SkyMare Corporation

Глава 1. Сендмеир

Совершенно новая версия главы, полностью переписана усилиями Тандера и меня.

13.04.726

23:14

Эквестрия

Кантерлот

Тюрьма «Лостсоул»

Механическая дверь с неприятным писком открылась по нажатию кнопки снаружи. В камеру вбежали несколько бугаев из охраны. Ставя заключенных к стенке, старший из них рявкнул:

‒ Шестьсот двадцать седьмая, на выход!

Кобылу обыскали и, не найдя ничего, заковали в четыре накопытника, соединенных стальной цепью. Она была достаточно тяжела, а длины едва хватало чтобы идти спокойным шагом. О беге нельзя было даже помыслить. Под прицелом накопытных пистолетов ее вывели из камеры.

‒ Это еще зачем? ‒ недоумевающе спросила земнопони. Но как и ожидалось, вместо объяснений последовал толчок и грубое: “Пшла!”

Спустившись по лестнице на первый этаж тюремного блока, несколько пони, ведя заключенную, направились в сторону зоны для прогулок. Она молча повиновалась охранникам и спокойно побрела в нужную сторону. В очередной раз проходя через различные помещения, пони отметила для себя полное отсутствие хоть какого-то намека на персонал “Лостсоула”.

Подходя к выходу на задний двор тюрьмы она заметила двух пони, стоящих на задних копытах. “Слишком малы для скафандров”, ‒ подумала она, но стоило разглядеть их подробнее, как недовольство сменилось шоком. “Искатели”, ‒ шепотом, и не веря собственным глазам произнесла кобыла. Воспоминания минувших лет, что она пыталась зарыть поглубже в своем разуме, резким потоком нахлынули на нее.

Она помнила, как фургон, неспеша и немного покачиваясь, продвигался к концу своего маршрута. Монолитные стены автозака, без намека на подобие окон отрезали от внешнего мира. И лишь приглушенный гул сотен голосов давал знать о ситуации за пределами транспорта. Цепи накопытников будто назло звенели в такт со звуком дороги, неприятно напоминая о себе.

Вдруг машина затормозила. Узница по инерции качнулась. Сквозь решетчатую дверь она видела, как два пони поднялись со своих сидений и направились к ней. Один из них отпер решетчатую дверь, отделяющую пассажира от охраны.

‒ На выход! ‒ грубо сказал охранник.

Земнопони, повинуясь приказу, пошла к выходу из фургона. Возле него стоял второй охранник. Он отодвинул засов и в кузов пролился яркий солнечный свет. Он выскочил наружу и вытянул из ниши в пороге автомобиля широкую металлическую пластину, покрытую резиной. Один ее край он оставил в кузове, а второй опустил на землю.

‒ Выходи! ‒ приказал он.

Заключенная ступила на пластину и вдохнула свежий воздух полной грудью. Голоса, что она слышала в кузове фургона, стали громче и превратились в рев. Крики сотен пони и грифонов слились в унисон. Но даже в таком шуме можно было разобрать, что толпа ругает и проклинает ее: “Предательница! Преступница!” Среди града проклятий слышалась и похвала: “Герой! Спасительница!”, ‒ но от этого было только хуже.

Несколько шагов по пластине и копытца в оковах ступили на мощеную дорожку. Неспокойный взгляд прошелся по двум лагерям выступающих. Она прекрасно видела множество грифонов, выходцев из сгинувшего города, часть которых нашли свое временное или постоянное пристанище в Эквестрии. И теперь они здесь, делают все возможное дабы оказать поддержку той, кто не бросила их в нужный час. Что еще хуже, ей были прекрасно видны сотни пони, что бросали ей в след многочисленные проклятия и оскорбления. Чьи-то сыновья, дочери и родители не вернулись в отличие от нее. Горестно было видеть транспаранты и плакаты, что кричали вместе со своими владельцами: “Верни наших родителей!” или “Почему ты, а не они!?”

Один из конвоиров прикрикнул: “Вперед!” ‒ и ткнул оружием задумавшуюся кобылу. Другой быстро что-то сказал неизвестным пони в форме, отдал честь и так же быстро поспешил ретироваться со своими коллегами. Новые сопровождающие обошли свою цель с трех сторон и кобыла, решив не испытывать судьбу, первой начала путь.

С гнетущего вида разгневанной толпы взгляд перешел на другой объект. Конвоиры своим ростом едва доходили ей до шеи, юнцы: пегас, единорог и земнопони. С первого взгляда она узнала форму молодых солдат. Темно-синие цвета брони и нашивки подтверждали догадки кобылы: искатели.

