Великая Война: Битва за Сталлионград

Пролог

2 июня 1011 года от изгнания Луны армия чейнджлингов перешла границу Эквестрии и вступила в бой с пограничными эквестрийскими дивизиями. Так началась Великая Война, положившая конец миру, длившемуся 1000 лет.

За несколько недель дивизии перевертышей заняли такие стратегически важные города, как Ванхувер — один крупнейших портов и военно-морская база эквестрийского флота в Лунном заливе. А также Толл Тейл со своими фермерскими угодьями и железной дорогой на Ванхувер, что позволило чейнджлингам быстрее получать снабжение.

Сталлионград не остался в стороне. Генеральный секретарь Василий и партия понимали, что как только с Эквестрией будет покончено, то участь остальных стран на Эквусе – это лишь дело времени.

“Империалистические амбиции Кризалис – это апофеоз капиталистической системы. Ресурсы, фабрики, заводы, рабочие, армия — все это принадлежит королеве. И если Кризалис не дать отпор сейчас, то военная машина чейнджлингов поглотит всех нас. Знайте же, мы сражаемся не только за свою Родину и независимость, мы сражаемся за каждого рабочего Эквестрии. Вместе мы победим!” — речь Генерального Секретаря ЦК Сталлионградской Коммунистической Партии Василия Панцушенко в официальном объявлении войны королеве Кризалис.

Несмотря на первые успехи Красной армии на разных участках фронта, красноармейцы не смогли переломить ситуацию, так как эквестрийские военные оказались совершенно не готовыми к настоящей войне. 1000 лет мира сильно сказалось на боеспособности их вооруженных сил. Единственные, кто давал достойный отпор перевертышам, — это королевские ВВС, в особенности эскадрильи Вондерболтов и королевская гвардия. Но их было очень мало в сравнении с подготовленной и обученной армией чейнджлингов.

Спустя месяцы тяжелых сражений пал Кантерлот, что очень сильно отразилось на боевом духе эквестрийской армии. Главнокомандующий Красной армии, Нестор Лунин, принял решение отвести все дивизии на территорию Северяны и готовиться принять бой на родной земле.

8 августа 1012 года от изгнания Луны была сформирована группа армии “Север”, которую возглавил прославленный хайвсмаршал и теоретик блицкрига Триммель. Он намеревался покончить со Сталлионградом в течение одного месяца. Но маршал перевертышей не учел того, что ему предстоит сражаться не с разложенной от коррупции и недостаточно финансируемой армией, а вполне с боеспособной военной силой.

Первые две недели, казалось бы, успешного наступления вскоре стали превращаться в затяжную войну на истощение. Блицкриг буксовал. В Туманных Холмах, как костью в горле перевертышам встала Зимняя крепость и ее не дрогнувший гарнизон. В лесах копытного края активизировались партизаны. Многие пони сбегают из сел от оккупантов, начиная вести против них диверсионную деятельность, где малыми группами, а где вполне мощными ячейками. На востоке страны чейнджлинги так же не смогли выполнить ключевые задачи. Несмотря на то, что они смогли прорвать оборону Красной армии, но вот взять ключевой порт, Петерсхуф, им не удалось.

К концу сентября линия фронта протягивалась вдоль реки Северяна. Желанный трофей, город Сталлиоград был совсем близко. Но Красная армия не намеревалась сдавать город без боя. Вдоль реки они подготовили линии траншей, бункеров, минных полей и ДОТов. Чейнджлинги дорого заплатят за штурм этих укреплений.

---

9:30. 30 сентября. Штаб группы армии “Север”.

Генералы и офицеры королевской армии собрались вокруг широкого стола с картой, которая отражала положение дел на фронте. То и дело где-то в тылах у чейнджлингских войск отмечались очаги сопротивления. В особенности в Туманных холмах, лесах Копытного края и Петерсхуфа. Позиции чейнджлингов были прочерчены вдоль реки Северяны и до самого побережья, пока она не впадает в Каменное море. А прямо через реку находился Сталлионград. На расстоянии вытянутого копыта.

Триммель не мог понять, где же он совершил ошибку. Где его офицеры совершили ошибки.

— Мы должны были быть в Сталлионграде еще в конце августа и принимать капитуляцию их правительства. А вместо этого мы лишь в сентябре созерцаем столицу коммунистов, но не можем прорваться к ней. – Хайвсмаршал оглядел генералов своим пристальным взглядом. Кто-то отводил глаза, не желая пересекаться взглядом с разозленным чейнджлингом. Кто-то не боялся глядеть ему в глаза, по праву считая, что в его действиях не было допущено ошибок.

— Генерал-лейтенант Андерсад. Может вы, мне объясните, как на вашем участке фронта, в Туманных холмах образовался очаг сопротивления? Зимняя крепость уже в глубоком тылу и сковывает собой целую дивизию. 63-ю дивизию, которая первой вошла в Кантерлот. – обратился Триммель к одному из генералов. Андерсад был уже зрелым перевертышем и являлся ветераном войны с Оленями и так же отличился в боях на территории Кристальной Империи. Но никакие заслуги не уберегут от гнева хайвсмаршала.

— Господин хайвсмаршал, северяне сражаются фанатично до последнего солдата. У крепости вековые стены, но все еще крепкие. Если вы мне выделите химическое оружие, то крепость падет завтрашним утром, – уверенно произнес Андерсад, гарантируя своему маршалу успех.

Триммель сверил его еще раз своим сверлящим взглядом, прежде чем ответить.

— Делайте все, что посчитаете нужным, но избавьтесь от защитников крепости у себя в тылу и перебрасывайте освободившиеся силы на линию фронт под Сталлионград. Вас обеспечат газом для этих целей. – В этот раз он решил смилостивиться над генерал-лейтенантом и дать ему возможность самому решить эту досадную проблему.

— Теперь, что касается Петерсхуфа. У нас теперь нет времени затрачивать силы и ресурсы на взятие города. Берем город в блокаду, как с земли, так и с моря. Уничтожайте все конвои и корабли, что попытаются выйти или войти в порт. Защитники заплатят за свое сопротивление своим голодом и голодом горожан, – маршал был более чем уверен, что они захватят столицу даже раньше, чем войска Красной армии в городе вместе с жителями начнут голодать. – Наша основная цель, форсировать Северяну и взять город в клещи с запада и востока. Нужно лишь сконцентрировать крупные группировки на флангах, чтобы удалось прорваться через укрепления пони. Центр дрогнет, когда осознают, что могут оказаться в окружении.

Триммель осмотрел своих офицеров, чтобы удостовериться, что они ознакомились и уловили суть его стратегии.

— Наступление начнется через 2 дня, в 6:00. За это время ваша обязанность подготовить свои дивизии к форсированию реки. Разойтись.

---

6:55. 1 октября. Зимняя крепость. Туманные холмы.

Несколько часов продолжается артиллерийский обстрел крепости. Красноармейцы укрылись в казематах и подвалах крепости, чтобы пережить это кошмар. В ушах то и дело постоянно свистят падающие снаряды, а с потолка сыпется побелка и штукатурка.

Уже месяц 12-й стрелковый полк 77-ой дивизии удерживает крепость, не давая значительным скоплениям войск противника беспрепятственно пройти через Туманные холмы.

Раннее утро всегда начинается с артобстрела, следом несколько попыток противника прорваться внутрь и захватить казематы. Но всякий раз натыкались на плотный огонь винтовок и пулемётов.

Потери обеих сторон были велики. От полка оставалось несколько сотен штыков, а боеприпасы, что хранились внутри крепости так же подходили к концу. Но командиры и старшины продолжали поддерживать боевой дух солдат и исполнять свой воинский долг.

По казематам бежал пони в длинной темно-серой шинели, пробираясь через некоторые небольшие завалы. Протиснувшись через упавшие балки, он поправил свой пояс с кобурой, в которой находился Наган и побежал дальше.

— Комрот! Где комрот Васильев?! – кричал во все горло жеребец, продолжая бежать, пока не пришлось прижаться к полу от очередного упавшего снаряда. Он взглянул на часы, сверившись по тому через, сколько обычно прекращался обстрел.

“Еще 5 минут”

Поднявшись с пола, он снова побежал и завернул в помещение, где обнаружил красноармейца.

— Товарищ боец, где комрот?

— Здесь… товарищ комиссар, — указав копытом на завал, ответил солдат. И тогда пони увидел, что потолок обвалился, а под ним виднелись копыта их старшего командира. Комиссар снял фуражку и вытер пот со лба.

— Твою ж кобылу… — он еще минуту смотрел на похороненное под завалом тело Васильева и, вздохнув, одевает фуражку обратно на голову. – Боец, найди старшину Данилова, передай, что я жду его в комнате коменданта крепости.

Красноармеец поднял копыто к виску, отдавая честь, и побежал по казематам исполнять поручение комиссара.

Служащего Сталлионградского комиссариата звали Громов. Он сам решил выбрать себе такое имя, когда ему исполнилось 12 лет и при получении своей кьютимарки. В семьях северян имена дают, какие захотят, хоть эквестрийские, хоть северянские, но не кому не запрещают сменить его при получении гражданского паспорта. Вот и Громов был не исключение, посчитав, что имя, данное ему матерью, Персиковый Джем не слишком хорошо звучит для его будущей работы.

Жеребец с детства мечтал о том, чтобы служить своей родине. Поэтому поступил в Сталлионградское Краснознаменное Училище. Раньше, училище называлось Военной Академией имени фельдмаршала Романова. В ней учились юнкера – юные жеребцы и кобылки, дети старой северянской аристократии и будущие офицеры. После Зимней революции и установления власти Советов академия не сменила своего предназначения, в ней стали учиться будущие командиры Красной армии, командиры внутренних войск, а так же сотрудники комиссариата.

Война застала его уже на последних курсах обучения. Армии нужны были командные кадры для свежо сформировавшихся дивизий, полков, рот. И по велению партии, руководство училища было обязано предоставить выпускников последних курсов для пополнения командного состава Красной армии.

Так судьба и занесла его сюда. Сначала полк принял свое боевое крещение в Кристальной Империи, а после начал отступление в Туманные холмы, когда поступили соответствующие приказы.

Громов в полку довольно просто нашел общий язык с бойцами, ибо все они, в том числе и он, были из простых семей. Крестьяне и рабочие. Но служебная дружба с солдатами все же не мешала ему исполнять свои прямые обязанности. Пару раз ему приходилось прибегнуть к расстрелу нескольких красноармейцев, которые струсив, попытались сбежать со своих позиций, и, чтобы предотвратить распространение панических настроений, Громову пришлось вынести им смертный приговор за трусость и бегство с поля боя.

Но к счастью, это были единственные случаи, где вместо мотивирующих речей и личного примера ему пришлось прибегнуть к этим крайний мерам поддержания дисциплины.

В Зимней крепости уже был небольшой гарнизон пограничных отрядов, но этого было явно недостаточно для отражения предстоящего наступления чейнджлингов. Поэтому 12-му полку было приказано занять крепость и подготовить ее к вторжению неприятеля.

И так с самых первых дней осады, защитники крепости отражали наступление перевертышей. К сожалению, на других участках фронта чейнджлингам удалось порвать оборону Красной Армии, и Зимняя крепость оказалась в окружении. А силы защитников, несмотря на упорство и смелость продолжали таять день за днем.

Через 5 минут в помещение заглядывает старшина Данилов, за которым посылал комиссар.

— Товарищ комиссар, вы хотели меня вид… — тут его речь обрывается, когда он замечает под завалом тело, на рукаве которого виднелся знак отличия комрота. – Ёшкин кот. Эт шо получается, мы лишились и комрота тоже?

— И комрота тоже, – коротко кивнул Громов, закуривая свою последнюю сигарету. В общее, у него не было явного пристрастия к этой вредной привычке. Потребность выработалась во время войны, когда он сильно начинал нервничать. Этот случай не исключение.

— Таки…кто теперь командует? Если старших командиров больше не осталось? – подходя к комиссару, спрашивает старшина и садится напротив него. Данилов был красноармейцем из “старой гвардии”. Участвовал в Зимней Революции и воевал с силами белогвардейцев и интервентов Эквестрии. К Великой Войне он был уже с седой гривой, вместо блондинистой, а бурая шерсть уже не была такой яркой и с возрастом становилась тускней. Лишь его взгляд, ярко-зеленых глаз оставался таким же “живым”, как и в молодые годы.

— По уставу, в отсутствии старшего командира, по тем или иным причинам, командование переходит в копыта комиссара подразделения. – Выдыхая дым от сигареты, проговаривает Громов, взглянув на пожилого красноармейца, пытаясь найти в его реакции то, что выдаст в нем недовольство данной перспективой. Но Данилов лишь вздохнул и ответил ему.

— Выбора то и нет, товарищ комиссар. Не в то время, не в том положении уже мы, как в старые времена командиров по решению солдатских комитетов назначать. – Старый пони прекрасно осознавал положение остатков их полка. Устои, что установились после Зимней Революции, с приходом к власти Василия Панцушенко поменялись, а другие отменены. В том числе и выборность командиров. Первоначально, в Красной армии данное решение, об упразднении солдатских комитетов, было воспринято негативно, в особенности среди тех, кто начинал Революцию. Но постепенно, все недовольно начало утихать.

— Ну, так, какие будут приказы, товарищ комиссар?

Громов в последний раз затянулся папиросой, смог, наконец, совладать со своими нервами и бросил окурок на пол, притоптав его копытом. Затем комиссар сверился со своими часами.

— Скоро жуки предпримут очередной штурм казематов. Распределите оставшиеся патроны, чтобы бойцам хватило хоть, насколько то выстрелов и готовимся принять ближний бой, – ответил, наконец, тот, давая распоряжения старшине, чтобы тот после этого передал все красноармейцам, которые все еще могут стоять на копытах и сражаться.

У них не было возможности пробиваться к своим, как и не было возможности отбросить противника и снять осаду с крепости. Было только два варианта. Сложить оружие и сдаться, тем самым дав оккупантам возможность распоряжаться их жизнями. Но Сталлиоградская пропаганда не дремала, и заранее готовила всех красноармейцев к тому, что ждет их в плену у чейнджлингов. Смерть покажется милосердием. Поэтому, все, что им оставалось, это продать свои жизни подороже.

Но штурм задерживался. Громов не мог понять почему. За время осады он четко выучил, во сколько перевертыши проводят артобстрел и во сколько начинают атаку. Были и ночные попытки взять казематы, которые так же не увенчались успехом, и поэтому враг быстро отказался от этой идеи.

Но вскоре тишину нарушил очередной свист летящих снарядов.

“Еще один артобстрел?”

Снаряды упали на территории крепости и рядом с казематами, но не взорвались. Вместо этого, они начали выпускать из себя густой, бледно-зеленый дым, который мигом начал распространяться по крепости.

Комиссар, увидев это, тут же осознал, что это был за дым. Химическое оружие. Последний довод чейнджлингов.

— Газ! Газовая атака! Быстрее, берите повязки, намочите их и обвязывайте лицо! – немедленно отдал команду Громов. У полка не оказалось противогазов, так как никто не ждал, что чейнджлинги станут применять на войне такое подлое и смертоносное оружие. А получить средства защиты не успели, так как оказались в окружении в Зимней крепости. Командиры в подобных ситуациях не находили лучшего решения, кроме как использовать мокрые повязки. Но эффективность этого решения Громову и оставшимся солдатам полка предстояло проверить это впервые.

Газовое облако в короткие сроки распространилось по всей крепости. Чейнджлинги точно знали, сколько именно понадобится смертельного оружия, чтобы наверняка вытравить защитников.

