Танцы с порталами
Глава 27
День прошел для Твайлайт тяжело. Подготовка к спасению Рэрити после всех предупреждений Кребса затянулась. Человек наговорил столько всего, что нужно было заново продумывать весь план. Но, стоило признаться, что почти во всем он был прав. Но ведь и он не мог предупредить ее обо всех вероятных опасностях! В итоге, принцесса мучилась от осознания того, что не сможет предусмотреть все возможные сложности на пути спасательного отряда. И, может статься, отправит их на крайне рискованное задание.
После полуночи она, упав на кровать, еще с полчаса ворочалась. Неприятные мысли никак не удавалось выгнать из головы, и они мешали заснуть. Но, наконец, она провалилась в сон.
Оказавшись в какой-то окруженной кустами беседке посреди парка, Твайлайт не удивилась. Сегодня она засыпала с пониманием того, что нечто подобное и произойдет. Да и к манере Михаила вмешиваться в ее сны она уже пристроилась. Если Луна приходила в уже существующий сон, то человек последние разы предпочитал кардинально изменить его одновременно со своим появлением. Правда, место она в этот раз не узнала.
Ее знакомец обнаружился тут же. Он сидел за столиком и с удовольствием потягивал какой-то напиток с шапкой белой пены над кружкой. Принюхавшись, аликорн недовольно фыркнула. Это было то самое вонючее пойло из ячменя и хмеля, которое в последнее время начали распространять пронырливые братья Флим и Флем. Впрочем, стоило признать, что их продукция в этот раз была качественной и пользовалась успехом…
— Привет! — оторвавшись от кружки, поздоровался человек. — Присаживайся! — он указал на свободный стул рядом с ним.
— Что это за место? — устраиваясь на неудобном сиденье, поинтересовалась принцесса. — Я его не узнаю.
— Так ты и не была здесь! — улыбнулся человек. — Не все ж мне из твоей памяти декорации тягать! Я ведь могу и своей воспользоваться. Это — парк культуры и отдыха…
— Вот даже как! — удивилась Твайлайт. — И почему же ты решил сменить окружение?
— Да так… — пожал плечами Михаил. — Кстати пришлось… А ты чего такая смурная сегодня? — вдруг поинтересовался он.
— Неужели так заметно? — недовольно уточнила аликорн. — Даже во сне?
— Уж ты мне поверь, — усмехнулся человек. — Во сне оно даже заметней. Ух ты! — он внезапно отвлекся, устремив взгляд куда-то к потолку беседки. — Кто это у нас здесь?
Через мгновение над крышей сооружения что-то громко хлопнуло, и нечто темно-синее с шумом упало в соседние кусты.
— Смотри-ка ты! — пригубив из своей кружки, констатировал Михаил. — Я сегодня у тебя не единственный гость! Кое-кто хотел за нами пошпионить!
Выбравшаяся из куста несколькими мгновениями позднее Луна выглядела помятой, в ее гриву набились листики и другой мусор. Похоже, падение произошло для нее совершенно неожиданно.
— Ты! — горящим взглядом уставившись на человека, выдохнула она.
— Ну, допустим, я… — согласился тот. — Опять драться полезешь? Помнишь же, чем все кончилось в прошлый раз?
— На сей раз все будет по-другому! — прошипела принцесса ночи, оскалившись. Пригнув голову к земле, она явно изготовилась к атаке. Судя по окутавшему ее рог сиянию, она активировала сразу несколько мощных заклинаний разной направленности.
— У меня тут, вообще-то, дело! — недовольно посмотрев на темно-синюю аликорна, произнес человек. При этом он не выказал никаких признаков беспокойства приготовлениями противницы. — Сама уйдешь? Или тебе придать ускорение?
— Ты ответишь, человек! — рявкнула Луна, но сделать ничего не успела. Неожиданно перед ней возникла знакомая Твайлайт фигура.
— Капитан Улыбкин! — бросив руку к козырьку, представился человек. — Нарушаете, гражданка… — укоризненно добавил он, а потом указал рукой на зазор между кустами. — Пройдемте!
Тут же в него полетело несколько заклятий, некоторые из которых были настолько сложными и многоуровневыми, что Твайлайт даже не успела распознать их. Впрочем, они не причинили капитану никакого вреда.
— Нарушаете… — констатировал он, стряхивая с мундира невидимую пылинку. — Нарушаете…
Потом капитан шагнул к Луне и схватил ее за рог, похоже, рассеяв уже почти готовую новую порцию заклятий. После этого он направился в сторону прохода между кустов, без особых усилий потащив упирающуюся принцессу ночи за собой.
— Мы еще встретимся! — выкрикнула темно-синяя аликорн, прежде чем скрылась за парковыми насаждениями. И Твайлайт не разобрала, чего было больше в ее голосе: страха, непонимания или бессильной злобы.
— Итак. Счет три — ноль в нашу пользу! — подытожил Михаил, отпив еще глоток пива. — Вот видишь, в каких условиях приходится работать!
— Что ты с ней сделал?! — выпалила принцесса, не на шутку взволнованная случившимся.
— Да ничего страшного… — отмахнулся гость сна. — Выкинул ее отсюда, чтобы под ногами не путалась. Ты уж извини, — он смущенно улыбнулся. — Что так театрально все обставил. Фантома даже вызвал из твоего прошлого кошмара. Можно было, конечно, просто пинком ее вышибить…
— Но это же была Луна! — округлив глаза, Твайлайт уставилась на сохраняющего невозмутимость собеседника. — Принцесса ночи! Сны — ее стихия! А ты говоришь, пинком вышибить… Как это возможно? И, что же, вы разве уже встречались? Она явно тебя узнала!
— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам… — гордо продекламировал человек. — О как! Помню еще… Да, это цитата в тему, — пояснил он, предвидя вопрос, который уже готов был сорваться с губ принцессы. — А про мои взаимоотношения с этой особой я тебе как-нибудь потом расскажу. Длинная история… Не бери в голову, в общем. У тебя там и так каша… Кстати об этом! На чем мы остановились, когда эта хулиганка нам помешала? А! Я же просил тебя рассказать, что тебя так угнетает! Давай! — подбодрил он, видя смущение Твайлайт. — Уж мне можешь поведать.
— Понимаешь… — подумав, принцесса поняла, что никаких дополнительных пояснений касательно Луны, видимо, пока не получит и все-таки решила удовлетворить любопытство человека. — Эта подготовка к экспедиции оказалась сложнее, чем я представляла. Ведь раньше я, если что-то организовывала, то почти всегда участвовала сама и могла на месте все исправить, если что-то шло не по плану. А теперь… — она замялась.
— Ты должна отдать приказ подчиненным, — продолжил вместо нее человек. — Приказ, выполнение которого сопряжено со смертельным риском. И ты считаешь, что если с ними что-то случится, то виновата будешь исключительно ты, как командир, пославший их на задание.
— Да! — аликорн посмотрела на Михаила, удивляясь, как точно он описал ее ощущения.
— С этим ничего не поделаешь, — вздохнул ее собеседник. — Такова судьба всех правителей. Просто начни к этому привыкать. Ты никогда не сможешь затыкать все дырки лично. Для этого есть подчиненные. И, бывает, они гибнут…
— Привыкнуть? Не хочу я к такому привыкать! — заявила Твайлайт. — А даже если бы и хотела… Было бы еще это так просто…
— Согласен… — кивнул гость сна. — Знаешь, — он допил пиво, отставил кружку, и она тут же пропала. — Я даже рад, что я — человек маленький. Не командир какой, а простой ефрейтор. Что начальство сказало, то и делаю… Без всех этих терзаний.
— Маленький человек… — хмыкнула аликорн. — Который запросто вышвырнул из сна саму Луну! Кто же тогда твои начальники?
— Да ты их знаешь… — ответил Михаил. — А если и забыла, то скоро заново познакомишься. А пока… Знаешь, планировал тебе сегодня другое показать, но раз уж речь зашла о твоих терзаниях…
Он поднял руку, и Твайлайт поняла, что сейчас произойдет. Человек щелкнул пальцами.
Стояли они на пыльной обочине дороги. Вокруг полотна лежали неширокие, шагов в тридцать, вырубленные полосы отчуждения. А за ними по обеим сторонам шоссе стоял густой лес. Было жарко, солнце висело почти в зените. В траве стрекотали кузнечики, а дорога, явно магистральная, судя по ширине и покрытию, была пустынна.
Сделав шаг, аликорн поняла, что тело ее слушается, а осмотревшись, она увидела рядом и Михаила.
— Где мы? — поинтересовалась она.
— На шоссе Слоним — Барановичи (1), — ответил ее спутник. Правда, никакой ценной информации его реплика не дала. Таких городов Твайлайт не знала. Единственное, она предположила, что они в СССР.
— И зачем мы здесь? — уточнила принцесса.
— Да, вон, идут на восток, — человек сделал шаг в сторону, и оказалось, что он заслонял собой две фигуры, бредущие по дороге. — Объекты нашего интереса.
Заинтересованная аликорн вгляделась в приближающихся.
Два человека в военной форме шли вдоль шоссе Слоним — Барановичи. Спереди шагал рослый широкоплечий солдат без погон на плечах, но с двумя кубиками на воротнике. Он легко тащил не только два пистолета-пулемета, но еще и объемный чемодан, запертый на кодовый замок, и два вещмешка. Несмотря на то, что нести все это приходилось уже явно не первый километр, он не выглядел уставшим. В нескольких шагах от наблюдателей он остановился, поставив свой груз на землю, снял фуражку и протер влажной тряпкой, когда-то бывшей платком, гладко выбритую голову. После этого головной убор был возвращен на исходную позицию, а человек, обернувшись, посмотрел, не слишком ли сильно отстал его спутник.
А шедший за ним невысокий человек выглядел полной противоположностью своему попутчику. Он брел, еле переставляя ноги, несмотря на то, что его компаньон забрал себе весь груз. Правая половина его узкого лица была покрыта запекшейся кровью, натекшей, видимо из-под кое-как сделанной повязки на голове. Другая сторона лица имела нездоровый серый цвет, а начинающие седеть волосы были всклокочены. Опирался второй военный на палку, похоже, просто выломанную из ближайшего кустарника. Погон у него тоже не было, а знаки на воротнике Твайлайт не разобрала из-за того, что китель человека был расстегнут, да и шел он, наклонившись вперед.
— Печет, однако, — пробасил силач, поглядывая на спутника. — Как вы там, Константин Владимирович?
— Долго еще, Колтунов? — произнес неожиданно низким для такого худого человека голосом второй.
— Еще пару километров, — ответил первый. — И будет поселок. Может, пожрать чего там раздобудем. А то в животе бурчит.
— Тогда идем… — приказал раненый.
Твайлайт присмотрелась к лицам встречных. Здоровяка она точно лицезрела впервые. А вот худой… Где она могла его видеть? Но принцесса так и не смогла узнать человека. Мешала кровь на лице и общая его изможденность. Где-то она его точно видела, но тогда он явно выглядел получше… Но зачем тогда Михаил привел ее сюда? Это же явно не из ее памяти окружение! Значит, оно из головы человека.
