Сборник драбблов

1.2. Омеги

Рэйнбоу Дэш не любила омег. Исключение представляли Рэрити и Пинки Пай, но она знала, за что их можно и нужно уважать. Обе соответствовали ожидаемым от них канонам и при этом оставались уникальными в своём роде. Рэрити прятала за наивным выражением мордашки острый, сметливый ум, позволивший ей достичь завидных для любой омеги высот. Пинки Пай была самой солнечной и дружелюбной кобылкой в Понивилле, если не во всей Эквестрии, вела себя жизнерадостно и мило и никогда не притворялась — даже в том, что на самом деле далеко не является глупой. Пинки легко могла не только воспринимать любое сложное научное объяснение от Твайлайт, но и перекладывать его безо всяких существенных искажений на простой язык для остальных подруг. Рэйнбоу иногда ловила себя на мысли, что с такими мозгами, способными, например, запомнить самую незначительную мелочь о каждом пони или в мгновение ока отсчитать дни от одной даты до другой, Пинки Пай могла выучить что угодно. Но вместо этого она стала комедиантом, шутом, и в этом Рэйнбоу тайно видела пример самой настоящей свободы, уважала земную пони, кажется, больше, чем Рэрити, в которой претенциозности и даже снобизма было через край.

И если остальных омег Рэйнбоу Дэш не любила, то Зефир Бриза по-настоящему, искренне, бессрочно презирала.

Кьютимарка пегаса намекала на то, что он вечно будет метаться от одного к другому, кувыркаться в полёте, как невесомое пёрышко, подхваченное ветром и летящее туда, куда его понесёт, но в его действиях не было ни доли бунта, что импонировал Рэйнбоу. Зефир представлял собой высокий, но нескладный и щербатый обелиск безответственности и жизненной беспомощности, и любая выходка ставила под удар не его самого, а родителей или сестру, и жеребец не испытывал никаких угрызений совести по этому поводу. Он привык к тому, что всё делают за него, причём делают то, что он сам решил. Обретение работы не слишком его изменило. Вернее, подумала Рэйнбоу, увидев, как он плывёт к ней через дрыгающуюся под долбёжку клубной музыки толчею, совсем не изменило.

— Как ты вообще нашёл меня в такой толпе? — нервно дёрнув задней ногой с барного стула, недовольно осведомилась пегаска громким голосом.

— А тут ещё и толпа была? — осклабился Зефир в гримасе, которую считал соблазнительной, и Рэйнбоу очень захотелось разбить об неё полупустую пивную кружку. Пива пегаска обычно избегала, но в Филлидельфии оно оказалось самой ближайшей альтернативой сидра, который досюда, видимо, просто не доходил. Одним словом, остатков алкоголя было не жалко, тем более — если пустить их на такое благое дело.

Пегаска раздражённо рыкнула, закатив глаза и повернувшись к барпони. Зефир не унимался, продолжая пытаться поддерживать беседу:

— Не ожидал увидеть тебя здесь. Причём не на дискотеке, а именно в городе, и как же так вышло, что мы столкнулись в одном и том же клубе? Не иначе, судьба.

— Мы не сталкивались, — ворчливо процедила Рэйнбоу, горбясь так, что почти опускала нос в широкое горло кружки. — И я весь вечер делала всё, чтобы оно так и оставалось.

— Ты почувствовала меня раньше, чем я тебя! — обрадовался пегас совершенно жалким, почти нищенским образом.

— Толпа похабно ржущих альф как-то привлекает внимание.

— Ах, мне не нужен ни один и ни одна из них, — взмахнул тощей передней ногой Зефир. Из-за этого движения показалось, что пробежавшие по ней красно-сине-жёлтые лучи лазерного проектора должны были триумфально взлететь к потолку, но на деле лишь потонули в клубах сизого дыма. — За мной ухлёстывают самые завидные альфы города, и это, конечно, приятно… особенно видеть их глаза, эти удивлённые глаза, когда я без колебаний бросаю их и просто иду к тебе, едва увидев. Видела бы ты, как они обалдели и как начали умолять остаться ещё немного, но я был непреклонен.

