Ночь Кошмаров и Никс
Глава 19
— Они не такие уж и плохие, если к ним привыкнуть...
Те, кто находились внутри, разобрали из-за запертой двери приглушенные слова Никс, Твайлайт и Инк Спота, пока те шли по коридору замка.
— О, смотрите, вот мы и пришли, — услышали они слова Твайлайт. Дверь распахнулась....
...И новоприбывшие ошеломленно уставились на розовую мерзость перед ними. Декорации, как в детском саду, звон детской музыки в воздухе, запах детской присыпки — они впитали всё одним взглядом. В комнате было около дюжины жеребят, сидящих на слишком маленьких стульях, с бумажными тарелками и стаканчиками в копытах и угрюмыми выражениями лиц. Некоторые, по-видимому, подошли слишком близко к своей розовой смотрительнице и похитительнице — у них под подбородками были завязаны салфетки и слюнявчики. А одному жеребчику явно против воли отдраили щеки.
Никс оглядела сцену перед собой с прикрытыми глазами. Она поставила пакет с палочками.
— Вы шутите, — невозмутимо сказала она. — Вы ведь шутите, верно?
Примечательно, что ни Твайлайт, ни Инк Спот не упрекнули ее и не возразили. Все трое вошли внутрь, ошеломленно оглядываясь. Скуталу слишком поздно оторвалась от своей бумажной тарелки и увидела, как за ними закрывается дверь. Она метнулась через всю комнату, аки стрела цвета шербета, нырнула между Твайлайт и Инк Спотом... но врезалась в саму дверь, как только защелка закрылась.
— Ну блин, — простонала она, упершись лицом в ковер.
Все трое уставились на пегасочку.
— Ты чего? — спросила Никс.
Скуталу мрачно посмотрела на них.
— Она заколдовала дверной замок, чтобы никто без кьютимарки не мог его открыть, — ответила она.
— Что ж... умно, — сказала Твайлайт. — А кто это — она?
Скуталу ткнула копытом в другой конец комнаты. Там стояла мисс Смайлс, которая изо всех сил старалась держать на лице этот самый смайл. В настоящее время ее отчитывал строгий пегас в смокинге и монокле. Сёркумстенс (или Помп, кто знает) был явно недоволен тем, как проводилась "вечеринка для жеребят".
Собственно, если судить по подслушанному, он был недоволен тем, как на ней присутствовали.
— …ясно выразился, что всех жеребят нужно держать здесь, — говорил он. — И все же десятки бегают по залам…
— Но я их здесь и держу, — защищалась мисс Смайлс, напрягая уголки рта. — У меня тут все жеребята без кьютимарок...
— Я имел ввиду всех жеребят, а не только пустобоких! — раздраженно сказал мажордом. — Любых несовершеннолетних, понимаете? С политическим влиянием принцессы Луны сейчас дела плохи, последнее, что ей нужно — это чтобы табун этих сопливых хулиганов начал безумно бегать, ронять-рвать вещи и беспокоить важных пони.... — он махнул копытом на толпу заключенных детей, не обращая внимания на обиженные взгляды многих... и опасные взгляды некоторых, о чем он позже пожалеет.
К тому времени Твайлайт сократила дистанцию и одарила ассистента Луны совсем не дружелюбным взглядом:
— Принцесса Луна явно не этого хочет, — сказала она. — Я точно знаю, что она очень любит понивилльских детей, и будет рада их увидеть.
Помп презрительно посмотрел на нее сквозь монокль. Из-за отвлечения его обычно хорошая память дала сбой, и он не узнал ее.
— А Вы, я так понимаю, близкая знакомая принцессы Луны, — насмешливо протянул он.
— Так и есть, — сказал ему монотонный голос с высоты колена.
Помп посмотрел вниз и слегка подпрыгнул. Всё-таки в Эквестрии было не так много кобылок-аликорнов с кошачьими глазами. Никс смотрела на него полуприкрытым взглядом, который говорил о многом. Сначала Помп разозлился на ее дерзость. Он практически чувствовал её настрой. Но тут он взглянул на мать Никс, и наконец-то вспомнил — да, он стоял лицом к лицу с Твайлайт Спаркл, протеже принцессы Селестии, Носителем Элемента Магии, Опекуном Принцессы Ночи.
И выглядела она очень раздраженной.
Большинство пони презирали Помпа и Сёркумстенса за чванливость, но, несмотря на свои оборки и макароны, они были так же верны своему долгу, как и любой из Королевской Гвардии. И никто из них никогда не отступал перед лицом врага.
— Леди Спаркл, я знаю, что Вы и принцесса близки, но Вы не знаете, насколько сложна ситуация. После ее возвращения... эксцентричность Луны... вызвала разногласия во многих благородных домах. Пока она не научится вести себя как современный, порядочный правитель и перестанет якшаться со швалью...
— То есть, с нами, — протянул Инк Спот.
