На виражах души моей
Глава пятнадцатая
На смену безумной ночке пришёл не менее безумный день. Ларс, спасенный нами головастый писатель, а по совместительству кулинар, оказался чрезвычайно капризным и разборчивым в еде. После того, как он раскритиковал в пух и прах то, что мы наготовили с Крисом, я взорвалась и предложила ему приготовить что-нибудь получше из того же, что уже у нас было. К моему удивлению, он охотно согласился. Его улыбка показалась мне издевательской, но я больше решила с ним не связываться, а то опять начнет свои разглагольствования… Ну, я так и знала, начал!
— Поймите, Мисс Дэш, и вы поймите, мистер Оук. — Он все время протирал углом жилетки, которую взял и в поход, свои постоянно запотевавшие от поднимающегося от котелка пара очки. — Водоросли нельзя варить на быстром огне, только на медленном и слегка помешивая, не менее получаса. Это абсолютная безвкусица, подавать их в таком виде на стол, это просто моветон и сущий кошмар!
Словечки вроде «моветон», «кошмар» и «безвкусица» сыпали из Ларса, как из рога изобилия. Крис уже, видимо, привык к ним, как-никак, знаком с этим занудой куда больше времени, чем я. Но мне это было просто невыносимо! Вот Спитфайр, оставила нас со своим муженьком, как в наказание! И ведь даже поиздеваться успела — перед тем, как лететь с Тимми на разведку местности, отвела меня в сторону и шепнула в ухо — «вы подружитесь с Ларсом, на самом деле он душка». Меня чуть не вырвало вчерашней ухой. Что еще за «душка»? От кого я слышу такое слово?! В кого превратилась Спитфайр, часики-пегасики! Это даже не Рарити, это… я даже не знаю, кто!
— Может быть, это и безвкусица, — решила я пойти в наступление, — но все равно они будут вкусные, и точка!
На самом деле, я ненавидела водоросли, но в этом споре, конечно же, была на стороне Криса. Единорог снова поправил магией очки на носу и улыбнулся мне. Опять издевается? Как надоел он мне своей улыбкой!
— Друзья мои! — начал он. Кокатрис из Вечнодикого леса тебе друг, чуть не ответила я ему в сердцах. — Может быть, вы и правы, и для вас то, что получится, вкусно… — Ой, спасибо за одолжение! — …но вы даже не представляете, как изумительно получится, если сделать так, как я вам советую.
— Так они же в кашу превратятся! — Крис тоже понемногу терял терпение. Он тоже считал, что неплохо кухарит, и ему наверняка обидно было слышать непризнание своих способностей. — Полчаса — это же очень долго!
Единорог почему-то засиял.
— Нет, совсем нет, немного терпения, мистер Оук. А также особой магии кулинарии, пары свежих корнеплодов пастернака, и ву-а-ля! — Его рог засветился магической аурой, а рюкзак сбоку от него зашевелился, открываемый ей. — Вы же берете с собой пастернак для вкуса? — оглянулся он на нас сквозь очки.
Я сделала фейсхуф. Крис промолчал и как-то виновато посмотрел на свою перемотанную бинтом ногу.
— Что, вы не взяли с собой такой простой, но незаменимой в кулинарии вещи, как пастернак? — изумился Ларс, опять поправляя очки. — Могли бы украсть из моих запасов, когда собирались, я бы совершенно не был в обиде. Это же прекрасный корнеплод, подходит абсолютно к любому блюду! К счастью, я всегда готов к подобного рода эксцессам.
Он заглянул в рюкзак.
— Только не это! — внезапно побледнел он.
Ага, подумала я со злорадством. Что, забыл?
— Нет, нет, только не это… — лихорадочно повторял он и стал вынимать магией из рюкзака все вещи. Я, сквозь внутренний смех над ним, успела удивиться тому, сколько же всего он с собой притащил. И все каким-то образом относится к его скучному писательскому занятию — книги (как же без них!), целые кипы пустых бумажных листов, какие-то непонятные открытки, газеты. И тут же какие-то коробочки, от некоторых из которых пахло приятно или неприятно. Святая Селестия, зачем ему это все?! Он открывал каждую коробочку, оглядывал каждый пакетик. — Кажется, произошел конфуз… Мы со Спитфайр собирались вам вдогонку слишком быстро и… видимо, я оставил пакет с пастернаком на кухне. — Он вдруг разом опустил все свои причиндалы обратно в рюкзак, убедившись в тщетности своих поисков. — Однако, ничего не потеряно! — будто успокаивая себя, уверенно сказал он куда-то мимо нас. Затем огляделся по сторонам. — Ничего не потеряно, надо просто подумать.
