Всадник Селестии
Заселение
— Ух ты-ы… — только и смог произнести Анон, окидывая взглядом их новое обиталище.
Селестия просияла, глядя на то, с каким восторгом оглядывается её мужчина.
— Я не сторонница излишней роскоши, но мне очень захотелось, чтобы наше первое путешествие в Кристальную Империю стало чем-то особенным!
Прибыв на платформу, аликорна первым делом сдала громоздкий манекен с бронёй в багажный вагон; затем они отправились по поезду в предназначенное для них купе. Этот короткий путь потребовал некоторого времени и терпения — Селестия постоянно останавливалась, чтобы приветливо пообщаться с пассажирами и поездной бригадой. Впрочем, учитывая, что им предстоит просидеть на одном месте много часов, ни Селестия, ни Анон не возражали против прогулки. И вот, преодолев семь вагонов, они добрались до цели.
Чаще всего она преодолевала большие расстояния при помощи телепортации, изредка — летала, но сейчас ей захотелось порадовать Анона путешествием по красивой местности. Пути, по которым поедет поезд, были проложены среди полей, преодолевали несколько оврагов и рек, а под конец петляли среди северных холмов. Это был очень приятный способ путешествовать, она не позволяла себе такого отдыха уже несколько столетий — и, она была уверена, эта поездка несомненно доставит её любимому массу приятных впечатлений.
Его первая реакция на люксовое купе была просто бесценной. Впрочем, это не удивительно — пусть и не чрезмерно большое, купе представляло собой полноценное жилище, в котором она с Аноном вполне могли приятно провести всё время путешествия. Здесь были полноразмерная кровать, двухместный диванчик, гардеробный шкаф с выдвижными ящиками — неудивительно, что в целом это помещение занимало почти треть вагона.
Оглядевшись, человек опустил на пол в изножии кровати свою сумку и повернулся к ней.
— Это будет круто, — хихикнул он, проходя к двери и закрывая её за спиной аликорны. — Ух, с каким нетерпением я жду, когда мы отправимся!
— Серьёзно? — Улыбка на его лице была столь заразительной, что Селестия сама тут же разулыбалась до ушей. — И что конкретно так тебя влечёт?
— Да всё подряд! — с энтузиазмом в голосе ответил человек. — Очень хочется познакомиться с принцессой Кейденс, Шайнинг Армором и Фларри Харт, увидеть кристаллический город… И вообще, я на таком поезде всего один раз ездил. Хотя, разумеется, это не самое главное.
Селестия наклонила голову, ожидая, когда человек продолжит фразу — но он замолчал. А потом шагнул вперёд и ласково подцепив ладонью её подбородок, приподнял её голову так, что их лица оказались совсем рядом, чуть наклонился и нежно поцеловал её в губы. От мягкого прикосновения по спине аликорны пробежали мурашки, а все волоски на её теле, кажется, встали дыбом.
— Ты, — прошептал он, прижимаясь лбом к её лбу, — ты и есть самое главное. Я так мечтал иметь возможность побыть с тобой… без слуг, стражей, просителей, чиновников, которые постоянно приходили бы с бумагами и просьбами…
Селестия просто кивнула в ответ, внезапно обнаружив, что не способна сказать и слова. Его желание — оно идеально совпало с тем, что чувствовала она сама. Просто побыть вдвоём с любимым — без обязанностей по управлению страной, без чужих забот и необходимостей. Время, свободное от обязанностей принцессы, было для неё огромной редкостью. Она не могла просто забросить управление страной — ну, по крайней мере хоть на какой-то заметный промежуток времени — именно поэтому эти небольшие каникулы были для неё драгоценнее, чем все горы золота в сокровищнице.
— Спасибо тебе, — прошептал человек, его ладони постепенно спускались вниз по её шее, — спасибо, я обязательно найду способ поблагодарить тебя.
Его ласковые пальцы гладили её там и тут, его горячее дыхание шевелило волоски на её лице, его тихие слова оглушительно грохотали в её ушах. Простые искренние слова, обычная нежная ласка, но Селестия внезапно ощутила, что происходящее возбуждает её больше чем что-либо, что она могла себе представить. Она ощутила, что сердце заходится трепетом, кожа на мордочке, наверное, готова воспламениться, и это чувство в животе… тёплое, чуть заметное, но явно постепенно усиливающееся…
— Это подарок, Анон, — хихикнула она, игриво отталкивая мужчину, — но если ты и правда хочешь мне отплатить, сходи в вагон-ресторан и добудь мне имбирно-персикового коктейля.
