Модификатор

Пони будущего очень изменились. Что же на это повлияло?

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл

Fallout: Equestria - Тени Анклава

Я расскажу вам историю... В ней не будет прекрасных и могущественных принцесс-аликорнов на вершинах неприступных башен или же сказочных рыцарей-пегасов, отважно идущих в бой против изрыгающих пламя драконов. В том проклятом мире давно уже позабыли о любви, чести и сострадании. Идеалы магии дружбы остались в далеком прошлом, уступив место ненависти, предательству и злобе. Эквестрии удалось пережить Великую Войну, едва не стершую все живое с лица земли, однако обитатели образовавшейся на месте погибшего королевства Пустоши не извлекли для себя горького урока. Направив оружие друг против друга, они с упоением погрузились в нескончаемую череду длительных конфликтов и кратких перемирий, больше века происходящих под наблюдением небес. За всеми этими событиями никто не заметил, как в один ненастный день на территории Западного Сектора Эквестрийской Пустоши появился новый житель...

ОС - пони

Больше, чем крылья

Юная пегаска устала от одинокой, замкнутой жизни. Она тянулась к другим пони, но как только попадала в их общество, начинала чувствовать себя крайне неуютно. Отчаявшись на борьбу с самой собой, тем самым стараясь подавить в себе обилие комплексов, она даже не подозревала, что наткнётся на свой маленький, удивительный секрет, про который забыла очень и очень давно.

Флаттершай Твайлайт Спаркл Спайк

Диверсия Нублина

Некто считает нашей науки задачей собирать по словам и годам день грядущий. Другие вам скажут, как в строках прошедших узнать кто убийца, и кого не минует расплата. Синоптики лгут и строже предмета намёк: "История - быт скотовода и жизни трагичный разбор по данным кургана раскопок."

Другие пони ОС - пони

Последний полёт

"Чем выше летаешь - тем больнее падать" Рэинбоу Дэш всегда была упрямой и немного заносчивой. Она выделывала сотни опасных для жизни летательных трюков, и в какой – то момент решила превзойти саму себя. Она решилась на самый опасный и отчаянный номер, которому, увы, было суждено стать последним…

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Дерпи Хувз ОС - пони

Не мои крылья

Я молодой серый единорог которого вчера, а точнее сегодня бросила девушка. Больно ли мне? Ну немного, а хотя нисколечко ведь ее нытье мне уже надоело. Надеюсь она найдет себе жеребца который это выдержит, хотя нет.

Другие пони

Распечатывая Магию

Некоторые вещи никогда не надо было открывать.

Твайлайт Спаркл Другие пони

Таинственная защитница: возвращение

После победы над Тиреком, Твайлайт вместе с друзьями в очередной раз становятся героями. Но в этот раз, концентрация внимания к ним, а особенно к Твайлайт, выше обычного. И именно в эти моменты, появляется уже старая героиня. Но кто же может быть под маской таинственной защитницы в этот раз?

Твайлайт Спаркл Принцесса Луна Трикси, Великая и Могучая

Детектив Бигл и дело о пропаже пирожных

Ты держишь в копытах первый томик моего бестселлера “Детектив Бигл и дело о пропаже пирожных” Это обо мне если кто не догадался. В нем я поведаю вам, любители тайн и заговоров, одну историю, что, как говорится: “Ни в сказке сказать…” Она произошла со мной совсем недавно, а вернее, где-то с неделю назад. Но для начала, позвольте мне представиться: меня зовут Бигл и я - детектив. Не сказать чтобы гениальный, ну или хотя бы успешный, слово “хороший” тут тоже наверное не подойдет… в общем, обыкновенный.

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Спайк Другие пони ОС - пони

Первый раз Твайлайт

Твайлайт Спаркл изучила и испытала в своей жизни гораздо больше, чем обычная кобылка, но одно событие, значимое событие, в жизни каждой молодой поньки всё время ускользало от неё (или она от него), но встретившись в очередной раз со своей подругой Рарити, Твайлайт всё же решилась довериться профессионалам.

Твайлайт Спаркл

Автор рисунка: BonesWolbach

Поколение Хе. Про Зебрику

Часть 3. Альтернативная

Я закончил очередной клинок и осмотрел плод своих усилий. Жаль, никто здесь не в состоянии оценить его.

То есть тот, кому я его вручу, конечно, оценит его боевые качества, но припишет их колдовству. А то, что десяток металлов я сплёл в сложнейшую структуру, разумеется, останется за пределом понимания.