Рэйнбоу Дэш подумала, что если оно и было так, то лишь из-за того, что тем альфам не хотелось сильно заморачиваться с поиском доступной и, что немаловажно, ухоженной омеги для ночного отрыва, но не стала этого говорить. Как будто неперевариваемая смесь наклеившихся друг на друга запахов чужих альф от Зефира была недостаточно красноречива. Но, видимо, в свободном плавании это было для него единственным способом получить крышу над головой. Судя по довольной роже — не самым для него плохим.

— Эй, ты же тут из-за выступлений, так? Значит, косоглазие схватила именно там? А у меня, кажется, скоро нервный тик начнётся из-за двух кредитов.

Пегаска тут же выровняла взгляд, вздрогнув и передёрнув сложенными на спине крыльями:

— Зэф, шёл бы ты отсюда. А то твоя армия ёб… почитателей вот-вот без тебя заскучает и разойдётся, — для убедительности Рэйнбоу показала копытом порхающий жест куда-то прочь и сконфуженно улыбнулась, когда случайно задела передней ногой чей-то плывущий в телекинезе коктейль.

— Простите мою кобылку, — моментально отреагировал Зефир Бриз на несколько пролитых капель тошнотворно развязным образом. — Я куплю Вам новый.

Дэш фейсхуфнула, чтобы скрыть конвульсивно задёргавшуюся верхнюю губу. Пегасу было не важно, в какую неприятную ситуацию он попадёт (или, что вероятнее, заставит попасть Рэйнбоу), лишь бы произвести впечатление как минимум золотого магната.

— Всё в порядке, извините, — неуклюже пробормотала пегаска, переводя взгляд на озадаченного этим явлением бету и тут же отдёргиваясь. Даже бетам было понятно, что альфой Зэфир быть не может, и поэтому никому не было понятно, почему он так отчаянно увивается за омегой (а ведь специально для этого вечера Дэш постаралась подчеркнуть свою оставшуюся женственность, нанеся на ресницы тушь и тщательно расчесав и чуть завив на кончиках гриву).

Рэйнбоу пыталась найти этому объяснение. В их первую встречу, когда у Зэфира ещё даже перья не начали меняться, пегас принял её за альфу и с первого взгляда влюбился без памяти. Когда недоразумение прояснилось… изменений не последовало. Зефир всё так же пытался соблазнить её, а затем, сменив модель поведения — самому пригласить на свидание, надоедливо и неумело флиртовал и глупо шутил, надеясь сразить такую же омегу, как он, остротой мысли и нестандартностью мышления. Хотя, судя по снисходительному виду, с которым Зэф это проворачивал, уже сама смелость такого ухаживания должна была возбудить Рэйнбоу Дэш до дрожи. И она действительно тряслась — сначала от смеха, потом от злости.

Сейчас странная помешанность Зефира мешала и вредила ей больше всего.

— Серьёзно, Бриз, — прошипела Рэйнбоу, сверкая вишнёвыми глазами. — Вали отсюда. Поскорее и подальше.

Омега посмотрел на неё так удивлённо, будто слышал такие слова впервые в жизни. Он недоумённо осмотрелся, и сердце пегаски остановилось на пару мгновений, когда его взгляд остановился ровно там, куда она косилась весь вечер. На другом конце барной стойки, где не так долбили басы из колонок и не так слепили световые вспышки, улыбчиво переговаривались Соарин и Спитфайр. Бета оставалась спокойной, облокотившись о столешницу, а вот альфа уже давно покинул свой стул и притоптывал передним копытом, ожидая конца беседы и возможности сорваться в танец. Судя по тому, что капитан команды закономерно не показывала желания пуститься следом за ним, Рэйнбоу могла сделать пляс Соарина не таким одиноким…

— Серьёзно? С этим летающим лосём? — воскликнул Зефир Бриз.

