Ложное Божество

Последствия Выбора

 

С падением Белой Цитадели война с Аресейской Технократией была закончена. Техно-Легион как военная организация был уничтожен, и хотя еще оставались очаги сопротивления, которые требовали применения силы, в общем и целом удалась добиться мира. Обе стороны понесли жестокие потери, но самая тяжелая утрата постигла армию. Гектора Варриона с должными почестями доставили на корабль, и его тело было торжественно кремировано в присутствии всех высших чинов армии и флота Шестнадцатой экспедиции.

Сама Защитница произнесла прощальную речь, и каждый мог видеть, насколько глубоко она переживает гибель лорда-командира.

– Героизм заключен не только в самом пони, но и в обстоятельствах, – говорила Защитница. – Теперь, оглядываясь назад и вспоминая его успехи, мы могли бы сказать, что ему сопутствовала удача. Но это не так. В тот день мы потеряли тысячи лучших воинов, и я скорблю по каждому из них. Гектор Варрион был лидером, который мог маршировать в ногу с богами, он был из тех, кто прислушивается к их поступи в каждом происходящем событии, а затем хватается за край их одежд. Варрион покинул нас, но он не хотел бы, чтобы мы останавливались в скорби, поскольку история не терпит промедления. В истории нет настоящего, только прошлое, рвущееся в будущее. Если попытаться замедлить ее ход, можно оказаться выброшенным на обочину, а этого, друзья мои, никогда не случится с нами. По крайней мере, пока я остаюсь Защитницей. Те пони, которые сражались и проливали кровь рядом с Варриона, останутся охранять этот мир, и его жертва никогда не будет забыта.

Еще несколько офицеров сказали слова прощания лорду-командиру, но ни один из них не мог сравниться с Защитницей в ораторском искусстве. Верная своему слову, Защитница назначила самых преданных Варриону солдат наблюдать за соблюдением мира, ради Согласия за которое отдал жизнь их командир.

Вскоре был назначен новый командующий королевской армией, и флотилия Шестнадцатой экспедиции начала нелегкий процесс перегруппировки и подготовки к следующей стадии Великого Объединительного Похода.

Комната Пайпера пропахла чернилами и типографской краской, примитивный громоздкий печатный станок работал без перерыва, печатая копии последнего варианта поэмы «Правда – это все, что у нас есть». Производительность творческого труда Пайпера в последние дни несколько снизилась, но коробка с блокнотами, которую он взял с собой в экспедицию и так уже почти опустела. Давным-давно, кажется, целую вечность назад, Блу Пайпер гадал, не связан ли срок его творчества с количеством бумаги, оставшейся в запасе. Сейчас, когда им владело непреодолимое желание писать, такие мысли потеряли всякий смысл.

Он сидел на краешке кровати – единственном свободном клочке пространства, дописывал последние язвительные строки стихотворного памфлета и тихонько напевал себе под нос. Комнатка была битком набита бумагами; они валялись на полу, висели на стенах, и целые стопки лежали на любой поверхности, достаточно плоской, чтобы их удержать. Небрежно нацарапанные заметки, отвергнутые оды и незаконченные поэмы заполняли помещение, но его муза была настолько плодовита, что Пайпер не боялся истощить поток идей.

До него дошли слухи, что война против Арейсии закончилась, когда пару дней назад Дети Сумерек взяли штурмом последнюю крепость, и корабельные сплетники уже окрестили этот штурм Бойней в Белой Твердыне. Пайпер еще не знал всей истории, но несколько источников, питавших его последние десять месяцев, наверняка скоро предоставят необходимое количество пикантной информации.

Пайпер услышал, как кто-то постучал в дверь.

– Входите! – крикнул он.

Дверь распахнулась, но Пайпер продолжал писать, он слишком увлекся собственными стихами, чтобы отвлечься хоть на секунду.

– Да? – пробурчал он. – Чем могу быть полезен?

Ответа не последовало, тогда он поднял голову и увидел перед собой безмолвно стоящего земнопони в золотых доспехах. При виде его длинного меча и тяжелого пистолета на поясе Пайпера охватила паника, но он быстро оправился, узнав в госте телохранителя Литеры Голд. Кажется, его зовут Рапир или как-то вроде этого.

