Короче говоря, все пошло не очень

Пролог: Расскажите мне, что случилось

Это была очень длинная ночь.

Семеро пони сидели за столиком в своем любимом пабе — совсем темном, всего с четырьмя столами и одним старым сварливым барменом — размышляя о том, что только что случилось. Никто ничего не заказывал, но они так часто сидели за этим столиком, что бармен не возражал. Он знал, что рано или поздно они что-нибудь закажут. Пока что было ясно, что им нужен только отдых.

— Вы знаете... после всего, что произошло сегодня ночью, я все еще не знаю, почему вы там оказались, — произнесла Кэррот Топ, борясь со словами. Ее язык все еще казался больше, чем следовало бы. 

“Во всем виноват этот дурацкий дым”, — подумала она.

— Я имею в виду... что вы там делали? И как вы узнали, что я там?

Никто не ответил. Кобыла обвела всех взглядом, изучая морды своих друзей, одного за другим. У Октавии в гриве застряли листья и пепел, у Тайм Тернера вся морда была в крови, Лира щеголяла синяком под глазом, Бон-Бон казалась очень злой, а Дерпи выглядела так, будто у нее похмелье... Единственной, кто выглядел нормально, была Винил, которая радостно лыбилась в ответ.

Кэррот Топ посмотрела на свои собственные копыта. На них можно было заметить немного крови, да и в голове слегка шумело...

— Ты в порядке, Топ? — спросила Винил, слегка ухмыляясь. — Ты выглядишь слегка навеселе.

— Может, и так, — ответила Кэррот Топ. — А может, и нет. В том смысле, все как-то размыто и все такое.

— Хм, — диджейша облизнула губы. — Ну, Дерпи может попытаться поцеловать тебя. Старая добрая борьба языками может буквально сотворить чудо, как думаешь?

— Чего? — Тернер поднял бровь и повернулся к Винил.

— Я одобряю идею поцелуев Кэррот и Дерпи, — Октавия подняла копыто в воздух.

— Э-э, да, конечно, — Тернер кивнул. — Я тоже это одобряю. Как жаль, что я не захватил с собой фотоаппарат.

— Заткнулись оба! — Дерпи посмотрела на них, нахмурившись, и ее мордочку залил яркий румянец. — Я должна была это сделать, ясно? Другого выхода не было!

— Ну, может быть, сейчас тоже другого выхода нет, — пробормотал жеребец. — И что?

— Док!

Все за столом вздрогнули от крика Дерпи. Даже сама пегаска, казалось, съежилась от боли через несколько секунд после того, как выкрикнула это слово.

— Ох. Знаешь, у меня есть прекрасная идея, — сказала Бон-Бон. — Крикни еще раз, да давай, погромче. Ты ведь меня еще не окончательно выбесила, да Дерпи? Ой, а чего ты замолчала? Нам ведь так нравился твой голос, он будто музыка, льющаяся в наши уши прямо с небес. На самом деле...

— Во имя Селестии, заткнись нахрен, — Лира подняла копыто и закрыла рот Бон-Бон. Та выглядела оскорбленной, но мятная единорожка только закатила глаза. — У меня болит голова, а твоя болтовня буквально сводит меня с ума.

— Я поддерживаю это предложение, — пробормотала Октавия.

— Угу, — Кэррот кивнула. — И вы не ответили на мой вопрос. Как вы узнали, что я была у Блюблада?

Все вдруг обнаружили, что их копыта и потолок могут быть очень интересными. За столом воцарилась тишина, но Кэррот Топ просто ждала.

— Знаете, думаю, что могу пойти домой прямо сейчас, — сказал Тернер. — В конце концов, это была долгая ночь, и...

— Отвечайте на мой вопрос.

Услышав голос Кэррот, все пони снова поежились. Затем Дерпи неохотно коснулась копыта земнопони и вздохнула.

— Это была очень долгая ночь, верно?

Кэррот Топ молча смотрела на нее.

— Да, — пегаска снова вздохнула. — Знаешь, ты, наверное, будешь злиться после этого, да? Но ничего не делай. Завтра мы все что-нибудь придумаем, и уверена, что ты примешь непосредственное участие, но сейчас у нас нет сил заниматься этим. Кроме того, ты можешь убить Дока.

Тишина. Кэррот Топ медленно кивнула. Тайм Тернер обильно потел.

— Мы нашли твою записку, — продолжила Дерпи, — и знали, что обнаружив такое, ты пойдешь и отмудохаешь своего кольтфренда... ну, теперь наверное, уже бывшего, да? Ты бы вышибла ему мозги бейсбольной битой. Мы должны были остановить тебя.

— Это объясняет, почему вы там были, — произнесла Кэррот, — но как же вы узнали, где именно...

— Подруга, а вот и бомба, — прошептала Винил. — Кэррот, постарайся не рвануть, ладно?

— Что...?

— Мне ужасно жаль, я уже столько раз говорил! — Тернер закусил губу. — Пожалуйста, помогите мне!

— Да, конечно, — Бон-Бон закатила глаза. — Сам виноват, идиот.

— Может, кто-нибудь мне все-таки скажет...

— Док добавил в нашу еду устройства слежения, — перебила ее Дерпи, указывая на Тернера. — Он все время знает, где мы. Все время.

Тишина.

— Как я уже сказала, мы позаботимся об этом потом, — продолжила пегаска. — Короче, обнаружив это, мы знали, где ты находишся, и так как мы также знали, что Блюблад устраивает вечеринку, то не могли не пойти и не "спасти" тебя. Если ты изобьешь аристократа, находясь в окружении других аристократов, то не сможешь рассчитывать ни на что меньшее, чем пожизненное заключение, дорогая.

— Так что мы помчались за тобой так быстро, как только могли...

Глава 1: Мы мчимся и это просто ужасно

Четверо пони бежали по одной из самых длинных улиц Кантерлота, и еще одна летела далеко впереди. Из этих пяти пони три хмурились, у одного была усталая морда, а одна ухмылялась так, что даже ледяные кубики бросало в дрожь.

Незаметное глазу, в правом ухе каждого пони было спрятано черное устройство. Эти маленькие коммуникаторы связывали их с шестой пони, которая сидела далеко от них в кресле, которое ей не принадлежало, и смотрела на гигантский компьютер, тоже ей не принадлежавший.

Этот компьютер был одним из лучших в Эквестрии (если не самым лучшим), истинным чудом — поразительным сплавом науки и магии. Этот компьютер был способен делать вещи, выходящие за пределы воображения.

К сожалению, пони, управлявшая этой штукой, была идиоткой, поэтому результаты были немного разочаровывающими.

— Ладно, Тернер, эта штука не работает! — раздался крик Винил через маленький черный коммуникатор. — Тут одни только единицы и нули, и оно все почему-то зеленое!

Тайм Тернер, пони, который собственно и построил этот компьютер, влупил себе копытом по лбу (нелегкая задача, когда ты бежишь) и ответил:

— Винил, я, честно говоря, не понимаю, какого хера ты творишь. Ты описываешь основной код. Как ты умудрилась добраться до основного кода?

— Не знаю! Я просто нажала кнопку, а потом все сошло с ума, и теперь я смотрю на эти нули. Думаю, что эта штука сломана.

Тернер прищурился, пытаясь представить себе эту картину.

— ...кнопку? Да не можешь ты добраться до основного кода с помощью всего одной кнопки! И почему мы именно ее оставили у меня дома? — Жеребец в отчаянии поднял копыта к небу (опять же, не легкое достижение, когда ты бежишь). — Девчонки, ну правда, я еще могу вернуться к компьютеру, и все будет просто...

— НЕТ! — пять голосов рявкнули через коммуникатор одновременно.

— Ты не прикоснешься к этой штуке, пока не объяснишь пару вещей, мистер! — продолжил голос Дерпи. Он был сладок, как мед, разлитый по целой куче сахара. Буквально диабетом попахивало, как на вкус Тернера. — Ты делал с ним плохие вещи!

— О, ради всего святого! — Тернер посмотрел на кобыл, которые бежали вместе с ним по до идиотизма длинной Кантерлотской улице. — Послушай, я знаю, что это выглядит плохо, но клянусь, я не сделал ничего плохого с этим компьютером. Это была просто шутка!

— Чувак.

Лира была так близко, что жеребец мог слышать ее голос и через коммуникатор, и вживую одновременно. Тернер почувствовал дрожь, когда она заговорила. Голос кобылы всегда был слишком холодным, чтобы с ним можно было справиться.

— Ты должен признать, что то, что ты сделал, было немного чересчур. Кто-нибудь из-за них мог бы пострадать, а такие шутки тебе не по зубам, — рассмеялась Лира. — Надо было сделать что-нибудь попроще. Например, взять подушку Бон-Бон и потереть о свою задницу, или плюнуть ей в тарелку, когда она не смотрит, или сжечь ее занавески так, чтобы она этого не заметила...

— О да, я никогда этого не замечала, — Бон-Бон посмотрела на Лиру с презрительным выражением на морде. — Я такая же умственно отсталая, как и ты, поэтому понятия не имела, что моя единственная соседка была той, кто сжег занавески. Я, конечно же, решила, что они самовозгорелись от солнца, просто сами по себе.

— Заткнись, Бон, — мятная единорожка закатила глаза. — Дело в том, Тернер, что ты поступил очень умно, когда решил не “разыгрывать” меня подобным образом. Ты бы плохо кончил.

Тернер вздрогнул. Однажды он видел, как Лира отправила в больницу пятерых жеребцов вдвое больше себя. Конечно, она не была такой сильной, как Кэррот Топ. Не то чтобы это имело значение.

— Хм, — ответил он.

“Ого, а иногда у меня получается быть неплохим собеседником", — пронеслось в голове жеребца.

— Но, видишь ли, — продолжила Лира, — даже если ты сказал, что не делал этого со мной, у меня нет причин тебе верить.

— Что?

— Я просто хочу сказать, — закончила Лира с улыбкой, от которой у самой Селестии круп бы льдом покрылся, — что тебе следует быть осторожнее в своих действиях.

Тернер сглотнул.

— Эм-м-м, так ты злишься на меня?

— Злюсь? Нет.

Лира покачала головой. Затем ее рог вспыхнул, и Тернер почувствовал, как что-то прикоснулось к его глазу, который он тут же зажмурил. 

— Если бы я разозлилась, ты бы уже был одноглазым, — сказала она после того, как Тернер заскулил.

— Лира! — снова раздался голос Дерпи из коммуникатора. — Что ты там делаешь?

— Угрожаю Тернеру.

— Не делай этого!

— Это меня забавляет.

— И все равно, не делай этого!

— Но почему?

— Потому что это невежливо!

Лира закатила глаза.

— Да мне плевать, — потом она снова улыбнулась. — Будь осторожен, Тернер.

Жеребец облизнул губы.

— Эм-м-м, технически это тоже было угрозой.

— Да, иди и скажи это все нашей сумасшедшей, — пробормотала Бон-Бон. — Я уверена, что это очень поможет.

— Бон, заткнись, — голос Винил звучал раздраженно. — В любом случае, чувак, эта штука с нашей едой была отвратительной. Тебе должно быть стыдно.

— Я уверена, — сказала Октавия тем ровным и мягким голосом, который заставлял думать, что каждое слово было приглашением в ее постель, — что мы могли бы отвести тебя в полицию за то, что ты сделал. Мы — пять бедных беззащитных кобыл, страдающих от интриг извращенца-вуаериста. Уверена, что они примут нашу сторону.

Серая земнопони улыбнулась.

— У тебя не будет ни единого шанса.

— Ладно, для начала, — Тайм Тернер чувствовал, как кровь приливает к его морде, а быть взволнованным и злым одновременно здоровью точно не способствует, — у нас впереди есть более важные дела, верно? Моя способность подсунуть устройства слежения в вашу еду, как бы это ни было интересно, не должна вас сейчас беспокоить.

— Тернер, это жутко.

— Это научно, — ответил жеребец. — И вдогонку: ни один присяжный не поверит, что вы — кучка беззащитных кобыл.

Все уставились на него.

— Нет, правда. Я серьезно, — Тернер нахмурился. — Ну, может быть, Дерпи...

— Должна ли я считать это комплиментом? — раздался голос пегаски через коммуникатор. — Не знаю, был ли это комплимент.

— Вот чего я не понимаю, так это как у тебя хватило смелости засунуть эту штуку в Кэррот Топ, — прокомментировала Винил. — Уверена, что она переломает тебе все ноги, как минимум.

— О, да, — Бон-Бон фыркнула. — Конечно, она ведь знает, что такое устройство слежения. Наша Кэррот слишком умна, чтобы не понимать столь очевидные вещи. В конце концов она ведь у нас эксперт по отслеживающим устройствам и вообще технологиям в целом. Да она просто эксперт во всем, что связано с наукой. Она доктор наук. Это даже из ее имени следует. На самом деле, если переставить буквы имени "Кэррот Топ", то получится "доктор наук", если вы одновременно умственно отсталый и страдаете дислексией.

— Заткнись, — снова рявкнула Лира.

Тайм Тернер посмотрел на небо и покачал головой.

— Ладно, извини. Я уже говорил тебе об этом! В любом случае...

— Да, нам нужно сосредоточиться на спасении Кэррот Топ, — раздался в коммуникаторе голос Дерпи, которая летела далеко впереди них. — Тебе лучше запомнить, что мы собираемся поговорить об этом, и я не собираюсь спускать все на тормозах, док!

Тернеру ничего не оставалось кроме как закатить глаза.

---

Винил Скретч воевала с компьютером, и компьютер побеждал. Она не могла поверить, что машина может быть такой невероятно злонамеренной: все сияло кнопками и проводами, штуками, которые можно крутить, но крутить не следует, и целой кучей экранов. 

“Клянусь, эта штука не от мира сего”, — подумала диджейша.

Винил была уверена, что единственным пони, достаточно странным, чтобы понять, что за хрень творится с этой штукой, был Тайм Тернер, но они ни за что не позволят ему прикоснуться к компьютеру, пока он не даст некоторые объяснения. Иметь в друзьях чокнутого гения — это круто; обнаружить, что этот чокнутый гений установил в твоем доме несколько камер, было жутко.

Будучи диджеем и, следовательно, имея близкое отношение к разным технологиям, Винил была самым логичным вариантом, чтобы помочь банде с компьютером. К сожалению, она привыкла к диджейским вертушкам, а не к стремным злобным компьютерам. Каждый экран показывал одно и то же: линии нулей и единиц, бегущих вниз очень странным образом. И все они почему-то были зелеными.

— Ладненько, значит, Тернер — говнюк, — сказала Винил в коммуникатор. — Это мы и так уже знали. Но что, во имя Тартара предвечного, мне делать с этой штукой? Она начинает меня пугать. И зачем нам она вообще нужна?

— Компьютер управляет коммуникаторами и позволяет нам определить местонахождение Кэррот Топ, — послышался голос Тернера. — Коммуникаторы работают нормально, потому что я запрограммировал их перед уходом, но проблема в том...

— Да, да, магия, всем плевать, — Винил презрительно махнула копытом. Что было совершенно бесполезно, поняла она, потому что ее друзья видеть этого не могли. — Но мы же и так знаем, где Кэррот. В особняке Блюблада. Типа, это и есть причина, по которой мы так спешим.

— Мы знаем, что она там, — ответила Октавия, — но мы не знаем, где она конкретно, помнишь?

— Следящие устройства имеют погрешность менее метра, так что они нам нужны, если мы хотим спасти жизнь Кэррот Топ, — вмешался Тернер. — Они жизненно необходимы для этой миссии...

— Поменьше драмы, — Винил фыркнула. — Она не собирается умирать. У нее будут неприятности только из-за того, что она избила жеребца.

— Ну, извини, что я решил добавить немного азарта к нашей миссии. Ты зануда.

— Конечно, спорьте не по делу и дальше, я уверена, что это нам очень поможет, — в коммуникаторе раздался голос Бон-Бон. — В конце концов...

— Во имя Селестии, Бон-Бон, ты меня раздражаешь, — произнесла Винил. — Заткнись. Никто все равно не желает тебя слушать.

— О, нет. Это же ужасно, — продолжила Бон-Бон ровным голосом. — И как мне жить дальше с таким знанием? Винил, прости, что побеспокоила тебя. Клянусь, я лишь хотела помочь, мне ведь совершенно не наплевать на твое мнение, потому что ты...

— Нет, правда, мы серьезно, — перебила земнопони Лира. — Заткнись. Было бы неплохо вообще запретить тебе говорить.

— Ладно, — пробормотала Винил, — тогда я слушаю. Тернер, бесполезный ты кусок дерьма, я жду твоих распоряжений.

— Выбрось эти дурацкие очки и становись монахиней. Это пошло бы тебе на пользу.

— Ха. Ха. Ха. Объясняй, что я должна делать, и объясняй прямо сейчас.

— Эй, хватит грубить друг другу! — сказала Дерпи.

— Пф-ф, — Тернер кашлянул. — Винил, ты каким-то образом добралась до основного кода, так что не трогай ничего, потому что можешь... ну, ты можешь испортить весь компьютер.

— Вот знаешь, я прямо сейчас такое искушение и испытываю, — диджейша ухмыльнулась, хотя знала, что Тернер ее не видит. — Я и правда могу тебя так вздрючить, да?

— Винил, не надо.

— О да, будь как можно тупее, это поможет. Я ни в коем случае не хочу сказать, что ваша тупая болтовня уже и так уже идет слишком долго для чего-то настолько тупого, как объяснения по управлению компьютером. Продолжайте, это несомненно самая интересная вещь, которую можно тут послушать, и я хотела бы и дальше наслаждаться вашей бессмысленной и тупой болтовней. Эй, у меня есть идея: почему вам не поставить музыку в качестве фона? Уверена, что кошачьи вопли были бы...

— Нет, правда, Бон-Бон, хватит болтать. Вот почему все тебя ненавидят.

Тернер вздохнул.

— Послушай, Винил, тебе нужно вернуться на главный экран, а потом выбрать камеру...

— Тернер, я нихрена не понимаю в этом твоем главном экране. Могу я... ну, даже не знаю... — Винил посмотрела на тысячи маленьких кнопок, которые усеивали панели управления, — ...просто нажать на кнопку или хлопнуть копытами, и чтоб все стало идеально?

— Нет, боюсь, что тебе придется использовать команды...

— Да ладно тебе! — диджейша пнула компьютер ногой. Было больно. — Что за дрянь!

— Что?! — в голосе жеребца звучала обида. — Винил, ты должна относиться к этой замечательной машине с уважением! Она лучшее, что я когда-либо строил!

— Чувак, она нифига не может сделать. Просто показывает нули и единицы, и это меня уже пугает, — Винил презирала эту штуку. — Думаю, что она одержима.

— Послушай, этот компьютер — как Бог компьютеров. Другие машины могут максимум запомнить твое имя; этот может тебе отсосать, если ты знаешь как правильно попросить, — произнес Тернер в коммуникатор. — Бесполезная там только ты!

— Ну, эта штука мне уже все мозги выебала, если это имеет для тебя значение!

— Ох, божечки, это была очень хорошая шутка, Винил, — сказала Бон-Бон. Как только она заговорила, в коммуникаторе послышалось отчетливое "Дискордово вымя, блядь, нет!", но земнопони продолжила говорить. — Серьезно, я сейчас просто сдохну от смеха. Таких остроумных и совсем не тупых шуток я в жизни не слышала. У тебя прекрасное чувство юмора. О, и кстати, мне очень нравится, что вы до сих пор несете всякий бред, вместо того чтобы делом заниматься. Если бы кто-то другой делал подобное, я бы очень разозлилась, но с вами все по-другому. Честно говоря, мне уже начинают нравится ваши разговорчики. Именно такие разговоры и делают нашу жизнь такой прекрасной. Я вовсе не хочу сказать, что вы оба те еще идиоты и у меня уже голова раскалывается от ваших сраных споров. Нет-нет, как вы могли такое подумать? И вообще, чего вы замолчали? Нет нужды останавливаться, когда я говорю. В конце концов ваши мозги слишком мелкие, чтобы...

— Едрить тебя, Бон-Бон, мы не должны были брать тебя с нами.

— Какой кошмар. Если бы вы так сделали, то мне бы было очень плохо. Мне же так хотелось с вами пойти. Вы же знаете, что бегать среди ночи по до абсурда длинным улицам, чтобы спасти нашу невероятно умную подругу — одно из моих любимейших занятий.

— Ладно, я ее игнорирую, — пробормотал Тернер со вздохом. — Послушай, Винил, я знаю, что надо сделать. Видишь огромную красную кнопку прямо перед собой?

Винил посмотрела. Эту штуку невозможно было не заметить: она была величиной с яблоко.

— Агась, — ответила она. — Еще и мерцает зеленым светом. Тут вообще все мерцает зеленым светом.

— Хорошо, не нажимай ее. Нажми на маленькую зеленую, которая находится рядом с ней.

У Винил было не много вариантов, поэтому она сделала то, что сказал Тернер. Экраны тут же почернели.

— Ой-ой.

— Что?

— Оно остановилось. Сплошная чернота.

— И ситуация только что улучшилась, — пробормотала Тави. Винил нахмурилась, но ничего не сказала.

— Так оно и должно быть, — произнес Тернер. — Слушай, ты сейчас включишь вторичный режим. Все должно стать проще, если мы сделаем это.

— Как скажешь.

— Хорошо, теперь поищи клавиатуру и набери свое имя.

— Мое имя?

— Твое имя, — повторил жеребец. — В компьютере есть база данных с вашими, э-э, данными. Я запрограммировал его так, чтобы он изменил свое основное ядро и рабочий стол, дабы более полно соответствовать пользователю.

— А это вообще возможно? — на этот раз заговорила Дерпи. — Я имею в виду, Док, я и не знала, что ты можешь делать такие штуки с компьютером. Это звучит почти как магия.

— Ну, может быть, потому, что это и есть магия? Вриттен Скрипт мне с этим помог.

— А могу я поинтересоваться, почему ты сразу этого не сделал? — спросила Октавия. — Похоже, это сэкономило бы нам кучу времени.

— Я думал, что добраться до основного кода Винил не сможет, — ответил жеребец. — Это очень сложно.

— О, — Октавия хихикнула. И как хихикнула! Чтобы эротично хихикнуть, требовалось особое умение, но ей это как-то удавалось. — Ну, оказалось, что сможет.

— Ладно, — произнесла Винил, — я напечатала свое имя. И что теперь?

— Нажми Enter.

Диджейша так и сделала. А потом машина снова заработала.

В течение нескольких секунд на экранах появлялись только нули и единицы. Винил уже собралась снова наорать на Тернера, но тут все изменилось: цифры исчезли, и все стало белым. В центре большого экрана появилась одинокая строчка букв.

РЕЖИМ РАБОТЫ С ИДИОТАМИ АКТИВИРОВАН

---

Бон-Бон услышала крики Винил через коммуникатор и закатила глаза так сильно, что стало больно. Диджейша, казалось, хотела показать всему миру, что ей не нужны никакие технологии, чтобы быть услышанной даже с такого расстояния. Это определенно доставляло удовольствие ее ушам. Бон-Бон снова задумалась, какого хрена она вообще связалась с этой бандой идиотов.

Но в любом случае она прислушивалась к тому, что они говорили, потому что ей совершенно нечего было делать. О Селестия, как же она ненавидела свою жизнь.

— Тернер, если ты думаешь, что это смешно, клянусь, я найду тебя и убью!

— Винил, дорогая, ты меня просто оглушаешь.

— ТЫ САМЫЙ УЖАСНЫЙ ПОНИ ИЗ ВСЕХ, КОГО Я КОГДА-ЛИБО ВСТРЕЧАЛА!

— Мне так нравится, что ты опять теряешь время, оскорбляя Тернера, — произнесла Бон-Бон, — однако на этот раз ты еще и орешь, что даже лучше. Понимаешь, на секунду я подумала, что вы решили все-таки заняться делом.. Но нет! Ты просто готовилась к этому легендарному возврату к идиотии. Я так счастлива.

— Да плевать, — Лира посмотрела на нее, приподняв бровь, и Бон-Бон почувствовала, как ее рот сам собой закрылся. Что ж, это было досадно. Глупая Лира. Она хуже всех остальных, вместе взятых.

— В любом случае, — сказала мятная единорожка, — что ты натворил на этот раз, Тернер?

Бон-Бон усмехнулась. В этот раз все ее проигнорировали. Она не была уверена, была ли это просто грубость, или они не поняли шутку.

Тернер улыбнулся Лире.

— О, ничего особенного. Я просто пошутил немного.

— ТЫ ПРОСТО ОСЕЛ!

— Вообще-то пони.

— Винил, пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть доступ к устройству слежения, и нам не нужно слышать оставшуюся часть этого разговора, — сказала Октавия, прежде чем Бон-Бон успела сказать хоть слово. — Пожалуйста. Я не думаю, что смогу выдержать подобное еще хоть пятнадцать минут.

— Да, вроде, есть.

Бон-Бон взглянула на небо.

— Хвала небесам за это. Но не волнуйся, Винил. Я уверена, что ты еще придумаешь, как всех выбесить. Готова поспорить, бесить пони — это твой второй особый талант. Ведь именно за это мы все тебя так любим.

— Бон-Бон, я не знаю, то ли это сарказм, то ли лицемерие. Но в любом случае, заткнись, едрить тебя, — прорычала Лира.

Земнопони промолчала.

---

Дерпи была далеко впереди, пытаясь найти особняк, который им был нужен. Она видела его пару раз раньше, но как всегда, именно в тот момент, когда ей что-то было нужно, найти это что-то было труднее всего. Пегаска это ненавидела.

Особняк Блюблада был высоким, белым, с огромным садом и золотыми статуями на крыше. Это описание было бы куда более полезным, если бы вся восточная часть Кантерлота не была высокой, белой, с огромными садами и золотыми статуями. Кантерлот был очень странным городом. Дерпи его ненавидела.

Ну, по крайней мере, она не бежала. Бег всегда был более утомительным, чем полет.

— Ох, я не вижу, где этот особняк, — сказала пегаска, пытаясь сменить тему и снова выступить в роли миротворца. Она должна была это сделать, если хотела выглядеть невинно.

“Что только кобылы не сделают ради жеребца,” — подумала она, закатывая глаза.

— Октавия, ты не могла бы напомнить мне, как он выглядит?

— Поищи круглый потолок, дорогая, — последовал ответ земной пони. — Это будет самый кошмарный потолок, который ты когда-либо видела в своей жизни, обещаю.

— Откуда ты вообще знаешь что там? — спросила Лира. — Ты уже была там раньше?

— Я выступала на последнем дне рождения Блюблада, — ответила Октавия. — Это было так невероятно интересно, что я провела полночи, глядя в потолок. Он, кстати, сделан из стекла, Дерпи. Не знаю, упоминала ли я об этом раньше.

— Ага! — ответила пегаска. — Мне кажется, я его видела! А не было ли там... эм-м-м... 

Дерпи замолчала, не зная, как выразиться. 

— А там не было... э-э-э, — она заставила себя остановиться перед тем, как пробормотать: — Дельфина, пытающегося... с-совокупиться... с пони?

— Я думала, что это была акула, но да, это тот самый особняк.

— Что? Правда? Ух, эти старые скульпторы определенно были странными, — Лира фыркнула. — Ты хочешь сказать, что этот жеребец на самом деле...

— Это кобылка, а не жеребец. Дельфин, эм-м-м, оседлал ее, — ответила Дерпи, прищурилась и подлетела ближе. — Ну, по крайней мере, пытается. Вряд ли у него что получится. Теперь вам нужно повернуть налево.

— Как дельфин вообще выбрался из воды? — спросила Винил.

— Эта статуя, должно быть, основана на древнем мифе о Фолотоидеусе, — внезапно сказал Тернер. — Ну, в смысле, дельфин и кобыла? Это однозначно должна быть она.

Следующей заговорила Бон-Бон.

— И конечно же, теперь ты будешь рассказывать о том, откуда ты знаешь эту невероятно полезную хрень. Ну же, давай, мы все знаем, что ты хочешь об этом рассказать. Мы просто умираем от любопытства...

— Ага, значит, дельфинья порнография, — перебила ее Лира. — Тернер, ты ужасен.

— Прекратите говорить гадости! Вы должны быть вежливы друг с другом! — произнесла Дерпи. — Док, откуда ты знаешь название статуи?

— Потому что древняя мифология просто поразительна, конечно же, — Тернер переключился на так нравящийся ему тон, словно он читал им лекцию. Дерпи почувствовала, как ее хмурый взгляд сменяется улыбкой. — Фолотоидеус, древний бог роскоши, был известен своей похотью и сексуальной невоздержанностью. Однажды он превратился в гуся и отымел целую деревню.

— Подожди, чего? — пегаска зависла прямо на лету. — Что ты хочешь этим сказать? И еще, пожалуйста, следи за языком! Джентльпони так не говорят!

— Ох, прости. Так вот, он превратился в гуся, а потом отымел целый маленький городок, — повторил Тернер.

Тишина.

— Так ты имеешь в виду, что он, как бы, спаривался с каждой кобылой, будучи гусем? — спросила Лира. — Но... Я имею в виду, чего?

— Ты сказал "деревня", — напомнила Октавия. — Типа, всех пони, или...

— Каждая фраза, которую вы произносили сегодня ночью, была безумно интересной, но это дерьмо — буквально вишенка на торте, — пробормотала Бон-Бон.

— Согласно легенде, каждый жеребец и кобыла испытали мощь гуся, — объяснил Тернер. — Конечно, тогда были другие времена. Хорошие времена. Секс не являлся табу, скорее, он был праздником плодородия. Быть трахнутым божественным гусем было все равно, что выиграть в лотерею. То же самое в варианте с дельфином, как мне кажется.

— Ну, не знаю, — ответила Дерпи. Пегаска нахмурилась и немного приблизилась к статуе. — Либо кобыле, которую тут фолотоидеят, это совсем не нравится, либо она, наоборот, получает от этого слишком много удовольствия.

— Фу.

— Ну ладно, значит он превратился в утку, а потом чпокнулся с каждым живым существом в городе, — Винил фыркнула. — Древние знали толк в том, как хорошо провести время.

— Жаль, что Блюблад выбрал статую с дельфиньей тематикой, — произнесла Октавия. — Я уверена, что изображение гуся, яростно совокупляющегося с каждым пони в поле зрения, удержало бы мой интерес по крайней мере на час, или около того.

— Ого, целый час смотреть, как гусь дрючит пони? — Винил присвистнула. — По крайней мере, это звучит как оригинальный способ провести время.

— Все лучше, чем еще одна ночь, проведенная с Блюбладом.

— Он к тебе приставал?

— Да, я думаю, он хотел забраться ко мне в постель, — ответила Октавия. — Неудивительно, конечно. Я самая сексуальная виолончелистка в Кантерлоте.

— В городе есть всего три профессиональных виолончелиста, — заметила Лира. — Ты и два твоих деда.

— Я все еще самая сексуальная.

— Ну, это ты так говоришь, — произнесла Винил. — Восьмидесятилетние могут быть очень даже секси.

— Друзья, а сейчас направо. Вы должны уже видеть особняк.

— О, да! — на этот раз заговорил Тернер. — Дерпи, ты замечательный проводник. Я даже вижу, как Фолотодельфин пытается вонзиться в кобылу своей божественной рыбьей палочкой со вкусом заварного крема.

— Со вкусом заварного крема? — переспросила Бон-Бон.

— Древние мифы иногда бывают удивительно подробны.

— Все равно лучше, чем гусь, делающий чпок-чпок с тремя сотнями жеребцов.

— Это ты так думаешь.

---

Самая сексуальная виолончелистка в Кантерлоте не любила бегать. Конечно, она очень хорошо бегала. Она провела все свое детство, бегая и играя в лесу — вот почему, собственно говоря, она и была настолько сексуальной. Но она совсем не любила бегать. Бегать было не сексуально. Она обнаружила это, когда переехала в Кантерлот, и это был первый урок, который должна была усвоить каждая сексуальная кобылица. Ходить было секси. Танцевать было секси. Играть на виолончели было секси. Бег? Не особенно. Когда бегаешь, даже не получается завлекательно махнуть хвостом.

Какой смысл быть секси, если не можешь выглядеть секси? Сексуальность — дело серьезное. Было невероятно трудно найти причины, которые могли бы заставить Октавию Филармонику бегать, но обнаружить, что ее лучшая подруга собралась на вечеринку в высшем обществе, чтобы избить своего изменника-кольтфренда до полусмерти, была одной из них. То, что Кэррот Топ, казалось, не понимала, сколько неприятностей она может отхватить за свои неподобающие действия, совсем не помогало.

Они замолчали, как только услышали звуки, доносящиеся из особняка Блюблада. Октавия не знала, что делают остальные, но сама она прислушивалась изо всех сил (пытаясь услышать кричащую кобылу или, может быть, жеребца) и чувствовала что-то странное. Так она вслушивалась целую минуту, приближаясь к огромному особняку и размышляя. Что же это было? Что?

И внезапно она поняла. Винил и Тернер молчали уже больше тридцати секунд.

— Эй, что-то не так? — спросила она. — Винил?

Диджейша не ответила. Через коммуникатор по крайней мере, хотя Тернер наконец заговорил.

— Ладно, — сказал он. — Теперь мы близко к особняку, так что...

Тишина.

— Кто-нибудь придумал план, прежде чем мы побежали? — жеребец нахмурился, глядя на дом. — Я в том смысле, что Кэррот там. Мы должны вытащить ее оттуда, пока она снова не спятила. Но как это сделать?

— Это ты должен был придумать план, — сказала Дерпи. Октавия видела ее, парящую высоко над огромным особняком. Снаружи она также могла видеть пони, одетых в дорогую одежду, пьющих, танцующих и просто занимающиеся всеми теми скучными вещами, которые вы должны делать в саду. Однако главное торжество, похоже, проходило внутри здания. — Ты всегда так делаешь.

— И все его планы всегда заканчиваются идеально, верно? — Бон-Бон закатила глаза. — Мы знаем, где она находится, потому что Тернер засунул в нее совершенно не жуткое следящее устройство. Так что мы идем туда, забираем эту идиотку и уходим. Вот и все, совсем тупой план. Теперь давайте выполним его, я хочу вернуться домой как можно скорее.

Тернер закусил губу.

— В кои-то веки ты вроде как права, — пробормотал он. — Но мы пытаемся проникнуть в дом племянника принцессы Селестии. В день его рождения.

Жеребец остановился и посмотрел на дом. Они были не совсем перед ним, особняк находился справа от них. Им надо было еще пару минут идти по дороге, прежде чем свернуть направо и спуститься к лестнице, ведущей к главному входу.

— Так что, я думаю, там много охраны. А у нас только одна пегаска и один единорог. Мы как-то действительно не подумали об этом.

— По большей части, — ответила Октавия. — Хотя я не думаю, что нам стоит так волноваться.

— Что ты имеешь в виду?

— Я уже бывала здесь раньше. Я знаю, как вести себя с охранниками в этом месте, — Октавия пожала плечами. — Поверь мне: если мы просто войдем туда, как если бы знали тут всех, проблем не будет. И это значит, что нам не нужно показывать приглашение.

— Октавия, я все же думаю, что нужно.

— Лира, нам совершенно точно не нужно, — Октавия подмигнула ей и подошла к Тернеру, схватив его за ногу. — Слушайте, план такой: мы с Тернером идем к главному входу и проникаем в здание. Тернер, отныне ты мой соучастник.

— Ого. Мне повезло, — жеребец ухмыльнулся. — Мне досталась самая секси.

— Попридержи коней, Тернер, и сегодня тебе может повезти еще больше.

— Не уверен, что это намек, но я полностью согласен.

Дерпи что-то пробормотала в коммуникатор, но это был едва слышный шепот. Октавия не смогла расслышать ее слова отчетливо, но они прозвучали похоже на "убью тебя".

— Итак, — продолжила Октавия, игнорируя Тернера и Дерпи, — Лира и Бон-Бон, вы разделитесь и попытаетесь залезть в окно или что-то в этом роде. Дерпи, ты делаешь то же самое, но с воздуха.

Дерпи пробормотала что-то вроде "Да, но я все равно убью тебя”.

— Погоди, — Лира шагнула к Октавии. Ее зрачки были меньше, чем обычно, и она слегка хмурилась. — Почему это ты входишь в дверь, пока мы занимаемся всякими грязными вещами?

— О, я хотел быть тем, кто делает всякие грязные вещи, — Тернер надул губы. — Тави, мы всегда можем снять комнату. Вы, девочки, тоже приглашены, я не привередлив.

— В твоих мечтах, Док.

— Каждую ночь, не сомневайся.

Снова послышалось бормотание Дерпи, на этот раз подвергалась сомнению мораль матери Тернера.

— Нет, правда, — Лира подняла бровь, глядя на Октавию. — Я хочу знать. Почему именно вы входите в дверь?

Октавия облизнула губы.

— По двум причинам. Во-первых: даже будучи таким противным компаньоном, Тернер выглядит как джентльпони, если он держит рот на замке, а я одновременно элегантна и невероятно сексуальна.

— Ты забываешь слово "скромная".

— И застенчивая.

— Это подразумевалось, — Октавия махнула копытом. — Значит, мы с ним можем войти туда, не вызывая подозрений. Охранников всего двое, и мы с Тернером отвлечем их внимание. Вы проникнете на вечеринку и попытаетесь сбежать с Кэррот, и если вам повезет, мы сделаем это до того, как она убьет своего бывшего кольтфренда. Так что, технически, это мы занимаемся тут грязными вещами. Никаких намеков, Тернер.

— Ох, — жеребец опять надул губы. — Ты такая зануда.

— И во-вторых: мы поговорим с охранниками, — продолжила Октавия. — Я почти уверена, что их будет только двое, но я могу ошибаться. Может быть, на этот раз Блюблад решил усилить безопасность, так что вам, возможно, в конечном счете придется с ними столкнуться. Ну и ладно. Вы сможете позаботиться об этом.

После нескольких секунд молчания Лира ухмыльнулась.

— О да, мне это нравится. Бон, ты пойдешь со мной.

— Офигеть, как здорово, — пробормотала Бон-Бон. — Как будто у меня снова день рождения. А что дальше? Пианино падает мне на голову?

— Теперь у нас есть план. Давайте разделимся — сказала Октавия и снова побежала по дороге. Тернер последовал за ней.

— Постарайтесь не облажаться! — крикнула земнопони Лире и Бон-Бон, которые остались позади.

Тернер что-то сказал, но Октавия не обратила на это никакого внимания. Ее мысли были заняты другим. 

“Куда, во имя всего святого, делась Винил?”

---

Примечания:

Мне нравится, как Дерпи тратит время, чтобы показать личности своих друзей, хотя она, очевидно, хорошо знает их всех.

Дерпи такой прекрасный рассказчик.

Глава 2: Мы остановились вспомнить, почему мы ненавидим друг друга

— Подруги, вам это не кажется странным? Винил уже целую вечность не говорит ни единого слова.

Голос Октавии звучал в коммуникаторе ясно и отчетливо. Бон-Бон должна была признать это: Тернер со своими маленькими машинами был умен. Бон-Бон понятия не имела, как они работают, но это было неважно... по крайней мере, так она думала до сего времени. Если жеребец все время наблюдал за ними, возможно, он был слишком хорош с маленькими машинами.

— Да, она наконец-то заткнулась. Какая жалость, — сказала земнопони. — Мне ведь так нравится, когда у меня кровоточат уши от того, что она никогда не знает, когда надо заткнуться нафиг. А как мне нравится ее голос, такой музыкальный, приятный, и уж точно не чересчур громкий.

Особняк Блюблада был окружен садом, таким большим, что он вполне мог сойти за лес — Бон-Бон чувствовала грязь на своих копытах, когда она с Лирой шли к особняку, но не потрудилась посмотреть вниз, чтобы убедиться. Она была слишком занята нытьем.