Искателями, как сами себя называли бойцы корпуса “Искатели”, добровольно становились талантливые кобылки и жеребчики, желающие помочь простым пони и Эквестрии. Лучшие из лучших, как писали газеты и говорило телевидение. Но на деле все обстояло иначе, чем в красивых репортажах и статьях.

Их экипировка полностью закрывала тело и лишь по голосу можно было понять, кто скрывается под формой. Один из конвоиров повернул к заключенной голову и сказал:

‒ Эпплджек, я не думала, что после нескольких лет встречу тебя так.

Голос, который Эпплджек так боялась услышать больше всего, выбил ее из колеи. Кобыла промолчала несколько мгновений и, собравшись с мыслями, ответила с укором:

‒ “Искатели”, значит. Могу поздравить тебя: ты пошла по моему пути, пути наших родителей и пути всех Эпплов. Как и хотела.

‒ И я иду по этому пути с гордостью.

‒ А довольна ли ты этим путем, сестрица? ‒ с грустью спросила Эпплджек.

‒ Как видишь, толпы линчевателей собрались не по мою душу, ‒ сухо отрезала младшая Эппл.

 ‒ Что правда, то правда. Но все-таки я всегда хотела видеть тебя миролюбивым жеребенком, не упустившим шанс беззаботно встретить детство, как когда-то его упустила я.

‒ Ты просто боялась, что я превзойду тебя! ‒ со злостью выплюнула Эппл Блум.

Эпплджек решила промолчать. Ей явно не под силу изменить мнение младшей сестры. Эппл Блум молчала, явно показывая, что желание слушать сестру у нее отпало. Без спешки, в тишине, она продолжила путь меж стен из полицейских щитов. Голова оранжевой земнопони дернулась: со стороны одного из рядов охраны, где было меньше всего народу, послышались крики, отличавшиеся от общего гула толпы: “Стой! Я приказываю тебе остановиться!”

Небольшое серое пятнышко со всей прытью убегало от поницейского. Силуэт по мере своего приближения принимал черты одной знакомой гриффины.

‒ Да стой ты, дрянь мелкая! ‒ немолодой поницейский кое-как пытался догнать юную птичку. И вот уже черты лица малышки стали отчетливо видны.

 “Это… это та малютка”, – прошептала Эпплджек

Во время судебных процессов, что продлились неприлично долго, она получила десятки писем. Среди них выделялись обильно украшенные блестками, стикерами и рисунками, розовые открытки. Было понятно, что их автор был молод. Эпплджек некоторое время было дозволено писать и отвечать на письма. От семьи радостных вестей не было, укоры и гневные замечания от бабули Смит и одно письмо от Биг Макинтоша с весьма коротким содержанием: “Я понимаю”. И лишь недолгая переписка с маленькой гриффиной по имени Габби радовала кобылу.

Надолго врезалась в память Эпплджек полная радости малышка, что подбадривала ее. И сейчас она со всей скорости мчится к ней. Габби вспорхнула крылышками и перелетела через стену охраны. Два охранника вышли из строя и подошли к гриффине, намереваясь увести ее. Однако, Эппл Блум подняла копыто подошвой вперед, останавливая охранников.

‒ У вас тридцать секунд.

‒ Спасибо, ‒ Эпплджек кивнула в знак благодарности, подошла к малышке и обняла ее.

‒ Хей, кто же у нас тут? Малышка Габби! Ты ведь понимаешь, что нельзя вот так просто убегать от охраны? ‒ Эпплджек взъерошила перья на ее макушке.

‒ Я знаю. Но я хотела увидеть тебя еще раз. Почему ты перестала отвечать на мои письма? Я писала тебе каждый день. Ну почти каждый, ‒ смущаясь добавила Габби с поникшей головкой. ‒ Но все-таки почему ты мне не отвечала? Я думала, что ты на меня обиделась или забыла про меня.

Гриффина жалобно глядела в глаза старшей пони, ожидая ответа.

‒ Так сложились обстоятельства. Я на тебя не в обиде и тем более не забыла. Мы еще сможем пообщаться, ‒ Эпплджек повернула голову к сестре. ‒ Ведь так?

Эппл Блум кивнула в ответ. Этого было достаточно, чтобы дать надежду.

‒ Я буду писать тебе каждый день, ‒ убедительным тоном сказала Эпплджек и обняла гриффину потеревшись щекой о серые перья.

