Пять двадцаток на четыре
Глава 18. Прощайте, пальцы
Моя сестра, Рэйчел, объясняет Пинки: – Это был наш последний шанс найти ответы – и это тупик. Мы застряли, мы просто не знаем, что делать дальше.
Я сажусь и смотрю на свои руки, фиолетовая шерсть расползается по ним, как армия вторжения. Моя жизнь кончена, и даже после двух дней тяжелой работы я все еще не приблизилась к тому, чтобы найти способ исправить ситуацию. На меня накатывает волна депрессии, и я оглядываю все коробки в комнате. Они хранят остатки моего детства, но теперь эта жизнь для меня почти в прошлом. Как до этого дошло?
– ...Тесс? – Я слышу, как Том заканчивает фразу, должно быть, она говорила со мной. Я смотрю на нее, но потом просто опускаю голову и закрываю глаза. Она, вероятно, хочет получить ответы, она, должно быть, спрашивала меня, что мы должны делать. Но я не знаю, просто не знаю. Тому придется спросить кого-нибудь другого, эта всезнайка уже почти сдалась.
Я закрываю лицо руками, замечая, что в комнате стало очень тихо. Я слышу, как сестра – ну, брат – откашливается. – Эй, Том... можешь на минутку вывести Пинки в коридор?
Я слегка приоткрываю глаза, когда понимаю действия Рэйчел. Том тоже понимает. – Да, конечно. Эй, Пинки, пойдем поищем торговый автомат.
Услышав ее, Пинки на секунду замолкает, но потом улыбается и хлопает в ладоши. – Ей, конфеты! Пойдем купим что-нибудь! – До меня доходит, что на самом деле она не так уж и возбуждена, но просто делает все возможное, чтобы поднять настроение. Я улыбаюсь уголком рта, понимая, как мне повезло, что я дружу с кем-то вроде Гарри.
Том провожает ее в коридор, и Рэйчел поворачивается ко мне.
Я делаю глубокий вдох. – Все ждут от меня ответов, но что я могу сказать, у меня их нет, Рэйчел. Мы облажались, вот и все. – Я смотрю на себя и понимаю, что на самом деле сижу именно так, как сидит настоящий пони. Мало того – это очень удобно. Я быстро исправляю эту ошибку и встаю как положено человеку, что гораздо менее удобно.
Рэйчел не обращает внимания на мою позу и левитирует несколько моих школьных рисунков. – Значит, все эти поиски – тупик, да?
Я печально киваю. – Пытаться найти смысл в набросках, которые я делала, когда была маленькой, невозможно. Это все равно что спросить, что ты ел на ужин двадцать девять лет назад.
Он усмехается. – Ну, это было бы трудно, учитывая, что мне всего двадцать пять.
Я моргаю. Конечно, ему двадцать пять, я это знала. Так почему же я думала, что ему больше? Я трясу головой, чтобы избавиться от странной мысли. – Да, какая разница. Ты меня понял.
Рэйчел поворачивает руку и осматривает ее сверху вниз, я бросаю взгляд, отмечая, что, судя по линии шерсти, он теперь больше пони, чем человек. – Короче говоря, Тесс, у тебя нет идей, и ты беспокоишься, что у нас нет времени, – говорит он.
Я чешу шею, понимая, что не только моя шея полностью покрыта шерстью, но и мои ногти начинают ощущаться так же, как кончики копыт на моих ногах. – Честно говоря, Рэйчел, я знала, что у нас будет меньше двух дней, чтобы решить эту проблему, как только мы получим эти уши. Я смогла экстраполировать это с тех пор, как провела те тесты ДНК и увидела темп наших изменений. Я знала, что к вечеру мы будем полностью пони. Я просто никогда не думала о том, что это будет означать на самом деле, и насколько это будет серьезно. Наверное, я думала, что мы найдем способ обратить изменения вспять, прежде чем они станут слишком реальными.
Рэйчел кладет одно из копыт на ящик, затем оттягивает штанину. Я вздрагиваю, когда смотрю на его ногу – вся нижняя часть ее буквально на сто процентов поняшная. Рэйчел тихо смеется. – Ну, я думаю, что мы упустили этот поезд, Тесс.
Я медленно киваю, потом потираю лоб. – У нас осталось всего несколько часов. Жаль, мне нравилось быть человеком.
– Э, было так себе.
Я тихонько хихикаю и легонько толкаю его в плечо. – Ты, брони, не можешь хотя бы подождать, пока совсем не станешь пони, прежде чем начнешь оскорблять свой бывший вид?
Он ухмыляется. – Я просто пытаюсь поднять нам настроение, Тесс, ты же знаешь, что я хочу этой трансформации не больше, чем ты.