Хотя я всегда любил возится с бронзой и сталью — на родине заниматься столь низким ремеслом я бы не смог. Разве только в юности, а потом стало не до того. Короли-кузнецы бывают лишь в детских сказках. А если бы начал штамповать золото или железо в промышленных масштабах, то немедля получил бы дипломатические ноты: «Возлюбленный и царственный друг мой! До меня дошли сведения (несомненно, распространяемыми врагами мира на континенте), что ты выпускаешь в свободный оборот синтезированные тобой драгоценные металлы. Ни секунды не веря в такой навет, всё же прошу тебя: устрани источник таковых слухов, или устранить его придётся мне.»

Следуя этой мысли, я вспомнил об оставленной Зебрике и о «коллегах».

Когда прямо в процессе очередного «диалога» с Деревом Гармонии вместо получения новых знаний, я оказался здесь, и понял, что это другой мир, и что я не могу вернуться, и не могу докричаться ни до собственно Тарны и ни до кого из аликорнов… Теоретически, мне следовало в бешенстве сжечь пару сотен квадратных лиг леса, а потом (благо возможные свидетели сыграли бы при этом в ящик) с визгом и матом, брызгая слюной, копаться в пепелище, пытаясь найти что-нибудь не сгоревшее, что можно от ненависти разбить копытами.

Потому что я теперь не король, а какой-то бродяга. И страну мою соседи растянут по ниткам. И даже если мне удастся вернуться, то возвращаться уже через пару месяцев будет некуда и незачем… Однако, я пережил такие новости с удивившим меня самого спокойствием. То есть я конечно был зол, но понимал, что изменить что-то я здесь не в силах, а стало быть, нет смысла сильно психовать. В конце-концов я родился отнюдь не наследным принцем, а добился всего сам, будучи в десять раз моложе, и в несколько раз слабее. И ничего не мешает мне пройти тот же путь ещё раз на новом месте, надо только найти тут других зебр, или пони, или кто тут есть.

Я вспомнил своё детство, кончившееся полтысячелетия назад. В доме родителей не было никаких книг, а в храмовой библиотеке нашего города, помимо религиозных текстов, была лишь пара описаний подвигов достославных героев. Я, конечно, зачитывался ими и мог цитировать с любого места.

Тогда я считал, что познал мудрость.

Спустя пятьдесят лет, став королём, я получал огромные массы информации от генералов, магов, шпионов; отчёты из провинций, просто личные просьбы и доносы. Буквально один день просрочки грозил завалить меня с головой, пока не вырастил себе заместителей, но всё равно, конечно, сам контролировал значительную часть дел. Здесь же, оказавшись в информационном вакууме, я первое время терялся, но очень быстро оценил свободу.

Я не обязан направлять усилия миллионов зебр.

Для того у них есть свои мозги... Эта мысль так поразила меня, что на полном серьёзе несколько дней обдумывал: "не умер ли я?" Но по совокупности признаков от этой идеи отказался.

В принципе, я мог просто уйти в горы и выплавить там совершенно неприступный для местных замок. Создать себе пару десятков магических слуг, а может наворовать живых, и обложить данью окрестные племена. Но это, пожалуй, была бы деградация. Не в последнюю очередь мы прогрессировали, чтоб "укусить" соседа. И даже тихий алкоголик Коуди сочетал учёбу с пьянками, потому что иначе давно остался бы без царства, и пустыня бы не помогла.

Я поболтал в кувшине остатками пива. Нагрелось, ну да ничего, сойдёт. Покосился на сегодняшние изделия.

Наверно, я всё-таки безнадёжно испорчен, потому что из всего многообразия возможных инструментов, в первую очередь делал мечи, топоры и кинжалы. И только довольно редко, под настроение — лопаты или пилы. Пил, кстати, здесь не знали, если не считать деревянного, утыканного обсидианом, серпа. Когда я объяснил, что это, все были в восторге…

О`Гамби постучала в дверь. На всякий случай я её запирал, а то вопрётся кто-то и увидит мою работу.

В городе было несколько колдунов. Ради интереса, за несколько месяцев я посетил их всех. Только двое были талантливыми самородками, и могли бы поднять в воздух чашку чая. Остальные были либо шарлатанами, либо сумасшедшими, либо опять же самородными психологами, мастерски дурящими земляков… Поэтому не стоит, чтоб кто-то видел, как я «переплавляю» в воздухе одну субстанцию в другую.

