Лишняя

36. Пони бывают разные

Ещё не всё потеряно, верно же?..

Я, привычно создавая вокруг себя мёртвую зону, которую торопливо огибали прохожие, с тоскливой задумчивостью рассматривал возвышающуюся немного впереди «Карусель».

Конфликт с Селестией хотя бы имел под собой реальные основания. Это сейчас я начал немного соображать, что мир сложнее устроен, а пару дней назад мне, замученному бессонницей, кошмарами и паранойей, всё виделось куда проще и понятнее. Вот и что мне оставалось делать?.. Вот я и сделал, что сумел, м-да…

На Рарити же я накатился вообще ни за что, по сути. Сам ненавижу, когда меня обвиняют безосновательно — и сам же так и поступил… Проклятье.

Словно этого мало было — нашлись-таки любители не спать по ночам, и весь город уже знал, что позапрошлой ночью у «Золотого дуба», где обитает некая Найтмер Мун, побывала сама принцесса Селестия с гвардией — и Найтмер ту с тех пор больше суток не видели… Не иначе, арестовали, наконец, чудовище это проклятое — будет знать, как устраивать посреди города жестокие побоища с десятками пострадавших!.. Пф-ф… Короче, преступницу из меня молва слепила — загляденье. Тупые лошади! Теперь, вон, тоскливо-удивлённо все так посматривают украдкой: «Не грохнули? Ну бли-ин…» Вытолкает Рар меня взашей после всего, что я ей наговорил, да с таким фоном…

Мне, правда, удалось раздобыть для неё мороженого — аккурат к самому открытию подошёл. Припозднившаяся хозяйка магазинчика вкусняшек только дверь открыла навстречу первым покупателям — а там я на крыльце. Закрыться обратно понька уже не успела — пришлось торговать с тем, с кем было, хе-хе-хе… Н-да. Надеюсь, Рарити меня хоть выслушает, а не влепит мне этим мороженым по балде, посылая куда-нибудь далеко…

Так, ладно. Сколько уже можно топтаться? Мороженко растает!

Я занёс ногу, чтобы сделать шаг — и опустил её обратно.

А-а, зараза!.. Перед смертью не надышишься… Да всё, блин, хватит уже вымя мять! Дальше фронта не пошлют, больше пули не дадут! Вперёд!

Выдохнув, я двинулся ко входу в магазин.

Звякнул колокольчик.

— …бита. В следующий вторник уже сможете его примерить!

— Спасибо вам, Рарити!

— Всегда рада, дорогуша! При… ходите… ещё… Найтмер?! — ошарашенно уставилась на меня модельерша.

— Ну, привет, — чувствуя себя идиотом, выдавил я.

— Я, н-наверное, п-пойду… — прижав ушки и, кажется, даже прикрыв от страха глаза, попыталась просочиться мимо меня посетительница ателье. Посторонился, давая ей дорогу.

Вновь звякнул колокольчик, и в магазине повисла неуютная тишина.

— Найтмер?.. — наконец, нерешительно молвила единорожка, подошла на несколько шагов и вдруг, прижав ушки, выдала: — Найтмер, прости меня!

Э-э, чего?..

Или это перед словами «Но я не хочу больше тебя видеть»?..

— Может, ты и была неправа и излишне груба, но мне не следовало давить на тебя в такой момент! Ты пришла в поисках утешения и понимания, а я… — со вздохом понурилась Рарити.

— Вообще, это я тут извиняться пришла, вроде как, — немного нервно усмехнулся я. — В общем… Прости, что наговорила тогда… всякого. Так паршиво всё было… Извини. Знаешь, шла и думала, честно, ты меня теперь с крыльца спустишь.

— Глупости! — подняв взгляд, робко улыбнулась единорожка. — В таком случае, мне и себя бы пришлось следом спускать. Ах, если бы я тогда не повела себя так упрямо!.. И Твайлайт не пришлось бы потом будить меня посреди ночи новостью о том, что Найтмер Мун пытается убить принцессу Луну… — под конец снова увяла Рар. — Ведь сумей я тогда быть для тебя настоящим другом — ты бы этого не сделала, правда?..

Может быть. Тогда не искал бы Пинки, пропустил бы визит Гильды… Если бЫ да кабЫ, блин. Что толку теперь гадать?

— Ты и была другом. Слушала, помогала всё это время… А я даже ни разу ни в чём не помогла тебе в ответ, — отведя взгляд, неловко повёл крылом я.

— Глупости, — единорожка неожиданно сделала шаг вперёд и, встав на дыбы, обняла меня, обдав тонким ароматом духов и запахом шампуня. — Дружба — это не кто кому сколько должен, Найтмер. Я хочу помочь, я могу помочь — и я помогу. Вот это — дружба. И потом… Ты принесла мне мороженое, дорогуша, — скосив взгляд на принесённое в дар ведёрко, хихикнула вдруг кобылка.

— Знаешь, по дороге в Понивилль думала, что у меня тут точно больше никого не осталось после… всего, — на лицо сама собой выползла улыбка, но в горле стоял ком. — Меня и так еле терпят, в основном… Спасибо, что… что просто слушаешь, несмотря ни на что. И прости меня ещё раз. Мир?

Рарити промолчала. Лишь сжала объятия крепче.

…

— …и пошла убивать Луну. Что мне ещё оставалось? Это сейчас я немного пришла в себя и начала пытаться соображать, а тогда… Просто жила этой мыслью, ощущением, что стоит только сделать это — и всё сразу наладится! Притупятся воспоминания, в которых она виновна, отступят кошмары, отступит это постоянное ощущение угрозы, отступит… страх.

— Но почему же ты тогда… Ну… — замялась Рарити, слушавшая мой рассказ, даже забыв про мороженое, которое уже постепенно превращалось в молочный коктейль.

— Она не стала со мной сражаться. Она даже оружия не взяла. Просто пришла, подставила шею и сказала: «Прости меня! Делай, что пожелаешь». Далековато от описанного мной образа, да?.. — я грустно хмыкнул, уставившись в свою пустую пиалу из-под чая. — Права ты была, когда тогда сказала, что я вижу не то, что есть, а то, что хочется. Я верила, что она заслуживала наказания, она стояла передо мной, она была в полной моей власти, а я… Я так и не нашла в себе сил просто взять — и ударить. Не знаю, почему. Может, потому, что увидела вовсе не ту пони, какую представляла, а может, просто духу не хватило… Не знаю. И потом, уже идя назад, я, наверное, впервые задумалась: а дальше что? Понимаешь, да? Я ведь об этом даже не думала! Вообще не думала! Убью — а там посмотрим! А не убью — так сама умру и будет уже без разницы!

Я встал и, пройдясь туда-сюда, остановился у окна.

