Там, где зла нет

Глава 3

В самом аду нет фурии страшнее, чем женщина, которую отвергли!

Уильям Конгрив. “Скорбящая Невеста”.

Как говорят в Кантерлоте: “богато жить не запретишь”, и теперь чейнджлинг взглянула на эту поговорку с нового ракурса. Конечно, узурпировать башню она не собиралась, с живым-то хозяином, но и покидать её, пока тот не восстановился, не больно хотелось. Закрывая глаза на ветхое состояние, жилища каких-то обжившихся среди внешних пинаклей мерзостей, гнетущую атмосферу… В общем, игнорируя многое, башня была просторной и по своему уютной. Особенно в сравнении с нынешним жильем чейнджлинга – однокомнатной съемной квартиркой на окраине городка с говорящим названием Фаркроуп. И если в маленькой тесной комнатушке едва хватало места, чтобы разместить свои немногочисленные вещи и саму себя, то башня была настолько пуста и просторна, что, кажется, её невозможно было заставить всем существующем на  свете скарбом и попытайся мир заполнить собой этот вакуум, чёрная громадина засосала бы его без остатка.

В безграничной утробе с непривычки кружилась голова, и перехватывало дыхание, такое со Стернитой было лишь однажды, когда она достаточно подросла, чтобы покинуть ясли и выйти во Внешний Улей.

Она предпочитала проводить такие сравнения как можно реже.

Еда, к удивлению чейнджлинга, нашлась быстро. В пустующей кладовой был целый короб, заполненный аккуратными пузырьками с розовым содержимым. Стернита сначала чуть не расчувствовалась от подобного подарка, но затем вспомнила, как её планировали эксплуатировать и находка сразу приобрела статус законной оплаты.

Три дня она ела и спала, иногда посматривая скучные телепередачи или осваиваясь в новых для неё кристальных играх. Шлемопаук уже давно успокоился, Стернита даже пыталась его кормить, просовывая через прутья остатки фастфуда, которым перебивались скрывающиеся принцессы, но тот лишь отбрыкивался, недовольно попискивал и сдувал с поддона крошки. Побрезговал он и выловленной на пустыре одинокой ящерицей, которая непонятно что на пустыре забыла. Только потыкал худосочное тело лапкой и так посмотрел на Стерниту, что у той сразу пропала гордость за лично добытый провиант.

Конечно, она не собиралась держать его взаперти вечно, но и отпускать не торопилась. Возродившийся Повелитель её сразу выставит на улицу и чейнджлину придется возвращаться в свою жалкую халупу, а она уже привыкла к просторным сводам и летающей вместе с ней под ними дружелюбно настроенной парочке летучих мышей. Да и должен же он понести какое-то наказание за то, что обманывал? Нет, злодеи, само собой, обманывают постоянно, а те, которые особо привержены идее, даже устраивают целые конкурсы посвященные мастерству лжи, но если взялся врать, не попадайся, а попался – не кусайся. Стернита решила, что недели ему хватит, день его за день её и это еще легко отделался! Она-то с ног валилась, мылом исходила, а этот посидит себе, отдохнет… Может и ума наберется.

Как же.

Стернита, как набралась сил и перестала видеть в темных углах миражи и непривыкшая сидеть без дела, стала растаскивать оружие обратно по стойкам. Правда, она не знала, где и какое должно быть, поэтому решила просто складировать его в одном из дальних помещений. Хозяин отрастет, сам разберется, служанкой она не нанималась. Очередь дошла до вонючих доспехов, которые следовало бы убрать раньше, но привычная к сомнительным запахам чейнджлинг временила. Став обычной кучей разрозненной брони, они сиротливо ожидали своей судьбы там же, где и пал их хозяин. Стернита отметила их никудышное качество. И без обладания знаниями кузнецов и литейщиков можно было определить ломкость стали, просто стукнув по ней копытом. Если она мялась, то кто-то плохо выполнял свою работу. Или хорошо. Доспехи выглядели жалко, но Стернита запомнила их еще новенькими и блестящими, когда они сидели на злодее, как влитые, сменив собой старый комплект. Очень может быть, что благодарные аликорны сделали этот подарок не по доброте душевной, а по холодному расчету. Дарить своему врагу хороший меч будет только идиот, а вот ножны с подрезанными ремешками или ломким пузыристым клинком, такое для врага в самый раз. В особенности для врага, способного этим самым мечом отправить вас на тот край.

Стернита разбудила паука и знаками объяснила, что собирается выбрасывать доспехи. Прямо из окна. Тот не возражал, только махнул лапкой и с каким-то презрением отвернулся. Таща в облаке телекинеза позвякивающую груду, чейнджлинг облокотилась на подоконник передними ногами и развеяла магию, как распускают взбиваемый ковер. Разрозненные куски брони в полной тишине устремились вниз, более мелкие части сразу отнесло ветром куда-то вбок, остальное приземлилось почти одновременно, особо не подняв пыли. А вроде все шло ни так уж и плохо…

…Шлемопаук пропал на следующее утро, не отсидев и половины отмерянного срока. Мелкая тварь сообразила, что бодать прутья бесполезно, поэтому просто выбила днище, перед этим на протяжении трех дней терпеливо расковыривая каждый из стыков, пока чейнджлинг не видела. Стернита обыскала ближайшие ярусы, облазила все незакрытые комнаты, попыталась даже найти при помощи магии. Ничего не получалось.

А потом она обнаружила топор. Вернее, обломок топора, а если быть совсем уж точным – огрызок. Одинокое топорище лежало на одной из ступенек, словно подкарауленная бандитом припозднившаяся жертва. От металлической части остался лишь недоеденный кусочек обуха, на нем еще поблескивали в свете рога то ли слюни, то ли желудочный сок. Стернита пошла дальше, и следы пиршества становились отчетливее, несъедобные объедки встречались все чаще. Зря чейнджлинг не дотащила часть оружия, ох зря…

Следы заканчивались в импровизированном арсенале, куча не-стальных обломков лежала в самом центре, как груда гостей в хрестоматийной пещере огра. Стернита сглотнула и, следуя какому-то сверхъестественному чувству, посмотрела наверх.

Наверное, это был кокон. Вернее, так бы они выглядели, если бы насекомые и чейнджлинги вместо шелка и слизи использовали сварку и листовое железо. Огромный неровный многогранник не качался и был надежно закреплен под потолком восемью штырями, чейнджлинг подлетела почти в упор, и до её слуха дошло едва уловимое гудение, похожее на треск неисправного холодильника. Однако при попытке потрогать одну из гладких граней, Стернита вскрикнула и отдернула копыто – холодная на вид поверхность была раскалена до предела.

Кокон-кристалл словно почувствовал чужое прикосновение и треск начал становиться громче, плавно переходя к звукам, напоминающим работу парового котла. С потолка посыпалось, и Стернита в последний миг успела увернуться от одного из отвалившихся штырей, остальные тоже не задерживались, отсоединяясь следом. Последние два держались дольше всех и были расположены на крайних боковых гранях, поэтому кокон, перед тем как упасть, развернулся таким образом, чтобы приземлиться на ребро.

Грохот был оглушительный, башня через все окна и бойницы возвестила окружение зловещим эхом. Каменный пол выдержал, хотя и принял в себя незваного визитера почти по самую крышку. Стернита спикировала к кокону и, одержимая любопытством, замерла. Хотя все инстинкты и накопленные прошлыми поколениями знания кричали ей бежать со всех ног, она просто не могла не подождать, что же будет дальше.  Тот же опыт говорил, что убегать от чего-то на самом деле опасного бесполезно.

Поверхность кристалла задалась паутинкой трещин, расползающейся по всей видимой поверхности, что-то захрустело, а потом со звонким хлопком кристальная камера разлетелась на тысячи осколков. Стернита едва успела воздвигнуть магический щит, прежде чем острый смертоносный рой смог её изрешетить. Из кокона, как из предбанника повалила сплошная дымовая завеса, затем показался растущий на глазах силуэт. Из не перестывающей чадить колыбели поднялся новорожденный, от старого Повелителя он ничем не отличался, разве что покрыт был какой-то непонятной, но очень вонючей субстанцией, а от набрюшника тянулся к низу непонятного назначения шланг.

Сначала было слово и было оно таким крепким, что образуйся оно в материальной форме, им можно было бы забивать самые непослушные гвозди и дезинфицировать самые грязные бинты. Оборвав шланг и завязав оставшийся кончик узлом, Повелитель с осторожностью выбрался наружу. Стернита сразу поняла, что ничего хорошего не намечается, поэтому, стараясь не издавать лишнего шума, по стеночке начала красться к выходу.

— Нелегко тебе придется, — сказал грудничок, рос он ни по дням, а по минутам и уже научился складывать слова в предложения.

Чейнджлинг замерла от неожиданности.

— Почему это?

Повелитель повернулся к ней, а затем хрустнул костяшками.

— Нелегко тебе будет вырванным рогом сломанные колени сращивать.

Стернита неслась так, как никогда не бегала за всю свою не самую насыщенную жизнь, Повелитель бежал следом, при этом умудряясь не только не отставать, но и постепенно сокращать дистанцию. Для прямоходящего, только что родившегося существа злодей умудрялся развивать впечатляющую скорость. Будто этого было мало, башня, словно признав возвращение старого хозяина, всячески мешала улепетывающему чейнджлингу. Знакомые коридоры сменились незнакомыми, двери норовили захлопнуться прямо перед носом сами собой, спотыкания на ровном месте чередовались с различными препятствиями в виде сваленного в кучи хлама, которые приходилось перепрыгивать. Взлетать Стернита опасалась – внезапная потолочная балка могла отправить её в медвежьи объятия.

— Стой, сволочь! — громыхал позади Повелитель, неостановимым катком сметая очередную не предназначенную для него баррикаду.

— Сам стой, сволочь! — не оборачиваясь, огрызнулась срывающимся от одышки голосом чейнджлинг.

Нырнув в очередное ответвление, Стернита попала в жилые покои. Взгляд упал на окно, ставни которого были спасительно разведены в стороны, но Повелитель резко появился позади, словно некультурный плевок из темноты. Схватив чейнджлинга за ногу, он швырнул её в противоположную от окна стену.

Злодеи старой закалки вообще не страдали болезнями нового поколения, но раз в столетие и ястреб кукарекал. Швыряние своего оппонента считалось признаком крайнего непрофессионализма и в лиходейских кругах всячески порицалось. Старики сетовали, что кидать героя, вместо того, чтобы его сразу добить вошло в обиход сразу по окончанию Эпохи Тирании. Злодеев после неё оставалось совсем мало, а приходящие на смену со временем мельчали настолько, что презрительно нарекались “плюшевыми”. Такие, как правило, больше театрально хохотали и грозились, чем создавали реальные проблемы. Они сажали героев в темницы с рассыпающимися стенами, помирали от рук собственных подопечных или же, что чаще всего происходило, бросали злодейскую юдоль, становясь у вчерашних врагов жеребятками на побегушках.

