Ложное Божество

Избранная

Рейнбоу Дэш, Флаттершай, – в этих именах звучит сама история, эти имена творили новую историю. Взгляд скользнул дальше по списку: ЭпплДжек, Рэрити… и так далее. Эти имена навсегда были включены в новые летописи и стали синонимами одних из самых важных качеств для пони: верность, честность, щедрость и дальше по списку.

При одном только мысленном перечислении этих легендарных имен голова кружилась от возбуждения.

Но самым великим было имя, стоявшее в первой строке списка. Твайлайт Спаркл. Четвертая Принцесса. Элемент Магии. Защитница Эквестрии.

Она слышала, что солдаты величали ее только по тому званию, которое Твайлайт Спаркл вручили сами Диархи после Великого Триумфа – звание символизирующее саму ее суть.

Это звание было заслужено в сражениях: во время Великой Войны, в боях в Долине Убийце, в противостоянии с общиной северных оленей, в Пять Шестнадцать – чьи обитатели в своем невежестве называли свой жалкий, запущенный край Кантерлотом – и в сотнях других боев, сведения о которых она даже не стала изучать, не желая забивать память скупыми фактами и цифрами статистик.

От мысли, что она находится неизмеримо далеко от обширных семейных поместий столицы и вскоре ступит на борт "Хранителя Эквестрии", чтобы запечатлеть живую историю, захватывало дух. Но она забралась так далеко не только ради констатации происходящих исторических событий – в душе она знала, что Твайлайт Спаркл и есть ее собственная история.

Она провела копытом по длинным иссиня-черным волосам гривы, зачесанным наверх, как того требовала столичная мода (вряд ли в этой глуши кто-то оценит ее прическу), погладила  оливковую шерстку на стройной задней ножке. Черты лица юной единорожки были безукоризненно прекрасны благодаря жизни в богатстве и роскоши, и придавшие ее лицу выражение величия и достоинства, а еще чуточку популярного теперь равнодушия, выраженного в гордом изгибе губ.

Высокая и стройная, она сидела за секретером из кленового дерева, фамильной реликвией, которая, как утверждал отец, была подарена его прапрабабушке самой Принцессой Селестией после триумфа повелительницы народов пони в далекой северной Инглии. Она постукивала по губе лебединым пером для письма с трудом сдерживая свое возбуждение. По мере того, как росло её нетерпение творить, на свитке пергамента появлялись  новые и новые наброски будущей летописи.

"Великий Поход… Вечный Поход... Герои… Спасители… Разрушители".

Она усмехнулась и резким движением вновь перечеркнула все написанное в этом эмоциональном порыве. В конце концов, она скомкала пергамент и забросила комок в корзину. Взявшись за новый она начала писать, выводя пером четкие наклонные буквы.

"С великой радостью и подлинным почтением я, Литера Голд, наследница Дома Сервиториев, почетный член верховного совета Ордена Архиваторов, пишу эти строки. Почти пол года я плыву среди облаков из столицы со свей великой миссией, подвергаясь всевозможным мучениям и неудобствам…

Литера нахмурилась и быстро заштриховала все написанное, рассердившись на себя за подражание неестественно восторженному стилю, который так раздражал ее в трудах архиваторов, присылаемых с передовых позиций Объединительного Похода.

Особенно злили тексты Зеддикуса Колора, хотя в последнее время его донесения стали редкими и краткими. Бередом Музициан создал довольно сносную симфонию – достаточно хорошую, чтобы день или два наслаждаться музыкой в избранных концертных залах Кантерлота, но не более того. Пейзажи Ансан Антеиса казались бы совершенно живыми, если бы не слишком размашистые мазки, которые она считала непозволительно небрежными.

Несколько хороших стихов написал молодой поэт Блу Пайпер, но его восприятие всегда казалось ей слишком недоброжелательным для такой удивительной миссии (особенно поэма "Бессмысленные Войны"), и она часто спрашивала себя, почему Защитница позволила ему написать эти строки. Иногда ей казалось, что подтекст произведения ускользнул от Твайлайт Спаркл, но затем она посмеялась над самой мыслью, что что-то могло пройти мимо внимания Великой Защитницы.

Внезапно она откинулась на спинку кресла и поставила  перо в чернильницу, изображающую разинувшего пасть змея, – неожиданное сомнение спутало мысли. Она так критично относится ко всем младшим  архиваторам, направленным в экспедиции Великого Похода и все же жаждет помериться с ними силами в мастерстве.

Сможет ли она создать нечто большее? Сможет ли она встретиться с величайшей из героев современности (которую называли полу-богом, что в настоящее время звучало до смешного старомодно) и постичь то, что архиваторы, по ее мнению, по странной случайности пропускали? Кто может поручиться, что ее ничтожный талант дает ей право судить об истинности многочисленных легенд, выплавляемых Защитницей в горниле каждой битвы?

Но затем она вспомнила о своем происхождении и горделиво расправила плечи. Разве она не принадлежит к роду Сервиториев, самому влиятельному и могущественному аристократическому семейству Кантерлота? Разве ее отец не гранд-мастер ордена Архиваторов, Верховный Архивариус? Разве не представители ее рода вели хроники самых величайших триумфов Диархов и их государства в те времена, когда Эквестрия только возвышалась, наблюдая, как общность ранее разрозненных народов пони, воздвигли саму могущественную империю из всех когда-либо бывших?

Словно ища подкрепления своей уверенности, Литера открыла темный плоский альбом с монограммой на кожаной обложке и достала оттуда пачку листов. Сверху лежала фотография – зеленогривый, рыцарь-пегас  в начищенных до блеска доспехах преклонял колени перед группой своих собратьев, в копытах одного из которых виднелся длинный свернутый пергамент.

Литера знала, что на фотографии запечатлен момент особой клятвы, обета, приносимого перед боем, отражающего готовность отдать борьбе все свои силы и жизнь, если того потребуется. Переплетенные буквы "С" и "К" в углу снимка свидетельствовали о том, что это работа прославленного фотографа Скай Киллер. Хоть и Литера неохотно это признавала, но снимок был великолепен.

Она улыбнулась и отложила снимок в сторону, чтобы освободить плотный шероховатый листок бумаги. Водяной знак в виде двуглавого аликорна символизировал правящий союз Двух Сестер, а текст был написан сжатым угловатым почерком ее отца, почтенного Фениксара; быстрые штрихи и незаконченные слова говорили о том, что старик писал второпях. Взлетающие вверх перекладины высоких букв выдавали крайнюю озабоченность, хотя сейчас, когда Диархи наконец вернулись в Кантерлот, причин для тревог как будто бы не было.

В сотый раз после отбытия из небесной гавани столицы Литера прочитала письмо и не могла не улыбнуться при мысли о том, какая высокая честь была оказана ее семье. Спустя столько веков, вновь запечатлевать столь грандиозные события.

Раздавшиеся вдалеке гудки вызвали нетерпеливую дрожь, а искаженный магическим передатчиком голос из обрамленных в золото приборов оповещения на стенах рядом с ее комнатой возвестил, что судно встало на высокий якорь в порту назначения.

Она прибыла на место.

Литера магией легенько дернула за шнур, свисающий рядом с секретером, и всего через мгновение звякнул дверной колокольчик. Даже не оглядываясь, Литера знала, что только Рапир способен так быстро откликнуться на ее вызов. И хотя он ни разу не произнес ни слова в ее присутствии – а теперь и не произнесет из-за ранения, которое он получил во время Великой Войны, – она всегда узнавала о присутствии своего телохранителя по характерному стуку в дверь, которым тот извещал о своем прибытии.

Литера развернулась в своем глубоком и мягком кресле.

– Открыто, – произнесла она.

Дверь плавно отворилась, и она позволила себе немного помедлить, прежде чем разрешить Рапиру появиться в комнате.

– Я позволяю тебе войти, – наконец сказала Литера, глядя на сурового тридцатилетнего серого жеребца, замершего на пороге расписанных фресками покоев, сияющих пурпуром и позолотой.

Рапир вошел в помещение. Каждое его движение было точно рассчитанным, а тело напряжено.

Не успела дверь за ним закрыться, как Рапир, отступив в сторону, быстрым взглядом окинул сводчатый резной потолок и прилегающие помещения в поисках малейшей угрозы. Одно копыто он положил на эфеса сабли с золоченым лезвием. На голове, полностью лишенной гривы и обнаженных ногах можно было заметить светло-розовые линии – старые шрамы, напоминавшие о многочисленных схватках и не равных боях.

Одетый в латы из гибких золотых полос и серебряную кольчугу, Рапир кивнул с самым серьезным видом, молчаливо подтверждая отсутствие какой бы то ни было угрозы, хотя Литера и сама об этом знала еще до его старательного осмотра. Однако в случае каких-то непредвиденных сложностей для Литеры жить телохранителю оставалось бы недолго, так что она могла понять его усердие.

– Где Бабетка? – спросила Литера.

Она вернула письмо Фениксара обратно в альбом и вновь взяла телекинезом гусиное перо. Поставив золоченый кончик на поверхность бумаги, Литера очистила свое сознание и сотворила особое заклинание, чтобы дать возможность телохранителю выразить свои слова через нее на бумаге, на что его горло уже не было способно. Прочитав его сообщение, она нахмурилась.

– Можно подумать, ей больше нечем заняться, как только спать, – сказала она. – Разбуди ее. Мне предстоит встреча с самой могущественной воительницей Великого Объединительного Похода, и я не хочу выглядеть так, словно только что вернулась с дурацкой вечеринки в столице. Позови ее, и пусть принесет бархатное платье, малиновое, с высоким воротником. Я жду ее через пять минут.

Рапир кивнул и поспешно выскочил за дверь, но не раньше, чем она ощутила его волнение через кончик пера, дернувшегося в телекинетической хватке. На поверхности блокнотного листа остался обрывок непроизвольной мысли.

"…ная стерва…"

---

Уже с появлением первых лучей света на темном небе Кэлтриста знала, что в ее жизнь вторглась сама история. Разбитым, старческим копытом она накрыла висящие на костлявой шее амулеты. Грядущего рассвета ни кто никогда не сможет забыть; он предвещает день, когда сам бог выйдет из мифов и легенд, чтобы из крови и огня выковать будущее.

Она ждала этот день с тех пор, как голоса возвестили о предназначенной ей священной миссии; тогда она была всего лишь маленьким жеребенком вьющимся между ног матери.

Огромный красный шар солнца поднялся на востоке, и сухой горячий ветер принес резкий запах горьких цветов с могил умерших воинов, покоившихся в долине.

Высоко в горах стояла она и смотрела, как разгорается этот день, слезы восторга появились в черных миндалевидных глазах и стекли по морщинистым щекам.

Далеко внизу по зеленеющим лугам двигались большие стада рогатого скота, торопившихся добраться до водопоя, пока день не стал слишком жарким для переходов и бегущие рядом со стадами пастухи резкими криками поторапливали животных. Стаи ширококрылых птиц поднялись над самыми высокими вершинами гор, и по мере того, как день становился старше, их резкие хриплые крики становились все мелодичнее.

Бесчисленное множество живых существ продолжали свою обычную жизнь, не ведая, что грядущие события на всегда изменят не только этот неприметный край, но и весь мир.

Лишь она одна в полной мере понимала значение этого дня.

---

Первая группа десантных катеров приземлилась у подножия центрального горного массива в начале пятого по местному времени. За первыми катерами  последовала тут же вторая группа: словно стая грациозных хищных птиц опустилась на беззащитную жертву.

Три сотни воинов в гвардейских золоченых доспехах быстро высадились из десантных катеров и рассыпались по местности. Соединившись с другими отрядами, они замкнули круг и образовали цепь вокруг неприметного клочка земли. Штурм-катера барражировали на небольшой высоте, рисуя замысловатые петли, словно предостерегая от приближения к этой точке.

По какому-то невидимому сигналу штурм-катера прекратили кружить над землей и взмыли в небо, где показался угловатый силуэт "Ястреба". Корпус легкого десантного транспорта сверкал пурпуром и золотом, а за кормой тянулись бело-голубые инверсионные следы. Большие катера окружили маленькое судно, словно стая наседок, оберегающая единственного цыпленка. Они проводили его до самой земли, где "Ястреб", подняв облако пыли, благополучно приземлился.

Штурм-катера снова вернулись к патрулированию, а из "Ястреба" со скрежетом выполз наклонный пандус, и сжатый воздух с шипением вырвался на свободу. По широкому трапу спустились десять воинов в увенчанных гребнями шлемах и сверкающих доспехах Детей Сумерек. За их могучими плечами развевались бардовые плащи.

Каждый из воинов, быстро ступая по трапу, внимательно оглядывался по сторонам, словно ожидал нападения.

Следом за ними появилось живое божество в сверкающих золотом и пурпуром доспехах, в плаще царственного же алого цвета, благородными складками ниспадающего с плеч. С нагрудника доспехов на мир взирал воинственно распахнув крылья двуглавый аликорн, а на высоком челе божества лежал лавровый венок.

– Пять Шестнадцать, – вздохнула Твайлайт. – Я и не думала, что так скоро снова увижу это место.

Время Слушать

 

Против своего желания Оливия Минт следила за лезвием в полной уверенности, что этот удар наверняка оборвет жизнь Сильвер Винда. Но, как и всегда, с невероятной для такого массивного пегаса скоростью рыцарь уклонился от смертоносного выпада и поднял свой меч, успев блокировать очередной удар. Лезвие длинного меча взметнулось над его головой, а он, словно предвидя его движение, нагнулся, и оружие просвистело сверху.

Тренировочная камера наполнилась грохотом и лязгом, аппонентка Сильвера, младший сержант третьего отделения Немо Бриз с не мыслимой скоростью наседала на Сильвера. Пегас сердито ворчал, парируя удары, крепкое мускулистое тело блестело от пота, и вот лезвие коснулось его предплечья, и Оливия поморщилась, увидев на бицепсе тонкую струйку крови.

Насколько ей было известно, это был первый случай, когда Сильвер получил рану в тренировочной камере.

Веселая сестра-близнец младшего сержанта Немо, Неро Бриз и приятель Сильвера сержант Лаймон Шилд уже давно покинули тренировочный зал, оставив Оливию в одиночестве наблюдать за затянувшимся поединком ветерана и молодой воительницы. Польщенная его приглашением посмотреть на учебный бой, сейчас она желала, чтобы Сильвер закончил этот изматывающий ритуал и они смогли бы поговорить об обстановке в Пять Шестнадцать и тех событиях, которые предопределили грядущую войну в этом мире. Сидя на деревянной скамье рядом с тренировочной камерой, она уже успела записать посредством магии себе в  память гораздо больше эпических моментов этого поединка, чем ей могло пригодиться.

Более того, если говорить откровенно, явная одержимость, сквозившая в каждом движении сражающегося Сильвера, и не меньшая жажда насилия на вид совсем юной Немо вызывала некоторое смущение. Ей и прежде приходилось наблюдать за тренировками рыцарей, но тогда учебные бои были прелюдией к их обычным разговорам, а не главным предметом встречи. Сейчас происходило нечто иное. Как будто капитан Ордена…

Нет, теперь не просто Ордена, напомнила себе Оливия. Теперь они назывались Детьми Сумерек.

Сильвер отразил еще один стремительный удар, а она, сверившись с большими часами, висевшими на стене у нее над головой поняла, что вскоре должна будет уйти. Блу Пайпер не станет ее дожидаться, его непомерный аппетит сильнее вежливости, и синий пегас наверняка отправится на обед без нее. Вино там будет подаваться в изобилии, и, несмотря на недавно обретенное Пайпером профессиональное рвение, Оливия не испытывала радости при мысли о неограниченных запасах алкоголя, поджидающих ее друга.

Но вот решетка тренировочной камеры с грохотом ушла в сторону, и все мысли о Пайпере мгновенно испарились. Сильвер сошел с помоста, его отросшая грива прилипла к черепу, веснушчатое лицо разгорелось.

– Ты ранен, – сказала она, протягивая ему полотенце, лежавшее на скамье.

– Пустяки,– ответил Сильвер, стирая уже свернувшуюся кровь, и украдкой бросая взгляд на Немо, которая улеглась отдохнуть прямо на полу.

Дыхание вырывалось из его груди короткими толчками, и она постаралась скрыть свое удивление. Слишком непривычно было видеть запыхавшегося Сильвера. Сколько же времени провел он в тренировочной камере до того, как она пришла?

По пути в свою персональную оружейную Сильвер вытер пот с лица и туловища. Оливия шла за ним следом и, как и всегда, не могла не восхищаться совершенством его тренированного тела. В истории есть много сюжетов, в которых такие прекрасные образцы крылатого арода называли Гоплитами, и это слово подходило Сильверу так же хорошо, как искусно изготовленные доспехи рыцаря Эквестрии. Почти не задумываясь, Оливия Минт снова использовала свое заклинание вечной памяти, чтобы запечатлеть в памяти его величественную фигуру.

– Ты опять сверлишь меня взглядом? – не оборачиваясь, спросил Сильвер.

Она моментально вспыхнула:

– Извини, я не хотела…

Он рассмеялся:

– Я не всерьез. Не обращай внимания. Если уж мне суждено остаться в чьей-то памяти, пусть это будет на пике моей формы, а не тогда, когда я стану беззубым стариком, пускающим слюни в тарелку с кашей.

– Я не могу себе представить тебя в таком виде,– удивилась Оливия, быстро оправившись от смущения.

Сильвер пожал плечами, взял щетку с резной ручкой и лоскут ткани для полировки.

– Я и сам не знаю доживу ли до того возраста, когда смогу сказать, что я стар. Никто из моих друзей еще не прожил достаточно долго, чтобы проверить какими мы будем стариками.

Ее внутреннее чутье тотчас подсказало, что затронутый вопрос можно использовать для целой главы летописи, если только Сильвер немного разговорится. Меланхолия обреченных, психология существа не озабоченного завтрашним днем, затянутого водоворотом изменчивого времени…

Оливия поняла, что немного увлеклась.

– Скажи, а тебя не огорчает, что ты, из-за гормонального изменения и особой терапии травами и эликсирами во время твоего Посвящения не стареешь в привычном всем понимании? Может, в душе тебе этого хочется?

– Почему я должен хотеть состариться? – удивился Сильвер, открывая банку с порошком для чистки и окуная в него щетку. Новый цвет доспехов – бледно-зеленый, с металлическим блеском – был все еще непривычен Оливии.– А ты стремишься к старости?

– Нет, – призналась она и непроизвольно провела копытом по уложенной в строгую прическу бирюзовой гриве. – Нет, совсем не стремлюсь. Честно говоря, она пугает меня. А ты не боишься старости?

– Нет. Я уже тебе говорил, во мне не заложено подобных чувств. Сейчас я силен и ловок. Зачем мне желать, чтобы что-то изменилось?

– Не знаю. Я думала, что, состарившись, ты, может, смог бы удалиться на покой. Ну, когда завершится Великий Поход.

– Завершится?

– Да, когда войны закончатся и царство пони на земле будет восстановлено.

Сильвер долго не отвечал, продолжая полировать доспехи. Она уже собиралась повторить вопрос, как вдруг он заговорил:

– Оливия, мне кажется, он никогда не завершится. С тех пор как я вступил в Братство Сумерек, мне пришлось разговаривать со многими пони, которые считают, что мы никогда не закончим Великий Поход. Вечный Поход. А если и закончим, то оно не долго продлится.

Она рассмеялась:

– Похоже, ты слишком много времени проводишь в обществе Пайпера. Неужели его поэзия снова обратилась к слезливой сентиментальности?

– Нет, – покачал головой Сильвер.

– Тогда в чем же дело? Что заставляет тебя так думать? Те книги, которые ты берешь у господина Коллора?

– Нет, – повторил Сильвер.

При упоминании об уважаемом верховном ораторе изумрудные глаза Сильвера потемнели, и она поняла, что не стоит развивать эту тему. Оливия решила подождать другого раза, когда Сильвер будет более расположен говорить о столь мрачных материях.

Она решила перевести беседу в более привычное русло, но в этот момент на них упала огромная тень. Обернувшись, Оливия увидела возвышающуюся над ней фигуру капитана Панч Хува.

Как обычно, его длинные волосы были подняты в хвост на макушке и застегнуты серебряной муфточкой, а нижняя часть затылка была коротко острижена. Первый капитан Детей Сумерек был одет в тренировочный костюм, а на его плече блестел устрашающий меч с кривым лезвием.

Хув окинул единорожку неодобрительным взглядом.

– Господин Первый капитан Панч Хув, – заговорила она, склоняя голову, но он не дал ей продолжить.

– Ты ранен? – заметил Хув и могучей передней ногой схватил Сильвера за предплечье. Его зычный голос соответствовал массивной фигуре. – Неужто какая-то не стрелянная птичка пустила кровь ветерану?

Сильвер скосил глаза на свое предплечье , где лезвие слегка надрезало его шкуру.

– Да, Хув, схватка затянулась, и я начал уставать, а Немо на оборот словно становилась только сильнее. Это пустяки.

Хув сердито фыркнул:

– Сильвер, ты слишком размяк. Возможно, тебе стоит проводить больше времени в компании солдат, а не беспокойных поэтов и чрезмерно любопытных писак, тогда ты не будешь так быстро уставать.

– Возможно, – согласился Сильвер, и Оливия ощутила возникшую между двумя воинами напряженность.

Хув коротко кивнул Сильверу, бросил в сторону Оливии еще один неприязненный взгляд и, повернувшись, направился к тренировочной камере. Его меч кровожадно блеснул на свету в предвкушении нового сражения.

Оливия перехватила взгляд Сильвера, проследившего за Хувом, и заметила в его глазах то, чего никогда не ожидала увидеть: беспокойство.

– Что это было? – спросила она. – Это имеет какое-то отношение к происходящему в Пять Шестнадцать?

– Я не могу сказать, – пожимая плечами, ответил Сильвер.

Пять Шестнадцать. Унылые развалины, напоминание о недавней войне, свидетельствуют о существовавшей когда-то цивилизации, но не желание местной правительницы принять Эквейстрийские Истины сокрушило города и сравняло их с землей. Теперь Пять Шестнадцать выглядело совершенно нецивилизованным местом, которое овевают холодные сухие ветры и слабо светит безразличное желтое солнце. С тех пор как Сильвер в последний раз ступал по Пять Шестнадцать, прошло шесть месяцев, и тогда это место было известно как Новый Кантерлот, а после завоевания провинция сменила свое имя на номерное обозначение, до тех пор пока у королевских чиновников не родиться более подходящее заново освоенному региону.

Согласие, по мнению Сильвера, не пошло этому месту на пользу.

Выгоревшие в пожарах войны лесные массивы, полуразрушенные и на половину сгоревшие города, заброшенные деревушки и не ухоженные поля поросшие высоким бурьяном. Население сосредоточилось в уцелевших районах городов вдоль плодородных речных долин, не особо стремясь хоть что-то восстанавливать из руин. А местный наместник от королевства, явно не спешил содействовать скорейшему возвращению провинции к прежнему процветанию

Сильвер хорошо помнил все сражения, которые произошли, прежде чем Новый Кантрелот был приведен к Согласию. Это были короткие яростные схватки с армиями местного лже-пророка Гармонии. Несмотря на численное меньшинство и отсталые технологии, местные жители проявляли чудеса храбрости и, до того как сдаться, выполнили все, чего требовала их честь пролив не мало эквейстрийской крови.

То была хорошая война; победа была одержана стремительно и без потерь (по крайней мере, так говорили официальные источники). Побежденный народ быстро и успешно был приведен к Согласию, что позволило командующей оставить Трикси Луламун и ее научный отряд без прикрытия серьзных сил за их "особой" работой.

Да, это была хорошая война, и Сильвер был уверен в этом.

Струйка пота стекла с затылка под доспехи; их пурпурный с золотом блеск все еще казался ему странным, хотя Сильвер собственноручно их перекрасил несколько месяцев назад. Он мог поручить эту работу подмастерьям Ордена, но Сильвер всегда считал, что должен сам ухаживать за своей броней, а потому старательно перекрашивал каждый сегмент доспехов собственными копытами. Он скучал по девственно-белому блеску прежних доспехов, но Защитница объявила, что наряду с новым именем Детей Сумерек они получают и новый цвет брони.

Сильвер хорошо помнил копытоплескания и одобрительные крики, когда прозвучало заявление Защитницы после Однодневной Войны против общин оленей. Копыта в триумфальном жесте без устали взлетали вверх, а глотки охрипли от ликующих возгласов. Сильвер радовался вместе со своими друзьями, но, услышав новое имя своего любимого Ордена, ощутил смутную неловкость. Ведь среди рыцарских орденов Эквестрии уже были ордена со схожими названиями.

Вечный насмешник Дефолт не оставил без внимания легкую тень на его лице.

– Что случилось? – спросил он. – Или ты хотел, чтобы это были Дети Сильвера?

– Нет, – улыбнулся Сильвер. – Просто…

– Просто – что? Неужели мы этого не заслуживаем? Или наша госпожа не достойна такой чести?

– Что ты, Деф! – громко воскликнул Сильвер, чтобы быть услышанным в ликующем реве рыцарей Ордена. – Защитница, как никто другой, достоина этого, но не считаешь ли ты, что имя несколько отдает стремлением к величию? Да и не первый мы теперь орден с таким названием.

– Стремлением к величию? – рассмеялся Дефолт. – Наверно, эти архиваторы, что ходят за тобой по пятам, словно побитые собаки, научили тебя новым словам. Ну же, порадуйся вместе со всеми и не будь таким спесивым!

Энтузиазм Дефолта оказался таким заразительным, что Сильвер, незаметно для себя, стал громко кричать, пока не запершило в горле.

Он понял, что и сейчас чувствует боль в горле. Сильвер сделал глубокий вдох, и глотку действительно обожгло, но на этот раз причиной был сухой ветер Нового кантерлота, дующий с юга. В этот момент Сильвер хотел оказаться где угодно, только не здесь. Этому месту нельзя было отказать в красоте, но Пять Шестнадцать не нравился ему, хотя Сильвер и не мог сказать, что именно его сейчас тревожило. Неприятное ощущение возникло в его душе еще во время перелета от Серых Гор обратно к не так давно захваченной стране, но он решительно отогнал беспокойные мысли и впереди своего командира шагнул по трапу корабля на ружу.

Тому, кто, как Сильвер, вырос среди бескрайних облаков небесного города крылатого народа, просторы Пять Шестнадцать не могли показаться опьяняюще красивыми. К западу от места высадки возвышались горные вершины, пронзающие небеса, а дальше к северу, как было известно Силверу, простирались долины, хранящие удивительные памятники зодчества местного населения, чудом уцелевшие в прошлой войне.

Да, они выиграли хорошую войну.

Но почему же их тогда снова позвали сюда?

Несколькими часами раньше на капитанском мостике Син Харстрингс озвучил донесение выведенное на пергаменте, который он держал все еще искалеченной ногой.  Несмотря на все усилия медиков Ордена, новая кожа плохо приросла и осталась ярко-розовой. Он еще раз прочитал послание, и употребляемые просителем выражения снова вызвали у него гнев.

Перспектива показывать это письмо Защитнице совсем не радовала его, и на мгновение Син задумался, нельзя ли проигнорировать послание и сделать вид, что оно никогда не попадало в его поле зрения. Но он не дослужился бы до высокого положения советника Защитницы, если бы осмелился ограждать свою потронессу от неприятных известий. Син вздохнул; слова любого льстивого чиновника в эти дни несут в себе частицу могущества Диархов, и, как ни хотелось бы, послание невозможно оставить без внимания.

Защитница наверняка не согласится на это предложение, но Син обязан показать ей донесение. Преодолев момент слабости, он повернулся и захромал по стратегической палубе к личным покоям Твайлайт. Он решил оставить послание на столе, где Защитница сама найдет его, когда придет время.

Дверь личных покоев плавно скользнула в сторону и открыла вход в уютное полутемное помещение.

Син любил бывать в этих уединенных апартаментах, их прохладный воздух облегчал зуд воспаленной кожи и боль в искривленном позвоночнике. Тишину покоев нарушало лишь хриплое дыхание, вырывавшееся из его собственной груди, – исковерканный позвоночник выгнулся вперед и давил на легкие.

Шаркающей походкой он обошел большой гладкий овальный стол, направляясь к креслу, где обычно сидела Твайлайт.

«Давненько здесь не собирались члены Братства», – подумал Син.

– Добрый вечер, Син, – раздался из полумрака печальный и усталый голос.

Выронив пергамент, Син изумленно повернулся на голос, готовый сделать выговор любому, кто посмел вторгнуться в личные покои Защитницы. Через мгновение он всмотрелся в тень, узнал знакомые черты юной аликорны, освещенные слабым красноватым сиянием ее длинного витого рога, и расслабился.

Защитница в полном боевом облачении сидела в темной части комнаты, упершись локтями в колени и опустив подбородок на сведенные вместе передние копыта. Поза явно не очень удобная для раздумий, но защитница похоже не испытывала ни каких неудобств

– Моя госпожа, – произнес Син. – Что-то случилось?

Твайлайт, глядя в мозаичный пол, потерла копытом лоб. Ее благородное лицо с широко расставленными глазами оставалось в тени, и Син терпеливо дожидался ответа Защитницы.

– Я уже и сама не знаю, Син, – сказала Твайлайт. При этих словах Син ощутил, как по его изувеченному позвоночнику пробежала дрожь. Невозможно было даже вообразить, чтобы Защитница чего-то не знала.

– Ты мне доверяешь? – неожиданно спросила Твайлайт.

– Конечно, госпожа,– незамедлительно ответил Син.

– В таком случае, что ты собирался оставить на столе, не осмеливаясь отдать лично? – спросила Твайлайт, подходя к столу и поднимая упавший на пол свиток пергамента.

Син смутился.

– Еще одна совершенно бесполезная для вас обуза, моя госпожа. Послание от архиватора из столицы, по-видимому обладающей связями в высшем обществе. За нее ходатайствует Совет Лордов.

– Лидера Голд из рода Сервиториев, – вслух прочитала Твайлайт. – Я знакома с этим семейством. Ее предки вели хроники возвышения моей наставницы и ее венценосной сестры еще до Первого Объединения.

– Но то, что она требует, – заметил Син, – это просто до безобразия смешно.

– Разве, Син? Неужели я настолько незначительная фигура, что не заслуживаю личного биографа?

Син был потрясен.

– Госпожа, о чем вы говорите? Вы – Защитница, избранная Диархами, возлюбленными всеми, их заместитель в этом предприятии. Архиваторы этой флотилии запечатлевают каждый факт, свидетелями которого они являются, но без вас они ничего собой не представляют. Без вас все это не имеет смысла. Вы вознеслись выше всех нас.

– Выше всех, – с усмешкой повторила Твайлайт. – Мне это нравится. Больше всего я хотела возглавить Великий Объединительный Поход и выполнить работу, порученную мне моей наставницей.

– Вы являетесь примером для всех нас, – не без гордости продолжал Син.

– Мне кажется, это большее, чего пони может достичь в своей жизни, – кивнула Твайлайт. – Стать примером, а после смерти послужить вдохновителем для историков. Возможно, она поможет мне справиться с этой задачей.

– После смерти? Госпожа, вы – богиня среди смертных, бессмертная и возлюбленная всеми нами…

– Я знаю! – вскричала Твайлайт, и Син невольно отшатнулся, увидев, как мгновенно вскипел неудержимый гнев. – Конечно, Селестия не стала бы создавать такую, как я, обладающую бесчисленными способностями, но ограниченного сроком одной жизни! Ты прав, Син, и лизоблюдка Трикси тоже права! Моя наставница, моя вторая мать создала меня для бессмертия, и Вселенная должна запомнить мое имя на вечно. Я хочу, чтобы оно еще десять тысяч лет звучало на устах у смертных!

Син кивнул; яростная решимость Защитницы передалась и ему, советник неловко опустился на  колени.

– Моя госпожа, что я могу для вас сделать?

– Передай Литере Голд, что она может получить аудиенцию, но это должно произойти как можно скорее, – произнесла Твайлайт совершенно спокойно, словно и не она только что клокотала яростью. – Если она хорошо проявит себя, я позволю ей стать моим личным архиватором до тех пор, пока она этого желает.

– Госпожа, вы уверены в своем выборе?

– Уверена, мой друг, – улыбнулась Твайлайт. – А теперь поднимись с коленей, я знаю, что такая поза для тебя слишком болезненна.

Твайлайт помогла единорогу выпрямиться и осторожно положила закованную в латный накопытник ногу на плечо своего советника:

– Син, ты пойдешь за мной? – спросила Защитница. – Что бы ни случилось?

– Вы – моя госпожа и повелительница, – поклялся Син. – Я буду следовать за вами, пока весь мир не сгорит в огне и не исчезнут солнце и луна с небосвода.

– Это все, о чем я прошу, мой друг, – с улыбкой произнесла Твайлайт. – А теперь подготовься, надо послушать, что скажет нам Трикси. Пять Шестнадцать… Кто бы мог подумать, что мы сюда вернемся…

В сообщении от главы особого научного отряда Трикси Луламун, которое заставило Шестнадцатую экспедицию прибыть вновь на землю Пять Шестнадцать, говорилось о старой договоренности, о предмете спора, но ничего не говорилось о причине или участниках спора.

После побоища в Убийце и поспешной эвакуации из Барад Тирит Сильвер ожидал оказаться в такой же напряженной зоне военных действий, но это место едва ли можно было даже назвать зоной конфликта. Здесь было абсолютно тихо, холодно и… спокойно.

Он не знал, разочарован этим или обрадован.

Почти сразу после приземления и Твайлайт пришла к такому же выводу, стоило ейпонюхать воздух и окинуть взглядом узнаваемые пейзажи.

– Здесь нет никакой войны, – сказала она тогда.

– Нет войны? – удивился Хув. – Как вы узнали?

– Ты и сам мог догадаться, Панч, – ответила Твайлайт. – Война пахнет кровью и гарью, отчаянием и страхом. В здешнем воздухе нет этих запахов.

– Тогда зачем мы здесь? – спросила Твинкл, поднимая ногу, чтобы снять с головы увенчанный гребнем шлем.

– Наверно, только потому, что нас сюда вызвали, – помрачнев, сказала Твайлайт, и Сильверу не понравился тон, каким было произнесено слово «вызвали».

Кто может осмелиться вызывать куда-то Защитницу?

Ответ стал ясен, когда на горизонте показался столб пыли, а затем к ним по степи покатились восемь колесных наземных транспортов пехоты.

– Трикси, – сердито бросил Сильвер.

– Придержи язык, – предупредила его Твайлайт, не отводя глаз от приближающихся «Броненосцев». – Оставь все разговоры мне.

Как ни странно, в шатре пахло яблоками, хотя ни на одном из резных деревянных подносов Блу Пайпер не видел никаких фруктов, а только жареные о вареные овощи, что на его вкус выглядело несколько грубовато. Но он мог поклясться, что чуял запах яблок. Он огляделся по сторонам, решив, что так пахнет какой-нибудь местный напиток наподобие сидра. Хозяева шатра, с заросшими бородами лицами и непроницаемыми черными глазами, уже предложили ему широкий кубок местной выпивки, которая пахла прокисшим молоком, но, поймав предостерегающий взгляд Скай Киллер, он вежливо отказался.

Как и напиток, шатер не мог претендовать на изысканность, но обладала своеобразной примитивной красотой, взывавшей к романтической стороне его натуры. Однако Пайпер был достаточно сообразителен, чтобы понять: примитивное жилье хорошо лишь тогда, когда не приходится в нем жить. В огромном шатре собралось около сотни гостей – армейские офицеры; адепты магии и астропатии, стратеги, несколько ораторов, писцы и военные консультанты.

Все пришли на объявленный главнокомандующей Военный Совет.

Блуждая взглядом по изрядно прокопченному помещению, Пайпер обнаружил, что попал в поистине блестящую компанию: Гектор Варрион, лорд-командир королевской армии, стоял рядом с горбатым единорогом, в котором легко было узнать советника Защитницы, Сина.

Закутанная в алый плащ фигура, отдаленно напоминающая пони, видимо, принадлежала советнику Диархов и первому представителю Стальноградской Технократии в Эквестрии почтенному Регулусу.

На мундирах присутствующих сияло столько регалий и наград, что Пайпер испытал даже легкое головокружение.

Он, да и все остальные едва сдерживали зевоту, пока  мастер депутат от народа, Ред Хамонд, монотонно произносил тщательно подготовленную речь на местном языке. Как ни интересно было посмотреть на местных аборигенов, Пайпер знал, что не поэтому капитан Сильвер настоял на присутствии поэта на Военном Совете, который предваряла бесконечная церемония приветствия.

Приятного вида оратор по имени Базворд переводил выступление на общий хорник, и его прекрасно поставленный голос доносил слова до самых дальних уголков шатра.

«Что бы там ни говорили об ораторах, – подумал Пайпер, – они не пренебрегают задними рядами слушателей».

– Сколько еще это будет продолжаться? – спросила Скай Киллер, нагнувшись к его уху. В своей повседневной армейской одежде, в грубых военных накопытниках и облегающей футболке без рукавов Киллер выглядела настоящей армейской служащей.– Когда придет сама Защитница?

– Не имею понятия, – ответил Пайпер, обводя взглядом изгиб ее шеи.

Тонкая серебряная цепочка сбегала с нее, но то, что на ней висело, скрывалось под тканью.

– Пайпер, мое лицо находится чуть выше, – заметила фистралка.

– Знаю, но я смертельно скучаю, моя дорогая Киллер, а вид твоей прекрасной шейки намного приятнее.

– Откажись от своей затеи, она никогда не осуществится.

– И это я знаю, – пожал плечами Пайпер. – Но всегда приятно помечтать, а невозможность получить желаемое еще не повод, чтобы отказаться от попыток.

Киллер улыбнулась. Пайпер сознавал, что немного влюблен в нее, хотя нападение чудовища в пещерах Шепчущих Вершин не прошло для Скай Киллер бесследно. И он был удивлен, увидев ее в многочисленной толпе. После того случая Киллер немного похудела, а свои синие волосы стала закалывать в тугой пучок, но это не делало ее менее женственной и красивой. Однажды Пайпер написал эпическую поэму для маркизы Помпадур, признанной первой красавицы Кантерлотта (пошел на сомнительный компромисс, зато получил неплохой гонорар), так по сравнению с энергичной живостью словно заново родившейся Киллер красота аристократки казалась пустой и ненатуральной.

Что с того, что они играют в разных лигах? Он понимал, что не имеет никаких шансов при своей излишне дородной фигуре и бегающих глазах на плоском, округлом лице. Но собственная невыразительная внешность никогда не удерживала Пайпер от попыток соблазнить красивую кобылку, так было даже интереснее.

Несколько побед он одержал при помощи откровенно льстивых «Восхвалений» и «Од», обеспечивших ему немало плотских утех. Другим, более впечатлительным особам противоположного пола было достаточно остроумных комплиментов и шуточек.

Но Скай Киллер, как понял Пайпер, была слишком умна, чтобы поддаться на откровенную лесть, и тогда он убедил себя относиться к ней как к другу. Раньше мысль о дружеских отношениях с какой-то кобылой никогда не приходила ему в голову, да и теперь всякий раз вызывала усмешку.

– Если отнестись к твоему вопросу серьезно,– заговорил Пайпер, – то я могу лишь надеяться на скорый приход Защитницы. Мой рот пересох, как колодец в Седельной Арвии, и я чертовски хочу выпить.

– Па-ай-Пер… – протянула Скай Киллер.

– Только не надо читать лекции о моральной устойчивости, – вздохнул земнопони. – Я не имел в виду алкоголь, хотя с радостью выпил бы целую бутылку любого пойла, которое нам предлагали на Пять Шестнадцать ранее.

– А мне казалось, что тебе не нравится то вино, – заметила Киллер. – Ты говорил, что оно пахнет трагедией.

– Да, конечно, но после нескольких месяцев вынужденного однообразия сам удивляешься, какие нелепые желания приходят в голову.

Скай Киллер улыбнулась и подняла копытце к тому месту, где на груди под тканью футболки заканчивалась серебряная цепочка.

– Я помолюсь за тебя, Пайпер.

Выбор слов поразил Пайпера, и он хотел было спросить, что это значит, но Киллер с выражением откровенного восхищения уставилась на кого-то за его спиной и подняла фотоаппарат. Обернувшись, Пайпер увидел, что полотнище, заменяющее в шатре дверь, отлетело в сторону и внутрь, нагнувшись, входит голубая единорожка. Присмотревшись внимательнее, он с изумлением понял, что вошедшая одета не в пурпурно-золотые доспехи Детей Сумерек а в гранитно-серую броню без опознавательных знаков, кроме цифры ноль на левом наплечнике. Перед собой новая гостья несла в алом сиянии магии посох, увенчанны хрустальным шаром. Необычная единорожка несла свой шлем на застежке ремня, а на голове носила пурпурную шляпу украшенную звездами и бубенцами, и, казалось, она была очень удивлена присутствием в шатре архиваторов.

Насколько мог видеть Пайпер, лицо волшебницы было серьезным и честным, а ее белая с синевой грива была уложена в сложную прическу. На одном из его наплечников был приколот толстый пергамент с особой клятвой, украшенный множеством ярких цветных буквиц, а на груди виднелась серая эмблема в виде раскрытой книги и бьющих с ее страниц языков пламени. Пайпер прекрасно знал, что это символ просвещения через слово, но все же эмблема внушала ему инстинктивное отвращение.

Его поэтической душе подобное изображение напоминало об эпохе Разрушения, ужасном времени в истории старой Эквестрии, когда безумные демагоги из страха перед вредными идеями жгли книги, разрушали библиотеки и печатные дворы. По мнению Пайпера, символ больше подходил язычникам и варварам, а не тем пони, которые поклялись нести народам знания, прогресс и просвещение.

Он усмехнулся своим забавным еретическим мыслям и на мгновение задумался, нельзя ли изложить их в стихах так, чтобы этого не обнаружил капитан Сильвер. Но едва мятежная идея оформилась, Пайпер тотчас ее прогнал. Ему было известно, что его покровитель имеет привычку показывать работы поэта оратору-отшельнику Зэду Коллору. А того, несмотря на явное затмение рассудка, никак нельзя было обвинить в отсутствии проницательности. Зэд быстро обнаружил бы любые рискованные ссылки и сравнения.

В таком случае, невзирая на покровительство капитана Ордена, Пайпер быстро оказался бы на ближайшем грузовом корабле, идущем в столицу с не самой хорошей рекомендацией.

– И кто же это такая? – спросил он у Киллер, переключая свое внимание на вошедшую кобылицу, которая что-то, или кого-то поискав глазами быстрым шагом устремилась к центральному столбу шатра.

Тем временем представитель народа Пять Шестнадцать прекратил бормотание и поклонился вновь прибывшему гостю. Прибывшая волшебница в знак приветствия приподняла выше свой посох.

– Ты серьезно? – прошептала Киллер.

– Я серьезен, как никогда, моя дорогая. Так кто это?

– Это, – торжественно произнесла Киллер, снова щелкая затвором направленного на волшебницу фотоаппарата,– Трикси Луламун, Звездный Свет, командующая особым научным отрядом, подчинающимся только Диархам и Защитнице.

Внезапно Блу Пайпер с поразительной ясностью понял, почему капитан Сильвер настаивал на его присутствии.

Вновь вступив на землю пять Шестнадцать, Пайпер мгновенно вспомнил о негостеприимном приеме местных жителях и армейских накопытниках бьющих его под ребра. Стараясь как можно быстрее уйти подальше от все еще работающих двигателей десантного катера, он, спотыкаясь, побежал, едва не запутавшись в длинных полах своего изысканного одеяния.

Поджидавший его капитан Сильвер выглядел великолепно в блестящих доспехах пурпурного цвета и, похоже, ничуть не страдал ни от ветра, ни от вьющихся вокруг пыльных вихрей.

– Благодарю за скорый ответ на мою просьбу, Пайпер.

– Не за что, сэр! – прокричал Пайпер, стараясь перекричать рев двигателей взлетающего небесного катера.– Я польщен и, если говорить начистоту, ничуть не удивлен!

– Удивляться нечему. Я ведь уже говорил, что мне нужен пони, хорошо знающий, что такое правда.

– Да, сэр, вы действительно об этом говорили,– просиял Пайпер.– И я оказался здесь именно потому?

– Можно сказать и так,– согласился Сильвер.– Ты заядлый оратор, Пайпер, но сегодня мне необходимо, чтобы ты прислушался. Ты меня понимаешь?

– Думаю, да. И что вы хотите, чтобы я слушал?

– Не что, а кого.

– Прекрасно. Так кого же я должен слушать?

– Кое-кого, кому я не доверяю, – сказал Сильвер.

Скрытый смысл

За день до прибытия в Пять Шестнадцать Сильвер отправился в третий зал Архива на поиски Зэда Коллора, чтобы вернуть взятую у него книгу. Он бродил па переходам между пыльных стеллажей и кип пожелтевших пергаментов при тусклом свете круглых фонарей, и его шаги гулко отдавались в торжественной тишине хранилища. То здесь, то там взгляд натыкался на ссутулившиеся фигуры ученых в креслах с высокими спинками, но его бывшего наставника среди них не было.

Сильвер свернул в другой непомерно высокий проход между полок с манускриптами и переплетенными в кожу томами с названиями вроде «Размышления Немертвых Героев у Костра», «Ода Одинокого Путника» или «Долгая Ночь или как Найтмер Мун Эквестрию с Селестией делила». Ни один из заголовков не был знаком Сильверу, и он уже отчаялся разыскать Зэда в этом таинственном лабиринте, как вдруг заметил знакомую фигуру, склонившуюся над длинным столом, заваленным вынутыми из футляров свитками и стопками книг.

Зэд стоял к нему спиной и был так поглощен чтением, что не услышал приближения Сильвера.

– Еще один образец плохой поэзии? – издалека спросил Сильвер.

Зэд подпрыгнул и оглянулся через плечо с тем же удивленным и испуганным выражением лица, как и в тот раз, когда Сильвер впервые отыскал его в Архиве.

– Сильвер,– произнес Зэд, и в его голосе Сильверу почудилась нотка облегчения.

– А вы ожидали кого-то другого?

– Нет. Совсем нет. Я редко вижу кого бы то ни было в этой части хранилища. Для большинства серьезных ученых здесь нет ничего ценного.

Сильвер обошел вокруг стола и окинул взглядом лежащие перед оратором бумаги – перевязанные кожаными шнурками ветхие свитки, неразборчивый почерк, желтоватые гравюры, изображающие чудовищ и пони, объятых пламенем. Он бросил быстрый взгляд на Зэда; пожилой единорог при виде такого любопытства беспокойно прикусил нижнюю губу.

– Должен признаться, мне все больше нравятся древние тексты, – пояснил Зэд. – Вроде «Хроник Крови», которые я давал тебе почитать. Такое сильное, хотя и жестокое произведение. Оно очень наивное, содержит массу преувеличений, но довольно захватывающее.

– Я прочитал «Хроники Крови», Зэд, – сказал Сильвер, кладя книгу перед единорогом.

– И что?

– Как вы и говорите, в них много жестокости и наивности, а порой и откровенные полеты фантазии…

– Но?

– Но я не могу избавиться от мысли, что, давая мне этот томик, вы имели какое-то скрытое намерение.

– Скрытое намерение? Нет-нет, Сильвер, уверяю тебя, в этом не было никаких уловок, – возразил Зэд, но Сильвер не поверил ему.

– В самом деле? Там есть необыкновенно правдивые отрывки.

– Да ну, Сильвер, не может быть, чтобы ты воспринял это всерьез, – насмешливо заметил Зэд.

– Осада монастыря, – напомнил ему Сильвер. – Последняя битва между армиями Слая Фокса и кланами северных пегасов.

– И что там такого интересного? – после некоторой заминки спросил Зэд.

– Я по вашим глазам вижу, что вы знаете, о чем я говорю.

– Нет, Сильвер, я не знаю. Я помню тот отрывок, и, несмотря на захватывающий сюжет, я не могу представить себе, что ты воспринимаешь эту прозу как исторический источник.

– Я согласен, – кивнул Сильвер, – все эти описания рвущихся, словно шелк, небес и рассыпающихся гор – сплошная чепуха, но там же говорится о пони, который обратился в демона и напал на своих товарищей.

– А, да… Теперь понимаю. Ты считаешь, что это имеет какое-то отношение к происшествию с сержантом Биг Треком?

– А вы? – спросил Сильвер и приподнял за уголок один из пожелтевших от времени пергаментов, показывая Зэду изображение демона с длинными клыками, поросшего шерстью, с загнутыми козлиными рогами на лбу и окровавленным топором в когтистых лапах. – Трек превратился в демона и пытался меня убить! В точности то же самое произошло и с солдатами Фокса в горах. Вам это ничего не напоминает?

Зэд откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Только теперь Сильвер заметил, каким усталым выглядит оратор, как выцвела его шерсть, став похожей на его любимые пергаменты, как обвисла одежда, словно наброшенная на голый скелет…

Сильвер осознал, что могущественный оратор находится на грани полного истощения.

– Простите меня, Зэд, – произнес он, присаживаясь на соседний стул. – Я шел сюда не затем, чтобы с вами спорить.

Зэд слабо улыбнулся, и Сильвер вспомнил, как сильно он надеялся получить мудрый совет. Хотя оратор и не был его официальным учителем, но все равно оставался наставником и инструктором, и обнаружить, что Зэд не знает всех ответов, было шоком.

– Все в порядке, Сильвер. Это хорошо, что у тебя появляются вопросы. Значит, ты учишься искать правду там, где с первого взгляда мы ее не замечаем. Я уверен, Защитница по достоинству ценит эту способность. Как поживает командующая?

– Она устала,– признал Сильвер.– Крики тех, кто требует ее внимания, с каждым днем становятся все громче и настойчивее. Сообщения с каждой из флотилий Великого Похода буквально рвут ее на части, а чиновники Совета Лордов со своими оскорбительными инструкциями пытаются превратить ее из Защитницы в простого администратора. Она несет огромную ношу, Зэд, однако не надейтесь так легко сменить тему разговора.

Зэд рассмеялся:

– Сильвер, ты становишься слишком быстрым для меня. Ну хорошо. Что ты хотел узнать?

– Пони из книги, которые применяли магические силы, были ли они колдунами?

– Я не знаю, – признался Зэд. – Те силы, которыми они воспользовались, никак нельзя считать естественными.

– Но как могли их предводители дать разрешение на применение этих сил? Неужели они не знали, насколько это опасно?

– Возможно, знали. Но подумай о другом: мы и сами знаем очень мало, но нас ведут вперед мудрость Диархов и научные достижения. А древние жители? Они ведь знали гораздо меньше нас.

– Но даже варварам должно быть известно, насколько опасны подобные вещи, – настаивал Сильвер.

– Варварам? – переспросил Зэд. – Это слишком уничижительное определение, друг мой. Не суди столь поспешно, мы не так уж сильно отличаемся от племен наших предков, как ты можешь подумать.

– Нет, вы, вероятно, шутите! – воскликнул Сильвер. – Мы так же не похожи на них, как луна не похожа на солнце.

– Ты уверен, Сильвер? Ты считаешь, что стена, отделяющая цивилизацию от варварства, прочна, словно сталь? Но это не так. Могу тебя заверить, что эта грань весьма тонкая и хрупкая, словно лист стекла. Достаточно толчка или сотрясения, и мы можем снова оказаться во власти языческих предрассудков, станем бояться темноты и поклоняться непонятным существам в гулких храмах.

– Вы преувеличиваете.

– Разве? – запальчиво спросил Зэд, наклоняясь вперед. – Представь себе, что обновленный, приведенный к Согласию край испытывает нехватку жизненно важных ресурсов, таких, как топливо, вода или пища. Сколько, по-твоему, времени потребуется, чтобы цивилизованное поведение сменилось варварскими методами? Как скоро простой эгоизм подтолкнет к овладению оставшимися источниками любой ценой, невзирая на вред, нанесенный остальным, или даже сговор с силами зла? Будут ли отдельные группы отгонять своих собратьев и даже уничтожать их, лишь бы завладеть ресурсами? Понятия порядочности и гражданской справедливости не больше чем тонкий налет на поверхности звериного облика пони, который при каждом удобном случае вырывается наружу.

– Ваши слова не оставляют нам никакой надежды.

– Нет, Сильвер, все совсем не так,– сказал Зэд, покачивая головой.– Мы пока бессильны измениться, но я твердо верю, что благодаря великим трудам наших повелительниц наступит время, когда мы поднимемся к вершинам сознания и овладеем всеми окружающими нас силами. Прошедшее после возникновения цивилизации время – всего лишь небольшой отрезок нашего существования, тем более по сравнению с грядущими веками. Воля Диархов, братское общество, всеобщее равенство в правах и привилегиях и хорошее образование – вот предпосылки высшего общественного строя, к которому ведут нас разум, науки и наш опыт. Это будет новое возрожденное общество свободы, равенства и братства древних народов нашей расы, которому не страшны диктаторы вроде Слая Фокса.

Сильвер не удержался от улыбки.

– А мне было показалось, что вы впали в отчаяние.

Зэд тоже улыбнулся в ответ.

– Нет, Сильвер, я далек от этого. Признаюсь, происшествие в пещерах Шепчущих Вершин сильно потрясло меня, но чем больше я читаю, тем отчетливее вижу, как далеко мы ушли и как близки к тому, о чем всегда мечтали. Каждый день я испытываю благодарность за то, что свет Диархов ведет нас в золотой век. Страшно подумать, что может произойти, если этот источник иссякнет.

– Не беспокойтесь, – заверил его Сильвер, – такого никогда не случится.

Твинкл взглянула на прибывших через прорезь в сетке.

– Приехала Трикси ее пони, – доложила она.

Твайлайт кивнула и встала лицом к пятерым членам Братства Сумерек.

– Все знают, что надо делать?

– Нет, – отозвался Дефолт. – Мы так давно остаемся в стороне, что всё позабыли. Почему бы вам не напомнить?

От такого легкомысленного заявления Дефолта глаза Твайлайт потемнели.

– Хватит, Деф, – сказала она. – Это не подходящее время для шуток, так что придержи свой язык.

Столь резкий отпор Защитницы шокировал Дефолта , и он быстрым взглядом окинул лица своих товарищей. Сильвер не испытывал такого потрясения, поскольку за несколько недель после отбытия из руин Барат Тирит не раз был свидетелем взрывов гнева главнокомандующей по отношению к подчиненным. С тех пор как на площади перед Залом Оружия пролилась кровь, Защитница не знала ни минуты покоя. Горечь неудачи при попытке мирного диалога с оленями до сих пор преследовала Твайлайт.

После фиаско с переговорами Защитница впала в состояние унылой меланхолии и все чаще уединялась в своих личных покоях, куда допускалась только Трикси. После возвращения на флотилию члены братства почти не видели свою госпожу, и все четверо остро переживали необъяснимое отчуждение.

Раньше Защитница прислушивалась к их советам, теперь её слух был обращен только к шепоту Трикси.

Известие о том, что Трикси со своими подчиненными покинет экспедицию и отправится в Новый Кантерлот, все члены братства восприняли с чувством облегчения.

Но даже по дороге к Пять Шестнадцать Защитница не знала отдыха. Со всех концов Эквестрии – от друзей-командующих, от генералов королевских армий и, что тяжелее всего, от полчищ чиновников, идущих по пятам завоевателей, – поступали непрекращающиеся требования помощи.

Ежедневно группы чиновников под управлением Ротонды Хов осаждали Защитницу требованиями оказать содействие в сборе дани со всех приведенных к Согласию земель. Любой, у кого имелась хоть капля здравого смысла, понимал, что такие мероприятия преждевременны, и Твайлайт сделала все, что было в её силах, чтобы остановить Ротонду и ее арбитров, но её усилия лишь ненадолго замедлили их.

– Если бы я могла, – сказал как-то вечером Твайлайт, когда они с Сильвером обсуждали новые способы получения податей с приведенных к Согласию земель, – я бы убила всех чиновников и бумагомарателей Эквестрии. Но я уверена, на следующий день, еще до завтрака, мы получили бы счета из преисподней.

Сильвер рассмеялся, но тотчас осознал, что Твайлайт говорит серьезно, и смех застрял у него в горле.

После прибытия в Новый Кантерлот навалились еще более срочные дела.

– Не забудьте, – сказала Твайлайт,– все должно пройти точно так, как вам я говорила.

 

При появлении в дверях шатра избранной наместницы Диархов в помещении воцарилась благоговейная тишина, и все присутствующие опустились на колени. От взгляда на живое божество, появившееся в сверкающих доспехах цвета сумеречного неба и в царственно-алом плаще, у Пайпера закружилась голова. С нагрудника Твайлайт на всех присутствующих гордо взирал двуглавый аликорн, грозно раскинувший золотые крылья, и Пайпер не мог устоять перед величественной красотой Защитницы.

Провести столько дней в экспедиции и только сейчас увидеть Защитницу! Сколько времени потрачено впустую! Пайпер ощутил острое желание вырвать все исписанные страницы из любимого блокнота и сочинить эпический монолог о величии главнокомандующей.

За Защитницей вошли пятеро рыцарей, а с ними высокая кобылица-единорог в пурпурном бархатном платье с высоким воротом и пышными рукавами. Ее длинная грива была уложена в высокую замысловатую прическу. Пайпер с негодованием узнал в ней Литеру Сервиторию Голд, самого молодого члена верховного совета Ордена Архиваторов в столице, о которой уже был достаточно наслышан.

Твайлайт в приветственном жесте подняла левую ногу.

– Друзья, – произнесла она, – я уже не раз говорила, что никто в моем присутствии не должен преклонять колени. Такой чести достойны одни лишь Вечные Диархи.

Медленно, словно не желая нарушать благоговейный восторг, пони стали подниматься, а Твайлайт пошла вперед, пожимая копыта тем, кто стоял в первых рядах, и очаровывая их своим благодушием и неожиданными шутками. Пайпер видел тех, к кому обращалась Защитница, и оттого, что он не удостоился подобной чести, в груди поднялось острое чувство ревности.

Совершенно не задумываясь, он начал проталкиваться вперед сквозь толпу, не обращая внимания на недоброжелательные взгляды и нередкие удары в бока. Внезапно ворот одежды стал ему тесен, и Пайпер обернулся, намереваясь резко осадить всякого, кто осмелился так вольно обращаться с его роскошным одеянием. Позади он обнаружил Скай Киллер и в первый момент решил, что это она старается оттащить его назад, но, увидев ее лицо, улыбнулся – Киллер следовала за ним по пятам и воспользовалась его массивной фигурой в качестве буксира.

Пайпер добрался до группы из шести или семи пони, стоящих в первом ряду, как вдруг вспомнил, ради чего его пригласили на такое важное мероприятие. Он оторвал взгляд от Защитницы и посмотрел на Трикси из таинственного Нулевого Отряда.

О Нулевом Научном Отряде Пайпер не знал почти ничего, за исключением того факта, что его второй и третий командиры, Старлайт Глиммер и некий маг Санберст  пользовались любовью и доверием Твайлайт Спаркл. Члены братства Сумерек шагнули вперед и один за другим дружески приветствовали Трикси, словно обретенную после долгой разлуки сестру. Они смеялись и дружески хлопали друг друга по плечам, но в приветствии Сильвера Пайпер уловил некоторую сдержанность.

– Сосредоточься, Пайпер, сосредоточься, – прошептал он самому себе, обнаружив, что снова уставился на Защитницу.

Он отвел взгляд от Твайлайт как раз вовремя, чтобы заметить, как Трикси и Хув в очередной раз пожимают друг другу копыта и между ними что-то блеснуло. Все произошло очень быстро, и Пайпер не был полностью уверен, но ему показалось, что Трикси передала Панч Хуву то ли монету, то ли какой-то медальон.

Затем рыцари и лорд Варрион отошли немного назад и встали за спиной Защитницы, а Кривой Син  занял свое место рядом с ней. Твайлайт снова подняла ногу.

– Друзья мои, вам снова придется потерпеть мое присутствие, поскольку мы собрались обсудить дальнейшие планы того, как нести свет истины в темные земли.

Вежливый смех и аплодисменты прокатились по шатру, а Защитница продолжала свою речь:

– Мы снова вернулись в Пять Шестнадцать, место, где была одержана наша последняя великая победа. Это шестнадцатая провинция, приведенная нами к Согласию, и она поистине…

– Защитница, – раздался вдруг голос из центра шатра.

Оклик прозвучал совершенно спокойно, но пони единодушным вздохом отметили неслыханное по дерзости нарушение этикета.

Пайпер заметил, как потемнело лицо Твайлайт, и понял, что Защитница не привыкла, чтобы её прерывали. Затем Пайпер переключил внимание на нарушителя.

Толпа слушателей отхлынула от Трикси, словно в страхе, что её безрассудство может оказаться заразным.

– Госпожа Трикси, – заговорил Син, – у вас, по-видимому, есть что сказать.

– Небольшая поправка, советник, – пояснила чародейка.

Пайпер заметил и беспокойный взгляд, брошенный Сином в сторону Защитницы.

– Поправка, ты говоришь? И что ты хочешь исправить?

– Защитница сказала, что это место приведено к Согласию, – ответила Трикси.

– Пять Шестнадцать, или Новы Кантерлот принял условия Согласия, – раздраженно проворчала Твайлайт.

Трикси печально покачала головой, но Пайпер заметил на её лице мрачное предвкушение, словно она была рада сделать следующее заявление.

– Нет, – сказал Трикси. – Это не так. Новый Кантерлот не принял Согласия.

 

При таком посягательстве на честь экспедиции Сильвер ощутил прилив ярости, а напряженные спины его товарищей по братству показали, что и друзья испытывают те же чувства. Твинкл зашла так далеко, что схватилась за оружие, но Дефолт покачал головой, и Маленькая Спаркл отвела копыто от копытояти меча.

Даже за короткое время знакомства с Трикси Сильвер успел убедиться, с каким уважением и почтением относились окружающие к уравновешенному и рассудительному голосу волшебницы. Она часто давала мудрые советы и обладала приятным характером, а её вера в дело Защитницы казалась безграничной, но незаметно возникшая близость между ней и Твайлайт вызвала у Сильвера недовольство, которое нельзя было объяснить простой ревностью. С тех пор как Защитница начала прислушиваться к советам Трикси, она стала угрюмой, излишне раздражительной и замкнутой. Даже Син не раз высказывал членам братства свою обеспокоенность растущим влиянием Трикси на Защитницу.

После разговора с Трикси на обзорной палубе «Хранителя Эквестрии» Сильвер понял, что исследовательница не так проста, как могло показаться с первого взгляда. В его душу еще тогда были заронены семена подозрения, и сегодняшние слова Трикси оказались для них свежим весенним дождем.

Сильвер с трудом мог представить себе, чтобы Трикси, заслужившая такое уважение среди его друзей, могла вести себя так грубо и бесцеремонно.

– А ты не могла бы выразить свою мысль более конкретно? – спросил Син, с трудом сдерживая свой гнев.

– Я могу все объяснить, – ответила Трикси, – но, возможно, эту тему лучше обсудить в узком кругу?

– Трикси, если у тебя есть что сказать, говори сейчас. Это Военный Совет, и у нас не может быть секретов, – заявила Твайлайт.

Какую бы роль ни отвела Твайлайт членам братства, Сильвер понял, что теперь все это не имеет смысла. По лицам своих друзей он догадался, что они придерживаются того же мнения.

– Моя госпожа, – начала Трикси, – я должна извиниться…

– Оставь при себе свои извинения, Трикси, – прервала её Твайлайт. – У тебя хватило смелости сделать такое заявление после того, как я приблизила тебя к себе и предоставила место в моем Военном Совете. И ты посмела отплатить мне бесчестьем и оскорблением? Я сразу говорю тебе, что не потерплю такого отношения. Ты меня понимаешь?

– Да, Защитница, но в мои намерения не входило вас оскорбить. Если вы позволите мне продолжать, вы поймете, что в моих словах нет ничего обидного для вас.

В шатре ощутимо возросло напряжение, и Сильвер мысленно молил Твайлайт прекратить этот фарс и удалиться в более уединенное место, но он понимал, что Твайлайт так разгневана, что предотвратить конфронтацию уже не удастся.

– Продолжай, – сквозь зубы бросила Твайлайт.

– Как вам известно, моя госпожа мы покинули Пять Шестнадцать почти год назад. Регион был приведен к Согласию, и казалось, что вскоре он станет полноправной и просвещенной частью Эквестрии. Как это ни печально, наши надежды не оправдались.

– Трикси, переходи к сути, – поторопила её Твайлайт, сжимая челюсти до слышимого скрипа.

– Да, конечно. По пути к месту встречи с остальными членами моей группы, при встрече с командующими с Восьмой Экспедиции, уважаемый лорд Йеллоу Даст попросил меня заглянуть в Новый Кантерлот и еще раз убедиться, что Слово Диархов, возлюбленных всеми нами, должным образом распространяется в этом месте командующим Рекорд Рэд и оставленными с ним войсками.

– А где сейчас лорд Рэд? – спросила Твайлайт. – Я оставила ему достаточно солдат, чтобы подавить последние очаги сопротивления. И уж конечно, если бы это место нарушило условия Согласия, я бы об этом узнала первой.

– Моя госпожа, Рекорд Рэд предал вас, – заявила Трикси. – Он удалился в Шепчущие Вершины и больше не признает Диархов своими повелительницами.

– Предал Меня?! – взревела Твайлайт. – Это невозможно! Рекорд Рэд обладал стойким характером и несокрушимым боевым духом. Я сама выбрала его для этой почетной роли. Он не мог стать предателем!

– К сожалению, это правда, – с искренней печалью в голосе возразила Трикси.

– И что же он, во имя Селестии, делает в тех трижды проклятых горах? – спросила Твайлайт.

– Народ, населяющий эту область, сдержал свое слово и с готовностью принял условия Согласия, чего нельзя сказать о жителях городков у Шепчущих Вершин, – объяснила Трикси. – Рэд повел свою армию в славную, но, как оказалось, совершенно необдуманную экспедицию, чтобы образумить живущих там пони.

– Почему необдуманную? Это прямой долг любого из наших командиров.

– Это был опрометчивый поступок, моя госпожа, поскольку тамошние местные жители не имеют того понятия чести, которое присуще нам, и, как мне кажется, когда Рэд прибыл для переговоров, они применили… методы, которые извратили понятия наших пони и обратили их против вас.

– Методы? Выражайся понятнее, Трикси! – воскликнула Твайлайт.

– Я не могу дать точное определение, моя госпожа, но в древних текстах это описывается как… э-э-э…проклятье демона.

При упоминании о демонах в крови Сильвера вскипела ярость, а по всему шатру прошелестели недоверчивые восклицания.

– Теперь Рэд в нарушение всех клятв и верности Диархам служит неким потусторонним владыкам. А вас он называет не иначе как служительницей ложных божеств.

Сильвер отлично помнил лорда Рэда, но при таком оскорблении Защитницы ненависть комком подкатила к горлу. Все собравшиеся, видимо, ощутили те же эмоции, и шатер наполнился негодующими криками.

– Он за это заплатит! – вскричала Твайлайт. – Я сама оторву ему голову, а тело скормлю падальщикам. Клянусь в этом своей честью!

– Моя госпожа, – продолжала Трикси, – мне жаль, что я принесла такие дурные вести, но я уверена, решение этой проблемы стоит предоставить кому-то из доверенных лиц.

– Трикси, ты хочешь, чтобы я позволила кому-то другому отомстить за нанесенное мне оскорбление? – свирепо поинтересовалась Твайлайт. – За кого же ты меня принимаешь? Я сама подписывал акт о приведении этого места к Согласию, и будь я проклята, если завоеванный мною регион отколется вновь от Эквестрии! – Твайлайт обернулась к пятерке капитанов: – Срочно подготовить войска!

– Будет сделано, моя госпожа, – ответил Хув. – Кто их возглавит?

– Я сама поведу их в бой, – заявила Твайлайт.

 

Военный Совет был отложен; все остальные дела и проблемы померкли перед таким ужасным известием. А когда командиры Шестнадцатой вернулись к своим подчиненным и слух о предательстве Рекорд Рэда распространился повсюду, всю экспедицию мгновенно охватило лихорадочное возбуждение.

Отдавая срочные приказы о подготовке к экспедиции, Сильвер обнаружил Блу Пайпера в опустевшем после неудачного Военного Совета шатре. Поэт сидел над открытым блокнотом и что-то торопливо записывал, прерываясь лишь для того, чтобы заточить карандаш маленьким перочинным ножом.

– Пайпер, – окликнул его Сильвер.

Пайпер поднял голову от работы, и Сильвер с удивлением прочитал на его лице выражение восторга.

– Ничего себе собрание, а? Военный Совет всегда проходит так драматично?

Сильвер покачал головой:

– Нет, обычно все обстоит иначе. А что ты пишешь?

– О, это будет небольшая поэма о подлости Рэда, – ответил с довольной улыбкой Пайпер. – Ничего особенного, нечто вроде внутреннего монолога. Мне кажется, учитывая общее настроение экспедиции, это будет весьма кстати.

– Да, наверно. Только я до сих пор не могу поверить, что кто-то может так охарактеризовать его поступок.

– И я тоже. Думаю, в этом-то и есть проблема.

– Что ты хочешь сказать?

– Я постараюсь объяснить, – сказал Пайпер. Поднявшись со своего стула, он прошел в тот угол, где стояли подносы с нетронутой едой, и наполнил себе тарелку. – Мне запомнился один совет относительно поведения в присутствии Защитницы. Кто-то сказал, что лучше всего смотреть на её ноги, а если встретишься с ней взглядом, то непременно забудешь все, что хотел сказать.

– - Я тоже об этом слышал. Капитан Спаркл как-то дала мне точь-в-точь такой совет.

– Что ж, совет очень хорош, но меня её появление застигло врасплох. Впервые увидев её величие, я почти забыл, зачем здесь нахожусь.

– Я не уверен, что понимаю тебя, – сказал Сильвер и мотнул головой, когда Пайпер предложил ему маффин со своей тарелки.

– Я вот к чему веду. Можно ли представить, что тот, кто встречался с госпожой Твайлайт Спаркл – могу я называть ей по имени? Я слышал, вам не очень нравится, когда простые смертные так её называют. Так вот, мог ли пони, действительно видевший её, сказать такие вещи, какие приписываются этому Рэду?

Сильвер не без труда поспевал за быстрой речью Пайпера, но неожиданно он понял, что гнев заслонил от него величие Защитницы.

– Ты прав, Пайпер. Никто, видевший Защитницу, не мог такого сказать.

– Тогда возникает вопрос: зачем Трикси понадобилось приписывать Рэду такие оскорбления?

– Я не знаю. И зачем ей это?

Пайпер съел кусок пирога со своей тарелки и запил его красным вином.

– И правда зачем? – переспросил Пайпер, загораясь воодушевлением. – Скажите, вы имели «удовольствие» встречаться с Элитой Хиллинг? Она тоже архиватор из числа драматургов и пишет ужасающе детализированные пьесы. На мой взгляд, они просто нудные, но я не могу отрицать, что у нее имеется определенный актерский талант. Я помню, видел в ее исполнении Хризантему в «Кабалерро», и это было довольно хорошо, хотя…

– Пайпер, – остановил его Сильвер, – переходи к сути.

– Ах да, конечно. Суть в том, что даже такая талантливая актриса, как мисс Хиллинг, не справилась бы с представлением, разыгранным сегодня госпожой Луламун.

– Представлением?

– Точно так. Все, что он делала с самого момента появления на совете, было фарсом. Великолепно сыгранной ролью в спектакле. Разве вы этого не заметили? Интересно, кем она была до того, как вступила в Орден? Наверное актрисой.

– Нет, я был слишком зол, чтобы заметить это,– признался Сильвер.– Вот почему я и позвал тебя сюда. А теперь, Пайпер, объясни мне все по порядку, только не отступай от темы.

Пайпер расцвел от удовольствия и продолжал:

– Хорошо. Сразу после заявления об отступлении Пять Шестнадцать от Согласия Трикси предложила перенести обсуждение вопроса в более узкий круг, но это провокационное предложение она сделала в помещении, полном народа. Кроме того, как вы слышали, она утверждала, что Рэд восстал против госпожи Твайлайт Спаркл, а не против Диархов. Это придало оскорблению личный характер.

– Но зачем её понадобилось так провоцировать Защитницу?

– Возможно, чтобы вывести её из равновесия, заставить проявить вспыльчивость. Похоже, она хорошо знала, какой будет реакция. Мне кажется, Трикси пыталась привести Защитницу в такое состояние, когда та будет неспособна мыслить ясно.

– Осторожнее, Пайпер. Как ты осмеливаешься предполагать, что Защитница бывает неспособна ясно мыслить?

– Нет, нет, нет, – запротестовал Пайпер. – Только приведя её в состояние крайнего возбуждения, Трикси могла манипулировать её поступками.

– Манипулировать? И с какой же целью?

Пайпер пожал плечами:

– Это мне неизвестно. Но я точно знаю: Трикси очень хочет, чтобы Твайлайт отправилась в эту карательную экспедицию.

– Но она пыталась отговорить Защитницу от личного участия в экспедиции. Она даже осмелилась советовать переложить это дело на плечи других.

Пайпер нетерпеливо тряхнул головой.

– Только для того, чтобы показать всем свое старание заставить Защитницу изменить намерения. А на самом деле она прекрасно знала, что Твайлайт не сможет отступить от своего слова.

– И не отступит, архиватор! – раздался звучный возглас от входа в шатер.

Пайпер от неожиданности вздрогнул, а Сильвер, обернувшись на голос, увидел Первого капитана Детей Сумерек – сверкающего и грозного в полном боевом облачении.

– Хув,– произнес Сильвер,– что ты тут делаешь?

– Ищу тебя, – ответил Панч Хув.– Тебе надо быть со своими воинами. Сама Защитница возглавит карательный отряд, а ты тратишь время на болтовню с писаками, которые подвергают сомнению честное слово благородной чародейки.

– Первый капитан Панч Хув, – выдохнул Пайпер, склоняя голову. – Я не хотел никого оскорбить. Я только делился с капитаном Сильвером своими впечатлениями от того, что услышал.

– Помолчи, насекомое! – огрызнулся Хув.– За оскорбление, нанесенное Трикси, мне стоило бы убить тебя на месте.

– Пайпер делает то, о чем я его попросил, – вмешался Сильвер.

– Ты защищаешь его, Винд? – удивился Хув. – Ты меня разочаровываешь.

– Панч, во всем этом деле есть какая-то загадка, – сказал Сильвер. – Трикси явно что-то утаила от нас.

Хув покачал головой:

– Ты поверишь этим дурацким выдумкам и не поверишь нашей общей подруге? Болтовня с этими бумагомараками окончательно заморочила тебе голову, Сильвер. Командующая должна об этом услышать.

– Я очень на это надеюсь, – парировал Сильвер, злясь на Хува за его упертость. – И хотел бы стоять рядом, когда ты скажешь её об этом.

Первый капитан резко развернулся и направился к выходу.

– Первый капитан Панч Хув, – крикнул вслед ему Пайпер. – Можно, я задам вам один вопрос?

– Нельзя, – отрезал Хув, но Пайпера это не остановило:

– Что за монету передала вам Трикси при сегодняшней встрече?

Тайны и Загадки

После вопроса Пайпера Хув застыл на месте. Сильвер, завидев признаки надвигающейся бури, поспешил занять место между рыцарем и архиватором.

– Пайпер, убирайся отсюда! – едва успел он крикнуть, как Хув, развернувшись, бросился на Блу Пайпера.

Хув заревел от ярости, но Сильвер перехватил его на пол пути, а Пайпер с испуганным криком выскочил из шатра. Хув, обладавший более массивной фигурой, без труда отбросил Сильвера назад; пегас полетел на пол, но достиг своей цели, переключив гнев Первого капитана на себя.

– Ты осмелился напасть на своего брата по оружию, Сильвер? – зарычал Хув.

– Я просто удержал тебя от большой ошибки, Панч Хув, – ответил Сильвер, поднимаясь после падения.

Он видел, в какой ярости его товарищ, и понимал, что надо держаться как можно осторожнее. Твинкл рассказывала ему о приступах исступленной ярости Первого капитана во время вынужденной эвакуации главнокомандующей из горящей общины оленей, и с тех пор его нрав становился все более непредсказуемым.

– Ошибки? О чем ты толкуешь?

– Об убийстве Пайпера, – сказал Сильвер. – Подумай сам, что могло произойти, если бы ты его убил. Защитница была бы обязана потребовать взамен твою голову. Представь, какими могли быть последствия, если бы гвардеец, или тем более рыцарь, хладнокровно убил одного из архиваторов.

Хув яростно зашагал по шатру, но Сильвер понял, что слова проникли сквозь кровавый туман гнева, охватившего его товарища.

– Проклятье, Сильвер Винд… – шипел Хув. – Проклятье.

– А о чем говорил Пайпер, Хув? Между тобой и Трикси действительно мелькнул медальон ложи?

Хув взглянул в лицо Сильвера.

– Я не могу сказать.

– Значит, это был он.

– Я. Не могу. Сказать.

– Прекрати, Хув. Терпеть не могу секреты и тайны. Вот потому я и не смог вернуться в ложу. Твинкл и Дефолт оба приглашали меня, но я не смог. Не теперь. Скажи, Трикси тоже член ложи? Она и раньше состояла в этом обществе, или вы приняли по пути сюда?

– Ты слышал наши правила при встречи. Тебе известно, что я не могу обсуждать происходящее в ложе за ее пределами.

Сильвер шагнул вперед и оказался лицом к лицу с земнопони.

– Хув, ты все должен рассказать мне немедленно. Я чувствую, что происходит что-то непонятное, и, клянусь, я почувствую, если ты мне солжешь.

– Ты думаешь, что можешь запугать меня, пегасик? – рассмеялся Хув, но Сильвер заметил, что его веселье было напускным.

– Да, Хув, я так думаю. А теперь рассказывай.

Взгляд Хува на мгновение метнулся ко входу в шатер.

– Прекрасно, – сказал он. – Я расскажу, но мои слова никто больше не должен услышать.

Сильвер кивнул, и Панч Хув продолжил:

– Мы не принимали Трикси в члены ложи.

– Нет? – с откровенным недоверием переспросил Сильвер.

– Нет, – повторил Хув. – Это Трикси принимала нас.

Трикси, сестра по оружию, Первый капитан Особого Исследовательского Отряда…

Доверенный советник Защитницы…

Лгунья.

Сколько бы ни пытался он избавиться от этого слова при помощи медитаций, оно неизменно возвращалось, чтобы причинить боль. В добавление ко всему снова и снова звучали в голове отрывки последнего разговора со Скай Киллер.