— Хорошая идея, — словно размышляя вслух, произнёс человек, — иметь в номере стакан-другой какого-нибудь вкусного напитка.
— Именно. Поезд отправляется уже через несколько минут, так что я бы на твоём месте поторопилась, — сказала она, магией открывая дверь купе — ей сейчас нужды были несколько минут в одиночестве, чтобы подумать, и отправить человека с каким-нибудь поручением было лучшим способом временно избавиться от его общества, не вызывая подозрений.
Анон торопливо закопался в сумку, через несколько секунд, вытащив пригоршню монет, шагнул к двери. Остановился, вернулся и коротко чмокнул её в щёку.
— Я скоро вернусь, не скучай тут без меня! — игриво подмигнув, он снова устремился к двери и исчез из виду.
Стиснув зубы, Селестия захлопнула за ним дверь и задумалась. Происходило что-то странное, совершенно непонятное. Да, она всё время мечтала оказаться с Аноном наедине и фантазировала на тему, чем они могли бы заняться, если никто не будет им мешать, даже чаще, чем готова была в этом признаться даже самой себе, но чтобы так возбуждаться от пары прикосновений? Такое с ней случалось разве что…
Она громко сглотнула, размышляя, могла ли она настолько сбиться со счёта. Это совершенно невозможно, но по всем симптомам у неё наступала охота. С другой стороны… Она задумчиво прошлась по небольшому пространству от кровати до окна и обратно; во-первых, на несколько лет раньше, чем следовало, и во-вторых, без каких-либо ранних признаков.
Её физиология, пусть и в основном аналогичная понячьей, имела заметные отличия. Огромная магическая мощь, в числе прочего, обеспечивала ей не только увеличенные размеры тела и отсутствие старения; аликорны взрослели намного, намного медленнее единорогов, пегасов и земнопони — это было платой за благословение (или проклятие) многотысячелетней продолжительности жизни.
Но были и другие, не столь заметные эффекты. В течение последних восьмисот или около того лет охота приходила к ней примерно раз в десятилетие. В нормальных условиях это не становилось проблемой, она успевала подготовиться, но сейчас… когда она осталась вдвоём со своим невероятным любовником… они совсем недавно провели вместе две великолепные ночи… и поблизости нет её драгоценной сестры, которая могла бы вмешаться, если что… Почему, ну почему же её тело решило предать её в столь неподходящий момент?
— Дискорд! — чуть слышно прошипела она.
И словно услыхала донёсшееся откуда-то издалека хихиканье. Количество существ, достаточно сильных и достаточно глупых, чтобы устраивать такие мерзкие шуточки, можно было с лёгкостью посчитать на копытах одного пони; шанс на то, что это устроили Кейденс или Твайлайт, был пренебрежимо мал, Луна просто не осмелилась бы совершить столь оскорбительное деяние — так что Владыка Хаоса оставался главным подозреваемым.
Нет, разумеется, вполне возможно, что она сейчас просто пугает саму себя. Она влюблена в Анона по уши, и чем дальше, тем сильнее её чувства, а тут перспектива провести столько времени наедине — не особенно удивительно, что она возбудилась. Можно, к слову, кое-что проверить — подумала аликорна, обратив внимание на разворошённую сумку с одеждой своего любовника. Да, есть способ проверить, охота это или просто фантазии, но она не решалась прибегнуть к нему. Теперь же…
Подойдя к сумке, Селестия телекинезом вытащила одну из рубашек Анона и, держа её на весу, опасливо оглянулась на дверь. Если кто-нибудь застанет её за этим делом, она наверняка просто умрёт со стыда; а уж если это будет лично её верный рыцарь… так что действовать придётся быстро. Поднеся одежду к лицу, она прижалась к ткани носом и глубоко вдохнула.
