Поцелуйчик

Чмок!

Сегодня в Эквестрии был чертовски приятный денёк.

Хотя меня это ничуть не удивляло. Каждый день здесь приятный. Возможно, всё дело в «пегасьем контроле погоды». Если бы у меня дома люди управляли погодой, то наверняка тоже каждый день светило бы солнце. Ну и дожди шли бы только изредка, чтобы засухи не случилось. И никакого снега! Никому не хочется убирать с дорог это холодное кашеобразное дерьмо.

Для Торакса было редкостью дрыхнуть в одиннадцать утра. Этот олух зачастую просыпался вскоре после восхода и немедленно приступал к своим королевским обязанностям или чему там ещё. Однако сегодня было совсем другое дело. Накануне он отбыл в замок Твайлайт на какое-то важное мероприятие, и цокот его копыт я услышал только после двух часов пополуночи. Понятия не имею, почему он так поздно вернулся, но сразу решил не беспокоить его — пусть хорошенько выспится. Кроме того, так мне выпадала прекрасная возможность лучше познакомиться с кем-нибудь из его друзей.

Признаться, я слегка стыдился того, что с появления в этом мире до сих пор не сблизился с другими чейнджлингами. Но надо же было перевести дух и обжиться — а на это требовалось время. Да не просто обжиться, а вдобавок научиться жить совершенно другим созданием. Но когда наконец освоился, то внезапно оказалось, что большую часть свободного времени занимают обнимашки с Тораксом — к чему, чёрт побери, мне опять пришлось привыкать. Никогда бы не подумал, что не только полюблю валяться в обнимку с парнем, но ещё и с нетерпением буду каждый день этого ждать. Однако так всё и случилось.

Так что — да, пора завести друзей среди чейнджлингов. Что и происходит прямо сейчас, о да!

— Расскажи нам больше о том месте, откуда ты пришёл! — настаивала Корникл. Я скормил ей и Тарсусу уже с тыщу историй о моём мире, но она до сих пор слушала во все уши. Такая симпатичная стрекозка — в буквальном смысле. Да и миленькая, положа руку… копыто на сердце. Я не отказался бы пообниматься с ней, но всему своё место и время. Кроме того, в короле могла взыграть ревность, что его новый приятель по обнимашкам хочет тискаться со всеми подряд.

— Дай ж ты ему передохнуть, — рассмеялся Тарсус. — Он целое утро уже рассказывает!

Тарсус хороший, но не слишком внимательный чувак. Он лишь краем уха слушал все мои потрясающие и занимательные истории о больших коробках, которые безо всякой магии показывают движущиеся картинки, и маленьких коробках, с помощью которых я могу общаться с людьми за многие мили от меня. Я так старался, а он оказался таким неблагодарным! Вот почему я позволил не ему, а Корникл сидеть на диване рядом со мной. Ну и ещё потому, что она милашка.

— Но я хочу ещё послушать! — пожаловалась Корникл, на что я не смог не усмехнуться и погладил её по голове. Ей это понравилось. Вообще чейнджлинги любили прикосновения — вот уж сюрприз сюрпризов. И чтобы понять это, мне вовсе не нужно было часами уютно лежать на животе Торакса. Впрочем, я ничуть не возражал.

— Что ж, юная леди, — сказал я стрекозке, которая была примерно одного со мной размера. — Если хотите больше историй, я вам их расскажу. Например… говорил ли я о величайшем человеческом актёре всех времён?

— Нет! — пикнула Корникл, ловя каждое моё слово. — Расскажи нам!

Усмехнувшись, Тарсус лишь закатил глаза — да, я определённо попаду в Вальхаллу, раз научился различать выражения глаз чейнджлингов! — но вернулся и устроился неподалёку.

Я слегка улыбнулся и продолжил.

— Раз ты так просишь… Он начинал в шоу «Субботним вечером в прямом эфире», но его прорывом стала главная роль в фильме «Билли Мэддисон»…

«Ну, а что? — подумал я. — Он хорош, когда старается! «Клик: с пультом по жизни» вышел куда лучше, чем многие думают, и даже если фильм «Такие разные близнецы» оказался ужасным, это всё равно показывает способность актёра…»

Тихий зевок вошедшего в комнату Торакса прервал мои размышления и рассказ об Адаме Сэндлере. Полусонный жучара остановился в дверях и потёр глаза копытом.