— А тут вот появились время и повод задуматься. Задуматься — и неожиданно понять, что бессердечная скотина, которую я вижу перед собой — это не Луна, а отражение в зеркале. Селестия в меня поверила, а я пошла убивать её сестру, даже не попытавшись найти иных вариантов… — я, прикрыв глаза, прижался бровью к прохладному стеклу. — Почему только она оставила меня в живых?..

— Потому что ты не злая, Найтмер, — к моему боку доверительно прижались. — Ты… Ты запуталась и ошиблась — и Её Высочество увидела это.

— Не каждую ошибку можно простить, — поморщился я и осторожно, чтобы не задеть стекло рогом, прислонился к нему другой бровью. — Селестия со мной даже не попрощалась в этот раз. А ведь она… Она и правда была для меня другом, а я… А я, получается, её подвела. Вот так.

— Не переживай. Я уверена: всё между вами наладится, — пообещала Рарити — без особой уверенности, впрочем.

— Надеюсь, — вздохнув, отлепился я от стекла. — Спасибо, что слушаешь всё это.

— И буду слушать дальше, дорогуша, — серьёзно заверила меня единорожка. — Главное — ты сама не молчи. Не дай мрачным мыслям снова себя одолеть. Хорошо?

— Да уж, пожалуй, — хмыкнул я. — Как скажете, доктор.

— Скажу, что прописываю вам красивое платье, шляпку и поход в спа! Для борьбы с депрессией! — грозно взглянула Рарити, но спустя пару мгновений оценив выражение моего лица, ткнула копытом в плечо, прыснула и рассмеялась, заставив несмело улыбнуться следом.

…

Хорошо-о…

Я, расслабленно прикрыв глаза, вполуха слушал голос Рарити, возбуждённо пересказывающей последние понивилльские новости, и отдыхал душой. Да и выговорился — тоже стало несколько легче… Уже который раз ведь, а всё воспринимается как откровение: «Ну надо же, помогло! Вот не подумал бы!» Я улыбнулся. Уютно как-то… Когда тебя все боятся — это, конечно, прикольно — да вот только не почувствуешь ты в таком окружении этого тепла. И магазин ради тебя никто не закроет посреди рабочего дня — из-за тебя, разве что…

— Спасибо, Рарити.

— За что? — прервалась на полуслове единорожка.

— За всё. Просто… Просто — за всё. Если вдруг я могу для тебя что-то сделать — ты говори, ладно?

— Пустяки, дорогуша. Мне несложно…

— Несложно даже закрыться, разогнав клиентов и потеряв деньги? — открыв глаза, в сомнении искривил бровь я.

— О, это, право, сущая ерунда, — небрежно отмахнулась Рар. — Тем более — ради друга.

«Друга», н-да… Я для неё — что тот советский пылесос: «Большой, громко гудит, один недостаток: пыль не собирает», а она — «друг»…

Звякнул колокольчик, оборвав мои ещё не оформившиеся возражения и заставив Рарити недовольно вздохнуть.

— Извини, Найтмер. Я пойду, посмотрю, кто там?

— Конечно, — кивнул я спустя мгновение, осознав, что единорожка никуда не идёт, ожидая моей реакции, и недоуменным взглядом проводил двинувшуюся к выходу кобылку. Это… странно…

Полминуты приглушённого разговора за стеной — и на пороге кухни возникла… Пинки?!

Как обычно — розовая, с необычно прямой гривой, связкой шариков голубого, синего, фиолетового и серебристого цветов на правой передней ноге и коробкой с, судя по всему, тортиком — на спине.

Что она?..

— Найтмер, прости-прости-прости меня-а-а!!! — влетела в меня розовая ракета, не успел я и рта раскрыть. Мир перевернулся, пол выбил воздух из лёгких, а рёбра жалобно хрустнули в неожиданно мощных объятиях.

— А-а… Пф-ф! Пинк-х-ки-и! Пф-у! — задохнувшись на мгновение, сделал попытку отплеваться от попавших в рот длинных гладких волос я.

— Прости!!! Я!.. Я!.. — объятия ослабли, а шёрстка на шее начала стремительно намокать. — Я т-такого тебе-е наг… наговори-ила-а! Я!.. Я не знала-а! Я н-не хоте-ела-а!!!

Я, наконец вспомнив про рог, телекинезом избавился от гривы на лице. Мыслей в голове не было — внутри царила гулкая пустота и какое-то щемящее чувство, а в горле встал ком…

Когда поток безутешных слёз и бессвязных извинений перешёл во всхлипывания, к нам подошла Рарити, до этого тактично стоявшая в стороне.

— Пинки ко мне пришла тогда, рассказала, что на рынке произошло, — тихо произнесла она, с сочувствием глядя на нас двоих. — Я-то понимала, почему так вышло, — единорожка хмуро вздохнула, устремив взгляд в пол, — а Пинки так возмущена была… Ну я на эмоциях и рассказала ей всё и про нашу размолвку, и вообще — про тебя… Бедняжка места себе не находила всё это время, особенно после того, как ты её слушать отказалась…

Ага, заходила ко мне Твайлайт за день до памятной посылочки, говорила что-то про Пинки — послал не вникая и её, и Пинки, и вообще всех. Ни видеть, ни слышать никого не хотелось — так херово на душе было…

— А уж когда Её Высочество принцесса Селестия и Её Светлость принцесса Ми Аморе Каденза тебя забрали в Кантерлот… Ты не представляешь, как ей плохо было, Найтмер. Едва не рванула туда выручать тебя — насилу удержали… Прости её, пожалуйста! Пинки правда не хотела тебя так жестоко обидеть!

Я вздохнув, с усилием проглотил ком в горле, одновременно поймав себя на том, что машинально успокаивающе глажу розовую спинку распластавшейся на мне пони, всё ещё всхлипывающей у меня на груди.

Проклятье… Я… А-а, бляха…

— Знаешь, как больно было услышать такое от пони, которая первой ко мне пришла и поддержала? — тихо произнёс я, вызвав судорожный всхлип. — Но… Но поглоти меня Бездна, если я… Всё нормально, Пинки. Всё хорошо…

Искреннее и какое-то отчаянное раскаяние розовой поняши меня тронуло.

— П-правда?.. — приподняв голову, устремила взгляд своих полных слёз огромных голубых глазищ на меня Пинки.

— Правда, — выдавил улыбку я, чувствуя, как жжёт глаза.

А-а, зараза… Самому бы не разреветься…

— Спасибо! — Снова хрустнули мои рёбра в нешуточно сильных объятиях. — Я никогда-никогда больше такого не скажу! И даже не подумаю! Через солнце на луну кексик в глаз себе воткну! — смахнув с ресниц слёзы, изобразила какой-то жест Пинки и, доверительно потёршись мордочкой о мою шею, скатилась на пол, давая мне свободу.

Блин, только сейчас заметил, что коробка с тортом стояла на столе, а шарики парили рядом, привязанные к его ножке на аккуратный бантик. Как и когда?!..

И, кстати, почему у нашей пати-пони грива так и осталась?..