Тогда она почти смутила его настойчивым взглядом и спросила: «Если вы обнаружите гниль, признаки разложения, посмеете ли нарушить корпоративную верность и выступить против своих братьев?»

Предположение Киллер казалось немыслимым, то, о чем она говорила, просто не могло произойти. И вот теперь он обдумывает возможность того, что один из них – та, кого ценила и кому доверяла Защитница,– лжет своим друзьям по необъяснимой причине.

Сильвер попытался разыскать Зэда Коллора и обсудить этот вопрос с ним, но оратора нигде не было видно, и Сильвер, отчаявшись его найти, вернулся к отсеку, где располагались тренировочные камеры. Силен Круз сидел на скамье чистил свой меч; близнецы Немо и Неро разыгрывали учебный бой на мечах; старый друг Сильвера, Лаймон Шилд, сидел на скамье и полировал доспехи, уничтожая царапины, полученные в Убийце.

Круз и Шилд приветливо кивнули вошедшему Сильверу.

– Сил, – окликнул его Шилд, – ты что-то задумал?

– Нет, а что?

– Ты выглядишь немного странно, вот и все.

– Я в порядке! – огрызнулся Сильвер.

– В порядке, в порядке, – проворчал Шилд – Я сделал что-то не так?

– Прости, Лайм,– опомнился Сильвер.– Я просто…

– Знаю, Сил. Вся экспедиция в таком же состоянии. Всем не терпится поскорее добраться до места и вцепиться в глотку этого ублюдка, Харда. Немо уже поспорила со мной, что первой добудет его голову.

Сильвер с равнодушным видом кивнул и задал беспокоящий его вопрос:

– Кто-нибудь из вас видел Первого капитана Хува?

– Нет, с тех пор как мы вернулись, – ответил Круз, не поднимая головы. – Зато тебя спрашивал одна из архиваторов – эта зеленая кобыла искала тебя повсюду.

– Оливия?

– Да, точно, она. Сказала, что вернется примерно через час.

– Спасибо, Круз, – поблагодарил его Сильвер и снова повернулся к Шилду: – Лайм, мне очень жаль, что я на тебя огрызнулся.

– Не стоит беспокоиться, – рассмеялся Лаймон Шилд. – Я уже большой мальчик, и у меня достаточно толстая шкура, чтобы пережить твое дурное настроение.

Сильвер улыбнулся своему другу, подошел к стойке и стал снимать доспехи. Сняв со стойки меч, Сильвер шагнул к тренировочной камере, дожидаясь, пока близнецы закончат свой поединок, чтобы выйти на бой с победителем.

Чтобы обдумать все произошедшее, ему нужна ясная голова, а для этого нет лучшего средства, чем хорошая схватка. А его мысли снова и снова возвращались к колдунье в расшитом звездами плаще.

Лгунья…

Прошло пятнадцать дней с тех пор, как они покинули пределы владений оленей, а до прибытия  в Новый Кантерлот оставалась еще неделя. В тот день Сильвер впервые получил возможность поговорить с Трикси с глазу на глаз. Он дожидался командующую научного отряда на передней наблюдательной палубе «Хранителя Эквестрии» и через толстое бронированное стекло наблюдал за борьбой света заходящего солнечного диска на пороге ночной тьмы.

– Капитан Сильвер?

Сильвер обернулся и увидел перед собой открытое серьезное лицо чародейки.

– Командующая Луламун, – с глубоким поклоном отозвался Сильвер.

– При рождении мне было дано имя Трикси, и я была бы очень раад, если бы ты меня так называл. Здесь не то место, где требуются формальности.

Сильвер кивнул, а Трикси подошла и остановилась рядом, задержав взгляд на бесконечной игре света и тьмы за стеклом.

– Красиво, не правда ли? – заговорила Трикси.

– Я и сам так считал, – согласился Сильвер. – Но, говоря откровенно, уже не могу смотреть на эту картину без некоторого трепета.

– Трепета? И почему же? – спросила Трикси, положив копыто на плечо Сильвера. –  Всего лишь закат. Разве Диархи, возлюбленные всеми, не предоставили нам возможность полностью понять природные явления?

– Да, это верно,– кивнул Сильвер, глядя на вышитые по всей мантии Трикси письмена, хотя и не знал наречия, к которому относились слова.

– Это Слова Силы, как они изложены в «Гримуаре Силы» и переведенные на древний язык тартиис, – произнесла Трикси, отвечая на немой вопрос Сильвера. – Для меня это такое же оружие, как для тебя арбалет или меч.

В ответ на непонимающий взгляд Сильвера Трикси продолжила пояснения:

– На поле боя я должна быть могущественной и устрашающей, а Слова Силы, написанные на моей мантии, помогают внушать страх стоящим передо мной чужакам и неверующим.

– Неверующим?

– Возможно, я неправильно выбрала слово, – небрежно пожала плечами Трикси. – Наверно, лучше подойдет пониненавистники, но, как мне кажется, ты пригласил меня сюда не ради изучения моего наряда.

Сильвер смущенно улыбнулся.

– Да, ты права. Я хотел с тобой поговорить, поскольку всем известно, что в составе Нулевого Отряда  много ученых. Вы отыскали немало тайн и загадок, и послухам, раскрыли их почти все.

– Это верно, – медленно произнесла Трикси. – Хотя в процессе своих поисков мы уничтожили немало тайн, сочтя их неприемлемыми.

– Но ты обладаешь большими знаниями в эзотерических науках, и мне хотелось бы услышать совет по одному делу, которое я назвал бы… личным.

– Теперь ты меня заинтриговал, – сказала Трикси. – Что же у тебя на уме?

Сильвер молча показал на пульсирующие лучи заходящего солнца по ту сторону стекла. Розовые и уже окрашенные в черный облака смешивались между собой, словно чернила и вода, и образовывали  изменчивые переливы света и тьмы.

– Тартар позволяет нам черпать из себя энергию и передавать со скоростью мысли сообщения в любой конец света, но мы совершенно не понимаем, как это происходит, не так ли? – спросил Сильвер. – Что на самом деле скрывается в черной бездне? Что нам известно о Хаосе?

– О Хаосе? – повторила Трикси, и Сильвер отметил на лице чародейки тень некоторой нерешительности. – Что ты подразумеваешь под этим понятием?

– Я и сам точно не знаю, – признался Сильвер. – Но в Харад Итиле мне говорил о Хаосе один из оленей-экзодитов. Тулл.

– Тулл? Мне незнакомо это имя.

– Он был одним из приближенных тамошнего правителя, – пояснил Сильвер. – Я как раз разговаривал с ним, когда все полетело кувырком.

– Что он сказал, капитан Сильвер? Повтори точно.

Тон чародейки неприятно удивил Сильвера, и он сердито прищурил глаза, но, тем не менее, ответил:

– Тулл говорил о Хаосе как о какой-то очень удаленной от нас силе, о первобытной сущности зла. Он сказал, что это самый мощный источник разрушения, какой даже представить себе трудно, и он переживет нас всех и спляшет на наших костях.

– Он выразился очень красочно.

– Да, он так и сказал, но я уверен, что он говорил совершенно серьезно, – произнес Сильвер, продолжая вглядываться в картину заката.

– Сильвер, можешь мне поверить: тартар – всего лишь бессмысленное сосредоточение энергии, которая постоянно перемещается и закручивается в вихри. Только это, и ничего больше. Или есть что-то еще, что заставляет тебя верить его словам?

Сильвер вспомнил об ужасном существе, которое завладело телом Биг Трека в Храмовой пещере под Шепчущими Горами. Его трудно было назвать бессмысленным сгустком энергии. Сильвер отчетливо помнил отражение кровожадной и злобной мысли в глазах монстра, еще недавно бывшего его товарищем.

Трикси молчала, ожидая продолжения рассказа, но, как хорошо ни относились бы к Научному отряду в Ордене, Сильвер не был готов поделиться с посторонним ужасными воспоминаниями о Шепчущих Горах.

Вместо этого он торопливо заговорил о другом:

– Я читал книгу о битвах между племенами древних пони, еще до пришествия Диархов, и там было сказано о применении сил, которые…

– Это были «Хроники Крови»? – перебила его Трикси.

– Да. А как ты узнала?

– Я тоже читала эту книгу и знаю отрывок, о котором идет речь.

– Тогда ты должна знать, что там упоминались темные первобытные божества и мольбы, обращенные к ним.

На лице Трикси появилась снисходительная улыбка.

– Да, но ведь все усилия недобросовестных рассказчиков и неисправимых демагогов направлены на то, чтобы сделать свои произведения как можно более захватывающими, не так ли? К подобным произведениям относится не только к рассказу «Тирания Крови». В предшествующий Объединению период было написано множество похожих книг, и каждый автор исписывал страницу за страницей, наполняя текст самыми жуткими и кровавыми ужасами ради того, чтобы превзойти своих соперников, а в результате получались произведения… сомнительной ценности.

– И ты считаешь, что в них нет ничего полезного?

– Абсолютно ничего,– подтвердил Трикси.

– Тулл говорил, что Хаос, как он называл Тартар, является источником черной магии и злого колдовства.

– Магии и колдовства? – рассмеялась Трикси, прежде чем снова пристально взглянуть в лицо Сильвера. – Друг мой, он тебе солгал. Он был связан с чужаками, а следовательно, являлся врагом Диархов, Ты же знаешь, что нельзя доверять словам врага. В конце концов, разве олени не выдвинули против нас ложное обвинение в краже одного из мечей алмазников из Зала Оружия? И настаивали на нем даже после того, как сама Защитница заверила их в том, что мы этого не делали?

Сильвер ничего не ответил, но братские чувства по отношению к боевым товарищам пришли в несоответствие с его собственными ощущениями.

Все, что говорила Трикси, подтверждало давно укоренившееся отрицание существования духов и демонов.

И все же Сильвер не мог игнорировать крик своего внутреннего голоса: Трикси Луламун лжет, и угроза Хаоса ужасающе реальна.

Тулл обернулся его врагом, а Трикси была сестрой по оружию, и Сильвер с изумлением сознавал, что скорее готов поверить воину из племени оленей.

– Такого Хаоса, о котором ты мне рассказал, не существует,– заверила его снисходительной улыбкой Трикси.

Сильвер кивнул, соглашаясь, но тотчас вспомнил: никто, даже олени, не говорили ему о том, какое именно оружие было украдено в ту ночь.

– Ты слышала? – вопрошал Блу Пайпер, наливая очередной стакан вина. – Она получит свободный доступ к Защитнице Это нечестно! Мы тут из кожи вон лезем, чтобы создать нечто стоящее, надеемся привлечь внимание хоть сколько-нибудь важной персоны, а она, едва появившись, сразу получает аудиенцию у Защитницы!

– Я слышала, у нее имеются сильные связи, – поддакнула Санни, изящная молодая кобылица рыжей масти.

Местные сплетники называли Санни Смайл «фейерверком на простынях».

Пайпер стал обхаживать ее сразу, как только понял, что она с восторгом внимает каждому его острому словцу. Он уже успел забыть, чем именно она занимается, хотя смутно помнил что-то насчет «арт хауса», однако толком так и не понимал, о чем шла речь.

«Нет, теперь в архиваторы может записаться кто угодно», – подумал Пайпер.

В Прибежище, как и всегда, было полным-полно народу – поэтов, драматургов, художников и композиторов, наслаждавшихся привычной богемной атмосферой, а свободные от вахты армейские офицеры, рядовые матросы и палубные рабочие приходили ради новых историй из еще не опубликованных книг, импровизированных представлений и скабрезных шуток.

Без своей постоянной публики Прибежище представляло собой до неприличия неопрятный прокуренный бар, полный пони всех мастей, которым нечем больше заняться. Игроки в поисках фишек, заменявших деньги, ободрали все золотые пластинки с колонн, поддерживающих потолок (и Пайпер, надо отметить, имел в своей комнате уже порядочный запас этих заменителей монет). Художники, в свою очередь, побелили значительные участки расписных стен ради своей мазни – по большей части непристойной или издевательской.

Кобылы и жеребцы занимали все свободные столы, играли в карты, обнимались, а наиболее увлеченные летописцы делились своими грандиозными замыслами. Пайпер и Санни Смайл сидели вдвоем у стены в одной из открытых кабинок, а гул голосов заполнял все пространство Прибежища.

– Связи, – задумчиво повторила Санни.

– Это точно,– согласился Пайпер и осушил свой стакан.– Я слышал, у нее знакомства в Совете Лордов и еще вроде бы отец один из верховных Хранителей Знаний.

– Как высоко она взлетела! И как она сумела все это получить? – спросила Санни. – Такие связи, я хотела сказать.

– Не знаю, – покачал головой Пайпер.

– Разве у тебя самого нет никаких знакомств? Ты мог бы многое разузнать, – заметила Санни снова наполняя его стакан. – Тебе-то как раз не о чем беспокоиться, тебе покровительствует один из рыцарей Ордена. И про тебя тоже ходит немало сплетен!

– Вряд ли, – фыркнул Пайпер и стукнул копытом по крышке стола. – Я просто должен показывать ему абсолютно все, что напишу. Он цензор, и больше никто.

Санни пожала плечами:

– Может, так, а может, и нет, но ведь тебя одного пригласили на Военный Совет, не так ли? Могу поспорить, что немного цензуры не слишком большая цена за такие привилегии.

– Возможно, – коротко ответил Пайпер.

Он не желал говорить о том, что произошло на Пять Шестнадцать, и не хотел вспоминать свой ужас при виде рассвирепевшего Первого капитана Хува, обещавшего оторвать ему голову.

Так или иначе, капитан Сильвер впоследствии отыскал его в интендантской палатке, где дрожащий и перепуганный Пайпер лечился дозами спиртного.

То, что произошло после, казалось довольно смешным. Сильвер вырвал страницу из его блокнота, написал несколько строк крупными печатными буквами, а затем протянул архиватору.

– Пайпер, это особая клятва, – сказал тогда Сильвер. – Ты знаешь, что она значит?

– Думаю, да, – ответил Пайпер, читая написанные капитаном слова.

– Это клятва, которая относится только к одному действию, она очень определенная и точная, – стал объяснять Сильвер. – У рыцарей Ордена принято давать особую клятву перед боем, и каждый обещает овладеть определенным объектом или отстоять какой-то идеал. В твоем случае, Пайпер, это будет обещание не разглашать то, что произошло сегодня вечером.

– Я обещаю, сэр.

– Пайпер, ты должен поклясться. Положи копыто на книгу и клятву и прочти слова вслух.

Земнопони так и сделал – положил дрожащую ногу на вырванную страницу, ощущая плотную фактуру бумаги под копытом.

– Я клянусь не рассказывать ни одной живой душе о том, что произошло между нами, – прочитал Пайпер.

Сильвер с самым серьезным видом кивнул.

– Не стоит относиться к этому легкомысленно, Пайпер. Ты дал клятву в присутствии капитана Ордена  и не должен нарушить ее ни в коем случае. Это было бы серьезной ошибкой.

Пайпер кивнул и направился к ближайшему транспорту, возвращавшимся на флагман.

Блу Пайпер тряхнул головой, прогоняя воспоминания, и спокойная теплота легкого опьянения мгновенно испарилась.

– Эй, – окликнула его Санни. – Ты меня слушаешь? У тебя такой вид, словно ты улетел отсюда за миллион  миль.

– Да, извини. Так о чем ты говорила?

– Я спрашивала, не мог бы ты при удобном случае замолвить за меня словечко капитану Сильверу? Может, ты расскажешь ему о моих композициях? Ты же знаешь, как они хороши.

О композициях?

Он смотрел в ее глаза и видел неудержимую алчность, скрывающуюся под маской интереса. Только сейчас он понял, какой эгоистичной карьеристкой была сидящая перед ним кобылка. Внезапно у него возникло острое желание оказаться подальше от этого места.

– Ну как? Ты согласен?

От поисков уклончивого ответа его спасло появление рядом с их столиком кобыльей фигуры. Пайпер поднял голову.

– Да? Могу я чем-нибудь помочь?

Но, едва договорив фразу, он узнал Скай Киллер. С тех пор как они в последний раз виделись, с ней произошли разительные перемены. Вместо обычных грубых накопытников и армейских брюк она была одета как все кобылки-архиваторы, а длинная грива была скромно подстрижена.

Несмотря на более женственный облик, Пайпер ощутил разочарование; перемена в облике ему не понравилась. Как оказалось, прежний агрессивный стиль был ему больше по душе, чем странный, почти бесполый вид, который придавала ей эта одежда.

– Киллер?

Она коротко кивнула:

– Я ищу капитана Сильвера. Ты не видел его сегодня?

– Сильвера? Нет, то есть да, но только на Военном Совета. Ты к нам не присоединишься? – предложил он, игнорируя злобный взгляд Санни Смайл.

Его надежды на избавление испарились, как только Скай Киллер качнула головой.

– Нет, благодарю. Это место явно не для меня.

– И не для меня, но я все же здесь, – пошутил Пайпер. – Ты уверена, что не соблазнишься стаканом вина или партией в карты?

– Уверена, но все равно спасибо. Увидимся позже, Пайпер,– ответила фестралка и понимающе улыбнулась.

Пайпер криво усмехнулся и провожал ее взглядом, пока Скай Киллер по пути к выходу из Прибежища обходила еще несколько столов.

– Кто она такая? – спросила Санни, и Пайпера позабавил ее взгляд, полный профессиональной ревности.

– Это одна из моих хороших друзей, – ответил он, с удовольствием прислушиваясь, как звучат его собственные слова.

Санни сдержанно кивнула.

– Послушай, ты хочешь отправиться со мной в постель или нет? – спросила она, и все намеки на личную заинтересованность его персоной потонули в неприкрытых амбициях.

Пайпер рассмеялся:

– Я жеребец. Конечно, хочу.

– И ты поговоришь обо мне с капитаном Сильвером?

«Если ты так хороша, как о тебе говорят, можешь быть в этом уверена», – подумал он.

– Да, дорогая, обязательно поговорю,– произнес вслух Пайпер, и тут он заметил на скамье сложенный лист бумаги.

Может, он давно здесь лежит? Пайпер не мог вспомнить. Пока Санни пробиралась к выходу из кабинки, он взял листок и развернул. Наверху стояло нечто вроде символа – длинная заглавная буква «S» с сияющей в центре звездой. Этот знак ни о чем ему не говорил, и Пайпер стал читать текст, полагая, что это писанина кого-то из архиваторов.

Едва он разобрал несколько слов, сразу понял, что ошибся.

«Божественные Диархи есть Свет и Путь, и все их деяния направлены во благо народов пони. Диархи есть Боги, и Боги есть Диархи, так учит нас…»

– Что это? – спросила Санни.

Пайпер не обратил внимания на ее вопрос, скомкал листок и, выходя из кабинки, сунул себе в карман. Окинув взглядом Прибежище, он заметил еще несколько похожих листков, лежащих на столах. Теперь он был убежден, что послания не было до прихода Скай Киллер, и тогда Пайпер и прошелся по бару и собрал все свернутые листки, сколько смог найти.

– Чем ты занимаешься? – недовольно воскликнула Санни Смайл, наблюдая за ним со скрещенными на груди копытцами.

– Отстань, – бросил ей Пайпер и заторопился к выходу. – Найди себе другой объект для соблазнения, а мне некогда.

Если бы он не был так занят, наверняка его позабавил бы ее изумленный вид.

Спустя всего несколько минут Пайпер стоял перед дверью комнатки Скай Киллер, расположенной в глубине лабиринта сырых переходов и крутых лестниц, образующих пассажирский отсек «Стража Эквестрии». На притолоке виднелся нацарапанный символ, точно такой же, как в оставленном листке, и Пайпер стал барабанить копытом в дверь, пока она не открылась. В коридоре тотчас повеяло запахом горящей свечи.

Она улыбнулась, и Пайпер понял, что Киллер его ждала.

– Божественное Откровение? – спросил он, показывая пачку собранных в Прибежище листков. – Нам надо поговорить.

– Да, Пайпер, мы обязательно поговорим, – сказала она, повернулась и шагнула внутрь, оставив его на пороге.

Папер тоже прошел в комнату.

Личные покои Твайлайт Спаркл показались Литере Голд удивительно скромными и безликими, здесь имелось лишь несколько предметов, которые можно было отнести к личным вещам. Она не ожидала обнаружить бьющую в глаза роскошь, но и не рассчитывала оказаться в армейской казарме. У одной из стен стоял сундук для вещей, на котором лежала груда пожелтевших пергаментов с текстами особых клятв, а на полке над кроватью стояли изрядно потрепанные книги. Ложе, чересчур длинное и широкое для нее, казалось недостаточно просторным для столь значительной фигуры, как Аликорн.

Представив себе Твайлайт спящей, Литера улыбнулась и задумалась, какие видения славы и величия могут сниться одной из могучих Принцесс Эквестрии. Мысль о спящей Принцессе делала ее более живой, хотя раньше ей никогда не приходило в голову, что такие, как Твайлайт Спаркл, могут нуждаться в отдыхе. Литере Голд казалось, что никогда не стареющие не должны и уставать. Поразмыслив, она решила, что кровать служит декорацией, своеобразным напоминанием о смертной природе божества.

В отличие от первой встречи с Твайлайт сегодня Литера Голд выбрала простое красно-зеленое платье, юбка которого была украшена серебряной сеткой с топазами. Блокнот и перо с золотым наконечником лежали в маленькой сумочке, висящей на плече на золотом шнуре, а копытца Литеры покалывало от нетерпения. Своего телохранителя Рапира она оставила за порогом личных покоев, хотя и знала, что невозможность предстать перед высочайшей из воительниц огорчит его сверх всякой меры. Близость воинов Ордена, на которых он смотрел словно на богов, приводила охранника в величайший восторг. Литера Голд не препятствовала его поклонению, но сегодня хотела, чтобы все внимание Защитницы было обращено только к ней.

Нетерпеливо ожидая первой возможности получить интервью, она тихонько дотронулась кончиком копыта до деревянной столешницы. Стол казался таким же огромным, как и кровать, и Литера Голд с улыбкой представила себе, сколько великих замыслов рождалось за ним и сколько приказов о сражениях было подписано на немного потертой и испещренной пятнами поверхности.

Интересно, а приказ о прошлой аудиенции тоже был написан здесь?

Она помнила, как получила предписание немедленно предстать перед Защитницей, помнила свой трепет и ликование, переполнявшие сердце, пока растрепанная Бабетта помогала выбрать одно из дюжины платьев. В конце концов, она остановилась на элегантном и скромном кремовом платье с украшенным слоновой костью корсажем, и тончайшем ожерелье из красного золота с сапфирами и жемчугом, которое обвивало лоб, а затем сверкающим каскадом ниспадало на шею. Пренебрегая обычаем столицы пудрить лицо, Литера Голд только затенила уголки глаз сурьмой и подвела губы переливчатым блеском.

Ее усилия явно не пропали даром; едва она предстала перед Защитницей, как на ее лице появилась широкая улыбка. Ее дыхание, и так стесненное туго затянутым корсажем, и вовсе остановилось при виде физического совершенства Защитницы и ее обаяния. Коротко подстриженные волосы обрамляли открытое и красивое лицо, а сияющие глаза смотрели так внимательно, словно в тот момент она была для нее важнее всего остального мира. Литера Голд даже смутилась, словно дебютантка на первом балу.

Защитница появилась перед ней в сверкающих доспехах цвета пурпура, отделанных кованым золотом, с рельефно выступающими письменами на обоих наплечниках. На груди на архиватора грозно сверкал рубиновыми глазами двуглавый аликорн.

В тот раз Рапир в тщательно начищенных золотых латах и серебряной кольчуге стоял за ее спиной. Конечно, при нем не было никакого оружия, меч и мушкетон остались у телохранителей Защитницы.

– Моя госпожа,– заговорила Литера Голд, наклонила голову, приседая в изящном реверансе, ожидая от защитницы ответного поклона.

– Так это вы из Дома Сервиториев? – спросила Твайлайт.

Она быстро оправилась от смущения и не стала обращать внимания на нарушение правил этикета – Защитница откровенно проигнорировала склонившуюся в поклоне писательницу и задала вопрос до того, как было сделано формальное представление.

– Да, это я, моя госпожа.

– Не называйте меня так, – сказала Защитница.

– О! Конечно… А как я должна к вам обращаться?

– Для начала будет достаточно и Твайлайт, – ответила она, и, подняв голову, Литера Голд увидела, что она продолжает улыбаться.

Стоящие позади Твайлайт воины безуспешно пытались скрыть свое веселье, и она поняла, что Защитница подшучивает над ней. Несмотря на недовольство таким пренебрежением к правилам, она постаралась улыбнуться в ответ.

– Спасибо, – сказала она. – Я так и сделаю.

– Так, значит, вы хотите стать моим биографистом, это правда? – спросила Твайлайт.

– Да, если вы позволите мне выполнять эту работу.

– Почему?

Из всех ожидаемых вопросов именно этого, крайне откровенного, она и не предвидела.

– Я чувствую, что это мое призвание, моя госпожа, – заговорила она. – Мое предназначение как одной из наследниц Дома Сервиториев. Я должна запечатлеть великие деяния и замыслы, сохранить для потомков величие этой войны – героизм, опасность, жестокость и ярость битвы. Я хочу…

– Милочка, ты когда-нибудь видела настоящее сражение? – неожиданно спросила ее Твайлайт.

– Пожалуй, нет. Ничего подобного, – призналась она, и от обращения «милочка» на щеках вспыхнул сердитый румянец.

– Я так и думала, – сказала Твайлайт. – Только тот, кто никогда не сражался, не слышал воплей и криков умирающих, громко требует крови, отмщения и истребления врагов. Вы этого хотите, мисс Голд? Это ваше «предназначение»?

– Если такова война, то да, – ответила она, не желая поддаваться ее грубостям. – Я хочу увидеть все. Увидеть и запечатлеть величие Твайлайт Спаркл для будущих поколений.

– Величие Твайлайт Спаркл, – повторила Защитница, явно наслаждаясь звучанием этих слов.

Прежде чем снова заговорить, она буквально пронзила ее взглядом.

– Мисс Голд, в составе нашей флотилии много летописцев. Скажите, почему я должна именно вам предоставить эту честь?

И снова ее прямота поразила Литеру Голд, она никак не могла подобрать слов, а Защитница посмеивалась над ее неловкостью. Раздражение ударило в голову, и, не успев подумать, она высказалась не менее откровенно:

– Потому что никто из этого сброда, который вы собрали на своем корабле, не справится с такой работой лучше, чем я. Я сделаю вас воистину бессмертной, но если вы считаете, что меня можно запугать дурными манерами и высоким положением, можете катиться в преисподнюю… госпожа.

Воцарилась мертвая тишина.

А потом Твайлайт громко расхохоталась, и она поняла, что единственной вспышкой гнева уничтожила все шансы на ту работу, которой так добивалась.

– Вы мне нравитесь, леди Литера Голд из Дома Сервиториев – неожиданно сказала Твайлайт. – И вы мне подходите.

От изумления у нее открылся рот и замерло сердце.

– Правда? – спросила она, опасаясь очередной шутки со стороны Защитницы.

– Правда, – подтвердила с улыбкой Твайлайт.

– А я думала…

– Послушайте, обычно я составляю свое мнение о пони в первые десять секунд знакомства и очень редко его меняю. Едва вы успели войти, я распознала натуру бойца. Милочка, в вас есть что-то от хищника, и мне это нравится. Вот только…

– Что?

– В следующий раз не ведите себя так официально, – усмехнулась она. – Мы находимся на военном корабле, а не в гостиных Дворца Диархов. А теперь я должна извиниться и покинуть вас, мне пора отправляться в Пять Шестнадцать и возглавить Военный Совет.

Вот так она была принята.

Ее до сих пор изумляло, что все прошло так легко, однако целый ворох парадных платьев оказался ненужным, и Литера Голд была вынуждена носить невыносимо простые костюмы, более уместные для обитателей жалких лачуг Понивилля. Дамы высшего общества ее теперь не узнали бы.

Она продолжала с улыбкой предаваться воспоминаниям, а копыто скользило по поверхности стола, пока не наткнулись на старинную книгу в потрескавшейся кожаной обложке с почти стертыми золотыми буквами. Она открыла книгу и рассеянно перевернула несколько страниц, пока не остановилась на сложной астрологической таблице с орбитами планет, соединенными линиями. Ниже было изображено какое-то мифическое существо – наполовину пони, наполовину минотавр.

– Это подарок моей наставницы, – раздался за ее спиной бархатный голос.

Литера Голд виновато отдернула ногу от книги и обернулась.

Позади стояла Твайлайт, в полном боевом доспехе. Как и всегда, она казался воплощением невероятной силы, и мысль о том, что она без компаньонки находится в одной комнате с такой могучей воительницей, к чувству вины добавила и некоторую пикантность.

– Простите, – прошептала Литера Голд. – Это было невежливо с моей стороны.

– Не беспокойтесь, – махнула ногой Твайлайт. – Если бы здесь было нечто секретное, я бы не стала оставлять книгу на столе.

Несмотря на эти заверения, она все же взяла книгу со стола и поставила на полку над кроватью. Литера Голд мгновенно ощутила, насколько она напряжена, и, хотя внешне Защитница казалась совершенно спокойной, сердце забилось чаще, едва она почувствовала сдерживаемую ярость. Гнев кипел в аликорне, словно огонь дремлющего вулкана накануне извержения.

Не успела она что-нибудь ответить, как Твайлайт заговорила снова:

– Боюсь, я не смогу посидеть и поговорить с вами, мисс Голд. В Пять Шестнадцать возникли проблемы, требующие моего безотлагательного вмешательства.

Литера Голд попыталась скрыть разочарование.

– Не важно, мы можем перенести встречу на то время, когда вам будет удобно.

Она рассмеялась резко и, как показалось Литере Голд, не слишком весело.

– Это время может наступить не скоро, – сказала она.

– Я не из тех, кто легко сдается, – заверила ее Литера Голд. – Я умею ждать.

Несколько мгновений Твайлайт взвешивала ее слова, затем покачала головой.

– Нет, в этом нет необходимости, – с улыбкой произнесла она. – Вы ведь хотели увидеть войну?

Она энергично кивнула, и Защитница продолжила:

– Тогда можете пройти со мной на десантную палубу и посмотреть, как воины готовятся к сражениям.

Предводитель

 

На капитанском мостике «Хранителя Эквестрии» кипела напряженная деятельность: воинские подразделения и боевые машины спешно возвращались на корабль – планировалась экспедиция по уничтожению мятежных сил лорда Рэд Харта.

Уничтожение. Все пользовались именно этим словом. Не подавление, не умиротворение – уничтожение.

И Орден был готов исполнить этот приговор.

Стройные грозные корабли снялись с высокого якоря под бдительным оком командующего флотилией Стар Шипа. Перебросить такую армаду даже на небольшое расстояние было непростой задачей, но капитаны знали свое дело, и уход с места стоянки был произведен с хирургической точностью.

Стоянку покинула не вся экспедиция, но кораблей, следующих за «Хранителем Эквестрии», было достаточно, чтобы увериться: штурм группе карателей никто не сможет противостоять.

К счастью, переход был очень коротким; горы в которых укрылся мятежный правитель выделялись грязно-коричневой полосой.

Стар Шип решил, что место назначения выглядит как ужасная  опухоль.

Грузовая палуба гудела от беготни заправщиков, палубных рабочих и механиков, проводивших последнюю предполетную проверку штурмкатеров. Работающие двигатели выбрасывали прерывистые дуги огня, наполнявшие огромное шумное помещение бледным, размытым, неестественным сиянием. Люки уже были задраены, чехлы с орудий сняты, и топливные шланги отсоединены. Шесть грозных кораблей замерли на стартовых стапелях, а краны еще поднимали на борт артиллерийские снаряды.

Капитаны и воины, отобранные в штурмовую группу Защитницы, вместе с палубными командами кружили у штурмкатеров, проверяя и перепроверяя свои машины. Вскоре их жизнь будет зависеть от этих судов, а среди рыцарей Ордена не было желающих расстаться с жизнью из-за мелкой технической неисправности.

Кроме четверых членов Братства Сумерек, сражаться во имя Диархов отправлялись Лаймон Шилд, Неро и Немо, и за каждым из них шли специально отобранные группы из состава их отрядов.

Сильвер был готов. Тревожные мысли будоражили его разум, но при подготовке к грядущим сражениям он отодвинул их в сторону. Сомнения и неуверенность затуманивали мозг, но пегас был способен с этим справиться.

– Клянусь, я уже готов! – воскликнул Дефолт, явно предвкушая сражение.

Сильвер кивнул. Ему и сейчас что-то казалось чудовищно неправильным, но он тоже стремился вступить в открытый бой, помериться силами с противником. Хотя, если данные разведки верны, их ожидает не более десяти тысяч мятежных солдат гвардии, а для такого количества хватило бы и в четыре раза меньше воинов Ордена чем отправляли сейчас.

Но Защитница потребовал полного уничтожения отрядов Харта, и воплощением ее гнева должны были послужить пять отрядов рыцарей Ордена, отряды Королевской Гвардии Гектора Варриона и батальон боевых машин в сопровождении големов.

– Я не видел такого многочисленного сбора с Мэйнхетенна, – заметил Дефолт. – Этих мятежников в горах теперь уже можно считать мертвецами.

Мятежники…

Кто мог подумать, что они услышат это слово?

Враги – да, но мятежники – никогда.

Тревожная мысль отравила предвкушение битвы. Сильвер вслед за другом подошел к Маленькой Спаркл и Панч Хуву, проверявшим вооружение своего штурмкатера. Вскоре разгорелся спор по поводу выбора орудий.

– А я тебе говорю, что магические снаряды будут лучше! – настаивала Твинкл.

– А если у них доспехи будут зачарованы на защиту от магии? – возражал Хув.

– Тогда мы применим зачарованные зажигательные снаряды. Сильвер, скажи ему!

Хув, только что заметивший подошедших Сильвера и Дефолта, коротко кивнул.

– Твинкл права, – сказал Сильвер. – Магические снаряды испепелят противника до того, как успеют разорваться и нанести значительные повреждения. Таких попаданий может быть три, даже четыре, а противник все еще будет стоять на ногах.

– Панчи настаивает на них только потому, что в нескольких последних сражениях мы воевали с бронированным противником,– заметила Твинкл.– А я пытаюсь втолковать ему, что на этот раз воевать придется против пони, которые экипированы не лучше, чем солдаты нашей армии.

– И не будем забывать, – съехидничал Дефолт, – что Хуву требуется все имеющееся в наличии оружие, чтобы совладать с противником.

– Деф, с тобой я могу справиться и так,– мрачно ответил Хув, но затем все же улыбнулся.

Грива Первого капитана уже была собрана в хвост, чтобы было удобнее надеть шлем, и Сильвер видел, что он тоже предвкушает грядущее кровопролитие.

– Неужели никого из вас это не беспокоит? – не в силах больше сдерживаться, спросил Сильвер.

– Что? – удивилась Твинкл.

– Вот это, – ответил Сильвер, обводя жестом крыла палубу, где полным ходом шли приготовления к войне. – Неужели вы не понимаете, что нам предстоит сделать?

– Конечно понимаем, Сильвер, – крикнул Хув. – Мы собираемся перебить всех этих глупцов, которые осмелились оскорбить Защитницу!

– Нет, – возразил Сильвер. – Все совсем не так, разве вы не видите? Мы собираемся воевать против пони, не против каких-нибудь монстров или давно утерянной ветви нашего народа, не желающей принять власть Диархов. Это наши пони, мы идем убивать наших  пони!

– Это изменники, – поправил его Хув, с нажимом произнеся последнее слово.– В этом-то все и дело. Ты понимаешь? Они отвернулись от Защитницы и Диархов, а потому обречены.

– Брось, Силли, – сказал Дефолт. – Ты беспокоишься по пустякам.

– Разве? А что мы будем делать, если это повторится?

Трое остальных членов братства озадаченно переглянулись.

– Что – повторится? – наконец спросила Твинкл.

– Что, если восстанет еще один лорд, потом другой? Сейчас мы имеем дело с армией, а что произойдет, если взбунтуются рыцарский орден? Неужели мы будем сражаться и против них?

Трое членов братства рассмеялись, но затем Дефолт все же ответил:

– У тебя отличное чувство юмора, Сил. Ты и сам знаешь, что такое невозможно. Это немыслимо.

– И такие мысли недостойны, – с серьезным видом добавила Твинкл. – Это может рассматриваться как измена.

– Что?

– Я могла бы доложить Защитнице о подстрекательстве.

– Твинкл, ты же знаешь, я никогда…

Дефолт не выдержал первым.

– Ох, Силли, как легко тебя провести! – сказал он, и все снова засмеялись. – Теперь даже Малышка Спаркл может тебя подловить. Ты прямолинеен с ног до головы!

Сильвер выдавил усмешку:

– Вы правы, простите.

– Не стоит извиняться,– сказал Дефолт.– Лучше приготовься убивать.

Первый капитан протянул ногу вперед:

– Убивать ради живых.

– В отмщение за погибших, – продолжила Твинкл, накрывая своей ногой ногу Панч Хува.

– Пусть провалятся в преисподнюю все живые и мертвые, – сказал Дефолт, следуя их примеру. – Убивать ради Защитницы!

Чувство общности с братьями и сестрой по оружию охватило Сильвера. Он кивнул и протянул ногу, ощущая, как гордость и уверенность наполняют душу.

– Я буду убивать ради Защитницы! – пообещал он.

От грандиозного размаха у нее захватывало дух. Ее собственный корабль был оснащен тремя посадочными палубами, но по сравнению с «Хранителем Эквестрии» он казался просто прогулочной яхтой, поскольку мог принимать лишь мелкие транспорты и челноки.

Представшая ее глазам военная мощь подавляла.

Сотни рыцарей в фиолетовой броне находились на стартовой палубе, и все они уже распределились вокруг штурмкатеров – грозных, приземистых летательных аппаратов, вооруженных крупнокалиберными орудиями. Последние приготовления уже были закончены, двигатели пронзительно завывали, а могучие и массивные воины в последний раз проверяли оружие.

– Я и представить себе не могла подобного зрелища, – сказала Литера Голд, наблюдая, как в дальнем конце стапелей оглушительно загрохотала и отошла в сторону гигантская бронированная створка.

За дрожащей завесой магического защитного поля на фоне серого неба россыпи показались острые вершины Шепчущих Гор. Спустя мгновение с пневматическим шипением из палубы поднялись закопченные отражатели реактивных струй.

– Этого? – спросила Твайлайт. – Это пустяки. Вот в Мэйнхетенне, вокруг  цитадели зебр, собралось сразу шесть сотен кораблей. В тот день на поле боя вышел весь мой Орден, дорогая. Поверхности было не видно: больше двух миллионов солдат армии, сотни танков под управлением и все рабы, которых мы освободили из концлагерей полосатых.

– И всех направляла воля Дирахов, – добавила Литера Голд.

– Да, – кивнула Твайлайт. – Всех вела воля Диархов…

– А другие рыцарские ордена сражались  в той битве?

– Дети Ночи и Преторианская Гвардия. Их армии держали под контролем внешние подступы и участвовали в диверсионных атаках, но ту победу завоевали мои воины, лучшие из лучших прошли сквозь грязь и кровь благодаря своему упорству и мастерству. Я сама вела авангард в решающее сражение.

– Это трудно себе представить.

– Но, тем не менее, так оно и было. Из боя против предводителя зебр вышли только Панч Хув и я. Этот ублюдок оказался крепким орешком, но я одолела его и сбросила тело с самой высокой башни.

– Это произошло до того, как Диархи присвоили вам титул Защитницы? – спросила Литера Голд, торопливо работая пером, чтобы записать быструю речь Твайлайт.

– Да.

– И вы вели в бой… как это называется? Авангард?

– Да, авангард. Точно направленный удар, чтобы разорвать глотку врага и лишить его лидера.

– И здесь вы тоже поведете передовой отряд?

– Поведу.

– Не кажется ли вам это немного необычным?

– Что именно?

– То, что высокопоставленный военачальник лично участвует в бою?

– У меня по этому вопросу уже был спор… вернее, дискуссия с моим ближним кругом, – сказала Твайлайт, не обращая внимания на ее вопрошающий взгляд по поводу отсутствия пояснений. – Я Защитница, и я не заслуживала бы такого титула, если бы держалась в стороне от сражений. Если воины идут за мной и без колебаний подчиняются моим приказам, как это делают мои рыцари, они должны видеть, что я рядом и разделяю с ними все опасности. Как может воин мне доверять и идти в бой по моему приказу, если будет знать, что я только подписываю бумаги и не подвергаюсь опасности наравне со всеми?

– Я уверена, что придет время, когда обязанности, налагаемые высоким титулом, заставят вас покинуть поле боя. А если вы погибнете…

– Этого не случится.

– Но все же?

– Я не погибну, – сказала Твайлайт, и в каждом звуке этих слов прозвучала непоколебимая уверенность.

Ее взгляд, яркий и решительный, встретился с глазами Литеры Голд, и она ощутила, как вера в могущество Защитницы растет и заполняет все ее существо.

– Я верю вам, – сказала она.

– А хочешь, я познакомлю тебя с моими друзьями?

– С кем?

– Сейчас увидишь, – улыбнулась Твайлайт.

– Еще один клятый писака! – фыркнул Хув, качая головой при виде появившейся на пусковой палубе Твайлайт, сопровождаемого кобылицей-единорогом в красно-зеленом платье.– Мало того что они постоянно клубятся возле тебя, Сильвер, но Защитница? Это отвратительно.

– Почему бы тебе не сказать ей об этом лично?

– Не беспокойся, скажу, – ответил Хув. Твинкл и Дефолт промолчали, они слишком хорошо знали, когда не следует перечить вспыльчивому Первому капитану. Но Сильвер не слишком часто общался с Хувом, и, кроме того, еще не утих его гнев после стычки в командном шатре, когда тот защищал Трикси.

– Ты считаешь, что в деятельности архиваторов нет ничего полезного?

– Ба! Да нянчиться с ними – только понапрасну тратить время. Разве Принцесса луна не посоветовала дать каждому из них оружие? По мне, так это было бы в тысячу раз полезнее, чем их глупые поэмы и картины.

– Дело не в поэмах и картинах, Хув, а в том, чтобы сохранить дух нашего времени. Дело в истории, которую мы пишем.

– Мы здесь не для того, чтобы писать историю, – возразил Хув. – Мы ее создаем.

– Верно. А они ее расскажут.

– И какая нам от этого польза?

– Может, для нас и никакой, – ответил Сильер.

– Так для кого же? – резко бросил Хув.

– Для тех поколений, что придут после нас,– сказал Сильвер. – Ведь Эквестрия останется. Ты себе и представить не можешь ценность собираемой архиваторами информации: целые библиотеки хроник, галереи картин и бесчисленные города поднимаются во славу Эквестрии. Через многие тысячи лет пони будут вспоминать эти времена, узнавать о нас и восхищаться благородством наших деяний. Наступит эпоха просвещения, и пони пожалеют, что не были с нами. Все наши завоевания останутся в веках, и пони будут вспоминать Дете Сумерек как борцов за объединение и прогресс. Подумай об этом, Хув, прежде чем так легкомысленно обвинять архиваторов в бесполезности.

Сильвер пристально уставился в лицо Хува, ожидая возражений.

Первый капитан не отвел глаз и рассмеялся:

– Что ж, может, и я заведу себе личного архиватора. Кому не хочется, чтобы его имя помнили в будущем, а?

Дефолт похлопал обоих друзей по плечам.

– Ну, кому же захочется тебя вспоминать, Панчи? Это меня будут помнить, героя Паучьего Царства, спасшего Детей Ночи от неминуемой гибели в лапах арахнидов. Эту историю не грех рассказать и дважды, правда, Сил?

Сильвер улыбкой приветствовал вмешательство Дефолта.

– Да, Деф, это грандиозная история.

– Только хотелось бы, чтобы мы ее слушали не больше двух раз в день, – вставила Твинкл. – А то она станет такой же скучной, как та твоя шутка про двух  аликорнов и одно пирожное.

– Не надо! – взмолился Сильвер, заметив, что Дефолт готов снова рассказать бородатый анекдот.

– Собрались, как-то два аликорна пообедать, – начал Дефолт. –  открыли буфет и …

Пони хором взвыли и набросились на него, пытаясь заставить замолчать. Завязалась шутливая потасовка.

– А вот это члены Братства Сумерек, – раздался рядом повелительный голос, и веселье мгновенно прекратилось.

При первых же звуках голоса Защитницы Сильвер отпустил зажатую под ногой голову Дефолта и выпрямился. Капитаны смущенно вытянулись перед главнокомандующей. Рядом с Защитницей стояла белая единорожка в роскошном платье. Как бы она ни была высока по стандартным меркам, ее голова едва доставала до нижнего края нагрудной брони Твайлайт. Явно не понимая, чему она стала свидетелем секунду назад, кобыла в замешательстве смотрела на рыцарей.

– Ваши отряды уже готовы к бою? – спросила Твайлайт.

– Да, госпожа! – Громыхнуло в четыре голоса.

Твайлайт повернулась к кобыле.

– Перед вами леди  Литера Голд из Дома Сервиториев. Она стала моим личным документалистом, и я, как мне теперь кажется, совершенно напрасно решила, что ей пора познакомиться с членами Братства Сумерек.

Кобыла сделала шаг вперед и присела в изысканном, но совершенно неуместном реверансе, а Твайлайт осталась позади. Уловив проблеск веселья за маской напускной суровости, Сильвер решился заговорить первым:

– Не хотите ли представить нас, госпожа? Она вряд ли сможет составить достойную хронику ваших деяний, не зная нас, не так ли?

– Верно, Сильвер, – улыбнулась Твайлайт. – Мне не хотелось, чтобы в истории Защитницы отсутствовало упоминание о вас. Ну что ж, этот нахальный юнец – Сильвер Винд, недавно выдвинутый на вакантное место в Братстве Сумерек. Рядом с ним стоит Экономик Дефолт, который все пытается обратить в шутку, хотя это и не всегда ему удается. Следующая –  Твинкл Спаркл. Мы называем его Маленькой Твайлайт, поскольку ее внешность несколько похожа на мои привлекательные черты. И, наконец, мы добрались до Панч Хува, капитана моего Первого отряда.

– Тот самый Панч хув с башни зебринской крепости? – спросила Литера Голд, и Хув просиял от этих слов.

– Да, он самый,– подтвердила Твайлайт. – Хотя, глядя на него сейчас, такого не скажешь.

– Это и есть Братство Сумерек?

– Да, Кроме старого Силин Круза, это все члены братства, и, несмотря на то, что сейчас они продемонстрировали неуместную ребячливость, я не могу не дорожить ими. Их голос звучит в моих ушах голосом разума, когда рушится все вокруг. Они так же дороги мне, как и моя наставница и друзья-хранительницы, а их советы я ценю превыше всех остальных. В братстве все грани характера пони собраны в абсолютно точных пропорциях, и это помогает мне не скатиться в пропасть.

– Так это ваши советники?

– Этот термин слишком узок для обозначения того места, которое они занимают. Поймите это, Литера Голд и ваше время, проведенное со мной, не пройдет впустую. Без моих друзей Защитницы мог стать пустым звуком.

Твайлайт шагнула вперед и вытащила из-за пояса какой-то предмет, с которого свисала длинная полоска пергамента.

– Друзья мои, – произнесла Твайлайт, опускаясь на колени и протягивая членам братства свою печатку, – готовы ли вы принять мою особую клятву?

Пораженные необычной торжественностью ее действий, все четверо замерли, не решаясь шелохнуться. Остальные рыцари, находившиеся на пусковой палубе, тоже увидели происходящее, и во всем огромном помещении воцарилось молчание. Даже механические шумы, казалось, стали тише, едва великий Защитница преклонила колени перед своими избранными воинами.

Наконец Сильвер принял из поля телекинеза Твайлайт символ власти и пергамент. Дефолт и Твинкл, стоявшие по обе стороны от Сильвера, при виде смирения Защитницы почти лишились дара речи. Но вскоре Твинкл совладала со своими чувствами.

– Мы выслушаем вашу клятву, Защитница, – произнесла она.

– И засвидетельствуем ее, – добавил Хув, обнажая свой меч и протягивая Твайлайт.

Тогда Сильвер поднял пергамент и прочел слова, написанные его предводительницей:

– Принимаешь ли ты на себя эту роль, Твайлайт Спаркл? Берешься ли отомстить тем, кто отвернулся от тебя и всего того, что ты помогла создать? Клянешься ли ты, что не оставишь в живых ни одного из тех, кто встал на пути воли Великих Диархов? Клянешься ли ты принести славу Детям Сумерек?

Твайлайт поднял голову, посмотрел в глаза Сильверу, затем возложила копыто на лезвие протянутого Хувом меча.

– На этом оружии я приношу клятву, – сказала Твайлайт, проведя копытом в бронированном накопытнике по лезвию.

Сильвер кивнул и протянул пергамент с печатью поднявшейся Защитнице. Твайлайт уронила несколько капель быстро сворачивающейся крови на пергамент, прикрепила свиток на свой нагрудник и широко улыбнулась.

– Благодарю вас, друзья мои, – сказала она, по очереди обнимая членов братства.

Восхищение Защитницей переполнило сердце Сильвера; в тот момент, когда они обнимались, бесследно исчезли все тревоги, тяготившие его еще несколько минут назад.

Как он мог сомневаться?

– А теперь, друзья мои, нам предстоит свершить возмездие! – воскликнула Твайлайт. – Каков будет ваш ответ?

– AVE TWILIGHT! – прокричал Сильвер, выбрасывая вверх копыто.

Его крику вторили стоящие рядом, и вскоре боевой клич распространился повсюду, пока вся пусковая палуба не задрожала от оглушительного рева рыцарей Ордена:

– AVE TWILIGHT! AVE TWILIGHT! AVE TWILIGHT!

Начался поочередный запуск штурмкатеров, и судно Защитницы понеслось по рельсам, словно выпущенный из клетки хищник. Запуск происходил с интервалом в семь секунд, и наконец, все штурмкатера покинули стартовую палубу. Пока не собрались все корабли с этой и других палуб, пилоты держались неподалеку от «Хранителя Эквестрии». До сих пор не было замечено никаких признаков ни «Ярости Луны», флагмана Рекорд Рэда, ни каких-то других судов, оставленных для поддержки армии, но нельзя было исключать и того, что поблизости курсируют отряды крейсеров или истребителей.

Спустя некоторое время к звену Защитницы присоединились еще двенадцать штурмкатеров Ордена Детей Сумерек и еще два, принадлежавшие Двадцатому Отряду. Закончив построение, корабли крутым виражом легли на курс, который должен был привести их к подножию Шепчущих Гор. Огромный, подобный горе силуэт флагманского корабля Твайлайт стал удаляться, и тогда из транспортных шахт роем светящихся насекомых стали вылетать армейские мелкие десантные  катера – в каждой из них помещалось два десятка пони.

Но самыми большими были посадочные модули механизированных частей.

Огромные туши, величиной с двухэтажный дом, они представляли собой тупоносые цилиндры, снабженные мощной защитой от любых видов атак противника и специальными тормозными двигателями. Магические поля предохраняли находящийся внутри груз от повреждений, и боеприпасы на внутренних пружинных стеллажах могли выдержать значительные удары.

Вслед за военными силами десанта на поверхность направлялись отряды снабженцев, тюки со снаряжением, танкеры с водой и продовольствием, топливозаправщики и бесчисленное множество других судов, предназначенных для обеспечения масштабной операции.

К земле направлялось так много кораблей, что никто, даже адмирал Стар Шип на капитанском мостике, не мог уследить за всеми передвижениями, а потому золотистый челнок, выскользнувший из пассажирского отсека «Хранителя Эквестрии», остался незамеченным.

Дорога к месту высадки оказалась не гладкой. Атмосферные возмущения образовали почти сплошную зону турбулентности, и штурмкатера закружились, словно сорванные ураганом листья. Сильвер ощутил, как сильно вибрирует корпус корабля, и порадовался, что пристегнул ремни, надежно удерживающие его в кресле.

Он замедлил дыхание, очистил мозг от всех посторонних мыслей, и горячий поток энергии стал распространяться в конечностях.

Вокруг Сильвера сидели воины из третьего отделения (которыми командовал  Лаймон Шилд) и второго отделения Хорста. Все они были дороги Сильверу, и он знал, что эти воины его не подведут. Сражения в Убийце и долгий поход подтвердили их блестящую подготовку, и в тех нелегких схватках получили боевое крещение несколько новичков.

Его отряд был надежен и испытан в битвах.

– Сильвер, – окликнул его Шилд по внутренней связи. – Есть кое-что, что ты должен услышать.

– Что именно? – спросил Сильвер, уловив в голосе друга оттенок тревоги.

– Перейди на местный магический канал, – сказал Шилд. – Я велел заблокировать его для остальных, но тебе стоит послушать.

Сильвер мысленно переключил канал связи в талисмане с внутреннего на местный, но не услышал ничего, кроме непрерывного треска статических разрядов. Щелчки и потрескивания сменялись свистом, но больше он ничего не уловил.

– Я ничего не слышу.

– Подожди. Сейчас услышишь,– заверил его Шилд.

Сильвер сконцентрировался и стал напряженно прислушиваться.

И вот он услышал.

Это был слабый, словно долетающий издалека голос – булькающий и плаксивый.

«…пути живых. Глупо… определять… судьбу каждого. В смерти и возрождении вы будет жить вечно…»

Чувство страха давно было выкорчевано из его души, но Сильвер тотчас вспомнил о приближении к Шепчущим Вершинам, когда все пространство вокруг них было насыщено угрожающим шепотом существа по имени Сайман.

– Только не это, – пробормотал Сильвер, а неприятный слезливый голос снова возник в ушах.

«Таким образом я отказываюсь от путей Диархов и их прислужницы Твайлайт Спаркл и иду согласно собственной свободной воле. Если она осмелится прийти ко мне, то погибнет. И в смерти мы будем жить вечно. Будь благословенна гниль Греллета. Будь благословенна. Будь благословенна…»

Сильвер стукнул копытом по кнопке, отпускающей ремни, и поднялся с сиденья, слегка покачнувшись от приступа странной тошноты. Организм пегаса позволял спокойно переносить болтанку штурмкатера, и Сильвер быстро прошел по ребристому настилу к кабине пилотов. Он не мог допустить, чтобы его пони вслепую угодили в ужас, похожий на тот, что объял их при первой высадке в этих проклятых горах.

За створкой люка офицеры-летчики проводили корабль сквозь клубы желтых штормовых туч. Из динамиков доносились обрывки фраз, произносимых тем же плаксивым голосом.

– Откуда поступает сигнал? – спросил Сильвер.

Ближайший из офицеров обернулся на его голос.

– Это талисман связи, определенно талисман, но…

– Но – что?

– Сигнал поступает из корабельного талисмана,– сказал офицер, указывая на волнообразную зеленую линию, светящуюся на соседнем экране. – Судя по характеру кривой, это один из наших передатчиков. И довольно мощный, похоже, он предназначен для связи между кораблями или между флотилиями.

– Это реальный магико-волновой сигнал? – уточнил Сильвер, радуясь, что имеет дело не с призраком наподобие Саймана.

– Похоже, что так, вот только корабельный передатчик такого размера не должен находиться на поверхности. Большие суда не спускаются так низко. Если они еще собираются полетать.

– Вы сможете его подавить?

– Можно попробовать, но я уже говорил, сигнал очень мощный, он довольно быстро прорвется через любые помехи.

– А можете определить точное местонахождение источника?

Офицер уверенно кивнул:

– С этим проблем не будет. Сигнал такой силы можно проследить даже из стратосферы.

– Почему вы этого не сделали?

– Но раньше его не было, – возразил офицер. – Он появился в тот момент, когда мы вошли в облака.

Сильвер кивнул:

– Подавляйте сигнал, насколько это будет возможно. И выясните, где находится источник.

Он вернулся в свой отсек, но зловещее сходство этого сигнала и непонятного явления в Шепчущих Вершинах не давало покоя.

«Слишком похоже, чтобы быть случайным совпадением», – подумал Сильвер.

Он включил связь с остальными членами братства и получил подтверждение, что сигнал был слышен на всех кораблях штурмгруппы.

– Пустяки, Сильвер, – услышал он голос Защитницы с передового корабля. – Пропаганда, только и всего.

– Со всем моим уважением, госпожа, но пропагандой мы считали и голос в Шепчущих Вершинах.

– Так что ты предлагаешь, капитан Сильвер? Повернуть обратно на корабль? Оставить пятно на моей чести?

– Нет, госпожа, – ответил Сильвер. – Просто мы должны быть очень осторожны.

– Осторожны? – рассмеялся Хув, и резкий акцент уроженца южной Эквестрии прорвался даже через помехи в талисмане связи.– Мы – Дети Сумерек. Пусть лучше остерегутся все вокруг нас.

– Первый, капитан прав, – сказала Твайлайт. – Мы проследим сигнал и уничтожим источник.

– Госпожа, возможно, именно этого и хотят наши враги.

– Значит, они скоро осознают свою ошибку, – бросила Твайлайт и отключила связь.

Спустя мгновение Сильвер услышал в сети приказы Защитницы, а затем ощутил, как накренилась палуба корабля. Штурмкатера, словно стая хищных птиц, плавно изменили курс.

Сильвер сел на свое место и пристегнулся. Внезапно его сомнения переросли в уверенность: их ждет ловушка.

– Что происходит, Сил? – спросила его сидящая на против Неро.

– Мы собираемся уничтожить врага, – сказал Сильвер, повторяя приказ Защитник. – И ни какими уловками и ложными трюками нас не остановить.

– Надеюсь, что так и будет.

«И я тоже»,– подумал Сильвер.

Штурмкатер совершил посадку, накренясь, шасси скользило по влажной почве. Ремни безопасности автоматически отстегнулись, и воины Ордена поднялись со своих мест. Пока они разбирали оружие, в кормовой части корабля открылся люк.

Сильвер вывел своих пони из штурмкатера во влажную и насыщенную желтоватым туманом местность. Работающие двигатели штурмкатеров наполняли воздух громким ревом и голубоватым сиянием. Сильвер шагнул с металлического трапа на болотистую почву. Ноги увязли в грязи до середины голени, а из потревоженной жижи поднялось отвратительное зловоние.

Рыцари отделений Шилда и Хорста с привычной ловкостью выскочили из штурмкатера, чтобы соединиться с остальными отрядами Детей Сумерек.

Шум двигателей постепенно затих, исчезло и голубое сияние. Поднимающиеся от раскаленных машин облака пара стали рассеиваться, и тогда Сильвер смог составить первое впечатление о данном отрезке подножий Шепчущих Гор.

Насколько хватало глаз, до самых гор, простирались болота, но и их заслоняли клубы желтого тумана, льнущие к земле, и сырая мгла, которая ограничивала видимость до нескольких сотен метров. Дети Сумерек, готовые немедленно выступать, собрались вокруг величественной фигуры Защитницы, и в этот момент в желтом небе появились огоньки армейских посадочных катеров.

– Неро, возьми несколько бойцов и пройди вперед, пусть посмотрят, что скрывается за кромкой тумана, – приказал Сильвер. – Я не хочу, чтобы оттуда кто-то появился без предупреждения.

Пегаска кивнула и отошла в сторону, чтобы собрать патруль, а Сильвер тем временем настроил свой талисман связи на частоту с Твинкл Спаркл. Капитан отрядов поддержки предложила взять с собой артиллеристов с тяжелыми орудиями, и Сильвер знал, что может положиться на их меткость и хладнокровие.

– Твинкл? Проследи, чтобы твои «Ликвидаторы» были готовы и имели возможность в любой момент открыть стрельбу. В таком тумане бесполезно ждать предупреждения.

– Согласна, капитан Сильвер,– ответила Твинкл.– Они уже разворачивают батареи и маги занимают позиции.

– Отличная работа, Твинкл, – сказал Сильвер и выключил связь, а затем более внимательно присмотрелся к окружающему пейзажу.

Сплошные болота и топи окрашивали окрестности в коричневато-зеленый цвет, разбавленный черневшими на фоне неба редкими кривыми деревцами. Над озерцами черной воды жужжали густые рои насекомых.

Сильвер попробовал вдохнуть полной грудью здешний воздух и едва не задохнулся от резкого запаха экскрементов и падали. У него сложилось ощущение, что сама земля мертва и разлагается у них под ногами. Сильвер сделал несколько бесцельных шагов по топкой почве, и каждый шаг сопровождался бульканьем и шипением вырывающихся наружу болотных газов.

После того как замерли двигатели штурмкатеров, стало ясно, насколько тихо в этом болоте. Единственными звуками были хлюпающие шаги опни и жужжание насекомых.

В перемазанных болотной грязью и тиной доспехах к Сильверу подошел Дефолт, и хотя его лицо было закрыто шлемом, понять, насколько земнопони недоволен высадкой в такой отвратительной местности, не составляло труда.

– Это место воняет хуже, чем все отхожие места Кантерлота, – сказал Дефолт.

Сильвер не мог с ним не согласиться; даже после того, во рту еще оставался неприятный привкус от единственного прямого вдоха.

– Что же здесь произошло? – вслух удивился Сильвер. – В кратких описаниях картографов ничего не говорится о болотах.

– А что там говорится?

– Ты не читал инструкций?

Дефолт пожал плечами:

– Я решил, что осмотрюсь на месте.

Сильвер покачал головой:

– Ты никогда не смог бы стать настоящим Преторианцем, Деф.

– Никогда к этому не стремился, – ответил Дефолт. – Я предпочитаю строить планы по ходу дела, а ребята Дорна еще большие зануды, чем ты. Но оставим пока мое высокомерное отношение к инструкциям. Как же должно было выглядеть это место?

– Предполагалось, что климатически местность будет похожа на Серый Хребет – здесь должно быть ветренно и сыро. А тот район, где мы приземлились, должен быть покрыт еще и лесами.

– Так что же произошло?

– Что-то плохое,– сказал Сильвер, вглядываясь в туманную даль болотистого ландшафта, где чернела громада гор. – Что-то очень плохое.

 

 

Мертвая Земля

Воины Ордена рассредоточились и двинулись в направлении источника сигнала, продвигаясь настолько быстро, насколько позволяла болотистая местность. Твайлайт возглавляла войско; живое божество шагало по зловонным трясинам и топям южного подножья Шепчущих Гор, не обращая внимания ни на какие препятствия. Она даже не надевала шлем, поскольку ее сверхфизиология позволяла дышать и пить даже отравленные воздух и воду.

Четыре отряда рыцарей маршировали плотными фалангами, и за каждым членом братства шагали по две сотни воинов Ордена. Следом за ними рота за ротой шли солдаты королевской гвардии – все в золотых доспехах, с сияющими копьями с серебряными наконечниками. После того как выяснилось, что воздух во круге пропитан неким ядом и простые смертные не в состоянии долго противостоять токсинам, каждый солдат был снабжен респиратором. Последствия выброски тяжелых орудий оказались ужасными, поскольку танки вязли в топкой почве и транспортные суда быстро засасывало зловонное болото.

Тем не менее, огромные военные машины приземлились благополучно. Даже рыцари замедлили шаг, чтобы посмотреть на спуск трех громадных кораблей. Вопреки всем законам гравитации, они медленно опускались с желтого неба. Железные громады почти стояли на огненных столбах тормозных двигателей, предназначенных для предотвращения сильных ударов. Но даже при всех этих предосторожностях в момент контакта земля загудела от сотрясения, а в воздух на десятки метров взметнулись фонтаны жидкой грязи и облака ядовитых испарений. В следующий миг отошли в сторону массивные створки люков, крепления автоматически разошлись, и на отравленную землю ступили огромные железные големы.

Колоссальные, антропоморфные фигуры, величаво вышагивали обводя местность рубиновыми глазами. От их шагов на многие километры вокруг содрогались потревоженные болота, исполинские ноги погружались в топь на несколько метров. От любого движения вверх взлетали тонны грязи и воды, и сам вид грозных творений войны должен был сокрушить любых врагов Эквестрии.

Сильвер наблюдал за движением этих магических титанов со смешанным чувством восторга и тревоги: восторга перед их колоссальной мощи и тревоги по поводу того, что Защитница сочла нужным привлечь к проведению операции столь грозные разрушительные силы.

Воины медленно продвигались вперед по вязкой грязи и зловонным лужам, почти ничего не видя дальше, чем на несколько десятков метров. Клубы густого тумана странным образом поглощали звуки, так что трудно было расслышать голоса идущих рядом солдат, но зато Сильвер отчетливо улавливал шлепанье по грязи воинов Лаймон Шилда, идущих далеко справа. Однако их рассмотреть за облаками желтого тумана было невозможно, и по этой причине каждая группа поддерживала магическую связь с соседями, чтобы никто не потерялся в непроницаемой мгле болот.

И все же Сильвер не был уверен, что это помогало. Странные стоны и свисты, словно последние вздохи мертвецов, вырывались из-под земли, а в тумане появлялись загадочные тени. Каждый раз он поднимал меч и готовился к нападению, но туман расходился, и появлялась фигура в пурпурных доспехах Детей Сумерек или в серых – Двадцатого Отряда. Трикси повела на бой своих воинов из личного эскорта, и Защитница приветствовала его участие в походе.

Туман с поразительной скоростью сгущался в непроницаемую пелену, и вскоре Сильвер мог рассмотреть только воинов своего отряда. Они шли через темный лес безлистных почерневших деревьев с мокрой и блестящей корой. Сильвер задержался, чтобы внимательнее осмотреть одно из них, тронул ствол копытом и поморщился, увидев, что кора стала сейчас же сползать мокрыми лентами. В прогнившей древесине кишмя кишели бесчисленные черви и личинки.

– Вот это деревья… – пробормотал Сильвер.

– А что с ними? – спросил Шилд.

– Я думал, они мертвы, но это не так.

– Разве?

– Они заражены. Гниют изнутри.

Шилд пожал плечами и зашагал дальше, а Сильвер снова ощутил уверенность в том, что здесь произошло нечто ужасное. А при виде зараженной гнилью древесины появилась уверенность, что процесс еще не закончен. Он вытер копыто о наколенник и шагнул вслед за Лаймой Шилдом.

Необычный марш через туманную трясину продолжался, и рыцари благодаря своей превосходно развитой мускулатуре стали отрываться от солдат королевской гвардии, которым преодолевать заболоченное пространство было намного труднее.

– Братство, – окликну Сильвер своих товарищей по внутренней связи. – Надо бы замедлить шаг, а то между нами и отрядами гвардии остается слишком большой разрыв.

– Значит, им надо двигаться быстрее, – отозвался Хув. – У нас нет времени поджидать этих разгильдяев. Источник сигнала уже совсем близко.

– Разгильдяев? – переспросила Твинкл. – Поосторожнее, Хув, ты начинаешь говорить почти как лорд Айер.

– Айер? Это тот глупец, который в поисках славы, не дожидаясь поддержки, по своей инициативе предпринял высадку? – уточнил Хув. – Вряд ли меня можно сравнить с ним.

– Мои извинения, Хув. Ты и в самом деле далеко от него ушел, – невозмутимо заметила Твинкл.

Локен с удовольствием прислушивался к дружеской перепалке членов братства, и их уверенные голоса вкупе с тишиной, царившей в отравленном лесу, немного развеяли его тревоги по поводу произошедших в природе изменений. Он вытащил увязшую в грязи ногу и сделал еще шаг вперед, но на этот раз под копытом что-то хрустнуло. Опустив взгляд, он увидел под слоем воды какой-то округлый зеленовато-белый предмет.

Сильверу даже не потребовалось его переворачивать, чтобы понять, что это череп, едва прикрытый лохмотьями полусгнившей кожи. Вслед за черепом из глубины показались лопатки, и между ними под слоем позеленевшей плоти виднелся столб позвоночника.

Разлагающийся труп всплыл и перевернулся на спину, и Сильвер поморщился при виде невидящих глазниц, забитых илом и водорослями. Едва он отвел взгляд от гниющих останков, как заметил, что из трясины поднимаются еще несколько трупов, очевидно потревоженных тяжелой поступью гигантских големов.

Сильвер отдал приказ своим воинам остановиться и снова вышел на связь с командирами групп десанта, а из болота все продолжали подниматься на поверхность сотни гниющих тел. Серая безжизненная плоть еще кое-где оставалась на костях, и мертвые конечности шевелились от каждого шага големов.

– Это Сильвер, – произнес он. – Мы обнаружили какие-то тела.

– Это солдаты Рекорда? – спросила Твайлайт.

– Пока не могу сказать, госпожа, – ответил Сильвер. – Они почти полностью сгнили, так что трудно определить принадлежность. Сейчас постараюсь разобраться.

Он сунул меч в ножны и наклонился, чтобы вытащить из воды ближайший скелет. Оказалось, что раздувшаяся, гниющая плоть служила приютом целому гнезду отвратительных червей и личинок. Конечно, кое-где сохранились еще и обрывки одежды, и Сильвер попытался стряхнуть с плеча прилипшую грязь.

Под слоем грязи и слизи обнаружилась нашивка, на которой виднелась цифра пять на фоне оскаленной головый химеры.

– Да, это Шестнадцатая экспедиция, – доложил Сильвер. – Это солдаты оставленные с Рекордом, но я…

Ему не удалось закончить фразу – почти разложившееся тело внезапно поднялось из воды и сомкнуло костлявые ноги на его горле, а глазницы трупа вспыхнули зеленым пламенем.

– Сильвер? – окликнула его Твайлайт, едва связь оборвалась. – Сильвер?

– Что-то случилось? – спросил Дефолт.

– Я еще не знаю, Дефолт, – ответила Твайлайт.

Внезапно сразу со всех сторон послышались тяжелые удары мушкетных выстрелов и шипение магических атак.

– Отряд! – крикнул Дефолт. – Приготовиться к бою!

– Кто стрелял?! – взревела Твайлайт.

– Не могу сказать, – ответил Дефолт. – Этот туман сильно искажает акустику.

– Выясни! – приказала Защитница.

Дефолт запросил донесения всех командиров десантных групп. Но на канале связи раздавались беспорядочные выкрики о невероятных вещах, прерываемые грохотом пальбы и звоном стали.

Слева послышалась стрельба, и Дефолт развернулся, держа оружие наготове, но в стелющемся по земле тумане ничего не увидел, кроме частых вспышек пролетавших снарядов и голубых лучей магических молний.

– Госпожа, я считаю…

Внезапно перед ним взорвалась поверхность трясины, и что-то огромное и раздувшееся выскочило из воды. Мертвая гниющая туша врезалась в него со всего размаху, и ее веса хватило, чтобы опрокинуть его навзничь в трясину.

Перед тем как погрузиться в воду, Дефолт успел на мгновение увидеть разверстую пасть с сотнями острых клыков и огромный тускло-зеленый глаз под желтым костяным рогом.

Из-за густого тумана сидеть перед передним бронированным иллюминатором было совершенно бесполезно; тем не менее, осмотр чужого края таил в себе неодолимое очарование, невзирая на то, что рассмотреть-то почти ничего и не удавалось. Неудивительно, что после жестокой тряски при резком спуске первое, что ощутила Литера Голд, ожидавшая бесконечных экзотических картин, было разочарование.

Похоже, самым ярким впечатлением останется жестокая качка в штормовых вихрях. В иллюминаторе не было видно ничего, кроме желтого неба и волн тумана, перекатывающихся по ничем не примечательным болотам.

Защитница вежливо, но твердо отклонила ее просьбу сопровождать воинов штурмгруппы в этой карательно операции, но Литера Голд была уверена, что замеченный озорной блеск в ее глазах можно было счесть за молчаливое согласие. А потому она немедленно приказала Рапиру и всему летному экипажу собраться на пассажирской палубе и готовить к спуску на поверхность ее личный челнок.

Золотистый катер Литеры Голд затерялся в потоке бесчисленных челноков армии и вместе с ними благополучно достиг поверхности спутника. Маленький корабль довольно быстро отстал от армейских частей и был вынужден ориентироваться по следам двигателей, а вскоре и вовсе затерялся в непроницаемой пелене, сквозь которую даже не было видно земли.

– Госпожа, мы обнаружили впереди какие-то объекты, – доложил первый офицер. – Я думаю, что это штурмгруппа.

– Наконец-то! – откликнулась Литера Голд.– Подведите катер как можно ближе, а потом приземляйтесь. Мне не терпится поскорее выбраться из этого проклятого тумана и увидеть что-то, достойное описания.

– Да, госпожа.

Катер накренился, изменяя курс в направлении отраженного сигнала, а Литера Голд откинулась на спинку кресла и раздраженно подергала привязные ремни, грозившие помять складки ее платья. Отчаявшись спасти костюм, она снова посмотрела в переднее окно, но в это мгновение пилот внезапно завопил от ужаса.

Туман перед катером неожиданно разорвался, и перед ними появился железный гигант, своими пропорциями напоминавший минотавра в боевых доспехах. От этого зрелища в крови Литеры Голд закипел ужас. Все окно заполнилось башнеподобными ногами, массивными орудиями вместо верхних конечностей и ухмыляющейся маской из темного металла.

– Проклятье! – завопил пилот и склонился над приборами, тщетно пытаясь выполнить маневр, но ослепительный свет уже ударил в стекло обзорного иллюминатора.

Магические орудия голема-титана произвели залп и сбросили ее катер с желтого неба, а мир Литеры раскололся со звуком треснувшего стекла и наполнился непереносимой болью.

Сильвер содрогнулся от ужаса и отвращения, когда оживший труп своими скользкими копытами попытался его задушить. Для такой хрупкой конструкции, как наполовину сгнивший скелет, мертвец обладал недюжинной силой, под его весом и натиском Сильвер упал на колени.

Сильвер перехватил ноги  нападавшего и сумел выдернуть их из рыхлого торса, вызвав при этом омерзительный поток гноя и темной крови. Зеленый огонь мгновенно потух в пустых глазницах, и ужасное существо рухнуло обратно в трясину.

Сильвер поднялся на ноги и попытался спокойно оценить ситуацию – благодаря тренировкам его мозг был избавлен от любых признаков паники и растерянности. Повсюду из темной воды поднимались тела, которые он только что счел безжизненными, и бросались на его братьев.

Огонь мушкетов вырывал куски разложившейся плоти, отрывал головы и ноги оживших трупов, но они продолжали идти и впивались в рыцарей желтыми гнилыми клыками. Из болота вставали все новые и новые враги, и Сильвер сумел уничтожить троих, но лишь тогда, когда отрубал им головы или разрубал по полам их гнилые тела.

– Дети Сумерек! – крикнул Сильвер. – Смыкайтесь вокруг меня!

Воины Десятого отряда стали постепенно подтягиваться к своему капитану, на ходу стреляя и разя мечами ужасных мертвецов, поднимавшихся из болот, словно существа из самых страшных ночных кошмаров. Сотни гниющих трупов с облезающей плотью окружили рыцарей, и у каждого из них на лбу мерцал мутный глаз, а над ним поднимался бугристый рог.

Что же это? Жуткие монстры, которые обладают способностью оживлять мертвую плоть, или что-то более страшное? Вокруг монстров кружились целые тучи мух, и Сильвер видел, как они забиваются в респираторы солдат  гвардии. Воины в отчаянии срывали их с лиц, и Сильвер с ужасом увидел, как тут же их тела начинают разлагаться на глазах, кожа становится серой и сползает клочьями, обнажая размягченную ткань.

Грохот мушкетного выстрела разогнал его мысли, и Сильвер снова вернулся к битве. Он не раз опускал меч, на лопающиеся гнилые головы ходячих трупов.

– Бейте их в головы! – крикнул Сильвер, уничтожая очередного монстра точным ударом копыта в череп, от которого разлетелись в разные стороны почерневшие осколки костей и хлынула густая жижа.

Когда его приказ дошел до солдат, ход битвы стал изменяться, все больше и больше ходячих мертвецов падали в жидкую грязь и оставались лежать без движения. Позеленевшие трупы с раздутыми животами все чаще падали под их ударами, хотя  Сильверу казалось, что, упав, они мгновенно растворяются в вонючей болотной жиже.

На Сильвера надвинулась очередная группа вышедших из тумана монстров, и вдруг позади него раздался рев магического орудия, сопровождаемый яркой вспышкой взрыва высоко в небе. Сильвер поднял голову и успел заметить золотистый катер, быстро теряющий высоту, и тянущийся за ним шлейф дыма и огня. Но не успел он удивиться присутствию гражданского корабля в зоне военных действия, как отвратительные мертвецы подошли вплотную.

Лезвие меча вонзилось в очередного монстра, размалывая куски рыхлой серой ткани, а когда Сильвер рванул меч на себя, рассекая мертвеца от темени до паха, останки брызнули на его доспехи. Без промедления он замахнулся на второго врага, и после того как меч разрубил череп надвое, зеленый огонь погас и в его глазницах. Повсюду вокруг Дети Сумерек и Гвардия сражались с ужасными существами, когда-то бывшими членами Шестнадцатой экспедиции.

Цепкие костлявые ноги, высунувшиеся из болотной жижи, схватили его за поножи, и Сильвер почувствовал, что его тянут вниз. С криком ярости он повернул меч и стал рассекать конечности и черепа, но невероятная хватка мертвецов оказалась сильнее, и он стал медленно погружаться.

– Сильвер! – закричал Шилд и, раскидав несколькими ударами врагов со своего пути, бросился по болоту к своему капитану.

– Шилд, помоги мне! – крикнул он, хватая протянутое копыто.

Сильвер рванулся, получив поддержку, но еще несколько пар костлявых конечностей вцепились в нагрудную броню и потащили под воду.

– Убирайтесь, ублюдки! – заорал на них Лаймон Шилд и тоже потащил Сильвера за ногу изо всех сил.

Сильвер, ощутив, что стал понемногу вылезать, принялся энергично лягаться, пока страшные существа не разжали хватку. Наконец, он встал на трясущиеся ноги, а затем смог выпрямиться в полный рост. С неутихающей яростью он, Шилд и подоспевшая к ним на выручку Немо продолжили бой, хотя теперь битва утратила всякое подобие порядка. Это была просто работа мясников, требующая не мастерства или умения, а только грубой физической силы и немного осторожности, чтобы не упасть. Сильвер мельком подумал о Люции из Детей Ночи. Будучи искусным мечником, тот от всей души ненавидел такую грубую работу.

Сильвер снова сосредоточился на схватке и вместе с Немо и Шилдом даже сумел очистить небольшую территорию, получив возможность осмотреться и реорганизовать воинов.

– Шилд, Неро, спасибо за помощь. Теперь я ваш должник, – сказал он во время короткого затишья.

Дети Сумерек перезарядили мушкеты и очистили лезвия мечей от падали. Редкие вспышки выстрелов еще загорались над болотами, и прерывистые магические сполохи расцвечивали туман яркими полосами. С левой стороны, где упал катер, Сильвер увидел столб яркого пламени; в сплошной пелене тумана этот костер мог служить маяком.