…Наш лагерь, перенесенный из логова тигра, теперь находился на новом плоскогорье чуть южнее, ниже по течению реки. Отсюда уже совсем близко были видны заснеженные пики. Речка, прошлой ночью угрожавшая нам гибелью, текла прямо с них, прорезая плоскогорье, и, изгибаясь, журчала совсем рядом с нами на дне глубокого каньона. Туда, на юг, ища место впадения этой речушки в Голубую Змею, и отправились Спитфайр и Тимми. Местами между камней на плоскогорье росли невысокие деревца с темно-зеленой, почти серой листвой. Небо очистилось от туч, мокрые камни высохли, и солнце во всю палило, как и вчера. Да, погодка на юге, конечно, весьма переменчивая…
Мы спаслись от солнца в тени особенно раскидистого дерева, пробивавшего корнями твердый песчаник, которое Ларс назвал каким-то вычурным непонятным названием (конечно, не мог же он упустить возможность похвастаться своими знаниями, Твайка недоделанная…). Разбили палатки — спасенную Криса, и принесенную Спитфайр с ее муженьком — и все утро спали, даже не поставив никого на дежурство — Крис и Спитфайр, наши великие знатоки полосатых, успокоили нас тем, что тигры больше любят выходить из своих логовищ по ночам, когда прохладно, и сейчас, в жару, нам ничего не угрожает. И, слава Селестии — нам все-таки хорошо удалось отдохнуть после безумной ночки. По крайней мере, поспав несколько часов, я чувствовала себя прекрасно и бодро.
…Я недоумевающе смотрела на озирающегося по сторонам единорога. Чего он там еще ищет?
— Нам нужно найти место, где растет много травы, — ответил он на мой вопрос. — И желательно, кустарники. В горах он, насколько я помню, растет часто… не знаю, как здесь, на юге, но все же попытаем удачу. Мисс Дэш, вы не поможете мне?
— В чем помочь? — осведомилась я, все еще ничего не понимая.
— Есть ли у вас что-то вроде лопатки? Садоводческой, либо какой-нибудь другой…
Крис отстегнул от своего рюкзака лопатку и молча протянул единорогу.
— Чудесно! — восхитился тот, принимая ее магией к себе и не заметив хмурости, с какой взирал на него земнопони. Было видно, что единорог просто до безумия увлекся какой-то идеей, и наблюдать это на его лице, прежде почти всегда остававшимся бесстрастным, было удивительно. — Мисс Радуга, — снова обратился он ко мне, — вы же помните то прекрасное горное озерцо, где вы купались вчера по пути сюда?
Я остолбенела. Как он узнал?
— Вы оставили на камнях рядом с озером перо из вашего крыла. Скорее всего, оно выпало, — ответил он мне, улыбаясь. — Вы не припомните, вода в нем была холодная или теплая?
Что еще за детектив мы разгадываем? Я почему-то вспомнила Рарити и ее расследование в Кантерлотском дворце, когда она разоблачила Винда Райдера.
— Для чего это? — скривилась я вместо ответа.
— Скоро вы все узнаете, мисс Радуга, просто ответьте.
— Не помню. Наверно, теплая, — сказала я первое, что пришло в голову, лишь бы он отстал от меня.
— Если и правда теплая, то это просто отличная новость! — расцвел мой собеседник. — Так… — он снова деловито огляделся по сторонам, — кажется, мы пришли оттуда. М-да, далековато, но надо попробовать… Мистер Оук, — снова оживился он, обращаясь к Крису, — вы не будете против, если мы с мисс Дэш вас ненадолго покинем?
— Со мной? — опять удивилась я. Чего ему еще от меня надо? — Но для чего?
