Неожиданный приказ.
Неожиданный приказ. Глава IV: Знакомство с полком.
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. ПО ПРОЧТЕНИИ СЖЕЧЬ.
Адрес отправки: генеральный штаб Кайзерхеера на Гроверплац-12.
Кому: Маршал Бронзшванц.
От кого: Секретарь Имперского Сейма Герман фон Эбервальд.
Герру Маршалу, а так всем генералам Кайзерхеера намерен передать, что прошедшее 10-го числа закрытое заседание Сейма закончилось не в вашу пользу. Единства мнений касательно армейских преобразований достичь не удалось. Представители Церкви и барон Ангривера выступили "за", Эрцгерцог Феатисский и Герцогиня Эрдбейрская высказались "против", представители Катерина, Бронзберга и Грифмаршена, а так же Йельский делегат воздержались.
Настроения в Гвардии спокойные, но накаляются. По секретным каналам мне поступила информация, что власти Бронцберга стали клониться к Дворянской партии, тогда как Клерикалы стремятся подмять под себя Йель. Обстановка всё ещё патовая, ни Эрос, ни Габриэлла пока что не намереваются нарушать статус-кво.Смиренно жду вашего ответа.
Автомобиль свернул с выложенной брусчаткой улицы и вскоре оказался на одной из малочисленных асфальтовых дорог. Агриас изначально не совсем понял, почему он должен попасть в полк к "вечеру", но всё стало ясно после нескольких внезапных остановок, вызванных любителями перебежать дорогу в неположенном месте. Несмотря на то, что Гриффенхеймская область была богатейшей частью Герцланда, в столице Империи всё ещё не было полностью внедрено чёткой системы дорожных обозначений, а среди местных жителей было немало тех, кто и слыхом не слыхивал ни о каких подобных правилах. Машин ещё было мало, поэтому грифоны не боялись пресловутой "проезжей части", а водителям приходилось ездить на небольшой скорости, чтобы свести на нет всяческие эксцессы.
Казармы 4-го Кронского полка находились даже не за чертой города, но путь до них всё же оказался довольно тернистым. Чейнджлингу уже казалось, что было бы проще полететь или пойти пешком, а ездить на автомашине по этому городу было очень большой ошибкой. Особенно его напрягал водитель, проявлявший по его мнению чрезвычайную осторожность и вежливость по отношению к любителям перебежать через дорогу. От скуки майору хотелось закурить, но сигарет у него не было. Говорить с шофёром ему тоже не хотелось — они навряд-ли поняли бы друг-друга.
На часах уже было около пяти вечера, когда Агриас наконец-то оказался у корпусов казарм 4-го полка. Здания были огорожены решётчатым забором с КПП, у которого дежурили часовые. Это были рослые грифоны в стальных шлемах и серо-бурых мундирах. При виде подъехавшей машины один из них подошёл к ней, отдал честь и произнёс:
— Предоставьте ваши документы.
Агриас молча вытащил из-за пазухи ту самую бумагу и подал её часовому. Грифон, правда, не стал её читать, а вместо этого пошёл обратно к пункту, где передал её стоявшему там офицеру. Чейнджлинг тем временем покинул машину и дал водителю знак, что тот может уезжать обратно, а потом направился к воротам. Грифонский офицер тем временем уже успел прочесть бумагу.
— Герр майор, вы прибыли раньше, чем мы ждали вас. В расположение ещё не прибыли некоторые старшие офицеры, так что вам придётся подождать. — Отрапортовал пернатый, прикладывая свою переднюю лапу к козырьку кепи.
— Это не критично для меня, я смогу подождать столько, сколько потребуется. — Спокойно ответил агриас, отдав чейнджлингский салют.
— Хорошо. — Кивнул грифон, затем обернулся к одному из своих подчинённых и приказал оповестить всех о прибытии майора.
— Герр лейтенант. — проговорил Агриас, бросив взгляд на петлицы офицера и припомнив недавно виденный им плакат с опознавательными знаками Кайзерхеера. — Вы можете меня проводить?
— К сожалению, не могу. Просто заходите в главный вход, а там вам уже всё покажут. Заблудиться у нас трудно.