– Ну? – снова спросил он. – Что ты хотел?

Рапир снова промолчал, и Пайпер вспомнил, что воин немой, и тут же решил, что глупо посылать с поручением пони, не способного говорить.

– Я не смогу ничем помочь, пока ты не скажешь, что тебе нужно, – медленно произнес Пайпер, чтобы посланец наверняка его понял.

В ответ воин левой ногой вытащил из-за пояса сложенный лист бумаги и протянул его поэту. Он явно не собирался подходить ближе, так что Пайпер удрученно вздохнул, отложил блокнот и поднял с кровати свое грузное тело.

Не без труда пробравшись между стопками бумаг, Пайпер взял протянутый листок. Это оказался окрашенный сепией папирус из тех, что изготавливались в башнях Гигапонии, с сетчатым тиснением по всей поверхности. На взгляд Пайпера, материал был излишне изукрашенным, но, несомненно, дорогим.

– И кто же мне это прислал? – спросил Пайпер, успев забыть, что его гость не может ответить.

Опомнившись, он смущенно улыбнулся, а затем развернул пергамент и сосредоточился на тексте послания.

Пайпер нахмурился, узнав строки из собственных стихов, полные мрачного символизма и красочных образов, но все они были заимствованы из полудюжины разных произведений и составлены в определенном порядке.

Пайпер дочитал до конца, и от ужаса его мочевой пузырь непроизвольно опорожнился: он, наконец, понял смысл послания и цель прихода немого посланника.

Литера Голд расхаживала по комнате, нетерпеливо поджидая своего телохранителя, чтобы расшифровать его последние мысли. Время, проведенное Рапиром среди рыцарей Ордена, оказалось удивительно плодотворным, и ей удалось узнать многое из того, что от нее скрывали.

Теперь план повествования выстраивался сам собой. Это будет трагический рассказ, изложенный в обратном порядке, и началом послужит описание смертного ложа Защитницы, но с триумфальной ноткой, предсказывающей ее избавление от смерти и грядущую славу. В конце концов, она не собиралась ограничиваться единственной книгой.

У Литеры Голд уже имелось название, которое, как она считала, не только передавало значимость раскрываемой темы, но и придавало определенный вес ей как автору.

Она решила назвать свой шедевр «Ложное Божество» и нашла первую строчку – эту самую важную часть повествования, которая либо привлечет внимание читателя, либо оставит его равнодушным, – в своих беспорядочных записях, сделанных во время боя на болотах.

Я была там, когда Защитница пала.

Общая тональность первой строки не оставляла у читателя сомнений в том, что перед ним основательный труд, и все же конец истории оставался тщательно скрываемым секретом.

Все складывалось отлично, но Рапир запаздывал с возвращением из своей последней вылазки в мир Ордена, и терпение Литеры Голд почти истощилось. Она уже довела до слез горничную, а потом отослала ее в крошечный закуток, служивший той спальней.

Наконец, из своего кабинета она услышала, как дверь каюты открывается, и выбежала в приемную, чтобы сделать Рапиру выговор за нерасторопность.

– В котором часу я велела тебе… – начала она, но слова замерли на губах.

Вошедшая не была Рапиром.

Защитница.

Она была в своей повседневной одежде и выглядела величественнее, чем когда бы то ни было. Агрессивная сущность как никогда раньше бросалась в глаза, и Литера Голд, подавленная силой ее личности, в первый момент лишилась дара речи.

Позади Защитницы в дверном проеме громоздилась высокая фигура Первого капитана Панч Хува. Когда Литера Голд выбежала из кабинета, Твайлайт кивнула своему спутнику, и Хув закрыл дверь за ее спиной.

– Леди Голд,– произнесла Защитница, и Литере Голд пришлось напрячь все душевные силы, чтобы снова обрести голос.

– Да… моя госпожа, – пролепетала она.

В комнате царил беспорядок, и Защитница наверняка заметит это. Литера Голд сделала себе мысленную заметку наказать горничную за пренебрежение своими обязанностями.

– Я… я не ожидала…

Твайлайт подняла ногу, прерывая поток ее извинений, и Литера умолкла.

– Я признаю, что долгое время была к вам невнимательна, – сказала Защитница. – Вы были посвящены в мои самые сокровенные мысли, а я позволила войне против технократии завладеть моим вниманием.

