Беглец
Действие XIII - Дочь Раздора
Серые тучи медленно затягивали еще совсем недавно ясные небеса. Накрапывался мелкий, но от того не становящийся более приятным дождик. Две пары копытец стучали по еще сухой земле. Их стук был единственным слышимым ими среди царящей вокруг тишины. Одной она была по нраву. Другая же страшилась тишины. Почему — так и оставалось для неё секретом за семью печатями. Похоже, Шайни слишком привыкла к шуму родного дома. Её спутница же была тихоней по натуре, в самой сути своего естества противившись беспокоящим элементам повседневной жизни, навроде лишних глаз и ушей.
Она окончательно запуталась в чехарде последних дней, устав искать ответы на многие возникшие вопросы. Сейчас иные мысли тревожили её хрупкий рассудок. Маленький неразумный шерстяной комочек главенствовал среди них. Малышка упорно отказывалась рассказывать хоть что-то о себе, ссылаясь на проблемы с памятью. Доброта, воплощенная в живом элементе, слишком хорошо знала детей, чтобы сердиться на юную кобылку. К ней, как и к любому ребенку, нужен был особый подход. Вот только что сможет им стать? Хороший вопрос, все также не имеющий никакого ясно видимого ответа.
Дождик начинал обретать весомый размах, грозясь перерасти в ливень. Кобылки ускорили шаг, интуитивно ища место, где можно было бы его переждать. Вскоре такое нашлось в лице одинокой беседки, стоящей посреди зеленого, пышущего свежестью парка.
— Тетя Да...Флаттершай, а вы боитесь грома? — вдруг поинтересовалась любознательная малышка, усаживаясь на скамью.
Еще как она боялась. Но при детях виду подавать нельзя.
— Нет,- в который раз улыбнувшись ответила желтая пони,- Гром — естественен, как и все, что подарила нам природа. А все естественное по своему прекрасно.
— Даже комары?
— Ну, для комаров подарком являются пони...
Шайни хихикнула, вильнув зелененьким хвостиком. Флаттершай, конечно, никогда бы не позволила себе подобного сравнения, но в чём-то жеребята неумолимо походили на щенят. Схожие повадки говорили сами за себя...
— Твои родители...- неспешно, размеренно, с чувством и расстановкой начала розовогривая бирюзоглазка,- Наверное ищут тебя. И очень сильно беспокоятся...
— Это да,- протянула Шайни, ерзая на одном месте,- Хотя, кому я такая нужна...
— Н-не говори так! — голос Флаттершай дрогнул,- Ты славная, умная кобылка.
— Была бы я умной...- жеребенок поджал губы,- Не оказалась бы в этом нехорошем лесу.
— Так как же это случилось? — в глазах Флатти загорелась призрачная надежда.
— Эх...не помню,- кобылка закрыла морду верхними ногами,- Ничегошеньки не помню...
И, когда казалось, что удача уже поймана за хвост, чертовка ускользнула от неё вновь. Пускай первый блин и вышел комом, останавливаться было нельзя.
— А ты...попытайся вспомнить. Может, обиделась на них из-за чего-то?
Жеребенок разочарованно покачала головой.
— Они у меня добрые...мы никогда друг друга не обижаем,- раздался всхлип. Ох, только не это — не хватало еще ребенка до слез довести!
— Прости,- слабо прошептала Флаттершай, смотря как кобылка становится мрачнее тучи,- Я-я не хотела...
Смахнув нахлынувшую слезинку, малышка посмотрела на взрослую спутницу. Та же похолодела от того, насколько не-подетски серьезным был этот взгляд. В нем читались такие боль и отчаяние, какие далеко не каждый взрослый сможет хоть раз в жизни испытать. Она определенно пережила нечто ужасное.
— Зачем всё это, тетя Флаттершай?
Почему вы хотите убить своих друзей?
Сказать, что пегаска опешила — не сказать ничего.
— У-убить?..
— Я все слышала! — голос кобылки сорвался на крик, в её исполнении больше похожий на мышиный писк,- И про Пинки и про Рэйнбоу Дэш!
— Я...
— Зачем вы задаете мне все эти вопросы?! Я не хочу участвовать в этой игре! Я не игрушка — меня не сломать!
Слезы потекли из трясущихся глаз, засыпая собою деревянный пол. Дождь рухнул на землю ливнем, в который подобно рыси выскочила кобылка. Опешившая пегаска еще долго не могла прийти в себя, пока, наконец, не собралась с силами и выпрыгнула следом, прикрывая голову выставленным поверх крылом и судорожно вглядываясь в потемневшие деревья и кусты.