«…если бы один колченогий гомосек снова не влез, куда не просят», — мысленным рыком закончила Рэйнбоу Дэш и сглотнула, увидев на лице пегаса не только обиду, но и мстительность.

Вот поэтому она не любила омег. В одну минуту они пищат и щебечут, как беспомощные большеглазые котята, а в следующую готовы расколотить тебе копытами лицо. Толпой, потому что по отдельности они и есть беспомощные котята.

Над незатейливым, но наверняка действенным планом нависла угроза. Пегаска сглотнула снова, судорожно соображая, как бы отвлечь Зефира от всего, чего бы он там ни задумал.

— Один танец! — взмолилась Рэйнбоу напрямик, так ничего быстро и не сообразив. — Всего один танец, и я буду тусоваться с тобой хоть весь вечер!

— Звучит заманчиво, — проглотил наживку Зефир Бриз. — А не хочешь заставить его ревновать? Как только он увидит, что ты извиваешься в танце перед бравым жеребцом — сам захочет стоять рядом с тобой, и тебе больше не придётся так его караулить.

— Да это же бред какой-то, — нахмурилась Рэйнбоу, невольно шаря взглядом по толпе над головой омеги. — Я только пытаюсь ему понравиться, а после такого он только подумает, что я… — она осеклась, когда Зэф взмахнул крыльями и с эпплвудской улыбкой указал копытом на своё скуластое лицо с неяркой щетиной. Гримаса была одна из самых смехотворно-самоуверенных. — Сомбрина бабушка.

— Всегда к твоим услугам! — Зефир Бриз сделал то, из-за чего Рэйнбоу внутренне впала в истерику: схватил её за копыто и энергично дёрнул со стула в сторону танцпола.

— Не-не-не-не!!! — завопила пегаска едва ли не громче музыки и обвила одну из ножек хвостом. Стул грохнулся, подсёк ей ударом сиденья задние ноги и заставил распластаться на полу совершенно не эротичным образом в тот самый момент, когда Соарин посмотрел на неё.

Дэш хотелось сдохнуть.

— Вставай, — засмеялся самый ненавистный омега во всём мироздании в любой момент времени.

— Я-то встану, — пророкотала пегаска, поднимаясь и распутывая хвост. Она схватила копытом запрятанные в сложную причёску космы Зефира и рванула их вниз, заставив пегаса взвизгнуть. — А вот ты — вряд ли!

— Тихо-тихо! — испугался омега, поскуливая. — Слушай, сейчас единственным путём для тебя спасти лицо будет пойти танцевать, будто всё так и задума-а-а!

Следующим рывком Рэйнбоу увлекла его за собой, шустро огибая танцующих по пути к чёрному выходу. Зефир тащился за ней на буксире, плаксиво вскрикивая и сокрушаясь над тем, что пегаска выдирает ему волосы; та не слушала. В её груди бешено клокотала ярость, кровь кипятилась пузырьками спирта, а разум туманился от злости. Поводов ненавидеть омег прибавилось: даже не претендуя на одного конкретного альфу, один из их братии всё равно сумел ей всё испортить!

Пегаска вывалилась в сырую темень ночи, освещённую сигаретными огоньками курящих у чёрного выхода. Не подходит. Свидетели. Рэйнбоу целеустремлённо ринулась дальше, заодно шваркнув Зефира всем телом о ряд пустых мусорных баков, что вызвало у отглаженного омеги ещё одну волну горестных протестов. И вот наконец уединённый угол, в который Дэш швырнула пегаса спиной и сходу рявкнула на него:

— В сотый раз повторяю: отвяжись от меня! Ты, дискордов псих, на что вообще надеешься?! Я не интересуюсь омегами! У меня нормальная ориентация!

— Ориентация не может быть норм…

— Заткнись, падла! — замахнулась Рэйнбоу, и Зефир вскрикнул, закрываясь покоцанными крыльями.