– Не стоит благодарности, Сил, – ответил ему Шилд, и Сильвер по голосу понял, что тот ухмыляется под шлемом. – Могу поспорить, ты успеешь отплатить мне тем же задолго до того, как мы выберемся из этого дерьма.

– Может, ты и прав, но, надеюсь, это не понадобится.

– Сильвер, какие у нас планы? – спросила Неро.

Сильвер поднял ногу, требуя тишины, и снова попытался связаться со своими братьями по братству и Защитницей. Канал связи был заполнен треском помех, испуганными криками солдат и проклятым булькающим голосом, который снова и снова продолжал твердить: «Будь благословенна…Будь благословенна...».

Но вот прорвался  повелительный голос, и Сильвер, услышав его, чуть не закричал от радости.

– Всем выжившим воинам Шестнадцатой экспедиции, говорит Защитница. Собирайтесь все в одно место. Придерживайтесь направления на пламя.

При этих словах Защитницы тела и сердца воинов получили свежий заряд энергии, и они в походном порядке направились к костру, в котором горел гражданский небесный катер. Сильвер продолжал уничтожать врагов методично и хладнокровно, каждым ударом поражая одного из ходячих мертвецов. В конце концов, он начал понимать, что натиск этой нелепой армии становится слабее.

Неизвестно, какой источник энергии заставлял двигаться этих выходцев из кошмаров, но, каким бы он ни был, он смог придать им лишь простейшие двигательные функции и неослабевающую враждебность.

Доспехи Сильвера были покрыты многочисленными царапинами и трещинами, и он сознавал, что нападение омерзительных трупов стоило жизни нескольким его боевым товарищам.

Сильвер Винд поклялся себе, что этот Греллет дорого заплатит за гибель каждого из них.

Она чуть не задохнулась, болезненные спазмы не пропускали воздух из респиратора, прижатого к лицу копытом Рапира. Литера Голд попыталась приподняться и сесть, несмотря на то, что глаза жгло, словно огнем, а по щекам от боли катились слезы.

Она помнила только оглушительный рев, яркий свет, а потом резкий удар, от которого едва не треснули все кости, и пронзительный скрежет металла, когда подбитый катер буквально развалился на куски. Глаза заволокло кровавой пеленой, и теперь боль охватила всю левую половину тела. Вокруг продолжало бушевать пламя, и все расплывалось перед глазами из-за густого тумана и дыма.

– Что случилось? – сумела выговорить единорожка не очень внятно из-за респиратора.

Рапир не отвечал, а затем она вспомнила, что он и не мог этого сделать. Тогда она повернула голову, чтобы яснее оценить окружающую обстановку. Изувеченные тела, в ливреях Дома Сервиториев, разбросало по земле – пилот и весь экипаж ее катера. Повсюду растекались бурые лужи крови, и даже через фильтры респиратора она ощущала запах горелого мяса.

Вокруг вздымались волны мутного желтоватого тумана, и только в непосредственной близости от горящих обломков сырость рассеивалась благодаря жаркому пламени. Завидев в отдалении неясные движущиеся тени, Литера Голд вздохнула с облегчением: скоро они будут спасены.

Рапир же, развернувшись, мгновенно выхватил меч и пистолет. Литера Голд уже хотела приказать ему остановиться и не препятствовать их спасителям, но вот из пелены тумана появилась первая фигура, и вместо приказа раздался пронзительный визг – она увидела наполовину сгнившее существо с распоротым животом, из которого свисали жгуты внутренностей. И это было еще не самое худшее. Целая толпа оживших мертвецов с раздувшимися, разваливающимися на куски телами устремилась к ним через болото мимо горящих обломков катера, протягивая не естественно длинные передние ноги с длинными загнутыми когтями вместо копыт.

Зеленоватый огонь в их глазницах горел жаждой убийства, и тогда Литеру Голд охватил ужас, какого ей еще не приходилось испытывать за всю жизнь.

Между этими ожившими трупами и ею стоял только Рапир, а он был всего лишь изувеченным, старым пони. Она не раз наблюдала за его тренировками в гимнастическом зале, но никогда не видела, чтобы ее телохранитель обнажал оружие ради сражения.

Пистолет Рапира рявкнул, и каждый заряд сбивал одного из ужасных чудовищ, оставляя во лбу аккуратную дырочку от пули. Рапир продолжал стрелять, пока магазин не опустел, а затем бросил его в кобуру и обнажил длинный меч с треугольным клинком.

Толпа мертвецов продолжала приближаться, и телохранитель бросился в бой.

Он в прыжке выбросил вперед ногу, и шея ближайшего противника хрустнула под ударом тяжелого накопытника. Едва успев приземлиться,Рапир развернулся, успев обезглавить мечом еще двух мертвецов, а горло третьего распорол выхваченным из-за пояса кинжалом. Серебряный клинок метался, словно змея, сверкающее лезвие кололо и рубило чудовищ с непостижимой быстротой. Кого бы ни коснулось это оружие, противник мгновенно падал в болотную грязь.

Рапир не останавливался ни на мгновение, он прыгал, уворачивался и наклонялся, уходя от протянутых костлявых конечностей. Его противники действовали без всякого плана, похоже, ими двигала просто неугасимая ненависть мертвецов, стремящихся уничтожить все живое. Рапир проявлял невиданные чудеса ловкости, и при каждом смертельном выпаде под белой шкурой вздувались и перекатывались узлы накаченных мускулов мускулов.

Сколько бы врагов ни уничтожал Рапир, их количество не уменьшалось, и под неослабным натиском он был вынужден медленно пятиться назад. Толпа мертвецов постепенно смыкала вокруг них кольцо, и Литера Голд видела, что Рапир не в состоянии им противостоять. Из нескольких незначительных ран по его телу текла кровь, и телохранитель продолжал отступать. Лицо Рапира заблестело от пота, а кожа, несмотря на респиратор, приобрела нездоровый оттенок.

Горькие слезы ужаса ручьями стекали по щекам Литеры Голд, а чудовища все приближались, обнаженные желтые клыки были готовы впиться в ее плоть, ужасные  кривые когти стремились разорвать ее грудь и вырвать сердце. Это немыслимо! Великий Поход не может закончиться для нее неудачей и гибелью!

Рапир вонзил меч в живот гигантского мертвеца с позеленевшей кожей, над черепом которого роились мухи, а в это время оживший труп, тряся лохмотьями сползавшей плоти, проскочил мимо него и ринулся к Литере Голд.

Она пронзительно завизжала.

Внезапно за спиной загрохотали мушкеты, и чудовище разлетелось на куски. Оружейный огонь снова прогрохотал совсем рядом, и Литера Голд, зажав копытами уши, увидела, как нападавшие разлетались в стороны от мощных ударов стальных пуль об их гниющие тела, куски плоти падали в пламя пожара и загорались удушливым зеленым огнем.

Она упала на бок и закричала от боли и страха, а оглушительные залпы продолжали греметь, расчищая дорогу огромным воинам в доспехах Детей Сумерек.

Над Литерой Голд наклонился настоящий гигант и протянул ей закованную в металл ногу.

На ней не было шлема, зато вокруг распространялось грозное пурпурное сияние льющиеся с ее рога, ее массивная фигура вся была окутана языками пламени и черными клубами дыма. Несмотря на пелену слез, физическое совершенство и красота Защитницы лишили кобылу дара речи. Кровь и темная слизь покрывали ее доспехи, а плащ был измят и изорван, но все же Твайлайт предстала воплощением богини войны, и ее лицо казалось устрашающей маской.

Она подняла ее на ноги так же легко, как нормальный пони мог поднять малого жеребенка, а воины продолжали истреблять оставшихся чудовищ. На месте крушения катера появлялись все новые и новые воины, интенсивная стрельба оттеснила оживших мертвецов, и вокруг Защитницы образовался защитный кордон.

– Кровь Фауст! – воскликнула Твайлайт. – Что вы здесь делаете, леди Литера? Я же приказала вам оставаться на борту флагмана.

Она попыталась подобрать ответ, но ее величие все еще сковывало мысли. Она спасла ее. Защитница лично спасла ее от смерти, и ей посчастливилось ощутить ее прикосновение.

– Я должна была попасть сюда. Я должна была увидеть…

– Ваше любопытство могло вам дорого обойтись, – проворчала Твайлайт. – Если бы ваш телохранитель не оказался столь искусным бойцом, вы были бы уже мертвы.

Твайлайт взяла ногу Рапира с мечом и испытующе осмотрела клинок.

– Как твое имя, воин? – спросила Защитница.

Конечно же, Рапир не смог ответить и взглядом попросил помощи у Литеры Голд.

– Он не может говорить, моя госпожа, – сказала Литера Голд.

– Почему? Он не понимает хорника?

– Он вообще не может говорить, госпожа. Война лишила его голосовых связок.

– Так он ветеран войны?

– Да, госпожа. Он ветеран, уволенный из армии и теперь состоит в числе личной стражи Дома Сервиториев.

– Тогда вы скажите, как его зовут.

– Его имя – Рапир, госпожа.

– А откуда у него такой меч? Почему даже малейшее прикосновение убивает этих ходячих мертвецов?

– Это зачарованное оружие, выкованное в древние времена еще до основания Эквестрии. Говорят, оно способно разрушать связь между душой и телом, но я никогда раньше не видела его в действии.

– Как бы то ни было, оно спасло вашу жизнь, леди Литера.

Литера Голд кивнула, а Защитница снова повернулась к Рапиру и воспроизвела перед ним воинское приветствие.

– Рапир, ты храбро сражался. Ты можешь гордиться сегодняшним днем.

Рапир кивнул и упал на колени, а по щекам побежали слезы радости от похвалы самой Защитницы.

Твайлайт нагнулась и положила ногу на плечо телохранителя.

– Поднимись, сэр Рапир. Ты показал себя настоящим воином, а ни один храбрый воин не должен стоять передо мной на коленях.

Рапир поднялся и, быстро перехватив меч, протянул его Защитнице эфесом вперед. Желтое небо отразилось в его непросохших глазах, и Литера Голд, увидев, как изменилась осанка ее телохранителя, невольно вздрогнула. Выражение гордости и уверенности напугало ее своей силой.

Значение жеста Рапира было ясно и без слов. Этим движением он выражал то, чего не мог сказать.

Я готов выполнить любой ваш приказ.

Наконец все рыцари собрались у места крушения небесного катера  и снова построились четырьмя фалангами, а нападения гниющих выходцев из болотной топи временно прекратились. Штурмгруппа понесла некоторые потери, но и сейчас она представляла собой грозную боевую силу и без труда могла уничтожить все остатки незначительных отрядов мятежника Рекорда.

Твинкл предложила своих воинов для обеспечения безопасности периметра, и Сильвер охотно согласился, зная, что Маленькая Спаркл до сих пор стремится в бой, а еще больше надеется отличиться в глазах Защитницы. Неро снова организовала несколько разведывательных групп, а прибывший наконец Силен Круз со своими разведчиками преступил к подготовке оборонительных позиций.

Радости Сильвера не было предела, когда он удостоверился, что все его друзья после нелегких сражений остались живы и здоровы, хотя Дефолт и Твинкл в бою лишились своих шлемов и теперь носили респираторы. В доспехах Твинкл зияла длинная трещина, и на фоне пурпурной брони ярко выделялась алая полоса крови на бедре.

– Ты в порядке? – спросил Дефолт.

Его броня была покрыта вмятинами и пятнами, словно кто-то облил доспехи едкой кислотой.

– Вроде бы, – ответил Сильвер. – А ты?

– Тоже, хотя был на волоске, – признался Дефолт. – Мерзавцы утащили меня под воду и пытались задушить. Они сорвали с меня шлем, и я хлебнул не меньше ведра вонючей болотной мути. Пришлось поработать ножом. Отвратительно.

Организм Дефолта не пострадает от проглоченной жидкости, сколько бы ни было там ядов и вредных веществ,выпитых им противоядий хватило бы на то, чтобы нейтрализовать яды всех змей в мире, но сам факт, что такого могучего воина ордена едва не одолели, говорил о недюжинной силе загадочных врагов. Хув и Твинкл поделились похожими историями о критических моментах боя, и Сильверу нестерпимо захотелось, чтобы это противостояние поскорее закончилось. Чем дальше, тем больше эта операция напоминала ему безуспешную высадку Айера в долине Убийце.

После воссоединения выяснилось, что гвардейцы понесли серьезные потери и перешли в оборону. Теперь даже пинки и ругательства их сержантов не могли заставить солдат двинуться вперед. Омерзительные мертвецы словно растворились в тумане, но никто не мог определенно сказать, куда именно они направились.

Големы-титаны возвышались над рядами рыцарей; один только вид колоссальных железных монстров вселял в воинов уверенность.

Определять направление следующего перехода было предоставлено прибывшей Трикси Луламун. Она со своими изрядно уставшими воинами тоже вышла в освещенный круг у разбитого катера Литеры Голд. Доспехи предводительницы научного отряда пестрели пятнами и царапинами, а многочисленные амулеты и талисманы были сорваны во время сражения.

– Защитница, я уверена, что мы отыскали источник сигнала, – доложила Трикси. – Это… сооружение находится немного впереди.

– Где именно и как далеко? – решительно спросила Твайлайт.

– Приблизительно в километре на запад от этого места.

Твайлайт подняла свой меч.

– Дети Сумерек! – закричала она. – Мы понесли тяжелые потери, и несколько наших братьев погибли. Настало время отомстить за них!

Ее голос разнесся далеко по болотистой равнине, и воины громкими криками выразили свое согласие. Вслед за Защитницей они зашагали вперед, а Трикси из Двадцатого Отряда снова скрылась в тумане.

Энергия Защитницы передалась всем рыцарям, и они устремились вперед по унылым трясинам, готовые воплотить ярость командующей в битве с врагом, наславшим на них ужасных мертвецов. Рапир и Литера Голд отправились в путь вместе со всеми, поскольку никто из рыцарей Ордена не хотел возвращаться, чтобы проводить их до расположения Королевской Гвардии. Полевые медики Ордена подлечили их раны и помогали преодолевать сложную местность.

Туман стал постепенно редеть, и со временем Сильвер в разрывах между желтыми клочьями стал различать фигуры идущих поодаль товарищей. Чем дальше они продвигались, тем тверже становилась под ногами почва, тем прозрачнее становилась нависшая над землей пелена.

И наконец, словно перейдя из одной комнаты в другую, они вышли из полосы тумана.

Волны сырости клубились и колыхались позади, словно театральный занавес, готовый разойтись и открыть какое-то удивительное зрелище.

Перед ними колоссальной скалой из дерева и металла возвышался источник магической передач.

Это был флагманский корабль Рекорд Реда «Ярость Луны».

Изменник

Покрытое ржавчиной и лишенное всяческих признаков жизни, исковерканное судно лежало на образовавшейся после взрыва голой каменистой проплешине, а его когда-то величавый корпус был искорежен до неузнаваемости. Высокие мачты, словно башни побежденного города, торчали гнилыми клыками, их опоры и растяжки лианами ниспадали на землю. Киль корабля тоже был сломан, как будто он при посадке сначала ударился днищем, а многие верхние надстройки рухнули, обнажив внутренние помещения.

Пятна лишайников расползлись по корпусу, и башня капитанского мостика одиноко поднималась к небу; в погнутых снастях негромко завывал ветер.

Сильверу это зрелище показалось невыносимо печальным. То, что величественный корабль нашел свой конец в таком месте, казалось ему несправедливым.

Вокруг корабля земля была усеяна мусором, листами ржавого железа и остатками личных вещей экипажа.

– Проклятье… – выдохнул Хув.

– Как? – только и смогла сказать Твинкл.

– Все верно, это «Ярость Луны», – произнесла Трикси. – Я узнаю оснащение командной рубки. Это флагманский корабль Рекорд Рэда.

– Значит, Рэд наверняка погиб, – разочарованно заметил Хув.– Никто не смог бы выжить при такой катастрофе.

– В таком случае кто же передает сигналы? – спросила Твайлайт.

– Возможно, передача идет автоматически,– предположил Дефолт.– Кто знает, может, сигнал поступает уже много дней с момента крушения?

– Нет,– покачал головой Сильвер.– Передача началась лишь после того, как мы приблизились к месту высадки. Кто-то включил передатчик, узнав о нашем приближении.

Защитница пристально всматривалась в громаду разбитого корабля, как будто силой мысли хотела проникнуть сквозь обшивку и узнать, что послужило причиной катастрофы.

– Значит, мы войдем внутрь, – настойчиво предложила Трикси. – Отыщем всех, кто находится на корабле, и убьем их.

Сильвер резко повернулся к чародейке:

– Идти внутрь? Да ты сошла с ума! Мы не имеем ни малейшего представления о том, что нас ожидает. Там могут быть тысячи этих… существ, а может, и нечто худшее.

– Сильвер Винд, что случилось? – ухмыльнулась Трикси. – С каких это пор отважные штурмовики боятся темноты?

Сильвер шагнул навстречу Трикси.

– Ты посмела оскорбить нас, чародейка?

Трикси тоже качнулась вперед, чтобы ответить на вызов Сильвера, но остальные члены братства мгновенно заняли позицию перед своим недавно принятым собратом, и их вмешательство заставило Трикси Луламун задуматься. Вместо того, чтобы ответить очередной колкостью, Трикси склонила голову.

– Я прошу прощения, если немного поспешила, капитан Винд. Я жаждала лишь скорее стереть пятно с чести Ордена.

– Честь Ордена – это наша забота, Трикси, – ответил Сильвер. – Не тебе указывать, как мы должны поступать.

Прежде чем прозвучали более резкие слова, Твайлайт приняла решение.

– Мы идем внутрь, – сказала она.

Рыцари двинулись к разбитому кораблю, но туман колеблющейся волной не отставал от них ни на шаг, и ноги шагающих следом големов тоже скрывались в густой пелене. Сильвер держал свой меч наготове и напряженно прислушивался к плеску воды за спиной, хотя и убеждал себя, что такие звуки – нормальное явление для болота, что бы это ни означало.

На подходе к пролому в корпусе корабля он поравнялся с Защитницей.

– Госпожа, – заговорил Сильвер, – я знаю, что вы мне ответите, но я не выполню долг, если не выскажу свое мнение.

– О чем ты, Сильвер? – спросила Твайлайт.

– Обо всем этом. О том, что вы ведете нас в неведомое.

– Разве я не этим занималась последние два десятка лет?! – воскликнула Твайлайт. – Каждый раз, когда мы отправлялись в поход, разве нас не поджидала неизвестность? Сильвер, для того мы здесь и оказались – чтобы сделать неизвестное известным.

Сильвер в очередной раз отметил непревзойденную способность Защитницы уклоняться от темы и сосредоточился на своих мыслях. Твайлайт всегда легко уходила от обсуждения предмета, который был ей неприятен.

– Госпожа, вы цените советы членов братства? – Сильвер попробовал зайти с другой стороны.

Твайлайт замедлила шаг и, повернувшись в его сторону, окинула Сильвера серьезным взглядом.

– Ты же сам слышал, как я говорила об этом архиватору на пусковой палубе, разве не так? Я больше всего ценю ваши советы, Сильвер. Что заставило тебя в этом сомневаться?

– То, что чаще всего вы используете нас в качестве боевых псов, жаждущих крови. Вы заставляете нас играть определенную роль вместо того, чтобы прислушаться к нашим рекомендациям.

– Тогда говори, что ты хотел сказать, Сильвер. Клянусь, я тебя выслушаю, – пообещала Твайлайт.

– Не сочтите за дерзость, госпожа, но вам не стоит самой вести штурм группу, да и никому не следует лезть в разбитый корабль без соответствующей подготовки. С нами идут три колоссальных порождений магии, так почему бы не позволить им сначала как следует обработать цель своими орудиями?

Твайлайт усмехнулась:

– У тебя на плечах голова мыслителя, друг мой, но войны выигрывают не мыслители, а пони действия. Я уже слишком давно не обнажала свой меч и не сражалась против такого неприятеля, который преследует только одну цель – уничтожить нас всех до одного. Помнишь, еще во время войны в Убийце я говорила тебе, что откажусь от титула Защитницы, если не смогу выйти на поле боя.

– Госпожа,мы готовы сделать это вместо вас, – сказал Сильвер – Теперь мы несем ответственность за вашу честь.

– Неужели ты считаешь, что мои плечи слишком слабы для такой ноши? – возмутилась Твайлайт , и Сильвер с изумлением заметил неподдельный гнев, сверкнувший в ее взоре.

– Нет, госпожа, я только хотел сказать, что вам не обязательно нести это бремя в одиночку.

Твайлайт рассмеялась и сняла возникшее напряжение. Казалось, она уже забыл о своем недовольстве.

– Друг мой, конечно, ты прав, но дни моей славы еще не сочтены, и я надеюсь завоевать еще немало лавровых венков. – Защитница снова решительно зашагал вперед. – Заполни мои слова, Сильвер Винд. Все, что до сих пор было достигнуто в этом Великом Походе, померкнет по сравнению с тем, что мне еще предстоит совершить.

Несмотря на свое нетерпение проникнуть в корабль, Защитница прислушалась к совету Сильвера и приказала големам сначала обстрелять цель. Все три волшебные машины выстроились в ряд и одновременно по знаку Защитницы выпустили по кораблю залп орудий из своих. Мощные удары заставили корпус содрогнуться, а затем из пробоин вырвались ослепительные языки пламени и к небу взметнулись высокие столбы густого едкого дыма, словно корабль хотел отправить какой-то сигнал своим нынешним хозяевам.

И снова, когда Защитница отводила рыцарей в укрытие перед обстрелом, желтый туман шлейфом следовал за ними по пятам. Сильвер продолжал прислушиваться к звукам за спиной, но из-за оглушительного грома взрывов, треска горящего корабля и плеска под ногами он почти ничего не уловил.

– Все это похоже на настоящую ловушку, – заметил Дефолт, оглядываясь через плечо.

– Я тебя понимаю.

– Могу тебе сказать, идея забираться внутрь мне совсем не нравится.

Его слова полностью совпадали с невеселыми мыслями Сильвера.

– Но ты же не боишься? – спросил он, криво улыбнувшись.

– Не дерзи, Силли,– отозвался Дефолт.– На этот раз я с тобой полностью согласен. Что-то здесь не так.

Сильвер заметил искреннюю тревогу на лице друга. То, что весельчак Дефолт внезапно стал серьезным, расстроило его. При всем своем легкомыслии и хвастовстве Дефолт обладал прекрасно развитой интуицией и благодаря этому не один раз в прошлом выручал Сильвера.

– Что ты думаешь? – спросил он.

– Я считаю, что это ловушка, – сказал Дефолт. – Нас заманили сюда, и, похоже, кому-то очень хочется, чтобы мы вошли внутрь корабля.

– Я уже говорил об этом Защитнице.

– И что она ответила?

– Сам не догадываешься?

– Ну да, – кивнул Дефолт. – Но ты же не надеялся всерьез заставить главнокомандующую переменить свое решение, правда?

– Я думал, что смогу заставить ее задуматься, но, похоже, она нас больше не слышит. Трикси настолько разозлила ее рассказом о предательстве Рэда, что она может думать только о том, чтобы найти негодяя и  насадить его на свой рог словно на вертел.

– И что нам остается делать? – спросил Дефолт, чем снова удивил Сильвера.

– Будем беречь свои спины, друг мой. Будем беречь спины.

– Отличный план,– усмехнулся Дефолт.– А я об этом и не подумал. Уже собирался лезть в этот капкан, отпустив личную охрану и сняв доспехи.

Вот такого Дефолта Сильвер знал и любил.

Перед ними возвышалась кормовая часть разбитой «Ярости Луны», задранная вверх под таким углом, что закрывала мутно-желтое небо. Холодная мрачная тень окутала их, и Сильвер увидел, что попасть внутрь корабля будет несложно. Выстрелов големов вырвали целые пласты обшивки, а груды вывалившихся обломков образовали широкие склоны из искореженного железа, словно каменистые осыпи перед стеной разбитой крепости.

Защитница дала команду остановиться и стала формировать группы.

– Неро Бриз, ты с разведчиками Десятого образуешь авангард.

Сильвер почти физически ощутил гордость пегаски, польщенной таким заданием.

– Капитан Май, ты будешь сопровождать меня. Твои маги и стрелки будут незаменимы, если придется быстро расчистить дорогу.

Рэд Май кивнул со спокойной сдержанностью, более значительной, чем стремление юно Неро продемонстрировать Защитнице свое рвение.

– Что прикажете делать нам, Защитница? – спросила Трикси, стоя перед строем вытянувшихся солдат Двадцатого. – Мы готовы служить.

– Трикси, бери своих воинов и зайди с другой стороны корабля. Найди возможность попасть внутрь, и мы встретимся в центре. Если этот мерзавец Рекорд Рэд попытается удрать, я хочу, чтобы он оказался между нами.

Чародейка кивнула и увел своих подчиненных в тень могучего корабля. Затем Защитница повернулась к членам братства.

– Хув, возьми свою группу и подстрахуй меня с левого фланга. Маленькая Спаркл, ты пойдешь справа. Дефолт и Сильвер, вы останетесь в тылу. Обеспечьте безопасность в этом районе и по пути нашего возвращения. Понятно?

Защитница распределила группы, как обычно, наилучшим образом, но задание остаться сзади и прикрывать тыл сильно огорчило Сильвера. Он видел, что и остальные члены братства, особенно Дефолт, тоже удивлены. Или Защитница таким образом хотела наказать его за сомнения в ее действиях и совет передать другим командование штурм группой? Почему его оставили сзади?

– Понятно? – переспросила Твайлайт, и все четверо члены братства кивнули. – Тогда вперед! – крикнула Защитница. – Я должна уничтожить изменника!

Неро скомандовала вверенным ей штурмовикам выступить вперед, их мощные крылья понесли пегасов вперед к пробоинам в корпусе корабля. Как и ожидал Сильвер, Неро первой оказалась внутри и без промедления нырнула в темное чрево корабля. Ее воины последовали за командиром и вскоре скрылись из виду. Хув и Твинкл отыскали другие пробоины и стали подниматься по еще дымящимся обломкам к дырам, оставленным выстрелами магических орудий големов. Твинкл, на мгновение обернувшись, недоумевающе пожала плечами, и Сильвер проводил ее взглядом, все еще не в силах поверить, что друзья пойдут в этот бой без него.

Сама Защитница легко, словно по отлогому склону холма, поднялась по груде обломков, и Рэд Май последовал за ней.

Через несколько мгновений на пустынном болоте остались только Дефолт и Сильвер со своими отрядами. Сильвер ощущал молчаливое недоумение своих воинов. Они стояли в ожидании приказа вступить в бой, но их капитан не мог отдать такого распоряжения.

Из оцепенения всех вывел Дефолт – он громким голосом стал отдавать приказы оставшимся рыцарям. Вскоре вокруг позиции образовался кордон, группа Немо заняла наблюдательные посты у кромки тумана, а третье отделение поднялось по грудам обломков, чтобы наблюдать за выходами из «Ярости Луны».

– Так что именно ты сказал командующей? – спросил Дефолт, возвращаясь к Сильверу через озерцо жидкой грязи.

Сильвер стал вспоминать все их с Защитницей разговоры с тех пор, как они ступили на мертвую землю. Он пытался отыскать хоть какой-то намек на оскорбление, но не мог найти ничего такого, что оправдывало бы отстранение его и Дефолта от сражения с Рэдом.

– Ничего особенного, – ответил он. – Только то, о чем я уже рассказывал.

– Тогда я не вижу в этом никакого смысла,– сказал Дефолт, безуспешно стараясь стереть со лба грязь и только больше размазывая ее по лицу. – Хотелось бы знать, зачем ему понадобилось лишать нас этой потехи? И почему она выбрал малолетку Неро в авангард?

– Неро – талантливый воин, – заметил Сильвер.

– А опытный? – ухмыльнулся Дефолт. – Не пойми меня превратно, Сильвер, я люблю веселушку Неро как родную сестру, но она всего лишь капрал только что пришедший в Орден. Ты это знаешь не хуже меня, и в этом нет ничего плохого, Селестия знает, нам нужны молодые бойцы, но это не та, кто должен быть рядом с Защитницей в таком деле.

Сильвер ничего не мог возразить Дефолту, он был озадачен приказом Твайлайт не меньше.

– Я не знаю, что тебе и сказать, Деф. Ты прав, но командир отдала приказ, и мы обязаны его выполнять.

– Даже если знаем, что приказ бессмысленный?

У Сильвера не было ответа на этот вопрос.

Защитница и Рэд Май вели передовой отряд штурм группы по темному и душному пространству «Ярости Луны» через неестественно искривленные отсеки между покореженными и покрытыми плесенью переборками. Затхлая вода сочилась из щелей, а порывы влажного ветра, заблудившегося в останках корабля, звучали вздохами призраков. Омерзительные полоски черной плесени и лохмотья полуистлевшей ткани задевали их по шлемам, оставляя скользкие слизистые следы.

Сгнившие и съеденные червями полы представляли немалую опасность, но воины не теряли времени и быстро пробирались к командной рубке.

Постоянные донесения Неро через непрерывный треск помех информировали о продвижении головного отряда по безжизненному и пустому кораблю. Ее группа была, по-видимому, совсем недалеко, но голос пегаски постоянно пропадал, так что невозможно было разобрать каждое третье слово.

Чем дальше они углублялись в чрево корабля, тем хуже становилась связь.

– Хув, – сказала Защитница в талисман связи на своем воротнике, – доложи о своих успехах.

Раздавшийся голос Хува был почти неузнаваем, громкий треск и шипение превращали его слова в бессмысленное бормотание:

– Двигаемся… чр… з… лубу… У нас… фланг… тель…

Твайлайт стукнула копытом по талисману:

– Хув? Проклятье!

Твайлайт повернулась к Маю.

– Попробуй связаться с Трикси, – сказала она и снова занялась талисманом связи, магически стараясь усилить его. – Маленькая Спаркл, ты меня слышишь?

Опять раздалось шипение помех, затем прорвался едва слышный голос:

– …артиллерийская палуба… медленно… снаряды, …обезвредить… двигаемся…

– Трикси Луламун не слышно, – доложил Май, – но она должна быть уже на противоположном борту корабля. Если помехи на таком небольшом расстоянии не позволяют говорить с рядом идущими воинами, то вряд ли наши сигналы пробьются через все судно.

– Проклятье! – снова бросила Твайлайт. – Ладно, давай двигаться дальше.

– Госпожа, – остановил ее Май, – Могу я высказать предложение?

– Если это предложение вернуться назад, забудь о нем, Май. Задеты моя честь и доброе имя всего Ордена, и никто не сможет сказать, что я повернул назад.

– Я понимаю, госпожа, но капитан Сильвер, возможно, был прав. Мы подвергаем себя напрасному риску.

– Вся жизнь – сплошной риск, друг мой. Каждый день, который мы проводим вне пределов нашего дома,– это риск. Каждое мое решение – тоже риск. Мы не можем не рисковать собой, иначе мы ничего не добьемся. Если капитан будет в первую очередь заботиться о сохранности корабля, он никогда не выйдет из порта. Ты хороший офицер, Рэд, но ты не видишь возможности проявить героизм, как вижу ее я.

– Но, госпожа, – возразил Май, – мы не можем связаться с остальными группами и не имеем представления, что ожидает нас в глубине корабля. Простите, если я суюсь не в свое дело, но блуждание вслепую, чем занимаемся мы, не похоже на героизм. Это больше напоминает проверку догадок.

Твайлайт наклонилась к Маю:

– Капитан, ты не хуже меня знаешь, что искусство войны состоит из построения предположений о том, что находится на противоположной стороне горы.

– Госпожа, я понимаю… – заговорил Май, но Твайлайт не дала ему себя перебить:

– С тех самых пор, как Диархи назначили меня на пост Защитницы, окружающие постоянно указывают, что я должна делать и чего мне делать нельзя. Я устала от этого! – резко заявила Твайлайт. – Если кому-то не нравится мое мнение, что ж, это их проблемы. Я – Защитница, и я приняла решение. Мы идем вперед.

В темноте неожиданно раздался резкий свист статических зарядов, а затем голос Неро прозвучал так отчетливо, словно она стояла рядом.

– Проклятье! Они здесь! – крикнула Неро А потом все перевернулось с ног на голову.

Жуткий вой, шедший словно из самого центра земли, Сильвер сначала ощутил накопытниками. Он в ужасе повернулся, услышал резкий скрежет и лязг рвущегося металла и увидел фонтаны грязи, вырывающиеся из земли вверх вместе с частями корабля, которые были погружены в болото. Затем «Ярость Луны» накренилась, и весь корабль с ужасающей неотвратимостью стал опрокидываться.

– Всем отойти! – закричал Сильвер, видя, как колоссальная масса металла и дерева набирает скорость.

Пони бросились бежать от падающего колосса, шлем и плотный подшлемник отрезали часть грохота и лязга железа, но Сильвер видел, как зловещая тень накрывает их темным саваном. Он обернулся как раз в тот момент, когда громада ударилась о поверхность с силой удара кометы. Огромное сооружение сплющилось под собственным весом, огромные гейзеры болотной грязи взметнулись вверх на десятки метров. Ударная волна смела Сильвера, как пылинку, и он приземлился в затхлом пруду. Встав на колени, он увидел расходящиеся во все стороны от корабля волны жидкой мерзости и десятки своих воинов, погребенных в коричневой жиже. Вокруг рухнувшего судна образовался кратер, а затем сверху хлынул отвратительный вонючий дождь, мгновенно залепивший прорези шлема, отчего видимость сократилась до нескольких метров.

Сильвер поднялся на ноги. Ударная волна рассеяла желтый туман, сопровождавший рыцарей с момента их высадки, и, увидев, что скрывалось за его пеленой, Сильвер поспешно выхватил из ножен меч.

– Дети Сумерек, к бою! – закричал он.

К ним уже двигались сотни оживших мертвецов.

Даже зачарованная броня аликорна не могла защитить от такого удара, и Твайлайт со стоном выдернула телекинезом из груди изогнутый металлический прут, покрытый ржавчиной. Густая кровь окропила доспехи, но рана затянулась через несколько секунд после того, как металл был удален из тела. Организм сверхсущества легко мог справиться и с более серьезными повреждениями, и, несмотря на головокружительное падение сквозь десяток отсеков вздыбившегося корабля, Твайлайт быстро сориентировалась и восстановила равновесие на скользкой от грязи переборке.

Она помнила звук рвущегося металла, лязг доспехов и резкий треск костей, когда воины Ордена разлетелись в разные стороны, словно котята.

– Дети Сумерек! – позвала она. – Май! Неро!

Лишь насмешливое эхо прилетело в ответ. Защитница раздраженно выругалась, обнаружив, что осталась одна. Талисман связи на латном воротнике разбился при падении, из пустого гнезда свисал лишь жалкий осколок, и Твайлайт сердито вырвала его из доспеха.

Нигде не было видно ни Неро, ни Майя с его отрядом, вероятно погребенных под обломками. Быстро оценив положение, Твайлайт поняла, что находится в оружейном отсеке, через трещины просачивались ледяные струи, и Защитница запрокинула голову, подставляя им лицо.

Капитанский мостик был уже близко, если его только не снесло при землетрясении – другого объяснения произошедшему подобрать было невозможно. Твайлайт удостоверилась, что не осталась без оружия, выдернув рукоять меча из-под обломков.

Едва она обнажила меч, золотое лезвие поймало тусклый свет, проникающий в помещение, и загорелось, словно само было пламенем. Оружие было выковано ее близкой подругой, Эппл Джек, командующей десятой армией, зачарованно лучшими чародеями Эквестрии, и подарено в память о присвоении титула Защитницы. Увидев, что оружие осталось таким же прекрасным, как и в тот день, когда Эппл Джек с выражением искреннего восхищения в изумрудно-зеленых глазах протянула ей этот подарок, Твайлайт не могла не улыбнуться. Никогда еще она так высоко не ценила мастерство земнопони в кузнечном деле.

Переборка скрипнула под ее весом, и внезапно Твайлайт усомнилась в правильности выбранной тактики в данной вылазке. Но, несмотря ни на что, ненависть к предателю Рекород Рэду ничуть не остыла. Этому жеребцу она верила, и его предательство словно острыми ножами терзало сердце.

Каким должен быть пони, чтобы нарушить клятву верности Эквестрии?

Каким надо быть подлецом, чтобы предать ее?

Корабль снова тряхнуло, но Твайлайт тотчас отреагировала на движение и выпрямилась. Взмахом крыльев она подтянула себя к дверному проему, за которым, как она знала, начиналась ветвистая сеть переходов, неизменно пронизывающих корабль такого размера. Твайлайт лишь однажды ступала на борт «Ярости Луны», и это было почти семь лет назад, но она помнила расположение всех помещений, словно была здесь только вчера. За этой дверью должны находиться верхние галереи арсенала, а дальше – центральный проход с несколькими защитными перегородками, который ведет к капитанскому мостику.

Твайлайт застонала от острой боли в груди и поняла, что железный стержень, вероятно, задел одно из ее легких. Она без колебаний  и, не замедляя шага, двинулась дальше, легко ориентируясь в почти полной темноте корабельных недр благодаря усиленному зрению.

Чем ближе она подходила к капитанскому мостику, тем отчетливее видела, каким ужасным изменениям подвергся корабль. Стены почти сплошь покрывал слой какой-то органики, которая пожирала металл, словно кислотная плесень. Мокрые гирлянды похожих на пиявок существ образовывали коричневато-зеленые наросты, и весь воздух был пропитан устойчивым запахом тления.

Твайлайт терялась в догадках: что же произошло с кораблем? Неужели местные жители, обитавшие у подножия Шепчущих Гор, наслали на команду какую-то смертельно опасную заразу? Не об этом ли толковала ей Трикси?

Защитница ощущала в воздухе присутствие множества вредных бактерий и остатков биологического разложения, но не было ничего настолько опасного, что могло бы нарушить работу ее невероятно устойчивого организма. Сияния золотого меча было достаточно, чтобы различать дорогу, и Твайлайт быстро преодолела верхние галереи, прислушиваясь к малейшим звукам, способным указать на местонахождение ее воинов. Изредка доносившиеся далекие выстрелы и лязг оружия говорили о том, что она не совсем одинока, но, где происходят схватки, Твайлайт не могла определить. Прогнившие внутренности корабля рождали искаженное эхо, и далекие крики раздавались со всех сторон, так что, в конце концов, она перестала обращать на них внимание и решила действовать в одиночку.

Твайлайт вышла в центральный проход небесного корабля. Мерцающие осветительные шары и промокшие кабели насыщали сводчатый тоннель голубыми электрическими искрами. При каждом движении корабля выбитые металлические двери ударялись о стены и издавали звуки, похожие на похоронный звон колоколов.

Впереди послышались слабый стон и шарканье копыт – первые звуки, которые можно было отчетливо различить. Они доносились из-за широких противовзрывных створок люка, которые то открывались, то закрывались, словно пасть какого-то хищного животного. Обломки корабля не давали створкам окончательно сомкнуться, и Твайлайт понимала, что тот, кто пытается открыть дверь, стоит между ним и ее конечной целью.

Неровное дрожание и вспышки света производили стробоскопический эффект, и за створками люка мелькали дрожащие тени, как будто изображение поступало с проектора, включенного на малой скорости.

При очередном раскрытии створок в щель просунулась конечность с длинными когтями и вцепилась в проржавевший металл. С длинных загнутых когтей капала мутная жидкость, а ткани конечности были изъедены язвами с копошащимися в них личинками. Вслед за первой в щель просунулась вторая лапа и с невероятной для явно больного существа силой раздвинула створки.

Ощущение страха было давно забыто Твайлайт, но, обнаружив источник странных звуков, она была склонна признать правоту своих капитанов.

Из люка показалась и, шаркая, двинулась вперед толпа гниющих и изголодавшихся мертвецов. От их истощенных тел с подведенными животами, от оскаленных клыков и даже от мух, роящихся вокруг больших рогатых голов, исходило непонятное ощущение скрытой силы. С раздувшихся и потрескавшихся губ срывались звучные заклинания, но слова были незнакомы Твайлайт. Клочья кожи и плоти свисали с обнажившихся костей, и хотя враги приближались со свинцовой монотонностью мертвых, Твайлайт видела магическим взором в их телах затаенную энергию, а в затянутых пленкой катаракты глазах – неудержимый голод.

Монстры приблизились метров на десять, но их контуры оставались размытыми и дрожащими, Твайлайт видела их словно через пелену слез. Она несколько раз моргнула, чтобы настроить зрение, и увидела, что существа держат в лапах заржавевшие и покрытые слизью мечи.

– Что за прекрасная компания! – воскликнула Твайлайт и, подняв меч, бросилась в бой.

Золотой меч огненной кометой врезался в гущу врагов, безо всякого труда пронзая по дюжине и больше противников. Куски гнилой плоти звучно шлепались о стены, и каждое существо, задетое лезвием, взрывалось фонтаном гнили и фекалий, отравляя воздух зловонием. Алчные когти со всех сторон тянулись к Твайлайт, но ее оружием был не только меч. Она била врагов магией, ногами и головой, а меч продолжал разить врагов, словно мишени в тренировочном зале.

Твайлайт не могла сказать, что это были за создания, но они определенно не встречались с таким сильным противником, как юный аликорн. Она продолжала двигаться вперед по центральному проходу корабля, прорубая себе путь в толпе мертвецов. Позади оставались лишь куски изрубленной плоти, истекавшей кровью и гноем. Впереди ждали бесчисленные враги и капитанский мостик «Гнева Луны».

Она потерял счет времени, примитивная жестокость схватки поглощала все внимание без остатка, и меч рубил и колол без устали. Ничто не могло устоять перед ней, и с каждым ударом Защитница продвигалась ближе к своей цели. Коридор уже заметно расширился, и в золотистом свете меча стало видно, что противники становятся все менее материальными.

Очередной удар меча сверху донизу рассек рыхлое тело, выпустив струю зловонной жидкости, но, вместо того чтобы развалиться на куски, тварь мгновенно испарилась, словно маслянистый дым на ветру. Твайлайт сделала еще шаг вперед, готовая и дальше с неутихающей яростью разить врагов, однако коридор неожиданно и необъяснимо опустел. Защитница оглянулась по сторонам и вместо ужасных монстров, жаждущих ее сожрать, увидела лишь жалкие останки.

И даже эти последние клочки таяли, словно жир на сковородке, шипя и поднимаясь в воздух струями темно-зеленого, почти черного дыма.

Отвратительный вид растекающейся сгнившей плоти заставил Твайлайт выругаться, а в следующий момент она поняла, что произошло с кораблем – он стал пристанищем Тартара, нерестилищем Эквестрии.

Дальше коридор перекрывали многочисленные противовзрывные двери, непосредственно защищавшие капитанский мостик, и Твайлайт ощутил прилив свежих сил. Решимость уничтожить Рокорд Рэда не ослабела ни на йоту. Защитница ожидала встретить на пути легионы порожденных черной бездной существ, но коридор оставался пустым, и тишина нарушалась лишь отзвуками далекой схватки(которые, как она теперь была уверена, доносились снаружи корабля) и стуком капель черной воды по ее доспехам.

Твайлайт осторожно продолжала идти, отбрасывая с дороги искрящие кабели, и двери одна за другой открывались при ее приближении. Все это было очень похоже на ловушку, но теперь желание отомстить настолько завладело ей, что Твайлайт не могла ему противиться и рвалась вперед.

Наконец она ступила на капитанский мостик. Огромное помещение, бывшее ранее местом управления кораблем, чрезвычайно изменилось. Тронутые гнилью знамена все еще свисали с потолочных балок, но к каждому из них было прибито мертвое тело единорога. Твайлайт смогла различить серую, как волчья шерсть, форму солдат Шестнадцатой экспедиции. Вероятно, эти несчастные воины до конца оставались верны своим клятвам.

– Вы будете отмщены, друзья мои, – прошептала она и прошла вперед.

Все приборы управления были разбиты, их вырванные внутренности образовали новую, странную систему, из которой выходили связки проводов и толщиной не меньше метра и поднимались к терявшемуся в полутьме своду.

Кабели окружало пульсирующее свечение, и Твайлайт поняла, что смотрит на источник сигнала, который вызвал такое беспокойство у Сильвера перед высадкой.

И действительно, она и сейчас слышала мерзкий голос, шепчущий слова, которые заставили бы ее язык почернеть, если б она решился их повторить.

Гниль...Благословенна..Гниль...Благословенна...

Но в следующее мгновение Твайлайт поняла, что эти слова звучат не только в ее воспоминаниях, а срываются с чужих губ.

Твайлайт прищурила глаза, и ее губы скривились от омерзения: в капитанском кресле восседала массивная раздувшаяся фигура. Настоящая гора гниющей плоти, испускающая отвратительный запах разложения.

Каждая складка его кожи служила пристанищем черным крылатым насекомым, обрывки серой ткани прилипли к зеленовато-серому телу, золотые наплечники и серебряные аксельбанты едва держались на непомерно вздувшихся плечах.

Одна нога этого существа покоилась на липкой от гноя страшной ране в грудной клетке, а другая держала копытоять сверкающего изумрудной зеленью меча.

Твайлайт, увидев у ног этой заживо гниющей туши распростертое тело мертвого воина Ордена, от горя и ярости опустилась на колени.

Шея Неро, вероятно, была сломана, и ее невидящие глаза остановились на трупах, свисающих с заплесневелых знамен.

Защитнице не потребовалось поднимать взгляд на убийцу юной пегаски; Твайлайт уже знала, что перед ней Рекород Рэд.

Изменник.

Ложное Божество

Сильвер не мог припомнить другой такой битвы, в которой он и его воины израсходовали все свои силы и боеприпасы. Каждый рыцарь нес с собой достаточно оружия, чтобы обеспечить выполнение любого задания, поскольку ни один выстрел не тратился понапрасну и для поражения каждой цели обычно хватало одного попадания..

Дополнительный склад боеприпасов остался в районе высадки, а они не имели возможности туда добраться, и все из-за непоколебимой решимости Защитницы двигаться только вперед.

Все стандартные боеприпасы у Сильвера давно кончились, и он с благодарностью вспомнил настойчивость Твинкл, посоветовавшей взять и магические снаряды, они оказались вполне эффективны в деле уничтожения оживших мертвецов.

– Проклятье, неужели они никогда не кончатся?! – воскликнул Дефолт. – Я уже убил не меньше сотни этих тварей.

– Возможно, ты несколько раз уничтожил одного и того же врага, – ответил Сильвер, стряхивая с меча серые клочья. – Если не разбить им голову, они снова поднимаются. Я зарубил не меньше десятка этих существ, у которых имелись дыры от пуль.

– Держись, – предупредил его Дефолт – Големы снова идут в атаку.

Сильвер занял более устойчивое положение на груде обломков, а големы-титаны уже начали свой сокрушительный набег на толпы гниющих чудовищ. Устрашающие гиганты, похожие на тех, что, в легендах преследовали призраков-вендиго, сотрясая землю, изрыгая огонь и гром, выскочили из полосы тумана. Мощные взрывы взметнули вверх фонтаны грязи вперемешку с разорванными телами врагов, и каждый шаг могучих боевых машин вдавливал в грязь десяток монстров.

От напора магических машин вибрировал воздух, и каждый взрыв вызывал новые лавины обломков из отверстий в корпусе «Ярости Луны». Трижды мертвецы пытались захватить склоны, ведущие к входам в корабль, и трижды отважные рыцари заставляли их отступить. Первый раз огнем из мушкетов и картечниц, а когда боеприпасы подошли к концу, мечами и могучими ударами копыт  и магии. Каждый раз они уничтожали сотни врагов, но каждый раз горстку воинов вынуждали спускаться на несколько шагов и приближаться к болоту.

В нормальных условиях воины Ордена без труда справились бы с этими порождениями кошмаров, но теперь, когда судьба Защитницы оставалась неизвестной, они утратили былую целеустремленность и способность действовать с привычной боевой яростью. Сильвер прекрасно понимал, что чувствуют его воины, поскольку сам испытывал те же эмоции.

Из-за невозможности связаться с Защитницей, Твинкл, Неро и Хувом оставшиеся снаружи рыцари чувствовали растерянность и замешательство.

– Рекорд, – произнесла Защитница, вставая с коленей и направляясь к бывшему правителю Пять Шестнадцать.

С каждым шагом все виднее становились свидетельства предательства Рекорд Рэда: засохшая кровь на лезвии его меча и хищная ухмылка на лице. Вместо верного и стойкого последователя, каким был когда-то старый гвардеец Рекорд Рэд, Твайлайт видела перед собой подлого предателя, заслуживающего самой мучительной смерти. Вокруг фигуры Рэда постепенно разгорался мертвенный свет, в котором еще отчетливее проступили признаки разложения его тела, и Твайлайт поняла, что в этой гниющей оболочке уже ничего не осталось от ее бывшего друга.

Твайлайт вспомнила рассказ Сильвера о случившемся в горах, его ужас при виде бывшего друга, ставшего добычей тьмы. Защитнице было известно о мелкой стычке между Треком и Сильвером, и теперь стало ясно, что именно эта неприязнь, не представлявшая собой ничего особенного, и стала той трещиной в защите Трека, через которую тьма Тартара сумела его одолеть.

А какая трещина стала причиной гибели Рэда? Гордыня, амбиции, ревность?

Раздувшийся монстр, бывший когда-то Рекорд Рэдом, отвел взгляд от тела Неро и усмехнулся, явно довольный своей работой.

– Защитница, – произнес Рэд, выговаривая каждый слог с булькающим придыханием, словно говорил через воду.

– Не смей произносить мой титул, ничтожество.

– Ничтожество? – прошипел Рэд, качая головой. – Разве ты не узнала меня?

– Нет, – ответила Твайлайт. – Ты не Рэд, ты порожденный тьмой подлец, и я пришла, чтобы убить тебя.

– Ты ошибаешься, Защитница, – рассмеялось чудовище. – Я все тот же Рэд. Твой так называемый друг, хотя и покинутый. Я Рэд, твой верный последователь, которого ты оставила гнить в этой всеми забытой земле, а сама отправилась завоевывать славу.

Твайлайт подошла к возвышению, на котором стояло капитанское кресло, и снова перевела взгляд с Рэда на тело Неро. Из страшной раны в боку толчками вытекала кровь, разливаясь по грязному полу капитанского мостика. На горле, сквозь бежевую шерсть, виднелось пурпурно-черное пятно, и сквозь кровоподтек пробился обломок кости – там был сломан ее позвоночник.

– Жаль, что так вышло с этой пони, – сказал Рэд. – Она была прекрасным бойцом.

– Не смей говорить о Неро, – предостерегла его Твайлайт. – Ты недостоин даже упоминать ее.

– Если тебя это успокоит, могу сказать, что она до конца оставалась верной. Я предлагал ей место рядом со мной и благословение Нерожденного, наполняющего вены бессмертием, но она отказалась. Она чувствовала потребность убить меня, но это было глупо с ее стороны. Ее верность достойна восхищения, хотя и неуместна.

Твайлайт, держа перед собой опущенный меч, поставил ногу на первую ступеньку помоста; ненависть к этому существу преобладала над всеми остальными чувствами. Больше всего на свете она жаждала вырвать жизнь из омерзительного существа голыми копытами, но здравый смысл предостерегал от поспешных действий: Неро была убита с такой небрежной легкостью, что раньше времени размахивать оружием было бы неразумно.

– Твайлайт, нам вовсе не обязательно враждовать, – сказал Рэд. – Ты даже не представляешь себе всего могущества Тартара. Мы никогда прежде такого не видели. Это восхитительно, можешь мне поверить.

– Это стихийная и неконтролируемая сила, – ответила Твайлайт, поднимаясь еще на одну ступень. – А потому на нее нельзя положиться.

– Стихийная? Возможно, но не только, – возразил Рэд. – Она полна жизни, амбиций и желаний. Ты считаешь тьму лишь одной из энергий нашего мира, которую можно использовать в своих интересах, но ты даже представить себе не можешь скрытых в ней возможностей править, контролировать и властвовать.

– У меня нет таких желаний, – сказала Твайлайт.

– Ты лжешь, – хихикнул Рэд. – Я вижу их в твоих глазах. В тебе живут великие амбиции. Не бойся их. Поддайся своим тайным желаниям, и мы не будем врагами, мы станем союзниками на пути, который приведет нас к господству над Вселенной.

– Вселенная уже имеет правителя, Рэд. Это наши Диархи.

– И где же они? Они метались по свету, подобно варварским племенам древних пони, и уничтожали всех, кто не желал подчиняться их воле, а затем оставили тебя собирать обломки. Какие же это лидеры? Они такой же тираны, как и все остальные, только под другим именем.

Твайлайт сделала еще шаг и оказалась на помосте; изменник, посмевший порочить имена Диархов, был уже почти в пределах досягаемости.

– Подумай об этом, Твайлайт, – настаивал Рэд. – Вся история нашего мира доказывает, что события не происходят по чьей-то деспотической воле, они подчиняются судьбе. Эта судьба и есть Хаос.

– Хаос?

– Да! – крикнул Рэд. – Еще раз повторяю тебе. Хаос – это величайшая сила во Вселенной, и никому ее не преодолеть. Когда первые пони вышибали друг другу мозги обломками веток или взывали к небесам, корчась в агонии ужасных болезней, они питали и взращивали Хаос Нерожденного. Счастливое избавление от напасти или успешная интрига – все это зерно для мельницы душ Тартара. Пока пони крепнет в испытаниях, крепнет и Нерожденный.

Твайлайт уже поднялась на помост и теперь стояла лицом к лицу с  единорогом, которого когда-то считала своим другом и товарищем в великих начинаниях. Но хотя существо говорило голосом Рэда и в его оплывшем лице проглядывали черты ее старого друга, в нем ничего не осталось от некогда прекрасного жеребца – все поглотила и исказила тьма.

– Ты должен умереть, – сказала Твайлайт.

– Нет, благодаря благословению Греллет и Нерожденного, я никогда не умру, – усмехнулся Рэд.

– Это мы сейчас увидим,– фыркнула Твайлайт и вонзила свой меч в грудь монстра.

Золотое лезвие легко прошло сквозь рыхлые ткани к самому сердцу предателя.

Твайлайт выдернула меч, омытый черной кровью и зловонным гноем; распространившийся отвратительный запах был так силен, что даже ей стало трудно дышать. А Рэд рассмеялся, ничуть не обеспокоенный смертельным ранением, и поднял свой меч с блестящим лезвием, похожим на узорчатый обсидиан.

Он поднес оружие к посиневшим губам.

– Защитница Твайлайт Спаркл, – произнес Рэд.

С непостижимой быстротой кончик лезвия метнулся к шее Защитницы.

Твайлайт поспешно подняла оружие, едва успела остановить меч в нескольких сантиметрах от горла и под натиском предателя вынуждена была отступить назад. Справившись с изумлением, грозно оскалившись Твайлайт стала отражать яростные выпады Рэда, следующие один за другим.

Ни в одном поединке ей не приходилось так много внимания уделять обороне. Рекорд Рэд не числился среди признанных мастеров боя на мечах, и Твайлайт не могла понять, откуда вдруг возникло такое мастерство. Противники продолжали обмениваться грозными ударами на капитанском мостике, причем Рекорд Рэд двигался с таким проворством, какое никак не вязалось с его грузной фигурой. Постепенно Твайлайт стала осознавать, что и ловкость, и боевое искусство не были заслугой Рэда, все это появилось благодаря мечу.

Твайлайт нагнулась, уклоняясь от удара, грозившего снести ей голову, в тот же момент пробила оборону Рэда и рубанула противника мечом по животу, выплеснув на палубу немало загустевшей крови и требухи. Темное лезвие вражеского клинка метнулось вперед, ударило по наплечнику доспехов и сорвало его, исторгнув при этом целый сноп пурпурных искр.

Возвратным движением меч Рэда нацелился в голову, но Твайлайт успела отскочить. Окровавленная туша Рэда мгновенно надвинулась на нее, так что Защитнице пришлось упасть на пол и откатиться. Любое нормальное существо уже десять раз умерло бы от таких ран, но, казалось, смертельные удары совершенно не беспокоят Рэда.

Лицо изменника блестело от пота, и его силуэт стал таким же неясным и дрожащим, как у тех циклопов, которых Твайлайт истребила в центральном переходе корабля. Защитница несколько раз моргнула и что-то заметила в центре чудовищно раздутого тела: едва различимый силуэт кричащего старика-жерибца с прижатыми к ушам копытами и искаженным от ужаса лицом.

Рэд намотал липкие от крови и гноя внутренности на шею и спустился со ступеней капитанского помоста, словно светская дама, демонстрирующая лучший шарфик от Ко-Ко Помель в бальном зале стлицы. Твайлайт видела, как хищно блестит проклятый меч, как подергивается его кончик, словно по собственной воле стремясь пронзить ее сердце.

– Твайлайт, это не должно закончиться таким образом, – пробулькал Рэд. – Нам не стоит оставаться врагами.

– Нет! – крикнула Твайлайт. – Мы уже враги. Ты убил десятки моих воинов и предал Диархов. Другого пути нет.

Она не успела договорить эти слова, как дымчато-серое лезвие рванулось вперед. Твайлайт отшатнулась, но меч все же ударился в нагрудник и вонзился в зачарованную броню. Твайлайт отступила от Рэда. Раздался треск, и Твайлайт увидела, что лодыжки предателя сломались, не выдержав веса его огромного тела.

Рэд пьяно шагнул вперед, и осколки костей прорвали разбухшие ткани. Ни один нормальный пони не смог бы вынести таких мучений, и в груди Твайлайт шевельнулась жалость к бывшему другу, еще живущему в теле ужасного существа. Никто не заслуживал подобного надругательства, и Твайлайт, снова увидев размытый силуэт, шевелившийся внутри рожденной Тартаром плоти, поклялась прекратить страдания Рэда.

– Надо было выслушать тебя, Рэд, – прошептала она.

Рэд ничего не ответил. Светящееся лезвие описывало в воздухе замысловатые мерцающие фигуры, но такой опытный воин, как Твайлайт, не поддалась на примитивный трюк.

И снова меч Рэда метнулся вперед, но теперь Твайлайт уже постигла всю меру ярости своего противника, пытающегося любым путем пронзить ее тело, Рэд атаковал не думая, повинуясь лишь жажде убийства. Твайлайт обвела своим мечом вокруг копытояти оружия Рэда и отбросила в сторону его ногу, стараясь обезоружить, а затем нанести смертельный удар.

Но Рэд даже под угрозой перелома (узнать название перехода от голени к стопе у лошади) не выпустил меча. Он сумел не только удержать его, но и направить изогнувшийся кончик в плечо Твайлайт. Оба клинка одновременно вонзились в плоть; меч Твайлайт пробил грудь, сердце и легкие врага, а оружие Рэда впилось в мускулы плеча, как раз в том месте, откуда раньше слетела пластина брони.

Прикосновение мерцающего меча обожгло нестерпимой болью, Твайлайт вскрикнула и отреагировала со всей скоростью, которой ее наделили Дирахи. Ее золотой меч рванулся в сторону и отсек ногу Рэда повыше локтя. Темный меч звонко ударился о палубу и задергался вместе с обрубком, словно пытаясь продолжить бой по собственной воле.

Рэд с пронзительным криком покачнулся и упал на колени, и Твайлайт уже нависла над врагом с поднятым мечом. Плечо болело и кровоточило, но победа была близка, и Защитница с яростным криком приготовилась свершить свою месть.

Но даже сквозь кровавый туман гнева и боли она успел увидеть жалкий, несчастный и испуганный образ Рекорд Рэда, лишенного омерзительного покрова Тартара, завладевшего его существом. Тело осталось все таким же раздутым и огромным, но темный свет в глазах померк, и на смену ему пришли слезы и боль внезапного осознания совершенного предательства.

– Что я наделал? – еле слышно спросил Рэд.

В одно мгновение гнев Твайлайт испарился, она опустил меч и опустилась на колени рядом с умирающим единорогом, когда-то бывшим ее другом.

Прерывистые рыдания и судороги агонии сотрясли его тело, но из последних сил Рэд смог поднять уцелевшую переднюю ногу и дотронуться до доспехов Твайлайт.

– Прости меня, мой друг,– сказал он.– Я не знал. Никто из нас не знал.

– Теперь помолчи, Рэд, – успокоила его Твайлайт. – Это был Тартар. Наверное, обитатели предгорий нашли способ напустить его на тебя. Они называют это призывом демонов.

– Нет… Мне так жаль, – рыдал Рэд, а его глаза постепенно тускнели в преддверии приближающейся смерти. – Они показали нам, чего можно достичь с его могуществом. Я заглянул в Хаос Тартара. Я увидел таящиеся там силы и, да простят меня Диархи, дал свое согласие.

– Рэд, там нет никакого скрытого могущества, – сказала Твайлайт. – Тебя ввели в заблуждение.

– Нет! – вскрикнул Рэд, крепко сжимая ногу Защитницы. – Я был слаб и по своей воле согласился на падение, но теперь со мной все кончено. В Тартаре таится огромное зло, оно пробуждается, и ты должна узнать правду до того, как весь наш мир погрузится во тьму.

– О чем ты говоришь?

– Защитница, я видел это. Эквестрия превратилась в пустошь, Диархи мертвы, а все народы пони оказались во власти бюрократии и предрассудков. Все обратилось в прах, повсюду идет война. Лишь у тебя есть силы предотвратить такое будущее. Защитница, ты должна быть сильной. Никогда не забывай об этом…

Твайлайт хотела узнать больше, но лишь беспомощно смотрела, как угасла последняя искра жизни Рекорд Рэда.

Раненое плечо пылало, но Твайлайт поднялась и решительно направилась к разбитой аппаратуре и связкам кабелей, уходящим под своды капитанского мостика.

Из горла Защитницы вырвался крик боли и горя, она разрубила все кабели одним мощным ударом меча, и они упали, извиваясь, словно выброшенная на берег рыба, из проводов и трубок посыпались искры и вылилась зеленая жидкость. Теперь Твайлайт была уверена, что проклятая передача прекратилась.

Выронив меч и сжимая копытом раненое плечо, Твайлайт села на пол рядом с мертвым телом Рэда, оплакивая своего утраченного друга.

Сильвер одним взмахом меча отделил голову от туловища очередного рыхлого монстра, но перед ним тотчас возник следующий противник. Сильвер и Дефолт сражались спиной к спине, их мечи покрывал толстый слой слизи. Медленно, но неотступно враги заставляли их шаг за шагом подниматься по осыпи металлических обломков к пролому в корабле. Воины дрались отчаянно, но каждый удар требовал все большего напряжения. Големы уничтожили столько противников, сколько смогли, и до сих пор они периодически заливали синим пламенем подступы к обломкам "Ярости Луны", но и это не могло остановить чудовищное нашествие.

Десятки рыцарей Ордена уже пали в бою, а от отрядов, вошедших внутрь «Ярости Луны», до сих пор не было никаких вестей.

Еле слышное сообщение, полученное от частей Королевской Гвардии, указывало на то, что и они наконец-то сдвинулись с места, но никто не мог с уверенностью сказать, куда точно они направились.

Движения Сильвера стали совершенно автоматическими, удар следовал за ударом с механической точностью, и никакого мастерства этот бой не требовал. Доспехи во многих местах были пробиты и смяты, но Сильвер продолжал сражаться за победу, несмотря на отчаянное положение.

Такая способность составляла отличительную черту рыцарей Ордена: они не отступали даже перед значительно превосходящими силами противника. Сильвер давно потерял счет времени; ожесточенность боя ограничила его восприятие только очередным противником.

– Нам придется отступить внутрь корабля! – крикнул он.

Дефолт и Лаймон Шилд кивнули, слишком занятые сиюминутной ситуацией, чтобы тратить время на слова. Сильвер, обернувшись, активировал голосовой командой свой талисман связи и передал приказ по цепочке, а затем дождался подтверждения от командиров отделений.

Внезапно раздался сердитый крик, и Сильвер, узнав голос Дефолта, поспешно обернулся, держа меч наготове. Группа оживших мертвецов взобралась на вершину осыпи, и костлявые когтистые конечности и жадные челюсти преодолели сопротивление стоявших там воинов. Дефолта сбили с ног, клыки мертвецов впились ему в горло, а несколько пар конечностей тянули вниз.

– Нет! – закричал Сильвер и ринулся на выручку.

На бегу он попросту расталкивал врагов корпусом, заставляя их скатываться кубарем вниз по склону. Каждый удар копыта разбивал чей-то череп, а меч рассекал гниющие трупы надвое. Закованная в броню нога с размаху прошла сквозь серую плоть и ухватилась за доспехи воина.

– Держись, Деф! – приказал Сильвер и потянул приятеля за ногу.

Несмотря на всю свою мощь, Сильвер не мог поднять Дефолта и почувствовал, как многочисленные конечности обвиваются вокруг его ног и пояса. Он размахнулся свободной ногой, однако перебить всех противников был не в силах. Костлявые ноги тянулись к его шлему, размазывали грязь по лицевой стороне и ослепляли его. Сильвер почувствовал, что и сам падает в грязь.

Он отчаянно рванулся, разрывая врагов на части, но тщетно. Он не смог удержаться рядом с Дефолтом. Когти скрежетали по доспехам, неестественно сильные копыта рвали плоть и выпускали драгоценную кровь. Почти полностью обнаженный скелет с ухмыляющимся черепом вместо лица бросился на грудь Сильвера, и его челюсти щелкнули по нагруднику. Не в состоянии проникнуть внутрь, он продолжал возить челюстями по броне, брызгая слюной и зеленой жижей.

Ударом копыта Сильвер избавился от мерзкого врага, перекатился на живот, чтобы обрести хоть какую-то опору. В падении он выпустил из копыта копытоять меча, и теперь, яростно рыча, пытался избавиться от невыносимых объятий, молотя крыльями и ногами. Сильвер пустил в ход все свои силы до последней капли и наконец, сумел встать и получить короткую передышку.

Повсюду вокруг воины Ордена вели отчаянную борьбу с отвратительными трупами, но Сильвер сознавал, что конец близок.

Вдруг, словно по команде, все мертвецы разом упали на землю, испустив негромкий вздох облегчения.

Еще секунду назад вся местность вокруг мертвого корабля представляла собой поле ожесточенной битвы не на жизнь, а на смерть, а теперь площадка превратилась в необычайно тихое кладбище. Рыцари в изумлении отряхивались, поднимались на ноги и смотрели на неподвижные безжизненные тела, устилавшие землю.

– Что случилось? – спросила Немо выбираясь из-под груды свалившихся трупов. – Почему они остановились?

 Сильвер тряхнул головой. Ему нечего было ответить.

– Я не знаю, Немо.

– В этом нет никакого смысла.

– А ты бы предпочла, чтобы они снова поднялись?

– Не притворяйся, что не понимаешь. Я хотела сказать, что если ими кто-то управлял, то зачем останавливаться? Они нас почти одолели.

Сильвер ощутил холодок. От одной мысли, что кто-то обладает силой, способной одолеть рыцарей Ордена, становилось не по себе. За все то время, что они странствовали по миру, им не встречалось врагов, которые могли бы выстоять против сил их Ордена, – рано или поздно противники были вынуждены признавать превосходящую мощь элиты армий Диархов.

Неужели они столкнулись с врагами, воля которых оказалась сильнее их собственной?

Прогнав мрачные мысли, Сильвер отдал приказ избавиться от трупов, и воины стали оттаскивать тела от корабля, попутно отсекая головы, чтобы враги не могли встать снова.

Спустя некоторое время из корабля вышли отряды Твинкл и Хува; многие воины получили ранения во время произошедшего крушения, но все остались живы. Трикси тоже вскоре вывела свою группу. Бойцы Двадцатого тоже не пострадали, но были сильно раздосадованы неудачей.

От Неро и группы Защитницы до сих пор не поступало никаких известий.

– Мы возвращаемся на корабль искать Защитницу, – объявил Хув – Я возглавлю отряд.

Сильвер хотел возразить, но, видя непреклонную решимость в глазах Первого Капитана, молча кивнул.

– Мы пойдем все вместе,– добавил он чуть погодя.

Май и его отряд они обнаружили запертыми в ловушке на одной из нижних палуб, выходы откуда оказались блокированными тоннами обломков. Чтобы разобрать завалы и освободить отряд Мая, потребовалось не менее часа. После освобождения капитан Май смог рассказать не слишком много:

– Они были здесь. Чудовища с одним глазом во лбу… появились из ниоткуда, но мы перебили их всех. А теперь они пропали.

Май тяжело переживал неудачу – семеро воинов из его отряда погибли,и на его лице горела жажда мести. Он напоминал Сильверу обиженного ребенка. Стены помещения покрывал сплошной слой зловонных останков, и Май часто поглядывал на них с выражением, которое Сильверу очень не понравилось. Такой вид был у Скай Киллер после того, как существо, завладевшее Биг Треком, едва ее не убило.

Отряд Мая присоединился к четверке капитанов братства, и все вместе они углубились в недра корабля, отыскивая путь по характерным признакам боя, оставшимся на стенах, – следам от магического огня и царапинам от меча. Следы вели к капитанскому мостику.

– Сильвер, – зашептала твинкл. – Я боюсь того, что мы можем обнаружить впереди. Надо хорошенько приготовиться.

– Нет, – ответил Сильвер. – Я понимаю, о чем ты говоришь, но не хочу об этом думать. Я не могу.

– Мы должны быть готовы к худшему.

– Нет,– повторил Сильвер громче, чем хотел.– Мы бы знали, если бы…

– Если бы – что? – спросил Дефолт.

– Если бы Защитница погибла, – наконец решился озвучить мрачную мысль Сильвер.

Возникло напряженное молчание. Такую ужасную вероятность никто не хотел даже обдумывать.

– Сильвер прав, – сказал Хув. – Если бы Защитница была мертва, мы бы об этом знали. Вы и сами это понимаете. А ты, Маленькая Спаркл, почувствовала бы это первой.

– Надеюсь, ты прав, Хув.

– Хватит расстраиваться раньше времени, – подхватил Дефолт. – Какие могут быть разговоры о смерти, если мы до сих пор не обнаружили ни тела, ни даже волоска с головы Защитницы. Мы все знаем: если бы Защитница погибла, небо упало бы нам на головы, не так ли?

Его слова несколько подняли их настроение, и воины продолжали путь по центральному проходу корабля через противовзрывной люк и по коридору с мерцающими фонарями, пока не подошли к бронированным дверям, ведущим на капитанский мостик.

Сильвер и Хув шагнули вперед, за ними последовали Твинкл, Дефолт и капитан Май

Внутри было почти темно, лишь с разрушенной галереи пробивался неяркий свет.

Защитница сидела спиной к ним, ее превосходные доспехи были заляпаны грязью и поцарапаны, а рядом лежала огромная раздутая туша.

Сильвер подошел ближе и не мог не поморщиться при виде неестественно распухшей головы, лежащей на коленях командующей. В нагрудной пластине доспехов зияла глубокая прореха, а из колотой раны на плече все еще текла кровь.

– Госпожа? – окликнул он Твайлайт. – С вами все в порядке?

Защитница не отвечала, а лишь продолжал покачивать на коленях голову того, кто, как предположил Сильвер, был Рекорд Редом. Лежащее тело казалось таким огромным и тяжелым, что Сильвер засомневался, могло ли самостоятельно передвигаться подобное чудовище.

Пораженные видом Защитницы и мрачной обстановкой в капитанской рубке, притихшие члены братства присоединились к Сильверу. Они смущенно переглядывались друг с другом, не зная, что следует предпринять в такой необычной ситуации.

– Госпожа? – заговорила Твинкл, опускаясь на колени рядом с Защитницей.

– Я потеряла его, – сказала Твайлайт. – Я потеряла их всех. Я должна была выслушать его, но не сделала этого, а теперь они все мертвы. Это слишком тяжело.

– Госпожа, мы должны вывести вас отсюда. Ходячие трупы прекратили атаки, но мы не знаем, сколько продлится это затишье. Надо уйти из этого места и перегруппироваться.

Твайлайт медленно покачала головой:

– Они больше не нападут. Рэд мертв, а кабель подачи сигнала я разрубила. Не могу сказать, как именно, но эти передачи были частью управления несчастными душами.

Хув отвел Сильвера в сторону.

– Надо увести ее отсюда, – прошипел он. – Нельзя, чтобы кто-то еще увидел ее в таком состоянии.

Сильвер знал, что Хув прав. Плачевный вид Защитницы мог сломить дух любого воина Ордена. Твайлайт была для них непобедимым божеством, легендарным великаном, которого ничто не могло сокрушить.

Показать ее такой, как сейчас, значило нанести тяжелый удар по боевому духу всей экспедиции.

Они осторожно оттащили тушу Рекорд Рэда от Защитницы и подняли юного аликорна на ноги: Сильвер закинул ногу Твайлайт себе на плечо и тотчас ощутил на лице теплые капли – рана Защитницы еще кровоточила.

Встав с обеих сторон, он и Хув повели командующую к выходу с капитанского мостика.

– Подождите,– слабым хрипловатым голосом остановила их Твайлайт. – Я должна выйти на своих ногах.

Они неохотно отступили, и, несмотря на не здоровую бледность лица и явно терзающую ее боль, Защитница, слегка покачиваясь, шагнула к двери. У выхода она обернулась, бросила последний взгяд на тело Рэда.

– Заберите с собой тело Неро Бриз! – приказала она.– И давайте выбираться отсюда.

Рапир прислонился к стальной переборке «Славы Терры», держа перед собой меч, покрытый кляксами темной жидкости. Литера Голд едва сдерживала слезы при мысли, что они оказались так близки к гибели в этом унылом, забытом Диархами болоте.

Рапир толкнул ее в это укрытие за переборкой, и, оставаясь здесь, она почти ничего не видела, зато слышала звуки отчаянной битвы, развернувшейся неподалеку, – воинственные кличи, звон мечей, рубящих в рыхлую плоть, громкие удары и вспышки выстрелов из орудий гигантских големов.

Ее воображение без труда заполняло пробелы, и, несмотря на ужас, наполнивший все ее существо с головы до ног, Литера Голд мысленно представляла героические поединки между величественными воинами Ордена и их гниющими кровожадными врагами.

Она только что пережила первое в своей жизни сражение. Осознание этого заставило ее судорожно перевести дух, но затем на нее снизошло странное спокойствие: исчезла дрожь в ногах, и ей вдруг захотелось улыбаться и смеяться. Литера Голд вытерла глаза копытом, размазав по щекам краску, как боевой камуфляж древних племен.

Глядя на Рапира, она теперь видела в нем отважного воина, каким он и был на самом деле, – дикого, кровожадного и величественного. Она отважилась подняться на ноги и выглянула из укрытия на поле битвы.

Картина была похожа на один из пейзажей Каррота Клейра, и от потрясающего вида перехватывало дыхание. Туман и дымка поднялись, и солнце уже заливало все вокруг своим ржаво-красным светом. Три колоссальных стальных голема  Сталионграда стояли на страже вокруг отрядов рыцарей, а воины-единороги, использующие магический огонь, превращали груды убитых чудовищ в костры голубовато-зеленого пламени.

В голове Литеры Голд уже рождались метафоры и эпитеты для описания этой сцены: воины Диархов несут его свет в самые темные уголки мира; или: Рыцари Ордена – ангелы смерти, несущие возмездие нечестивцам…

Фразы несли в себе должный эпический пафос, но она сознавала, что им недостает фундаментальной истины, без которой повествование будет больше похоже на пропагандистские лозунги, чем на летопись.

Так вот что представляет собой Великий Поход! Ужас, не покидавший Литеру Голд последние несколько часов, был смыт волной восхищения воинами Ордена, всеми жеребцами и кобылами Шестнадцатой экспедиции.

Заслышав позади чьи-то тяжелые шаги, она обернулась. К ним шагали четверо офицеров из Братства Сумерек, а на их плечах покоилось тело в тяжелых доспехах. Выражение легкомысленного веселья, с которым они предстали перед ней в первую встречу, бесследно исчезло с их лиц, даже весельчак Дефолт был серьезен и печален.

Вслед за ними шла закутанная в плащ Защитница, и ее измученный вид вызвал у Литеры Голд неподдельный ужас. Ее доспехи были помяты и испачканы, а на ноге и лице виднелись пятна крови.

– Что произошло? – спросила она проходившего мимо капитана Сильвера. – И чье это тело?

– Помолчите, – резко ответил он. – И скройтесь.

– Нет, – сказала защитница. – Она мой личный архиватор, и, если это хоть что-нибудь значит, она должна видеть не только лучшие, но и худшие моменты нашей жизни.

– Госпожа… – попытался возразить Хув, но Твайлайт не дала ему говорить:

– Хув, не будем об этом спорить. Она идет с нами.

От такого исключительного признания ее сердце подпрыгнуло в груди, и Литера Голд вместе с группой Защитницы  стала спускаться со склона на землю.

– Это тело Неро Бриз, капрала моего Десятого Отряда, – с горечью сказала Защитница. – Она пала при выполнении воинского долга, и ее подвиг будет должным образом отмечен.

– Примите мои глубочайшие соболезнования, моя госпожа, – произнесла Литера Голд, невольно страдая при виде печали Защитницы. – Так это был Рэд? – спросила она, доставая блокнот и зачарованное перо. – Это он убил капрала Неро?

Твайлайт кивнул,а не имея сил ответить.

– А Рэд мертв? Вы убили его?

– Рекорд Рэд погиб, – отвечала Твайлайт. – Я думаю, он умер давным-давно. Не могу сказать, кого я там убила, но это определенно был не он.

– Я не понимаю…

– Не уверена, что я сама это поняла, – сказала Твайлайт, пошатнувшись у подножия осыпи.

Литера Голд протянула ногу, чтобы поддержать ее, но тотчас поняла, насколько абсурдной была ее попытка. Отдернув копыто, она увидела, что оно покраснело от крови. Рана на плече Защитницы все еще кровоточила.

– Я оборвал жизнь Рекорд Рэда, но будь я проклята, если после этого не оплакала его кончину.

– Но разве он не был врагом?

– У меня не возникает проблем с врагами, леди Голд, – сказала Твайлайт. – О них я могу позаботиться в открытом бою. Мои так называемые союзники – вот кто не дает мне спать по ночам.

Пока она пыталась понять, что значат эти слова, им навстречу выбежали медики Ордена. Литера Голд все же позволила перу занести фразу в блокнот. Она видела обращенные на нее возмущенные взгляды капитанов братства, но предпочитала не обращать на них внимания.

– А вы говорили с ним до того, как его убили? Что он сказал?

– Он сказал… что только у меня есть силы… предотвратить будущее, – произнесла Защитница внезапно севшим и глухим голосом, словно доносившимся с дальнего конца тоннеля.