— Секундочку, Анон! — Корникл лёгонько коснулась моего плеча и вместе с Тарусом спрыгнула с дивана, чтобы поприветствовать короля. Обратив взгляд на потолок, я только хмыкнул и присоединился к ним. Чейнджлинги относились к королю с невероятным почтением — даже такие близкие друзья Торакса, как эти двое. Я бы точно не вёл себя так, заявись ко мне президент; и неважно, какой именно. Сначала я подумывал дать жучкам обменяться приветствиями, но мне и самому захотелось пожелать большому олуху доброго утра.

— Доброе утро, Торакс! — чирикнула Корникл.

— Доброе утро, Корникл, — ответил Торакс и наклонился, оказавшись с ней нос к носу.

В следующий миг я с удивлением воззрился на то, как они обменялись нежным поцелуем в губы.

Такого я бы точно не сделал для любого президента!

И совершенно естественно я испытал укол зависти, наблюдая за поцелуем парочки. Я считал их просто хорошими друзьями, но мне и в голову не приходила мысль о таких отношениях между ними. Идея пригласить стрекозку на ужин затрещала по швам.

— Доброе утро, Торакс! — воскликнул Тарсус.

— Доброе утром, Тарсус, — ответил Торакс… и я просто остолбенел, когда он так же поприветствовал Тарсуса лёгким чмоком.

Всё начало понемногу вставать на свои места. Возможно, чейнджлинги так здоровались друг с другом. С тех пор, как начались наши с Тораксом ежедневные обнимашки, я уже понял, что здесь живут совершенно иначе. Возможно, это было обычное приветствие между Тораксом и этими двумя чейнджлингами.

Увидев, как Торакс направляется ко мне, я отодвинул размышления в сторону. Он смерил меня слегка удивлённым взглядом и улыбнулся.

— Доброе утро, Анон.

— Утро, Тор…

Никогда раньше я не называл его Тором, пускай прозвище получилось неплохим; даже не думал об этом и уж точно не намеревался назвать его так сегодня. Осечься меня заставила его резко приблизившаяся большая зелёная морда с вытянутыми в трубочку губами. Как в замедленной съёмке она приближалась эдакой ракетой класса «воздух — рот» с зарядом любви. Я едва-едва успел отшатнуться прежде, чем меня насильно поцеловали!

— Ты что, чувак, охренел?! — заорал я, когда Торакс непонимающе наклонил голову. Корникл и Тарсус дружно ахнули, но сейчас мне было не до них.

— Я решил, что ты хочешь получить утренний поцелуй, — просто ответил Торакс. — В смысле, ты же встал вместе с Корникл и Тарсусом, а они ждали как раз именно этого!

— Я подошёл только пожелать доброго утра! — фыркнул я. — Если бы я хотел поцелуй, то попросил бы!

— Хочешь поцеловаться? — спросил Торакс. И судя по его бесстыжей улыбке, он всё прекрасно понял — и точно знал, что предлагает.

— Нет! — крикнул я.

— Ох, но Торакс так замечательно целуется! — пискнула Корникл.

— А то ж, — согласился Тарсус. — У него самые мягкие губы из всех, к которым я когда-либо прикасался.

От такого ответа я лишь закатил глаза.

— Позволь догадаться, — вздохнул Торакс. — Дома ты не целовался с друзьями?

— Блин, нет! — воскликнул я. — Зачем нам целоваться?!

— Это ещё один хороший способ показать свою любовь друг к другу, — пояснил Торакс. — Если я правильно помню, то же самое ты говорил про обнимашки, пока я не уговорил тебя. А теперь ты ластишься ко мне чуть ли не каждую свободную минуту… и вообще оказался премиленькой пони-обнимашкой.

Я густо покраснел, а Корникл и Тарсус обменялись смешками. И в ответ на мой свирепый взгляд стрекозка лишь подмигнула.

— Я и не знала, что ты сильно любишь поваляться в обнимку! — прочирикала она. — Тогда бы я давным-давно попросила тебя об этом!

Тарсус согласно кивнул, и моё раздражение чуточку поугасло. Было бы неплохо поваляться вместе с Корникл…

— Думаю, и с поцелуями будет то же самое, — сказал Торакс, копытом дотрагиваясь до моей щеки и обратно поворачивая мордой к себе. — Ну пожалуйста? Один поцелуй, и если тебе не понравится, то я никогда больше не попрошу!