Слезы потекли из трясущихся глаз, засыпая собою деревянный пол. Дождь рухнул на землю ливнем, в который подобно рыси выскочила кобылка. Опешившая пегаска еще долго не могла прийти в себя, пока, наконец, не собралась с силами и выпрыгнула следом, прикрывая голову выставленным поверх крылом и судорожно вглядываясь в потемневшие деревья и кусты.
Надрывистый плач, раздавшийся близ пруда, выдал беглянку с головой. Та устроилась под одинокой ивой, спрятав голову в густую траву, над которой возвышались лишь её дергающиеся ушки. Малышка дрогнула, когда мокрые крылья обхватили её с обоих сторон, прижав к теплому телу Флаттершай. Флэйми попыталась вырваться, но пегаска не пустила её. Больше попыток не последовало, ведь мордочка уткнулась в грудь приглушенно дышавшей кобылы.
— Тише...тише...- нежным, материнским голосом прошептала та, поглаживая гриву жеребенка,- Хочешь, расскажу тебе сказку?
Флэйми оторвалась от пушистой поверхности и посмотрела наверх.
— Какую?..- чуть заинтересованно прошептала она.
— О юной кобылке, потерявшейся в густом и тёмном лесу...
Жила была на свете одна пони. На первый взгляд это была самая обычная, самая простая кобылка. Но на самом деле у неё был один большой-прибольшой талант, отличавший её от других. Знаешь какой?
Она умела говорить со зверьми...щебетать как птица, рычать как волчок и пищать подобно мыши. Никто не знал о этом, а она и не хотела никому рассказывать, ведь боялась, что другие не поймут и станут сторониться юного дарования.
Поэтому кобылка была одинока, все свободное время своё проводя в дремучем лесу, находившимся рядом с её родной деревней. И чем взрослее становилась она, тем дальше заходила в старый, тёмный лес.
Однажды она ушла так далеко, что не смогла вспомнить дорогу назад. Представь себе, как ей должно было быть страшно? Времена ведь были дикие...тогда еще не было многих городов, а пони только-только начали жить бок о бок.
— Что же делать? — сказала пони, оглянувшись вокруг.
Раздался жуткий вой. У-у-у-у-у...так могли выть лишь одни существа — древесные волки, явно захотевшие полакомится кобылкой. И когда ей казалось, что час её пробил...ам-няма не произошло. Волки вышли и застыли перед ней, как статуи. А потом...поклонились. Да, как кланяются только принцессам. Кобылка очень удивилась. Любой бы на её месте уже застыл от страха, но она была не из пугливых. Но не просто не испугалась, а почувствовала себя словно дома.
Волки завиляли хвостиками — точно как пёсики. Пони хорошо знала эти жесты — они хотели ей что-то показать. И кобылка отправилась вслед за волками в зеленую чащу...
Внутри было тихо и темно — но она видела все будто ясным днем. Неспешно шла странная процессия по лесу, пока, наконец, не добралась до источника с холодной водой. Едва кобылка взглянула в его воды — она увидела себя. Но много, много лет спустя...повзрослевшей и расцветшей, как яркий тюльпан.
Не поверила своим глазам кобылка и спросила...
— Неужели это я?
— Да,- ответил кто-то. Она не увидела кто,- Это ты, но та ты, что открыла себя свету...
Тихое сопение вывело Флаттершай из транса, внезапно накинувшего на неё свои сети. Она не смогла объяснить, что это было, ведь вообразила себе каждый вздох и каждое движение той самой кобылки. А Флэйми, похоже, воображала уже давно. Как соловьи свистят свои трели с кобылкой юной в унисон и как под лунным светом бежит она со стаей волчьей в невиданную даль...
Пегаска погладила заснувшую малышку. Дождь к тому моменту уже успел пройти и лучи заходящего солнца выглядывали из-под медленно рассеивавшихся облаков. Поднявшийся вверх, взгляд Флаттершай опустился вниз — на почти прозрачную гладь небольшого пруда под их копытами.
Из-за игры света казалось, что её глаза приобрели янтарный оттенок.
Я создал тебя из пыли и праха,
Из ветра и грома.
Ты — лучшее моё творение. Моё дитя.
Ты — несущая бурю,
Ты та, на крыльях которой Хаос придет в этот мир,
И будет миром править.