!"

Старлайт снова нажала кнопку. Прямо за пределами её поля зрения снова произошло какое-то движение.

На экране появился счетчик: "Количество передвинутых пылинок: 2".

3. 4. 5. 6. 7.

Каждый раз, когда Старлайт нажимала кнопку, она чувствовала, что что-то перемещается. Но если бы это была всего одна пылинка… всего одна на целой планете…

Появилась новая кнопка: "Купить кристалл – 20 кликов!"

Старлайт приподняла бровь. Для чего нужен кристалл? Она щёлкнула клавишей несколько раз, затем передвинула курсор к другой кнопке и щёлкнула по ней.

Счетчик кликов обнулился.

А рядом с компьютером возник маленький радужный кристалл. И он мерцал ей.

Старлайт взяла кристалл передними копытами и внимательно осмотрела его. Он менял цвет прямо на её глазах, но, похоже, ничего другого делать не собирался. Пожав плечами, она снова положила его и посмотрела на экран в поисках какой-нибудь новой подсказки.

Счетчик кликов равнялся пяти.

Нет, шести. Да что же это… уже семи! Каждые несколько секунд счетчик увеличивался на единицу!

Она ещё несколько раз нажала на левую кнопку мыши, с каждым щелчком увеличивая счетчик кликов. Появилось новое сообщение: "Стоимость следующего кристалла 200 кликов!"

Пожав плечами, Старлайт несколько секунд яростно щелкала, но задолго до того, как она достигла двухсот, появилось новое сообщение: "Позвать друга – 115 кликов!"

Она пожала плечами, щёлкнула ещё несколько раз, а затем нажала кнопку, чтобы позвать друга.

– Привет!

Старлайт оглянулась налево. Там сидела Спитфайр перед экраном своего собственного ноутбука.

– Что ты тут делаешь? – спросила единорожка.

Спитфайр нажала левую кнопку мыши на компьютере.

– Я щёлкаю кнопкой, – сказала она. – Каждый щелчок передвигает одну марсианскую пылинку, ну, ты знаешь.

Старлайт лишь покачала головой, устав чему-либо удивляться. Количество кликов постоянно увеличивалось, уже без её участия. Примерно через минуту она потеряла терпение, быстро нажала кнопку несколько раз и купила свой следующий кристалл.

"Следующий кристалл за 540 кликов! Следующий друг за 810 кликов! Купить мешок семян люцерны – 250 кликов!"

Старлайт продолжала щёлкать. Щелчки становились всё быстрее и быстрее, а в игре открывались всё новые опции – новый жилой модуль, кристаллическая пещера, мешок почвенных бактерий, картофель, вишнёвые косточки, космический зонд, космический корабль…

Через час вместе со Старлайт уже сидели и с энтузиазмом щёлкали кнопками на своих компьютерах остальные члены экипажа "Амицитас", и рядом с ними сидел Марк. Десятки радужных кристаллов были разбросаны по земле, подмигивая и переливаясь всеми цветами. Словно картинка из объёмной книги, из земли поднялся Дом. В отдалении маленький потухший вулкан вздулся вверх, а затем сошёл небольшим оползнем, открывая знакомый воздушный шлюз.

Старлайт встала из-за своего компьютера. Теперь она действительно могла видеть, как движутся марсианские пылинки, танцуя в тонкой марсианской атмосфере, перемещаясь с места на место. Нет, подождите, это была снежинка. И ещё одна. И ещё!

Зеленые пятна начали разливаться по всей поверхности. Кустики картофеля, едва проросшие из почвы, моментально вырастали. Звук проточной воды эхом раздавался из соседнего оврага. Облака заклубились в небе, с каждым мгновением становившемся всё более синим.

Гром отозвался эхом на расстоянии. Старлайт развернулась на своих копытах, чтобы увидеть на кромке марсианского горизонта настоящую, переполненную водой грозовую тучу.

– Ну, и что ты об этом думаешь?

Рядом с ней стоял странный человек – скорее даже маленький мальчик. Но когда он посмотрел на неё, его глаза почему-то казались ей очень, очень старыми.

– Это всё не по-настоящему, – сказала Старлайт.

– Однажды будет, – сказал мальчик.

– Но я этого не делала, – настаивала она. – Я всего лишь одна пони. Я не могла всего этого сделать!

– Тебе и не нужно, – сказал мальчик. Он обвёл рукой место, где она сидела. Вокруг её сотоварищей по крушению сидели десятки, а возможно, сотни пони, людей и других существ, и все щёлкали на своих компьютерах. С неба сыпались кристаллы, наполовину втыкаясь в почву. Воздвигались всё новые жилые модули, а затем поднялся огромный купол, собранный из шестиугольных панелей чего-то похожего на стекло.

– Процесс продолжится и без тебя, – тихо сказал мальчик. – Но нужен был кто-то, кто сделает первый щелчок.

Черри Берри спала и видела сон.

Она шла между рядами вишнёвых деревьев, запряжённая в тележку. Такой теперь была её жизнь – мелкие подработки, за которые она так часто бралась, чтобы позволить себе свою страсть.

Теперь страсти больше не было. Полёты закончились. Это была её новая реальность. Земля восстановила над ней свои права.

– Доброе утро, маленькая птичка, – произнёс медленный печальный голос. Конечность, которая могла быть рукой, а могла быть веткой, протянулась, чтобы подхватить пони вместе с тележкой, и подняла её в воздух.

– Стойте… Ой-ёй-ёй-ёй, – ахнула Черри. Она посмотрела вниз и увидала лицо, покрытое бледной корой, блестящей на солнце, и окруженное белыми цветами. – Вы… вы… вы энт?

– Что ты делала там, внизу, Черри? – пророкотало вишнёвое дерево. – Разве ты не знаешь, что твоё место в небе?

– О, – Черри пошаркала копытцем по раскрытой ладони энта. – Но я же не пегас, – грустно сказала она. – Я земная пони. Земные пони не летают.

– Хрум-хум! Раньше тебя это не останавливало! – сказал энт, явно изумлённый.

– Так то раньше! – Черри махнула копытом в сторону ряда деревьев, которые теперь стояли перед стеной из кристаллов. – Теперь я выращиваю растения! Я только этим и занимаюсь уже больше года! Может быть… может, мне следовало с самого начала именно этим и заниматься, – она посмотрела на свои копыта. – Может быть, в небе мне вовсе не место.

Одно из деревьев превратилось в ещё одного энта, поменьше и помоложе, чем могучее существо, которое держало её.

– Ну, хм-ха, давай-ка не будем спешить, – сказал он. – В конце концов, мы ведь обязаны тебе своей жизнью, не так ли?

Ещё одно дерево встало, и его черты превратились в лицо.

– Определённо, мы бы не существовали, если бы не ты, пусть даже мы существуем недолгое время.

Третье дерево ожило.

– Но кто-нибудь мог бы сказать, что наше место в саду на нормальной планете, а не в пещере, на, ха-хм, астероиде с претензией.

Большой энт, державший Черри, добавил:

– Но мы решили, что наше место будет здесь. И я придерживаюсь мнения, что вопрос о том, кому и где самое место, должен хотя бы отчасти решаться тем, о ком идёт речь. Если ты считаешь, что твоё место в воздухе, то кто я такой, чтобы тебя останавливать?

Черри оглянулась на свою тележку. Маленькая веточка вишни в пластиковом горшке не стала энтом, но она произнесла отчётливым тоненьким голоском:

– Я есть Грут.

– А, но наш коллега верно говорит, – сказал большой энт. – Всегда найдутся те, кто будет возражать против этого. Ты ведь встречала таких раньше, верно? Что ты в таком случае делала?

– Я всё равно шла вперёд, – тихо сказала Черри. – Их голоса не считаются. Но что мне делать, если голос, говорящий против, здесь? – она коснулась своей груди копытом.

– Ах, хрум-хом, – произнёс большой энт, – ну, это другое дело. С этим ты должна разобраться самостоятельно. Но помни, что где-то есть деревья, которые благодарны тебе за то, что ты, хом-ху-ум, полетела и вырастила их. – С этими словами высокий вишнёвый энт протянул другую руку и снял упряжь тележки с тела Черри. – А пока, почему бы тебе не полетать немного? Ты не обязана оставаться на земле, если не хочешь.

– Но я земная пони!

– Разве?

Что-то изменилось в ощущении на боках Черри Берри. Она посмотрела в обе стороны и ахнула от изумления, когда пара крыльев расправилась над её спиной и, почти без её воли, совершила могучий взмах.

Вопя от восторга, пегаска с розовой шерстью и соломенной гривой кружилась по вишнёвому саду, в то время как большой энт и меньшие духи деревьев недвижно стояли и наблюдали за ней с улыбкой.

Марк Уотни спал и видел сон.

Марку Уотни снилось, что его окружают гигантские картофелины с маленькими ручками и ножками. В дополнение к многочисленным картофельным глазкам у них также было по паре демонических красных глаз, нависающих над ртами, заполненными излишне большим количеством острейших зубов.

– Мы слышали, как ты говорил гадости о нас, картошке, – сказала одна из картошек.

– Мы помогали тебе выжить, – сказала другая. – Где же твоя благодарность?

– Неужели мы больше тебе не нравимся? – спросила третья.

Марк уделил две секунды тщательному размышлению над тем, как оправдаться перед разгневанными корнеплодами и склонить их на свою сторону.

Затем, доведя свою мысль до самого шлюза и выбросив её в открытый космос, он проскочил между двумя картофелинами и бросился наутёк.

Драгонфлай спала и видела сон.

Она была одна, в темноте. Она ничего не видела, ничего не слышала, но она могла чувствовать чьё-то присутствие в темноте рядом с ней. Каким-то образом она знала, где она находится, если здесь было применимо слово "где".

– Привет? – сказала она. – Это снова я. Ты тут? Я сделала правильный выбор?

Голос не был холодным, равнодушным женским голосом, который она уже слышала до этого. На этот раз он был мужским, неимоверно древним и дрожащим от немощи и маразма.

– Тебе здесь не место, – сказал он. – Ты мне мешаешь. Ты заражаешь меня. Ты должна умереть.

– Ну… ладно, – медленно сказала Драгонфлай. – Новый голос. Жуткий угрожающий голос. Надеюсь, в комнате с мягкими стенами, которую мне дадут, когда я вернусь домой, нам всем хватит места.

– Ты должна умереть, – повторил древний голос. – Я убью тебя.

– По крайней мере, на этот раз я знаю, что готовит мой разум, – сказала Драгонфлай. – Должно быть, ты представление моей отбитой головы о Марсе. Ну что ж, уходи прочь. Мы уже отбили все твои атаки, а через сто дней мы навсегда уберёмся с твоей дурацкой поверхности. Так что просто заткнись и проваливай, ясно? У меня в голове и так достаточно голосов. Мест нет!

– Нет, – прошептал древний голос. – Ты уйдёшь – придут другие. Тут не должно быть никого. Ты должна умереть. Я убью тебя.

– Ах так? – Драгонфлай не могла ничего увидеть в этом странном сне, заполненном темнотой, но она вполне могла в нём кричать. – Ты до сих пор справлялся со своей задачей довольно паршиво, приятель! Мы пережили твои перхлораты, твою декомпрессию, твой метан, твои бури, твои экстремальные температуры, всё, что ты смог обрушить на нас! Твои атаки слабы, дурацкая ты планета!

Теперь голос утратил свои старческие тона и издавал резкий шёпот.

– Вы должны побеждать каждый раз, – сказал он. – Мне же нужно добиться успеха только один раз. У меня впереди вечность, а у вас нет. Вы умрёте.

– Не сегодня, чёрт возьми, – огрызнулась Драгонфлай. – И не завтра тоже.

– Вы умрёте, – повторил голос намного слабее, как будто усилия ослабили его настолько, что он не мог продолжать.

– Мы будем жить, – прошипела Драгонфлай. – Мы ВСЕ будем жить, ты меня слышишь? Ты слышишь? Слышишь, дурацкая планета?!

– ОТВЕЧАЙ!

Крик разбудил всю груду спящих.

– Что за… слезать с меня! – огрызнулся Файрбол, стряхивая с себя пони, лежавших поверх него.

– Ээээй! – наполовину проржала Черри. – Я же летала и ела вишни во сне! Ты хоть знаешь, как давно у меня не было снов про полёты и поедание вишни?

– Что за шум? – спросила Старлайт, моргая со сна. – И на чём я стою?

– На мне, – проворчал Марк. – Не могу дышать. Слезь, пожалуйста.

– Упс! Извини.

– Ой! Осторожней, крыло!

– Извини, Драгонфлай.

Когда куча распалась, Марк протянулся на коврике, где он спал, нащупал контрольный пульт на рукаве своего скафандра и проверил таймер.

– Нам осталось спать только сорок минут, – сказал он. – С таким же успехом можно уже…

– Марк, – голос Спитфайр был низкий, холодный и сонный.

– Да?

– Вы все. Ложиться. Молчать. Или я вырубать тебя.

– Но…

– Делайте что сказано, – это была Черри Берри, со столь же холодным голосом.

– Но…

– Летать и есть вишни во сне!

– Да, мэм.

Марк и Файрбол улеглись обратно. Драгонфлай проползла между ними. Три пони плюхнулись на них сверху, и через несколько секунд двое из них уже спали.

Третья прошептала:

– Марк?

– Да, Старлайт?

– Помнишь, когда я говорила, что "Cookie Clicker" – самая тупая игра на свете?

– Мм.

– Она ещё тупее, чем я думала.

Оставшаяся часть последней ночи, которую команда провела в пещере, прошла в тишине.

Сол 451-455

Запись в журнале – Сол 451

Итак, пещерная ферма уже в семидесяти одном километре к северо-западу от нас. Сейчас мы просто тусуемся в трейлере, ничего не делая, кроме как коротая время в ожидании, пока зарядятся все аккумуляторы. И я имею в виду абсолютно ничего не делая. Старлайт Глиммер запускала одну из маленьких магических батарей на десять минут в режиме полевой проекции. Затем она соединила их все так, чтобы они перезарядили частично израсходованную. Если они полностью перезарядятся, то это означает, что мы можем позволить себе десять минут магического поля в день, чего должно быть достаточно, чтобы поддерживать Драгонфлай на её текущем уровне здоровья. Если нет… что ж, поживём – увидим.

Как ни странно, хотя я и рад сделать первый шаг к тому, чтобы наконец покинуть эту ублюдочную планету и вернуться домой, я в то же время немного волнуюсь. Единственный раз, когда я настолько удалялся от Дома, был во время нашей поездки за "Патфайндером". Тогда у меня было чувство, что даже если что-нибудь стрясётся, я смогу как-нибудь добраться до Дома. Но на этот раз мы не вернёмся ни в Дом, ни в пещеру. Мы проедем вдвое больше, чем я во время поездки в долину Арес и обратно, и на этот раз всё в одну сторону.

Конечно, теоретически мы всё ещё можем повернуть назад. Мы даже могли бы дойти до самого МВМ, развернуться и пройти назад той же дорогой с той едой, которая у нас есть при себе. И, скорее всего, нас будет ждать свежий, успевший созреть урожай сена и картошки. Но это всё при условии, что абсолютно ничего не случится. На этот раз некому остаться на ферме, чтобы заботиться о растениях. Невозможно предугадать, с чем мы столкнёмся в этой поездке. Тут много всего может пойти не так.

Впервые я по-настоящему задумываюсь о том, насколько рискованно всё это предприятие. И мне любопытно, о чём беспокоились НАСА, когда они одобряли этот план как "наименее рискованный вариант". Тут что, на Дом к 552 солу упадёт астероид, и они решили мне не говорить? У Гермеса истечёт срок действия гарантии, и на следующий день межпланетный эвакуатор должен будет отбуксировать его в ближайший сертифицированный космо-ремонтный центр? Или есть какая-то секретная оговорка к тому договору, запрещающему национальные территориальные претензии в космическом пространстве, которая гласит: "Если инопланетяне находятся на планете больше шестисот дней, то она принадлежит им?"

Ладно, это я, конечно, дурачусь. Но дело в том, что я не знаю. И, Венкат, я, конечно, люблю тебя как брата, насколько начальник может быть тебе братом, но я не могу ожидать, что ты ответишь честно. Ты скажешь мне только то, что, по твоему мнению, мне нужно услышать для успешного выполнения миссии, но это совсем не то же самое, что чистая, незамутнённая правда. И ты не будешь в этом так уж неправ, независимо от того, насколько мне от этого плохо.

Ай, пожалуй, я просто перестану переживать из-за этого. Пойду проверю, смогу ли я собрать четверых, чтобы сыграть на наших компьютерах в "Червы". Старлайт говорит, что она ещё не закончила свою новую кампанию в Средипониземье. Сейчас она раздумывает над тем, как Кольцо Всевластья будет функционировать в соответствии с магическими законами её мира.

Вообще-то, если подумать, это заставляет меня волноваться ещё сильнее.

Запись в журнале – Сол 452

Место для сна… ну, в общем-то, оно у нас общее. И не слишком удобное.

Кратко поясню: задняя часть бытового отсека бывшего корабля пони занята оборудованием жизнеобеспечения, снятым с первого ровера, а также РИТЭГом. Шкафы забиты сеном, а то немногое место, что не забито, отдано под хранение лекарств и других материалов, которые могут пострадать от прямого воздействия так называемой марсианской атмосферы. По периметру отсек окружён кольцом из двадцати с лишним прямоугольных кварцевых глыб с металлическими нашлёпками – это магические батареи. Та поверхность, что остаётся для сна после этого, не намного больше двуспальной кровати.

Вы, конечно, можете спросить: а где же спали пони, когда этот трейлер был космическим кораблём? Ответ: на шкафах. В отличие от "Гермеса", который вращается для поддержания гравитации 0,4 от земной в своих жилых модулях, у "Дружбы" вообще не было искусственной гравитации. Пони спали в спальных мешках, пристёгнутых к дверцам шкафов, так же как это делали на наших космических станциях со времен "Скайлэба".

Проблема в том, что эти спальные места были вертикальными, а не горизонтальными. Даже в условиях слабой марсианской гравитации только Драгонфлай может спать в мешке, подвешенном на стену, хоть в каком-то подобии комфорта. Но даже это, видимо, не до конца удобно, поскольку, когда мы проснулись этим утром, она лежала в общей куче, забравшись туда, чтобы согреться.

И да, даже с РИТЭГом, стоящим практически на расстоянии вытянутой руки, даже с закрытыми окнами, даже с задраенным люком, ведущим на мостик, и даже с импровизированной изоляцией, которую мы добавили там и тут, к рассвету в отсеке всё равно становится зябко. Это борьба между РИТЭГом, воздухом из понячьей системы жизнеобеспечения и металлическим корпусом, через который тепло утекает в смертельно холодную марсианскую ночь. Вот почему мы засыпаем каждый на своём крошечном месте на куче сваленных матрасов из Дома и просыпаемся в груде тел к тому моменту, когда срабатывает будильник.

С другой стороны, никто пока ещё не пнул меня в живот.

К другим новостям: зарядная система работает отлично. Комбинация постоянно смонтированных солнечных батарей с кристаллическими отражателями и четырнадцати обычных панелей, которые складываются стопкой на крыше ровера-2 во время поездки, полностью заряжает наши батареи задолго до заката. А так как мы начинаем движение с самыми первыми лучами, ещё до рассвета, то мы и не сидим допоздна, чтобы не сжигать заряд ещё и ночью.

Поэтому я проехал ещё три часа, ещё семьдесят один километр, и снова разложил дополнительные солнечные батареи.

Небольшая проблема: магические батареи заряжаются не так хорошо, как две оригинальные, когда пони впервые пришли в Дом. Старлайт оценивает скорость перезарядки в 1,4% в сол на одну батарею. Она объясняет это ослабленным организмом Драгонфлай, который поглощает больше магии, чем раньше. Кроме того, в первые дни единорожка сознательно надрывалась, сбрасывая свои внутренние магические резервы в батареи, чтобы быстрее накапливать заряд. И Черри, и Спитфайр полны решимости остановить её, если она попытается сделать это снова. Синдром Обморочной Единорожки перестал быть забавным давным-давно.

Хорошая новость в том, что этого хватает, чтобы возместить заряд, израсходованный на создание магического поля в течение десяти минут – но только едва-едва, и только потому, что у нас есть двадцать одна тяжёлая, угловатая и доставляющая крайние неудобства опасность для ног. Ежедневного производства магии как раз хватает для этого десятиминутного окна, плюс подзарядки больших магических батарей до упора.

Мы выровняем все шероховатости по ходу дела. Пока же это более-менее спокойное плавание.

Запись в журнале – Сол 453

Отличная новость: сегодня мы покинули ту часть Ацидалии, которая испещрена всякими мелкими оврагами. Технически это означает, что мы сейчас находимся на равнине Хриса, хотя граница между ними весьма размыта. Обе эти территории являются частью большого Северного плато, причем Хрис является самым южным продолжением Марсианской низменности, а Ацидалия – северо-восточным регионом, расположенным между Хрисом, Arabia Terra и полярными регионами.

Но всё это, в общем-то, нихрена не значит, не считая того, что без оврагов нам больше не нужно всё время тормозить и ускоряться. Сегодня мы продвинулись на четыре лишних километра за счёт этого улучшения эффективности.

С нетерпением жду сегодняшнего вечера. Старлайт говорит, что её кампания готова, и она дала нам шаблоны для создания персонажей. Я решил поиграть за волшебника. Если Старлайт разрешит, я сделаю, чтобы он носил пластинчатые доспехи в радужную полоску, хотя технически металл должен мешать магии в соответствии с правилами D&D.

Но это важно, если я хочу назвать его Консервированный Ральф Гей.

(Шучу. Он не гей. Он асексуал).

Запись в журнале – Сол 454

Мы все проснулись этим утром в дурном настроении: отчасти потому, что на конечностях некоторых из нас лежало столько, что они остались без кровообращения, а отчасти потому, что первая и, вероятно, последняя ​​сессия игры в Средипониземье закончилась гибелью всей партии. Увы, Консервированный Ральф, мы совсем не успели тебя узнать. Зато, видимо, гоблины в Средипониземье успели изобрести консервный нож.

Да уж, как оказалось, мы начали прямо с того, что в Пони-Шир вторглась армия орков, гоблинов, наездников на волках и прочей нечисти. Не было никакой разминки. Не было девяти чёрных всадников, не было никакого старого вяза, не было трёх легковнушаемых троллей, не было ничего. Сразу неистовые орды. Старлайт всё ещё есть чему учиться в плане темпа развития сюжета.

Как бы то ни было, атмосфера в "Виннибаго" сегодня была довольно прохладная, даже после того, как солнце немного его согрело. На этот раз диско-музыка Льюис и то лучший компаньон, чем пони. Черри и вовсе передаёт приказы только через Спитфайр, потому что она не разговаривает со Старлайт, после того как самый большой гоблин взял её друида, бросил его и сказал варгу "апорт".

И, судя по тому, как Старлайт смотрит на нас всех, эта обида взаимна.

Я подозреваю, что сегодня до конца дня меня попросят снова вернуться на место мастера. А это значит ещё больше игр по Плоскому миру. Думаю, на этот раз я сосредоточусь на Ланкре. В любом случае, написание кампании даст мне какое-то занятие. Как только я раскладываю солнечные батареи для зарядки, мой рабочий день заканчивается.

Тем временем, пожалуй, можно вздремнуть. Я не слишком хорошо спал прошлой ночью, потому что см. выше.

Запись в журнале – Сол 455

Файрбол может храпеть и продолжать жить.

Файрбол может дымить и продолжать жить.

Но если он ещё хоть одну чёртову ночь будет делать и то, и другое, то я собственноручно построю рею, чтобы его вздёрнуть.

Кстати, семьдесят два километра, если вам ещё не насрать.

Сол 461

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 469

"Арес III" Сол 461

– "Дружба", "Гермес". Вы почти прошли через южный разрыв. Теперь поверните прямо на восток, если возможно. Это приведёт вас к центру главного канала долины Маурт. Пожалуйста, подтвердите.

Старлайт Глиммер, сидевшая рядом с Файрболом на месте второго пилота "Амицитас", включила свой микрофон.

– "Дружба" подтверждает, принято, выполняем, передачу закончила, – переключив свою гарнитуру с радио на корабле на магическую связь своего скафандра, она сказала:

– Пришло подтверждение от "Гермеса", Марк. Мы в долине. Главное устье канала прямо к востоку от нас.

– Так я и думал, – сказал Марк из кабины второго ровера. – Черри, ты слышала?

– Мы слышали, Марк, – добавил голос Черри Берри. – Сейчас мы расчищаем проход от пары больших камней, но после этой последней узкой части перевала путь совершенно чист.

Десять дней очень лёгкого вождения по северной низменности Марса внезапно оборвались к концу движения в предыдущий сол. Это произошло не совсем неожиданно (НАСА, через Йоханссен на "Гермесе", предупредило их), но всё равно было немного шокирующе видеть впереди огромную гору обломков, оставленных наводнением там, где карта низкого разрешения в компьютере ровера показывала широкий свободный проход в долину.

Они припарковались рядом с горой и сделали несколько снимков. НАСА не могло решить, была ли гора, которая простиралась практически на всю ширину устья долины Маурт, обломками, принесёнными паводковыми водами, или мореной какого-то давно исчезнувшего ледника. Им пришлось бы задержаться ещё по крайней мере на сорок солов, чтобы это узнать, но они отправили Марка и Файрбола снять дополнительные фото и видео, и они наснимали столько, что астрогеологи потом, наверное, смогут спорить над ними годами.

Как следствие, "Виннибаго" на следующий день начал движение позже. Отчасти это случилось потому, что тень горы блокировала большую часть раннего утреннего света, но в основном из-за того, что они ждали открытия утреннего окна связи, чтобы получить указания, пусть даже с восемнадцатиминутной задержкой от "Гермеса" с его более полными картами Марса и прямым соединением с марсианской сетью орбитальных аппаратов.

Их глаз в небе показал, что южный перевал между горой и внешним краем устья древней долины, хотя и тесный и наполовину заполненный редкими каменными обломками, был более коротким обходным маршрутом вокруг препятствия. По словам Йоханссен, северный маршрут был вдвое длиннее и не намного более свободным. К сожалению, разница всё ещё могла быть спорной, так как на то, чтобы проехать десять километров, им потребовалось почти полтора часа, если считать потери времени в ожидании обновлений от "Гермеса".

Но всё это уже было позади… или почти так.

– Вижу то трудное место, о котором ты предупреждала, Черри, – сказал Марк. – Файрбол, готовься к плюс тридцати по моей команде… давай!

– Плюс тридцать, – прорычал Файрбол, повернув штурвал управления "Амицитас" до точки, отмеченной на шкале, которую Марк установил на рулевой колонке.

– И ноль!

– Ноль, – повторил Файрбол, наблюдая, как ровер осторожно ползёт мимо такого большого валуна, что его верхушка находилась почти на одном уровне с окнами кабины бывшего космического корабля. – Босс, насколько же большие камни вы двигали?

– Даже не спрашивай, – ответила земная пони.

– Минус девяносто. Три, два, один, сейчас! – приказал Марк.

Файрбол повернул штурвал до упора вправо.

– Минус девяносто, – подтвердил он.

– Держи… держи… ноль!

Файрбол тут же выровнял штурвал.

– Ноль, – сказал он.

– Да, вид замечательный, – сказал Марк. – Теперь путь свободен. Давайте отъедем немного дальше от перевала, а потом я поверну на восток и притоплю газ.

– Какой сторона восток? – спросил Файрбол. – Не видеть солнце отсюда.

– Хм, да, сейчас оно уже довольно высоко, верно? – спросил Марк. – Но я вижу скафандр Спитфайр. Это единственный белый предмет на всю округу. Черри, я буду ехать пока за Спитфайр. Не возражаешь?

– Без проблем, Марк. Мы будем держаться вместе некоторое время. Что мы сейчас ищем?

– Склон. Пологий, идущий вверх. Старлайт, запроси у "Гермеса" подробности, окей? К тому времени, как ты получишь ответ, мы должны продвинуться на восемь или девять километров.

Старлайт кивнула, потом вспомнила, что Марк не мог видеть её голову из кабины ровера.

– Сделаю, – сказала она.

– Много проблем, чтобы подниматься по река, – пробормотал Файрбол рядом с ней.

– Меньше проблем, чем разбираться самим, – ответила Старлайт. Она снова переключилась на радио. – "Гермес", "Дружба", – вызвала она. – Мы вышли с перевала и движемся полным ходом на восток. Мы ожидаем, что к моменту получения вашего ответа мы окажемся примерно в девяти километрах к востоку от нашей текущей позиции. Пожалуйста, дайте указания для наилучшего пути вверх по долине с этой позиции. Приём.

Когда Старлайт переключила свою гарнитуру обратно на связь, она услышала голос Марка:

– Значит, после этого всего, ты снова со мной разговариваешь?

– Смотря по обстоятельствам, Марк, – проворчала Старлайт. – Ты разрешишь мне взять персонажа-ведьму?

– Ох, опять ты за своё, – простонал Марк в её наушниках. – Я исключил из кампании ведьм, потому что я сомневаюсь, что вам понравится, если матушка Ветровоск будет постоянно вытирать об вас ноги. Если в Ланкре возникнет серьёзная магическая проблема и какая-нибудь ведьма хоть как-то будет в ней замешана, то Матушка придёт и подомнёт это дело под себя. Она это сделает. Так это работало в книгах.

– Для Тиффани Болен – не работало.

– Я не дам тебе Тиффани Болен в качестве персонажа начального уровня, Старлайт, – простонал Марк. – Послушай, если хочешь использовать магию, возьми хедж-визарда.

– Я буду играть только ведьмой, Марк, – настаивала Старлайт.

– Драгонфлай на связи. Просто хотела отметить полное и абсолютное отсутствие камней на пути вперёд. Острый дефицит каких-либо препятствий на многие километры. Ни единого булыжника. Очевидная нехватка валунов.

– Сообщение принято, Синонимичный Джо, – ответил Марк.

– Как долго мы ещё будем сегодня ехать, Марк? – спросила Черри. – Уже прошло больше часа с того момента, когда мы обычно останавливаемся.

– Я собираюсь проехать не менее семидесяти километров, – сказал Марк. – Конечно, завтра мы стартуем без полного заряда батареи, но мы можем разделить движение на смены. Если впереди больше не будет серьёзных препятствий, или, по крайней мере, нас будут заблаговременно предупреждать, то мы должны наверстать график к тому моменту, когда выедем из Маурта.

– Довольно смелые допущения, Марк, – сказала Старлайт.

– Я стараюсь мыслить шире, – ответил Марк.– В конце концов, Марс довольно обширная планета.

– Если ты хочешь мыслить шире, то как насчёт того, чтобы пошире подумать о ведьмах в кампании!

– Старлайт, прекрати. Мы устали от это, – первые слова Спитфайр в радио-разговоре стали для неё и последними…

…почти.

– Значит, ты всё-таки со мной разговариваешь? – спросил Марк.

Старлайт молча уставилась в окно кабины на постепенно удаляющийся горный пейзаж.

– Видимо, нет, – ответил Марк сам себе, и после этого разговор действительно затих.

1  это волшебник-самоучка на грани с недоучкой. Для Старлайт должно звучать довольно обидно — прим. dahl

Сол 464

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 473

"Арес III" Сол 464

Две пони и чейнджлинг скакали галопом через долину Маурт, и их сердца всё больше сжимались, чем ближе они подходили к следующему препятствию.

– Пожалуйста, пожалуйста, только не это, – простонала Черри Берри, подбежав к внезапному подъёму на дне долины. Метровый обрыв был плох, но не был бы непреодолимым, если бы он был ровным и горизонтальным по всей долине. Но это было не так. Вода древних наводнений промыла канаву через центр слоя горной породы, составлявшей обрыв, которая росла в глубину по мере своего продвижения вверх по долине. Хотя технически она и становилась уже с приближением к истоку, но стенки при этом становились всё выше и круче. В конечном итоге получалось препятствие, грозящее переломать колёса или перевернуть ровер, так что его нужно было обойти.

Предыдущие два дня наполовину состояли из подобных вещей, из-за чего пони и шли в двух километрах впереди "Виннибаго". Большие валуны приходилось передвигать или разбивать, чтобы освободить место для ровера. Приходилось выбирать самые ровные, самые пологие склоны. Трижды за это время роверу приходилось задом выезжать из тупика, заставляя Файрбола и Марка полностью меняться ролями в управлении этой махиной. Они выдерживали свои семьдесят километров в день, но ценой отставания в перезарядке батареи.

Но это всё же было худшее препятствие из всех. По сообщениям "Гермеса", большое плато длиной двадцать пять километров, разделявшее долину на две части. Они собирались двигаться по восточному каналу (долине, простирающейся почти прямо с севера на юг в этом месте), потому что с "Гермеса" сообщили, что западный был узким, неровным и заваленным валунами, некоторые размером с сам "Виннибаго".

И вот, когда было уже за полдень, и она натолкнулась на совершенно непроходимое препятствие, Черри решила, что с неё хватит.

– Лягать! – выкрикнула она, а затем добавила на английском: – “Дружба” роверу. Всем стоп, всем стоп, всем стоп. И разложите солнечные батареи. Мы столкнулись с очень серьёзным препятствием. Сегодня дальше не пойдём.

– Черри, мы прошли всего сорок два километра…

– И мы не пройдём больше ни одного, пока у нас не будет чёткого плана, Марк! – огрызнулась Черри. – Уже полдень, и мы истратили пять часов наружных работ, – Она решила придержать язык, глядя, как Драгонфлай устало обмякла в своём оранжевом скафандре. Чейнджлинги не обладали выносливостью пони, особенно когда им угрожало опасное для жизни магическое истощение. – Мы используем оставшееся время наружных работ на то, чтобы посмотреть имеющиеся у нас варианты. А сейчас остановитесь, пока вы не оказались в тени этой горы, – она глубоко вздохнула и добавила: – Старлайт, доложи "Гермесу" о нашей ситуации.

– Детали, Черри, – переспросила Старлайт со старого мостика "Амицитас".

– Метровый каменный уступ, почти отвесный. Уступ разделён посередине каким-то размытым желобом. Стены жёлоба быстро становятся очень крутыми и высокими, если идти по нему вглубь долины, оставляя не так много места с обеих сторон, чтобы ровер мог безопасно проехать. Мы изучаем варианты.

– Ясно. Передам.

– Я затормозил сразу, как ты отдала первый приказ, – сказал Марк. – Ровер стоит. Плато прямо в правом окне. Надеваю скафандр.

– Хорошо, – Черри посмотрела на Спитфайр, белый скафандр которой выглядел сильно запылённым после нескольких дней скачек на длинные дистанции. – Спитфайр, обойди северный край горы. Я хочу узнать больше об этих валунах. Возвращайся к роверу в 13:30.

– Есть, командир, – сказала Спитфайр, отсалютовав, и затем галопом ускакала назад в долину.

Черри Берри посмотрела на Драгонфлай, которая ещё накануне перестала скрывать своё изнеможение на привалах. Она указала на пульт управления связью, после чего переключилась на приватный канал. Как только чейнджлинг последовала её примеру, она произнесла:

– Ты готова ещё немного поразведывать, или лучше вернёшься в ровер?

– Пока не нужно скакать галопом, я могу продолжить, – тихо ответила Драгонфлай.

– Хорошо. Мы могли бы поднять марсоход на этот уступ, но в этом нет никакого смысла, если дальше не будет безопасного пути. Я возьму на себя восточную сторону ответвления, ближе к склону долины. Ты возьмёшь сторону ближе к горе. Нам нужен чистый, относительно ровный путь, по крайней мере в три раза шире ровера. Стоит колёсам оказаться на склоне, ведущем в долину, и на этом игра, скорее всего, закончится. Верно?

– Ага, – коротко сказала Драгонфлай, сберегая дыхание.

– Как твой аккумулятор?

– Девятнадцать процентов.

– На девяти процентах ты возвращаешься к роверу, что бы не произошло, – сказала Черри. – Я не хочу рисковать тем, чтобы ты заблудилась.

– Заблудилась? – Драгонфлай махнула копытом на огромную, покрытую промоинами каменную стену практически рядом с ними. – Босс, мы в долине. Да, это чертовски большая долина, но всё равно долина.

Это было правдой. Долина Маурт была шире, чем Ужасное Ущелье, шире даже, чем практически любой каньон или долина за пределами Бесплодных земель, о которых могла вспомнить Черри Берри. Местами она достигала почти пятнадцати километров в ширину, она была настолько широкой, что сами стены каньона, хотя и достигали целого километра в высоту, едва выглядывали из-за горизонта. Марк сказал ей, что на Земле есть пара каньонов большего размера – Большой Каньон был вдвое глубже и шире и как минимум вдвое длиннее, но на Марсе встречались каньоны намного больше Маурта – та же долина Маринер была настолько велика, что если бы Маурт впадал в неё, то он бы даже не удостоился собственного имени.

Но это всё равно была долина. А гора рядом с ними, по словам Марка, приведёт любого, кто находится рядом с ней, обратно к "Виннибаго".

– Хорошо. Просто будь осторожна. Возвращаемся на общий канал и давай двигаться.

Драгонфлай не поскакала галопом, но пошла с достаточно приличной скоростью вдоль правого от промоины склона. Черри запрыгнула на уступ – почти на высоту её роста – и стала подниматься по левой стороне, прикидывая уклон, пространство для маневрирования и всё остальное. Как ни странно, камней здесь было немного – наводнения, которые и прорезали этот каньон, который они столь сильно пытались избежать, должно быть смыли их дальше в долину, чтобы изводить бедных, ни в чём не повинных жертв кораблекрушения.

Через полчаса Драгонфлай сказала:

– Возвращаюсь на корабль согласно приказу. На этой стороне есть путь, но он довольно узкий. Да и поднять марсоход на ту первую ступеньку будет той ещё морокой.

– Принято, – сказала Черри. – На этой стороне путь намного более чистый, а склоны канала плавно переходят в верхний уровень долины. Я собираюсь вернуться назад и посмотреть, есть ли здесь путь по склонам основного канала, по которому марсоход сможет сюда взобраться.

– Говорит Спитфайр. Западный канал не пойдёт. Тесный, глубокий канал, забит камнями. Будем проходить километр в день, если идти здесь. Я иду назад.

– Принято, – повторила Черри. – Увидимся через час.

Она остановилась, обводя взглядом склоны вокруг себя. Поверхность здесь выглядела иначе, чем большая часть Марса, которую она видела до сих пор. Цвета были другие – например, оранжевый – не цвет марсианской пыли, а старой, доброй, самой обычной глины, которую она могла видеть на просёлочных дорогах вокруг Понивилля. Этот конкретный оттенок не встречался в цветовой палитре планеты нигде рядом с Домом.

На мгновение ей показалось, что, если она пойдёт по этой оранжевой полоске, то через пару минут пройдёт мимо фермы Голден Харвест по пути к ферме "Сладкое яблочко"…

…и это мгновение задумчивости о доме, а не о текущей задаче, открыло трещину в её рассудке.

Волна паники обрушилась на нее, когда, впервые за несколько месяцев, она ощутила весь груз ответственности и опасности, которая им угрожала. Она была в порядке, пока её мысли были заняты какой-то работой, но теперь, когда она на секунду отвлеклась и вспомнила о Понивилле, когда она осталась совсем одна, она снова превратилась в типичную понивильскую пони, вплоть до срабатывающей от каждого дуновения кнопки "Паника". Все фибры её души вопили: "Я не должна этого делать! Я не знаю, что я делаю! Принцесса, спаси нас!!! Не важно, какая принцесса! Согласна даже на Фларри Харт! Только не оставляйте это на меня!"

Она плюхнулась на бок, испачкав скафандр в рыхлой марсианской пыли, и свернулась калачиком, позволив приступу паники свободно окатывать её. Такого давно не было, но к этому моменту она знала симптомы – учащенное сердцебиение, неконтролируемые слезы, волны стыда и страха. Дай себе несколько минут, говорила какая-то её часть, не подверженная шторму. Пусть паника идёт своим чередом, и скоро ты снова сможешь себя контролировать. Попытка силой подавить приступ, не имея чего-то, на чём можно сосредоточиться, только продлила бы его.

Система связи скафандра не дала ей этого времени.

– Черри, это Старлайт. Йоханссен просит прощения за плохую информацию. Цвет долины здесь мешает различать детали поверхности, а метровый уступ вообще близок к пределу того, что они могут рассмотреть с орбиты. Они думали, что мы просто обойдём промоину по левой стороне.

Пока всё у неё внутри всё ещё трепетало от страха и тревожности, Черри нашла в себе силы удивиться тому, насколько спокойным может звучать её голос.

– Хорошо, похоже, именно так мы и сделаем, – сказала она. – Если мы сможем подняться выше уровня промоины, то там есть широкий горизонтальный участок, который тянется на километры почти без камней. Но взобраться туда будет непросто.

– Не спеши, – сказала Старлайт. – НАСА отправило Марка на расширенный выход. Они хотят получить столько фотографий каменных слоёв плато, сколько он сможет снять. Что-то про глины и… филлосиликаты, кажется, так их Йоханссен назвала.

– Силикаты? – спросила Черри, ухватившись за разговор, словно за спасительную ниточку, соединяющую её со здравым рассудком. – Как в пещере? Разве Марк не говорил что-то про то, что пещера образовалась за миллионы лет из растворённых месторождений минералов? Может быть, отсюда и появились эти минералы.

– Вариант не невозможный, – сказал Марк, вклиниваясь в разговор. – Но я пока не вижу никаких путей вверх из основного канала на левой стороне, по которым я мог бы попробовать провести "Виннибаго". Насколько прочен этот каменный уступ?

– Довольно прочен, – сказала Черри. – Но я, наверное, могла бы его раздолбить, чтобы получилась горка.

"Да. Вот что-то, что я могу сделать. Земные пони хорошо разламывают камни. Всё, что я хорошо могу делать, это хорошо."

– Хватит и половины горки – ровер рассчитан на то, чтобы преодолевать препятствия высотой до полуметра. А с левой стороны от того оврага хватит места, чтобы объехать его и подняться наверх?

– Возможно. Это потребует крайне аккуратного вождения. Я бы предпочла вообще обойтись без этого, если получится.

– Дай знать, если увидишь хорошие варианты по пути назад. Я вернусь на обед через полчаса. Драгонфлай уже вернулась.

“Уже вернулась? Должно быть, она неслась галопом всю дорогу назад.”

– Я буду через полчаса, – сказала Черри вслух. – Я хочу хорошенько осмотреть эту сторону, прежде чем тащить ровер на подъём именно здесь.

Эй, она снова была на копытах. Она не помнила, как вставала. Её эмоции снова пришли в норму; когда она говорила себе что-то, она могла слушать. “Все пони зависят от меня. Я должна сделать свою работу. Нашу работу. Один день… один сол за один раз. Семьдесят километров за один раз, не считая сегодня. И мы туда доберёмся.”

"И лягать, я заслуживаю крыльев и рога за то, что я сделала на этой планете".

Машинально встряхнувшись, что никак не избавило её скафандр от прилипшей пыли, Черри Берри пошла, затем перешла рысью, а затем и поскакала галопом вниз по склону долины Маурт, разгоняя сомнения и страх, чтобы снова стать ракетной пони со стальным взглядом.

По крайней мере, до следующего раза.

Сол 468

– Есть минутка, Минди?

Минди Парк подняла взгляд от своего монитора в SatCom и увидела Рэндалла Картера, метеоролога Марса, перегнувшегося через перегородку её рабочего бокса.

– Может быть, – сказала она. – А что случилось?

– Ну, во-первых, над чем ты работаешь?

Минди указала на свой монитор, где отображались десятки фотографий верховьев долины Маурт, перекрываясь друг с другом.

– "Сириус 8" вот-вот войдёт в очень сложную часть долины Маурт, – сказала она. – Я разрабатывала подробные заметки для Йоханссен, чтобы она провела через неё Уотни. Конечно, условия на месте, вероятно, будут совершенно другими, но, возможно, это хоть чем-то поможет.

– Ты следила за пыльной бурей? – спросил Рэндалл.

– Не особо, – сказала Минди. – Я запрограммировала спутники, чтобы они делали подробные снимки за одну орбиту до пролёта над "Сириусом 8". Эти фотографии автоматически пересылаются вам. Я была слишком занята планированием маршрута, чтобы следить за погодой. – Минди потребовалась всего пара секунд, чтобы сделать правильный вывод. – Она стала хуже, да?

– И да, и нет, – сказал Рэндалл. – Шторм прекратил двигаться, то есть его центр остаётся неподвижен. Но он начал разрастаться. Не быстро, не так, как глобальные бури, которые бывают на Марсе. Но нормальный марсианский шторм должен либо оставаться примерно таким же как был, либо превратиться в глобальное событие за считанные дни. Этот же шторм был стабильным в течение нескольких недель. Так почему же он начал раздуваться прямо сейчас?

Минди посмотрела на экран, заполненный спутниковыми фотографиями.

– Вы имеете в виду, помимо того, что вселенная в целом и Марс в частности просто ненавидит Марка Уотни и / или пони?

– Это не очень смешно, – сказал Рэндалл. – Пара моих коллег в последнее время говорят в таком духе. А мне сейчас надо идти предоставлять отчёт доктору Капуру, и в нём абсолютно точно не может быть таких слов.

– Не думаю, что я шучу, – сказала она, снова взглянув на фотографии. – Мы скажем им, чтобы они вернулись в Дом?

– Это не мне решать.

– А ваша рекомендация?

– На данный момент, если доктор Капур меня спросит, я скажу, что мы всё ещё идём вперёд, – ответил Рэндалл. – Ровер уже настолько далеко от Дома, что возвращение не гарантируется, если шторм действительно разрастётся вширь. Да и разворот сейчас будет означать отмену любых планов спасения их "Гермесом" или чем-либо ещё, что мы сможем запустить в ближайшие три года. Прямо сейчас на краях шторма можно жить, и мы вполне можем провести их по краю. Но вот что я вам скажу, – вздохнул он, – мне бы очень хотелось, чтобы они прямо сейчас повернули на юг.

– Это исключено, – сказала Минди. – Сейчас им и так едва возможно выйти из Маурта… наверное. Но земля к западу от кратера Трувело полна кратеров и небольших оврагов… очень коварный ландшафт. Они не смогут повернуть на юг, пока не окажутся к востоку от Трувело. Местность на той стороне не такая пересечённая. Успеет ли буря накрыть их за четыре сола?

– Нет, – признался Рэндалл. – Но при нынешних темпах роста она не заставит себя долго ждать. Нам нужно, чтобы они повернули на юг, как только это будет для них безопасно.

– Ладно, – вздохнула Минди. – Давайте я закончу это, а потом начну работать над маршрутом, который будет идти на юг от Трувело.

Сол 470

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 479

"Арес III" Сол 470

Драгонфлай прошла через единственный оставшийся воздушный шлюз "Амицитас", неся на спине магическую батарею, которую они только что использовали, чтобы подзарядить большие батареи, висящие на бортах ровера 2. Это было долгое утреннее путешествие, но не настолько долгое, как в любой из предыдущих дней. По крайней мере, с тех пор, как они вошли в долину Маурт. Она едва заметила, что Старлайт Глиммер вошла в корабль вместе с ней.

Драгонфлай была более чем готова к обеденным обнимашкам и восьми минутам магического поля. (Скудной перезарядки, которую батареи получали на корабле от экипажа, не вполне хватало для поддержания заряда в больших батареях снаружи и обеспечения десяти минут магического поля в день, поэтому Старлайт пришлось уменьшить дневную дозу). Она хорошо потрудилась с утра, и была теперь голодна…

…но куда сильнее голода её грызла тревога.

До сих пор Драгонфлай чувствовала себя не более голодной, чем в любой из Старых Недобрых Дней. Это относилось как к магическому голоду, так и к жажде любви. Но после целого дня, проведенного бок о бок с Черри Берри и Спитфайр, она чувствовала себя более или менее так же, как в тот момент, когда она выпала из кокона в пещере. Раньше, до этой маленькой экспедиции, она могла летать хоть целый день. Теперь же три-четыре часа бега и редкого пинания камней (намного меньше, чем у Спитфайр, и значительно меньше, чем у Черри) размазывали её не хуже, чем двухметровая мухобойка.

И Спитфайр беспокоилась, что не сможет восстановить форму, когда они вернутся домой? Ха! Драгонфлай готова была провести остаток своих дней за конторкой, если не в инвалидной коляске. Даже сравнивать нечего.

Но хуже всего в этом было то…

– Иди сюда, Драгонфлай. Ты выглядишь ужасно.

…что у неё не было сил даже попытаться скрыть, насколько ослабевшей она себя чувствовала.

– Вот, пожалуйста, – сказал Марк, находя себе место на одном из лётных ложементов бывшего корабля и подхватывая чейнджлинга, чтобы посадить её себе на колени. – Перекус до обеда, окей?

К сожалению, любовь не была главной эмоцией, которую Марк испускал в данный момент.

– Можно я скажу тебе одну вещь? – спросила Драгонфлай. – Да, я всё ещё больна. И я не поправлюсь, пока не вернусь домой. Но я поправлюсь. Как только я вернусь в мир пони, всё будет нормально. Так что, пожалуйста, прекрати обрушивать на меня всё это беспокойство?

– Извини, – пробормотал Марк. – Не могу же я просто взять его и выключить. Если честно, выглядишь ты довольно дерьмово.

– Вот уж комплимент так комплимент, Марк.

– Вообще-то, это правда, – поддержала его Старлайт. – Ну, всё не так жутко, как в тот день, когда ты вышла из кокона, но…

– Ты выглядишь словно попала в оползень, дважды, – запинаясь, произнесла Спитфайр.

– О, правда? – Драгонфлай не знала, что её раздражало больше: низкий уровень сопереживания, исходящего от пегаски, или низкий уровень английского, несмотря на то, сколько месяцев они на нём уже говорили. – То есть, примерно вдвое лучше, чем кантерлотские стражники, когда мы с ними разобрались?

К её удивлению, Спитфайр не повелась на приманку, как обычно.

– Может быть, – сказала она. – Меня там не быть. Но это очень плохо.

– Может быть, тебе стоит отдохнуть несколько дней, – сказала Черри. – Ты обратила сегодня внимание на стены долины?

– Ага. Одной из них фактически нет. Зато другая снова стала высокой.

– Это не стена долины, – сказал Марк, – а край кратера. Мы уже не в долине Маурт, – он нахмурился, слегка стиснув её в объятьях, и добавил: – Это означает, что у нас снова закончилась лёгкая навигация. Отныне нам придётся полагаться на наблюдения за солнцем, Фобосом и сообщения "Гермеса", чтобы корректировать нашу позицию.

– А у кратера есть имя? – спросила Черри. – Его край кажется намного выше, чем что-либо в Ацидалии.

– Трувело, – ответил Марк. – Завтра мы проедем между ним и другим кратером по имени Резерфорд. В идеале мы будем продолжать двигаться на восток-юго-восток ещё несколько солов, до тех пор, пока не достигнем кратера Март... эм, не путать с Маурт. Затем мы обогнём Март с южной стороны, чтобы обойти целую кучу кратеров поменьше. Это должно привести нас в Terra Meridiana, которая является намного более гладкой, чем Arabia Terra, и там мы проделаем большую часть пути до Скиапарелли.

– Ты сказал "в идеале", – сказала Драгонфлай. – Я думаю, это означает "если всё пойдет хорошо". Верно?

– Да, – вздохнул Марк, – и вряд ли всё пойдёт хорошо. Я думаю, нам предстоит повернуть на юг и обойти край Трувело завтра. Вы заметили, что Йоханссен не упоминала пыльную бурю уже несколько дней?

– Может быть, она закончилась, – предположила Черри.

– Неа, – сказал Марк. – Держу пари, они просто не хотели говорить об этом, пока мы не выйдем из долины. Не хотели нас отвлекать.

– Но мы ведь не спрашивать, да? – заметил Файрбол. Он вернулся на место пилота, которое он занимал в течение трёх часов этим утром, включил радио и сказал: – "Гермес", "Дружба". Файрбол говорить. Как насчёт пыльной бури? Отвечать. Приём.

– Ну вот, а теперь мы будем здесь изводиться шестнадцать минут в ожидании ответа, – проворчала Старлайт.

– Тогда будем есть, пока ждать, – Файрбол пожал плечами. – Только и всего.

– Что у нас в меню? – спросила Черри. – Помимо сена и картофеля, я имею в виду.

– Кварц, – прорычал Файрбол.

– И жареная говядина с восстановленным картофельным пюре, – вздохнул Марк, – Брокколи и цветная капуста по-флорентийски, а также яблочный крамбл.

– И обнимашки, я надеюсь! – заметила Драгонфлай. – Честное слово, вечно всем приходится напоминать…

– Ну, не знаю, Драгонфлай, – сказал Марк. – Ты уверена, что не хочешь говядины? Соус у неё очень пикантный. От обнимашек такого не получишь.

– Не тебе говорить.

Это была глупая болтовня в духе пони, но одно доброе дело она сделала – избавила всех от беспокойства и жалости. Её обед не будет испорченным.

С другой стороны, у остальных обед всё же был испорчен, так как примерно посередине с Гермеса пришел ответ:

"Дружба", "Гермес", – вместо голоса Йоханссен они услышали, как говорит капитан Льюис. – “Мы всё ещё прорабатываем детали, но мы хотим, чтобы после завтрашней поездки вы свернули на юг. Мы бы хотели, чтобы вы повернули прямо сейчас, но там есть несколько крупных оврагов, которые перекроют ваш путь, если вы попытаетесь прижаться к краю Трувело.

Пыльная буря усиливается. Сочетание роста и движения заставляет её сближаться с вами со скоростью около четырёх километров в час. Основное направление движения – немного к северу от истинного запада. На данный момент, если вы попытаетесь вернуться в Дом, шторм настигнет вас задолго до того, как вы успеете вернуться. НАСА полагает, что ваш лучший вариант – двигаться на юг и надеяться пройти по южному краю шторма.

К сожалению, мы думаем, что вас по крайней мере заденет этим краем. Это означает снижение эффективности солнечных элементов. После завтрашнего дня нам нужно, чтобы вы вернулись к исходному графику движения, чтобы максимально увеличить заряд аккумулятора. Не мне вам объяснять, почему это столь важно.

Всем удачи. Мы будем наблюдать… и слушать. "Гермес" передачу закончил”.

Марк посмотрел на упаковку своей еды.

– Я не горю желанием есть холодную еду, – сказал он. – Но когда мы окажемся в шторме, микроволновку мы себе позволить не сможем.

Драгонфлай, которая вынуждена была покинуть колени человека во время обеда, прислонилась к нему. По крайней мере, её еда, какого бы вкуса она ни была, никогда не остывала.

Сол 472

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 481

"Арес III" Сол 472

Файрбол потянулся. Он потягивался уже двадцать минут, но после почти четырёх часов в кресле пилота он всё равно чувствовал себя невероятно закостеневшим, особенно в хвосте. В Доме он не проводил сидя столько же времени, сколько сидел на корабле, а уж если и сидел, то на рабочем стуле, а не в лётном ложементе.

Вокруг него разместились остальные члены экипажа, все дела на стоянке были уже закончены, а до обеденного перерыва оставалось ещё немного времени. Старлайт Глиммер унесла свой скафандр в носовую часть корабля, чтобы сообщить о ходе дел за сегодняшний день в Эквестрию, не разбрызгивая везде воду. Трое разведчиков просто лежали на палубе, отдыхая, причём, если Черри Берри и Спитфайр выглядели уставшими, то Драгонфлай – в полушаге от полного изнеможения. Марк, в свою очередь, сидел, прислонившись к одному из лётных ложементов из второго ряда, и с любопытством глядел в сторону носа, в то время как чейнджлинг тихо переводила код Хорсе на английский.

– Сообщение… получено… "Дружба", – произносила она, когда приходили новые слова. – Передам… Твайлайт Спаркл и Кризалис… ушли в… Город Шляпных Волос… на Праздник… летнего… солнца… Приём.

Черри Берри и Спитфайр застонали.

– Что случилось? – спросил Марк.

– Это второй праздник Летнего Солнцестояния, который мы провели на Марсе, – вздохнула Черри Берри.

– Здесь. Не там, – добавила Спитфайр.

– Ну, взгляни на это с положительной стороны, – сказал Марк, улыбаясь. – Мы стартуем через восемьдесят солов. Велики шансы, что вы будете дома ко времени… какой там следующий большой праздник?

– Неважно, – фыркнул Фаербол. – У пони каждую неделю праздник.

– Не каждую неделю, – запротестовала Черри. – Максимум каждые две.

– Да, и они устроят ещё один в день, когда ты вернёшься, – прорычал Файрбол. – Так что не вздыхать. Только думать о вернуться домой.

Черри Берри села и посмотрела на Файрбола испепеляющим взглядом.

– Ну и добренький же ты, – сказала она.

– Такой же добренький, как любой дракон, кроме Спайка.

– Мы что-нибудь ещё хотим сказать сегодня? – крикнула Старлайт из носовой части. – Если нет, я завершаю передачу.

Черри посмотрела на Файрбола.

– Скажите им, чтобы начинали покупать наши подарки на день Согревающего Очага, – сказала она. – А Файрболу пусть купят побольше угля.

Файрбол сморщился.

– Уголь невкусный. И от него у меня газы.

– Не думаю, что они хотят подарить его тебе для еды, – сказал Марк.

– Ну и ладно, – Файрбол снова потянулся. На мостике было тесно, но, по крайней мере, не так тесно, как в бытовом отсеке. После двух недель в пути никто уже не хотел там находиться без особой необходимости, вроде еды и сна.

Но на данный момент побыть в помещении без чокнутых ноющих пони или веселых обезьян казалось хорошей идеей.

– Я готовлю обед, – сказал он. – Я говорить вам, когда еда будет готов.

Запись в журнале – Сол 472

Сегодня мы завершили первый отрезок нашего пути на юг. Сейчас мы уже миновали Трувело и направляемся в регион с небольшими кратерами, отмеченный на моей карте как Тимиамата. Плохая новость в том, что, по прогнозам НАСА, передний край пыльной бури заденет нас, когда мы войдём в этот район. Мы надеемся, что получим добро на разворот на восток, прежде чем дойдём до кратера Кроммелина. Территория вокруг Кроммелина действительно ужасная, даже по меркам Arabia Terra. Кроме того, Кроммелин находится чуть выше экватора Марса. Если мы пройдем более 150 километров на юг от него, то окажемся южнее МВМ… а это значит, что мы начнём УДАЛЯТЬСЯ от нашего пункта назначения.

Но важно то, что мы продолжаем двигаться вперёд. Если мы остановимся, мы не только пропустим старт, но и скорее всего умрём. Мы не можем теперь вернуться в Дом, даже если захотим. Так что мы должны покрывать за день как можно большее расстояние, при этом обеспечивая полную зарядку батареи к следующему утру.

Это нелегко. Поверхность к востоку от Трувело довольно сильно разбита, с небольшими кратерами, от которых приходится уклоняться, и выбросами породы как от этих кратеров, так и от самого Трувело, а также множеством оврагов и канав, которые легко затмевают те мелкие канавки, которые встречали нас в Ацидалии. Но сегодня, спустя два часа движения, мы обнаружили обширное дно бывшего озера, которое проходит с северо-северо-востока на юго-юго-запад. Там есть несколько песчаных дюн, но в целом ничего сложного. Мы не рисковали опрокинуться или увязнуть, скорее просто пропахали их насквозь. Там есть гребень, который нам придётся обойти завтра или послезавтра, но в течение этих двух солов нас ждёт относительно ровное движение.

А после этого мы вернёмся к стандартному дерьму Arabia Terra… только на этот раз с песчаной бурей. Потому что в каждую жизнь должно пролиться немного дерьма, если только вы не Марк Уотни или кто-то, кому не повезло оказаться в пределах его радиуса поражения, потому что в таком случае вас ждёт грёбаный Ниагарский водопад диарейных фекалий с неба.

Мы больше не отчитываемся перед НАСА, но и нельзя сказать, что связи у нас совершенно нет. В полдень по местному времени мы включаем радио только на приём. "Гермес" в течение десяти минут отправляет обновлённые сообщения с краткой информацией о маршруте на следующий день и прогнозом погоды. После десяти минут мы радио выключаем. Конечно, нам пока не нужно экономить каждый клочок энергии, поэтому мы по-прежнему используем микроволновую печь для приготовления еды и все компьютеры для развлечения. Но радиостанция – это идея самого НАСА, да и не лишним будет начать делать так уже сейчас.

Так или иначе, сегодняшний сеанс D&D будет последним на ближайшее время. И я решил сделать Старлайт небольшое мирное предложение. Её персонаж Жрицы Ом вот вот привлечёт внимание плоскомирского единорога, сбежавшего от эльфов. Если она правильно разыграет ситуацию, она всё-таки сможет стать ведьмой…

Запись в журнале – Сол 472 (2)

Поскольку мы ещё не ограничены в мощности, спешу вам сообщить: мой план прошел слишком успешно. Старлайт – теперь Девятая Пророчица Ом в результате пары натуральных двадцаток подряд, выкинутых ею на знание Омнианизма применительно к святости или нечестивости диких единорогов. Другими словами, ей явился Ом, после чего она настояла на том, чтобы освятить её нового друга-единорога. На один вечер та, которую все называли Мисс Не Может В Кости, выигрывала каждым броском.

Разумеется, остальные злятся на меня по двум причинам: (1) у Старлайт Глиммер теперь есть волшебный питомец, а у них – нет; и (2) все эти отличные броски были потрачены фактически на дипломантию[1]. И никакого боя.

Я думаю, что причина того, что мастера игры прослыли ублюдками, жаждущими вырезать партии подчистую, заключается в том, что убийство партии – единственный способ, которым мастер может победить.

1 ↑ в оригинале diplomancing вместо diplomacy

Сол 475-476

Запись в журнале – Сол 475

Сегодняшнее послание с "Гермеса":

"Доброе утро, Марк. Надеюсь, ты хорошо покатался сегодня. Оттуда, где вы находитесь, это сразу не видно, но сегодня вы въехали в пыльную бурю. В следующий день или два вы увидите лишь небольшое снижение энергоэффективности. Будем надеяться, что таким оно и останется.

Вы в основном на правильном пути. Если увидите какие-нибудь кратеры, которые простираются за горизонт, обойдите их по восточной стороне. Так вы избежите самого худшего ландшафта Тимиаматы.

Удачи, и берегите себя".

Что ж, она права. На первый взгляд, брошенный наружу, день такой же солнечный и ясный, как и раньше. Но мощность, вырабатываемая солнечными элементами, стала ниже, пускай всего на полпроцента.

Мы активно давили на педаль газа последние пару сол, стараясь выжать пару лишних километров из каждого заезда. Кто знает, возможно, эти несколько километров окажутся разницей между жизнью и смертью.

Еда сегодня холодная. Пони решили на какое-то время перейти на полностью люцерновую диету, поскольку они ненавидят холодную картошку со страстью, готовой соперничать с моей нескончаемой ненавистью к корнеплоду во всех его формах и при любой температуре. Прости, мама, но я собираюсь пренебречь твоим картофельным салатом на следующий День Благодарения. Кроме того, твой соус всё равно лучше.

По сравнению с треугольником, образованным огромными кратерами в верховьях долины Маурт, скопление кратеров в Тимиамате гораздо скромнее. Тем не менее они всё равно имеют более десяти километров в ширину, а пара шириной и во все двадцать километров. Со слишком близкими горизонтами Марса стена кратера и правда сможет раскинуться от горизонта до горизонта, если мы заедем в тупик. К счастью, мы замечаем их стены ещё издалека… и, да, мы обходим их с восточной стороны.

Хотя у этого региона есть общее имя, ни у одной из местных складок местности их нет. Поэтому я называю каждый кратер, по мере того как мы их проезжаем, исходя из того, на что похож его вал при взгляде из "Виннибаго". На данный момент у меня есть кратер Надгробие, кратер Кенотаф, кратер Склеп, кратер Саркофаг и кратер Утёнка.

Что-то подсказывает мне, что астрономы не одобрят мои предложения.

Минди обернулась на топот ног по ковролину офиса SatCom. Рэндалл Картер мчался прямиком к её кабинке.

– Эти фотографии актуальные? – спросил он, размахивая парой распечаток в одной руке.

– Вы получаете необработанные данные каждый раз, когда какой-нибудь из спутников пересекает Arabia Terra, – сказала Минди. – Что-то не так?

– Что-то очень сильно не так, – сказал Картер. – Покажите мне любые фотографии с любого спутника, наблюдающего за Arabia Terra, с интервалом в один день. Включая сегодняшний.

Минди мысленно пробежала по списку орбит, который она держала в голове, выбирая спутники, пересекавшие Аравию в дневное время по местному исчислению.

– Крупный план или широкоугольный? – спросила она.

– Не всю планету, дайте мне весь шторм целиком, если сможете.

– Хорошо. – Она точно знала, какой спутник выбрать. Минди вызвала архивы изображений, выбрала целевые ежедневные снимки Arabia Terra начиная с трёхдневной давности и до сегодняшнего дня и вывела их на свой экран. – Прошу.

– Пролистайте их в хронологическом порядке, – попросил Картер.

– Хорошо, – Минди сложила окна на своем экране в правильном порядке и затем стала щёлкать по ним. С первого на второе – небольшое движение шторма. Со второго на третье – небольшое движение. С третьего на четвертое… – Ох ты. Так и должно происходить?

– Нет, – мрачно сказал Картер. – Высотные марсианские пыльные бури вроде этой не удваивают свою скорость так внезапно и не усиливаются одновременно с этим. Пони не проводили очередной тест своих двигателей?

– Они не планировали, – сказала Минди. – Но они не ведут радиопередачу сейчас, и они не смогли бы загрузить нам свои журналы, даже если бы вещали. Так что я не могу это подтвердить.

Картер разочарованно зарычал, отбрасывая распечатки.

– Распечатайте это всё, – сказал он. – И после этого идёмте со мной. Пора навестить доктора Капура.

– Это, – сказал Тедди, вцепившись руками в коврик на столе, – воплощение нашего самого кошмарного сценария.

– Возможно и нет, – сказал Венкат. – Да, шторм становится всё сильнее и сильнее, а главное – больше. Но он всего лишь около тысячи километров в поперечнике. Сейчас он движется со скоростью восемь километров в час. Если шторм перестанет расти и продолжит движение, он пройдёт над "Виннибаго" ещё через пять сол. Нет никакой опасности.

– Насколько ты уверен, что шторм перестает расти и продолжит двигаться?

– Ни в малейшей мере, – сказал Венкат. – Вы сами это сказали. Кошмарный сценарий. "Кобаяси Мару".

– Вас не затруднит воздержаться от гиковских заскоков, когда я в комнате? – возмутилась Энни. – Что ещё за коба-нахрен-мару?

Тедди и Венкат удивлённо уставились на директора по работе со СМИ. Митч Хендерсон на диване сделал то же самое, так же как Рэндалл Картер и Минди Парк, которых Венкант тоже притащил с собой на это экстренное совещание.

–Ты же смотрела "Стар Трек", – сказал Тедди.

– Смотрела, да, – сказала Энни. – Однажды. Но я не молюсь на него, как некоторые.

– "Кобаяси Мару" – безвыигрышный сценарий, – сказал Венкат. – По сюжету, это была симуляция, подстроенная так, чтобы всё, что бы ты ни делала, всё, что бы ты ни придумала сделать, заканчивалось неудачей. Что бы ни случилось, ты всё равно погибнешь.

– Разница в том, что у нас здесь не симуляция, – продолжил Тедди. – Венкат, мы можем чем-нибудь им помочь?

– Мы ежедневно передаём обновления и рекомендации через радиосообщения "Гермеса", – сказал Венкат. – Это всё, что мы можем делать. Единственные варианты Марка – продолжать пытаться обойти худшую часть бури или затаиться и надеяться, что буря пройдёт достаточно быстро. Прямо сейчас его варианты ограничены возвращением на север или движением на юг. Если идти на запад, то он попадает в пересечённую местность Margaritifer Terra, а если идти на восток, то он должен будет пробираться через труднопроходимый рельеф Тимиаматы. И то, и другое сильно замедлило бы его, а западный маршрут уведёт его в прямо противоположную сторону от Скиапарелли.

– Я вот что хочу узнать, – сказала Энни, – если это подстроенная игра, то кто, чёрт возьми, занимается подстраиванием?

– Это Марс, – откликнулся Митч с дивана. – Планета уже даже не пытается скрываться за совпадениями, природными явлениями или человеческими ошибками. Он хочет, чтобы они умерли, и ему всё равно, кто об этом узнает.

– Вот, – быстро добавил Тедди, – вот на это НАСА не имеет права даже намекать. Энни, пресекай любые намёки или допущения, что Марс активно пытается убить Уотни и его друзей.

– Почему? По-моему, это уже звучит как чистая, мать её, правда, – сказала Энни.

– Неважно, насколько это правда, – сказал Тедди. – Это ненаучная гипотеза. Мы не можем доказать её или опровергнуть. А НАСА, что бы ни случилось, это прежде всего научное учреждение. Если мы не можем это проверить, значит мы это не обсуждаем.

– Даже если мы сами в это верим?

– Особенно если мы сами в это верим, – сказал Венкат.

Сол 477-478

Запись в журнале – Сол 477

Сообщение с "Гермеса": "Буря продолжает расширяться, и центр движется почти прямо в вашем направлении. Продолжайте гнать так быстро, как можете. Начиная с завтрашнего дня, мы хотим, чтобы вы начали отклоняться немного восточнее от южного направления. Это отчасти потому, что шторм сместил направление движения на запад, а отчасти потому, что земля в этом направлении более ровная. Мы будем держать вас в курсе".

Замечательно. Значит, шторм становится всё больше и глубже, и худшая его часть поворачивает прямо в нас. Это плохие новости. А хорошие новости…

…да, а их нету.

Если верить компьютеру ровера, мы проехали сегодня 71,1 километра, а вчера – 71,5, несмотря на то, что стартовали с полностью заряженной батареей. Это из-за уменьшения производительности солнечных батарей на крыше ровера, которые на удивление остались целыми за всё время поездки. В тот же момент, когда я разложил солнечные панели ровера для подзарядки, панели в целом производили 92% от их нормальной мощности. Это в сравнении с 97% вчера и 99,5% солом ранее.

Сегодня в "Виннибаго" не так много разговоров. Буря бросает тень на всё… во всех смыслах фразы.

Запись в журнале – Сол 478

Сообщение от "Гермеса": "Буря замедляется. Продолжайте двигаться. Всё, что мы можем сделать, это скрестить пальцы."

Это не то сообщение, которое вам когда-либо хотелось бы услышать от НАСА, даже опосредованно.

Когда батареи достигли критического "остановись, а то потом пожалеешь" пятипроцентного уровня, мы проехали 70,3 километра и почти вышли из Тимиаматы. Солнечные батареи производят 83% от нормы.

Мы остановились сегодня недалеко от средних размеров кратера, примерно десять километров в поперечнике. Я сходил к нему и поднялся на вал – около километра в каждую сторону.

Помните, что нормальный горизонт на Марсе на ровной поверхности находится чуть более чем в двух километрах. Но когда вы стоите на краю кратера, это всё равно что стоять на какой-нибудь обзорной площадке на Земле: вы находитесь выше, чем окружающая местность, на которую смотрите, поэтому вы можете немного заглянуть за кривизну планеты. Я должен был хорошо видеть дальний край этого десятикилометрового кратера при нормальных условиях.

Но я вообще едва смог его разглядеть. Только что-то размытое на большом расстоянии. Фактически, весь кратер казался заполненным какой-то дымкой, которая становилась все гуще, когда я взглядом обводил край кратера.

Если смотреть вверх, то небо выглядит почти не изменившимся. Солнце всё ещё яркое, хотя и не такое яркое, как на Земле. Здесь нет явных облаков, нет фронта шторма, ничего похожего на шторм из 6 сола или тот электрический шторм.

Но шторм есть и он приближается. И при том направлении, в котором мы сейчас движемся, если мы проезжаем семьдесят километров в сол, то только двадцать два из них идут в счёт приближения к Скиапарелли.

Я уже сломал себе голову, пытаясь придумать, что мы можем сделать, чтобы повысить мощность или эффективность двигателей или и то, и другое. Проблема в том, что ничего не приходит на ум. Мы уже перепробовали всё, пока тестировали "Виннибаго", и не только мы здесь вшестером, но и более чем пятьдесят инженеров НАСА на Земле.

Но если мы не придумаем что-нибудь ещё, эта поездка может стать намного более долгой… и более голодной.

Сол 479

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 488

"Арес III" Сол 479

Эквестрийцы сбились в кучку и устроили совещание. Они не делали этого уже довольно давно, но в этот раз Старлайт настояла. Она не хотела, чтобы Марк услышал – или, по крайней мере, понял – о чём они говорили.

– Так о чем мы говорим? – спросил Файербол на эквестрийском. Старлайт настаивала на этом по той же причине. – О том, что мы рано сегодня остановились?

– Шестьдесят три километра, – подтвердила Старлайт. – Этим утром батареи были заряжены только на восемьдесят три процента.

– Снаружи действительно стало темнее, – сказала Черри Берри. – Это вроде как подкрадывалось к нам незаметно, но теперь всё очевидно.

– И Марк не смог найти на небе Фобос, когда он взошёл, – добавила Старлайт. – Пыль слишком густая, чтобы увидеть там что-либо, кроме солнца.

– Насколько вообще велик этот шторм? – спросила Драгонфлай.

– Большой и продолжает расти, – сказала Старлайт. – Марк говорит, что примерно раз в четыре года разражается достаточно сильная пыльная буря, чтобы окутать пылью всю планету. Такие бури длятся неделями, иногда месяцами.

– У нас нет месяцев, – заметил Файрбол.

– Я знаю. – Старлайт посмотрела на Драгонфлай. – Ты всё время говорила, что слышишь голоса от того или этого. Сейчас слышно что-нибудь от планеты? Погоды? Ещё от чего-нибудь?

Драгонфлай отвела взгляд от Старлайт Глиммер.

– Я не люблю говорить об этом, – пробормотала она. – Вы все только смеётесь. Хоть вы и держите это при себе, но я всё равно слышу.

– Сейчас мы не смеёмся, – сказала Старлайт. – Прямо сейчас мне очень интересно, нет ли на Марсе виндиго.

– Виндиго? – Спитфайр широко раскрыла глаза. – Ты имеешь в виду тех монстров из историй кануна Согревающего Очага?

– Точно, – сказала Старлайт, – И я не имею в виду того доброго из "Одинокого красного Виндиго". Задумайтесь: мы ведь постоянно действуем друг другу на нервы, и погода меняется, как будто специально хочет нас заморозить.

– Эм, – сказала Черри Берри, – мы ведь больше не сердимся. Мы просто волнуемся.

– Пффф, "волнуемся", – фыркнул Файрбол. – Мы боимся. Мы в ляганом ужасе.

– А я не чувствую ничего похожего на виндиго вокруг, – сказала Драгонфлай. – И Марс молчит. Всё, что я чувствую, – это нас шестерых, ровер и ящик смерти. Ровер говорит только: "Давай, поехали". А ящик смерти просто говорит: "Спокойной ночи, смертные, сегодня вы молодцы, наверное, я убью вас утром".

– А его не беспокоит, что Марс доберётся до нас первым? – спросила Черри.

– Черри, командиры такого говорить не должны, – рявкнула Спитфайр.

– Хотя это и правда, – проворчал Файрбол. – Похоже, тут мы и умрём.

– Всё не безнадёжно! – не унималась Спитфайр. – Возможно, Твайлайт Спаркл вот-вот уже нас спасёт!

– Если она сможет, – вздохнула Драгонфлай, – сейчас было бы самое время.

– Что ж, неловко получилось.

Посередине стола, мигая лампочками, лежал "Ангел 16".

С одной стороны стола сидела принцесса Твайлайт Спаркл, глава Эквестрийского космического агентства, Королева Кризалис, руководитель Космической программы чейнджлингов, и принцесса Луна, одна из правящих диархов Эквестрии.

С другой стороны стола сидела Твайлайт Спаркл, учёный-единорог, Кризалис, один из лидеров Сопротивления, и Королева Найтмер Мун, тиран Эквестрии.