— Эй, Пинки… А грива у тебя?.. — попытался сформулировать я.

— Я, это… Я для тебя сделала, — кажется, немного смутилась та. — Помнишь, ты предлагала? Ну я и подумала, что тебе понравится.

Э-э… Когда сделала?

— Она перед первой той попыткой ещё в спа ходила, — ответила на невысказанный вопрос Рарити. — Сказала, что будет так ходить, пока ты её не простишь.

— Пф-a! Будто это наказание какое-то, — буркнул я. — Классно же смотрится!

— Правда? — усомнилась та. — Рада, что тебе понравилось! Просто я так ещё на каменной ферме ходила… Нет, там здорово было, не подумай! Просто та-ак ску-учно!..

— Тебе правда идёт, Пинк. Скажи же, Рарити?

— Непривычно, — констатировала единорожка. — Но если подобрать правильный наряд — получится сногсшибательно!

— А по-моему и без наряда здорово. И, кстати, там торт ведь ещё? — решил съехать я с опасной темы платьев и нарядов, пока не началось.

— Ага! — несмело улыбнулась земнопонька. — У меня с утра ухо левое чесалось, потом хвост дёргался и глаза щипало — верный признак того, что надо извиниться! «Перед Найтмер!» — подумала я, вот и испекла. И шарики нашла, нравятся? И подумала, что ты либо к Твайлайт, либо к Рарити зайдёшь, а потом подумала, что к Твайлайт тебе, наверное, ни к чему, и пошла к Рарити, а ты уже здесь!

«Узнаю Пинки Пай», — не сдержал улыбки я.

— Поставлю чай, — кивнула Рарити. — Садитесь пока!

Вернув себя на ноги, я подошёл к столу и открыл коробку. Под крышкой обнаружился выполненный в чёрно-фиолетово-бирюзовой гамме торт с единственной розовой деталью — печальной мордочкой самой Пинки, а так же надписью «Прости меня, Найтмер!», выполненной вообще непонятно из чего: буквы искрились, словно звёзды на небе… И пахло это всё… ежевикой. Блин, откуда она?!.. Эх, Пинки…

В глазах снова защипало.

Почему-то вдруг подумалось, что Луна тогда, в замке, наверняка просила прощения без увёрток, так же по-своему отчаянно и искренне…

Я зло тряхнул головой, прогоняя неуместную мысль. Нахер! Вот уж до кого мне точно больше дела нет!

Ну, а Пинки…

Я подошёл к волнующейся розовой пони и молча приобнял её крылом. А та доверчиво прильнула к моему боку.

…

Я шагал по центру улицы и никак не мог избавиться от улыбки на лице. Да и не хотел совершенно — настроение было практически праздничное, и поколебать его не могло даже то, что шёл я опять извиняться. Прохожие моей радости не разделяли, но улыбка от этого только ширилась: тряситесь, если так хочется, слабаки — мне, мягко говоря, пофиг, потому что в Эквестрии есть ещё пони, которые не видят во мне только пугало, и с этими пони у меня всё замечательно!

Да-а… А какой Пинки торт забабахала!.. Нет, блин, отсутствие рога ей мысли не мешает читать, точно! Я, конечно, и раньше её сластяшки пробовал, но этот торт она сотворила словно специально для меня!.. Кх-м, м-да… Не переслащённый, из слегка хрустящих рассыпчатых коржей… С ежевичным джемом! Бли-ин!.. Да Пинки и Рар досталось, наверное, по кусочку всего!.. Ну по два…

Поговорили о том — о сём, конечно… Сначала все вместе, пока позже Рарити, принеся тысячу изысканных извинений, не ушла работать, оставив нас с Пинки вдвоём. Та снова извинялась, потом я рассказывал, что вообще было… чем едва не довёл Пинки до истерики: настолько накрутила себя, что это из-за неё я так… Эх, глупенькая розовая лошадка… Пока успокаивал её — сам слезу пустил… Ну да ничего: заели всё тортиком — тем, что от него к тому времени осталось — запили чаем — сладкий торт и четыре, блин, ложки сахара!!! Пинки, ё-моё!.. В общем, пришли в себя. Пинкс рассказала, что происходило в Понивилле теперь уже с её ракурса, вспомнила несколько забавных историй… Когда и как разговор опять перетёк на события того дня и на Гильду — я, честно, не понял. И Пинки, обняв меня и явно подбирая слова, осторожно попыталась донести мысль, что всё понимает, но это был перебор. Не знаю, что у неё из этого вышло бы, не цитируй она, фактически, мои же мысли на этот счёт… Удивил её, похоже — и, кажется, немало обрадовал. В общем, на том я и покинул «Карусель», оставив притормозившую Пинки обсуждать с Рар какие-то наряды и направив ноги в сторону больницы. Чую, хотела ещё Пинки сказать что-то насчёт Луны, но…

— М-мисс Н-Найтмер! — неожиданно окликнул меня неуверенным голосом какой-то жеребец.

Чтобы ко мне вдруг пообщаться рвались?.. Интересно даже…

Я повернулся на голос: ко мне нервной походкой двигался невысокий пожилой земнопонь светло-коричневой масти, облачённый в шляпу-котелок и с квадратными очками интеллигента на лице, из-за стёкол которых на меня с тщательно подавляемым страхом коротко взглянули ярко-жёлтые глаза.

— Приветствую, — коротко кивнул я. — Слушаю.

— Гуд Ремеди, фармацевт, мисс… Э-э… Миссис… — замялся тот.

— Не «мисскай», — мимолётно поморщился я. — Просто «Найтмер» или «Найтмер Мун». Или как удобно, но без «мисс»!

— Х-хорошо, леди Найтмер! — нервно улыбнулся он.

«Леди». Всё равно нашёл, как напомнить, да? Ну, это хотя бы звучит не так плохо… Сойдёт.

— Слушаю, — повторил я.

— Могу я с-спросить: не попадали к вам, ч-часом, на днях две пачки к-каких-то лекарств? — взволнованно озвучил понь цель визита.

— Можешь, почему нет?.. — на несколько секунд задумался я.

Подумал же ещё тогда, откуда Скут «колёса» достала… И пачек как раз было две… Вот, похоже, и ответ. Интересно только, что он проверить пытается?

— Седативные, не помню, как их там… Две коробки по два блистера по шесть таблеток, четыре дня назад. Или пять?.. Ты про них?

— Ф-фух-х, — явно расслабился аптекарь. — Значит, не обманула…

— В детали не посвятишь? — прищурился я.

— Конечно! Только скажите ещё… Скуталу — правда ваша… подруга?

Ну, не то, чтобы подруга, наверное… Так, просто пытаемся помочь друг другу иногда…

— Да.

— Это, конечно… Сложно немного поверить, — нервно улыбнулся жеребец, но тут же спохватился: — Не поймите меня неправильно, просто я…

— Подробности.