Стерните следовало благодарить судьбу, что отрицательный опыт случайно проявился именно на ней и именно сейчас. Она приподнялась на холодной площадке телепорта и сдержанно охнула, если бы не её прочный эндоскелет, одним ушибом дело б не обошлось. Повелитель надвигался неспешно, красные диоды глаз покачивались в такт тяжелых шагов.

— Мой арсенал! Мой драгоценный арсенал! — убивался он, не забывая активно жестикулировать, компенсируя тем самым полное отсутствие мимики. — Да один старинный волшебный кинжал Тык-в-поня стоил сотню жуков лучше тебя. Ты мне отработаешь, все до последней дрянной заготовки отработаешь!

Перспектива вместо долгой и мучительной смерти угодить в пожизненную кабалу Стерниту вовсе не прельщала. Не согласная с уготованной ролью, она начала в спешке перебирать руны телепортации на память, стараясь повторять действия Повелителя. Тот в свою очередь очень этому не обрадовался и, закричав про сбитие настроек, бросился на чейнджлинга. Помешать, впрочем, не успел – яркие колонны сошлись к центру, поглощая парочку: закрывшуюся всеми четырьмя ногами чейнджлинга и застывшего в прыжке Повелителя.

Грязная мутная вода приняла злодеев без всплеска – телепорт честно считал введённые координаты и, не задавая лишних вопросов, окунул пассажиров под поверхность озера ровно на три метра. Стернита едва не наглоталась воды в первые же секунды, на одних рефлексах успев превратиться в первую пришедшую на ум рыбу, рыба пришла на ум необычная. Зеленое пламя под водой походило на взрыв баллона с красителем и когда оно рассеялось, новый облик чейнджлинга задергался в потоке, привыкая к отсутствию ног, рога и привычного лошадиного хвост. Голая, лишенная панциря кожа казалась тонкой и легко уязвимой.

Электрический угорь взвился, готовый устремиться навстречу преломляющимся солнечным лучам, но тут что-то крепко сжало кончик хвоста и оборотня потащило ко дну. Не унимающийся злодей оказался отвратительным пловцом, зато превосходным якорем. Правда было не понятно, на самом ли деле он пытается утопить существо с жабрами или просто не хочет захлебываться в одиночестве.

Подошвы сапог коснулись дна, поднимая облака ила и распугивая мелких подводных жителей. Угорь извивался всем телом, но вырваться из железной хватки не мог. Повелитель, пуская пузыри из прорези, огляделся и решил сделать шаг. Не рассчитав с непривычки сил, он потерял равновесие и припал на одно колено, свободная рука сама собой метнулась искать опору и хваткие пальцы сомкнулись на торчащем из самого дна одиноком цветке с неестественно прямым стеблем. При ближайшем рассмотрении цветок оказался стрелой.

Стернита же, испугавшись, что прямо сейчас с нее начнут сдирать шкуру, наконец, вспомнила, что умеет создание, чей облик она приняла.

Яркая голубая вспышка осветила озеро, одна за другой принялись всплывать оглушенные рыбины.  Стернита выбралась на берег уже в своем обличье, вовремя не подгадав момент перевоплощения, она все же проглотила пару пинт горькой воды и теперь старательно извергала её на песок. Повелителя она не видела и, честно сказать, видеть больше не хотела. На миг загорелась надежда, что старый злодей, со сведенными от удара током мышцами, пополнил немногочисленные ряды утопленников, но, как известно, такие как Повелитель не тонут…

Чейнджлинг откашлялась, избавляясь от последних излишков влаги, и вымученно посмотрела на гладкую поверхность озера. Оно было совершенно гладким и казалось абсолютно безмятежным, словно и не происходило только что под ним смертельной подводной борьбы. Стернита морально приготовилась к тому, что спокойную гладь прорежут кривые злодейские рога, но последующее событие все равно застало её врасплох.

Поверхность воды раздалась огромным гейзером, волны захлестнули чейнджлинга и даже чуть не смыли обратно в озеро, но она удержалась. Злобный, полный ярости рев сотряс землю и гигантский крылатый силуэт, расправив крылья, на миг завис в небе, накрывая тенью часть пляжа.

Стернита толком не успела удивиться или испугаться, как холодная рука зажала ей рот, а кто-то большой и сильный оттащил её за ствол плакучей ивы.

— Не ори. Всё прощу, только не ори, — прошептал Повелитель и после кивка чейнджлинга убрал перчатку.

Летающая тварь же времени даром не теряла и уже наматывала круги по округе, постепенно расширяя радиус поиска. Судя по дерганому поведению злодея, целью был он. Дав знак следовать за ним, Повелитель полез через плотный высокий кустарник, стараясь издавать как меньше шума. Выходила ровно наоборот. Стернита продвигалась следом, чуть пригнувшись, растительность скрывала её полностью, а остающаяся за первопроходцем просека позволяла не опасаться зацепить дырой какую-нибудь ветку.

Когда они выбрались на окраину подлеска, крылатое чудовище пролетело совсем низко, лапой зацепив верхушку статной сосны. Злодеи залегли, как под артобстрелом.

— Что это такое? — тихо спросил чейнджлинг, провожая взглядом похожий на гигантскую птицу силуэт.

— Не жужжи, — прошипел Повелитель. — Возвращается.

И в самом деле, тварь, будто что-то услышав, приземлилась в поле неподалеку и наконец, появилась возможность её как следует разглядеть. Если это и была виверна, то самая крупная из ныне живущих. Лоснящаяся гладкая чешуя бледно-серого цвета обтягивала мощное тело, между длинными ороговевшими пальцами были натянуты грязные, с мелкими дырами перепонки. Оканчивающиеся тремя загнутыми когтями ноги взволнованно взрыхляли почву, муренья голова на длинной шее озиралась по сторонам. Втягивая через ноздри воздух, создание начало неспешно ползти в сторону беглецов. Повелитель обернулся к чейнджлингу.

— Ты это, не сильно испугалась? Обоняние у фелбистов далеко не собачье, но все же.

Стернита проглотила готовый вырваться ответ и жутко позеленела. Не говорить ведь, что и правда струхнула…

Повелитель же уже нашел обломок камня, и перевернулся на бок для броска.

— Попробую отвлечь, — пояснил он.

— Так себе идея, — сразу заметила Стернита.

— Да, точно, кидай ты, тебя и замахиваться не надо, — спохватился злодей и передал снаряд.

Чейнджлинг вздохнула и проползла вперед. Фелбист (или как там эту штуку Повелитель обозвал) продолжал ковылять к ним с расправленными крыльями, удерживая шаткое равновесие. Было видно, что в полёте оно чувствует себя свободнее. Выждав момент, пока тварь не отвлечется, Стернита запустила камень в сторону. Сначала теплилась надежда, что план сработал: фелбист повернулся на звук удара, но сразу потерял интерес и теперь уставился уже на кустарник, в котором засели злодеи.

— Это кто там кидается?! — голос у существа звучал на удивление мягко. По крайней мере, для такого монстра. — А ну вылезайте или проглочу не глядя!

Бежать было поздно, да и некуда. Стернита не преминула укорить напарника за его глупую идею, но тот уже не слушал. Выбравшись на открытое место, злодей бесстрашно пошел на чудовище. Чейнджлинг поспешно вылезла следом, впрочем, скромно держась за широкой спиной. Можно было перекинуться и попытаться сбежать, да только кто знает, на что эта штука на самом деле способна.

Гладкая голова склонилась на бок, как бы в неверии, когда Повелитель остановился совсем рядом. Чейнджлинга существо словно бы и вовсе не замечало. Взгляд немигающих глаз был полностью запечатлен на чёрных пластинах брони, Стернита между делом прикидывала, как долго доспехи выдержат натиск мощных челюстей и как далеко за это время она успеет улететь, но тут случилось самое неожиданное.

Крылатый гигант покачнулся и распластался в неловком поклоне, уткнувшись мордой в кучку одуванчиков.

— Мой Господин… — подобострастно прошептала она (теперь Стернита отчетливо различала женский голос), расправляя крылья, будто поднятые в приветствии паруса.

Сложно было понять, какие чувства обуяли Повелителя, но радости среди них места не нашлось. Он подошел к фелбисту и несильно похлопал по сплюснутой голове, отчего по её шее и до самого хвоста прокатилась дрожь.

— Встать, — коротко приказал злодей.

Монстр послушался, его хвост вилял из стороны в сторону от нескрываемой радости.

— Ладно, этого я не ожидала, — сказала Стернита, разглядывая диковинное существо.

Повелитель виновато пнул мирно прыгавшую мимо по своим делам жабу.

— Да, это… вроде как мой ездовой зверь.

— И я благодарна вам за спасение, — прорычала она. — Честно говоря, лежа в магическом трансе на дне, я потеряла счет времени и уже оставила надежду, но потом вспомнила – вам же еще целый мир порабощать! Конечно, вы могли бы послать за мной своих верных слуг, но кто я такая, чтобы трактовать планы Великого?

Стернита ехидно посмотрела на “Великого”. Тот был явно не в своей тарелке, хотя держался спокойно.

— С захватом мира вышла небольшая проблема… — после недолгой паузы честно признался он.

Рассказ Повелитель начал не сначала, как и полагалось, поэтому Стернита мало чего понимала. Но общую идею уловила – злодей чуть ли не в одиночку тащил темный крестовый поход на своих широких плечах, а вокруг были одни бестолочи и дилетанты. Когда черед дошел до злополучного поражения, Повелитель, кто бы сомневался, оказался ни в чем не виноват и вообще Армия Света мухлевала, солнце светило ей в спину, а кривизна земли смешала Легионам Тьмы все боевые порядки. Злодей так раздухарился, что запрыгнул на высокий валун и показал, как он в одиночку косил вражьи рати. Не забыл он упомянуть и про судьбоносную зуботычину, она вообще являла собой кульминацию всей эпопеи.

Фелбист же, кажется, искренне всему верила, охала и ахала, а в особо страшные эпизоды прятала голову под крыло.

— Вот так все и закончилось… — Подвел итог Повелитель и перевел дыхание от безостановочного пересказа.

Стернита протяжно зевнула и поднялась с утоптанной травы, на которой успела немного вздремнуть. Небо окрасилось оранжевым цветом, солнце уже наполовину спряталось за далеким горным хребтом.

— Выходит, вы проиграли? — с грустью спросила пробужденная.

— Мы проиграли, мы, — огрызнулся Повелитель, честно разделяя ответственность.

Фелбист сконфуженно опустила глаза.

— Но посмотри на это с другой стороны, — продолжал злодей, — ты теперь свободна и вольна лететь, куда душа лежит.