‒ Обещаешь? ‒ сказала Габби, немного отстраняясь от кобылки. Один из полицейских подошел к ней, чтобы увести. Гриффина помахала когтистой лапкой на прощанье.

‒ Конечно же обещаю, ‒ оранжевая кобылка помахала в ответ стараясь не показывать слезы.

Как только строй охраны сомкнулся, а малышка исчезла из виду, Эпплблум слегка толкнула свою сестру и сказала: “Пошли”. Эпплджек еще раз обвела взглядом толпу надеясь заметить Габриэллу, но не найдя ничего вернулась к своему пути. Несколько минут, казалось бы растянулись в разы. Толпы собравшихся постепенно оставались позади, а Эпплджек все ближе и ближе приближалась ко входу тюрьмы. Несколько пони на вышках зашевились. Раздался противный скрип и массивные ворота раздвинулись, впуская новую постоялицу внутрь. Эпплджек медленно побрела к своему будущему дому, стараясь не вглядываться в пустые, обнесенные сетчатым забором участки для выгула заключенных. “Должно быть разогнали всех ради такого гостя”,  ‒ подумала она про себя.

К Эпплджек подошли новые конвоиры. Искатели развернулись и не спеша пошли в штаб своего корпуса. Один из них остановился и сказал:

 ‒ Могла бы просто подчиниться приказу и мы бы встретились в более дружественных обстоятельствах.

В голосе Эппл Блум прозвучали сочувствие и грусть, что довольно быстро сменились злостью:

‒ Разве Гриффонстоун стоил того? Сколько пони не вернулись на родину и ради чего? Ради этих птиц, что забудут о них!

Внутри шлема прокатились несколько слезинок, она резко развернулась и собиралась уйти прочь, но остановилась на секунду, услышав мягкий голос старшей Эппл.

‒ Эпплблум, сестричка моя, однажды ты поймешь ради чего живут солдаты, ‒ без всякой злости, укора или скрытого умысла она процитировала своего старого друга. ‒ И когда это произойдет, ты узнаешь ради чего я сделала то, что сделала.

Цепи кандалов звякали, ударяясь о холодный пол тюрьмы, оранжевая форма из неприятного материала терлась о шкурку. На комбинезоне будто клеймом, вышиты пять символов “EP627”. Размышляя о своем, она слепо брела за охраной к своей новой комнате. Иногда украдкой оглядываясь, она замечала, как многие из заключенных в своих камерах стоят по стойке смирно и с копытом у головы приветствуют ее, даже некоторые пони из охраны отдали честь. И вот, заходя в тюремный блок, она увидела несколько десятков пони, своеобразно встречающих Эпплджек: одни молча отдавали честь, другие вразнобой наигрывали мотив старой солдатской песни, постукивая копытами по прутьям решетчатых дверей. Спустя стольких лет она наконец воссоединилась со друзьями, с теми кто вышел из горящего города. Это еще больше давило на и так изрядно потрепанные плечи.

С писком решетка отъехала в сторону, впуская новую постоялицу. Эпплджек оглядела новое пристанище: серые стены и потолок, раковина с удивительно чистым туалетом, лежак в одном углу и низкий стол в другом. Дверь закрылась с тем же противным звуком и один из охраны обратился к ней:

‒ Мэм, простите, но думаю вам будет приятно это видеть, ‒ через зазор между решетками жеребец передал газету. ‒ Свежая, утренний выпуск.

Эпплджек подхватила газету, и поблагодарила пегаса: “Спасибо”. Тот еще раз отдал честь и вернулся к своим коллегам.

Заинтересованно глянув на обложку газеты она бросила ее на свою койку. Присев рядом с ней, она немного пошуршала бумагой и оглядела первые заголовки: “Преступники получили по заслугам”, “Герой за решеткой” и прочее. Борясь за внимание, журналисты не скупились на голословные высказывания и не стеснялись врать.

За несколько лет судебных разбирательств она стала целью многих СМИ, от простых желтых газетенок, пытающихся заработать себе имя за счет разжигания конфликтов, до титанов новостной индустрии, желающих заработать на горячей теме. Одни обвиняли ее во всех мыслимых и немыслимых преступлениях, другие сочиняли омерзительный конспирологические теории. Читать подобное творчество было невозможно.