— Но моей сестрой ты тоже не интересуешься! Что мне остаётся думать?

Упоминание Флаттершай накрыло голову пегаски волной отрезвляющего холода. Она медленно опустила копыто и спокойнее, хоть и не без раздражения, ответила:

— Твоя сестра — и мне как будто сестра. Но это не значит, что я не смотрю на альф! Мне омеги вообще не нравятся, совсем, так, как ты себе и представить не можешь! Да я просто терпеть вас не могу!

— Да кого ты вообще любишь, кроме себя? — выпалил Зефир, вскидывая крылья.

— Ебать тебя не должно! — всё же влепила ему затрещину Рэйнбоу неуловимым, стремительным движением.

— Тупня того белого? — обиженно продолжал пегас. — Да он даже не смотрит на тебя, как ты перед ним хвостом ни виляй! Только унижаешься, и мне больно на это смотреть, не такой я тебя полюбил!

— Вали. Домой.

— Тебе правда глаза колет, — не унимался вконец разошедшийся Зефир Бриз. — Ты ведь сама как альфа, а всё к ним ползёшь. Не видят они в тебе кобылку, которую хочется любить, хоть красься ты, хоть нет! — он небрежно махнул копытом в сторону лица Рэйнбоу, и она отчего-то спрятала один глаз за огненной чёлкой. — Чего тебе плохого сделали омеги? Чего тебе плохого сделал я?

— Ты сейчас ещё больше выхватишь! — пригрозила Рэйнбоу, но рык этот был какой-то ослабевший, вылинявший. — Вали куда угодно! Домой, к толпе альф, которых тебе мало какого-то Дискорда, и ты жизнь мне портишь!

— Да не нужны мне эти альфы, — тихо произнёс омега совершенно серьёзно, не глядя больше пегаске в лицо. — Я с каждым из них был только для того, чтобы ты прилетела и увела меня.

Пегаска посмотрела на него без тени уважения, умиления или признания. Она сухо кинула:

— Кретин. С чего ты вообще решил, что я так сделаю? Ревновать тебя начну?

— А зачем ты пытаешься с альфой оказаться? — обиженно зыркнул на Рэйнбоу Дэш пегас. — Неужели охота наплодить с полдесятка жеребят?

— Нет, — брезгливо скривила рот омега.

— Может, хочешь быть с кем-то слабой и капризной?

— Что? Зачем? — игры с Флаттершай действительно были играми и воспринимались едва ли не как стёб, но Рэйнбоу не могла так сразу представить, что вела бы себя подобным образом от чистого сердца.

— Мечтаешь вести дом и ничем не заниматься?

— Эй, эй, эй, — остановила его взмахом крыла Рэйнбоу Дэш. — Я тебе не так уж сильно по башке врезала.

— Зато себе свою на тренировках совсем отбила, — сверкнул глазами омега. — Никак не выйдешь за свои драгоценные рамки. Думаешь, бунтарка? Думаешь, для этого достаточно слушать рок и иметь пару приводов в полицию? Да грош этому цена, если ты вопреки всему продолжаешь пытаться жить так, как все. Так уж хочется альфу? Или иллюзию того, что ты не хуже других?

— Так, — брякнула грозно пегаска, — психоаналитик недоделанный…

— Получишь ты Соарина, — смело перебил Зефир, сделавшись вдруг почти не похожим на себя, — и что ты будешь с ним делать? Тебе в универе альф не хватило? Ты знаешь, как живут альфа и омега? Знаешь самого Соарина? Знаешь, чего он сам хочет? Знаешь, чего хочешь ты сама?

Рэйнбоу ощутила, как сдувается с каждым вопросом, забивающим по гвоздю в крышку гроба её уверенности. Крылья словно слиплись с боками, уши опустились, ноги оказались поставлены как можно ближе друг к другу. Пегаска сама не поняла, как приняла такую уничижительную позу, больше подходящую Флаттершай, но ничего сделать с этим не могла.

