Вещи, что Тави говорит

Спасительные вещи (Saving Things)

Видеоролик недоступен 

Я провожу весь вечер, убирая свою половину фойе. Это очень медленный процесс... вялый и глянцевый... как патока.

И всё же именно тогда, когда я заканчиваю сметать последние обрывки Циан Синг, я слышу это...

Сладкие октавы волнистого пурпура.

Там много фиолетового и индиго... непостоянного... непредсказуемого.

Поэтому я знаю, что Тави пьяна в стельку. О богиня...

Я поворачиваюсь к входной двери как раз вовремя, чтобы увидеть её неуклюжее появление. Её галстук-бабочка перекошен... а её глаза ещё более перекошены. Она икает, красная отрывистая вспышка посреди фиолетовых волн.

– Вайн! Любимая! Превосходная в своём, кобылении! Ик! – хихикает она... извивается... пробирается к своей любимой подушке. Она падает за два шага до дивана. – О, что ж такое! Хи-хи... Селестия благословенная... Лира и Бон-Бон – совершенно сногсшибательная компания, не так ли?

Я сжимаю челюсти, ковыляю к ней и слегка помогаю ей телекинезом.

— Мрммфф... о, нет. Прошу, Винил. Ты и так слишком много делаешь для меня. Я сама могу помочь себе, – она возится со своим галстуком-бабочкой и гривой волос... делая всё ещё хуже. – Как я выгляжу?

Легкая ухмылка появляется на моём лице.

Бывают моменты, когда я рада, что не могу ответить.

Очень редкие моменты...

– Оооо, я, должно быть, выгляжу совершенно ужасно, – говорит она волной индиго, и шмыгая носом. – Я... Я просто ничего не могла поделать. Мы втроём заговорили о музыкальных увлечениях, а потом затеяли эту игру в 'Я никогда'. Только в контексте музыкальных увлечений. О, Вайн, уверяю тебя. Это оказалось гораздо увлекательней, чем я думала, и... ИК!... временами мне действительно приходилось поднапрягать свою память. Но... Луна мне свидетель... Лира проиграла... ИК!.. гораздо больше раундов, чем я! Ха! – наконец, с моей помощью, она плюхается на диван. – Это было весело!

Я со вздохом отстраняюсь от неё. Повернувшись лицом к кухне, я встаю, собираясь приготовить кофе...

– Нет. Нет, – она машет мне копытом. – Пожалуйста. Я... сама сделала это с собой, – тихий смешок. – Хе-хе-ХИК! Я заслужила того, чтобы... прочувствовать весь долгий путь, пока я, хромая, возвращаюсь к трезвости, – она тяжело вздыхает. – Мрмммффф... хорошо, что завтра в замке нет репетиции. Можешь себе представить выражение лица Твайлайт, если бы я явилась в таком виде?

Я искоса смотрю на неё, щурясь сквозь очки.

– Знаю, знаю... Мне не следует так сильно налегать на вино. Но... но могла бы ты... ИК!.. себе представить, что ты отказалась от Dr. Pony?

Я качаю головой.

– По крайней мере, твоя муза оставляет тебя в полном контроле над твоими способностями. Эхехехех... хотя есть в капельке опьянения что-то... э-э-э... раскрепощающее, – она икает, затем закатывает глаза. – Ну да, такая себе 'капелька'...

К этому времени я уже опустилась, усевшись на пол рядом со своей соседкой по комнате.

– Всё... всё было под контролем... Уверяю тебя... – она улыбается. – Просто выпили в компании друзей... чтобы отпраздновать. Потому что... потому-у-у что, Винил, я должна сказать тебе... – она пытается помахать, но вместо этого несколько раз легонько хлопает меня по плечу –....Мне так... таааак повезло, – она сглатывает. – Я серьёзно! Фортуна улыбнулась мне. И тебе тоже! Нам обоим! То есть двум! То есть... ИК!

Я борюсь с малиновым смешком. Но он заканчивается так же быстро, как начинается, потому что я вижу, как на лице моей подруги появляется хмурое выражение.

– Я... не всегда выпивала, чтобы что-то отпраздновать, – она с трудом сглатывает. – В смысле, до тебя. Веришь или нет, я не всегда была... жизнерадостной кобылкой, Винил...

Я киваю.

Знаю, Тави.

Знаю...

– Мрммффф... раньше я делала это вопреки отцу, – бормочет она. – Помимо всего прочего. Я имею в виду... почему бы и нет? Он никогда не спускал с меня глаз... осуждал меня. А когда не осуждал, он говорил... говорил... – она крепко сжимает челюсти. –... ... ...такие слова. Мрмммффф... Клянусь. Всё началось как попытка заглушить их в моих ушах. Абсолютное...ИК!.. неприятие музыки. И то, как он говорил о матери...

Я молча смотрю на неё.

Она смотрит на меня... сквозь меня. Эти фиолетовые зеркала становятся глянцевыми. Как дождь, стекающий по северным окнам нашей квартиры.

– Он не стал бы гордиться мной. Даже сейчас, – она сглатывает, – с этой чёртовой должностью менестреля и всем прочим. Для него этого недостаточно. И я знаю, что это не должно меня волновать. Но... но... – она дрожит... корчится...

Вот оно...

Она сворачивается калачиком на своей любимой подушке, пряча свою пушистую мордочку за передними ногами.

– Мммм... – пронзительный звук, а затем писк прерывается слезами. –...Я такая везучая... везучая кобыла. Почему этого недостаточно, Вайн? Хотела бы я, чтобы музыка могла унести меня прочь, как раньше. Но каждый раз, когда я только задеваю струну... я думаю о нём. О холодных уроках и х-холодном взгляде. И, клянусь, этих монстра и музу не разъединить.

Мои уши складываются, когда я выдыхаю. Я протягиваю копыто, поглаживая её гриву.

Это помогает... а может быть, и нет. Она уже плачет, и это всё, что возможно услышать.

– Как бы я хотела... как бы я... хотела, чтобы все пони были более похожими на тебя, Вайн, – бормочет она. – Включая меня саму...

Я крепко зажмуриваю глаза.

Я люблю, когда Тави находит в себе силы...

...но я ненавижу, когда она так говорит.

– Такая сильная... такая понимающая... – она хнычет, её голос становится всё более хриплым, погружаясь в тёплые омуты бессознательности. –...и такая всепрощающая.

Я прикусываю губу, оглядываясь на свежеприбранное фойе.

– Про... прощающая... – ей губы двигаются всё медленнее и медленнее, когда она прижимается к моей ноге. – Прошу... п-прости меня, отец... – глоток. – Винил... – и она уплывает прочь, одна высохшая слеза за другой.

Я уже сняла свои тёмные очки. Я сворачиваюсь калачиком на полу у дивана, уставившись на свои передние ноги.

Тави...

О, Тави...

Хотела бы я быть более сильной... храброй пони...

...чтобы я тоже могла спасти тебя.