— А… а куда мне лететь? — спросила она и, хотя голос её звучал, как рокот из тартарской пыточной, в нем чувствовалась абсолютная беспомощность.

Повелитель развел руки в стороны, будто силясь обнять целый свет.

— Куда угодно! Хочешь – туда, — он указал на северо-запад. — Хочешь – сюда. — острый палец ткнул на юго-восток. — Весь мир перед тобой.

Дар свободы свалился на ездового зверя неожиданно, и его веса почти хватило, чтобы сломать её пополам. Стернита, почувствовав у создания нарастающую панику, подлетела к Повелителю.

— Ты что и правда, хочешь её так оставить? — Спросила она, с опаской поглядывая на растерянное чудовище, которое без какой либо цели разглядывала собственные когти. — Она ведь ничего не знает о нынешних порядках.

— Да ладно, не пропадет, — отмахнулся Повелитель. — Сейчас в Эквестрии безопаснее, чем когда либо, нарваться на реальные проблемы сложно.

— Зато создать легко! — постучала по лбу Стернита. — Ей же одного мяса на день пуда два надо, не меньше. Где она его возьмет? Охота-то под запретом.

— Не ко мне вопрос, мне вообще есть не надо, — пожал плечами Повелитель и напоследок помахал своему зверю.

Долго он рылся за бездонной пазухой, вываливая на траву множество непонятный и диковинных вещей, однако камня телепортации среди них не оказалось.

— Прекрасно, просто великолепно! — с досады злодей схватился за рога. — И как мне теперь в башню вернуться?! — после чего с надеждой поглядел на чейнджлинга. — Не подбросишь? Ты ведь можешь превратиться во что-то крупное…

Стернита встала на дыбы, скрестив перед собой передние ноги.

— Взнуздывать себя не дам!

Начался спор. Повелитель утверждал, что раз на нем катались, то и он разок может. Стернита перейдя на крик, доказывала, что это не одно и то же, попутно перечисляя, на какие низости она скорее согласиться, лишь бы не подставлять свою спину под холодный металлический зад.

Фелбист скромно подползла ближе, и её пробило на кашель. Кашель был отрывистый, сухой и очень наигранный.

— Чего тебе? — раздраженно рявкнул Повелитель.

— Я вроде как ваш ездовой зверь… могу подвести.

Злодей упер руки в бок и уставился в небо, ища спасения. Небо прекрасно помнило все те ужасы, которые в нем и под ним творились при правлении Повелителя, поэтому ответ не заставил себя долго ждать.

— О, к деньгам! — обрадовалась Стернита.

Повелитель выругался, зачерпнул песка и принялся оттирать белый мазок, едва не угодивший в узкую прорезь.

— Хорошо, полетели, — пробурчал он, с опаской высматривая летунов покрупнее.

— Я и дорогу к башне помню, — поспешно добавила фелбист, словно боясь, что Повелитель откажется в последний момент.

Тот взошел по услужливо выставленному крылу, как по трапу, долго устраивался где-то в области лопаток, но кое-как угнездился.

— А ты чего ждешь? Иди сюда, — Повелитель с подозрительным дружелюбием помахал чейнджлингу.

Стернита сделала шаг, но тут же встретилось лицом к морде с фелбистом.

— Это кто? — Спросила та. Из пасти у чудища несло так, что драконье огненное дыханье переставало казаться самым страшным оружием, дарованным природой.

На радостях пробужденная, кажется, даже не заметила, что помимо неё с хозяином присутствовал кто-то еще.

— Свои, — коротко бросил Повелитель и для порядку пришпорил летунью.

Она сразу сникла и услужливо подставила крыло Стерните.

— Друг моего Лорда – мой друг.

— Мы не друзья, — проворчал Повелитель, но фелбист, к счастью не обратила внимания.

Стернита благоразумно помалкивая, карабкалась по заскорузлым длинным пальцам. Конечно, ничто не мешало воспользоваться крыльями, но когда пятнадцатиметровое чудовище протягивает тебе лапу, игнорировать подобный жест идея не самая лучшая. Шкура у фелбиста оказалась не только гладкая, но и влажная, хотя она явно успело обсохнуть. Среди едва различимых мелких чешуек затесались склизкие пучки водорослей и гнезда каких-то мелких гадов. Стернита брезгливо расчистила посадочное место, потом устроилась за широкой спиной Повелителя и постаралась дышать не слишком глубоко. Вонял новый транспорт не только изнутри.

Чейнджлинг летала много и в разных образах. Приходилось её рассекать синеву и в облике орла, пегаса, грифона, своем собственном, в конце концов, но полет на чем-то настолько колоссальном был для нее впервые. От начала первого взмаха, до стремительного набора высоты и последующего планирования в теплых волнах циклона сквозила несдерживаемая мощь и, хотя Стернита привыкла ощущать существ напрямую, находясь в их обликах, она полностью осознала восторг всадника. Должно быть, так чувствовали себя злодеи древности, сея смерть и разрушения, удерживая под собой воплощение истинного разорения.

Чейнджлинг так прониклась полетом, что внезапная встряска застала её врасплох. Не поймай Повелитель её в последний момент и не усади на место, ушла бы в отвесное пике. Оказалось, пока одна витала в облаках, другая в них охотилась, добычей оказались три гуся из протараненного фелбистом косяка. Стернита готова была поклясться, что слышит хруст костей даже на своем месте.

“Я же говорил – не пропадет”, прокричал довольный собственной правотой Повелитель.

К башне они прибыли достаточно быстро, разве только ночь обогнать не смогли. Или злополучное озеро было недалеко, или старая новая знакомая оказалась слишком быстрой, Стернита определить не могла. За широкой спиной силу встречного ветра не оценишь, а елозить по скользкой седловине и высовываться лишний раз того определенно не стоило.

Повелитель ловко съехал по подставленному крылу прямо ко входу, Стернита слетела следом, пробурчав напоследок максимально невыразительную благодарность.

— Вот и прилетели, — подытожил злодей, выискивая ключ.

Фелбист легла на землю и сиротливо поджала лапы. Стернита толкнула Повелителя.

— Ах, да, ты еще здесь, — всполошился Повелитель. — Еще не надумала, куда податься?

Летунья страдальчески вздохнула, вернее, попыталось – на деле это прозвучало, как предупредительный рык.

— Если такова ваша воля, то я улечу. Жаль только, что не сможем мы отметить нашу чудесную встречу и моё не менее чудесное избавление от сонного проклятия, вы ведь не нуждаетесь ни в еде, ни в крепких напитках.

Готовый уже заранее возразить Повелитель промолчал, складывая обратно оттопыренный для важности указательный палец. Стернита шлепнула себя по лицу копытом – нашла-таки, чешуйчатая, куда бить.

— Как говорил покойный архимаг Навариус: ”в тяжелой голове мысли дольше задерживаться ”, — сказал Повелитель, предвкушая достойного собутыльника. — Залетай через старую посадочную площадку, будем думать, что с тобой дальше делать.

Фелбист сразу приосанилась, засияла и с места, без разбегу подбросила себя в воздух, обдав злодеев волной пыли и смрада. Стернита отряхнулась и поочередно прочистила ноздри от песка, Повелитель нагнулся и несколько раз шлепнул себя по затылку, выбивая пропитанные чёрной слизью крупинки.

Пиршественный зал оказался наиболее просторным и наименее пострадавшим помещением в башне. В любом случае таким он определенно был до прибытия фелбиста, успевшего раздавить несколько кресел и сбить пару люстр. Она бы точно растоптала и праздничный стол, не прикажи вовремя появившийся с двумя бочками за плечами Повелитель встать по стойке смирно. Стернита вкатила еще одну, без краника. Раньше чейнджлинг пренебрегла бы подобным родом досуга, но при дворе Сестер она успела распробовать множество изысканных вин и изменить тем самым свое отношение к алкоголю. Не сказать, что ей сильно понравилось, но и обратного она не утверждала.

Как заведено, первый тост за встречу, и только второй за что придётся. Пришлось за внезапное воскрешение. История фелбиста оказалась короткой, печальной и сбивчивой, прямо как жизнь типичного злодейского прихвостня. Она была искусственно выведена в загоне с единственной целью – служить, и после долгих лет фанатичного следования своему предназначению, Повелитель, тогда ещё полноправный владелец своего имени, поручил ей ответственное задание – в одиночку разрушить Озерный Город, посмевший не склониться перед Легионами Тьмы. Фелбист без лишних колебаний приступила к исполнению приказа, но когда рассеялись грозовые тучи, обнажая сторожевые башни, неизвестный лучник поразил её зачарованной стрелой. Сфокусированная на небе, она оказалась совсем не готова к атаке с земли, ведь до такой высоты не могла долететь ни то, что стрела – копьё из баллисты, но стрелок был невероятно силен. Даже самый могучий кентавр не смог бы натянуть тетиву на луке, бьющем на пару миль по наклонной.

— И ты послал её одну без прикрытия против целого города? — Стернита пригубила вина и поморщилась – погреба злодея были не чета сестринским.

Повелитель же к этому моменту накидался до такого, что самостоятельно держать ответ не мог, поэтому эту привилегию без спроса взяла фелбист.

— На то время моему Господину было виднее, сколько, кого и куда именно нужно было отправлять, — сказала она.

— То-то мы сейчас так хорошо живем, — не удержалась Стернита. Чудовище, конечно, было большим и страшным, но и язык стал предательски легким.

Фелбист угрожающе раскрыла пасть так, что можно было разглядеть вторую пару челюстей, расположенную глубоко в глотке. В первой тоже хватало зубов, каждый был размером со  столярное шило, но куда толще. Её шея угрожающе изогнулась, словно готовящаяся к прыжку змея. В этот миг Стернита узнала, как выглядит смерть.

Повелитель заёрзал, устраиваясь удобнее на мокрой от неаккуратного питья столешнице и громко, хотя и очень неразборчиво, погрозился кому-то в о сне. Фелбист тут же остыла, и что-то сюсюкая себе под нос, накрыла злодея своим крылом. Таким крылом нельзя было согреть или защитить от дождя, разве что дать небольшой тенек, но этот жест нес совершенно другую функцию – толстая, прорезанная длинными пальцами перепонка отгородила злодея не от мнимых опасностей, а от сидящей рядом чейнджлинга.

— Это уже не важно, — заявила, наконец, фелбист, после чего повторила волнующий её с самого утра вопрос: — А ты, собственно, кто?

Стернита растерянно почесала затылок, перед взором еще стояли неровные, покрытые едкой слюной острые зубы.

— Я ченджлинг…

— Да вижу, что не волколак! — огрызнулась гостья и спросила снова, но этот раз тоном, не терпящим глупых ответов. — Кем ты приходишься Ему?

Если б словами можно было убивать, Стерниту бы в этот же миг разорвало на части. Вопрос был настолько неожиданный, но вместе с тем пугающий и глупый, что чейнджлинг не знал, как на такое реагировать. Поэтому, последующий взрыв хохота обескуражил даже её саму, не говоря о фелбисте.