— Но не волнуйся, через пару минут она вернется. Как обычно. Наверное, она бы не заткнулась, даже если бы мы были под водой.

— Тернер оскорбил ее, — сказала Лира. — Значит, она попытается забить унитаз, смывая туда всякое, или что-то в этом роде. Я бы начала с одежды, а потом, возможно, перешла к занавескам и всяким кухонным полотенцам.

— Просто прелестно, — проворчал Тернер.

Мятная единорожка усмехнулась.

— Эй, это невежливо — оскорблять своих друзей.

— Ну кому, как не тебе, говорить об этикете? — спросила Бон-Бон, свирепо глядя на Лиру. — Ты ведь так много о нем знаешь. Готова поспорить, родилась ты в королевской семье, потому что ты — самая образованная кобыла, которую я только знаю, не считая, конечно, всех остальных пони в Эквестрии и за ее пределами.

— Лицемерие тебе совсем не идет, — Лира махнула хвостом перед носом Бон-Бон, отчего земная пони чихнула. — Тебе лучше заткнуться, Бон. Когда ты молчишь, тебя почти можно терпеть.

— Во имя Луны, не делай так, — ответила Бон-Бон. У нее зачесался нос. — Одна Селестия ведает, куда ты совала свой хвост. Я не хочу, чтобы у меня на морде вылезла какая-нибудь инфекция.

Лира нахмурилась.

— Ты намекаешь, что у меня грязный хвост, Бонни? — единорожка подошла на пару шагов. — Ты на неприятности напрашиваешься, или чего?

— Да. Именно их мне и захотелось. Честно, я просто поражаюсь твоим дедуктивным способностям. И почему ты тратишь такой великий дар на пустые разговоры? Используй его, чтобы бороться с преступностью и сделать мир лучше! — Бон-Бон посмотрела на небо. — Я недостойна даже разговаривать с такой умной кобылой!

— Знаешь, обычно мне наплевать на твои разглагольствования, но продолжай в том же духе — и я лягну тебя так, что твоя башка с плеч улетит, — единорожка ухмыльнулась. — Уяснила?

Бон-Бон вздернула бровь.

— Знаешь, мне так нравится, когда пони отвечают на сарказм физическим насилием; это очень много говорит об их умственных способностях. Мне уже интересно посмотреть, как ты будешь решать головоломку. Могу поспорить, ты бы принялась избивать её до тех пор, пока она бы не собралась сама. Иногда мне кажется, что на самом деле ты не единорог, а твой рог — всего лишь осколок стекла, в глубоком детстве застрявший у тебя во лбу. Кстати, это многое объясняет.

— Ты продолжаешь болтать, — Лира сделала еще один шаг вперед. Ее морда была всего в нескольких сантиметрах от Бон-Бон, и в глазах у неё было то самое выражение. — Почему ты все еще продолжаешь болтать?

— Ну, во-первых, потому, что у меня есть рот. А во-вторых, мне нравится звук собственного голоса, а твои комментарии настолько остроумны, что я просто не могу не попытаться ответить на них наиболее умным способом, который требует как можно большего количества слов, — земнопони облизнула губы. — Конечно, я могла бы и просто стукнуться головой об камень, а затем рассказать, как правильно бить вещи собственным лбом. Что-то мне подсказывает, что это ты бы поняла лучше. Как говорится, если хочешь произвести впечатление на обезьяну, действуй как обезьяна. К сожалению, мне слишком сильно нравится мой голос, чтобы еще думать, как бы тебя посильнее впечатлить. А теперь отлезь. Ты слишком близко.

— И все же ты продолжаешь трындеть, даже когда абсолютно все уже давно прекратили бы, — произнесла Лира, как будто не обращая на нее внимания. Она все еще ухмылялась. — Какая же ты глупая кобыла, Бон-Бон.

— Ого, ты дважды использовала один и тот же аргумент. Это требует мужества. Позволь мне...

— По какой-то причине, — перебила ее Дерпи через коммуникатор, — мне кажется, что сейчас не самое лучшее время спорить об этом.

Ее голос был не громче шепота.

— Друзья, я совсем близко к дому. Спряталась на дереве и осмотрела окна второго этажа. Одно из них распахнуто настежь, но в комнате полно пони. Остальные закрыты.

— А что насчет первого этажа? — спросила Октавия.

— Чисто. Но это уже ваша область, — ответила пегаска. — Кроме того, отсюда мне виден весь дом; это дерево — прекрасная наблюдательная вышка.

— Нам не нужна наблюдательная вышка, — пробурчал Тернер. — Мы легко найдем Кэррот. Винил? Ты включила радар?

Нет ответа.

— Я же говорила тебе, что она молчит, — нахмурилась Октавия. — По-моему, ее там нет.

— Ну, замечательно. Нам придется обходиться без радара, пока эта идиотка не выйдет из туалета, или что там еще она может делать. Лира, Бон-Бон, — произнес Тернер, — как только вы войдете, постарайтесь устроить самую большую заваруху, какую только сможете. Таким образом, Дерпи сможет проникнуть через открытое окно.

— В прошлый раз, когда я проверяла, ты нашим боссом не был, — ответила Лира. — Зачем нам это делать?

— Потому что лучше иметь пони на каждом этаже, чем двух пони на первом и ни одной на втором, — объяснил жеребец. — А потом мы сможем использовать это отвлечение, чтобы сбежать с Кэррот. Ты же знаешь, что нам понадобится помощь. А теперь заткнись. Мы приближаемся к двери.

— Ну, я буду делать все, что захочу, ты же не моя... — единорожка прервалась, увидев, как Бон-Бон закатила глаза. — Чего?

— Зачем ты вообще с ним споришь? — земнопони фыркнула. — Ты всегда в конечном итоге делаешь то, что он говорит. Перестань пытаться выглядеть крутой.

— Я и не пытаюсь.

— Ну, конечно. Ты ведешь себя как совершенно разумная кобыла, — Бон-Бон указала на дом. — Послушай, мы идем туда, ты устраиваешь бучу, как собственно всегда и делаешь, и мы возвращаемся домой как можно скорее, пока Дерпи спасает Кэррот. Тебе нет нужды заставлять нас обращать внимание на свою тупую манерность.

Лира посмотрела на нее одним из тех взглядов, которые заставили бы любого пони застыть на месте и начать думать о том, каково это — быть мертвым. Лира могла быть опасной, но она никогда не смогла бы причинить вред Бон-Бон, и та это знала. Конечно, две кобылы ненавидели друг друга, но опять же, они ненавидели всех пони. Просто их ненависть была особого рода. Та, которая заставляет тебя нассать на пони, когда ты видишь, что он горит — ты ведешь себя как можно более гадко, но все равно пытаешься бороться с огнем.

Может быть, именно поэтому они всегда оказывались вместе, когда им приходилось разделяться на две команды, подумала Бон. Что ж, эти отношения были еще ужаснее, чем она думала.

Земнопони открыла рот, чтобы что-то сказать, но у нее не хватило времени. Главным образом потому, что все ее мысли о моче и огне были, очевидно, неверными. Лира подошла еще ближе, развернулась и лягнула ее задними ногами в голову.

Бумс!

Сильно лягнула.

И Бон-Бон покатилась вниз по лесистому склону, потому что, естественно, они должны были стоять на самой вершине холма, и конечно же, особняк был внизу. Она абсолютно не контролировала свою траекторию. Это было немного больно.

Наконец кобыла остановилась, со звучным “шмяк” ударившись о стену особняка, и на несколько секунд у нее закружилась голова. Голос Лиры донесся через коммуникатор, и там можно было разобрать что-то типа "это ее научит".

Застонав, Бон-Бон попыталась встать, но безуспешно. Как по ней, земля встретила ее слишком уж восторженно. Она снова попыталась встать, на этот раз успешно, потерла глаза и...

Моргнула пару раз. Она просто не могла поверить своим глазам.

— Ебаный джек-пот, — прошептала земнопони.

---

— Лира, — раздался голос Тернера, — ты только что пнула Бон-Бон?

— Не твое дело.

— Это в некотором роде мое дело, учитывая тот факт, что мы сейчас одна команда и...

— Ты тоже хочешь, чтобы тебя лягнули в голову?

— Ладно, не мое дело, — жеребец повернулся к особняку. — Бон, ты что, умерла?

— Да, я совершенно точно мертва. Рада, что вы спросили, потому что обычно мертвые пони не могут ответить на такие идиотские вопросы, но эта моя смерть была особенной! Как великолепно, а? Кроме того, рада видеть, что вы были невероятно обеспокоены моей безопасностью. Не спрашивать обо мне и не проявлять никаких чувств по отношению к моей возможной смерти было одним из самых красивых жестов.

— Ладно, да, ты жива, — пробурчала Лира. — Нам уже все равно. Заткнись.

— Нет, но у меня действительно сильно болит голова.

— Я же сказала, что нам плевать.

Не обращая внимания на разговор, Октавия остановилась прямо перед лестницей, которая вела вниз к главной двери особняка Блюблада. Тернер, стоявший прямо за ней, взглянул на то, что ждало их внизу, и увидел двух охранников размером с колесницу. Их шеи по толщине были с его туловище, и жеребец мог видеть на их ногах мускулы размером с арбуз.

Затем он повернулся к Октавии и сглотнул.

— Ну, — сказал он, — похоже, у нас тут компания.

— Да, я знаю, — серая кобыла улыбнулась, и в выражении ее морды было что-то такое, что Тернеру совсем не понравилось. — На самом деле я их уже знаю. Они единственные охранники во всем доме, и я однажды имела с ними дело. И могу справиться с ними снова.

—  А? — Тернер поднял бровь. — И каким же образом?

— Я же говорила тебе, что бывала здесь раньше, верно?

— Погоди... — донесся из коммуникатора голос Лиры. — Так ты хочешь сказать, что в прошлый раз, когда ты пришла сюда, ты избила этих жеребцов до полусмерти или что-то типа того? Потому что, если это так, то думаю, ты не такая уж и жалкая, Тави.

Несколько мгновений Октавия молчала, и Тернеру ничего не оставалось, как нахмуриться. У виолончелистки было довольно странное выражение на морде — то самое, когда она думала...

— Тернер, ты самый большой засранец, которого я когда-либо встречала, ты это знаешь?

Жеребец удивленно моргнул.

— Винил? — спросил он. — Это ты?

— Что? — Октавия нахмурилась и дотронулась до коммуникатора. — Это же была Лира, верно?

— Да, это была я, — ответила Лира. — И никаких чудил не было.

— Нет, она назвала меня засранцем, — Тернер нахмурился и сел на землю. — Винил. Ответить мне.

— Да, да, я здесь. Я просто сейчас с тобой разговариваю, — ответила диджейша. — Ну, знаешь, решила попробовать эту милую штуку, которая у тебя есть в этом стремном компьютере. Я же могу говорить только с одним пони?

— Эм, конечно, можешь, — Тернер закатил глаза. — А что бы это были за коммуникаторы в противном случае?

Он взглянул на Октавию, которая смотрела на него, подняв бровь.

— Винил говорит сейчас только со мной, — пояснил он. — В основном потому, что она идиотка.

— Я не идиотка!

— А! — Октавия улыбнулась. — На этот раз я тоже ее услышала!

— И я тоже! — прошептала Дерпи. — Винил, где ты была?

— О, мне не понравилась маленькая шутка Тернера о моей глупости, поэтому я спустила пару вещей в его туалет, чтобы забить его. Начала с его одежды и занавесок, а потом закончила всякой кухонной утварью.

— Я же говорила, — произнесла Лира.

— Винил! — прошептала Дерпи. — Это было невероятно подло с твоей стороны! Не могу поверить, что ты была такой плохой! Почему ты такая хулиганка?

— Он назвал меня глупой!

— Ладно, потом ты мне за это заплатишь, — сказал Тернер. — А теперь, Октавия, пожалуйста, скажи мне, что у нас есть хитрый план, как избавиться от этих двух охранников, чтобы мы могли отвлечь нашу умную, как золотая рыбка, подругу по ту сторону коммуникатора. Я не хочу, чтобы она заскучала и попыталась сжечь весь мой хренов дом.

— Это не было бы моим следующим шагом, — заявила Лира. — Я бы бросила всю его еду в двери соседей, чтобы ему потом пришлось извиняться. И только после этого я бы что-нибудь сожгла.

— Лира, этим ты совсем не помогаешь.

— С чего бы мне хотеть помочь тебе?

Тернер закатил глаза. Он почувствовал ухмылку в голосе Лиры.

— Хорошо... — Октавия тоже ухмыльнулась. 

"Селестия Пресвятая, — подумал Тернер, — и эта тоже ухмыляется?”

Он ненавидел ухмылки. Ничем хорошим они не заканчиваются.

— У меня, конечно, есть хитрый план, но думаю, что им он понравится больше, чем тебе.

Тишина. Тернер нахмурился.

— Это будет больно, правда?

— Продолжай, подруга, — голос Винил звучал нетерпеливо. — Я знаю этот голос. Ты думаешь о чем-то секси, не так ли?

— Ну, вот видишь... — Октавия хихикнула и подняла бровь, глядя на Тернера. — Вечеринка у Блюблада была скучной, ясно? Когда я приехала сюда, то старалась развлечь себя хоть как-то... В какой-то момент у меня был перерыв, и...

Тишина.

— Скажем так, — продолжила кобыла, облизнув губы, — я точно знаю, что одному из охранников нравятся кобылы, а у другого дверь сарая открывается в другую сторону.

Тернер почувствовал озноб.

— О, нет. О, нет-нет-нет-нет-НЕТ-НЕТ-НЕТ...

— Да ладно тебе, — Октавия погладила жеребца по голове. — Послушай, это просто: мы оба пойдем туда. Я использую это тело, которое Вселенная дала мне, чтобы отвлечь одного из них. Ты пойдешь к другому, немного похлопаешь глазами и скажешь пару комплиментов о его мышцах, и вуаля! Все получилось!

— НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ!

— О, ДА! — заорала Винил. — ОКТАВИЯ, Я ЗНАЛА, ЧТО СМОГУ ГОРДИТЬСЯ ТОБОЙ!

— У-ух, — Дерпи сглотнула. — Док с другим жеребцом? Хах...

— Секси, — прокомментировала Лира.

— Заткнитесь все, — рявкнул Тернер. — Послушай, Октавия, я рад, что ты считаешь меня милым, но я не собираюсь, повторяю, я не собираюсь соблазнять этого монстра!

Жеребец указал копытом на лестницу.

— Ты хоть видела его размеры?! Он может убить меня одним ударом ноги!

— Ну, если ты хорошо сделаешь свою работу, ногу он использовать не будет, — пробормотала Лира.

— ЗАТКНИСЬ!

— Послушай, — спокойно сказала Октавия, — я знала, что ты так отреагируешь, поэтому...

— НИ ХРЕНА СЕБЕ, ТЫ ЗНАЛА? И ЧТО ЖЕ НАВЕЛО ТЕБЯ НА ТАКОЕ ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ? ТОТ ФАКТ, ЧТО Я НЕ ГЕЙ, ИЛИ ТОТ ФАКТ, ЧТО ЖЕРЕБЕЦ ВНИЗУ МОЖЕТ ЗАБИТЬ МЕНЯ ДО СМЕРТИ БЕЗО ВСЯКИХ УСИЛИЙ?!

— О, да, это еще более сексуально, — раздался голос Винил.

— Итак, — продолжила Октавия, — я готова дать тебе кое-что взамен.

---

Услышав эти слова, Винил перестала смеяться, хотя ухмылка с ее морды не исчезла. Диджейша расслышала зной в голосе Тави. Эта кобыла задумала что-то хорошее.

Тернер, похоже, тоже это заметил, потому что сразу перестал орать.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— А как ты думаешь, что я имею в виду?

— Поскольку это говоришь ты, то я не знаю, — ответил жеребец. Винил облизнула губы. Она была почти так же растеряна, как и он, но молчала, как и остальные три кобылы, участвовавшие в разговоре. — Что-нибудь такое, что оскорбило бы мою старую добрую матушку.

— Разве это проблема?

— Совсем наоборот, — Тернер вздохнул. — Но знаешь, даже если бы ты предложила станцевать для меня на шесте — что, согласись, было бы потрясающе, — я бы все равно сказал "нет". Я просто не буду соблазнять эту гейскую гору мускулов, спасибо тебе большое. Я люблю свою задницу и не хочу видеть, как она превращается в бесформенный кусок кровавого мяса.

— Тайм Тернер, — пробормотала Винил. — Романтичен как всегда. Тави, о чем ты говоришь? Ты же не собираешься спать с этим засранцем, верно?

— Бога ради, Винил, это было бы не в моем стиле, — ответила ее подруга. — Нет, я говорю о чем-то гораздо лучшем.

— Ого, — произнесла Лира. — Значит, ставки растут.

— Все или ничего, да? Послушай, Тернер, я предлагаю тебе следующее, — голос Октавии звучал спокойно. — Я и Дерпи. Полный сеанс поцелуев. Десять, может быть, пятнадцать минут.

— Что?!

— Ого.

Дерпи и Лира казались удивленными. Голос Тернера, с другой стороны, внезапно зазвучал совершенно нормально, без малейших признаков истерики.

— С языком?

— С языком и соприкасаясь крупами, — ответила Октавия. — Мы втроем в одной комнате, никаких камер или твоих странных технологий. Будут тебе языки. Немного стонов, может быть, но не слишком много.

— Октавия! — голос Дерпи был ближе всего к яростному крику с учетом того, что она продолжала шептать. — Что-то подсказывает мне, что я должна сказать свое слово!

— Дерпи, пожалуйста. Я пытаюсь заключить сделку.

— Я не собираюсь целоваться с тобой только для того, чтобы возбудить Тернера!

— Дорогая, — произнесла серая земнопони, — он всегда такой. Его имя...

— Я не в настроении для каламбуров! — завопила Дерпи. — Слушай меня!

— Ого, — Винил покачала головой. Она ни за что не пропустит такое зрелище только потому, что у Дерпи был тяжелый приступ ханжества. К счастью, Винил знала много способов излечения от подобного. Быстро, как орел, охотящийся на кролика, она нажала пару кнопок и включила приватный разговор с пегаской.

— Подруга, что ты творишь? — спросила она. — Тернер собирается целоваться с жеребцом! Мы не можем позволить себе пропустить это!

— Винил, я не собираюсь целоваться с Октавией!

Ее голос звучал одновременно возмущенно и оскорбленно... но где-то глубоко внутри таилось сомнение. Винил знала Дерпи, той хотелось увидеть гейское порно.

— Слушай, — Винил глубоко вздохнула. — Это приватный разговор, они тебя не слышат.

Тишина.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

— Значит, Док нас не слышит? — голос Дерпи утратил свою обычную умильность.

Винил улыбнулась.

— Нет. Ты можешь не сдерживаться.

— Ну, тогда ладно, — пегаска вздохнула. — Да, я точно буду целоваться с Октавией, чтобы увидеть это. Селестия свята, гей-Док? Это как сон, ставший явью. Я бы убила своего гипотетического первенца за это дерьмо.

Дерпи усмехнулась.

— Подруга, вот что я тебе скажу: надеюсь, что ты запишешь все на пленку, потому что я буду слушать ее каждый вечер.

— Конечно, я это запишу, — Винил с свою очередь ухмыльнулась. — Представь себе, что я смогу с ним сделать! Я смогу мгновенно выиграть любой спор с этим засранцем! Я смогу шантажировать его каждый раз, когда захочу! Он хочет, чтобы я заплатила за его туалет? Ой, извини, не слышу тебя из-за звука этой твоей гейской записи! Хочешь, чтобы я извинилась перед твоей матерью за то, что назвала ее толстой? Гей-запись! Мне нужны деньги, чтобы заплатить за квартиру, а он не хочет мне их одолжить? Гей-запись!

— Ну, может быть, — Дерпи рассмеялась. — Но я буду использовать ее для всего, кроме этого. Ух, гейский Док. Похоже на то, что моя вторая лучшая мечта сбылась.

—  Вторая?

— Первая — это он и охранник в моей спальне.

Винил вздохнула.

— Понятно. Я все еще не понимаю, что, во имя Луны, ты в нем нашла.

— Он абсолютно ебабелен. Самая красивая задница в Эквестрии, — ответила Дерпи.

— Позволю себе не согласиться. Но почему ты отказалась от предложения Тави, если так хочешь поцеловаться с ней?

— Винил, я бы поцеловалась со своим восьмидесятилетним дядей за кассету с гейской порнухой Дока, — ответила пегаска. — Но я не могу вести себя перед ним, как похотливая кобыла.

— А, ну да, — диджейша кивнула. — Это было бы слишком похоже на тебя. Дерпи, которую я знала, была самой горячей кобылицей из мною виденных, сразу после Тави. Что случилось с ней?

— Тернеру нравятся наивные и скромные.

— Да, но ... — Винил пожала плечами. — Я даже не знаю. Ты сама не своя. Если тебе даже удастся соблазнить его таким образом, то он не будет в тебя влюблен, ведь верно?

— Послушай, — ответила Дерпи, — давай я сначала раздену его у себя дома, а уж после того, как выжму его досуха, буду разбираться с проблемами типа “ты мне врала”.

— Разве он не все время голый ходит?

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Наверное. Я все еще думаю, что это нездорово, но, эй, — Винил махнула копытом. — Это твоя сексуальная жизнь, а не моя. Так ты с самого начала собиралась сказать "да"? Даже если для начала тебе придется поцеловаться с подругой?

— Я ждала, что кто-нибудь сначала меня "убедит", — Дерпи рассмеялась. — И рада, что ты так быстро с этим справилась.

— Да, ты же меня знаешь. Если тебе нужна моя помощь или просто нужно позлить Тернера, я именно та кобыла.

— Это точно, — голос Дерпи звучал так же радостно, как у жеребенка, греющегося у очага. — А насчет поцелуев с подругой? Ну, это же Октавия. Ну кто еще не целовался взахлеб с Тави?

Тишина.

— Не будешь ли ты так любезна повторить это еще раз? — медленно спросила Винил. — Я, э-э... думаю, что неправильно поняла.

— Ой, да ладно, Винил, — Дерпи ответила ей странным тоном. Диджейша не могла заставить себя не думать об этом. Это было сказано серьезно? Невозмутимо? Может, она хихикает? — Это было всего лишь небольшое развлечение между кобылками, ничего больше. Только не говори мне, что ты никогда не экспериментировала с друзьями.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.

— Возможно, ты никогда этого не узнаешь.

— С Тави?!

— Эй, как ты думаешь, Док попытается присоединиться к вечеринке, когда мы с Тави приступим к делу?

— Дерпи, блядский пиздец, ты меня сейчас прямо пугаешь.

— Да, я бы хотела быть с другим жеребцом вместо другой кобылы, если мы таки соберемся устроить тройничок, — добавила Дерпи. — Но сейчас я готова на все, лишь бы этот идиот пялился на мой круп, так что мне все равно. Кроме того, с Тави всегда весело.

— Ладно, прямо сейчас ты явно пытаешься заморочить мне голову, — Винил кашлянула. — Давай начнем эту историю с самого начала.

— Подробности позже. А теперь не могла бы ты вернуть нас к остальным, чтобы я снова могла вести себя как скромница? Спасибо.

Диджейша открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но не смогла произнести ни слова. Вместо этого она нажала еще несколько кнопок, радуясь режиму идиотизма. Может быть, это и обидно, но уж точно полезно. Внезапно она снова услышала голоса всех.

— ...так что я немного почищу ее перья языком, а она сможет лизать мою метку, — говорила Октавия. — Договорились?

— Договорились, — ответил Тайм Тернер. — Всегда рад иметь с вами дело, мисс Филармоника.

— Что я смогу лизать? — прошипела Дерпи. — Док, вы оба действительно напрашиваетесь на неприятности, не так ли?

— Дай мне немного расслабиться, я собираюсь соблазнить монстра только для того, чтобы увидеть твои крылья во рту Тави, — голос жеребца звучал одновременно радостно и отчаянно. Винил находила это очень забавным. — Надеюсь, ты польщена.

— Как романтично.

И снова молчание.

— Тернер, — вмешалась Лира, — просто помни: закрой глаза и думай о Мэйнхэттене.

— Иди нахуй.

— Неа, это не я собираюсь туда пойти.

— Ого, — вмешалась Винил, — он что там, охуевает?

— Помни, Тернер, — проворчала Бон-Бон, — под лежачий камень вода не течет, а полежать тебе придется.

— Девочки, вы все жопошницы.

— Перестань беспокоиться о наших жопах и подумай лучше о своей, придурок.

— Или о члене того, кто ею займется.

— Сколько шуток про члены вы знаете?

— Явно недостаточно.

---

Лира все это время продолжала ухмыляться. Пинать Бон-Бон оказалось на удивление приятно; ей следовало бы делать это почаще. И что еще лучше: земнопони на этот раз замолчала, и это было так странно, что единорожка дорожила каждой минутой тишины. Ей очень нравилось жить без болтовни Бон-Бон, которая трындела не переставая. Эта кобыла была такой тупой. Лира ее ненавидела. Она ненавидела ее до самой глубины души. Хотя, конечно, единорожка ненавидела всех пони, но Бон-Бон была особым случаем, потому что была настолько тупой, что никогда не затыкалась. Но сейчас она была абсолютно тихой. Лира пнула ее в голову, и теперь она молчала.

Конечно, с Бон-Бон все было в порядке. Она ведь уже сказала пару слов, верно? Так что, похоже, пинок не убил ее. Не свезло. Земнопони была в полном порядке. Ее просто не было рядом, и она не разговаривала. Мечта Лиры сбылась. Ну, она, конечно, и раньше бывала без Бон-Бон, когда та, например, уходила по своим делам. Но находиться в одном и том же месте и быть в состоянии говорить друг с другом — через коммуникатор, конечно — и все еще не разговаривать? Это было прекрасно. Бон-Бон наконец-то научилась держать язык за зубами. Лира не могла быть счастливее.

Агась. Это было прекрасно. Идеально.

Единорожка продолжала кружить вокруг дома, ища открытое окно, чтобы вломиться в этот дурацкий особняк и все разнести к хренам. И она определенно не думала о том, где, едрить ее кочергой, Бон-Бон, и почему она молчит. В конце концов, такой удар едва ли был ей в новинку, с ней и раньше случалось подобное. Это была, типа, фишка Бон-Бон. Кроме того, это был всего лишь пинок, верно? Ничего слишком серьезного. Бон-Бон была в полном порядке — она так и сказала.

Никаких открытых окон. Эта часть сада на самом деле была менее дикой, чем задняя сторона. Лира заметила какой-то огород с картофелем и помидорами. Там же лежало множество садовых инструментов: лопата, большой мешок, набитый чем-то коричневым, грабли...

Единорожка слышала, как рядом шумят аристократы. Она была уверена, что сможет увидеть их в особняке, если заглянет в окно, но не хотела, чтобы ее заметили. Значит, она могла слышать их, но не видеть. Кроме того, она не думала о том, почему Бон-Бон так затихла. Лира вообще об этом не думала. Прокляни ее Селестия, как же она ненавидела эту земнопони. Лира не могла быть счастливее. Никаких разговоров, хотя коммуникатор все еще был включен. Да. Настоящий рай. Ей нравилась эта ситуация.

Ее полностью удовлет... Ладно, хер с ним. Где, ебать ее в сраку, эта кобыла, и почему она молчит? Лира фыркнула и развернулась, направляясь к южной части особняка, где она пнула Бон-Бон. Единорожка похлопала по коммуникатору.

— Бон-Бон? — сказала она, нарушая молчание.

— Хм? — раздался голос земнопони, и Лира почувствовала, что немного успокаивается. Она также сразу же разозлилась, потому что ненавидела эту кобылу, и разговор с ней был настоящей занозой в заднице.

— Где ты, ебать тебя в сраку?

— Хм-м-мпф, — голос Бон-Бон звучал приглушенно, как будто у нее что-то было во рту. Потом Лира услышала, как она что-то выплюнула, и когда она заговорила, голос звучал так же нормально, как всегда.

— Ну, я не знаю, помнишь ли ты, но ты вроде как пнула меня ногой прямо в морду, и я скатилась с этого дурацкого холма. Хотя, может быть, для тебя это все уже слишком смутно; потому что мне кажется, что твоя долгосрочная память имеет в запасе всего лишь три, может быть, четыре секунды, и ты постоянно забываешь, что быть такой жопошницей — не самое лучшее твое решение. Но кто я такая, чтобы судить, а? Я имею в виду, что это же не твоя вина. Мир создал тебя такой. Это все вина общества. Они должны были разбить твою голову об угол, как только ты открыла глаза. У меня очень болит голова, ты в курсе?

— Едрить тебя налево, Лира, — раздался голос Винил. — Зачем ты это сделала? В кои-то веки она молчала! Я почти забыла, что она там! Я была счастлива!

— Да, я должна была держать рот на замке, — пробормотала единорожка. — Либо так, либо мне надо было пинать ее сильнее.

— Лира! — прошептала Дерпи. — Не говори так, а то я рассержусь!

— О, нет. Злая Дерпи, — единорожка закатила глаза. — Иди к гребаным холмам.

— Хм-м-мпф.

Лира нахмурилась. Голос Бон-Бон снова звучал приглушенно.

— Какого сена ты там творишь, идиотка? — спросила она. — И где ты находишься?

Земнопони снова сплюнула.

— Я нашла нам лучшее средство для отвлечения внимания. Кстати, не за что.

— Ты нашла способ отвлечь их? — на этот раз из коммуникатора донесся голос Дерпи. — Хороший?

— Нет, очень плохой. Вот почему я сказала, что это лучшее, что у нас есть. Задай глупый вопрос... — Бон-Бон слегка фыркнула, как будто ей было трудно двигаться. — А теперь, Дерпи, подожди, пока не увидишь, что сможешь войти в особняк без малейших проблем. Лира, где ты?

— С левой стороны дома.

— Оставайся там, я пойду в твою сторону. Тут я все равно уже закончила.

— Октавия? Док? — спросила Дерпи. — Как у вас дела? Вы слышали?

— Да, слышали. Отлично, Бон. Впервые в жизни ты не бесполезна, — произнесла Октавия. — Сначала туда пойду я, чтобы Тернер потом мог соблазнить этого охранника-гея без свидетелей. Винил, пожалуйста, выключи мой коммуникатор — я буду много говорить и могу тебя отвлечь.

— Как вам будет угодно, миледи.

— Бон-Бон, а что у тебя за отвлекающий маневр? — спросил Тернер. — Потому что если он достаточно хорош, может быть, мне не надо будет...

— Тернер, я сделаю это только потому, что ты отвлечешь охранника, — перебила его Бон-Бон. — Я не могу поступить иначе. Мы шумим, заходим туда, хватаем Кэррот Топ, выходим, и как только ты закончишь делать сну-сну, мы возвращаемся по домам — и все прекрасно и замечательно.

— Я тебя жуть как ненавижу.

— Как и все, — добавила Лира. — И ты все еще не сказала нам, что это за отвлекающий маневр, Бонни. Что ты задумала?

— Не называй меня так, ты мне не мать. И я не устаю благодарить Селестию за это, потому что уверена, что любой жеребенок, которому не повезло иметь тебя в качестве родителя, попытается задушить себя собственными подгузниками после трех дней общения с тобой. А что касается моего плана, то повернись и посмотри сама.

Лира так и сделала, и ее глаза широко распахнулись при виде открывшегося перед ней зрелища. Бон-Бон с дикой улыбкой на морде и странным блеском в глазах несла полный мешок...

— Бонни, это то, о чем я думаю?

— Что? — спросила Винил на редкость энергичным голосом. — Мне кажется, я что-то упускаю, а после Тернера-гея сегодня ничего просто не может пройти как обычно. Что там такое?

Бон-Бон усмехнулась.

— Это буквально самая большая мечта любого шутника, моя маленькая кошмарная музыкантша. Видишь ли, когда Лира пнула меня только потому, что она конченая идиотка, я нашла частный садик Блюблада. И под ‘частный", я имею в виду частный.

— О, нет. Ты же не имеешь в виду...

— Да, — Бон-Бон бросила мешок на землю и облизала губы. — Душица, травка, “Зеленая фантазия”, “Сено сновидений”, клевер и какие-то странные красные листья, которых я никогда не видела.

— Погоди, — когда Лира подошла к мешку и осмотрела его содержимое, Дерпи заговорила через коммуникатор. — Ты хочешь сказать, что у Блюблада тут целая плантация наркоты?

— Нет. Нет, конечно же, ничего такого тут нет, — Бон-Бон ткнула копытом в мешок. — На самом деле, что ты тут видишь? Да, я вытащила все из своей задницы. Эта штука была со мной все время. Я, типа, конченная наркоманка. О да, я...

— Да заткнись, — Лира внимательнее присмотрелась к траве. — Едрическая кочерга, если мы продадим все это, то получим по меньшей мере пятнадцать тысяч бит. И это не считая той красной штуки. Что это?

— Не знаю, — Бон-Бон пожала плечами.

— Красной? — на этот раз заговорил Тернер. — Извините, что не обращал внимание, но Октавия тут соблазняет охранника — это ужасно интересно. В любом случае, поправьте меня, если я ошибаюсь: вы говорите, что там есть красный наркотик?

— Нет. Нет, мы этого не говорим. На самом деле, я не упоминала об этом три тысячи раз, Тернер. Боже, ты невероятно умен, ты знал об этом?

— Иди выеби себя гвоздем, Бон, — ответил Тернер. — Лира, там есть что-нибудь красное? Это очень важно.

— Да. Красные листья, фиолетовые точки. Ты знаешь, что это такое?

— Ну-у-у...

— Знаю, — ответила Винил, — и самое лучшее, что ты можешь сделать, это выбросить их прямо сейчас. Это “Красная фантазия”, хотя некоторые пони называют ее ФПД.

— ФПД?

— “Феи, а потом дерьмо”. Оно заставляет тебя чувствовать себя волшебно, типа летаешь и все такое, но затем магия кончается, — Винил вздохнула. — А потом все кажется дерьмом. Всегда. Тебе нужно еще немного, чтобы почувствовать себя хорошо, и через некоторое время от тебя уже ничего не остается. Только феи и, глубоко внутри, бассейн, полный дерьма.

— Селестия свята, — пробормотала Дерпи. — И Блюблад выращивал эту штуку? Неудивительно, что он слабоумный.

— А что ты собираешься делать с этой фигней? — спросила Винил. — Вы ведь там не собираетесь ее использовать?

— Конечно, собираемся, — Бон-Бон закатила глаза. — Ты что, меня не слышала? Я люблю обдалбываться наркотой. Я собираюсь выкурить все это дерьмо, включая эту невероятно опасную красную штуку. О да, я едва могу терпеть, настолько мне хочется обдолбаться просто в говнище как можно скорее. Вот и вся причина, по которой я сказала тебе, что это отвлекающий маневр. Потому что я хотела накуриться. Это было бы так невероятно полезно для нашей миссии, что я не понимаю, почему я не таскаю  с собой все время целый мешок наркоты — о, подожди-ка минутку, да вот же он! Что ж, это делает ситуацию еще лучше!

— Мы можем использовать это дерьмо, чтобы обдолбать всю компанию, — сказала Лира. — Ну, в кои-то веки этому куску дерьма, известному нам как Бон-Бон, пришла в голову хорошая идея. Я поджигаю эту красоту, и мы разделяемся. Бон-Бон бросает самую большую кучу в сад, Дерпи немного на второй этаж, а я делаю то же самое на первом.

— Эй-эй, друзья, — в голосе Дерпи звучало сомнение, — я действительно хочу спасти Кэррот Топ, но не слишком ли это экстремально? Я в том смысле, что не хочу, чтобы пони на вечеринке видели только фей в течение многих лет. Это настоящее зло.

— Эх, — Бон-Бон нахмурилась. — Эм-м-м. Ну, наверное, да?

— Вы всегда можете зажечь все, кроме ФПД, — заметила Винил. — План-то действительно хорош.

— Здесь много красных листьев. Убрать их займет целую вечность...

— Может, тебе и не нужно этого делать, — сказал Тернер. — “Красная фантазия” похожа на “Зеленую фантазию”, но принимать ее надо совсем по-другому. Ее не курят, а нюхают. Необходимо срезать листья, размолоть их, а потом добавить в смесь какую-нибудь слабую кислоту...

— Кислоту? — почти прошептала Дерпи. — Пони нюхают что-то, содержащее кислоту?

— Все или ничего, — ответила Лира.

— Используя прекрасную метафору Винил, кислота помогает феям легче выходить, — Тернер сделал паузу. — И только потом, если я не ошибаюсь, это и вызывает девяносто процентов дерьма. Во всяком случае, растение не вредно само по себе; то, как его принимают, делает его вредным.

— Значит, ничего страшного, если мы сожжем эту штуку? — спросила Дерпи. — Мы в безопасности?

— Во всяком случае, должны быть, — ответил жеребец. — Я не уверен на все сто процентов, но... Винил, ты когда-нибудь видела, чтобы пони курили эту штуку?

— Нет, — голос Винил внезапно погрустнел. — И я видела, как пони нюхали ее только однажды, на вечеринке. Я вернулась домой и сразу перестала контачить с этими пони. Это дерьмо — полный пиздец, подруги.

— Быть не может. Наркотики — это плохо? — Бон-Бон закатила глаза. — Ты буквально сводишь меня с ума, Винил. А дальше что? Лекция о безопасном сексе? Речь о том, как плохо бить жеребят? А может...

— Так, ее курят? — прервал земнопони Тернер. — Винил?

— Не-а, — ответила диджейша. — Я имею в виду, что ты прав. Эту хрень нюхают.

— Так я и думал, — заявил жеребец, хлопнув копытами. — Если ты сожжешь эту штуку, она сгорит, но без всяких фей.

— Тогда давай сожжем все, — пробормотала Лира. —Я имею в виду, ну что такого плохого может случится?

— Мы можем разрушить жизни многих пони, которых даже не знаем.

— Разве я похожа на ту, кому не плевать?

— Нет.

— Тогда давай сделаем это.

— Погодите, — Дерпи вмешалась в разговор. — Я думаю, мы тут кое-что забываем. Док соблазняет этого огромного пони, и эта шутка с наркотой — хорошая идея, но...

— Ты забываешь о поцелуях с Октавией, — пробормотал Тернер. — Просто напоминаю.

— Да, да, конечно. Итак, если отставить гомосексуализм и наркотики в сторону, разве мы не должны спасать Кэррот Топ?

Тишина.

— Эй ты, диджейша, — Лира постучала по коммуникатору. — Скажи нам, где, едрить ее налево, наша тупая подруга.

— Третий этаж.

— Ну что ж, тогда поехали, как планировали, — Бон-Бон опустошила мешок с наркотиками и разделила содержимое на три кучки, после чего положила самую большую обратно в мешок. — Мы зажжем эту штуку, как только Тернер отвлечет охранника. Я беру мешок и бегу ко входу. Дерпи, тебе лучше сейчас прилететь сюда, потому что Лира должна будет поджечь эту штуку, прежде чем ты бросишь ее на второй этаж, а мы не хотим, чтобы и у тебя крышу снесло.

Земнопони сделала паузу.

— Хех. В любом случае, как только они поймут, что происходит, и начнут орать, мы схватим Кэррот Топ и свалим как можно скорее.

— Знаешь, — сказал Тернер, — план сработает только потому, что дым от этих штук белый. Как только они заметят, что происходит, охранники перестанут нас беспокоить. И ты уже будешь внутри, так почему мне надо разбираться с этим монстром?

— В основном потому, что это весело, — ответила Винил. — А еще не забывай про Дерпи и Октавию.

— А, ну да. Так что мы просто ведем себя как идиоты ради этого.

— Да.

— Угу.

— Я и сама не смогла бы сказать лучше.

— Ну тогда, — Тернер вздохнул. — Октавия смеется, и они с гетеро-охранником, кажется, хорошо проводят время. Думаю, они скоро уйдут в лес, и гей останется один.