– Я всё ещё хочу знать, коллега, – промурлыкала Найтмер Мун самым недружелюбным тоном, – что убедило тебя сдаться нашей сестре.

– Ну, очищающий взрыв чистой магии гармонии прямо в лицо, например, – сказала принцесса Луна. – Разве у тебя его не было?

– Я уничтожила Элементы Гармонии своими собственными копытами, – сказала Найтмер Мун.

– Я тоже, – сказала Луна. – Но это не помогло. Элементы – не просто артефакты. Они воплощения высших идеалов нашей цивилизации. И они призвали к себе шесть пони, способных олицетворять эти идеалы.

– Чего не случилось в моей вселенной, – сказала Найтмэр Мун. – Мой первоначальный захват власти не встретил никакого сопротивления, даже со стороны моей сестры, – она посмотрела на чейнджлинга и пони, разделявших с ней сторону стола и прошипела: – Сопротивление, так сказать, появилось потом.

– Очевидно, случилось что-то, что помешало Рейнбоу Дэш создать радужный удар в вашей вселенной, – предположила принцесса Твайлайт, основываясь на своем опыте.

– Рейнбоу Дэш – лейтенант моих "Шедоуболтов", – ответила Найтмэр Мун. – Вернее её не найти.

– Рэрити?

– Горничная и камердинер. Она всё пытается заставить меня носить яркие вычурные вещи. У нее на уме лишь кружева и фасоны.

– Эпплджек?

– Возглавила первое восстание против меня. Сейчас содержиться в одной из темниц как заложница, чтобы гарантировать хорошее поведение клана Эпплов в будущем.

– Пинки Пай?

– Кто?

– Флаттершай?

– Впервые слышу.

Принцесса Твайлайт указала на своего двойника не-аликорна.

– А ты? Ты посещала школу Селестии для одарённых единорогов?

– Я… бросила её, – грустно ответила Твайлайт. – После того, как я прочла все книги и свитки на общедоступных полках, то ушла искать знания самостоятельно. Я была в Хэллоу Шейдс, расследуя тайну исчезновения Столпов Гармонии, когда началась Вечная Ночь. Я вернулась в Кантерлот и там была завербована в Сопротивление принцессой Кейденс.

– И когда я отыщу её, я наконец-то наведу порядок в королевстве, – прорычала Найтмэр Мун. – Эта кобыла слишком долго отравляла мне жизнь.

– Я изучала луну, пытаясь найти способ вернуть Найтмэр Мун в её темницу, – продолжила единорог Твайлайт. – Именно тогда мы увидели, как её магия протянулась в космос и схватила этот объект. Мы подумали, что это может быть что-то, что может помочь нам победить её, поэтому мы организовали проникновение в замок и кражу объекта.

Она посмотрела на не-королеву Кризалис.

– Но мы были обнаружены.

– Не по моей вине, – отрезала не-королева Кризалис. – Ваши пони предали моих чейнджлингов.

– Да ты что, спятила? – крикнула определённо-королева-Кризалис. – Никто не предаёт чейнджлингов! Это они всех предают!

– Ну уж извините, что я тут пытаюсь выжить в битве не на жизнь, а на смерть против сумасшедшей богини! – заорала в ответ не-королева-Кризалис.

– Я не сумасшедшая!!! – заверещала Найтмэр Мун. – Как ты смеешь намекать, что мой ум не в полном п…

– ДАМЫ, ПРОШУ ВАС!

Рог принцессы Твайлайт вспыхнул, и четыре рта оказались сжаты магической аурой.

– Возвращаясь к твоему первоначальному вопросу, – тихо сказала Луна, чей рот не был запечатан, – то, что я сдалась, было, скорее, к лучшему. Наша ночь стала цениться больше, чем когда-либо, особенно с тех пор, как началось исследование запредельной пустоты. А я с тех пор научилась ценить таланты нашей сестры и трудности, которые она преодолевает.

Рог Найтмэр Мун вспыхнул, рассеивая заклинание принцессы Твайлайт.

– Ох, избавьте меня от этого, – прорычала она. – Мисс Принцесса Само Совершенство? Я могу делать всё, что делала она, только лучше! Я защищаю наших пони от монстров, которые бродят по нашему миру наяву, и я в тысячу раз страшнее тех чудовищ, что преследуют их во снах! Что она делает лучше, чем можешь делать ты?

Луна даже не моргнула глазом:

– Она открывает торговые центры, мосты и тому подобное.

Найтмэр Мун застыла.

– Т-т-ты хочешь сказать, – запинаясь, произнесла она, – что я не обязана?

– И она может спровадить дворян домой с публичной королевской аудиенции, – продолжала Луна, – и они уйдут оттуда счастливыми и жизнерадостными, хотя она не согласилась ни с одним из их дурацких предложений.

– Прошу прощения? – переспросила Найтмэр Мун, ещё более ошеломлённая. – Ты говоришь о нашей сестре? Селестии? Застенчивой кобылке, у которой язык отнимался всякий раз, когда принцесса Платина выговаривала ей за то, что она не ведёт себя соответственно своему положению?

Твайлайт-единорог моргнула и посмотрела на Найтмэр Мун.

– Принцесса Селестия? Отнимался язык?

– Да, кроме тех случаев, когда она становилась безудержно болтлива. Ты не поверишь, как быстро она рассыпалась на части, когда кто-нибудь просил её… хм…

Королева-тиран покраснела под своим шлемом и уставилась на стену, обнаружив на ней что-то интересное.

– Мы можем обсудить это в другой раз. Нам действительно есть о чём поговорить, когда мы вернёмся домой. Но сейчас пришло время перейти к главному вопросу: а именно, объяснить назначение этого… устройства, – сказала она, тыкая в стальной корпус космического зонда на столе, – и причину его вторжения в наши владения.

Последовали объяснения.

Двойники из другой вселенной приняли приглашение посмотреть фильм, записанный зондом, как только он будет проявлен. Этот процесс был ускорен, и через два часа их группа сидела и смотрела на мерцающие изображения двух других версий Эквуса, пустынного безжизненного камня, пустого пространства и бело-голубого мира с другими континентами, который принцесса Твайлайт называла “Земля”.

А затем сцена переместилась из космоса в какое-то совершенно другое место, в пространство, затопленное мутным зелёным туманом. Затем из тумана всплыл глаз… потом ещё один, и ещё, и ещё. Они плавали и кружились один вокруг другого, явно ни к чему не привязанные, но создавая впечатление, что все они находятся под контролем единого разума.

– Ну и ну. Я знал, что позволить этому куску металла пролететь мимо будет стоить того. Какое занятное скопление мирков вы тут нашли.

Пони пытались закричать, но не могли.

Они пытались хотя бы моргнуть, но не могли и этого.

Все шестеро сидели неподвижно, глядя на экран проектора и наблюдая, как что-то выползает из него в комнату.

– Я услышала, что кто-то смотрит фильм!

Дверь конференц-зала распахнулась, и на пороге возникла местная версия Пинки Пай, покачиваясь на задних ногах под тяжестью гигантского ведра с попкорном.

– Нельзя начинать вечеринку с просмотром фильмов без…

Тут её взгляд упал на экран, и она тут же застыла. Ведро с попкорном выпало из её копыт, и его содержимое рассыпалось по всему полу.

В тот же момент иномирское щупальце отдёрнулось назад в экран.

– ПИНКИ! Нет, стоп… ты не МОЯ Пинки. Фух. Ты просто пони… незаурядная пони, но все же просто пони.  И это очень хорошо. По крайней мере, ты не будешь препятствием для…

– Привет, Гнарли, чего делаешь?

Щупальце, которое начало было вытягиваться обратно в комнату, замерло. На экране позади него часть бурлящей зелени была вытеснена массой твёрдого ватного облака, которое, казалось, уходило в неевклидовы геометрические формы.

– Гнарли! Как тебе не стыдно! Что я тебе говорила по этому поводу?

Кошмарное создание ответило голосом, в котором звучала смесь пресмыкания и скулежа:

– Нехорошо покорять и осквернять миры жалких ничтожных смертных.

– А теперь извинись! Или никакой (непереводимая концепция) с твоей (другая непереводимая концепция) сегодня вечером!

– Простите, что я вторгся в ваше низшее измерение. Это больше не повторится.

– Хорошо! А теперь прибери беспорядок, который ты тут натворил…

Пони моргнули.

Из встроенного динамика кинопроектора раздался тоненький звук фанфар. На экране появилось название: "Приключения заек-побегаек на Морковной горке!"

– Что мы только что видели? – спросила принцесса Твайлайт.

– Кошмары из-за пределов царства снов, – выдохнула принцесса Луна.

– Вещи, которые смертным пони не полагается знать, – добавила Найтмэр Мун.

– Ой, пони вечно жалуются на "Приключения заек-побегаек", – сказала Пинки Пай, хрустя попкорном. – Никто просто не ценит простые, милые и забавные истории.

– Подожди минутку, – сказала королева Кризалис. – Если это детский фильм, то что случилось с фильмом из зонда?

– Ну, это же очевидно, – сказала Пинки. – Они не могли закрыть дверь между мирами, пока существовал фильм, поэтому они сделали так, чтобы фильм больше не существовал.

– То есть… они уничтожили его, – осторожно сказала Кризалис.

– Неа, – сказала Пинки. – Его никогда и не было. Вот!

– Но… если его никогда не было… – начала было Твайлайт-единорог.

– …то как мы тогда помним, что видели его? – закончила принцесса Твайлайт.

– А ты и не помнишь, – сказала Пинки. – Вы помните тот факт, что видели его, но если бы вы смогли вспомнить, что именно видели, то это тоже была бы дверь. Я что, единственная, кому очевидны все эти совершенно очевидные вещи?

– Но у них там была Пинки!

– Пинки много где есть! – Местная Пинки хихикнула и добавила: – Иногда даже не одна!

– Предлагаю проголосовать, – сказала Кризалис от Сопротивления. – Мы все просто расслабляемся, забываем обо всём и смотрим фильм. Передай мне попкорн.

– С каких это пор мы употребляем еду? – спросила королева Кризалис.

– Ладно. Передай мне немного любви к попкорну, пожалуйста.

– Один момент, – сказала принцесса Луна. – Семеро из нас видели этот фильм… но разве те пони, которые проявляли его, не видели его тоже?

– Сверхъестественные существа сильны, – сказала Найтмэр Мун, – но они не всезнающи и не непогрешимы.

– Скорее, в фотолабораторию! – воскликнула Луна. – Кошмары, порождённые такими видениями, могут быть столь же смертельными, как и первоначальные захватчики!

Две лунные принцессы ускакали за дверь.

Принцесса Твайлайт и Королева Кризалис посмотрели друг на друга.

– "Ангела 17" не будет? – спросила Кризалис.

– "Ангела 17" не будет, – согласилась Твайлайт.

– Тсс! – прошипела Кризалис из Сопротивления. – Дайте фильм посмотреть!

Сол 480-481

Запись в журнале – Сол 480

Сегодняшнее сообщение с "Гермеса": "Мы больше не видим ваш ровер на поверхности. Буря слишком плотная. Центр шторма находится примерно в двухстах километрах к востоку от вас, но края… в общем, шторм теперь покрывает огромную часть планеты, Марк. Всё, что мы можем предложить, – это попытаться отсоединить сцепление в двух колёсах, пока вы всё ещё находитесь на сравнительно ровной поверхности, и посмотреть, экономит ли это энергию".

Да, я уже сделал это, после того как мы проснулись этим утром и обнаружили, что нам удалось перезарядиться только до 71% ёмкости аккумулятора. Это ничерта не помогло. Сегодня мы одолели всего 51,8 километра.

Если бы нам удался полноценный сол езды, то сегодня нам уже было бы пора сворачивать на восток или на запад, чтобы обойти кратер Кроммелина, но мы, наверное, едва дойдём до него даже завтра. После этого придётся принимать какие-то сложные решения.

Прежде чем разложить сегодня солнечные панели, мы попытались использовать магическую силу. У корабля в потрохах элементов управления мостика, где обычно подключаются аварийные магические батареи, есть преобразователь магии в электричество. Сегодня мы подключили одну магическую батарею к системе и попробовали ехать на ней. Примерно через полторы минуты Старлайт остановила эксперимент, потому что она могла наблюдать, как показания заряда падают буквально на глазах. Настолько быстро мы сжигали ману.

После того как мы разложили солнечные панели (которые вырабатывают сейчас жалкие 59% от пиковой мощности), мы проверили уровни в использованной батарее и расстояние, которое мы прошли за полторы минуты (к слову сказать, большую часть времени ускоряясь). После этого мы взялись за подсчёты.

Если в очень грубых, округлённых числах, то "Виннибаго" сжигает двадцать киловатт в час на максимальной скорости. Это киловатт каждые три минуты.

За те полторы минуты, которые мы ехали на магической тяге, мы гнали на максимальной скорости только примерно половину этого промежутка. "Виннибаго" требуется много времени, чтобы как следует разогнаться. В итоге мы проехали всего около полукилометра и сожгли за это время (опять же, очень грубые, округлённые числа) пятьсот ватт.

За это время батарея опустилась с полного заряда до уровня 95%.

Другими словами, батарея сможет подарить нам 10 километров, прежде чем полностью разрядится. Это займёт чуть более двадцати минут. Фактически это эквивалент электрической батареи ёмкостью около десяти киловатт-часов.

Надо отдать им должное – они более эффективны при гораздо меньшем весе, чем батареи ровера, и они вполне конкурируют с более лёгкими, но гораздо более объёмными батареями Дома. Но если вспомнить всё то, что Старлайт вытворяла, используя лишь малую долю заряда магической батареи, то это измерялось бы в мегаваттах, если не в гигаваттах, при условии, что такое вообще можно выполнить при помощи электричества. Если смотреть с такой точки зрения, то преобразователь магии в электричество оказывается чертовски неэффективным.

Но настоящая проблема не в этом. Настоящая проблема во времени перезарядки.

Если бы не пыльная буря, то каждый сол мы бы сейчас получали чуть более 70 пиратов-ниндзя заряда, из которых мы можем хранить только 54 пирата-ниндзя. Каждый сол мы бы начинали с запасом энергии примерно на семьдесят километров езды.

Если бы мы подключили все двадцать одну маленькую магическую батарею к системе питания ровера и использовали их только для движения, мы получили бы двести десять километров. Батареи в настоящее время заряжаются со скоростью одна целая четыре десятых процента за один сол… что означает, что полная перезарядка с нуля займёт шестьдесят семь солов.

Шестьдесят. Семь. Солов.

И всё это время мы не сможем делать ничего, абсолютно ничего, что связано с магией.

В то время как гигантские батареи будут разряжаться со скоростью 0,5% от ёмкости обычной батареи в день… каждая.

В то время как Драгонфлай начнёт скатываться обратно к физическому истощению.

Мы должны быть в чертовски отчаянном положении, чтобы прибегнуть к этому варианту. И нам также следовало бы быть ближе к Дому или Скиапарелли, чем сейчас. Сейчас мы немного ближе к МВМ, чем к Дому или пещерной ферме. Если бы двести километров отделяли нас от безопасного места, оно могло бы и стоить того. В противном же случае лучше сохранить магию до появления лучших идей.

Будем надеяться, что мы найдём хоть одну раньше, чем полностью останемся без света.

Кстати, если вы скажете: Почему бы просто не использовать магические батареи, чтобы проехать расстояние, на которое они перезаряжаются за день? Так вот, все двадцать одна батарея получают около 1,4% своей емкости каждый сол. Это в сумме составляет 29,4% от заряда одной батареи или чуть менее трёх километров. В нынешних условиях (техническое определение фразы: куда ни кинь – всюду клин) оно того не стоит.

Лучше пусть уж этот заряд принесёт пользу чейнджлингу, дракону и пони… пока ещё можно.

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 490

"Арес III" Сол 481

Ветер не завывал за стенками "Виннибаго". Пыль не шипела, обрушиваясь на голый корпус корабля. Единственное электричество проявлялось в мерцающем свечении, которое иногда возникало на вольфрамовых разрядниках, установленных на точках крепления внешнего корпуса "Амицитас", некоторые из которых были видны через окна мостика.

Но пыльная дымка предыдущих нескольких солов превратилась в туман, облако мельчайших частиц пыли, проплывавшее мимо в слабом марсианском ветре. Послеполуденное солнце тускло светило снаружи, производя свет, больше ассоциировавшийся у пони со светом луны, чем с какой-либо из звёзд. Шторм крепко держал их в своей хватке.

И, учитывая, что они проехали всего тридцать шесть километров, прежде чем у них закончилась энергия, и что солнечные панели, которые производили эту энергию, обеспечивали только сорок два процента от того, что обычно должны были давать, все в "Виннибаго" понимали, что эта хватка сжимается.

У "Гермеса" тоже не было для них обнадёживающих новостей. Отчёт их был сегодня мрачным: центр шторма находился в ста сорока километрах на северо-восток-восток. Шторм почти неподвижен, и больше не расширяется, но становится более плотным в ядре. В центре шторма, по их оценкам, только около десяти процентов солнечного света достигали поверхности Марса… десять процентов, и этот показатель продолжал падать. Если шторм будет оставаться в такой же силе и интенсивности, им потребуется больше месяца, чтобы пройти через кратер Кроммелина, который, судя по пересечённой местности снаружи, был очень близок к "Виннибаго".

– Итак, вот какова ситуация, – сказал Марк, когда они вшестером собрались на мостике, чтобы обсудить, что делать дальше. – Вариантов у нас три. Мы можем затаиться здесь и понадеяться, что шторм пройдёт быстрее, чем ожидалось. Кто-нибудь хочет поговорить о том, насколько это вероятно?

В ответ не прозвучало ни слова. Все знали, что у этой бури к ним личные счёты.

– Да, я тоже. Вариант второй: повернуть на восток-юго-восток и двинуться к Скиапарелли с той скоростью, с которой сможем. Это, конечно, будет приближать нас к сердцу шторма, но это также значит, что мы будем двигаться встречными направлениями с бурей, и это может позволить нам вырваться из-под неё раньше. Мы можем запустить жизнеобеспечение от РИТЭГа и системы вашего корабля, так что мы сможем проползать хотя бы немного каждый сол.

– Может быть, мы могли бы тащить корабль за собой, – предложила Черри Берри. – Как в тот раз, когда поднимали его с грунта.

Файрбол ударил кулаком по полу.

– Нет! – выкрикнул он. – Вязать верёвка вокруг скафандры? Когда они такой? Смотри! – он указал на заплатки на собственном скафандре, на коленях и локтях у Черри и Спитфайр, на огромную прореху, залитую чёрной жижей на правой передней ноге Старлайт Глиммер, – они тут же лопнуть. Убить хозяин. Нет спасения. Самоубийство. Тупая идея. Я знать, о чём говорю.

– Я могла бы сделать упряжь, – предложила Драгонфлай.

– НЕТ! – Файрбол глубоко вздохнул, поднял ладонь, давая знак, чтобы никто не говорил, и тщательно подумал. – Даже упряжь делать разное давление на разное часть скафандр. Разное давление делать больше нагрузка на заплата. Нельзя избежать. Нельзя исправить. Если попробуем – это убьёт кого-то. Слушайте меня.

Драгонфлай кивнула.

– Я слышу тебя, Файрбол, – сказала она, – но если перед нами встанет выбор…

– Если встать выбор, то спросить у Марка лекарство, – прорычал Файрбол. – Хотеть выбор, как убить себя, он найти что-то проще, чем выпустить весь свой воздух снаружи.

– Хорошо, – сказал Марк после того, как никто не возразил на заявление Файрбола. – Кому-нибудь нравится этот вариант? Меня он смущает в основном потому, что если мои расчёты верны, мы все ещё примерно в 1300 километрах от входа в Скиапарелли, плюс, может быть, ещё четыреста километров оттуда до МВМ. Тысяча семьсот километров. Если бы мы путешествовали с той же скоростью, что и сегодня, мы бы достигли его на 530 сол, но мы все знаем, что шторм станет только хуже. Мои подсчёты говорят, что мы раньше пропустим дату запуска, и у нас закончится еда.

Снова возражений не последовало.

– Вариант третий. Обойти Кроммелин с юго-востока. У нас есть ещё сто пятьдесят километров пути на юг, прежде чем Пифагор станет нашим врагом… простите, культурная отсылка... в смысле, прежде чем мы начнём удаляться от Скиапарелли, а не приближаться к нему. Пока шторм не поворачивает на юг и не собирается пересекать экватор – чего он, по идее, не должен делать, но кто знает, что эта чёртова планета выкинет дальше – мы должны начать выбираться из-под тени.

Проблема в том, что мы не знаем, как далеко нам надо уйти на юг. Пылевое облако простирается очень далеко к югу от экватора, может быть, на восемьсот километров. Если мы пойдём по этому пути, нам придётся выбрать запасной маршрут, ведущий в Скиапарелли по его юго-западной стороне, а там придётся преодолевать много неровной, пересечённой местности. На это уйдёт много времени, и нет никакой гарантии, что мы доберёмся до МВМ прежде, чем закончится еда.

– Есть и четвёртый вариант, – тихо сказала Старлайт. – Я думала об этом последние два сола.

– И какой он?

Старлайт поёрзала передними ногами по палубе.

– Помните тест системы ускорения? – спросила она. – Он мгновенно очистил небо. У нас были недели ясной погоды и не по сезону высоких температур. Мы могли бы сделать это снова.

– Эй, а ведь правда, – сказала Драгонфлай, ухмыляясь. – Это отличная идея! На этот раз нам не нужна такая большая масса! Или такая же скорость! Всё, что нам нужно, это большой камень с поверхности, маленькая мишень для ускорителя, кристалл-ускоритель и немного заряда батареи!

– У нас есть полтонны чистого кварца, – сказала Старлайт. – Я думаю, что нам хватит всего двадцати пяти килограммов, чтобы сделать сам ускоритель и мишень.

– У нас всё ещё есть данные теста, – сказала Драгонфлай. – Мы можем использовать их, чтобы свести энергопотребление к минимуму. Возможно, хватит и одной батареи!

– Да! – Старлайт улыбнулась даже шире, чем Драгонфлай. – Я не могу придумать ни одной причины, почему это должно пойти не так!

– Я могу, – проворчал Файрбол. – Откуда мы знать, что последний испытание не быть причина этот шторм сейчас?

Улыбки исчезли. Все многозначительно переглянулись.

Наконец, Черри Берри произнесла:

– Ну, значит, у нас, может быть, будет шторм в день запуска, – сказала она. – Тогда с ним и разберёмся. Но если мы не попробуем что-то сделать сейчас, то никакого дня запуска и не будет, – она посмотрела на Старлайт. – Начинай, – сказала она. – Будем запускать твоего разгонятеля облаков завтра утром.

Сол 482

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 491

"Арес III" Сол 482

Камень лежал на других камнях, как иногда и делают камни.

От других камней его отличало то, что его края опирались на две аккуратно сложенные пирамидки из камней, тогда как середина оставалась висеть в воздухе. На его нижней стороне был аккуратно прикреплён маленький кусочек чистого кварца, направленный строго вниз – туда, где лежал кусок кварца немного большего размера. Тот, в свою очередь, был соединён цепью кабелей с гораздо более крупным кварцевым кристаллом в металлической обшивке, стоявшим примерно в двадцати метрах поодаль, а он уже был подсоединён к выключателю, к которому была привязана сделанная чейнджлингом десятиметровая верёвка, конец которой был в руке фигуры в несколько поношенном космическом скафандре.

Камень ещё не знал, что сегодня ему предстояло отправиться в полёт.

Спитфайр, уединившаяся в "Виннибаго" после того как помогла собрать камни для пусковой пирамиды, смотрела в окно кабины и предавалась минутной зависти к камню.

"Начинаешь понимать, что жизнь твоя полный отстой, – подумала она про себя, – когда даже камню удаётся полетать, а тебе нет".

– Если мои расчёты верны, – раздался по связи голос Старлайт Глиммер, – снаряд должен достичь скорости двухсот пятидесяти метров в секунду на высоте около тысячи метров. В результате должна начать формироваться ударная волна, которая расчистит небо, не позволяя снаряду выйти на орбиту.

– Как скажешь… – произнёс Марк. – Файрбол, камера пашет?

– Нет, – произнёс Файрбол нарочито смущённо. – Камера в моей лапе. Ты хочешь, чтобы я опустил её на землю?

– Я имел в виду запись. – сказал Марк.

– О-о-о-о-о-о. Запись? Это другое дело. Запись идёт.

– Ты сделал это нарочно, – ответил Марк. – Я тобой горжусь.

– Вернёмся к делу, – произнесла Черри Берри, стоявшая возле Спитфайр и глядевшая в другое окно. – Всем приготовиться к старту. Десять. Девять. Восемь. Семь.

Драгонфлай, также находившаяся внутри и в относительной безопасности, ходила взад-вперёд по крошечному свободному пятачку мостика.

– Шесть. Пять. Четыре.

Спитфайр опустила копыто на переборку рядом с иллюминатором, наблюдая за размытыми от пыли фигурами в ста метрах, которые развернулись к кораблю, готовясь бежать из зоны запуска, словно за ними гонятся древесные волки.

– Три. Два. Один!

Метрах в тридцати, на усеянной обломками поверхности Марса, Марк дёрнул верёвку, замыкая выключатель, и полупрыжками-полубегом кинулся к марсоходу.

В отличие от первого раза, когда они проделали пуск с гораздо большим и тяжёлым снарядом, сейчас Спитфайр смогла проследить за взлётом камня взглядом. Он быстро ускорялся и через пару секунд покинул ограниченное поле зрения иллюминатора, но он определённо был медленнее в сравнении с первым тестом системы.

– Следить за снаряд, сдвигается запад, – сообщил Файрбол. – Не падать на наши головы.

– Я уже у лестницы, – пропыхтела Старлайт. – Сейчас поднимусь.

– Я за тобой, – сказал Марк. – Что-то не вижу никакой ударной волны.

– Потерять цель, – сказал Файрбол. – Ударной волны нет. Всё, что я видеть, это такой вихрь в пыль.

Пауза.

– Наблюдать ветер.

– Проклятье! – выругалась Черри Берри. – Почему не сработало? Не хватило скорости?

– Поднимаясь, он будет ускоряться, – сказала Старлайт. – А бóльшая часть пыли всё равно в верхних слоях атмосферы. Подождём.

Спитфайр не отрываясь смотрела в иллюминатор. Она видела, как более крупная, плотная пыль, которую не могла поднять слабая буря, кружится маленькими облачками в порывах ветра над поверхностью. Волна этой пыли катилась по склону к точке старта. Ещё одна покатилась от ровера к тому же месту…

И дымка, казалось, кружилась и закручивалась вокруг точки старта… совсем как…

“Восходящий поток”.

Восходящий поток и плюс к нему тепло от трения воздуха о камень, который продолжал ускоряться, выйдя на сверхзвук.

– Командир, – произнесла Спитфайр на эквестрийском, – я настоятельно рекомендую немедленно вернуть всех внутрь. Оборудование лучше бросить снаружи.

Черри Берри повернулась и посмотрела пегаске в глаза. Она смотрела лишь мгновение, затем снова повернулась к окну.

– Экстренная отмена, – сказала она по-английски. – Всем немедленно вернуться на борт.

– Зачем? Просто маленький ветер, – произнёс Файрбол.

– Ненадолго, – Спитфайр перешла на английский. – Образуется "пыльный дьявол". Торнадо. Внутрь, живо!

– Погодите минутку! – вмешалась Старлайт. – Я только вернусь и возьму…

– Нет, – послышалось шуршание, а затем голос Марка продолжил: – Старлайт у меня. Файрбол, открывай дверь.

– Хорошо.

Спитфайр продолжала внимательно смотреть в окно. Всё больше пыли стекалось к точке запуска. Над ней виднелась хорошо заметная колонна пыли, поднятая воздухом, несущимся к месту старта вслед за мощным искусственным восходящим потоком.

– Но батарея!

– Жизнь дороже техники, – заявил Марк. – Старлайт, не брыкайся!

– Перестану, если ты меня опустишь!!!

Корпус трейлера зазвенел от грохота захлопнутой наружной двери шлюза.

– Внутри, – коротко отчитался Файрбол. – Включать цикл шлюзования.

Небо снаружи стало ещё темнее, и впервые послышалось шуршание пыли по корпусу, звук, который стал перемежаться случайными щелчками гравия, когда ветер усилился.

– Не знаю, интересно ли вам это, – заметила Драгонфлай, – но Марс опять разговаривает.

Черри Берри вздохнула.

– И что он говорит? Снова "умрите"?

– Нет, – сказала Драгонфлай. – Слышишь цоканье камней? Так звучит смех на древней чейнджлингве.

Планета смеялась над ними.

Тем временем снаружи шторм забирал всю энергию, потраченную на запуск… и смыкался в истовой жажде большего.

А батарея, всё ещё подключенная к зачарованному кристаллу-репульсору, отдавала всю энергию, что могла.

Прошло два безумных часа, в течение которых были израсходованы две магические батареи, чтобы обеспечить ещё один выход наружу. Систему запуска всё же удалось вернуть с помощью заклинания силового поля Старлайт, но только потому, что им и так пришлось выйти на поверхность, чтобы быстро натянуть импровизированный брезент поверх окон. Покрытие было собрано из оставшегося запасного холста Дома и всех спальных мешков, наспех сшитых вместе тонкой верёвкой, изготовленной Драгонфлай. У окон ровера были ставни, "Амицитас" таковых не имел и, хотя в прошлом он переживал ещё более сильные шторма, команда в то время не была полностью зависима от его герметичности в плане выживания.

Шторм продолжал сечь корабль пылью и крупными частицами. Экипаж, глядя через меньшие по размеру, зато куда как более толстые иллюминаторы и окна шлюзов, видел снаружи лишь немногим больше кромешной тьмы.

Согласно часам на одном из ноутбуков, по времени Марса был всего лишь полдень.

– Ладно, – заговорила Черри Берри, отодвигая Спитфайр копытом от иллюминатора. – Почему не сработало?

– Слишком медленно, – сказала Спитфайр. – Слишком медленно, слишком мало, чтобы делать большой ударный волна, как прежде. Но достаточно быстро, достаточно большой, чтобы… штука, которая идти за лодкой в ​​воде?

– Кильватерный след? – предложил Марк.

– Поднимать воздух за собой, – продолжила Спитфайр. – Камень становиться быстрее, сильно греться. Горячий воздух подниматься. Делает восходящий поток. Восходящий делать "пыльный дьявол", торнадо… даже хуже.

– А жар только усиливает непогоду, – вздохнула Старлайт. – Делает её более неистовой. Мы сделали только хуже.

– Хорошо, – сказал Марк. – Мы можем попробовать запустить ещё один камень с большей силой. Или камень побольше. Или то и другое.

– Мы играемся с явлением, которое явно не понимаем, – вздохнула Старлайт. – Мне следовало сразу это заметить.

– Мы получаем энергию от солнечных батарей, Марк? – спросила Черри.

– Несколько ватт, но и только, – сказал Марк. – На этом далеко не уедешь, даже если мы снова выйдем наружу, чтобы собрать панели вокруг ровера.

– Хорошо. Что мы тогда можем сделать, чтобы получить больше энергии?

– Ну, – сказал Марк, – если бы запуск не прошёл настолько дерьмово, я бы попытался снять моторы с колёс посадочного шасси. И если бы мы смогли найти место, где их тут поставить, Старлайт могла бы вращать их магией, чтобы производить электричество. Они не так эффективны, как настоящие динамо-машины, но какую-то мощность дадут. Я думаю, если вращать один из них со скоростью около двухсот оборотов в минуту, это дало бы один киловатт.

– То есть, тысячу оборотов в минуту, – заключила Старлайт, её выражение лица менялось от сосредоточенности к шоку, по мере того как она вела подсчёты, – чтобы перезарядить наши батареи за двенадцать часов. Это всё при условии, что я смогу так долго их крутить.

– А ещё при условии, что мы сможем потратить два-три часа снаружи только на то, чтобы снять и перемонтировать колеса, – мрачно добавил Марк. – И ещё при условии, что двигатели легко снимаются. Я этого никогда не делал. Далее предполагая, что мы сможем их тут установить.

Человек указал на свой скафандр, который лежал на палубе за креслом второго пилота.

– И это не говоря уже о том, что я не могу выйти наружу с этой дурацкой лицевой панелью из легко бьющегося стекла, пока ветер гоняет там гравий.

Спитфайр перестала слушать разговор после этой угнетающей череды несбыточных допущений и отвернулась, переведя взгляд на окно.

"Глупый марсианский шторм, – подумала она. – Дайте мне двадцать Вандерболтов, достаточно воздуха и магии, чтобы подняться в небо, и мы разметаем эту бурю на раз-два-три".

Внезапно ожившее корабельное радио вырвало её из задумчивости, заставив мыслями вернуться назад в "Виннибаго".

– "Дружба", "Гермес", – раздался голос коммандера Льюис, перемешанным со статикой. – Не знаю, что вы сделали, но это было ошибкой. Весь шторм разворачивается и плотно обвивается вокруг Кроммелина. Как будто он самопроизвольно сменил центровку. Теперь на Марсе есть большое серое пятно радиусом около четырёхсот километров. Если это вы сделали, верните скорее обратно как было. Мы считываем уровни тау, каких мы не видели с 2018 года. Если вы получили это сообщение, подтвердите с помощью кода Морзе. "Гермес" передачу закончил.

– Бля-а, – простонал Марк. Он повторил это слово несколько раз, с каждым разом сдвигая шкалу от шока до ярости. – Бля! Бля!! Бля!!! Бля!!!! Бля!!!!!

– Радиус в четыреста километров, – проворчала Старлайт. – Ну почему это не мог быть диаметр?

– Это только тёмная часть, – вздохнула Драгонфлай. – Спорим, что вокруг него слой мелкой пыли? И насколько далеко он простирается?

Файрбол направился к люку, соединявшему мостик с бытовым отсеком.

– Ну всё, – сказал он. – Я ем мой последний сапфир сейчас. Почему нет?

– Мы не сдаёмся, – твёрдо сказала Черри Берри.

– Другие идеи есть? – рыкнул Файрбол. – У меня – нет.

– Да! Мы запустим ещё одного разгонятеля облаков! – настаивала Черри. – Ещё крупнее и батарей больше! У нас же хватит запасного кварца, Старлайт?

– Да, даже на несколько, если постараться, – призналась Старлайт. – Но мы не знаем, что из этого получится и не станет ли ещё хуже.

– Мы знаем, что ничегонеделание нам не поможет! – ответила Черри. – Если мы продолжим сидеть и ничего не делать, мы погибнем. У нас не хватит энергии, чтобы убежать от бури. У нас теперь только одна надежда – развеять её!

– В прошлый раз мы только усилили бурю! – возразила Старлайт. – Ещё одного раза ровер может и не выдержать!

– Тогда на этот раз мы должны всё сделать как надо! – рявкнула Черри. – Разве ты не можешь добавить заклинания к мишени? Какое-нибудь буреотпугивающее заклинание?!

– Я что, похожа на пегаса?

И именно в этот момент с холодной, ужасающей ясностью в голове Спитфайр возникла идея.

Это была глупая идея… нет, отставить, это была просто самоубийственная идея. Но…

…но она давала шанс. Пусть и малюсенький, но шанс. Слишком много костей должны были выпасть на "шесть".

Но никто другой не мог этого сделать. Только она. Для этой работы требовалось двадцать пегасов, а у них был только один.

– Запустите меня, – сказала она.

Все замерли на несколько секунд. А потом заговорили разом:

– Спитфайр, ты охерела? – спросил Марк.

– Ты спятить? – прошипел Файрбол.

– Фауст милосердная! – ахнула Старлайт Глиммер.

– Ты издеваешься? – спросила Драгонфлай.

– Мы НЕ БУДЕМ тебя запускать! – категорично заявила Черри Берри.

Слова. Сколько же слов последовало после общего возгласа. Шок, гнев, Спитфайр, конечно, заранее знала как команда отреагирует. Поток слов не иссякал несколько минут, пока не обратился в тонкий ручеёк. Пегаска решила дать потоку пересохнуть, прежде чем пытаться объясниться.

– Слушайте, – заговорила она, а затем взглянула на Старлайт и пробормотала: – Объяснишь это Марку потом.

После чего перешла на эквестрийский:

– Запускать камни в воздух ничем не поможет. Нам нужна настоящая пегасья магия в небе, чтобы нарушить воздушные потоки и разогнать шторм. Подсоедините магическую батарею к моему скафандру, сделайте рукава для крыльев, и я смогу это сделать… и благополучно вернусь.

– Не сможешь! – возразила Старлайт, также на эквестрийском. – Это невозможно!

– Нет, возможно, – твёрдо сказала Спитфайр. – Всё, что мне нужно, чтобы развеять бурю – это достаточно долго поддерживать скорость, которую изначально придаст мне ускоритель. Крылья и магия дадут мне преимущество в воздухе, чтобы управлять полётом… не особо много, но мне хватит. Я выполню задачу, поверну назад, а ты поймаешь меня магией, прежде чем я упаду.

– Я запрещаю, – сказала Черри Берри. – Ты полетишь быстрее скорости звука. Воздух будет как стена. Бетонная стена, потому что там полно пыли и песка. Это верная смерть. Я категорически это запрещаю.

– Черри, ты лучшая в летательных аппаратах, – сказала Спитфайр. – Но не говори Вандерболту, что он может делать в небе, а чего нет. Я врезалась в горные склоны на скоростях в сотни километров в час. Я надзирала за созданием торнадо, способным поднять воду на километр в воздух.

– На Эквусе! А это Марс!

– А это я, – ответила Спитфайр, ударив себя копытом в грудь. – Это то, для чего я рождена!

Пегаска выдержала паузу, после чего добавила чуть тише:

– И это то, что я поклялась делать. Вандерболт в первую очередь защитник. Я служу, чтобы защищать, Черри. Даже если это означает отдать свою жизнь, – она посмотрела своему командиру прямо в глаза и сказала: – Я не впервые сталкиваюсь с такой вероятностью.

– Неизбежностью.

– Вероятностью.

– Девочки, – вставил Марк по-английски, – либо перейдите обратно на английский, либо позвольте мне снова заговорить на вашем языке, но не оставляйте меня в неведении.

– Минуту, Марк, – произнесла Черри. Вернувшись на эквестрийский, она сказала: – Нам придется разрезать скафандр и заклеить его. Нам нечем его зашить.

– Кроме моего лётного комбинезона, – сказала Спитфайр, – если покрыть его гибкой воздухонепроницаемой жижей от Драгонфлай. Ты ведь можешь сделать это, верно, стрекозка?

Драгонфлай обдумала вопрос.

– Как материал твоего лётного костюма? Я могу подобрать что-то похожее, – сказала она. – Хотя это не даст никакой изоляции. Тебе будет холодно. И никакого усиления тоже не будет. Если рукава для крыльев порвутся, ты умрешь, без шансов.

– Как быстро ты сможешь взлететь и не потерять при этом сознание и не получить травму? – спросила Старлайт. – Восемь g?

– Восьмикратная эквестрийская сила тяжести, – согласилась Спитфайр. – Допустим, семьдесят пять метров в секунду за секунду ускорения. Быстрее, чем сегодняшний запуск, но намного медленнее, чем тест ускорителей.

– Нам придётся отключить пусковую батарею через несколько секунд, – сказала Старлайт. – Десять секунд воздействия заставят тебя двигаться в три раза быстрее местной скорости звука. Сопротивление воздуха разорвёт твой скафандр, если ты полетишь быстрее.

– Семьсот пятьдесят метров в секунду? – Спитфайр кивнула. – Я справлюсь. Рейнбоу Дэш всё время гоняет быстрее.

– А ты? – многозначительно спросила Черри Берри.

– Увидишь, – ответила Спитфайр, благоразумно не отвечая на вопрос.

Черри покачала головой.

– Вот почему я не хотела быть командиром, – сказала она. – Я приму неправильное решение. А убьёшься ты.

– Смотри на это иначе, – сказала Спитфайр. – Один за пятерых – это тот размен, который офицеры и гвардия вооружённых сил обучены принимать.

– Я хочу ноль за шестерых.

– Так и будет. Обещаю.

– Ты не можешь этого обещать.

– Читай по губам, – сказала Спитфайр, а затем добавила по-английски: – О-бе-ща-ю.

Черри вздохнула, качая головой.

– Марк, – сказала она, – мы с тобой до утра должны придумать идею получше, чем запускать Спитфайр верхом на куске кристалла, – она повернулась к Файрболу и прорычала: – Есть какие-нибудь умные замечания на этот счёт?

– Нет, мэм, – тихо ответил дракон.

– Остальные делают всё возможное, чтобы всё получилось. В том числе благополучное приземление. Понятно?

– Да, мэм, – хором ответили остальные.

– Не могу поверить, что я это делаю, – проворчала Черри себе под нос на эквестрийском.

"Да, – подумала Спитфайр. – И я тоже не могу.

Но, по крайней мере, если я умру, то умру в полёте".

Сол 483

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 492

"Арес III" Сол 483

Спитфайр, во время её прошлой карьеры в качестве лидера Вандерболтов, носила с собой в воздухе до двух взрослых пони… Но это на Эквусе.

Общий вес её скафандра, дополнительной батареи для скафандра, притороченной к внешней стороне её рюкзака, двух корабельных магических батарей, обвязанных вокруг скафандра, как седельные сумки осла-шахтёра, и двух кусков кварца, прикреплённых к её груди, складывались в вес примерно двух взрослых пони. К сожалению, Спитфайр была на Марсе с его чуждой атмосферой, которая, если ограничиться одним словом в её описании, была "пожиже".

И с его магической средой, которая по тем же правилам описывалась бы как "нулевая".

– Итак, начинаем инструктаж, – произнесла Старлайт Глиммер, поправляя магическую батарею у себя на спине. – Мы отключили двигатели ориентации твоего скафандра. Помни об этом. Двигателей ориентации у тебя нет – мы не хотим, чтобы ещё одна буря догнала нас через две недели, да и, в любом случае, лишней магической энергии у тебя нет.

– Ясно. Никаких двигателей, – кивнула Спитфайр.

– Это, – Старлайт Глиммер указала на кусочки кварца на груди у Спитфайр, – проекторы силового поля. Первый – для старта, во время дозвуковой части полёта. Он должен защитить тебя от пыли и не дать ей разрушить твой скафандр, прежде чем ты создашь достаточно сильную ударную волну, чтобы отгонять её самой. Второй – на случай повреждения скафандра. Мы сказали Твайлайт Спаркл перезапускать твою систему жизнеобеспечения до последнего в случае разгерметизации. Если твой скафандр порвётся, ты должна активировать этот проектор и сразу лететь прямо вниз, если сможешь. Силовое поле будет удерживать пыль, содержащуюся в воздухе, но оно не выдержит ничего более серьёзного. Если ты там увидишь гору, не играй с ней в пятнашки.

– Ха-ха, – саркастически ответила Спитфайр.

– Как только выйдешь на сверхзвуковую, тебе нужно будет отключить первый проектор силового поля вкопытную, – сказала Старлайт. – Один кабель будет свободным. Его нужно будет подключить ко второму проектору, чтобы запустить его. Надеюсь, тебе это не потребуется.

"А уж я-то как надеюсь," – подумала Спитфайр, но вслух просто сказала:

– Ясно.

– Хорошо, переходим к собственно скафандру, – произнесла Старлайт. – Мы использовали щитки, которые вырезали из твоего же скафандра, чтобы обить передние кромки твоих крыльев. Они возьмут на себя большую часть нагрузки и защитят швы остальной части рукавов.

– Смола, покрывающая рукава для крыльев, ещё не застыла, – простонала Драгонфлай с полётного ложемента. В отличие от всех прочих, одетых в свои скафандры и несущих как минимум по одной магической батарее, Драгонфлай оставалась на корабле. Потратив всю вторую половину дня и весь вечер на выхаркивание материала для полётной упряжи и модификацию скафандра, а затем прозанимавшись какое-то время самой модификацией при помощи Файрбола, она чувствовала себя буквально вывернутой наизнанку. – Это единственная причина, почему они всё ещё сгибаются. Ткань, покрытая слизью, всё ещё липкая. Небольшие повреждения затянутся сами, но ты не злоупотребляй этим. Это не твой обычный лётный костюм.

– Знаю, – произнесла Спитфайр. – Мой лётный костюм не закрывал крылья, – она попыталась убедить всех оставить крылья открытыми, но её не столько переубедили, сколько перекричали. Только Драгонфлай выдвинула один аргумент, на который Спитфайр не смогла возразить: единственным способом сохранить герметичность скафандра в области прорезей для крыльев было приклеить его к её коже. Не будет герметичности, не будет и воздуха… а не будет воздуха – не будет и жизни.

– Мне бы очень хотелось использовать для этого запасной холст Дома, – продолжила Старлайт, коснувшись места чуть выше громоздких батарей маны, где были добавлены рукава для крыльев. Когда крылья Спитфайр были сложены, новую ткань почти не было видно. – Но холст Дома блокирует магию, согласно тестам, которые мы проводили на радужных кристаллах. Слизь же чейнджлингов проницаема для магии, по крайней мере, не хуже, чем обычная ткань.

– Я справлюсь, – отрезала Спитфайр.

– Едем дальше. Если у тебя случится разгерметизация скафандра, это отмена миссии. Когда большие батареи разрядятся, ты нажмёшь на пряжку быстрого сброса, – Старлайт с большой осторожностью прикоснулась к пряжке на упряжи прямо под грудью Спитфайр. – Мне очень не хочется терять эти батареи, но лучше потерять их, чем тебя.

– Не потеряю, – произнесла Спитфайр.

– Когда ты прервёшь миссию или успешно завершишь её, активируй питание скафандра, – продолжила Старлайт. – Это даст тебе пеленг обратно на маяк корабля. Как раз для этого мы будем держать систему телеприсутствия включённой. Но даже с двойной батареей в рюкзаке, когда ты подключишь питание скафандра, время твоего полёта будет измеряться в секундах. Возвращайся как можно быстрее. Даже не трать время на торможение.

– Если верить НАСА, – добавил Марк, – крылья вообще становятся бесполезными на Марсе при любой скорости ниже двухсот метров в секунду. В смысле, любые крылья меньше футбольного поля.

– Да. Поэтому просто спланируй к нам как можно более ровно. Я буду готова подхватить тебя телекинезом.

– Поняла.

– Как поживают контакты? – спросила Драгонфлай.

Спитфайр вспомнила о двух проводках, которые чейнджлинг добавила к её скафандру, и которые заканчивались электродами биомонитора, позаимствованными из подкладки запасного скафандра Марка. Клей на контактных подушечках стягивал шерсть и заставлял её кожу ужасно зудеть под ними. Но она ещё много лет назад, после первого же стояния на посту в академии, научилась оставаться совершенно неподвижной, как бы и где бы у неё ни чесалось.

– Держатся, – ответила она.

– Хорошо, – произнесла Черри Берри. – Репульсор?

Марк проверил импровизированный лётный ложемент – в сущности, просто самый большой плоский кусок металлолома из того небольшого запаса, что они везли в ровере-2, с тремя небольшими отражателями репульсоров, прикрепленными снизу.

– Всё в норме, – сказал он.

– Ускорители?

Старлайт прищурилась, изучив три куска кварца размером с книгу.

– Чары, кажется, в порядке, – ответила она.

– Хорошо. Скафандры надеть, – приказала Черри Берри, поднимая шлем. – Файрбол, Старлайт и я выходим первыми. Затем Марк и Спитфайр. Поехали!

Заднюю часть "Виннибаго" окружала бледно-голубая сфера. Пролетавшие пыль и песок овевали её, а внутри единорожка, земнопони и дракон ждали, пока человек поможет сильно перегруженной пегаске спуститься по посадочной лестнице, от шлюза до самой поверхности.

Все пятеро работали почти в полной тишине, обмениваясь только короткими фразами для подтверждения выполненных задач. Файрбол держал в одной лапе магическую батарею, а в другой – Старлайт Глиммер, позволяя единорожке держать копыта на клеммах батареи и сосредоточиться на поддержании силового поля. Марк и Черри посадили Спитфайр на импровизированную стартовую платформу и медленно и осторожно перенесли её на те же пирамиды из камней, которые использовались для старта операции "Буря Прочь" солом ранее. Как только стартовая платформа была установлена, они подключили три ускорителя к единственной батарее, предназначенной специально для запуска. Ещё две батареи стояли наготове на случай когда или если используемая Старлайт батарея разрядится.

Спитфайр ничего не оставалось, кроме как откинуться на спинку импровизированного кресла, ждать и думать о том, насколько всё-таки ужасной была эта идея. Пару раз ей удавалось перейти на обычный сверхзвук, да и то едва. Единственные настоящие Радужные удары, которые ей доводилось наблюдать, были выполнены Рейнбоу Дэш и Принцессой Твайлайт Спаркл – сама она никогда, никогда не летала настолько быстро. Даже близко нет.

"Я полечу на скорости, которая дома равнялась бы двум Махам, – подумала она. – На скорости втрое быстрее местного сверхзвука. Да ещё в пыльной буре. И если что-то сломается в моём скафандре…

О, Фауст милосердная, мне конец.

Нет. Спокойствие. Мы приняли все возможные меры предосторожности. Предусмотрели несколько резервных систем.

На мне скафандр, в котором мы сделали пару дырок, после чего залатали их чейнджлинговской блевотиной и остатками одежды. Затем привязали к нему под сотню килограмм камней, чтобы я не только обладала аэродинамическими свойствами кирпича, но и сама стала ляганым здоровенным кирпичом!

Мне коне-е-е-е-ец!

Хорошо. Ну и пусть. Ты погибнешь, Спитфайр. Но твоя команда – нет. Сосредоточься на задаче. А что ещё остаётся? Чему быть, того не миновать".

– Ты как, Спитфайр? – спросил Марк через скафандр.

– Всё путём, – ответила она, и её голос был спокойным и ровным – таким, каким она его натренировала.

– Хорошо, – произнёс Марк. – Мы возвращаемся для запуска. Ты сейчас выйдешь из-под силового поля. Готова?

– Да, Марк.

– Чистого неба и попутного ветра, Спитфайр.

"Лягать, откуда Черри Берри подхватила это старое прощальное напутствие пегасов? Наверное, из какой-то приключенческой книги – сейчас так никто не говорит.

Если только не думает, что прощается навсегда.

А, ну да..."

– Да, командир, сейчас расчистим небо, – сказала она вслух.

– Обратный отсчёт, – сказала Старлайт. – Тридцать. Двадцать девять.

Стена силового поля прошла мимо Спитфайр, обтекая её вокруг, и она внезапно почувствовала, как мягкое прикосновение тонкой марсианской пыли пробежало по её скафандру.

"Всё, что сейчас требуется, – подумала она, – это один удачно прилетевший прямо в мою лицевую панель камешек, и всё будет кончено".

– Двадцать. Девятнадцать. Восемнадцать.

– Потеря связи со скафандром на минус шесть. Силовое поле на минус три, Спитфайр, – отчиталась Черри Берри.

– Принято, минус три, – ответила Спитфайр.

– Тринадцать. Двенадцать. Одиннадцать.

– Вернусь через несколько минут, ребята.

Она провела половину предыдущей ночи обдумывая, какими будут её последние слова перед запуском. Отчасти так получилось потому, что фраза должна была быть на английском, но это лишь отчасти. Большая же часть состояла в том, что она не могла придумать ничего, кроме слащавой чепухи или пустого бахвальства. Эта фраза звучала – как там сказала Старлайт? – "банально", но у неё был определённый шарм, чистая простота.

Последние слова идущей на смерть пони могли быть и хуже. Пегаска выключила питание скафандра.

– Шесть. Пять. Четыре.

На счёт "три" копыто Спитфайр коснулось переключателя, и две большие батареи ожили. Вокруг неё возникла уменьшенная версия того же силового поля, которое использовала Старлайт Глиммер. В то же самое время магия хлынула в неё с такой силой, какой она ранее не испытывала. Она ощущала, словно сила всей Эквестрии вливается в её крылья.

Спитфайр никогда не касалась клемм магической батареи во время работы. Теперь она понимала, как это могло вызвать у Старлайт привыкание.

А затем прозвучало "ноль", могучее копыто Фауст подхватило её под спину и толкнуло в небо.

Ей сразу же вспомнились тренировки на центрифуге после возвращения на мыс Дружбы, как и "Диззитрон" в Академии. Пегаска напрягла живот, вздохнула и заставила темноту по краям поля зрения там и остаться. Где-то, не важно где, звучал голос, продолжавший отсчёт, он звучал настойчиво, как будто, выкрикивая цифры, пытался сделать их более реальными.

"Не обращай внимания. Сосредоточься на задании".

Силовое поле вокруг неё деформировалось, придвигаясь всё ближе к пегаске с нарастанием действующих на него сил. Краем глаза она могла различить, как пыль отбрасывает в стороны, но не силовым полем, а просто от неспособности воздуха прямо перед ней и её стартовым ложементом вовремя убраться с их дороги.

"Почти пора. Готовься."

И затем, так же внезапно, как копыто Фауст подняло её, оно исчезло. Невесомость.

Тут же крылья Спитфайр развернулись в своих новых карманах – совсем чуть-чуть, потому что распахнуть их во всю ширь на такой скорости было бы самоубийством. Она подняла копыто в небо, хлопнула по кристаллу силового поля другим копытом и почувствовала магию в своих крыльях…

…и оттолкнулась.

Силовое поле погасло, и в нескольких километрах над поверхностью Марса не осталось ничего, кроме шторма и одинокой пегаски, несущей две тяжёлые батареи на скорости более семисот метров в секунду.

Первой задачей Спитфайр было выравнивание без потери скорости. Это заняло почти полминуты. Даже на такой абсурдной скорости, с магией, наполнявшей её крылья, под ними было не так много того, на что можно опереться. Кроме того, это была совершенно неизвестная среда. Ни один из когда-либо живших пегасов никогда и нигде не летал в подобных условиях.

Но хотя небо и было чужим, оно не было совершенно незнакомым. Спитфайр достаточно летала на больших высотах и больших скоростях, чтобы эти условия, пусть и потенциально смертельные, были ей хоть чуть, но знакомы.

А с этим уже можно было работать.

Но часы тикали. Надо было приступать непосредственно к делу.

Ещё сама того не осознавая, пегаска повернула к ветру. Хорошо. Летая против вращения бури, ты можешь её развеять… ты и ещё пара десятков Вандерболтов либо пара сотен обычных погодных пони. Но так как здесь была только она, ей придётся компенсировать разницу чистой скоростью.

Даже несмотря на то, что батареи накачивали её магией, она не могла поддерживать скорость в семьсот метров в секунду в течение долгого горизонтального полёта. Она вынуждена была наклонить свою траекторию вниз – пусть гравитация Марса, хоть и слабая, помогает ей.

Пегаска осознала, что тяжело дышит. Не потерял ли скафандр целостность? Нет, сигналов тревоги пока нет. Просто истощение, потеря формы и потеря лёгочного объёма, которую они обнаружили на последнем медицинском осмотре.

"Нет времени на слабость. Либо всё сработает, либо экипаж погибнет. Пора собраться с духом и сделать что должно".

Глаза Спитфайр поймали проблеск света. Там, над ней, была полоса оранжевого пламени, парящая в небе, как…

…как инверсионный след. Её след, только вместо обычного пара позади неё стелилась полоса огня. Огненное кольцо. Огненная спираль.

Нет, огненный штопор. Потому что ты, Марс, ляганый кусок камня с манией величия, тебя просто-напросто покрыли.

Спитфайр стиснула зубы, взяла ещё немного вниз и взмахнула кончиками крыльев, устремляясь к сердцу шторма.

– О Боже мой.

Старлайт только что переключилась на вторую магическую батарею, силовое поле только на мгновение мигнуло, когда Марк указал в небо и произнёс эти слова. Там, за многие километры над их головами, сквозь тёмный туман пыльной бури проступала огненная полоса.

– У неё получается! – воскликнула Черри Берри. – Давай, Спитфайр! Ты сможешь!

Незаметно для наблюдателей на поверхности пусковая платформа рухнула на землю позади них, разлетевшись при ударе на мелкие осколки.

Воздух становился гуще, и пыль тоже. Несмотря на это, Спитфайр знала, что она замедляется, теряет импульс, теряет силу.

Она не могла ничего с этим поделать. Несмотря на всю мощь её крыльев, они не могли чувствовать воздух вокруг себя сквозь эти липкие, ужасные мешки. Ей стало любопытно, насколько бы хорошо могла пони-фермер справиться со своей работой, надень она на все четыре ноги галоши.

Но всё-таки хоть немного чувствовать она могла, пусть и не напрямую. Инстинкты подсказывали ей, куда движутся атмосферные потоки, как их можно нарушить, как их можно разорвать. Она прорубалась сквозь них, направляя ведущее копыто в точку максимального сосредоточения силы, описывая каждую нисходящую петлю всё теснее и теснее вокруг центра вращения бури.

А выше, незаметно для неё, в буре стали появляться разрывы, расползавшиеся от её следа, который продолжал сиять, как будто горела сама марсианская атмосфера.

А потом она почувствовала рывок на кончике крыла, дисбаланс в огромных, громоздких батареях, притороченных к её скафандру, каждая размером больше её головы.

Вот оно. Сердце бури.

В её скафандре завыл сигнал тревоги – пробоина. Система жизнеобеспечения отключилась, затем снова включилась. Отключилась, включилась, отключилась, включилась… и остановилась на этом. Пробоина на какое-то время затянулась. Хорошо.

Она почувствовала ещё один вихрь, нисходящий поток. Да. Буря слабеет. Она тает.

Покончим с ней.

Пегаска выполнила скольжение вправо, наклонилась вниз и нырнула сквозь сердце бури.

Огненный след тянулся за ней.

Потерпевшие крушение смотрели, как штопор света закручивался всё туже и туже, а потом…

…вонзился в пылевую тучу.

Свет проникал сквозь бурю, спускаясь всё быстрее и быстрее. По мере погружения он расширялся, выкидывая кольца конденсированной пыли, стекающей наружу от центра вращения, чтобы затем медленным ливнем опасть на поверхность внизу.

Клочки обычного красного марсианского неба стали проступать сквозь разрывы в буре над их головами. Прямо на их глазах красные пятна превратились в розовые, окаймлённые красными кольцами, а затем в розовые кольца с такими же пятнами чудесного синего цвета, которые они наблюдали в течение нескольких недель после первого теста ускорителей.

А затем поток огня с ужасающей медлительностью вырвался из своего пикирования, отклонился от перпендикуляра и стал всё ближе и ближе приближаться к земле…

…но так и не коснулся её. Он пролетел менее чем в ста метрах над ними, и снова начал подниматься над теперь хорошо видимым на юге краем Кроммелина.

А позади него, смешанные с пылью, быстро оседающей из редкой марсианской атмосферы, падали снежинки.

Сигнал тревоги не прекращался. К счастью, система жизнеобеспечения больше не отключалась. Крошечная часть её разума, обдумывающая не относящиеся к делу предметы, которую Спитфайр могла позволить себе оставить, решила, что Твайлайт Спаркл, должно быть, сейчас просто наступила копытом на переключатель. Вот и славно.

В некотором смысле пробоина в скафандре, казалось, даже помогла. Спитфайр показалось, что она почувствовала небольшое улучшение в подъёмной силе и толчке от своих крыльев. А без этого она бы даже не задумалась, что могла бы не выйти из пикирования с этими привязанными к ней дурацкими батареями. Тот же факт, что она задыхалась от недостатка воздуха, что её рот был широко раскрыт, что её лёгкие саднили, качая воздух, всё это было незначительной проблемой.

Фигня. Доделать дело. Поддерживать импульс. Давить до конца. Развернуться и зайти на новый уда…

Ошеломляющая сила, которая текла через её крылья, ПРЕРВАЛАСЬ.

Законы физики протестовали против вопиющих нарушений, совершенных пегасом в скафандре. Сопротивление воздуха схватило пустые корабельные батареи, почти мгновенно замедлив Спитфайр ниже местной скорости звука.

Она потянулась к застежке-фиксатору… и отдёрнула копыто, вместо того нажав на выключатель питания скафандра. Она не знала, где находится по отношению к кораблю, и не собиралась рисковать, сбросив два тяжеленных булыжника с неба на головы друзей.

Питание скафандра запустилось, обеспечив струйку магии, по сравнению с пожарным брандспойтом батарей. Но на данный момент и этого было достаточно, чтобы восстановить контроль.

С включением питания вернулись связь и система навигации. У пегаски не хватало дыхания, чтобы говорить, но она могла видеть авиагоризонт и маяк корабля.

Та же часть её разума, которая представляла принцессу-аликорна, подпирающую стену копытом, чтобы удержать конкретный выключатель включённым, теперь заметила, с почти что клинически-отрешённым безумием, что она только что пропустила момент для идеального сброса груза, если бы хотела уничтожить ровер сотней килограммов кварца и металла. Пока она думала об этом, она пронеслась над марсоходом на высоте в километр и начала всё быстрее и быстрее падать.

В голове Спитфайр пробежали ещё две мысли: крылья становятся бесполезными, когда ты падаешь на Марсе со скоростью ниже двухсот метров в секунду, и как только ты активируешь питание скафандра, время твоего полёта измеряется секундами.

Не задумываясь более об этом, Спитфайр расправила крылья настолько широко, насколько могла, и яростно замолотила ими, в процессе прогоняя воздух через пробоину в кармане левого крыла. Снег сыпал из отверстия, как только воздух покидал её, и позади пегаски, там где была полоса огня, образовывалось белое облако. Она наклонилась влево и вниз, используя оставшуюся небольшую мощность для набора достаточной скорости, чтобы крылья могли захватить достаточно разреженного воздуха для разворота обратно к кораблю.

Красный мир под ней поворачивался… поворачивался… так медленно…

Вот он стал ближе… быстрее… быстрее… быстрее…

Она снова увидела ровер. Более того, она увидела пирамиды из камней, где её ждали друзья.

Большинство сигналов тревоги исчезли. Повреждения скафандра вышли далеко за пределы способности системы жизнеобеспечения компенсировать потери. Пегаска задыхалась, и воздух больше не помогал. Паника заполнила её грудь, потому что ничем другим заполниться она не могла.

И тогда она вспомнила про второе силовое поле.

Время полёта измеряется в секундах. Нет энергии, чтобы сэкономить.

Ну и хрен с ним!

Спитфайр отчаянно шарила у себя на груди копытами, нашла свободный конец кабеля и вставила его в гнездо, вырезанное в маленьком кусочке кристалла.

Вокруг неё появился заострённый пузырь, обтекаемый потоком воздуха, невероятно тонкий. Пегаска увидела, как замедляется относительно поверхности за счёт сопротивления поля.

И она почувствовала воздух, драгоценный, животворящий воздух, вернувшийся в её легкие, когда система жизнеобеспечения наполнила им пузырь. Она чувствовала…

…очень, очень сильную боль. Грудь саднила, словно она надышалась наждачной пыли.

Пегаска почувствовала, как крылья потеряли ощущение воздуха; она замедлилась ниже скорости, необходимой для полёта. Всё, что у неё оставалось, это импульс, и этот ресурс быстро иссякал.

О, гляньте. Вот и земля. Привет, земля. Будь добра ко мне, прими меня в свои объятья и…

Пегаска почувствовала, как что-то схватило её, и толчком, подобного которому она не испытывала все эти солы со дня их аварии, она резко остановилась примерно в тридцати метрах над поверхностью. Затем медленно опустилась на землю, в то время как большой синий пузырь света помчался к ней.

Спитфайр, приземлившись, позволила себе плюхнуться вперёд на грудь. У неё больше не было сил стоять. Она не могла заставить воздух задерживаться в лёгких. Она чувствовала, что начала дрожать. Всё вокруг было холодным, ужасно холодным, несмотря на тёплый воздух, дующий из вентиляционных отверстий в её скафандре.

Силовое поле замерцало и лопнуло, слившись с большим. Фигуры появились над ней. У них были голоса – голоса уже были в её ушах некоторое время, но они не казались действительно важными, независимо от того, насколько требовательно они звучали.

– На левом крыле широкий разрыв!

– На правом тоже небольшая утечка!

– Спитфайр, идиотка! Почему, чёрт возьми, на тебе всё ещё эти батареи?

– Да не стой ты там, сними их!

– Привет, – это был её голос? У неё всегда был скрипучий голос, но не настолько же. – Я же говорила, что верну батареи.

– Я больше не могу удерживать поле! Снимите с неё всё это дерьмо и тащите её к шлюзу, немедленно!!!

Шлюз. Корабль. Какая хорошая идея.

Спитфайр хотела помочь, но ей было больно, и она была очень…

…очень, очень…

…усталой.

Двигаясь так быстро, как только возможно, стараясь не трясти свою ношу, экипаж перенёс потерявшую сознание пегаску обратно в "Виннибаго".

А вокруг них падали раздробленные пыльные осколки неба.

Сол 484

Запись в журнале – Сол 484

Небо сейчас чистое и тёмно-синее, а северный край Кроммелина настолько ясно виден на горизонте, что кажется, будто мы могли бы дойти до него за полчаса. Мы больше не погребены под плотной завесой пыли, витающей в атмосфере.

Так почему же, спросите вы, мы всё ещё сидим здесь, как лентяи, и ни шиша не делаем? Ну, сейчас расскажу.

Во-первых, после вчерашнего чуда (иначе его не назвать) Спитфайр всё ещё не оправилась. Нам пришлось срезать с неё эти рукава вместе с перьями, потому что незатвердевшая чейнджлингская слизь, можно сказать, облепила ей все крылья. Один раз в процессе срезания она очнулась, и нам пришлось дать ей тройную дозу понячьих обезболивающих, чтобы она снова уснула.

К счастью, в аптечке у пони нашлось лекарство – хотя, наверное, лучше назвать его словом "зелье" – для ускорения роста перьев у пегасов. Это примерно как то лекарство, которым Спитфайр насильно пичкала Старлайт Глиммер, когда та сломала ногу. Однако это "зелье" работает не так хорошо, как в их родном мире, поэтому они дают его ей только в присутствии магического поля… время работы которого было сокращено до трёх минут в день. Подробнее об этом чуть позже.

Гораздо большее беспокойство вызывает кессонная болезнь. Когда Спитфайр просыпается, она жалуется, что её лёгкие саднят, словно ободранные наждаком. Со мной такое было, поэтому, как говорится, плавали, знаем. Но лёгочная ткань невероятно живуча. Кроме того, есть ещё один пузырёк с лекарством, специально предназначенным для лечения последствий вдыхания дыма, и пони на другом конце их водяного телеграфа дали добро, чтобы использовать его на Спитфайр. Процесс лечения будет долгим, но нам нравятся её шансы… или нравились бы, если бы не головные боли.

Всякий раз, когда Спитфайр просыпается, она жалуется на ужасные головные боли и боли в суставах. Она также видит звёзды, как будто чем-то сильно ударили по голове. Я так подозреваю, что наша маленькая героиня была на пороге гибели от кессонной болезни. Я её избежал, потому что подвергался действию низкого давления лишь ненадолго: в первый раз, когда антенна пронзила меня на шестой сол, второй, когда мой костюм загорелся от перхлоратной бомбы на сороковой.

(Боже, прошло ведь уже больше года. Поверить трудно… кажется, что только вчера я ехал по Марсу, в прострации от болевого шока, подгоняемый галлюцинацией, которая впоследствии оказалась совсем не галлюцинацией… бл... лучше завязывать с этим. Я начинаю испытывать ностальгию по тем временам, когда меня чуть не укокошил Марс, а ведь я ещё даже не выбрался с этой чёртовой планеты!)

В любом случае, самое правильное лечение кессонной болезни – это гипербарическая камера с почти чистой кислородной атмосферой. Кессонная болезнь вызывается газообразным азотом в кровотоке. Обычно азот, как и кислород, остаётся растворённым в крови, но когда вы испытываете внезапное падение давления, они могут выйти из раствора, превратившись в пузырьки, которые перекрывают кровоток не хуже тромбов. При отсутствии лечения кессонная болезнь может убить точно так же, как инсульт… фактически, это и будет инсульт… или нанести необратимый ущерб.

К сожалению, у нас нет гипербарической камеры. Как только Спитфайр рассказала нам о симптомах, мы засунули её в скафандр Старлайт Глиммер и попросили домашний мир пони создать избыточное давление в скафандре с настолько высокой концентрацией кислорода и низкой – азота, насколько возможно. Мы снимаем с неё шлем только на время еды, затем засовываем в него свёрнутую рубашку в качестве подушки, надеваем его назад и даем ей возможность заснуть.

К счастью, Спитфайр, похоже, избежала паралича и тошноты, по которым меня учили распознавать кессонную болезнь. (Астронавтов "Ареса" обучают этому, чтобы мы были готовы к оценке состояния пострадавших и их лечению в случае декомпрессии Дома). Мы будем наблюдать за ней, но худшее должно закончиться уже через неделю. После этого Спит начнёт восстанавливаться, и только тогда мы выясним, к каким долгосрочным потерям это привело.

Это главная причина, почему мы ни на шаг не сдвинулись с места – заботились о Спитфайр. Но есть и другие.

Мы не знали, какой урон нанес шторм "Виннибаго". Однако мы знали, что, когда Спитфайр развеяла шторм, вся пыль, которую он нёс, упала практически вертикально вниз. Итак, сегодня утром Файрбол, Старлайт Глиммер (позаимствовав скафандр Драгонфлай) и я потратили всё время до обеда на очистку ровера, чистку солнечных батарей и осмотр вообще всего на предмет повреждений. С особой тщательностью мы прошлись по всем десяти колёсам ровера с баллоном сжатого воздуха, чтобы очистить их от пыли. Последнее, чего мы сейчас хотим, это чтобы накопившаяся пыль заклинила какое-нибудь колесо и мы тащили его по марсианским равнинам.

В процессе мы обнаружили, что четыре пирамидки усилителей света на солнечных панелях были разбиты во время шторма. Пришлось Старлайт левитировать нас с Файрболом наверх, чтобы мы сняли дефектные листы и принесли ей самые непострадавшие куски, а потом повторить всё в обратном порядке, после того как она использовала ещё немного от запасного куска кварца, чтобы подлатать их. На всё это: бустеры и прочее мы израсходовали уже больше половины полутонного куска, который взяли из пещерной фермы.

Тем временем, Драгонфлай потратила сегодняшний день, возвращая скафандр Спитфайр в исходное состояние. Для этого ей потребовалось отрезать рукава для крыльев, пришить образовавшиеся клапана на место, стащить с четверть квадратного метра запасного полотна Дома и нахаркать много-много чёрной липкой жижи. После этого она прилегла рядом со Спитфайр, а когда я спросил, всё ли с ней в порядке, она показала мне неприличный жест и отвернулась к стенке. Наш маленький жук, обожающий любовь, явно не на седьмом небе от счастья.

И наконец отчёты. Боже мой, отчёты. Пони по очереди заливали унитаз водой, описывая последние пару дней. Хорошо им. Мне же пришлось делать отчёт по голосовой связи, а НАСА всё продолжало и продолжало передавать на "Гермес" всё новые вопросы, на которые я должен был ответить. К тому моменту, когда сегодняшнее окно вещания наконец закрылось, я чувствовал себя немного… как будто нажрался битого стекла. (Видите, я ещё способен удержаться от второсортных шуток!)

Но один день – это всё, что мы можем позволить себе потерять. "Гермес"  всё ближе. Задержка передачи сигнала составляет уже всего пять минут. Через шестьдесят два сола,  будем мы готовы или нет, он пролетит мимо. А мы всё ещё более чем в тысяче шестистах километрах от МВМ. Нам надо пошевеливаться.

(Кроме того, НАСА всё ещё во весь голос вопит на меня, чтобы я переслал им снятое Файрболом видео с полётом Спитфайр, но для этого нам нужны передатчики МВМ. Поэтому нам лучше сделать это до того, как у последнего ученого в агентстве появится аневризма мозга, и он умрёт).

Электрические батареи снова полностью заряжены. Одиннадцать наших магических батарей разряжены, и большая часть – это энергия, которую мы уже не вернём, но они будут перезаряжаться понемногу каждый день. Мы готовы настолько, насколько это возможно.

Завтра мы повернём на восток… и нам придётся выжать педаль в пол.

Сол 485

– Ну, Брюс, – произнёс Венкат, взглянув через стол на шефа JPL, – что там у тебя? Надеюсь, окончательные процедуры модификации МВМ?

– Я подумал, что сейчас самое подходящее время, – ответил Брюс. – Мы доработали их шесть дней назад, но тут началась эта буря. Кстати, я был где-то над Нью-Мексико во время сеанса связи с "Гермесом". Какой там доклад?

– Семьдесят пять километров сегодня, – произнёс Венкат, улыбаясь. – Спитфайр отдыхает, хорошо ест и поправляется, хотя у неё всё ещё болит голова. Ещё лучше то, что они выезжают на Плато Меридиана – в основном плоскую, ровную и легко проходимую область. С ясным небом и ровной местностью они должны неплохо продвинуться в ближайшие десять солов.

– Это радует, – произнёс Брюс. – Я просмотрел фотографии со спутника, сделанные незадолго до события. Обидно, что "Гермес" оказался не под тем углом, чтобы заснять полёт. Вряд ли его видеокамеры различили бы какие-то детали, но было бы неплохо, если бы мы смогли увидеть хоть что-то сквозь пыль, поднятую в атмосферу.

– Поверь, фотографий у нас полно, – произнёс Венкат. – Правда, людей, требующих ещё, это не останавливает. Нам вообще повезло, что у нас были спутники наблюдения, присматривающие за ними во время обычного движения "Виннибаго", и что они запустили Спитфайр именно в это окно. Но некоторые люди, которые просят ещё больше фотографий, ведут себя так, словно у НАСА есть секретная машина времени, на которой можно вернуться назад и сделать больше снимков.

Венкат покачал головой.

– Как ни странно, но некоторые из них с докторскими степенями.

– Ну, когда мы наладим эту машину, то дадим тебе знать, – улыбнулся Брюс. Улыбка однако исчезла, когда он вытащил пачку распечаток из портфеля. – На разработку ушло более полугода. Это позволит максимально облегчить МВМ без фатального ущерба для жизнеобеспечения или возможности прямого броска на Землю на Спаркл-двигателе.

– Мне есть о чём волноваться? – спросил Венкат.

– Ты в любом случае будешь, – ответил Брюс. – Помни, МВМ на старте, за исключением посадочной ступени, весит 12600 кг, плюс вес топлива и окислителя. Мы сели, посчитали и выяснили, что без системы ускорителей пони нам нужно было бы найти способ как-то добавить дополнительное топливо и в то же время уменьшить сухой вес корабля до 7300 кг, чтобы выйти на сближение с "Гермесом".

Венкат задумался.

– Прости мою неточную математику, но это всё равно что разрезать корабль пополам, Брюс. Как, чёрт возьми, ты хочешь этого добиться?

– Сняв части гермокапсулы, до которых Марк может дотянуться напрямую, прикрыв образовавшиеся отверстия запасной тканью Дома и заставив экипаж взлетать в скафандрах, – произнёс Брюс.

– Ты, должно быть, шутишь, – произнёс Венкат. – Это самое безумное предложение, которое я когда-либо слышал.

– Да, это был бы акт отчаяния, – признался Брюс. – К счастью, это лишь один из вариантов. Но я хочу, чтобы ты помнил о нём, когда мы пройдём по списку всего, что нам нужно сделать, чтобы сбросить две с половиной тонны с корабля, который мы и так уже пытались сделать как можно легче. Просто помни, что могло быть и хуже.

– Продолжай.

– Во-первых, имей в виду, что мы ещё и добавим вес к кораблю, – начал Брюс. – Спаркл-двигатель, собранный Старлайт Глиммер на Марсе, займёт все те пятьсот килограммов, что отводились для образцов пород. Мы также позволим экипажу взять пятьдесят килограммов личных вещей. МВМ обычно несёт рацион только на один день для экипажа, причём только на случай сценария прерывания на низкой орбите. В этот раз мы берём на борт урезанных пайков на семь дней. И мы добавляем уцелевшие корабельные двигатели с "Дружбы". Мы подумывали просто использовать их для полной замены двигателей ориентации – они легче и сами перезаряжаются, если между ними и экипажем не слишком много обшивки. Но от адаптации существующих средств управления к новой системе слишком много головной боли. Так что они послужат резервом на случай, если сценарий прямого полёта на Землю станет необходимым.

