Пять двадцаток на четыре
Глава 6. Круг замкнулся
Джек молчит, когда понимает, что стакан виски не был налит ни одной из нас. Я вижу, как выражение лица у нее меняется на глазах, как расширяются зрачки, как хмурится мордочка, как разворачиваются назад и обмякают большие уши. Все это зрелище завораживает и заставляет меня понять, как сильно изменились черты ее лица. Я собираюсь прокомментировать это, но сейчас не время. «Кто-то еще был в доме», – мелькает у меня в голове.
Наконец Джек начинает говорить. – …Невозможно. Когда мы вошли, дверь была заперта.
Я отрываю взгляд от лошадиных черт лица моей лучшей подруги и подхожу, чтобы посмотреть на стакан скотча на столе. Ох ох. – Эм, Джек... в стакане есть еще лед. Ты понимаешь, что это значит?
Джек даже не слушает, она отвлекается на свои собственные мысли, когда бормочет мне. – Ни одно из окон не было разбито, и все двери были заперты. Больше ни у кого нет ключа, кроме... – Джек резко обрывает фразу и, не мигая, смотрит в стену.
Я подхожу к Джеку и хватаю ее за плечи: – Кроме кого? ЭйДжей, говори со мной! Кого?!
~~~~~~~
– – –За тридцать шесть часов до этого– – –
Лед и апельсиновый сок, который стюардесса налила мне, кружатся в пластиковом стаканчике. Я должен был попросить колу вместо этого. Все вокруг меня получили сок, потому что технически это утренний рейс, но я на ногах уже почти шесть часов, так что эта закуска в середине полета больше похожа на мой обед.
Девушка, сидящая рядом со мной у окна, машет рукой, чтобы привлечь мое внимание. – Прошу прощения... Ммм... Адам?
– Эван, – поправил я ее.
– Точно, Эван, извини, я всегда забываю имена. В любом случае, не возражаешь, если я пройду? Мне нужно сходить в туалет, прежде чем мы приземлимся.
– Конечно. – Я поднимаю откидной столик и выхожу в проход, чтобы она могла выйти. Она сказала, что ее зовут Джессика, какая-то медсестра из центра Чикаго. Симпатичная девушка, очень приятная в общении. Правда, не совсем в моем вкусе – слишком девчачая и хрупкая, из тех женщин, которые никогда бы не справились на ферме. И все же ей, похоже, было интересно услышать о конвенте мелких фермеров, на который я собираюсь. Я не знаю, почему она так заинтересовалась этим. Это просто промышленная выставка, устроенная некоторыми производителями сельскохозяйственной техники. Я имею в виду – она ведь медсестра, верно? Разве она не видит огнестрельные ранения и жертв автокатастроф? Наверняка это интереснее, чем конвент фермеров.
Я смотрю, как она идет по проходу самолета, и вздыхаю. Разговор с ней напомнил мне, что в этих поездках действительно бывает одиноко. Мне нужно было найти девушку на такие дни или, по крайней мере, просто друга, который мог бы сопровождать меня в этих поездках. Жаль, что Джек никогда не хотел приезжать на эти конвенты – этот парень слишком занят просмотром своих мультфильмов и общением с Дэйвом. Эти двое всегда попадают в неприятности, особенно когда я оставляю их одних на несколько дней. Мне повезет, если, когда я вернусь, дом все еще будет стоять.
Я смотрю на часы. Десять утра, всего полчаса до посадки, мне, наверное, так же, как этой девушке, стоит сходить в туалет. Скоро мы начнем садиться в Чикаго, теперь можно и пописать. Я пробираюсь в туалет и забираюсь внутрь, зевая, когда сбрасываю штаны и открываю свою плотину.
Когда я писаю, я смотрю вниз – эта странная татуировка в виде зеленого яблочного ломтика все еще была там. Я впервые заметил это вчера вечером в душе, после того как вернулся домой с вечеринки по случаю дня рождения. Я долго раздумывал, не отменить ли мне поездку, чтобы проверить эту штуку у врача или что-то в этом роде. Я имею в виду, что это не казалось таким уж серьезным делом, но это немного пугало меня, потому что я не знаю, что это и когда это вообще случилось. Вчера утром этого там не было, а на вечеринке я мало пил, но когда вернулся домой, эта штука уже была на обеих ногах. Когда, черт возьми, она появилась? Я заканчиваю писать, два раза стряхиваю, а затем наклоняюсь, чтобы еще раз взглянуть на эти яблочные ломтики. Мне кажется, что я уже где-то это видел. Точно такое изображение ломтика зеленого яблока. Откуда оно? И почему у меня на ноге?
– Давай, Эван, подумай. Что это может быть? Это либо татуировка, либо сыпь, верно? Ну, мы знаем, что это не татуировка, потому что мы бы помнили, как ее делали ... и мы знаем, что это не сыпь, потому что она цветная и идеально нарисована... – Я качаю головой – не мог понять, что это такое. Мне действительно следовало отменить эту поездку и пойти к врачу. Что бы это ни было, это ненормально.
Я спускаю воду в унитазе и поворачиваюсь к раковине, чтобы ополоснуть лицо. Мне нужно будет побеспокоиться об этом потом, когда я вернусь. Это просто татуировка, ничего страшного. Я буду держать ее прикрытой, тогда смогу просто игнорировать ее всю следующую неделю, пока не вернусь домой.
Я смотрю в зеркало и замираю. – Мои волосы... такие светлые? – Мои волосы всегда были черными, как смоль, но сейчас они казались чуть светлее, а может быть, и чуть длиннее? Что за хрень? Я наклоняю голову набок и смотрю в зеркало. Спереди мои волосы почти нормальные, но сзади они почти на семь сантиметров длиннее. – Как же так, черт возьми…
– Внимание, пассажиры, говорит ваш капитан. Пожалуйста, вернитесь сейчас на свои места, мы начнем посадку в аэропорту О'Хара.
Я снова смотрю в зеркало и на свои загадочные темно-каштановые волосы. – Нужно просто пережить эти пять дней – я пойду к врачу в пятницу, когда вернусь домой.
~~~~~~~
Одну посадку, поездку на такси, регистрацию в отеле спустя я сижу на кровати в своем гостиничном номере. Мне пока не хочется никуда идти, поэтому я заказываю обед в номер и немного смотрю телевизор. После нескольких шоу я замечаю, что моя челка начинает закрывать мне обзор. Я собираюсь просто протянуть руку и сдвинуть волосы, но потом вспоминаю, что у меня не должно быть челки...
Я выключаю телевизор и подхожу к зеркалу, чтобы еще раз проверить прическу. Мои волосы действительно изменились. Это невозможно. Я смотрю на часы на стене – четыре часа дня. Когда я был в самолете всего пять часов назад, я был расстроен, что мои волосы выглядели немного коричневыми, но теперь это было еще хуже. Они не просто темно–коричневые вместо черных, и не просто на несколько сантиметров длиннее. Мои волосы – светло-песочного цвета и змеятся по шее до самых плеч. Волосы не могут вырасти почти на треть метра за пять часов, как и целая прядь волос не может изменить цвет. Что-то не так. Я понимаю, что нервничаю – я просто чувствую себя одиноким и потерянным. Хотел бы я, чтобы мой брат был здесь.
Я вытаскиваю из кармана мобильник и некоторое время смотрю на него. Наконец я включаю его и нажимаю кнопку быстрого набора #1, затем подношу телефон к уху. Может быть, если я объясню все это Джеку, он поймет, что происходит. Мне просто нужно было поговорить с ним и...
– Привет, Эван, – раздается в трубке голос Дейва.
Я отвожу телефон от уха и дважды проверяю человека, которому звоню. Это номер телефона Джека. Странно, почему Дэйв ответил на звонок Джека? Джек пошел к нему домой? По-моему, он сказал мне, что собирается сегодня остаться на ферме. Я говорю. – О, эй, чувак, а где Джек?
– В соседней комнате, она должна быть здесь с минуты на минуту, – отвечает Дейв.
Я моргаю, Дэйв сказал «Она должна быть здесь с минуты на минуту»? Она? Они, должно быть, играют в какую-то ролевую игру или что-то в этом роде. Отлично, просто отлично, они хорошо проводят время и болтаются без дела, пока я застрял здесь, в Чикаго, с чем-то странным. Ох.