Я смотрю в землю. – Мы все исправим. Когда-нибудь мы найдем способ превратиться обратно.
Рэйчел похлопывает по подбородку. – Что, если мы забудем? Ты не боишься, что у нас может измениться сознание? Что, если завтра мы проснемся полностью пони и не вспомним, что когда-то были людьми?
Я пристально смотрю на него. – Ну, это ужасная мысль, но нет, я не думаю, что это произойдет.
– А почему нет? Не кажется ли тебе, что нечто, столь быстро изменившее наши тела, способно изменить и наши умы?
Я качаю головой. – О, я не думаю, что наши умы невосприимчивы, я просто не вижу, чтобы это произошло так внезапно и так резко.
Рэйчел смотрит встревоженно. – Но... наши умы все равно изменятся?
Кивнув, я зеваю. – Рэйчел... наши умы уже изменились. Они менялись с тех пор, как это началось. Посмотри на то, как мы все сегодня себя ведем. Я имею в виду – тебе достаточно взглянуть на Пинки...
Он поднимает руку, чтобы остановить меня. – Ее нельзя было объяснить, даже когда она еще была человеком. За все годы, что мы ее знаем, ее выходки никогда не были нормальными.
Медленная улыбка расползается по моему лицу. – Верно, но мы никогда до этого не называли Гарри – «она», не так ли? Наши разумы слегка подправлены, Рэйчел. Еще до того, как мы узнали, что ее пол изменился, мы говорили о ней как о девочке.
Он кивает. – Верно, то же самое и с Томом.
Я ухмыляюсь. – Да, насчет Тома...
Мой брат начинает краснеть, и я нахожу это восхитительным. Он притворяется наивным. – А что с ним?
Я показываю на его щеки. – Это. Тебя влечет к кобыле, Рэйчел. Кобыле! Я почти уверена, что это не представление твоего женского человеческого мозга о хорошем партнере.
Он закатывает глаза. – Едва ли это справедливо – конечно, я нахожу Тома привлекательной, я всегда был влюблен в нее. Ну... его, но ты знаешь, что я имею в виду.
Я поднимаю бровь. – Как бы то ни было, наблюдать, как ты продолжаешь влюбляться в кого-то, когда вы оба поменяли пол в соответствии с «правилом шестьдесят три», по меньшей мере довольно интересно. Но твоя маленькая щенячья любовь – совсем не то, что я имела в виду, когда сказала, что Том изменилась. Я хотела сказать, что Том действительно взяла на себя новую роль. Я имею в виду – посмотри на нее и на то, как она себя ведет, она ведет себя более правильно и женственно, чем девочки, которые родились женщинами и прожили девочками всю свою жизнь.
Рэйчел бросает на меня взгляд. – Да ладно, только потому, что она носит женское нижнее белье и…
Я оборвал его. – Это стринги, Рэйчел. Я видела это, когда она собирала коробки. На ней черные кружевные стринги, не говоря уже о том, что перед нашим отъездом она накрасила глаза легкой тушью, и я почти уверена, что на ней даже есть немного помады. Почти уверена, что Том обычно ведет себя не так, и нормальный человек не стал бы вести себя так всего через несколько часов после того, как обнаружил, что его пол изменился.
Рэйчел просто смотрит в пространство. – На ней черные кружевные... трусики?
Я легонько шлепаю его по плечу. – Держи это в штанах, любовничек. Как я уже говорила, она изменилась, Рэйчел, как и все мы.
Глаза Рэйчел снова фокусируются, и она смотрит на меня. – И ты?
Я не ожидала такого вопроса. Я на секунду прикусываю губу. – Никто не способен точно судить о себе. Только другие могут сделать это за тебя. – Я поворачиваюсь к брату и чувствую, как моя пони-морда складывается в улыбку. – Итак, скажи мне, брат, я изменилась?
– Ты для меня такая же, сестренка, и всегда будешь такой. – Он кладет руку мне на плечо и успокаивающе обнимает. Через несколько секунд тишину прерывает раскат грома, и вскоре слышен звук свежего дождя, падающего на дешевую крышу.
Я потираю рукой его спину, наслаждаясь семейными узами. – Спасибо за эту маленькую беседу, Рэйчел. По крайней мере, во всем этом безумии мы вместе.
Рэйчел в ответ похлопывает меня по спине,и я чувствую, как мои крылья подрагивают от этого прикосновения Но у меня есть один вопрос.
Я отстраняюсь от объятий. – М?
Рэйчел нервно смеется. – Так... серьезно, как Том спрашивала тебя минуту назад, когда ты отключилась... Что, черт возьми, нам теперь делать?
