Планета обезьян

Глава 1

Новый мир встретил ее холодом и пустотой. Так, наверно, чувствуют себя новорожденные – из уютной, знакомой и безопасной теплоты их выкидывают на мороз. Сансет упала на снег, не устояв на, почему-то, задних ногах, ожидая по ту сторону чего угодно – но только не середины зимы.

Но хуже холода и неизвестности была агрессивная пустота вокруг, жадно набросившаяся на магию внутри нее. Как трубочка, воткнутая в банку сока, она мгновенно выкачала все волшебство, лишив самого важного для единорога, того, что делало Сансет – Сансет, личной ученицей богини самым сильным магом планеты. Наверное, это была как для пегаса лишиться крыльев, а земных пони – всех четырех ног.

Этот жуткий момент беспомощности, холода и страха тянулся вечность, а потом столь же резко закончился. В спину словно повеяло теплым ветром – из портала за спиной хлынула волна волшебства, теплым ветром растрепав волосы, впитавшись в кожу и мышцы. Сансет тихо застонала от самого настоящего, такого редкого чистейшего счастья, получив обратно все, чего лишилась, успев испугаться, что навсегда.

Едва справившись с шоком, Сансет выпустила магию, разбросав снег. Волшебное пламя, безвредно танцуя на обнаженной коже, прогнало холод, оставив из трех проблем всего одну – дезориентацию.

Открыв глаза, Сансет приподняла голову, наконец оглядевшись. Портал выбросил ее на какую-то площадь большого богатого города: четырех-пяти этажные дома она раньше видела только в Кантерлоте. К счастью, время суток совпадало с эквестрийским – светилось всего несколько окон и черная безлунная ночь спрятала ее от любопытных глаз.

Решив самые неотложные проблемы, Сансет попыталась подняться на ноги… и застыла, разглядывая пятипалую и лишенную шерсти розовую конечность, оказавшуюся на месте привычных копыт. Конечно, она читала то скупое описание работы портала в архиве, но все равно увидеть это своими глазами стало шоком.

Вспомнив, что до сих пор лежит в центре площади незнакомого города чужого мира, Сансет отбросила в сторону эмоции: она знала, на что шла, в конце концов. Возможность сбежать от разгневанной богини стоила того, вне зависимости от цены. Четыре года (или восемь, в худшем случае), чтобы придумать план, собрать ресурсы и, может быть, даже найти поддержку стоят еще дороже.

Селестия еще пожалеет, что не дала своей ученице то, чего она заслуживает, даже если для этого придется жить на планете лысых обезьян.

Очень медленно и осторожно Сансет встала на четвереньки, чутко прислушиваясь к новому телу – артефакт снабдил ее соответствующими навыками, но с непривычки было тяжело. Твердо утвердившись на ладонях и коленках, Сансет столкнулась с новой проблемой – оценить устойчивость визуально мешали молочные железы. Зачем они вообще такие большие?!

— Тупые обезьяны… — прохрипела Сансет.

Горло неприятно царапнуло, словно голосовые связки с трудом справлялись с эквестрийским. Наверное, ничего удивительного – разные виды, в конце концов.

Очень осторожно Сансет встала на две конечности, опасно пошатываясь в попытке обрести равновесие и костеря сквозь зубы местных богов-идиотов, что создали таких неустойчивых созданий. Две сумки, бывшие на ней во время побега, переместились за спину, повиснув на плечах на двух лямках и сильно натирали нежную кожу.

— Я уже ненавижу этот мир!

Перестав шататься, Сансет вновь огляделась в поисках выхода. С открытого пространства нужно было убираться – она пока не готова взаимодействовать с аборигенами. Одновременно с этим она копалась в памяти, пытаясь отыскать какое-нибудь другое, менее заметное заклинание обогрева, помимо любимого огня, но оно все никак не находилось.

Медленно, очень осторожно переставляя ноги, Сансет заковыляла к ближайшему выходу, с каждым шагом становясь все уверенней в навыках тела, подаренных порталом. Через десяток шагов она даже перешла сначала на рысь, а потом и галоп… или как это называется в исполнении обезьян?

Беспрепятственно она пробежала пару сотен метров, свернула на другую улицу и начала уже подыскивать какой-нибудь тупичок, чтобы затаиться, перевести дух и продумать дальнейшие шаги, как… Что-то зарычало впереди и справа, быстро приближаясь. Затормозив и оглядевшись, Сансет, к сожалению, не обнаружила ничего, где можно было бы быстро спрятаться – только прямая, как стрела, улица. Пока она пыталась решить, что лучше – развернуться и попытаться уйти или запрыгнуть на крышу, рычащее создание вывернуло из-за угла, ударив в глаза ярким светом двух горящих глаз.

