Принцесса Селестия и Найтмер Мун объединяются, чтобы спасти всех
07. Подменыши, оказывается, питаются сиротами
— Какой чудесный день! – радостно объявила Найтмер Мун, весело рыся по улице Эпплузы. Дощатые дома выстроились вдоль пыльной дороги, ведущей в центр города. Универсальный магазин, салун, ратуша, некоторые другие типичные заведения Старого Запада – в Эпплузе были они все.
— Вообще-то, сильно пасмурно, — указал Шайнинг Армор.
— Ну а я о чем? — промурлыкала Найтмер, метнув взгляд в сторону Селестии. Та ее полностью проигнорировала, сосредоточившись на разговоре с Ка-клаком.
— Не хочу сильно любопытствовать или выглядеть выведывающей конфиденциальную информацию у тебя… — она сделала неопределенный жест копытом. – Но… как вы сумели выстроить улей под Эпплузой, и чтобы никто не заметил? Я имею ввиду, даже с тоннелями копей…
— Копи не конкретно под городом, — ответил подменыш. – Нам пришлось прокопать достаточно много длинных тоннелей, чтобы добраться до него. Ну и самого рудника уже нет. Мы обрушили большую его часть, чтобы получить свободное пространство. Те, что остались – служат запасными выходами, на случай если… ну, знаете… вы нападете на нас.
— Ах. Просто из любопытства…
— То, что королева Кризалис сделает со мной, если я раскрою вам наши планы на чрезвычайные случаи, даже если она выйдет за вашу сестру, побледнеет в сравнении со всем тем, что вы можете себе представить.
— Да, скорее всего ты прав, — некоторое время Селестия шла молча, а потом посмотрела на Ка-клака. – Какая она? Королева Кризалис, то есть.
— Неприятная, жестокая, злобная, — пожал плечами Ка-клак. – Обычная королева, на самом деле.
— Знаешь, это не вселяет в меня уверенность, учитывая ее будущую свадьбу с моей сестрой, — сухо заметила Селестия.
— У нее есть и мягкая сторона. Только скрывается под большим слоем жесткости. То есть, большим. Но не сомневайтесь, она любит вашу сестру всей душой. Это чувствуется через Разум Улья и… знаете, это еще страшнее, чем ее гнев. И я мог немного преувеличить ее… «злобность», так сказать. Пока делаешь то, что она хочет, то все в порядке. Ей просто всегда нужно держать все под контролем. То есть, она же королева.
Они добрались до конца улицы и Селестия, остановившись перед зданием, фыркнула.
— А еще она совершенно испорчена, — заявила она, мрачно глядя на вывеску здания, и громко прочитала. – «Круп Розовой Принцессы».
Ка-клак удивленно на нее посмотрел, и принцесса закатила глаза.
— То есть, я знала, что вам нужна любовь и все такое, но строить вход в улей под борделем? Я ожидала… не знаю, большего уровня от Кризалис, наверное.
— Эм… я не говорил, что это вход, — медленно ответил Ка-клак и указал головой. – Он там.
— Но… — Селестия посмотрела на уходящего подменыша, и покраснела. – Я просто предположила… к-когда ты сказал, что он в конце улицы…
— Да, на этом конце, — Ка-клак перешел на другую сторону и завернул за угол здания, которое стояло фасадом к пустыне.
— «Дружелюбные Объятия», — прочел Шайнинг Армор, когда они вышли к фасаду. Несмотря на открытость стихиям, здание было ухоженным, а ярко раскрашенные ставни и веселые тенты придавали ему домашний, уютный вид.
— Именно так, — Ка-клак подошел к двери, но остановился, положив копыто на дверную ручку.
— Послушайте, — произнес он, нервно потирая копыта и отводя взгляд. – Эти пони здесь… они важные. Для меня. Для нас. Просто ведите себя наилучшим образом, хорошо? Пожалуйста.
— Она стесняется нас? – с негодованием прошипела другим Найтмер Мун.
— Ну, после того, что вы вдвоем устроили… — ответил Шайнинг Армор.
— О, прошу тебя, ничего такого мы и не делали, — пренебрежительно фыркнула Селестия, не замечая взгляда жеребца из полуприкрытых глаз. А потом ахнула. – Погоди… что, если это подменыши запускают секс-поезда?! А Ка-клак боится, что мы все испортим, если привлечем к ним внимание?!