— Ах, да… Извините…

Земнопони поправил шляпу, очки, сделал несколько вдохов, собираясь с мыслями…

— Ограбила она меня, — огорошил собеседник, когда я уже открыл рот, чтобы его поторопить.

— Э-э… Что?.. Как?!

Фигасе… Всякого ожидал — но не такого точно…

— Сначала пришла и выпрашивала, мол, очень надо, а деньги потом отдаст. Я, конечно, знаю её отца, да и она не совсем уже жеребёнок, но… Не могу я такие препараты детям в копыта давать, понимаете? Это опасно! И потом, Снэп Шаттер всегда сам его покупал. А вы же знаете, как жеребята любят пробовать всякие цветастые сладенькие таблетки! А это совсем не шутки!..

Ничто не ново в мироздании, н-да… И Снэп Шаттер… Это он же отец Скут? Или это разные пони?.. Не помню, блин. Если да — то что там с ним за история такая, интересно?..

— Ты ей, естественно, отказал, — перебив ушедшего на третий круг фармацевта, констатировал я. — Что было дальше?

— А? А, дальше… Дальше она какое-то время ещё послонялась по аптеке и ушла, чтобы прийти уже под вечер, к самому закрытию. Я отвлёкся на покупательницу и даже понять не успел, как и когда эта маленькая разбойница успела оказаться за прилавком и смахнула в мешок с полки несколько коробочек, включая те две! Бросился её ловить — да куда там, — безнадёжно отмахнулся понь. — Проскользнула под прилавком как кошка и, едва не снеся с ног мою несчастную клиентку, исчезла за дверью. А вечер уже, дело к ночи, закрываться нужно — куда я побегу?

Ну Скут, ну… Слов нет. Не знаю, мне восхищаться или переживать?..

— А на следующее утро она сама пришла. Отдала всё, что сгребла с полки… Кроме седативных этих, будь они неладны. Я, к своему стыду, не сдержался тогда, накричал на неё… Но она упёрлась: «Я заплачу потом! А таблетки — это же не для меня, это для подруги моей, самой Лунной Пони! Ей очень-очень нужно!» Не поверил, сидел, как на иголках, вчера уже и вовсе думал к страже обратиться… Да вот как-то и не обратился. А сегодня, к удивлению, увидел вас и решился спросить напрямую, — со вздохом окончил свой рассказ Гуд.

Ну и история…

— А ты, так понимаю, со Скут знаком? — полуутвердительно поинтересовался я.

— Немного. С отцом её, Снэпом Шаттером, одно время близко был знаком…

Ага, всё-таки это его имя было. Сидит на «колёсах» что ли, раз «сам покупал»?..

— …но сейчас уже мало общаемся… — вздохнул аптекарь, стянув шляпу и с тоскливой задумчивостью изучая её отсутствующим взглядом. — Снэп вообще с тех пор мало с кем общается… Но… Простите, но мне, пожалуй, не следует об этом болтать, — мотнул он головой и решительным движением вернул шляпу на место. — Раз вы и правда дружите со Скуталу — она вам сама расскажет… если захочет.

Блин, облом. Давить на него тоже как-то… Он в своём праве всё-таки. Вопрос только в том, что я не уверен, хочу ли об этом саму Скут расспрашивать. История там, судя по услышанным намёкам, не самая позитивная…

— В любом случае — спасибо, что успокоили меня, хотя бы частично, — неуверенно улыбнулся понь, попробовав взглянуть мне в глаза, но тут же отведя взгляд. — И всё же посылать жеребёнка…

— Знай я, что она задумала… — фыркнул я. — Сказала только, что знает некое «надёжное средство» и готова его раздобыть, егоза… Раздобыла, н-да… К слову, сколько с меня?

— Д-двенадцать за пачку, — помявшись, озвучил цену Гуд.

Я молча достал телекинезом кошелёк и отсчитал двадцать четыре кругляша, протянув их собеседнику компактной кучей. Тот вставил в кучу копыто и буквально примагнитил её всю разом. Силён…

— Вот ещё, за беспокойство, — подумав, досыпал я пять монет сверху.

— Благодарю, — коротко обозначил поклон аптекарь, ссыпав деньги в одну из своих сумок, переброшенных через спину. — И ещё, если позволите… Не стоит использовать это лекарство в качестве «надёжного средства» дольше недели. А по-хорошему и три дня-то вредно уже… Вы, конечно, аликорн, но всё же поберегите здоровье!

Я с лёгким удивлением приподнял бровь.

— Вы — не единственная, кто… «добывает» этот препарат без положенного рецепта с такой целью, — понизив голос, грустно поведал земнопони. — К счастью, тех, кому приходится гробить здоровье просто ради того, чтобы поспать — немного. Надеюсь, и вы с причиной своих кошмаров справитесь, чтобы они перестали вас беспокоить. Что же… Спасибо, что уделили мне время, до свидания! — приподнял шляпу Гуд Ремеди прощаясь и, получив ответный кивок, пошёл своей дорогой.

«С причиной кошмаров справитесь», говоришь? Вот только как, хотелось бы знать, с ней справиться, если это — собственная память?..

…

Не зря после разговора с аптекарем я решил в надежде на возможность пересечься со Скуталу сделать крюк мимо школы, — промелькнула в голове мысль, покуда я слушал небезынтересный диалог на повышенных тонах, постепенно приближаясь к его источнику — группе жеребят, у которых, похоже, только-только закончились уроки.

— …неправда! И вовсе она не такая! — знакомый голос оранжевой пегаски звенел, как готовая лопнуть струна.

— Ты забыла слово «была», пустобокая! — от отпущенной манерным голосом насмешки обидно рассмеялись окружающие.

— Ничего не «была»! Она вернётся, вот увидите!..

— Конечно, вернётся… Через ещё тысячу лет!

Я катнул желваки, услышав новую вспышку веселья.

Новостей на своих уроках не слышали, самоутверждаетесь? Может, мне Скут драться научить, чтобы любой такой наезд в больнице заканчивался?.. Только вот, толку их бить, если канон вспомнить… Там родителей бить надо, а не их…

— А в-вот и н-нет! Она!.. Она!..

— Она преступница, хи-хи-хи-хи! И ты тоже будешь! Ой, кажется, у тебя кьютимарка появилась! Маска разбойничья!

Убил бы нахер.

Открывшаяся мне композиция, когда я, наконец, смог её увидеть, представляла из себя готовую разреветься Скуталу, понурую Эпплблум за её спиной, кружащих вокруг словно акулы Тиару и Спун и обступивших полукругом спинами ко мне ещё нескольких школьников, больше выступающих простыми наблюдателями. Чуть поодаль нерешительно мялась Свити Белль.

Она же и заметила меня первой, но на её тонкий голосок в общем гомоне не обратили внимания, осознав, что что-то идёт не так, лишь когда над всей компанией нависла моя тень.