Литера Голд озадаченно подняла голову и вдруг увидела, что глаза Защитницы закатились, а ноги подогнулись. Она закричала и, протянув вперед ноги, бросилась к не, заранее зная, что не сможет помочь, но и не в силах смотреть на ее падение.

Словно медлительная лавина, начинающая бег с вершины горы, Защитница осела на землю.

Зачарованное перо задвигалось в по бумаге, запечатлевая ее мысли, и Литера Голд прочла сквозь слезы:

Я была там, когда Твайлайт пала…

Грань становится тоньше

Со своего места она могла видеть пирамидальную крышу Кристальной Башни. Лучи заходящего солнца отражались от ее хрустальных панелей, и казалось, что здание объято белым пламенем. Хотя Каденс и понимала, что она всего лишь подобрала красочную метафору, сама мысль породила острое ощущение потери. Даже представить себе гибель этой сокровищницы знаний в пламени было настолько отвратительно, что она отвела взгляд своего от дворца из хрусталя и золота.

Кристальный город, называемый Городом Света, простирался перед ней, широко раскинув мраморные колоннады и просторные зеленые бульвары. Грандиозные башни из хрусталя и золота поднимались к самому небу над городом библиотек, музеев, учебных залов. Весь огромный город был построен из белого мрамора и горного хрусталя с золотыми украшениями и в лучах солнца сиял подобно драгоценной короне. Очертания зданий напоминали о давно прошедших временах, они были построены мастерами, чей талант попечительством кристальных пони оттачивался веками.

Стоя на балконе Белокаменной Твердыни, Ми Аморе Каденция, повелительница Кристальной Империи, размышляла о будущем своего народа. После неистового ночного кошмара все еще болела голова, а правый глаз болезненно дергался в покрасневшей глазнице. Каденс тяжело опиралась на мраморные перила балкона, отчаянно желая избавиться от видений, пришедших к ней ночью и не перестававших преследовать при свете дня. Ночные тайны открылись дневному свету, но от темных ощущений было нелегко избавиться.

Дело в том, что вся жизнь Каденс проходила под проклятием и благословением дара предвидения, и вид вершины Кристальной Башни, охваченного огнем, беспокоил ее больше, чем она могла в этом признаться.

Она налила себе вина из серебряного кувшина и провела ногой по гриве нежно розовых волос. Вино помогало уменьшить головную боль и даже боль в сердце, но Каденс понимала, что это лишь временное облегчение. Надвигались события, которые она еще была в силах направить в желаемое русло, и, хотя многое из того, что КАденс видела ночью, можно назвать безумием и бессмыслицей, общий смысл видений подсказывал, что принимать решение надо как можно скорее, иначе ситуация выйдет из-под контроля.

Каденс бросила последний взгляд на город и направилась вглубь твердыни. Она замедляла шаг, встречая свое отражение в блестящих серебряных панелях. Она видела в них величественную кобылу аликорна со струящейся гривой двухцветных волос. Патрицианские черты придавали лицу выражение благородства и открытости, большие глаза отсвечивали пурпуром, и в них светились мелкие красные искорки.

Ее называли Сновидящей Каденс, а иногда употребляли и более грубые выражения. Кристальные маги с самого возвращения из тысячелетнего забвения подозревались в использовании темных знаний, которые всем остальным внушало опасения. Те силы, которые невозможно было четко объяснить, отвергались и считались нечистыми, и так повелось со времен Бэлтимерского Процесса.

Каденс в бешенстве отшвырнула свой кубок, вспомнив, как униженно склонялась к ногам Селестии, когда ее вынудили отречься от всех познаний в магии предвидения из опасения перед результатами ее исследований. Подобный акт можно было бы назвать смешным, ведь Эквестрия ее родственниц была основана на идеях познания и здравомыслия. Какой же вред могли принести ее попытки познать неведомое?

Она удалился в Город Света, поклявшись прекратить свои занятия. Но родина великих колдунов имела одно преимущество – она находилась очень далеко от назойливых взглядов тех, кто мог донести, что Каденс вернулась к изучению феноменов видений и силы тартара, не поддающихся объяснению. И контролю.

При этой мысли Каденс не удержалась от улыбки; она очень хотела бы продемонстрировать своим гонителям удивительные вещи, которые наблюдала сама, всю красоту и чудеса, которые скрывались за завесой реальности. Таившаяся во тьме сила делала грань между понятиями добра и зла почти невидимой, поскольку эту грань определило религиозное общество, которое давно было разрушено.

Аликорн нагнулась, чтобы поднять брошенный кубок, снова наполнила его вином, а затем прошла в свою лабораторию и села за стол. Здесь было прохладно, а запахи чернил и пергаментов ласкали обоняние. Стены просторного кабинета были закрыты книжными полками и стеклянными витринами, где хранились редкие и любопытные свидетельства погибших цивилизаций, собранные в далеких землях. На длинных столах были установлены десятки пробирок, ампул, горелок и банок с химическими реагентами. Многие тексты, находившиеся в этой комнате, принадлежали перу самой Каденс, остальные были подарены ее любимой библиотеке такими учеными и великими волшебниками, как Айсом Ариманом, Салан Хилл, Твайлайт Вельвет и многими другими.

Наука всегда была прибежищем Каденс, хотя многие об этом и не догадывались, и в ее душе не угасало родное ее воспитаннице Твайлайт Спаркл стремление разложить все неведомое на составные части и таким образом познать его природу. Невежество большинства обывателей создало ложных богов для древних племен, и раскрытие тайн их происхождения должно было привести к уничтожению заблуждений. Такова была благородная цель повелительницы кристальных пони.

Ее наставница и родная тетушка, Великая Селестия, отвергала этот путь и держала народ в невежестве, скрывая существование истинных сил, управляющих их миром. Диархи проповедовали доктрину научного знания и логики, но это было лишь красивой ложью, занавеской, призванной скрыть от всех истину.

Но Каденс сумела заглянуть в глубину тартара и знала, что отгораживаться от истины просто опасно.

Она прикрыла глаза и снова увидела палубу мертвого корабля, яркий блеск меча и удар, который изменит судьбу всего живого. Она видела смерть и предательство, чудовищ и героев. Она стала свидетелем испытания верности, увидела нужду и могущество, идущие рядом. Ужасная судьба ожидала ее родных и друзей, и, что хуже всего, ни Селестия, ни Луна даже не подозревал о грозящей опасности.

Раздался негромкий стук в дверь, и на пороге возникла облаченная в красную мантию Айса Аримана, держащего перед собой длинный посох с хрустальной сферой на навершии.

– Госпожа Фларри Харт, передает вам, наблюдатели из Кантерлота уже отбыли. Вы приняли решение, моя госпожа? – без предисловий спросил архимаг империи.

– Приняла, мой друг, – ответила Каденс.

– Должен ли я объявить сбор конклава?

– Да,– вздохнула Каденс. – В катакомбах под городом. Прикажи им собраться на пересечении тоннелей, и я сама вскоре присоединюсь к вам.

– Как прикажете, моя госпожа.

– Тебя что-то тревожит? – спросила Каденс, поняв по тону своего старого друга, что тот что-то недоговаривает.

– Нет, моя госпожа, мне не подобает об этом говорить.

– Чепуха. Если у тебя имеются какие-то сомнения, я готова их выслушать.

– В таком случае могу я говорить откровенно?

– Конечно, – кивнула Каденс. – Что тебя беспокоит?

Айс помолчал, затем нерешительно произнес:

– То заклинание, что вы предложили, очень опасно. Никто из нас не представляет себе всех его тонкостей, и невозможно предугадать всех последствий.

Каденс рассмеялась:

– Что-то я раньше не замечала, чтобы ты опасался прибегать к силе заклинаний, Айс. При манипуляциях с силами такого масштаба всегда что-то остается неизвестным, но лишь в результате обращения с ними мы можем раскрыть все тайны. Никогда не забывай, что мы – повелители тартара, друг мой. Тьма сильна, это верно, и внутри нее скрыты неведомые силы, но у нас имеются знания, при помощи которых мы в состоянии подчинить их своей воле, не так ли?

– Все верно, моя госпожа, – согласился Ариман.– Но почему в таком случае мы должны использовать свои знания, чтобы предупредить Диархов о грядущей опасности, если они запретили исследовать подобные силы?

Каденс поднялся со своего места, и ее лицо потемнело от гнева.

– Если они увидят, что наше колдовство спасло их царство, они не смогут и дальше отрицать важность наших изысканий. Не смогут нам препятствовать, поскольку это важно для безопасности Эквестрии!

Белошкурый единорог, испуганный вспышкой гнева своей повелительницы, попятился, и Каденс несколько смягчила свой тон.

– Друг мой, у нас нет другого выхода. Дворец Диархов находится под защитой от сил тартара, и только очень мощное заклинание может пробиться через эти преграды.

– Тогда я немедленно объявлю сбор конклава, – сказал Ариман.

– Да, собери их, но не начинай до моего появления. Твайлайт  может преподнести нам какой-то сюрприз.

Растерянность, страх, нерешительность – эти три чувства, давно забытые Сильвером, охватили его в момент падения Твайлайт. Защитница медленно упала на землю, и ее безвольное тело разбрызгало жидкую грязь. Вокруг раздались тревожные крики, но все стоящие рядом с Твайлайт оцепенели в бездействии, словно само время замедлило для них свой бег. Сильвер смотрел на неподвижное тело аликорна, лежащее перед ним на земле, и не мог поверить своим глазам. Трое остальных членов братства точно так же застыли, потрясение от увиденного прочно сковало их члены. Сильверу казалось, будто воздух стал плотным и вязким, испуганные крики доносились откуда-то издалека, как будто из под плотного полога ткани.

Оцепенение, сковавшее пегаса, совершенно не коснулось Литеры Голд. Стоя на коленях в грязи рядом с Защитницей, она с плачем и стонами пыталась ее поднять. Тот факт, что аликорн упала и смертная кобыла отреагировала быстрее, чем кто-либо из Детей Сумерек, зажег в душе Сильвера стыд и заставил его действовать. Он опустился на одно колено и наклонился к Твайлайт.

– Санитар! – крикнул Сильвер, и звук его голоса словно заставил время снова идти с привычной скоростью.

Члены братства опустились рядом с ним на землю.

– Что случилось? – спросил Хув.

– Командующая! – воскликнул Дефолт.

– Твайлайт! – выкрикнула Твинкл.

Сильвер постарался не обращать на них внимания и сосредоточился.

«Это боевое ранение, и я должен поступать так, как обычно делается в таких случаях», – подумал он.

Он осмотрел тело Защитницы, а все остальные, оттолкнув архиватора, протянули к Твайлайт копыта, стараясь привести ее в чувство. Завидев так много протянутых и мешающих друг другу ног, Сильвер закричал:

– Прекратите! Отойдите назад!

Доспехи Защитницы во многих местах были поцарапаны и помяты, но он не нашел других видимых повреждений, кроме пореза на плече, где была сорвана одна из пластин брони, и открытой колотой раны на груди.

– Помогите мне снять с нее доспехи! – крикнул Сильвер.

Словно обрадовавшись, что могут чем-то помочь, капитаны братства подчинились приказу Сильвера. Через несколько мгновений они уже освободили Твайлайт от нагрудника и принялись отстегивать оставшийся наплечник.

Сильвер, сорвав с головы шлем, отбросил его в сторону и прижал ухо к груди Защитницы. Он услышал очень медленное биение ее сердец.

– Она еще жива! – крикнул Сильвер.

– Освободите дорогу! – раздался чей-то резкий голос, и Сильвер уже приготовился одернуть дерзкого нахала, но заметил на доспехах символ – двух змей над красной чашей.

Вслед за первым медиком подбежали остальные, в тело Защитницы воткнули шипящие иглы и членов братства бесцеремонно отодвинули в сторону.

Сильвер беспомощно наблюдал за усилиями полевых медиков стабилизировать состояние Защитницы. На глазах навернулись слезы, и он оглянулся по сторонам, тщетно пытаясь найти себе дело, чтобы оказаться полезным. Ничего не придумав, он почувствовал, что готов сетовать на небеса за то, что его сотворили таким могучим и таким бессильным.

Хув открыто плакал, и вид Первого капитана в таком состоянии лишь усилил страх Сильвера за жизнь Защитницы. Твинкл с угрюмым стоицизмом наблюдала за работой медиков, а Дефолт, прикусив нижнюю губу, удерживал архиватора от попыток подойти ближе.

Шкура Защитницы выцвела, а кожа под ней приобрела пепельно-серый оттенок, губы посинели, а конечности стали твердыми; Сильвер решил, что он должен уничтожить силу, которая сокрушила Твайлайт. Повернувшись, он решительно зашагал к «Ярости Луны», намереваясь, если потребуется, разобрать зараженный гнилью корабль на мелкие части.

– Капитан! – окликнул его один из медиков, по имени Раддон. – Немедленно вызовите катер. Надо как можно скорее доставить Защитницу на борт «Хранителя Эквестрии».

Сильвер остановился, разрываясь между жаждой мести и своим долгом перед Защитницей.

– Скорее, капитан! – поторопил его медик, и сомнения мгновенно развеялись.

Сильвер молча кивнул и настроился на канал капитанов штурмкатеров, радуясь, что в этой суматохе у него появилась хоть какая-то цель. Через несколько мгновений один из медицинских катеров подтвердил получение вызова, а Сильвер, словно загипнотизированный, продолжал смотреть, как медики борются за жизнь Защитницы.

Судя по их лихорадочным движениям, битва была нелегкой. Санитары разматывали длинные лоскуты полосы лечебных бинтов, для обработки ран и поили Твайлайт алыми зельями регенерации. Медики, не понижая голосов, разговаривали между собой, но Сильвер улавливал только отдельные знакомые слова.

– Регенеративный орган не справляется…

– Кровь не сгущается…

К Сильверу подошла Твинкл и положила копыто на его плечо.

– Ничего не говори, Маленькая Спаркл, – предостерег ее Сильвер.

– Я и не собиралась, – проворчала Твинкл. – Она поправится. В этой ране нет ни чего такого, что могло бы надолго вывести Защитницу из строя, Сил.

– Откуда ты знаешь? – срывающимся голосом спросил Сильвер.

– Просто знаю, и все. Я верю в нее.

– Веришь?

– Да, – ответила Твинкл. – Верю, что Защитница слишком сильна и слишком упряма, чтобы поддаться тому, что случилось. Ты и опомниться не успеешь, как мы снова станем с ней в одном строю.

Сильвер кивнул, и в это время воздух, взвихренный двигателями снижающегося штурмкатера, лишил их возможности говорить. Корабль с воем покружил над головами, расплескивая болотную жижу, но вот полозья коснулись земли, и судно совершило посадку, обдав всех брызгами мутной воды.

Еще до того как катер окончательно замер, рыцари братства вместе с медиками подняли тело Защитницы и подбежали к кораблю в тот момент, когда трап едва коснулся земли. Не успели они уложить раненую на медицинскую каталку, как двигатели снова взвыли, поднимая катер в воздух. Трап с треском захлопнулся за ними, и Сильвер заметил, как накренился катер, направляемый пилотом почти отвесно вверх. Медики тотчас присоединили Защитницу к медицинским приборам, в вены воткнули толстые иглы и трубки, а рот и нос закрыли маской для подачи кислорода.

Внезапно почувствовав себя лишним, Сильвер упал на одно из сидений в корме катера и уронил голову на передние копыта.

Остальные капитаны сделали то же самое.

Сказать, что Пайпер был несчастлив, значило ничего не сказать. Его обед остывал, Оливия Минт опаздывала, а вино, которое он пил, мало чем отличалось от машинной смазки. И в довершение ко всему его перо скользило по плотной бумаге любимого блокнота без всякого вдохновения. Пайпер стал избегать шумных сборищ в Прибежище частично из-за опасений снова встретиться с Санни Дейс, но больше всего из-за царившей там угнетающей обстановки. Вандализм посетителей превратил бар в мрачное и унылое место, и хотя многие архиваторы собирались там в поисках вдохновения, Пайпер не испытывал такой потребности.

Вместо этого он приобрел привычку оставаться на одной из нижних палуб, где архиваторы часто перекусывали, но в остальное время помещение пустовало. Одиночество помогало ему обдумывать то, что произошло в тот вечер, когда он уличил Скай Киллер в распространении брошюр Культа Двух Сестер, но никак не помогало в творчестве.

Она не проявила ни тени раскаяния, когда Пайпер предстала перед ней с листками в копыте, а только убеждала присоединиться к ней в молитве Божественным Диархам перед импровизированным алтарем в ее комнатке.

– Я не могу, – сказал он тогда. – Это же смешно, Скай, неужели ты сама не понимаешь?

– Что же в этом смешного, Пайпер? – спросила она. – Подумай сам: мы принимаем участие в величайшем  Походе, известном в истории мира. В Великом Объединительном Походе, в крестовом походе Диархов – то есть в религиозной войне!

– Нет, нет! – запротестовал он. – Это совсем не одно и то же. Целью Похода является вовсе не распространение религии, и мы покинули столицу не ради того, чтобы вернуться к устаревшим концепциям веры. Только рассеяв тучи религиозных предрассудков, мы можем постичь истину, здравый смысл и моральные устои.

– Верить в богов не значит поддаваться предрассудкам, Пайпер, – сказала Киллер, протягивая ему еще одну книжицу с учением культа. – Вот, прочти ее и сам все поймешь.

– Я не собираюсь это читать! – Он швырнул брошюру на пол. – Я и так знаю, о чем там говорится, и мне это не интересно.

– Пайпер, но ты же ничего не понимаешь. А для меня теперь все совершенно ясно. После того, как это чудовище на меня напало, я пряталась. Пряталась в своей комнате и в своих мыслях, а теперь понимаю, что мне надо было только впустить свет Диархов в свое сердце, и я сразу же исцелилась бы.

– А разве Оливия и я не имели к твоему выздоровлению никакого отношения? – саркастически усмехнулся Пайпер. – Зачем же ты тогда провела столько времени, выплакивая свои страхи у нас на плече?

– Конечно, вы помогли мне, – сказала Скай Киллер, подходя ближе и протягивая копыта к его щекам. – Вот поэтому я и решила донести до тебя это послание и рассказать о том, что поняла сама. Пайпер, это очень просто. Мы создаем своих собственных богов, а благословенные Диархи – Вечные Повелительницы всех народов пони.

– Создаем собственных богов? – возмутился Пайпер, отшатнувшись от нее. – Нет, моя дорогая, невежество и страх создают богов, восторженность и обман поддерживают их, а слабый ум им поклоняется. Так было всегда, на протяжении всей истории. А когда пони ниспровергают старых богов, они находят новых, чтобы поставить на освободившееся место. Почему ты считаешь, что это что-то другое?

– Потому что чувствую, как свет Диархов горит во мне.

– Ну конечно, как я могу с этим спорить!

– Избавь меня от своего сарказма, Блу Пайпер! – с неожиданной враждебностью воскликнула Киллер. – Я считала, что ты достаточно открыт для доброй вести, но вижу перед собой ограниченного глупца. Уходи, Пайпер я больше не хочу видеть тебя.

Так он оказался один в коридоре, смущенный и лишившийся единственного друга, которого обрел совсем недавно. После того случая Скай Киллер больше не разговаривала с ним. Он и видел ее всего лишь однажды, но она даже не ответила на его приветствие.

– Пайпер, ты заблудился в собственных мыслях? – спросила Оливия Минт, и ее неожиданное появление прогнало грустные воспоминания.

– Прости, дорогая, – сказал он. – Я не слышал, как ты подошла. Я был очень далеко отсюда – сочинял очередную поэму, недоступную пониманию капитана Сильвера и не заслуживающую внимания старого Зэда Коллора.

Она улыбнулась, мгновенно принимая его легкомысленный тон. Рядом с Оливией невозможно было долго предаваться унынию, она была из тех, кто заставляет собеседника постоянно радоваться жизни.

– Одиночество идет тебе на пользу, Пайпер, ты меньше склонен поддаваться соблазнам.

– Ну, не знаю, не знаю,– сказал он, поднимая бутылку с вином.– В моей жизни всегда найдется место для соблазнов. Если я не поддамся хоть какому-то из них, я считаю день прожитым зря.

– Блу, ты неисправим! – засмеялась Минт.– Но хватит об этом. Что такое случилось, что ты оторвал меня от моих записей и попросил о встрече? Я должна сегодня присутствовать при возвращении штурмгруппы с задания.

Смущенный ее прямотой, Пайпер не мог решить, с чего начать свой рассказ, а потому предпочел самый осторожный подход.

– Ты давно не встречалась со Скай Киллер?

– Я видела ее вчера вечером, как раз накануне отправки штурмгруппы. А что случилось?

– Ты не заметила ничего странного?

– Думаю, заметила. Резкое изменение ее внешности меня несколько удивило, но она же работает в области изобразительных искусств. Я решила, что такие перемены для нее – обычное дело.

– Она не пыталась тебе что-нибудь передать?

– Передать мне? Нет. Послушай, Пайпер, к чему ты клонишь?

Пайпер передвинул к ней по столу потрепанную брошюру и увидел, как изменялось выражение ее лица по мере того, как Минт читала заголовок. Она явно поняла, что это за произведение.

– Где ты это взял? – спросила она, оторвавшись от чтения.

– Мне дала ее Киллер, – ответил Пайпер. – Очевидно, она захотела распространить идею о Богинях-Диархаха в первую очередь среди нас, поскольку мы ей помогли, когда она нуждалась в поддержке.

– Богини? Она что, совсем лишилась рассудка?

– Не знаю, может, и так, – сказал Пайпер, наливая себе вина. Минт протянула ему стакан, и он наполнил его тоже. – Я не думаю, что она вполне оправилась после пережитого в Шепчущих Горах, несмотря на ее заверения в обратном.

– Это безумие,– сказала М=инт.– Ее сертификат мгновенно будет отозван, а ее саму подвергнут суду и сопутствующему наказанию. Ты сказал ей об этом?

– Почти, – ответил Пайпер. – Я пытался ее образумить, но ты знаешь, как ведут себя религиозные личности – они не желают воспринимать никаких доводов.

– И?

– И ничего. После этого она просто вышвырнула меня из своей комнаты!

– Так, значит, ты действовал с присущим тебе «тактом»?

– Возможно, я мог быть и поделикатнее, – согласился Пайпер. – Но я был потрясен, что такая умная кобыла повелась на такую чепуху.

– И что же нам с этим делать?

– Вот об этом я и хотел поговорить с тобой. Я не имею ни малейшего представления. Как ты думаешь, может, поговорить об со Скай Киллер с кем-то еще?

Минт, прежде чем ответить, сделала большой глоток вина.

– Я думаю, что стоит попытаться.

– Есть какие-то идеи насчет подходящей кандидатуры?

– Зэд?

Пайпер вздохнул:

– Я так и знал, что ты предложишь его. Я недолюбливаю этого единорога, но, возможно, в нашей ситуации это лучший выбор. Если кто-то и сможет разубедить Киллер, то только оратор.

Оливия вздохнула и наполнила оба стакана.

– Не хочешь ли выпить?

– Вот теперь ты заговорила на моем языке, – ответил Пайпер.

Еще около часа они обменивались историями и воспоминаниями о менее сложных временах, прикончили бутылку вина и послали слугу за следующей. К тому моменту, когда опустела и эта бутылка, Пайпер и Оливия уже строили планы грандиозной симфонической поэмы из документальных находок Минт в стихотворной обработке Пайпера.

Они смеялись и болтали, старательно избегая всяческих упоминаний об Скай Киллер и грядущем предательстве по отношению к ней.

Но звон тревожного колокола прервал их болтовню, а коридор стал быстро наполняться бегущими пони. Поначалу Оливия и Пайпер не обращали на них внимания, но пони становилось все больше и больше, и друзья решили выяснить, что происходит. С бутылкой и стаканами в копытах они неверными шагами направились к люку, ведущему в коридор, где царил сущий бедлам.

Солдаты, гражданские служащие, архиваторы и рабочие палубной команды торопливо стекались на стартовую палубу. Повсюду виднелись залитые слезами лица, а кое-где пони обнимали друг друга, разделяя горе.

– Что происходит? – крикнул Пайпер, хватая за плечо пробегавшего мимо солдата.

Жеребец раздраженно обернулся:

– Отцепись от меня, бестолковый дурак!

– Я только хотел узнать, что случилось, – сказал Папер, пораженный его грубостью.

– Вы что, не слышали? – всхлипнул солдат. – Все только об этом и говорят.

– О чем? – прервала его Минт.

– Защитница…

– Что с ней? Он в порядке?

Солдат печально качнул головой:

– Спаси нас, Селестия, но Защитница погибла.

Бутылка, выскользнув из хватки Пайпера, разлетелась осколками по полу, а сам он мгновенно протрезвел. Защитница мертва? Нет, конечно, здесь какая-то ошибка. Защитница наверняка выше таких понятий, как смертность. Пайпер взглянул на Минт, и на ее лице прочел те же самые мысли. Солдат, которого они остановили, стряхнул с плеча копыта Пайпера и побежал дальше по коридору, оставив пару архиваторов переваривать ужасное известие.

– Это не может быть правдой, – прошептала Минт. – Этого просто не может быть!

– Я знаю. Здесь какая-то ошибка.

– А если ошибки нет?

– Я не знаю, – сказал Пайпер. – Но все равно нам надо все подробно разузнать.

Оливия кивнула и подождала, пока Пайпера заберет со стола свой блокнот с записями, а затем они присоединились к толпе, плотным потоком устремившейся к стартовой палубе. Переваривая мысль о возможной смерти Защитницы, оба они проделали весь путь молча. пайпер ощутил, как под грузом тяжелого известия зашевелилась его муза, и постарался не отталкивать ее только потому, что она явилась в неподходящее время.

Случайно подняв голову, он заметил отходящий в сторону коридор, ведущий на наблюдательную палубу, расположенную как раз над пусковым люком, через который влетали и вылетали штурмкатера. Он потянул туда Минт, но она упиралась, пока не выслушала его план.

– У нас нет никакой возможности попасть на посадочную палубу, – пояснил Пайпер, отдуваясь. – А там нам удастся увидеть прибытие штурмкатера, и с верхней галереи видно все, что творится на палубе.

Они откололись от общего потока и свернули в сводчатый коридор, ведущий на наблюдательную палубу. Оттуда через сплошную стену из закаленного стекла можно было видеть свет далеких звезд и сияющие корпуса далеких грузовых крейсеров, принадлежащих королевскому флоту и Сталлионграду. Внизу зиял огромный, как пещера, люк грузовой палубы, подсвеченный злобно мигающими красными огоньками осветительных ламп.

Минт притушила магией свет, и вид за окном стал отчетливее.

– Я ничего не вижу, – пожаловалась Минт.

Пайпер прижал лицо и копыта к стеклу, чтобы отгородиться от отражений и рассмотреть хоть что-то кроме себя и Минт. И вот он увидел. Взлетающим мотыльком с поверхности поднялось далекое пятнышко огня и направилось к «Хранителю Эквестрии».

– Вон он! – воскликнул Папер, указывая на летящий огонек.

– Где? Подожди-ка, я вижу его! – отозвалась Минт и засветив рог замигала, чтобы запечатлеть в памяти образ летящего корабля.

Папер видел, что огненное пятно увеличивается, по мере приближения берет курс на пусковой люк и принимает очертания летящего штурмкатера. Не надо было быть пилотом, чтобы понять, насколько рискованным и нервным был его полет. Крылья корабля сложились в последнее мгновение перед тем, как катер нырнул в обрамленный красными огнями люк.

– Пошли! – сказал Пайпер и, взяв Минт за ногу, повел ее к лесенке на галерею.

Ступеньки оказались узкими и крутыми, так что Пайперу пришлось пару раз остановиться и перевести дух. Оказавшись на галерее, он увидел, что катер уже замер на палубе и трап заднего люка медленно опускается.

Почти непрерывно звенел колокол возвращения, вокруг трапа собралось множество рыцарей, и вот из корабля появились четверо воинов в помятых и заляпанных грязью доспехах. На своих плечах они несли тело, прикрытое знаменем Ордена.

У Пайпера при виде их сдавило грудь, а сердце словно окаменело.

– Рыцари братства! – воскликнула Минт. – О нет…

Вслед за этой четверкой из люка выехала каталка, на которой лежал огромного роста воин без верхних доспехов.

Даже с такого расстояния Пайпер не мог сомневаться, что на каталке лежит не кто иная, как Защитница, и хотя при виде поверженного аликорна еще непролитые слезы наполнили глаза, он испытал облегчение, поняв, что мертвое тело принадлежало не Твайлайт Спаркл. Он услышал, как Минт моргает, запечатлевая в памяти развернувшуюся сцену, но знал, что это напрасно: ее взгляд тоже был затуманен слезами. Следом за носилками из штурмкатера вышла кобыла-единорог, леди Голд, ее одежда тоже была порвана, покрыта пятнами крови и болотной грязью, но Пайпер тотчас забыл о ней, как только увидел, что к каталке подбежали еще несколько воинов. Эти рыцари носили белые доспехи. Не останавливая стремительное продвижение носилок по посадочной палубе, они окружили Защитницу, и сердце Пайпера взволнованно встрепенулось – он узнал бойцов медицинского отряда Ордена.

– Она еще жива, – сказал Пайпер.

– Как? Откуда ты знаешь?

– Врачи еще работают с ней! – рассмеялся Пайпер, и чувство облегчения показалось ему слаще самого сладкого вина.

От радости, что Защитница не погибла, они бросились друг другу в объятия.

– Она жива! – всхлипывала Минт. – Я знала, что это так. Она не может умереть.

– Нет,– кивнул Пайпер.– Не может.

Разомкнув объятия, они склонились над перилами и смотрели, как медики везут лежащую Защитницу по грузовой палубе. Огромные противовзрывные двери распахнулись при их приближении, но навстречу хлынула толпа собравшихся пони. Их горестные крики и стенания были слышны даже сквозь стекло обзорной палубы.

– Нет,– прошептал Пайпер. – Нет, нет, нет.

Рыцари не собирались замедлять шагов перед этой живой массой и стали грубо расталкивать их, расчищая себе путь. Кто-то даже пустил в дело мечи. Члены братства везли каталку и беспощадно расшвыривали пони, не обращая внимания на последствия. Пайпер увидел, как упали и были затоптаны тяжелыми накопытниками несколько кобыл, и похолодел.

Продвижение рыцарей по палубе было отмечено кровью. Каталка вскоре скрылась за створками люка, направляясь на медицинскую палубу.

– Несчастные…– прошептала Минт.

Она опустилась на колени, с ужасом глядя на палубу, которая выглядела как поле битвы: раненые солдаты, архиваторы и рабочие лежали, истекая кровью. Были погибшие. И только потому, что эти пони оказались на пути у элитных убийц Диархов.

– Им все равно, – выдавил Пайпер, с трудом веря своим глазам. – Они убили этих пони и даже не обратили на это внимания.

Не в силах оправиться от шока, вызванного легкостью, с которой рыцари пробивали себе дорогу через толпу, Пайпер вцепился в перила.

– Как они посмели? – твердил он.– Как они посмели?

Он чувствовал, что в его сердце закипает ярость. Внезапно Пайпер заметил закутанную в накидку кобылу, пробиравшуюся к раненым и покалеченным пони.

Прищурившись, он узнал стройную фигуру фестралки Скай Киллер.

Скай раздавала брошюры Культа Божественных Сестер, и она была не одна.

Мрачный Син Хартстрингс просматривал запись развернувшейся на стартовой палубе трагедии и угрюмо хмурился, глядя, как Дети Сумерек пробивают себе дорогу через толпу, бросившуюся к телу Защитницы. Магический проектор, установленный на столе в личных покоях Твайлайт, повторял запись снова и снова, и каждый раз, когда изображение появлялось, Сину хотелось, чтобы оно было другим, но мерцающие образы складывались в одну и ту же картину.

– Сколько убитых? – спросил Гектор Варрион, стоящий за спиной Сина.

– У меня еще нет точных сведений, но, по меньшей мере, двадцать один пони ранен, многие тяжело покалечены, и около дести пони мертвы.

Проектор снова включил изображение, и Син мысленно проклял тяжелые копыта Силвер Винда и остальных, хотя ему трудно было осуждать рыцарей за их рвение. Состояние Защитницы было критическим, и никто не знал, выживет ли она, так что стремление поскорее доставить раненую в медицинский отсек было вполне понятно.

– Плохо дело, господин Харстрингс, – вздохнул Варрион. – рыцарям не выбраться из этого дела сухими.

Син тоже вздохнул.

– Они считали, что Защитница умирает, и действовали соответственно обстановке.

– Соответственно? – переспросил Варрион – Я не думаю, что пони с этим согласятся, друг мой. Когда слух о происшествии распространится, это сильно подорвет репутацию всех рыцарских орденов на службе государства.

– Слух не распространится, – заверил его Син. – Я наблюдаю за всеми, кто был на палубе в тот день, и заблокировал все линии связи корабля, кроме командной.

Гектор Варрион, худой, высокий и угловатый, как грабли, обладал особой отточенностью движений – эти черты он приобрел, занимая пост лорда-командира армии Эквестрии на протяжении десятилетий.

– Можете мне поверить, Син, это дело наверняка выйдет наружу. Раньше или позже, но о нем станет известно. Все тайное становится явным. О подобных вещах пони не могут молчать, и в нашем случае исключений не будет.

– Так что вы предлагаете, лорд-командир? – спросил Син.

– Вы в самом деле хотите услышать мое мнение, Син, или ваш вопрос – дань вежливости?

– Я действительно хочу знать ваше мнение, – ответил Син и улыбнулся, сознавая, что говорит искренне.

Варрион был хитер и опытен и хорошо понимал мысли и настроения смертных.

– Тогда вы должны рассказать всем о том, что случилось. Надо быть честным.

– В таком случае покатятся чьи-то головы, – заметил Син. – Пони будут требовать крови.

– Так дайте им кровь. Если это то, что они потребуют, надо уступить. Кто-то должен заплатить за жестокость.

– Жестокость? Неужели мы должны употребить это слово?

– А как еще это можно назвать? Воины Ордена совершили убийство.

Тяжесть предъявленного Варрионом обвинения подкосила Сина, и он медленно опустился на один из стульев у стола Защитницы.

– Вы хотите, чтобы я пожертвовал воином Ордена ради их спокойствия? Я не могу на это пойти.

Варрион навис над столом, многочисленные знаки отличия и регалии маленькими солнцами отразились в черной полированной поверхности.

– Пролилась кровь невинных, и, насколько я могу судить, причины, заставившие ваших воинов так поступить, ничего не изменят.

– Гектор, я не могу этого сделать, – сказал Син, качая головой.

Варрион подошел и встал рядом с ним.

– И вы, и я, мы оба поклялись в верности Эквестрии, разве не так?

– Да, так, но я не понимаю, какое сейчас это имеет значение?

Генерал посмотрел в золотые глаза Сина.

– Мы поклялись нести идеалы благородства и справедливости, которые проповедует Эквестрии, так?

– Да, но это же совсем другое. В этом случае есть смягчающие обстоятельства…

– Это к делу не относится, – отрезал Варрион. – Принципы Эквестрии должны что-то значить, иначе государство бесполезно. Если вы отвернетесь от них, вы нарушите клятву верности. Вы этого хотите, господин Хартстрингс?

Не успел он ответить, как в дубовую дверь личных покоев  Защитницы кто-то негромко постучал, и Син обернулся посмотреть, кто им мешает.

Белым призраком в накидке с капюшоном, закрывающим верхнюю часть лица, перед ними предстала Инг Май Сингл.

– Госпожа Сингл, – произнес Варрион, склоняясь в глубоком поклоне.

– Лорд Варрион, – ответила она мягким и каким-то невесомым голосом.

Она вернула поклон лорду-командиру и, несмотря на свою слепоту, абсолютно точно определила направление – эта способность никогда не переставала нервировать Сина.

– Что случилось, госпожа Сингл? – спросил он, втайне радуясь ее вмешательству.

– Я принесла известия, которые имеют отношение к вам, сэр Син, – ответила она, обращаясь лицом к нему. – Равновесие астропатических потоков нарушено. Ветра магии стали сильнее и смертоноснее. Мои коллеги ощущают зарождение в тартаре большой волны – мощной и быстро увеличивающейся.

– И что это означает?

– Что грань между мирами становится все тоньше, – сказала Инг Мая Сингл.

Исповедь

Антибиотик Медикалс, облаченный в хирургическую робу, еще никогда за всю долгую службу медиком в Ордене не был так близок к отчаянию, как сейчас. Перед ним на операционном столе лежала Защитница, и ее беззащитное тело было утыкано иглами и датчиками сложных медицинских приборов. Для нормализации кровяного давления через плотную маску к ее лицу подавался кислород, а капельницы впрыскивали в вены сыворотки и растворы. Медицинские работники готовили свежую кровь для полного переливания, и вся операционная гудела от лихорадочной деятельности.

– Мы теряем ее! – закричал старший хирург Ланцет, глядя на монитор, отражающий сердечную деятельность. – Кровяное давление стремительно падает, сердечный ритм прерывистый. Сердца вот-вот остановятся!

– Проклятье! – выругался Медикалс. – Введите еще дозу сыворотки, кровь никак не желает сворачиваться… И подведите еще одну капельницу!

Младшие медики немедленно откликнулись на приказ Медикалса и принялись за работу. Новые дозы сыворотки ускоренной регенерации были введены непосредственно в плечо Защитницы, и кровотечение замедлилось, хотя и не прекратилось. По многочисленным трубкам в тело Защитницы подавалась перенасыщенная кислородом кровь, но ее запас истощался с невероятной быстротой.

– Состояние стабилизируется, – выдохнул Ланцет. – Пульс замедлился, а кровяное давление немного поднялось.

– Хорошо, – сказал Медикалс. – Значит, мы получили небольшую передышку.

– Но этого явно недостаточно, – заметил Ланцет. – Скоро мы исчерпаем все свои возможности.

– Я не желаю слышать таких вещей в операционной! – бросил Медикалс – Мы не можем ее потерять.

Грудь Защитницы резко поднималась и опускалась, дыхание вырывалось из груди резкими, частыми толчками, а из раны на плече снова выступила кровь.

Из двух полученных Защитницей ран эта выглядела наименее опасной, но Медикалс понимал, что именно она лишает ее жизни. Колотое ранение в груди уже практически исцелилось, ультразвуковые сканограммы показывали, что легкие восстановились и отключились от резервной системы.

В то время как врачи Ордена работали с максимальным напряжением, члены братства бесцельно слонялись в тревожном ожидании. Медикалс никогда не предполагал, что его пациентом станет Защитница. Организм аликорна настолько же отличался от организма обычного пони, как физиология млекопитающего от одноклеточного организма. Только Диархи обладали достаточными знаниями, чтобы хоть как-то им помочь, и этот факт не мог не оказывать влияния на состояние подчиненных Медикалса.

На панели шкафоподобного прибора зажегся зеленый огонек, и Медикалс подошел, чтобы взять новую ленту с данными. Столбцы цифр и текста скользили по блестящей бумаги, и хотя большая часть данных ничего не говорила Медикалсу, того, что он понял, было достаточно, чтобы впасть в отчаяние.

Убедившись в стабильности состояния Защитницы, медик вышел из операционной и подошел к членам братства, сожалея, что не может сказать им ничего утешительного.

– Что с ней? – резко спросил Хув. – Почему она до сих пор там лежит?

– Если говорить честно, Первый капитан, я не знаю.

– Что значит «я не знаю»?! – закричал Хув. Он схватил Медикалса за грудки и стукнул его о переборку так, что с другой стороны на изразцовый пол со звоном посыпались серебряные подносы со скальпелями, хирургическими ножницами и зажимами.

– Почему ты не знаешь?!

Сильвер и Силен бросились оттаскивать Хува, а Медикалс ощутил, как железные копыта медленно сворачивают ему шею.

– Панч, отпусти его! – кричал Сильвер. – Это никому не поможет!

– Ты не можешь допустить, чтобы она умерла! – рычал Хув, и Медикалс поразился, увидев в его глазах всепоглощающий ужас. – Это же наша Защитница!

– А ты думаешь, я этого не знаю? – выдохнул Медикалс, как только с его шеи отцепили ногу Панч Хува.

Он медленно сполз по стене, чувствуя, как опухает поврежденное горло.

– Если ты позволишь ей умереть, Селестия тебя проклянет, – прошипел Хув, порывисто меряя шагами операционный зал. – Если она погибнет, я сам тебя уничтожу!

Твинкл и Силен увели Хува подальше от медика, а Сильвер и Дефолт помогли ему подняться на ноги.

– Это какой-то маньяк, – прохрипел Медикалс – Уберите его из медицинского отсека!

– Он не в себе, мастер Медикалс, – сказал Сильвер. – Да и все мы тоже.

– Тогда держите его подальше от моих подчиненных, – предупредил его Медикалс.– Он не может контролировать свои поступки и становится опасным.

– Это мы сделаем, – пообещал Дефолт. – А теперь – что ты можешь нам сказать? Она выживет?

Антибиотик Медикалс немного помедлил, собираясь с мыслями, и поднял упавший лист бумаги.

– Как я уже говорил, я не знаю. Мы словно дети, пытающиеся починить сложнейший механизм. Мы даже отдаленно не представляем себе, как устроено ее тело и на что оно способно. У меня нет никаких догадок относительно полученных повреждений и их последствий.

– А что с ней происходит? – спросил Сильвер.

– Все дело в ранении плеча, рана никак не желает закрываться. Она кровоточит, а мы не можем остановить кровь. Мы обнаружили в ране остатки какого-то генетически деградирующего вещества, которое может быть ядом, но я не уверен.

– Может это быть бактериологической или вирусной инфекцией? – спросил Дефолт. – Вода в том месте, где ранили Защитницу перенасыщена всякой дрянью. Хотелось бы знать, а то я выхлебал не меньше ведра этой гадости.

– Нет, – ответил Медикалс – Кроме всего прочего, тело Защитницы невосприимчиво к подобным вещам.

– Тогда в чем же причина?

– У меня есть всего лишь догадка. Похоже, что этот особенный яд вызывает острую форму малокровия, что приводит к кислородному голоданию. Попав в кровеносную систему, вещество без остатка поглощается красными тельцами, и они уже не могут воспринимать кислород. При ускоренном метаболизме, свойственном организму Защитницы, токсины мгновенно распространились по всему телу и лишили органы возможности извлекать из крови кислород.

– Так откуда же они взялись? – спросил Сильвер. – Как я помню, ты говорил, что Защитница невосприимчива к подобным веществам.

– Так оно и есть, но я такого еще никогда не видел… Похоже, что вещество создано специально, чтобы погубить сверхсущество, коим является Защитница. Оно оказалось так… генетически замаскировано, что обмануло ее иммунную систему и нанесло максимальный ущерб. Это яд для аликорнов в чистом виде.

– И как же с ним бороться?

– Против этого врага не помогут ни меч, ни мушкет, капитан Сильвер. Это яд, – сказал Медикалс. – Если бы я знал источник его происхождения, можно было бы попытаться что-то сделать.

– Если мы отыщем оружие, это поможет? – предложил Сильвер.

Увидев в глазах капитана отчаянную потребность в надежде, Медикалс кивнул.

– Возможно. По характеру ранения можно сказать, что это был колющий удар мечом. Если вы отыщете этот клинок, возможно, мы и сумеем что-то предпринять.

– Я найду его, – поклялся Сильвер, повернулся и зашагал к выходу из медицинского отсека.

– Ты собираешься туда вернуться? – Его догнал Дефолт.

– Да, и не пытайся меня остановить,– предостерег его Сильвер.

– Остановить? – переспросил Дефолт. – У меня и в мыслях такого не было, Силли. Я иду с тобой.

Подготовка титаноподобных големов к возвращению после боевых действий была трудной и хлопотливой процедурой, требующей обширных технических знаний, множества оборудования и физической работы. Была вызвана целая флотилия вспомогательных судов с огромными подъемниками, экскаваторами и прочей оснасткой. Только для того, чтобы вытащить спусковые камеры из образовавшихся при посадке кратеров, потребовалась целая армия рабочих.

Слайв Хорс был совершенно измотан. Как и другие механики из обслуживающего персонала этих титанов, большую часть дня он потратил на подготовку машин войны к транспортировке, и теперь все было готово для возвращения на корабль. Оставалось только ждать, а для пони, еще остающихся на на болотах близ Шепчущих Гор, это было самым тяжелым испытанием.

Долгое ожидание давало время для раздумий, а имея свободное время, шальная мысль способна забредать очень далеко. Хорс до сих пор не мог поверить, что Твайлайт Спаркл погибла. Столь могущественное создание, не уступающее силой богиням, не могло пасть в бою: Защитница была непобедимой дочерью богов.

Устроившись в тени одного из чудовищных орудий войны, Хорс выудил из кармана книжечку с учением Культа Божественных Сестер , которую он старательно оберегал и прятал от чужих глаз, и убедившись, что его ни кого по близости нет, стал перечитывать потрепанные страницы. Плохо отпечатанные строки возвращали спокойствие и уводили мысли к величию божественных повелительниц Народов Пони.

– О богоподобные Диархи, наши богини и повелительницы, услышьте меня в этот скорбный час. Ваша слуга лежит бездыханной, и холодная смерть уже склонилась над ней. Молю вас обратить на нее Ваш благодетельный взгляд.

Не переставая читать, он вытащил из-под форменной куртки небольшой медальон. Эта изящная вещица из золота и серебра была изготовлена по его заказу одним из архиваторов-скульпторов в экспедиции. Серебряная заглавная буква «S» с золотой звездой посередине воплощала в себе надежду и обещание лучшего будущего.

 Слайв Хорс прочел еще несколько строк из своего потрепанного молитвенника, прижал медальон к груди, и многократно повторяемые слова породили ощущение знакомого тепла и спокойствия.

Присутствие посторонних он почувствовал слишком поздно и, обернувшись, увидел начальника свое службы, единорога Стар Брейя и группу рабочих из команды обслуживания главного орудия голема.

Как и сам Хорс, после всего случившегося они очень устали и были с ног до головы покрыты грязью, но, в отличие от него, не имели веры.

С виноватым видом он закрыл книгу и приготовился выслушать долгую нотацию Стара и приготовиться услышать свое наказание. Но никто не произнес ни слова, и Хорс, вглядевшись в лица окруживших его жеребцов, увидел хрупкую надежду на сочувствие и жажду утешения.

– Хорс,– произнес Стар Брей.– Мы… э-э-э… то есть Защитница… Мы подумали…

Хорс понял, зачем они пришли, и радушно улыбнулся.

– Давайте помолимся, братья, – сказал он, открывая книгу.

Медицинский отсек был похож на заснеженную пустыню: сияющие стерильной белизной коридоры и сверкающие сталью кабинеты перемежались безликими стеклянными боксами и лабораториями. Литера Голд, еще не пришедшая в себя после экстренной эвакуации на борт «Хранителя Эквестрии», совершенно потеряла направление.

По пути через залитую кровью посадочную палубу она видела столпотворение на верхних ярусах, вызванное распространившимися со скоростью эпидемии слухами о гибели Защитницы.

Единорог Син Хартстрингс, прозванный Кривым, озвучил заявление, в котором опровергал слухи о смерти Защитницы, но всеобщая истерия и подозрения после этого только усилились. На нескольких кораблях после выступлений демагогов, предсказывавших конец света, начались беспорядки. Армейские подразделения решительно подавляли все попытки дестабилизировать обстановку, но стихийные выступления возникали быстрее, чем на них успевали отреагировать дисциплинарные части.

После падения Защитницы прошло всего несколько часов, но Шестнадцатая экспедиция уже была близка к распаду.

Литеру Голд сопровождал Рапир. Его раны врачи Ордена успели перевязать еще по пути на корабль. Телохранитель был еще очень бледен, а на доспехах остались прорехи и вмятины, но он был жив и выглядел внушительно. Он был всего лишь слугой, но его мужество и стойкость произвели сильное впечатление на Литеру голд, и теперь она относилась к нему с уважением, которого заслуживали его таланты.

Воин Ордена проводил Литеру Голд через лабиринт медицинской палубы и показал на неприметную белую дверь, отмеченную лишь крылатой чашей с двумя переплетенными змеями.

Рапир отворил перед ней дверь, и Литера Голд шагнула в сияющий операционный зал, стены которого по всей окружности до половины ее роста были покрыты зелеными изразцами. Лежащую на операционном столе Защитницу окружали стеклянные стеллажи и жужжащие аппараты, протянувшие к ее телу целую сеть трубок и проводов.

Вокруг стола сновало несколько медиков Ордена, остальные следили за показаниями приборов, а из-под потолка свешивалась еще одна машина, которая с бульканьем перекачивала по трубкам прозрачную жидкость и кровь.

При виде беспомощно распростертого тела Защитницы взгляд Литеры Голд затуманился слезами. Навстречу ей вышел высокий воин в хирургической робе.

– Леди Голд, я старший медик Ордена Антибиотик Медикалс.

Литера Голд провела ногой по глазам и попыталась представить, как она сейчас выглядит – в порванной и заляпанной грязью одежде и с тушью, размазанной вокруг глаз. По привычке она собралась протянуть ему ногу для поцелуя, но тотчас поняла, насколько это неуместно, и просто кивнула.

– Я Литера Голд, – выдавила она. – Личный биограф Защитницы.

– Я знаю, – ответил Медикалс. – Она упоминала ваше имя.

В груди Литеры Голд вспыхнула надежда:

– Она пришла в себя?

– Да, – кивнул Медикалс. – Если бы это зависело от меня, вас бы здесь сейчас не было, но я не могу не повиноваться приказу командующей, а она хочет с вами поговорить.

– Как она себя чувствует? – спросила Литера Голд.

Медик удрученно покачал головой:

– Она часто теряет сознание, так что не стоит ожидать слишком многого. Если я сочту, что вам пора уходить, вы немедленно должны покинуть операционную. Вы меня понимаете?

– Да, я понимаю, – сказала она. – Но прошу вас, можно мне сейчас с ней поговорить?

Медикалсу явно не хотелось оставлять Литеру рядом с Защитницей, но он отступил в сторону и дал ей пройти. Она кивком поблагодарила его и нерешительно шагнула к столу.

Едва увидев ее, она поспешно закусила запястье, чтобы не вскрикнуть. Щеки Твайлайт запали, глаза утратили весь свой блеск и живость. Шкура приобрела серый оттенок и казалась старой и сморщенной, а губы посинели, словно у покойницы.

– Неужели я так плохо выгляжу? – хрипловатым голосом спросила Защитница.

– Н-нет, – заикаясь, ответила она. – Нет, просто я…

– Не лгите мне, леди Голд. Если вы хотите услышать мою исповедь, между нами не должно быть никакой лжи.

– Исповедь? Нет! Я не стану слушать. Вы должны жить.

– Поверьте, я и сама не желала бы большего,– прохрипела она, – но Медикалс сказал, что у меня не слишком много шансов, а я не хочу покинуть этот мир, не выполнив… Я должна сказать… пока не стало слишком поздно.

– Госпожа, ваши деяния останутся в вечности. Прошу вас, не заставляйте меня…

Твайлайт недовольно мотнула головой й закашлялась, забрызгав кровью грудь, но голос е стал сильным и властным, как прежде.

– Вы говорили, что ваше предназначение – обессмертить меня и увековечить воспоминания о моих делах для будущих поколений. Это так?

– Верно, – всхлипнула Литера Голд.

– Тогда выполните мою последнюю просьбу, леди Голд, – попросила она.

Она с трудом сглотнула, достала из сумочки блокнот и зачарованное моперо, а затем уселась на стул рядом с операционным столом.

– Ну, хорошо, – сказала она наконец. – Давайте начнем с самого начала.

– Все зашло слишком далеко, – начала твайлайт. – Я обещала своей наставнице не допускать ошибок, и, пожалуй, мы начнем с них.

– Ошибок? – недоверчиво переспросила Литера Голд.

– Это касается Рекорд Рэда и его назначения правителем Нового Кантерлота, – сказала Твайлайт. – Он умолял меня не оставлять его одного, клялся, что это задание ему не по силам. Я должна была прислушаться, но слишком торопилась к новым горизонтам.

– Слабость Рэда нельзя ставить вам в вину, госпожа, – заметила Голд.

– Спасибо за добрые слова, леди Голд, но это я его назначила, – возразила Твайлайт. – И ответственность лежит на мне. Проклятье! Шайнинг Армор живот надорвет от смеха, когда узнает об этом, и Луна тоже. Они будут говорить, что я недостойна титула Защитницы, поскольку не способна читать в сердцах пони.

– Никогда! – воскликнула она. – Они не посмеют!

– О, посмеют, можете мне поверить, милая. Да, мы вед с Шайнингом родственники, но, как и все братья и сестры, ссоримся и стараемся превзойти друг друга. А Луна просто разочаруется во мне, как в близком друге.

Литера Голд не нашлась, что сказать. Мысль о том, что могущественные аликорны и не менее могущественные герои Эквестрии могут ссориться, как обычные пони, никогда не приходила ей в голову.

– Они ревновали меня, ревновали все, – продолжала Твайлайт – А когда Селестия назвала меня Защитницей, им оставалось только поздравить меня. Особенно бесилась Пинки Пай я и сейчас с трудом могу удерживать ее в рамках. И Армор вел себя не намного лучше. Я считаю, что он хотел бы оказаться на моем месте.

– Они вас ревновали? – не удержалась Литера Голд, не в силах поверить тому, что услышала, и перо быстро заскользило по блокноту, запечатлевая ее мысли.

– Конечно, – кивнула защитница – Лишь несколько моих друзей были настолько великодушны, что искренне склонили головы. Рарити, Темпест, Дэш и Дорн, лорд-капитан Преторианцев – вот мои настоящие братья и сестры. Я помню, как смотрела на улетающий с побережья катер Диархов, помню, как тосковала по ней, но еще отчетливее помню нацеленные в мою спину ножи. Я читала их мысли, как будто они говорили вслух. Почему я, младший аликорн, Твайлайт Спаркл, избрана Защитницей, когда есть и другие, не хуже меня?

– Вас назначили Защитницей именно потому, что вы были лучшей, госпожа, – сказала Литера Голд.

– Нет, – возразила Твайлайт. – Я не был лучшей. На тот момент я всего лишь более прочих устраивала Селестию. Видите ли, в первые десятилетия Великого Похода и во время Великой Войны я сражалась бок о бок с Селестией и отчетливее остальных представляла ее стремление управлять миром. Она и мне передала эту страсть, и я носила ее в своем сердце, пока мы прокладывали свой путь сквозь полчища врагов Эквестрии. Это было грандиозное предприятие; одна за другой исконные земли пони собирались под властью повелительницы трех племен. Леди Голд, вы даже представить себе не можете, что значило быть в этот миг там!

– Звучит великолепно.

– Так оно и было, – сказала Твайлайт. – Было, но так не могло продолжаться вечно. Вскоре мы оказались в других землях, где сражались мои бывшие друзья и родичи. Почти сразу после начала Темных Времен и Великой Войны мы оказались разбросаны по миру, и только долгое время спустя Селестия собрала нас вместе.

– Должно быть, странно было встретиться с теми, кого вы потеряли.

– Не так странно, как вы могли подумать. В тот же момент, когда я встречала одного из них, я немедленно ощущала что наша дружба возрождается, это связь не подвластная ни времени, ни расстоянию. Не могу отрицать, что с некоторыми приходилось труднее, чем с прочими. Если вам приходилось встречаться с Темпест, вы поймете, что я имею в виду. Легко увлекающаяся личность, но совершенно незаменимая, когда требуется захватить непреступную крепость. Пинки Пай не намного лучше. Я хочу сказать, что у нее самый непредсказуемый характер, какой можно себе представить. Думаете, вам известно, что такое безумная ярость? Так вот, могу уверить, что вы понятия об этом не имеете, если не видели, как выходит из себя Пинки. А о Луне и вообще лучше помолчать.

– Ночная Владычица? Ей подчиняются Ночная Гвардия и Дети Ночи?

– Да, все это так, – подтвердила Твайлайт, – но не стоит ей напоминать об этом факте. Я по ее глазам видела, что она рассчитывала стать Защитницей, поскольку командует самыми "сильными" войсками в нашей империи, а вовсе не из-за того, что она более известна как Палач Селестии, нежели чем соправитель Эквестрии. Но разве не известно всем и каждому, что она словно дикий зверь, и образована не намного лучше, чем самый невежественный дикарь? И хочу вас спросить: может ли такая личность стать Защитницей? Нет, не может, – ответила Твайлайт на свой собственный вопрос.

– А кто, по-вашему, мог бы стать Защитницей, если не вы? – спросила Литера Голд.

Такой вопрос явно рассердил Твайлайт, но она все же ответила:

– Дэш. Защитницей должна была стать она. Только она обладает достаточными силами и упорством, чтобы добиться победы, и, как не странно, мудростью, чтобы управлять после того, как победа будет одержана. При всем внешнем несходстве только она в равной мере воплощает в себе все таланты необходимые настоящей Защитнице. В каждом из нас есть какой-нибудь уникальный дар. В Дэш есть все. Это она должна была…

– А какой талант скрыт в вас, госпожа?

– Во мне? Только жажда власти. Когда перед нами лежали бескрайние просторы, которые предстояло завоевывать, этого было достаточно, но теперь Поход близится к завершению. В Мэйнхетенне есть пословица, говорящая о том, что мир находится «где-то там», но теперь вернее будет сказать по-другому: он там, где мы можем править. Дело почти сделано, а что остается амбициозному пони, когда работа заканчивается?

– Но вы – правое копыто Принцесс, – запротестовала Литера Голд. – Их любимая ученица.

– Теперь уже нет, – печально возразила Твайлайт. – Мое место заняли мелкие функционеры и администраторы. Высшего Военного Совета больше не существует, а я получаю приказы от Совета Лордов. Когда-то все силы Эквестрии были направлены на ведение войн, а сейчас мы обременены арбитрами, писцами и чиновниками, которые пытаются определить стоимость всего, что попадается на глаза. Эквестрия меняется, а я не уверена, что могу измениться вместе с ней

– Но как именно изменяется Эквестрия?

– Ведущие места отводятся бюрократии и чиновничеству, госпожа Голд. На смену героям приходят клерки и администраторы. Если мы не сменим пути развития, величие Эквестрии станет лишь строчкой на страницах истории. Все, чего я достигла, останется туманным воспоминанием о былой славе, утерянной в пыли времени, как цивилизация древней Атланы, добродушно грезящей о своем благородном прошлом.

– Но ведь Великий Объединительный Поход был задуман как первый шаг к созданию нового Королевства Гармонии, властвующего над всем миром. А для управления таким государством необходимы администраторы, законники и писцы.

– А что же будет с воинами, завоевавшими для них этот мир? – раздраженно спросила Твайлайт. – Что станет с нами? Придется стать тюремными надзирателями и усмирителями? Мы созданы для того, чтобы воевать и убивать. Так мы устроены, но это далеко не все. Мои способности гораздо шире.

– Прогресс никогда не давался легко, моя госпожа, и пони всегда должны приспосабливаться к переменам, – сказала Литера Голд, озадаченная сменой настроения Защитницы.

– Леди Голд, прогресс и изменения нетрудно перепутать, – сказала Твайлайт. – Мне при рождении были даны удивительные способности, но я и мечтать не могла, что стану такой, как сегодня; я сама создавала себя в процессе обучения и странствий. И все, чего я достигла за последние два десятилетия, придется отдать в слабые копыта кобыл и жеребцов, которые не проливали с нами кровь в самых темных уголках нашего мира. Разве это справедливо? Миром, что я покорила, будут править смертные пони а какой будет моя награда, когда закончатся сражения?

Литера Голд перевела взгляд на Медикалса, но врач бесстрастно наблюдал за тем, как она заносит в блокнот слова Защитницы. На мгновение она задумалась, действует ли и на него гнев Защитницы так же угнетающе, как на нее.

Несмотря на глубочайшее изумление, честолюбивая Литера Голд не могла не сознавать, что она сможет создать самую сенсационную летопись, что она раз и навсегда развеет миф о Великом Объединительном Походе как о сплоченных усилиях героев, стремящихся объединить разрозненные диаспоры пони вновь в единое целое. Слова Твайлайт свидетельствовали о взаимном недоверии и неприязни, о чем до сих пор никто не мог и подумать.

Видя задумчивое выражение ее лица, Твайлайт протянула дрожащую ногу и дотронулась до коленки Литеры Голд.

– Простите, леди Голд. Мои мысли теперь уже не так ясны, как прежде.

– Нет, – покачала она головой. – Мне кажется, сейчас они ясны, как никогда раньше.

– Но я вижу, что шокировала вас. Извините, если рассеяла ваши иллюзии.

– Не могу не признать, что многое из сказанного вами меня сильно удивило, госпожа.

– Но вам это нравится, не так ли? Вы ведь для этого сюда и прибыли?

Она хотела ответить отрицательно, но вид умирающего аликорна заставил ее передумать, и Литера Голд кивнула.

– Да, – сказала она. – Ради этого я сюда и приехала. Вы расскажете мне все?

Она прикрыл глаза.

– Да, – ответила Твайлайт. – Я расскажу все.

Ответы

Бронированные борта "Грозового Ястреба" были не такими гладкими, как у штурмкатера, но эта машина была удобной и могла доставить их на поверхность быстрее, чем более массивное судно. Пилоты и механики уже начали подготовку к запуску, но Сильвер все время торопил их. Каждая секунда приближала смерть Защитницы, а он не мог допустить, чтобы это произошло.

С тех пор как они доставили Защитницу на борт, прошло уже несколько часов, но капитан так и не вычистил свои доспехи и оружие, а теперь, едва передохнув, собирался отправиться туда, откуда недавно вернулся. Стартовая палуба все еще была скользкой от крови пони, которых они так безжалостно отбрасывали с дороги, и теперь, осознав, что они натворили, Сильвер ощутил стыд.

Он не помнил лиц этих несчастных, но помнил треск костей и крики боли. Все благородные идеалы Ордена… Что они значили, если так легко оказалось забыть о них? Зэд прав, моральные устои и нравственные законы – всего лишь маска на зверином облике пони… и даже отринувших все мирское рыцарей.

Если так легко забываются нормы общественного поведения, что же в таком случае может быть безнаказанно отвергнуто в более сложных обстоятельствах?

Окидывая взглядом посадочно-пусковую палубу, Сильвер мог обнаружить и другие, едва заметные изменения. По-прежнему грохотали молоты, лязгали крышки люков, а груженные боеприпасами тележки сновали между судами, но атмосфера на палубе стала более напряженной, словно сам воздух сгустился.

Противовзрывные створки все еще были наглухо задраены, но Сильверу казалось, что он слышит приглушенный плач и причитания собравшихся снаружи пони.

В широких коридорах вокруг пусковой палубы и на верхних ярусах наблюдательного отсека бессменно дежурили сотни отчаявшихся пони с зажженными свечами. Они приносили многочисленные обеты и пожелания выздоровления Защитнице, часто написанные на случайных обрывках бумаги неразборчивыми каракулями.

Кто и как управлял этим бесконечным потоком, оставалось тайной, но у пони появилась какая-то цель, а Сильвер понимал, насколько это необходимо в смутные часы ожидания.

Воины из третьего отделения были уже на борту, хотя их проход по пусковой палубе вызвал всеобщее замешательство и чуть не обратил в бегство всех присутствующих, настолько свежа была память о недавнем кровопролитии.  Дефолт и Шилд заканчивали последние предстартовые проверки, и Сильверу оставалось лишь отдать приказ о запуске.

За спиной послышались чьи-то шаги, и, обернувшись, Сильвер увидел, что его догоняет  Немо Бриз, младший сержант его отряда. Ее иногда называли Иной в противовес ее сестре Неро Бриз, которую звали Другой, поскольку эти двое были почти неразличимы между собой. Лица обеих пегасок настолько напоминали лицо Защитницы, что при взгляде на Немо у Сильвера перехватило дыхание. Он остановился и приветствовал пегаску.

– Капитан Сильвер, – произнесла Немо, – могу я с тобой поговорить?

– Конечно, Немо, – ответил Сильвер. – Мне очень жаль, что так случилось с Неро. Она была храбрым и очень преданным другом.

Немо коротко кивнула, и Сильверу оставалось лишь догадываться, какую боль испытывает пегаска. Ему и раньше приходилось оплакивать павших товарищей, но Немо и Неро были родными сестрами-близнецами, их связывали особые узы. Они были не разлей вода и чаще всего сражались в паре, но в последней вылазке место в свите Защитницы досталось только Неро, а Немо была вынуждена остаться с Сильвером у мертвого корабля.

За эту удачу Неро пришлось заплатить своей жизнью.

– Сильвер, я благодарна за сочувствие, – ответила Немо.

– А о чем ты хотела со мной поговорить, Немо?

– Вы собираетесь вернуться туда? – спросила Немо, и Сильвер тотчас понял, зачем она пришла.

– Да, – кивнул Сильвер. – Возможно, мы сумеем найти один предмет, который может помочь Защитнице. Если он еще там, мы его разыщем.

– Это там, где погибла Неро?

– Да, – снова кивнул Сильвер. – Думаю, что это там.

– Не пригодится ли вам еще пара копыт с мечом? Я бы хотела увидеть то место… где это произошло.

Сильвер не мог не заметить скорбь в глазах Немо.

– Конечно, пригодится, – ответил он.

Немо поблагодарила его кивком, и они направились к трапу «Грозового ястреба», в то время как двигатели корабля завывали, словно стая волков.

Твинкл наблюдала, как Хув одним взмахом отсек конечность манекена-партнера, а затем, приблизившись, нанес еще несколько быстрых ударов в корпус. От сокрушительной атаки дерево и металл треснули, и поникен рухнул на пол, превратившись в груду обломков.

За последние тридцать минут Хув разбил уже третий поникен для тренировки. Хув всегда выпускал свой гнев в драке, и в этот раз ничего не изменилось. Первый капитан изначально был создан ради убийства, а образ жизни не научил его находить другой выход дурному настроению.

Сама Твинкл уже в шестой раз начинала чистить свой меч, медленно и сосредоточенно проводя тряпкой по лезвию. Если у Панч Хува гнев превращался в потребность вершить насилие, Твинкл предпочитала успокаиваться знакомым рутинным занятием. Не в состоянии чем-нибудь помочь своей предводительнице, воины вернулись к тем делам, которые знали лучше всего.

– Мастер-оружейник снимет с тебя голову за трех разбитых поникенов, – сказала Твинкл, наблюдая, как Хув злобно лягает останки последнего из партнеров.

Запыхавшийся и разгоряченный Хув вышел из тренировочной камеры; по его телу стекали ручейки пота, и даже схваченные серебряной заколкой волосы на затылке тоже промокли от пота. Даже для рыцаря Хув был настоящим великаном с прекрасной каменно-твердой мускулатурой. Дефолт не раз дразнил его, шутливо утверждая, что Хув уступил ему командование тяжелыми пехотинцами, поскольку магическая полная броня оказалась ему маловата.

– Они для того и созданы, – бросил Хув.

– Но это не значит, что можно разбивать их в щепки.

Хув пожал плечами, достал из своего шкафчика полотенце и набросил на спину.

– Как ты можешь сохранять спокойствие в такое время?

– Поверь мне, Панчи, я далека от спокойствия.

– Но ты выглядишь спокойной.

– Если я не крушу все вокруг, не метаю во все стороны шары огня, это еще не значит, что я не волнуюсь.

Хув взял в копыта пластину своих доспехов, начал чистить, но тотчас отбросил ее с сердитым ворчанием.

– Панч, тебе надо бы сдерживать свой норов, – посоветовала ему Твинкл. – Если так пойдет, ты окончательно утратишь равновесие и никогда не сможешь его вернуть.

– Я знаю, – вздохнул Хув. – Но я не нахожу себе места; я подавлен, раздражен и печален одновременно. Я не могу остановиться ни на секунду. А вдруг она не справится, Маленькая Спаркл? Вдруг она умрет?

Первый капитан вскочил и стал наматывать круги по оружейной. Твинкл заметила, как от горя и гнева кровь снова прилила к его лицу.

– Это несправедливо! – рычал Хув. – Этого не должно произойти. Диархи не должны были такого допустить.

– Хув, Диархов уже давно здесь нет.

– Они хотя бы знают, что происходит? Или их это совсем не тревожит?

– Даже не знаю, что тебе сказать, друг мой, – сказала Твинкл, поднимая меч и разглядывая в лезвии сове отражение.

Очевидно, Хув нашел новую цель для своей бессильной ярости.

– С тех пор как они покинули нас после Великой Войны, все пошло по-другому, – ворчал Хув. – Они оставили нам зачищать все, что не захотели сделать сами. И ради чего? Ради какого-то важного проекта в Кантерлоте? Более важного, чем наше дело?

– Осторожнее, Панч, – предупредила его Твинкл. – Ты рискуешь переступить опасную грань.

– Это правда, но что с того? Только не говори, что ты сама этого не чувствуешь, я знаю, что это не так.

– Да… Кое-что изменилось с тех пор, – признала Твинкл.

– Мы здесь сражаемся и умираем, завоевывая новые земли для них, а они даже близко не приближается к границам своего города. Где их честь? Где их гордость?

– Хув! – воскликнула Твинкл, роняя клинок и вскакивая со своего места. – Достаточно. Если бы на твоем месте был кто-то другой, я бы сбила его с ног за подобные высказывания и залягала бы до смерти. Диархи – наши повелительницы. Мы поклялись повиноваться им.

– Мы поклялись в верности Твайлайт. Ты помнишь клятву братства?

– Я прекрасно ее помню, Хув, – резко ответила Твинкл. – И, как мне кажется, лучше, чем ты. Мы поклялись чтить Диархов превыше всех командиров.

Хув, отвернувшись, уперся копытами в сетку тренировочной камеры, мускулы под его шкурой перекатывались как желваки, а голова бессильно повисла. Вдруг со звериным рычанием он сдернул ограждающую панель и швырнул ее через оружейный зал, прямо под ноги Трикси, стоящей у входа.

– Трикси? – изумленно воскликнула Твинкл. – Как давно ты здесь стоишь?

– Достаточно давно, Маленькая спаркл. Достаточно давно…

Твинкл ощутила укол беспокойства.

– Хув слишком расстроен и зол. Он утратил душевное равновесие. Не стоит…

Трикси взмахнула ногой, словно отмахиваясь от объяснений Твинкл, и тусклый свет блеснул в ее розовых глазах.

– Не бойся, Твинкл Спаркл, ты же знаешь, что все это останется между нами. Здесь присутствуют только члены ложи. Если кто-то спросит о том, что я здесь сегодня услышала, ты же знаешь, что я отвечу, не так ли?

– Я не могу сказать.

– Верно,– улыбнулась Трикси, но отнюдь не успокоенная Твинкл почувствовала себя обязанной предводительнице Научного Отряда, словно обещание молчать было частью какой-то сделки.

– Трикси, ты пришла по какому-то делу? – резко спросил Хув.

– Да, – кивнула Трикси и продемонстрировала в поле телекинеза серебряный медальон ложи. – Состояние Защитницы ухудшается, и я объявила собрание.

– Сейчас? – удивилась Твинкл. – Почему?

– Я не могу сказать, – пожала плечами Трикси.

Они снова собрались в одном из кормовых отсеков «Хранителя Эквестрии», куда можно было пробраться по забытым узким переходам, ведущим на нижние палубы корабля. Снова путь им освещали тонкие свечи, и Твинкл вдруг очень захотелось поскорее покончить со всем этим. Защитница при смерти, а они тут формальности обряда соблюдают!

– Кто идет? – спросил из темноты закутанный в накидку пони.

– Три души, – ответила Трикси.

– Назовите ваши имена, – потребовал тот же голос.

– Неужели нам так необходимо играть в эти игры сейчас? – воскликнула Твинкл. – Силен, ты же прекрасно знаешь, кто мы такие!

– Назовите ваши имена, – повторил часовой.

– Я не могу сказать, – ответила Трикси

– Проходите, друзья.

Они прошли в пустой склад, и Твинкл наградила Силен Круза язвительным взглядом. Тот молча пожал плечами и последовал за ними. Обширное помещение со стеллажами вдоль стен, как всегда, освещалось свечами, но обычное добродушное веселье сменила мрачная печаль. Твинкл увидела завсегдатаев собраний: Силен Круза, Кьюта Саммера, Ватер Снейка и многих других офицеров и солдат, которых она знала или часто видела. И еще Сина Кривого.

– Давненько я не встречала тебя на собраниях, – сказала Твинкл.

– Да, верно, – согласился Син. – Мне пришлось пренебречь обязанностями члена ложи ради других дел, требующих самого пристального внимания.

– Братья, – обратился к собравшимся Силен. – Мы живем в мрачное время.

– Сергар, давай к делу, – прервал его Хув. – У нас нет времени для длинного вступления.

Заместитель мастера ложи сердито взглянул на Хува, но, заметив, что Первый капитан с трудом сдерживает гнев, кивнул, не рискуя вступать с ним в пререкания. Син показал крылом на Трикси и обратился ко всей аудитории:

– Нам хочет что-то сказать наша сестра из Научного Отряда. Согласны ли вы ее выслушать?

– Согласны, – хором ответили Дети Сумерек.

Трикси вышла в центр и поклонилась.

– Брат Хув совершенно прав: у нас нет времени для долгих церемоний, так что я сразу перейду к сути. Защитница умирает, и судьба всего Похода висит на волоске. Только мы можем ее спасти.

– Трикси, что это значит? – спросила Твинкл.

Чародейка прошлась по кругу.

– Врачи ничем не могут помочь Защитнице. При всей их преданности, они не могут вылечить ее недуг. Все, что им удается, это поддерживать в не жизнь, но и это не может длиться долго. Если мы сейчас не начнем действовать, станет слишком поздно.

– Что ты предлагаешь, Трикси? – спросил Син.

– Горные племена этих земель… – начала Трикси.

– При чем тут они? – перебила ее Твинкл.

– Это дикий народ, которым правят древние культы, но все это уже было нам известно. И наш мирный орден, который вы так просто называете всего лишь отрядом, узнал об этих дикрях кое-что интересное. Каждый культ почитает одно из местных хищных животных, и в этом их отличие. Во время моего пребывания в Шепчущих Горах с целью охоты на местных религиозных лидеров, я изучила деятельность этих культов зверей, думая найти в них признаки упадка или религиозной веры. Ничего подобного я не обнаружила, зато в одном из культов нашла то, что, как я уверена, может стать нашей надеждой.

Незаметно для себя Твинкл прониклась словами Трикси; ораторские способности чародейки, точно рассчитанная модуляция голоса и приятный тембр сделали бы честь самому опытному оратору.

– Говори скорее! – крикнул Син.

Все разом заговорили, и поднялся такой шум, что Силен Круз был вынужден крикнуть во весь голос, чтобы восстановить порядок.

– Мы должны доставить Защитницу в храм Культа Змея, – объявила Трикси. – Тамошние жрецы очень искусны в оккультных науках и исцелении, и я верю, что это единственный шанс спасти нашу Защитницу.

– Оккультные науки? – переспросила Твинкл. – Что это значит? Ты говоришь о черной магии?

– Я не думаю, что речь идет о черной магии, – сказала Трикси, оборачиваясь к единорожке. – Но даже если и так, что из того, Маленькая Спаркл? Неужели ты откажешься от их помощи? Неужели позволишь Защитнице умереть, лишь бы остаться незапятнанной? Разве жизнь Защитницы не стоит небольшого риска?

– Риска – да, но твое предложение похоже на подстрекательство к преступлению.

– Преступлением будет наше нежелание предпринять все возможные меры для спасения госпожи Твайлайт, – заметил Силен.

– Даже если это значит осквернить себя гнусной черной магией?

– Твинкл, оставь свое высокомерие, – сказал Силен. – Мы пойдем на это ради Ордена. У нас нет другого выбора.

– Так, значит, все уже решено? – воскликнула твинкл, проходя мимо Трикси в центр круга. – Если так, зачем это обсуждение? Зачем вообще надо было нас собирать?

Син, хромая, вышел из-за спины Силена и покачал головой.

– Сестра Твинкл, мы все должны быть заодно. Тебе известен закон ложи. Если ты не согласишься, мы ничего не станем предпринимать, и Защитница останется здесь. Но она умрет, если мы ей не поможем. Ты сама знаешь, что это так.

– Умоляю, не заставляйте меня идти на это,– попросила Твинкл.

– Мы должны, – возразил Син. – Другого пути нет.

Взоры всех собравшихся были прикованы к нему, и Твинкл почувствовала, как тяжесть ответственности за принятое решение вдавливает ее в пол. Она поймала взгляд Хува, но и в нем прочла решимость пойти на все ради спасения Защитницы.

– А как же Дефолт и Сильвер? – спросила Твинкл, цепляясь за соломинку. – Их нет с нами, и нам неизвестно их мнение.

– Сильвер не является одним из нас! – крикнул Винтер Снейк, капитан восьмого Двенадцатого Отряда Штурмовиков. – У него был шанс вступить в ряды ложи, но он отвернулся от нас. Что касается Экономика, то он будет заодно с нами. У нас нет времени дожидаться его возвращения.

Твинкл обвела взглядом лица присутствующих и поняла, что у нее нет выбора. Как не было с того момента, когда она переступил порог этой комнаты.

Чего бы это ни стоило, Защитница должна жить. Это так просто.

Он знала, что со временем возникнут опасные последствия. Так всегда бывает при сомнительных сделках, но за спасение Твайлайт стоит заплатить любую цену.

Если она останется тверда в своих убеждениях, ее проклянут как чародейку, которая предпочла остаться в стороне и позволила Защитнице умереть.

– Ну, хорошо, – сказала она, наконец. – Пусть Культ Змея сделает все, что в ее силах.

Сильвер заметил, что за несколько часов, прошедших с их первой высадки в проклятых болотах, местность изменилась почти до неузнаваемости. Исчезли клубы тумана и вязкая дымка, а небо прояснилось и из грязно-желтого превратилось в белое. Зловоние все еще стояло в воздухе, но и оно стало намного слабее и вместо непереносимого стало всего лишь неприятным. Неужели смерть Рэда разрушила какую-то силу, удерживавшую пригорье в состоянии непрекращающегося гниения?

Едва «Грозовой Ястреб» коснулся поверхности болота, Сильвер увидел, что зараженные гнилью леса исчезли – без поддерживающих их стволы полчищ личинок и червей они просто рухнули на землю. Отсутствие непроницаемого тумана очень облегчило поиски обломков «Ярости Луны», тем более что теперь не было жутких сигналов с мертвого корабля.

