Вещи, что Тави говорит
Дружеские вещи (Friendly Things)
Кажется, я начинаю переосмысливать свое отношение к королевскому замку Дружбы.
Ночью здесь темно. Даже мрачно.
И всё же...
Эта ужасная чернота — чудесный холст, на котором можно ваять музыку... рисовать мелодии.
Я стою здесь поздней ночью в тёмном, неосвещенном бальном зале.
Единственный источник света — это световые панели моей кабинки диджея.
Я едина с этими формами и узорами.
Покачивающимися.
Качающимися.
Вздымающимися.
По мере того, как меняются тона, я тоже меняюсь, экспериментируя с рефренами и изменениями темпа.
Я не уверена, что я создаю. Может быть, шедевр... может быть музыкальное преступление... может быть и то, и другое вместе.
Важно то, что я творю.
Иначе я бы просто... существовала.
А существовать скучно.
Я настолько погружена в процесс погружения в процесс, что едва замечаю её шаркающие шаги и серый голос, пока она внезапно не подкрадывается ко мне и моей инструментальной композиции. Забавно... словно она владеет этим местом или типа того.
– Так и знала, что я что-то слышала внизу...
Я морщусь. Взмахнув копытом, я замедляю проигрыватель, а затем выключаю мелодию с помощью магии.
Я поворачиваюсь в сторону, замечая её.
Твайлайт Спаркл покачивается внизу будки, удерживая на спине несколько книг. Подавляя зевок, принцесса бормочет:
– Не волнуйся. Я не жалуюсь, – легчайший намёк на улыбку. – В конце концов, это я дала вам с Октавией ключи от замка.
Тем не менее я прикусываю губу.
– Ты работаешь над чем-то новым? – спрашивает она, подходя ближе. – Совершенно новый альбом?
Я пожимаю плечами.
– Полагаю, новый материал не помешал бы, – бормочет она, и её серый тон переходит в синюю меланхолию. Я внезапно обращаю на это очень, очень пристальное внимание. – Что? "Торжество дружбы" всё ближе и ближе. И я бы не возражала против новых мелодий, способных поразить публику, – она натягивает на лицо унылую улыбку. – Мы должны суметь привлечь более молодых, более современных пони. Подозреваю, многие из них будут хорошо знакомы с твоей работой. Так что... нет ничего плохого в том, что ты немного балуешь себя, DJ-P0N3.
Я пристально смотрю на неё. Я неловко улыбаюсь.
– Знаешь, то, что у тебя есть, это великий дар, – говорит она, затем уточняет: – Способность творить. Я имею в виду... ты ведь тоже так думаешь, не так ли, Винил?
Я медленно киваю. Мне тут вспоминается, что это первый раз за последние дни, когда я вижу принцессу. Она выглядит несколько... измотанной, если не сказать больше. Каждая часть её тела либо обмякла, либо устала, либо просто поникла.
– Когда меня настигает задумчивость, – бормочет она, – я иду в библиотеку и беру книги для чтения. Видишь? – она опускается рядом с моей кабинкой, удерживая тома в копытах. – Большинство из них я уже читала. Хммм. И, даже если я не читала их больше одного раза, я всё равно знаю, чем они закончатся, ещё до того, как начну. Это как... пить разбавленный бульон. И всё же я чувствую, будто обязана сделать это, иначе бульон просто испортится.
Я слушаю её молча. Я всегда слушаю.
– Было время, когда я любила читать больше всего на свете. Мне даже не приходило в голову, что может существовать нечто большее, чем книги. – Твайлайт вздыхает, изгибая губы. – А потом... я открыла для себя дружбу. И это... просто наполнило меня таким количеством тепла и смысла, – её фиолетовые глаза устремляются вверх. – Я нашла своё призвание. Что-то, что я могла изучать... с помощью чего могла расти. Пока... пока дружба не стала всем, что когда-либо имело для меня значение.
Я склоняю голову набок, ожидая дальнейших откровений.
И они не заставляют себя ждать.
– Потом, в один прекрасный день... не так давно... на меня снизошло озарение... Одна глупая, мимолетная мысль, – она сглатывает. – А что, если в жизни существует нечто большее, чем дружба? Что-нибудь ещё лучшее... более тёплое... более наполняющее? Я имею в виду... подобные мысли противоречат тому, кто я такая. Как Принцесса Дружбы, я должна быть полностью сосредоточена на своём элементе... Так же, как принцесса Кейденс... сосредоточена на своём. Но... но всё же... – она прочищает горло. – Когда-то книги были всем, что имело для меня значение. И всё же я выросла за пределы этого. Так что... насколько уж глупо ожидать ещё одной эволюции?
Я чувствую, как у меня в горле образуется твёрдый комок. Я притворяюсь, что не знаю почему...
Она тяжело вздыхает.
– Что ж... даже Старсвирл Бородатый имел свой предел, хммм? – она смотрит на меня из-под отяжелевших век. – Хотела бы я быть такой же творческой, как ты, Винил. В создании вещей так много... свободы, – она тяжело сглотнула. – Однажды я создала кое-что. Единственный раз в моей жизни, когда я использовала творческий подход. И это принесло мне их, – она расправляет крылья, затем снова убирает их. – Это благословение. Это действительно так. Но... неужели тот факт, что время от времени мне хочется думать о чём-то за пределами дружбы, действительно настолько странен? Чтобы я могла иметь что-то для себя, что-то одновременно опасное и дерзкое? Немного эгоистичное... но всё равно особенное?
Тишина.
– Что ж... это моя собственная вина, я слишком усердно экспериментировала... слишком масштабно, – бормочет она, раздувая ноздри. Она перекладывает книги себя на спину. – Хорошая вещь насчёт чтения — оно никому не вредит. Хех... – она вытирает мордочку, потом смотрит на меня, моргая. Часто. – Мне очень повезло, что я знаю таких пони, как ты, Винил. И... я надеюсь, ты это знаешь, – она сглатывает. – Я надеюсь, ты знаешь, как сильно ты на меня повлияла... как ты вдохновила меня.
И всё же, даже когда она это говорит, я тянусь к своей седельной сумке, которая висит на стуле. Я левитирую две ручки и жестикулирую в пустой речи.
Она 'читает' меня, затем отвечает:
– Я последовала твоему совету, Винил. И всё обернулось к лучшему, – затем, печально шаркая, она удаляется со своими книгами. – А теперь... мне пора позаботиться о моём бульоне.