– Мой госпожа, я никогда не мечтала соперничать с военными проблемами.

– Значит, это сюрприз,– усмехнулась Твайлайт. – Как продвигается ваша работа?

– Прекрасно, моя госпожа, – ответила Литера Голд. – С момента нашей последней встречи я многое успела записать.

– Могу я посмотреть? – спросила Твайлайт.

– Конечно! – обрадовалась она проявленному интересу.

Она с трудом заставила себя пройти, а не побежать в кабинет, чтобы показать стопку исписанной бумаги, сложенную на секретере.

– Здесь не мешало бы навести порядок, но все, что я написала, сложено в этой стопке, – сказала Литера Голд, сияя от радости. – Для меня было бы огромной честью услышать ваши замечания. В конце концов, вы ведь более компетентны, не так ли?

– Верно, – согласилась Твайлайт.

Она прошла вслед за ней в кабинет и взяла магией копытопись. Она быстро пробегала взглядом страницы, улавливая смысл быстрее, чем был способен любой из смертных.

Литера Голд вглядывалась в лицо аликорна  в ожидании любой реакции на свои труды, но оно оставалось непроницаемым. Литера начала опасаться, что Защитница разочарована

Наконец она положила бумаги обратно на секретер.

– Все это очень хорошо. У вас настоящий талант писателя.

– Благодарю вас, моя госпожа, – выдохнула Литера Голд, и от ее похвалы кровь прилила к лицу.

– Да, – сдержанно добавила Твайлайт, – почти жаль, что никто этого не прочитает.

Рапир протянул копыто, крепко схватил Пайпера за ворот одежды и развернул, зажав локтем горло. Пайпер забился в сильных конечностях, но все его усилия были напрасны. Хватка тренированного воина была железной.

– Пожалуйста! – задыхаясь, молил он пронзительным от страха голосом. – Пожалуйста, не надо!

Рапир ничего не ответил, но Пайпер услышал шуршание шерсти, когда воин свободной ногой извлек из-за пояса меч. Поэт отчаянно забился, но крепкая нога Рапира так сдавила шею, что в глазах потемнело и он стал задыхаться.

От ужаса у него потекли слезы, а время как будто замедлилось. Он услышал свист вынимаемого из кожи металла, потом вздрогнул от холодного прикосновения стали, когда Рапир приставил острие меча к его горлу.

Пайпер прокусил язык, в уголках губ появилась кровавая пена. Лицо стало мокрым от слез и соплей. Он забил задними ногами по полу, и бумаги разлетелись в разные стороны.

Холодная сталь уперлась в шею.

Пайпер ощутил запах полироля.

Он хотел…

Клинок пронзил его горло, как нож масло, одним ударом обрывая жизнь архиватора.

В первый момент Литера Голд не поняла, что имеет в виду Защитница. Почему пони не смогут прочитать ее работу? Но затем она заметила в ее глазах холодный безжалостный блеск.

– Г-госпожа, кажется, я вас неправильно поняла, – с запинкой произнесла она.

– Вы все поняли правильно.

– Нет, – прошептала Литера Голд и попятилась. Защитница направился к ней неторопливыми, размеренными шагами.

– Когда мы беседовали в операционной, я позволила вам, леди Голд, заглянуть в шкатулку Пандоры, о чем теперь искренне сожалею. Только одно существо может знать все, что творится в моей голове, и это существо – я сама. То, что я видела, что я сделала и что намерена сделать…

– Пожалуйста, моя госпожа, – молила Литера Голд, отступая из кабинета в приемную. – Если вам не понравилось то, что я написала, так все можно переработать, отредактировать. Я во всем буду придерживаться вашего мнения.

Твайлайт покачала головой. С каждым шагом она подходила к ней все ближе. Ее рог охватила мягкая, фиолетовая аура и Голд поняла, что Твайлайт сотворила заклятье Тишины. Теперь ни кто не услышит того, что здесь сейчас произойдет.

Литера почувствовала, что ее глаза наполнились слезами. Она все еще не верила в происходящее. Защитница не стал бы ее запугивать. Наверно, это какая-то злая шутка. Мысль о том, что аликорн посмела ее разыгрывать, ужалила раненую гордость Литеры, и та часть ее натуры, которая заставила огрызнуться на Защитницу при первой их встрече, дала о себе знать.