— Если сказать вкратце, то Южные горы имеют вулканическое происхождение. — Я снова закатила глаза, а дотошный единорог уже рылся в своем рюкзаке, что-то пытаясь там найти, и не переставал говорить. — Но здешние вулканы давно потеряли активность, и большая удача, что то озеро, которое нашли вы, имеет довольно высокую температуру воды. Я бы объяснил вам, что такое теплоотдача и теплообмен в жидкостях, да боюсь, у меня нет компетенции говорить что-то подобное, ведь я не ученый…
Он говорил целую вечность. Я слушала его, закатив глаза и еле сдерживаясь, чтобы не вспылить, а Крису, похоже, было все равно — он тоже стал что-то искать в рюкзаке, явно просто отвлекая себя от происходящего.
— …и, вследствие того, что я сказал, выходит, что на вулканических почвах подобные растительные культуры произрастают несомненно в большем количестве, а значит, наш шанс найти их значительно возрастает! — Он торжествовал, будто выиграл крупную сумму битсов в казино.
— Но уже, кажется… — подал голос Крис, но его перебили.
— О, нет, мистер Оук, не возражайте, — замахал копытами Ларс. — Как говорят земнопони — взялся за гуж, не говори, что не дюж? Так вот, я намерен довести это дело до конца!
— Да, но…
— К тому же, Спитфайр и Тимми могут вернуться в любой момент, так что у нас совсем нет времени на лишние разговоры. Нам нужно спешить. — Единорог, снова поправив очки, подошел ко мне вплотную и положил копыто мне на плечо. — Так, мисс Дэш, вы мне будете просто необходимы, поэтому вам сейчас лучше закрыть глаза и не шевелиться, это не больно и займет буквально пару…
— Чего? — крикнула я и попыталась отстраниться от него. Чего он еще вздумал? Какого кокатриса ему от меня… Ай!
Все вокруг исчезло в белой вспышке света.
Телепортация была не очень приятной — такое ощущение, что тебя проталкивают сквозь очень узкое бутылочное горлышко. Как единороги вообще ее выносят? И ведь виду не подают, что им неприятно! Странные какие-то пони, эти единороги.
Но сейчас мне совсем не было дела до самочувствия единорогов. Только до наглости одного из них.
— Ты ненормальный?! — тут же после новой вспышки света, когда мы уже стояли на берегу того самого озера у подножья гор, накинулась я на Ларса. — Кто тебе право дал хватать меня за плечи и тере… тепе… терепотировать?!
— Телепортировать, мисс Дэш, — поправил меня единорог, снова надевая на нос очки. — И я же вам говорил, во время телепортации просто категорически запрещено шевелиться, это чревато последствиями для вашего здоровья, а вы…
— Да чихала я на твои дурацкие последствия! — Я взлетела от негодования. — Никто не давал тебе права хватать меня и приносить сюда! Я не просила!..
— Просто я хотел, чтобы вы помогли мне, — начал оправдываться тот. — Вы с вашими крыльями можете подняться вверх и легко обнаружить…
— А ты сам не мог этого сделать?! Единороги вроде умеют поднимать себя сами!
— Но я не настолько хорошо знаю это заклинание, чтобы пытаться одновременно… Ох… — он вдруг замолчал и виноватыми глазами посмотрел на меня. Видимо, мне уже тогда следовало остановиться, но его выражение лица только подстегнуло меня сказать ему все, что я о нем думаю. Ишь, кем себя возомнил!
— Мисс Дэш…
— Что «мисс Дэш»?!.. — Я летала взад и вперед перед ним, ужасно раздраженная.
— Мисс Дэш, прошу, выслушайте меня!..
— Да что мне тебя слушать?! — Злоба во мне перешла все границы. Я чувствовала, что наступил предел. Повернувшись к нему в воздухе, я уперлась ему почти нос к носу. — Ты знаешь, что ты самый невыносимый единорог из всех, кого я в своей жизни встречала?! Да ты… ты просто жалок! Как тебе не надоело постоянно… это… умничать, строить из себя не знаю кого?! Что, думаешь, написал пару умных книг, так тебя все теперь терпеть должны? Что, ты и правда так считаешь??