Лира заметила, что голос жеребца слегка дрожал.

— Пора вести себя как идиоты.

---

Примечания:

Похоже, людям нравится эта история. Странно.

Я люблю эту главу, потому что на миг Лира показывает, что у нее есть эмоции. Но не волнуйтесь, это всего на три секунды.

Кроме того, Бон-Бон специально сделана такой, чтобы быть как можно более раздражающей как для читателей, так и для персонажей. Я обожаю ее.

Глава 3: Мы следуем плану, ну или пытаемся

Кэррот Топ не была глупой пони.

А если и было что-то, что она ненавидела, так это когда пони называли ее глупой. К счастью для нее, почти никто больше не рисковал называть ее глупой хотя бы потому, что она очень хорошо умела демонстрировать, что ей это не нравится.

Вообще-то она очень хорошо умела показывать, что ей что-то не нравится. И ей не нравилось достаточно многое. Может быть, именно поэтому у нее было так мало друзей.

Но впервые за целую вечность ее действия были более или менее оправданны. Да, она жаждала мести. Снова. Это был уже третий раз за неделю. Однако в отличие от предыдущих двух случаев, это было что-то действительно важное: вовсе не грубый официант или вопиющее оскорбление гордости ее матери... Нет, на этот раз это было оскорбление настолько серьезное, что абсолютно любое живое существо поступило бы так же. Кэррот Топ была в этом уверена.

Иметь кольтфренда-аристократа было интересным опытом. Семья Бастардов была одним из самых уважаемых домов в Кантерлоте. Хотя Кэррот и была немного раздражена тем невероятно большим количеством времени, которое ее ненаглядный Читинг проводил, занимаясь каким-то “важными делами”. Но если отбросить это? Все было просто замечательно!

Затем, пару часов назад она обнаружила, что "важные" — это кодовое название для "моя секретарша", а "дела" означает "трахаться во все мыслимые и немыслимые отверстия, пока мы не будем настолько истощены, что едва сможем двигаться".

Даже сама Кэррот знала, что это была очень плохая идея со стороны Читинга.

При этом она была не из тех пони, которые, открыв дверь и обнаружив, что ты трахаешь свою секретаршу на полу, начинают орать на тебя. Нет. Она была из тех пони, которые возвращаются к себе домой, одеваются в самую модную одежду и отправляются на вечеринку, где вы должны были появиться вместе. И она ждала его там.

Одна.

В углу третьего этажа.

Она знала, что Читинг рано или поздно войдет через дверь, на которую она смотрела, в поисках своей “возлюбленной” и не имея ни малейшего представления о том, что должно произойти. 

“И долго пребывать в неведении он не будет”.

Вокруг Кэррот толпились пони, но как ни странно, никто не смотрел ей прямо в глаза. По-видимому, они были немного напуганы. Абсолютно все пони немного опасались Кэррот Топ, когда на ее морде появлялась такая улыбка.

Это была вовсе не страшная ухмылка. О нет. Страшная ухмылка — это та, которая говорит: “Я собираюсь лягнуть тебя” или ”ты сейчас лишишься ноги". Ее улыбка была самой обычной улыбкой. Если бы кто-то посмотрел на нее, то увидел бы только слова "Здравствуй, дорогой".

Но ее улыбка говорила это особым тоном. Тем самым, который звучит так, будто это не имеет большого значения, но все равно заставляет пони дрожать. Это было что-то вроде "здравствуй, дорогой", за которым обычно следует "нам нужно поговорить", а потом наступает время непреднамеренного убийства.

Но это можно было заметить, только если смотреть на эту улыбку несколько секунд. Чего никто не делал.

Кэррот Топ была там уже несколько часов, воображая, как Читинг мечется в поисках нее как ненормальный, не зная, что делать. В конце концов он явится на вечеринку один, хотя бы потому, что его вынудит к этому обычная вежливость. А потом, если коротко, все пойдет не очень.

Итак, Кэррот ждала, зная, что рано или поздно получит то, чего хочет. Мысль о том, что избиение аристократа до полусмерти прямо на дне рождения принца Блюблада может принести ей массу неприятностей, просто не укладывалась у нее в голове. Но Кэррот Топ не была дурой. Никто не был достаточно безумным, чтобы сказать подобное.

Она была просто немного вспыльчивой.

Кроме того, она действительно ни о чем не думала, пока ждала его. Она только улыбалась и смотрела на дверь. В конце концов, если бы она задумалась, то ее поразило бы осознание того, что иметь в кольтфрендах пони по имени Читинг Бастард¹ было не самой хорошей идеей с самого начала. А это означало бы, что она действительно немного глупа.

И давайте будем честны: даже мозг Кэррот не был достаточно сумасшедшим, чтобы сообщить ей, что она глупая пони. Лишь Селестии ведомо, что бы она могла сотворить с ним, бедным, в таком случае.

---

Октавия очень сексуально фыркнула, чувствуя на своем крупе пристальный взгляд Тернера, и пошла немного медленнее. Охранники, конечно, уже видели ее, но сейчас целью было максимально привлечь их внимание.

К счастью для нее, она все еще была довольно далеко от охранников, когда голос Винил снова раздался в коммуникаторе.

— Эм, Тави? — спросила диджейша с беспокойством. — Ты тут?

— Нет, ты говоришь с коммуникатором в моем ухе, а я не тут. Охранники прямо передо мной, я не могу говорить! — прошептала серая земнопони, стараясь не шевелить губами слишком сильно. Охранники все еще смотрели на нее.

— Да-да, извини. Это просто... — Винил сглотнула. Октавия представила, как она нервно облизывает губы. — Это приватный канал, понимаешь?

— Да, просто замечательно,  — земнопони так и не остановилась, и теперь охранники были намного ближе. Кобыла попыталась изобразить сексуальное чревовещание, но без зеркала было сложно понять, правильно ли она это делает. — Я все еще не могу говорить.

— А, ну да. Эх... хорошо, — пауза. — На самом деле это не так уж и важно. Это просто... Ну.... Я не...

— Винил!

— Ладно, ладно! Мне просто... интересно, и все! — прошептала диджейша. — О том, что ты предложила Тернеру. Самые безумные вещи. Я просто хотела узнать, чувствуешь ли ты себя комфортно насчет этого. Ну я, типа, могу поговорить с Тернером, и...

Октавия закатила глаза. Она остановилась на мгновение — охранники уже были слишком близко, чтобы разговаривать, глядя на них, — и посмотрела на свои копыта, как будто наступила на что-то.

— Винил, прости мой пранцузский, но у меня нет времени на это дерьмо, — прошипела земнопони сквозь зубы. — Дерпи — моя подруга, Тернер — мой друг, одна из них горячая кобылка, а другой — идиот, так почему, едрить тебя коромыслом, я должна чувствовать себя неловко из-за того, что я сама же и предложила? Свали с канала!

Тишина.

— Я просто...

— Ты пытаешься быть хорошим другом, это очень мило и я благодарна тебе, а теперь заткнись и дай мне работать, — произнесла Октавия так быстро, как только могла. — У нас еще будет время поговорить о моих чувствах!

— Эм-м-м, — Винил сглотнула. — Да, ты права. Это было просто глупо с моей стороны. Я вроде как разговаривала с Дерпи, и... Хотя знаешь что? Не бери в голову.

В голосе диджейши вновь зазвучали обычные счастливые нотки.

— Иди и покажи этим охранникам, кто тут лучший, подруга!

— Всенепременно, — Октавия перестала вести себя как идиотка и снова направилась к охранникам.

— Спасибо, чмоки-чмоки, а теперь оставь меня в покое, — пробормотала земнопони, прежде чем подойти слишком близко.

— Это я должна так говорить, — ответила Винил. — В конце концов, это благодаря тебе у нас будет Тернер-гей!

Октавия только улыбнулась. Охранники смотрели на нее, и она видела по их глазам, что они ее узнали. В любом случае, ни один пони не мог так легко забыть ее. 

— Привет, мальчики, — произнесла она голосом, который по меньшей мере четыре раза спасал ее от тюрьмы. — Хорошая ночка, не так ли?

Тот, что справа — здоровенная куча мускулов с коричневой шерстью, желтой гривой и стальным прутом в качестве метки, ответил глуповатой улыбкой.

— Теперь она стала гораздо лучше, когда вы здесь, мисс Октавия.

— О, Стил, как это галантно.

Винил больше не произнесла ни слова. Октавия предположила, что она снова прервала связь.

---

Тернер спрятался так, чтобы охранники не могли его видеть, но он мог наблюдать за ними. Он не был уверен, что рад этому — Октавия явно уделяла больше внимания наименее мускулистому охраннику. Так что, похоже, именно он был натуралом, и это означало, что Тернеру придется иметь дело с тем, которого можно было описать только как здоровенного апокалиптического монстра, явно слишком сильно любящего гормоны роста. Каждый раз, когда Тернер смотрел на него, жеребец казался еще больше.

Конечно, мысль о том, что Октавия и Дерпи будут страстно целоваться перед ним, была достаточно мощным стимулом, чтобы преодолеть все страхи, но даже с этим... Жеребец вздохнул и пнул ногой землю.

— Сомневаешься, Тернер? — раздался голос Винил.

— Извини, что я так щепетильно отношусь к тому, что мою задницу скоро разорвут в клочья. Видишь ли, это мое больное место, — жеребец закатил глаза.

Хихиканье.

— Лучшее из них.

Тернер покачал головой.

— Я же должен оставаться забавным, если хочу, чтобы кобылы сходили по мне с ума, верно?

Пауза. А потом Винил заговорила необычным тоном.

— Да, наверное... — это прозвучало почти меланхолично. — Значит, ты все-таки не сильно нервничаешь?

— Я собираюсь соблазнить пони, который может забить меня до смерти за пару секунд. Так что, очевидно, я невероятно спокоен. Во имя Тартара, я умираю от желания сделать это! Это лучшая ночь в моей жизни! Подруга, я же так люблю страшных мускулистых жеребцов! Это моя мечта, ставшая явью!

— Ладно, ты все еще в истерике, — Винил вздохнула. — Он не собирается бить тебя, и ты это знаешь. Даже если ты пойдешь туда и он решит, что ты сильно хочешь поразвлечься, он ничего не сделает, если ты просто скажешь "нет".

Тернер нахмурился:

— Винил? — спросил он. — Ты в порядке?

— Чт... Да! А с чего вдруг нет? Я просто, ну знаешь, типа, говорю серьезно, — диджейша фыркнула. — Непохоже, что ты в опасности или что-то в этом роде, да и шутки уже слегка приелись.

Тернер облизнул губы.

— Ты не могла бы переключить наш разговор на приватный канал? Не обижайтесь, подруги, но мне нужно кое-что спросить у Винил.

— Эм, мы уже в приватном, — голос Винил звучал так, словно кобылку-школьницу поймали за чем-то плохим. — Они там обсуждают план, и... Ну, я думала... Ну, ты понимаешь.

На пару секунд воцарилось молчание, затем Тернер нахмурился и сел, на мгновение забыв об Октавии и охраннике-гее.

— Винил, ты хочешь о чем-нибудь поговорить?

— Эм. Нет.

— Так, ладно, — Тернер поднял бровь. — Тогда, пожалуйста, поговори с Октавией и попроси ее выиграть нам побольше времени. Я готов остаться здесь на всю ночь, если ты захочешь. Я не особо возражаю, чтобы Кэррот отправили в тюрьму, если это означает, что мне не придется соблазнять гея.

— Эм.

— Винил, ты пыталась быть со мной милой, — настаивал жеребец. — Ты не милая. Выиграй нам немного времени.

Пауза.

— Ладно, — голос Винил снова звучал виновато, и через пару секунд после этого единственного слова она заговорила снова. — Сделано. Тави знает, как обращаться с жеребцами, так что у нас есть по крайней мере десять минут.

При этих словах ее голос немного дрогнул.

— И это, по-видимому, плохо? — спросил Тернер и нахмурился. — С Октавией что-то не так? Ты хочешь, чтобы я сказал ей, что не нужно целоваться с Дерпи? Потому что она взрослая кобыла, и я...

— Нет, нет, нет! — Винил перебила его: — Нет, это не имеет никакого отношения к Тави и Дерпи, ясно? Не надо ничего делать. Вообще.

— Угу, я тебе верю. Так почему...

— Ладно, я соврала, Дерпи и Октавия уже шалили друг с другом, — шепотом перебила его Винил. — Ну, я точно не знаю, как долго они этим занимаются, но я уверена, что они делали это, по крайней мере, один раз.

Тернер моргнул.

— Ого. Ну, это же... круто? Ты хочешь сказать, что они парочка? Ха, — жеребец почесал нос. — Честно говоря, я не знал, что они по этому делу. Но у них обеих уже были кольтфренды, верно? Или они врали? Ты расстроена, потому что они врали нам?

— Нет! — на этот раз Винил не шептала. Это было больше похоже на один из ее обычных криков. Тернер почувствовал некоторое облегчение.

— Нет, они не парочка! Ну, по крайней мере, я так думаю. Дерпи только что сказала, что поцелуи, которыми они собираются заняться, потому что ты попросил их об этом, будут не первыми. И... — диджейша закашлялась. — Да. Вот.

— О.

Тернер пожал плечами.

— Это, наверное, совсем другое дело, — пауза. — Тебе от этого не по себе, Винил? Ты хочешь поговорить об этом?

— Нет! — пауза. — Я имею в виду, да. Я хочу поговорить об этом. Но это не заставляет меня чувствовать себя неловко. Или...

Тернер слышал, как она снимает очки. Ой-ей. Значит, дело серьезное.

— Это не должно заставить меня чувствовать себя неловко, верно? Я имею в виду, что я нормально отношусь к такого рода вещам, понимаешь?

— Эй, я думаю, это не твоя вина, если ты чувствуешь себя неловко из-за всего этого, — Тернер усмехнулся. — Это, конечно, не очень хорошо, но ты же знаешь, как это работает. Просто то, как ты была воспитана, возможно, как-то на это влияет. Тебе просто нужно понять, что они всё те же пони, которых ты знала, и... я скажу "любовь" за неимением лучшего термина.

— Все совсем не так! — крикнула Винил. — Я совершенно не против однополых отношений, ясно? Я вообще самая дружелюбная к геям и лесбиянкам пони, которую ты когда-либо знал.

— Ясно.

— И дело не в том, что это была Дерпи, — продолжила диджейша. — Меня это не волнует. Я имею в виду, что Дерпи также очень хорошая моя подруга, и она очень клевая. Но Октавия ничего не сказала. Провалится мне в Тартар, я уверена, что она даже не думала говорить мне об этом, потому что не считала это важным!

— О.

Тернер снова кивнул.

— Да, я понимаю твою точку зрения. Дерпи — моя лучшая подруга, и она тоже ни слова об этом не сказала. С другой стороны, я не понимаю, почему она должна была это делать, — жеребец пожал плечами. — Это не мое дело. Хотя было бы здорово, если бы она просто пришла ко мне однажды и сказала: "Эй, Док, я всю ночь занималась лесбийскими штучками с Октавией! Хочешь глянуть фотки?” Это был бы интересный опыт.

— Что?! — завопила Винил. Тернер вздрогнул. — Я думала, у тебя роман с Дерпи!

— Все... сложно, — Тернер вздохнул. — Не думаю, что мы парочка. Так ты влюблена в Октавию?

— Чего? Нет! — коммуникатор задрожал от звука голоса диджейши. — Я в нее не влюблена. Ты просто засранец.

— Уверен, что оскорбление поможет, — Тернер постучал по коммуникатору, слегка оглушенный криком. — Тогда почему ты так расстроена? Я никому ничего не скажу, даю слово.

— Заткнись.

Тишина.

— Я не влюблена в нее, ясно? — наконец раздался голос. — Это уж точно.

— Ладно.

— Я серьезно!

— Да, конечно.

Тишина.

— Но я могла бы влюбиться в нее, если бы захотела, — наконец сказала Винил. — Однако я думала, что Октавия настолько натуралка, что натуральнее нее только яблоки у Эпплджек, понимаешь?

— Теперь я понимаю, почему. Опять же, это же Октавия. Мы не должны удивляться тому, что она развлекается и с жеребцами и с кобылками, — Тернер сделал паузу. — Э-э, не то чтобы я имею в виду, будто она — неразборчивая в связях пони...

— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, — перебила его Винил. — Октавия любит хорошо проводить время то тут, то здесь, и у нее нет никаких предубеждений. Но я не знала, что ей это нравится. Что она одна из них.

— Из шаловливок? — уточнил Тернер. — Ну, почему она не кричит об этом на каждом углу, я тоже понимаю. Ты же знаешь, как устроено общество.

Жеребец нахмурился.

— Если кобыле нравится хорошо проводить время в постели — она шлюха. Про Октавию уже и так говорят подобное, но как ты думаешь, что произойдет, если пони узнают, что она плюс ко всему еще и любит кобыл? Это было бы некрасиво, как пить дать.

— Полагаю, что это имеет смысл, — Винил вздохнула. — Но я же ее лучшая подруга! Почему она сказала об этом Дерпи, а не мне? Я бы ее вообще никак не назвала! Да едрен батон, я бы избила до полусмерти любого ублюдка, достаточно тупого, чтобы сделать подобное!

Пауза. Голос единорожки слегка дрогнул.

— Она мне не доверяет. Вот что меня раздражает.

— Хм-м-м, — Тернер бросил взгляд на лестницу. Октавия все еще разговаривала с охранниками, хотя теперь, казалось, она полностью сосредоточилась только на гетеросексуальном.

— Ну, — сказал жеребец, — я не хочу тебя обидеть, но ты же не сказала ей, что тоже по кобылкам.

Бам.

Внезапно Винил стала более тихой, чем любимая бабушка Тернера, которая была уже пятнадцать лет как мертва.

— Как я посмотрю, ты не задумалась над этой маленькой деталью, верно? — продолжил жеребец.

Тернер представил себе, как диджейша, застыв, смотрит на экран компьютера.

— Ты... Почему ты решил, что я тоже би?

— Ты же сама мне сказала. Ты совсем не умеешь держать все в себе.

— О.

— Послушай, Винил, — продолжил Тернер, — впервые за всю ночь я говорю серьезно. Так что заткнись и слушай, ясно?

Диджейша ничего не сказала, поэтому он продолжил.

— Октавия — твоя подруга, и все же ты ничего не сказала ей о своей любви к “полировке жемчуга”. Могу я спросить, почему?

— Пото...

— Потому что ты либо испугалась, либо смутилась, — сказал Тернер, — и потому, что если бы ты сказала ей об этом, это бы выглядело, будто ты за ней ухлестываешь. Даже если это не так.

— Как ты это узнал?

— Я умный.

— Так ты думаешь, Октавия чувствует то же самое? Или...

— Ну, Октавию немного труднее понять, — ответил жеребец с улыбкой, — в основном потому, что она не такая идиотка, как ты. Поэтому я не могу быть уверен. Я могу лишь предположить, если хочешь.

Винил глубоко вздохнула.

— Хоть это и звучит жалко, но я была бы очень признательна, если бы ты продолжил.

Тернер улыбнулся.

— Ты такая жалкая.

— Сказал чайник чугунку.

— Ну хорошо, — Тернер посмотрел на небо. — Ты можешь сказать, например, что Октавия чувствует то же самое. Может быть, она просто не хотела, чтобы ты чувствовала себя неловко. В конце концов, вы очень близки. Так что, возможно, она думала, что ты, быть может, думала, что она была влюблена в тебя, потому что, бла-бла-бла, ты уже знаешь это. И ты чувствовала то же самое все это время. О, какая ирония судьбы!

— Поуменьши сарказм. Мудак, — ответила Винил. Тернер был уверен, что она улыбается. — Но это же не объясняет историю с Дерпи! Ну то есть, я думаю, что Дерпи милая, но... почему Октавия выбрала ее в качестве напарницы для веселой ночки? Почему она для этого не...

Диджейша сглотнула.

— О, Селестия, ты ведь не будешь говорить об этом никому, верно?

— Даю тебе свое слово.

— Хорошо. Так почему же она не выбрала меня? Я понимаю, что она хочет сохранить в секрете свою бисексуальность, потому что какой-нибудь идиот может назвать ее супер-шлюхой, но мы ее друзья! Я ее друг! И если Дерпи будет чувствовать себя комфортно в такой ситуации, то почему бы и мне не чувствовать себя супер-комфортно? — Тернер слышал, как единорожка  постукивает копытом по компьютерному столу. — Да провалиться мне в Тартар, я даже не сержусь на то, что она сейчас встречается с другими пони. Я даже убедила Дерпи поцеловаться с ней, потому что думала, что это будет секси! Но, но она не доверяет мне!

Еще один удар по клавиатуре.

— И это отстой.

Тернер облизнул губы. 

— Ну, я думаю, она не очень серьезно отнеслась к своей ночи с Дерпи. В том смысле, что… без обид, но Октавия действительно слегка ветренная.

— ...ага.

— И все же она серьезно относилась к своим кольтфрендам, — Тернер пожал плечами. — Ну, настоящих у нее было всего два, но она была очень преданной и все такое.

— Какая жалость, что они были такими придурками.

— Да, похоже, вы, подруги, не умеете выбирать себе пару, — заметил Тернер.

— Дерпи выбрала тебя.

— Ладно, тогда, может, вы в этом не столь ужасны. В любом случае, ты помнишь, как все было с кольтфрендами? — Тернер фыркнул. — Октавия им ничего такого не позволяла, пока они не стали парочкой. Она хотела, чтобы секс был чем-то особенным.

— Конечно, потому что секс — это самое обыденное, что ты можешь сделать. Каждодневная вещь.

— Для Октавии? Да, — Тернер снова посмотрел вниз. Агась, серая кобыла все еще разговаривала с охранниками. — Ты к чему клонишь?

— Хм.

— Но, конечно, есть нечто большее, чем просто совокупление, — жеребец пожал плечами. — Любовь, близость, бла-бла, все такое дерьмо. Октавия принимает секс всерьез, когда все серьезно, и воспринимает его как приятное развлечение, когда он ничем иным не является. Все просто.

— Ладно, — сказала Винил, — ты хочешь сказать, она думала, что ее отношения с Дерпи были несерьезными.

— Да, — ответил жеребец. — Но ты ее лучшая подруга, так что, возможно, она не хотела, чтобы ты думала, что она видит в тебе просто сексуальную игрушку. Ты очень важна для нее.

— Я... понимаю. Бедная Дерпи, кстати.

— Я почти уверен, что она не возражала, — заметил Тернер. — Она почти так же сексуальна, как Октавия.

— Наверное.

— Помогло?

— Да, — Винил вздохнула. — Спасибо, Тернер. Мне нужно было что-то вроде этого, чтобы немного прояснить мысли.

Кобыла усмехнулась.

— Теперь ты можешь спуститься туда и тоже хорошо провести время. Ты можешь даже попробовать использовать свои слезы в качестве смазки.

— Ладно, вижу, ты снова в норме, — Тернер вздохнул. — Мне все еще нужно дождаться, когда Октавия уведет второго охранника...

— Она уже сделала это.

— Что? — жеребец снова посмотрел вниз. Октавия была там пару секунд назад, а теперь исчезла. Тернер догадался, что она скрылась в огромном саду, окружавшем дом. Здоровенный охранник остался один, и вид у него был несколько раздраженный. — О, ради всего святого! Откуда ты узнала?!

— Я сказала ей, что она может уйти, когда захочет. Она тут же спросила охранника, не хочет ли он пойти с ней прогуляться в лес.

— Великолепно, — Тернер вздохнул. — Ну что ж, я думаю, мне пора идти туда, верно?

— Нет. Подожди две минуты. Я знаю, как думают жеребцы, и не верю, что гей ты или не гей, имеет хоть какое-то значение. Вы все — идиоты.

— Спасибо.

— Так что, — продолжила Винил, — тебе просто нужно спуститься туда и быть с ним вежливым. Тебе даже не нужно его "соблазнять". Просто будь вежлив и мил, а потом вдруг спроси его, не хочет ли он прогуляться с тобой в лес. Поверь мне, он подумает, что ты флиртовал с ним с самого начала.

— Но если я пойду туда вот так, просто из вежливости, то будет очевидно, что мне от него что-то нужно!

— Вот именно, — ответила диджейша. — Он подумает, что тебе нужен его член. В этом весь смысл нашего плана, Тернер.

— Тьфу на тебя.

— Эй, без труда не выловишь и рыбку из пруда. А эта рыбка, кстати, очень даже крупная.

---

Не было ни одной вечеринки, способной сравниться с вечеринкой у Блюблада. В основном потому, что это была самая скучная вечеринка, которую вы когда-либо могли вообразить. Обычно пони думали, что вечеринка у холостяка с такой... славой, как у Блюблада, пойдет вразнос сразу после заката. Громкая музыка, красивые кобылы, танцы, песни, алкоголь — такого праздника вы еще не видели! Похмелье будет длиться неделями!

Но к сожалению, принц Блюблад был не только идиотом. Он был скучным идиотом. Он любил тихие, спокойные разговоры с аристократами. Он любил классическую музыку. Ему нравилось все время оставаться как можно более элегантным. Так что его вечеринки были как дешевая подделка Гранд-Галлопинг-Гала, только без принцесс, и таким образом, абсолютно без чего-либо хорошего.

Но вы не можете просто отказаться и провести ночь в баре или заняться чем-то более веселым. Блюблад был представителем королевской семьи. Так что для многих аристократов его день рождения был просто еще одной возможностью провести целую ночь в тихой комнате, болтая о чем-то более или менее интересном, пытаясь развеять скуку с пони, которые вам на самом деле совсем не нравятся.

Возможность того, что что-то интересное произойдет на вечеринке, устроенной Блюбладом, была настолько мала, что никто даже не верил в ее существование. Поэтому, когда на третьем этаже распространился слух о вечно улыбающейся оранжевой кобыле-психопатке, новость была встречена, как чашка горячего чая и теплый плед в разгар снежной бури.

— Значит, она просто стоит и смотрит на дверь? — спросила Флёр де Лиз, возлюбленная Фэнси Пэнтса. Было крайне необычно видеть ее без него, но белый единорог сказался больным. Ему повезло — лишь несколько пони были достаточно важны, чтобы позволить себе оскорбить Блюблада подобным образом. — И это все, что она делает?

— Да, — Стар Гейзер, серый пони с телескопом на метке, покачал головой и продолжил:

— Но поверь мне, это больше, чем ты думаешь. То, как она смотрит... — он вздрогнул. — Это просто невообразимо.

— Она словно заглядывает тебе в душу, — добавила розовая кобыла по имени Роял Риббон. Она, как всегда, носила седло с попоной, которая прикрывала ее круп. Она никогда не снимала этого седла. Ходили слухи, что она даже спала с этой штукой. В результате абсолютно никто не знал, как выглядит ее метка — некоторые даже делали ставки, и самым популярным вариантом было то, что у нее на метке и было седло. Вторым по популярности вариантом была метка в виде седла, скрытого под седлом. Воображение не являлось сильной стороной аристократии Кантерлота. Возможно, это было как-то связано с их традицией жениться на собственных кузинах. — Ее зрачки, ее взгляд... вонзается прямо в душу и читает... твою душу!

— Да, именно так! Ты чувствуешь дрожь глубоко внутри... почти как если бы... — голос Стар Гайзера превратился в зловещий шепот. — Как будто она может, ну не знаю, заглянуть тебе в душу.

— Поразительно, — сказала Флёр де Лиз. И Стар Гайзер, и Роял Риббон кивнули, не замечая сарказма. Флёр не нравилось думать, что она всегда окружена идиотами, но во имя могучих яйчников Луны, она всегда была окружена идиотами.

И тут их разговор прервал чей-то голос.

— Она плохая кобыла, я же вижу!

Они находились на втором этаже особняка — конкретнее, это означало, что они находились в танцевальном зале второго этажа. На каждом этаже особняка был танцевальный зал, что было очень странно, но архитектура Кантерлота была совсем необычной. Танцевальный зал был, конечно, полон пони, так как это была вечеринка, в конце концов. А пони любили поболтать друг с другом. И все же прервать чужой разговор, не представившись, или, по крайней мере, не дождавшись, пока говорящий пони повернется к тебе? Это было просто грубо. Флёр слегка нахмурилась, оборачиваясь.

А потом она увидела, кто заговорил, и вздохнула. Ну конечно: Джет Сет и Аппер Краст. Два единорога, оба в рубашках и свитерах, накинутых на спину и завязанных узлом на шее. Флёр считала, что они муж и жена. Или просто парочка. Или, может быть, друзья? Насколько она знала, они могли быть даже братом и сестрой (что, если подумать, вовсе не означало, что они не женаты. Традиции Кантерлота все-таки были странными). Дискордово семя, Флёр даже не знала, кто из них был Джет Сет, а кто Аппер Краст. Для нее они всегда были одним пони. Джет-Сет-Аппер-Краст.

— Я вижу по ее глазам, что она не знает, как себя вести. Такая улыбка. Где, по ее мнению, она находится? Это место для настоящих пони!

У них даже был один и тот же странный акцент. Либо они притворялись, либо просто не знали, как говорить, не прикусив язык.

— Ну, улыбка не может быть такой уж плохой, — заметила Флёр самым вежливым тоном. — А кто-нибудь вообще знает, кто она? Оранжевая кобыла...

— Ну, я думаю, что это возлюбленная Читинг Бастарда, — сказал жеребец, который был половинкой Джет-Сет-Аппер-Краста. — Уверен, что когда он приедет, то тоже будет страдать от ее взгляда. Или, может быть, он пойдет и поговорит с ней?

— Какая ужасная пытка, — сказала Флёр. — Но я уверена, что он выживет.

Пони в замешательстве смотрели на нее. Кобылица вздохнула.

Вот почему она не любила разговаривать. Обычно она позволяла Фэнси Пэнтсу говорить за них обоих столько, сколько ему было угодно, а сама лишь кивала и старалась выглядеть хорошенькой. Не самое достойное занятие, но либо так, либо пытаться говорить с аристократами. Ее больше прельщали многократные удары головой об стену.

— Я имею в виду, что глаза не могут быть оружием. Никто не убивал дракона одним лишь взглядом.

— Ну, конечно, — сказал Стар Гейзер. — Но вы ее не видели, мадам де Лиз. Она просто... такое чувство, что она...

— Заглядывает тебе в душу?

— Вот именно!

Флёр вздохнула. Это будет долгая ночь.

---

— Просто говори с ним как обычно и постарайся рассмешить его, — сказала Винил. — И убедись, что он заметил твою заинтересованность в нем. Я в том смысле, что это будет просто, потому что ты, очевидно, идешь туда, чтобы поговорить с ним, а его другу просто повезло с Тави. Для него не должно быть слишком трудно сложить два и два.

— Угу, — Тернер почувствовал, что его голос дрожит. — Ну, раз ты так говоришь.

— Не надо так нервничать. Уверена, что ничего не случится. Может быть, вы немного поцелуетесь и все.

— Да, конечно, — Тернер сглотнул. — Я определенно стал чувствовать себя лучше, Винил. Ты уверена, что не хочешь еще поговорить об Октавии? Я имею в виду, она прямо сейчас занимается кто-его-знает-чем с другим охранником в лесу, так что, может быть, ты...

— А ну, заткнулся и пошел вниз!

Тайм Тернер снова сглотнул, пнул ногой землю, чтобы показать свое разочарование, глубоко вздохнул и пошел вниз, стараясь выглядеть уверенным. Он потел, но это не должно было быть слишком плохо — вспотевшая кобыла могла быть очень сексуальной, так что, возможно, вспотевший жеребец мог бы быть более или менее таким же.

Тернер старался выглядеть непринужденно, но в то же время соблазнительно. Октавия всегда так себя вела, и он был уверен, что сможет сделать подобное. Его подруга при ходьбе определенным образом покачивала бедрами и смотрела прямо тебе в глаза. Результат был потрясающим, поскольку ты всегда чувствовал, что она флиртует с тобой, даже когда она просто спрашивала время. Тернер попытался изобразить подобное, но получилась лишь неуверенная улыбка вместо дерзкой усмешки, которую так любила серая земнопони. Затем он начал мурлыкать под нос, добавляя дополнительный шарм к своему "небрежному" виду.

И споткнулся.

К счастью для Тернера, он не скатился вниз по лестнице, а просто упал. Как только его морда коснулась земли, он не издал крика боли, который был бы, конечно, недостаточно сексуальным для такого момента, а постарался превратить его в чувственный стон, как это делала Октавия, когда говорила, как же болят ее ноги после игры на виолончели в течение нескольких часов.

В результате получилось что-то вроде:

— Охбл...м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м?

Затем Тернер попытался встать в особой манере, снова подражая Октавии. Она всегда делала это медленно, склонив голову к земле чуть дольше, чем следовало бы, чтобы резко поднять мордочку и заставить гриву развеваться на ветру как раз вовремя, чтобы посмотреть тебе прямо в глаза.

Жеребец нервничал, поэтому снова попытался мурлыкать, слишком быстро встал и вытянул шею, пытаясь заставить развеваться свою несуществующую длинную гриву. После чего снова споткнулся.

На этот раз Тернеру не удалось сохранить равновесие. Поэтому он полетел вниз.

И скатился прямо к копытам охранника.

При этом все время чувственно мурлыча и издавая томные стоны.

Тем временем охранник, которого звали Орегон Тэйл, и у которого был постоянный кольтфренд, ждавший его дома, задавался вопросом, что за херня творится с этим пони, и какой-такой наркотой он обдолбался. Затем этот странный жеребец скатился прямо к его копытам, напевая что-то вроде йодля и замер, обливаясь потом и тяжело дыша.

Тернер встал. Он перестал стонать, ибо что-то внутри подсказывало ему, что это слишком нелепо, чтобы сработать, и вновь попытался повторить то, что Октавия делала со своей шеей.

Жеребец умудрился забыть о том, что десять секунд назад уже потянул ее, поэтому что-то хрустнуло, и Тернер даже взвизгнул от боли. Потом несколько капель пота попали ему в глаза. Это было больно, но копыто было занято, потирая шею, поэтому жеребец попытался моргнуть, чтобы облегчить боль. В результате глаза наполнились слезами.

Внезапно Тернер понял, что даже не представился, и постарался исправить эту ошибку как можно скорее.

— Привет! ХОРОШАЯ НОЧЬ, А?! — закричал он.

Именно в этот момент Орегон Тэйл осознал, что у пони перед ним есть какие-то проблемы с психикой.

Тернер обнаружил, что говорит гораздо громче, чем ожидал, поэтому откашлялся, вытер выступившие на глазах слезы и мысленно дал себе пощечину.

“Сосредоточься, Тернер! Что там говорила Винил? «Попробуй его рассмешить!» Это не может быть так уж сложно.”

— Ну, эм-м, — жеребец сглотнул. В голове было пусто. Всю свою жизнь он постоянно травил анекдоты, и в тот момент, когда больше всего нуждался в них, все куда-то делись. — Ух... у меня шея болит.

Он уставился на охранника, но тот молчал. На самом деле, здоровенный пони смотрел на него очень странно. Поэтому Тернер попробовал еще раз.

— Э-э, один из моих лучших трюков, верно?

Орегон Тэйл посмотрел на него с жалостью.

— Ты в порядке, приятель? — спросил он, используя свой самый вежливый тон. — Это было действительно хорошее падение. Ничего сильно не ушиб?

— Э-э, только если мою гордость, — Тернер попытался слабо улыбнуться. Что ж, смех не сработал. Винил также сказала что-то о проявлении внимания, поэтому он попытался посмотреть прямо в глаза охраннику. Но это было очень трудно, поэтому он решил смотреть в пространство между его глазами, надеясь, что тот не заметит.

Глаза перекосились. И из них продолжали ручьем литься слезы.

За дверью что-то случилось. Тернер расслышал что-то похожее на... взрыв? И еще какие-то крики. В его голове зазвенели сигналы тревоги. На каждом из них было написано "Лира".

Охранник нахмурился и посмотрел в сторону особняка. Звуки были не очень громкими, так что еще не все потеряно. Тернер считал, что все еще может привлечь внимание охранника и заставить его забыть обо всем остальном.

Поэтому он откашлялся, чтобы заставить огромного жеребца посмотреть в его сторону, снова уставился в пространство между глазами охранника и изобразил свою лучшую сексуальную улыбку.

"Ты должен быть забавным, Тернер, — пронеслось в голове. — Прояви внимание и будь веселым.”

— Почему цыпленок перешел дорогу?

Тишина.

— Ч-чтобы добраться до другой стороны! — сексуальная улыбка исчезла, когда он понял, что говорит. — И, эм-м-м, шутка в том, что здесь есть двойной смысл, понимаешь? Потому что цыпленок переходит дорогу, чтобы попасть на другую сторону, но "другая сторона" может рассматриваться как "другая сторона жизни", как "загробная жизнь", потому что цыпленок совершает самоубийство, переходя дорогу и...

Слова замерли у него на губах. Ну, по крайней мере, теперь пони смотрел на него, а не на дверь. Тернер в отчаянии слегка пошевелил бедрами, чтобы хоть что-то добавить к общей картине.

Тем временем Орегон Тэйл окончательно убедился, что бурый жеребец сбежал из психушки. Конечно, лучше всего было бы вернуть его туда, пока он не травмировался. К сожалению, Стил Бар был достаточно глуп, чтобы свалить в лес с этой кобылой Октавией, а он не мог просто оставить свой пост. Конечно, никто на вечеринку Блюблада врываться не собирался, но это была его работа. И эти взрывы были странными. Может быть, ему стоит пойти и разобраться...

Затем он заметил, что жеребец, судя по тому, как он шевелил задом и скрещивал ноги, едва сдерживал желание пописать.

— Ладно, вот тут подведем черту, — сказал Орегон. — Пойдем со мной, приятель, я мигом отведу тебя туда, где тебе станет хорошо.

Другой жеребец замер. Орегон нахмурился. Неужели он напугал беднягу? Меньше всего ему хотелось иметь дело с перепуганным пони, который мог сам же покалечится.

— Эй, не волнуйся, — сказал Орегон. — Я не сделаю тебе больно и буду аккуратным. Все будет хорошо.

А потом другой жеребец заорал и ринулся в лес.

Орегон влупил себе копытом в лоб. “Ну, блядь”. 

— Ты! — заорал он, бросаясь за пони. — Иди сюда! Ты не должен тут быть один! Я могу отвести тебя в более удобное место! Не бойся меня! Я из хороших парней!

---

Примечания:

Я не очень доволен этой главой. Когда Бон-Бон и Лиры нет поблизости, качество падает, верно?

Глава 4: Мы довольно быстро утратили контроль

Бон-Бон, Лира и Дерпи играли в крестики-нолики, казалось, уже целую вечность, когда в коммуникаторе наконец-то раздался голос Винил:

— Подруги, приступайте немедленно! Охранник отвлекся!

— А? — Дерпи подняла голову, широко улыбнувшись. — Он уже соблазнил охранника?

Тишина.

— Он старается, и это самое главное, — ответила диджейша. — В любом случае, шевелитесь! Все надо провернуть быстро!

При этих словах пегаска нахмурилась, но ничего не сказала. Рядом с ней Лира и Бон-Бон встали и приготовили наркотики.

План был совсем прост. Бон-Бон должна была взять мешок с наибольшим количеством смешанных трав и бросить его в сад; Дерпи, удерживая в копытах меньшую часть, должна была забросить наркотики на второй этаж; и, наконец, Лира, вооружившись магией единорогов, должна была заняться первым этажом. Если строго следовать плану, то все пройдет без сучка и задоринки.

Как только каждая из них взяла свою часть, Лира закрыла глаза, ее рог мигнул и маленькая искра возникла в центре каждой кучки. Не говоря ни слова, Бон-Бон бросилась с мешком во рту ко входной двери, а Дерпи стремглав метнулась к открытому окну, которое заприметила раньше.