– Я наследница рода Сервиториев и требую к себе должного уважения! – воскликнула она и гордо выпрямилась перед Защитницей. – Я не позволю себя запугивать подобным образом.

– Я и не пытаюсь вас запугать, – сказала Твайлайт, протянула ноги и положила копыта ей на плечи.

– Не пытаетесь? – со вздохом облегчения переспросила Голд.

Ну, конечно, все нормально, произошла какая-то нелепая ошибка…

– Нет, – сказала Твайлайт, и ее копыта подвинулись ближе к ее горлу. – Я просто разъясняю.

Ее шея сломалась от легкого движения левого копыта Твайлайт.

Медицинская камера была тесноватой, но чистой и хорошо оборудованной. Оливия Минт сидела подле кровати, и беззвучные слезы тихо катились по ее  щекам. Напротив нее сидел  Зэд Коллор и тоже время от времени смахивал слезинки платком.

Скай Киллер неподвижно лежала на кровати, и ее бледно-серая шерсть матово поблескивала, словно глазурованная керамика. С тех пор как она встретилась с чудовищем в зале Архива, она все время лежала в медицинском отделении, не шевелилась и ни на что не реагировала.

Зэд рассказывал Минт о том, что произошло, но она никак не могла решить: поверить ему или счесть его слова бредом. Рассказ о демоне и Киллер, стоящей перед ним, о свете Диархов, изливающемся через нее, был слишком фантастическим, чтобы оказаться правдой… Или нет? Она не знала, рассказывал ли он об этом кому-нибудь еще.

Медики не могли обнаружить у Киллер никаких физических повреждений, кроме выжженного на мягкой внутренней стороне копыта силуэта двуглавого аликорна. Ожог никак не хотел заживать. Жизненные показатели были стабильны, а приборы регистрировали нормальную деятельность мозга, чего никто не мог объяснить, как не мог и подсказать способ вывести ее из коматозного состояния.

Минт приходила проведать Киллер каждый раз, когда выдавалось свободное время, и знала, что Зэд ежедневно проводит возле нее по несколько часов. Иногда они сидели вместе, говорили с Киллер, рассказывали о происходящих событиях или просто передавали корабельные сплетни.

Киллер ничто не трогало, и временами казалось, что милосерднее было бы позволить ей умереть. Что может быть хуже для такой личности, как Киллер, чем оказаться наглухо запертой в собственном теле, не имея возможности размышлять, общаться и работать?

В этот день они с Зэдом пришли одновременно, и оба заплаканные. Известие о самоубийстве Пайпера ошеломило обоих, и Минт до сих пор не могла поверить, что поэт решился на такой поступок.

В его комнате была обнаружена предсмертная записка, написанная в стихах. Только непомерное самомнение Пайпера могло побудить его выразить последнюю волю своими же стихами.

Они оплакали еще одну потерянную душу, сели по обе стороны от кровати и, поглаживая Киллер по голове, стали вспоминать о лучших временах.

Оба обернулись, когда раздался негромкий стук в дверь.

В проеме показался худощавый жеребец земнопони форме сталлионоградского механика и с честнейшим выражением на тонком лице. За его спиной, заметила Минт, весь коридор был заполнен взволнованными пони.

– Можно мне войти? – спросил он.

– Кто ты? – спросила Минт.

– Меня зовут Лейв, я механик-оператор Титанического Голема, и я пришел посмотреть на святую.

Они встретились на обзорной палубе; освещение было отключено, и темнота беззвездной ночи рассеивалась лишь дальним светом из разрушенной Цитадели. Сильвер стоял, прижимаясь лбом к  стеклу. Он был уверен, что во время последнего боя с Детьми Сумерек произошло нечто значительное, но не мог сказать, что именно.

Дефолт подошел попозже, и Сильвер, радуясь верному другу, по-братски обнял его.

Некоторое время они стояли молча, погруженные в свои мысли, глядя, как проплывают во тьме облака и мелкие корабли флотилии. Подготовка к отлету уже почти закончилась, и экспедиция вот-вот должна была отправиться дальше, хотя ни один воин не знал маршрута.