Я хотела добавить про его семейные проблемы, но сдержалась. Наверно, это было бы слишком… Хватило и того, что есть. Высказав ему все, что хотела, я ожидала, что он оскорбится, ожидала, что совершит что угодно, даже, обидевшись, телепортируется прочь, оставив меня здесь одну, в нескольких часах полета до лагеря. Но отреагировал он совсем не так, как я предполагала. Единорог постоял передо мной молча, будто обдумывая то что услышал и свои будущие слова, а потом решительно заявил все с таким же скорбным выражением лица:
— Вы правы, мисс Радуга. Я невыносимый ханжа, и, так как вы имеете причастность к делам моей семьи, а если быть точным — за эти дни вы стали моему сыну, которого я люблю, лучшей подругой и наставницей, чего не удавалось временами даже его матери… — он помолчал, — то могу вам с полной уверенностью в этом признаться. И… еще… хочу перед вами извиниться. Я… плохо поступил с вами сейчас, и возможно, доставлял вам дискомфорт, когда вы жили с нами.
Он говорил, но первый раз за все время знакомства с ним мне не хотелось его остановить. Я слушала его, открыв рот. Да уж… эта безумная семейка преподносит мне сюрприз за сюрпризом! Чувствовалось, что он говорит искренне. Но с чего вдруг?..
Сказав все, что хотел, он замолчал, так же неожиданно, как и начал. Я смотрела на него, все также раскрыв рот, и совсем не знала, что ему ответить. Как вообще вести себя в ситуации, когда перед тобой извиняются. Сказать, что тоже была неправа? Но я не была неправа!
— О, мисс Радуга, — опять оживился он, и на лице у него появилось какое-то подобие улыбки, — вы, кажется, что-то говорили о работах госпожи Ирлинг.
— Д-да… — Мысли в моей голове после его неожиданного извинения были как в клубок сплетены, я не понимала, к чему он клонит. Не пытается же он ехидничать?..
— Вы, наверно, должны помнить эти строки, книга вышла совсем недавно. — Он задумался на пару секунд, потом снова поправил очки и начал, не глядя на меня, уставившись на зеркальную гладь озера неподалеку от нас: —
На виражах души моей
Сплетаются добро и зло,
На протяженьи долгих дней
Обоим в схватке им везло —
То зло молчанием нагрянет,
В момент, когда нельзя молчать,
То вдруг добро ворвется рьяно
Великодушием спасать
Тех, кто оставил в сердце раны.
Настало время выбирать,
Кто победит — ужель сомненье?
Какое сложное решенье —
Себе на части душу рвать.
Ведут сраженье тьма и свет…
Кто победит? Ответа нет.
Я вновь остолбенела, на этот раз еще сильнее, чем в прошлый. Как? Откуда он знает? Он же…
— Узнаете, мисс Радуга? — закончив декламировать, спросил Ларс. Конечно же, я знала этот стих. Знала его наизусть, как, наверно, знают все фанаты Дэринг Ду!
— Это же… эпиграф к «Дэринг Ду и Страж Подземелья Понианы»! — я обомлела от внезапного осознания. — Так… это ты — Л. Р.? Там после стиха были инициалы. Ты? Ларс Ридберри?!
Единорог улыбался мне, и непонятно было, то ли победно, то ли немного виновато…
— Ваш покорный слуга, мисс Радуга, — ответил он. Все-таки его улыбка была ликующей.
— Но как же… — Я взмахнула крыльями и снова принялась летать взад-вперед перед ним, но на этот раз совсем не из-за раздражения, а наоборот. У меня было радостное возбуждение, будто предвкушение какого-то праздника. — Ты же говорил, что встречался с А.К. Ирлинг всего раз и она тебе не понравилась, ты ее ругал, называл плохой писательницей!
— Да, к сожалению, то, что выходит из-под пера госпожи Ирлинг, действительно оставляет желать лучшего, — согласился Ларс. — Но только в плане жанровых предпочтений, а они все же, отличаются у разных пони. При всей моей нелюбви к жанру, в котором она работает, слог ее я нахожу мастерским. Она ясно мыслит и ясно излагает — пусть и в своем жанре, но все равно — в наше время это встречается весьма нечасто. Хотя я до сих пор жалею, что она не направила свои силы в более интеллектуальное и профессиональное русло.
— Ну уж! — возразила я, хотя от сказанного Ларсом моя душа ликовала — он признавал ее великой писательницей, а этого мне, как фанату, было вполне достаточно. — Ирлинг хорошо пишет. По крайней мере, не скучно.
Сказав последние слова, я вдруг испугалась, что он воспримет этот намек в свой адрес и обидится, но пони только засмеялся.