Солдаты кашляли кровью в свои повязки и пытались, хоть как-то спастись. Но все было тщетно. Бежать было некуда. От этого врага не защитят толстые стены фортов и казематов. Пони падали, на землю закашливаясь кровью. Некоторые выхаркивали куски своих легких. И такими темпами химическое оружие выкашивало оставшихся защитников крепости, не щадя никого, включая раненых красноармейцев, что лежали в подвалах крепости на носилках и самодельных кроватях.

Вскоре, газ начал оседать и рассеиваться. Остатки погнал попутный ветер, дальше от стен Зимней крепости.

Спустя еще некоторое время, отряды чейнджлингов начали заполонять двор. Одетые в противогазы и уверенные в своей победе, они шли практически в расслабленном состоянии, натыкаясь лишь на мертвые тела красноармейцев.

Обер-лейтенант обходил казематы, вместе с тройкой солдат. Они стались не касаться тел мертвых пони. Скорее это было пренебрежение из-за обезображенного вида, нежели чем боялись своего же химического оружия.

Офицер убедился, что Снежная крепость под их контролем и обернулся к перевертышу, который нес на своей спине переносную вокс-станцию.

— Радист, передай в штаб, что очагов сопротивления в крепости нет.

Чейнджлинг, снимает рацию со спины и, поставив на пол, начал настраивать нужную волну для связи со штабом.

Но тут чейнджлинги услышали глухой кашель, который начинал усиливаться. Они взглянули в сторону источника звука и заметили, как одно из тел начало шевелиться и вздрагивать от сильного кашля, а изо рта вытекала кровь. Пони перевернулся на живот, сплевывая на пол скопившуюся во рту кровь, и начинал медленно подниматься, взяв винтовку и опираясь прикладом об пол, постепенно поднялся на копыта.

Чейнджлинги ошарашенные этой сценой не сразу заметили, что начали, двигались еще несколько тел, казалось бы, мертвых пони.

— О-обер-лейтенант, здесь же не должно было быть живых! – Проговорил один из солдат и попятился назад, прежде чем раздался винтовочный выстрел, и пуля сразила чейнджлинга до того, как тот решился бы бежать. Один из красноармейцев был еще в состоянии держать винтовку, чтобы выстрелить из нее, что собственно он и сделал. И вскоре выстрелы начали раздаться по всем казематам. А оставшиеся в помещении перевертыши начали выбегать наружу, поддавшись панике. Что было неудивительно. Полуживые пони, шатаясь и порой даже падая от приступов кашля, все равно продолжили преследовать жуков, посылая им вдогонку по одному или два выстрела, если могли. Кто-то даже смог настигнуть чейнджлинга в коридоре и заколоть его штыком.

Вскоре из казематов выходили уже не одиночные фигуры, а группы по несколько пони, и в общей сложности их было около двух десятков. Обмотанные окровавленными повязками, залитыми кровью глазами. Остатки 12-го стрелкового полка, пошли в свою последнюю, штыковую атаку.

Противник был обращен в бегство, и офицерам понадобилось много времени, чтобы принудить солдат к соблюдению дисциплины. Но эта контратака ярко заполнилась всем, кто был ее свидетелем.

Зимнюю крепость так и не удалось взять штурмом. Ее заняли повторно только через несколько часов, когда убедились, что живых теперь точно не осталось. А два десятка красноармейцев остались лежать на окраинах крепости. Встретив свою смерть, только тогда, когда прогнали неприятеля, и выполнили свой последний долг перед Родиной.

Триммель был вне себя от ярости, когда узнал об этом “инциденте с мертвецами”. Он распорядился, чтобы не одного слуху не распространилось по армии. Меньше всего он желал, чтобы войска были деморализованы подобным в канун заключительного наступления на Сталлионград, которое начнется завтра, и тогда, больше ничто не будет угрожать миру и процветанию Пакса Кризалис.

Глава 1. Линия Северяны

6:00. 2 октября. Сталлионград.

Город был на военном положении. Часть населения удалось эвакуировать до того, как линия фронта приблизилась к Сталлионграду. Оставшиеся же пони были либо старики, которым было некуда бежать или не было возможности, либо добровольцы, что помогают красноармейцам укреплять столицу, а так же бригады народного ополчения, состоящие из молодежи и стариков, готовых взять в копыта оружие и защищать родной город от неприятеля.

С самого утра пони начинали трудиться над возведением баррикад на улицах, на случай, если придется вести сражение в городе. Никто не испытывал оптимистичных иллюзий. Ибо переломить исход битвы в свою пользу будет трудно, и высока вероятность, что противник все же войдет в столицу, где сталлионградцам придется сражаться за каждую улицу и район.

Вся ответственность лежала на плечах главнокомандующего Нестора Лунина. В его силах и умениях было предотвратить худших исход событий грядущего сражения. Жеребец не спал несколько ночей, разрабатывая план обороны, пытаясь предугадать каждый шаг противника.

Сегодняшняя ночь была не исключением. Но в данный момент он позволил себе несколько минут отдыха. Встав из-за стола с тактическими картами, Лунин прошел по кабинету до окна и взглянул на панораму города, что была видна из Дворца Советов.

Дворец был грандиозным строением и весьма амбициозным проектом. Начали строить его через несколько месяцев после окончания короткой гражданской войны с бывшим офицерством царской армии и интервентами Эквестрии. Но строительство пришлось отложить, так как вскоре в стране начался голод и все усилия ушли на борьбу с ним.

Строительство возобновили после коллективизации и когда на полках магазинов, снова появилось достаточно продуктов для пропитания граждан. К началу Великой Войны строители успели возвести лишь основное здание. Верхние этажи были не готовы, как и место для статуи, посвященной героям Революции. Тем не менее, основная часть Дворца уже активно использовалась правительством. В нем расположился государственный аппарат власти, а так же штаб Красной Армии. В кабинете, которого, как раз и находился Нестор.
В дверь ставки командования постучались, тем самым отвлекая Лунина от своих мыслей и созерцания родного города.

— Входите, – сказал тот достаточно громко, чтобы находящиеся по ту сторону двери пони услышали его. Нестор обернулся как раз в тот момент, когда дверь отворилась, и в кабинет вошли жеребец с кобылкой в военной форме. Они отдали честь, приложив копыта к вискам, но обратился к главнокомандующему именно жеребец.

— Товарищ главком, по вашему приказанию, комдив Невский и комбриг Цветаева составили рапорты о состоянии своих частей. – отчитался по уставу пони, назвавшийся Невским. Жеребец был темно-серого окраса, с короткой черной гривой и голубыми глазами. Лет ему было не больше 26, но на нем уже виднелись следы войны в виде пары ран от шальных пуль, а на заднем копыте еще не до конца зажил ожог.

Кобылка, которая, по всей видимости, звалась Цветаевой, была бурого окраса, с каштановой гривой. Раньше, ее грива, видимо была длиннее и гуще. Сейчас же, было видно, что кобылке просто было не до ухаживания за ней. Грива была коротко острижена и в основном растрепана. Ее сложно было винить в этом, учитывая, сколько сейчас у командиров работы, обязанностей и ответственности. На вид моложе Невского, но не намного. Примерно на 2-3 года.

Оба получили внеочередные звания из-за смерти предыдущих командиров, а иных кандидатур на их места не было. Пришлось положиться на молодых и подающих надежды.
Нестор отдал им ответное приветствие.

— Вольно, товарищи командиры.

Пони подошли к Нестору и передали свои письменные рапорты лично в копыта главкома. Он начал бегло проходится по ним взглядом, не особо подробно вчитываясь в текст. Ему было важно общее представление. К счастью, ни одна из дивизий на оборонительных рубежах не имела каких-то проблем со снаряжением.

— Товарищ главком. Разрешите высказать предположения насчет противника? – обращается к нему комдив Невский.

— Разрешаю.

— Разведчики докладывают, что переветыши сосредоточили на флангах крупные силы для прорыва. Может, следует усилить нашу оборону на флангах?

— Чем? – Нестор отвлекается от чтения рапортов, посмотрев на жеребца. Командир хоть и был способным, но все еще сказывался недостаток опыта. Чтобы он сейчас ни предложил, Лунину нужно было разъяснить ему все, чтобы он не совершил стратегическую ошибку, которая будет им дорого стоить.

— Например, бригадой Цветаевой, что сейчас находится в резерве. Так, по крайней мере, мы снизим риск прорыва. – ответил молодой командир, уверенный, что предлагает правильное решение. Сама же Цветаева лишь краем своих темно-зеленых глаз глянула на него, но не стала вмешиваться в разговор.

— Товарищ Невский. Не позволяйте расположению войск неприятеля ввести вас в заблуждение, – произнес серьезным тоном Нестер, отложив рапорты, и поманил молодых командиров за собой, чтобы они подошли к карте. – Несмотря на то, что чейнджлинги создают видимость того, что их основными ударами будут наши фланги, главный же их удар всегда идет по центру. – Подробно все объяснил им, с помощью наглядного примера. После чего поднял взгляд на Невского.

— Танковые бригады в резерве не просто так, товарищ. Если наши фланги не удержатся, то нужны будут силы для ликвидации прорывов. Поэтому, мы не можем позволить себе использование танков на линии обороны. Особенно, учитывая тот факт, что у нас их ограниченное количество.

— Виноват, товарищ главком, не учел этот факт, – осознав свой промах, Невский все же не пожалел, что обратился с этим вопросом к Лунину, ведь тот доходчиво все объяснил, чтобы в будущем это не стало его оплошностью. – Разрешите вернуться к нашим частям?

— Идите.

Командиры покинули кабинет ставки командования и отправились в расположение своих частей армии. Нестер положил рапорты с стопку с остальными, когда закончил ознакомление и убедился, лишний раз, что армия была готова встретить противника.

— Второе поколение молодых пони вынуждено проливать свою кровь ради более светлого будущего, – послышался знакомый Нестору голос, и тот обернулся к дверям, чтобы увидеть его старого друга и нынешнего генерального секретаря Василия Панцушенко.

— Вася, что ты тут делаешь? Ты должен был давно эвакуироваться из города.

— Мое место с моим народом, Нестор. Разве я могу покинуть его в столь важное для него время? – слегка улыбнулся земной пони в круглых очках и, проходя в помещение, закрыл за собой дверь. Лунину нечего было ответить ему. Не мог же он принудить генерального секретаря покинуть столицу, пусть и в целях его безопасности. Они оба прошли Зимнюю Революции в юном возрасте и знают о войне не понаслышке.

— Скажи мне, Нестор, только честно. Сможем ли мы удержать столицу? – в вопросе Василия просочилась боль, с которой он признает тяжесть положения их армии и страны. Вероятно, он не раз обдумывал, правильно ли он поступил, ввязавшись в войну со столь опасным врагом. Эквестрия не смогла противостоять мощи Кризалис. Могут ли пони Северяны рассчитывать на иной исход?

Нестор ответил не сразу. Он тоже много задумывался об этом. Как главнокомандующий, он был обязан думать наперед и делать выводы из того, что есть. Жеребец взглянул на стратегическую карту, осмотрев отмеченные на ней позиции Красной Армии, номера дивизий и бригад, что сейчас расположились на оборонительных рубежах, чтобы защитить Сталлионград. Нахмурившись, он взглянул на своего друга и товарища.

— Мы удержим Сталлионград, Вася.

— Твоя уверенность обнадеживает, я верю в то, что ты можешь обеспечить нам победу, – Уверенность Лунина действительно вселила более оптимистичный настрой в генерального секретаря. Но, тем не менее, нужно было оставаться реалистами. Даже если они оставят врага, у них не будет сил, чтобы разгромить его. Для Василия настало время воспользоваться всем своим влиянием, чтобы это исправить.

Они отвлеклись от личного разговора, так как услышали снаружи рев моторов, который доносился с неба. Для жителей столицы это становилось привычным делом, и они уже заранее знали, что им лучше стоит искать укрытие в подвалах. Воздушная бомбардировка.

— Итак, началось. – Мрачно произнес Нестор, посмотрев на Василия. После чего он подбежал к телефонному аппарату, который немедленно соединил его с нужным ему пони.

— Товарищ Пламенев?

— Пламенев у аппарата, товарищ главком, – донесся высокий голос жеребца по ту сторону трубки.

— Чейнджлинги предприняли очередной авианалет, вы готовы отразить нападение с воздуха?

— Так точно. Противовоздушная оборона приведена в боевую готовность, так же на аэродромах эскадрильи ждут разрешения на взлет.

— Поднимайте эскадрильи в воздух и обеспечьте мне чистое небо над Сталлионградом. – На другом конце провода послышалось лишь “так точно”, что было уже достаточно для Нестора, и он положил трубку, подойдя к окну и всматриваясь в небо. – Сегодня, зверь обломит свои зубы.

---

6:37. Аэродром в северных окрестностях Сталлионграда

Эскадрилья стояла на боевом дежурстве. В любой момент самолеты готовы были подняться в воздух и дать отпор неприятелю.

И вот зазвучали сирены. Для летчиков не нужно было объяснять, что это означало. Пони похватали свои летные шлемы и очки и начали выбегать из казарм, направляясь к своим самолетам, что расположились на взлетной полосе.

Серенькая земная пони бежала к своему Ла-5, на котором уже не раз совершала свои боевые вылеты. Неприметная, стеснительная на первый взгляд кобылка, сумела зарекомендовать себя, как вполне способного летчика и даже, возможно, аса.

Желая быть полезной, Марбл Пай в начале войны покинула каменную ферму своей семьи и вступила в эквестрийскую армию, где прошла летные курсы у инструкторов из Вондерболтов. К своему же удивлению, кобылка смогла довольно легко овладеть навыками пилотирования. Если на ферме семьи она никак не выделялась на фоне своих сестер, то здесь ей удалось совсем по-новому раскрыть себя. Печально лишь то, что именно война помогла ей узнать о себе больше.

После падения Кантерлота эскадрилья под командованием сержанта Вондерболтов Флитфут, в которой и состояла Марбл, отправилась с Красной Армией в Северяну, изъявив желание сражаться дальше, несмотря на то, что большинство пони Эквестрии, утратили свой боевой дух.

Так Марбл и оказалась в Сталлионграде. Флитфут позволили оставить командование эскадрильей, и они продолжили участие в войне, но уже в составе Красной Армии. К осени их число сильно поредело, и они были вынуждены пополнить состав из местных. Так же пришлось пересесть на сталлионградские самолеты, так как у северян не было запчастей, чтобы отремонтировать эквестрийские аналоги.

Летчики занимали свои места в кабинах боевых машин и готовились к взлету.

— Эскадрилья, провести перекличку, – послышался голос Флитфут в наушниках. Стандартная процедура, с помощью которой можно было не только убедиться, что эскадрилья в полном составе, но и проверить связь между пилотами и их ведомым.

— Орлиный глаз на связи.

— Тайфун на связи.

— Снежинка на связи, – пилоты начали перекличку и так по порядку, пока очередь не дошла до Марбл Пай.

— Мраморные крылья на связи, – сказала кобылка своим довольно тихим, но четким голосом. За время службы она смогла побороть свою стеснительность, а сослуживцам нравилось слушать ее нежный голос. Он их, можно сказать, умиротворял, что сделало Марбл этаким негласным символом эскадрильи.

— Итак, леди и джентелькольты, – после расчета обратилась ко всем Флитфут, – враг считает, что может безнаказанно бомбить город и не получит при этом сдачи. Хо-хо-хо, как же он крупно ошибается, – хохотнула пегаска, не скрывая своего задора. — Отпрыски Эквестрии и Северяны, покажем этим жукам, как надо летать!

В ответ ей отозвался хор боевых кличей и согласия на эквестрийском и северянском языке. Благо языкового барьера между пилотами не существовало, ибо северянцы еще не разучились понимать эквестрийский язык и разговаривать на нем. А таких в Советской Северяне было все еще подавляющее количество.

