The Conversion Bureau: Рекомбинант 63
Глава четырнадцатая: Воображая ужасы
Инквелл шла сквозь рынок, кожей ощущая взгляды недругов. Наверно, наблюдали каждый её шаг, каждый взмах хвоста. Она прочла достаточно старых шпионских триллеров, чтобы представить их: скученные в маленьких тёмных комнатах, смотрящие наружу через камеры, сидящие на крышах — должно быть, внутри фальшивых цистерн и кондиционеров — выцеливающие её суперсовременным оборудованием.
Или... может это только тот идиот в тёмных очках, очень увлеченный новостями в общественном холокиоске напротив. Возможно, Пет права, и эти ФОЧ не такие уж профессионалы. Богини, из этого парня просто ужасный шпион! Инквелл рассмеялась и порысила к открытому кафе.
Касабланкой-Корнер владела пара земных жеребцов-новопони любивших старые фильмы. Кафе отличалось обстановкой в стиле Северо-Западной Африки и довольно эклектичным меню. Инквелл села на низкий стул за третий столик слева, с карточкой “заказан”, и стала ждать. Гринстрит принял её заказ на морковный кофе, кивнул и передал Мальтийцу.
Клаудипафф Мунипантс себя долго ждать не заставил.
Потный, тучный жеребец неловко уместился на низкий стул напротив.
— О’кей. Валяйте.
— Меня конвертировали без моего согласия. Пет и Пэйдж спасли меня этим, не могу их винить. Они желали добра, благослови их Селестия. Теперь мы семья, и я буду защищать их до последнего вздоха. Но это не значит что я верю во всё, во что они верят, и разделяю их взгляды на неизбежность будущего. — Инквелл кинула на жирного бурого жеребца тяжелый и решительный взгляд, чтобы подчеркнуть свои слова. Она хотела создать впечатление что намерена действовать за их спинами. Оказывается, тяжело лгать, когда ты пони.
— Продолжайте, я слушаю. — День был жарким, пегасы давно не чистили небо, смог начинал затягивать его обратно. Небо было белёсым, жара нарастала. Клаудипафф потел, даже смотреть было жарко.
— Скажите мне, зачем вам тетрадь. Я могу согласиться сотрудничать, если нас оставят в покое и гарантируют, что мы сможем уехать. — Инквелл смотрела прямо в глаза жеребцу напротив.
Клаудипафф прочистил глотку. — Сейчас… не могу. Вам не стоит знать про наши дела — это в интересах как моих нанимателей, так и вас самих. Нам надо взглянуть на неё, и — серьёзно вам говорю, нам даже не нужно оставлять её у себя. Можете забрать её. Нам надо её только увидеть. Мне сказали, что мы сможем сделать всё что надо в течении часа. Мы вернём её раньше, чем подруги заметят что вы её брали. Они не узнают. — Клаудипафф оглянулся направо, налево, и вернулся глазами к Инквелл. — Поймите, то что вы ни черта не знаете — гарантия, что вас отпустят. В этот момент мы потеряем всякий интерес к вам. На этом всё кончится. Меньше знаешь, спокойнее спишь, capiche? Это просто.
Инквелл фыркнула. — Что если вы собираетесь использовать тетрадь чтобы навредить мне и моим друзьям позже? Я думаю об искусственных вирусах, истребляющих пони, о наномашинных инфекциях всё для того же. Это будет не спасение, если ФОЧ нас убьёт, только позже.
Клаудипафф равнодушно ответил. — Я не говорил что я из ФОЧ, мисс Инквелл. И хочу сказать, то, что вы так думаете, меня беспокоит. И немного тревожит. Потому что это может — не говорю что точно будет, всего лишь может привлечь к вам и вашим друзьям дополнительный интерес, если продолжите настаивать. Просто к слову.
Инквелл заворчала и перевернулась в постели. "Корица!" — ругнулась она в потолок.
Она проснулась четыре часа назад, и с тех пор всё ещё прокручивала варианты в своём мозгу.
