Из летописей города эквестрийского
Бессмысленный и беспощадный
Говорят, со дна имеется только один путь — наверх. Но для возвышения необходимо было Поневу этого дна достичь. Новый губернатор блестяще выполнил сию задачу.
С уверенностью можно сказать, что такого успешного возрождения во времена правления Эллинской Понев не испытал бы, если б перед нею не имелось правление Кашеварского.
18-летнее губернаторство Ефрема Кашеварского не может быть охарактеризовано ни одним доселе известным словом. Поэтому была придумана «ефремщина», смысл которой можно разгадать, проанализировав правление Ефрема Единороговича Кашеварского.
Итак, выборы 851 года выигрывает обещавший навести порядок Ефрем Единорогович Кашеваров. Родился оный земнопони в 824 году деревне Айс-Форест, что под Ванхувером. Мать работала бухгалтером, отец служил в полиции. Коммуну не застал, но, прочтя исторические документы, проникся идеями оной и переехал в Понев «на заработки» в 848, где твёрдо определил свою цель: сделаться губернатором. Что, в конечном счёте, и произошло...
От отца он унаследовал любовь к идеализму, что не мешало ему быть самым упёртым пони в Ванхувере и иметь в голове немалый беспорядок.
Внешность он имел примечательную: никогда не улыбался, а смотрел как-то грозно; цвет имел чёрный, под стать характеру, с ярко выделяющимися фиолетовыми волосами. В 842 служил в Ванхувере, откуда сохранил жёлтый мундир, в коем позже любил расхаживать по Поневу.
Первым своим указом он распустил Учредительное собрание, а занимаемое им место отдал под столовую. Затем начал совмещать свой давно разработанный план с поневскими реалиями...
Кашеваров представлял себе город в виде некоего вооружённого формирования, которое надо должным образом организовать. Идея с одной стороны хорошая, но...
Дом в представлении Ефрема Единороговича назывался «взводом», в котором проживало 3-5 «отделений», т.е. семей. Взводы имели командира и шпиона и группировались по 3-4 штуки, формируя «роту» (со своими командиром и шпионом). Роты эти объединялись в «полк» (имеющий своего командира и шпиона), полки составляют дивизию (тоже с командиром и шпионом), а дивизии образуют Город, со своим командиром и шпионом. Губерния вся делилась на муниципальные образования, называемые «корпусами» (с командиром и шпионом), а корпуса составляли, как указывалось ранее, Губернию, руководимую губернатором и генералиссимусом Понева Кашеварским. Сёла и деревни объединялись в «сельские округа», сопоставимые по рангу с Городом.
Доходы с губернии отправлялись в «капитальный город» Понев, где перераспределялись на нужды оной; остаток отправлялся в Кантерлот, чтобы столице не было обидно.
Жизнь у Ефрема Единороговича была выстроена по-солдатски: в 7:00 он просыпался, затем следовало 25 минут «на личную гигиену и утоление голода», после чего производилась инспекция формы и вооружения (парадного). Члены администрации должны были в полном составе к 8:30 находиться в положенном им здании; в 8:30 оные выстраивались в линию на площади Гала-Бородько и до 10:00 маршировали вместе с губернатором по утверждённому оным маршруту, в 10:00 занимая рабочие места. Сия процедура повторялась также с 13:00 до 15:00; в 19:40 состав Администрации должен находиться на площади Гала-Бородько, где выслушивал напутственную речь губернатора, после чего маршировал до дома. В 22:00 полагалось вернуться домой и оставшееся до сна время отводить под личные занятия.
На основе этого был составлен распорядок дня обывателя:
С восходом Солнца — подъём. Далее 40 минут отводилось на дела семейные, после чего работоспособное население направлялось в «пункты приёма пищи», после чего пони выстраивались в каре на площади, где между ними распределялись задания, и повзводно отправлялись на выполнение задач.
На работе им дозволяются некоторые вольности: работать в удобном темпе, но необходимо было отработать указанные нормативы.
По достижению Солнцем максимального возвышения объявляется перерыв: церемониальным маршем пони направляются в «пункт приёма пищи», после чего следует краткий отдых, состоящий из маршировки, а затем — построение и повзводное возвращение к работам. С заходом Солнца пони снова направляются в «пункт приёма пищи», после чего отправляются по домам. Оставшееся время Кашеваров благосклонно оставил на личное распоряжение каждого.
То культурное просвещение, веками насаждаемое несколькими градоначальниками, в одночасье было уничтожено; сплетни также были уничтожены, ибо не было времени на распространение оных. Пони могли общаться в непространных группах, в пределах роты. Таким было бытие при губернаторстве Кашеварова.
На третий же день после вступления в должность Кашеваров потребовал начала исполнения плана. Но тут с неудовлетворением обнаружил, что площадь Гала-Бородько не вмещает всё население Понева. Отправив поневцев на работу, он тут же начал разрабатывать план по перестройке внутреннего пространства города, который на четвёртый день был приведён в исполнение...