Последние проверки были завершены. И пилоты стали заводить моторы своих боевых машин. Взлет с полосы осуществлялся по порядку. Сначала на взлет пошел самолет ведомого, затем все остальные. Уже в воздухе, эскадрилья формировала летное построение. С других аэродромов к ним присоединялись и другие эскадрильи. В общей сложности, навстречу с неприятелем отправилось 120 истребителей.

Черные силуэты на горизонте приближались к Сталлионграду, неся смертоносный груз для тех, кто был на земле. Вскоре от основной группы начали отделяться авиакрылья и стремительно приближались. Это истребители противника заметили приближения их эскадрилий.

Марбл впервые видела такое количество задействованных в одной операции самолетов врага. Видимо они очень хотели взять Сталлионград. И неважно, что при этом он останется в руинах.

— Боевое построение! Приготовиться к перехвату! – Скомандовала Флитфут и ее подчиненные начали исполнять приказ, меняя строй. Так же поступали и остальные союзные эскадрильи.

— Авиакрыло “Красное”, вы займетесь бомбардировщиками жуков, остальные же, сосредоточиться на уничтожении истребителей.

Марбл входила в звено “Красное”, следовательно, подчинилась приказу и отделилась от основного строя и следуя за ведомым своего авиакрыла.

Истребители сошлись в воздушной схватке, открыв огонь уже тогда, когда неслись друг другу навстречу. После чего начали маневрировать, чтобы не столкнуться. Асы обеих сторон по полной использовали возможности своих боевых машин. Они вытворяли настоящие виражи, садились друг другу на хвост, и далее уже выяснялось, кто из них лучший летчик. Кто-то пытался сбросить преследование, уходя резко в сторону, вверх или вниз. Кому-то недоставало опыта или же просто его оппонент оказался более искусным пилотом. В любом случае, самолеты горели и падали у обеих сторон.

Серенькая пони оглянулась, чтобы узреть все это зрелище, в котором ей не удалось принять участие. Она переживала за своих друзей и сослуживцев, что сейчас сражались в смертоносных поединках в воздухе. Но ничего не могла с этим поделать. Нужно было выполнять приказ командира эскадрильи. В конце концов, ее задача была не менее важной. Остановить бомбардировщиков означало спасти множество жизней тех, кто находился внизу. Марбл зажмурилась и покачала головой, заставив себя собраться и сосредоточиться на задании, отданным сержантом Флитфут.

Бомбардировщики чейнджлингов хоть и были медлительными и большими, но отнюдь не беспомощны. Стоит только сесть им на хвост, как тут же по самолету откроет огонь пулемет, уставленный в задней части кабины бомбардировщика.

Серая кобылка дернула штурвал вправо, уходя от пулеметной очереди и выровняв машину, открыла огонь по бомбардировщику, целясь ему в крылья. Пули то пробивали обшивку, то пролетали мимо. Но этого явно было мало, чтобы сбить “летающую крепость”.
Марбл вновь совершила маневр уклонения, уйдя в этот раз вверх, от очередного залпа пулемета.

— Тайфун, помоги, – связалась с одним из товарищей авиакрыла. В ответ кобылке раздался лишь утвердительный щелчок радио. Тайфун, на своем Ла-5, направил истребитель в сторону, в направлении к цели Марбл.

И вот они уже вдвоем заходят на бомбардировщик и открывают огонь. От еще большего количества попаданий, самолет начал дымиться и тут взорвался один из двигателей, оторвав правое крыло, и он начал падать вниз.

Кобылка не радовалась этому. Пусть они и враги, но ей не доставляло удовольствие убивать живых существ. Всякий раз она успокаивает себя мыслями о том, что просто выполняет свой долг. Глянув вниз, она заметила на земле взрывы. По-видимому, враг начал и наземное наступление, при поддержке с воздуха. Они сделали все, что было в их силах, сковав боем как можно больше самолетов врага и уничтожая их.

Марбл лишь надеялась, что силы на земле смогут устоять.

---

7:46. Линия обороны Красной Армии.

Артиллерия врага нещадно отработала по укрепления. За час здесь все было изрыто воронками от снарядов. Были разрушены некоторые укрепленные точки, но большинство бункеров остались целыми, или, по крайней мере, не похоронили под собой весь расчет.
За 5 минут до окончания артобстрела, чейнджлинги уже начали форсировать реку и высаживать на другой берег пехоту и технику. С воздуха на позиции красноармейцев порой пикировали штурмовики, со звонким звуком проносясь над позициями и сбрасывая бомбы или отрабатывая по окопам пулеметными очередями.

По окопу, пригибаясь, шла белого окраса пони в шинели и фуражке комиссариата. Вокруг рвались снаряды и свистели пули, заставляя пригибаться еще ниже, чтобы такая шальная пуля не оборвала жизнь.

Чейнджлинги уже смогли высадить танки на этом участке фронта и при их поддержке, пехота неприятеля стала продвигаться к окопам пони.

Красноармеец с противотанковым ружьем, зажмурив один глаз, целился в один из танков и выстрелил. Патрон рикошетил от брони танка, не нанеся ему ущерба. Это была одна из новых моделей, Panzerkampfwagen IV, которую в Красной Армии звали просто Т-4. В отличие от предыдущих моделей, этот с противотанкового ружья, увы, не брался.

— Боец! – Перекликая шум сражения, обратился к нему комиссар, подойдя ближе. – Целься в гусеницы, главное обездвижить их, остальным займутся наши пушки.

Ей приходилось буквально, во время боя давать жизненно важные советы еще совсем необстрелянным солдатам, у которых не было даже времени на сносную боевую подготовку. Красной Армии нужны были солдаты, чтобы покрыть потери, понесенные в начале и последующие месяцы Великой Войны. Поэтому многим приходится узнавать все прямо на фронте. Особенно сейчас, когда враг вплотную подошел к столице.

Враг тем временем все ближе подступал к окопам, и Исаева заметила, как один из красноармейцев дрогнул и вместо того, чтобы отстреливаться, попытался выбраться из окопа. Она быстро подбежала к нему и схватила зубами за хвост, затащив того обратно.

— Ах ты сволочь малодушная! Не будет больше безопасной жизни, если жуки победят, сбежав, ты либо отсрочишь свою кончину, либо будешь обречен на участь такую, что сам возжелаешь смерти. Встань и сражайся! Хотя бы ради себя. – Она самолично подняла его на копыта, чтобы тот вернулся в строй и сражался. Тратить время на приговоры сейчас было нельзя. Необходимо было мотивировать солдат. Пока, что вполне работал аргумент с тем, что в случае проигрыша они станут рабами, из которых будут выкачивать, так называемую Любовь, которая так необходима чейнджлингам для выживания. Подобная пропаганда работает уже давно. И не без основания. От разведки приходили разного рода сообщения, о так называемых концентрированных лагерях для сбора Любви, в которые попадали либо противники нового установленного режима на оккупированных территориях, либо военнопленных. Последних было большое количество. Пока что, это пропаганда работала, ибо о чейнджлингах давно сложилось не очень-то хорошее мнение. А уж теперь, когда они начали полный захват Эквуса, то у жителей не осталось сомнений в правдивости всех слух и домыслов. А пропаганда о концлагеря Любви лишь подкрепляла стремление пони к сопротивлению и отваживала от мыслей о сдаче в плен.

И комиссар Исаева очень надеялась, что не придется применять аргумент в виде пули.

Для Волкова, это был первый настоящий бой. Жеребец акрилового окраса с рыжей гривой был вторым в пулеметной команде. Пока его напарник стрелял из “Максима”, он следил за стабильной подачей патронов. Как только заканчивалась лента, он как можно скорее менял ее на новую. Но складывалось впечатление, что врагов намного больше, чем у них патронов, а жуки все идут и идут. И с каждым разом все ближе к окопной линии.

Их уже несколько раз пытались подавить, и им с напарником, приходилось залегать на дно окопа, но снова возобновляли огонь, через минуту или две, после передышки. Засвистели очередные пули, попадая в землю рядом с окопом, но вот одна все же достигла цели. Голову напарника пробило, и кровь брызнула на лицо Волкову, а тело товарища рухнуло на дно окопа. Лишившись стрелка, жеребец растерялся и не знал, что ему теперь делать.

— Без паники, боец, – раздался голос, который заставил его вздрогнуть от неожиданности и обратить внимание на говорившего. Узнать комиссара Исаеву не составляло труда. Кобылка заняла место стрелка и “Максим” вновь был в деле. Она посылала пулеметные очереди по пехоте, что поднялась в наступление, но вынуждены были вновь залечь под подавляющим огнем.

— Это на время их заставит остыть. Учись пользоваться пулеметом, теперь он твой. Напарника подберем после сражения. – После сказанного, она отправилась дальше по окопу, проверять остальные позиции, оставив рядового под необычными впечатлениями. Впрочем, очередной свист пуль и снарядов быстро привел его в чувства.

---

Невский наблюдал за ходом битвы из своего полевого штаба. Радисты работали без отдыха, получая и отсылая все новые сообщения и приказы. Обстановку нельзя было назвать обнадеживающей. Враг продолжал наступать на позиции Красной Армии, переправляя через реку Северяна все новые силы. Позиции пока держались, но ситуация всегда может успеть поменяться.

Жеребец вглядывался в бинокль, рассматривая позиции красноармейцев и то, по каким направлениям движется противник. Центр держал удар, правый фланг тоже успешно удерживал занятые позиции. Непонятно было только с ситуацией на левом фланге. Складывалось впечатление, что там отбиваются лишь единицы. Невский подмечал, что не все огневые точки отвечала противнику огнем. Винтовочные выстрелы все еще были видны, как и силуэты пони, передвигающиеся вдоль траншей. Или ему так казалось.
Вскоре он понял, что это были за движения. Солдаты передвигались по окопам, бросая свои позиции и убегая от врага. Комдив не понимал, как такое могло случиться? Куда смотрят комиссары и ротные командиры?

Тут его отвлекает один из связных, которому пришло срочное сообщение с линии фронта.

— Товарищ командир! Противник прорывается по левому флангу! Ротные командиры и комиссары были убиты инфильтраторами!

Услышав об инфильтраторах, Невский тут же осознал, в каком опасном положении оказалась их оборона. Инфильтаторы – это было гораздо более тонкое и куда опасное оружие чейнджлингов. Если они сумели проникнуть в ряды обороняющихся дивизий, то весь план Нестора может рухнуть в одночасье.

— Сука! Только этого не хватало! – Выругался на эмоциях молодой комдив. – Немедленно пошли радиограмму в ставку командования, запросите у главнокомандующего вмешательство корпуса контрразведки С.М.Е.Р.Ш. и бригады из резерва на устранение прорыва и быстро!

---

Они ждали уже в течение двух часов, с тех пор как началась битва. Надежно замаскировавшись, они обеспечили себе полную безопасность от вражеских штурмовиков. Экипажи были вне терпения, но каждый молча ожидал поступления каких-либо приказов.
Цветаева и сама испытывала похожие чувства. Враг был у порога их дома. И они хотели вступить в бой, чтобы отбросить противника назад. Но кобылка верила в план Нестора. Все ему верили. Лунин был почти легендарной фигурой среди солдат, заработав себе достойную репутацию и уважение. Если по его задумке, 14-я танковая бригада должна была находиться в резерве, значит, так оно и будет, а танкистам оставалось только ждать.

Но тут ожила вокс-станция, и радист придвинулся к ней, чтобы принять сообщение. Все в танке затаили дыхание, ожидая, что же им сообщат. И какова же была их радость и облегчение, когда радист повернулся к ним и с улыбкой сообщил о приказе резервным бригадам выдвигаться к линии фронта и ликвидировать прорыв левого фланга.

— Ну, наконец-то, надоело ждать. – Первым отозвался механик водитель и занял свое водительское место возле рычагов управление танком.

— Сплоховала левая линия, интересно, почему так? – Искренне поинтересовался пулеметчик.

— Это не наша забота. – Наконец подала голос Цветаева, чем привлекла внимание своего экипажа. – Если левый фланг дрогнул, наша задача остановить врага, пока он не опрокинул центр нашей обороны. О причинах прорыва пусть разбираются соответствующие чины. – Хладнокровно ответила кобылка, и экипаж просто молча согласился с доводами командира.
Порой она даже пугала своей холодной расчетливостью. Однако, танкистам бригады было уже не привыкать. Они просто приняли как данность, что пока Цветаева при исполнении и перед ней стоит боевая задача, то она отбрасывает всяческие эмоции, хороня их глубоко в подсознании, чтобы они ей не мешали в ходе боя.

Активировав общий канал бригады, Цветаева обратилась ко всем экипажам.

— 14-я танковая бригада, слушай боевую задачу. Неприятель прорвал левую линию обороны и рвется к столице. На нас возложили ответственность по ликвидации прорыва. Подготовить машины к бою и выдвигаемся. Родина надеется на нас, в бой сыны и дочери Северяны!
Ответом на ее речь послужил шум и гул заработавших моторов. Танки начали покидать свои укрытия и занимать боевой порядок. После проверки боеготовности и убедившись, что каждая из машин исправна, бригада выдвинулась на перехват соединений противника.

На головном танке, модели КВ-1, белой краской на башне были вырисованы слова:“Победа или смерть”.

Глава 2. Последний Шанс

Очень и очень давно не было продолжения. Хотелось бы, чтобы оно вышло более объёмным, но получилось как получилось. Со следующих глав повествование уже не будет таким скомканным в несколько одновременных арок. И не настолько долгим. Но, чтобы уж совсем не было не густо, я подготовил один бонус, который тоже скоро появиться.

Время затерялось в какофонии войны. Уже никто из солдат не мог сказать, как долго продолжается этот ад. Вот и Волков уже не знал, сколько прошло времени с тех пор  как погиб его товарищ и ему пришлось самому использовать пулемет, по рекомендации комиссара.

Чейнджлинги продолжали наступать на позиции красноармейцев. Уже несколько танков проехали через окопы, давая шанс своей пехоте подобраться ближе.

Очередной танк появился на горизонте, стремительно приближаясь к окопу, где отстреливался Волков. Ему следовало бы забрать пулемет и залечь на дно окопа, но додумался до этого он слишком поздно. Снаряд попал в корпус Т-4 и взорвался. Из-за взрыва, произошедшего почти рядом с жеребцом, его оглушило, и тот прислонился спиной к окопу, зажав копытами  свои уши и пытаясь прийти в себя после контузии.

Он поднял глаза и заметил возле себя фигуру в шинели, что обычно носят комиссары. И тот облегченно вздохнул, обрадовавшись, что это был не враг. Однако облегчение было не долгим. Он навел на него ствол своего пистолета и что-то произнес. Из-за контузии, Волков не смог разобрать, что именно сказал комиссар. В его голове крутилось множество мыслей. Что он сделал не так? Как провинился перед ними? За что его хотят застрелить свои же? Он закрыл глаза и приготовился принять свою участь.

Уши постепенно начинали вновь слышать, и в этот момент раздался выстрел. Но боли не последовало. Неужели его смерть была безболезненной? И тогда кольт осознал, что все еще жив, а тело комиссара повалилось рядом на дно окопа.

— Ты цел, товарищ? – Послышался чей-то голос и красноармеец открывает глаза и у него едва не перехватило дыхание. Перед ним стоял жеребец в черной униформе, на которой не было никаких знаков отличия, кроме герба Сталлионграда в виде подковы и молота, на фуражке. Но не только униформа была его отличительной чертой. Глаза пони были с узкими, словно у хищника, зрачками, а на спине были непривычные, перепончатые крылья.

— Вы…застрелили комиссара. – Все что смог произнести Волков в своем нынешнем состоянии. Но кольт был на удивление спокойным и усмехнулся со слов пулеметчика. А после указал на тело комиссара, которое преобразовалось в чейнджлинга, одетого в форму комиссариата.