Я смотрю на него и делаю нейтральное выражение лица. – Понятия не имею!
Раздается еще один раскат грома, и я проверяю время – на самом деле уже довольно поздно. Я, возможно, не знаю, что делать в долгосрочной перспективе, но в краткосрочной мы, вероятно, должны попытаться вернуться в безопасность квартиру до того, как закончится трансформация.
Словно вторя грому, раздается стук в стену, и мы оборачиваемся, чтобы увидеть, как Том заглядывает в комнату. – Вы готовы? Нам лучше поторопиться, если мы хотим опередить погоду.
– Знаешь, не нужно торопиться. Этот шторм нас совершенно не заметит, – отвечает Пинки из коридора, а потом начинает смеяться над чем-то, что она находит истерически смешным.
Как обычно, я игнорирую ее выходки и киваю Тому. – Просто позволь мне запереть все это обратно, и мы сможем уйти.
Рэйчел смотрит на лежащие коробки, затем магией подносит к себе пустую и начинает заполнять ее всеми разложенным на полу предметами. – Я возьму с собой весь понячий стафф. Кто знает, может быть, завтра тебе захочется взглянуть на него еще раз.
~~~~~~
Поездка на машине – вещь долгая и довольно скучная. Я сажусь впереди рядом с Томом, который ведет машину, и занимаюсь проверкой ловкости пальцев каждые десять минут. Она быстро снижается, чего, думаю, и следовало ожидать. Тишину в машине время от времени нарушают визги Пинки, когда мой брат упражняется в телекинезе, поднимая все ее тело с сиденья. Часть меня хотела крикнуть ему, чтобы он был более осторожен, но я признаю, что другая часть меня гордится тем, что мой брат умеет так хорошо использовать магию. Я могу сказать, что у меня больше грубой силы, чем у него, но он определенно победил меня в практике и мастерстве. Наверное, мне следует начать тренироваться так же, как и ему, но с этим придется подождать до более спокойного времени.
В конце концов мы возвращаемся домой и все вместе набрасываемся на холодильник, чтобы поужинать. Как только все забирают свою еду, я возвращаюсь к холодильнику и проверяю наши запасы. – Мы должны были остановиться в продуктовом магазине по дороге сюда, у нас почти закончилась еда, которую мы можем съесть.
Пинки смеется. – Да ладно тебе, Твайлайт, ты действительно думаешь, что мы могли бы пойти по магазинам в таком виде?
Я прикусываю язык. – Пинки, ты можешь не называть меня Твайлайт? Меня зовут Тесс. Эта трансформация и так достаточно удручает, даже без того, чтобы потерять еще и свое имя. – Я смотрю на своего брата, который полностью покрыт белой шерстью и чье лицо, кажется, подходит скорее пони чем человеку. – Шайнинг, ты можешь в этом поддержать?
Он хихикает. – Извини, сестренка, сейчас ты гораздо более Твайлайт, чем Тесс. Это новое имя как раз тебе подходит.
Я вздыхаю, затем возвращаюсь к столу и поднимаю левитацией вилку, чтобы начать есть. – Я серьезно насчет еды, наших запасов едва хватит еще на сутки. Я не знаю, что мы будем делать, мы не можем ходить по магазинам в таком виде.
Рэрити-Том игнорирует это заявление и смотрит на мою левитирующую вилку, затем опускает взгляд на мои руки. – Что-то не так с твоими руками, Тесс?
– Ими становится немного трудно пользоваться, но... – я смотрю на свои руки и понимаю, что они висят по бокам. Я ем салат, используя только рог и рот. Я вздыхаю. – Что ж, приятно знать, что они мне, похоже, больше не нужны. Есть с помощью магии вроде как получается. Хм, все же немного тревожно знать, что я потеряю руки.
Пинки смотрит на меня. – Угууу, да, леди, продолжайте говорить о том, как трудно полагаться только на магические силы. – Она заканчивает свой взгляд улыбкой – Вы, единороги, меня смешите.
Я прикусываю язык. Хорошо, что Пинки – это тот, кто становится Пинки. Я даже представить себе не могу, как Рэрити или Шайнинг справились бы с тем, чтобы стать Пинки. Но Пинки, с другой стороны – она действительно идеально подходит для того, чтобы стать Пинки...
Мои мысли бегут по кругу, и я ругаюсь себе под нос. Шайнинг смотрит на меня. – Что-то не так, сестренка?
Я качаю головой. – Ментальные изменения просто сводят меня с ума, не беспокойся об этом.
Рэрити-Том поднимает бровь. – Ментальные изменения сводят тебя с ума? Дорогуша, ты уверена, что с тобой все в порядке?