Рубашка была свежевыстиранной, но запах человека чувствовался на ней великолепно. Тонкий, очень мужской, вызвавший появление тех самых мурашек по всей спине, райски прекрасный аромат. Много, очень много лет она не чувствовала ничего подобного. Сильный, но не такой резкий как у жеребцов, удивительный запах был не менее приятным, чем первый весенний ветерок после морозной зимы.
— Обалдеть, какую вкусноту здесь продают! — радостный вопль Анона, раздавшийся из-за распахнувшейся двери, вырвал её из мира наслаждений.
Селестия практически подпрыгнула от неожиданности, выронила рубашку и торопливо повернулась к ворвавшемуся в купе мужчине. Безо всяких сомнений, с нею творилось что-то не то, она никогда раньше не впадала в такое блаженное забытьё, всего лишь понюхав свежевыстиранную одежду. Точнее, с ней не происходило ничего подобного с тех пор, когда она ещё была переполненным гормонами подростком! Изо всех сил выгоняя из сознания непрошенные, очень нескромные мысли, оккупировавшие её мозг, она торопливо запинала упавшую рубашку в щель между сумкой и кроватью.
— Именно поэтому я и просила тебя сходить в вагон-ресторан! — рассмеялась она, забирая у мужчины объёмистый бокал.
Сделав первый глоток, она снова задумалась. Сбежать она не сможет, особенно после того, как в подробностях расписывала своему мужчине все будущие прелести их путешествия. Контролировать себя в достаточной мере… неизвестно, сможет ли. Хорошо, по крайней мере, что её охота пока ещё в начальной фазе — которая, впрочем, продлится всего день или два. Кое-как убедив саму себя, что она сможет продержаться до тех пор, пока они не прибудут в конечный пункт путешествия, аликорна снова подняла взгляд на человека.
— Ты, вроде бы, рассказывал, что в твоём мире делают похожие напитки под названием «смузи»?
Да, она помнила, что они однажды говорили на эту тему, и решила продолжить тот разговор. Собственно, пока они будут общаться на нейтральные темы, не переходя к флирту, всё будет хорошо, и это выглядит надёжным и безопасным способом провести следующие несколько часов. Стоя возле окна, она качнула головой, предлагая человеку сесть на кровать.
— Ну да, я знаю, их делают, но я почти не употреблял такие напитки, мне куда больше нравятся молочные коктейли, — ответил человек, проходя к кровати и садясь.
Селестия поворачивалась ему вслед, стараясь не подставлять круп взгляду мужчины. Последнее, что ей сейчас требовалось, это раздразнить его желание демонстрацией своих форм… или, что ещё хуже, влаги, которую она не могла не ощутить под хвостом. Да, как бы стыдно ей ни было, но стоило человеку войти в купе, знакомое тянущее ощущение в половых органах поведало ей, что мимолётная мысль о проведённых вместе ночах тут же сказалась на готовности её организма к повторению приключения. Она обсуждала с ним напитки, но глядя, как шевелятся его губы, не могла не вспоминать, какое ощущение вызывало их прикосновение там… и Селестия торопливо отвела взгляд.
Подойдя к другой стороне кровати, она взобралась на ложе и устроилась поудобнее, подогнув под себя ноги.
— Да, молочный коктейль — это тоже очень вкусно, но я предпочитаю его в качестве десерта; смузи же хороши в качестве самостоятельных прохладительных напитков, они отлично утоляют жажду и добавляют энергии, — произнесла она. — Луна, несомненно, много раз упоминала, что я обожаю сладости, как я могла бы не любить молочный коктейль?
— Ох, моя ты сладкоежка, — рассмеялся Анон. — Но разве же это плохо? У тебя, вроде бы, нет проблем с излишним весом.
— Ох, ну вот только не надо насмехаться надо мной, — жалобно ответила аликорна, рефлекторно оглядываясь на свою заднюю половину, — вся Эквестрия знает, что у меня крупные фланки!
И это было правдой, призналась она сама себе; не то чтобы она была толстой, но по сравнению с младшей сестрой она была выше и гораздо округлее. И хотя вслух она обычно обвиняла в этом факте свой возраст, на самом же деле виновато было её увлечение сладостями, которому она предавалась с самых ранних жеребячьих времён.
— Слушай, но ты же не считаешь, что у тебя реально избыточный вес? — возразил Анон, снова отвлекая её от размышлений.