— Инфильтраторы. – Кратко ответил кольт в черной униформе. – Таких крыс сейчас в частях завелось не мало.

Он вспомнил об этом. То, что жуки могли принимать любые облики, почти неотличимые от оригинального существа. И сейчас, они во всю такое практиковали в Великой Войне. Лишь в Эквестрии и Сталлионграде, команды инфильтраторов потерпели неудачу. Так как в противовес им нашлись фестралы, или же бэтпони, которые могли различать инфильтраторов, благодаря своему острому обонянию и слуху. В Красной Армии, фестралам была выделена особая роль, контрразведки и диверсионной деятельности.

Жеребец только отошел от шокового состояния и желая поблагодарить своего спасителя, заметил как тот уже исчез.

“Даже не знаешь, что больше пугает…чейнджлинги, что могут прятаться за личинами товарищей или же свои, что исчезают так же внезапно, как и появляются”

**

 - Цель на одиннадцать часов!

— Зарядить бронебойный!

— Огонь! – Раздался выстрел основного орудия танка и снаряд полетел к своей цели, угодив в корпус чейнджлингского Т4 и пробив его броню.

— Есть попадание, вражина выведена из строя.  – Отозвался наводчик, фиксируя попадание по вражескому танку.

Мехкорпус уже 40 минут, как вступил в бой, с прорвавшимися через левый фланг частями чейнджлингов и на их счету было уже достаточное число подбитых танков, чтобы как минимум, затормозить их наступление.

Все шло достаточно неплохо, и были даже реальные шансы остановить наступление жуков, по крайней мере, так казалось на первый взгляд. Экипаж танка ощутил попадание, и их знатно встряхнуло, уведя танк немного в бок.

— Ты ж кобылью мать, доложить о повреждения! – Выкрикнула Цветаева, потирая копытом лоб, так как ударилась им об стальную конструкцию.

— Похоже, попадание сбило нам левые траки, товарищ командир. Сомневаюсь, что сейчас в гуще боя нам удастся их починить. – Отвечает мехвод, делая вывод из того, что теперь ему не удается выровнять танк и продолжить движение.

— Какая гадина сбила нам траки?! – Разозленно спрашивает Цветаев и прильнула к смотровой трубе, высматривая тех, кто в них стрелял. Всмотревшись вдаль, она заметила несколько танков чейнджлингов модели Т4, но они отличались тем, что у них были пушки гораздо большего калибра, нежели чем раньше.

— Товарищ командир, это…

— Да, я вижу это старшина. Калибр побольше. – Прервала его на полуслове Цветаева и фыркнула. – Чертовы жуки, подготовились лучше к сражению с нашими танками.

Она вынуждена была признать тот факт, что сейчас перевес был вновь не в их пользу, особенно если чейнджлинги выведут на поле боя еще больше таких Т4. Потери среди техники будут куда больше.

— Сохраняем спокойствие, товарищи танкисты. Может они, и повесили себе пушки побольше, но их броня все такая же. Будем стрелять в стоячем состоянии. Наводчик, выбирай ближайшую цель, зарядить бронебойный! – Приказала кобылка, возвращая своим резким голосом боевую атмосферу экипажу.

Наводчик начал разворачивать башню в правую сторону, смотря при этом в прицел. Как только вражеские танки оказались в зоне видимости, стал корректировать прицел. Бронебойный снаряд был заряжен и КВ вновь был готов к ведению огня.

Убедившись в готовности боевой машины, Цветаева махнула копытом, выкрикнув приказ.

— Огонь! – Орудие танка извергается, выпуская снаряд, что полетел к своей цели. Снаряд попадает в лобовую часть брони взрываясь, повреждая Т4 и тот останавливается.

Враг тоже не оставался в долгу. Недалеко взрывается Т-34, получив снаряд от нового калибра. 

Хоть головной танк и потерял ходовую способность, но мехкорпус продолжал сражение, исполняя приказы своего командира. Но с введением в бой новой техники жуков, начались потери уже не только в легкой технике, таких как БТ-7. Стремительное контрнаступление красноармейского мехкорпуса было оставлено.

**

Нестор, даже не находясь на линии обороны, уже мог сложить картину обстановки, что складывалась на фронте. Благодаря постоянной связи с войсками, он был в курсе всего, что там происходило. И буквально недавно ему сообщили о появлении у врага нового вида бронетехники.

После этого, главком осознал, что линию обороны уже не удержать. Ибо чейнджлинги продолжали подводить все новые и новые резервы. Хоть СМЕРШ и смогли разобраться с инфильтраторами, особого преимущества это не даст.

— Свяжите меня с Невским. – Приказывает главком, сидящему у аппаратов связисту. Тот немедленно подчиняется и, взяв нужный телефон, налаживает связь со штабом комдива. После чего передаёт трубку Лунину. По ту сторону послышался голос жеребца.

— Невский у аппарата.

— Товарищ Невский, возлагаю на вас новую задачу. Организуйте отступление всех наших частей в столицу. Дальнейшая оборона подступов к Сталлионграду не имеет смысла, подтвердите принятие нового приказа. – В телефоне сначала была тишина, и сложилось впечатление, будто произошёл обрыв связи, или Невский сам бросил трубку. Но после послышался тяжёлый вздох и затем ответ.

— Вас понял, товарищ главком. Вверенные мне части немедленно отступят в город и перегруппируются для дальнейшей обороны столицы. – Всю тяжесть данного решения понимал и Невский и сам Нестор. Каждый в Северяне желал, чтобы враг был остановлен ещё на подходе к городу. Но это не представлялось возможным и стратегию приходилось менять. Последняя надежда ещё оставалась, но для её применения, было ещё слишком рано.

Нестор положил трубку, как только услышал утвердительный ответ комдива и обернулся к своему товарищу и другу, Василию, что всё ещё находился в кабинете, всё это время и слышал сводки с фронта.

— Каковы шансы на успех твоего предприятия? Мы рискуем всё потерять. – Спрашивает Нестора генеральный секретарь Василий.  

— Я знаю о рисках Вася. Но это единственный шанс чтобы остановить чейнджлингов. Иного варианта просто нет. В противном случае, мы всё ещё можем сдать Сталлионград чтобы продолжить попытки сопротивления, но в этом случае, армия потеряет волю к дальнейшей борьбе. – Уверенный в своей правоте, Нестор твердо заявлял о своей позиции в этом вопросе.

Василий прекрасно понимал, что Нестор говорит правду. Но до последнего надеялся на иной исход событий. Он просто кивнул своему товарищу, в знак своего согласия и понимая.

С разрешения генерального секретаря, Лунин рассылает телеграмму избранным командирам с боевыми задачами и строгим приказом о неразглашении. Лишь узкий круг лиц будет знать о предстоящей операции, которая, так или иначе, решит исход этой битвы.

**

Приказ об отступление быстро распространялся от штаба до офицеров на фронте, а от них до старшин и рядовых. Красная армия начала с боем отступать в Сталлионград. Отступали организованно. Командиры и комиссары не давали отступлению превратиться в паническое бегство. Арьергард прикрывал отступление армии, пока эвакуировали раненых и снаряжение, чтобы оно не досталось врагу. Само собой, все перетащить не получалось, поэтому, то что оставляли, выводили из строя, чтобы им не смогли воспользоваться.

Цветаева так же получила приказ об отступлении, но та восприняла его более эмоционально.

— Снова, снова и снова мы отступаем, провались все в Тартар! — Стукнула копытом об металл. Но вскоре та успокоилась и села обратно на свое место. – Очень хорошо, тогда за это отступление, чейнджлинги заплатят сполна.

Она настроила связь со своим мехкорпусом и приказала еще двум тяжелым танкам остаться в качестве арьергарда для прикрытия.

Два КВ отделились от основного строя и встали возле головного танка, тем самым не давая врагу полноценно преследовать отступающие части. Им предстояло преодолеть арьергард.

— Полагаю, для нас это последнее сражение. – Проговорил мехвод, понимая, что раз они остаются, то это закончится одним исходом.

— Дуралей. Рано хоронить нас собрался. – Ответила ему Цветаева. – Пока мы живы, мы еще заберем с собой много жуков.

Орудия танков ревели всякий раз, как совершали выстрел. Вокруг рвались снаряды, и лязгал металл, когда в него попадал очередной снаряд. Одним за другим, КВ выходили из строя, подбитые новыми орудиями чейнджлингов. Но северянцы платили им той же монетой. В конце концов, жукам удалось уничтожить последний КВ.

Цветаева очнулась после того, как звон в ушах начинал стихать. Она медленно осмотрелась, осознавая, что весь её экипаж погиб в момент попадания. Мехводу и наводчику, повезло меньше всех. На состоянии их тел было ужасно смотреть, другого же, убило осколком.

Попытавшись шевельнуться, кобылка поняла, что ей тоже досталось. В боку тоже торчал осколок, отдававшийся резкой болью по всему телу. Но самое страшное для нее началось в тот момент, когда та услышала жучиное наречие и попытки чейнджлингов вскрыть люк танка. Они намеревались вытащить всех живых и взять в плен. Этого она и боялась больше всего.

Кобылка потянулась копытом до кобуры, преодолевая боль, и достает оттуда свой табельный пистолет. Она знала, что делают чейнджлинги со своими пленными. Знала не только из пропаганды. И не желала себе такой участи.

“Не дождетесь, моей Любви, вам не видать.”

Скрежет люка становился все громче и жуки его вот-вот откроют. Цветаева приставила дуло пистолета к своему подбородку и зажмурила глаза. Последними мыслями молодого командира, были мысли о семье, с которой она скоро встретиться.

Раздался звук выстрела и чейнджлинги поняли, что вскрывать люк этого танка уже не имеет смысла.

**

Очередной истребитель противника задымился и развалился в воздухе. Горючие начинало подходить к концу, поэтому эскадрильи нужно было завершать свой вылет и их заменит другая.

Марбл уже истратила весь свой боезапас, сбив сегодня несколько истребителей и тройку бомбардировщиков. В целом, они значительно проредили воздушные силы чейнджлингов. Но всех опечалила новость, что войска на земле отступают в столицу. Особенно это задело северян, поскольку они старались сохранить свой город от бомбардировок, а в итоге он всё равно окажется под огнем неприятеля, но уже с земли.

— Осторожно! Сзади жуки! – Сообщил по радиосвязи один из пилотов. Марбл оглянулась и заметила на своем хвосте пару истребителей чейнджлингов. Ей пришлось старательно маневрировать. Но, к сожалению, не у неё одной были проблемы. Кому-то так же сели на хвост истребители, у кого-то закончились боеприпасы и те просто не могли прийти на выручку.

Марбл потянула штурвал на себя и стала уходить вверх, стараясь скинуть преследователей самостоятельно. Но те уже открыли огонь, и та услышала, как по корпусу застучали пули. Но та продолжала набирать высоту до предела своей боевой машины. И к несчастью, в этот раз, самолёт её подвёл. Двигатель отказал из-за недостатка топлива и машина начала крениться вниз, пока не началась падать.

Серая кобылка запаниковала и старалась выровнять самолёт. Но тот её уже не слушался. Она продолжала падать вниз, а преследователи от неё уже отстали, поняв, что та уже разобьётся и без них.

Земля стремительно приближалась и Марбл поняла, что это конец. Кобылка из последних сил вытягивала штурвал, пока не последовал звук удара, а затем кромешная тьма.  

Глава 3 Невинная решимость

Ноющая и невыносимая боль, давала понять, что смерть может подождать.

Как позже оказалось, самолёт рухнул не на землю, а в болотистые топи за линией фронта, на территории врага. Чейнджлинги проследили маршрут падающего истребителя и добрались до сбитой машины, прежде чем тот успел погрузиться в трясину.

Тогда Марбл и оказалась в плену. Её доставили в ближайший штаб дивизии, где несколько часов пытались выпытать какую-либо информацию. Но ей нечего было рассказать. Марбл была всего лишь рядовым пилотом и не обладала какой-либо важной информацией, которая может быть им полезна.  Вскоре, жуки поняли, что ничего толкового они от неё не добьются и что пытки, не особо приносят результата, кроме постоянных рыданий и мольбы прекратить. Марбл отправили к остальным, немногим военнопленным, что удалось взять живыми. Красноармейцы были истощены и морально убиты. Они сидели кучкой в амбаре, под надзором вооружённой охраны, но не совершали попытки к побегу.

Марбл заняла место среди них и вновь стала той же молчаливой кобылкой, которой была до войны, пока жила на ферме своей семьи. Ей ничего было говорить с ними, а они не пытались говорить с ней. Для них война была уже закончена.

За дверью амбара, постоянно кипела какая-то деятельность. Марбл не понимала языка чейнджлингов, поэтому, не могла сказать, чем они занимаются. Но отчётливо слышала, как вдалеке гремели артиллерийские выстрелы и как порой, в небе над ними, проносились самолёты. Битва всё ещё шла, а это значило, что чейнджлинги не одержали победы, и это давало какую никакую, но надежду, что возможно, Красная армия устоит.

Через пару дней, дверь амбара открылась, и лучи солнца заполнили тёмное помещение, в котором сидели военнопленные. Вооружённые чейнджлингли, наставили на них стволы своих автоматов, в предупреждении, чтобы те даже и не думали дёрнуться в их сторону.

С ними вошёл офицер, который оглядел присутствующих своим грозным взглядом и выбрал из всех, несколько земнопони, которым немедленно приказали встать. Марбл так же была среди них, как кобылка земнопони, она всё ещё была сильна физически, в отличие от пегасов или единорогов.

Как оказалось, жукам требовалась рабочая сила. А земнопони подходили для физической работы как нельзя лучше. Им приказали грузить ящики и баллоны в грузовики. И под дулами винтовок с автоматами, пони начали трудиться. Постепенно, они заполняли кузов грузовиков ящиками и баллонами с неизвестным содержимым.

Марбл в очередной раз взяла один из таких баллонов и понесла к грузовику и только сейчас обратила внимание, что на нём белой краской был нарисован череп и некая надпись. Тут не нужно было быть знатоком чейнджлингского языка, чтобы понять, что это было предупреждение. А жуткого вида череп не внушал ничего хорошего о содержимом баллона.

Но та слишком долго рассматривала рисунок, чем привлекла внимание своих надзирателей, один из солдат гортанно выкрикнули что-то, а после нанёс удар плетью по её спине, заставив место удара жечься острой болью.

Серая кобылка вскрикнула от боли, едва не уронив баллон на землю. Работавший рядом с ней кольт земнопони, от её крика будто вышел из транса, в котором прибывал всё это время, пока находился в плену. И вместо того, чтобы продолжить погрузку, он подходит к Марбл, заслоняя её собой от солдата с плетью. Чейнджлинг воспринял это как акт непокорности, и, размахнувшись, занося плеть для удара, не успел среагировать и получил от кольта копытом по лицу.

Тут же к нему сбегаются солдаты, пытаясь повалить крупного жеребца на землю, прилагая все усилия, чтобы обездвижить его. Но тот, через силу, все равно поднимается, скидывая их с себя, будто жеребят. Попытки его утихомирить провалились, ибо всякий раз по приближению к нему, чейнджлинги получали отпор копытами.

И тут прозвучал выстрел.

Кольт взглянул на свой торс, увидев на нем отверстие от пули, и повалился на землю. Конечно, так долго продолжаться не могло. Чейнджлинги не терпят тех, кто оказывает им сопротивление. Источник пищи и раб, обязан быть послушным. Выстреливший офицер вернул пистолет в кобуру и приказал бойцам немедленно убрать тело с глаз долой.

У Марбл сузились зрачки от шока, а губы задрожали. Только, что ради неё пожертвовали своей жизнью. Если бы она только не засмотрелась на рисунок, он мог бы остаться жить.