Я потираю виски. – Ну, не беспокойтесь. Просто скажи ей, что мой самолет приземлился, и я в порядке и уже в отеле. Я буду дома через пять дней, как и планировал.
– Звучит неплохо, повеселись там! – говорит Дэйв и кладет трубку.
Я бросаю телефон обратно на кровать, не уверенный, что принял правильное решение. Мне очень хочется поговорить с братом, но я надеялся застать его в более подходящий момент. Вытащить его из игры, а затем попытаться объяснить ему, что я беспокоюсь о своих волосах – это просто показалось странным. Я снова потираю лоб и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на часы. Сейчас только четыре часа дня, конвент сегодня открыт. Я должен пойти и начать смотреть на разные штуки – это может отвлечь меня от моей проблемы с волосами.
~~~~~~~
Конвент переполнен! Клянусь, эта штука с каждым годом становится все больше. Ну, по крайней мере, ужин хорош – я только что покинул ресторанный дворик на несколько фунтов тяжелее, чем был сегодня утром. Пора возвращаться в зал и поговорить с продавцами.
Я подхожу к столику, за которым сидит парень, продающий лечебные кремы для копыт. Табличка говорит, что крем творит чудеса с грибком копыт. Хм, у нас действительно были проблемы с этим на ферме. На табличке изображена корова – интересно, подходит ли это и для других копытных животных? – Простите, это ...
– Будет творить чудеса с вашими лошадьми! – улыбается продавец
Это было странно, чувак прочитал мои мысли. Он, вероятно, постоянно получает вопросы о лошадях и просто угадал мой вопрос. Я благодарю парня за помощь и беру брошюру, чтобы прочитать ее позже.
Я прохожу примерно три метра, прежде чем миную другой стол, и продавец кричит. – Ах, фермер, который знает своих лошадей! Приходите посмотреть на нашу новую упряжь!
Я останавливаюсь и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на парня. – Откуда вы знаете, что я работаю с лошадьми?
Продавец только смеется и начинает показывать мне брошюры и фотографии какой-то новой упряжи, от которой я вежливо отказываюсь. Я смотрю на часы – без пяти восемь вечера, это место закрывается в девять вечера, так что у меня еще много времени.
– Эй, нёрд, это не КомикКон! – кричит мне прохожий, что следует мимо, громко смеясь вместе со своим другом, когда они указывают на меня. Я поворачиваюсь к ним лицом. Он только что назвал меня нёрдом? Во мне метр девяносто пять, я в хорошей форме – не думаю, что кто-то когда-либо называл меня нёрдом раньше. Погоди, это все новые волосы? Из-за длинных волос я выгляжу нёрдом или что-то типа того? Черт, мне действительно нужно позаботиться об этом, может быть, купить шляпу или что-то еще.
Стремясь отвлечься от этого, я подхожу к другому столу и начинаю листать некоторые информационные материалы, которые у них лежат.
– Эта брошюра – для крупного рогатого скота, а эта – для лошадей. – Я поднимаю глаза и вижу, что продавец приятно улыбается мне и протягивает мне брошюру. Я беру ее, не прерывая зрительного контакта. Эти предположения о лошадях становятся жуткими. – Спасибо... но, сэр, могу я спросить, как вы узнали, что я развожу лошадей?
Улыбка мужчины не исчезает. – Довольно умная у вас была, конечно, идея – помочь нам, продавцам. Мы видим так много людей и всегда должны догадываться, что они за фермеры, но вы пошли дальше и нарядились для нас! Так намного проще!
Что? На мне были джинсы и голубая футболка. – Простите, сэр, я вас не понимаю. Нарядился?
Мужчина просто продолжает улыбаться и указывает на мой лоб. – Они очень хорошо сделаны, если позволите добавить.
Я бормочу «спасибо» и отступаю от стола, протягивая руку, чтобы пощупать голову. Что, черт возьми, было у меня на голове, что заставляло людей думать…
Моя рука натыкается на ухо, и я замираю, когда понимаю, что оно находится на совершенно неправильной части черепа. Чувства моего тела подтверждают, что да, это – мое ухо, но я также знаю, что оно размещено слишком высоко на голове и по какой-то причине чувствуется действительно пушистым и длинным. Я немедленно бросаю все бумаги и брошюры, что несу, и просто бегу в туалет. Мне нужно зеркало.
Я вхожу в туалет, и, к моему ужасу, там полно людей. Ну ладно, неважно, мне нужно зеркало – типа, прямо сейчас. Я нахожу раковины и подхожу, чтобы видеть зеркало и… СРАНЬ ГОСПОДНЯ. Я стою в шоке, глядя на свое отражение. У меня на голове настоящие лошадиные уши. Я подхожу ближе и снова ощупываю их. Они настолько настоящие, насколько это возможно – они точно такие же, как те, что я щупал на нашей ферме. Другой странностью является то, что они покрыты красным мехом. Мало того, что это кажется странным цветом для лошади, но это означает, что они действительно выделялись на фоне моей белой кожи.
– Вау, хорошая, очень детальная работа, – слышу я от какого-то парня, стоящего рядом со мной и моющего руки. – Лучшие косплейные уши, которые я видел за долгое время. Хорошая идея носить их здесь – говорит продавцам, для какого животного ты все покупаешь. Умно!
– Да, спасибо, – бормочу я и снова смотрю в зеркало. Что, черт возьми, здесь происходит? У меня их не было несколько часов назад! «Это как татуировка и рост волос», – мелькает у меня в голове. Было ли это все связано? Ну, этого не может быть, в этом нет никакого смысла! Но это слишком большое совпадение для того, чтобы они не были связаны, верно?
– Срань господня, ты еще и можешь ими двигать? Так реалистично! Погоди, как, черт возьми, ты их сделал? – Парень рядом со мной теперь смотрит на мои уши со смесью возбуждения и замешательства.
Я поворачиваю зеркало, черт возьми, он прав, они действительно двигаются. Я протягиваю руку и накрываю одно из них ладонью, замечая, что звук с той стороны затихает. Я мысленно подтверждаю – «это не просто какие-то фальшивые декоративные уши, это настоящие, полностью функциональные уши. Я не знаю как, но мои человеческие уши были полностью заменены этими красными, пушистыми, лошадиными».
У меня начинает кружиться голова, поэтому я выхожу из туалета, игнорируя вопросы парня позади меня. Я иду к выходу и достаю свой мобильник. Это уже слишком, происходит что-то очень, очень неправильное. Это ненормально, когда тело человека так меняется. Есть только один номер, чтобы позвонить и я выхожу из здания и набираю его.
– Экстренная помощь 911, чем я могу вам помочь?
– Мне нужна медицинская помощь.
Голос оператора службы 911 остается спокойным. – Вам нужна медицинская помощь? Хорошо, сэр, как вас зовут и какова природа вашей чрезвычайной ситуации?
Я сажусь на тротуар и отвечаю. – Меня зовут Эван Смит, и мне… просто нужно увидеть врача из-за кое-чего.
– У вас сильная боль? Где вы находитесь?
– Я в конференц-центре в центре города, – отвечаю я.
Через мгновение в трубке снова раздался голос диспетчера. – Хорошо, Эван, вы в конференц-центре. Там что-то случилось? Зачем вам нужна медицинская помощь? Какова природа неотложной медицинской необходимости?
Я тру шею. Я на самом деле не хочу говорить этой операторше, что мне нужно к врачу, потому что у меня лошадиные уши и длинные волосы, она бы подумала, что это розыгрыш. – Ну... Я просто хочу кое о чем поговорить с доктором. Это... у меня на голове «шишка», и я хочу, чтобы меня осмотрел врач. – Я жую губу – эта ложь достаточно близка к правде, она сейчас должна сработать.
– О, просто шишка, которую вы хотите проверить? Значит, это не чрезвычайная ситуация, угрожающая жизни? Хмм, ну, я могу послать медицинскую помощь, если вы хотите, но если вы можете идти пешком, то в трех кварталах к северу от вас есть небольшой травмпункт. Если не необходима неотложная медицинская помощь, то этот вариант может быть лучше – это, безусловно, будет дешевле, чем посылать медицинскую помощь.