— Печальная картина… — констатировал Михаил. — Но не будем на ней сосредотачиваться. Для нас сейчас важен идущий сзади человек…
— Чем он нам интересен? — спросила Твайлайт, видя, что ее спутник замялся.
— Тебе было бы полезно посмотреть сейчас на мир его глазами, — выдал гость сна. — Тогда, я тебя уверяю, все твои текущие угрызения совести покажутся тебе ничего не стоящими пустяками. Ты готова?
— Как будто у меня есть выбор… — пробурчала принцесса. — Это ты тут щелкаешь пальцами и отправляешь меня непонятно куда и неизвестно зачем…
— Ладно, не ворчи, — улыбнулся Михаил. — Тебе это все только на пользу. Предупреждаю, сначала будет… некомфортно. Ну, поехали!
Тут же все уже знакомо зарябило, в ушах появился ритмичный перестук, который, когда рябь пропала, никуда не исчез.
Попытавшись пошевелиться, принцесса поняла, что, как и вчера, может только наблюдать. А смотрела она сейчас с высоты человеческого роста. Для нее это, правда, было не в новинку. Ведь в мире Сансет Шиммер она уже бывала человеком.
Дискомфорт, о котором предупреждал ее Михаил, состоял в том, что человеку, от лица которого она смотрела, было плохо. Ритмичный перестук, который она услышала, был биением его собственного сердца. Перед глазами стояла красная пелена, а все другие звуки доносились глухо и с каким-то эхом.
Наблюдать было особо не за чем. Человек, спотыкаясь, шел, из последних сил переставляя ноги. Но хуже всего были мысли и воспоминания, которые обрушились на аликорна, как лавина. Бредя по дороге, он думал, лихорадочно пытаясь понять, где же они допустили ошибку. И почему обстоятельства сложились так, что он, начальник Особого отдела фронта оказался здесь. На пыльной пустынной дороге, почти в одиночестве и без малейшего шанса что-то поправить. Ведь что у него осталось? Один сержант ГБ (2) и два ППД-34/38 (3). Смешно…
А ведь еще два дня назад все было, если и не нормально, то приемлемо. Самой большой проблемой с начала войны стало отсутствие связи. Но и ее удалось частично решить, ведь НКГБ располагал собственной инфраструктурой. Однако в частях фронта все было плохо. Проводная связь, похоже, была целенаправленно выведена из строя, раций не хватало… Управление было, фактически, потеряно. Приказы штаба фронта терялись, войска не знали, что им делать, но в большинстве мест ценой невероятных усилий держались.
Прибыв в Слоним, он все-таки смог установить бесперебойную связь со многими частями Десятой армии. Но, когда все их донесения были проанализированы и сведены его подчиненными, а итоги оказались на карте, осталось только схватиться за голову!
Десятой армии грозило полное окружение, а связи с командованием фронта не было! В Третьей армии на севере было, судя по немногочисленным донесениям, все очень плохо. Данных о положении Четвертой армии на юге почти не было. И это в первый же день войны!
Однако все еще можно было поправить, пусть и ценой больших жертв. И судьба даже дала ему такой шанс в лице вышедшего на связь заместителя командующего фронтом генерал-лейтенанта Болдина (4). С этим толковым военачальником они уже несколько раз весьма успешно взаимодействовали.
— Если не предпринять чего-то прямо сейчас, то нас зажмут в клещи! — вместо приветствия проорал в трубку тот, чьи мысли сейчас прокручивались в голове Твайлайт.
— Мы должны нанести контрудар в район Гродно! Там германцы наносят основной рассекающий удар! — сквозь помехи он слышал далекий голос замкомфронта. — Но связи с подвижными частями нет! У меня здесь Шестая и Тридцать шестая Кавалерийские дивизии. И Одиннадцатый Мехкорпус, но он с самого утра ведет бой. С кем есть связь у тебя?
— Почти все части Десятой армии, про которые я знаю, ведут тяжелые оборонительные бои, — ответил Константин Владимирович. — В остальных ситуация, думаю, не лучше. Есть у меня, правда, один туз в рукаве… Шестой Механизированный корпус. Он пока почти не задействован в боях и сможет атаковать с выступа!
— Хацкилевич (5) точно справится! — удовлетворенно произнес на том конце провода Болдин. — Корпус должен атаковать…
— Слушай! — прервал командир собеседника. — А должны мы отдавать такие приказы? Что штаб фронта?
— А ничего! — судя по всему, генерал-лейтенант на том конце сплюнул. — Их приказы говорят либо о дремучем невежестве, либо о предательстве! Управление войсками потеряно!
— Я так и думал! — гневно бросил Константин Владимирович. — Эх, поздно я сюда прибыл! Не успел вывести этих врагов народа на чистую воду!
— Тогда действуем так… — поняв, что собеседник согласен, Болдин перешел к обсуждению. — Приказ мехкорпусу отдашь сам. Так будет надежнее…
Кое-как, по скверной связи они согласовали действия. И тут же в самую сильную подвижную часть Десятой армии им был отдан приказ к атаке…
Конно-механизированная группа Болдина с ним самим во главе пошла в контрудар, а он остался в Слониме, пытаясь, помимо выполнения основных обязанностей, хоть как-то координировать действия обороняющихся частей. Это было двадцать третьего…
Два дня они держались, и уже появилась надежда, что контрудар достигнет своей цели. Нет, не опрокинет германцев, но предотвратит их прорыв в глубокий тыл. Но уже вчера, двадцать пятого, все покатилось в бездну…
Неожиданно снова вышедший на связь Болдин не сообщил ничего хорошего…
— Хоть до тебя докричался… — усталым голосом произнес он. — Есть у нас еще резервы?