Слёзы начали течь по её щекам, и та бросается к телу пони, но её тут же перехватили солдаты, ударив кобылку дубинками по передним копытам, принудив тем самым, упасть на землю, так и не добежав к телу жеребца.

Подхватив её с двух сторон, они намеревались отвести кобылку обратно в амбар, поскольку она сейчас только мешала. Марбл забилась между ними в истерике, пытаясь как-то сопротивляться. Но в ответ, получила ещё один удар дубинкой, в этот раз по животу. И это заставило её обмякнуть.

Марбл потащили к амбару, открыв двери и не церемонясь, кинули серую кобылку внутрь, тут же заперев дверцы, снова на замок. Кобылка поджала под себя задние копыта, ложась на бок и вновь начала плакать. Плачущая пони, не могла остаться незамеченной.

К ней подходит пожилой земнопони, в форме красноармейца и, положив копыто ей на макушку, проводит им по ней.

— Мы для них лишь ресурс, девочка. – Проговорил ей тихо старый ветеран. – Именно поэтому нам не следует сдаваться им в плен. Плен у чейнджлингов – участь страшнее смерти. Нам остаётся собраться с духом и приложить все усилия, чтобы выжить.

Марбл подняла взгляд на жеребца, что годился ей в деды. Тот поманил её к себе, и серенькая кобылка не стала отказываться. Поднявшись с пола, она была заключена в объятья старика и разрыдалась, пока тот её утешал.

Спустя день, из амбара вывели уже всех военнопленных и стали грузить в машины. По-видимому, им они уже были без надобности. А вот концентрированному лагерю по сбору любви, нужно было пополнение.

Один такой лагерь, уже давно был организован практически на старых границах Эквестрии и Сталионграда. Туда свозились все пленённые красноармейцы и арестованные горожане Северяны.

И сейчас, колонна грузовиков с военнопленными как раз ехала по направлению к этому концлагерю. Их ждала незавидная участь.

Пленники ехали молча, принимая свою судьбу. Их путь лежал глубоко в тыл к чейнджлингам, через леса Копытного Края. Конвой охранялся не совсем сильно, но и не слабо. В лесах орудовали отряды партизан, поэтому жукам приходилось усиливать свои конвои. Будь то перевозка снаряжения, или пленные.

Тут, бронемашина, что ехала во главе колонны  подрывается на мине, из-за чего у той оторвало колесо и взрывом уничтожило переднюю часть кузова. Колонна резко останавливается. Оставшиеся бронемашины, попытались организовать оборону, вместе с пехотинцами, что повыскакивали из грузовиков. Но атакующие имели в наличии противотанковые ружья, которые вполне пробивали не слишком толстую броню.

Звук выстрела ружья и очередная бронемашина выходит из строя, не успев открыть огонь.

Вскоре, к бою присоединились  винтовочные и автоматные выстрелы. Военнопленные в грузовиках оживились от такого, ибо внезапно снова оказались в гуще сражения, которое привело их в чувства. По-видимому, они почувствовали шанс на побег. Но не все было так просто. Вооружённая охрана, все ещё сидела в грузовиках и они нацелили на пленников автоматы, чтобы те даже и не думали сбежать.

Но ситуация складывалась не в пользу чейнджлингов. Вскоре, это поняли и надзиратели, поэтому они потеряли бдительность, когда решили, что могут уследить за всем сразу. Военнопленные, не заставили себя ждать. Один из кольтов, резко встал и боднул чейнджлинга головой и тот вывалился из грузовика. Второй боец тут же нацелился на пони автоматом, но остальные пленные не дали ему выстрелить, ударив копытами по оружию, и автоматная очередь ушла в сторону. Ему закинули цепи за шею и начали душить, пока тело жука не обмякло и не рухнуло.

Похожая ситуация была и в остальных трёх грузовиках. Но кому-то повезло меньше. Они были не расторопны, и охранники успели выстрелить, убив нескольких пленных красноармейцев до того, как с ними разобрались.

Вскоре, стрельба начала стихать. Пони высовывали головы наружу, чтобы узнать, кем были их освободители. К грузовикам начали стягиваться разношёрстные отряды, совсем не похожие на регулярные части. Кто-то был одет в гражданскую одежду, кто-то в потрёпанную униформу Красной армии, а кто-то вообще в трофейной шинели чейнджлингов.

— Не страшитесь товарищи, концлагерь жуков теперь вам не грозит. – Говорит жеребец в гражданской одежде, похожу на ту, что носят в сельской местности.

Они оказались партизанами. Вернее сказать, одной из партизанских бригад, что действовали в Копытном крае. Сельские пони, отбившиеся от своих частей красноармейцы, рабочие и многие другие, все они составляли основу партизанских отрядов.

Освободив военнопленных и забрав с убитых все ценное, партизаны отвели своих освобождённых товарищей глубоко в лес, где находилась их база. Чейнджлинги не знали этой местности настолько хорошо, как знали живущие тут сельские пони. Именно это, в основном и оберегало их отряды от обнаружения. Правда, со временем, партизанские ячейки начали вскрывать, как только противник подключил к делу своих егерей. Партизанам теперь приходилось усиливать свои лагеря пулемётными точками и дополнительными укреплениями. Даже если у них и не получится отбить нападение, они хотя бы задержат их, пока лагерь эвакуируется.

Марбл, как и все остальные, были накормлены, напоены, а так же им выдали тёплые шинели, чтобы согреться. С каждым днём становилось всё холоднее, поэтому шинели, пусть и трофейные, это лучше, чем ничего.

Из землянки выходит бэтпони, в чёрной униформе, которую было не трудно узнать.

СМЕРШ.

Оглядев новоприбывших своим янтарным взглядом, он обратился к ним с речью.

— Вам выпала возможность послужить Родине ещё раз. Не на передовой, но на не менее важном фронте. Товарищ Василий, лично отдал распоряжение, чтобы наше бюро подготовило и организовало в тылу противника партизанскую деятельность. – Бэтпони обходил красноармейцев и чётко объяснял им суть их дела. Осматривая при этом каждого бойца своим светящимся взглядом. – Любыми методами, мы обязаны мешать снабжению и координации дивизий наступающих на нашу столицу. Те из вас, кто готов вновь встать под ружьё, я попрошу подняться, остальные же, можете предложить какие-то иные навыки, которые пригодятся нам здесь. В любом случае, вам будет найдено место.

Марбл внимательно слушала речь контрразведчика и порой вздрагивала, когда встречалась с ним взглядом. Бэтпони в Эквестрии позже получили равные права, чем в Сталионграде. И к ним всё равно многие не могли вот так сразу привыкнуть. Не типичная внешность и эти кошачьи зрачки, со светящими глазами в темноте, продолжали пугать многих пони.

Но, только служа бок о бок с северянцами, Марбл смогла внушить себе тот факт, что бэтпони так же выполняют свой долг перед страной, как полноправные граждане и были готовы умереть, лишь бы приблизить победу над врагом. Однако к их взгляду она так и не привыкла.

Серенькая кобылка собралась с духом и, вздохнув, поднялась со своего места первой, чем удивила остальных.

— Я готова помочь. – Тихо, но решительно сказала Марбл, взглянув на контрразведчика.

— И чем же ты можешь помочь, кем была до плена? – Выгнув бровь в удивлённом жесте, спрашивает сотрудник СМЕРШ. Он скорее ожидал, что поднимутся жеребцы, а не такая стеснительная и хрупкая кобылка.

— Я была рядовой в эскадрильи Флитфут, Вондерболта Эквестрии. И раз вернутся в воздух, я не могу, то хочу быть полезна здесь. Я научусь всему, что потребуется, только дайте шанс. – Почти взмолила Марбл, надеясь, что он не станет пренебрегать ею.

Остальные же освобождённые пленные были удивлены её решительностью и даже испытали стыд. Они были и сильнее и опытнее Марбл, но остались сидеть на своих местах, в надежде, что не скоро вернутся на войну.

Но теперь, по одному, но всё больше пони вставали со своих мест. Если уж такая хрупкая, с виду кобылка, была готова продолжать борьбу, то им тем более нельзя было оставаться в стороне.

Бэтпони вновь осмотрел их всех и приметил, что никто не остался сидеть, все вызвались помогать, что было впервые.

“Может она для них была символом, что вдохновляет на дальнейшее сопротивление?”

Контрразведчик невольно улыбнулся от этой мысли.

— Очень хорошо. Вас обучат азам диверсионной деятельности, но времени на освоение навыков очень ограниченное. Нам предстоит крупная операция на Сталионградской Железной Дороге, поэтому постигать основы вы начнёте незамедлительно. Наш успех, гарантирует облегчение задачи защитникам нашей любимой столицы. Итак, за работу товарищи.

Глава 4 Зверь и капкан для него

Утренние лучи солнца пробивались в окна особняка, выгоняя тени в помещениях.

За столом сидел средних лет жеребец, одетый в акриловую униформу с лычками генерал-лейтенанта. Ему было всего 36 лет, а грива и небольшая бородка с усами, уже успели поседеть, что говорило о том, что он повидал на своём веку многое.

Он ознакамливался с газетой, что принесли ему рано утром. Не то, чтобы он был большим любителем читать газеты, но его интересовали новости с западного материка.

“Эквестрийские войска продолжают отступать на юг и к восточному побережью. Неужели это закат тысячелетней державы Эквуса?”

Такими вот не обнадёживающими строками начинается заголовок. Но всё же, его интересовало, кое-что другое.

“Идут ожесточённые бои за столицу Северяны, обе стороны несут огромные потери, станет ли это концом марксистского эксперимента или же коммунистам улыбнётся удача?”

Кольт отложил газету в сторону, тяжко вздохнув, после чего, взяв чашку со свежезаваренным чаем и сделал глоток, насладившись его вкусом.

Тут в дверь раздался стук, и в кабинет вошла горничная, юная кобылка, не старше 20 лет.

— Господин Белов. – Обратилась к нему, со всем уважением, кобылка. – Гости ждут вашего появления в гостином зале.

— Благодарю, Зоя, я скоро буду.

Горничная слегка поклонилась генерал-лейтенанту и, выйдя из кабинета, закрыла за собой дверь.

Вот и настал момент встречи. Жеребец поднялся с кресла, одёрнув свой китель, расправляя, чтобы не было складок на нём, и зашагал в сторону гостиного зала особняка.

Генерал-лейтенант Фёдор Белов, был потомственным дворянином старой Северяны. Как и многие другие, ему пришлось покинуть свою Родину, после поражения в короткой гражданской войне.

Ныне, он поселился в Аквелианской республике, которая ещё несколько лет назад, была королевством. Благодаря тому, что бывшие аристократы Северяны, сохранили во Второй Аквелианской Революции нейтралитет, они могли спокойно рассчитывать на дальнейшую спокойную жизнь, уже при президенте. Белов жил в небольшом наделе, в округе Аквилы, столицы Республики. Скромно, конечно, по сравнению с теми наделами, которые у него были при царе, но выбирать не приходилось.

Вместе с соратниками из Белого движения, он создал организацию СБО (Северянское Белогвардейское Общество), в которое принимались все, кто участвовал в гражданской войне, на стороне белогвардейских формирований. И таких было тысячи. Пони, что некогда представляли цвет нации, гордость офицерства, стали теперь изгоями для собственной страны.

Ежемесячно, СБО проводило собрания. В этот раз, оно было внеплановым, по настоянию Белова, что пользовался немалым авторитетом у соратников.

Наконец, дойдя до дверей гостиной, он ещё раз поправив китель, и нажал на ручку копытом, отпирая дверь.

Войдя внутрь, он взглянул на сидевших там кольтов и кобылок. Цвета их формы рознились от полков, в которых они некогда служили. Белые цвета, черные, акриловые. Но всех их объединяла общая идея. Ненависть к коммунистам, что отняли у них всё. Однако, сегодня тема собрания, могла посеять разлад в их рядах.

— Здравствуйте господа и сударыни офицеры. – Обратился к собравшимся пони, генерал, проходя в комнату и садясь за стол, что стоял в центре зала. Его поприветствовали стоя, отдавая воинское приветствие, согласно старым воинским уставам.

— Вероятно, вы все задаётесь одним и тем же вопросом. По какой причине я собрал вас здесь так рано? Я не стану тянуть с ответом и буду откровенен. Я собрал вас, чтобы обговорить ситуацию, которая складывается на нашей Родине. – Генерал дал своим словам дойти до разумов соратников и лишь, затем продолжил. – Столица в осаде, пылают города и страдают невинные пони. Не только в Северяне, но и по всей Эквестрии. Страшный враг нынче пошёл войной на наше Отечество. И как бы тяжело мне не было, я прошу вас, дорогие соратники, мы обязаны помочь в войне с чейнджлингами.

Офицеры переглянулись между собой, после сказанного генералом. Подобное заявление их немало удивило. За их плечами были как победы, так и поражения в боях с коммунистами. И они никак не могли ожидать, что от них будут ждать поддержки для красных.

Одна кобылка, молодая единорожка, вскочила со своего места и обратилась к Белову.

— Господин генерал, позвольте с вами не согласиться. – Решительно заявила тёмно-зелёного окраса кобылка. – Каждый из нас проливал кровь своих соотечественников, что обманула и извратила красная пропаганда, каждый из нас терял родных и друзей, которых сразили пули коммунистов. Большинство из нас были там, с вами, когда мы опрокинули шеренги красногвардейцев под Коньзанью и обратили их в бегство. Но принцесса предала нас, когда решила отозвать своих солдат и позволить коммунистическому правительству существовать. С чего бы нам теперь выступать против чейнджлингов?

Она была права. Победа под Коньзанью, была для Белых ключевой. Она позволяла развить наступление и выйти к столице, Принцессину, что ныне зовётся Сталионградом. Но из-за неожиданного отвода Эквестрийских дивизий, этого не произошло. Хорошо организованные, но малочисленные белогвардейцы постепенно были оттеснены и загнаны в Петерсхуф, откуда им пришлось спешно проводить эвакуацию на кораблях.

 - Что ж, я отвечу на ваш вопрос, сударыня. – Начал спокойным тоном, Фёдор. – Вы ещё молоды, поэтому не застали то время, когда Эквестрия впервые столкнулась с королевой Кризалис и её роем. Тогда, должна была состояться свадьба принцессы Ми Аморы Каденцы и будущего принца Кристальной Империи, Шайнинга Армора. Именно в тот момент, Кризалис, притворившись невестой, напала на Кантерлот. В том нападении, пострадало множество пони. И некоторые из них были буквально высушены до смерти. Для чейнджлингов, живые существа — это источник пищи и залог выживания, они не находят ничего лучше, кроме как взять это с помощью силы.

Некоторые из старших офицеров закивали в ответ на слова генерала, прекрасно помня те события, свидетелями которых они оказались.

— Почему бы вместо того, чтобы с ними сражаться, не предложить королеве сотрудничество? Она вряд ли станет отказываться от помощи тех, кто имеет опыт в сражении с коммунистами. – Молодые офицеры были с более горячим темпераментом, нежели более опытные и старшие по званию. В основном, они составляли костяк той группы антикоммунистов, которые призывали к более решительным действиями, нежели сидеть в чужой стране и устраивать бесполезные собрания.

Вот и эта кобылка не унималась, пытаясь повлиять на решение генерала.

— Королева Кризалис хитра и коварна. Если она и примет нашу помощь, то это будет лишь мнимое принятие нас, как равных. Её цель, это порабощение всех пони. А сейчас, она более чем уверена в своей победе и не нуждается в нашей помощи. – Ответил всё так же спокойно генерал. Он давно уже понял, что не стоит тратить слишком сил на то, чтобы переубедить молодую часть СБО. – В любом случае, я вас не принуждаю. Просто хочу сказать, что в Северяне гибнут не только коммунисты, но и обычные жители. Сколько должно пролиться северянской крови, чтобы до нас дошло, что надо действовать?