– Рэрити, ты только что сказала «дорогуша»? – Я указываю копытом на Рэрити. Нет, не копытом, рукой – я указываю рукой на Рэрити! Я качаю головой. – Ладно, неважно, с меня хватит. Я иду спать.
Я встаю и делаю несколько шагов от обеденного стола. Я просто хочу лечь в постель и проснуться, когда все это закончится. Это состояние, когда я разрываюсь между пони и человеком – серьезно, оно сводит меня с ума.
Шайнинг извиняется и встает, чтобы следовать за мной, пока я иду в спальню. Он оглядывает меня, пока я хватаю с кровати пижаму. – Ты... в порядке?
Я киваю. – Да, мне просто очень нужно проспать эту последнюю часть.
Он вздыхает. – Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Но сначала тебе, наверное, стоит принять душ.
Я приподнимаю бровь. – Эмм, спасибо, что сказал, что я плохо пахну? Это из-за шерсти?
Мой брат смеется. – Нет, я думаю, ты нормально пахнешь, я просто имел в виду, что ты должна принять душ сейчас, пока у тебя еще есть руки, и ты можешь поместиться в душе стоя. Завтра, возможно, будет труднее влезть туда, это узкая ванна – не уверен, насколько удобно будет пользоваться ею настоящим пони.
Я киваю. – Хорошо, хорошо. Душ сегодня – действительно есть смысл. Кстати, там есть кусок мыла?
Шайнинг хихикает. – Мыло? Ты не будешь пользоваться мылом.
Я поднимаю бровь. – Потому что... Я что-то упускаю, не так ли?
Он улыбается. – Не уверен, что ты заметила, но у тебя больше нет открытой кожи. Тебе не нужен кусок мыла, чтобы мыть шерстку, тебе просто нужен шампунь, и много. В душе есть бутылка, можешь оттянуться на славу.
Я в изумлении качаю головой, когда поворачиваюсь, чтобы уйти. – Помою все!
~~~~~~
Душ был хороший. Было немного трудно стоять на двух копытах на мокрой поверхности, но я вроде как справилась. Мыться шампунем было довольно легко, но сушиться было действительно очень трудно. Мне потребовалось около трех полотенец, чтобы впитать всю воду из шерсти, но – эй, я сделала это! Надеюсь, Рэрити не возражает против дополнительной стирки – я действительно не могу достаточно отблагодарить ее за щедрость, которую она проявляет ко всем нам, позволяя жить у нее дома и есть всю ее еду вот так. Она даже не очень хорошо знает Пинки и меня, но все равно относится к нам как к семье. Безумие какое-то.
Я возвращаюсь в спальню, одетая только в пижамные штаны с дыркой на попе. Мне кажется очень странным ходить без верха, но на самом деле нет никакой причины, по которой мне нужно носить его дальше. Мои сиськи полностью исчезли! Ну, я думаю, что они все еще у меня есть, просто они удобно устроились немного ниже. Это несколько тревожно, но части меня на самом деле нравится, что все мои интимные места находятся в одном месте. Это, конечно, позволяет легче все прикрывать. Еще одна приятная сторона того, что я не ношу топ – это то, что мои крылья имеют возможность почувствовать немного воздуха. Видит Бог, я не собираюсь пытаться летать, но приятно дать им немного подышать.
Я вхожу в спальню и замечаю Шайнинга в пижаме, лежащего на кровати с подушкой на коленях. Я приподнимаю бровь. – Эм, что ты делаешь?
Шайнинг смотрит с неловким выражением. – Ничего, ничего, просто ложусь спать.
Я сажусь на пол, чтобы потереть ноги, когда поднимаю глаза и замечаю, что моя подушка не на своем обычном месте. Вскоре я замечаю ее на коленях Шайнинга. – О, эй, это моя подушка, верно?
Шайнинг краснеет до свекольно-красного цвета, прямо сквозь белую шерсть. Затем он поворачивается ко мне спиной. – Не могла бы ты… э-э… воспользоваться другой подушкой, пожалуйста? Мне вроде как нужна эта, чтобы прикрыться.
Я приподнимаю бровь, пытаясь понять, зачем ему подушка на коленях. Затем до меня доходит. – Шайнинг! Да ладно тебе, это была моя личная подушка! Ну, я больше не хочу ее, фу.
Он прикусывает язык. – Прости, Тесс, все, что я действительно могу сделать, это спрятать эту штуку. Моя пижама на самом деле не… ну, ты знаешь.
Я потираю лоб. – Шайнинг, сегодня мы делим маленькую кровать, и моя пижама оставляет меня полуобнаженной... ты можешь сделать это менее неловким?