Первый месяц отличился ужасной дисциплиной, поэтому добрая половина поневцев была подвергнута экзекуции; второй месяц вышел более удачным, тогда же была закончена перестройка города. Ещё в первый месяц губернатор встретился с весьма насущной проблемой: населявшая губернию аристократия упрямо отказывалась являться на построения и маршировать. На соответствующий вопрос сии пони отвечали так: «в высшем обществе это не принято». Тогда Кашеваров издал указ: ввести в высшее общество сии процедуры. Теперь появилась другая проблема: они «не хотели» работать, оправдываясь тем, что «не дворянское это дело». Но губернатор был ещё непреклоннее, и на следующий же день вышел второй указ: первый указ отменялся, а привилегированное сословие ликвидировалось и присоединялось к т.н. «гражданскому обществу». Оные отреагировали моментально и собирались было нажаловаться Селестии, но одних по причине лишения дворянства не пустили, а тех, кто всё-таки добрался, Селестия проигнорировала: дворяне стали раздражать её сильнее, чем город Понев.
А бред в оном городе набирал обороты. К концу первого года правления подчинение стало вполне сносным, но пони чаще начали жаловаться на кошмары. Администрация объявила сие виною Найтмэр Мун, а Кашеварский уже было собирался пойти на штурм Луны, но последняя находилась за пределами досягаемости. Посему было решено восстановить селение Луняшки на прежнем месте.
Метод при этом предпринимался иной, нежели при перенесении селения Крупенбергом. Пос. Солнцево решено было не трогать, а для строительства использовать силы Понинского муниципального образования.
За четыре месяца была создана деревня Луняшки, после чего население пос. Солнцево было передислоцировано в оную. Удовлетворённый этим результатом, Кашеварский приказал начинать усиление обороноспособности города Понева; вокруг него и прилегавших слободок начал возводиться солидный земляной вал с дотами, гнёздами, обводами и проч., что было закончено к окончанию второго года.
Последующие пять лет он занимался увеличением населения своей губернии. Дворянские резиденции были переоборудованы в общежития, иногда с отстраиванием вокруг дома селения, а военным стягом Понева стало красное полотнище Поневской Коммуны. Губерния развивалась весьма быстрыми темпами.
Но была и иная сторона. Пони стали забывать, что такое «дружба», так как в оном, по мнению Кашеварского, не нуждались. Другие губернии стали негативно относиться к Поневу по причине «разрушения старого уклада жизни», который губернатор считал неэффективным. И, наконец, последнее: мегапроекты обходились Поневу в кругленькую сумму, так что в 867 году был поставлен вопрос о поднятии пенсионного возраста и необходимости выплаты пенсий. Кроме того, личная жизнь у пони чуть менее, чем отсутствовала: большую часть времени они посвящали либо работе, либо маршировке. Никто более не пил чай, никто не задумывался о событиях в Кантерлоте, никого не беспокоило будущее. Казалось, что Понев навсегда пал в некую анархию, но управляемую силами выше.
Между тем, голову губернатора посетила замечательная идея: сделать то, на что Коммуна не решилась, а именно пойти на Кантерлот. Для этого были привлечены силы Покровского муниципалитета и части сил города Понева и Лунного муниципалитета. Для оных был объявлен выходной, и в 858 году, за четыре дня до Гран-Галлопин-Гала, они были построены перед деревней Покровкой, после чего, со знамёнами и артиллерией, двинулись на Кантерлот. Но генералиссимус Поневский не очень любил сюрпризы: за день до сего он отправил в столицу письмо с тремя главными словами: «Иду на вы», после чего был вызван в Кантерлот для объяснений. Принцессе такая задумка приглянулась: Гала всегда проходил скучно и единообразно, потому Кашеварский получил разрешение на своё мероприятие.
Занятия маршем не прошли зря: за день до проведения праздника войска Ефрема Единороговича оказались под столицею. Артиллерия была отведена на выгодные позиции, после чего Поневская армия стала лагерем. К 17:00 была объявлена готовность, и генералиссимус утвердил план штурма.
В 22:00 начались боевые действия. Двигавшиеся с южного направления кортежи ненавистной аристократии были обезврежены, а находившихся в оных пони взяли в плен. В 23:00 артиллерия дала залп, и Кашеварский приступил к штурму.
Город был взят без единого выстрела к 23:40. В честь сего население было выведено на улицу для наслаждения военным парадом, продолжавшимся до 2:00, после чего войска вернулись в лагерь.
Летописец описывает оный парад следующим образом:
«В 23:50 в воротах показался генералиссимус при своих орденах. 10 минут он потратил на объезд войск, после чего повернул к Селестии и доложил: «Товарищ Верховный Главнокомандующий, войска Поневской губернии для проведения парада построены». После чего оные войска прошли перед Принцессой и дворянством; провели и пленённых в начале операции пони, чем придворных привели в шок, а Принцессу заставили ухмыльнуться. Проход был окончен в 2:00 исполнением Поневского гимна.»
На следующий день армия двинулась в обратный путь, через два дня войдя в Понев; по этому случаю был проведён похожий парад.
Ради пополнения финансов Кашеварский приступил к увеличению производства провизии. Осенью 863 года поля были удобрены и вторично засеяны, а приход зимы был отменён. Губерния стала поставлять провизию круглогодично, однако с каждым урожаем количество оного уменьшалось...
Помимо вышеперечисленных войн, воевал Кашеварский с издавним соперником любого добропорядочного чиновника — с совестью. Она постоянно пыталась внести в план Кашеварского деструктивные элементы. К 869 году противостояние переросло в Гражданскую войну, что менее чем за неделю истощило все ресурсы губернатора. Ефрем Единорогович лишился сна и умер от истощения через две недели, оставив разорённую и оглупевшую губернию без начала...