Катер остановился, и Сильвер с уверенностью прирожденного лидера вывел на болотистую землю воинов Дефолта, Шилда и Немо. Несмотря на то, что Дефолт гораздо раньше его заслужил капитанское звание, он безоговорочно подчинялся его приказам в этой экспедиции.

– Силли, а что ты собираешься искать? – спросил Дефолт, поглядывая на холм высыпавшихся из корабля Рэда обломков.

Дефолт не успел подыскать себе новый шлем и теперь морщился от скверного запаха.

– Я и сам еще не знаю, – ответил Сильвер. – Ответы, может быть. Все, что может помочь Защитнице.

– Мне это нравится, – кивнул Дефолт. – А как ты, Немо? Что ты здесь ищешь?

Немо Бриз ничего не ответила. Он сняла свой мушкет с плеча и зашагала к разбитому кораблю. Сильвер поспешно догнал ее и положил копыто на плечо.

– Немо, ты ведь не хочешь создать нам здесь проблемы?

– Нет. Я только хотела взглянуть на то место, где погибла моя сестра, – ответила Немо – Пока я не увижу его собственными глазами, я не смогу примириться с потерей. Знаю, я видела ее тело в морге, но я словно не на покойника смотрела, а гляделась в зеркало. Ты меня понимаешь?

Сильвер не совсем ее понял, но все же кивнул.

– Хорошо, занимай место в общем строю.

Они направились к мертвому кораблю, подошли к осыпи и стали взбираться к пробоине, зияющей в корпусе «Ярости Луны».

– Проклятье, кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как мы здесь сражались, – проворчал Дефолт.

– Деф, это было всего три или четыре часа назад, – заметил Сильвер.

– Знаю, и все же…

Вскоре они добрались до пробоины и оказались в чреве корабля. Воспоминания о последнем посещении этого места и встреченных здесь обитателях отчетливо встали перед мысленным взором Сильвера.

– Будьте начеку. Мы не знаем, что могло остаться в этих развалинах.

– Надо было разбомбить эти обломки, – проворчал Дефолт.

– Тихо! – шикнул на него Сильвер. – Ты что, не слышал, что я сказал?

Дефолт поднял копыта в примирительном жесте, и они продолжили путь по скрипучим полам темных залов, узким трапам, освещенным мерцающими фонарями, и вонючим почерневшим коридорам. Шилд и Сильвер возглавлял отряд, а Дефолт и Немо прикрывали тыл. Заполненный тьмой остов корабля оставался все таким же мрачным и угрожающим, но отвратительная органика, покрывавшая все поверхности слоем слизи, теперь погибла и рассыпалась в пыль.

– Что здесь творится? – спросил Дефолт.– Несколько часов назад это место выглядело как гидропонная площадка, а теперь…

– Умирает, – закончил за него Шилд. – Как те деревья на болоте.

– Здесь все выглядит давно мертвым, – добавила Немо, срывая со стены целый пласт лишайника.

– Не трогай здесь ничего, – предупредил Сильвер. – В этом корабле имеется яд, поразивший нашу повелительницу, и, пока мы не выясним, что это было, не стоит ни до чего дотрагиваться.

Немо бросила лишайник на пол, вытерла копыто о край плаща, и они углубились в недра корабля. Сильвер прекрасно помнил маршрут, и вскоре отряд вышел в центральный коридор, ведущий к капитанскому мостику.

Из пробоин в корпусе падали снопы света, а летающие в воздухе пылинки создавали призрачный сверкающий частокол. Сильвер вел отряд вперед, пригибаясь под накренившимися переборками и провисшими кабелями, от которых все еще летели искры. Скоро они достигли конечной цели.

Запах гниющего трупа Рэда Сильвер почуял задолго до того, как увидел тело; зловоние разлагающейся плоти разносилось далеко за пределы капитанской рубки. Осторожно проникнув внутрь помещения, Сильвер жестом велел воинам обойти зал по периметру.

– Как мы поступим со всеми этими несчастными? – спросил Шилд, указывая на свисающие с потолка знамена, на полотнищах которых были распяты маги и солдаты из армии Рэда. – Нельзя же просто оставить их здесь.

– Знаю, но сейчас мы ничего не можем для них сделать,– ответил Сильвер.– Когда уничтожим корабль, все они найдут успокоение.

– Это он? – спросила немо, поведя стволом мушкета в сторону огромного раздувшегося тела.

Сильвер кивнул, поднял меч и приблизился к трупу. Под кожей наблюдалось волнообразное движение, словно гигантский живот Рэда жил собственной жизнью. При ближайшем рассмотрении оказалось, что под туго натянутой желто-зеленой кожей пирует несметное множество жирных личинок и червей.

– Проклятье, до чего он отвратителен! – ужаснулась Немо. – И это… существо убило Неро?

– Я думаю, да, – ответил Сильвер. – Защитница не сказала ничего определенного, но здесь больше никого не было.

Сильвер оставил Немо предаваться скорби, а сам обернулся к своим воинам:

– Разойдитесь по всему залу и ищите все, что может пролить свет на то, что здесь происходило.

– Ты совсем не имеешь представления, что искать? – спросил Шилд.

– Ни малейшего, – признался Сильвер. – Возможно, это оружие.

– Ты считаешь, что мы должны обыскать этого жирного ублюдка? – спросил Дефолт, показывая на Рэда. – И кто тот несчастный, которому выпадет эта работенка?

– Я думал, тебе это понравится, Дэффи

– О нет, я и кончиком копыта к нему не притронусь!

– Я сделаю это,– сказала Немо, опустилась на колени и отбросила в сторону остатки одежды трупа вместе с лохмотьями кожи.

– Видишь? – Дефолт отступил назад. – Крошка Немо сама вызвалась, давай не будем ей мешать.

– Хорошо, только будь осторожна, Немо,– предупредил ее Сильвер и с облегчением отвернулся, чтобы не видеть отвратительного зрелища, а Немо принялась расчленять труп.

Воины приступили к обыску, а Сильвер взобрался на возвышение, где стояло кресло капитана, и оттуда заглянул в кабину экипажа, заваленную всевозможным мусором и наростами плесени. Сильвер никак не мог понять, что могло привести этот славный корабль и не менее славного жеребца к такому позорному концу.

Он обошел кресло и остановился, задев ногой какой-то твердый предмет. Нагнувшись, Сильвер обнаружил продолговатую шкатулку из полированного дерева. Ее стенки остались чистыми и гладкими, что в этом интерьере показалось, по меньшей мере, странным. Шкатулка была темно-коричневой, длиной примерно с ногу пони, и по всей поверхности дерева были вырезаны непонятные символы. Крышка держалась на золотых петлях, и, отодвинув тонкую задвижку, Сильвер заглянул внутрь.

Шкатулка оказалась пустой и обитой изнутри красным бархатом. Только открыв шкатулку, Сильвер осознал, насколько опрометчиво это было с его стороны. Он задумчиво провел копытом по крышке, обводя символы, и их плавные округлые очертания показались смутно знакомыми.

– Сюда! – закричал один из воинов Шилда, и Сильвер, подхватив шкатулку, кинулся на зов.

Пока Немо Бриз продолжала разбирать прогнивший труп Рэда под комментарии и плоские шутки Дефолта, остальные рыцари Ордена сгрудились на палубе вокруг какой-то находки.

Сильвер, подойдя ближе, увидел обрубок одной из конечностей Рекорд Рэда, мертвые пальцы, отросшие из копыта, все еще сжимали рукоять странного сверкающего меча с лезвием, похожим на серый кремень.

– Точно, это правая нога Рэда, или это рука?  – сказал Шилд, наклоняясь, чтобы взять меч.

– Не трогай, – остановил его Сильвер. – Если это оружие свалило с ног Защитницу, я не хочу даже думать, что оно может сделать с нами.

Шилд отпрянул от меча, словно от ядовитой змеи.

– А это что? – спросил Дефолт, подходя к ним и показывая на шкатулку.

Сильвер опустился на колени и поставил шкатулку рядом с мечом. Увидев, что оружие должно точно поместиться внутри футляра, он совершенно не удивился.

– Мне кажется, раньше меч лежал здесь.

– Выглядит совсем как новая, – заметил Шилд. – А что там вырезано? Какие-то письмена?

Сильвер ничего не ответил и, опустившись на колени, стал разгибать когтистые многосуставные пальцы чудовища, сжимавшие копытоять меча. Хоть он и понимал, что это невозможно, но все же морщился, отводя каждый мертвый палец, словно ожидал, что лапа оживет и вцепится в него.

Наконец, меч был освобожден, и Сильвер поднял оружие.

– Осторожнее! – воскликнул Дефолт.

– Спасибо, Деффи, а я уж чуть не собрался его выбросить.

– Извини.

Сильвер медленно опустил меч в шкатулку. Рукоять вздрогнула, и у Сильвера возникло дикое ощущение, будто меч эхом повторил имя Дефолта. Предчувствие чудовищной опасности, грозящей другу со стороны оружия, сжало сердце. Сильвер захлопнул крышку и выдохнул давно сдерживаемый воздух.

– Во имя ляшек Селестии, как такой пони, как Рэд завладел этим странным оружием? – спросил Дефолт. – По нему даже не скажешь, что это изделие копыт наши мастеров.

– Так и есть, – сказал Сильвер и, к своему ужасу, понял, почему вырезанные на стенках шкатулки символы показались ему знакомыми. – Это изделие из Зала Оружия оленей

– Тех самых оленей? – изумился Дефолт. – Но разве они не…

– Да,– сказал Сильвер, бережно поднимая шкатулку с пола. – Это и есть апофеоз, похищенный из Зала Оружия в Ксенобии.

Слухи молниеносно распространились по «Хранителю Эквестрии», и рыдающие пони выстроились вдоль пути, по которому должны были нести Защитницу Сотни пони встречали рыцарей в каждом переходе, когда те проносили свою предводительницу на щитах. На Защитнице были ее парадные доспехи снежно-белого цвета, отделанные золотом, на груди сверкал рубиновыми глазами двуглавый аликорн, длинную гриву заплели в две толстые косы, а благородное чело венчал серебряный лавровый венок.

Носилки держали Хув, Твинкл, Силен Круз, Райс Харт, Флай Берн и Сильвер Спун а позади шли Гектор Варрион и Син Хартстрингс. Ослепительно сверкали отполированные доспехи, а форменные плащи колыхались при каждом движении.

Шествие возглавляли герольды и глашатаи, так что повторение кровавой сцены, произошедшей на пусковой палубе, было исключено, а кроме того, рыцари двигались очень медленно, словно боясь потревожить раненую госпожу, сражавшуюся с ними бок о бок с самых первых дней Великого Объединительного  Похода. Воины Ордена не сдерживали слез.

За неимением цветов пони осыпали носилки полосками бумаги, на которых были написаны слова любви и надежды. Узнав, что Защитница еще жива, они зажигали сухие травы, которым приписывались целительные свойства, и подвешивали дымящиеся курильницы по всему пути следования процессии, а где-то неподалеку оркестр играл марш Эквестрии.

Горящие свечи и курильницы издавали сладковатый аромат, а жеребцы и кобылы, солдаты и рабочие, охваченные общим горем, рыдали друг у друга в объятиях. Вдоль всего перехода были вывешены боевые знамена, и до самой стартовой палубы шествие сопровождалось молитвенными песнопениями. Двери, ведущие на палубу, и все переборки до последнего сантиметра были оклеены клочками пергамента с посланиями Защитнице и ее воинам.

Твинкл, никогда не видевшая ничего подобного, была поражена таким единодушным проявлением народной любви и сочувствия. Для нее Защитница в первую очередь была воином, другом, избранницей Диархов.

Для всех этих смертных пони она стала гораздо большим. Для них Защитница была символом благородства и героизма, символом новой эпохи, которую они под ее руководством создавали на пепелище Темного Времени.

Само существование Твайлайт обещало конец страданиям и смертям, долгие годы терзавшим народы пони.

Благодаря таким героям, как Защитница, Темное Время подходит к концу и на горизонте уже загорался свет новой эры.

И теперь все это было под угрозой, и Твинкл понимала, что сделала правильный выбор, позволив перевезти Защитницу в храм культа. Жрецы вылечат Твайлайт, а если для этого потребуются силы, которыми не принято гордиться, что ж, пусть будет так.

Жребий брошен, и остается только верить, что Твайлайт к ним вернется. Твинкл улыбнулась, припомнив слова Твайлайт, сказанные по поводу веры. Защитница, по своему обыкновению, выказала глубочайшую мудрость в абсолютно неподходящей для этой обстановки – как раз перед прыжком с несущегося штурм-катера на крепость зебр в Мэйнхетенне

– Когда ты достигнешь предела своего знания и полетишь в темноту неизвестности, надо верить, что впереди ждет одна из двух возможностей, – сказала тогда защитница.

– И что это за возможности? – спросила Твинкл.

– Либо под ногами окажется твердая почва, либо ты научишься летать, – со смехом закончила Защитница уже в прыжке, расправляя свои огромные крылья.

От воспоминаний комок подкатил к горлу, и в этот момент двери стартовой палубы с грохотом закрылись за ними, и процессия зашагала к ожидавшему иештурмкатеру Защитницы.

Змея на сердце

Кончик пера в копыте Блу Пайпера скользил по странице, словно двигался по собственной воле. Судя по тем мыслям, которые архиватор облекал в слова, можно было подумать, что так оно и есть. Муза, похоже, прочно обосновалась в его комнате, и внутренний монолог Игнация превращался в мощную симфонию, каждая строка ложилась на свое место так, словно другого варианта повествования не существовало.

Такого вдохновения он не чувствовал даже при создании своих шедевров «Поэма Небесного Океана» и «Образы Войны». Строго говоря, теперь, оглядываясь назад, Пайпер испытывал ненависть к своим собственным произведениям за изобилие безвкусной мишуры и слащавую ограниченность описаний. Слова и мысли, что переполняли его в настоящий момент, – только они имели смысл, и Пайпер ругал себя последними словами за то, что на осознание ему потребовалось так много времени.

Истина, вот что важно. Именно это сказал ему капитан Сильвер, но тогда Пайпер не понял его или не придал значения его словам. После того как Сильвер взял его под свое покровительство, Пайпер создавал мелкие и ничтожные стихи, недостойные Кантерлотского лауреата, но теперь все изменилось.

После смертоубийства на стартовой палубе он примчался в свою комнату, схватил бутылку пранцуского вина и засел за работу.

Праведное возмущение ужасной жестокостью, которой он стал свидетелем, выливалось потоком слов, смелых метафор и решительных осуждений. Работая без перерывов, Пайпепр исписал уже три страницы и испачкал чернилами все копыта, даже задние.

– Все, что я создал до сих пор, было прологом, – прошептал он, не переставая писать.

Но вдруг ему в голову пришла мысль, которая заставила отложить перо и поставила его перед выбором. Истина бесполезна, если никто ее не слышит.

Командование экспедиции предоставило архиватором пресс-центр, где они могли демонстрировать свои работы и выставлять их на всеобщее обсуждение. Ни для кого не было секретом, что проходящие через пресс-центр материалы подвергались цензуре, а то и вовсе запрещались, так что услугами этого органа мало кто пользовался. Учитывая содержание новой поэмы, Пайперу не стоило и надеяться на его помощь.

Но вот его двойной подбородок дрогнул от усмешки. Пайпер порылся в кармане и вытащил смятый листок бумаги – листовку Скай Киллер. Пайпер расправил листок на столе и накрыл его копытом.

Текст дешевого издания был нечетким, а от бумаги пахло нашатырным спиртом – наверняка это продукт какого-то частного печатного станка. Если Скай Киллер удалось им воспользоваться, значит, удастся и ему.

Перед тем как покинуть капитанскую рубку, Сильвер позволил Немо Бриз сжечь труп Рэда. Его подруга в испачканных гноем и гнилью доспехах не давала магу прекратить поливать труп огнем до тех пор, пока от чудовищных останков не остались лишь пепел да горсточка обгоревших костей. Акт уничтожения был лишь небольшим утешением после смерти родной сестры, но хоть что-то… Оставив еще дымящийся прах, они пустились в обратный путь через разрушенный корабль.

Когда они выбрались из пробоины, снаружи  уже наступили сумерки, огненно-красный шар солнца уже почти скрылся за линией горизонта. Сильвер нес блестящий деревянный футляр с апофеозом, а остальные воины, спустившись с груды обломков, молча сопровождали его к штурмкатера.

Вскоре воздух задрожал от гула, земля качнулась под ногами, и с места высадки королевских военных сил, где начиналась недавняя операция, взметнулись в небо три высоких столба огня и дыма. Сильвер посмотрел вслед трем кораблям, на которых големы-титаны возвращались в бронированные утробы небесны кораблей, и мысленно поблагодарил их экипажи за помощь в недавних схватках с ожившими мертвецами.

Очень скоро в небе остались только белые полосы над горизонтом, и лишь плеск воды и негромкое ворчание ожидавшего «Ястреба» нарушали тишину. Унылые просторы болот на многие километры вокруг были пусты, и Сильвер почувствовал себя самым одиноким пегасом в мире. Немного погодя он различил в небе маленькие голубые огоньки армейских транспортов, следующих за грузовыми судами, – последние из остававшихся на поверхности солдат тоже возвращались на флотилию.

– Мы закончили здесь свои дела, не так ли? – спросил Дефолт.

– Думаю, да, – согласился Сильвер. – И чем скорее мы вернемся, тем лучше.

– Как ты думаешь, как эта штука сюда попала?

Сильверу не потребовалось уточнять, о чем идет речь, и он покачал головой, не желая пока делиться с Дефолтом своими подозрениями. Как ни любил он Дефа, он не мог забыть о его склонности к болтовне, а раньше времени спугнуть добычу не хотелось.

– Не знаю, Деффи, – ответил Сильвер, направляясь к опущенному заднему трапу «Грозового ястреба». – Я полагаю, мы этого уже никогда не узнаем.

– Брось, Силли, это же я, Деф! – рассмеялся Дефолт. – Ты настолько прямодушен, что совсем не умеешь лгать. Я вижу, что у тебя имеется какая-то идея, так давай выкладывай!

– Не могу, Деф, извини, – сказал Сильвер. – Пока еще рано. Поверь, я знаю, что делаю.

– В самом деле знаешь?

– Ну, не совсем, – признался Сильвер. – Кажется, что знаю. Проклятье, как бы мне хотелось расспросить обо всем Защитницу!

– Но ее здесь нет, – заметил Дефолт, – так что придется поделиться со мной.

Сильвер, радуясь, что может выбраться из проклятых трясин, шагнул на трап, затем обернулся к Дефолту:

– Ты прав, ДеФ, я расскажу тебе все, но только не сейчас. Сначала мне необходимо кое-что хорошенько обдумать.

– Слушай, сИЛ, я не так уж глуп, – вполголоса произнес Дефолт, приблизившись вплотную, чтобы его слова не услышали остальные. – Мне известен только один путь, которым это оружие сюда попало: его привез кто-то из нашей экспедиции. И оружие попало к Рэду раньше, чем здесь появились мы. А это значит, что его мог привезти только одна личность, которая была вместе с нами во время боя в Ксенобии и попала сюда раньше нас. Ты знаешь, о ком я говорю.

– Да, я знаю, кого ты имеешь в виду, – согласился Сильвер, отводя Дефолта в сторонку, подальше от заходящих на борт воинов. – Но я не могу понять зачем. Зачем создавать нам столько неприятностей, похищая меч, а потом привозить его сюда?

– Я разорву эту дочь шлюхи пополам, если узнаю, что она намеренно пыталась навредить Защитнице! – зарычал Дефолт. – А из ее шкуры я сделаю прикроватный коврик для Немо Бриз.

– Нет! – прошипел Сильвер. – Только не сейчас. Сначала надо выяснить, с какой целью все это затеяно и кто еще участвует. Я просто представить себе не могу, чтобы кто-то замышлял недоброе против Защитницы.

– Ты считаешь, что происходит именно это? Ты думаешь, что кто-то из высших командиров покушается на титул Защитницы?

– Я не знаю, все это трудно себе представить, и больше похоже на сюжет из какой-нибудь старинной книги Зэда.

Оба на некоторое время замолчали. Мысль о том, что кто-то из верховных военачальников мог предпринять попытку свергнуть Твайлайт, казалась невероятной, недопустимой и возмутительной, но…

– Эй, – окликнула их Немо из глубины «Ястреба», – что вы там втихомолку затеваете?

– Ничего, – с виноватым видом ответил Сильвер. – Мы просто разговаривали.

– Тогда заканчивайте. Надо торопиться.

– Что-то случилось? – спросил Сильвер, проходя в кабину пилота.

– Защитница, – сказал Шилд, повернувшись к Сильверу. – Они перевозят ее к подножию Шепчущих Гор.

Спустя пару мгновений «Грозовой Ястреб» уже был в воздухе, оставив за собой фонтаны мутной болотной воды, испаряющейся в голубых струях пламени двигателей. Боевой корабль, набирая скорость и высоту, описал широкий круг, а затем свечой взвился в небо.

Пилот хорошенько разогрел двигатели, и «Ястреб» с ревом вырвался за грань облаков.

Огромное красное солнце уже опускалось за горизонт, и горячие сухие ветры, поднимающиеся над плато, сильно трепали корабль, летящий с безумной скоростью. За бронированным стеклом рубки расстилался коричневый, сухой и желтый край. Сильвер, занявший место в рубке управления рядом с пилотами, пристально следил за постепенно приближающейся красной точкой, коей ему с такого расстояния виделся катер Защитницы.

Далеко внизу можно было заметить мерцающие огоньки эквестрийской военной зоны, где экспедиционные силы впервые ступили на поверхность этой не гостеприимной земли. Широкое кольцо огней опоясывало временные посадочные площадки и защитные укрепления. Пилот вел корабль кратчайшим курсом под крутым углом, поскольку скорость сейчас имела большее значение, чем безопасность полета, и по пути «Ястреб» обгонял множество других судов, направлявшихся к поверхности.

– Почему их так много? – удивился Сильвер, когда корабль снизился достаточно, чтобы можно было рассмотреть на земле солдат и служащих, спешно готовившихся к приему множества судов.

– Не имею представления, – ответил пилот. – Но от флотилии отсоединились десятки транспортных кораблей и катеров . Неужели им всем разом понадобилось посетить это район?

Сильвер ничего не ответил. Множество кораблей, направлявшихся вместе с ними к земле именно в этот момент, стало для него еще одной частью неразрешимой головоломки. Каналы магико-волновой связи были забиты безумным бредом; рыдающие голоса предвещали близкий конец света, а другие в то же время благодарили Богинь-Диархов за спасение своей избранной Защитницы из смертной тени.

Ни те, ни другие не добавляли ясности. Сильвер попытался связаться с кем-нибудь из членов братства, но они не отвечали, а когда он не смог найти даже Сина на «Хранителе Эквестрии», в сердце закралось недоброе предчувствие.

Корабль подлетел к армейским позициям, и Сильвер увидел непрерывную цепочку огней, протянувшихся к северу от импровизированного воздушного порта. Сильвер приказал пилоту сбросить скорость и опуститься пониже.

По равнине двигалась длинная колонна самых различных транспортных средств – танков, подвозчиков снарядов и даже несколько гражданских повозок, – и каждое из них было битком забито пони. Все направлялись в горы, и настолько быстро, насколько было возможно. «Грозовой ястреб» быстро пронесся над землей в гаснущем свете дня, обогнал колонну и помчался дальше в том же направлении.

– Как скоро мы доберемся до катера Защитницы? – спросил Сильвер.

– При такой скорости минут через десять или около того, – ответил пилот.

Сильвер попытался собраться с мыслями, но царящее вокруг безумие плохо способствовало сосредоточению. С тех пор как они покинули город оленей, его разум превратился в бурлящий водоворот, вбирающий в себя все странные факты и потом выбрасывающий их на поверхность на пузырьках подозрений. Неужели на него до сих пор действует случившееся с Треком? Возможно ли, чтобы силы, обитавшие в Шепчущих Вершинах, до сих пор мучили его и заставляли шарахаться от призраков, которых, кроме него, никто не видел?

Сильвер готов был бы в это поверить, если бы не существование апофеоза и твердая уверенность, что Трикси Луламун солгала ему по пути в Пять Шестнадцать.

Пайпер утверждал, что Трикси намеренно подталкивала Защитницу совершить вылазку в Шепчущие Горы, и ее невольное признание в краже проклятого меча вело к единственному выводу: Трикси хотела, чтобы Твайлайт была убита.

Но это желание не имело смысла! Зачем изобретать такой замысловатый способ убийства Защитницы? Здесь должно скрываться что-то еще…

Факты постепенно накапливались, но ни один из них не укладывался в логические рамки, и Сильвер никак не мог понять их подоплеку. Он лишь знал, что что-то происходит и все это кем-то искусно подстроено.

– Мы подходим к расположению катера Защитницы! – крикнул пилот.

Сильвер стряхнул оцепенение. Он совсем позабыл о времени, но тотчас сосредоточился на происходящем за бронированными стеклами кабины.

Теперь их окружали высокие горные вершины и зазубренные скалы из серого камня, сверкающего ледяными панцирями. Корабль летел над древней мощеной дорогой, проложенной по дну ущелья, с потрескавшимися, стертыми временем плитами. По обе стороны дороги еще стояли изваяния давно умерших правителей, а повалившиеся колонны были похожи на павших на посту часовых. Долина уже погрузилась в ночную тьму, и лишь видневшиеся вдалеке стены кратера отражали бронзовые лучи заходящего светила.

Пилот сбросил скорость, и через расселину корабль влетел в колоссальный кратер, углублявшийся в поверхность не меньше чем на тысячу метров. Дно кратера было плоским, и в центре возвышалось здание, сложенное из того же камня, что и окружающие горы. Здание было освещено тысячами пылающих факелов. «Ястреб» описал круг, и Сильвер увидел, что строение представляет собой восьмиугольник, причем каждый угол венчал высокий бастион, что придавало ему вид неприступной крепости. Восемь башен окружали главный купол, и на вершине каждой из них горел огонь.

Внизу Сильвер заметил и катер Защитницы, окруженный факелоносцами, которых было не меньше тысячи. От штурмкатера к исполинским сводчатым вратам вела прямая дорожка, и Сильвер увидел знакомую фигуру Защитницы, которую Дети Сумерек несли на носилках.

– Высаживай нас! Скорее! – крикнул Сильвер.

Он вскочил на ноги, пробежал в пассажирский отсек и сдернул со стойки мушкет.

– Что случилось? – спросил Шилд. – У нас неприятности?

– Возможно, – ответил Сильвер и повернулся к находящимся на корабле воинам: – После высадки следуйте за мной.

Его воины с привычной быстротой приготовились к десантированию, а пилот «Ястреба» до предела снизил скорость и высоту. Освещение кабины с красного сменилось на зеленое, полозья корабля сильно ударились о землю. В тот же момент створ заднего люка опустился, образуя трап, и Сильвер, выскочив из корабля, полетел в сторону процессии.

Ночь уже спустилась на землю, но воздух еще оставался горячим, и ароматы невидимых цветов наполняли его горьковатым благоуханием. Сильвер летел впереди своих воинов, и факелоносцы бросали вслед группе озадаченные взгляды. Капитан увидел, что это были коренные обитатели этих земель.

Они были в длинных накидках из блестящих узорчатых пластинок, почти все – вооружены несколькими кинжалами, висящими на перевязи, и пороховыми пистолетами. Перед рыцарями все расступались, склоняя головы, и внезапно Сильвер обратил внимание на то, как сильно эти существа отличаются от пони.

Во время первого посещения Пять Шестнадцать он не слишком много внимания уделял коренным обитателям. Тогда он был рядовым капитаном, и все его помыслы были обращены только на выполнение приказов и достижение поставленных целей, ему было не до антропологических изысканий. Да и сейчас, при том сумбуре, который царил в его мыслях, он совершенно случайно обратил внимание на наружность местных. Просто их было много.

Сильвер вспомнил яростный спор Хува с Защитницей по поводу оленей. Первый капитан тогда настойчиво советовал вступить с ними в войну только из-за их снисходительности к псам. Даже не принимая во внимание никаких других причин, один только внешний вид местных давал достаточно поводов к войне, но этого почему-то не случилось.

Местные жители определенно вели свое происхождение от расы пони, но отличие этой ветви от эквестрийцев было не менее заметным, чем отличие бизонов от коров. Плоские лица, темные глаза, тусклые расцветки шерсти, и чрезмерное, почти как у северян, напоминали Сильверу дикие дивизии ледяной гвардии, в которых набирали дикарей из северных племен Норски

То были примитивные существа, у которых хватало мозгов только на то, чтобы махать мечом или стрелять из мушкета, и не более. Такая практика не слишком нравилась Сильверу, и хотя обитатели Пять Шестнадцать, безусловно, обладали более развитым интеллектом, чем дикари севера, их наружность ничуть не развеяла его тревог.

Впрочем, Сильвер очень скоро выбросил из головы местных, поскольку уже подлетел к массивной лестнице, высеченной в скале и украшенной изображениями клубящихся змей и горящими жаровнями. Два узких канала, по которым вниз сбегала вода, разделяли ступени на два боковых прохода и один центральный.

Процессия, несущая Защитницу, уже достигла второго марша лестницы, и Сильвер помчался к ним, перепрыгивая сразу через три ступеньки. Раздался оглушительный скрежет камней, мгновенно вызвавший в воображении картину закрывающейся монолитной двери.

– Быстрей! – крикнул Сильвер, вновь отрываясь от земли.

На самом верху лестницы дрожащие огоньки углей в жаровнях отбрасывали красноватый свет на статуи и отражались в металлической чешуе и их кварцевых глазах. Последние лучи заходящего солнца упали на змей, обвившихся вокруг колонн, и на мгновение почудилось, что они ожили и спускаются к ступеням. Зрелище было не из приятных, и Сильвер, открыв канал связи, закричал:

– Хув, Спаркл? Вы слышите меня? Отзовитесь!

Ответом был треск помех, и Сильвер ускорил шаг.

Наконец он добрался до конца первого марша, и на открывшейся взгляду залитой лунным светом эспланаде увидел еще больше змей, украшавших каждую колонну. Между колоннами шел сужающийся проход, ведущий к гигантским воротам дворца. Широкие створки кованой бронзы были распахнуты, и при виде этого грозного портала, за которым царила непроглядная тьма, таящая в себе неведомое, у Сильвера по спине пробежали мурашки.

Врата начали закрываться. Перед ними стояли воины Ордена. Но Защитницы с ними уже не было.

– Быстрее! Боевой марш! – заорал Сильвер и полетел вперед.

С такой он мог передвигаться на значительные расстояния и после этого был способен еще сражаться в полную силу. В полете Сильвер молча молился, чтобы после этого марш-броска им не пришлось вступать в бой.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что спирали и линии ворот – бессмысленный на первый взгляд узор – образуют искусно переданные сцены. Гибкие тела змей тянулись от одного листка к другому, свивались в кольца, заглатывая свои хвосты, переплетались между собой в брачных играх.

Полная картина открылась лишь в тот момент, когда створки окончательно сошлись, оглушительно лязгнув. В отличие от Твайлайт, Сильвер не был знатоком искусства, но величественная картина, сложившаяся из многочисленных образов на сошедшихся створках, поразила даже его. Центр композиции образовывало огромное дерево с раскидистыми ветвями, на которых висели самые разнообразные плоды. Три толстых корня занимали нижнюю часть ворот и словно тянулись к широкому бассейну, вода из которого, протекая через эспланаду, спускалась по главной лестнице.

Ствол дерева обвивали две змеи, и их головы покоились на вершине. Сильвер удивился, насколько это изображение похоже на знак всех врачей и медиков в армии.

У края бассейна, перед закрывшимися вратами стояли семеро воинов. Все они были в доспехах Детей Сумерек, и все хорошо известны Сильвера: Хув, Твинкл, Силен, Снейк, Кьют, Лоний и Син.

Все воины были без шлемов, и, едва они обернулись, на каждом из лиц он увидел одно и то же выражение – беспомощного отчаяния. Не раз и не два Сильвер проходил через ад с каждым из этих воинов, и подобное состояние его братьев мгновенно рассеяло ярость Сильвера оставив вместо него пустоту и скорбь.

Замедлив шаги, он подошел вплотную к Твинкл.

– Что вы наделали? – спросил он. – что же вы наделали?

– Мы сделали то, что было необходимо, – ответил Хув вместо промолчавшей Твинкл.

Сильвер проигнорировал Первого капитана.

– Маленькая Спаркл? Расскажи, что произошло.

– Как сказал Хув, мы сделали то, что надо было сделать, – сказал Твинкл. – Защитница умирала, а Медикалс ничем не мог ей помочь. И вот мы доставили ее сюда,в Обитель Змея.

– Обитель? – переспросил Сильвер.

– Так называется это место,– пояснила Твинкл.– Обитель местного культа Змеи.

– Храм?! – воскликнул Дефолт. – Твинкл, вы принесли Защитницу в церковь? Вы сошли с ума? Твайлайт никогда не согласилась бы на это.

– Может, и не согласилась бы, – вмешался Силен, выйдя вперед и встав рядом с Хувом, – но она уже не могла даже говорить. Последние несколько часов она проговорила с этой писакой, а потом потерял осознание. Нам пришлось поместить ее в искусственную кому, чтобы доставить сюда живым.

– Дефолт прав? – спросил Сильвер. – Это действительно храм?

– Храм, церковь, Обитель, дом исцеления, называй, как хочешь, – пожав плечами, ответил Силен – Защитница лежит на смертном одре, и ни приверженность религии, ни ее отрицание сейчас не имеют значения. У нас осталась одна-единственная надежда, так неужели мы должны были от нее отказаться? Если ничего не предпринять, Защитница умрет. В этом месте у нее еще есть шанс выжить.

– И какую цену вы платите за ее жизнь? – резко спросил Сильвер. – Вы сами принесли ее в дом лживого бога. Диархи говорят нам, что цивилизация может достигнуть расцвета только тогда, когда последний камень последнего храма падет на голову последнего жреца, а вы принесли сюда Защитницу! Это противоречит всему, за что мы сражались на протяжении всей нашей истории. Как же вы сами этого не понимаете?

– Если бы Диархи были здесь, они поступил бы так же,– сказал Силен, и от этой ереси гнев снова овладел Сильвером.

Он угрожающе шагнул навстречу красногривому пегасу.

– Ты считаешь, что можешь предугадывать волю Диархов, Силен? Неужели главенство в тайной ложе дает тебе такие возможности?

– Нет, конечно, – презрительно усмехнулся Силен Круз. – Но я точно знаю, что они бы не хотели смерти своей Защитницы.

– И поэтому доверил бы ее этим… дикарям?

– Именно от культов таких дикарей берет начало наш тайный орден, – заметил Син.

– И это еще одна причина им не доверять, – бросил Сильвер, а затем повернулся к Немо. дефолту и Шилду. – Пошли. Мы заберем Защитницу отсюда.

– Это невозможно, – заговорил Син и, хромая, подошел к Хуву.

У Сильвера создалось впечатление, что его товарищи образуют барьер между ним и вратами.

– Что это значит?

– Врата Обители обладают одной особенностью: если они закрылись, отворить их можно только изнутри. Пони, нуждающегося в излечении, приносят сюда и оставляют на попечение вечных духов мертвой пустоты. Если они решат, что он должен жить, он сможет самостоятельно открыть врата, если нет, створки разойдутся через девять дней, его останки предадут сожжению, а затем развеют над этим бассейном.

– И вы оставили Защитницу внутри? Да с таким же успехом вы могли оставить ее и на корабле. А что такое «вечные духи мертвой пустоты»? Что это может означать? Это какое-то безумие, неужели вы сами этого не понимаете?

– Стоять в стороне и смотреть, как она умирает, – вот что было безумием, – сказал Син. – Ты осуждаешь нас за то, что мы любим ее Пойми это.

– Нет, Син, я не могу вас понять, – грустно ответил Сильвер. – Как вам только в голову взбрело принести ее сюда? Вам помогли какие-то секретные знания, которыми обладают члены ложи?

Никто из братьев не отвечал, и Сильвер, переводя взгляд с одного лица на другое, внезапно осознал ужасную истину.

– Трикси? Трикси рассказала вам об этом месте?

– Да, – признал Син, – она давно знакома с местными культами и была впечатлена способностями их жрецов излечивать больных. Если Защитница выживет, ты будешь благодарен Трикси за то, что она рассказала нам о храме.

– Где она? – потребовал Сильвер. – Она ответит мне за все!

– Ее здесь нет, Сильвер, – заговорила Твинкл. – Это дело касается только нас.

– И все же, где она сейчас? На «Хранителе Эквестрии»?

– Наверно, – пожала плечами Твинкл. – А почему это для тебя так важно?

– Я думаю, друзья мои, что всех вас просто ввели в заблуждение, – сказал Сильвер. – Теперь только Диархи способны излечить Защитницу. Все остальное – лживое вероломство и домыслы нечестивых заклинателей трупов.

– Но Диархров нет с нами! – резко возразил Силен. – И мы принимаем любую возможную помощь.

– Дефолт, а что ты скажешь? – спросил Хув. – Неужели и ты, как Сильвер, отречешься от своих братьев по братству? Иди к нам.

– Может, Сильвер и наивный упрямец, Хув, но он прав, и я не могу присоединиться к вам в этом деле, – сказал Дефолт и вслед за Сильвером повернулся к выходу.

– Вы забыли свои клятвы! – крикнул им вслед Хув. – Вы обещали хранить верность братству до конца жизни. Вы – клятвопреступники!

Слова Первого капитана ударили Сильвера с силой тарана, и он резко остановился. Клятвопреступник. Сильное слово.

Твинкл бросилась к нему, схватила за копыто и повернул лицом к бассейну. Движение воздуха вызвало рябь на черной поверхности воды, и Сильвер увидел в ней пляшущее отражение желтой луны.

– Видишь?! – крикнула Твинкл. – Луна отражается в воде, Сильвер. Первая четверть молодой луны… Именно этот символ был прикреплен к твоему шлему после принятия обета братства. Брат мой, это хорошая примета.

– Примета? – возмутился Сильвер, стряхивая копыто Твинкл. – С каких это пор ты веришь в приметы, Твайлайт? Клятва Братству Сумерек была спектаклем, но это уже обряд. Это черная магия. Я и тогда говорил вам, что не склонюсь ни перед каким храмом и не признаю существование духов. Я говорил вам, что согласен чтить лишь Истины Гармонии, и сейчас повторяю то же самое.

– Прошу тебя, Сильвер, – умоляла его Твинкл. – Мы поступаем правильно.

Сильвер удрученно покачал головой:

– Я думаю, мы все будем сожалеть о том дне, когда принесли сюда Защитницу.

Кто ты?

Твайлайт открыла глаза и улыбнулась, увидев над собой голубое небо. Мирные и спокойные облака, подсвеченные розовыми и оранжевыми лучами, плыли перед ее глазами. Несколько мгновений она наблюдала за ними, затем приподнялась и села, опершись на передние ноги и ощущая на шерстке капли свежей росы. Она обнаружила, что совершенно нага, а подняв копыто к лицу, вдохнула сладкий запах травы и хрустальную свежесть воздуха.

Перед ней развернулся пейзаж непревзойденной красоты – величественные горы в снежных шапках, закутанные в темно-зеленые мантии хвойного леса, заслоняли горизонт, а у их подножия широкая пенящаяся река несла ледяные струи. Сотни коров паслись на равнине, а в небе кружили птицы с широкими крыльями. Твайлайт сидела на отлогом склоне у самого подножия гор, солнце ласково согревало ее лицо, и трава казалась удивительно мягкой.

– Так вот оно что, – спокойно сказала она самой себе. – Значит, я умерла.

Никто ей не ответил, но она и не ожидала ответа. Так ли происходит со всеми, кто умирает? Она смутно припомнила чьи-то рассказы о древних заблуждениях, о рае и аде, бессмысленных словах, суливших награду за послушание и наказание за грехи.

Твайлайт вдохнула полной грудью, вбирая в себя благоухание прекрасной земли: аромат свободного и дикого края, запахи населяющих его живых существ. Бодрящая прохлада наполнила легкие. Она пробовала воздух на вкус и была поражена его чистотой. Но как она сюда попала… И где она?

Она была… где? Твайлайт ничего не мог вспомнить. Она знала, что ее зовут Твайлайт, но кроме этого – ничего, лишь смутные воспоминания, становившиеся все более далекими и расплывчатыми при каждой попытке зацепиться за них.

Решив как можно больше узнать о мире, что ее окружает, Твайлайт поднялась на ноги, поморщилась от слишком тугой повязки на плече и, опустив глаза, увидела пятно крови, просочившейся сквозь белую тунику из тонкой материи. Но разве она не была полностью обнаженной всего несколько секунд назад?

Твайлайт не стала задумываться над этой загадкой и рассмеялась:

– Ада не существует, но это место очень похоже на рай.

В горле у нее пересохло, и она направился вниз к реке, ощущая мягкость травы даже сквозь только что появившиеся на ногах сандалии. Река оказалась дальше, чем ей казалось, и прогулка несколько затянулась, но это ее не тревожило. Таким прекрасным пейзажем можно было насладиться и подольше. Хотя в глубине сознания билась какая-то настойчивая мысль, она не обратила на нее внимания.

Горы, казалось, доставали до самых звезд, их вершины терялись в облаках, и, посмотрев на них, она увидел, что пики извергают в воздух клубы ядовитых газов. Твайлайт поморгала; остаточное изображение темных, окутанных дымом холмов из железа и бетона обожгло ее сетчатку, словно ненароком мелькнувшая в памяти сцена грубого насилия. Она отнесла это явление за счет новизны впечатлений и отправилась дальше по неровной почве, заросшей высокой травой, ощущая, как хрустят под ногами кости и отходы многовекового производства.

Твайлайт почувствовала пепел в горле и еще больше захотела пить, а химические запахи с каждым шагом становились все сильнее. Она распознала бензол, хлорин, пары соляной кислоты и огромное количество угарного газа – смертельно опасный набор для любого живого существа, кроме нее, – и мимоходом удивилась, откуда все это ей известно. Река уже совсем рядом, и Твайлайт пробежала по мелководью, радуясь прохладной свежести, а затем зачерпнул пригоршню влаги.

Ледяная вода обожгла кожу под шерстью, в копытах остались лишь тягучие капли едкого жидкого шлака, и она выплеснул жидкость обратно в реку и вытерла копыта о свой балахон, уже изрядно запачканный сажей и порванный. Твайлайт посмотрела вверх и увидела, что сверкающие ледяными вершинами горы превратились в громадные башни из меди и железа, нацелившие в небо широкие жерла, словно хищные пасти, способные поглотить и выплюнуть обратно целые армии. Потоки токсичных отходов текли от подножия башен и отравляли реку и долину, где мгновенно увядали и умирали все растения.

Твайлайт в изумлении отошла от реки, стараясь вернуться на зеленую равнину, что окружала ее совсем недавно, и уйти от унылой картины разрушения и отчаяния. Она отвернулась от мрачной скалы из темно-красного и черного железа, с вершиной, закрытой свинцовыми тучами, и грудами булыжников и черепов у основания.

Она упала на колени, ожидая ощутить мягкость травы, но тяжело приземлилась на засыпанные пеплом обломки железа, подняв в воздух целые вихри пыли.

– Что здесь происходит?! – закричала Твайлайт.

Она перекатилась на спину и вскрикнула от ужаса, увидев серое небо, перечеркнутое отвратительными желтыми и фиолетовыми полосами. Твайлайт вскочила на ноги и побежала – побежала так, словно от этого зависела ее жизнь. Она мчалась по равнине, которая меняла свой облик – захватывающая красота превращалась в ночной кошмар, – и не решалась верить своим собственным ощущениям.

Твайлайт добежала до леса. Черные ветви деревьев затрещали под ее натиском, перед глазами замелькали высокие башни из стекла и стали, обширные развалины великих соборов и покинутые дворцы, оставленные гнить на многие века.

Над землей пронесся звериный вой, и, как только звук пробился сквозь туман в голове Твайлайт, она замедлил свой безумный бег. Настойчивый зов, затронувший дальние уголки ее мозга, показался ей знакомым.

Тоскливое завывание не умолкало, хор голосов несся к ней через лес, и Твайлайт узнала в нем крик волчьей стаи. Она ощутила сильный упадок сил, упала на колени, но резкая боль, пронзившая ногу до самой груди, заставила ее схватиться копытом за плечо. Боль принесла с собой некоторую ясность, и она обрадовалась, стараясь усилием воли вызвать воспоминания.

Волчий вой снова повис в воздухе, и Твайлайт воззвала к небесам:

– Что со мной происходит?!

Деревья вокруг вздрогнули, из подлеска вылетела стая воронов, не меньше сотни гигантских птиц, и вороны с горящими глазами и окровавленными клювами кружили вокруг нее, а на серой шерсти каждого зверя виднелся странный символ — восьмиконечная звезда. Твайлайт пыталась встать, но онемевшая нога казалась мертвой и отказывалась повиноваться.

– Кто ты? – спросил ближайший ворон.

Твайлайт несколько раз моргнула: ей показалось, что образ птицы на мгновение рассеялся, а под ним мелькнул подол длинного белого платья, и два розовых глаза посмотрели в ее лицо.

– Я Твайлайт, – ответила она.

– Кто ты? – повторил ворон.

– Я Твайлайт! – завопила она.– Что еще тебе от меня нужно?

– У меня мало времени, – сказал ворон, а остальная стая тревожно закружила вокруг них. – Ты должна вспомнить, пока он не пришел. Кто ты?

– Я Твайлайт, и если я умерла, пусть так и будет! – крикнула она, вскочила на ноги и поскакала дальше, вглубь леса.

Вороны последовали за ней, парили рядом и подстраивались под ее шаг, когда она беспорядочно металась в сумерках. Снова и снова в птичьем крике слышался один и тот же вопрос.

Твайлайт вслепую мчалась по лесу, пока, наконец, не выбралась из чащи и не оказалась перед широким кратером с крутыми скалистыми берегами, заполненным темной неподвижной водой.

Небо над головой было темным и беззвездным, и ярко-белая луна сияла на его фоне драгоценным бриллиантом. Она прищурилась и подняв здоровую ногу, чтобы заслонить глаза от яркого света, но продолжал всматриваться в темные воды, ожидая, что из их ледяной глубины вот-вот появится нечто ужасное.

Затем она оглянулась и увидела, что волки тоже выбежали из-под полога леса, и Твайлайт побежала по склону, а хриплый крик воронов преследовал ее до самой кромки кратера. Далеко внизу неподвижно стояла темная вода, словно черное зеркало, и отражение луны приковало ее внимание.

Вороны опять закричали, Твайлайт ощутила непреодолимый зов зияющей перед ней темной водной глади. Она увидела отражение луны, услышала, как вороньи голоса объединились в последнем вопросе, и ринулась в бездну.

В ушах засвистел воздух, перед глазами все слилось, а воспоминания бешено закружились в голове.

Луна, воины, Твайлайт Спаркл.

Луна… Война…

Внезапно все стало на свои места, и она закричала:

– Я Твайлайт Спаркл, командующая Орденом Детей Сумерек и избранная Защитница Эквестрии, и я жива!

Твайлайт ударилась о воду, и она взорвалась, словно осколки темного стекла.

Дрожащий свет наполнял зал золотым сиянием, потрескавшиеся каменные стены украшали морозные узоры, а дыхание культистов расплывалось белыми облачками. куском извести старая Мансера нарисовала на каменной плите круг с восемью острыми выступами. В центре окружности распростерся изуродованный труп одной из помощниц жрицы культа.

Трикси пристально наблюдала, как служители Змеи занимают места на границе круга. Она хотела удостовериться, что все стадии ритуала будут выполнены с неукоснительной точностью. Потерпеть неудачу теперь, когда она потратила столько усилий, чтобы привести Защитницу в подобающее состояние, было бы катастрофой. Хотя Трикси сознавала, что ее участие в свержении Защитницы было всего лишь одним из миллиона событий, начавшихся несколько десятков тысяч лет назад.

Сегодняшнее действо должно стать кульминационной точкой в цепочке миллиардов на первый взгляд не связанных между собой случайностей, которые привели их всех в этот забытый край.

Трикси предвидела, что все должно измениться. Очень скоро Шепчущие Горы станут воистину легендарным местом.

Потайной зал в самом сердце Обители был скрыт от любопытных глаз мощными темными заклинаниями и изощренными устройствами недовольных своей участью сталлионградских механиков. Они с радостью приняли знания, предложенные им Двадцатым Отрядом, – знания, запрещенные Диархами.

Мансера встала на колени, рассекла грудь мертвой прислужницы и опытным движением вырезала еще теплое сердце из тела. Отрезав кусочек, она протянула сердце Интелии ее другой помощнице.

Окровавленный орган пустили по кругу, и каждый из служителей отрывал кусочек плотной красной массы. Как только очередь дошла до нее, Трикси приняла жуткие останки в свое поле телекинеза. Она проглотила все, что осталось, ощущая во рту вкус крови, а в мыслях – последние эмоции погибшей кобылы в тот момент, когда коварный кинжал оборвал ее жизнь. Это предательское убийство было совершено во славу Нерожденного, ужасающая трапеза посвящена Царству Ужаса, где он царит, а насильственное совокупление обреченной прислужницы с больным развратником должно было привлечь силы Распада.

Кровь образовала лужицу вокруг мертвого тела, стекла струйками по высеченным в камне желобкам и просочилась в небольшое углубление в центре круга. Трикси знала, что без крови не обойтись – она богата жизненными силами и связана с божественным могуществом. А как еще можно привести в действие эти силы, если не при помощи жизненной жидкости, несущей их благословение?

– Дело сделано? – спросила Трикси.

Мансера кивнула и подняла длинный кинжал, которым вырезала сердце.

– Сделано. Могущество Того, Кто Обитает Во Тьме, теперь с нами. Но мы должны действовать быстро.

– Мансера, почему мы должны торопиться? – спросила она, готовясь в любой момент выхватить клинок из ножен. – Надо все сделать правильно, а не то нам всем грозит гибель.

– Я это знаю, – сказала жрица. – Наблюдается еще одно вмешательство, это хрустальный призрак, который странствует между мирами и стремится вернуть ученицу Селестии из Тьмы.

– Каденс, проклятая змея, – усмехнулась Трикси, поглядывая на потолок зала. – Ты нас не остановишь. Ты слишком далеко, а Твайлайт уже проделала большую часть пути. Я это предвидела.

– С кем ты разговариваешь? – спросила Мансера.

– С хрустальным призраком. Ты сама сказала о ее появлении.

– Да, но призрака здесь нет – поправила его Мансера.

Устав от загадочных намеков жрицы, Трикси начал сердиться.

– Так где же он?

Мансера подняла копыто и легонько стукнула по голове плоской стороной кинжала.

– Он разговаривает с ученицей Селестии, но не в состоянии подобраться к ней напрямую. Я чувствую, как призрак мечется вокруг храма и пытается разрушить магию, сдерживающую его силы.

– Что? – вскричала Трикси.

– Призраку это не удастся, – сказала Мансера и подошла к Трикси, держа кинжал в вытянутой правой ноге. – Я долгие годы странствовала в потустороннем царстве, а знания призрака ничтожны по сравнению с нашими.

– Мансера, ради твоей безопасности, пусть это будет правдой.

Жрица рассмеялась и опустила кинжал.

– Чародейка, твои угрозы здесь ничего не значат. Я могу одним словом заставить твою кровь закипеть или разорвать твое тело изнутри усилием воли. Ты нуждаешься в моей помощи, чтобы проникнуть в потусторонний мир, а как ты собираешься вернуться, если я погибну? Твоя душа навеки будет обречена скитаться в бездне, и ты не настолько разъярена, чтобы не опасаться подобной судьбы.

Внезапная властность ее голоса не понравилась Трикси, но она знала, что жрица права, и решила убить проклятую ведьму после того, как цель будет достигнута. Пока она предпочла сдержать свой гнев.

– Тогда давай начнем, – сказала она.

– Очень хорошо, – кивнула жрица, и по ее знаку Интелия вышла вперед, чтобы нанести на лицо Трикси кристаллическую сурьму.

– Это для отвода глаз?

– Да, – кивнула Мансера. – Это средство расстроит ее чувства, и она не узнает тебя. Вместо тебя она увидит знакомого и любимого друга.

Трикси усмехнулась тонкой иронии складывающейся ситуации и закрыла глаза, позволяя Интелии припудрить себе лоб и щеки сильно пахнущим серебристо-белым порошком.

– Для успешного действия заклинания, позволяющего тебе перенестись в бездну, необходимо выполнить еще одно условие, – сказала Мансера.

– Какое еще условие? – внезапно заподозрив что-то, спросила Трикси.

– Твоя смерть! – воскликнула Мансера и перерезала ей горло.

Твайлайт открыла глаза и улыбнулась, увидев над собой голубое небо. Мирные и спокойные облака, подсвеченные розовыми и оранжевыми красками, плыли перед его глазами. Несколько мгновений она наблюдала за ними, затем приподнялась и села, опершись на передние ноги и ощущая на мордочке капли свежей росы. Она обнаружила, что на ней надеты доспехи снежно-белого цвета. Подняла копыто к лицу и вдохнула сладкий запах травы и хрустальную свежесть воздуха.

Перед ней развернулся пейзаж непревзойденной красоты – величественные горы в снежных шапках, закутанные в темно-зеленые мантии хвойного леса, заслоняли горизонт, а у их подножия широкая пенящаяся река несла ледяные струи. Сотни коров паслись на равнине, а в небе кружили птицы с широкими крыльями. Твайлайт сидела на отлогом склоне у самого подножия гор, солнце ласково согревало ее лицо, и трава казалась удивительно мягкой.

– Пропади все пропадом! – воскликнула она, вставая. – Я знаю, что не умерла. Но что происходит?

И снова никто не отозвался, хотя на этот раз она ожидала ответа. Мир вокруг благоухал свежестью, но вместе с осознанием личности к Твайлайт пришло и понимание фальши этого места. Вокруг не было ничего настоящего – ни гор, ни реки, ни лесов, ни равнины, хотя в этом ей чудилось нечто смутно знакомое.

Она вспомнила мрачный пейзаж, скрывающийся под этой иллюзией, и обнаружила, что при желании может рассмотреть кошмарные картины под видимой красотой лежащего перед ней мира.

Твайлайт вспомнила свои размышления – кажется, что с тех пор прошла целая вечность, – об этом месте как о нематериальном мире между раем и адом, но сейчас подобная идея ее только рассмешила. Она давно уже утвердилась в мысли, что Вселенная состоит из материи и кроме материи ничего больше не существует. Вселенная объемлет все, и потому ничто не может находиться вне Вселенной.

Ей хватило ума понять, почему некоторые древние теологи утверждали, что тартар и есть ад. Она понимала их доводы, но знала, что не материальные планы не могут относиться к метафизическим понятиям. Это всего лишь эхо материального мира, где обретаются случайные завихрения энергии и странные формы злобных порождений тьмы.

Как ни приятна была уверенность в этой аксиоме, она не давала ответа на мучивший ее вопрос: где же она оказался?

Как она попала в это место? Последнее, что она помнила, это разговор с Литерой Голд в операционной, когда она рассказывала ей о своей жизни, надеждах и разочарованиях, о своих опасениях за судьбу их Эквестрии. Она говорила совершенно откровенно в полной уверенности, что это ее прощальная исповедь.

Изменить прошлое она не в состоянии, но будь она проклята, если не докопается до сути того, что происходит с ним теперь. Может быть, это лихорадочный бред, вызванный ранившим ее оружием? Возможно, меч Рэда был отравлен? Твайлайт без колебаний отвергла это предположение. Ни один яд не мог подействовать на нее с такой силой.

Она огляделась по сторонам: стаи огромных воронов, преследовавшей ее по темному лесу, нигде не было видно, зато Твайлайт вспомнила показавшийся знакомым облик, проглянувший в глазах ворона. На короткий миг ворон стал похож на Каденс, но ведь она наверняка вернулась в Кристальную Империю и зализывает раны после процесса над ней в Бэлтимере.

Что-то случилось во время высадки в горы, но Твайлайт никак не могла понять, что именно. Плечо все еще болело, и она подвигала ногой, чтобы размять мускулы, но от этого рана только сильнее заныла. Она снова ощутил жажду и направилась к реке, несмотря на то, что находилась в призрачном царстве.

Выйдя на склон, плавно спускавшийся к воде, Твайлайт резко остановилась в изумлении: в реке, лицом вниз, плавал воин в доспехах рыцаря ее Ордена. Волны принесли тело на мелководье, а теперь баюкали его, плавно поднимая и опуская. Твайлайт поспешила вниз.

Она с шумом и брызгами шагнула в воду, ухватилась за наплечники и перевернула тело.

Твайлайт ахнула, увидев, что воин еще жив и, более того, хорошо ей знаком.

Превосходный единорог, как описывал его Сильвер, превосходный воин, вызывавший восхищение у всех, кто его знал. Еще его называли благороднейшим героем Великого Объединительного Похода.

Винд Сандейс.

Сильвер в гневе зашагал прочь от храма. То, что сделали его боевые братья, привело его в ярость, но еще больше он сердился на самого себя: он должен был предвидеть, что у Трикси имеются далеко идущие планы и простого убийства Защитницы ей недостаточно.

Кровь в венах бурлила от желания вытряхнуть душу из преступницы, но Трикси не было поблизости, и никто не мог сказать, где она находится. Дефолт , Немо и Шилд шагали за ним по пятам, и даже сквозь пелену бешенства Сильвер ощущал их недоумение. Они не поняли, что произошло перед закрытыми вратами Обители.

– Проклятье, что здесь происходит? – спросил Шилд, когда они вышли на вершину лестницы. – Сил, что случилось? Неужели Первый капитан и Маленькая Спаркл теперь наши враги?

Сильвер покачал головой:

– Нет, Лаймон, они, как и прежде, наши товарищи. Просто их использовали. И я думаю, всех нас тоже.

– Трикси? – спросил Дефолт.

– Трикси? – удивилась Немо. – А при чем тут она?

– Сильвер считает, что Трикси замешана в том, что случилось с Защитницей, – сказал Дефолт.

Сильвер метнул на него сердитый взгляд.

– Ты шутишь?

– Только не сейчас, крошка Немо, – ответил Дефолт.

– Деф, – одернул его Сильвер, – говори тише, иначе тебя услышат все вокруг.

– И что с того, Силли? – прошипел Дефолт. – Если за всем этим стоит Трикси, пусть все об этом знают. Надо ее разоблачить.

– Мы так и сделаем, – пообещал Сильвер, наблюдая за появившимися у входа в ущелье огоньками колонны транспортов, над которыми они недавно пролетали.

– И что теперь делать? – спросил Шилд.

На этот вопрос у Сильвера еще не было ответа. Им необходимо собрать как можно больше информации и только потом действовать. Но надо торопиться. Он постарался успокоиться и сосредоточиться.

Ему нужны ответы, но сначала необходимо было определить, какие задавать вопросы. Он знал лишь одного пони, который всегда мог разобраться в путанице его мыслей и направить в нужную сторону.

Сильвер сбежал вниз по ступеням и повернул к оставленному «Грозовому ястребу». Дефолт, Немо, Шилд и следовали за ним. У подножия лестницы Сильвер остановился.

– Вам троим придется остаться здесь. Наблюдайте за храмом и проследите, чтобы не случилось ничего плохого.

– Что ты имеешь в виду под «плохим»? – спросил Шилд.

– Я и сам точно не знаю, – признался Сильвер. – Просто проследите, чтобы… не случилось ничего плохого. Ты меня понял? И немедленно свяжитесь со мной, если вдруг заметите Трикси.

– А ты куда направляешься? – поинтересовался Дефолт.

– Я возвращаюсь на «Хранителя Эквестрии».

– Зачем?

– Чтобы получить ответы на некоторые вопросы.

– Сандейс! – вскричала Твайлайт, падая на колени.

Сандейс неподвижно повис на ее ногах, но по бьющемуся на горле пульсу и цвету лица Твайлайт поняла, что единорог еще жив. Она подняла его и понесла на берег, размышляя по дороге, не была ли эта неожиданная встреча еще одной иллюзией загадочного мира и не представляет ли старый друг для нее угрозы.

После пары толчков в грудь Сандейс закашлялся, выплевывая воду, и Твайлайт перевернула его на бок.

– Сандейс, это действительно ты? – спросила Твайлайт, хотя и сознавала, что в этом мире такой вопрос скорее всего не имеет никакого смысла.

Но радость встречи со старым другом затмила все доводы разума. Твайлайт хорошо помнила, как горяча была боль потери, когда ее близкий друг был предательски заколот на ониксовом полу во дворце самозваного пророка Гармонии во дворце столицы Пять Шестнадцать.

Сандейс выплюнул последние капли воды и, приподнявшись на локте, жадно набрал в легкие чистого воздуха. Его копыто метнулось к горлу, словно Сандейс там что-то искал, но не нашел, к своему немалому облегчению.

– Мой дорогой друг, – произнесла Твайлайт, и Сандейс обратил к ней лицо.

Он был точно таким, каким Защитница его помнила,– воплощением совершенства в каждой черточке. Благородное чело, широко расставленные глаза и прямой нос придавали ему такое сходство с Твайлайт, что он мог показаться ее зеркальным отражением.

При виде серебристого блеска знакомых глаз Твайлайт убедилась, что это действительно ее старый друг, и все мысли о возможных угрозах мгновенно рассеялись. Как стало возможным его возрождение, оставалось тайной, но Твайлайт не собирался задавать вопросы о чуде, чтобы его не спугнуть.

– Госпожа! – воскликнул Сандейс и встал, чтобы обнять Твайлайт.

– Ты не поверишь, как я рада тебя видеть, – сказала Защитница. – Вместе с тобой умерла и часть моей души.

– Я знаю, госпожа, – ответил Сандейс, едва они разжали крепкие объятия. – Я чувствовал ваше горе.

– Друг мой, твое появление меня несказанно обрадовало,– продолжала Твайлайт, отступив на шаг, чтобы окинуть безупречного воина восхищенным взглядом. – Мое сердце переполнено восторгом, но как это может быть? Я знаю, что ты умер.

– Верно, – согласился Сандейс. – Но, говоря по правде, моя гибель стала для меня благословением.

– Благословением? Как это?

– Она открыла мне глаза на Вселенную и освободила от оков предрассудков живых существ. Теперь смерть больше не является неведомой областью, моя госпожа. Я смог вернуться из этого странствия.

– Как же тебе это удалось?

– Он послал меня за вами, – сказал Сандейс. – Мой дух, слабый и бессильный, затерялся в бездне, но теперь я вернулся, чтобы помочь вам.

В душе Твайлайт боролись противоречивые чувства; слова Сандейса о духах и бездне возбудили тревожную подозрительность, но снова увидеть его живым, даже если он и не настоящий, было так приятно, что ради этого стоило проявить терпение.

– Ты сказал, что намерен мне помочь? Тогда начни с того, что помоги понять этот мир. Где мы находимся?

– У нас мало времени,– сказал Сандейс, поднимаясь на склон, господствующий над равниной, и беспокойно оглядываясь. – Он скоро будет здесь.

– Я не в первый раз это слышу за последние несколько часов, – заметила Твайлайт.

– От кого еще вы это слышали? – резко спросил Сандейс, повернувшись к Твайлайт с самым серьезным видом.

Настойчивый тон вопроса несколько удивил Твайлайт.

– Мне это сказал ворон, – все же ответила она.– Я понимаю, что это звучит смехотворно, но ворон в самом деле со мной разговаривал.

– Я верю вам, госпожа, – сказал Сандейс. – И потому нам надо двигаться дальше.

Твайлайт почувствовала странную уклончивость, которой никогда раньше не замечала в характере Сандейса.

– Сандейс, ты увиливаешь от моего вопроса. Скажи, где мы находимся.

– Моя госпожа, у нас совсем нет времени, – настаивал Сандейс.

– Сандейс! – рявкнула Твайлайт командирским голосом. – Ответь на мой вопрос.

– Хорошо, хорошо, – согласился Сандейс. – Но будем говорить кратко, поскольку ваше тело лежит на смертном одре в стенах Обители у Шепчущих Гор.

– Обители? Я никогда о нем не слышала, и это место совсем не похоже на равнины Пять Шестнадцать

– Обитель – это священное место для членов культа Змея, – сказал Сандейс. – Это дворец исцеления. В переводе с древнего языка название звучит как «чрево мира», и здесь  пони обретают исцеление и обновление. Ваше тело осталось в зале Тьмы, а дух больше не связан с плотью.

– Так, значит, мы не в реальном мире? – спросила Твайлайт. – Этого места нет в реальности?

– Нет.

– Тогда это тартар, – произнесла Твайлайт, наконец признавая то, что уже давно подозревала.

– Правильно. Ничего этого в реальности не существует, – сказал Сандейс, обводя жестом окрестности. – Все, что вы видите, это только фрагменты вашей воли и воспоминаний, которые заставили бесформенную энергию Тартара обрести подобные очертания.

Внезапно Твайлайт поняла, где она могла раньше видеть эти места. В памяти возникла картина западной стороны Жеребячьих Гор, совсем рядом с ее родиной.

Она взглянула вверх, почти ожидая увидеть в небе любопытствующие лица, наблюдающие за ними, словно студенты, изучающие колонию муравьев, но небеса были пусты, хотя и затянулись неестественно темной дымкой. Мир на глазах менял свой облик, превращаясь в бесплодные пустоши.

Сандейс проследил за ее взглядом.

– Начинается,– произнес он.

– Что – начинается? – спросила Твайлайт.

– Ваши тело и разум умирают, и этот мир готов разрушиться и превратиться в Изначальный Хаос. Вот почему он позволил мне прийти; я должен направить вас на истинный путь, который позволит вернуть вам тело.

Сандейс не успел договорить, а небосклон уже задрожал, и в разрывах между облаками Твайлайт уловила сполохи бурлящего океана темной энергии.

– Ты все время говоришь «он», – заговорила Твайлайт. – Но кто это, и почему он так заинтересован во мне?

– Во тьме существует великий ум, – пояснил Сандейс, бросая тревожные взгляды на распадающийся небосклон. – Он общается совсем другими способами, нежели мы, и потому может связаться с вами только через меня.

– Сандейс, мне все это не слишком нравится, – недовольно заметила Твайлайт.

– Там нет никакой враждебности. Да, они обладают могуществом и властью, но в Тартаре нет никакой злобы, просто желание существовать. События, происходящие в нашем мире, разрушают их царство, и правящие там силы выбрали вас на роль их эмиссара в отношениях с материальным миром.

– А что если я не захочу стать их эмиссаром?

– Тогда вы умрете, – сказал Сандейс. – Сейчас только Он в состоянии сохранить вам жизнь.

– Если он настолько могуществен, для чего им нужен я?

– Он могущественнее всех кого мы знали, но Он не может существовать в материальном мире, а потому вынужден действовать через эмиссаров, – ответил Сандейс. – Вы сильны и честолюбивы, и они знают, что во всем мире нет никого более могучего или подходящего для того, что должно свершиться.

И хотя похвалы затронули чувствительную струнку в ее душе, Твайлайт не понравилось то, что она услышал. Она не чувствовала лжи в словах Сандейса, хотя внутренний голос предупреждал, что этот воин с серебристыми глазами не может быть настоящим Сандейсом.

– Силы Тьмы не интересует материальная Вселенная, для них это проклятие, они только хотят уберечь свое царство от разрушения, – продолжал Сандейс, а тем временем иллюзорный рай рассеялся, вернулось зловоние разлагающихся отходов, разносимое резким ветром. – В обмен на вашу помощь они готовы поделиться частицей своего могущества и указать способы осуществить самые честолюбивые мечты.

Твайлайт заметила, что в окружающем их мире усилился блеск железа и меди, увидела, как бурлящий океан кроваво-красной тьмы прогоняет последние блики иллюзии. По земле прошли трещины, в которых блеснул темный огонь, и где-то поблизости снова раздался крик воронов.

– Нам надо спешить! – крикнул Сандейс, заметив возле распадающейся чащи воронью стаи.

Твайлайт же в их тоскливом крике послышался отчаянный призыв.

Сандейс бегом спустился обратно к реке, и в этот миг из бурлящих вод поднялся мерцающий прямоугольник света. Странное бормотание и шепот послышались из-за световой завесы, и Твайлайт охватило зловещее предчувствие. Она отвела взгляд от таинственного светящегося прямоугольника и оглянулась на ворон.

– Я не уверена, что мне это нравится, – сказала Твайлайт, а с потемневшего неба уже упали первые капли кислотного дождя.

– Вперед, врата – наш единственный выход отсюда! – закричал Сандейс, направляясь к свету. – Как однажды сказал великий мудрец, «высокий гений презирает проторенные пути – он ищет неизведанные тропы».

– Ты цитируешь мне мои же слова! – воскликнула Твайлайт, перекрикивая порывы завывающего ветра.

– Почему бы и нет? Ваши слова будут цитировать еще долгие века.

При мысли о том, что ее высказывания достойны цитирования, Твайлайт усмехнулась и шагнула вслед за Сандейсом.

– Куда ведут эти врата? – спросила она, оставляя за спиной вой ветра и крик воронов.

– К истине, – ответил Сандейс.

Когда солнце окончательно опустилось за горизонт, кратер начал заполняться; сотни транспортных средств самых различных конструкций прибывали из венной зоны в Обитель. Местные наблюдали за движением грандиозной процессии со смесью удивления и замешательства, а пассажиры, покидая повозки, направлялись к храму.

Всего за какой-нибудь час вокруг здания собрались тысячи пони, но их поток не иссякал, и толпа увеличивалась с каждой минутой. Большинство вновь прибывших бесцельно слонялись у подножия лестниц.

Огни свечей и факелов освещали забытое ущелье и стены кратера, и едва ночь опустилась на Обитель, воздух наполнился молитвенными песнопениями во славу Защитницы и мерцание тысяч зажженных свечей слилось со светом факелов, окружавших позолоченный храм.

Отвергнутая

Переход через врата света оказался не труднее, чем переход из одной комнаты в другую. Всего мгновение назад Твайлайт была в мире, готовом расколоться, а теперь стояла среди плотной толпы на большой круглой площади, окруженной высокими башнями и роскошными зданиями из мрамора. На площади собрались тысячи пони, и, поскольку Твайлайт была вдвое выше самого высокого из них, она могла видеть, что еще столько же народу стремилось попасть на площадь с девятью расходящихся лучами улиц.

Странно, но никто из присутствующих как будто не заметил, что среди них появился аликорн. В центре площади высилась группа статуй, высоко на стенах зданий были установлены ржавые раструбы громкоговорителей, из которых доносились протяжные песнопения, звон многочисленных колоколов. Живая масса кружила по площади, и центром круговорота были статуи.

– Где это мы? – спросила Твайлайт, глядя поверх голов на увешанные золотом и статуями львов фасады зданий, на их серебряные шпили и колоссальные витражи.

Каждый дом словно соревновался с соседними в роскоши убранства и высоте, и на вкус Твайлайт, предпочитавшей строгие классические пропорции и элегантность, этот стиль можно было назвать вульгарным.

– Я не знаю, как называется это место, – сказал Сандейс, – но помню, что я здесь увидел. Как мне кажется, это один из городов поклонения

– Город поклонения? Поклонения чему?

– Не чему, – поправил ее Сандейс, указывая на группу статуй в центре площади, – кому.

Твайлайт более пристально вгляделась в огромные статуи, окруженные потоком пони. По внешнему кругу стояли фигуры воинов, высеченные из белого мрамора, и каждый был облачен в золотые доспехи. Они обступили величественную центральную фигуру кобылы-аликорна, тоже облаченную в доспехи, золотые, сверкавшие множеством драгоценных камней. Над головой центральной фигуры горел ореол магического огня, освещавший все вокруг. Символика композиции была достаточно ясна – центральная фигура несет пони свет, а окружающие воины защищают ее.

Золотая воительница наверняка был какой-то королевой или героиней, черты ее лица говорили о благородном происхождении, хотя скульптор и увеличил ее фигуру до гротескных пропорций. Статуи воинов, окружавших центральную фигуру, также казались преувеличенными.

– И кого изображает эта золотая статуя? – спросила Твайлайт.

– А вы ее не узнали? – удивился Сандейс.

– Нет. А должна?

– Давайте подойдем поближе.

Сандейс стал проталкиваться сквозь толпу, и Твайлайт пошла за ним к центру площади. Пони расступались перед двумя воинами, даже не удостаивая их взглядом.

– Эти пони не видят нас? – спросила Твайлайт.

– Нет, – ответил Сандейс. – А если и видят, то мгновенно забывают о нашем присутствии. Мы движемся среди них подобно призракам, и никто никогда не вспомнит об этом.

Твайлайт остановилась перед жеребцом, одетым в изношенный хитон и едва передвигающим разбитыми копытами. На голове паломника была выбрита тонзура, а перед собой он держал пучок резных костяных палочек, попарно связанных бечевкой. Один глаз у него был закрыт окровавленной повязкой, и длинная полоска пергамента, приколотая к хитону, волочилась по земле.

Жеребец даже не остановился, а лишь свернул в сторону, чтобы обойти препятствие, но Твайлайт вытянула крыло и не дала ему пройти. И снова жеребец попытался свернуть, но тщетно.

– Прошу вас, госпожа, – заговорил жеребец, не поднимая головы, – я должен пройти.

– Зачем? – спросила Твайлайт. – Что ты делаешь?

На лице жеребца появилось озадаченное выражение, словно он никак не мог понять суть вопроса.

– Я должен пройти, – повторил он.

Бессмысленность ответа рассердила Твайлайт, и он раздраженно отступила в сторону, освобождая дорогу. Жеребец склонил голову в поклоне.

– Да пребудет с вами милость Селестии, госпожа, – произнес он.

При этих словах по спине Твайлайт пробежала холодная дрожь предчувствия. В ее голове зародилась ужасная догадка, и она ринулась к статуям, расталкивая пассивную толпу. Она быстро поравнялась с Сандейсом, уже вступившим на мраморный цоколь у подножия скульптурной композиции, где пара гигантских бронзовых орлов распластала крылья по мрамору высокого круглого постамента.

Рослый и очень толстый служитель-единорог в сверкающей ризе и высокой митре из серебра и золота громко читал текст из большой книги в кожаном переплете. Через серебряные рупоры, которые держали над его головой повисшие в воздухе маленькие жеребята-пегасы, голос чтеца разносился по всей площади.

Она недолго рассматривала служителя и быстро перевел взгляд на статуи, наконец, получив возможность увидеть их вблизи.

Их лица трудно было узнать тому, кто знал героев так хорошо, как знала их Твайлайт, но и ошибиться в определении личностей было невозможно.

Ближе всех стояла Дэш, с распростертыми крыльями. Рядом с избранной воительницей Дорна, в сени ее крыл, стоял и сам Дорн, и не узнать его было нельзя. Фигура с другой стороны не могла быть не кой иной, как Луной, с буйной мраморной гривой и со спрятанными под золотым плащом крыльями.

Твайлайт обошла вокруг группы статуй и узнал остальных: Шайнинг, Скуталу, ЭпплДжек, Рэрити в длинном балахоне, Кейденс и, наконец, Флатерршай.

Теперь не оставалось никаких сомнений в личности центральной фигуры, и Твайлайт взглянула в лицо своей наставницы. Несомненно, жители этого места считали изображение величественным, но Твайлайт знала, как далеко ему до оригинала, и понимала, что невозможно передать в скульптуре исключительный динамизм и силу личности Принцессы Солнца.

Твайлайт поднялась на цоколь и с этой небольшой высоты посмотрела на медленно кружившую по площади толпу, пытаясь угадать, что они здесь делают.

«Паломники», – неожиданно вспыхнуло в мозгу почти забытое слово.

Кричаще украшенные здания вокруг площади и колоссальные толпы паломников превращали это место не просто в памятник, а в нечто большее.

– Это место поклонения, – сказала Твайлайт, когда Сандейс тоже подошел к подножию статуи Рейнбоу Дэш. Кажется детская мечта этого пегаса о величии наконец-то сбылась.

Сандейс кивнул.

– Весь это  город предназначен для прославления Селестии, – добавил он.

– Но почему? Ведь Селестия не является богом. Она потратила не одно столетие, чтобы освободить нас от оков религии. В этом нет никакого смысла.

– Правильно, если смотреть с той точки времени, где находились мы. Но если события будут развиваться тем же порядком, Эквестрия станет такой, – сказал Сандейс. – Селестия обладает даром предвидения, и она видела будущее.

– С какой целью?

– Она истребляла все древние верования, чтобы со временем новый культ легко мог заменить их все.

– Нет, – возразила Твайлайт. – Я не могу в это поверить. Селестия и Луна всегда отрицали любое упоминание о божественности своих личностей. Однажды Селестия сказала о древней Эквестрии: на ней жили учителя, которых можно назвать факелами, но были и жрецы, гасившие огонь просвещения. Она никогда бы не смирилась с этим.

– И все же все это являет собой храм Богини Селестии, – настаивал Сандейс. – И оно не единственное.

– Есть еще места, похожие на это?

– Десятки, – кивнул Сандейс, – может быть, сотни.

– Но Селестия лично пристыдила Трикси за подобное поведение, – не сдавалась Твайлайт. – Когда она еще сама руководила Двадцатым отрядом, она и ее подчиненные продвигали веру в божественность Диархови подвергали гонениям всех кто не мог и не хотел им верить на покоренных территориях. Тогда Селестия узнала об этом и низложила Трикси, а ее отряд был частично упразднен и прикреплен к особому научному отряду Старлайт и Санберста. Селестия здесь ни при чем, она утверждала, что Трикси опозорила ее подобными действиями. И Трикси пришлось много трудиться под началом Старлайт, чтобы вернуть себе хотя бы каплю того доверия, которое она потеряла при дворе шесть лет назад

– Тогда Селестия еще не была готов к поклонению – она не обладала контролем над нашим миром. Вот почему она нуждалась в вас.

Не в силах опровергнуть прозвучавшие слова, Твайлайт отвернулась от Сандейса и взглянула в золотой лик своей наставницы. В любой другой момент она сбила бы Сандейса с ног за подобное предположение и била бы до тех пор, пока бы тот не испустил дух во второй раз, но окружающая ее обстановка свидетельствовала не в ее пользу.

Она снова повернулась к Сандейсу.

– Здесь изображены лишь некоторые из героев нашего Похода, но где же остальные? И где я?

– Я не знаю, – отвечал Сандейс. – Я много раз бывал здесь, но ни разу не видел вашего изображения.

– Я же избранная Защитница! – вскричала Твайлайт. – Я сражался ради Селестии в тысячах битв. Кровь моих воинов алеет на ее копытах, а она игнорирует меня, словно я никогда не существовала?