О`Гамби тоже не была волшебницей, но на удивление иногда чувствовала, что мне сейчас требуется. Я затруднялся это объяснить. В теории можно наладить телепатический контакт с немагом, но это опасно для психики «реципиента», поэтому ничего такого я не делал…

Вот и сейчас она принесла мне новый кувшин. В начале знакомства кобылка таскала молоко — драгоценную по местным меркам жидкость. И всё не верила, что я просто не в состоянии его пить, как и есть сено или траву. Зато местные грибные салаты почти возместили мне отсутствие мяса.

— Ты горячий, — заметила она.

— Ну, — я пожал плечами, — металл плавится при высокой температуре, а экранировать его мне лень.

Просто удивительно, как за год, что я провёл здесь, никто не поинтересовался, почему в моей «кузнице» нет горна. А первое время не было и молота с наковальней — просто не вспомнил, что они нужны. Теперь-то я обзавёлся полным комплектом бутафорского оборудования, ни разу не бывшего в деле. А горн просто не помещался в маленькую пристройку внутри крепостных стен… Свои клинки и мотыги я свиваю прямо в воздухе из кучи глины, сваленной в углу. Это проще, чем из пустоты. Ну и все же знают, что из глины делают формы, куда потом заливают металл…

— Тебя спрашивал ванакт. — Сказала О`Гамби.

— Хорошо, я иду.

— Нет, не стоит. — Досточтимый Королло, правитель города, уже стоял на пороге.

Я чмокнул жену в щёку.

— Родная, сходи пока на рынок, купи что-нибудь на ужин.

Ванакт прошёлся по моей «кузнице», потом обернулся.

— Вы, наверно, не очень высокого мнения о нас… Знаете, я даже не буду спрашивать, кто вы на самом деле, и как делаете то, что сделали вчера в сражении. Однако, сегодня ночью я не спал. Я ожидал двух исходов. Точнее трёх. Первый «А» — вы придёте меня убить. Первый «Б» — утром я обнаружу вас на своём рабочем месте, и мне придётся с этим смириться… Второй и он же третий — ночью вы с Гамби тайно покинете город… Где я ошибся?

— Вы задали мне много вопросов. Насчёт мнения. Я стараюсь не судить. В конце-концов, это не моё дело. Насчёт захвата власти. Не скрою, когда я сюда пришёл, моё намерение было именно таково. Точней даже не так. Власть над одним городом с предместьями меня не интересовала. Я собирался сколотить империю, опираясь на этот город, но… В последнее время передумал. Мне интересней работать кузнецом.

Ванакт вздохнул.

— Удивительно, как сходятся наши мысли. А мне нравилось когда-то бегать на большие дистанции. А теперь я стар и толст… Но мне приходится судить, для того я существую. Судить, опираясь на здравый смысл, совесть и прецеденты. А вот в империи Ноеспара есть централизованный судебник…

— Вы читали этот судебник? Я читал. Не спрашивайте, как… Хорошо, что не на ночь. В моём по крайней мере было написано просто : «да будет убит» — без уточнения, как именно. Обычно, самым простым образом.

Он приподнял «заготовку», лежащую на наковальне который месяц.

— В вашем судебнике, — задумчиво повторил он, — и это, конечно, не оговорка… А вы точно не служите дьяволу?

— Нет, — я улыбнулся, — иначе, стал бы я вам помогать?

Он кивнул, соглашаясь.

Этот странный вопрос задавал мне каждый второй, и я сначала не мог понять, почему. Оказалось, в местных верованиях имелось злобное божество (куда ж без злобного божества), и у него в услужении — еще один демон в виде пегой, чёрно-белой лошади. Хорошо хоть не полосатой, вряд ли я тогда бы что-то кому-то без палки доказал.

— Я хотел предложить вам иное. Раз уж вы не размозжили мне голову этой красивой кувалдой… Все города на десять дней пути вокруг не прочь наказать тех дерзких, что вторглись к нам. И как доносят соглядатаи, признанного наследника после смерти Ноеспара нет. И если бы вы с вашим мечом возглавили поход… Слухи бегут впереди армии, и когда её ведёт непобедимый…

— Но это же будет набег? То есть, вы не собираетесь брать империю Ноеспара под свой контроль?

Ванакт удивлённо посмотрел на меня:

— Разумеется нет.

— И зачем мне тогда участвовать в этом? Как я говорил вам раньше, мне не интересна власть над одним городом...

Я осёкся. Какое это в самом деле имеет значение, кроме как тешить моё самолюбие? Уж себе-то признайся: ты просто хочешь обожания и преклонения. А чтоб снабжать меня едой, вином и кобылами, одного города хватит более чем. И меня хватит, чтоб дать этому городу защиту от обычных угроз, и некую повседневную пользу обывателям.

