Кобыла, что когда-то жила на луне

Глава 8: Светская львица, которая интригует

Твайлайт взирала вниз на горы книг под ногами.

Примерно по шестьсот шестьдесят слов на страницу, где-то четыреста страниц в каждой книге... но сколько книг поместится в кубометр? Сложный вопрос. И все же ей не нужно было заниматься всеми этими подсчетами, чтобы понять, что в этих книгах слов и информации больше, чем можно прочесть за целую жизнь.

Они говорили, что знание – сила. Если это было правдой, то сейчас она стояла на спине настоящего спящего дракона.

Ну, вообще-то это было правдой только в том случае, когда она использовала Спайка в качестве приступочки, чтобы достать книгу, которая была слишком высоко. На памяти Твайлайт такое было всего один раз.

И Спайк все равно тогда спал так, что его было почти невозможно разбудить.

И все же, со всеми тысячами книг, со всеми напечатанными словами, ни одна из них не могла сказать Твайлайт как следует поступать с романтикой. С ухаживаниями. Сейчас лишь в одной книге могло бы найтись что-то полезное: "Как завоевывать друзей и влиять на пони", но в свое время она так разозлила единорожку, что была использована для растопки камина.

Твайлайт была уверена, без тени сомнения, что ни в одной книге не было информации о том, как ухаживать за своей возлюбленной, если она живет на луне.

На самом деле, если кто-то уже написал об этом книгу, то он определенно давно спятил.

Если только Луна ей не изменяет.

Было бы это изменой, если это всего лишь кажущаяся взаимная влюбленность, и их ухаживания еще совсем не официальные? Даже если так... флиртовать с другими пони?

Нет, это невозможно. Никто не был достаточно умен, чтобы связаться с ней раньше. Только Твайлайт. Только она имела доступ к технологиям и интеллект, чтобы использовать их, так что Луна не могла бы изменить ей, даже если бы захотела.

Но зачем ей обманывать Твайлайт, если единорожка такая умная? Это нелепо.

...

Твайлайт становилось все более и более очевидно, что она паникует. Это было плохо. Твайлайт с телескопом была умной Твайлайт. Паникующая Твайлайт была глупой Твайлайт. А глупая Твайлайт была бесполезна не только в текущей ситуации, но и в любой другой.

Но особенно в этой ситуации.

Значит, книги ей не помогут. Единорожка чувствовала себя грязной, признавшись самой себе в этом, может быть, даже немного испуганной – что определенно не помогло справиться с паникой – но это было правдой. Кофе, в свою очередь, лишь позволит ей паниковать с более ясным и возбужденным разумом.

Тогда Твайлайт решила, что может попробовать свои силы в поэзии. Это же просто – берешь и пишешь, не так ли? Конечно, подобное не может быть трудным.

Бросив последний тоскливый взгляд в телескоп, Твайлайт с горьким вздохом оторвалась от него и направилась вниз, к лестнице, а затем к небольшому пику на вершине горы книжных полок, где стоял письменный стол и лежали перья.

Наконец первая проба пера была завершена.

Черновик. Неудача. Значит, нужно что-то более длинное. Увы, просто больше места для ошибок. Снова покороче; теперь ее неудача выделялась еще ярче и сочнее. Наконец триумф! Ее лучшая попытка. Этого, пожалуй, будет достаточно.

Но нужен корректор, чтобы убедиться, что она действительно превратила солому в золото.

– Спайк.

Спящий дракончик не шелохнулся.

– Спайк! – прошипела Твайлайт более настойчиво, встряхивая его своей магией – вне досягаемости его огненного дыхания.

Наконец дракончик перевернулся и устало потер глаза.

– Чего?

– Мне нужно, чтобы ты прочел это! – настаивала Твайлайт, протягивая ему свою последнюю и, честно говоря, лучшую попытку написать стихотворение.

– Это просто омерзительный лимерик, – неуверенно пробормотал Спайк.

Твайлайт помолчала, раздумывая о том, что там могло быть не так.

– ...это не лимерик, Спайк.

– Ох.

Тогда, вероятно, все не так.

– Это ты написала? – дракончик со стоном сел в своей мягкой корзине.

– Нет! Нет, конечно, нет. Давай, спи. Мне просто нужно было убедиться, прежде чем идти завтра ко двору.

– Ладно, – проворчал Спайк, снова сворачиваясь калачиком. – Это было просто ужасно. Например, кто вообще пытается рифмовать слово "пуританский" в любовной поэзии?

Наступила тишина, которую нарушал только скрежет зубов единорожки. Через несколько мгновений дракончик снова зашевелился, его сонный мозг постепенно обрабатывал поступающую информацию.

– Подожди, ко двору? Но ты же ненавидишь двор.

– Ох. Ну да, – не смогла не согласиться Твайлайт.

Маленький сонный дракончик хмыкнул.

– Тогда почему...

– Спи уже. И пусть тебе приснятся драгоценные камни, Спайк.

– О, ладненько, – дракончик опустил голову, снова обхватил себя лапами. Не прошло и нескольких секунд, как храп возобновился.

После этого Твайлайт направилась в постель. Ей нужно быть при дворе до полудня, и желательно в хорошем настроении.

Скандал после ее предыдущего посещения двора до сих пор до конца не утих. В тот раз при встрече с этими напыщенными, чопорными, невоспитанными, пустоголовыми, манерными, чересчур богатыми, чересчур формальными вырожде... 

Точно. В прошлый раз она случайно все это высказала вслух, да?

Спать, спать, спать. Обо всем этом можно будет думать и разбираться только после ночного отдыха.

---

В самом центре столицы находился Пустой дворец.

Дворец не был пустым в традиционном смысле этого слова. Конечно, там было полно пони.

Так вот, были ли сами пони, населявшие его пустые залы, пустыми или нет? Это была хорошая тема для дебатов. Дебатов, в которых Твайлайт страстно и аргументированно отстаивала свою позицию. К сожалению, это не мешало вышеупомянутым пони хотеть ее общества.

Пустой дворец получил свое название потому, что он постоянно находился в незавершенном состоянии. Внешняя отделка была закончена, мраморные стены цвета слоновой кости были покрыты хрустальными водопадами. Витражи тоже были на месте, но лишь треть из них изображала реальные события или пони. Остальные были заполнены калейдоскопом разных цветов, лишь для того, чтобы не оставлять пустые рамы.

Внутри дворца были установлены несущие колонны. Некоторые из них даже были украшены резьбой. Лестницы тоже были, но без перил.

Похоже, Принцессе Утрат это нравилось. Хотя, возможно, "нравилось" – слишком сильное слово. Твайлайт, хотя она была рядом с принцессой всю свою жизнь, никогда не видела ее улыбки. Даже в те редкие моменты, когда черная вуаль, которую она носила, приподнималась для еды или чая, принцесса была слишком мрачна, чтобы по-настоящему радоваться чему-либо.

Может быть, тогда она чувствовала себя спокойнее – или, может, даже находила утешение – в доме, который был таким же пустым, как и она сама.

Это была жалкая мысль. Но и принцесса была жалкой пони.

Хотя она и была жалкой, но в то же время принцесса являлась средоточием могущества Империи, так что ее Фонтанный Трон был не просто источником свежей горной воды. Что также делало его центром притяжения для всех паразитов, пиявок и прочих существ, пытающихся влезть повыше в Империи.

Это были те самые пони, с которыми Твайлайт придется встретиться, как только она пересечет подъемный мост. Под полуденным солнцем она будет окружена этими паразитами, одетыми в тончайшие шелка. Самые модные из кровососов.