— Что смешного? — взвилась амфибия.

Стернита замахала передними ногами, показывая, что совсем ничего, но прекратить смеяться не могла. Она свалилась под стол и схватилась за живот, хвост лупил по грязному полу, словно ладонь.

Когда она взобралась обратно в кресло, ребра и скулы ужасно ныли, неготовый к такому припадку веселья организм сигнализировал, что пока все, хватит.

— Ох, синапс немилосердный, — с отдышкой проговорила Стернита, утирая со лба выступивший пот. — Я за всю жизнь, как за последние полмесяца столько не смеялась.

Фелбист громко кашлянула, терпением она не отличалась.

— Ладно, ладно, не надо на меня так смотреть! — поспешно начала Стернита. — Мы с твоим хозяином без году неделя знакомы, на курсы вместе ходили. Все.

— На какие такие курсы? — глаза фелбиста сузились в подозрительном прищуре.

Настала очередь истории чейнджлинга, Стернита кратко описала их похождения за хорошими делами, при этом сглаживая каждую шероховатость и обтачивая любой неудобный угол. Повелитель рассказал фелбисту далеко не все, поэтому пространство для маневра имелось. Как только Стернита замолчала, не перебивавшая все это время амфибия дала выход своему возмущению.

— Да как они посмели Властелина Тьмы за кошками посылать?!

— Вроде как бывшего… — неуверенно поправила Стернита, но осеклась и решила не нарываться.

— Да какая разница! — Не унималась крылатая фурия. — Он же такой… такой…

— Какой? — не выдержала Стернита.

И тут, внутри громадного чудовища словно щелкнул невидимый тумблер, испуганно отдернув крыло, она смущенно уставилась куда-то в темноту.

— Н-никакой… — пролепетала она неожиданно тонким, почти срывающимся голосом.

Стернита засветила рогом, и рука Повелителя безвольно поднялась, а затем так же безвольно грохнулась обратно.

— Вот тут ты права, прямо сейчас он вообще никакой, — ощущая какой-то прилив вдохновения, который появляется посреди спора, Стернита спросила. — А тебе что с того, кто я ему?

Фелбист дернулась, как от удара, казалось, что прямо сейчас она беззащитнее самой слабой пони.

— А то, что я должна знать о любой потенциальной опасности, угрожающей моему Господину! — резко ответила она и одарила чейнджлинга уничтожающим взглядом. — Так что я за тобой слежу, поэтому даже не думай подкатывать… в смысле, обкатывать свои грязные замыслы.

— Мэм, да мэм! — отчеканила Стернита, прилагая все усилия воли, чтобы выдержать серьезное выражение лица.

Напоследок фелбист внимательно оглядела чейнджлинга, будто не до конца решаясь оставить её наедине с обожаемым хозяином, но все же поползла на выход. Вылакать она успела целую бочку, однако пьяной не выглядела, и тем удивительнее было то, что она сначала врезалась в стену, а только потом втиснулась в проход.

— Теперь понятно, чего ты так от неё избавиться торопился, — усмехнулась Стернита, подперев морду копытом. Она и раньше, как чейнджлинг, что-то чувствовала, но не была уверенна до конца. Некоторые миньоны обожают своих господ так сильно, что легко принять их фанатизм за иное чувство.

“Мэйнхеттен наш!”, — взревел на это злодей, после принялся ёрзать, то ли торжествуя в своих грёзах, то ли это просто опустошенные бочёнки просились раньше срока наружу.

Алкоголь и самых злостных врагов способен помирить, пускай обычно и всего на один вечер, поэтому даже Стернита несколько размякла.

— Ш-ш-ш-ш, — с ласковым сочувствием просипела она и легонько постучала по холодной оковке шлема.

---

Когда живешь в съемной квартире с тонкими стенами, нулевой шумоизоляцией и неспящими по ночам соседями, привыкаешь ко многому. Громкая музыка, ругань, плачь новорожденных, эта единая мелодия злодейских кварталов очень скоро оставляет попытки разорвать твои уши вместе с мозгом изнутри, а вместо этого оборачивается ненавязчивой колыбельной, под которую так легко задремать.

До этого дня Стернита думала, что при желании способна заснуть рядом с извергающимся вулканом, но очень скоро осознала свою неправоту. Фелбист храпела так, что подпрыгивали все не прибитые к полу предметы, шатались развешенные по стенам портреты и картуши. Чейнджлинг лежала на широкой кровати с широко раскинутыми в стороны ногами, изредка мигающие глаза неотрывно глядели в потолок. Она успела множество раз пожалеть о том, что не решилась покинуть башню, пускай и на ночь глядя. С Повелителем её больше ничего не связывало, но как же ей хотелось понаблюдать за его грядущими страданиями. Однако пока страдала только она, но чейнджлинг стоически превозмогала, уверяя саму себя, что оно того стоит. Кроме того, со злодея причитается еще три дня отпуска, и уступать их принципиально не хотелось.

Как обычно происходит у неспящих, утро, вместо того, чтобы незаметно подкрасться, расцвело мучительно медленно, будто стесняясь. Умывшись, почистив зубы и подточив излишне разросшийся рог (в ванной у злодея оказался великолепный напильник, наверное, рога на его шлеме были не просто украшением), Стернита поцокала вниз по лестнице. В пиршественном зале уже сидели оба порождения зла. Повелитель держал просунутую в прорезь воронку, и лил из пузатой банки зеленоватую жидкость. В банке, среди листьев и прочей зелени плавали пупырчатые огурцы.

— Утречка! — прорычала из дальнего угла фелбист, выглядела амфибия довольной и выспавшейся. Еще бы – первый раз за эпоху ночевать под каменной крышей, а не под водной гладью.

— И тебе не сдохнуть… — огрызнулся чейнджлинг, впрочем, не слишком громко.

Повелитель отставил опустевшую банку в сторону и обвел всех своим тяжелым взглядом, в котором горела будничная ненависть.

— Есть две новости, — начал он и чтобы гости не обнадеживались, сразу добавил: — обе плохие.

— Что случилось, мой Господин? — сразу встревожилась фелбист.

Стернита никак не среагировала, потому что догадывалась об одной из них.

— Вино кончилось, — тоскливо процедил злодей, после чего схватился за голову. — И деньги тоже!

Вот уж нашел, чем удивить, деньги, если ты не кантерлотский аристократ с семизначными счетами по всему планетарному шару, исчезают одинаково быстро, как у простых пони, так и у опустившихся злодеев.

— Ты, подожди снаружи, — приказал Повелитель фелбисту. Та беспрекословно подчинилась. Как только её длинный хвост змеёй выполз за порог, злодей недовольно обратился к чейнджлингу. — Весело тебе?

Та, уже не скрывая улыбки до ушей, подсела рядом.

— Еще бы! Знаешь, что самое смешное в этой ситуации? В смысле в том, что ты нищий, озлобленный на всех вокруг бухающий неудачник с монстром под боком, мечтающим, чтобы ты оседлал её с табуретки? То, что найдутся такие психи, которые тебе позавидуют. Ха!

Повелитель терпеливо выслушал.

— Все сказала?

— Да если бы…

— Пока хватит, — проворчал злодей. — Слушай, у нас сложилось некоторое недопонимание…

Стернита закинула задние ноги на стол, задев кончиком копыта пустую банку. Звякнуло.

— Теперь попытки покалечить, закабалить, а еще лучше – утопить так называются?

 — Вспылил, с кем не бывает, — оправдался злодей. — Да и ты тоже хороша, утыкала, как подушечку для игл.

— В следующий раз вообще расплавлю! — рявкнула Стернита. — Думаешь, я забыла, как ты меня продал?

Повелитель отмахнулся.

— Продать то продал, а цену заломить не успел. Не припрись ты впотьмах с буркалами на выкате, я бы у аликорнов для нас столько всего выторговал, что можно было б до конца времен в сокровищах купаться, но теперь все, жабры отпустили, рыбки и уплыли. Поэтому довольствуйся тем, что успел получить. Ящик с питьевой любовью видела?

— Видела, — примирительно пробубнила Стернита, уши у неё опустились от осознания упущенной выгоды. — Вкусная.

— Еще бы она оказалась невкусная, высший сорт!

— Неужели от самой… — ахнула от неверия чейнджлинг.

— А ты думала? На заказ цедила, через пол материка тащили, — гордо ответил Повелитель, словно имел к процессу личное отношение.

Стернита высунула язык и встряхнулась, прогоняя из мыслей рисующиеся нюансы производства.

— Так что, забыли? — Повелитель протянул через стол свою массивную лапищу.

Стернита, ожидая подвоха, помедлила, но поразмыслив, все же стукнула по металлическому кулаку своим крохотным на его фоне копытом.

— Забыли, — проворчала она, естественно, ничего не забывая.

— Вот это настрой, — одобрил Повелитель, затем приподнялся со своего места и, перегнувшись на сторону чейнджлинга, доверительно прошептал: — не хочешь помочь мне в одном дельце?

Та лишь фыркнула, скрывая тем самым заинтересованность.

— Дай угадаю, отвадить от тебя эту летучую кикимору?

— Я вообще-то хотел, чтобы ты поискала своей магией мой камень телепорта, но, тьма необъятная, а твоя идея тоже хорошая!

— Ну, нет, рептильный магнит, сам разбирайся, — злорадно пропела Стернита. — Я на тот край не тороплюсь. С камнем так и быть помогу, только лучше бы тебе предложить в награду нечто реально достойное.

Злодей разочаровывался, но недолго, надо было договариваться на то, на что соглашались.

— Достойней награды не найдешь нигде, не в Эквестрии, не за её пределами, — с достоинством заявил Повелитель, а потом приосанился, объявляя цену. — Я предлагаю свою кандидатуру.

Брови Стерниты поползли вверх и замерли на уровне лба.

— Кандидатуру для чего? Я тебе не тритон переросток, ты для меня, что ведро с гвоздями.

— Кто о чем, а жукоконь о наболевшем, — вздохнул злодей и принялся объяснять на пальцах. — Я – Повелитель Тьмы и раз буду тебе должен, исполню все, что потребуешь, но в разумных пределах и один раз.

— Как мне кажется, разумные пределы это начистить кому-нибудь рыло? — уточнила Стернита. — Спасибо, я за себя постоять могу.

— Как знаешь, как знаешь, — усмехнулся злодей. — С тебя всего-то один жалкий камушек найти и получить за это надежную поддержку в сложной ситуации. В жизни, знаешь, разное случается.

— Мана-полярность у артефакта какая?

Повелитель опешил.

— Чего?

— Мана-полярность, — терпеливо повторила чейнджлинг. — Полярная мана, как её еще обзывают. Какой заряд, какое соединение, какая первичная стихия?