Агриас кивнул и пошёл ко входу в здание. У дверей так же стояла охрана, а сразу за ними находилась приёмная с сидевшим там дежурным. Все пропускали чейнджлинга, так как их оповестили. На первом этаже находились столовые, кухни и хозяйственные помещения, на втором этаже уже начиналось жилое пространство.
Чейнджлинг внимательно осматривался по сторонам: вокруг был обычный казарменный быт: солдаты мыли полы, было слышно, как кто-то во весь голос кричал: "Драйте до блеска, Маар вас побери, а то я вам тут устрою праздник! Рядовой, вы меня знаете?! Не-е-т, вы меня точно не знаете! Но когда вы меня узнаете — вы будете рыдать как баба, понятно!?". Окна были распахнуты; солдаты, зачастую в одном исподнем, носились по скользкому полу с вёдрами мыльной воды. Сразу был виден их опыт — не каждому существу дано исполнять такие манёвры. Цу Гардис вспомнил дни уборки в Училище, проходившие примерно в такой же суетливой обстановке. Правда, ему и его товарищам явно не хватало опыта, да и заниматься подобными делами хотелось далеко не всегда, правда среди них находились уникумы, считавшие что уборка — это очень весело и часто случалось так, что за них потом отдувалась вся юнкерская рота.
Быстро миновав второй этаж, майор вскоре оказался на третьем, там находились офицерские комнаты, офицерская столовая и канцелярия. Здание казарм состояло из нескольких корпусов и малых построек, окружавших довольно крупный внутренний двор, являвшийся плацом. В том корпусе, где сейчас находился Агриас, была канцелярия, а так же апартаменты командиров 1-го батальона. Однако, сейчас сюда собрались и все остальные командиры батальонов, а так же хозяйственные офицеры, не хватало только фельдкурата, который находился на своей гражданской квартире, следуя примеру полковника. Его оповестили по телефону, но его скорого приезда никто не ждал.
— Здравья желаю, господин майор! — Навстречу чейнджлингу вышло несколько грифонов в офицерской форме. Эти слова произнёс один из них — высокий и коренастый, с зелёными глазами и коричнево-бежевым оперением, в котором начинала просвечивать седина. Остальные явно признавали в нём негласного начальника. Все они отдали честь, Агриас в ответ отсалютовал.
— Здравья желаю, господа офицеры! — Твёрдо сказал он, напуская на себя значительности. Какое-то время они оценивающе смотрели друг на друга.
— Полковник предупредил о вас в последний момент. Отче Фогелькац явно не успеет с вами познакомиться. Так или иначе, нам с вами предстоит серьёзно поговорить. Вы теперь являетесь нашим коллегой, верно?
— Да, я так понял, что герр полковник назначил меня кем-то вроде второго начальника штаба.
— Второго начальника штаба? Хм-м... Это интересно. Пройдёмте же с нами. — Увлекал за собой майор. Компания прошлась по коридору, а потом втянулось в довольно крупное помещение, выполнявшее для офицеров роль "кают-кампании". Здесь никто не жил и не велось никаких дел, зато тут были диваны и стол для игры в карты. Когда офицеры расселись, Агриас сумел их разглядеть получше: помимо того майора, с которым он заговорил, было ещё двое, явно моложе первого, а так же начальник штаба и начальник хозяйственной части полка. Они начали знакомиться.
— Меня зовут Клаус фон Оствальд, я командир первого батальона. — начал пожилой майор. — Это Адриан фон Таубе, он же Адриано ди Коломбо, командир второго батальона, самый молодой из нас.
Фон Таубе встал с дивана, кивнул Оствальду и протянул Агриасу лапу в жесте традиционного грифонского приветствия. Чейнджлинг мог только подать ему своё копыто, которое пернатый неловко сжал в когтях и вскоре отпустил. Грифоны не могли улыбаться ртом, но могли улыбаться глазами, Таубе эта ситуация явно веселила, он будто бы светился изнутри.
— А это — Альберт фон Крамер, командующий третьего батальона. — Оствальд указал на ещё одного майора. Крамер был худощав и ростом не уступал только фон Таубе. Во всём его виде читалось что-то болезненное и хлипкое, но во взгляде грифона была видна твёрдость и флегматическое спокойствие. Он так же молча пожал копыто Агриасу, на сей раз заметно крепче сжав его, упорно делая вид, что это самая обычная грифонская лапа.