Дальше Сансет, далеко не впервые повстречавшая искореженных волшебством монстров, действовала на рефлексах. Зажигая над плечом огненный шар, она поставила перед собой силовой барьер, заставив монстра завизжать от неожиданности, резко затормозив. Следующими полетели заклинание спокойствия – если это обычное местное животное, должно сработать, если мутант – только разозлит.

«Кажется, все-таки животное» — решила Сансет, не дождавшись атаки. Погасив огненный шар (но не щит, на всякий случай), она подошла ближе, быстро поняв, что ошиблась. Это было не животное – какой-то механизм, целиком сделанный из железа и стекла – что-то вроде тех паровых самоходок, которыми развлекались энтузиасты. Выкрашен механизм был в черный и белый и украшен чередой каких-то красно-синих лампочек на крыше. Внутри неподвижно сидели двое в одинаковой черной форме.

Подойдя ближе, Сансет разглядела безмятежные лица с маленькими глазками и торчащим носом. Один из них, повернув голову к ней, что-то сказал, но Сансет не поняла ни слова. Чтобы проверить пришедшую в голову идею, она потянулась телекинезом к обезьяне и быстро поняла, что – да, все верно.

Любое живое существо дома обладало магией, большой или малой, выражающейся в той форме или в иной. И именно поэтому воздействовать на живые организмы волшебством напрямую было целым искусством, возрастающем по экспоненте в зависимости от количества магии, а уж сложность воздействия на разум умножалась еще и на силу воли и интеллект вообще. Так было в Эквестрии, но здесь… в обезьянах не было ни капли магии – тот волшебный поток, что фонтаном бил из портала просто проходил сквозь них, не задерживаясь и не впитываясь: у аборигенов просто не было способа с ним взаимодействовать, а потому простенькое успокаивающее заклинание подействовало на них в полной мере. Сансет, наверно, могла бы поджечь машину, а они даже не попытались бы из нее выбраться.

Это открывало перед Сансет много перспектив, захватывающих… и немного пугающих. Она на многое была готова ради своей цели, но контроль сознания не просто считался одной из самых мерзких и развращающих ветвей магии.

Отбросив пока эти мысли, беглянка бросила следующее заклинание – из тех, что единороги использовали для того, чтобы общаться с животными, если, как Сансет были лишены такого дара от рождения. Заклинание не использовало речь и слова – скорее мыслеобразы и эмоции.

«Впусти меня внутрь» — потребовала она, надеясь, что невозмутимости предыдущего заклинания хватит, чтобы не применять новое.

Сработало. Открыв дверь, одна из обезьян вышла наружу и открыла другую, что вела на заднее сиденье. Скользнув внутрь, Сансет дождалась, когда обезьяна вернется обратно и отдала следующий приказ: «Уезжай отсюда. Найди какой-нибудь переулок, где нас не увидят». Пока первый выполнял задание, беглянка обратилась ко второму, что, вытащив из кармана какое-то устройство со светящейся передней частью, принялся пальцем листать какие-то изображения.

Пришло время первой домашней заготовки – старому дипломатическому заклинанию, позволявшему овладеть языком в случае первого контакта. Сансет раскопала его в библиотеке специально для такого случая. Очень мягко, тщательно минимизируя силу, чтобы случайно не повредить, она набросила волшебство на обезьяну и принялась ждать, пока магия сделает свое дело, отправляя образ-запрос, исследуя реакцию в мозгу, вычленяя название и передавая его обратно, фильтруя от эмоциональных ассоциаций.

Закончив, она откинулась на спинку, неловко заерзав на сидении – обнаженная кожа неприятно липла к обивке.

— Ты … оделась ..., неудобно … — пробормотал первый и Сансет мысленно поздравила себя: заклинание работало.

Мысленно она согласилась с обезьяной. Несчастные были лишены шерсти, что, она уже уяснила, порождало много самых разных неудобств.

— Билл, дай ей …

Второй, оглянувшись, смерил взглядом Сансет, задержавшись, почему-то, на молочных железах и, пожав плечами, скинул с себя куртку, передав назад. Благодарно кивнув, беглянка накинула ее на себя, подвернув слишком большую одежду под круп (ягодицы, подсказало заклинание), и отменила согревающее заклинание, благо в машине было тепло.

— Так что случилось, …? – продолжал первый.

Сансет было решила, что заклинание успокоения начало слабеть, но нет – равнодушие в голосе было неподдельным. Казалось, обезьяна просто выполняет скучную рутину.

— Мы подвезем тебя, куда скажешь, но если кто обидел – мы должны знать. Работа такая.

«Полицейские» — подсказало заклинание. Местная стража.

— И что это за огоньки были?

