Всадник Селестии
Полёт над рельсами
Оценивая возможности, человек окинул купе взглядом. Да, это было очень большое купе, но для некоторых занятий в нём было не чрезмерно много места. Кровать, например, была всё же заметно меньше, чем в дворцовых покоях Селестии, а на полу места вообще практически не было — хотя, при должном желании, для того, чтобы как следует потрахаться место можно найти всегда и везде.
Покосившись на кровать, человек сделал рукой движение в сторону Селестии.
— Сдвинься немного вниз, пожалуйста, — попросил он, — я хочу кое-что попробовать.
Селестия, не задумываясь, подчинилась. Она, не отрываясь, смотрела, как в такт любому движению человека покачивается его гордо торчащий член. Этот орган, как она уже убедилась, отличался от жеребцового, но, как она опять же уже убедилась, был вполне способен приносить ей наслаждение. Его плавная, округлая головка, несомненно, была просто специально создана для того, чтобы дарить счастье — в отличие от тупых, грубо выглядевших жеребцовых членов. Но даже не это приводило её в наибольший восторг — нет, самым потрясающим в сексуальном арсенале человека была его выносливость.
Она, разумеется, отнюдь не была девственницей, и в юные свои годы порой пускалась в приключения очень разного сорта, так что ей было с чем сравнить — и человек в этом сравнении набирал ворох призовых очков. Даже опытные, выносливые жеребцы редко были способны заниматься любовью дольше минуты — а чаще делали дюжину-другую порывистых движений и тут же завершали всё действо заляпыванием себя и всего окружающего пространства струями семени. Её же волшебный любовник мог продолжать и продолжать, а когда всё же доходил до предела — ему требовалось удивительно немного времени чтобы отдохнуть и начать всё сначала!
— Эк тебя раззадорило! — слова человека вернули её в реальность.
Аликорна и не заметила, как полностью погрузилась в сладостные воспоминания о подробностях их предыдущих встреч, и уже несколько секунд неподвижно лежит, упёршись замершим взглядом в пах мужчины. Стыдливо опустив взгляд, она всё же сдвинулась со своего места на постели. Пока что она не понимала, что именно задумал человек, но это только добавляло возбуждения. Молча она следила за тем, как он пристроился на постели у задней половины её тела и нежно взялся руками за её заднюю ногу.
Потом, двигаясь плавно и осторожно, он вытянулся на постели, лёжа на боку и опираясь на локоть, лицом к её паху, и только тогда, увидев перед собой его чресла, Селестия осознала, что именно происходит. Безуспешно пытаясь сдержать дрожь возбуждения и понимая, что человек вот-вот начнёт, она сама сделала первый шаг: быстрым движением приблизив лицо к члену своего любовника, она подарила его кончику лёгкий поцелуй… а затем обхватила его губами.
Теперь ей было понятно, что человек решил начать игру с неожиданной и непривычной позы «69» — впрочем, ничего меньшего она, разумеется, и не ожидала. Он всегда уделял немало времени для того, чтобы подготовить её к самому интересному, а не начинал с места в карьер — и за это, в числе прочего, Селестия его и любила.
Аликорна ощутила, как тёплое дыхание коснулось её дрожащих губок — и следом было другое прикосновение, уже куда более материальное, когда человек в свою очередь подарил своей подруге первый поцелуй.
Не желая уступать, она принялась ласкать всю длину его члена, попеременно губами и языком. Ох, этот нежный, бархатистый, упругий в центре своём член! Такой тонкий вкус! Такой… Селестия втянула ноздрями воздух… такой великолепный аромат — пах человека был почти безволосым, но аромат в этом месте был великолепным, очень мужественным и возбуждающим.
Селестия вся тряслась, наслаждаясь сразу прикосновением, вкусом и запахом своего любовника. Её нога начала медленно, очень плавно опускаться — одновременно ласкать член человека, ощущать его ласку на своих кобыльих губках и при этом удерживать позу показалось ей чем-то вроде чрезвычайно сложного жонглёрского номера. Восторг от того, что она ласкает его именно в тот момент, когда он точно так же ласкает её, был практически непереносим. И как он ухитряется доставлять ей такое море удовольствия своими губами? Разумеется, в ответ она отдаст ему всю себя!
Двигая головой взад-вперёд и немножко из стороны в сторону, она изо всех сил старалась подарить своему человеку как можно больше удовольствия. К сожалению, у неё было очень немного опыта в оральных ласках, она всего лишь пару раз в юности пробовала заниматься таким — с другой стороны, человек и не возражал. Вот она прижалась лицом к его чреслам, полностью забрав весь член Анона в себя и уткнувшись носом в его яйца. Она была крупнее всех пони, но даже при этом ощутила, как кончик члена касается стенки её глотки. Сдержаться у неё не получилось, и она издала тихий кашляющий звук.