— Ах, это, — сообразил Повелитель, на самом деле ничего не соображая. Все эти ковалентности и диффузии он оставлял на придворных чародеев. — Я где-то записал, но бумажку, кажется, потерял, а на память не скажу…

— Понятно, — Стернита смерила злодея менторским взглядом, и тот, кажется, на секунду стал ниже ростом. — Сама посмотрю, по исходнику определить можно.

Фелбист лежала на улице, в башне ей было тесно, особенно  в переходах. По-змеиному сложив шею пирамидкой, она, не мигая таращилась в пустой горизонт, охраняла по старой привычке. Повелитель вышел, держа под мышками две большие прямоугольные рамки.

— Видишь, до чего докатился, последнее продаю, — жаловался злодей как можно громче. Стерниту он захватил с собой, чтобы при живом свидетеле звучало убедительнее. — Две лучшие картины, гордость моей коллекции уйдут в грязные копыта пони.

— Серьезно, и это твой план? — усмехнулась Стернита. — Сказать, что у тебя вообще ничего нет?

Злодей грозно на неё шикнул и в подтверждение своих слов поставил рамки холстом от себя. Первая картина была полной жутью: какая-то бесшерстая долговязая тварь с куцей львиной гривой пожирала тварь поменьше, судя по схожести – детеныша или мелковатого собрата. Безумный взор выпученных глаз мог оказать на особо впечатлительных зрителей эффект касторового масла. Вторая же картина как бы и не была картиной вовсе, больше походя на детский рисунок. Очень аккуратный, расчерченный по линейке, но все же взрослому такое рисовать было зазорно. На белом фоне красовался алый равнобедренный треугольник, боковые стороны тянулись кверху и замыкались острым углом.

— А это тоже картина? — уточнила чейнджлинг на случай, если Повелитель по невнимательности перепутал одинаковые оловянные рамки.

Злодей хмыкнул и сделал жест, как будто перекидывая через плечо невидимый шарф.

— Много ты в искусстве понимаешь, — он произнес это так надменно, что Стернита закатила глаза, заранее признавая свою некомпетентность. — Это, между прочим, последний дубликат работы знаменитого художника Квазимира Мараевича, под названием “Красный треугольник”. Вершина его развернута кверху, символизируя нашу бесконечную борьбу и путь к недостижимому идеалу, красный цвет – цвет крови – показывает то, чем многим приходиться на этом пути расплачиваться, а белый фон, обозначающий Великое Ничто, подчеркивает тщетность окружающего бытия, что создает метафорический контраст на фоне простого, даже примитивного исполнения.

Фелбист и чейнджлинг застыли с разинутыми ртами, ударная мощь супрематистского авангардизма оказалась не хуже, чем у оглушающего заклятия. Первой пришла в себя амфибия и принялась отговаривать любимого господина от ужасной затеи, но тот и слушать ничего не хотел.

— Ты погоди, вот придётся еще и тебе платить, так вообще по миру пойду, — говорил злодей.

— Мне не надо ваших денег! — Фелбист гордо приосанилась, что с её строением выглядело забавно. — Я готова служить вам за идею.

— Идею, я так понимаю, ты и на хлеб мазать будешь? — спросил Повелитель.

Красноречивым ответом послужило урчание в пустом желудке, трех гусей на день для такой туши было недостаточно. Пока амфибия собралась с мыслями, Повелитель деловито закинул за плечо картины и полез на спину – крыло само подставилось под ноги.

— Камень главное найди, за мной не застоится, — предупредил чейнджлинга злодей.

— Если он все еще в башне или во дворе, то найду, но ты раньше времени не надейся. Помни, куда ты его в последний раз засунул и откуда он может потом высунуться, — ответила Стернита и заранее отвернулась.

И не зря – от взмаха могучих крыльев её с головой накрыла мини-буря. Ящер растворился среди свинцовых облаков за считанные мгновения.

Полет проходил в полной тишине, только посвистывал проходящий сквозь дырки в перепонках ветер, да он же шумно забивался в прорезь. Прижимая к груди драгоценную кладь, Повелитель изредка бил пятками по бокам фелбиста, указывая направление.

Пони селятся повсюду. Приплыви вы на самый отдаленный остров, заберись на вершину самой высокой горы, углубись в самые непроходимые чащобы, почти наверняка там обнаружиться поселение вездесущих копытных или похожих на них существ. Поговаривают даже, что все остальные расы пошли от пони, которые попросту приспосабливались к самым невыносимым условиям жизни, вырождаясь в абсолютно немыслимые виды. Конечно, все это обыкновенные пережитки старых мифов и легенд, но найти не обжитое невысокими лошадями место задачка та ещё. Дошло до того, что в нескольких милях западнее пустошей Повелителя вырос небольшой поселок. В былые времена он бы стер его с лица земли, чтобы другим смельчакам неповадно было, но нынешняя действительность навязывала иные правила, поэтому поселенцы обжились, наладили торговлю. Даже Повелитель иногда заходил к ним на винокурню, что сделало её местной достопримечательностью.

Фелбист приземлился, заняв собой сразу несколько посадочных мест. Никто не спешил возражать, тем более что транспорт последовал за своим всадником.

— Ну и дыра, — брезгливо морщилась амфибия, оглядывая чистенькие, но невзрачные домишки, сложенные из цельных древесных стволов. — Почему вы позволили им здесь жить?

Повелитель промолчал, игнорируя глупый вопрос. Они вышли на площадь с фонтаном, который был выполнен в виде статуи героя. Героев, особенно в Эпоху Гармонии развелось как блох на беспризорной дворняге, но памятников удостаивались немногие. Единорог (почему-то прямоходящий) попирал задними ногами чей-то смятый шлем, правая рука (опять же с пальцами) сжимала направленный на одно из зданий пернач. Левая вздымалась над головой, в кулаке был зажат новомодный самострел, из ствола в разные стороны било восемь кристально чистых струй, создающих вокруг владельца подобие похожего на венчик ореола.

— И чего только этим скульпторам на ум не придет, — подивился Повелитель, проходя мимо.

Фелбист тоже окинула фонтан недоверчивым взглядом, настоящих героев она за версту узнавала, а тут был какой-то мутант.

Так бы и шли они без особого внимания к окружению, но тут Повелитель зацепился глазом за возведённый на окраине крытый павильон. На миг злодею почудилось, как что-то незримое влечёт его под натянутую крышу, и он решил не сопротивляться. Подняв полог, гости оказались посреди склада, но необычного: вокруг сновали пони, расставляя длинные скамьи и перетаскивая разнообразные, накрытые белыми покрывалами вещи.

И вдруг Повелитель увидел Её. Большая и надменная, стоящая на отдельно огороженном помосте карета взирала на суету вокруг выключенными провалами фар-глазниц. Череп неизвестного зверя на месте радиатора смотрелся уместно, хотя и несколько ненадежно. Повелитель не очень любил все эти новомодные механизмы, но тут не смог с собой совладать. Он обошел карету по часовой и против часовой стрелке, заглянув в салон из натуральной кожи (и это в стране травоядных-то!), незаметно проверил на прочность кузов и оценил тридцати пяти дюймовые колеса. Не удержавшись, даже надавил на висящий рядом с боковым зеркалом клаксон и остался доволен результатом.

“Хонк-Хонк!”

— Утюг с болтами, — ревниво рыкнула амфибия, чувствуя конкурентку.

— Мешок с требухой, — заступился за безмолвную машину злодей.

Место оказалось передвижным аукционом, но не простым. На нём распродавали конфискованное злодейское имущество, теперь стало ясно, что такая красавица делает в копытах у пони. Скоро нашелся и распорядитель, денег у Повелителя с собой не было, но следовало узнать, когда начнутся торги, чтобы выкупить такую прелесть без лишних свидетелей, а заодно предложить свои картины. Красный чванливый единорог сразу объяснил, что торги будут завтра, а предлагать свои лоты можно только предоставив сопутствующие с ними документы. У злодея таких документов не имелось – львиная доля личных накоплений была честно награблена, поэтому пришлось по-быстрому ретироваться, ибо единорог начинал интересоваться, что злодей так упорно прячет за спиной.

Но про карету Повелитель не забыл.

“Угоню, если надо!”, решил он про себя уже снаружи.

Больше до пункта назначения его интерес ничто не вызвало.

Винокурня была двухэтажным зданием со стекленными стенами, через которые виднелись громоздкие перегонные кубы. Надо думать, делалось это умышленно, чтобы зависимые покупатели не срывались с крючка.

— Так, погуляй где-нибудь поблизости, мне без тебя спокойнее, — сказал Повелитель и пошел к приоткрытой калитке.

Во дворе его уже ожидал сам хозяин – крупный сизый земнопони с роскошной бородой. Но на лошадином лице и она смотрелась неуместно.

— Какие покупатели! — обрадовался главный винокур, предвкушая прибыль. — Давненько не заходили, ваша злобность.

— Да вот подумываю завязать, наконец, — ответил злодей, —  но ведь разоришься без меня.

— Разориться не разорюсь, но производство резать придется, — хитро подмигнул пони.

Два молодых помощника выкатили кег, Повелитель сразу придрался к объему. Стали договариваться о цене. Злодей признался, что денег с собой у него нет, но потом добавил, что финансы это мирское, а искусство вечно. Хозяин отнесся к подобному заявлению скептически, но из любопытства согласился посмотреть на предметы бартера. Картину с монстром он сразу отставил в сторону, на лице у него отразилась кратковременная паника, а вот треугольник ему понравился.

— Можно добавить надпись, арендовать часть забора и повесить боком, как указатель, — заявил пони, крутя в копытах картину. — Стрелочка да в такой-то рамке, все сразу поймут, что у меня вино достойное высших чинов. Как же я сразу до такого не догадался.

— Вот и бери, по одному кегу за картину, — сказал Повелитель.

Заспорили снова. Хозяин отмахивался от страшного изображения, как от пасквиля с принцессами, говоря, что оно ему и даром не нужно, Повелитель же расписывал, как им можно пугать редких воров и нередких завистливых соседей.

Через десять минут уговорились, хозяин принимал и вторую картину, но давал за неё ящик бормотухи, которую по глупости и неопытности нагнал один из нерадивых учеников.

Фелбист влетела во двор, чуть не посбивав всех с ног. Выглядела она встревоженной.

— Вот, кстати, работник тебе не нужен? — спросил Повелитель, — Будет твое вино по другим городам развозить, бизнес расширишь, может, спонсоры какие внимание обратят.

Винокур с опаской оглядел соискательницу. Особого внимания удостоились острые когти и массивная челюсть.

— А питается оно чем? — с опаской спросил он.

— Да чем попало и что поймает, — ответил за фелбиста злодей.

Пони погладил бороду, обдумывая предложение, но все же отказался.