– Селестия отреклась от вас, Защитница, – продолжал Сандейс. – Скоро она отвернется и от своего народа, чтобы занять место среди богов. Она заботится только о себе, о своей власти и славе. Все мы были обмануты. В ее великих замыслах для нас не нашлось места, и со временем она презрительно отвергнет нас, чтобы вознестись к божественным высотам. В то время как мы выигрывали для нее одну войну за другой, она тайно черпала силы во Тьме Тартара.

Тягучие песнопения служителя – жреца, как поняла Твайлайт, – продолжались, и паломники все так же медленно кружили вокруг статуи своей богини, а слова Сандейса колоколом бились в мозгу.

– Этого не может быть, – прошептала Твайлайт.

– Что остается такой могущественной личности, как Селестия, после того, как она покорит мир? Что может ее привлечь, кроме статуса божества? И какая ей польза от тех, кого придется оставить позади?

– Нет! – закричала Твайлайт, спрыгнула с возвышения и одним ударом свалила жреца на землю.

Дряхлы старик, пронзительно вопя, остался лежать на земле. Через трубы парящих в воздухе мелких пегасов его крики разнеслись по всей площади, но никто из пони, похоже, не собирался ему помочь.

Твайлайт покинула Сандейса, все еще стоявшего на ступеньке, и в слепой ярости бросилась в толпу. И снова пони расступались перед ее стремительным порывом, не обращая никакого внимания на ее бегство, как не заметили и появления. Спустя несколько мгновений она добралась до края площади и, не глядя, свернула наугад в одну из отходящих улиц. И там было полно пони, но они игнорировали ее, и Твайлайт продолжала бежать, видя перед собой восторженные лица, обращенные к образу Селестии.

Покинув Сандейса, Твайлайт поняла, что осталась совершенно одна. И опять где-то вдали прозвучал крик воронов, словно они продолжали звать ее по имени. Она остановилась посреди заполненной паломниками улицы, прислушалась, но тоскливый крик прекратился так же внезапно, как и возник.

Пока она стояла, живой поток плавно огибал ее, и снова Твайлайт поняла, что никто не проявляет к ней ни малейшего интереса. Никогда еще, с тех пор как рассталась с наставницей и друзьями, она не чувствовала себя такой одинокой. Внезапно Твайлайт осознала степень своего тщеславия и гордости, вспомнив, как наслаждалась восхищением окружающих. С этими мыслями вернулась резкая боль.

Каждое лицо вокруг нее выражало слепое преклонение перед теми, кто был увековечен в статуях, каждый паломник благоговел перед тем, кого Твайлайт звала своей второй матерью. Неужели эти пони не понимают, что победы, принесшие им свободу, завоеваны ее, Твайлайт, кровью?

Там должна стоять статуя Защитницы, окруженного своими друзьями,боевыми братьями и сестрами, а не статуя Селестии!

Твайлайт схватила ближайшего фанатика за плечи и начала трясти:

– Она не бог! Она не бог!

Шея паломника звучно хрустнула, и Твайлайт почувствовала, как в ее железной хватке треснули плечевые кости. Ужаснувшись, она отбросила мертвое тело и побежала дальше по лабиринту улиц, наугад выбирая направление, словно хотела спрятаться от самой себя.

Каждый лихорадочный поворот приводил ее на очередную улицу, заполненную паломниками, склоняющими головы перед могуществом Богини Солнца. Каждый камень мостовой был исписан хвалебными молитвами, реликварии поднимались на километровую высоту, и целые леса мраморных колонн несли на себе резные изображения бесчисленных святых.

Время от времени на улицах встречались фанатики; один из них умерщвлял плоть хлыстами, а другой держал на вытянутых копытах два шарфа из оранжевой ткани и кричал, что никогда не наденет их. Ни в том ни в другом действии Твайлайт не видела никакого смысла.

Над этой частью города преклонения летали огромные корабли и чудовищно раздутые дирижабли со сверкающими медью винтами и большими турбинными двигателями. С их раздутых серебристых боков свисали молитвенные знамена, а из черных динамиков, напоминающих формой эбонитовые черепа, неслись протяжные гимны.

Твайлайт проходила мимо гигантского мавзолея, когда из его темной сводчатой двери вылетела стая белошкурых пегасов с золотыми венками на головах и опустилась в собравшуюся перед входом толпу. Пегасы с мрачными лицами зависли над рыдающими пони, а иногда выдергивали из массы паломников самого исступленного и под восторженные крики молящихся уносили его под сумрачные своды мавзолея.

Твайлайт замечала, что каждый оконный витраж, каждое резное украшение на двери прославляло смерть, и торжественные погребальные песнопения звучали из труб пегасов, похожих сейчас на хищных птиц. На развевающихся знаменах стучали костяные четки, и ветер свистел в пустых глазницах черепов, выставленных в ритуальных шкатулках на высоких бронзовых шестах. Болезненная восторженность плотным саваном окутывала весь город, и Твайлайт никак не могла совместить мрачную готическую торжественность новой религии с динамической силой логики и уверенности, принесенной Великим Объединительным Походом.

Высокие храмы и мрачные усыпальницы сливались перед ее глазами в размытые пятна; проповедники на каждом углу разглагольствовали перед прохожими, перекрикивая непрерывно звенящие колокола. И повсюду, куда бы ни посмотрела Твайлайт, на каждой стене она видела фрески, картины и барельефы со знакомыми лицами – ее бывших друзей и самой Селестии.

Почему нет ни одного изображения самой Твайлайт?

Можно подумать, она никогда не существовала. Твайлайт упала на колени и поднял к небу копыта.

– Селестия, почему ты отреклась от меня?

«Хранитель Эквестрии» показался Сильверу опустевшим, и он понимал, что дело не просто в отлете большинства экипажа вслед за катером Защитницы. Постоянное, вселяющее уверенность присутствие командующей долгое время принималось как должное, и без нее корабль словно осиротел. Огромное сооружение казалось бесполезным, словно орудие, израсходовавшее весь боезапас, – недавно мощное, а теперь просто кусок металла.

Немногочисленные группы пони, еще остававшихся на борту корабля, собирались в группки и зажигали свечи, что заставляло Сильвера еще острее чувствовать одиночество и опустошенность.

Все встречные кидались к Сильверу с вопросами, совершенно позабыв о субординации в стремлении узнать новости о судьбе Защитницы. Не умерла ли она? Выживет ли? Не протянули ли из столицы копыто помощи Диархи, чтобы спасти свою Защитницу?

Сильвер сердито отмахивался от всех и, не отвечая на вопросы, торопливо продолжал путь к залам Архива. Он знал, что Зэд должен быть там – ведь он почти не выходил оттуда, словно одержимый древними книгами. Сильвер должен был узнать как можно больше о культе Змея, и он хотел сделать это как можно скорее.

Времени было в обрез, и единственным отклонением от пути в Архив стало посещение медицинской палубы, чтобы передать Медикалсу таинственный меч апофеоз.

– Будьте осторожны, – предупредил его Сильвер, осторожно поставив деревянный футляр на стальную поверхность стола. – Это древнее оружие, оно называется апофеоз. Меч выкован из тесного металла и очень опасен. Я думаю, в нем кроется причина болезни Защитницы. Делайте с ним все, что сочтете нужным, но поспешите.

Медикалс лишь кивнул, он был поражен тем, что Сильвер действительно вернулся с полезной находкой. Он с опаской поднял меч за золотую рукоять и поместил его в камеру магического спектрографа.

– Я ничего не могу обещать, капитан Сильвер,– сказал Медикалс, – но я сделаю все, что в моих силах, чтобы получить ответы на ваши вопросы.

– Чем скорее это случится, тем лучше. И не говорите никому, что оружие находится у вас.

Медикалс снова кивнул и принялся за работу, а Сильвер продолжил поиски Зэда Коллора в архивном отсеке флагманского корабля. Теперь, когда у него появилась цель, чувство беспомощности немного отпустило. Он активно действовал, пытаясь спасти Защитницу, и это придавало смысл существованию и рождало надежду на возвращение в целости и сохранности тела и духа Твайлайт.

В Архиве, как обычно, царила тишина, но теперь она была напряженной и скорбной. Сильвер прислушался, пытаясь уловить хоть какие-то звуки, и наконец, разобрал скрип пера, доносившийся из-за стеллажа с книгами. Капитан поспешил в ту сторону. Еще не видя, он уже знал, что нашел своего старого наставника. Только Зэд мог так интенсивно царапать пером бумагу.

Как и следовало ожидать, Сильвер обнаружил старого единорога сидящим за тем же самым столом, что и в прошлый раз, а приглядевшись внимательнее, он понял, что оратор с того самого дня не покидал своего места. Вокруг стола валялись бутылки из-под воды и грязные тарелки, а на изможденном лице Зэда пролегли тени.

– Сильвер, – произнес Зэд, не поднимая головы. – Ты вернулся. Защитница умерла?

– Нет,– ответил Сильвер.– По крайней мере, я так думаю. Еще не умерла.

Зэд поднял голову. Высоченные стопки книг по обе стороны стола грозили вот-вот обрушиться на пол.

– Ты думаешь?

– Я не видел Защитницу с тех пор, как ее принесли на медицинскую палубу, – уточнил Сильвер.

– Тогда почему ты здесь? Уж наверняка не ради лекции о принципах и этике цивилизаций. Что происходит?

– Я не знаю, – признался Сильвер. – Мне кажется, что-то плохое. Зэд, мне нужны ваши знания… в эзотерической области.

– Эзотерической? – повторил Зэд, откладывая перо. – Ты меня заинтриговал.

– Члены тайного братства Ордена перенесли тело Защитницы в храм культа Змея. Храм этот называется Обитель, и они утверждают, что «вечные духи» способны ее вылечить.

– Культ Змея, ты сказал? – переспросил Зэд и стал, как будто наугад, выдергивать книги из высившейся перед ним стопки. – Змеи… Становится все интереснее.

– Что это такое?

– Змеи, – повторил Зэд. – С самых первых дней, для пони склонных к религии, змея всегда почиталась богом. От жарких и влажных джунглей Юга до ледяных вод Норски змеи были объектом преклонения, страха и восхищения в равной мере. Я считаю, что мифология змей, возможно, самая распространенная среди пони.

– А как же она попала так далеко на запад?

– Это объяснить совсем не сложно, – сказал Зэд. – Видишь ли, первоначально мифы не передавались словами или записями, поскольку считалось, что язык не способен передать истину, содержащуюся в историях. Мифы распространяются не словами, Сильвер, а рассказчиками, и где бы ты ни обнаружил пони, не важно, насколько они примитивны и как давно откололись от основных ветвей трех племен, ты всегда найдешь среди них рассказчиков. Мифы могут быть представлены пантомимами, молитвенными напевами, танцами или песнями, иногда сопровождающимися гипнотическим или наркотическим воздействием. Мифы могут передаваться множеством способов, но в любом случае метод повествования позволяет привлечь в материальный мир созидательную энергию, существующую за пределами нашего сознания, и даже вступить в какие-то отношения с потусторонними силами. Древние пони верили, что мифы создают мосты между физическим и метафизическим мирами.

Зэд перелистнул несколько страниц новой на вид книги в красном кожаном переплете, а потом повернул ее, чтобы Сильвер мог рассмотреть рисунки.

– Вот, здесь ясно все показано.

Сильвер взглянул на страницу и увидел изображения дикарей в ярких перьях и звериных шкурах, танцующих с длинными шестами, увенчанными змеями, а также извилистые тела и спирали на примитивных гончарных изделиях. На других рисунках были представлены вазы с гигантскими змеями, обвивающими солнце, луну или звезды, тогда как другие лежали, свернувшись, у корней растущих растений или на животах беременных кобыл.

– Что это? – спросил Сильвер.

– Артефакты, собранные в десятках разных мест за время Великого Похода, – ответил Зэд, тыча кончиком пера в рисунок. – Разве ты не понимаешь? Сильвер, мы носим свои мифы с собой, а не изобретаем их заново.

Зэд перевернул страницу, показал еще несколько изображений.

– Видишь, змея символизирует энергию, спонтанную созидательную энергию… и бессмертие.

– Бессмертие?

– Да, в древние времена пони верили, что способность змеи менять кожу и таким образом возвращать себе молодость делает ее причастной к тайнам смерти и возрождения. Они наблюдали за луной, видели, как убывает и снова растет небесное тело, и его способность возрождаться надолго связалась в их представлениях с жизнетворными ритмами кобыл. Луна стала повелительницей двойной тайны – рождения и смерти, а змея стала ее земным двойником.

– Луна… – задумчиво протянул Сильвер.

– Да, – продолжал Зэд, оказавшийся в своей любимой стихии. – В ранних обрядах инициации, когда претендент должен был изобразить смерть и последующее возрождение, луна становилась его божественной матерью, а змей олицетворял священного отца. Нетрудно догадаться, почему возникла связь между змеями и способностью к исцелению и почему змея стала объектом поклонения.

– И теперь происходит то же самое? – выдохнул Сильвер. – Обряд инициации?

Зэд пожал плечами:

– Я не могу ответить определенно, Сильвер. Мне надо еще многое просмотреть.

– Скажите все! – потребовал Сильвер. – Я должен услышать все, что вам известно.

Настойчивость пегаса несколько озадачила Зэда Коллора, и он магией вытащил из стопки еще несколько книг, стал их перелистывать, а капитан Десятого Отряда выжидающе навис над столом.

– Да, да, – бормотал оратор, переворачивая основательно потрепанные страницы.– Да, вот оно. Вот как называлась змея на одном из утраченных наречий древних племен еще до Эпохи Объединения: «нагаш», что, вероятно, означает «догадка». Выходит, что это слово означало несколько разных понятий, в зависимости от этимологического корня.

– Так что же все-таки оно значило? – спросил Сильвер.

– Первая интерпретация выдает значение «враг» или «соперник», но, как мне кажется, более популярным определением было "Нерожденный".

– Нерожденный, – повторил Сильвер.– Мне кажется, я уже слышал это слово.

– Мы… э… говорили о нем в Шепчущих Вершинах, – тихо произнес Зэд и оглянулся, словно боялся, что его услышат. – О нем было сказано, что это кошмарная дьявольская сила, уничтоженная матерью Богинь-Сестер. Как мы теперь знаем, дух Сайман, возможно, был местным эквивалентом для обитателей подножий этих проклятых гор.

– Вы верите в это? – воскликнул Сильвер. – В то, что Сайман был духом?

– В какой-то мере – да, – откровенно признался единорог. – Я уверен, то, что я видел тогда в горах, было не просто бесконтрольной энергией тартара, несмотря на все утверждения Защитницы в обратном.

– А что вы можете сказать об этом змее Нерожденном?

Зэд явно обрадовался, что разговор перешел на более близкую ему тему.

– Если присмотреться повнимательнее, можно заметить, что слово «змей» происходит от одного из корней древнего языка южан, означающего «дракон», то есть космический змей, который символизирует Хаос.

– Хаос? – закричал Сильвер. – Нет!

– Да, – продолжал Зэд, нерешительно показывая Сильверу отрывок текста. – Это тот самый «хаос» или «змей», которого необходимо победить любым путем, чтобы восстановить порядок и сохранить жизнь. Этот змей-дракон обладает великой силой, и годы его власти были отмечены великими амбициями и стремлением к риску. В книге сказано, что интенсивность событий, происходящих в год дракона, возрастает в три раза.

Сильвер попытался скрыть ужас, посеянный в его душе словами Зэда. Обрядовое значение змеи и занимаемое ею место в мифологии только укрепили его убежденность, что происходящий в Обители обряд излечения способен принести только вред. Он перевел взгляд на лежащую перед ним книгу.

– А это что?

– Это отрывок из «Книги Несущего Слово», – с некоторой опаской ответил Зэд. – Клянусь, я только недавно обнаружил его. Я ничего такого не предполагал и не думаю, что… В конце концов, это просто какая-то чепуха, не так ли?

Сильвер заставил себя прочитать пожелтевшую от времени страницу, и каждое слово, достигая его разума, каменной тяжестью ложилось на сердце.

Я Искра В Сумерках, выкованная из тела Древнего Бога,

Я та, кто подчинилась Изначальному Хаосу,

Я величайшая из разрушителей.

Я та, кого нарекли Навеки Избранной,

Я та, кто ступила на это путь по своей воле

И тем обрекла на смерть дворец своих желаний.

Такая участь постигает всех, кто, как и я,

Шагает по извилистому следу змеи.

– Я не знаток поэзии, – сердито бросил Сильвер. – Что все это значит?

– Это пророчество, – нерешительно произнес Зэд.– Оно предвещает время, когда мир вернется в состояние Изначального Хаоса и скрытые силы Древнего Божества воплотятся в новом змее.

– Зэд, у меня нет времени для метафор,– проворчал Сильвер.

– Если рассматривать только основное значение, – пояснил Зэд, — то в пророчестве говорится о гибели нашего мира.

Сандейс отыскал ее на ступенях сводчатой базилики. По обе стороны от широкого входа стояли облаченные в погребальные саваны скелеты и держали перед собой горящие курильницы. На город уже опустились сумерки, но улицы все так же были запружены паломниками, несущими перед собой зажженные свечи или фонари.

Твайлайт подняла взгляд на приближающегося Сандейса. В любое другое время шествие пони, несущих свет, показалось бы ей красивым зрелищем. Раньше вид пышных процессий в ее честь раздражал Твайлайт, но теперь она тосковала по торжественным церемониям.

– Вы увидели все, что хотели увидеть? – спросил Сандейс, присаживаясь рядом с ним на ступени.

– Да,– кивнула Твайлайт. – Я хочу покинуть это место.

– Скажите только слово, и мы можем в любое время покинуть его, – заверил ее Сандейс. – Но вы должны увидеть кое-что еще, а у нас не так уж много времени. Ваше тело умирает, и выбор необходимо сделать раньше, чем процесс зайдет так далеко, что даже силы Тартара будут не в состоянии помочь.

– Насчет выбора, – сказала Твайлайт, – это то, о чем я думаю?

– Вы сами должны решить, – ответил Сандейс в тот момент, когда двери базилики открылись перед ними.

Твайлайт оглянулась через плечо, и там, где она ожидал увидеть темный вестибюль, возникло пятно света.

– Ну, хорошо, – сказала она, вставая и поворачиваясь к свету. – Куда мы отправляемся теперь?

– К нчалу тьмы, – ответил Сандейс.

Твайлайт переступила сквозь световые врата и оказался в помещении, напоминавшем гигантское подземелье со сводчатым потолком и каменными стенами. Воздух оказался влажным и очень холодным. Зал был заполнен десятками единорогов, одетых в белые костюмы и в отражающие свет очки. Все они сосредоточенно работали за серебряными столами, выстроившихся длинными рядами.

Над головой каждого рабочего периодически поднимались облачка пара от дыхания, копыта и головы обвивали длинные трубки, помещенные в живую плоть рабочих. Несмотря на то что никто не произносил ни слова, значительность выполняемой ими работы была вполне ощутимой. Твайлайт окинула взглядом производство; как и в городе поклонения, местные обитатели не обратили на нее ни малейшего внимания. Интуитивно она поняла, что они с Сандейсом оказались глубоко под землей.

– И где мы теперь? – спросила она. – И когда?

– Под Кантерлотом, – ответил Сандейс. – На заре новой эры, которая началась с огромного потрясения.

– Что это означает?

В ответ на ее вопрос Сандейс указал жестом на дальнюю стену лаборатории, где мерцающий овал магического барьера охранял серебристо-стальную дверь. На металлической поверхности виднелся выгравированный знак солнца, а также загадочные символы, казавшиеся совершенно неуместными в лаборатории, предназначенной для научных трудов. Твайлайт не хотелось даже просто смотреть на эту дверь, словно то, что скрывалось за ней, несло в себе серьезную угрозу.

– Что находится за дверью? – спросила она, отступая назад от серебристого портала.

– Истины, которые вы не хотели бы знать, – ответил Сандейс, – и ответы, которые вы предпочли бы не услышать.

В груди Твайлайт возникло странное напряжение, и, осознав его природу, она постаралась подавить это ощущение. Несмотря на все хитроумные усовершенствования своего организма после аликорнизации, она поняла, что испытывает страх. За этой дверью не может быть ничего хорошего. Лучше оставить в забвении скрытые там секреты и не пытаться овладеть тайными сведениями.

– Я не хочу этого знать, – сказала Твайлайт, поворачиваясь спиной к двери. – Это слишком.

– Вы страшитесь узнать ответы? – сердито спросил Сандейс. – Это не похоже на Твайлайт, за которой я два десятилетия шел в бой. Твайлайт, которую я знал, никогда не уклонялась от неудобных истин.

– Может, и так, но я все равно не хочу их знать.– Твайлайт уставилась в пол.

– Боюсь, у вас нет выбора, госпожа, – произнес Сандейс.

Твайлайт подняла голову и обнаружила, что стоит перед той самой дверью. Снизу появились струйки пара, пробившиеся из-под серебряных створок, а защитное поле рассеялось. С обеих сторон от двери зажглись магические огни, но никто из работающих в лаборатории магов не обратил внимания на то, что дверь, медленно открывшись, растворилась в воздухе

За дверью скрывались какие-то мрачные тайны, Твайлайт уже ничуть не сомневалась в этом, как и в том, что не сможет игнорировать искушение раскрыть их. Она должна узнать, что прячется за порогом. Сандейс прав – не в ее привычках отступать перед неизвестным. Она видела ужасы, обитающие в самых темных уголках мира, но ни разу не дрогнула. И сейчас будет так же.

– Хорошо, – сказала она. – Показывай.

Сандейс улыбнулся и хлопнул копытом по наплечнику доспехов Твайлайт.

– Я знал, что могу на вас рассчитывать, госпожа, – сказал он. – Вам будет нелегко, но мы бы не стали вам ничего показывать, не будь в этом необходимости.

– Делай то, что должен, – сказала Твайлайт, стряхивая с плеча копыто Сандейса. На краткий миг воздух вокруг единорога задрожал, и Твайлайт почудилось, что на лице ее друга проступила змеиная усмешка. – Давай побыстрее покончим с этим.

Они вместе шагнули сквозь морозную пелену, прошли между каменными стенами по широкому коридору и оказались перед точно такой же дверью. При их приближении и этот стальной барьер медленно растворился и растаял в воздухе.

Открывшаяся за дверью комната была вдвое меньше лаборатории и здесь не было ни души. В помещении был гладкий каменный пол, а воздух оказался скорее прохладным, чем холодным.

По центру комнаты проходила приподнятая дорожка, и по обе стороны от нее располагались десять больших цилиндрических контейнеров величиной с половину ноги пони. На боку каждого было вырезано по надписи на неизвестном Твайлайт языке. Из верхней части цилиндров вырывались струйки пара, словно от дыхания. Под надписями были изображены те же самые загадочные символы, которые Твайлайт заметила на двери.

Каждый контейнер присоединялся к целому ряду странных приборов, о назначении которых она даже не пыталась догадаться. Подобной технологии ей еще не приходилось видеть, и постичь ее суть с первого взгляда оказалось не под силу даже изощренному разуму Защитницы.

Твайлайт поднялась по металлическим ступеням, ведущим к дорожке, и услышала непонятные звуки, словно удары копытом по металлу. С высоты прохода она увидела, что в торце каждого контейнера имеется широкий люк с колесом, похожим на штурвал, в центре, закрытым толстым листом бронированного стекла.

Из-под стеклянных крышек контейнеров бил ослепительный свет, и весь воздух был насыщен магической энергией. Что-то в этой картине казалось Твайлайт ужасно не правильным, и она чувствовала непреодолимую потребность узнать, что находилось внутри цилиндров, но вместе с тем боялась того, что могла увидеть.

– Что это такое? – спросила она Сандейса.

– Неудивительно, что вы не знаете. Селестия старательно прячет свои секреты от посторонних глаз.

Твайлайт нагнулась и протерла запотевшее стекло ближайшего контейнера. Щурясь от яркого света, она попыталась рассмотреть, что же находилось внутри. Свет слепил глаза, а в контейнере шевелилось что-то темное, словно клуб дыма под порывами ветра.

Нечто заметило ее. Нечто подвинулось ближе.

– Что все это значит? – спросила Твайлайт, не отрывая взгляда от странного бесформенного существа, плававшего в ярком свете.

Но вот движение замедлилось, непонятное существо приблизилось к стеклу, и его силуэт стал более отчетливым.

От цилиндрического контейнера исходил негромкий гул, словно металл едва сдерживал энергию, генерируемую заключенным в нем существом.

– Это самый секретный проект Селестии, хранящиеся под глубоко Кантерлотской Горой,– сказал Сандейс. – Здесь она хотела воссоздать свою расу в новой, совершенной форме. Она готовила древнюю, запретную магию, которая раз и на всегда должна была изменить наш мир.

Твайлайт не слушала его. Она изумленно вглядывалась сквозь стекло в пару розовых глаз, которые с любопытством разглядывали ее сквозь стекло.

Откровение

За два дня, прошедших после перевозки Защитницы, «Хранитель Эквестрии» превратился в корабль-призрак. Могучее судно лишилось всех посадочных платформ, пассажирских транспортов, катеров и всех остальных мелких кораблей, способных преодолеть расстояние от место стоянки до поверхности. Все последовали за Защитницей.

Это обстоятельство полностью устраивало Пайпера и способствовало достижению его цели. Взяв дорожную сумку, он с безмятежным видом прогуливался по всем палубам. Каждый раз, проходя по тем местам, где часто бывали пони, он, убедившись, что его никто не видит, раскладывал на столах, скамьях и диванах по нескольку листков бумаги.

Чем легче становилась сумка, тем больше копий с заголовком «Правда – это все, что у нас есть» оставалось на видных местах. В каждом послании содержалось три самых ярких его произведения из написанных до сего дня. Самым любимым из них было «Ложное Божество», в котором проводилось весьма невыгодное сравнение воинов Ордена и самой Защитницы с древними мифическими божествами. Это яркое стихотворение, по мнению Пайпера, заслуживало внимания самой широкой аудитории.

Он понимал, что должен соблюдать осторожность, имея при себе подобные тексты, но желание донести до всех свои слова было сильнее любых опасений.

Пайпер с удивительной легкостью сумел заполучить в свои копыта дешевый переносной печатный станок. Он купил его в первом же попавшемся на глаза складе всего после нескольких минут торга. Аппарат был не слишком качественным, и Пайпер вряд ли взглянул бы на него, будучи , но даже этот дешевый станок стоил ему большей части припрятанного карточного выигрыша. Станок не выдерживал никакой критики, но он выполнял свою работу, и вскоре вся комната Пайпера пропахла полиграфическими чернилами.

Негромко напевая себе под нос, Пайпер продолжал свой поход по пассажирской палубе, пока не добрался до Прибежища. Теперь надо быть особенно осторожным: здесь его знали, и здесь могли быть посторонние.

Опасения оказались напрасными – в Прибежище никого не было, из-за чего помещение приобрело еще более удручающий и жалкий вид. Никто не должен видеть бар при ярком свете, решил Пайпер, это слишком печальное зрелище. Он прошелся по помещению, оставляя по паре листков на каждом столике.

Внезапно раздалось звяканье бутылки о стакан, и он замер с вытянутой над очередным столом ногой.

– Что ты делаешь? – спросил интеллигентный, но определенно пьяный женский голос.

Пайпер медленно обернулся, и в одной из кабинок в дальнем углу заметил чумазую кобылицу-единорога. Теперь понятно, почему он не увидел ее раньше. Кобыла оставалась в тени, но не узнать Литеру Голд, личного биографиста Защитницы, было невозможно, хотя ее внешний вид сильно изменился со времени их последней встречи в командном шатре.

Затем Пайпер вспомнил, что видел ее еще раз – на посадочной палубе, когда рыцари Ордена вернулись с раненой Защитницей.

Похоже, полученный опыт не прошел для нее без последствий.

– Что это за бумаги? – спросила она – Что в них?

Пайпер с виноватым видом уронил листки на столик, и защелкнул застежку на сумке.

– Ничего особенного, – ответил он и прошел по проходу к ее кабинке. – Кое-какие стихи, которые я хотел предложить для прочтения.

– Стихи? Хорошие? Я могла бы составить протекцию.

Он понимал, что должен оставить ее в этом слезливом уединении, но вдруг обуявший эгоизм заставил продолжить разговор:

– Да, я думаю, это лучшее из того, что я написал.

– Могу я их прочитать?

– Я бы не советовал читать их сейчас, дорогая, – сказал он. – Не стоит, если вы ищете чего-то приятного. Они слишком мрачные.

– Слишком мрачные! – рассмеялась она, и голос прозвучал резко и неприятно. – Да что вы в этом понимаете?

– Литера Голд, не так ли? – спросил Пайпер, подойдя к ее столику. – Вас ведь так зовут?

Кобыла подняла голову, и Пайпер, будучи экспертом по определению стадий опьянения, заключил, что ее состояние близко к тому, что принято называть «в дрова». На столике перед ней стояли три пустые бутылки, а осколки четвертой валялись на полу.

– Да, это я, Литера Голд,– отозвалась она.–  единственная наследница древнейшего Дома Сервиториев, писательница и обманщица… и, я думаю, очень и очень пьяная кобыла.

– Это я уже заметил, а что вы подразумевали под «обманщицей» ?

– А то и подразумевала, – невнятно пробормотала она, отпивая из стакана.– Вам известно, что я приехала сюда, чтобы рассказать всем о могуществе Защитницы и легендарном Походе? При первой же встрече с Твайлайт сказала ей, что, если она не позволит мне этого сделать, может катиться в преисподнюю. Тогда я думала, что потеряла свой единственный шанс, но она только рассмеялась!

– Она рассмеялась?

– Да, – кивнула она. – Рассмеялась и позволила мне заняться этой работой. Думаю, она не возражала, если бы я постоянно находилась рядом и описывала все ее свершения. И я считала, что готова ко всему.

– И все случилось так, как вы надеялись, дорогая Литера?

– Нет. Все совсем не так, если говорить честно. Хотите выпить? Я могу рассказать обо всем.

Пайпер кивнул и, прежде чем сесть напротив нее за столик, достал себе из бара стакан. Литера Голд налила ему вина, но еще больше выплеснула на стол.

– Благодарю, – произнес Пайпер. – Так что пошло не так, как вы рассчитывали? Любой из здешних архиваторов мог бы только мечтать о таком положении. Оливия Минт могла бы убить ради такой должности.

– Кто?

– Моя знакомая, – пояснил Пайпер. – Она тоже документалист.

– Можете мне поверить, ей нечему завидовать, – сказала Литера Голд, и Пайпер заметил, что глаза кобылы опухли не только от большого количества спиртного, но и от слез. – Некоторые иллюзии лучше не разрушать. Все, все, что мне казалось неколебимым, в одно мгновение было перевернуто с ног на голову. Поверьте, ей не о чем сожалеть!

– О, боюсь, у нее иное мнение, – возразил Пайпер и отхлебнул из стакана.

Литера Голд покачала головой и пристально взглянула в его лицо, словно видела впервые.

– А кто вы? – спросила она. – Я вас не знаю.

– Меня зовут Блу Пайпер, – выпятив грудь, ответил он. – архиватор и…

– Пайпер? Это имя мне знакомо,– заметила Литера Голд, потирая кончиком копыта висок, словно пытаясь что-то вспомнить. – Постойте, вы ведь поэт, не так ли?

– Правильно, – подтвердил он. – Вы знаете мои работы?

– Вы пишете стихи, – кивнула она. – Кажется, плохие, впрочем, я не помню.

Такое пренебрежение несколько уязвило Пайпера, и он мгновенно разозлился.

– Ну а что такого выдающегося в ваших произведениях? – язвительно спросил он. – Что-то не могу припомнить ваших работ.

– Ха! Вы опрокинетесь, когда прочтете то, что я собираюсь написать. Это я могу вам сказать совершенно точно!

– Вот как? – ехидно спросил Пайпер, показывая на пустые бутылки. – И что это будет? «Воспоминания пьяной аристократки»? «Духи Вина»?

– Думаешь, ты такой умный? – рассердилась единорожка.

– У меня бывают светлые моменты, – сказал Пайпер, сожалея о том, что ввязался в спор с пьяной кобылой, но не в силах остановиться.

В конце концов, почему бы не ткнуть носом в грязь эту испорченную богачку, оплакивающую самое большое разочарование в ее жизни?

– Ты ничего не знаешь! – резко бросила она.

– В самом деле? Почему бы вам меня не просветить?

– Прекрасно!Я так и сделаю!

И она поведала Пайперу самую невероятную в его жизни историю.

– Зачем ты привел меня сюда? – спросила Твайлайт, отшатнувшись от контейнера.

Глаза по ту сторону стекла смотрели на нее прежним с любопытством, явно отличая от всего остального, что представало перед ними раньше.

– Вы увидели самую сокровенную тайну Селестии, моя госпожа, – сказал Сандейс. – Она мечтала вернуться к тому, с чего все началось, с господства Аликорнов над миром. А теперь настало время узнать, каким образом она начала свое восхождение к божественным вершинам.

– С помощью молодых аликорнов, Каденс и меня. Мы были ее пробной работой? – прервала его Твайлайт. – Но в этом нет никакого смысла.

– Смысл довольно ясен. Вы были пробным росчерком пера на пергаменте с ее планами по возвращению мира в Изначальный Хаос из котрого Селестия вышла и ее сестра. Подобно богам, вы должны были охранять и объединять мир именем Селестии. Вы были оружием, Твайлайт, оружием, которое отбрасывают в сторону, когда оно больше не потребуется или сломано лезвие.

Твайлайт отвернулся от Сеандейса и зашагала по проходу, время от времени останавливаясь, чтобы заглянуть в стеклянные крышки контейнеров. В каждом из них она видела что-то другое, в ярком свете мелькали трудноразличимые очертания, живые организмы представлялись архитектурными деталями, глаза и механизмы вращались в огненном круге. Вокруг контейнеров распространялись волны энергии неведомой ей доселе мощи, и она чувствовала волны защитного поля всем телом, словно сильные порывы ветра.

Он восстановилась у крайнего контейнера, и дотронулась копытом до его гладкой поверхности. Твайлайт физически ощутила потенциал могущества, который был предназначен тому, кто находился внутри, но что-то подсказывало, что этот потенциал останется не востребован. Твайлайт наклонилась и заглянула внутрь.

– Вы догадались, что здесь произойдет, – сказал Сандейс. – Селестия проведет ритуал с использованием запретных сил и это вызовет катаклизм, который высосет ветра магии из воздуха на несколько лет и приведет к увяданию нашего мира.

– Нет, – ответила Твайлайт. – Этого не может быть. Она не могла этого сделать. Не могла. Это была случайность. Необъяснимый катаклизм...

– Нет, – возразил Сандейс. – Она задумала это уже давно и все было почти готово.

Твайлайт в изумлении обернулась:

– О чем это ты? Конечно, это мог быть только несчастный случай. Я ни когда не поверю, что Селестия виновна в произошедшем.

– Нет, вы меня не поняли. Я хотел сказать, что это не было необъяснимым катаклизмом или же несчастным случаем, – продолжал Сандейс. – Оглянитесь вокруг. Вы знаете, как глубоко под поверхностью земли находится это хранилище, видели охранительные знаки, вырезанные на двери, через которую мы вошли. Вы же знаете о охранной магии и о том, что город построен в виде защитной руны. Разве можно утверждать что катаклизм, центр которого был здесь, в Кантерлоте, мог произойти случайно?

У Твайлайт не было ответов на эти вопросы. Она прислонилась к перилам, ограждающим проход, и сделала глубокий вдох.

– И что ты предполагаешь? – спросила она Сандейса.

– Я ничего не предполагаю. Я рассказываю о том, что произошло.

– Ты не рассказываешь ничего определенного! – зарычала Твайлайт. – Ты забиваешь мне голову догадками и гипотезами, но не говоришь ничего конкретного. Не знаю, может, я настолько глупа, но ты должен объяснить мне все простыми словами.

– Хорошо, – кивнул Сандейс.  – Я расскажу о том, что случилось в Кантерлоте двадцать лет назад. Я расскажу вам о катаклизме, который изменил вас и мир вокруг нас навсегда.

Над толпой вокруг Обители прогремел гром, и Скай Киллер сделала пару снимков грандиозного сооружения в окружении фиолетовых туч, пронзенных молниями. В этих снимках не было ничего особенного, композиция банальная и неинтересная, но она не жалела – каждый момент этого исторического события надо было запечатлеть для будущих поколений.

– Ты закончила? – спросил Лейв, стоявший поодаль. – Собрание начнется через несколько минут, и вряд ли ты хочешь опоздать.

– Я знаю, Лейв, перестань ворчать.

С Лейвом она встретилась сразу же после приезда в ущелье Обители, когда, следуя тайным знакам Культа Божественных Сестер, пришла на собрание, организованное в тени храма. Скай Киллер удивилась, увидев, как много пони пришли к вере: почти шестьдесят пони, склонив головы, возносили молитвы Божественным Сестрам Диархам.

Лейв из обслуги големов-колоссов с радостью принял ее в свой кружок, но вскоре пони стали больше прислушиваться к ее молитвам и следовать ее обрядам. При всей твердости в вере земнопони Лейв не обладал навыками оратора, и его раздражительность и неловкие манеры отпугивали пони. Вера Лейва была искренней, но оратором его точно нельзя было назвать. Скай Киллер опасалась, что он обидится за то, что лидерство в группе перешло к ней, но Лейв только радовался, сознавая, что по характеру он является последователем, а не лидером.

Говоря по правде, она тоже не была лидером. Как и Лейв, она искренне верила, но, стоя перед большой группой пони, чувствовала себя неловко. Однако единомышленники ничего не замечали и с восхищением внимали, когда Скай Киллер читала им слова Диархов.

– Я не ворчу, Киллер.

– Нет, ворчишь.

– Ну ладно, может, и ворчу. Но я должен вернуться к транспортникам до того, как мастер Илиот заметит мое отсутствие. Ты же знаешь этих сталлионградцев Если он узнает, чем я тут занимаюсь, то спустит с меня шкуру.

Могучие военные машины, сталлионградские железные големы, стояли у самого устья ущелья; колоссальные размеры не позволили им подойти ближе к Дельфосу. Кратер вокруг храма в эти дни был больше похож на военную базу, чем на собрание паломников и просителей; для доставки десятков тысяч пони сюда прибыли сотни танков, военных грузовиков и передвижных командных пунктов.

Весь кратер вокруг Обители был заполнен импровизированными стоянками, и толпы пони смешались с местными жителями, имевшими довольно странный вид. Неожиданный спонтанный порыв заставил пони проделать долгий путь к храму, где лежала Защитница, и от такого единодушного проявления чувств у Скай Киллер до сих пор перехватывало горло. Ступеней храма почти не было видно за щедрыми приношениями Защитнице, и она знала, что многие пожертвовали своими последними сбережениями в надежде, что это как-то ускорит выздоровление Защитницы.

В сердце Киллер горела новая страсть, но она все еще оставалась портретистом, и некоторые снимки, отснятые у Обители, могли занять место среди ее лучших работ.

– Ладно, ты прав, пора идти, – сказала она, закрывая фотоаппарат в кожаный футляр и вешая его на шею.

Попутно она провела копытом по волосам; Скай Киллер еще не привыкла к короткой стрижке, но новое ощущение ей нравилось.

– Ты уже подумала над тем, о чем будешь сегодня говорить? – спросил Лейв по пути через сборище  пони к месту молитвенного собрания.

– Нет, совсем не думала, – призналась она.– Я никогда не планирую свои выступления заранее. Я просто позволяю свету Диархов наполнить мою душу, а потом говорю то, что чувствую.

Лейв, жадно ловивший каждое ее слово, кивнул. Киллер улыбнулась:

– Знаешь, еще полгода назад я бы рассмеялась, если бы кто-то предсказал, что со мной произойдет.

– Ты о чем? – спросил Лейв.

– Об вере в Диархов, – ответила она и прикоснулась к серебряному аликорну, висевшему на цепочке под костюмом.– Но, я думаю, в наше время с каждым может такое произойти.

– Наверное, – кивнул Лейв, уступая дорогу отряду солдат. – Свет Диархов – могущественная сила, Киллер.

Едва Киллер и Лейв поравнялись с солдатами, здоровый бугай земнопони с толстой шеей и выбритой до нуля гривой толкнул Лейва плечом так, что сбил его с ног.

– Эй, смотри, куда идешь, – насмешливо процедил он, наклоняясь над упавшим Лейвом.

Киллер решительно шагнула вперед, загораживая своего приятеля.

– Убирайся, кретин! – закричала она. – Ты сам его толкнул!

Солдат размахнулся и, не глядя, ударил ее копытом по щеке. Киллер упала, ощущая скорее шок, чем боль. Она попыталась встать и чуть не захлебнулась от хлынувшей в рот крови. Тотчас две пары копыт прижали ее к земле. Двое держали ее за крылья и ноги, а остальные принялись ногами избивать лежащего Лейва.

– Отпустите меня! – завопила Киллер.

– Заткнись, летучая сволочь! – бросил ей солдат. – Думаешь, мы не знаем, чем вы занимаетесь? Молитесь и возносите хвалу Диархам. Вы должны почитать одной Защитницу!

Лейв сумел подняться на ноги и, как мог, защищался, но его окружили трое тренированных солдат, и даже увернуться от их ударов он был не в состоянии. Он сумел лягнуть одного из них в пах и увернуться от тяжелого подкованного накопытника, нацеленного в голову, но тут же получил удар копытом по шее.

Киллер яростно извивалась, пытаясь освободиться, однако солдаты были гораздо сильнее ее. Один из них протянул копыто, чтобы сорвать с ее шеи фотоаппарат, и она укусила его запястье. Солдат вскрикнул, но все же схватил тонкий ремешок, а второй в это время схватил фестралку за волосы и запрокинул ей голову.

– Не смей! – крикнула Киллер и стала еще яростнее сопротивляться.

Солдат, ухмыляясь, раскрутил фотоаппарат на ремешке и ударил о землю. Обозленный и окровавленный Лев сумел выхватить из под одежды старый пистолет, но пропустил удар коленом по лицу и упал без сознания, а пистолет отлетел в сторону.

– Лейв! – вскричала Киллер.

Она забилась, словно дикая кошка, и, в конце концов, сумела высвободить одно крыло и впилась когтем в лицо державшего ее солдата. Тот вскрикнул и ослабил хватку. Киллер перекатилась, метнувшись к упавшему пистолету.

– Лови ее! – крикнул кто-то. – Лови культистку Диархов!

Киллер дотянулась до пистолета и перевернулась на спину. Она держала оружие перед собой и была готова убить любого мерзавца, который к ней сунется.

Но в следующее мгновение она поняла, что ей никого не придется убивать.

Трое солдат уже валялись на земле, четвертый со всех ног бежал к своему лагерю, а последнего железной хваткой держал воин Ордена. Гигант одной ногой поднял негодяя за шею, чьи ноги теперь дергались в воздухе.

– Пятеро на одного, это как-то не спортивно, не правда ли? – заговорил земнопони-великан, и Киллер узнала капитана Дефолта, одного из членов Братства Сумерек.

Она вспомнила несколько снимков, сделанных на «Хранителе Эквестрии», и то, что сочла Дефолта самым симпатичным из всех Детей Сумерек.

Дефолт сорвал с груди солдата металлический жетон с его именем и номером части, а потом небрежно бросил жеребца на землю.

– Получишь его у мастера дисциплины, – сказал он. – А теперь убирайся с глаз долой, пока я тебя не убил.

Киллер бросила пистолет и кинулась к фотоаппарату. Увидев, что отснятые снимки, скорее всего, безвозвратно утрачены, она огорченно застонала. Покопавшись в обломках, Киллер отыскала катушку с пленкой. Если быстро вернуться к себе и поставить проявить пленку, возможно, еще удастся кое-что спасти.

Лев застонал от боли, и она ощутила моментальный укол вины за то, что бросилась за разбитым фотоаппаратом, а не к нему, но раскаяние длилось недолго. Киллер спрятала катушку в карман, и тут раздался голос рыцаря Ордена.

– Тебя зовут Киллер? – спросил Дефолт.

Удивленная, что капитан знает ее имя, Скай Киллер подняла голову.

– Да, – ответила она.

– Прекрасно, – сказал он и протянул ей ногу, помогая подняться.– Ты не хочешь рассказать, что здесь произошло? – спросил он.

Она нерешительно помялась, не желая сообщать воину Ордена истинную причину нападения.

– Кажется, им не слишком понравились отснятые мной снимки, – сказала она.

– Слишком много критиков, а? – усмехнулся Дефолт, но Киллер поняла, что капитан ей не поверил.

– Верно, но мне надо побыстрее вернуться на корабль, чтобы спасти снимки.

– Какое счастливое совпадение! – воскликнул Дефолт.

– Что вы имеете в виду?

– Меня попросили доставить тебя на борт «Хранителя Эквестрии».

– Доставить меня? Но зачем?

– Какое это имеет значение? – спросил Дефолт. – Ты возвращаешься со мной.

– Не могли бы вы, по крайней мере, сказать, кто вас попросил?

– Нет. Это большой секрет.

– Вот как?

– Ну, не совсем так. Меня послал Зэд Коллор

Мысль о том, что Зиндерманн может посылать капитана Ордена со своими поручениями, показалась Киллер нелепой. Почтенный оратор мог иметь только одну вескую причину для разговора. Вероятно, Пайпер или Минт проболтались о ее новой вере, и Киллер рассердилась на друзей за то, что они не пожелали принять обретенную ею истину.

– Так теперь воины Ордена на побегушках у ораторов? – насмешливо спросила она.

– Едва ли, – ответил Дефолт. – Это дружеская услуга, и мне кажется, что в твоих же интересах вернуться на корабль.

– Почему?

– Вы задаете слишком много вопросов, мисс Киллер, – сказал Дефолт. – Если хотите принести какую-то пользу в качестве архиватора, вам для разнообразия полезно немного помолчать и послушать.

– У меня какие-то неприятности?

Дефолт пошевелил кончиком бронированного копыта обломки ее фотоаппарата.

– Скажем так, кое-кто хотел бы дать вам несколько уроков в искусстве фотографии.

– Селестия знала, что ее армии самостоятельно не смогут завоевать ей мир , – начал Сандейс. – Командовать колоссальными силами, должен был невероятный командир, подобные богам. Ее командиру нужно было обладать почти полной неуязвимостью и способностью передавать приказы ее силам в считанные мгновения. Она начала поиск достойных ее силы, но быстро поняла, что только те, кто подобен ей способный сравниться с аликорном по силе и умению. Но это было не все. Не каждый организм мог перенести превращение в аликорна и не умереть, ведь то что с вами произошло просто не вероятно. Так, проведя столетия проб и ошибок, она нашла вас.

– Младшие Аликорны.

– Верно. Только вы и Каденс, смогли пройти процедуры аликорнизации и выжить. А мысль о превосходстве была заложена вам от самой Селестии в процессе подготовки вас к Возвышению. Можно ли себе представить силу воли и честолюбие, требуемое хотя бы для обдумывания такого грандиозного плана, как завоевание всего мира или даже больше? Кто из смертных способен на такие замыслы? Кому, кроме аликорнов, можно было доверить эту колоссальную задачу? Ни один смертный, даже сама Селестия, не могла бы справиться с подобной задачей в одиночку. Поэтому были созданы вы.

– Чтобы покорить мир для пони, – вставила Твайлайт.

– Нет, не для пони, для Селестии,– поправил ее Сандейс. – Вы уже осознали, что ждет вас после окончания Великого Похода. Вы превратитесь в надзирателя, охраняющего установленный Селестией режим, а она в это время продолжит восхождение к божественным вершинам и оставит всех вас далеко позади. Разве достойна такая награда того, кто сумел завоевать весь мир?

– Какая же это награда? – фыркнула Твайлайт и с досады стукнул копытом по серебристой поверхности ближайшего контейнера.

Под ударом такой силы металл прогнулся, и по поверхности закаленного стекла пробежала тонкая, не толще волоса, трещина. Изнутри послышались отчаянные удары, и струйка вытекающего газа поднялась над замерзшей поверхностью окошка.

– Оглянитесь вокруг, Твайлайт, – продолжил Сандейс. – Неужели вы считаете, что создание существа, подобного аликорну, могла только смертная мысль? Если бы такая технология действительно существовала, почему бы не создать сотню аликорнов или тысячу? Почему бы просто не поставить вас, ту пони что жила в вас до катаклизма и войн, во главе армии и не посмотреть, что из этого выйдет? Нет, ради того, чтобы вы стали такой, какая есть, была заключена сделка. Я знаю, потому что повелителя Тартара с таким же успехом можно назвать вашим творцом, как и Селестию.

– Нет! – вскричала Твайлайт. – Я не верю тебе! Селестия стала мне второй матерью, но не она сотворила меня такой, какой я есть. Я сама себе творец и архитектор своей судьбы.

– Да, в чем то вы правы, но подумайте, откуда взялся тот злосчастный катаклизм, который так круто изменил вашу жизнь и жизнь всех пон?. Откуда у Селестии знания о том, как можно сотворить аликорнов из простых пони или же создать их с нуля? Она сторговалась с сущностями Тартара и получила долю их могущества. Вот что она вложила в вас, а не те крохи знаний, которыми она с вами делилась пока вы росли подле нее.

– Сущности Тартара? Сандейса, о чем ты говоришь?

– О сущностях, царство которых разрушает своими действиями Селестия, – ответил Сандейс. – Разумные существа, демоны, боги… Разве имеет значение, какую терминологию мы употребляем? Они обладают таким колоссальным могуществом, что в нашем понимании вполне могут считаться божествами. Но над ними возвышается только один, кого по праву можно именовать богом

Он управляет тайнами рождения и смерти и всем, что находится между этими двумя точками. События, перемены, войны и разрушения – все это части бесконечного цикла существования, и Нерожденный Бог Тартара имеет над ним власть. Его могущество течет в ваших венах и дарует вам потрясающие способности. Селестия давно была знаком с ним и много лет назад пришла к нему, предлагая свою дружбу и преданность.

– Она никогда не пошла бы на это! – воскликнула Твайлайт.

– Госпожа, вы недооцениваете ее жажду власти, – возразил Сандейс. – Повелитель Тьмы могущественный, но он лишен понимания материальной Вселенной, и Селестия смогла предать его, похитив могущество для себя одной. Создавая вас и Каденс, она поделилась лишь ничтожной ее частью.

Твайлайт почувствовала, что задыхается. Она жаждала опровергнуть слова Сандейса, но в глубине души знала, что это правда. Его будущее, как будущее любого пони, было неопределенным, но прошлое всецело принадлежало лишь ей. Ее слава и жизнь были созданы ее собственными делами, но настал момент, когда она может лишиться и этого, и все из-за предательства Селестии.

– Значит, мы запятнаны, – прошептала Твайлайт. – И мне не очиститься от этой тьмы.

– Нет, – возразил Сандейс, покачав головой.– Власть тьмы просто существует. Она может стать непревзойденным оружием в распоряжении умной личности. При наличии достаточно сильной воли.

– Так почему Селестия не использовала ее во благо?

– Потому что она слаба, – наклонившись к Твайлайт, сказал Сандейс. – В отличие от вас, у нее не такая сильная воля, чтобы управлять этой властью, а Бог Тьмы не благоволит к тем, кто его предает. Она украл частицу могущества, но он нанес ответный удар.

– Как?

– Вы сами увидите. Имея в своем распоряжении украденную мощь, Селестия была хорошо защищена от прямого удара, но Он знал о ее далеко идущих планах, и удар был нанесен по тому, в чем она больше всего нуждалась для воплощения своих замыслов.

– Ритуал и будущие Аликорны в этих инкубаторах?

– Верно, как только бы ритуал создания Аликорнов в это комнате был бы завершен, уже ни что бы не смогло остановить Селестию. – согласился Сандейс, шагая по проходу.

Твайлайт услышал отдаленный тревожный крик и почувствовала, что воздух в помещении пришел в движение, словно холодный электрический разряд перебегал с одной молекулы на другую.

– Что происходит? – спросила она, прислушиваясь к возрастающему тревожному вою.

– Правосудие,– сказал Сандейс.

Блестящие поверхности контейнеров вспыхнули, отражая загоревшийся наверху резкий черно-красный свет. Твайлайт подняла голову и увидел а под самым потолком мутный светящийся сгусток. Спиральный завиток, наподобие туманного облака, висел над инкубационными контейнерами и с каждой секундой разрастался. Сильный порыв ветра ударил в лицо Твайлайт и отбросил ее на перила, а сгусток света превратился в завывающий вихрь.

– Что это? – крикнула Твайлайт, продолжая продвигаться вдоль перил к ступеням.

– Твайлайт, вы должны знать, что это, – сказал Сандейс.

– Нам надо поскорее выбраться отсюда.

– Слишком поздно, – возразил Сандейс  и вцепился в ее копыто мертвой хваткой.

– Немедленно отпусти меня, Сандейс,– предостерегла его Твайлайт,– или кто ты там на самом деле. Я знаю, что ты не Сандейс, так что достаточно притворяться.

Едва она успела договорить, как в дверь ворвались несколько вооруженных воинов и бросились им навстречу. Их было шестеро, каждый сложением напоминал воина Ордена, но был несколько уже в плечах и ниже ростом. На них были изысканно украшенные черные с золотом доспехи и высокие остроконечные шлемы с красными плюмажами из конского волоса. За их плечами под сильными порывами бушевавшего в зале ветра развевались алые плащи. Оружием служили длинные копья с искрящимися наконечниками. Твайлайт тотчас узнала этих воинов – это были Преторианские гвардейцы, личная охрана самих Диархов.

– Остановитесь, демоны, и примите кару! – закричал командир и направил копье в сердце Твайлайт.

Несмотря на то, что лицо воина скрывал шлем, Твайлайт узнала его по глазам и по голосу.

– Дорн! – закричал он. – Дорн, это же я,Твайлайт!

– Молчи! – воскликнул Дорн.– Прекрати сейчас же свое колдовство!

Твайлайт глянула на потолок. Воронка вихря притягивала ее, словно зов давно потерянного друга. Она помотал головой, чтобы избавиться от наваждения, пригнулась и рванула вперед.

Из копий преторианцев вырвались ослепительные лучи света, и удар бросил Твайлайт на колени. Завывание вихря заглушило звук выстрелов, и Защитница закричала, но не от боли, а от потрясения, что в нее стреляют ее товарищи, воины Эквестрии.

Преторианцы выстрелили снова, жалящий свет вырвал куски из доспехов Твайлайт, но ни один не смог пробить защиту. Преторианцы, не прекращая стрельбы, приближались единым строем. Снопы молний не давали Твайлайт даже подняться с коленей. Сандейс успел скатиться под лестницу, и пущенные вслед ему лучи прожгли борозды в металлических ступенях.

Твайлайт, наконец, сумела подняться во весь рост и, оказавшись в центре оглушительно ревущей бури, совершенно забыла о том, что перед ней соратники. Заряд магии попал ей в ворот доспехов и почти развернул на месте, но, чтобы остановить Защитницу, этого было недостаточно. Она мощным магическим толчком разрушила все плетения заклинаний Преторианцев и выхватила магией копье у ближайшего преторианца и одним ударом копыта вдребезги расколола ему череп. Быстро перевернув копье, она нанесла рубящий удар наконечником и рассекла следующего воина от плеча до паха. Две половинки тела мгновенно были подхвачены ветром и исчезли в воронке вихря. Еще один воин погиб после того, как Твайлайт одним заклинанием заставила кровь в его жилах вскипеть и разорвать тело на мелкие куски.

Наконечник копья метнулся к ее голове, но Твайлайт отвела его свободной ногой и с поразительной легкостью вырвала оружие вместе с конечностью воина. Следующего противника она убила, оторвав ему телекинезом голову. Кровь брызнула из шеи бурым гейзером, а Твайлайт отбросила мертвую голову в сторону и огляделась

Остался только Дорн, и Твайлайт, хищно оскалившись, стала кружить вокруг командира гвардейцев. Магическое копье вновь начало изрыгать молнии, но Твайлайт только зарычала и занесла копыто, чтобы поразить последнего противника. К этому времени растущая воронка достигла своей цели, и в лаборатории раздался скрежет разрываемого металла. Участь заключенных в контейнерах существ ужаснула Твайлайт, и она прекратила бой. Повернувшись, она увидел, что один из контейнеров, под пронзительные крики своего обитателя, взорвался вместе с содержимым на мелкие осколки. За первым цилиндром и остальные стали разрываться на частив своих постаментах и понеслись вверх.

Но вдруг время остановилось, и комната наполнилась ослепительным светом.

Твайлайт как будто омыло теплым медом, и она повернулась к источнику света – к сияющей золотом и белизной фигуре, исполненной непревзойденного величия и красоты.

Восторг и обожание переполняли ее, и Твайлайт упала на колени. Кто бы не преклонился пред столь совершенным созданием? Уверенность и сила окутывали ее, в кончиках лебединых крыльев таилась тайна сотворения, в ней заключались ответы на все вопросы и мудрость, чтобы использовать эти знания.

Она была в сверкающих доспехах из чистого золота, красоту лица было невозможно описать, а в могуществе и славе с ней не мог сравниться никто во всей Вселенной.

Золотой аликорн неторопливо подняла одну ногу, и по мановению ее копыта затих бушующий ураган. Завывание стихло, инкубационные контейнеры, что не успели взорваться, покачиваясь зависли в воздухе.

Сверкающая фигура повернулась к Твайлайт и окинула ее удивленным взглядом.

– Я тебя знаю? – произнесло божество, и Твайлайт всхлипнула, пораженная удивительной красотой и гармонией ее голоса.

– Да, – шепотом ответила она, не решаясь повысить голос.

Аликорн в золотых доспехах склонила голову набок. Ее многоцветная грива плавно парила на эфирных ветрах.

– Ты хотела разрушить величайшее из моих творений, но тебя постигла неудача. Прошу тебя, сверни с этого пути, или все будет потеряно.

Твайлайт потянулась к божеству, а та лишь печальным взглядом окинула неподвижные инкубаторы и в одно мгновение постигла будущие последствия.

В удивительных розовых очах  прекрасного создания Твайлайт прочла принятое решение.

– Нет! – закричала она.

Белый Аликорн обернулась на ее крик, и время снова устремилось привычным потоком.

Возобновилось оглушительное завывание порожденного темными силами урагана, и вместе с металлическим лязгом, взрывающихся инкубационных капсул Твайлайт почувствовала, как сама магия вытягивается с этим вихрем.

– Нет, наставница – крикнула она. – Ты не можешь этого допустить!

Белый Аликорн уже шла к выходу, не пытаясь остановить губительный для всего мира вихрь, ничуть не беспокоясь о сотворенных ей жизнях ни о последствиях принятого решения. В груди Твайлайт обжигающим, негасимым огнем вспыхнула ненависть.

Мощный порыв ветра подхватил и ее, и она не стала сопротивляться. Ураган закружил и поднял ее в воздух, а Твайлайт раскинула конечности, готовая снова отравиться во тьму.

Бездна посмотрела на нее чудовищным оком, полным ужаса и безумия.

Она не сопротивлялась и дала увлечь себя в объятия Тартара

Почетный Проповедник

 

На этот раз Сильвер не мог не согласиться с Силен Крузом.

– Все не так, как было раньше, Сильвер, – говорил тот. – Все не так.

Они стояли вдвоем на командной палубе и смотрели на сотни огней горящих внизу вокруг Обители.

– Я помню, как мы впервые высадились на этой земле,– продолжал Круз.– Кажется, что это было только вчера.

– А по мне, так с тех пор прошла целая жизнь, – заметил Сильвер.

– Чепуха, – возразил Круз. – Когда ты накопишь побольше опыта, может, чему-то научишься. Доживи до моих лет, и тогда посмотрим, как ты станешь воспринимать течение времени.

Сильвер вздохнул. Он был не в настроении выслушивать очередную поучительную и нудную историю о «старых добрых временах».

– Да, Силен, тогда посмотрим.

– Не пренебрегай моими советами, – сказал Круз. – Может, я и стар, но не глуп.

– У меня и в мыслях не было ничего подобного, – ответил Сильвер.

– Тогда послушай меня внимательно, Сильвер, – продолжал Круз, наклонившись ближе. – Ты думаешь, я ничего не знаю, но это не так.

– Не знаешь о чем?

– О моем прозвище Тихий, – прошептал Круз, чтобы его не услышал никто из палубной команды. – Я прекрасно знаю, что прозвище дано не из-за привычки говорить тихо, а потому, что никто уже давно не обращает внимания на мои слова.

Сильвер взглянул в вытянутое лицо красногривого пегаса. В гриве уже прослеживалась седина и было видно не мало морщин на лбу, но его глаза, обычно полузакрытые, оставались яркими и проницательными.

– Круз… – начал Сильвер, но Силен не дал ему договорить:

– Не извиняйся, это не твоя вина.

– Я даже не знаю, что сказать, – смутился Сильвер.

– А… Не говори ничего. Разве мы обязаны говорить только то, что желают слышать остальные? Друг мой, я знаю, что в нашем превосходном братстве, как и в Ордене , я только реликвия, обломок давно прошедших времен. Знаешь, я еще помню времена, когда мы сражались без Защитницы. Можешь себе такое представить?

– Боюсь, очень скоро нам всем представится такая возможность, Круз. Близится день открытия Обители, а оттуда нет никаких вестей. Антибиотик Медикалс, даже получив проклятый меч апофеоз, и сейчас не ближе к разгадке этой тайны, чем прежде.

– Апофеоз?

– Оружие, которым была ранена Защитница, – пояснил Сильвер, уже жалея, что упомянул меч  в присутствии Круза.

– О, это должно быть очень мощное оружие, – глубокомысленно произнес Круз.

– Я бы хотел вместе с Дефолтом вернуться к Обители, – сменил тему Сильвер, – но боюсь не сдержаться, встретив Маленькую Спаркл или Хува.

– Сильвер, они же твои братья по оружию, – сказал Круз. – Что бы ни случилось, никогда не забывай об этом. Обрывая связи, мы рискуем навлечь на себя неприятности. Отворачиваясь от одного брата, мы отворачиваемся от всех.

– Даже если они совершают чудовищную ошибку?

– Даже тогда, – кивнул Круз. – Все мы совершаем ошибки. Надо воспринимать их должным образом – как уроки, усвоенные с тяжкими усилиями. Если только это не смертельные ошибки. В таком случае эти уроки усвоит кто-нибудь другой.

– Я не знаю, что делать, – признался Сильвер, склонившись над перилами палубы. – Я не знаю, что происходит с Защитницей, и ничем не могу ей помочь.

– Да, это нелегко, – согласился Круз.– И все же, как говорилось раньше, если ничего не можешь предпринять, не стоит беспокоиться.

– В те времена,Круз , жизнь, вероятно, была намного проще, – сказал Сильвер.

– Да, это точно, – поддакнул Круз, не обращая внимания на сарказм собеседника. – Тогда не было этой чепухи с тайными ложами, и этому выскочке Варриону в голову бы не пришло требовать крови. Неужели мы позволили бы архиваторам обосноваться на славном корабле, писать о нас издевательские стишки и утверждать, что это неприукрашенная правда? Я тебя спрашиваю, куда подевалось былое уважение к Ордену? Все изменилось не в лучшую сторону.

Слушая Круза, Сильвер вдруг удивленно прищурился:

– О чем это ты говорил?

– Я сказал, что все изменилось с тех пор…

– Нет, – перебил его Сильвер. – О Варрионе и архиваторах.

– Ты что, не слушал? А, конечно, не слушал,– пробормотал Круз. – Ну, похоже, Варрион не слишком понравилось, как ты и остальные члены братства вели себя, когда привезли на «Хранителя Эквестрии» раненую Защитницу. Старик полагает, что в расплату за убийства должны покатиться чьи-то головы. Он каждый день разговаривает с Сином и требует, чтобы о происшествии узнала вся флотилия, чтобы семьи погибших получили соответствующую компенсацию, а виновные были наказаны.

– Он хочет нас наказать?

– Так он говорит, – кивнул Круз. – Клянется, что Инг Май Сингл уже отправила в Совет Лордов донесение о ваших действиях на пусковой палубе. По-моему, он ужасный зануда. Когда Поход только начинался, нам не приходилось мириться с подобными неприятностями. Вы сражаетесь и проливаете кровь, и если какие-то идиоты оказались у вас на пути, что ж, значит, им не повезло.

Слова Круза ошеломили Сильвера, и он снова испытал стыд за свое поведение на стартовой палубе. Вина за смерть невинных тяжелым грузом останется в его душе до самого последнего дня жизни, но что сделано, то сделано, и он не собирается тратить время на сожаления.

Но какой бы неприятной ни была проблема с Варрионом, разбираться с ней надлежит Сину. Однако что-то еще в словах Круза привлекло внимание Сильвера.

– Ты что-то говорил о архиваторах?

– Да, от них тоже много беспокойства, как будто у нас мало других проблем.

– Круз, хватит намеков, расскажи, что случилось.

– Ладно, только я не понимаю, куда ты так торопишься, – сказал Круз. – Похоже, что кто-то из писак разгуливает по кораблю и занимается пропагандой против Ордена. Распространяет стишки или что-то в этом роде. Члены судового экипажа повсюду находят эти листки. Называется «Правда – это все, что у нас есть» или что-то такое же претенциозное.

– «Правда – это все, что у нас есть», – повторил Сильвер.

– Да, кажется, так.

Сильвер развернулся и, не говоря ни слова, направился к выходу с командной палубы.

– Все не так, – вздохнул ему вслед Круз.

Было уже поздно, и он устал, но проделанная за неделю работа радовала Пайпера. Каждый раз после тайной прогулки по кораблю, распространив листовки, он возвращался на свой маршрут несколькими часами позже и убеждался, что все копии исчезали. Конечно, часть из них была конфискована членами экипажа, но Пайпер был уверен, что многие листовки попадали в копыта тех, кто должен был услышать его слова.

Проход между пассажирским отсеком и помещениями команды был пуст. Все, кто переживал за здоровье Защитницы, улетели к Обители или собирались в более просторных помещениях корабля. В атмосфере «Хранителя Эквестрии» появились признаки запущенности.

Пайпер шел в свою каюту и повсюду на переборках и дверях замечал выцарапанные знаки Культа Божественных Сестер. У него сложилось твердое убеждение, что, следуя этим указателям, можно прийти к месту тайного собрания верующих.

Верующие. Как странно звучит это слово в эпоху просвещения. Пайпер вспомнил свое посещение храма в захваченном Новом Кантерлоте. Тогда он задумался, а не является ли потребность верить во что-то божественное неотъемлемой чертой их характера? Может быть, пони необходимо во что-то верить, чтобы заполнить пустоту в своей душе?

Один из мудрецов утверждал, что наука уничтожит мир, но не посредством оружия массового уничтожения, а доказательством отсутствия богов. Это знание ожесточит пони, а от сознания, что они остались один на один с равнодушной Вселенной, они могут впасть в безумие.

Пайпер усмехнулся. Что бы сказал этот древний мудрец, если бы мог увидеть, как Эквестрия несет вечный свет знаний в самые дальние уголки планеты? С другой стороны, этот культ Божественных Сестер может считаться подтверждением его слов, доказательством того, что перед угрозой пустоты пони ищут себе новых богов, чтобы заменить стершихся из их памяти.

Пайпер сомневался в божественной природе Дирхов, но литература культа, появлявшаяся с той же регулярностью, что и его листовки, наводила на мысль, что Диархи уже поднялись над миром смертных.

Поэт тряхнул головой, посмеиваясь над собственной глупостью, и стал прикидывать, как можно описать это искусственное обожествление в новых поэмах. Перед ним уже была дверь его комнаты, и, едва притронувшись к ручке, он почуял неладное. Дверь была слегка приоткрыта, и пары аммиака просочились в коридор, но даже сквозь него пробивался знакомый Пайперу всепроникающий запах, который мог означать только одно. В памяти всплыли оскорбительные стишки, прочитанные им Скай Киллер насчет запаха от воинов Ордена. Еще не открыв дверь, Пайпер знал, кто встретит его в комнате.

В голове мелькнула идея пройти мимо, но Пайпер сразу понял, что этот поступок окажется бессмысленным.

Он сделал глубокий вдох и распахнул дверь.

Внутри царил сущий кавардак, но этим комната была обязана своему хозяину, а не постороннему вторжению. Посреди помещения, спиной к двери, как и ожидал Пайпер, стоял капитан Сильвер, превращая своей массивной фигурой комнату в крохотную каморку.

– Привет, Пайпер, – произнес Сильвер и бросил на стол один из его блокнотов.

Пайпер заполнил уже два таких блокнота отрывочными мыслями и наблюдениями и точно знал, что капитану не могло понравиться то, что он прочитал. Для того чтобы понять их нелестный смысл, не надо быть знатоком литературы.

– Капитан Сильвер, – отозвался Пайпер. – Мне стоило бы спросить, чему я обязан удовольствием видеть вас здесь, но мы оба знаем, почему вы пришли, не так ли?

Пегас кивнул, и Пайпер, слушая гулкие удары сердца в своей груди, понял, что воин сдерживается с большим трудом. Состояние Сильвера нельзя было сравнить с бушующим гневом Панч Хува, но в нем ощущалась холодная стальная ярость, способная уничтожить Пайпера без промедления и сожаления. Внезапно поэт понял, сколь грозную опасность навлекла на него вновь обретенная муза и как глупо было надеяться, что его деятельность долго будет оставаться незамеченной. Как ни странно, но теперь, когда все открылось, он осознал, что готов подавить страх и отстаивать свою правоту.

– Почему? – прошипел Сильвер. – Я же поручился за тебя, поэт. Я рискнул ради тебя своим добрым именем, и вот как ты мне отплатил?

– Да, капитан, – ответил Пайпер. – Вы поручились за меня. И вы взяли с меня обещание говорить правду. Я так и сделал.

– Правду?! – взревел Сильвер, и Пайпер мгновенно вспомнил, с какой легкостью копыта капитана сокрушали черепа. – Это не правда, а клеветнический вздор! Твои выдумки читает уже весь флот! Пайпер, я должен бы убить тебя за это.

– Убить меня? Так же, как вы убивали невинных пони на стартовой палубе? – запальчиво воскликнул земнопони.– Таково теперь правосудие Ордена? Вы убиваете всех, кто оказался на пути или сказал нечто, с чем вы не согласны? Если Эквестрия докатилась до такого, я не хочу иметь с ней ничего общего.

Он увидел, как мгновенно испарился гнев капитана, и на какое-то мгновение даже почувствовал к нему жалость, но тотчас прогнал ее, вспомнив кровь и стоны умирающих. Он взял со стола листовку и протянул ее Сильверу.

– Так или иначе, вот то, чего вы добивались.

– Ты думаешь, я этого хотел? – спросил Сильвер, бросая листок на пол и нависая над Пайпером. – Ты с ума сошел?

– Ничуть, мой капитан, – с напускным спокойствием ответил Пайпер. – И за это я должен благодарить вас.

– Меня? Что ты несешь? – удивленно спросил Сильвер.

В его ярости Пайпер заметил проблеск сомнения. Он предложил Сильверу вина, но пегас только покачал головой.

– Вы велели мне продолжать писать правду, какой бы неприятной она ни была, – заговорил Пайпер, наливая себе вина в помятую и грязную оловянную кружку. – «Правда – это все, что у нас есть», помните?

– Помню, – со вздохом признал Сильвер и сел на скрипнувшую под его весом кровать Пайпера.

Пайпер, понимая, что непосредственная угроза миновала, позволил себе облегченно вздохнуть и сделать изрядный глоток вина. Напиток нельзя было назвать отличным, и бутылка давно стояла открытой, но вино успокаивало его расшатанные нервы. Затем он выдвинул из-за стола кресло с высокой спинкой и уселся рядом с Сильвером. Неожиданно капитан протянул копыто за бутылкой.

– Ты прав, Пайпер, я действительно сказал именно так, но никогда не подозревал, куда это нас приведет, – произнес он и отхлебнул прямо из горлышка.

– Я тоже, но так получилось, – ответил Пайпер. – Теперь осталось решить, как нам поступить дальше.

– Я и сам еще не знаю, – признался Сильвер. – Я думаю, ты незаслуженно оскорбил всех рыцарей Ордена. Учитывая обстоятельства, в которых мы тогда оказались…

– Нет, – прервал его Пайпер. – Вы, рыцари Ордена, во всех отношениях стоите выше нас, простых пони, и требуете к себе уважения. Но уважение надо заслужить. Ваша нравственность должна быть безупречной. Вы должны быть не только выше границы между добром и злом, но и не опускаться до серых областей неопределенности.

Сильвер печально усмехнулся:

– А я думал, что лекции по этике – работа ораторов.

– Ну, наш дорогой Зэд в последнее время несколько удалился от дел, не так ли? – заметил Пайпер. – Я признаю, что совсем недавно примкнул к рядам праведников, но я знаю, что поступаю правильно. Более того, я знаю, что это необходимо.

– Ты так уверен в этом?

– Да, капитан. В это я верю крепче, чем во что бы то ни было за всю мою жизнь.

– И ты продолжишь это распространять? – спросил Сильвер, поднимая пачку исписанных листков.

– Капитан, а на этот вопрос имеется правильный ответ?

– Существует, если ответишь честно.

– Если смогу, – сказал Пайпер, – то продолжу.

– Блу Пайпер, ты навлечешь беду на нас обоих, – сказал Сильвер. – Но если у нас не останется правды, мы превратимся в ничто, и если я запрещу тебе высказываться, я стану тираном.

– Так вы не собираетесь запрещать мне писать и не отсылаете обратно в столицу?

– Надо бы, но я не буду этого делать. Но ты должен сознавать, что этими поэмами ты навлек на себя гнев могущественных пони. Они будут требовать твоей высылки, а может быть, и хуже. Начиная с этого момента ты находишься под моей защитой, – сказал Сильвер.

– Вы считаете, что мне потребуется защита? – спросил Пайпер.

– Определенно, – заверил его Сильвер. — Я знаю минимум десять тысяч пони, которые с радостью спустят с тебя шкуру и скажут, что так и было.

Пайпер сглотнул вязкий ком и выпил еще вина, осознавая всю степень угрозы нависшей над ним.

– Мне сказали, что вы хотели меня видеть, – сказала кай Киллер. – Могу я узнать – зачем?

– Ах, моя дорогая Киллер, – откликнулся Зэд, поднимая голову от еды. – Входите, прошу вас.

После того как она целый час бродила по пыльным проходам зала Архива, Киллер обнаружила оратора в столовой на нижней палубе. По словам одного из его коллег, еще остававшихся на корабле, старик целые дни проводил в Архиве, пропуская назначенные лекции – хотя, надо заметить, что желающих его услышать было не так уж и много, – и игнорируя приглашения сослуживцев присоединиться к ним за обедом или ужином.

Дефолт предоставил ей самой разыскивать единорога – его миссия закончилась, едва они ступили на борт корабля. После чего капитан отправился на поиски Сильвер Винда, чтобы вместе с ним снова вернуться к Обители. Киллер ничуть не сомневалась, что он расскажет своему приятелю о том, что видел неподалеку от ступеней храма, но ей уже было все равно, кто еще узнает о ее новой вере.

Зэд выглядел ужасно: глаза ввалились и покраснели, а лицо стало серым от усталости.

– Вы не слишком хорошо выглядите, Зэд, – сказала она.

– То же самое я мог бы сказать и о вас,– ответил Зэд.– Вы похудели, а вам это не идет.

– Большинство кобыл были бы польщены этими словами, но ведь вы послали капитана Ордена не ради того, чтобы комментировать мой аппетит, не так ли?

Зэд рассмеялся и отодвинул книгу, которую пристально изучал до ее прихода.

– Вы правы, я не за этим хотел вас видеть.

– Тогда зачем? – спросила она и села напротив. – Если причина в том, что вам рассказал Пайпер, то лучше не тратьте зря слов.

– Блу Пайпер? Нет, я уже давно с ним не разговаривал, – ответил Зэд. – Это Оливия Минт зашла меня навестить. Она и сказала, что вы стали ревностным агитатором в пользу культа Божественных Сестер Диархов.

– Это не культ.

– Нет? А как вы назовете это новое течение?

Киллер ненадолго задумалась.

– Новая вера.

– Умный ответ, – заметил Зэд. – Если вы согласитесь мне помочь, я хотел бы больше узнать об этом.

– Правда? Я-то думала, что вы вызвали меня сюда, чтобы попытаться объяснить ошибочность избранного пути и отговорить от следования моей вере.

– Ничего подобного, моя дорогая, – заверил ее Зэд. – Вы можете полагать, что обязаны хранить свои убеждения в самых дальних уголках сердца, но они все равно обнаружатся. Когда дело касается преклонения, мы становимся очень любопытными существами. Те вещи, что оказывают влияние на наше воображение, влияют и на нашу жизнь, и на характер. А потому надо быть крайне осторожным в выборе объекта поклонения, поскольку мы становимся похожими на тех, кому поклоняемся.

– И как вы думаете, кому мы поклоняемся?

Зэд с опаской посмотрел по сторонам и вытащил листок бумаги, в котором она немедленно узнала одну из листовок, которую сама распространяла по кораблю.

– Вот именно в этом я и хочу просить вашей помощи. Я прочитал этот текст несколько раз, и, должен признать, меня заинтриговало его содержание. Знаете… после тех событий в Шепчущих Горах… я не мог спать и тогда решил закопаться в книги. Я думал, если пойму, что с нами произошло, то смогу найти логические причины.

– И вам это удалось?

Он улыбнулся, но Киллер заметила, что в его улыбке сквозили отчаяние и усталость.

– Сказать честно? Нет, не удалось. Чем больше я читал, тем отчетливее сознавал, насколько далеко за годы поношения религии мы ушли от деспотического духовенства. К тому же, чем больше я читал, тем яснее понимал, что вырисовывается какая-то определенная структура.

– Структура? Какая же?

– Смотрите. – Зэд обошел вокруг стола, сел рядом с фестралкой и разгладил помятый листок. – Текст повествует о том, что Диархи жили среди нас не одну тысячу лет. Правильно?

– Да.

– Ну вот, а в древних текстах – в основном это полная чепуха, старые сказки и устрашающие легенды о кровопролитиях и варварских обычаях – я обнаружил кое-что, соответствующее этой теме. Сияющие белое и темное существа появляются не в одном тексте, и, как я должен признать, эти герои очень похожи на тех, кто описан в этом тексте. Не могу сказать, какая польза от подобного открытия, но мне хотелось бы узнать о нем больше.

Киллер не знала, что ему ответить.

– Взгляните сюда, – продолжил Зэд, пододвигая и поворачивая книгу. – Этот текст написан на одном из древних наречий единорожьего рода, но я никогда не встречал его раньше. Я смог разобрать несколько отрывков, но текст довольно сложный, и без знания нескольких корневых слов и правил образования грамматических окончаний его почти невозможно перевести.