– Как вы предлагаете их использовать? – спросил Венкат.

– Мы воспользуемся системами управления для резервных двигателей.  Они избыточны по уважительной причине, но всё равно избыточны. Их выкидываем. Говоря об избыточности, мы будем снимать и резервные системы связи. Средства жизнеобеспечения тоже, кроме аварийных баллонов для скафандра Марка. Системы жизнеобеспечения скафандров пони восполнят недостачу, за исключением тепла, но и это не проблема, потому что мы отправляем РИТЭГи c МВМ "Арес III" и "Арес IV", чтобы продлить срок службы батарей МВМ, из которых мы выбросим три, плюс всю вспомогательную систему питания. Кроме того, пост управления второго пилота и его органы управления, а также любую панель управления, которая не критична для управления бортом.

– Интересное уточнение, – произнёс Венкат. – Просто мысли вслух, но почему бы вам не выбросить вообще все элементы управления и передать управление кораблём на компьютер? Или пусть Мартинес использует протокол запуска МВМ как спутника?

– Потому что нам нужен живой пилот, на случай необходимости прямого перелёта к Земле. Мы не можем запрограммировать компьютер на немедленные ответы, когда и если МВМ доберётся до околоземного пространства. Там слишком много неизвестных. А это значит, что на борту должен быть один набор элементов управления пилота. И если уж он там будет, то имеет смысл использовать его, чем рисковать сбоем в компьютере или потерей сигнала во время подъёма.

– Только если пилот квалифицирован, – отметил Венкат. – Предполагая, что Черри Берри будет пилотом, мы должны дать ей время на отработку симуляций с момента их прибытия в МВМ до дня запуска. И только если она будет соответствовать требованиям и, по крайней мере, сопоставима с Мартинесом, мы дадим ей возможность перехватить управление у компьютера.

– Без проблем, – согласился Брюс. – Но как бы то оно ни было… Коммуникации, жизнеобеспечение, система электропитания, управление… а, да. Никакой аптечки. Никаких инструментов. Всё оборудование переговорных устройств скафандров, за исключением того, что у Марка, выкидывается. Мы заменим ложементы, предназначенные для полёта людей, на ложементы, которые пони восстановили, используя детали из МСМ, опять же, за исключением ложемента Марка.

– Остались две большие проблемы. Вспомогательный топливный насос и один из двигателей первой ступени. Оба избыточны, и оба чертовски тяжёлые.

Венкат заметно напрягся.

– Вы хотите снять двигатель, – сказал он, не повышая голос.

– Да, – произнёс Брюс. – Мы получим больше дельта-V на корабле без него. Он там стоит только в качестве резерва на случай отказов.

– Брюс, есть ли на МВМ хоть одна дублирующая система, которую ты не отправил под нож? – осторожно спросил Венкат.

– Пара, – ответил Брюс. – Но только пара. Каждый килограмм, который мы уберём, означает небольшое количество топлива, которое мы можем сэкономить на второй взлётной ступени для маневрирования или, при необходимости, для выхода на орбиту Земли. И сброс этого веса даёт нам запас прочности, если некоторые из пилонов пони-бустера выйдут из строя. На самом деле, мы прогнозируем, что, если все пилоны сработают должным образом, МВМ сможет выйти на орбиту только на первой ступени со всей своей полезной нагрузкой.

– Никаких дублирующих систем, Брюс, – не унимался Венкат. – Какова предполагаемая вероятность отказа при таких исходных данных?

Брюс покачал головой.

– Невозможно подсчитать. Мы недостаточно знакомы с репульсорной системой запуска и Спаркл-двигателем, чтобы мы могли судить о них. И если они оба откажут, Марк с друзьями в лучшем случае застрянут на орбите Марса.

– Бог ты мой, – простонал Венкат.

– Да. Просто не забывай напоминать себе, что могло быть и хуже.

Сол 489

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 498

"Арес III" Сол 489

Драгонфлай наблюдала, как "Соджорнер" маневрирует по проходам между лётными ложементами "Амицитас". Маленький марсоход полз как улитка, повинуясь приказам её ноутбука, ретранслируемым сначала по беспроводной сети на компьютер второго ровера, а оттуда через его радио на приемник "Соджорнера". Каждые две минуты он делал паузу, медленно поднимаясь, чтобы сделать стереограммы передними камерами, затем наклонялся вперёд, чтобы сделать то же самое цветной камерой, установленной на корме.

– Давай, стрекозка, убирай своего робо-таракана подальше, – Спитфайр, всё ещё одетая в скафандр Старлайт Глиммер, вышла из бытового отсека. Шлем заставлял её голос звучать очень приглушенно для Драгонфлай, не имевшей связи скафандра для передачи. – И помоги снять эту штуку. Мне надо пойти отлить.

– Доброе утро, Спитфайр, – поздоровалась Драгонфлай. – Как самочувствие?

– Я уже с ума схожу, – ответила пегаска. – Хочу уже насовсем вылезти из этого скафандра, размяться и снова начать упражняться. Мне предстоит куча работы, чтобы вернуться в лётную форму.

– Ага. А теперь представь, каково это будет с твоими симптомами.

– Оххх, – Спитфайр отвернулась, настолько, насколько позволял ей шлем. – Ладно. У меня всё ещё болит голова, у меня всё ещё словно булавки застряли в путовых суставах, а мои новые перья ужасно чешутся, и я не могу связать трёх слов на английском. Но мне всё равно лучше, чем вчера.

– Похоже, что так, – согласилась Драгонфлай. – В конце концов, ты и раньше не могла связать трёх слов на английском.

– Пошла ты.

– Два, впрочем, тебе прекрасно удаются.

– Слушай, будь это твой скафандр, я была бы не против, но мне не хотелось бы навалить Старлайт полный скафандр конских яблочек, тем более теперь, когда у меня больше нет подкладки. Есть желание помочь вытащить меня из этой штуки?

– Конечно, Спитфайр, – произнесла Драгонфлай, поднимаясь на две ноги, чтобы снять шлем передними копытами. – Но как только ты доделаешь дела в уборной, ты вернёшься в скафандр и снова ляжешь. У тебя ещё два дня лечения, а лечение – это высокое давление, кислород и постельный режим. Никаких упражнений.

– Но мне уже лучше…

– Кстати, каково тебе в шкуре Старлайт Глиммер? – многозначительно спросила Драгонфлай.

Когда шлем наконец был снят, ушки Спитфайр оказались стыдливо прижаты.

– Да поняла я. Твоя взяла. Буду вести себя хорошо.

– Слова героя.

– Не забывай об этом, – пробормотала Спитфайр, стараясь вывернуться из скафандра, пока Драгонфлай помогала ей его расстегнуть. – Возможно, после этого я и буду руководить только столом, но, по крайней мере, у меня есть один рекорд, который Рэйнбоу Дэш никогда не побьёт.

Драгонфлай посмотрела на крылья Спитфайр. Они были словно ощипаны. Ещё одна пара маховых перьев проклюнулась за ночь. Зелье “перьерост” начало отращивать замену всех перьев, которые им пришлось обрезать, чтобы содрать с неё липкие рукава для крыльев скафандра, но рост шёл намного медленнее, чем дома. Новые перья были едва заметны. Многие ещё даже не прорезали кожу.

Спитфайр заметила, что Драгонфлай рассматривает её крылья. Пегаска глянула чейнджлингу прямо в глаза и сказала:

– Оно того стоило.

Выбравшись из скафандра, она пошла в уборную, лишь немного пошатнувшись по дороге, когда палуба под ними слегка качнулась. Утро ещё только начиналось, и "Виннибаго" катился с максимальной скоростью по необычайно гладкому участку марсианской местности.

Драгонфлай переключила внимание обратно на "Соджорнер". Маленький зонд должен был через некоторое время снова вернуться в угол – ему не хватало солнечного света, пробивающегося через окна кабины, чтобы перезарядить батареи. Но изучение команд, заставлявших маленький марсоход двигаться, позволяло ей отвлечься от других вещей. Например, от нарастающего голода, который снедал её после нескольких дней почти без магии.

Должно быть, воображение разыгралось. К ежедневным двум минутам подпитки магией получилось выкроить дополнительные двадцать минут каждые семнадцать дней. Но… ну, она чувствовала себя слабее, она чувствовала голод, и она не могла заставить себя перестать его чувствовать.

Она ни с кем этим не делилась, хотя и понимала, что им хотелось бы знать. Это просто казалось бессмысленным. Были очень веские причины, по которым магическое время было так резко сокращено.

Батареи перезаряжались по 1,4% за 1 сол на каждую батарею – они трижды проверяли эту скорость – что составляло заряд маны в 29,4% от ёмкости одной батареи. 7,5% из этого шли на пополнение больших аккумуляторов, чтобы компенсировать их медленный саморазряд. Две минуты магического поля, составлявшие их новый ежедневный рацион, съедали ещё 5,6%. Это оставляло чуть больше 16% в день, чтобы перезарядить одиннадцать батарей, заряд которых они истратили, чтобы победить "Великое Чёрное Пятно", как называли его в НАСА.

В полдень 483 сола у них было десять полных батарей и одиннадцать разряженных. К сегодняшнему дню, если не возникнет никаких чрезвычайных ситуаций, у них будет одиннадцать полностью заряженных батарей и где-то десять разряженных. По оценкам Марка, они могут перезарядить ещё четыре батареи, прежде чем достигнут Скиапарелли. После этого работы по модификации МВМ съедят большую часть запаса магии – кто бы знал, сколько. И в конце процесса – с перезарядкой больших батарей, с модификацией МВМ, с ежедневными магическими дозами, с чрезвычайными ситуациями, если их будет больше, – у них должно было быть как минимум семь полных батарей – минимум, для установки со Спаркл-двигателем.

Итог: перезарядка аккумуляторов для будущих чрезвычайных ситуаций имела абсолютный приоритет – даже если это означало снова оказаться на грани магического истощения.

"Большое Чёрное Пятно" по большей части ударило по Спитфайр, но не только по ней. При этом всё равно досталось и Драгонфлай, а она не хотела, чтобы происходящее её добило. И не помогло то, что у неё было слишком много времени, чтобы всё это хорошенько проработать, особенно когда Старлайт надела её скафандр и заняла место в разведке рядом с Черри Берри.

Ход её мыслей прервала Спитфайр, вышедшая из головной части.

– Я всё, – сказала она. – Помоги мне залезть обратно в этот мешок для картошки.

– Рэрити припадок бы хватил, услышь она, как ты его называешь, – упрекнула Драгонфлай.

– Да что ты? – спросила Спитфайр. – О, дорогуша. Неужели мы переместились в Понивилль вместо Марса, покуда я сидела в этой консервной банке? Провела меня, хитрюга!

– Тебе уже лучше, – пробормотала Драгонфлай, помогая Спитфайр снова надеть одолженный скафандр. – На сарказм уходит много сил. Что хочешь на завтрак?

Марк извлёк несколько бесценных немясных пищевых пайков, до этого отложенных на случай, если им нужно будет отправиться в МВМ прямо на Землю, чтобы дать Спитфайр больше стимулов полноценно питаться.

Сработало это совсем не так хорошо, как хотелось Марку.

– И какое там основное блюдо? – спросила Спитфайр, не утруждаясь притворным оптимизмом.

– Тушёные бобы и рис.

– Давай лучше сено, – произнесла Спитфайр, позволяя Драгонфлай отвести её назад к покрытому матрацами полу бытового отсека.

Наблюдение за тем, как Спитфайр завтракает (и получение лёгкой закуски для себя), заняло двадцать минут её внимания, но это закончилось, когда шлем вернулся на скафандр, жизнеобеспечение снова включилось, а компьютер остался рядом с ней, так что пегаска могла прочитать один из тех детективных романов, которые порекомендовал Файрбол из запасов, присланных НАСА. Что ещё хуже, "Соджорнер" закончил свой небольшой запрограммированный танец, поэтому Драгонфлай не удалось понаблюдать за ним, чтобы хоть чем-то занять свой разум.

Ну а "Виннибаго" всё ещё катился, так что, по крайней мере, можно было развлечься, наблюдая, как плато Меридиана неторопливо проплывает мимо и скрывается за задними окнами кабины. Она отнесла "Соджорнер" обратно к его обычному месту подзарядки, затем направилась к креслу второго пилота.

Однако оно было занято растением в горшке.

– Эй, Файрбол? – окликнула Драгонфлай.

Файрбол протянул лапу, чтобы выключить микрофон, и сказал:

– Что, наигралась с маленьким ровером?

– Почему вишнёвый саженец Черри лежит у тебя на ложементе? – спросила Драгонфлай.

– Я помогаю заботиться о Груте, – ответил Файрбол. – Мне кажется, ему нравится смотреть в окно. Конечно, мы здесь не под тем углом, и света солнца много он не получает, но думаю, что ему нравится вид.

Драгонфлай открыла было рот, чтобы сказать что-то вроде: "У него нет глаз, он не может оценить виды, и вообще, откуда тебе знать, что растение любит или не любит, это же ляганое ДЕРЕВО", но её мозг сумел обогнать её рот и превратил всё это в бессмысленное:

– Э-э-э-э…

В конце концов, сколько раз она говорила о голосах, которые слышит, о чувствах, которые та или иная вещь якобы испытывает по тому или иному поводу? Какое право у неё было высмеивать то, что другие говорили о том, что чувствуют или думают неодушевлённые предметы?

Если так подумать…

Она могла чувствовать самодовольное ощущение "Соджорнера", которое он излучал из своего угла, как будто говорил: "я сегодня поработал!" Она чувствовала уверенность "Виннибаго": "я качусь, и я буду дальше катиться, ибо я возродился, чтобы катиться". Но раньше она никогда не пыталась настроить своё безумие на "Радио Зелёная волна". Хотя почему бы нет?

Она сосредоточила всё своё внимание на покрытой листьями ветке, воткнутой в слегка влажную почву.

"Надо расти большим. Надо расти сильным. Надо расти большим и сильным быстрее".

– Не думаю, что ему есть дело до пейзажей, – осторожно заметила Драгонфлай. – Он сосредоточен на том, чтобы расти как можно быстрее.

– Правда? – дракон искренне улыбнулся. – Это хорошо. Хороший Грут.

Драгонфлай почувствовала внезапный всплеск… восторга?

– Он знает, что мы обратили на него внимание, – добавила она. – И ему это очень нравится.

– А кому нет? – спросил Файрбол.

– Ты имеешь в виду, кроме драконов?

– Драконы любят внимание, – ответил Файрбол. – Мы просто не любим посетителей.

– Прости за вопрос, но зачем ты всё время балуешься с растением Черри? Если она узнает, она с тебя шкуру сдерёт.

– Я сначала спросил, – ответил Файрбол с немного важным видом. – Ещё со времён пещерной фермы мне было интересно, каково это – заботиться о чём-то своём.

Дракон протянул лапу к креслу второго пилота и повернул ящик для образцов, служивший Груту горшком, на четверть оборота.

– Пока мне нравится.

Из наушников Файрбола до ушей Драгонфлай долетел едва слышимый голос Черри Берри, говоривший по-английски.

– Впереди небольшой кратер. Около километра шириной. Поле обломков на двести метров по краю. Камни разбросаны намного шире.

– Вас понял. Возможны какие-нибудь проблемы с подъёмом на южной стороне? – спросил Марк из кабины ровера.

– Отрицательно. Никаких признаков серьёзных препятствий с обеих сторон, – ответила Черри.

– Хорошо. Файрбол, готовься к плюс десяти.

Файрбол снова включил свой микрофон.

– Есть плюс десять, – ответил он, также на английском языке.

– По моему счёту… пять, четыре, три, два, один, начали!

Файрбол повернул ручку управления полётом на указанную отметку поворота.

– Держи… держи… и ноль!

Файрбол вернул ручку в центр, и, слегка качнувшись, "Виннибаго" продолжил движение.

– Батарея? – запросила Черри.

– Двадцать один процент, – ответил Марк. – Около получаса.

– Принято. С нетерпением жду обеда. И немного горячего вишнёвого чая.

– Я тоже. Файрбол, передай Драгонфлай гарнитуру, ладно?

– Принято, – Файрбол на секунду снял лапы с рукоятки управления, чтобы снять с головы гарнитуру. – Это тебя, – сказал он, передавая её Драгонфлай.

Чейнджлинг протиснулась между сиденьями первого и второго пилотов, стараясь держать передние копыта подальше от любых важных элементов управления.

– Драгонфлай на связи, Марк. Что случилось?

– Как прошли испытания "Соджорнера"?

– Как по нотам, – ответила Драгонфлай. – Должно быть много новых картинок в хранилище данных ровера.

– Возможно, вам захочется помахать в боковое окно, – произнёс Марк. – Мы сейчас проезжаем мимо "Оппортьюнити".

– "Оппортьюнити"? Что это? И где это находится?

– Отсюда мы его не увидим. Он более чем в трёхстах километрах к юго-юго-западу от нас. Но это максимально близкое расстояние, на котором мы пройдём мимо. "Оппортьюнити" был одним из двух роверов, появившихся тут сразу после "Соджорнера". Большой младший брат, если хочешь. Он был рассчитан примерно на сотню солов, но проработал многие годы.

– Как думаешь, нам не удастся сделать небольшой крюк и посетить его? – спросила Драгонфлай.

– На триста километров к югу? Нет уж, извини. Нам нужно ехать дальше. Кроме того, "Оппортьюнити" намного больше, чем "Соджорнер". Он не поместится в шлюзе.

– Я и не думала брать его с собой, – возразила Драгонфлай.

– Я знаю. Если что, миссия "Оппортьюнити" подробно описана в базе данных проекта "Арес". Можешь почитать об этом, если тебе скучно. Это был один из самых успешных космических зондов всех времён. Думаю, только "Вояджеры" его превзошли.

– О? А они где?

– Покинули Солнечную систему десятилетия назад. Это были космические зонды, посланные в полёт к нашим внешним планетам. Вы в своём мире уже пробовали делать что-нибудь подобное?

– Нет. Мы собирались просто использовать Спаркл-двигатель, чтобы добраться туда самим.

– Ну что ж, тогда вас ждёт ещё много замечательных открытий, – произнёс Марк. – Ладно, дай мне Файрбола. Мне кажется, я вижу тот кратер, который нашла Черри, и нам, возможно, потребуется сделать несколько поворотов через минуту-другую.

– Хорошо, – Драгонфлай вернула гарнитуру обратно Файрболу, затем оставила дракона и растение вместе управлять машиной.

На чтение об "Оппортьюнити" и его собрате "Спирит" ушло всё оставшееся время сегодняшней поездки. Тридцать минут отвлечения.

Оставалось всего около двенадцати часов бодрствования…

Сол 492

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 501

"Арес III" Сол 492

Черри Берри взяла коробку для образцов, наполненную водой, и начала мыть свой скафандр, начав с ополаскивания передних ног в пластиковом контейнере.

У Дома была усовершенствованная система фильтрации воздуха, которая удаляла частицы пыли, и душ с полным обеззараживанием. У "Амицитас" не было ничего из этого, и не было ни места, ни грузоподъёмности для них в "Виннибаго". После нескольких солов поездок Марк заметил накопление пыли в трейлере и, используя наглядные и красочные описания возможных последствий вдыхания перхлоратов и реголита, настоял на её удалении.

Решение в значительной степени зависело от одного из немногих ресурсов, которые корабль имел в неограниченном количестве: холодной воды. Скафандры обмывали, оставляя сухими только те места, которые могли пострадать от намокания. Чистка производилась в воздушном шлюзе, чтобы, когда последний скафандр был очищен, кто-то с сухим скафандром мог одеться, открыть внешние двери воздушного шлюза и быстро сполоснуть пол до того, как вода замёрзнет или испарится.

В этом соле очередь дошла до Черри, и она уже чувствовала себя измотанной. Марсианское небо уже вернулось к своим нормальным розовым тонам, и им пришлось преодолеть большой каменистый хребет. (Марк сказал, что это было древнее русло реки, что казалось Черри безумным – с каких это пор русла рек вздымались над поверхностью? Марк что-то там говорил об конкреции, но Черри это не заинтересовало, раз эта конкреция не была красной ковровой дорожкой, ведущей прямиком к МВМ) Черри хотела пообедать, а затем несколько часов провести в неподвижности.

Поэтому, когда она увидела через открытые внутренние двери шлюза, что Спитфайр надела свой собственный скафандр и делает упражнения на растяжку, Черри Берри лишилась ещё нескольких нервных клеток.

– Спитфайр, что ты делаешь? – тихо спросила земнопони.

– Я отправлюсь на пробежку, как только ты закончишь, – ответила Спитфайр. – Не волнуйся, я вымою шлюз, когда вернусь.

– А вот хрен ты куда пойдёшь, – вспылила Черри Берри.

– Черри? Спитфайр? – Марк с только что разогретыми пайками в руках перегнулся через второй ряд лётных ложементов. – Что-то случилось?

– Всё хорошо, Марк, – произнесла Черри по-английски, выдавив из себя улыбку.

– Да. Хорошо. Всё хорошо, – добавила Спитфайр.

Марк, очевидно, не поверил, но пожал плечами и сел на один из ложементов, чтобы поесть.

Черри стиснула зубы. Ей нужно было говорить мягким, доброжелательным тоном, учитывая то, сколько эквестрийского Марк понимал.

– Спитфайр, убери скафандр и иди ешь свой обед, – проворковала она.

– В чём проблема? – спросила Спитфайр. – Я завершила неделю отдыха. Голова болит совсем немного, а суставы вообще не болят. Мне лучше. И мне нужно немного размяться, чтобы восстановить силы.

Пегаска покачала головой и добавила:

– И не надо говорить мне о рецидивах. Я бортовой медик. И до тех пор, пока я не вздумаю полетать или повредить свой скафандр, я могу благополучно выполнять умеренные физические упражнения.

Зубы Черри сжались немного сильнее.

– Да не за твой рецидив я беспокоюсь, – соврала она. – Твой скафандр – сплошная тартарова заплатка. Драгонфлай починила его, чтобы у тебя была возможность кратковременных вылазок наружу, но чем больше ты будешь его носить, тем сильнее истреплются заплаты.

– Но уж получасовую пробежку он выдержит! – не унималась Спитфайр, почти переходя на крик. – Если нет, то Драгонфлай починит его снова, только и всего!

– Кто-то меня звал? – упомянутый чейнджлинг появилась из бытового отсека и подбежала туда, где обедал Марк. – Что за шум? – спросила она его по-английски.

– Ну, – сказал Марк, – Спитфайр хочет выйти на пробежку. Черри Берри не хочет её пускать, потому что боится, что на её скафандре оторвутся заплаты. И они обе не хотят устраивать передо мной сцену по этому поводу. По крайней мере, Черри не хочет.

Черри Берри покраснела. Вот и старайся после этого не повышать голос. И, оказывается, Марк понимал по-эквестрийски гораздо больше, чем она думала.

– Ну давай, командир, – простонала Спитфайр. – Я тухну здесь уже больше недели. Мне нужно выйти хоть ненадолго, или я кого-нибудь отлягаю.

– Ты можешь потерпеть и дольше, – произнесла Черри. – Взгляни на Драгонфлай. Она пробыла здесь так же долго, как и ты, и ничего.

– Ты что, шутишь? – спросила Спитфайр. – Драгонфлай два месяца просидела в коконе. Не думаю, что она страдает клаустрофобией.

– Прошу прощения, – произнесла Драгонфлай слегка уязвлённо. – Спасибо, конечно, но я все эти два месяца проспала. А в замкнутом пространстве мне так же некомфортно, как и всем остальным.

– Короче, я всего на полчасика.

– Ага, как же, – сказала Черри. – А что будет, если заплаты не выдержат как раз пока ты будешь снаружи? Ты задохнёшься в считанные секунды, если это будет серьёзная утечка.

– Так не отпускай её одну, – предложила Драгонфлай. – Отправь кого-нибудь вместе с ней и с одним из экстренных ремкомплектов Марка. На наших скафандрах они работают так же, как и на его.

– Видишь? – улыбнулась Спитфайр. – Никаких оправданий не осталось! Давай, стрекозка, айда пробежимся!

– Ну нет, – произнесла Драгонфлай. – Слышала о законе сохранения энергии? Ну так вот, я сохраняю свою энергию, и это закон.

Черри Берри прочистила горло.

– Файрбол? – крикнула она. – Не мог бы ты подойти сюда на минуту?

– А? – лицо Спитфайр под шлемом сморщилось. – Зачем тебе Файрбол?

Файрбол вышел на мостик, доедая по пути кусочки кварца.

– Да? – спросил он.

– Пожалуйста, надень скафандр, – сказала Черри. – Нужно подстраховать Спитфайр. Она хочет выйти из корабля на какое-то время.

– Как и все мы, – проворчал Файрбол.

– Нет, не все, – поправила его Драгонфлай, выглядевшая при этом как сама невинность.

Спитфайр посмотрела на Файрбола, затем на Черри, умоляя её взглядом.

– Командир, пожалуйста, только не Файрбол, – взмолилась пегаска. – Он даже медленнее, чем Марк. Если мне придётся оставаться рядом с ним, я даже улитку не обгоню! Можно послать кого-нибудь другого?

– Его скафандр целый… ну, относительно… и, что самое главное, он сухой, – отметила Черри. – Единственный другой сухой скафандр сейчас – это скафандр Старлайт Глиммер, потому что она использовала для разведки скафандр Драгонфлай.

– Но, Черри… – бывшая командир Вандерболтов, несмотря на весь свой опыт и зрелость, не смогла сдержать умоляющих ноток в голосе.

– Приятной разминки, – сказала Черри, вытирая копыта непригодной одеждой "Ареса III". – И не забудь промыть шлюз, когда закончишь.

Сол 494

Запись в журнале – Сол 494

Три года назад, если бы вы сказали мне, что Марс скучен, я бы ответил, что вы спятили. Хотя нет, не совсем так. Я бы просто послал вас в жопу, потому что я только что был выбран в основной состав экипажа "Арес III" и был с головой увлечён всеми суровыми тренировками, которые нам предстояло пройти, прежде чем стартовать. В общем, идею вы уловили.

И что бы вы думали? Теперь я на Марсе, и мне скучно.

Если не считать умеренно опасной для жизни погоды, которую нам пришлось немного испытать на себе, жизнь наша вошла, так сказать, в колею. Каждый сол мы проезжаем семьдесят с лишним километров по местности, которая, по правде говоря, день ото дня не очень-то и меняется. (Семьдесят четыре километра в каждый из последних трёх дней; мы израсходовали более 200 кг продуктов и более 200 кг резервного запаса кварца, а меньшая нагрузка проявляется в улучшении энергоэффективности).

После каждого сола езды я раскладываю солнечные панели возле ровера, чтобы аккумуляторы могли перезарядиться, а затем возвращаюсь в кабину, чтобы по-быстрому обменяться несколькими сообщениями с "Гермесом" – между нами теперь всего около четырёх световых минут, и сигнал становится довольно чётким. После этого мы обедаем, и наступает время чтения (у каждого из нас есть своя книга, которую каждый читает про себя, но почему-то нам всё равно нравится всем вместе слушать, как кто-то читает вслух, даже если это Агата Кристи). Каждые три дня мы устраиваем сеанс "Подземелий и драконов" – Старлайт придумывает сюжет, а я беру на себя обязанности мастера и добавляю всяческих монстров и ловушек. Так интереснее для всех, поскольку Старлайт имеет тенденцию убивать всю партию, когда игроки начинают её бесить.

В те солы, когда мы не играем в D&D, мы смотрим телевизор или работаем над различными отчётами для НАСА и космических программ пони, чтобы они были готовы к прибытию к МВМ. Мы не ложимся спать слишком уж поздно после наступления темноты, потому что нам нужно вставать задолго до рассвета, чтобы позавтракать, одеться, собрать солнечные батареи, а затем снова начать движение, как только предрассветное зарево начинает заполнять небо. К тому же, когда солнце заходит, на мостике становится чертовски холодно.

Ехать, жрать, читать, писать, играть, спать, и всё это опять. Вы можете не поверить, но это немного надоедает. Иногда мне становится так скучно, что я даже забываю ужасаться теми ста миллионами способов, которыми эта чёртова планета может нас убить. Правда, длятся такие периоды лишь несколько минут.

Сегодня была моя очередь выгуливать Спитфайр. Она настаивает на том, что ей нужно заниматься спортом, чтобы восстановить здоровье, а Черри Берри не позволяет ей бегать в одиночестве, если рядом с ней не будет хоть кого-то, кто сможет поднять её и донести до трейлера, если в её латанном-перелатанном скафандре случится пробой. Конечно, у меня есть патч-комплекты, но они работают только при ширине отверстия менее двадцати сантиметров. Крылышки же, вырезанные по бокам её скафандра, намного больше этого, так что если одно из них разойдётся, то, полагаю, мне предстоит узнать, есть ли у пони эквивалент сердечно-лёгочной реанимации.

Но сегодня этого не произошло. Всё, что было, это множество злобных взглядов, что бросила на меня Спитфайр, когда я отказался даже от лёгкой пробежки. Для этого есть причины, самая большая из которых заключается в том, что я до сих пор не знаю, как правильно бегать в скафандре при марсианской гравитации. Бежать у меня получается огромными скачками, и мне чертовски страшно, что я обо что-то споткнусь и первым же делом ударюсь лицом, разбив этот чёртов идиотский лицевой щиток из безопасного стекла (опять). Поэтому я перемещался медленно, а она в течение получаса бегала вокруг меня, и мы даже вернулись на корабль со скафандрами, всё ещё державшими давление.

Интересно, когда Спитфайр догадается, что она может использовать чужой скафандр для своих маленьких пробежек? Если она сама не додумается, и если Черри будет меня чем-нибудь слишком уж допекать, я могу намекнуть на такой вариант нашей пегаске.

Что ж, уже почти пора спать. Я упоминал, что мы рано ложимся. Ну, это не совсем точно. Ложимся-то мы, конечно, рано, но после выключения света на разговоры уходит целый час. Это напоминает мне сериал, о котором мне рассказывали родители – назывался он “Уолтоны”. Они смотрели его ещё со своими бабушками и дедушками, когда были маленькими. Мне показали несколько эпизодов, и я решил, что он довольно ужасен. (Если подумать, то я почти уверен, что это был сериал из 1970-х годов, так почему же его не было у Льюис в её коллекции дерьмовых передач?)

Так вот, причина, по которой наш вечерний ритуал напоминает мне Уолтонов, заключается в следующем: в конце каждой серии, когда вся огромная семья Уолтон ложится спать, члены семьи разговаривают между собой через тонкие, как картон, стены своего дома. Мы не видим, как они это делают – всё, что мы видим на экране, это дом с одним или двумя окнами, в которых горит свет, и множеством голосов за кадром. Они обсуждают то, о чём был сегодняшний эпизод – ничего особенно важного, просто как любая семья, живущая в старом доме с нулевой звукоизоляцией.

Мы тоже так делаем. Конечно, у нас есть оправдание, потому что мы-то спим в одной комнате, чёрт, мы вообще лежим в одной куче. Мы отказались даже от попыток спать порознь ещё несколько недель назад.

И некоторые из этих разговоров принимают довольно странный оборот.

Не скажу, как именно… просто скажу, что такое бывает. Я не собираюсь записывать какие-либо из них, так что секреты наших разговоров после отбоя уйдут с нами в могилы.

Огни на палубе бытового отсека погасли, повинуясь мерцанию магии на роге Старлайт Глиммер. Как обычно, Марк и Файрбол были на дне груды, между ними втиснулась Драгонфлай, а уже на них растянулись Черри, Старлайт и Спитфайр. Пару раз прозвучало "спокойной ночи", и кто-то пару раз заворочался, пытаясь найти чуть более удобное положение в куче.

А затем, как и ожидал Марк, прозвучал первый вопрос – один из тех вопросов, которые никому не приходило в голову задать в дневное время, когда им было совершенно нечем заняться.

– Марк? Скажи мне ещё раз, сколько лет в твоем мире уже существуют космические ракеты, – на этот раз это была Старлайт Глиммер. Обычно это были Драгонфлай или Черри Берри. Пару раз это начинал сам Марк, спрашивая о культуре пони, о тех моментах, с которыми он столкнулся в течение дня. Спитфайр и Файрбол никогда не начинали этих разговоров, но, несмотря на все свои жалобы на происходящую болтовню, они зачастую болтали не меньше тех, кто начинал.

– Хм… ракеты, которые летают в космос? Девяносто лет. Ракеты, которые могут взять на борт человека? Семьдесят пять лет, плюс-минус. А что?

– Я тут просто подумала, – произнесла Старлайт. – Вы, люди, если судить по сериалам, которые мы смотрели, всегда ужасно спешите оказаться в новом месте. Автомобили, самолеты, другие разные аппараты. Но мы никогда не видели, чтобы вы использовали ракеты, чтобы передвигаться. Почему так?

– Ну, а вы почему ими не пользуетесь?

– Мы, пони, не настолько спешим в большинстве случаев. Но вы, люди, явно живёте быстрее! Полёт на ракете это самое быстрое, что можно придумать, если не использовать магию!

– А ещё это опасно, – произнёс Марк. – И чертовски дорого.

– Это не остановило нашу королеву, – прожужжала Драгонфлай из глубины кучи тел. Это было щекотно.

– Это потому что, прости за прямоту, ваша королева сумасшедшая, – произнёс Марк. – Но SpaceX собирались сделать это на каком-то этапе. То, что в итоге превратилось в "Red Falcon", изначально было суборбитальной транспортной системой. "Доберитесь от одной стороны земного шара до другой – буквально с одной стороны на другую – менее чем за два часа". Но это было слишком дорого и опасно. Всего пара стран, не считая США, выдали им лицензии на коммерческие пассажирские перевозки. Они не смогли даже заполнить пятьдесят мест на первом рейсе по миллиону баксов с головы, что и неудивительно с тремя-то процентами неудачных посадок. А затем проект "Арес" внезапно задействовал все производственные мощности SpaceX, и идея как-то сама собой заглохла.

– Надо же. Всего миллион долларов? – Драгонфлай заворочалась на дне кучи, устраиваясь поудобнее. – Королева берёт пятнадцать миллионов бит за туристический полёт. Конечно, мы-то даем им полный орбитальный виток, а не просто баллистический пуск. А за сорок миллионов бит можно провести ночь на космической станции.

– Это только показывать, что Кризалис сумасшедшая, но не глуп, – пробормотал Файрбол.

– Я сейчас стану сумасшедшая, – предупредила Спитфайр, – если вы все немедленно не заткнётесь!

– Извини.

– Извини.

– Да, хорошо.

– Но всё же, – продолжила Старлайт, игнорируя предупреждение, – для всех этих самолётов хватает богатых людей, верно? Эти большие самолёты ведь должны требовать много денег, чтобы летать на них.

– Ммм, – промычал Марк. – Недельный заработок низкоквалифицированного работника. Меньше, если сумеешь урвать горящий билет.

– Недельный заработок? – ахнула Старлайт. – И всего-то? Но ведь тогда любой может летать на них, хотя бы раз в год!

– Если на то пошло, сколько тебе платят, Старлайт? – спросила Черри Берри.

– Ну, я… хм… на самом деле, мне не платят, – призналась Старлайт. – Я просто получаю всё, что мне нужно, от Твайлайт, когда попрошу. Если я хочу что-то особенное, то помогаю ей реорганизовать её книги или что-то в этом роде.

– Ты её главный помощник, и у тебя нет зарплаты? – изумилась Черри.

– Ты думать, она слишком бедна, тогда дай немного своего, – прорычала Спитфайр. – Я знаю, ты получать трижды больше капитана "Вондерболтов". А сейчас спи уже!!!

– Спи уже что?

– Спи уже, мэм.

– Так-то лучше.

– Мне тоже не платят, – произнесла Драгонфлай. – Хотя Королева даёт нам время от времени деньги на текущие расходы. Я обычно трачу их на видеоигры.

– Правда? – спросил Марк. – Ты вроде бы говорила, что у вас нет домашних консолей.

– У нас их и нет. Я покупаю те, которые в виде шкафов[1]. У меня их пока четырнадцать. Последним, что я купила, был "Мо[2] единорог". Отлично играется вдвоём.

– И что твой единорог? – спросил Марк.

– А?

– Ты сказала "Мой единорог".

– Когда мы попадём на Землю, – решительно сказала Старлайт Глиммер, – я обязательно куплю билет на реактивный самолет.

– Я оплачу, – прорычала Спитфайр, – если ты заткнёшься!!!

– Хорошо, хорошо. Спокойной ночи, Спитфайр.

– Ночи, Старлайт.

– Доброй ночи, босс.

– Спокойной ночи, Драгонфлай.

– Спокойной ночи, Черри

– Спокойной ночи, Файрбол.

– Спокойной ночи, малыш Джонни, – пробормотал Марк.

Последовала короткая пауза.

– Штоооо? – спросили четыре голоса разом.

– Спокойной ночи всем! – последнее слово осталось за Спитфайр, одиноким протестующим против нарушения тишины голосом.

1 ↑ очевидно речь идёт об аркадах размером с пони — вроде тех, что в 80х стояли во всяких кинотеатрах

2 ↑ "Мо" — это имя единорога

Сол 496

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 505

"Арес III" Сол 496

СТЕНОГРАММА – АУДИО-ОБМЕН МЕЖДУ КОРАБЛЁМ ЭКА "АМИЦИТАС" И ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИМ КОРАБЛЁМ НАСА "ГЕРМЕС"

ГЕРМЕС (Мартинес): Привет, Марк! Это Мартинес! Чувак, ты очень бодро чешешь по Марсу в последние дни! Эдак можно подумать, что вам не терпится убраться с этой планеты!

НАСА хочет, чтобы я передал вам продолжать движение строго на восток в течение следующих двух дней. Большая часть этой местности будет ровной с незначительным перепадом уровня, за исключением нескольких песчаных дюн… но в конце вы выберетесь с плато Меридиана. Дальше поверхность снова станет неровной, и чем ближе вы будете подходить к кратеру Эдома и тому, что вы называете входной рампой, тем быстрее будет подниматься окружающий ландшафт.

Прямо сейчас вы находитесь примерно на тысячу сто метров ниже нулевого уровня, где вы были более или менее всю прошлую неделю. Гребень Входной Рампы находится на двести метров выше нуля, и вы проедете половину этого расстояния в течение следующих двух сол. При спуске будьте осторожны, потому что менее чем за сорок километров вы сбросите высоту почти на пятьсот метров. Это примерно полтора градуса, если бы спуск был равномерным, но мы оба знаем, что так наверняка не будет.

Так что вот, Марк, не говори потом, что мы тебя не предупреждали.

Ладно, хватит пустой болтовни – перейдём к делу. Не мог бы ты дать нам командира Берри? Я тут постою в сторонке, пока не услышу её голос. Приём.

АМИЦИТАС (Уотни): Спасибо за предупреждение. С одной стороны, плато Меридиана балует нас. С другой, в основном ровная поверхность понемногу убаюкивает. Прошлой ночью мне приснилось, что нет ни Земли, ни мира пони, ни космического пространства, а есть только бесконечная марсианская равнина, и я обречён по ней скитаться, как в "Безумном Максе".

Скажу честно, чувак, мне определённо не терпится покинуть эту планету. Как по мне, вы, ребята, можете появиться здесь хоть сразу после того, как мы доберёмся до МВМ. Мне всё равно, если модификации не будут готовы. Я научусь летать и ВЫНЕСУ эту хреновину на себе в космос, если потребуется. Я готов пройти весь путь обратно до Земли пешком, если кто-нибудь покажет мне дорогу.

В любом случае, приятно услышаться. Крис? Фогель? Вы, ребята, можете свободно говорить со мной в любое время. Мне немного наскучило, что я слышу каждый день только Йохансен и Льюис.

Ну ладно, Черри уже здесь.

АМИЦИТАС (Черри Берри): Привет, майор Мартинес! Приятно слышать ваш голос! Что я могу сделать для вас? Приём.

ГЕРМЕС (Мартинес): Доброго утра, командир Берри! НАСА только что прислало нам обновления программного обеспечения для запуска МВМ, включая и симулятор полёта. Они также отправили его в МВМ. Когда Марк активирует МВМ, он автоматически обновится. НАСА хочет, чтобы вы тренировались с этим симулятором каждый день, и они хотят, чтобы я помог вам с этим. Они хотят быть уверенными, что вы готовы управлять кораблём, если произойдёт сбой автоматического запуска, и я не могу перехватить управление с "Гермеса", или если вам придётся лететь прямо на Землю на этом вашем варп-двигателе.

НАСА сказало, что я должен донести до вас очень чётко: они ещё не решили, кто будет управлять запуском, вы или я. Они не говорят, что вы будете, но они и не говорят, что не будете. Они просто пока ничего не говорят, понимаете? Но я сделаю всё от меня зависящее, чтобы вы были готовы лететь, потому что знаю, что если бы мы поменялись местами, я бы не хотел, чтобы моя жизнь была в чужих руках, а не моих. Для этого нам надо быть одной командой, вам всё понятно? Приём.

АМИЦИТАС (Черри Берри): Спасибо, майор! Я упорно трудилась, чтобы изучить ваши системы в тренажёре, сделанном из МСМ. И ты прав. Я сильно хочу снова летать. Очень сильно. Я так хорошо выучила английский только для того, чтобы я могла лететь на МВМ. Вы сможете мною гордиться! Приём.

ГЕРМЕС (Мартинес): Хорошо, отличный настрой! Теперь слушайте: система, которую мы используем, требует двоих. Пилот следит за тем, что делает программа запуска, и включает ручное управление, если программа не справляется. И тогда у нас вступает в игру системный оператор или, если коротко, сисоп. Он контролирует системы и докладывает пилоту, как у них дела. Иногда он подстраивает приборы, чтобы улучшить шансы на успешный старт. Здесь это работа Йоханссен. Мы оба будем наблюдать за вами на протяжении всего запуска, но вам нужен сисоп на вашей стороне, чтобы быть в контуре связи и мгновенно предоставлять вам обновления по ситуации.

Вам также понадобится третий член экипажа для запуска Спаркл-двигателя. НАСА решило не предоставлять программе запуска полномочий на включение привода. Вместо этого они создали какое-то программное обеспечение для управления, которое… там что-то о частоте импульсов. У него есть ползунок, и это всё, что я о нём знаю. Ваш привод по-прежнему будет подключаться к компьютеру, но не к основному компьютеру МВМ, и вам самим придётся решить, безопасно ли его использовать.

Хорошо? Вы должны будете выбрать этих членов экипажа для меня, командир Берри. Я не могу сделать это за вас. Приём.

АМИЦИТАС (Черри Берри): Да. Надо подумать, майор. Я бы хотела, чтобы Марк был сисопом. Он тренировался на этой системе много лет вместе с вами. Но он будет слишком занят модификациями МВМ. Поэтому я думаю, что это будет Драгонфлай, если она будет в форме. Она была нашим корабельным инженером, а также опытным пилотом и капитаном. Спитфайр будет её дублёром – она запускала симуляции на МСМ там, в Доме.

И, конечно же, Старлайт Глиммер будет управлять Спаркл-двигателем! Она сделала его! Единственная причина, по которой мы не называем его Старлайт-двигателем, это потому, что она попросила, чтобы мы не называли его в её честь!

АМИЦИТАС (Старлайт Глиммер) (кричит не в микрофон, поэтому голос очень слабый): Неправда! Твайлайт Спаркл сделала большую часть работы! Я только сделала финальные матрицы!

АМИЦИТАС (Черри Берри): А кто сделал наш нынешний двигатель? Всё это? Лично?

АМИЦИТАС (Старлайт Глиммер): (неразборчиво)

АМИЦИТАС (Черри Берри): Да. Извините, майор. Вам слово. Приём.

ГЕРМЕС (Мартинес): Отлично, командир Берри! Это ваше решение, вы свой экипаж знаете. Теперь, если вы меня извините, мне нужно самому посидеть за симулятором. Я не смогу тренировать вас, если сам сначала не попробую! Передайте майору Спитфайр от меня пожелания скорейшего выздоровления!! Конец связи.

АМИЦИТАС (Спитфайр): Спасибо, майор. Я снова быть летать. Ты ещё смотреть на меня. Конец связи.

Сол 500

Запись в журнале – Сол 500

С тех пор как мы преодолели "Чёрное пятно", всё время, пока мы без происшествий двигались по Марсу, я то и дело сожалел о том, что не могу взять образцы горных пород, чтобы привезти их с собой на Землю.

Только представьте. Глины долины Маурт. Импактное стекло, разбросанное вокруг Кроммелина. Отложения в сухих озерах Тимиамата. Пески великих линий дюн (которые мы не столько проехали, сколько пропахали) плато Меридиана. А теперь вот обломки скал из мез и балок переходной зоны между Arabia Terra и Terra Sabaea. (Скиапарелли находится как бы по границе между ними.) Миллион геологов на Земле с радостью бы умерли здесь, если бы могли отправить взамен себя равный вес камней обратно на Землю для изучения.

Я же собираюсь свалить домой, но всё равно испытываю чувство вины. Я упускаю возможности для самых разных научных открытий… возможно, я мог бы обнаружить первые марсианские окаменелости или скалу с высеченными на ней словами: "ОТДЫХ 24 часа. 555-XXXX". НАСА потратило буквально тонны денег, чтобы отправить меня сюда, и теперь тратит ещё больше тонн денег, чтобы вернуть меня и пять моих волшебных друзей обратно. Меньшее, что я мог бы сделать, это прихватить несколько сувениров из моего долгого вынужденного отпуска.

Но это просто нереально. Вес сейчас для нас всё. Мы преодолеваем около семидесяти четырёх километров в день, потому что мы сбросили всё лишнее. И наш шанс спастись на сол 551 полностью зависит от того, насколько мы сможем облегчить МВМ. Так что никаких образцов, как бы мне ни хотелось.

Однако я делаю фотографии на каждой остановке. Камеры автоматически ставят временные метки на каждом файле, так что НАСА сможет сопоставить фотографии с местами стоянок. Каждый день я провожу около получаса снаружи, раскладывая солнечные батареи и фотографируя всё, что выглядит хоть сколько-нибудь интересно – отправлять цифровые файлы обратно на Землю ведь ничего не стоит, не считая электричества.

Сегодня я сделал несколько фотографий вида, открывающегося впереди. Горизонт снова неровный… действительно неровный. Обычно мы не видим дальше, чем на два с половиной километра, если только не находимся на вершине горы или гребне кратера, но я думаю, что мы видим намного дальше, когда мы смотрим на восток.

В следующие два с половиной сола мы поднимемся примерно на километр. Чтобы дать вам некоторое представление о том, что это значит, напомню, что нам понадобилось восемь сол, чтобы подняться на ту же высоту, поднимаясь по долине Маурт. Нам потребовалось ещё больше времени, чтобы подняться всего на пятьсот метров, пересекая плато Меридиана. Не то чтобы я ожидал, что у "Виннибаго" будут какие-то проблемы, при условии, что мы будем держаться подальше от действительно крутых склонов или скал. Моя мысль в том, что география впереди становится гораздо интереснее.

За последний сол мы стали видеть больше столовых гор и обнажений скал, а песчаные дюны остались позади. Мне всё время кажется, что вот-вот мимо "Виннибаго" пробежит Хитрый Койот, со всех ног догоняющий Дорожного Бегуна.

Вид станет ещё более впечатляющим, когда мы доберёмся до Скиапарелли. Многие кратеры впечатляют, но Скиапарелли впечатляет ещё больше. Кратер на протяжении тысячелетий был озером, а дно всё это время заполнялось осадками… и даже с учётом этого, край местами возвышается над дном более чем на два километра.

Нам повезло, что край кратера местами размыт, а ещё больше, что существует въездная рампа. Если бы МВМ сел в Кроммелин или даже в Трувело, мы бы никогда не смогли добраться до него. Само падение в кратер однозначно разрушило бы ровер. И я даже думать не хочу о том, чтобы въехать в бассейн Эллады. Если даже оставить в стороне то, что он находится на противоположной стороне планеты от Дома, Эллада имеет глубину более семи километров, с крутыми обрывами почти по всему периметру.

В любом случае, я сделаю ещё много фотографий, когда мы будем останавливаться. Только не думаю, что у меня будет свободное время, чтобы делать это сидя за рулём. С этого момента мне надо быть ещё более осторожным. Мы вступаем в самую опасную часть пути, и это даже считая недавнюю пыльную бурю, медленно удушавшую нас до смерти.

Так или иначе, Черри и Старлайт сейчас проводят серьёзную работу, выбирая путь вперёд. Мы пытаемся просто держаться направления немного южнее истинного востока, но не слишком далеко уходя от него. Впереди нас ждут ещё несколько сухих русел рек и, хотите верьте, хотите нет,  ещё и пара ледников.

Позвольте мне повторить ещё раз: у Марса на экваторе есть ледники. Если все прошлые записи в журнале каким-то образом не смогли передать, в каком замерзшем аду я прозябал всё это время, то хоть этот факт должен намекнуть вам.

Надо идти. Черри и Спитфайр опять ругаются. До Спитфайр наконец-то дошло, что она может одолжить неповреждённый скафандр, а Черри полна решимости ей его не давать. Мы с Драгонфлай по очереди их разнимаем. До скорого.

Сол 503

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 513

"Арес III" Сол 503

– Фауст милосердная, ну и бардак.

Старлайт Глиммер не могла не согласиться с Черри Берри. Предыдущие сорок километров, и всё под гору с сильным колебанием высот, были и без того достаточно плохими, но, по крайней мере, они были по сплошной скале, с изредка встречающимися мелкими камнями и валунами. Но затем пришёл приказ повернуть почти строго на юг, обогнуть конец выветренного края древнего сплющенного погодой кратера справа от них, нацелившись на огромную гору к югу и въезжая на…

…на ЭТО.

В стародавние времена огромная гора была частью края гигантского кратера, называемого Скиапарелли. По какой-то причине, возможно, из-за меньшего кратера Эдома на северо-востоке, часть края кратера разрушилась, обрушив огромные каменные обломки не только по внутренней части кратера, но и по его внешнему склону. Миллиарды лет пыльных бурь здорово обточили обломки и в то же время заполнили некоторые щели между камнями. Гравитация очень медленно сжимала песок в камень, оставляя только тонкий слой сверху, достаточно свободный, чтобы его можно было поднять копытом. И затем, в конце концов, обнаружилась пара пони, ведущих десятиколёсную триумфальную колесницу, сооружённую в противовес здравому смыслу, и ищущих дорогу в кратер.

Потребовалась всего пара экспериментов, чтобы обнаружить, что некоторые из, на первый взгляд, среднего размера камней простираются намного глубже под поверхностью. Толчки и пинки не имели никакого эффекта. Старлайт вошла внутрь и неохотно извлекла батарею маны. Её первая попытка поднять камень тут же сожгла треть батареи и явила образчик, почти такой же большой, как сам "Виннибаго", в придачу вызвав оползень с провалом, которые в конечном итоге потребовали обхода этого места марсоходом почти на километр, чтобы не угодить в дыру.

После этого Старлайт использовала только режущие заклинания, чтобы срезать и покрошить любой камень, слишком упрямый для Черри, дабы убрать его с пути ровера. Благодаря им троим (Черри, Старлайт и почти разряженной батарее маны), буквально проложивших путь, по которому прополз "Виннибаго", они проделали двадцать километров.

По словам друзей Марка на "Гермесе", оставалось ещё десять километров до того, как они достигнут вершины склона.

– Конские яблоки, – произнесла Черри Берри и добавила на английском языке. – Если путь вниз так же плох, как и путь вверх, я предлагаю вернуться и попробовать другой вариант, о котором говорили в НАСА.

– Если вернёмся, то потеряем больше недели, – ответил Марк. – А может, и намного больше. Земля прямо к западу от Скиапарелли ужасна.

– Хуже, чем это всё?

– Представь, что ты проезжаешь семьдесят километров, но продвигаешься всего на сорок из-за лабиринта обходных путей, – произнёс Марк. – Звучит так себе. Sabаea Terra – один из наиболее труднопроходимых регионов на всей планете.

– Напоминать мне о доме, – вмешался Файрбол. – Ему не хватать только… как же это слово… огненная гора?

– Вулкан.

– Да, это. Горы, скалы, камни, всё здесь. Жук говорит то же самое.

– Сколько ещё осталось… минутку, Старлайт, поможешь мне с этим?

"Это" оказалось огромной скалой, раз в десять выше пони и торчащей из совершенно чистого песчаного участка между двумя ещё большими хребтами искривлённой формы. Старлайт вздохнула и послала несколько вспышек света, наблюдая, как в результате куски камня падали в груду, которую потом Черри распинала один камень за другим, подальше с пути "Виннибаго".

– Спасибо. Сколько энергии осталось в батарее? – спросила Черри.

Старлайт проверила индикатор заряда аккумулятора, перед тем, как закинуть его себе на спину.

– Может быть, ещё два камня, как этот, – ответила единорожка. – Почти разрядилась.

Черри вздохнула.

– Тогда давай идти дальше, – сказала она. – Похоже, впереди становится посвободнее.

Две пони в скафандрах поплелись дальше, с медленно ползущим за ними "Виннибаго". Зазор между двумя каменными грядами понемногу сужался, в какой-то момент почти не оставив составному роверу места для манёвра, потом снова расширился, а затем и вовсе исчез под песками. Небольшие камни, не намного крупнее копыта, всё ещё были разбросаны (или торчали из песка) то тут, то там.

Надеясь на несбыточное чудо, пони рванулись вперёд, оставив "Виннибаго" позади. Ещё, конечно, встречались несколько более крупных камней, но не больше, чем те, что они только что прошли, и по мере того, как они двигались, их становилось всё меньше и меньше – и, слава Фауст, ни один из них не оказался на их пути. Светло-серый песчаник под рыхлой пылью хоть и стал более гладким, но мелкие камни в нём всё так и встречались.

– Марк, впереди всё хорошо, – крикнула Черри. – Я думаю, что мы можем ускорить темп.

В этом вопросе Старлайт была куда как менее согласна с Черри, чем это было пару километров назад.

– Я уже почти выдохлась, – сообщила она. – Можно, мы остановимся на сегодня? Мы и так уже отработали сверх нормы.

– Согласен, – среди всех, кто был на связи, это оказался Файербол. – Не нравится то, что я видеть. Хотеть остановиться, смотреть внимательно.

– А? Ты знаешь что-то, чего не знаю я? – спросил Марк.

– Может быть. Хотеть смотреть, чтобы знать наверняка.

– Хорошо. Девочки, оставайтесь на месте. Я приду к вам, и мы устроим там лагерь.

Впервые за двадцать пять солов все шестеро потерпевших крушение стояли в скафандрах на марсианской поверхности, любуясь видом. За ними, на северо-западном склоне, лежали кучи песка и камней, приведшие их к этой точке. Впереди лежал в основном песок, с быстро уменьшающимся числом камней, и казалось, что склон выравнивался на довольно коротком участке. Слева от них, на горизонте, скрывался край кратера, который на картах Марка был обозначен как Эдом, чьё название было реликтом карт Джованни Скиапарелли, сделанных более ста пятидесяти лет назад, частично благодаря наблюдениям в телескоп, а частично воображению. (Например, на картах совершенно не был показан гигантский кратер, названный впоследствии в честь картографа).

Справа от них, поднимаясь значительно выше края Эдома, возвышалась массивная каменная тень, один из фрагментов первоначального края бассейна Скиапарелли. Даже с её основанием, лежавшим значительно ниже марсианского горизонта, вершина выделялась, привлекая к себе всё внимание.

Ну, почти всё внимание. Файрбол, в отличие от большинства, не видел ничего, кроме земли. Он топал по ней ботинками скафандра, то здесь, то там, вокруг всей компании. Он поскрёб её перчаткой, а затем взял один из небольших камней и поковырял им рыхлый поверхностный песок. Он даже пытался стучать по земле, можно было подумать что он стучится в дверь.

В конце концов это шоу стало более интересным для остальной части команды, чем пейзаж. Первым заговорил Марк, впрочем, ход его мыслей сильно совпадал с мыслями Старлайт:

– Ищешь там хоббитов, Файрбол?

– Не смешно, – ответил дракон. – Опасность. Много опасность. Не очень хорошее место. Чем дальше, тем хуже.

– Хм, может, объяснишь нам? – спросила Старлайт. – Мы с Черри целый день занимались "не очень хорошими" местами. Чем это хуже?

Файрбол вздохнул.

– Нужно думать, как сказать, – ответил он. – Внутри. Обед.

Разложив солнечные батареи для перезарядки, помыв скафандры и разобравшись с другими предобеденными заботами (вплоть до уведомления "Гермеса" о прекращении движения на сегодня), команда устроила для Драгонфлай традиционные послеполуденные групповые объятия, а затем принялась готовить свой собственный обед. Файрбол быстрее всех насыпал горсть кварцевых и цитриновых чипсов из своего запаса в миску, но есть не спешил, пока у всех остальных в тарелках не появились сено, картофель и разделённые пайки.

Как только Марк, будучи последним, сел со своими тремя картошинами и "курицей карри" из пайка, Файрбол начал говорить. Старлайт буквально могла слышать, как он ворочает словами, складывая их в фразы, как будто каменщик, тщательно укладывающий кирпичи в стену.

– Драконы жить в диких места, – начал он. – В основном пустые места. Особенно пустынные и вулканические места, где много пещер. Я расти в пустыня. Я знать пустынные земли, пустынные опасности.

Дракон сделал паузу, посмотрел на Старлайт Глиммер и спросил на эквестрийском:

– Как сказать на земном "пылевая яма"?

– Хм… "пылевая яма", – ответила Старлайт на английском. – Но что такое эта пылевая яма?

– Опасность, – произнёс Файрбол. – Опасность для дети-дракон без крыльев. Опасность для пони тоже.

Дракон расправил когтистую ладонь.

– Пустынный основание – песчаник. Твёрдое вещество, но что-то делать большую дыру – вода, большое чудовище, что-то другое, – он сжал ладонь. – Затем ветер дуть, песок заполнять дыру, – он положил вторую ладонь поверх первой. – Песок такой же цвета, как камень. Но не держать вес. Слишком свободно. Дракон наступать на песок, дракон погружаться в него. Если яма хватать большая, погружаться полностью, – он сжал сложенную ладонь в кулак, раздавив что-то невидимое.

– Хорошо, – тихо произнёс Марк. – Это я понял. Но как мы их найдём?

– Не хотеть искать, – проворчал Файрбол. – Держись подальше. В пустыне держись поближе к растениям, пока не получишь крылья. Растения сосать вода из грунт, растить корни, разрушать пылевую яму, – он ткнул пальцем через плечо, указывая на внешний мир. – Видеть там какие-нибудь растения? Я не видеть.

– Очевидно, что должен быть другой путь, – произнесла Старлайт. – Какие ещё есть способы избежать пылевой ямы?

– Смотри на другой маленький дракон, – сказал Файрбол. – Если дракон провалиться, говорить "не ходи туда" и обойди вокруг. Жестоко для другой дракон, но что ты можешь сделать?

– Даже не знаю, – немного раздражённо прожужжала Драгонфлай. – Может быть, спасти его?

– Не всегда дракону есть время для ждать сумасшедший чейнджлинг, – ответил Файербол. – И от того, что их много, кажется, разница нет.

– Я имела в виду сделать это самому, – прошипела Драгонфлай.

Файрбол пожал плечами.

– Повелитель драконов, вероятно, мог бы это делать. Но до неё – вряд ли. Ты знаешь моих соплеменников.

– Нет, – ответила Драгонфлай. – Я знаю тебя.

Старлайт заметила, как Файрбол отвернулся от жука.

– Да, – пробормотал он. – Но я тоже сумасшедший. Иначе я не быть здесь вместе с тобой.

– Ребята, серьёзно, – влез Марк в их разговор. – Возможно, здесь есть опасность. Что нам с ней делать?

Файрбол вздохнул.

– Как я и говорить, – проворчал он. – Смотри на дракона. Смотри, не провалится ли он.

Файрбол посмотрел на Черри и произнёс:

– Завтра я идти разведывать, – дракон, повернувшись к Драгонфлай, добавил: – Ты рулить зад ровер[1]. Ты смотреть достаточно, чтобы знать, как.

– Значит, мы должны просто ждать и смотреть, не провалишься ли ты? – ахнула Старлайт. – Но это же нелепо!

– К тому же чертовски медленно, – добавил Марк. – Ты уверен, что это так опасно?

– Что быть, если ровер перевернуться? – спросил Файрбол. – Говорить мне, что случаться, если ровер просто терять колесо? Да, мы ехать медленно. Но мы туда приехать. Не закончим как Роско или Клетус.

Марк кивнул, принимая точку зрения.

– Мы поедем медленно, и мы доберёмся до места, – повторил он.

– Давай всё же вернёмся к тому месту, когда ты проваливаешься в яму и умираешь, – настаивала Старлайт. – Не знаю, что ты там себе возомнил, но мы не считаем, что драконы – это расходный материал.

– Чего? Расходный? – озадаченно спросил Файрбол.

– Мы не позволим тебе убить себя только для того, чтобы мы могли быть в безопасности! – воскликнула Старлайт.

– О. Какие тогда правила вступления в клуб, а? – спросил Файрбол. Он указал на Марка. – Оттолкнул меня от перхлоратного огня, почти умри. Спасти пещеру от прорыва, почти умри, – он указал на Драгонфлай. – Почти сожги себя, спасая Марка, почти умри, – он указал на Спитфайр. – Распоротый скафандр, лететь в марсианскую пыльная буря с весом два раза её вес. Почти умри, – его вытянутая морда изогнулась в ухмылке. – Я не хотеть оставаться в стороне.

– Ну, я могла бы сделать это, – предложила Черри Берри. – Я земная пони. Возможно, я смогу даже почувствовать плохую почву.

– А возможно, нет, – сказал Файрбол. – Если ты падать… ну, я выше тебя, – он измерил рост Черри когтистой ладонью. – Старлайт меня вытащить легче. А ещё я сильнее. Может быть, смогу вытащить себя сам.

– Твоя правда, – признала Черри. – Но ты всё равно не пойдёшь один. Мы пойдём вместе. И будем смотреть друг за другом.

Файрбол пожал плечами.

– Согласен, – сказал он. После этого он начал есть свои хрустальные хлопья, очевидно, не заинтересованный в дальнейшем разговоре.

1 ↑ У них жилой прицеп сделан из корабля пони, поставленного на раму ровера задом наперед. Корабль, как шаттл, имеет шасси и передней стойкой опирается на грунт. Для поворота автопоезда стойкой надо рулить. Обычно сзади рулит Файрбол, сейчас он хочет посадить туда Драгонфлай

Сол 504-505

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 514

"Арес III" Сол 504

В начале существования Солнечной системы большой метеор ударил по Марсу, выбив огромный кратер в сотни километров в поперечнике. Выброс от столкновения вызвал неисчислимые вторичные удары, породившие неровную и пересечённую местность в регионе, непосредственно окружающем гигантский кратер.

Но в то время Марс был ещё молодым миром с активной геологией и гидрологией. Меньшие кратеры выветрились в холмы и гряды. Гигантский кратер превратился в огромное озеро, которое наполнялось с течением тысячелетий. Затем, когда Марс замёрз и высох, короткие влажные периоды снова затапливали озеро, давая его почве новые слои и неровности, которые, миллиарды лет спустя, вдохновили цивилизацию Земли отправлять в кратер первые зонды, а затем и пилотируемую экспедицию.

Гораздо позже того, как образовался большой кратер, но задолго до того, как люди начали отправлять в него аппараты, меньший космический объект ударил по его северо-западному краю. Удар вызвал лавину, которая оставила большой разрыв между новым кратером и возвышающимися остатками ободка старого. Ветер прорывался через образовавшуюся щель, пока тонкая атмосфера планеты искала для себя новый и более лёгкий путь, чтобы заполнить пустоту, создаваемую более тёплым газом, поднимающимся со дна кратера.

Ветер приносил пыль, выветрившуюся со скал, сметённую с некогда затопленной низменности, исторгаемую случайными вулканическими извержениями с другой стороны планеты. Пыль осаждалась слой за слоем на разбитые остатки оползня, создавая скат, простирающийся от зазора до глубин древнего кратера.

Время, гравитация и всё более редкие тёплые влажные периоды, которые Марс иногда испытывал, сжимали образовавшуюся рампу… но не равномерно. В некоторых местах пыль превратилась в камень или слежалась на закалённых временем фрагментах первоначального края кратера. В других местах пыль оставалась рыхлой, податливой ловушкой для неосторожного путешественника.

Когда эти путешественники пришли, они были очень осторожны. Большой склон, хотя в целом довольно пологий, состоял из множества неровных склонов, спусков и даже подъёмов. Поверхность покрывал лабиринт песчаных дюн, некоторые из которых были достаточно маленькими, чтобы обходить их, другие же, встреченные путешественниками, преодолевались с обсуждением, планированием и предельной осторожностью. Даже области без дюн были покрыты толстым, цепким слоем песка и пыли, стирающим те немногие визуальные подсказки, на которые путешественники могли положиться в чужой среде.

Одинокий путешественник оказался бы здесь в смертельной опасности. К счастью, в этот конкретный день в кратер вошли шестеро, а не один.

Две фигуры в скафандрах, одна двуногая, одна четвероногая, спустились по одной из крутых долин склона, делая зигзагообразные движения, чтобы охватить пространство настолько полно, насколько это было возможно. Их транспортное средство следовало на безопасном расстоянии, огромный и неуклюжий набор частей, ползущих на своих массивных колёсах.

В какой-то момент, двуногий разведчик сошёл с невидимого подземного гребня. Справа пески лежали на древнем, хорошо уплотнённом песчанике, слева же они прикрывали низину, заполненную неуплотнённым, сыпучим порошком – в точности именно ту опасность, которую помнил с детства двуногий в своём невообразимо чуждом мире. Его левый ботинок ступил на него, склон обрушился, и разведчик тут же кубарем покатился вниз по склону, слетев на добрых сорок метров ниже, прежде чем смог обрести равновесие.

Разведчик, засыпанный осыпью по самые бёдра, выпрямился. Ещё крепкий внешний слой его уже порядком изношенного скафандра легко справился с атакой легких и мягких зёрен пыли и песка. Нескольких резких приказов было достаточно, чтобы четвероногий разведчик не попытался прийти ему на помощь. Дальнейшее обсуждение с обитателями транспортного средства и вовсе заставило его отойти от зоны оползня[1].

И пока четвероногий осторожно простучал край обнаруженного гребня, проследив его дальше вниз по склону и направив ровер на более безопасный путь, двуногий выбрался из ямы и, с той же осторожностью, с которой он вёл за собой транспорт до того, как соскользнул, пополз по мягкому песку, пока его руки и ноги снова не нашли твёрдую поверхность.

Через пятнадцать минут оба разведчика снова повели свою машину дальше вниз по песчаному усыпанному камнями склону.

ПРОТОКОЛ АУДИО-ОБМЕНА МЕЖДУ ЕКА "АМИЦИТАС" И ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИМ КОРАБЛЁМ НАСА "ГЕРМЕС"

(примечание: односторонняя задержка сигнала более четырёх минут)

АМИЦИТАС (Драгонфлай): "Гермес", "Дружба". "Сириус" закончил движение без повреждений. На сегодня мы остановились. Один раз пришлось немного поволноваться, но в остальном путешествие прошло скучно. Марк раскладывает солнечные батареи для дневной подзарядки, я имею в виду на то время, что ещё осталось от сола, но он говорит, что наши батареи заряжены более чем на 60%, потому что мы двигались очень медленно. Это хорошо, потому что тень от края кратера вот-вот нас накроет. Приём.

ГЕРМЕС (Йоханссен): Принято, "Дружба". Хотим вам сказать, что сегодня вы проехали около девятнадцати километров за восемь часов. Вы примерно на полпути вниз по “Рампе”. Мы бы хотели, чтобы вы оставались как можно ближе к истинному югу. Центр склона  резко снижается на тридцать метров примерно в десяти километрах к югу-юго-востоку от вашего текущего местоположения. Оставаясь прямо на юге, вы будете держаться на минимальном уклоне. Приём.

АМИЦИТАС (Файрбол): Принято, "Гермес". Я скажу Марку. Приём.

ГЕРМЕС (Йоханссен): Хм, привет, Файрбол. Я не ожидала тебя сегодня услышать. Как прошёл твой день? Приём.

АМИЦИТАС (Файрбол): Паршиво. Марс прямо сегодня пытаться убить меня. Я падать всего в тридцать метров. Что нужно делать дракон, чтобы чуть не умирать здесь? Приём.

ГЕРМЕС (Йоханссен): Ну…

ГЕРМЕС (Мартинес): Привет, я не ошибся, когда решил что мне нравится этот парень! Он забавный! Эй, Файрбол, ты когда-нибудь думал о вступлении в армию?

ГЕРМЕС (Бек): Файрбол, я мог бы дать тебе целый список возможных вариантов, но окно трансляции недостаточно длинное.

ГЕРМЕС (Фогель): Мы слышали о твоём падении. Приятно знать, что с тобой всё в порядке. Также приятно слышать, как сильно ты продвинулся в английском. Пожалуйста, будь завтра осторожен. Даже столь близко к вашей цели есть вероятность, что что-то пойдёт не так.

ГЕРМЕС (Йоханссен): Хм… все высказались? Ладно. Приём.

АМИЦИТАС (Файрбол): (на эквестрийском) Можешь не сомневаться, я буду осторожен. (На английском) Да, мы быть осторожен. Прямо сейчас я голоден. Пропускать обед. "Дружба", конец передачи.

Запись в журнале – Сол 505

Вы когда-нибудь хотели стать водителем карнавальной платформы? Конечно нет. Никто не хочет часами вести большую, громоздкую платформу, которая плетётся не быстрее пешехода. Эта нетривиальная задача усугубляется тем, что вам нужно постоянно быть начеку, чтобы не переехать клоунов, идущих по дороге вокруг, или не впилиться в бордюры или пожарный гидрант. В общем, работка так себе.

Теперь представьте, что "Виннибаго" это карнавальная платформа. Только вместо парада Мэйси в честь Дня благодарения или парада Роуз Боул, я еду на параде в Благодарность За Отправку Домой В Бассейне Скиапарелли. Уже два дня. И вместо широкой ровной городской улицы я направляю тандем-ровер вниз по склону с меняющейся степенью крутизны, а склон испещрён всеми видами препятствий, какие только есть у этой планеты за пазухой, кроме разве что каньонов и ледников. И весь путь я стараюсь поддерживать черепашью скорость до двух километров в час, превышая её только тогда, когда рыхлая пыль на поверхности угрожает засосать "Виннибаго", если я не прибавлю оборотов.

Но всё, слава Богу, закончилось. Земля ровная, песчаные дюны меньше колёс ровера, а пыли между ними уже почти что и нет. За два дня у нас был лишь один небольшой инцидент. Конечно, он был бы серьёзным инцидентом, если бы  Файрбол и Черри не вели разведку впереди ровера, но вместо этого они просто пережили один пугающий момент, после которого стали ещё более внимательными.

Я уже упоминал, что чертовски рад, что у меня есть мои инопланетные друзья? Потому что я очень им рад, знаете ли. Помимо того, что они помогают мне оставаться в здравом уме (потому что, если серьёзно, одной этой планеты достаточно, чтобы кто угодно съехал с катушек), они помогли мне пережить множество смертоубийственных ситуаций… (Да, часть из этих ситуаций они сами же и породили, но и я сам выдумывал смертельно глупые идеи. Баш на баш).

Мы уже проехали более 3400 километров по этой планете. Осталось чуть более двухсот. Если всё пройдёт хорошо, мы прибудем в МВМ на сол 508. Остаётся сорок три сола, чтобы подготовить МВМ к нашему отлёту с этой планеты.

Интересная мелочь: викинги считали, что демоны живут в Муспельхейме, царстве огня и серы. Но души нечестивых туда не попадают. Нет, если вы были плохим викингом, вы отправитесь в Нифльхейм, царство вечного холода, сырости и страданий. Викинги считали, что мороз куда более ужасен, чем пламя.

Проведя полтора года на Марсе, я склоняюсь к мнению викингов. Но от Вальхаллы я всё-таки откажусь. Не хочу умирать в бою. Я как декан Незримого Университета: мой предпочтительный способ умереть – это от старости.

Ещё три сола езды. Сорок шесть до запуска.

Мы все начинаем отсчитывать солы.

1 ↑ а про страховочный фал, видимо, никто не слышал

Сол 507

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 517

"Арес III" Сол 507

"Виннибаго" катился вперёд.

Хотя поверхность бассейна Скиапарелли и не была идеально гладкой, с её небольшими хребтами, песчаными дюнами и широко разбросанными камнями, она была достаточно ровной, чтобы тандем-ровер мог поддерживать свою максимальную скорость в двадцать пять километров в час.

Он катился сквозь низкие дюны, скрученные в завитки слабым марсианским ветром.

Он катился над волнистыми грядами, оставленными водными потоками в древние времена, когда кратер был озером.

Он катился через редкие небольшие трещины в коре, оставленные термическим расширением и сжатием верхнего слоя почвы.

И несмотря на периодические приступы морской болезни у пассажиров, которым приходилось терпеть тряску, подпрыгивания, толчки и покачивания, он продолжал катиться.

Впервые с момента выхода из пещеры Черри Берри была одним из таких пассажиров. Когда космические скафандры в последний раз проверялись и ремонтировались, Драгонфлай нанесла дополнительный толстый слой на подошвы сапогов скафандра, потому что экипаж знал, что она пробежит на них самое большое расстояние. До сегодняшнего дня она прошла каждое копыто из тех тридцати шести сотен километров, что они преодолели, а затем ещё немного. Это было свидетельством сверхъестественных свойств слизи чейнджлингов и конструкции скафандров от пони, свидетельством чуда, что куски этого прорезиненного покрытия начали отваливаться только сейчас.

Драгонфлай реквизировала частично заряженную магическую батарею и немного картошки, чтобы починить скафандр Черри… а заодно и свой собственный, поскольку её скафандр прошёл столько же, носимый тремя разными пони. В результате оба скафандра нельзя было использовать в течение дня, слизь всё ещё была клейкой, и Черри Берри ничего не оставалось, кроме как сидеть в лётном ложементе второго ряда и смотреть, как пустыня проплывает мимо иллюминатора.

Сегодня разведчиков не понадобилось. Земля была достаточно чистая и ровная, а камни были слишком незначительны, чтобы беспокоиться о разведке, тем более что ровер достигнет МВМ уже к следующему солу. Три пони, чейнджлинг и дракон сидели в тишине на бывшем мостике "Амицитас", наблюдая за плоским пейзажем и терпеливо снося тряску и качку.

Черри не испытывала неудобств от поездки, но день отдыха её вполне устраивал. В передних ногах она держала импровизированную кадку Грута и иногда погружала копыто в почву, чтобы убедиться, что у пересаженного саженца всё хорошо. Поскольку маленькое растение выросло вдвое с момента,  когда они покинули пещерную ферму, можно было с уверенностью сказать, что поездка ему не повредила.

Но в основном мысли Черри были заняты грядущим полётом. Одно дело – обучение на повреждённом бурей МСМ, и это было довольно забавно, пока не закончилось. Но обучение в МВМ – это совсем другое. Она должна была начать как можно скорее, и сделать это безупречно. Речь не шла о том, что "если у тебя не выйдет, то корабль поведёт компьютер". Если МВМ пропустит встречу с "Гермесом", резервный план требовал живого пилота на борту… и обучение на МСМ показало, что она была лучшим пилотом в их группе.

Неудача недопустима. Либо успех, либо смотри, как твоя команда умирает в глубине космоса, потому что ты не справилась.

Голос Файрбола прервал её размышления.

– Принято, Марк, – произнёс  он. – Ждать.

Дракон подал знак Спитфайр, сидевшей в кресле второго пилота, чтобы та включила радио. После этого он сказал:

– "Гермес", "Дружба". Мы принимать сигнал радиомаяк Дом с МВМ. Ровер радио получает сообщение с Земли. Отныне все соединения должны ходить через МВМ, за исключением чрезвычайная ситуация. Эта станция закрывается. "Дружба", передаче конец.

– Что там? – спросила Черри. На Спитфайр и Файрболе были полётные радиогарнитуры, а на Черри нет, поэтому она не слышала и, соответственно, не знала, о чём было сообщение Марка.