Я удивленно поднимаю брови. Травмпункт может быть лучше, чем больница. Меньше народу. – О. Спасибо за идею. Всего в трех кварталах к северу, говорите? Какой адрес?
Она диктует адрес и затем завершает диалог фразой «Хорошо, сэр, если вы передумаете, просто перезвоните нам, и мы пришлем медицинскую помощь». Я благодарю ее, кладу трубку и иду дальше.
Я пребываю в травмпункт через несколько минут. Это довольно маленькое заведение, что-то вроде частной клиники, с одним доктором и двумя медсестрами. Я подхожу к стойке регистрации. – Да, здравствуйте, я хотел бы увидеть доктора, пожалуйста.
Медсестра пялится на мои уши, но я ее не виню. – Хорошо, он будет свободен через несколько минут. Заполните эти бланки и присаживайтесь прямо здесь.
Я заполняю бланки, иду в приемную и сажусь в одно из кресел. – А! – кричу я и тут же встаю – черт возьми, это было больно.
– Что-то не так, сэр? – Секретарша смотрит на меня поверх стола.
– Нет, извините, я просто сел на что-то, вот и все. – Я оглядываюсь на стул, ожидая увидеть игрушку или что-то, что ребенок оставил на сиденье, но все, что я вижу – пустое кресло. Я чешу в затылке. На чем, черт возьми, я сидел?
Я медленно сажусь обратно, расслабляясь в кресле, используя свои руки, и вот оно снова! Я на чем-то сижу! Я встаю и потираю зад. Что там происходит? Ого. Оно ощущается иначе – какого черта тут шишка? Я нервно оглядываюсь, замечая туалет в коридоре. Я поворачиваюсь к секретарше и жестом показываю, что буду в туалете на случай, если меня позовут.
Я захожу в туалет и сбрасываю штаны и трусы, сразу же чувствуя некоторое облегчение, когда я ощущаю, что этот комок расслабляется и разворачивается, когда он больше не ограничен. Подождите, секунду, разворачивается? Какого черта?
Я начинаю поворачиваться, чтобы посмотреть на свою спину, в то время как моя рука тянется назад, чтобы схватить эту таинственную выступающую часть. В ту секунду, когда моя рука соприкасается с ним, мой мозг усердно обрабатывает информацию и сообщает мне о своих находках. «Это хвост».
– Прости, мозг, повтори еще раз?
– Рука докладывает, что да, подтверждено, это похоже на хвост. Конский хвост, если быть точным.
– Нет.
– Погоди, зрительный нерв скоро доложит... А, вот оно. Сэр, глаза подтвердили то, что доложила рука – там сзади есть хвост. Светлого песочного цвета; определенно конский хвост.
– Мозг... что ты мне говоришь?
– ...ошибка! Не в состоянии разобраться в ситуации! Отбой! Ошибка! Выключение системы, выключение системы!
БУМ. Я тут же теряю сознание в туалете. Проклятый мозг.
~~~~~~~
– Сестра, как долго он там пробыл?
– Примерно полчаса, доктор, я принесу ключ.
Я просыпаюсь и вижу, что надо мной стоит человек в белом халате и легонько хлопает меня по щеке. – Сэр? Сэр, с вами все в порядке? Что случилось?
Я трясу головой, чтобы очистить мысли и попытаться вспомнить, где я был. Ах да, кабинет врача, пошел в туалет, нашел хвост. Я немедленно сажусь и протягиваю руку к пояснице. Блин, он все еще там. Почему он все еще там? Я поворачиваюсь к доктору и бормочу. – Хвост, у меня хвост...
Доктор встает и поворачивается к медсестре. – Дайте этому человеку халат и отведите его в смотровую номер один. А где другая медсестра?
– О, Джессика? Она пошла на перерыв, – отвечает эта медсестра.
– Найдите ее, скажите, чтобы пришла в смотровую и взяла анализ крови этого парня.
Когда мне вручают халат и уводят в одну из смотровых палат, там начинается небольшая суматоха. Я надеваю халат и жду доктора, глядя на себя в зеркало. Халат, который мне дали, был одним из тех больничных халатов, где спина была открыта – как ни странно, это идеально подходило для моей нынешней ситуации, потому что это означало, что у моего хвоста было место, чтобы дышать. «Мой хвост» – что это, черт возьми. Я с отвращением отворачиваюсь от него – хочу, чтобы эту штуку отрубили в ту же секунду, как доктор вернется сюда.
– Медсестра уже сделала анализ крови? – слышу я голоса за дверью.
– Нет, доктор, она будет через две минуты или около того
Дверь открывается, и входит доктор, все еще крича через плечо. – Пришлите ее, когда она будет готова
Я смотрю на доктора и делаю свое лучшее бесстрастное лицо. Он пристально смотрит на меня и начинает делать все по инструкции. – Итак... что привело вас сегодня в клинику?
Я делаю глубокий вдох и провожу рукой по волосам. Боже, эти волосы намного длиннее, чем я привык. – Ну, док... не знаю, с чего начать, но я думаю, что я здесь из-за этих ушей.
Доктор снимает очки и трет глаза. – Я заметил их, когда вы были без сознания в туалете. Меня поражает, что люди делают со своим телом в наши дни, но это их выбор, полагаю. – Я начал было протестовать против ответа, но он оборвал меня. – Так или иначе, уши сейчас болят? Так вот почему вы здесь? Как давно вы это сделали?
Док вытаскивает один из своих фонариков и начинает изучать их, пока я отвечаю на его вопросы. – Ну нет, они не причиняют мне боли или чего-то в этом роде. Но, док, у меня их не было до сегодняшнего дня, я получил их час назад.
Он делает шаг назад и смотрит мне в лицо. – Послушайте, сэр…
– Эван.
– Послушай, Эван, я не знаю, где вы это сделали, и это не мое дело, но вы не можете лгать мне. Я знаю, что они у вас уже давно
Я поднимаю бровь. – О, действительно, и почему это?
Доктор протягивает руку и щелкает пальцами рядом с моим правым ухом. Я вздрагиваю и чувствую, как мое ухо отворачивается от этого звука. Доктор продолжает. – Это была бы серьезная операция – у вас здесь нервы и мышцы, любая операция такой интенсивности оставила бы шрамы и потребовала бы бы недели для восстановления
– Послушайте, док, вот почему я здесь – говорю вам, что сегодня утром у меня их не было! Я был совершенно нормальным до обеда, а потом посмотрел в зеркало и увидел эти штуки.
Доктор улыбается и кивает. – Понятно. Скажите мне, Эван, у вас есть какие-нибудь психиатрические препараты, которые вы должны принимать? У вас есть опекун, который знает, где вы сейчас находитесь? Кто-то, кому мы должны позвонить?
Я закрываю лицо рукой. – Не знаю, почему я ожидал, что вы мне поверите. Ну ладно, думаю, вам и не нужно этого делать. Ну, по крайней мере, вы можешь убрать эту штуку с меня? – Я поворачиваюсь и поправляю больничный халат, чтобы мой хвост был хорошо виден.
– Матерь Божья! – восклицает доктор, отступая на шаг назад, затем снова обретает самообладание и подходит ко мне, чтобы получше рассмотреть. – Кто, во имя всего святого, мог сделать такую операцию? Как это вообще возможно...
Он хватает меня за хвост и дергает. – Ого, док, это действительно странно. – На самом деле мне не больно, но мне не нравится это новое ощущение.
– Да, я думаю, что это будет... – он тычет в основание хвоста фонариком. – Похоже, что кость здесь срослась с позвоночником.
– Ну тогда... это просто чертовски фантастично, не так ли? – Вздох. – Вы можете его отрезать?
Доктор делает шаг назад. – Отрезать? Я понятия не имею, как была сделана эта операция. Вы должны пойти к хирургу, который сделал это с вами, если вы хотите удалить его.
Я опускаю плечи. Никто не собирается мне помогать, они все думают, что я какой-то фрик, который сам сделал это с собой.
Стук в дверь прерывает мои гнетущие мысли. – Доктор, я здесь, чтобы взять кровь пациента на анализ.