Последний — тайно встретиться с Клаудипаффом, сделать вид что обсуждает сделку и выяснить что происходит, тоже был дурацкой идеей. Даже если встречу назначат, Клаудипафф ничего не раскроет. И зачем? Инквелл справедливо полагала что пони, настолько чуждый магии, не может быть ниоткуда кроме ФОЧ, а они не могут желать ничего даже отдалённо хорошего — что бы они ни искали в тетради...
Её беспокоило то, что тетрадь вроде бы не выглядела настолько опасной, как казалась с первого взгляда. Схемы наномашин были бесполезны. Слишком упрощены, просто изучив историю нанотехнологий можно было найти множество аналогов. Автор не раскрывала никаких сверхсекретных сведений о создании зелья, которые представлялись бы Инквелл по-настоящему полезными хоть понибудь. Даже про таинственную фиолетовую жидкость — “волшебную кровь” — не говорилось ни где её добыть, ни как произвести. Упоминалось сложнейшая программа наномашин, но в тетради не было ни кусочка собственно кода.
Части, где Селестия поднимала Солнце, вместе с путешествием по Эквестрии, были интересны, но как ни старалась, Инквелл не могла понять зачем они ФОЧ. Вообще-то, знание что Селестия — живая богиня которая управляет реальностью, скорее работало против образа инопланетного чудища, завоевателя миров. В тетради, теперь когда у неё было время полностью её просмотреть, не нашлось ничего, никакого по-настоящему опасного секрета, полезного в борьбе против пони.
Биооружие по скудной информации из рукописи точно не сделать. Конечно же, она упускала что-то, должна была, учитывая насколько они хотели тетрадь. Или они просто не знали что тетрадь бесполезна? Такое тоже могло быть. Инквелл вздохнула. Так хотелось выйти живой из этой заварухи! Она повернулась на бок и уставилась в стену.
Клаудипафф и двое людей в тёмных костюмах и тёмных очках стояли в аллее.
— Итак... что мы решим, мисс Инквелл? — Тучный жеребец неловко переминался, истекая потом сквозь свалявшуюся бурую шерсть.
Пэйдж, вооружённая “Чемпионом”, поглядела на Инквелл, затем на Пет. Инквелл потянулась полем к седельной сумке и вынула тетрадь, удерживая в воздухе перед собой.
— Сделка проста. Мы это вам отдаём, и вы нас, корица, оставляете в покое. Мы просто хотим в Эквестрию. Ваш набор сделал это возможным. Вы даёте нам уйти, и мы никогда вас не видим. Мы не намерены здесь оставаться. В момент сделки мы отправимся прямо в Бюро и эмигрируем. Вопросы? — Инквелл смотрела на жеребца. Пэйдж сжимала биту.
— Моя дорогая, дорогая Инквелл, я вас лично заверяю, мы потеряем к вам всякий интерес как только получим тетрадь. Я и мои коллеги будем счастливы развернуться и уйти, а вы отправляйтесь хоть в Эквестрию, хоть прямиком к дьяволу, нам всё равно. Уверяю, вы нам не интересны — только то, что вы держите в своём волшебном облачке. Какое нам дело? Здесь не нужно охранять никаких секретов, не нужно зачищать никаких концов. Нам даже неважно, останетесь вы или уйдёте. Итак, как мы поступим? Клаудипафф осклабился: очень неприятное зрелище.
Инквелл перенесла тетрадь по воздуху и положила на полоску уцелевшего пластобетона на аллее. Один из затянутых в чёрное людей нагнулся, поднял тетрадь, проверил её, затем кивнул Клаудипаффу.
— Ну вот. Несложно, правда? Люблю когда все поступают разумно. Был очень рад встретить вас, а теперь нам пора. От себя лично желаю вам всего наилучшего. Хорошего дня мисс Инквелл, Пэйдж, Петрикора. — Три зловещие личности развернулись и покинули аллею. Пет, Инквелл и Пэйдж остались одни, пустую аллею наполняли звуки рынка.
— Так легко. Ты была права, Инкс! Мы в безопасности, мы свободны! Невероятно! — Пет была в экстазе — Пэйдж! Ты можешь стать пони! Мы можем сделать это сейчас, в нашей комнате, или в Бюро — я уверена они разрешат нам попользоваться комнатой двадцать минут. А затем... в Эквестрию! Это просто... ЧУДЕСНО! — Пет плясала вокруг, копыта хрустели растрескавшимся пластобетоном.