Ему никто не ответил. Даже молодая единорожка, что минуту назад, уверенно говорила о помощи для Кризалис, села на своё место, опустив глаза в пол.

— Вот что, господа и сударыни офицеры. Время дискуссий закончено, настало время выбора.

**

— Вперёёёёд!!!

— Урааааа!!!

Громогласный боевой клич красноармейцев разнёсся сквозь шум сражения, и отряды солдат вновь поднимались в атаку, покидая укрытия среди разрушенных домов.

Уже в третий раз Сталионградский танковый завод переходил из копыт в копыта. Занимаемый то силами Красной армии, то силами чейнджлингов.

Сейчас, северяне в очередной раз пошли на штурм цехов, чтобы выбить от туда неприятеля. По наступающим пони, сразу же был открыт огонь из окон и различных обломков построек, что служили укрытиями для пехотинцев. То и дело, серые фигуры появлялись на глаза, делая выстрелы, и вновь прятались за укрытия. Красноармейцам приходилось вести огонь на бегу, то и дело, залегая под пулемётными очередями жуков.

Волков, со своим вторым номером, катили пулемёт за собой и залегли вместе со всеми. Кольт заметил удачное укрытие, за обломками и, указав на них своему напарнику, подползли к нему, подкатив “Максим” и развернули его для ведения ответного огня.

Перебираясь из укрытия до укрытия, короткими перебежками, до них добралась ротный комиссар. Быстро упав к пулеметчика, пока пули свистели над её головой и врезались в кирпич и деревянные опоры.

— Подавите огневые точки неприятеля, чтобы наши товарищи смогли подобраться ближе, выполнять! – Поскольку, в ротах, как и во всём батальоне, не осталось командиров выше старшин, то обязанность ротного комиссара была взять командование на себя. Сейчас остатки стрелкового батальона, подчинялись Исаевой, по крайней мере, до тех пор, пока не заменят погибших комротов и комбата. Если конечно заменят.

— Будет сделано, товарищ комиссар – Отозвались пулемётчики, и Волков незамедлительно припал к своему инструменту войны, пока второй номер подготовил пулемётную ленту и зарядил в “Максим”. Они открыли огонь на подавление, чтобы заставить врагов в окнах спрятаться и дать возможность своим подобраться ближе. Пулемёт затрещал, обрушив град пуль на огневые точки. Кого-то нерасторопного удалось даже сразить. Волков отчётливо видел, как брызнула светло зелёная кровь чейнджлинга.

Как только противники спряталась в укрытиях, избегая ответного пулемётного огня, штурмовые отряды начали подбираться ближе, либо ползком, либо короткими перебежками. Штурмовые отряды были вооружены новейшими автоматами ППШ, а поверх формы были ещё стальные нагрудники, что служили лучшей защитой от осколков и иногда даже пуль, хотя полностью защитить бойца, они, всё же, не могли.

Подобравшись достаточно близко, штурмовики приготовили гранаты, земнопони сорвали с них чеку и, замахнувшись, бросили, а единороги, подхватив своей магией, точно направили их прямо в окна к противнику.

Гранаты тут же взорвались и теперь, комиссар вновь подняла бойцов в атаку.

Вновь, с громогласным “ура”, красноармейцы поднялись с земли и продолжили бежать, по направлению к заводу.

Пони ворвались внутрь, и завязался ближний бой. Чейнджлинги встретили пони ожесточённым сопротивлением. Солдаты кололи друг друга штыками, били прикладами. Лилась как красная, так и светло-зелёная кровь.

Постепенно, врагов начали теснить. Чейнджлинги отстреливаясь, отступали дальше в цеха, занимая оборону в залах, где ранее пони Сталионграда трудились над военной техникой.

Теперь же, некогда уважаемый за качество завод, превратился в руины, на которых уже не первый день велись бои.

Красноармейцы продвигались всё дальше, теперь первостепенную роль играли штурмовые отряды. Ибо, только у них было оружие, которое годилось для сражений в помещениях и на близких расстояниях. Кинув гранаты снова к позициям противника, штурмовики бросились в атаку, при поддержке нескольких единорогов, которые могли поставить небольшой щит на кратковременный срок, так они, вновь, прорвались к позициям жуков и выбили их, заставив отступать дальше.

Но, несмотря на это, штурм Сталионградского танкового завода не был лёгкой прогулкой. То и дело, бойцы слышали до жути знакомое жужжание крыльев и в эти моменты, на них налетали враги со вторых этажей.

Тем не менее, спустя около полтора часа, красноармейцы занимают весь завод, с цехами, выбив неприятеля, заставив, вернутся на прежние позиции. У бойцов была краткая передышка, чтобы перевести дух.

Комиссар была заляпана светло-зелёной кровью, как и многие другие. Но так же имелись и раненые, которым уже оказывали помощь медбратья и медсестры.

— Занять оборону в цехах. Жуки не дадут о себе забыть. Наверняка попытаются вновь выбить нас с позиций, мы должны быть готовы к контратаке. Связист, радируй в штаб сообщение, что завод снова под нашим контролем. Уже в который раз. – Тихо проговорила последние слова, с некой горечью. Батальон становилась всё меньше, и пополнение для неё сейчас было роскошью. И подобная ситуация была у всех защитников столицы. Но они продолжали сражаться и выполнять приказы командования. Сталионград обязан выстоять.

---

Командование Красной Армии, теперь располагалось в недостроенном Дворце Советов. Однако верхние этажи были наиболее уязвимы к артобстрелам и бомбардировкам, поэтому, всю администрацию и командование перенесли на первые и подземные этажи.

Невскому приходилось координировать действия своих дивизий, основываясь на докладах связных. А сообщений приходило более чем достаточно. Помимо того, что ситуация каждый раз менялась.

Красную армию удалось выбить из пригородов лишь к концу второго дня, после отхода с линии обороны на реке Северяна. Ныне же, сражения шли, практически, за центральные районы города. И бойцы, пока что, удерживали свои позиции. Даже если им и приходилось отступать, то лишь для перегруппировки и ответной контратаки.

— Товарищ комдив, сообщение от комиссара Исаевой. Она и её роты успешно отбили Сталионградский танковый завод в Таганском районе. – Сообщает один из связистов, как только с ним связались с передовой.

Очередные изменения пришлось наносить на карту самостоятельно. Невский стирает, обозначенное синим карандашом, силы чейнджлингов, что заняли Сталионградский танковый завод и помечает красным, силы Красной Армии.

— Какие новости из Краснознамённого района? – Спрашивает Невский у связиста.

— Пока без изменений, противник продолжает наступать, но части, расположившиеся в Краснознамённом удерживают его.

— Хорошо, держите меня в курсе, если вдруг ситуация поменяется. – Кивнул кольт, присев на стул и сняв фуражку, вытер копытом пот со лба.

Ситуация ухудшалась с каждым днём. Противник не мелочился, и всё больше сил прибывало в город, чтобы подавить сопротивление. От мехкорпусов осталось не так много танков, поэтому их рассеяли по оборонительным позициям. А Т-34 и КВ осталось совсем единицы, их стали ценить как золото и пускать в бой только в веских случаях, когда надо ликвидировать прорыв или совершить решительную контратаку.

Но мысли Невского были не только о ходе битвы. С тех пор как все силы отступили в столицу, он ни разу не получил известий от Цветаевой. Она должна была вернуться со своим мехкорпусом, но от связистов он ни разу не слышал ничего, что было бы с ней связано. Прошло уже 4 дня, и Алексей начинал думать о худшем.

Она была для него большим, чем просто товарищ или сослуживец. И, к сожалению, до войны он ей не успел в этом признаться, а после было уже не до этого. Её семья погибла во время бомбардировок чейнджлингов и она ожесточилась, после этого. Он никогда себе не простит, если с ней что-то случится.

Но из раздумий его отвлекло очередное сообщение, поэтому, все мысли о своей безответной любви, он отложил на потом.

Война ждать не любит.

**

Кабинет генерального секретаря соединялся с генеральным штабом, дабы Панцушенко мог в любой момент расспросить о ситуации на фронте. Сейчас, он принимал у себя Нестора Лунина, выслушивая его доклад.

— Не пора ли прибегнуть к плану, Нестор? – Поинтересовался у главкома, генеральный секретарь.

Лунин поднял взгляд на своего старого друга и покачал головой, в отрицательном жесте.

— Рано, Вася. В этом деле нельзя спешить, иначе всё пойдёт насмарку и мы, скорее всего, проиграем. – Ответил ему Нестор, разъяснив спокойно, ещё раз, причину, по которой он не торопится. Но так же, главком не раскрывал всех деталей, будто опасаясь, что лишние подробности могут навредить.

Пока что, не полная откровенность, лишь заставляла Василия, слегка нервничать. Хоть тот и доверял решениям Лунина, но приближение противника к центру города не могло не настораживать. Панцушенко лишь вздохнул, поправив копытом очки.

— Хорошо, Нестор, я лишь надеюсь, что ты знаешь, что делаешь. Спасибо за доклад, можешь возвращаться к своим обязанностям.

Нестор отдал ему честь и, развернувшись, вышел из помещения. Сразу же за дверью, он оказывается в штабе. Кольт возвращается к остальным командирам, что координировали действия своих частей через связистов.

Нестор кинул мельком свой взгляд на карту, приметив новые изменения. Сталионградский танковый завод снова в их копытах, но при этом в нескольких других районах, красноармейцам пришлось отступить с занимаемых позиций, под напором наступающих чейнджлингов, но дальше противнику продвинуться не удалось.

Главком глянул на часы. Стрелки показывали полвосьмого. Осенью темнеть начинало раньше, поэтому в это время, на улице начинало заходить солнце, и темнота брала своё.

— Товарищи командиры. – Произнёс Нестор, привлекая тем самым к себе общее внимание подчинённых. – За сегодняшнюю ночь, подконтрольные вам части, должны отойти на новый рубеж обороны, который будет теперь расположен на Площади Революции.

Командиры переглянулись между собой, не особо понимая смысла, чтобы отступать ещё дальше в центр города. Высказаться решил Невский.

— Товарищ главком, частям ещё по силам удерживать противника на занимаемых рубежах. К чему приближать фронт ещё ближе к Дворцу Советов?

— К тому, что противник подтягивает к городу всё больше сил. Не сегодня, так завтра, они прорвут оборону, и тогда мы потеряем солдат и технику, для удержания города. Понимаете теперь, товарищ Невский? – На заданный вопрос, комдив лишь кивнул, спустя минуту осмыслений сказанных слов. – Мы не можем позволить себе такого, поэтому, необходим новый рубеж обороны, которым и будет являться Площадь Революции.

Нестор осмотрел всех командиров и, убедившись, что больше возражений не последует, отдал последние распоряжения и велел подчинённым, довести приказы до солдат. За ночь, они были обязаны отступить к центру города.

**

Роты на Сталионградском танковом заводе всё ещё занимали оборону, не покидая своих позиций. Приказ из штаба пришёл час назад, но Исаева не спешила уводить солдат, её беспокоило то, что противник давно не показывался и не пытался их снова выбить отсюда. А она не горела желанием терять солдат в отступление, с преследующим противником. Им дали на всё практически всю ночь, к утру, они обязаны были быть уже на Площади Революции.

Красноармейцы, что не следили за округой, позволили себе немного расслабиться и разбавить обстановку песнями, хоть и не слишком громко.

“Верю в тебя, дорогую подругу мою,

Эта вера от пули меня темной ночью хранила...

Радостно мне, я спокоен в смертельном бою:

Знаю, встретишь с любовью меня, что б со мной ни случилось...”

Волков, со своим напарником, расположились с пулемётом на втором этаже, найдя там неплохое местечко для огневой точки.

— Везёт же им. Они там распевают, а мы сидим тут и таращимся в темноту. – Проговорил с сожалением второй номер.

— Ты предпочёл бы спеть сам? – Поинтересовался Волков, покосившись на напарника.

— Хах, я фальшивил бы, только курам на смех. Я просто хотел бы часок другой вздремнуть, даже под завывания товарищей. – Они какое-то время помолчали, вновь вглядываясь в темноту ночи, в поисках каких-то подозрительных движений. Но так ничего и, не обнаружив, напарник вновь обратился к Волкову.

— Тебя, кстати, как зовут? Обороняем столицу уже четвёртый день без сна и отдыха, а толком даже не познакомились.

— Олег, родительское имя “Лаки”, а тебя? – Посмотрев на второго номера, спрашивает Олег Волков.

— Квайт Хоррор, рад знакомству, Олег. – Улыбнувшись, говорит бирюзовый жеребец, со светло-персиковой гривой.

— Ты эквестриец? – Выгнул бровь, в удивлённом жесте, Олег. – И почему тебя назвали “Тихий ужас”?

— Нет, я не из Эквестрии, родился я в Ставропонье, а что же касается самого имени…веришь ты или нет, но когда я родился, я выглядел, мягко говоря, не лучшим образом, поэтому моя матушка не нашла лучшего определения. – Оба кольта разразились смехом от этой истории. Квайта она ничуть не смущала, раз тот решил ею поделиться с товарищем.

— Тебя правда такое устраивает? Впервые вижу соотечественника, кто добровольно оставляет…подобное имя.

— Из уважения к своей матери. Святая кобыла, в одиночку и хозяйство поддерживала и меня растила, чтобы я потом ей помогал. – Ответил с улыбкой Квайт, вновь возвращая взгляд в темноту, чтобы на всякий случай убедиться, что всё так же чисто.

— В одиночку? Как же так, а что с отцом? – Удивился Волков, когда напарник ему рассказал про мать одиночку.

— Отец погиб в боях с Белыми. Вступил в красную гвардию, во время Революции, так и не вернулся. – С тоской произнёс Квайт. – Матушке отдали тело, и она захоронила его, не далеко от дома. Интересно, как она там? Ставропонь тоже занят жуками, как и все населенные пункты по ту стороны реки. – Многие задавались этим вопросом. У многих были семьи в городах, что теперь заняты врагом.

Олег похлопал его по плечу, в утешительном жесте.

— Мы отобьёмся, вот увидишь, ты обязательно вернёшься к своей матери, и будешь помогать ей по хозяйству.

— Спасибо за поддержку, я просто опасаюсь худшего…- Но тут он прервал разговор, ибо был не уверен, показалось ли ему, что в темноте что-то мелькнуло, или нет.

— Что такое? – Олег, настороженный переменной своего товарища, тоже начал вглядываться в темноту. Приходилось чуть ли не щуриться, чтобы разглядеть наверняка.

И не зря.

В темноте, они приметили  тёмные фигуры, крадущиеся в ночи к заводу.

— Дискорду под хвост тихую ночь, называется. – Выругался Олег, дернув затвор пулемёта, когда Квайт зарядил пулемётную ленту. – Противник на двенадцать часов!!! – Выкрикнул пулемётчик и сразу же открыл огонь, чтобы наверняка привлечь внимание остальных красноармейцев и заставить врагов залечь, давая время занять оборонительные позиции. Чейнджлинги, всё же не оставили этот завод в покое и предприняли четвертую попытку занять его окончательно. Очередная ночь пройдёт под пулями и снарядами.

Глава 5 Операция "Буран"

“Все дороги ведут в Сталионград”. Сейчас, это было весьма точное определение. Железная дорога в Северяне распространялась на всю страну и вела во всех направлениях, но всегда соединялась именно в столице.

Чейнджлинги не упускали возможности воспользоваться ею. Они использовали захваченные товарные поезда, чтобы перевозить снабжение прямо на фронт. Сейчас их армия тратила весьма много снабжения, чтобы, наконец, покончить с сопротивлением красных.

Отряд партизан залёг недалеко от вокзала, что был занят вражескими силами. Они готовили очередной товарный поезд к отправке на фронт.