Как черти от ладана, — криво усмехнулся я, проводив взглядом испарившихся быстрее собственных испуганных вскриков жеребят. Не всех: те, кто был условно «за Скуталу» — Свити да Эпплблум — остались, лишь отбежав чуть подальше и теперь с лёгкой опаской наблюдая за развитием событий. Сильвер Спун тоже осталась, не имея иного выбора кроме как висеть в облачке моей магии и, безрезультатно подёргавшись поначалу, теперь пытаться сжаться в точку от страха.

— Найтмер!!! — оранжевой молнией кинулась ко мне Скут, доверительно обняв, где дотянулась — за правую переднюю ногу — и тут же отскочив назад, стремительно меняя цвет на красный.

Я, не выдержав, улыбнулся.

— Привет, Скуталу.

— И вам… — смущённо протянула та копытце для приветствия. — Я это… Затормозить не успела немного… — отведя взгляд неубедительно пробормотала мелкая.

— М-хм, — цокнул я своим копытом по её, одновременно пытаясь кивком показать, что поверил, но губы лишь разъехались в ещё более широкой улыбке.

Эх, Скут… С таким восторгом на меня реагировать…

— Я правда просто не рассчитала малость!.. — затравленно прижав ушки огляделась пегасёнка.

Да уж, свидетелей «несмываемого позора» вокруг хватало: помимо Блум и Свити осторожно поглядывали в нашу сторону уже и несколько других школьников, кому хватило смелости и любопытства вернуться поглазеть, что там. И, главное, рядом всё ещё висела Сильвер Спун, пусть даже и по-прежнему испугано сжавшаяся.

— Ты один раз уже не рассчитала, — подпустил я в голос высокомерия. — И с тех пор ещё не вернула мне долг, смертная. Постарайся больше такого не допускать — или я буду разочарована.

Скут от такой перемены тона явно несколько опешила, но, проследив за моим красноречивым взглядом в сторону схваченной серой земнопоньки, мимоходом злорадно ухмыльнулась.

— Ой, простите мою поспешность, повелительница ночи и госпожа звёзд! — изобразила поклон Скуталу. — Я только, э-э… обрадовалась вашему возвращению!

— Ты обрадовалась недостаточно! Восторженные объятия должны длиться дольше! — не удержавшись, всё тем же высокомерным тоном подколол я её.

Понька, подавившись от такой предъявы воздухом, метнула в меня возмущённый взгляд, заставив приложить титанические усилия к тому, чтобы удержаться и не заржать.

— Но довольно об этом, — манерно, насколько мог, отмахнулся я и направил пристальный оценивающий взгляд на Спун, поднеся ту поближе.

Земнопони, на свою беду чуть успокоившаяся к этому времени и приоткрывшая глаза, встретилась с моим взглядом в упор, сдавленно пискнула: «Мамочка!.. Помогите!..» и зажмурилась обратно.

— Так понимаю, это она? — якобы оценивающе покрутил я серую кобылку перед носом.

Однако телекинез-то уже совсем как родной, а…

— Да, Ваше Высочество, — максимально важно, даже раскрыв крылышки и распушив перья, кивнула в ответ моя сообщница. — Надеюсь, вы увод… удвот… Надеюсь, она подходит?

— На крупе — ложка какая-то… Потому, что ест много?.. — По округе пронеслось несколько неуверенных сдавленных смешков. — Любит издеваться над другими пони… Учится хорошо?.. — я вопросительно взглянул на Скуталу.

— Отличница, — с неприязнью доложила та.

— Учится хорошо, значит. Друзей, так понимаю, нет?..

— Даймонд Тиара есть! Ну, розовая такая!

— Это которая бросилась бежать впереди всех, оставив эту серую нам? — хмыкнул я. — И даже полюбопытствовать, что с ней стало, не вернулась, я смотрю?..

Понятия не имею, кто там как бежал… Но результат — вот он, а решение мы слегка подгоним.

— Чтобы Тиара — и не повела себя отвратительно? — хмыкнула Скут. — Но эта не лучше Тиары уж точно… Так что, подойдёт она?

— Пожалу-уй… — с глубочайшим сомнением покачал я головой. — Так, еле-еле, только если не будет кого-нибудь более соответствующего.

— Ну-у… — разочаровано протянула Скуталу, проводив взглядом аккуратно приземлённую на траву дрожащую и перепуганную Сильвер Спун.

— Время у тебя ещё есть. Найдёшь, — отрезал я. — А теперь — идём. Я желаю услышать от тебя последние новости.

…

— Прости, что вот так вот пропала, Скут, — снял я пегасёнку со своей спины и аккуратно поставил на землю, когда мы вышли за окраину Понивилля.

Перегрузился что-то сегодня, блин… — поморщился я мимоходом на начинавшую напоминать о своём состоянии заднюю ногу.

— Будто у вас выбор был… Я как узнала, что сама принцесса со своей стражей вас забрали посреди ночи… — поёжилась собеседница.

— Кое-какой был, на самом деле… Они же не просто так меня забрали, — хмыкнул я. — Но… Я как-то не думала, что это по тебе ударит. Да я тогда вообще особенно не думала, честно сказать… А стоило бы. Извини.

— Да ладно вам…

— Не, Скут, не «ладно». И спасибо, что так в меня верила, — я, не сдержавшись, попытался потрепать её по голове.

— Эй! — отскочила кобылка, наградив меня возмущённым взглядом. — Сначала схватили и увезли меня на спине как маленькую!.. А теперь!.. И вообще, что я, сама бы не дошла что ли?..

— Не быстрее меня, мелкая, — улыбнулся я, сложив крыло. — Да и поговорить нам есть о чём. Без лишних ушей — вот и решила отправиться куда-нибудь подальше.

— Ну… Ну ладно, — пегасёнка смерила меня взглядом, оценила разницу в длине шагов и неохотно сменила гнев на милость. — А о чём поговорить?

— Да много о чём… И о малоприятном, в том числе, — вздохнул я. Конечно, подыскать ей такого наставника по полётам, который понимает её проблемы, надо было… Но убедить в этом фанатку Дэш…

— Да верну я ему деньги! — по-своему поняв мои слова, скривилась Скут. — Я ж не для себя, я ж!.. — почему-то замялась она вдруг.

А я даже отдариться ничего не прихватил, дурак… Тупой, блин, местами — аж тошно…

— Спасибо огромное, Скут. Честно — не знаю, что бы без тебя делала вообще. Спасибо.

— Да ладно, что я, не помогла бы что ли?.. — смутилась пегасёнка.

— А повод реальный был? — невесело усмехнулся я. — У тебя же из-за меня проблемы сплошные.

— Можно подумать, у вас из-за меня — нет, — хмыкнула Скут. — Да и как-то получается так, что я вообще первая подошла… Ну, тогда, с Тиарой. Подумала, что раз уж мы немного знакомы — так и… Короче: хорошо, что я для вас тоже что-то могу сделать нужное, а не только скутером сбить, — несмело улыбнулась она.