— Нет, спасибо, нам таких не надо. У нас тут воздушный коридор, да и маленькие пегасята на крыло встают, за ними и так глаз да глаз нужен…

— Мой господин, нам нужно срочно лететь. Сейчас же, — фелбист терпеливо дослушала характеристику, при этом припрыгивая на месте, как бы торопя всех вокруг.

— Что натворила? — сразу посерьёзнел Повелитель.

Амфибия нагнулась и что-то шепнула злодею в шлем. Тот, словно не придав словам должного значения, никак не среагировал. Собрав покупки, он вернулся на спину.

Но вот во двор ворвалась группа пони. Вооружены они были, кто чем попало: вилы, лопаты, тяпки у одного единорога в магическом захвате висело хлипкое на вид однозарядное ружьишко.

— Вот оно! — выкрикнул кто-то из толпы и остальные поддержали его возмущенным гулом.

Повелитель развернулся, и хотел было уже узнать, в чем, собственно дело, но феллбист взмахнула крыльями и, отбросив особо близко смельчаков, взвилась вверх.

Погони не было, может, потому что не могли догнать, а может просто пыл пошел на убыль, и поубавилось смелости. Пони существа отходчивые, главное только, чтобы для храбрости не стали пить, к сожалению, возможность была прямо перед носом.

— Так, повтори еще раз, что ты мне там прошипела, — потребовал Повелитель, раздраженно отбивая на плоской крышке кега незамысловатый мотив своими острыми пальцами.

Немного помявшись, фелбист повторила:

— Я всего лишь лизнула козу…

— Это как это так “лизнула”? — удивился злодей.

— Да вот так. Отправилась, как вы и велели, погулять, хожу, никого не трогаю, заглядываю в окна, пугаю местных и тут смотрю – к плетню привязана коза. Ну, я ваш наказ помню, есть никого нельзя, вот я и решила просто попробовать, жрать-то охота… лизнула, она и исчезла!

Повелитель выдержал небольшую паузу, переваривая услышанное.

— Я так понял, пони из-за этого разозлились?

— Не знаю, наверное, — обиженно ответила амфибия. — Еще и обзываться начали, “Чупакабра! Чупакабра вернулась!”

И оставаться бы загадке о пропавшей козе неразгаданной, но фелбист неожиданно изогнула шею, после чего громко и протяжно отрыгнула решение. Решение было разделенным на множество неравномерных частей, эти части полетели вниз, быстро скрывшись из виду.

Повелитель аж присвистнул.

— Ты, главное, пони так не лижи или кого еще разумного, если свобода дорога.

— И что теперь будет? — занервничала амфибия.

— За одну козу может и ничего, эквестрийцы впечатлительные, но отходчивые, ты только больше не косячь. — ответил злодей и добавил. — Но если все же придут, попробую договориться.

Пораженная до глубины души фелбист начала рассыпаться в благодарностях, но Повелитель тут же её осёк, приказав следить за дорогой.

Стернита ждала их там же, где её и оставляли, можно было подумать, что она так никуда и не уходила. С довольной мордой она перебрасывала из копыта в копыто камень телепорта.

— Где? Когда? — бросился к ней Повелитель, проигнорировав трап-крыло.

— Там где он и должен был быть – в кладовой, — чейнджлинг протянула артефакт, его тут же схватила цепкая лапа и скопидомно упрятала в бездонную пазуху. — Я подумала, чего мне башку ломать, если сначала можно всего лишь обыскать одно место.

— Хоть ты сегодня не разочаровываешь, — выдохнул злодей.

Чейнджлинг сразу помрачнела.

— Что произошло?

Повелитель махнул рукой, мол, пустое, и пригласил всех внутрь.

— Опять пить? — спросила чейнджлинг.

— Тебя никто не неволит, — пожал плечами злодей.

— А я и не отказываюсь.

Вино пони сварили хоть и вкусное, но легкое, как кефир, сразу чувствовалось – товар предназначался не Повелителю. А вот бормотуха удивила, после второй бутылки даже у фелбиста глаза сошлись в кучу, сахара на маленький ящик перевели не меньше мешка. Стернита закашлялась от одного глотка и сразу принялась заедать оставшимися после посиделок с принцессами чипсами. Повелитель слабости не показывал, но как только попытался что-то сказать, все сразу стало ясно – досталось по мозгам и ему.

Когда фелбиста обняли за шею, та лишь глупо заулыбалась и покраснела. Чейнджлинг тоже не убереглась, лапа у Повелителя была ухватистая и холодная. Заняв обе руки, злодей затянул песню. Гостьи слов не знали, но честно пытались подпевать.

“Был я знатным изувером,

Мой сапог везде ступал.

Побивал грифонов в небе,

На земле же добивал.

Средь насыпанных барханов,

Я варанов колотил.

А под сенью у дубравы,

Чуть дриад подсократил.

В ледяной пустыне скоро,

Истребил под ноль моржей.

В северной стране суровой

Ночь провёл больших ножей.

Так теперь меня не любят,

И до колик презирают.

Только мне до них нет дела,

Если бздят – то уважают!”

Фелбист от песни расчувствовалась и пустила скупую крокодилью слезу.

— Мой господин, вы не одни! — она прижала к себе несопротивляющегося злодея, чейнджлинг уже успела освободиться, — Я!.. я вас люблю.

Чейнджлинг перестала жевать, боясь по неопытности распределить еду не в то горло. Повелитель же, как и ожидалось, съехал по гладкой чешуе под стол и сразу же умиротворенно засопел. Фелбист расстроенно положила голову на столешницу.

— Я, конечно, сейчас не совсем в своем уме, но мне кажется, что взаимностью он тебе не ответит, — собралась с мыслями Стернита.

Амфибия злобно на неё поглядела, но спорить не стала.

— Да и чем он тебе так понравился, мало того, что не пойми что за зверь, так еще и козёл редкостный, — не отставала чейнджлинг.

— Ага, сволочь, какую поискать, — согласилась воздыхательница, но голос у неё стал мягкий, морду тронула мечтательная улыбка. — Самый огромный засранец на всем свете.

— Так, погодь, — Стернита встряхнулась, чтобы не заснуть раньше времени. — Тебе в нём это нравиться?!

— Ещё бы, — охотно отозвалась фелбист. — Ты бы видела, как он предавал огню целые города и казнил безоружных, разлучал матерей с их детенышами, а как он расправлялся с предателями! У меня от этих воспоминаний до сих пор мурашки по чешуе пробегают.

Сказав это, амфибия закатила глаза и высунула язык. Очевидно, мурашки у неё бегали не только снаружи и не только по чешуе.

— Я-я-я-ясно… — протянула Стернита. Как только у разных существ крыша не едет. — Вот поэтому он тебя и не полюбит.

— Ты это на что намекаешь? — прищурилась амфибия, впрочем, без намека на угрозу.

— Подумай сама, — со знанием дела начала Стернита. — Если он такой подонок, то и полюбить он способен только такого же подонка, если это высокое чувство ему вообще знакомо. Про все эти притяжения противоположностей и прочую ванильную лабуду не слушай – это все глупости. Мы, живые существа, создания однополярные и ищем себя пару с такими же интересами, взглядами, ну и желательно такой же расой. Хотя случаи разные бывают, но твой определенно не из тех. Ты ему не интересна, слишком ты добрая…

— Чего-о-о-о?! — взревела поддатая амфибия, но побоявшись разбудить злодея, понизила голос. — Я не добрая… Я злая, очень злая, да.

— Не для него, — сухо ответила чейнджлинг. — Таким как он подавай самых злобных мегер, не знающих ни жалости не сострадания, Способных ради собственной прихоти, ну не знаю, истребить целый поселок. Но ты ведь не такая.

— Ты меня плохо знаешь, — прорычала фелбист, уже что-то прикидывая в своих туманных мыслях.

Стернита подсела ближе, забираясь амфибии под крыло.

— Да ла-а-а-адно, в сравнении с ведроголовым ты ещё относительно нормальная. Кстати, мы же так и не познакомились. Я – Стернита.

— Стенчвинг, — коротко, скорее на автомате ответила фелбист.

— Тогда за знакомство, — чейнджлинг осмелилась пригубить бормотухи во второй раз, и это стало для неё последним на сегодня глотком.

Прежде чем свалиться вслед за Повелителем, чейнджлинг заметила, что фелбист к алкоголю не притронулась. Вид у неё был задумчивый, а глаза пустые, как у глубоководной рыбы.

---

Сны имеют дурную привычку забываться сразу же после пробуждения. И нет, чтобы задержаться в памяти хоть бы на пять минуточек, они исчезают бесследно и безапелляционно, как тени при наступлении полудня. А ведь Стерните снилось что-то хорошее, ей вообще редко что снилось (исключая недавнюю конспирацию), но она где-то слышала, что это особенность всех чейнджлингов. Поэтому собственные сны ей представлялись чем-то вроде безумных фильмов, в которых ты был и зрителем и режиссером и актером, возможно даже продюсером. Так же говорили, что резкое пробуждение позволяет ухватить часть сновидения и сохранить его в памяти, именно поэтому последнее, что запомнила Стернита, перед тем как проснуться от льющейся на морду воды, это как она верхом на скате, вооруженная абордажной саблей летела в гости к сырному нигилизму.

Повелитель обливал её из лейки в виде слоника, затхлая струя била то в нос, то в раскрытый рот. Стернита задергалась, раскашлялась и попыталась закрыться передними ногами, но проклятые дырки нивелировали всю защиту.

— Проснулась? Хорошо.

Чейнджлинг запищала от боли, когда острые пальцы схватили её за ухо и грубо поставили на ноги.

— Ухо!.. Больно, оторвёшь, придурок!

— Я тебе не только ухо, я тебе и язык твой поганый вырву! — рычал Повелитель, крутя в руке раковину. — Что ты её там наговорила?!

— Ничего! Ничего! — попыталась соврать чейнджлинг.

— Так, а что на другой волне говорят? — полюбопытствовал Повелитель и крутанул ухо сильнее.

От такого у кого угодно глаза бы на лоб полезли.

— Расскажу-у-у-у-у, только отпусти! — заорала Стернита.

Пришлось выложить всё, как есть. Прикладывая к уху пакет с погребным льдом, который неохотно предоставил злодей, чейнджлинг громко хлюпала носом.

— Что, бабья солидарность проснулась? — спросил Повелитель, упирая руки в бока. — Если не умеешь держать язык за зубами, то лучше не пей. Я тебе точно больше не налью.

— Да что случилось-то? — возмутилась Стернита и зашипела – ухо горело, словно его пожевал оголодавший параспрайт.

Повелитель молча протянул ей какой-то клочок бумаги и так же молча дал знак следовать за ним. Пока они спускались к выходу, Стернита развернула бумагу, наколдовала магический фонарь и принялась читать. Это оказалось сложно, не только почерк был куриным, но и грамотность находилась примерно на том же уровне.