Уже не так сердито я посмотрел на Торакса. Мне нравился этот большой олух, и моя приязнь к нему заметно выросла, чему немало помогли наши каждодневные «сеансы» обнимашек, на которых я играл роль плюшевого медведя. Сейчас эта глупая зелёная морда широко улыбалась мне, и пускай я был не в восторге от затеи, моя решимость отказаться слабела под натиском прокрадывающихся в голову мыслей, как много это значит для Торакса и как он будет счастлив.

Только ради жучар.

— Один поцелуй, — проворчал я. — И хватит.

Торакс отреагировал точь-в-точь, как в тот раз, когда я впервые согласился пообниматься — но теперь все ощущения были втрое сильнее благодаря обрадованным моим согласием Корникл и Тарсусу. Не настолько, как собирающийся вскоре поцеловать меня король, но всё же.

— И тебе нельзя просто сидеть и ничего не делать, — заметил Торакс. — Тебе придётся поцеловаться в ответ, иначе не считается.

— Говоришь, как младшеклассник, — пробубнил я. — Давай уже приступим.

Король, у которого в черепушке явно ветер гулял, с улыбкой кивнул.

— Ну же, подари мне поцелуйчик…

Наверняка у пони в ближайшем городке счётчики Гейгера зашкалили от моего взгляда.

— Что у тебя за дурацкая привычка сюсюкать? — меня аж передёрнуло. Торакс не ответил — только хихикнул в копыто и снова стал наклоняться ко мне. И я даже не удивился, когда почувствовал желание отказаться. А чего ещё, чёрт возьми, ожидать, если я собирался поцеловаться с парнем?! Но я уже обещал, а бро не даёт бро слово, чтобы потом забрать его. «Всего один поцелуй», — быстро напомнил я себе. Несколько секунд — и больше мне не придётся делать этого.

Немного подавшись вперёд, я зажмурился и вытянул губы. Я и сам не понимал, зачем закрывать глаза, но почему-то показалось уместным. Морду обдало теплом дыхания Торакса, а затем пара губ лёгонько соприкоснулась с моими.

Будь я героем комикса, у меня над головой появилось бы облачко: «Мы это делаем! У нас получилось!»

Я не удивился, что поцелуй Торакса оказался мягким и нежным, как и он сам. И всё же я ощутил лёгкую настойчивость: готов поспорить, ему хотелось продлить эти мгновения. Вообще в моей голове сейчас царил настоящий кавардак мыслей… и в первую очередь: «Зашибись, я целуюсь с парнем!». Но в то же время меня поразила мягкость его губ. Последний раз я целовался давным-давно, ещё в родном мире. Разумеется, с девушкой; до сих пор помню ощущение её губ на моих.

И опять же, насколько я помнил, они не шли ни в какое сравнение с теми, которые сейчас ласкали мои губы — с чем мне было крайне непросто смириться. Однако некий смысл присутствовал. Чейнджлинги насыщались любовью, и эволюция превратила их в идеальных любовных хищников, созданных для близости и влечения.

— Я не отодвинусь, пока ты не поцелуешь меня, — игриво шепнул Торакс, а его губы шевелились и дрожали, мешая мне сосредоточиться. Всё-таки я собрался с духом и резко приник ртом к его рту.

— Чмок!

Мои уши заалели от нарочно громкого звука — даже сильнее, чем от первого мгновения поцелуя. И затем, не успел я сообразить, Торакс отодвинулся, оставив меня со слабым привкусом его губ на моих. Гордый и довольный, он смотрел на меня со своей обычной дурацкой улыбкой, и в то же время он казался слегка неуверенным. Словно он пытался прочесть выражение моей морды, пока я сам изо всех сил старался остаться невозмутимым.

Мне очень понравилось… но я не хотел, чтобы он понял!

Я никак не мог понять, зачем мне это нужно. Он мой бро, и мне хотелось осчастливить его; всего-то и надо было, что признаться. Но у поднявшей голову упрямой гордости было своё мнение. Я не хотел переворачивать всё с ног на голову потому что… почему же? Потому что слишком сильно расшумелся и теперь неловко идти на попятный? Буду считать, что так.

— Так что? — спросил Торакс. — Что думаешь? Буду рад поцеловать тебя снова, если тебе понравилось.

— Нечестно! — запротестовала Корникл. — Я тоже хочу ещё один поцелуй!