Доктор поднимает глаза. – Потрясающе, хорошо, Джесси, входите. – Мои глаза расширяются от шока, когда я вижу Джессику, девушку, которую я встретил сегодня в самолете. Она входит в комнату и подходит к доктору, чтобы вручить ему что-то на подпись. Затем доктор наклоняется вперед и шепчет ей на ухо. – Осторожнее с этим, я думаю, что он не принимает свои лекарства.
Я был бы впечатлен мощью моих новых ушей, улавливающих подобный шепот, но я все еще в шоке от того, что нам с Джессикой снова повезло пересечься. Доктор выходит из комнаты, и я прочищаю горло. – Ээ, привет... Джессика.
Она поднимает голову, и ее глаза сверкают. – О боже! Эван! – Эй, она вспомнила мое имя, это мило. Она кладет планшет и подбегает ко мне. – Ого, что с тобой случилось? Обалдеть, они настоящие?
Я улыбаюсь, когда она проводит руками по моим ушам. Я никогда не был так счастлив видеть кого-то. Просто иметь кого-то, хоть кого-то тут со мной – это очень важно. – Да, Джессика, я не знаю, что случилось. Ты видела меня сегодня утром, я был в полном порядке. Но потом мои волосы меняются, а потом эти чертовы уши, и тогда я обнаруживаю себя с этим! – Я поворачиваюсь и показываю ей хвост, который такого же цвета, что и мои волосы.
Джессика издает громкий крик удивления. – Эван! Что ты сделал! Как ты это сделал?
Я вскидываю руки вверх. – Я не знаю! – Я бы объяснил подробнее, но дверь в комнату распахивается.
– Джесси, ты в порядке? – Это другая медсестра, и она угрожающе смотрит на меня.
– Я в порядке, в порядке. Просто сама удивилась, вот и все, – отвечает Джессика, спокойно надевая перчатки и возвращаясь к своей работе по взятию пробы крови.
Я улыбаюсь другой медсестре и стараюсь выглядеть невинно, но это приводит к тому, что мои уши вытягиваются в стороны и повисают. Увидев, как шевелятся мои лошадиные уши, медсестра вздрагивает от ужаса, пятится и закрывает за собой дверь. – Трудная публика, – замечаю я.
Джессика подходит ко мне и начинает протирать мою руку спиртом, чтобы взять кровь. – Знаешь, мой босс думает, что ты какой-то псих, который не принял лекарства.
– А ты что думаешь? – говорю я с улыбкой.
– Ну, сегодня утром ты казалась вполне нормальной, и кроме того... Я всегда питала слабость к лошадям. – Она показывает мне язык, а потом тычет иглой.
– Ой! И ха-ха, очень смешно. Ух, мне нужно разобраться с этим, этими ушами и хвостом. Кто-то должен знать, что это такое, кто-то должен их убрать
Джессика заканчивает брать кровь. – А тебе обязательно это делать? Некоторые находят их довольно милыми.
Я поднимаю бровь – Ты... флиртуешь со мной?
Разговор обрывается, когда открывается дверь и вновь входит док. – Ну, Эван, я не знаю, что вам сказать. Я проверил все свои источники, ни один зарегистрированный хирург не предлагает косметических операций, подобных этой.
– Так... вы сейчас верите мне, когда я говорю, что все это произошло только сегодня по какой-то неизвестной причине? – говорю я с надеждой в голосе.
Док усмехается про себя. – Ну, я сомневаюсь в этом, но я буду соглашаться с вами, пока рассматриваю все другие варианты. Что-нибудь еще «волшебным образом изменилось» для вас сегодня?
Я закатываю глаза. Тон его голоса такой же, как у взрослого, разговаривающего с трехлетним ребенком, спрашивающего, спасли ли его фигурки сегодня мир. Но все же, может быть, лучше ответить на вопросы, если есть шанс получить помощь. – Да, мои волосы были черными и короткими сегодня утром, но теперь они такого песочного цвета и длинные, как вы видите. Кроме того, этой татуировки не было здесь сутки назад. – Я поворачиваюсь в сторону и сдвигаю больничный халат так, чтобы была видна зеленая отметина.
Доктор и Джессика молча смотрят на него несколько секунд. Наконец док смотрит на меня. – Кусочек яблока? Хе-хе, вы хотите сказать, что эта татуировка в виде яблока появилась случайно, как и уши?
– Да, на обеих ногах, никакого объяснения этому. – Я скрещиваю руки на груди. Не знаю, зачем я ему все это рассказываю – очевидно, что он мне не верит
Док хочет закатить глаза, но вспоминает свою клятву и продолжает работу, старательно записывая все, что говорит пациент, как бы глупо или нереально это ни звучало. – Ну, хорошо, Эван, это все, что нам нужно от вас на данный момент. Если нет других жалоб на здоровье, вы можете одеться и идти.
Я снова вздохнул. – Значит, вы ничего не можете сделать?
– Послушайте, я выполню свой долг и спрошу других докторов, слышали ли они когда-нибудь о пациентах, приходящих с необъяснимыми хвостами и ушами, но я буду честен с вами, Эван – я думаю, что мы оба знаем, чем обернутся эти вопросы.
Я улыбаюсь. Я не могу просить о большем, не так ли? – Спасибо, док, позвоните мне, если что-нибудь найдете. Все, что угодно. Номер моего мобильного телефона есть на бланке, который я дал в приемной.
Доктор выходит из комнаты, продолжая на ходу говорить. – Конечно. А теперь давай, Джессика, сдай образцы крови в лабораторию и отправляйся в пятую палату, когда сможешь. Мистер Джонсон готов к клизме.
– Да, доктор, – говорит Джессика, но на мгновение останавливается, чтобы убедиться, что ее босс ушел, прежде чем повернуться ко мне. – Так… как у тебя дела?
– Хм ...так себе, я думаю? – Я был в замешательстве. К чему клонит Джессика?
Она обошла меня сзади и провела руками по моему хвосту, дергая его то тут, то там. – Это потрясающе, Эван. Он такой реалистичный! Это как настоящий конский хвост!
– Не знаю, подходит ли слово «потрясающе». «Жутко» и «страшно» – вот слова, которые приходят мне на ум, когда я их вижу.
Я слышу странный звук дыхания позади себя. – О боже, он пахнет как настоящий! Как тебе это удалось?
Я отхожу от нее и пытаюсь прикрыться. – Успокойся, Джессика, почему ты так... ПОДОЖДИ, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что он пахнет по-настоящему? Это невозможно, я не был рядом с лошадьми в течение двух суток, и сегодня утром я принял душ.
Джессика прикусывает губу. – Ну да. Вот, я держала твой хвост этой рукой, понюхай.
Я неуверенно наклоняюсь вперед и нюхаю ее ладонь, сразу же узнавая запах. – Это и впрямь конский волос и пот. Почему, черт возьми, у меня такой запах?
– Хороший вопрос. Я не думаю, что простая пластическая операция даст это. Что ты собираешься делать, Эван?
– Даже не знаю.
– У тебя есть где остановиться?
Я смотрю на Джессику. Она слегка покраснела. – Спасибо за предложение, Джессика, но у меня отель в центре города.
– О, но я настаиваю! А если с тобой что-нибудь случится? Ты сам сказал, что не знаешь, что происходит, и не должен сейчас оставаться один.
Хм, она права. Я помню, как здорово было видеть ее лицо, когда она вошла сюда, и быть одному прямо сейчас действительно отстой. Было бы неплохо иметь рядом дружелюбное лицо. – Ладно, Джессика, ты меня убедила. Когда ты заканчиваешь?
Ее глаза сверкают, и она улыбается от уха до уха. – В десять вечера, через полчаса! Подожди меня в вестибюле!
Я пристально смотрю на нее. Она кажется слишком счастливой – ну что ж, пожалуй, лучше счастливой, чем сердитой.
~~~~~~~
Мы возвращается к ней домой в одиннадцать вечера. Немного обедаем, и вино течет рекой. Джессика рассказывает о своей жизни и о том, как она родилась и выросла в тогдашнем городе, но всегда любила лошадей – и поэтому пригласила меня к себе. Вино течет по моим венам, и я решаю, что она имеет в виду мою профессию, поэтому начинаю рассказывать ей о наших племенных животных и о том, как прошел год.