– Не волнуйся, сестренка, сегодня я буду спать на полу. Для меня это не проблема. Ты бери кровать, а я пойду возьму несколько подушек с дивана и принесу их сюда, чтобы поспать. – Я поднимаю глаза и вижу, как он встает и направляется к двери. Я тоже встаю... и тут же утыкаюсь лицом в ковер.
– Ой... – Я поворачиваюсь и снова встаю, но тут же теряю равновесие и снова падаю вперед, на этот раз ловя себя прото-копытами. Я нахожусь в очень неудобном положении, что-то среднее между стоянием на четырех ногах и ползанием на четвереньках, как ребенок.
Шайнинг останавливается в дверном проеме и оглядывается на меня. – Ты в порядке, сестренка?
– Мое тело не в той форме, чтобы ходить на четырех ногах, но я не думаю, что смогу ходить на двух.
Я чувствую себя окутанной магией – мой брат без колебаний телекинетически поднимает меня с пола и опускает на кровать. – Ну вот, теперь тебе не придется вставать до утра.
Я бросаю на него быстрый взгляд и улыбаюсь. Может, Рэйчел больше и не моя сестра, но она все еще мой родич. – Спасибо. И спокойной ночи.
Он машет мне рукой. – Спокойной ночи, сестренка – и прощай, человек.
~~~~~~
Наступает следующее утро, я балансирую на грани того, чтобы проснуться, и думаю о прошлой ночи. Моя сестра Тесс, казалось, действительно начала ломаться от стресса. Ей нужно просто сделать глубокий вдох и позволить вещам иногда случаться. Не знаю, почему она здесь самая напряженная, из нас троих у нее самая выгодная ситуация. Она единственная, кто сохранил свой пол, и она гребаный аликорн, блин.
Я зеваю и замечаю, насколько длиннее и ровнее мой язык, даже по сравнению с прошлой ночью. Мои глаза широко распахиваются, и я понимаю, что уже утро и трансформация, вероятно, завершилась. Я вижу конец моей пони-морды между глаз, на нем белая шерстка. Я делаю глубокий вдох – я действительно не хочу смотреть вниз, но в то же время мне, естественно, любопытно, как выглядит мое новое полностью сформированное тело.
Первое, что я замечаю, – это моя шея. Она необычайно длинная, и позволяет мне смотреть на собственную спину. Хм, ну, все выглядит примерно так, как я себе это представлял. Я имею в виду – я в теле Шайнинг Армора, и я видел мультфильм достаточное число раз, чтобы нарисовать этого персонажа во сне. Я признаю, что странно видеть его в 3D, таким образом, но в то же время... Я не знаю – тело чувствует себя удобно. Это как надеть идеальную перчатку, она просто ощущается как часть тебя... что, я думаю, имеет смысл, учитывая, что это лошадиное тело теперь часть меня.
Наверное, мне следовало бы тревожиться больше, но тот факт, что у меня уже два дня есть хвост и шерстка, немного притупил остроту ощущений. Я думаю, что мой мозг просто сдался, рассматривая эти вещи. Я смотрю на кровать, чтобы убедиться, что Твайлайт все еще спит – нет, ее нигде нет. Надеюсь, она не взбесилась и не сделала ничего сумасшедшего. Мне действительно нужно найти ее как можно скорее. Я целеустремленно встаю на копыта, но тут же падаю на бок. Я стискиваю зубы – отлично, сначала я должен научиться ходить...
~~~~~~
Минут через десять я вваливаюсь на кухню, чуть не врезавшись при этом в обеденный стол. Черт возьми, ходить на четырех копытах не так просто, как выглядет в Сериале. Я оглядываю кухню в поисках Тесс и, конечно же, замечаю нечто фиолетовое, сидящее перед одним из больших окон. На ней все еще надета нижняя половина пижамы, за что я ей благодарен. Я сам в боксерах. Знаю, что пони обычно не носят одежду, но факт в том, что даже с учетом шерсти наши интимные части все еще ужасно видны. Лично я никогда не сниму эти боксеры, и я могу только предположить, что девочки будут действовать таким же образом.
В любом случае, я снова сосредотачиваюсь на своей сестре-пони. Она просто смотрит на дождь, который льет снаружи. Я прочищаю горло... –– Эй… Тесс? Твайлайт? Тесс? С этого момента я просто буду называть тебя Твайлайт, учитывая, что ты в прямом смысле слова являешься ею в данный момент. И, кстати, ты хорошо выглядишь, на самом деле довольно царственно с этими крыльями и тому подобным.
– Идет дождь.