– У ровера есть устойчивый сигнал от МВМ, – сказал Файрбол. – НАСА хочет, чтобы вся связь шла теперь через него. Марк отправляет им журналы и отчёты.

– Ох! – Старлайт вскочила со своего полётного ложемента. – Мой отчёт о полёте Спитфайр всё ещё не готов! – она со всех ног побежала на палубу бытового отсека, чтобы взять свой компьютер, по пути натолкнувшись на комингс гермодвери, когда ровер неожиданно тряхнуло.

– В любой раз, – продолжил Файрбол, – с МВМ нет необходимость слушать наше радио теперь. Поэтому я закрыть связь.

– О, – произнесла Черри. Она понимала логику, но было всё равно жалко. Она использовала корабельные средства связи всего несколько раз… но думать о том, что судовая радиостанция была отключена, скорее всего, уже навсегда…

"Хватит! – сказала она себе. – "Амицитас" мёртв. Мы пересобрали его в этот трейлер, чтобы он доставил нас сюда. И мы почти на месте. Это уже не твой корабль, уже полтора года как."

Но часть души Черри ответила: "Это всегда будет мой корабль. И я не привела его домой."

Остальные заговорили, но Черри сгорбилась в своём кресле, обнимая саженец и жалея, что не может обнять корабль.

Сол 508

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 518

"Арес III" Сол 508

МВМ возвышался на двадцать семь метров над окружающими его низкими песчаными дюнами. Он ровно стоял на поверхности из песчаника, чисто выметенной реактивной струёй посадочных двигателей. Его некогда блестящая поверхность была исцарапана и слегка потускнела за полтора года на Марсе, но на позднем утреннем солнце она всё ещё сверкала достаточно ярко, чтобы служить маяком для любого глаза, который мог бы его увидеть.

Когда автопоезд, куда более покалеченный и потрёпанный погодой и обстоятельствами, чем ракета за всё время её существования, подъехал к ней и остановился, на неё пристально уставились шесть пар глаз.

Сердце Марка Уотни возликовало при виде МВМ "Арес IV". В начале своего пребывания на красной планете он не смел строить планы, выходящие за пределы сиюминутного выживания. С созданием пещерной фермы и восстановлением связи с Землёй он понемногу, ещё до конца в него не веря, начал планировать возможный отлёт с планеты. Теперь же, после почти шестидесяти солов езды и пятисот солов, прожитых здесь, перед ним стояло доказательство, неопровержимое доказательство того, что, что бы ни случилось, он уже не умрёт на Марсе. Ему хотелось обнять корабль. Ему хотелось плясать вокруг него и вопить от радости. И, как только он сможет одеться и выйти через воздушный шлюз ровера, он так и сделает.

Черри Берри смотрела на корабль и сравнила его с "Амицитас", каким он был до крушения. МВМ выглядел коротким и приземистым по сравнению с большинством ракет, на которых ей доводилось летать в Космической Программе Чейнджлингов. Но, в отличие от тех ракет, собранных из готовых серийных компонентов, этот корабль был построен под одну определённую задачу. Как и у "Амицитас", его линии красиво и элегантно соединялись в одном блестящем памятнике высочайшему инженерному мастерству людей. Она надеялась стать ему достойным  пилотом.

Старлайт Глиммер смотрела на корабль и планировала, что ей потребуется сделать, чтобы подготовить МВМ к их плану спасения. Инженеры НАСА хотели убрать один из двигателей первой ступени. Они также хотели снять резервные маневровые двигатели и их топливные баки, а на их место поставить старые маневровые блоки "Амицитас"; на это потребовались бы часы левитации… хотя нет, подождите, вокруг капсулы были перекладины и поручни, так что, возможно, Марк мог бы пристегнуть страховочный фал к одному из них, чтобы удерживаться во время работы. Единорожка подсчитала в уме, сколько потребуется оставшегося заряда маны и сколько останется на поддержание здоровья экипажа. Она старалась не думать о самом слабом звене в этом расчёте: о себе самой.

Драгонфлай смотрела на ракету утомлёнными глазами, гораздо более утомлёнными, чем ей хотелось бы признавать. Освобождение от обязанностей разведчика не компенсировало урезание времени на магическое поле. Кажется, теперь она понимала, почему Бильбо жаловался, что чувствует себя размазанным словно масло, намазанное на слишком большой кусок хлеба. Металлическая башня обещала множество дней тяжёлой работы – работы, которая не вызывала у неё ни малейшего энтузиазма. И всё же, несмотря на это, она улыбнулась, глядя на МВМ. Через несколько недель она получит ещё один шанс потанцевать с Бледной Кобылицей, но уже на собственных условиях.

Ужас наполнял Файрбола, когда он смотрел на ракету. Он никогда не был фанатом полётов. Каждый раз, когда он взлетал, это происходило только потому, что полёт на ракете был менее досаждающим, чем последствия отказа от полёта на ракете. Уже трижды эта оценка оказывалась крайне неверной. Один раз он врезался в гору, в другой застрял на орбите, а в последний раз и вовсе оказался в другой вселенной. Но как бы он ни ненавидел это, он снова собирался лететь, потому что смерть в космосе казалась менее досадной, чем медленная смерть от голода, удушья или холода на поверхности этой дурацкой планеты.

Спитфайр уверенно улыбнулась, глядя на ракету. Когда "Амицитас" был запущен полтора года назад, она была великовозрастным новичком, выбранным не столько из-за её навыков, сколько из политических соображений. С тех пор она снова и снова проявляла себя, выполняя то роль медика, то второго пилота, то опытного эксперта… и, да, роль пегаса. Конечно, несколько раз она была буквально на волосок от смерти, но это не было для неё чем-то новым. Теперь она знала, что когда эта ракета взлетит, она будет лететь в ней не как новичок, а как ветеран… как равная среди равных.

Вместе они оделись, вышли наружу и отпраздновали окончание своего долгого путешествия по Марсу, а затем, один за другим, последовали за Марком по посадочной лестнице в шлюз на корабль. Отдельные мысли и проблемы были сметены одной общей мыслью: они наконец-то были на пути домой.

[10:41] Хьюстон: Мы все в Центре управления полётами поздравляем вас! Отлично сработано! Какой у вас статус?

[10:57] МВМ: Спасибо! Уотни, Берри, Глиммер, Файрбол здоровы. У Драгонфлай слабость от уменьшенного получения магии и перенапряжения усилий для обслуживания скафандров. Спитфайр хорошо восстанавливается от последствий полёта, перья отрастают, ежедневно занимается физическими упражнениями и восстанавливает силы. Системы ровера работают хорошо. Скафандры пони изношены и залатаны, но работоспособны. У меня есть мой скафандр для наружных работ и скафандр Мартинеса, плюс три рации для пони, прихваченные с "Амицитас". В настоящее время тринадцать магических аккумуляторов плюс пятнадцать бустерных батарей полностью заряжены, а ещё восемь накапливают заряд. Текущий план состоит в том, чтобы подключить МВМ к энергосистеме ровера, заправить СЖО воздухом из устройства жизнеобеспечения пони, а затем выполнить полную диагностику систем МВМ перед началом модификаций.

[11:12] Хьюстон: Рады слышать. Мы предполагаем, что всё будет готово к запуску на сол 551 и встрече с "Гермесом". Инструкции модификации МВМ находятся на компьютере МВМ и могут быть прочитаны через беспроводную сеть. Мы также хотим обсудить процедуру извлечения воды из средств жизнеобеспечения инопланетян и её электролиз, чтобы можно было пропустить водород через топливную установку МВМ. Без регулятора атмосферы нам нужен какой-то способ отделить молекулярный кислород от молекулярного водорода после электролиза. Может ли Старлайт сделать это?

[11:27] МВМ: Старлайт на связи. В теории могу, но потребуется много магии. Насколько это важно?

[11:43] Хьюстон: топливная установка МВМ снабжена запасом водорода, чтобы произвести достаточно топлива для заполнения баков примерно до 90% их ёмкости. Мы делаем такой запас в расчёте на то, что некоторое количество водорода может улетучиться с судна за время полёта с Земли на Марс. С дополнительным водородом мы могли бы заполнить как минимум половину оставшейся ёмкости. Пять-десять дополнительных процентов топлива обеспечат нам большую тягу и дополнительный запас дельта-V на случай, если что-то пойдёт не так.

[11:58] МВМ: Хорошо. Пришлите инструкцию, и я найду способ разделить кислород и водород.

[12:13] Хьюстон: Драгонфлай, мы также хотели бы поговорить с вами о подготовке второго ровера и "Соджорнера" к расширенной миссии. Как дела у "Соджорнера"?

[12:27] МВМ: "Соджорнер" в полном порядке и хочет посмотреть на новые камни!

[12:41] Хьюстон: Рады слышать. Хорошо, мы планируем остаток сегодняшнего и завтрашнего дня на  диагностику и подготовку. Черри, мы хотим, чтобы ты начала симуляции на 510 соле. Мартинес будет проверять твои успехи после каждого запуска. Мы постараемся запланировать симуляции между процедурами модификации, но если у вас есть предложения, то мы готовы их выслушать. Если на этом всё, мы вернём МВМ в режим получения ваших дампов данных и отправки вам накопившейся почты.

[12:53] ГЕРМЕС: У нас также хватит пропускной способности, чтобы переслать тебе новую музыку. Может быть, теперь ты перестанешь ныть о том, насколько ужасно диско.

[12:57] МВМ: Благослови тебя Боже. Да, шлите, шлите мне всё, КРОМЕ диско. Я готов полюбить даже синт-вейв.

Сол 509

– Доброе утро, доктор Капур! Как ваши дела в этот прекрасный день?

Венкат посмотрел на Энни Монтроуз, которая стояла в дверях его кабинета, улыбаясь тёплой, дружеской, почти невинной улыбкой. Сирены тревоги эхом взвыли в его голове.

– Ну, – рассудительно заговорил он, – я тут жонглирую отчётами о запуске МВМ, читаю всевозможные оправдания, почему замена МВМ "Арес IV" отстаёт от графика строительства, сортирую отчёты, фотографии и необработанные данные, которые нам присылают Марк и его друзья. Предполагается, что сегодня на улице под сорок градусов по Цельсию, ночью грозы, а над заливом образовалась предсезонная субтропическая зона пониженного давления, которая может обрушиться на сушу в любой точке от залива Матагорда до Морган-Cити, а может и не обрушиться. И всё это в апреле. О, а ещё директор НАСА по связям со СМИ хочет от меня какого-то огромного одолжения, но чувствует, что не сможет выбить его из меня так, как она обычно делает.

– Очень цинично, Венкат, – промурлыкала Энни. – Я просто хотела узнать, не забыл ли ты про веб-камеры, которые встроены во все ноутбуки Дома и рабочие посты экипажа на МВМ.

– Конечно я про них помню, – произнёс Венкат. – Мы записываем видео низкого качества во время запусков и посадок. Один кадр в секунду. Мы сохраняем запись на случай инцидентов, чтобы у нас всегда был материал для расследования после происшествий. Мы пользовались ими только один раз – для изучения действий Мелиссы Льюис после отмены миссии на шестом соле.

– Хорошо, что помнишь, – улыбка Энни исчезла, как и сладкие нотки в её голосе. – А ещё помнят все средства массовой информации, начиная до CNN и до придурков, которые снимают свои репортажи из подвала родителей. Они все требуют записей с инопланетянами, Венк. И у меня, чёрт возьми, кончились отговорки, потому что они знают, что у нас появился канал для видеосигналов. Мы уже сказали им, что заранее отправили все обновления прошивок для запуска. И мы сказали, что будем выкачивать их видеоархив через спутниковый ретранслятор, пока они будут спать. Как только обновление завершит загрузку, все они засунут НАСА в её коллективную задницу здоровенную кочергу и будут жарить нас над горячими углями, если мы не дадим им хоть какой-то инфоповод!

– А что, если…

– ОТГОВОРКИ КОНЧИЛИСЬ, Венк!

– Хорошо, хорошо, – согласился Венкат. – Ты же им хотя бы сказала, что сообщения не станут доходить быстрее, чем за двадцать две минуты, ко дню запуска? Мы не сможем изменить законы физики ради СМИ.

– Конечно, блин, я им сказала, – ответила Энни. – А ещё я сказала им, что у астронавтов не будет времени на эксклюзивные интервью. Но мы должны, по крайней мере, дать им видео с вопросами и ответами. Мы можем дать более крупным издательствам и каналам собрать вопросы, а более мелкие пусть сидят и не дёргаются, но им тоже нужно больше, чем куча статичных фотографий, даже если одна из пони позирует там, как на грёбаном развороте "Плейбоя"!

Венкат задумался, размышляя над этой проблемой.

– Венкат, ты вообще слушаешь?

– Энни, я много от тебя терплю. Ты ведь это знаешь, верно?

– Конечно, блядь, терпишь. Я ведь не в твоей командной цепочке. Я подчиняюсь Тедди и только Тедди. Ты не можешь меня уволить.

– Я знаю. Но теперь твоя очередь терпеть меня. Заткнись и не мешай мне думать.

К удивлению Венката, а возможно и к удивлению самой Энни, она так и сделала. Он взвесил все “за” и “против”. Он рассмотрел доступную полосу пропускания, которую имел МВМ, объём памяти ретрансляционных спутников и "Гермеса", а также психическое состояние шести потерпевших крушение, насколько можно было судить с расстояния.

Психическое состояние. Да, это должно сработать.

– Хорошо, – наконец произнёс он, – вот мои условия. Ты будешь работать над этим с доктором Шилдс. Если она говорит "нет", то на этом всё. Она свяжется с Марком и его друзьями и по-быстрому обновит информацию об их психическом состоянии. Мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь из них потерял над собой контроль перед камерой, не так ли?

– Говно вопрос, Шерлок, – кивнула Энни. – Что ещё?

– Ты дашь доктору Шилдс добавить пару вопросов от себя. Первое, что мы сделаем – попросим команду сделать своё собственное видео, как группа. Никаких вопросов – пусть сами задают темп. Потом у каждого члена экипажа будет одиночное видео. Йоханссен проведёт интервью с "Гермеса", настолько приближенно к живой трансляции, насколько возможно – задержка сигнала сейчас составляет около трёх минут. Решать, какие дополнительные вопросы задать, мы предоставим ей, но не рассчитывайте, что они будут.

– Ключевым здесь будет являться участие доктора Шилдс. С её участием это будет считаться психологическим тестом. Любую часть собеседования, которая может стать слишком неудобной или опасной для будущих миссий, мы можем прикрыть на условиях конфиденциальности пациента.

– Хорошая идея.

– И наконец, – заключил Венкат, – это всё, что вы с прессой получите. Одно групповое видео, шесть индивидуальных интервью и освещение старта. И если кто-то из них скажет “нет”, даже если это будет Марк… особенно, если это Марк, если на то пошло… то я поддержу их, а не тебя. Договорились?

Энни кивнула.

– Чёрт побери, в заголовках будет: "Что НАСА скрывает на этой неделе?" – она вытащила телефон из сумочки, посмотрела на него и кивнула. – Я поговорю с Ирэн как только у неё найдётся окно в расписании.

– Замечательно, – произнёс Венкат, протягивая руку к одной из записок на столе. – А теперь, если тебя не затруднит…

Но когда он поднял глаза, Энни уже и след простыл.

[14:41] МВМ: Итак, мы рассмотрели те процедуры, которые вы нам прислали. Вы нам оставите хоть какие-то дублирующие системы? Потому что я ничего не нашёл, кроме двигателей ориентации пони.

[14:57] Хьюстон: Знаем. Это компромисс между резервированием систем и снижением характеристической скорости. Мы не настолько уверены в системе пусковых ускорителей от пони, как того хотелось бы. Сняв две с половиной тонны с МВМ, мы даем вам возможность встретиться с "Гермесом" с 50% ожидаемой производительности этих ускорителей. Всё, что выше этого, даёт вам запас топлива на второй ступени, чтобы воспользоваться им для точной настройки точки встречи или орбитального торможения, если вам понадобится использовать Спаркл-двигатель для полёта на Землю.

[15:11] МВМ: Принято. Логика в этом есть, но перед глазами мелькают образы "Аполлона-13", и меня посещают разные мысли обо всей этой затее. Если что-нибудь сломается, мы окажемся в полной беспросветной жопе, и вы это знаете.

[15:26] Хьюстон: Как никто другой. Просто радуйтесь, что вам позволено взять с собой по десять килограммов личных вещей. Без этих понячьих бустеров мы бы попросили тебя побрить голову, чтобы сэкономить вес. Это в числе прочих вариантов.

[15:41] МВМ: Фраза "Надо было сходить до того, как мы поехали" обретает новые глубины смысла.

[15:55] Хьюстон: Заметь, не я это сказал.

Сол 511

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 521

"Арес III" Сол 511

– Скажи мне ещё раз, почему мы не можем просто удалить эти болты магией?

– О, да вообще без проблем, – отозвалась Драгонфлай, свесившись с края полётного ложемента, и сосредоточенно откручивая один из болтов, крепивших ложемент к палубе, – Но тогда той же ночью я приду к тебе во сне, воткну в ухо трубочку и высосу всю твою волю к жизни. Опять. Что-то мне не кажется, что это такой уж хороший план, но ты вполне можешь меня переубедить.

– Ладно, ладно, – пробормотал Марк. – Уже и пожаловаться нельзя.

– Марк? – Драгонфлай, повозившись на своём  ложементе, перевернулась, чтобы взглянуть ему в глаза. – Давай я тебе кое-что покажу.

Чейнджлинг взяла гаечный ключ в изгиб правой передней ноги, поднесла его к одному из отверстий в левой и сунула внутрь. После чего помотала левой ногой туда-сюда. Ключ, постукивая, провалился в отверстие и громко лязгнул, ударившись о палубу.

– Всё ещё хочешь пожаловаться?

– Нет, – ответил Марк, лицо которого немного позеленело. – И, кстати, не могла бы ты больше никогда так не делать, пока мы оба живы?

– Не обещаю, – Драгонфлай вернулась на прежнюю позицию.

Марк хмыкнул и продолжил откручивать болты на своей стороне. Особо развернуться было негде. Да что там, тут и стоять было тесно. Шесть ложементов и их консоли были втиснуты в пространство, которое было вдвое меньше мостика "Амицитас". В нескольких местах астронавты при посадке были вынуждены перелезать через чужой ложемент, чтобы добраться до своего места в текущей компоновке. Таким образом, для облегчения МВМ нужно было удалить все, кроме одного из существующих лётных ложементов. Затем на их место нужно было поставить два ложемента с "Амицитас", которые были смонтированы на основания от ложементов МСМ Марка, чтобы Черри Берри, Старлайт и Драгонфлай могли проводить дни, гоняя симуляции полёта.

После этого работа должна была разделиться. Марк и Старлайт продолжат выполнять внешние модификации. Чем раньше они с ними закончат, тем больше времени у них останется на подзарядку магических батарей. Тем временем Драгонфлай и Файрбол будут работать внутри, используя подробные изображения и диаграммы, заранее присланные НАСА, для упрощения удаления лишнего оборудования – и только этого оборудования – из списка по снижению веса.

Но это будет потом. А сейчас, вот прямо сейчас, у них возникла заминка – удаление лётных ложементов потребовало больше времени, чем планировалось. Драгонфлай не хотела признавать, но у неё было сильное искушение украсть батарею, чтобы она могла принять образ чего-то, что могло бы проникнуть в небольшие зазоры, накинуть ключ на головку болта и провернуть. Может быть, превратиться в осьминога-механика? Детёныша гидры? К сожалению, превращение в Пинки Пай не давало чейнджлингам её способностей, иначе Драгонфлай безоговорочно выбрала бы её.

– Вот, – произнёс Марк. – Это последний на моей стороне. Сколько ещё там осталось на твоей?

– Этот и ещё один, – ответила Драгонфлай. – Затем надо будет убрать ещё один ложемент. А после поставить два ложемента сюда.

– Файрбол, сколько времени прошло?

Дракон, в скафандре, но пока без шлема, бездельничал на нижней палубе МВМ, опираясь на открытую внутреннюю дверь шлюза. Он взглянул на часы на своем навигационном дисплее, немного подумал и крикнул в сторону лестницы наверх:

– Два часа сорок пять минут.

– Ого! Прошло вовсе не полтора года, – произнёс Марк. – А я-то был так уверен.

– Это похоже на жалобу, – пригрозила Драгонфлай. Она действительно не хотела этого слышать. У неё и без того было слишком много проблем с этими болтами. Она чувствовала себя так, будто только что слетала из Эпплузы в Хорстон и обратно, а всё, что она делала, это крутила гаечный ключ. Марк и Файрбол делали тяжёлую физическую работу, которая была не столь уж и тяжелой в марсианской гравитации.

Ох... У неё всё-таки была проблема, не так ли?

Она начала снимать последний болт. Ей придётся попросить Марка или Файрбола затянуть все болты, которые она начала закручивать, когда они примутся за установку сменных ложементов. Она совсем не была уверена, что сможет справиться с этим как следует; по крайней мере, не после того, как ослабит все эти болты, которые, судя по всему, затягивал какой-то як.

Она не жаловалась. Но она думала. Много думала.

– Ладно, о чём ты хотела со мной поговорить? – спросила Черри у Драгонфлай, как только они вдвоём остались одни во втором ровере, единственном месте, где им была гарантирована конфиденциальность.

– Я не смогу быть твоим сисопом, – вздохнула Драгонфлай. – Для этого тебе понадобится Спитфайр.

Черри Берри посмотрела на измученного чейнджлинга.

– Хорошо, – тихо сказала она. – Я работаю с тобой уже пять лет. Ты говоришь по-английски лучше, чем кто-либо из нас. Я думаю, уже даже лучше, чем Марк. Ты знаешь все системы. Спитфайр же вообще не изучала системы, а её английский в лучшем случае удовлетворительный, и она всё ещё выздоравливает.

Пони посмотрела Драгонфлай в глаза и спросила:

– Тебе правда настолько плохо?

– Да, – не раздумывая ответила Драгонфлай. – Всего полдня  покрутила гаечным ключом, и я в труху, босс. Но нам нужно, чтобы я продолжала это делать или, по крайней мере, говорила Файрболу, что нужно делать. Но у меня просто нет сил, чтобы делать это и ещё отрабатывать нужное количество часов на симуляторе. И если я уже так ослабла, то что со мной будет через сорок дней, когда мы стартуем? Спитфайр поправляется. Я же иду в обратном направлении.

От Черри Берри не пахло злостью, и она не была особо разочарована. Было много жалости (бу-э-э), но там было что-то ещё, что Драгонфлай не могла определить на вкус и с чем она редко сталкивалась.

– Я помню, – тихо произнесла розовая пони, – как ты ковыляла на трёх ногах, побитая и истекающая кровью, но настаивала на том, что готова идти дальше.

– Да уж. Но тогда это касалось только меня. Чейнджлинги-воины не показывают слабости никому, даже своим друзьям. Особенно своим друзьям. Но тут другой случай. На этот раз моя ложь может привести к тому, что погибнут все. Мы собираемся вытянуть восемь G при максимальной тяге. В таких условиях даже здоровые пегасы иногда отключаются. Спитфайр подготовлена, и она хорошо умеет летать, так что она выдержит. Мне… лучше не рисковать.

Этот странный эмоциональный вкус стал немного сильнее.

– Хорошо, – кивнула Черри. – Я поговорю со Спитфайр. Хватит ли у тебя сил продолжить работу над МВМ?

– Думаю, да, – тихо ответила Драгонфлай. – Если я слишком устану, то перекину больше работы на Файрбола. Он даже этого не заметит, – она задумалась на секунду и добавила: – Вообще-то, не совсем так. Он думает, что я всё время скидываю на него работу, даже когда я этого не делаю.

– Если твоё состояние изменится, поговори со мной или с Марком, – произнесла Черри. – Каким-то образом, не знаю каким, мы все добрались сюда живыми. Я хочу, чтобы так оставалось и впредь. Это касается и тебя, хорошо?

– Спасибо.

– Ну ладно, – произнесла Черри. – Пойдём пообедаем. А потом ты поможешь мне погонять Спитфайр на контрольно-ознакомительных тренировках.

Сол 512

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 522

"Арес III" Сол 512

Черри Берри уставилась на экран компьютера. Он светился красным, и на нём были написаны следующие слова:

СИМУЛЯЦИЯ ПРЕРВАНА – СТОЛКНОВЕНИЕ С ПОВЕРХНОСТЬЮ НА СКОРОСТИ 1327,4 м/с

НАЖМИТЕ ВВОД ДЛЯ ЗАВЕРШЕНИЯ СИМУЛЯЦИИ

Тихо рыча, она стукнула по указанной клавише копытом, а затем откинулась на ложемент.

– И что, мы погибли? – спросила Старлайт Глиммер. Ей нечего было делать в симуляторе, кроме как смотреть на свой собственный компьютер, который отображал интерфейс Спаркл-двигателя с двумя ползунками – один для изменения массы, другой для изменения числа импульсов в секунду – и кнопку пуска/остановки. Пока ещё ни одна симуляция не добралась до того момента, когда надо было запускать Спаркл-привод.

– Да, мы погибли, – тихо сказала Черри. – И я могла бы поклясться, что у нас всё под контролем. Неисправность тяги рыскания плюс три бустерных кристалла, которые не запустились при старте. Но я клянусь, наша траектория была правильной! Как мы могли разбиться?

– Не знаю, – пробормотала Спитфайр. – Но Мартинес говорить нам через немного минут.

Действительно, через шесть минут (симуляция длилась всего полторы минуты) голос Мартинеса зазвучал из системы связи МВМ.

– Ну что ж, Йоханссен таки тебя подловила, – произнёс он. – Не расстраивайся – меня она тоже поймала на этом комбо неисправностей около месяца назад. Я заметил, что вы сбросили отсечку двигателя. Хорошая попытка, но ваши двигатели были в порядке. Вы потеряли двигатель первой ступени, и индикатор на панели это не показал, потом попали на неисправность радара высоты. В сочетании с потерей части вашего магического ускорителя, вы в любом случае едва могли выжить. Так что не расстраивайтесь особо.

– Однако, Спитфайр, вы должны были заметить, что показания альтиметра были нереальными. Вы второй пилот и сисоп. Ваша работа именно в том и заключается, чтобы снабжать ведущего пилота – и нас – данными, которые вы получаете. Пилот, возможно, не сможет самостоятельно посмотреть и оценить эти показания. Ваша жизнь зависит от того, насколько быстро и точно вы дадите нам эту информацию. Но, судя по журналам, вы очень медлительны.

– Я знаю, что у тебя проблемы с английским. Я хорошо тебя понимаю – моя прабабушка так и не научилась на нём говорить, упокой Господи её душу. Но ты ведь из ВВС. Ты вела за собой лётчиков навстречу опасности. Ты готовила новых лётчиков. Я знаю, что ты можешь полностью вложиться в работу. Ты можешь это сделать.

– Итак, – произнёс Мартинес, подытоживая обзор, – хорошая новость в том, что вы умерли только четыре раза из девятнадцати симов. Вы, очевидно, хорошо разбираетесь в системе управления. Вы уже справляетесь лучше, чем Марк, и, вероятно, лучше, чем Фогель или Бек. Плохая новость в том, что дальше симуляции будут жёстче. Мы собираемся тренировать вас на всех сценариях, в которых возможно выжить, плюс несколько симуляций, в которых нельзя. Но только несколько, потому что безнадёжные симуляции имеют смысл только в "Звёздном пути". Верните все переключатели в первоначальное положение и свяжитесь с нами, когда будете готовы начать следующий сценарий. Приём.

Черри кивнула Спитфайр, которая начала просматривать чек-лист предполётной подготовки, чтобы восстановить положение всех переключателей, затронутых в последней симуляции.

– Спасибо за рецензию, майор, – произнесла земнопони. – У меня только два вопроса. Во-первых, вы все будете наблюдать за нами, чтобы сказать нам, если что-то пойдёт не так, да? И во-вторых, отказы приборов – правда настолько обычная вещь для вас? Потому что приборы на наших кораблях не ломаются, если только не бить по ним со всей силы. Мы сделали их чейнджлингоустойчивыми. Они также защищены от драконов. И также устойчивы к якам. Почему люди не делают то же самое? Приём.

Спитфайр прервала своё занятие, чтобы поднять бровь на Черри.

– Серьёзно, командир? – спросила она. – Это единственный корабль, который у нас есть. И ты говоришь им, что он недостаточно хорош?

Черри взяла свой собственный чек-лист и начала сбрасывать переключатели на своей стороне консоли.

– Дело не в этом. Единственные случаи, когда у нас что-то выходило из строя в капсуле или кабине, – это если мы что-то сами случайно ломали. У нас никогда не было такого, что что-то просто износилось или сломалось. Ни разу. И я никогда не сомневалась в этом до сих пор. Отказ двигателя – да. Ошибка управления – разумеется. Но чтобы приборы... – она вздрогнула и добавила: – Сколько раз нам это сходило с копыт, когда кто-нибудь мог погибнуть, если бы хоть один прибор вышел из строя?

Никто из пони не ответил.

Через шесть минут пришел ответ Мартинеса.

– Да, мы будем на связи, но нет никаких гарантий, что мы сможем говорить с вами. Если ваша связь выйдет из строя, то вы останетесь сами по себе. Лучше быть готовым к этому. Вообще приборы нечасто ломаются, но случаи, когда это происходило, бывали. Опять же, мы хотим, чтобы вы были готовы, если это произойдёт. Хотя, когда всё это закончится, я хотел бы увидеть одну из ваших консолей, полную приборов, которые никогда не выходят из строя. Это ж Святой Грааль летчика-испытателя. Надеюсь, что ответил на ваш вопрос. Приём.

Черри посмотрела на Старлайт.

– Что такое Грааль? И зачем он кому-то нужен с ватой?[1]

– Я не уверена, – пожала плечами Старлайт. – Всё, что я знаю, это как-то связано с человеком, названным в честь собаки[2].

– Глупые заморочки человеков, – пробурчала Спитфайр.

1 ↑, ↑ "Святой" / "с ватой": попытка сохранить намёк на английскую игру слов: Holy — "Святой", Hole — "дыра"

Сол 513

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 523

"Арес III" Сол 513

– Хорошо, все всё поняли? – спросил Марк, который последние несколько минут всё не знал, куда девать руки от ищущего выход беспокойства. – Сейчас не время спорить. Хорошая счастливая улыбающаяся семья, вот кто мы. Чем меньше проблем мы создадим НАСА, тем лучше.

Файрбол держал один из ноутбуков так, чтобы его экран был обращён к остальным. Его камера работала, показывая видео на экране со скоростью кадр в секунду. Остальные стояли или сидели на мостике Дружбы, ожидая момента начала передачи.

– Все, что мы делаем, это показываем Земле, что у нас всё в порядке, мы счастливы и готовы к спасению, – продолжил он, проговаривая эти пункты уже в третий раз. – Мы показываем им трейлер. Мы показываем им немного магии. Мы рассказываем им то, что им уже по тысяче раз сказали, потому что многие из них не услышали этого первые десять раз. Мы не спорим и не ссоримся. Мы не говорим о текущих проблемах со здоровьем. Мы вообще не заикаемся о сексе. Мы определённо не упоминаем РИТЭГ.

– Не говорить о Коробке Смерти, хорошо, – сухо произнесла Драгонфлай.

– Улыбаться, счастливое лицо, – добавила Спитфайр, не выглядевшая ни счастливой, ни улыбающейся.

– Пони, пожалуйста, – попросила Черри Берри. – Это то, что мы можем сделать, чтобы помочь людям, спасающим нас. Мы в долгу перед ними.

– Спасибо, – произнёс Марк. – Хорошо, все готовы? Файрбол, начинай передачу.

Файрбол нажал кнопку… не ту кнопку. Повернув компьютер так, чтобы камера и экран были направлены от него, он сам уже не видел экран. Вместо того чтобы отправить видео через систему связи МВМ, он выключил камеру.

– Упс. – Марк вздохнул. – Хорошо, ничего страшного, это поправимо…

ПРОТОКОЛ ВИДЕО-ПЕРЕДАЧИ ИЗ МВМ АРЕСА IV, НАЧАЛО 12:41 (ПО ЧАСАМ АРЕС III)

МАРК УОТНИ: Да. А вот и мы! Поехали! Привет, Земля! Явились вам очень даже живой картинкой, с поверхности Марса, в великолепном качестве "один кадр в секунду", и это шоу "Арес"!… нет, чёрт возьми, почему я не мог придумать что-то более крутое?

ФАЙРБОЛ: Ты гик, Марк. Гики не делать круто.

УОТНИ: Эй, нет! Гики крутые! И я не просто гик! Я астронавт. Астронавты — это всегда круто.

СТАРЛАЙТ ГЛИММЕР: Конечно, если ты хочешь ограничить свои амбиции, Марк. Но не расстраивайся. Возможно, однажды ты станешь почти таким же крутым, как… единорог.

Уотни: Хм… да, посмотрим. Как бы то ни было, я Марк Уотни. Я прибыл сюда, на Ацидалийскую равнину в начале ноября 2035 года в рамках миссии "Арес III". На шестой день разыгравшаяся на поверхности пыльная буря, подобных которой мы никогда не видели, заставила нас прервать миссию. Но меня проткнул кусок антенны, сбил с ног и разбил мой биомонитор. У моей команды были все основания думать, что я мёртв, а их жизни были в опасности, поэтому у них не было иного выбора, кроме как оставить меня тут. Я выжил только из-за странного стечения обстоятельств.

ЧЕРРИ БЕРРИ: А я Черри Берри. Я была пилотом и командиром космического корабля (неразборчиво), который мы называем на английском языке "Дружба", потому что именно это название корабля и означает. Мы тестировали новый магический двигатель, когда он вышел из строя и отправил нас из нашей вселенной в вашу. Мы приземлились в десяти километрах от базы "Арес III" и последовали за сигнальным маяком прямиком к Марку. И с тех пор мы вместе.

УОТНИ: Да. Возможно, вы видели фотографии, которые мы послали из Дома и из пещеры, где мы выращивали пищу, чтобы выжить. А может быть, скоро вы увидите и видео, которое мы там сняли. Но сейчас мы находимся на посадочной площадке в кратере Скиапарелли, где планировал приземлиться "Арес IV", более чем в трёх тысячах километров от всего этого, и мы находимся здесь, внутри машины, которая нас сюда доставила.

ЧЕРРИ БЕРРИ: В том, что от неё осталось.

УОТНИ: Да, сейчас она выглядит совсем не так, как во время поездки. Пару дней назад мы вытащили все сиденья, чтобы у пони были свои собственные лётные ложементы, когда мы на 551 сол запустим МВМ. Так что да, раньше здесь было не настолько просторно. Во всяком случае, первоначально это была кабина и мостик "Дружбы". Для более подробного рассказа об этом я передаю слово инженеру миссии – Драгонфлай.

ДРАГОНФЛАЙ: О, привет! Меня хорошо видно? Эта штука направлена ​​на меня? Хорошо, прежде чем я начну, я просто хочу сказать, что я извиняюсь, что подвела вас всех. Мне очень стыдно за то, что я выпила из Марка все эмоции и скинула свою работу на всех остальных…

УОТНИ: Драгонфлай, они уже поняли про это. Про корабль, пожалуйста?

ДРАГОНФЛАЙ: Слушай, это важно. Я очень сильно облажалась и…

УОТНИ: У тебя будет возможность рассказать об этом во время личного интервью. Сосредоточься на корабле, ладно?

ДРАГОНФЛАЙ: Ладно. Да, это "Дружба". Как вы можете видеть по разным цветам на палубе и стенах, мы ободрали множество элементов управления и консолей, чтобы уменьшить вес, когда переделывали наш корабль в трейлер. И, ну… вы не сможете увидеть это сейчас, но снаружи корабль выглядел совсем по-другому, он был весь такой розовый, с сердечками и, ну, в общем, бе-е-е, одним словом.

ЧЕРРИ: Бе-е-е?!!

ДРАГОНФЛАЙ: Ну, да, на самом деле я имею в виду… это было бы похоже на… ну, как бы ты отнеслась к космическому кораблю, украшенному сеном?

ЧЕРРИ: Эм-м, ну, смутилась бы?

ДРАГОНФЛАЙ: Не важно. Короче. Вот что осталось от поста управления полётом. Он всё ещё был нам нужен, чтобы управлять передним шасси, которое стало для нашего ровера хвостовым. Большая часть этого так и останется здесь, когда мы уйдём. Как-то использовать его на МВМ не получится. Единственное исключение – вот эта маленькая коробочка. Она содержит нашу основную систему связи, и она может нам понадобиться, если мы будем вынуждены совершить выход в открытый космос после запуска.

"Дружба" была построена, чтобы нести до семи членов экипажа на срок до одного месяца в космосе. Вот почему здесь так просторно. Но если вы последуете за мной… Файрбол, иди за мной!

УОТНИ: Файрбол сейчас держит компьютер, камеру которого мы используем для этой съёмки. Видеокамеры, которые мы используем для документирования событий на поверхности, не имеют настройки одного кадра в секунду, которая имеется у программного обеспечения веб-камеры.

ФАЙРБОЛ: Ты держать это немного, Марк. Ваши люди уже знать, как выглядят люди. Но как часто они видеть дракона?

ДРАГОНФЛАЙ: Минутку. Я хочу показать им палубу бытового отсека. Видите ли, у "Дружбы" изначально было три герметичных отделения или отсека. Инженерный отсек был в задней части корабля. Он раскололся во время крушения. Большая дыра. В конце концов мы отрезали всё лишнее. Но вот видите здесь? Это был люк, который вёл туда. А перед люком находятся системы жизнеобеспечения.

Вот куча матрасов – это то, на чём мы спим каждую ночь. В Доме мы спали на койках. В космосе же мы спали на стенках – Файрбол, направь камеру сюда! Но гравитация на Марсе слишком велика, чтобы здесь было удобно так спать. А вверху вы видите люк стыковочного узла для нашей космической станции и других кораблей. Там нет шлюза, поэтому мы позаботились о том, чтобы люк стыковочного узла оставался закрытым!

А это наши магические батареи. Вот здесь – одна из двух, которые пережили аварию в целости и сохранности. Остальные были подключены к Спаркл-двигателю, когда он вышел из строя, и он разом вытянул из них столько энергии, что уничтожил их. Мы использовали оставшиеся металлические детали, чтобы сделать новые. У нас их здесь двадцать одна, не считая пятнадцати больших батарей, которые мы будем использовать, чтобы выйти на траекторию сближения с "Гермесом". Из них восемь полетят вместе с нами – семь для Спаркл-двигателя, плюс одна для запуска системы связи скафандров или экстренных ситуаций.

СТАРЛАЙТ: Файрбол, отдай Марку компьютер и принеси номер восемь на мостик!

ФАЙРБОЛ: Хорошо.

ДРАГОНФЛАЙ: О чём это я? А вот наши запасы еды. Когда мы покинули пещеру, их было вдвое больше. Когда мы стартуем, у нас останется достаточно еды на семь дней на борту МВМ с урезанным рационом. Для воздуха и воды у нас будут наши системы жизнеобеспечения скафандров. Если всё пойдёт хорошо, нам не нужно будет прикасаться к этому запасу, потому что на "Гермесе" достаточно еды для всех нас на несколько месяцев пребывания на борту.

СТАРЛАЙТ ГЛИММЕР: А пока мы возвращаемся на мостик, давайте поздороваемся со Спитфайр. Спитфайр, позволь нам посмотреть на твои крылья.

СПИТФАЙР: И думать забыть.

УОТНИ: Твои поклонники беспокоятся о тебе! Покажи им, как у тебя дела. Ну, давай!

СПИТФАЙР: О'кей.

СТАРЛАЙТ: Спитфайр потеряла более половины перьев после полёта, который развеял эту пыльную бурю в Arabia Terra. Сейчас большинство из этих перьев отросли примерно наполовину.

СПИТФАЙР: Они зудят. Они зудят как (неразборчиво).

СТАРЛАЙТ: Крылья Спитфайр немного больше, чем у среднего пегаса. Но они недостаточно велики, чтобы поднять её в воздух. Магия пегасов повышает скорость и подъёмную силу, позволяя пегасам летать, зависать или даже буксировать тележки и колесницы. И через минуту вы увидите её в действии.

СПИТФАЙР: Я только сказать, что уже могу летать. Я не говорить, что я буду! Нет места в мостике! Нет пространство!

СТАРЛАЙТ: С помощью пары антенн, таких как вот эти два гаечных ключа, которыми мы оснастили клеммы батареи, мы можем создать небольшое магическое поле. В нашей вселенной магия повсюду, но в вашем мире её создаёт только жизнь. Но жизнь в нашем мире, хоть немного, но зависит от магического фона. Как только мы поняли это, мы начали какое-то время проводить в магическом поле каждый день, чтобы поддерживать своё здоровье.

Батареи хорошо заряжались на нашей пещерной ферме, но когда осталось только нас шестеро, они заряжаются лишь по чуть-чуть. После бури, которую вы назвали Чёрным пятном, мы обычно делаем такой сеанс около двух минут в день. Но сегодня мы растянем его немного дольше, чтобы показать вам, на что способна наша магия!

Итак, начнём!

ДРАГОНФЛАЙ: Я первая!

СТАРЛАЙТ: Чейнджлинг может превратиться практически во что угодно. Это минотавр… это большой камень… это принцесса…

ДРАГОНФЛАЙ (другим голосом): Селестия.

СТАРЛАЙТ: Но это неправильный перевод!.. И что ты творишь?!!

ДРАГОНФЛАЙ: Дейзи Дьюк.

СТАРЛАЙТ: Я вижу, что это Дейзи Дьюк! Я вижу слишком много Дейзи Дьюк! Прекрати немедленно! Это же могут смотреть дети! Ладно, с чейнджлингами закончили. Чейнджлинги также могут поднимать вещи и стрелять разрядами с помощью своей магии, но большинство из них не могут творить более сложные заклинания. Черри, принеси сюда Грута, пожалуйста?

ЧЕРРИ БЕРРИ: Это саженец одного из вишнёвых деревьев, которые мы выращивали в пещере. Марк почему-то назвал его Грут. Если всё пойдёт хорошо, он отправится с нами на "Гермес", а затем либо на Землю, либо вернется с нами домой.

СТАРЛАЙТ: Земные пони имеют магическое родство с камнями и почвой. Они лучшие в выращивании растений. Кроме того, Черри самая сильная из нас…

ФАЙРБОЛ: Кроме меня!

СТАРЛАЙТ: …кроме Файрбола. Хорошо, покажи нам огонь. Мы знаем, что ты буквально сгораешь от нетерпения.

УОТНИ: Только не в лицо! Только не в лицо!

ФАЙРБОЛ: Я не быть даже рядом с ты, Марк.

Уотни: Это шутка.

ФАЙРБОЛ: Плевать. Драконы дышать огонь. Мы также летать. Мы самые сильные… Ай!

СПИТФАЙР: Я же говорить, что не хватать места для летать.

СТАРЛАЙТ: Ты в порядке, Файрбол?

ФАЙРБОЛ: Со мной всё быть хорошо. Мы, драконы, можем есть обычная еда, но нам нужны драгоценный камни, чтобы быть здоровье. Нам ещё также нравится золото. Марк говорить мне, что драгоценный камни и золото редки в вашем мире, но дома они дешёвые. Мне везти с пещера – я бы не жить без неё. Но я очень уставать от кварца!

СТАРЛАЙТ: Кстати, то, что он сейчас ест – это кусок цитрина. Можешь нам его немного показать? Вот, видите срезы, где он кусал? И нет, его зубы не сделаны из алмаза. Они просто магически твёрдые.

Теперь что касается меня. Я единорог. Все единороги могут перемещать предметы при помощи магии. Я могу поднять эту ложку даже без магического поля. Но с полем я могу поднять батарею! Она в основном состоит из кварца и весит шестьдесят килограммов…

УОТНИ: Это около ста тридцати фунтов или чуть меньше.

СТАРЛАЙТ: …но с помощью магии я могу с легкостью поднять её! Я даже могу поднять себя, о чём большинство единорогов не может даже мечтать… ОЙ!

ФАЙРБОЛ: Ха-ха! Так тебе и надо.

СТАРЛАЙТ: Я упоминала, что наши рога действительно чувствительны, особенно когда мы творим магию? В любом случае, с достаточной магической силой мы можем выполнять и другие заклинания, например, вот это!

УОТНИ: Я не думаю, что усы порно-звезды подходят Драгонфлай, Старлайт. Может быть, длинные и изогнутые будут смотреться получше?

ДРАГОНФЛАЙ: Мне нравятся усы тонкие, как карандаш. Такие чёрненькие.

УОТНИ: И большое спасибо тому, кто в НАСА протащил немного Джимми Баффета заодно со всеми космическими песнями, которые вы нам прислали. По всеобщему согласию "Чизбургер в раю" был помещен в чёрный список.

СТАРЛАЙТ: Ну ладно, остаётся только Спитфайр. Ты можешь просто зависнуть в воздухе?

СПИТФАЙР: Без биться голова об потолок? Конечно.

СТАРЛАЙТ: Обратите внимание на медленные, размеренные взмахи крыльев. Ну, не так медленно, как обычно – её перья выросли только наполовину. Но без магии она не могла бы летать, а парить и вовсе было бы невозможно, независимо от величины крыльев.

СПИТФАЙР: Вы должен увидеть мой лётные шоу. Моя команда и я, мы показать вам настоящий полёт.

СТАРЛАЙТ: Ну ладно, для демонстрации хватит. Пора отключать питание.

УОТНИ: Прежде чем мы закончим эту передачу, позвольте мне отнести компьютер к окну… вот. Вот как это выглядит снаружи. Это Марс. Мы проезжали через множество разных его областей, но тут везде холодно, везде почти нет воздуха, и везде так же тускло. Снаружи уже полдень, но выглядит это, скорее, как поздний вечер с сильной облачностью. Вот как на Марсе солнечно, ребята.

Мои друзья попали сюда случайно. Но многие из вас, наверное, удивляются, почему я специально прибыл сюда. Ну, я скажу вам. При всей своей опасности Марс самая подходящая для обитания человека планета в Солнечной системе после Земли. Если мы когда-нибудь колонизируем другой мир в этой солнечной системе, это будет Марс. Нас ждёт много работы и много риска для жизни. Но мы можем сделать это. Чёрт, да мы с друзьями занимаемся этим уже полтора года.

Ну, на этом пока всё. В следующие несколько дней каждый из нас ответит на вопросы, присланные прессой, а Бет Йоханссен будет вести интервью с "Гермеса". Это три минуты в каждую сторону, поэтому, к тому времени, когда вы увидите эти видео, они могут быть немного обрезаны – шесть минут, в течение которых персонаж просто смотрит в камеру, это не очень весело.

Но мы хотели, чтобы вы увидели наши лица и услышали голоса и могли хоть мельком увидеть, насколько невероятным были последние семнадцать месяцев моей жизни. Для меня большая честь встретиться с моими новыми друзьями… и я думаю, все согласятся, когда я скажу, что мы готовы к тому, чтобы всё закончилось, чтобы все мы вернулись домой.

Всем людям Земли, спасибо за всё, что вы сделали, чтобы помочь нам. Надеюсь, скоро увидимся. А пока до свидания.

Сол 514

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 524

"Арес III" Сол 514

ПРОТОКОЛ ВИДЕОПЕРЕДАЧИ ИЗ МВМ АРЕС IV, НАЧАЛО 16:11 ЧАСОВ (ПО ЧАСАМ АРЕС III)

МАРК УОТНИ: Привет, Йоханссен. Извини, что сегодня мы поздновато начинаем, но мы со Старлайт сегодня взялись за удаление двигателя с первой ступени. Тяжёлая работёнка, в основном потому, что нам пришлось снять один из обтекателей внешних двигателей, чтобы добраться к среднему. И мы немного нервничали, поднимая взлётные ступени, потому что было бы очень хреново, если бы программа запуска сработала, пока я был под ними. Но этого не случилось, и я вернули их на посадочную ступень, и всё снова хорошо и безопасно. Завтра мы будем устанавливать отражатели для бустерной системы на месте центрального двигателя. Ещё больше тяжёлой работы, которая требует много магии, но как только эти задачи будут выполнены, худшее будет уже позади.

В любом случае я надеюсь, что вы не возражаете против того, чтобы я обедал между вопросами. Сегодня мы все работали в наше обычное обеденное время. Как видите, моя еда – бефстроганов и три картофелины. Я макаю картошку в пакет с мясом, прежде чем её съесть. Таким образом, мне лишь немного хочется кого-нибудь убить.

БЕТ ЙОХАНССЕН: Доброе утро, Марк. Сейчас на "Гермесе" утренняя смена. К счастью, наши запланированные взлёт и стыковка на сол 551 также будут утром, поэтому нам не нужно менять смены сна. Мы будем готовы и бодры, когда придёт время.

Хорошо. Вот первый вопрос. Э… Марк, помни, что это не я их писала, хорошо? А вопрос вот: Как ты относишься к тому, что ты так долго был единственным человеком на Марсе?

УОТНИ: Вау. Начали сразу с козырей, а? Ну, ни единого сола не прошло, чтобы я не скучал по вам, ребята, всем вам на "Гермесе". Но в то же время я нашёл новых друзей. Да, пускай они не люди, но они такие же разумные существа, как и мы. Так что я вовсе не одинок. Боже, если бы я был один, я бы реально сошёл с ума. Может быть, лицо бы на втором ровере нарисовал и назвал его Уилсон или как-то так.

Давай следующий вопрос.

ЙОХАНССЕН: Мы читали твои журналы. Похоже, ты за шуткой в карман не полезешь. Как ты их придумываешь?

УОТНИ: Хорошо, я открою вам маленький секрет. Я встретил ещё и других инопланетян. Они серые, высокие и худые, с головами как у тех статуй с острова Пасхи. Примерно раз в месяц они выдают мне несколько дурацких шуток, а я позволяю им погладить пони один час.

Ну, очевидно, что это тоже шутка. По правде сказать, подобные шутки иногда возникают у меня в голове, особенно когда я злюсь или волнуюсь. А иногда я очень злюсь на это место.

ДРАГОНФЛАЙ: Это правда, он злится!

УОТНИ: Эй! Дождись своей очереди! У тебя сейчас обеденные обнимашки вроде по расписанию.

ДРАГОНФЛАЙ: Серьёзно, если бы он мог взорвать Марс на миллион кусочков, он бы не раздумывая это сделал.

УОТНИ: Иди уже, двигай отсюда! Короче, да. Когда я пишу эти тупые шутки, мне становится легче, как будто вся эта жопа хоть немного, но управляема.

Упс. Я обещал НАСА, что постараюсь следить за языком. Вся эта… попа.

ЙОХАНССЕН: Следующий вопрос. Клянусь, Марк, не я его написала. "Что у тебя со сквернословием?"

УОТНИ: Кажется буквы в вопросе складываются в имя: Венкат Капур. Но я отвечу. Когда я писал свои ранние заметки в журнале, я правда ожидал, что умру здесь. НАСА считает, что астронавты должны быть безупречными, морально достойными примерами для всего мира, вплоть до того, что даже не думают ругательствами. Что ж, правда состоит в том, что астронавты матерятся так же много, как все, или так же мало. Мартинес матерится не меньше меня, а ведь он благоверный католик. Даже Льюис я ловил на этом раз или два. А вот ты и Фогель вообще никогда не ругаетесь.

Но вернемся к нашим пони: когда столько месяцев сидишь здесь в ожидании, что умрёшь, начинаешь как-то иначе смотреть на правила НАСА о чистоте языка? Крепкое словцо заставляет меня чувствовать себя чуть лучше, вот я его и использую. А если какая-то чувствительная душа расстроена из-за того, что я сказал грязное слово, то пусть идёт в задницу. Вот посидит без средств к спасению на другой планете, тогда и поговорим.

Но так или иначе, я всё-таки пытаюсь немного исправиться. НАСА сейчас из кожи вон лезут, чтобы вернуть меня домой, и самое малое, что я могу сделать, это не добавлять им ещё проблем. Но эту привычку трудно преодолеть, тем более, что я нахожусь в миллионах миль от всех, кому на это не наплевать. Видите, я мог бы сказать “кому на это не насрать”, но не сказал! Это прогресс! Следующий вопрос.

ЙОХАНССЕН: Хм, хорошо. Следующий вопрос… "Чем тебе не угодила картошка?"

УОТНИ: Чем не угодила? Ничем! Картошку легко выращивать, она адаптируется к широкому спектру условий окружающей среды и обеспечивает высокую калорийность, а также солидную питательную и белковую нагрузку, если не срезать кожицу. Это не самая идеальная пища в природе, но довольно хорошая, особенно в отчаянной борьбе за выживание.

И вы не подумайте, до этого путешествия я любил картошку. Запечённую, жареную, хашбраун, картофель фри… я даже латкес пробовал пару раз. Было довольно вкусно. Но когда вы едите один продукт, КАКОЙ УГОДНО, но один и тот же каждый день целый год подряд, вам он ужасно надоест. И, как вы могли понять по тем рожам, которые я корчил во время еды, меня от печёной в микроволновке картошки уже просто тошнит. Может быть, я и поменяю своё мнение, когда поживу какое-то время на другой еде. Думаю, семидесяти или восьмидесяти лет должно хватить. Следующий?

ЙОХАНССЕН: Следующий: "Каково это быть единственным представителем человечества на нашей первой встрече с представителями инопланетной цивилизации?"

УОТНИ: Если честно, это просто жесть. То есть, ты всегда ожидаешь, что первый контакт будет тщательно спланирован, что лучшие из одного мира встретятся с лучшими из другого и они будут двигаться по одному маленькому шажку за раз. Вместо этого мы получаем целый ряд невероятных событий, которые привели к тому, что пять пришельцев и один землянин оказались на Марсе. И поверьте мне, что никто, в первую очередь я, не выбрал бы меня, чтобы представлять всё человечество перед группой потерпевших крушение инопланетян.

Раньше я очень нервничал. В смысле, это же самый большой шанс, который выпадал кому-либо в истории, и если бы я ляпнул что-то не то, то в историю я бы вошёл так: "Это был Марк Уотни, величайший рукожоп, какого человечество производило на свет". Но когда я понял, что пони не более отобранные для этой миссии, чем я, стало намного легче. Мы просто сосредоточились на том, чтобы выжить и работать вместе, не поубивав друг друга в процессе, дипломатию же мы оставили нашему руководству. Следующий?

ЙОХАНССЕН: "Каково это видеть, жить и работать с ожившими мифическими существами?"

УОТНИ: Примерно вот так: "Ой, эти глупые пони и существа, какие же они милые, АЙ, НАС ТОЛЬКО ЧТО ЧУТЬ НЕ УБИЛО, хм, смотри как интересно, О ГОСПОДИ, ДА ВЫ ЧТО, САМОУБИЙЦЫ, ой, я щас растаю, СРАНЬ ГОСПОДНЯ, ВЫ ВИДЕЛИ? ЭТО ПОТРЯСАЮЩЕ!" Да, как-то так и есть.

Серьёзно, они и так уже межпространственные инопланетяне, пришедшие из культуры, которая удивительно близка, но в некоторых отношениях радикально отличается от нашей. То, что они напоминают некоторые из наших собственных мифов, всё ещё является своего рода пустяком, не стоящим и выеденной картошки, простите за каламбур, в сравнении с этим.

ЙОХАНССЕН: "Какие эффекты ты испытал в результате воздействия магических полей инопланетян?"

УОТНИ: Я мог бы пошутить, но, честно говоря, я понятия не имею. Пони говорят, что у Земли должно быть свое собственное магическое поле из-за всей имеющейся там жизни, но мы наверняка этого не узнаем, пока не сможем его как-то измерить. Одно я знаю точно: врачи и ученые НАСА будут изучать мое тело вдоль и поперёк на предмет каких-нибудь интересных изменений ещё много лет. Если во мне что-нибудь изменилось, они это найдут.

ЙОХАНССЕН: "Магия всё ещё остаётся для тебя магией?"

УОТНИ: Хммм… Это очень хороший вопрос. Я живу более или менее окружённый магией со времен 17-го сола. И я привык к мысли, что магия – это такой инструмент, который можно использовать, чтобы упростить жизнь, а здесь, на Марсе, даже сделать эту самую жизнь вообще возможной.

Но всё ещё бывают моменты – и это не всегда какие-то большие события – когда я, допустим, сижу и думаю "чёрт возьми, это единорог, который держит гаечный ключ только силой своей мысли", ну, и тому подобное. Так что да, это всё ещё магия.

Но, знаете, что ещё похоже на магию? Выращивание растений. Вдумайтесь. Мы знаем, как растения это делают, и мы знаем условия, которые способствуют росту растений, но на самом деле мы не можем просто заставить их расти. Они делают это сами. Иной раз можно уработаться до потери пульса и получить бесплодное поле, а в другой стоит только плугом над землёй махнуть, и урожай прямо выпрыгивает из земли.

И как бы я ни устал от пребывания в космосе, он тоже довольно магичен. Это невообразимо обширное и пустое пространство, за исключением случайной планеты, луны или звезды. Никакие две планеты, которые мы пока обнаружили в этой вселенной, не похожи друг на друга. И виды тут просто невероятные.

Поэтому я думаю, что ты сам творишь собственную магию. Всё в мире чудо.

ЙОХАНССЕН: Хм… опять не я. "Учитывая традиционные первые вехи в изучении языка, какие ругательные/нецензурные/плохие слова в языке пони ты знаешь?"

УОТНИ: Ну, почти каждый раз, когда я пытаюсь говорить на языке пони, я случайно говорю что-то ужасно непристойное. Вы могли подумать, что у меня богатый словарный запас бранных пони-слов, но на самом деле нет. Насколько я могу судить, на самом деле у них нет более грубых ругательств, чем их аналоги нашего "чёрт побери", или "проклятье", или, в особо тяжелых обстоятельствах, "конские яблоки". Но у них есть много двусмысленных слов, которые могут быть невинными или грязными в зависимости от контекста. Их самое крепкое ругательство (неразборчиво), что означает "лягать", а может означать именно то, что вы подумали.

ЙОХАНССЕН: "Марк, если "Гермесу" придётся лететь по долгому пути, продолжатся ли ваши ролевые игры? Планируете ли вы включить в них остальную часть команды "Гермеса", и кто из вас одиннадцати будет смеяться самым злым смехом гейммастера?"

УОТНИ: Хм… это правда репортёр написал? В самом деле? Ну ладно. Если Спаркл-двигатель не сработает, возможно, мы продолжим играть, а может и нет. Из команды "Ареса" только Йоханссен была активным игроком. Командир Льюис лишь несколько раз кидала кубики, когда была младшим офицером, а я играл в старших классах и немного в колледже, но у нас не было времени играть во время подготовки к миссии. И, насколько я знаю, Мартинес, Бек и Фогель никогда не проявляли к этому интереса.

Но я бы выбрал Фогеля для самого злого смеха гейм-мастера, потому что он немец. Проблема в том, что я никогда не слышал, как он смеётся. Никто не слышал, как Александр Фогель смеётся… и уходил от него живым…

ЙОХАНССЕН: Это неправда, Марк. Фогель всё время смеётся. Просто у него лёгкие смешки. Следующий вопрос: "Какие вещи оказались неожиданно полезными в вашей миссии?"

УОТНИ: Да ладно, ну почему ты не хочешь поддержать легенду о Фогеле, безумном учёном и суперзлодее с "Ареса III"? Ну ладно, во-первых, есть огромный список ожидаемо полезных предметов, таких как клейкая лента, контейнеры для образцов, запасные электрические кабели… но самыми неожиданно полезными вещами оказались доски и маркеры для сухого стирания. Мы практически уничтожили эти доски, используя их и переиспользуя. Что для объяснения грамматики, что для планирования постройки чего-то, они оказались гораздо полезнее, чем кто-либо мог себе представить, когда НАСА включало их в стандартные поставки "Арес".

ЙОХАНССЕН: Хм… Я даже не уверена, стоит ли это спрашивать, но… "Кто лучший инопланетянин?"

УОТНИ: Позор тому, кто написал этот вопрос! Я не выбираю любимчиков среди своих инопланетных друзей! Я люблю их всех одинаково!

ДРАГОНФЛАЙ: Это абсолютно точно я.

УОТНИ: Ты уже уйдёшь отсюда?

ЙОХАНССЕН: Последний вопрос… "Мы слышали, что пара ваших членов экипажа… хм… обручились. Вы присматриваетесь к кому-нибудь в романтическом смысле?"

УОТНИ: Извините, ребята, но последний год перед стартом я был слишком занят, чтобы с кем-то встречаться. А для тех из вас, кто совсем испорчен, между мной и кем-либо из пришельцев ничего такого не происходит.

ДРАГОНФЛАЙ: Тоже правда, чёрт побери.

УОТНИ: Ох… так или иначе, когда я вернусь на Землю, я буду слишком занят тем, что буду учиться снова жить среди других людей. Извините, дамы, но я пока не в деле.

ЙОХАНССЕН: Хорошо, вот и всё. Спасибо, Марк, я отправлю запись немедленно. "Гермес" передачу закончил.

УОТНИ: Спасибо, Бет. "Дружба" передачу закончила.

Сол 515

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 525

"Арес III" Сол 515

ПРОТОКОЛ ВИДЕОПЕРЕДАЧИ ИЗ МВМ АРЕСА IV, НАЧАЛО 11:14 (ПО ЧАСАМ АРЕС III)

ЧЕРРИ БЕРРИ: "Гермес", МВМ, готовы к пресс-конференции. Приём.

БЕТ ЙОХАНССЕН: МВМ, "Гермес", мы вас слышим. Доброе утро, командир Берри. Ты немного рановато. Приём.

ЧЕРРИ БЕРРИ: Ну, сегодня Старлайт и Марк рано закончили, поэтому я подумала, что расправлюсь с этим побыстрее, чтобы мы могли провести остаток дня в симе.

МАРК УОТНИ: Привет, Йоханссен!

ЧЕРРИ: Итак, я готова ответить на ваши вопросы, что бы у вас ни было. Приём.

ЙОХАНССЕН: Хорошо. Начнём с лёгкого: Вы  проехали половину Марса и видели много камней. Какой из них запомнился больше всего?

ЧЕРРИ: Вы серьёзно? Серьёзно? (неразборчивые сердитые лошадиные звуки)… Простите, мисс Йоханссен, но это глупый вопрос. Я не геолог. Я знакома с одним нашим геологом, но я не она. У меня нет любимого марсианского булыжника. У меня нет никакой любви к марсианским камням. Я буду очень счастлива, если больше никогда не увижу ни одного камня с Марса!

Ваши газеты не могли придумать вопросы получше? Любимый камень? Это как любимая ложка! Это… просто… так… глупо! Что они спросят дальше: "Вы хотите стартовать в сол 551?" Гм, ДА! Потому что нам здесь всё не нравится, и мы хотим домой!

Слушайте, вы хотите знать, что мне нравится? Марк, дай мне Грута.

УОТНИ: Вот, пожалуйста.

ЧЕРРИ: Видите его? Это будет вишнёвое дерево. Когда оно вернётся домой, на нём вырастет целая куча вкусных вишен. Я вырастила дерево, от которого произошёл этот саженец, из косточки, потому что мне нужно было что-то, чтобы поддержать себя. Я знала, что здесь не будет вишен, но я всё равно сделала это, потому что могла надеяться. Я могла ждать. И теперь я с нетерпением жду возможности забрать это с собой домой. Вот он для меня любимый! По-настоящему! А не какой-то глупый камень!

Простите, что я так злюсь, но если у вас есть ещё такие же глупые вопросы, то их лучше просто не задавать. Пожалуйста, продолжайте.

ЙОХАНССЕН: Всё в порядке. Давайте попробуем ещё один: Насколько сложно быть командиром команды, оказавшейся на Марсе?

ЧЕРРИ: Так-то лучше. И да, это очень сложно. Я никогда не хотела командовать другими пони. Просто так получилось. Я летаю. Полёты – это то, что я люблю больше всего, кроме вишни. Мне не нравится быть боссом, но это работа, которую нужно делать.

Я стараюсь присматривать за всей моей командой, убедиться, что с ней всё в порядке и всё такое. Это непросто. Это опасный мир. Четверо из нас получили ранения или заболели, и все мы несколько раз оказывались на волосок от смерти. И все мы иногда стараемся больше чем должны. Кстати, Марк, как твоя спина?

УОТНИ: Ну, с ней всё БЫЛО хорошо, спасибо, Черри.

ЧЕРРИ: Извините. Но самая важная часть моей работы заключается в том, что, когда ситуация становится серьёзной, я должна быть той, кто остаётся спокойной и с ясной головой. Это совсем не просто. Я хочу кричать, бегать, вопить и звать на помощь, как и любая другая пони, но это не помогает. Паника заразная. Когда паника идёт с самого верха, происходит взрыв. Так что я откладываю её в сторону, и страх, и сосредоточиваюсь на задаче. Выполнить задачу. Следить, чтобы все двигались, все были в безопасности, работали вместе и фокусировались на задаче. Я сохраняю спокойствие, и все остаются спокойными, и мы справляемся с задачей.

ЙОХАНССЕН: Хорошо. Следующий вопрос: "Если бы вы не были командиром экипажа, кого вы бы хотели видеть на своём месте?"

ЧЕРРИ: Знаешь, я пыталась отказаться. Но они мне не позволили. Никто из них не хочет на моё место. Но у Спитфайр большой командный опыт. С другой стороны, МВМ – это человеческий корабль, так что, возможно, люди Марка будут счастливее, если это будет Марк.

УОТНИ: (появившись в кадре, машет руками, мотает головой и многократно произносит губами НЕТ)

ЧЕРРИ: Марк, отойди! Спасибо! В любом случае, да, Спитфайр или Марк, вот мой выбор.

ЙОХАНССЕН: "Вы чувствуете себя готовой руководить командой во время предстоящей спасательной миссии?"

ЧЕРРИ: Я же только что сказала, что пыталась оставить свою должность. Послушайте, никто из нас не ожидал ничего подобного. Марк собирался пробыть здесь всего месяц. Мы были в другом мире и даже не собирались приземляться. Мы все застряли здесь без всего, что нам было нужно. Никто не был "готов" к такому! Но мы как-то выжили. И мы будем продолжать жить. И я собираюсь сделать всё, всё что угодно, чтобы моя команда вернулась домой живой. Не важно, что это будет.

ЙОХАНССЕН: "Что вы думаете о космическом корабле, созданном другим видом?"

ЧЕРРИ: Ты имеешь в виду МВМ? Он прекрасен! Ну, во всяком случае, был до того, как мы начали его разбирать. Это, очевидно, очень хороший корабль. Мне не терпится на нём полетать!

ЙОХАНССЕН: "Как вы относитесь к тому, чтобы стать первым не человеком — пилотом на человеческом космическом корабле в истории нашего вида?"

ЧЕРРИ: Ну, это ещё не точно. Я должна доказать, что я лучшая пони, чтобы полететь первой. Если мне не хватит квалификации… это правильное слово?

УОТНИ: Да.

ЧЕРРИ: Если мне не хватит квалификации, я не попаду на место пилота.

Во-вторых, вы, люди, больше полагаетесь на компьютеры, чем мы. Для нас компьютеры – это очень новая тех… техно… технология. Ваши компьютеры могут делать всё, что не умеют наши! Компьютеры разговаривают друг с другом без проводов! Компьютеры, которые показывают фильмы! Даже если мы вернёмся домой, не взяв с собой ваши компьютеры, то, что мы увидели, изменит наш дом! Каждый пони захочет иметь свой собственный компьютер, чтобы они могли общаться с друзьями по всей стране и присылать им фотографии и прочее! Хотя это может быть и не совсем хорошо… Я знаю некоторых пони, которые из дома не будут выходить, если это будет так…

УОТНИ: Это же можно сказать и о многих людях на Земле, Черри.

ЧЕРРИ: В любом случае компьютер у нас – это резервная система. Он помогает, но последнее слово за пилотом. С МВМ пилот вроде бы… предлагает что-то компьютеру, а компьютер заставляет это происходить, но только до такой степени, что это не представляет риска для корабля.

Майор Мартинес с "Гермеса" научил меня этому. Правило первое: никогда не перехватывай управление у компьютера, если не знаешь чего-то такого, чего не знает он. Правило второе: компьютер всегда знает больше, чем ты. И правило третье: даже компьютеры не знают всего. Он говорит, что это значит доверять компьютеру, но не бояться взять управление на себя, если для этого есть чертовски веская причина. Это не  то, как я училась летать, но я всегда могу научиться чему-то новому.

ЙОХАНССЕН: Хорошо, следующий вопрос связан с прошлым: "Как бы вы себя чувствовали, если бы вам сказали, что вы не будете пилотировать МВМ, когда он покинет Марс?"

ЧЕРРИ: Честно? Я была бы разочарована. Я летаю потому, что люблю летать. Я не заинтересована в том, чтобы оказаться в новых мирах или в чём-то ещё. Я иду в новые миры, потому что я могу туда лететь. Я летала на разных аппаратах, но это мой единственный шанс полетать на этом космическом корабле. И если я упущу шанс, то это будет лишь потому, что я не была достаточно хороша, чтобы сделать это. Поэтому я должна сделать себя достаточно хорошей. И я буду хороша для этого.

МЕЛИССА ЛЬЮИС: И я уверена, что так оно и будет, "Дружба". Это Льюис. Как у вас сегодня дела?

ЧЕРРИ: Привет, командир Льюис! У меня всё хорошо! Я с нетерпением жду сегодняшних симуляций! Что, интервью закончено?

ЛЬЮИС: Нет, командир Берри, я просто подумала, что возьму на себя последние несколько вопросов. Вот следующий: "Будете ли вы чувствовать себя комфортно, будучи пассажиром корабля, который не находится под вашим командованием?" И, для протокола, я намерена устроить вас максимально комфортно, хотя "Гермес" будет очень стеснённым местом в полёте обратно на Землю. Приём.

ЧЕРРИ: Я бывала пассажиром и раньше. Это не имеет большого значения. Мне грустно, что я больше не буду летать на корабле, который привёл нас сюда, но с этим ничего не поделаешь. Он сделал для нас всё возможное. Следующий вопрос?

ЛЬЮИС: "Как вы относитесь к закладке небольшого вишнёвого сада, когда вернётесь домой?"

ЧЕРРИ: Хм… какое-то… слово, Марк, когда борешься с собой внутри?

УОТНИ: Внутренний конфликт?

ЧЕРРИ: Наверное? До того как я улетела, я работала в разных местах, включая и фермы. У моей родственницы большая вишнёвая ферма. Но я не думала, что это моё призвание. Я не думала, что у меня это получится. Но так же, как я люблю летать, я теперь немного хочу вернуться на ферму и попробовать ещё раз с выращиванием вишни. Потому что… ну, потому что сейчас всё стало по-другому, как мне кажется.

ЛЬЮИС: Последний вопрос: "Вы бы поехали в Японию на фестиваль цветущей вишни?"

ЧЕРРИ: Я бы поехала куда угодно на фестиваль цветения вишни. Куда угодно, с этого (неразборчиво) Марса!

УОТНИ: Земля, ты это слышишь? Инопланетяне идут за твоей вишней! Закрывайте свои кладовые! Ладно, она тут только одна, но она ОЧЕНЬ уж голодная, так что будьте осторожны!

ЧЕРРИ: Маааааарк!

Сол 516

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 526

"Арес III" Сол 516

ПРОТОКОЛ ВИДЕО ПЕРЕДАЧИ ИЗ МВМ АРЕСА IV, НАЧАЛО 13:04 (ПО ЧАСАМ АРЕС III)

СТАРЛАЙТ ГЛИММЕР: "Гермес", МВМ, готовы к пресс-конференции. Приём.

БЕТ ЙОХАНССЕН: Привет, Старлайт. Я надеюсь, что вы хорошо пообедали. Мне сказали, что большинство вопросов, которые вам прислали, частично совпадают. Так что ваше интервью будет самым коротким. Я надеюсь, что всё в порядке.

СТАРЛАЙТ: Хм… да! Конечно да! Впереди достаточно загруженный день! Я уверена, что у вас есть ещё немало хитрых симуляций, чтобы занять нас! Поэтому давайте скорее начнём!

ЙОХАНССЕН: Первый вопрос: нам сказали, что вы вторая по старшинству в команде "Дружбы". Готовы ли вы принять управление, если что-то случится с Черри Берри?

СТАРЛАЙТ: Я… по правде говоря, я действительно надеюсь, что ничего с Черри не случится. Вы знаете, она и Файрбол – единственные, кто преодолел  всё это без какой-либо серьёзной травмы? Нам повезло, что ей повезло. Я не думаю, что смогу когда-нибудь оказаться в её шкуре. Но я бы сделала всё возможное, если бы мне пришлось. До этого у меня был некоторый опыт лидерства, правда, с довольно сомнительными результатами. Следующий вопрос?

ЙОХАНССЕН: Вы с нетерпением ждёте встречи с другими людьми, кроме Марка?

СТАРЛАЙТ: Я не знаю. Марк такой хороший… то есть… когда он не раздражает меня. Я немного боюсь, что другие люди могут быть намного хуже. Но если и есть один человек, с которым я бы хотела встретиться, то это тот человек Рич Пурнелл. Есть множество разных экспериментов, основанных на предложенных им уравнениях, которые просто ждут нашего возвращения! Я сама уже задумалась о восьми или десяти, как только доберусь до места с работающим магическим полем! Мистер Пурнелл, должно быть, очень удивительный человек!

ЙОХАНССЕН: Мы согласны, он проделал удивительную работу, сделав возможным это спасение. А теперь все остальные вопросы, связанные с магией. Сначала общий вопрос: расскажите нам о магии.

СТАРЛАЙТ: А? Разве все не читали мои отчёты по основам магии? Уроки колдовства? Логика массива заклинаний? Что ещё сказать?

ЙОХАНССЕН: Это для людей, которые не читали отчёты или пытались, но не понимают их. Э… Используйте слова попроще, хорошо?

СТАРЛАЙТ: Ооо. Магия для самых маленьких. Хорошо. Магия – это сила природы в моей вселенной. Она существует и в вашей вселенной, но в гораздо более слабой и более локализованной форме. Это форма энергии, которую можно хранить и управлять ей с помощью воли или заклинаний. Моя вселенная имеет мощное фоновое поле, плюс локальные концентрации, создаваемые жизнью или другими эффектами. В вашей вселенной она генерируется только жизнью, и разумная жизнь производит её больше, чем жизнь, мысли не имеющая. Мы так думаем. Если мы доберёмся до Земли, то сможем это проверить.

Там, откуда я родом, магия есть во всём… и я имею в виду буквально во всём. Некоторые существа более магические, чем другие. Пони находятся примерно на середине диапазона – мы используем магию, но мы можем жить и без неё. Я не знаю, как объяснить разницу, за исключением того, что, ну, ваш мир – даже кусочки, которые мы видим в телевизионных шоу командира Льюис, – ну, он выглядит довольно скучно по сравнению с нашим. Как будто чего-то не хватает.

В любом случае магия влияет на эмоции, а эмоции влияют на магию. В нашем мире самая мощная магия исходит от пони, работающих вместе в гармонии – сила дружбы, как мы называем это. Наш корабль был назван древним словом, обозначающим эту силу. Моя учительница – принцесса дружбы, Твайлайт Спаркл. Она могла бы объяснить всё это лучше, чем я. Давайте к следующему вопросу.

ЙОХАНССЕН: Следующий вопрос: "Я уверен, что вы на данный момент достаточно хорошо познакомились с тем, как работает электроника. Вы бы могли описать работу магии как нечто похожее на компьютерный код для переписывания реальности? Или вы бы описали это как фундаментальную силу?"

СТАРЛАЙТ: Хм… Ну, я слышала много о теории… но… как бы это объяснить? В необработанном виде магия существует как сила природы. Но затем происходит применение магии, наложение заклинаний, к примеру. Создание заклинания немного похоже на создание компьютерного кода, за исключением того, что компьютерный код работает последовательно, а большинство заклинаний происходят в одном акте – всё должно быть решено сразу, иначе вы потерпите неудачу. Знаете, всё это было гораздо лучше объяснено в моих отчётах.