— И я! — встрял Тарсус.

— Ладно-ладно, — рассмеялся Торакс. — Мы все можем напоследок поцеловаться друг с другом! Но пусть сначала Анон скажет, что думает, потому что я не собираюсь заставлять его.

Я помолчал. Если признаюсь, что мне понравилось, то смогу поцеловаться и с Корникл. Но я всегда был упрямым гордецом — зачастую себе во вред. И посмотрев на Торакса, я понял, как тяжело будет соврать ему. Но я же крутой! Такой себе «крепкий орешек», которому нравится обниматься с другим парнем и который не против снова ощутить прикосновение мягких шелковистых губ к своим — но всё же крепкий орешек.

— Не скажу, что неприятно, — медленно ответил я, подбирая слова. — Но не стану делать этого снова.

Полуложь, полуправда. Я так и не смог заставить себя соврать. Всё-таки просто соврать и ранить чувства бро — две большие разницы. На мордочках Корникл и Тарсус появилось разочарование, в то время как Торакс слегка удивился.

— Разве? — спросил он, как-то странно и неуверенно улыбнувшись. — Ну ладно… я рад, что ты хотя бы стерпел.

Я кивнул, неловко улыбаясь. Я не стерпел. Боже, я совсем не терпел! Больше всего на свете сейчас мне хотелось снова ощутить губы Торакса на моих, позволить ему зацеловать меня так, будто я питался одними лишь поцелуями. С какого же хрена я такой упрямый?! Хорошо хоть, что Торакс не обиделся.

— То есть поцелуев не будет? — удручённо спросила Корникл.

— Может быть, чуточку позже, — ответил Торакс, подмигнув ей. — В конце концов, я едва проснулся, — он улыбнулся нам всем и направился в сторону кухни. Прежде чем покинуть комнату, он приостановился и глянул на меня –а я постарался не пялиться на его губы, лишь бы снова не представить их на моих.

— Мы же пообнимаемся как обычно, в час ночи, Анон?

— Да, конечно, — ответил я. Он снова улыбнулся и вышел. Тотчас два других чейнджлинга подскочили ко мне.

— Ты действительно не захотел целоваться с ним больше? — с неподдельным замешательством спросил Тарсус — будто ребёнок, которому сказали, что Санта-Клауса не существует.

— Не-а, — ответил я. Врать ему было не так сложно, как Тораксу, хотя он тоже казался неплохим парнем.

— Но он же лучше всех целуется! — воскликнула Корникл. Вмиг я захотел выпятить грудь, многозначительно поиграть бровями и предложить ей проверить это утверждение — но увы, сейчас было не время.

— Ну… не знаю, — только и пробормотал я.

— Может быть, всё дело в том, что… — задумалась вслух Корникл, постукивая кончиком копыта по подбородку, — ты просто не любишь целоваться?

«Постойте-ка!» — встрепенулся я. Разговор пошёл совсем не в ту сторону!

— Досадно-то как… — продолжила она, словно не заметив моей вытянувшейся морды. — Я всё ещё в настроении для поцелуя-другого… а ты, Тарсус?

Внутренний голос заорал мне скорее вмешаться, но я оказался недостаточно быстрым.

— О, с удовольствием! — улыбнулся Тарсус. — Мы договорим с тобой позже, ладно, Анон? — он наклонился и слегка клюнул Корникл в щёку, прежде чем они вышли из комнаты, оставив меня с разинутым ртом.

— Заебись, — проворчал я в гордом одиночестве.

— Ты не присоединишься ко мне?

Торакс не мог не заметить, что я уже несколько минут стоял и смотрел на него. Он лежал в той невыносимо милой позе, при виде которой я обычно сразу же нырял в его объятия и прижимался к груди. Но сейчас мгновения проходили, а я всё ещё не лёг на него, не уткнулся подбородком в крошечный нашейный шарик; или лбом, как случалось изредка, когда я хотел почувствовать себя особенно маленьким.

— Да, просто… — начал и замолчал я. Никакого хорошего окончания для фразы на языке не вертелось.

— Просто что? — переспросил обеспокоившийся Торакс, приподнимаясь. Вот же проклятый… милый и заботливый… жучара. Стыд из-за недавней лжи разгорелся во мне с новой силой. Почему, ну почему он просто не рассердился на мой отказ? Такая гора с плеч свалилась тогда бы — хотя и об обнимашках пришлось бы, скорее всего, забыть. Я захотел нырнуть в его объятия и попросить прощения, позволить ему сколько угодно целовать меня.