— Нет, — коротко ответил Константин Владимирович. — Связь с большинством подразделений потеряна… Что там?
— Все плохо! — выдохнул замкомфронта. — Мы с тобой ошиблись! Понимаешь? Германцы используют двойные клещи! Я только теперь это понял!
— То есть, мы ударили по внутренним? — спросил он, холодея.
— Да! — крикнул на том конце Болдин. — По Двадцатому Армейскому корпусу германцев, будь он неладен! Прямо в лоб ему! И это был не слабый фланговый заслон, как мы думали, а полноценная атакующая ударная группа! Три их полнокровных пехотных дивизии встали в оборону. И о нее мы разбились, как волна о берег… В общем, КМГ разгромлена, Шестой МК уничтожен, Хацкилевич погиб… Волковыск (6) нам не удержать...
— Но это значит… — Константин, подтянув к себе карту, оценил диспозицию. — Десятую армию уже не спасти…
— Вот именно! Приказ на отход отдан, но уже поздно… — голос генерал-лейтенанта стал еле слышным. — Мы тут все в мешке! А целая танковая армия германцев идет к нам еще глубже в тыл! И еще одна с юга, из-под Бреста! По моим прикидкам, они соединятся в Барановичах… Если они встретятся, то Третья и Четвертая армии тоже пропали… (7) Но у нас нет возможности им помешать!
— Что будешь делать? — спросил начальник Особого отдела.
— Попробую прорваться… — устало ответил Болдин. — А ты доберись! — вдруг крикнул он в трубку. — Во что бы то ни стало, доберись до Барановичей и организуй оборону! Не дай сомкнуться внешним клещам! — на этом запал генерал-лейтенанта иссяк. Договаривал он надломленным голосом. — Ты еще можешь… Не знаю, свидимся ли… Прощай, на всякий случай… (8)
На этом связь с замкомфронта оборвалась. Это было вечером двадцать пятого.
Получив эти сведения, Константин Владимирович понял, что разгрома уже не избежать и ничего больше не мешает немцам двинуться и дальше — на Слоним. Он уже отдал приказ спешно собирать вещи и выдвигаться на восток, но почти сразу же их расположение подверглось сильнейшей бомбежке. Во время нее он получил контузию. Может быть, в молодости она и не сказалась бы так сильно. Но недавно отметивший полувековой юбилей командир приходил в себя до утра. А водители в это время пытались восстановить хоть какой-нибудь транспорт. Так они потеряли ночь, когда можно было ехать, не опасаясь атаки с воздуха.
Утром тыловые части стрелковой дивизии, расквартированной в Слониме, получили от него приказ стоять насмерть. А он со своими людьми все же отправился на восток на чудом восстановленном за ночь М1 в сопровождении легкого бронеавтомобиля БА-20 (9). Вперед на единственном уцелевшем мотоцикле был отправлен вестовой с приказом от имени Болдина разворачивать все встреченные на дороге идущие на запад войска назад, на Барановичи. К несчастью, уехали они не далеко. Их колонна привлекла внимание пары истребителей-охотников. С первого же захода броневик получил прямое попадание авиабомбы, а легковушка, в которой ехал и Константин, была расстреляна из пулеметов. Очередь превратила в решето всю левую часть салона и моторный отсек. Выжить удалось только сидевшим на местах справа. Ему и Колтунову. К контузии добавилось касательное ранение головы острым осколком стекла. Сержант госбезопасности же ухитрился остаться целым и невредимым.
И им не оставалось ничего другого, кроме как идти пешком на восток. Благо, что самолеты после атаки скрылись из виду, видимо, полетев на поиск новой цели.
И вот теперь он шел и думал. О сгоревшем в полном составе в самоубийственной атаке, в которую отправил его он, полнокровном механизированном корпусе. Но он не жалел об их смерти! Нет! Если бы пришлось, он бы снова отдал приказ к атаке, даже зная о грядущей гибели корпуса! Только так он мог спасти Десятую армию. Мог, но не спас… А теперь, похоже, не спасется и сам…
А хуже всего, что к германцам попадут те вещи, которые несет в запертом чемодане сержант госбезопасности. Даже не вещи, а артефакты… Нет! Этого допустить нельзя! А значит, нужно добраться до Барановичей раньше немцев! Следовательно, нужно шевелить ногами. До поселка два километра. Там должен быть транспорт… Так что шагай, старая развалина! Левой! Правой! Ать-два…
Шум в ушах пропал. Твайлайт стояла на пыльной дороге и смотрела в спину бредущего на восток человека. А голова ее, казалось, готова была лопнуть. Так много мыслей и впечатлений в ней теснилось. Но, прежде чем делать выводы, нужно было еще кое-что узнать.
— Механизированный корпус — это сколько? — тихо спросила она, не уточняя, чего, но Михаил ее понял.
— Точного числа штыков я тебе, конечно, не скажу, — признался он. — Не моего уровня информация…
— Штыков? — переспросила принцесса. — Один штык — это один человек?
— Верно, — кивнул гость ее сна.
— Это так… неправильно… — возмутилась Твайлайт. — Как можно сравнивать живое разумное существо с бездушным орудием убийства?!
— Традиция… — пожал плечами ее собеседник. — Численность войск всегда в штыках мерили. Ну, или в саблях… А, если сам являешься одним из этих штыков, то, как ни странно, никакой обиды не ощущаешь. За себя говорю. Про других не знаю…
— Ладно… — согласилась принцесса, решив вернуться к осмыслению этой неприятной людской традиции позже. — Так сколько… людей было в этом… Шестом корпусе? — она замялась, но так и не смогла назвать живых солдат штыками.