Все они узнавали Твайлайт. Они улыбались ей. Они здоровались с ней. Они дарили ей небольшие подарки и комплименты, как будто стараясь задобрить какое-то второстепенное божество. Улыбка единорожки превратилась в гримасу, когда она пыталась быть милой со всеми ними, даже если они вызывали у нее отвращение.

Духи́ этой кобылы невыносимо сильны – похвали ее за вкус, она явно стесняется этого. Жеребец считает себя великим остроумцем – маскируй свои колкие замечания тонко завуалированным сарказмом – он его не раскусит, но те, кто поумнее, явно увидят презрение. Пара пони – брак по расчету – сделать приятное замечание о том, как прекрасно сочетаются их наряды. Воспротивься желанию указать на помаду на его воротничке, цвет которой не соответствует помаде невесты. Последствия подобного ввергнут две могущественные семьи в жестокую войну.

Хотя Твайлайт было плевать на сами семьи аристократов, она не хотела подвергать рабочие места работников полдюжины фабрик опасности своими небрежными замечаниями, независимо от того, насколько небрежен и неосторожен был сам жеребец.

Политика. Если назвать это наукой, то можно сделать ее чуть менее невыносимой. Просто в уравнения нужно добавить ложь.

Однако Твайлайт искала одну конкретную кобылу. С которой, как она подозревала, будет просто невозможно иметь дело. Пони, которая будет считать себя куда более остроумной и интеллигентной, чем та, которая явлена в жестокой реальности, и с таким богатством, которое гарантирует, что никто не сообщит ей об обратном.

Тем не менее Твайлайт знала, что однажды эта пони уже добилась успеха.

Ее брат, капитан Шайнинг Армор, в молодости был отъявленным, не вписывающимся ни в какие рамки задротом. По правде говоря, он таковым и остался. Он получал огромное удовольствие, играя с оловянными солдатиками, раскрашивая их с почти маниакальным вниманием к деталям. Даже шевроны и эполеты были тщательно прорисованы тонкими мазками кисти.

Твайлайт вспоминала об этом с нежной ностальгией. Однако ей много раз объясняли, что это явный и вопиющий недостаток ее брата, который не пойдет на пользу его карьере.

С самого начала этим холеным жеребцам было ясно, что Шайнинг не годится для военной службы. Он просто был слишком заботливым. Из этого не могло выйти ничего хорошего.

То, что будет благословением для солдат под началом Шайнинга Армора в последующие десятилетия, – и что рассматривалось как эксцентричная слабость завсегдатаями эксклюзивных офицерских клубов, – было то, что в юности он давал имена всем своим оловянным солдатикам и помнил их всех и каждого. Эта привычка распространилась и на пони из плоти и крови.

Это, по-видимому, привело к странному поведению ее брата, которого другие не понимали. Шайнинг, казалось, искренне заботился о жизни своих солдат и шел на просто абсурдные меры, чтобы сохранить их, к большому ужасу тех вояк, что сообщали Твайлайт об этом. Он не принимал никаких опрометчивых решений ради славы, искреннее придерживался идеи тактического отступления и был маниакально одержим стратегией.

В глазах Империи, в действиях Шайнинга не было ни славы, ни чести. Просто забота о жизни своих солдат маскировалась им под холодный прагматизм. Именно это вы получаете от призванного в ряды армии пони, который поднялся по служебной лестнице, а не родился и вырос для этой должности.

Какая кобыла может польстится на жеребца, настолько ослепленного жизнью солдат, что он готов пожертвовать славой и доблестью?

Юная Рэрити, новенькая при дворе – в то время всего лишь подросток – сочла нужным помочь старшему брату Твайлайт, ее придурковатому, долговязому, погрязшему в военных скандалах брату, и завоевала для него копыто самой прекрасной девы-пегаски во всем мире – Mi Amore Cadenza.

Каденс была редким созданием. Она была умна, остра на язык, обладала естественной красотой – Твайлайт еще ни разу не видела ее накрашенной, и все же Каденс затмевала каждую наштукатуренную морду, что окружали ее – и была болезненно добра и терпелива.

В таком случае справедливо будет сказать, что Рэрити сотворила чудо, заставив великолепную Каденс упасть в объятия брата Твайлайт, тогда еще лейтенанта. Лейтенанта, который все еще хранил своих детских оловянных солдатиков в верхнем ящике стола и помнил каждого из них поименно.

Чудо – это именно то, что сейчас Твайлайт и требовалось.

Полдень был пиком дворцовых приемов. В результате жужжание этих кровососущих насекомых оглушительным эхом звучало в ушах единорожки. Собираясь вокруг остова империи, они роились, обжигаясь на жарком солнце. Принцесса Утрат никогда не делала ничего, кроме завоеваний: больше славы для Империи, больше земель для Империи, чтобы заполнить вакуум в своей пустой груди. Это вызывало у Твайлайт отвращение, и она не боялась высказывать свое мнение.

Для нее было чудом, что после такого ее назначили Королевским Философом, а не просто обезглавили. Все эти ползучие насекомые слепо отдавали дань своей чумной королеве, вымаливая ее одобрение. И это одобрение было тем, что отталкивало Твайлайт, заставляло ее кожу покрываться мурашками, а саму душу рыдать.

И все же Принцесса Утрат принимала отвращение Твайлайт. Одобряла его. Поощряла. Это привело единорожку к самой высокой должности при дворе, в Империи, во всем мире, что лежал у подножья трона. К должности, единственной обязанностью которой было как можно громче и чаще не соглашаться с принцессой. К должности, которой Твайлайт очень гордилась. И эта должность давала власть.

И вот комары учуяли запах крови.

Зуд. Это место вызывало у Твайлайт зуд. Эти существа вызывали у нее зуд.

Она вежливо улыбнулась и завела мимолетную беседу, выглядящую интеллектуальной. Конечно, лишь выглядящую. Жеребец думал, что одно лишь прочтение "Утопии" Скиннерса Бокса поведало ему, насколько прекрасно общество могло бы функционировать, если бы простой народ был умиротворен предложенными средствами.

Твайлайт с трудом подавила желание пережать магией один из жизненно важных сосудов в его лобной доле, оборвав жизнь несчастного прежде, чем он успеет поделиться своими размышлениями с другими пони, обладающими слишком большой властью и слишком малым количеством здравого смысла. К тому же, если сделать подобное, то носовое кровотечение могло бы запачкать ее платье, а Твайлайт, к сожалению, его очень любила.

Возможно, это были не комары. Они были осами, строящими свой улей из бумаги, с жестокой эффективностью жалящими и уничтожающими все, что они воспринимали как угрозу. В отличие от пчел, у них не хватило вежливости умереть во время такой попытки.

А Рэрити, очевидно, была одним из воинов улья. На одном из верхних эшелонов колонии.

Она должна была что-то сделать, чтобы попасть туда. Что-то. Ее труды объединяли скучных любовников и позволяли заключать браки по расчету. Она всегда была в моде, какой бы тщеславной, глупой или безумной мода в тот момент ни была. Она была пульсирующей опухолью, подпитывающей раковую гниль.

Но ведь она помогла брату, напомнила себе Твайлайт. Она не могла быть такой уж плохой.

Единорожка оглядела толпу. Она не видела ни одной молодой кобылы, привлекающей внимание толпы. Она видела группки и скопления, парочки и шляющихся молодых пони, обменивающихся неосторожными словами... инициированными ее целью? Маловероятно, ведь ее цель была сосредоточена на романтике, а не на слепой похоти.

Вот кобыла, что засовывает сиреневое, надушенное – но, по иронии судьбы, надушенное не сиренью – письмо в карман своего кавалера, не могла бы быть менее утонченной, если бы вместо этого намочила письмо собственной мочой.