— Ты меня недооцениваешь, оскорбляешь и отвергаешь, а я понимаю, что ты будешь несчастна, если сделаешь то, что надумаешь. Тебе нравится гнаться за этим, а результат наскучит самое долгое через месяц, только ты сама этого сейчас не понимаешь.

Зефир глубоко вдохнул, набираясь смелости. Вид смущения Рэйнбоу придал ему немного сил.

— Давай попробуем? Мы с тобой. Если бы ты перестала упрямиться — мы бы с тобой были совершенно счастливы, оба свободные, с любимым делом, без обязательств и рисков — всё как ты любишь.

Пегаска долго молчала. Действительно, что она будет делать, если и впрямь заполучит Соарина? Или какого-нибудь любого другого альфу? В качестве ответа всплывали абстрактные, размытые, манекенные картины неясно откуда, и Дэш никакими силами не могла вписать в них себя. Её увлекал азарт борьбы. Неужели этот недоумок прав, и желание бороться вызвано лишь… необходимостью куда-то деть энергию, выбрав для этого традиционный и одобренный социумом способ? Или, что ещё хуже, всё это было слишком далеко зашедшей привычкой гоняться за кем-нибудь из «Вандерболтс»?

— Ну? Что скажешь? — поторопил Зефир. Омега прислушалась к раздраю внутри себя.

— Скажу, что я тебя ненавижу.

— Рэйнбоу?..

— Не приближайся ко мне, — устало произнесла пегаска, мотая головой и разворачиваясь. — И не вздумай за мной тащиться, ублюдок. Флаттершай поймёт, если я на этот раз разобью тебе харю.

— Тебе надо всё обдумать, понимаю, — замельтешил, кивая, Зэф, и Рэйнбоу захотелось выполнить свою угрозу побыстрее, но он согласно требованию не двигался с места и поводов для этого, вроде как, не давал. — Но, если что, ты знаешь, где меня найти.

«Не знаю, — подумала Рэйнбоу, распахивая крылья и улетая. — И знать не хочу».

Омега проводил её взглядом и наконец расслабил колени, позволяя им затрястись. Пегаска в этот раз была действительно зла. Манёвр мог обойтись Зефир Бризу как минимум в две конечности, и просто чудо, что Рэйнбоу не убила его сразу и даже выслушала. Жеребец облегчённо выдохнул, проводя копытом по лбу, и повернул уши на открывшуюся дверь. Его блаженная улыбка слетела с лица: через дверь на задний двор вышел Соарин, озираясь, и сигареты в его перьях не было.

— Эй, дружок, — найдя взглядом показавшегося смутно знакомым Зэфа, позвал он. — Мне показалось, или с тобой выходила вот такая радужногривая пегаска? — Соарин копытом показал рост.

— Не показалось, — непринуждённо подтвердил омега, прикрывая глаза. — Мы обсуждали с ней личные вопросы.

— О чём, если не секрет?

— О нас с ней, — многозначительно поднял брови Зефир. Соарин округлил рот.

— Она?..

— У нас сложный период в отношениях, — отполировал копыто о шерсть на груди омега.

Соарин удивлённо шагнул назад.

— Странно. Я бы никогда так не сказал. Даже наоборот — она в последнее время как будто… старается оказаться ко мне поближе? — он наклонил голову набок.

«Сила есть — ума не надо, — презрительно подумал Зефир Бриз. — Прямо как все альфы».

— О, так вот что она имела в виду? — хрустально рассмеялся омега. — Она у меня такая озорница. Пытается заставить ревновать. Теперь-то я вижу, что… ах, ну сущая хитрюга.

— В таком случае, — помявшись, вернулся в клуб Соарин, — не буду вам мешать.

Едва за ним закрылась дверь, типичное выражение глупенького омежки разгладилось с лица Зефира.

— Не нравится мне сомнение в твоём голосе, — прошептал он, ненавидяще сощурив глаза. — Ещё встретимся.