— Как я слышал от прошлого командира, — ответил Михаил. — В нашем было… — он замялся, вспоминая. — Тридцать тысяч штыков. Тысяча танков, штук триста бронеавтомобилей, тысяч пять грузовиков, тракторов и так далее… (10)
— И все это было уничтожено?! — выдохнула аликорн. — Я до сих пор не понимала масштабов вашей войны… — ей действительно стало страшно. — Даже по пути в Брест я не видела столько войск! Там шли тысячи, но не десятки тысяч солдат… И какая же силища нужна, чтобы разгромить подобную армию? — неожиданно она подумала, что даже в древности, во времена, когда Эквестрии еще приходилось воевать с соседями, сама Селестия не собирала, пожалуй, войско подобной численности.
Она снова посмотрела в спину удаляющегося на восток человека. Его решения и мысли были страшны и отвратительны! Он отправил на верную смерть тридцать тысяч сородичей! И не сошел с ума от содеянного, и даже не укорял себя! Разве можно так наплевательски относиться к чужим жизням?! Разве можно так спокойно воспринять смерть тех, чьи действия были подчинены твоему решению?
Но тут другая мысль, кардинально менявшая все, родилась в мозгу принцессы.
— А вот в этой Десятой армии сколько было... штыков? — уточнила она.
— Не знаю, — признался Михаил. — Думаю, если умножишь на пять, не прогадаешь… (11)
Теперь Твайлайт поняла, зачем человек притащил ее сюда. Для сравнения! Она должна отправить в экспедицию троих! В поход, который с большой вероятностью, несмотря на опасения Кребса, пройдет спокойно. И она все последнее время изводит себя. А этот Константин послал на смерть в десять тысяч раз больше! И был по этому поводу спокоен! Тридцать тысяч! Принцесса попыталась представить себе такую толпу и не смогла…
Но правильно ли это, не сожалеть о своих выполнявших долг подданных? Нет, решила она. Неправильно!
Хоть этот человек и был жесток, но принцессе стало его жалко. Неожиданно она поняла всю глубину разыгравшейся трагедии. Этот командир послал на смерть тридцать тысяч, чтобы спасти сто двадцать! Не хотела бы она, чтобы судьба поставила ее перед таким выбором. Тридцать тысяч подданных или сто двадцать тысяч! Но самое страшное, что жертва эта, похоже, была напрасной!
Твайлайт поняла, что из полученной информации можно вынести хороший урок. Отныне она будет делать все, чтобы ей никогда не пришлось самой сделать такой же выбор! И все равно она будет готовиться к нему! Этот командир был готов и смог отдать приказ. Но если то же самое придется сделать ей, то она, наверное, сойдет с ума…
Да! Не зря гость ее сна позволил ей побывать в шкуре человеческого командующего. Теперь она ко многому сможет относиться по-другому. И кое-что переосмыслит. Но, кроме того, ей еще и стало любопытно. Ведь показанная история не закончилась…
— Что это за генерал? — спросила она Михаила. — Что с ним стало? Смог он добраться до этих… Барановичей и спасти еще две армии? И откуда ты взял информацию из его головы, чтобы показать ее мне?!
— Не спеши, принцесса… — ответил собеседник. — Скоро все узнаешь. Перевари пока то, что получила сегодня.
— Хорошо, — согласилась она. — Но, пока ты не исчез, можно попросить тебя?
— Давай, — разрешил человек.
— Мне очень не нравится спать без снов, — призналась аликорн. — А после общения с тобой обычно так и происходит. Не мог бы ты оставить мне сон до утра. Какой-нибудь спокойный.
— Идет! — улыбнулся Михаил, щелкнул пальцами и пропал.
До самого утра Твайлайт со всеми подругами смотрела за звездопадом. Рядом была и Рэрити. Целая и невредимая. Она, улыбаясь, рассказывала о своих приключениях в прошлом. Подробностей аликорн не запомнила. Но они были интересными и совсем не опасными. А потом она проснулась…
Нарком сидел в своем кабинете, подперев голову, и думал. К тому, что произошло за последние дни, он не был готов. А ведь он, казалось, рассмотрел все возможные варианты!
Начиналось все неплохо. Влодзимирский превзошел самого себя и в кратчайшие сроки предоставил шефу несколько томов следственного дела. Были задержаны и допрошены будущие обвиняемые по громкому делу государственной важности. Показаний нечистых на руку врачей было предостаточно. И даже не все из них были получены с использованием… расширенных методов. Доказательная база была прекрасно подведена под дело и связана с недавней смертью Жданова.
Со всем этим нарком и поспешил на прием в Кремль. К сожалению, личной встречи с Вождем, на которой он настаивал, добиться не удалось. В его кабинете, помимо Верховного, присутствовали Маленков, Берия, Булганин и Калинин.
Но Всеволод сумел преподнести материал, как надо. Товарищ Сталин, который, кстати, выглядел очень изможденно, внимательно слушал его на протяжении всего доклада, а потом выразил благодарность и затребовал материалы себе. При этом он строго посмотрел на главу НКВД и бросил ему недовольное: «А я тебе говорил!»
А вот дальнейшего развития событий нарком не предугадал. Берия, с которым они всегда работали в команде, на этот раз воспринял его доклад, как удар по своему авторитету. И эта фраза Сталина еще сильнее распалила его. В итоге, он убедил Вождя передать это дело на его контроль.
А после окончания приема в кабинете главы НКВД между ними состоялся очень неприятный разговор.