Причина, по которой они так торопились, была проста: знать, что у тебя в копытах достаточно наркотиков, чтобы обдолбать всех на вечеринке, было слегка некомфортно. Подсознательно все трое воспринимали эту траву как бомбу, от которой надо поскорее избавиться.

И кто бы мог подумать? Они были правы!

Если бы Винил или Тернер знали немного больше о мире наркотиков, то они были бы в курсе, что некоторые пони уже пытались курить ФПД, потому как достаточно тупые пони найдутся всегда. Но вскоре после этих экспериментов было принято коллективное решение, что ФПД все-таки нужно нюхать, и главным образом потому, что у этого растения был крайне необычный способ борьбы с экстремальным нагревом.

По какой-то причине эволюция решила, что ФПД должна выделять оранжевую жидкость при контакте с огнем.

Чрезвычайно огнеопасную оранжевую жидкость, надо заметить.

Эволюция иногда может быть настоящей сволочью.

Вернемся к нашим пони: если вы будете достаточно осторожны, то удерживать горящую траву, не вдыхая дым, не так уж и трудно. А если она вдруг взорвется? В этом случае ситуация становится сложнее. В мешке у Бон-Бон было так много ФПД, что он взорвался еще до того, как она успела его бросить. К счастью для земнопони, ткань мешка прекрасно справилась с задачей удержания дыма внутри, поэтому Бон-Бон, хоть и напуганная до смерти, сумела бросить его и не надышаться содержимым.

Хреновина взорвалась в полете еще раз.

Часть наркотиков Лиры была поменьше, поэтому не взорвалась до тех пор, пока единорожка не закинула ее в окно. К тому же ей повезло, что в легкие не попал дым.

Но у Дерпи не было ни мешка, ни магии, чтобы удерживать траву — она несла ее в своих копытах, которые абсолютно случайно оказались прямо под носом пегаски, потому что именно там обычно и находятся копыта. И когда эта штука взорвалась прямо у Дерпи перед носом, то она, конечно же, сделала глубокий вдох от неожиданности. Как именно пегаске удалось закинуть наркотики в окно особняка, уже после того как они взорвалась, останется загадкой. Упав на пол, кучка наркоты взорвалась во второй раз.

И в третий.

А потом еще раз, потому что почему бы и нет?

Менее чем за пятнадцать секунд сад и первые два этажа были полностью заполнены густым белым дымом, потому что взрывающиеся наркотики, возможно, и не идеальны, но прекрасно справляются с распространением дыма в каждый уголок комнаты в рекордно короткие сроки.

А так как дым представлял собой смесь пяти различных наркотиков плюс одно крайне легковоспламеняющееся растение, то все гости были обдолбаны до изумления уже через двадцать секунд. Вскоре пони либо удивлялись, почему они кричат, либо рассматривали свои копыта и дивились тому, что они же огромные, чувак. Два жеребца внезапно осознали, что они страшно голодны, и начали жевать свою одежду. Одна из кобыл решила, что поцеловать свою невестку внезапно превратилось в чрезвычайно хорошую идею.

Тем временем красивый белый жеребец по имени Читинг Бастард подошел к главному входу, недоумевая: куда делась охрана, и что это за странный белый дым валит из особняка.

---

Впервые за ночь улыбка Кэррот Топ исчезла, и все пони на этаже заметно расслабились. Тот факт, что они были счастливы, когда эта улыбка сменилась чередой непонятных взрывов, может многое сказать о выражении морды Кэррот.

Конечно, спустя пару секунд аристократы осознали, что хотя это и лучше, чем психопатическая улыбка, но череда взрывов вообще-то хорошей вещью быть не может.

Аристократы не знали, что делать. Они просто замерли в нерешительности. Что-то опасное произошло внизу? Неужели случилось что-то плохое? Неужели им нужно было убегать?

Затем Кэррот взяла инициативу в свои копыта и направилась к лестнице. Она была почти полностью уверена, что взрывы каким-то образом связаны с ней. Или с ее друзьями. Земнопони провела с ними достаточно времени, чтобы научиться видеть их копыто в тех странных вещах, которые постоянно происходили вокруг нее. Но что они делали на этой вечеринке, кобыла не знала.

Конечно, когда вы слышите, как что-то взрывается в здании, в котором вы находитесь, то бежать к источнику взрывов просто чтобы узнать, что именно происходит, не самый лучший выбор. Можно сказать, что это было бы глупо. Кэррот Топ этого не знала.

Как только она спустилась вниз, у нее было ровно четыре секунды, чтобы подумать, что не так с этим белым дымом, прежде чем земнопони оказалась слишком обдолбана, чтобы беспокоиться о чем-либо.

И аристократы последовали за ней, не задумываясь, потому что, в конце концов, это именно то, чем аристократы занимаются все время. Они следуют за лидером или за новым трендом, не слишком задумываясь о том, что происходит. И если новым трендом является входить в комнату, заполненную белым дымом, в поисках источника взрывов, что ж, именно это они и собирались сделать. Как говорится, без труда не выловишь и рыбку из пруда.

И, конечно, они тоже были под кайфом. Не столько из-за дыма, сколько из-за социального давления. Когда каждый важный пони на вечеринке — будь то Флёр де Лиз, Роял Риббон или же сам Блюблад — под кайфом, вы просто не можете позволить себе не быть под кайфом, если все еще хотите быть частью высшего общества.

Кэррот Топ поняла это, когда обернулась и увидела, что тридцать аристократов смотрят на нее тупыми, налитыми кровью глазами. Эти пони сделают все, что она захочет. Теперь она была их лидером, хотя бы потому, что выглядела так, будто знала, что делать.

— Да, — пробормотала Кэррот, борясь с желанием уснуть и дико ухмыляясь, — Это будет весело!

---

Если вы заблудились в лесу, окружающим поместье Блюблада, вы с трудом поверите, что находитесь в самом крупном городе Эквестрии. Может быть, это потому, что Блюблад все-таки был принцем, а может быть, потому, что архитектура Кантерлота была такой же странной, как сороконожка на роликах. Во всяком случае, Октавия считала, что место, где она сейчас находилась, было похоже на лес рядом с деревней, где она выросла. Она снова чувствовала единение с природой, и это было странно.

Она бы могла сказать что-нибудь по этому поводу, но ее губы были заняты, прижимаясь к губам Стил Бара. Охранник казался очень счастливым, и честно говоря, Октавия тоже чувствовала себя неплохо. Они уже давно целовались, и было ясно, что он хочет чего-то большего — но, конечно же, земнопони не собиралась переспать с ним ни с того ни с сего. По крайней мере, не в лесу. Они же не дикие животные.

Но целоваться было приятно. Стил Бар точно знал, как обращаться с настоящей леди. 

“Я была бы не прочь провести здесь всю ночь...”

— Эм-м-м, Тави? Ты тут? — в коммуникаторе раздался голос Винил, заставив земнопони вздрогнуть. Октавия застонала в ответ (не то чтобы она могла издать еще какой-нибудь звук). — Ох, я вижу, что ты занята. Эх, ничего, я просто...

“Ой-ой.”

Было что-то странное в том, как Винил произнесла эти слова. Октавия вздохнула бы, если бы не была так занята, целуясь с жеребцом. Со стоном она прервала поцелуй и посмотрела Стилу в глаза.

— Эй, — тихо сказала она. — Подожди секунду, дорогой.

— Э-э-э?

— Это ты со мной разговариваешь? — переспросила диджейша. — Подожди, нет, ты же с охранником. В любом случае, я вижу, у тебя все хорошо, так что...

— Стил? — Октавия положила копыта жеребцу на шею и обняла его самым сексуальным образом. Земнопони медленно ткнулась носом в его ухо, так что его морда совсем потерялась в гриве Октавии.

— Хм-м-м? — произнес жеребец.

— Поймай меня, — прошептала серая кобылица.

А потом она разорвала объятия и на удивление быстро бросилась в лес (потому что как знали все сексуальные кобылицы — быстрая рысь куда сексуальнее бега. Это все из-за движения бедер), озорно хихикая. Хихикать таким образом, чтобы это не казалось глупым, было само по себе искусством, и Октавия была в этом лучшей.

Стил Бар ошеломленно постоял пару секунд, а потом улыбнулся и побежал за ней.

Октавия давным-давно разгадала тайну, живущую в сердце каждого жеребца: они одновременно были чрезвычайно глупы и чрезвычайно романтичны. Кобыл соблазнять было чуть труднее, но жеребцы? У земнопони была теория, что они были такими глупыми, потому что были такими романтичными, и были такими романтичными только потому, что были слишком глупы, чтобы было иначе. Это было похоже на замкнутый круг идиотизма и глупых попыток подкатить.

Конечно, встречались и исключения из этого правила. Например жеребцы, у которых в душе не было абсолютно ни крупинки какой-либо поэзии, или по-настоящему тупые, но Октавия и близко не подходила к подобным пони.

Но Стил Бар не был одним из таких. Он только что чувствовал сладость губ Октавии, а теперь она бежала перед ним, танцуя между деревьями, легкая, как перышко и быстрая, как лань. Грива и хвост развевались на ветру, смех был свеж, как летний ручеек, и иногда земнопони оглядывалась и подмигивала ему.

Даже не подозревая об этом, Стил Бар видел в Октавии фею, иллюзию, духа. Силу природы. Что-то, на что можно смотреть и за чем можно бежать, что-то, с чем можно смеяться, что можно любить и защищать. Он гнался за ней ради чистого удовольствия погони, забыв обо всем, что его окружало.

“Короче говоря — он тупой. Как и любой другой жеребец на свете.”

Между свежим-как-летний-ручеек смехом и дразнящими-но-любящими подмигиваниями Октавия переключила свое внимание на коммуникатор и ответила Винил. Это было не так сложно, как кажется, в основном потому, что она играла роль феи/лани/кого-там-еще далеко не в первый раз. Стил Бар был не первым пони, попавшимся на этот трюк, и он, конечно же, будет и не последним.

— Винил, теперь я могу говорить. Что случилось?

— Что за... — голос единорожки звучал смущенно. — Ты что, бежишь? Тави, ты должна отвлекать охранника! Ты не можешь просто...

— Он гонится за мной, и это все часть плана. И я не бегу, это несексуально, — Октавия повернула голову и слегка пошевелила хвостом. Стил Бар был очень близко от нее, но поймать пони, выросшую в лесу типа этого, совсем не просто. Земнопони петляла между деревьями, и вскоре охранник был уже довольно далеко. — И поверь мне: на этом жеребце играть легче, чем на моей виолончели.

— О.

— Что за фигня творится, Винил? В последнее время ты ведешь себя как-то не так, — сказала Октавия. — Ты уже во второй раз отвлекаешь меня, и твой голос звучит еще более странно, чем обычно.

— Ого, спасибо.

— Похоже, ты действительно чем-то обеспокоена, — Октавия обернулась. Хорошо, он все еще в нескольких метрах позади. — Ты слишком глупа, чтобы беспокоиться о чем-то неважном.

— Мы могли бы поговорить об этом позже, это не так уж и...

— Это ты отвлекла меня, когда я не могла говорить, так что я приму эту фразу за проявление полного идиотизма, — Октавия закатила глаза. — Послушай, ты явно прямо сейчас хочешь мне что-то сказать, так что перестань валять дурака и просто скажи это.

— Хм. Ну, я... эм-м-м, — Винил сглотнула, — я разговаривала с Дерпи, понимаешь?

— И что?

Неловкая пауза. Когда диджейша заговорила снова, ее голос звучал будто она улыбается, но в нем было что-то странное.

— О, ничего, она просто сказала мне, что вы вдвоем немного развлеклись, и, знаешь что? Я действительно была удивлена! Хех, кто бы мог подумать? Но я не могу винить тебя. Дерпи довольно симпатичная.

Глаза Октавии широко раскрылись. В груди у нее появился холодок, и она почувствовала, как ее улыбка увядает. Быстрый взгляд назад показал, что Стил снова приближается. Кобыла прикусила губу.

Она действительно не хотела бежать во время этого разговора. На самом деле, она вообще не хотела этого разговора, и точка. Но теперь его уже не избежать.

— Винил, я могу...

— О, не волнуйся, я вовсе не сержусь, — диджейша рассмеялась. — Просто дело в том... Ну, ты понимаешь. Мне кажется, я могу понять, что ты думала...

Теперь уж точно не избежать этого разговора. Октавия сглотнула и почувствовала, как нервозность в ее животе практически начала кристаллизоваться. 

— Подожди, — прошептала она, — мне нужно спрятаться.

— Спрятаться?

— Спрятаться.

Что она и сделала. Существует особое понимание того, как живет лес, которое вы получаете, если выросли в нем, и Октавия абсолютно точно им обладала, проводя в детстве в лесах целые дни. Кроме того, сейчас было темно, и вся ее шерстка была серой — днем спрятаться на самом виду было нелегко, но сейчас это было проще-простого. Всего лишь поворот, небольшое напряжение ног — и следующее, что осознал Стил Бар, это что он совершенно один посреди леса. Октавия, пригнувшись за кустом, смотрела, как он остановился и пытается высмотреть ее, все еще ошеломленный.

Земнопони вздохнула.

— Винил, — сказала она, — я действительно могу объяснить. Я ничего такого не делала с Дерпи, ясно? Это была просто шутка, я обещаю, что об этом даже не стоит упоминать.

Октавия прикусила губу.

“Дискорд подери, это звучало плохо.”

— Я в том смысле, что не всегда это самое с кобылами, ясно? Это больше похоже на... э-э...

— Ты просто боялась, что пони скажут, что ты, ну, шлюха или что-то типа этого, — перебила ее Винил. — И не волнуйся, я могу полностью принять это! Я, типа, не понимаю, почему ты не сказала об этом мне, а отправилась к Дерпи.

---

Винил заглушила все разговоры, кроме того, который она вела с Октавией. Диджейша улыбалась или, по крайней мере, пыталась улыбаться. Она чувствовала, как от переживаний у нее скрутило живот. Что тут скажешь? Единорожка была просто ужасна в подборе нужных слов, но отчаянно хотела этого разговора.

“Провалиться мне в Тартар, иметь дела с этими дружбоштуками — тяжело.”

— Нет, я не могу понять, почему ты пошла к Дерпи. Я в том смысле, что не знала, что она любит кобыл, — Винил сглотнула. — Хотя, кто же не любит, да?

— Винил...

— Но ты же знаешь, — диджейша закусила губу и уставилась в пол. Она чувствовала что-то похожее на боль в своем голосе. — Тебе надо было просто поговорить со мной.

— Винил, это все сложно, понимаешь? Я просто...

— О, я знаю, что произошло! — единорожка заставила себя рассмеяться. — Просто ты не хотела чтобы это было всерьез, да? Типа, ты просто дурачилась.

Диджейша почувствовала горький привкус во рту.

— Как ты всегда и делаешь.

На несколько секунд между ними воцарилось молчание. Когда Октавия заговорила, тон был резким.

— Ты не могла бы повторить это, Винил?

— В любом случае, — продолжила единорожка, не обращая внимания на Октавию, — я бы ни к чему не отнеслась серьезно. В том смысле, что мне бы хотелось, чтобы ты и правда сказала мне, что тебе тоже нравятся кобылы, и я, э-э, сказала бы...

Винил тряхнула головой.

— Я не знаю, может, мы закончили бы нашу ночь, делая то, что вы делали с Дерпи, потому что, ну, мы говорим о тебе сейчас, и... Клянусь, для меня это ничего бы не значило, ясно? Вот что... это все, что я хотела сказать.

Снова тишина.

— Э-э, Тави, я только что поняла, что мой выбор формулировок, возможно, был немного...

— Винил, — перебила ее Октавия, — иди нахуй.

А потом из коммуникатора донесся странный шум, и сигнал оборвался.

---

Белый дым был довольно густым, так что внутри особняка каждая комната казалась болотом из фильма ужасов. В саду, с другой стороны, было видно все. И под этим все подразумевались обдолбанные пони-аристократы, статуи, столы с едой и две пони, наблюдающие из леса — вне досягаемости для дыма — за разворачивающимся перед ними зрелищем. Они, конечно, тоже слегка надышались, поэтому в голове чувствовалась легкость, но все же не настолько, чтобы по настоящему быть под кайфом.

Бон-Бон даже не знала, что и думать об их плане. С одной стороны, он сработал. С другой стороны, он сработал слишком хорошо, и земнопони чувствовала, что это не настолько хорошо, как кажется. Мешок со взрывчаткой был просто пугающим, а обдолбанные аристократы были... ну.

— Ну... Ты знала, что все пойдет именно так? — рассеянно спросила Лира, глядя на двух жеребцов, которые бились лбами. — Потому что, провалится мне в Тартар, прошло меньше двух минут, а эта вечеринка уже просто сумасшедшая.

Бон-Бон пожала плечами.

— Ну конечно же, я знала. Я ведь вижу будущее и...

— Ладно, это выглядит довольно странно. Честно говоря, я даже не знаю что теперь делать, — Лира постучала по коммуникатору. — Йоу, Дерпи. Ты тут?

— Ты не знаешь, что теперь делать, — земнопони удивленно уставилась на единорожку. — То есть ты хочешь сказать, что обычно знаешь, что делаешь? Не смеши меня.

Дерпи не ответила.

— Винил? Тернер?

Тоже без ответа.

— Ясно, значит, мы одни, — Бон-Бон снова посмотрела на особняк. Оба жеребца уже лежали на земле. Почти каждый из пони либо просто сидел и смеялся, либо делал какую-нибудь глупость. Это было бы достаточно скучно, если не учитывать тот факт, что все они были аристократами. Земнопони могла прекрасно видеть их причудливые нарядах и все остальное, и это выглядело крайне странно. К примеру далеко не каждый день можно увидеть герцога или еще кого такого-же благородного, увлеченно лижущего землю. — И это крайне плохо. Я предлагаю пойти прямо туда, вдохнуть побольше дыма и сотворить что-нибудь идиотское, совершенно забыв, что наша главная цель — спасти Кэррот Топ. Кроме того, по ходу дела мы можем травмировать какого-нибудь аристократа. Например, выпнуть его из окна или еще что-нибудь в этом роде. Как по мне — это просто отличный план.

Лира посмотрела на нее.

— И теперь ты пытаешься подкузьмить меня, хотя я не сказала ни единого слова?

— Ты явно хочешь пойти туда и сделать какую-нибудь глупость.

— И ты опять меня оскорбляешь. Не знаю, помнишь ли ты, что случилось в прошлый раз.

— Да, — Бон-Бон удивленно подняла бровь. — Ты лягнула меня прямо в голову, а потом побежала за мной, как потерявшийся щенок, потому что я молчала. Какая же ты, блядь, милая психопатка. Хочешь вкусняшку?

— Ты и правда напрашиваешься на неприятности, да?

— Да.

— Заткнись.

— Катись в Тартар, — Бон-Бон вздохнула и посмотрела в сад. Ей хотелось вернуться домой как можно скорее, а ночь и так уже длилась невероятно долго и создавалось такое чувство, что она только началась. — Это отстой.

— Напомни еще раз, что там был за план? — спросила Лира.

— Мы накачаем их наркотиками, а когда они забалдеют, пойдем туда и спасем Кэррот Топ.

— Угу, — единорожка кивнула. — Но мы не можем войти туда.

— Нет, потому что мы тоже прибалдеем. Знаешь что? Я тут подумала, что ты должна идти первой, а я буду смотреть на тебя отсюда и бросать в тебя камни или еще чего, пока ты беззащитна. Держу пари, это было бы забавно.

Лира ничего не ответила.

— Значит, мы тут застряли и нам придется смотреть, как эти жопошники сдыхают от хохота? — Бон-Бон нахмурилась. — Прекрасно. Если Винил опять начнет на нас орать, то ночь станет просто идеальной.

— Ты действительно не очень хорошо продумала план, — Лира взглянула на земнопони. Рог мятной пони засветился, и небольшой камень окутался магической аурой и взлетел в воздух. — Какая же ты дура.

— Что ты делаешь?

— Воплощаю в жизнь твой план Б.

— У меня не было никакого плана Б.

На лице Лиры расцвела та самая ухмылка, от которой вода превращается в лед.

“Какая милая улыбка,” — подумала Бон-Бон.

— Ща покажу, — сказала единорожка.

А потом она метнула камень. Бон-Бон вскрикнула от удивления, увидев, как тот пронесся через сад и ударил жеребца, лижущего землю, прямо в лоб. Пони рухнул на землю от удара, а затем начал кричать, как ненормальный, обхватив лоб копытами, все еще лежа на земле.

— Ого, — Лира моргнула. — Ему прям крышу снесло.

— Ты бросила в него камень.

— Ну да, это, кстати, была твоя идея, — Лира подняла еще один камень и тоже метнула его, на этот раз попав в кобылу. Та тоже начала кричать. Некоторые пони, находящиеся рядом с ней, с удивлением на нее уставились.

— Вот, теперь и ей крышу снесло, — заметила Лира.

— Правда? А я и не заметила, — Бон-Бон закатила глаза. — Я, видишь ли, считала, что такие крики — абсолютно нормально. И абсолютно уверена, что наркотики тут совершенно ни при чем.

Пока земнопони разглагольствовала, Лира подхватила магией еще один камень и снова бросила его. Третий пони начал кричать.

— Теперь ты, кстати, можешь уже остановиться.

— Но зачем? — мятная единорожка посмотрела на нее, все еще ухмыляясь. — Это забавно. Они даже не шевелятся! Посмотри на них: они так заняты своими копытами, что даже не заметили, как я швыряю в них всякое дерьмо!

— Угу, — Бон-Бон кивнула. — То есть ты собираешься продолжать этим заниматься?

Еще один камень отправился в полет и очередной аристократ начал кричать.

— Агась. Пока не устану.

— Признаться, я даже не ожидала от тебя настолько умных и полезных действий. Я впечатлена. Тебе удалось достигнуть нового уровня глупости, — Бон-Бон посмотрела на кричащих пони. — Кстати говоря, мне нравится, что они вообще не двигаются, когда кому-то рядом с ними прилетает камнем. Интересно, что случится, если на них упадет гигантский булыжник?

Земнопони усмехнулась и продолжила:

— Держу пари, они даже не вздрогнут.

— Думаешь?

— Нет, я так не думаю. Вот почему я так сказала. Понимаешь? Мне нравится говорить вещи, которые я совсем не имею в виду... Что ты делаешь?

Бон-Бон фыркнула на свою подругу. Глаза Лиры блестели, и она уставилась куда-то в сторону особняка. Земнопони обернулась.

— О, — сказала она. — Разве это не Читинг Бастард? Бывший кольтфренд Кэррот?

— Да мне насрать, — Лира ухмыльнулась так, что Бон-Бон увидела все ее зубы. — Я смотрю на это.

Земнопони снова обернулась, на этот раз глядя на то, на что указывала Лира. Статуя Фолотодольфина.

— Формально это не гигантский булыжник, — Бон-бон моргнула.

— Ставлю двадцать бит, что они попытаются сбежать от нее.

Бон-Бон вздернула бровь.

---

— Тернер, я облажалась! Я думаю, что мы с Тави немного не поняли друг друга и...

— Я СЕЙЧАС НЕМНОГО ЗАНЯТ, ВИНИЛ!

— Да ладно тебе, уверена, что ты можешь уделить мне хотя бы пару минут!

— Я БЕГУ, СПАСАЯ СВОЮ ЖИЗНЬ!

— Как и Тави, и она смогла поговорить со мной!

— ИЗВИНИ, НО ПОЗАДИ МЕНЯ НЕСЕТСЯ ПОХОТЛИВЫЙ ОХРАННИК, И ОН ОТЧАЯННО ХОЧЕТ ЗАНЯТЬСЯ СО МНОЮ СЕКСОМ, А Я ЭТОГО СОВСЕМ НЕ ХОЧУ, ПОЭТОМУ НЕ МОГУ С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАТЬ!

— Она была точно в такой же ситуации!

Тишина.

— Правда?

— Ага.

— Ого. Кто бы мог подумать? В любом случае, как я уже сказал, я немНОГО ЗАНЯТ В ДАННЫЙ МОМЕНТ!

— Да ладно тебе, ты преувеличиваешь!

Но это было не так.

Ситуация у Тайм Тернера была... сложной, как минимум. Чрезвычайно тревожный, если чуть подробнее, и чистым кошмаром для Тернера лично, если уж по правде. Поскольку архитектура Кантерлота была не совсем обычной, жеребец несся по тому, что казалось очень большим лесом, настолько темным, насколько это возможно, и здоровенный охранник бежал прямо позади него, что-то крича. Что именно он кричал, Тернер не знал, да и не особо хотел знать.

Он был полностью сосредоточен на беге, вернее, был сосредоточен до тех пор, пока Винил не заговорила.

— Слушай, — продолжила она, — я быстро. Думаю, что всему виной была моя формулировка. Я немного нервничала, и то, что хотела сказать, прозвучало не так, как ожидалось. Видишь ли...

— ВИНИЛ, ВО ИМЯ ЛЮБВИ ПРИНЦЕССЫ ЛУНЫ, ГОВОРЮ ЖЕ, ЧТО СЕЙЧАС НЕ В СОСТОЯНИИ ПОМОЧЬ ТЕБЕ С ТВОИМИ РОМАНТИЧЕСКИМИ ПРОБЛЕМАМИ!

— Приятель, перестань слушать эти голоса! — голос охранника позади Тернера прозвучал слишком близко. — Они не настоящие, ясно?! Просто пойдем со мной, я отведу тебя в хорошее место!

— ДА, НО ЭТО СОВСЕМ НЕ ТО, ЧЕГО Я ХОЧУ, СПАСИБО!

— Чепуха, ты просто не знаешь, что для тебя хорошо!

Тернер рассмеялся бы, если бы не был так невероятно напуган.

— И ДУМАЮ, ЧТО ИМЕННО ТЫ ЗНАЕШЬ, ВЕРНО?!

— Просто позволь мне помочь тебе, приятель! — охранник улыбнулся. — Я знаю, что выгляжу сурово, но я не причиню тебе вреда!

Тернер думал, что быстрее бежать уже не сможет. Оказывается, он ошибался. Его скорость значительно возросла после услышанного.

— Видишь ли, — продолжала Винил, полностью игнорируя происходящее, — я просто хотела сказать, что она могла бы дурачиться со мной, и я бы не восприняла это плохо, понимаешь? Но я немного облажалась, и теперь она злится на меня и...

— ЗАЧЕМ ТЫ ВООБЩЕ МНЕ ВСЕ ЭТО РАССКАЗЫВАЕШЬ?! — взревел Тернер.

— Во имя всего святого, потому что я хочу тебе помочь! — заорал охранник. — Просто перестань убегать!

— Я НЕ С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮ!

— В основном потому, что ты, как мне кажется, подходишь для таких вещей, — ответила Винил. — Я в том смысле, что о таком можно поговорить с тобой или Дерпи, но я никогда не буду говорить о подобном с Лирой. Она бы предложила похитить Тави и пытать ее, пока она меня не выслушает или еще что-то в этом роде.

Пауза.

— И знаешь, если честно, я не знаю, шутит ли она, когда говорит такие вещи...

— ВИНИЛ, КЛЯНУСЬ...

Но поклясться хоть чем-нибудь или кому-нибудь Тернер не успел, потому что его ноги внезапно решили, что сейчас самый подходящий момент напомнить ему, почему он был так сосредоточен на беге несколько секунд назад. В основном потому, что бегать по лесу было достаточно сложно само по себе, а уж бегать по ночному лесу было почти невозможно, если вы, конечно, не провели в нем все свое детство.

Тернер был из тех пони, которые думают, что корень — это всего лишь математическая операция. Его наиболее близким контактом с природой был момент, когда он разглядывал картинку, изображающую лес. Природа его пугала.

Итак, его ноги зацепились за что-то, чего он никогда не видел, и следующее, что жеребец осознал, это то, что весь мир по какой-то причине поворачивается вокруг него, небо внезапно оказалось снизу, земля была над головой...

...а потом Тернер влетел лбом в дерево, что остановило его бег и породило вокруг целую плеяду маленьких звездочек и искорок. После чего жеребец обнаружил, что лежит на земле и не может подняться самостоятельно.

Охранник тоже чуть не споткнулся и остановился, а затем посмотрел на Тернера с безразличным выражением морды.

— Ну вот. Видишь? Ты поранился, — Орегон Тейл вздохнул. — Просто пойдем со мной, и все будет хорошо...

— ТЫ НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЕШЬ!

Оба жеребца ошеломленно посмотрели наверх.

Тернер не поверила своим глазам.

Прямо над ними зависла Дерпи Хувс во всей своей красе, на ее мордочке сияла уверенная улыбка, а взгляд обращенный на жеребца говорил: ”теперь ты в безопасности". Тернер почувствовал, как по его щеке скатилась одинокая слеза.

“Да! Она может мне помочь! Она может вытащить меня отсюда!”

— Д-Дерпи? — спросил он, голос дрожал и от счастья, и оттого, что у него очень болела шея. — Эт-это ты?

— Дерпи? — спросила Винил через коммуникатор. — Она там? Подожди, я включу и ее коммуникатор.

— МОЖЕШЬ БЫТЬ УВЕРЕН, Я — ДЕРПИ! — закричала пегаска, размахивая в воздухе копытом. 

— А ТЫ, СТРАЖ, — начала она, обращаясь к охраннику, — ПОЗВОЛЬ МНЕ...

Тун!

Пегаска повернулась так быстро, что ударилась мордой о дерево.

Бумц.

Потом она упала на землю, как подстреленная голубка.

Тернер и охранник смотрели на нее в течение нескольких секунд. Дерпи не шевелилась.

— Эм-м-м. Что это было? — спросила Винил.

— ...Дерпи ударилась о дерево, — ответил Тернер.

Они подождали еще несколько секунд.

Дерпи по-прежнему не двигалась.

— Эй, Дерпи? Ты меня слышишь? — спросила единорожка. — Дерпи?

Еще минута. Серая кобыла была недвижима как статуя.

— ...Что это было? — спросил охранник и повернулся к Тернеру. — Я правда хочу знать, что происходит. Ты ее знаешь, что ли?

— Ох, — жеребец сглотнул. — Вроде как?

Охранник снова повернулся к Дерпи.

— Эм-м-м, мисс? Вы в порядке?

Нет ответа.

Еще минута тишины.

— Неужели только я начинаю переживать? — спросила Винил.

— Потыкай ее палочкой или еще чем-нибудь, — предложил Тернер охраннику. — Я начинаю беспокоиться.

— Я слышала, что если ткнуть пони в глаз и он не шевельнется, то он мертв, — добавила Винил. — Скажи ему, чтобы ткнул ее в глаз.

Огромный жеребец кивнул и направился к Дерпи.

— Эм-м-м, мисс? Вы в порядке?

— КОНЕЧНО, Я В ПОРЯДКЕ!

Тернер, Винил и Орегон Тейл вскрикнули от неожиданного вопля. Дерпи вскочила и с опасной ухмылкой уставилась на охранника.

— Ты думал, что ТАКАЯ МЕЛОЧЬ может меня ВЫРУБИТЬ?!

— Э-э-э, Дерпи? — Тернер кашлянул. — А ты уверена, что тебе...

— Ш-ш-ш-ш, Док, — сказала пегаска голосом, сладким как сахар, на мгновение повернувшись к нему.

— А ты, страж, — произнесла она настолько низким голосом, что он даже не был похож на голос кобылы (или кого-то еще из этого мира), — лучше съеби отсюда, если не хочешь неприятностей. Ты понял меня, мразь?

Тишина.

Охранник моргнул:

— Прошу прощения?

— Позволь мне объяснить тебе одну вещь, пизда, — Дерпи захлопала крыльями и взлетела так, чтобы ее глаза оказались на на одной линии с глазами охранника, а затем указала на свою метку. — Ты видишь, что у меня здесь?!

Опять тишина.

Охранник снова моргнул.

— Пузыри? — спросил он.

— Вот именно! — кобыла зашипела. — Долбаные пузыри. И знаешь, что это ЗНАЧИТ?!

Тишина.

— Ладно, на этом все, — Винил вздохнула. — Официально заявляю, Дерпи слилась. Это было круто, но она все.

Охранник облизнул губы, но ничего не сказал.

— Я ЗАДАЛА ТЕБЕ ВОПРОС!

— Что ты э-э-э... хорошо ныряешь с аквалангом? — предположил Тернер, желая быть полезным.

— Что у тебя ветер в голове? — спросила Винил.

— Тебе не нужно отвечать, Тернер, милый, — произнесла Дерпи опять тем же сладким голосом. — Я спрашивала этого жеребца. Просто лежи и молчи, хорошо?

— Ох. Эм-м. Ладно?

— Итак, — пегаска ухмыльнулась и снова указала на метку. В голосе снова зазвучало что-то, больше подходящее адской гончей, чем пони, а глаза уперлись в глаза охранника — Что ты ДУМАЕШЬ НАСЧЕТ ЭТОГО, А?

Орегон Тейл прищурился.

— Что... ты... хорошо ныряешь с аквалангом?

— Ошибаешься, мелкое дерьмецо, — ответила Дерпи. — Это значит, что если я захочу, я, мать твою, убью тебя без всяких проблем! Так что, попробуешь напасть на меня или сбежишь, как мелкий пиздюк, которым ты и являешься?!

Охранник просто стоял, глядя на пегаску прищуренными глазами.

— ...Боюсь, я не вижу связи между пузырями и убийством, — он принюхался. — Кроме того, от вас пахнет травкой. Мисс, вы курили?

— Ты не видишь связи?! — рявкнула Дерпи. Это был не смех, не крик — это был натуральный лай. — Ха! У ТЕБЯ КОГДА-НИБУДЬ БЫЛ ПОЕЗД ИЗ ПУЗЫРЬКОВ В ВЕНАХ?! ТЫ КОГДА-НИБУДЬ ЗАДУМЫВАЛСЯ, КАКОВО ЭТО — ОКАЗАТЬСЯ ГОЛОВОЙ ВНУТРИ ВАКУУМНОГО ПУЗЫРЯ?! ТЫ КОГДА-НИБУДЬ СЛЫШАЛ, КАК ЛОПАЕТСЯ ПОСЛЕДНИЙ ПУЗЫРЬ КИСЛОРОДА В ТВОИХ ЛЕГКИХ?!

Снова тишина.

— Я... не совсем уверен, что пузырьки могут образовывать поезд, — сказал Тернер.

— Милый, я разговариваю с этим жеребцом, пожалуйста, лежи и не говори ни слова. Ты все равно ранен, и мы же не хотим, чтобы тебе стало хуже, верно?

Тернер сглотнул.

— Э-э, нет. Думаю, что не хотим.

— Великолепно, — пегаска повернулась обратно к охраннику. — Так что, как я уже сказала, тебе лучше валить или я убью тебя нахрен. Понял?

Охранник вздохнул.

— Ладно, они платят мне недостаточно для этого дерьма. Позаботиться об этом умственно отсталом, — он посмотрел на Тернера, — это одно, а когда тебе угрожают... запузырить до смерти? Это уже перебор.

И, не сказав больше ни слова, Орегон Тейл развернулся и исчез в лесу.

---

БУМ!

— Ну что же, ты только что разломала стол, так что мы можем добавить "порчу имущества" к бесконечному списку преступлений, которые ты уже совершила сегодня вечером. Надеюсь, ты счастлива. Я, к примеру, точно счастлива, имей в виду. Это, блин, лучшая ночь в моей жизни. Я, конечно, не считаю, что это самая тупая вещь, в которой я участвовала за долгое время, что, кстати говоря, непросто, учитывая тот факт, что я живу с тобой в одном доме. Но не останавливайся! Я имею в виду, что самое худшее может произойти с тобой после подобного? Тюрьма до скончания дней? Изгнание? Быть изгнанной, а затем брошенной в тюрьму, там куда тебя изгонят?

БУМ!

— О, еще и нога того чувака. Сейчас он плачет вовсе не от страха. Ну теперь-то, ты счастлива? Ты только что сломала ногу жеребцу. Любой здравомыслящий пони давно бы решил, что это уже перебор, но тебе плевать, так что неважно. Желаю хорошо провести время, уверена то, чем ты сейчас занимаешься — правильно. Эй, та кобыла еще не плачет, тебе определенно надо что-то с этим сделать.

— О, ладно, — БУМ! — Ну вот, теперь у нее тоже нет ноги. Она с тем жеребцом теперь могут стать приятелями по несчастью.

— Это был просто сарказм, долбанутая психопатка.

— У тебя это всегда сарказм, но я предпочитаю игнорировать этот факт. Ты куда смешнее, если я начинаю толковать твои слова по своему.

БУМ!

— Как ты вообще умудряешься делать подобное? Эта статуя просто здоровенная; я уверена, что она весит тонну или и того больше. Левитировать ее должно быть невозможно.

— Это все сила моей страсти.

— В этом нет никакого смысла.

— И все же я ее левитирую, так что, возможно, в этом есть какой-то смысл. Отсоси, Бон-Бон.

БУМ!

— Нет, серьезно, я конечно знаю, что они под кайфом, но это становится уже просто тупо. Почему они не убегают?

— Ну, они пытаются.

— Они бегают кругами. Ну, за исключением безногих, те просто плачут.

— Вот почему я и сказала, что они пытаются, — БУМ! — Гляди! Теперь безногих приятелей уже трое.

— Ты и правда заслуживаешь тюрьмы. Я тебя ненавижу просто до глубины души.

— А эта статуя, кстати, очень прочная. Я долбанула ей уже раз тридцать, а она до сих пор в полном порядке.

БУМ!

— Видишь?

— Поразительно. Мне буквально не хватает слов, чтобы описать, как же я сейчас впечатлена. Кроме того, я было как раз собиралась сказать тебе быть поосторожнее, потому что ты вроде как гонишь дым прямо на нас своими развлекушками, но потом осознала, что ты просто лупишь гигантской, трахающей пони статуей дельфина по земле. Просить тебя быть поосторожнее было бы абсолютно бессмысленно с моей стороны. Да кстати, это мне кажется или там в саду появились еще пони?

БУМ! БУМ!

— Эй, ты глянь! Если я ударю ей дважды очень быстро, то звучит как твое имя!

БУМ! БУМ!

— Очень мило с твоей стороны. Тот факт, что жеребец, которого ты сбила, не двигается, лишь добавляет изюминку этому жесту.

— Нет, он еще жив, я вижу, как он дышит.

— Какое облегчение. Ты лишь нанесла ему серьезную черепно-мозговую травму. Так гораздо лучше.

БУМ! БУМ!

— Знаешь, я тут подумала о Блюбладе. Сад принадлежал ему, так что у него есть опыт обращения с наркотиками. Блин, у него даже ФПД есть, может он уже настолько давно торчит, что наркотики на него просто не действуют? Наверное сейчас он сидит у себя в особняке и думает, что за хрень тут происходит?

— Наркотики так не действуют.

— Ах ну да, ты же великий эксперт по наркотикам. И как я только могла забыть? Ты же у нас знаешь всё о наркотиках. Настоящая нарко-императрица всея Эквестрии. Все что только можно знать про наркотики — и так уже у тебя в голове. А еще ты написала книгу о наркотиках. Она называется "Наркотики”, автор Лира, мать ее, Хартстрингс, между прочим общепризнанный бестселлер. Вот почему у тебя так много денег и все тебя настолько сильно любят.

— Да, но наркотики все еще так не действуют.

БУМ! БУМ!

— Тот жеребец убегает.

— О, — БУМ! — А вот теперь уже нет.

— Замечательно. Возвращаясь к нашим баранам, я в любом случае уверена, что Блюблада внутри точно нет и он там не замышляет против нас коварную месть. В конце концов, это всего лишь его день рождения, и мы у него дома, так чего бы ему тут быть? Мы ведь не разрушаем все, что он любит и имеет? У него нет никаких причин нас ненавидеть. А даже если и есть, он всего лишь племянник Селестии, так что, уверена, Блюбладу против нас нечего противопоставить. В общем, продолжай, это совершенно безопасно и беспокоиться ни в коем разе не надо.

