Из летописей города эквестрийского

О пагубности анархии

что по причине безначалия овладела градом Поневым.

На день седьмой после исчезновения своего, Гала-Бородько так и не вернулся. Его хоть и недолюбливали, но он всё же был градоначальником. А градоначальники в Понев назначаются не просто так: они предохраняют город от падения в анархию (иногда именуемую безначалием), что есть явление в высшей степени негативное.

Сидевшие между тем в своих слободках паны (такое название поневцы дали эквестрийскому дворянству) не преминули воспользоваться удачным моментом. Медвед сразу же выдвинулся в Понев, провозгласил себя градоначальником за неимением альтернатив и засел в Администрации (название «ратуша» решили не возвращать), приказав никого не пускать. Столь решительные действия повергли Виндзорских панов в ужас, и они моментально стали в оппозицию. Наибольшей угрозой для, как его называет летописец, «лжеградоначальника», являлся Коал Арчибальдович Рич, владелец угольных месторождений Поневской губернии, чем бессовестно пользовался, устанавливая угодную себе цену. Таким методом он провозгласил пос. Шахты столицею Поневской губернии и на свои средства начал возводить административные здания. Ибрагим Дмитриевич Медвед сие старательно игнорировал.

Так оказалась губерния разделённой на север и юг. Сколь ни сильны были центростремительные силы, сила взаимоотталкивания двух панов была больше, и объединения не происходило.

Ощутили это поневцы на десятый день кризиса. Митрофан, мельник, хотел съездить на день Рождения к сестре своей, Наташке из Ривервилля. Но на полпути был остановлен полицией и отправлен назад.

Дойдя до Понева, начал он народ скликать:
— Ой-вей, добры молодцы! Слыхивали ли вы, якая случилась беда в краю нашем?
— А какая случилась беда? — спрашивали собирающиеся поневцы.
— А беда случилась настоящая: на север нас не пускают!
Народ шокировано вздохнул.
— Вот так. Хотел я к сестре в гости сходить, а тут полицаи стоят, проходить не велят. Такой нам нужен порядок?
— Нет!
За сим зрелищем наблюдал Медвед, принимая его за митинг. «Испугался Медвед собрания сего, да уж бежати собирался, а тут и услышал: не про него молва народная, а про Рича, да и порешил сим воспользоваться», пишет летописец. Впервые покинул Медвед свою резиденцию, да и говорит:
— Не виноват я, пони мои, в несчастиях ваших. То всё поганый пан Рич воду мутит да страну разъедает.

А тем временем в Шахтах аналогичную речь произносил и пан Рич:
— Не моя вина лежит во всём, поневцы-молодцы! Медвед, оккупант проклятый, Понев захватил да меня выдворил. А горожан, стерва, не пускает!

Наступает 12 день кризиса. В Кантерлоте, Е.К.В. советник по финансам сидел весь в поту: вроде бы маленький городок Понев уже второй месяц доходы не отправляет, что привело к сокращению казны на 0,5%. Цифра вроде маленькая, но абсолютный размер её значителен. По оному поводу следует отчитаться принцессе Селестии, что ещё хуже, ведь причины сих задержек остаются неизвестными.
Пожалуй, не будем тут приводить картину оного допроса с пристрастием, укажем лишь результат:
Ромадзянков был отправлен для выяснения обстоятельств в Понев.

Тут следует сделать небольшое отступление и сказать пару слов о Е.К.В. финансисте.
Ромадзянков Михаил Давудович — пегас серо-буро-малинового цвета, с зеленоватыми глазами размера более чем среднего и салатовой гривой; приятной наружности. Постоянно ходит в шинели под цвет шёрстки. Имеет высшее юридическое образование, что помогло ему поступить на должность. Родился в Кантерлоте в 644 году.

Итак, приехал Ромадзянков на следующий же день после отбытия. Город пустовал: изредка по улицам проходили пони. Спросил советник: где градоначальник?
Ответил ему пекарь Ивашка Овён:
— У нас тут с этим делам неприятность произошла. Градоначальник вот уж 13 дней как пропал, а его заместитель в ратуше заперся и выходить не желает. — Тут отметим, что, несмотря на переименование, некоторые пони здание Администрации по старинке зовут ратушей.
Сие обстоятельство (с градоначальником, не с переименованием) шокировало Михала Давудовича. У кого же тогда спрашивать о средствах? Подумал он, да и решил: спрошу с заместителя, дело-то важное, раз лично Селестия его послала.