Я как раз собираюсь сказать ей, что нынешний рынок жеребят процветает из-за спроса в Техасе, когда она протягивает руку и прикладывает палец к моим губам. – Тссс. – Палец вскоре отведен назад и заменен ее губами. Она легонько целует меня, а потом отстраняется и хихикает.
Я поднимаю руки вверх. – Эй, Джесси, по-моему, ты слегка торопишься.
Джессика только улыбается и проводит рукой по моим густым волосам. – Мне нравится твоя грива, Эван.
Это становится немного неловко. – Ээ, это просто волосы, Джессика. Не грива, а просто волосы. – Вскоре я чувствую, как ее руки двигаются к моим ушам, и ее пальцы танцуют по их меху. Затем она начинает слегка почесывать их сзади. Я наклоняюсь к ее рукам. – О, вау, это действительно очень приятно. Ммм…
Джессика наконец отпускает мои уши и заглядывает мне в уши. – Слушай, Эван, хочешь устроиться на моей кровати и посмотреть кино?
Я поднимаю брови. – Это эвфемизм, который вы, ребята, используете в Чикаго...
Джессика смеется. – Нет, глупышка, я имею в виду буквально просто посмотреть фильм и пообниматься. Это будет весело.
Я пожимаю плечами, конечно, почему, черт возьми, бы и нет. – Я бы с удовольствием, Джессика, ты имеешь на примете какой-нибудь фильм? Романтическая комедия или что-то в этом роде?
Джессика хватает меня за руку и тянет в свою спальню. – Не совсем, но не волнуйся, тебе понравится! – Она жестом предлагает мне лечь на кровать, берет DVD-диск из комода, вставляет его в плеер и включает телевизор в спальне. Когда видео начинает проигрываться, она идет в ванную, чтобы переодеться, затем возвращается в пижаме и ложится в кровать рядом со мной.
Я обращаю внимание на ее пижаму. Она милая, но не очень «сексуальная» – просто обычная пижама. Черт, похоже, мы действительно собираемся просто обниматься и все. Я снова поворачиваюсь к телевизору – это был какой-то мультфильм, который я не узнал. На экране вспыхивает заголовок. “Спирит: Душа прерий”. Я снова поворачиваюсь к Джессике. – Гм, диснеевский фильм про лошадь? Разве это не детский фильм?
Джессика прижимается ко мне и щекочет мое ухо. – Это хороший фильм, тебе понравится!
Мы довольно долго обжимаемся, через несколько минут наблюдения за лошадью на экране, я чувствую, как рука Джессики скользит вниз по моей груди и направляется к паху. Я улыбаюсь и думаю про себя «Хм, похоже, я все-таки могу что-то получить. Хотя, признаю, делать это во время просмотра детского фильма немного странно». Наконец рука Джессики достигает моей талии, и я чувствую, как ее пальцы скользят под мои боксеры. Но подождите, какого черта она делает?
Я поворачиваюсь к Джессике. – Ммм, Джессика, это мой хвост. Тебе нужно перебраться на другую сторону, если хоче...
Джессика обрывает меня, приложив палец к моим губам. – Глупый жеребец, у тебя грязные мысли! Я просто хочу посмотреть на твой хвост, вот и все. – С этими словами она вытаскивает мой хвост из боксеров и кладет себе на ноги.
Я приподнимаю бровь: – Джессика, ты какая-то странная.
Джессика улыбается. – Эй, в городе много парней, но только у одного есть что-то подобное! – Она тянется вниз обеими руками и играет с моим хвостом, ощупывая пряди руками и просто наслаждаясь ощущением его в своих руках.
Я вздыхаю и возвращаюсь к просмотру фильма. Странная девушка. Ну ладно, она просто немного развлекается, ничего страшного. Тем не менее, как только наступит утро, нашим путям придется разойтись.
~~~~~~~
Я просыпаюсь от солнечного света, льющегося в окна. Должно быть, я заснул во время фильма.
Я зеваю и протягиваю руку, чтобы стереть сон с лица, но вдруг замечаю, что мои руки не двигаются. Я поворачиваю голову и смотрю на то, что кажется проблемой. Бездна ужаса открывается у меня в животе, когда я вижу, что обе мои руки прикованы наручниками к металлической раме кровати позади меня. Я пытаюсь пошевелить ногами и замечаю, что они тоже скованы. Какого черта?!
– ДЖЕССИКА! – кричу я.
– О, ты проснулся! Я так счастлива! – Джессика внезапно появляется у кровати, стоит надо мной и странно улыбается.
Я с трудом сглатываю. – Джессика, развяжи меня, пожалуйста
Она только смеется и кусает ногти. – О, детка, зачем мне это делать? Ты мой жеребец! Моя лошадка! Нам будет так весело вместе, Эван!
Я начинаю паниковать. – Что? Лошадка, жеребец? Джессика, это всего лишь уши и хвост, ты должна отпустить меня!
Она смеется. – О нет, нет, нет, теперь ты гораздо больше этого! Смотри! – Она указывает на мою талию, и я следую за ее взглядом. Вскоре я понимаю, что не только полностью обнажен, но что еще большая часть тела, казалось, изменилось. Мой таз обычно не выглядит так, повсюду красный мех, и мое мужское достоинство выглядит очень странно – все, что я могу сказать, это то, что оно больше не выглядит человеческим. Наверное, я должен бы радоваться, что он все еще там, и что я все еще парень, но все равно это действительно жутко! Я хочу закричать в панике, но Джессика только хлопает в ладоши и смеется.
– А ты видел свои ноги? Они такие очаровательные! Посмотри на эти милые маленькие копыта!
Я напрягаю шею и смотрю вниз. Она не шутила, мои ступни превратились в полностью сформированные лошадиные копыта. Что, черт возьми, со мной происходит? Я поворачиваюсь к Джессике. – Ты ДОЛЖНА отпустить меня! Мне становится хуже, мне нужно найти помощь!
Джессика хмурится. – Но я не могу тебя отпустить! Ты будешь моей лошадкой, прямо как в кино!
Я должен выбраться отсюда, Джессика больше не ведет себя разумно. Должно быть, она питала слабость к лошадям, а теперь, увидев мои копыта, просто сошла с ума. – Пожалуйста, Джессика, отпусти меня. Я могу вернуться сегодня вечером, если хочешь, и тогда я буду твоей лошадкой! – Я явно вру сквозь зубы, но мне нужно убираться отсюда. Я должен уйти от нее.
Джессика улыбается. – Хорошая попытка, Эван, но ... Вообще-то, я больше не буду называть тебя Эваном. Хорошая попытка, конь, но я знаю, что если я развяжу тебя хотя бы на мгновение, ты просто попытаешься убежать. Я должна пока держать тебя связанным. Но не волнуйся, ты уже потерял ноги, нам просто нужно подождать, пока твои руки тоже не станут копытами. Тогда ты не сможешь использовать пальцы и открывать какие-либо двери. Как только у тебя будет четыре копыта, я просто запру все двери, и ты застрянешь здесь со мной навсегда.
От слов Джессики у меня по спине бегут мурашки. Я думаю, что она просто угрожает, но она говорит все это с улыбкой на лице. Я почти уверен, что даже Джокер нашел бы это тревожным.
У меня серьезные неприятности, и мне действительно нужно быстро отсюда выбраться. – О, Джессика, этот план звучит великолепно, действительно, потрясающий план! Но мне нужно пописать, ты можешь отпустить меня в туалет? – Она должна была бы оказать такую услугу, верно?
Джессика только продолжает улыбаться. – Прости, лошадка, я не могу этого сделать! Но все в порядке – ты же лошадь, помнишь? Лошади даже не пользуются туалетом, чтобы облегчиться!
Я пристально смотрю на нее. Она действительно совершенно безумна. Ну, я старался вести себя хорошо, правда старался. Однако время для этого прошло, похоже, мне придется отбросить такт и дипломатию. Я смотрю на свою нижнюю часть тела. Обе мои ноги покрывает красная шерсть, а мышцы ног выглядят невероятно огромными – я уверен, что у людей нет таких больших мышц ног. В сочетании с адреналином от ситуации, я думаю, что они могут сделать это. Я напрягаюсь всем телом и опускаю ноги вниз, ударяясь копытами о металлический край кровати.
