Вещи, что Тави говорит
Растущие вещи (Growing Things)
Прошло тридцать шесть часов, и я всё ещё охватываю опущенную голову дрожащими копытцами.
Каждый вдох вызывает дрожь, особенно в этом холодном, бежевом месте.
Затем, из ниоткуда, я слышу стук копыт... сопровождаемый звоном доспехов.
Янтарное дыхание пробегает рябью по неподвижным кирпичным стенам, и это заставляет меня проснуться.
Я поднимаю взгляд с одинокой скамейки, на которой сижу. Я поправляю очки и фокусирую взгляд.
Офицер подходит к двери тюремной камеры. Его ключи бряцают, издавая золотистую перкуссию. Наконец, гремящая дверь открывается, и с другой стороны стоит Флэш Сентри, с холодными голубыми глазами и ещё более холодным выражением на лице.
Я сглатываю.
– Можете идти, мисс Скретч, – это говорит пожилой полицейский жеребец рядом с ним, а не Флэш-Сентри. – По королевской просьбе её высочества, этот добрый жеребец сопроводит вас в замок.
Я киваю. Медленно, на негнущихся ногах, я встаю и выхожу из камеры.
Пожилой офицер дружелюбно смотрит на меня и отечески похлопывает по плечу, когда я выхожу. Флэш Сентри не отходит от меня ни на шаг, пока мы выходим из понивильского отдела полиции. Несколько клерков и секретарш настороженно поглядывают на нас, их бегающие глаза полны вопросов.
Никто не произносит ни слова.
По крайней мере... пока мы с Флэшем не оказываемся снаружи... более чем в двух кварталах от тюрьмы.
– Имейте в виду, мисс Скретч, – бормочет Сентри, глядя прямо перед собой, – это не было королевским помилованием, – он прочищает горло и говорит между каждым марширующим шагом. – Опуленс Вон Мелоди намеренно не стал выдвигать против вас никаких обвинений.
Я поворачиваюсь, моргая на него на ходу.
– Кроме того, он переместил всех своих слуг и ресурсы. Сегодняшним утром они все отправились в Троттингем, – глубокий вдох. – Мисс Мелоди, тем временем, полностью проснулась. Терапия подействовала довольно хорошо. По правде говоря, несколько часов назад Лира и Бон-Бон проводили её домой. Они устроили её приятно и удобно в её спальне. Так что... вам не о чем беспокоиться.
Я чувствую алую дрожь в своём бьющемся сердце. Радостная искра пробегает по моему существу, но даже этого недостаточно, чтобы заставить меня улыбнуться. Я просто чувствую себя... истощённой. Мои плечи опускаются, когда я опускаю голову, контролируя свои глубокие вдохи, чтобы малиновый не вырубил меня.
– Излишне говорить, что всё ещё остаётся открытым вопрос о том, что вы открыто и умышленно напали на другого гражданина Эквестрии у всех на глазах, – говорит Флэш Сентри. – Пока что не было никаких известий от сотрудников больницы Понивиля, желающих выдвинуть обвинения... но думаю, вам и так понятно, насколько это беспокоит принцессу, – он сглатывает. – В конце концов, вы королевский менестрель замка Дружбы и его представитель.
Я кусаю губы, глядя на траву под нами.
– Моя задача – проследить за тем, чтобы вы в целости и сохранности прибыли в тронный зал принцессы Твайлайт. По прибытию она желает побеседовать с вами. Это... всё, что я могу сказать, – замечает Флэш. – Или знаю, если уж на то пошло.
Я тихо киваю. Примерно через десять шагов я осознаю, что иду в одиночестве. Сбитая с толку, я останавливаюсь и оборачиваюсь, моргая.
Флэш Сентри стоит на месте. Его бронированные подковы скребут по земле, и я вижу, как напрягается его морда... развязывается... ищет, что бы сказать. Я ожидаю, что дыхание будет коричневого цвета. Вместо этого я получаю чистое золото.
– Мисс Скретч... Винил… – он прочищает горло и смотрит на меня. – Не для протокола, – его голубые глаза сужаются. – Если бы на твоём месте был я... и мистер Вон Мелоди говорил бы что-то вроде того, что, по словам свидетелей, он говорил… – он медленно кивает. – Я легко могу представить себя поступающим точно так же, так поступила ты. Даже... если это поставило бы под угрозу мою карьеру – он слегка морщится, но быстро это скрывает. – Мне не позволено называть то, что ты сделала приемлемым... или даже вменяемым... но...
Я пристально смотрю на него.
– Мы... все здесь из-за дружбы. Будь то Дом Дружбы или просто... весь Понивиль в целом. И... и хоть то, что ты сделала, постыдно для гражданина Эквестрии... Я действительно верю, что это был поступок хорошей подруги... Или, по крайней мере, подруги, знающей, как и когда вступиться за честь своей соседки по комнате, – он поправляет свой шлем, избегая моего взгляда на мгновение. – Я... сомневаюсь, что её королевское величество облечёт недавние события в такие же слова, что и я, но это не важно. Тебе всё равно не обязательно меня слушать. Я всего лишь страж при королевском дворе, и... и я... очень... очень беспокоился за мисс Мелоди, потому что... ну... т-ты знаешь...
Моя голова кивает. Я продолжаю пристально смотреть на него.
В конце концов, он снова встречается со мной взглядом.
– Я верю, что абсолютно всё начинается с дружбы. А дружба это… в первую очередь... уважение, – он сглатывает, его глаза слегка блестят. – И честность. Без этого… – он качает головой. – ...она не может перерасти ни во что другое. Или, по крайней мере, даже если она перерастёт... у неё не будет ни малейшего шанса быть здоровой, – дрожь. – Я... не осознавал этого до недавнего времени, и... и я благодарен за... за то, что мне показали свет.
Моя морда слегка приоткрыта.
Он зажмуривает глаза, дышит, затем бормочет:
– Я верю в то, что есть у вас с Октавией, Винил, – он снова открывает глаза, деликатно улыбаясь. – И я надеюсь, что, что бы ни случилось, что бы ни сказала... или ни решила её величество, ты не забудешь об этом. Не забудешь, что у вас есть... и во что оно может перерасти. Потому что... не у всех из нас есть шанс насладиться чем-то настолько... потрясающим.
Между нами воцаряется тишина... и в тоже время это не так. После взаимного кивка мы отворачиваемся от холодного момента и продолжаем наш серьёзный поход к чёрному бастиону за поворотом.