— Чёрт побери, девочка. Ты сделала это. — Пэйдж покрутила биту в руке. — Пошли отсюда, прямо в Бюро. Я получу там копыта. Биты у меня с собой, возвращаться в квартиру нам незачем... так что… пошли.
И подруги отправились в Бюро, лишь единожды сделав остановку на ланч. Наконец, за несколько часов пройдя город пешком, они прошли арку безопасности.
Персонал Бюро спокойно отнесся к просьбе предоставить комнату для конверсии Пэйдж, помощник терапевта даже посидела с ними, на всякий случай. Они даже сделали экспресс-тест зелья из набора, убедиться что оно нормальное и с ним никто не игрался. Как Инквелл и предполагала, это оказалось стандартное зелье версии 3.2, со встроенным анестетиком. Пятнадцать минут спустя Пэйдж стала пони, и пока Пет ждала её пробуждения, Инквелл договорилась про отправку в Эквестрию.
Следующим утром они были на корабле, следующим вечером уже стояли на земле Эквестрии. Их окружали зелёные поля и деревья, они обнимались на зелёной траве и кричали от радости и облегчения. — Мы это сделали! Мы смогли, нам теперь ничего не грозит и...
Небо над ними пошло трещиной. Голубые осколки посыпались сквозь облака как куски разбитого зеркала, обнажив страшную черноту снаружи. Молнии обрушились вниз, выжигая землю, уничтожая всё на своём пути. Принцесса Селестия взлетела наверх, чтобы принять вызов, но молния попала в неё, разорвав её тело. Куски мяса и перья посыпались с небес, где Селестии больше не было. И вдруг голографическая проекция рожи Клаудипаффа заполнила чёрный провал неба. "ПРИВЕТ, МОИ МАЛЕНЬКИЕ ПОНИ! ИЛИ ЛУЧШЕ СКАЗАТЬ ПРОЩАЙТЕ. О! И СПАСИБО МИСС ИНКВЕЛЛ, ЗА ВАШУ НЕОЦЕНИМУЮ ПОМОЩЬ..."
Инквелл тяжело дышала, сердце бешено колотилось. Она легла на живот, высоко подняв голову. Невозможно узнать, что они могут извлечь из этой тетради. Никак вообще. Было бы крайне самонадеянно думать что она знает достаточно чтобы решить что тетрадь бесполезна. Инквелл успокаиваила себя, мечтая чтобы Пэйдж и Пет поскорей вернулись с рынка. Они ушли пополнить запасы, на троих продукты расходовались быстрее, а Инквелл осталась охранять квартиру, и уничтожить тетрадь, если придётся.
Хотелось пить. Инквелл сползла с постели, осторожно спустив ноги с края, она всё ещё не рисковала спрыгивать на пол, как Пет. Постель, где они спали втроём, сильно отличалась от “пони-безопасного” мата-с-пледом в гостевой комнате. Человеческому телу Пэйдж был удобней глубокий, толстый, мягкий матрас из пенки. Очень мягко, но для неопытных копыт неустойчиво. Инквелл ползла назад, пока задние копыта не коснулись пола, затем стащила себя остальную вниз, надёжно встав на четыре ноги.
На кухне Инквелл слевитировала миску — любимую, красную — с сушилки и наполнила водой из крана. Выпила, держа перед собой в поле магии. Так-то лучше! Инквелл сполоснула миску, вернула в сушилку и возвратилась в спальню.
Эту часть она разучила. Она крепко упёрлась задними ногами, покачала попой, затем прыгнув с разбега, приземлилась почти в центре кровати. Извиваясь и отталкиваясь ногой, подползла к середине, туда, где лежала тетрадь. Инквелл подтянула ноги под себя, сложила их и положила тетрадь под грудь, накрыв собой. Она поглядела в небо сквозь занавески за кроватью. В небе летела пара пегасов.