Джессика вскрикивает и с визгом отскакивает назад, услышав оглушительный звук ломающейся пополам стальной рамы кровати. Винты были срезаны, а конструкционная сталь просто прогнулась и сложилась от чистого удара ногами. Джессика в бешенстве. – Ах, плохая лошадка, плохая лошадка! Успокойся! Успокойся!
Я сейчас игнорирую ее и смотрю вниз на повреждения. Господи, вся рама раскололась надвое. Почему, черт возьми, я не попробовал сделать это раньше? Наверное, нет ничего страшнее удара копытами. Ну, теперь мои ноги свободны, как насчет рук? Только по паре наручников на каждую руку? Внезапно это перестает казаться проблемой. Я стискиваю зубы и просто тяну. Сильно.
Джессика начинает махать руками. – Прекрати, прекрати, ты себе навредишь! Ты не можешь просто взять и... – Ее крики были прерваны звуком рвущихся цепей, “плинк”, ”плинк”. Наручники все еще висят на каждом запястье, но маленькие стальные цепи, соединяющие их со столбиками кровати, сломались.
Теперь я могу встать, и я делаю это – и Джессика вновь начинает протестовать. – Не-е-ет, прекрати, плохая лошадка, вернись на кровать!
Я смотрю на Джессику, мой мозг работает на полную мощность, борясь с первобытным желанием ударить ее за то, что она сделала со мной. Успокойся, Эван, успокойся, не бей девушку, она не хотела этого, она просто сумасшедшая, вот и все, не ее вина, успокойся...
Я вздыхаю. На этот раз ты победил, мозг. Вместо этого я беру Джессику на руки и выношу из спальни, пока она беспомощно колотит меня кулаками по спине. Она кричит что-то про плохую лошадку, плохую лошадку, но я уже давно не обращаю на нее внимания. Хм, а куда ее девать? Я вхожу в прихожую и слышу цокот моих копыт по деревянному полу. Это странно, но я, к своему удивлению, не испытываю отвращения. Я имею в виду, что возможность брыкаться этими копытами – единственная причина, по которой я сбежал из этой кровати, и я действительно не могу злиться на них. В любом случае, я разберусь с ними позже – у меня есть психопатическая сука, с которой нужно разобраться прямо сейчас. Я оглядываю комнаты, мимо которых мы проходим, и наконец останавливаюсь у ванной рядом с ее гостиной. Я осторожно бросаю ее на пол ванной и закрываю за ней дверь. Эта дверь открывается наружу, так что хватаю ближайший диван, тащу его и ставлю поперек двери. Я вознагражден мощными хлопками, когда она несколько раз пытается открыть дверь, но терпит неудачу.
Я провожу рукой по волосам. Так, и что же, черт возьми, мне теперь делать? Ну, давай посмотрим – я не могу остаться в этой квартире, и я действительно не могу остаться в Чикаго, не так ли? Наверняка лошадиные уши, хвост, копыта и рыжий мех на половине моего тела привлекут внимание. Мне нужно безопасное место, чтобы посидеть и все обдумать. Дом. Мне нужно вернуться домой. Там безопасно, Джек помог бы мне, он мог бы спрятать меня и помочь мне, пока я не поправлюсь. Он хороший брат, он помог бы мне.
Я оглядел гостиную, заметив, что стук Джессики в дверь ванной становится все громче. Пора убираться к чертовой матери из этой истории. Я бегу обратно в спальню и хватаю свою одежду и телефон. Где же мои ботинки? Ах да, у входной двери в квартиру. Я подхожу и смотрю на свои ботинки, потом вновь на копыта. Мне ведь не нужна обувь, правда? Копыта предназначены для прогулок на свежем воздухе, нахрен обувь. Нужно взять еще одну вещь – я осматриваю полку возле двери и нахожу их: ключи от машины Джессики.
~~~~~~~
Мне хочется немедленно уехать из города, но я понимаю, что это неразумно. У меня здесь письменные улики, и мне нужно от них избавиться, иначе Джессика может попытаться последовать за мной. Я решаю сначала сделать остановку в отеле, чтобы выписаться из номера. Это кажется глупым, учитывая мое нынешнее чрезвычайное положение, но если бы я не выписался, отель бы сообщил в полицию, что я пропал без вести, и это привлекло бы еще больше нежелательного внимания. Кроме того, видеть лицо администратора отеля было довольно забавно. Я веду себя так, будто ничего не случилось, и подписываю счет за номер, в то время как администратор все время прикусывает язык, борясь с желанием спросить, почему у меня красные лошадиные уши и я хожу на двух копытах. Тем не менее, это не противозаконно, и я клиент, который платит, поэтому она ничего не говорит, и я выписываюсь из номера и иду своей дорогой.
Остается только одно место – клиника. Я действительно не хотел возвращаться туда, потому что было возможно, что Джессика сбежала бы и побежала туда, но факт был в том, что у них была вся моя контактная информация в моем файле, и будучи медсестрой, Джессика имела бы полный доступ ко всей этой информации. Мне нужно было убедиться, что этого никогда не случится.
Я паркую машину в квартале от клиники и вхожу в нее – раздается звонок, когда я открываю дверь, и секретарша смотрит на меня. – О, здравствуйте, Эван, так приятно снова вас видеть! – Что ж, приятная особенность этих ушей в том, что люди больше не забывают мое имя. Затем она смотрит вниз на мои ноги. – Ооо ... Хорошие туфли Эван, очень оригинальный дизайн.
Я смотрю вниз – это не туфли, а мои копыта. Зачем кому-то носить обувь, похожую на копыта? На самом деле, неважно, я уверен, что Леди Гага делала это когда-то или что-то в этом роде. Я отодвигаю эту мысль в сторону и стараюсь вести себя как можно естественнее, приближаясь к женщине. – Спасибо за комплимент! И здравствуйте! Как вы помните, я был здесь вчера вечером. – Я делаю паузу, чтобы убедиться, что секретарша кивает в знак согласия. – Да, видите ли, в панике от того, что происходило, я думаю, что записал неправильный номер телефона в вашем бланке! Видите ли, я только что сменил оператора на телефоне, и я все еще то и дело путаю телефонные номера. Могу ли я проверить, чтобы убедиться, что я записал правильный номер? Мне бы очень не хотелось, чтобы у вас, ребята, была неправильная контактная информация! – Я заканчиваю с улыбкой и с облегчением вижу, что секретарша согласно кивает.
– О да, это было бы ужасно, не так ли? Мы должны исправить это прямо сейчас. Дайте-ка я возьму вашу карту. – Она оборачивается и заглядывает в картотеку у себя за спиной.
Вскоре она возвращается с папкой из плотной бумаги, на которой написано – СМИТ, ЭВАН. Я протягиваю руку, чтобы она передала его мне, но она хмурится и смотрит на меня. – Ммм, вам нужна вся карта или только страница с адресом? Обычно мы не даем пациентам всю карту, это наша единственная копия, и мы не хотим потерять записи.
Я улыбаюсь еще раз, я так близко, я могу сделать это. – Могу ли я получить всю карту? Пожалуйста, я хочу быть уверенным, что исправлю все ошибки.
Секретарша на мгновение прикусывает губу. Это хороший человек, ему можно было доверять, верно? Ей так жаль бедного парня, он потерял сознание в ванной на днях, и ему было так неловко. И у него даже есть эти очаровательные красные уши, как она может сказать «нет» такому симпатичному парню? Но все же здесь свои правила... – Ну ладно, Эван, но поскольку это единственный экземпляр, я попрошу вас сесть позади меня в этой маленькой комнате. Таким образом, вы случайно не выйдете с ней.
Она открывает дверь позади себя и кладет папку на стол в крошечной комнате, я любезно благодарю ее и сажусь за стол, открывая папку и просматривая содержимое. Я собирался просто сменить адрес, но раз уж я получил всю карту, то могу посмотреть всю информацию, которую они написали обо мне, верно?