И всё же я воздержался. Глупая упрямая гордость.

— Ничего, — я выдохнул и, шагнув вперёд, забрался на кровать, а Торакс улыбнулся мне и раскинул передние ноги в приглашающем жесте.

Это было предложение, от которого нельзя отказаться.

Поелозив, я забрался на Торакса, мордой проведя вверх от границы между зелёным хитином животика и оранжево-персиковым пушком груди, пока не опустился подбородком на нашейный шарик. Торакс тихонько заворковал и всеми ногами прижал меня к себе, заключив в нежное объятие.

Несмотря на всю приторную слащавость происходящего, я опять спросил себя, почему не могу просто согласиться на поцелуи. Какая же гордость странная штука.

— Вот мы и устроились уютно, — прошептал мне Торакс, поглаживая по голове. Я обхватил его передними ногами и погладил по прохладному, гладкому панцирю, пытаясь выбросить всё из головы и просто заснуть. На что не ушло много времени.

И через столько же я проснулся, когда копыта Торакса рывком подняли мою голову с груди.

— Чего?.. — пробормотал я, слишком сонный, чтобы соображать. Однако я моментально пришёл в чувство, когда вместо улыбающейся мордахи Торакса увидел свирепую медвежью харю, пронзающую меня взглядом красных и, по-видимому, голодных глаз.

— Чё за херня?! — крикнул я, отпрянув так как смог в медвежьей хватке.

— А что не так? — прорычал медведь голосом Торакса, грубым и громыхающим в ушах. — Тебе и медвежьи обнимашки не нравятся?! — он сдавливал меня всё крепче, в спину впивались бритвенно-острые когти.

— Чувак… это не смешно, — я изо всех сил старался говорить спокойно. — Хватит, бро… превратись обратно и успокойся, хорошо?

— Успокоиться?! — Торакс-медведь… Торамед?.. проревел в ответ, брызгая слюной мне на морду. — Как я вообще могу успокоиться после того, что ты сделал?! — его лапищи уже сдавливали мне грудь, а когти вот-вот грозились пронзить шкуру.

— Что я сделал?! — пискнул я, чувствуя, как вся смелость улетучивается под натиском страха.

— Почему ты просто не мог быть честным со мной?! — рявкнул Торамед. Кровь отхлынула от морды, я попытался возразить… но тяжёлая хватка помешала, и я смог лишь прерывисто выдохнуть.

— Ты просто должен был сказать, что тебе понравилось! — прорычал Торамед. — Я думал, что могу верить тебе!

Его челюсти невообразимо широко открылись, и, увидев острейшие клыки, я взвизгнул от страха. Едкое дыхание выбило бы слёзы из глаз — если бы они уже не были мокрыми. Я снова попытался если не успокоить его, то возразить или хотя бы позвать на помощь, но не смог выдавить из себя ни капли воздуха. Когда челюсти уже находились в дюймах от моего носа, и я приготовился умереть — на самом краю зрения полыхнул белый свет.

— Довольно!

Ослепительно-белый луч пронзил Торамеда, и к моему ужасу, он развеялся на мириады частиц. Облегчение от того, что я не умру, схлестнулось со зрелищем смерти друга. С полными слёз глазами я развернулся к источнику света… и поражённо уставился на знакомую тёмно-синюю фигуру.

— Фу, бля, это ж сон… — пробормотал я, приходя в себя — и с холодком в хребте сообразил, что выругался прямо перед принцессой Луной. — Э… извините.

— Всё в порядке, малыш, — ответила Луна, подходя ко мне. — Я понимаю твою неспособность правильно обратиться к принцессе после кошмара.

Её звёздная грива свободно колыхалась безо всякого ветра. Просто чертовски круто! И раз во сне всё можно… такая же грива появилась на моей голове, едва я пожелал.

— Мило, — вежливо улыбнулась Луна.

— Спасибо, — ответил я, усаживаясь, как полагается. — И, эм-м, того, спасибо, что спасли меня. Не слишком приятно быть убитым, даже во сне. И я не знаю, правда или нет, что если умереть во сне, то можно умереть и в настоящем мире.

— Честно, почему многие пони столь сильно заблуждаются? — Луна подняла взгляд наверх, словно искала там ответ. — Это было бы ужасно опасно, ведь пони часто видят кошмары.

