Вещи, что Тави говорит
Зависимые вещи (Dependent Things)
– Должна сказать, что это довольно неожиданно.
– ... ... ...?
Я отвлекаюсь от сбора своих вещей, чтобы обернуться и посмотреть через плечо.
– О, ну, я полагаю, что это вовсе не было неожиданностью для тебя, – говорит Тави, одетая в мягкий бордовый халат. Она сидит за кухонным столом с кружкой чая, в то время как лучи раннего утра проникают в окно. – В конце концов, я знаю, как хорошо ты умеешь придерживаться графика, – она делает изящный глоток, а затем говорит ещё более изящным голосом. – Как долго тебя не будет на этот раз?
Я постукиваю себя по подбородку и пожимаю плечами. Используя свою магию, я поднимаю в воздух четыре скрепки, потом пять, потом опять четыре.
– Весь путь до Сакраменто и обратно, – бормочет Тави, используя каждую унцию энергии, чтобы побороть зевок. Её голос сочится ленивым индиго. – Полагаю, у вас хватит времени на два представления.
Ухмыльнувшись, я поднимаю в воздух три скрепки и прячу их в карман седельной сумки.
– Три? – она откидывается назад, моргая. – О боже... разве мы не купаемся в битсах?
Я снова пожимаю плечами и прохожу через фойе, чтобы ещё раз проверить своё оборудование. Казалось бы, у меня всё в порядке. Тем не менее, несмотря на ворчания Октавии, я действительно одна из тех, кто всё перепроверяет.
– Было бы очень обидно получить известие о результатах нашего прослушивания, пока тебя нет, – говорит Октавия. – Я имею в виду, что буду более чем счастлива ввести тебя в курс дела, когда ты вернёшься, но... Мне кажется, что тебе хотелось бы лично присутствовать.
Я рассеянно киваю, перекатывая свои вещи к входной двери, чтобы они были неподалёку, когда придёт время садиться на полуденный поезд из Понивиля.
– Винил, я знаю, что это... не моё дело, по правде говоря, но мне интересно, – она скрещивает передние лапы под подбородком, глядя на меня через всю квартиру блестящими фиолетовыми глазами. – Эти ваши "выступления"... эти шоу на дороге, которые вы так часто исполняете... они ведь щедро оплачиваются, да?
Я поворачиваюсь и с любопытством смотрю на неё.
– Я имею в виду, что твой добродушный компаньон, 'Роуди Бо', вроде как, живёт в роскоши, а он просто голос ваших выступлений. Он не отвечает за настоящий талант или представление. Пожалуйста, не говори мне, что он получает больше чем ты!
Я улыбаюсь, хихикая с придыханием. Я качаю головой сквозь малиновое облако. Как только оно развеивается, я вижу, что её сочувственный взгляд угасает.
– Любопытно, – Тави откидывается на спинку стула, глядя с внезапным интересом поверх своей кружки. Через пару вдохов её губы приоткрываются, произнося следующие несколько слов: – ...Иногда я начинаю волноваться, Винил. Я имею в виду... там... у вас так много пони, которые... …которые просто не совсем тебя понимают. Я имею в виду, как они могут? Никто не умеет читать мысли. Этот Роуди Бо, кажется, ладит с тобой, и это хорошо. Но ведь тебе приходиться общаться и с другими пони! С агентами, с бухгалтерами, и с другими…
Я выгибаю бровь над тёмными очками.
Она вздыхает, проводя копытом по своей безупречной чёлке. Её следующая улыбка слабая, но всё ещё тёплая.
– Я, конечно, драматизирую. Ты взрослая кобылка. Естественно, ты можешь позаботиться о себе, и о своём кошельке, – она тяжело сглатывает. – Возможно, даже лучше, чем я.
Я смущенно смотрю на неё.
– О, не волнуйся... – она слегка хихикает, размахивая копытом в потоках фиолетового. – Я почти закончила своё последнее произведение. И хоть мне не довелось... э... отыграть и четверти концертов, что были в последнее время у тебя, я уверена, что тоже буду купаться в битсах, рано или поздно. Так что не волнуйся. Я... я оплачу свою половину расходов.
На моём лице появляется потешная улыбка.
– И не смотри на меня так, чёрт возьми! – она вздёргивает подбородок. – Ты и так взвалила на себя всё, что только можно, Вайн! Давно пора и мне внести свою лепту! И... и я... я серьёзно! Я не должна ни в чём от тебя зависеть!
Я прерывисто вздыхаю, направляясь, чтобы стряхнуть пыль с оставшегося оборудования.
Если бы только она знала.
Но она знает.
Как у нас всё устроено... и как оно стало таким, как есть...
– ...Я просто... надеюсь, что когда я, наконец, снова начну выступать самостоятельно, у меня будет хотя бы часть твоей силы духа, Винил. – индиго в её голосе внезапно становится тонким, изношенным, заключенным в линии бежевого. – Честно говоря, я не знаю, как ты справляешься с этими поездками в одиночку. Селестия знает, всё и так достаточно трудно... даже здесь...
Каждая жилка в моём теле холодеет.
Содрогнувшись, я поворачиваюсь и смотрю на неё.
Моё беспокойство мгновенно улетучивается. Ибо оранжевое облако поглотило её, и теперь выжимает фиолетовый из её легких.
– О боже... – Тави наклоняется и поднимает Скриблер, потирая носы с этой усатой штукой. Мягкая улыбка пересекает её ещё более мягкие черты. – Я даже не думала об этом. Если мы обе отправимся в разные туры, кто останется и позаботится о нашей новой соседке по комнате?
Я с улыбкой пожимаю плечами.
– Ах... – Она баюкает малышку, откинувшись на спинку стула с фиолетовым вздохом. – Мы справимся, – её уши складываются на макушке с бархатной грацией. – Как-то, мы всегда справляемся…