Я бегло просматриваю лабораторные результаты анализа крови, не зная, что означают большинство столбцов, но, к счастью, в конце каждого исследования есть квадрат с надписью «В НОРМЕ», что и отмечено в каждой строке. Ага, значит, все анализы в норме. Никаких известных болезней или вирусов. Хорошо, а что доктор написал обо мне? «Пациент явно бредит, постоянно лжет о прошлых медицинских операциях и притворяется, что не знает, почему и когда он сделал экзотическую косметическую операцию. Пациент хочет, чтобы я позвонил ему, если я найду что-нибудь, что может помочь ему, я планирую вместо этого передать его дело в психиатрию и попросить специалистов по психическому здоровью позвонить ему. Надеюсь, они смогут договориться о встрече, чтобы поговорить с ним о его психическом состоянии».
Я кладу папку на стол и протираю глаза. Ну, не могу сказать, что я виню его, я, вероятно, сделал бы то же самое. А теперь пора убираться отсюда с картой. Просто сменить адрес в данный момент не годится – я хочу, чтобы вся эта карта исчезла до того, как ее начнут отправлять в психиатрические клиники. Я встаю и прячу папку под рубашку, замечая, что вокруг моей талии было еще больше красного меха, чем час назад. Пора возвращаться домой.
Я приоткрываю дверь, секретарша стоит прямо снаружи и заглядывает в открытую щель. – Вы там закончили, Эван? Я жду...
Я закрываю дверь. Дерьмо. – Одну секунду, мисс, я как раз закрываю ее. – Думай, думай, думай. Я оглядываю комнату – ни окон, ни даже гребаного вентиляционного отверстия. Всего четыре стены и одна дверь. Должен же быть какой-то способ, чтобы...
Рядом с выключателем находился красный металлический квадрат с белой ручкой. ПОЖАРНАЯ СИГНАЛИЗАЦИЯ. Я прикусываю губу – это единственный выход, не так ли? Почти уверен, что это очень незаконно, но я думаю, что уже украл машину и запер девушку в ее ванной. Кроме того, у меня сейчас не так много вариантов, не так ли? Я вглядываюсь внимательнее и читаю текст на сигнализации. «Любой человек, пойманный за дерганьем ручки ради розыгрыша или любой другой ложной тревоги, будет оштрафован на пять тысяч долларов».
Я улыбаюсь, когда кладу руку на рычаг. «Любой человек, говорите вы? Ну, это удобно – по словам Джессики, это предупреждение не относится ко мне. Я не человек, я лошадь».
––ТЯНУ––
Не знаю, что было громче – тревога или визг секретарши, она выскочила из-за стола. – О боже! ПОЖАР, ПОЖАР!! А! Доктор, выведите всех пациентов!!! Пожар!
Я улыбнулся про себя, это было слишком просто. Я открываю дверь и высовываю голову, все чисто. – Шоу начинается... – Я открываю дверь и выскальзываю из вестибюля, бросаясь бежать, как только достигаю выхода. Я быстро нахожу машину и сажусь внутрь, бросая папку на сиденье рядом со мной. Я улучаю момент, чтобы поудобнее устроиться на одной ноге, чтобы не прищемить хвост, а потом завожу машину и выезжаю на шоссе. Впереди долгая дорога, надеюсь, я успею вернуться домой к ночи.
~~~~~~~
Ближе к вечеру я останавливаюсь перекусить в Макдональдсе. Я заказываю два простых салата и сижу в угнанной машине Джессики, жуя их. «National Public Radio» делает обзор ежедневных новостей. Они упоминают что-то о взрыве в Сиэтле, но я не обращаю внимания ни на что из этого – мои мысли далеко. Недавно я заметил, что весь мой таз и ноги теперь покрыты мехом, и в какой-то момент мои зубы изменились на зубы травоядного. Ясно, что перемены ускоряются, и я был бы счастлив, если бы смог дожить до завтрашнего утра, прежде чем все это будет закончено.
– А что я скажу Джеку? О, привет, брат, забавная история, я собираюсь через полсуток стать лошадью, надеюсь, ты не возражаешь, что я займу еще одно стойло в сарае снаружи. Обязательно меняй мне воду и солому каждый день. – Я с отвращением качаю головой и откусываю еще один кусочек салата, заметив, что эти новые зубы странно хороши для жевания листьев.
Со вздохом я достаю телефон и проверяю электронную почту – я не проверял ее некоторое время со всем этим другим дерьмом. А это что такое? Письмо от моей кредитной компании?
Я читаю его вслух. – ЭВАН СМИТ, любезно уведомляем вас этим письмом, что кредитная карта, которую вы делите с ДЖЕКОМ СМИТОМ, достигла своего кредитного лимита в две тысячи долларов. Если вы хотите увеличить свой кредитный лимит, пожалуйста, зайдите на наш сайт...» Я откладываю телефон. Джек потратил на что-то две тысячи долларов? Меня не было всего сутки – что, черт возьми, он там делал? Я возвращаюсь к своему телефону и проверяю, не прислал ли мне Джек каких-нибудь писем. Нет, на Западном фронте без перемен. Хм, я захожу на страницу Джека в Facebook, чтобы проверить, сделал ли он какие-нибудь посты. Нет, ничего. Я прокручиваю страницу до самого верха и уже собираюсь проверить кое-что еще, когда на секунду останавливаюсь. Изображение в профиле Джека – какой-то белый единорог с голубыми волосами, пони из того дурацкого Сериала, которое он всегда смотрит. Пони – его аватарка в профиле уже много лет, но что-то в ней привлекает мое внимание. На заднице у пони вытатуирована музыкальная нота. Я моргаю – как же я до сих пор не понял эту связь? У всех пони в этом Сериала есть картинка на боках, верно? Я откладываю свой салат, понимая, что у меня тоже есть картинка на боку – это не может быть совпадением, не так ли?
Я быстро открываю новую вкладку на телефоне и ищу – «пони с красным мехом, татуировка зеленое яблоко». Срань господня, вот оно что. На моем телефоне рисунок красного мультяшного жеребца, и у него была точно такая же картинка зеленого яблока на ноге. У него были такие же волосы и хвост, такой же оттенок красной шерстки.
Я кладу телефон и завожу машину. Ну, думаю я, это облегчение. Я не просто стану фермерской лошадью, я стану каким-то мультяшным пони. Я думаю, так будет лучше. Ну, во всяком случае, это хорошая новость, потому что это означает, что у Джека должны быть ответы на некоторые вопросы. Это его любимый Сериал, ему лучше знать, что со мной происходит. Теперь я не так уж далеко от дома, я должен добраться туда как раз перед закатом.
~~~~~~~
Примерно в трех километрах от фермы я съезжаю с дороги. Мне нужно бросить эту машину – в конце концов, она была украдена. К счастью, поскольку это сельская местность, вокруг меня нет никого, кто мог бы спросить, что я делаю. Съехав с дороги, я еду по травянистому полю, потом нахожу тропинку, ведущую в лес. Земля вокруг усеяна небольшими лесами, которые никто не проверяет слишком часто, поэтому, если я хорошо спрячу машину, ее не найдут в течение сезона или около того. Заехав так глубоко в лес, как только можно проехать на машине, я вылезаю из машины, снимаю номерные знаки и царапаю идентификационный номер машины на приборной панели, чтобы машину было труднее опознать. В конце концов я вытаскиваю все свои вещи из машины и просто ухожу, оставив все двери и окна открытыми. Будем надеяться, что там поселятся какие-нибудь животные, которые разорвут все внутри и оставят еще меньше улик для полиции, когда машину в конце концов найдут.
До фермы чуть меньше трех километров, и я пускаюсь легкой трусцой в том направлении. Солнце почти садится, и кажется, что скоро пойдет дождь, так что я ускоряю шаг. Бег по мягким полям на копытах – довольно интересный опыт. Я чувствую землю с каждым шагом. Это так приятно, так правильно – бегать на копытах. В этот момент я даже представить себе не мог, что надену обувь – это охренительно потрясающе. Это более удобно, чем когда-либо было бегать босиком, плюс дополнительный бонус, когда ты не чувствуешь боли, наступая на камни и палки.
На самом деле мне было немного грустно видеть, что я прибываю на ферму, я вроде как хотел бы просто продолжать бежать, хотя, если подумать, мой верхний сустав ноги действительно немного болит. Мне казалось, что этому месту было бы гораздо удобнее, если бы я стоял на четвереньках. Ух, выкинув эту тревожную мысль из головы, я направляюсь к подъездной дорожке. Ну, машины нет, похоже, Джека нет дома.