Бэтпони смотрел в бинокль, наблюдая за тем, как солдаты грузят в вагоны ящики с патронами и снарядами. Все, как и докладывала разведка, поезд должен был уйти сегодня. А значит, у них было мало времени.

Марбл Пай была в составе этого отряда. Она не смогла освоить навыки с взрывчаткой, поэтому второму отряду она была бесполезна. Ибо его задачей было подготовить железнодорожные пути к подрыву. Но она, более-менее адаптировалась в стрельбе из винтовки, поэтому толк от неё всё же будет, в случае сражения. По крайней мере, она на это надеется. Стрелять по мишеням это одно, но другое, когда приходится стрелять в других существ.

Тут Марбл привлекло внимание, как чейнджлинги катили целую тележку с некими баллонами. Её глаза расширились, а в голове вспылили события минувших дней.

— Командир. – Тихим голосом позвала фестрала серенькая пони и указала копытом в сторону тележки. – Я узнаю эти баллоны, несколько дней назад, я и другие пленные грузили их в машины.

Сотрудник СМЕРША, глянул в бинокль, чтобы рассмотреть получше.

— Дело дрянь. – Констатировал бэтпони. – Они перевозят химическое оружие, если мы взорвем пути вместе с поездом, то содержимое баллонов вырвется наружу, а противогазов у нас нет.

— И что же нам тогда делать? – Поинтересовался один из партизан, что лежал рядом и слышал разговор. Сайлан Шэдоу (так звали бэтпони), подозвал к себе одного пегаса и отдал тому распоряжение, чтобы он летел ко второму отряду и предупредил насчет химического оружия. Пегас незамедлительно отправился исполнять данное ему поручение.

— Вот что товарищи. Это кардинально меняет дело. Мы не можем себе позволить, чтобы химическое оружие добралось до фронта, но и не можем уничтожить поезд, чтобы не умереть при этом самим от удушья. Теперь наша задача захватить поезд, а баллоны уничтожить более деликатным и безопасным путём. – Объяснив отряду изменение боевой задачи, Шэдоу начал теперь подсчитывать силы противника, чтобы решить, есть ли у них силы для штурма.

Сейчас была глубокая ночь, но именно она была лучшим союзником бэтпони. То, что скрыто от глаз обычных пони, хорошо видно для Шэдоу.

Пехоты противника на вокзале было достаточно. Несколько пулемётных точек, расположенных в окне и на крыше здания вокзала. Какую-либо технику им выделено не было.

В общей сложности, противник располагал силами около сотни бойцов. В то время как отряд партизан насчитывал лишь полсотни. Но на их стороне был элемент внезапности, а ещё фестрал, приспособленный к действиям в полной темноте.

— Я беру на себя пулемётные расчёты, как только с ними будет покончено, я дам сигнал к началу атаки. Вы поймёте. – После сказанного, фестрал вдруг растворился в ближайшей тени. У Марбл, как и большинства пони побежали мурашки по телу. Никто не мог понять, как бэтпони удаётся подобное, это их и пугало. Тем не менее, отряд проверил своё оружие, чтобы оно было исправно, и заряжено и стали ждать сигнала.

Шэдоу добрался до здания вокзала, благодаря теням оказавшись внутри. Возле окна расположился пулемёт, а его расчёт о чём-то разговаривал, даже не подозревая об опасности.

Фестрал подобрался к ним поближе и, вытащив свой нож, быстро напал на одного из чейнджлингов, порезав тому горло, прикрыв ему рот копытом, чтобы не было вскрика, и тут же бросил нож во второго, пока тот не поднял тревоги. Сайлану пришлось придержать падение тела чейнджлинга, чтобы не создавать лишнего шума. В итоге, он обоих уложил на пол и, убедившись, что никого не привлёк, вытащил нож из тела убитого противника и, слившись с тенью, отправился на крышу, ко второму расчёту.

Повернув с ними тоже самое. По-быстрому избавившись от расчёта пулемёта, после чего взглянул вниз, через перила. Чейнджлинги уже закончили практически погрузку. Нужно было действовать.

Переставив пулемёт с одного края на второй, Шэдоу убедился, что тот заряжен, после чего открыл огонь по находившимся внизу солдатам.

Пулемётная очередь скосила сразу около шести противников, ибо те никак не ожидали, что на них нападут, тем более с крыши, где должны были находиться свои. Но противник быстро опомнился, бросившись в первые попавшиеся укрытия и открыл ответный огонь, пытаясь подавить фестрала с пулемётом.

Пулемётная очередь, как нельзя лучше подходила для сигнала. Поэтому, как только бэтпони открыл огонь, партизаны немедленно присоединились к бою.

Благодаря внезапности, чейнджлингов удалось оттеснить. Но возникала другая проблема. Раздался паровозный гудок и состав тронулся с места, начиная потихоньку своё движение. Похоже, они не намеревались ждать и собирались увезти хотя бы то, что успели погрузить.

— Проклятье! – Выругался Шэдоу и спикировал с крыши к своим бойцам. – Планы резко меняются, хотя бы несколько, но должны прорваться к поезду, остальные, кто не успеют, отступят обратно в лес.

Всё шло совсем не по плану. Ситуация менялась и приходилось мыслить уже на ходу. Какое-то количество пони должно прорваться в поезд и остановить состав, без необходимости его подрывать.

Перестрелка, что началась довольно неплохо, для партизан, быстро превратилась в игру в одни ворота. Чейнджлинги оправившись от внезапного нападения, организовали оборону и отстреливали партизан, заставляя нести потери.

Пони же устремились к поезду, а именно к пассажирским вагонам, что составляли первую половину состава. Но под плотным вражеским огнём, это казалось самоубийственной задачей.

Но партизаны всё равно продолжали рваться к поезду, пока тот набирал скорость. Марбл была одной из тех, кто успел запрыгнуть в пассажирский вагон, который к счастью был пустой. Всего до поезда добралось шесть пони, включая самого Шэдоу. Остальные уже не могли поспеть за удаляющимся поездом, поэтому последовали последнему приказу фестрала и начали спешно отступать.

Кобылка прижалась к стене вагона, обнимая передними копытами свою винтовку, и пыталась отдышаться, после такого марафона.

“Столько убитых…”

Пронеслось в голове кобылки. Она прекрасно видела, как вокруг неё падали замертво, недавние, но всё-таки знакомые ей пони. И теперь их было всего шестеро, против неизвестного количества противников, которые, наверняка, будут дальше в вагонах.

— Двигаем, мы должны добраться до машиниста и оставить поезд, пока не поздно. – Говорит фестрал, приготовив свой трофейный пистолет-пулемёт MP. Сейчас в тесном помещении, он будет наиболее эффективен.

— А если всё же не выйдет? То получится, что всё было зря. – Проворчал один пони, в красноармейской униформе, в зрелом возрасте.

— Я беру всю ответственность на себя. Мы не должны проиграть. – Посмотрев на того своим светящимся в темноте взглядом, ответил бэтпони решительно.

Небольшая группа пони двинулась дальше по вагону, добираясь до тамбура и двери, что соединяла этот вагон со следующим. Вероятно, их уже ждали там.

Фестрал и кольт в гражданской одежде встали по бокам от двери, и Шэдоу жестом указал, чтобы тот её резко открыл. Партизан кивнул и, взявшись за ручку копытом, резко нажал, отворяя дверь. Они собирались быстро заскочить в следующий тамбур, но их встретила автоматная очередь, которая тут же скосила жеребца, и тот упал на пол, а Шэдоу ранило в бок. Им пришлось закрыть дверь обратно, пока последние пули ударялись об стену вагона.

Марбл тяжело задышала и задрожала всем телом, как только перед ней упал замертво ещё один пони. Казалось, что её вот-вот вывернет наизнанку. Одно дело сбивать вражеские самолёты не лицезрения смерть своими глазами, а другое, когда перед тобой падает истекающий кровью товарищ.

— Смотри на меня. – Присев перед ней, говорит Шэдоу. – Дыши, глубокий вдох, выдох.

Марбл следовала указания бэтпони, делая глубокие вдохи и выдохи. В какой-то степени это помогло ей, может не до конца, но хотя бы, она удержала в себе содержимое желудка.

— С-спасибо. – Тихо проговорила благодарность, серенькая земная пони.

— Соберись, нам нужно дойти до конца. Иначе никак. – Сайлон поднялся и стал думать, как им туда попасть. Лезть на крышу, было не вариант, чейнджлинги имеют крылья, поэтому у них будет преимущество. Всё что оставалось, это отвлечь вражеских солдат на себя, пока остальные ворвутся в тамбур и присоединятся к нему.

— Я пойду внутрь, открывайте дверь, как только они отвлекутся на меня. – Никто не успел что-либо сказать, как фестрал тут же исчез в ближайшей тени.

Марбл лишь сильнее обняла винтовку, прекрасно осознавая, что Шэдоу очень сильно рискует, он может и не выжить после такого манёвра.

За дверь послышалась стрельба, что означало то, что им пора было вмешаться. Открыв резко дверь, они быстро вбежали в тамбур, заняв укрытия и открыли огонь по чейнджлингам, что были заняты, внезапно появившимся среди них фестралом. Ошеломлённые враги, не успели поменять позицию для обороны, поэтому вагон быстро наполнился телами перевёртышей, либо мёртвых, либо раненных.

Пони проходили через них, стараясь не обращать внимания на мучительные стоны своих противников. Сам же Шэдоу не хотел тратить на них время, он приказ двигаться дальше.

Марбл Пай посмотрела на шедшего впереди них фестрала, к его старым ранам прибавились новые, но тот, стоически, переносил боль, не желая показывать свои мучения товарищам.

— К-командир, вы ранены…- Начала было говорить Марбл, но её тут же оборвал резкий ответ бэтпони.

— Это не важно, куда важнее добраться до машиниста.

— При всём уважении…я настаиваю хотя бы на перевязке ваших ран, остальные могут добраться до машиниста и сами. – Марбл, всё же, решила настоять на своём. Но тут же остановилась, когда Шэдоу обернулся, посмотрев на неё своими глазами охотника в ночи. У неё едва не подкосились копыта от такого взгляда, но хватило духу не прогнуться.

В конце концов, его маска спокойствия, начинала давать трещину, а раны, по-видимому, беспокоить сильнее. Он опёрся на стену и сполз по ней, сев на пол, давая понять, что принимает предложение Марбл, а сам, посмотрев на оставшихся партизан, кивает им, чтобы они шли дальше.

Земнопони кладёт свою винтовку на пол и вытаскивает из сумки маток бинтов, начиная перевязывать раны жеребца. Перед началом их операции, ей показали базовые навыки оказания первой помощи. Понимая, что, вероятно, в сражении от неё может быть мало толку, то хотя бы перевязать раненых, она должна была уметь.

Они сидели в молчании, пока кобылка делала своё дело, Шэдоу же был занят своими размышлениями. Пока краем глаза не обнаружил движения. И как раз вовремя. Один раненный чейнджлинг, видимо, не смирившись с судьбой, решил хотя бы их забрать с собой в могилу. Тот дотянулся до автомата и нацелился на них.

Но фестрал оказался быстрее. Вскинув свой MP, он выстрелил пару раз, сразив раненного перевёртыша.

Внезапная стрельба испугала Марбл и та взглянула по направлению, куда стрелял фестрал. Осознав, что он, по сути, спас и себя и её от верной смерти, она облегчённо вздохнула.

— Благодарю вас. – Говорит застенчивым тоном Марбл.

— Тебе спасибо. – Ответил Шэдоу, имея в виду перевязку своих ран. И после того, как она закончила, он вновь поднимается на копыта, и они отправляют вслед за остальными.

Дальнейшее сопротивление было не значительным. Отряд добрался до машиниста, и поезд остановился, так и не донёсся свой смертоносный груз до фронта.

**
5:40. Краснознамённый район.

Они ехали через, так называемый, Краснозаменский район. Отряды панцергрёнадеров, что прощупывали оборону красных, этой ночью обнаружили, что противник покинул свои позиции.

“Очередная уловка пони?”

Подумал про себя командир Панцера 4. На этой войне, чейнджлинг понял одно. Красные ничего не делают просто так и уж тем более, не оставляют свои позиции без причин. Но командование велело им продвигаться дальше.

Панцергренадёры шли впереди и проверяли руин домов, чтобы впереди их не ждало как-либо засад. Выезжая на очередной перекрёсток, колонна, во главе с Панцером останавливается.

Что-то всё же было не так. И офицер слишком поздно осознал это.

БАХ

Снаряд пробил броню танка и взорвался изнутри, сорвав при этом башню. По-видимому, детонировал боезапас.

Из окон показались фигуры пони, что открыли огонь из автоматов и винтовок. Вслед полетели ещё бутылки с горючей смесью. Ими закидывали технику врага, стараясь целиться именно по двигателю, чтобы наверняка вывести из строя.

Из-за образовавшегося затора, они не могли проехать дальше, а плотность огня вызывало впечатление, что красноармейцев было больше, чем на самом деле. Понеся потери, чейнджлинги решили отойти.

Пони начинали выходить из своих укрытий и собираться на перекрёстке. Комрот подошёл к бойцам, что чувствовали явное удовлетворение от того, что погнали врага отсюда своей засадой.

— Отличная работа бойцы, теперь пора сворачиваться отсюда, мы и так задержались. Пушку мы им не оставим, так что будете помогать её катить.

— Так точно! – Хором ответили красноармейцы и отправились к зданию, где они припрятали орудие, что и вывело танк из строя. Расчёт орудия уже впрягся в него, чтобы начать вытаскивать. Бойцы присоединились к ним и, навалившись на него, стали выкатывать на улицу.

6:10. Площадь Революции.

Площадь Революции с самого утра подвергалась массированному артобстрелу. Окопавшиеся на ней части Красной армии, всячески пытались пережить его, но всё равно несли потери.

После артподготовки, в бой пошли наземные силы. Пехота чейнджлингов, при поддержке танков и бронетранспортёров, начали штурм последних позиций северян, прорвав которые, они могли считать себя победителями.

Командование Красной армии, собрало здесь всё, что у них оставалось. Те немногие, целые Т-34 и КВ, противотанковые орудия и пулемёты. Красноармейцам было чем ответить перевёртышам и те дорого заплатят за продвижение по центру города.

Поскольку сражение шло уже достаточно близко от штаба. Звуки стрельбы и разрывающиеся снаряды были отчётливо слышны, даже здесь, на -1 ярусе Дворца Советов.

— Чейнджлинги атаковали своими свежими резервами. По нашим расчётам, в городе сейчас около миллиона вражеских штыков. – Докладывал один из комдивов свежие радиосводки.

Нестор Лунин слушал доклад, при этом разглядывая карту. Около миллиона штыков, это практически половина группы армии “Север” На большее рассчитывать не приходилось. Хотя они и располагали, куда большим количеством сил, но видимо, ещё больше, выделить не могли. У перевёртышей так же немало уходило сил для поддержания блокады Петерсхуфа. Стоит им выслать на столицу ещё дивизий, и они рискуют совсем оголить свои фланги. А они не настолько дурны, в своих потугах взять Сталионград любой ценой.

— Похоже, настало время. – Произнёс Нестор, чем привлёк внимание командиров. – Радист, свяжись с 7-ой и 10-ой армией, передай им, чтобы приступали к операции “Буран”

В этом помещении никто, кроме самого главнокомандующего не знали о таком, поэтому опешили от этих слов, вероятно даже не зная, что у них в резерве, всё это время, находилось целых две резервных армии.

---

Ставка командования 10-ой армии.

Режим радиомолчания с ними был прерван. Активизировались радисты, которые тут же начали принимать приказы из штаба главного командования.

— Товарищ командарм! Прибыло распоряжение от главнокомандующего, он требует приступать к операции “Буран”.