— У каждого свои вкусы, Радуга. — Он поправил очки и повертел магией лопатку, данную ему Крисом. — Есть пони, которым нравится так называемая «скучная» литература. Может для вас это увы и ах, но все же…
— Да нет, пускай… будут. — Я замялась. Ларс уже не казался таким скучным и головастым, и мне больше не хотелось его подкалывать. — Я не против. И никогда не была против. Просто это как-то… что ли… не по мне?
Последние слова вдруг вышли с какой-то вопросительной интонацией, и Ларс посмотрел на меня удивленно. Но потом мы оба вдруг рассмеялись. Искренне и с душой. Ситуация получилась глупая, почему бы и нет.
Смеясь, я осознала, что образ Ларса в моих глазах совсем изменился. Теперь он был мне если не другом, то точно неплохим знакомым. По крайней мере, вся моя злость к нему и его повадкам исчезли из моей души.
— Погоди-ка, — отсмеявшись, вспомнила я одну важную вещь, — ты не сказал, почему Ирлинг взяла твои стихи? Как так получилось? Вы же такие… разные.
— Мы нашли общий язык с госпожой Ирлинг и разговаривали тогда, при встрече, всю дорогу. Все-таки она прекрасный специалист по древней мифологии… Я как раз ехал с презентации своего первого сборника стихов и в конце пути не выдержал — я бываю очень раскрепощенным, если собеседник производит на меня впечатление — подарил ей свою книгу. Помню, госпожа Ирлинг жалела, что не может подарить мне ничего в ответ, она была в частной поездке, так что ничего у нее под копытом не оказалось. Но я, — он криво усмехнулся, — не жалею об этом. В ее случае разговор с автором заменит все ее книги… не обижайтесь, Радуга.
— Да не, я понимаю, — ответила я, все еще улыбаясь. — Каждому свое.
— Да, так вот, — продолжил он. — И, где-то через месяц, когда я уже и забыл о мисс Ирлинг, мне приходит письмо от нее. Она просила разрешение включить часть одного моего стихотворения в свой роман, говорила, что долго искала какие-то слова для эпиграфа, а прочитав мое стихотворение, внезапно осознала, что это именно то, что ей нужно. Я, честно говоря, был в некотором замешательстве — попасть на страницы романа, жанр которого я, мягко говоря, не предпочитаю… Но, памятуя о нашей прекрасной беседе в том поезде, я все же дал свое согласие, правда, попросил ее не указывать меня как автора, в крайнем случае, сократить мое имя до инициалов. Так она и поступила. И… теперь я… там. — Он улыбнулся, словно смущаясь тому, что его стихи оказались на страницах романа Ирлинг.
— Это потрясно, Ларс! — Настоящий восторг переполнял меня. Для фаната узнавать такие детали было настоящим наслаждением! — Эти стихи там правда к месту, очень хорошо смотрятся, есть переклички с сюжетом романа — Дэринг Ду нужно было преодолеть противоречия внутри себя, прежде чем пойти в подземелья Понианы, Страж которых воздействовал на пони жутким ментальным способом…! — В моей голове одна за одной промелькнули сцены недавно прочитанного мной романа. — Это просто потрясно! Ларс, ты… просто гений, твои стихи гениальны!..
Святая Селестия! Сказав эти слова, я почему-то почувствовала огромное облегчение, будто с меня свалился тяжелейший груз, которого я раньше и не чувствовала. Потом вспомнила свои старые обиды на Ларса, и сейчас они мне показались такими мелочными и незначительными, и ведь в доброй половине неудобных ситуаций была виновата, наверно, я сама… Это осознание грянуло как гром среди ясного неба, я вспомнила Твайлайт, своих подруг, Скуталу… они такие хорошие друзья. А я? Когда же это я успела погрязнуть в дурацких мелочных склоках? Я же Радуга Дэш, я же тоже хорошая пони, верная подруга, я, кокатрис побери, успешна, член самой знаменитой и великой команды летунов! А тут, так низко упасть… тьфу! Нет, этого больше никогда не повторится!
Мы помолчали, а потом Ларс заметил:
— Даже странно, что мы с вами конфликтовали раньше, вам так не кажется? — Он снова улыбнулся мне, и улыбка его не показалась противной, как раньше, скорее наоборот.