ЙОХАНССЕН: Мы знаем, Старлайт. Следующий вопрос: "Какие полезные идеи насчёт магии вы приобрели из этой поездки для своего родного мира?"

СТАРЛАЙТ: Ну, самое главное: никогда не надо думать, что у тебя всегда будет бесконечная магия. Мне действительно пришлось учиться обходиться без магии, что для меня очень непривычно, так как раньше я делала абсолютно всё с её помощью. Я просто воспринимала это как должное, и когда мы попали сюда, я чувствовала себя неполноценной. Я не знаю, пойдём ли мы после этого в другие вселенные, но я думаю, что было бы хорошо, если бы мы сумели запомнить, что магия есть не везде.

ЙОХАНССЕН: Следующий вопрос: "Что тебя больше всего веселит в магии?"

СТАРЛАЙТ: Самое весёлое? Ну, был один раз… Я очень сильно люблю воздушных змеев. Не пресмыкающееся, а бумажная игрушка. То, что вы можете запускать по ветру на нитке? Ну, так вот, я с моими друзьями – Санбёрстом и Мод Пай – сделали такого потрясающего воздушного змея, затем я вызвала сильный ветер, чтобы поднять его! И мы заставили его вращаться и танцевать на нитке, заставляли его менять цвет и пускать разноцветный дым, а он поднялся так высоко, что зацепился за дом Рэйнбоу Дэш! Тогда она немного рассердилась, но потом мы вместе играли со змеем, а сочетание радужного и дымового следа было столь прекрасно, особенно когда принцесса… э… Селестия… опускала солнце! Я думаю, что это могло быть самым забавным, что я когда-либо делала с магией.

ЙОХАНССЕН: Последний вопрос, и он сложный, хорошо? "Мы слышали об инциденте с "Вишнёвым камешком". Хотя это, возможно, и не сработало, как предполагалось, он вызывает много интересных вопросов. Каковы пределы магии трансформации? Можно ли безопасно изменять непищевые продукты на еду? Действует ли магия трансформации на людей? Не могли бы вы, к примеру, превратить человека в дракона? По дружбе".

СТАРЛАЙТ: Ну, ребята. По дружбе, значит, да? Вы, люди, знаете, это был не тот момент, которым мы можем гордиться, верно? Мы потратили кучу магии и чуть не пробили дыру в Доме, чтобы почти получить лишь одну вишенку.

Хорошо. Магия трансформации стоит дорого. Требуется много энергии, и требуется столько же энергии в квадрате, или даже больше, чтобы сделать изменение постоянным. Трансформация неодушевлённых предметов довольно легка, если у вас достаточно силы. Моя лучшая подруга может превратить практически всё в чайную чашку, но она всё ещё работает над тем, чтобы возвращать всё к исходному виду. Работа с живыми существами сильно сложнее, изменить их навсегда – это чрезвычайно сложно. Внесение постоянных изменений в человека, ну, помимо наращивания усов, одна лишь попытка истощит даже сильного единорога.

Несъедобное может быть сделано съедобным, хотя обычно никто не делает подобного, потому что просто приготовить для себя потребует куда как меньше работы. Превратить человека в дракона? Вам нужен аватар Хаоса или аликорн, чтобы сделать это, и я не думаю, что они будут готовы вам помочь. Либо они, либо очень уж специфический артефакт. Даже тогда это, вероятно, не станет постоянным. Сожалею. Ты хотела стать драконом, Йоханссен?

ЙОХАНССЕН: Хм? Э. Нет, нет. Я не написала ни одного из этих вопросов. Но мне любопытно, что такое магия. Когда ты доберёшься до "Гермеса", у меня будет много собственных вопросов. Хорошо?

СТАРЛАЙТ: Конечно! Хочешь начать прямо сейчас?

ЙОХАНССЕН: Хм, симы ждут. Удачи. "Гермес" передачу закончил.

СТАРЛАЙТ: О! Я совсем о них забыла!

ЧЕРРИ БЕРРИ: Зато я не забыла! Прошло полтора часа! Заканчивай и пойдём уже!

СТАРЛАЙТ: Извините! Сожалею! Гм, МВМ передачу окончил!

Сол 517

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 527

"Арес III" Сол 517

ПРОТОКОЛ ВИДЕО ПЕРЕДАЧИ ИЗ МВМ АРЕСА IV, НАЧАЛО 13:07 (ПО ЧАСАМ АРЕС III)

СПИТФАЙР: "Гермес", МВМ, готовность к… прессе… мероприятие. Приём.

РИК МАРТИНЕС: МВМ, "Гермес". Привет, майор! Я попросился вести это интервью. Я подумал, что тебе будет удобнее с товарищем-лётчиком. Хорошо? Готовы по вашему сигналу. Приём.

СПИТФАЙР: Спасибо, майор. Я работаю… над свой английский. Старлайт Глиммер здесь, чтобы помогать мне.

СТАРЛАЙТ ГЛИММЕР: Привет, майор Мартинес.

СПИТФАЙР: Условие она знать, она только помочь! Не говорить за меня! Хорошо?

СТАРЛАЙТ ГЛИММЕР: Хорошо, хорошо, я же сказала, что не буду перебивать.

СПИТФАЙР: Хорошо. Итак, я готово. Приём.

МАРТИНЕС: Принято, МВМ. Первый вопрос: Мы так понимаем, что ты потерпела крушение в этом своём полёте. Как ты сейчас себя чувствуешь?

СПИТФАЙР: Намного лучше. Отлично. Но всё же… долгий путь. Крылья… мои крылья… зуд… всё время. У нас кончиться… лосьон? Лосьон. У нас две недели назад кончиться лосьон. Использоваться много на ожогах Марка и на нога Старлайт Глиммер… э-э… давно. Поэтому зуд, но не могу чесать, причина, что могу вредить… э-э, повредить… расти перья… Приём.

МАРТИНЕС: Принято. Следующий вопрос: Как ты себя чувствовала, разметав бурю в инопланетном мире?

СПИТФАЙР: Это быть прекрасно. Но дыра в скафандр, терять воздух, перья влипать в… в… слово, пожалуйста?

СТАРЛАЙТ: Липкая дрянь.

СПИТФАЙР: Застрять в липкая дрянь, всё это было не так хорошо. Но… извините, я думать о словах… это был первый раз, с момент, когда я уходить из дом, я почувствовать, что я делать то, что я рождён, чтобы делать. Я летать. Я работать с… хм… погодой. Я спасать пони. Я не могу сказать, насколько это хорошо. На одну… минуту? Нет, короткое время, начинается мм…

СТАРЛАЙТ: Момент?

СПИТФАЙР: Да! На одну момент я быть там, где я должна быть.

МАРТИНЕС: Звучит замечательно, майор. Следующий: "В нашей солнечной системе случаются сильные бури, а может быть, и в вашей. Что бы вы сказали тем, кто попытается побить ваш рекорд?"

СПИТФАЙР: Я говорить: ты с ума сходить?! Я делать то, что делать, потому что должны быть спасать жизни. Этот шторм нужно ещё сто пегас. У нас была только я. Я делать… Я заставить это делаться! Я была готова смерть, если это спасает мои друзья! Это… это хорошая причина для этого. Делать это для… для удовольствия? Для побить рекорд? Это плохие причина. Это глупо. Это сделает тебя мёртвым. Ещё мне так повезло. Вы, возможно, нет. Так что НЕ ДЕЛАТЬ этого! Приём!

МАРТИНЕС: Подтверждаю приём, подтверждаю! Полегче, Спит! Я с тобой солидарен! Могу читать следующий вопрос? Вот он: "Скоро вы вернётесь в космос. Вы с нетерпением ждёте возможности снова полетать в невесомости?"

СПИТФАЙР: Нулевая гравитация не летать. Нулевая гравитация совсем другое дело быть, абсолютная отличие от полёта крыльями. Совсем разные… умения. Я с нетерпением ждать полёта в реальное небо, без быть в скафандре, только я и ветер.

МАРТИНЕC: Знаешь, я ведь немного завидую этому? Я однажды попробовал на дельтаплане. Чёрт побери, я сломал ногу при посадке. Оказалось, это сложнее, чем кажется. Я думаю, что это настолько близко, насколько люди когда-либо смогут получить к тому, что испытываете вы, пегасы, при полёте. Но в любом случае следующий вопрос: "Учитывая, что в одном случае вы заключены в капсулу, несущуюся с огромной скоростью, а в другом только вы и крылья, но не так быстры, как возбуждение от запуска на ракете можно сравнить с радостью от полёта?"

СПИТФАЙР: Некоторые пони… дельтаплан… тоже дома. Я думаю, что они делать. Если дельтаплан это большой гм, мягкий крыло над пони?

СТАРЛАЙТ: Это один из способов описать дельтаплан, да.

СПИТФАЙР: Во всяком случае, у нас быть это. Ответ на вопрос: не можете, э-э-э… слово? (Неразборчиво)

СТАРЛАЙТ: Сравнивать. Показывать, как две вещи похожи и не похожи.

СПИТФАЙР: Верно. Не могут сравнивать два. Когда я летать, я контролировать летать. Я подниматься в ракете только один раз. Черри Берри быть пилот, а не я. Поездка на ракете быть… была…

СТАРЛАЙТ: Волнующей?

СПИТФАЙР: Я сама, не торопи! Ждать, пока я не спросить! Но да, волнующей. Также страшно. По ощущениям совсем не походить на полёт пегаса. Не… что это было за слово? Начинаться на "в", но не волнительно.

СТАРЛАЙТ: Хм… я думаю, что возбуждающий?

СПИТФАЙР: (неразборчиво)

СТАРЛАЙТ: (неразборчиво)

СПИТФАЙР: Ооо. Нет, полет ракеты очень не восторг. Приём.

МАРТИНЕC: Принято, МВМ. Я согласен, это не то же самое, когда кто-то другой управляет. Следующий вопрос: "Как вы думаете, вы когда-нибудь снова отправитесь в космос?"

СПИТФАЙР: Я офицер. Я исполнять свой долг. Идти туда, где мне приказано.

МАРТИНЕС: Довольно честно. Следующий вопрос немного сложен. Старлайт, не могла бы ты помочь ей с этим? "Вы были на Марсе в среде, где вы подвергались 1/3 от G более полутора лет. Задумывались ли вы или кто-либо ещё там о том, как вы будете справляться с возвращением в среду с полновесной гравитацией?"

СПИТФАЙР: Мне не нуждаться в помощь для этого. Я думать об этом очень-очень много. Нам всем надо время, чтобы… э-э… снова привыкать к настоящий вес. Больше всего мне требоваться много работать, чтобы летать правильно, чтобы снова хорошо летать. Я думать об этом всё время.

МАРТИНЕС: Следующий: "Какие виды спорта есть у вас дома, кроме гонок и воздушных трюков? Что-нибудь похожее на квиддич?"

СПИТФАЙР: Пони заниматься любой вид спорта. У меня нет слов для них. Я представлять мой родной город, Клаудсдейл, в Эквестрийских играх уже дважды! Золото, которое носят вокруг шеи?

СТАРЛАЙТ: Спитфайр выиграла золотые медали за воздушные гонки в нескольких играх в стране пони.

СПИТФАЙР: Да. Но игры не только летать. Пони пинают штуки, бросают штуки, бьют штуки, хм… извините, действительно нет слов. Следующий вопрос… нет, подождать. Также я хотеть сказать, я думать, что я попытаться предложить пони играть в квиддич, когда мы возвращаемся домой. Теперь вопрос следом.

МАРТИНЕС: Я бы даже заплатил, чтобы на такое посмотреть! Следующий вопрос… на самом деле, он двойной: "Сколько вам было лет, когда вы поняли, что хотите начать военную карьеру? Какой совет вы бы дали детям, которым интересно следовать по вашим стопам?"

СПИТФАЙР: Что такое есть "двойной"?

СТАРЛАЙТ: Это означает, что кто-то попытался задать два вопроса, как если бы они были одним.

СПИТФАЙР: А. Так значит обмануть? Например, когда ты заставлять нас бросать кубики, что ты нарубить из Злой Марс?

СТАРЛАЙТ: В этих кубиках нет ничего плохого! Они идеально сбалансированы и катаются как положено! Это не моя вина! Кроме того, ты заслужила эти броски после того, что ты сотворила с этими гоблинами!

СПИТФАЙР: Я всё ещё говорить, что неправильно имеются не злые гоблины в D&D! В любом разе! Э. Извинять меня, я забыла вопрос. Приём.

МАРТИНЕС: "Сколько вам было лет, когда вы поняли, что хотите начать военную карьеру? Какой совет вы бы дали детям, которым интересно следовать по вашим стопам?"

СПИТФАЙР: Ах да. Я хотеть быть лучшим летун, с той пора, как я была очень маленький. Лучшая летающая команда – Вандерболты, часть Королевской гвардия. Так я всю жизнь упорно трудиться, чтобы быть лучше. Дети, если вы знать, чего вы желать, работать усердно. Продолжать усердно работать. Может быть, вы не получить его, если даже усердно работать, но наверняка вы не получить его, если вообще не работать! Даже если вы этого не получить, вы всё равно стать лучшим пони для работы! И вы не знать, может быть, вы найти что-то хорошее, о чём вы никогда не мечтать раньше!

МАРТИНЕС: Хороший совет! Следующий вопрос: "После того, как вы стали членом экипажа под чужим командованием, как вы себя чувствуете, возвращаясь в свою команду на родине в качестве лидера?"

СПИТФАЙР: Нет. Сейчас это не моя команда. Я не быть там слишком долго и слишком долго пробыть на Марсе. Может быть, я возвращать команду, а может, и нет. Но если я это делать, мне придётся работать над этим… зарабатывать это… снова. Я много размышлять об этом. Я думать о всей работе, которую я работать, когда я обратно домой. Я желать начать её прямо сейчас.

МАРТИНЕС: Давай сначала вывезем тебя с Марса, майор, хорошо? Может быть, мы можем помочь с этим. В любом случае последний вопрос: "Рассматривали ли вы карьеру в качестве фотомодели?"

СПИТФАЙР: Может быть. У меня быть внешность. У меня есть тело. И я видеть глаза Марка на меня всё время!

СТАРЛАЙТ: СПИТФАЙР!!!

СПИТФАЙР: Что? Смотреть допускаемо! Крушение в буря не вредить мой круп! Мой круп есть на что посмотреть! Может быть, если ты поднять свой хвост для него, и он тоже смотреть на…

МВМ ПЕРЕДАЧА ПРЕКРАЩЕНА НА СТОРОНЕ ИСТОЧНИКА

Сол 518

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 528

"Арес III" Сол 518

ПРОТОКОЛ ВИДЕО ПЕРЕДАЧИ ИЗ МВМ АРЕСА IV, НАЧАЛО 13:22 (ПО ЧАСАМ АРЕС III)

ФАЙРБОЛ: "Гермес", МВМ, готов к пресс-мероприятию. Приём.

БЕТ ЙОХАНССЕН: МВМ, "Гермес". Привет, Файрбол. Что ты ешь?

ФАЙРБОЛ: Это была картошка. С кусочками кварца. Думал, вкус будет лучше, но нет. Поехали. Приём.

ЙОХАНССЕН: Хорошо. Первый вопрос: "Как вы ладите с членами своей команды?"

ФАЙРБОЛ: Хорошо. Никого пока  не поджарил, не приготовил и не съел.

ДРАГОНФЛАЙ: На вкус я лучше жареная на медленном огне!

ФАЙРБОЛ: Хотя время ещё есть! Гррр. Жук не считать, мы порядок. Впрочем, с нетерпением ждать вернуться домой и быть один.

ЙОХАНССЕН: Следующий вопрос: "Что было самым напрягающим в том, чтобы проводить столько времени в такой близости с другими?"

ФАЙРБОЛ: Быть матрасом для всех. Ночью на корабле быть холодно даже когда  работать система поддержания жизни. Все наваливаться на меня из-за тепла тела, потому что драконы горячие. Не весело быть на дне. Никто не нравится два сотня килограммов на них, когда они пытаются спать. Но лучше, чем замерзать, поэтому я не жаловаться.

ЙОХАНССЕН: “Драконы большие и могучие. Вы пользуетесь этим при подготовке к старту?”

ФАЙРБОЛ: Драконы сильные. Но прямо сейчас когти дракона – и большие пальцы дракона – много важно. Я работать с гаечные ключи и передвигать вещи проще, чем пони и жук. Дела так хорошо, мы более половины сделать с переделывать МВМ. А ещё я проверять скафандр, помогать Драгонфлай готовиться к запуску. Я делать свою работу.

ЙОХАНССЕН: Вы значительно опережаете график. Замечательно. Следующий вопрос: "Я слышала, что драконы собирают сокровищницы. Ты тоже так делаешь? И чего из твоей сокровищницы тебе больше всего не хватает?"

ФАЙРБОЛ: У меня иметь сокровищница. Маленький. Повелитель Драконов дома смотреть за это. Но не быть ничего лучше, чем то, что я привозить из этой поездки. Некоторые вещи нельзя сосчитать в кусках золота или драгоценных камней.

ЙОХАНССЕН: О, хорошо. Далее: "Можете ли вы рассказать нам о своём самом запоминающемся космическом опыте, кроме этого, конечно?"

ФАЙРБОЛ: О, ДА. Мой самый первый полёт. Лететь прямо в гора. Лежать месяц в гипс на всё тело, питаться через соломинка. Полёт в гора ОЧЕНЬ незабываем.

ЙОХАНССЕН: Ты разбился на ракете и выжил? И ты вернулся в программу? Удивительно!

ФАЙРБОЛ: Да. Удивительно. Я не могу поверить, что я быть такой тупой. Бросать монета – шанс, что я разбиться каждый старт. На этот раз, когда я приходить домой, они придётся находить другой дракон, чтобы совать его в банка!

ЙОХАНССЕН: Ээээ… идём дальше. "Мы знаем, что вы хотите попробовать водить машину. У вас есть идеи, какие машины вы бы хотели попробовать?"

ФАЙРБОЛ: Не полицейская машина. Они разбиваться слишком просто. Я думать, что хочу попробовать машину без трейлера. Кроме того, тот, который не прыгает сломанные мосты. Теперь я летать только своими крылья.

ЙОХАНССЕН: "Какие изменения вы бы внесли в конструкцию своих скафандров, чтобы они были лучше готовы к частым и продолжительным планетарным выходам?"

ФАЙРБОЛ: Они работать довольно хорошо. Да, мы их чинить…

ДРАГОНФЛАЙ: Что ты подразумеваешь под этим "мы"? Я что-то не помню, чтобы тебя рвало за науку!

ФАЙРБОЛ: Делать это завтра, когда я не смотреть? Надоедать, напористый жук! Что я говорить… да. Мы много их латать, чтобы продвинуться так далеко, но они достаточно сделаться жёстким, чтобы так продолжаться. Никогда не хотел идти так долго. Но туалетная штука бы лучше доработать.

ЙОХАНССЕН: Согласна. Далее: "Есть ли у драгоценных камней вкус по ощущениям дракона? Можете ли вы описать их с точки зрения вкуса, эквивалентного другим продуктам питания?"

ФАЙРБОЛ: Трудно говорить. Больше цвета обычно быть слаще. Темнее более пряный. Прозрачные – беее. Есть алмазы, как есть лёд, только не холодный и не мокрый. То есть, совсем не похоже на лёд. Очень трудно говорить.

ЙОХАНССЕН: "Вы бы хотели стать экспертом по драгоценным камням?"

ФАЙРБОЛ: Зачем? Жизнь слишком короткий, чтобы тратить её как продавец в магазин. О, стоп. Я забывать, драгоценные камни стоить много денег на Земля. Нет, дома не нужен специалист в драгоценный камень. Куда я идти.

ЙОХАНССЕН: Последний вопрос: "Вас могла бы заинтересовать карьера в кино? Голливуд наверняка хотел бы получить драконов в свои фильмы, не переплачивая за спецэффекты".

ФАЙРБОЛ: Нет. Нос слишком большой для фильм. Но я бы хотеть когда-нибудь увидеть фальшивый дракон в фильм. Подойдёт для смех. Теперь мы закончили?

ЙОХАНССЕН: Это всё, Файрбол. Завтрашнее интервью с Драгонфлай – последнее.

ФАЙРБОЛ: Хорошо. Быть на связи. Жук не знать, но расплата приходить.

ДРАГОНФЛАЙ: Файрбол, я всё ещё здесь.

ФАЙРБОЛ: Расплата всё равно приходить! МВМ конец связи.

Сол 519

И-и!... Самое лучшее из всех интервью! :)

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 529

"Арес III" Сол 519

ПРОТОКОЛ ВИДЕОПЕРЕДАЧИ ИЗ МВМ АРЕСА IV, НАЧАЛО 12:14 (ПО ЧАСАМ АРЕС III)

ДРАГОНФЛАЙ: "Гермес", МВМ, ожидаю начала мероприятия для медиа.

БЕТ ЙОХАНССЕН: Доброе утро, Драгонфлай… Марк. Файрбол. В чём дело? Почему вы все трое перед камерой?

ДРАГОНФЛАЙ: Ну, э… Марк и Файрбол говорят, что они так признательны мне за помощь в их интервью, что они, ну… они настояли, что помогут с моим.

МАРК УОТНИ: Точно.

ФАЙРБОЛ: Ага.

МАРК: Не обращайте на нас внимания, мы просто побудем здесь, готовые помочь тебе с ответом всякий раз, когда мы, ну… в общем, начинай.

ФАЙРБОЛ: Да. Начинать.

ДРАГОНФЛАЙ: Итак, да, думаю можно начинать. Приём.

ЙОХАНССЕН: Хорошо. Первый вопрос: "Многие люди на Земле беспокоились о вас с тех пор, как вы ушли в кокон. Как вы теперь? Будете ли вы достаточно здоровы для запуска на сол 551?"

УОТНИ: Гм.

ФАЙРБОЛ: Да. Да, мы сейчас заткнись.

УОТНИ: Да, мы просто побудем здесь. Во-о-от здесь. Ага.

ДРАГОНФЛАЙ: Ребята, ребята, всё нормально. Не уходите. Потом будет весело, обещаю. Хорошо? Ладно, когда мы добрались сюда, я подумала, что должна была скрывать подобные вещи, потому что я боялась, что все меня будут опасаться, если узнают правду. Я не доверяла своей команде… моим друзьям… недостаточно доверяла. Я понемногу работаю над этим. Правда в том, что я не очень хорошо себя чувствую. И мне не станет лучше, пока я не вернусь домой или, по крайней мере, в какое-нибудь место с сильным магическим полем. Мы получаем небольшие порции магии каждый день, она немного помогает, но этого всё равно недостаточно.

Но то, что случилось раньше – то, что я сделала с Марком – этого никогда больше не повторится. Никогда! Мне жаль, что это случилось в первый раз, и мне жаль, что я так долго скрывала свои проблемы. Теперь все здесь знают о моих проблемах, и все стараются помочь. Файрбол помогает мне с изменениями внутри МВМ, и это сильно ускоряет процесс. И, конечно, я получаю три хороших приёма пищи в день, а также перекусы время от времени. Так что, пусть это тяжело, но я справлюсь. Потому что мне есть кому помогать.

ФАЙРБОЛ: Ага.

УОТНИ: Это верно. Мы всегда поможем.

ЙОХАНССЕН: "Вы готовы принять активное участие в предстоящем запуске?"

ДРАГОНФЛАЙ: Честно говоря, нет. Я очень хотела помочь с управлением МВМ, но… по нашим прогнозам, нам придётся выдерживать длительные перегрузки до 8g во время взлёта. Это требует больших физических усилий и тренировок, чтобы бороться с потерей сознания, и я не могу гарантировать, что справлюсь с этим. Поэтому я вычеркнула себя из лётного списка. Если не случится чего-то совсем из ряда вон выходящего, я буду просто пассажиром. Это самый безопасный вариант.

ЙОХАНССЕН: Следующий вопрос длинный. "Многие люди слышали о том, как вы поддерживали скафандры всей группы в рабочем состоянии на протяжении всего этого времени, и многих из них это немного смутило. Но для тех из нас, кто может удержать свой желудок в узде (и тех, кто знает, откуда берётся мёд, и их это не смущает), что вы можете рассказать о природе той "смолы", которую используете для заплат? Вы ограничены только органическими соединениями или можете безопасно использовать более летучие химические вещества в ограниченных количествах?"

ДРАГОНФЛАЙ: Ну, ребята? Есть что сказать?

ФАЙРБОЛ: Да. Лучше ты, чем мы.

УОТНИ: Серьёзно, стрекозка дала понять, что производить слизь в нужных нам количествах – совсем не развлечение. Мы на эту тему не шутим.

ДРАГОНФЛАЙ: Да. Я так и так не люблю твёрдую пищу. А теперь представьте, что вам нужно съесть целую кучу еды, которую вы совсем не любите, дать своему организму поработать над ней с полчаса, а затем выдать её обратно. Дома в этом нет ничего особенного, только мы не делаем так много за раз. Но для этого требуется магия, что делает это ещё более… неприятным.

Теперь о самой слизи. Мы, чейнджлинги, можем производить целый ряд веществ для разных целей. Мы можем многое изменить, но не можем воссоздать абсолютно всё. Не абсолютно точно. Материал, который мы используем для заплаток скафандров, также используется для одного из слоёв внутри ткани скафандра. Это как резина, только чуть более прочная и чуть менее упругая. Это очень похоже на верёвку, которую мы делаем. Мы также можем делать различные виды жидкостей с различными эффектами. Мы можем делать кислоты или едкие растворы, но только органические, и не очень много за раз.

Что касается создания более летучих веществ, нет, этого мы не можем. Всё, что может сгореть или взорваться, сделает это в процессе переваривания. Так что не надо предлагать делать ракетное топливо по одной отрыжке за раз. У меня нет планов сегодня взрываться.

УОТНИ: Взрывающийся чейнджлинг?

ФАЙРБОЛ: Я представлять. Жалко, не могу перестать.

УОТНИ: Драгонфлай, ты словно Эррол из книг о Плоском Мире! Или какой-нибудь другой болотный дракон!

ДРАГОНФЛАЙ: Ничего подобного! Я не бабахну, если кто-нибудь стукнет меня или разозлит! Я только что об этом говорила! Ребята, ничего страшного, я не собираюсь у вас взорваться! Если только сами не попросите…

ФАЙРБОЛ: Грр. А мне только стать её жалко…

ЙОХАНССЕН: Давайте двигаться дальше. "Какое самое странное использование вы когда-либо находили для слизи чейнджлингов? И что самое странное вам приходилось съесть, чтобы её сделать?"

ДРАГОНФЛАЙ: Хм. Эй, Марк? Ты помнишь эту историю в "Придурках из Хазарда", где они упомянули ту странную фразу? Как ты сказал, что после многих лет ты уже больше не можешь сесть в тюрьму за преступление?

Уотни: Да-а-а… это называется срок давности.

ДРАГОНФЛАЙ: Да, точно. Мне кажется, что он ещё не прошёл для некоторых м-м, событий дома. Старые недобрые времена. Поэтому мне, кажется, не удастся ответить на первую часть этого вопроса… да и на вторую часть тоже, если хорошенько подумать.

УОТНИ: Наверное, я не хочу об этом знать, да?

ФАЙРБОЛ: Если ты задавать этот вопрос, значит ответ нет.

ЙОХАНССЕН: "Вы можете пробовать обычную еду на вкус? Как бы вы описали вкусы разных эмоций в терминах понятных нам вкусов еды?"

ДРАГОНФЛАЙ: Конечно, я могу пробовать обычную еду. Есть несколько вещей, от которых я не прочь перехватить кусочек время от времени. Но вообще мне это не нужно, и я совершенно уверена, что я не испытываю чувства насыщения от еды, как это делают пони и люди.

Что касается вкуса эмоций… Эмоций существует множество, как и их оттенков, поэтому я остановлюсь на нескольких простых. Гнев, он как горелое масло – дымное и вонючее. Его не едят. Страх это… ну, вы смываете нечто похожее в туалете. Тоже несъедобно. Грусть отчасти похожа на замороженную блевотину. А вот счастье горячее, хрустящее и воздушное, как свежий попкорн. Семейная любовь может быть как свежие булочки или горячий яблочный пирог. Романтическая любовь на вкус как пряный шоколад. Благодарность и признательность на вкус суховатые, мятные и не очень питательные, как та зелень, которую в ресторанах кладут на тарелки для красоты.

ЙОХАНССЕН: "Ходят различные домыслы о том, как вы питаетесь эмоциями живых существ. Некоторые говорят, что вы подбираете оставленные кем-то эмоции, в то время как другие считают, что вы извлекаете любовь, как комар пьёт кровь. А как на самом деле?"

ДРАГОНФЛАЙ: И то и другое. Мы, чейнджлинги, можем питаться любовью, рассеянной в окружающей среде, если её достаточно и вокруг не слишком много чейнджлингов. Но у нас выходит лучше, если любовь направлена непосредственно ​​на нас. Но если мы достаточно голодны, мы можем буквально выпивать любовь из наших жертв, но для них это будет очень больно. Мы делаем так только в отчаянных случаях, потому что это означает, что позже мы не сможем больше ничего получить от этой жертвы. Но дома мы получаем множество добровольно отданной, поэтому нам больше не нужно беспокоиться о том, чтобы делать это снова. Но вы вправе беспокоиться. Больной или отчаявшийся чейнджлинг может высосать из человека всю любовь. Как я это сделала с Марком. Прости, Марк.

УОТНИ: Всё в порядке, букашка. Драгонфлай. Дела давно минувших дней.

ДРАГОНФЛАЙ: Так что, если на Землю придет больше моих соплеменников, мы должны будем вести себя очень аккуратно. Реально, если там есть такие вкусные люди, как Марк, нам придётся очень внимательно следить за своим весом, иначе мы будем толстеть. Такое случилось с одним чейнджлингом, которую я знаю, и которая пыталась съесть любовь Черри Берри к полётам и вишне. Все зовут её… э-э, большой округлый тёмный фрукт, не знаю его названия. Пони их жарят или пихают в, ну… знаете, это неважно. Следующий?

УОТНИ: Теперь я не буду спать по ночам, пытаясь сообразить, о каком фрукте ты говоришь…

ЙОХАНССЕН: "У вас довольно много фанатов на Земле. Чувствуете ли вы их любовь у себя на Марсе? Если же нет, то не вызовет ли это какие-нибудь проблемы, когда вы приблизитесь к Земле?"

ДРАГОНФЛАЙ: Хм, я ценю внимание, и если бы вы могли отправить мне всю эту любовь  с Земли, мне бы это не повредило, но нет, я её не чувствую. Что касается проблем, если… когда я стану ближе к Земле? Мне бы эти проблемы! Дайте мне большой сочный шоколадный кусок таких проблем! Потом можете вырезать меня из посадочной капсулы и катить в больницу! Поверьте, это лучше, чем те проблемы, которые у меня есть сейчас!

УОТНИ: Астрономы, готовьтесь добавлять новую планету. Меркурий, Венера, Земля, Марс, Драгонфлай.

ФАЙРБОЛ: Она уже думать, что такой же важный, как планета…

ДРАГОНФЛАЙ: Только потому, что это правда!

ФАЙРБОЛ: Как это, когда мы насмехаться над ней, смеяться всё равно она?

УОТНИ: Это загадка века, почти детективная комедия, мой драконий друг.

ФАЙРБОЛ: Детектив? Тогда кто убить комедию?

ДРАГОНФЛАЙ: Ну, ребята, хватит уже пинать дохлую кобылу, следующий вопрос.

ЙОХАНССЕН: "Вы бы приняли бесконечные обнимашки от человеческих детей?"

ДРАГОНФЛАЙ: Хм, нет. Это безответственно. Дети, не каждый жук, которого вы встречаете, хочет дружить. Слушайте своих родителей. Если они говорят, что всё в порядке, тогда вы можете обнять. И если чейнджлинг говорит, что ему уже хватит, то, возможно, стоит просто погладить.

УОТНИ: Я правильно расслышал? Ты, эмоциональный вампир, учишь детей опасаться незнакомцев?

ДРАГОНФЛАЙ: Странно, правда? У меня и так будет куча проблем с королевой, когда она узнает что я тут наговорила…

ЙОХАНССЕН: "Как вы думаете, если заселить домашних животных в ваш улей, то это сможет компенсировать некоторую потребность в эмоциональном импорте?"

ДРАГОНФЛАЙ: Хм… мы, чейнджлинги, немного эгоистичные и жадные. А ещё немного… забывчивые. Это не самые лучшие качества для владельца домашних животных. Не спрашивайте, откуда я это знаю.

УОТНИ: Ну, так кто же у тебя был, собака? Кошка? А может…

ДРАГОНФЛАЙ: Я же просила не спрашивать! Правда, не спрашивай.

ФАЙРБОЛ: Я думать, что она это съесть.

ДРАГОНФЛАЙ: Можем ли мы двигаться дальше?

ФАЙРБОЛ: Так это было…

УОТНИ: Конечно, мы можем двигаться дальше. Не правда ли, Файрбол?

ФАЙРБОЛ: Пф-ф.

УОТНИ: Ты набрал очко, босс. Будь счастлив этим.

ЙОХАНССЕН: Следующий вопрос: "От кого ты больше всего получаешь любви?"

ФАЙРБОЛ: Марк.

ДРАГОНФЛАЙ: Да, это Марк. На голову обходит пони-босса… эм-м, Черри Берри – она на втором месте. Наверное, потому что мы так долго вместе работали.

УОТНИ: Милота-то какая… наверное.

ЙОХАНССЕН: "Кем тебе нравится притворяться больше всего?"

ДРАГОНФЛАЙ: Ну, пока это в некотором роде нечестный вопрос – сейчас у меня нет излишков магии, чтобы покрасоваться. Я совсем не пользуюсь здесь своей силой. Форма, которую я использовала чаще всего, была вашей, мисс Йоханссен, но от неё Марку становится неловко в плохом смысле. Если бы у меня была энергия, я бы хотела попробовать Джанет из "Трое и компания" в ночной рубашке, потому что Марку было бы от этого неловко в хорошем смысле! Видите, это уже работает!

УОТНИ: Жучара, бросала бы ты уже это дерьмо, пожалуйста?

ДРАГОНФЛАЙ: Прости, Марк, я не слышу тебя из-за шума всей этой сладкой, острой страсти, которой ты меня кормишь…

ФАЙРБОЛ: Тьфу. Идите уединяться.

УОТНИ: Я думаю, что вопросов на сегодня хватит. Вообще-то, тут уже один лишний. А теперь, если вы меня извините, у меня свидание с ледяной водой.

ДРАГОНФЛАЙ: Увидимся позже, спасибо и до скорой встречи, "Гермес"! МВМ связь закончил!

Сол 521

Кому: Венкат Капур, директор, Проект "Арес"

От: Ирэн Шилдс, главный психолог проекта "Арес"

Тема: Психологическая оценка М.Уотни и инопланетного экипажа на сол 520

Ниже, на основе интервью со СМИ, электронных писем и других сообщений, приведена моя личная оценка психического состояния Марка Уотни и пяти инопланетных астронавтов перед запланированной на сол 551 стыковкой с "Гермесом". Это приблизительная оценка, которая не является подробным диагнозом, так как для этого потребуются личные интервью и анализ в контролируемых клинических условиях.

СУБЪЕКТ: УОТНИ, МАРК

Хотя Марк Уотни демонстрирует некоторые признаки внутренней нервозности по поводу предстоящего старта, которые он маскирует перенаправлением и плохими шутками, он явно расслаблен и уверен в усилиях НАСА, его товарищей по команде "Гермеса" и его товарищей по команде в "Виннибаго". Несмотря на совершенно нормальный гнев, который он проявляет по отношению к своему враждебному окружению, он, похоже, с таким же энтузиазмом и оптимизмом относится к своим инопланетным друзьям и контактам с их цивилизацией, как и в отношении миссии "Арес", когда его впервые выбрали в основной состав команды "Арес III".

Я не замечаю никаких признаков умственной усталости или деградации, а также никаких признаков десоциализации, кроме его бороды, что, учитывая состояние его оборудования для ухода за телом, вполне объяснимо. Я бы трактовала заявление инопланетян на подавление сексуального интереса к ним со стороны Уотни, как комбинацию дружеских подколок со стороны членов экипажа и симптома длительного периода воздержания без контакта с людьми его сексуальных предпочтений. Предположительно, его реакция на их флирт может быть пережитком их прежней ювенилизации, так и частью его собственного имиджа защитника, который в остальном, видимо, рассыпался.

СУБЪЕКТ: ЧЕРРИ БЕРРИ

Проблемы Черри Берри с уверенностью в себе заметно уменьшились со времени моей первой оценки, но они всё ещё присутствуют в определённой степени. Её поведение, кажется, стало более вспыльчивым, возможно, из-за тех недель поддержания мира среди шести взрослых существ в сильно ограниченном пространстве во время поездки по пересечённой местности к МВМ, а возможно, из-за стресса от надвигающегося запуска. Она явно демонстрирует мощную мотивацию пилотировать МВМ и лично следить за спасением своей команды, но последний момент, ​​очевидно, для неё важнее первого. Её взаимодействие с Мартинесом и Йоханссен во время симуляций было полностью профессиональным, с полным отсутствием агрессивности, оборонительности или упорного сопротивления к урокам, извлечённым в ходе упражнений по моделированию. Хотя потеря возможности управлять МВМ будет серьёзным ударом по её моральному духу, я не верю, что это нанесёт ущерб эффективности её миссии. С психологической точки зрения, я не вижу причин, по которым она не должна быть сертифицирована для пилотирования МВМ, если все другие критерии будут выполнены.

СУБЪЕКТ: ГЛИММЕР, СТАРЛАЙТ

Проблемы с доверием у Старлайт Глиммер, кажется, являются фундаментальной частью её личности. Они практически не изменились по сравнению с моими предыдущими оценками. То, что она становится менее застенчивой, когда сосредотачивается на ответах на вопросы, посвящённых исключительно магии, я предпочитаю рассматривать как хороший знак. Помимо этого, мне нечего добавить к моему предыдущему анализу.

СУБЪЕКТ: СПИТФАЙР

Спитфайр похоже, стала более довольна собой, чем в моем предыдущем анализе. Это почти наверняка связано с её невероятным достижением в отношении шторма Великого Чёрного Пятна. Моё предположение, без каких-либо веских оснований в доступных данных, заключается в том, что текущие личностные черты представляют собой возвращение к нормальной личности субъекта до его назначения на миссию, которая закончилась катастрофой в сол 6. Она выглядит уверенной, но реалистичной в своих взглядах и ожиданиях, со значительным жизненным опытом – гораздо более здоровой, более стабильной личностью, если только она не переходит в нарциссизм.

СУБЪЕКТ: ФАЙРБОЛ

Проблемы с неуверенностью у Файрбола несколько уменьшились со времени моей последней оценки. Сильные антиобщественные черты характера остаются очевидными, но сдерживаемыми очевидным уважением и привязанностью к своим собратьям по крушению. Субъект становится более открытым о себе и более расслабленным, что свидетельствует о его доверии к остальной команде. Его чувство юмора открывает вопрос: была ли это уже существующая черта характера, или он нахватался ужасного юмора Марка Уотни?

СУБЪЕКТ: ДРАГОНФЛАЙ

Субъект, по-видимому, существенно скорректировался в отношении прошлых проблем доверия и теперь склонен к чрезмерной открытости. Без непосредственного осмотра и диагностики её текущего физического состояния невозможно определить, заслуживают ли внимания её сомнения относительно её пригодности к полёту или это симптом пониженной самооценки. Она испытывает глубокую привязанность к своей команде, особенно к Марку, хотя, насколько она искренне желает испытать эту привязанность, трудно определить без надлежащего анализа в контролируемой среде. Её неустойчивое поведение трудно полностью диагностировать, если этот наблюдатель не согласится с собственным утверждением субъекта о том, что "чейнджлингам — чейнджлинговое".

ОБЩАЯ ОЦЕНКА

За возможным исключением Драгонфлай, шесть астронавтов, которые должны лететь на МВМ "Арес IV" в сол 551, демонстрируют заметное улучшение морального состояния, психического здоровья и уверенности по сравнению с предыдущими оценками. В отсутствие дополнительных контрольных данных, я считаю, что все шесть способны ясно и быстро судить и рационально мыслить, и, следовательно, им можно доверять активное участие в проведении запуска МВМ и стыковку с "Гермесом", если это будет необходимо или желательно. Дальнейшая чисто медицинская оценка, если это возможно, должна быть сосредоточена на Черри Берри, Спитфайр и Драгонфлай.

Что касается моего личного мнения, я хотела бы отметить, что все шестеро заметно выросли как личности и изменились в результате своего опыта, полученного на Марсе. За исключением возможного ПТСР и подобных состояний, которые могут стать очевидными после их удаления из марсианской среды, кажется, что Марс изменил их всех в лучшую сторону. Или, возможно, это может оказаться много проще: эти шестеро существ просто идеально подходят друг к другу.

Кандидат медицинских наук

Ирэн Шилдс,

Главный психолог проекта "Арес"

Сол 522

Запись в журнале – Сол 522

Мы превращаем воду в ракетное топливо. Это проще, чем вы думаете.

Вчера мы закончили последнюю часть модификаций внешней части МВМ, я очень бережно установил понячьи двигатели коррекции поверх отверстий, оставшихся после удаления вторичной системы маневровых двигателей. Последнюю часть  предназначенного к демонтажу внутреннего оборудования – третью резервную систему связи – сегодня демонтируют Драгонфлай с Файрболом. После этого всё, что нам останется, это установить три оставшихся полётных ложемента для пони, а затем два РИТЭГа – и последний пункт не будет выполнен до того дня, который предшествует запуску. Для сна нам требуется тепло хотя бы от одного РИТЭГа, а "Виннибаго" по сравнению с МВМ всё равно что эллинг для дирижабля. Итак, после основной работы мы переходим к второстепенным задачам, таким как производство дополнительного топлива.

Всё, что вам нужно для извлечения кислорода и водорода из воды, это электричество и два электрода. Проблема лишь в том, чтобы собрать водород. Один из ранних проектов МВМ вообще-то включал подобное электролизное устройство как часть топливной установки. МВМ взлетал с огромным количеством воды, чтобы было что разделять для получения водорода, который он затем мог бы использовать для производства ракетного топлива. Углерод для топлива он бы получал из углекислого газа, из которого, по большей части, состоит атмосфера Марса. Кислород должен был сохраняться в качестве окислителя для топлива, а избыток можно было выбрасывать в марсианскую атмосферу.

К сожалению для меня, какой-то шибко умный учёный нашел способ применить тут оксигенаторную технологию, чтобы заменить старую систему преобразования воды и углекислого газа в топливо и кислород. Вместо этого топливная установка разделяет углекислый газ и использует привезённый запас водорода для производства метана. CO2 обеспечивает более чем достаточное количество кислорода для создания окислителя топлива и, что важнее, этот кислород не нужно тащить с собой на Марс. Даже с теплоизолированной ёмкостью для хранения двухатомного водорода и с неизбежными утечками и потерями новая система оказалась более чем вдвое легче старой, просто потому что было ликвидировано около 91% веса реагента при старте.

В конечном итоге это приводит к тому, что топливная установка МВМ не может принимать воду напрямую. Она не имеет электролизера и не способна отделять кислород от водорода. Всё, что я могу делать, это заменять полные баллоны с водородом на пустые, подавать на установку электричество и смотреть, как она работает.

Грёбаные инженеры НАСА, одержимые идеей уменьшения массы. Как они могли не догадаться, что какой-нибудь дурак обязательно застрянет на пару лет на Марсе и ему вдруг понадобится достаточно топлива, чтобы долить топливные баки и совершить умопомрачительный прыжок до скорости выше скорости ухода от планеты для встречи со спасательным кораблём? В конце концов, это же такой очевидный сценарий, который может случиться с каждым. Нет им никакого оправдания.

Но так как топливная установка не может изолировать водород, мы вынуждены делать это сложным способом. К счастью, у нас во втором ровере встроен небольшой компрессор с воздушным резервуаром. Это то, что выкачивает воздух из шлюза при шлюзовании, чтобы мы не тратили драгоценный кислород и азот на Марс, этот неблагодарный мир. Достаточно несложный трюк – заставить этот насос засосать всю атмосферу второго ровера, а не только содержимое воздушного шлюза.

Но так мы получаем смесь нескольких разных газов. Это нехорошо. А поскольку у нас нет оборудования, способного разделять газы, за решением проблемы мы, естественно, обращаемся к магии. На самом деле, мы используем почти то же заклинание, которое использовали для очистки пещерной фермы от метана. (Конечно, за исключением того, что на сей раз мы гораздо более осторожны, поскольку мы не можем позволить себе вырвать и этот шлюз из его рамы).

Вот как это работает. Мы изолируем ровер два от прицепа и сбрасываем давление. Затем, при помощи баллона с воздухом, мы возвращаем внутрь ровера давление примерно в четверть атмосферы – нам ведь нужно некоторое давление воздуха, иначе вода просто испарится, прежде чем мы сможем её электролизовать. Затем мы берём пластиковую коробку, наполненную водой (заполненную из патрубка системы жизнеобеспечения с корабля пони), бросаем в неё пару электродов и оставляем на время. В конце концов, у нас получается атмосфера, в которой примерно десять процентов по весу водород, а большая часть остального – молекулярный кислород. Состав воздуха мы можем получить от атмосферного анализатора ровера.

Если вы думаете, что это фактически превращает внутренности ровера в бомбу, то вы правы. И если вам интересно, где мы со Старлайт Глиммер находимся в это время, ну, не удивляйтесь – мы в самом эпицентре событий. Затем Старлайт колдует своё простенькое заклинание, создающее силовое поле, которое изолирует атмосферные датчики от остальной части ровера. Силовое поле задерживает всё, что тяжелее молекулы азота, но молекулярный водород запросто проскакивает сквозь него. Затем силовое поле расширяется, и водород, под действием разности давления, устремляется внутрь пузыря. Анализатор же сообщает нам, насколько у нас это получилось.

Как только мы получаем пузырь со 100% водорода, Старлайт переносит его от анализатора в воздушный шлюз, и мы ждём, пока анализатор не покажет содержание водорода в воздухе в остальной части ровера менее 1%. Затем я включаю воздушный компрессор шлюза и закачиваю собранный водород в бак.

Каждая коробка, наполненная водой, содержит около пятидесяти литров и весит, соответственно, пятьдесят килограммов. Эта вода содержит около пяти с половиной килограммов водорода. Каждые пять с половиной килограммов водорода, подаваемого в топливную установку, превращаются примерно в семьдесят два килограмма ракетного топлива. Если мы будем делать это все двадцать пять солов подряд, то мы получим чуть более 1400 килограммов топлива.

Вы спрашиваете, почему мы беспокоимся об этом? Разве топливный завод МВМ уже не заполнил свои баки? Ну, как это часто и бывает, ответ – нет.

Топливные баки МВМ, объединённые для первой и второй ступеней, имеют немного избыточный объём как для топлива, так и для окислителя, чтобы компенсировать тот водород, который МВМ может потерять, а может и не потерять в результате различных утечек по пути с Земли и до тех пор, пока его запас не будет исчерпан. МВМ рассчитан на выход на нормальную орбиту с обычным грузом на восемнадцати тоннах топлива, а топливная установка рассчитана на более чем девятнадцать тонн для обеспечения запаса прочности… но абсолютно полная загрузка для МВМ будет двадцать одна тонна топлива плюс адекватное количество окислителя, чтобы его сжечь.

Благодаря пони, которые с пониманием отнеслись к тому, что мы осушаем их планету, у нас есть неограниченный запас воды для электролиза. Благодаря солнечным элементам на "Виннибаго" у нас достаточно энергии для усиленного питания систем топливной установки, чтобы она работала намного быстрее, чем обычно. Обычно топливная установка производит только около сорока – сорока пяти килограммов топлива в день. Дополнительная мощность позволяет нам удвоить это количество. Мы могли бы получать и намного больше, не рискуя  сжечь установку или устроить ещё какую-нибудь поломку, но нам это просто не нужно. Один сеанс электролиза даёт нам достаточно водорода на семьдесят два килограмма топлива, и у нас есть достаточно времени, чтобы заполнить всё оставшееся пространство в резервуарах.

Это наш единственный запас прочности. Учитывая то, сколько всего мы ободрали с МВМ, если в нём теперь сломается хоть что-то, это будет означать, что мы в жопе. Но у нас будет на десять процентов больше дельта-V (не считая магических ускорителей), чем было бы в противном случае, а это значит, что если мы потеряем ракетный двигатель или магический ускоритель, то сможем компенсировать разницу более длительным горением.

В каком-то смысле даже жаль, что у нас есть столько воды, сколько захотим. С тем же успехом я мог бы электролизовать мочу, которая в основном состоит из воды. И тогда я всю оставшуюся жизнь мог бы хвастаться тем, что настолько суров, что ссу ракетным топливом. С другой стороны, я думаю, мои гости только рады, что нам не нужно этого делать. В "Виннибаго" и без этого плохо пахнет, нечего тут ещё и мочу кипятить.

Сол 526

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 536

"Арес III" Сол 526

Ужин застал шестерых потерпевших крушение на палубе трейлера. Файрбол хрустел своим кварцем. Пони лениво пожёвывали  высушенное за месяц сено, слегка приправленное гарниром из овощей с сыром из пайка Марка. Сам Марк же ел основное блюдо и десерт из той же пачки с несколькими картофелинами.

День прошёл достаточно легко – утро было потрачено на погрузку и закрепление в МВМ недельного запаса продовольственных пакетов на чрезвычайный случай, на что ушло всего около часа, экипаж "Гермеса" запросил перерыв в проведении симуляций, поэтому Черри, Спитфайр и Старлайт, как и все, получили выходной.

Они немного почитали, немного повозились с ролевыми сценариями и много смотрели из иллюминаторов на уже такой знакомый ландшафт Скиапарелли. Но в основном, из-за отсутствия каких-либо других стимулов, мысли экипажа блуждали без конкретного направления и каждый из них держал размышления при себе.

Всё изменилось во время ужина.

– Марк? – спросила Драгонфлай, беззастенчиво прислонившись к человеку. – А почему у МВМ нет названия?

– Ну, для миссии "Арес I" пытались устроить конкурс на название для МСМ и МВМ. Но приёмную комиссию просто заполонили идеи засранцев, которые предлагали имена вроде… в общем, скажем просто, что никто в здравом уме не назовёт корабль каким-то из этих имён. В конце концов, НАСА дало заднюю и заявило, что, поскольку корабли были одноразовыми, то отдельные имена им не полагаются, – Марк извлёк кусочек курицы терияки из пайка и добавил: – А у вас? У всех ваших кораблей были названия?

– Нет, – ответила Старлайт. – "Дружба" была первым космическим кораблём, которому мы дали имя, потому что он должен был использоваться снова и снова. Почти все остальные корабли были капсулами, как МВМ. Мы повторно использовали сами капсулы, но имена им никогда не давали.

– За исключением полёта на луну, – поправила Черри Берри. – "Мечтатель" теперь стоит в музее.

– Надо нам было дать им всем имена, – сонно произнесла Драгонфлай. – Они это заслужили. Честно сделали свою работу. Ну, большинство из них.

Затем наступила тишина, нарушаемая лишь хрустом  и треском еды Файрбола.

Вдруг, Марк пробормотал:

– "Фридом 7". "Либерти Белл 7". "Френдшип 7". "Аврора 7". "Сигма 7". "Файт 7", – он ненадолго замолк. – "Молли Браун". Я не припоминаю, чтобы другие капсулы "Джемини" получали собственные имена. Как и "Аполлон 7" и 8. Но модули "Аполлона 9" назывались "Гамдроп" и "Спайдер"."Модули "Аполлона 10", – "Чарли Браун" и "Снупи". Модули "Аполлона 11", совершившего первую посадку на Луну, назывались "Колумбия" и "Орёл". Модули "Аполлона 12" – "Янки Клиппер" и "Интрепид". У "Аполлона 13" модули назывались "Одиссей" и "Аквариус". "Аполлон-14", "Китти-Хок" и… и…

Марк со стоном похлопал себя по голове.

– Раньше я помнил все… а, "Антарес", вот как назывался посадочный модуль. Не помню названий "Аполлона 15", 16 и 17, за исключением того, что где-то среди них фигурировал "Челленджер". А миссии "Скайлэб" и "Союз-Аполлон", как мне кажется, не получили названий. И не думаю, что русские давали имена каким-то из своих кораблей.

Он поднял кулак и продолжил, отгибая пальцы:

– Потом пять космических шаттлов – космические транспортники, а не "Дрим Чейзеры", которыми мы теперь пользуемся. "Колумбия", которая разрушилась при входе в атмосферу в 2003 году. Мне тогда было девять лет. "Челленджер", который взорвался на старте ещё до моего рождения. "Атлантис". "Дискавери". "Эндевор", – Марк вытягивал палец с каждым именем. – И, технически, "Энтерпрайз", но он только прошёл лётные испытания – в космос его так и не запустили.

Он опустил руку и добавил:

– Советский шаттл "Буран", который совершил только один беспилотный полёт. У всех "Дрим Чейзеров" тоже есть имена, но я помню только тот, на котором я летел к "Гермесу" – "Гриссом". И собственно "Гермес". Других имён я не помню.

– Есть ли правила, назовут корабль или нет? – спросила Черри.

– Устоявшихся нет, – тихо ответил Марк. – Обычно имена дают частным космическим кораблям. НАСА называет корабли, только если они многоместные и многоразовые. Одноразовым кораблям больше не выдают названий. Я думаю, что модулям “Аполлона” достались названия только потому, что НАСА требовалось хорошее освещение полётов на Луну в прессе.

– Хм-м-м-м, – задумчиво протянула Черри. – О чем ты там говорил, когда я хотела перестроить "Дружбу" в спасательный корабль? Там было имя…

– "Полёт Феникса", – пробормотал Марк. – Это отсылка к паре фильмов. Но первый лучше.

– Что такое фее-некс?

– Феникс, – произнесла Старлайт на эквестрийском, а затем добавила по-английски: – Огненная птица. Помнишь, домашний питомец принцессы Селестии. Я как-то тебе о ней рассказывала.

– Ваша версия птицы тоже сгорает, а затем восстаёт из пепла, словно новая? – спросил Марк.

– Да, именно так, – ответила Старлайт. – Флаттершай рассказывала мне о своей первой встрече с фениксом Селестии. Перерождение испугало её до смерти – она думала, что случайно убила её, а оказалось, что птица просто притворялась.

– Ладно, – Черри Берри отодвинула в сторону недоеденный клок сена, встала и вытащила с полки один из старых ноутбуков Дома.

– Ты куда? – спросил Марк.

– Окно передачи будет открыто ещё несколько часов, верно? Мне нужно отправить сообщение.

[18:41] МВМ: Пожалуйста, переименуйте МВМ "Арес" IV в "ФЕНИКС", потому что мы, разбившиеся и сгоревшие, снова восстанем в пламени и магии. Черри Берри.

[18:43] ГЕРМЕС: "Гермес" принял сообщение. Чистого неба, "Феникс".

[18:59] ХЬЮСТОН: Запрос получен и принят к рассмотрению. Мы сообщим вам, если он будет одобрен.

[19:17] МВМ: Межпланетному космическому кораблю нужно имя. Может быть, этому не надо лететь так далеко, но он это сможет. Мы назвали его "Феникс". А вы называйте как хотите. ЧБ

[19:35] ХЬЮСТОН: Черри, пожалуйста, не забывай, что это наш корабль.

[19:51] МВМ: БЫЛ ваш. Каррамба!!! ЧБ

Сол 528

Венкат оглянулся на стук в дверь кабинета. В дверях стоял Рэндалл Картер с застенчивым выражением на лице.

– О нет, – простонал Венкат. – Я не знаю, почему ты здесь, но уверен, что это плохие новости.

Рэндалл пожал плечами.

– Ну, хорошая новость в том, что это не очередной странный шторм. Но у нас в Элладе назревает совершенно обычная пыльная буря с перспективой стать глобальной.

– Насколько это плохо? – спросил Венкат. – И ударит ли она по Скиапарелли в ближайшие три недели?

– Не сильно плохо, – ответил Рэндалл. – Чёрное пятно, похоже, израсходовало много атмосферной энергии, накопленной в тепловой волне. Но, учитывая то, как она двигается и расширяется, мы делаем ставку на то, что буря хотя бы частично накроет участок "Арес IV" на сол 551. Скажем, от 15 до 20 процентов снижения солнечной энергии, достигающей поверхности. И, конечно же, МВМ придётся лететь через неё.

– Тьфу ты, – проворчал Венкат, опустив голову на руки. – МВМ "Арес III" стартовал в невообразимо худшую погоду, не нарушая целостность корпуса, но его иллюминаторы и внешние камеры в процессе пострадали. Мартинесу пришлось осуществлять стыковку наполовину вслепую. Есть что-нибудь ещё, что ты мне не сказал? Скажем, сейсмическая активность в Тарсисе? Или гора Олимп готовится к извержению?

– Нет, пока ничего такого. Сейсмометры "Арес I" и II молчат уже многие месяцы. Просто немного пыли и ветра, только и всего.

– Только и всего, – иронично повторил Венкат. – Хорошо, я тебя услышал. Держи в курсе, если она начнет вести себя необычно… и под этим я подразумеваю: начнёт вести себя как ещё одна усердная попытка убить Уотни и компанию.

– Непременно.

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 538

"Арес III" Сол 528

– Да вы издеваетесь, – высказал Марк общее мнение.

Шесть пар глаз уставились на сообщение на экране компьютера.

Пять пар глаз повернулись к шестой.

– Нет, нет, нет, – прямо сказала Спитфайр. – Одного раза было более чем достаточно. Не два.

– Ладно, – произнёс Марк, – это всего лишь пыльная буря. Льюис и остальные стартовали в пыльную бурю намного хуже, чем эта. И они справились. Так что сможем и мы.

– Может быть, – перебирая копытами, сказала Старлайт Глиммер. – Пыльная буря исключает любое использование Спаркл-двигателя в атмосфере. Заклинание будет собирать пыль и пытаться найти свободное от пыли место для телепортации. В шторм такого не будет вообще. Я не могу предсказать результат, но если нам повезёт, двигатель просто перегорит и взорвётся, как в сол 6.

– Всё в порядке, – произнесла Черри. – Спаркл двигатель – это штука, предназначенная только для экстренного использования. Просто теперь  мы должны быть немного более осторожными на пути вверх. Это почти не влияет на шанс успеха.

– Да? – спросил Файрбол. – И какой шансы?

– Согласно симуляциям, которые мы проходили, и компьютерным прогнозам НАСА, – сказала Черри, – девяносто семь процентов.

– Эй, это же здорово! – весело подметила Драгонфлай. – Босс, ты помнишь, сколько миссий мы запустили с гораздо меньшими шансами?

– Не заставлять меня чувствовать себя лучше, – прорычал Файрбол.

– Это всё ещё девяносто семь процентов, – произнёс Марк. – Конечно, это хуже, чем старые советские ракеты… да, я, пожалуй, лучше заткнусь.

– Тридцать два из тридцати трёх, – твёрдо сказала Черри Берри. – Девяносто семь процентов шансов сделать это безопасно. Кто-нибудь хочет предположить наши шансы, когда мы сюда спускались?

Тишина.

– Я так и думала, – произнесла Черри. – Мы выжили. И мы будем жить. Это ничего не меняет.

– Кроме того, что мы не можем использовать Спаркл-двигатель на пути до орбиты, – заметила Старлайт Глиммер.

– Не нагнетай.

Старлайт Глиммер сонно разлепила веки. В отсеке горел свет, и исходил он вовсе не от ноздрей Файрбола. Она неохотно выскользнула из груды спящих, заставив дракона тихо заворчать во сне, и вздрогнула, когда её копыта коснулись ничем не покрытой холодной палубы.

Свернувшись калачиком в пустом шкафу, избавленном от хранившихся в нём продуктов, Черри Берри уставилась на экран компьютера, время от времени нажимая на несколько клавиш, а затем снова пристально вглядываясь в экран, не замечая ничего от глубокой сосредоточенности.

– Черри, – прошипела Старлайт, – ты что тут делаешь?

– Пишу сообщение, чтобы отправить домой, – пробормотала Черри. – На случай трёх процентов. Хочу отправить, прежде чем снова ложиться спать.

– Ты же сказала, что мы все будем жить, – прошептала Старлайт.

– Мы и будем. Числа говорят, что будем. Мы упорно трудились, чтобы быть уверенными, что будем. Люди Марка сделали всё возможное, чтобы убедиться, что будем, – она махнула копытом на компьютер. – Но мне так легче. Это как…

Кобыла снова посмотрела на компьютер.

– Как будто, если я напишу это, то ничего не случится. Но если я не напишу это, то что-то случиться, и последнее, о чём я подумаю, будет: "Я так и не успела сказать то-то и то-то".

– А что ты такого хочешь написать?

Черри вздохнула.

–  Ещё пока не знаю.

– Ладно, – тихо произнесла Старлайт. – Не буду тебе мешать.

Забираясь обратно на спящую кучу, она услышала лишь ещё одно тихое ворчание – другие уже слишком привыкли к тому, что кто-нибудь встаёт в уборную посреди ночи. Тепло тел Файрбола и Марка было чудесным по сравнению с обжигающим холодом металлической палубы, и Старлайт с облегчением закрыла глаза.

Но сон не приходил к ней. Её мысли всё возвращались и возвращались к вопросу "что я хотела бы сказать на всякий случай?"

В конце концов она услышала звук плеска воды в носовом отсеке, по другую сторону переборки. Сначала был сигнал приготовиться к приёму длинного сообщения и подтверждение с эквестрийской стороны – всё это легко было распознать, если у тебя понячьи уши, и ты не можешь заснуть.

Затем она распознала всплески последующего кода, каждая буква которого была чётко различима:

Дорогая принцесса Селестия,

На Марсе я узнала, насколько счастливы мы, пони, что у нас есть принцессы. Трудно сохранять спокойствие, когда хочется бояться. Трудно всегда знать, что делать, когда другие пони ждут от тебя приказов. Я сделала всё, что в моих силах, и думаю, что это по большей части срабатывало, но это очень тяжело. И каждую ночь я засыпаю, думая, правильными ли были мои решения. Мне уже не терпится вернуться домой в Эквестрию, где у нас есть принцессы, которые знают всё. Я бы ни за что не хотела Вашей работы, и я никогда больше не буду относиться к Вам как к должному.

Ваша скромная подданная,

Черри Берри

Ещё несколько заключительных брызг, и Старлайт почувствовала, как Черри снова забирается на кучу рядом с ней. Она лежала абсолютно неподвижно, стараясь как можно размереннее дышать, пока Черри устраивалась возле неё, после чего расслабилась и почти сразу начала храпеть.

По другую сторону от неё зашевелилась Спитфайр.

– Мммм… Старлайт, пни Черри… – пробормотала она.

Старлайт слегка подтолкнула земную пони, и храп Черри стал чуть тише.

Она слушала его всю оставшуюся ночь.

Сол 529

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 539

"Арес III" Сол 529

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА "АМИЦИТАС".

ЭКА: Балтимэйр вызывает "Амицитас". Приём.

АМИЦИТАС: "Амицитас" вызывает Балтимэйр, используйте костюм ДФ для ответов. Приём.

ЭКА: Твайлайт Спаркл и Кризалис отправятся на "Конкордию" через два дня, чтобы подготовиться к предстоящему запуску. Если у вас есть ещё сообщения, подобные отправленным вчера, рекомендуем отправить их не откладывая.

АМИЦИТАС: Не поняла. Какие сообщения? Приём.

ЭКА: Личное сообщение, отправленное Черри Берри прошлой ночью по вашему времени, и сообщение Старлайт Глиммер этим утром. Приём.

АМИЦИТАС: Оставайтесь на связи.

АМИЦИТАС: ДФ – Понятно. Поговорила с СГ. Ожидайте новое сообщение в течение часа. Могут последовать дополнительные – поговорю с остальными лично. Приём.

ЭКА: Ожидаю. Конец связи.

Дорогая Твайлайт Спаркл,

Я просто хотела поблагодарить тебя за все те уроки о магии и дружбе, которые ты преподавала мне на протяжении многих лет. На Марсе я усвоила один важный урок, которым особенно хочу поделиться с тобой: иногда лучше попробовать, ошибиться и попробовать ещё раз, чем так ничего и не сделать из страха перед ошибкой. Моя ошибка при создании Спаркл-двигателя привела ко всей этой катастрофе, но всем нужно, чтобы я продолжала работать и использовать свои навыки, чтобы помочь нам выжить. Я не знаю, всегда ли я принимала лучшие решения. Я допустила несколько ошибок, которые мне хотелось бы исправить, пока я здесь. Но если бы я ничего не сделала, меня бы здесь сейчас не было, как и остальной части команды. Я просто надеюсь, что я верно собрала последние части, чтобы мы все могли убраться с этого булыжника и вернуться домой к друзьям.

С нетерпением жду скорой встречи с тобой.

Твоя покорная ученица,

Старлайт Глиммер

Ваше королевское двуличество,

Я знаю, что у вас было множество сомнений по поводу новых обычаев. Многие пони по-прежнему не доверяют нам и боятся, а многие из нас продолжают скрываться. Но несмотря на все ошибки, что я наделала, я поняла здесь одну вещь. Доверие вкуснее страха. Иногда вы можете обманом заставить других делать то, что вы хотите, но рано или поздно они поумнеют. Доверие же не кончается. Доверие будет поддерживать в вас жизнь, когда ничего другого не останется. Мы доверяем друг другу в улье (в основном). Теперь же я поняла, что могу доверять и членам своего экипажа, даже если они не являются частью улья.

Вам стоит открыться. Не обязательно всегда быть одной.

Ваша верная подданная,

Драгонфлай

П.С. Я скучаю по Вам.

П.П.С. Пожалуйста, не убивайте меня за это, когда я вернусь домой.

Йоу, Эмбер,

Я вернусь примерно через месяц, если всё пойдёт хорошо. Проследи, чтобы моя сокровищница была наготове. А также кофейник, желательно такой, которому не нужна розетка.

Если ты задумаешь отправить какого-нибудь другого дракона в такое сумасшедшее путешествие, то я хочу сказать тебе одну вещь. Выбери кого-то, кто не полностью погружён в себя. Вся эта туфта о том, что надо стать большим, сильным, одиноким драконом, только мешает здесь, и я уверен, что для следующего чувака будет так же. Убедись, что он не считает себя подарком Фауст всем другим расам. Быть большим и сильным – это ещё не всё, но я думаю, ты это и сама знаешь. Прежде всего, вбей ему в голову, что работать с кем-то – это не то же самое, что работать рядом или даже на том же корабле.

И ещё одно: расспроси в округе, чтобы узнать, не захотят ли какие-нибудь колледжи пони принять более великовозрастного студента-дракона. Я мог бы чему-нибудь у них научиться!

Файрбол

Дорогая принцесса Селестия,

Я никогда не хотела быть астропони. Я была счастлива служить в "Вандерболтах". И когда я пришла сюда, я волновалась, потому что я оставляла позади то, что знала, чтобы делать вещи, о которых я понятия не имела – быть астронавтом, врачом и снова стать подчинённой. Но я узнала, что новые вещи не так страшны, какими они кажутся на первый взгляд, если только это не ужасная мёртвая планета, которая всё время пытаться убить тебя. Прямо-таки удивительно, сколь многого можно достичь, когда впервые за что-то берёшься, особенно если у тебя есть серьёзная мотивация, чтобы усердно над этим работать. Я делала вещи, которые, вероятно, больше никто и никогда делать не будет, да и у меня не было бы шанса (или необходимости), если бы меня не вытолкнули из моего уютного маленького уголка.

При всём при этом, когда я вернусь домой, я буду стараться изо всех сил, чтобы вернуть себе это уютное маленькое местечко назад. Но даже если это не сработает, теперь я знаю, что, что бы я дальше ни делала, я могу делать это хорошо.

Всегда к Вашим услугам,

Спитфайр

Майор единой службы З.Е.П.

Кому: Венкат Капур

От: Марк Уотни

Тема: ЛИЧНОЕ И КОНФИДЕНЦИАЛЬНОЕ

Венкат.

Передайте это сообщение моим родным так, чтобы оно не просочилось в прессу. Сами читайте сколько хотите, но только другим не давайте. И уж точно не давайте его в руки директору по связям с общественностью.

Марк

Дорогие мама и папа,

Ну вот, день запуска всё приближается. Мы уверены, что всё пройдёт нормально, но, как объяснили вам люди из НАСА, когда мы готовились к запуску на "Гермесе" два года назад, в космических полётах не бывает такой вещи, как абсолютная уверенность. Кажется, мои инопланетные друзья тоже наконец-то поняли это, и теперь каждый по очереди спешит отправить личное сообщение домой кому-нибудь, кто для них наиболее важен – что-то вроде “Знаменитых Последних Слов”, на случай, если они действительно окажутся последними словами.

У НАСА будут мои журналы миссии – они загрузятся на "Гермес" и будут переданы на Землю прямо перед нашим стартом. Могут выбрать моё самое глубокое, трогательное и духоподъёмное послание человечеству оттуда, если захотят. Прямо сейчас я больше беспокоюсь о вас двоих.

Вопреки трезвому расчёту, вы поддерживали меня во всём, что я делал. Когда я сказал, что хочу стать доктором ботаники, вы сказали: "Подумать только! Он хочет совместить низкий доход фермерства с ужасающими карьерными перспективами фундаментальной науки!" А затем вы отправили меня учиться. Когда я сказал, что решил отложить получение своей докторской степени, чтобы подать заявку в астронавты, вы сказали: "Мало нашему сыну умереть в нищете! Он хочет взорваться вместе с ракетой!" А потом вы заплатили за мою магистратуру в области машиностроения и хранили моё барахло, пока я был на полевых работах в Африке. Вы никогда не говорили мне, что я не смогу этого сделать, и вы потратили немало сил, чтобы сделать это возможным. Я никогда как следует не благодарил вас за это.

Сейчас, я думаю, вы, вероятно, смущены своим грязным марсианским сыном, который не может перестать пялиться на инопланетные задницы (если верить интернету). И вы, вероятно, раздражены тем, что я не отправлял вам сообщений побольше, когда у меня была нормальная связь с Землёй. И я знаю, что вы готовы к тому, что миллион репортёров ринется к вам в дом. Я вас заставил пережить многое.

Но что бы ни случилось за эти три недели, я хочу, чтобы вы знали, что я люблю вас больше, чем могу это сказать, и всегда любил, хотя обычно говорю это, только когда собираюсь повесить трубку. Правда, люблю.

Надеюсь снова поговорить с вами с борта "Гермеса", а возможно и ближе уже в следующем месяце.

Ваш любящий сын,

Марк

Дорогие пони, дракон и моя подданная, которой следовало бы быть поумнее:

Хватит этих розовых соплей. Меня сейчас вырвет.

Кризалис

Сол 534

"ГЕРМЕС" – ДЕНЬ МИССИИ 669

– Командир, можно вас на минутку?

Льюис подошла к посту управления Мартинеса. Через пару недель, при подготовке к стыковке с МВМ… с "Фениксом", как теперь называли его пони, им предстояло остановить вращение "Гермеса", но пока что они могли наслаждаться искусственной гравитацией.

– В чём дело? – спросила она. – Мне показалось, это была успешная симуляция, пусть даже вам с Йоханссен пришлось подводить "Гермес" к ним, а не наоборот.

– Да, – тихо произнёс Мартинес. – Только вот в чём проблема: эта симуляция не могла быть успешной.

Льюис склонила голову набок.

– Объясни.

– Мы бросили на них то, что считали абсолютно безвыигрышным сценарием, – сказал Мартинес. – Отказ двух третей ракеты-носителя, это уже само по себе должно было означать невозможность стыковки. Отказ Спаркл-двигателя. И утечка топлива на второй ступени, которая сократила время её горения на десять процентов, – он вызвал записи с внутренней камеры МВМ и перемотал симуляцию. – Но они решили проблему, причём решили радикально. Они сбросили Спаркл-двигатель и все его батареи, прежде чем запустить вторую ступень. И еду тоже. И один из РИТЭГов. Они избавились от шестисот килограммов. Затем они сожгли топливо второй ступени, затем досуха вычерпали основные и магические двигатели ориентации, затем нашли способ подключить свою последнюю магическую батарею для питания магических двигателей и вышли на орбиту.

– Мне пришлось перепрограммировать симулятор на лету, чтобы учесть все эти изменения, – произнесла Йоханссен. – В нём не было предусмотрено подобных радикальных мер.

– И как только она ввела значения для облегченного МВМ, примерную дельту-V двигателей ориентации, короче, вот это всё – программа подтвердила, что они справились. Им едва удалось попасть в место, где "Гермес" на грани своих способностей смог состыковаться с ними через сутки после запланированного, – Мартинес покачал головой.

– Ещё они обсуждали вариант выйти из капсулы и подтолкнуть, – добавила Йоханссен. – В скафандры пони встроены системы индивидуального маневрирования. По их прикидкам, каждый скафандр должен был добавить по полтора метра в секунду к характеристической скорости капсулы МВМ.

– И что на это выдал компьютер? – спросила Льюис.

– Я не пробовала, – призналась Йоханссен. – У нас нет данных о производительности двигателей пони-скафандров. К тому же в этой симуляции им в итоге не пришлось воспользоваться скафандрами.

– Но это не самое странное, – добавил Мартинес. – Взгляните на их лица. Особенно Черри, – он вызвал на экран кадры с внутренней видеокамеры станции пилота, где Черри Берри сосредоточенно отдавала приказы, преодолевая одну проблему за другой, даже не моргнув глазом. – Она не злилась. Она даже не дрогнула. Чёрт возьми, командир, я бы разозлился уже после третьего отказа!

– Я всё ещё не нахожу проблемы в этой ситуации, майор, – сухо сказала Льюис.

– Проблема в том, что я теперь должен ей сказать? – спросил Мартинес, поднимая руки к экрану. – "Поздравляю, вы победили в безвыходном сценарии? Может, возьмёте для меня автограф капитана Кирка, пока вы там?" Этого не должно было произойти! Должно быть, с этой симуляцией что-то не так!

– Ты должен сказать, – ответила Льюис, – "Хорошая работа, командир Берри", – она указала на экран. – Сломана эта симуляция или нет, она сделала именно то, что должна сделать в день запуска. Она оставалась спокойной, работала над проблемой и пыталась найти нестандартные решения. Если вы называете это читерством… ну, – она пожала плечами, – не то чтобы космос играл с нами честно.

Мартинес кивнул.

– Верно. Но результат всё равно читерский. Не может такого быть. Я не хочу представлять это как что-то, на что они могут положиться во время реального старта.

– Что важнее? – спросила Льюис. – Пилот, который знает, что что-то не может сработать, или командир, который перепробует все доступные варианты, чтобы спасти команду?

– Вопрос с подвохом, командир, – сказал Мартинес. – Важно и то, и другое. Но я понимаю вашу точку зрения.

Льюис снова указала на экран.

– Как она в целом справляется? Готова лететь?

– Она никогда не совершает одну и ту же ошибку дважды, – ответил Мартинес. – И она выучила упрощённую систему управления до автоматизма. Спитфайр и Старлайт Глиммер тоже не отстают. И Драгонфлай неплохо справилась с дюжиной запусков, заменяя кого-нибудь из трёх.

Мартинес пожал плечами.

– Тренировок на симуляторе много не бывает, но я точно готов хоть сейчас допустить Черри к полёту. Особенно после… – он покачал головой и снова беспомощно указал на экран.

– Просто скажи "Хорошая работа, Черри", – повторила Льюис, возвращаясь на своё место.

Мартинес снова покачал головой и переключился на передачу.

– Хорошая работа, Черри. Нам потребовалось немного больше времени, чтобы всё проверить, но мы просто не можем ничего предложить, чтобы ещё улучшить ваши показатели. Это было действительно потрясающе, – он улыбнулся и добавил: – Нам особенно понравилось, как вы всё это время сохраняли спокойствие. Даже глазом не моргнули. Блестящая работа. Приём.

– Я заархивирую эту симуляцию и отправлю её в НАСА для более детального изучения, – произнесла Йоханссен. – Мне всё ещё кажется, что мои настройки симуляции глюканули.

– Да, хорошая идея, – сказал Мартинес. – Обязательно добавь приписку, что это не я всё выдумал.