— С каких это пор, Сева, ты стал позволять себе такие вольности? — едва захлопнув дверь, поинтересовался Лаврентий. Они давно называли друг друга просто по имени. Но до уменьшительных склонений не доходили. Глава наркомата внутренних дел явно был очень недоволен.
— Вольности? — не отреагировав на скрытое оскорбление, переспросил глава НКГБ. Он совершенно не собирался ругаться с бывшим начальником. — Я всего лишь делаю свою работу. Как и раньше…
— Раньше твоя работа мне поперек горла не вставала! — прошипел Берия. — Какого черта ты вылез со своим докладом именно сейчас? Ты в курсе, что Верховный впервые с довоенных лет собрался выехать на месяц на свою кавказскую дачу. Для отдыха и лечения! Лечения! А тут ты! — он упер палец в грудь Меркулову. — Со своим докладом. Дескать, вся верхушка медицинского аппарата — враги народа!
— Я что же, — нахмурился Всеволод. — Должен был спустить это дело на тормозах?! Извини, Лаврентий, но тут ты не прав!
— Ты должен был посоветоваться со мной! — усевшись за свой стол, отчеканил глава НКВД. Гостю, кстати, он сесть так и не предложил. — Прежде, чем идти на поклон к Самому!
— Что-то со мной не советовались, когда подсунули Вождю кляузу на Шахурина! — парировал Всеволод. — Это тоже дело Государственной безопасности! Но пущено через мою голову! — добавил он. Меркулов посмотрел на своего старого знакомого и с удивлением увидел вместо него кого-то другого. — Я хорошо знаю свои полномочия! И твои тоже!
— Да? — скривился Берия. — Вижу, это ты помнишь. Но, похоже, ты забыл, кому ты обязан наделением этими полномочиями! Но теперь я понимаю, зачем ты вылез… Но я надеялся, что тебе хватит мозгов не трепыхаться, а молча отойти в сторону!
— Ты упрекаешь меня, что я не посоветовался с тобой… — сбавил тон глава НКГБ. — Но и ты сам не удосужился поставить меня в известность о планах, касающихся меня непосредственно!
— Раньше тебе это не требовалось! — злобно посмотрев на оппонента, произнес Лаврентий. — Ты делал все, как я тебе говорил!
— Вот именно! — выдохнул Меркулов. — Я двадцать лет был твоим верным помощником! И теперь ты списываешь меня в утиль? Мы всегда отлично понимали друг друга! И к тому же я не стремлюсь вставать у тебя на пути!
— Мне нужен новый глава Госбезопасности… — произнес Берия.
— Чем я не устраиваю руководство? — Всеволод вскинул голову, уставившись в глаза старому знакомому. Но долго взгляд Лаврентия он выдержать не смог и опустил голову.
— Мне нужен тот, кто готов заткнуть за пояс всех этих выскочек, поднявшихся на войне! — объяснил Берия. — Ты не подходишь! Да и вообще! Я не забыл ноябрь сорок первого! Но коней на переправе не меняют, поэтому я ждал конца войны. Тебя я планировал временно увести в тень. Но после сегодняшнего доклада…
— А как же взаимодействие с той стороной? — схватился за последнюю соломинку Меркулов. — Там все наладил именно я!
— Нам обещали золотые горы, — прокомментировал глава НКВД. — А на деле мы пока не получили чего-то выдающегося… Так что… Вот, что я тебе скажу. Возвращайся к себе и сиди там тихо, как мышь. Работай, как раньше. Подготавливай регламенты для превращения наркомата в министерство. Когда это произойдет, готовься освободить кресло! Если все сделаешь правильно, я забуду твой сегодняшний демарш. В отставку пойдешь в текущем звании и с наградами…
В общем, расстались они весьма недовольные друг другом.
И вот теперь Всеволод сидел и пытался понять, что же случилось с человеком, которому он был обязан всем… Да. Это было правдой. Разве мог в начале двадцатых бывший дворянин и офицер царской армии, не совсем добровольно ставший информатором ЧК, предположить, что когда-нибудь сам окажется во главе советской Госбезопасности! Но судьба свела его с Лаврентием, который оценил и его литературный талант, и его преданность, и его желание работать ради выполнения задачи, а не ради наград. И Берия, прорываясь к власти, идя по головам, а некоторые и снося с плеч, тащил за собой Меркулова. А Всеволод прилежно выполнял все поставленные задачи. В итоге, это привело его в кресло наркома. Но вот теперь оно закачалось под ним…
Куда метит Лаврентий, Меркулов понял уже давно. И он всячески давал понять бывшему начальнику, что не собирается становиться ему конкурентом. Наоборот, готов поддержать. Но глава НКВД, казалось, разучился его понимать. Дорвавшись до большой власти, он быстро и сильно изменился. «Мне нужен», «Я решил» — эти фразы бывшего начальника неприятно резанули слух главы Госбезопасности. Да, Вождь после окончания войны отпустил поводья. Но не выпустил же он их из рук совсем!
Анализируя состоявшийся разговор, Меркулов припомнил и то, в чем обвинял его Берия.
Первая крупная ссора у них случилась в конце ноября сорок первого. Тогда Всеволод отказался оставаться ответственным в прифронтовой Москве, из которой весь остальной аппарат НКВД уже эвакуировался. И это решение было обосновано! Да и не собирался он своей кровью расплачиваться за чужие ошибки! Казалось, Лаврентий понял его тогда, но, как выяснилось, нет.
Еще некоторое время назад глава НКГБ покорно согласился бы с тем, что потребовал Лаврентий. Но за последнее время поменялось слишком многое! А еще он неожиданно вспомнил слова Луны. О том, что с ним она договорилась, и ей не хочется в ближайшее время договариваться заново с кем-то новым.