Но кое-что заставило одну слезинку разбиться о листы газетной бумаги, а потом еще одну, и еще, и еще. “Восстановление мертвого города!” ‒ гласил заголовок, а под ним фото десятков, если не сотен грифонов и добровольцев пони, восстанавливающих Гриффонстоун. Слезы радости прокатились по шерстке. Пружинный матрас скрипнул, когда кобылка легла. Эпплджек сжимала газету с улыбкой на мордочке, все их труды были не напрасны. Город что хоть и на мгновенье сплотил народы, вновь воспрянет из пепла усилиями пони и грифонов. “Все это не напрасно.” ‒ Тихо прошептала Эпплджек.

“Надвигаются превосходящие силы противника, сворачивайте эвакуацию. Оставьте город и отступите ближе к границе для перегруппировки. Выполняйте, Сендмеир”, ‒ запись радиопередачи проигралась еще раз при нажатии кнопки.

  Тусклое мерцание панели скафандра было единственным источником света в замкнутом модуле управления. Уставшие глаза уже клятый час смотрели в никуда. Эпплджек была в смятении: она не вывела приказ начальства на частоту союзников. Он дошел лишь до нее. С одной стороны друзья, напарники, братья и сестры по оружию, с другой почти двадцать тысяч мирных грифонов, просто оказавшихся на линии огня.

На экране кабины скафандра Эпплджек заметила маленькую фигуру грифончика, что своими коготочками дергал за свисающую с разгрузки тканевую ленту. Боевая машина в два с половиной метра ростом, обратила свой взор на птенчика, что казался до смешного маленьким на фоне металлического гиганта. Со скрежетом сервоприводов, скафандр опустился на одно колено. Единственный глаз на голове машины посмотрел на серую гриффину, механические конечности потянулись к ней. Пташка чуть отпрянула, опасаясь их. Солдат поманил ее и та, немного осмелев, подошла ближе. Холодный металл аккуратно обхватил гриффину за туловище и приподнял, поставив ее на уровень объектива скафандра, а после солдат поднялся с колена. Голубоватый свет объектива немного слепил малышку, заставляя щурить глаза. Из динамиков скафандра раздался приятный голос:

‒ Эй, а разве деткам не запретили гулять?

‒ Я просто хотела поговорить хоть с кем-нибудь из пони. Меня, кстати, зовут Габриэлла, но для всех я Габби. Ну а как вас зовут? ‒ писклявым голосом сказала мелкая гриффина, цепляясь когтями за пальцы.

‒ Привет, Габби. Приятно познакомиться. Я Эпплджек, но ты можешь звать меня Джеки. Так о чем ты хотела поболтать? ‒ мягкий, приглушенный голос кобылки прозвучал из укрытых броней динамиков.

‒ Ну… Деда Граф говорит, что вы пришли, чтобы забрать нас. А ещё он говорит, что город скоро разрушат. Это правда? ‒ гриффина жалобно посмотрела прямо в объектив.

‒ К сожалению, да. Скоро сюда придут плохие пони, но не бойся ‒ мы здесь, чтобы спасти вас. Корпорация поможет всем грифонам, даст новый дом на время, пока весь это кошмар не закончится, ‒ сказала Эпплджек и пальцем металлической лапы погладила головушку малышки, успокаивая ее.

‒ А что будет с городом? Я не хочу уходить, тут мой дом, моя семья и мои друзья, ‒ сказала малютка с поникшей головой.

‒ Боюсь, Габби, но тебе и всем грифонам все-таки придется уехать. В городе будет небезопасно, но не беспокойся, мы пришли чтобы помочь всем вам без исключений. ‒

‒ Точно? Вы обещаете? А вы не обманываете? ‒ малютка не унималась.

Солдат аккуратно поставил гриффину на землю. Рука скафандра потянулась к сумке на поясе. Немного порывшись в ней, Эпплджек выудила оттуда небольшой тюбик яблочного джема в невзрачной упаковке и, снова опустившись на одно колено, она протянула лакомство Габби, проговорив:

‒ Я обещаю.

Эпплджек еще несколько минут простояла, глядя вслед убегающей к своей семье гриффины. Она оглядела центр города: многие дома опустели, по улицам раскидан мусор, который убирать теперь не было нужды, ведь этих самых улиц может и не стать.

Ее солдаты заняты своими делами. Кто-то тащил ящики с медикаментами для пострадавших грифонов. Машины, загруженные под завязку вещами первой необходимости, уезжали в сторону окраин города. Малочисленные операторы скафандров, оставшиеся в центре Гриффонстоуна, помогали собраться семьям, что еще не были эвакуированы. И их судьба висела на волоске.