— Селестия, просто… — Шайнинг поднес копыто к голове и застонал. – Хватит уже, пожалуйста.
Они взобрались на маленькое крыльцо и проследовали за Ка-клаком в маленькую комнатку, украшенную картинами и заставленную множеством разнообразных стульев. Как и внешняя часть здания, эта комната была старой, но в уютном смысле. Она не была обветшалой — просто обжитой, и достаточно давно. Подменыш оглянулся на спутников и кашлянул.
— Угадайте, кто вернулся? – веселым голосом крикнул он.
— Лавендер Блоссом!
Ее немедленно окружил табун жеребят, вырвавшийся из дверей на другой стороне комнаты. Они были всех рас – земные, пегасы, единороги – их шкурки были всех цветов и оттенков, а по возрасту варьировались от едва способных ходить до почти подростков. За ними следовала пара взрослых пони, улыбающихся этой картине и понимающе смотрящих на троицу у дверей.
— И я тоже рада вас всех видеть, — хихикнул Ка-клак, от души стараясь обнять, потрепать по гриве и вообще поприветствовать каждую кобылку и жеребчика.
Селестия, Найтмер Мун и Шайнинг Армор смотрели на это все с открытыми ртами.
— Подменыши… управляют сиротским приютом? – прошептал, наконец, жеребец.
— Похоже на то, — секундой спустя ответила Селестия, звучащая так, словно ее ударили по голове. – Понять только не могу, то ли это отвратительно, то ли это гениальный способ вписать подменышей в наше общество.
Тем временем жеребята вспомнили о более важном – подарках и их местонахождении.
— Подарки? – удивился Ка-клак, доказывая свои актерские способности тем, как изображал пони с полным их отсутствием. – Я и понятия не имею, о чем вы!
— Ты всегда возвращаешься с подарком! – заявил один маленький пегасик.
— Ага, всякий раз, как уходишь – ты возвращаешься с подарком для нас, — подтвердила единорожка в очках.
— И это правильно! – заявил Ка-клак, засовывая крыло в седельную сумку. – И, кажется, тем, кто получит его на этот раз, будет… Боулдер Смэш!
Он вытащил яркую коробку, с широкой улыбкой передавая ее сияющему жеребчику.
— Это же… — замолчал он, говоря едва не шепотом.
— Правильно, — кивнул Ка-клак. – Делюкс-версия экшн-фигурки принцессы Селестии, с боевой броней и приемом кунг-фу.
Он смотрел на нее со слезами на глазах, а потом, к удивлению трех наблюдающих пони, отложил коробку, чтобы обнять Ка-клака.
— Спасибо! – радостно произнес он, и даже если подменыш обнял его в ответ с несколько большим, чем нужно, энтузиазмом, то вряд ли кто видящий это мог бы сказать что-то против.
— А теперь вспоминаем правило, — сказал Ка-клак, отпустив жеребчика, убежавшего с коробкой. – До конца дня подарок принадлежит Боулдер Смэшу, а завтра это уже честная добыча для всякого!
— Я следующая, да, мисс Блоссом? – спросил маленькая застенчивая единорожка.
— Да, Инк Пот.
— Я так и думала! – засияла кобылка. – Смотрите, я составила список, чтобы отследить, кто чего получал…
Эти двое продолжили говорить, Шайнинг смотрел на кобылку с легкой улыбкой, но Найтмер ушла за жеребенком, получившим подарок. Прищурившись, Селестия тихо последовала за ней.
Жеребенок сидел посреди комнаты, полной потертых, но очень любимых игрушек, аккуратно доставая свою новую экшн-фигурку и раскладывая аксессуары.
— Так, — Найтмер заговорила так неожиданно, что жеребчик подпрыгнул. – Тебе нравится принцесса Селестия?
— Конечно, — ответил нервничающий и смущенный жеребенок. – То есть, она же принцесса. Она поднимает солнце и приносит дни, которым мы так рады. Представить не могу, чтобы кому-то не нравилась принцесса.
— О, ты будешь удивлен, — тихо прошипела Найтмер. – Наверное будет нехорошо, если с твоей новой игрушкой что-то случится, так?