— Простите, но нет. И вообще мне надоело сражаться. Мир велик, и, возможно, я найду место, где мне не придётся это делать. С вашей стороны разумно было бы склонить меня ко мнению, что этот город — именно то место. Ибо, в случае чего — например, неуспеха вашего похода — я буду защищать своё место жительства. Поэтому, непобедимый воин не пойдёт с вами сражаться в чужие земли. И вообще, непобедимых воинов не существует.

— Что ж, очень жаль. Но вы ведь не жеребёнок. Вы понимаете, что природу не изменить.

— Не совсем так, — пробормотал я, — наше поведение это функция от природных условий… Но ответ мой, как понимаете, окончательный.

Он молча кивнул и вышел.


Когда через несколько часов О`Гамби вернулась, я приобнял её.

— Знаешь, ты сегодня именинница.

— Да? Почему?

— Из-за тебя я не отправился на войну. Это спасёт жизни многим.

Она прижалась ближе.

— Я уже говорила, что ты странный?

— Много раз.

— Неужели, — она хмыкнула, — ты не хочешь принести добычу?

— Неужели, — я улыбнулся, — ты ещё не поняла, что любую добычу я могу доставить

прямо сюда?

— У меня есть одна главная добыча. Это ты, мохнатый-полосатый.


Вечером я сидел на лавке возле своего дома. То есть он вобщем-то не мой, а принадлежит городским властям. Строения внутри стен стоили очень дорого, но предоставлялись в пользование ценным гостям.

Гамби возилась с чем-то в доме. Надо сказать, она была немножко ленивой, но из-за минимума мебели и утвари, много времени работа по дому не занимала.

В конце улицы, как и каждый день, появился жрец со служкой. Он заунывно приглашал всех посетить святилище, или на худой конец, что-нибудь ему пожертвовать. Я поманил их копытом. Если самому жрецу я мог бы дать, разве, кочергой по спине, то для жеребёнка сделал подарок — красивый бронзовый колокольчик с орнаментом. С такой диковиной выручки у них повысятся, и он будет чаще есть, а то худющий какой-то.

Когда я вручил мальцу подарок, жрец вдруг изменился в лице и затрясся. Я поднял бровь: завидует что-ли? Но тут он уронил пену с губ… Понятно. Сейчас пророчествовать будет. Так как я общался с их братией много, то перехватил его телекинезом за горло и отвесил две оплеухи. Обычно, это губило пророческий транс на корню. Ну, или попытки изображать себя больным, хромым и несчастным в ответ на вопрос: «где воровал, когда и с кем?»

Но против ожидания, течение пены не прервалось, а жрец рухнул на землю, когда я его отпустил. Вот же… Я включил «взгляд смерти».

Как ни крути, а в магии высшего порядка есть элемент непознанного. Некромантское зрение например. Оно может диагностировать беременность с первого дня, врождённые болезни плода — с месяца, приобретённые болезни зебр — с момента приобретения, и до любых симптомов.

Мда, редкий случай, когда я побил действительно припадочного. Как бы копыта не откинул. Хрен, конечно, с ним, но такому герою как я, это не пристало. Придётся проводить реанимацию. Я «осушил» ему пасть, заодно подключив прямое насыщение крови кислородом, и начал искать в мозгу нездорово «бьющийся» кусок. Совсем некстати у меня самого заболела голова. Ну да, я вчера выпил, но не до поросячьего визга, да и вообще, это было вчера. И с утра признаков похмелья не было… Лоб резануло совсем не по детски, и я остановился. Я просто забыл, что это. Такая боль бывает, когда криво взламываешь защиту более сильного мага. Ничего себе.

Жрец перестал валяться и брыкаться на полу, и встал.

— Послание. Для называющего себя Глэтом , который на самом деле бессмертный из Зебрики.


Я отодвинул пустую тарелку, кивком поблагодарил жену.

— Помнишь, я обещал рассказать о себе?

О`Гамби прикрыла глаза.

— И ты, наверно, догадываешься, что я пришёл издалека. Из очень-очень далёкого далека… И там, ты не поверишь, я был королём…

— Почему же, верю. — Она улыбнулась. — Есть в тебе что-то такое. Властное.

Я хотел сказать, что она неправильно поняла, сочтя меня, вероятно, кем-то вроде Королло. Тогда как вся империя Ноеспара в Зебрике потянула бы в лучшем случае на пару провинций… Но такая тирада прозвучала бы неуместным хвастовством.