Эпплджек напряженно выдохнула и фыркнула. Решение, которое она считала наиболее верным, было принято. Оператор потянулась к панели управления, нажав на несколько кнопок, она подвинула микрофон нашлемной гарнитуры ко рту:

 ‒ Сендмеир на связи. Пришли весточки из штаба, эвакуацию хотят свернуть. По приказу мы должны отступить для перегруппировки с основными силами. Все мы прекрасно знаем, чем это закончится: руины и смерти тех, кому просто не повезло остаться. Не буду врать и скажу сразу, дела у нас всех, откровенно говоря, не самые лучшие. Больше пяти батальонов скачут галопом по наши души и я не позволю себе бросить наших пернатых братьев и, поджав хвост, сбежать, бросив всё, за что мы сражались. Гриффонстоун будет разрушен основательно, но все же у нас еще есть шансы вытащить гражданских, если нам это удастся. Нет, когда нам удастся. Все те усилия и столько смертей будут не напрасны. Всем тем, кто откликнется и не оставят город, я скажу сразу: вероятно, мы не вернемся, а даже если и вернемся, то нам будет светить трибунал. Но я не собираюсь отступать и бросать то, что мы обороняли такой ценой.

Несколько минут динамик радиостанции молчал. Кобыле эти минуты ожидания казались вечностью. Тишину прервал шум помех, доносящийся из динамика, за которым последовал доклад:

‒ Говорит Метал-5. Мы остаемся. Повторяю, мы остаемся.

Следующие несколько минут радиостанция не замолкала, передавая сообщения о желании продолжить эвакуацию. Сотни голосов заполнили недавно пустующий эфир, капитаны отрядов, предводители взводов, звенья пегасов откликнулись на обращение.

Эпплджек вернулась из воспоминаний и, смахнув катившуюся слезу, сконцентрировалась на стоящих перед ней солдатах корпорации. Жеребенок на дыбах – символ корпуса “Искателей” был единственной знакомой деталью на броне пони, стоящих перед ней. Твердо опирающиеся на одни только задние копыта, от головы до пят закованные в черную, как сама ночь, броню и смотрящие сверху-вниз на простых пони через темные и безжизненные объективы визоров. Если они и не внушали страх, то точно заставляли нервничать окружающих. Охрана сделала шаг назад, опасаясь подходить слишком близко, в то время как Эпплджек твердо стояла перед ними.

‒ Генеральный директор тут ведь? ‒ прямо спросила кобыла. Она не удивилась, когда узнала голос одного из искателей.

‒ Да. И он ждет тебя, ‒ сказала Эппл Блум и повернулась в сторону охраны. ‒ Снимите с нее накопытники.

Один из единорогов в спешке подхватил ключи магией и через минуту противные браслеты спали. Эппл Блум жестом приказала лишним пони оставить их, после чего открыла двери на задний двор тюрьмы и пропустила вперед сестру. Луна на темном небе освещала зоны для выгулов заключенных, в которых они обычно проводили часть своего дня. Но сейчас на пустом поле парил на четырех турбинах самолет вертикального взлета и посадки, или кратко – СВВП. Ей за всю свою жизнь довелось пробыть в подобных аппаратах достаточно и когда знакомый гул ударил по ушам, она не шелохнулась.

На опущенном трапе стоял знакомый пегас, а подле него стояли еще двое искателей. Несильные волны ветра обдавали оранжевую тюремную форму и заставляли гриву слегка покачиваться. И чем ближе кобылка подходила, тем потоки воздуха становились сильнее. Пегас довольно улыбнулся и сказал:

‒ Эпплджек, давно не виделись! Поднимайся, есть несколько вещей, которые нам нужно обсудить, ‒ директор копытом поманил за собой бывшего военного. Оранжевая земнопони ступила на борт самолета вместе с двумя солдатами корпуса.

‒ Что тебе нужно, Бладвинг? ‒ прямо спросила Эпплджек.

Кремовый пегас сел на одно из многочисленных мест и указал на сиденье напротив. Кобыла оглядела крупный транспортник и присела на предложенное место.

‒ Эпплджек, подруга моя, надеюсь вы понимаете, что ни одно слово, сказанное сегодня, не должно покинуть салон этого самолета? ‒ утверждающие сказал пегас.

‒ Бладвинг, я знакома с тобой еще со времен, когда ты делал первые шаги в качестве генерального директора и основывал ликвидаторов LSLP. И прекрасно знаю, что если ты являешься лично, то на пороге намечается что-то масштабное, ‒ с уставшим вздохом произнесла Эпплджек. ‒ Когда ты последний раз прибыл за мной в Люпинию, я спустя месяц уже жарила свой круп в песках Аравии.