— Ага, опасно, — ответил я

Некоторое время мы в неловком молчании смотрели друг на друга.

— Ты не спросишь меня, зачем я явилась? — наконец-то спросила Луна, неловко улыбнувшись.

— Не только затем, чтобы спасти мне жизнь во сне? — спросил я, на что принцесса ночи слабо усмехнулась. Почему в этом мире все королевские особы так часто усмехаются?

— Есть ещё кое-что, — ответила она, повернувшись и присев рядом со мной на кровать. Пока она поворачивалась, я старался не таращиться на её зад — но тщетно. Ну, а что ещё мне, чёрт возьми, делать, если он такой большой?!

— Пожалуйста, прекрати неподобающе думать о моём крупе, — между прочим сказала Луна, хотя навряд ли была так уж оскорблена, если улыбалась.

— Не могу обещать, — ответил я, уже осваиваясь. За что она похлопала копытом меня по спине; похоже, моё нахальство пришлось ей по вкусу.

— Я полагала, что у тебя на уме круп другого пони, — поддразнила она. — Пони, чей круп значительно зеленее, — Луна подмигнула, а я отчаянно смутился от такого замечания. — Перестань, не пытайся отрицать. Ты же его любишь, я вижу.

— Это просто повседневные знаки внимания! — заспорил я. — Он говорил, что все чейнджлинги так делают!

— Он сказал правду, — согласилась Луна. — И именно затем я здесь. Если бы ты не любил его так, как я думаю, то винил бы ты себя столь же сильно из-за недавней лжи?

Терзавшее меня на границе сознания чувство вины снова дало о себе знать, и я стыдливо опустил голову. Чёртова упрямая гордость…

— Ну-ну, — сказала Луна, успокаивающе положив ногу мне на плечи. — К счастью, решить твою проблему легче лёгкого. Просто скажи ему правду, когда проснёшься. Что плохого, если тебе нравится поцелуй того пони, кому ты сам признался в любви?

— Не знаю… — буркнул я. — Думаю, я идиот, который слишком горд, чтобы признаться, что ему нравится чмокаться с парнем.

— Но всё же ты признался в этом мне, — снова подмигнула Луна. — И ты говоришь со мной уже целых пять минут, но до сих пор не прижался к моей груди.

— Мы можем это исправить, если хотите! — выпалил я. Кажется, принцессу ночи позабавил мой ответ, и она мягко приобняла меня ногой.

— Я не снизойду до того, чтобы украсть тебя у Торакса, — немного погодя подтрунила Луна, убрав ногу обратно. — Ты был откровенен, признавшись в желании пообниматься со мной. Разве ты не можешь быть так же откровенен с Тораксом?

Я замолчал ненадолго. Она права, чего скрывать. Именно из-за лжи Тораксу я довёл себя до такого состояния, и если признаться, то всё пройдёт. Не понимаю, почему я вообще солгал ему.

— Да… я могу, — искренне улыбнувшись, сказал я ей. — Спасибо, принцесса Луна. Я ступил немного.

— Всего лишь немного, — хмыкнула Луна. — Но ведь именно так мы учимся, — она грациозно поднялась, расправив крылья. — Прощай, Анон. И желаю удачи с твоим признанием!

Принцесса ночи взмыла в воздух, с каждым взмахом крыльев наполняя комнату туманом, пока я совсем не перестал что-либо видеть.

А затем я проснулся, зарывшийся мордой в грудь Торакса. И, к сожалению, грива у меня больше не развевалась.

Подняв голову с груди, я глянул на жучару и, сам того не ожидая, увидел, как он мягко улыбается мне.

— Ты смотрел, как я сплю? — спросил я.

— М-г-м, — ответил Торакс. — Я немного забеспокоился о тебе… ты выглядел так, словно тебе снился плохой сон. Но потом ты успокоился и снова стал милашкой.

Пока у меня горели уши, Торакс протянул копыто и потыкал мне щёку. Какой же милый и заботливый придурок… самое время извиниться перед ним.

— Прости, — сказал я, решив обойтись без подробностей.

— Прости? — Торакс недоумённо склонил голову. — За что?

Я поглубже вдохнул. Будет сложно, но ради чувств большого жучары-олуха, которого я хотел поцеловать… придётся это сделать.