— И ещё я был магом… Собственно, почему был? И есть. Ну да, впрочем, это видели все, кроме слепых. Так что ты досталась в жёны настоящему колдуну. И благодаря этому я стал править. Так как до поры до времени никто не мог бросить мне вызов… Но попал я сюда не по своей воле.

— Тебя свергли? — спросила О`Гамби.

— Не совсем. Хотя по сути — да. То есть забросили сюда, без возможности вернуться. А это значит, что моя страна попала, или попадёт в ближайшее время, под власть соседей, или того хуже — под власть временщиков, или каких-то сумасшедших жрецов… То есть, по итогу всё равно придут мои коллеги, и повесят всех временщиков на сосне, или заставят служить себе, но до того они порезвятся… И вот та, кто забросила меня сюда — Тарна — предлагает мне вернуться.

— Это твоя злая сестра? — поинтересовалась О`Гамби.

От неожиданности я фыркнул.

— Нет.

— Тогда, — она замялась, — жена? Вы не поделили корону?

— Увы, даже не родственница. Я так и не понял, кто или что она такое. Ты назвала бы её божеством моего мира, потому что она там практически всевластна… И когда я отошёл от бешенства, связанного с тем, что оказался заброшен сюда, и особенно, — я подмигнул, — после того, как встретил тебя, то подумал, что возможно, это не просто так. Что я должен усвоить какой-то важный урок…

Не мудрствуя, я телекинезом придвинул к себе кувшин пива. Гамби чуть наклонила голову, на миг показавшись много старше, чем она была, и не выказав по поводу летающих кувшинов удивления. Впрочем, после боя-то… Мда, война.

— Веришь, я не знаю как сказать, но вобщем, я не был самым милостивым монархом там, у себя… И будь я обычным жеребцом «царского рода», мне перерезали бы горло на десятый год правления.

Гамби удивлённо подняла взгляд.

— Знать была недовольна тем, что я заставил их работать. Жрецы — тем, что обожествил себя, и заставил учить новый «пантеон» и опять-таки, работать. Маги… ну, эти, пожалуй, всем были довольны, кроме одного: «почему не я?» — но тут уж как судьба распределила… Купцы были недовольны налогами, гвардия — разгоном гвардии… Потом я сформировал новую. Третье сословие… Ну, вот им было всё равно, и даже немного лучше, но монарх не может опираться на третье сословие: оно слишком далеко от трона, чтобы отвести цареубийственный кинжал. В подобных условиях например Ноеспар, несмотря на всю свою звериную жестокость, не зажился бы на свете.

— Как же ты справился?

— За счёт личного могущества. Они просто меня боялись, и не могли ничего сделать, а я… Гм. Иногда применял эту силу сверх необходимого. Теперь же я в раздумиях.

— Возвращаться или нет? — Поняла О`Гамби. — Если это из-за меня, то конечно, иди.

— Не совсем так. В конце-концов, почему ты не можешь пойти со мной? Что мешает? И да, любой, даже очень жестокий король лучше гражданской войны. Хуже неё только тупой или трусливый король… Просто я. Как бы сказать… Я немного теперь не такой. Не знаю, что со мной случилось, но я не уверен теперь, что смогу бестрепетно карать. А это совершенно необходимое условие для правителя… Смысл тогда мне возвращаться? Угробить страну, если её не угробили ещё за этот год?

Я поднял взгляд на О`Гамби.

— Бедный, — сказала она. — У тебя же, наверно, никогда не было друзей. Да уж, я бы тоже задумалась, возвращаться ли… А давай так сделаем, — она воодушевилась, — ты взглянешь одним глазом, и если война уже отгремела, то не пойдёшь, а если ещё нет, то вернёшься на престол, а я буду помогать тебе…

Непроизвольно я метнул в неё предостерегающий взгляд, и тут же, устыдившись, упёр глаза в пол.

— Вот видишь, — она улыбнулась, — тебе точно нужен помощник. Завёл бы себе какую-нибудь зебру из народа, которая просто пришла к тебе на приём, и спрашивал её в сложных случаях.