— Я Адлер фон Айзенкопф, начальник штаба полка. — Сходу протянул Агриасу лапу высокий и худощавый грифон в очках с круглыми линзами. Снова повторилась нелепая процедура с пожиманием копыта.
Представился и Конрад Цеткин, старший по логистике в полку. Именно с Цеткином и Айзенкопфом Агриасу предстояло работать. Командиры боевых частей по существу имели второстепенное значение, но с ними тоже нужно было наладить контакт. Познакомившись со всем полковым начальством (за исключением фельдурата).
— Ну что-ж, герр майор... — начал Оствальд после небольшой паузы. — Вы прибыли к нам из-за моря, что вы можете расскзать о...
Тут в дверях показался запыхавшийся посыльный:
— Ваши благородия! Отче фельдкурат приехал!
Агриас ясно заметил, что все грифоны едва заметно переменились в лице.
— Он трезв? — Более мрачным тоном спросил Айзенкопф. Солдат не ответил, но по его виду всё было вполне понятно. Его вскоре отпустили по своим делам, а настроение начавшегося было разговора изменилось в худшую сторону.
— Что случилось? — Робко спросил чейнджлинг, понимая, что влез этим вопросом на чужую территорию.
— Герр Фогелькац — очень одиозная и многогранная личность... — Начал было Фогелькац.
— Этот поп ревностнее служит бутылке шнапса, чем Арктурию! — Гневно перебил его Оствальд, явно недовольный тем, что ему не дали заговорить первым.
— Позвольте, герр майор. Нехорошо отзываться так о святом отце...
— Я буду отзываться о нём так, как считаю нужным, и вам, в силу своего возраста и опыта мне перечить не следует! Вы, южане, слишком набожны, эта набожность часто затмевает вам рассудок...
— Я герцландец в третьем поколении, герр Оствальд!! — Вскричал фон Таубе, вскакивая с дивана. Старый майор тоже вскочил, но между ними тут же вырос Крамер.
Обстановка накалялась, но вдруг в коридоре послышались нетвёрдые шаги и вскоре в дверном проёме появился среднего роста пожилой грифон в чёрной форме полкового фельдкурата. С первого взгляда он даже казался трезвым, да и спиртом он не пах.
— Господа... — проговорил Фогелькац, его голос звучал умиротворяюще, но вместе с тем в нём ясно читалось серьёзное опьянение. — Ваш конфликт не делает вам чести. Дуэли в нашей армии запрещены, так что вам лучше... помириться.
— И это говорит жрец бога войны. — Едко ввернул Оствальд.
— Да, это так. — продолжил фельдкурат, садясь в незанятое кресло и как бы не замечая колкости коллеги. — Арктурий — это бог войны, а не смертоубийства. А вам, господа, следует примириться, так как вы оба достойны служить Ему, а ссора между вами расстраивает Его.
Оба майора, было собравшиеся совсем разругаться, действительно успокоились. Агриас смотрел на это всё как на какой-то странный спектакль. Только что фон Таубе выглядел вполне положительно и даже несколько развязно, но как только была задета тема его происхождения — он тут же вскинулся, причём с такой решимостью и гневом, будто его задели за самое живое. Чейнджлинги обычно намного спокойнее выносили ругань и намного реже заставляли отвечать за слова. Единственное, что могло вызвать у них такую дикую ярость — это оскорбление матери. Подобные ругательства можно было услышать либо в самом жарком бою, либо в перепалке, вышедшей за всякие границы. После таких выражений обидчика сразу били копытом по морде, не вставая в позу и не выказывая излишних эмоций, по поводу услышанного. Тем временем, Фогелькац обратил внимание на него.
— О, к нам явился офицер из чейнджлингов… Вы — заблудший народ, далёкий от божественной благодати... Я как-то раз беседовал с офицером из чейнджлингской военной миссии... Да, вы действительно далеки от Богов... — Какое-то время фельдкурат просидел, вперив глаза в пол. Он хотел что-то сказать, но сколько не силился — не мог сформулировать мысли. Наконец, он встал и устало сказал:
— Что-ж, господа... Я устал и... — Грифон широко зевнул. — … сильно выпил, так что мне следует удалиться к себе в келью. Жду вас на заутренней молитве... Кстати, как справились мои подопечные в моё отсутствие?