Я направляюсь к главному входу и останавливаюсь, проходя мимо конюшен. Я раздумываю, стоит ли мне пойти туда и посмотреть, как там лошади. Какая-то часть меня действительно хочет пойти туда и просто погулять, хорошенько похлопать их по голове, может быть, померяться с ними копытами – просто так, черт возьми. Одна только мысль об этом заставляет меня улыбаться, но другая часть меня немного боится того, к чему это может привести. Немного жутко идти туда, когда я пахну как один из них. Я осторожно решаю пропустить поход в конюшню и просто войти внутрь. Я достаю из сумки ключ от входной двери и открываю дверь дома.
– Привет? Есть кто дома? – Я иду внутрь и бросаю свои сумки и медицинскую карту в своей комнате, заметив, что снаружи начался дождь. Обходя дом, я прохожу мимо нескольких зеркал, но намеренно не смотрю ни в одно из них. Я знаю, что дела идут плохо, и мне не нужно зеркало, чтобы понять это. Прямо сейчас мне нужно выпить чего-нибудь покрепче. Я беру стакан из кухни и вспоминаю, что в кладовке есть бутылка двадцатипятилетнего-летнего скотча. Наливаю примерно на пять пальцев, бросаю туда несколько кубиков льда, а затем залпом выпиваю половину. Черт возьми, как же мне это сейчас нужно.
Я прислоняюсь к столу и смотрю, как за окном сверкает молния. Что за день, я имею в виду – срань Господня. Просто за последние тридцать шесть часов я пережил больше дерьма, чем за предыдущие двадцать пять лет. Я глубоко вздыхаю и снова тянусь за стаканом, когда продолжительная вспышка молнии освещает окно. Подождите, что? Я, прищурившись, смотрю на свет, льющийся в окно. – Черт, это же фары.
Я ставлю свой стакан рядом с бутылкой на стол и крадусь к окну – это машина Джека. Я выключаю свет в коридоре, и оглядываюсь. Что делать, что делать. Я не хочу стоять прямо здесь, когда Джек войдет, плюс есть хороший шанс, что Дэйв будет с ним. Я действительно не хочу, чтобы Дэйв тут вмешивался в мою проблему, было бы достаточно неловко просто показаться Джеку. К счастью, наша кухня выходит в гостиную, поэтому я иду туда и ложусь на один из диванов. Пока в гостиной не горит свет и я не сижу – я должен быть полностью скрыт от посторонних глаз. Кроме того, отсюда я могу довольно легко наблюдать за кухней.
Я слышу, как открывается входная дверь и кто-то бросает тяжелые сумки в коридоре, затем шаги возвращаются к двери, и она закрывается. Весь этот процесс повторяется снова и снова, я, должно быть, сижу там в течение пяти минут, и все еще слышу, как кто-то входит и бросает сумки. Господи, какого черта, что они купили? Кто возвращается с таким количеством пакетов с вещами?
Наконец я слышу, как дверь закрывается в последний раз, и приглушенные голоса начинают приближаться к кухне. Я хмурюсь про себя: «Два голоса, Джек ПЛЮС Дэйв, черт возьми». В поле зрения появляются две фигуры, и у меня кровь стынет в жилах, когда я вынужден исправиться. «Это не один из них».
Двое людей входят в кухню, промокшие насквозь и смеющиеся. Я хочу сказать, что это Джек и Дейв, но это совсем не похоже на них. Звучит почти как голоса двух девушек. Одна из фигур поворачивается к другой. – Ну, по крайней мере, это сделано. Теперь нам не придется долго выходить из дома.
Должно быть, это Джек. Так ведь? О, подождите, неважно, человек только что снял свою шляпу и рубашку. Длинные золотисто-русые волосы падают на спину, должно быть, это девушка. Может быть, другой – Джек?
Подождите, неважно. Вторая стягивает с себя толстовку, обнажив поток блестящих волос, таких ярких, что они могли бы сделать коробку флуоресцентных маркеров тусклой. – Да, здорово, что все сделано, – говорит обладатель цветных волос говорит, и они снимают обувь и брюки.
Вскоре они оба остаются в одних боксерах, что показалось мне немного странным, но прежде чем я успеваю подумать об этом, тот человек, с радужными волосами, протягивает руку назад и начинает вытаскивать что-то из задней части боксеров. – О нет... – бормочу я себе под нос, когда вижу, что это: длинный конский хвост, под стать радужным волосам человека. На мгновение в голове у меня становится пусто. – У людей нет хвостов... – я щурюсь, чтобы убедиться, что вижу все правильно. Да, это определенно хвост, и – срань Господня – у них обоих тоже лошадиные уши. Голубые у нашего радужного друга, и оранжевые уши у блонди. – Что, черт возьми, здесь происходит? – бормочу я.
Сине-радужный тянется назад и сжимает хвост в объятиях: – О боже, так намного лучше. Я так скучала по тебе, малыш!
Я смотрю с разинутым ртом, как второй человек делает то же самое и начинает махать своим светлым хвостом взад и вперед. – Ты была права, он действительно мне нравится.
Сине-радужный смеется. – О да, встряхни тем, что дала тебе Селестия! – Затем подбегает и обнимает блонди.
Что, черт возьми, не так с этими людьми? Почему они так счастливы? Разве они не должны волноваться, что у них есть хвосты? Это не нормально. Боже... а что, если это Джек и Дейв? Что, если их постигла та же участь, что и меня? Нет, этого не может быть.
Радужный говорит, и его слова обжигают, как лед. – Мы сделали это, Джек. Мы получили все, что нам было нужно! Теперь у нас есть все время мира, чтобы сидеть здесь и разобраться с этим!
Нет, нет, это невозможно. Я чувствую, что мои глаза наполняются слезами. Джек был сильнее этого, он никогда бы так с собой не поступил. И если бы это случилось с ним, он не был бы так доволен собой. Он никогда не был бы счастлив, что стал наполовину человеком, наполовину лошадью. Неужели это действительно он?
Блондин (Джек?) начинает говорить. – Да, я с нетерпением жду нескольких дней, когда мы не будем бегать словно курицы с отрезанными головами. И скотч, чтобы отпраздновать! Отличная идея, Дэш!
О, мой скотч все еще на столе. Радужная особа глядит на стакан. – Джек, этого скотча там не было, когда мы уходили...
Я опускаю голову в знак поражения, не только от того, что мой скотч нашли, но и от осознания того, что двое людей на кухне – действительно Джек и Дэйв. Все улики указывают на этот факт, мне просто не нравится, что это значит. Они, вероятно, переживают то же самое, что и я. Чем больше я смотрю на блондина, тем больше у меня возникает ощущение, что он действительно мой брат. И где бы ни был Джек, Дэйв будет с ним. Не говоря уже о том, что Дэйв получил на день рождения мягкую игрушку в виде голубой пони с радужными волосами. У него всегда было это – как обои для компьютера и всякое такое, Джек всегда рассказывал мне о том, как Дэйв был одержим этим. А теперь, о чудо, в моей кухне находится человек, который был на пути к тому, чтобы стать тем самым голубой пони с радужными волосами. Это слишком большое совпадение.
Я снова вздыхаю – похоже, что эта моя проблема только что стала намного больше. Я поднимаю глаза и вижу, как мой светловолосый брат смотрит на стакан виски, а затем поворачивается к Рэйнбоу-Дейву. – .. Невозможно. Когда мы вошли, дверь была заперта.
Дейв подходит к стакану с виски, цокая копытами по твердому полу. – Эм, Джек... в стакане еще есть лед. Ты понимаешь, что это значит?
Ну, думаю, это сигнал мне, чтобы показаться. Я встаю и медленно иду на кухню, Джек и Дэйв стоят ко мне спиной, поэтому я иду тихо, сокращая расстояние до них, пока не оказываюсь всего в нескольких метрах. – Ни одно из окон не разбито, и все двери заперты. Ни у кого другого нет ключа, кроме меня...
Дэйв трясет Джека за плечи: – Кроме кого? ЭйДжей, поговори со мной! Кого?!
Я прочищаю горло. – Его брата.