— Это… сложная тема, — ответила принцесса. — Признай, и Луна, и Кейденс, и Твайлайт — все гораздо стройнее меня! — полушутливо пожаловалась она.
Человек, пару секунд помолчав, придвинулся к ней.
— Все эти кобылы… они не такие великолепные, как ты!
В следующую же секунду комплимент был подтверждён ласковым поглаживанием ладони по её спине, заставляя аликорну непроизвольно издать довольный вздох. Мягкое и ласковое прикосновение… а потом его пальцы сдвинулись по спине вверх, почёсывая те безумно раздражающие своей труднодоступностью места между крыльями — то самое местечко, до которого она практически не могла добраться без посторонней помощи, даже с помощью магии. И ох, как же это было приятно…
— Тебе нравится? — тихо спросил он, устраиваясь поудобнее рядом с ней.
— Угу-у… — лёжа с полузакрытыми от наслаждения глазами, протянула она.
Вторая рука присоединилась к первой, разглаживая мех, сильные и ловкие пальцы проминали мышцы на её спине, изгоняя из них напряжение — и Селестия снова не удержалась, издав стон удовольствия. Даже опытный единорог-массажист не смог бы доставить ей столько приятных ощущений!
Наслаждаясь великолепным массажем, аликорна придвинулась к человеку. Она чувствовала, как растекается под его умелыми руками, изгоняющими усталость из тела. Вот руки его дошли до середины спины… и внезапно остановились. Удивлённо оглянувшись, аликорна увидела, что он встаёт, явно пытаясь как-то по-другому расположиться на кровати.
— Не беспокойся, я сейчас продолжу, — пробормотал он, — только вот сяду как-нибудь поудобнее. А то, знаешь ли, — он напряжённо хихикнул, — мне пока что не приходилось делать массаж пони!
— Ты мог бы… — начала Селестия и тут же прервалась, прежде чем успела произнести то, о чём потом пожалеет.
— Мог бы — что? — удивлённо наклонил голову человек.
То, что сейчас пришло ей в голову, было необычным — но, возможно, удобным. Анон был человеком, не жеребцом; его длинные ноги могли позволить ему просто расположиться верхом на её спине и продолжить массаж с того самого места, где он остановился. И кроме того, сама мысль почувствовать его вес на своей спине показалась аликорне удивительно возбуждающей.
— Так что ты хотела сказать? — человек наклонился, его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от её затуманенных, расфокусированных глаз.
— Если я скажу, — Селестия вроде бы выпила почти полбокала смузи, но сейчас её голос показался ей самой чрезвычайно хриплым, — что ты мог бы сесть на мою спину, ты же не станешь хуже думать обо мне?
— Из-за этого? — удивился Анон. — Знаешь, мне вообще сложно придумать повод, из-за которого я стал бы о тебе думать хуже. И кроме того, я уже сидел на тебе верхом, помнишь, во время нашего воздушного приключения?
— Ну да, — ответила она, с удовольствием вспоминая тот полёт… и чрезвычайно приятные его последствия. Она медленно расправила крылья, подставляя спину человеку, и дрожащим от возбуждения голосом предложила: — Ну, тогда добро пожаловать.
С готовностью подчиняясь просьбе, Анон приподнялся и перешагнул ногой над её пышными бёдрами. Опустившись, он слегка поёрзал, устраиваясь поудобнее, и продолжил нежно разминать её плечи и спину. Как Селестия и предполагала, тяжесть мужчины на её спине была настолько приятной, что мурашки снова побежали по её шкуре, но это было ещё не всё. Даже сквозь штаны она почувствовала спиной жар его паха.
Знай она, что Анон умеет делать массаж, давно бы уже попросила его о таком. Ласковые руки человека осторожными нажатиями изгоняли из мускулов усталость и напряжение, но при этом ей почему-то казалось, что он чрезмерно осторожничает — аликорна знала, насколько человек на самом деле силён. Селестия видела, как он поднимал предметы, достаточно тяжёлые для самых сильных из жеребцов. Если бы удалось уговорить его нажимать посильнее… особенно в тех местах, что вокруг оснований крыльев…
Принцесса опустила голову щекой на постель и посмотрела одним глазом на человека.
— Сильнее, — не то произнесла, не то выдохнула она.