Я усмехнулся:

— У меня не было приёма. По крайней мере для тех, кто не номарх и не вельможа, за очень-очень редким исключением… Впрочем, был такой забавный случай. Князь одного из вассальных племён, после взбрыкивания и «вразумления», отдал мне сына в заложники, чтобы такого больше не было… Ну, то есть не сидеть в темнице на хлебе и воде, конечно, а вести вполне приличествующую положению жизнь. Только он не мог без моего ведома покидать столицу… Да о чём говорить: двое таких заложников когда-то стали моими личными учениками, а добрая половина не хотела уезжать, ибо тут столица, а дома — грязь по брюхо и жабы квакают. Этот, впрочем, для ученика был туповат, но академию потом закончил как должно, ибо не к лицу аристократу не разбираться в военных вопросах… Но его любовница, которой кто-то наплёл, что княжич сидит в яме и в цепях, припёрлась его выручать. Ко мне. Одна… И так скандалила на входе, что мне об этом доложили. Заинтересовавшись, я велел её пустить, и сходу сказал, мол, денег у тебя нет, для постели моей ты не подходишь, с чего мне отпускать твоего друга? Сошлись на том, что она отгадает три загадки, и отгадала. Впрочем, я не загадывал что-то для неё невообразимое… Тогда я велел позвать княжича, а ей — спрятаться пока за ширмой. Привели его, я спрашиваю: «как жизнь, не обижает ли кто?» Он говорит: «нет, всем доволен. В академии первое время было трудно, но всё равно, спасибо, что туда определили, а то от безделья недолго и с ума сойти, или, чего доброго, спиться. Вот только с женским полом плохо.» Тут эта Сомнамбула за ширмой, слышу, завозилась. Я кашлянул. «Что же, — говорю, — плохо, если ты — сын владетельного князя, собой не урод, получаешь содержание из моей казны, да и отец, наверно, тебя не забывает?» «Да вот, — отвечает, — есть у меня любимая, но отец против нашего брака, поэтому, раз уж вы спросили, то нельзя ли её сюда вывезти, так чтоб отец не знал?» Я посмеялся, потом говорю: «вылезай»… Было у меня, знаешь, подозрение, что она любит его, а он — кого-то другого. Но посмотрев, как они обнимались, опять же, передо мной, страшным и ужасным… «Ладно, — говорю, — решу вопрос с твоим отцом, чтоб он не противился вашим отношениям. Нельзя, чтоб такая любовь пропадала втуне. Невесте твоей дам дворянство. Судя по имени, её готовили в жрицы, но одно другому не мешает.»

— И чем кончилось? — улыбнулась Гамби.

— Свадьбой, понятное дело. Я не присутствовал — моё присутствие испортит любую пьянку, если только не с зеркалом — но подарил новобрачным дом в столице. Не без задней, каюсь, мысли. Когда княжич съехал, то дом стали сдавать в аренду. За сумму примерно в одну десятую от того дохода, что приносил ему домен. Понимаешь?

— Прости, нет, — повинилась кобылка, — ты же с него дань хотел получать, или как?

— Одна десятая — это после сборов всех налогов. Кроме того, народная вольница — всегда неустойчивый источник дохода, по крайней мере, для простых смертных. А у него был дополнительный — устойчивый, хоть небольшой. И ему не резон было со мной ссориться.

— Ну ты коварный змей, — О`Гамби шутливо толкнула меня копытом. — Так почему же меня не пустят?

— Ты не дворянка, — пояснил я, — а из простого населения… Ты представляешь, сколько ко мне бы шлялось посетителей, если население страны больше тысячи тысяч, да помноженных ещё на десять?

— Тысячи тысяч, — задумчиво повторила О`Гамби. — Да врёшь ты всё.

— Накажу, — я толкнул её носом в плечо. — Правда, они значительно меньше нас. По весу раза в четыре, а ростом по плечо. И им надо меньше еды… Хотя впрочем, тебя как раз бы пустили — из-за роста. У нас, видишь ли, до таких размеров вырастали только великие маги. И охрана решила бы, что ты тоже, только другой рассы. Но не радуйся: скорей всего, появись ты на моей родине, кто-то из моих коллег тебя бы убил. Просто на всякий случай.

Она с опаской посмотрела на меня.

— Вы убивали друг друга просто на всякий случай?

Я вздохнул:

— Ну, вобщем да. Любой из нас убил бы другого, если бы выпал шанс сделать это безнаказанно… Помнишь, я обещал тебе всё-всё рассказать? «Всё» включает и это.

Если честно, я ожидал что она уйдёт. Или бросит что-то вроде: «ну и катись». Но Гамби сочувственно кивнула:

— Тебе в самом деле нужна помощь.


Утром начали собираться в дальний путь. Я пересчитал деньги, и их оказалось немного — свои поделки я в основном раздавал бесплатно. ( С другой стороны мы не платили за дом и еду.) Но кое-что всё-таки было. Также присутствовали: мешок сушёных грибов, зерно, медный котёл и ещё кое-какие полезные в пути вещи. Вобщем, нужна была тележка.