— Ну смотри, — вернул улыбку я. — Неприятности меня любят. Кстати, аптекарю ты больше ничего не должна.

— Вы его?!.. Э-э… — закусив губу, нервно уставилась на меня собеседница.

— Да, естественно поблагодарила, — с трудом удержав на лице постную мину предельно серьёзно кивнул я. — Долг вернула, даже получила некоторые рекомендации. Сильно он тогда разозлился, кстати?

— Ага… — с невероятным облегчением выдохнула пегаска. — Ну вы!.. Ух… Так недолго и в рассказы Рейнбоу про вас поверить…

— Рассказы? — выгнул бровь я. — Как у вас с ней, кстати?

Рассказы крашеной про меня, н-да… Что-то есть у меня подозрение, что их содержимое мне заранее известно…

— А-а… — помрачнев, отмахнулась мелкая. — Никак пока. Убеждала тут меня, что вы — злодейка.

— А что, не похожа? — усмехнулся я.

— Ну-у… — замялась Скут. — Разве что иногда. И всё равно вы, это… Хорошая злодейка!

— Это как?

Прям интересно, что скажет.

— Ну, как… Это… Ну, если бы вы были, как?.. Плохой злодейкой, как в книжках, то вы бы мне не помогали! И с мисс Рарити бы за чаем не сидели, наверное… А вы помогаете и вообще… Просто иногда злитесь, вон, как на Дэш тогда, и пугаете всех, но вы всё равно не совсем злодейка. Да и принцесса Селестия совсем злодейку не простила бы, наверное, — смущаясь и спотыкаясь, сформулировала Скуталу.

— А Дэш что?..

— А она говорит, что ничего вы не исправились и что-то замышляете, и что верить вам нельзя, а помогаете вы просто для виду! — без колебаний сдала крашеную Скут.

— А ты, получается, уверена, что это не так?

— Конечно! — кажется, даже немного оскорбилась жеребёнка. — Да и вообще… Вам плохо бывает, грустно, ну, как тогда… У злодеев так не бывает.

— Эх, Скут… — слова маленькой пони почему-то неожиданно тронули. — Злодеями часто как раз именно потому и становятся, что плохо и грустно — да помочь некому… Не встреть я тебя тогда у озера — не знаю, что бы со мной сейчас было. Наверное, больше и не увиделись бы уже… — я проглотил вставший в горле ком.

Быть может, не помоги ты мне тогда — и не нашлось бы у меня достаточно поводов жить дальше, вытаскивать эту хренову синюю, возвращаться куда-то… Не хватило бы их — и всё.

— Да ну… Скажете тоже… — скептически отреагировала пегаска. Но о чём-то задумалась.

…

— Это, Найтмер… — вывела меня из состояния флегматичного созерцания Скуталу. — Мне кажется, так не должно получаться.

— Что?

— Ну, то, что вы про злодеев сказали. Что злодеями становятся, когда плохо и друзей нет, чтобы помочь. Просто… Вот Тиара же злодейка? Но у неё подруга есть — Сильвер Спун…

— А почему ты думаешь, что она подруга? Я, конечно, утверждать не возьмусь, но мне кажется, что Спун для неё не подруга, а так, сообщница, которой можно в своих интересах попользоваться, а потом бросить.

— Ну, они всегда вместе гуляют и к нам пристают тоже вместе… — сосредоточенно нахмурилась Скут. — Да и как вообще Тиара или та же Спун могут быть несчастными? Они же богатые!

— А вот представь себе… — невесело усмехнулся я.

Кому, как не мне сейчас это понимать и чувствовать, н-да… Даже выдай мне Тия личный дворец и отвали половину казны — увидеться с родными это бы один хрен не помогло. Ну и на кой тогда мне эти блестяшки?..

— Найтмер, вы в порядке? — обеспокоенно потрогала меня копытцем Скуталу. — Это… Вам, наверное, виднее, по опыту… Но я-то вижу, что бедные — несчастны…

По себе знаешь, поди?.. Я с грустной задумчивостью скользнул взглядом по жилистой — тощей даже — фигурке с непропорционально маленькими крылышками, на впалых боках которой просматривались чуть выпирающие рёбра. Эх, Скут…

— …Вот, вы, например… Извините только! У вас, вот, нет ничего — и вам плохо. А у них — есть, и им хорошо. Разве нет? — высказалась пегаска, завладев моим вниманием.

Я мимолётно усмехнулся. Мысли читает, егоза…

— На Пинки Пай посмотри, в качестве встречного примера. Дома нет — снимает комнату у работодателей, зарплата пекаря и продавца в одном лице — не выдающаяся, да и ту она едва ли не полностью тратит на вечеринки. Кто-то часть вечеринок оплачивает, конечно, но многие она устраивает за свой счёт. В общем, по итогу, у Пинки практически ничего нет: предметы первой необходимости, пара экземпляров мебели в съёмной комнатушке да запас хлопушек, шариков и прочего, что нужно для праздников. А теперь вспомни, часто ли видела её несчастной.

Скуталу, недоверчиво хмыкнув, сосредоточенно нахмурилась.

— Вчера. Ну и ещё пару дней назад — точно.

— Больше не увидишь, — улыбнулся я. — Мы с ней… поссорились немного на днях. Может, слышала что-то о том, как зловещая Найтмер Мун устроила побоище на рынке?..

— Ага! — с энтузиазмом покивала Скут. — Вы крутая!

— Да не то чтобы это… — сбившись, пробормотал я. Нашла, блин, чем восхититься!.. — Ты, главное не повторяй за мной таких подвигов, хорошо? Пинки, вон, это сильно не понравилось…

— Ну-у-у… — с сомнением и лёгким разочарованием протянула пегаска. — А что дальше? Вы помирились ведь, да?

— Помирились. Потому и говорю: несчастной ты её больше не увидишь.

— А если опять поссоритесь?

— Постараюсь, чтобы не было никакого «опять»!

Прозвучало несколько жестковато: идущая рядом Скут даже машинально отодвинулась на пару шажков. Но я и правда всерьёз намеревался больше с подругами не ссориться.

Мне даже не совсем понятно, как и почему мы сошлись и с Тией, и с Рар, и с Пинки… Я вообще как-то не думал обо всём этом. А вот потеряв этот контакт — пусть не всегда и не везде по своей вине — почувствовал, что, оказывается, они все мне были небезразличны.

Тия… Я ведь не доверял ей! Не хотел доверять, очень не хотел! Возможно даже побаивался её! И даже искренне считал, что удаётся — пока не потерял её доверие и, задумавшись об этом, не понял, что она была мне… пусть не другом, но кем-то… А-а…

Больше я не хочу вот так никого… терять. Проклятье, когда я вообще успел привязаться и проникнуться?..

— Эй, вы как? — сбила меня с мысли попутчица.

— Извини, задумалась, — качнул головой я. — Мы про Спун, вроде, говорили?