Пэйдж опустила металлический ящик на крышу. Стальная коробка должна была защитить крышу. Рядом на всякий случай поставили ведро с водой. Инквелл опустила рукопись в железный ящик.
Петрикора полила тетрадь спиртом. Чистым, тем что караванщики использовали как топливо для машин. Как только Инквелл поднесла к ящику металлическую зажигалку, в запертую дверь сада на крыше яростно заколотили. ФОЧ следили за ними, и теперь поняли что происходит. Кто-то с лестницы бил в дверь всем телом, пытаясь выломать её.
— Быстрей! — Пэйдж крепко вцепилась в “Чемпиона”, и обернулась к двери.
Инквелл аккуратно чиркала зажигалкой, роняя искры на пропитанную спиртом бумагу тетради. Вспыхнуло пламя, синее и жёлтое, страницы начали чернеть и сморщиваться. Дверь на крышу частично открылась, были видны злые лица одетых в тёмное людей и жирного бурого пони отчаянно пытающихся открыть её полностью.
Внезапно старые петли сдались: трое агентов ФОЧ выпали на крышу. Они поднялись и рванулись к железному ящику, не обратив внимания на Пэйдж с её битой.
— Всё хорошо, Пэйдж! Её больше нет! Пусти их! Пэйдж!
Пэйдж отошла назад, злобно скалясь, Клаудипафф и два его лейтенанта согнулись над горячим серым пеплом, заполнявшим ящик.
— Вы зря это сделали. О, нет, вы совершили большую ошибку. — Выражение на лице Клаудипаффа выдавало, насколько он ненастоящий. Едва сдержанная ярость, жажда насилия, месть без сожаления, холодная жестокость. — Видите ли... это было единственное что вы нам могли предложить. Теперь, когда этого нет, мы сделались, очень, очень несчастными. Вам бы это могло сойти с рук, потому что ваши жизни ничего не значат. Но вы разозлили ФОЧ. Глупо, учитывая наше отношение к пони.
— Ты сам пони! — Петрикора указала копытом, на жирного, потеющего коричневого жеребца.
— Тут, друзья мои, вы неправы. — В тот же миг мономолекулярный клинок, направленный его точными челюстями, вонзился в левый глаз Пет, полупрозрачное лезвие вышло из затылка и она упала. — Думаю, босс не станет возражать, если мы немного поправим статистику этому городу, парни?
Два человека кивнули и вышли вперёд, со стволами в руках. Пэйдж встала над сотрясающимся, умирающим телом Пет, подняв биту, и уронила её, как только первая пуля перебила ей позвоночник. Лёжа на крыше, непроизвольно извергая рвоту от ужаса и боли, Инквелл призвала магию и сформировала два шарика тауматической энергии в внутри голов двух людей и псевдо-пони. Слегка сдвинуть, расширить, повернуть и...
И она не могла этого сделать. Её друзья умирали в муках у неё на копытах и она не могла отомстить. Эти люди сражались за то, во что верили, у них могли быть семьи, дети, да хоть домашние животные. Их жизнь была так же бесценна, несмотря на то что они сотворили. Инквелл любила Пэйдж и Петрикору всем сердцем, И жёны или мужья этих людей также их любили, и убийство разобьёт множество сердец.
А Клаудипафф... поистине несчастное создание. У него даже не было души. Если он умрёт здесь, он исчезнет в ничто, эта мысль была так печальна, так ужасна... Инквелл не могла этого сделать. Ни с кем из них.
Но она не могла бездействовать, позволив им причинить ещё больше вреда. Они ранили, может даже убили обеих её подруг она НЕ МОЖЕТ так это оставить! Может она не использует магию чтобы превратить их мозги в кашу, но она маффиновски хорошо покажет им силу рога и копыт! Инквелл рванулась вперёд, обезумев от горя и не почувствовала как пули рвут её тело, и она падает…
Инквелл качалась взад и вперёд на матрасе, плача. "О... Селестия... О, Луна!" Она была в ужасе и шоке. Как её новый мозг мог такое придумать! Она испугалась — что если с её конверсией что-то пошло не так? Что, если она как ужасный Клаудипафф, способна на человеческую ненависть и зло, что если...
