Вещи, что Тави говорит
Идиотские вещи (Idiotic Things)
Это не боль. Это что-то другое. И я это ненавижу.
Я блуждаю во тьме, как идиотка, шарю, ищу, сдерживаю всхлипывания.
Я не хочу быть здесь. Я не хочу быть нигде.
Этот альбом...
Этот цвет...
Проклятый синий, хоть только один его оттенок кричит на меня...
Я барахтаюсь и шарю вокруг почти целую минуту, прежде чем чувствую, как мои ноги задевают пару чужих копыт. Затем мои конечности ощущают холодный пластиковый холод моих очков, и я мгновенно выхватываю их, вызывая каштановый вздох у жеребца передо мной.
– Ого! Вааау! Успокойся, DJ-P0N3! – это Саймон Нэйс. Он прямо передо мной, и в то же время за много-много миль отсюда, заполненных бурлящим красным морем. – Ты в порядке? Дать тебе воды или...
Как только мои очки надёжно закрывают мои глаза, я вскакиваю на копыта, полностью разворачиваюсь и галопом несусь прямо к выходу. Я практически протискиваюсь мимо всё ещё спотыкающегося Гармоницида.
– Эй! Что за.. Какой чёрт плюнул ей в овсянку?
– Чувак, заткни свою пасть! – я слышу рычание Бо. Его алый залп окружают янтарные колокольчики. – Ви! Эй, Ви, подожди!
– Я... Мне ужасно жаль... – тянущийся бордовый, увядающий – Я понятия не имела…
– Я не понимаю ... – Саймон начинает заикаться, и тут – взрыв знакомого каштанового цвета.
– Ви! – раздаётся топот копыт Бо, но я опережаю его на много миль.
Я выскакиваю из бара в вестибюль. Спотыкаясь, заворачиваю за угол, преследуемая своими малиновыми вздохами. Тем не менее, я добираюсь до дальнего конца коридора и шлепаю копытом по кнопке вызова лифта. Я прислоняюсь к холодной мраморной стене, задыхаясь и дрожа. Я чувствую, как вдалеке раздаются крошечные коричневые голоса. Проходящие мимо пони смотрят на обезумевшую в столь поздний час кобылу, бормочут, сплетничают.
Я пытаюсь отгородиться от них. Я зажмуриваюсь и представляю, что плыву по пурпурному атласному морю. Но снова и снова терплю неудачу. Это почти заставляет меня всхлипнуть.
Раздаётся сигнальный золотой динь открывающихся дверей лифта. Вздрогнув, я шаркаю внутрь.
И тут сильное копыто аккуратно касается моего плеча.
– Винил... погоди, подруга…
Я шиплю сквозь зубы. Малиновые кинжалы сверкают между нами, я резко разворачиваюсь и отвешиваю пощёчину.
Бо даже не шелохнулся. Он стоит на месте и смотрит на меня. Я заслуживаю, чтобы на меня хмурились, но он не такой пони. Он больше... Лучше… Выражение его лица мягкое, сочувственное, а его оранжевый голос ещё добрее.
– Винил, просто расслабься. Она не знала. Никто не знал, ясно?
Я задерживаюсь у входа в лифт, дрожа на месте.
– Всё в порядке. Всё будет хорошо, – зебра улыбается. Он шагает вперед, вытягивая копыто. – Просто перестань бегать, словно сумасшедшая ослица, хоть на секунду, ладно? Ты же прекрасно знаешь, что это никогда не заканчивается хорошо...
Содрогнувшись, я опускаю голову. Я крепко зажмуриваюсь, но этого недостаточно, чтобы не видеть цвета. Этого никогда не достаточно.
Первый всхлип похож на выстрел. Малиновое облако почти опрокидывает меня. К счастью, Бо рядом, и его копыта поддерживают меня... за мои плечи.
– Я знаю, что твоя жизнь далеко не сахар, подруга. Но ты не хуже меня знаешь, что всё могло быть гораздо хуже. У тебя есть друзья. У тебя есть я. У тебя есть Тави дома.
В горле образуется болезненный комок.
– Видишь? Всё не так уж плохо. И чего такого в том, чтобы завести новых друзей? Ты меня слышишь? – его улыбка – чистое золото, даже когда я не смотрю на неё. – Диджей Каприкорн – классная кошка. Я уверен, она поймет. Тебе просто нужно перестать постоянно убегать. Всё в порядке.
Я дышу спокойнее... легче. Дрожь в моих конечностях ослабевает.
– Так... всё круто? – он наклоняется, нежно ткнувшись в меня носом. – Мы закончили вести себя как сумасшедшие?
Наконец я проглатываю комок в горле. Я наклоняюсь и крепко обнимаю его, возвращая нежный, дружеский тычок носом... а потом резко отталкиваюсь. Бо спотыкается, когда я отступаю в лифт и шлёпаю копытом по кнопкам верхних этажей. Динь!
– А-а-а-а, Ви... – его уши поникли так же сильно, как и его голос. – Не будь ты такой... – двери захлопнулись.
Я приваливаюсь к противоположной стене, обхватив себя за плечи, пока кабинка поднимается вверх, вверх, вверх по туннелю из голосов. Золотых голосов. Коричневых голосов. Не прекращающихся голосов. Весь пищевод мира булькает вокруг меня, и я не могу ничего сделать, не могу прекратить это.
Как только я думаю, что отель вот-вот поглотит меня целиком, двери открываются, и я выхожу дрожащей походкой. Я делаю два поворота налево, один направо и оказываюсь у двери своего номера. После невероятного количества возни я открываю свою комнату и бросаюсь внутрь. Там кромешная тьма, но мне это без разницы. Я иду по прямой к своим вещам, чуть не спотыкаясь при этом об открытый чемодан.
Я практически разрываю сумку, когда открываю её, роюсь в ней. Наконец я нахожу свой музыкальный плеер вместе с моими большими наушниками. И натягиваю наушники на ноющие уши. Я должна утопить всё, прежде чем утону. Я должна...
Проходит ещё целый век непрестанной борьбы, прежде чем мне удаётся заставить хитроумное магическое устройство функционировать так, как я хочу. Наконец, перебирая доступные треки, я останавливаюсь на оркестровой сюите, у которой в названии фигурирует имя конкретной пони.
Я плюхаюсь на кровать... дрожа... трепеща... нуждаясь...
И наконец... наконец звучит музыка, и для меня играют серенаду фиолетовые струны, богатые, сочные, наполняющие... как её слова... как её голос...
Но даже когда моё тело успокаивается, а навязчивые бежевые нити прошлого растворяются, я всё ещё вижу... всё ещё чувствую... всё ещё знаю, что всё это искусственно. Как и всё, что я когда-либо делала своими копытами и своим рогом...
Вне зависимости от цены...
И именно это вызывает первые всхлипывания. У меня уже кружится голова, так что я ловлю ближайшие ноты пурпурной музыки и держусь за них, пока малиновый циклон кружит меня, таща в то бессознательное место, куда даже самые тёмные мои страхи боятся последовать.
И там я нахожу жеребёнка-единорожку, свернувшуюся калачиком на больничной койке со своими наушниками, плачущую перед сном. Я подползаю и присоединяюсь к ней, и всё почти в порядке.
Почти.