— Только скажи мне, если я буду нажимать чересчур сильно, — прошептал в ответ человек и, наклонившись, начал добавлять собственный вес к движениям своих рук.
Как только его пальцы надавили на мускулы вокруг оснований крыльев, Селестия задрожала и рефлекторно обхватила Анона крыльями — он сейчас доставлял ей просто-таки сказочное наслаждение, никто другой на такое просто не был способен. Человек разминал ей шею, загривок, плечи, спину — а она таяла от восторга.
Разум словно покинул её тело, аликорна представляла себе, что они лежат в постели, прижавшись друг к дружке, его сильные руки обнимают её, сердце грохочет в её груди… и тут она ощутила, что её хвост торчит вертикально, влага капает на бёдра — похотливые мысли победили все её попытки к сдержанности, и она полностью выдала себя.
— С тобой всё в порядке? — тревожно спросил человек, прекратив разминать её спину. — Ты вдруг внезапно покраснела.
— Я… мне кажется, здесь душно. Как ты думаешь, может, стоит открыть окно? — пробормотала она, пытаясь перевести обсуждение на другую тему.
Причём это даже не было настоящей ложью, аликорна действительно чувствовала, что ей не хватает воздуха: тело, реагируя на вырвавшиеся из-под контроля грешные мысли и отвечая на ласковые и приятные прикосновения, всё больше приходило в готовность к бурному совокуплению. К сожалению её слова вызвали огорчительные последствия: человек принял их всерьёз и поднялся с её спины. В два быстрых шага преодолев расстояние до окна, он приоткрыл его, впуская струйку свежего уличного воздуха.
Такое впечатление, что мужчина либо совершенно не замечал всех очевиднейших признаков её возбуждения, либо, будучи истинным джентлькольтом, сознательно воздерживался от каких-либо действий, отдавая всю инициативу ей. Второй вариант нравился ей больше… и почему-то добавлял интенсивности её возбуждению.
Теперь, когда купе задувал ветерок, а из-за окна доносился мерный звук паровозного пыхтения, человек вернулся на кровать и прилёг рядом с аликорной.
— Ну что, так лучше?
Взглянув в лицо человека, Селестия утонула в его глазах. Анон был поистине уникальным — и не потому, что другого человека в Эквестрии просто не было, а из-за того, насколько он был сердечным и основательным. Он был пришельцем — не зная местных традиций и предрассудков, освоившись в этом мире полностью самостоятельно, этот человек был одним из очень немногих, кто воспринимал Селестию именно как как живую кобылу, а не как бессмертную принцессу.
А ещё Селестия не сомневалась, что не будь она принцессой и аликорном, он относился бы к ней точно так же.
За всё время, проведённое вместе, дружба и взаимное уважение, которое каждый из них испытывал, превратились в нечто куда более серьёзное, доселе ею неиспытанное. Им было хорошо вместе; каждый из них был уникальным — и это их объединило. Неважно, что они столь многим различались — анатомией, общественным положением, возрастом… словно сами их души, соприкоснувшись, отказывались впредь расставаться.
Селестия смотрела на его лицо, на приветливую улыбку, и таяла от счастья. Это был её жеребец, хотя он и не был жеребцом, а она была его кобылой. И вот он протягивает руку, гладит её по спине — а у неё от этого прикосновения словно всё замирает внутри. Да, они были вместе уже два раза, но в обоих случаях всё происходило под влиянием внезапно вспыхнувших чувств. Сейчас, лёжа на одной кровати с человеком, она хотела совсем другого. Большего.
— Анон, — начала она, накрывая человека полурасправленным крылом. Какая-то часть её осознавала, что в происходящем виноваты расходящиеся по её жилам гормоны, но Селестии было на это наплевать. Здесь и сейчас она хотела только одно. — Люби меня.
Человек даже чуть отшатнулся, поражённый прямотой её просьбы.
— Что, прямо сейчас?
Перекатившись на бок животом к человеку, Селестия передней ногой пододвинула его поближе к себе.
— Да, — тихо выдохнула она.
— Ты… в порядке? — в голосе человека прозвучали тревога и забота.