БУМ! БУМ!

— Знаешь, я думала, что после того, как я буду заниматься этим десять минут кряду, такое развлечение перестанет быть забавным.

— И что же?

— Это все еще весело.

— Ты ведь меня вообще не слушала, да?

— Не-а, я была занята тем, что веселилась.

БУМ! БУМ!

— Знаешь, я не так давно видела там Читинг Бастарда. Думаю, что сейчас он находится внутри дома.

— И почему мне не должно быть пофиг?

— Ну, не знаю, может быть, потому, что он — главная причина, по которой мы здесь? Мы же вроде как хотим, чтобы Кэррот Топ не убивала этого идиота. Лира, если мы сможем вытащить этого жеребца оттуда до того, как Кэррот его найдет, то сможем отправиться домой.

— Да, но мне все еще плевать.

— Мне тоже плевать, но я все же решила, что стоит упомянуть об этом.

— Не стоило.

— Хм.

БУМ! БУМ!

— Как бы то ни было, пони там стало больше, чем раньше. Они выходят из особняка или что?

— Зачем им это делать? Только идиот мог бы полезть под громадную падающую статую.

---

— А НУ ПОШЛИ ПРЯМО ПОД ЭТУ ГРОМАДНУЮ ПАДАЮЩУЮ СТАТУЮ!

В жизни каждого аристократа есть моменты, когда он должен принять решение. Что лучше надеть на сегодняшнюю вечеринку: зеленый плащ или оранжевую накидку? Попробовать сначала вареные маргаритки или лучше жареные орхидеи? Бежать прямо на гигантского трахающего пони дельфина, который уже серьезно травмировал твоих товарищей, или возразить этой жуткой кобыле?

Быть аристократом иногда бывает очень тяжело.

Может быть, они следовали за новым трендом, а может, просто приняли самое мудрое решение — это не имело значения. В общем, у дельфина было много пони с которыми он мог заняться чем угодно. Один за другим благородные пони смотрели на рыжую кобылу и бежали к статуе, выполняя ее приказ. Конечно, это было непростое решение, но они давно привыкли к таким вещам.

Кроме того, суммарно в их крови было достаточно наркотиков, чтобы убить молодого слоненка, так что, скорее всего, их это не сильно заботило.

Кэррот Топ не совсем понимала, почему все эти пони ей повиновались, да и ей в целом было наплевать на это. Честно говоря, она была слишком обдолбана, чтобы хоть о чем-то беспокоиться, но даже если бы она была абсолютно трезва, ей было бы наплевать.

Похоже, это был стандартный результат от вдыхания белого дыма. Никого ничто не волновало...

Так что, поди пойми почему, ситуация в особняке была, по крайней мере, странной. Второй и третий этажи были пусты, и все пони, которые до сих пор не оказались в саду просто... ждали на первом этаже. Кто-то сидел, кто-то ходил из угла в угол, кто-то бормотал. Кэррот Топ стояла на столе и каждые несколько минут указывала на одного, может быть, двух или трех случайных пони и требовала, чтобы они вышли на улицу и побежали к статуе. Аристократы слегка сомневались, а потом подчинятся.

Так все и было. Ситуация была именно такой. Пони ждали, а потом шли к статуе.

В какой-то момент Кэррот осознала, что:

а) она не совсем понимает, как, во имя рогов Дискорда, она во все это ввязалась;

б) она слегка потеряла концентрацию, так как ее первоначальной целью было найти Читинг Бастарда, а ее бывшего кольтфренда нигде не было видно;

в) нет, серьезно, как она оказалась в такой ситуации?

У нее слегка кружилась голова.

Впрочем, она довольно быстро выбросила из головы все эти тревоги. Кэррот Топ посылала этих снобов к статуе, потому что это было забавно. Кроме того, она злилась на всех аристократов оптом и в розницу из-за Читинг Бастарда, а посылать этих идиотов на верную смерть было удивительно успокаивающим.

И конечно, возможно, Читинг все-таки был в этом зале. Никто не мог покинуть его без ее ведома. Ну, в какой-то момент группа мятежников сбежала на второй этаж, потому что среди них нашелся по крайней мере один аристократ, не тупой как пробка, но сейчас двери туда были заперты.

Так что, если Читинг затерялся в толпе, Кэррот собиралась найти его. Конечно, существовала вероятность, что он скрылся на втором этаже, но не сильно большая. Нет, этот жеребец рано или поздно найдется.

А потом он заплатит.

---

Примечания:

Приятель, подожди немного. Ты знаешь, кто ты.

И в дополнение, эта глава заставила меня влюбиться в Лиру и Бон-Бон.

Глава 5: Мы не знаем, что делать

Дерпи пристально смотрела в спину охранника, пока тот не исчез среди деревьев. Тернер все еще чувствовал легкое головокружение — он был почти уверен, что не сможет встать и идти самостоятельно. Жеребец потрогал лоб и хмыкнул, почувствовав на копыте что-то липкое. 

“Да, это кровь. Великолепно. Просто великолепно.”

У него определенно было сотрясение мозга. Не слишком сильное — в конце концов, он все еще был в сознании — но посещение больницы выглядело достаточно разумным.

Первым, кто нарушил повисшую между ними тишину, конечно же, была Винил. Ее голос донесся из коммуникатора Тернера, медленный и смущенный.

— Ну-у-у. И что только что произошло? — спросила она. — Я к чему. Дерпи? Это было довольно круто, но... чего?

Пегаска еще пару секунд смотрела в лес, и когда стало ясно, что охранник не вернется, повернулась к Тернеру с милой улыбкой на мордашке.

— Док! — заявила она. — Я прилетела, чтобы спасти тебя!

Тернер моргнул. Теперь, когда он мог спокойно посмотреть на Дерпи, то заметил, что ее глаза смотрят прямо перед ней, а не в небеса и землю одновременно, как всегда. Улыбка пегаска тоже выглядела немного глуповатой, даже больше, чем обычно. Крылья слегка дрожали.

И от нее действительно пахла травой.

— Дерпи, ты обдолбана до небес?

— Дерпи обдолбалась? — переспросила Винил. — Ого.

— Нет же, глупыш! — пегаска хихикнула и приблизилась к Тернеру чем-то, что не было ни шагом, ни прыжком. Было больше похоже на смесь и того и другого. — Какие небеса? Я же на земле, разве ты не видишь? Ты не ушибся, Док?

— Это не то, что я имел в виду. И ты это знаешь, — Тернер вздохнул и приподнял бровь. — И да, я немного ушибся. Что навело тебя на эту мысль? Тот факт, что я лежу на земле, тот факт, что я не могу встать, или тот факт, что мой лоб истекает кровью как леди в медовый месяц?

— Иногда ты ведешь себя довольно старомодно.

— Заткнись, Винил, — жеребец застонал — голова просто раскалывалась. Пегаска замерла рядом с ним, все еще странно улыбаясь. Ее прямой взгляд заставлял волноваться. — Дерпи, по-моему, я тут в полном дерьме. Я, конечно, из-за этого не умру, но уверен, что мне нужно наложить пару швов и, возможно, хорошо выспаться.

Тернер пристально взглянул на серую кобылку.

— И, конечно, ты под кайфом и не можешь мне помочь. Великолепно.

Дерпи ответила ему очень раздражающим смешком.

— Тернер, ты ранен? — спросила Винил. — Насколько все плохо?

— Ранен? Нет, я не ранен. Видишь ли, я все это время шутил. Кровь, о которой я упоминал? Это просто томатный сок!

— Ты начинаешь говорить прям как Бон-Бон.

Жеребец моргнул.

— Ох, Селестия милостивая.

— Ага.

— Значит, все гораздо хуже, чем я думал, — Тернер снова вздохнул. — Я ударился головой о дерево, и теперь у меня все болит.

— Ойки, — Дерпи улыбнулась Тернеру и потерлась носом о его щеку. От гривы настолько сильно пахло травкой, что жеребца затошнило. — Бедняжка. Этот плохой охранник напугал тебя, милый? Теперь тебе нечего бояться! Мама Дерпи здесь.

— Да, — Тернер кашлянул. — Спасибо, мама Дерпи.

— О, да. Ты же знаешь, кто твоя мамочка.

Тишина.

— Ладно, я не буду обращать на это внимания, — произнес жеребец. Дерпи все еще тыкалась в него носом, но он предпочел игнорировать и это. — Винил, ты не могла бы проверить, что происходит с остальными? У меня плохие предчувствия.

— Хорошая идея, — отозвалась диджейша. — Ты хочешь, чтобы я поговорила с ними приватно или...

— А знаешь что, Док? — Дерпи положила копыто на плечо Тернера. — То, как ты прогнал этого охранника, было очень сексуально...

Тишина.

— Дерпи, я почти уверен, что именно ты это сделала.

— О-о-о, так оно становится еще сексуальнее...

— Да, — Тернер кашлянул и оттолкнул пегаску. Та снова подошла к нему, как только он остановился. — Почти уверен, что так и есть. Винил?

— Да?

— Судя по состоянию Дерпи, я почти уверен, что план провалился.

— Какой сюрприз, — прокомментировала диджейша.

— А это значит, что теперь мы имеем дело с обдолбаной Лирой.

— Упс, — Винил сглотнула. — А вот это звучит плохо. Но мы ведь уже бывали в подобных ситуациях, верно? Мы справимся.

— Да, — Тернер снова оттолкнул пегаску. — Но обычно там есть я. Или Дерпи. Или, Селестия помоги, хотя бы Октавия. Но сейчас? Бон-Бон и Лира там одни.

Пегаска крепко обняла жеребца.

— Дерпи, нет.

— Дерпи, да-а-а, — промурлыкала пегаска, прижимаясь мордочкой к груди Тернера. Тот поперхнулся.

— Короче говоря, мы облажались?

— Похоже на то. Так что немедленно соедини меня с Бон-Бон и Лирой. Мы все еще можем вытащить их отсюда и сбежать или сделать что-то типа этого.

— А как же Октавия?

Тернер вздохнул.

— А что с ней?

— Что же нам теперь делать? Она сломала свой коммуникатор! — ответила диджейша. — Мы должны спасти и ее тоже! Может, тебе стоит пойти туда и...

— Винил, буду с тобой откровенен, — простонал Тернер. Голова просто раскалывалась. — У меня болит голова, крутит живот, кажется, меня сейчас вырвет, и я истекаю кровью. От Дерпи воняет, и она под кайфом, Лира и Бон-Бон где-то там, и они могут убить кого-нибудь, просто потому что они Лира и Бон-Бон, и мне кажется, я уже слышал крики из особняка.

Жеребец закашлялся.

— Мне жаль, что твоя школьная пассия сердится на тебя, но у нас нет времени на это дерьмо. Октавия умнее вас всех, вместе взятых. С ней все будет в полном порядке. Соедини меня с Лирой и Бон-Бон прямо сейчас!

Тишина. Тернер открыл рот, чтобы сказать что-то еще, что наверняка причинило бы диджейше душевную боль и сделало бы все еще хуже, но, к счастью для него, он не успел ничего сказать.

К несчастью для него, это было из-за того, что Винил, наконец-то, отключила приватный канал и все теперь оказались на общем.

А это означало, что из каждого коммуникатора раздался один из самых громких звуков, который Тернер вообще мог себе представить: почти восемьдесят благородных пони кричали и плакали от отчаяния и страха, на фоне грохота огромной, трахающей пони статуи дельфина, бьющейся о землю каждые несколько секунд. Звук был настолько внезапным, что в ушах жеребца прозвучал в десять тысяч раз сильнее, чем был на самом деле.

Боль в голове стала просто невыносимой. Тернер почувствовал, как что-то поднимается из его желудка, он оттолкнул Дерпи в сторону так быстро, как только мог, и его вырвало.

Потом все закружилось, и сознание покинуло жеребца.

---

Скрыться от Стил Бара было совсем легко. У Октавии не возникло никаких трудностей в том, чтобы спрятаться за деревом, а затем пробежать к особняку. Ее копыта абсолютно бесшумно ступали по мягкой земле, укрытой листьями и грязью. Кобыла тяжело дышала, и все ее тело было покрыто потом.

Октавия прикусила губу. Ну, потеть тоже иногда может быть сексуально, но сейчас она определенно потела не сексуально. 

“Еще одна причина ненавидеть бег”.

Даже грива была вся в беспорядке после проведенного в лесу времени. Грязь, листья, ветки... она выглядела совсем не секси.

Однако Октавия с легкостью выбросила из головы все эти мысли. У нее не было времени беспокоиться о своей внешности, как бы ей этого ни хотелось.

Разговор с Винил вывел ее из себя. И сильно. Он также причинил ей боль, но "злость" было наиболее корректным словом, чтобы описать то, что она чувствовала в настоящий момент. Единственное, чего она хотела, это пойти и поговорить с Тернером. Подобные вещи были именно тем, о чем стоило спрашивать этого жеребца. Октавия и сама толком не знала, почему.

И что она могла ему сказать? Правду? Октавия не была в этом уверена. Может быть, жеребец поможет ей загладить вину перед Винил? Хотя, если подумать, хотела ли она вообще мириться с Винил? В этом Октавия не была уверена тоже.

В конце концов, диджейша дословно сказала, что Октавия для нее ничего не значит. Что ж, это было действительно грубо. 

“Винил может пойти на хрен”.

Октавия больше не желала ни видеть, ни слышать диджейшу.

И вообще, к чему все это дерьмо? Только потому, что Октавия однажды провела веселую ночь с Дерпи, она теперь должна была переспать со всеми остальными?! Да провалится им всем в Тартар, нет!

Да, это был хороший взгляд на данную ситуацию. Она покачала головой, позволив хмурому взгляду и печальному настроению исчезнуть, сменившись уверенной ухмылкой и раздраженным взглядом. Она собиралась найти Тернера, а потом рассказать о Винил всякие гадости. О да, она наговорит о ней целую кучу отборного дерьма. Даже гору. И Винил никогда об этом не узнает, потому что Октавия больше никогда не будет с ней разговаривать.

Она подтвердила свое решение ударом копыта по земле. Ну вот, опять все было в полном порядке! Октитаун был прекрасен и элегантен, как всегда!

А потом она наконец выбралась из леса и оказалась перед уже пустой парадной дверью.

Первое, о чем она подумала, было то, насколько звуконепроницаемыми были эти деревья. В лесу она вообще ничего не слышала. Хотя с другой стороны, она была немного занята, размышляя о разных вещах, так что, возможно, она просто не обратила внимание. Но даже учитывая это, лес просто великолепно справлялся с задачей по изоляции звука.

Потому что, провались все в Тартар, тут было шумно. Октавия слышала, как в особняке кричат пони, и безошибочно опознала звук грохота огромной, трахающей пони, статуи дельфина, бьющейся о землю каждые несколько секунд.

А потом она заметила, что входная дверь окружена странным туманом... нет, это был дым. Белый дым? Это странно.

— Ебать-колотить. Похоже, что план изменился.

Она взглянула на звездное небо и вздохнула еще раз. Возможно, ломать коммуникатор было не очень хорошей идеей.

“А теперь давай подумаем”, — подумала она.

Что ж, она уже начала думать об этом. Хорошее начало! Теперь нужно было думать о чем-то другом, а не только о том, что нужно подумать. Погоди, что это за штука в воздухе? Пахло... травкой? Октавия не была в этом уверена, поэтому втянула воздух носом изо всех сил.

Ну, это определенно пахло как травка. Неужели кто-то недалеко курит травку? Где? Стоп. Она должна была подумать. Или она уже думает об этом? 

“Нет, сейчас я точно не думаю.”

А ну-ка стоп.

Блядь.

Октавия хлопнула себя по щеке, пытаясь собраться с мыслями. Что происходит? Мысли ходили по кругу. Это было ненормально.

И тогда ее вдруг осенило. Дым! Пахло травой, был странный белый дым, у нее кружилась голова.

— Ох, Селестия. Я же под кайфом.

Определенно, план изменился. Октавия забыла о поисках Тернера и направилась обратно в лес, где не было дыма. Может быть, деревья были зачарованы? Ни звука, ни дыма... Октавия закашлялась и вдохнула как можно больше чистого воздуха. Может быть, Блюблад наложил огнеупорное заклятие на лес — Октавия знала, что подобное было обычной практикой среди дворян Кантерлота — и по какой-то причине это также сработало против шума и дыма?

Хотя звучало это не очень правдоподобно, но дым к деревьям не приближался, так что, в какой-то мере истине это соответствовало. Октавия вздохнула, потянулась и снова побежала, на этот раз не к особняку, а вглубь леса.

"Теперь вперед, искать Лиру и Бон-Бон", — подумала она. Октавия была уверена, что именно они были причиной дыма и криков. В конце концов, это были Лира и Бон-Бон. Надо было оставить их дома. От них никогда ничего не дождешься кроме неприятностей.

---

— Так ты собираешься заниматься этим всю ночь?

— Я думаю, что остановлюсь, как только статуя сломается.

— Ну, это просто замечательно.

Лира позволила своей ухмылке стать чуть шире. По правде говоря, она уже устала от этой дури со статуей, и рог зудел как сумасшедший. Она знала только два заклинания, и левитация была одним из них — но левитировать настолько огромного дельфина было чем-то удивительным для пони ее возраста. Так что само по себе это действие было утомительным, скучным (вы можете заниматься чем-то одним в течение только определенного количества времени, прежде чем повторение надоест, даже если занимаешься чем-то настолько же забавным, как заставлять аристократов гадиться от страха), и уже причиняло головную боль. На самом деле, единственная причина, по которой Лира продолжала долбить статуей по земле, была в том, что это раздражало Бон-Бон.

В какой-то момент они заметили, что из особняка выходят пони. Лира была уверена, что есть только одна причина, по которой благородные могли бросаться под здоровенную статую.

— Ну, — произнесла единорожка, — ты собираешься туда идти или как?

— О, конечно, я сейчас пойду. Ты же знаешь, как я люблю...

— Да заткнись ты, — перебила Бон-Бон Лира. — Я более чем уверена, что Кэррот в доме.

— И ты так решила, потому что...

— Потому что у аристократы все лезут оттуда и лезут. Внутри должно быть что-то действительно ужасное. Ты должна сходить и посмотреть!

— Ну, естественно, — земнопони пристально посмотрела на единорожку. — Я могу пойти туда, схватить Кэррот Топ и убежать. Это просто идеальный план! За исключением того, что мы не знаем, там ли она вообще, потому что у нас нет абсолютно никаких доказательств. И конечно, у нас есть суперкомпьютер, который может помочь нам обнаружить эту кобылу, но через этот кусок дерьма уже давно никто не отвечает. 

Бон-Бон постучала по коммуникатору в ухе. Он молчал, совсем как у Лиры.

— Но кого это вообще волнует?

— Ты идешь туда или как?

— Если я пойду, то точно надышусь дыма. И абсолютно уверена, что обдолбаться будет очень продуктивно. Вообще-то, мы должны были сделать это с самого начала! Почему бы нам просто не...

— Сейчас дыма почти нет, — заметила Лира. Она не смотрела на земнопони; она была слишком сосредоточена на том, чтобы бить статуей (БУМ! БУМ!). — По крайней мере, здесь я весь дым разогнала. Можешь не благодарить.

— Ну, тут ты права, — сказала Бон-Бон. — Но давай уточним на всякий случай: если я пойду туда, ты прекратишь делать это с дельфином?

— Неа.

— Я так и думала.

Лира подняла бровь. Она пыталась сформулировать какой-нибудь остроумный ответ своей спутнице, когда вдруг что-то появилось из-за деревьев позади них и начало кричать. Что-то серое и потное.

Октавия. Кто же еще это мог быть?

— Вы долбаные идиотки! — начала виолончелистка, глядя на них с отвращением. 

“Октавия выглядит ужасно,” — пронеслось в голове единорожки.

— Вы должны были попасть внутрь и спасти Кэррот Топ, а не устраивать тут это! Какого хрена вы вообще творите?!

— А мы вообще-то замечательно проводим время, — ответила Лира, все еще долбя статуей по земле. Посмотрев ей в глаза, Октавия отступила на несколько шагов.

— Ну, типа, играем с аристократами. Видишь? — единорожка влупила статуей с еще большей силой. Боль пронзила ее рог и отдалась в глаза, но она даже не вздрогнула. — Весело!

— Ты ужасно выглядишь, Октавия, — Бон-Бон вздернула бровь. — Типа, действительно ужасно. Хуже, чем обычно.

— Вы делаете свое местоположение до ужаса очевидным! — Октавия покачала головой и повернулась к Бон-Бон. — Я обнаружила вас меньше чем за три секунды! Неужели вы не понимаете, что если я смогла это сделать, то и любой другой сможет?!

Бон-Бон посмотрела на Тави и дважды моргнула. Затем она медленно почесала затылок копытом.

— Ладно. Во-первых, мы должны были создать как можно больше хаоса. Во-вторых, мы могли этим заняться, потому что ты отвлекала охрану — ну, знаешь, тех пони, от которых нам нужно прятаться. Что подводит меня к третьей части, — земнопони подняла голову и посмотрела на Октавию. — Какого фига ты тут делаешь?

Тишина.

Ну, относительная тишина. Аристократы все еще кричали, а статуя все еще била по земле. Но три кобылы молчали.

Октавия открыла рот. Затем закрыла. Потом она снова открыла его.

— Идеальная имитация рыбы, вытащенной из воды, — Бон-Бон вздохнула. — А теперь, пожалуйста, скажи мне, что есть объяснение и при этом даже не совсем тупое, почему ты здесь вместо того, чтобы разбираться с охраной.

Октавия посмотрела на нее с отсутствующим выражением мордочки.

Бон-Бон влупила себе в лоб копытом.

— Ладно, давай я спрошу совсем просто: охранники все еще отвлечены? Или нам пиздец?

Октавия моргнула.

Затем она медленно повернулась к Лире.

Затем к статуе.

Потом снова к Бон-Бон.

Потом сглотнула.

— Ну, — начала она, — тут вышла забавная история. Видишь ли...

— Да Дискордово вымя! — Бон-Бон раздраженно подняла копыта в воздух. — У тебя была только одна задача! Ну, и что там с охраной? Они в полном порядке? Ты хоть понимаешь, что если они вызовут Королевскую Стражу, нам крышка?! Ты понимаешь, что они могут быть здесь буквально в любой момент?

— Эй, а знаете чего? — раздался сзади голос жеребца. — Ты совершенно права. Королевская Стража будет здесь с минуты на минуту.

Целая куча вещей произошла одновременно.

Сначала прямо перед ними появились два здоровенных жеребца — охрана, догадалась Лира. Она должна была признать: Тернер не преувеличивал. У них действительно мускулы были размером с арбуз. Единорожка была уверена, что они могут сломать шею нормальному пони, просто взглянув на него.

Двое охранников схватили их или, по крайней мере, попытались. Трем кобылам довольно легко удалось увернуться, главным образом потому, что жеребцы были достаточно глупы, чтобы предупредить их. Говорить из тени и пугать преступников, которых вы собираетесь поймать, было довольно круто, но одновременно и довольно глупо.

Поэтому Лира, Бон-Бон и Октавия синхронным прыжком отскочили от них. Но это заставило кобыл покинуть лес и выйти в сад, где защита от звуков, даруемая деревьями, не действовала. Лира услышала вопли аристократов. Они были намного громче, чем она себе представляла.

Единорожка была настолько ошеломлена, что статуя подпрыгнула на несколько метров выше. Пульсирующая боль пронзила голову Лиры и заклинание развеялось. Статуя обрушилась на землю, вызвав самый громкий звук, который единорожка когда-либо слышала.

Одновременно с этим, хотя его никто и не услышал, в коммуникаторе раздался щелчок и они снова подключились к общему разговору.

Как раз вовремя, чтобы коммуникатор сумел передать звуки наиболее громких криков и безошибочно опознаваемого звука огромной, трахающей пони, статуи дельфина, бьющей по земле еще громче, чем обычно.

Вслед за этим еще один звук резанул уши Лиры — крик Тернера. Потом что-то похожее на слова Дерпи о том, что кто-то теряет сознание, и дикие вопли этот тупой диджейши, что орала как конченая идиотка.

С болью в роге и затылке, вызванной чрезмерным использованием магии, было и так трудно справиться. Но как только к ней добавились крики и жуткий шум, она стала совершенно невыносимой, по крайней мере на несколько секунд. Один раз Лире удалось увернуться от охранников, но потом ей пришлось зажать уши копытами, крича от боли.

Кто-то схватил ее, и она упала на землю, так что дополнительно добавилась еще и боль в спине и ногах. Единорожка ударилась головой достаточно сильно, чтобы ее зрение затуманилось, но сознание она не потеряла.

Все произошло очень быстро, но Лира была быстрее. Понимая, что какое-то время магия ей недоступна, она просто ударила головой так сильно, как только могла, того, кто прижал ее к земле. За этим последовал дикий крик. Похоже, она попала в глаз.

Единорожка отвела голову и еще раз ударила в то же место. Еще один крик, и пони, который пытался ее обездвижить, выпустил ее.

Наконец-то зрение Лиры прояснилось, и она встала.

Перед ней стояли два жеребца. У одного из них на морде была кровь, и он кричал. Единорожка точно травмировала его глаз. Другой охранник смотрел на нее и очень интересно хмурился.

Октавии и Бон-Бон нигде не было видно. Лира мельком заметила Тави, бегущую в сторону особняка.

Единорожка тяжело дышала. У нее сильно болела голова. У нее не было магии. Приближалась Королевская Стража. Два разъяренных жеребца размером с небольшую гору хотели с ней разобраться. Тернер был без сознания. Друзья ее покинули. И она была окружена аристократами, у которых были все причины причинить ей боль.

— Ну, — пробормотала Лира, чувствуя, как кровь охранника капает с ее рога, — это дерьмо становится интересным.

---

Будучи ди-джеем, Винил давно привыкла к громким звукам, чтобы испытывать из-за них боль. Поэтому, когда череда взрывов, крики и безошибочно опознаваемый звук огромной, трахающей пони, статуи дельфина, бьющей по земле, донеслись до нее через коммуникатор, она вздрогнула от неожиданности, но не более того.

И все же она была уверена, что о своих друзьях того же сказать не может. Винил отчетливо слышала крики Дерпи, но понять, что конкретно она кричит, было совершенно невозможно. Бон-Бон тоже кричала, а вот Лира и Тернер молчали.

Ситуация была скверная, и единорожка не могла говорить со своими товарищами. Шум был слишком силен. Поэтому она сделала единственное, что могла  — нашла коммуникатор, от которого и шел весь этот шум. Оказалось, что он принадлежал Лире, после чего Винил его отключила.

“Мы не сможем говорить с Лирой, но, по крайней мере, сможем говорить со всеми остальными.”

Но даже без дикого шума понять, что кричит Дерпи, было невозможно. Она плакала, выкрикивала какие-то глупости и рыдала навзрыд. Винил взглянула на показания устройства слежения на экране и увидела, что она все еще находится там же, где и была.

— Дерпи?! Ты в порядке? — спросила диджейша. — Дерпи!

Нет ответа. Пегаска, казалось, не слышала ее. Винил закусила губу.

— Тернер, ты там?

— Что за фигня творится? — голос, который ответил на вопрос единорожки, принадлежал не Тернеру, а Бон-Бон.  Винил еще раз взглянула на экран и увидела, что она удаляется от Лиры в совершенно случайном направлении. — Але, есть там кто живой?

— Дерпи? — повторила Винил. — Ох, во имя Селестии всемилостивой, Бон, только не говори мне, что ты единственная, с кем я могу поговорить. Пожалуйста.

Бон-Бон вздохнула.

— Знаешь, обычно я бы попыталась объяснить тебе, какая же ты идиотка, Винил, но Королевская Стража будет тут с минуты на минуту. Нам нужно убираться отсюда немедленно, иначе мы окажемся в тюрьме.

— Королевская Стража? Ты что, прикалываешься надо мной?

— Да. Я над тобой прикалываюсь. Думаю, что это прекрасная возможность начать рассказывать несмешные анекдоты. Я осознала, что это то, чему я хочу посвятить остаток жизни.

Винил настолько сильно влупила копытом в лоб, что ей даже стало больно.

— Да ладно! Есть ли хоть что-нибудь, что может сделать все еще хуже?!

— Учитывая тот факт, что из всех остальных пони я вынуждена говорить с тобой, то меня гложут сомнения по этому поводу, — ответила Бон-Бон. — А теперь, хотя мне в целом на это наплевать, не могла бы ты рассказать мне, что происходит. Например, какого фига Дерпи ревет, и почему я единственная, с кем ты можешь поговорить?

— Дерпи накурена в лоскуты, а Тернер ударился об дерево, — объяснила Винил. — Головой. Сильно. А потом я подключила коммуникатор Лиры, и наступил полный абзац. Дерпи пошла вразнос, а Тернер не отвечает.

Единорожка посмотрела на экран и продолжила:

— Бон-Бон, сейчас поверни налево. Идит к главной двери и, как только окажешся там, продолжайте движение к правой стороне дома. Дерпи с Доком там.

— Ну великолепно. Сегодня одна из тех ночей, когда я всерьез задумываюсь, какого фига я с вами хотя бы разговариваю. Даже словами выразить невозможно, как сильно я вас ненавижу, — голос Бон-Бон сочился презрением, но она подчинилась совету Винил и повернула налево. — Наркота рванула, и всех срубило буквально за секунду, а потом охранники напали на нас, потому что, похоже, я единственная не умственно отсталая пони в этой банде неудачников, если судить по тому, что Тернер и Октавия так и не смогли отвлечь сраных охранников — а сама знаешь, что это была их единственная задача! 

Земнопони вздохнула.

— Под "на нас" я подразумеваю Октавию, Лиру и себя. Нам пришлось разделиться. Но мне кажется, что охрана преследовала только Лиру. Кстати, единственная причина, почему я сейчас еще не под кайфом, это то, что деревья, кажется, действуют как щит.

Винил кивнула и посмотрела на экран.

— Я вижу, что Тави направляется к дому, — озвучила она свои наблюдения. — Кэррот все еще на первом этаже, а Лира... вообще-то стоит совсем рядом с ней.

— Я чрезвычайно рада это слышать, — пробормотала Бон-Бон. — Я бы запрыгала от радости, но вместо этого, пожалуй, назову тебя тупой. Так проще. Винил — ты тупая.

Дерпи все еще кричала, у диджейшы уже начинала болеть голова, а Бон-Бон была худшей пони, с которой можно было поговорить. Винил помассировала лоб, пытаясь успокоиться.

“Итак, Королевская Стража на подходе”.

Это была плохая новость. Винил не хотела снова попасть в тюрьму. Это было отвратительное место.

Кроме того, Октавия с ней не разговаривала и сломала коммуникатор, Тернер был либо мертв, либо без сознания, а Дерпи переживала так, как может переживать только накачанная наркотиками пони. Связаться с Лирой или Кэррот Топ было невозможно. Так что ее единственным контактом оставалась Бон-Бон.

— Блядь, нам нужен план, — пробормотала Винил. — Нам прямо сейчас нужен план. Что же нам делать?

— Мы будем творить хрень, пока кто-нибудь поумнее нас не придумает что-нибудь, — ответила земнопони. — Для тебя заниматься подобным будет проще простого. Даже улитки умнее ди-джеев, я как-то прочла об этом в научном журнале. Так, я у двери. Тут все выглядит так, словно целый миллион пони внезапно решили пробежать здесь марафон. Повсюду следы копыт и вытоптанных растений. Ты говорила, мне надо идти направо?

— Нет, я сказала — налево. Ну знаешь, туда, откуда ты пришла. Уверена, что ты уже видела и Дерпи, и Тернера, но твой клинический идиотизм не позволил тебе их узнать.

— О да, продолжай-продолжай, — ответила Бон-Бон настолько громко, что даже заглушила крики Дерпи. — Это самое лучшее, что ты можешь сделать. Так что если мы хотим помочь нашим друзьям, то просто необходимо, чтобы ты вела себя как саркастическая жопошница. Вообще-то, я уверена, что это вообще единственное, что нам нужно. Так что продолжай в том же духе, а я просто сяду тут и буду ждать, когда все волшебным образом не разрешится само собой.

Винил фыркнула, хотя была уверена, что Бон-Бон этого не слышала.

— Ради могучего крупа Селестии, чего ты так реагируешь? Ты же сама постоянно себя так ведешь!

— Я не веду себя как грубая сволочь, когда ситуация этого не требует, — ответила земнопони. Она, казалось, и правда обиделась — Винил ничего не могла поделать, но была просто поражена этим фактом. — Так что перестань вести себя как идиотка.

— Ну, как тебе будет угодно, — ответила диджейша. — Как бы то ни было, ты теперь довольно близко к ним и уже должна видеть...

— Дерпи!

— Чудно! А теперь постарайся ее успокоить, ей буквально крышу снесло! Будь осторожна и...

— Едрена кочерга, Дерпи, заткнись к хренам!

Шлеп!

---

“Дерьмо. Дерьмо-дерьмо-дерьмо-дерьмо! Охранники! И Королевская Стража! Дерьмо!”

Октавия не могла ясно мыслить. Единственное, что ее волновало — бег. Бежать как можно быстрее.

А она так ненавидела бегать. Октавия была уверена, что сейчас она была самой несексуальной пони во всем мире, но ей было все равно. Рядом с ней была опасность, и это единственное, что имело значение.

Стил Бар и Орегон Тейл, конечно, были джентльпони, но они также были и профессионалами. Лира и Бон-Бон устроили хаос на вечеринке, и Тави была с ними — так что ради ее же блага, ей надо было скрыться как можно скорее, или...

Октавия дрожала от страха, что они могут избить ее, или схватить, или бросить в тюрьму, или сделать что-нибудь еще хуже. Она должна была скрыться. Но куда?

Особняк, другого выхода не было. Земнопони тряхнула головой, пытаясь прояснить мысли, но это было бесполезно. Она вдыхала белый дым — какая-то часть ее мозга знала, что это плохо, но чистого воздуха нигде не было. Она должна вдыхать этот дым. И она должна идти в особняк. Там она будет в безопасности.

Октавия продолжала бежать, пока не оказалась в задней части дома. Там воздух был чище, но в ее тело уже впиталось слишком много наркотиков, чтобы это имело значение. Пройти через главную дверь особняка было невозможно: слишком много аристократов, да и Королевская Стража прибудет именно туда, тут и думать нечего. Значит, нужно пробраться внутрь через окно.

К счастью, окна были не сильно высоко от земли, и через них земнопони могла видеть, что внутри особняка было белого дыма еще больше, чем в саду, но ей нужно было попасть туда как можно скорее. Открытых окон не оказалось, но камень и доля фантазии решили этот вопрос в мгновение ока. Октавия оказалась в пустой комнате рядом с танцевальным залом. Из-за стены доносились голоса и крики сотен пони, так что пройти через единственную дверь не представлялось никакой возможности.

Но в комнате было несколько ступенек, ведущих на второй этаж. Октавия постаралась задержать дыхание, закашлялась, задыхаясь от белого дыма, и поднялась по лестнице.

На втором этаже была только одна дверь, или, по крайней мере, в той части, где была земнопони. На секунду она подумала о том, что все было бы куда проще, будь у нее коммуникатор, но потом вспомнила о Винил и, раздраженная, проигнорировала все и распахнула дверь. Если повезет, она даже сможет найти свою подругу и покончить со всей этой дурью, хотя вероятность этого была мала. На первом этаже царил хаос, так что Кэррот, конечно же, должна была быть там. Тем не менее, особняк надо было осмотреть. На всякий случай.

Когда дверь открылась, перед ней возник танцевальный зал, заполненный дымом, хотя и не так сильно, как коридор. Кэррот Топ там не было, но и пустым зал не был. Там была толпа аристократов: Октавия узнала Флёр де Лиз, та была достаточно известна, еще Роял Риббон — земнопони опознала ее по седлу, а еще...

Читинг Бастард живой и здоровый. Белый жеребец взглянул на нее и закричал, как испуганная кобылка на своем первом фильме ужасов: пронзительный, режущий слух крик, который заставил закричать и Октавию. А потом к ним присоединилась еще одна аристократка, и прежде чем кто-либо успел это заметить, кричали уже все, кроме Флёр (та просто смотрела на Октавию).

В общем, криков было много. В течение как минимум двух минут в комнате не было ничего, кроме кучки вопящих идиотов и аристократки, смотрящей на них с озадаченной мордочкой.

“La crème de la crème¹ Кантерлота, дамы и джентельпони.”

---

Единственная причина, по которой Лира сбежала от охранников и отправилась к главному входу, заключалась в том, что она понимала, что не сможет уйти слишком далеко. Эти два гигантских жеребца схватят ее, и либо отправят ее в тюрьму, либо выбьют из нее все дерьмо. Иных вариантов не было.

Любая нормальная кобыла немедленно сдалась бы, потому что любое другое действие считалось бы сопротивлением закону (А олицетворяли ли они “закон”? Лира не была уверена, но их все-таки называли "охранниками"), и это оправдывало применение насилия. И единорожка знала это по собственному опыту.

С другой стороны, любая нормальная кобыла не стала бы специально использовать свой рог для того, чтобы выколоть одному из жеребцов глаз. Сдаться в такой момент было бы не совсем разумно. Кроме того, в подобном не было ничего веселого.

Лира хотела сразиться с этими охранниками. На самом деле, она жаждала этого со страстью, неизвестной пони, которые не испытывали подобного чувства раньше. Крошечная часть настоящей драки, которую она устроила — в основном, пырнула рогом того охранника — была просто шикарной, но этого было недостаточно.

Она хотела испытать упоение от удара копытом кого-то, кто знал, как выдержать хороший удар и кто знал, как правильно ответить на него. Уворачиваться, блокировать, отводить удары — это все для слабаков. Лире нравилось ощущать вкус крови во рту. Чувствовать прилив адреналина, приходящий вместе с болью. Одолевать кого-то более сильного, чем ты, простым упорством. Наносить травмы и получать их.

Вот это драка. Когда кто-нибудь бьет тебя, ты не можешь просто увернуться от его копыта — ты должен встретить его в воздухе, приветствовать, как мать приветствует сына в канун Дня Согревающего Очага, выдержать удар, страдать и плакать от боли. А потом поднять голову и нанести ответный удар, в два раза сильнее, наблюдая, как твой противник вздрагивает от боли и пытается сделать то же самое, что ты только что сделала. Снова и снова и снова.

“О, Селестия, у меня будет оргазм.”

Но единственная вещь, которая была лучше, чем драться — это победить в драке. Проигрывать было не так уж приятно. Лира прекрасно знала, что ей не победить в этой схватке, поэтому побежала к двери.

Оба охранника бросились за ней. Их разделяли считанные метры, когда единорожка наконец проскочила в дверь, на мгновение остановилась и посмотрела налево.

Она увидела Кэррот Топ, которая стояла на столе и смотрела на нее с удивленным выражением на морде. Тут же были бесчисленные аристократы, которые, казалось, уже обгадились от ужаса.

Они все кричали и плакали, так что шум был просто невыносим. Но первое, чему Лира научилась в музыкальной школе, — как правильно использовать свой голос, чтобы быть услышанной.

— КЭРРОТ! У НАС ТУТ КОНФЛИКТ!

Это было все, что она успела сказать. Охранники набросились на Лиру и повалили ее на землю, но земнопони уже ринулась в их сторону, и прежде чем единорожка успела хоть что-то почувствовать, сшибла жеребцов и начала избивать все, что смело шевельнутся.

Лира встала, покачала головой и улыбнулась. Кэррот Топ выдавала самые красивые пинки, которые только можно себе представить. Охранники тоже были далеко не новичками, и даже одноглазый вроде держался очень даже достойно, учитывая обстоятельства.

