Селестия и Старсвирл. Знакомство

Глава 7

Прекраснейшая сидела в своём кабинете, заваленном, как обычно, свитками и всякими магическими заготовками.

Вобщем, увиденное в гостях у Тумоса ей понравилось. Селестия поговорила наедине с несколькими жителями Острова и убедилась, что рассказанное принцем не ложь, что всё примерно так и обстоит. Она бы, конечно, хотела устроить нечто подобное у себя, но не представляла с какой стороны за это браться. Притом, даже внешняя угроза уже не слишком пугала юдексу. После девяти лет изучения магии в разных учебных заведениях Зебрики и лично у Старсвирла, она полагала, что сможет отразить любое нашествие, даже если это будет сотня самых крупных драконов из южных земель… Селестию беспокоила угроза внутренняя. Ведь именно любителей подчинять и властвовать, которые в основном приходили к ней уже сформировавшимися лидерами, она и утверждала в качестве баронов и вождей племён, даже не предполагая, что может быть иначе. А теперь получалось, что это было не совсем правильно. Или всё же правильно?

Селестия в раздражении мотнула гривой: так и так выходило скверно.

— Ты просто действовала так, как тебе удобней, — сказала она в тишину кабинета.

Её размышления прервал стук в дверь.

— Госпожа, прибыли посланники из Кантерлота. Желают вас видеть.

— Позови в гостиную, — сказала Селестия, — я сейчас приду.

Прекраснейшая осматривала подарки и немного отвлечённо подумала, что, когда она будет владеть миром, или по крайней мере, когда мир будет жить в соответствии с её замыслами, этот обычай следует изжить. Когда, чтобы попасть на приём к облачённому властью, надо заплатить какие-то дикие деньги. Сама она, конечно, не требовала от просителей ничего такого, но знала, как обстоит дело в других странах, в том числе и в такой развитой Зебрике…

Впрочем, это не касалось, конечно, даров от других владык.

Кантерлотский посол приподнёс юдексе несколько отрезов самых дорогих тканей, набор редких благовоний и здоровенную книгу в отделанном золотом переплёте. Аликорн с некоторым удивлением узнала «Толкования к введениям в философию», изданную в Зебрике около семисот лет назад. Ей попадалась эта книга раньше, хотя и не в таком роскошном переплёте, но показалась слишком очевидной. По сути это была адаптация очень древнего труда на «современный» стиль с пояснениями трудных мест. Селестии, без проблем читавшей на сколь угодно архаичном языке, такой «перевод» показался излишним.

Ну что ж. Видимо, кантерлотский король, не будучи отягощён образованием, выбрал для подарка том «побольше да поувесистей». Не это удивило аликорна.

Дары, надо признать, были вполне на уровне, но… Такой «набор» приличествовало поднести, например, вдовствующей королеве-регентше при малолетнем наследнике. Подарки никак не отражали сути юдексы как мага и как воина. Это не было, конечно, оскорблением, но некоторой небрежностью — безусловно. Гость тем временем вдохновенно вещал.

— Что? — переспросила Селестия, немного не поверив ушам.

Посол вздохнул и повторил для рассеянной кобылы:

— Король Кантерлота Алмак, прослышав о вашей красоте и, — единорог сделал многозначительную паузу, — уме, просит вас стать его женой.

Селестия встрепенулась. Она много слышала про этого короля, как-никак соседи. Хотя лично они не встречалась, юдекса знала, что он староват и страшноват собою, но в конце-концов, имеет ли это значение? Совершенно никакого. Больше того, аликорн даже усмотрела в этом возможном объединении Кантерлота и Содружества указание судьбы. Она уже хотела произнести уклончивое «может быть», но вспомнила одну неприятную деталь.

— А что случилось с другими пятью его жёнами? Они все перемёрли? У вас эпидемия была какая-то?

Посланник закатил глаза: да уж, мудрость этой кобылы явно преувеличена сказителями.

— У Его Величества пять жён. Все они, хвала богам, здоровы.

Селестия даже на миг утратила дар речи.

— Это невозможно… В смысле, брак невозможен. Или пусть он даст им развод. Тогда я подумаю. Только подумаю.

К концу фразы тон её упал до точки замерзания.

— Король не привык к отказам. — С поклоном, но твёрдо ответил посол.

— Мне более нечего сказать. Если у вас всё…

— Увы, да. — Поклонился гость. — Жаль, но дары невесте придётся пока увезти обратно.

Это была дерзость. Не то, что подарки уедут назад в Кантерлот — это было вполне логично — а то, что посол вообще о них упомянул, несмотря на то, что все тут так или иначе понимали подоплёку. Но и этой дерзости Селестия «не заметила», отодвигая неизбежное.

— Мне сделали сегодня предложение. — Сказала юдекса Тумосу. — Король Кантерлота, не кто-нибудь… Но есть проблема — у него куча других жён.