— Конечно, — радостно согласился Боулдер, и Селестия напряглась, готовясь защищать подарок от чего бы то ни задумала Найтмер. – Ведь тогда Найтмер Мун будет не с кем бороться!
Он подбежал к ящику с игрушками и вернулся с другой экшн-фигуркой. Селестия услышала, как Найтмер резко вдохнула.
Это была фигурка Найтмер Мун, и если другие игрушки пребывали в состоянии «попользованные, но очень любимые», то эта видела любви столько, что хватило бы на дюжину ульев. Полумесяц на груди игрушки был практически неразличим – краска давным-давно стерлась. Рог был погнут, одного накопытника не хватало, а хвост, казалось, потерял половину волос. Ко всему прочему, одно крыло, вроде бы, отваливалось и лениво покачивалось, пока Боулдер нес ее к новой игрушке.
Тем не менее, обращался он с ней, как со святыней, и радостно сиял, когда поставил ее рядом с фигуркой Селестии.
— Так… вот почему ты хотел фигурку принцессы Селестии? – голосом, полным восхищения, произнесла Найтмер. – Просто чтобы Найтмер было с кем сражаться?
— Ну конечно! – радостно ответил жеребчик, беря по игрушке в каждое копыто. – Найтмер Мун хочет принести вечную ночь, чтобы ей все поклонялись. Но принцесса Селестия желает, чтобы все время был день, и все смотрели только на нее!
Он замолчал и покраснел.
— Я-я знаю, что все было не совсем так, но…
— На самом деле, ты попал в точку, — Найтмер захихикала, а Селестия возмущенно надула щеки. – Но будет ли Найтмер Мун побеждать хотя бы в каких-то этих битвах? Ты действительно желаешь вечной ночи этой стране?
— Ну, она будет иногда побеждать, но и Селестия будет выигрывать. И конечно, я не хочу вечную ночь. Никто не хочет, — он не заметил искры гнева в глазах собеседницы, отвернувшись к окну. – Днем хорошо – мы можем играть на свету и купаться, когда солнце все прогреет. И солнце помогает растить урожай, чтобы нам было чего есть.
— Но ночью тоже красиво, когда в небе светят звезды и луна. Мы спим большую ее часть, но просто потому, что она такая успокаивающая. Она дает всем расслабиться после долгих дневных трудов, и не будь она темной и спокойной, нам бы это не удалось.
— Конечно, я не хочу вечную ночь, — заключил жеребчик. – Нам нужны как день, так и ночь, одинаково. Этому нас научила Найтмер Мун. И только сумасшедший захочет, чтобы ночь была вечно.
— О, — мягко произнесла Найтмер, опустив голову и изучая ковер игровой комнаты невидящими глазами.
— Но Найтмер Мун будет побеждать чаще, — продолжил Боулдер, приподнимая эту фигурку выше. – Потому что она круче Селестии.
Найтмер подняла голову, моргнула от удивления и потрепала жеребенка по гриве копытом.
— Дискордовски верно, мелкий, — хихикнув, сказала она.
— ЛУНАТИК! – Селестия так возмущенно закричала, что эти двое аж подпрыгнули.
— «Лавендер Блоссом» действительно каждый раз приносит жеребятам подарки? – тихо спросил Шайнинг Армор Ка-клака, ожидая, пока другие воспитатели уведут все еще окружающих их жеребят.
— Она часто путешествует, — ответил Ка-клак. – А подарки заставляют их гадать, когда она вернется, а не где была. Кроме того, подарки помогают извлекать много любви.
Шайнинг Армор мог отреагировать множеством способов – гневом, отвращением, возмущением. Вместо этого он со скепсисом на лице приподнял бровь и Ка-клак покраснел.
— Лавендер Блоссом… иногда может путешествовать чаще, чем это необходимо, — признал он, повесив голову. – Нам просто нравится видеть их счастливыми. Это хорошо для улья, потому что чем счастливее они, тем больше любви получаем мы!
— Не нужно мне это объяснять, — с улыбкой ответил Шайнинг, когда вернулись двое других.
— Ой! Ой-ой-ой! Хватит! Отпусти меня уже!
Найтмер возмущалась и махала копытами, но могла лишь следовать за Селестией, так как пегаска крепко ухватила одно ее ухо крылом.