Плохо. Ей надо найти способ заставить их забыть. К сожалению, таких заклинаний Сансет не знала – они лежали где-то в области черной магии, и беглянка ими откровенно брезговала. Нет, она должна была справится, оставшись такой же чистенькой, как Селестия. Иначе какой смысл?

Она представляла, как найти нужную информацию – просто вычленить и переоформить тот блок языкового заклинания, что находил слова и их значения в сознании, а потом сплавить с телепатическим, чтобы получить управляемый поиск. Как вырезать воспоминания – тоже догадывалась, а вот как сделать это, ничего не сломав…

— Остановитесь… — медленно, осторожно пользуясь появившимися в голове только сейчас знаниями, выдавила Сансет. – У обочины… мне… нехорошо.

Когда первый выполнил просьбу, Сансет глубоко вздохнула, еще раз все перепроверила… и набросила на него заклинание, рухнув в чужой разум.

Найти было просто. Те самые «огоньки», лавандовое сияние силового поля, огненный шар – податливое, безмятежное сознание без сопротивления проследовало по цепочке ассоциаций туда, куда вела его Сансет.

Впервые она увидела свое новое тело со стороны, заботливо снабженное личной оценкой обезья… человека. Мужчины. Джеймса Рональда Сореса.

Стройная обнаженная девушка посреди дороги. Тусклое пламя, безвредно лижущее нежную кожу согревающим заклинанием. Длинные золото-с-багрянцем волосы, раздуваемые незримым ветром. Настоящая языческая богиня: ослепительно красивая, первобытно свободная и обжигающе непокорная, как пламя, которым повелевает. Восхищение было острым и глубоким, отпечатавшись глубоко-глубоко в сознании – так, что эта картинка останется в памяти навсегда – и мгновенно сменилось ужасом: «Я же ее сейчас собью к черту!»

Облизав пересохшие губы, Сансет поднесла воображаемую раскаленную иглу заклинания к разуму обезь… Джеймса. Одно точечное воздействие: прижечь один момент, одно впечатление, и тогда все, что останется – голая девушка на улице. Что-то, о чем можно со смехом рассказать товарищам, но не начинать охоту на чейнджлингов.

Совсем ничего страшного… кроме того, что Сансет понятия не имеет, как сделать это правильно.

Поняв, что тянет время, Сансет отпустила взведенное заклинание. Все произошло быстро и чисто, как и планировалось – магия вспыхнула багровым у висков полицейского и тут же потухла, а сам Джеймс поникнув, уткнулся лбом в руль.

«О, срань Селестии, нет!»

Бросившись вперед, Сансет потеребила Джеймса за плечо. Пару секунд он никак не реагировал, и беглянка уже успела перебрать все самые ужасные сценарии, но потом полицейский дернулся, словно проснувшись от быстрой дремы. Оглянувшись через плечо, он посмотрел на Сансет (глаза, в точности как у… напарника, скользнули к молочным железам).

— Вы в порядке?

— Да, кажется… что-то голова закружилась ненадолго.

— Как… как мы встретились?

— Вы…

Его глаза потускнели, лишившись всякой осмысленности. Все еще активное заклинание телепатии показало, как ходит кругами его разум, вновь и вновь не получая запрошенные данные.

— Нашли меня на улице, — тихо подсказала Сансет.

Джеймс моргнул.

— Да. Кажется… Почему вы были без одежды?

— Я…

О, отлично, теперь нужно придумывать неподозрительное оправдание!

К счастью, ответ подсказало то самое заклинание, с помощью которого она нашла удаленное воспоминание. Разум полицейского по привычке принялся перебирать все возможные варианты, от самых ужасных до самых невинных.

-…Сбежала от парня, — наконец, определилась Сансет. – Ничего такого, просто… это была ошибка. Я запаниковала. Не рассказывайте никому, пожалуйста, это… стыдно.

Джеймс посмотрел на нее в зеркало заднего вида – не подозрительно, нет, видимая только Сансет волшебная вуаль в волосах не потухла, — но отстраненно-внимательно, выполняя свою работу. Сансет честно попыталась представить, как должна была чувствовать себя сбежавшая от парня посреди ночи девушка в компании стражников и попыталась изобразить что-то похожее: нервы, смущение, стыд, опаску. Помогало, что все это она чувствовала и без всякой игры.

— В … есть комплект запасной одежды на всякий случай, — наконец, кивнул Джеймс. – Билл, сходи.

Сансет выдохнула. Осталось всего-навсего повторить тоже самое со вторым, уговорить их высадить ее где-нибудь и можно думать дальше.

Полчаса спустя, стоя около подъезда, у которого ее высадили полицейские, Сансет вспоминала то чувство, когда почти поверила, что сломала разум совершенно случайному стражнику, который просто делал свою работу просто ради того, чтобы подтереть за собой.

Ей не нравилось это воспоминание.

— На этой планете обезьян все такие хрупкие…