Из комнаты раздалось несколько слабых одобрительных возгласов. Это вполне устроило священника, он удалился. Установилось молчание: грифоны сами испытывали противоречивые чувства, не говоря уже об Агриасе, который вообще не понимал, что требуется от него в данной ситуации.
— Герр майор, — наконец нарушил молчание Оствальд, — я вам не советую формировать на этой ситуации какое-то мнение. Честно сказать, мне даже стыдно перед вами за всё произошедшее.
— Ничего страшного. — едва выдавливая из себя слова проговорил перевёртыш. — Если к коллективу нужно будет привыкать — я привыкну. Мне не впервой.
— Не впервой? — оживился Айзенкопф, быстрее остальных вернувшийся в изначальную канву беседы.
— Да, не впервой. — начал Агриас, намереваясь сразу решить и все вопросы касательно своей предыстории. — Пришлось привыкать к службе в пехотной дивизии, которая квартировала на захолустном пограничье и состояла, соответственно, из кадров закалённых местной природой. Я же привык к тепличным условиям ульев, поэтому те погодные стала для меня большим испытанием. Так или иначе, мы успешно действовали против оленей во время кампании. Мы разбили много оленийских частей и даже взяли два города. Наш полк принял участие в триумфальном параде, а там были только самые отличившиеся части.
— Хм... Интересно. Мы ознакомлялись с ходом той "молниеносной войны", которую вы закончили не успев начать. Вы сражались в пехоте, а значит, воевали в Восточной Олении, так? — Подал голос Крамер, внимательно слушавший чейнджлинга.
— Да, наша дивизия стояла под началом генерала Ларинкса.
— Значит, вам не довелось участвовать в броске на Манти?
— Не довелось.
— Тогда чем образ ваших действий отличался от того, как действовали мы во время борьбы с республиканцами? Штурмовые группы для прорыва укреплений — наша задумка, организация артиллерии на группы различного назначения так же впервые была реализована Кайзерхеером. Что такого новаторского вы использовали? И победили бы вы, если бы ваш неприятель оказался бы хоть на толику сильнее?
— Мы применили моторазведку, авиацию и единый пулемёт, а так же миномёты и лёгкие полевые орудия. Наши подразделения были организованы более гибким образом и исходя из этого наши действия были более осмысленными и своевременными. Не хочу никого уязвить, но по убеждению нашего командования телефонный провод и радиоволна — это такое же оружие, как винтовка или орудие. Даже пехота в условиях новой войны способна действовать быстро и эффективно, побеждая неприятеля не лобовым натиском, но манёвром и огнём.
Крамер выслушал Агриаса и снова задумался. Остальные так же не нашли чем возразить. Эта ситуация была какой-то неправильной, разговор будто что-то сбило с панталыку.
— Кстати, а как вас зовут?
— Агриас цу Гардис.
— цу Гардис это фамилия?
— Нечто наподобие фамилии, но не фамилия.
— Ясно. Мне кажется, что вы уже узнали всё, что хотели.
— Вполне, герр Оствальд. Побудка у вас происходит в пять часов утра?
— Да.
— А ваши службы в подразделении обязательны?
— На бумаге обязательны, но на деле зачастую оказывается так, что фельдкурат отсутствует в части и мы не можем отпустить полноценную службу Арктурию, как это положено всем военным. На самом деле, поклонение этому богу обычно воспринимается не так критично и серьёзно, как остальным. Зачастую арктурианские священники больше видят себя офицерами, чем служителями церкви. Это толкает их на различное беспутство...
Разговор не разгорелся с новой силой и вскоре подошёл к концу. Дело было уже сильно к вечеру, так что офицеры попрощались с Агриасом и стали расходиться. К майору был приставлен денщик — молодой солдат по имени Карл. Он показал чейнджлингу полковую канцелярию, а потом отвёл к комнате, в которой перевёртышу предлагалось ночевать. К этой комнате прилагалась небольшая каморка, предназначенная для Карла. Это сильно напоминало устройство всяких дорогих отелей, в номерах которых часто можно было встретить маленькие комнатки для охраны или слуг. Карл в данном случае являлся слугой Агриаса, что его вовсе не радовало.
— Рядовой, а какие у вас в полку порядки? Я слышал, у вас много опытных солдат, а вы вовсе не похожи на ефрейтора. — Начал разговор чейнджлинг, садясь на стоящий в комнате стул, собиравшийся было скрыться в каморке остановился и с удивлением посмотрел на него.