Провёл его пекарь до Администрации. Солдаты, сие строение охранявшие, проходу не давали.
— Я из Кантерлота, мне к начальству, — довёл до сведения Ромадзянков и показал документы. Удовлетворившись паспортом, охрана его пропустила.
Ибрагим Дмитриевич принял его как важного гостя: сразу же приказал накрывать на стол. На все вопросы оного отвечал: «Ой что вы, вы ж с дороги длинной, побудьте у нас тут, а позже и обсудим всё» и более слышать ничего не хотел, так что пришлось Михаилу смириться.

А пока Медвед с Ромадзянковым ужинали, пагубные последствия безначалия начали проявляться. Одна кобылка по имени Санни Валерьевна Клауд, беленькая единорожка с розовой гривой, задумалась: так ли полезно городу началие Медведа? А так как она была племянницей одного из основателей Клаудсдейла, то решила она пана Ибрагима от власти отстранить, губернию воссоединить и правление оною принять на себя.
План был составлен. Вечером, только Селестия опустила Солнце, она надела парадный мундир, прикрепила к боку подаренный родственниками кортик и, обнажив саблю схожего происхождения, с приступу взяла казначейство, уже потрёпанное реформами Гала-Бородько и отчасти приватизированное Медведом. Казначей и бухгалтер были взяты в плен, а из финансов было позаимствовано некоторое количество битсов, после сего завоевательница вернулась домой, споив для верности трёх солдат и бросая в народ деньги.
Ранним утром, когда силы вышеупомянутой Санни увеличелись до 10 пони, начался штурм Администрации, окончившийся к 9:36 без кровопролития. Ибрагим Дмитриевич был помещён под домашний арест и сослан в Глушанскую слободу, а Ромадзянков был приведён в оккупированый оной единорожицей кабинет градоначальника.
— Признаёшь ли ты меня градоначальницей? — спросила она у Михаила.
Он мог бы ответить "да", потребовать задолженность и вернуться в спокойный Кантерлот. Но им овладело какое-то чувство справедливости, обычно королевских чиновников не навещающее, и он торжественно провозгласил:
— В городе сим должен находится назначенный Е.К.В. принцессой Селестией градоначальник, которого вы неизвестным способом умудрились потерять. На оного вы не походите совершенно, посему вас за градоначальницу признавать отказываюсь.
За сие проявление принципиальности Ромадзянкова поначалу хотели из губернии сослать без предоставления права на возвращение, но Клауд, смекнув, что в таком случае она быстро будет смещена вышестоящим чином, приняла иное решение: послать чиновника в отдалённый посёлок Конеторск, её предшественником к губернии присоединённый, и назначить за ним наблюдения для исключения возможности побега. Что и было исполнено.

Узнав о смещении Медведа, поневцы окончательно пали в анархию (из любви к начальству конечно же). Направлявшийся в опалу Ромадзянков был схвачен и сброшен с раската колокольни (но он, к счастью, вовремя вспомнил, что является пегасом), выстрелили коровой из катапульты, вторую катапульту утопили, а по курам пальнули картечью из пушки. После чего успокоились и стали думать: что следует предпринять в случае безначалия? Старики рассказывали, что такое в истории Понева уже случалось, но пришла Селестия и всё исправила. Посему поневцы анархию прекратили и стали ожидать прихода Селестии.
А тем временем настал день 20 после кризиса. Рич покинул Шахты, дабы поспеть в Кантерлот на свадьбу дочери. Сим обстоятельством бессовестно воспользовалась секретарша оного хитрая Ульянка Навьючная. Споив яблочною водкой охрану, она без малейшего сопротивления взяла Шахтинскую ратушу и провозгласила себя «единственно правильной государыней северопоньской». Сие, однако, её подопечным не понравилось, а потому она принуждена была искать поддержки у поневского правительства. Там ей поставили ультиматум: присоединиться к губернии добровольным либо насильственным методом. Но не успела Ульянка хитрая на запрос ответить, как на 23 день объявился в Белогривской слободе пони, подозрительно похожий на Гала-Бородько. Он захватил завод по производству пастилы и объявил себя градоначальником Лжегалабородькой I, после чего начал собирать армию для похода на Понев и Шахты.