— Прошу прощения, — с негодованием произнесла Селестия, последним движением крыла забрасывая Найтмер в комнату. – Но я обнаружила, что Найт… Лунатик грубо выражалась при одном из жеребят.
— Хммм, — Ка-клак посмотрел на закатившую глаза Найтмер. – Лучше бы мне не слышать, как они повторяют любые услышанные ими слова. Думаю, никто не захочет знать, что случается, когда воспитатели приюта обнаруживают угрозу своим подопечным.
Найтмер Мун фыркнула, все еще не смотря на него. Затем Ка-клак поманил всех за собой. Он привел всех в кабинет, у задней стены которого возвышался огромный книжный шкаф, и аккуратно запер за ними дверь. Убедившись, что они на самом деле одни, Ка-клак принял свой родной облик, зажег рог и отодвинул шкаф.
За ним вниз извивалась спиральная лестница, и все пошли по ней следом за подменышем. Они спускались и спускались, все глубже и глубже, пока не оказались в тоннеле, ведущий в подсвеченную зеленым тьму.
— Прибыли, — указал Ка-клак дырчатым копытом, и Селестия посмотрела в ту сторону. – Это наш главный вход в улей. Главный вход для одиночек, точнее. Мы ведь не сможем объяснить заходящие в приют толпы пони, которые потом оттуда не выходят.
— А вы не боитесь, что кто-то из жеребят может сюда попасть? – с любопытством поинтересовалась Селестия.
— Нет. Шкаф можно сдвинуть только магией подменышей. Даже вы не отодвинете его магией пони. И помимо того, у нас есть другие защиты, вроде барьеров, которые пропускают подменышей, но не пони…
Он остановился, услышав звук удара и приглушенный стон позади. Селестия стояла, распластавшись по воздуху. Мрачный взгляд ее расплющенного лица был направлен четко на подменыша.
— Ой, извините, — рог Ка-клака снова засветился, заставив прореагировать едва заметный драгоценный камешек на стене, и Селестия неловко шагнула вперед. – Вроде как, эм, вылетело из головы, пока я об этом не сказал.
— Ха-ха-ха! – Найтмер села на задние ноги и, хохоча, охватила себя передними. – Отныне я стану звать тебя «принцесса Блинчик»!
Мрачный взгляд Селестии упал на нее, пока Шайнинг Армор проходил мимо. И когда Найтмер, едва способная видеть из-за текущих из глаз слез, подошла к месту, где был барьер, Селестия применила свою магию на том же камне. Из-за чего Найтмер вошла четко в него.
— Упс, извини, — пропела Селестия, отключая барьер через несколько секунд после созерцания расплющенного, злого лица Ночной Кобылы. – Может, я стану звать тебя теперь «Найтмер Блинчик».
— Ты дерзкая мелкая…
Рог Найтмер начал сиять – и тут же засияли окружающие стены. Вокруг них появились руны, потом – дальше и дальше вниз по тоннелю, целая сеть магических рун, соединенных силовыми линями и гудящих такой сдерживаемой разрушительной мощью, что почти казались жаждущими разрядиться. Их сияние было таким сильным, что практически затмило свет от рога Найтмер.
— Хорошо, — мягко сказал Ка-клак, поднимая одно копыто. – Давайте все… успокоимся, так? И давайте определенно не станем делать ничего, вроде творения боевых заклинаний, да? Ничего, что даже может напоминать боевое заклинание. Заклинание, чтобы просто похлопать по плечу, будет уже лишним, понимаете?
Разъяренная Найтмер начала, было, отвечать, но взгляд на руны вокруг ее, кажется, переубедил и она аккуратно заглушила рог.
— Спасибо, — ответил Ка-клак, утирая пот со лба, когда руны начали утихать.
— Меня все равно соблазняло атаковать, — вызывающе произнесла Найтмер. – Если бы Селестия заплатила, оно бы ого стоило. Уверена, какие заклинания вы, насекомые, ни наложили на тоннель, для меня они ничто.
— Это защитные руны, наложенные самой королевой Кризалис, — жестко ответил подменыш. – С использованием любви, накопленной ульем за целый сезон. Термин «катастрофа» описывает лишь десятую их часть при активации. А термин «неописуемая разрушительность» может быть применен к тому, что бы произошло, если бы пони вашей мощи творила здесь боевую магию. Вроде «в этом тоннеле что-то жило, пока реальность в нем не разорвало».