“Дарагой гаспадин я знаю вы никогда ни видили ва мне каво та больше нежали издавое живтоне и я паналя пачему. Все эта время я была слишком не злая, теперь буду злой. Я атправляюсь в тот гарадок в катором мы были вчера. Абищаю я устрою такое что вы миня признаете. С любовью ваш верный издавой зверь”.

— О-ёй…

— Вот тебе и “о-ёй”! — передразнил злодей, — молись всему своему жучиному пантеону, чтобы она не успела никого сожрать.

— Знаешь что, до этого бы не дошло, если б ты просто взял и поговорил с ней, как делают все нормальные существа, — сказала Стернита.

— Поговорил?! — зарычал злодей, и Стернита тут же пожалела, что открыла рот. — Тебе-то откуда знать, сколько и о чем мы с ней разговаривали раньше? Тебя еще в графике у королевы не намечалось, а мы тогда договорились до того, что пришлось её принудительно остужать от горячих чувств.

И тут только сейчас чейнджлинг обратила внимание, что через плечо Повелителя перекинут длинный композитный лук. На вид он состоял из кости и дерева, наверное, поэтому шлемопаук его не съел. Стернита сложила дважды два и сдавленно ахнула.

— Так это ты её подстрелил?

— Еще бы я своим болванам такое ответственное задание поручил, — как само собой разумеющееся произнес злодей.

Стернита вспомнила жуткую на вид, но по-детски привязавшуюся к злодею амфибию. Кем нужно было быть, чтобы так с ней обойтись она уже знала.

— Ты чудовище, — бросила чейнджлинг ему в спину без капли злобы или осуждения, просто буднично констатируя факт.

Повелитель остановился и развернулся. В его громоздкой фигуре промелькнуло нечто отталкивающее, даже больше, чем обычно.

— И лучше не забывай об этом, — посоветовал злодей.

На улице стояло безоблачное утро, недалеко от башни различались следы взлета, совсем свежие, а значит еще оставалась надежда.

— Что с телепортом? — сразу спросила чейнджлинг, не распыляясь на лишние разговоры.

— Пока настрою, фелбист уже успеет выесть весь город и еще парочкой деревенек закусить, — ответил Повелитель. — Так полетим.

— Как “так”? — не поняла Стернита, но доходило до неё быстро. — Да ты должно быть шутишь…

— Конечно же, шучу, сейчас самый подходящий для этого момент, — кивнул Повелитель. — Хочешь еще одну шутку? Обхохочешься: однажды один злодей и одна жужелица случайно пробудили древнюю плотоядную амфибию, напоили её до дискордиков и натравили на ближайшее поселение. А потом пришли паладины и убили всех троих. Чего не смеёшься?

— Не смешно, — честно призналась Стернита.

— Ну, так и не выёживайся.

Обреченно вздохнув, Стернита юркнула злодею под ноги.

— Держись крепче, — сразу предупредила она.

— Бери самую большую форму, желательно, если сможешь потянуть, – королевскую виверну. — посоветовал Повелитель, чейнджлинг под ним казался игрушечным коньком-качалкой.

— Виверну? Ха!

Зеленый всполох на миг поглотило обоих злодеев, он совсем не обжёг, но Повелитель едва успел это отметить. Ноги раздвигались сами собой под растущей в танцующем пламени тушей. Повелитель схватился за выступающие наросты и очень скоро обнаружил себя в пяти метрах над землёй.

— Ого, жучара, да я тебя недооценивал!

Огромный чёрный дракон, не многим меньше фелбиста, громко взревела, после чего взмахнула крепкими кожистыми крыльями и устремилась к солнцу.

— В другую сторону! — проорал Повелитель, понукая чейнджлинга в бока.

Стернита виновато рыкнула, после чего пошла на вираж и теперь уже точно полетела в верном направлении.

— Эй, ты говорить всё ещё способна? — встревоженно спросил злодей.

— Способна, но желания не имею, — откликнулась низким басистым голосом Стернита.

— Что, в первый раз всадника везешь?

Дракон-чейнджлинг помолчала, вглядываясь в чистый горизонт.

— Да…

— Не хотел красть твой первый раз, — усмехнулся злодей. — Уверен, ты бы предпочла другого наездника.

— Я бы предпочла, чтобы ты заткнулся, — огрызнулась Стернита.

Помолчали. Дракон летела так быстро, насколько имела возможность, сиди на её спине кто-то кроме Повелителя, давно бы унесло встречным ветром. Вдалеке замаячило пятнышко.

— Он?

— Он.

Пятнышко росло, приобретая очертания и оформляясь в единую композицию. Не идеальную – некоторые её части были заметно покорежены. Повелитель забористо выругался, Стернита не без удовольствия отметила, что её фразы влились в злодейский вокабуляр.

— Высади меня неподалеку от стены, а сама лети напрямую, — приказал злодей и перекинул ногу через спину, усаживаясь боком. — Попытайся её отвлечь, остальное на мне.

— Может, все-таки попробуем с ней поговорить? — неуверенно возразила Стернита, но на снижение пошла.

— Хочешь, говори, хочешь пантомиму показывай, хочешь, жонглируй, главное отвлеки!

До земли оставалось не больше пяти метров, Повелитель, подгадав момент, сбросил лук, а затем спрыгнул сам. Сгруппировавшись в полете, он с поразительной для своей грузности легкостью приземлился и перекувыркнулся через голову (как только рогами не воткнулся), перераспределяя энергию от падения. Подхватив упавший неподалеку лук, злодей закинул его обратно на плечо и с той же ловкостью перемахнул почти двухметровую ограду. Проводив взглядом рогатую фигуру, скрывшуюся среди дворов и огородов, дракон устремилась на нарастающие звуки боя. Вернее, бой, это когда сражаются две или более стороны, а тут происходило обыкновенное избиение. На миг Стернита даже задумалась, как такие миролюбивые, легко впадающие в панику существа смогли подмять под себя огромное королевство, а потом вспомнила, что лиходеи, особенно те, что помельче и живущие в услужении у других, на поверку оказывались ещё хуже.

Пони занимались тем, чем и должны были в подобной ситуации: носились кругами и пытались спрятаться. Стражников, кто бы мог подумать, не наблюдалось, как и современных героев, способных вдесятером совладать разве что с бешеной лисой.

Фелбист ограничилась разрушением нескольких домов и одной собачьей будки, а когда перепуганные жители стали покидать обрушающиеся здания, приземлилась для охоты. По счастью никого поймать она еще не успела, может, растеряла прыть за время спячки, а может просто не могла выбрать кого посочнее. Вот один из земных пони споткнулся об оглоблю перевернутого воза и распластался на животе. Облизнувшись, фелбист зашагала к нему, растопырив крылья, со стороны выглядело наигранно, но в подлинности намерений сомневаться не приходилось. Когда их уже почти ничто не разделяло, и амфибия приготовилась открыть смертельный счет, внезапно стена зеленого огня разделила охотницу и жертву. Пони взвился и с воплем бросился прочь, подожжённый хвост развивался и чадил.

Стернита приземлилась неподалеку и сплюнула пропитанную гарью слюну. И как настоящие драконы к этому привыкают?

— Стенчвинг, остановись, не делай глупостей! — дракон оценила масштабы разрушений и поправила саму себя. — Больше, чем уже наделала!

— Если пришла меня отговаривать, то проваливай по-хорошему! — заревела в ответ фелбист. — Я докажу своему господину, что достойна его!

— Никому ты ничего не докажешь, дура! — Стерните приходилось орать, ей казалось, что если удастся перекричать оппонентку, то та решит прислушаться. — Только нам проблем добавишь!

Показалось, что на мгновение амфибия одумалась, взгляд прояснился. Но только на мгновение. Фелбист сложила крылья и поползла на дракона, той пришлось начать пятиться.

— Я поняла, я все поняла, — голос отдавал безумием и отрешенностью. — Ты просто решила забрать его себе! И как я сразу не догадалась, ты, подлая многоликая дрянь, все вы перевёртыши такие!

— Стенчвинг, успокойся, — Стернита уперлась задом в брошенную посреди улицы грузовую карету и от неожиданности чуть не упала. — Я тебе клянусь сердцем Улья, между нами ничего нет и быть не может.

— ВРЕШЬ!!! — Бешено взвыла разъярёная амфибия и бросилась в атаку.

Драконье тело было на вид неуклюжим, но очень гибким: чейнджлинг в последний момент ушла из-под удара, когда бритвенно-острые когти распороли стенку прицепа.

— Да не хочу я с тобой драться! — прорычала Стернита, но боевую стойку приняла.

Раздраженно оттолкнув иссечённый транспорт, как сущий пустяк, фелбист приготовилась к очередному броску.

— Так не дерись, а просто сдохни!

“Если ты надумал стрелять, то сейчас самое оно”, подумала Стернита, но ничего не произошло. А ведь злодей явно давно не практиковался, что если промахнётся…

Нападение застало чейнджлинга врасплох. Фелбист сделала вид, что атакует как прежде, при помощи когтей, а когда противница попробовала уйти в сторону, резко выгнула шею. Шея оказалась не только длинной, но и очень эластичной.

Зависший в воздухе чёрный дракон взвыла от боли, когда капкан из колючих острых зубов сомкнулся на задней лапе. Она яростно махала крыльями, пытаясь взлететь, а фелбист, как гигантская собака, старательно тянула соперницу вниз.

— Сучка больная, сама напросилась! — Сквозь слезы прокричала Стернита, а затем набрала в грудь воздуха.

Поток ядовитого огня обрушился на фелбиста, и той не оставалось ничего другого, как отпустить добычу и спешно закрыться крыльями. Разъяренный дракон продолжала окатывать новыми струями огня обидчицу, пока та только и могла, что защищаться. Фелбист попробовала отступить, но лишь с силой врезалась в фонтан, скульптура которого начала крениться набок. Собираясь с силами для очередного извержения, Стернита поперхнулась на половине вдоха.

Через бортик фонтана перелезал жеребенок. Малец оказался сообразительнее многих взрослых, найдя хоть какое-то укрытие, но сейчас это решение выходило ему боком. Скульптура прямоходящего пони осыпалась, бомбардируя весь бассейн камнями. Уже выбравшийся жеребенок попытался отбежать, но поскользнулся на мокрой траве и завалился на бок. Пускай изваяние и принадлежало герою, раздавить кого-то оно могло так же легко, как самый обычный валун. Фелбист, воспользовавшись возможностью, отступила.

Герои и так мало кого из злодеев разбирали, а уж декоративные – тем более. Каменный пернач прошелся дракону по хребтине; что-то звонко хрустнуло, кажется, панцирь. Стернита застонала сквозь сжатые до крови зубы, боль пронзила все тело.

— Чего вылупился, сопляк, вали отсюда! — Рыкнула она перепуганному жеребенку, которого заслонила в последний момент. А чтобы тот не считал ворон, дала передней лапой ускорение, да такое, что тот кубарем докатился до первой встречной сердобольной кобылы, которая его и подхватила.