— За то, что солгал тебе, — признался я. — Да, я соврал, что не хочу больше целоваться с тобой, потому что я тупой упрямый идиот, который пошёл на поводу гордости. Но ты не заслуживаешь такого, а я чертовски кошмарный тип, раз лгу тому, кто так сильно любит меня, и кого я также люблю. Поэтому… прости.

Последовало молчание — возможно и короткое, но продлилось оно словно годика полтора. Во всяком случае, достаточно, чтобы я успел забеспокоиться, примет ли Торакс моё извинение — и я знал, это не так. Он был не из тех, кто не прощает. И конечно же, в этот миг он улыбнулся мне.

— Я прощаю тебя, Анон, — Торакс похлопал меня по спине. — Не стану притворяться, что понимаю, почему ты решил соврать, но прощаю тебя. К тому же я знал, что ты лжёшь.

— Знал? — спросил я с перехватившим горлом.

— Конечно, — кивнул Торакс. — Я чувствовал твою любовь во время поцелуя.

Чёртовы чейнджлинги.

— Так почему ты не обличил меня? — просипел я, пытаясь восстановить дыхание.

— Ну… — задумался Торакс. — Ты сказал что терпеть можно, но больше целоваться не будешь. А я не собирался заставлять тебя делать что-то неприятное. И, кроме того, глупенький, куда забавнее услышать, как ты сам попросишь поцеловаться со мной, — он подмигнул, и я не смог не ухмыльнуться. Хитрый жучара всё время следил за мной и сыграл на мне как по нотам! И всё равно отчего-то у меня не получилось расстроиться.

— Придурок, — сказал я.

— Но ты любишь меня… — пропел он.

— Да-да, люблю тебя, — засмеялся я. Еще несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, затем я начал опускать взгляд.

— Ты не хочешь чего-то добавить? — игриво спросил Торакс — и я знал, что он имеет в виду. Мысленно я уже был готов, но он явно хотел это услышать. Я вдохнул поглубже.

— Торакс, я хочу поце-… м-х-м-м-м!..

Я даже не закончил, а его губы уже сомкнулись на моих. От мягчайшего прикосновения тело тряхнуло словно ударом тока — как будто я наконец-то заполнил недостающий кусочек жизни. И я ответил на поцелуй гораздо охотнее, чем в первый раз. Через миг он отодвинулся, но я потянулся следом, и теперь уже сам поцеловал его! Приятно удивлённый Торакс с радостью и любовью ответил. Мы обменялись несколькими лёгкими, сладкими поцелуями, прерываясь лишь для того, чтобы перевести дыхание. Его копыто скользнуло вниз и словно невзначай погладило мой зад — а я не нашел силы возразить, потому что тогда пришлось бы разорвать это кружащую голову цепочку поцелуев.

Что за придурком я был, если избегал этого?!

Под конец я осмелел и, в очередной раз приникнув к его губам, ткнулся в них языком. И сдавленно взвизгнул, когда навстречу стрельнул гладкий язык жучары. Глаза же Торакса сделались хитрющими, его рог слабо замерцал. Пока я гадал, что это значило, сбоку что-то промелькнуло, коротко вспыхнуло — и, скосив глаза, я увидел улетающий к столу кристаллик. Из тех, на которые в этом мире можно запечатлевать самые разные картинки…

Что?!..

— Ну и зачем ты это снял? — возмущённо пискнул я, на волосок отодвинувшись.

— А зачем ты с языком? — невозмутимо подмигнул жучара, вогнав меня в краску.

Наконец, мы отодвинулись и стали просто смотреть глаза в глаза. Мои морда и уши сейчас полыхали ярчайшими оттенками красного — и судя по ощущениям внизу, я снова пихался в Торакса. По счастью, он решил не заострять внимание.

— Так… ты хочешь, чтобы я закончил то предложение? — спросил я, и он рассмеялся.

— Думаю, я и так понял, — Торакс счастливо вздохнул. — Я так рад, что мы смогли разделить это удовольствие.

— Ага, я тоже.

— Так теперь мне ожидать тебя в очереди за утренним поцелуем? — спросил Торакс.

— Я буду прямо за Корникл, — признался я со смешком.

— Хорошо, — кивнул он. — Неплохое место займёшь, потому что иногда ей хочется чуточку больше после того, как я заканчиваю с ней, — он многозначительно подмигнул.

С нетерпением жду завтрашнего утра!