Возможно, даже в присутствии всех этих пони.

И это было бы даже забавно.

Вместо этого Твайлайт пришлось протискиваться мимо пары, которая не продержится дольше, чем капризы юности утратят новизну. Духи выедали ей глаза.

Почему она так нарядилась? Почему не в лабораторном халате с защитными очками или не в коричневом твидовом пиджаке и галстуке-бабочке?

Не то чтобы ей не нравился ее наряд. Это была она, исключительная Твайлайт Спаркл, и будь проклят пони, который посмеет смотреть на нее сверху вниз. Ну и что с того, что у нее нет одной из тех хрупких кружевных шляпок, которые в моде у леди в наши дни? Более жеребцовая шляпа извозчика подходила ей гораздо больше.

Опять же, ну и что с того, что она отказалась от корсетов, которые заставляли прекрасных дам падать в обморок, чтобы удовлетворить их тщеславие. И кринолин... чья это вообще была идея – прикрепить целую ветряную мельницу к талии кобылы и назвать это модным?

Нет. Она встретится с придворными кровососами на своих условиях.

Платье того же цвета, что и сама Твайлайт, из гладкого бархата. Осиная талия подчеркивала ее женственные формы, так как ничто другое в ее одежде не делало этого. Это было платье, все так, но оно плотно облегало ноги, как брюки от костюма, которые просто не были разрезаны.

Жакет в тон, возможно, тоже был застегнут на пуговицы на дамскую сторону – с разрезами до ребер, а не ниже талии, как у жеребцов, – но он подчеркивал широту плеч и самоуверенную осанку, а не уязвимость, которую Твайлайт еще не подавила в себе.

Потом она услышала шепот. И тут же вспомнила, почему прилагает такие усилия, чтобы выглядеть прилично.

– Это Королевский Философ?

После этого единорожка ловила обрывки разговоров, начала и окончания фраз, изо всех сил стараясь сделать вид, что ничего не замечает. Все, что ей нужно было сделать, – это притвориться, что она делает то, что действительно хотела бы сделать.

Неверие:

– Нет, этого не может быть. Она затворница. Даже отшельница. Социальные навыки как у...

Осуждение:

– ...заперлась от мира в своей библиотеке, поговаривают, старая дева...

От кобылы в два раза старше ее, беспричинно жестоко. Ухо Твайлайт едва заметно дернулось, но она все равно отругала себя за то, что допустила этот промах. Никто, казалось, ничего не заметил.

Скандал:

– ...девственница! Клянусь это так, и точно не из-за отсутствия желающих...

Первое было правдой, хотя какое их собачье дело? Это касается лишь ее самой. Последняя часть, между тем, была лишь предположением. Вероятно, молодой повеса, пытающийся произвести впечатление, утверждая, что отверг ухаживания знаменитой отшельницы. Надо будет выяснить, кто это, и позаботится о том, чтобы соблазнять кобыл ему стало куда сложнее.

Предостережение:

– ... язык у нее острее шпаги. Не вступай с ней в словесную дуэль, иначе...

Презрение:

– ...воровка, мошенница, с крайне дурной репутацией. Вот, если бы профессор Брайт Спаркс обладал такой властью, то промышленный бум в одночасье...

И нечто неожиданное:

– ...потрясающее платье. Просто великолепное. Записи, записи, я должна все записать...

Удивительно, но говорили о ней.

Твайлайт обернулась и увидела, что белая пони не смотрит на нее и не замечает, что ее застали врасплох, слишком занятая пером, пляшущим по маленькому красному блокноту, который пони сжимала копытом. Впечатляющая концентрация.

Твайлайт потратила немного времени, рассматривая ее. Аккуратно уложенная фиолетовая грива, можно даже сказать, дотошно уложенная. Твайлайт ухмыльнулась. Она знала этот стиль и эту технику. Она знала и причину: долгие часы подготовки к тому, чтобы никто не смог тебя застукать смотрящейся в зеркальце. То, что такая укладка свидетельствовала о тщеславии этой леди, вытеснялось тем, что она также свидетельствовала о ее гордости и одержимости, не говоря уже о терпении.

– Мне тоже понравилось ваше платье, – громко и открыто заявила Твайлайт, заставив замолчать тех, кто ее слышал, ну или понизить голос до шепота. Она это сделала специально. Платье леди с маленькой красной записной книжкой представляло собой волны красного атласа, ниспадающего вниз, и это выглядело так, словно кобыла превратилась в стебель для полностью распустившейся розы. Роза, однако, кончалась на уровне колена, и ткань, что касалась пола, была черной, как уголь, и, казалось, поглощала свет.

– Хм? – кобыла задумчиво вздохнула, удивленно оторвавшись от блокнота. Ее глаза распахнулись, когда она увидела, что Твайлайт не только заметила ее, но и уже успела подойти к ней. – О боже, кажется, вы меня подслушали. Мне ужасно жаль.

– Не говорите глупостей. Я тут всех подслушиваю, – Твайлайт произнесла это довольно многозначительно, совершенно не впечатленная тем, как быстро тишина вокруг них сменилась обычной болтовней, – и ваши слова, возможно, были единственными добрыми.

– Ах, – сухо проворчала леди, – я бы не была в этом так уверена.

Твайлайт поморщилась.

– Я только что стала прообразом еще одного театрального злодея, не так ли? Клянусь, что после выхода пьесы “Предательство майора Брасбаунда"...

Глаза кобылы распахнулись еще больше.

– С вас списали образ майора Брасбаунда? Ну, теперь, когда вы упомянули об этом, действительно что-то похожее прослеживается. С вашего разрешения, конечно?

– Я считаю, что драматург был последователем парадигмы: "лучше просить прощения, чем разрешения". Он даже предложил мне очень удобное место в ложе на премьере. Как мне кажется, чтобы лучше видеть мою реакцию.

Брови леди взлетели вверх, а глаза остались широко распахнутыми. Она поняла, что совершила довольно неловкую ошибку. Хотя при других обстоятельствах она могла бы быть права.

Однако она решила не осуждать чувство вкуса Твайлайт. Поэтому единорожка улыбнулась. Эта улыбка казалась совершенно невинной для тех, кто стоял под любым другим углом, но непосредственному собеседнику являла радостную злобу.

– Хотя я думаю, что моя реакция его немного разочаровала. Жаль, что я не смогла видеть морду этого жеребца, когда на следующее утро в газетах был опубликован настолько сокрушительно-язвительный отзыв. У меня есть веские основания полагать, что, кем бы ни был анонимный автор, он обладал значительным влиянием. Это единственный раз, когда я видела обзор театральной постановки на передовице газеты. Хм, вообще-то на передовицах всех газет – "Дейли", "Бигль”, "Газетт"...

Белое копыто взметнулось ко рту леди, чтобы скрыть слишком веселую улыбку, но недостаточно быстро.

– Как ужасно, – соврала она, – я это помню. Было похоже на работу талантливого и очень способного автора. 

Последовало задумчивое молчание и слегка тревожное продолжение: 

– Я очень надеюсь, что никто другой не пострадал из-за ошибки драматурга.

Искреннее сочувствие. Твайлайт казалось, что она нашла драгоценный камень в канализации.

– О, она очень положительно отзывалась об актерской игре. Очень зрелищной. Все они нашли себе новую работу. Жаль, что они попали в такую ситуацию.

– А, значит, анонимный автор была все же “она”? – леди ухмыльнулась, обратив внимание единорожки на это. – Откуда вы это знаете?