— Ага. Ой, я же, кстати, даже вас не поблагодарила! — смущённо прижала ушки Скуталу. — Это, спасибо, что припугнули их, чтоб они не лезли! Я за Эпплблум вступилась — да и то, вот… О, а про метку этой Спун — это вы вообще здорово сказали! Ха, будет знать теперь, как пустобокой дразниться! У меня, может, что-то крутое будет, а у неё уже ложка, от которой никуда не денешься! Ложка, чтобы всё время есть!.. — прыснула пегасёнка.

— Узнаю, что ты её дразнишь — по шее дам, — пообещал я.

— Эй! Но они с Тиарой же!.. Ну, то есть, Спун же… — запуталась та. — А-а… И почему только вы её поймали, а не Тиару?.. — пробормотала она себе под нос, но от моих ушей это не ускользнуло.

— А ты подумай.

— Про?.. В смысле… Так вы специально её поймали?! — изумлённо-разочарованно воскликнула Скут. — Ну заче-ем? Тиара же главная!

— Именно затем, что Тиара главная, — довольно улыбнулся я. — Мне интересно было, бросит она Спун или нет. Бросила. По крайней мере, я её не видела больше там.

— Пф-ф… Это ж Тиара! — уничижительно фыркнула пегасёнка. — Чемпионка по деланью гадостей!

— Во-от, — кивнул я. — И, надеюсь, Спун это тоже заметила и запомнит…

— И тогда они поссорятся и, вместо того, чтобы доставать нас, станут враждовать друг с другом! — с восторгом закончила Скуталу, от возбуждения даже подпрыгнув и с тихим гулом замахав крылышками как большая пчёлка. — Класс! Ух! Только это… А почему Спун доставать-то нельзя будет?

— Потому что она после этого защиту пойдёт искать у Тиары, в первую очередь…

А ещё потому, что такое поведение — это днище, но ты пока не поймёшь.

— …и всё вернётся к тому, с чего началось, только Спун от Тиары больше вообще не отойдёт, боясь повторения этого всего.

— И что, не трогать её? — вздохнув, всё же усомнилась кобылка.

— Не-а. Не просто «не трогать», а защитить от тех, кто попытается воспользоваться их с Тиарой разладом, а лучше — вообще подружиться с ней.

— Чего?! С ней?! Зачем?! — споткнулась на ровном месте Скут, устремив на меня глаза-блюдца.

— А того, что ты получишь друга вместо врага, тебе мало? Да и Тиара, оставшись одна, вряд ли продолжит быть столь же наглой.

— Хм… — крепко задумалась та. — А если не получится? А если Тиара с ней не поссорится?

— Не сейчас — так позже, — пожал крыльями я. — Но теперь ты знаешь, что делать, и остаётся только момент не упустить.

…

— М, Скут! — вспомнил я кое-что через несколько минут неспешной прогулки в тишине. Блин, ради этого же её позвал — и чуть не забыл. — Можно не самый приятный вопрос?

— Ну.

— У тебя с полётами как?

— Никак, — мрачно буркнула разом посмурневшая пегаска. — Эти ляганые крылья только воздух гонять годятся! — Скуталу зло покосилась себе на спину.

— Да уж… — проследил я за её взглядом. Насколько знаю, они в таком возрасте раза в полтора-два уже больше должны быть…

— Все летают уже, даже кто младше на год! Или даже два! А я… — тоскливо понурилась она. — И Рейнбоу меня больше учить не хочет…

— А медики что говорят?.. — на автомате уточнил я, сразу же мысленно обругав себя. Блин, зараза, не хотел ведь этого спрашивать!

— Да ничего не говорят, — вопреки ожиданиям, лишь слегка удивилась Скуталу. — А что они должны говорить? Там же не болит ничего.

— Не спрашивала, — полувопросительно констатировал я.

— Нет. А зачем? Да и вообще…

Бляха. Не ожидал, что она даже не заморочится этим… Проблемка: я-то думал её с Балком свести как раз на основании схожести — если не идентичности — проблем, а раз она этих проблем пока толком и не видит даже…

— Ну мало ли… У ровесников твоих крылья побольше обычно… — скомканно ответил я, соображая, как строить разговор дальше.

— И чё? — оскорбилась Скут. — Рейнбоу вообще говорила, что крылья — это не основное! Типа, пегасья магия какая-то важнее! Да и в школе что-то такое рассказывали, кстати…

— Отчасти… — задумчиво согласился я. Кажется, придумал, откуда зайти. — Кстати, о Дэш… Давно она тебя учит? Как успехи?

— Давно! Успехи — не особо… — вздохнула кобылка, но тут же вскинулась: — Эй! Вы это к тому, что она учить не умеет?!

— Как она сама тебе говорила, крылья — это, может, и не основное, но существенное, знаешь ли. Ты же сама видишь, что летать так, как она учит, у тебя не получается…

— Вырасту — и получится, — буркнула Скуталу.

— …и, к тому же, учить тебя дальше она пока всё равно не хочет.

— Помиримся!

Особой уверенности, в голосе маленькой пегаски, впрочем, не прозвучало.

— А пока не помиритесь — так и будешь по земле топать? — вздохнул я.

Скут угрюмо промолчала.

Ощущение, что обхожусь с надеждами и мечтами несчастной пегасёнки как слон с посудной лавкой грызло душу. Но как иначе?.. С Дэш, никогда проблем с полётом не щупавшей, она не полетит — надо же что-то делать! Проклятье, почему только это так противно?..

— В общем… Поговори с Балком Бицепсом — знаешь его? Огромный такой белый пегас с красными глазами…

— Пегас? — удивилась мелкая. — Качок такой здоровенный, орехами на рынке торгует иногда, да? Он же земнопони!

— Да нет, — хмыкнул я. — Эта громадина — пегас. Вот только крылья у него примерно как у тебя сейчас. И знаешь, что самое интересное? Он на них вполне себе летает.

— Да ладно! Шутите? — не поверила кобылка.

— А сама у него спроси, — усмехнулся я. — Думаю, у него, как у обладателя похожих маленьких крылышек, найдётся, что и тебе посоветовать по поводу полётов. Он даже потренировать тебя согласен, если захочешь.

— Да ну-у… Я лучше с Рейнбоу… Она крутая и!..

— Решай сама — взрослая уже, — преувеличенно равнодушно пожал я крыльями. — Просто держи в уме, что с ней ты так и не взлетела — значит, что-то делаешь неправильно. А Балк — как раз тот пони, который, возможно, знает — что именно.

— Дэш про полёты больше знает! — тряхнула гривкой Скут.

И, глянув на свою спину, задумчиво уставилась в землю.