— Инквелл? Инквелл? — Петрикора склонилась на кроватью, обхватив передними ногами белую единорожку. — Что такое, Инкс? Инквелл? Говори со мной! —
Инквелл продолжала рыдать, раскачиваясь взад и вперёд, пытаясь выкинуть из головы ужасные мысли.
Пэйдж примчалась в кухни, где раскладывала покупки на столе. — Что? Что случилось? Они здесь? — развернулась и достала “Чемпиона” из-за дивана.
— Нет, нет здесь нипони нет! — Проговорила Инквелл между рыданиями — Это я… У меня были такие ужасные мысли! Кажется, я неправильная! Я, наверное, как Клаудипафф — пони-чудовище! — Она осела, раздавленная горем.
Теперь Пет и Пэйдж вместе обняли её, она продолжила качаться в их объятиях. Постепенно она затихла, всхлипывая. — Я... пыталась придумать... что делать, как выйти из этого... и… я представила такие страшные вещи! Ужасные вещи! Я не должна уметь представлять то, что сейчас видела! Я же теперь пони! Со мной что-то не так!
— Что? О чём ты говоришь, Инкс? Что заставило тебя думать что ты плохая? Что? — Петрикора растерялась. Пэйдж пожала плечами.
Инквелл рассказала Пет и Пэйдж все возможные сценарии, которые продумала, и то, какими яркими и подробными она их представляла. Она, заикаясь, описала ужасные концовки, и как она страдала оттого что всё ещё способна представить себе подобные ужасные сцены.
— Конверсия должна была изменить мозг! Она должна сделать нас лучше, добрее, и свободными от жестокости и насилия и...
— Погоди… — Петрикора покачала головой — Ты, кажется, очень много поняла неправильно, Инкс. Зелье не делает с мозгом ничего такого. Уж поверь.
Инквелл вытерла глаза бабкой и шмыгнула носом. — Ч-что ты хочешь сказать? Мне говорили…
— ...кучу вранья про конверсию, что она делает, что нет. — Петрикора нежно потёрлась носом очёрно-белую единорожку. — Любимая тактика анти-понистов. Ложь, Инквелл. Ложь и дезинформация.
— Я не должна уметь думать такие... ужасы! Прорыдала Инквелл, затем хлюпнула носом и попыталась его прочистить.
— Зелье меняет мозг, несомненно. Ты это почувствовала. Больше сочувствия и эмпатии. Мы печёмся о других и о себе так, как и представить себе не могли. Мы не жестоки, потому что не хотим быть жестокими. Наших внутренних ангелов прокачали, наших внутренних демонов уложили спать. Но, Инкс… — Пет нежно прикусила её ухо. — ...Инкс, мы... это не значит что мы какие-то зомби. Воображение – оно с тобой, оно тебя не покинуло, и, уверяю тебя, негативные, страшные мысли реже посещают пони, и гораздо, гораздо менее распространены — но это не значит, что ты лишена способности думать их.
— Но это оказалось так легко, Пет! — Инквелл снова шмыгнула. — Это было ужасно!
— Не сомневаюсь. — Пет ткнулась носом в Пэйдж и продолжила — Ты бы никогда, никогда не думала о таком, живи мы в Эквестрии, в милой маленькой деревушке с другими милыми пони. Но мы здесь, на Земле, мы страдаем от злодеев, и просто от тех, у кого жопа вместо башки. Нам страшно прямо сейчас. Мистер Жопоштан страшный. Мы не знаем, что нам делать. И к тому же, ты новопони, как и я — мы выросли здесь, на Земле, мы знаем, как оно здесь бывает. Ты не потеряешь это всё просто оттого что зелье чинит повреждённые части мозга. Оно не лишает ни опыта, ни памяти, ни того, кто ты есть, и как ты думаешь.
— Пет... Не думаю, на самом деле, что дело в этом. — Пэйдж запустила пальцы в гриву Инквелл, расчесывая её легкими движениями. Инквелл начала расслабляться. — Думаю, дело в том, что Инкс надеялась никогда, никогда не думать таких мыслей. Она надеялась, что зелье уберёт плохие мысли навсегда. Так ведь?