– А что это за книга?

– Я уверен, что это «Книга Слов Силы», хотя и не имел возможности поговорить с Трикси Луламун, большим знатоком в этой области, чтобы удостовериться в этом факте. Если я прав, то эта книга может оказаться копией, подаренной Защитнице самой госпожой Луламун.

– А почему это для вас так важно?

– Разве вы не помните, какие слухи ходили об этой волшебнице? – спросил Зэд. – Ведь она тоже поклонялась Диархвам, почитая их как богов. Как я слышал, Трикси и ее воины, еще до переформирования особого отряда в научный, сокрушали врагов Эквестрии наравне с Орденом, а затем сооружали грандиозные памятники, восхваляющие Диархов и навязывали веру в них, как в богов.

– Я помню такие слухи, но ведь это только слухи, и ничего больше?

– Возможно. А вдруг это правда? – Глаза Зэда загорелись при мысли о возможности нового исследования. – Что если эта чародейка – ни больше, ни меньше как приближенная к самим Диархам – посвящена в тайну, к которой мы, смертные, еще не готовы? Если до сего момента мои исследования верны, эта книга может рассказывать о рождении божества. Я должен знать, что это означает!

При мысли об открывающихся возможностях сердце Киллер забилось сильнее. Неопровержимое доказательство божественности Диархов, представленное Зэдом, высоко поднимет статус культа Божественных Сестер Диархов, и тогда новая религия распространится по всему миру.

Зэд увидел отражение этих мыслей на ее лице.

– Мисс Киллер, – снова заговорил он, – всю мою сознательную жизнь я занимался пропагандой правдивых сведений об Эквестрии, и я горжусь проделанной мною работой. Но что если мы распространяем неверные идеи? Если вы правы и Диархи на самом деле боги, значит, существо, увиденное нами в горах, представляет собой гораздо более страшную опасность, чем мы можем себе представить. Если оно действительно было злым духом, то мы как никогда раньше нуждаемся в таких божествах, как Диархи. Я понимаю, что слова не могут сдвинуть горы, но они могут привести в движение народные массы – история знает тому примеры. Пони всегда охотнее сражаются и умирают во имя слов, нежели ради чего-то другого. Слова формируют мысли, возбуждают чувства и приводят к действиям. Они убивают и оживляют, калечат и исцеляют. Миром правят слова. Если профессия оратора меня чему-нибудь и научила, так это тому, что пони слова – священники, проповедники и мыслители – играют в истории более значительные роли, чем военные лидеры или государственные деятели. Если мы сможем доказать существование богов, я даю слово, что ораторы огласят эту истину с самых высоких трибун всего мира.

Киллер с открытым ртом слушала, как Зэд переворачивает ее мир с ног на голову: этот почтенный единорог-проповедник мирских истин говорит о богах и вере? Глядя в его глаза, она поняла глубину сомнений и кризиса личности, пережитого со времени их последней встречи, увидела, как много он потерял за несколько прошедших дней и как много обрел.

– Можно, я посмотрю,– попросила она, и Зэд развернул книгу перед ее глазами.

Текст был написан клинообразными значками, и строчки шли не горизонтально, а сверху вниз. Киллер моментально поняла, что не сможет помочь в переводе. Но некоторые элементы почему-то казались ей знакомыми.

– Я ничего не могу прочитать, – сказала она. – О чем здесь говорится?

– В том-то все и дело, что я и сам не могу сказать точно, – ответил Зэд – Я могу понять отдельное слово, но трудно понять смысл без грамматического ключа.

– Я видела это раньше, – сказала Киллер, внезапно вспомнив, почему значки показались ей знакомыми.

– Едва ли, Киллер, – покачал головой Зэд. – Эта книга десятилетиями пылилась в Архиве. Не думаю, чтобы кто-то прочел ее после того, как она сюда попала.

– Не стоит от меня отмахиваться, Зэд, я точно видела похожие надписи раньше.

– Где?

Киллер сунула руку в карман и нащупала катушку пленки из разбитого фотоаппарата. Затем она поднялась со стула.

– Соберите свои записи, и давайте встретимся в Архиве через тридцать минут.

– Куда вы уходите? – спросил Зэд, захлопывая магией книгу.

– Хочу получить то, на что вам будет интересно взглянуть.

Твайлайт открыла глаза и увидела над собой небо, затянутое облаками дыма, вдохнул застоявшийся воздух, пропахший химикалиями.

Запах был знакомым. Она оказалась в самом начале.

Она лежала на неровном плато, присыпанном черной пылью, а впереди виднелся вход в тоннель давно выработанной шахты. Осознав, что она оказалась вновь у подножия измененных Жеребячьих гор, Твайлайт ощутила болезненный укол отчаяния.

Дым далеких литейных заводов и неумолчный гул, доносившийся из глубоких шахт, наполняли воздух, и тоска по красоте родного края сжимала сердце в тиски.

Твайлайт оглянулась в поисках Сандейса, но, видимо, ярость бушующего в недрах Кантерлотской Горы урагана не затронула ее старого товарища.

Путешествие сюда оказалось не таким безмолвным и мгновенным, как остальные перемещения по загадочному царству. Силы, правящие в тартаре, позволили ей заглянуть в будущее, и оно оказалось не слишком радостным. Злобные твари и отвратительные монстры захватили власть над огромными территориями, и пони впали в уныние.

Могущество славных армий Эквестрии было сломлено, Ордена неодолимых рыцарей королевства расслоились и распались на отдельные группы, воины превратились в бюрократов, писцов и чиновников, пони влачили бесславное существование, не имея ни высоких целей, ни амбиций.

В этом мрачном будущем народы пони не имели сил противиться диктаторам и бороться против режима, установленного Селестией. Ее наставница превратилась в божественный труп, медленно гниющий в гробнице, который не чувствовал боли своих подданных и не заботился об их судьбе.

По правде говоря, уединение в пустоши было почти приятным, пока мысли продолжали кружиться в безумном водовороте гнева и возмущения. Твайлайт пыталась справиться с силами, далеко превосходящими ее способности, и снова утратила контроль. Ради обещанного могущества она продала своих друзей и теперь вернулась туда от куда начала.

– Я этого не допущу, – негромко произнесла Твайлайт.

Едва она договорила, как опять раздался крик воронов, заставивший ее вскочить на ноги. В мертвых землях Эквестрии будущего не могло выжить ни одно живое существо, и Твайлайт надоела эта погоня во тьме.

– Покажитесь! – крикнула она, потрясая в воздухе копытом и добавив раскатистый боевой клич.

Ее призыв не остался без ответа; крик стаи стал приближаться, и Твайлайт почувствовал, как в ней снова зреет жажда битвы. Она почувствовал вкус крови во время схватки с Преторианскими гвардейцами и теперь была не прочь еще раз сразиться с врагами, хоть это и будут громадные птицы.

Вокруг мелькали неясные тени, и Твайлайт повторила боевой клич:

– TWILIGHT! TWILIGHT!

Тени отделились от темноты и превратились в стаю воронов с черным оперением. Птицы кружили над ней. Присмотревшись, Твайлайт узнала вожака стаи– она разговаривала с ним после первого пробуждения в тартаре.

– Кто ты такой? – спросила Твайлайт – Только без обмана!

– Друг, – произнес ворон приземляясь перед ней.

Птичий силуэт задрожал, стал расплывчатым, и по нему пробежали полосы золотого света. Ворон начал меняться, тело его стало увеличиваться, пока не приобрело форму пони, а ростом не сравнялось с самой Твайлайт.

перья на голове на  растворилась, открыв розовую шерстку, а глаза, словно два розовых огня, зажглись на месте черных глаз птицы. Грива розов-желтых волос ниспадал до земли, а на теле перья сменились белым с золотом одеянием. Широкие, розовые крылья раскрылись в приветственном жесте, и Твайлайт открылось лицо, знакомое и родное.

– Каденс! – воскликнула она. – Неужели это ты?

– Да, Твайлайт, это я, – ответила Каденс, и аликорны обнялись.

– Как? – удивилась твайлайт – Ты тоже при смерти?

– Нет, – ответила каденс. – Я жива. Твайлайт, ты должна меня выслушать. Мне было нелегко добраться до тебя, и у нас очень мало времени. Тебя стерегут слишком могущественные заклинания, и каждую секунду, что я провожу здесь, дюжина верных мне магов умирает, чтобы оставить переход открытым.

– Не слушайте ее, Защитница! – раздался еще один голос, и Твайлайт, обернувшись, увидела, как из зева шахты выходит Сандейс. – Это ее прихода я пытался избежать. Это оборотень из Тартара, промышляющий чужими душами. Он жаждет завладеть вами, чтобы вы никогда не смогли вернуться в свое тело. И тогда вы обратитесь в прах.

– Она лжет, – бросила Твайлайт. – Твайлайт, ты меня знаешь, я твоя Каденс. А кто она? Или это он? Разве это Сандейс? Винд Сандейс мертв.

– Я знаю, но в этом месте не все заканчивается после смерти.

– Это верно, – согласилась Каденс. – Но неужели ты доверишься мертвецу, а не мне? Мы скорбим по твоему другу Сандейсу, но его нет с нами. А эта самозванка даже боится открыть свое подлинное лицо!

Каденс наклонила голову, увенчанную длинным витым рогов в сторону Сандейса. Затем она прикрыла глаза и что-то негромко сказала властным тоном. Сандейс закричал, и из его глаз вспышкой магния брызнул серебристый свет.

Твайлайт сощурилась от ослепительного света. Теперь перед ней стояла не воин и не воительница Ордена, а мелкая голубая кобыла-единорог с белой гривой и нервно бегающими глазами.

– Трикси?! – воскликнула Твайлайт.

– Да, Защитница, – призналась чародейка вернув над собой самообладание. Длинный багровый шрам на ее шее уже начал бледнеть. – Я пришла к вам в образе Сандейса, чтобы легче было объяснить вам, что необходимо сделать, но все время, пока мы странствовали по этому царству, я не сказала ничего, кроме правды.

– Не слушай ее, Твайлайт, – предостерегла Каденс. – Будущее всего мира зависти от тебя.

– Это верно, – сказала Трикси, – поскольку Селестия намерена покинуть нас ради своего обожествления. Твайлайт должна спасти Эквестрию, потому что Селестия этого не сделает.

Ангелы и Демоны

С компактным магическим проектором под крылом и предчувствием безграничных возможностей, переполняющим сердце, Скай Киллер пробиралась по узким проходам зала Архива к столу Зэда. Седовласый оратор-единорог склонился над книгой, которую показывал ей раньше, и дыхание облачками тумана поднималось над его головой. Киллер заняла место рядом с ним, установила на столе проектор и вставила катушку с пленкой в гнездо приемника.

– А здесь холодно, Зэд, – заговорила она. – Не знаю, как вы до сих пор не подхватили воспаление легких.

– Да, – кивнул он, – действительно холодно. Похолодало несколько дней назад, с тех пор, как Защитница покинула корабль.

Проектор пробудился к жизни, его белая лампа замерцала и осветила их лица размытым сиянием. Киллер вывела изображение на противоположную стену начала прогонять отснятые кадры. Промелькнули недавние снимки, сделанные у Обители, потом на экране появились капитан Сильвер и его братья по Братству Сумерек перед высадкой в Шепчущих Горах.

– Что именно вы ищете? – спросил Зэд.

– Вот это! – торжествующе воскликнула Киллер и повернула экран, чтобы он мог увидеть изображение.

Она вывела на стену новый снимок, отснятый в шатре Военного Совета, когда стало известно о предательстве Рэда. На всех кадрах присутствовала Трикси Луламун и Киллер, манипулируя колесиками и рычажками на панели проектора, увеличила участки, где был виден ее покрытый письменами наряд. Зэд, узнав загадочные символы на мантии чародейки, даже вскрикнул. Они точно соответствовали знакам, которые он показывал Киллер на нижней палубе.

– Значит, это она, – выдохнул оратор. – Это действительно «Книга Слов Силы». А нельзя ли увеличить изображение всех участков одеяния госпожи Луламун? Это возможно?

– Возможно, – ответила Киллер, и ее копыта заплясали по панели проектора.

Используя разные изображения и снимки Трикси под разными углами, Киллер составила полную композицию знаков, вышитых на мантии, а затем вывела их на плоскость. Зэдн с восхищением наблюдал за ее мастерскими действиями; потребовалось не больше десяти минут, чтобы получить сильно увеличенное, но четкое изображение всех надписей на одежде Трикси Луламун.

Удовлетворенно хмыкнув напоследок, она набрала еще одну комбинацию команд, и из прорези на боку аппарата с тихим шелестом выскочила распечатанная копия экранного изображения. Киллер копытом подняла лист за уголок, помахала им в воздухе, чтобы краска высохла, и передала Зэду.

– Вот,– сказала она,– надеюсь, это поможет вам перевести текст в книге.

Зэд положил листок рядом с книгой. Теперь его взгляд перебегал со страниц книги к его заметкам и распечатке, а взгляд скользил по рядам клиновидных значков.

– Да, да, – взволнованно бормотал он. – Вот это слово, здесь оно снабжено дополнительными гласными, а это явно относится к жаргону, но обладает более плотной многосложной конструкцией.

Киллер уже через минуту перестала вслушиваться в бормотание оратора, поскольку его слова были ей совершенно непонятны. Пайер или Оливия смогли бы в этом разобраться, но ее стихией были изображения, а не слова.

– Сколько вам потребуется времени, чтобы хоть что-нибудь понять? – спросила она.

– Что? О, я не думаю, чтобы очень много, – сказал он. – Если грамматическая логика языка известна, то разгадать смысл довольно просто.

– Так сколько на это уйдет времени?

– Дайте мне один час, и потом мы вместе прочтем текст.

– Отлично, – сказала она, отодвигаясь от стола. – А я пока здесь осмотрюсь, если вы не против.

– Да, не стесняйтесь и рассматривайте все, что привлечет ваше внимание, хотя, боюсь, эти книги интересны только для такого замшелого книжного червя, как я.

Киллер, улыбнувшись, встала из-за стола.

– Зэд, может, я и не знаток в области литературы, но я знаю, с какого конца надо открывать книгу.

– Конечно, конечно, я не хотел…

– Не беспокойтесь, я пошутила, – сказала Киллер и отправилась бродить вдоль стеллажей, а Зэд вернулся к книге.

Несмотря на свои насмешки, она вскоре была вынуждена признать правоту Зэда. Целый час она осматривала полки, битком набитые свитками, книгами и пахнувшими плесенью манускриптами с разрозненными листами. Большая часть книг имела труднопроизносимые и непонятные заглавия вроде «Таблицы астрологов и астропатов, пагубные воздействия и разнообразные ужасы, сопутствующие подобным занятиям» или «Книга Ада».

Скользнув взглядом по последнему названию, Киллер ощутила, как по спине пробежал холодок, и протянула копыто, чтобы снять ее с полки. От потертого кожаного переплета распространялся сильный запах, и хотя Киллер не собиралась читать книгу, она не могла отрицать странного притяжения, оказываемого древним фолиантом.

Книга с треском раскрылась, и Киллер закашлялась от многогодовой пыли, поднявшейся с освободившихся страниц. Зэд за своим столом уже начал читать вслух переведенный отрывок «Книги Слов Силы».

Удивительно, но слова в «Книге Ада» были написаны на понятном Киллер языке, и она быстро пробежала взглядом страницу. Снова послышался голос Зэда, и уже через мгновение Киллер стало ясно, что текст, который она слышит, повторяет слова, написанные на произвольно открывшейся странице. Но буквы в книге расплывались и перескакивали с места на место прямо у нее на глазах. Старинный выцветший манускрипт словно осветился изнутри. Испуганно вскрикнув, Киллер выронила книгу.

Она повернулась и побежала обратно к столу Зэда. Обогнув стеллаж, она увидела, что единорог продолжает читать вслух, хотя его лицо исказилось от ужаса. Он вцепился в стол копытами, словно не в силах был оторваться от стула, а слова беспрерывным потоком срывались с дрожащих губ.

У Киллер перехватило дыхание, но, увидев, что над столом Зэда проявляется голубоватое светящееся облако, она не удержалась от крика. В облаке появился какой-то силуэт, он извивался и дергался, как будто не мог попасть в такт с окружающим миром.

– Зэд! Что происходит? – в ужасе крикнула Киллер.

Парализующий ужас Шепчущих Вершин вернулся к ней с новой силой, и Киллер упала на колени. Единорог ничего не ответил, поток слов продолжал изливаться с его безвольных губ, а глаза были прикованы к источнику неестественно яркого света у него над головой. Киллер поняла, что и его душу заполняет тот же непреодолимый страх.

Светящийся пузырь вздрагивал и менял форму, словно изнутри кто-то отчаянно пытался выбраться, а спустя мгновение из него высунулось мерцающее извивающееся щупальце. Ярость, пожиравшая ее несколько месяцев после нападения в горах, проснулась снова и вытеснила страх. Киллер смогла вскочить на ноги.

Она подбежала к Зэду и схватила за грудки, а в облаке света уже проявился силуэт существа, сотрясаемого волнами дрожи. Он постепенно обретал плоть и энергично пытался вырваться за пределы светового пузыря.

– Зэд! Бросьте эту проклятую книгу! – закричала Киллер, и в этот момент в воздухе что-то разорвалось.

Она рискнула бросить взгляд наверх – из светящегося шара в грубой пародии на рождение появилось еще несколько щупалец.

– Зэд, простите меня! – воскликнула Киллер сильно ударила единорога копытом в челюсть.

Зэд рухнул в свое кресло, поток слов прекратился, и книга упала на пол. Обогнув стол, Киллер подняла оратора на ноги и в этот момент услышала еще один громкий хлопок и что-то очень большое упало на стол.

Она не стала тратить время и оглядываться, а как можно быстрее, поддерживая едва передвигавшего ноги Зэда, устремилась к стеллажам. Едва они вдвоем отошли от стола, как нечто отбросило перед ними две длинные тени, а позади раздался пронзительный визг, в котором отчетливо звучала издевательская насмешка.

Внезапно в воздухе что-то просвистело, яркий, горячий сгусток пронесся над головами и, попав в одну из книжных полок, с громким хлопком разорвался, словно праздничный фейерверк, и дерево тотчас зашипело и обуглилось. Тогда Киллер рискнула оглянуться – вслед за ними судорожными рывками двигался ужасный клубок извивающихся щупалец, растущих из светящегося комка полужидкой плоти. На подвижной поверхности то появлялись, то исчезали безумные лица, отдельные глаза и хихикающие рты. Изнутри били лучи красного и голубого цвета, и от разноцветных пятен на стенах Архива рябило в глазах.

Еще один ослепительно яркий заряд полетел в их сторону, и Киллер, толкнув Зэда, бросилась на пол. Сгусток света ударил в полку совсем рядом, и в воздух полетели горящие книги и щепки. Ужасный монстр двигался по проходу, с удивительной ловкостью используя длинные эластичные щупальца, и Киллер заметила, что он пытается обойти их сбоку.

Услышав позади сводящий с ума издевательский смех, Киллер рывком подняла Зэда на ноги. Оратор уже немного пришел в себя после ее удара, и они снова побежали по извилистым переходам между рядами полок к выходу из зала. За спиной раздался рев пламени – это чудовище протолкнуло свою тушу в узкий проход, и от соприкосновения с его плотью книги превратились в факелы черно-красного огня.

Киллер уже увидела впереди конец прохода и чуть не рассмеялась, услышав тревожный вой пожарной сигнализации. Теперь, наверно, кто-нибудь придет им на помощь.

В противоположном конце прохода раздался взрыв, и Зэд, споткнувшись, упал и увлек ее за собой. Они свалились друг на друга, но отчаянно продолжали карабкаться вперед, стараясь как можно больше увеличить дистанцию, отделявшую их от ужасного существа.

Киллер перекатилась на спину, а чудовище уже протискивалось между рядами полок совсем близко, его полужидкая туша как будто переливалась сквозь узкие места, и на аморфном теле сверкали злобные глаза и широкие зубастые пасти. Раздался визг, и чудовище плюнуло в ее сторону сгустком голубого огня.

Уже зная, что все бесполезно, Киллер зажмурила глаза и вытянула вперед ноги, пытаясь уберечься от смертоносного пламени. Внезапно на нее обрушилась тишина, а ожидаемый удар так и не последовал.

– Торопитесь,– раздался чей-то дрожащий от напряжения голос. – Я не могу больше его сдерживать.

Киллер обернулась. На пороге архивного зала, окруженная белой аурой, стояла закутанная в серый балахон Инг Май Сингл, главный астропат «Хранителя Эквестрии».

– Твайлайт, девочка моя, – убеждала ее Каденс, – не слушай, что бы она тебе ни говорила. Все это ложь, все, до единого слова. Ложь для маскировки ее зловещих целей.

– Те, кто обладает смелостью и волей говорить правду, всегда кажутся зловещими предсказателями для несведущих личностей,– огрызнулась Трикси.– Вам ли говорить о лжи, когда вы стоите перед нами в Тартаре? Как можно достичь этого, не прибегая к помощи тьмы? К той самой тьме, которая была однозначно запрещена лично Селестией?

– Не смей судить мои действия, мелкая тварь! – взревела Каденс.

Рог аликорна запылал ярким светом и Каденс послала в Трикси сверкающий шар огня. Твайлайт видела, что пламя ударило в чародейку и охватило ее, но, едва огонь погас, стало ясно, что Трикси не пострадала, на одежде нет ни пропалины, и шерстка на открытом лице даже не обгорела.

– Ты слишком далека от меня, Сновидящая Каденс! – со смехом заметила Трикси. – Твоих сил недостаточно, чтобы меня поразить.

Твайлайт видела, как Трикси одну за другой посылает черные шаровые молнии с кончика рога, и ужаснулась своей родственнице, поняв, что та черпает свою силу из окружающего их иллюзорного мира тартара. Хотя когда-то во всех городах и армиях Эквестрии были подразделения учёных, которые обучали всех желающих, учится магов, пользоваться силами тартара, все эти темные школы расформированы по приказу Селестии, оглашенному на Бэлтимерском Процессе.

Очевидно, Каденс не подчинилась этому запрету, и такое самомнение задело Твайлайт.

Наконец Каденс осознала, что ее усилия не достигают цели, и прекратила атаковать.

– Вы видите, – сказала Трикси, оборачиваясь к Твайлайт, – ей нельзя доверять.

– Как и тебе, Трикси, – ответила Твайлайт. – Ты явилась мне под чужой личиной, ты утверждаешь, что жена моего родного брата и моя воспитательница – это не что иное, как порождение тартара, но, обращаясь к ней, говоришь так, словно она именно та, за кого себя выдает. Если она появилась при помощи темного колдовства, то, как здесь оказалась ты?

Трикси, пойманная на лжи, медлил с ответом.

– Вы правы, мой госпожа, – наконец заговорила она. – Черная Магия культа Змея послала меня сюда, чтобы помочь вам выжить. Жрица даже перерезала мне горло, чтобы это сделать, и, как только я вернусь в материальный мир, я убью эту ведьму. Но знайте: все, что я вам показала, – сущая правда. Вы видели все своими глазами и знаете истину.

Каденс с угрожающим видом нависла над Трикси, пока та говорила, все ее тело дрожало от ярости, но Твайлайт видела, что Каденс держит под контролем свои эмоции.

– Твайлайт, будущее не определено. Возможно, Трикси показал а тебе будущее, но это лишь один из возможных вариантов. Это не окончательно, можешь мне поверить.

– Ба! – фыркнул Трикси. – Вера – это еще один способ увильнуть от истины.

– Ты думаешь, я этого не знаю, Каденс? – насмешливо спросила Твайлайт. -Я знакома с тартаром и знаю, какие шутки он может вытворять с разумом. Я не дура. Я знала, что передо мной не Сандейс, как знала без всякой подсказки и то, что все увиденное мною не имеет смысла.

Твайлайт заметила обескураженное выражение на лице Трикси и рассмеялась.

– Трикси, ты, должно быть, считала меня полной идиоткой, если сочла, что такие простые трюки могут ввести меня в заблуждение.

– Твайли, – усмехнулась Каденс, – ты меня удивляешь.

– Помолчи, – отрезала Твайлайт. – Ты сама не многим лучше Трикси. Ты не сможешь мной манипулировать, потому что я – Твайлайт Спаркл. Я – Принцесса Магии и Избранная Защитница Эквестрии!

Смущение на лицах обоих доставило ей немалое удовольствие.

Одна из них была ее родственницей и близким другом, вторая –  чародейкой, которую она считала ценной советницей и преданной последовательницей. Она сильно ошиблась в них обоих.

– Я не могу доверять ни одной из вас, – сказала она. – Я – Твайлайт Спаркл, и я сама строю свою судьбу.

Трикси шагнула к ней, просительно протягивая копыта.

– Вы должны знать, что Трикси... я пришла к вам по приказанию своей близкой подруги и вашей бывшей ученицы Старлайт. Ей уже известно о намерении Селестии достичь божественности, и Старлайт поклялась в верности повелителю Тартара. Селестия отвергла мое поклонение, но Старлайт нашла нам другого бога, с радостью принявшего наши обеты. Могущество Старлайт возросло в десятки раз, но это мелочь по сравнению с тем, что ожидает вас, если вы последуете этим путем.

– Она лжет! – закричала Каденс. – Старлайт верна своим клятвам! Она никогда бы не пошла против Диархов и не поддержала бы твои заблуждения.

Твайлайт прислушалась к словам Трикси и отчетливо поняла, что та говорит правду.

Старлайт, ее любимая и единственная ученица, уже познала силу тартара? В душе Твайлайт бушевали и боролись различные эмоции – разочарование, гнев и, если говорить честно, ревность к Старлайт за то, что та была избрана первой.

Если Старлайт предпочла покровительство бога из тьмы тартара, может, в этом есть какой-то смысл?

– Твайлайт, – заговорила Каденс, – мое время истекает. Прошу тебя, прояви твердость. Подумай о том, к чему тебя склоняет эта жалкая тварь. Она призывает нарушить клятву верности. Она уговаривает тебя предать Эквестрию и отвернуться от твоих друзей и близких! Ты должна верить, что Диархи поступают правильно.

– Это Диархи сделали судьбу мира своей ставкой в игре в кости, – возразила Трикси. – И кроме того, Селестия играла нечестно.

– Твайлайт, прошу тебя! – воскликнула Каденс, но ее голос уже стал удаляться, а облик задрожал и побледнел. – Ты не можешь пойти на это, или все, ради чего мы боролись, обратится в прах! Ты не сделаешь этот ужасный шаг!

– Так ли он ужасен? – усмехнулась Трикси. – Всего лишь небольшое одолжение. Предоставьте Селестию и ее палача Повелителю Тартара, и вы обретете безграничное могущество. Я уже говорила, что его совершенно не интересует материальный мир, и его предложение все еще остается в силе. Весь мир станет вашим, и вы станете новой Повелительницей Народов Пони.

– Хватит! – взревела Твайлайт, и все вокруг затихло. – Я сделала свой выбор.

Киллер помогла Зэду встать на ноги, и они вместе ринулись к двери Архива. Дрожащие передние ноги Инг Май Сингл все еще были вытянуты вперед, а лоб покрывался потом от неимоверного напряжения. Киллер видела, что глава астропатов прилагает все усилия, чтобы удержать опасного монстра на расстоянии.

– Закройте… дверь, – сквозь стиснутые зубы прошептала Инг Май Сингл.

На лбу и шее у нее вздулись вены, из рога били снопы искр, а лицо исказила гримаса боли. Киллер не надо было повторять дважды. Она бросила Зэда и подбежала к двери, а Инг Май Сингл мелкими неуверенными шажками попятилась от входа.

– Скорее! – крикнула она.

Киллер налегла на дверь, снова слыша взрыв злорадного хохота в архивном зале. От воя сирен и пронзительного смеха монстра заломило уши, но дверь все же захлопнулась.

С обратной стороны в створку ударилось что-то тяжелое, и даже через металл Киллер ощутила смертоносный жар. Инг Май Сингл тоже бросилась к двери, но астропат была слишком хрупкой кобылой, чтобы оказать помощь. Киллер стало ясно, что им не удержать натиск чудовища.

– Что вы сделали? – спросила Инг Май Сингл.

– Я не знаю,– задыхаясь, ответила Киллер.– Оратор вслух читал отрывок из книги, и это… существо неожиданно возникло в воздухе. Во имя Света Селестии, что это такое?

– Существо из-за порога тьмы, – сказала Инг Май Сингл, и дверь содрогнулась от очередного опаляющего залпа. – Я ощутила сосредоточение энергии тартара и прибежала, как только смогла.

– Жаль, что не поспели раньше, да? – спросила Киллер. – А вы можете отослать его обратно?

Инг Май Сингл печально покачала головой, и в это время призрачное щупальце из розового огня просочилось через дверь и коснулось ноги Киллер. Жар был настолько сильным, что ее шерсть в месте касания полностью сгорела а кожа обуглилась. Киллер с криком отпрянула от двери и схватилась за обожженную конечность. Ужасное существо еще раз ударило в дверь, и на этот раз обе кобылы полетели на пол.

Весь коридор вспыхнул ослепительным светом. Киллер прикрыла глаза ладонью и почувствовала на своих плечах чьи-то копыта. Оглянувшись, она увидела, что Зэд уже поднялся. Он помог СКай Киллер встать на ноги.

– Я думаю, что неправильно перевел текст, – сказал он.

– Вы думаете? – переспросила Киллер, пятясь от чудовища.

– Скорее всего, вы перевели его слишком точно, – заметила Инг Май Сингл, тоже отползая от двери.

Светящееся чудовище вытекло в коридор и слепо раскинуло щупальца во все стороны. Многочисленные глаза открывались и исчезали на поверхности тела, словно нарывы, но уже через секунду монстр двинулся на беглецов.

– Диархи, защитите нас! – прошептала Киллер, поворачиваясь, чтобы бежать.

При этих словах чудовище вздрогнуло, а Инг Май Сингл дернула Скай Киллер за крыло.

– Бежим скорее, мы не в силах ему противостоять.

Внезапно Киллер поняла, что это не так. Она стряхнула копыто астропата и достала из-под одежды висящий на цепочке амулет в виде двуглавого аликорна. Серебряная поверхность отразила свет чудовища с удвоенной силой, и амулет моментально нагрелся в ее копыте. Киллер блаженно улыбнулась. С предельной ясностью она поняла: все, что происходило с ней после нападения в Шепчущих Вершинах, было подготовкой к этому моменту.

– Киллер! Беги! – в ужасе закричал Зэд.

Из тела монстра вытянулось длинное щупальце и метнуло в нее ревущий голубым пламенем шар. Киллер не дрогнула перед ним и осталась стоять, вытянув перед собой копыто с символом ее веры.

– Диархи Защищают! – успела крикнуть она перед тем, как огонь полностью окутал ее тело.

Дождь стоял сплошной стеной, а воздух был насыщен электричеством – молнии беспрерывно сверкали над многотысячным сборищем вокруг Обители. Мрачное настроение природы было словно отражением царящего в душе Сильвера напряжения и тревоги.

С тех пор как Защитницу поместили в храм культа Змея, прошло девять дней, и с каждым днем погода только ухудшалась. Непрекращающийся ливень грозил смыть импровизированный лагерь паломников, оглушительные раскаты грома звенящими ударами гигантских молотов сотрясали воздух. Луна то показывалась, то пропадала в разрывах туч.

Вместе с Дефолтом и Шилдом они стояли на верхней ступени храмовой лестницы, а за их спинами стояли сотни Детей Сумерек. Капитаны отрядов, командиры отделений, младшие офицеры и рядовые воины собрались здесь, чтобы стать свидетелями чудесного спасения или поражения. Все они прошли маршем мимо тысячных толп, в которых грязные костюмы архиваторов смешались с золочеными доспехами гвардии и гражданскими платьями.

– Похоже, что здесь собралась вся экспедиция, – заметил Дефолт, пока они поднимались по ступеням, топча тяжелыми накопытниками бесчисленные безделушки и амулеты, оставленные на лестнице в качестве пожертвований ради исцеления Защитницы.

На вершине парадной лестницы Сильвер мог видеть ту же группу пони, что и девять дней назад, здесь не было только Сина, уже несколько дней как вернувшегося на корабль. Сквозь бьющие по лицу струи дождя он увидел, как очередная вспышка молнии блеснула на бронзовых створках, превратив их в сплошную стену огня. Перед ней под дождем все так же стояли Хув и Твинкл.

Ни один из них не покинул добровольный пост перед воротами Обители, и Сильвер сомневался, отвлекались ли они на еду или сон с тех пор, как он видел их в прошлый раз.

– Сил, что мы теперь будем делать? – спросил Шилд.

– Присоединимся к ним и будем ждать.

– Ждать чего?

– Поймем, когда увидим, – сказал Дефолт. – Верно, Сильвер?

– Надеюсь, что так, – ответил Сильвер. – Пошли.

Под неумолчные раскаты грома они зашагали к воротам, а змеи на колоннах извивались в свете молний.

Сильвер увидел, как его боевые братья выстроились в шеренгу по краю бассейна с покрытой рябью водой, в которой дробилось отражение луны. Твинкл говорила, что это добрый знак. Сейчас тоже? Сильвер не знал, можно ли еще на что-то надеяться.

Дети Сумерек двинулись за своими капитанами по широкой лестнице, и Сильвер постарался успокоиться. Если произойдет кровопролитие…

От этой мысли он пришел в ужас. Оставалось только надеяться, что трагедии удастся избежать, но, если дело дойдет до драки, он будет готов…

– Ваши воины вооружены? – шепотом спросил он у Дефолта и Шилда по закрытому каналу связи.

– Как всегда, – кивнул Дефолт. – У ружья заряжены, мечи заточены.

– Да, – откликнулся Шилд. – Ты в самом деле считаешь?..

– Нет,– ответил Сильвер,– но будьте наготове. Старайтесь сдерживать свои чувства, и тогда все пройдет мирно.

– И ты тоже, Сильвер, – предупредил его Дефолт.

Длинная колонна рыцарей достигла края бассейна, на другой стороне которого неподвижно и напряженно замерли те, кто нес Защитницу в храм.

– Сильвер, – подала голос Твинкл, – ты пришел драться с нами?

– Нет, – ответил Сильвер, заметив, что они тоже вооружены. – Мы пришли посмотреть, что произойдет. Девять дней миновало, Твинкл.

– Да, девять дней прошло, – кивнула волшебница.

– А где Трикси? Вы видели ее с тех пор, как принесли Защитницу в храм?

– Нет, – проворчал Хув. Его длинные волосы рассыпались по плечам, а взгляд оставался враждебным.– Мы ее не видели. А какое это имеет значение?

– Успокойся, Хув, – произнес Дефолт. – Мы все здесь по одной и той же причине.

– Сильвер, – вновь заговорила Маленькая Спаркл, – мы с тобой немного повздорили, но это должно прекратиться. Враждовать друг с другом значило бы опозорить память Защитницы.

– Твинкл, ты так говоришь, словно она уже мертва.

– Посмотрим, – сказала Твинкл. – Конечно, это был почти безнадежный шанс, но другого у нас не было.

Сильвер заглянул в печальные глаза Твинкл и увидел терзающие ее отчаяние и сомнения. Гнев на друзей стал понемногу утихать.

А он сам, если бы пришлось решать судьбу Защитницы, поступил бы по-другому? Смог бы он отвергнуть решение своих товарищей, если бы ситуация сложилась иначе? Тогда он с Твинкл сейчас поменялся бы местами на берегах пруда.

– Давайте объединим наши надежды и будем ждать, – предложил Сильвер, и Твинкл ответила ему благодарной улыбкой.

Напряжение немного отпустило, и Сильвер вместе с Дефолтом и Шилдом, обогнув пруд, встали перед гигантскими воротами рядом с боевыми товарищами.

Едва члены братства встали плечом к плечу, как ослепительная молния ударила в ворота, и гром, не имеющий ничего общего с грозой, расколол ночь.

Когда эхо раската стало постепенно затихать, а молнии мгновенно погасли, Сильвер увидел посреди ворот темную полоску. Небо самым таинственным образом прояснилось, словно буря исчерпала силы, а небеса затаили дыхание, чтобы стать свидетелями драмы, разворачивающейся перед ними.

Ворота начали медленно открываться.

Языки пламени охватили Скай Киллер, но они казались холодными и не причиняли боли. В вытянутом копыте спасительным талисманом сиял серебряный аликорн, и она чувствовала, как удивительная энергия наполняла ее от кончиков копыт  до корней коротко подстриженных волос.

– Властью Диархов повелеваю тебе, мерзкое создание! – выкрикнула она незнакомые, но казавшиеся верными слова.

Инг Май Сингл и Зэд ошеломленно смотрели, как она сделала шаг навстречу чудовищу, потом второй. Ужасное существо замерло на месте, пораженное то ли ее храбростью, то ли верой, Киллер не знала, но, какова бы ни была причина, замешательство врага ее обрадовало.

Многочисленные щупальца взметнулись вверх, словно защищаясь от невидимого нападения, а пронзительный смех сменился жалобным детским плачем.

– Именами Диархов приказываю тебе убираться обратно во тьму! – крикнула Киллер.

Ее уверенность росла по мере того, как плоть чудовища стала съеживаться, а излучаемый свет утратил неестественную яркость. Зато серебряный аликорн в копыте так раскалился, что начал сверкать собственным светом.

Инг Май Сингл подошла к Киллер и призвав магию добавила свои силы к ее атаке на монстра. Воздух вокруг астропата стал заметно холоднее, и Киллер передвинула копыто поближе к ней, чтобы хоть немного остудить обжигающий ее медальон.

Внутренний свет чудовища замерцал и померк, подвижная оболочка вспыхивала последними огнями, как будто цепляясь за жизнь. Эти вспышки отражались в серебряных гранях аликорна и, десятикратно усиливаясь, заливали светом весь коридор, не оставляя ни клочка тени.

– Что бы ты ни делала, продолжай! – крикнула Инг Май Сингл. – Оно слабеет!

Киллер попыталась что-то ответить, но оказалось, что голос пропал. Удивительная энергия, наполнявшая ее тело, теперь мощным потоком изливалась через медальон, увлекая за собой и ее собственные силы.

Она попыталась бросить его, однако он прилип ко внутренней стороне копыта – раскалившийся докрасна металл вплавился в ее плоть.

За спиной Киллер послышались клацанье доспехов судовой команды и удивленные крики пони, увидевших поразительную картину.

– Пожалуйста… – прошептала Киллер, но тут ее ноги подкосились, и она без сознания рухнула на пол.

Яркий луч из серебряного аликорна погас, и последнее, что она видела, это распадающееся тело чудовища и восторженное лицо склонившегося над ней Зэда.

Воцарившуюся тишину нарушал только гул открывавшихся ворот. Затаив дыхание, Сильвер следил за расходящимися створками и всем своим существом стремился проникнуть в темноту растущей щели. Наконец, ворота открылись полностью, тогда он отважился посмотреть на лица своих друзей, и в каждом из них он видел ту же отчаянную надежду.

Теперь тишина стала полной, и уныние снова овладело душой Сильвера. В конце концов, после определенного срока ворота могли просто открыться автоматически.

Защитница умерла.

Мучительная скорбь наполнила его сердце, и он горестно опустил голову.

Но вот послышался звук шагов, и в темноте засверкали белые с золотом доспехи.

Из глубины Обители вышла Твайлайт в развевающемся алом плаще и с высоко поднятым над головой золотым мечом.

В центре груди гордо раскинул крылья двуглавы аликорн, и лавровый венок венчал прекрасное и устрашающее в своем совершенстве лицо.

Перед ними стояла Защитница, живая и несгибаемая. Ее мощь была такой очевидной, что все присутствующие лишились дара речи.

– Я очень рад вас видеть, друзья мои, – с улыбкой произнесла Твайлайт.

Дефолт в восторге вскинул вверх правое копыто.

– Слава Защитнице! – закричал он.

А потом он рассмеялся и кинулся к Твайлайт, разрушив овладевшее всеми оцепенение.

Члены Братства устремились к своей повелительнице, радостные крики «TWILIGHT!» вырвались из горла каждого воина, боевой клич прокатился по рядам и был подхвачен в толпе вокруг храма.

Паломники под стенами Обители прекратили свои молитвы, и вскоре с десятков тысяч губ срывалось имя Защитницы.

– TWILIGHT! TWILIGHT! TWILIGHT!

От бурного ликования, продолжавшегося до глубокой ночи, дрожали склоны кратера.

Конец Вечного Похода

 

На поверхности нагрудника застыли серебристые потеки расплавленного металла, и Оливия Минт, проведя достаточно много времени в экспедиции, уже понимала, что для окончательного ремонта потребуется помощь оружейников Ордена. Сильвер сидел рядом с ней на скамье тренировочного зала, а другие офицеры Детей Ночи расположились в разных углах и занимались ремонтом доспехов и чисткой оружия. Сильвером явно владело уныние, и ей не потребовалось много времени, чтобы заметить его состояние.

– Дела на войне идут не слишком хорошо? – спросила Минт.

Он вытащил из наплечника острый осколок, отбросил его в сторону, потом поднял голову, и Оливия Минт с изумлением заметила, как сильно он постарел за последние десять месяцев.

После начала военных действий против Аресийской технократии для рыцарей Ордена настали самые трудные времена за весь период Великого Похода, и это стало сказываться на многих воинах. Во время войны Сильвер не часто имел возможность встречаться с Минт, и только сейчас она поняла, насколько значительны произошедшие в нем перемены.

– Дело не в этом, – ответил Сильвер. – Братство почти уничтожено, и воины Пинкамины скоро начнут штурм Белой Цитадели. Война закончится примерно через неделю.

– Тогда почему такое мрачное настроение?

Сильвер оглянулся вокруг, чтобы посмотреть, кто еще находится в тренировочном зале, потом наклонился ближе к единорожке:

– Дело в том, что эту войну мы вообще не должны были начинать.

После выздоровления Защитницы флотилия Шестнадцатой экспедиции еще довольно долго оставалась у Пять Шестнадцать, чтобы принять на борт всех, кто высадился на поверхность, и назначить нового правителя из рядов армии. Как и Рекорд, вновь назначенный лорд-правитель Тортхам умолял не оставлять его в одиночестве, но кому-то надлежало поддерживать эквестрийский порядок на вновь приведенной к Согласию земле.

До того как вернуться на прежний курс, флот Защитницы направлялся к Сардрису, где намеревался встретиться с Двадцать Третьей экспедицией для приведения к Согласию непокорных жителей долины Сарии. Командиры Двадцать Третьей уже давно просили о помощи в затягивающейся войне, но вместо отправления на подмогу Защитница послала известие об изменении маршрута и приказала мастеру флота Двадцать Третьей экспедиции отступить и встретить ее силы над Ледяным Озером в Зеленых Холмах

Защитница никому не сказала, почему она выбрала это место, и ни один из картографов не смог отыскать отчетов из прошлых экспедиций, чтобы понять, почему этот заброшенный край вдруг стал представлять такой интерес.

Через шестнадцать недель путешествия корабли благополучно перенеслись в указанное место, заполненное электронными и магическими сигналами. Выяснилось, что два холма, а скорее горы, изрыты ходами, вокруг них построены города из металла и камня, а в небесах парят воздушные корабли

Что еще интереснее, перехваченные сигналы выявили, что эта не опознанная цивилизация была создана диаспорой пони – еще одной потерянной ветвью старой Эквестрии, пробывшей в изоляции несколько последних десятилетий, если они не отсоединились раньше. Прибытие флотилии Объединительного Похода было встречено с вполне понятными удивлением и радостью, когда обитатели подгорных городов осознали, что их долгое одиночество подошло к концу.

Но официальных встреч не происходило еще трое суток, пока к району Зеленых Холмов на далеком западе континента не подошла Двадцать Третья экспедиция под командованием генерала Пинкамины Пай с ее двенадцатым полком Королевской Гвардии, известной как "Дикое Воинство".

Первые корабельные выстрелы прогремели спустя шесть часов.

Шел девятый месяц войны.

Из глубокого бункера полыхнуло огнем, и магические заряды прочертили огненную дорожку в сторону Сильвера. Он нырнул за изрешеченную выстрелами магии и пулями бетонную колонну, но и она сотрясалась от выстрелов, и снарядам не потребуется много времени, чтобы пробить ее насквозь.

– Сильвер! – крикнул Дефолт и, перекатившись в укрытие, поднял к плечу мушкет. – Уходи влево, я тебя прикрою!

Сильвер кивнул и бросился через открытое пространство, а Дефолт, поднявшись во весь рост, открыл огонь; могучий земнопони уверенно держал прицел, несмотря на мощную отдачу оружия. От взрывов зачарованной пули из огневой щели бункера вылетали серые облачка цементной пыли, и Сильвер услышал доносящиеся изнутри крики. Воины Третьего отделения поднялись следом за ним и окатили бункер огнем из своих ружей.

Снова раздались крики, воздух заполнил запах сжигаемой в магическом пламени плоти.

– Все назад! – скомандовал Сильвер.

Он знал, что произойдет дальше. Как и следовало ожидать, бункер с оглушительным грохотом взлетел на воздух, поскольку необычное заклинание защиты от небесного обстрела, обнаружив гибель всех обороняющихся, запустило процесс самоуничтожения.

Противник непрерывно обстреливал их позицию, представлявшую собой полуразрушенное здание на границе центрального квартала второго подгорного города, сооруженного из бетона и стали. Строгая элегантность строений восхищала Сильвера, а архитектор Санлайн, впервые увидев сделанные с высоты снимки, объявил этот город совершенством. Теперь город трудно было назвать прекрасным.

Цепочка частых взрывов пересекла строй воинов Ордена, и Сильвер прижался к земле. Воин, державший перед собой новейшее магическое ружье, внезапно скрылся за стеной огня. Доспехи несколько секунд выдерживали напор пламени, а затем он превратился в пылающий столб, державшийся на остове оплавленной брони. Перекатившись на спину, Сильвер увидел в небе пару удалявшихся пегасов. Они сделали круг и вновь повернули в их сторону для второго залпа.

– Сбейте этих тварей! – закричал Сильвер, заметив, что дула их необычного оружия уже направлены в их сторону.

Рыцари рассредоточились, а пегасы накрыли их позицию новыми потоками огня. От мощных струй рыжего пламени плавился металл и трескался бетон. Из-за упавшей стены показались двое рыцарей Ордена: один наводил копытную катапульту, а второй корректировал наводку и готовил зачарованный снаряд.

Снаряд понесся ввысь, и стал быстро приближаться к одному из пегасов. Летун, заметив угрозу, попытался отвернуть, но снаряд, продолговатой формы, оказался быстрее и ударил точно в странный бак на спине пегаса, который и питал огнем его необычное оружие. Пегас взорвался вместе со снарядом и баком с топливом для оружия.

– Внимание, атака! – крикнул Шилд.

Сильвер обернулся, чтобы укорить приятеля за констатацию известного факта, но внезапно понял, что Шилд имел в виду вовсе не оставшегося вражеского пегаса. Три машины на гусеничном ходу прорвались через невысокую кирпичную стену позади позиции рыцарей. Передние пластины мощной брони каждой машины украшали две скрещенные молнии.

Сильвер слишком поздно понял, что целью воздушного налета было прижать их к земле, пока бронированные машины шли в обход, чтобы нанести удар с тыла. Впереди сквозь пелену дыма над горящим бункером уже можно было рассмотреть маленькие фигурки вражеских солдат. Перебегая от одного укрытия к другому, они довольно быстро приближались. Воины Ордена оказались в ловушке, и петля затягивалась.

Сильвер указал на подходившие машины, и команда с катапультой развернулась к новым целям. Через несколько секунд новый снаряд, пробив броню, подорвала внутри машины механический двигатель, и один танк превратился в груду дымящихся обломков.

– Деф! – закричал Сильвер, стараясь заглушить ожесточенную стрельбу. – Возьми на себя тех!

Дефолт кивнул и, взяв с собой пятерых воинов, выдвинулся к бункеру. Убедившись, что приказ понят, Сильвер развернулся к бронированным машинам. Танки остановились и принялись поливать их позицию градом тяжелых снарядов. Двое воинов упали, их доспехи не смогли спасти от тысяч осколков

Как только затих обстрел из тяжелых орудий и гвардейцы противника выскочили из машин, готовясь к атаке, Сильвер поднял своих бойцов. В первых боях против технократии и ее необычных армий он испытывал мучительные сомнения, сковывающие его действия, но девять месяцев изматывающего противостояния совершенно излечили его от этого недуга.

Каждый из воинов Аресийской Технократии, словно рыцарь из старых легенд, был с ног до головы облачен в серебристые доспехи, а на плече виднелся красный или черный герб. Сложением и манерой двигаться они были очень похожи на Детей Сумерек и, хотя ростом были ниже воинов Ордена, которых держали на особых гормонах роста, казались их слегка искаженным отражением.

Сильвер повел вперед воинов своего отряда, а первые солдаты технократии уже подняли оружие, готовясь отразить атаку. Лезвие меча Сильвера с размаху перерубило ружье ближайшего противника и пробило нагрудник. Воины технократии рассредоточились, но Сильвер не собирался ждать, пока они перегруппируются, и убивал одного за другим быстрыми, жестокими ударами меча.

Эти солдаты, может, и похожи на рыцарей Ордена, но в ближнем бою им не сравниться ни с одним из них.

Позади слышались яростная перестрелка и голос Дефолта, отдававшего приказы своим воинам. Несколько осколков попало в Сильвера, и капитан, не удержавшись, упал на колени, и удар меча пришелся по ногам противника. Меч отсек сразу обе передние конечности, и солдат рухнул, заливая землю алой кровью.

Вражеский танк начал разворачиваться, но Сильвер успел бросить внутрь пару волшебных бомб и побежал вперед. Раздался глухой взрыв, над головой мелькнули тени, а затем земля задрожала от поступи титанических големов Сталлионграда. Гигантские творения механиков и магов из Красной Долины, проходя по городу, сокрушали целые кварталы. Колоссальные ноги одним движением сносили дома, и хотя снаряды и магические лучи порой попадали в их корпуса, монолитная броня не поддавалась на такие слабые атаки.

Крики, лязг мечей и стрельба на поле боя не утихали, и вскоре противник стал отступать под натиском контратакующих воинов Ордена. Вражеским солдатам нельзя было отказать в храбрости, но они были безнадежными оптимистами, если считали, что зачарованных доспехов достаточно, чтобы сравняться с рыцарями Эквестрии.

– Район чист, – пришел по каналу магиковолновой связи голос Дефолта. – Куда теперь?

– Никуда, – ответил Сильвер, убивая последнего противника. – Наша задача выполнена. Теперь подождем, пока сюда доберутся дикари из армий Пинкамины. Передадим им эстафету, а потом двинемся дальше. Передай команду по цепи.

– Понял, – откликнулся Дефолт.

Сильвер наслаждался неожиданной тишиной на поле боя, хотя звуки битвы и крики еще доносились издалека, где другие подразделения зачищали наземные свои участки города. Сильвер поручил Шилду организовать наблюдение за периметром, а сам склонился над воином, которому отрубил обе ноги.

Земнопони был еще жив, и Сильвер, снял с его головы шлем, который был так похож на его собственный. Ему даже не пришлось долго искать застежки, чтобы освободить крепления.

Лицо противника от шока и потери крови было почти белым, глаза полны боли и гнева – и никаких признаков чужеродности. Враг казался таким же пони, как любой солдат Шестнадцатой экспедиции.

Сильвер не знал, что сказать, а потому просто снял свой шлем и снял с пояса флягу, в которой еще должна была остаться вода. Он открутил крышку и протянул флягу умирающему врагу.

– Мне от тебя ничего не надо, – прошептал умирающий.

– Не надо разговаривать, – сказал Сильвер. – Все закончится очень быстро.

Но земнопони уже был мёртв.

– Но почему мы не должны были начинать эту войну? – спросила Оливия Минт. – Ты же был там, когда они пытались напасть на Защитницу.

– Да, я там был, – подтвердил Сильвер и отложил в сторону помятый наплечник. – И думаю, что никогда не забуду тот день.

– Расскажи мне о нем.

– Это не самый приятный рассказ, – предупредил ее Сильвер. – Когда ты узнаешь всю правду, ты можешь изменить свое отношение к нам.

– Ты так думаешь? Хороший архиватор должен всегда оставаться объективным.

– Посмотрим.

Послы маленькой страны, которая, как узнал Сильвер, носила название Арейсия, были встречены с подобающей пышностью и церемониалом, соответствующим потенциально дружественной цивилизации. Когда корабли делегации спланировали на посадочную палубу флагманского корабля, они были встречены удивленными взглядами всех собравшихся воинов, обнаруживших их поразительное сходство с «Грозовым Ястребом».

защитница надела парадные доспехи – золотые, рифленые, украшенные королевскими символами – аликорном и шестиконечной звездой. В отличие от прежних подобных мероприятий, на этот раз она была вооружена, и Сильвер физически ощущал окружавшую ее ауру властности.

Рядом с Защитницей стояли: одетый в белое Син, Регул, чье закованное в золото и сталь тело скрывал кроваво-красный плащ, и Первый капитан Хув, гордо замерший перед строем громадных Тяжелых Пехотинцев Первого Отряда.

Для пущего эффекта три сотни Детей Сумерек выстроились парадным строем на палубе позади основной группы. Благородные и сильные воины воплощали в себе мощь Великого Объединительного Похода, и никогда еще Сильвер так не гордился тем, что он один их них.

Двери прибывшего корабля с тихим свистом декомпрессора разошлись, и они впервые увидели воинов технократии.

Появление первых двадцати воинов в сверкающих серебристых доспехах вызвало на посадочной палубе шелест удивления – так они были похожи на Орден. Два десятка солдат почетного караула безукоризненным строем спустились по трапу, но и в них Сильвер заметил некоторую скованность – они тоже были изумлены. Воины держали в руках оружие, очень похожее на скорострельные арбалеты и более современные ружья Ордена, хотя, в отличие от принимающей стороны,их оружие явно не было заряжено

– Ты видел? – прошептал Сильвер.

– Нет, Силли, у меня внезапно потемнело в глазах, – съязвил Дефолт. – Конечно, я все видел.

– Они выглядят как мы!

– Это только наружное сходство, можешь мне поверить. Кроме того, они намного ниже нас ростом.

– На них явно наши зачарованные доспехи… Как это может быть?

– Если ты немного успокоишься, может, мы и выясним, – сказал Дефолт.

Воины технократии построились в две шеренги, образовав коридор для высокого жеребца-единорога в длинном сером одеянии, чью левую половину лица заменяла железная маска, и на этой половине вместо глаза мерцал крупный изумруд. Опираясь магией на золотой посох с шестерней на верхушке, единорог  ступил на палубу, и на живой части его лица отразились чувства пони, обнаружившего, что его ожидания полностью оправдались.

Аресийская делегация двинулась к Защитнице, и Сильвер ощутил прикосновение истории, отметившей знаменательный момент. В таких встречах проявлялся истинный дух Великого Похода: разлученные братья с разных концов их огромного мира встречаются в дружественной обстановке.

Одетый в серое единорог поклонился Защитнице и заговорил:

– Имею ли я честь говорить с Защитницей Твайлайт Спаркл?

– Да, сэр, но прошу вас, не надо кланяться, – ответила Твайлайт. – Для меня это слишком большая честь.

Любезность твайлайт вызвала на губах гостя улыбку.

– Тогда, если вы позволите, я представлюсь. Перед вами Мекханикал Минд, консул-механик Аресийской Технократии. От имени моего народа я первым приветствую вас в наших землях.

Сильвер заметил, как разволновался Регул при виде механического импланта на голове господина Минда. Едва дослушав полный титул гостя и в нарушение всех правил этикета, сталлионградец не смог сдержаться.

– Консул, – произнес он своим пронзительным и неестественным голосом, – я правильно понял, ваше общество основано на знании технических наук?

Твайлайт повернулась к Регулу и что-то тихо прошептала. Сильвер не разобрал слов, но Регул кивнул и отступил на шаг назад.

– Я прошу прощения за нарушение протокола, но, надеюсь, вы простите порыв моего друга, учитывая то, что наши воины… имеют много общего.

– Это воины техно-легиона, – пояснил Мекханикал Минд. – Они наши защитники, элита нашей армии. Иметь их в почетном карауле для меня большая честь.

– Но как могло получиться, что они вооружены точно так же, как и мои воины?

Вопрос явно смутил Мекханикала.

– А вы ожидали чего-то другого, Защитница? Сердцем нашего общества являются зания техно-магии, которые были привезены нашими предками еще за долго до наступления Темных Времен. Они обеспечивают нас всеми преимуществами технологии и тайной магии. Хотя они немного усовершенствованы, но все же сохранили тенденцию к определенной унификации.

Тишина, наступившая после слов консула, была хрупкой и напряженной, и Твайлайт подняла ногу, предупреждая поток вопросов со стороны Регула.

– Тайная Магия Неххара? – переспросила она, и голос зазвенел сталью.– Техно-Магия созданная Арейей Черной?

– Думаю, таково было их первоначальное название, – согласился Мекханикалс, наклоняя свой посох так, что его верхушка нацелилась на Защитницу. – Вы можете…

Мекханикал Минд не успел закончить фразу, поскольку Твайлайт сделала шаг назад и ее рог охватило сияние магической аруы. Сильвер видел, как высвобожденная защитницей энергия обрела форму сиреневой стрелы, и голова консула-механика взорвалась осколками, а магический снаряд вылетел через затылочную часть его черепа.

– Ну да,– сказала Оливия Минт.– Посох представлял собой особое магическое оружие, способное пробить доспехи Защитницы. Нам так и сказали.

Сильвер покачал головой:

– Нет, у консула не было никакого оружия.

– Конечно, было, – настаивала Оливия. – А когда покушение провалилось, Защитницу атаковали воины техно-легиона.

Сильвер отложил свой меч, который начал полировать во время рассказа.

– Минт, забудь все, что вам говорили. Не было никакого оружия, и когда консул был убит, воины техно-легиона пытались только скрыться. Их оружие не было заряжено, и у них не было никакой возможности оказать нам сопротивление.

– Они были безоружны?

– Да.

– И что вы тогда сделали?

– Мы уничтожили их, – сказал Сильвер. – Они были безоружны, но наше оружие было при нас. Тяжелые Пехотинцы Хува зарубили полдюжины солдат еще до того, как те поняли, что произошло. Я бросил вперед своих воинов, и мы перестреляли остальных по пути к их кораблю.

– Но почему? – спросила она, ужасаясь его обыденному тону при описании страшной резни.

– По приказу Защитницы.

– Нет, я хотела спросить, почему Защитница убила  безоружного консула? Я не вижу в этом никакого смысла.

– Верно, это было бессмысленно, – согласился Сильвер. – Я смотрел на нее, когда она атаковала консула, и видел ее лицо после того, как мы перебили всех воинов техно-легиона.

– И что ты видел?

Сильвер помедлил, словно сомневаясь, стоит ли отвечать.

– Я видел, что она улыбалась,– наконец ответил он.

– Улыбалась?

– Да,– кивнул Сильвер.– Так, словно все эти убийства были частью заранее разработанного плана. Не знаю почему, но Твайлайт нужна эта война.

Вслед за воином в накидке с опущенным капюшоном Дефолт шагал по сумрачным переходам, направляясь к пустому оружейному складу. Силен Круз, заместитель Дефолта, объявил собрание членов ложи, и Дефолт, к своему большому неудовольствию, испытывал по этому поводу беспокойство. После злополучной высадки в Шепчущих Горах он присутствовал только на одной встрече; тайная ложа уже не была, как прежде, местом свободного общения. Хотя Защитница вернулась живой и невредимой, в атмосфере собраний остался привкус интриги, и это ощущение Экономик Дефолту было не по душе.

Идущий впереди воин, незнакомый Дефолту, явно был молод и испытывал благоговейное почтение к одному из прославленных капитанов Ордена, что вполне устраивало Дефолта. Этот жеребец наверняка лишь недавно получил статус воина Ордена, но Дефолт знал, что это опытный боец. Для неопытных солдат в рядах Детей Ночи не было места, месяцы войны против Арейсийской Технократии превращали новобранцев и добровольцев резерва в ветеранов. Или мертвецов. Воины Техно-Легионов хоть и не обладали могуществом Ордена, но технократия могла призвать десятки солдат против жалких пяти тысяч воинов Ордена, и все они сражались храбро и с честью.

И убивать их становилось все труднее и труднее. Легко было сражаться против арахнидов во время зачистки Убийцы, их чужеродность бросалась в глаза, и уничтожать их было гораздо проще.

А вот солдаты технократии… При таком сходстве с Детьми Сумерек могло показаться, будто два одинаковых Ордена сошлись на поле боя в гражданской войне. Ни одному воину не удалось избежать определенного шока при этой ужасающей мысли.

Печаль Дефолта объяснялась еще и тем, что цивилизации технократии, как и общине оленей, грозило неминуемое уничтожение.

Раздавшийся из темноты голос отвлек его от мрачных размышлений:

– Кто идет?

– Две души, – ответил молодой воин.

– Назовите ваши имена,– продолжал часовой, голос которого тоже показался Дефолту незнакомым.

– Я не могу сказать, – произнес Дефолт.

– Проходите, друзья.

Дефолт и его провожатый миновали часового у входа и вошли в зал оружейного склада. Это помещение со сводчатым потолком было гораздо просторнее закутка на корме, где обычно проходили собрания, и Дефолт, едва вступив в освещенное свечами пространство, сразу понял, почему Силен предпочел изменить место встреч.

Сотни воинов в накидках с опущенными капюшонами и со свечами удерживаемых перед собой наполняли оружейный зал. В центре помещения стояли Силен Круз, Панч Хув, Твинкл Спаркл и Син Хартсрингс, немного в стороне маячила фигура закутанной в черное Трикси Луламун.

Дефолт окинул взглядом собравшихся и ощутил необъяснимую уверенность в том, что это собрание было созвано специально ради него.

– А ты неплохо поработал, Силен, – сказал он, подойдя к центральной группе. – Провел кампанию по набору рекрутов? Развесил на каждом углу и в туалете приглашения на встречу одноклассников?

– Да, после выздоровления Защитницы численность членов ложи немного увеличилась, – согласился Силен.

– Это я уже заметил. Должно быть, непросто теперь сохранять тайну.

– В пределах экспедиции мы больше не прибегаем к секретности.

– Тогда зачем это представление у входа?

– Понимаешь, Дефолт, такова традиция, – извиняющимся тоном пояснил Силен.

Дефолт пожал плечами и сделал несколько шагов по направлению к Трикси.

– Ты как будто скрываешься после высадки в болотах, – с нескрываемой враждебностью заговорил Дефолт. – Капитан Сильвер хотел бы с тобой поговорить.

– Я знаю, что он хочет меня о чем-то расспросить,– ответила Трикси.– Но я ему не подчиняюсь. И не обязана ему отвечать.

– Тогда ты ответишь мне, гнусная тварь! – бросил Дефолт.

С этими словами он выхватил из-под одежды боевой нож и мгновенно приставил его к горлу Трикси. При виде оружия в зале раздались тревожные крики, а Дефолт увидел на шее Эреба тонкую линию старого шрама.

– Похоже, кто-то уже пытался перерезать тебе горло,– прошипел Дефолт.– Им это не удалось, но не беспокойся, я исправлю ошибку.

– Деф! – закричал Силен. – Ты принес с собой оружие? Ты же знаешь, что это запрещено.

– Трикси должна нам кое-что объяснить, – сказал Дефолт, прижимая лезвие к щеке единорожки. – Эта змея украла меч оленей из Зала Оружия в их крепости Ксенобии. Из-за нее провалились переговоры с оленями. Она виновата в том, что Защитница была ранена.

– Нет, Деф, – вмешался Хув, подойдя ближе и положив копыто на на плечо Дефолта. – Переговоры с оленями провалились потому, что они и не могли быть успешными. Олени общались с псами. Они объединились с ними. У нас не могло быть мира с таким народом.

– Хув говорит правду, – вставила чуть придушенно Трикси.

– Закрой рот, – огрызнулся Дефолт

– Деф, опусти нож, – попросила его Маленькая Спаркл. – Пожалуйста.

Дефолт нехотя опустил клинок. Просительный тон его подруги заставил осознать, насколько чудовищно он поступил, приставив нож к горлу пони, даже такой недостойной, как Трикси.

– Мы еще не закончили,– проворчал он, повернув кончик лезвия в сторону чародейки.

– Трикси всегда к твоим услугам, – пообещала Трикси.

– Замолчите оба, – сказал Силен. – Нам необходимо обсудить более важные проблемы, и вам обоим полезно будет послушать. Последние месяцы войны были нелегкими для всех нас, и никто не остался равнодушным к тому трагическому факту, что сражаться приходится против пони, так похожих на нас. Напряжение слишком велико, но все мы должны помнить, что у нас существует одна цель: убивать всех, кто не желает к нам присоединяться.

От такого однозначного толкования их миссии Дефолт нахмурился, но ничего не сказал, и Силен продолжал свою речь:

– Мы – Орден, и мы были простыми пони, пока нас не избрали, чтобы убивать и покорять мир. Мы делаем все, что от нас требуется, и даже больше, мы сражаемся дольше двух десятилетий, чтобы на пепелище Темных времен создать новый мир. Мы уничтожали города, разрушали цивилизации и стирали с лица земли целые народы только потому, что нам так приказывали. Мы – убийцы, простые и безупречные, и мы гордимся тем, что в своем деле мы лучшие!

Заявление Силена было прервано одобрительными возгласами,копыта взлетали вверх или стучали по переборкам, но Дефолт немало повидал выступлений ораторов, чтобы распознать заранее отрепетированную сцену. Эта речь, как он окончательно уверился, предназначалась только ему одному.

– Теперь, когда Великий Объединительный Поход близится к концу, нас критикуют именно за способность убивать. Оппозиционеры и агитаторы своими жалобами возбуждают недовольство, утверждая, что мы слишком грубы, слишком жестоки и слишком безжалостны. Даже лорд-командир армии, Гектор Варрион, требует нашей крови за действия убитых горем воинов, которые привезли умирающую Защитницу на борт корабля. Предатель Варрион требует призвать нас к ответу за прискорбный факт гибели пони, за то, что мы стремились спасти жизнь Защитницы.

При слове «предатель» Дефолт вздрогнул. Открытое оскорбление Силеном такого заслуженного офицера, как Варрион, шокировало его, но, глядя на лица окружающих воинов, он видел только согласие с мнением красногривого пегаса.

– Даже простые пони теперь считают, что вправе призывать нас к ответу, – продолжила Твинкл Спаркл речь Силена, потрясая пачкой листков в ауре телекинеза. – Среди архиваторов нашлись отщепенцы и заговорщики, распространяющие лживые сочинения, в которых нас изображают как обычных варваров.

Твинкл прошла между рядов собравшихся, раздавая листки.

– В этом пасквиле нас называют убийцами и дикарями. Этот непокорный поэт осмеивает нас в своих стишках! Лживые листки каждый день распространяются по кораблю.

Дефолт взял листок у Твинкл Спаркл и быстро пробежал взглядом, уже зная, кто автор мятежного произведения. Стихи были резкими, но едва ли могли послужить призывом к бунту.

– А вот еще! – крикнула Твинкл. – В листовках Культа Божественных Сестер, наших возлюбленных Диархов называют богами. Богами! Можете ли вы представить себе что-либо более бессмысленное? И всей этой ложью забивают головы тех, ради кого мы сражаемся. Мы проливаем кровь и умираем, и вот какова награда: поношение и ненависть. Братья и сестры, я говорю вам: если мы не начнем действовать немедленно, корабль Эквестрии, сумевший преодолеть множество штормов, утонет под тяжестью этого мятежа!

Гневные выкрики и призывы к действию прогремели в стенах оружейного склада, и жажда отмщения, которую он заметил на лицах своих боевых братьев и сестер, не понравилась Дефолту.

– Прекрасная речь, – сказал он, когда гневные возгласы немного поутихли. – Но почему бы сразу не перейти к делу? Мне еще надо готовить отряд к боевому десанту.

– Ты, как всегда, говоришь откровенно, а, Деф? – сказала Твинкл. – Вот за это мы тебя уважаем и ценим. Поэтому ты нам очень нужен, брат.

– Нужен? О чем это ты?

– Разве ты не слушал, о чем здесь говорилось? – спросил Син и, прихрамывая, пошел ему навстречу.– Угроза возникла в рядах самой экспедиции. Враг находится внутри флотилии, Дефолт, и это самый коварный противник из всех, с кем мы сталкивались.

– Син, говори яснее, – вмешался Хув. – Дефолту надо все хорошенько разжевывать.

– Весьма благодарен, Панчи,– отозвался Дефолт.

– Нам стало известно, что архиватора, автора этих мятежных посланий, зовут Блу Пайпер, – сказал Син. – Его надо заставить замолчать.

– Заставить замолчать? И как ты собираешься это сделать? – спросил Дефолт. – Отшлепаешь по крупу? Прикажешь прекратить озорство? Что-то вроде этого?

– Дефолт, ты знаешь, что я имел в виду, – заметил Син.

– Знаю, но я бы хотел услышать, как ты это скажешь.

– Хорошо, если ты настаиваешь, я скажу прямо. Пайпер должен умереть.

– Знаешь, Син, ты, кажется, все таки сошел с ума. Ты же предлагаешь убийство! – возмутился Дефолт.

– Если должен погибнуть враг, это не убийство, Деф, – возразил Хув. – Это война.

– И ты собираешься воевать с поэтами? – рассмеялся Дефолт. – Панч, да они потом не одно столетие будут воспевать твои подвиги. Подумай хорошенько. В любом случае этот архиватор находится под покровительством Сильвера. Стоит тронуть Пайпера, как он выдаст тебя Защитнице с головой.

При упоминании имени Сильвер Винда все смущенно замолкли, и стоящие перед \Дефолтом члены ложи обменялись тревожными взглядами.

В конце концов, заговорил Син:

– Я надеялся, что до этого не дойдет, но ты не оставляешь нам выбора, Дефолт.

Дефолт крепко сжал копытоять ножа. На короткое мгновение ему показалось, что придется пробивать дорогу к выходу сквозь строй товарищей.

– Оставь в покое свой нож, мы не собираемся на тебя нападать, – бросил Син, заметив настороженный взгляд Дефолта.

– Продолжай, – сказал ему Дефолт, не снимая копыта с оружия. – До чего ты надеялся не дойти?

– Гектор Варрион утверждает, что разговаривал с членами Совета Лордов по поводу событий, сопутствующих ранению Защитницы. Если он еще не успел проинформировать Рэрити или Дорна, то наверняка скоро это сделает. И он каждый день требует, чтобы Защитница свершила правосудие.

– И что ответила ему защитница? Я тоже там был. И Хув. И ты, Маленькая Спаркл.

– И Сильвер тоже там был, – закончила Трикси, приближаясь к остальным. – Он вел вас на посадочную палубу, и он прокладывал путь через толпу.

Дефолт с угрожающим видом шагнул к Трикси:

– Я же сказал тебе помолчать!

Он отвернулся от Трикси, но выражение лиц его друзей привело Дефолта в отчаяние. Они приняли решение бросить Сильвер Винда съедение волкам!

– Син, неужели ты всерьез говоришь об этом? – возмутился Дефолт. – Панч? Твинкл? Неужели вы готовы предать своего брата?

– Он же предает нас, позволяя этому архиватору распространять лживые стихи, – сказала Твинкл.

– Нет, я на это не пойду, – решительно сказал Дефолт.

– Ты должен, – настаивала Твинкл. – Только если ты, Хув, Силен и я поклянемся, что именно Сильвер устроил побоище на палубе, Варрион будет считать его виновником смертей.

– Так вот что вы задумали? – произнес Дефолт. – Решили убить двух зайцев одним выстрелом? Сделать Сильвера козлом отпущения, и тогда можно будет свободно избавиться от Блу Пайпера. Да как вы могли до такого додуматься? Защитница никогда не одобрит этого.

– Ты высказался весьма откровенно, – сказал Силен. – Только ты ошибаешься насчет согласия Защитницы. Это было ее предложение.

– Нет! – закричал Дефолт. – Она никогда бы…

– Дефолт, другого пути нет, – прервал его Син. – Под угрозой оказался весь Орден.

Поняв, что они уже предали друга, Дефолт ощутил, как внутри него что-то умерло. Сердце разрывалось в выборе между Сильвером и Детьми Сумерек, но едва Дефолт осознал необходимость выбора, он уже знал, что должен делать.

Он решительно вытащил свой клинок из ножен.

– Если для спасения чести Детей Ночи требуется пойти на предательство и убийство, значит, Орден не достоин спасения! Сильвер – наш брат и близкий друг, неужели вы сможете предать его бесчестию? Я плюю на вас за одну только мысль об этом.

В зале раздались изумленные вздохи, а затем в адрес Дефолта полетели гневные выкрики.

– Дефолт, подумай хорошенько, – предупредил его Син. – Ты или с нами, или против нас.

Дефолт сунул копыто под накидку и швырнул к ногам Сина небольшую серебряную вещицу. В свете свечей блеснул медальон ложи.

– Значит, я против вас, – сказал Дефолт.

Союзники

Литера Голд, сидя за секретером, заполняла страницу за страницей своим тонким почерком, почти не оставляя пробелов между строчками. Ее грива рассыпалась по плечам свободными локонами. Цвет шерсти лица свидетельствовал о том, что она уже многие месяцы не переступала порога своей комнаты и давным-давно не видела дневного света.

Результатом долгих месяцев, проведенных в роскошной каюте, стала стопка исписанной бумаги, но помещение при этом несколько утратило свое былое великолепие. Постель уже давно не застилалась, а одежда в беспорядке валялась там, где Литер Голд раздевалась перед тем, как отправиться спать.

Горничная Бабетка изо всех сил старалась хоть ненадолго отвлечь госпожу от работы, но Литера Голд ее не слушала. Надо было записать все до последнего слова, до самой мельчайшей детали. Даже если откровения не были предсмертной исповедью Твайлайт Спаркл, Литера Голд знала, что все это должно быть записано, поскольку рассказ содержал ее самые сокровенные мысли. Она стала обладательницей информации, о которой никто раньше даже не подозревал, секретов, не выходивших на свет со дня начала Великого Похода, и фактов, от которых Эквестрия содрогнется до самых основ.

Только однажды за все время путешествия ей пришла в голову мысль, что все эти факты, возможно, лучше оставить в тайне, но она была архиватором и избранной биографисткой Защитницы, и такие вопросы не могли ее беспокоить. Значение имели только знание и истина, а правильно ли она поступила, пусть судят будущие поколения.

Иногда всплывали смутные воспоминания о том, что она, будучи сильно пьяной, в неопрятном баре рассказала все эти ужасные вещи какому-то поэту, но Голд абсолютно не могла припомнить, что между ними произошло. Незнакомец больше не искал с ней встречи, так что она могла предполагать, что он не пытался ее соблазнить или это ему не удалось. Все это несущественно. Сразу после начала войны с технократией Литера Голд заперлась в своей каюте и постепенно опустошала свои запасы чернил, стараясь не упустить в тексте ни одного слова и ни одного оборота, сказанного Защитницей

Объем уже изложенного материала был слишком велик, и Литера Голд сознавала это, но решила не обращать внимания на количество страниц. Ее материал слишком важен, чтобы укладывать в общепринятые размеры одной книги. Литера Голд была намерена писать столько, сколько потребуется, вот только… ей чего-то недостает.

Проходили недели, потом месяцы, и гнетущее ощущение, что повествование не складывается, из смутного подозрения переросло в уверенность, и лишь недавно она поняла, чего не хватает: описания окружающей обстановки.

У нее имелся только рассказ Защитницы, но не было рамки, куда его вставить, а без этого факты теряли смысл. Поняв, что ей требуется, Литера Голд стала при каждой возможности искать общества воинов Ордена и здесь впервые столкнулась с препятствиями.

Никто не хотел с ней разговаривать.

Едва только объекты ее внимания узнавали, что ей нужно и кто она такая, как сразу же замолкали и отказывались продолжать разговор, покидая ее общество под любым, иногда откровенно вымышленным предлогом.

Куда бы она ни обращалась, везде натыкалась на стену молчания, и, несмотря на неоднократные просьбы о встрече с Защитницей для очередного интервью, она ее не принимала. Каждое прошение об аудиенции возвращалось с отказом, и Литера Голд стала сомневаться, что найдет способ закончить свое повествование.

Блестящая идея, как выбраться из этого тупика, посетила ее только накануне, после очередной унизительной неудачи. После боев с нежитю в проклятых болотах ее телохранитель Рапир довольно быстро поправился, и Литера Голд заметила появившуюся в его манерах уверенность и даже развязность. И еще она заметила, что на корабле к нему относились с большим уважением, чем к ней самой. Безусловно, такое положение вещей было невыносимым, несмотря на тот факт, что его энергичность приписывали влиянию хозяйки, и это даже забавляло Литеру Голд.

Как-то раз Литера Голд уныло брела по верхней палубе к своей каюте, и встретившийся воин Ордена в знак уважения кивнул, проходя мимо. Она заставила себя ответить на приветствие, но вдруг поняла, что его внимание было обращено не на нее, а на Рапира.

Волна возмущения захлестнула ее, но, прежде чем она дала выход своему гневу, в голове начала формироваться идея, и Литера Голд поспешно вернулась в каюту.

– Все совершенно ясно, – заговорила она, остановив Рапира посреди комнаты. – И как это я не подумала об этом раньше!

На лице телохранителя земно-пони появилось озадаченное выражение, а она, подойдя ближе, похлопала копытом по его рельефному нагруднику. Литера Голд заметила овладевшее им смущение, но не отступила, зная, что охранник ничего не может сделать в страхе перед неизбежным наказанием в случае неподчинения.

– Все из-за того, что я кобыла, – сказала она. – Я не принадлежу к их маленькому клубу!

Она зашла сзади и, встав на задние ноги, положила копыта ему на спину.

– Я не воин. Я никогда никого не убивала, по крайней мере, собственными копытами, а они уважают только одно: убийство. Ты ведь убивал, Рапир?

Он коротко кивнул.

– Многих ты убил?

Рапир снова кивнул, и она рассмеялась.

– Я уверена, им это уже известно. Ты не можешь говорить, чтобы похвастаться своими подвигами, но рыцарям о них известно. Даже те, кто не был в тех болотах, все равно признают в тебе убийцу.

Рапир беспокойно облизнул губы и отвел свои золотистые глаза.

– Я хочу, чтобы ты вошел в их круг, – сказала она. – Пусть они к тебе привыкнут. Принимай участие в их ежедневных ритуалах. Узнай о них все, что сможешь, и каждый день при помощи моей магии мы будем расшифровывать то, что станет тебе известно. Ты немой, значит, они будут считать тебя простаком. Вот и хорошо. В присутствии болвана они будут держаться свободнее.