…

— Добралась-таки, полгода не прошло, — усмехнулся я себе под нос, когда копыта зацокали по ступеням больничного крыльца. Подъём дался неприятно, как и сам поход до больницы. Убегался за сегодня и таки разбередил ещё не заживший до конца «привет» от мантикоры…

Время уже перевалило хорошо за обед и постепенно подбиралось к вечеру. Правда, я бы об этом не узнал, не попадись мне по дороге понь с часами, достаточно крепкий духом, чтобы суметь ответить на вопрос «Который час?» по существу. Да-а, висящее на одном месте здешнее солнце порой здорово раздражало. Нет, Тия его, бывало, сдвигала куда-нибудь посреди дня — не иначе, чтобы не било в глаза, мешая работать… или просто под настроение — кто её разберёт? — но для определения времени оно не годилось, своей обычной неподвижностью будто бы замораживая мир в каком-то безвременьи… Я к этому никогда не привыкну. Мелочь, казалось бы, но…

Вообще, немного освоившись, начинал постепенно ощущать, насколько же медленно тут живут. Ни телефонов, ни часов… С отсутствием первого смириться пока получалось: всё равно тут ни одной вышки сотовой нет — толку от него? Хотя, там музыка была на нём… Ну ладно. А вот банальных часов не хватало: невозможность узнать точное время за секунду, сунув руку в карман и кинув взгляд на экран, иногда просто убивала. Надо будет прикупить как-нибудь, коль оказия выдастся…

Ну, а пока я топал… цокал по коридорам больницы в поисках нужной палаты. С грифиной вышел большой перебор, и за него явно стоило извиниться…

Только без своих обычных шуток, ага?..

«Двести пятнадцать», «двести семнадцать»… Вот, «двести девятнадцать». Ну…

— Кажется, я говорила тебе убраться из города… — как ни пытался, всё же не удержался я, войдя и встретив взглядом Гильду.

Вот же, болван! Прекрасное начало для извинений, конечно…

— #@%! — дёрнувшись, курлыкнула что-то на своём птицекошка и, под скрип кровати, рефлекторно попыталась отодвинуться от меня подальше. — И вообще: я убралась! «Не возвращайся» ты не говорила! — спешно выдала она уже на эквестрийском, одновременно оценивая глазами ситуацию и явно прикидывая, то ли как драться, то ли куда когти рвать.

— Вообще я говорила «не попадайся мне на глаза»… Ладно, успокойся, — выставил я перед собой копыто в останавливающем жесте. — Я, на самом деле… В общем, я тогда явно перегнула палку и… Прости, что так сорвалась… — я замялся, чувствуя себя полным идиотом. Чуть не убил, а теперь — «извини»? Да ещё и после такого «блестящего» начала разговора… Дура-ак…

— Пф-ф, пони… — закатила глаза грифина. — Чё мне твоё «извини» теперь, когда я тут застряла на месяц?..

Ну… Ожидаемо.

— Не, ты не подумай, я не то чтобы это!.. — выставила собеседница лапы в успокаивающем жесте. — Подружки твои нарассказывали тут немного, да и целители трепались кое о чём… Понимаю, короче, что ты тогда в своём праве была и всё такое…

Э-э… Чего?!..

— Не, а чё я, совсем дубовая? Долг Жизни — это серьёзно! Хотя я, конечно, с трудом представляю, как та постоянно мям… м-м… тихая жёлтая пони могла вдруг спасти кого-то вроде тебя, но… короче, долг есть долг. Я тему усекла, мне повторять не надо. Но убивать за какую-то паршивую царапину — эт всё равно немного… — птицекошка нахохлилась, осторожно потрогав лапой шею.

— За то и извиняюсь… — всё ещё чувствуя себя дураком, неловко повёл я крыльями. — Очень уж хотелось тогда голову кому-нибудь оторвать — а тут ты Флаттершай обижаешь, которая, можно сказать, с плахи меня сняла по доброте своей… Ну вот, не сдержалась…

— Да уж… — протянула Гильда и нервно хохотнула. — Но получилось у тебя неплохо, давненько мне в драках столько не наваливали, чтоб само не зажило! Только не обольщайся: без магии своей хрен бы ты меня одолела, дылда!

— Но я с магией, — усмехнулся в ответ. — Сильно досталось?

— Порядочно! — снова хохотнула грифина, на этот раз, как мне показалось, даже весело. — В последний раз меня так батя в детстве отделывал, когда я сдачу с рынка себе зажать попыталась, а он об этом просёк! Да-а, мир его праху, старый #@%…

Нормально у них там…

— Но тогда самой зализываться приходилось, а сейчас… Не, слушай, лафа у вас тут, а не медицина, — с нескрываемой завистью добавила собеседница, демонстративно взбив подушку и с размаху плюхнувшись на неё головой. — Не то, что у нас…

Я наклонил голову набок, изучая птицекошку взглядом. На спине — что-то типа медицинского корсета, правда — не столь радикального вида, как я представлял, хвост перемотан почти на всю длину эластичным бинтом, видна повязка на задней левой лапе… Да уж, неслабый вышел рывок…

— А как у вас?

— А как в любой унылой заднице! — отмахнулась Гильда. — Нихрена нету, а за то, что есть — плати! То есть, конечно, в любой нормальной стране так, на самом деле… Но в сравнении с Эквестрией это потом как лажа выглядит какая-то. А у вас, копытных, тут всё есть и всё — бесплатно! Даже еда!..

Ну, не совсем бесплатно, на самом-то деле…

— Снести мне квадратное яйцо, я в последний раз полностью сытой себя чувствовала в эквестрийской же лётной академии, лет… да хрен уже знает сколько назад! — вновь усевшись на кровати, поддержала свой спич экспрессивным размахиванием лапами грифина. — Размякну я с вами… Уж больно вы, пони, мягкотелые… Да вон та же еда: вроде и навалом, и даже рыбу давали… раза два, по одной жалкой рыбёшке, м-да… — задумчиво уставилась она на меня. — Слушай… Ты, типа, помириться хочешь?

— Допустим… — протянул я, не понимая, куда и с чего вдруг та клонит.

— Короче, вот тогда: мяса мне достань — и квиты! — криво заухмылялась птицекошка, явно рассчитывая на определённую реакцию. — А то я с вашей жратвы скоро сама копыта отращу и на траву всякую перейду!

Ха! «Мяса достань» — это мне и самому в некотором роде интересно… Только где?

— Хорошо. Посмотрю, что можно сделать, — спокойно кивнул я под удивлённо-разочарованным взглядом собеседницы. — Если вдруг ещё какой грифон на улице встретится — будет тебе мясо…

— Э-э! — непритворно возмутилась та. — Грифоны за мясо не считаются!

— Пожуём — увидим, — флегматично повёл я крылом, но не выдержал и, прыснув, заржал: раскрытый клюв на вытянувшейся физиономии выглядел убойно.

— #@%! — отвернувшись, чирикнула грифина и недовольно, по-птичьи, покосилась на меня одним глазом, распушив перья на груди и приобретя донельзя обижено-надутый вид.

А-а, зара-аз-а-а!.. Толь… Только ржать переста-ал!..