– Я Твайлайт Спаркл, – объявила она, наслаждаясь шоком, который эти слова произвели на ее новую собеседницу, отчего белая кобыла стала еще бледнее. – Я считаю своим долгом знать все это. Кстати говоря, я ищу одну пони – мисс Рэрити.

Это имя, как ни странно, не произвело никакого впечатления на леди, что поразило Твайлайт. Неужели ее собственное имя так сильно ее шокировало?

– Вы ее не знаете?

– О да, знаю. Довольно хорошо, если честно, – леди медленно кивнула. – Впрочем, все зависит от того, о чем вы хотели бы с ней поговорить. Я ее... секретарь, в некотором роде. Скарлет Леттер, рада познакомиться с вами, Философ Спаркл.

Какое интересное имя¹. Твайлайт собиралась что-нибудь сказать по этому поводу, и взгляд, который бросила на нее Скарлет, определенно приглашал задать вопрос, но единорожка решила отложить его на потом. Когда бы это “потом” ни наступило.

Когда она ничего не спросила, в глазах кобылы вспыхнуло острое любопытство, любопытство, которое глупым пони никогда в жизни не испытать.

– Скажите мне, чего вы хотели от леди Рэрити? Вы произнесли ее имя так, словно оно кислое, и вам не терпелось выплюнуть его, дорогуша.

Ухо Твайлайт дернулось при слове "дорогуша". Это было знакомое слово, но здесь оно звучало довольно неуместно. Она присмотрелась к тонкому кринолину платья-розы. Оно легко сливалось с другими придворными, но его крой и фасон? В нем было что-то явно деревенское. Будь оно белым, то почти в точности повторяло бы свадебное платье наследницы латифундии.

Значит, эта пони так же неуместна среди этих тварей, как и сама Твайлайт, и изо всех сил старается замаскироваться. Видимо, с большим успехом.

Но ведь ей задали вопрос, не так ли?

– Ну... Я слышала, что она одна из самых видных представителей... этой толпы, – Твайлайт нахмурилась. Она изнывала от желания высказать все, что она думает об этих омерзительных бактериях-переростках, но последствия подобного не стоили того. – Так что, думаю, что мне придется искать здесь самую прилично одетую пони, в окружении скучных и безмозглых, словно большую рыбу в маленьком пруду.

– О? Так вот что вы думаете о мисс Рэрити? – спросила Скарлет Леттер без малейшего намека на веселье.

– Ну, вы же знаете этих... пони, – последнее слово Твайлайт с трудом выговорила. – Вы знаете, что нужно, чтобы тут преуспеть. Остроумие и интеллект, конечно, в этом помогут, но если вы продемонстрируете хоть малейший намек на оригинальное мышление, толпа ополчится против вас. Вы взлетели слишком высоко и теперь уже не далекая точка для этих стервятников, а свежая падаль, которую они готовы сожрать.

Твайлайт кивнула в подтверждение своих слов, пока не заметила, что на самом деле произнесла последнюю часть вслух.

Но Скарлет Леттер лишь печально кивнула.

– Мне кажется, что леди Рэрити вынуждена идти по очень тонкой грани. Биты, которые она получает с этого, вполне достаточны для ее нужд, но если она попытается действовать вопреки, то потеряет все свои связи. Тщательно выстроенная сеть социальных взаимодействий в столице разлетится вдребезги. Она говорит мне, что именно поэтому так упорно занимается романтикой. Это инвестиции, которые приносят дивиденды, – в этот момент печальное выражение мордочки кобылы сменилось тем, что Твайлайт совсем не нравилось: выражением хитрого понимания. – Так вот зачем вы искали мою работодательницу, да?

Твайлайт печально вздохнула.

– Может, найдется более уединенное место, где мы могли бы это обсудить? – многозначительный взгляд вокруг. Она уже успела уловить несколько раз повторенное слово “стервятники”. Дерзкая ухмылка Скарлет сделалась немного кривой.

– Конечно, дорогуша. Предлагаю отправится к фонтанам и там все решить к обоюдному удовольствию?

Твайлайт поморщилась, услышав эту фразу, но то, как сверкнули глаза Скарлет – целеустремленно, страстно, почти пугающе... – она просто не могла сказать "нет".

В буквальном смысле слова. Те части мозга, которые позволили бы единорожке сказать "нет", каким-то образом отключились.

Это, вероятно, должно было волновать Твайлайт куда больше, но тем не менее она направилась через двойные стеклянные двери – некрашеные – в сад, где ухаживали только за живой изгородью.

Они пошли мимо высохших фонтанов, демонстративно удаляясь от зоопарка.

– Существа из последних завоеванных Империей земель могут быть просто дивными, – заметила Скарлет, – но условия их жизни далеко не такие чудесные.

– Принцесса считает, что звери не заслуживают ничего лучшего. Они всего лишь трофеи, а тут их лишь выставляют.

– Для устрашения.

Твайлайт фыркнула.

– Я уверена, что ваша работодательница считает это вполне разумным.

Скарлет в ужасе прижала копыто к груди.

– Ох, вовсе нет! Я могу гарантировать вам, что леди Рэрити презирает такое ужасное обращение с животными. И пони, если уж на то пошло.

– Она известна как дизайнер. Я уверена, что сама она не шьет.

– Ну, нет, – призналась Скарлет с некоторым чувством вины, – но она гарантирует, что ее ассистентам платят справедливое жалованье.

– Вы очень хорошо о ней отзываетесь. Это необычно. Она хорошо к вам относится? – теперь Твайлайт была искренне удивлена, может быть, даже испытывала немного любопытства. Ладно, не “немного”.

– Ох, конечно, нет. Она относится ко мне строже, чем к любому другому пони, – кобыла с улыбкой фыркнула. Теперь она присела на край большого и пустого мраморного фонтана – такого, в котором вам никогда не кормить уток – и жестом пригласила Твайлайт присесть рядом с ней. Единорожка так и сделала.

– Если это так, то вы, конечно, могли бы найти работу в другом месте?

Снова громкое фырканье, за которым последовало хриплое хихиканье.

– Дорогуша, если бы у леди Рэрити не нашлось для меня хорошей работы, ни у кого другого бы не нашлось. Она единственная кобыла, на которую я когда-либо буду работать.

Теперь уже Твайлайт приподняла бровь и тоже слегка улыбнулась. У нее было смутное подозрение, что Скарлет вовсе не секретарь, за которого себя выдает.

Единорожка решила забросить наживку.

– Мне необходимы ее услуги в области романтики. Если она готова сотворить чудо для скучных прихлебателей при дворе, я уверена, что она согласится помочь Королевскому Философу, не так ли?

Скарлет задумчиво промурлыкала:

– Ох, дорогуша, но ее услуги стоят непомерно дорого. Королевский Философ – это должность, обладающая властью и уважением, по правде говоря огромной властью и уважением, но там явно не хватает чего-то большего, чем обычное жалованье ученого. А я слышала, что вы все его тратите на книги, – довольно раздражающе заметила белая кобыла.

Мда. Но ее подозрения подтвердились. Надо посмотреть, насколько сильно можно затянуть этот корсет, прежде чем он сломается, и истинная сущность кобылы раскроется.

– О, я знаю. Хоть кто-то в столице должен этим заниматься. Впрочем, я оставляю всех этих дрянных "потрошителей лифов" для кобыл, вроде вашего работодателя. Я уверена, что она поглощает их быстрее, чем паровозная топка уголь.

Скарлет покраснела, практически сравнявшись с цветом своего платья.

– Не больше, чем обычная кобыла, уверяю вас! Держу пари, что вы западаете на анатомические атласы!