Мятная единорожка присвистнула и присоединилась к веселью. Одним могучим прыжком она оказалась в центре драки и начала лягаться, не обращая внимания на боль в голове. С этим будем разбираться позже.

Через несколько секунд она уже чувствовала вкус крови во рту, и это было потрясающе. Затем аристократы обнаружили, что Кэррот Топ не обращает на них никакого внимания, и решили покинуть особняк как можно скорее.

Все вместе. Одновременно.

От внезапного топота земля задрожала, как круп пьяной кобылы с низкой социальной ответственностью в субботнюю ночь, и охранники с нашими подругами вдруг обнаружили, что на них несется, упали на пол и, прикрыв морды, постарались не умереть раздавленными сотнями копыт. К счастью для всех, бегущие были слишком обдолбаны, чтобы устроить настоящую давку, так что опасность была не слишком велика.

Кэррот Топ воспользовалась этой передышкой, чтобы посмотреть на Лиру и ухмыльнуться.

— А теперь какого хрена ты тут делаешь?! — заорала земнопони, стараясь перекричать звуки паники. Она вздрогнула, когда кто-то наступил ей на хвост. — Я тут веселилась!

— Ну теперь у тебя станет еще веселее! — заорала в ответ Лира. — Я приперлась сюда, чтобы спасти тебя, но решила, что приволочь тебе здоровенных жеребцов для напинывания будет еще лучше!

— Ну, что ж, — ответила Кэррот, — ты была права! Впервые в жизни!

Паника начала сходить на нет. Лира с Кэррот Топ поднялись, но тут же увидели, что и охранники медленно встают на ноги. Четверо пони смотрели друг на друга в течение нескольких секунд, пока последние напуганные аристократы убегали прочь.

— И впервые в жизни я вижу нечто такое, что мне хочется ударить даже сильнее, чем твою тупую морду,  — согласилась Лира. — Ну же, Топси, представь, что это морковка.

Теперь в ход пошли и зубы.

---

Примечания:

Это самая несмешная вещь, которую я когда-либо писал. А Октавия очень эгоистична. Но опять же, в этой компании все просто ужасны, так что не думаю, что это имеет какое-то значение. И Лира демонстрирует нам, что да, она все еще психопатка, если кто забыл. И ждал, чтобы посмотреть, как она дерется.

С другой стороны, предыдущая глава была забавной, не так ли? Разве оно того не стоит?

Глава 6: Мы начинаем быть серьезными

Бон-Бон никогда не думала о том, как же сильно она ненавидит леса, до того дня, когда ей пришлось бегать по одному из них из-за своих друзей. Хотя с другой стороны, ей до этого дня никогда не приходилось думать о том, как сильно она ненавидит бегать, так что, возможно, есть вещи, которые нужно испытать, прежде чем знать наверняка, что ты их ненавидишь.

Вся эта беготня по лесу сама по себе была неприятной. Но бежать через лес с командующей через коммуникатор Винил было еще хуже. Стоит ли добавить сюда невыносимое нытье Дерпи? Это было уже просто чересчур. Обычно пегаска была наименее раздражающей из их компании, но Селестия свята, сейчас она уверенно пыталась изменить это. Плач, скулеж, крики, вопли... даже удивительно, сколько отвратительных звуков может издавать кобыла своим ртом, даже не произнося ни единого слова.

Поэтому, когда Бон-Бон наконец увидела, что Дерпи плачет над лежащим без сознания окровавленным Тернером — земнопони отказывалась верить, что он мертв; жеребец был слишком глуп, чтобы умереть, не сделав остроумного замечания, — она знала, что делать. О да, она точно знала, что делать.

Дерпи подняла на нее взгляд, вся в слезах, грустная, милая и все такое. Из коммуникатора раздались слова Винил, но Бон-Бон их проигнорировала.

— Едрена кочерга, Дерпи, заткнись к хренам!

А потом Бон-Бон изо всех сил ударила Дерпи по мордочке.

Шлеп!

Пегаска тут же перестала плакать. С растерянным выражением она посмотрела на земнопони. Потом посмотрела на копыто Бон-Бон. А затем приложила свое собственно копыто к щеке, как раз в том месте, куда земнопони ее ударила.

После чего пегаска села на землю и снова расплакалась, еще сильнее, чем раньше.

— Какого хрена ты там творишь?! — голос Винил был и так не из самых приятных, а когда она так громко орала, то Бон-Бон любила представлять, как диджейше ампутируют голосовые связки. — ЧТО, ВО ИМЯ ПРЕДВЕЧНОЙ ТЬМЫ, ТЫ НАДЕЛАЛА, ИДИОТКА?!

— Пожалуйста, заткнись! — заорала в ответ Бон-Бон. Дерпи заплакала еще громче. — Я дала ей пощечину, но почему-то это не помогло!

— А КАКОГО ХРЕНА ТЫ ОЖИДАЛА?

— Ну, даже не знаю, — земнопони почесала подбородок. — Наверное, что она тут же придет в себя.

— КОНЕЧНО ЭТО НЕ ПОМОГЛО! ТЫ ХОТЬ ЗНАЕШЬ ЧТО...

— Если ты не прекратишь орать на меня, клянусь Селестией, я сломаю этот коммуникатор и пойду домой!

Тишина.

Ну, относительная тишина. Дерпи все еще плакала. Бон-Бон раздумывала, не ударить ли ее еще раз, но тогда Винил начала бы орать еще громче, поэтому земнопони решила пока повременить.

Диджейша вздохнула, и Бон-Бон легко представила себе, как та снимает очки и массирует виски. Вот сволочь. Это был самый высокомерный жест, который земнопони когда-либо видела.

Потом Винил заговорила, используя — ну естественно — очень спокойный и доброжелательный тон, как будто она разговаривала с жеребенком или что-то в этом роде:

— У Дерпи небольшая истерика. Видишь ли...

— Ну, нифига себе, — перебила Бон-Бон, — правда что ли? Дискордовы рога и вымя! Ты буквально открыла мне глаза. А я то думала, что она так себя все время ведет. Если бы я знала, что у нее истерика, я бы сделала что-то другое, например, дала бы ей пощечину, потому что ты...

— Да заткнись ты нахуй. Она под кайфом, и у нее был плохой день, ясно? Я не знаю, что там случилось с Тернером, но наркотики заставляют ее думать, будто произошло что-то очень плохое, и сейчас ее разум не может функционировать правильно... Пощечина ей ничем не поможет, поэтому, пожалуйста, не бей ее больше.

Бон-Бон прищурилась.

— Перебивать — невежливо.

Тишина.

— Что? — спросила Винил.

— Ты только что перебила меня. Это невежливо. Не делай так.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты на самом деле слушала меня, а не сосредоточила все свое внимание на том, что я тебе перебила.

— Перебивать — очень невежливо.

— Но ты ведь... Ладно, знаешь что? Не бери в голову, — Винил вздохнула. — Не бей ее, пожалуйста. Обними ее, постарайся утешить или успокоить и... и скажи мне, как там Тернер.

Бон-Бон фыркнула, услышав подобное, но подчинилась. Частично. Она ни в коем разе не собиралась обнимать Дерпи, но потрепала ее по голове, бормоча неловкое “ну-ну”. Пегаска вроде как перестала плакать (или, по крайней мере, стала плакать не так громко, как раньше, что, наверное, было хорошим знаком), и сосредоточила свое внимание на более важных вещах.

Земнопони почесала нос.

“О, Селестия, как же он чешется.”

А потом, когда все, что на самом деле имело значение, было выполнено, она посмотрела на Тернера, потому что больше заняться было нечем.

Жеребец лежал на земле в очень глупой позе. Его конечности были разбросаны повсюду, как будто он пытался танцевать какое-то странное танго с самим собой. Лоб был весь в крови, а на теле красовалась пара синяков. Но, в целом, жеребец выглядел не так уж плохо. Кровь текла из достаточно поверхностной (хотя и длинной) царапины прямо над его глазами, так что, хотя на первый взгляд все выглядело так, словно Тернер того гляди отдаст концы, если его не доставить в больницу, но спустя три секунды Бон-Бон решила, что тот просто строит из себя невесть что.

Земнопони подумала, не начать ли отвешивать и ему пощечины, пока жеребец не очнется, но это означало прилагать слишком много усилий, так что эта мысль была оставлена без внимания.

— Думаю, с ним все хорошо, — наконец сказала Бон-Бон. — В том смысле, что у него просто несколько синяков. Жалкий слабак.

— Значит, он без сознания? Ничего сильно плохого? — обеспокоенно спросила Винил. — То есть он дышит и все такое прочее.

— Хм. Да, — земнопони ткнула Тернера. Он был теплым. — Да, теперь я уверена, что он не мертвый.

— А раньше ты не была уверена?

— Нет.

Винил вздохнула.

— Мне показалось или ты сказала, что с ним все хорошо?

— Все хорошо и мертвый вовсе не исключают друг друга, — ответила Бон-Бон. — В любом случае, рано или поздно он очнется сам. Что нам теперь делать?

— Я... Я не знаю, — Винил снова вздохнула. — Чтоб ты знала, у меня тут голова уже раскалывается. Если Королевская Стража на подходе, мы должны действовать быстро, но... ты же не сможешь тащить Тернера в одиночку, верно?

— Я даже пробовать не буду, — Бон-Бон снова ткнула жеребца. — И у меня голова тоже побаливает.

Земнопони бросила взгляд на Дерпи, которая все еще плакала, и продолжила:

— Знаешь, я не очень хороша в планировании.

— Я тоже.

— Ого, ну нифига же себе, — Бон-Бон фыркнула. — А я-то думала, что ты у нас в компании главная по всему такому! Ты же всегда выдаешь такие замечательные идеи, как, например, все время вести себя как сраная жопошница, чтобы мы могли чувствовать себя лучше! Я всегда это знала...

— Твои родители либо слишком сильно били тебя по крупу, когда ты была жеребенком, либо делали это недостаточно часто, — перебила ее Винил. — Бон, все очень серьезно.

— Ты опять меня перебила.

— И только глянь, сколько матюков ты на меня за это сложила! Они уже прям с неба валятся!

— Ха. Ха. Ха, — Бон-Бон закатила глаза. — Строишь тут из себя умника. Ладно, ни одна из нас не может в планирование, но план нам нужен.

— Да.

— Дерпи, кстати, неплохо удается строить планы, — заметила земнопони. Пегаска все еще плакала, ни на что не обращая внимания. — И она всего лишь под кайфом. Может быть, мы сможем... вылечить ее? Ты же много знаешь о наркотиках. Есть ли какой-то метод протрезвления?

Бон-Бон прикусила губу.

— Ну, я не знаю... заставить ее проблеваться или что-то типа этого?

— Нет, это не сработает. С наркотиками все не так как с алкоголем. У Дерпи будет крайне поганый день, когда ее отпустит, ну знаешь, будет жутко тошнить и все такое. Если она проблюется это ничем не поможет, — голос диджейши звучал раздраженно. — Поверь мне, единственный способ избавиться от этого дерьма — время. Через пару часов, а скорее, через пять или шесть, она немного придет в себя. Но до тех пор? Ничего не поможет.

Бон-Бон топнула ногой по земле.

— Ну, просто замечательно! Уверена, что ей понравится прийти в себя в тюремной камере, в которой наша Селестией проклятая компашка абсолютно точно окажется! Какого фига я вообще вожусь с вами?

— Потому что ты настолько ужасна, что все остальные пони начинают кидать в тебя камни, как только тебя видят, — ответила Винил.

— Ну, по крайней мере, я не никчемная диджейша, которая не может удержаться на работе больше двух дней.

— Я тебя ненавижу.

— Иди на хрен.

— Укуси меня за круп.

Бон-Бон открыла рот, чтобы ответить, но тут произошло чудо. Она закрыла его. Самостоятельно.

— Винил, — произнесла земнопони очень медленно, как будто разговаривала с еще более глупой пони. Как бы ни было трудно такую представить. — Не могла бы ты повторить, как мы можем протрезветь Дерпи?

— Чего?

— Просто доверься мне, — сказала Бон-Бон. — В том смысле, что ты же все равно ничего сделать тут не можешь?

— Могу, знаешь ли. Не доверять тебе, например, — ответила диджейша. — Честно говоря, я бы предпочла именно этот вариант.

— Винил...

— Хочу заметить, что никогда в жизни я тебе не доверяла.

— Винил, я серьезно!

— Да, я тоже говорю серьезно. Я тебе не доверяю. Да чтоб мне в Тартар провалится, если бы я висела на обрыве, а ты стояла рядом, я бы с радостью прыгнула навстречу смерти, вместо того чтобы просить тебя о помощи.

— Ну, я охренеть как рада, что наши чувства взаимны, но сейчас нам вроде как пиздец, в тюрьму мне очень не хочется, так что перестань вести себя как дура и скажи мне то, что я от тебя прошу!

Винил снова вздохнула, и Бон-Бон снова представила, как она проделала эту штуку с очками. Во имя Луны-защитницы, как же она ненавидела эту кобылу.

— Ладно-ладно. По крайней мере, мы обе согласны, что в тюрьме было плохо.

— Да что ты говоришь.

— Короче, как я уже сказала: если мы хотим, чтобы Дерпи пришла в себя, нам придется подождать несколько часов. Может, если мы продолжим трындеть о всяких глупостях, ей станет лучше? Но Королевская...

— Нет, не то, — Бон-Бон покачала головой. — Повтори то же самое, что и раньше. Слово в слово. Прошло меньше двух минут, так что даже такая пони как ты, должна еще их помнить.

— Хм-м-м, — единорожка задумчиво постучала копытом по коммуникатору. Бон-Бон не смогла бы пропустить это, так как ощущение было такое, будто ее по уху ударили. — Ну, ты спросила меня, можем ли мы как-нибудь помочь Дерпи, верно? А я сказала, что нет, что у нее завтра будет кошмарный день, со рвотой и всем таким...

— И?

— И тогда с ней все будет в порядке?

Бон-Бон вздохнула и потерла копытами виски.

— Вот ведь, ты даже в такой малости бесполезна. Как ты вообще умудряешься подобное делать? Как ты можешь быть настолько жалкой все время?

— Ты самая отвратительная пони, из всех кого я знаю.

— Ты сказала, — продолжила Бон-Бон, игнорируя единорожку, — что "единственный способ избавиться от этого дерьма — время", верно? Мол, надо подождать.

— Ну-у-у... да?

— Ладно, — Бон-Бон кивнула. — Хорошо. Так что тот факт, что нам надо подождать является лишь побочным эффектом, который нам вообще не нужен. Дерпи просто нужно время, а не мы, ждущие, пока ей станет лучше, верно?

— Я тебя не понимаю.

— Да ладно тебе! — земнопони положила ногу на плечо Дерпи. Та посмотрела на нее, все еще плача. — Нам нужна эта кобыла, чтобы помочь нам с планом, и ей нужно время. Я же права?

— ...да?

— Ебать тебя в сраку, Винил!

— Ну, я же не виновата, что ты несешь чушь! — завопила в ответ единорожка. Бон-Бон вздрогнула. Похоже голова болит все больше и больше. Плевать. — Да, со временем ей станет лучше, потому что наркотик будет выходить из тела. Нет, то что мы сидим и ждем действительно не оказывает на это никакого влияния. Ну и что?

— Ну-у-у, — Бон-Бон усмехнулась. — У нас же есть время, разве нет? Может быть, мы все-таки сможем использовать его в качестве противоядия?

Тишина.

— Чего?

— О, да ради всего святого! — земнопони воздела свое свободное копыто к небу. — Я сдаюсь, ты слишком тупа, чтобы понять меня! Я всего лишь хотела добавить чуть-чуть драматизма в этот раз, но нет, у Винил вообще мозгов не хватает, чтобы позволить Бон-Бон все сделать красиво. И знаешь что? Хер с тобой. Давай покончим со всем этим дерьмом побыстрее, я хочу домой.

Бон-Бон повернулась к Дерпи и продолжила:

— На самом деле, я даже не знаю, почему вообще пытаюсь разгрести все это дерьмо. Тупые единороги, которые ни шиша не смыслят...

— Да о чем ты, блядь, вообще говоришь?!

— ТАЙМ ТЕРНЕР, ДОЛБАНЫЙ ТЫ МЕШОК ДЕРЬМА! — заорала земнопони. — Ради твоей покойной матери, разве это сложно? Время, нам нужно "время" и у нас есть "Тайм Тернер", чье гребаное имя буквально означает "время", так что у нас есть "время"! Ну, бля, поняла наконец?! Я — Бон-Бон, моя шерстка сладкая на вкус, и у меня сладости на метке, у Тернера все более или менее так же!

Тишина.

— Чего?

— ДЕРПИ, ОБЛИЖИ МЕТКУ ТЕРНЕРА, ПРЕЖДЕ ЧЕМ Я УБЬЮ КОГО-НИБУДЬ!

— Чего?! Нет! — закричала Винил. — Дерпи, ничего не делай!

Пегаска слегка съежилась и продолжила плакать, не двигаясь с места.

— Бон-Бон, какого фига?!

— Во имя Селестии, ты что, все еще не понимаешь?!

— Я понимаю, что ты пытаешься вылечить Дерпи каламбуром! — ответила единорожка. — Ты серьезно? Ты собираешься использовать метку Тернера? Только потому, что у него смешное имя, а я раньше случайно произнесла свою фразу определенным образом?! Ты там что, совсем в корягу ебанулась?!

— Нет, ни с какой корягой я не ебалась, — ответила Бон-Бон. — И вообще-то, у нас нет другого выхода! Кого волнует, что мы хотим использовать каламбуры? По крайней мере, это хоть что-то! Может быть, Тернер на вкус как время, и этого будет достаточно!

— Нет, этого не будет достаточно, это просто тупость!

Земнопони нахмурилась.

— Метки — это настоящая магия, а на метке Тернера — долбаные песочные часы! Если это не метафора времени, то я ослица!

— И если это сработает, то я пиньята! — орет Винил в ответ. — Слушай, магия так не действует!

— Ой, прости, я и не знала, что ты у нас специалист по магии!

— НУ, ДЛЯ НАЧАЛА Я ЕДИНОРОГ, А ЭТО УЖЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ТЫ!

— ТЫ У НАС ДОВОЛЬНО ПОГАНЫЙ ЕДИНОРОГ, ТАК ЧТО НЕ ДУМАЮ, ЧТО ЭТО ВООБЩЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ!

Винил вздохнула.

— Ладно. Моя головная боль становится все хуже и хуже...

— Ах, бедняжка! У тебя болит голова? Божечки, это должно быть ужасно! — перебила диджейшу Бон-Бон. — Я абсолютно уверена, что ты среди нас единственная с головной болью! Как же, блядь, неосмотрительно с моей стороны орать почти так же громко, как и ты, верно? Я в том смысле, что не...

— Пожалуйста, заткнись хоть на минутку. Пресвятая Луна-защитница. Неудивительно, что половина Кантерлота ненавидит тебя, — в голосе Винил звучала усталость. Бон-Бон восприняла это как победу. — Слушай, я не хотела кричать, ладно? Прости меня за это. Но приближается Королевская Стража, и мы теряем время из-за этого идиотизма...

— И мы больше ничего не можем сделать! — земнопони снова пнула землю. — Слушай, либо делаем, как я предложила, либо просто ждем Королевских Стражей, даже не пытаясь ничего сделать!

— Но это не сработает!

— Ну, тогда значит не сработает, но другого выхода нет!

Винил что-то ответила, но Бон-Бон не стала обращать на это внимание. Она уже неплохо научилась игнорировать других пони.

“Мне нужно делать это чаще.”

Поэтому, вместо того чтобы слушать эту отвратительную единорожку, Бон-Бон подняла копыто, которое все это время было на плече у Дерпи и передвинула его на шею пегаски, развернула ее к Тернеру и прижала мордочку Дерпи прямо к метке жеребца.

Сначала ничего не происходило. Винил продолжала вести свой монолог, но Бон-Бон его даже не слушала, так что это не имело значения. Дерпи в свою очередь стояла, зарывшись мордочкой в шерсть на бедре Тернера. От неожиданности пегаска даже перестала плакать.

Затем она начала бороться с хваткой земнопони, пытаясь поднять голову. Но Бон-Бон была гораздо сильнее, поэтому мордочка Дерпи не сдвинулась ни на миллиметр. Затем пегаска начала хлопать крыльями и сопротивляться изо всех сил, а также кричать что-то, что по мнению земнопони явно не было плачем.

Вообще.

На самом деле, это скорее было жуть как похоже на целую кучу ругательств, которые кто-то прокричал в круп другого пони.

Бон-Бон продолжала прижимать Дерпи к Тернеру. Это было весело.

Дерпи продолжала кричать.

Винил продолжала орать.

И через пару минут Бон-Бон наконец-то отпустила пегаску.

Дерпи мгновенно вскочила с мордочкой, красной, как помесь яблока с помидором, и ударила Бон-Бон в живот.

Та приняла удар даже не вздрогнув.

— Ну, это было очень вежливо с твоей стороны, — раздраженно заметила земнопони. — Я имею в виду, ты ведь очень рада, что я избавила твое тело от наркотиков.

— Я чуть не задохнулась, долбаная идиотка! — огрызнулась пегаска. — Какого фига ты держала меня так долго?!

— Это было весело.

— Подождите, Дерпи?! — раздался голос Винил. — Вы там прикалываетесь надо мной? Твой голос звучит нормально!

— Кажется, меня уже отпустило, — ответила Дерпи, все еще сердито глядя на Бон-Бон. — Голова просто раскалывается.

Пегаска сплюнула и продолжила:

— И у меня весь язык покрыт шерстью. Серьезно, Бон-Бон, тебе не нужно было держать меня так долго! Я дышать не могла!

— Хех, — земнопони ухмыльнулась. — Значит, сработало. Есть что сказать по этому поводу, Винил?

— Засуньте мне в задницу конфеты и бейте бейсбольной битой. Это все равно не имеет смысла, — ответила диджейша. — Дерпи, пожалуйста, скажи мне, что это шутка.

— Боюсь, что нет, — перебила ее Бон-Бон и с улыбкой продолжила: — Ну что же! Похоже, моя идея сработала!

— Ага. Итак, мы только что узнали, что задница Тернера просто волшебная, из-за каламбура, — Винил тяжело вздохнула. — Это самое тупое дерьмо, которое я когда-либо слышала, а я между прочим тусуюсь с вами уже много лет.

Земнопони не переставала улыбаться.

— Я все равно победила.

— Знаешь что? Я предпочту не думать об этом слишком много. Дерпи, ситуация следующая...

— Знаю. Я помню все, что ты говорила, пока я плакала, — пегаска снова сплюнула и закатила глаза. — И полностью согласна насчет "не говорить об этом". Тот факт, что крупец Дока волшебный, или что там еще за дерьмо только что произошло... этого никогда не было. Хорошо?

— Хорошо.

— Да ладно тебе, ты просто обиделась, потому что сама до этого не додумалась, — Бон-Бон усмехнулась. — Ты ведь знаешь, что это еще может нам пригодиться в будущем?

— Вообще-то, мне кажется, что я немного больше обижена тем фактом, что ты на меня напала, — ответила Дерпи, — но у нас нет времени разбираться с этим дерьмом, так что...

— Формально, у нас есть время.

— Бон-Бон, пожалуйста, — в голосе Винил звучало отчаяние. — Пожалуйста. Заткнись.

— Как я уже сказала, у нас есть более важные темы для разговора, — продолжила Дерпи, игнорируя своих друзей. — Стражи скоро будут здесь, а все... тьфу!

Пегаска снова сплюнула.

— Я от этой шерсти на языке никогда не избавлюсь!

— Мне казалось, ты хочешь облизать его круп, — Бон-Бон вздернула бровь. — Чем же ты сейчас так недовольна?

— Потому что я хотела, чтобы это было по моей инициативе, придурошная, — Дерпи закатила глаза. — И еще я хотела, чтобы он в ответ облизывал мой, а он сейчас не в состоянии сделать это. Короче, стражи на подходе, у Тави нет коммуникатора, и мы не можем поговорить с Лирой?

— Ну, в общем, да, — ответила Винил. — И каков план?

Дерпи вздохнула.

— Никакого. Я ни о чем не могу думать, у меня слишком сильно болит голова, — пегаска обеспокоенно посмотрела на Тернера. — Боюсь, что мы ничего не сможем сделать. Может быть, Док сумел бы разработать какой-нибудь план, но...

— Да ладно тебе! Мы думали, что именно ты план и придумаешь! — Бон-Бон фыркнула. — Ты хочешь сказать, что все что мы сделали было зря?

— Ну, я больше не под кайфом, и мне не хочется плакать, — ответила Дерпи. — Так что нет, это не было совсем уж зря, но я ничем не могу помочь в этой ситуации. Вот Док — да, он хорош в составлении планов, а я хороша только в планировании запасных планов и то если там нет ничего хитрого.

— Пф-ф-ф-ф, — Бон-Бон снова ткнула жеребца. Тот даже не пошевелился. — Значит, теперь нам нужен Тернер? А ну очнулся!

— Ну... — голос Винил звучал обнадеживающе. Бон-Бон подняла голову, как только поняла это. — Ты же сказала, что с Тернером все в порядке, верно?

— ...ну, в целом, похоже, что да.

— Так, может быть, он очнется, если мы дадим ему достаточно времени?

Тишина.

— Сомневаюсь, что задница Тернера до такой степени волшебная, — произнесла Дерпи. — Я в том смысле, что в какой-то момент это все становится слишком нелепым, понимаете?

— Эй, это не я придумала эту фигню про метки, — ответила диджейша. — Это все Бон-Бон выдумала, так что это все ее вина.

— Хм, — земнопони встала и посмотрела на Тернера. Конечно, жеребец был без сознания, но на этом все. Ну, еще конечно кровь, синяки и все такое прочее, но опять же, Бон-Бон было на это плевать, поэтому она их игнорировала. — Но мы не можем заставить этого идиота лизать свою собственную задницу. Он недостаточно гибок для этого.

Пегаска снова сплюнула.

Тишина.

— Послушай, Дерпи... у тебя ведь до сих пор его шерсть на языке, верно?

— И что? — пегаска нахмурилась.

— Хм-м-м, — Бон-Бон ухмыльнулась. — Ты же знаешь, что метки — это лишь шерсть, верно? Волшебная шерсть, но тем не мение всего лишь шерсть. Всего лишь. Если обрить круп, то никакой метки на коже не будет.

Дерпи кивнула, все еще хмурясь.

— Ну... наверное?

— Бон-Бон, — вновь заговорила Винил, — ты думаешь о том же о чем и я?

— Думаю, да, — ответила земнопони. — Дерпи, хорошая новость: ты можешь засунуть свой язык в рот Тернера. Думаю, на этот раз ты и сама справишься, но если не хочешь, чтобы я тебе снова помогла, то тебе лучше поторопиться.

---

Самое плохое в кричащих пони то, что они издают очень громкий шум, и если вы под кайфом и бежали в течение нескольких часов, он может вызвать у вас довольно сильную головную боль.

Особенно, если вы тоже кричите.

И уж тем более, если вы не знаете, почему вы кричите.

Но хорошая вещь в крике то, что, в общем и в целом, он рано или поздно заканчиваются. Легкие пони имеют ограниченный объем. Так что, хотя каждый из присутствующих хоть по разу сделал паузу для глубокого вдоха и продолжил кричать, но в конце концов на втором этаже особняка Блюблада наступила тишина. Все тяжело дышали, не зная, что делать дальше.

Эта ситуация длилась достаточно долго.

Очень долго.

А потом Читинг Бастард глубоко вздохнул и...

— Нет, блядь, ты больше не будешь орать! — Флёр де Лиз сделала шаг вперед и прервала жеребца своими словами и магической пощечиной, судя по сверкнувшему рогу и искре, на секунду вспыхнувшей на щеке Читинга. — На сегодня этого достаточно, большое спасибо.

Жеребец опустил голову и тихо заскулил в ответ. Остальная часть толпы только и делала, что смотрела на происходящее с широко открытыми ртами. Увидев это, Флёр с улыбкой кивнула и повернулась к серой кобыле.

— А могу ли я поинтересоваться, кто вы такая, мисс?

Взгляд высокой кобылы-единорога застал земнопони врасплох.

— Эм-м-м... — пробормотала она. — Ну... я эм-м-м...

— Это же Октавия! — внимание всех присутствующих снова обратилось к Читинг Бастарду, когда белый жеребец ткнул правым копытом в сторону Тави, словно пытаясь подражать очень драматичному адвокату. — Это Октавия Мелоди! Подруга Кэррот Топ!

Октавия моргнула.

— Что? Мелоди? Нет! Это имя ужасно!

Земнопони подняла голову, и на ее мордочке появилась уверенная улыбка.

— Я первая виолончелистка Кантерлотского Королевского оркестра, создатель и руководитель коллектива “Chamber Music Extraordinaire”! Я первая солистка Королевских оркестров Мэйнхэттена, Филлидельфии и Галопфри, автор более тридцати симфоний, двух опер и знаменитого военного марша "Скачи на моих рыцарях"! Я единственная из ныне живущих пони, способная исполнить третью часть Второй симфонии KG67 Роберта Шумэйна, также известную как "Катастрофика", лишь с одной скрипкой и без использования магии! Я обладательница трех премий Принцессы Селестии “За совершенство и вклад в искусство”! — серая земнопони в этот раз решила опустить титул ”самой сексуальной виолончелистки в Кантерлоте". — Я Октавия Филармоника, и вам лучше не забывать мое имя!

Бам. 

Абсолютная и изумленная тишина воцарилась в комнате.

Об Октавии можно было сказать многое, но она знала, как правильно представится, под кайфом она или нет. Винил давным-давно помогла ей с этой речью, и результаты, несомненно, окупились.

Затем Флер де Лис подняла бровь.

— Галопфри?

— Маленький остров в Мейрленде.

— Правда? Потому что я из Мейрленда и никогда о нем не слышала.

— Он очень маленький.

— О-о-о.

— Я почти уверен, что ее фамилия Мелоди, — произнес Читинг Бастард. — Я в том смысле, что знаю ее уже несколько месяцев!

— А я знаю песню "Скачи на моих рыцарях”, — прошептал кто-то в толпе, — и готов поклясться, что композитора звали О. Мелоди...

— Да, Мелоди действительно звучит лучше... — произнес другой голос.

— Октавия Мелоди? Она та знаменитая пони?

— Погодите, а разве не она была здесь в прошлом году? Играла на этой огромной скрипке?

— Не знаю, она что-то говорила про солистку, я не поняла. Что такое “солистка”?

— Кто-то, кто занимается солениями? Типа маринованных грибов?

— А зачем им в в оркестре нужна такая пони?

— Мисс Мелоди — музыкантша, — перебил шепотки Читинг Бастард. — А виолончель — это... ну, можно сказать, огромная скрипка.

— Меня зовут не "мисс Мелоди"! — рявкнула Октавия.

— Я почти уверен в обратном.

— Ну, это все-таки мое имя, и мне что-то подсказывает, что последнее слово в этом деле остается за мной! — Октавия воздела копыта к потолку. — Я Октавия Филиармоника, прокляни вас Селестия!

— Хм, — Флёр, сидевшая рядом с ней, ткнула Октавию копытом в плечо, чтобы привлечь ее внимание. — Я не хочу принимать чью-либо сторону в этом деле, но я уверена, что где-то читала ваше имя как "Октавия Мелоди".

— Ну, тогда автор явно ошибся!

— Но я читала это далеко не в одном месте, — возразила Флёр. — Видите ли, я люблю музыку, а Октавия Мелоди довольно знаменита. Может быть, есть еще одна пони-музыкант и ее слава затмевает вашу? Это вполне возможно.

— Что?! Нет! — Тави покачала головой. — Я единственная Октавия в Кантерлоте. Это не совсем обычное имя!

— Тогда почему все знают вас как "мисс Мелоди"?

— Потому что какой-то идиот написал так мое имя, а потом оно стало популярным!

— Надо сказать, что "Мелоди” легче произнести, чем "Филармоника", — сказала розовая пони с седлом, прикрывающим ее метку. — Может, тебе стоит сменить имя?

— По моему скромному мнению, это было бы очень удачным решением.

— Я НЕ БУДУ МЕНЯТЬ СВОЕ ИМЯ, ПОТОМУ ЧТО ОНО ТРУДНО ПИШЕТСЯ!

— Но "Мелоди” звучит более по-кантерлотски, моя дорогая, — добавил Читинг. — Твое второе имя слишком... деревенское, если так можно выразится?

— НУ КОНЕЧНО, ДАВАЙТЕ БУДЕМ ПРИСЛУШИВАТЬСЯ К СОВЕТАМ МИСТЕРА ЧИТИНГ БАСТАРДА, ОСОБЕННО С УЧЕТОМ ЕГО ИМЕНИ!

— Ну, это было неуместно! — возмутился жеребец, поднимая копыто и прижимая его к груди. — Я чувствую себя оскорбленным!

— Не надо кричать, мисс Мелоди, — сказала розовая пони с седлом.

— ДА ПОШЛА ТЫ!

— Пожалуйста, мисс Филармоника, — вмешалась Флёр. — У меня болит голова, поэтому я буду очень признательна, если вы перестанете кричать. Прямо сейчас.

— НО...

— Я же сказала — прямо сейчас.

Было что-то в глазах Флёр — какой-то особый блеск, который ясно давал понять, что Октавии лучше просто прислушаться и заткнуться, — это заставило ее перестать кричать. Флёр облегченно вздохнула, когда земнопони закрыла рот, помахав копытом.

— Спасибо, — продолжила кобыла-единорог. — Мне кажется, что весь этот дым как-то влияет на наши головы, моя дорогая. Извините, что мы спорим о вашем имени.

Затем, едва слышным шепотом, Флёр добавила:

— Но не обманывайтесь. Они всегда такие идиоты, как сейчас.

— Дым влияет на наши головы? — Читинг Бастард подошел к двум кобылам с озабоченным выражением морды. — Что ты имеешь в виду?

— Ну, обычно белый дым пахнет не так забавно, как этот, — сказала Флёр, указывая копытом на комнату, которая все еще была заполнена белым и черным дымом. — Я думаю, что это какой-то наркотик. Я определенно чувствую, что моя голова легче, чем обычно.

— Теперь, когда ты упомянула об этом...

— Думаю, вы правы. Этот белый дым — точно смесь наркотиков, я... уверена. И не спрашивайте почему, — сказала Октавия. — Хотя мне кажется, что эффект постепенно спадает. В конце концов...

Она прервала себя, когда почувствовала, что что-то не так. Что такого она сказала?

— Белый дым — смесь наркотиков, — медленно повторила она. — Белый дым.

Комната была заполнена белым и черным дымом. Последний пах горелым деревом. И поднимался он от пола.

Осознание пришло через пару секунд после того, как она это заметила.

---

Тернер почувствовал, как что-то теплое и влажное мягко коснулось его языка и зубов. Сначала он не распознал вкус, но потом он стал похож на что-то вроде старого вина, старого дерева и старой выпечки. И было что-то еще... Шерсть?

Потом он заметил, что голова болит уже не так сильно, как раньше, да и мысли вроде прояснились. Штука у него во рту все еще шевелилась... но что это было? Жеребец был почти уверен, что должен узнать это, но не мог сказать точно...

Потом все прекратилось, и Тернер открыл глаза.

Дерпи и Бон-Бон стояли и смотрели на него с беспокойством. Ну, по крайней мере, Дерпи. Выражение морды Бон-Бон больше походило на смесь скуки и злости. Впрочем, у нее всегда было такое выражение.

Секунду или две все было тихо, хотя он видел, как у земнопони шевелятся губы. Чувства возвращались не одновременно. Это явно нехороший знак.

Затем появился звук, и внезапно Тернер услышал далекие крики и ясные как день слова Бон-Бон.

— ...а теперь он пялится на меня с этим выражением морды. Ну, ты знаешь.

— С таким, сонным? Или с тем, которое заставляет тебя хотеть ему вломить? — голос Винил прозвучал из коммуникатора Тернера. Жеребец с удивлением заметил, что устройство все еще висит у него на ухе.

— Ага, которое второе, — ответила земнопони. — Эй, Тернер! Я вижу, что ты очнулся, так что либо ты двигаешь своим тупым крупом, либо я сваливаю отсюда как можно быстрее!

— Тьфу, — Тернера аж перекосило от крика Бон-Бон. — Ох, я чувствую, что битва при Росинанте происходит прямо в моей голове. Ради могучих яичников Луны, перестань так громко орать.

— Док! — Дерпи улыбнулась, когда он заговорил, явно испытывая облегчение. — Ох, слава Селестии, с тобой все в порядке!

Потом пегаска нахмурилась и добавила:

— Не могу поверить, что это сработало.

— Если один раз это сработало, — сказала Бон-Бон, внезапно ухмыльнувшись. Тернер никогда раньше не видел, чтобы она ухмылялась. — То почему бы не сработать еще раз?

— В основном потому, что это настолько тупо, что Вселенная должна была уничтожить сама себя еще после первого раза, — раздался голос Винил. — Но у нас нет на это времени. Тернер, смотри, ситуация...

— Что сработало дважды? — с помощью Дерпи жеребец поднялся и сел, прислонившись спиной к дереву. Только тогда он заметил, что они все еще были в саду особняка Блюблада.

— Подожди, что происходит? — спросил Тернер. — Я помню, что услышал что-то очень громкое, а потом...

— Зачарованные деревья, Лира использовала гигантскую статую дельфина, чтобы фигачить аристократов, охранники нас нашли, — протороторила Бон-Бон. — Ну вот, это все, что случилось. Не благодари. Так вот, Лира и Кэррот Топ нас не слышат, ты не можешь идти, Октавия не может с нами разговаривать, Королевская Стража будет с минуты на минуту, и нам и правда нужен план, Тернер. Я не хочу снова попасть в тюрьму.

— Да, я тоже. Лира и Кэррот сейчас в особняке. Октавия находится на втором этаже, — дополнила земнопони Винил. — Пока ты был без сознания, произошло много событий. Видишь ли...

— Погоди, — Тернер поднял копыто, прерывая единорожку. Глупый шаг, поскольку до нее было несколько километров, но мысль об этом — вот что имело значение. — Я сейчас не совсем в форме, дай мне пару минут, чтобы прояснить мысли.

— Я не уверена, что мы сможем себе это позволить, Док, — Дерпи погладила копыто жеребца, все еще выглядя обеспокоенной. Тернер приподнял бровь, услышав ее голос. Похоже, она очень спешила. — Прямо сейчас сюда бегут стражи. Это гонка со временем, и нам нужен твой мозг, чтобы сделать все так быстро, как только можно. Пожалуйста.

Тернер вздохнул. У него очень сильно болела голова, и он чувствовал себя нехорошо. План? Прямо сейчас? С учетом приближающихся стражей? Они что, спятили? Он не мог ничего сделать. Может быть, если бы у него было несколько минут, чтобы подумать, может быть, если бы его голова не раскалывалась на части, он мог бы что-то сообразить. Но в данный момент это было невозможно.

Тернер собирался сказать это — он даже открыл рот, чтобы пробормотать эти слова — но потом заметил кое-что еще.

— У тебя опять косые глаза, — сказал он, глядя на Дерпи. — И голос у тебя трезвый. Как вы этого добились?

— Мы нашли способ очистить ее разум, — ответила Винил. — Ну, формально это Бон-Бон сделала. Честно говоря, я не хочу иметь ничего общего с ее образом мышления.

— Мне нравится, как ты пытаешься дистанцироваться от моего гения, — заявила земнопони. — Похоже, ты наконец-то смирилась с тем, что ты тупая умственно отсталая идиотка, так зачем вообще пытаться выглядеть умной?

— Бон, если честно, я надеюсь, что ты умрешь в огне, сделанном из кислоты.

— Я также обожаю, когда ты пытаешься подколоть меня, но терпишь неудачу, поэтому в конечном итоге ты либо просто пытаешься оскорбить меня, либо говоришь что-нибудь крайне тупое, как например сейчас. Видишь ли, если ты хоть задумаешься...