Инквелл взглянула снизу печальными, почти умоляющими глазами. -Да! Я хотела быть свободной от темных и страшных мыслей! Я хотела чтобы всё это ушло! Навсегда! Я хотела.... Я хотела мира, Пэйдж. Мира... внутри себя.
Петрикора думала не дольше мгновения. — Инквелл,и это ещё возможно. Уверяю тебя, так и будет. Уедем в Эквестрию, и там, не сомневаюсь, ты НЕ БУДЕШЬ заниматься тем, что воображать ужасы. Я точно уверена, я общалась с пони с той стороны. Я читала письма пони из-за Барьера, понимаешь? У них нет страшных мыслей. Не почти нет, заметь. Совсем нет!
— Тогда я-то почему? Почему я? — Инквелл была на грани того чтобы снова заплакать.
Пэйдж почесала ухо Инквелл и заглянула в её тёмные глаза. — Как мы и сказали, Инквелл. Нам страшно здесь и сейчас. Ты стала пони, но лоботомию-то тебе не сделали . В этом страшном месте ты всё ещё можешь думать страшные мысли, потому что иногда так надо, чтобы предвидеть опасность и избежать ей. Если бы пони были совсем неспособны воображать страшное, они бы не выжили — любая опасность была бы смертельной.
— Да! — Петрикора заключила Инквелл в тесные объятия — Даже в Эквестрии бывает страшно, чтоб ты знала! Вечнодикий лес, руины Грифонии, драконьи пещеры, миграции драконов, страшные драконы южных пустошей, страшные драконы-поработители Сталлионграда, страшные лавовые озёра которые обожают драконы, и просто внезапный страшный дракон, и...
— Кажется ты сейчас больше напугала себя, чем успокоила меня! — Инквелл снова могла смеяться, чем здорово обрадовала Пэйдж и Пет.
— Но... Драконы же страшные! — Пет выглядела испуганной, затем засмеялась. — Правда!
Пэйдж покачала головой и пальцами взъерошила гриву Пет. — Быть пони не значит быть бесполезной, Инквелл. И это не значит иметь голову, набитую сахарной ватой. Прости, если разочарована что тебя не освободили от тёмных и страшных мыслей. Но я также не слышала чтобы пони погружались в них надолго, как люди. Беспокойство, да. Ужас, нет. Так что попытайся принять на веру что быть способной к чему-то, не значит что ты обречена думать ужасные вещи всегда.
Пэйдж отлепилась от Пет с Инквелл, и начала вставать. — Ты должна радоваться, на самом деле. Ты знаешь, каких ужасов нам нужно избежать, так? А нам нужно придумать, как выбраться из этого… добра, и если быть пони значит потерять способность думать, мы с тем же успехом можем просто сдаться прямо сейчас, потому что я точно не вывезу одна.
Из кухонной двери, Пэйдж обернулась к подругам, свернувшимся на кровати. — Мы нуждаемся в этом, Инкс. Ты самая начитанная из нас. Ты можешь думать о страшном — значит, ты остаёшься зрячей. Ты можешь вывести нас из кошмара. Может быть, именно в этом наш шанс, понимаешь? А сейчас я пойду уберу покупки, ладно? Справитесь тут?
Инквелл фыркнула и улыбнулась. — Ага. Всё нормально. Спасибо, Пэйдж. И тебе, Пет. — Она чмокнула Пет в нос и придвинулась ближе. — Это было мощное переживание, знаешь?
Петрикора вернула поцелуй. — Да, знаю. После моей конверсии у меня были те сны, помнишь? В которых мои копыта ломаются и я снова в коляске?
— Ой, да, вспомнила! — Инквелл смутилась. — Значит, ты тоже знаешь каково это, да? Даже лучше чем я. Прости. Я зациклилась на своём.
— Так бывает. Я чувствовала себя так же. Страх, он такой. — Петрикора крикнула в дверь — Пэйдж, тебе помочь?
С кухни раздался звук, будто открыли и закрыли шкаф. — Нет! Я справилась! Продолжайте обнимашки!
— Хороший план. — Хихикнула Петрикора и cжала Инквелл сильнее.