Эпплджек посмотрела на четырех искателей надеясь увидеть хоть какой-то интерес сестры к себе. Но они лишь сидели друг напротив друга и изредка двигались. “Наверное, обсуждают что-то по внутренней связи”, ‒ подумала кобылка и повернувшись к директору продолжила:

‒ Я бы охотнее узнала о судьбе сестры, но как понимаю, ни от тебя, ни от нее я ничего не услышу. И раз так, то спрошу о другом: что за тартар творится в стране?

‒ Страна готовиться к войне, моя дорогая Эпплджек. И все? что ты прошла за свою жизнь, будь то LSLP, Люпиния или Аравия покажутся тебе жеребячеством . То, что грядет, станет самой кровопролитной войной за всю историю Эквуса. Люпиния, ОКГ, Патра-Церви и Корбия, объединившись в альянс, пойдут на нас. Даже если учесть, что цервиды и корбийцы лишь связаны союзническим договором с грифонами и люпинцами, то ОКГ с Люпинией имеют серьезные планы на нашу страну, ‒ со всей серьезностью сказал Бладвинг.

‒ Быть того не может. Это больше походит на алчных грифонов. Но Великие Магистры орденов и Король Люпинии бы на такое не пошли. Эквестрия с волками в дружеских отношениях уже более десяти лет, ‒ Эпплджек не могла поверить в слова директора, но она крайне сомневалась, что он лжет, особенно сейчас.

‒ Эпплджек, сколько ты была отрезана от внешнего мира? Лет пять, шесть? Люпиния изменилась. И далеко не в пользу короля и твоих любимых рыцарей. Но оставим эту историю на другой раз. Я пришел к тебе с одной просьбой, ‒ он сделал небольшую паузу и продолжил, ‒ вернись в строй, Эпплджек. Сейчас я работаю над очередным проектом: корпус “Грешники”. Я хочу дать шанс провинившимся пони искупить свои ошибки. И я буду рад видеть тебя в их рядах.

Эпплджек потерла лоб ногой и с хитростью в голосе сказала:

‒ Мда, ты мне уже зарезервировал местечко, да? А раз так, то я играю в твоих планах определенную роль. Так ведь?

‒ В основном. Я лишь хотел навестить старую подругу и нашел для этого довольно печальную причину. Но все же частично ты права. Под твоим контролем окажутся пятеро кобыл, чьи способности и поступки в криминальных кругах подходят для моей задумки.

Бладвинг довольно улыбнулся заметив заинтересованность своей подруги. Он предполагал, что Эпплджек уже была согласна, но все же решил добавить:

‒ И добавок ко всему тебя ждет частичное восстановление в звании, пускай в таких кругах более приветствуется уважение, чем лычки, но думаю тебе будет приятно видеть капитанское звание.

‒ Смерть в скафандре всяко лучше, чем медленное гниение на матрасе. Так что, Бладвинг, я увижу досье моих будущих друзей? ‒ уверенно сказала Эпплджек смотря через иллюминатор на виднеющийся офис корпорации.

СВВП сбавил свою скорость, заходя на посадку. Множество огоньков на платформе мигали пилотам. Зависнув над буквой Н, нарисованной желтой краской, самолет начал потихоньку снижаться. Из днища выскользнули трое шасси, позволив ему приземлиться. Гул двигателей постепенно утих, ознаменовав успешную посадку. С механическим скрежетом трап летательного аппарата опустился, ударившись о бетон. Бладвинг первым встал со своего места и сказал:

‒ Должно быть приятно вернуться в знакомые места, не так ли Эпплджек?

‒ Да, как ни крути, я скучала по свободе, ‒ Эпплджек сошла с трапа, оглядываясь на величественные небоскребы корпорации. ‒ Центральный офис стал гораздо больше, чем я его помнила.

‒ Мы постоянно развиваемся, ‒ с улыбкой ответил Бладвинг, собираясь последовать за кобылой, но одна из искателей отвлекла его.

‒ Сэр, для встречи Миднайт и дракона все готово, ‒ сказала подошедший солдат.

‒ Спасибо, Динки. Скажи Эпплблум, чтобы весь Искатель-1 был в полной боевой готовности. Пора встретить претендента номер два, ‒ отдал приказ Бладвинг.

Кобылка, закованная в броню, тут же пошла в сторону уходящих товарищей.