Я прикусываю свой лошадиный язык. – Учитывая нашу нынешнюю ситуацию, я должен сказать, что это наименее примечательная вещь, которую ты могла бы прокомментировать.
– Дождь – это смерть. Эрнест Хемингуэй. «Осенью, когда начались дожди, с каштанов облетели все листья, и ветки оголились, и стволы почернели от дождя». Очень хорошо, что сегодня идет дождь, наша прежняя жизнь ушла, дождь олицетворяет эту смерть.
– Тпру, полегче там, пони. – Я подхожу к сестре. – Может быть, это просто дождь, потому что мы в Сиэтле, а здесь дождь идет 364,99 дня в году?
Твайлайт оглядывается на меня с мягким смехом. – Очень верно, Шайнинг. – Тесс на секунду вздыхает. – Кстати, я буду скучать по тому, как называла тебя Рэйчел. Мне всегда нравилось это имя.
Я грустно улыбаюсь. – Ну, как только мы превратимся обратно, ты снова сможешь называть меня Рэйчел!
– Угу ... – Тесс отворачивается к окну, ее голос звучит неубедительно.
Я подхожу ближе и кладу голову ей на шею. – Ты в порядке, сестренка? На тебя многое давит, и я знаю, что тебе никогда не нравилась вся эта история с пони. Не могу себе представить, чтобы ты хорошо это восприняла.
Она смотрит на меня с блеском силы в глазах. – У меня все хорошо, правда. Я просто немного беспокоюсь о том, чтобы застрять в центре города, частью которого мы не являемся.
Я приподнимаю бровь. – Город, частью которого мы не являемся? Ты что, думаешь, нам самое место в Понивиле?
Она фыркает. – Не говори глупостей, такого места не существует. Мы должны вернуться домой, в Ванкувер. Или, по крайней мере, в более уединенное место. Нам нужно время, чтобы посидеть с книгами, компьютерами и друзьями и разобраться во всем этом. Мы не должны находиться в центре города, пока выглядим так.
Я убеждаюсь, что могу балансировать на трех копытах, затем машу ей передним. – Эй, мы должны быть счастливы, что Рэрити разрешила нам остаться в ее квартире. Конечно, мы в городе, но, по крайней мере, у нас есть это место, и здесь безопасно.
Она кивает. – И я чрезвычайно благодарна ей, но ответь на такой вопрос, старший брат – как мы будем добывать еду? У нас здесь достаточно припасов, чтобы продержаться один, может быть, два дня. А что потом? Мы не можем ходить по магазинам.
– Что там насчет покупок? Признаюсь, я определенно могла бы использовать какой-то новый материал для работы. – От двери доносится решительный голос, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это, но застываю на месте, когда вижу ее. Мой мозг пытается, но не может полностью понять, насколько привлекательно выглядит Том. Она, без сомнения, самое прекрасное существо, которое я когда-либо видел. Ее белая шерстка блестит, как свежий снег, и каждый волосок и завиток ее гривы находится в идеальном положении. Ее голубые глаза сияют, как яркие сапфиры, а сзади на ней была подогнанная по размеру фиолетово-золотая юбка, которая обтягивает ее бока и скрывает все сзади.
Я открываю рот и пытаюсь говорить. – Я... ты... так хороша.
Твайлайт присоединяется ко мне, поднимая брови. – Вау, Рэрити. Ты выглядишь потрясающе, сколько времени тебе понадобилось, чтобы сшить эту юбку и сделать макияж?
Она проходит мимо нас и идет к кофеварке. – Э-э, на самом деле, не слишком много. Я подумала, что леди должна выглядеть соответственно. – Том останавливается и слегка краснеет, когда понимает, как далеко зашла. Она поднимает копыто в воздух. – Не знаю, наверное, я просто пытаюсь соответствовать роли Рэрити, понимаете? Вести себя как пони, которых мы сейчас представляем, кажется проще, чем пытаться сопротивляться всему, чем мы становимся.
Тесс понимающе кивает. – Я вижу, что ты берешь пример с Пинки.
– Подожди секунду, кто взял МОЙ пример? Положи его обратно! – кричит Пинки рядом со мной.
Я медленно смотрю налево и вижу безумную розовую пони, стоящую прямо между Твайлайт и мной. Я обмениваюсь взглядом с фиолетовой пони, и мы оба оглядываемся через комнату, чтобы убедиться, что единственная дверь в кухню находится там, справа. И все же Пинки каким-то образом пробралась сюда, обошла Рэрити и проскользнула между мной и Твайлайт так, что никто из нас ее не заметил.
Твайлайт наконец сдается, поворачивается к Пинки и открывает рот, чтобы спросить. – Пинки, как, черт возьми....