— Или с другими пони в Понивилле, — добавила Твайлайт.
Прежде чем кто-либо успел сказать что-нибудь еще, в дверь постучали. Это были мистер и миссис Кейк собственной персоной, толкающие коляску в форме пирога с двумя спящими птичками в ней. Пампкин и Паунд похрапывали, пока родители завозили их внутрь. Облегчение на их лицах при обнаружении того, что, очевидно, было детской, было почти таким же явным, как облегчение на лице мисс Смайлс при виде настоящих младенцев. Она засуетилась, более чем немного довольная тем, что ускользнула от надвигающейся бури, и принялась ворковать над спящими малышами.
Метконосцы же смотрели на двух спящих младенцев, как на бомбу замедленного действия. Не так давно они опробовали копыто в присмотре за детьми, чтобы получить кьютимарку. Этот опыт остался в памяти всех участников.
— Как думаешь, сколько у нас времени? — нервно пробормотал Пип Эпплблум, не сводя глаз с двух, казалось бы, ангелочков.
Эпплблум потеребила подбородок и задумалась.
— Значит, они увидели, что Пампкин и Паунд уснули и привезли их сюда, — сказала она. — Так, посмотрим, пять минут, чтобы заметить, что они заснули, три, чтобы найти кого-нибудь, кто знает, где детская, еще десять, чтобы добраться сюда... прошло почти две минуты с тех пор, как они вошли... Что означает примерно... о, через пять, четыре, три...
Все Метконосцы в пределах слышимости Эпплблум скривились и заткнули уши копытами. Как только младшая Эппл сказала "один", Паунд и Пампкин сели в своих помятых детских костюмах, огляделись и принялись во все горло выражать свое недовольство. Все взрослые в шоке отшатнулись.
— АЙ! — воскликнул Помп, тревожно взмахнув крыльями. — Небеса милосердные, что это с ними?
— Они никогда не спят дольше двадцати минут подряд, — заорала Никс, перекрикивая вопль. Она лежала на полу, обмотав голову передними копытами и зажимая уши.
— И долго они будут так орать?? — недоверчиво воскликнул напыщенный пегас.
— Их рекорд — полтора часа, — крикнула в ответ Никс.
Помп сплюнул и его лицо покраснело.
— Разберитесь! — рявкнул он мисс Смайлс, которая отчаянно баюкала сначала одного жеребенка, затем другого. Помп развернулся и в ярости направился к двери. Как только он подошел, дверь снова распахнулась — на пороге стояла Флиттер и с удивлением глядела то ли на шум, то ли на мажордома, то ли на розовый взрыв позади него, было трудно сказать, что именно.
Помп же встал в дверном проеме и вытаращился на Флиттер с открытым ртом, не веря, что кто-то мог одеться настолько вульгарно.
— Не могу поверить! — возмущенно воскликнул он. — Нужно быть полнейшим наглецом, чтобы одеться перевертышем!
Помп зыркнул на Флиттер, которая съежилась от внезапной враждебности в его глазах.
— Ты пойдешь со мной, юная леди!
Он слишком долго стоял в дверном проеме.
Каждый жеребенок в комнате увидел назойливого пегаса, держащего эту чертову дверь открытой, и увидел свою возможность. Пип вскочил и ткнул копытом.
— СВОБОДА!! — закричал он и бросился к двери. Бумажные тарелки и слюнявчики взлетели в воздух, когда каждый жеребенок без подгузников в комнате отчаянно рванул за ним. В мгновение ока Помпа растоптала сотня милых маленьких копытец.
Никс, извиняясь, посмотрела на мать, пожала плечами, схватила в рот пакет с конфетными палочками и побежала за своими друзьями, перепрыгнув через поверженного пегаса.
Растоптанный и запачканный Помп поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как орда громких, беспорядочных, шумных, сопливых жеребят исчезает за углом и отправляется сеять хаос по замку. Он в ужасе осознал кое-что. На этот раз жеребята не останутся на тропах замка с привидениями, о нет. Они станут лезть во все уголки и закоулки в замке, которые только найдут, в том числе и на самом балу.
— А ну вернитесь! — крикнул Помп, пытаясь броситься в погоню. Но, увы, не смог — его копыта, казалось, приклеились к каменному полу, как магниты. Видать, один из мелких паршивцев наложил на него заклинание "десятитонная подкова". Он поднял-таки одну ногу в воздух и выскочил за дверь, грюкнув по полу, как наковальня, а затем поднял следующую ногу в воздух, как кошка, идущая по клею.
— Дискорд бы вас побрал, а ну вернитесь немедленно, маленькие гады! — и Помп с трудом побежал по коридору.
Оставшиеся взрослые наблюдали за этим с отвисшими челюстями и недоумением в глазах, за исключением одного жеребца-единорога, который ОЧЕНЬ старался выглядеть невинным. Твайлайт посмотрела на него краем глаза.
— "Десятитонная подкова", нда? — пробормотала она, забавляясь.