– Почему ты сам им не скажешь?

– Потому что, если это скажу я, они не поверят.

Задержка между "Гермесом" и Марсом составляла уже всего около минуты, поэтому ответ Черри Берри пришёл спустя несколько мгновений.

– Спасибо, Рик. Что касается спокойствия… ну, это вроде как моя обязанность. Страх заразен, знаете ли. Кроме того, всё это я делала и раньше. В общем-то, ничего нового. Приём.

Мартинес замер. Йоханссен подняла глаза от консоли, широко их раскрыв. Льюис встала со своего места и подошла обратно к станции Мартинеса.

Мартинес, после короткого взгляда на своих товарищей по команде, включил микрофон.

– Э-э, вы не могли бы повторить последнюю фразу, командир? Вы сказали, что уже выбрасывали вещи из космического корабля раньше? Вы уже раньше использовали двигатели коррекции для увеличения дельта-V? – он бросил ещё один нерешительный взгляд на товарищей и добавил: – Вы раньше выходили из космического корабля, чтобы подтолкнуть его? Приём.

Прошла минута.

– Да, я всё это делала, – ответила Черри. – Это немного отстойно – это правильное слово, да? Это немного отстойно, но всё, что помогает тебе вернуться домой, это хорошо. Приём.

Мартинес посмотрел на Льюис.

– Ты знаешь, что мне это говорит? – спросил он. – Это говорит мне, что она уже была как минимум в одной подобной ситуации, когда ей приходилось всё это делать. И она выжила.

– И они снова позволили ей лететь, – добавила Льюис. – Я не знаю, что это должно говорить об их космической программе.

– Кажется, теперь я понимаю, почему она остаётся спокойной во всех симуляциях, – сказала Йоханссен.

– Думаете, этот запуск будет таким же ужасным, как и её прежние? – спросила Льюис.

Мартинес вскинул руки, сдаваясь.

– Не думаю, что это может быть хуже. Но теперь у меня есть другая проблема.

– Какая?

– Когда я буду писать свой отчёт в НАСА, удостоверяющий, что Черри может пилотировать МВМ, – произнёс Мартинес, – я должен буду дать обоснование своего решения. Как мне это сформулировать так, чтобы они не отстранили её по причине явного безумия?

Льюис рассудительно кивнула.

– Это настоящая проблема, – сказала она. – Но это не моя проблема.

С лёгкой ухмылкой она развернулась и ушла на своё место.

– Muchas gracias, командир, – пробормотал Мартинес.

Сол 538

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 549

"Арес III" Сол 538

Большая батарея ощущалась такой тяжёлой, что Файрбол держал её с трудом.

Так не должно было быть.

Но это, конечно, было совсем не страшно – он, наверное, мог бы легко унести и две такие, за исключением того, что обращаться с этими гигантскими кусками кристаллов нужно было как можно более осторожно. Старлайт обнаружила пять трещин в батареях после их поездки через весь Марс – ни одной критически большой, но любая из них могла вызвать полное разрушение, когда запустятся чары отталкивания в верхней части кристаллов. Она потратила время и магический заряд батареи, чтобы наложить исправляющие заклятья на все трещины, сделав кристаллы – и их встроенные чары – как будто совсем новыми. Даже маленькие трещины были для них теперь недопустимы.

Но как бы ни были важны абсолютная осторожность и внимательность, Файрбол не мог полностью сосредоточиться на работе. Его разум продолжал возвращаться к тому факту, что после девятой батареи и после двухдневной работы по расчистке пусковой площадки от всего мусора, который они выкинули из "Феникса", чтобы освободить место для батарей, он чувствовал себя… ну, за неимением другого слова… слабым. И уставшим. В общем, очень не по-драконовски.

Может быть, то, что происходило с Драгонфлай, было заразно? Он взглянул на чейнджлинга, которая медленно прокладывала кабели между батареями, чтобы соединить их с главным выключателем. Батареи лежали плашмя, только клеммы и индикаторы были обращены вверх, что облегчало их подключение. Жучара уже откровенно волочила копыта и даже не пыталась это скрывать, но, по крайней мере, она продолжала двигаться.

Ещё тринадцать дней. И всё. Тринадцать дней, и мы будем на пути домой. Можно лежать, отдыхать, ничего не делать, пока снова не доберёшься до настоящей магии и драгоценных камней, которые не будут кварцем!

– Хорошо, вот сюда, Файрбол, – произнесла Старлайт Глиммер. – Очень осторожно. Металлом от корабля.

– Да, я знаю, – Файрбол вернул свой разум к делам насущным и текущему моменту, а затем перехватил и осторожно опустил полутораметровый брусок из кварца и металла на покрытую пылью почву. – Вот. Они бы прикольно смотрелись, если бы мы поставили их вертикально.

– Да, конечно, – согласилась Старлайт. – Аккурат до того, как они рухнули бы и разбились во время старта. А так они будут работать не хуже и не смогут упасть.

– Мы могли бы вырыть ямы.

– Это не удержит их достаточно прочно. Кроме того, органы управления и клеммы находятся внизу. Я очень не хочу думать, что может случиться, если мы поставим их с ног на голову и запустим.

– Хех. Как насчет того, чтобы положить один на корабль вверх ногами и включить его? – Файрбол ухмыльнулся. – И посмотреть, как кристалл взлетает в небо.

– Не смешно. К тому же это наверняка повредит корабль. Сила действия равна силе противодействия, помнишь? Давай возьмём следующий ускоритель. Осталось всего пять.

Файрбол последовал за единорогом обратно к роверу.

– Можно тебя спросить?

– Конечно.

– Ты пробовала использовать магию без батарей в последнее время? Стало проще или сложнее?

– Нет, ни для чего тяжелее картошки. А почему ты спрашиваешь?

Файрбол, в большинстве случаев, верил в жёсткую правду. Но там, где речь заходила о его собственных ощущениях слабости или вообще о каких-либо его чувствах, он умел врать так, что запросто смог бы втюхать шахтёру пирит под видом золота.

– Жуку быстро становится хуже на двухминутном магическом рационе. Мне было интересно, повлияло ли это на вас, пони.

– Хм, – задумалась Старлайт. – Ну, я плохой пример. Направляя ману из батарей, я подвергаюсь воздействию большего количества магии, чем вы все вместе взятые, – она остановилась, чтобы посмотреть на МВМ, где Черри Берри и Спитфайр продолжали отрабатывать до автоматизма прохождение контрольных упражнений. – И я не думаю, что Черри признается в этом, если даже почувствует себя слабее. Не в такое время. А Спитфайр точно не признается.

– Хм, – Файрбол пожал плечами. – Что мы можем с этим сделать?

Старлайт обдумала вопрос.

– У нас девять полностью заряженных батарей. Нам понадобится немного заряда, чтобы поднять последние элементы оборудования для установки в “Феникс” – Спаркл-двигатель, РИТЭГи, батареи. Может быть, мы могли бы перейти на три минуты. Если Марс не выкинет что-нибудь новенькое, конечно.

Файрбол снова кивнул на Драгонфлай.

– Вероятно, хорошая идея. Чем больше, тем лучше.

Старлайт покачала головой.

– Если у нас будет лишняя магия в ночь перед стартом, тогда можем и потранжирить. Но я просто не чувствую себя в безопасности…

– Да, – Файрболу не требовалось ждать, пока она договорит. – Никто из нас не будет чувствовать себя в безопасности, пока мы не уберёмся с этого булыжника.

Они снова пошли. Файрбол осторожно вытащил ещё одну гигантскую батарею из подвески, на которой она ехала от Ацидалийской равнины через тридцать семь сотен километров по Марсу. И ему было тяжело, так же как и до этого.

Три минуты вместо двух. Он надеялся, что этого хватит.

Ещё тринадцать солов.

Сол 544

– Извините, что опоздал, – произнёс Тедди, кладя свой портфель около стола. Заняв своё место, он оглядел остальных в комнате и сказал: – До дня запуска – одна неделя. Давайте проговорим ключевые моменты.

– "Феникс" стартует на рассвете по местному времени на сол 551, – сказал Венкат. – Это будет сразу после наибольшего сближения "Гермеса" с Марсом.

– После? – спросила Энни. – Разве встреча не должна происходить, когда "Гермес" с Марсом находятся настолько близко, насколько возможно?

Венкат покачал головой.

– "Гермес" проходит изнутри системы и перед Марсом относительно его орбиты. Гравитация Марса немного замедлит "Гермес" – недостаточно, чтобы захватить его, но достаточно, чтобы направить его по траектории для быстрейшей встречи с Землёй. Эта часть маневра критически важна. У "Гермеса" достаточно топлива для двигателей VASIMR, чтобы скорректировать траекторию полёта до "Феникса", а затем вернуться на курс к Земле, но только после точки максимального сближения. Если они отклонятся от плана полёта до этого момента, домой они не вернутся.

– Если только не задействуют Спаркл-двигатель, – проворчал Митч. – А мы не хотим на это полагаться.

– И верно, не хотим, – согласился Венкат. – Рассвет по местному времени в Скиапарелли будет в 6:44 вечера по времени Хьюстона. МВМ начнёт взлёт по траектории, ведущей на запад, навстречу вращению Марса. Мы рассчитываем потерять на этом около четырехсот метров в секунду дельта-V. Наши расчёты показывают, что даже если семь из пятнадцати магических ускорителей откажут при старте, "Феникс" всё ещё сможет состыковаться. Одним ускорителем больше, и стыковка уже не удастся.

Магические бустеры и двигатели первой ступени будут работать примерно шесть минут. Бустеры будут обеспечивать три G ускорения при запуске, плюс ещё два G дадут двигатели первой ступени, главные двигатели будут дросселироваться во время старта, чтобы удерживать ускорение в пределах восьми G. Мы ожидаем, что Марк, Драгонфлай и, возможно, Старлайт потеряют сознание, но Черри Берри уверяет нас, что она, Спитфайр и, возможно, Файрбол смогут оставаться в сознании и продолжать деятельность при таком ускорении. Это будет стоить нам ещё некоторой потери дельта-V, но, учитывая количество неопределённостей, связанных с этим запуском, нам важнее иметь команду в сознании, которая способна реагировать на чрезвычайные ситуации.

– Эта потеря дельта-V учтена в твоих расчётах по поводу магических бустеров? – спросил Тедди, делая заметку.

– Да, конечно. У нас нет уверенности, когда именно отключатся магические бустеры. Пони говорят, что они отрегулировали отталкивающие заклинания, чтобы батареи разрядились за шесть минут, но это не точно. После того как батареи разрядятся, пони не сразу запустят вторую ступень. Вместо этого команда "Гермеса" перепроверит траекторию движения "Феникса" и проверит циклограмму запуска второй ступени "Феникса", необходимого для сближения с "Гермесом". Только после подтверждения они включат зажигание. Если всё пройдет хорошо, два корабля смогут начать стыковочные манёвры примерно через пятьдесят минут после запуска "Феникса". Любые трудности, конечно, будут означать более позднее рандеву.

– Или его полное отсутствие, – добавил Брюс Энг по громкой связи. – В случае если неудачи с запуском окажутся слишком значительны для каких-либо шансов встречи с "Гермесом", команда "Феникса" задействует Спаркл-двигатель для прямого броска к Земле. Если скорости будут хорошие, но траектория окажется слишком отклонена для нормального сближения, то они используют Спаркл-двигатель, чтобы переместить "Феникса" так, чтобы сближение с "Гермесом" стало возможным.

– Прерывание и прямой бросок до Земли – это сценарий на крайний случай, если всё пойдёт наперекосяк, – согласился Венкат. – Мы не знаем, надёжен ли Спаркл-двигатель в долгосрочной перспективе, и у нас есть только приблизительная оценка времени в пути, а вывод "Феникса" на любую подходящую околоземную орбиту станет просто кошмаром. Посадка для него исключена. Кроме того, "Феникс" будет нести только семидневный запас еды на весь полёт, который даже при наилучших условиях занимает у нас четыре месяца. У "Гермеса" есть пища на всех на несколько месяцев. Поэтому мы хотим, чтобы они по-возможности оказались именно там.

– Дерьмовые новости для всех репортеров, которые хотят услышать, как лошадь скажет "Вперёд, варп 7", – произнесла Энни, делая заметки у себя на телефоне, её пальцы буквально летали по сенсорному экрану. – Что произойдёт после стыковки?

– "Феникс" пристыкуется к стыковочному узлу в носовой части "Гермеса", – сказал Венкат. – Обычно МВМ сбрасывается после перехода экипажа, но на этот раз мы оставим его на месте. "Гермес" всё ещё может вращаться даже с пристыкованным транспортником, поэтому нам не нужно будет переносить Спаркл-двигатель. Программное обеспечение для двигателя можно настраивать с учётом доступной мощности и массы комбинации кораблей. Мы попытаемся использовать Спаркл-двигатель, чтобы быстрее доставить "Гермес" домой, но так, чтобы  всегда оставаться в пределах обычной траектории, по которой он сможет добраться до Земли на собственных двигателях.

– Время прибытия полностью зависит от Спаркл-двигателя. Если он откажет, "Гермес" просто продолжит движение по траектории Рича Пурнелла и вернётся домой через семь месяцев. Если опыт окажется успешным, это время будет сокращено до одного месяца или чуть дольше.

– Подожди минутку, – возразила Энни. – Объясните ещё раз, почему "Фениксу" понадобится всего лишь неделя, чтобы добраться до Земли, а "Гермесу" нужен целый месяц на Спаркл-двигателе.

– Масса, – ответил Венкат. – Только потому, что двигатель работает на магии, это не освобождает его от действия всех физических законов. "Гермес" больше, поэтому каждый совершаемый им микро-прыжок затрачивает больше энергии. Чтобы компенсировать это, двигатель должен уменьшить количество циклов в секунду, что означает более медленное путешествие.

И Тедди, и Энни одновременно сделали заметки.

– Хорошо, – произнёс Тедди. – Хочу уточнить. Как я понимаю, во всех случаях использования их бустерной системы пони применяли импровизированные выключатели, которыми кто-то управлял с поверхности, дёргая за верёвку. На этот раз дёргать будет некому. Мы нашли способ, как это обойти?

– Нам и не пришлось, – ответил Венкат. – Они сами нашли выход три сола назад.

– И как же?

– Это была идея Драгонфлай. "Соджорнер" остается в Скиапарелли. Одна из резервных радиостанций МВМ была установлена ​​в ровере, чтобы "Соджорнер" мог снимать участок Скиапарелли и отправлять снимки на Землю после отлёта "Феникса".

– Так что, "Соджорнер" потянет за верёвочку?

– Нет. Драгонфлай не думает, что у "Соджорнера" хватит крутящего момента, и в любом случае она не хотела навсегда привязывать робота к ускорительной системе. Вместо этого они установили качели, сделанные из панелей, снятых с консолей  "Феникса". "Соджорнер" будет ползти по панели, пока она не наклонится, – Венкат изобразил качели, поворачивающиеся вниз. – Когда конец панели коснётся земли, он ударит по двум металлическим штырькам, соединённым с проводами. Это замкнёт цепь, соединяющую батареи с ускорителями, все разом. "Соджорнер" будет расположен так, чтобы ему понадобилось ровно две минуты, чтобы проехать через точку равновесия. Это означает, что первая ступень будет запущена и готова к ускорению именно в тот момент, когда будут включены кристальные ускорители.

– Напоминает машину Руба Голдберга, – прокомментировал Тедди.

– Пришлось сделать из того, что было, – пожал плечами Венкат. – У них нет радиоуправляемого переключателя, который они могли бы использовать. У них едва хватило проводов и кабелей, чтобы вообще всё соединить.

– А это может как-нибудь повредить "Соджорнеру"?

– Только если он упадёт с качелей. Драгонфлай покрыла колеса "Соджорнера" непроводящим липким слоем. Это заизолирует его достаточно надолго. Да и Старлайт всё равно не думает, что магический поток может ему как-нибудь повредить.

– Тогда оставим всё как есть, – кивнул Тедди. – Дальше по списку. Как ситуация с топливом?

– Топливные баки заполнены на девяносто восемь процентов, – сообщил Брюс. – Завтра последний день электролиза воды. Единственный способ запасти на корабле ещё больше топлива, это только поставить дополнительные баки снаружи.

– Хорошо. А как насчёт остальных систем корабля?

– Мы проведём полную диагностику руками Марка на сол 547, – ответил Брюс. – Если что-то обнаружится, это даст нам два дня на исправление – скорее всего, придётся заменить неисправный компонент запасным из тех, что мы сняли. На данный момент корабль выглядит совершенно исправным.

– Здоров, как человек без лёгкого и почки, – пробормотал Венкат.

Тедди проигнорировал его комментарий.

– А что насчёт экипажа? Каков их лётный статус?

– По словам Мартинеса, к полёту они готовы, – произнёс Митч. – Последняя симуляция назначена на сол 548. После этого подготовка к запуску становится приоритетной. Если я правильно читаю между строк отчётов Мартинеса, он думает, что Черри Берри немного менее аккуратна, чем он сам, но гораздо более охотно пытается выйти за границы возможного и имеет гораздо больше опыта. Процитирую: "Это всё равно что учить Алана Шепарда летать… и Джона Гленна… и Нила Армстронга… и Джима Ловелла… и Джона Янга… всех их в одном теле".

– Это довольно точно, – кивнул Венкат. – Я читал отчёты Старлайт. Представьте себе, если бы все полёты "Меркурия" и половины "Джемини" выполнялись одним человеком.

– Вот именно, – сказал Митч. – Единственное беспокойство Мартинеса связано с тем, что она слишком уж готова пойти на неоправданный риск…

– И когда в последний раз ты слышал, чтобы астронавт так говорил о другом астронавте? – поинтересовался Венкат.

Митч кивнул.

– Это, и ещё то, что она склонна не доверять бортовому компьютеру. Кроме того, он говорит, что она использует слишком много топлива. Но это, я думаю, он говорит только для того, чтобы подчеркнуть, что он всё-таки лучше как пилот. Это не похоже на серьёзную критику.

– Но главное, – сказал Тедди, – готова ли она к полёту? И что насчёт сисопа?

– Английский у Спитфайр по-прежнему хромает, – ответил Митч. – Но она знакома с элементами управления и получила базовые знания основного интерфейса компьютера. К работе второго пилота она вполне пригодна. А в случае чего-то серьёзного, Йоханссен сможет помочь по компьютерной части удалённо.

– А Спаркл-двигатель? – спросил Тедди. – Как много у нас по нему вопросов?

– Очень много, – признался Венкат. – Старлайт говорит, что они исправили проблемы, которые изначально и занесли их сюда. И мы вынуждены поверить им на слово. Мы используем ноутбук Дома со специальным программным обеспечением, подготовленным JPL, для управления двигателем через переходник, который они сделали из деталей для ремонта электрооборудования. Но это программное обеспечение было написано на основе их спецификаций, и нам придётся верить им на слово.

Он улыбнулся и добавил:

– Впрочем, одну проблему мы отловили: оригинальный интерфейс предназначался только для мыши, используя ползунок для управления частотой прыжков. Но оказалось, что ползунок в режиме симуляции работал в противоположную сторону по отношению к ползунку в режиме нормальной работы. По-видимому, программист частично изменил интерфейс в процессе написания программы и забыл внести изменения в оба режима. Низкая настройка в симуляции создаст опасно высокую величину в день запуска. Это было исправлено две недели назад, и чтобы сделать его более безопасным, ползунок теперь является только дублирующим индикатором. Частота прыжков теперь задаётся с помощью клавиатуры: вводите число и нажимаете ввод. Они использовали его таким образом, по крайней мере,  по две симуляции в один сол в течение трёх недель.

– Хорошо. Но я так понимаю, что ваше итоговое мнение заключается в том, что мы не хотим использовать двигатель, пока не завершится стыковка с "Гермесом".

– Верно, – произнёс Венкат. – Мы рассматриваем его как практически полностью непроверенный агрегат, и мы не хотим пробовать его вне безопасных условий.

– Согласен, – сказал Тедди. – Доктор Шилдс, доктор Келлер, ваше медицинское заключение?

Доктор Шилдс и доктор Келлер, психолог "Ареса" и главный врач, стояли рядом с дверью кабинета.

– В ментальном плане у них всё настолько благополучно, насколько этого можно желать, – ответила Шилдс. – Я боялась, что стеснённое пространство в "Виннибаго" заставит их цепляться друг к другу, но они сплотились перед лицом беды.

– Физически всё обстоит не столь хорошо, – добавил Келлер. – Драгонфлай очень сильно сдала за последний месяц, в частности из-за дефицита магии. Другие не уверены, есть ли у них какие-либо симптомы, но все они демонстрируют заметную атрофию мышц из-за длительного нахождения в низкой силе тяжести. Мы ничего не знаем о костной массе. Уотни принимает минеральные добавки, а сено люцерны помогает укреплять кости у животных на Земле, так что этот фактор смягчён, насколько это возможно.

– Вы подтвердили бы, что они готовы к активному участию в старте? – спросил Тедди.

– Уотни – точно нет, – ответил Келлер, качая головой. – Не при восьми G с минимальной подготовкой, чтобы противостоять потере сознания. И, судя по отчётам, Драгонфлай тоже нет. Но помните, все, кроме Уотни, инопланетяне. Даже с бумагами, переведёнными Старлайт Глиммер, я просто не знаю достаточно, чтобы поставить подтверждённый диагноз. Всё, что я могу сказать – я не могу найти достаточной причины, чтобы отстранить их от полёта.

– И позвольте мне заметить, – быстро добавил Венкат, – у нас не стоит вопрос, допускать ли их к старту. Альтернативы нет.

Тедди сделал заметку и сказал:

– Погода в момент старта. Как сильно их затронет пылевая буря?

– Не особо, – произнёс Рэндалл Картер, метеоролог, изучающий погоду Марса. – Нынешняя пыльная буря нарастает с абсолютно нормальной скоростью. Единственное настоящее изменение заключается в росте затронутой области. Предполагается, что передний край шторма достигнет места запуска на сол 549, с минимальным снижением эффективности солнечных панелей на сол 550. Единственный эффект – это то, что над площадкой окажется настолько много частиц, что даже в случае аварийной ситуации использование Спаркл-двигателя становится слишком небезопасным. Учитывая тонкую природу пыли, часть её может достигать шестидесятикилометровой высоты. Мы рекомендуем минимальную безопасную высоту в двести километров перед включением Спаркл-двигателя с минимальной аварийной высотой в сотню.

– Брюс, это соответствует твоим рекомендациям? – спросил Тедди.

– Приемлемо, – ответил Брюс. – Я бы предпочёл, чтобы двигатель совсем не включали.

– Слежение, – Тедди посмотрел на Минди Парк. – Что там у нас?

– Всё, что у нас есть на орбите Марса, всё, что может контролировать полёт любым полезным образом, будет отслеживать, – произнесла Минди. – Мы корректируем орбиты трёх спутников, чтобы расположить их достаточно близко для непосредственного видеонаблюдения, но мы увидим эти видео не раньше нескольких часов после запуска. Спутниковые антенны с высоким коэффициентом усиления не смогут указывать на Землю, пока спутники отслеживают "Феникс" бортовыми камерами. Но всё остальное, всё, что может, будет отслеживать траекторию по радио и передавать эти данные через "Гермес" и "Слейпнир-2" на Землю. Мы точно будем знать, куда они ушли… двенадцать минут назад.

– Отлично, – Тедди сделал паузу, постукивая по блокноту ручкой. – Венкат, что насчёт команд по траектории?

– За прошедший месяц отдел астродинамики провёл сотни тысяч вариантов полётов через суперкомпьютеры, – сказал Венкат. – И вы знаете, что абсолютно все специалисты NASA будут на месте в день запуска. Если нам будет нужна коррекция курса, то пока у нас есть запас топлива во второй ступени или энергия для Спаркл-двигателя, у нас есть шанс. Помните, у "Феникса" есть неограниченное количество воздуха и воды и еда на семь дней. Мы можем потратить немного времени, чтобы всё просчитать. Нам не придётся совершать манёвры на глазок в последнюю секунду.

– Твои слова да Богу в уши, – пробормотал Брюс Энг по громкой связи.

– Управление миссией? – спросил Тедди.

– Во что бы то ни стало, мы будем готовы, – ответил Митч. – Я перетасовал расписание, так что основная команда будет на консолях, начиная с 16:00 нашего времени. У меня будут заместители операторов, чтобы использовать их в качестве мальчиков на побегушках или помощников по мере необходимости, и я уверен, что каждый оператор будет под рукой, его там смена или нет, – он покачал головой. – Но кроме отслеживания и расчёта траектории они нихрена не смогут сделать. У нас двадцать четыре минуты задержки из конца в конец, и ничего с этим не поделаешь!

– Никогда не угадаешь, что может случиться, – сказал Тедди. – Все ваши люди – высококвалифицированные инженеры, Митч. Если возникнет непредвиденная ситуация, которая даст нам эти двадцать четыре минуты, я хочу, чтобы каждый, у кого может родиться полезная идея, был на месте, чтобы дать её. Если мы сможем чем-то помочь, я хочу, чтобы мы не лишали себя этой возможности, – он закрыл свой блокнот и сказал: – Энни, я должен лично отчитаться перед президентом, но после того, как я вернусь, я буду в вашем распоряжении для любых пресс-мероприятий, которые вы сочтёте полезными.

– Я посмотрю, что у меня получится, – пробормотала Энни. – Но если вы не сойдёте с самолета на четырёх копытах и с  пастельного цвета шёрсткой, на многое не рассчитывайте.

По комнате разнёсся смех, и собрание начало расходиться.

Сол 548

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 559

"Арес III" Сол 548

– Хорошо, "Феникс", отличная работа, – раздался голос Мартинеса. – И, поздравляю, Драгонфлай! Это твой десятый успешный сим в качестве пилота.

– Спасибо, – ответила чейнджлинг. – Я просто надеюсь, что мне не придётся пилотировать по-настоящему. Если так случится, значит, слишком многое уже пошло не так, как надо, – она поднялась с лётного кресла пилота, освободив место для Черри Берри. – Спасибо, что балуете меня, "Гермес".

– Нет проблем, Драгонфлай. Передай Черри, что у нас есть время для ещё одной симки.

– Принято, – Драгонфлай сняла со своей головы радиотелефонную гарнитуру и сказала: – Ещё один заход, босс. После чего надо будет отключить ровер и отвести его на безопасное расстояние.

– Спасибо, – Черри снова надела гарнитуру. – Ты в порядке? Дойдёшь до ровера?

– Конечно! – ответила Драгонфлай, чувствуя себя немного оскорблённой. – Я ослабла, но ещё не до такой степени.

Конечно, ей очень не нравилось это "ещё", но ей всё же пришлось его включить. Ещё неизвестно, что случится с ней в поездке на Землю, если предположить, что королева и Твайлайт Спаркл не успеют найти способ их спасти.

– Хорошо, увидимся позже, – Черри уселась на место пилота и произнесла: – Рик, дай нам пять минут, чтобы вернуть тумблеры в исходное положение, и мы сделаем ещё один заход. Вруби нам чего-нибудь пожёстче.

Драгонфлай не стала ждать ответа, да и не могла она его услышать. Она надела шлем скафандра, сползла по лестнице в нижнюю палубу МВМ и прошла через шлюз. Оттуда была ещё одна длинная лестница, ведущая на землю. Спустившись вниз, она медленно прошла через кольцо огромных батарей, переступая через длинные кабели.

А дальше были качели, балансирующие на небольшом куске металлического каркаса, извлечённого из "Феникса", и "Соджорнер" прямо перед ними. Драгонфлай протянула копыто и осторожно смахнула несколько пылинок с солнечной панели маленького ровера.

– Привет, малыш. Надеюсь, у тебя всё хорошо.

Маленький робот не двигался – у него был приказ, что он должен оставаться в режиме ожидания до прихода новых приказов. Но, по мнению Драгонфлай, он излучал ауру нетерпеливого желания двигаться и трудиться.

– Мы оставляем тебе хороший аккумулятор, – продолжила она. – И у тебя будет радиосвязь с Землёй. Слизь, которую я намажу на твои протекторы, вероятно, потрескается и отвалится уже через неделю или две, когда она сделает своё дело. И я отполировала твои линзы настолько, насколько смогла. Тебя ждёт хорошая новая миссия. Я надеюсь, тебе она понравится.

"Соджорнер" ничего не сказал и не сделал.

– Ну, у меня, вероятно, не будет возможности сказать это в другой раз. Так что… прощай. Желаю тебе приятной жизни… или что там у вас, роботов.

"Соджорнер" не попрощался. Помимо слабого чувства готовности к приказам, Драгонфлай ничего не услышала и не увидела.

После этого чейнджлинг продолжила путь к "Виннибаго". Она не остановилась, чтобы попрощаться со вторым ровером или с останками "Амицитас" – у неё не было большой привязанности к первому, а со вторым она попрощалась много месяцев раньше. Драгонфлай просто поднялась по трапу в трейлер, прошла цикл шлюзования и вышла на мостик – очевидно, в тот самый момент, когда Марк и Файрбол собрались выходить наружу.

– Привет, Драгонфлай! – весело поздоровался Марк, делая паузу, чтобы наклониться и обнять её через скафандр. – Черри заканчивает с симуляциями?

– Начинает последнюю, – ответила Драгонфлай.

– Отлично. Это прекрасно, – произнёс Марк. – Мы с Файрболом собираемся организовать установку Спаркл-двигателя и его батарей. С помощью Старлайт у нас должен уйти всего час, чтобы перебросить их через воздушный шлюз и закрепить на палубе.

– Звучит хорошо, – сказала Драгонфлай, протягивая копыто, чтобы расстегнуть защёлку шлема. Она огляделась и заметила отсутствие растения в горшке возле окна кабины. – А где Грут?

– Здесь, – ответил Файрбол, указывая на полусдувшуюся массу запасного скафандра Марка. – Сегодня мы доставлять Грут на корабль. Все личные вещи. Ты что-нибудь брать?

Драгонфлай покачала головой.

– Нет, только медальон. Мне больше ничего не нужно, чтобы помнить всё это.

И это была чистая правда. Ей хотелось бы забрать "Соджорнер" домой, но в Хорстоне робот будет просто большим, некрасивым пресс-папье. Здесь же он всё ещё может быть полезен.

"И здесь он будет счастливее", – проскочила мысль. Это подала голос её не слишком вменяемая часть.

– Тогда хорошо, – произнёс Марк. – Зови нас, если что-нибудь случится, – он осторожно поднял запасной скафандр, а Файрбол надел шлем и взял одну из батарей.

Было здесь кое-что, чего Драгонфлай с нетерпением ждала. Благодаря тщательному планированию, Старлайт Глиммер удалось накопить одиннадцать полностью заряженных магических батарей. Восемь из них, очевидно, унесут из ровера прямо сейчас. Ещё одна потребуется для пополнения заряда разгонной системы. Оставшимся, по решению Старлайт, будет позволено полностью израсходовать весь свой заряд на тридцать восемь минут магического поля сегодня и ещё тридцать восемь завтра, и вдобавок всё, что накопится в батареях, оставшихся в ровере, за ночь накануне старта.

Восемь солов назад Старлайт пошла ночью в комнату "для маленьких кобылок" и застала Драгонфлай сидящей в обнимку с одной из полуразряженных батарей, присосавшись ртом к одному из контактов. К удивлению Драгонфлай, она не стала сердиться. Она просто спросила: "Это хоть помогает?" И когда Драгонфлай честно сказала "не очень", она ​​пожала плечами, ушла на мостик и больше не упоминала об этом случае. Драгонфлай нелегко было довести до смущения, но этому случаю удалось. Сегодняшние тридцать восемь минут без голода совсем не торопились наступать.

Она оставила Марка и Файрбола с их работой и направилась в бытовой отсек. Там, конечно, воняло. Никто об этом не говорил, но у них тут воняло буквально всё, и ничто не воняло хуже, чем уже порядком изношенные спальные коврики и матрасы, на которых они спали с момента ухода из Дома. Ну, кроме, разве что, внутренностей скафандра Марка. Все остальные скафандры проветривались воздухом из Эквестрии. Марк же варился в собственном соку.

Драгонфлай немного скучала по Дому, и она определённо скучала по пещерной ферме. Но это тесное вонючее пространство, в котором было жарко днём ​​и холодно ночью? Ей очень хотелось, чтобы уже наступил тот момент, когда она сможет оставить его навсегда. В этом крошечном месте, где как будто сосредоточились все трудности выживания в условиях Марса, было плохо всё.

Но именно там она могла вздремнуть до обеда или просто передохнуть. Она плюхнулась на груду матрасов и закрыла глаза, пытаясь почувствовать эмоции, оставленные членами её команды, а не запах пота и других менее приятных ароматов.

Это была ошибка. Драгонфлай понятия не имела, сколько эмоциональных утечек испачкало матрасы наряду с прочим. Её охватили чувства, сопровождаемые голосами из прошлого…

– У нас НЕ ПЛОХОЙ ДЕНЬ! Я собираюсь посадить этот корабль, и мы все будем спасены, и всё у нас будет хорошо!

– Да что с тобой не так? Ты что, хочешь убить себя?

– Ты. Заставь их вырасти! Понял?

– Они СЛЫШАТ нас!!!

– Двадцать… восемь… ПОЛЁТОВ?

– Милая – это мнение субъективное. Но что сумасшедшая – это непреложный факт.

– А может быть, я вообразила себе это. Может быть, я просто сумасшедшая. Можешь спросить у любого.

– Да. Но я тоже сумасшедший. Иначе я не быть здесь вместе с тобой.

– Эй, Марк, надень свой ляганый кристалл! – Одну ляганую минуту, Старлайт.

– Я доверяю твоим инстинктам намного больше, чем своим.

– А это мятеж, когда команда заставляет капитана продолжать отдавать приказы?

– Хрусь-хрусь-хрусь!

– Земля посылает сигнал. Они знают, что "Патфайндер" здесь. Они знают, что я жив!!!

– Марс не очень хорошая планета, и мы все хотим с неё долой.

– Сними меня, как одну из своих кантерлотских девок.

– Давным-давно, в волшебной стране пони…

– Для тебя я припас… бекон!

– Всё нормально. Ты самый сильный единорог в Эквестрии. Ты самый могущественный волшебник на этой планете. Ты сделаешь это.

– Можно сказать, "Нам это сошло с копыт" – это неофициальный девиз космической программы моего народа.

– У нас пони упала!

– Марк.

– Привет, пришелец. Что ты будешь делать?

– Разве вы, пони, ещё не поняли? Это Вечнодикая Вселенная.

– Но герой продолжает идти. Герой выживает в местах, которые убивают большинство людей. Вот и всё, что нужно: не умирать.

– Это работа для науки. – Да. Магической науки.

– Я уже говорила, что ты очень вкусный?

– Я так рад, что я дракон. Никакой работы весь день.

– Сейчас мне это не очень нравится.

– Вам нужно больше бессмертных принцесс.

– Ух ты. Действительно, ух ты!

– Запустите меня.

– Что нужно делать дракон, чтобы чуть не умирать здесь?

– Возможно, однажды ты станешь почти таким же крутым, как… единорог.

– Поэтому я думаю, что ты сам творишь собственную магию. Все эти чудеса.

– Драгонфлай? Ты в порядке?

Драгонфлай проснулась. Все стояли над ней, глядя с различной степенью обеспокоенности.

– Да, – ответила она, зевая и поднимаясь. – Что случилось?

– Ты проспала всё время, пока мы двигали ровер, – сказал Марк. – И весь обед. Мы уже начали волноваться.

– Я что, проспала и всё время магического поля?

Марк слабо улыбнулся.

– Нет, – ответил он. – Но оно скоро начнётся. И ужин.

Драгонфлай встала, демонстрируя всем вокруг, что хорошо отдохнула, и постаралась расположиться как можно ближе к источающей магию батарее. Магия, омывающая её тело, заставляла её чувствовать себя прекрасно после столь продолжительной голодовки с такими краткими периодами питания.

Но её разум снова обратился ко сну – голосам, видениям, образам. Дом, впервые увиденный в день крушения, и слишком маленькое солнце, заходившее над ним, когда они рысью бежали к шлюзу. Первый раз, когда они вошли в хрустальную пещеру. Место на соседней горе, откуда открывался красивый вид. Пыльные дьяволы. "Соджорнер". Старлайт спасает пещерную ферму. Спитфайр уничтожает гигантскую бурю. Файрбол грызёт кристалл кварца. Лицо Черри Берри, когда она сажала корабль, спасая их от верной смерти.

"Нет", – подумала она, "не нужны мне никакие предметы, чтобы помнить это место. Я и так запомню его навсегда".

"Даже то, что совсем не хочу помнить".

Сол 550

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 561

"Арес III" Сол 550

Все спали, собравшись в одну кучу, наверное, уже в последний раз. Снаружи тусклый свет заходящего марсианского солнца освещал сгущавшуюся дымку пыли от надвигающейся бури, придавая морозной ночи ещё более неземной вид, чем обычно. Правда, никто из потерпевших крушение этого не видел. Да никто и не захотел бы смотреть.

Им нужно было выспаться… или хотя бы попытаться. Менее чем через двенадцать часов их ждал запуск.

– Знаете, – произнесла Драгонфлай, – это будет странно: больше не спать вот так, всем вместе.

– Прикуси язык, – пробормотала Старлайт. – Я снова хочу настоящую койку, в комнате, отапливаемой не только теплом наших тел.

"Раньше я не была такой грубой", – подумала она. "Думаю, я нахваталась этого от Марка".

"Нет, это из-за Марса. Виновата эта разляганная планета. Виновата вся эта бедная магией вселенная."

– Кровать не обещаю, – сказал Марк. – На "Гермесе" будет довольно тесновато. Может быть, нам даже придётся спать посменно.

– Говори за себя, – проворчала Старлайт. – А за себя скажу, что как только я получу койку, забрать они её смогут только из моих холодеющих копыт.

– Хватит говорить "холод", – пробормотала Спитфайр.

Куча заворочалась, когда они, благодаря негласному сотрудничеству, попытались плотнее натянуть два или три спальных коврика поверх спящих. И старый РИТЭГ, и тот, что работал на топливной установке, стояли теперь в "Фениксе" по бокам нижней палубы. Полёт вверх обещал быть приятным благодаря трём тысячам ватт тепла, обогревающим объём, всего лишь в два раза превышавший объём второго ровера. Но компромисс состоял в том, что в эту последнюю ночь на Марсе в "Виннибаго" оставалось всего два электрических нагревателя – один от второго ровера и последний оставшийся нагреватель "Амицитас", – вырабатывавшие жалкие шестьсот ватт тепла от заряженного аккумулятора.

Марсианская ночь смеялась над шестьюстами ваттами тепла. Металлический корпус прицепа "Виннибаго" высасывал всё тепло и жаждал больше.

Спящие попытались сбиться в кучу ещё плотнее.

– Больше никакого сена, – произнесла Черри Берри. – Только подумай об этом. Больше никакого сена, никакой картошки.

– Больше никаких скафандра, – пророкотал из центра кучи Файрбол.

– Больше не быть надо мыть воздушный шлюз, чтобы уходить пыль перхлорат, – запинаясь, сказала Спитфайр.

– Больше не надо выливать литры воды в унитаз, чтобы поговорить с домом, – вздохнула Драгонфлай.

– Это кое-что напомнило мне, – сказал Марк. – Ваше начальство знает о завтрашнем дне?

– Ещё вчера передала им обновлённые данные, – ответила Драгонфлай. – Названия кораблей, время запуска, всё остальное.

– Что они сказали?

– "Сообщение получено, удачи. Конец сообщения". Не очень-то вежливо с их стороны.

– Вероятно, злятся, что им так и не удалось отследить это измерение, – произнесла Старлайт. – Когда доберёмся до Земли, я построю огромный магический маяк в самом оживлённом месте на вашей планете. Если и это не сработает, будем подавать на гражданство.

– Когда-нибудь они нас найдут, – произнесла Черри. – Твайлайт и Кризалис не сдаются.

– Я знаю, что они не сдаются, – сказала Старлайт. – Меня беспокоит это "когда-нибудь".

– Пару недель назад нам передали, что Твайлайт и Кризалис улетели… на "Гармонию", – сообщила Драгонфлай, использовав английское название, которое они дали "Конкордии". – Может быть, они ждут нашего старта.

– Они не смогли отследить нас со всеми ресурсами… Страны Пони… как они смогут сделать это на орбите? – проворчала Старлайт. – Нет, я думаю, что нам предстоит провести много времени среди большого числа людей. Начиная с друзей Марка на "Гермесе".

– Мартинес очень милый, – сказала Черри. – И с командиром Льюис я уже какое-то время обмениваюсь электронными письмами. Она даёт много хороших советов.

– Я бы хотела, чтобы Йоханссен говорила побольше, – произнесла Драгонфлай. – Притом сколько раз я в неё превращалась, я до сих пор мало что знаю о ней.

– Йоханссен всегда была стеснительной, – сказал Марк. – Ужасно замкнутая. Если бы не НАСА, она заползла бы в свой компьютер и больше никогда оттуда не показывалась.

– Хм. Замени НАСА на "работа принцессой дружбы", а компьютер на библиотеку, и получится описание Твайлайт, – усмехнулась Старлайт. – Может быть, когда-нибудь ты с ней познакомишься, Марк, и тогда ты расскажешь нам, похожи ли они с Йоханссен.

– Ты сама встретишься с Йоханссен куда быстрее, – произнёс Марк. – Тогда ты сможешь сказать мне.

– Я больше всех уважать Фогель, – прорычал Файрбол со дна кучи.

– Гм, Файрбол, – сказал Марк, – Фогель говорил с нами напрямую, может быть, четыре раза за прошедший год.

– Вот именно.

– Не обращай на него внимания, – произнесла Драгонфлай. – Это у него такая попытка пошутить.

– Да я понял, – сказал Марк. – Но в любом случае, первым, с кем мы встретимся, будет Крис Бек. Для вас он доктор Бек. И он познакомится со всеми нами очень лично.

– Чур, оральный градусник мой, – немедленно сказала Драгонфлай.

Все вокруг засмеялись, пусть и немного нервно.

– Марк? – спросила Черри. – Расскажи нам о своей команде.

– Хм, – Марк немного поёрзал рядом с Файрболом. – Ну, мы с Йоханссен были в одной группе астронавтов – последней, набранной для тренировок до того, как была выбрана команда "Арес III". Мартинес и Бек были в группе до нашей, а Льюис была в группе до них. Фогель из Европейского космического агентства, его отобрали последним. Я до этого немного знал Йоханссен и прошёл несколько тренировок под руководством Льюис, но с остальными я знаком не был, пока не завершился отбор экипажа "Арес III". А потом нас ждали годы совместных тренировок.

– Да, но на кого они похожи?

– Ну… они похожи на себя, – ответил Марк. – Никто из них не похож на кого-то другого. Мартинес – лётчик, он и выглядит как пилот истребителя, и он любит шутки, чем похабней, тем лучше, но он также абсолютно без ума от своей жены и добрый католик – очень религиозен, но не из тех типов, которые смотрят на тебя свысока или пытаются обратить в свою веру. Льюис строгая и педантичная, но есть у неё эта шутливая сторона, которая временами подкрадывается к тебе, когда ты меньше всего этого ожидаешь. Бек – врач по жизни, но как только вы познакомитесь с ним поближе, то поймёте, что он за любую движуху. Йоханссен – компьютерная фанатка, но она также главная в нашей команде супермодель, хотя почти этого не осознаёт. Фогель похож на этакий человеческий айсберг – скрывает большую часть себя, очень тихий, очень серьёзный. Но он весёлый на свой хитрый манер. Если он пошутит, может пройти полчаса, прежде чем ты поймёшь, что он шутил.

– А Льюис, – сказала Спитфайр, – она ведь самая старшая, да?

– Хм… вообще-то… – Марк зашевелился под грудой, немного сильнее, чем, возможно, было необходимо. – Вообще-то, старший я. На девять месяцев старше Фогеля. И больше чем на год старше Льюис.

– Правда? – Файрбол фыркнул настолько сильно, что вся куча подпрыгнула. – Ты и здесь быть самый старый. Ты сможешь угнаться за нами, старик?

– Знаешь, – тихо произнёс Марк, – эта шутка ещё во время тренировок была с бородой. И сейчас она лучше не стала.

– Не волнуйся, дедушка, – добавила Старлайт. – Можешь вздремнуть во время старта, пока мы со всем разберёмся.

– Как насчёт того, чтобы вздремнуть сейчас? – спросила Драгонфлай. – Завтра утром рано вставать.

Как только по куче прокатились разные вариации "спокойной ночи", Старлайт заставила себя закрыть глаза, но сон не спешил приходить к ней. Завтра может случиться что угодно. Они могут отправиться домой. Они могут отправиться на Землю. Они могут погибнуть в огненном шаре. Они могут погибнуть в безвоздушном пространстве.

Но что бы ни случилось, это будет уже не на Марсе.

Куча снова зашевелилась.

– Ребята? – окликнул Марк.

– Что? – проворчала Спитфайр.

– Что бы ни случилось завтра… спасибо за всё. Я не знаю, как бы я выжил без вас. Мне не меньше десятка раз повезло, что я вас встретил.

– Взаимное, – пробормотал Файрбол.

– Ага, – сказала Драгонфлай.

– Спасибо, – произнесла Спитфайр. – А теперь идти спать. Доброй ночи.

– Угу.

Куча снова замерла, и постепенно всегда раньше всех засыпающие Файрбол, Черри и Спитфайр затянули свой обычный тихий храп. А Старлайт слушала его и думала о завтрашнем дне.

Ей не потребовалось много времени, чтобы присоединиться к ним в их последнем сне перед отлётом с Марса.

Сол 551

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 562

"Арес III" Сол 551

"Феникс". День миссии 1

– Эй. Подъём.

– Уф-ф… сколько времени?

– 04:00. Пора вставать.

– Холодно.

– В "Фениксе" будет теплее. До запуска два с половиной часа. Одевайся.

Запись в журнале – Сол 551

Я бы соврал, если бы сказал, что не готов сейчас наложить в штаны. Через два часа мне предстоит прокатиться на разобранном МВМ, лишённом всяких дублирующих систем и разгоняющемся до неслыханных скоростей при помощи едва проверенной системы магических ускорителей. Раньше я поднимался на ракетах, но ни один живой человек никогда не летал вот так.

Мы с Черри сейчас проводим предполётную проверку. На нас наши скафандры, за исключением шлемов, и мы наденем их только для взлёта, потому что, хотя у "Феникса" и будет старый добрый ящик жизнеобеспечения пони, достаточно всего одного вовремя пролетевшего метеорита размером с горошину, чтобы разметать нас по всей орбите. Кроме того, самый эффективный способ пристроить скафандры на время взлёта – это надеть их. "Феникс" был построен для коротких полётов, поэтому здесь нет стойки для скафандров, как в Доме.

Пони съели своё последнее сено ещё прошлым вечером. Мы берём с собой пятьдесят картофелин и около десяти килограммов оставшихся кварцевых чипсов для Файрбола, плюс семь дней продовольственных пакетов для меня и шесть дней для пони. (Спитфайр съела другие пакеты с едой, когда поправлялась после урагана, если вы помните).

Кроме того, мы также берём с собой Спаркл-двигатель и семь мана-батарей, установленных там, где раньше были консоли, чтобы батареи могли хоть слегка перезарядиться от нас во время полёта. Есть ещё и восьмая батарея для чрезвычайных ситуаций. Нам также выделили пятьдесят килограммов, чтобы каждый мог взять по паре сувениров, но мы их даже близко не израсходовали. Каждая пони взяла маленький медальон, сделанный из части корпуса их корабля. У Черри есть Грут, её маленькая ветвь дерева в горшке, которую она каким-то образом довезла в живом виде от зоны Эпсилон. Старлайт Глиммер взяла образцы радужных кристаллов. Файрбол решил взять с собой запасной компьютер – у него есть идея: когда он вернётся домой, скопировать все книги из него, прежде чем наши миры заключат какие-либо договоры об авторском праве.

Я взял с собой фрагмент антенны, который упёк меня сюда на полтора года, плюс мой самый маленький ключ с трещоткой. Я не беру ни одну из головок, только сам гаечный ключ. Это напоминание обо всей работе, которую я проделал за последние полтора года не без помощи этих глупых милых и странных гостей из другой вселенной, чтобы дожить до этого знаменательного дня.

Вот и всё. Если запуск пойдёт к херам, мы все, вероятно, умрём. Если мы выйдем на орбиту, но не успеем разогнаться, то мы пропустим "Гермес", а значит, нам придётся использовать ещё одну нашу возможность – прямой полёт на Спаркл-двигателе на Землю. Это единственная причина, по которой у нас на борту еды на семь дней. Спаркл-двигатель – это наш "режим отмены миссии", и никто из нас не хочет использовать его, если только не останется другого выбора.

Есть одна тема, о которой мы не говорили ни разу за всё это время: что, если ничего не получится? Что, если мы промахнёмся мимо "Гермеса", а запуск Спаркл-двигателя окончится пшиком, что тогда? Естественно, всем очевидно, что тогда произойдёт – мы умрём в космосе.

Из всех вариантов, этот – не самый мною любимый.

Если магическое заклинание просто разорвёт топливные баки и заставит ракету взорваться, может быть, это не так уж и плохо. Наверное, мы даже ничего не успеем понять. Но если мы застрянем в космосе, то мы очень медленно умрём с голоду, в течение месяца, а возможно, и раньше, в случае Драгонфлай – последние пару недель она выглядела очень больной.

Но у меня есть решение. Если голодная смерть неизбежна, я не буду её дожидаться. В медицинской аптечке Дома содержится серьёзный запас морфина для инъекций на случай серьёзной травмы, требующей оперативного вмешательства. Этого хватит для шести смертельных доз. Я проверил. Мы заснём и больше никогда не проснёмся, тихо и безболезненно.

Довольно мрачная мысль, чтобы покидать с ней планету, но я только начинаю по-настоящему осознавать, что мы вот-вот улетим. Эта промёрзшая скала была нашим домом в течение восемнадцати месяцев. Мы находили способы выжить. Мы создавали оборудование, чтобы улучшить нашу жизнь. Мы видели то, что никто прежде не видел. И мы рассказывали истории, учились готовить, используя химическую лабораторию и нагревательные элементы из системы кондиционирования, и учились по-новому любить "Подземелья и Драконы".

А затем мы проехали через немалую часть Марса в собранном на коленке доме на колёсах, ориентируясь по забитым помехами сообщениям "Гермеса" и крошечным лунам Марса. Мы превратили ракету, способную лишь выйти на орбиту, в теоретически (и не дай бог, чтобы нам пришлось это проверять) межпланетный космический корабль. И, несмотря на то, что всё это время провели в ужасной тесноте, нам удалось не поубивать друг друга в процессе.

И вот теперь всё это подходит к концу. Остался только один полёт, короткий он будет или длинный, но он завершится. Мы съели последние выращенные на Марсе продукты. Мы последний раз почитали вместе земные книги. Больше мы не оставим следов сапог, копыт или когтей на красных песках. Так или иначе мы покидаем Марс.

Чёрт, давно пора.

– Всем привет. Это CNN, а я Кэти Уорнер.

Приветствия раздались из толпы людей, собравшихся за открытой сценой CNN. Пóзднее послеполуденное хьюстонское солнце нещадно жарило наблюдателей. Но никто, казалось, не возражал против жары, кроме Кэти, которая изнемогала даже в одежде с короткими рукавами.

– Менее чем через час Марк Уотни и его пять товарищей-инопланетян стартуют в модифицированном МВМ миссии "Арес" – "Фениксе", используя свой единственный шанс встретиться с остальной командой "Арес III" на "Гермесе". Если эта попытка не удастся, их единственным запасным вариантом будет полёт прямо на Землю, используя непроверенную копию той же экспериментальной двигательной системы, которая изначально и привела к тому, что инопланетяне застряли на Марсе.

Дела во всём мире замерли, поскольку миллиарды людей ждут, что же произойдёт. Здесь, в Хьюстоне, была отменена домашняя игра "Астрос", чтобы в "Минут-Мейд-парк" и на стадионе Релайант можно было разместить более ста тысяч человек, чтобы посмотреть запуск на экранах стадионов. Десятки тысяч людей забили всю территорию вокруг Космического центра Джонсона. Ещё больше собралось на мысе Канаверал, на Таймс-сквер, на Трафальгарской площади, на площади Тяньаньмэнь, на Красной площади, а также на стадионах, в барах, офисах и домах по всему миру. Мировые фондовые биржи закрылись, почти вся розничная торговля остановилась, и даже многие государственные школы сегодня отпустили учеников пораньше, чтобы родители могли забрать своих детей до запланированного времени старта.

Кэти указала через плечо на ворота космического центра Джонсона.

– А внутри штаб-квартиры НАСА стоят и ждут десятки тысяч учёных, инженеров, космонавтов и администраторов. Они трудились изо всех сил, чтобы шансы на успех были максимально возможными, так же как они работали, чтобы помочь экипажу "Феникса" выжить. Но теперь их работа окончена. Поскольку радиосигналам требуется двенадцать минут, чтобы добраться от Земли до Марса, НАСА не сможет предоставить им больше никакой помощи или советов. Отныне они могут только смотреть… и молиться.

Из наблюдательной галереи Венкат смотрел вниз, на центр управления полётами, где Митч Хендерсон стоял, внешне спокойный и уверенный, на подиуме руководителя полёта. Посты управления вокруг него были забиты, так как все контрольные смены, дежурная и отдыхающая, собрались сегодня здесь, чтобы воочию увидеть результат своих трудов.

Несколько других видных деятелей можно было разглядеть в толпе. Рич Пурнелл, отмытый до почти презентабельного состояния, стоял среди контроллеров траектории, готовый подключиться, если потребуется помощь с непредвиденными обстоятельствами со Спаркл-двигателем. Дженнифер Лоуренс, инженер, которая взяла на себя ответственность за команду "тигров Сириуса" и разработала то, что стало называться "Виннибаго", поддерживала EECOM. И Минди Парк, которая однажды назвала себя самым квалифицированным космическим папарацци во вселенной, заняла участок стены неподалёку от станции слежения за траекторией.

Слева сидел Тедди Сандерс, зажав портфель между ног. Справа от него сидела Энни Монтроуз, которая только что завершила итоговый брифинг для прессы и последнее обхаживание других присутствующих VIP-персон, включая вице-президента, посла Китая, губернаторов Флориды и Техаса и представителей более половины подкомитетов Палаты представителей и Сената, что курировали НАСА.

Они пришли ждать, волноваться и молиться, как миллиарды других людей в своих домах по всему миру. Венкат для своих молитв мог выбирать из целого индуистского пантеона, но в данный момент его мучал один иррациональный вопрос: кто из них, в одиночку или сообща, мог быть достаточно силён, чтобы помешать древнеримскому богу войны и крови?

Марс много раз подбирался к тому, чтобы забрать жизни шести потерпевших крушение. Найдёт ли Марс способ закончить дело сейчас, в последнюю минуту?

Если это и было так, то сейчас доктор Венкат Капур не смог бы сделать ничего, кроме как молиться и надеяться, что весь его труд, вся работа НАСА, космических программ пони и самих шестерых потерпевших крушение окажется не напрасной…

В двенадцати световых минутах от Земли команда "Гермеса" сидела на своих постах на мостике корабля. Никто сегодня не оглядывался на опустевшее кресло Марка. Если всё пойдёт по плану, сегодня это место будет снова занято.

– Давление топлива в зелёном секторе, – произнесла Йоханссен от своей консоли. – Выравнивание двигателей идеальное, карданные подвески полностью работоспособны. Связь пять из пяти. Мы готовы к предполётной проверке, командир.

– Принято, – сказала Льюис с центрального места. – Связь с экипажем?

– Есть, – ответила Йоханссен.

– Управление.

– Есть, – снова ответила Йоханссен.

– Дистанционное резервирование.

– Есть, – произнёс Мартинес.

– Пилот.

Голос розовой пони ответил из динамиков:

– Есть, "Гермес".

– Сисоп.

Слегка хриплый голос прозвучал по радио:

– Всё порядок, командир, есть.

– Связь от экипажа.

Мужской, явно человеческий голос сказал:

– Есть.

Льюис позволила себе сделать паузу, чтобы улыбнуться, но только на мгновение.

– Звёздный двигатель? – спросила она.

Слегка нервный женский голос сказал:

– Есть, "Гермес".

– Ускорители.

Слабый и немного похожий на жужжание голос произнёс:

– Есть, мэм.

Двенадцать минут спустя, когда прозвучали голоса четырёх инопланетян и один человеческий, миллионы людей по всей планете Земля разразились радостными криками.

А двенадцатью минутами ранее контрольный опрос продолжался.

– Телеметрия.

– Есть, – ответила Йоханссен.

– Ремонтник-спасатель.

– Есть, – ответил Бек по радио со своего поста в первом шлюзе.

– Дублёр спасателя.

– Есть, – ответил Фогель после Бека.

Льюис глубоко вздохнула.

– Центр управления, – произнесла она громко и чётко, – это "Гермес" на прямой передаче. Мы приняли решение на старт и продолжаем движение по расписанию. До старта восемь минут десять секунд… – она взглянула на часы миссии, посмотрела на них пару секунд и сказала: – Марк!

– МВМ, Земля, приём, – ответил Марк.

– Что? – спросила Льюис.

– МВМ, Земля, приём, – повторил Марк. – Экипаж готов, и не прочь начать отсчёт.

– Марк, что ты…

Затем Черри Берри начала петь, и на фоне её голоса Льюис различила слабые звуки музыки.

МВМ, Земля, приём
Контрольный тест систем прошёл
Мы так долго шли и с пути нам не свернуть

– Откуда эта музыка? – спросила Льюис. – Нам нужен этот канал…

Пони, не обращая на них внимания, запели вместе, а музыка за их голосами становилась всё громче.

"Гермес", это "Феникс", как дела?
Нам в путь домой пора
Время Марсу нам сказать прости-прощай
Дружно крикнем: "Феникс" в небо улета-а-ай!

Затем послышался голос Марка:

Это Уотни Марк, Земля, приём,
Мы ждём сигнал на взлёт.
И, наверное, так долго ждали мы
Вот поэтому наши чувства так сильны-ы

Все шестеро, включая Драгонфлай и Файрбола, запели вместе:

И вот мы сидим в своей жестянке
Под куполом из звёзд

И Драгонфлай одна:

Не спрашивайте, что за хрень,
У пони это каждый день

И примерно минуту по радио звучали звуки гитар, барабанов и даже скрипок.

– Хм, – сказала Йоханссен, – это не особо похоже на ту версию "Space Oddity", которую мы им присылали. Да и, судя по телеметрии, музыкальное приложение на компьютере МВМ вообще не запущено.

– Это не она, – произнесла Льюис, знавшая эту композицию намного лучше, чем кто-либо ещё на "Гермесе". – Но откуда звук?

– Драгонфлай сказала, чтобы мы не спрашивали, – сказал Мартинес. – Главное, чтобы запуску это не мешало.

Теперь запела Старлайт Глиммер:

И хоть ещё сто миллионов миль нас ждёт
Но отступать нельзя
И я верю, знает дело наш пилот

В этот момент вступил голос Файрбола:

Передайте Марсу, что он…
…нас не прё-ёт!

– прожужжала Драгонфлай, слабым голосом, но ехидно.

А потом все вместе:

МВМ, Гермес, приём!
На Марсе жизнь нас не влечёт.
Начинайте же отсчёт!
Начинайте же отсчёт!

Но вот мы сидим в своей жестянке
Под куполом из звёзд
"Гермес", ждём ваш ответ
Взлетать нам или нет

– До старта три минуты, отсчёт продолжается, – ответила Льюис, пытаясь перекричать музыку, которая не стихала ни на секунду.

– "Феникс", принято, три минуты, – произнесла Черри Берри обычным голосом. – У нас случился внезапный магический всплеск. Аккумуляторы показывают полный заряд. Все системы в норме.

А потом присоединились остальные:

Сидим, поём в своей жестянке,
Готовые взлететь
Удалось нам всё успеть
И осталось только петь

– Приближаемся к двум минутам, – отчиталась Йоханссен. – Отправка команды на активацию "Соджорнера".

На некотором удалении от МВМ древний маленький марсоход получил указание: проехать восемьдесят сантиметров вверх по металлической пластине, на которой он стоял. Медленно и осторожно, его колеса начали поворачиваться.

Магическая музыка на "Фениксе" изменилась, переключившись на более быстрый, энергичный ритм, и Марк снова начал петь:

Поздно отступать, "Соджорнер" едет
Аппарат готов

Голос Спитфайр:

– Ты уверен?

Черри ответила:

Условия сложны
Но "Гермес" не сможет подождать

И Марк добавил нервным тоном:

"Гермес" не ждёт… пошёл отсчёт...

Старлайт доложила:

Спаркл-драйв готов, и батареи,
Успех нам нужен непременно

Драгонфлай добавила:

Расслабься и лежи, смотри в окно
Взлетим мы в небо, оседлав огонь
Отсчёт пошёл!

И все объединились, чтобы пропеть:

Марс под нами,
Вниз уходит,
"Гермес", "Феникс",
Мы летим домой

– "Т" минус одна минута, – крикнула в микрофон Льюис. – "Соджорнер" работает как ожидалось.

Черри Берри щёлкнула тумблером и сказала:

Шестьдесят секунд, готовность к старту
Кислород, метан — полон бак
Батарей заряд горит зелёным
Можно начинать
Нам свой полёт
Отсчёт идёт

Спитфайр сообщила:

Двадцать пять секунд до зажиганья
Топливный насос, ключ на старт

Черри Берри ответила:

Экипаж готов отдать швартовы
Время помахать:
Злой Марс, прощай
"Гермес", встречай

На несколько мгновений, сквозь грохот двигателей "Феникса", голос Льюис произнёс:

– Четыре… три… два… один…

Средняя пара колёс "Соджорнера" прошла над рамой, заставляя металлическую пластину опуститься и замкнуть цепь, соединявшую гигантские батареи и их встроенные ускорители.

Пятнадцать магических лучей врезались в три целевых кристалла, установленных на дне первой ступени взлётного модуля.

– По-е-ха-ли! – едва слышно прожужжала Дрэгонфлай.

"Феникс" оторвался от посадочной ступени МВМ и устремился в небо как пуля, ускоряясь всё быстрее и быстрее, покуда маленькие струйки пламени, вырывающиеся из двигателей, разгорались в стремительные потоки огня.

Внутри капсулы, несмотря на тяжёлые, многократные перегрузки, вжимавшие шестерых членов экипажа в лётные ложементы, пони продолжали петь:

Марс под нами,
Вниз уходит,
"Гермес", "Феникс"
Скоро будем

Марс под нами,
Вниз уходит,
Это "Феникс"
Мы летим
Домо-о-о-о-ой
Домо-о-о-о-ой

Музыка стихла, когда на мощной волне накопленной магической энергии и столь же могучем контролируемом взрыве "Феникс" помчался сквозь пыльную бурю в открытый космос.

Три тщательно вырезанных из массивных кристаллов безупречного кварца кристалла-мишени были установлены вокруг отверстия, где раньше находился центральный двигатель первой ступени. Каждый из них был скрупулёзно подогнан с использованием чертежей МВМ, включённых в компьютерные файлы "Ареса", чтобы идеально вписаться в ограниченное пространство, обеспечивая максимальную доступную поверхность контакта для распределения нагрузки при запуске.

Но факт оставался фактом – они были кристаллами кварца, материала, склонного к разрушению в непредсказуемых условиях… и теперь они несли на себе сотню тонн нагрузки от воздействия магической силы, создаваемой кристаллами-ускорителями на поверхности. Пусть эта сила была магической по своей природе, она всё ещё подчинялась опредёленным физическим законам… и заклинания, которые связывали целевые кристаллы с их соответствующими ускорителями и батареями внизу, не были способны снизить нагрузку, чтобы хоть как-то устранить или перенаправить силу, давящую на них.

Что ещё хуже, эта сила была не совсем устойчивой. Ни один ракетный двигатель не работает идеально плавно, и вибрации четырёх оставшихся двигателей первой ступени сотрясали кристаллы в креплениях. Крепления были весьма прочными,  они со всей тщательностью были оснащены прокладками, сделанными из слизи чейнджлинга, чтобы предотвратить разбалтывание или смещение целевых кристаллов. Но вибрации также вызывали небольшие колебания давления на поверхности кристаллов, так как ракетные двигатели работали немного сильнее или слабее от микросекунды к микросекунде.

В толще одного из кристаллов появился дефект. Через секунду он распространился поперёк его к поверхности, преодолев половину его толщины. В следующую секунду он отломал треть всей массы кристалла прямо в его центре. Оставшиеся неповреждёнными куски кварца, неспособные больше удержаться вместе, окончательно рассыпались в разные стороны, и заклинание, содержавшееся внутри, развеялось.

Пять ускорителей, более не привязанных магией к своей цели, отключились через семьдесят одну секунду полёта и больше не обеспечивали ракету подъёмной силой.

"Феникс" вздрогнул.

– К-как-кого?!

Возглас больше походил на хрип. Несмотря на всю свою уверенность, приобретённую в симуляциях, Черри Берри забыла, что такое почувствовать пять с половиной "G". Она не пыталась пилотировать корабль с такими ускорениями с первой пары полётов на ракете, когда корабль представлял собой крошечную капсулу, приляпанную к едва отработанной Mk.1 "Flea" – полностью твёрдотопливному ускорителю. Этот полёт уже вышел далеко за пределы времени горения тех ранних экспериментов, и до этого внезапного рывка нагрузки от ускорения неуклонно увеличивались по мере того, как корабль сжигал топливо. Это требовало всего её опыта и силы земной пони, которые она могла собрать, чтобы оставаться начеку и держать копыта на пульте управления. Мысли вслух имели гораздо более низкий приоритет.

Рывок принёс некоторое облегчение, темнота по краям её зрения отступила, когда ускорение упало с пяти с половиной до четырех с половиной "G". Но это облегчение было временным, и она это знала. Её передние ноги становились всё тяжелее с каждым мгновением. Она лежала на спине на лётном ложементе, сосредоточившись на том, чтобы держать копыта поднятыми, а грудь напряжённой.

– Мы что-то потерять, – Спитфайр, хотя и страдала под той же нагрузкой, но справлялась с ней немного лучше – одно из преимуществ пегасов. – Ускорение падать один "G". Двигатели дойти до предел поворота.

"Предел поворота", то есть карданные подвесы встали на упоры… это означало что-то… что-то не очень хорошее.

На консоли появился новый сигнал. Бортовой компьютер автоматически активировал двигатели ориентации. Сигнал мигал примерно раз в две секунды.

– Мы потеряли целевой кристалл, – прорычала Черри. – Траектория отклоняется. "Гермес", подтвердите.

Позаимствованный из одного из запасных скафандров "Ареса" радиоприёмник неловко сидел на её голове под шлемом, но работал исправно. Голос Йоханссен прозвучал отчётливо.

– Подтверждаю вероятную потерю второго целевого кристалла-ускорителя, – произнесла она. – Ваш компьютер автоматически компенсирует несбалансированную тягу. Рекомендуем накренить корабль на двадцать градусов по часовой стрелке, чтобы развернуть потерянный кристалл на западную сторону. Это минимизирует использование двигателей ориентации и сделает вашу траекторию компланарной с "Гермесом".

– Готово, – Черри двинула органы управления, как только услышала про ручной поворот на двадцать градусов по часовой стрелке. К тому времени, когда Йоханссен закончила объяснение, манёвр был уже завершён. Это был первый манёвр, который она должна была выполнить до сих пор – компьютер делал свою работу куда лучше, чем дома.

– "Т" плюс две минуты, – сообщила Йоханссен. – Ускорение четыре целых семь десятых "G" и возрастает.

– Первая ступень, одиннадцать тонн топлива, – добавила Спитфайр.

– Всё в порядке, Черри, – добавил голос Мартинеса. – Вы потеряли немного дельта-V, но на второй ступени хороший запас.

– Принято, – прорычала Черри, не сводя глаз с органов управления и, когда могла уделить хоть какое-то внимание – с быстро темнеющего неба, видимого через маленькие иллюминаторы перед ней.

– Мартинес, можешь запустить программу ​​Фогеля на своей консоли? – спросила Льюис. – Нам нужно начать работу над траекторией для запуска второй ступени.

– Слишком рано, – ответил Мартинес. – Компьютер МВМ дросселировал бы двигатели на последних минутах – примерно до половины мощности, чтобы сохранить нагрузку на экипаж в пределах восьми "G". В противном случае им бы пришлось вытерпеть чуть более десяти "G" к концу расходования топлива первой ступени. С исчезнувшим кристаллом он может вообще не сделать этого. Это даст немного дополнительной мощности. Мы рассчитывали время работы двигателей как шесть минут и двадцать две секунды, но сейчас расчёт изменился. Слишком много неизвестных до израсходования топлива, – на протяжении всего этого объяснения его взгляд оставался прикованным к консоли, а руки лежали рядом с пультом дистанционного управления пилота.

– Чёрт, – пробормотала Льюис. – И сколько мы проигрываем на максимальном отклонении карданной подвески? Это чертовски большое отклонение курса, если двигатели не могут достаточно вывернуться на карданах для компенсации. Что, если уменьшить тягу на трёх двигателях?

– Повышая эффективность в одном месте, потеряешь в другом, – ответил Мартинес. – Помни, компьютер всегда знает больше, чем ты.

– Компьютеры не знают ничего, чего не знают их программисты, – пробормотала Льюис.

– "Т" плюс четыре минуты, – произнесла Йоханссен. – Ускорение пять целых восемь десятых "G" и растёт.

– "Феникс", "Гермес", – вызвала Льюис. – Черри, скажи что-нибудь.

– Нормально!

Ей не было нормально, но это было слово, которое она могла произнести ясно. Самым тяжёлым ускорением, которое она когда-либо испытывала во время запуска, было 6,1 "G", и это было всего лишь около двадцати секунд ускорения. Тут же всё ещё оставалось более двух минут работы двигателей.

Черри не смела повернуть голову, чтобы осмотреть капсулу, но говорить она могла.

– Спитфайр! Перекличка!

– В норме! – ответила пегаска. – Драгонфлай отключилась.

– В норме! – рычание Файрбола было громким и ясным.

– В норме! – голос Старлайт Глиммер был намного более тихим, но ясным.

– В норме… – ответ Марка был не вполне разборчивым.

– Просто расслабься, Марк, – прозвучал по рации голос Льюис. – Всё будет хорошо.

Черри снова заметила мигание сигнала двигателя ориентации. Оно сократилось примерно до одного раза в пять секунд. На данный момент не уравновешенная тяга направляла их туда, куда они хотели, по плавной кривой, противоположной вращению Марса, по траектории, которая сначала уведёт "Феникс" от Солнца, прежде чем развернуться и направиться назад – к Земле. Но во сколько маневрового топлива им это обходилось?

– Проверка топлива двигателей ориентации.

– Девяносто один процент, – ответила Спитфайр.

Хорошо. Пока ничего срочного.

– "T" плюс пять минут, – произнес голос Йохансена. – Шесть с половиной "G" и растёт.

– Хорошо!

– Приближаемся к ожидаемому выгоранию ступени, – сказал Мартинес. – Как только это произойдёт, она полетит прямо.

– Хорошо! – напряжение в голосе Черри Берри говорило о многом.

– Кто-то рассказал ей о первом полёте Алана Шепарда? – пробормотал Мартинес.

– Первая ступень, одна тонна топлива! – голос Спитфайр стал незначительно напряжённей, но лишь ненамного.

– Хорошо!

– "T" плюс шесть минут, – сказала Йоханссен. – Семь целых пять десятых "G". Полное выгорание топлива в ускорителе приближается.

Они ждали.

– Хорошо!

– Восемь "G", – сказала Йоханссен.

А потом снова голос Черри Берри:

– ВОУ!

Первым, что она заметила, было то, что она снова могла дышать – не во всю грудь, не свободно, но могла. Тёмный туннель в её глазах постепенно стал снова расширяться.

Вторым, что она заметила, был сигнал тревоги, исходящий от компьютера.

– Общий сигнал тревоги, мы вне траектории, – на автомате сказала она.

– Первая ступень выгорела полностью, – сообщила Спитфайр.

– Выгорела? А это что? – Черри не могла этого понять. Они всё ещё были под ускорением – почти в четыре G, согласно показаниям.

– Ускорители! – ответила Спитфайр. – Должно быть, они!

В голове Черри мгновенно щёлкнуло. Магические ускорители не отключились вовремя. Теперь, без двигателей первой ступени и их карданных подвесов, чтобы противостоять силе ускорителей, единственное, что удерживало их на траектории, были двигатели ориентации, которые без своего двух- и трёхкратного резервирования катастрофически отставали по мощности.

– Ручное управление, – сообщила Черри. – Активация резервных двигателей, – она протянула копыто и щёлкнула тумблером, который активировал шесть уцелевших блоков двигателей, спасённых с "Амицитас". Их батареи не проработают достаточно долго, но металлические стенки, отделяющие эти батареи от внутренней части корабля, могут оказаться достаточно тонкими, чтобы они могли перезарядиться, как это было в случае с "Амицитас" во время крушения. Аккумуляторы меньшего размера в любом случае перезаряжались гораздо быстрее.

Показания индикаторов сместились. Положение корабля в пространстве вернулось почти туда, где оно было… но не дальше. Даже при том, что магические двигатели были добавлены к химическим, дисбаланс от бустеров был слишком велик, чтобы компенсировать его.

– "Гермес", мы не можем исправить дрейф, – сообщила она. – Большое отклонение от курса.

– Мы подтверждаем, – сказал голос Льюис по радио. – Можете отделиться от ступени и обогнать её?

– Никак нет, – ответила Черри. – Первая ступень врежется в нас. А ваши корабли не такие крепкие, как наши.

– "Т" плюс семь минут, – произнесла Йоханссен. – Ускорение три целых шестьдесят восемь сотых "G" и падает.

– Почему эти ускорители всё ещё работают? – спросила Черри.

– Это из-за меня, – голос Драгонфлай был слабым, но он раздался в скафандрах пони, хоть и не попал в человеческое радио. – Все аккумуляторы соединены последовательно. Пять ускорителей без цели по-прежнему работают в качестве батарей. Они приводят в действие остальные десять. Я не подумала об этом.

– Никто из нас не подумал, – простонала Старлайт. – О, Фауст всемогущая…

– Топливо двигателей ориентации на двадцать пять процентов, – выкрикнула Спитфайр. – Заряд вторичной системы – тридцать процентов.

– "Гермес", имейте в виду, что основные двигатели будут недоступны при стыковке, – сообщила Черри. – Резервные двигатели, возможно, восстановят какой-то заряд. Посмотрим.

– Принято, – ответила Льюис.

– Запрашиваю целесообразность стабилизации вращением, – произнесла Черри.

– Ответ отрицательный, – ответил Мартинес. – Вращение корабля заставит его колебаться и, возможно, даже перевернёт, как черепаху. И… в общем, не надо.

– Принято, – сказала Черри.

– Топливо двигателей ориентации на пятнадцать процентов, – сказала Спитфайр.

– Когда же эти бустеры заглохнут? – спросила Черри, не в силах сдержать раздражение в голосе.

– Когда батареи разрядятся, – сказала Драгонфлай. – Половина неиспользованного времени работы неисправных бустеров. Их сила разделена между вдвое большим числом оставшихся бустеров.

– То есть, примерно восемь минут тридцать секунд, – сказала Черри. – Двигатели ориентации столько не протянут.

– Ускорение три целых и четыре десятых и снижается, – сообщила Йоханссен. – Мощность ускорителя падает с расстоянием. "Т" плюс восемь минут… ровно!

"Феникс" дёрнулся.

– Резервные двигатели разрядились, – сообщила Черри. – Основные двигатели пять процентов.

– "Феникс" отклоняется от курса, – сказала Йоханссен.

"Феникс" дёрнулся сильнее.

– Топливо для основных двигателей кончилось, – Черри вздохнула, положив копыта на ложемент. – Всё бы сейчас отдала за гиродины, которые были у нас дома.

– Ускорение три "G" и снижается, – сообщила Йоханссен.

И затем, через восемь минут и двадцать четыре секунды после старта, магические ускорители наконец отключились, и "Феникс" вошёл в свободное падение.