Анон, тем временем, прекратил ласкать её и зачем-то начал хлопать по бедру. Но только тогда, когда он попытался заговорить, Селестия поняла, что наделала — у человека не получилось ничего сказать, потому что она зажала его голову между своих пышных бёдер. Разумеется, она тут же раздвинула ноги и, выпустив изо рта член человека, посмотрела ему в лицо.
— Прости… пожалуйста… — пробормотала она. Заметив вдруг, что от её губ к оставленному без внимания члену человека тянется тоненькая ниточка слюны, она тут же облизнула губы. Она, разумеется, не хотела задушить своего человека, это получилось само!
Мужчина обтёр подбородок ладонью и широко улыбнулся.
— Да ладно, не беспокойся, я просто хотел устроиться поудобнее! Продолжим так или?.. — он не завершил фразу, вместо этого красноречиво шевельнув бёдрами.
Селестия, не задумываясь, торопливо кивнула, закусив губу. Сложив крыло, чтобы человек мог поменять позу, она замерла, затаив дыхание. Оральные ласки ей очень понравились, но всё равно она была более чем готова к основному занятию. Человек неторопливо поднялся и окинул свою любовницу взглядом — странно, но взгляд был не исполненным энтузиазма, скорее задумчивым.
— Хочешь попробовать кое-что новенькое? — спросил Анон.
— Да, если это не будет чересчур уж необычным. Что ты задумал? — спросила аликорна, искоса взглянув на его член.
Вместо ответа человек слез с кровати, сверкнув голой задницей, и ухватил с диванчика пару подушек. Селестии было очень интересно, но у неё не было ни малейшей идеи на тему того, что именно затеял её любимый человек. На кровати и так было несколько подушечек, куда более мягких и, на её взгляд, куда более привлекательных, чем плотные диванные подушки, зачем они ему?
— Ну-ка, — начал Анон, возвращаясь к кровати и похлопав принцессу по фланку, — перевернись на спину и приподними зад!
Удивлённая Селестия повиновалась, перекатившись на спину. Вокруг её рога вспыхнуло магическое сияние; золотистый ореол телекинеза охватил заднюю часть её тела. Для земнопони или пегаски это оказалось бы реально сложной задачей, с которой, скорее всего, без посторонней помощи кобыла бы не справилась — но в данном случае на помощь пришла магия. Анон торопливо подсунул подушки под приподнявшуюся попу и, сделав шаг назад, окинул взглядом результат.
Погасив магию, Селестия слегка поёрзала на месте. Поза ощущалась странной, но, к счастью, не неудобной. Основной упор приходился на плечи и верхнюю часть спины, но, слегка покачнувшись из стороны в сторону, она сумела высвободить крылья. До неё уже дошло, что человек задумал нечто вроде секса в «миссионерской», как он это называл, позе, но зачем ему тогда потребовались подушки?
Анон снова подошёл к кровати и остановился между её задних ног.
— Тебе удобно?
Селестия кивнула; мужчина опустился на колени и сдвинулся вперёд. Честно говоря, она очень хотела продолжения, и не важно, для чего именно потребовалось подкладывать подушки под её задницу. Изо всех сил расставив ноги и стараясь не задумываться о том, какое сейчас представляет из себя зрелище, аликорна молча взмолилась, чтобы любовник наконец сделал бы хоть что-нибудь. Даже то, что она позволила так себя перевернуть, было невероятно откровенным действием, а уж учитывая, что она сама попросила этим заняться… нет, она просто не могла произнести ничего вслух!
Человек же, явно обрадованный её ответом, сдвинулся ещё немного — и аликорна ощутила первое прикосновение его члена к своим губкам, нежное поглаживание вверх-вниз. Это было жуткое издевательство — так вот легонько прикоснуться, но не углубиться туда, где его ждали, но она сумела вытерпеть. К счастью, мучение продолжалось лишь краткий момент, после чего человек нагнулся, опуская лицо к её груди, и двинулся вперёд.
Ме-едленно, словно наступающий ледник, его член прошёл внутрь — и это, как обычно, было восхитительно приятным. Каждая вена, каждый выступ на его члене был божественно великолепным, и входил в ожидавшее его влагалище точно, словно ключ в замочную скважину; лишь применив всю невероятную силу своей воли, Селестия удержалась от радостного вскрика. А затем произошло нечто ещё более волшебное. Возможно, из-за непривычного угла вхождения, член внутри неё прикоснулся к какой-то таинственной точке… и ощущение оказалось невероятным!
Она ещё ни разу не испытывала такого; любовные игры с человеком всегда были восхитительно приятными, дарящими наслаждение и полностью удовлетворявшими её, но этот момент с лёгкостью разбил все остатки её самоконтроля. Словно челюсти капкана, задние ноги кобылы схватили человека и рванули его тело вперёд — в течение доли секунды полностью задвигая его член внутрь.
— Ух ты, — промурчал человек, восхищённо глядя ей в лицо, — кажется, кое-кто сильно соскучился!
Упёршись в постель руками по сторонам её груди, он, не дожидаясь ответа на свои слова, чуть-чуть отодвинул таз, потом снова двинулся вперёд — и задвигался всё быстрее и сильнее!