Я протягиваю копыто и закрываю им рот Твайлайт, чтобы остановить ее, качая головой. – Не делай этого, Твайлайт. Просто поверь мне, даже не думай об этом.
Пинки наклоняется ко мне и улыбается. – Даже не думай делать что?
Я качаю головой. – Ничего. – Пинки не отступает, она продолжает улыбаться и невинно моргает, ожидая, что я что-нибудь скажу. Я заикаюсь, начинаю говорить. – Так... Пинки, как прошло утро?
– Проснулась, я – пони! – Пинки кружится. – Я подумываю о том, чтобы продать Диснею права на фильм, когда все это закончится.
Кофеварка пищит, и Рэрити подносит левитацией к ней чашку и наливает себе напиток. – Да, очаровательная идея, Пинки. Итак, теперь, когда мы все проснулись, каков план на сегодня? Похоже, трансформация закончена, мы все на сто процентов пони. – Она смеется про себя при мысли обо всем этом. – Ну и что теперь? Лично я понятия не имею, кроме как «пить кофе» и, может быть, «плакать».
Я качаю головой. – Хотел бы я знать ответ, Рэрити.
Тесс вскакивает сразу за мной. – Я тоже буду честной, девочки – у меня ничего нет.
Пинки молчит, и мы все смотрим на нее, ожидая совета. Она моргает. – Что вы на меня уставились?
Рэрити приподнимает бровь. – Да ладно, Пинки из Сериала всегда знала ответы на трудные вопросы. Обычно она знает больше, чем кто-либо другой.
Розовая хихикает. – Бредни Пинки скорее комичны, чем точны.
Рэрити не соглашается. – Не слишком уверена насчет этого. Ну, если мы принимаем Сериал за факт, то безумие Пинки всегда основано на правде. Я имею в виду, что раньше, во время того пони-марафона, который вы двое заставили меня смотреть, я видела тот первый фильм о пони. Девочки из Эквестрии, кажется, так он назывался? Ну, в том фильме…
Я отбрасываю эту мысль. – О, пожалуйста, этот фильм даже не совсем канон. – Я действительно ненавижу не соглашаться с кем-то таким очаровательным, как Рэрити, но я должен был тут высказаться.
Рэрити приподнимает бровь. – На коробке с DVD сказано, что это официальный продукт «Хазбро», разве это не делает фильм каноном?
Пинки чешет в затылке. – Фэндом всегда был разделен во взглядах на этот фильм. И технически... разве не мы сейчас решаем, что такое канон? Ну, во всяком случае, Твайлайт Спаркл.
Моя сестра поднимает голову, услышав свое новое имя. – Хм?
Пинки подпрыгивает на ногах. – Скажи нам! Девочки из Эквестрии – канон?
Твайлайт закатывает глаза и выглядит раздраженной. – Как будто я вообще знаю.
Рэрити на мгновение прикусывает губу. – Твайлайт Спаркл, где твоя коробка с памятными вещами? Может быть, мы сможем найти ссылку на фильм в твоих вещах? – Твайлайт бормочет что-то о том, что ей все еще не нравится, как все используют ее новое имя, но левитирует коробку в гостиную и бросает ее под копыта Рэрити.
Я закрываю лицо копытом. – Подожди, Рэрити, зачем ты в это ввязалась? Почему статус фильма как канона для фанатов интересует тебя хоть в малейшей степени?
Белый единорог начинает использовать свою магию, чтобы сортировать предметы перед собой. – Ну, мне, например, очень понравилась роль Рэрити в этом фильме, так что я не возражаю, чтобы это был канон. К тому же, брось, речь идет о пони, взаимодействующих с людьми на Земле. Если это канон, то он имеет огромное значение для нас.
Я качаю головой. – Действие фильма происходит не на Земле. В прошлый раз, когда я проверял, люди не были всех оттенков радуги, и старшеклассники не называют себя Флаттершай и так далее. Там были люди, но это была не Земля. Кроме того, это даже не канон, это…
Мои волосы встают дыбом, когда Рэрити издает звук, жутко похожий на знаменитое «Ухаха» настоящей Рэрити. Я смотрю на нее и вижу, как она ухмыляется и достает из коробки листок блокнота. Я придвигаю его поближе, чтобы получше рассмотреть. Это карандашный рисунок золотого с голубым флага, а под ним строчка – «Вперед, ВандерКольты!». Я поднимаю бровь и передаю бумагу другим пони. – Ну, хорошо, я думаю, что это может быть каноничной историей, но это все еще не значит, что это действительно произошло на Земле.