– Отделение первой ступени. И… Есть сброс, – сообщила Черри, когда последний удар просигнализировал о том, что первая ступень была отделена от остальной части корабля. – Проверка экипажа. Докладывайте!

Пять "нормально", от слабых и нетвёрдых до уверенных, но обеспокоенных, подтвердили благополучие команды Феникса.

– Хорошо, – сказала Черри. – Старлайт, Драгонфлай, Марк, можете ли вы использовать аварийную батарею, чтобы перезарядить вторичные двигатели?

– Нам потребуется открыть панель консоли, – ответила Драгонфлай. – Но я думаю, что мы сможем запитать магию через цепи управления. Правда, это совсем не то, что хотелось бы пробовать на человеческой системе.

– Блин, точно нет, – угрюмо согласился Марк.

– Давайте, – приказала Черри. – Нет смысла запускать вторую ступень, если мы не сможем управлять. "Гермес", где мы находимся на траектории?

– Работаем над этим, – ответила Йоханссен. – Хм… на самом деле вы на триста сорок один метр в секунду быстрее, чем прогнозировалось, из-за более длительного горения. Траектория отклонилась на одиннадцать градусов от целевой. Вариантов перехвата нет, – последние два слова прозвучали словно навзрыд, и она повторила их более твёрдо: – Повторяю, сближение с "Гермесом" невозможно. Работаем над требованиями к импульсу двигателями, чтобы вернуть "Феникс" на курс.

– Не только вернуться на курс, – добавила Черри. – Мне понадобится топливо на второй ступени, чтобы замедлиться и выровнять наши скорости.

Она сделала глубокий вдох.

– Наземный контроль, это "Феникс". Требуются расчёты для прыжка на Спаркл-двигателе, чтобы мы оказались на орбитальном пути "Гермеса" для сближения. Полагаю, мы всё ещё компланарны?

– Подтверждаю, "Феникс", – ответила Йоханссен.

– Хорошо. Земля, нам нужен этот расчёт через полчаса. Мы отдаляемся от "Гермеса" с каждой секундой, так что приступайте к работе.

Двенадцать минут спустя эти слова эхом отдались в комнате управления полётом:

– …мы отдаляемся от "Гермеса" с каждой секундой, так что приступайте к работе.

– Управление полётом приняло, – ответил Митч Хендерсон, наклонившись над станцией связи с экипажем. – Мы работаем над проблемой, будьте готовы.

Это было правдой: при первых же признаках серьёзных проблем Рич Пурнелл открыл свой ноутбук и установил его рядом с консолью траектории, рядом с диспетчером, обслуживающим эту станцию. К настоящему времени вокруг них собралось ещё пять человек, которые указывали на какие-то моменты на экране и обсуждали варианты.

– Управление полётом, слежение.

– Слушаю, слежение.

– Спутниковое наблюдение подтверждает траекторию "Феникса", – сказал диспетчер. – Числа сходятся.

– Приятно знать, что так, спасибо, – проворчал Митч и начал расхаживать взад-вперёд, чего директор полёта никогда до этого не делал.

Находившаяся в зоне наблюдения, Энни наклонилась к Венкату.

– Так, раз уж всё пока затихло, – спросила она, – объясни, что за хрень творится?

– Магические ускорители передают всё своё усилие через три кристалла, установленных на дне первой ступени, – ответил Венкат. – Один из этих кристаллов-мишеней разрушился, что сразу вывело из строя пять ускорителей. Но выключатель ускорителей при включении связал все их встроенные батареи вместе, поэтому батареи пяти неисправных ускорителей стали питать дополнительной энергией оставшиеся десять. Так что эти десять отработали намного дольше, чем следовало.

Благодаря им и тому, что обычные двигатели не снижали тягу, "Феникс" в итоге движется быстрее, чем предполагалось – гораздо быстрее, чем "Гермес". Но так как ускорение магических ускорителей было несбалансированным – они отталкивали одну сторону корабля больше, чем другую – это столкнуло "Феникс" с курса. Черри израсходовала всё топливо в системе ориентации, пытаясь удержать его, но не смогла. Так что сейчас они идут слишком быстро и не в том направлении, чтобы встретиться с "Гермесом", и они не могут повернуть корабль. И второй ступени подъёма, вероятно, недостаточно, чтобы исправить траекторию.

– Вот же блядь, – прошептала Энни.

– О да, – согласился Венкат. – При нормальном запуске это был бы конец. Черри отключила бы двигатели системы ориентации, чтобы сохранить немного топлива. Но магические двигатели могут перезаряжаться, поэтому они, вероятно, через какое-то время вернутся в рабочее состояние. И у них есть Спаркл-двигатель, на котором можно прыгнуть в сторону так, чтобы по ходу своего движения "Феникс" и "Гермес" сближались, а не удалялись, – он нахмурился ещё сильнее и добавил: – В теории. Но они всё равно попытаются.

– А что, если это пойдёт не так? – спросила Энни.

– Используя твой лексикон, – ответил Венкат, – хер его знает.

– Дерьмо, – только и сказала Энни.

– Сейчас самое время, – сказал Тедди, сидевший по другую сторону от Венката, – для ещё одного жизнеутверждающего музыкального номера.

Через шестнадцать минут с Земли пришел ответ "Гермесу" и "Фениксу".

– Хорошо, у нас есть вектор для Спаркл-двигателя, – произнёс голос Митча Хендерсона. – Сейчас мы отправляем его на навигационные компьютеры обоих ваших кораблей. Спаркл-двигатель должен работать на двухстах пятидесяти тысячах циклов в течение двухсот секунд. Это обеспечит общее смещение в двадцать пять тысяч километров со скоростью сто двадцать пять километров в секунду. Траектория приведёт "Феникс" назад и внутрь текущего курса "Гермеса" и выведет на предварительный курс перехвата. Мы уточним траекторию перехвата, как только вы окажетесь в безопасности после работы Спаркл-двигателя. Приём.

– "Гермес" принял, Хьюстон, – произнесла Льюис.

– "Феникс" принял, – повторила Черри Берри. – Наши двигатели ориентации восстановили заряд до сорока процентов ёмкости батарей. Подготовка к выполнению манёвра на Спаркл-двигателе, – Черри Берри запустила компьютерную навигационную систему МВМ, нашла программу, отправленную с Земли, и активировала её. Компьютер начал включать магические двигатели, поворачивая "Феникс", дрейфующий в космическом пространстве, пока его нос практически не развернулся в том направлении, откуда они прилетели.

– Активация Спаркл-двигателя, – сообщила Старлайт со своей станции, запустив программу управления на перенастроенном ноутбуке Дома. – Устанавливаю режим отработки по времени. Двести секунд, – она набрала число и нажала "Enter".

– Двести пятьдесят тысяч циклов, – она набрала и это число.

Ноутбук был сконструирован так, чтобы выдерживать высокие перегрузки, вакуум и многие другие виды экстремального окружения. Но, прежде всего, он был спроектирован так, чтобы быть лёгким. Таким образом, были предприняты компромиссы в долговечности, главным образом за счёт клавиатуры, которая, в конце концов, предназначалась лишь для использования человеческими пальцами и только в течение тридцати дней. Однако эта клавиатура более года страдала от тяжёлых, хотя и на удивление ловких копыт пони.

Был ли это злой дух Марса, предпринявший последнюю попытку покушения на убийство чужаков, плохая проработка конструкции или просто неудача, но контакт под нулевой клавишей выбрал именно этот момент, чтобы залипнуть. В течение секунды ничего не происходило, но затем, как раз перед тем, как копыто Старлайт щелкнуло мышью, чтобы принять настройку, за четырьмя уже присутствующими нулями, появилось ещё больше нулей… и затем программное обеспечение, получившее число, превышающее максимальную способность компьютера передачи сигнала по проводу, сбросило значение до максимально возможного.

Старлайт нажала "Принять" для частоты циклов в 1 000 000 000 раз в секунду, не заметив изменённого числа.

– Всё готово для начала движения на двигателе Спаркл, – сообщила она.

– Вперёд![1] – приказала Черри Берри.

И Старлайт нажала клавишу.

– Что за херня? – крикнул Мартинес. – Мы только что потеряли отслеживание "Феникса"!

– Успокойся и решай проблему, – потребовала Льюис. – Почему мы потеряли отслеживание? Он что, исчез?

– Нет, как раз наоборот, – сказал Мартинес. – Наши системы радиоконтроля утверждают, что получают множество источников сигнала "Феникса". Буквально тысячи. И источники продолжают исчезать и появляться. Система перегружена. Мы не можем удержать захват на нём. Те же показания со спутников!

– Должно быть, какой-то сбой, – произнесла Льюис. – "Феникс" не может быть в нескольких местах одновременно.

– Если только "Феникс" не движется быстрее света, – пробормотала Йоханссен. – Вот.

– Выведите на экран последнюю известную позицию "Феникса", – приказала Льюис.

"Феникс" должен был быть слишком маленьким и далёким, чтобы его можно было разглядеть на экране без значительного увеличения. Но, когда изображение космоса и тёмный изгиб ночной стороны Марса заполнили главный экран мостика, на нём также оказалась сияющая тонкая полоска света.

И пока они смотрели, хвост полосы промчался мимо них справа налево и исчез.

Марк не особо хотел двигаться. Его грудь всё ещё болела после максимального ускорения во время взлёта в восемь "G", хотя головокружение предобморочного состояния практически прошло. Но радио его скафандра только что сошло с ума, повторяя сообщения с таким эхом, что они больше напоминали статические помехи.

Из-за шума в ушах он не мог ничего толком расслышать и только понимал, что пони сходят с ума по поводу чего-то. Он потянул защёлку на ремне своего лётного ложемента и, не без боли, сел. Потребовалось усилие воли, чтобы сосредоточиться на голосах и превратить звуки в слова, но когда у него получилось, он обнаружил, что пони всё ещё говорили – точнее, почти кричали – по-английски.

И тогда слова начали превращаться в осмысленные фразы.

– …падает, как кирпич! Уже на десять процентов! В чём дело?

– Значит, уменьши мощность двигателя!

– Я пытаюсь! Ползунок не работает! Ой, лягать! Тут установлено максимальное значение!

– Насколько это быстро?

– Слишком быстро! И компьютер не реагирует!

Сквозь радиопомехи и голоса пони, перекрикивавшие радио, Марк услышал громкий хруст. Звук повторился, а затем последовало ещё множество более тихих похрустываний. Его взгляд упал на одну из магических батарей. По её поверхности разбегались трещины, большие и маленькие, дефект за дефектом возникал в кристалле.

– Батареи перегружены! Они сейчас рассыплются!

– Вырубай двигатель! Немедленно!

– Я пытаюсь! Компьютер не даёт! Я пробовала его перезагрузить, но…

Марк услышал достаточно. Простое решение было лучшим, даже если Старлайт по какой-то причине не замечала его. Даже когда Спаркл-двигатель работал на полную мощность, они всё ещё находились в свободном падении, поэтому для него было несложно схватиться за спинку лётного ложемента Черри Берри, опереться на него, чтобы оттолкнуться от своего ложемента и пересечь проём для посадочной лестницы, отделявший его от ложемента Старлайт. Он рукой затормозился о консоль перед ней, потянулся к ноутбуку, схватил кабель, ведущий от компьютера к Спаркл-двигателю…

…и выдернул его.

Шум в его радио превратился в голоса, и – как ни странно – голос Льюис сказал:

– "Феникс" не может быть в нескольких местах одновременно!

Но Марк не стал пока обращать на него внимание, сосредоточившись на проблемах внутри капсулы.

Батареи всё ещё трещали и хрустели, но пока оставались целыми. Их показания оставались на одинаковом уровне – восемьдесят один процент заряда. Сам кристалл Спаркл-двигателя оставался чистым, безупречным и неповреждённым. Черри и Старлайт, между которыми сидела Спитфайр, как будто бы успокаивались.

– Спасибо, Марк. Я слишком зациклилась на этом, – Старлайт махнула копытом в сторону клавиатуры.

Марк посмотрел на компьютер, затем с помощью всемогущей комбинации из трёх кнопок вызвал диспетчер задач, чтобы вручную убить приложение Спаркл-двигателя. После этого появилось новое окно с сообщением об ошибке: система обнаружила потенциально ошибочный ввод (залипшая клавиша). Игнорировать или принять?

– Ну, вот твоя проблема, – сказал он.

– Потом, – перебила их Черри. – Как быстро мы двигались?

– Максимальное количество циклов, – тихо ответила Старлайт. – Один миллиард прыжков в секунду. Полметра за прыжок.

Марк посчитал в уме. Пятьсот миллионов метров в секунду. Пятьсот тысяч километров в секунду.

Чуть больше, чем одна целая шесть десятых скорости света.

– Что ж, неудивительно, что радио сошло с ума, – пробормотал он.

И они двигались на Спаркл-двигателе около минуты, что означало… тридцать миллионов километров.

Тридцать миллионов километров от "Гермеса". И от Марса.

И от чего угодно ещё.

Пока Марк замер, переваривая шокирующую информацию, Старлайт оттолкнула его с дороги.

– В аварийной батарее ещё осталось пятьдесят процентов. Мне они нужны, чтобы починить как можно больше других батарей, если смогу. Нам нужно восстановить работу двигателя как можно скорее, – она тоже выпуталась из ремней и перегнулась через ложемент, чтобы глянуть на Файрбола. – Файрбол, иди возьми свой компьютер, который ты оставил на память. Нам нужно установить новую копию программы управления двигателем. Мы не можем больше доверять этому компьютеру.

– Понял, – ответил Файрбол, всплывая со своего места.

– И старайтесь ничего тут не толкать, – добавила Старлайт. – Особенно батареи. Они могут рассыпаться в любой момент от…

– "Феникс", это "Гермес", – прозвучал в гарнитуре Марка голос коммандера Льюис. – Пожалуйста, доложите ваш статус.

Черри Берри ответила:

– "Гермес", это "Феникс". Спаркл-двигатель взяли под контроль. У нас была ошибка компьютера, которая вызвала некоторые повреждения. Сейчас делаем ремонт. Спаркл-двигатель временно отключён. Пожалуйста, подтвердите нашу позицию. Приём.

Немедленного ответа не последовало. Ну, это было и не удивительно. Теперь они были в сотне световых секунд от "Гермеса", по грубым прикидкам.

Сто световых секунд. Тридцать миллионов километров. До его ума начал доходить весь масштаб ситуации.

– Господи Иисусе, – пробормотал Марк. – Мы в жопе, да?

– Работай над проблемой, – прорычала Черри Берри. Но отрицать сказанное не стала.

Далеко, в глубоком космосе, "Феникс" плыл один, из ниоткуда в никуда.

1 ↑ [1] В оригинале Черри говорит "Engage", и это делает название корабля — "Феникс" — отсылкой сразу и на фильм "Полёт "Феникса", и на сериал "Star Trek", где первый земной сверхсветовой корабль тоже назывался "Феникс". Подробнее здесь

22 мая 2037 года, 00:07 центральноамериканского времени

Ещё одна, "бонусная" глава см https://ficbook.net/readfic/8740518/35908607

Это случилось сразу после полуночи. К этому времени некоторые из собравшихся вокруг агентства отправились домой, но большинство осталось.

Была проведена пресс-конференция, на которой разъяснялось всё, что известно о текущей ситуации. У экипажа возникло сразу несколько проблем, но ни одна из них не была фатальной для миссии. "Феникс" оказался на огромном расстоянии от "Гермеса", но это всё ещё можно было исправить. Спаркл-двигатель ремонтировался, частично путём исправления перегруженных батарей, частично путём переключения двигателя на резервный компьютер. После того как двигатель полностью заработает, экипажи и НАСА проведут переоценку ситуации и решат, предпринять ли ещё одну попытку сближения с "Гермесом" или использовать Спаркл-двигатель для прямого перелёта до Земли.

Всё это было несколько часов назад. Большая часть прошедшего времени была потрачена на ожидание скачивания приложения Спаркл-двигателя на "Феникс" для повторной установки. Оригинальный установочный файл остался на ноутбуке Старлайт, который по-прежнему отказывался работать из-за ошибки клавиатуры.

Экипаж "Феникса" провёл это время с пользой, ремонтируя повреждённые батареи, дозаряжая малые батареи резервных магических двигателей и принимая пищу. Они также обменялись сообщениями с "Гермесом", отметив тот факт, что, даже не имея такого умысла, команда "Феникса" стала первыми известными существами в обеих вселенных, которые путешествовали в космосе быстрее скорости света.

В то же время зал контроля миссии всё ещё оставался полон… практически. Основная команда операторов оставила свои посты, заменённая на консолях ночной сменой. Дневная команда по большей части отправилась по раскладушкам в залах заседаний под зоной наблюдения, чтобы немного поспать, но лишь немногие из них не выходили из своих комнат менее чем через два часа. Правда, сюда не входила ни одна из команд отдела траектории, которые затевали один спор за другим о преимуществах и недостатках ещё одной попытки рандеву с "Гермесом" по сравнению с возможностью прямого перехвата Земли… прямо над головой Рича Пурнелла, который продолжал безостановочно работать над траекториями и программами полёта для обоих вариантов, не говоря при этом ни слова, если его прямо не спрашивали.

С наблюдательной галереи никто не ушёл. Мусорные баки были переполнены упаковками из-под фастфуда. Вице-президент всё ещё был там, как и посол Китая, и вся делегация Конгресса, и все остальные, включая Тедди Сандерса, Венката Капура и Энни Монтроуз.

– Когда, чёрт возьми, они примут решение? – спросила Энни. – Если на то пошло, почему вы двое не пойдёте и не примете решение за них?

– Это уже не вопрос планирования или политики, – произнёс Тедди. – Это кризисное управление. Лететь или не лететь. Теперь это решение руководителя полёта. Со времён Криса Крафта существует правило, что во всех оперативных решениях руководитель полёта – бог.

– Верно, – кивнул Венкат. – Теперь это не в наших руках.

Прямо под ними Митч Хендерсон стоял на своём посту, сохранив за собой командование, после того как его команда уже ушла со смены. Брендан Хатч, чья команда официально сейчас дежурила, присоединился к спору за консолями контроля траектории. Оба, по-видимому, полностью контролировали ситуацию, почти не показывая внешнюю усталость, накопленную за часы, проведённые в бдительном ожидании. Единственным указанием на то, сколько времени прошло, был ряд бумажных кофейных стаканчиков, которые уже занимали две трети крышки консоли, окружающей пост ​​директора полёта.

– Контроль полёта, слежение.

Несмотря на то, что в зале шло множество дискуссий, в гарнитурах почти целый час молчали, за исключением офицера по связи с прессой, который каждые десять минут обновлял статус происходящего для репортёров и VIP-персон. Этот доклад привлёк внимание всех присутствующих в комнате, заставив умолкнуть даже спор в секторе траектории и заставив VIP-ов сесть и насторожиться.

– Слушаю вас, слежение, – произнёс Митч.

– Мы получаем сигнал на 110,1 мегагерц, – ответил сотрудник из группы слежения. – Он исходит от объекта на очень низкой околоземной орбите, ниже орбиты станции SpaceX. Сейчас мы пытаемся получить его изображение.

– Что за сигнал? – спросил Митч.

– 110.1? – выдохнул Венкат из зоны контроля. – Это они! Это заранее оговорённый сигнал прибытия!

– Азбука Морзе, – сказал офицер слежения. – Сигнал повторяется. Связисты уже приступили к расшифровке…

Офицер слежения крепче прижал гарнитуру к уху, прислушиваясь к сообщениям своих подчинённых из другой части здания.

– Сообщение: C-S-P H-R-M-Y, R-S-Q и код для ожидания.

– Принято, слежение. Попросите кого-нибудь подтвердить получение на той же частоте.

– Я попробую, но оно продолжается… подождите минуту. У нас есть спутник с камерой, направленной на объект. Выведите канал 31 на экран.

– Давайте, – приказал Митч.

Мгновение спустя главный экран в диспетчерской показал изображение другой стороны Земли с плывущим на её фоне крупным объектом, смутно похожим на три огромных цилиндра, соединённых вместе, в окружении огромных солнечных батарей, распростёршихся на фоне океана внизу.

– Это не наш, – произнёс Тедди. – Выглядит даже больше, чем станция SpaceX. Почти такой же большой, как наша.

– Ну конечно, – сказал Венкат, смеясь и чуть ли не подпрыгивая в кресле.

– Сейчас мы получаем голосовое сообщение на той же частоте, – сообщили из слежения. – Перенаправляю вам.

Комната заполнилась неразборчивыми звуками, которые при большом желании можно было воспринять как полу-валлийку, полу-голландку, прочищающую носовые пазухи.

Затем другой голос издал те же звуки – голос, который в комнате узнали. Далее этот голос произнёс на английском языке:

– Управление полётами… – снова короткий всплеск другого языка, который прозвучал как некая вариация "Боже мой". – Управление полётами, это "Феникс", передача с корабля Космической программы чейнджлингов "Гармония". Их сообщение гласит: "Будьте готовы – мы идём. Конец связи".

Мгновение спустя таинственный космический корабль на экране управления полётами исчез, не оставив ничего, кроме беспрепятственного обзора восточной части Тихого океана.

СТЕНОГРАММА АУДИО МВМ "ФЕНИКС", 22 МАЯ, 2037 07:32 ЦЕНТРАЛЬНОАМЕРИКАНСКОГО ВРЕМЕНИ

ЧЕРРИ БЕРРИ: НАСА, это "Феникс". "Гармония" достигла нашей позиции и занимается нашей эвакуацией.

МАРК УОТНИ: Господи Иисусе! Вы только посмотрите на размеры этой штуковины! Она такая же огромная, как "Гермес"! Даже больше! Дайте я пошлю вам видео… вот! Я надеюсь, что вы это видите! Только посмотрите! Выглядит так, будто кто-то вывел на орбиту две ракеты "Сатурн-V" и привязал их к космической станции! Думаю, именно это они и сделали! Посмотрите на сопла двигателей! И что это у них торчит посередине?

ЧЕРРИ: (неразборчивые звуки на языке пони) Послание от "Гармонии". Для команды "Феникса": "Держитесь и готовьтесь к захвату". Захват? С каких это пор мы можем так делать? (неразборчивые звуки на языке пони)

УОТНИ: Так вот что это за штука! Это клешня! Как в аркадном автомате! Они собираются взять нас на буксир!

ЧЕРРИ: (неразборчивые звуки языка пони) Новое сообщение, хм… "Гармонии" для НАСА: "Мы не можем оставаться долго. Энергия быстро уходит. Мы вернём ваш корабль и вашего астронавта, как только сможем. Мы вернёмся. "Феникс", готовьтесь к захвату".

УОТНИ: Ха! Что ж. Похоже, на Землю мы всё-таки не полетим. Простите все на "Гермесе", но нашу встречу придётся ещё немного отложить.

(звуки ударов, лёгкий скрип)

ЧЕРРИ: (длинная череда неразборчивых лошадиных звуков). "Феникс" "Гермесу" и Земле: Спасибо за вашу помощь, Марк вер…

КОНЕЦ ПЕРЕДАЧИ

– …Спасибо за вашу помощь, Марк вернётся, как только сможет. "Феникс" передачу закончил.

– Они тебя не слышат, – произнесла Драгонфлай. – Нас уже там нет.

Черри моргнула.

– Что?

– Мы уже дома, – улыбнулась чейнджлинг, уже больше похожая на себя, чем за все эти месяцы. – Мы дома! – во вспышке зелёного пламени она приняла вид Бет Йоханссен. – Разве не чувствуешь? – ещё одна вспышка пламени, и в капсуле оказалось два Марка Уотни. – Мы ДОМА!

– Посмотрите на батареи! – воскликнула Старлайт, указывая на индикаторы.

Раньше четыре из них были полностью разряжены за время ремонта, а остальные были заполнены примерно на восемьдесят процентов. Теперь же все восемь показывали сто процентов, и стрелки слегка подрагивали возле верхних границ шкал.

А в наушниках Черри голос Твайлайт Спаркл произнёс на её родном языке:

– "Феникс", это "Конкордия". Подготовьтесь к выходу в открытый космос для перехода на наш корабль. Мы высылаем наружу троих, чтобы помочь с перемещением экипажа. Ваше самочувствие?

– Мы дома, – прошептала Черри по-английски. Слезы потекли по её лицу. – Наконец-то мы дома.

Она повернулась и обняла Спитфайр, которая тут же обняла её в ответ – по лицу пегаски тоже текли слёзы. Следующим был Файрбол, крепко обнявший двух пони. Старлайт присоединилась мгновение спустя, а Драгонфлай вернулась к своей естественной форме и присоединилась последней. Наконец, рука Марка Уотни пробралась сквозь массу объятий и легла на плечо Черри, крепко сжимая его.

– Мы дома, – повторила земная пони, а затем добавила на эквестрийском: – Слава тебе, Селестия, мы дома.

Примечание автора:

Именно так заканчивалось пребывание наших героев на Марсе — главным образом потому, что, по большей части, Эквестрия была не в состоянии оказать большую материальную помощь на протяжении большей части истории. Они могли бы разве что прислать советы по заклинаниям для Старлайт, и не более. Предоставление им возможности спасения, казалось, уравнивало баланс для двух сторон истории, по крайней мере, когда я впервые это планировал.

Первоначальный план состоял в том, чтобы с ракетами что-то случилось, из-за чего MAV (который не получал названия "Феникс" до того дня, когда пони решили, что ему нужно имя, всего неделю или около того назад) пропустил встречу с "Гермесом". Первоначальный план, детали которого я потерял, не выдержал испытания отказом от использования маршевых двигателей "Амицитас" в качестве ускорителей.

Что бы ни случилось, следующим шагом предполагалось задействовать Спаркл-двигатель, который, будучи напрямую подключен к значительно более быстрым процессорам человеческого компьютера, будет развивать варп-скорость до тех пор, пока в скором времени у него не закончится питание, и в этот момент всё устройство развалится точно так же, как при аварии на Сол 6. Этот план потерпел неудачу, когда Твайлайт Спаркл пришла в голову идея настроить частоту и расстояние телепортации Спаркл-двигателя. Было невероятно, чтобы приложение с регулируемыми настройками двигателя по умолчанию использовало максимальную скорость. Я поиграл с интерфейсом, вызвав путаницу и заставив Старлайт случайно установить для него максимальное значение вместо минимального через кликабельные ползунки, но потом решил отказаться и от этого. Режим сбоя с привязкой клавиши пришёл на ум только пару недель назад.

Кстати, я подсчитал, чтобы выяснить две вещи:

(1) Сколько энергии было бы использовано при моей заранее определенной "неограниченно устойчивой" настройке в 0,5 метра, 250 килогерц. Ответ: 0,00008% в секунду от мощности семи батарей, подключенных к двигателю.

Это позволило мне прикинуть (2) Как долго будут работать батареи при максимальной скорости 1 гигагерц? Ответ: чуть более 313 секунд, или пять с четвертью минут (0,32% от общего заряда батареи в секунду). Это было, ну, дольше, чем я изначально планировал... и намного дольше, чем команда позволила бы всему продолжаться без действительно чертовски веской причины.

Я всерьёз подумывал о том, чтобы аккумуляторы рассыпались от простого перенапряжения (что было бы вполне объяснимо — в конце концов, это позволяет получить максимальную скорость из системы размером и весом с дизельный двигатель грузовика). Но в последнюю минуту я решил, что почти полная катастрофа на самом деле была более драматичной, чем полный провал ... При условии, что у меня был бы перерыв в главе между тем, как наши герои оказались в глубоком космосе, и их спасением.

Даже без помощи пони экипаж, вероятно, смог бы спастись сам, по крайней мере, добраться до Земли. Встреча с "Гермесом" по-прежнему была бы разумным решением — немного более разумным, поскольку ремонт Спаркл-двигателя съел половину их накопленной магической энергии, превратив вариант прямого полёта на Землю из возможно выполнимого в вариант без права на ошибку. Но теперь, к счастью для всех заинтересованных сторон, эти проблемы были обойдены.

В качестве эпилога, поскольку вы можете понять большую часть того, как будут развиваться события дальше, я добавлю пару спойлеров:

(1) Нет, Марк не застрянет на Эквусе. "Конкордия" не сломана, и теперь они знают, как безопасно добраться до мира Марка и обратно.

(2) Нет, другого продолжения не будет, по крайней мере, не того, которое написано мной. Есть масса других историй "первого контакта" и "столкновения культур" других авторов, многие лучше, чем я могу сделать. И поскольку этот первый контакт приведет к сокрушительному взрыву новых технологий по обе стороны пространственного барьера, приключение под названием "скудные припасы, простое выживание", которое определило эту историю, становится практически невозможным. Оба мира движутся к если не экономике постдефицита в стиле Star Trek, то к таким масштабным социальным и технологическим изменениям, что они превосходят мою способность это представить. Если у кого-то ещё есть идеи, они могут предложить их, с оговоркой, что я могу обращать, а могу и не обращать никакого внимания на побочные эффекты.

(2A) Кроме того, мне всё ещё нужно завершить CSP.

(3) Эпилог будет коротким, но не мгновенным. Осталось не менее трёх глав, может быть, ещё пара, в зависимости от того, как я всё разыграю. Позже мы хотя бы мельком познакомимся с каждым из наших шести руководителей.

И, наконец, (4) оставшиеся несколько глав могут быть не ежедневными. Они будут публиковаться по мере завершения. Я говорю это потому, что у меня более 3000 слов в главе после этой, и она даже близко не готова.

Есть некоторые детали, о которых я пока умолчу, но наберитесь терпения. В конце концов, вам осталось недолго ждать, чтобы выяснить это самим.

Феникс. День 22

ЖУРНАЛ МИССИИ – ФЕНИКС. ДЕНЬ 22

Ну вот, я наконец-то починил сломанный компьютер Старлайт. Не то чтобы потребовалось много времени – единорог быстро разобрала его, и я показал пурпурной принцессе, как выглядят микропереключатели клавиатуры, дабы она могла скопировать и заменить сломанный под клавишей "ноль". Но это заняло три недели, потому что… ну… потому что мы были заняты.

Это немного странно – видеть "день" вместо "сол" в заголовке журнала. Но это ещё одно напоминание, что сол – это марсианский день, и причина, почему я использую дни вместо солов, заключается в том, что меня там уже нет!

День за днём я не перестаю поражаться: я больше не на Марсе. И в течение последних двух недель я был в инопланетном мире – в хорошей разновидности, такой, где вы можете выйти на улицу без скафандра, где дует лёгкий ветерок и поют пони, а дракон в смокинге приносит тебе завтрак.

(Я не шучу насчёт дракона в смокинге. Был тут один, ростом примерно в треть Файрбола. Старлайт говорит, что его зовут Спайк, и она была почти так же рада его видеть, как ту голубую единорожку в костюме волшебницы… но что-то я отвлёкся).

В общем, в последний раз, когда я делал запись в журнале, я помогал с последними предполётными проверками. И, как вы, наверное, знаете, запуск немного отклонился от намеченного курса. Что-то из магии не сработало, что-то из человеческих технологий не сработало, и не сработало множество предположений и коммуникации. Итоговый результат: мы оказались в глубоком-глубоком космосе, пытаясь собрать всё по кусочкам для ещё одного захода.

Но хорошая новость заключается в том, что пони из космической программы уловили наш магический всплеск – не от ускорителей, которые были слишком далеко от нашей системы жизнеобеспечения, а от нашей короткой сверхсветовой прогулки. Шестьдесят четыре миллиарда заклинаний телепортации дали им достаточно данных, чтобы наконец определить нашу вселенную – ну, почти. Ранее они использовали зонды, и у них случилось три промаха, прежде чем они окончательно нашли нас.

Однако им потребовалось некоторое время, чтобы нас спасти. Когда они впервые перепрыгнули в нашу вселенную, они оказались примерно в том же месте, что и в своем собственном мире – на очень низкой околоземной орбите. Они провели там совсем немного времени, только чтобы отыскать нас и отправить сообщение. Затем они вернулись домой, где магическая энергия супер-дешёвая, и провели несколько часов, пересекая более ста миллионов километров пустого пространства, прежде чем вернуться в нашу вселенную с её нулевой магией практически рядом с нами.

Конечно, их стыковочные узлы не были совместимы с узлом "Феникса", но у них было решение на этот счёт: схватить нас клешнёй гигантского манипулятора, а затем вернуться в свою вселенную. Оказавшись там, пони уже смогли использовать свои двигатели скафандров, которые никогда не использовались на Марсе, чтобы перебраться на материнский корабль. Это было, как говорят психиатры, говоря о пациентах с ПТСР, незабываемым опытом…

– Марк, у тебя с собой кристалл связи? – спросила Старлайт Глиммер.

– Да, он вот здесь… хм... – Марк похлопал себя по груди скафандра, вспомнив про кристалл. – Не знаю, зачем. Наверное, по привычке. У меня нет батареи для него. Нам пришлось установить её в двигатель, помнишь?

– Ты сейчас в нашей вселенной, Марк, – усмехнулась Старлайт. – Надень свой шлем и скажи что-нибудь на эквестрийском.

– Чего? – Марк замер на полпути к тому, чтобы надеть свой шлем на голову. – Ты действительно хочешь, чтобы я сказал что-то на вашем языке? Но если это сработает, то всю похабщину, что у меня получится, услышат все ваши.

– Они, наверное, и так слышат, – произнесла Старлайт, показав на свою собственную гарнитуру. – Просто попробуй.

– Ну ла-адно, – сказал Марк и пробормотал себе под нос. – Один маленький позор для человека, один гигантский дипломатический скандал для человечества, – он надел шлем, загерметизировал его, активировал систему жизнеобеспечения (которая сразу предупредила его, что его фильтр СО2 был насыщен до предела – чёрт, надо было прихватить с собой запасные) и, тщательно припомнив разные слова, которых он нахватался из разговоров пони за последние месяцы, сказал: – Проверка связи… я Марк Уотни. Дайте мне зад принцессы.

В канале связи послышался смех, после чего глубокий женский голос произнёс то, что Марк понял так: "Не волнуйся, принцесса-задница готова и хочет встретиться с тобой", а затем последовал более молодой голос, издававший возмущённые лошадиные звуки.

– Ну, кристалл работает, – пробормотал Марк. – Теперь довольна?

– Не унывай, Марк, – произнесла Старлайт. – На сей раз ты не сказал ничего слишком похабного.

– Да? А с чего тогда смех?

– Хм… изменение гласного звука для нашего слова "ваш" делает его созвучным слову "зад". Что также является первым слогом для…

– Вопрос был риторическим, Старлайт.

– Проверка скафандров, – Файрбол после всего времени на Марсе наконец-то оказался в зоне своей компетенции, чем и пользовался. – Давление нормальное?

Когда все подтвердили успешную герметизацию и давление, он продолжил:

– Марк, слушай. Между поручнями на "Фениксе" и трапами на "Гармонии" есть небольшое пространство. Чтобы перенести тебя через него, прибудет экипаж с корабля. Сами мы используем наши реактивные ранцы. Ты возьмёшься за меня, когда я тебе скажу. С одной стороны у тебя буду я, а по другую руку кто-то из команды. Мы перенесём тебя. Просто держись и будь спокоен. Хорошо?

– Хорошо. Я готовился к выходам в открытый космос.

– Хорошо, – произнёс Файрбол. – И сколько раз выходил?

– Почти один, – признался Марк.

– Понятно. Держись крепко и будь спокоен.

Потребовалось два полных цикла шлюзования, чтобы выпустить всех шестерых членов экипажа из "Феникса". К тому времени три другие фигуры с активированными ранцами уже плавали вокруг "Феникса". Марк испытал укол зависти к их ярким, чистым, не покрытым заплатками скафандрам, которые в сравнении с залатанными слизью чейнджлинга, потёртыми и покрытыми пылью скафандрами, едва отделявшими команду "Феникса" от Очень Плохого Дня, просто сияли на солнце.

Две фигуры были либо пони, либо чейнджлингами – отражения в лицевых щитках шлемов не давали рассмотреть лица. На третьей фигуре был костюм с настоящими руками или, по крайней мере, с четырьмя пальцами на каждой передней конечности. Эта фигура была явно мужской, судя по паре лаконичных фраз, которыми со скоростью пулемёта обменялось это существо с Файрболом, перед этим указав на Марка.

– Хорошо, Марк, – произнёс Файрбол по-английски. – Держаться руками и следуй за мной. Грифон Как-его-там помогать нам, когда мы добираться до носа Феникса.

Всё-таки грифон, значит.

Марк повиновался, изо всех сил стараясь не дать ногам уплыть в сторону от корабля и всегда держа хотя бы одну руку на поручнях, разбросанных по всей поверхности МВМ, специально для таких случаев, если прямая стыковка с "Гермесом" окажется невозможна. (Инженеры никогда не предполагали, что МВМ может оказаться на расстоянии сорока миллионов километров от любого другого космического корабля после отлёта с Земли). Продвигался он медленно и осторожно, предоставив Файрболу задавать темп, в то время как остальные активировали свои реактивные ранцы и поплыли вокруг сочленённых космических кораблей, уходя из его поля зрения.

А потом "Феникс" кончился – впереди не было ничего, кроме гигантской клешни, сжимающей его корпус, и около пятнадцати метров манипулятора, ведущего к массивному центральному корпусу корабля пони.

– Хорошо, Марк, жди здесь, – сказал Файрбол. – Мы вернуться за тобой.

Затем он мягко оттолкнулся от корабля и активировал ранец, два джойстика управления которого выскочили ему прямо под передние лапы, а их рукоятки аккуратно легли в ладони.

Файрбол стабилизировал скафандр короткими импульсами двигателей коррекции и отплыл назад, а астронавт-грифон сманеврировал, чтобы зависнуть рядом с ним.

– Хорошо, Марк, – произнёс Файрбол. – Тебе нужно ждать, когда мы развернуться, потом отпускать корабль и плыть к нам. Мы быть рядом, как два метра близко. Очень просто. Очень безопасно. Ты добираться до нас, хватать по одному нас в каждый рука. Тогда мы все идти на "Гармонию". Хорошо?

Марк посмотрел на дракона и грифона в скафандрах. Затем он посмотрел вниз на "Феникс" и ещё дальше вниз, в полное и абсолютное ничто, простиравшееся на ближайшие пять миллионов световых лет.

– Один вопрос. Вы когда-нибудь делали это раньше? Я имею в виду, два астронавта с устройствами ближнего маневрирования, буксируют третьего, без такого устройства?

– Неа, – ответил Файрбол. Марк явственно слышал усмешку. – Мы собираться попасть в учебник истории. Снова. Когда будешь готов.

Пока они использовали свои двигатели, чтобы развернуться ранцами к Марку, он задумался: "Не то чтобы я раньше не знал, что все эти инопланетяне ужасно небрежно относятся к возможности полной катастрофы. И если я промахнусь, то здесь не один, а целых два корабля, способных искривлять пространство, чтобы прийти за мной. Но…"

Очень, очень осторожно Марк развернулся спиной к "Фениксу", держась за него только одной рукой. Затем он очень, очень осторожно оттолкнулся, расслабив пальцы.

Ещё никогда в его жизни два метра не были такими же страшными. Ещё много недель они будут сниться ему в кошмарах.

Естественно, те сорок метров, что последовали дальше, проведённые в путешествии на спинах сразу двух не слишком скоординированных друг с другом астронавтов мимо путаницы препятствий к воздушному шлюзу, будут жить в его кошмарах вечно…

Оказавшись на корабле вместе с пони, я встретился с большими начальниками моих друзей. Самой в буквальном смысле большой из них была, очевидно, мама Драгонфлай. Семейное сходство было неоспоримым, за исключением того, что у Кризалис имелись волосы (длинные, прямые, гладкие и сине-зелёные) и глаза со зрачками (щелевидными) вместо больших блестящих голубых глаз, как у Драгонфлай. И у Кризалис крылья блестели так же, как и у Драгонфлай, когда мы впервые с ней повстречались… и у неё совсем не было дырок, за исключением большого изогнутого рога на голове с изгибами, которые вроде как на эти дырки намекали. Когда я прошёл через воздушный шлюз, она устраивала громкий разнос Старлайт, очевидно, разгневанная физическим состоянием Драгонфлай. Когда же Драгонфлай попыталась за неё вступиться, она, не упуская ни секунды, сменила цель и насела на нашего бедного жука с тем же остервенением, что и на нашего учёного-мага.

Но другой начальнице удалось прервать поток ругани. Твайлайт Спаркл, если уж на то пошло, выглядела ещё более милой, чем Черри Берри, с самыми большими и невинными глазами, которые я когда-либо видел у пони что до, что после этого. (А ведь я с тех пор посетил несколько понячьих начальных школ). Каким-то образом она свела на нет весь эффект от речи Кризалис, сказав несколько хорошо подобранных слов в духе "мы все очень рады, что вы вернулись", и закончила тем, что заключила Старлайт в тёплые объятия. Кризалис тоже обняла Драгонфлай, и, как я узнал впоследствии, это было, наверное, третье публичное проявление нежности, которое королева жуков позволила себе, в общем-то, за всю свою жизнь.

После этого все успокоились. Черри и Кризалис обменялись несколькими фразами, которые, как позже объяснила Старлайт, представляли собой серию дружеских подколок одной над другой в стремлении перещеголять в остроумии: "О, так ты ещё жива? Что ж, наслаждайся поездкой и смотри, как я НЕ закидываю корабль в другую вселенную". "Я тоже рада тебя видеть. Извини, что не привезла побольше сувениров из вселенной, которую мне довелось увидеть, а тебе – нет". Потом мы встретились с корабельным доктором, которому не понравилось ничего из того, что он увидел у кого-либо из нас, и стали устраиваться для поездки в мир пони.

Я бы сразу же вернулся на "Феникс" и попросил их меня подбросить, но, как оказалось, у Твайлайт на нас с "Фениксом" были другие планы. К тому же, ничего из того, что он увидел у меня, доктору тоже не понравилось, так что я получил электронный билет в страну пони, чтобы лечиться там вместе со всеми остальными. К счастью, у них была приготовлена капсула, вмещающая семь пассажиров, правда, моё место было немного тесноватым по сравнению с прочими.

Неделю мы провели в карантине, отчасти для того, чтобы приспособиться к полной гравитации после полутора лет при 0,371 G… а отчасти потому, что после менее чем одного дня на корабле пони, космической станции и в посадочной капсуле мы все простудились. Мы были изолированы от всех в течение полутора лет, с неоптимальным питанием, а наши мышцы ослабли из-за низкой силы тяжести, поэтому наша иммунная система представляла собой шведский стол для микробов. Даже с самой лучшей магической медициной, которую могла предоставить изобретательность пони, это была несчастная неделя, усугубленная необходимостью учиться ходить заново.

Правда, были и некоторые преимущества. Во-первых, теперь, когда она вернулась в свою естественную среду обитания без каких-либо ограничений на её Феноменальную-Космическую-Силу, Старлайт Глиммер наконец-то довела до ума своё заклинание перевода "вавилонской рыбки". (Вообразите её досаду, когда она узнала, что да, "Селестия" это действительно правильный перевод имени солнечной принцессы). А Драгонфлай набрала как минимум пять килограммов, сидя в карантине. Сейчас, когда я печатаю эти строки, она стала практически такой, какой она была, когда мы впервые встретились. Её крылья даже начинают снова искриться.

Кроме того, одна из подруг Старлайт, белая пони-единорог с фиолетовыми волосами, сняла с меня все возможные мерки, ушла, а на следующий день вернулась с новой, чистой, ни разу не ношенной одеждой. Всё просто идеально сидит. Она даже сделала для меня новые нашивки миссии, идеально совпадающие как со старой нашивкой "Ареса", так и с медальонами Спитфайр. Прошло почти два года с тех пор, как я в последний раз носил свежую одежду. Надевать её было очень приятно. Я впервые почувствовал, что могу расслабиться.

А после того, как карантин закончился… ну, случилось много чего. Начиная с первого парада триумфаторов, на котором я когда-либо был, даже если не брать в расчёт, что я ехал в экипаже, запряженном лошадьми (ну, хорошо, пони)…

"Моя рука сейчас отвалится", – подумал Марк, махая, махая и махая десяткам тысяч радостных пони, заполнивших улицы и высовывавшихся из окон главного проспекта крупнейшего города пони, который когда-то Старлайт Глиммер именовала "Город Шляпных Волос". Новое и улучшенное заклинание перевода исправило его, переделав в один из множества лошадиных каламбуров, к которым Марк начал привыкать за последние четыре дня: Мэйнхэттен.

Практически всё в городе напоминало Марку о теории параллельных миров. Конечно, это была не идеальная параллель. Континенты были немного другими, с Эквестрией – страной пони – расположенной в центре ближайшего эквивалента Северной Америки. Здесь не было Великих озер и, следовательно, Чикаго – эта область была заменена длинным барьером из заснеженных гор, которые отделяли Эквестрию от небольшого государства, называвшегося Кристальная Империя. Но в этом городе всё же был свой Бродвей (точнее, Бридлвей), полный театров, культовый мост и гигантская статуя Гармонии, стоящая на отдельном острове в гавани.

Это был Нью-Йорк, если бы он был примерно в десять раз меньше размером и населён пони.

– Эй, посмотри на это! – Файрбол, сидевший рядом с ним, указал на одно из табло со световой рекламой. Заклинание не помогало с надписями, поэтому Марк не мог это прочитать. – Тут написано: "Первая астропони: история Черри Берри"! Надо достать туда билеты! Я хочу посмотреть, как пони-босс взбесится, когда увидит, как они её играют!

Тут Марк как раз и услышал голос Черри Берри, ехавшей во второй повозке впереди. Он не мог понять слов, но мог догадаться, что она тоже увидела табло и не стала дожидаться, пока поднимется занавес, чтобы выйти из себя…

…Я был свидетелем того, как принцессы пони опускали луну и поднимали солнце – да, вы правильно поняли – их двигали при помощи магии…

Кружка была слишком маленькой, а ручка слишком большой и свободно висела на пальцах Марка. Зато кофе в ней был чернее чёрного. Марк пил его так быстро, как только осмеливался.

– Зачем мы так рано встали? – спросил он. – И нельзя ли нам сначала позавтракать?

– Тебе что, не понравились пончики? – спросила Старлайт Глиммер.

– Пончики были и правда хороши.

Поправка: это были великолепные пончики, глазированные настоящим сахаром, без какой-либо химии, и настолько свежие, что они всё ещё были тёплыми. Пони Джо, кем бы он ни был (или это название сети кофеен?), знал своё дело. И, самое главное, они не были картошкой.

– Но мы не ложились до полуночи, а сейчас нет ещё даже шести!

– Поправка, – произнесла Старлайт. – Сейчас пять пятьдесят восемь. – Она указала на высокие каменные стены крепости, парапеты и башни, которые выглядели как смесь Золушки и "Тысячи и одной ночи", прилепленная на отвесном склоне горы. – А теперь следи за теми двумя балконами. И за небом.

Марк попытался. Луна висела на западе и готовилась вот-вот опуститься за кромку дальних холмов. Слабое сияние освещало восточный горизонт и многие километры близлежащих полей, просматривавшиеся с высоты, по-видимому, никак не менее одного километра.

Ранее он имел неосторожность подойти к внешним городским стенам, когда они накануне прибыли сюда на поезде. Это было хуже, чем когда он отправился в центр города на смотровую площадку в бывшем Сирс-Тауэр. А ещё это болезненно напомнило ему о том случившемся недавно незабываемом выходе в открытый космос.

Он закрыл глаза, повернулся, пока его тело не оказалось снова развёрнутым к замку, и поднял голову. Там, на балконах, выдающихся из башен на противоположных сторонах замка, появились две большие пони, одна почти невидимая на фоне ночного неба, другая с сияющей белой шерстью, видимая даже в тусклом свете городских улиц.

Свет замерцал вокруг тёмной пони. Тени переместились, и Марк как раз вовремя посмотрел на запад, чтобы увидеть, как луна устремляется за холмы и скрывается из виду.

Затем намного более яркий свет окружил рог белой пони. Небо взорвалось светом и красками, когда на нём взошло солнце, в считанные секунды преодолев такую часть неба, какую, по ожиданиям Марка, оно должно было пройти за час.

Марк обнаружил, что опирается на единорожку.

– В чём дело? – спросила Старлайт. – Кофе не хватило?

– А-а-а… э-э-э-э… ты прекрасно знаешь, в чём дело! – произнёс Марк. – Небесные тела не должны так быстро двигаться!

– Добро пожаловать в Страну Пони… эм… – Старлайт пожала плечами, немного смутившись, и исправилась, применив термин, который дало ей новое заклинание: – То есть в Эквестрию.

Я посетил космические центры двух космических программ, которые отправляли моих друзей в космос, и я увидел записи их первых шагов в космосе, сделанных пять лет назад… такими, как они выглядели с точки зрения самих пони.

– А это, – произнесла Черри Берри, указывая на ещё один из гигантских плакатов на стене музея космического центра Хорстона, – Миссия Восемь, первая ракета, которая покинула атмосферу.

Марк посмотрел на конструкцию и дизайн ракеты и, уже не в первый раз, ввёл новые и более глубокие определения слова "потрясён".

– Так, во-первых, как она не упала и не взорвалась прямо на стартовой площадке? Эта штука похожа на балерину, если бы у балерины было три руки!

– Ну, в то время у нас было мало опыта, – сказала Черри. – Я думаю, это просто надо было видеть.

– Во-вторых, – продолжил Марк, решив не заводить разговор в эту конкретную трясину, – вы запустили живых пилотов на семи атмосферных ракетах, прежде чем попытались выйти в космос?

– О, их было гораздо больше семи, – ответила Черри Берри. – В первые дни буквально у всех были свои космические программы. Но у чейнджлингов было запущено семь. Я летала на трёх из них, Кризалис на двух, на одной была Драгонфлай и одна была беспонной.

– Одна была какой?

– Никого в ней не было.

– И это моё третье замечание. Ты говоришь мне, что прошёл почти год, прежде чем вы хотя бы задумались отправить ракету без экипажа. Что за чертовщина? НАСА проверяло каждую систему в нескольких беспилотных запусках, прежде чем рисковать жизнями!

– Да, верно, – сказала Черри, – мы не изобрели средств роботизированного управления, когда начинали. Роботы были просто сказкой, как хоббиты и "Экспекто Патронум", – она указала на несколько более скромный плакат. – Это был наш самый первый запуск. Миссия Ноль.

Марк посмотрел на это… нечто.

– Это, – начал он, чётко проговаривая слова, – просто картонная коробка.

– Ага, – согласилась Черри.

– И она стоит на большом металлическом мусорном баке.

– Именно так.

– И кто-то подумал, что это хорошая идея?

– Это была не я! – решительно произнесла Черри. – Вот почему на этом плакате и есть слова, которые там написаны, – она указала на надпись внизу.

– Заклинание не переводит надписи, помнишь? Что там написано?

– Тут написано, – ответила Черри, читая вслух, – "Вот Почему Мы Так Не Делаем".

Марк снова посмотрел на плакат.

– Это хорошая надпись. Это чертовски хорошая надпись.

Драгонфлай сунула голову в двери музейного зала.

– Вы двое всё ещё здесь, в Скучнограде? – спросила она. – Я целых полтора года ждала своей очереди на Машину Веселья! Пойдём уже!!!

Честно говоря, Машина Веселья была довольно хороша, хотя я и не получил такого же экстатического удовольствия, какое, кажется, получают от неё все чейнджлинги. Видимо, это общая черта их характера – любить сильный ветер и свободное падение.

Как бы то ни было, после этого я посетил родной город Черри и Старлайт и встретил величайших героев-пони… хоть меня и предупреждали…

После обалденно вкусных блинчиков на завтрак в замке Твайлайт Спаркл, когда астронавты вышли провести день в Понивилле, Марк наклонился к Старлайт и прошептал:

– Я уже в четвертый раз вижу эту розовую пони с кудрявой гривой, которая за мной шпионит.

– Просто не обращай внимания, – подсказала Старлайт. – Это Пинки Пай, и ты ничего не можешь с этим поделать. В какой-то момент в течение следующего часа будет внезапная вечеринка. И это неизбежно.

– Расслабься, – добавила Черри Берри. – Вечеринки у Пинки всегда отличные. Тебе понравится.

– Хорошо, но как насчёт оранжевого пони с кудрявыми чёрными волосами? – спросил Марк. – Я уже дважды его видел. Он ещё носит с собой резиновую курицу.

– Правда? – спросил Файрбол, на этот раз даже улыбнувшись. – Это Чиз Сэндвич. Он один раз тоже устроил мне вечеринку в честь моей линьки. Там были только он, я и три монстра, пытавшиеся меня сожрать, но всем нам было весело!

– Правда? – спросила Спитфайр. – Как давно это было?

– Может быть, лет десять назад, или немного больше, – ответил Файрбол. – Мне кажется, он тогда ещё только начинал. С тех пор всё стало только лучше.

– Значит, сюрприз для Марка устраивают и Пинки, и Чиз Сэндвич? – заключила Старлайт.

– Для всех нас, – поправила её Драгонфлай. – Пинки же обещала нам все наши пропущенные дни рождения. Обещание Пинки.

Где-то на заднем плане туба исполнила две ноты.

Ту-у-у-у… Дун.

– Что это было? – спросил Марк.

Туба повторила те же две ноты: Ту-у-у-у… Дун.

– Не спрашивай, – ответили Черри и Старлайт в унисон.

Туба начала снова и снова проигрывать одни и те же ноты, сначала очень медленно, но постепенно набирая темп: ту-у-у-у-у дун, ту-у-у-у-у-у-у-у дун, т-у-у-у-у-у-у-у дун, ту-у-у-у-у-у-у дун ту дун ТУ-ДУН ТУ-ДУН ТУ-ДУН…

– Да вы издеваетесь! – не выдержал Марк. – Это же музыка из моего мира!!!

В этот момент валторна проиграла короткие фанфары в весьма минорном ключе, когда двое упомянутых кудрявых пони высунули головы из близлежащего куста, улыбнулись зловещими улыбками и снова исчезли.

– Включая эту валторну! – добавил Марк.

– Мы не пытаемся разобраться в природе песен, идущих от сердца, потому что они очень личные, – произнесла Черри.

– И мы не пытаемся понять пони, устраивающих вечеринки, – закончила Старлайт, – потому что те, кто пытается, сходят с ума.

И по мере того, как группа астронавтов приближалась к центру Понивилля, музыка тубы становилась громче, хотя единственный музыкант, которого Марк мог видеть, была серая земная пони, игравшая на виолончели…

…копытами.

"Эта планета", – решил Марк, – "нуждается в кольце орбитальных знаков, указывающих вниз, с надписью: ДОРОГА К БЕЗУМИЮ".

Я наконец-то увидел Вечнодикий Лес, который похож на настоящий мир кошмаров пони. Мне  он не кажется таким уж страшным, как им, но там было несколько вещей, которые на какое-то время пропишутся в кошмарах и у меня…

Шесть существ бежали по лесной тропинке. Не слишком далеко позади них раздавались вой, треск ломающихся сучьев и подлеска.

– Главное, продолжай бежать! – крикнула Черри Берри.

– Я… Я… и бегу… – выдохнул Марк. – Почему… мы просто не… телепор… тируемся?

– Я не могу телепортировать нас всех, когда мы так разбросаны! – крикнула Старлайт, несущаяся полным галопом.

Прямо над их головами Файрбол, Драгонфлай и Спитфайр шныряли туда и сюда между нависающими ветвями деревьев.

– Это всё ты виноват, Марк! – крикнул Файрбол.

– Почему? – спросил Марк между двумя судорожными попытками втянуть воздух. – Всё, что я сделал… это взял… образец… растения! Валежник! Да ещё и… с мхом!

– Ты оторвал кусок хвоста древесного волка! – крикнула Черри. – Я уверена, что мы предупреждали тебя о древесных волках!

– У нас… дома… лесной волк… это как… собака! – выдохнул Марк. – Дикий… опасный… пёс! А не… ходячие… дрова!

Марк поднял голову и чуть не упал, споткнувшись о корень, которого он не заметил, но удержался на ногах и прокричал:

– Ты же… дышишь… огнём… сожги их!

– Не могу! – закричал Файрбол в ответ. – От этого они только разозлятся!

– Бегите быстрее! – потребовала слегка запыхавшаяся Драгонфлай. – Они догоняют!

– Надо сойти… с тропы, – прохрипел Марк. – Давайте… собьём их со следа… в тех синих цветах!

– МАРК, НЕТ!!!

Вот так я и узнал, что в маленьком городке Понивилле есть пятизвездочный спа-центр с полным спектром услуг.

На следующий день я полетел на воздушном шаре, которые здесь работают немного иначе, чем на Земле…

– Так, давай кое-что проясним, – произнёс Марк, осматривая огромную корзину. – Этот воздушный шар полетит прямиком в родной город Спитфайр – Облачную Долину?

– Клаудсдейл, – поправила его Старлайт.

– Клаудсдейл. Но там, откуда я родом, тебе нужен двигатель, чтобы управлять воздушным шаром. Мы называем их дирижаблями.

– У нас они тоже есть, – произнесла Черри. – Правда, управление немного сложнее. Мне разрешили порулить ими пару раз, но у меня всё ещё нет лицензии.

– Я не вижу здесь двигателя, – сказал Марк.

– Ну, работает это так, – Черри похлопала по воздушному шару. – Это мой экскурсионный шар, который я использую для чартерных рейсов. Чтобы управлять им, я выбираю определённую высоту.

– Мы контролируем наш ветер, – добавила Спитфайр. – Дует в одну сторону на одной высоте и в другую на другой. Это как улицы в небе.

Черри кивнула.

– Большая часть обучения, чтобы получить лицензию на управление аэростатом, заключается именно в том, чтобы знать, где эти пути проходят над Эквестрией. Но мой личный воздушный шар – ну, формально это шар Твайлайт Спаркл, но она не просила его вернуть уже много лет – он дополнительно зачарован, поэтому я могу направить его в любом направлении.

– При спокойном ветре, – согласилась Спитфайр. – И работает это только с пилотом. Если верёвка на земле оборвётся, его унесёт как самый обычный воздушный шар.

– Это… звучит почти разумно, – произнёс Марк. – За исключением того момента, что ты ещё и астронавт на полной ставке и руководитель корпорации. Ты вроде говорила, что управляешь агентством по эксплуатации летательных аппаратов?

– "Ракетные запчасти Черри Берри и прочие работы, Инк", – кивнула Черри.

– Но при этом ты выполняешь чартерные рейсы?

– Ну да, – с улыбкой ответила Черри. – Нужно же чем-то заниматься на выходных.

Я совершил поездку на фабрику, где они производят погоду. Да, опять же, вы всё правильно прочитали: фабрика погоды. Вся из себя индустриальная, вплоть до требования касок на головах.

(Примечание: пони в касках и лабораторных халатах очаровательны в квадрате. Тем более что, учитывая всё остальное, что я узнал об обществе и психологии пони, я бы никогда не подумал, что здесь когда-нибудь изобретут каски…)

– Здесь вода смешивается с воздухом и перемещается в резервуары для хранения. Изменяя давление и циркуляцию внутри резервуаров, мы можем производить любые виды облаков, от декоративных пушистых белых кучевых облаков до тяжёлых стратонимбусов или стабильных облакоблоков для строительства. А эта система контролирует статическую поляризацию в каждом облаке, что позволяет нам изменять выходную мощность молнии практически от нуля до нестареющей классики "забавной мухобойки", также известной как "Рэйнбоу Дэш спешиал".

Марк широко раскрытыми глазами смотрел на Спитфайр, которая почти непрерывно болтала с тех пор, как они вступили в город, построенный из облаков. (К счастью, самые первые слова, которые она произнесла, были: "Марк, не сходи с мощёной дорожки.")

– А тут у нас радужный миксер, – продолжала Спитфайр. – Естественная радуга встречается во многих местах по всей Эквестрии, в частности, в Рэйнбоу-Фоллс, но мы используем бережливое управление ресурсами и запатентованную технологию для массового производства радужной жидкости, которая позволяет нам разворачивать радуги практически в любом месте, как во временном, так и в постоянном исполнении, под любые мыслимые требования.

– Спитфайр, – произнёс Марк, – это потрясающе.

– Конечно. И на вкус тоже неплохо, если любишь острое. Хотя лучше пробовать по чуть-чуть.

– Нет… то есть, да, всё это просто удивительно, – сказал Марк, указывая на радужную полосу у их ног и прозрачные трубы с блестящими жидкостями всех спектральных цветов, транспортирующие сырье. – Но что и правда удивительно, так это то, как много ты говоришь.

Спитфайр указала на Старлайт, чей рог продолжал светить ровно и ярко.

– Эй, когда я могу говорить на своём родном языке, я много чего могу сказать. Я не виновата, что на твоём языке говорю так, будто я врезалась в склон горы.

– Эй! – возмутился рабочий, стоявший неподалёку, с кьютимаркой в виде штанги, чётко видимой из-под халата. – Со мной это случалось только девять раз!

– Как бы то ни было, пойдёмте посмотрим офис планирования, – сказала Спитфайр. – Центральный офис планирования Клаудсдейла рассылает расписание погоды во все районы Эквестрии и даже за её пределы. Они также отправляют группы быстрого реагирования, включая моих "Вандерболтов", для всех связанных с погодой…

– Подожди минутку, Спитфайр, – Марк указал на другого прикрытого лабораторным халатом пегаса в каске, который катил большую металлическую бочку на двухколесной тележке. – Что он делает?

– Не знаю. Давай спросим, – она взмахнула крыльями и перелетела к рабочему, немного напрягаясь, очевидно, из-за того, что у неё ещё не полностью отросли перья, и спросила: – Эй, приятель. Что это у тебя в бочке?

– Промывка из миксера радуги номер три, – ответил жеребец. – Посмотрите сами, – он поднял крышку, демонстрируя, что бочка почти до краёв заполнена какой-то жижей.

Она была в клеточку.

– Фу. Токсичные отходы, – поморщилась Спитфайр.

– Да, – согласился рабочий. – По крайней мере, мы добрались до них, пока жидкость не стала в ромбик.

Я даже повидал драконьи земли, много драконов, которые не являются Файрболом. Сенсация: мой дорогой мизантроп мачо-ящерица, оказывается, необычайно милый, ласковый и общительный парень по меркам своего вида. Кто бы мог подумать?

Это сарказм, если что…

– А-а-ах, – вздохнул Файрбол, позволяя себе поглубже погрузиться в лавовый бассейн. – Как же давно я так не расслаблялся.

– Думаю, я воздержусь, спасибо, – откликнулся Марк с уступа на десяток метров выше – даже на таком расстоянии жара была почти невыносимой для человека. Пони вообще остались вне кальдеры, отчасти из-за жары, а отчасти потому, что хотели оставаться в пределах видимости Повелителя Драконов. Доверие между драконами и остальными расами было, мягко говоря, хрупким.

Файрбол, не ожидавший ничего другого, пожал плечами и на мгновение откинулся в лаву. Затем он слегка нахмурился.

– Это становится некомфортно, – сказал он, а затем мгновение спустя снова наклонился вперёд. – Это становится жарко! Что за поньская лягань? – И он с всплеском выпрыгнул из бассейна, приземлившись на край, и стряхнул с себя уже затвердевшие корки. – Что происходит? Я что, собираюсь линять? Так я уже линял!

– С тобой всё в порядке? – спросил Марк.

– У меня всё хорошо, – прорычал Файрбол. – Просто ещё кое-что, за что стоит поблагодарить Марс.

– В чем дело? – насмешливо спросил голос на эквестрийском прямо через плечо Марка. Он обернулся и уставился в золотые глаза на красном лице. Дракон, прикреплённый к этому лицу, был ростом с Файрбола, возможно, немного ниже, но зато гораздо крепче. И вся брутальность и высокомерие, которые Марк помнил по первым дням Файрбола в Доме, сочетались в этом новом драконе с более чем львиной долей презрения. – Наш большой космический герой Файрбол не может выдержать небольшую жару?

– Отвали, Гарбл, – огрызнулся Файрбол на том же языке, медленными взмахами крыльев поднимаясь на уступ, который шёл вдоль всего внутреннего края вулкана.

– Я всегда говорил, что если будешь тусоваться с пони и жуками, то станешь мягкотелым, – усмехнулся Гарбл, обходя Марка. Когтистая лапа опустилась на плечо человека и навалилась на него со страшной силой. – Но теперь ты тусуешься с обезьянами? Это и правда самое днище, Файрбол.

Из ноздрей Файрбола вырвались языки пламени. Его глаза сузились. С мягким рычанием, от которого у Марка, даже несмотря на полтора года жизни с драконом, сердце ушло в пятки и всё тело вздрогнуло с головы до ног, белый дракон сказал:

– Убери свои когти от Марка Уотни.

– Какого такого Марка Уотни? – усмехнулся Гарбл, сжимая плечо Марка, так что кончики его когтей начали врезаться в кожу человека через комбинезон. – Всё, что я здесь вижу, это глупую дрессированную обезьяну.

Ноздри Файрбола снова вспыхнули.

– Марк Уотни спас мне жизнь, – прорычал он ещё мягче. – Он спас нас от смерти в мире, где почти нет воздуха, нет тепла и абсолютно нет магии. Он нашёл способ выращивать там еду. Он построил машину, которая доставила нас к спасательному кораблю. Он спас корабль от той же катастрофы, что заставила нас разбиться.

– Тоже мне, большое дело, – усмехнулся Гарбл.

– Да, большое дело, – произнёс Файрбол всё в тех же мягких, угрожающих тонах. – Марк Уотни вылетел из своего мира в другой без всякой магии, он пережил взрывы и выбросы воздуха. Он ел одну и ту же ужасную еду каждый день в течение почти года, сделав так, что мне и моим друзьям вообще было что поесть. Теперь он здесь, в своём втором инопланетном мире. Сколько их посетил ты? – Он глубоко вздохнул, и пламя, поднимающееся из его ноздрей, стало ярче. – Кому ты спас жизнь? Что ты вообще сделал, Гарбл? Чего ты достиг за всю свою никчёмную жизнь? Назови хоть что-то. Одно.

– Эй, я делал всякое, – запротестовал Гарбл.

– Назови что-то одно, – прошипел Файрбол.

– Ну…

Марк держал язык за зубами (отчасти потому, что без Старлайт Глиммер, находящейся рядом, чтобы запустить заклинание перевода, его попытки говорить на эквестрийском мгновенно сделали бы ситуацию ещё хуже). Он очень хотел, чтобы Файрбол покончил с этим. Чем больше он заставлял Гарбла чувствовать себя неприятно, тем сильнее впивались в кожу когти красного дракона.

– Ничего? Тогда убери свои лапы от Марка Уотни. И пойди найди что-нибудь, что сделает твою жизнь хоть на одну десятую часть стоящей его жизни…

– Эй, успокойся, успокойся, Файрбол! – Боль в плече Марка почти прошла, за исключением царапин под одеждой. – Я же просто шутил, ты же знаешь?

– Не знаю и знать не хочу, – прошипел Файрбол. – Убирайся.

Послышалось беспорядочное хлопанье кожистых крыльев, и когда Марк обернулся, позади него уже никого не было.

– Эй, спасибо, – произнёс человек, потирая плечо. – Но почему ты не рассказал ему всё то, что сделал ты сам?

Уголок рта Файрбола изогнулся.

– Потому что я ещё не всё сделал.

И я побывал в месте, о котором обещал никому и никогда не рассказывать. Учитывая то, что там случилось, я с радостью так и поступлю…

Из зеркально отполированной грани постамента под статуей "Вандеркольта" перед Старшей школой Кантерлота выскочила долговязая лавандовая фигура. Сансет Шиммер стояла достаточно близко, так что ей понадобилось всего пару шагов, чтобы прийти на помощь новоприбывшей и удержать её на ногах.

– Привет, Твайлайт, – произнесла она. – Так почему ты попросила меня встретиться с тобой именно здесь?

– Ну, – ответила Твайлайт Спаркл, – помнишь тот другой мир, о котором я тебе рассказывала? Человеческий мир, который отличается от этого, без двойников, с другими континентами и прочим?

– Да, помню, – кивнула Сансет. – И наша Твайлайт по-прежнему очень чувствительна к этой теме после того, как ты попросила нас перестать ковыряться в вашем космическом зонде.

– Короче, – произнесла Твайлайт, – так получилось, что один из тех людей сейчас в нашем мире. В виде человека.

– Правда? И он остаётся человеком? – Сансет подняла руки и пошевелила пальцами, чтобы подчеркнуть свою мысль.

– Пока что да, – ответила Твайлайт. – И это немного проблема, так как мы не можем удовлетворить все его пищевые потребности.

– Какие?

Твайлайт покраснела.

– Мы привели его сюда, чтобы он мог получить этично приготовленный гамбургер, – тихо сказала она.

– Ох, – Сансет пожала плечами. – Ну, после всего того времени, проведённого с местными, меня это не так уж и волнует. Но где он, собственно?

Твайлайт огляделись.

– Я… не знаю. Он шёл прямо позади меня, я думала…

Ещё одна фигура выскользнула из зеркального портала, покатилась и врезалась в Твайлайт, сбивая её с ног в объятия Сансет.

– С тобой всё в порядке? – спросила Сансет.

– Да, кажется, – ответила Твайлайт.

Мужской голос произнёс что-то на языке, который Сансет не смогла понять.

– Ой! Извини, Марк, дай я… – Твайлайт замерла, глядя вниз на фигуру, изо всех сил пытающуюся встать на очень шаткие ноги.

Это был пони.

Точнее, это был жеребец земного пони, рыжего цвета со светло-каштановой гривой и кьютимаркой в виде ростка, нарисованного поверх ракеты.

– Ну, лягать меня в круп, – сказал Марк Уотни.

В общем, долго ли, коротко ли, прошло две недели с тех пор, как мы вышли из карантина. Сейчас мы вернулись на мыс Дружбы, чтобы пройти дополнительные медицинские анализы, назначенные для всех нас. Вот почему я наконец нашёл время, чтобы получить помощь от единорога, чтобы починить этот компьютер. (В обмен я должен был показать единорожке, которую зовут, как оказалось, Лира Хартстрингс, все клёвые штуки, которые он может делать. Она особенно заинтересовалась записями телевидения 70-х, которые я ей показывал, хотя рад сказать, что она первая пони из всех, кого я встречал, которая активно ненавидит диско. Она, очевидно, предпочитает классику. Так что она не заинтересовалась Странным Элом, зато от Джона Уильямса было не оттащить).

Так или иначе, завтра я узнаю, могу ли я снова летать. Должен сказать, что как бы ни были хороши эти маленькие каникулы, я уже готов вернуться домой. Планета пони невероятна, и я наслаждаюсь каждой секундой, проведённой здесь, и впитываю всё, что могу, но это не Земля. Это не Хьюстон, не Чикаго и даже не Форт Уэйн, штат Индиана. И каждый раз, когда я вижу что-то странное, магическое или причудливо старомодное (Соломенные крыши? Фахверковая архитектура? Серьёзно?), я вспоминаю об этом факте. Это чертовски болезненно.

Самое поразительное в этих каникулах – то, за чем я следил больше всего – это то, как всё в некотором роде смягчается рядом с пони. В Вечнодиком лесу, при всех его опасностях, есть несколько мест, которые почти одомашнены, вроде тропы между яблоневыми садами и руинами старого замка. Я видел пегаса, который пропахал землю на скорости в сотню километров в час, а затем просто встал, отряхнулся и пошёл. Я видел рой злых ос, которых усмирила словами милая жёлтая пони с розовой гривкой. И я видел пони-фермеров, которые полностью оправдывают заявления Черри о том, что она вовсе не фермер. Всё здесь как будто хочет сотрудничать с пони каким-то причудливым образом, даже местные хищники.

Теперь я немного понимаю, почему пони гораздо более небрежно относятся к смертельным опасностям, чем специалисты НАСА. Но в то же время я начинаю задумываться, не связано ли наше выживание с этой мягкостью пони. Может быть, этот эффект распространился и в наш мир. Не могла ли наша вселенная, при всей её беспощадности, немного сжалиться над ними? Не смогли ли они заставить реальность прогнуться, взглянув на неё щенячьим взглядом?

Вот о чём я думаю сейчас: пони, смотрящие печальным взглядом, чтобы энтропия передумала, и о возвращении домой. Не обязательно в таком порядке.

Феникс. День 23

Шесть астронавтов, угробивших всё утро на прохождение целого комплекса медицинских обследований, сидели в столовой мыса Дружбы и обедали.

– Опять вишня?! – спросила Старлайт Глиммер, когда Черри Берри, последняя из их группы, подошла к столу с подносом в зубах.

– По-прежнему вишня, – ответила Черри, как только поставила поднос. Красовавшийся на нём набор блюд и правда был назван в её честь – по-видимому, Черри заказывала их достаточно часто перед последним полетом "Амицитас", чтобы его добавили в меню столовой на постоянной основе. Нарезанный кубиками вишнёвый салат, вишнёвый омлет, вишнёвый торт, лаймовый желатин с вишней и чай из листьев вишни. Это вполне соответствовало тому периоду, когда после приводнения на Эквусе Черри Берри заказывала все варианты вишни из меню, куда бы они ни пошли, если там вообще можно было обнаружить вишню.

– Мне неприятно это говорить, – осторожно сказал Марк, – но если ты продолжишь в том же духе, ты можешь начать воспринимать вишню так же, как сено и картошку.

– Ересь, – произнесла Черри и нырнула мордочкой в фруктовый салат.

– Я готов, – сообщил главный полётный врач ЭКА, – объявить результаты сегодняшних обследований.

Его аудитория сидела за столом переговоров, все трое. На одном конце Твайлайт Спаркл, на другом Кризалис, а в середине Селестия, представленная как самая старшая из принцесс-аликорнов и, таким образом, как высшая правительница Эквестрии.

Доктор перевернул страницу, закреплённую на его планшете.

– Все обследуемые испытывают значительную атрофию костей и мышц по сравнению с предполётными тестами, в тех случаях, где они были доступны, – произнёс он. – Сообщения, переданные из мира мистера Уотни через зонд "Ангел-18", дали нам достаточно базовой информации, чтобы сделать обоснованное предположение о состоянии его костей и мышц до запуска. Однако уже произошло существенное восстановление, наряду с быстрым укреплением иммунной системы. Все объекты исследования демонстрируют прогресс, и со временем ожидаются ещё большие улучшения.

Это особенно заметно в случаях длительного дефицита магии. Как вы помните, у всех наших уроженцев Эквуса наблюдались некоторые признаки: от значительного уровня в команде пони, серьёзного в случае с Файрболом и до почти смертельного у Драгонфлай. Симптомы пони из членов экипажа включали в себя выцветание шерсти, магическую атрофию кьютимарок и в двух случаях незначительное снижение расовых магических талантов. Старлайт Глиммер – исключение в том смысле, что её навыки колдовства фактически усилились до такой степени, что ей теперь приходится учиться ограничивать поток магии.

Перевернув другую страницу, доктор продолжил:

– Теперь о частных случаях. Старлайт Глиммер пострадала меньше всего от дефицита магии, вероятно, из-за постоянного использования сырой маны, как описано в её предварительном отчёте. Перелом её правой передней конечности полностью исцелён, хотя она срослась немного неправильно, что можно исправить без хирургического вмешательства при помощи компетентного алхимика. Однако её мышечная атрофия является наибольшей из трёх пони, и я бы порекомендовал терапию и программу силовых тренировок перед любым возможным возвращением к космическим полётам.

Следующая страница была перевернута.

– Майор Спитфайр – тут всё серьёзнее. Хотя её симптомы дефицита магии были худшими из трёх пони, они бледнеют по сравнению с её физическими заболеваниями. Объём лёгких несколько увеличился с момента её первичного обследования после возвращения, но он всё ещё отстает от предполётной нормы, и в её легких наблюдаются некоторые признаки фиброза. Она потеряла значительную костную и мышечную массу. Хоть она больше не проявляет каких-либо внешних признаков высотной болезни или последствий разгерметизации, я бы не исключал угрозу рецидива по крайней мере ещё три месяца. Учитывая характер её травм, я бы рекомендовал длительный план лечения и бессрочное исключение из кандидатов на полёт, если бы майор уже сама не вышла из состава отряда астронавтов и не потребовала восстановить её в рядах Вооружённых сил.

Следующий лист.