Секунду Найтмер казалась достаточно напуганной, но тут же встряхнулась и приняла вид, будто ее это не заботит. Селестия, однако, с суровым лицом приблизилась к Ка-клаку, когда они пошли дальше.
— Так какая у вас в улье защита? – нахмурилась она. – Что же случилось с заклинаниями стирания памяти?
— В случае реального нападения эти руны активировали бы вкопытную, — неуверенно ответил он. – Но сейчас они в защитном режиме, что означает оборону от, ну, внезапных атак. Конкретно – аликорнов. Как я подозреваю, идея была в том, что раз вы в улье и атакуете нас прямо, то улью конец. И в таком случае… забрать вас вместе с ним – уже хорошо.
— У вас несколько неприятные идеи на тему обороны дома, — ответила Селестия через мгновенье, решив отреагировать на эти откровения лишь словами. – И хоть я понимаю необходимость в защите королевства… факт, что все эти средства направлены против пони, несколько оскорбителен!
— Мы построили этот улей под городом пони в королевстве пони, — пожал плечами Ка-клак. – Учитывая провал на свадьбе и то, что вы были нашей главной добычей десятилетиями, логично, что наши защиты направлены против пони.
Через мгновенье тишины он продолжил несколько более высоким голосом.
— Но скоро все изменится, пусть и немного. В конце концов, мы не можем позволить, чтобы такая прекрасная и величественная пони, как моя драгоценная Луна была вдали от своего королевства.
Селестия посмотрела на него, когда подменыш несколько раз моргнул и потряс головой.
— Это была…
— Королева Кризалис, — кивнул, подтверждая, Ка-клак. – Мы в улье. Она с вас глаз не сведет – множества глаз. Можете ожидать, что она будет смотреть на вас из каждого подменыша, какого вы увидите. И особенно тех, которых вы не увидите.
Селестия хотела было указать, как жутко это звучит, но во имя дипломатических отношений и семейного счастья решила не развивать тему.
— Так…- вместо этого произнесла она. – Ваше прикрытие здесь – сиротский приют, в котором весь персонал состоит из подменышей, так? Как вы к этому пришли?
— Ну, нам надо есть, — снова пожал плечами Ка-клак. – Налеты на деревни на границах вашего королевства это хороший – эм, извините – но не слишком постоянный источник любви. Несколько неудачных рейдов – и у нас куча проблем. И мы не могли провести больше серьезных акций, так как потому что копили силы для…эмм, дружбы?
— Т-так или иначе, мы додумались до этого, как постоянного источника любви, чтобы гарантированно иметь запас под копытом. Поначалу королева была против. Она утверждала, что любой план без похищения пони – ниже нас. Но мы нуждались в любви, и она все же позволила нам попробовать. Конечно, она никогда не признает, насколько хорошо все сработало, но то, что улей был перенесен сюда — уже признание.
Селестия снова искоса посмотрела на подменыша.
— А вы не слишком… добры к сиротам? Т-то есть, не то, чтобы я не одобряла – если дети довольны, и вы растите их хорошо, то у меня претензий нет, просто… они дети, и впечатлительны, и, ну, если они действительно любят вас, то они могут… то есть, вы можете… как вы их растите…
Селестия никак не могла подобрать слова, которые она хотела высказать так, чтобы не оскорбить Ка-клака, чего она хотела бы избежать, потому что он быстро становился другом и потому что они направлялись в улей, полный других подменышей, которые точно узнают, что она скажет. Но несколько запинок спустя Ка-клак посмотрел на нее и приподнял бровь.
— Вы опасаетесь, что мы выстраиваем некую пятую колонну? – спокойно спросил он. – Что мы вырастим этих детей так, чтобы они были на нашей стороне, и обратим их против вас?
— Ну… это примерно то, о чем я думала, — поморщилась принцесса, а Ка-клак пожал плечами.
— Не сработает. По меньшей мере, хорошо. Вся суть того, что мы делаем в том, что мы делаем это замаскировавшись. Мы не можем дать сиротам узнать, что мы подменыши, потому что они могут проговориться. Но, наверное, сейчас все изменится. И, конечно, мы не можем вдруг выйти и сказать: «Эй, знаете, а мы все это время были подменышами!» несколько лет спустя. Наш обычай подмены ваших любимых слишком известен, чтобы в это поверили, даже если это правда.