Твайлайт медленно кивает. – Это правда, но если история действительно произошла на Земле, то Рэрити права – это даст нам еще одну зацепку, причем огромную.
Пинки падает на корточки, и слышен громкий, мультяшный писк, когда ее зад падает на пол. – Но если это произошло на Земле, что случилось со всеми разноцветными людьми? Неужели все, у кого голубая или зеленая кожа, стали прятаться?
Рэрити закатывает глаза. – О, пожалуйста – цветная кожа, вероятно, была просто творческим решением со стороны «Хасбро». Я сомневаюсь, что они когда-либо существовали в «реальной» версии этого фильма.
Я продолжаю возражать. – Послушайте, все, что мы знаем, это что у Тесс есть какая-то память о событии, в котором есть какая-то спортивная команда под названием «ВандерКольты», и их цвета команды – синий и золотой. Не может быть, чтобы это действительно произошло на Земле – события в этом фильме стали бы международными новостями, и каждый брони сразу бы узнал это.
Тесс переваривает все факты и делает глубокий вдох. – Гадать бессмысленно, давайте просто проведем настоящее исследование. Мы знаем название команды, у нас есть Интернет. Давайте приступим к работе.
~~~~
Проходит несколько часов, и оказывается, что единороги на самом деле довольно искусны в использовании клавиатур. Можно взять всю клавиатуру магической хваткой, а затем использовать магию, чтобы нажимать клавиши. Однако то, что мы смогли их использовать, еще не значит, что мы что-то нашли. Я кладу свою огромную пони-голову на стол и вздыхаю. – Может быть, мы прекратим исследования и просто признаем, что я был прав все это время? Действие фильма происходит не на нашей Земле.
Твайлайт постукивает себя по подбородку. – Можем ли мы действительно быть уверены? Это вроде как наша последняя зацепка, и мне бы не хотелось вычеркивать ее из списка, если мы действительно не сможем доказать, что ее здесь нет.
Я делаю глубокий вдох. – Ноль начальных школ, средних школ, старших школ, колледжей и университетов, имеющих команду с названием «Вандер Кольты» или «Вандеркольты». Даже в переводе на все основные языки ни в одной зарубежной школе нет спортивной команды с таким названием. – Я делаю еще один глубокий вдох. – Ноль школ, расположенных в городе под названием Кантерлот. У ноля школ с этими двумя цветами есть какие-либо записи о большой статуе лошади перед школой. Ноль школ управляется двумя сестрами-директрисами. И, наконец, в нуле школ есть «Осенний бал», где только одна девочка избирается принцессой. Если бы действие фильма происходило на Земле, нам нужна была бы школа, которая отвечала бы всем этим критериям, но оказалось, что нет ни одной школы, которая отвечала бы хоть одному из них.
Твайлайт медленно кивает. – Проклятье... Да, это довольно определенно. Так что «Девочки из Эквестрии» – это не ответ ни на что, это просто еще один тупик.
– Какая пустая трата четырех часов поисков, – стонет Пинки.
Рэрити смеется себя под нос. – О, это не было полной потерей...
Я приподнимаю бровь. – Рэрити, что ты от нас скрываешь?
Она поворачивает свой ноутбук, показывая нам зернистую фотографию кого-то, держащего папку. – Я наткнулась на этот выпуск новостей, когда искала школы на Среднем Западе. Небольшая клиника в центре Чикаго опубликовала эту фотографию в “Борцах с преступностью” вчера после того, как к ним подошла одна медсестра и сообщила, что очень важный пациент был заснят на камеру, после того, как поднял ложную пожарную тревогу и украл документы из клиники. Она хотела, чтобы ей помогли найти его, поэтому обнародовала фотографию.
Я прищуриваюсь и смотрю на фотографию. – Подожди. У этого парня красные поняшные уши! Когда была сделана эта фотография?
Рэрити постукивает по экрану. – Утро третьего мая, то есть в течение суток после того, как мы сами их получили.
Твайлайт морщит брови. – Как его зовут?
Рэрити ухмыляется. – В том-то и дело, что никто не знает. Единственное, что он украл, было его личное дело, в котором содержалась вся его идентификационная информация. Никто не знает, кто он. Эта «Организация по борьбе с преступностью» говорит, что работник отеля неподалеку сообщил, что видел, как тот же самый человек выписывался из своего отеля в тот же день. Единственная проблема в том, что он заплатил наличными, а в отеле не ведется учет адресов и имен постояльцев. Значит, этот парень – призрак, он отрастил эти поняшные уши, а потом в тот же день полностью исчез с радаров.
– Ну, теперь он уже не парень, а пони.
Я ухмыляюсь. – Что ж, это значит, что мы не одни...