Ах. Тот самый чудесный звук, с которым корсет застегнулся, и внутренности кобылы готовы полезть наружу. Прекрасно. Даже попытка остроумно возразить рассыпалась в прах, как и спокойствие кобылы.

– О, готова поспорить, что она даже пишет подобные книги, – продолжила Твайлайт, как будто кобылу рядом с ней практически не трясло от негодования, – под со вкусом подобранным псевдонимом, конечно. Знаете, если бы мне надо было взять со вкусом подобранный псевдоним для подобных похабных произведений, я бы, наверное, выбрала "Скарлет Леттер". Стильно, с легким намеком на табу. Я уверена, что вы согласны, леди Рэрити.

Леди Рэрити, а это была именно она, вздохнула рядом с Твайлайт.

– Что меня выдало?

– У вас было несколько интересных мыслей о том, чтобы быть более суровой к себе, чем кто-либо другой. Я сомневаюсь, что ассистентка так же гордилась бы этим заявлением, как и вы.

– Как правило, я должна была бы разозлиться за то, что вы так откровенно надо мной издевались, – начала Рэрити, откинувшись назад, небрежно перенеся свой вес на передние ноги, поставленные позади на край фонтана, полулежа в лучах полуденного солнца. – Но леди никогда не должна врать как я. И уж конечно, леди не должна была выбирать такое имя. Отлично сработано. Вы меня обыграли.

Кобыла, к великому изумлению Твайлайт, вытащила маленький кисет с табаком, свернутые в трубочку бумажки и принялась сворачивать аккуратную маленькую сигаретку. Она, конечно, предложила одну из них собеседнице, но Твайлайт довольно категорично отказалась.

Рэрити пожала плечами – довольно небрежный и неподобающий леди жест – и закурила, делая маленькие изящные затяжки.

– Я нахожу, что это позволяет снять стресс от пребывания рядом с этими надоедливыми вредителями. Вы, конечно, придумали очень хороший вариант: занять должность, дающую власть, а затем удерживаться на ней, общаясь с кем-либо из них как можно реже. Идеально.

– К сожалению, на вершине достаточно одиноко, – призналась Твайлайт.

Рэрити фыркнула, отчего тонкая струйка дыма вырвалась у нее из носа.

– О, дорогуша, вы даже не представляете, как одиноко, когда тебя окружают все эти пони, соперничающие друг с другом за любовь. Пони может быть самой одинокой, когда стоит среди толпы, в которой она чужая.

Если кратко, то Твайлайт была поражена тем, что это именно та кобыла, которую она искала. И все же есть еще один верный способ проверить.

– Вы не могли бы глянуть мои стихи? Просто чтобы у нас была исходная точка и вы знали, с чем имеете дело?

– Конечно. Это не может быть худшим из того, что я когда-либо видела, уверяю вас. А теперь, будьте добры, дайте их оценить мастеру.

Твайлайт послушно пролевитировала клочок бумаги, который Спайк уже видел, и с вымученной улыбкой отправила его к Рэрити. Та затушила сигарету о фонтан, сняла почти невидимый белый нейлоновый чулок и спрятала его обратно в карман платья.

– Пятна, которые эти ужасные штуки оставляют на копытах, просто омерзительны, – пояснила она.

Из другого кармана вынырнуло красное пенсне и опустилось на задумчиво сморщенную мордочку леди. На несколько секунд воцарилась тишина, пока Рэрити критически вглядывалась сквозь линзы в красной оправе.

– Какой омерзительный лимерик, – сухо заметила белая единорожка.

– Это не лимерик.

– О. Ох, дорогуша. Вы и правда очень нуждаетесь в моей помощи, не так ли? Я имею в виду, что это почти так же плохо, как... Подождите-ка... Нет, мне знаком этот специфический привкус отвратительной поэзии. У вас случайно нет брата?

– Есть. Служит в армии.

Мордочка Рэрити просветлела.

– Ах! Очаровательный жеребец, просто замечательный, но со словами он обращался с грацией блюющей жабы. Возможно, он был самым большим моим достижением. Таким образом, в этом вы не просто похожи – это у вас семейное.

– Да, пожалуй, можно и так сказать.

– Честно говоря, дорогуша, тогда мои услуги стоили куда дешевле, – Рэрити изобразила обморок, и Твайлайт попыталась сдержаться, чтобы не закатить глаза. Белая кобыла бросила на нее свирепый взгляд, который единорожка восприняла как поощрение и закатила глаза до невероятной саркастической степени. Леди одобрительно кивнула.

– Ну, как насчет того, чтобы заключить со мной пари?

– Пари? О, дорогуша, мне действительно нравится, к чему вы клоните. В последнее время при дворе стало ужасно скучно.

Прежде чем Твайлайт сумела прервать ее, Рэрити предвидя это, опередила ее, сама закатив глаза.

– И да, прежде чем вы это скажете, скучнее, чем обычно, что и так является ужасно низкой планкой. Каким-то образом эти пони умудряются превосходить мои самые низкие ожидания. В любом случае, что это за пари вы предлагаете?

– Вы ведь понимаете, что случится, если кто-нибудь услышит одно из ваших неосторожных замечаний?

– Не беспокойтесь об этом. Видите ли, когда я нахожусь в вашей компании, все, что я скажу, будет воспринято как необоснованный слух. Так что, даже если бы это услышали какие-нибудь пони, никто бы им не поверил. Я позабочусь об этом. А теперь, дорогуша, вы увиливаете от ответа.

– А! Точно. Что ж. Ладно, вот оно, – Твайлайт глубоко вздохнула. Все или ничего. Пан или пропал. Все эти замечательные высказывания, которые проносятся у вас в голове, когда вы медлите на пороге потенциально ужасного решения. – Если то, что я вам скажу, на самом деле окажется самым романтичным из того, что вы когда-либо слышали, вы согласитесь предоставить мне свои уникальные услуги бесплатно.

Рэрити задумчиво улыбнулась, глядя куда-то вдаль.

– О, такого я уже давно не слышала. Значит, вы знакомы со старыми слухами?

– Да, мой брат рассказал мне суть дела.

– Конечно, именно так он и должен был сделать. Он был первым, кто выиграл это пари, чтоб вы знали. Кажется уместным, что другой член семьи должен воспользоваться им, как потенциально последний.

Твайлайт внимательно посмотрела на выжженную отметину на краю фонтана – остатки неподобающей леди привычки.

– Последний?

– О да, прошедшие годы меня пресытили. А нефрит уже десять лет как не в моде. Теперь шиком считается аметист. Хотя я слышала, что розовый кварц прекрасно оттеняет очки, – добавила кобыла с многозначительным видом, – так что давайте посмотрим, хватит ли розовых очков, которые вы мне предоставили, чтобы сделать это пари значимым.

– Итак, все, что мне нужно сделать, это доказать вам, что моя ситуация самая романтичная из всех, что вы когда-либо слышали, и вы будете работать над моим делом бесплатно?

– Да, в этом-то все и дело. Но за эти годы я занималась буквально бесчисленными романами. Трагически разлученные враждующими семьями, резкая разница в социальных классах – это, надо признать, мои любимые, низшие классы просто дышат воздухом романтизма – отвергнутые любовники, банальные любовные треугольники, войны за наследство... По правде говоря, дорогуша, было бы гораздо быстрее написать книгу о том, чего я не видела.

Твайлайт кивнула, удовлетворенная ответом.

– Моя... – и она замолчала.

Именно в этот момент Твайлайт поняла, что для объяснения того, что было между ней и Луной, ей придется все это классифицировать и каталогизировать. Разложить чувства по полочкам, придать им значение и вес, которые могли быть неправильными. Катастрофически неверными.