— Ничто не сравнится с классикой, — пробормотал в ответ Инк Спот.
— О... божечки, — вот и всё, что смогла выговорить мисс Смайлс.
А Принцессе Дня было очень даже весело.
Почти тысячу лет принцесса Селестия в основном управляла Эквестрией в одиночку. Все это время потребовалось, чтобы восстановить большую часть ущерба, нанесенного правлением Дискорда и кратковременным восстанием Луны, сместить правительство к чему-то средним между парламентским правлением и конституционной монархией, заставить механизмы управления работать самостоятельно и предоставить хоть немного рычагов простонародью. Видимо, потребуется еще пара столетий, чтобы убедить простых граждан в том, что им не нужно физически менять климат или времена года, что животные будут впадать в спячку, птицы будут мигрировать, снег и лед будут таять сами по себе, и одному только Создателю известно, когда более неосязаемые, но более упрямые отношения королевской семьи и знати будут окончательно решены.
Короче говоря, она была занятой кобылой, и, возможно, еще надолго.
Но теперь Луна вернулась, и рабочая нагрузка внезапно уменьшилась. Достаточно того, что впервые за десятилетия Селестия смогла устроить себе выходной. Как вот сегодня вечером.
Однако Двор Ночи все еще находился в зачаточном состоянии своего возрождения. Немногие просители находили свой путь в тронный зал Луны — особенно аристократы избегали ее, отчасти из-за незнания, некоторые из-за недоверия, многие из тщеславия.
Но ситуация изменится, если этот вечер пройдет так, как запланировали принцессы.
А пока у них обоих был более-менее выходной. И замаскированная под Найтмер Мун принцесса намеревалась извлечь из этого максимум пользы.
Селестия носилась из комнаты в комнату, из зала в зал, иногда телепортировалась, иногда появлялась облаком сверкающего тумана, и пугала кобыл и жеребцов, жеребчиков и кобылок. Она особенно тщательно следила за Пипсквиком и даже преследовала малыша. В конце концов она загнала его в угол в вестибюле, прижала к земле и дунула в пухлый живот жеребенка, пока тот визжал от смеха. Можно было только представить, что подумали эти напыщенные придворные при виде Найтмер Мун, дующей жеребенку в животик. Его маленькая подружка-единорожка явно рассердилась, по крайней мере, до тех пор, пока Найтмер Мун не схватила ее и не дунула в живот ей. Дав несколько кусочков лакрицы каждому из них, она оставила крошечную парочку хихикать и икать, пока жеребята на шатких ногах прокладывали свой путь в замок.
Селестия поспешила к тронному залу, посмеиваясь при воспоминании. Ее сестра наверняка будет хохотать до колик над образами в зеркале. Она побежала к тронному залу и оказалась застигнутой врасплох. Ей преградили путь два пони в мантиях и в простых бумажных масках. При виде неё они пали почти что ниц на гладкий глянцевый пол.
— Простите нас, о принцесса ночи, — сказал один. Голос явно принадлежал жеребцу, и он слегка дрожал от неуверенности. Нет, от страха. — но мы молим Вас о помощи.
Странно. Быстро подумав, Селестия мысленно притянула маскировку:
— Да? Чем мы можем вам услужить?
Оба задрожали от странного голоса Найтмер Мун, но остались на месте.
— Наша дочь пропала, — продолжил жеребец. — Мы считаем, что она пришла сюда, в Ваш замок, без нашего разрешения. И мы молим Вашего снисхождения за это нарушение.
Сердце принцессы слегка дрогнуло. Неужели имя принцессы Луны все еще так пугало их подданных? А может, это была какая-то семья, которая живет в самой глуши леса и вне зоны доступа. Они даже не казались удивленными, что Принцесса Ночи внешне похожа на Найтмер Мун.
— Не бойтесь, мои маленькие пони, — ласково сказала принцесса. — Всем жеребятам Эквестрии тут сегодня рады...
Желая успокоить их, она позволила своей маскировке Найтмер Мун исчезнуть и открыла облик принцессы Селестии.
Реакция пары была совершенно неожиданной. Они вздрогнули и прижались еще ниже к земле.
— Селестия, простите нас! — завыл женский голос. — Мы не знали, что это Вы...
— Принцесса, пожалуйста, — вторил жеребец. — Мы целиком отдаёмся в копыта Вашей милости! Мы с радостью пожертвуем нашими жизнями, только пощадите нашу дочь...
У принцессы в шоке отвисла челюсть:
— О чем это вы? Что вы обо мне думаете? Покажите мне свои лица, мои маленькие пони!
Пара поколебалась. Затем дрожащими копытами они сняли бумажные маски и откинули темные капюшоны.
Перед ней преклонили колени, съежившись от страха, словно ожидая, что в любой момент их испепелят... самец и самка перевертыша.
Рот принцессы на мгновение дрогнул.
— О... Боже....