— Всякие, господин офицер. — Уклончиво ответил грифон, с нетерпением ожидая разрешения скрыться с глаз своего начальника. Агриас посмотрел на него и понял, что от своего подчинённого каких-то подробностей он не узнает, по крайней мере сейчас.
— Ладно, я расспрошу вас позже. Но имейте ввиду, что мне вовсе не нравится ваше положение слуги, и я не намерен эксплуатировать вас как раба. Вы простой солдат, и мне бы хотелось знать, какие настроения и порядки ходят среди рядового и младшего состава полка. Вы поможете мне в этом?
— Помогу чем смогу, господин офицер. Разрешите идти на боковую?
— Идите.
Время до сна чейнджлинг провёл наедине с мыслями. Сегодняшний день вышел очень насыщенным, завтрашний обещал ещё больше. Агриас уснул раньше отбоя, а проснулся как раз вовремя, в пять утра. Первое, что он заметил — это то, что Карл уже бодрствовал, причём уже давно. Солдат был умыт, одет и в целом выглядел по форме.
— Когда у вас завтрак? — Спросил Агриас, продирая глаза.
— В девять утра, господин офицер. Сейчас начнётся развод, а потом заутреня.
— Понятно. Пока можете быть свободны, когда вы мне понадобитесь — я позову.
Денщик робко кивнул и тут же покинул комнату. Чейнджлинг же приступил к утренним процедурам.
Ночью в расположение приехал полковник, так что развод прошёл по всем правилам. Фон Цапфель официально представил Агриаса полку, что вызвало довольно смешанную реакцию у рядовых и младших офицеров. Почти все из них крайне смутно понимали, зачем тут нужен перевёртыш. Кое-кто даже окрестил цу Гардиса шпионом.
Сразу после развода началась утренняя служба. По всему городу разливался звон колоколов, созывающий прихожан, и солдаты в этом случае не были исключением. Агриас разумеется не участвовал во всём этом, но ему было очень интересно посмотреть на то, как грифоны молятся. На территории казарм находилась лишь небольшая часовня бога Арктурия, так что служба проходила под открытым небом. Агриас смотрел на это всё с некоторого расстояния, стараясь не обратить на себя лишних глаз.
Вот на кафедру взошёл Фогелькац. Выглядел он абсолютно трезвым, будто событий вчерашнего вечера не было в принципе. Перед его кафедрой был весь полк — сотни грифонов стояли в вертикальной позе, покорно склонив головы и держа в своих передних лапах свои головные уборы.
— Credo in Boreas, Patrem omnipotentem, Creatorem caeli et terrae... — Нараспев произнёс Фогелькац. Окружающие часовню казарменные корпуса создавали странный, но захватывающий акустический эффект.
— Credo in Boreas, Patrem omnipotentem, Creatorem caeli et terrae... — Повторили за ним солдаты и офицеры. Звук сотен голосов сливался воедино и отталкивался от стен. Тем временем в ярко-голубом небе поднималось солнце. Его лучи золотили крышу часовни и оттеняли всё, что находилось под ней. Фельдкурат стоял за кафедрой в своём прежнем чёрном наряде, только с его плеч опускались полосы бело-золотой ткани, придававшие ему выделяющийся и возвышенный вид. Здесь и сейчас он находился на там, где должен был. Во время таких месс все быстро забывали все его пороки и грехи, так как святой отец действительно знал своё дело.
Агриас не мог отвести взгляда от творящегося действа, он раз за разом ловил себя на странной мысли, на мысли о том, что ему это нравится. Над всеми этими военными не возвышалось сводов кафедрального собора, им не играл орган и не пел хор; сам их род занятий, казалось бы, не располагал к религиозности, но они, тем не менее, относились к вере с искренним трепетом и глубоким уважением. Майоры, которые ещё вчера подшучивали над фельдкуратом, сейчас смиренно читали молитвы, склонив головы к земле.
Когда служба уже подходила к концу, чейнджлингский майор уже начинал понимать, что имеет дело с чем-то совершенно непривычным ему. Все те знания, которые успели ему вложить в Посольстве, сейчас казались мизером, каким-то бессовестным упрощением чего-то намного более сложного и великого...