Но привлекать для внутренних дел принцессу он счел излишним. Сейчас нужно было на всякий случай подготовиться. Не хотелось бы оказаться в руках собственных подчиненных… А для этого ее можно будет задействовать и косвенно.
Еще немного подумав, нарком вызвал Деканозова.
— Я ведь помню, тебе раньше поручали важные миссии… — издалека начал Всеволод. — А что потом случилось?
— В связи с обстоятельствами непреодолимой силы, — привычно растекся речью дипломат. — Я оказался в ситуации, последствия которой могли, в некотором роде, стать причиной…
— Владимир Георгиевич, — прервал его Меркулов. — Мы не на приеме в зарубежном посольстве. Можешь выражаться по существу. Я знаю, так ты тоже умеешь…
— Без обиняков, так без обиняков, — согласился комиссар госбезопасности третьего ранга. — То, что ты говоришь, — правда. Именно я курировал вхождение Литвы в состав Союза. Потом было кое-что, не менее важное. Но вот потом я стал полпредом в Германии. И в первый же день войны был арестован… А после моего освобождения от германцев Лаврентий списал меня. Как будто я виноват в том, что оказался у них в плену… Он мне так и сказал, что на моем месте бы застрелился!
— Я думал, ты будешь дольше изворачиваться, — усмехнулся нарком.
— Зачем? — улыбнулся Деканозов. — Я уже знаю, что после доклада Верховному наш бывший шеф вызывал тебя к себе. И примерно представляю, о чем шла речь.
— Вот даже как! — деланно удивился Меркулов. — А я-то хотел тебе пересказать наш с Лаврентием разговор.
— Полагаю, для дела будет лучше, если ты так и сделаешь, — решил дипломат.
За следующую четверть часа Всеволод кратно обрисовал ему ситуацию.
— Понимаешь, что после того, как меня уберут с текущего поста, то тебя в лучшем случае вышвырнут на какую-нибудь заштатную должностенку? — поинтересовался он.
— Понимание у меня имеется… — подтвердил Деканозов. — Но вот ты бы не пригласил меня только для того, чтобы узнать о его наличии. Я вижу, впервые за два десятка лет ты решился сыграть против Лаврентия.
— У меня есть вариант конкретно для тебя, — усмехнувшись, произнес Меркулов. — Что ты знаешь о Кристальной империи?
— Карликовое государство на Эквусе, — ответил дипломат. — Формально независимо. По факту же — марионетка Эквестрии. Принцесса Каденция — ставленница Селестии и к тому же ее родственница. Считаете, что нужно установить с ними дипломатические отношения? — он слегка улыбнулся.
— Если воспринять твой вопрос дословно, то ответ будет положительным, — кивнул Всеволод. — Там недавно произошло знаковое событие. Рождение наследницы. Причем новорожденная — аликорн.
— Такого, если я все правильно помню, — задумался дипломат. — Их история еще не знала.
— Верно, — подтвердил Меркулов. — Обе молодые принцессы, и знакомая нам Твайлайт, и молодая мамаша Каденция, не рождены аликорнами. А происхождение двух старших нам неизвестно…
— Таким образом, это — первый рожденный, так сказать, естественным путем, аликорн… — подытожил Владимир Георгиевич. — Думаю, это событие будет широко отмечаться. Было бы хорошо направить туда делегацию, — он выжидающе посмотрел на собеседника.
— Вот ты и поедешь! — не разочаровал его Меркулов. — Причем как можно скорее. Подарок, думаю, ты сможешь организовать.
— Несомненно! — кивнул дипломат. — В этом деле у меня огромный опыт. Но… — он сделал паузу, но нарком не стал прерывать подчиненного. — Я полагаю, мне стоит задержаться в Кристальной империи?
— Я тоже так полагаю, — согласился Всеволод. — Официальные полномочия тебе будут предоставлены.
— Только они? — усмехнувшись, уточнил Деканозов.
— Не только, — подтвердил нарком. — Ты получишь выход на ряд людей здесь, в Союзе. И хорошую связь. Если здесь что-то пойдет не так, тебе доставят сигнал… А дальше… Думаю, мне не стоит объяснять тебе подробности того, чем ты займешься дальше?
— Не нужно, — согласился Владимир Георгиевич. — В конце концов, если это произойдет, у меня не будет обратной дороги. Вот только не думал я, что ты решишься…
— Я тоже не думал, — кивнул Меркулов. — Пока седалище не припекло… Впрочем, в основном твое там нахождение должно послужить останавливающим фактором. От необдуманных поступков со стороны нашего знакомого. Если это сработает, то у нас будет еще около полугода до планируемого превращения наркомата в министерство.
— Это очень правильное решение, — согласился комиссар госбезопасности третьего ранга. — Мой контакт в НКИДе для общения с Калининым передать тебе?
— Да, — чуть подумав, решил Всеволод.
— Тогда пиши, — Деканозов продиктовал несколько слов. Для непосвященного они бы показались совершенно несвязанными друг с другом, но нарком все понял.
— Не медли с отправлением, — приказал он, убрав запись в сейф. — Всю необходимую информацию тебе доставят в течение трех часов. С Луной я тоже кое о чем договорюсь. И, будем надеяться, что тебе не придется реализовывать чрезвычайный сценарий.
На этом они и расстались. Всеволод остался в кабинете. Похоже, он не прогадал, выводя из-под возможного удара именно Деканозова. Дипломат до сих пор был обижен на их бывшего начальника, а значит, в нем можно было не сомневаться. Его присутствие в независимой Эквестрии должно стать хорошим стопором в случае, если Лаврентий вздумает нарушить данное сегодня обещание.