Внезапно выяснилось, что весь доступный транспорт мобилизирован в армию — ибо Королло так и не внял голосу разума, и от своего похода не отказался.

Те же телеги, что этой чести не удостоились, либо нужны были хозяевам дозарезу, либо доехали бы, максимум, до первой ямы.

Пришлось идти к ванакту. Впрочем, я и так хотел наведаться, сказать, что мы уходим. Он немного поубеждал меня остаться, но как-то без огонька. Было видно, что он считает такой исход неплохим. Оно и понятно. Сегодня я говорю, что не желаю власти, а мало ли, что стукнет мне в голову завтра? Поэтому телегу нам всё-таки выдали.

Я встретился с парой знакомых купцов, и отдал им на хранение почти все деньги. Вдруг путешествие окончится ничем, или, о чём я старался не думать, О`Гамби придётся вернуться назад одной.

Остаток дня мы потратили на сборы, а Гамби еще — на прощание с друзьями. У меня-то друзей не было. Я вообще трудно схожусь с кем-то. Мне не интересны их имена, желания и проблемы. Привычнее приказывать. Даже странно, что умудрился так быстро жениться.

Вышли с утра пораньше, пока не очень жарко. Хотя по сравнению с Зебрикой жарко тут не бывает. Да, если удастся забрать О`Гамби с собой на Эквус, ей будет трудно акклиматизироваться.

Колёса тележки мирно поскрипывали. Я ухмыльнулся про себя: видела бы это та же Алое. Она, наверно, даже не стала бы издеваться надо мной, а предложила прислать врачебную помощь.

Попутно я рассказал Гамби о сути сообщения. Оно было довольно коротким. Дерево Гармонии, дистанционно влезши в голову жреца, предложило мне вернуться домой. Для чего в окрестности города Ридин, а конкретно — в деревню на северо западе от него — за мной отправлена шлюпка. При чём тут шлюпка, и почему (если уж без неё никак) нельзя было отправить её прямо сюда, Тарна не пояснила. Здесь нет моря, так в окрестностях Ридина его тоже нет… Что, впрочем, не должно удивлять: конкретностью и недвусмысленностью посланий наше божество, обычно , не баловало. А смысл её речей становился ясен потом. Хорошо хоть никогда не врала…

— А мы так и будем идти пешком? — Спросила О`Гамби. — Я почему-то думала, что мы… ну, полетим?

— Это вряд-ли, — ответил я, — очень уж затратно поднимать в воздух самого себя. А если еще и тебя с телегой, то улетим мы шагов на сто. Это вот стоя на земле, я могу поднять почти любой объект. Так что если устанешь, скажи — я тебя понесу. Правда, не слишком высоко. Ни к чему пугать народ летающими кобылицами. Но дорогу мы всё же немного сократим, на это моих способностей хватит. Только вот влезем на тот холм.

О`Гамби с сомнением посмотрела на упомянутую возвышенность. Никакой необходимости на неё лезть она не видела, когда можно обойти, но доверилась мне.

Когда же мы поднялись на вершину, я просто прокинул портал к горизонту, сэкономив таким образом пару часов дороги.

— Это здорово!.. Слушай, — она задумалась, — а почему ты сразу не откроешь такое окно в Ридин? Или… Сразу домой?

— Есть проблема: это так не работает. Я никогда не был в Ридине, и не знаю никого, кто там живёт. А насчёт дома — я пытался, и много раз. Впрочем логично, что Тарна закрыла для меня эту возможность, иначе в её выходке не было бы ровно никакого смысла…

А мысленно я добавил, что может быть и другое объяснение. Пугающее.

Что, если время в разных мирах течёт по разному, и на Эквусе прошёл миллион лет? И города поглотила пустыня, бывшие пустыни затопило море, а все, кого я знал, умерли? Впрочем, это отдавало паранойей.

Трюк с вершиной холма я повторял ещё трижды, пока не настал вечер, и мы не достигли реки. Выйдя же из последнего портала, я увидел в нескольких десятках метров четверых жеребцов, сидящих у костра. Гамби ойкнула, но я не волновался. Первое правило, вбиваемое ученикам: «сначала в портал входит щит, потом — ты сам.»

Впрочем, они и не пытались напасть. Пару секунд длилась немая сцена, а потом они рванули наутёк вниз по течению. Я сначала удивился, но потом, заметив на них доспехи, молча кивнул.

— Чего это они? — спросила О`Гамби.