Рэрити снова надела чулок и закурила новую сигарету, бросив на Твайлайт довольно раздраженный взгляд, который очень сильно разозлил единорожку. Этот взгляд, полностью принижал ее душевные муки.

– Право же, дорогуша, вы уже целых три секунды пребываете в нерешительности. Просто назовите его "моя любовь". Если бы это было что-то меньшее, вы бы не пришли ко мне, я надеюсь.

Твайлайт задумалась, но Рэрити продолжила с едва скрываемым презрением:

– Вы ведь в первый раз это говорите, да? По крайней мере, вслух? Что ж, простите меня за то, что я зажигаю еще одну из этих кошмарных сигарет, но у вас скоро будет ваш первый медовый месяц, и он будет настолько тошнотворно сладок, что мне нужно что-то горькое, чтобы уравновесить это.

– Прекрасно!

Твайлайт говорила с вызовом, возражая этой кобыле – леди или нет!  – чтоб она провалилась!

– Моя любовь... – и это было все, что Твайлайт успела сказать.

Она улыбнулась, в основном самой себе, и окружающий мир померк.

Она видела это маленькое сальто назад. Таблица для кода, чтобы они могли общаться.

Довольно фривольная поэзия, поспешно стираемая, но недостаточно поспешно.

Ее любовь – Луна. Или, возможно, лучше будет, Луна – ее любовь. Любовь Твайлайт – Луна. Луна – возлюбленная...

Твайлайт вернул в реальность звон в голове от удара по затылку.

– Ай!

Рэрити махнула копытом в воздухе, встряхивая его.

– Мои извинения, дорогуша, но вы буквально были на седьмом небе от счастья, – копыто снова опустилось на фонтан позади кобылы, поддерживая ее, когда она затянулась сигаретой. – Это было до тошноты сладко. Слишком сладко, на самом деле, это как пропитанный жидким шоколадом шоколадный торт. Одна ложечка – это нормально, но вы явно пытались навязать мне его весь.

Твайлайт смущенно улыбнулась.

– Так плохо?

– Да что не так с вашей семьей и безнадежными романтиками? – Рэрити закатила глаза. – Да, все было именно так плохо. Прошу прощения, что ударила вас, но это я узнала из общения с вашим братом. Если бы не быстрый и точный удар по голове, он просидел бы с дурацкой ухмылкой на морде, бормоча себе под нос "Кэдичка" не меньше часа.

Твайлайт хихикнула. Да уж, это точно был Шайнинг Армор.

– Ох, не смей хихикать! Пока что ты выглядишь так же плохо. Я пока очень сомневаюсь в твоих шансах на победу в этом пари, дорогуша; ты могла бы влюбиться в кого угодно и верить, что это самая романтичная вещь в мире. Сейчас ты определенно влюблена.

Твайлайт снова задумалась...

– Ой!

– Ты опять собиралась меня покинуть, после моей фразы, что ты влюблена. Я не потерплю ничего подобного, – упрекнула Рэрити. – А теперь, пожалуйста, проиграй по быстрому это пари, чтобы я могла вернуться к вымогательству у тебя смехотворно огромной суммы денег для моей личной выгоды.

Твайлайт пристально смотрела на кобылу, медленно придумывая самый деликатный способ сформулировать свой следующий вопрос.

– Ты и в самом деле уже очень давно не можешь разговаривать ни с кем без этого своего ментального фильтра, выкрученного на максимум, да?

Рэрити улыбнулась, взгляд слегка затуманился.

– Клянусь, каждое слово в разговоре с тобой почти как еще один долгий, накатывающий оргазм, – кобыла моргнула, взгляд прояснился, вместе с дымом. – О боже, я только что сказала это вслух, да? Ну, полагаю, что это вполне отвечает на твой вопрос. Так! Хватит тянуть время! Давай же, отвечай на мой вопрос.

– Моя... л-любовь, – сглотнула Твайлайт. Копыто Рэрити застыло в готовности, но единорожка хоть и с запинкой сумела произнести это слово, не отвлекаясь мыслями ни на потягушки, которые устроила Луна, ни на грацию, с которой она танцевала... – Прости, прости!

Почти не отвлекаясь.

– Она мне писала стихи на расстоянии. Мы можем видеть друг друга, но не можем встретиться. Пропасть между нами слишком велика.

Рэрити даже не попыталась скрыть зевок.

– Прости, дорогуша, но тебе придется выдумать что-нибудь получше. Обреченная любовь на расстоянии настолько типична, что давным-давно стала клише.

Твайлайт потребовалось огромное усилие, чтобы не показать, как екнуло у нее сердце при слове “обреченная”.

– Ладно, – единорожка глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. Она еще раз повторила в голове все те так хорошо звучащие фразы, к которым она уже прибегала, чтоб потянуть время. От Рэрити это не укрылось и она бросила на нее довольно нетерпеливый взгляд. Наконец Твайлайт поняла, что это подобно ситуации с бинтом, присохшим к ране: она пытается медленно снять его, хотя на самом деле лучше сорвать его одним рывком и надеяться на лучшее.

– Моя любовь на луне. Она пишет мне стихи в лунной пыли, где нет ни воздуха, ни ветра, которые могли бы их стереть. Ее любовные послания, адресованные мне, пребудут там вечно, еще долго после того, как последнее существо на Эквусе испустит свой последний вздох. Насколько я могу судить, она исписала целый квадратный километр – не пропустив ни сантиметра! – в отчаянных попытках подобрать нужные слова. Теперь мне нужно ответить, но... Ну, ты же видела.

Единорожка тяжело вздохнула откидываясь в сторону пустого фонтана.

Она не учла, насколько чаша фонтана может оказаться скользкой, несмотря на отсутствие воды, поэтому Твайлайт рухнула спиной  вперед, взмахнув ногами в воздухе. Рэрити не обратила на произошедшее никакого внимания, уставившись в пространство с серьезным выражением мордочки.

– Да, с твоим ответом могут возникнуть проблемы, – пробормотала белая единорожка. – А что насчет нее? Вот это уже интересно.

– Твое внимание только это привлекло? – крикнула Твайлайт, все так же лежа на спине, раздраженно размахивая передними ногами. – А вовсе не факт, что на луне есть пони и она пишет мне стихи?

– Ну да, что-то вроде этого я и ожидала. Не такой уж и большой сюрприз, надо заметить, – Рэрити медленно, глубоко затянулась сигаретой, выпуская удушливое облако в воздух вокруг них. Твайлайт была рада, что находится с подветренной стороны. – Твой брат был молод, наивен и, честно говоря, глуп. Замечательный во многих отношениях, конечно, но он был... ну, твой брат был настоящим занудой, не так ли?

– Был? – Твайлайт фыркнула, выкарабкиваясь из фонтана и снова принимая позу, похожую на позу белой единорожки.

Рэрити многозначительно выгнула бровь, переводя взгляд с Твайлайт на то место, где она свалилась в фонтан, но решила это не комментировать.

– Да, – продолжила белая единорожка с каменной невозмутимостью, – Но даже тогда он ухлестывал за самой желанной кобылицей в Империи и преуспел в этом. Поэтому вполне логично, что тебе – более умной, мудрой, циничной и гораздо более взрослой – пришлось бы пойти на многое, чтобы превзойти масштаб романтических амбиций твоего брата.

Еще один пышный клуб дыма, как бы подчеркивающий это замечание испорченным воздухом.

– Что, собственно, ты и сделала. Отлично сработано, – невозможно было сказать, был ли это сарказм или искреннее признание достижения. – На луне? На самом деле, на луне? Кто мог бы это предвидеть?