— Не думаю, что это станет загвоздкой, — ответил зеброкорн, — если, конечно, ты примешь его предложение. Твоей мудрости достанет, чтоб оттеснить их всех, когда король умрёт, на третьестепенные места. А если они вдруг с этим не согласятся, у тебя хватит могущества угомонить их навсегда… Вероятно, это твоё испытание, раз уж ты, — он улыбнулся, — грозилась когда-то завоевать мир.

— Это так, — согласилась Селестия, — но пони имеют неприятное свойство запоминать того, кто был унижен — например, шестым местом в гареме. И немало свирепости придётся проявить, чтоб выжечь подобное воспоминание из разумов окружающих. Поэтому, лучше не доводить до такого.

— Как я уже не раз говорил, — кивнул Тумос, — это твое время и твой выбор…

— Но есть ещё выход. И провались он, король Кантерлота, тем более, я довольно резко отказала, а он гордец... Мы, — Селестия сделала паузу, но всё же достроила фразу. — Мы могли бы основать династию и править пятнадцать веков, как Фессон и Алое… Ну, то есть не совсем так, а гораздо мягче: мне не хотелось бы быть похожей на Алое, — заторопилась она. — Думаю, в Зебрике не будут сильно против. Как я у них видела, страна более чем насытилась свободой. А со временем покорится и Эквестрия. Вот.

Старсвирл посмотрел на собеседницу.

— Ты неординарно мыслишь. Верно, я назвался принцем в основном, чтоб не быть похожим на них. Как жаль, что мы не встретились тысячу лет назад. Тогда бы я, пожалуй, ради такого предложения, покинул свою «нору» и вступил всё-таки в соревнование с коллегами. А сейчас уже поздно.

— Но почему? Разве ты слишком стар? — спросила юдекса.

— Да, — он опустил голову. — Не телом. Пришла, пожалуй, пора сообщить, что случается с нами со временем. Ни разум зебры, ни разум пони не приспособлен к столь долгой жизни. И богиня, когда изменяла нас, позаботилась, чтобы наш путь, наше служение: ей, себе, окружающим — имело какое-то окончание. Когда мы совсем выгораем, то возвращаемся к ней и переходим на новую ступень. Там, где подлинно нет старости. Там, где сейчас твои предшественники.

— Но разве они заслужили это? — Спросила юдекса, — я не о их жестокости говорю сейчас, понятное дело. Но разве они не бросили свою страну?

— А разве в природе есть понятие «жестокость»? — грустно улыбнулся зеброкорн. — Как мне говорили, только там, на новом уровне, ей нет места… И с каждым годом мне всё больше хочется своими глазами увидеть этот мир, где все — аликорны, где все равны, и никто никогда не умирает. Наверно, им тоже хотелось. В какой-то момент желание становится невыносимым. А этот мир был до них и будет после… Я бы тоже давно ушёл, но богиня сказала мне, что вскоре родишься ты, и я остался. Чтоб спасать свою маленькую общину на двести лет дольше. Чтоб увидеть величайшее чудо. Чтоб помочь тебе сделать первые шаги по пути высшей магии… Но не проси меня о том, что я не могу дать. — Он сделал долгую паузу. — Я думал, ты родишься сразу после исхода предыдущего поколения, потому что… Потому что так было предопределено. Но ты «запоздала» на целых двести лет. И потом мне пришлось немало выждать, чтоб ты прошла одна головоломную юность, набив все полагающиеся шишки. Лишь потом, когда ты вступила в спокойную зрелость, я счёл возможным приблизится к тебе. Но моё время истекает, его уже практически нет.

— Как это можно изменить? — Спросила Селестия.

— Увы, никак. В других мирах я встречал мерзкие гримуары, содержавшие рецепты, якобы возвращающие разуму молодость, но это, конечно, ложь. Просто содрогнувшись от нового преступления, ещё более гнусного, чем прежнее, восприятие на какие-то дни становится чувствительнее.

Юдекса чувствовала, что он не врёт. Не так, конечно, как на допросах подозреваемых — Старсвирл был в состоянии от неё закрыться — просто чувствовала, что это правда.

— Сколько у нас времени?

Зеброкорн усмехнулся:

— Думаю, я удержу себя в мире, до того, как ты возьмёшь Кантерлот. Но принимать поздравления тебе придётся уже, видимо, одной.

Закусив губу, Селестия кивнула, а Старсвирл продолжал:

— Ещё попрошу тебя… Я не знаю, кем стану, переступив рубеж… Если мне станет совсем наплевать на Остров, присмотри за ним. Насколько сможешь.

— А как я узнаю? — спросила юдекса.

— Очень просто. Если я не стану приходить к тебе, даже и во сне — значит, мне уже нет никакого дела до Эквуса.