— Хотя… — пробормотал Ка-клак, останавливаясь ненадолго, чтобы потереть подбородок копытом. – Мы можем растить сирот так, чтобы они считали подменышей своими благодетелями. Своими… друзьями. Мы можем обучить их всему, что нужно знать, чтобы они стали лидерами промышленности, высокопоставленными правительственными чиновниками, важными работниками СМИ, а потом использовать наши навыки и маскировку, чтобы гарантировать занятие ими этих позиций. Конечно, нам потребуется для этого много сирот… но наделать их несложно. В конце концов, несчастные случаи происходят. Затем, когда верхушка эквестрийского общества будет заполнена пони, симпатизирующими подменышам, пони, которые будут признавать наше место, как их властителей, пони, которые могут приблизиться к некой принцессе, которая, доверяя этим пони, ослабит бдительность…
— Кризалис, — строго произнесла Селестия. – Я говорила с Ка-клаком. Я не против, чтобы ты слушала, но, пожалуйста, не вмешивайся в разговор. И нужно ли мне еще раз напоминать, что скоро ты станешь одной из принцесс, правящих Эквестрией?
— А. Да. Старые привычки, — Ка-клакризалис закатил/а глаза. – Но, кажется, стоит обсудить твое и Твайлайт отречение, когда со всем этим разберемся. Пять принцесс – это уже многовато, не думаешь?
Он/а потрепетал/а ресницами в сторону Селестии, которая просто мрачно посмотрела в ответ. Затем подменыш потряс головой и стал просто Ка-клаком.
— Ох, дождаться не могу, когда все это кончится, — пробормотал он, не обращаясь ни ка кому конкретно, и собрался. – Как бы то ни было… мы обращаемся с ними хорошо. Крайне хорошо, на самом деле. Помогает и то, что не нужно платить работникам – они буквально работают за еду. Это дает нам больше бюджета.
— Я… рада это слышать, наверное, — колеблясь ответила Селестия. – Но, надеюсь, не будете против, если я пришлю инспекторов, просто чтобы убедиться, что условия… подходят детям?
— Ну, если хотите – присылайте, — ухмыльнулся Ка-клак. – Или… можете просто поднять отчеты по сиротским приютам Эквестрии. За последние, скажем, лет пять или около того.
— Качество сиротских приютов все это время было на подъеме, — процитировала принцесса, извлекая данные из памяти. – Счастье детей, их здоровье и уровень образования показали заметный рост за последние несколько кварталов, и, хотя долгосрочные прогнозы делать рановато, текущие факты показывают все большие успехи после усыновлений…
Селестия внезапно замолчала с отвисшей челюстью.
— Так это вы?! Вы повлияли на показатели по всей стране лишь одним приютом?!
— Никто и не говорил, что у нас только один приют, — довольно ответил подменыш. – В данный момент в нашей прямой собственности или через контрольный пакет акций находится почти двадцать пять процентов всех сиротских приютов Эквестрии, а еще в десяти или около того процентах – как минимум один подменыш среди персонала. В каждом приюте, с которым мы связаны, имеет место рост счастья детей, потому что наше «жалование» тем выше, чем больше сироты нас любят.
Селестия надолго замолчала. С одной стороны – полный абсурд. Подменыши, враги Эквестрии, питающиеся любовью чудовища – и заботятся о детях?
С другой же – дети в этом приюте были искренне рады видеть Ка-клака, даже если «тот», кому они радовались, не был на самом деле тем (и также той). И она не лгала, когда говорила о заметном росте качества приютов в Эквестрии. Если это было благодаря подменышам…
Может, все не так уж и плохо. Дарить любовь, чтобы получить любовь – собственно, так любовь и работает. Луна, на самом деле, могла быть и права, сравнивая их подход с Эпплджек и ее яблонями. Та была известна заботой и любовью к деревьям – может, не так уж и плохо, если подменыши станут вести себя так же в адрес пони.
В конце концов, и пони, и подменыши нуждались в любви. Что такого, что подменышам она нужна была для еды?