За столом сидела пони с рыжим окрасом шерсти и каштановой гривой. Судя по всему, как только радисты оживились, это тут же привлекло её внимание и расслабленная до этого поза, теперь выдавала нетерпение. Услышав эти заветные для неё слова, кобылка ухмыльнулась и, стукнув копытом по столу, тут же вскочила.

— Не прошло и месяца. Немедленно передайте приказы комбатам и комдивам, пусть готовят личный состав к маршу и боевому развёртыванию. Все пегасы в воздух, пора организовать неблагоприятную для врагов погоду.

Спустя примерно час, в Сталионграде и области образовались густые облака, и снег пошёл раньше положенного времени. К такому ухудшению погоды чейнджлинги явно не были готовы, что привело к смятению солдат и полевых офицеров. Но главная опасность заключалась, всё-таки, не в погоде.

Главная опасность для чейнджлингов была в 7-ой и 10-ой армии, которые обошли Сталлионград с северо-запада и северо-востока и ударили в слабо защищённые фланги перевёртышей, которые не смогли противостоять свежим силам Красной армии, подкрепленные интернациональными бригадами из Грифонии и Нова Грифонии.

Атака началась с артиллерийской подготовки. Чейнджлинги впервые оказавшись под таким плотным огнём артиллерии, забивались в окопы как крысы в норы. За время артподготовки, к оборонительным позициям, уже подошли основные силы 7-ой и 10-ой армии. Танки, с поддержкой пехоты, начали своё наступление и принялись вскрывать оборону ошеломлённого противника. Таким образом, они замкнули кольцо вокруг Сталионграда и войска чейнджлингов оказались в ловушке.

В этой операции, впервые, совместно с боевыми частями, принял участие музыкальный ансамбль Красной армии. Конечно, им не позволили явиться, прям на передовую, но зато смогли распространить слова их песни через телефонные аппараты. Эти слова, до сих пор находят отклик в душе каждого солдата.

Вставай, страна народная,

Вставай на смертный бой

С кризальской силой тёмною,

Ненасытною ордой!

 

Припев:

Пусть ярость благородная

Вскипает, как волна, —

Идёт война народная,

Великая война!

 

Дадим отпор душителям

Всех пламенных идей,

Насильникам, грабителям,

Мучителям существ.

 

Припев:

 

Не смеют крылья черные

Над Родиной летать,

Поля её просторные

Не смеет чейнджлинг  топтать!

 

Припев:

У пони всегда была одна общая черта. Песни придавали им сил, воли и мотивации. Это было не раз доказано, хоть в Эквестрии, хоть в Северяне. Эквестрийские фермеры могли с весёлой и задорной песней за один день построить целый амбар. В Северяне же, что до Революции, что после, были развиты военные ансамбли, которые благодаря своим песням могли изменить ход сражения. При правильном подборе слов и мелодии, выходила сильная мотивация.

В итоге, противник был отброшен от столицы на 20 километров, хоть и предпринимал попытки прорваться к своим окруженным частям, но тем уже не хватало на это сил. Партизаны сильно мешали снабжению дивизий, а львиная доля дивизий группы армии “Север” была в котле или на других участках фронта. Сражение в Сталионграде закончилось спустя 2 недели, после того, как дивизии в окружении, вывесили белый флаг.

Столица выстояла.

Эпилог

Вот и подошла к концу первая часть Великой Войны, со временем я обязательно продолжу эту серию фанфиков, ибо война далека от завершения. Критика приветствуется, всё же мне тоже повышать свой скилл.

После закрытия котла и окончания боёв, солдаты, наконец, встретились со своими соотечественниками из двух армий, что спасли их от поражения. Пони радовались, обнимались, выпивали и пели песни в честь победы. В то время как по разрушенным улицам вели длинные колонны с военнопленными чейнджлингами. Это было удручающее зрелище. Ещё не так давно, они казались грозной и непобедимой силой. Сейчас, они шли на глазах победителей, укутываюсь полностью в шинели и шарфы, чтобы согреться на холоде, который принесла вызванная пегасами снежная пурга.

Волков и Квайт сидели на бывших укреплениях Площади Революции и наблюдали за этой вереницей пленных.

— Кто бы мог подумать, что еще 2 недели назад они намеревались праздновать свою победу в нашей столице. – Усмехнулся Квайт, ему было не особо жаль перевёртышей, но сейчас он даже злиться не мог на захватчиков.

— Наш главнокомандующий перехитрил их, да и нас самих. Честно сказать, я уж и не думал, что мы переживём последний бой на Площади. – Честно высказался Олег. – Ты видел, кстати, этих грифонов из интернациональных бригад?

— Видал, а как же? – Кивнул второй номер. – Хорошо иметь таких союзников, говорят, они имели большой военный опыт на своей родине.

— Да и вид у них внушительный, могут держать оружие двумя передними лапами и в ус не дуть. Ну, как бы то не был, теперь всё должно наладиться, враг разбит и отогнан. – Он достал свою фляжку и взболтнул её, проверяя содержимое. – На пару глотков осталось, давай разделим в честь этого события?

— Ну, давай. – Улыбнулся Квайт, придвинувшись поближе, пока Олег открыл крышку фляжки и налил в неё содержимое, чтобы товарищу хватило на этот самый глоток и себе, чтобы осталось. Передав Квайту крышку, они произнесли тост “За победу!” и опустошили крышку и фляжку.

Второй номер аж закашлялся и глубоко вздохнул. Видимо он не ожидал такой крепкой “воды”.

— Мог бы предупредить, что не особо умеешь пить. – Подколол его кольт, усмехнувшись.

— Пошёл ты, Олег, у меня не так часто удавалось пробовать самогон. – Откашлявшись, проговорил напарник пулемётчика.

— Ничего-ничего, вот обзаведусь пополнением, попробуешь вдвойне. – Оба товарища разошлись подковырками друг друга, но после оба засмеялись. Товарищество, рожденное в горниле войны наиболее крепкое.

**

Из поезда удалось, унесли много трофейных боеприпасов и вооружения. А так же, унесли оттуда и химическое оружие. Баллоны привели в негодность, чтобы этим больше нельзя было воспользоваться безопасным способом. После чего, партизаны уничтожают участок железных путей, чтобы ими уже не могли.

Спустя 2 недели, в леса Копытного Края приходит уже настоящая зима. Выпал первый снег и грянули морозы. Крупных операций у партизан в это время уже не было, поскольку, из-за понесённых потерь, они уже не могли выбираться на такие задания.

Марбл за это время научилась лучше обращаться с винтовкой и чаще попадала в цель. Они вновь становилась более открытой и охотно обращалась с товарищами по партизанскому отряду. Казалось, что только всё начало налаживаться, а чейнджлинги не станут зимой заходить глубоко в лес.

Шэдоу обходил рубежи обороны их базы, но резко остановился и прислушался, поводив своими ушами из стороны в сторону. Он услышал хруст снега, но животные так не передвигаются.

— Поднять лагерь! Нужно уходить отсюда, пока не…- Бэтпони прервала пуля, которая угодила ему в шею, и кольт упал на снег, истекая кровью.

Выстрелы начали доноситься отовсюду. И в лагере, начала подниматься паника. За ними пришли. Чейнджлинги подключили к охоте на партизан своих ерегей. Те продвигались к лагерю, прикрываясь деревьями, и отстреливали меткими выстрелами каждого, кто попадал в их поле зрения.

Марбл хотела кинуться к Шэдоу, но её тут же повалил на снег зрелого возраста пони. Его звали просто Дед Максим, поскольку тот был самым старшим среди всего партизанского отряда. Максим подхватил серенькую земнопони, и потащил в обратном направлении, куда отступал весь отряд, кроме тех, кто задерживал врага.

— Ему уже не помочь девочка, нужно спастись самим.

— НЕЕТ!! ПУСТИ! – Кричала в истерике Марбл и пыталась вырваться, но ей не удавалось это, Максим крепко удерживал ту, продолжая оттаскивать. Ему были понятны чувства кобылки, но он не мог допустить того, чтобы она погибла зря.

Марбл ещё долго кричала и рыдала, пока остатки отряда отступали глубже в лес. К сожалению, те, кто остался прикрыть их отход, сложили головы там, где приняли бой. Но, по крайней мере, они знали, что остальные товарищи и мирные жители теперь далеко от врага

**

Скрипя от стиснутых зубов, он шагал по коридору в спешном темпе, направляясь в комнату, где он когда-то, обустроил штаб своей армии.

Где он допустил ошибку? В какой момент всё пошло не так?

Эти вопросы не выходили из его головы весь путь. Нестор переиграл его. Разведка не смогла обнаружить скрытые армии северян, и он поплатился за эту ошибку.

Более полумиллиона солдат в плену, двое из его генералов тоже. Самонадеянные тупицы, полезли прямо в город, не подозревая об опасности.

Триммель отворил дверь штаба и вошёл внутрь, к оставшимся офицерам и генералам.

— Как. Вы. Посмели?! – Разъярённо спрашивает хайвсмаршал, войдя в помещение и глядя гневно на своих “коллег”. – Кто вам позволил оставить позиции возле их столицы?!

— Господин Хайсвмаршал. Мы не были готовы к… — Попытался оправдаться один из офицеров, но его тут же оборвал Триммель.

— Молчать! Вы хоть представляете, что теперь будет? Королева нам головы оторвёт за этот провал!

— Ваши опасения не беспочвенные, хайвсмаршал. – В комнате воцарилась тишина, а этот голос нельзя было спутать с кем-то другим. Триммель потерял остатки самообладания, но теперь на его лице читалась не злость, но страх.

Кризалис прошла вдоль комнаты, оглядев своих генералов и офицеров, а после остановила свой взгляд на Триммеле. Тот попытался что-то выговорить, но она не дала ему ничего сказать.

— Даже не смейте оправдываться передо мной, хайвсмаршал. Я и так знаю достаточно, чтобы поставить под сомнение вашу компетентность. – Грубо, но, ещё не повышая голос, прервала его потуги, королева. – В ваших услугах, на посту хайвсмаршала, я более не нуждаюсь, вас заменит более компетентный в этих вопросах офицер.

— Моя королева…уверяю вас, это был единичный случай, дайте мне время и северяне будут разгромлены окончательно, у них нет больше резервов, чтобы нам противостоять. – Триммель, через свой страх, пытался добиться милости от королевы, но та лишь едко ухмылялась на его слова.

— Ооо, я уверена, что вы, Триммель меня больше не подведёте. На новой должности. Поздравляю вас, губернатор Эпплузы, завтра же, вы вылетаете на своё новое место службы. Теперь то вы точно не захотите меня подвести, если конечно вас не смутит карьерный спад. – Издевательским тоном произнесла королева и засмеялась, покидая штаб армии.

Триммеля всего трясло. Ему только что, перечеркнули всю военную карьеру. Из хайвсмаршала в губернаторы, да и ещё в самой бунтующей области юга Эквестрии.

“Лучше бы она меня казнила”

Промелькнула мысль в его голове.

**

Победу над чейнджлингами, омрачала лишь одна новость. Не так давно, были подавлены последние очаги сопротивления эквестрийской армии в Мейнхеттене и Балтимэйре. Временное правительство Эквестрии официально подписало капитуляцию, а Новый Мэйрленд вышел из войны на статусе-кво.

— Капитуляции Эквестрии означает только одно. Дальше нам станет хуже. – Проговорил Василий, перед собравшимися у него в кабинете пони.

Они переехали обратно на верхний этаж, когда угрозы бомбежек и артиллерийских обстрелов больше не стало.

— Это были наши последние резервы. Даже с воинами интернационалистами, из Грифонии и Нова Грифонии, нам не удастся отразить ещё одно подобное нападение. Стоит им из Эквестрии подвести свежие дивизии и нас сомнут. – Проговорил Нестор, не питая иллюзий по этому поводу. Если в прошлый раз, ему было чем крыть вражеские силы, то в этот раз, у него не было ничего.

— Проведём ещё одну волну призыва, нужно залатать бреши в нашей обороне и недоукомплектованность личного состава. – Предлагает кобылка, что командовала 10-ой армией во время окружения. Её звали Екатерина Айронвал. Бодрая, уверенная в себе и рискованная пони, уважаемая среди своих солдат, что между собой кличут её “Катюшей”.

— Всё не так просто, товарищ Екатерина. – Посмотрев на неё, ответил Лунин. – Проведя ещё одну волну призыва, мы рискуем нарушить поток военного производства. Сейчас и без того многие рабочие сейчас призваны в Красную армию, только благодаря помощи бэтпони, которые трудятся на заводах в ночную смену, мы ещё не прочувствовали “снарядный голод”.

— Что ж, товарищи, нам нужно как можно быстрее придумать план. – Василий подвинулся ближе к столу, сложив на нём свои копыта. Но тут в коридоре послышался шум, разговоры и брань.

— Вам сюда нельзя, сделаете ещё хоть шаг, и мы будем стрелять.

— У меня нет времени на возню с вами. – Тут же они услышали, как кто-то использовал магию, и сотрудники охраны замолчали. А вот среди командиров в кабинете началось беспокойство. Кто-то уже потянулся за своим табельный пистолетом.

И тут в кабинет, входя две кобылки. Они были единорожками, одна из них явно нервничала, либо из-за появления тут, либо из-за происшествия в коридоре, или и того и другого. Вторая же показывала себя так, будто у неё всё под контролем.

— Кхм, просим прощения, что вот так врываемся без спроса и приглашения, но сейчас, нам просто некуда обратиться. – Нервничающая кобылка, начала свою речь с извинений, чем, по крайней мере, немного успокоила присутствующих. Тем не менее, это не смягчало того факта, что они ворвались в кабинет к генеральному секретарю, еще и убрав с дороги охрану.

Василий присмотрелся к говорившей единорожке и, поправив очки, позволил себе усмешку.

— Неожиданно. Что же привело ученицу принцессы Дружбы, Старлайт Глиммер и её… — Вторую единорожку он не знал, поэтому остановился на полуслове, чтобы дать той представиться.

— И Великую и Могучую Трик…- Её тут же заткнула копытом Старлайт и нервно хихикнула.

— Трикси, просто Трикси Луламун, моя подруга, которая не знает, когда стоит умерить своё эго. – Укоризненно взглянула на Трикси единорожка, та ответила ей недовольным взглядом и убрала копыто со своего рта и к счастью, ничего больше не сказала.

— Ладно, так что же вас привело ко мне? – Панцушенко решил упустить из внимания эту комичную сцену, которая повеселила некоторых командиров, что не сдержали смешки.

— Кхм. – Старлайт откашлялась и приняла более серьезный вид. – Думаю, вы знаете о капитуляции моей страны. Я пришла разуверить вас в том, что пони Эквестрии сдались. Да, страна деморализована, армия разбита, а принцессы пропали, но уверяю вас, народ не сдался. Народ ещё может бороться.

— И что же вы хотите именно от нас, Старлайт Глиммер? – То, в какое русло шёл разговор, не могло не заинтересовывать. Особенно внимательно слушал Нестор Лунин, ожидая, что же предложит Старлайт.

— Я пришла обсудить с вами инициативу Эквестрийского Освободительного Фронта. – Решительно заявила единорожка.

Нестер и Василия переглянулись между собой, явно первые уловил суть данного предложения. Это, по сути, было открытие второго фронта, что позволил бы сдержать у себя часть дивизий врага, не давая тем освободиться и быть переброшенными на север. Вскоре, до этой мысли дошли и остальные командиры, начав переговариваться между собой насчёт этого.

— Что ж, Старлайт Глиммер, мы охотно выслушаем вашу инициативу и окажем поддержку в ваших начинаниях. – Ответил ей Василий. Теперь у них появился шанс, реальный шанс, склонить чашу весов в свою пользу