Даже если бы у аликорны оставалась возможность пошевелиться, она бы не воспользовалась ею — нет, поза оказалась идеальной, и идеальный любовник сейчас идеально двигался, принося ей невероятное удовольствие. В её животе словно разгоралось пламя — чем больше её любили, тем больше ей хотелось! Этот цикл, когда ей давали то, чего ей так не хватало каждую секунду, оказался просто восхитительным, он одновременно тянулся, словно мёд, и нёсся, словно горный обвал, и она сама тут же начала совершать ответные движения.
То, что она искренне любила Анона, было сейчас лишь дополнительным удовольствием — в этом роскошном купе они были, словно юные жеребец и кобылка, наконец-то сумевшие найти достаточно уединённое место. Все запреты исчезли, осталось лишь желание её тела и невероятное удовольствие, которое каждым своим движением дарил человек. Селестия сейчас не была богоподобной принцессой, она словно по волшебству превратилась в простую кобылку, которую любили.
— Только… не… останавливайся! — прокряхтела она, сосредотачиваясь на ощущениях, возникавших во множестве по мере того, как её интенсивно трахали.
Человек, словно повинуясь её приказу, ещё больше увеличил скорость и силу движений своего таза. Возможно, условия, в которых они оказались, и приведшие к ним обстоятельства были и не идеальными, но сейчас ей не хотелось ничего другого — даже звуки, казалось, добавляли происходящему восхитительную грешность. Хлопки при соприкосновении их тел, пыхтение человека, её становящиеся всё более громкими стоны наслаждения… и ещё забавное ощущение её собственных соков, стекавших сейчас по непривычной дорожке к хвосту.
Происходило нечто совершенно неподобающее для принцессы — и это было именно то, что сейчас требовалось Селестии.
Они продолжали — секунды сливались в минуты, движения становились всё более сильными и резкими; непрерывный штурм, который обрушил на неё человек, разрушал её сдержанность; пылающий в животе огонь стремительно подбирался к пороховому бочонку оргазма. Селестия не была столь уж опытна в любовных делах, но даже она сейчас понимала, что финал будет просто восхитительным. Её ноги дрожали, дыхание застревало в горле, и это пламя, пылающее внутри…
— Я… ох-х-х… сейчас… кончу… — пропыхтел человек, отвлекая свою любовницу от великолепных мыслей.
То, что человек готов кончить одновременно с ней, оказалось последней соломинкой. Невероятным усилием заставив свою магию снова заработать, Селестия ещё слегка приподняла свой зад, жадно вглядываясь в лицо любимого. По лбу и щекам его струился пот, челюсти были сжаты, глаза — крепко зажмурены. Он сдерживается, догадалась аликорна, дожидаясь, когда же она кончит — и это было абсолютно ненужным усилием. Обняв его сразу передними ногами и крыльями, кобыла притянула любовника к себе. И, не тратя дыхания на слова, прижалась губами к его губам; их языки соприкоснулись, и её желание тут же исполнилось — она ощутила, как содрогается и пульсирует человеческий член в глубине её влагалища, как раскалённое семя изливается в эту глубину. Взвыв прямо в рот человека, она ответила, извергнув струю своего любовного нектара.
Кончая одновременно, сжимая друг друга в объятиях, они словно вознеслись на волне восторга; да, были ещё какие-то движения, но главным в их восприятии был сейчас поцелуй, который завершил весь восхитительный, лихорадочный процесс. Это было грандиозное завершение, и каждый из них был просто невероятно доволен произошедшим.
— Как получилось, что ты такая замечательная? — прошептал человек, чуть отодвигаясь, чтобы потереться щекой о шёрстку на её груди.
— Я тоже могла бы задать такой вопрос! — ответила Селестия, хихикая, словно школьница, и сжимая своими внутренними мышцами его постепенно расслабляющийся стержень.
Её смех оказался настолько заразительным, что человек тоже захихикал в ответ.
— Знаешь, нам придётся что-то придумать по поводу простыней… и этих подушек…
Селестия лишь чуть заметно пожала плечами.
— Мы могли бы выбросить их в окно, — задумчиво произнесла она, — но если оставить в покое глупости, я готова поспорить, что мы далеко не первые пассажиры, которые поддались своим желаниям, оказавшись в уединении купе.
— Несомненно, но и я готов поспорить, что принцесс среди них ещё не было, — возразил человек, поднимая взгляд на её лицо, — так что, если мы не решим просто игнорировать всё это, то, наверное, сыграем в камень-ножницы-бумага на то, кто именно пойдёт менять простыни у проводника.
— Ну-у, если ты настаиваешь… — вздохнула она.
Если честно, ей сейчас было абсолютно наплевать на то, что кто-либо узнает об их маленьком приключении. Возможно потом, когда развеется посторгазменное счастье, она и передумает, но сейчас совершенно неподходящий момент, чтобы беспокоиться… о чём угодно. Сейчас ей хотелось просто лежать и наслаждаться объятиями любимого человека.