— Надо думать, это остатки армии Ноеспара. Не всех же перебили, в самом деле… Я их не помню, но они, видимо, запомнили меня, потому и убежали.

— Как-то совсем не в ту сторону они шли.

— Ну, — я пожал плечами, — тут может быть много объяснений. Например, просто заблудились. Или проявили смекалку: искать-то их будут на дороге домой, а тут — обходной манёвр. Или они не верят в беспристрастность суда своих властей, и решили дезертировать…

— Знаешь, — кивнула кобылка, — я всё больше верю, что ты на самом деле был королём.

— А ты сомневалась? — притворно оскорбился я. — И ещё вариант, если уж они совсем были мудры, могли попробовать срубить плот, и уплыть по реке, как собираемся мы.

— Мы собираемся сделать плот? — удивилась Гамби. — Но у нас же нет инструментов…

— Пусть это тебя не беспокоит, — ответил я, снося лучом первое дерево. — Раз уж эти господа любезно оставили нам костёр, может ты пока сваришь что-нибудь?

— Конечно, — кивнула она, — а они не вернутся?

Я хмыкнул, и она тоже улыбнулась, поняв, что сказала глупость. И ещё полчаса я занимался плотницкой работой. Не так-то просто, как оказалось, сделать плавсредство, даже обладая почти безграничной силой. В итоге, убедившись что О`Гамби не смотрит, я сделал две двухсаженные стальные шпильки, и «сколол» ими брёвна. Воткнул мачту, и, уже наплевав на таинственность, синтезировал льняной парус. Тем более, что варево в котелке пахло весьма соблазнительно.

Вообще-то «код» этих грибов я давно переписал на «кристалл памяти», дабы по возвращению в Зебрику, отдать их крестьянам, и приятно дополнить таким образом мясную диету. Но здесь, в этом дремучем мире, мне казалось правильным таскать тележку с грузом пожитков.

— Какая-то гадость у меня сварилась, мохнатый-полосатый, — посетовала Гамби.

— Ничего, — сказал я, укладываясь возле костра. — Расскажу тебе историю. Когда Зебрику ещё только колонизировали, и аликорны… Гм, то есть могучие маги ещё не родились, фронтир достиг земель другого народа — кирин. Когда-то они владели, как утверждает легенда, всем Эквусом. И другие народы покорно склонялись перед властью их предводителей… Но предводители ушли, а кирины, расслабленные веками мирной жизни, проиграли зебрам, и вынуждены были переселиться на другой континент.

— Ты думаешь, Тарна выбила тебя, как когда-то выбила властителей кирин? — Спросила О`Гамби.

— Да, я так думаю.

Я засунул переднюю ногу в огонь, глядя как переливаются щиты.

— Понимаешь, Гамби, в этом мире я непобедим. У меня просто нет соперников, кроме Тарны, а с ней договорюсь. Лет за пятьсот я покорю планету. И не будет войн, и никого не будут грабить потому, что жизнь такова… Будет мир и покой. Одна религия, одна философия, одна столбовая дорога для науки.

Жена смотрела на меня большими карими глазами, в которых отражалось пламя, и молчала. Всё-таки, наверно, она идеальна.

— Но на пути к этому миру, я убью сотни тысяч. Два года назад мне даже не пришло бы в голову задуматься над этим. Даже половину населения я счёл бы приемлимыми потерями. Оно восстановится, никуда не денется. А теперь это почему-то стало меня беспокоить. И я, по сути, трусливо бегу в привычный быт, где мне довольно наказать сотню преступников в год, и вести локальные войны, в коих опять же гибнет тысяча-другая солдат, а вместо серьёзных боевых действий, мы лишь грозим таковыми друг другу… А этот мир, видимо, должен развиваться сам… Интересно, есть ли место, где всё неизменно, и нет нужды в этом дурном соревновании?

— Хорошо ли это будет?

— Не знаю. Но полагаю, что «схождение с ума» узников в одиночке, например, происходит от их недоделанности. Мне никогда не было скучно в одиночестве. В детстве я любил часами смотреть на ветви деревьев, на облака, и даже прямо на солнце — оно не слепило меня… На главное, белое Солнце, — пояснил я, не вдаваясь в детали. — Потом, как любая взрослая зебра, я утратил этот дар, и вернул только тогда, когда осознал, что стал аликорном. То есть могучим магом. А теперь мне плохо одному.

Я опустил на наше «первобытное стойбище» защитный экран. Ибо мало ли кто тут может водиться, помимо ноеспаровых солдат.