Вышеупомянутое пренеприятное обстоятельство сильно ударило по поддержке Санни, настолько, что она предложила Ромадзянкову в обмен на свободу войти в состав её правительства. Оный думал сначала отказаться, но затем посудил: ему предлагается возможность управления взбунтовавшимся городом, которую не следует упускать, ибо после предприятий по воцарению стабильности можно кобылу сию отправить на экзекуцию, задолженность из городской казны забрать и с чувством выполненного долга вернуться в Кантерлот. Одновременно с этим ультиматум хитрой Ульянке был сделан мягче, и она незамедлительно его приняла. Таким образом сформирован был Поневский триумвират в составе Клауд, Навьючной и Ромадзянкова.

Но стоило только Ульянке покинуть Шахты, как там объявился второй Лжегалабородько. Оный практически полностью походил на портрет сверженного градоначальника, висящий в Администрации Понева. Таким образом, раскололся Понев на три силы: Триумвират, Белогривское правительство Лжегалабородьки I
и силы Лжегалабородьки II.

В этот момент, в день 25 от начала кризиса, вернулся из отпуска помощник градоначальника. Направившись по старой дороге в Понев, он тут же был взят в полон первым самозванцем, потребовавшим признания его градоначальником. Чиновник заколебался и был отправлен на мельницу до завершения обдумываний, откуда был без проблем выкраден силами Лжегалабородьки II. По сей причине два самозванца вступили друг с другом в конфликт, а помощник градоначальника медлил с признанием одного либо другого главою Поневским.

Воспользовавшись расколом, Триумвират на 26 день выбил самозванца из Белогривинки. Началось планирование похода на север с целью освобождения помощника градоначальника из плена, создание Временного Поневского правительства и определения нового градоначальника. Начало операции было назначено на 7 апреля (28 день кризиса). Но ночью перед началом Ромадзянков был взят в плен хитрою Ульянкой и заперт в колокольне. Разобравшись с одним конкурентом, Ульянка собиралась то же самое совершить и со второю соправительнецей, но Клауд оказалась хитрее: на заимствования из казны купила воз хлебу, стащила бочку с водою и заперлась в своём кабинете, после чего началась осада последнего хитрою Ульянкой.

Узнав о новой смене начальства, снова впали поневцы в анархию: утопили вторую катапульту, закидали курами шапки и подняли над фермой Эпплов красный флаг, после чего немедленно были согнаны вилами. Вновь была созвана дума: как проблему решить и почему Селестия не явилась? Да и решили: чтобы Её Высочество всегда находилось в курсе событий поневских, назначить оную градоначальником поневским. Извещение о сием решении было немедленно отправлено в Кантерлот.

Ульянка же хитрая, продолжая создавать видимость осады, направилась в Шахты. Там состоялся между нею и Лжегалабородькою II поединок, по итогу которого последний оказался чейнджлингом и был сброшен с колокольни, после чего улетел, не оценив усилий¹. Первый же Лжегалабородько чейнджлингом не являлся, несмотря на многократные тестирования, но вернулся Рич и заявил:
— Гала-Бородько был нами смещён по воле народной за свои революционные взгляды.
По этой причине самозванец был словлен и помещён в Глушанскую слободу под домашний арест, а губерния Северопоневская была «разъяснена» с последующим восстановлением Поневской губернии в прежних границах.

В сие время прибыла в Понев Е.К.В. принцесса Селестия для получения разъяснений по поводу самоуправства. Каково же было её удивление, когда пони рассказали ей всю творящуюся ситуацию: сначала владычество панов с последующим свержением оных, хитрую Ульянку и рьяную Санни, самозванцев и Триумвират и, наконец, осаду градоначальнического кабинета. Оценив ситуацию, Её Высочество Селестия приняла звание градоначальника Поневкого и приступила к действиям. Немедленно был освобождён помощник градоначальника, казначей и Ромадзянко, после чего осада с градоначальнического кабинета была снята, а кабинет был взят заброскою спецподразделений (Селестия телепортировалась в сие помещение и в ультимативной форме потребовала от Санни Клауд отказа от своих претензий, что тут же было исполнено). По выполнению вышеперечисленных действий и после отправки хитрой Ульянки и Санни Клауд на экзекуцию, Селестия снова вспомнила, что, кроме Понева, ей необходимо управлять ещё и Эквестрией. А посему она снова передала своим полномочия новому градоначальнику, коим оказался Михаил Давудович Ромадзянко (за знание местного народа и в качестве наказание за потворство лжеградоначальничеству). Таким способом было прекращено безначалие поневское, продлившееся в общей сложности целый месяц.