Наконец Дефолт нарушил молчание:

– И что мы будем делать?

– Не знаю, Деф, – ответил Сильвер. – В самом деле, не знаю.

– Я так и думал, – сказал Дефолт. Он поднял ногу и показал приятелю стеклянную лабораторную пробирку, в которой что-то поблескивало. – Значит, и это не поможет.

– А что это? – спросил Сильвер.

– Это фрагменты взрывной, зачарованной пули, извлеченные из тела Гектора Варриона, – объяснил Дефолт.

– Фрагменты пули? И почему ты их взял?

– Потому что они наши.

– Что ты имеешь в виду?

– Я говорю, что они наши, – повторил Дефолт. –  Пуля, убившая лорда-командира, вылетела из ружья рыцаря Ордена, а не Техно-Легиона.

Сильвер тряхнул головой.

– Нет, это какая-то ошибка.

– Никакой ошибки нет. Медикалс лично исследовал осколки. Они наши, можно не сомневаться.

– Ты думаешь, Варрион был убит шальной пулей?

Дефолт отрицательно качнул головой.

– Рана была точно в центре груди, Силли. Это был прицельный выстрел.

Оба они понимали последствия сделанного вывода, и при мысли, что Гектор Варрион был убит кем-то из их собратьев, Сильвера охватила глубокая грусть. Некоторое время они стояли молча. Затем пегас прервал молчание:

– «Впадем ли мы в отчаяние перед лицом такой лжи и упадка, или же честь и вера заставят нас действовать?»

– Что это? – спросил Дефолт.

– Фраза из книги, данной мне Зэдом, – ответил Сильвер. – Мне кажется, она очень подходит к ситуации, в которой мы оказались.

– Да, ты прав, – согласился Дефолт.

– Деф, во что мы превратились?! – воскликнул Сильвер. – Я не узнаю прежнего Ордена. Когда он успел так сильно измениться?

– В тот момент, когда прозвучали выстрелы по посольству технократии.

– Нет, – возразил Сильвер. – Я думаю, это произошло еще раньше, в Обители. С тех пор все изменилось. Именно там что-то случилось с Детьми Сумерек, что-то отвратительное, темное и злое.

– Ты понимаешь, что говоришь?

– Понимаю, – ответил Сильвер. – И я утверждаю, что мы должны защищать истины Эквестрии независимо от того, какие злобные силы на них покушаются.

– Клятва Братства, – кивнул Дефолт.

– Деф, зло проникло в наш Орден, и нам предстоит его искоренить. Ты со мной? – спросил Сильвер.

– Всегда, – ответил Дефолт, и друзья вместе свели правые копыта по древнему обычаю Эквестрии.

Личные покои Защитницы были погружены во мрак, единственным источником света было слабое мерцание приборов. Комната не была пуста – вокруг длинного стола собрались все преданные Защитнице офицеры и командиры. Твайлайт, как обычно, сидела во главе стола, а за ее спиной стояли Твинкл и Хув, словно стражи ее величия. На этом собрании присутствовали также Син, Регул, Трикси, и главный оператор големов железных Сталлионграда и прочие тщательно отобранные командиры армейских подразделений.

Убедившись, что собрались все, кого она хотела видеть, Твайлайт наклонилась над столом и начала свою речь:

– Друзья, очень скоро нам предстоит перейти к очередному этапу нашей кампании, и я понимаю, как вам хотелось бы узнать, куда мы двинемся дальше. Скоро вы это узнаете, но сначала я хочу, чтобы каждый из вас осознал грандиозность стоящей перед нами задачи. – Твайлайт убедилась, что внимание всех собравшихся приковано к ней, и продолжила: – Я намерена сбросить Селестию и Луну с трона и занять их место в качестве Повелительницы Эквестрии.

Чудовищное заявление произвело впечатление на собравшихся воинов, и Твайлайт предоставила им несколько минут, чтобы каждый мог ощутить тяжесть прозвучавших слов. Она с удовольствием наблюдала за признаками тревоги, появившимися на каждом лице.