Она видела, что задание не по душе Рапиру, но его удовольствие не было предметом ее беспокойства, и уже на следующее утро Литера Голд послала своего охранника на разведку.

Все утро она провела за письменным столом, проголодавшись, посылала Бабетку за едой и водой и пробовала различные стили для вступления к своей рукописи.

Наконец дверь ее каюты открылась, и Литера Голд оторвала взгляд от работы. Часы на ее секретере показывали, что наступил уже поздний вечер и время шло к ночи.

Она с улыбкой крутанулась в своем кресле, чтобы посмотреть на вошедшего Рапира. Протянувшись назад, она магией пододвинула блокнот и вытащила зачарованное перо из подставки.

– Ты провел день в обществе воинов Ордена? – спросила она.

Рапир кивнул.

– Прекрасно, – усмехнулась Литера Голд. Она приставила золотой наконечник пера на лист блокнота и освободила голову от собственных мыслей, творя новое заклинание.– Расскажи обо всем, – приказала она, и перо забегало по пластине, излагая мысли Рапира.

В личных покоях Защитницы царила тишина, только изредка нарушаемая скрежетом металлического тела Регула, да шорохом одежды, когда Син Хартстрингс старался устроиться поудобнее. Оба они стояли за спиной Защитницы, сидящей в торце длинного стола. Твайлайт соединила кончики копыт под подбородком и смотрела очень хмуро.

– Воины Техно-Легионов до сих пор не пошли на корм червям, – заговорила она. – Почему Пинкамина до сих пор не штурмовала Белую Цитадель?

Капитан Блод Акс, личный советник генерала Пинкамины Пай, твердо выдержал суровый взгляд Защитницы; его красно-золотые доспехи неярко поблескивали в приглушенном свете кабинета.

– Моя госпожа, эти стены построены так, что успешно выдерживают обстрел из любого имеющегося у нас оружия, но я вас уверяю, крепость будет нашей уже через несколько дней.

– Ты хотел сказать – моей, – проворчала Защитница.

– Конечно, госпожа Защитница, – подтвердил Акс.

– И передай моей драгоценной подруге Пинкамине, чтобы она пришла сюда. Я не видела ее почти десять лет. Нечего прятаться в каком-то грязном окопе только потому, что она не может выполнить свое обещание.

– Простите мне мою смелость, но моя повелительница говорит, что это сражение потребует времени, – пояснил Акс. – Цитадель хорошо укреплена и выглядит не преступной, и для ее взятия требуются усилия такого эксперта в осаде, как генерал Темпест.

– Если бы мне удалось связаться с Темпест, я бы уже вызвала ее сюда, – сказала Защитница.

В разговор вступил сидящий рядом с Защитницей Регул.

– Техно-магия и порожденные ей машины войны способны противостоять большей части нашего арсенала, – заметил он.– Если тексты сохранившиеся во время Темных Времен говорят правду, она будет адаптироваться к меняющимся обстоятельствам и создавать новые средства защиты.

– Может, Цитадель и способна адаптироваться, – сердито сказал капитан Акс, хватаясь за копытоять своего топора, – но она не сможет устоять под натиском Двенадцатого Полка. Дикое Воинство вырвет ее живое сердце и преподнесет вам, Защитница. Не сомневайтесь в этом.

– Прекрасные слова, капитан Акс, – сказала Твайлайт. – А теперь возьмите для меня крепость штурмом. Можете убить всех, кто окажется внутри.

Земнопони поклонился, развернулся на месте и строевым шагом вышел из кабинета.

Твайлайт заговорила, как только двери за Аксом закрылись:

– Пусть Пинки получит немного горячих угольков за шиворот. Эта война слишком затянулась. Нам предстоит немало других дел.

Регул и Син обогнули кресло Защитницы и вышли вперед. Син тотчас опустился на стул, чтобы немного успокоить боль в искалеченном теле.

– Мы должны заполучить знания Техно-Магии, – сказал Регул.

– Да, спасибо, лорд-генерал Регул, а то я чуть не забыла об этом, – ответила Твайлайт. – Я прекрасно знаю, что представляют собой эти учения о магии, даже если те глупцы, которые ими владеют, и не догадываются об их свойствах.

– Сталлионград заплатит вам за них, моя госпожа, – продолжал Регул.

– Ну вот, наконец, мы и до этого дошли,– с улыбкой сказала Твайлайт.

– Дошли до чего, моя госпожа?

– Регул, не считай меня дурой, – предостерегла его Твайлайт. – Я знаю, как высоко вы цените знания. Техно-Магия, да еще в действий, была бы отличной находкой, не так ли?

– Вне всякого сомнения,– признал Регул. – Снова обнаружить это редкое колдовство, адептов которого почти не осталось в мире, колдовство дарующее безграничное могущество и позволяющее добиться всего, чего хотите силами машин — это величайшая награда о которой мы мечтаем. И мы готовы заплатить за нее любую цену

– Любую цену? – переспросила Твайлайт.

– Эти знания позволят нам достичь невообразимых высот, проникнуть в сердце земли, а может, и в другие измерения, – мечтательно произнес Регул. – Да, я считаю, за них можно заплатить любую цену.

– Значит, вы их получите, – заверила его Твайлайт.

Такое грандиозное предложение на мгновение ошеломило Регула.

– Я благодарю вас, Защитница. Вы даже не представляете, какой это колоссальный дар для всех сталлионградцев.

Твайлайт поднялась и обошла Регула кругом, беззастенчиво разглядывая слияние плоти и металла, в которое был превращен ее советник. Внутренние органы сталлионградца были либо заменены, либо усиленны механическими деталями и магией; а латунная мускулатура давала ему определенную свободу движений.

– В тебе осталось не так уж много от живого существа, правда? – спросила Твайлайт. – В этом отношении ты не слишком отличаешься от меня.

– Гоо=спожа?! – удивленно воскликнул Регул. – Я стараюсь достичь совершенства в том, что касается механизмов, но я никогда не смел сравнивать себя с Аликорном.

– И не стоит, – сказала Твайлайт, продолжая расхаживать по кабинету. – Я предоставлю тебе знания о техно-магии, которые хранит эта технократия, но, как мы договорились, за это придется заплатить.

– Назовите цену, моя госпожа. Мы готовы заплатить

– Регул, Великий Поход почти завершен, но наши старания по охране Мира только начинаются, – сказала Твайлайт, наклонившись над столом и опираясь копытами о черную блестящую поверхность. – Я готова начать самое грандиозное предприятие, которое только можно себе представить, но мне нужны союзники. Иначе ничего не получится. Могу я рассчитывать на тебя и остальных ученых и механиков сталлионграда?

– А что это за предприятие? – спросил Регул.

Твайлайт сделала неопределенный жест ногой, потом снова обогнула стол, встала рядом с Регулом и положил копыто на его железное плечо.

– Пока еще преждевременно вдаваться в подробности,– сказала она.– Просто пообещай, что ты и твои собратья поддержат меня в нужный момент, и Техно-Магия будет вашей.

Механическая нога, обернутая золотой фольгой, с негромким жужжанием поднялась над столом и осторожно прикоснулась к его поверхности отполированными зубцами.

– Все механики и инженеры, которыми я командую, в вашем распоряжении, Защитница, – пообещал Регул, – и вся помощь, которой я смогу добиться от тех, кто мне не подчиняется.

– Спасибо,– улыбнулась Твайлайт. – Это все, что я хотела услышать.

На шестой день десятого месяца войны против Аресийской Технократии флотилии Шестнадцатой и Двадцать Третьей экспедиций были повергнуты в панику группой кораблей, вторгшихся в местное воздушное пространство безупречным боевым строем.

Адмирал Стар Шип попытался развернуть суда, чтобы встретить неожиданное вторжение лицом к лицу, но еще до начала маневра он понял, что ничего не успеет сделать. Только после того, как таинственная флотилия подошла вплотную, а затем прошла мимо, не воспользовавшись выгоднейшим для стрельбы положением, на борту «Хранителя Эквестрии» поняли, что пришельцы не имели враждебных намерений.

После всеобщего вздоха облегчения был послан запрос, и вскоре им ответил довольный голос, в котором звучал акцент высшего общества подземного города фестралов Найт Стоуна.

– Госпожа Защитница,– произнес голос, – похоже, я еще могу вас удивить.

– Дарксайд,– выдохнула стоявшая на капитанском мостике Твайлайт.

Несмотря на все тяготы войны, Сильвер испытывал приятное волнение в предвкушении встречи с Детьми Ночи. Все свободное время он только и занимался что чисткой и починкой своих доспехов, хотя и сознавал, что от этого мало толку. Вместе с членами Братства Сумерек он занял место за спиной Защитницы, ожидавшей появления командующего гвардией и правого копыта Луны на верхней посадочной палубе «Хранителя Эквестрии».

Дарксайд Блайд был одним из самых стойких союзников Защитницы с первого дня присвоения ей этого титула, и благодаря усилиям этого высокого, стройного фестрала удалось развеять тревоги Рейнбоу Дэш и Принцессы Луны по поводу чести, оказанной Твайлайт, а не им. Голос Дарксайда оказался способен усмирить самые воинственные сердца и вылечить раненую гордость.

Сильвер подозревал, что без мудрых советов командующего Дарксайда Защитнице вряд ли удалось бы добиться такой беспредельной преданности всех разношерстных полков армии.

За бронированной крышкой люка послышался металлический скрежет.

Сильверу уже однажды доводилось видеть верховного лорда-командующего Детей Ночи. Это произошло во время Великого Триумфа в Мэйнхетенне, и хотя он маршировал в составе десятков тысяч других воинов и Дарксайд стоял довольно далеко, впечатление, произведенное этим фестралом, навсегда осталось в памяти.

Присутствовать при встрече двух величайших героев современности было большой честью.

Наконец, отмеченные знаком двуглавого аликорна створки люка скользнули в сторону, и лорд-командующий Детей Ночи ступил на палубу «Хранителя Эквестрии».

В первое мгновение у Сильвера создалось впечатление, что над левым плечом Дарксайда распростерлось гигантское серебряное крыло. Командующий был в черных доспехах, украшенных серебром и самой изысканной инкрустацией. Двое носильщиков держали его длинный плащ, а адъютант нес шлем с синим плюмажем из конского волоса.

Желтый свет палубных ламп осветил бледно-серую шерсть фестрала, но глаза были такими темными, что, казалось, состоят из одних зрачков. На губах играла слабая улыбка, длинная грива сверкала белизной.

Как-то раз Сильвер назвал Винд Сандейса красивым жеребцом, но сейчас, когда перед ним вблизи оказался повелитель Детей Ночи, стало ясно, что никаких слов не хватит, чтобы передать совершенство его облика.

Дарксайд распростер широкие, кожистые крылья, Твайлайт шагнула на встречу и они заключили друг друга в теплые объятия.

– Сколько прошло времени, Твайлайт! – воскликнул Дарксайд.

– Много, мой друг, очень много, – согласилась твайлайт. – Я несказанно рада нашей встрече, но почему ты оказался здесь? Тебе же предстояла кампания далеко на юге. Или тот район приведен к Согласию?

– Да, все города-государства, которые были там обнаружены, приведены к Согласию, – кивнул фестрал.

В этот момент из корабля вышли еще четыре воина. Сильвер сразу с радостью заметил благородное лицо Соул Найта, безуспешно старавшегося скрыть свой восторг при виде Детей Сумерек.

Следующим вышел лорд-командир Айер все с тем же брезгливым выражением лица, так красочно описанным Дефолтом. А за ним показался мастер меча Люций, с сардонической усмешкой на высокомерной физиономии, отмеченной новыми глубокими шрамами. Позади всех вышла незнакомая Сильверу кобыла-единорог в изумрудной мантии, с уложенной в сложную прическу гривой фиолетовых бирюзой волос, ввалившимися щеками и с пронзительным взглядом лазуритовых глаз, сверкающих нездоровым блеском

Обнявшись с Твайлайт, Дарксайд повернулся к своим спутникам:

– Мне кажется, вы уже знакомы с некоторыми из моих спутников – Найтом, Люцием и лордом-командиром Айером, но вот главную чародейку Двадцатого Отряда Старлайт Глиммер, вероятно твои друзья видят впервые.

– Я рада нашей новой встрече, Твайлайт. Господа рыцари, для меня честь познакомиться с вами – с низким поклоном произнесла Старлайт.

Твайлайт расплылась в широкой улыбке и обняла Старлайт, но более сдержанно чем до этого Дарксайда:

– Ну ладно, Блайд, у тебя, наверно, есть дела и поважнее, чем дразнить меня. Какое из них заставило тебя прибыть без предупреждения и уложить половину моей команды с сердечным приступом?

Улыбка моментально исчезла с бледных губ Блайда.

– Поступили кое-какие донесения, Защитница.

– Донесения? Что это значит?

– Донесения о том, что дела идут не так, как следовало бы, – ответил Дарксайд. – О том, что тебя и твоих воинов надо призвать к ответу за слишком жестокое ведение этой кампании. Что, Пинкамина снова принялась за свои старые шутки?

– Она такая же, как и всегда.

– Так плохо?

– Нет, я держу ее порывы под жестким контролем, и ее советник Аск, кажется, сдерживает самые чрезмерные порывы совей предводительницы.

– Тогда я успел вовремя.

– Понимаю, – сказала Твайлайт. – Значит ли это, что ты прибыл, чтобы заменить меня?

Дарксайд больше не смог сдерживаться и рассмеялся, весело сверкая темными глазами.

– Сменить тебя? Нет, Твайлайт, я здесь для того, чтобы, вернувшись, заявить этим щеголям и бумагомаракам в столице, что Защитницы ведет войну именно так, как следует: жестко, быстро и беспощадно.

– Война жестока по своей сути, и бесполезно пытаться это изменить. Чем больше жестокости, тем быстрее она заканчивается.

– Верно,– согласился Дарксайд.– А теперь пойдем, нам еще о многом надо поговорить, поскольку мы живем в странное время. Знаешь, Принцесса Каденция опять чем-то расстроила Селестию, и Луна созвала свою Ночную Гвардию чтобы доставить ее в столицу.

– Каденс? – неожиданно серьезно переспросила Твайлайт. – А что она натворила?

– Давай обсудим это наедине, – предложил Дарксайд. – Кроме того, мне кажется, что мои подчиненные будут рады возобновить знакомство с твоими… как ты их называешь? Братство Сумерек?

– Да,– усмехнулась Твайлайт – Несомненно, они хорошо помнят компанию в Убийце, жаль тебя там не было.

У Сильвера по спине пробежал холодок – он узнал улыбку на лице Защитницы. Точно так же она улыбалась сразу после того, как одним ударом выбила мозги из головы арейсийского консула.

Твайлайт и Дарксайд удалились, Хув, Твинкл и Айер последовали за своего командующего, а Сильвер и Дефолт тепло поздоровались с Детьми Ночи. Дети Сумерек приветствовали своих старых приятелей смехом и сокрушительными хлопками по плечам, а фестралы отвечали им сдержанно, согласно всем правилам этикета.

Для Дефолта и Найта эта встреча была возобновлением старой дружбы, рожденной в пылу сражений, и в их отношениях не было никаких сомнений.

Старлайт Глиммер, спросив дорогу на медицинскую палубу, принесла свои извинения, отвесила низкий поклон и удалилась.

Люций остался в компании двух рыцарей, и Дефолт не упустил возможности немного его подразнить:

– Ну что, Люций, жаждешь провести еще раунд с Сильвером в тренировочной камере? Судя по твоим шрамам, у тебя была неплохая практика.

Мастер меча нашел в себе мужество улыбнуться, обнажив длинные клыки.

– Нет, благодарю. Боюсь, я уже перерос прошлый урок капитана Сильвера. Не хотелось бы его унижать.

– Давай всего одну схватку, – присоединился Сильвер. – Обещаю, что буду вести себя осторожно.

– Что ж, хорошо, – усмехнулся Люций.

Из этой схватки Сильвер мало что запомнил, все закончилось слишком быстро. Очевидно, Люций действительно отлично усвоил прошлый урок. Едва только решетка тренировочной камеры закрылась, он бросился в атаку. Сильвер был готов к такому повороту, но все равно едва не пропустил удар на первых же секундах.

Два воина ожесточенно наскакивали друг на друга, а Дефолт и Соул Найт зубоскалили по ту сторону сетки.

Бой привлек внимание целой толпы, и Сильвер пожалел, что Дефолт не придержал язык.

Он сражался со всем мастерством, на какое был способен, а Люций, как обычно, играючи парировал все его выпады. Через несколько мгновений меч Сильвера вонзился в потолок тренировочной камеры, а клинок Люция прижался к его горлу.

Мастер меча даже не вспотел, и Сильвер понял, что далеко уступает ему в искусстве фехтования. Сражаться с Люцием насмерть означало бы верную гибель, и вряд ли кто-то из Ордена мог ему противостоять.

Сильвер отвесил поклон победителю.

– Один – один, Люций.

– Хочешь решающий бой? – рассмеялся Люций, танцующим движением повернулся к пегасу и со свистом рассек мечом воздух.

– Не в этот раз, – ответил Сильвер. – В следующий, когда мы встретимся, поставим на кон что-нибудь серьезное.

– В любое время, Сильвер, – согласился Люций. – Но я выиграю. Ты ведь и сам это знаешь, не так ли?

– Люций, ты отличный боец, только помни, что всегда найдется кто-то, владеющий мечом еще лучше.

– Не в этой жизни, – отрезал Люций.

Тайная ложа снова собралась в пустом оружейном складе, но на этот раз присутствовало гораздо меньше народу, поскольку мастер ложи, которым стал Силен после ухода из ложи Дефолта, объявил собрание лишь для старших офицеров Ордена.

Окинув взглядом лица собравшихся, Твинкл ощутила боль потери и сожаление: из всех капитанов здесь не было только Сильвера, и Дефолта.

Свечи, как обычно, освещали просторное помещение, но капитаны сбросили капюшоны своих накидок. Этот сбор был созван для решения конкретных вопросов, а не ради театрального эффекта.

– Братья, – заговорил Силен, – настало время решений, и решения эти принять нелегко. Мало того что в нашей среде происходит раскол, еще и Дарксайд с неба свалился, чтобы за нами шпионить.

– Шпионить?! – воскликнула Твинкл.– Неужели ты думаешь, что Дарксайд предаст Защитницу? Они с ней ближе даже, чем с Рейнбоу Дэш.

– А как еще это можно назвать? – спросил Хув. – Дарксайд сам так и сказал, едва появился.

– Дарксайд так же разочарован положением в столице, как и все мы, – сказал Син. – Ему известно, что те, кто желает получить выгоду от завоеваний, не хотят видеть кровь, проливаемую на войне. Его солдаты стремятся к совершенству во всех отношениях, особенно в боевых искусствах. Мы все видели, как сражаются Дети Ночи: с беспощадным упорством и умением. Может, они и отличаются от нас манерой драться, но достигают тех же результатов.

– Как только воины Дарксайда увидят, какими методами ведется война против Аресии, они поймут, что в этих сражениях мало чести,– добавила Твинкл.– Дикое Воинство шокирует даже меня. Я не буду отрицать, что живу лишь ради битв и получаю от схваток огромное удовольствие, но воины Пинкамины… они подобны варварам. Это не воины, а мясники.

– Они выполняют свою работу, Твинкл, – заметил Хув. – А это все, что имеет значение. Когда железные големы проломят стены, ты будешь только рада, если они окажутся рядом во время штурма Цитадели.

Твинкл кивнула:

– Это верно. Защитница использует их в качестве орудия, но поймет ли это Дарксайд?

– Дарксайда можешь оставить мне, Маленькая Спаркл, – раздался из темноты повелительный голос.

Члены тайной ложи изумленно обернулись и на фоне темнеющего входа увидели три силуэта.

Первой шла крылатая воительница в белых латах, ярко сверкавших в лучах свечей, и рубиновые глаза двуглавого аликорна на ее груди сверкали во мраке.

Твинкл и все ее друзья-капитаны преклонили колени, а Твайлайт, войдя в круг собравшихся, окинула взглядом лица своих подчиненных.

– Так вот где вы окопались…

– Моя госпожа… – заговорил Круз, но Твайлайт жестом приказала ему замолчать.

– Тихо, Силен, – сказала она. – Мне не нужны объяснения. Я услышала ваш спор и решила пролить немного света на обсуждаемую проблему. Кроме того, хочу заверить вас, что не имею ни чего против вашего собрания и хочу влить в вашу ложу немного свежей крови.

С этими словами она махнула ногой двоим остававшимся в тени спутникам. Твинкл узнала Немо Бриз, а вторым был воин в золотых доспехах, который в проклятых  болотах защищал личного архиватора Защитницы.

– Вы все давно знакомы с Немо, – продолжал Воитель. – После ужасной гибели ее сестры Неро она покинула вас, не в силах справиться с потрясением. Надеюсь вы поможете ей справиться с горем и вернуться в строй. Второй – старый воин, и хотя он не один из нас, он храбрый и сильный пони.

Силен первым подал голос:

– Чужак в нашей ложе? Но мы принимаем только рыцарей.

– Так ли это, Силен? А меня уверяли, что это общество, где любой может встречаться и разговаривать с товарищами, оставив за порогом все правила субординации и воинские ранги.

– Защитница права, – подтвердила Твинкл, поднимаясь на ноги. – Есть лишь одно условие, необходимое для вступления в ложу. Он должен быть воином.

Силен кивнул, хотя явно был недоволен таким решением.

– Что ж, хорошо, пусть они выйдут вперед и покажут свои знаки.

Немо и воин в золотых доспехах одновременно шагнули вперед и вытянули перед собой правые передние ноги. В каждом копыте блеснул значок ложи.

– Пусть назовут свои имена, – продолжал Силен.

– Немо Бриз,– произнесла Немо.

Земнопони ничего не сказал и беспомощно оглянулся на Защитницу. Члены ложи ждали его представления, но имя так и не прозвучало.

– Почему он не называет себя? – спросила Твинкл.

– Он не может сказать, – с улыбкой пояснила Твайлайт. – Извини, Силен, я не могла сдержаться. Этот воин нем, и его зовут Рапир. Я обратила внимание на его стремление узнать как можно больше о Ордене и решила, что будет полезно показать ему наши истинные лица.

– Мы с радостью примем его, – заверил командующую Твинкл. – Но вы ведь пришли сюда не только ради того, чтобы представить одного вернувшегося и одного нового члена ложи.

– Маленькая Спаркл, как всегда, рассудительна! – рассмеялась Твайлайт. – Я всегда говорила, что ты мудрее всех остальных.

– Тогда зачем вы здесь? – спросила Твинкл.

– Твинкл, – одернул ее Силен. – Это же Защитница, она ходит там, где хочет!

Хорус примирительно подняла копыто.

– Все в порядке, Силен, Маленькая Спаркл имеет право спрашивать. Я и так уже достаточно долго отвлекаю вас от дел, так что пора объяснить причину столь неожиданного визита.

Твайлайт прошла между ними, улыбаясь, и остановился рядом с Твинкл. Эффект получился ошеломляющим.

Твайлайт всегда был величественным созданием, чья харизма покоряла самые стойкие сердца. Твинкл встретила взгляд Защитницы и тотчас ощутила ее непреодолимую силу. Ей стало стыдно за свой вопрос. Какое право она имела спрашивать Защитницу о чем бы то ни было?

Но Твайлайт подмигнула, и чары рассеялись.

Защитница шагнула в центр круга.

– Друзья мои, вы вправе собираться и обсуждать все, что происходит, поскольку мы переживаем действительно нелегкие времена. И настало время для принятия нелегких решений. Найдется много таких, кто осудит наши действия, потому что они не стоят здесь, рядом с нами.

Твайлайт по очереди подходила к каждому присутствующему, и Твинкл видела, как действуют на воинов ее слова. Лица всех воинов озарялись, словно освещенные солнцем.

– Передо мной стоят задачи, решение которых затронет каждого воина, кто состоит под моим командованием, и тяжесть этого решения, друзья мои, очень велика.

– Разделите ее с нами! – крикнул Хув. – Мы готовы служить!

Твайлайт улыбнулась:

– Я знаю, что ты готова на все, Твинкл. Уверенность в том, что за мной идут такие же преданные воины, как ты, придает мне сил.

– Мы готовы выполнить любой ваш приказ,– заверил ее Силен.– Верность вам – наш первейший долг.

– Я горжусь каждым из вас, – взволнованно произнесла Твайлайт. – Но я должна задать один, последний вопрос.

– Спрашивайте! – воскликнул Хув.

Твайлайт благодарно похлопала его по плечу.

– Прежде чем ответить, хорошенько обдумайте то, что я скажу. Если вы решите последовать за мной в этом грандиозном начинании, пути назад уже не будет. Мы будем идти только вперед, к победе или поражению.

– Вы всегда были и остаетесь превосходным оратором, – заметила Твинкл. – Может, лучше перейти к самой сути?

Твайлайт кинула:

– Конечно, Маленькая Спаркл. Но, надеюсь, ты простишь мне склонность к драматическим эффектам?

– Иначе я не была бы с вами.

– Договорились, – снова кивнула Твайлайт. – Но и в самом деле пора перейти к существу дела. Я намерена ступить на невероятно опасный путь, и не все пройдут по нему до конца. В Эквестрии найдется немало таких, кто назовет наши поступки изменой и мятежом, но вы должны не обращать внимания на их причитания и верить, что я выбрала правильный курс.

– Что вы хотите нам поручить? – спросила Твайлайт.

– Все в свое время, Панч, все в свое время, – сказал Твайлайт. – Я только должна быть уверена, что мои друзья идут со мной. Вы со мной?

– Мы с вами! – хором закричали все воины.

– Благодарю вас, – тепло ответила Твайлайт на их единодушный порыв. – Но прежде чем мы начнем действовать, надо навести порядок в собственном доме. Гектор Варрион и этот поэт Пайпер… Они оба должны умолкнуть, пока мы собираемся с силами. Они привлекают к нам внимание недоброжелателей, а это недопустимо.

– Варрион не из тех, кто склонен менять свои убеждения, – предостерегла ее Твинкл. – А  архиватор заручился покровительством Сильвера.

– Я сама позабочусь о Варрионе, – сказала Защитница – А архиватор… Что ж, я уверена, что если хорошенько с ним поговорить, он поступит правильно.

– Что вы собираетесь сделать, моя госпожа? – осторожно спросила Твинкл.

– Кто-нибудь разъяснит им неправильность выбранного пути, – ответила Твайлайт.

Планы

 

Визит Детей Ночи оказался невероятно коротким, и все это время два командующих провели в совещании за закрытыми дверями, а их воины проводили тренировочные схватки, пили и разговаривали о войне. Результаты переговоров между Твайлайт и Найт Блайдом, по-видимому, вполне убедили командующего Детей Ночи в том, что все идет прекрасно, и тремя днями позже почетный караул рыцарей Ордена снова выстроился на пускоаой палубе, чтобы проводить Детей Ночи.

Соул Найт и Дефолт сердечно обнялись на прощание, а Сильвер обменялся с Люцием сухим копытопожатием. Каждый из них с нетерпением предвкушал следующую встречу и возможность скрестить мечи. Айер коротко кивнул Дефолту и Сильверу, а чародейка Старлайт Глиммер отбыла без единого слова.

Твайлайт и Найт Блайд тепло обнялись и прошептали друг другу слова, которых, кроме них, никто не расслышал. Невероятно прекрасный фестрал картинно развернулся перед герметичным люком, покидая «Хранителя Эквестрии», и от резкого движения взметнулась его длинная накидка.

Что-то блестящее мелькнуло под плащом фестрала, и Сильвер, вглядевшись внимательнее, рассмотрел удивительно знакомый меч, пристегнутый к поясу Блайда.

Белая Цитадель вполне оправдывала свое название. Ее блестящие стены возвышались над скалой, словно металлические зубы. Лучи утреннего солнца отражались от поверхности стен, воздух дрожал на границах магических щитов, а с самовосстанавливающихся бастионов дождем сыпались потоки каменных обломков. Зато все внешние подступы к крепости в результате четырехмесячных усилий воинов Пинкамины и боевых машин Сталлионграда обратились в сплошные развалины.

Железные Големы каждый день бомбардировали стены бесчисленными зарядами разрушительной силы. Результатом обстрелов стало медленное, но безвозвратное отступление воинов Техно-Легиона к последнему бастиону.

Сама Цитадель представляла собой колоссальный полумесяц, врезанный в скальную породу белой горы. Первоначально подходы к крепости охранялись множеством редутов и заграждений, но при подготовке к штурму Цитадели Титанические Големы и артиллерия истратили неимоверное количество снарядов, чтобы сровнять их с землей и превратить в груды дымящихся обломков.

После месяца непрерывного обстрела стены крепости все же не выдержали, и в их сияющей ленте образовалась брешь длиной около полукилометра. До падения крепости оставалось совсем немного, но враг был полн решимости сражаться до конца, и Сильвер понимал, что большинству воинов, которые ринутся в пролом, грозит гибель.

Он с волнением ожидал приказа к атаке, хотя и знал, что это сражение для любого из них может оказаться последним. Едва ли не каждый второй из устремившихся в брешь находил там свою смерть.

– Как ты думаешь, Сильвер, уже скоро? – спросил Шилд, в сотый раз проверяя готовность своих солдат.

– Думаю, что скоро, – ответил Сильвер. – Только я считаю, что первыми в пролом пойдут солдаты Пинкамины.

– Не хочу оспаривать у них эту честь, – проворчал Дефолт, чем немало удивил Сильвера.

Обычно Дефолт первым вызывался занять место в любой группе, а в последнее время Сильвер замечал, что его товарищ непривычно мрачен и сердит. Он ни разу не обмолвился о причине дурного настроения, но Сильверу и так было понятно, что это имеет отношение к Твинкл и Панч Хуву.

В течение всей этой войны члены братства почти не разговаривали друг с другом, за исключением тех случаев, когда того требовала военная ситуация. И ни разу после ухода из Обители пятерка капитанов не встречалась с Защитницей, как бывало раньше. По всем имеющимся признакам Братство Сумерек прекратило свое существование.

Защитница сама выбирала себе советников, и Сильверу  пришлось согласиться с мнением Силен Круза по поводу того, что Орден уже не тот, что прежде. Но слова старого капитана не имели веса среди Детей Сумерек, и к сетованиям ветерана никто не прислушивался.

Растущие подозрения Сильвера подкрепили и слова главного врача Ордена Антибиотика Медикалса, произнесенные сразу после отъезда Детей Ночи. Сильвер ринулся к нему тотчас после отбытия корабля и обнаружил единорога в операционном зале, склонившимся над раненым воином Ордена.

Зная, что медика лучше не беспокоить во время операции, Сильвер терпеливо ждал и заговорил только после того, как Медикалс закончил свою работу.

– Где меч? – потребовал он ответа. – Где апофеоз?

Медикалс тщательно отмывал забрызганную кровью шерсть.

– Капитан Сильвер,– произнес он,–  меча больше нет у меня. Я думал, вы об этом знаете.

– Нет,– покачал головой Сильвер.– Я не знаю. Что с ним произошло? Я же просил, чтобы вы никому не говорили о том, что меч находится у вас.

– А я никому и не говорил, – сердито ответил Медикалс. – Она и так знала, что меч у меня.

– Она? – переспросил Сильвер. – О ком вы говорите?

– О чародейке прибывшей вместе с Детьми Ночи, Старлайт Глиммер,– сказал Медикалс. – Она явилась на медицинскую палубу несколько часов назад и сказала, что ей поручено забрать оружие.

Сильвер внезапно ощутил озноб.

– Кем поручено?

– Защитницей,– ответил Медикалс.

– И вы отдали ей меч? – возмутился Сильвер. – Вот так просто?

– А что мне оставалось делать? – огрызнулся Медикалс. – У этой Старлайт был письменный приказ с подписью и печатью Защитницы. Я должен был отдать меч.

Сильвер постарался успокоиться и сделал глубокий вдох. У медика действительно не было другого выхода – увидев печать Защитницы, он не мог не отдать меч. Месяцы исследований, предпринятых Медикалсом, до сих пор не дали никаких результатов, а теперь, когда меч был увезен с «Хранителя Эквестрии», не осталось никакой надежды раскрыть его секреты.

Резкий голос в талисмане связи оторвал Сильвера от размышлений о вторичной краже апофеоза, и он прослушал информацию о распределении сил для штурма крепости. Как и следовало ожидать, первыми в атаку шли солдаты Пинкамины в полном составе и во главе с их командующей, а еще им в поддержку назначались два Отряда Ордена – Десятый и Третий, то есть отряды Сильвера и Дефолта.

Дефолт и Сильвер тревожно переглянулись. Высокая честь быть в числе первых при штурме крепости как-то не соответствовала их нынешнему положению в Ордене, но приказ отдан, и изменить его уже невозможно. Охранять занятые воинами Детей Сумерек участки должны были подразделения гвардии, и эти отряды вел в бой сам Гектор Варрион.

Перед боем Сильвер и Дефолт обменялись прощальными кивками.

– Увидимся внутри, Деф, – сказал Сильвер.

– Постарайся, чтобы тебя не убили, Сильвер, – ответил Дефолт.

– Спасибо, что напомнил, – усмехнулся Сильвер. – Я как раз об этом думал.

– Не шути, Силли, – сказал Дефолт. – Я говорю вполне серьезно. Кажется, нам потребуется взаимная поддержка, пока не закончится эта кампания.

– О чем это ты?

– Не обращай внимания. Поговорим в другой раз, когда крепость будет нашей, хорошо?

– Отлично. И разопьем победную бутылку вина на развалинах Цитадели Технократии.

– Ладно, если ты заплатишь, – кивнул Дефолт.

Они дружески обнялись, и Дефолт ушел готовить своих бойцов к кровавой атаке. Сильвер, глядя ему вслед, размышлял, увидит ли он еще своего друга живым, чтобы разделить выпивку. Но он быстро задавил пораженческие мысли и направился к своим воинам, чтобы распределить подчиненных и сказать им слова ободрения.

Он обернулся, услышав оглушительные крики; из-за гор появилась колонна воинов в красно-черных доспехах Дикого Воинства, направляющаяся к крепости. Первыми маршировали самые рослые и массивные бойцы вооруженные секирами и внушительными топорами.

Вела эту колонну генерал Гвардии Пинкамина Диана Пай.

Дикая Пинкамина, Безумный Клинок, Свежевательница…

Сильверу были известны и эти прозвища, и некоторые другие, но ни одно из них не могло в полной мере передать бесконтрольной кровожадности командующей Двенадцатым Полком. Пинкамина, облаченная в древний гвардейский доспех, казалась воительницей из старых легенд. С высокого ворота и наплечников ниспадала сияющая пелерина из кольчужной сетки, украшенная черепами, словно боевыми трофеями.

Она до зубов была вооружена разнообразным колюще-режущим оружием, а на каждом бедре висели богато украшенные пистолеты. На плече Пинкамина несла палаш такого невообразимого размера, что Сильвер едва поверил своим глазам.

– Кровь Аликорна! – выдохнул Шилд, завидев приближающуюся земнопони. – Если бы не видел собственными глазами, никогда бы не поверил.

– Я тебя понимаю, – отозвался Сильвер.

Первобытных дух, исходящий от наружности Пинкамины, напомнила ему кровавые истории из «Тирании Крови».

Лицо Пинкамины, бледно-розовое и отмеченное шрамами, было лицом настоящего берсерка. Такое не собственное выражение для кобылы, что когда-то хранила Элемент Радости, что Сильвер с трудом поверил, что это имена та Пинки Пай, о которой он столько слышал в прошлом.

 Свежевательница, глядя поверх голов воинов Ордена, промаршировала мимо, уводя своих солдат навстречу желанному кровопролитию. Провожая ее взглядом, Сильвер невольно содрогнулся. В этих глазах, прикрытых тяжелыми веками, можно было увидеть только смерть, и лучше не знать, какие мысли рождаются сейчас в ее мозгу.

Как только Дикое Воинство промаршировало мимо Сильвера, начался обстрел. Орудия осадной артиллерии посылали один за другим в пролом десятки залпов и снарядов.

Сильвер увидел, как Пинкамина ловкими коротким взмахами своего палаша распределила атакующие отряды, и на мгновение ощутил жалость к воинам Техно-Легиона, укрывшимся в Цитадели. Хоть они и считались его заклятыми врагами, он не желал им участи сражаться с этим воплощением первобытной ярости.

– Мне почти жаль несчастных защитников крепости, – сказала подошедшая к Сильверу Немо, вторя недавним мыслям Сильвера.

– Приготовиться! – скомандовал Сильвер. – Как только Дикое Воинство поднимется до бреши в стене, мы выступаем.

Сильвер протянул копыто Немо Бриз.

– Убивай ради живых, Немо, – произнес он.

– И в отмщение за мертвых, – ответила Немо.

С началом штурма весь пролом затянуло густой пеленой дыма – это солдаты Дикого Воинства устремились на подступы к пролому под прикрытием артиллерии и дымовых шашек. Вдоль самой стены и на всем протяжении пролома еще взрывались снаряды, выпущенные из осадных орудий, и Сильверу казалось, что под таким шквалом не уцелеет ни один воин.

Но вот солдаты Пинкамины одолели вал из обломков стены, и Сильвер со своими воинами перемахнул на крыльях через груду обломков. Они рвались вверх и вперед, стреляя на ходу из ружей и арбалетом, и шум выстрелов сливался с грохотом артиллерии, которая продолжала бить до тех пор, пока штурмовая группа не пробилась в пролом.

Склон перед ними оказался крутым, но преодолимым, и пехотинцы под прикрытием пегасов постепенно продвигались вперед. Огонь противника изредка доставал до них, но на излете и на таком расстоянии не представлял пока никакой опасности.

В полукилометре слева Сильвер видел, как Дефолт ведет вверх по склону Третий Отряд, двигаясь следом за Диким Воинством. Два отделения Детей Сумерек защищали уязвимые фланги передовой группы и были готовы применить тяжелое вооружение.

Позади рыцарей стройными рядами шли солдаты Гектора Варриона – Королевская Гвардия в длинных плащах алого цвета и золотых доспехах. Штурм крепости в парадной форме мог показаться смешным, но Варрион заявил, что он и его солдаты войдут в Цитадель во всем блеске королевской армии.

Глухой низкий гул, казалось, шедший из-под земли, отвлек Сильвера от разглядывания стройных колонн солдат. Гул нарастал, мелкие обломки стены стали подпрыгивать, и Сильвер понял, что надвигается что-то ужасное. Пинкамина и десять тысяч солдат Дикого Воинства уже вошли в пролом, затянутый пеленой дыма, и Сильвер услышал торжествующий крик могучей земнопони, едва не заглушивший грохот канонады.

Но подземный гул становился все громче и сильнее, и вскоре Сильверу, спустившемуся на землю, чтобы удержаться на ногах, пришлось ухватиться за кусок ржавой арматуры. Почва под ногами дрожала как при землетрясении. По поверхности пробежали длинные трещины, и из них вырвались языки пламени.

– Что происходит?! – крикнул Сильвер, стараясь перекричать грохот.

Ему никто не ответил, и от сильного толчка Сильвер упал, а в это мгновение весь пролом внезапно закрыла стена огня, взметнувшегося вверх на десятки метров.

Как и многие другие осажденные, воины Техно-Легиона уничтожали все, что не могли удержать. От оглушительного грохота и непереносимо яркой вспышки Сильвер ослеп. Затем сверху обрушилась лавина поднятых взрывом обломков, и пегас с ужасом услышал крики боли и треск ломающихся доспехов. Несколько его воинов погибли, погребенные под обломками скал и еще несколько убило обломками в воздухе

Воздух наполнился мелкой пылью и дымом, а когда к Сильверу вернулось зрение и он счел возможным пошевелиться, то увидел, что вся стена над проломом разрушена.

Пинкамина и ее воины исчезли под горой камней и железа.

Дефолт увидел ту же картину, когда поднялся с земли. Он собрал своих воинов и повел их в пролом. Грязные, в помятых доспехах, многие раненные, воины выбрались из-под обломков и устремились за своим капитаном, а он рвался вперед и вверх, туда, где их поджидала смерть. Дефолт знал, что выбранный им путь самоубийствен, но он видел Пинкамину, погребенную под тоннами камня, и отступать было не в его правилах.

Он выхватил из ножен меч и рванул вверх по склону, а с губ срывался яростный боевой клич Детей Сумерек.

– TWILIGHT! – кричал на бегу Дефолт.

Сильвер видел, как его друг, словно настоящий герой, поднялся после сокрушительного взрыва и предпринял новую атаку собственными силами. В проломе, возможно, была заложена и вторая такая же бомба, но мысль о том, сколько пони Эквестрии погибло за один миг, развеяла все тактические расчеты, оставив лишь одно стремление – атаковать врага.

– Воины Десятого – закричал Сильвер. – За мной! AVE TWILIGHT!

Выжившие после взрыва воины устремились за Сильвером с именем Защитницы на устах, и их яростные крики эхом разнеслись по горам. Сильвер перепрыгивал с одного валуна на другой и с немыслимой скоростью взбирался все выше, подгоняемый ослепительно горячей волной гнева. Он был готов обрушить всю тяжесть мщения на головы врага за поражение Дикого Воинства, и ничто не могло его остановить.

Сильвер понимал, что должен добраться до пролома раньше, чем защитники крепости поймут, что их прием уничтожил не всех атакующих, и двигался вперед со всей скоростью, на которую были способны его крылья.

На них обрушился шквал огня: магия, арбалетные болты и пули осыпали их головы. Один из зарядов угодил в плечо и развернул Сильвера в воздухе, но он не стал обращать внимания на удар и продолжал лететь вперед.

Ревущая волна воинов Ордена хлынула в пролом, и лучи уже высоко поднявшегося солнца блеснули на их пурпурных доспехах. Такое множество рвущихся в бой воинов представляло собой величественное зрелище: неудержимая лавина смерти, готовая огнем и мечом снести любое препятствие.

Никакие законы тактики уже не действовали; поражение Пинкамины лишило Орден всякой сдержанности. Перед Сильвером блеснули серебряные доспехи – воины Техно-Легиона взбирались к пробоине с другой стороны и тащили за собой тяжелые орудия на двухколесных лафетах.

– Ружья к бою! – закричал Сильвер. – Огонь!

От дружного залпа горловину пролома снова заволокло дымом. В воздух полетели искры и части тел, разорванных прямыми попаданиями. Несмотря на то, что большинство рыцарей стреляли на бегу и не целясь, почти все выстрелы были убийственно точными.

Сотни зачарованных пуль рвали противников в клочья, и, едва рыцари перевалили на противоположную сторону стены, в ушах Сильвера зазвенел пронзительный крик — воины Ордена превратились в древнее исчадие ада. Перемахнув за стену,Сильвер выхватил меч. Резко хлопнув крыльями он приземлился, сделал еще несколько шагов и оказался на дымящихся обломках скалы, под которой была погребена Пинкамина вместе со своими воинами.

За стенами Белой Цитадели открылась широкая эспланада, изрытая окопами и волчьими ямами. Из горной стены выступала изрытая снарядами башня, но ее ворота уже были разбиты вдребезги, а из бойниц вырывались клубы черного дыма. Воины технократии спешно отступали от стен к заготовленным позициям, но они допустили гибельную ошибку – слишком задержались.

Дети Сумерек уже были в их рядах и размашистыми ударами мечей и топоров рассекали тела надвое. Отряд воинов Техно-Легиона развернулся, чтобы дать отпор завоевателям, и Сильвер вынужден был остановиться. Тремя ударами меча он уничтожил троих противников, а ударом локтя сломал челюсть четвертому.

На открытом пространстве началось настоящее столпотворение; разъяренные воины Ордена догоняли защитников крепости и в припадке немыслимого бешенства уничтожали всех подряд. Сильвер убивал и убивал, наслаждаясь зрелищем пролитой крови и понимая, что после этой победы война будет закончена.

Вместе с этой мыслью через кровавый туман ярости пробилось и осознание творящегося безумия. Орден уже одержал победу, и теперь сражение превратилось в резню.

– Сильвер! – раздался взволнованный голос на канале магико-волновой связи. – Сильвер, ты меня слышишь?

– Ясно и отчетливо, Деф, – ответил Сильвер, точным движением пронзая сердце врага и отбрасывая труп в сторону.

– Мы должны остановиться! – закричал Дефолт. – Мы победили, все кончено. Придержи своих воинов.

– Понял, – отозвался Сильвер, радуясь, что Дефолт почувствовал то же самое, что и он сам.

Вскоре ожил общий канал связи, и прозвучал приказ прекратить наступление, быстро переданный по цепочке каждому воину.

К тому моменту, когда грохот битвы стал понемногу стихать, Сильвер уже понимал, что воины Ордена едва удержались, чтобы не скатиться в бездну варварства, из которой могли никогда не выбраться. День наполнился кровью, мертвыми телами и запахом гари. Взглянув в удивительно чистое небо, Сильвер заметил, что солнце уже почти в зените.

Решительный штурм Цитадели длился всего около часа, но за победу было заплачено жизнью генерала Пинкамины, тысячами воинов Дикого Воинства, десятками тысяч воинов Техно-Легиона и одной Селестии известно скольких Детей Сумерек.

Кровавое побоище теперь казалось ужасным расточительством ради сомнительного выигрыша: разрушенных городов, ожесточенного и страдающего населения, земли, которая взбунтуется при первом же удобном случае.

Неужели приведение к Согласию этого края стоило рек пролитой крови?

Большинство воинов Техно-Легиона погибли в течение последних ожесточенных минут сражения, но немало оказалось и в плену у Детей Сумерек.

Сильвер снял шлем и вдохнул полной грудью. Он прошел по полю недавнего боя и увидел, что останки разорванных взрывами, расстрелянных, изрубленных клинками и топорами тел плотным ковром устилали всю поверхность эспланады.

Дефолт, тоже без шлема, стоял прислонившись к обломку стены и тяжело дышал. Подняв голову навстречу подошедшему Сильверу, он устало улыбнулся:

– Ну что, мы сделали это…

– Да, – согласился Сильвер, печально глядя на кровавые свидетельства победы. – Мы сумели.

Сильверу приходилось убивать тысячи раз, и еще тысячи врагов будут убиты в грядущих войнах, но почему-то жестокость этого боя отравляла радость триумфа.

Оба капитана обернулись, услышав позади топот множества ног. Батальон Королевской Гвардии наконец-то начал подъем по склону в крепость. Сильвер заметил ужас на лицах солдат и понял, что в глазах каждого, кто войдет на эспланаду, слава Ордена неминуемо померкнет.

– А вот и Варрион, – заметил Сильвер.

– Очень вовремя, правда? – усмехнулся Дефолт. – Вряд ли это улучшит его отношение к нам.

Сильвер кивнул и стал молча наблюдать, как отряды гвардии входят в крепость. Голубые знамена хлопали на ветру, а сверкающие золотом и серебром офицеры ступили на эспланаду.

Гектор Варион остановился на валу обломков и с высоты осматривал поле недавней резни; его лицо выражало неприкрытый ужас и отвращение, и это было заметно даже издалека. Сильвер ощутил, как в его груди родилось чувство горькой обиды. «Но ведь ради этого мы и были призваны на службу Эквестрии, – подумал он. – Разве можно было ожидать чего-то другого?»

– Похоже, их предводители готовы сдаться Варриону, – заметил Дефолт, указывая на длинную колонну измученных кобыл и жеребцов, выходящих из дымящихся руин башни.

Знаменосцы несли склоненные красные и серебристые знамена, замыкали колонну около сотни воинов в помятых доспехах. Они несли оружие, но не обнажали его из ножен.  Во главе колонны шли единороги в накидках с откинутыми капюшонами и офицеры в шлемах. В ожидании церемонии капитуляции их головы были смиренно опущены. Цитадель пала, и выжившие жители технократии лишились последней надежды.

– Пошли, – сказал Сильвер. – Это исторический момент. Поскольку здесь нет архиваторов, нам предстоит самим запечатлеть его.

– Ладно, – согласился Дефолт и последовал за ним.

Два капитана пошли параллельно колонне побежденных воинов, и вскоре все Дети Сумерек, уцелевшие в сражении, присоединились к ним.

Сильвер увидел, как Гектор Варрион спустился с груды обломков в проломе и направился навстречу остаткам Аресийской Технократии. Остановившись в нескольких шагах от них, он отвесил официальный поклон.

– Мое имя Гектор Варрион, лорд-командир армий Шестнадцатой экспедиции Объединенного Королевства Эквестрии. С кем имею честь говорить?

Из колонны выступил самый старший воин в золотых доспехах. Его черный с серебром герб красовался на личном знамени, которое нес совсем молодой, не старше шестнадцати лет, знаменосец.

– Я Серафим Гвард, – сказал он, – командующий Техно-Легионов и кастелян Белой Цитадели.

Сильвер видел напряженное лицо Гварда и понимал, как трудно тому оставаться спокойным при виде результатов жесточайшей резни.

– Скажите, – продолжил Гвард, – в вашей Эквестрии все войны ведутся таким образом?

– Война сама по себе жестока, командующий,– ответил Варрион. – В боях всегда льется кровь и гибнут невинные. Я сочувствую вашим потерям, но чрезмерная скорбь по павшим лишена смысла. Это было бы оскорблением живым, и мертвые это знают.

– Слова тирана и убийцы, – бросил Гвард, и Варрион при таком вопиющем несоблюдении этикета побежденным противником вспыхнул от гнева.

– Со временем вы поймете, что новая Эквестрия живет не только войной, – пообещал Варрион. – Великий Объединительный Поход наших несравненных Диархов несет затерянным и заблудшим во тьму ветвям народов пони просвещение и знания. Заверяю вас, что эта… неприятность скоро забудется, и мы вместе шагнем в новую эру мира.

Гвард покачал головой и сунул копыто в карман.

– Мне кажется, что вы неправы, но вы нас победили, и мое мнение больше ничего не значит.

Он развернул вынутый из кармана лист пергамента.

– Варрион, я намерен зачитать нашу капитуляцию. Все мои офицеры подписали этот документ, и он послужит гарантией от попыток оказать вам дальнейшее сопротивление.

Гвард откашлялся, чтобы прочистить горло, и начал читать:

– «Мы сражались против вашей вероломной Защитницы ради того, чтобы сохранить наш образ жизни и избежать ига эквестрийкого правления. Поистине это была война не ради богатств, славы или почестей, а борьба за свободу, от которой не в силах отказаться ни один честный пони и не-пони. Но никто из наших величайших воинов не в силах противостоять жестокости вашей войны, и для того чтобы предотвратить уничтожение нашего народа, мы предоставляем вам эту крепость и наши земли. Да будет ваше правление более милосердным, чем ваша война».

Варрион не успел отреагировать на декларацию командующего, как вдруг почва под его ногами содрогнулась и загудела, груда камней и железа покрылась трещинами, словно кто-то огромный и могучий стремился выбраться на поверхность.

В первый момент Сильвер решил, что это вторая бомба, но возникшие колебания ограничивались лишь небольшим участком. С остатков стен полетели камни, и гвардейцы мгновенно рассредоточились, а жители Аресии в испуге закричали. Сильвер, видя, что воины Техно-Легиона схватились за оружие, тоже взялся за копытоять меча.

А потом раздался скрежет рассыпающихся камней, и гора обломков в проломе взорвалась. Из глубины с кровожадным и яростным криком появилось нечто окровавленное и измазанное в пыли. Ошеломленные солдаты бросились врассыпную от рычащего и вопящего создания, выбравшегося из под земли.

Пинкамина, окровавленная и разъяренная, возвышалась над всеми стоя на груде обломков, которые чуть не стали ей могилой, и Сильвер успел лишь удивиться тому, что она осталась жива под тысячами тонн камня и железа.

– Кровь за Твайлайт! – закричала Пинкамина и прыгнула.

Земнопони приземлилась с оглушительным грохотом, от которого треснули камни под ее копытами, палаш описал широкий полукруг, и первый ряд делегации капитулирующих пони обратился в кровавый фарш. Серафим Гвард погиб в первую же секунду атаки разъяренной Пинкамины, рассеченный пополам ужасным ударом.

Кобыла издала утробный рык, свойственный скорее хищнику нежели пони и бросилась на остальных воинов Техно-Легиона, размахивая своим огромным палашом. Ярость ее атаки была ошеломительна, но воины технократии не собирались погибать без борьбы.

– Нет! Остановитесь! – закричал Сильвер, но было уже поздно.

Оставшиеся в живых защитники выхватили мечи и бросились на Детей Сумерек и на обезумевшую от крови и боли повелительницу Дикого Воинства

– К обороне! – скомандовал Сильвер, поскольку выбора у него не было.

Огненный шквал обрушился на ряды Техно-Легиона. Выстрелы из ружей зачарованными, взрывными пулями, произведенные почти в упор, превращали тела в облака кровавого тумана. Но последний бой оказался ужасающе коротким – все воины Техно-Легиона были перебиты за несколько секунд.

Все было кончено, Техно-Легион прекратил свое существование.

Вдруг раздались отчаянные крики, призывающие медиков. Обернувшись, Сильвер увидел нескольких солдат из Королевской Гвардии, стоящих на коленях рядом с лежащим офицером, чья кремовая шинель уже пропиталась кровью. Золото медалей блеснуло в лучах полуденного солнца, и Сильвер узнал павшего воина.

В растекающейся луже крови лежал Гектор Варрион, и даже с такого расстояния Сильвер мог видеть, что его не спасти. Тело лорда-командира словно взорвалось изнутри, и из грудной клетки, куда попала пуля, торчали расщепленные осколки ребер.

Сильверу было до слез обидно, что хрупкий мир был так быстро разрушен. В досаде на то, что ему пришлось сделать, он бросил на землю свой меч. Из-за безумной атаки Пинкамины его воины оказались в опасности, и ему не оставалось ничего другого, как отдать приказ атаковать.

И все же он сожалел об этом.

Воины Техно-Легиона были достойными противниками, а Орден вырезал их, словно скот. Пинкамина стоял в центре побоища, и с широкого лезвия ее палаша каплями лилась на землю алая кровь.

Дети Сумерек шумно приветствовали возвращение повелительницы Дикого Воинства, но у Сильвера от этого зрелища к горлу подступила тошнота.

– Эти воины не заслужили такой участи, – сказал подошедший Дефолт. – Их смерть – позор для всех нас.

Сильвер ничего не ответил. Не мог ответить.

Последствия Выбора

 

С падением Белой Цитадели война с Аресейской Технократией была закончена. Техно-Легион как военная организация был уничтожен, и хотя еще оставались очаги сопротивления, которые требовали применения силы, в общем и целом удалась добиться мира. Обе стороны понесли жестокие потери, но самая тяжелая утрата постигла армию. Гектора Варриона с должными почестями доставили на корабль, и его тело было торжественно кремировано в присутствии всех высших чинов армии и флота Шестнадцатой экспедиции.

Сама Защитница произнесла прощальную речь, и каждый мог видеть, насколько глубоко она переживает гибель лорда-командира.

– Героизм заключен не только в самом пони, но и в обстоятельствах, – говорила Защитница. – Теперь, оглядываясь назад и вспоминая его успехи, мы могли бы сказать, что ему сопутствовала удача. Но это не так. В тот день мы потеряли тысячи лучших воинов, и я скорблю по каждому из них. Гектор Варрион был лидером, который мог маршировать в ногу с богами, он был из тех, кто прислушивается к их поступи в каждом происходящем событии, а затем хватается за край их одежд. Варрион покинул нас, но он не хотел бы, чтобы мы останавливались в скорби, поскольку история не терпит промедления. В истории нет настоящего, только прошлое, рвущееся в будущее. Если попытаться замедлить ее ход, можно оказаться выброшенным на обочину, а этого, друзья мои, никогда не случится с нами. По крайней мере, пока я остаюсь Защитницей. Те пони, которые сражались и проливали кровь рядом с Варриона, останутся охранять этот мир, и его жертва никогда не будет забыта.

Еще несколько офицеров сказали слова прощания лорду-командиру, но ни один из них не мог сравниться с Защитницей в ораторском искусстве. Верная своему слову, Защитница назначила самых преданных Варриону солдат наблюдать за соблюдением мира, ради Согласия за которое отдал жизнь их командир.

Вскоре был назначен новый командующий королевской армией, и флотилия Шестнадцатой экспедиции начала нелегкий процесс перегруппировки и подготовки к следующей стадии Великого Объединительного Похода.

Комната Пайпера пропахла чернилами и типографской краской, примитивный громоздкий печатный станок работал без перерыва, печатая копии последнего варианта поэмы «Правда – это все, что у нас есть». Производительность творческого труда Пайпера в последние дни несколько снизилась, но коробка с блокнотами, которую он взял с собой в экспедицию и так уже почти опустела. Давным-давно, кажется, целую вечность назад, Блу Пайпер гадал, не связан ли срок его творчества с количеством бумаги, оставшейся в запасе. Сейчас, когда им владело непреодолимое желание писать, такие мысли потеряли всякий смысл.

Он сидел на краешке кровати – единственном свободном клочке пространства, дописывал последние язвительные строки стихотворного памфлета и тихонько напевал себе под нос. Комнатка была битком набита бумагами; они валялись на полу, висели на стенах, и целые стопки лежали на любой поверхности, достаточно плоской, чтобы их удержать. Небрежно нацарапанные заметки, отвергнутые оды и незаконченные поэмы заполняли помещение, но его муза была настолько плодовита, что Пайпер не боялся истощить поток идей.

До него дошли слухи, что война против Арейсии закончилась, когда пару дней назад Дети Сумерек взяли штурмом последнюю крепость, и корабельные сплетники уже окрестили этот штурм Бойней в Белой Твердыне. Пайпер еще не знал всей истории, но несколько источников, питавших его последние десять месяцев, наверняка скоро предоставят необходимое количество пикантной информации.

Пайпер услышал, как кто-то постучал в дверь.

– Входите! – крикнул он.

Дверь распахнулась, но Пайпер продолжал писать, он слишком увлекся собственными стихами, чтобы отвлечься хоть на секунду.

– Да? – пробурчал он. – Чем могу быть полезен?

Ответа не последовало, тогда он поднял голову и увидел перед собой безмолвно стоящего земнопони в золотых доспехах. При виде его длинного меча и тяжелого пистолета на поясе Пайпера охватила паника, но он быстро оправился, узнав в госте телохранителя Литеры Голд. Кажется, его зовут Рапир или как-то вроде этого.

– Ну? – снова спросил он. – Что ты хотел?

Рапир снова промолчал, и Пайпер вспомнил, что воин немой, и тут же решил, что глупо посылать с поручением пони, не способного говорить.

– Я не смогу ничем помочь, пока ты не скажешь, что тебе нужно, – медленно произнес Пайпер, чтобы посланец наверняка его понял.

В ответ воин левой ногой вытащил из-за пояса сложенный лист бумаги и протянул его поэту. Он явно не собирался подходить ближе, так что Пайпер удрученно вздохнул, отложил блокнот и поднял с кровати свое грузное тело.

Не без труда пробравшись между стопками бумаг, Пайпер взял протянутый листок. Это оказался окрашенный сепией папирус из тех, что изготавливались в башнях Гигапонии, с сетчатым тиснением по всей поверхности. На взгляд Пайпера, материал был излишне изукрашенным, но, несомненно, дорогим.

– И кто же мне это прислал? – спросил Пайпер, успев забыть, что его гость не может ответить.

Опомнившись, он смущенно улыбнулся, а затем развернул пергамент и сосредоточился на тексте послания.

Пайпер нахмурился, узнав строки из собственных стихов, полные мрачного символизма и красочных образов, но все они были заимствованы из полудюжины разных произведений и составлены в определенном порядке.

Пайпер дочитал до конца, и от ужаса его мочевой пузырь непроизвольно опорожнился: он, наконец, понял смысл послания и цель прихода немого посланника.

Литера Голд расхаживала по комнате, нетерпеливо поджидая своего телохранителя, чтобы расшифровать его последние мысли. Время, проведенное Рапиром среди рыцарей Ордена, оказалось удивительно плодотворным, и ей удалось узнать многое из того, что от нее скрывали.

Теперь план повествования выстраивался сам собой. Это будет трагический рассказ, изложенный в обратном порядке, и началом послужит описание смертного ложа Защитницы, но с триумфальной ноткой, предсказывающей ее избавление от смерти и грядущую славу. В конце концов, она не собиралась ограничиваться единственной книгой.

У Литеры Голд уже имелось название, которое, как она считала, не только передавало значимость раскрываемой темы, но и придавало определенный вес ей как автору.

Она решила назвать свой шедевр «Ложное Божество» и нашла первую строчку – эту самую важную часть повествования, которая либо привлечет внимание читателя, либо оставит его равнодушным, – в своих беспорядочных записях, сделанных во время боя на болотах.

Я была там, когда Защитница пала.

Общая тональность первой строки не оставляла у читателя сомнений в том, что перед ним основательный труд, и все же конец истории оставался тщательно скрываемым секретом.

Все складывалось отлично, но Рапир запаздывал с возвращением из своей последней вылазки в мир Ордена, и терпение Литеры Голд почти истощилось. Она уже довела до слез горничную, а потом отослала ее в крошечный закуток, служивший той спальней.

Наконец, из своего кабинета она услышала, как дверь каюты открывается, и выбежала в приемную, чтобы сделать Рапиру выговор за нерасторопность.

– В котором часу я велела тебе… – начала она, но слова замерли на губах.

Вошедшая не была Рапиром.

Защитница.

Она была в своей повседневной одежде и выглядела величественнее, чем когда бы то ни было. Агрессивная сущность как никогда раньше бросалась в глаза, и Литера Голд, подавленная силой ее личности, в первый момент лишилась дара речи.

Позади Защитницы в дверном проеме громоздилась высокая фигура Первого капитана Панч Хува. Когда Литера Голд выбежала из кабинета, Твайлайт кивнула своему спутнику, и Хув закрыл дверь за ее спиной.

– Леди Голд,– произнесла Защитница, и Литере Голд пришлось напрячь все душевные силы, чтобы снова обрести голос.

– Да… моя госпожа, – пролепетала она.

В комнате царил беспорядок, и Защитница наверняка заметит это. Литера Голд сделала себе мысленную заметку наказать горничную за пренебрежение своими обязанностями.

– Я… я не ожидала…

Твайлайт подняла ногу, прерывая поток ее извинений, и Литера умолкла.

– Я признаю, что долгое время была к вам невнимательна, – сказала Защитница. – Вы были посвящены в мои самые сокровенные мысли, а я позволила войне против технократии завладеть моим вниманием.

– Мой госпожа, я никогда не мечтала соперничать с военными проблемами.

– Значит, это сюрприз,– усмехнулась Твайлайт. – Как продвигается ваша работа?

– Прекрасно, моя госпожа, – ответила Литера Голд. – С момента нашей последней встречи я многое успела записать.

– Могу я посмотреть? – спросила Твайлайт.

– Конечно! – обрадовалась она проявленному интересу.

Она с трудом заставила себя пройти, а не побежать в кабинет, чтобы показать стопку исписанной бумаги, сложенную на секретере.

– Здесь не мешало бы навести порядок, но все, что я написала, сложено в этой стопке, – сказала Литера Голд, сияя от радости. – Для меня было бы огромной честью услышать ваши замечания. В конце концов, вы ведь более компетентны, не так ли?

– Верно, – согласилась Твайлайт.

Она прошла вслед за ней в кабинет и взяла магией копытопись. Она быстро пробегала взглядом страницы, улавливая смысл быстрее, чем был способен любой из смертных.

Литера Голд вглядывалась в лицо аликорна  в ожидании любой реакции на свои труды, но оно оставалось непроницаемым. Литера начала опасаться, что Защитница разочарована

Наконец она положила бумаги обратно на секретер.

– Все это очень хорошо. У вас настоящий талант писателя.

– Благодарю вас, моя госпожа, – выдохнула Литера Голд, и от ее похвалы кровь прилила к лицу.

– Да, – сдержанно добавила Твайлайт, – почти жаль, что никто этого не прочитает.

Рапир протянул копыто, крепко схватил Пайпера за ворот одежды и развернул, зажав локтем горло. Пайпер забился в сильных конечностях, но все его усилия были напрасны. Хватка тренированного воина была железной.

– Пожалуйста! – задыхаясь, молил он пронзительным от страха голосом. – Пожалуйста, не надо!

Рапир ничего не ответил, но Пайпер услышал шуршание шерсти, когда воин свободной ногой извлек из-за пояса меч. Поэт отчаянно забился, но крепкая нога Рапира так сдавила шею, что в глазах потемнело и он стал задыхаться.

От ужаса у него потекли слезы, а время как будто замедлилось. Он услышал свист вынимаемого из кожи металла, потом вздрогнул от холодного прикосновения стали, когда Рапир приставил острие меча к его горлу.

Пайпер прокусил язык, в уголках губ появилась кровавая пена. Лицо стало мокрым от слез и соплей. Он забил задними ногами по полу, и бумаги разлетелись в разные стороны.

Холодная сталь уперлась в шею.

Пайпер ощутил запах полироля.

Он хотел…

Клинок пронзил его горло, как нож масло, одним ударом обрывая жизнь архиватора.

В первый момент Литера Голд не поняла, что имеет в виду Защитница. Почему пони не смогут прочитать ее работу? Но затем она заметила в ее глазах холодный безжалостный блеск.

– Г-госпожа, кажется, я вас неправильно поняла, – с запинкой произнесла она.

– Вы все поняли правильно.

– Нет, – прошептала Литера Голд и попятилась. Защитница направился к ней неторопливыми, размеренными шагами.

– Когда мы беседовали в операционной, я позволила вам, леди Голд, заглянуть в шкатулку Пандоры, о чем теперь искренне сожалею. Только одно существо может знать все, что творится в моей голове, и это существо – я сама. То, что я видела, что я сделала и что намерена сделать…

– Пожалуйста, моя госпожа, – молила Литера Голд, отступая из кабинета в приемную. – Если вам не понравилось то, что я написала, так все можно переработать, отредактировать. Я во всем буду придерживаться вашего мнения.

Твайлайт покачала головой. С каждым шагом она подходила к ней все ближе. Ее рог охватила мягкая, фиолетовая аура и Голд поняла, что Твайлайт сотворила заклятье Тишины. Теперь ни кто не услышит того, что здесь сейчас произойдет.

Литера почувствовала, что ее глаза наполнились слезами. Она все еще не верила в происходящее. Защитница не стал бы ее запугивать. Наверно, это какая-то злая шутка. Мысль о том, что аликорн посмела ее разыгрывать, ужалила раненую гордость Литеры, и та часть ее натуры, которая заставила огрызнуться на Защитницу при первой их встрече, дала о себе знать.

– Я наследница рода Сервиториев и требую к себе должного уважения! – воскликнула она и гордо выпрямилась перед Защитницей. – Я не позволю себя запугивать подобным образом.

– Я и не пытаюсь вас запугать, – сказала Твайлайт, протянула ноги и положила копыта ей на плечи.

– Не пытаетесь? – со вздохом облегчения переспросила Голд.

Ну, конечно, все нормально, произошла какая-то нелепая ошибка…

– Нет, – сказала Твайлайт, и ее копыта подвинулись ближе к ее горлу. – Я просто разъясняю.

Ее шея сломалась от легкого движения левого копыта Твайлайт.

Медицинская камера была тесноватой, но чистой и хорошо оборудованной. Оливия Минт сидела подле кровати, и беззвучные слезы тихо катились по ее  щекам. Напротив нее сидел  Зэд Коллор и тоже время от времени смахивал слезинки платком.

Скай Киллер неподвижно лежала на кровати, и ее бледно-серая шерсть матово поблескивала, словно глазурованная керамика. С тех пор как она встретилась с чудовищем в зале Архива, она все время лежала в медицинском отделении, не шевелилась и ни на что не реагировала.

Зэд рассказывал Минт о том, что произошло, но она никак не могла решить: поверить ему или счесть его слова бредом. Рассказ о демоне и Киллер, стоящей перед ним, о свете Диархов, изливающемся через нее, был слишком фантастическим, чтобы оказаться правдой… Или нет? Она не знала, рассказывал ли он об этом кому-нибудь еще.

Медики не могли обнаружить у Киллер никаких физических повреждений, кроме выжженного на мягкой внутренней стороне копыта силуэта двуглавого аликорна. Ожог никак не хотел заживать. Жизненные показатели были стабильны, а приборы регистрировали нормальную деятельность мозга, чего никто не мог объяснить, как не мог и подсказать способ вывести ее из коматозного состояния.

Минт приходила проведать Киллер каждый раз, когда выдавалось свободное время, и знала, что Зэд ежедневно проводит возле нее по несколько часов. Иногда они сидели вместе, говорили с Киллер, рассказывали о происходящих событиях или просто передавали корабельные сплетни.

Киллер ничто не трогало, и временами казалось, что милосерднее было бы позволить ей умереть. Что может быть хуже для такой личности, как Киллер, чем оказаться наглухо запертой в собственном теле, не имея возможности размышлять, общаться и работать?

В этот день они с Зэдом пришли одновременно, и оба заплаканные. Известие о самоубийстве Пайпера ошеломило обоих, и Минт до сих пор не могла поверить, что поэт решился на такой поступок.

В его комнате была обнаружена предсмертная записка, написанная в стихах. Только непомерное самомнение Пайпера могло побудить его выразить последнюю волю своими же стихами.

Они оплакали еще одну потерянную душу, сели по обе стороны от кровати и, поглаживая Киллер по голове, стали вспоминать о лучших временах.

Оба обернулись, когда раздался негромкий стук в дверь.

В проеме показался худощавый жеребец земнопони форме сталлионоградского механика и с честнейшим выражением на тонком лице. За его спиной, заметила Минт, весь коридор был заполнен взволнованными пони.

– Можно мне войти? – спросил он.

– Кто ты? – спросила Минт.

– Меня зовут Лейв, я механик-оператор Титанического Голема, и я пришел посмотреть на святую.

Они встретились на обзорной палубе; освещение было отключено, и темнота беззвездной ночи рассеивалась лишь дальним светом из разрушенной Цитадели. Сильвер стоял, прижимаясь лбом к  стеклу. Он был уверен, что во время последнего боя с Детьми Сумерек произошло нечто значительное, но не мог сказать, что именно.

Дефолт подошел попозже, и Сильвер, радуясь верному другу, по-братски обнял его.

Некоторое время они стояли молча, погруженные в свои мысли, глядя, как проплывают во тьме облака и мелкие корабли флотилии. Подготовка к отлету уже почти закончилась, и экспедиция вот-вот должна была отправиться дальше, хотя ни один воин не знал маршрута.

Наконец Дефолт нарушил молчание:

– И что мы будем делать?

– Не знаю, Деф, – ответил Сильвер. – В самом деле, не знаю.

– Я так и думал, – сказал Дефолт. Он поднял ногу и показал приятелю стеклянную лабораторную пробирку, в которой что-то поблескивало. – Значит, и это не поможет.

– А что это? – спросил Сильвер.

– Это фрагменты взрывной, зачарованной пули, извлеченные из тела Гектора Варриона, – объяснил Дефолт.

– Фрагменты пули? И почему ты их взял?

– Потому что они наши.

– Что ты имеешь в виду?

– Я говорю, что они наши, – повторил Дефолт. –  Пуля, убившая лорда-командира, вылетела из ружья рыцаря Ордена, а не Техно-Легиона.

Сильвер тряхнул головой.

– Нет, это какая-то ошибка.

– Никакой ошибки нет. Медикалс лично исследовал осколки. Они наши, можно не сомневаться.

– Ты думаешь, Варрион был убит шальной пулей?

Дефолт отрицательно качнул головой.

– Рана была точно в центре груди, Силли. Это был прицельный выстрел.

Оба они понимали последствия сделанного вывода, и при мысли, что Гектор Варрион был убит кем-то из их собратьев, Сильвера охватила глубокая грусть. Некоторое время они стояли молча. Затем пегас прервал молчание:

– «Впадем ли мы в отчаяние перед лицом такой лжи и упадка, или же честь и вера заставят нас действовать?»

– Что это? – спросил Дефолт.

– Фраза из книги, данной мне Зэдом, – ответил Сильвер. – Мне кажется, она очень подходит к ситуации, в которой мы оказались.

– Да, ты прав, – согласился Дефолт.

– Деф, во что мы превратились?! – воскликнул Сильвер. – Я не узнаю прежнего Ордена. Когда он успел так сильно измениться?

– В тот момент, когда прозвучали выстрелы по посольству технократии.

– Нет, – возразил Сильвер. – Я думаю, это произошло еще раньше, в Обители. С тех пор все изменилось. Именно там что-то случилось с Детьми Сумерек, что-то отвратительное, темное и злое.

– Ты понимаешь, что говоришь?

– Понимаю, – ответил Сильвер. – И я утверждаю, что мы должны защищать истины Эквестрии независимо от того, какие злобные силы на них покушаются.

– Клятва Братства, – кивнул Дефолт.

– Деф, зло проникло в наш Орден, и нам предстоит его искоренить. Ты со мной? – спросил Сильвер.

– Всегда, – ответил Дефолт, и друзья вместе свели правые копыта по древнему обычаю Эквестрии.

Личные покои Защитницы были погружены во мрак, единственным источником света было слабое мерцание приборов. Комната не была пуста – вокруг длинного стола собрались все преданные Защитнице офицеры и командиры. Твайлайт, как обычно, сидела во главе стола, а за ее спиной стояли Твинкл и Хув, словно стражи ее величия. На этом собрании присутствовали также Син, Регул, Трикси, и главный оператор големов железных Сталлионграда и прочие тщательно отобранные командиры армейских подразделений.

Убедившись, что собрались все, кого она хотела видеть, Твайлайт наклонилась над столом и начала свою речь:

– Друзья, очень скоро нам предстоит перейти к очередному этапу нашей кампании, и я понимаю, как вам хотелось бы узнать, куда мы двинемся дальше. Скоро вы это узнаете, но сначала я хочу, чтобы каждый из вас осознал грандиозность стоящей перед нами задачи. – Твайлайт убедилась, что внимание всех собравшихся приковано к ней, и продолжила: – Я намерена сбросить Селестию и Луну с трона и занять их место в качестве Повелительницы Эквестрии.

Чудовищное заявление произвело впечатление на собравшихся воинов, и Твайлайт предоставила им несколько минут, чтобы каждый мог ощутить тяжесть прозвучавших слов. Она с удовольствием наблюдала за признаками тревоги, появившимися на каждом лице.

– Не пугайтесь, здесь вы среди друзей, – усмехнулась Твайлайт. – За время войны с технократией я успел переговорить с каждым из вас в отдельности, а сегодня мы впервые собрались вместе, чтобы обсудить наше будущее. Вы будете моим Избранным Советом, и вам первым предстоит узнать мои дальнейшие планы. –  Твайлайт поднялась со своего места и, продолжая говорить, пошла вокруг стола. – Воспользуйтесь моментом и посмотрите в лица сидящих рядом с вами. В грядущих битвах они станут вашими братьями, поскольку все остальные отвернутся, едва наши намерения станут известны. Брат пойдет против брата, и главным призом окажется судьба всего мира. Нам придется вынести обвинения в ереси и предательстве, но все обвинения падут, поскольку правда на нашей стороне. Мы правы, а Селестия и Луна заблуждаются. Они жестоко заблуждаются, если полагают, что я буду спокойно стоять в стороне, в то время как они предают Эквестрию в стремлении к божественности и оставляют нас на развалинах ради своих необузданных амбиций! Диархам подвластны сотни тысяч верных солдат армии и десятки тысяч воинов ново-сформированных рыцарских Орденов. Их боевые флотилии бороздят небеса от одного края до другого. Шестнадцатая  экспедиция не может надеяться одолеть такую силу. Вы все это знаете, но даже в таком раскладе у нас есть преимущество.

– И какое же это преимущество? – прервал ее Син.

– Преимущество внезапности. Никто пока еще не подозревает, что мы узнали истинные намерения Селестии и Луны, и в этом состоит наше главное оружие.

– А как насчет Каденции? – нетерпеливо спросил Син. – Что произойдет, когда Луна доставит ее в Кантерлот?

– Успокойся, Син, – улыбнулась Твайлайт. – Я уже связалась со своей близкой подругой Луной и просветила ее насчет вероломного применения Каденс демонических заклинаний и заговоров. Она… здорово разозлилась, и мне кажется, что я убедила ее не тратить попусту силы и время на возвращение Каденс в столицу.

Син вернул Твайлайт улыбку.

– И Каденс вряд ли покинет Кристальный Город живой.

– Верно, – согласилась Твайлайт.

– А как насчет остальных командующих и ваших бывших друзей? – спросил Регул. – Они не останутся в стороне, когда мы объявим войну Диархам. Как вы намерены их нейтрализовать?

– Хороший вопрос, сталлионградец, – сказала Твайлайт, останавливаясь рядом с ним.– Но у нас уже имеются союзники. Найт Блайд и Дети Ночи с нами, и теперь он направляется в Железный Дом к генералу Темпест Шедоус, чтобы привлечь ее на нашу сторону. Старлайт и весь Нулевой Отряд тоже понимают необходимость предстоящих перемен, и эти лидеры всей своей мощью готовы встать под мои знамена.

– Но остается еще множество других, – заметила Трикси.

– Ты права, Трикси, но и остальные могут перейти к нам с твоей помощью. Под прикрытием обмена личным составом для повышения квалификации, мы разошлем эмиссаров во все полки гвардии и в каждый рыцарский орден, чтобы организовать в них воинские ложи. Начав с малого, мы сможем привлечь на свою сторону очень многих.

– На это потребуется время, – сказала Трикси.

– Да,– кивнула Твайлайт,– но это время не будет потрачено напрасно. А пока я разослала приказы о мобилизации тем армиям, которые не надеюсь привлечь на свою сторону. Королевская Гвардия под началом моего брата отправятся к городу-крепости Шрайк, где их атакует Нулевой Отряд и друзья нашего дорого Регулуса, а Кровавый Ангел послана к переставшим выходить на связь Островам Копья, где она и весь четвертый полк Преторианцев увязнут в крови. А мы тем временем нанесем стремительный удар по Кантерлоту.

– И все же останутся еще армии лояльные Дирахам, – заметил Регул.

– Я знаю, – ответила Твайлайт. – Но у меня имеется план, при помощи которого я раз и навсегда устраню эту угрозу. Я заманю их в ловушку, из которой никому не удастся выбраться. Я ввергну Эквестрию  в пламя, а из пепла поднимется новая Повелительницы Народов Пони.

– А где будет поставлена ловушка? – поинтересовался Син.

– Совсем недалеко отсюда, – ответила Твайлайт. – в Черной Пустыне