– Черри Берри – вызывает наименьшую озабоченность из всей команды. Симптомы дефицита магии у неё почти полностью прошли. Она восстановила значительную мышечную массу. Рост костной массы отстаёт, но если мы сможем заставить её есть ещё хоть что-нибудь, кроме вишни, то это вполне может измениться.

– Ага, удачи вам, – проворчала Кризалис.

– На данный момент нас больше беспокоит её психологическое состояние, – продолжил доктор. – Она является одним из двух членов экипажа, которые последовательно выполняют тесты на остроту мышления ниже своих предполётных показателей. По этой причине я рекомендую по крайней мере отпуск от космической программы в сочетании с терапией. В строго физическом плане она могла бы лететь хоть завтра.

Переворот страницы.

– Файрбол перенёс более серьёзные симптомы дефицита магии. Его естественная сила, выносливость и устойчивость к повреждениям как дракона заметно уменьшились. Также у него наблюдается незначительный дефицит минералов и микроэлементов – например, он не употреблял золота больше года – что в данный момент исправляется. Но, так как он один из двух членов экипажа, который не получил во время миссии серьёзных травм, кроме воздействия окружающей среды, я ограничиваю свою рекомендацию временной отменой статуса пригодного к полёту. Это, опять же, чисто теоретически, поскольку Файрбол также вышел из состава отряда астронавтов.

Ещё один переворот.

– Ну а теперь Драгонфлай.

Кризалис наклонилась над столом.

– Симптомы дефицита магии у Драгонфлай как таковые быстро уменьшились с момента её возвращения, – произнёс доктор. – Однако вторичные последствия этих симптомов излечиваются медленно. Её вес всё ещё на десять процентов меньше, чем перед полётом, и она демонстрирует значительное снижение силы и выносливости. Драгонфлай показывает наибольшее снижение остроты мышления в группе, что вызывает беспокойство, поскольку перед полётом её результаты уступали только результатам Старлайт Глиммер. Выводы пока делать рано, – продолжил он, переходя к последней странице в своем планшете, – но я рекомендую, если только в будущих обследованиях не проявится явная позитивная динамика, лишить Драгонфлай статуса пригодной к полётам на неопределённый срок.

– Она ещё полетит, – пробормотала Кризалис. – Вот увидите.

Взглянув на последнюю страницу, доктор сказал:

– Наконец, инопланетянин, Марк Уотни. Наши суждения ненадёжны, когда речь заходит о человеке. Мы обнаружили несколько трещин в его грудной клетке во время первого осмотра на "Конкордии" и вторично – во время карантина. Повреждения хорошо отреагировали на лечение. Основываясь на двух прошедших неделях, мы можем с определённой уверенностью предположить, что у него нет смертельных заболеваний, которые он мог бы передать своим соотечественникам после возвращения. Мы также предполагаем, что никакие действительно опасные микробы не совершили транзит в другом направлении. Он также не проявляет побочных эффектов от прямого воздействия магии высокого уровня.

– Но даже на основе этой, признаться, ограниченной информации, предоставленной нам врачами его родного мира, мы просто не можем сделать чёткое заключение относительно его пригодности для полёта, – доктор убрал планшет в седельную сумку и сказал: – Но на основе его опыта посещения нашего мира я считаю, что для него достаточно безопасно будет совершить ещё одно путешествие… что отправит его в тот мир, откуда он родом. И это, как я лично считаю, будет наиболее безопасно для его здоровья в долгосрочной перспективе.

– Понятно, – произнесла Селестия. – Позволите несколько вопросов?

– Задавайте.

– Насколько вы доверяете теории Старлайт Глиммер о том, что их родная планета, настолько же заселённая жизнью, как и наша, поддерживает достаточно сильное магическое поле для нашего долгосрочного здоровья?

Доктор неуверенно потёр копыта друг о друга.

– Это вполне возможно. Но пока не доказано. Нам следовало бы послать несколько астронавтов и лично понаблюдать за условиями, чтобы сказать точно.

– Очень хорошо. Но не согласитесь ли вы порассуждать со мной гипотетически?

– Конечно, ваше высочество.

– Предположим, что "Амицитас" приземлился бы вообще без действующих магических батарей. И все же, несмотря на это, команда нашла бы способ выращивать урожай и удовлетворить все остальные требования выживания, – Селестия сложила передние копыта на столешнице, указывая одним из них на доктора. – На основании имеющихся у нас данных, как долго они бы прожили? И в каком состоянии пребывали?

– Хмммм… – доктор присел на задние ноги и задумался. – Данные, которые мы имеем, являются, конечно, неполными, лишены контроля и искажены воздействием хранимой магии, которую команда использовала на себя. Но…

Жеребец решительно взмахнул копытом.

– Драгонфлай, вероятно, умерла бы через восемнадцать месяцев, возможно, и раньше, не используй она запасы магии из батарей. Я думаю, что Файрбол начал бы медленно угасать примерно через два года, и не прожил бы дольше трёх лет. Временные рамки для пони слишком неопределённые, но я бы постулировал возможную потерю кьютимарок в течение двух лет и перманентную потерю магических способностей по прошествии трёх-пяти лет, – с последним взмахом копыта он сказал: – Разумеется, всё это строго гипотетически.

– Мы понимаем, доктор, – произнесла Селестия. – Теперь к моему последнему вопросу. Какая часть понесённого ущерба действительно необратима… и будет ли таковой для других астропони?

– Это полностью зависит от конкретной пони, – ответил доктор. – Черри Берри и Старлайт Глиммер, которые пострадали меньше всего, похоже, полностью поправятся. У Спитфайр возникли проблемы со здоровьем, не связанные с окружающей средой, что делает её пример ненадёжным. А окончательное заключение по Файрболу придётся делать уже моим правнукам. Единственная, кого я считаю близко подошедшей к получению необратимых травм, это Драгонфлай.

– Но, несмотря на всю вашу учёность, вы не целитель чейнджлингов, – с вызовом сказала Кризалис.

– Вы правы, ваше величество, – признался доктор. – Но я проконсультировался с парой из них, и их диагноз в отношении Драгонфлай совпадает с моим.

– Принято, – Селестия кивнула стражнику, который без слов открыл дверь конференц-зала. – Спасибо за ваш отчёт, доктор. Будем на связи.

Как только дверь за пони-доктором закрылась, Твайлайт обернулась к другим членам комиссии.

– Вы слышали его! – воскликнула она. – Даже в худшем случае это месяцы или годы! И это только, если магии нет вообще! Если у Земли есть магическое поле, то пони могут выжить там так же легко, как и мистер Уотни у нас!

– Я не рискну своими подданными, – горячо возразила Кризалис, – Он сказал "возможно"! Или вы не заметили, что неизлечимые травмы и смерть в первую очередь грозят чейнджлингам? Нет. Это слишком опасно.

Селестия вздохнула.

– Я согласна с Кризалис, – сказала она. – Извини, Твайлайт, но мы только что вернули наших друзей. И любые новые пони, которых мы отправим вместо них, столкнутся с такими же опасностями.

Она склонила голову, закрыла глаза и продолжила:

– И если опасности реальны, то что произойдёт? По словам мистера Уотни, его людям понадобятся месяцы, чтобы запустить корабль, который сможет вернуть нам наших пони, и это в наилучшем случае. Месяцы, которых у них может и не оказаться. – Когда она снова открыла глаза, нежное тепло, которое обычно наполняло их, уступило место холодной решимости. – Я не могу подвергнуть такому риску своих пони, Твайлайт, – риску того, что они снова могут оказаться в смертельной опасности, где никто из нас не сможет им помочь.

– Но… – Твайлайт со вздохом кивнула, признавая поражение. – Было бы намного проще, если бы Старсвирл просто научил меня чарам, которые он использовал, чтобы создать…

Младшая принцесса взглянула на Кризалис, которая смотрела в ответ с неподдельным любопытством, и сказала не совсем то, что собиралась:

– …некий легендарный артефакт, который решил бы проблему.

Кризалис фыркнула на очевидную попытку что-то утаить от неё, но больше ничего не сказала.

– Тогда, я так понимаю, решение принято, – произнесла Селестия. – Боюсь, это будет тяжёлая новость для них. Они очень сблизились.

– Давайте я им скажу, – вызвалась Кризалис.

Две принцессы-аликорна уставились на неё.

– Что? – спросила Кризалис. – Я умею быть тактичной. Я просто предпочитаю не париться, – она отвернулась и пробормотала: – Кроме того, я в долгу перед этой вонючей обезьяной.

– Каковы временные рамки? – спросила Селестия у Твайлайт.

– Время есть, – ответила та. – Мы можем начать подготовку к возвращению на "Конкордию"… скажем, через две недели. Но есть ещё пара важных задач, которые мы должны выполнить перед этим.

Копыто аликорна коснулось ряда узких футляров из розового дерева, выложенных шёлком, каждый из которых хранил тщательно отлакированный деревянный стержень.

– И вознаграждение, чтобы отблагодарить людей Марка за всё, что они сделали для наших подданных.

Объяснение заняло несколько минут: большую часть речи произнесла Селестия, а Старлайт запустила обновлённое заклинание перевода, чтобы Марк ничего не пропустил. Факты были разъяснены: здоровье, психическое состояние, организационные моменты, известные опасности и опасности неизвестные

Когда слова закончились, пятеро из шести удивились и огорчились. Только Марк Уотни ничуть не удивился, хотя грусть на его лице вполне соответствовала шоку остальных.

Черри Берри заговорила первой, и она выразила все вопросы группы своим первым же словом:

– Прощай?

Феникс. День 38

Каждый день Земля получала послание, всегда в одно и то же время, регулярно, как по часам.

Первая радиограмма пришла через шесть дней после исчезновения "Феникса" с Марком Уотни, отмеченного лишь туманным и рано прерванным сообщением от пришельцев. Голос пони Старлайт Глиммер, немного приглушённый и звучащий в нос, разлетелся по всему миру после того, как НАСА опубликовало запись.

"Приветствую людей Земли. Это Старлайт Глиммер. Я записала это сообщение для космического зонда, который мы будем отправлять в ваш мир один раз в день, пока (апчхи!) не вернётся Марк Уотни. Он здесь с нами, в нашем родном мире, на карантине. Мы все простудились, но лекарства помогают, а в остальном всё в порядке.

Наш зонд может оставаться в вашей вселенной только десять минут. Затем он должен вернуться или рискует застрять в вашем мире навсегда. Поэтому время для общения короткое. Мы будем отправлять вам сообщения на этой частоте. Зонд будет записывать все передачи, переданные в аналоговом аудио на нашем четвёртом канале, параметры которого есть у НАСА со времён наших ранних попыток связи.

В это первое окно мы не ожидаем ответа. Завтра, однако, наши врачи будут благодарны за любую информацию о костной и мышечной массе Марка Уотни и его зрении. Они проводят тесты на всех нас, чтобы посмотреть, как мы себя чувствуем после столь долгого пребывания на Марсе. Заранее спасибо, и до завтра".

Как и было обещано, каждый день вслед за первым следовало новое сообщение, зачитанное либо Старлайт Глиммер, либо Драгонфлай. Первая часть каждого из них обычно состояла из запроса конкретной информации – либо о Марке Уотни и проблемах со здоровьем человека, либо о "Гермесе", о компьютерах и тому подобном. А потом, в пределах десятиминутного лимита, шли ответы на вопросы, заданные Землей в предыдущий день.

А потом, если на магнитофоне оставалось место, добавлялось сообщение от Марка Уотни. Прошло несколько дней, прежде чем появилось первое из них, но к десятому дню они стали регулярной частью передачи:

– Привет, Земля! Говорит Марк Уотни! Сегодня я посетил рабочее место Черри Берри, Космический центр Хор-стон. Не путать с Понивиллем, в котором есть замок, но нет космического центра. Так или иначе, космический центр чертовски похож на центр имени Кеннеди у нас дома. Что удивительно, пять лет назад это было болото, а теперь они запускают оттуда пилотируемый рейс примерно каждые две недели. Но  всем спецам НАСА будет лучше запастись валерьянкой. Мне пора!

– Эй, это снова Марк! Марк Уотни, помните такого? Я когда-то застрял на Марсе, занимался земледелием в кристальной пещере. Ну, сегодня я увидел ещё одну кристальную пещеру, скрывающуюся под домом Драгонфлай. Она не так поражает, как Пещера Спасения на Марсе, но смотрится всё равно красиво, особенно при свете факелов. Правда, пара тысяч сверкающих глаз, всё время следящих за тобой, выглядят немного жутковато. Надеюсь скоро всех вас увидеть!

– Марк Уотни здесь. У меня всего несколько секунд, поэтому я просто скажу только одно. Я съел торт. ЦЕЛИКОМ. Настоящий, подлинный, всамделишный торт с нулевым содержанием картошки. И это было вкусно. До скорого!

– Эй, это Марк Уотни! И у меня есть вопрос для моих друзей на "Гермесе": какие сувениры вы хотели бы получить? Я скоро собираюсь пройтись по магазинам, и я хотел бы знать, какие сувениры вы хотите получить с планеты пони. НАСА, передайте им это, хорошо? Спасибо!

– Быстрое сообщение от Уотни: пони играют в гольф. Те же клюшки, те же поля, те же правила, прямо как на Земле. Даже слово то же самое. Ещё одно очко в пользу теории параллельного мира.

Более того, пони играют в гольф без магии. И они не держат клюшки в зубах. Они встают на задние ноги и, зажав клюшку путовыми суставами, размахиваются как люди. Они частенько падают – не совсем как люди. Но они всё равно играют лучше меня. И я до сих пор не понимаю, что люди находят в этом спорте. Это просто предлог ходить в уродливой одежде и вырывать кучу травы и дёрна. Но это только моё мнение. И это никак не связано с тем, что я набрал тринадцать на первой лунке, в то время как Спитфайр загнала свой мяч с одного удара.

Теперь позвольте мне оставить вас с мысленным образом Файрбола в бриджах и клетчатом берете с красным помпончиком наверху. Он выбивает умопомрачительные драйвы, но ни в какую не может закатить мяч в лунку. Так или иначе, пока!

И вот однажды сообщения изменились: вместо минуты или двух Марку Уотни была посвящена вся передача.

– Привет, Земля! Это Марк Уотни. Похоже, мой маленький отпуск закончился. Пони уже готовятся вернуть меня, так что я снова собираюсь в космос. Я также готовлюсь к кое-чему другому, но местные правители попросили меня особо не распространяться, пока я не вернусь. Они хотят, чтобы это было сюрпризом. Должен сказать, ожидание того стоит, так что я не буду его портить.

К делу. Когда пони вернут меня обратно, они хотят доставить меня как можно ближе к "Гермесу". Нам нужно проверить несколько моментов. Хватит ли двигателю ориентации "Гермеса" силы, чтобы остановить вращение для стыковки, а затем повторно его раскрутить? На какой срок "Гермес" может остановить двигатели VASIMR для стыковки, не ставя под угрозу свою траекторию возврата? Если необходимо, может ли "Гермес" состыковаться с "Фениксом", если у "Феникса" будет нулевая мощность двигателя? Если нет, то какие минимальные требования для двигателей "Феникса"? Этот последний момент мы уже разобрали перед стартом в сол 551, но они хотят перепроверить.

А теперь отвечу на некоторые ваши вопросы. Да, золото и драгоценные камни встречаются здесь гораздо чаще, чем на Земле. Семья одной из подруг Старлайт владеет, представьте себе, фермой по выращиванию камней. Это похоже на каменоломню, за исключением того, что они там буквально выращивают камни. Это специализированная магическая штука. Я ещё не видел это сам, но надеюсь отлучиться на день от моих текущих сверхсекретных занятий, чтобы самому заценить.

Что касается золота, то здесь не так много бумажных денег. Основным средством обмена является толстенная золотая монета, золота в ней около пятидесяти процентов по содержанию, но она по-прежнему содержит почти восемь грамм золота на монету. И для того, чтобы купить крупное яблоко высшего качества, нужны две такие монеты. Правда, яблоки здесь размером с грейпфрут, но сколько это? Тысяча баксов золотом за одно яблоко? Нет, яблоки, конечно, хорошие, но не настолько же?

В любом случае мне жаль, что я кому-то отдавил пальцы, но я уже объяснил это своим гостеприимным хозяевам, а Старлайт объяснила им это ещё раньше меня. И они не позволят людям забирать с собой большое количество драгоценных камней или золота, чтобы обогатиться на Земле.

Что касается того, чего не хватает у пони, то пока я нашёл только одно, но мы едва ли будем продавать здесь много урана. Он тут настолько редкий, что почти не существует, и единственное, для чего используется, это физические эксперименты. А услышав о наших, они вообще не хотят его здесь видеть в больших количествах.

Время заканчивается, поэтому я поболтаю с вами завтра. Настраивайте свои приёмники завтра, в то же самое время, на тот же канал!

Так продолжалось полторы недели. Затем пришло последнее сообщение:

– Итак, день запуска почти наступил, так что это моё последнее сообщение отсюда, с этой стороны. На самом деле, даже его я сделаю кратким, так как мои друзья устраивают мне прощальную вечеринку в местной версии Лас-Вегаса и Голливуда, вместе взятых. Это ещё один летающий город, как Клаудсдейл, но с кучей туристов, не являющихся пегасами.

Да, я знаю, вас это разочарует, но я сказал "прощальная вечеринка". Мои друзья не полетят со мной. Главный лётный врач оставил их на поверхности. Таким образом, Земля, вам придётся подождать немного дольше, прежде чем встретиться со всеми лично. Хорошая новость в том, что нам не придётся спать на "Гермесовских" койках по очереди.

Кстати о "Гермесе"… Коммандер Льюис, хотите верьте, хотите нет, но у пони есть и дома с соломенной крышей, и музыкальные синтезаторы. У них также есть магнитная лента, так что я привезу с собой магнитофон и примеры различных записей. Правда, пони предпочитают винил, а компакт-диски здесь ещё не изобрели, так что придётся довольствоваться кассетами. Мартинес, для тебя я взял книгу о подразделении Спитфайр – "Вандерболтах". У меня есть шикарный цилиндр для Йоханссен и вуаль в арабском стиле для Бека – сможете надеть их на свадьбу. И если кто-то думает, что я перепутал кому что, ну, я-то их знаю, а вы – нет, так что идите в… Вот-вот, в это самое.

Наконец, Фогель, твои дети могут быть для них уже слишком большими, но я сделал как ты просил и прихватил для тебя с полдюжины плюшевых пони. Я даже смог найти Черри Берри, Драгонфлай и Спитфайр. К сожалению, в этой вселенной, похоже, нет спроса на плюшевых Старлайт Глиммер или Файрболов, поэтому я купил одну из маленьких принцесс-аликорнов, грифона и единорога. Надеюсь, твоим детям они понравятся.

В общем, меня уже ждёт полёт на воздушном шаре, так что, до встречи в нашей родной вселенной, с вами был Марк Уотни, конец связи.

А на следующий день зонд пони уже не появился.

И на следующий, и следующий после него, и ни в один из последующих дней.

– "Гермес", это "Феникс". Готовьтесь начать процедуру стыковки.

Все на "Гермесе" вскинули головы. Все руки отбросили повседневные и уже ставшие рутинными задачи и бросились к рабочим станциям. Благодаря всем сообщениям, передаваемым через межпространственный космический зонд, они были в курсе, что когда-нибудь, вероятно, очень скоро, сбой, произошедший в сол 551, будет исправлен. Хотя они и не знали в какой именно день, и, конечно, они не знали, что это будет сегодня.

– Командир, на мостик! – вызвал Мартинес по связи.

– Уже бегу, – откликнулась Льюис. – Бек, Фогель, в шлюз номер один в скафандрах.

– Уже на месте, – ответил Фогель.

– "Феникс", "Гермес", – произнесла Йоханссен со своей станции на мостике, – сообщение получено, и добро пожаловать домой.

– Спасибо, Йоханссен, – ответил голос Уотни с "Феникса". – "Конкордия"… по-нашенски это "Гармония"… останется на несколько минут, чтобы убедиться, что стыковка успешна. Кроме того, меня попросили передать сообщение. Ждите.

– Принято, "Феникс", – ответила Йоханссен. – Будем наготове.

Снаружи огромная "Конкордия" выпустила свою когтистую руку и осторожно оттолкнула "Феникс", оставив его свободно маневрировать в пространстве своими двигателями ориентации.

– "Феникс", готов к дистанционному управлению стыковкой, – сказал Мартинес. – Связь установлена.

– Принято, "Гермес". Сообщение начинается.

По радио послышалось ещё одно шипение, а затем зазвучал новый голос, который команде "Гермеса" раньше слышать не доводилось.

– Людям Земли. Привет из Эквестрии. Я Принцесса Твайлайт Спаркл.

Спасибо за вашу щедрость и доброту, которые помогли нам вернуть наших друзей домой. Мы знаем, что вам не терпелось встретиться с ними лично. К сожалению, слабый уровень магии, с которым они столкнулись в вашей вселенной, причинил вред их здоровью, и это не считая тех травм, которые они получили во время своего пребывания. Им нужно время, чтобы исцелиться, подумать и решить для себя, хотят ли они и дальше оставаться исследователями в этом величайшем предприятии, которое только можно вообразить. И мы не хотим рисковать повторением случившегося с другими пони.

Поэтому, к сожалению, мы отправляем мистера Уотни к вам одного. И мы не сможем отправиться к вам в гости, по крайней мере в ближайшее время.

Но, может быть, вы сможете прийти в гости к нам.

В дополнение к отправленному вместе с Марком Спаркл-двигателю и дополнительным батареям для ускорения "Гермеса" в его путешествии домой, мы отправили некоторое экспериментальное оборудование. Эксперименты, если они пройдут успешно, скажут нам, достаточно ли в вашем мире магии, чтобы мы могли побывать там в долгосрочной перспективе. Как только эта проблема решится, мы сможем решить вторую проблему, предоставив более простой и безопасный способ передвижения из одного мира в другой, чем запуск ракеты.

С этой целью мы также отправили вам несколько волшебных палочек, которые позволят людям творить заклинания так же, как это делают единороги. Марк проверил их, и они работают. Хотя Марк никогда не станет великим магом, мы научили его нескольким простым заклинаниям, а он сможет передать эти знания вам.

Мы также предоставили подробные инструкции по созданию вашего собственного Спаркл-двигателя… вместе с видео некоторых опасных вещей, которые мы обнаружили при поиске вашего мира. Мы не советуем вам исследовать миры вслепую, как мы. Опасность весьма реальна.

Также мы включили координаты нашего мира относительно ваших собственных. Мы с радостью примем вас, как принимали Марка, если вы решите прибыть, но только если вы будете использовать этот дар ответственно. Магия таит в себе много опасностей и соблазнов, как многие из нас в нашем мире, к величайшему нашему сожалению, узнали на своём опыте.

Используйте нашу магию как следует. Используйте её с умом. И используйте её вместе – в дружбе и согласии.

А до тех пор мы возобновим наше общение через межпространственный зонд "Ангел-18". Мы с нетерпением ждём ваших вопросов, как только Марк и его груз благополучно вернутся в ваш мир. До встречи.

Последовала долгая тишина.

– Это всё, Марк? – спросил Мартинес.

– Да, всё, – ответил Уотни. – Готов к удалённой стыковке. Вторичные двигатели на девяносто девять процентов. Первичные двигатели по-прежнему на нуле.

– Это была их принцесса? – спросил Мартинес.

– Одна из них, – сказал Уотни. – У них их несколько. Идея в том, что власть одной королевы создаёт сплошные проблемы, зато принцесс может быть сколько угодно.

– Очевидно, они ещё не читали историю Земли, – сказал Фогель из воздушного шлюза. – Иначе не были бы так оптимистичны.

– Ну да, ну да, – произнёс Мартинес, – но вот что я хочу знать: как она научилась так хорошо говорить по-английски? Как долго ей пришлось его изучать, Марк?

– Не знаю, может быть, неделю или полторы, – ответил Уотни. – Старлайт была со мной большую часть первых трёх недель, что я был там, поэтому я не думаю, что Твайлайт могла начать раньше, чем две недели назад.

– Она выучила такой язык как английский за полторы недели? – спросил Мартинес. – Чувак, это пугает.

– Она могла бы выучить достаточно, чтобы прочитать фонетически подготовленный текст, – сказала Льюис, занимая своё место в кресле на мостике. – Тут нет ничего невозможного.

– Ребята, я действительно не знаю, как это было, – произнёс Уотни. – Но можно мы сначала пристыкуем этот корабль? Мне нужно перетащить кучу багажа, в том числе слегка попользованный варп-драйв.

– Извини, "Феникс", – сказал Мартинес, снова возвращая всех к делу. – Подтверждён удалённый канал связи, начинаю стыковочные маневры.

И пока МВМ осторожно направлялся к воздушному шлюзу "Гермеса", "Конкордия" исчезла.

Позже

ЖУРНАЛ МИССИИ – "ГЕРМЕС" ДЕНЬ 754

Спаркл-двигатель отлично работает, на этот раз на вполне устойчивом уровне, даже учитывая, что он двигает весь "Гермес". Мы будем в точке начала аэродинамического торможения всего через два дня. Это означает, что если всё пойдёт хорошо, то уже через неделю мы будем внизу.

У меня было много времени подумать за те недели, что я провёл на планете пони. Эта планета очень отличается от Земли. При всём многообразии разумных видов она на удивление мало населена по сравнению с Землёй. Здесь есть города, плывущие на облаках, огромный город-замок, расположившийся на отвесном склоне, и множество других удивительных вещей.

Но в более фундаментальном смысле она очень похожа на Землю.

Я увидел подземные пещеры и замок, который строят чейнджлинги. Я летал на воздушном шаре, пилотируемом Черри Берри, в понячью версию Лас-Вегаса. Я познакомился с Повелителем Драконов и Принцессой Дружбы. Я видел, как две пони буквально поднимают солнце и луну. И я ел яблоки, которые, если бы их выращивали на Земле, вытеснили бы все другие сорта с рынка в течение десятилетия.

И повсюду все пони, чейнджлинги и драконы, а также буйволы, яки, гиппогрифы, грифоны, минотавры или другие существа вели себя так же, как люди на Земле. Некоторые из них те ещё козлы, но большинство — хорошие ребята. И когда они видят одного из своих друзей в беде, они делают всё возможное, чтобы помочь.

Я жив сегодня только потому, что население целых двух планет, даже не находящихся в одной вселенной, сделали всё возможное, чтобы спасти мою задницу. То же самое касается Черри Берри, Старлайт Глиммер, Файрбола, Драгонфлай и Спитфайр. Оборудование НАСА, их работа с "Патфайндером", их разработка "Виннибаго", магическая техника космического агентства пони, советы с заклинаниями и, конечно, финальное спасение.

Скорее всего, я больше никогда не увижу своих друзей – пони, оказавшихся вместе со мной на Марсе, но полтора года, которые я провёл с ними, дают мне надежду на наше будущее – будущее нашей вселенной. Мы встретили инопланетян, и оказалось, что они очень похожи на нас. Мы изучали языки друг друга, делились друг с другом культурой и шутками и рисковали друг для друга своей жизнью. Мы разделяем одни и те же принципы, одни и те же ценности, одни и те же чувства.

В следующий раз, когда мы встретим инопланетян, нам может не так повезти. Но мой опыт подсказывает, что мы сможем найти общий язык. Люди есть люди. Вы не можете построить общество, которое способно достичь звёзд, не научившись сначала работать вместе и правильно относиться друг к другу. Честность, щедрость, верность, доброта, смех – это не просто добродетели. Это требования.

Я не думаю, что нам нужно беспокоиться о Клингонах. В худшем случае мы должны в первую очередь беспокоиться о нас самих. У нас, людей, много чёрных пятен в нашей истории. Но я верю, что мы на верном пути.

Теперь, когда я готовлюсь вернуться домой после двух лет в космосе, я думаю, что всегда буду благодарен за этот опыт. Я был частью величайшего приключения в истории, и я разделил его с пятью замечательными существами. И мы пережили всё это, работая вместе, и стали лучшими друзьями.

Я рад, что это с нами было, и я чертовски рад, что всё закончилось.

До свидания, друзья, и спасибо вам за всё.

Марк Уотни

с борта исследовательского судна НАСА "Гермес"

11 июля 2037

Дорогой Марк,

Спасибо за твоё сообщение! Рада знать, что заколдованные дневники работают из разных миров! Я боялась, что низкомагическая среда на твоей стороне разрушит чары, но, очевидно, этого не случилось, поскольку я могу читать то, что ты пишешь в своём дневнике!

Моя жизнь начинает возвращаться в норму. Я больше не пытаюсь выбить себе зубы ложкой и больше не вырываю дверные замки своей магией. Я помогаю Твайлайт Спаркл изучать компьютер, который привёз с собой Файрбол. Она думает, что может применить более сложную версию чар, которую мы используем для нашей версии телевизора, чтобы воспроизвести операционную систему и даже соединить между собой несколько устройств в разных частях Эквестрии! (Хотя нам приходится быть настороже на случай, если два неких брата-единорога подглядывают…)

Мне жаль, что ты не сможешь показать нам Землю так, как мы показали тебе Эквестрию. Но я также рада, что мне не пришлось лететь туда. Прошло слишком много времени с тех пор, как мы покинули Эквестрию. Лично я до сих пор встречаю пони, которых не видела полтора года. Каждый день я смотрю на какую-то вещь или место и думаю: "Это уже не Марс".

Хуже всего моменты, когда я творю заклинание и внезапно пугаюсь, потому что рядом нет батареи, и я боюсь снова истощить себя – или того хуже – и я паникую. Однако Твайлайт и Спайк помогают мне это преодолеть. Не знаю, что бы я без них делала – наверное, попыталась бы снова завоевать мир…

Диким магическим кристаллам, похоже, очень нравится в Эквестрии. Замок настолько пропитан чарами, что заклинание радуги уже не может укорениться там, но моей подруге Мод (ты, наверное, её помнишь) понравилось, как они украсили её дом. Тем не менее мы будем держать их в контролируемых условиях, пока не найдём верный способ стереть чары, если они мутируют или попробуют вырваться из-под контроля. Дискорд говорит, что он будет рад снять эту заботу с наших копыт, если это произойдёт, но… в общем, посмотрим…

Рада слышать, что вы приземлились нормально. Пиши мне почаще!

Старлайт Глиммер

Дорогой Марк,

Нет, я не ревную, что вокруг тебя много сексуальных женщин, которые так и бросаются на тебя. В конце концов, у них никогда не будет того, что было у нас двоих, правда? Что бы ни случилось, у нас всегда будет округ Хаззард!

Спасибо, что спросил как моё здоровье. Физически мне намного лучше. Силы возвращаются. Я даже пару раз посещала Спитфайр, чтобы мы могли вместе поупражняться. Она тоже поправляется, но недовольна результатами. Мы обе хотим вернуться к своей наилучшей форме.

Ментально всё сложнее. Нет, я думаю, мне лучше, чем было раньше – я больше не слышу голоса вещей. (Хотя моя королева даже не улыбнулась, когда я рассказала ей об этом. Но она очень заинтересовалась тем сном, после которого я вылезла из кокона.) Но… ну… мне теперь не нравятся мои соплеменники-чейнджлинги настолько, насколько это было раньше.

Если честно (только не говори королеве!), я подумываю отсюда переехать.

Я пока этого не сделала, потому что ещё есть некоторые чейнджлинги, которые мне нравятся. Оккупант довольно хороший, и Лаки Крикет, и некоторые другие… но слишком многие из моих братьев и сестер это всё те же монстры, какими они были в Старые Недобрые Времена, которые, как я теперь понимаю, ещё не совсем закончились. Они по-прежнему считают пони едой или врагами и ничем иным. И я не хочу быть рядом с ними, потому что я чувствую, что тоже могу опять стать такой, если продолжу с ними общаться.

Моя королева где-то посередине. Она всё ещё рассуждает о завоеваниях и о том, что править должны или пони, или чейнджлинги, третьего не дано… но каждый день она спрашивает про Черри Берри. И есть другие пони, такие как, например, Мундансер в ЭКА, которых она уважает и которые могут ей даже нравиться. Я всё не перестаю спрашивать себя, какая же из двух Кризалис настоящая… и это, наверное, одна из причин, почему она королева, а я нет.

Но главная причина, по которой я всё ещё здесь, это то, что я хочу снова летать. Пусть даже один раз, но я хочу снова полететь, просто, чтобы показать, что крайний раз не был последним. Кроме того, мне интересно, услышу ли я снова голоса, когда окажусь достаточно далеко в космосе.

Да, возможно, психологически я всё-таки не настолько хорошо поправилась. Нормальные существа не будут хотеть услышать голоса у себя в голове. Буду держать тебя в курсе.

А пока я тут готовлю кое-кого для будущих миссий – одну из моих младших сестёр, Оцеллус. Она очень умная, но такая застенчивая, что никогда об этом не догадаешься. Представь себе, она даже получила степень в этой школе Твайлайт Спаркл? (Я вот не могу поверить, что моя королева вообще отпустила её туда! И ещё больше не могу поверить, что она позволила ей вернуться после этого!)

Дай мне знать, когда твои люди разработают способ добраться сюда! Я хотела бы увидеть тебя снова! (Видишь, до чего я тут дошла?)

Драгонфлай

Дорогой Марк,

У меня теперь есть растение. Это кактус. Я называю его Венкат, потому что он колючий. Он стоит на моем подоконнике над сундуком, в котором я держу свои сокровища.

Я посещаю лекции в университете Мэйнхэттена. Я ещё не знаю, какую степень хочу получить, но всё кажется мне интересным. Я никогда бы не подумал, до моего пребывания на Марсе, что найду школу пони интересной.

Что бы ни случилось, когда я закончу здесь, я буду полезен гораздо большему числу окружающих меня – пони, драконам и другим. Мне не нужно будет довольствоваться тем, что я просто парень, который носит вещи. Я буду хорош для чего-то ещё. Хорош для чего-то такого, о чём я пока даже не знаю.

Я навещал жука на прошлой неделе. У неё всё хорошо. Мы, ну, пятеро из нас, могли бы собираться раз в месяц, но мы всё ещё спорим о том, должен ли это быть мыс Дружбы, Кантерлот или Понивилль. Спитфайр и Черри не могут появиться в Мэйнхэттене, чтобы их тут же не осадила толпа пони.

Хотелось бы, чтобы нас при этом было шестеро. Я думаю, у меня сегодня на ланч будут кварцевые хлопья, чтобы напомнить мне о Марсе. Не всё там было ужасно. Может быть, ты мог бы съесть немного картошки и подумать о нас.

Пока.

Файрбол.

Марк,

Спасибо, что написать мне. Извини мой плохой английский. Я больше его не практиковать. Я работать над полётами.

Тренироваться сложно. Сто отжиманий на крыльях качать, двенадцать кругов по дорожке бегать, потом летать. Я всё ещё слишком медленная. Очень слишком медленная. Марс красть это у меня.

Но я помню, что ты говорить: если я сдаваться, значит, Марс побеждать. Поэтому я продолжать работа. Я снова стать "Вандерболтом".

Удачи с диззиртацией, не знать, что это такое.

Спитфайр

Дорогой Марк,

Поздравляю, доктор Уотни! Наконец-то Вы получили эту степень!

Как идут тренировки космонавтов? Сейчас я помогаю учить астронавтов нового набора для КПЧ. Я не знаю, готова ли я снова полететь на ракете. Пока я не спешу. Я знаю, что ты хотел увидеть Марс, но мне никогда не было интересно посмотреть другие миры. Я просто хочу летать. Но из-за того, что я хотела летать, я уже побывала на четырёх разных планетах, и это единственное, что волнует других пони. А я совершенно не заинтересована в посещении пятой.

Старлайт рассказала мне, что ты говорил ей о том, что значит быть героем. Это всё правда. Почему все не бегают за Старлайт, Файрболом или Драгонфлай? Они все были полезнее меня, и они тоже сохранили свои жизни. Я же не сделала ничего, кроме как выжила. Ты смог бы заставить ферму работать и без меня, а кроме этого, единственное, что я на самом деле сделала – это посадила корабль в первый день.

Но этого оказалось достаточно. Я почти никуда не могу пойти, чтобы делать то, что хочу, и мне там никто не мешал. Раньше я была обычной, никому не интересной пони, и я по-прежнему чувствую себя такой. Вот кем я хочу снова стать: простой пони, которая время от времени летает на воздушном шаре.

Конечно, я всё ещё летаю, когда могу. У меня есть свой воздушный шар, который ты видел. Я не успела показать тебе свой биплан или вертолёт. Я часто взлетаю, чтобы просто побыть в одиночестве (не считая пролетающих мимо случайных пегасов). Я слишком долго пробыла на Марсе без этой привилегии. А ещё я беру с собой обед. Вишни на высоте десять тысяч хуфов по-прежнему очень вкусные, но теперь уже по двум причинам. Старая причина в том, что это вишня. А новая причина в том, что вишня – это не сено и не картошка.

Часть меня хочет снова стартовать в ракете. Я самый опытный пилот в нашем мире – Кризалис и Рэйнбоу Дэш, может, и больше времени налетали, но ни одна из них не пилотировала МВМ. Но я боюсь, что если я снова полечу, то в следующий раз я уже не вернусь. Я застряла на Марсе так надолго. Где я застряну в следующий раз? Если полёт на ракете означает отказ от вишни, полётов на шарах и жизни в Понивилле, цена слишком высока… но я всё ещё хочу летать. Я действительно не знаю, что думать.

Так что сейчас я наслаждаюсь тем, что я дома, и пытаюсь смириться с тем, что приходится подписывать пони автографы на чём попало и учить новых астронавтов основам управления ракетой. Тут есть драконша по имени Смолдер, у которой есть потенциал. И у неё есть приятель-пони – одноклассник по школе Твайлайт, насколько я понимаю, – который интересуется наземным обслуживанием. И у них есть друг – грифон, который просто увязался за ними следом. Он явно не кандидат в полёты – он не может быть в закрытых местах. А ещё тут есть чейнджлинги, несколько пегасов, пара гиппогрифов, ещё один грифон и даже кот-абиссинец по имени Том. (Я не стала давать ему слушать те земные песни про Тома – вдруг это принесёт ему неудачу).

Я надеюсь, что твои студенты такие же интересные, как и мои. Я знаю, что ваши люди более разборчивы, чем мы, но я думаю, что мы всё сделаем правильно. Мы строим планы по возвращению на Буцефал, на орбиту и на подготовку к будущей посадке. Мы берём идеи из проекта "Арес", но с "Конкордией" и Спаркл-двигателем вместо "Гермеса". Я с нетерпением жду этой миссии… но я думаю, что буду наблюдать за ней с земли – хватит с меня красных планет.

Надеюсь, когда-нибудь снова увидимся.

С любовью,

Черри Берри

Много позже

Саженцы вишнёвых деревьев стояли на расстоянии в несколько корпусов пони, двадцатью рядами по двадцать деревьев в каждом. И только одно дерево в центре возвышалось над остальными, а его ветви были вытянуты к своим младшим родственникам. У его корней лежала небольшая табличка с шестью словами: "Я ЕСТЬ ГРУТ, не трогай меня".

Черри Берри долго раздумывала, прежде чем пересадить деревце, что она сумела доставить живым и здоровым с Марса, именно сюда. Её первая мысль – посадить его на территории Космического центра Хорстон, была отвергнута: мало того, что там было слишком много туристов, которые попытаются унести кусочек Грута с собой, но и в Хорстоне просто не было достаточно холодно зимой для того, чтобы получилась аппетитная вишня. Даже в Додж Джанкшн, где были сады её тетушки Джубили, хоть он и находился в пустыне, зимой выпадало много снега. Хорстон же был почти в джунглях. Кроме того, болотистая почва не годилась для вишнёвых деревьев.

В конце концов, она нашла незанятый участок земли в пятидесяти километрах к северу от Понивилля. Это была первая недвижимость, которой она когда-либо владела – сарай для своего самолёта она арендовала у Голден Харвест, а фабрики и офисы в Эпплузе принадлежали компании, на самом деле зафрахтованной чейнджлингами, а не ей самой. Это было… странно – владеть землёй, как будто она, Черри Берри, летающая земная пони, наконец-то решила осесть и пустить корни.

Участок имел свои преимущества – без близких соседей, в стороне от главной дороги Кантерлот-Понивиль, вдали от чужих глаз. Но были у него и недостатки – он находился в окружении незастроенной земли, в часе езды от Понивилля, но слишком близко к дому Рэйнбоу Мириам Дэш, считавшей, что "Все деревья созданы для того, чтобы на них можно было подремать". Но он принадлежал ей… а ещё Груту.

У молодых деревьев всё было хорошо, они получали солнце и воду в должном количестве. Погодные пони свою работу делали. Они, конечно, росли не так впечатляюще, как, например, яблони на ферме "Сладкое яблочко", но вишнёвые деревья, похоже, всё устраивало. Одно из них в особенности. Черри казалось, что она видела, как листья поворачиваются в её сторону, когда она подходит к Груту.

– Привет. Просто хотела сказать, что меня не будет в ближайшие несколько недель. Я снова лечу.

Листья немного поникли? Нет, это был просто ветер, наверное.

– Я не насовсем, – поспешно добавила Черри. – Просто я вхожу в команду, которая будет испытывать новую челночную систему, запускаемую репульсором. На тестовом корабле есть как магические, так и химические двигатели – на всякий случай. И никакого Спаркл-двигателя. Так что я только отвезу припасы до космической станции​​ и сразу же вернусь обратно.

Черри села и прислонилась к стволу Грута. Саженец, который всего год назад помещался в человеческом скафандре, был теперь достаточно толстым и прочным, чтобы выдержать пони, прислонившуюся к его стволу. (Но, вероятно, ещё недостаточно крепким, чтобы выдержать одну ленивую пегаску, из-за чего Черри всегда поглядывала за небом всякий раз, когда приходила сюда).

– Мне предложили командовать лунной базой, – тихо произнесла она. – Это будет репетиция для нашей версии миссии "Арес". Чтобы сперва научиться, как это делать, на Луне, недалеко от дома. Я сказала им, что мне это неинтересно. Поэтому они отдали эту должность Гордону. Он точно справится.

Черри пыталась вспомнить, что ещё ей нужно было сказать дереву, когда услышала жужжащий звук над головой. Она заворчала и поднялась на ноги, собираясь высказать приближающемуся чейнджлингу (а) что означает слово "выходной", и (б) что он на её подрастающих деревьях будет не более желанным гостем, чем пегасы.

Но чейнджлинг оказался знакомым.

– Привет, Черри! – крикнула Драгонфлай. – Угадай, кто получил разрешение стать твоим бортинженером в проекте "Кловер"!

– Ты? – спросила Черри. – Поздравляю! – когда Драгонфлай зашла на посадку, Черри встала и поймала её в крепкие объятия. – Я знала, что они не смогут удержать тебя на земле!

– Конечно же нет! Мы же должны были собрать нашу команду вместе, верно?

– Твайлайт пошлёт Старлайт с нами третьей? – спросила Черри.

– Неа, – ответила Драгонфлай. – Старлайт будет сидеть в центре управления полётом. Я слышала, принцесса собирается подготовить список из пяти имён и предоставить тебе право выбора.

– Мне не нужен список имён, я хочу их досье, – проворчала Черри Берри. – Сейчас не старые времена. Я больше не знаю всех астропони лично. Мне нужны записи, медицинские заключения, оценки.

Земнопони вздохнула.

– Но я не хочу разбираться с этим в свой выходной.

– Извини, босс, – пробормотала Драгонфлай. – Но… раз уж мы об этом заговорили, не возражаешь, если я добавлю ещё одно имя в этот список?

Черри посмотрела на Драгонфлай.

– Чьё?

– Я думала, что Оцеллус неплохо подойдёт для работы. Мне кажется, что она прирождённый учёный, а ещё она неплохо прошла тесты при тренировках по работе в скафандрах.

– Я знаю, – произнесла Черри. – Но я хотела приберечь её на потом. Я подумывала назначить её в разведывательную миссию к Буцефалу или даже на посадку.

– Хм… – Драгонфлай попереминалась с ноги на ногу. – Не очень-то мне нравится эта идея. Знаешь, – пробормотала она, неопределённо махнув копытом, – Марс и всё такое.

– Кто-то должен туда вернуться. И рано или поздно новым астропони нужно дать шанс проявить себя. Да и, как ты сказала, Оцеллус – прирождённый учёный, если только мы сможем заставить её говорить чуть больше.

– Хмммэ, – неопределённо промычала Драгонфлай. – А что слышно с Земли?

– Марк написал мне, что закончил со своей первой группой астронавтов, – ответила Черри. – И он помог команде "Арес IV" с переподготовкой для возвращения в Ацидалию. Спаркл-двигатель переустановили с "Феникса" на "Гермес", поэтому запуск "Арес IV" должен произойти в течение месяца. И друг Марка, майор Мартинес, был выбран командиром "Арес V" в Скиапарелли.

– Да, мне он тоже это сказал, – произнесла Драгонфлай. – Но я-то имела в виду сообщения от боссов Марка, через "Ангел 18". Я в последнее время мало что слышала, но думала, что вы, главные боссы, что-то скрываете.

Черри подняла бровь.

– И ты думаешь, я бы тебе сказала, будь это так?

– Конечно бы сказала, – усмехнулась Драгонфлай. – Мы же старые марсианские подружки!

Черри фыркнула.

– Ну, мы ничего не скрываем. Но люди как-то замолчали последние пару недель. Стали скрытными и молчаливыми. Мы не знаем почему, – она добавила, посмеиваясь: – Твоя мама считает, что они готовят вторжение.

– Конечно она будет так считать, – кивнула Драгонфлай. – Если бы чейнджлингов было в десять раз больше, чем людей, а не людей в десять раз больше, чем всех жителей Эквуса вместе взятых, то она сама так бы и поступила на их месте, – она ухмыльнулась и добавила: – Она говорит, что всё равно думает сделать это. Не полноценное вторжение. Но это больше похоже на попытку избежать собственной работы, – немного неуверенно она добавила: – Она очень странно на меня посмотрела, когда сказала про вторжение, так что, если что, я тебе ничего не говорила.

– Умный жук, – кивнула Черри. – Хочешь помочь мне с растениями?

– А для этого надо будет совать копыта в ведро, полное дорожных яблок? – спросила Драгонфлай.

– Не в этот раз.

– Тогда ладно.

"…И когда Дэринг Ду в ужасе посмотрела на него, древний фриз раскололся, и оттуда, где до этого была картина с водопадом, вырвался настоящий поток, быстро затопляющий зал! Вода начала подниматься, почти мгновенно скрыв ноги Дэринг по колено. Она взмахнула крыльями, чтобы подняться над потопом, но когда она в отчаянии огляделась вокруг, чтобы отыскать выход, то обнаружила за собой только намертво закрытую каменную дверь и вентиляционные отверстия по контуру крыши, слишком маленькие для пегаса. Как же ей выбраться из этой западни?"

Файрбол слегка постукивал по клавишам, переводя взгляд с экрана компьютера на открытую книгу на столе. Перевод книг о Дэринг Ду шёл быстро, гораздо быстрее, чем он ожидал. Правда, до этого у него уже была практика, но это была практика перевода с английского на эквестрийский, а не наоборот.

Несколько коробок стояли в углу его студенческой квартиры в Мэйнхэттене. В них лежал первый выпуск переведенного им "Властелина колец", буквально только что из-под печатного станка. Это было достаточно тяжёлой работой, а иногда и настоящим кошмаром, но он справлялся с учёбой и этими дополнительными проектами.

Дракон ещё не решил, какой будет его научная специализация, коль скоро он официально стал первокурсником. Без сомнения, литература привлекала его… но он также видел, как числа танцуют в его голове, завлекая присоединиться к ним в мире высшей математики. Любой из этих путей потребует тяжёлой работы, вне зависимости от того, как он относился к чтению или вычислениям. Но обе возможности были… интересными… такими интересными, каким не было ничто и никогда в его жизни.

До Марса.

Он сделал паузу и снова открыл свою копию магического журнала, который связывал его с обезьяной, с которой он прожил полтора года. Марк получил повышение по службе: теперь он стал директором отдела астроботаники, совершенно нового департамента, отвечающего за разработку сельскохозяйственных программ для будущих миссий на Марсе, и некогда остановленного, а ныне вновь запущенного проекта основания лунной колонии.

Ну, это хорошо, Марк всегда был счастливее, когда он был чем-то занят.

Но, если говорить о занятости… могут пройти годы или десятилетия, прежде чем люди установят собственную связь с Эквестрией, но когда придёт время, у Файрбола уже должны быть готовы как минимум первые три книги о Дэринг Ду. Устные контракты были записаны в архивы в обоих мирах. А.К. Йерлинг постоянно подталкивала его, интересуясь прогрессом.

И перевод текста, при всех его трудностях, был куда интереснее, чем написание статьи о постклассическом сдвиге в литературных методах среди авторов земных пони между 100 и 150 ИНМ.

Особенно когда он сам не помнил, как именно Дэринг Ду вырвалась из этой ловушки… прошло несколько недель с тех пор, как он последний раз читал книгу.

Файрбол перевернул страницу. Ах да, вот как, верно. Медленно и осторожно он начал печатать на стареньком компьютере проекта "Арес"…

– Семь целых три десятых секунды.

– Опять!

Рэйнбоу Дэш застонала.

– Майор, семь целых три десятых секунды на "Диззитроне" – это очень высокая оценка. Это намного выше, чем требования "Вандерболтов". Требования, которые вы сами написали!

Спитфайр заворчала, пытаясь сдержать недовольство.

– Мой лучший результат – шесть целых семь десятых, – произнесла она. – И я не остановлюсь, пока его не достигну.

– Не-е-е, майор, – сказала Рэйнбоу Дэш. – Сегодня вы проходили этот тест уже девять раз. Последние результаты равны семи секундам, семи и одной десятой, снова семи и семи и трём десятым. И это после пятисот кругов по полю, трёх идеальных прохождений полосы препятствий и часу разгона облаков! Даже я бы устала после всего этого!

– Капитан Дэш, я старше вас по званию, – произнесла Спитфайр.

– Майор Спитфайр, я исполняю обязанности командира "Вандерболтов". И пока мы на тренировках, для вас я главнее самой Селестии. Это ваши правила, майор. И я говорю, что вы пойдёте сейчас со мной, на заключительный полёт, прежде чем отправиться в душ.

– На самом деле, не я написала это правило, – проворчала Спитфайр. – По-моему, это был адмирал Фэйрвезер.

– Майор, я хочу видеть, как вы хлопаете крыльями, а не губами, – рявкнула Рэйнбоу.

– Есть, командир, – проворчала Спитфайр, и две пони оставили "Диззитрон" позади и поднялись в воздух, медленно облетая плато, на котором размещался комплекс штаб-квартиры "Вандерболтов".

– А сейчас… Спитфайр, в чём дело? – спросила Рэйнбоу Дэш. – Ты попросила меня понаблюдать за твоей тренировкой. За прошедшую неделю ты доказала, что готова вернуться в ряды "Вандерболтов". Почему же ты не подала заявление на восстановление?

– Потому что я ещё не готова! – огрызнулась Спитфайр, и её крылья чуть сильнее взмахнули, выдвинув её вперёд Рэйнбоу. – Моя скорость всё ещё недостаточна. Мой баланс жалок. Моя выносливость того хуже. Я уже год как вернулась, но до сих пор не вошла в прежнюю форму!

– Конские яблоки, – произнесла Рэйнбоу Дэш. – Твои оценки выше требований для статуса резерва по любому из тестов. Твоя точность полёта идеальна. А благодаря отбору из наших курсантов кандидатов в ЭКА для планируемой лунной базы и миссии на Буцефал у нас сейчас две незакрытые вакансии в основной эскадрилье. Ну и что, что ты не идеальна! Ты по-прежнему один из лучших летунов Эквестрии, и у тебя есть опыт. И лично я буду следовать всем твоим приказам до последней буквы, если ты вернёшься к работе.

Спитфайр покачала головой.

– Я не могу просить свою эскадрилью сделать то, что не могу сделать сама.

– О, ДА ХВАТИТ УЖЕ! – закричала Рэйнбоу Дэш. – Когда ты в последний раз делала Радужный удар?

– На Марсе.

– Без помощи?

– Ну…

– А сколько раз ты просила меня сделать его?

– Но ты же единственная, кто может сделать его по команде!

– Вот именно! Нет такого правила, что командир должен уметь делать всё, что могут подчинённые! И ты это знаешь! – Рэйнбоу Дэш обогнала Спитфайр и зависла, преградив ей путь. – Теперь отвечай честно. Почему ты не подала заявку?

Спитфайр вздохнула и перешла в режим висения.

– Потому что я не чувствую, что готова, – ответила она, опустив голову. – Я не та, что раньше. Я никогда не смогу снова быть такой. И я просто чувствую, что если я не та пони, которой была, покидая "Вандерболтов", то я не заслуживаю возвращения.

– Тьфу ты, – проворчала Рэйнбоу Дэш. – Ну, я не могу заставить тебя подать бумаги. Но как только ты это сделаешь, ты вернёшься к командованию. Команда уже говорила об этом, и то, что ты сделала на прошлой неделе, только подтверждает это, – она взмахнула крыльями и отлетела в сторону, позволяя Спитфайр продолжить прерванный полёт. – Ты официально одна из двадцати четырёх лучших летунов в Эквестрии. Это означает, что ты заслужила место в "Вандерболтах"... если ты этого хочешь. Но ты должна повторно подать заявку. Я помогу тебе тренироваться в любой день, когда у меня не будет других обязанностей и прочего, но я не могу подать…

– Извините! Прошу прощения!

Два летуна остановились и оглянулись на пегаса в доспехах королевской стражи, изо всех сил догонявшего их.

– Извините, – выдохнул пони-стражник. Он завис на месте и постарался привести себя в порядок, подобающий королевскому стражу. – Подполковник Спитфайр, мэм? – спросил он, повернувшись к жёлтой пегаске.

– Да? Только я майор Спитфайр.

– Нет, мэм, – сказал пони-стражник, вытаскивая несколько бумаг из-под своей брони одним копытом и передавая их Спитфайр. – Подполковнику Спитфайр настоящим приказано немедленно отправиться в Кантерлот для выполнения особых обязанностей.

– Особые обязанности? – спросила Рэйнбоу Дэш. – Какие такие "особые обязанности"?

– Не могу знать, капитан Дэш, мэм, – ответил пони. – И не думаю, что мне было бы дозволено это сказать, даже если бы я это знал.

– Ха, – сказала Спитфайр. – Тут действительно ничего не сказано. Но, видимо, меня повысили.

– Поздравляю, мэм, – сказала Рэйнбоу Дэш. – А теперь давай посмотрим, зачем ты понадобилась Селестии.

– Рэйнбоу Крэш, я не вижу твоего имени в этих приказах, – ответила Спитфайр. – Разве тебе не стоит не соваться не в своё дело?

– Кому, мне? – спросила Рэйнбоу Дэш, принимая свой обычный "невинный" вид, который никого не мог обмануть. – Я не любопытная! Я просто собираюсь проводить своего стажёра, который весь день тренировался, и у которого вполне может возникнуть мышечная судорога на пути к Кантерлоту. Мне совершенно не любопытны никакие секретные "специальные обязанности" вообще!

– Ну да-а-а, – протянула Спитфайр. – Хорошо, гвардеец, веди меня.

– Доброе утро, Марк.

– Доктор Капур, – ответил Марк Уотни, кандидат биологических наук, входя в кабинет Венката. – Я сейчас немного занят – просматриваю личные дела нового управления астроботаники. Что вы хотели?

– Я просто хотел поговорить с тобой о следующей миссии, – небрежно произнёс Венкат.

– Какого хера? – Уотни снял очки и помахал ими перед Венкатом. – Если только вы не говорите о том, что я должен слетать в Чикаго, чтобы навестить родных, то ответ не просто "нет", а "абсолютно нахер нет". Вы видите это? Есть миллион причин, почему я не гожусь ни для каких будущих космических полётов, но моё зрение само по себе достаточная причина, чтобы оставить меня на Земле. Какая у вас может быть настолько важная миссия, чтобы насрать на здравый смысл?

Венкат даже глазом не моргнул. Никто больше не пытался накладывать взыскания на Уотни за его выбор слов, будь то на публике или в личных беседах. Но директора "Ареса" не так просто было запугать, после стольких лет, проведённых в компании Энни Монтроуз (которая заняла штатную должность в Белом доме пару месяцев назад, к облегчению многих директоров НАСА).

– Мы завершили беспилотные лётные испытания магической бустерной системы. И мы совершенно уверены, что у нас есть работающий межпространственный Спаркл-двигатель, – он ухмыльнулся и добавил: – Наша новая Дирекция по магической инженерии раскололась на тех, кто считает, что межпространственному двигателю нужно дать другое имя, например, "двигатель Старлайт" в честь твоей подруги, и тех, кто считает, что межпространственный должен быть Спаркл-двигателем, а ограниченная версия сверхсветового двигателя – двигатель Старлайт, потому что так названия имеют больше смысла.

– Мило с их стороны, – произнёс Уотни. – Но если только вы не собираетесь переподчинить магоинженерный отдел отделу астроботаники, что лично меня не удивило бы, так как именно я обучил каждого их сотрудника основам использования палочек – то это не моё дело.

– Вообще-то, твоё, – сказал Венкат. – Мы завершили предварительные испытания межпространственного двигателя и готовы к его первой пилотируемой миссии. И тебя назначили её командиром.

Это на мгновение заткнуло Уотни. Венкат видел, как шевелятся извилины в его голове; даже для того, кто твёрдо вознамерился оставаться на Земле, предложение не просто миссии, а командной должности, было как минимум соблазнительным. Но это продолжалось недолго.

– Нет, – твёрдо сказал он. – Я провел два года вдали от Земли. Этого достаточно для любого, тем более, что, по словам доктора, эти два года стоили мне целых десяти лет моей жизни. Сколько бы времени у меня ни осталось, я проведу его здесь.

Венкат сжал пальцы.

– Марк, ты знаешь, сколько денег НАСА потратило на то, чтобы спасти вас? Сколько мы выпросили, украли или одолжили?

– Мне только и делают, что напоминают об этом каждый чёртов день, – произнёс Уотни. – И я не жалуюсь на постоянные медицинские анализы. Вы хотите звезду медиа? Я ваш парень, даже если я не выношу это. Вы хотите, чтобы домашний герой был на каком-то конгрессе? Прекрасно, даже если бы я предпочёл быть где-то на переговорах или в мастерской. Шестнадцатичасовой тренинг для астронавтов, обучение магов, написание отчётов и создание нового отдела НАСА? Нет проблем. Я в неоплатном долгу перед НАСА и не возражаю отдать долги НАСА.

Но в ракету я ни за что не полезу, Венкат. Я пойду вверх по ручью, вверх по водосточному жёлобу, туда и назад в тупик, на вершину Олд Смоуки, вниз по лестнице и даже вверх, если только она не ведёт к плахе. Но я больше не поднимусь на ракету!

Венкат поднял брови.

– Три момента, Марк. Во-первых, я по-прежнему на две ступени выше тебя в иерархии, поэтому, если я скажу, что ты идёшь, то ты или идёшь или уходишь.

– Дай-ка мне бумажку. Как там пишется "Прошу уволить по собственному желанию?"

– Во-вторых, – продолжал Венкат, не обращая внимания на чудачества Уотни, – кое-кто меня уже опередил, лично попросив тебя на эту миссию, – он открыл папку, показав документ с печатью президента в углу листа. – Это президентское назначение. Как только будет получено твоё подтверждение, твоё имя будет отправлено в Сенат на утверждение. Учитывая твою известность и популярность, это было бы формальностью, даже если бы партия администрации не контролировала Сенат.

Уотни поднял папку и посмотрел на страницу. Его глаза расширились, когда он прочитал короткое сообщение, выбитое на плотной бумаге.

– И в-третьих, – закончил Венкат, – кто тебе сказал хоть слово о ракете?

Комната располагалась в здании, отдельно стоявшем неподалёку от железнодорожной ветки у подножия горы Кантер. Её аналог находился на расстоянии целой вселенной в неприметном амбаре в одиннадцати милях к востоку от Оцеолы, штат Айова. Обе камеры имели одинаковую планировку: большой холл, отделённый от внутренней камеры прозрачной стенкой и выдвижной аппарелью, ведущей во внутреннюю камеру, вырезанную из огранённого кристалла, который слабо светился сам, в дополнение к искусственному освещению.

В здании у подножия горы Кантер собралась большая группа VIP-персон пони, а также представители большого числа других говорящих рас, и наблюдала, как на консоли в небольшом помещении управления мигают огни. Все пять принцесс пони стояли на одной стороне комнаты, а Старлайт Глиммер стояла рядом с Твайлайт Спаркл. Стражами по краям группы принцесс командовала подполковник Спитфайр, гордо представшая перед всеми со своими новыми знаками отличия на синей парадной форме. Среди других были Элементы Гармонии, наряду со Столпами, стоявшие среди пятидесяти других пони, в число которых входили также знаменитая астропони Черри Берри и небольшой оркестр.

На другой стороне комнаты, на небольшом расстоянии от остальных, стояли королева Кризалис, Оккупант и Драгонфлай, представлявшие чейнджлингов. Рядом с ними стояла Лорд Драконов Эмбер в парадных доспехах, окружённая с одной стороны кандидатом в астронавты Смолдер и бывшим астронавтом Файрболом, одетым в белый воротничок и галстук, по другую сторону. Рядом с ними стояли грифоны, яки, минотавры и другие говорящие расы со всего Эквуса, с особым акцентом на представительство в мировых космических программах.

Огоньки на пульте перестали мигать, становясь зелёными один за другим. Мгновение спустя пустая внутренняя камера оказалась занята большой металлической капсулой, которая плавала в воздухе в тщательно сбалансированном отталкивающем поле, создаваемом кристаллами внутри. Рампа была выдвинута до большой гермодвери, ещё даже до того момента, когда медленно опускавшиеся из капсулы ноги коснулись пола.

Штурвал на гермодвери начал вращаться.

Дирижёр небольшого пони-оркестра поднял свою палочку одним копытом, и так и держал её, пока музыканты готовились играть.

А потом, с лязгом, колесо на двери вращаться перестало. Последовала ещё пара лязгающих звуков, за которыми последовал громкий грохот, как будто кто-то внутри капсулы пытался пинком открыть дверь.

И затем, в наступившей в маленьком здании абсолютной тишине, любой, кто мог понимать английский, ясно мог расслышать раздавшееся сквозь металлические стены капсулы:

– Да вашу ж мать!

Много, много позже

"Арес III" Сол 1167

"Арес IV" Сол 4

Марсоход "Сириус-8" (все марсоходы "Арес" теперь назывались "Сириус", даже уже существующие были переименованы задним числом) свернул в избитую ветрами впадину на северо-восточном склоне холма, который Международный астрономический союз официально назвал Amicitia Mons. Любые следы, которые могли быть оставлены предыдущими посетителями, были сдуты за марсианский год, но более глубокие колеи и выбоины, оставленные частыми поездками, оказались более устойчивыми к слабой марсианской погоде.

Если бы какой-нибудь марсианин или космический зонд оказался здесь и захотел бы поприветствовать первых за более чем семьсот солов прибывших землян, ему пришлось бы слегка подождать. Хотя в последние дни некоторые технологии совершили огромный скачок, часть из них осталась неизменной, и воздушному шлюзу ровера потребовалось несколько минут, чтобы совершить цикл шлюзования и позволить пассажирам выйти. Но в конце концов они вышли: доктор Альберто Родригес, командир миссии и главный полевой геолог проекта "Арес", Пиу Чен, тайконавт, переведенная в эту миссию из "Ареса V", когда было принято решение отправить "Арес IV" снова в Ацидалийскую равнину, и Хантер Уэбб, ботаник миссии.

Если бы позволили обязанности и пространство внутри одного из марсоходов, то все шесть членов команды "Арес IV" отправились бы к горе Амицитас в этот сол. Но был новый Дом "Арес IV", который нужно было распаковывать и собирать, старый Дом "Арес III", требующий проверки, наддува и переоснащения новым оборудованием, отправленным в специальных дополнительных рейсах для пополнения запасов, эксперименты, нуждавшиеся в установке и настройке, и так далее. Остальные могли посетить это место в другие солы – у "Арес IV" были запасы для подобных экскурсий на шестьдесят сол, благодаря Спаркл-двигателю, установленному на "Гермесе", дополнительным запускам снабжения, осуществлённым с использованием новых систем запуска на репульсорах, и неиспользованным дополнительным припасам, отправленным на "Слейпнире-2" и "Слейпнире-3". Если исключить вероятность какого-либо нового безумного шторма, каждый член экипажа должен был получить шанс посетить пещеру.

Но Хантер Уэбб должен был присутствовать при первом посещении по очевидным причинам – чтобы увидеть, была ли ещё жива пещерная ферма, которая кормила членов экипажа "Арес III"/"Амицитас" и предоставляла им убежище, и если да, то определить её текущее состояние. Пиу Чен выбрали в знак особой благодарности китайскому правительству за помощь во время кризиса с "Арес III", а также за то, что они отозвали свои протесты о том, что НАСА обладает слишком уж сильной монополией на новую науку о магии. А доктор Родригес должен был быть там как командир, как человек, который подготовил специалистов по геологии первых трёх полётов "Ареса"…

…и как специалист миссии по магии, обученный перед стартом самим Марком Уотни.

Трое астронавтов, каждый из которых нёс большой ящик с инструментами и оборудованием, осторожно подошли к воздушному шлюзу пещеры. Все они были проинструктированы – опять же самим Марком Уотни лично – о работе со шлюзом. Но прежде чем попытаться что-либо с ним сделать, они собирались убедиться, что шлюз всё ещё функционирует. Час они потратили на осмотр места, отмечая слабую изморозь, покрывающую конец атмосферного предохранительного клапана, торчащего из склона горы неподалёку, три из четырёх индикаторов состояния, которые всё ещё работали, слой пыли в несколько сантиметров, скопившийся в выемке, в которой и находился воздушный шлюз. Они поднялись на склон над шлюзом и обнаружили кристаллы-солнцесборники в точности там, где и было описано, лишь с тонким слоем пыли в самых глубоких впадинах цветочной огранки кварца. Они спустились обратно и очистили сжатым воздухом двери от пыли, а затем нанесли силиконовую смазку в качестве дополнительной меры предосторожности.

Только после того, как они проверили управление дверью и расположенную рядом топливную установку на наличие напряжения в сети и проверили двери на наличие следов коррозии или нарушения герметичности, они ввели код, открывающий внешнюю дверь шлюза. Сперва она открывалась неохотно, но как только она начала двигаться, движение стало плавным, и вскоре проём открылся для входа астронавтов. Оказавшись внутри, они ввели новую команду, и дверь тут же закрылась, как будто и не было до этого никаких заминок. Они набрали код для повышения давления в воздушном шлюзе, и воздух немедленно начал поступать в маленькую камеру. Скафандры зафиксировали быстрое повышение атмосферного давления, а пыль, которую они занесли с собой в шлюз, закружилась на месте, не находя себе выхода.

Затем, когда индикатор панели управления загорелся зелёным светом, подтверждая выравнивание давления, они открыли внутреннюю дверь…

…и вступили в сверкающую страну чудес.

Стены переливались волнами цвета, радуги перекатывались от дальнего конца пещеры до входа. Тонкие сплошные синие полосы проходили вдоль стен, разделяя световое шоу на сегменты. Солнечный свет, значительно ярче, чем естественный свет снаружи, лился из десятков кварцевых стержней на потолке.

А пол пещеры был покрыт сплошным ковром различных оттенков зелёного цвета. Всюду, куда бы астронавты ни посмотрели, стояла люцерна по пояс, за которой не было видно картофельные кустики. Молодые вишнёвые деревья вдоль правой стороны пещеры выросли до потолка, и их ветви тянулись к солнечным кристаллам наверху.

– Проверьте состав воздуха, – произнёс доктор Родригес, оглядываясь вокруг. – Я нашёл атмосферную систему "Сириуса-5". Кажется, она всё ещё работает.

– Я думаю, это довольно очевидно, Док, – пробормотал Уэбб. Он вытащил один из приборов из своего набора инструментов – портативный анализатор атмосферы, инструмент, которого не было в комплекте для "Ареса III". – Кислород двадцать девять процентов, углекислый газ триста десять частей на миллион. Следовые количества метана. Ничего токсичного. Давление воздуха одна целая пять сотых атмосферы, температура окружающей среды двенадцать градусов по Цельсию. Я думаю, можно безопасно снять скафандры. Хотя будет довольно холодновато.

– По сравнению с тем, что снаружи, я считаю, что тут тропический рай, – сказала Пиу, которая первой открыла свой шлем. Другие последовали её примеру, глубоко вдыхая прохладный воздух пещеры. – Пахнет старой, прелой листвой, – добавила она.

– Неудивительно, – произнёс Уэбб. – Здесь некому было сгребать листья или ухаживать за посадками в течение двух лет, – он выскользнул из своего скафандра, отошёл от него и потянулся к корням ближайших растений люцерны, разгрёб почву у корней растения, понюхал её, потерев между кончиками пальцев.

– Почва довольно бедная, – тихо добавил он. – Надо взять образцы обратно в Дом для анализа, но я предполагаю, что калий и фосфаты низкие. Люцерна выглядит немного болезненной. Я не знаю, почва ли это виновата, биологическое старение или что-то ещё, – он посмотрел на деревья и добавил: – С вишнёвыми деревьями, впрочем, всё в порядке.

Доктор Родригес, не отводя взгляда от бывшего компьютера с Ровера-1 миссии "Арес III" и атмосферной консоли, произнёс:

– Она не погибает, я надеюсь?

– Я так не думаю, – ответил Уэбб. – Просто растёт не так хорошо, как могла бы. Удобрения, которые мы взяли с собой, должны помочь. И, конечно, нам нужно будет срезать люцерну, чтобы стимулировать свежий рост. Мы можем даже увидеть цветы до нашего ухода.

Пиу обратила внимание на импровизированную систему атмосферной регуляции – трубу, которая периодически перекачивала концентрированную марсианскую атмосферу в пещеру, и клапан, который снова выпускал избыточное давление наружу.

– С этой стороны предохранительный клапан значительно корродирован, – отметила она. – Влажность выпускаемого воздуха, должно быть, ускорила процесс. Я бы рекомендовала перенести на более ранний срок установку новой системы регулирования атмосферы.

– Согласен, – сказал доктор Родригес. – Клавиатура на этом компьютере всё время сбоит. Полагаю, это чудо, что он вообще ещё работает. Всё равно что оставить компьютер работать под открытым небом на несколько лет.

Уэбб начал обходить пещеру по левой стороне, по узкой тропинке между дикой люцерной и стеной.

– Эй! – крикнул он. – Я нашёл брошенные магические батареи! – он протянул руки и, слегка закряхтев, поднял одну. – На рамах не видно ни следа ржавчины! Как это возможно?

– Мне сказали, что магические артефакты автоматически защищают себя от старения, – ответил доктор Родригес. – Я полагаю, они работают?

– Что ж, индикатор на этой батарее зашкалило, – произнёс Уэбб. – Либо он застрял в этом положении, либо батарея полностью заряжена.

– Что ж, скоро мы это узнаем, – доктор Родригес отошёл от консоли и вернулся к тому месту, где у двери шлюза стоял его собственный ящик с инструментами. – Как бы мне ни хотелось исследовать эту пещеру, сперва нужно выполнить обещанное. Давайте соберём все эти батареи вместе и соединим.

Это заняло какое-то время, но вскоре восемь магических батарей были подключены и готовы к работе. Доктор Родригес подключил провода от батарей к небольшой коробке, которая засветилась в тот момент, когда провода были плотно прижаты к клеммам.

– Скорее всего, он проработает всего несколько минут, – сказал он, – но этого должно быть вполне достаточно.

Родригес щёлкнул выключателем, и в воздухе между маленьким ящиком и стеной пещеры открылось нечто похожее на большое окно. На мгновение в нём закружились цвета, после чего появились слова на двух языках: "Соединение установлено".

В следующий миг в проекции появились лица собравшихся вокруг консоли в диспетчерской. Астронавты узнали некоторых: тёмная кожа и полуироничная улыбка доктора Венката Капура, недавно назначенного администратором НАСА, капитан Мелисса Льюис, вышедшая на пенсию из военно-морского флота США и корпуса астронавтов и теперь исполняющая обязанности капкома, и, конечно же, Марк Уотни, который навсегда войдёт в историю как первый марсианин. Но были и другие лица, которые среди окружающих космонавты до этого не видели.

Вернее, не видели среди людей. Было здесь также пять существ, не являвшихся людьми, но любой, кто смотрел новости или читал отчёты НАСА, узнавал эти лица, в том числе и большое розовое лицо со светлыми вьющимися волосами вокруг огромных взволнованных серо-фиолетовых глаз.

Но это был первый раз, когда кто-либо из них видел инопланетян-пони в реальном времени.

– Центр управления, – произнёс доктор Родригес, – это "Арес IV", проверка связи.

– Слышим вас, "Арес IV", – сказала Льюис. – И видим тоже.

– Какие вести о пещере, Док? – перебил его Марк Уотни. – У нас тут есть пони, готовая взорваться от нетерпения.

– Вести хорошие, доктор Уотни, – вежливо ответил доктор Родригес. – Первоначальные результаты показывают, что пещера всё ещё жизнеспособна и пригодна для использования в будущих миссиях. Растения живы и, хотя и не процветают, но достаточно здоровы, – глубоко вздохнув, он добавил: – Проекту "База Спасения" дан зелёный свет.

Зал управления полётами взорвался аплодисментами, но и они не смогли перекрыть ликования розовой пони со светлой гривой, которая кружилась, плясала и кричала от радости.

В следующие пятьдесят солов их ждало немало работы: нужно было привезти сорок новых магических батарей, изготовленных на Земле под эквестрийским руководством, посадить новые культуры в более глубоких частях пещеры, заменить воду, пропавшую из-за утечек в импровизированной системе контроля атмосферы, заодно заменив её специально разработанным атмосферным регулятором, и, наконец, в самом конце миссии, установить Зеркало. Разработанное на Земле (и намеренно использующее совершенно другие методы, чем манипулирующие молекулами кристаллы жизнеобеспечения), Зеркало представляло собой один конец портала, который позволит новым астронавтам перемещаться между планетами всего за один шаг. В конце работы пещера станет "Базой Спасения", первой постоянной базой на Марсе и отправной точкой для всех последующих исследований и завоеваний Марса после "Ареса".

Конечно, путешествие в другом направлении через Зеркало потребовало бы недель, если не месяцев перезарядки батарей, поэтому "Арес IV" вернётся на Землю на "Гермесе"… стартовав к нему в том же недавно разработанном марсианском шаттле, который заменил как МВМ, так и МСМ. Используя вариант магических кристаллов из системы жизнеобеспечения, чтобы передавать топливо и окислитель на судно (трижды продублированные кристаллы, размещённые на достаточном удалении  друг от друга и от камеры сгорания) новая конструкция избавилась от веса и того, и другого, что позволило судну использоваться как для спуска, так и для взлёта, в то же время увеличив полезную нагрузку в обоих направлениях.

Многое изменилось за эти два года… однако шаттл уже устарел, благодаря не только Зеркалу, но и другим достижениям магии. Сам "Гермес" устарел, и после "Ареса VI" он должен был быть переведён в новый статус и стать ядром ​​новой космической станции где-то над Землёй, Марсом или на лунной орбите. И, поскольку технологические эксперименты со Спаркл-двигателем продолжались, вскоре человечество сможет сделать следующий шаг во внешнюю солнечную систему, а затем и к звёздам, используя вселенную пони с её неограниченным запасом магии в качестве короткого пути между любыми двумя точками земной вселенной, на который не нужно тратить топлива.

И технологические достижения едва ли шли только в одном направлении, о чём свидетельствовало присутствие трёх пони, чейнджлинга и дракона в Хьюстоне. Так же, как новые горизонты открылись для человечества, так же они открылись для рас Эквуса. Им предстояло исследовать свою собственную вселенную, а вместе с ней и тайны своего родного мира, который, по земным меркам, оставался в основном незаселённым и неизведанным.

Так много всего изменилось. Так много ещё будет меняться.

…и всё же, голос, который никто из трёх астронавтов "Ареса IV" не мог услышать, провозгласил: "Сегодня я всё ещё здесь."

КОНЕЦ

Вернуться к рассказу