— Это да… — протянула я в ответ, а потом меня вдруг как молнией ударило. Часики-пегасики, для чего мы сюда вообще явились? — Ну-ка, Ларс, говори, что мне искать? Где тут твои корнеплоды? — Я поднялась в воздух, нетерпеливо оглядываясь по сторонам. — Спитфайр и Тимми прилетят голодные, а нам еще обед варить!
— Хорошо, — кивнул мне довольный пони. Ему тоже нравилось, что мы помирились, было видно, что он даже меня зауважал. — Значит, наш с вами конфликт исчерпан?
Я опять закатила глаза. Только не это!
— Вот если бы ты еще не выражался так, Ларс…! Это так… невыносимо слушать, — не выдержала я.
Ларс перехватил мой взгляд и улыбнулся. Он совсем не обиделся.
— У каждого свои недостатки, Радуга. Попробуйте это принять. А я… так и быть, постараюсь что-то сделать со своей речью. Никто не обращал моего внимания до вас на это, даже Спитфайр…
— Поверь, это ужасно, — перебила его я. — Даже для такого пони-писателя, как ты. И… давай будем на «ты»? Сколько тебе лет?
— Тридцать восемь, но…
— Тридцать восемь! — повторила я. — А мне недавно исполнилось двадцать четыре. Четырнадцать лет, согласись, небольшая разница? — Я с прищуром от палящего солнца смотрела на него.
— Хорошо, Радуга, на «ты» — так на «ты». — Он протянул мне копыто в знак своей симпатии, и я ударила по нему своим. — И… честно говоря, Радуга, — он вдруг засмущался и запунцовел, будто кобылка, — только вы… то есть, ты… никому не говори, но порой я, бывает, слушаю себя и меня самого так коробит… то есть… эмм… — он с вопросом посмотрел на меня, — как бы сказать проще?.. Приводит в недовольство? Раздражает? Претит?
— «Бесит», — ответила я, улыбнувшись. Что ж, может, хоть одного ханжу на этом свете я привела в порядок. Так, стоп. Как это слово я подумала? «Ханжа»? Это что еще за слово? Кто меня им заразил?
Вернувшись, мы обнаружили Спитфайр, Тимми и Криса, с аппетитом что-то уплетающих.
— О, нет, постойте, пони! — Ларс вдруг превратился обратно в беспокойного и самоуверенного единорога, и я только вздохнула — нельзя подумать о пони хорошо, он сразу портится на глазах. — Мы с Радугой принесли вам кое-что гораздо… о, великий Мудрый Кловер! Где вы это нашли?
Я сразу узнала в копытах у всех троих те же самые корнеплоды, что мы сейчас принесли в двух пакетах с Ларсом и вздохнула с досадой. А мы перлись за ними на край света! Ну… если с другой стороны на это посмотреть, то все равно не зря.
Спитфайр, ужасно довольная, обняла сына одним копытом, а второе положило на холку Крису. Я сразу же взглянула на Ларса, но лицо того ничего, кроме удивления находкой, сделанной его женой и сыном, не выражало.
— За этой горой, — махнула она крылом на возвышающийся рядом с нами пик, — огромная равнина. Кто-то просто слишком хорошо разбирается в картах, — скосила она глаза на Криса, и тот смутился. — Голубая Змея ближе, чем мы думали. И на ее берегах растет столько дикого пастернака, что ты, Ларс, просто закачаешься! — Она подмигнула мужу. — Я знаю, как ты его любишь, поэтому мы с Тимми набили им мой рюкзак до отказа. Будем теперь варить супы только с ним! — объявила она торжественно.
Тимми счастливо поглядел на нее, а потом на отца. Потом и Криса, и меня уделил он своей широкой улыбкой.
— К тому же, Тимми его любит не меньше твоего, а у него завтра день рождения, между прочим, — продолжила мать и оглядела нас. — Если вы все не забыли…
Мы помнили. Особенно я. Вся эта суета с дождем, поездом, лагерем в неподходящем месте, рыбой и тиграми затевалась только ради того, чтобы сделать день рождения одного пегасика незабываемым. И, судя по его счастливой мордашке, во многом нам это уже удалось. Несмотря на безумно дикие перемены планов и появление тех, кого я уж точно не ждала встретить на отвесных скалах Южных Гор. Тех, от кого мы бежали все эти дни. И тех, на кого сейчас так счастливо смотрел Тимми.