Кое-как Стернита поднялась. Впрочем, простоять на ногах ей суждено было недолго: фелбист спикировала сверху и жёстко свалила дракона обратно.

В старых чейнджлингских сказаниях о легендарных воинах-перевертышах говорилось, как эти непобедимые воины умели менять свой облик несколько раз за одно мгновение, часто комбинируя это с молниеносными сериями ударов. Будучи личинкой, Стернита заслушивалась этими историями до поздней ночи, но даже в своем возрасте понимала, что это невозможно физически.

Сейчас чисто физически она с трудом удерживала драконий облик, чтобы фелбист не могла проглотить её за один присест.

— Последние слова будут? — Спросила амфибия, занося когтистую лапу для решающего удара.

Для шутки не хватало воображения, для скабрезности – храбрости, поэтому Стернита лишь промолчала.

“Дискордов ублюдок бросил меня”, подумала чейнджлинг и отвернулась от неотвратимой погибели.

“Хонк-Хонк!”

Со стороны крытого павильона, изрыгая из многочисленных выхлопных труб столбы сизого дыма, вырвалась массивная карета цвета хромированной стали.

— Что за… — фелбист обернулась на источник шума, но слишком нерасторопно.

Механический левиафан на всей скорости врезался в бок амфибии. Кенгурятник в форме черепа с бивнями не смог пробить толстую шкуру, но этого и не требовалось – не сбавляя ходу, карета впечатала фелбиста в ближайшую стену.

Повелитель вылез из салона, подошел в обездвиженной амфибии и наложил стрелу на тетиву. Затрещало старое дерево и кости. В чём нельзя было упрекнуть Повелителя, так это в выборе позиции – с такого расстояния мало кто мог промазать.

— Мой господин… это были вы? — с неверием в голосе прошептала она, невольно отмечая габариты лучника.

Наконечник блеснул на солнце, метя в шею.

— А то ты не догадывалась.

Сложно сказать, сколько живут драконы и им подобные. В нынешние дни, впрочем, как и в любые другие, они редко умирали от старости, предпочитая убиваться в своих безумных игрищах и спорах, вызывая у сообщества зоологов приступы коллективной истерии. Однако один факт оставался общеизвестным: размер и прочность их чешуи увеличивается пропорционально прожитым годам, в старых летописях находили целые главы, посвященные редким драконам-старикам, которые больше походили на летающие горные хребты.

Сколько пролежала под водой Стенчвинг, не мог сказать даже Повелитель, но что он сказать мог, так это очередное ругательство, когда после попадания стрела разлетелась на мелкие щепки.

В этот самый миг отделяющий любовь от ненависти злополучный шаг оказался сделан.

Яростно заорав, фелбист отпихнула карету, вскочила на ноги и так приложила злодея хвостом, что тот долетел до успевшей проковылять приличное расстояние Стерниты. Приземлившись рядом, Повелитель приподнялся на локтях, частично выправил вмятину и посмотрел на изрядно потрёпанную напарницу.

— Ну что, как поговорили?

Стернита поморщилась от боли, а затем не без труда прошептала:

— Пошёл… в задницу…

— Мы уже в ней, — тяжело вздохнул злодей и кивнул в сторону метафорической части тела.

Фелбист остановилась и еще раз пнула ненавистную карету, та завалилась на правый борт и тут изнутри неё полилась музыка. Колонки, как у истинного злодейского механического скакуна, выходили наружу, так что теперь весь городок мог слушать запилы на бас-гитаре и прилагающийся к ним текст:

“Знал, что тебя куснуть я должен был, положив свой взгляд,

Тот момент взбудоражил меня, и я был сильно рад,

Привлекло меня твое тело, твой огромный рост,

Не осталось выбора иного, как схватить твой хвост”

— Найди наконечник или нам конец, — сказал Повелитель, после чего подтолкнул чейнджлинга подальше от намечающейся драки.

Это, судя по всему, ещё больше разозлило фелбиста, поскольку она, моментально потеряв интерес к карете, бросилась на злодея. Повелитель подождал, пока амфибия не подбежит достаточно близко, затем увернулся от раскрытых челюстей и опустил кулак на лысую макушку.

В Эквестрии и за её пределами водилось мало существ, способных пережить подобный удар. К несчастью одно из таких прямо сейчас противостояло Повелителю.

— В следующий раз будет больнее, — предупредил злодей, вправляя суставы обратно.

Амфибия встряхнула головой и бросилась снова, пытаясь загрызть свой недавний объект обожания.

— Как знаешь…

Ствол пистолета уперся в остановленную свободной рукой морду. Фелбист не сразу поняла, что за дупло образовалось перед её глазом и этого секундного замешательства оказалось достаточно. Боек ударил по капсюлю и не успел отзвенеть громкий хлопок, как его, вместе с музыкой, перекрыл оглушительный рев, от которого потрескались стекла, и застыла в жилах кровь.

Стернита пыталась отыскать заточенный кусочек металла там, где разломалась стрела, и задача эта была непростой. Хотя она не ползала по земле, а сканировала площадь вокруг себя специальным заклинанием, легче от этого не становилось. В Эквестрии всё было пропитано магией, казалось, даже бесполезный мусор, из-за этого вокруг мигали разными цветами утерянные горожанами разной степени зачарованности побрякушки. Чейнджлинг панически перебирала телекинезом карманные часы, подковные гвозди, раздавленные оправы от очков, многогранные кубики от популярной нынче застольной игры, какие-то крючки…

А совсем неподалеку сошлись в смертельной битве два зла, безумное и примитивное. Пока злодей пытался отбиваться от амфибии вырванным фонарным столбом, Стернита топталась на месте.

— Где же ты, зараза, где?..

Наконечник отбросило чуть ли не в переулок, чейнджлинг обнаружила его спустя бесконечные три минуты.

— Нашла, нашла! — закричала она и очень вовремя.

Злодей отступал от бывшей подопечной, выставив перед собой пистолет. Левая рука по самый наплечник куда-то пропала.

— Давай, предательский ублюдок, стреляй! — рычала амфибия, теперь уже одноглазая, предусмотрительно закрываясь надежными крыльями. — Ненавижу тебя, как ты мог со мной так поступить?!

— Ты со мной рассчитывала на нечто иное? — попытался усмехнуться злодей, но лишь закашлялся, забрызгивая нагрудник чёрной жижею.

Фелбист остановилась, затем резко отвернулась и взлетела, готовясь для финальной атаки. Повелитель воспользовался короткой передышкой и вернулся к Стерните. Спрятавшись за перевернутой торговой палаткой, они переглянулись.

— Нашла?

— У тебя рука… того, это…

— Потом поищем, если доживем.

Повелитель принял наконечник, бывший размером с лезвие кинжала, но всё равно теряющийся в его огромной ладони.

— И как нам его теперь доставить? — призадумался злодей, слизь из рваной раны стекалась под ним неутешительно быстро.

Стернита высунулась из-за угла и увидела пикирующего на них фелбиста. Поспешно спрятавшись, она начала думать. Оружие у них было, но не было основы.

— Есть идея, — наконец сказала она и сразу предупредила. — Но она тупая и мне совершенно не нравиться.

Осталось загадкой, закатил ли злодей глаза или просто потерял на миг сознание.

— Я от тебя другого и не ожидал. Выкладывай.

Крылатое воплощение смерти летело прямо на их жалкое укрытие, растопырив когтистые лапы. Больше не пытаясь кусаться, амфибия здраво решила попросту покромсать своих оппонентов на мелкие кусочки. И хотя это было куда менее удобно, она понимала, что обе её цели сильно ослаблены и не смогут ей толком навредить.

Повелитель проковылял на середину площади, опираясь на какую-то палку, чейнджлинга видно не было. Ничего, далеко не уйдёт.

Но бить с разгону она таки не решилась – координация с одним глазом стала заметно хуже. Зависнув над злодеем и обдав того зловонным ветром, фелбист победоносно взревела:

— Твоё оружие до меня не добьёт, тебе конец!

— Кому нужно оружие, — закричал Повелитель, перехватывая для броска палку, оказавшуюся дротиком, — когда есть жучиный мультитул!

Дротик с гулом рассёк воздух, сам собой скорректировал направление, и насаженный на него наконечник вошел в пустую глазницу.

Не было ни криков, ни воплей. Гигантская амфибия словно израсходовала запас магической батареи и комом обрушилась на землю. Вовремя отсоединившееся древко откатилось в сторону и приняло прежний облик. Больше не сдерживаясь, Стернита продемонстрировала содержимое своего желудка, на вкус крылатый монстр был хуже, чем на запах.

Повелитель присел перед застывшей в изумлении мордой и загнал наконечник так глубоко, чтобы его нельзя было достать даже умышленно. Потом извлёк из бездонной пазухи глубокую мошну, распустил завязки и принялся деловито, без всякого стеснения вырывать уцелевшие зубы и складывать их в неё. Поврежденные или имеющие дефекты нещадно отбраковывались.

— Ты чего делаешь? — удивилась Стернита, однако ненадолго – к горлу от этого зрелища подкатил новый горький комок.

— Пригодиться, — загадочно ответил злодей.

Между тем горожане стали потихоньку отходить от случившегося и с опаской подступать к поверженному монстру, с каждой секундой их становилось всё больше и больше. Они остановились, когда чейнджлинг стала громко отхаркиваться.

Кто-то левитировал ей бутылку с водой. Даже не удостоив взглядом благодетеля, Стернита прополоскала рот, затем сделала несколько жадных глотков, а остатки вылила себе на голову. Она спохватилась, что можно было б и Повелителю предложить, но тому сейчас не до этого приходилось.

И тут чейнджлинга как молнией поразило, Отбросив в панике бутылку, она подбежала к злодею и принялась тормошить его за плечо.

— Валим отсюда, скорее!

— Погоди, еще пол ряда осталось, — отмахнулся самозваный дантист.

— Спасибо вам… — раздалось из толпы.

Злодеи с ужасом замерли, а затем одновременно повернулись к источнику страшных слов. Им являлась пегая пегаска с жеребенком на спине. Стернита узнала спасенного ей малыша, и от этого её пробил холодный пот.

— Эй, нет-нет, вы все не так поняли! — Она протестующе замахала передними ногами, но дела были красноречивее любых протестов. Чейнджлинг безуспешно пыталась укрыться от сыплющихся со всех сторон похвал и благодарностей. От отчаяния она позвала на помощь напарника, — да скажи им, чего ты молчишь!

Повелитель, усевшись на морду побеждённой, апатично подпёр шлем уцелевшей рукой. С его ранением это вполне могло сойти за бурную реакцию.

— Всё, доигрались, — вздохнул он. — Теперь до конца жизни не запачкаемся.

Во второй раз избежать доброй славы бедолагам не удалось.