Она обернулась к Шайнинг Армору, желая спросить его мнение, но увидела, чем он был занят. Жеребец пытался говорить с Найтмер Мун. Та, кажется, отвечала кратко, но все же поддерживала разговор.
Вот, значит, как. Губы Селестии сжались в твердую, тонкую линию. Невозможно быть уверенной, что даже Капитан ее Гвардии не попадется на удочку врага. Ну, это было неожиданно, но, предположила она, это не его вина. Он лишь слышал истории о Найтмер, а не видел ее воочию. И, в конце концов, это не было важно. Селестия управляла своей страной в одиночку больше тысячи лет. Нет причин, чтобы она сама же не смогла разрешить эту проблему.
И ответом было то, что подменыши уже не были проблемой. Текущее положение вещей было хорошим само по себе – у нее будет время разобраться со всем, когда все закончится. Как только Твайлайт, ее сестра и остальные будут свободны, она сможет вернуться к действительно важному делу – управлению Эквестрией, чтобы все шло так, как должно.
— Я… не очень рада этому, — произнесла она наконец, оборачиваясь к Ка-клаку. – Вы, технически – враждебное государство, растящее наших детей. Но… вы, похоже, хорошо работаете. Придется изучить это поближе потом, может быть ввести некоторые правила о том, как вам управлять этими приютами – может быть, даже направить вас в другие профессии, вроде школьных учителей. Наверное, можно сказать, что у подменышей нашлась ниша в Эквестрии – вы кажетесь очень хорошими в работе с детьми.
— Да, то есть, может быть, — отвернулся смущенно улыбающийся Ка-клак. – Мы всегда старались подменять взрослых пони, поэтому, предполагаю, вполне естественно, что дети растут при нас. После налетов на деревни мы получаем от них больше всего любви.
— И-и-и-и ты только что разрушил весь благостный образ. Молодец.
Ка-клак начал, было, отвечать, но зеленый свет в конце тоннеля привлек его внимание.
— Ага! Мы пришли! – произнес он, быстро рыся вперед. Он остановился у входа в тоннель, практически теряясь в зеленом сиянии. Он немного постоял там, глядя на приближающихся к нему пони, а потом отошел, пропуская их на территорию улья.
Пред ними раскинулась огромная многоуровневая пещера, состоящей из становящихся все меньше колец, соединенных через разные интервалы переходами, ведущими, в конце концов, к центру. Там рос титанический сталагмит, усеянный меньшими шипами, достигающий практически потолка пещеры. С того места, где стояли гости, были видны огромные двери в форме крыльев скарабея в его боку. Другие тоннели, схожие с тем, по которому они пришли, виднелись на разных уровнях пещеры.
Хоть пещера изначально была вытесана в натуральном камне, сразу заметно это не было. Нечто, кажущееся органической субстанцией, покрывало все видимое пространство, начиная с входа в тоннель. Она была твердой, серой и покрытой пятнами и полосами разных оттенков. По всей ее поверхности были раскиданы небольшие углубления размерами от монеты до головы пони. Из кажущихся случайными мест потолков и стен вытекала зеленая слизь, и к случайным местам стен и потолков крепились зеленые сферы. Одни оказались яйцами, другие – коконами, вроде того, в котором была заточена Селестия на свадьбе (эти, к счастью, были пустыми), а другие были просто сферами, не служившим какой-то очевидной цели. Но все зеленое сияло изумрудным светом. Он окутывал пещеру, делая ее как пугающе чуждой, так и прекрасной.
И всюду были подменыши. Они свисали с потолка, ухаживали за различными сферами, перелетали с одного уровня пещеры на другой и просто стояли на страже перед центральной колонной. Группы их переходили из тоннеля в тоннель, двигаясь настолько синхронной походкой, что выбивало из колеи. Но подменыши, выполнявшие, кажется, более индивидуальные задания, прекратили их, когда в пещере показались пони. Они одним слитным движением обернулись к ним… и, к счастью, в них видели гостей. Некоторые даже выглядывали из-за сталактитов, чтобы разглядеть их получше. Через мгновенье они вернулись к своим делам, хотя некоторые, казалось, переговаривались друг с другом, а многие продолжали смотреть на пони с неприкрытым любопытством.
— Добро пожаловать в улей, — мягко произнес Ка-клак.