Бон-Бон продолжала говорить еще какое-то время, но Тернер ее не слушал. Селестия свята, как же он устал. Эта ночь была слишком длинной. Сначала вся эта драма с Винил и Октавией, потом этот охранник-гей, потом Дерпи обдолбалась, а теперь еще и это? Вот так и закончится эта ночь? Он будет слушать разглагольствования Бон-Бон до тех пор, пока королевские стражи не пнут его в сторону тюрьмы так сильно, что он не сможет сидеть еще месяца три.

И тут у него в голове что-то щелкнуло.

— Девочки, — сказала Дерпи, — я думаю, сейчас не время...

— Не волнуйся, — перебил его Тернер.

И ухмыльнулся. После целой ночи страданий от ухмылок других, он наконец нашел возможность и самому ухмыльнутся.

И ага, это сработало! Это напугало всех пони рядом с ним. Бон-Бон выглядела так, словно увидела привидение, а Дерпи мило улыбнулась.

“Ладно, Дерпи не испугалась, но Бон — да, вот что важно.”

— У меня есть план. Нам нужно немного повысить ставки, но это лучшее, что я могу сделать, — сказал Тернер. Затем он вынул коммуникатор из уха. — Винил, ты все еще слышишь меня, да?

— Да, — ответила единорожка.

Тернер кивнул.

— Хорошо. Дерпи?

— Да?

— Подойди сюда на секунду.

Сбитая с толку, пегаска повиновалась. Жеребец приблизился к ее уху и прошептал что-то так тихо, что только Дерпи могла его услышать. Когда он закончил, пегаска все еще выглядела смущенной, но кивнула после вопросительного взгляда Тернера.

— Что это было? — спросила Бон-Бон. — Тернер, какого хрена ты делаешь?

— Спасаю свою задницу. А теперь, — жеребец кивнул на коммуникатор, все еще лежавший на его копыте, — если звук не будет таким громким, как раньше, я надену его, но я не хочу рисковать. Вы вроде как в обморок не падаете, так что, надеюсь, возражать не будете. Винил, если ты думаешь, что я могу сопротивляться шуму, тогда скажи мне, и мы начнем. Если не получится, тогда тебе придется повторить им все, что я скажу, и надеяться, что они нас услышат.

— Им? — Бон-Бон нахмурилась. — Что ты имеешь в виду?

— Винил, — продолжил Тернер, не обращая внимания на земнопони, — добавь Лиру к основному разговору. Пора заканчивать это дерьмо, пока не прибыла Королевская Стража.

---

Примечания:

В любом случае, мне очень нравятся каламбуры, и я действительно ненавижу имя "Октавия Мелоди”. Не знаю, сумел ли я донести это достаточно ясно в главе.

Глава 7: Мы пытаемся работать как команда

Драться, вообще-то, довольно легко — по крайней мере, если ты единорог. В основном потому, что даже когда у тебя нет возможности использовать магию (потому что левитация гигантской статуи трахающегося дельфина может быть очень утомительной), рог на лбу просто идеально подходит для нанесения колющих ударов.

И Лира не стеснялась им пользоваться именно так. Было что-то забавное в том, чтобы ткнуть рогом этого здоровенного охранника. В этом был какой-то символизм:  сам акт использования явно фаллического объекта для подчинения жеребца, который сам олицетворял собой альфа-самца, являлся мощным посланием миру и запоминающимся образом. В этом действе была чистая радость от разворота вечного образа мышления о "гендерной роли", который стал превалировать в  современном обществе. Это было не просто движение рогом — это была борьба против тирании и угнетателей, борьба за свободу. А может быть, это было забавно, потому что в этом была своего рода поэзия.

Или, может быть, Лире просто нравилось пырять рогом кого попало.

Учитывая ее предыдущий опыт в пырянии, то с высокой долей вероятности, единорожке это просто нравилось. Такое времяпрепровождение было идеальным: можно было и колоть рогом и причинять боль какому-то случайному чуваку одновременно. Для Лиры Хартстрингс подобное было как День Согревающего Очага и день рождения разом.

Конечно, если опять же вспомнить про ее опыт пыряния, у Лиры случался День Согревающего Очага и день рождения разом, по крайней мере, трижды в месяц. Но магия праздника никуда не делась — эти мгновения были по-прежнему забавными.

“Божечки, то, что я психически неуравновешенная кобыла, иногда стоит того.”

Драка продолжалась уже довольно долго. Надо было признать: жеребец знал, как держать удар. У Лиры были сломаны по меньшей мере три ребра. Но у охранника были сломаны пять или около того, так что кобыла все еще выигрывала по очкам.

Мятная единорожка могла видеть Кэррот Топ недалеко от себя. Снова пнув охранника по гениталиям, Лира заметила, что ее подруга пострадала гораздо меньше, чем она сама. Да, у Кэррот был синяк под глазом, но и только. Ребра выглядели неповрежденными, а как правило ребра — это первое, что ломается в драке.

Ну, может быть, и не совсем так. Но Лира всегда целилась в ребра, потому что они издают тот самый хруст, что казался очень забавным.

Как бы то ни было, Кэррот была в полном порядке, а единорожка чувствовала, что ей придется провести минимум одну ночь в больнице. Охранник, с которым дралась Топси, тоже пострадал куда сильнее, чем лирин. Да едрена кочерыжка, этот здоровяк едва держался на ногах. Конечно, противник у единорожки был самый здоровый (Кэррот Топ дралась с жеребцом со стальным прутом на метке, в то время как лирин был геем, если ей не изменяет память), но это было слабым оправданием. Кэррот Топ сегодня однозначно дралась куда лучше, чем Лира.

— Ну, это отстой! — пробормотала Лира, нахмурившись при виде подобного зрелища. Затем охранник пнул ее в бок с такой силой, что она отлетела на пару метров.

“Ой. Это были еще три моих ребра. Теперь охранник побеждает.”

— Совсем отстой!

— ВОТ ТЕБЕ, ЧУДОВИЩЕ! ПОЛУЧАЙ! — крикнул охранник, прыгая на кобылу. Лира почти не обращала на него внимание — она просто перекатилась на бок, вскочила на ноги и позволила жеребцу самостоятельно приземлиться на пол. А потом единорожка ткнула его рогом в шею, потому что, почему бы и нет, провалится ей в Тартар?

Затем Лира лягнула жеребца между глаз. Охранник хмыкнул, и его глаза закатились, демонстрируя белки. Хорошо. Ничто так не отвлекает пони, как повреждение мозга, а единорожке хотелось пару секунд передохнуть.

— Эй, Кэррот! Что ты делаешь?

Земнопони, по случайному совпадению, в этот момент также ударила своего охранника в голову. Когда жеребец упал, она пнула его еще пару раз в ту же точку и остановилась только после того, как услышала слова Лиры.

— Чего? — спросила Кэррот, обернувшись с раздраженным видом. — Я занята!

— Я спрашиваю, какого хрена ты творишь, хренова идиотка! — Лира указала копытом на жеребца, который так сильно истекал кровью, что его шерсть казалась красной. — Это совсем неправильно! Ты не должна быть настолько жестокой, подруга!

— Я что хочу, то и делаю, едрить тебя!

— Ну, тогда ты просто убьешь его, и тебе станет скучно! — Лира закатила глаза. Она мельком заметила, что ее охранник встает на ноги. — Ты почти не ранена!

— Заткнись.

Лира хотела что-то ответить, но тут охранник снова бросился на нее. Единорожка могла бы легко уклониться, но решила не делать этого. Иначе что же веселого будет в драке? Этот жеребец хоть и был сильно мускулистым, но техника его была совсем никакой. 

“Может, он только и делает, что железяки в зале тягает?”

Впрочем, это не имело значения. Драться он не умел, так что Лире приходилось время от времени наносить ему пару хороших пинков.

Поэтому она решила не уворачиваться и рухнула на пол вместе с охранником.

— Ох!

“Вот блядь, это было больнее, чем я ожидала. Какого хрена?”

А, ну да. У нее же сломано шесть ребер. Она совсем забыла об этом.

— Не, ну теперь это просто глупо, — прошептала Лира. А потом охранник ударил ее копытом в морду.

“И-и-и-и-и-и-и... это был еще один зуб.”

Лира прикинула, что с таким количеством летающих зубов к утру она будет выглядеть как восьмидесятилетняя. Ей такая перспектива не понравилась, поэтому она использовала те, что еще остались, чтобы укусить охранника за нос почти-изо-всех сил. В конце концов, единорожка не хотела отгрызать ему нос. Это было бы невежливо.

А затем Лира ткнула жеребца рогом в морду, после чего встала и пнула его в грудь, опрокинув на пол.

Хрясь!

“Ох, Селестия Всеблагая, как мило. Это были по меньшей мере два ребра.”

Единорожка ждала, пока охранник встанет, когда ее коммуникатор запищал и сквозь него донеслись голоса Винил, Дерпи и Бон-Бон, несущие какую-то тарабарщину, но Лира не обращала на них внимания — жеребец все еще лежал на земле. Да что с ним такое? Она сделала несколько шагов к нему и произнесла:

— Ох, блядь, чтоб тебе в Тартар провалиться! Ты что, блюешь? — единорожка попятилась. — Фу-у-у. Контролируй себя, мудак!

Она быстро отступила еще метров на пять. От звуков рвоты ее саму замутило.

— Мерзость...

— Лира? Лира, ты меня слышишь? — на этот раз единорожка смогла разобрать голос. Это был Тернер. — Пожалуйста, скажи мне, что ты меня слышишь, иначе нам абзац.

— Как делишки, любовничек? Я только что надрал задницу твоему кольтфренду так сильно, что он встать не может.

Она повернулась спиной к своему противнику.

— Кэррот, кончай с моим, как только закончишь со своим! — крикнула мятная единорожка. — Итак, Тернер, что случилось?

— Ты только что велела Кэррот кого-то убить?

— Возможно. Сомневаюсь, что она это сделает, но... — Лира пожала плечами. — Я все равно с ним закончила. Он весь обблевался. Меня от этого мутит.

— Тебя мутит от рвоты? Лира, я видел, как ты проткнула вилкой ногу кобылы.

— И чего?

— А потом ты продолжила есть этой вилкой салат.

— Я настолько поражена тем фактом, что даже сейчас вы находите время поболтать о какой-то ерунде, на которую всем плевать, что прямо даже и не знаю что и сказать, Тернер, — произнесла Бон-Бон. Лира тут же закатила глаза. — Я в том смысле, что это требует настоящего мужества. Конечно, у нас сейчас каждая секунда на счету, но вы четко расставили приоритеты. Это просто удивительно. Я и правда впечатлена.

— Бон-Бон, пожалуйста, — на этот раз говорила Винил. — Тернер, ближе к теме, Королевская Стража на подходе. Лира, нам нужно, чтобы ты кое-что сделала.

— Да, — повторил Тернер. — Лира, нам нужны кое-какие твои способности.

— И с какого хрена, я должна вас слушать? — единорожка краем глаза заметила, как Кэррот Топ лягнула жеребца со стальным прутом на метке с такой силой, что тот потерял сознание буквально мгновенно. — Знаешь, если стража на подходе, то я, пожалуй, сбегу и покончу со всем этим дерьмом. Я не хочу попасть в тюрьму, как Винил и Бон-Бон.

— Если ты меня не послушаешь, то именно там и окажешься, это уж точно, — судя по голосу, Тернер ухмылялся. — Они уже близко, так что сбежать у тебя не выйдет.

— Значит, нам абзац? — спросила Бон-Бон.

— Если только вы не сделаете то, что я скажу.

— Ладно, любовничек. Давай, жги, — Лира повернулась к Кэррот, которая лягала оставшегося охранника в голову. — Кстати, охрана в доме больше не доставит проблем.

— О. Это... хорошо, наверно? — произнесла Дерпи. — Вы ведь не причинили им вреда, правда?

— Я так сильно пнула своего по яйцам, что у него никогда не будет жеребят, — ответила единорожка. — Хотя он был геем, так что я сомневаюсь, что у него были какие-то планы по этому поводу. Для тебя это считается "вредом"?

— ...да?

— Ладно, отложим пока обсуждение пинков по яйцам, стражи на подходе и сбежать мы не можем, потому что они нас поймают, — произнес в коммуникатор Тернер. — И даже если бы они должны были тут появиться не так скоро, то все равно большинство из нас навряд ли смогут бежать.

— Ну, и какой у нас тогда план? — спросила Винил.

— Что ты делаешь? — Кэррот Топ подошла к Лире сзади и положил копыто ей на плечо. — Говоришь сама с собой? Ты еще более сумасшедшая, чем я думала.

— А ты еще большая идиотка, чем мне казалось, — пренебрежительно огрызнулась Лира и указала на свое ухо. — Коммуникатор. Я разговариваю с Тернером.

— Тернер? Он тоже здесь?

— Мы все здесь, потому что ты слишком тупая, чтобы позаботиться о себе, — ответила единорожка. — Кроме того, Королевская Стража на подходе, а мы накурили всю эту сраную вечеринку, так что мы все окажемся в тюряге, если ничего не предпримем.

— Чего? — Кэррот нахмурилась. — Но это же нехорошо, правда?

— Тернер? — Лира проигнорировала земнопони. — Ты это слышал? Кэррот со мной. Это хорошо?

— Да, конечно. Все-таки нашей целью было вытащить ее, — жеребец вздохнул. — Послушай, Лира, нам нужна твоя магия.

— Ну, тогда у меня для вас плохие новости, — ответила Лира и сплюнула на пол. Слюна была красноватого цвета. — Я не могу ею пользоваться. Потратила всю на гигантского дельфина.

— Да ладно тебе! — раздался голос Винил. — Магия так не работает. Ты устала, но все еще можешь чего-нибудь сделать, если очень постараешься.

— Ага, но у меня сильно болит голова, так что я не буду это делать.

— Добро пожаловать в клуб, — проворчал Тернер. — Лира, послушай, нам просто нужна совсем маленькая магическая помощь. Я бы не стал просить тебя о чем-то сильно большом. В конце концов, ты знаешь лишь два заклинания.

— Я бы с превеликим удовольствием тебя сейчас пнула, — пробормотала Лира. — Даже не пытайся меня заставить.

— Нет, правда, вы все еще продолжаете. Вы по-прежнему ничего не говорите о настоящем плане, и хотя это меня не может не восхищать...

— Заткнись, Бон-Бон! — перебила земнопони Лира. — Тернер, я хочу домой как можно, блядь, КМС скорее, так что перестань разводить драматизм и скажи мне, что делать.

Тишина.

— Знаешь, — произнес жеребец, — эта фраза была явно построена неверно. КМС и так уже означает “как можно скорее", поэтому ты сказала "как можно, блядь, как можно..."

— Я буду с тобой откровенна: мне насрать с высокой колокольни, и тебя это тоже волновать не должно, — прервала жеребца Лира. — Теперь, впервые в жизни, я думаю, что Бон-Бон права: перестань болтать и скажи мне, что делать, чтобы я могла сделать это, хоть и против своей воли.

— Почему ты будешь делать это против своей воли? — спросила Кэррот Топ. — И еще, это мне показалось или ты только что оскорбила меня?

— Это был дружеский комплимент, — быстро ответила единорожка. — Тернер. Говори давай.

— Все довольно очевидно, если подумать, — начал жеребец. — Я имею в виду план. Стражи на подходе, но они не знают, чего ожидать, потому что особняк полный наркоты это не то, что ожидаешь увидеть, отправляясь на день рождения Блюблада. Поскольку мы не можем сбежать до того, как они тут появятся, единственное, что мы можем сделать — это устроить отвлекающий маневр, а затем под шумок свалить отсюда нахрен.

— Отвлекающий маневр? — спросила Дерпи. — А в этом есть смысл. Что ты имел в виду под этим?

— Ну, если я правильно помню, Лира знает только два заклинания, — произнес Тернер. — Одно из них — левитация, а другое — то самое, которое она использовала, чтобы поджечь наркотики.

— И мои занавески, — добавила Бон-Бон.

— И занавески Бон-Бон, — повторил Тернер. — Лира, одна небольшая искорка труда для тебя не составит. А на модных вечеринках всегда полно алкоголя. Сложи два и два.

— Тебе нужен отвлекающий маневр, поэтому ты хочешь, чтобы я подожгла дом племянника принцессы, — задумчиво произнесла единорожка. — Мне это нравится.

Она посмотрела на Кэррот Топ, которая смотрела на нее с растерянным видом и ухмыльнулась.

— Топси, ты готова к фейерверку?

— Подожгла? Погодите! Погодите! ОКТАВИЯ ВСЕ ЕЩЕ ТАМ! ОКТАВИЯ ВСЕ...

Лира вынула коммуникатор из уха и отбросила его в сторону.

— Да мне насрать. Она как-нибудь выберется, — пробормотала единорожка. — Я не хочу в тюрьму, благодарю покорно.

— О чем ты говоришь? И почему ты выбросила эту штуку? — спросила Кэррот и потерла лоб. — Ух, как голова болит. Хотя больше она не кружится. Почему?

— Фингал под глазом всегда немного отрезвляет, — ответила Лира. — Адреналин и все такое. Вот почему я всегда ввязываюсь в драку в баре, если чувствую, что с утра у меня будет похмелье. А теперь помоги мне собрать немного алкоголя, мне нужно сжечь это хренову хибару дотла.

---

— ПОЖАР! ГОРИМ! ПОЖАР!

— НАМ НУЖНО ВЫБИРАТЬСЯ ОТСЮДА КАК МОЖНО СКОРЕЕ!

— С ЛЕСТНИЦЫ ТОЖЕ ИДЕТ ДЫМ! МЫ ЗДЕСЬ ПОГИБНЕМ!

Как только раздался первый крик, начался полный пиздец. Октавия просто не могла найти других слов, чтобы описать происходящее в комнате.

Конечно, это все было предсказуемо. Возьмите тридцать самых глупых пони, которых вы когда-либо видели, поместите их в одну комнату, накурите наркотиками и крикните “пожар”. Был лишь один возможный вариант развития событий, и происходящее сильно походило на толпу подростков, попавших на первый концерт их любимой поп-группы.

Разве что с чуть меньшим идиотизмом и со страхом вместо радости. Впрочем, слез было примерно столько же.

У самой Октавии слегка участилось дыхание. Черный дым заполнял комнату с поразительной быстротой, и как только вы почувствовали запах горящего дерева и ткани, вы уже не могли отделаться от него. Флёр де Лиз, стоявшая рядом с ней, тоже выглядела немного обеспокоенной.

— Успокойтесь, — сказала кобыла-единорог, заметив, что Октавия пристально смотрит на нее. — Не паникуйте. В такой ситуации, последнее, что нужно делать, это паниковать. Мы можем выбраться отсюда. У нас есть магия, и, в конце концов, здесь есть несколько пегасов. Может быть, они смогут...

— Они под кайфом! — перебила ее земнопони и указала на толпу. Все бегали кругами, кричали, вопили, плакали и паниковали. — Я бы удивилась, если бы кто-нибудь из них вспомнил, что у них есть крылья!

— Ну, в общем, согласна, — Флёр кивнула. — Но это всего лишь второй этаж. Может быть, мы сможем спрыгнуть на деревья?

— УСПОКОЙТЕСЬ! Я СКАЗАЛ, УСПОКОЙТЕСЬ! МНЕ НУЖНО, ЧТОБЫ МЕНЯ ВЫСЛУШАЛИ!

Голос Читинг Бастарда был на удивление сильным. Некоторые пони перестали кричать, как только белый жеребец начал орать, и вскоре в комнате снова воцарилась относительная тишина. Октавия и Флёр с удивлением обернулись в его сторону. Читинг стоял в центре комнаты, а аристократы собрались вокруг него полукругом.

— Я СКАЗАЛ, УСПОКОЙТЕСЬ!

Еще больше пони перестали кричать. Флёр подняла бровь.

— Что ж, это было полезно, — заметила она.

Потом Читинг топнул ногой по полу.

— КЭРРОТ ТОП — ТА, КТО ВСЕ ЭТО УСТРОИЛ! — проорал он, а потом сел на пол и спрятал голову между копыт. — ОНА ХОЧЕТ УБИТЬ НАС ВСЕХ! МЫ ВСЕ ЗДЕСЬ УМРЕМ!

Внезапная тишина.

Она продержалась около трех секунд.

— А-А-А-А-А-А-А!

— Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ! Я СЛИШКОМ МОЛОДА, ЧТОБЫ УМЕРЕТЬ!

— Я ХОЧУ ДОМОЙ!

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!

— Ох, ебать меня коромыслом. Читинг еще более тупой, чем я думала, — произнесла Флёр, перекрывая куда более громкий шум паникующей толпы (на этот раз они кричали громче). — Теперь они думают, что мы все сдохнем. Йей!

— Ух, — Октавия подняла бровь. Несмотря на то, что комната была наполнена безумием, пребывание рядом с Флёр было удивительно успокаивающим. Земнопони все еще была напугана до смерти из-за пожара и запаха гари, но у нее хватило мужества не закричать. — Только теперь? Тогда почему они кричали раньше?

— Честно? Я думаю, им просто нравится кричать, — Флёр пожала плечами. — Но теперь они знают, чего им бояться, благодаря Читинг Бастарду.

— Ну прекрасно.

— Да, они похожи на диких животных, только тупее, — кобыла-единорог снова отвернулась к окну. — У меня есть теория, что они специально роняют своих жеребят головой об пол пару раз, когда им исполняется год, чтобы они не выросли умнее мамы и папы.

— Это, конечно, объяснило бы пару вещей, — заметила Октавия. Аристократы снова бегали кругами, а Читинг Бастард пытался что-то сказать. Но шум был слишком громким, чтобы кто-то мог что-то понять. — Знаешь, в обычной жизни они выглядят умными.

— О, выглядеть умным легко, если знаешь, как это делается, — Флёр указала на окно. — Теперь, как я уже говорила до того, как Читинг Бастард продемонстрировал нам свою безграничную мудрость, мы можем спрыгнуть из окна на деревья. Или я могу попробовать использовать свою магию и левитировать какую-нибудь лестницу...

— Хм, звучит разу...

— ОНА С КЭРРОТ ТОП! ОКТАВИЯ МЕЛОДИ С КЭРРОТ ТОП!

Голос Читинга наконец-то стал достаточно громким, чтобы все поняли его слова. Октавия стиснула зубы.

— Меня зовут Филармоника, — прошептала она.

— ОНА С КЭРРОТ ТОП! ОНА ТОЖЕ ПЫТАЕТСЯ НАС ВСЕХ УБИТЬ! ОНА ПРИШЛА СЮДА, ЧТОБЫ НАС ВСЕХ УБИТЬ!

Бам.

Внезапно в помещении стало тише, чем на могиле бабушки Тернера. Земнопони почувствовала, что на нее смотрят тысячи глаз (что было немного странно, так как в комнате было всего около тридцать пони), и хотя Октавия привыкла, что пони смотрят на нее, она почувствовала, что ее уши сами по себе прижались к голове.

— ОНА С НАШИМ УБИЙЦЕЙ! — повторил Читинг Бастард, который, по-видимому, был очень доволен вниманием, которое ему все оказывали. — ОНА С КЭРРОТ ТОП!

Опять же, никто ничего не сказал. Но внезапно многие аристократы нахмурились, явно разозлившись.

— Это правда? — Флёр удивленно подняла бровь, выражение ее морды было непроницаемым. — Он уже второй раз обвиняет тебя в том, что ты дружишь с этой кобылой. Вы ответственны за весь этот беспорядок?

— Эм-м-м, — Октавия судорожно сглотнула. — Ну, формально, можно сказать, что да. И да, я "подруга" Кэррот Топ. На самом деле, я пришла сюда, чтобы забрать ее домой, как можно...

— ОНА С НЕЙ! ВЫ ВСЕ СЛЫШАЛИ ЭТО! — опять этот Читинг Бастард начал орать. Октавия вдруг вспомнила, что у нее болит голова, и головная боль как по заказу усилилась. — ОНА ВИНОВАТА В НАШЕЙ СМЕРТИ!

— В прошлый раз, когда я проверяла, я однозначно была жива, — заметила Флёр, но никто ее не услышал. Вместо этого аристократы начали шептать что-то, что звучало не очень успокаивающе.

— Чудовище! — прошептала одна кобыла.

— Не могу поверить, что мы все здесь умрем!

— Я не сдамся без боя!

— Это она подожгла дом?

— Террористка!

— Давай заставим ее ответить за ее злодеяния!

— Да, давай заставим ее заплатить!

— Вали убийцу!

Аристократы были все вместе, одной большой, агрессивной, вычурной толпой. Они сделали несколько шагов в сторону Октавии. Кобыла почувствовала спиной окно — бежать ей было некуда.

— Давай заставим ее заплатить!

— Ага!

— Выкинем ее в окно!

— Она хочет убить нас, так давайте убьем ее!

---

— Подожгла? Погодите! Погодите! ОКТАВИЯ ВСЕ ЕЩЕ ТАМ! ОКТАВИЯ ВСЕ ЕЩЕ В ДОМЕ!

Дерпи невольно вздрогнула, когда из коммуникатора раздался голос Винил — в десять раз громче, чем, казалось, физически было возможно. Стоявшая рядом с ней Бон-Бон тоже вздрогнула, а Тернер схватился за голову и, взвизгнув от боли, выдернул устройство из уха.

И тут они услышали слова Лиры.

— Да мне плевать. Она обязательно сама выберется. А я не собираюсь отправляться в тюрьму, благодарю покорно.

Бам.

И на несколько секунд все стихло.

— Что? — Бон-Бон, конечно же, заговорила первой, потому что эта кобыла не могла вынести молчания дольше трех секунд. — Она только что выкинула коммуникатор или мне показалось?

— Эта... долбаная... ИДИОТКА! — голос диджейши снова заставил Дерпи вздрогнуть. Бон-Бон скривилась. — ЖИЗНЬ ОКТАВИИ В ОПАСНОСТИ! ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ПОДЖИГАТЬ ЭТОТ СРАНЫЙ ОСОБНЯК! ОНА СГОРИТ ВМЕСТЕ С НИМ!

— О нет! — пробормотала пегаска, поворачиваясь к дому и судорожно сглатывая. — М-мы должны ей помочь! Нам нужно...

— Если мы пойдем туда, то королевские стражи нас схватят, — перебила ее Бон-Бон. — Просто напоминаю.

— ЛИРА! НЕ ПОДЖИГАЙ НИЧЕГО, ИЛИ Я КЛЯНУСЬ, Я УБЬЮ ТЕБЯ!

— Винил, не трать зря свое дыхание, — Дерпи обернулась, услышав голос Тернера. Тот ухмылялся и держал коммуникатор прямо перед своей мордой. Громкость криков диджейши была такова, что он все еще прекрасно мог их слышать. Заметив, что пегаска смотрит на него, жеребец подмигнул ей. Та почувствовала, что ее уши стали еще горячее, и опустила голову, чтобы скрыть румянец. — Лира тебя не слышит. Боюсь, что она сожжет у Блюблада все дотла.

— ТЫ! — заорала Винил. — ТЫ ЕБАНЫЙ ДЕБИЛ, ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ ПРИДУМАТЬ ХОРОШИЙ ПЛАН! А ТЫ ОБРЕК ОКТАВИЮ НА СМЕРТЬ!

— Я... кажется, на мгновение я забыл, что она там, — ответил Тернер. — Извиняюсь?

— КАКОГО ХЕРА? И ЭТО ВСЕ, ЧТО ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ СКАЗАТЬ? Тернер, если что-то случится с Октавией, клянусь, Я СПУЩУ С ТЕБЯ ШКУРУ, А ПОТОМ ЗАСТАВЛЮ СОЖРАТЬ ЕЕ, СУКИН ТЫ СЫН!

— Потише. И ты не должна впутывать сюда мою мать. Это всего лишь Октавия, с ней все будет в порядке, — жеребец прикрыл коммуникатор копытом, поскольку диджейша все еще выкрикивала бесконечную череду (довольно изобретательных, как признала Дерпи) оскорблений, и посмотрел на Бон-Бон. — Эй, ты не против отдать свой коммуникатор Лире, если вдруг увидишь ее? Тебе там понадобится ее магия.

Земнопони нахмурилась и тоже сняла с уха коммуникатор. Дерпи повторила и тут же вздохнула с облегчением. Винил, конечно, могла быть очень громкой.

— Там? — переспросила Бон-Бон. — Что значит "там"?

— Вы вдвоем должны отправиться туда и попытаться спасти Октавию. Ну, типа, огромный жуткий пожар, несчастная кобыла... и все такое, — ответил Тернер и махнул копытом. — Вперед, вперед, вперед! Я буду ждать вас тут!

Образ Октавии, окруженной языками пламени и гибнущей ужасной смертью, возник в голове Дерпи, и она развернулась, готовая взлететь и нестись к особняку так быстро, как только сможет. Однако ее остановил голос жеребца:

— Подождите, — произнес он. — Пожалуйста, снимите на минутку ваши коммуникаторы.

Что-то было в его голосе, в его взгляде. Сейчас он говорил серьезно. Обычно Тернер и так был абсолютно серьезен, но не настолько. Пегаска повиновалась, нисколько не сомневаясь, что ему нужно сказать что-то важное. Однако она все еще слышала крики Винил, даже держа коммуникатор в копыте.

Стоявшая рядом с ней Бон-Бон нахмурилась и произнесла:

— Ты сегодня несешь сплошные глупости, Тернер. Конечно, ты их несешь каждый день, но сегодня? Сегодня ты можешь рассчитывать на звание самого тупого дурака в Идиотвилле. Население: ты. И Кэррот Топ. И Винил, — земнопони на секунду замолчала. — Да и вообще все в нашей долбанутой компании, кроме меня, особенно теперь, когда мы действуем по твоему плану. Без обид, Дерпи, но ты идиотка.

— Ну, спасибо,  — пегаска свирепо уставилась на Бон-Бон. — Ты же в курсе, что эти чувства взаимны...

— Вот видишь! Даже она считает, что ты ведешь себя тупо, а я единственная тут умная, — перебила ее земнопони. — Но в любом случае, что с тобой такое творится? Ты все еще наполовину без сознания или чего? Сначала я должна отдать эту хрень Лире, а теперь мне нужно ее снять... и, ебать вас всех в сраку, я ни шиша не слышу, когда эта долбаная кобыла-единорог орет на меня.

Плавным движением Бон-Бон сняла коммуникатор и бросила его на землю.

— Вот, — сказала она, — я сняла это дерьмо. Что ты хотел?

— Ну, для начала отдайте мне их, — попросил Тернер.

— Винил все еще слышит нас. Спасибо, — сказал он, когда обе кобылы положили приборы на его копыта. Жеребец вырыл небольшую ямку и положил их туда, а затем присыпал землей. Приглушенный голос диджейши оборвался.

— Хорошо. Винил все еще орет на меня, так что сомневаюсь, что она заметит, что мы перестали ее слушать. Нам нужно поговорить наедине.

Дерпи судорожно сглотнула.

— Но зачем? В чем дело, Док?

— Послушай, Дерпи... — Тернер почесал нос. — Все просто: Винил не нужно это слышать, а мне нужно выиграть немного времени. И мне кажется, что разговоры — это хороший способ провести его, верно?

— Принимая во внимание, что Королевская Стража на подходе, я думаю, что это довольно тупо тратить вре...

— Бон-Бон, пожалуйста, — жеребец закатил глаза. — Ты что и правда думаешь, что стражи скоро будут?

Тишина.

— ...чего? — Дерпи тряхнула головой и шагнула к Тернеру. Тот в ответ ухмыльнулся. На этот раз пегаска не смогла скрыть румянец.

“Во имя могучих яичников Луны, этот жеребец иногда слишком горяч, чтобы справиться с этим.”

Весь в крови и синяках, ухмыляясь и разговаривая таким образом, Тернер выглядел настоящим гением.

У Дерпи был фетиш на умников.

— Учитывая тот факт, что я лично слышала, как охранники буквально дословно говорили, что Королевская Стража вот вот будет, то я склонна предположить, что ты просто смог продемонстрировать еще больший идиотизм, чем я предполагала, — начала Бон-Бон. — Но продолжай, мы же оба знаем, что если ты начинаешь говорить, то потом тебя не заткнуть еще несколько часов. Так что давай побыстрее, у меня болит голова.

— Как тебе будет угодно, полудурошная, — Тернер показал язык земнопони, и внезапно уровень его сексуальности понизился. Дерпи почувствовала легкое разочарование. — Видишь ли, я думаю, что ты и правда не могла сообразить все сразу. Ты была напугана, а нет ничего более тупого в этом мире, чем испуганные полудурки.

Тернер усмехнулся.

— Что же касается Лиры, ну... ее мозги работают не так, как надо, так что тут все понятно. Хотя Октавия довольно умна. Может быть, она даже поняла, что никакой стражи бояться не надо.

— Док, я думаю, тебе следует сразу перейти к делу, — перебила его Дерпи. — Я в том смысле, не пойми меня неправильно, что я бы с удовольствием послушала твое объяснение целиком, но...

— Короче, ты считаешь себя умником, и мы это поняли, — нахмурилась Бон-Бон. — Значит, Королевскую Стражу можно не ждать. А ты не мог бы прямо сейчас объяснить почему, или ты намерен трындеть в течении двух часов, прежде чем скажешь то единственное долбаное слово, которое нас действительно волнует?

— Оба охранника в этом особняке — земные пони, — со вздохом пояснил Тернер. — И этот особняк находится довольно далеко от дворца, если я все правильно помню.

Тишина.

— Ты хочешь сказать, что...

— Что они вам просто соврали. Без крыльев или рога связаться со стражей отсюда за такое короткое время невозможно. Хотя стражи наверняка заинтересуются, если изобразить какой-нибудь сильно заметный сигнал в небе или что-то подобное, но я сомневаюсь, что у охранников есть такое снаряжение.

— Это особняк Блюблада, — заметила Дерпи. — Может, у него есть какой-то способ вызвать их? В конце концов, он племянник Селестии! Если стража и держит чей-то дом на особом контроле, то именно этот!

— А еще именно тут Блюблад вырастил целый сад различных наркотиков, — возразил ей жеребец. — Так что, по-моему, если и есть дом, в котором никогда не бывали стражи, то именно этот. Ну сами подумайте! Даже имея в этом особняке наибольшее количество благородных пони на квадратный метр в городе, единственной охраной здесь были гей и его приятель.

Тернер фыркнул.

— Я уверен, что они даже не профессионалы. Скорее всего это друзья Блюблада или что-то в этом роде. Кто-то, кто знает, что тут полно наркотиков, но им на это наплевать.

Дерпи судорожно сглотнула. Уровень сексуальности снова вырос.

— Эм-м-м, — Бон-Бон прикусила губу. — Это вроде как ... имеет смысл, мне кажется. Но если он так боится быть пойманным, то какого фига устроил здесь вечеринку?

— Ну... — Тернер пожал плечами. — Кантерлотские традиции? А может, он просто идиот. Не имею ни малейшего понятия, но это и не имеет особого значения. Что сейчас важно, так это то, что никакая стража сюда не спешит. У меня есть добрая сотня причин, почему это именно так, и я могу перечислить вам их все, если вы меня попросите. Однако если вы этого не хотите, поскольку чувствуете себя неуютно рядом с моим гением, то делайте все, что угодно. Мне на самом деле плевать.

Жеребец закончил свою речь еще одной уверенной ухмылкой.

“Пресвятая Луна в носочках, уровень сексуальности на максимуме. Держите меня семеро, или я сегодня чпокну не только пузыри.”

Затем пегаска осознала, что говорит Тернер, и ее похоть на мгновение поутихла.

— Подожди минутку,  — начала Дерпи, — если никто сюда не спешит, чтобы уволочь нас в тюрьму, тогда зачем ты велел Лире сжечь дом?

— Потому что Винил со своей драмой ездит мне по ушам уже целую ночь и, надо признать, уже слегка меня утомила, — объяснил жеребец. — Так что я придумал план как все исправить одним махом, чтобы я мог вернуться к состоянию, когда мне плевать на ее личную жизнь. Назови меня чудовищем, но я хочу, чтобы в моей жизни было как можно меньше романтики.

— Ну конечно, — Бон-Бон вздохнула. — Ты же осознаешь, что подверг жизнь Октавии опасности? Что ты ведешь себя как...

— Есть и другая причина, — перебил ее Тернер. — Видишь ли, мы напали на этот долбаный особняк, и многие пони видели Кэррот. А охранники видели и меня, и Октавию. Так что, если бы мы просто схватим Лиру, Октавию, Кэррот Топ и сбежим, то рано или поздно все тут придут в себя. И тут же вызовут стражу, на этот раз по-настоящему, и мы окажемся за решеткой в мгновение ока.

Дерпи судорожно сглотнула. Бон-Бон закрыла рот.

— Однако если именно мы вызовем Королевскую Стражу, и если мы объясним, что “на самом деле” тут произошло, — пояснил жеребец, махнув копытом. — Все накачаны наркотиками, я ранен, а охранники без сознания. И вот внезапно мы уже не монстры, которые все испортили, а герои, спасшие всем жизнь. Все понимают, что мы просто пытались помочь, и все чисты перед законом. Более или менее.

Пегаска нахмурилась.

— А что там насчет Винил? Какое это имеет отношение ко всему, что ты сейчас сказал?

— Эх, она и Октавия поссорились, потому что Тави по меньшей мере так же эгоистична, как и я, а Винил — идиотка, — Тернер облизнул губы. — Там все тоже будет хорошо. Я в том смысле, что жизнь Октавии в опасности и все такое. Уверен, что они помирятся.

— Ты просто ужасный пони, — проворчала Бон-Бон. — Словами не передать, как сильно я тебя ненавижу.

— Так ты осознала, насколько я умен?

— Я поняла, что ты так отчаянно жаждешь, чтобы тебя считали умным жеребцом, что мы тут потратили кучу времени на разговоры вместо того, чтобы хоть раз сделать хоть что-то полезное, — ответила земнопони. Однако голос ее звучал скорее раздраженно, чем сердито. — Кроме того, каким, интересно, образом ты собираешься вызвать стражу? Единственный, кто тут у нас не является земным пони, это Дерпи, а я сомневаюсь, что она полетит к ним только для того, чтобы помочь тебе с твоим дурацким планом.

Пегаска улыбнулась:

— Я бы слетала, если бы ты меня попросил, Док, — Дерпи бросила взгляд на Бон-Бон, которая пристально на нее смотрела. — А что такого? Это хороший план.

— Да вообще полный абзац. Все слишком сложно, — пробурчала земнопони.

— Мне не нужно, чтобы ты куда-то летела, Дерпи, — Тернер отрицательно покачал головой. — И мы потратили на разговоры пару минут, потому что Лире нужно было время, чтобы разжечь огонь. Так что ты можешь лететь и правда спасти жизнь Октавии. Хотя ты должна быть поосторожнее, в воздухе еще полно этого наркотического дыма. А ты становишься агрессивной, когда под кайфом.

— Но...

— Кроме того, я более чем уверен, что стражи и так прибудут через несколько минут, — жеребец указал на что-то позади обеих кобыл. Когда они обернулась, то увидели гигантский столб черного дыма, поднимающийся со стороны особняка. — Как я уже говорил, нам нужен хорошо заметный сигнал в небе, если мы хотим заинтересовать стражу.

---

Примечания:

Вперед команда Тернера!

И мне даже слегка жаль стражей. Никто ведь не думал, что у них есть хоть какой-то шанс?

Глава 8: Мы заканчиваем вечеринку

Этот особняк было разочаровывающе легко поджечь. Лира ожидала хоть каких-то сложностей — ведь это был дом Блюблада и все такое. К сожалению, никаких проблем не возникло.