На это Твайлайт лишь снова фыркнула. Пинки Пай и Дэш смешили ее, но эта кобыла... эта кобыла обладала манерой речи, которая заставляла ее постоянно улыбаться, с редкими приступами менее сдержанного веселья.

– Ладно...

– Еще и любовь в стиле Сапфо, – продолжила Рэрити, докуривая сигарету. – Ну, это ведь исключительно для того, чтобы добавить остроты? У тебя и так настолько великая любовь, что целой планеты мало, чтобы вместить ее, и ты еще хочешь добавить сюда толику восхитительной скандальности? Прекрасно сыграно, мисс Спаркл.

Сигарета рассыпалась пеплом о ту же опалину, что и ее предшественница.

– А как к этому отнеслась твоя семья?

– Ну, я же не могу выбирать свои предпочтения...

– Ох, вот только не надо... Послушай, ты хоть представляешь, сколько из этих леди экспериментировали друг с другом? Или со служанками? Или друг с другом, пока их служанки наблюдали? Или, в самых редких случаях, просто все разом с привлечением... экспериментов? – Рэрити фыркнула. – По крайней мере, ты не подходишь к этому ханжески.

Твайлайт внимательно осмотрела двор, вокруг мертвых фонтанов... Никого.

– А ты... – неуверенно начала единорожка.

Глаза Рэрити угрожающе сузились.

– Леди никогда не спрашивают о подобном!

– Ну да, но как мы уже выяснили, я не очень-то и леди, – возразила Твайлайт с пренебрежительным смешком.

– Да, но леди на такой вопрос никогда и не отвечают, – закончила Рэрити с лукавой улыбкой.

Твайлайт фыркнула.

– Итак, леди Рэрити, я выиграла пари?

– У тебя есть любовница на луне. Предполагаю, что она должна быть живой богиней, чтобы выдержать настолько суровые условия окружающей среды?

Твайлайт разинула рот. Возможно, так оно на самом деле и было, но если она слишком много думала об этом, у нее начинала кружиться голова. А потом еще этот случай во сне...

– Понятно, – хмыкнула белая единорожка. – Итак, у нас тут обреченная любовь на расстоянии меж разделенными силами, находящимися вне их контроля, сравнительно обычной – но гениальной – ученой и богиней, пребывающей среди звезд... Тут собраны буквально все романтические клише разом. Это до омерзения слащаво и до смешного романтично, но честно говоря, это самая фантастическая вещь, которую я когда-либо слышала.

Вот это была искренность, чистая и правдивая.

– Мои немалые силы в твоем распоряжении.

– Правда? – Твайлайт просияла, вскакивая на все четыре копыта. – Ты серьезно?

– Именно так, – кивнула Рэрити, поднимаясь с фонтана и отряхиваясь. Хотя в этом не было необходимости. Даже после того, как она посидела на этой ужасно грязной штуковине, на красном платье не появилось даже следа пыли или грязи. Единорожка заметила, что Твайлайт это заметила, и одарила ее лукавой ухмылкой. – Коммерческая тайна. Моя другая, более уважаемая профессия, я бы сказала. А теперь, куда мы отправимся?

Твайлайт задумалась. Кое-какие мысли до сих пор не покидали ее разум.

– Прежде чем мы куда-нибудь отправимся, мне необходимо поговорить с принцессой, – она вздрогнула, хотя глаза Рэрити буквально засияли от радости. Твайлайт это заметила, так как белая единорожка даже не пыталась этого скрыть. – Ты ведь хочешь пойти со мной, верно?

– Ну, если это тебя не слишком затруднит...

– Затруднит, – слово упало, словно наковальня.

– ...но даже если это доставит тебе много хлопот, ведь я буду так много для тебя делать, – закончила Рэрити, сменив тему с грацией балерины.

– ...ладно, – буркнула Твайлайт. – Только не говори потом, что я тебя не предупреждала.

– Но... ты меня ни о чем и не предупреждала?

– Я понадеялась, что здравый смысл сделает эту работу за меня, – эти слова были горьки, как цикута, добровольно выпитая жертвой.

Этот вкус сожжет дотла. Рэрити же, казалось, считала это не ожогом, а теплом от хорошего виски. Она еще научится.

---

Широкие двери тронного зала распахнулись, и перед ними предстал высший эшелон льстецов, подхалимов, жополизов, ублюдков из трастовых фондов, восходящих звезд, падших гигантов... все собрались в одной комнате, просто чтобы раздуть и разжечь угасающие угольки, которые были эго Принцессы Утрат.

Ходили слухи, что когда-то в незапамятные времена второй буквы “т” в ее титуле не было. Она была Принцессой Утра – яркой, белой и мудрой фигурой наставника, которая возвещала наступление дня.

Но сейчас все было не так.

Она была скучна и вечно облачена в траурный наряд. Черная вуаль. Черное платье. Грива, туго стянутая и неяркая. Бледная. Редкие проблески эмоций из под вуали с грацией голубя, умирающего от сердечной недостаточности прямо в полете.

Это была фигура, сидящая на Фонтанном Троне, золотом сиденье с бархатными подушками, единственном предмете интерьера во всей этой гробнице, доделанным до конца. По обе стороны от трона находились простые каскады с водой, которые текли вокруг него, а затем стекали обратно к породившим их горным источникам.

Некоторые пони утверждали, что то был источник молодости, секрет бессмертия принцессы.

Твайлайт знала, что это абсурд.

Если бы это действительно был легендарный источник, то принцесса давно бы перестала пользоваться им и просто позволила бы себе умереть и сгнить, как и следовало.

Сарказм? Твайлайт? Никогда.

Двери, через которые вошли Твайлайт с Рэрити, были высотой с трехэтажный дом и драматически изогнуты. Резьба на них, конечно, не была закончена или хотя бы симметрична, но, по крайней мере, обе створки были на месте.

К несчастью, это делало невозможным попасть в тронный зал незаметно – фактор, на достижение которого ни одна из них теперь и не надеялась.

К счастью, это сделало их появление достаточно эффектным. Две кобылы не просто вторглись на королевский прием. Они сделали это очень громко!

– Мы приносим извинения за этот шум, – извинилась Рэрити. – Похоже, петли нужно смазать.

Твайлайт помассировала переносицу.

– Пожалуйста, Рэрити, – буркнула она себе под нос. – В данный момент нам не нужно прилагать усилий, чтобы заботиться о том, что эти пони думают о нас.

– Тебе, может быть, и не нужно, – прошипела Рэрити сквозь маску блаженной улыбки, – но я-то работаю при помощи общения.

И с этими словами платье-роза исчезло в толпе, в вихре пожатий копыт и деловых улыбок. Белая единорожка послала Твайлайт благодарный взгляд за то, что та приняла на себя основную тяжесть их появления.

С внутренним тяжелым вздохом белая папка с пурпурной каймой была помещена в картотечный шкаф “деловые контакты”. Какая жалость.

– Мой философ! – прогремел голос Принцессы с тем, что можно было бы почти назвать весельем. – Чему мой двор обязан столь приятным сюрпризом?

– Я обнаружила очень древний текст, – соврала Твайлайт, – и надеялась получить совет у кобылы, которая, возможно, жила до его создания.

Принцесса слегка вздрогнула, но для Твайлайт этот сигнал был столь же очевиден, как сигнал маяка. Она старалась прямо не оскорблять ее, маскируя свои язвительные замечания под комплименты, но знала, что ранит принцессу больше всего. Ее возраст. Ее наряд. Ее одиночество.

Или как она одевалась из-за вечного одиночества... Последнюю фразу Твайлайт сплела, как голодный паук, готовящийся к появлению мотылька, которого он заметил, но никогда не использовала, как тот же самый паук, вовремя осознавший, что приближающийся мотылек на самом деле летучая мышь.