О сияющие звёзды, как же он беспокоится о ней! Вместо того, чтобы воспользоваться её просьбой и немедленно ответить на её грешные поползновения, он начинает выяснять, всё ли с ней в порядке! Любой из бессчётных тысяч жеребцов, получив такое предложение, тут же кинулся бы овладевать ею, но Анон ещё раз показал себя другим, его любовь сильнее чем его желание! Именно о таком заботливом партнёре мечтает в жарких снах каждая юная кобылка… Но, разумеется, его забота заслуживает прямого ответа.
— Сама не знаю почему, но у меня начинается охота, — мурлыкнула она и покрепче прижала его к себе.
Его глаза слегка расширились, когда он осознал, о чём она говорит.
— Это значит… я тебя правильно понял?
Едва сдерживаясь, она кивнула. Если потребуется, она, конечно, сможет выдать ему полное объяснение ситуации, но она надеялась, что человеку будет достаточно и такого простого ответа. У неё будет масса времени, чтобы рассказать мужчине про эструс… позже, когда они уже начнут.
Бросив короткий взгляд на дверь, она зажгла рог.
— Гм… — вывернув голову, Анон посмотрел в сторону выхода, — что это ты делаешь?
— Запираю дверь и ставлю звукоизолирующее заклинание, — легкомысленно пробормотала она.
— Нет, я, разумеется, ни секунды не против, — пояснил свои сомнения человек, — просто как-то очень уж внезапно.
— Иногда самые лучшие события так и случаются, — хихикнула аликорна и, наклонив голову, потёрлась носом об его шею.
Человек в ответ слегка заворочался — не отодвигаясь, но явно испытывая какой-то дискомфорт. Селестия опустила взгляд — и тут же обнаружила причину этого дискомфорта, серьёзно оттопыривающую штаны мужчины. Да, пусть он и не кинулся на неё, но предложение явно принял.
Окинув его фигуру медленным взглядом, она улыбнулась.
— Учитывая… — она кивнула на топорщащиеся штаны, — я думаю, ты всё же не против?
Осознав, что его рефлекторная реакция была замечена, мужчина густо покраснел. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, потом встряхнул головой.
— Ну, если нас увидят, — произнёс он, — я скажу, что это была твоя идея!
Селестия убрала ногу и крыло, позволяя ему освободиться.
— Уверяю тебя, Анон, мы здесь предоставлены сами себе. Дверь заперта и заколдована, и нипони в Эквестрии нам не помешает!
Человек молча поднялся и начал расстёгивать рубашку; Селестия глядела на него, не в силах оторвать взгляд, словно перед ней происходило какое-то чрезвычайно увлекательное представление. Расстёгивалась одна пуговица за другой, и всё большая часть его груди оказывалась на виду, пока наконец рубашка не повисла на его плечах. Стянув её и бросив на кресло, человек опустил руки к поясу.
Аликорна уже видела своего человека голым дважды, но сейчас смотрела на то, как он раздевается, с трудом сдерживая дрожь возбуждения. Вот он расстёгивает пояс, вот ширинку — и наступает великолепный момент, когда взгляду открывается нижняя часть его живота. Сердце Селестии билось всё быстрее, она почувствовала, как её кобыльственность, реагируя на зрелище, начинает моргать. И вот наконец штаны и трусы мужчины оказываются на полу, он выпрямляется и улыбается ей.
Румянец смущения на его лице, слегка неуверенная улыбка выглядели очень мило, но они же заставили Селестию действовать. Её любимый смущался — а значит она должна была ему помочь. Похвалить его, сказать, что нет ничего плохого в том, что открываешь своё тело тому, кого любишь, или ещё что-нибудь подобное — но ей в голову пришла простая мысль: зачем говорить, когда можно действовать?
И она, глядя Анону в лицо, поманила его крылом, а потом подняла заднюю ногу, открывая его взору вид на себя.
Ни за что на свете, даже находясь в самом разгаре охоты, она не повторила бы такое для кого-либо другого, но сейчас, видя, как его взгляд скользит по её животу, по вымени и останавливается в паху, она отчаянно сражалась со своей стеснительностью… пока сама, опустив взгляд, не увидела член человека, гордо торчащий во всей своей великолепной красе.
Оба любовника видели, какое желание горит во взоре партнёра. Оставалось только определить, кто же сделает первый шаг…