– Не пугайтесь, здесь вы среди друзей, – усмехнулась Твайлайт. – За время войны с технократией я успел переговорить с каждым из вас в отдельности, а сегодня мы впервые собрались вместе, чтобы обсудить наше будущее. Вы будете моим Избранным Советом, и вам первым предстоит узнать мои дальнейшие планы. –  Твайлайт поднялась со своего места и, продолжая говорить, пошла вокруг стола. – Воспользуйтесь моментом и посмотрите в лица сидящих рядом с вами. В грядущих битвах они станут вашими братьями, поскольку все остальные отвернутся, едва наши намерения станут известны. Брат пойдет против брата, и главным призом окажется судьба всего мира. Нам придется вынести обвинения в ереси и предательстве, но все обвинения падут, поскольку правда на нашей стороне. Мы правы, а Селестия и Луна заблуждаются. Они жестоко заблуждаются, если полагают, что я буду спокойно стоять в стороне, в то время как они предают Эквестрию в стремлении к божественности и оставляют нас на развалинах ради своих необузданных амбиций! Диархам подвластны сотни тысяч верных солдат армии и десятки тысяч воинов ново-сформированных рыцарских Орденов. Их боевые флотилии бороздят небеса от одного края до другого. Шестнадцатая  экспедиция не может надеяться одолеть такую силу. Вы все это знаете, но даже в таком раскладе у нас есть преимущество.

– И какое же это преимущество? – прервал ее Син.

– Преимущество внезапности. Никто пока еще не подозревает, что мы узнали истинные намерения Селестии и Луны, и в этом состоит наше главное оружие.

– А как насчет Каденции? – нетерпеливо спросил Син. – Что произойдет, когда Луна доставит ее в Кантерлот?

– Успокойся, Син, – улыбнулась Твайлайт. – Я уже связалась со своей близкой подругой Луной и просветила ее насчет вероломного применения Каденс демонических заклинаний и заговоров. Она… здорово разозлилась, и мне кажется, что я убедила ее не тратить попусту силы и время на возвращение Каденс в столицу.

Син вернул Твайлайт улыбку.

– И Каденс вряд ли покинет Кристальный Город живой.

– Верно, – согласилась Твайлайт.

– А как насчет остальных командующих и ваших бывших друзей? – спросил Регул. – Они не останутся в стороне, когда мы объявим войну Диархам. Как вы намерены их нейтрализовать?

– Хороший вопрос, сталлионградец, – сказала Твайлайт, останавливаясь рядом с ним.– Но у нас уже имеются союзники. Найт Блайд и Дети Ночи с нами, и теперь он направляется в Железный Дом к генералу Темпест Шедоус, чтобы привлечь ее на нашу сторону. Старлайт и весь Нулевой Отряд тоже понимают необходимость предстоящих перемен, и эти лидеры всей своей мощью готовы встать под мои знамена.

– Но остается еще множество других, – заметила Трикси.

– Ты права, Трикси, но и остальные могут перейти к нам с твоей помощью. Под прикрытием обмена личным составом для повышения квалификации, мы разошлем эмиссаров во все полки гвардии и в каждый рыцарский орден, чтобы организовать в них воинские ложи. Начав с малого, мы сможем привлечь на свою сторону очень многих.

– На это потребуется время, – сказала Трикси.

– Да,– кивнула Твайлайт,– но это время не будет потрачено напрасно. А пока я разослала приказы о мобилизации тем армиям, которые не надеюсь привлечь на свою сторону. Королевская Гвардия под началом моего брата отправятся к городу-крепости Шрайк, где их атакует Нулевой Отряд и друзья нашего дорого Регулуса, а Кровавый Ангел послана к переставшим выходить на связь Островам Копья, где она и весь четвертый полк Преторианцев увязнут в крови. А мы тем временем нанесем стремительный удар по Кантерлоту.

– И все же останутся еще армии лояльные Дирахам, – заметил Регул.

– Я знаю, – ответила Твайлайт. – Но у меня имеется план, при помощи которого я раз и навсегда устраню эту угрозу. Я заманю их в ловушку, из которой никому не удастся выбраться. Я ввергну Эквестрию  в пламя, а из пепла поднимется новая Повелительницы Народов Пони.

– А где будет поставлена ловушка? – поинтересовался Син.

– Совсем недалеко отсюда, – ответила Твайлайт. – в Черной Пустыне