В сумраке комнаты без окон ярко светилась только пара глаз с вертикальным зрачком. Тем не менее, темнота не мешала двоим, находившимся в помещении.
— Ну, и как все проходит? — поинтересовалась обладательница светящихся глаз.
— Мой помощник работает, — низким голосом откликнулся ее собеседник. — Все, Шелест, идет по плану.
— По твоему плану, — едким тоном уточнила та.
— Именно так, — согласился обладатель мужского голоса.
— Значит, ты все еще считаешь, что в прошлый раз мы поспешили? — спросила та, кого называли Шелест.
— А разве ты не видела результат? — недовольно поинтересовался ее собеседник. — Мне кажется, мы уже не раз обсуждали эту тему. Тогда было рано, а теперь пора!
— Круг замкнулся? — хмыкнув, уточнила владелица светящихся глаз.
— Да, — подтвердил низкий голос. — Круг замкнулся, когда она прибыла без хвоста…
— Ладно, посмотрим, что из этого получится… — решила Шелест. — А что там эта твоя… изменчивая союзница?
— Успешно внедрилась. Все-таки мы очень вовремя перехватили нужное письмо!
— Надо же… — произнес с нотками брезгливости мелодичный женский голос. — Я думала, она уже давно разучилась действовать так тонко.
— Не стоит ее недооценивать, — укорил ее собеседник.
— Если она не провалится, мы наконец-то узнаем, что же тогда произошло! — проигнорировав укор, высказалась Шелест. — Я еще с тех самых пор хочу посмотреть на того, кто так сильно, как никто другой, помешал нашим планам!
— А мне просто интересно, — признался обладатель мужского голоса. — Но за давностью лет и этот интерес уже притупился… Но, посмотрим, во что все это выльется.
— Что там с восстанием? — резко сменила тему обладательница светящихся глаз.
— Должен признаться, что ведомство Луны смогло вскрыть некоторые приготовления, — признался ее собеседник. — Но пока сама принцесса не приняла их достаточно серьезно.
— Не удивлена, — хихикнула Шелест. — Ни в первом, ни во втором. Не нужно быть опытным контрразведчиком, чтобы раскрыть действия этих дилетантов! Только вопиющее бездействие верховной власти их и спасает. А Луна… Тоже понятно. Для нее это немыслимо. Чтобы чернь восстала против принцесс. Ничего. Тем приятнее будет посмотреть на ее лицо, когда она узнает, как опростоволосилась! А что там со спецсредствами?
— В полной боевой готовности!
— Ну, тогда волноваться незачем. Все идет своим путем. Продолжаем наблюдать. Я дам знать, когда нужно будет снова встретиться…
(1) — Слоним и Барановичи — крупные города Западной Белоруссии. Районные центры Гродненской и Брестской областей соответственно.
(2) — Сержант государственной безопасности — специальное воинское звание начальствующего состава НКВД и НКГБ в 1935 — 1943 годах. Низшее в линейке спецзваний. Соответствовало званию лейтенанта РККА.
(3) — ППД-34/38 — ранний вариант пистолета-пулемета Дегтярева. Выпускался небольшими партиями в основном для нужд НКВД.
(4) — Болдин Иван Васильевич (1892 — 1965) — советский военачальник. Генерал-полковник. В начале ВОВ являлся заместителем командующего Западным фронтом.
(5) — Хацкилевич Михаил Георгиевич (1895 — 1941) — советский военачальник. Генерал-майор. Погиб в приграничном сражении в Белоруссии.
(6) — Волковыск — крупный город Западной Белоруссии. Районный центр Гродненской области. Расположен на дороге Белосток — Слоним. Взятие этого города немцами лишало советские войска, остававшиеся в Белостоке, единственного пути для отступления.
(7) — Двойные клещи — широко применяемый Вермахтом стратегический маневр. В Западной Белоруссии он был полностью реализован. В то время как 4-я и 9-я армии Вермахта зажимали на Белостокском выступе 10-ю советскую армию (внутренние клещи), 2-я и 3-я Танковые группы (внешние клещи) ворвались еще глубже в советский тыл, окружая также части 3-й и 4-й советских армий. Все это привело к катастрофическому разгрому советского Западного фронта в первые дни войны. Были полностью уничтожены 11 стрелковых, 2 кавалерийские, 6 танковых и 4 моторизованные дивизии.
(8) — Генералу Болдину удалось вырваться из «котла». Только спустя полтора месяца он перешел линию фронта. С собой он вывел полторы тысячи человек — остатки трех армий. В отличие от остального руководства Западного фронта, которое было расстреляно, его действия были полностью одобрены. До конца ВОВ он командовал 50-й армией, а закончил войну в той же должности, в какой ее и начал — заместитель командующего фронтом (3-й Украинский).
(9) — ГАЗ М1 — советский легковой автомобиль, выпускавшийся серийно в 1936 — 1942 годах. БА-20 — легкий бронеавтомобиль на шасси М1. Вооружение — пулемет ДТ 7.62 мм.
(10) — Шестой мехкорпус был самой сильной подвижной частью 10-й армии. К началу войны он пребывал в состоянии полной боеготовности. Однако в условиях господства в небе немецкой авиации и потери общего управления войсками командование Западного фронта не смогло использовать его со всей эффективностью.
(11) — Десятая армия включала в себя 6 стрелковых, 4 танковые, 2 моторизованные, 2 кавалерийские и одну авиационную дивизии и была второй по мощности среди всех советских армий на западной границе. Все ее части и соединения в ходе приграничного сражения были уничтожены.