По правде говоря, стены сначала не поддавались пламени. За свою жизнь единорожка повидала немало противопожарных заклинаний — хотя бы потому, что все вокруг нее должно было быть огнеупорным, — но заклинания в особняке Блюблада были совсем нестойкими. Просто поливать занавески огнем без остановки в течение пяти минут подряд и пробить в стенах несколько дыр оказалось достаточно, чтобы заклинание сдалось. С другой стороны, именно так Лира обычно и действовала, когда сталкивалась с подобными заклинаниями, но это было не важно.

— Ну вот, наконец-то вроде и все, — сказала Кэррот, стоя рядом с единорожкой и глядя на пламя. Теперь у нее было два фингала, потому что в какой-то момент Лире надоело жечь все и у них состоялся короткий (но интенсивный) спарринг. Это была небольшая передышка, а потом опять возврат к ”сжиганию этого дерьма". Единорожке нравились такие планы: они были простыми, веселыми, и даже если она облажается, то в тюрьму отправится не одна.

— Да, — ответила Лира, — дыма же достаточно, а?

— Вроде как, — земнопони кивнула. — И что нам теперь делать?

Единорожка пожала плечами:

— Ну, даже не знаю. Думаю, мы можем валить отсюда. Вообще-то это была бы неплохая идея.

— И с чего это вдруг?

— Потому что Королевская Стража на подходе.

Кэррот Топ нахмурилась.

— Мне казалось, что мы устроили этот пожар, чтобы они нас не поймали?

— Ну, да, мы делаем это, чтобы отвлечь их. Потому что горящий особняк гораздо важнее, чем выяснять, кто именно вломился на вечеринку. Кроме того, черный дым довольно хорошо скрывает белый дым от наркоты.

— Тогда почему мы должны валить?

Лира вздохнула.

— Потому что этот пожар явно кто-то разжег с помощью магии.

Пауза. Кэррот Топ все еще хмурилась.

— И чего? — наконец спросила она через две минуты.

— Ну, они заявятся сюда, потому что видят горящий особняк и подозрительного единорога, покрытого синяками, прямо рядом с охранниками, которые, кстати, без сознания. Сможешь сложить два и два?

Лира могла поклясться, что слышит, как мозги Кэррот Топ работают изо всех сил. Кобыла даже слегка дымилась, она, прищурившись, смотрела на дом, явно пытаясь понять смысл слов единорожки.

Так продолжалось минут десять, пока Кэррот наконец не сдалась.

— Я нихрена не понимаю.

— Они подумают, что это мы устроили пожар.

— О-о-о, — рот земнопони образовал идеальный круг. Затем она снова нахмурилась. — Но ведь это мы устроили пожар, верно?

Лира снова вздохнула.

— Да, идиотка, это мы устроили пожар. Но мы не хотим, чтобы они это знали.

— А это с чего вдруг?

— Потому что в таком случае мы окажемся в...

— Погоди-ка! Как ты меня назвала?!

Спустя три минуты они уже снова мутузили друг друга.

---

— А теперь подождите минутку. Я уверена, что мы можем успокоиться и найти выход из этой ситуации, как ответственные взрослые пони.

Голос разума, который прозвучал среди творящегося безумия, принадлежал, конечно же, Флёр. Октавия сглотнула и взглянула на кобылу-единора. Может ли она рассчитывать, что для нее есть какое-то спасение? Легко ли будет все решить?

— В круп ответственных взрослых пони! — заорал Читер Бастард. — Прикончим убийцу!

Толпа взревела вместе с ним.

— ПРИКОНЧИМ ЕЕ! ПРИКОНЧИМ ЕЕ!

Октавия закусила губу.

— Вы уверены, что мы не можем просто все обсудить? Может быть, дадите мне хотя бы шанс объясниться?

— НЕТ!

“Ну и в Тартар дипломатию,” — подумала земнопони. Самое забавное, что она совсем не нервничала. Может быть, дело было в куче тренировок по йоге, чтобы контролировать свои нервы, а может быть, в том, что в ее организме сейчас было слишком много наркотиков, но Октавия чувствовала себя совершенно спокойной. Да, особняк был в огне. Да, эти пони хотели (вроде как) убить ее. Да, у нее не было никакой возможности сбежать, да она и не могла сбежать, так как ее загнали в угол, и она уже чувствовала холодное стекло окна к которому прижалась спиной. Фе. Могло быть и хуже.

— Что-то мне подсказывает, что они не хотят ничего обсуждать, — прошептала ей Флёр. — Можешь считать это интуицией, если хочешь.

— Да, судя по выражению их морд, так и есть.

— ПРИКОНЧИМ УБИЙЦУ! ПРИКОНЧИМ УБИЙЦУ!

— Крики на это тоже намекают.

Дышать становилось все труднее. Черный дым продолжал просачиваться в комнату, и вскоре пара благородных пони уже не могли кричать и вместо этого зашлись в кашле. Октавия даже не кашлянула. Высоко подняв голову, она стояла рядом с Флёр де Лиз.

— Кстати, спасибо за помощь, — произнесла земнопони. — Это было очень мило.

— Вы сделали этот вечер самым волнующим событием в моей жизни, — с улыбкой ответила Флёр. — Так что да, вы тоже были милой.

— О, — аристократы были уже совсем близко. Если быть точным, до них было менее полуметра. Октавия уже видела поднятые в воздух копыта пони, готовых то ли толкнуть, то ли ударить, она не была уверена. Отовсюду слышались крики и кашель, причем громче всех старался Читинг Бастард.

“Да, лучше уж смотреть на хорошенькую кобылку.”

— Знаешь, — сказала земнопони в последние спокойные секунды, которыми она наслаждалась в этом помещении, — если я выберусь отсюда живой, то приглашу тебя в самый шикарный ресторан в городе. Что ты на это скажешь?

— Не возражаешь, если я приведу своего возлюбленного? — спросила Флёр, склонив голову набок.

— В любом случае ревновать я не буду. Фэнси Пэнтс — красавчик, как ни крути.

Затем одновременно произошло два события.

Во-первых, Флёр де Лиз соблазнительно хихикнула в ответ на слова Октавии. Требуется много практики, чтобы соблазнительно хихикать, и, конечно же, это совсем не то, что может произойти случайно, так что это было намеренное хихиканье. Земнопони зачла очко в свою пользу.

Во-вторых, аристократы подобрались очень-очень близко, и что-то ударило Октавию по затылку. Затем она услышала грохот и упала на пол со множеством острых, холодных штук на спине и большим, теплым чем-то поверх всего.

Это было очень больно. Почувствовав подобное, Октавия даже ощутила новый взгляд на жизнь, так как поняла, что иногда секс не так важен, как толпа разъяренных дворян, которые хотят прикончить тебя.

“Иногда. В конце концов, я все равно заработала очко.”

---

Когда Бон-Бон наконец добралась до сада, она уже тяжело дышала, и это ее раздражало. Вот теперь она точно ненавидела бег. Надо будет внести его в список ненависти после возвращения домой. По крайней мере, найти дорогу до особняка было легко: просто нужно было идти в сторону черного дыма. Обнаружение горящих домов было проще простого. Особенно после того, как проживешь два года под одной крышей с Лирой.

Поэтому Бон-Бон пошла в сад. И что же она там увидела? Лира и Кэррот Топ дрались. Пинали друг друга, лягались и все такое.

— Я ничего от вас и не ждала, но вы все равно умудрились меня разочаровать, — сказала она. — Это просто удивительно. Я буквально поражена. Какого фига вы творите?!

Никто ей не ответил, вместо этого продолжая драться. Бон-Бон встала рядом и пристально уставилась на них.

— Эй вы, у нас тут есть чем заняться! — заорала земнопони.

Но ответа по-прежнему не было. Лира и Кэррот были слишком сосредоточены на попытке убить друг друга, чтобы кого-то слушать. Поэтому Бон-Бон сделала единственную разумную вещь, которую могла: вернулась в лес, взяла палку и начала их тыкать изо всех сил.

Первые три раза не сработали, но на четвертый она попала Кэррот Топ в глаз, и та наконец заметила Бон-Бон, которая к тому времени уже настолько разозлилась, что аура раздражения была почти заметна невооруженным взглядом. Затем Кэррот попыталась что-то сказать, но из-за этого отвлеклась больше чем на три секунды и Лира воспользовалась этим, чтобы лягнуть ее в челюсть как можно сильнее.

Однако это оказалось к лучшему, так как Кэррот отлетела на пару метров — зубы летели рядом — а Лира, тяжело дыша, заметила Бон-Бон с ее палкой.

— Эй, Бонни! Спасибо за помощь! ЕЩЕ ОДНА ПОБЕДА ЗА МНОЙ, ИДИОТКА! — заорала единорожка Кэррот и с улыбкой повернулась к Бон-Бон. — Чего вдруг ты сюда пришла?

— Потому что ты долбаная идиотка, — земнопони закатила глаза и наклонила голову, ища что-то в своей гриве.

— Вот, — сказала она, наконец что-то найдя. — Это мой коммуникатор.

— Это я и сама вижу, — Лира вздернула бровь, глядя на устройство. — Два вопроса: зачем он мне и почему ты его сняла?

— Ну, я даже не знаю. Обычно ответ был бы примерно таким: "я сняла это дерьмо, чтобы отдать его тебе", но, как показывает твой на редкость умный и ни разу не тупой вопрос, в моих действиях есть некий скрытый смысл. Видишь ли, есть такая штука, которая называется ”план", и еще одна, которая называется "диджейша орет все время", и, наконец, последняя, под названием "хватит спрашивать хрень и надевай эту штуку, пока я не послала вас всех в Тартар и не пошла домой".

— Мне кажется, что ты в какой-то момент сама запуталась в этой метафоре.

— Знаешь, в данный момент мне кажется, что для тебя было бы довольно большим сюрпризом, если бы мне было не насрать на это.

Лира кивнула.

— Да, я склонна с этим согласиться.

— Так ты все это говоришь лишь для того, чтобы разозлить меня?

— Виновна по всем пунктам.

— Я тебя ненавижу.

— Знаешь, когда я тебя сегодня лягнула в морду, мне это действительно понравилось, — Лира улыбнулась. — Может быть, мне стоит делать это почаще?

Бон-Бон нахмурилась.

— Кэррот, — сказала она, не отводя взгляда от единорожки, — даже не думай о том, чтобы напасть на Лиру, пока мы разговариваем.

— Это с чего вдруг? — Кэррот Топ, которая как можно тише подкрадывалась к ним сбоку, взглянула на Бон-Бон щенячьими глазами. — Она же меня ударила!

— Мне плевать. Ты можешь избить ее, когда мы будем дома, — ответила Бон-Бон. — А теперь, Лира, надень эту штуку.

— Но зачем?

— Потому что, как я совершенно точно не говорила пару минут назад — в конце концов, ты же очень умная кобыла и не забудешь такую важную информацию, хотя все пони в мире думают, что ты умственно отсталая — Винил Скретч орет как сумасшедшая, и это все из-за тебя, — Бон-Бон на секунду замолчала. — Ну, из-за тебя и Тернера... Короче, она хочет поговорить с тобой.

— А? — единорожка нахмурилась. — А почему я вдруг должна с ней говорить?

Бон-Бон моргнула и пару секунд пристально смотрела на нее.

— Она сказала, что ты пизда с ушами, и она круче тебя, — наконец сказала земнопони.

Лира ничего не ответила. Она лишь слегка нахмурилась, посмотрела на коммуникатор, склонила голову набок, взяла устройство и приложила его к уху.

— Эй, — сказала она, — у тебя есть три секунды, чтобы спасти свою жизнь.

Бон-Бон не расслышала ответа Винил, но слышала, что та кричит.

А потом прямо у нее на глазах произошло одно из самых странных событий, которые Бон-Бон когда-либо видела.

Поначалу Лира явно разозлилась. Она выкрикнула пару оскорблений, поставив под сомнение репутацию всей семьи Винил, намекнув, что у них были сексуальные отношения с самыми разными вещами, животными и химическими элементами.

Затем Винил ответила.

И глаза Лиры стали очень холодными. Холоднее льда. Она сказала что-то еще так тихо, что Бон-Бон ничего не расслышала.

И тут Лира вздрогнула.

Винил все еще кричала, и земнопони слышала ее приглушенный голос, выкрикивающий что-то очень длинное и очень замысловатое. Глаза Лиры чуть-чуть оттаяли.

Так продолжалось несколько минут. Затем Лира сглотнула и нахмурилась. Она вся вспотела. Винил все еще кричала.

Бон-Бон подошла к единорожке.

— Ладно, — сказала она. — И... что там происходит?

Лира снова судорожно сглотнула.

— Ага, — Бон-Бон кивнула. — Ну, Тернер сказал, что если помочь Октавии, то это может немного успокоить Винил. Теперь ты хочешь мне помочь?

Лира кивнула.

— Хорошо. Тогда иди и бери эту статую. Топси, пойдем с нами. Теперь ты можешь заняться Лирой.

Бумц!

---

Судя по всему, страстный поцелуй метки Тернера не смог уничтожить все наркотики в теле Дерпи. Или, по крайней мере, пегаске так хотелось думать. В противном случае пришлось бы признать, что, летя на максимальной скорости, она не слишком хорошо могла контролировать полет.

В конце концов, врезаться в здание, к которому направляешься, было ошибкой только совсем начинающих летунов, а у Дерпи в послужном списке было уже слишком много часов полета, чтобы позволить себе подобное. Тот факт, что она врезалась точно в окно, только добавило соли на рану самоуважения.

Окно буквально взорвалось от столкновения с телом пегаски, Дерпи осознала, что падает в комнату, и врезалась в какую-то пони. Раньше ей казалось, что у нее болит голова, но это было не так. Голова у нее болела сейчас.

Повсюду были осколки стекла — пегаска чувствовала, что все ее тело покрыто синяками. Было немного больно, но в целом все было не так плохо, как она ожидала. Ведь, разбив окно, она...

“Ох?”

Что-то сработало как подушка и остановило ее падение, заметила Дерпи. Тряхнув головой, чтобы прояснить мысли, она осмотрелась и заметила...

Тишина.

— Ойки.

Первое, что она увидела, было множество пони-аристократов, которые смотрели на нее со смесью замешательства, удивления и... гнева?

“Странно.”

Второе, что она заметила, была комната, наполненная дымом. Сейчас там даже было трудно дышать.

“Нам нужно убраться отсюда как можно скорее.”

Дерпи очень мало знала о пожарах, но не сомневалась, что находиться на втором этаже горящего особняка было не очень безопасно.

Третье, что она увидела, была остановившая ее подушка. Правда это была вовсе не подушка, а пони. А если совсем точно, то это была Октавия.

Которая, конечно же, была без сознания.

— Тави! — спрыгнув в сторону, чтобы перестать вдавливать подругу в пол, Дерпи схватила Октавию и развернула ее мордочкой к себе. Если не учитывать пару синяков, выглядела земнопони не так уж плохо. — Ох, понячьи перья! Неужели это я сделала?!

Тишина.

— Э-э-э. Да, — пегаска обернулась посмотреть, кто это сказал, и обнаружила высокую белую кобылу-единорога. Кстати, это была самая красивая кобыла, которую Дерпи когда-либо видела. — Ты вроде как вырубила ее, пробив окно.

— Вот дерьмо, — Дерпи повернулась к толпе знати. — Послушайте, я...

— А ЕЩЕ ОНА ПОДРУГА КЭРРОТ ТОП! — внезапный крик нарушил тишину, в которую погрузилась комната за это время. Белый жеребец выглядел ужасно, оба его глаза были налиты кровью, а рот странно кривился. — ОХ, ЕБИ МЕНЯ СЕЛЕСТИЯ СВОИМ ПЫЛАЮЩИМ РОГОМ, КЭРРОТ ПРИВЕЛА СЮДА ВСЕХ СВОИХ ДРУЗЕЙ! МЫ ВСЕ ТУТ УМРЕМ!

Уши Дерпи прижались к голове сами собой, когда она отступила на несколько шагов. Атмосфера в комнате сменилась с гнева, смешанного с замешательством, на гнев, смешанный с яростью. А так как аристократов было три десятка, а Дерпи всего одна — плюс Октавия, все еще лежащая без сознания, — то шансы были не в ее пользу.

Когда толпа приблизилась к ней, пегаска посмотрела на их морды, не зная, что делать дальше...

А потом она заметила того, кто начал кричать самым первым. Это был он.

— Это ты! — страх мгновенно испарился, и Дерпи навострила уши. Ее крылья неосознанно распахнулись, когда она подлетела прямо к жеребцу и заговорила:

— Ты долбаный обмудок! — прошипела она, замерев в нескольких сантиметрах от морды жеребца. — Это ты во всем виноват! Во всем!

Очевидно, Читинг Бастард такой реакции от нее не ожидал. Он заметно вздрогнул и попытался отодвинуться от Дерпи. ”Попытался" — было ключевым словом в этой фразе, поскольку пегаска схватила его за ворот рубашки и буквально прижалась носом к его носу. От такого жеста белый жеребец обиженно поднял брови. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Дерпи перебила его:

— А вот и нет, тебе лучше заткнуться нахрен! — Дерпи левым глазом смотрела прямо в зрачок жеребца — правый смотрел в потолок. Люстры в этом особняке были очень красивы. — Ты хоть понимаешь, в какие неприятности всех нас втравил только потому, что ты не можешь контролировать свой собственный член?!

— Я... я ничего не делал! — Читинг дернул головой и оттолкнул Дерпи. — О чем ты вообще говоришь, убийца?!

Пегаска оскалила зубы. Судя по тому, что она опять начала говорить как тролль, пожирающий деревню, полную щенков, можно было уверенно утверждать, что наркотики в ее организме еще оставались.

— Я говорю о том, что ты ублюдочный сукин сын! — рявкнула она.

— Вообще-то его фамилия Бастард, — заметил жеребец из толпы. Дерпи бросила на него настолько хмурый взгляд, что жеребец даже подпрыгнул от страха.

— Я не об этом говорю, — прошипела она. — Я говорю о том, что он изменил своей невесте с секретаршей. А потом устроил этот пожар. Долгая история.

При этих словах общее настроение в помещении диаметрально переменилось. Судя по тому, что стало, никто бы не поверил, что пару минут назад тут чуть не произошло нечто похожее на убийство.

---

Хотя новая пони, попавшая сюда через окно, и не знала этого, она произнесла волшебные слова. О дворянстве Кантерлотов можно было сказать многое: они были глупы, эгоистичны, и полагались на коллективный разум больше, чем чейнджлинги. Но было одно важное обстоятельство, которое объединяло их всех: в глубине души они были сплетниками.

Величайшими сплетниками из когда либо живших.

Они жили, ели, дышали и умирали ради сплетен. Они знали всё и вся о любом пони, который был достаточно важен, и многое о тех, кто не был в центре внимания; кто забеременел, кто кого просил выйти за него замуж, кто пережил ужасный разрыв и, конечно же, кто изменял своей второй половинке с любовницей или любовником. Эти сплетни были лучше всего.

Поэтому, когда пегаска произнесла эти волшебные слова, все до единого аристократы в зале забыли обо всем, что произошло до этого момента, закрыли рты и навострили уши. Малейшая крупица информации будет ценна сама по себе. Читинг Бастард — изменник? Ох-хо-хо, а ведь он выглядел таким приятным джентельпони!

Сам Читинг Бастард был, в довершение всего, аристократом. Поэтому, услышав слова Дерпи, он мгновенно понял, что его репутация под угрозой и перепугался.

— Т-ты сама не знаешь, о чем говоришь!

— Это я-то не знаю о чем говорю? — отозвалась пегаска. — Кэррот Топ собственными глазами видела, как ты ей изменяешь, и пришла сюда, чтобы отомстить тебе! А как ты думаешь, почему все это произошло?!

— Ложь! Я не имею никакого отношения к...

— Ты имеешь ко всему этому САМОЕ НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ отношение! — при этих словах Дерпи угрожающе сощурилась. — Все произошедшее на вечеринке случилось только из-за тебя!

У благородных пони возникла дилемма. Не было никакого способа узнать, говорит ли пегаска правду. Что же выбрать? Довериться жеребцу, которого все давно знали, или этой странной серой пони, которая даже не может говорить нормальным голосом?

Выбор был очевиден.

Информация о том, что Читинг Бастард оказался озорным жеребчиком, была куда сочнее. А аристократы любили сочные сплетни.

И, следовательно, Читинг Бастард был причиной того, что на них напали.

Quod Erat Demonstrandum¹.

Перемена в настроении была настолько заметна, что Читинга бросило в пот. Теперь не только Дерпи смотрела на него со злостью.

— И вы ей поверите? Я лорд Бастард, и я заслуживаю большего уважения!

Затем заговорила Флёр де Лиз:

— Я думаю, она говорит правду. Ты просто изменщик.

— Но я же больше ничего не делал! Я же не нападал на...

— АГА!

Бум. Он сам признался в содеянном.

Кто-то из присутствующих ахнул, кто-то притворно упал в обморок, некоторые просто неодобрительно покачали головами. А некоторые бормотали "о, да", потому что сплетня всегда хороша, но сплетня, которая оказывается правдой, еще лучше.

— Значит, ты все-таки изменил ей! — закричала Дерпи. — Я так и знала! Ты долбаный ублюдок!

— Род Бастардов — один из старейших и наиболее уважаемых в Кантерлоте, и я не потерплю подобного обращения...

— Она моя подруга, и я была вынуждена лизать метку Тернера, когда Бон-Бон смотрела на это, а он мою в ответ не лизал, и все из-за тебя!

Тишина.

— Если честно, я не вижу связи...

— ТЫ ПРОСТО ГИГАНТСКИЙ МЕШОК ДЕРЬМА!

Сцена была интересной, этого нельзя было отрицать, но аристократы не возражали, когда их прервали.

Потому что тогда все стало намного лучше.

Бумц!

— Ладно, — произнесла фигура в окне, — все наружу! Мои друзья говорят, что тут опасно, и, по-видимому, этого достаточно, чтобы вы могли идти, потому что...

Слова замерли на губах у кобылы, когда она увидела, кто находится в зале. Ее взгляд резко похолодел, а зрачки сузились.

— Читинг Бастард, — произнесла она тем самым тоном.

Лорд Бастард ее тоже увидел. И его зрачки наоборот расширились.

— К-кэррот? — пробормотал жеребец.

---

Несмотря на то, что звуки из особняка были почти не слышны, Тернер мог прекрасно слышать все громкое, что происходило в лесу. И это было хорошо, поскольку королевские стражи, несущиеся на пожар, молчание сохранять не пытались. Тернер заорал во всю глотку, когда услышал топот и крики бронированных пони. В результате его нашли в считанные мгновения.

Прямо перед ними возникла пара жеребцов, белых, в характерных золотых доспехах. Когда первоначальный шок прошел, оба начали слушать его рассказ.

И надо заметить история была достаточно длинной.

— ...и вот так я обезвредил бомбу террористов и спас всех при посильной помощи моих друзей, — подвел итог Тернер после пятнадцатиминутного рассказа, который он по праву считал своим литературным шедевром. — Это также объясняет, почему я здесь, раненый, и почему особняк в огне.

Завершающая ложь была увенчана ослепительной улыбкой.

— Есть вопросы?

Два стража несколько секунд стояли молча, пока тот, что слева, наконец не произнес:

— Вы хотите сказать, — начал он, — что это группа пони всех трех рас...

— В равной степени сформированная из единорогов, земнопони и пегасов, — перебил его Тернер. — Всё остальное было бы довольно расистским.

— Ну да. Так вы говорите, что очень политкорректная группа террористов у которой не было никакой очевидной цели...

— Да, я думаю, они просто хотели убить кучу пони безо всякой на то причины. Именно это и делают террористы. Кроме того, они были ниндзя, не забывайте об этом. Так что, технически, это то, что делают ниндзя-террористы.

— Да. То что делают ниндзя-террористы, — монотонно повторил второй страж.

— Угу. Итак, эта таинственная группа ниндзя-террористов пыталась убить здесь всех, кроме вас и ваших друзей, которые просто случайно оказались тут...

— Мы шли читать сказки больным жеребятам.

— ...вы просто оказались здесь, потому что вы все замечательные пони, а потом вы спасли всех, хотя они и думают, что вы плохие парни.

— Именно, — Тернер кивнул. — Потому что злые ниндзя использовали этот белый дым.

— Тот волшебный белый дым, который вызывает галлюцинации.

— Да.

— Белый дым, который почему-то был у террористов с собой.

— Ага.

— Даже учитывая, что у них уже была бомба и они также были ниндзя, которых никто никогда не видит, и, следовательно, им не нужен был дым.

— Они были очень хорошо подготовлены, — пояснил Тернер.

— Итак, вы сражались со злыми ниндзя-террористами, которые также были очень политкорректны, но никто их не видел, и поэтому все считают, что вы плохие парни.

— Да.

— И единственный, кто говорит, что вы хорошие ребята — это вы сами.

— Я и мои друзья.

— Вы и ваши друзья. Которые шли читать сказки больным жеребятам в больницу.

— Подавляющее большинство из них еще и сиротки. Я забыл упомянуть об этом.

— И вы — единственные, кто видел эту группу таинственных и абсолютно неузнаваемых ниндзя-террористов.

— Именно.

— Напомните, почему вы вообще устроили драку с этими пони?

— Потому что у нас очень добрые сердца, и мы не можем жить с мыслью о том, что другие пони страдают.

— Понятно.

Абсолютная тишина. Королевский страж уставился на Тернера сверху вниз. Тот ответил на этот взгляд ослепительной улыбкой.

Затем страж повернулся к своему спутнику.

— Мы имеем дело с очень опасной элитной группой, которая, очевидно, планирует что-то слишком серьезное, чтобы мы могли справиться сами, — произнес он крайне напряженным тоном. — Красная тревога, код двадцать два. Иди и расскажи остальным.

Жеребец нахмурился.

— Если кто-нибудь увидит ниндзя, хватайте их! Но будьте осторожны. Каждый из них стоит пяти наших лучших бойцов.

Второй страж кивнул и побежал к особняку. Как только он скрылся, страж повернулся к Тернеру и отдал ему честь.

— Вы герой и пример для всех нас, мистер. И за это я отдаю вам честь. Я буду рекомендовать вас к награждению медалью Почета Селестии, — страж опустил копыто и легко поднял Тернера, а затем направился к особняку, закинув его себе на спину. 

— Я был бы очень польщен, если бы вы позже подарили мне свой автограф, мистер, — добавил страж более небрежным тоном.

— О, — отозвался Тернер, все еще улыбаясь. — Без проблем.

---

Октавия очнулась с тихим всхлипом и чем-то удивительно похожим на мурлыканье, потому что когда ты настолько секси, то ты даже очнутся не можешь не сделав это сексуально. Быть секси — это вам не фунт изюму. Хотя земнопони была уверена, что могла бы сделать это еще лучше, если бы не головная боль. Октавия пару раз моргнула, прежде чем наконец нормально открыть глаза и подняться, опираясь на копыто какого-то пони.

Первое, что она заметила: она больше не была в помещении. Земнопони находилась в саду перед особняком Блюблада, который все еще полыхал. Второе, что она обнаружила, что вокруг нее было достаточно много пони, но лишь пара из них была аристократами. В основном вокруг были королевские стражи с их золотыми доспехами и одинаковыми мордами.

А еще там были ее друзья, и именно Дерпи помогла ей встать. Они все были там, кроме Винил и Кэррот Топ.

“Стоять, я что все еще считаю Скрэтч своей подругой? Нахрен ее.”

В любом случае, сейчас не время думать об этом.

— Ух, — произнесла Октавия. — Я немного боюсь спрашивать, но что происходит?

— Ваш друг победил предводителя ниндзя, мэм, — ответил один из королевских стражей. — Вы в безопасности.

— Предводителя ниндзя?

— Плохого парня, — перебил ее Тернер. — Ну знаешь, того, который все это устроил? Большой страшный жеребец? Красные глаза? Шрам в форме дракона и татуировка, тоже, кстати, в форме дракона?

Октавия удивленно моргнула.

— Да-а-а-а?

— Ага, тот самый, — Тернер посмотрел на одного из стражей. — Как видите, она еще не совсем пришла в себя. Слишком много дыма.

— Конечно, конечно, — страж кивнул. — Теперь вы в безопасности, мэм, и это все, что вам нужно знать.

Октавия склонила голову набок, но Тернер странно посмотрел на нее, и земнопони решила промолчать.

“Лучше не спрашивать.”

— Ты в порядке, Тави? — спросила Дерпи. — Ты не пострадала?

— Моя голова просто раскалывается, но помимо этого...

— Добро пожаловать в долбанный клуб, — пробурчала Бон-Бон. — Я была бы удивлена, если бы у хоть у кого-то из нас сейчас не болела голова.

— Это была долгая ночь, — кивнула Лира. — Даже я устала.

Единорожка сплюнула на землю.

— И если ты думаешь, что у тебя болит голова, попробовала бы сдвинуть эту сраную статую после того, как дважды вычерпала до дна всю свою магию, — Лира ткнула копытом в сторону дома. — Вот тогда ты могла бы говорить о головных болях.

Октавия посмотрела туда, куда указывала единорожка, и увидела гигантскую статую Фолотодольфина, прислоненную к стене особняка. Голова дельфина находилась как раз на уровне второго этажа.

— Что за...

— Лира передвинула статую, — ответила Дерпи, — и мы использовали ее как лестницу, чтобы вывести всех вас из этого зала. А я...

Пегаска смущенно опустила глаза.

— ...вроде как случайно тебя вырубила. Извиняюсь?

Октавия в ответ приподняла бровь.

— Ты случайно меня вырубила?

— Белый дым, ниндзя, волки — короче, долгая история, — перебил ее Тернер. — Ага, там еще были волки. Я забыл упомянуть об этом.

Жеребец посмотрел на толпу стражников и аристократов.

— А теперь не могли бы вы оставить нас одних? Нам, э-э, нужно немного уединения.

— А где же Кэррот? — спросила Октавия, когда все подчинились Тернеру, и их компания осталась одна. — И что это за чушь насчет ниндзя?

— Хрень, которую Тернер придумал, чтобы прикрыть нас, — сказала Бон-Бон. — Что же касается Кэррот Топ, то она нашла Читинг Бастарда на втором этаже.

Тишина.

— Значит, она все еще в особняке и избивает его?

— Да.

— Но дом все еще горит.

— Она недавно выходила и попросила бейсбольную биту.

— У нас есть бейсбольная бита?

— Нет. Но ты разве не заметила, что у Фолотодольфина кое-чего не хватает?

Октавия нахмурилась и посмотрела на статую.

— Я думала, это просто цензура.

— Нет. Статуя была анатомически точной, пока Кэррот не решила, что эта штука поможет разобраться с ее бывшим.

— Я так понимаю, что сейчас пожар представляет собой наименьшую опасность.

— В любом случае, — произнесла Дерпи, — думаю, что у меня тоже сейчас болит голова, так что...

— Правда, что ли, голова болит? О, это должно быть так ужасно, что я даже представить не могу, как такое могло...

— Бон-Бон, — Лира вздохнула и потерла лоб копытом. — В последний раз повторяю: заткнись.

— Итак, как я уже говорила, — продолжила Дерпи, — давайте сделаем это как можно быстрее, хорошо?

— Сделаем что? — спросила Октавия.

— Положим конец вашей драме, — ответил Тернер. — Послушай, ты же понимаешь, что Лира не могла использовать магию, не испытывая сильной боли, когда двигала статую к окну, чтобы ты могла сбежать, верно?

— И не говори, блядь, — ругнулась единорожка.

— А знаете чего? В Тартар все это, я сваливаю. Там вроде кто-то вызвал скорую помощь, так что я пойду искать медиков, — Лира ухмыльнулась. — Мне нужно наложить пару швов. Увидимся позже, неудачники.

— Я с ней, — пробурчала Бон-Бон, когда единорожка повернулась и пошла прочь. — Думаю, после этого мы встретимся в баре. Согласны?

— А почему бы и нет? Я слишком устала, чтобы спать, — ответила Дерпи. — Чао.

— Пока.

Когда обе кобылы ушли, на трех оставшихся пони опустилась тишина. Тернер выглядел ужасно, весь в синяках и с кровью на лбу. Дерпи была уставшей, глаза красными от дыма, а в голове у Октавии пульсировала боль. Прошло еще несколько минут, прежде чем кто-то снова заговорил.

— Ладно, — сказала Октавия, — что дальше?

— Ну, — начала Дерпи, — знаешь, как мы уже говорили, у Лиры было много проблем с перемещением этой статуи...

— Да.

— И как ты знаешь, — продолжил Тернер, — Лира не из тех кобыл, которые жертвуют собой ради других. Мы должны были ее переубедить.

— Ну и что такого? — Октавия покачала головой и усмехнулась. — О чем вы говорите? Ты переубедил ее? Ты переспорил Лиру?

— Мы с ней не разговаривали, — ответил жеребец. — Ее переубедила Винил.

Левое ухо Октавии дернулось.

— Винил?

— Винил Скрэтч, собственной персоной, — сказал Тернер. — Видишь ли, она узнала, что дом горит, а ты все еще там, и я пошутил, что мы тебя там бросили.

Ухмыльнувшись, жеребец вынул что-то из уха и протянул Октавии. Это был коммуникатор.

— И тогда она начала меня оскорблять. А потом она оскорбляла Лиру, пока та добровольно не предложила свою помощь. Винил думает, что ты все еще в опасности, так что скорее всего она все еще продолжает всех оскорблять. Ведь прошло всего лишь полчаса.

Судорожно сглотнув, Октавия взяла коммуникатор и приложила его к уху.

Из него доносился усталый и охрипший голос единорожки. Она перечисляла, что будет делать с Тернером, Бон-Бон, Лирой, Бон-Бон, Дерпи, Кэррот и Бон-Бон, если они немедленно не поднимут свои цитата: “долбаные жирные жопы” и не помогут Октавии выбраться из горящего дома.

Речь была очень недвусмысленной и очень громкой. Винил в красках описывала, как она сожжет их, переломает кости камнями и какие именно вещи запихнет в их задницы. Затем единорожка начала крайне мерзкий и вызывающий тошноту разговор об иглах, глазах, лимонах, соли, меди, стекле, слюне, рвоте, свиньях, поразительной и удивительной радуге боли, которую она собиралась причинить своим лучшим друзьям, если у Октавии обгорит хоть один волосок в гриве.

У земнопони чудовищно болела голова, но она с упоением ловила каждое слово. Она и раньше соблазняла поэтов, писателей и музыкантов. Тридцать девять разных пони, грифон, два осла и по меньшей мере четыре минотавра уже пытались покорить ее сердце, и все они старались быть как можно более трогательными, страстными, искренними и забавными.

И все же эта бесконечная череда жутких оскорблений и угроз была, безусловно, самой прекрасной вещью, которую Октавия когда-либо слышала.

---

Примечания:

Тадам!

Эпилог: В общем, вот так все и было

— В общем, вот так все и было, — произнесла Дерпи. — Мы сказали королевским стражам, что Читинг Бастард был частью клана ниндзя, чтобы оправдать твое...

Пегаска кашлянула.

— Давай будем называть это избиением, ладно?

— В общем, его сейчас, наверное, все еще допрашивают, — заметил Тернер. — Я, надо признаться, поражен тем фактом, что он был в сознании, когда ты с ним закончила.

— Я научила ее паре трюков, прежде чем она принялась за статую, — пояснила Лира. — Все дело в балансе, понимаешь? Ты же не хочешь, чтобы они теряли сознание, когда тебе весело.

— Ага, — Кэррот Топ нахмурилась. — Ну что ж, вот и вся история. Нам свезло, что мы не загремели в тюрьму. Или в больницу.

— Да, свезло так свезло, — Винил сняла очки и продолжила:

— Кстати, Тави, — единорожка посмотрела на земнопони бесстрастным взглядом. — Я и не знала, что ты флиртуешь с Флёр де Лиз.

— Ну, немного веселья еще никому не вредило, — ответила Октавия. — Я поговорила с ней еще раз перед тем, как покинуть особняк.

— Правда? — переспросил Тернер.

— Ага, — земнопони подмигнула жеребцу. — Мы встречаемся в следующую среду. Я думаю, что это будет довольно далеко за полдень. Фэнси Пэнтс тоже будет. В их месте.

Краем глаза Дерпи уловила, что выражение морды Винил стало достаточно странным, но когда она повернулась к ней, диджейша уже снова надела очки и улыбалась так же широко, как и всегда.

— Ну что ж, — произнесла Винил чуть громче, чем требовалось, — в конце концов все обошлось, правда? Тернер получит медаль, Читинг Бастард — лежит в больнице, а у Октавии назначено свидание.

— И я пырнула охранника, — добавила Лира.

— И Лира пырнула охранника, — послушно повторила диджейша. — В общем, все прошло хорошо.

Пара минут молчания.

— Тернер? — Октавия посмотрела на жеребца. — А что ты сказал Дерпи, когда Винил начала оскорблять тебя? Мы так и не знаем этого.

— Я скажу вам, если вы расскажете мне, как вы умудрились очистить тело Дерпи от наркотиков.

Пегаска с Винил дружно помотали головами:

— Никогда.

— Ну, тогда и вы никогда это не узнаете, — жеребец подмигнул в ответ.

— Я просто сделал безопасную ставку. Кстати, чуть не забыл, — Тернер обернулся к Дерпи, — у нас ведь был уговор. Не так ли, дамы?

— Послезавтра вы вдвоем приходите ко мне, — произнесла Октавия с улыбкой. — В восемь или около того. Заметано?

— Заметано.

— Ну, если у нас нет другого выхода...

— Мы тоже могли бы пойти куда-нибудь в тот же вечер, — сказала Кэррот Топ, глядя на Бон-Бон, Лиру и Винил. — Кольтфренда у меня больше нет, так что я могу делать все, что захочу.

— Звучит заманчиво, — пробурчала Бон-Бон с отвращением на морде. — Я буквально не могу, едрическая кочерга, дождаться.

— Мы поговорим об этом завтра, — ответила Винил, а затем нахмурилась. — Кэррот, а ты действительно говорила с Читингом или просто била его по яйцам снова и снова?

— Мы поговорили, — ответила земнопони. — Он сказал, что ему очень жаль. А потом я начала бить его по яйцам.

— Значит, он извинился? — уточнила Дерпи. — Ну, по крайней мере, он старался быть милым.

— Он сказал, что просто хотел поменяться ролями в постели, — продолжила Кэррот. — Он сказал, что я слишком напориста и всегда контролирую нашу сексуальную жизнь. Вот ведь, засранец.

Дерпи в замешательстве нахмурилась, глядя на подругу. Она заметила, что вся банда делает то же самое.

Потом Бон-Бон и Тернер захихикали.

— Да уж. Вот тебе и Кэррот, — произнес жеребец.

— Мы должны были это предвидеть, — согласилась Бон-Бон.

Стены бара вздрогнули от всеобщего смеха.

А потом Кэррот Топ вспомнила, что Тернер добавил им в еду следящие устройства, и как только Винил объяснила, что это такое, земнопони захотела переломать жеребцу ноги. Дерпи попыталась защитить его, но при этом случайно ударила Октавию. Винил начала кричать на нее, Бон-Бон просто оскорбляла всех окружающих, а Лира решила присоединиться к общему веселью.

В конце концов, под утро все они оказались в больнице.

Но, по крайней мере, они попросили медсестер, чтобы их палаты были как можно ближе друг к другу.

---

Примечания:

Серьезно, я должен был закончить этот фанфик своим худшим/лучшим каламбуром. Другого выхода не было. Интересно, сколько людей его поняли?

Рано или поздно я напишу продолжение. В конце концов, есть моменты, которые не были объяснены. Кроме того, Лира была лучшей кобылой на королевской свадьбе, а потом было нападение чейнджлингов. Я на 100% уверен, что не только мне интересно, как бы на это отреагировала эта Лира.

Кстати, где, черт возьми, был Блюблад во время всех этих событий?