– Тогда расскажи мне об этих словах, что так озадачили тебя, мой философ.

Ни единой секунды колебания. Восхитительно, что тут еще скажешь.

“Тебе нравится, когда я делаю тебе больно, – закричала Твайлайт в своей голове, – потому что тогда ты хоть что-то чувствуешь, не так ли, больная, сломанная...”

Вместо этого единорожка произнесла:

– Звезды помогут ей сбежать. Судя по всему, этому тексту почти тысяча лет...

Все придворные, как один, вздрогнули и погрузились в жуткое молчание, когда Принцесса сорвала с себя вуаль. Не отодвинула в сторону, не отбросила назад, а с громким треском разорвала тонкое черное кружево, явив миру дикие, широко распахнутые глаза кобылы за ней. Они светились, и это была совсем не метафора. Позади них пылало яростное солнце, а белки глаз горели плазмой.

– Где ты слышала эти слова? – прошипела принцесса. На улице, конечно, уже было прохладно, хотя и не так холодно, как зимой, но Твайлайт могла видеть дыхание кобылы на троне. Странно.

– Старая книга. Невероятно старая. Я...

– Это ложь. Я сожгла их все без исключения! – зловеще гудел голос Селестии. Она едва повысила его, но он стал куда ниже, так что он разносился куда дальше. Казалось, что от него дрожат даже кости единорожки.

Тем не менее, она могла видеть дыхание принцессы, поднимающееся, как струйка пара от чайника, слишком долго стоящего на плите.

– Но зачем? – услышала Твайлайт свой вопрос. Она сделала бы шаг назад, но ее круп только что уперся в дверь.

– Где ты слышала эти слова? – прогремел голос Принцессы. На этот раз громкость была значительно увеличена, демонстрируя силу ее ярости. Два ближайших к ней стража, стоявшие по бокам от трона, сорвали шлемы и упали на пол, зажимая кровоточащие уши. Их барабанные перепонки были разорваны.

Даже на том расстоянии, где стояла Твайлайт, когда их разделяли уши сотен придворных, готовые принять на себя всю тяжесть происходящего, она все еще чувствовала, как трещит ее череп и стучат зубы.

– Вы, должно быть, пропустили одну из них! – закричала единорожка в ответ, просто чтобы услышать свой собственный голос сквозь звон в ушах. Пар...

Это и был пар!

О звезды и камни, у принцессы изо рта шла пена. Ее слюна просто кипела и быстро испарялась, а не падала, как у бешеной собаки.

– Невозможно! – пронзительно завизжала Принцесса – это был вой куда более дикий, чем могло издать любое создание в ее обширном зоопарке.

Затем Принцесса быстро успокоилась. Она резко выпрямилась. Разорванная вуаль была подобрана с пола, как брошенный носовой платок. Ослепительный свет спаял две части в единое целое. Принцесса неподвижно и спокойно сидела на своем Фонтанном Троне.

Но все равно пар поднимался все выше и выше.

– Твайлайт Спаркл, вы лишаетесь жалованья, – заявила принцесса всем присутствующим, холодная и твердая, как айсберг, потопивший огромный корабль, – пока не извинитесь за то, что произнесли эти слова в моем присутствии.

Нет. Нет, этого не должно было случиться.

Принцесса обладала лишь той властью, которую могла навязать. Должность Твайлайт подразумевала много существенных гарантий. Да, это была бешеная собака, но за крепким забором.

– Я не собираюсь извиняться, потому что вы требуете от меня не делать мою работу. Большинство пони понимают, что им не заплатят за работу, которую они не сделали, ваше высочество. С моей стороны было бы большим преувеличением думать, что вы тоже можете это понять, но, принимая во внимание очевидные доказательства, полагаю, что тут я была не права. За это я приношу вам свои извинения.

Принцесса не дрожала и не тряслась, как раньше. Это беспокоило Твайлайт. Обычно едкое замечание пронзало всеохватывающее, хрупкое эго Принцессы, как туземное копье пронзает воздушный шар.

Вместо этого она обнаружила, что копье беспомощно отскочило от стальной обшивки дирижабля.

– А кто эта пони, с которой вы пришли? Леди Рэрити, судя по репутации, я полагаю? – теперь голос был спокоен и глух. Зверь в клетке лежал мертвый. Теперь там скрывалось то, что пряталось в тени и мучило зверя.

Оно было готово проскользнуть сквозь прутья решетки.

– Она важна для тебя? – спросил тот же мертвый голос.

Твайлайт на мгновение заколебалась. Это было все, что требовалось.

Придворные порскнули в разные стороны от платья-розы. Рэрити стояла отверженная в центре, ее сеть социальных связей рушилась вокруг нее в гробовой тишине. Нужно было представить себе звук разбивающегося хрусталя.

– Леди Рэрити изгнана из дворца. До тех пор, пока Твайлайт Спаркл не извинится за слова, которые не будут повторены под угрозой изгнания, – ледяным тоном произнес мертвый голос, – и не откроет нам свой источник.

Отлично. Тварь из тени только что приволокла болторез к забору бешеной собаки, и они объединились против нее.

У Селестии могут быть правила и законы, которые не позволяют ей ничего сделать с Твайлайт. Правила и законы, которые она не могла нарушить, поскольку они были тем единственным, что мешало Селестии видеть в зеркале чудовище, каким, как знала Твайлайт, принцесса и являлась.

Но у нее не было таких ограничений против тех, кто был близок к Твайлайт.

Ей было больно признавать, что это был первый раз, когда она позволила Селестии получить доступ к этому козырю. Она даже не подумала об этом, когда вошла в эти двойные двери вместе с леди Рэрити.

Твайлайт в отчаянии повернулась к белой кобыле. К ее чести, та пожала плечами и закурила сигарету. Посреди тронного зала.

Несколько придворных запаниковали, отступая еще дальше, но что еще могла сделать Селестия с кобылой, чьим единственным преступлением было знакомство с Твайлайт?

Когда Рэрити с достоинством и негодованием подошла к единорожке, она сделала длинную и глубокую затяжку горящими табачными листьями. Затем, словно спохватившись, она небрежно бросила зажженную сигарету за спину. Ну, намеренно небрежно.

Когда они выходили из дверей, Твайлайт почувствовала, как холодок пробежал по ее спине, когда улыбка Рэрити стала постепенно расти из-за панических криков позади, где пони безумно метались взад и вперед, пытаясь погасить гобелен, который белая единорожка "непреднамеренно" подожгла.

Ее единственным преступлением было знакомство. А теперь поджог?

– Как только эти двери закроются за нами, – прошептала Рэрити, убедившись, что никто не обратит внимания на ее слова, отвлеченные огнем и соблазнительным покачиванием бедер, – беги. К черту достоинство, ты бежишь впереди.

– Я могу извиниться, ты же знаешь?

Рэрити выгнула бровь.

– Ладно, не могу, ты права, но могу попробовать...

– Только для того, чтобы меня держали в качестве заложника для следующих переговоров? Нет. Так что сейчас мы бежим, а потом перегруппируемся. И решим, что делать с пеплом, оставшимся от моей жизни и карьеры.

– Судя по всему, ты восприняла это все достаточно спокойно.

– Ну, может быть, потому, что они не заметили, что я сделала с зажигалкой, пока все были заняты сигаретой, — заметила Рэрити.

Огромные двойные двери закрылись за ними, черный дым клубился под потолком.

Они, не останавливаясь, пробежали восемь кварталов, разделяющие дворец и обсерваторию Твайлайт. Ни одна из кобыл ни разу не оглянулась.